до ворот, за которыми холод и мгла"... (Мельница. "Воин Вереска")
Аарне
Я опять стою на берегу, где помню каждый кустик.
Но девушки здесь уже нет. Почему-то мне так спокойнее. Я не помню, почему. Только знаю, что со мной рядом ей находиться опасно. А так хочется ещё раз увидеть эти изумрудные глаза! И взгляд - не испуганный, ненавидящий, а просто - ласковый. Я забыл, как это бывает...
Кто-то тихо трогает меня за плечо, я с надеждой оборачиваюсь - и вижу мальчишку, лет
двенадцати-тринадцати, в странной одежде. Куртка, штаны, сапоги и шапочка - одинакового темно-коричневого цвета и похожи на замшу. Длинные черные волосы и огромные карие глаза с сиреневатым отливом. Никогда не видел никого похожего - ни наяву, ни во сне.
Я не успеваю ничего сказать, как мальчик спрашивает:
- Ты мне поможешь?
Видно, изумление слишком явно написано на моём лице.
- Я без тебя не смогу, - парнишка смотрит виновато и как-то очень грустно. - Вообще я был уверен, что ты и не сможешь помочь! Просто меня попросили... поэтому я и пришел. А ты, оказывается, можешь... просто тебе сейчас очень плохо... но ты помоги немножко, я дальше уже сам...
А мне как раз хорошо. О чём это он? Здесь мне не может быть плохо...
- Ну что ж, пойдем.
Я беру его за руку, и мальчик продолжает уже на ходу:
- Я сам ничего не смогу увидеть. Будешь видеть только ты и она. Линия твоей судьбы. Она меня очень просила посмотреть твоё будущее.
- Что?! Я пытаюсь высвободиться, но маленькая ладошка зажимает мою руку словно тисками. - Кто - она? И зачем это всё?!
Я и сам-то не хочу видеть, а уж тем более показывать это желающим!
Там и будущего, наверно, осталось на пару дней... и смотреть уже не на что. Я начинаю вспоминать, откуда я шел и почему мне так не хочется заглядывать в это самое будущее. Вспоминать тоже не хочется. Но я вспоминаю почти всё.
Даже если у меня будущего и не на два дня... то тем более. Ничего хорошего она не увидит. Потому что скорее всего люди Сойле меня всё-таки достанут. Я не успел уйти. Или не хотел...
Мальчишка не отпускает мою руку. И я проваливаюсь куда-то вниз...
Нет, не под воду. Но вздохнуть почему-то не могу - очень долго. Темно... какое-то странное и вместе с тем знакомое место... подземелье, кажется... каменные стены, грубо сколоченный стол, факел в кольце.
Ко мне, заинтересованно всматриваясь (вот уж было бы на что смотреть!) подходит низенький человек в кожаной безрукавке. Странно - это он такой низкий или я так высоко нахожусь? Его губы шевелятся, но я ничего не слышу. Скорее всего, очень мало при этом теряю. Вообще всё видится в каком-то тумане или дыму... Проходя мимо стола, человечек берет оттуда что-то и, подойдя совсем близко, долго смотрит мне в лицо. Очень хочется либо плюнуть в эту физиономию, либо хотя бы сказать что-то очень для него неприятное. Чем же он меня так достал?
Потом, решившись, со старательным видом этот коротышка начинает холодными пальцами снова и снова проводить по моей груди. Потом по плечу. Почему-то я не могу пошевелиться, и, скосив глаза, вижу, что это не пальцы - в его руке небольшой, странного вида нож. Это продолжается долго, а потом нож сменяет какая-то смесь, что он втирает в мое тело... а потом ещё что-то раскаленное, я плохо вижу... вот же тварь...
И пытаясь рвануться, я вдруг с огромным удивлением вижу себя - опять со стороны.
Наверное, этот мой друг не такой уж низкий - просто, оказывается, я повис на стене, а разведенные в стороны руки прикованы к вбитым в стену цепям. Он всё трудится, и вместо рубашки мое тело покрыто кровавыми узорами, пересекающимися и сливающимися между собой... почему-то совсем не больно, вот только обидно,- как же я им дался?!
Что-то он ещё всё время у меня спрашивает... Я не слышу. Но ничего - чтобы сообщить ему о его происхождении и ближайшем будущем, вовсе не обязательно его слушать... И я с удовольствием и красочными подробностями его просвещаю.
После чего он изо всей силы ударяет меня в грудь рукояткой ножа. Я опять долго не могу вдохнуть, а потом вдруг оказываюсь лежащим возле уютно пылающего очага. Рядом уже никого нет. Дотлевает факел, и, Боги... как же жарко... горит всё тело, и спина, и руки... Кажется, если я упаду грудью на пылающие угли, мне станет холоднее, чем сейчас...
Только вместо этого - неожиданно прохладное прикосновение ко лбу. И я не вижу больше подземелье.
Что меня совершенно не огорчает. Если бы ещё что-то в горле не мешало нормально дышать...
Альдис
Лучше бы здесь было темно...
Потому что такого я даже не могла себе представить.
Аарне прикован к стене за вывернутые вверх руки и обнажен до пояса. На месте сегодняшней раны - почти заживший багровый рубец. Лицо - нетронуто... только большая ссадина на виске. Спокойный взгляд светлых глаз, уже знакомая мне его ленивая усмешка... но этого же не может быть. Неужели это и есть его будущее?!
Я с ужасом смотрю на палача - никем другим и не может быть находящийся здесь человек, перебирающий что-то на столе. Я даже слышу пряный и терпкий аромат трав, доносящийся от стоящей на столе плошки - вроде бы знакомый, но не могу вспомнить, что это такое. Какое-то время я надеюсь, что всё это сейчас исчезнет. Нет.
Палач, взяв нож, подходит к сигарду и медленно, с явным удовольствием начинает проводить по его телу черту за чертой, то лезвием, то кончиком ножа, в одному ему ведомом порядке. Я пытаюсь закричать - у меня не получается. Звучат какие-то вопросы - но я не могу их разобрать. А сигард молчит.
Меня начинает трясти... Я вижу, как быстро наливаются кровью глубокие порезы, снова и снова. Уже вся грудь Аарне залита кровью, но этот кошмар не кончается - палач подходит к столу и начинает размешивать что-то в плошке. Рукавицей. И тут я вспоминаю, ЧТО это такое... но ведь это же ужасно, это хуже чем любой ожог... Он подходит к Аарне и начинает втирать эту смесь в его раны.
Вскрикнув, я закрываю лицо руками. Может быть, тогда всё это исчезнет?
Я перестаю видеть истерзанное тело Аарне, но возникает голос.
- Ну что, ты думал, что тебе удастся обмануть Сойле? Устроил пожар. Пожар, ага. Как будто кто-то поверит, что можно вот так сжечь целое состояние. Да на эти деньги можно знаешь сколько кораблей снарядить? Куда же ты запрятал товар, будь ты проклят?!
Молчание. Какая-то возня и непонятные звуки...
- Всё равно ты скажешь. Заговоришь, да ещё как. Нет, конечно, сам я не такой дурак, чтобы баловаться этой травой, но и моя доля там есть! И я её получу!
- Знаешь, что ты получишь? - неожиданно раздается ясный и насмешливый голос Аарне. - И куда именно?
А дальше звучит нечто такое, что... половину слов я не поняла. Но палач, видно, понял... Я открываю глаза и вижу, как тот несколько раз изо всех сил ударяет сигарда по старой ране. И только после этого глаза Аарне закрываются, а белокурая голова бессильно падает.
Я пытаюсь дотянуться до него - и стискиваю горячие пальцы. Уже здесь. В шалаше. И я держу Аарне за руку...
Ничего не изменилось. Снаружи потрескивает костер. Начинает темнеть. Я вскакиваю и, взяв небольшую тряпицу, намачиваю ее водой из реки. Осторожно обтираю ему лицо и кладу влажный лоскут на лоб. Нет, лоскуток слишком мал. Отрываю ещё полосу от своей рубахи. А сигард вдруг поворачивает голову и, не открывая глаз, кажется, что-то тихо произносит... или стонет...
Я встаю на колени и пытаюсь вслушаться. Показалось. И в это время мой палец стягивает колечко.
Осторожно я поднимаю голову Аарне чуть повыше - и вижу, как из угла рта у него показывается струйка крови.
Ну вот... Ещё и это...
А потом он открывает глаза.
Аарне совсем ослаб. Я чувствовала ужасную вину. Видение будущего отнимает много сил, и это ухудшило его состояние. А если вспомнить, что все из-за меня случилось...
- Дыши, Аарне, дыши!
Он повернул голову набок и сплюнул алый сгусток. Воздух с сипением врывался в приоткрытые губы. Я сгребла сигарду под голову побольше лежалого лапника, накинув на него тряпье. Лучше такой подголовник, чем вообще ничего! Он попытался что-то сказать, но я решительно положила ладошку поверх его губ:
- Сейчас тебе не надо разговаривать. Не вставай... только не вставай опять!
Выбравшись из шалаша, я присела рядом с Лямом, задумчиво ковыряющим палочкой в костре. Он поднял на меня свои удивительные глаза:
- Лям, нам действительно грозит опасность. Точнее, только ему, меня в том видении не было.
Мы помолчали. Я оглянулась на шалашик
- Спасибо тебе! Знаю, что не можешь остаться. Если тебе пора, уходи.
Неожиданно Лям мягко обнял меня за плечи.
- Ну, чего прощаешься? Свидимся еще! А я тебе подарочек еще один сделаю.
Он поднялся, широко улыбнулся и ушел, махнув напоследок рукой, прежде чем скрыться в лесу. Над костром висел симпатичный котелочек, в котором уже закипала вода. И блестел этот котелочек так же, как улыбка довольного Ляма.
Горячая вода - это хорошо. Нужно теплое питье... Я сходила к малиннику, который приметила еще, когда искала гриб-дымовик, и набрала немного ягод. По пути обратно, на полянке, выдернула мяты и бросила все это богатство в горячую воду. Сняла котелок, чтобы настоялось. Что там сказал Лям насчет прошлого Аарне? Что я сама могу его узнать?..
Я решительно забралась внутрь шалаша, поставила горячий котелок, чтобы остывал, рядышком, и посмотрела в мутные от боли глаза Аарне. Как и прежде, сердце замерло, но я судорожно вздохнула и взяла себя в руки.
Несколько мыслей не давали мне покоя.
Бабушка любила ставить меня в тупик, задавая неожиданные вопросы, на которые я невольно попадалась - отвечала. И я тоже научилась так делать!
Ему нельзя говорить... но я теперь не могла молчать. Ведь что-то я смогу понять хотя бы по тому, как он посмотрит... Ну хоть о чем-то спрошу...
- Ну и что ты там сжег? - я нарочно подозрительно сощурилась. - Или все-таки не сжег, а припрятал?
Он устало прикрыл глаза, но я успела заметить мелькнувшее в них удивление. Моя уверенность в том, что я смогу ещё что-то узнать, рушилась с каждым мгновением его молчания. Наконец я вдруг услышала:
- Да нет, всё сгорело, хвала богам... и больше никому не причинит вреда...
Я уже не ожидала ответа и поэтому немного растерялась.
- И что это было?
Аарне отвернулся и совсем замолчал.
А меня словно кто-то подбивал, я уже не могла остановиться!
- Значит, как ты говорил Алвару, наш сигдан Сойле употребляет запретную траву? И, видимо, не только употребляет, но и приторговывает. А ты, верный боец нашего славного вождя, взял и все сжег...
Аарне мне не отвечал и даже вида не показывал, что слышит, но мне было уже все равно. Мысль неслась вдаль.
- Ну и сбежал, понятное дело, под шумок, пока Сойле пошел на поселение сверов. Потом, видимо, прибился к другому отряду? Не знаю, как тебе всё это удалось... Только я-то вам зачем была нужна? Хотели продать на рабском торгу, как я поняла, а почему ты передумал? Мне вдруг стало так горько. Ведь и правда они меня хотели продать...
- А я и не передумал, - вдруг произнес он. - Я просто этим - не занимаюсь. Да и какое тебе дело? Уходи... - слабый голос какой, совсем еле слышный!
- Вот сначала на ноги встанешь, а потом и будешь прогонять, - буркнула я, не умея унять раздражение, невольно поднявшееся после всей этой неприятной для меня речи.
- Только что ж ты своему приятелю тогда говорил, что придете в город и меня продадите?
Аарне ожег меня яростным взглядом:
- А что, по-твоему, я должен был этому идиоту сказать?! Давай проводим её к родным!? Да? Он явно пожалел, что так вспылил, досадливо отвернулся от меня и тут же закашлялся. Кровь снова пошла горлом.
Не замечая этого, я крикнула зло:
- Зачем вообще вы меня утащили? - и вдруг вспомнила! Его не было среди нападавших! Их было много, но его там не было!!! Значит... ?
Котелок уже достаточно остыл. Я приподняла Аарне голову и уложила ее себе на колени. Пристроила котелок так, чтобы ему удобно было пить, и вытерла стекающую по подбородку кровь. Я ругала себя мысленно за глупость... Как я могла забыть? Аарне, похоже, вообще не было ни среди напавших на деревню, ни среди тех, кто напал на нас в лесу. Как же мне стало стыдно! Ему опять плохо из-за меня.
Аарне
Мне очень не хотелось задумываться: где сон, а где явь...
Иногда действительность была почти такой же приятной, как во сне. Легкие руки девушки смачивали губы, укладывали на лоб что-то прохладное, отчего в голове прояснялось. Тогда я приоткрывал глаза и видел её лицо. Очень сосредоточенное и встревоженное. И немного грустное.
Мне очень нравилось наблюдать за ней, глядя сквозь ресницы, тем более что я почти всегда чувствовал, когда она была рядом. Но я старался, чтобы она этого не замечала. Не хотелось увидать, как заботливый, теплый взгляд становится враждебным. Это ещё случится... но пусть не сегодня.
Хотя вроде бы она поверила, что я не бил её по голове и не собирался продавать. Вот только следовало честно признать, что не надо было мне ничего говорить...
Да уж. Как трогательно. Вот он я - решил тебя спасти от рабства, а может и от чего похуже. Герой, весь в белом. Вернее, в черном. И чего добился? Она останется рядом, будет меня лечить и заботиться... а тем временем люди Сойле нас найдут... с помощью магического поиска или как-то ещё. Собак, конечно, я со следа сбил, но этого мало...
Увиденная мной сцена в подземелье не дает сомневаться, чем же всё закончится. Да я, собственно, и не удивился... Вот только нельзя, чтобы она была со мной, когда это произойдет.
Что мне стоило промолчать! Или сказать что-то такое, чтобы она разозлилась ещё больше...
От этих мыслей становится так мерзко, что сознание снова и снова проваливается то в черноту, где нет ничего, кроме боли, то опять забрасывает меня на знакомый берег, где удается ненадолго забыть об опасности, угрожающей моей спутнице. А главное, о том, что я сам могу навлечь на неё всё то, от чего хотел избавить...
Ну да, я прячусь... прячусь в своих снах, чтобы не ругать себя опять... и единственным оправданием мне служит то, что если уходить туда иногда, то становится немного легче дышать и не стонать при каждом движении - этого только не хватало...
А, будь оно всё проклято! Даже и тут не повезло. Очнувшись в очередной раз, я услышал-таки свой собственный хриплый стон. Хорошо, что девушки в тот момент не было рядом. Скоро она вернулась с охапкой свежих веток и листьев, с травами и мхом.
Тихонько положила наземь свою "добычу". Снова прикосновение тонких пальцев, холодная вода - а потом я понял, что она пытается меня сдвинуть. Ветки предназначались для постели.
А теперь помоги ей, придурок, - не хватило ума и выдержки промолчать и оставить при себе свои оправдания, значит теперь она будет тебя тащить, и ворочать, и лечить, а ты приподнимайся... знаю, что не хочется... и глаза можешь не открывать, ты, главное, двигайся... И молчи...
Альдис
Я аккуратно заделывала мхом щели в стенках шалаша - они были совсем незаметными, но всё-таки оттуда немного тянуло ночным холодом. И в это время я спиной почувствовала, что Аарне открыл глаза и смотрит на меня.
Захотелось поежиться или сразу обернуться. Но я продолжала свою работу.
- Значит, ты хотела взглянуть на моё будущее? - услышала я тихий, но очень холодный голос. Почти как в том видении. Когда он говорил с палачом.
Я только открыла рот, чтобы ответить, как услышала:
- Ну и как? Понравилось? Голос был полон сдержанной ярости. - Или ещё что-нибудь хочешь увидеть?
- Ничего я не хочу!
- А если не хочешь, почему ты не уходишь? Ведь ты же узнала, кажется, что я не самая лучшая компания для тебя. И уж не знаю, что там увидела ТЫ, но я... видел достаточно, чтобы понять, что тебя там быть не должно!
Уходи к своим, - продолжал он более спокойным голосом. - Ведь знаешь, наверное, куда идти.
- А ты действительно не понимаешь, зачем я здесь? - Мне было очень обидно. - Что я хочу тебя вылечить? Ведь это из-за меня... стрела... это же я её задела!
- Какая разница. Ну не ты - так кто-нибудь другой... - произнес он устало тоном, которым что-то втолковывают глупому ребенку. - Вынула стрелу - спасибо. И хватит. Я отлежусь тут пару-тройку дней... и тоже уйду. Только воды оставь...
- Ты сам-то хоть веришь в то, о чем говоришь?
Я посмотрела в в насмешливые и какие-то шальные глаза.
- Не знаю... Только нельзя тебе туда со мной... в замковое подземелье...
Он усмехнулся, и я вдруг осознала, что эти слова он не сказал вслух. Просто подумал.
А я услышала.
Я слышала бабушку. Очень часто. Не задумываясь о том, как это происходит. Бабушка вообще была, как правило, немногословной, и её мысленная ласка или просьба, обращённые ко мне, были делом привычным. Так было - не знаю почему. Никогда я не угадывала ещё чьих-нибудь слов.
Но в тот момент даже не это поразило меня. Прозвучавший голос - да, это был голос Аарне, но ТАК он со мной ещё не разговаривал. Ни следа холодной насмешки, равнодушия... отчужденности.
Виноватая, грустная улыбка... какая-то беззащитная... Мне чудится?!
Я вглядывалась в его лицо, пытаясь увидеть то, что услышала в голосе. Но он сразу закрыл глаза.
И тогда - с запозданием - я вдруг поняла то, о чем не думала раньше.
Увиденное мной с помощью Ляма - должно случиться. Я не могу это предотвратить. И добилась только одного - заставила сигарда пройти через это дважды. Что-то больно сжалось у меня внутри... Но ведь вчерашняя рана у него зажила! Если я верно разглядела тот сон.
Та - зажила. А остальные?
"Хочешь думать, что это сон? - сказала я себе. - Конечно, так легче... Потому что ты оказалась жестокой, моя дорогая, - ты ведь знаешь, что он всё это действительно чувствовал. С начала и до конца"...
Я встала на колени и взяла Аарне за руку. Он не пошевелился, но сплетенное из наших волос колечко тихо сжало мой палец.
Всё равно я буду бороться!
-Молчишь? - Теперь я обращалась к нему так же, как бабушке - мысленно. - Хорошо, я тоже буду молчать. Только знай - никуда ты от меня не денешься. И перестань двигаться, не вставай, я же вижу, как тебе больно!
Его пальцы в моей руке дрогнули, Аарне приподнял голову и открыл глаза, показавшиеся мне вдруг не серо-голубыми, а синими, как море в грозу... и тут же я ощутила непонятный страх и желание бежать отсюда - куда угодно, только скорей. Так трудно было остаться на месте и тут же не вскочить!
А в следующее мгновение... наваждение схлынуло.
Аарне неподвижно лежал на приготовленной мною постели, и только губы его окрасились алой кровью.
Не хватило сил...
- Вот, значит, как ты можешь? - зло сказала я. - А я не уйду. Всё равно ты меня не прогонишь!
И стала расплетать волосы.
Аарне
Я проснулся с ясной головой, от какового состояния успел уже, оказывается, за последние 2 дня отвыкнуть...
Боль в груди спряталась куда-то глубоко и почти не мешала дышать. Вместе с сознанием вернулась память. Вместе с памятью - стыд. И желание действовать.
Ведь моя спутница меня наполовину вылечила...
Я осторожно приподнялся, прислушиваясь к себе - справа в груди словно затаился кто-то железный с острыми краями. Но не двигался. Пока.
И ты рассчитывал переломить ведунью ТАКОЙ силы?! Внушить ей страх и заставить уйти?!
Телепат хренов... Ну и что ж, что раньше получалось... Так то раньше.
Сам уйдешь. Вот только когда?
...Зато у меня получилось встать!
Правой рукой всё-таки двигать не хотелось, и натягивать куртку - тоже.
Поэтому, действуя одной левой рукой, я очень неловко накинул плащ и выбрался наружу.
Хорошо там было... Капли росы на траве искрились под лучами солнца так ярко, что больно было глазам. Захотелось немедленно наклониться, провести по ним рукой, слизнуть прозрачные огоньки... но я ж тогда не встану. Какие-то идиотские мысли лезут в голову... а вот интересно, если бы я был пониже ростом, меня бы так же шатало, как сейчас?
Шалашик одним боком почти прилепился к лесу, и совсем недалеко я с радостью заметил под деревом полузаросший мхом большой камень. Устремился к нему, как к родному, и почти упал сверху.
Мокрые листья... роса... запах свежести и раскрывающихся цветов позднего лета... и такой родной мох на старом валуне. Тоже весь в росе...
Как же мне хочется нырнуть в воду и плыть, плыть... Нестерпимо хочется... Только где же я здесь воду возьму... Что же это со мной такое?
Разве что умыться росой... а ее тут много.
Альдис
Подходя к шалашику, который мне уже казался чем-то вроде дома, я вдруг ощутила безотчетную тревогу и ускорила шаги.
Внутри было пусто... Аарне исчез.
Он всё-таки добился своего.
Всё вокруг потеряло смысл. Принесенная чистая вода, ягоды и несколько грибов, радость от пойманных рыбок, чудесное яркое утро...
А я так счастлива была, что угадала - мне удалось разбудить его собственные силы. Не знаю как. Но ночью словно чей-то тихий голос вплетал свои слова в мою ворожбу, и опять еле слышно зазвучала под переливы струн та баллада, что почудилась мне на далеком северном берегу... Во всяком случае, когда я перестала ворожить, мой спутник просто спокойно спал - дышал ровно и тихо, не стонал, не метался, и лоб его наконец перестал быть горячим...
Но ведь я уходила совсем ненадолго!
Ягоды, грибы и рыба - всё то, что я с такой радостью собиралась скорей приготовить - показались ненужными и лишними. Я положила их рядом с нашим импровизированным ложем из веток...
Зачем тогда всё...
Его меч лежал на прежнем месте. Значит, оружие он не взял!
Я выбежала наружу - и почти сразу увидела Аарне.
Он сидел на камне, прислонившись спиной к стволу старой поваленной сосны.
Голова его была запрокинута, и глаза, показавшиеся мне опять темно-синими, неподвижно, остановившимся взглядом смотрели в небо.
На секунду я застыла, задохнувшись, в висках застучала кровь...
А потом увидела, как он пошевелил левой рукой... и между пальцами заклубился какой-то туман. Правую руку он медленно, с трудом прижал к груди... и пальцы - искрились...
Я так и стояла. Не знала, что сказать.
Его плащ лежал рядом на земле. Руки, плечи... даже повязка на груди - всё искрилось, и капли воды сияли ореолом вокруг головы, на концах волос.
Казалось, что роса со всей поляны, сливаясь в небольшие струйки, устремилась к Аарне. Она превращалась в туман и клубилась вокруг него, складываясь в замысловатые фигуры, легкими тенями касающиеся его лица, рук. Эта водяная пляска длилась и длилась, а я не могла оторвать взгляда. Наконец, водоворот тумана яростно завертелся, вспыхнула радуга - и капли опали обратно на траву, зашуршав, как легкий дождик.
Аарне вздохнул и посмотрел на меня... Он улыбался так светло и мягко, что мое сердце сжалось от нежности. Я засмеялась, подбежала и обняла его, забывшись от радости.
Он вздрогнул... и мое наваждение развеялось. Опять я сделала ему больно?! Что же я творю... как стыдно... Я смущенно отстранилась, стараясь не глядеть ему в глаза.
Было ужасно неловко от моего порыва, щеки залила предательская краснота. Да что ж это со мной? Может, он не заметил?
Какая я глупая - разве это можно не заметить?
Надо сказать ему что-то такое, отчего он сразу поймет, что это ничего не значит... А что, все-таки это объятие что-то значит? Я слушала, как сильно бьется сердце, и молчала, смотря в сторону от Аарне, даже голова кружилась от собственных мыслей. Старалась выбросить все из головы, подумать о чем-нибудь другом, но тут же вспоминала, как пахли его волосы прохладой и свежестью, и даже руки начали тихонько подрагивать, а он все молчал...
И смотрел на меня.
Я наконец отважилась взглянуть в его глаза...
Они снова были светлыми - серо-голубыми. Они затягивали. На дно...
И не знаю, чего в них было больше. Радости - или боли.
Сильные руки взяли меня за плечи. Аарне легко встал и сказал тихо, опустив взгляд:
- Ну что ты... Всё в порядке. А я ведь даже не знаю, как тебя зовут...