Чайник кипел на знаке, приклеенном к заднему стеклу его машины. Он и на самом деле был обыкновенным "чайником", "подснежником" или "шляпой" - как кому угодно. Его старая, но неплохо сохранившаяся "волга" всю зиму стояла в гараже, а теперь, когда пришло время ехать на дачу, дядя Саша выкатил её на свет божий. Он целый день готовил автомобиль к дальней поездке, вымазался в масле и здорово устал. Под вечер Александр Фёдорович посадил своё тощее семидесятилетнее тело на водительское место, завёл мотор - работает как часы! Сделал круг почёта вокруг гаражного комплекса и остался доволен своей работой.
Дядя Саша загрузил багажник "под завязку" разным скарбом, приготовленным для вывоза на дачу. Багажник на крыше заполнили накопленные за зиму деревянные рейки и стальные уголки, а на заднее сиденье взгромоздилась большая книжная полка. Ну вот, вроде всё готово. Завтра утром можно выезжать. Старик сел за руль, заехал в гараж и заглушил мотор. Он откинул седую голову на спинку сиденья - усталость давала о себе знать. Пара минут отдыха не повредит. Приёмник в машине наигрывал какую-то современную весёленькую мелодию. От рук и рабочей куртки исходил устойчивый "технический" запах - смесь бензина, масла и пота. Александр Фёдорович медленно оглядел салон своей "волги" - любая мелочь, деталь, царапина были до боли знакомы ему. Автомобиль старел вместе со своим хозяином. Если учесть, что век машины более скоротечен, чем жизнь человека, то они сейчас, пожалуй, ровесники. И, как и ему, "волге" тоже досталось в этой жизни. Потолок потемнел и стал морщинистым в некоторых местах. На лобовом стекле - словно шрам от пули - след, который оставил дорожный камешек. Обивка дверей и салона потрескалась и стала шершавой, а от ковриков на полу исходил запах глубокой древности. На зеркале заднего вида висела мягкая игрушка - заяц, которого когда-то примостила туда Анюта. Раньше он часто возил внучку в детский сад, а сейчас она уже ходит в третий класс. Так что выцветший заяц уже несколько лет грызёт перед глазами водителя свою морковку. Глубоко под водительским сидением "прописался" маленький немецкий пистолет. Он был трофейный и достался ему давным-давно от отца. А под пассажирским сидением "жили" старые тапочки жены дяди Саши. Она имела привычку переобуваться, садясь в автомобиль, и при этом приговаривала, что так у неё отдыхают ноги от тесной обуви. У старика не хватало духу выбросить тапочки, хотя жена его умерла ещё прошлой осенью.
Дядя Саша провёл рукой по гладкой поверхности руля. Он уже представлял, как выйдет из машины у себя на участке, разминая затёкшие ноги, вдохнёт полной грудью свежий деревенский воздух и долго будет со скрежетом ворочать ключ в заржавевшем с осени замке на своей лачуге. Здесь, на окраине маленького дачного посёлка, где тени от мощных сосен оставляют поутру в сумраке добрую половину шести соток, он вдруг оказывался в каком-то странном мире. Этот мир был совсем другим. Он никогда не опустился бы до того, чтобы выхватывать на рассвете старика из постели, бросать его в переполненный вагон метро, заставлять сутками подрабатывать сторожем на автостоянке, считать вместе с ним мелочь на ладони у рынка просроченных продуктов и стоять в оцепенении над телом жены, которая так и не дождалась дорогостоящей операции. В дачном мире далеко в чаще непуганая кукушка могла насчитать вам сотню-другую счастливых лет, колодец с ледяной водой гулко отвечал на ваше "ау!", соседский кот без опаски охотился на вашем участке и за весь день здесь можно было не встретить никого из соседей.
Доехать до дачи завтра для старика значило лишь переместить туда своё тело и необходимое барахло. Душой и мыслями он давно был там. Единственное, к чему снова придётся привыкать на даче - к одиночеству. Нет, пожалуй, не так. К отсутствию рядом с ним Ольги. Снова не то. Да, она мертва. Но общаться можно и мысленно. Это вовсе не значит, что он разговаривает с женой как с умершим человеком. У них часто бывают очень даже живые диалоги. Дядя Саша советуется с женой, как делал это при жизни супруги. Временами они спорят, временами шутят. Недавно дошло до небольшой ссоры, когда Ольга "заметила", что муж покупает сигареты (он уже десять лет не курил, но сейчас снова почувствовал неодолимую тягу к табаку). Всё это могло показаться странным незнакомому человеку, который непременно покрутил бы пальцем у виска. Не слишком, впрочем, энергично, делая скидку на возраст старика. Но для самого Александра Фёдоровича такое общение было необходимо, как воздух. Иначе он просто сошёл бы с ума в пустой квартире. Разговоры с умершей женой, несомненно, тоже ставили жирный вопросительный знак на здравом уме дяди Саши. Но он об этом не задумывался и, ложась спать сегодня, как всегда, пожелал фотографии Ольг на столе спокойной ночи.
Следующее утро сделало всё, чтобы оставить старика дома. Оно цеплялось за его ноги, вызывая артритные боли, сжимало виски стальным обручем мигрени, бросалось в окна безнадёжно затяжным серым дождём и просто не выпускало дядю Сашу из тёплой постели. Но Александр Фёдорович - овен по гороскопу и по своей натуре - упрямо встал, запил холодной водой несколько таблеток и начал собираться в дорогу. Скоро он уже воевал с заворачивающимся от ветра зонтом, шлёпая по морщинистым лужам. В голове его тоже шла война - боль отстреливалась от выпитых лекарств слабыми спазмами, обрывочные мысли наскакивали друг на друга, разбиваясь вдребезги и перемешиваясь друг с другом.
В гараже было сыро и неуютно. Машина сначала отказалась заводиться. Но человеческое упрямство порой бывает сильнее отсыревших свечей зажигания. Через минуту, прокашлявшись и чихнув по-стариковски пару раз, мотор огласил стены гаража радостными звуками. Ольга облегчённо вздохнула и улыбнулась супругу с пассажирского сиденья. Она уже переобулась в свои "автомобильные" тапочки и до боли знакомым движением поправляла причёску перед зеркалом заднего вида. Для этого ей пришлось прижаться к мужу, а он, чувствуя плечом тепло её тела, медленно и осторожно выруливал задним ходом из узкого гаража. Когда Александр Фёдорович закрыл ворота и вернулся на водительское место, головная боль уже почти прошла, и артрит тоже вроде отпустил. Сидение рядом оказалось пусто, только одиноко торчали из-под него потёртые носы старых тапочек...
Автомобильные дворники работали не переставая. Хотя был выходной день, поток машин на кольце оказался достаточно плотным. Дядя Саша старался держаться в среднем ряду, следя за габаритными огнями идущего впереди автомобиля. Если у того загорался стоп-сигнал, дядя Саша тоже послушно нажимал на тормоз. Нагруженный багажник на крыше тянул свою нескончаемую песню, состоящую из одной ноты. Радио что-то наигранно бодро бормотало, а потом зазвучала песня, которая когда-то нравилась его жене. Голос певицы выводил:
"Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров,
Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом..."
Неожиданно к её голосу присоединился другой - грудной голос Ольги. Она снова сидела рядом, смотрела сквозь дождь на дорогу и подпевала:
"Ты ищи меня, любимый мой, хоть это так непросто,
Ты найдёшь меня, любимый мой, и мы ещё споём..."
Александр Фёдорович вздрогнул - настолько реальным было видение. Он выровнял вильнувшую машину, ехавший рядом жигулёнок шарахнулся в сторону.
-Э-эй, Сашок, аккуратнее, - проворковала Оля. Она пристегнулась ремнём безопасности и откинулась на спинку сиденья, искоса поглядывая на мужа.
Старик вцепился в руль. Мурашки побежали по его спине. Теперь, когда он полностью пришёл в себя и контролировал свои действия, видение должно было исчезнуть. Так всегда происходило раньше. Но сейчас всё изменилось. Ольга сидела рядом живая и напряжённая. Непроизвольно он поехал быстрее - может быть просто чтобы избавиться от наваждения. Для этого ему пришлось перестроиться в крайнюю левую полосу. ("Сашенька, это не твой ряд, вернись, пожалуйста, обратно, не пугай меня!") Вскоре сзади начала настойчиво сигналить ярким ксеноном нетерпеливая иномарка. Она металась буквально в метре от заднего бампера его "волги" на скорости около ста километров в час. ("Пропусти его, Сашка, умоляю тебя!") Как только справа освободилось место в потоке машин, иномарка пошла на обгон. На мгновение в окне мелькнуло лицо водителя. ("Заклинаю, уступи дорогу этому идиоту. Мне очень не понравилось его лицо. Он псих. Это всё добром не кончится!")
Дядя Саша стиснул зубы. Лучше бы она этого не говорила! В нём снова проснулся овен. Его поза, глаза, даже руки, сжавшие руль, говорили: "Никогда!".
Краем глаза старик заметил, как Ольга повернулась к нему. Её ладонь легла на его напряжённую жёсткую руку. Это было как удар током. Память словно отдёрнула серый от времени, побитый молью плюшевый занавес его теперешней жизни. Перед ним предстал полный ярких красок далёкий-далёкий день. В этот день он сидел на скамейке в парке и читал какую-то книгу. Постойте, можно даже разобрать название на обложке - "Александр Блок. Лирика". Он ждал. С минуты на минуту должна была прийти Она. Девушка появилась откуда-то сзади, облокотившись на спинку скамейки. Её длинные волосы защекотали его лицо. Она нараспев прочла вслух:
"О, весна без конца и без краю -
Без конца и без краю мечта.
Узнаю тебя, жизнь! Принимаю!
И приветствую звоном щита!"
Она засмеялась. Он слегка обиделся, упрямо сжимая губы. И тогда Ольга впервые положила свою ладонь на его руку. Это было какое-то особенное прикосновение. Как импульс, после которого забываешь всё и видишь только Её лицо. Можно даже разглядеть веснушки на Её носу, и развязавшийся бант в волосах, и...
Удар был сильным. Александр Фёдорович разбил голову в кровь о лобовое стекло, грудь на мгновение сдавил руль - что-то хрустнуло. Мотор заглох, над деформированным капотом появился пар. Впереди виднелась искорёженная задняя часть иномарки. Дядя Саша быстро взглянул на пассажирское сиденье - не пострадала ли Ольга. Её не было. Тогда он начал лихорадочно соображать - что же произошло? Дядя Саша пришёл к выводу, что водитель иномарки, взбешённый тем, что его не пропускает какая-то древняя "волга", обогнал её и резко дал по тормозам. Наверное, он надеялся, что водитель успеет затормозить. Он не учёл, что за рулём может оказаться старик, да ещё и замечтавшийся.
Из иномарки, разрезав чем-то острым раскрывшиеся подушки безопасности, энергично выбирался молодой бритый наголо парень. Со своей серьгой в ухе он был похож на корсара, которого случайно одели в дорогой костюм и ослепительно белую рубашку. Таким он предстал перед Александром Фёдоровичем, когда подскочил к его машине и распахнул водительскую дверцу. В руках он держал наготове огромную бейсбольную биту. Наверное, ей он хотел ударить своего обидчика. Но потом, скорее всего, передумал, увидев перед собой лишь старика с рассечённой кожей на лбу, а может, ему просто неудобно было размахнуться. В любом случае энергию нужно было куда-то выплеснуть, и Корсар несколькими мощными ударами разбил заднее стекло злосчастной "волги". Потом он обошёл машину и плюхнулся на то место, где только что сидела Ольга. Проезжающие мимо автомобили притормаживали, из них, люди буднично разглядывали место происшествия, с сочувствием качали головами, но ни один не останавливался.
Дядя Саша медленно повернул голову и молча изучал непрошеного гостя. Капли дождя блестели на его вызывающе лысой голове. В серых глазах горел огонёк ненависти с примесью злорадства. Пальцы с двумя сверкающими перстнями сжимали рукоятку биты, стоящей между ног. Александр Фёдорович выдержал его оценивающий взгляд. С выражением на лице типа "мне всё ясно" парень расслабился, отвернулся, достал сигарету и чиркнул дорогой зажигалкой. Сейчас он напоминал пассажира случайного такси, которому приходится терпеть неудобства и нищету салона отечественной машины только чтобы доехать до дома. Затянулся. Выпустил струю дыма в треснувшее лобовое стекло и посмотрел, криво усмехнувшись, на свой автомобиль, стоящий впереди. Надо сказать, он представлял собой довольно жалкое зрелище. Вся задняя часть была искорёжена. Багажник со всем содержимым, который стоял на крыше "волги", теперь врезался в заднее стекло иномарки, раскурочив полсалона и помяв её крышу.
-Ну, дед, ты попал, хрипло произнёс Корсар и то ли закашлялся, то ли засмеялся. - Ты хоть понял, что натворил?
Дядя Саша продолжал молчать, превозмогая боль в груди и чувствуя, что кровь со лба медленно стекает по переносице. Парень сделал несколько быстрых затяжек и раздавил окурок об крышку бардачка.
-Короче, виноват в аварии ты - не держал дистанцию - это любой гаишник подтвердит. Так что платить придётся тебе. Ремонтировать свою машину я не буду - ты прямо так её у меня купишь, - заметив изменения в выражении лица старика, Корсар похлопал его по плечу. - Зато станешь обладателем мерседеса S-класса. Он практически новый. Знаешь, сколько он стоит? Всего ничего - восемьдесят штук. У тебя квартира-то есть, а, братан? Ну, вот, продашь её. Ты на дачу ехал? И её тоже продашь. А не хватит - дети и внуки помогут!
Парень закурил новую сигарету и достал из кармана мобильник. Волнение его выдавали только подрагивающие кончики пальцев, когда он нажимал кнопки телефона.
Из нескольких телефонных разговоров, которые Корсар демонстративно вёл при нём, Александр Фёдорович понял, что он действительно "попал". Сейчас приедут "нужные гаишники", "нужные адвокаты" и "нужные люди".
Парень вышел из "волги", хлопнув дверью так, что машина закачалась, и начал осматривать свой мерседес, покачивая бритой головой. Дядя Саша откинулся на спинку сиденья и прикрыл на несколько мгновений глаза. Не хотелось видеть этого кошмара, не верилось, что это произошло с ним. Неожиданно к сладковатому запаху вытекающего из пробитого радиатора парящего тосола примешался знакомый аромат женских духов. Он открыл глаза и увидел Ольгу. Она протягивала к нему руку с белоснежным носовым платком и вытирала кровь с его лба. Жена бормотала что-то вроде: "Милый мой, как же тебя угораздило?". Дядя Саша поймал её руку и нежно поцеловал в обручальное кольцо на безымянном пальце. Жена улыбнулась ему. Образ её стал размытым, задрожал как воздух над раскалённым асфальтом. Наверное, из-за слезы, которая появилась в глазах старика. Он сунул руку под сиденье. Трофейный пистолет был на своём месте. Александр Федорович незаметно вытащил его из кобуры, так, чтобы не видела Ольга. Он сказал: "Прости меня, милая!". И передёрнул затвор.