Спустя три часа после казни ведьмы епископ пражский поднялся в тайную комнату в глубине собора Святого Вита. Вряд ли кто-то из непосвященных догадывался о существовании этой комнаты - за многие века здесь побывало едва ли с десяток людей. Чаще всего именно епископ приводил сюда посетителей, но в этот раз приглашенным оказался сам Рудольф Агнецки. В древнем и не очень-то удобном деревянном кресле восседал щуплый старичок. Тусклая лампочка, свисавшая с потолка, высвечивала его неопрятные седые патлы и заношенную рубашку с многочисленными следами еды и штопки. Трудно было представить нищего, сидящего в тайном сердце собора, но именно он потребовал встречи с епископом.
- Что ж ты делаешь! - воскликнул старик, кода за епископом захлопнулась дверь.
- Ты знаешь, что все эти казни были необходимы, - ответил Агнецки, не обращая внимания на его тон.
- Так уж и необходимы? Посмотри на себя, ты же сгораешь! Сколько еще ты сможешь тянуть эту ношу?
- Сколько потребуется, - раздраженно ответил епископ, - я знаю, что делаю. Необходимо уничтожить этот рассадник на корню.
- Тем не менее, я настаиваю на том, что нужно начинать поиски.
- Я справлюсь.
- Посмотри на себя! - старик ударил кулаком по подлокотнику, - ты не имеешь права так рисковать!
- Хорошо... - Агнецки сдался, и сразу же стало видно, насколько он устал: поникшие плечи, широкие тени под глазами, многочисленные морщины на лице, словно он постоянно боролся с головной болью. За последнее время почти никто не видел его без шлема, старик был, пожалуй, единственным исключением, - у тебя есть кто на примете?
- Как раз сегодня я встретил Воина - полицейского, из тех, кто поймали ведьму. Между прочим, - старик потер виски, - он подсматривал за твоей операцией и его коснулось сознание ведьмы.
- Что ж, я распоряжусь, - епископ пожал плечами и направился к двери.
- Не торопись и..., - напутствовал его старик. - Силы тебе и веры.
* * *
- ... сегодняшний день ожидается таким же солнечным и жарким, - громогласно сообщил о погоде на предстоящие сутки телевизор, работавший в режиме будильника, - температура днем будет держаться около 34-36 градусов...
Влас вскочил с кровати. Вчерашней усталости как небывало и только в ванной вспомнились видения в зеркале. Перекрестившись, он провел пальцем по стеклу - "что только не привидится от переутомления".
В свои пятьдесят шесть он выглядел подтянутым, никакого живота, крепкие мышцы. То, что седины становилось все больше, так ее не очень и разглядишь в светлых волосах, а лысеть и многие молодые начинают. Конечно, уже не юнец, но и на свой возраст себя не ощущал, скорее, лет на пятнадцать моложе. "Все, теперь пробежка, душ, завтрак и на службу", - подмигнув своему отражению, Влас вышел из ванной.
Начинался обычный рабочий день.
До участка и пешком было всего ничего, но Влас тратил около часа, чтобы добраться на машине. Как любил говорить начальник: "полицейский без машины - это только три четверти полицейского". Остальными составляющими, по его мнению, были мыслящая голова, быстрые ноги и зоркий глаз. Служебными машинами, пропахшими сигаретным дымом, с пятнами на обивке и перекатывающимися под сидением пустыми банками из-под колы, он предпочитал не пользоваться. В своем же стареньком "Опеле" всегда царил порядок, а в бардачке лежали диски с любимой музыкой.
Влас спокойно пробирался по утренним пробкам. Одно из преимуществ у должности старшего детектива - ему не нужно было появляться в участке к определенному времени. Конечно же, это касалось тех случаев, когда позволяла работа. А сейчас он планировал отпуск и горящие дела шеф ему не поручал.
Теплый утренний ветерок приятно касался лица через открытое окно. Это потом солнце прогреет город до состояния доменной печи, а сейчас воздух колебался на грани тепла и прохлады. Из магнитолы наполняла салон замысловатыми джазовыми ритмами. Открыто о джазе старались не говорить, но наедине слушали. Церковь смотрела на это терпимо, хотя многие и кривились при упоминании этой бесовской, с их точки зрения, музыки. Влас ничего бесовского в ней не видел, наоборот, считал, что джаз бурлит жизнью. Богатая сложная музыка была похожа на саму жизнь - такая же разнообразная и подчас неожиданная, иногда легкая и игривая как флирт, иногда ломаная, свитая в сложные фигуры, или таинственная и крадущаяся, словно дикий зверь.
Доехав до участка, он открыл окно, чтобы прикоснуться карточкой-ключом к небольшой желтой коробочке, управляющей шлагбаумом. В машину ворвались звуки города: шелест резины, жужжание и перестук трамвайных колес, шаги и разговоры пешеходов; динамик, подвешенный на каком-то столбе, мягким голосом бубнил утреннюю проповедь.
- ... возрадуемся новому дню и вознесем молитву Господу нашему. Пусть ваши сердца будут наполнены светом и любовью.
Вы знаете, что произошло вчера? Под покровом этой ночи творилось черное деяние - ведьма сотрясала нашу благодать своей ересью. Но что ее потуги рядом с истиной верой полицейских и Пресветлой инквизиции! Ведьма схвачена и уже раскаялась в свершенном. Вечером закрытый синод вынесет свое решение. Но давайте задумаемся, какой урок мы можем вынести уже сейчас. Я расскажу вам...
Бело-красная перекладина взмыла ввысь, пропуская Власа в подземный гараж полицейского участка - современного двухэтажного здания, которое своей безликостью несколько нелепо смотрелось посреди домов с тремя-четырьмя сотнями лет истории.
Полицейские, детективы и инспекторы занимали весь первый этаж, разделенный невысокими перегородками на огромное количество закутков. Каждый раз, входя в зал, Влас чувствовал себя пчелой, вернувшейся в свой улей. Из-за перегородок доносился гул голосов, жужжала копировальная техника, еле слышно гудели компьютеры, экраны и лампы дневного света. В дальнем углу комнаты трое рабочих возводили стенку и к общему шуму добавлялись короткие повизгивания дрелей.
Поприветствовав коллег, он добрался до своего закутка. Вчера он планировал закончить с документами по делу о вандализме на кладбище, но только разложил документы, пришлось ехать на задержание ведьмы. Стоило подумать о ней, перед глазами снова возник женский образ. Влас дернул головой, отгоняя видение, и вытащил торчащую из клавиатуры записку с просьбой заглянуть к шефу.
Пол Янсен, начальник отделения, сидел в общем зале, в таком же точно закутке, только укрытом пластиковыми перегородками до потолка и с персональным кондиционером.
- Садись, - Пол проверил, насколько плотно закрыта дверь и махнул рукой на единственный свободный стул.
Остальные стулья и часть стола скрывались под ворохом бумаг и пакетов. Почему-то сотрудники отделения считали кабинет шефа более надежным хранилищем, чем собственные сейфы и сваливали сюда все, что ни поподя. Ежемесячно шеф устраивал разнос, и на некоторое время в его кабинете становилось просторнее. Влас осмотрелся и прикинул, что следующая лекция может ожидать сотрудников в ближайшие дни.
- Ты закончил с вандалами? - спросил Пол, усевшись на подоконник. Кресла начальника всеобщее захламление, конечно же, не касалось, но шеф всегда присаживался на подоконник, когда речь заходила о чем-то важном и не особо приятном.
- Почти. Вчера оформлял документы, осталось только отчитаться и направить дело в прокуратуру, - Влас придвинулся к столу. Вступительная часть закончилась, и он приготовится услышать, ради чего шеф пригласил его на самом деле.
- Вчера поступил один странный запрос, а пока вы гонялись за той бабой, позвонили с "Карла Второго" и проявили активный интерес к нему.
Влас от удивления даже присвистнул. На улице "Карла Второго" располагалась резиденция Пресветлой Инквизиции, но епископат редко проявлял интерес к рутинным полицейским делам. Обычно они появлялись на горизонте, если речь заходила о преступлениях, связанных с Церковью.
- Пощипали кого-то из их братии?
- В том-то и дело, что все совсем наоборот: поступило заявление о кражах у колдунов, причем прошлись по всем официальным организациям. Церковники, почему-то, оказались этим весьма озабочены. Вот, почитай, - шеф положил на стол документ, подписанный Министром Юстиции и Епископом.
Влас пробежал взглядом по строчкам:
"Начальнику шестнадцатого участка департамента полиции, Полу Янсону.
Для расследования заявления о кражах ювелирных изделий, входящий номер 2-19 от 19 июня с.г. надлежит создать спецгруппу... (но почему они сами не займутся этим делом, если это так важно?).
Для руководства необходимо привлечь старшего детектива Власа Полянски. Для координации с Пресветлой Инквизицией группе приписывается сотрудник... (ну да, как же мы без надзора!).
Принять меры для повышения эффективности их работы... (это что же, освободить от всей остальной работы?).
Отдельное внимание должно быть уделено повышенным мерам секретности...
Вся информация должна ежедневно поступать...".
- Почему именно я? - Влас скривился и отодвинул приказ. - Не просто "привлечь сотрудника", а именно меня! Я ведь с ними на брундешафт не пил... бред какой-то.
- Как это не назови, но с бумажкой придется считаться и чтобы мы не делали эти, - шеф вздернул подбородок, - будут смотреть за каждым твоим шагом.
Пол Янсен относился к рыцарям в алом с прохладой. Может и более лояльно, чем Влас, но любовью не пылал - это точно. Как при этом он сохранял свой пост, оставалось загадкой. Обычно, люди не задерживались на своих должностях, если у них возникали трения с церковью. Они могли нормально жить, чувствовать себя довольно свободными, но взобраться на сколь угодно малую руководящую должность им не давали.
- Значит, будешь собирать группу. Кого включишь?
- Да уже все собрано. Группа - это ты.
Влас не нашелся, что сказать и так и замер с открытым ртом.
- ... и помощник с "Карла Второго". Да, его придали тебе в помощь, но ты понимаешь, кто чем будет заниматься. Он уже заходил сюда за час до твоего прихода и очень вежливо попросил выделить вам тихое место.
- Так вот для чего там рабочие... Я так понимаю, что ругаться или умолять тебя бесполезно, - Влас с надеждой посмотрел на шефа, но тот сокрушенно развел руками. - И когда он возвращается?
Пол посмотрел на часы.
- Ты на свободе еще полтора часа. Вполне успеешь отдать кому-нибудь своих вандалов.
- Что ж, не буду терять время. - Влас отъехал на стуле, нещадно царапая линолеум, будто стараясь сорвать на нем злость, и вышел из кабинета начальника.
Рассеянно отвечая коллегам, интересовавшимся, что хотел шеф, Влас вернулся на свое место. Дела передать - пять минут, а у него есть полтора часа, чтобы... Мысли вернулись к репортажу из ночных новостей. Вчера он плюнул на расхождения с действительностью, но сейчас, клокотавшая внутри смесь ярости, непонимания и малообъяснимого упрямства, требовали выхода. И, вроде, инквизиция принуждала делать его, полицейского, работу - расследовать кражи, но не будь он старшим детективом, если здесь что-то неладно. "Уж больно часто он стал пересекаться с инквизицией: спецгруппа, ведьма... а если все происшедшее связано друг с другом?" - промелькнула шальная мысль, но пока что он не понимал логику событий: ведьма, в которую нельзя было стрелять ни при каких условиях, действия епископа и само его участие.
Для начала Влас решил посмотреть информацию о секте "Свободомыслие и покой" и подключился к городской полицейской сети. Организация еще не привлекала внимания полиции, архив хранил только общие данные. "А почему бы и нет?" - решил про себя Влас и зашел в церковный архив.
В "Большой Энциклопедии Церкви", в разделе о существующих и канувших в Лету сектах, о "Свободомыслии и покое" было написано всего несколько строчек:
"Организована в 1927 году.
Проповедуют понятия богочеловека и свободной теократии.
Считаются среднетерпимыми, в агрессивных действиях не замечены.
Владение магией для членов секты не обязательно.
Вопрос о признании Церковью находится в стадии рассмотрения".
Зачем же ведьме требовать легализации для секты, когда в новостях говорили, что этот вопрос уже находится на рассмотрении? Она же только ухудшила положение! К тому же в ее действиях не было ни намека на попытку решить какие-то политические проблемы.
Стрелки часов неумолимо скрадывали последние минуты свободы, как выразился шеф. Влас проверил не оставил ли где случайных записей, отключился от сервера и выбрался из своего закутка за стаканом воды. Когда он вернулся, бережно сжимая ледяной пластиковый стакан, его компьютер уже перенесли в новый кабинет. Коллеги с недоумением смотрели на Власа, но он провел большим пальцем по горлу, изобразив веревку, и смиренно поплелся за перегородку на свое новое рабочее место.
Помощник, как его упомянули в приказе, уже сидел за своим столом. Молодой, даже слишком молодой, щуплый и невысокий, с короткими золотистыми волосами и веснушчатым лицом. В светлых глазах, то ли серых, то ли голубых, затаилось любопытство, но плотно сжатые губы должны были изображать важность или даже высшую значимость. Он вскочил, когда полицейский прошел к своему месту, но через мгновение сделал вид, что на самом деле просто решил пройтись.
"Полный бред...", - конечно, он не ожидал увидеть опытного аналитика из спецотдела или, на худой конец, рыцаря. Должны были приставить человека, который бы исправно доносил о ходе расследования. Но этот... на бейдже, криво пристегнутому к лацкану пиджака, виднелось имя - Наири Гаваджи. "Он же только после университета, у него вообще никакого опыта нет, даже доносы писать!" - Влас растеряно плюхнулся в свое кресло. Юнец, наверное еще подмастерье, перестал маячить и тоже сел, вопросительно взглянув на полицейского.
- Это твое первое дело? - нарушил затянувшееся молчание Влас.
- Да... - голос у инквизитора оказался тихий и такой же неуверенный, как и он сам, - но вы не думайте, я не собираюсь руководить вашими действиями.
"Но будешь исправно доносить о них начальству" - добавил полицейский, а вслух сказал: - Тебе уже объяснили, как и что у нас тут?
- Да, - кивнул инк и пододвинул Власу небольшую серую коробочку, подключенную к компьютеру. - Я вот кое-что с собой принес.
- Что это? - Влас рассмотрел на пластике едва заметную гравировку - церковный крест на фоне глобуса.
- Это блок доступа "инконет", чтобы можно было войти во внутреннюю сеть "Карла Второго". Думаю, это поможет в расследовании. Конечно, полного доступа она не даст, но в общие базы и архивы войти можно.
- Ладно, разберемся, - Влас это сказал, прежде всего, самому себе. Как таковое, расследование еще не началось, а он уже не мог понять, что от него хотят, и кто за этим стоит. Если бы церковников интересовало это дело, они бы подключили полицию неделей раньше. Ну, или прислали бы специалиста, а не этого юнца. Но с другой стороны, они дали доступ к своей сети, а для этого обычно требуется едва ли не неделя согласований, общение на уровне руководства, подача списка интересующих тем... Но делать нечего, он влип и придется работать в предложенных условиях,
- Ну, хорошо. Что-то можешь сказать по делу?
- Просто так меня бы не включили в группу, - с гордостью ответил юнец и с видом заговорщика осмотрелся вокруг, - здесь чисто?
- Если ты о прослушке, то наших датчиков тут нет, - Влас сделал акцент на слове "наших", но инк не обратил внимания на намек и продолжил.
- Похищено четыре камня каплевидной формы: алмаз, рубин, турмалин и оникс на изогнутых, напоминающих лепестки лилии, золотых пластинах. Это составные части некоего древнего артефакта, - понизив голос, продолжил инк, - семь веков назад один из могущественных ересиархов создал Корону, способную повелевать великим и светлым Anima Pura - мечом инквизиции. Артефакт разделили и передали на хранение пяти орденам, принявшим власть церкви и помогавшим в борьбе с ересью.
В документах, полученных от Пола, ни слова не говорилось о короне - только золотые лепестки как обычные украшения. Но если все так, почему епископат, несмотря на мощь своих спецслужб, подключает к расследованию полицию? Почему такую тайну, а подобный артефакт вряд ли демонстрировали бы в музее, доверили молокососу и он спокойно рассказывает все это буквально первому встречному? У Власа все сильнее крепло убеждение, что его затягивает под мельничное колесо церкви. Он будто наяву услышал скрежет многотонных каменных жерновов и первое, что приходило в голову - дело дрянь, а он, конечно же, окажется крайним. Соскочить ему вряд ли удастся и расследование от него никуда не денется. Значит что? Значит, надо разыграть партию так, чтобы уцелеть.
- Почему же артефакт такой силы не уничтожили? - поинтересовался Влас как можно более спокойным голосом, - зачем хранить куски, которые могут похитить и собрать?
- Уничтожить то их не сложно, что там - камни да золото. Но Корона имела политическое значение - она сохраняла баланс сил.
- Это как?
- Подробностей я не знаю но если в двух словах - это что-то вроде залога мирных отношений.
"Черт побери эту политику!". Полицейский выругался про себя, но так громко, что невольно обернулся, не услышал ли его мыслей инк. Нет, юнец сидел, сложив руки, и что-то рассматривал на столешнице.
- Ясно. Но ты говорил про пять частей.
- Да, пятая часть - это основа короны. Но никто не знает, где она хранится.
- Что ж, будем искать. Раз тебя сосватали как помощника, вот и помогай. Узнай все про эту вашу Корону, а я займусь пострадавшими.
- Конечно! - просиял инквизитор.
"Эх, парень, - Влас задержал взгляд на помощнике, - ты хоть понимаешь, во что тебя втравили?". По горящим азартом глазам видно было, что Наири хочет проявить себя. И не похож он на доносчика, никак не похож. Бывший комвзвода, полицейский с почти двадцатилетним стажем, Влас кое-что понимал в людях. Мимика, взгляды, построение фраз - все, что могло рассказать о человеке, отдавало подростковой непосредственностью. Как бы не пришлось еще и его вытаскивать из этой передряги. "Не расслабляйся, - одернул себя Влас, - он инквизитор. А его наивность может принести больше проблем".
До вечера они копались в открытых источниках. Перерыли сеть, художественные и церковные архивы. Информации набралось немного. Влас распечатал изображения, сопровождаемые скупыми комментариями. Украденные вещицы относились к XIII веку, их изготовление приписывают местным умельцам. Вот, пожалуй, и все, что удалось найти. Гаваджи вообще ничем не смог похвастать - более подробной информации о Короне он так и не нашел. К вечеру инквизитор сидел хмурый, на Власа старался не смотреть. Он, кажется, решил, что уже завалил дело.
- А ты думаешь, что вот так тебе все и найдется? - усмехнулся Влас, - посидишь день-другой и все ответы у тебя на тарелочке? Увы. Давай лучше, подытожим, чего мы добились.
Наири оторвал взгляд от исписанного листка бумаги и превратился весь во внимание.
- И так, за неделю похищено четыре части некоего артефакта. Бывшие владельцы - члены различных сект и орденов. Организации все эти довольно почтенные, не то, что новомодные секты-одногодки, которые только и хотят, что денег с прихожан сорвать. Отношения с церковью ровные, без конфликтов.
Что касается потерпевших - это весьма состоятельные люди, входящие в высший состав своих организаций. Они и сами без охраны не передвигаются и дома их просто так не взять. Это даже не дома, а крепости с круглосуточной охраной, использующей, судя по отчетам, не только технические, но и колдовские средства.
Нужно быть гением, чтобы спланировать и осуществить четыре кражи за неделю! Это упрощает работу. Криминальный мир - довольно тесное сообщество, особенно, если речь заходит о профессионалах. Значит что?
- Обратиться к уголовникам! - уверенно ответил Наири.
- Ну, зачем уж так - уголовникам. Среди них много весьма уважаемых и, что самое главное, чистых перед законом людей, - Влас ухмыльнулся и набрал телефонный номер и, пока в трубке шли гудки, шепнул инквизитору, - с такими замашками, с тобой никто разговаривать не станет, а то и...
- Добрый вечер, господин Ваймер, - проворковал полицейский, - как ваше самочувствие? Надеюсь, миссис Ваймер, все так же бодра и балует вас теми замечательными пирожками? Да... да... я слышал, но что вы хотите, возраст уже почтенный. Да что вы, вы еще меня переживете, господин Ваймер. Да... да... А не могли бы вы уделить мне с напарником немного вашего бесценного времени? Спасибо, господин Ваймер, в 9:30 мы будем у ваших дверей.
- Главное ты услышал, - сказал Влас, положив трубку. - Завтра заглянем в гости к одному очень интересному старичку.
- Весьма уважаемому? - лукаво улыбнулся Наирию
- Точно, - Влас едва раздвинул уголки губ. Он перебирая в памяти, все ли правильно сегодня делал: неторопливый сбор информации (он не собирался гнать с расследованием, но для инка все должно выглядеть гладко), потом визит к осведомителю, завтра он потянет время, договариваясь с потерпевшими... а дальше видно будет. - Все, строчи отчет, и по домам.
Улыбка на лице Наири потускнела.
"А ведь он понимает, что я вижу в нем доносчика. У него же все эмоции отражаются на лице. Обиделся..." - Влас смотрел на открытое веснушчатое лицо помощника и поймал себя на том, что пытается отделить этого пацана от инквизиторской машины.
- Извини... - Влас не знал, что сказать и протянул руку, - до завтра.
- Да ладно, - губы Наири чуть дрогнули, изображая улыбку, - пока.
Богочеловек (В. С. Соловьев, "Учение о Софии") - свободное согласование божественного и человеческого начал. И именно в человеке мировая душа внутренне соединяется с божественным Логосом всезнания, как чистой форме всеединства. Человек является естественным посредником между Богом и материальным бытием. Богочеловечество - это идеальное человечество.
Свободная теократия (В. С. Соловьев, "Критика отвлеченных начал") - общество, в котором нравственная власть принадлежит церкви и ее первосвященнику, а сила - государству и царю. Свободной эта теократия (власть духовенства, церкви) называется потому, что строится на добровольном подчинении государственной власти церкви, человека - Богу и шире: члена - единству, части - целому. Теократия, по мысли русского философа, обеспечивает не только личную святость, но и общественную справедливость.