Злость, требующая выхода, сменялась острой жалостью к себе. Ну за что?! За что судьба так с ним?!
Случившееся утром было уже слишком! Ни один мистралиец не перенес бы подобного унижения. Ладно, пусть от Ольги ему были нужны только деньги и связи, но всему же есть какие-то границы! Тут и мистралийцем быть не обязательно - от такого любой нормальный мужчина озвереет!
Если бы еще король... Тоже, конечно, неприятно. Однако, по большому счету, ревновать к королю станет только круглый дурак. А умный человек, каковым Артуро вопреки клевете недоброжелателей считал себя, всегда найдет, как воспользоваться ситуацией и извлечь из нее выгоду. Да, к королям не ревнуют.
Но этот проклятый убийца? Немыслимо.
И главное, как раз в тот день, когда Артуро в кой-то веки захотел приласкать эту бледную тощую моль! А она страстно шепчет имя Кантора... Артуро вдруг вспомнил героя пьесы "Клинок Вальдивии", который убил соперника и скормил его сердце неверной жене... Строго говоря, Ольга не была женой, да и измены не было... но обидно же!! Будь хоть малейший шанс добраться до сердца мерзавца Кантора, он бы его, пожалуй, сам съел! Вот только как добраться? Габриэль отказывается...
Он, конечно, та еще сволочь, но маг от Богов, тут не поспоришь. Артуро, сказать по чести, изрядно сомневался, что менталист и впрямь в данном случае бессилен. Захотел бы по-настоящему - придумал бы что-нибудь. Но ведь не заставишь! В смысле - захотеть. Габи, конечно, обнародования своей писанины боится до смешного, и было бы приятно сдать письма в издательство, а после увидеть его физиономию... Вот только Артуро здраво опасался, что дальнейшее будет, мягко говоря, не столь приятно. Учитывая, какая Габриэль мстительная... стерва, иного слова не подберешь.
Попытка поднять настроение, зайдя в бар, провалилась с треском - ответственный за музыку додумался запустить новую запись Гарри, и Сен-Барреда, досадливо плюнув, подался вон, чтобы не терзаться мыслями еще и об этом предателе.
Список огорчений дополняло то, что в дверях Артуро чуть не осрамился, дернувшись в сторону от стройной брюнетки в красном платье. В последний миг удалось скрыть испуг, изобразив галантный поклон. Мысли, что психованная сестричка де Льяно, которого Артуро с немалым трудом, но все-таки вспомнил, бегает где-то по городу и может в любой момент вновь выскочить навстречу с пистолетом, также не добавляли оптимизма. Бард даже пожалел, что опрометчиво оговорил Кантора. Так обрадовался возможности насолить врагу, что не подумал! Теперь на настоящую убийцу и не заявишь, не рискуя быть обвиненным в клевете на благородного кабальеро. Тьфу! Вот почему одним везет, а у других, куда более достойных, все так погано? Хорошо хоть, плечо уже болело ощутимо меньше, если рукой не двигать - так и вовсе не чувствуется.
Захотелось есть - утром он выскочил из дому первым, не желая разговаривать с Ольгой, и никакого удовольствия от завтрака опять же не почувствовал. Какое уж там!
Можно было бы вернуться домой. Там, наверное, уже хлопочет Готарда, она может что-то приготовить. Но ее Артуро тоже не хотелось видеть.
Ушлая баба! Готовит она нормально, прибирается тоже чисто - не придерешься! - но ее умный, слегка ироничный взгляд очень раздражал мистралийца именно потому, что формально разозлиться было не на что...
Небольшое кафе на углу Лилового бульвара и улицы генерала Ансано казалось вполне приличным. Внутри было чисто, столы укрывали кружевные скатерти, цветные занавески между столиками создавали уют уединения, а меню даже претендовало на некоторую изысканность. Да и цены смотрелись божескими. Не ресторан, конечно, но, как говорится, за неимением гербовой...
Заказав обед, Артуро откинулся на спинку кресла, подумав, что не все, пожалуй, так плохо. В конце концов, его не убили, а ведь могли! И Ольга, что бы там ей ни снилось, до сих пор с ним, а не с соперником. А уж Артуро постарается, чтобы так было и дальше.
Официант шустро принес чашку ароматного хинского чая и убежал к соседнему столику - там, отделенные от мистралийца занавеской, усаживались другие посетители. Похоже, влюбленная парочка...
- Лора, садись сюда! Здесь уютно, - услышал Артуро смутно знакомый голос. - Как будто мы совсем одни!
Лора?! Не может же быть, что это она, та танцовщица?!
- Спасибо, Мигель, - отозвалась девушка, и ее голос был мистралийцу знаком точно. - О, меню положили! Что закажем?
Артуро с трудом подавил желание выглянуть из-за ширмы и сказать парочке что-нибудь язвительное, например: "Много ты тут закажешь на свою жалкую зарплату рабочего сцены!" Но тут он вдруг вспомнил, что Мигель уже не просто рабочий, а исполнитель одной из главных ролей в пьесе! Правда, там и играть ничего не нужно, могли бы кого-то с улицы взять, и то, наверное, было бы лучше...
Аппетит пропал, и нежная котлета из кролика под сливочным соусом с сыром стала совершенно безвкусной. Да демоны бы побрали эту парочку, нашли, куда припереться! Другого места не было, что ли?
- Выбирай, что ты хочешь! - с энтузиазмом предложил Мигель. - У меня есть деньги!
- О, а это что?
- Где? А, это мистралийское блюдо, вот здесь не ожидал. Курица со специями, тушеная в вине... Попробуй, очень вкусно.
- Хорошо! Полагаюсь на твой вкус! Тебе тоже? - весело отозвалась девушка, и Артуро мысленно пожелал обоим подавиться этой демонской курицей, которую он специально не стал брать, ибо разве в такой забегаловке приготовят настоящее мистралийское блюдо? Тварь неблагодарная! Да он бы ее королевской паэльей угощал! С устрицами!
Размышлять, где бы он взял денег на паэлью с устрицами, Артуро был не в настроении.
- И мне тоже. А что ты хочешь на десерт? Хотя после ваших с бабушкой пирожков, наверное, все здешние десерты покажутся неинтересными...
- Может быть, мусс из манго... Он тоже мистралийский?
- Нет... Не знаю. Манго у нас не растет. У нас апельсины. Хинский, наверное.
- Никогда не ела...
- А давай я возьму апельсиновый! Ты съешь половину... а я попробую твой манговый. Вот мы и решим, что лучше!
"Впору заплакать от умиления!" - желчно подумал Артуро. - "Так трогательно! Два бесталанных ничтожества..."
Положение было дурацким. Больше всего ему сейчас хотелось бы уйти из кафе, но тогда он неизбежно пройдет мимо этой парочки... Но, быть может, они так заняты друг другом, что его не заметят?
- Какая прелесть! - продолжала щебетать Лора. - Мигель, ты не знаешь, а здесь упаковывают с собой?
- Должны... Ты хочешь взять для Тими и бабушки?
- Да. Раньше я не могла им такого покупать... Да что там, ты же помнишь, даже и на лекарства не было...
- А как Тим сейчас?
- Хорошо. Он так быстро крепнет, набирается сил! А еще он спрашивал о вас, когда вы с Диего еще придете.
- Я... мог бы прийти навестить его. Хотя бы завтра. Я еще когда смотрел рисунки, подумал, что знаю замечательное место, где можно порисовать. Так что могу взять Тими на прогулку...
- Конечно. Мигель, я не знаю, как и благодарить вас с Диего. Вы нам так помогли! Я... признаюсь, я уже не знала, что делать. Даже когда дон Артуро предложил... знаешь, я ведь на миг задумалась.
- Я-то при чем? Это все Диего устроил, и с твоей работой, и Тими... А дон Артуро? Слава Богам, что ты не стала с ним связываться. Он бы ничем не помог тебе, Лорита, только проблем добавил.
- Диего то же самое сказал.
"И здесь он отметился, сволочь!" - подумал Артуро про Кантора, доедая фирменную закуску - безо всякого удовольствия. А Лора продолжала:
- А это правда, что вы подрались? Мне девочки сказали...
- Да... Но это даже и не драка была. Я просто ему врезал. Не удержался. У меня брат в Зеленых Горах погиб, а этот гад язык свой поганый распускает...
- Даже странно - маэстрина такая милая, а он такой... неприятный.
- Неприятный - это ты вежливо сказала. Мерзкий он. И трус. Как маэстро Руис подошел и на Круг намекнул, эта зараза сразу и сдулась...
Дальше Артуро не слушал. Первым побуждением было вскочить и броситься на оскорбителя, но прошлый опыт призывал к осторожности. Вторым - встать и выйти, но проклятый мальчишка со своей рыжей шлюхой умудрились усесться так, что непременно заметили бы его, попытайся он пройти мимо них.
Артуро почти трясло от обиды и злости. Завтра весь Погорелый театр будет знать о том, что его избили! И этому щенку за драку ничего не было! Наоборот - его как будто наградили. Дали роль в пьесе. И говорите после этого, что Карлос не испытывает к Артуро личной ненависти!
А де Лара еще и встал на сторону Мигеля... надутый любимец публики! Актер одной роли... Да еще грозил ему, прекрасно зная, что Артуро не станет с ним связываться.
Бард немного лукавил сам перед собой - он, возможно, и вышел бы с Руисом в Круг, будучи уверенным, что победит. Но слишком много оснований было полагать, что, играя столько героических ролей, Руис и сам неплохо освоил искусство боя. Даже если и не умел раньше. И страха в нем не было, это Артуро почувствовал... Словом, злиться на Руиса де Лару было занятием бесполезным. А вот Мигель...
Вот что за невезение?! Артуро ведь ничего такого не хотел. Просто поговорить. Излить душу соотечественнику, тоже уехавшему подальше от войны. Ну откуда ему было знать, что братец Мигеля где-то там воевал?
Сен-Барреда почти потерял терпение, когда выскочка Эстрено и рыжая наконец-то доели свои демоновы десерты, расплатились и убрались.
А мальчишка-то и правда - бандитское семя. Недаром сразу спелся с этим убийцей Кантором. Видать, сам такой же. Уголовник будущий. Все о своем "маэстро Диего", как верный ученик о святом мистике. Да чтоб их... Чтоб они...
ИДЕЯ, внезапно осенившая разум Артуро, была великолепна! Настолько, что даже вернула аппетит. Бард с удовольствием умял порядком остывшую котлету и спросил вина. Такую мысль следовало отметить. Теперь уж Габриэль точно не отвертится! Даже любопытно, какие аргументы он попытается найти против.
Допив бокал, Артуро несколько минут посидел один, в тишине полупустого кафе. Это показалось ему даже символичным - люди, несправедливые к нему, самонадеянные - да и вообще плебеи! - ушли, а он остался!
Уже совсем в другом настроении, полный радостного и злого предвкушения, Артуро не торопясь отправился в сторону квартала Пляшущих Огней.
Знакомую дверь, как водится, открыли не сразу.
- Надо же, а я надеялся еще долго тебя не увидеть! - взгляд, скользнувший по перевязанной руке, откровенно вопрошал: "Тебе что, мало показалось?". - И что опять? - вопросил Габриэль дель Рохо тем самым тоном, за который его хотелось убить, но торжествующий бард даже не заметил аристократического пренебрежения.
- Теперь я точно знаю, что мне от тебя нужно, - зло улыбнулся Артуро, протискиваясь мимо хозяина в прихожую. - Ты не представляешь, что я придумал!
- Я уже в ужасе, - скептически хмыкнул маг. - Поторопись, я жду даму.
* * *
Я пишу.
Перо скользит по пергаменту, оставляя легкий летящий след. Когда-то в юности мне говорили, что у меня почерк, как у девушки. К счастью, это и сказала девушка, так что я мог лишь посмеяться и свести все к шутке.
Я уничтожу письмо, когда закончу его. Научен горьким опытом. Но не сожгу, нет. Кто знает, что случается с сожженными письмами! Ты не должен получить мое послание даже в обители Бессмертного Барда! И уж тем более оно не должно попасть в руки негодяев вроде Артуро Сан-Барреды и его матушки...
Я сделаю то, что они хотят. Мне некуда деться. Потому что речь не обо мне. О тебе, любовь моя!
Я откладываю перо, откидываю голову на спинку кресла, закрываю глаза. И вижу тебя. Таким, каким запомнил тогда, семь с половиной лет назад. Каждую черточку лица, дерзкий и веселый блеск огромных, словно у эльфа, черных глаз, и то, как падала на лицо непокорная косая челка... И как ты, смеясь, смахивал ее рукой... И как нежно, словно одну из своих подруг, обнимал гитару...
Я помню, мой маэстро! Мне даже не нужно для этого никаких магических ухищрений.
Иногда мне хочется нарисовать тебя. Смешное желание!
Мой огонь - лепесток, всю мою жизнь его хватало лишь на то, чтобы пугать наставников немыслимыми сочетаниями магических стилей, заклинаний и школ, способными придти в голову только сумасшедшему... или барду.
А еще его достало, чтобы однажды набраться смелости и затесаться в толпу окруживших тебя друзей и заговорить с тобой.
- Так ты - бард? Я сперва принял тебя за мага!
- Да, я маг. И немного бард...
Улыбка узнавания в твоих глазах... Узнавания своего.
- Да, я вижу! Твой Огонь! Он небольшой, но такой яркий!
До сих пор поражаюсь нахальству, с которым мне удалось тогда набиться на приглашение.
А потом было утро, и я смотрел на утренний свет сквозь ресницы.
Что же было ночью? Что-то такое, что завесило прошлую ночь такой пеленой похмелья, через которую не прорвется даже маг-менталист! Я даже не лежу, а сижу, откинувшись на сбитые горой подушки, на моих коленях уютно угнездилась девица... Девица? Вот диво-то! А самое большое чудо в том, что она, кажется, мною довольна...
Нежные руки, обнимающие меня, чудесные губы, способные свести с ума любого нормального парня... Они не вызывают у меня никаких чувств. Сейчас не вызывают. Как же я ночью-то умудрился?
Это ведь ты, да? Твоя страсть, разлитая вокруг эманацией желания, позволила мне первый раз в жизни захотеть женщину. Спасибо! Теперь точно никто не станет болтать... то, о чем не следует. То, за что мне пришлось бы вызвать кого-нибудь в Круг. Ты не дал мне опозориться, позволил сохранить тайну. Хоть и не знаешь этого.
Я осторожно укладываю свою все еще спящую ночную подругу, ища взглядом тебя. Ты спишь, конечно! Сейчас я могу смотреть на тебя, ничего не боясь. Не опасаясь, что ты заметишь мой взгляд. Взгляд, которого мужчина никогда не подарит мужчине. И никто не заметит. Сейчас я могу не бояться. Я проснулся первым, остальные дрыхнут, как котики на холодных пляжах Ледяных Островов. И я пользуюсь этим. Да и что такое - взгляд?
Кто докажет, что я сижу на коленях у низенького винного столика не потому, что здесь могло остаться вино (такое необходимое после пьянки обычному человеку, и совершенно ненужное магу-менталисту, но кто об этом помнит?), а... чтобы быть поближе к тебе?
Твое лицо так безмятежно. Рука небрежно лежит на груди счастливицы, такой же обнаженной, как и ты сам, но я даже не ревную...
Я любуюсь тобой...
Любуюсь, дурея от чувств.
Настолько, чтобы не успеть отвернуться, когда ты внезапно просыпаешься и открываешь глаза, встретившись со мной взглядом.
"Габриэль? А кто же... Здесь была девушка? Как это - не было? Не ври, я же чувствовал! Она смотрела на меня... очччень выразительно! Ты что - спугнул ее?"
А потом... Твой взгляд меняется.
Осознание.
Все спят. Так кто мог сидеть тут, фоня эмоциями влюбленной женщины - с такой силой, чтобы разбудить пьяного эмпата? Вот и все, жизнь моя... Сейчас ты вызовешь меня в Круг. И я буду защищаться только для вида...
Боги, маэстро, почему ты не сделал этого!
"Я понимаю, Габриэль. Я знаю, что эльфы... Но не приходи больше. Не надо".
С какой насмешкой судьба прокляла тогда доброту твоего сердца, любовь моя!
Меткий удар ножа - и не было бы никаких писем...
Сегодня Сьюзан опоздала. Ее чуть не перехватили, и она заявилась позже условленного времени, через целых три часа после того, как Артуро с перевязанной рукой и злобно-счастливой физиономией ввалился в дом, с порога заявив: "Я придумал!".
А потом я сидел слушал, что придумал этот мерзавец, и понимал, что на этот раз не отвертеться. И ждал лондрийскую контрабандистку, которая явится и спугнет Сан-Барреду, а она не шла. А план был прост и изящен - в кои-то веки Огонь и куцая Тень Артуро родили что-то стоящее.
Когда я запирал за мерзавцем дверь, то на миг подумал, что все можно решить очень просто - пистолет к виску, палец, мягко нажимающий на курок... Или "взрыв" в магической лаборатории, чтоб уж никто не усомнился, что маг доигрался с запрещенными экспериментами. Но - нет! С Артуро станется обнародовать бумаги просто со злости, чтоб хотя бы плюнуть вслед нам обоим.
Ха! Еще мне приходило в голову пожать плечами и сказать: "Боги с тобой, мерзавец, тащи куда хочешь!" А потом созвать журналистов и "признаться", что эпистолы предназначались... самому маэстро Артуро. Но опять - нет. Слишком много примет, по которым можно узнать именно тебя!
Что бы ты сказал, если бы видел меня сейчас?
Не хочу этого знать, не хочу об этом думать. Потому что - знаю. Мне даже не надо зрить этого наяву - я и так вижу, как темнеют презрением бездонные черные глаза... Будь ты здесь - ты бы меня убил... На этот раз. Будь ты здесь - ты убил бы Артуро Сан-Барреду в кругу, и все бы закончилось...
Но это невозможно.
Прости, так надо.
Я буду помнить тебя вечно. И тосковать. И любить. И я не позволю даже легкой тени упасть на твое имя! Тем более - по моей вине! Я знаю, что ты, там, в чертогах Бессмертного Барда, презираешь меня. За все разом. За мою глупость, и за мои эльфийские страсти, ее породившие. Я знаю, что виноват сам.
"Что ты делаешь со своей жизнью, брат!"
Надо запомнить эту фразу. Она будет как спусковой крючок пистолета. Пистолета... Может быть, потом. Если я стрясу с Артуро свои письма. Не сейчас.
Если я убью себя, искупая свою ошибку, это ничему не поможет. Газеты напишут, что в Даэн-Риссе покончил с собой мистралийский маг-эмигрант, а Артуро под это дело продаст письма самому низкопробному издательству, какое только найдет - просто потому, что из приличного могут и послать.