От сына своего он  в ужасе бежал 
и ждал спасения лишь в Боге, 
что жизнь его как светоч озарял 
и был надеждой на пороге 
смертельной схватки жаждущих врагов 
его лишить свободы для оков.

Он в полчищах народов прозревал вражду, 
не ждал от них он состраданья 
и только Бог, - обет для созиданья, 
был им любим. Его там ждут.

Я в тишине стоял. В малиновой гробнице 
он успокоился давно. 
Но в равнодушных серых лицах 
понять те страсти не дано.