Аннотация: Огромное спасибо Светлане Дмитрюк за правку, вычитку и редактирование женских персонажей. Мадмуазель, целую Ваши руки.
День переезда начался с того, что Илика забрала приличный шмат гиенового сала и, накрошив его в мелкий фарш, ушла в степь. А мы с Ма, погрузившись на наш плот, отчалили, поднялись вверх по течению где-то метров на двести-триста от стоянки, и заякорившись на средине русла, стали дожидаться представления, главным режиссёром в котором выступала наша непоседа. Ждать пришлось довольно долго. Лишь спустя час далеко в степи, как прелюдия, один за другим начали подниматься столбы дыма. Прошло ещё полчаса, и следом за стремительно нарастающим гулом, от которого вода в реке пошла мелкой рябью, в приближавшемся коричневом облаке появилась "следостиралка" Илики - стадо туров, голов эдак в пятьдесят. Эти супержвачные, как профессиональные циркачи, сигали с обрыва на место нашей стоянки , на полном ходу с глухим мычанием врезались в воду, поднимая фонтаны брызг, и переплывали на другой берег реки. Сказать, что я был впечатлён - это ничего не сказать. Такую мощь я видел впервые. Все машины техногенного мира, все их лошадиные силы внутреннего сгорания не шли ни в какое сравнение с дикой силой и неудержимостью турьего стада. Вот чьи кости и рога я тогда подобрал. Даже на таком расстоянии, родичи деревенской Бурёнки поражали размерами. Но если сравнивать коров и туров, то сравнение выйдет не в пользу колхозного скота. Тур покроет домашних родственников, как бык овцу. И как вишенка на торте следом за стадом на берегу появился молодой, чуть поменьше добытого мной зверя, но уже матёрый, мега-гиен - ораш.
Как, вот объясните мне, как? Как эта взбалмошная орчанка смогла направить огромных туров и ораша именно в нужное место? Нет, чисто теоретически, я понимаю связь гиенового сала, дымов на горизонте и этих парнокопытных. Но представить себе, как можно испугать столь могучих животных до состояния паники, чтоб они неслись, не разбирая дороги, прихватив с собой ораша, прямо на нашу стоянку, я не могу. Не внесла ясность и фраза, брошенная Ма: "Тропа Орка". Теперь уж точно ни один следопыт, будь он хоть семи пядей во лбу, пусть и имея в запасе звериное чутьё, не обнаружил бы в мешанине грязи, турьего навоза и обваленных глинистых берегов, следов присутствия орков.
Илика появилась на берегу чуть ниже стоянки, уже после того, как последний тур скрылся из виду, и облако пыли на правом берегу указывало, куда они умчались. Пришлось спуститься вниз по реке, и забрать её. Проходя мимо спонтанной переправы зверья, я ещё раз убедился, насколько качественно орчанке удалось скрыть наши следы.Всё наши следы и варварски ободранная мной кина была перемолоты копытами крупного рогатого скота. Наконец все пассажиры на своих местах, Ма у руля, дело нехитрое, и старая орка быстро приловчилась рулить веслом, а я чуть впереди - изображаю галерного гребца. Илика умостилась ближе к носу плота, среди вещей и припасов, пытается незаметно уцепиться за верёвку, скрепляющую камыш. Боится девчонка реки, это прекрасно видно со стороны. Ну ничего, мы из неё до конца путешествия ещё сделаем знатного морехода. Грести, пришлось в индейской манере, стоя на одном колене, как в каноэ, но наш плот медленно, но уверено, двинулся вверх по течению.
*****
Илике было страшно плыть по глубокой, темной реке на этом непонятном сооружении. Она попыталась незаметно уцепиться за одну из верёвок, которыми был связан этот пучок камыша. Но шнуры были слишком туго затянуты, и просунуть под них руку так, чтоб этого никто не увидел, не получалось. Тогда Илика села в центре и, обхватив колени, стала смотреть на силуэт далёких гор, чтоб не видеть пугающий поток, проносящийся мимо, так же, как много раз делала в детстве, кода страхи находили дорогу в сердце маленькой орчи. Постепенно вид непоколебимых горных вершин и тихое журчание реки успокоило её, паника отступила, и перед её глазами встали картины последних дней.
Она очнулась с дикой головной болью от непонятных звуков. Когда ценой неимоверных усилий ей удалось открыть глаза, первое, что она увидела, была спина рослого орка-помора, который тихонько урча, разделывал торбыша (сурка). Между ним и Иликой лежало грубо сделанное странное копьё, с необрезанным сучком у наконечника, а рядом валялись вещи из её сумки, сваленные в кучу. Что-то неправильное было в этом орке, но мысли в больной голове ворочались ещё с трудом. Стараясь как можно тише шевелиться, Илика огляделась вокруг. Недалеко от неё лежала Ма, оба бедра у неё были аккуратно перевязаны, и она крепко спала. Но не соответствие в орке, сидевшем на берегу, не давало ей покоя. Она принялась внимательно его осматривать. И спустя сто ударов сердца она поняла, что её беспокоило в облике этого помора. У него не было ни одной татуировки! Вообще!
Пустой! Сердце Илики забилось вдвое чаще. Лишь один раз она видела, как сорвался пустой, который помогал жене Ургаша на кузне. Тихий молодой орк, не умевший от рождения мычать, не то что разговаривать, ни разу ни кого не задевший. Он с огромным удовольствием махал громадным молотом на кузне у Ириаш, выбивая раскалённую крицу. Конечно, когда племени удавалось достать железо у пещерников. И вот однажды он взбесился. В тот чёрный день погибли два воина и охотница племени. Ма, метнувшая свой рабочий молот в голову утыканного стрелами пустого, остановила смерть, начавшую свою дикую пляску среди орков. Тогда Илика поняла, почему пустых стараются вернуть степи. И сейчас рядом с ними сидел такой же, которого степь ещё не забрала. Если он находится здесь, получается, он был опасен для племени. По крайней мере, сломанные уши и шрамы у него на теле говорят о том, что он много раз выходил из себя в своем роду, который и вернул его степи. А это значит, что они с Ма в опасности.
В тот момент Илика не думала о том, как они с Ма оказались на берегу реки, рядом с этим пустым помором, и куда подевались эльфы, напавшие на них. Глаза налились кровью, а всё вокруг потеряло цвет. Она видела перед собой только цель: серо-зелёную спину, широкую, и такую удобную для удара неправильным копьём. Стараясь по возможности не упасть и не нашуметь, Илика тихонько поднялась, и, подхватив древко, оказавшееся таким неудобным, бросилась на пустого. Она уже практически достала костяным наконечником сидящего орка, как вдруг всё пошло не так, как ей хотелось. Копьё, практически коснувшееся тела пустого в районе левой почки, ушло в сторону, а орк, повернувшийся медленно и плавно, словно урос, встал перед ней лицом к лицу. Она попыталась исправить ситуацию, ударив его по голове оскопищем, пока он поднимался с корточек. Но это было бесполезно, словно пытаться перебить наковальню Ма соломинкой. Илика не растерялась. Дороб крепко вбивал в ветреные головы орчат воинскую науку. И орчанка, за которую никто не заступался, зная её задиристый характер и считая виновной во всех драках и проказах, была у него самой прилежной ученицей. Она выпустила из рук не нужное уже оружие и постаралась одной рукой вырвать глотку пустому, а когтями другой руки ударила в глаза. И опять медленно, лениво, орк отмахнулся от её змеиного удара. Она видела каждое движение, но сделать что-либо никак не успевала. В живот её ударил молот, а правую грудь сдавили кузнечные клещи.
Уже в полёте она успела заметить, как Ма, сидя на охапке травы, хохочет над ней, а затем над головой сомкнулась вода. Илика держалась, сколько могла, но тело предало её, и она вдохнула, тут же захлебываясь. В груди вспыхнул огонь, резануло болью, и солнце, манившее к себе сквозь толщу воды погасло. Пришла такая спокойная тьма. Но новая боль вырвала её из сладкого небытия. Казалось, кашель вместе с жидкостью вырывает внутренности. Снова ярко вспыхнуло солнце. А над Иликой, гнусно ухмыляясь, склонился пустой. От него разило запахом ораша, а холодные капли с его головы падали ей на лицо. Её охватил дикий ужас. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, Илика проворно отползла за спину Ма, и там спряталась, как маленький зверёк. Едва страх разжал свои ледяные лапы, она зашептала на ухо Ма:
- Ма, это пустой, из поморских орков, нам нужно срочно его убить. Иначе нам конец. Я возьму нож, твой посох, и отвлеку его. А ты постарайся прикончить его из моего лука!
То, что происходило следующие пятьдесят ударов сердца, вспоминать Илике было горько и стыдно. Ма снова обошлась с ней, как с маленькой шкодливой орчей. Нет, на Ма она не обижалась. Никто из орков Ор-кайрин не обижался на нее. Дороб и Ургаш, когда Ма вбивала своим посохом в их крепкие лбы мудрость прожитых ею лет, смиренно кивали и соглашались. Горько Илике было за свою глупость и поспешность. В любом племени за удар в спину её бы разрубили на куски и разбросали по степи. Не став разбираться кто прав, кто виноват. Стыдно было перед воином иного мира, пришедшим в тело пустого помора. Он её простил, более того, он элементарно не счёл нужным разозлиться из-за ее выходки. Это задевало Илику больше всего. И ей за это было стыдно. Орк, попавший в Чужой для него мир, пытался подружиться с ней, а она, против собственной воли ерепенясь, в каждой фразе старалась воткнуть в него колючку побольнее. Да, он ходил по степи как стадо оробов, но он воин, а не охотник, ему не нужно красться в траве, как илке (ласке).
Глядя на него, Илика была уверена, что он один, со своим смешным рогатым копьём и костяным ножом, способен выйти против целого хирда коротышек, и резвиться там, как молодой ораш в стаде сайгаков. С таким отважным орком не страшно оказаться хоть где. Стараясь сгладить свою вину, два дня Илика уходила в степь, и как учил Дороб, готовила Тропу Орка для стада громадных туаров. Где подсыпала соль, смешанную с золой, где подгоняла их запахом сала ораша. И туары двигались туда, куда нужно было орчанке. Шли, как по ущелью, не сворачивая в сторону. А это значит, Тропа получилась что надо. И даже ораш пришёл на помощь Илике, подогнав стадо, разбудившее его после ночной охоты. Единственное, пришлось обойти стоянку, чтоб не столкнуться со зверем, она ведь не такой безумный орк, как Орраш. Сойтись один на один с таким хищником в степи - это верная смерть. А ведь добыча Орраша была намного крупнее. Нет, он точно безумец. Вышел в одиночку против полной эльфийской звезды с боевым магом. Она через время ходила на место боя, подманивая стада на дорогу, которую вытоптал Орраш, вынося их с Ма к реке. Складывалось впечатление, что эльфы внезапно ослепли. Никто из них не среагировал, когда он их убивал. Он их оглушил камнями, как орчата торбашей. И это было неправильно, орки так не сражаются. Не было ни проломленных черепов, ни раздробленных костей, ни отрубленных рук и ног, только точные, выверенные удары костяным ножом. Так убивают исключительно чернокожие эльфы, поклоняющиеся своей матери, чёрной демонице - паучихе Ллос.
Своей непохожестью орк все больше пробуждал в Илике любопытство, заставляя непроизвольно следить за ним взглядом, но стоило тому обернуться, она мгновенно отворачивала голову. Ловко управляясь со своей работой, Орраш перекидывался короткими фразами с Ма, с которой нашел общий язык, а на нее не обращал внимания. Как же это ее сердило. Она ведь взрослая орчанка, а не маленькая несмышлённая орча. Но если он заговаривал с ней, она тут же ощетинивалась, вставляя колючки в разговор, заставляя орка снисходительно улыбаться в ответ. Илика оборачивалась за поддержкой к Ма, а та смотрела пристально и строго, лишь иногда хитро улыбаясь Оставалось срываться с места и уноситься к реке, остужая разгоряченную кожу прохладой, а ночью, чутко прислушиваясь к ночным шорохам, долго ворочаться, поглаживать густой ворс подаренной шкуры. Как же нетерпелось заслужить одобрение этого невозмутимого Орраша, и ей польстило признание сноровки и в охоте, когда она приносила к костру добычу. Илика все чаще с ним беседовала, так долго, как ни с кем из орков, разве что, с одной Ма. Орраш своими словами унял боль детской раны Илики. Если он, умирая, смог прийти сюда из своего мира, получается, и отец с матерью не умерли окончательно. А живут где-то в другом, она на это надеялась, лучшем мире. Орраш много и непонятно, и порой его было невозможно понять. Орки так много не говорят, разве что пещерники, а поморы те вообще молчуны. Но с этим странным орком было интересно. Почему-то ей захотелось стать похожей на Хша, а мысль о том, что возле такого странного орка окажется кто-то другой кроме неё, вызывала рык из глубины груди и окрашивала мир вокруг в серый цвет.
Илика раньше не строила планов на будущее. Жизнь в степи не располагает к этому. Как заглядывать в завтра, если в любой момент твоя жизнь закончиться в зубах ораша, или под ударом лапы урса, под копытами туаров, или на остром роге ороба. Только вожди с Ма готовили племена к зиме и откладывали припасы для обмена с другими родами. А сейчас в голову лезли мысли о том, вернётся ли Орраш с Кровавой Охоты, которая настанет через девять цветений степи. Сколько воинов вернётся с ним. Придут ли охотники с жёнами и старики в новый род. Сможет ли он собрать племя, и как назовут его род на совете Ма. А вот Илика уже придумала имя роду - Ор-урос. Уж слишком Орраш был похож на урса, такой же огромный, с виду неуклюжий и медлительный, и такой же быстрый и опасный. Какие земли он возьмёт для строительства Длинного Дома, и с кем из горцев, или пещерников, придётся договариваться об убежище на время Охоты.
- Илика! - Голос Ма вывел её из задумчивости. Они с Оррашем всё это время говорили о чём-то своём, и орчанка , раздумывая, не прислушивалась к их голосам. Илика осторожно развернулась, сев вполоборота к Ма и Оррашу.
- Да, Ма!
- Девочка, Орраш просит тебя научить его обращаться с луком.
- Он что, не умеет? - Её удивлению не было предела, маленькие орчата, едва научившись ходить, мастерили себе копья и луки из всего, что попадало под руку, и ходили охотиться на торбашей, сами нередко становясь чьей-то добычей. Она фыркнула.
- Научу, конечно, а что, он сам не мог спросить ?
И, уже обращаясь к Оррашу, не удержалась от подначки:
- Или великому воину, победителю ораша и звезды ушастых, зазорно попросить простую охотницу?
- Нет, простая охотница, мне, великому воину, - в глазах Орраша плясали искорки смеха, - не зазорно просить кусачую ласку научить меня тому, что я до этого не умел. Учиться для меня никогда и ни у кого не стыдно. Все дело в том, что мы с Ма уже трижды, по очереди, звали тебя, но тебя с нами не было.
А Ма, уже серьёзно, выговорила Илике:
- Девочка, тебе уже пора определиться, кто ты, охотница, воительница, или обыкновенная орчанка, которая выходит из становища под охраной воинов за травами и корнями. Мечтательность и задумчивость обычной орки, для охотницы может стать последней в жизни. Через пару цветений степи я уже не смогу выбивать из твоей задницы ошибки твоей головы, а достойного орка, который будет делать это вместо меня, ты так и не нашла.
Тут Илика совершенно неожиданно для всех, и уж тем более для себя, брякнула:
- Уже нашла.
И схватив охапку кины, отвернувшись от Ма с Оррашем, стала ожесточённо скручивать нити . Вымещая на ни в чём не повинных волокнах досаду на свой длинный и глупый язык.
Когда до горизонта солнцу осталось четыре ладони, Ма направила плот к берегу. А Орраш, при помощи кривой палки с петлёй и длинной стрелы, убил большую, в его рост, рыбину, которую назвал "сом". Быстро поел и, собрав свои непонятные орудия, отправился в степь, на охоту. Предупредив их, не ждать его до утра. Только когда он пропал из виду, Илика заговорила с Ма.
- Ма, я самая глупая в степи, да?
- Что ты хочешь услышать от меня, маленькая илка? Мне поговорить с Оррашем и сказать ему, что ты не его имела в виду, когда сказала, что нашла себе достойного орка? Или пожалеть тебя за то, что ты выбрала того, кто в нашей степи ведёт себя хуже младенца и благодаря чуду жив до сих пор? А может, помочь добиться того воина, который, по твоему мнению, станет великим вождём, объединит все орочьи племена и прекратит Кровавую Охоту? Ты не забыла, что все, кто мог объединить орков, исчезали без следа?
- Орраш не исчезнет, он не постой орк, он... - Илика не могла подобрать слов, в голове у неё словно илки устроили свои игры. Мысли скакали с места на место, не останавливаясь ни на миг. Но Илика точно знала, нужно что-то большее, чем несколько убийц ушастых, чтоб остановить воина, пришедшего из другого мира. Как и того орка, который давным-давно умыл эльфов кровью.
- Какой? Ты не поверишь, девочка, но и мне рядом с Оррашем становится спокойно и уютно. Хотя я чувствую, что степь очень скоро буйно зацветёт, щедро политая орочьей и эльфийской кровью. И литься она будет там, где он будет проходить.
Ма замолчала, задумавшись, её опустевший взляд, был направлен в никуда.
Они обе молчали, каждая думая о своём. Давно уже стемнело, нужно было ложиться спать, но Ма снова заговорила:
- Очень давно, когда я была маленькой орчей, эльфы приходили в степь, когда хотели, и вырезали нас без счёта. Но однажды пришёл орк, который также странно говорил, вставляя непонятные слова. Он собрал всех, кто согласился с ним идти и ушёл туда, где сейчас стоят крепости и рощи ушастых. Вернулась едва половина воинов, но степь цвела пять раз и эльфы не приходили убивать орков. Только, вот, пять раз у его Длинного Дома находили одетых в чёрное трупы эльфийских убийц. За то время, пока в степи было спокойно, этот пришлый воин нашёл свою орку. Собрал свой род и забрал под себя все земли на границе с эльфами.
- А что это был за род? И где они? - спросила Илика, уже зная ответ.
- Их уничтожили. Когда степь зацвела в шестой раз, к ним пришли валары, будь прокляты их имена. Они вели с собой, кроме эльфов, ещё и дварфийские хирды. Много хирдов. Его воины дрались от восхода до восхода, давая время гонцам добежать до других племён. Племена успели уйти в горы, отправив лучших орков навстречу псам валаров. Никто из воинов не вернулся. А эльфы с дварфами две луны рыскали по степи, отлавливая тех, кто не успел укрыться в горах. Даже в горы совались, но там у них ничего не вышло, горцы и пещерники устроили обвал и похоронили под камнями много эльфов и дварфов. С тех пор Кровавая Охота проходит раз в десять цветений степи, а ушастые не суются к нам без дварфийских хирдов, а к горам вообще не подходят.
Илика молчала и слушала историю, которую знает с детства каждый орк. Только в этот раз Ма рассказала её с новыми деталями, заставившими посмотреть на неё с другой стороны. Постепенно погас костёр, и они легли спать. Утром Илика проснулась раньше Ма, чего ранее не было. Видимо, раны, и целый день на реке, дали о себе знать, и вымотали все силы из старой орки. Она раздула угли и собралась приготовить поесть. Но что-то не давало ей спокойно заняться привычным делом. Почему-то в душе у неё поселилась ледяная пустота. Илике хотелось завыть, как волчице, а потом бежать по следу Орраша и найти его. Она бросила всё и стояла глядя в степь, туда, куда ушёл Орраш. Мир снова потерял цвета, а горло не удержало рык. Рядом поднялась с постели Ма.
- Что случилось, Илика?
- Орраш, с ним что-то случилось.
- Ты точно знаешь это?
- Да, Ма, он в беде и ему очень плохо.
Ма улыбнулась каким-то своим мыслям.
- Иди, девочка, вытолкни меня на плоту в реку, а верёвку привяжи к камню, а то я сейчас и от костогрыза не отобьюсь.
Илика быстро побросала на все вещи, которые они вчера сняли с плота, помогла Ма сесть на её место и оттолкнула посильнее плот от берега. Когда верёвка натянулась, Ма сбросила в воду камень, который Орраш называл "якорь", а Илика привязала верёвкой, которую они с Ма вчера доплели во время разговора, плот к камню на берегу. Теперь звери не смогут достать старую орку. А ей пора. Она схватила лук и стрелы, сумку Ма с мазями и остатками своего платья, которое вонючий рукш (хорёк) пустил на перевязки и ушла по следу этого неуклюжего неумёхи.
Орчанке казалось, будто мгновенья убегают, как капли крови из открытой раны. Она стремительно шла по степи. Благо след читался легко. Илика почти бежала и ругала Ма за то, что запретила ей ходить на охоту, ругала Орраша, за то, что тот не умеет ходить по степи, и ей теперь снова придётся прятать след. Скоро она увидела еле заметный дым на горизонте, немного в стороне от следа Орраша. К этому времени она уже почти успокоилась и решила для себя, что всё, что она себе придумала, не стоит обглоданной кости. Когда этот рукш попадётся ей, она оттаскает его за поломанные уши, как глупого орчёнка. Илика свернула к высокому кургану, чтоб с его вершины оглядеться и понять, куда ей направиться дальше. Поднявшись на древнюю могилу, она осмотрела горизонт. И тут её сердце пропустило удар, со стороны дымов практически бежали трое орков, неся на носилках из копий четвёртого.
Пока Илика сбегала с вершины к этим оркам, рой мыслей пронёсся в её голове. Орчанка была уверена, что знает, кого несли на носилках. Но вот на кого нарвался этот рукш опять! В том, что он пока жив, сомнений не возникало, орки не стали бы волочь мертвеца. Терзало другое, кто смог довести не слабого орка до состояния, когда ему требуется помощь, чтоб передвигаться. Троица отпадала сразу, если бы они приняли Орраша за пустого, они бы постарались его убить, и точно не тянули его, лишившись двух копий в сторону их стоянки. Подбегая, Илика, разглядела орков, двое малорослых ( меньше ростом, чем орчанка), но длинноруких пещерников и один тоже не очень высокий лесовик. Они бежали волчьим скоком, часто меняя друг друга у носилок. Всё-таки Орраш, даже для помора, был велик и весил не мало.
Орки остановились, увидев бегущую. Встретившись с ними, Илика поняла, что угадала. На носилках, перевязанный кусками своей набедренной шкуры, лежал Орраш, больше похожий на мертвеца. Только мерно вздымавшаяся грудь орка давала понять, что он ещё жив, и умирать не собирается.
- Твой? - Спросил еле отдышавшийся лесовик.
- Мой, что с ним?
- Ушастые, звезда с двумя танцорами. Его нужно шить, а до этого повязки трогать не стоит. Кровь мы остановили, раны промыли, как смогли. Ваше племя далеко?
- Племени здесь нет, но с нами Ма степных родов. Здесь рядом, у реки.
- Это очень хорошо, если старая Ма здесь. Странный он у тебя. Говорит не понятно, не как поморы. Сестру свою всё время зовёт, не тебя случайно?
- Вы даже не представляете, какой он странный. И я ему не сестра. Это мой орк, но он об этом ещё не знает.
- Повезло ему, да и тебе тоже, хороший воин.
Пока шёл разговор, Илика осмотрела раны, по возможности не трогая повязки и поняла, что без Ма ей туда лезть не стоит. Воины, а она уже поняла, что встреченные ею орки именно воины, сделали всё правильно, и лучше она не сможет.
- Ну что, девочка, хватайся за копьё, и побежали. Показывай дорогу, а то мы чуть не заплутали. Мы к вашей степи не привычные.
- Бежим. Нам к реке.
*****
Ма лежала на плоту, глядя в небо и слушая солнечных птиц (жаворонков). Она верила, что с воином из Прамира всё будет хорошо. А вот Илика попалась в простую ловушку, которую она ей расставила. Ма давно хотела сделать из девочки хорошую орку, но кусачая илка сопротивлялась этому всеми силами. Она так напоминала Ма её саму в юности, такую же колючую, боевитую и резкую. Вот из кого она хотела сделать Ма всех племён и родов орков, а для этого ей нужен был вождь. И Орраш подходил для этого, как никто другой. Пусть он этого пока не хочет, орки везде одинаковые, но ни один не устоит перед стараниями старой мудрой орки и молодой ершистой орчанки. Топот и громкое запалённое дыхание нарушили покой Ма. Она посмотрела в сторону берега и начала вытаскивать из воды камень на верёвке. У воды виднелись носилки с лежащим на них Оррашем. А рядом, тяжело дыша, как загнанные единороги ушастых, стояли три незнакомых орка и Илика. Ма подтянула плот к берегу, Орки увидев её стали на одно колено, приветствуя её, она замахала на них руками.
- Несите меня к нему, быстрее.
Её снесли с плота и усадили около Орраша. Ма аккуратно сняла повязки с резаных и колотых ран. К счастью, Воины смогли правильно обработать раны. Осталось зашить и смазать бальзамом. Орраш потерял много крови, но с этим уже никто не мог ничего поделать. Оставалось терпеливо ждать и верить в его силы.