В зале городского суда было необычно людно. Сегодня здесь собралась вся местная знать. Присутствовали важные чиновники, родовитые дворяне и главы Гильдий. Многие были с женами, некоторые привели с собой любовниц, которых деликатно представляли племянницами. В душном помещении рябило глаз от разноцветных камзолов и платьев. Гильдия торговцев пожертвовала в городскую казну щедрый взнос и на заседание были допущены лоточники. Они проворно сновали между рядов, продавая пирожки, сладости и напитки. Повсюду царила атмосфера долгожданного праздника. Такое нынче случалось редко: впервые за последние полгода судили не то чернокнижника, не то еретика. Рядом, на городской площади, был готов костер для его сожжения. Возле уже собирались толпы челяди.
К собравшимся вышел герольд в розовом камзоле. Откашлявшись, он нараспев стал вещать высоким тонким голосом:
- Добропорядочные жители города! Вам оказана честь присутствовать на открытом судебном заседании. Сегодня рассматривается дело чрезвычайной государственной важности. Перед Судом Инквизиции предстанет слуга Нечистого: колдун и еретик. Прошу приветствовать судебную комиссию!
Публика нехотя поднялась со скамей. Стражники, звякнув доспехами, вытянулись по стойке смирно. Члены судебной комиссии степенно вошли в зал, и расположились за широким столом. В центре сел сам Великий Инквизитор в пурпурной мантии. Его узкое белое лицо было словно маска; лишь глаза горели праведным огнем. Справа грузно опустился в кресло судья. Он старался выглядеть сурово, несмотря на мучавшую его одышку. Левое кресло занял раскрасневшийся бургомистр, который нервно вытирал испарину со лба.
Два стражника с огромными алебардами ввели в зал подсудимого. Публика встретила его гулом и свистом. Это оказался тощий старичок весьма изможденного вида. Он был закован в массивные кандалы и едва передвигал ноги. Стражники, под одобрительные возгласы горожан, грубо толкали его в спину. Морщинистое лицо старика скрывали грязные пряди седых волос, на теле имелись синяки, а балахон покрывали пятна засохшей крови.
Подсудимого провели через зал и поставили на некотором отдалении от суда: дабы он не омрачал настроение членов комиссии и был виден благородной публике.
Судья поправил парик и, откашлявшись, начал:
- Подсудимый, представьтесь.
- Мое имя Груль, - тихо ответил старик.
- Громче!
Стражник хлопнул подсудимого кулаком по спине.
- Груль, господа судьи.
- Ваш род занятий?
- Я живу в лесу.
- Что вы там делаете? - нервно вмешался бургомистр. - Почему прячетесь от людей?
- Раньше я жил в городе и даже имел свою лавочку. Я делал музыкальные инструменты: дудки, свирели и многое другое. Жил небогато, но честно. Однако, после выхода указа Великого Инквизитора запрещающего все праздники и торжества, кроме церковных, мои дела совсем расстроились. Жена ушла к другому...
- Вы занимались черной магией! - обличительно произнес Великий Инквизитор.
- Но я даже не знаю, что это такое, - старик звякнул кандалами.
- Груль-дудочник, - лицо бургомистра стало ярко красным, - всем известно, что дудки и свирели используют колдуны для вызова лесных духов!
Самые суеверные из горожан истово закивали, выражая согласие. Старый Груль весь съежился:
- Я думал, что музыка несет людям радость.
- В лесу вы практиковали черную магию? - тон Великого Инквизитора был ледяным.
Подсудимый сжался еще сильнее:
- Нет, господин. Я тихо жил в своей избушке. Летом собирал ягоды, грибы и травы, а зимой ставил силки на птиц да зайцев.
- Продолжали ли вы делать дудки? - слова судьи сочились ядом.
- Да, господин...
Высокая худая фигура Инквизитора взметнулась над столом.
- Вы вызывали своей музыкой лесных духов?
- Нет, нет, господин, - жалобно забормотал старик, - я отдавал дудки деревенским детям.
- Он учил детей черной магии! - Великий Инквизитор торжественно опустился в кресло.
Толпа заволновалась.
- Я учил их музыке, - всхлипнул дудочник, но его никто не слушал, - мне было так одиноко.
- Костер! На костер! - послышались нетрезвые голоса из зала.
- Тишины! - потребовал судья, стуча по столу молотком.
Великий Инквизитор снова поднялся. Под его ледяным взглядом толпа достопочтенных горожан присмирела.
- Это не самое страшное преступление, совершенное подсудимым Грулем, - Инквизитор произносил слова так, словно швырял в толпу камни, - он обвиняется в сношении с нечистой силой!
Все притихли.
- Я вот уже много лет ни с кем не сношался, - печально вздохнул старик.
Раздались нервные дамские смешки.
- Этот тип вызывал демонов, - Великий Инквизитор указал на дудочника острым, как кинжал, пальцем, - настоящих демонов. Прошу вас, господин судья!
Зал хранил предгрозовую тишину. Судья раскрыл оплетенную кожей папку и приступил к зачтению материалов дела.
- Сего года, семнадцатого числа, месяца Петуха, подсудимый был задержан городской стражей в таверне "Праведная грешница Эльвира". Будучи в нетрезвом состоянии, дудочник Груль похвалялся своей связью с демонами и призывал порядочных граждан поклоняться Нечистому.
Бургомистр незаметно подозвал капитана городской стражи.
- Вы, что теперь стали проводить аресты и в тавернах? - тихо спросил он офицера.
- Так точно. Приказ господина судьи, - отчеканил стражник, звякая латами, - тюрьма не должна пустовать!
От капитана несло таким лютым перегаром, что бургомистр сморщился. Прикрыв нос надушенным платком, он негромко продолжил:
- Разве наша тюрьма не забита до отказа?
- Недавно достроили новую пыточную башню и пригласили нескольких палачей из столицы, - шепотом доложил стражник, - люди не должны сидеть без работы!
По спине бургомистра пробежал неприятный холодок, и он поспешил отослать капитана.
- Подсудимый Груль, - продолжал судья, - что вы имеете сказать суду?
- Люди в таверне пугали друг друга демонами. Они рассказывали всякие небылицы. Я, лишь решил открыть им правду. Проклятое вино развязало мой старый язык.
- Что вам известно о демонах, и при каких обстоятельствах вы с ними встречались?
Публика в зале приготовилась слушать. Стихли даже пьяные пересуды на задних рядах.
- Несколько лет назад... какой же это был год? Эх, совсем памяти не стало, - старик заскреб голову, - точно: зимой в год Быка. Ох, и стужа тогда стояла...
- Ближе к делу, подсудимый, - поторопил судья: он не желал опаздывать на званый обед в Гильдию Виноделов.
Старик сбивчиво затараторил:
- Я нашел его на лесной тропе. У него из спины торчало три черные стрелы. Наверное, это были разбойники...
- Кого вы нашли? Демона?
- Человека, господин судья. Мертвого человека. Мне показалось тогда, что он был колдуном, или кем-то вроде того.
- Как вы это определили?
- Вокруг были разбросаны его вещи: книги на непонятном языке, с отвратительными картинками, много свитков, какие-то склянки... Разбойники забрали его кошелек, но все остальное бросили...
- Демоны, - напомнил Инквизитор, - нас интересуют демоны!
- Да, господин. Рядом с убитым я нашел завернутого в одеяло ребенка: разбойники просто оставили его на снегу. Бедняжка уже почти совсем околел: он даже не плакал.
- Ребенок? - переспросил бургомистр.
- Да. Младенец, мальчик - на лице старика появилась улыбка, - он был совсем как человек, только с красной кожей и маленькими рожками на головке. Я сумел отогреть его и оставил у себя.
Бургомистр истерически хохотнул:
- Вы приютили у себя маленького демона?
- Своих детей у меня не было, а одинокая старость хуже могилы.
Инквизитор забарабанил по столу длинными ухоженными ногтями.
- Вы скрыли демона от Великой Инквизиции!
- Я научил его разговаривать и воспитал как своего сына.
- Вы вырастили чудовище!
- Он полюбил музыку и прекрасно играет на флейте.
- Скажите, лучше, чем он питается? - ехидно прищурился бургомистр.
- Маленьким, я кормил его молоком и творогом, что выменивал в деревне. Порой даже сам голодал: лишь бы он был сыт, - глаза дудочника стали влажными, - мой мальчик быстро повзрослел и, когда у него выросли крылья, стал сам добывать для нас еду. Он любил охотится на оленей...
- Демоны питаются человеческим мясом! - отрезал Великий Инквизитор.
Бургомистр и судья закивали с напускной солидностью.
- Только не мой мальчик: в детстве он часто играл с деревенскими ребятами, - старика обижали слова членов комиссии, - я не позволял ему даже воровать коров и овец.
Великий Инквизитор словно вырос над столом, его бледная узкая рука выстрелила из мантии, как копье, направленное в грудь подсудимого.
- Вы обвиняетесь в самом гнусном преступлении против людей и Всеблагого: пособничестве Нечистому. Вы выпустили на свет его слугу - кровожадного демона!
Зал захлестнула волна негодования. Не все горожане понимали суть происходящего: особенно те, кто успел изрядно набраться горячительного; но общее настроение было заразно. Толпа желала зрелищ, а что может уступить по своей яркости публичному сожжению. И не так важно кого жечь: главное, чтоб горел костер. Помимо прочего, указом Великого Инквизитора, вечером разрешались народные гуляния, по случаю грядущего праздника Девяти Святых Утопленников.
- Мне кажется, - робко продолжил дудочник, - что демоны не совсем таковы, как о них сказано в церковных книгах...
Судья жестом поманил палача, стоявшего в углу. Огромный детина в красном колпаке-маске мгновенно вырос рядом.
- Вы, что совсем его не пытали? Почему этот грешник смеет возражать Суду Инквизиции?
- Все было сделано в лучшем виде, господин! - лилейным голосом увещевал палач, - и иголочки под ноготочки, и каленые щипчики, и на дыбу вешали...
- Плетьми пороли?
- Конечно, господин: все по регламенту, - заплечных дел мастер густо покраснел под колпаком, - старик оказался слаб: терял сознание сразу по началу процедуры. Однако он божился подписать любое признание.
- Имей в виду, - зашипел судья, - будешь плохо работать: сам пойдешь на дыбу! Ступай.
Палач поспешил скрыться, погрозив подсудимому гнусного вида щипцами.
- Не стоит так беспокоиться, друг мой, - мягко обратился Инквизитор к судье, - чем больше ереси наговорит сейчас этот грешник; тем с большим воодушевлением примут наш справедливый приговор горожане. Старик - сам разжигает свой костер!
- Мой приемный сын, - продолжал старик тем временем, - он добрый и безобидный. Если бы вам довелось слышать его игру на флейте. Он похож на нас с вами... Мальчик очень любит сметану. Мне кажется, что маленьким его похитили из волшебной страны...
- Кто и зачем же? - удивился бургомистр.
- Того не ведаю. Наверное, это дело рук мертвого колдуна, что я нашел в лесу.
- Где же родители этого демона? - холодно спросил Инквизитор.
- Колдун убил их своей магией, так я считаю.
На щеках дудочника блестели слезы.
Губы Инквизитора тронула злая улыбка:
- Где же сейчас ваш демон?
- Не знаю. Он улетел три месяца назад, - всхлипнул старик, - сказал, что найдет волшебную страну и заберет меня туда...
- И где же такая страна есть?
- Мальчик сказал, что южные ветры нашепчут ему путь...
- Это все ересь. Колдовство, - глаза Инквизитора полыхнули фанатичным огнем, - чувствую в этом деле лапу Нечистого!
- Я снова остался один, - старик громко зарыдал, - мне было очень плохо. В город меня привела тоска. Старый пень, я считал, что в таверне поймут, посочувствуют. Я слишком долго не жил среди людей.
- Вы признаете себя виновным?
- В чем?
- В поклонении Нечистому! В связях с демонами, - голос Инквизитора резал сталью, - в ереси, наконец!
Старый Груль перестал плакать. Несколько мгновений он стоял молча. Лицо его было напряжено. Зал ждал не дыша.
- Дозвольте мне сыграть в последний раз на моей дудочке, - попросил старик, наивно улыбнувшись.
Все присутствующие разом ахнули: такого никто не ожидал.
- Если добрые люди этого города скажут, что моя музыка - колдовство и черная магия: я раскаюсь во всем. Я попрошу прошения у Церкви и пойду на костер с чистой душой.
Народ в зале напряженно застыл. Было слышно, как мухи бьются об стекла витражей.
- Я покаюсь во всем, если так скажут люди, - молил старик, - господин Великий Инквизитор, пусть мое грешное тело сгорит, но дозвольте очистить душу!
С задних скамей раздался одобрительный гул. Дело принимало оригинальный оборот: будет что вспомнить. Теперь все горожане смотрели на Инквизитора. Судебная комиссия принялась негромко совещаться.
- Не может ли он своей музыкой вызвать демона? - осторожно спросил судья.
- Вы много демонов видели в нашем городе!? - хохотнул, но тут же осекся бургомистр.
- Я их вообще не видел, как и вы, - буркнул судья и добавил, глядя на Инквизитора, - хвала Святой Церкви, спасающей нас от Нечистого.
- Господа. В поисках слабых душ демоны неустанно рыщут среди нас, но они бесплотны. Ни один слуга Нечистого не осмелится появиться здесь в своей физической оболочке, - Инквизитор простер руку к окну, за которым угадывалась громадина Центрального Собора, - в городе, где в небо устремлены храмы Всеблагого!
Великий Инквизитор поднялся с торжественным лицом.
- Святая Церковь милостью своей не оставит даже сошедших с пути Праведной Веры, - горожане слушали заворожено, - мы не боимся Нечистого, ибо помыслами благи! Пусть этот грешник покажет нам свою магию: мы устоим! Он же убедится в бессилии Нечистого над нами, и справедливо покается. Да будет судебный эксперимент!
Палач поспешно достал мешок с вещами Груля и отдал старику дудку. Зал снова замер: даже лоточники застыли меж рядов.
Старый дудочник нежно погладил пальцами свой инструмент. В глазах Груля стояли слезы.
Люди очень давно не слышали никакой музыки, кроме церковных колоколов, да барабанного боя на парадах.
Старик поднес дудку к губам и заиграл.
Мелодия, поначалу тихая и застенчивая, плавно окрепла, став более яркой и сочной. Сидящие в зале не шевелились, многие закрыли глаза. Музыка Груля местами была печальной и пронзительно тоскливой: тогда на щеках людей появлялись слезы. В какой-то момент мелодия становилась волнующе томительной и все улыбались, грезя о чем-то далеком и прекрасном.
Чистая легкая музыка проникала глубоко в сердца людей, освобождая их лучшие чувства. Лица горожан становились простыми и открытыми, с них сходили гримасы чванливости и враждебности.
Видя это, Великий Инквизитор лишь становился мрачнее. Его зубы невольно сжимались до скрежета.
Музыка затихла, но люди в зале продолжали сидеть неподвижно. На многих лицах застыло блаженство. Лишь бургомистр и судья нетерпеливо заерзали в креслах, очнувшись от музыки, словно ото сна.
Тишину разрушил голос Инквизитора:
- Благочестивые граждане города! Вы стали свидетелями преступления: дудочник Груль пытался околдовать всех нас своей нечестивой музыкой. Эти звуки будили в наших душах жажду греха, но мы устояли перед искушением Нечистого. Кайся же грешник и ждет тебя очищающий костер!
Горожане пришли в себя. Людям было не по себе: музыка заставила их на время сбросить свои повседневные лживые маски. Теперь каждый боялся, что другие видели его эмоции. Кто-то стыдливо прятали глаза в пол, лица других исказились негодованием.
За время звучания мелодии дудочник так же преобразился. Теперь он стоял прямо, расправив плечи и гордо подняв голову. Он больше не казался немощным и словно стал крепче и даже моложе.
- Твое колдовство бессильно, - гневно ликовал судья, - тебе не уйти от правосудия!
- Покайся, колдун! - вторил ему бургомистр, брызжа слюной.
- На костер его! Жечь! - все большее число горожан подхватывало эти крики, - проклятый колдун! Погреем огнем его пятки!
Старик хранил молчание.
- Итак, подсудимый, вы желаете покаяться в преступлениях, совершенных по воле Нечистого против Церкви?
- Вашего Нечистого я отродясь не видал, - старик говорил спокойно, с достоинством, - я лишь надеялся, что толика музыки разбудит в сердцах людей то доброе, что осталось... Мне не в чем каяться.
- Уж не ожидали ли вы, что своим колдовством заставите нас отменить казнь? - надменно спросил судья.
- Нет, - печально ответил дудочник, - этого я даже и не смел ожидать...
- Поскольку приспешник Нечистого колдун Груль не желает признать свои грехи, - объявил Инквизитор, - он подлежит публичной казни через сожжение на костре. А о грешной душе его молитв читать не будем. На все воля Всеблагого!
- Хвала бдительности Великой Инквизиции! - зааплодировал бургомистр.
Публика в зале постепенно подхватила овации. Многие хлопали неохотно, но усердно. Горожанам изрядно наскучил судебный процесс: все желали зрелищ.
Шум в зале внезапно смолк. Люди повернули головы к выходу: туда, где с пронзительным грохотом сомкнулись окованные бронзой двери. Туда, где засов, движимый невидимой силой, закрыл выход. Стало очень тихо.
Отделившись от дверей, между рядами ползла бесформенная тень. Несмотря на духоту в зале заметно похолодало. Было слышно ровное сильное дыхание невидимого гостя. Ледяной ужас сковывал людей. Пьяные резко протрезвели.
Тень остановилась около Груля.
- Вот кого я ждал, - гордо произнес дудочник.
Воздух над тенью заволновался, становясь твердым, обретая плоть. И среди зала возник высокий юноша с красивым лицом, исполненным печали. Он был атлетически сложен, грациозен и не имел одежды. От человека его отличали только изящные рога и мощные крылья за спиной. Кожа гостя имела цвет июльского неба на закате.
Бургомистр вжался в кресло и нехарактерно побледнел. У судьи начался приступ сильной одышки: его глаза вылезали из орбит. Но Великий Инквизитор сохранял внешнее спокойствие. Он закрыл глаза, и беззвучно молился одними губами.
- Отец, я нашел свою волшебную страну, - голос демона был глубоким и мелодичным, - я пришел забрать тебя туда.
Он обнял старого Груля. Глаза дудочника наполнили слезы счастья.
- Сынок...
- Что они сделали с тобой, отец?
Мощные руки сломали кандалы и освободили рыдающего старика. Звон упавших цепей заставил замерших горожан вздрогнуть.
- Это плохие люди, - демон обвел зал пронзительным взглядом голубых глаз: несколько дам, не выдержав, упало в обморок, - они обижали тебя! За что?
- За то, что я воспитал тебя, не дал умереть, - всхлипнул старик.
Великий Инквизитор был ошеломлен: он прочитал Молитву Изгнания Нечисти, но демон и не думал исчезать.
- Солдаты, во имя Святой Церкви! - приказал Инквизитор дрожащим голосом, - убейте колдуна и отродье Нечистого!
Однако бравые городские стражники и суровые солдаты Инквизиции лишь нерешительно топтались на месте. Вооруженные до зубов люди жались к стенам, пытаясь не выронить из трясущихся рук мечи и алебарды. Одно дело обирать беззащитных крестьян и ремесленников, а совсем другое - взаправдашний демон.
- Трусы! - просипел судья, - вперед, или вздерну на виселице!
Глаза крылатого юноши потемнели как море перед грозой.
Выставив оружие, и подталкивая друг друга локтями, солдаты медленно двинулись в атаку.
- Сынок, сегодня, - прошептал старый Груль, - ты можешь делать все то, что я раньше запрещал тебе.
Демон расправил крылья и обнажил острые белые зубы. От его рычания, казалось, содрогнулись стены. Первых нескольких солдат он разметал по сторонам, словно хворост; остальные отступили.
Зал суда погрузился в хаос. Толкаясь и топча упавших, обезумевшие горожане ринулись к выходу, однако мощные двери устояли перед натиском. Самые отчаянные пытались разбить витражи, но на окнах были железные решетки. Люди одичали, в панике они калечили и убивали друг друга.
Бургомистр залез под стол: теперь он пускал слюни и глупо хихикал. Судья хрипел, держась за сердце. Его лицо стало фиолетовым. Великий Инквизитор неподвижно стоял, словно обледенев. Четки выпали из его непослушных рук.
Изящно, словно танцуя, демон подошел к Инквизитору. Человек не пытался бежать, его губы мелко дрожали.
- Люди боятся таких жестоких фанатиков как ты, - ласково пропел демон, - теперь страх пришел к тебе. Еще можешь молиться: ты умрешь последним, и смерть твоя не будет быстрой!
Крылья взмахнули несколько раз, и красное тело врезалось в гущу визжащих людей.
Старый Груль стоял зажмурившись и обхватив голову руками: он не хотел видеть то, что творилось в зале...
Толпа на площади отхлынула в переулки. Но и на расстоянии людям приходилось зажимать уши, чтобы не слышать крики боли и мольбы о помощи. Даже городские стражники не решались приблизиться к зданию суда. Какое-то время изнутри стучали в закрытые двери, но вскоре все стихло.
Позже из судебного зала вышла одинокая фигура. Это был седой старик с дудкой в руке. Твердым шагом он направился к городским воротам. Люди спешно расступались перед ним, так как следом плыла бесформенная тень, оставляющая на земле кровавый след...