Звуки "Шторма" разбивались о стены в переходе метро. Строители подземки вовсе не рассчитывали параметры акустики для музыкантов в переходах, однако скрипка звучала здесь великолепно. Люди спешили сделать пересадку с одной станции на другую, но в переходе невольно замедляли шаг и поворачивали головы, прислушиваясь.
Гитар, с ударением на последний слог, а в просторечии Сашка Дубинкин, шагал размашисто, всем своим видом показывая, что в метро оказался случайно. Словно он олигарх, у которого сломался автомобиль, или заболел личный шофёр, или замерло всё наземное движение в Москве. А, может, просто, проснулось эксцентричное начало - решил побыть немного с народом.
Гитар высок ростом, худощав, шквал чёрных волос нависает над глазами, закрывая пол-лица. Движения уверенны, кожаная куртка с множеством металлических молний и заклёпок поскрипывает и позвякивает, а высокие берцы отбивают по полу такт мелодии, бурлящей в голове.
Одной рукой парень придерживает за ремень большой футляр, который расположился, как винтовка, за спиной. На другой руке повисла девчонка из тех, что подбегают к тебе после выступления за автографом. В ней нет ничего, кроме стройных ног под мини-юбкой и пронзительного взгляда голубых глаз из-под проливного дождя светлых волос. Кажется, её зовут Танька, и она с трудом успевает за рок-музыкантом. Может, скоро отстанет. А, может, и втиснется в маленькую комнатушку, которую он снимает на окраине Москвы, чтобы прижаться к нему ночью на скрипучем диване.
Сашке всё это было "по барабану". Он расслабился с ребятами после концерта - ровно настолько, чтобы стало хорошо. Голова слегка кружилась. В мозгу начинала рождаться мелодия. К утру она, возможно, оформится в новую песню. Гитар давно заметил, что именно в таком состоянии - лёгкого опьянения - появляются лучшие, по его мнению, шлягеры.
Он и ещё несколько молодых ребят именовали себя рок-группой. Но до такого громкого названия ещё не выросли. Им хотелось всё и сразу. Поэтому они играли на второсортных дискотеках, небольших корпоративных вечеринках и семейных праздниках. В общем, куда пригласят. В отличие от подобных коллективов их команда имела в репертуаре и композиции собственного сочинения. Автором обычно был Гитар...
"Шторм" достиг слуха Сашки Дубинкина. Он вздрогнул и замедлил шаг. Мелодия его собственного сочинения, звучавшая в голове, стыдливо умолкла и юркнула куда-то в самую глубину сознания. По спине поползли мурашки, а ноги сами понесли к источнику чудесных звуков.
Танька облегченно перешла на шаг и засеменила рядом, заглядывая в глаза. Скоро её кумир замер посреди перехода и воззрился на игравшего у стены музыканта. Девчушка тоже посмотрела на скрипача и пожала плечом. Губки надулись, туфелька начала нетерпеливо постукивать.
Ну что он здесь увидел? Пожилой дядька с седеющей бородой, нечесаный и хмурый. Пахнет потом. Лицо, как корка апельсина, брови мохнатые, один глаз сощурен, в другом - тоска. Под ногами раскорячился потёртый футляр от скрипки. В нём поблёскивает горстка мелочи, сквозняк поигрывает одинокой десяткой. Мужик остервенело наяривает смычком, музыка вроде красивая. Бах. Ну, может, Бетховен.
Гитар был поражён. Как играл этот скрипач! "Времена года" здесь, в гулком полутемном переходе? Кто бы мог подумать! Движения пожилого музыканта напоминали грациозный танец. Вытянутая тень плясала на стене, скрипка доверчиво прижалась к колючей седой бороде. Смычок разрезал темноту, сверкали вибрирующие струны.
Играл старик великолепно. Сашка Дубинкин ощутил это всем своим естеством.
Мелодии было тесно в подземном переходе, и она наполняла прохожих. Люди уносили её, напевая про себя. Они насвистывали, пощёлкивали пальцами, сумки в руках покачивались в такт музыке, незнакомые улыбались друг другу.
Гитар слушал. У него защипало в носу, на глаза навернулись слёзы. Порывисто сдёрнув футляр, он присел на колено и достал гитару. Взял её наизготовку, будто оружие. И принялся подыгрывать скрипачу. Он не всегда попадал в такт и фальшивил поначалу. Танька отошла в сторонку и с благоговейным ужасом следила за происходящим. Прохожие начали останавливаться, переговариваясь между собой.
Светильники под потолком с удивлением замерли. Там, внизу, парень в "косухе", сверкающей металлической отделкой, играл на гитаре Вивальди, сидя на корточках. Буря чёрных волос бушевала над лицом, быстрые пальцы скользили по струнам. Перед ним возвышался седой старик в поношенном спортивном костюме: вылитый бомж. Он продолжал исполнять "Времена года", ничего не видя и не слыша.
Когда угас последний звук, скрипач открыл глаза. Теперь стало заметно, что он прожил длинную и нелёгкую жизнь. Усталые руки повисли, уронили смычок. Мужчина вздрогнул. Заметив парня с гитарой, он быстро наклонился и выгреб из футляра заработанные деньги, будто боялся, что их украдут. Только потом, выпрямившись, заметил, толпу прохожих, которые остановились послушать музыку. Их было человек двадцать.
Кто-то начал хлопать в ладоши. Его поддержали. Аплодисменты понеслись к потолку. Светильники на минуту почувствовали себя шикарными люстрами под театральными сводами.
Музыкант неловко поклонился, прижав к груди скрипку. Кто-то подал ему смычок. Люди не уходили. Ждали.
Мужчина положил скрипку в футляр. Пальцы заметно подрагивали. Он достал из кармана внушительную флягу, отвернулся и присосался к ней. Борода задралась, открывая худую шею. Сквозняк донёс до присутствующих запах спиртного.
В толпе вздохнули. Она поредела, а потом и вовсе исчезла в переходах метро.
Перед стариком остался один Сашка Дубинкин. Он сидел на корточках и потихоньку перебирал струны, ловя обрывки отзвучавшей мелодии. Потом неторопливо упаковал гитару и огляделся по сторонам. Танька исчезла. Пассажиры спешили по переходу. Слышно было, как к станции подъехал поезд. Скрипач прислонился к стене и быстро хмелел. Глаза у него оказались красные и слезящиеся.
Гитар порылся по карманам и извлек из куртки две купюры, заработанные сегодняшним выступлением. Потом взял в руки скрипку старика. Инструмент казался почти невесомым после тяжести гитары. Сашка погладил гибкий гриф. Струны всхлипнули под его пальцами.
Купюры легли на бархатное дно футляра. Гитар протянул скрипку музыканту. Тот покачал головой, завинчивая крышку фляги.
Сашка усмехнулся и положил скрипку обратно.
Щёлкнули замки на футляре. Скрипач сунул его под мышку и неверной походкой отправился к выходу. Гитар посмотрел вслед. Он долго ещё сидел на корточках. Временами ему казалось, что тень скрипача снова скользит по стене.
Внезапно лицо Сашки прояснилось. Словно из ниоткуда, появилась новая мелодия. Она тихо зазвучала в голове. Сначала мотив был слабый и беспомощный: дунь, и исчезнет. Шли минуты, мелодия росла и наливалась красками. И вот уже заиграла в мозгу Дубинкина прекрасная музыка. Он рывком выхватил гитару и начал подбирать мотив. Потом достал тетрадь и распахнул на коленях. Рука принялась стремительно покрывать нотный стан знаками. Сашка торопился, боясь, что дар ускользнёт.
Пассажиры проходили мимо, с любопытством поглядывая на паренька, расположившегося с гитарой в переходе. Он лихорадочно записывал что-то в большую тетрадь, будто боялся опоздать.