Аннотация: Бруно Бауэр выступал против Хаскалы. Это часть работы из серии "Бауэрида".
В своем кругу, среди теологов и берлинских "Фри" (свободных мыслителей), Бруно Бауэр почти не общался с евреями, поэтому странно, что в начале 40-х годов он начал заниматься еврейским вопросом в литературе. Бауэр смотрит на это с точки зрения того, как философия истории Гегеля дала ключ к выводу неизбежного конца любой религии (1). Его еврейский вопрос (2) - сценарий против любой религии, но также сценарий с опасными антисемитскими чертами. Для Бруно Бауэра истинная сущность человека - это свобода, это человечество, преодолевает все границы, а его создатель - свободная и бесконечная уверенность в себе. Поэтому историческое движение, по Бауэру, обеспечит человечеству победу над религией ("Hegels Lehre von der Religion und Kunst von dem Standpuncte des Glaubens beurtheilt", 1842). У христианина, считает Бауэр, есть только один шаг - преодолеть христианство. Согласно Бауэру, иудей ничего не внес в общий просвещения, поэтому он не имеет право на образование, чем христиан, ибо просвещение имеет только настоящее место в христианстве (Бауэр выступал против иудейского просветительского движения "Гаскала" или "мендельсоновской школы", которая началась с немецкого мыслителя Мозеса Мендельсона 1784 ("Ueber die Frage: was heißt aufklären?"), продолжал ее украинский философ Йехуда Пинскер 1882 ("Autoemancipation! Mahnruf an seine Stammesgenossen von einem russischen Juden") и которая закончилась на немецком публицисте Залмане Рейзене 1923 ("Fun Mendelssohn bis Mendele. Handbuch fun der jidischer haskole -literatur"). При этом Бауэр постулирует превосходство христианства над иудаизмом. Он парадоксально придерживается линиям классических антиеврейских стереотипов и наивно претендует на то, чтобы судить всю историю как конечную цель. У Бауэра слова "еврей" и "иудей" - это маркеры, которые построены по диалектической схеме Гегеля (бытие - ничто - становление, или понимание - диалектическое суждение - спекулятивное суждение, т.е. иудей не будет никогда немцем, а еврей это маргинальный немец, но сам немец это бывший маргинальный еврей, а еврей стал маргиналом, когда принял христианство, но "чистым" немцем еврей стал тогда, когда стал атеистом). Именно такая позиция Бруно Бауэра и выступает в качестве расового "трафарета".
Политические выступления Бауэра это, c одной стороны, требования государственного протекционизма, а с другой - признание пролетарской самоорганизации. В своих последующих работах ("Der Untergang des Frankfurter Parlaments: Geschichte der deutschen constituirenden Nationalversammlung", 1849 и "Die bürgerliche Revolution in Deutschland seit dem Anfang der deutsch-katholischen Bewegung bis zur Gegenwart", 1849) Бауэр анализирует неудачную революцию (Мартовскую 1848-1849) и все больше и больше превращается в консерватора. Для него буржуазия теперь воплощает в себе все, что парализует исторический процесс. Это связано с врожденной политической независимостью буржуазии, ее страхом и неспособностью принимать решения.
Важной политической задачей, которую видет профессор философии является в том, чтобы немцы реализовали свою историческую миссию в колонизации славян и венгров (являющийся буржуазным классом в "Дикарской Германии"). Если немцы (австрийцы) не успеют колонизировать славян и венгров, славяне и венгры это сделают с немцами. Сотворение многонационального государства с Австрийской империи, по утверждению Бауэра, была диверсией славяно-угорского населения в парламенте империи (Подавление венгерского восстания в 1848-1849 году, которое из федеративного устройство преобразило австрийскую империю в унитарную страну до 1851, и после империя снова возвратилась к "разлагающийся", по Бауэру, федерации). С гегелевского мышления Бауэр предсказал раздробление на национальные государства Австрийской империи, всход националистических и расистских мышлений, которые растянут римско-германскую империю на свои самостоятельные "нечеловеческие" государства. Бруно Бауэр - пример перехода от крайнего левого до крайнего правого политического мышления, от абстрактного идеализма к бесчеловечному цинизма.
Бауэр не расист по меркам 20-го века. Потому что он рассматривает различные расы как условие исторического успеха народа (умственная энергия + жизненное пространство). Он диагностирует процесс разрушения института монархии и европейских странах (в III томах "Geschichte der französischen Revolution bis zur Stiftung der Republik", 1847). Причиной этого является разрушение преимущественным индивидуализмом бургеров всех традиционных патриархальных структур. Бруно Бауэр посвятил большую часть своей интеллектуальной деятельности в изучении этого процесса распада на Западе (что наблюдается с современным падением Второй Французской Республики и приходом к власти через переворот Наполеона III в с 2 по 10 декабря 1851 году). Философ видел возможность объединения для Германии (на Западе, с другими удельными немецкими княжествами) и с Россией (на Востоке) для установления панъевропейской гегемонии. Установление "Pax Europa" - "Европейского мира", по доктору философии, является залугом мира не только Европы, но и всего цивилизационного мира.
***
1. Гегель Г.В.Ф. Лекции по философии истории.СПб.: Наука, 1993, 2000.-480с. С.57-480.
"Мы находим у этого народа суровое служение как отношение к чистой мысли. Субъект как конкретный не становится свободным, так как само абсолютное начало не понимается как конкретный дух, так как дух еще представляется как бездушный. <...> По мнению Спинозы, бог дал евреям закон моисеев как наказание, как ферулу. Субъект никогда не доходит до сознания своей самостоятельности; поэтому мы не находим у евреев веры в бессмертие души, так как субъект не оказывается существующим в себе и для себя. Но если субъект в иудействе не имеет значения то, наоборот, семья самостоятельна, так как с семьей связано служение Иегове, а благодаря этому она есть субстанциальное. Однако государство не соответствует иудейскому принципу и чуждо законодательству Моисея. По представлению евреев, Иегова есть бог Авраама, Исаака и Иакова, тот бог, который вывел их из Египта и предоставил им страну Ханаан" (с. 229).
"Церковь вывела душу из себя, подвергла дух суровейшему рабству, так что душа уже не принадлежала самой себе; но она не довела дух до индийской бесчувственности, потому что христианство в себе есть духовный принцип, и, как таковому, ему свойственна бесконечная эластичность. Точно так же крепостная зависимость, при которой тело принадлежит не самому человеку, а другому, подвергала человечество всей грубости порабощения и необузданного вожделения, и сама себя уничтожила. Человечество было освобождено не столько от порабощения, как скорее посредством порабощения. Ведь грубость, жадность, несправедливость суть зло: человек, не освободившийся от него, неспособен к нравственности и религиозности, и дисциплина освободила его именно от этого хотения, прибегающего к насилию. Церковь вела борьбу против дикости грубой чувственности, прибегая к столь же диким террористическим средствам: она преодолела ее силою страха ада и постоянно подчиняла ее, чтобы довести дикий дух до притупления и, укрощая его, заставить его успокоиться. В догматике выражается мысль, что каждый человек непременно должен пережить эту борьбу, потому что он по природе зол, и, лишь преодолевая свой внутренний разлад с самим собой, он достигает уверенности в примирении. Если мы, с одной стороны, признаем это, то, с другой стороны, надо будет сказать, что форма борьбы весьма изменяется, когда основа становится иною и когда достигнуто примирение в действительности. Тогда мучительный путь устранен (хотя он виднеется еще и впоследствии, но в совершенно иной форме), потому что, как только пробудилось сознание, деятельность человека совершается в сфере нравственности. Конечно, момент отрицания необходим в человеке, но теперь он принял спокойную форму воспитания, и благодаря этому исчезают все ужасы внутренней борьбы.
Человечество почувствовало, что действительно произошло примирение духа в нем самом и оно с чистой совестью может смотреть на свою действительность, на мирское. Человеческий дух стал самостоятельным. В этом пробудившемся в человеке чувстве собственного достоинства проявляется не возмущение против божественного, а улучшенная субъективность, чувствующая божественное начало в себе, проникнутая чистотой и направляющая свою деятельность на достижение общих целей разумности и красот" (c. 416).
"Искусство и наука как элементы разложения средневекового миросозерцани" (417).
"<...> Мышление рассматривает все в форме всеобщности и оказывается благодаря этому деятельностью и творением всеобщего. В прежней схоластической теологии подлинное содержание, учение церкви, оставалось чем-то потусторонним, и протестантская теология продолжала относить дух к чему-то потустороннему, потому что на одной стороне остается собственная воля, дух человека, Я сам, а на другой стороне - благодать бога, святой дух и таким образом в зле - дьявол. Но в мышлении сама личность (das Selbst) присутствует при себе; ее содержание, ее объекты также просто представляются ею, потому что, когда я мыслю, я должен возвести предмет во всеобщее. Это - безусловно абсолютная свобода, потому что чистое "Я" как чистый свет оказывается безусловно при себе; итак, отличающееся от него как чувственное, так и духовное уже не страшно ему, потому что при этом оно в себе свободно и свободно противостоит ему. Практический интерес пользуется предметами, поглощает их; теоретический интерес рассматривает их с уверенностью, что они в себе не представляют ничего отличающегося от него. Итак, выше всего во внутреннем мире мышление. Человек несвободен, если он не мыслит, потому что тогда он относится к чему-либо другому. Это постижение, это схватывание другого с глубочайшею уверенностью в самом себе непосредственно содержит в себе примирение: единство мышления с иным оказывается налицо в себе, так как разум есть субстанциональная основа как сознания, так и внешнего и природного элемента. Таким образом, и противоположное уже не оказывается потусторонним, чем-то таким, природа чего была бы субстанциально иной.
Теперь мышление есть ступень, достигнутая духом. Оно содержит в себе примирение в своей совершенно чистой сущности, так как оно предъявляет к внешнему требование, чтобы в нем оказывался тот же разум, как в субъекте. Дух признает, что в природе, в мире также должен быть разум, потому что бог разумно создал его. Теперь возник общий интерес к рассмотрению данного мира и к изучению его. Общим в природе оказываются виды, роды, сила, тяжесть, сводимая к ее проявлениям, и т. д. Итак, опыт стал наукой о мире, потому что опыт есть, с одной стороны, восприятие, а затем и открытие закона, внутреннего, силы, так как он сводит наличное к его простоте. Сознание мышления было впервые избавлено Декартом от той софистики мышления, которая делает все колеблющимся. Как в чисто германских нациях открылся принцип духа, так романскими нациями сперва была постигнута абстракция, которая находится в связи с их вышеупомянутым характером, в котором обнаруживается внутренний разлад. Поэтому опытная наука особенно быстро развивалась у них, а также у англичан-протестантов и у итальянцев. Людям казалось, что бог как будто только теперь создал солнце, луну, звезды, растения и животных, что законы как будто теперь впервые были установлены, потому что люди заинтересовались ими лишь теперь, когда они узнали свой разум в вышеупомянутом разуме. Глаз человека стал ясным, его чувства были возбуждены, мышление стало работать и объяснять. Законы природы были противопоставлены чудовищному суеверию того времени и всем представлениям о чуждых могучих силах, победа, над которыми представлялась возможной лишь благодаря магии. Люди, и притом католики не менее, чем протестанты, везде, говорили: то внешнее, с которым церковь желает связать более высокое, оказывается именно лишь внешним: святые дары - только тесто, реликвии - только кости. Вере в авторитет было противопоставлено господство субъекта, которого он достигает благодаря самому себе, и законы природы были признаны единственною связью между внешним и высшим. Таким образом, стали возражать против всяких чудес, потому что природа есть система известных и познанных законов; в этих законах человек в своей сфере и это означает, что он здесь в своей сфере (zu Hause); он свободен благодаря познанию природы. Затем мышление занялось и духовной стороной: признали, что в основе права и нравственности лежит человеческая воля, между тем как прежде они устанавливались лишь внешним образом, как заповедь бога, записанная в Ветхом и Новом завете, или существовали в форме особого права в старинных пергаментах, как привилегии, или в трактатах" (с. 441-442).
![[]](/img/k/kuznecow_mihail_jurxewich/brunobauervshaskala/screenshot_2.png)