Кусков Сергей Анатольевич : другие произведения.

Записки раздолбая или мир для его сиятельства

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Рома - типичный раздолбай из категории "ребёнок до старости". Несмотря на свои почти тридцать лет, живёт один, ни на какой работе надолго не задерживается и ничего в жизни не хочет. Пьянки-гулянки, порнушка на ноуте и любимое фэнтези в ридере. Но всё меняется, когда, умирая за монитором, он оказывается в теле юного графа в магическом средневековом мире. Магический мир это, конечно, здорово, а быть в нём графом - вообще нечто...
    Но теперь на Роме лежит такая непривычная штука, как ответственность за жизни тысяч зависящих от тебя людей. Над графством встают чёрные тучи, а у него лишь запас никому не нужных здесь знаний бывшего гуманитария. Но он очень, очень-очень хочет жить!
    Первоапрельский розыгрыш 2018 года, переросший в полноценную серию. Планировалось, что это будет грубый стёб на штампы в попаданческой фэнтезне, но вышло как обычно совсем не так, как планировалось.
    Боярка/гаремник/попаданцы в магическое средневековье. Внимание, местами ненормативная лексика, 18+
  ЗАПИСКИ РАЗДОЛБАЯ
  
  ИЛИ МИР ДЛЯ ЕГО СИЯТЕЛЬСТВА
  
  
  
  Пролог
  
   или о том, что настоящие приключения начинаются тогда, когда жизнь попахивает эпилогом
  
  
  
  Новый год. Первый день месяца Мартиуса тысяча триста восемьдесят четвёртого года. Ровно два года, как я здесь. Много это или мало? Вроде не так, чтобы очень, но словно прошла целая жизнь. Со мной за почти три десятка лет дома не произошло и десятой доли того, что пережил здесь. Я по-прежнему веду это долбанный мысленный дневник, и наверное это к счастью, но получается только мысленно. Несколько раз пробовал записывать его, и тексты эти где-то валяются в замке, уже и не знаю, где именно. Всё равно никто не прочитает ближайшие несколько сотен лет - не дошла ещё местная криптография до расшифровки текстов. Самое сокровенное тогда записал, самое-самое. Но потом бросил. Ибо было банально некогда тратить бесценное время на ерунду, когда жизнь кипит от реальных тектонических событий. 'Скоро стану я больным и старым, вот тогда и напишу свои я мемуары' - рано, наверное. За сохранность каракуль, что прочитают, не переживаю, ВСЕ личные записи делаю только на русском. А если до замка доберётся очередной попаданец с бывшей Родины... А, всё равно плевать.
  
  Итак, два года моего здесь пребывания. И я отмечаю это событие тем, что еду... К эльфам. В качестве посла. Почему? Потому, что изгнан. Как, изгнан? А как бывают изгнаны графы? Никак. Официально меня всего лишь 'отправили в соседнее королевство' в качестве 'дипломатического представителя', возвращаться домой моему сиятельству никто не запрещал, в правах не понижал. Вот только если пересеку границу в обратном направлении, мой шурин, чтоб ему долго и счастливо жилось, мягко и ненавязчиво, но очень решительно прикажет меня убить. Несмотря на то, что мы теперь родственники. Думаю, мы и родственники-то только потому, что сеньора, едущая со мной в карете, его кузина, тоже ему... Немного мешала. Так как принадлежит более старшей ветви династии и тоже имеет права на престол. Политических амбиций девочка всё это время была лишена начисто, прекрасно понимала законы клоаки, в которой жила и не высовывала голову, только потому и выжила, но тем не менее, без неё в столице его величеству будет гораздо спокойнее править своим государством. Своим теперь уже без кавычек. А без кавычек потому, что большую часть заговорщиков, пытавших сделать его бывшим, и более того, мёртвым королём, совсем недавно Карл Шестой порешил. Месяцы здесь дли-и-инные, но всё равно будто вчера всё случилось. Кого-то из заговорщиков в бою убили - кто успел открыто восстать (нашлись же идиоты!), кого-то судили и повесили, а кто-то поскользнулся на яблочной кожуре в тёмном переулке и упал на неудачно подвернувшийся ножик. Раз пятнадцать упал, но судмедэкспертизы тут пока ещё нет, хрен докажешь, что не так всё было.
  
  Я тоже был среди заговорщиков. За это, в общем, и еду в Эльфийский Лес. И то, что именно я спас его коронованную задницу и оставил в статусе живого короля... Это замечательно. Но без меня в своём государстве шурину будет править ещё более спокойно.
  
  - Да, да, детка!.. - вырвалось у меня, мысли сбились. - Вот это ты мастерица! Вот это умница!..
  
  Моя рука теребила смоляные локоны Катюши, как, чисто по-русски, прозвал её про себя. Она тоже из династии Серториев, но официально ей, ещё в младенчестве, на всякий случай присвоили фамилию матери, Фуэго, чтобы в глаза не бросалась. По-русски это будет Катюша Пламя. Внутренней энергией, непоседливостью и жаждой к приключениям она фамилии соответствует, но в отличие от моей рыжей сестрёнки, волосы у Пламени чёрные, смоляные, не под стать. Впрочем, почти все Сертории темноволосы, что в моих измышлениях (тут о таком не то, что не думают, но вряд ли вообще понимают о чём я) возвышает их, имперских романно-иберийских аристократов, над сворой варварской гопоты, давшей начало подавляющему большинству местной аристократии. Отстояли землю, не прогнулись, не смешались, а вскоре смогли сесть на трон, сохранив в варварском море имперское наследие.
  
  Так что тутошние аристократы мне типа завидуют - мало того, что женат на принцессе, так ещё красивой, да ещё необычной, местной изюминке, сохранившей древние имперские корни! Ибо даже простой народ варварская гопота имела пятнадцать столетий, там тоже в большинстве светловолосые и светлокожие.
  
  А уж как эта смугляночка безумно красива!..Й-а - йа! Да, детка!..
  
  ...Короче, я из последних сил сдерживался, чтоб не кончить, а эта бестия, словно чувствуя кожей ладони апофеоз пульсации крови, продолжала вытворять кончиком язычка такое... Такое... В общем, так, как она, мне не сосали нигде, а я за последние два года год стал о-очень развратным товарищем!
  
  Нет, ну а вы бы не стали развратным, очутись в теле графа? Правителя двухсот сорока трёх деревень, восемнадцати посёлков городского типа и пяти городов? Когда любая юбка, от простой служанки до жены или дочери бургомистра на подведомственной территории запрыгнет в постель, и никто, даже отец и муж, её не осудит? Наоборот, ещё свечку напросятся держать, чтоб подсказать 'этой дуре', как сеньора правильно ублажать. А соседи? В смысле соседки? В смысле, другая аристократия? Да от них отбою не было! Богатый, знатный, холостой... Так иногда затрахивали, когда в гости заявлялись, что лучше уж к служанкам! Те проще, потолок видят и рамсы не путают. Просто дают, но качественно - для своего же сеньора стараются! Короче, если кто думает, что быть холостым графом это круто, тот... Явно обладает не всей информацией!
  
  - Да, да, детка! Вот так! Дас ис фантастишь! Ага, ага, шпрахн дахн! Вот тут, вот тут, самым кончиком. А-а-а-а-а!!!!! Всё-ё-ё-о-о-о!!!
  
  Она успела. Обхватила головку ртом, полностью её заглотнув, но неглубоко. Мой выстрел, наверное, в лучшие времена мог бы снести кому-то голову, но учитывая, который это был по счёту раз за последние десять дней, энергии в 'выстреле' было немного.
  
  Катюша подождала, пока я полностью 'опорожню резервуары', деловито подняла мордашку и улыбнулась. Картинно сглотнула. Рукой же начала мелко, но нежно поддрачивать ствол, словно надеясь на продолжение. Ага-ага, ща-аз! Хватит меня мучить! Сколько можно, и так столько раз!
  
  - Достаточно!.. - вздохнул я. Как-то жалко вздохнул, жалостливо. Это я, крутой-крутой граф Пуэбло, которого боится половина королевства, включая короля? И торопливо, словно нашкодивший щенок, или подросток, которого мама застала в комнате за онанизмом, принялся поднимать штаны и завязывать на поясе. До наших крутых широких рокерских ремней, привычных мне ТАМ, тут тоже ещё не додумались, завязывают штаны тонкими, со специальными фиксирующими механизмами.
  
  Глаза этой бестии довольно блеснули. Она пересела на моё сидение, подлезла под руку и плотно прижалась, раскидывая ноги в стороны.
  
  - Теперь ты.
  
  Долг платежом красен. Да я в общем и не расстраивался по этому поводу. А чем, ну чем, блин, тут заниматься в этой долбанной карете? Карета, уважаемые, это не то же самое что родительский 'Audi', на котором мы ездили в Ялту. Давно было, хохлы тогда ещё не думали ничего эдакого чудить, границы открытые были, а люди дружелюбные. Но не о них речь - как щас помню, полтора суток тряслись по условным дорогам России, а потом по ещё более условным дорогам Нэньки... Ибо хороший асфальт закончился на энном километре Симферопольки, ещё не отъехали толком, и все дороги превратились в условные. И это в хорошем салоне настоящей немецкой машины! С радиоприёмником и стереосистемой! С возможностью почитать (ридер тогда меня реально спас), несмотря на небольшую качку. С проносящимся за окном пейзажем, который был довольно непривычен и интересен мне, проведшему всю жизнь в северном мегаполисе. Особенно интересен на Юге и по Украине - совсем другая природа, другие дома, люди другие...
  
  Так вот, карета, даже на рессорах (слава богу их тут придумали, не надо прогрессорствовать) трясёт так... Что мама моя женщина, роди обратно! Дороги... По Украине и то лучше были. Тут, скажем, дорог НЕТ. Грёбанная грунтовка. Даже у эльфов, хотя они тут слывут цивилизацией технически развитой, прям сибаритами. Да, действительно, по их Лесу качает не так сильно, как когда едешь по территории королевства, мы с Катей, вот, даже шалостями всякими занимаемся... Но загнуть благоверную раком, уперев в сидушку, я не рискну. Посол, приезжающий к эльфийскому королю с травмой... Это будет что-то! Ладно если на ухабе руку сломаю, а если поясницу? Ну, а про Катюшу вообще молчу - я скорее себе что-то сделаю, чем ей доставлю неприятности. А тра... Заниматься любовью, когда на ухабе можно подскочить и так двинуться о части интерьера салона... Короче, мало обоим не покажется. Поначалу шалить по-крупному мы пробовали, но почти сразу решили, оно того не стоит.
  
  Но качка - ещё полбеды. К ней привыкнуть можно, адаптироваться. Гораздо большее зло в карете - СКУ-У-У-КА!!!
  
  В машине можно почитать. Тут - не почитаешь. И из-за качки, и из-за освещения. Окон тут нет - на окружающий мир не посмотришь. Нет, окна, конечно, есть, но маленькие, и занавешены. В целях безопасности - про разбойников на средневековых дорогах слышали? Это не преувеличение. Наоборот, преуменьшение. И то, что со мной едет около сотни воинов - не показатель, тут встречаются банды под триста-пятьсот человек, целенаправленно охотящиеся на состоятельных 'клиентов'. Арбалеты в кустах, поваленное дерево - и реально твоя сотня мало что сделает. Классика, но, блин, работает же! И то, что я - маг, не спасёт. Ну, а ещё они занавешены из соображений сугубо эстетических - нечего всякому быдлу смотреть, чем там в салоне, то есть в карете, благородные занимаются. Средневековье-средневековьем, но люди тут неглупые, сообразили, чем в каретах лучше всего заниматься, вот и ввели сию норму на уровне правила.
  
  Что ещё? Спасть? Мимо. Выспались мы с Катюшей на сотню лет вперёд. Скорости тут небольшие, а расстояния немаленькие. Мы, например, уже десятый день едем. В шашки-шахматы играть? Магнитные? Ага, сделать их вначале надо, эти магнитные. 'Тут вам не там', с заводскими магнитами напряжёнка, а природные стоят столько, что шахматы эти дешевле из золота выпилить. Да и осточертеют они быстро - проверено ещё по той жизни.
  
  Вот и остаётся ублажать друг друга нетравмоопасными способами. Эмпирически мы выяснили, что 'йогуртовый десерт' относительно безопасен, во всяком случае, для такой ловкой кошки, как моя жёнушка. Мне же нырять под все эти её платья и юбки... Не то, что не хочу - мне даже нравится, но реально напрягает! А снять платья возможности нет - чтоб их потом одеть, надо звать служанку (сам не справлюсь), и светить перед всем кортежем, чем её сиятельство в карете занималась. Да нет, пофиг, меня не смущает, тем более это моя жена, а не любовница, но положение графа обязывает к кое-каким статусным заморочкам, и бороться с ними не получится - пробовал поначалу. Лучше смириться.
  
  ...Да и вдруг на самом деле 'попадём', и на нас нападут? Что ей, голиком из кареты выскакивать и убегать? Тем более, тут не родное королевство, а Эльфийский Лес. В смысле, не прям лес, это так официально государство эльфов называется, но земли действительно чужие, и что тут на них происходит... Одним эльфам ведомо.
  
  В общем, ограничились тем, что я ныряю ей рукой под платья и устанавливаю там свои феодальные порядки, какие посчитаю нужным. Не-ну-а-чо, я тиран и сатрап! Здесь это норма, мужик в семье тут и должен быть тираном и сатрапом! Даже если жена - сестра короля, голоса в доме один фиг не имеет. Что хочу - то и творю.
  
  - Ах ты моя маленькая шлюшка!.. - Кажется, непроизвольно я перешёл на русский. Платья поддались, рука, наконец, достигла её потаённых мест. Катюша раскинулась у меня на коленях, легла поперёк и откинула голову с распущенными волосами на сидение. Одной ногой в туфельке упёрлась в стену кабины правее дверцы, другой - в противоположное сидение; рукой, чтоб удержаться, тоже в сидение, а второй, естественно, обнимала меня.
  
  - Да-да-да! Сделай это! Прошептали губы этой бестии... И я перешёл в наступление.
  
  Боже, какая она мокрая! Прям на взводе! Конечно, десять дней без нормального секса - на привалах мы себе не позволяли кувыркаться. Слишком громко кувыркаемся, а биваки, на которые останавливаемся... В общем, слишком скученные, слишком людные. Будь вместо неё какая крестьянка, или любая из моих прошлых фиф, плевать, но трахать сестру короля, как грязную девку... Статусные заморочки, блин! В общем, довольствовались полумерами, а ими сыт не будешь.
  
  Палец нашёл её самое-самое чувствительное место, и я принялся остервенело его тереть, вначале вверх-вниз, пока не почувствовал, что этот маленький комочек плоти превратился в упругий шарик, затем влево-вправо. Почувствовав, что рука подсохла, залез вглубь, смазал пальцы и вновь продолжил терроризировать. По телу Катюши пошли волны небольших судорог. Ноги дёрнулись, вначале одна, затем вторая. Я как можно крепче перехватил свободной рукой её талию, ибо вырывается её бывшее высочество, когда кончает, весьма некисло. Сдавил. Но натиска на интимные места не ослаблял.
  
  Наконец, она застонала и дёрнула ногой. И ещё раз. И вообще сама дёрнулась, пока не пытаясь вырваться, но готовясь.
  
  - Рикардо! Милы-ы-ый!.. Давай дальше!.. - прошептала она, и это последнее, что она смогла прошептать осознанно и внятно.
  
  Мой средний палец проник в самую сердцевину её женского естества, на всю глубину. Конечно, и толщина не та - не тот женщинам там нужен палец, да и длина, но где-то как-то, ещё в прошлой жизни, читал, что бОльшая часть нервных окончаний, отвечающих за удовольствие, находится у них неглубоко, с краю. Природа позаботилась, чтоб, типа, мужики с маленькими агрегатами не комплексовали. Так что какой-никакой заменитель, а удовольствие доставляет. И за десять последних дней Катарина ни разу не пожаловалась.
  
  - Да-а-а-а.... А-а-а-а-а!!! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!.. - откликнулась она на мои поступательные движения пальцем. Туда-сюда, туда сюда. Пару раз дрыгнула ногами, полностью задрав их, но я держал её туловище крепко, удержал (да и знал уже, что так будет). Я всё увеличивал и увеличивал скорость и частоту проникновений. 'Как поршень, блин!' - пришла в голову аналогия.
  
  Да, что-то есть в движениях от поршня. Кстати, а что, если попробовать у себя во владениях построить паровой двигатель? Я, конечно, ни хрена не разбираюсь в этом, но поколдовать, может что соображу? Самое главное, идею, что это работает, знаю, в отличие от местных.
  
  Под мои мысли о паровозе возле замка, Катюша кончила. Палец к тому моменту ускорился на максимум, даже кисть заболела, а смазка 'стёрлась' - стало суше от такого интенсивного трения. Так что она вовремя. Я успел вытащить руку из под юбок и перехватил её тельце двумя руками. Вовремя. Катюша забилась так, что ещё чуть-чуть, и вывалилась бы на дорогу, блин! Ну, карету бы точно перевернула. Шучу, но лишний стук по стенкам кабины кареты нашему статусу точно не нужен - набегут желающие спросить, что случилось, а замков изнутри на дверцах нет. Да и удариться в падении она может сильно - тут понятия не имеют об обитых кожей мягких сидениях. Сидения деревянные, просто подушки сверху положили. И пол деревянный. И куча углов. И никакой резины и пластмассы. Короче, немцев на них нет, из корпорации 'Audi'!
  
  Под конец мягко опустил юбки и ноги благоверной (вместе с попой) на пол между сидениями, крепко держа в руках её верхнюю половину. Посидев в проёме и отдышавшись, Катя задрала голову, посмотрев мне в глаза.
  
  - Ричи, я тебя люблю!
  
  Знаете, как, блин, приятно было это слышать? Я ведь маг, я чувствую искренность, она была искренняя. Я наклонился и начал целовать её глазки, лобик, носик, щёчки... Вплотную подобрался к губкам, но в последний момент опомнился и одёрнул лицо. Катя понимающе улыбалась - не осуждала.
  
  - Что, не нравится йогурт, да?
  
  Я кисло улыбнулся.
  
  - Любимую жену, значит, кормишь, а сам даже поцеловать брезгуешь? Кстати, ты так и не сказал, что такое 'йогурт'.
  
  Я молчал.
  
  - А жена, между прочим, принцесса! Королевских кровей!
  
  - Жена у меня, ваше сиятельство, графиня, - поправил я, поднял её и усадил рядом. И уткнулся в её небольшую, но в корсете выглядящую просто потрясающе грудь. Доставать её из корсета, после самой первой глупой попытки, больше не рисковал. Вы не представляете, как сложно эту хрень потом зашнуровать, чтобы всё было правильно! Пусть Марта, наша служанка (слуги в другой карете с нами едут) этим занимается, меня - увольте! И без корсета не походишь - я говорил про статусные заморочки? А лифчики ещё не изобрели.
  
  - Ладно, я тебя как-нибудь воспитаю, - весело хмыкнула она.
  
  - Ваше сиятельство забывается, - провёл я ладонью по второй груди.
  
  - Да, о, муж мой! Прости! Всё будет так, как скажешь ты и только ты!
  
  Сколько пафоса и иронии! Знаете, а мне именно такая и нужна. Надоели эти покладистые б...дины, трясущиеся перед тобой и делающие всё, что скажешь. Маленькая весёлая семейная война - залог крепких отношений! А отношения у нас будут крепкими, хотим мы этого или нет, брак-то политический!
  
  Мы рассмеялись. Я просто притянул её к себе, поправил подушку сзади и улёгся, закинув ноги на противоположное сидение, уперев одну в стенку салона.
  
  - Кстати, ваше сиятельство, у меня вопрос. Я совершенно точно знаю, что взял вас девстенной. И как маг, удостоверился в этом. Откуда же, чёрт побери, вы так хорошо владеете языком? Это уровень профессионала, даже любители сосут от зависти в сторонке, как вы сосёте! - Потрепал её чёлку.
  
  Катюша пожала плечами.
  
  - С братьями тренировалась.
  
  Я нахмурился, но лишь слегка.
  
  - А с братьями... Можно?
  
  - Ой, да не смеши меня. - Она пыталась развалиться, как и я, но у неё не получилась, и просто села рядом. - Это же игра, забава. Я - им, они - мне. Не со слугами же тренироваться!
  
  - Ну, мой Рыжик на слугах и тренировалась... - произнёс я и прикусил язык. Но было поздно.
  
  - Что можно графине, не всегда позволено принцессе, - отрезала она. - И да, мой муж и господин, я буду верна тебе. Спать с прислугой - ниже достоинства представительницы королевской крови.
  
  Улыбнулась.
  
  - Но речь только о слугах, - картинно хмурясь, уточнил я.
  
  Кивок.
  
  - А если к нам в гости приедут... Представители аристократии, соседи, или ни дай бог, кто из твоей родни рангом повыше?
  
  Она пожала плечами.
  
  - Ты мой господин - я твоё сокровище. Вот и следи, господин, за своим сокровищем! - Она нагнулась и чмокнула меня в губы. Просто в губы, без языка, но я не успел одёрнуть.
  
  Что ж, моя жизнь в этом мире после всех приключений обещает быть очень весёлой!
  
  - И вообще, не понимаю твоей ревности, - надула она губки, когда я дёрнулся. - Как будто ты с сёстрами ничего такого не делал!
  
  - СестрОЙ. Она у меня одна, - снова вырвалось у меня. Нет, да что за женщина! Верёвки из меня вьёт. Сказано, принцесса, хорошую подготовку в дворцовом змеюшнике прошла. Хорошо, что жена, а не враг.
  
  - Вот, сам признался! - воскликнула она, радостно сверкнув глазами. - Так что не надо ревности.
  
  - Как подумаю, что моё сокровище кто-то ещё, кроме меня, имел... Даже в этот невинный прекрасный ротик... - Я как лежал, вытянул руки и обнял её за талию. - Карл тоже? В смысле, вы с ним? Он тебя... - Я сбился.
  
  Она потрепала мне волосы.
  
  - Ты такой смешной, когда ревнуешь.
  
  Помолчала, но ответила.
  
  - Конечно, он же тоже мой брат. Но даже он не мог позволить себе меня взять по-настоящему. Даже когда стал королём. Так что я твоя и только твоя, малыш!.. - она вытянулась и как бы легла на моё тело. Я почувствовал её руку на своём естестве. - Ну что, продолжим, мой муж и господин? Ты хорошо отдохнул?
  
  - Отдохнёшь с тобой, как же! - Буркнул я, после чего расслабил упор, свалился задницей в проход, из которого быстро вылез и пересел на противоположное сидение. - Катюш, я видел глаза бургомистра, когда трахал при нём его жену. Слышала ту историю, нет?
  
  Она с интересом покачала головой. Я продолжил:
  
  - Он был готов на всё. Никакого чувства собственности, никакого самоуважения. Я брал своё по праву сеньора, и он на это не реагировал НИКАК.
  
  - Что ты хочешь от простого народа? - ухмыльнулась Катюша. - Это быдло. Пусть и бургомистр. Ты - сеньор, для него больше, чем бог. Бог далеко и высоко, а ты рядом. И твои солдаты.
  
  - Он не боялся солдат, - покачал я головой. - Я бы увидел, почувствовал. Я сильный маг, я хорошо это чувствую. Он не ревновал СОВСЕМ.
  
  А этот 3,14дор мой родственничек, так его и разэдак всеми эльфийскими способами? Я на его глазах трахал его жену, а он - никакой реакции! Так и надо! А он не быдло!
  
  - Ты его сеньор, - спокойно, словно увещевая ребёнка, объясняла жена. - Не сюзерен, но от тебя он критически зависит; без тебя и твоих в его баронство вложений он никто.
  
  Я не сдавался.
  
  - Катарина, я, конечно, вассал твоего братца. И всё для него сделаю, и уже много сделал. И против ничего не задумываю, ты же знаешь. Но смотреть, как кто-то из твоих родственничков будет ...иметь тебя - не буду. Убью. Даже если это будет твой царственный кузен. Имей это в виду, когда соберёшься на блядки. Оно тебе надо, устраивать гражданскую войну?
  
  Катарина хотела рассмеяться, но смех застрял в горле. Она была хоть и слабой, но магичкой, и тоже почувствовала искренность и решимость в моих словах. Я не шутил и не преувеличивал. Ради неё я сам устрою переворот покруче того, что предотвратил.
  
  - Это опасные слова, Ричи, - покачала она головой.
  
  Я согласно кивнул.
  
  - Вот и думай. Какого-нибудь барончика я тебе ещё прощу, убив этого барончика. Но стравливать меня с правящей династией не смей.
  
  - Теперь понимаю, почему тебя послали к эльфам, мой муж и господин. - Она сделала для себя выводы, улыбнулась и пересела ко мне. Обняла. - Не дуйся, всё я поняла. Буду спать только с теми, кому желаю смерти.
  
  Я провёл ей рукой по щеке. Бестия! Затем одной рукой рывком притянул её к себе, другую водрузил на груди, такие сладкие, аппетитные и... Недоступные.
  
  Блин, да почему недоступные? Граф я или когда?
  
  ...И рывком порвал шнурок на её спине.
  
  - А-ай! - только и успела вскрикнуть она, но я задавил её стон в зародыше. Старым как мир способом. А йогурты... К чёрту! Один раз переживу! Всё ж своё, родное...
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Говорил местный король долго - любил чел потрындеть на публику. Я - не любил ни трындеть, ни подобный трындец слушать. Но мнение моего сиятельства мало кого в этом мире интересовало. Распинался, какой я весь из себя такой, что спас их грёбанную деревню (городом назвать это селение не повернётся язык, хотя таковым считается). То есть, вовремя дать люлей мэру той деревни, чтобы сделал свою работу - героизм? А мне нравятся эти эльфы! Прикольные ребята! Посмотрел влево. Катюша тоже скучала, но, привычная, имеющая иммунитет к такого рода мероприятиям, стояла стойко и мило улыбалась. Как впрочем и все вокруг, это я такой нетерпеливый, топчусь, как медведь, с ноги на ногу. Ещё чел распинался, как долго их народ находится в изоляции. И что неплохо бы начать общение с внешним миром. Дескать, среди тамошних человечков не только уроды есть, но и нормальные пацаны и девчонки. С этим я был согласен, но тут нюанс, речь короля не надо воспринимать буквально. Тут, при эльфийском дворе, тёрки и заморочки между местными кланами, и слова его величества не значат, что он на самом деле хочет сближения с людьми. Они значат лишь то, что с помощью форс-мажорного обстоятельства, моего приезда и выходки с той деревней, он пытается убрать конкурентов с политической доски, открыто высказывавшихся ранее против чего-то там, несовместимого с моим приездом. Кажется, эльфийский король мне тоже нравится, хоть и зануда.
  
  Но что бы сейчас ни происходило, какова бы ни была подоплёка, меня она не касалась, в интриги в их гадюшатнике вникну позже, когда начну хоть что-то соображать. А что не смогу сообразить - у меня есть эксперт, выросший при пусть человеческом, но дворе - объяснит. Вопрос не сегодняшнего дня. А потому я со спокойной совестью стоял и... Скучал. И поскольку заняться было нечем, а смотреть на эти лощёные 3,14дарские рожи уже надоело (реально эти эльфы смазливые, но если баб сие красит, то эльфские мужики вызывали именно эту нетолерантную ассоциацию), я начал размышлять 'за жизнь'. И размышления были не совсем весёлые.
  
  Да, жизнь моя, можно сказать, удалась. Я выжил...
  
  ..Нет, не так, надо громко, ором: 'Я ВЫЖИЛ!!!!!!!' В этом грёбанном мире. И даже прогнул тут кое-что под себя. Пусть только в своих владениях, в одном маленьком королевстве, пусть без моего присутствия порядок вещей через время устаканится в привычном русле, но раздолбаем, каким был до переноса, себя не считаю. Я впервые за свои двадцать семь сделал что-то стоящее, чем по праву могу гордиться. Устаканится? Да, обидно. Но я сделал, что мог, кто может - пусть сделает больше. Даже самая длинная дорога состоит из маленьких шажочков, и мне за мой не стыдно. Во как меня с этими эльфами на афоризмы плющит! Но сейчас, очутившись на этом тихом и спокойном отшибе мира, понимаю, что самое интересное в жизни позади. Да, возможно, я проживу ещё много лет. И проживу счастливо - местные боги наградили меня по-королевски, дав в жёны... Катю. Но жить буду в ленивой праздности в стране, дипломатические отношения с которой никому нафиг не нужны, потрахивая жену и (иногда) служанок, а если повезёт, то и местных эльфиек, никуда не влезая и ни от чего не огорчаясь. И плевать, что там дома - возвратимся туда не скоро, может даже через много лет, так что стоит ли напрягаться? Спихну заботы на Рыжика, девочка умная, справится. Тихий уютный сельский домик на отшибе... Хорошие перспективы, да?
  
  Может я бы и хотел ещё поучаствовать в приключениях, я натура деятельная и готов к ним, но и тут моё мнение никого не интересует. Карлу, суке, я мешаю, бывшие соратники по заговору с удовольствием меня кончат в качестве мести за родных, а бросать всё, людей, за которых отвечаю, и пускаться в путешествие по местному миру... Можно, но пока я к этому не готов.
  
  То есть, если говорить книжным языком, сейчас, по приезде в столицу эльфов, в моей жизни наступил эпилог. Всё самое интересное позади, в последней главе главный квест был сдан, герой остался со своей принцессой во вполне заслуженной сказке... И вот тут, у эльфов, читатель его и оставляет, видя, что у парня всё будет замечательно. Герой как бы заслужил спокойствие до старости, всё пучком... Но, блин, почему же так не по себе?
  
  И не надо бояться слова 'эпилог'. Эпилог - не конец жизни, это только конец сказки, конкретной истории.
  
  ...Но я не хочу на обочину истории и сказки! Я хочу ещё квестов и приключений!
  
  ...Господи, сколько раз я говорил про то, кому тут интересно моё мнение?
  
  Потому, слушая этого белобрысого чела, местного короля, я хоть и старался улыбаться, но медленно-медленно закипал. Я НЕ ХОЧУ эпилога! Я хочу ещё квестов! Боги, которые местные, включая эльфских, дайте мне ещё приключений! Не поверю, что меня сюда перенесли только для того, чтоб я навёл движуху в своих владениях и спас задницу местечкового короля. Я могу ещё, я способный! Да, раздолбай. Да, работа развозчика пиццы, распространителя листовок и тестировщика пожарных сигнализаций - это мой потолок в прошлой жизни, но я честно доказал, что могу, если захочу, ломать систему. Дайте мне ещё хоть чуть-чуть пожить по-настоящему, а не этой спокойной и тихой сытой жизнью диппредставителя в дурацком сказочном королевстве. Я справлюсь, честно!..
  
  - И в награду за свой поступок этот человек... - Голос королька, изменивший тональность, и его прямой взгляд в упор мне в лицо, вывели из состояния нирваны, в котором я общался с богами. - И в награду этот человек, несомненно, заслужил звание и титул... 'Друга Леса'!
  
  Сказано это было с таким пафосом, что я - прежний, наверное, скривился бы от омерзения. Но мне-графу не пристало, и я лишь дружелюбно поклонился. Под дружное рукоплескание всего собравшегося во дворце эльфийского бомонда.
  
  - Тронут такой честью, ваше величество!..
  
  После мероприятия надо срочно поймать и выпытать у Диего, что это за хрень, титул 'Друг Леса'. Какие даёт права и накладывает обязанности. Не верю я во всякие неформальные титулы, что они приносят одни ништяки. Скорее наоборот, проблемы они приносят. И чтобы оные проблемы замаскировать, их таким красивым образом и называют: 'Друг Леса'! 'Слуга Народа'! 'Лучший по профессии'! 'Королева красоты'!
  
  'Королева красоты' - шлюха, которую будут продавать очень богатым людям за очень большие деньги. Есть, точнее были в земной жизни знакомые в этой сфере, даже расценки называли.
  
  'Лучший по профессии' - это лох, которого назначили (после видимости некого конкурса) отдуваться за коллектив на каких-нибудь турнирах без выгоды лично для себя, с той же самой нагрузкой на основную профессию. Знаем, плавали, мама раза три так встревала, по разным конкурсам моталась, практически за свой счёт, пока фишку не просекла. 'Лучший учитель школы', блин! Тфу!
  
  А 'Слуга Народа' - вообще трэш. Для народа, конечно, слуговладельца. Ироничнее названия придумать трудно.
  
  Вот и 'Друг Леса' у меня хороших ассоциаций не вызывает.
  
  - В таком случае, дорогой граф Рикардо Пуэбло, могу ли я назвать вас другом? Своим личным другом? - Чел подошёл ко мне, протягивая руку, улыбка до ушей. Не фальшивая, нет - я ему симпатизировал, но политическая, 'дежурная'.
  
  - Конечно, ваше величество, - снова поклонился я и пожал его ладонь.
  
  Король взмахнул рукой, и зал ожил: запели трубы, заволновался и зашептался народ. Дальние двери распахнулись, и в помещение вошли несколько чело... Простите, эльфов, никак не привыкну, что они не люди.
  
  Процессия стоила того, чтоб на ней заострить внимание. Впереди шёл мальчик, что-то вроде местного пажа, в одежде всех цветов радуги - какое-то церемониальное одеяние. Впереди себя он держал подушку, оббитую зелёным бархатом, на которой лежало нечто... Скажем так, ювелирное, описать подробно у меня не хватает словарного запаса. Для медальона - большой, для ордена... О, точно! Помните орден шведского посла в 'Иване Васильевиче'? Вот что-то типа этого, только без больших камней, но по размеру такой же, на полгруди. Сбоку от мальчишки вышагивали, словно солдаты в Александровском Саду, тяня носок, вооружённые церемониальными алебардами два стража. Доспехи на них тоже были церемониальными - в доспехах я уже разбираюсь. Тонкое красивое серебро, ножичком ткнёшь - и порежешь, как фольгу, но краси-ивое! А сзади них шагали три фигуры в красивых длиннополых платьях, идеально подчёркивающих фигуру. Платья простые, без кринолина - эльфы не любят кринолин, но реально шикарные! И фигурки этой троицы в них... Кажется, я засмотрелся и даже был готов простить чела за занудство - фигурки стоили того, чтоб ради их лицезрения вытерпеть предшествующие муки ада. Грудью эльфийский бог девушек тоже не обделил, ну, по крайней мере ту, что слева. У центральной и правой вид в декольте был поскромнее, но вырез левой заставил сердце подпрыгнуть и даже на миг забыть о стоящей рядом Катюше.
  
  - Слюни утри! - прошептала та, как змея, словно прочитав мои мысли.
  
  - Это эльфийки. Всего лишь эльфийки, моя прелесть... - прошептал в ответ я.
  
  Лиц женщин видно не было; их головы покрывали шляпки с местной разновидностью вуали. Причём эльфийской - как узнал позже, эльфы далеко продвинулись в физике и использовали какой-то оптический поляризационный эффект, под такой вуалью со стороны ничего не видно, хотя изнутри тебе всё видно прекрасно. Такие в нашем доме в посольстве висят в ванных комнатах - уже столкнулся. Но никогда не догадаетесь, в какую сторону они там смотрят! Нет, неправильно, ВНУТРЬ ванной. Чтоб можно было наслаждаться зрелищем обнажённых купающихся тел, не отвлекая хозяев этих тел, не беспокоя их своих вниманием. Говорю же, эльфы - чокнутые!
  
  Процессия, медленно и чинно вышагивая, подошла тем временем к нам, то есть к королю. Король взял у пажа орден, повернулся ко мне... И торжественно его надел, под новые рукоплескания. Орден был прекрасен, висел на толстой тяжёлой золотой цепи, хотя и сам отнюдь пушинкой не был.
  
  - Дорогой друг Рикардо! - пошёл на очередной виток занудства король. Надеюсь, последний. - Я выражаю тебе сердечную благодарность за спасение своих подданных, особенно - за спасение женщин и детей. Отныне ты всегда желанный гость в моём доме, и доме любого уважающего себя эльфа. Прими этот символ как знак почёта и уважения. И, надеюсь, отношения между нашими государствами будут развиваться так же успешно, на основе миролюбия и взаимопомощи, как и наши с тобой и Эльфийским Лесом.
  
  - Я тоже надеюсь на это, ваше величество, - снова кивнул я. - Я сделаю всё возможное для мира и процветания между нашими народами. Наверняка у каждого из нас есть, что стоит друг у друга перенять, хотя соглашусь, что проблем на этом пути будет немало.
  
  Вроде нормально сказал, не сглупил. А какого ещё красноречия вы хотите от раздолбая? Я говорил Карлу, что не оратор, чтоб другого послал - хрен этот сукин сын послушался.
  
  - Да, конечно, проблемы будут. Далеко не все гости нашей земли становятся Друзьями Леса, - едко ухмыльнулся король. - И на это есть масса причин. Но мы ведь не боимся трудностей, друг?
  
  - Конечно, ваше величество. Мы смелые люди. Потому и стоим здесь, выполняя возложенные на нас задачи. Мы, а не те, кто снаружи этого здания.
  
  Это была попытка подхалимажа. Дескать, он мудрый правитель, единственно достойный править местным тупым сбродом. Мой новоиспечённый друг попытку понял, оценил, улыбнулся. Его забавляла моя неопытность, и не будь я 'Другом Леса', утопил бы, нахрен, в дерьме. Люди для эльфов - отбросы, третий сорт. Только что не животные, разговаривать умеем. Но я спас несколько тысяч его сородичей, среди которых было много детей и особенно женщин. Как сказал Диего, ожидавший меня здесь эксперт, выполнявший функцию и.о. посла, и заодно торгового представителя купеческой гильдии нашего королевства (эльфы всё же торгуют с внешним миром, несмотря на заверения), у них проблемы с рождаемость. Проблемы вообще, в принципе. Эльфийка может залететь раз в несколько лет, и это будет очень счастливое событие. Но самое трагичное для них то, что три из каждых четырёх детей по статистике оказываются мальчиками. То есть, кроме редкой рождаемости как таковой, ещё и жуткий перекос полов. А если кто забыл, именно женщины играют главную роль в воспроизводстве; мало женщин - будет мало фактов беременности, мало новых женщин... И так до полного вымирания народа. Об этом позже, пока просто для ознакомления, почему он так сильно радуется и возносит меня. Если погибнет рота эльфийских солдат, это будет обидно, но поправимо. Ибо погибнут мужчины, которых и так много. Но если погибнет даже одна женщина... Лучше б уж погибла сотня мужчин! Эльфы огорчатся этому куда меньше.
  
  Я спасал не мужчин - те как раз были мне до факела. Воины - они и эльфы воины, защитят себя, и от вулкана если что организованно убегут (если не дураки). А вот собрать это вечно недовольное и ругающееся по мелочам бабьё, да ещё со спиногрызами, да убедить убираться из города куда подальше... Вот это - самый квест! И я смог. А значит, 'Друг Леса', мать его.
  
  В общем, для чела я был неприкосновенен, он не мог надо мной стебаться (а я уж очень открыто напрашивался), и это его печалило. Но взяв себя в руки, он продолжил:
  
  - И в доказательство уважения эльфийского народа, в качестве благодарности, мы, Совет Леса, приняли решение подарить тебе подарок, которого ещё не был удостоен ни один представитель твоего народа. Никто из человеков не получал подобного от эльфов, и, надеюсь, это отринет последние твои сомнения в искренности моих слов и нашего отношения.
  
  Он протянул руку в сторону процессии, и девушки подошли ближе, встав впереди пажа и охранников. Круговое движение ладони, и все трое открыли лица.
  
  Боже, я в раю? Или это ад такой? Все три - писаные красавицы! Первая, которая с грудью, более... Плотная, но ни в коем случае не толстая - просто конституция тела такая. Лицо круглое, массивное, волевое, с волевым взглядом сильной личности и леди. 'Аристократка' - промелькнуло в голове. Вторая... Я бы назвал такую конституцию 'идеальными параметрами'. Не тощая, но и не массивная. И даже сказал бы, слегка атлетическая. Что для эльфов с их тотальным милитаризмом, наверное, норма. Первая - вон, тоже та ещё лошадка, наверняка неслабее нашего человеческого мужика. И без доспеха в тёмном переулке подходить к ней не стоит. Вторая была... Жизнерадостной, активной, начисто лишённой аристократической холодности и чопорности. Третья... Маленькая, невысокого росточка и щуплая, то есть не атлетическая, но очень миленькая. И судя по выражению лица, скромная - так и норовила опустить глаза в пол. Если первые две казались пусть разными, но хозяйками жизни, то эта была готова подчиниться судьбе, что бы та ни выкинула. Волосы её были темнее, чем у остальных, и даже чем у большинства эльфов, и этим она тоже выделялась.
  
  - Рикардо, прими в жёны в подарок от народа эльфов лучших его представителей. Альфу, бэту и гамму.
  
  На тарабарском это звучало иначе, но мозг тактично не стал меня насиловать и привёл сразу понятные аналогии.
  
  - Зная ваши варварские порядки, мы не стали дарить тебе дельту, но не думаю, что ты огорчишься такой нашей в твой адрес бестактности.
  
  Я поклонился... И только тут до меня дошло. 'В ЖЁНЫ!!!'
  
  
  
  - Ваше сиятельство, прежде, чем вы войдёте в этот зал и к вам выйдет король! - глаза Диего, моего теперь уже официального советника и помощника, проведшего здесь долгих четыре года - вечность по меркам истории сотрудничества с длинноухими - горели. Он... Боялся. Сильно боялся. И было видно, страх этот не на пустом месте. - Прежде чем начнёте что-то говорить, помните! Для эльфов самое главное - их традиции! Их долбанные традиции, мать их так и разэдак - Скривился, прижал к груди руку с отрубленными фалангами пальцев. И я понял, что в Лес он приехал невредимым. - У них нет понятия дипломатической неприкосновенности, если речь заходит о нарушении их традиций. Дипломат неприкосновенен в рядовом общении с их соплеменниками. Дипломата, например, нельзя вызвать на дуэль или объявить ему вендетту. Но если он нарушит их традицию, хоть какую-нибудь, понесёт наказание. Дескать, пусть человечки присылают того, кто будет уважать приютившую их землю. Понятно, ваша светлость?
  
  Я бегло кивнул. Ну, Карл! Ну, шурин, с-сука, родственничек! Не ждал такой подлянки!
  
  - Как понимаю, я не первый посол на вашей памяти?
  
  - Первый, - покачал мой помощник и атташе головой. - Но последний был лет десять назад, ещё до меня. А до него было ещё трое. И все кончили плохо.
  
  - На плахе?
  
  - Если бы! Эльфы такие мастера в орудиях мучительной казни!..
  
  - Ваша светлость! - снова сверкнул он испуганными глазами. - Заклинаю! Не говорите лишнего! Старайтесь вообще как можно меньше говорить! Мы - люди, никто, и вас могут выпотрошить прямо в зале приёма, если скажете что-то им не нравящееся! И не вздумайте нести отсебятину. Внимательно следите за каждым словом. И вообще говорите как можно меньше.
  
  - Но-но! - шикнул я, но не на того напал. - Забываешься, Диего!
  
  - Да, вы - граф, и мой начальник, - согласно кивнул он, - но поверьте, я знаю, что говорю. И так будет лучше для ВСЕХ нас, - окинул он взглядом вокруг. - Ибо никто из нас, вашего окружения, без дипломатического статуса до границы не доедет. Включая вашу жену.
  
  А вот это он метко ударил. Я обернулся к благоверной, заведшей разговор со стайкой каких-то высокомерных индеек... То есть эльфиек. Не на ту напали, сучки! Она кого хочешь изведёт, несмотря на ваши показные понты.
  
  - Понял, - выдохнул я. - Но, блин, Диего, я не знаю их традиций! Вот в чём штука!
  
  - Вот это-то и плохо... - ещё больше побледнел мой атташе.
  
  
  
  Я думал. Напряжённо. Склонился в поклоне и не спешил разгибаться. Ибо не понимал. Если откажусь, меня убьют? Ведь это не просто подарок, это... Политический брак! Таким не принято разбрасываться, и мой отказ... Смертельно оскорбит их? Или нет? Если да, спасёт ли в этом случае титул 'Друга Леса', или он слишком фуфловое прикрытие для таких вещей?
  
  ХЗ. Но решать что-то срочно надо.
  
  Сзади запыхтела Катарина. Да, родная, знаю. Но нам придётся это выдержать. Это политика.
  
  Эльфы, несмотря на проблемы с рождаемостью и количеством женщин, тем не менее, очень... Свободолюбивы в отношении семейных ценностей. В смысле, браки не регистрируют у священника, как мы, а просто объявляют окружающим, что стали семьёй. И членов этой семьи может быть несколько. Да-да, гаремники эти длинноухие. Гаремы, конечно, могут позволить себе только самые богатые и знатные, бедные так и остаются до конца дней холостыми... Но с другой стороны, это делает их устоявшуюся клановую систему невероятно прочной. Бесправные холостые клановые воины и гаремы глав. Круто, да? То есть, король ОБЪЯВИЛ, что даёт мне их в жёны, и после моего согласия, они ими становятся юридически. Отмотать назад, сбежать из под алтаря, не вариант. Что же делать?
  
  'Так, спокойно! Думай, Рома! Думай! Ты у нас кто по жизни? Раздолбай? Ну, так и включи дурака! Тебе поверят'.
  
  И я включил, невзирая на совет Диего не пороть лишнего.
  
  - Ваше величество, - разогнулся я и посмотрел королю прямо в глаза. - Прежде, чем принять такой щедрый дар, могу я поинтересоваться кое чем? Как человек, только-только приехавший и не знающий ваших обычаев? Поверьте, за моим интересом стоит не желание вас оскорбить, ни дай бог, а лишь понять, как я могу обидеть вас, и что сделать, чтобы этого не случилось.
  
  Король снова меня понял. Я его позабавил ещё больше. Растянул рот в улыбке.
  
  - Конечно. Я всегда отвечу на вопрос друга...
  
  - Вот представьте... Скажем... Ехал в вашу страну посол одной из человеческих держав. И совершил по дороге подвиг. Сам он оценивает его не как подвиг, он сделал то, что должен был сделать любой мужчина, тем более наделённый магией. Но его посчитали героем и... Скажем... Подарили в жёны эльфийскую девушку.
  
  - И в чём проблема, друг? - ощерился король, показывая зубы.
  
  - Может этот человек отказаться? Ибо у него уже есть жена, человеческая девушка.
  
  Король степенно покачал головой. Зал вокруг нас возмущённо взорвался, но ему было плевать. Вскидывание руки в сторону, и снова воцарилась тишина.
  
  - Я понимаю твои опасения, друг Рикардо. Но могу ответить честно. Этому послу не о чем волноваться. Мы, эльфы, либерально смотрим на вопрос брака. Каждый мужчина имеет столько жён, сколько хочет и сможет потянуть. И нам нет дела до законов человечков.
  
  То есть, не вариант. Перевод его слов: 'Не рыпайся, паря, а то эти уроды заклюют и тебя, и меня! Я король, но не всемогущ!' Бли-и-и-и-ин!!!
  
  Ладно, жребий брошен. В момент, когда я уступил Карлу и взял верительные грамоты. Катюш, прости, но тебе придётся потеснится - это выше нас.
  
  - В таком случае, я с удовольствием принимаю ваш подарок, ваше величество! - снова склонился я.
  
  - Мне нравится твоя непосредственность, друг Рикардо! - хохотнул король и двинул меня в плечо. Просто хлопнул. Но я чуть не отлетел. - Если что, будут какие-то вопросы относительно традиций, приходи прямо ко мне. Обсудим.
  
  - А теперь объявляю торжественный приём в честь нашего дорогого гостя открытым! - обернулся он к залу и крикнул так, что слышно его было в самых дальних концах помещения.
  
  
  
  * * *
  
  
  
  - Почему! Почему ты мне этого не сказал! - давил я горло Диего, прижав его тушку к столешнице. Стол огромный, невероятный, и очень тяжёлый - выдержит роту таких, как Диего.
  
  - Да...к-к-к-кх-да б... я ус... пел?.. - прохрипел в ответ мой атташе. Ещё чуть сильнее надавлю, и мужик копыта отбросит. Спокойно, Рома, спокойно! Уймись!
  
  Подействовало, злость медленно начала спадать. Я продышался, отпустил его и заходил по комнате взад-вперёд.
  
  - Почему, почему ты говоришь мне об этом только сейчас?!
  
  - А что-то изменилось, если бы сказал сразу после приёма? - парировал паршивец.
  
  Тоже логично. Блин! Так я хоть не знал, и довёл дело... Впрочем, лучше б не доводил.
  
  
  
  - Тебя как зовут, красавица? - ухмыльнулся я, чувствуя себя товарищем Суховым, идущим вдоль выстроенных в ряд женщин. Женщин, в отличие от фильма, было три, и все мои, а не какого-то разбойника Абдулы. Четвёртая, тоже моя, смоляная брюнетка, стояла сбоку у стены, сложив руки на груди в отрицающей позе. Примеряла на себя роль хозяйки - 'коменданта общежития'. Сцен ПОКА не закатывала, но я чувствовал, всё самое интересное впереди. Понимание - пониманием, но чисто по-женски она всё равно отомстит.
  
  - Кузиманириэль, - мой господин! - по-военному гаркнула альфа. Которая солидная, с сиськами. 'Гаркнула' сказано громко, с её тоненьким голоском это смотрелось иначе, но военной выправкой несло за милю.
  
  - Ку-зи-ма-ни... Блин! - 'блин' я сказал по-русски. - А попроще тебя можно называть? Хотя бы дома?
  
  - Конечно, мой господин.
  
  - И как?
  
  Намёк на раболепный кивок (что в исполнении аристократки с въевшимися в кровь традициями, смотрелось довольно смешно).
  
  - Теперь вы мой господин. Как назовёте, так и будет.
  
  Мне не понравилось это 'теперь'. Ой не понравилось.
  
  Девушка старалась не смотреть мне в глаза. И перебросившись с ней парой слов, я понял, что она... Меня презирает. Причём не меня, как представителя низшей расы, шовинизмом от неё не пахло, а меня, как своего супруга. Побуравив её взглядом, я не выдержал:
  
  - Родная, да как будто я в восторге от того, что ты моя жена! Тебя мне так же навязали, как и мне тебя! Так что будь добра, веди себя учтивее! И поласковее. Нам ещё эту кашу разгребать, и лучше найти для этого общий язык, а не глупо дуться.
  
  Не, ну-а-чо, мне теперь всё можно. Даже избить их могу, и не пикнут. Говорил, что у людей в этом мире мужчина в семье - бог? У эльфов то же самое. Женщин мало, да, семью создать может не каждый, но кто создал... Тот дома в своём праве творить, что захочет. Нет, ну, жена тут мужа тоже имеет полное право прирезать, если ей покажется, что он перешёл черту, и её даже не подумают осуждать, и это осаждает всяческих извращенцев, но в остальном она в доме - говорящая вещь. Сложно всё, правда?
  
  Альфе стало стыдно. Опустила глаза в пол. Катя же тихонько рассмеялась. Альфа глянула на неё исподлобья... Но посчитала ниже своего достоинства связываться с человечкой.
  
  - Простите, господин.
  
  - Называй меня Ричи. Мы дома, а не на приёме.
  
  - Поняла. Дома называть вас Ричи, гос... Ричи.
  
  - Вот, уже лучше. Ладно, разберёмся. Тебя как звать, красавица?
  
  Вторая эльфийка, гамма, смотрела на всё вокруг весёлыми глазами. Сделала реверанс, присев.
  
  - Милириэль, господин... Ричи. Мне тоже называть вас Ричи?
  
  - Да. Дома - да. И можно на 'ты'.
  
  - У нас не принято называть мужа на 'ты',... Ричи, - вставила словцо Альфа.
  
  - А мы не у вас. Мы у меня. А в своём доме я устанавливаю правила. Или хочешь уйти?
  
  Девушка вспыхнула, хотела прочесть отповедь, но опала. Глаза её увлажнились.
  
  - Не унижайте её, господин... Ричи. Не унижай, - вступилась Милириэль - это имя я запомнил сразу.
  
  - Почему я её унижаю?
  
  - Если она уйдёт, покроет себя позором. Её семья убьёт её. Как ослушавшуюся воли Леса.
  
  - А если я отпущу её? - нахмурился я. Какие эльфийские страсти!
  
  - Тогда не убьёт. Но она не выйдет больше замуж за равного. Только за того, кто ниже. Как... Некачественная жена, - нашла Мила слово. Кстати, хорошее сокращение, как та божья коровка в 'Лунтике'! И улыбка у неё такая же мягкая, только рожек на башке нету. - Но прежде чем отпустить, вы должны сделать её своей супругой, провести вместе ночь на брачном ложе, - 'добила' Мила.
  
  - То есть трахнуть, - перевёл я. - Лишить девственности. - Эльфийки, по крайней мере аристократки, тоже должны выходить девственницами, и никакой магии!
  
  Девушка спокойно кивнула, не обращая внимание на сленг.
  
  - И только трахнув, возможен ваш развод. Иначе получится, что она сбежала. А её подарил вам Лес, и значит, она нарушила закон Леса.
  
  - Ну-ну, и за это повинна в смерти... - Я засвистел лёгкую мелодию, характеризующую моё нелёгкое настроение. - А ты как, рада мне, или тоже со своими тараканами?
  
  Девушка снова сделала реверанс.
  
  - Если вы о том, спокойно ли я приняла судьбу - то да, спокойно. Мне нет нужды нервничать, у меня не было жениха до вас, и не было любовных отношений с другим мужчиной. Я совершенно свободна и с радостью стану вашей семьёй. - Взгляд на меня и... Катюшу. Которая вновь хотела засмеяться, но подавилась смехом.
  
  - Ясно. Значит, девочки, пока я ваши имена выговорю, проголодаюсь и обедать пора будет, - сформулировал я, пытаясь отвлечься от накатывающих проблем. 'Не было жениха'. А у сисястой, получается, жених был Грёбанные эльфы! - Ты будешь Мила, - кивнул я маленькую. - Ты - Кузя, - продолжил я аналогию с мультиком, взглянув на альфу.
  
  Кузинири... господи, да как её там! Короче, Кузя тоже спокойно кивнула, принимая новое имя. Нерусские они, сразу видно, не в курсе, что имя мужское.
  
  - А я? - предвкушающее оскалилась третья девушка, до которой у меня пока не дошла очередь.
  
  - А ты... Пчелёнок! - на автомате выдал я. Не, ну а почему бы и нет? Захотелось добавить: 'А я Лунтик!' -, но сдержался. Заморишься потом объяснять, кто это.
  
  - Почему Пчелёнок? - опасливо нахмурилась бета, и по жесту ладони, как бы хватающейся за меч, я понял, что шутить с этой сеньоритой опасно. А сюжет мультфильма рассказывать - вообще чревато.
  
  Улыбнулся. Мягко-мягко, как ребёнку, проговорил:
  
  - Ну, знаешь такое насекомое есть, пчела? Летает, цветочки, пыльцу собирает? Но если тронуть, так ужалит!.. - Развёл руками для контраста. - Мало никому не покажется! Вот ты и напоминаешь мне такого пчелёнка, маленького, но опасного.
  
  Объяснение понравилось, бета расплылась в довольной улыбке.
  
  - Хорошо, господин Ричи. Я - Пчелёнок.
  
  
  
  - Ты понимаешь, что одна - аристократка, которую чуть не отдали возлюбленному! Она его невестой была, у них свадьба должна была быть скоро! А теперь этот хмырь объявил мне вендетту и пристрелит из своего лука, как только выеду за пределы города! Хотя я ни сном ни духом! И отпустить её не могу, и бросить, и ему отдать - неуважение традиций, и только хуже сделаю! Это ты понимаешь? Я УЖЕ её трахнул! И значит, она - моя жена! И чтоб принять её из под другого человека, он должен его убить, и никак иначе! Что это за хрень такая, Диего?
  
  - Это подарок. Его величеству Карлу Шестому от эльфийского короля... - пробурчал атташе.
  
  Я взбесился, ладони мои загорелись магическим пламенем. Плохо, так и сорваться не долго. А сорвусь - дом спалю, как минимум.
  
  - Что ж я ему плохого сделал?
  
  - Вы - ничего, ваше сиятельство. Ваш предшественник. Нарушил традиции в грубой форме.
  
  - Это как? - Стало даже интересно.
  
  - Переспал с одной важной эльфийкой. Которая может иметь детей. И... Залетела. А это позор для целого рода.
  
  Угу, это у эльфов круто, иметь детей. Не все женщины могут, и кто может, называются альфами. Они в семье главные жёны, сколько б других ни было. Соответственно, Мила и Пчелёнок в моём доме обязаны моей альфе во всём подчиняться. Во систему придумали, уроды эльфийские! Соответственно, покушение на чужую альфу и залёт той - ОЧЕНЬ тяжкое преступление! Ладно б ещё без залёта, а так...
  
  - Но десять лет назад король был другой. И я - другой, - пытался парировать я.
  
  - А им плевать. Для них 'король' и 'посол' - не конкретные люди, а должности. Люди приходят и уходят с должности, например, короля, но сам король как таковой есть и будет. Закон преемственности. Он мстит должности нашего короля, ставя на место должность нашего посла. И то, что вы спасли их город... - Диего потрогал шею, на которой ещё виднелись красные следы от моих горячих пальцев. - Если бы вы не спасли бы этот грёбанный городишко, вам бы придумали такую каверзу, что из дворца бы вы не вышли, - зло выпалил он. - Вы очень везучий сукин сын, ваше сиятельство.
  
  - Прям там бы порешили? - грустно хохотнул я. Действительно, везучий.
  
  - Угу. Эльфы мастера интриг такого рода. И над чужаками шутить любят. Подставили бы, и никуда б мы, все мы, не делись.
  
  - Козлы! - Это я на русском.
  
  - И я - всего лишь торговый представитель нашей гильдии, поймите, сеньор, - оправдывался он. - Я не вхож в местные высокие кабинеты и дома сильных кланов. У меня нет влияния. Я ничем не мог вам помочь.
  
  - Ясно. Ты знаешь, что означает 'бета'? - нахмурился я, переходя к самой злободневной теме.
  
  Кивок.
  
  - Да, сеньор Рикардо. И сочувствую. Но бету вы тоже не можете отпустить. Альфы вольны уйти и выйти замуж за низшего. Беты и гаммы же превратятся в объекты охоты, которые вправе захватить любой эльф. В рабынь. У них больше нет клана. И вы для них - не самый плохой вариант.
  
  - Не самый плохой вариант... - Я снова сорвался, а руки запылали в огне. - Диего, мать твою! Это урод! Урод, понимаешь? Это ОНО с телом женщины и... Причиндалами мужчины! Куда мне прикажешь ...ать ЭТО? В задницу?
  
  - Ну... Эльфы любят это дело... - совершенно спокойно ответил мой атташе и помощник. Не впечатлился от моей тирады и спецэффектов, от шока отошёл. - В смысле, любят долбиться в задницу. Не просто же так про них все эти шуточки об 'эльфийской любви' рассказывают?
  
  Захотелось его стукнуть... Но не стал. Он тут не при чём, он просто знает то, что не нравится мне, ибо вник в жизнь этих извращенцев несколько глубже глупого наивного графа из человеческих земель.
  
  - Что мне делать? Что посоветуешь, друг?
  
  Диего тяжело выдохнул, но я видел в его вздохе облегчение. Что всё случившееся произошло не с ним. Сволочь!
  
  - Давайте нажрёмся, ваше сиятельство? - выдал он по-настоящему блестящую идею. Мне понравилось - толковый малый! - У меня есть замечательное местное вино, с нашими землями они таким не торгуют. - Замялся. - И ещё вот это. С Родины написали, вы такое уважаете... - Он достал из кармана камзола маленькую-маленькую шкатулку. Металл, с драгкамешками - дорогая работа. Открыл... И я улыбнулся. Учуял до боли знакомый аромат.
  
  Что ж, разведка торговой гильдии работает хорошо, надо не злиться, а похвалить парня. И использовать этот местный 'корабль' по прямому назначению, с максимальной отдачей - хорошая конопля, которая плодоносит, а не только на верёвки годится, растёт тут мало где - климат не тот. Я подошёл к столу, взял из стопки лист бумаги. Протянул ему.
  
  - Что ж, Диего, предложил - забивай. С меня зажигалка, - посмотрел я на руку, заставив ту снова вспыхнуть.
  
  Ладно, чего там. Жизнь сложная штука, но мы прорвёмся. Не всё так плохо, как могло быть. Вот обмозгуем это дело, и на свежую голову с Диего что-нибудь решим.
  
  
  
  Итак, резюме. В момент, когда я думал, что подошёл эпилог моей жизни, местные боги услышали молитву одного штруделя и пошли навстречу. Дали ему то, что жаждал, так что претензии к ним не принимаются.
  
  Благодаря их помощи, у меня теперь, как у Земного Магомета, четыре жены. Из них одна человечка - сестра короля, моего сеньора, со своими закидонами. И три эльфийки. Первая - альфа - высшей, то есть детородной категории. Должна была выйти замуж, но не отсосала у главы клана, который, не имея возможности запретить брак (сама сбежит, и ничего ей не будет) подставил девушку таким вот хитрым эльфийским способом. Её жених теперь, чтоб получить её, должен меня убить. Её можно было бы с ним отпустить, договорившись, типа он её выкрал, 'не виноватая я, он сам', чтоб ударились в бега, но я по дурости с нею уже переспал, юридически подтвердив силу нашего брака. Теперь - только вендетта.
  
  Вторая, точнее вторОЕ, бета - это мужчина, натурализованный с помощью эльфийской магии в девочку. Но натурализованный не до конца. Эльфы, видя дисбаланс полов, практикуют слабых мальчиков, их которых получатся плохие воины, в очень-очень раннем возрасте натурализовывать, превращая в девочек, и как девочек воспитывать. Но с бетами процедуру проводят не до конца. Почему - скажу ниже.
  
  Гамма Мила - тоже из натурализованных, но полностью, стопроцентно. С нею, не зная этой ботвы с натурализацией, я тоже уже спал, и знаете, НИ-ЧЕ-ГО мужского в ней нет. Обычная девчонка, забитая слегка из-за статуса, но и только. А засада в ней в том, что она - маг жизни. Нет, это не то, что вы подумали. Она не даёт жизнь. А отнимает. Одним касанием. Это её талант. Эльфы во всём извращенцы, даже в названиях магии. Как понял из её сумбурного рассказа, она убила нескольких домашних, совершенно случайно. Потому её ко мне и сбагрили. Шутник этот эльфийский король, правда?
  
  А теперь ложка мёда. Идти в шутке до конца этот тип не стал, пожалел меня, отплатил за спасённый город. Потому, как есть ещё и дельты. Это - обычные мужики, в смысле, эльфы-мужики. Просто женственные, не годящиеся в воины. Почему? Да потому, что ЭЛЬФЫ - ПИДАРАСЫ, во всех смыслах! Кстати, Диего говорит, воины друг с другом тоже долбятся, но как равные, потому у них нет больше терминов для обозначения крепкой мужской... Дружбы. Так что задницу мне конкретно надо беречь, и куда бы ни пошёл - оглядываться. А учитывая неосмотрительно, но метко названного Пчелёнка, оглядываться надо и дома. Навязанное мне ОНО сильное, мечник, воин (у них как в Израиле, женщины тоже проходят КМБ и служат в тыловых частях). Скрутит в рог и... Вступит в семейную связь, мать его! О чём мечтает, чтоб закрепить узы брака, как я сделал с эльфийками.
  
  Ах да, есть ещё ахуевшая от такой ботвы Катюша, которую не надо недооценивать. Урождённая принцесса, это вам не хухры-мухры! Пока ходит загруженная, даже рядовую истерику по пустякам не устроила, но что-нибудь обязательно выкинет, зуб даю.
  
  В общем, ближайшее время мне будет ОЧЕНЬ весело!
  
  Блин, сколько раз читал нытьё разных попаданцев? То в тело раба попадут, то в хуесоса какого болезного, инвалида на что-то, бывает, что и на голову, то в нечисть всякую. И расписывают на километры бумаги, как им, беднягам, трудно, как они на ноги пытаются встать. И ведь встают, гады! Все проблемы решают! А тут, казалось бы, попал в тело графа. ГРАФА, Карл! Я даже не думал, что граф это НАСТОЛЬКО круто! Да ещё мага. Да ещё холостого. Но видя свои проблемы, я бы поменялся местами с любым из этих нытиков!
  
  ...Так, сколько раз я упомянул про тех, кому интересно моё мнение? Вот-вот.
  
  То, что я считал эпилогом своей жизни на самом деле оказалось лишь началом новых, чувствую, нев....бенных приключений!
  
  ...И дайте местные боги в них не просто уцелеть, а остаться мужчиной! И это не словесная аллегория.
  
  Глава 1. Лунтик
  
  
  
  Открыть крышку. Синий контакт. Красный контакт. Кнопка на тестере - запуск программы, пикание старта. Пока прибор эту хрень тестирует, открыть инструкцию, расписаться, поставить печать. Пикание завершения программы. Переключить контакты на вторую пару проводов, синий - на синий, красный - на красный. Снова запуск программы. Коричневый провод с 'вилкой' - в левую руку, правой - включить автоматы. Прозвонить 'вилкой' автоматы. Отключить автоматы. Тестер пищит - закончил проверять вторую пару, всё нормально.. Отсоединить контакты, убрать в сторону. Проверить черный проводок - парни частенько его забывают прикрутить. Замкнуть ящик, ключ в пакетик с пластиковыми дюбелями. Пакетик закрыть - он зиплок, это быстро. Блин, не закрылся с первого раза - ещё раз провести пальцами. Блин, набрал воздуха - будет торчать. Герметичный, сука! Похрен, пусть торчит. Ящик - на попа, сверху инструкцию, на неё - пакет. Сверху одеть полиэтиленовый пакет (большой, размером с сам ящик). Зажать его руками, чтоб эта хрень сверху (пакет с инструкцией) не упали, когда переворачиваешь. Сложная процедура, поначалу, пока руку не набил, долго мучился. И, наконец, запихнуть всю эту бандуру в гофрокоробку. Которую заклеить скотчем на стоящей рядом скотчмашинке и оставить на ленте транспортёра оной машинки.
  
  Следующий ящик. Ключи парни оставляют в замке, открыть. Красный контакт - к красному проводку первой пары, синий - к синему. Запуск тестера, 'пик-пик-пик', тест пошёл. Рука уже тянется к инструкции и печати... И всё по кругу. Раз за разом. Грёбанный день сурка. Грёбанный час сурка. Грёбанные семь минут сурка, мать его! Семь минут в лучшем случае - быстрее протестить один ящик и упаковать не успеваю, и это ой какая проблема.
  
  И такая вот поебень восемь часов в сутки, не переставая. Не переставая потому, что я хронически не успеваю - грёбанные семь минут вместо положенных четырёх-пяти. Мужики в отличие от меня на сдельщине, собирают ящики на скорость, без пощады, и к обеду накидывают их мне... Хренову тучу! Как раз к концу обеда эту тучу и разгребаю - только водички попить получается, да поссать сбегать. И заново: синий контакт, красный, запуск тестера, печать, роспись. Синий контакт, красный, прозвон... Упаковка... Скотч. Новый ящик. Синий контакт... ... ...
  
  К пяти вечера их вновь скопилось - хоть жопой жри, два десятка штук. Сто сорок минут непрерывной работы. Может сто двадцать - сто, но не меньше. Но во рту пересохло, спина отваливалась, а сам я... Как будет 'подзаебался' в превосходной степени? Вот-вот, и это я преуменьшаю.
  
  - Чё, Ромик, справляешься? - Это дядя Паша. Уже домой учапывает, а мне ещё до шести ебаться. Ибо не разгребу сейчас - завтра вообще пизда будет. Ящики стоят на столе, в ожидании, меньше их не станет. Наоборот, мужики с утреца ещё новых накидают.
  
  - Дядь Паш, идите нахуй! - невежливо огрызнулся я, ибо было реально побоку.
  
  Дядьпаша моё состояние понял, не обиделся.
  
  - А как ты хотел деньги зарабатывать? Денежка она, брат, так просто не даётся.
  
  Это говорит мне чел, работающий тут начальником цеха. Нет, согласен, у начальника цеха свои заморочки, и поставь меня туда - вряд ли справлюсь. Но тем не менее, мять жопу в тёплом кресле, раздавая указания, и ебашить тестировщиком на конвеере буквой 'зю' десять часов в сутки... Щас чо скажет - вообще пошлю, ещё дальше!
  
  Мамин двоюродный брат меня снова понял, по одному виду, и промолчал - не стал усугублять. Всё ж родня, понимаем друг друга. Поддерживающе похлопал меня по плечу и решил закрыть лавочку, в смысле съибацца:
  
  - Ладно, герой, привыкай. Скорость она, братец, такая штука, наработаешь.
  
  - На хуе мозоль я наработаю, а не скорость... - буркнул я, но тихо, когда он отошёл. Тоже не дело это, на ровном месте обострять. Я его в этой ситуации прекрасно понимаю - он прав. Но было всё равно неприятно.
  
  Дядьпаша свалил. Ушёл вразвалочку, как и подобает солидным людям. После него быстренько сдристнул начальник участка, а затем и мои напарники - мужики с конвеера. Ну, эти, как уже сказал, на сдельщине, свалили бы и раньше - да, блин, корпоративные правила. Нельзя типа. Позже - сколько хочешь, раньше - ни-ни, даже если работу выполнил. Выполнил - рабочее место убирай, с умным видом инструкции читай - работы в принципе не может не быть. Такая вот позиция руководства. Того, перед которым сам дядя Паша на задних лапках бегает. Ну, и девки тоже свалили. Девок у нас две, чёт-там делают с бумажками, смотрят, печатают, оформляют, фиксируют - мне со своей запарой некогда даже поинтересоваться. А другие участки нас не волнуют.
  
  Почему мне никто не помогает?
  
  Потому, что сделка. У всех, кроме меня. У меня такая должность, называется 'тестировщик оборудования', что-то по линии ОТК; я не могу быть на сделке, только на окладе. Мужики работают на себя, стараются, вот и заваливают меня, бедолагу, работающего всего пятый день и ни хрена не успевающего. Не буду грешить, скорость я набрал за эти дни большую, в первый день не думал, что смогу так, как сегодня, всего лишь в пятницу. Но этого недостаточно. Саня, начальник участка, иногда помогал, подсоблял, брал второй тестер и прозванивал, я только успевал упаковывать, но он - мастер, у него своей работы по горло. А девчонки - это девчонки, что с них взять? Вот и ебусь тут по десять часов вместо восьми. И знаете что, не смогу я успевать, даже если буду как ошпаренный двигаться. Просто время тестинга на аппарате строго фиксировано, и зиплок не за секунду закрывается, и упаковка тоже не секундное дело... Короче, ускориться ещё - смогу, ускорюсь. До тех же пяти минут, может даже четырёх с половиной. Но вот успевать - увольте, не получится.
  
  Полшестого. Все ушли, а передо мной на столе стояло ещё с десяток ящиков. Как раз на полчаса. Синий контакт. Красный. Запуск тестера. 'Вилка'...
  
  Блеать, А ЕБИСЬ ОНО ВСЁ РАКОМ!!!
  
  Меня взяло такое зло, что я психанул, развернулся и пошёл в раздевалку - переодеваться. Саныч, сегодняшний дежурный охранник, сидящий в коридоре, бодро крикнул в спину:
  
  - Что, Роман, добил?
  
  - В понедельник с утра пораньше приду! Сил нет! - фыркнул я.
  
  Быстро переоделся, выбежал на улицу, словно за мной гнались. За мной действительно гнались - признаки коробок, ящиков и сигналов тестера. А ещё жутко ломило спину. Надоело!
  
  Вышел за проходную. Если бы курил - захотелось бы затянуться, но я, к счастью, веду здоровый образ жизни. Правда, здоровость его только отсутствием курения и ограничивается, но хоть что-то. Медленно побрёл к остановке.
  
  Угу-угу, ща-а-аз! Полшестого, вокруг промзона - хрен уедешь. Штурмом брать транспорт не хотелось, побрёл к метро пешком - подумаешь, двадцать минут, и там. Для Москвы не расстояние.
  
  Когда я через полтора часа зашёл к себе домой, настроение немного приподнялось. Спину ломило ещё больше, и, включив комп, я побрёл на кухню - чего-нить пожрать. Шаурма у метро, которой полчаса назад пообедоужинал, хорошо, и сытно, пусть и гадость, но хотелось чего-то поздоровее. Знал, если лягу на диван сразу - мне каюк, потом не встану.
  
  Как описать словами эмоцию дикого разочарования не используя матов? Не знаю. Потому лучше не буду писать - ибо литературными в моих следующих высказываниях были лишь предлоги и союзы. С этой грёбанной работой на износ я не успевал себе ничего готовить, а когда бы и успевал - не было сил. Дошираки из 'волшебного' загашника тоже волшебным образом исчезли. Кажется, утром сожрал второпях последний - после вчерашней смены как раз к утру отдохнул, вот и пробрало. Колбасы, как обычно, по дороге от метро не купил - сегодня было не на что. Последнее за шаурму отдал - не выдержал, соблазнился, слишком голодным был. Идиот! А мог на эти деньги полпалки колбасы взять!.. И 'Ролтонов', заварной картошки - она мне нравится больше заварных корейских супов.
  
  Чё там на подоконнике? Хлеб. Серый. Твёрдый и немножко... Скажем так, с налётом плесени. Совсем небольшим, отравление пенициллином не грозит - максимум в туалет хорошо схожу, в смысле жидко-жидко. Но жрать-то хочется! Кнопка электрочайника. Снова холодильник, нижняя полка. Пластиковая квадратная банка в которой обычно носят обеды. Открыть... А-а-а-а! Вот это понимаю, кайф!
  
  Сало! Не так, скорее так: САЛО!!!
  
  Мамка делала, когда последний раз гостила. Насолила, уехала, сказала, через две недели можно есть. Берегу, как зеницу ока - использую по чуть-чуть, по кусочку. И потому, что вкусно - сам такое не приготовлю, тяжёлая у меня в поварском искусстве рука, и потому, что сытно, а я частенько приползаю голодным при хронически пустом холодильнике. Нарежешь вот так кусочек сальца, с чесночком, с перчиком - мама знает толк в засолке, с серым хлебушком... И спать уже ложишься как белый человек. Как бы и не поел особо, но одновременно и не голодный. Желудок во всяком случае такую обманку полноценного ужина принимает, отпускает, и заснуть можно достаточно спокойно. А там и утро, и можно сообразить чего по-взрослому.
  
  Два кусочка. Последние. Всё. Жаль, быстро ушло. Но раз уж так получилось... И с учётом, что кроме утреннего 'Доширака' и вечерней шаурмы в животе за день ничего не было, решил съесть оба. Слабое место плана - хлеб.
  
  Ножик в руки. Хлеб на досточку. И достаточно толстым слоем, чтоб срезать плесень, но достаточно тонким, чтоб не отчекрыжить ничего лишнего, обрезать его со всех шести сторон.
  
  Обрезки в утиль, остатки хлеба - нарезать, сгрести на стол, на доску - оба кусочка сала. Прямо с остатками чеснока - как это, сало и без чеснока? Это не сало!
  
  М-м-м-м-м!.. Мясные прожилки! А как режется - аж слюнки бегут! Нарезал. И еле сдержался, чтоб поглотить одним махом. Некошерно это, жрать, как свинья. Кулюторно надо, кулюторно.
  
  Сел. Спину ровно - хоть где-то, хоть на собственной кухне почувствовать себя аристократом. Живу, как дерьмо, так хоть здесь, где никто не видит... И аккуратно, неспешно, отставив пальчик, по одному кусочку. Смакуя вкус - когда ещё мамка приедет! До Нового года точно не сможет, а там бабушка надвое сказала. А когда ешь вот так, медленно и постепенно, по кусочку, не торопясь, волшебным образом происходит насыщение организма. Можно съесть гораздо меньше, почувствовав куда большую сытость. Это открытие, кстати, неоднократно меня выручало в мытарствах одинокой жизни. Да и вкус действительно хотелось растянуть и запомнить на подольше.
  
  Малину портил этот блядский дрожжевой привкус плесени - срезать то её я срезал, но запах так просто не выветрить, что-то в глубине кусочка несомненно осталось. Ну да ладно, вариантов всё равно нет и не предвидится.
  
  Кофе. С сахаром, но без молока. Молоко позавчера закончилось, вчера не купил - не до того было, а сегодня... Тоже не купил. Даже не подумал об этом. Ну, да ладно, хоть так кофеином взбодрюсь.
  
  
  
  К концу импровизированного ужина решение оформилось само собой. Нахрен!
  
  Подойдя к компу, первым делом проверил почту. Тихо. Залез на 'Хэдхантер', обновил даты на всех своих резюме. Их у меня много, в самых разных отраслях, благо там это делается единственной кнопкой. Залез также и на остальные 'работыру', проделал то же самое. Затем качнул с 'Лостфильма' свеженькую серию 'Игры престолов', свалился на диван и только теперь дал своей спине отдохнуть.
  
  'Игра престолов'. Мощный фильм. Берёт своей не-сказочностью, во всяком случае меня и до определённого предела. Кровяка, грязь, ложь, предательство, вечная ебля (не только в смысле мужчина женщину, но и вышестоящий-нижестоящего). Подонки у власти. Которых необходимо слушаться и подчиняться без возможности что-либо исправить. А хочешь исправить - получишь гражданскую войну на своей земле, своей территории, разорение владений, гибель своих людей и так далее. Отсутствие внятных альтернатив. Ах да, инцест - почему-то современные нытики... То есть критики так сильно этого факта ужасаются. Хотя ничего эдакого в нём нет. Пусть нытики почитают сказки Перро и Гримм в оригинале, какой там трэшъ и адъ описан. Средневековье, сэр! Человек ничего не стоил, ничего не стоила и мораль. И девичья честь. Ничего не стоила в принципе, не только в вопросе 'поймать крестьянку или зазевавшуюся горожанку и задрать юбку'. Дворянин был царём и богом, был всемогущ! Ну, по крайней мере, законный сын и наследник - вторые, третьи и так деле, ненаследные были теми ещё фруктами, разбойники на дорогах это скорее к ним, а не к отчаявшимся обнищавшим крестьянам. Ну, нечем было заняться парням при отсутствии перспектив!..
  
  ...Как у меня.
  
  Захотелось выругаться. Начал с сериала, кончил за упокой. Нет уж, о себе не хочу думать, лучше о средневековье.
  
  Итак, среднеековье. Лорды-землевладельцы поголовно - скоты. Их такими просто вырастили, у них не было иных примеров, как надо жить и думать. Даже хорошие люди среди знати не считали зазорным, например, задрать юбку крестьянке или проткнуть мечом не понравившегося им слугу. Все они, всё их сословие - заносчивые снобы, считающие, что мир вертится вокруг них и создан для их удовольствия, и плевать на всё остальное. Простое сословие, крестьяне и горожане - забитое. Крестьянин не мог даже в глаза лорду смотреть - накажут. Их тоже такими вырастили. С горожанами сложнее - про них лично я мало знаю и слышал, но им тоже не сахар жилось. Воинское сословие - всякие боевые слуги, пажи и прочие третьи сыновья - тоже фрукты. Когда мирное время, они - разбойники. Когда война - солдаты. Только этим в те времена бандиты от солдат и отличались. Ну, или типа служишь герцогу - солдат, не служишь - уже бандит. Как-то так. Сурово.
  
  А в суровом мире и нравы суровые. И трахнуть сестру, как у Мартина... Или даже мамашу... Не, ну, такую мамашу как эта Ланистер и я бы трахнул, в смысле я - Рома Наумов её - Ланистер. Но в принципе старели люди тогда тоже не так, чтоб медленно, а сёстры - вообще равны по статусу и иерархически. В жестоком мире людям, вокруг которых (для удовольствия которых) крутится мир - вполне себе. Так что я не ужасаюсь и не воплю на перекрёстках - всё правильно чувак показал, хотя, конечно, и не одобряю.
  
  А главная его фишка, что героев НЕТ! Все герои несвятые (эта няша, Эмили Кларк, не в счёт - она слишком няша, искусственная какая-то, 'фэнтезийное допущение'). И все эти несвятые мрут, как мухи. Как и было на самом деле. Ибо история не вертится вокруг персонажей - это персонажи вертятся вокруг истории.
  
  Мама позвонила как раз под конец серии, под апупеоз. Делать нечего, пришлось отрывать зад, чапать к клаве и жать пробел. И отвечать по лежащему тут же телефону.
  
  - Да, мам?
  
  - Как дела, Ром?
  
  Молчание.
  
  - Ром?
  
  Я продолжал молчать. Мне нечего было ей сказать.
  
  - Павел сказал, ты надолго не задержишься. По твоим глазам это понял. Ром, это правда?
  
  И тут я взорвался:
  
  - Мам, это моё дело! Я задобался по десять часов въёбывать и ходить голодным с больной спиной! Хватило этой недели! И всё ради каких-то тридцати пяти штук?
  
  - Ром, мы уже проходили это! И ты сказал, что готов к любой работе! И Павел тебе её предложил, как жест последней надежды! Что, опять всё заново?
  
  Бешенство начало отпускать. Продышавшись, я как можно более спокойно ответил:
  
  - Мам, я разберусь.
  
  - К Павлу, как поняла, не выйдешь?
  
  - Нет, не выйду. С понедельника займусь собеседованиями. Я на испытательном сроке, ничего страшного.
  
  - Ром!.. - Мама помолчала. Осуждение в её голосе можно было резать ножом. Но она тоже знала, всё бесполезно.
  
  
  
  Говорили мы ещё минут десять, перескочив с опасной темы на быт. Как они там с отцом, как сестрёнка.
  
  У них всё нормально. Это я, долдон, долбаюсь тут, в этой грёбанной Москве. И ведь не могу назад откатить! Не вернусь! Буду плесень хлебную жрать и в клоповнике спать (если отсюда выгонят), но назад не поеду. Стыдно. Слишком хорошо оттуда уехал, всем рассказав, где видел этот затхлый городишко.
  
  Городишко затхлый. И с работой конкретные напряги. И платят сущие гроши. Но гроши - платят. И работать можно не так, как здесь, в гораздо более щадящем режиме. Но главное - рядом дом. СВОЙ дом, где ты родился и вырос. Рядом родные, мама, сестра, отец. Если у тебя нет денег - есть дача, собственная картоха, предки её до сих пор сажают, каждый год, несмотря на то, что половину, бывает, разворовывают. Там нельзя жить припеваючи, ВЫЖИТЬ - влёгкую.
  
  Я не привык жаловаться. Жалуются слабаки. Потому я, наверное, просто буду перечислять, без эмоции и давления на скупую слезу.
  
  Вначале, как приехал, я работал менеджером по продажам. Естественно, никаких особых продаж у меня не получилось, и через два месяца шеф попросил выйти из здания и закрыть за собой дверь с внешней стороны. Я тогда громко матерился - где видал я их фирму и их продажи! Тогда казалось, мир полон чудес, все только и ждут, чтоб осчастливить Рому работой и благополучием, в придорожных кустах летают маленькие феи, а единороги с шестнадцатиэтажен какают радугой.
  
  Через месяц бесплодных скитаний, отчаявшийся, пошёл работать туда, куда брали. Месить ацетон. Бодяжить его с водой и разной химией и подавать на розлив под видом жидкости для снятия лака. Без респиратора, без спецодежды - без ничего.
  
  После первой недели пошёл в 'Восток-сервис', он как раз рядом с метро стоит, и за свои деньги купил респиратор. А то совсем каюк был. Помогло, но не спасло. И проработав там три месяца, свалил, обматерив перед уходом мастера. Задолбало! И ни разу не жалею, что свалил. Здоровье дороже.
  
  Потом...
  
  Потом началась чехарда. Что-то около десяти работ, где задерживался от месяца до трёх. И все - с плачевным результатом.
  
  Со склада электроники попёрли за то, что чуть рохлу на ногу коллеге не опустил. Мужики меня тогда отпиздить хотели, так что легко отделался. Остальные работы - сам. Всё не то, всё не так! Единственным светлым запоминающимся пятном была моя самая яркая работа... Лунтиком. В костюме Лунтика раздавал у метро листовки. Малышня радовалась, фотографировалась со мной, и мне было хорошо. И так все пять рабочих дней. И даже то, что потом меня с деньгами 'кинули'... Да, обидно было. Но положительные эмоции смягчали этот прискорбный факт. Отвечаю, я, Рома Наумов, считаю работу Лунтиком - своим самым позитивным достижением в этом грёбанном городе!
  
  Кажется, досмотрев сериал, я задремал - что неудивительно с такой выкладкой. Разбудил меня звонок в дверь. Поматюкавшись про себя, встал, и, борясь с ломотой в мышцах, почапал открывать.
  
  Ну, и кто мог сомневаться! Колян!
  
  - Здорово, бро! - только и осталось сил помахать ему рукой.
  
  - Здорово, Лунтик! - Зараза, так и приклеил ко мне это погоняло. Сука, я его когда-нибудь задушу. - Мы тут мимо шли и решили до тебя зайти. Ты как, примешь гостей?
  
  - Мы? - Я выглянул в коридор и оглядел площадку. Никого. Выше и ниже - тоже тихо. Можно было бы теоретически ждать, что там стоят и ждут вердикта Коляна какие-нибудь приглашённые девочки - Колян знаком со множеством красивых подруг с не особо тяжёлыми моральными императивами, но нет, там точно никого не было.
  
  - Мы. Я и две бутылки водки. - Он тряхнул пакетом, который держал, и в нём зазвенело стекло.
  
  - Заходите! - открыл я дверь пошире и посторонился.
  
  
  
  - Ка-а-зёл он! Па-ас-к-куда! - рассказывал я Коляну о дяде Паше. - Да йа его!..
  
  Конечно, я был неправ. Но мне надо было назначить кого-то виновным, чтобы ненавидеть. Когда ненавидишь, легче пережить душевную боль, а персонификация ненависти - вообще классика. - Я, п-пнимаешь! А он!
  
  - Да-да! - Колян, тоже готовый, кивал головой, но ему было по барабану, что я говорю.
  
  Пили мы, как полагается, с нормальной посуды. Но ввиду отсутствия закуси, запивали водку холодным сладким чаем. Ощущения наиотвратительнейшие, но за неимением альтернативы...
  
  У Коляна своё горе - разошёлся со своей. Два года жили, а тут она р-раз, и ушла. Хотя вроде как о свадьбе поговаривали. Ему надо было просто выговориться, отойти, и я был не худшей кандидатурой в собеседники. Это он меня первое время в Москве приютил, и потом пристроил - я ему благодарен. Правда, после сразу обо мне забыл - свои проблемы. А тут вспомнил. Но я не в обиде - жизнь есть жизнь.
  
  Квартира, в которой я проживаю, досталась благодаря Коляну по знакомству. Хозяин её, типчик один, свалил то ли в Кремниевую долину, то ли в Бостон, в Массачусетский технологический - хрен проссышь. Сдавать хату не хочет, но и не хочет оставлять жильё без присмотра. Я плачу только за коммуналку и поддерживаю порядок - и меня за это терпят. Ах да, ещё цветы поливаю - у него их тут много осталось, на всех окнах. Какие-то лилии и орхидеи, сумасшедших денег стоят. Если бы не эта афёра с жильём, была бы мне полная труба. Мир не без добрых людей, и, наверное, я когда-нибудь им за это отплачу.
  
  - А он-на т-т-акая: 'Н-николай, я больше не хочу...!' - рассказывал своё Колян...
  
  В общем, вечер удался.
  
  
  
  Утром было не просто плохо, а очень плохо. Болело всё тело - после такой-то недели. Во рту насрало стадо бизонов. А голову ломило просто адски. Скатившись с дивана на пол, на четвереньках добрался до ванной, открыл кран и пил прямо с горла, пока не почувствовал, что стало легче. Уже своим ходом дошёл до дивана, где опять вырубился.
  
  Окончательно пришёл в себя после обеда. Добрёл до кухни - тело всё ещё ломило. Открыл холодильник...
  
  ...И грязно выругался.
  
  Зашёл обратно в комнату, растолкал сопящего на кровати Коляна:
  
  - Братан, у тебя деньги есть?
  
  - А? Чо? - не понял он.
  
  - Пожрать чё-то надо купить. Я пустой. У тебя как с лавандосами?
  
  - В штанах посмотри. - И вырубился.
  
  В его джинсах обнаружились две пятисотенные купюры. На безрыбье и рыбу раком. Я оделся, и, чувствуя себя героем-полярником, бредущим в снежную бурю, преодолевая вьюгу северного ветра, дующего в лицо, пошёл в расположенную в соседнем доме 'Пятёрочку'.
  
  
  
  Как ходил - не помню. Помню, как вкусно пахла яичница с колбасой, шипящая на сковородке. От маман мне достались специи - она это дело любит. Хмели-сунели, паприка, зиро... Ещё какая-то хрень. Поставив сковородку на стол, обнаружил, что Колян, с опухшей мордой, но жадными глазами, уже сидит и ждёт, когда я дожарю.
  
  - Давай что ли?!
  
  Взяв купленный рядом с магазином у армян лаваш, мы начали трескать эту вкуснотищу. И я поймал себя на мысли, что, наконец, впервые за неделю, нормально поел. Но проблемы это не решает.
  
  - Слышь, Лунтик, дальше что думаешь? - спросил этот паразит, когда я отнёс сковороду в раковину.
  
  - Да ХЗ, - развёл я руками. - У вас там вакансии есть?
  
  - Вакансии всегда есть, - поучительно поднял друган палец. - А всегда они, Рома, есть потому, что там ебашить надо, как папе Карло.
  
  Помолчал.
  
  - Был бы у тебя опыт на упаковочной машине - я б тебя Михалычу на розлив порекомендовал. Ему толковые парни нужны. Работа мужская - гайки крутить, настройки, формы всякая такая хуйня. Пакетировщик, паяльщик - там много мудотени - и всё постоянно ломается. Но у тебя опыта нет, а ещё... - Он замялся.
  
  - Что 'ещё'? - надавил я, выставляя на стол доску с чайником.
  
  - Ром, извини, но нельзя тебя на упаковку. Там надо внимание повышенное, следить за всем. Представь, сто двухлитровых пакетов по ленте ебашит. Чуть зазеваешься - всё, кабздец. Брак. Убыток - колоссальный. Две минуты брака - десятки и сотни тысяч убытков. Нельзя тебе туда.
  
  - Не потяну? - констатировал я.
  
  - Угу, - не стал ломаться Колян. Может не будь он с жуткого бодуна, подал мне эту мысль потолерантнее, оберегая мою психику...
  
  Но пусть лучше уж так, правду, в лицо, чем 'потолерантнее'.
  
  - Нельзя тебе, Ром, к нам, на соки, - выдал окончательный вердикт он. - На склад разве что - но я там связей не имею. Если на розливе что запорешь - меня Михалыч уважать перестанет, а может и вслед за тобой идти придётся. А я не хочу, я только-только в рост пошёл. А к нам на купаж и подавно нельзя. У них брак пока линию не остановишь, остальное потом доразлить можно. А если у нас напортацишь - целый танк, двадцать восемь тонн, в канализацию сливать. Нет, Ром, извини.
  
  Колян, как приехал, работал на молоке. Потом на соки ушёл. Дорос до мастера смены. Молодой он мастер смены, авторитет только зарабатывает - так что я его понимаю. Но всё равно взяло зло. Из последних сил сдержался.
  
  - Ты ж, Рома, раздолбай! - весело констатировал друган. - Извни, но как есть говорю! Сколько ты работ сменил? Много. А почему?
  
  Помолчал.
  
  - Общий язык найти не мог? Мог, нормально ты с людьми общаешься. Потому, что наплевать тебе, Наумов! Понимаешь? Неинтересно тебе, что дальше будет с твоей работой, с тем, что делаешь! Считаешь, что обязаны тебе? А ни хрена тебе обязаны!
  
  - Уже не считаю, - повинился я. - Но было дело, грешен. - Склонил голову.
  
  - Вот. А ты попробуй, соберись. Найди что-то по-настоящему твоё, интересное. Или не очень интересное - пофиг. Просто возьмись и доделай это до конца. Сам посмотришь, как мир изменится.
  
  - На ящики больше не вернусь! - отрезал я, почувствовав, как сердце при мысли о красном и синем контактах учащённо забилось. - Хватит!
  
  - Да бога ради! - развёл руками Колян. - Найди не ящики. Найди попроще, где платят меньше, и с низов ебаш. Я ведь тоже и в купаж не сразу попал, и тем более не сразу мастером стал. Знаешь, сколько попобегать пришлось? И перед тварями поприсмыкаться. Не так, чтоб очень, но по работе. 'Я начальник - ты дурак', знаешь эту фишку.
  
  Я кивнул.
  
  - Давай, Ром. Берись за ум.
  
  Вздохнул.
  
  - И это, спасибо за яичницу. Хорошо готовишь, никто в Москве так не делает, как ты. Может мне у тебя столоваться? Один хрен холостой, дома готовить некому? Я тебе приплачивать буду - за хорошее дело не жалко?
  
  - Спасибо, Колян, - кивнул я. - Тут это... Одолжишь бабосов на месячишко-другой? Ну реально пустой!
  
  Колян снова вздохнул. 'Что ж мне с тобой делать, салага'.
  
  - Нала нет. Я тебе на карту переведу. Сколько тебе?
  
  
  Глава 2. Начало и конец
  
  
  
  Вы когда-нибудь задавали себе вопрос: 'Для чего я живу'?
  
  Нет, оно понятно, конечно, завести дом, построить дерево и посадить сына... Ну, или в каком-то другом порядке. Семья, счастье, наследники, всё такое. А если глобально? С мистической, и даже религиозной точки зрения? Для чего нас отправили на эту планету, в этот мир? Что хотят от нас Высшие Силы? Может быть мы должны совершить некий Поступок, Тот Единственный, ради которого божественные сущности затратили на наше рождение энергию вселенной? Причем у каждого этот Поступок свой, ибо замыслы богов, к счастью, непознаваемы, а эти сущности вряд ли опустятся до типовой халтуры? Кто-то должен написать философский или научный трактат, который перевернёт мир, кто-то организовать мощное завоевание, а кто-то наоборот, освободить свой народ от подлого агрессора? А кто-то просто написать суперкартину, или сочинить пупер песню? Но и эта картина, и эта песня по своему перевернут вселенную? Для чего мы посланы?
  
  Я не набожный, и даже не религиозный человек. В церкви несколько раз был, и всю эту религиозную ахинею не понимаю. Может быть лет в пятьдесят, или шестьдесят, когда опыта будет много, а жить останется мало, задумаюсь и вникну, но пока вникать и не пытался. Но много раз ловил себя на мысли, я ВЕРЮ, что высшие силы есть. Верю в Провидение.
  
  Почему?
  
  Потому, что выжил.
  
   Мне оставалось плыть по Кубани совсем чуть-чуть, метров тридцать, а дальше шли коряги и поставленные на попа бетонные плиты с торчащими во все стороны арматуринами, развороченные весенним половодьем. Горные реки они такие. Мост - естественная преграда для дикой быстрой реки, и всё, что та несёт в своих водах, невольно в оной преграде задерживается. Чего там только не было, под этим мостом!
  
  И меня не было. Но несло течением, и я, несмотря на то, что отчаянно, изо всей мочи грёб, никак не мог выгрести к берегу. Коварная горная речка, мать её!
  
  Заплыв должен был быть метров на двести, до поворота русла, и немного после. Фарватер тут глубокий, глубже человеческого роста, течение ровное, без водоворотов; коряг и плит нет - дно изучено местными пацанами до дыр. Что проще, спуститься в одном месте обрывистого берега, проплыть немного и выйти у такого же притоптанного спуска ниже по течению. Десятки местных пацанов из года в год, каждое лето так развлекаются - заплывами на несколько сот метров, и вплавь, и верхом на камерах, и даже на более экзотических, неприспособленных к такому действу предметах. Я тоже развлекался вместе с ними - в бабушкином дворе ребята дружные, быстро приобщили к культуре местного, южного отдыха меня, северного пацана. Но в этот раз с самого начала что-то пошло не так - меняпочему-то отнесло дальше к середине русла, и к месту обычного выхода, спуска с обывистого берега, догрести не успел. Самую малость не успел - даже коснулся ногами дна, но под напором течения заскользил по камням, и помчался дальше.
  
  На самом деле это было не смертельно, пропустить спуск. Неприятно, но не смертельно. До моста было ещё пару сотен метров, на которых находилось ещё два спуска к воде. Пацаны постарше и поопытнее щекотали нервы, сплавляясь туда, и не сказать, что были при этом так уж наадреналинены. Но тут начиналась 'болтушка', вода вихрилась, и тебя кидало в потоке из стороны в сторону. А берег... С этой стороны Кубани берег обрывистый, абы где не выйдешь, и хрен за что зацепишься - древесные корни кое-где торчат, но... В общем, надо конкретные места знать, чтобы вылезать, без вариантов.
  
  Вот я бех этих вариантов отчаянно грёб, стараясь держаться перпендикулярно течению, воюя с водоворотами. Поближе к берегу. Как можно ближе... Но клятая река относила меня от него - я не успевал. Сил не хватало, наверное - куда мне до местных асов, собаку съевших на борьбе с именно этой рекой?
  
  ...Нет-нет, не думайте, не так всё там было и плохо, не надо себя недооценивать; если бы я не барахрался, меня бы отнесло на середину реки, а там каюк - сильное и быстрое течение, мощнейший поток, с которым не справился бы и Александр Попов (был как раз в то время такой пловец, олимпийский чемпион). Единственный плюс этого потока - нет преград, проскочу под мостом. Большая вода промывает себе большое русло, в центральном течении заторов из коряг в принципе не бывает. Но зато там буруны и водовороты не чета тем, что веселятся возле берега. Да не только горизонтальные водовороты, но и вертикальные - когда мотает не из стороны в соторону, а ещё и вверх и вниз. Да и что там на дне - кто знает? Коряги - эти видно, они сверху, а как насчёт а бетонки? А арматуры? Весной и осенью какую только хрень Кубань не несёт.
  
  Я всё это знал, так как приезжал к бабушке каждое лето минимум на месяц - парень был опытный. И потому отчаянно, похолодев от ужаса, грёб к берегу, стараясь выгрести ко второму спуску. И вновь ПОЧТИ успел. К сожалению, почти не считается. Выходящие из воды пацаны, плывшие впереди, проводили меня озабоченными взглядами - мол, Рома, ты чего? Совсем сбрендил? И кажется даже не поняли, что я круто попал.
  
  ...Итак это был третий, и последний спуск к воде, считая от точки заплыва, и последний перед буруном с корягами. Я молотил по воде руками, как заведённый, барахтал ногами как проклятый, мысленно прощаясь с жизнью. Молился? Да когда б успел. Я просто очень, очень-очень сильно надеялся, что случится чудо, и коварная река отпустит, вытолкнет меня течением в сторону берега. Течение тут ведь такое, всё может. А возле берега -корни. Наверх не вылезу, но хоть зацеплюсь, а дальше пацаны сверху помогут, вытащат - вон, следом помчались, сообразили в чём дело. Но река помогать мне не спешила, и подозреваю, ей вообще было на меня плевать. Кто я такой, мелкий букашка по сравнению с ней, текущей в этих краях, ломая берега и меняя под себя русло, из столетия в столетие.
  
  ...Спасли меня пацаны, бывшие неподалёку от третьего спуска. Издали увидели меня и бросились вниз, к воде, на ходу что-то меж собой перетирая и координируя. Первый из них схватился за камеру - а камера от автомобиля, гораздо более надёжная и прочная штука, чем детские надувные круги, и даже интеховский мохнатый матрац, появившийся в нашей жизни гораздо позже. Держась за неё на вытянутой руке, он протянул вторую руку мне, за которую я и схватился кончиками пальцев, еле-еле до неё достав. Пальцы вначале соскочили, но в приступе холодного ужаса я как-то неестественно чертыхнулся, и со второй попытки зацепился за его мокрую скользкую ладонь.
  
  Его друг, также на вытянутой руке, держал камеру с другой стороны, второй рукой намертво вцепившись в торчащий из берега толстый древесный корень. Так мы и повисли втроем - я, мой первый спаситель, камера, второй спаситель и корень. Конструкцию нашу течение по инерции пыталось нести вниз, дальше под мост, но в результате лишь прибило всех нас немного к берегу. Затем к воде спустились ещё ребята, бежавшие за мной по по верхам; также держась цепочкой друг за друга, уперлись, и совместными усилиями подтянули нас всех, троих пацанят и одну камеру.
  
  В тот день, несмотря на юный возраст, я впервые попробовал водки - налил кто-то из старших пацанов. Трясуна к слову у меня тогда не было - выпил потому, что сунули. Просто тогда до конца ещё не осознавал, из какого дерьма меня вытащили два простых ставропольских пацана. Понимание пришло позже, значительно позже. И приходило постепенно. И чем дальше, тем больше я понимал - высшие силы есть. И у них на нас свои планы. Не реши тогда эти двое проплыть до самого последнего спуска, пощекотать нервы? Не успей они до меня дотянуться? А если б река снесла меня на метр дальше? А если бы... А кабы...
  
  В тот день, гостя летом у бабушки, я должен был погибнуть. Бесславно, по-пацанячьи. Но я выжил. Зачем? Для чего? Сколько раз после этого задавал себе вопрос? И всегда казалось, для чего-то светлого и важного. И это в том числе сыграло роль, когда хлопнул дверью, заявив, что не мажор, что сам проживу, решив ехать покорять Златоглавую. Я не мог её не покорить - меня для этого готовили! Жизнь спасли! Как могло быть иначе?
  
  ...И теперь я - Лунтик. Человек, не достигший ничего, проваливший все свои жизненные экзамены, и проваливший с треском. Мать - подкармливает, отец периодически суёт денег, и я хотел бы не брать, но не могу физически - тупо кушать хочу. Сестрёнка, которую в детстве пытался защищать, выросла, учится, замуж собирается, и тоже заикается о том, что может помочь. Не она, её жених, у которого связи и бизнес в столице нашей области (где она в данный момент проживает, так как учится... И вряд ли оттуда уедет). Здесь же живу бесплатно только потому, что поливаю ценные орхидеи и лилии, стоящие бешеных денег, и только потому, что у меня есть золотой друг детства Колян, рванувший в Москву не намного раньше, но уже достигший вершин, кажущихся мне непокоряемыми.
  
  Никто. Никак. Просто Лунтик. Какие нах высшие силы? Какой Смысл? Какой Поступок? Поступок чудака, раздающего флайеры у метро? Очень смешно!
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Самобичевания это, конечно, не здорово. Вгоняют психику в сплин, что хрен выберешься. Но время течёт, всё проходит, забывается, отходит на второй план. И к вечеру воскресенья я уже пришёл в норму, и даже почти был бодр. Впереди была тоскливая и суетная неделя - часы сидения в тырнете с рассылкой резюме, обзвоном, уточняющими вопросами и гонкой по всей Москве на назначенные собеседования. Учитывая весь предыдущий опыт, ничего сложного тут нет, за исключением того, что... Ты не знаешь, что будет дальше. Что за компания, куда едешь? Это может оказаться сарай-сараем, шаражкина контора, от которой надо держаться подальше, а может сияющий светлый офис, за который стоит цепляться руками и ногами. А может оказаться сарай сараем при сияющем офисе. Люди на собеседованиях также могут встретиться самые разные. Первый типаж - девочки-кадровички; стандартная внешность, типовые вопросы, и тупые-тупые глаза, когда спрашивает что-то узкоспециальное, в чём не разбирается, только чтоб посмотреть, разбираешься ли в этом ты. Там можно полную ахинею нести, главное с умным видом. Первый фильтр, так сказать, отсеивающий явный 'неликвид'. С этим фильтром проблем не будет - знаю, что и как говорить, ибо повторюсь, вопросы все задают одни и те же, хоть на диктофон запиши ответы и раз за разом крути.
  
  Второй фильтр - непосредственное руководство. Вот тут... Интересно. Какие только типажи не встречались! Этих обмануть трудно. Реально, но очень трудно. Они в основном и отсеивают таких опытных, как я. Иногда понимаешь, что нравишься им, могут слететь с рабочей темы и поговорить о политике или футболе - есть там нормальные мужики. Но девяносто процентов, что не перезвонят. В любом случае это приятное общение, и то, что никогда не знаешь, на кого нарвёшься - особая изюминка.
  
  И если бы я был каким-нибудь рантье, живущим на проценты, или, например, на средства от сдачи внаём квартиры, я б не парился, искал бы работу в удовольствие. Но каждый раз, пообщавшись с таким 'приятным' и 'каждый раз разным', ты выходишь, давя в себе нервную трясучку. Потому, что денег с каждым днём остаётся всё меньше и меньше, а впереди у тебя снова нудные поиски, звонки, согласования встреч и новые бессмысленные собеседования с такими же шансами на успех, как и конкретно это или прошлое. Ненавижу неопределённость!
  
  
  
  Да, ненавижу неопределённость. Ненавижу бессмысленность. Колян, конечно, прав, ругая меня, что я безответственный раздолбай. Я и сам понимаю, что раздолбай. Почему тогда не выдавлю в себе эту черту, не стану серьёзнее?
  
  А зачем? Какой в этом смысл?
  
  Если отбросить все места, где меня 'кинули', и те, где я пока ещё не понял, как устроена жизнь и качал права, не имея возможности притязания подтвердить, я просто не видел смысла в своих действиях. Зачем, ну зачем нужен этот ацетон, что мы разливали в полуподвале? Чтобы дура-малолетка купила его в подземном переходе стереть ногти после школы перед ночным клубом, потому, что он на десять рублей дешевле нормального в магазине? Ради этого травятся люди, мужики-замесчики и женщины на розливе, работающие без средств защиты? Ей плевать на его качество - поверьте, какую хрень мы только там не бодяжили, чтобы 'выйти в ноль' по складу сырья, и отгружали - с руками отрывали! Нам тоже плевать на его качество - главное, чтобы приход и расход сошлись. А однажды, когда перебодяжили, двести литров чистейшего ацетона в канализацию вылили - пусть рыбки в Москве-реке покайфуют. То есть никому ничего не надо и с нашей стороны, и с той. Я не видел смысла в этой работе. Как впрочем и во многих других.
  
  Вот например продажа отбойных молотков и болгарок. Китай с немецким названием, в два раза дороже 'Боша', которые нам надо было активно впаривать лохам, объясняя, какие они все классные, и именно для его, лоха, целей, подходят лучше любых аналогов. Зачем это? Заработать денег? Допустим, я не против заработать. Но ведь мы обманываем. Может где-то наш товар и лучше... Но на настолько, дороже. Просто один дядя нехило вложился в рекламу и нанял говорливых пацанят, дабы срубить себе бабла больше, чем срубил бы так. И ему ничего не будет - он в тени. А ты - лицо фирмы, именно тебя воспринимают люди, как обманувшего их, а никак не 'дядю'.
  
  Глупые наверное примеры. Но я просто не видел смысла выкладываться, ни на одной своей работе. Потому, что всё, что я делал, не несло ничего положительного. Никому вокруг. Это была... Просто работа, вид деятельности, за который платят, чтоб не сдохнуть с голоду. Единственная работа, которая несла окружающим радость, это... Да-да, работа Лунтиком. Особенно радовались дети. И несмотря на все подколки Коляна, не изменю своего мнения. Она стоила того, чтобы приехать в этот город и пройти круги, через которые я прошёл.
  
  Да, идеалист. И в какой-то мере размазня. Но не могу иначе.
  
  
  
  Приготовив бюджетный ужин - дешёвые пельмени, быстро поел и решил расслабиться. Под 'расслабиться' можно понимать много что, но в моём случае это... Да-да, то самое. Последние вышедшие сериалы просмотрел вчера, новости мира меня не интересовали, особенно про Украину, пропади она пропадом, а от сайтов вакансий уже тошнило. Почему нет? Мужик я молодой, здоровый... Подруги нету...
  
  Почему нету? Да вот как-то... Не получилось. Не липнут подруги на парней без материальных запасов. Это не значит, что за всё время в Москве у меня совсем никого не было, пару раз было. Но с такими кадрами, с которыми и одного раза достаточно. На то, чтоб с кем-то познакомиться и сходить отдохнуть, да хоть в том же кафе невинно посидеть нужны деньги, а значит, скучные одинокие вечера мне ближайшее время светит проводить с Джесси Джей, Эльзой Джин, Сашей Грей, и, конечно, как же без неё, с Мии Мальковой!
  
  Развалившись на диване, передислоцировал ноут на пузо и воткнул наушники - стены не картонные, а акустика тут всё же очень и очень весёлая. Квартира не моя, не надо нервировать соседей. И залез в фильмотеку. Нового ничего искать не захотел, у меня и так фигова туча гигов скачано того, что я не один месяц просматривать буду. Включил одну из любимейших сценок - блонди Малькова с менее популярной рыжей плоскодонкой. На мой взгляд всё в девочке отлично, кроме... Того, что плоскодонка. Почти. Уж для порно могли бы найти и помясистее особь.
  
  ...Люблю я рыжих. Не знаю почему. Блондинок тоже люблю, но не настолько. Может потому, что блондинки у меня были, чистокровные, в смысле натуральные, аж две штуки. Пусть давно, дома, в родном городе, но всё же были. И шатенки были, и брюнетки. А вот с рыжими напряг. Я не так давно себя на мысли поймал, что у меня на ноуте чуть ли не каждая третья сценка с рыжыми, и каждая вторая сто пудов с блондинкой! Да и та же Малькова, акробатка хренова, в блондинистом образе куда больше возбуждает...
  
  В общем, я спустил штаны и отдался тому, чему отдаются парни вроде меня, чтоб не съехала крыша.
  
  ...Как это произошло?
  
  Да хрен его, я не понял. Гонял лысого с таким упоением, что не сразу осознал, что это не 'приход', это мне реально воздуха не хватает.
  
  Сбросил ноут, сполз с дивана. Легче не стало. Дышалось тяжело, а в груди... Болело. Как резкий-резкий укол в сердце. Пытался вгонять в грудь ставший липким воздух и одновременно понять, где находится телефон и что делать, как мир вокруг поплыл, а дышать стало совсем тяжело. И...
  
  ...Мать его, я так и не успел надеть штаны! Дрочер хренов. Почему, ну почему ТАК???
  
  
  
  Первым из тумана выплыло лицо. Женское. Это была блонди без косметики с зачуханным видом и слипшимися от грязи волосами. Затем показалось лицо седого дядьки с мощными скулами, брутальным шрамом через всю левую щёку и хищным взглядом опытного вояки. Пишу 'дядьки' потому, что в голове сразу всплыло имя - 'Дядька Вольдемар'. Наставник. Десятник. Лицо дядьки было перекошено от ужаса, он что-то кричал мне, что-то спрашивал, но я не мог ему ответить. Я по-прежнему валялся на каменном полу со спущенными штанами. Заправиться, хотя бы заправиться и не позориться!.. Придут врачи, или родители, а я... Без штанов, с порнухой на ноуте! Хоть бы умереть цивильно, раз такая пьянка с сердцем.
  
  У меня не получилось поднять штаны, был слишком слаб. Но мои потуги не остались незамеченными, и тут же несколько слуг заботливо натянули мне их на положенное место. Ноута я глазами не нашёл, видно унесли, после чего снова сфокусировался на происходящем и людях вокруг.
  
  А вокруг было много людей, десятка полтора. И почти все наперебой гомонили, что-то спрашивая, доказывая или споря. И тон у всех был... Тревожный. Страх витал в голосах всех без исключения, хотя у каждого он был со своими оттенками. Они боялись, что не смогут помочь, что я 'отброшу копыта'.
  
  Стало приятно - обо мне заботятся! Всегда приятно что о тебе заботятся, неправда ли? Я снова прикрыл глаза, и открыл уже более уверенно. Попытался приподняться. Мне вновь помогли, поддержали дружеские руки.
  
  ...Лучше бы не поднимался. Ибо от открывшейся картины взяло зло - один из воинов дядьки Вольдемара остервенело бил по лицу мелькнувшую ранее красавицу-блонди. Не то, чтобы прям красавица... Не няша вроде Эльзы Джинн, но и не стерва вроде Джесси Джей, а самое то, что нужно. Та валялась на полу с изодранном в лоскуты платье, пытаясь защитить руками лицо от побоев, но получалось у неё слабо. Этот же хрен лупил умеючи, прицельно, и...
  
  - Отставить! - рявкнул я, ибо чувствовал в себе, что имею на это право. - Прекратить! Не трогай девку!
  
  Прекратил. И сам воин, и все в помещении разом перестали голосить и обернулись в мою сторону.
  
  Я, шатаясь, приподнялся - смог найти в себе силы. Сделал несколько шагов к девчонке, опустился рядом с нею.
  
  По лицу блонди текла кровь из разбитого носа. Нижняя губа также была разбита. Платье... Её платье было, скажем так, остатками платья, и его явно рвали с силой, остервенением. Ибо все самые важные женские части сеньориты были абсолютно не прикрыты.
  
  Протянул руку к её лицу. Она отшатнулась от меня, как от огня, пытаясь отползти спиной... Знаете, на физкультуре есть такое упражнение, 'тараканчик'? В глазах девчонки плескался ужас, кокового я не видывал никогда и нигде, ни у кого. Страх, что ВСЁ, совсем ВСЁ, и будет это прямо сейчас.
  
  Следующее моё воспоминание - как я сам бью её по этому милому лицу и освобождаю из платья небольшую, но очень аппетитную грудку. Естественно, не думая о сохранности оного платья, резким порывистым движением под смех окружающих друзей и вассалов, ждущих на девку своей очереди. Трёх других девах, которых притащили вместе с нею, к тому моменту уже разложили и чпокали, а эта прелесть ерепенилась, используя ногти и даже зубы. С нею я решил лично разобраться - обожаю диких кошечек!
  
  - Сеньор граф! Ваша светлость! Вам плохо? - участливый голос сверху, как будто из другого измерения.
  
  - Нет, всё хорошо... - произнёс я... Отрубаясь. Голос этот звучал НЕ НА РУССКОМ. Но я прекрасно понимал говорившего. И даже понимал, кто это.
  
  ...Где же мой ноутбук?
  
  
  Глава 3. В некотором царстве... Или три орешка для Лунтика
  
  
  
  Ломка.
  
  Я, конечно, накуривался по студенчеству с пацанами, было дело. Не увлекался, но как не накуриться на совместной пьянке? Да под коньячный спирт, палёный, но качественный? Который пили после пива...
  
  В общем, тогда мне было плохо. Разведённый спирт и пиво, а после 'посмеяться'... И наутро был капитальнейший трындец. Хорошо, что водитель маршрутки, вёзший утром домой, попался понимающий, в повороты вписывался плавно, без резких толчков. Если б не это, я б не доехал. Ну и ему салон мыть бы пришлось - оно ему надо?
  
  Пластом я тогда валялся больше суток - ни есть, ни пить, ни дышать не мог. Дышать ещё худо-бедно получалось, но вот остальное... А после - неделю в себя приходил. Так стрёмно не было никогда в жизни. Даже у барона Касильяса на совершеннолетие надрались мощно, и тоже с травой, не так. Блевали потом по углам замка, слуги нас собирали и трамбовали возле замкового погреба, ключевой водичкой отпаивая... Но тогда отлыгал куда быстрее. Да и не было такого ощущения насратости и сухости во рту, как сейчас. Хм... Потом и предок всыпал на орехи, и в объезд владений послал - неделю с коня не слезал, жопа отваливалась... Ну да хрен с ним, всё равно не то. ТАК хреново не было никогда.
  
  - А-а-а-а-а-а!!!!
  
  Пламя. Бушующий огонь вокруг, стена огня. Жарко, температура в мастерской стояла за сотню градусов - крепче, чем в парной. Хорошо, тут естественная конвекция, сквозняк, всё быстро выдувает. Но кожа от этого жара лопалась. Постоянно хотелось пить, и с этим были проблемы. Одежды не осталось - сгорала прямо на мне. Слуги трижды пытались что-то на меня накинуть, пока валялся пластом без сил, но следующий же приступ множил их усилия на ноль.
  
  Сам я находился в замковой мастерской, это отдельное помещение, пристройка, выложенная из чистого камня, где владеющие стихией огня оттачивают своё искусство не боясь спалить к чертям замок. Здесь не просто пол и стены из камня, но даже потолок - единая монолитная тёсанная каменная глыба. И дверь каменная, просто приваливается, как вход в пещеру. Есть пещеры дракона, а это - пещера мага. Дверь ещё и тяжёлая, её только трое-четверо дюжих гвардейцев могут сдвинуть. Самому отсюда нипочём не выбраться, если тебя тут решат запереть. Но я вырваться и не пытался - я пытался понять, что, мать его, происходит?
  
  Бабушка. Передо мной проступило её надменное лицо, испещрённое оспой. Одна из сильнейших одарённых королевства, а не могла защитить себя от банальной инфекционной заразы. Средневековье, м-мать его! Вот она учит меня владеть даром. И я даже проявляю небывалые для своего возраста успехи - на моей ладони появляется маленький огонёк, похожий на пламя икеевской свечки. Знаете, такие небольшие, плоские, декоративные, их по шесть штук в упаковке раньше продавали. Типа-ароматизированные, хотя ни икса не ароматизированные. Парафин внутри становился жидким и было прикольно смотреть, как весь выгорал. Теперь такие везде продают, я, вот, недавно, в Ашане на Алтушке видел. И не по шесть, а штук по двадцать в упаковке. Но всё равно 'икеевские' - так привычнее. Короче, больше зажигалки, но, мать его, тоскливо как-то! Зажигалка в кулаке и то круче. Сама старая карга могла вызвать пламя высотой с ладонь, мне долго такое не будет доступно...
  
  ...Хотя почему? Я же, вот, превзошёл её? Вроде да. Тогда почему считаю, что нет?
  
  ...Говорят, самые сильные одарённые вызывали пламя с два-три локтя высотой. Это были величайшие воины королевства своего времени. И в отличие от голливудских мутантов, превращавшихся в 'человека-огня', или как там, не помню, низкобюджетный фильм, в детстве смотрел по видаку у другана, там был подобный. Тогда круто казалось, уметь поджигать нафиг всё вокруг. Идиоты малолетние, это пиздец как больно!
  
  А старая так и сдохла от инфекции. Эпидемии. Не оспы, другой, ХЗ как называется. Туда ей и дорога - мразью ещё той была. Одарённые в принципе редко бывают не-паскудниками, и чем круче дар - тем сволочнее его носители
  
  А вот отец меня любил. Мать - не особо, балы - наряды - лакеи - юнкера, и хруст французской булки. Всё блистать при дворе, в Альмерии мечтала, бюджет графства на цацки и платья изводила. Ага, ждут её там, при дворе, как же. С распростёртыми объятиями ждут. Гадюшник Альмерияещё тот! И мы с Лисёнком - ей всегда были помехой. Но вот отец воспитывал нас, старался, делал из нас людей. Правда, не сказать, чтобы справился, так себе у него получилось, но он честно пытался. Всё же я по своей собственной классификации мажор, графский выродок, со мной в принципе сложно что-то сделать. Да и Астрид далеко не подарок девчонка, хоть и скромнее меня. Повезло, что мы в Пуэбло, а не в Москве жили - там бы были клубы, тачки, мальчики-мажоры, как я, только из других аристократических родов, то есть такие же свиньи и сволочи. Бесконтрольный перепих и наркота... Наверное всё же стоит отцу сказать 'спасибо', что хоть такими выросли, а не такими, какими могли? Да, не Альмерия, и тем более не Москва, не блистаем, но меньше соблазнов - больше толку. А маман пусть хоть заибётся своими стонами о прозяании. Вон, сестру замуж вовремя удалось сбагрить. За барона, да ещё эльфолюба... Зато с чистой непорочной репутацией порядочной сеньориты. Эх, Рыжик, где ты!..
  
  ...Вика!
  
  Я вскочил - словно током прострелило. Личико сестрёнки. Её: 'Ром, не ломайся, давай я тебе помогу. Ну чего ты такой ершистый? Я не мама, всё понимаю'...
  
  Почему я тогда отказался? Хотелсамоуважения? Хотел добиться хоть чего-то сам? Наверное. Ибо понимал, что приму помощь - распишусь, что неудачник. А пока ковыряюсь - толика самоуважения осталась.
  
  Тут взяло зло. Удачник я! Слышите! Удачник! Я - граф! Не виконт, а граф, самый настоящий! Графёныш! Графинчик! Молодой и зелёный, но полноценный граф Пуэбло!
  
  ...К чёрту. Граф я потому, что родился виконтом. То бишь сыном графа. Какая моя личная в этом заслуга? То-то же. Так что зря Вика на меня смотрит, сузив глазки. Не приму я её помощи. Да и как я её, блин, приму, я же граф!
  
  Хорошо, хоть Астрид не парится и просто живёт. Ну, стала баронессой, понижение в статусе, но восприняла это философски. Она на два года меня младше, как и Вика, и тоже замужем... Ну, почти - Вика в смысле почти. Викуля у нас современная виконтесса, живёт не расписанная.
  
  Вот почему эта нерасписанная выросла такой серьёзной, порядочной? Почему у неё всё получается? А Астрид нашкодила, пришлось её за барона замуж отдать. Вика же тоже дочь графа, а такие разные.
  
  ...Нет, какого графа? Мой предок... Мой милый предок, пахавший всю жизнь ради лишней копейки - граф? Да он даже до графинчика не дотягивает!
  
  ...Чё за хрень у меня в башке? Вика, Астрид... Кто такая Вика?
  
  ...А, ну сестра же! Родная кровиночка. Тогда кто такая Астрид?
  
  - Ваше сиятельство! Сиятельство ваше!.. - знакомый голос справа. Я поднял каменную опухшую от сухости голову. Розита, служанка. Она с нами с самого детства, сколько себя помню рядом была. Крепостная, но очень добрая, почти член семьи. Прошлых слуг я прогнал, чуть не спалив - Вермунд думает, что Розу не обижу?
  
  Так не обижу! Это ж Роза! Я и тех обижать не хотел! Нонахрен спалю, как и их. Сволочь он, этот Вермунд! На границу его, как оклемаюсь. Комендантом какой-нибудь крепости. Чтоб знал.
  
  Жестом указал себе на лицо. На которое тут же из кувшина полилась холодная колодезная вода. Бр-р-р-р! Класс! Роза, ты моя спасительница!
  
  Воспрянув, я поднялся, перехватил кувшин и принялся жадно осушать его. ПИТЬ!!! Я хотел пить!
  
  Когда кувшин показал дно, отдышался, отшвырнул посуду в сторону. Снова начиналось - вода снимала с меня слабость. Снимала лишних жар изнутри, и Сила снова рвалась наружу.
  
  - Ваше сиятельство, что с вами? Не гневайтесь, скажите, чего нужно, всё исполним, - лепетала эта старая проверенная, но дура.
  
  Мои руки задрожали. Я уже учёный, понял, что сейчас начнётся. Да чего ж она стоит, буркалы вылупила? Я ж её того... Не специально! Неспроста же мастерская вся из камня!
  
  - У-хо... Ди! - прошептал я, сдерживаясь изо всех сил. Старая служанка попятилась... Наконец, дошло. Но поздно - не успеет. Дура, да беги же быстрее! Я ж не могу долго распинаться - больно говорить! Но самосохранение у тебя, блин, должно же быть?
  
  Стараясь не задеть тётку, развернул руки в противоположную сторону и... Из них тут же полилось пламя. Из рук. Как бы. 'Как бы' потому, что энергия для пламени шла изнутри меня. Я создавал из неё пламя у границы своих рук, выпуская её на свободу. Но пападокс в том, что бралась она не изнутри меня, а... Снаружи. Ею было пропитано тут всё. Она просто вливалась и вливалась в меня, и я не мог остановить этого.
  
  - А-а-а-а-а-а-а! - ревел я, прогоняя сквозь себя киловатт за киловаттом. Боль, адская боль! Но эта боль помогала мне забыться и не сойти с ума.
  
  Ибо я - граф Пуэбло. Юный мажор и сукин сын, обожающий трахать простолюдинок, издеваясь над ними, с компанией дружков. Ставший графом только три месяца назад. Три, мать его месяца, как я сирота! Круглый! Ибо до этого графом был мой отец, Харальд Чёрная Молния Пуэбло, человек, от имени которого трепетал даже его величество Карлос Пятый Серторий. Великий отец последнего ничтожества.
  
  И он умер. Вслед за матерью. Оставив меня одного. Одного, ибо Астрид сумел выдать замуж девять месяцев назад, как раз перед самоё этой грёбанной эпидемией, и теперь у неё считается, что есть семья. А я ОДИ-И-И-И-ИН!
  
  Жар выпущенного пламени обуглил стену напротив, оставив на ней чёрный от копоти след диаметром с полтора метра. Давление энергии, наконец, ослабло, и я снова смог думать.
  
  ...И я - Рома Наумов. Лунтик. Неудачник по жизни, которому не повезло стать графёнышем - иначе стал бы таким же грёбанным мажором, как я - Рикардо граф Пуэбло. Мальчик Рома, у которого отец - мелкий ИП с подержанной иномаркой, мама с огородом, где выращивает ежевику, да сестра, нашедшая свою опору в лице сына одного из областных крупных чиновников. Правда, сын тот в отличие от меня - порядочный, и в жизни уже многого добился. А я, сволочь, даже не соизволил с ним познакомиться. Ибо стыдно, позорить Вику не хотел, что у неё брат неудачник. Вот был бы графёнышем...
  
  - А-а-а-а-а-а-а! - орал я.
  
  - А-а-а-а-а-а! - кричала старая служанка, пятясь к двери. Одежда на ней загорелась от жара, она, наконец добралась до открытого зева этой каменной пещеры, после чего её завалили камнем-дверью. Ничего, там её ждут, потушат. А я...
  
  А мне хочется умереть. Только что-то подсказывает, что поздно. Уже умер.
  
  ...Ноутбук! Мне срочно нужен ноутбук!
  
  'Чтобы и его спалить к чертям?' - усмехнулся я сам себе.
  
  'Чтобы не сойти сума и выйти из грёбанной матрицы!!!' - парировал я в ответ.
  
  
  
  - Собрал? - спросил он десятника Вольдемара, подошедшего к воротам, ведя под уздцы боевого коня, следом за которым шло несколько сменных и вьючных. Следом виднелись лошади ведомого им небольшого, но очень опасного для недругов отряда. Сотник был растерян происходящим, но присутствия духа не потерял. Ему было не просто не по себе - его колотило при одном упоминании, даже про себя, что с сеньором случилось непоправимое. Но он гнал прочь все панические мысли, твёрдо понимая, что запаникует он - и от огромного графства не останется камня на камне. Что с юным Рональдо - пока до конца не понятно, может всё и образуется, и пока есть надежда, он должен показывать всем, как надо себя вести.
  
  Он знал, как сходят с ума одарённые. Знал, что означают жесточайшие выбросы их мощи и почему мастерская - полностью из камня. Дар даётся всевышним не просто так; и главной платой за получениемогущества является... Безумие. Дар сводит с ума, и чем сильнее колдун - тем он безумнее. Сотникуне хотелось убивать мальчишку, хотя умом понимал, что придётся. Но пока не испробованы все средства - он будет бороться.
  
  - Так точно, сеньор. Два десятка, только ветераны, - доложил десятник Вольдемар, глава личных телохранителей юного графа. - По два заводных коня и по два вьючных. За пять дней доберёмся. За декаду постараемся обернуться.
  
  - Дерзай. Нигде не останавливаться! - решил дать он напутствие, хотя Вольдемар и так всё прекрасно знал. - Не пить. Языки не распускать.
  
  Десятник посмотрел на сотника с обидой, но старому вояке треволнения подчинённого были фиолетовы.
  
  - От этого зависит наше будущее, - добавил сотник.
  
  - Да всё я понимаю. - Вольдемар что-то прошептал про себя и сплюнул. - Помолитесь, все тут, чтобы у нас получилось.
  
  - Тогда с богом. Открыть ворота! - гаркнул в ночь сотник.
  
  - Открыть ворота! - подхватил старший караула на воротной башне.
  
  - Есть открыть ворота! - раздался гулкий ответ кого-то в глубине.
  
  Заскрипели подъёмные механизмы, и решетка, перекрывающая вход в замок, начала медленно подниматься.
  
  - С богом. - Десятник, облачённый в лёгкую кольчугу (ему в ней предстояло ехать не снимая несколько дней, потому лучше так, чем более тяжёлый но прочный доспех), вдел ногу в стремя, подтянулся и сел в седло. - Десяток, за мной! - негромко крикнул за спину, и мимо старого сотника начала проезжать небольшая кавалькада из двух десятков воинов с четырьмя лошадями каждый. Их последняя надежда.
  
  Старый Вермунд надеялся, что они успеют. Обернутся раньше, чем в замок явятся по душу Рикардо эти коршуны - святоши, колдуны и боковые Атараиски, в сопровождении завизирующего позор рода королевского инспектора, чтоб этому сукиному сыну Серторию пусто было. После чего сюда переберутся Атараиски, получив титул новых графов Пуэбло, и всё закрутится совсем по-другому. Новая метла будет мести иначе, ей не нужны будут преданные слуги прежних хозяев...
  
  ...Но даже если Вольдемар успеет, Вермунд понимал, что помощь должна смочь помочь. А это не факт, что произойдёт. Рикардо в слишком тяжёлом состоянии.
  
  ...Но большего для графства и обитателей замка он сделать не может.
  
  - Сеньор сотник, так это, а девку куда? - поймал-таки его наконец отрок, которого старый вояка использовал для особых поручений. Два дня за ним таскается с этой девкой - дел у него будто больше нет. Как будто Вермунд знает, что ему ответить, просто не хочет отвечать. Ага. - На дыбу её? В клетку? Выпороть, или того? - Провёл рукой по горлу.
  
  - Сеньор что сказал, прежде чем впасть в безумие? Не трогать её! Вот и выполняй, дубина! - наорал он на подчинённого. После чего про себя выругался и пошёл дальше по делам. Стояла ночь, но замок не спал, гадая, что будет дальше. И он был обязан вселить в людей уверенность.
  
  ...Грёбанные Атараиски!
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Обернулись быстрее, за восемь с половиной дней. Это как же гнали коней? Наверняка кого-то загнали. Впрочем, золото на покупку движущей силы у Вольдемара с собой были, на то и был расчёт, что смогут докупить их, и овса, по дороге, благо до Кастильяны все пути наезжены. Этой ночью закончились бы девятые сутки, но уже под вечер, за час до заката, с башни раздался крик часового:
  
  - Едут! Доложить сотнику Вермунду, едут! Наши! Штандарт графский!
  
  Старый вояка как раз обихаживал на кухонном столе кухарку, подававшую ему сегодня ужин, и еле успел одеть портки и нацепить камзол, выбегая встречать отряд, ругаясь вслух, но молясь про себя, чтобы всё получилось. Чтобы помощь прибыла, и главное, чтобы прибывшая смогла хоть что-нибудь сделать. Что баронесса прибудет лично, верхом, если прибудет, что не станет трястись в карете - он был уверен. Знал девочку с детства и понимал, примчится, бросив всё, лишь услышит, что с Ричи не всё в порядке. Но оставалось два момента, которые он не мог просчитать. Первый - её муженёк, барон Кастильяна. Он мог 'залупиться', помня былые обиды (навязанную 'порченную' жену', и не отпустить Астрид. Или не опустить одну, без сопровождения, в дальнюю дорогу, в окружении матёрой солдатни - не так полагается путешествовать уважаемым сеньоринам. Для этого Вольдемар взял с собой аж два десятка отборных ветеранов - чтобы если что, смогли быстро и без лишней огласки взять Кастильяну на щит, убедив барона в том, что он не прав. Церемониться и 'эльфолюбом' Вермунд не собирался - не до него сейчас. Хотя самого барона строжайше приказал оставить в живых, что бы ни случилось. Скандал, конечно, получится знатный, но не до сантиментов сейчас. Второй вариант - это если баронесса была бы в положении. Насколько он знал по последним новостям, это пока не так, но путь в Кастильяну не близкий, барон - вассал герцога Бетисского, новости до Пуэбло оттуда доходят с изрядной задержкой... Да и не то у него положение в замке, чтобы знать все новости о соседях. Что делать в этом случае, если сеньора не сможет приехать в принципе - он не знал. Просто не знал.
  
  Слава всем святым, у них получилось! У выбежавшего к воротам сотника отлегло от сердца. Ибо один из въехавших в ворота воинов, облачённый лишь в лёгкую кольчугу, стащил с головы кожаный шлем, из под которого водопадом рассыпались густые длинные рыжие волосы.
  
  - Баронесса!..
  
  - Хозяйка!..
  
  - Сеньорита Астрид!.. - покатилось по толпе выбежавших встречать кавалькаду слуг.
  
  - Баронесса Кастильяна! - Он склонился в низком поклоне. - Астрид, мы ждём тебя, молясь всем богам, чтобы ты приехала, - добавил уже тише, чтобы слышала одна она.
  
  Девочка, которую он носил в детстве на руках, помогая старому другу Харальду её укладывать, которую воспитывал, учил стрелять из лука... Его непоседа Астрид была не в положении! И примчалась сюда, судя по довольным рожам бойцов и их численности (все кто уехал приехали) без боя. Возможно даже стукнув мужу кулаком по столу - он та ещё тряпка. Эта девочка ловко спрыгнула с боевого коня и неуверенной походкой (несколько часов в седле) подошла.
  
  - Дядька Вермунд, не будем терять время. Веди, где он?
  
  - В мастерской. Скорее! Расступились, а ну расступились, канальи! - рявкнул он на прислугу, загораживающую дорогу. Два стоящих рядом приданных ему отрока гвардейской стражи заработали плечами и кулаками.
  
  Мастерская. По его знаку дверь отвалили. Ещё несколько дней назад при отвале двери там стоял жар; изнутри на тебя шла волна горячего воздуха. Всегда горячего, когда в ни отваливали. Но слава всевышнему, Ричи стал выбиваться из сил, и приступы повторялись всё реже и реже. Он сам со слугами несколько раз заходил внутрь, им удавалось поить юного графа, и даже пару раз всунуть в него что-то из съесного. Но потом снова начинался приступ, и в комнате сгорало всё, что они оставляли, кроме, разве, черепков от битых кувшинов. Конец зимы, на улице было холодно (пусть морозы уже ушли), но любой плед, любое одеяло, что оставляли, прикрывая юного графа от наготы, его приступы не переживали.
  
  - Ричи! Ричи, милый! - забежала внутрь и встала ступором баронесса.
  
  Лежащий на голом камне обнажённый парень открыл глаза. Баронесса присела перед ним на колени, взяла в руки его голову.
  
  - Ричи! Рикардо! Очнись! - Из её глаз потекли слёзы.
  
  Юноша застонал. В глазах его вначале проступил привычный туман, но затем развеялся, и лицо юного графа озарило узнавание:
  
  - Астрид? - Судя по сухости голоса, говорить ему было больно.
  
  - Держись, Ричи! - Астрид принялась гладить его, обнимать его голову, покрывать её поцелуями. - Только держись! Мы тебя вытащим!
  
  - Но я не хочу вытаскиваться! - прохрипел он.
  
  - Молчи!..
  
  - Астрид, я - неудачник!.. - продолжал шептать он. - Я ничего не смог. Хотел многого, но не смог. А ещё я чудовище. Пожалуйста, не говори Вике, какое я чудовище! Пусть знает только, что я - неудачник.
  
  - Молчи, Рикардо! Молчи! Держись, мы вытащим тебя! - повторяла его сестра.
  
  Она, наконец, пришла в себя и отпустила его голову. Поднялась. Глянула на сотника. Глаза её были нахмурены, в них плескалась бездна злости и решимости отчаяния, но сотник не имел к её злости отношения.
  
  - Дядька Вермунд, в замке остался мёд? - спросила она после глубоких раздумий.
  
  - Обижаешь, девочка! - ответил он. - Несколько бочонков. Есть прошлогодний, есть более выдержанный.
  
  - Давай прошлогодний. Бегом топить печи и растапливать его! Мёд должен быть жидким!
  
  - Он будет горячий, - парировал сотник.
  
  - Плевать! Главное, чтобы можно было залить как воду. Если надо - добавьте чуток воды и перемешайте, мёд должен литься. Выпори слуг, кто будет телиться и работать медленно, теряем время! Ричи слаб, ему не долго осталось.
  
  - Понял, - кивнул воин.
  
  - Также приготовьте воды. Много воды. На всякий случай.
  
  - Холодной? - переспросил он.
  
  - А ты собираешься тушить огонь тёплой? Хотя? - Лицо баронессы снова пошло морщинами, но разгладилось. - Хотя, ванную приготовьте, в комнате Рикардо. Если у меня получится, попробуем его отмыть. Стой, нет, ванную тоже здесь. Если он выйдет из безумия, перенесём его отсюда чистого, сразу в постель. И мне ванную, тоже в номер, но не к спеху - вначале всё приготовить для Ричи.
  
  - Есть! - козырнул сотник и бегом побежал к выходу из мастерской, раздавая указания столпившимся там слугам, подкрепляя их увесистыми пинками.
  
  Баронесса вышла за ним через минуту. Привалилась спиной к каменной двери. Тяжело выдохнула.
  
  - Дядька Вермунд, я наверх. Переоденусь. В моей бывшей комнате ещё осталось что-то из моих вещей?
  
  - Обижаешь, Астрид! - повысил он интонацию. - Да кто б их оттуда и куда дел? Всё на месте. И комната ещё твоя, не бывшая.
  
  Ну да, кто бы когда бы её вещи оттуда выселил. Ричи это не нужно, и без её комнаты замок пустой. Жены, чтоб хозяйничать, у него нет и пока не понятно, когда будет (если будет, в смысле если выживет). Остальные даже притронуться ни к чему не посмеют.
  
  - Я переоденусь и начнём. Готовьтесь. - Она оторвалась от двери, направляясь в сторону донжона. - И это... нечего тут всему замку толпиться. Сами справимся, - окинула она взглядом частично разошедшуюся, но всё же солидную толпу в несколько десятков человек из местных обитателей.
  
  - Так, почему не работам? Что, ни у кого дел нет? - понятливо заревел на слуг сотник. - Быстро в деревню отправим, там работа всегда найдётся! А ну быстро, быстро, пошли отсюда, сучье отродье!..
  
  
  
  Сколько прошло времени? Час? День? Неделя? Век? Не знаю. Но приступы становились всё реже, а сил оставалось всё меньше. С одной стороны чувствовал, что я вымотался - я уже просто встать физически был не в состоянии. С другой каша в моей голове начала приходить в порядок, мозг перезагружался с новыми вводными данными, и чем больше он переваривал информации, тем спокойнее становилось мне.
  
  Вика... Это моя сестра. И мама - моя мама. И отец. И я - Наумов Рома, неудачник из России двадцать первого века. Но и Астрид, эта рыжая бестия по прозвищу 'Лисёнок' - моя сестра. Единственная, кто остался на этом свете. Ибо и бабка, и родители умерли, причём последние совсем недавно, этой осенью. И со смертью отца я стал очередным графом Пуэбло, Рикардо Вторым. У графов счёт идёт не как у королей, и ничего не значит, кроме внутреннего счёта. Записей в семейном архиве. Но тот же Черчилль, например, Третий Герцог Мальборо - почему бы и мне Вторым не быть? Да и американские клановые элитарии любят нумеровать себя, хотя ни разу не потомственная земельная аристократия. Так что Рикардо Второй я только в семейном кругу, а как просто граф, по счёту сто семнадцатый.
  
  Я помнил детство, жизнь в замке. Как мы с Астрид росли, как бегали воровать яблоки в графский сад недалеко от замковой деревни. Воровать, потому, что мы хоть и дети хозяина, но не хозяева, пусть и воровали, получается, у родного отца. Как дядька Вольдемар учил ловить рыбу с удочки. Как дядька Ведмунд - держать в руке меч и махать им, пытаясь этим продлить срок собственного существования. Первая пьянка, первое похмелье, первый задранный подол служанки...
  
  ...Общага, дискотека, первая девочка с параллельной группы, которую взял на подоконнике кухни одной из норок, в которых пьянствовали, отмечая всей группой первую сессию...
  
  Это было. Это ВСЁ было. И там, и там. Я ничего не забыл. Я - Рома, но я же и Рикардо. Мысли об этом, наложение личностей, наложение моральных императивов меня и меня друг на друга породило жуткий отходняк, в результате которого я хапал энергию из окружающего пространства, пытаясь всего лишь стабилизировать себя. Но по мере того, как всё раскладывалось по полочкам, приступы затихали и затухали. И я даже начал замерзать, валяясь голиком на холодном камне. Ах да, сейчас же зима. Зима-для-меня-Ричи, Рикардо Пуэбло; по сравнению с нашими русскими зимами тут вообще ни о чём. Но, блѣ, всё рано зябко!
  
  ...А встать сил просто нет!
  
  И вдруг пришла ОНА, муза, ангел, как её ещё назвать? В виде рыжеволосой сестрёнки. Она обнимала меня, что-то говорила, но... Это был сон, просто сон. Действительно, я лежу в мастерской, в богом забытом замке Пуэбло, у меня гон от последствия наложения личностей - нормально, чё. Потом она ушла. Я же остался.
  
  Итак, кто я теперь? Рома? Рома, по ходу, умер, у себя, там. И хоть он - это я, но там его точно больше нет. Квакнулся во время дрочки перед ноутбуком. Жесть, какая классная достойная смерть! Был неудачником, им и помер.
  
  Но и тут я - полное дерьмо. Не неудачник, нет - какой, блин, неудачник с доставшимся от предков титулом графа и сопутствующими ему деньгами? Нет, я, Рикардо Пуэбло, дерьмо по жизни. Ибо не смог даже осознать глубину того, что на меня свалилось, сразу пошёл в разнос.
  
  Да, мы трахали этих крестьянок. Грубо насиловали. В том числе ту блондинку, которая Рому, и убила. Или Ричи? Не важно, убила. Бросила какое-то заклинание - это последнее, что помнил Ричи. Приёмная дочь местной деревенской травницы, ведьма по определению - обычно её не трогали. Никто не трогал, в том числе мы. Но тут захотелось клубнички с перчиком - надоели обычные развлечения. И это додуматься надо, поиметь ту, что тебя же самого лечит от поноса (не надо иронии, тут это серьёзная болячка, очень распространённая, и особенно понимаешь, какая это жесть, когда понос с кровью), от простуды и хвори. Кто латает твоих людей, когда они себе что-то в организме портят или ломают. Кто помогает выхаживать раненых воинов, а тут, в средневековье, перманентная война никогда не заканчивается. Да и насилуемых девочек потом кому-то же надо в себя приводить? Вот её в замок и позвали - для страховки. А тут я, гнида, понимаешь, на святое замахнулся. Вот и получил сюда Рому. Сука! Это я на себя, если что.
  
  А ещё я людей убивал. Не на войне, нет. И не преступников. А крестьян, недостаточно оказавшим почтение, не слишком низко и подобострастно поклонившихся. И как-то пару раз детей копытами давил, когда через деревни проезжал. Они там игрались на улице, а я скакал, оторвавшись от телохранов. Ну, мне в кайф было смотреть, как люди от меня разбегаются. В основном дети. А кто не успел...
  
  Злость. Волна. Адская боль, словно одна большая сплошная огненная иголка протыкает тебя насквозь:
  
  - А-а-а-а-а-а!
  
  Больно. Но лучше так. Это ад, который я заслужил. Жаль, что для того, чтобы понять это, Роме пришлось умереть. Ибо я-Ричи об этом даже не задумывался. И никто вообще не задумывался, даже родители задавленных детей. Ибо я, как граф, был в своём праве.
  
  Гори оно огнём! Лучше уж быть неудачником Ромой, идеалом которого был маленький розово-сиреневый четырёхухий Лунтик! Эдакий инопланетный эльфёныш. Кстати здесь 'эльф' - ругательство. Эльфами называют всех лиц нетрадиционной ориентации, и всячески их при этом презирают.
  
  Зверь, я зверь; мажор, не знающий берега. И неудачник. Кем лучше быть, тем или другим? И что даст эта громовая смесь в сочетании? Ибо теперь, если я выживу, с обоими мною в одной черепушке, прежним Рикардо уже не буду. Не смогу вспарывать брюхо крестьянам, давить детей да задирать подолы тем, кто ниже в иерархии (а это не только крепостные, я тут вообще почти всемогущ, меня осудить могут только за коронное преступление; я почти любого могу убить, если он не состоит на королевской службе). Но что сможет Ричи, имея опыт Ромы? Имея его лунтиковские ценности в этом суровом жестоком магическом средневековье? Опыт, как проебать всё, что имеешь, взять взаймы и снова проебать?
  
  Нет, хватит. Не хочу. Рикардо убила ведьма-травница. Её ученица. И заслуженно убила - нечего графёнышу было ей ноги раздвигать. Берега знать надо. Да и Ромой быть не хочу. Синий контакт, красный контакт, запуск программы. Переключить контакты на вторую пару, запуск программы. Коричневый провод, включить автоматы. Прозвон самих автоматов... И это работа, полученная через знакомых, благодаря родственным связям!
  
  К чёрту. Всё к чёрту. Не хочу. Ничего. Ни быть грёбанным Лунтиком, ни чудовищем Пуэбло. Говорят того света нет, нет рая и ада - тебе просто дают второй шанс, возможность переродиться. Вот так же я и хочу - вдруг получится? 'Пускай живёшь ты дворником - родишься вновь прорабом. А после прораба и до министра дорастёшь!' Семёныч в корень зрил. Пусть они оба перевозродятся... Кем-то. Может у них у обоих получится лучше, чем сейчас? 'Но если ж туп, как дерево, родишься баобабом, и баобабом будешь тыщщу лет, пока помрёшь'. Да хоть бы и баобабом. От него хотя бы вреда нет, только польза.
  
  ...Я умирал. Понимал это, и даже радовался. Чувствовал, как силы оставляли меня. Я принял решение, успокоился, а значит...
  
  Да пофигу, что значит! В детстве как-то был чехословацкий фильм, 'Три орешка для Золушки'. Так у чехов своя сказка, отличная от общепринятой. Там нет феи Крёстной, и вся магия от трёх грёбанных орешков, которые фартом принесло бедной протагонистке. Рома вытащил свой орешек, и отправился на собственный бал перед ноутбуком, и это для него, наверное, стало облегчением. Ибо если бы остался - расписался бы Вике, маме и отцу, что он ничтожество, после чего останется только потеря самоуважения и заслуженная депрессуха. Из которой одна дорога - в алкоголь.
  
  Ричи тоже открыл свой орешек. Он не хотел жить. Ибо остался один, не способный взвалить на себя тяжёлую ношу. И вместо поиска путей, ударился в тот самый алкоголь - чтоб забыться. И начал творить поистине ужасные вещи. 'Поистине' потому, что просто ужасные и до этого творил, эти дети, раздавленные копытами, будут сниться каждую ночь, сколько мне там осталось. За три месяца его (моя) компания по пьянкам запытала пятерых крестьянок из ближайшей деревни. И ещё трёх в ближайшем городе, причём только две были крепостными, одна - вольная горожанка, жена ремесленника. Просто мы по улице шли, и она нам понравилась. Ах да, у неё дети оставались... Ричи и его дружкам-ублюдкам на детей насрать было, отпихнули от кареты, и в путь. А потом, после, лишь денег дали - отступные. И только за горожанку.
  
  Так что с травницей Ричи вытащил свой орешек. И мне его не жалко. Даже Рому жальче, хотя чего жалеть того, кто и так опустил руки? И сейчас остался третий, последний орешек. Я должен уйти. Просто уйти. Потому, что пришло время. Моё время. Их время. И это правильное решение.
  
  - Ричи! Рикардо, милый! Очнись, открой глаза!
  
  Задолбали! Полежать и умереть спокойно не дают.
  
  - Ричи, братик, любимый! Ну пожалуйста, не бросай меня! Открой глаза!
  
  Вика или Астрид? Голос знакомый. И родной. Оставить и бросить её я не мог. А ещё Она, обладательница голоса... Плакала. А это уже выше моих сил. И я открыл глаза, уже налившиеся тяжёлым свинцом.
  
  Рыжик! Лисёнок! Моя шебутная любимая сестрёнка Астрид, партнёр по всем мыслимым проказам... Как же я рад тебя видеть! Лишь бы это не глюк, лишь бы на самом деле!..
  
  - Пей! Пей, Ричи, это приказ! - командовала Рыжик тоном, которому нельзя противиться. Есть у неё такой в арсенале.
  
  Мне что-то полилось в горло. Сил сопротивляться, как и вставать, не было, и, начав закашливаться, я непроизвольно глотнул. Раз, другой. Что-то липкое, противное и горячее. И оттого втройне противное, что горячее. Но было всё равно - вкуса не чувствовал. Я пил, и пил жадно, ибо от питья, даже такого уродского, чувствовал себя лучше. Я ещё я понял, со мной рядом ОНА, человек, которому я нужен. Я не один, у меня ещё остались люди, ради которых стоит жить. А значит жить - стоит.
  
  - Молодец, - похвалила она, погладив остатки не сгоревших волос. - А теперь запей. Пей, говорю, это вода! Просто вода.
  
  Да, это была вода. Обжигающе холодная, аж ломило зубы. Но, блин, приятная.
  
  - Иди ко мне! - Она обнимала меня, обхватив голову, и рыдала. На ней было красивое розовое платье с неплотно зашнурованным корсетом. Спешила, не зашнуровала... Плевать.
  
  Вдруг меня начало трусить - то, чего я опасался. Приближение приступа. Но его почувствовала и она.
  
  - В глаза мне смотри! - проревела Астрид, как обычно рычат в саванне пантеры. - Смотри в глаза! А теперь настраивайся! Настраивайся, говорю! Держи щиты! Щиты, мать твою, Рикардо! Держись! Я с тобой! С тобой я, только не подведи!
  
  - ...Да, больно! - рычала она. - Но надо! Через 'немогу' надо! Ты удержишь, я в тебя верю!
  
  - И-и-дди! - таки смог прошептать я. Но она отрицательно покачала головой.
  
  - Нет. Ты удержишь. Или убьёшь меня. Если я дорога тебе - держи.
  
  - А-а-а-а! - заревел я, выгибаясь дугой. Энергия снова вливалась в мои жилы, рвала меня на части, искала выхода. Во мне клокотал котёл, ядерный рекатор. Но я больше не мог сбросить всё в виде тепла и света - ибо разом убью последнего человека, который мне дорог. Она тоже маг огня, но кто сказал, что маги онгя, особенно слабые, не горят?
  
  Астрид - дочь графа. А граф - это предводитель воинов, прежде всего. Мы, аристократы, не просто так называемся, не просто так владеем своей землёй. Это наша плата за нашу же готовность умереть. Драка, бой, сражение - это наша жизнь, наше призвание. 'Буси-до' придумали японцы, но и у остальных народов в своё время существовало что-то очень похожее. И она - дочь воинов в энном поколении. Предводителей, военачальников. Она вышла на свой бой, с моим безумием, и ставила на карту то, что и полагается воину и аристократу - свою жизнь. Победа или смерть.
  
  'С ним или на нём' - вспомнилось напутствие спартанской женщины сыну или мужу, вручающей боевой щит. Теперь Астрид была тем спартанцем, и была готова возвращаться 'на нём'. Как готов к смерти любой воин гвардии, и не только моей. Мы - это мы.
  
  - А-а-а-а-а! - орал я, пропуская через себя килотонны, но сдерживая их. Я выгорал изнутри, но не пускал энергию наружу. Боль захлёстывала, становилась всё сильнее и сильнее. Вот я перестал ощущать своё тело. Вот перестал ощущать себя личностью. А вот перестал ощущать окружающий мир...
  
  А затем всё закончилось.
  
  Я лежал там же, в мастерской, на голом каменном полу, без одежды. Рядом сидела, держа мою голову в руках, Астрид. Платье на ней сгорело почти полностью - всё же что-то из энергии смогло пробиться сквозь мою защиту. Она была вся в копоти, но живая и здоровая, и смотрела на меня с облегчением и... Уважением? Что выдержал, удержался?
  
  - Рыжик, я смог, - прошептал я, ощущая дикую сухость губ.
  
  - Я знала, что у тебя получится. - Она наклонилась и приникла к моим губам.
  
  - Это что? - Я был весь липкий. Весь-весь, всё тело. И лицо в том числе. И когда она начала целовать, эта липкая субстанция вместе с её губами попала мне в рот.
  
  - Это мёд, Ричи. Просто мёд
  
  Она гладила меня ладонью по голове, шее, сияя от радости, но я снова почувствовал энергию. Огромную, не выплеснутую. Но это была другая энергия, имя которой 'безумие'.
  
  Мёд. Одарённые мира Ричи используют его для восстановления потраченных сил. Здесь считается, что на фокусы, вроде памятной зажигалки, одарённый тратит внутреннюю энергию, и мёд, как источник чистой фруктозы, её восполняет. Но в отличие от местных магов, я сегодня понял, что это не так. Зажигалки работают от внешней энергии, самого мира. А вот для её прокачки организму требуется собственная энергия, не дающая внешней уничтожить организм. И именно для её восстановления и нужны легкоусваиваемые углеводы вроде мёда - иначе организм разъест, как труп от плавиковой кислоты в фильме про Хайзенбергов.
  
  Меня снова затрусило. Я подался вперёд, хватая Астрид, валя её на пол рядом с собой. Она тоже была перепачкана в меду, была покрыта сажей, и это возбуждало. О, не всё платье сгорело - к чертям, порвать его и в сторону!
  
  - Ричи, глаза! Смотри в глаза! - кричала Астрид. И я смотрел. И снова и снова строил стену, огораживающую меня от внешнего мира, ибо теперь понял, как её строить. Рома этого просто не знал. Но у всего есть обратная сторона - была она и у моих одарённых способностей, вышедших на принципиально новый уровень. И эта сторона - безумие. В которое я впадал, удержав щиты от приступов, теряя контроль над телом и разумом. Рыжик... Сколько Рыжиков у меня на ноутбуке? Сотня? Их имена перечислить? К чёрту, вот он - идеал! То, к чему стремился, но никогда не встретил вживую. Настоящая рыжая, рядом с которой все звёзды - жалкая пародия. Я хотел её! Я хотел этот идеал!
  
  Порвать платье. Грудь... О, у неё восхитительная грудь! Куда там той блондиночке-травнице! Провести по груди руками, сдерживаясь из последних сил. Меня трясло, но я знал, прорыва больше не будет. Будет лишь обратная сторона отсутствия прорыва.
  
  - Да, Ричи! Да! - закричала она, не отрывая от меня взгляда, и это стало спуском.
  
  Зрительный контакт потерял - но он был больше не нужен. Стало вся равно, что происходит вокруг. Вообще всё. Абсолютное Безумие. Осталось только дикое ничем не замутнённое первичное желание, цель твоей на тот момент жизни. Девушка мечты.
  
  Я навалился сверху и грубо вошёл. Она закричала от боли, но было плевать. Потом она застонала. Я входил в неё и выходил, входил и выходил. Кончал. Вроде даже не по одному разу. Поворачивал под разными углами. Упирал в колено-локтевую. Рыжий цвет перед глазами плясал всполохами манящего пламени.
  
  Потом она была сверху, а передо мной колыхались манящие груди - мечта гурмана. Я не мог остановиться - безумие продолжало поддерживать мою мужскую силу, било через край. Но я уже хотя бы не делал ей больно, и понимал, кто передо мной.
  
  ...Наконец, пытка безумием закончилась. Выстрелив последний раз, упал без сил. Тишина. Даже за отвороченной дверью не было ни звука - все ждали, что будет.
  
  А дальше ничего не было. Я лежал на камнях, понимающий, что, наконец, мои личности слились, и я пришёл в себя. Она лежала рядом, прижимаясь ко мне - обнажённая и красивая. Наши тела были покрыты слоем густой сажи, налипшей на слой остывшего, но тёплого от жара тел, мёда, в луже из этого самого мёда. Я видел в фильмах, как трахаются в клубничном варенье, типа романтика... Сразу скажу, ничего клёвого - больше так не хочу. Её роскошные рыжие волосы спутались, слиплись в непонятно-медовое покрытой сажей нечто, но было плевать. Эти волосы нравятся мне любыми. Я вспоминал и вспоминал своих ноутбуковских рыжеволосых красавиц, и понимал, что они - лишь эрзац. Лишь видимая замена истинной, настоящей красоты.
  
  Сколько мы здесь скакали - не знаю, энергии безумия во мне плескалось целое море. Но девушка была без сил, на гране полной отключки. Я на самом деле тоже. Но надо было вставать и жить дальше. Даже если не вставать, но жить - точно. Ибо безумие кончилось. Лунтик, сукин сын, раскрыл-таки третий орешек. И он оказался поистине волшебным. Ибо дал этому инопланетяшке возможность жить. Нужным, любимым, но главное, перезагруженным в иную локацию, где есть возможность воплотить чаяния с нуля. Как этот перец четырёхухий и хотел.
  
  
  
  - Что стоим? Что смотрим? Почему не делаем, что велено? - ярился на старую служанку Вермунд. - Сказано же, госпожу наверх, в ванную, отмыть и уложить. Господина - тоже, только господина не будить, и вымыть здесь! Вон, отроки ванную внесли.
  
  - Но как же это... Они же это... Брат и сестра... - охала старуха.
  
  Служанка была из крепостных, но из той же когорты, что и старая Роза. Какую другую он бы приказал за язычок на конюшню тащить, и десяток плетей всыпать, но 'кого другого' здесь и сейчас в мастерской просто не было. Только проверенные воины и проверенные слуги. Конечно, вся информация о произошедшем через час облетит все помещения замка, но всё равно работать лучше с теми, кто в этой жизни что-то понимает и ценит. А остальные... Не их это дело. Граф жив, вот что главное, никого из них не сошлют в деревню за ненадобностью, не продадут на рудники и не отправят на поселение в Приграничье. Вот это - главная новость, а не что брат с сестрой.
  
  - Они одарённые! О-да-рён-ны-е, корова ты эдакая! - гаркнул он. - Откуда ты знаешь, что как-то по-другому можно было?
  
  - Но у нас служанок... Кого ему можно было...
  
  - Ты бы сама к нему пошла, блѣ старая? Когда он вот так? - указал сотник на огромные подпалины - участки каменных стен, покрытых сажей. Сотник впервые в жизни видел такое, и не знал, что так вообще можно. - Она его успокоила, вывела из безумия. Моли бога, и домашних своих молиться заставь, дать баронессе всего здоровья, что только можно! А язык свой гнилой будешь на конюшне распускать. Бегом!
  
  - Ой!
  
  Служанки с удвоенной энергией принялись за работу.
  
  Баронесса проснулась, когда её переносили, укутав в два тёплых плаща. Встала на ноги и дальше пошла сама, лишь придерживаемая служанками (мужиков он к юной баронессе не подпустил). Дочь воинов, нельзя ей иначе. Юного же графа при помощи двух отроков опустили в принесённую сюда же деревянную лохань, где служанки начали активно натирать его мылом и маслами. Сам юный сеньор даже не проснулся. Затем его, спящего, но чистого, перенесли в свои покои, где и оставили на огромной графской кровати.
  
  И лишь когда все слуги и сопровождавшие воины ушли, он увидел, как из спальни Астрид выскочила полуголая девичья фигура, закутанная лишь в лёгкий плащ.
  
  - Дядька Вермунд, если он проснётся, я должна быть рядом, - произнесла девчонка, и в её голосе не было извиняющихся ноток. Она лишь ставила его перед фактом - так надо.
  
  - Я не буду выставлять сегодня охрану, - понимающе произнёс в ответ он. - Пришлю одну Розу. Будет ждать тут, вдруг какие распоряжения?
  
  - Хорошо. Присылай. - Кивок баронессы, после чего та юркнула к Ричи в комнату и закрыла дверь.
  
  Сотник спускался по башенной лестнице и матерился, но он понимал, что врёт себе. Юный Рикардо в сознании, пришёл в себя. Но ещё не ясно, сможет ли не скатиться в безумие вновь. Пусть малышка работает, ибо это - работа, а ему неплохо и самому помолиться.
  
  
  Глава 4. С приземлением, инопланетяшка!
  
  
  
  Я помнил всё. Абсолютно всё. И что было в жизни Ромы, и что было в жизни Ричи. И что произошло в мастерской, когда уже не был Ричи, но ещё не Ромой. И когда валялся на последнем издыхании, кто и как меня вытащил с того света тоже помнил. Кого именно меня - потом решу, но ведь вытащил! ВытащлА.Но никаких эмоций у меня это не вызвало. Вообще. Никаких откликов. Ибо за моральные терзания у меня отвечал Рома, а ему Астрид была мало что чужой, ни разу не родственницей, так ещё оказалась его женщиной его мечты.
  
  У Ричи были другие идеалы красоты, ему как раз нравились блондинки. Вроде той травницы. Ею займусь позже. А пока хорошо бы открыть глаза. Ага, потолок балдахина моей собственной кровати. Не каменный свод мастерской. А жизнь-то налаживается!
  
  - Очнулся? - Довольный знакомый женский голос в стороне от меня. Совсем не такой, как у Вики - не спутать. А вот характерами обе сеньориты очень похоже. Я улыбнулся, поворачивая голосу, преодолевая тошноту, вызванную этим движением.
  
  - Да, Рыжик. Спасибо.
  
  - Спасибо? - усмехнулась девушка.
  
  - Да. За то, что всё бросила и приехала.
  
  - А я могла не приехать? - В голосе лёгкая обида.
  
  - У тебя теперь семья. Муж. Скоро будут дети. Мои племянники...
  
  - К чёрту семью! - Её голос запылал от злости. - И в ближайшее время никаких детей. Не с этим козлом.
  
  Я присел на кровати - ещё дико ощущалась слабость, но тошнота проходила. Провалялся я тут где-то три дня, и все эти три дня меня постоянно периодически будили, давая пить тёплый медовый сироп. Много тёплого медового сиропа! Стекающего по подбородку, липкого, противного...
  
  Оглядел себя. Нет, тело чистое. Значит, вытирали после поилова. И на этом спасибо.
  
  Рыжик сидела в кресле напротив кровати, что-то читая. Кажется это свитки нашего... Моего казначея Ансельмо, типа финансовые отчёты о работе графства - я ни разу в них ещё не заглядывал. Кресло развернула, чтобы я был лучше виден, так обычно оно у окна стоит, и поставила рядом стол, на сей момент заваленный искомыми свитками. Бумаги тут пока ещё не придумали, все записи - на дорогущем пергаменте. Хорошо, что пергамент многоразовый, можно стирать и переписывать, но делопроизводство, вам скажу, тут ещё то.
  
  - Что не так? - Я на четвереньках подполз к краю кровати, спустил ноги. Всё ещё ощущая слабость, поднялся. Угу, разогнался! Инерция тут же повалила назад. Сел.
  
  - Не геройствуй, Ричи, тебе пока рано. - Астрид ухмыльнулась и картинно углубилась в чтение.
  
  - Ты всё время тут сидишь? Никуда не выходишь? - окинул я комнату взглядом.
  
  - Угу. - Кивок. - Вдруг что. Весь замок на цыпочках ходит, аж приятно. Все переживают, Рикардо, - оторвалась она от пергамента, гневно уставившись мне в глаза. Ох уж эти голубые колодцы! Она давила ими, ия...
  
  Нет, я уже не только Рома, который сошёл бы от этих глаз с ума, сделав для их обладательницы что угодно. Ручаюсь, из Ромы бы сестрёнка верёвки вила. Я ещё и её брат, знающий о чертовке ВСЁ. Выросший вместе, вместе участвующий во всех играх. И даже знающий, когда у неё был первый мальчик - она делилась всеми секретами и спрашивала совета.
  
  - Рикардо, твои люди любят тебя! - произнесла она. - Переживают за тебя! А ты... Ты их бросил! - указала рукой она на пергаменты. - Как ты мог?
  
  - Переведи? Не совсем понял я. Это сейчас мне прилетело за что?
  
  - Ты граф, мать твою! - Она выразилась крепче, но не будем дословно. Мне - можно, я мужчина, а вот за сеньоритой записывать грубости не буду. - Ты уже три месяца как граф! Что вообще ты сделал за три месяца?
  
  Она встала, заходила по комнате, пытаясь успокоиться. На ней была длинная зелёная ночная рубашка до пят. Сексуальная такая, но, блин, предельно закрытая. Здесь, в этом мире, считавшаяся практически верхом неприличия, но мне-Роме казалась максимально асексуальной. Вот как на такую реагировать?
  
  - Астрид, я... Виноват, - признался я. - Съехал с катушек после смерти родителей. И так мне и надо. - Это я про ведьму, если что. Она поняла.
  
  - Я приказала пока ту девку не трогать, - произнесла баронесса уже тише. - Её перевели из подвалов в одну из гостевых комнат, помыли, переодели в мою одежду, но держу её пока на замке. Пока не скажешь, что произошло... И как ты вообще додумался лезть к замковой травнице! Тебе девок мало было? - снова это грозный взгляд, но теперь и Ричи проникся, отворачиваясь. Я развёл руками - поздно 'Боржами' пить, когда почки в отказе.
  
  - Говорю же, виноват. Астрид, я тут вообще без тебя так накосяпорил!.. - Тяжело вздохнул.
  
  - Что-что сделал? - нахмурилась она.
  
  - Ошибок много совершил, - перевёл я, ловя себя на мысли, что Рома во мне прекрасно себя чувствует. - Пожалуйста, не уезжай. Побудь со мной хотя бы месяц.
  
  - Скоро мой муж приедет. - Она нервно заломила себе руки. - Он не хотел меня отпускать, Вольдемару пришлось очень серьёзно демонстрировать намерения. - Кривая усмешка, демонстрирующая, как низко после этого она ценит своего супруга. Испугавшегося моих ветеранов, которых вряд ли было больше, чем его стражей и рыцарей. - Он просто испугался настроя твоих воинов, даже оружие не пришлось обнажать. Но сейчас приедет с тремя десятками рыцарей и будет увозить меня силой.
  
  - Всего-то тремя десятками? - Захотелось рассмеяться. У меня в замке было около семи десятков. Хотя с другой стороны, местные законы и обычаи не на моей стороне. Не хочу войны - придётся Астрид ему отдать. А я не хочу.
  
  - А у него больше нету. - Паршивка улыбнулась, поправила платье... Ибо Рома такую ночнушку классифицировал бы скорее, как платье. Села. - Ричи, что дальше?
  
  - А что? - снова не понял я.
  
  - Меня увезли отсюда от тебя, если ты не забыл. Но я снова здесь. Как будем дальше?
  
  Я её понимал. Но треволнений не разделял. Мне вообще было пофигу. И Ричи было плевать, а уж как Роме-то на наши отношения накакать...
  
  - Ты - остаёшься, - отрезал я. - Пока я не разгребу всё дерьмо, что скопилось, а там его порядочно. А потом решим. Как приедет этот объевшийся груш - так и будем думать - Она засмеялась. - Поможешь одеться? - Ах да, я ж был голый. Но кого мне тут стесняться?
  
  
  
  Через полчаса я смог спуститься в обеденную залу донжона. Ещё мотало, ноги подкашивались, но осилил с помощью Рыжика, тоже успевшей переодеться в охотничий костюм (чтоб не париться с платьями и корсетами, приличествующими уважаемой сеньоре). Пока спускался, поражался холодному мрачному величию этого места. Когда нам на культурологии рассказывали рассказывали про готику, про мрачное величие камня, как-то это воспринималось... Как нечто отдалённое. Ибо после были и барокко, и ампир, и ещё хренова туча стилей замкостроения. Но именно вот такой голый средневековый холодный (тут холодно, зима же, хотя и летом в замке не жарко) колосс когда бредёшь по нему под ручку с дамой... Бр-р-р! Незабываемые ощущения! Ричи без Ромы просто не понимал их, вырастя здесь с пелёнок.
  
  А замок Пуэбло, хозяином которого я был/стал, надо сказать, это что-то! Это не просто каменные стены с башнями и донжоном, как европейские замки на картинках. Это огромная крепость. Когда-то она была центром провинции, главным опорным пунктом при продвижении людей в эти области, и крепостью так и осталась, не переростя в статус города. Степняки много раз осаждали Пуэбло, и один раз даже взяли штурмом, лет пятьсот назад. Так что с безопасностью тут никогда не церемонились - всё для фронта, всё для обороны, никакого сибаритства. Ибо Пуэбло - пограничная провинция до сих пор, и набеги степняков-работорговцев в раз десять-двадцать лет докатываются и до этих мест, хотя граница, конечно, ушла значительно дальше на юго-восток.
  
  Астрид составила компанию, обедали вместе - оказывается, у слуг всё было готово, ждали только команды накрывать. Всё это время было готово! Все эти дни! О как! А позже к нам присоединился и сотник. Он имел право сидеть за графским столом, наравне с моими вассалами и гостями, и был рад, что может сделать это - видно, почти отчаялся, глядя на пылающего меня.
  
  Кстати, никого из моих собутыльников, с кем шкодил в момент проклятия травницы, не было - все в страхе разъехались и забились по замкам. В принципе, все они - сыновья моих вассалов, беды оттуда не ждал, пускай их.
  
  - Рикардо, я не одарённый, объясните пожалуйста, какая у тебя теперь сила? - спросил старый воин, напарник и друг отца, мой воспитатель и наставник, когда я был маленький. Я пожал плечами, ибо внятно мало что мог сказать. - Астрид?
  
  Я всегда был сильнее, одарённее Рыжика. Мои 'заэигалки' были больше, жарче её. Но мне было плевать на теорию - Ричи всегда был разгильдяем. А ещё ненавидел свою бабку. Которая магии нас и учила. А вот сестрёнка хоть и слабее, гораздо больше уделяла теории. Пыталась понимать, а не только что-либо наколдовать.
  
  - Я не знаю. - Она покачала головой. - Мне сложно оценить, я не видела его выбросы. Скорее всего он стал значительно сильнее. Даже не знаю никого, с кем можно сравнить из ныне живущих. - Задумалась. - Но, конечно, так, как в мастерской, он больше не сможет. Чтобы так смочь нужно вновь впасть в безумие, а я надеюсь, у нас получится его удержать.
  
  Да уж, безумие - проклятье магов. Им они расплачиваются за возможность делать фокусы. Мы, вот, маги огня - это у нас семейное. Есть и другие маги, но не хочу о них сейчас. Потом.
  
  - Дядька Вермунд, Ричи теперь всегда будет дёрганный, вспыльчивый, всегда будет на грани, - продолжила она, вложив в голос всю доступную тревогу и опасение. - И нужно делать всё, чтобы он не переступил за эту грань. Я буду рядом, пока смогу, но смогу я не всегда.
  
  - Понял, девочка. Сделаю всё, что в моих силах. - Старый воин понимающе кивнул.
  
  Заметьте, я ни слова не проронил.
  
  - Ричи, давай после обеда иди спать, все дела завтра. Соберу Прокопия и Ансельмо, сделаем полный отчёт, что было, пока ты... Того. - Он сменил тему, и я был благодарен. Хватит о магии, и так себя во всём виноватым чувствую.
  
  - Уговорили. И правда, подремлю. - Я чувствовал слабость, но не знал, как срулить, чтобы не посчитали слабым - тут это позорно. Особенно после втыка Лисёнка о том, что не занимаюсь делами графства. Значит проблему решили. - Но я бы хотел увидеть ведьму. И это... Никакой охраны, ты, я и Астрид. Помогите мне подняться к ней после обеда?
  
  - И я? - округлила глаза Рыжик.
  
  - Да. Поймёте, так надо.
  
  
  
  Гостевая комната. Светлая. Решеток на окнах нет - выходит во двор. А со двора точно не сбежишь - стены вокруг, везде охрана. Стекло в этом мире лить уже умеют, правда оно мутноватое, не идеально ровное, то есть лучи безбожно преломляются, и не видно чёткой картины, когда через него смотришь. Но свет пропускает, и тепло держат, и то хлеб. Ведьма, чистая, расчёсанная (сама похоже, кому она нужна - расчёсывать её) сидела на краю огромной кровати, не зная, чем заняться. Комната хоть и большая, не сравнить с подземной камерой, но всё же это тюрьма, а в тюрьме априори скучно.
  
  Сам поднятья я не смог - сдох на третьем этаже. А тут пятый. Рыжик с Вермундом меня тащили, подперев с боков. Хотя бы войти в комнату я смог сам.
  
  - Дядька, поставь кресло напротив, сил нет, - произнёс я, навалившись на плечо сестры. Мой лоб покрыла испарина, было и правда тяжко. На третьем этаже сотник, видя, что я - всё, дал флягу с... Медовым раствором. Бля, Мёд с водой! Вкус гадский - не то слово, но мне полегчало. Это как-то связано с магией, с даром, мне много глюкозки нужно. Или фруктозки. Но стоять при разговоре всё равно не смогу, как бы ни хотелось давить на ведьму взглядом сверху вниз.
  
  Старый сотник рывком переместил кресло на центр комнаты, и я сел лицом к девушке. Внимательно осмотрел её. На ней было старое платье Астрид, и, учитывая, что сестрёнка - дочь воинов, и имеет более... Мощные телесные формы, смотрелось на ней оно мешковато. Грудь... Слабенькая грудь, даже с учётом корсета. Я помнил, как она выглядела вживую... В общем, ничего так, не буду охаивать, нормальный второй размер. Кожа - белая. Из условных 'викингов', хоть и крепостная. В принципе чего это я, кто у нас крестьянкам подолы задирает, как не воинское сословие? Вот и белокожая блондинка получилась. Ибо воины в большинстве как раз и есть потомки 'викингов'. Впрочем, об этом тоже попозже.
  
  - Привет, - произнёс я. Ведьма глянула исподлобья, надо было её расположить. - Я на тебя не злюсь, - продолжил я увереннее. - Более того, хотел просить прощения. Я... Виноват.
  
  Тишина. Дядька Вермунд прокашлялся, но я не внял. Это моя партия, не мешай, сотник.
  
  - Мне бы не хотелось, чтобы ты обижалась, и я готов компенсировать все обиды, - продолжил я. - Дам всё, чего захочешь. И в первую очередь вольную. Рыжик, скажи Прокопию, пусть сделает пергамент, утром подпишу, - повернул голову я к сестре - раз начала вникать в замковое хозяйство - пусть и пергамент подготовит.
  
  Теперь Рыжик раскрыла в возмущении рот, но быстро закрыла. Я - граф, это моё феодальное право, давать кому бы то ни было вольные. Не ей, баронессе, чей муж вассал другого сеньора, ко мне лезть, пусть она трижды сестра.
  
  Но травница молчала, никак не выражая эмоции. Хотя иная бы уже начала прыгать, или плакать, упав в благодарность в ноги, или ещё как-то...
  
  - Скажи мне что-нибудь? - Я почувствовал, как начала клокотать во мне ярость, даже слабость куда-то делась. Я подался вперёд, глаза мои засверкали. Это неправильная ведьма! Человек не может так реагировать на подобные новости! - Я говорю, скажи что-нибудь! - вложил я в голос больше энерги... И ведьма подняла глаза.
  
  Рикардо видел взгляд местных крестьянок, много раз. Им с детства вбивают социальную дистанцию, как они должны смотреть на благородных. По хорошему, они вообще не имеют права смотреть сеньору в глаза, только в пол или в иную часть тело. Ибо взгляд в глаза - это вызов, так заложено биологически, а вызов - это смерть. Эта же особа смотрела так, как НЕ МОЖЕТ смотреть простая крестьянка.
  
  И горожанка так тоже не может. Не на графа.
  
  И по-хорошему, не может даже баронесса. У меня слишком для этого мира высокий статус.
  
  Может только равная, графиня или герцогиня, но тут царство мужчин, женщины в принципе привыкли к подчинённому положению, и не станут бросать вызов мужчине, пусть он и ровня им.
  
  Так посмотреть на меня могла только королева. Или принцесса, королевская дочь. И более никто.
  
  Её взгляд давил. А ещё смеялся надо мной. Она... Эта... Травница надо мной просто потешалась! Как бы внешне выражая покорность, она презирала меня, смеялась с моей невежественности и недалёкости ибо чувствовала, что стоит значительно выше меня во всех смыслах. Всех, Карл!
  
  Бля, мою бога душу! Что за хрень с этой ведьмой? Что за хрень со мной? Что вокруг вообще за чертовщина?
  
  'Успокойся, Рома! Спокойно! - заорал я сам себе, чувствуя, что срываюсь. - Астрид чётко сказала, ты всегда будешь ходить по грани. И учиться не переступать её нужно уже сейчас. С этой ведьмой. Она - твой первый урок на жизнь. Ты же хочешь жить?'
  
  Жить я хотел, и внял. Ибо Ричи знал, что бывает с магами, впавшими в безумие. С ними бывает то, чего больше смерти боялся старый Вермунд.
  
  - Как тебя зовут? - выдавил-таки я, взяв себя в руки. Я - граф. Граф, мать вашу! Вот и нужно быть графом, холодным и расчётливым сукиным сыном, а не рубахоя-парнем с саблей наголо и 'зажигалкой' в ладони.
  
  - Ана... Анабель, сеньор граф! - Сучка поняла, что спалилась и нарывается, и поспешно убрала глазки в пол. И хоть тон у неё был извиняющийся, но вот вторым дном за ним отчётливо ощущалась насмешка. И судя по тому, как закашлялся Вермунд, не только я её уловил.
  
  - Анабель, я ещё зайду к тебе поговорить, - решил я повременить с баталией. Сейчас я ещё слишком не в форме. - Завтра. Пока у тебя есть пожелания, или жалобы?
  
  - Нет, сеньор граф, - слишком поспешно замотала она головой. Голосок звонкий, но твёрдый, уверенный. Крестьянки с Рикардо никогда не смели так разговаривать. Даже в постели.
  
  - Тогда до завтра. - Поднялся, чуть при этом не упав - Рыжик подхватила. С её помощью вышел в коридор. Двое отроков гвардейской стражи козырнули сжатым кулаком.
  
  - Охранять! - бросил я хозяйским голосом. Им приказ отдавала Рыжик, так что продублировать будет не лишним. И кстати, после моего слова её приказ, идущий наперекор, будет для них ничтожен - я только что обезопасил эту сучку от возможного гнева как сестры, так и дядьки. - Не обижать. Кормить с графского стола - так слугам и передать.
  
  - С графского? - недоумённо нахмурился один из отроков.
  
  - У тебя плохо со слухом? - грозно нахмурился я. Подействовало. Вытянулся в струнку, гаркнув:
  
  - Никак нет, сеньор граф!
  
  - Замечательно. Она - моя гостья. Но без права покинуть замок. Можете после обеда предложить прогуляться по двору, но в сопровождении караула, и за кольцо стен - ни ногой. Вопросы?
  
  - Никак нет, сеньор граф! - гаркнул второй отрок.
  
  - Вольно!
  
  Откуда у меня такой командирский порыв? Хрен знает. Рома в армии не служил, а Ричи хоть и был виконтом, ни на одной войне не побывал и людьми не командовал. Наверное я просто ЗНАЛ, как надо. Книжек начитался. У детей двадцать первого века свои преимущества.
  
  - Ричи, сынок... Это... Не моё дело... - начал Вермунд, когда довёл нас до моих покоев. Поддерживала меня только Рыжик, он шёл рядом.
  
  - Дядька, знаю. И поверь, знаю, что делаю. Девку не трогать - это приказ. А не дурная блажь, - добавил уже тише, дядька улыбнулся.
  
  - Да, с ней нечисто что-то. - Вздох. - Ладно, понял, не моего ума. Забавляйся. - И он бросил ТАКОЙ взгляд на Рыжика... Блин, сотник, но не при мне хотя бы!
  
  - Давай, помогу раздеться. - Астрид, доведя меня до кровати, начала расстёгивать 'домашний' камзол, в котором я это время был. Я позволил доделать начатое, затем схватил её и повалил на кровать рядом с собой. Она вскрикнула, но трепыхаться не стала. Я залез на неё, нависнув сверху. Зафиксировал в руках её запястья.
  
  - Чёрта с два вы угадали! Я тебя вовсе не из-за той суки хочу! Я тебя... Сам съем! Потому что! - И принялся остервенело её целовать. Лицо, шея, куда достану
  
  - Я не дам тебе на ней жениться! - смогла-таки выдавить она, на какой-то момент вырвавшись из объятий. - Чёрта с два! Не после того, что она устроила!
  
  - Я и сам на ней не хочу, - ухмыльнулся я. Ай да Рыжик, ай да дядька. Хорошо, что лично отдал приказ не трогать - с них сталось бы. - Но это моя загадка, и буду её гадать.
  
  - Тебе всегда нравились блондинки, - заметила она.
  
  - Она крестьянка. А ты, маленькая рыжая шлюшка, сейчас будешь отвечать за своё наглое поведение! - снова зарычал и подался к ней я. На сеньорите оставалось слишком много одежды.
  
  - Ричи! Рикардо!.. Любимый!..
  
  Слово 'любимый' тут значило не совсем то, что в мире Ромы. 'Любимыми' можно было спокойно в разговоре называть любого из родственников. Брата, сестру, отца, мать, деда. То есть человеку любого пола, если он тебе дорог, безо всяких пошлых намёков. В отличие от мира Ромы где так обращались только к противоположному полу, к партнёру по спариванию. Не дошёл народ до наших 'высот'.
  
  - И ты - любимая! Я люблю тебя! И хочу! И я был против этой чёртовой свадьбы!..
  
  Дальше опять было безумие... Но Рома остался доволен.
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Знаете как называется самый большой королевский город на моих владениях?
  
  Нуэва Аквилея. То есть Новая Аквилея. Старая Аквилея, кто не знает, располагалась недалеко от современной Венеции и была уничтожена то ли одним из претендентов на титул императора во времена гражданской войны в поздней Западноримской империи, то ли кем-то из варваров. К сожалению, интернета в Пуэбло нет, восстановить знания не могу.
  
  А знаете, как называется правящая династия? Сертории. Вот уже тысяча триста лет они нами правят. Кстати, я сам из Серториев, потомок, только охрененно далёкий. Но, блин, один фиг во мне королевская кровь. Потому и сидит мой род на отшибе страны, в небедном, но обдуваемом всеми степными ветрами Пуэбло - чтобы некогда было о претензиях и родстве вспоминать.
  
  А ещё у нас тут есть бург, то есть вольный город, под названием Таррагон. И правит там династия Флавиев. Флавии более древние, правят Таррагоном полторы тысячи лет. Но имеют титул не 'реев', то есть королей, а... Да-дам! Легатов! Да, они как в сказании о Гондоре, заявляют, что являются наместниками императора, хотя самого императора никто видом не видывал искомые полторы тысячи лет. Толкиен со своим Денэтором Гондорским был не таким уж выдумщиком, в реальности и так бывает.
  
  При этом бОльшая часть местных названий созвучна с испанскими. Может отличия есть, но так, как Рома испанского не знал, а Рикардо родился и вырос с ними на слуху и не может анализировать, мне трудно понять разницу. В общем, буду считать все названия и имена местных быдлян условно романно-испанскими. Ибо как я полагаю (а я могу только догадываться), все местные крестьяне и работяги - потомки имперских граждан и имперских колонов; иберо-имперских, подданных Сената и народа Рима. Или нет, уже не Сената, а императора? Блин, где бы почитать про поздние времена римской империи! И где бы почитать про конкретно иберийские владения Рима тех лет. Ни хрена ж не помню!
  
  Почему поздние римские времена? Потому, что соседнее с нами государство, расположенное на западе, за пограничной полноводной Рио-Гранде, называется Вандалуссия. Не Андалуссия, как Испании Ромы, а исконно Вандалуссия, без потерянной буквы 'в'. То есть если часть иберийского полуострова и была перемещена оттуда сюда, это всяко было во времена, когда вандалы там жили. По логике так. А вандалы там жили в последний век существования Рима. Кажется, им вставили люлей готы, они же вестготы, потому, что по компьютерным играм помню, что вестготов оттуда турнули арабы, и они у всех христиан просили помощи. Им ещё французский гопник Роланд помогал удержаться на крайнем севере, в Наварре. В Тотал Варе Наварра была за франками закреплена, как их сфера влияния - а это инфа сто процентов.
  
  В общем, что-то на Иберийском полуострове случилось, во времена, пока там ещё были вандалы, а, очевидно, попутно и другие германские гопники. Свевы, блять, лангобарды, хуебарды - не помню я подробности! Но точно знаю, что ходили тогда германцы по территории имперских провинций и отжимали имперское добро себе любимым, основывая королевства, обращая местных в хлолпов. Всех, кого могли обращали, а могли всех, кто не спрятался за высокими стенами крепостей и городов. Таких, как Таррагон, например, где пока ещё правили римские легаты... Которые были такими же римскими, как и варвары, но могли удержать территорию под собой, номинально являясь имперцами. Именно, на Флавиев и намекаю. Это 'ж-ж-ж-ж-ж' у них неспроста.
  
  Ещё есть бург под названием Валенсия. Там железо добывают, плавят, льют, и вообще зона экологического бедствия, но экономического процветания. Там уже правит конунг, видно, отжали варвары, успели. Или уже после успели, здесь? Конунг там как у нас в Новгороде, не правитель, а лицо приглашённое, правит же Валенсией совет местных великих родов, по статусу промышленники, фактически та же аристократия, только не военная, а купеческо-индустриальная (во сказанул). Военные у них - наёмные конунги. Так что этот мир не стоит на месте, не закостенел, развивается, как может. А может он в рамках существующей парадигмы, которая практически повторяет то, что было в мире Ромы. Ничего принципиально нового у Рикардо в мире не придумали, но и в Ромино средневековье также не было ничего такого, чего не было бы здесь. Разве что со святошами тут попроще.
  
  Церковь тут есть, она христианская, и крестятся слева направо. А ещё есть епископы и архиеписком. И все они - папы, в смысле падре. А папы, как наместника бога на земле - нет, всё же не Италия, а Иберия - попроще у местных понты после переселения были. Кстати, это не точная копия католицизма: например, у них нет троицы. 'Отче наш' по другому звучит, без 'отца, сына и святого духа'. Есть бог - это бог. Есть Иисус - это его сын и пророк. А сын бога - не есть бог. Геркулес, например, сын бога. И Персей. И Тесей. Кстати, тут эти персонажи известны - греки, видимо, и в романно-иберии неплохо жили, и со своими мифами вместе со всеми сюда и переместились. Что до святого духа... Ричи ничего про него не знал, он не набожный (тут много не набожных - дикие времена). У меня напрашивается версия про 'арианскую ересь', но Рома слишком мало вникал в тему, чтобы что-то в ней понимать, а Рикардо слишком сильно плевал на святош и религию, предпочитаю более понятную местным религию острого меча. Так что тут хоть и единая для всех человеков церковь, но не европейский католицизм, на кострах еретиков не жгут, и это радует.
  
  Человеков... Слово какое. Ага, в лучших традиция магического фэнтези, здесь есть не только люди. Люди считаются младшей расой, они пришли сюда примерно полторы тысячи лет назад - ни о чём по меркам других разумных видов. Их (наше) летоисчисление ведётся от 'дня Основания', правда непонятно основания чего, но сейчас конец зимы тысяча триста восемьдесят первого года, через две недели новый, тысяча триста восемьдесят второй. Явно 'Основание' - это что-то типа закладки первого королевства. Сами человечки объявились раньше, но как, насколько раньше, когда именно, почему, каким образом, как это выглядело - Ричи не в курсе. И подавляющему большинству вокруг это тоже фиолетово - пришли - и пришли. Основали - и основали.
  
  Пока мне известно о двух не человеческих народах. Это та-дам, эльфы! И степняки. Степняки похожи на людей, ни разу не зеленокожие, клыки не торчат из под нижней губы, но в целом более массивные, скуластые, качки невъебацца - Арни Чёрный Негр в лучшие свои годы отдыхал рядом с ними. В остальном по описанию - классические орки. И да, как в фентезне, носят псевдохохляцкие чубы-косы, брея остальную черепушку.
  
  Степняки - людоеды, в смысле едят человечков - это совершенно точная проверенная информация. А ещё заставляют их работать на себя в качестве рабов. И за рабами с периодичностью в несколько лет совершают набеги. И одним из первых на их пути стоит моё графство - поэтому у меня тут дохрена солдатни расквартировано, которая хочет кушать, и я вынужден их всех кормить и содержать за свой счёт. Земли Пуэбло находятся в плодородном поясе, всё же отвоевали их у степняков, тут и солнышко, и почвы, урожаи хорошие. Но и бремя налоговое на крестьян выше, чем в других графствах и герцогствах. Но есть и плюсы - другие феодальные соседи Пуэбло стараются не трогать - с моими ресурсами, если соберусь, 3,14зды дам любому; не то, что столицу, Таррагон нахер сожгу! А это невъебацца какая крепость, Рикардо с отцом там однажды был, понятно почему её варвары не взяли. Потому графья с герцогами в нашем королевстве периодически в войнушку друг с другом режутся, а мы тут, на юго-востоке, сами по себе.
  
  А, ну да, собственно воинское сословие. Они - либо потомки беспредельщиков-викингов-германцев, наотжимавших имперские земли в своё время, превратившихся в наследственную аристократию, либо таких же воинов, 'державших' под собой некие территории, имеющие имперскую прописку. Корнелии, Луции, Аурелии, Сертории, Флавии... Это потомки полководцев, не быдлян; бывшие легаты, проконсулы, кто они там были.
  
  Ключевое слово 'были'. Со временем тут смешались, что имперо-романцы, что варяги, и в целом аристо в королевстве в подавляющем большинстве светловолосы и белокожи, разница между фамилиями только фонетическая. Правда аристо очень рьяно цепляются за имена - но это понятно. У нас на Руси так же было - у князей и бояр имена одни, у быдлян другие, и так несколько столетий. Например, часто встречаются Харальд (так кстати моего отца звали, в смысле отца Ричи), Сигурд, Бьорн, Свен, Олаф... Но всё чаще среди них появляются и обиспаненные романские, типа моего. Или даже греческие, хотя греческие никто отдельно не идентифицирует. Современные Бьёрны и Олафы понятия не имеют ни о каких Скандинавиях и прочих германских землях, имена - просто традиция, чтобы не смешиваться с иберо-романским покорённым быдлом, но постепенно эта традиция становится просто красивой, а не обязательной.
  
  Так вышло, что белая кость, графы и герцоги, тут представлены старыми римскими фамилиями. Наверное ещё и потому, что 'северяне' активно роднились с ними, и романские Луции от роман оставили одну фонетику, на время став фактически германцами. Флавии, Сертории, Корнелии, Аврелии... Это высшая аристократия королевства. Герцоги, стоящие выше даже меня. Вторые после рея, нашего Карлоса Сертория. Народ попроще получил фамилии от названия населённых пунктов, которые контролирует: Астрид моя, к примеру, с недавних пор носит фамилию Кастильяна. А мои предки - Пуэбло. Родовой фамилии, в отличи от герцогов, у нас нет (тс-с-с, молчать про Серториев! Не при нашем короле!). Но у обычных воинов - нет и такой фамилии, её ещё нужно заслужить. Потому Бьорны и прочие в большинстве носят прозвища, а уже эти прозвища могут передаваться по наследству. Вермунд у нас - Большой Топор, это прозвище у него от деда. А Вольдемар - Тихая Смерть, его дядя, воспитавший его как сына, был наёмным убийцей.
  
  Простонародье фамилий не имеет.
  
  Ну и вишенка на торте, в этом мире есть магия. Здесь её так не называют, видимо слово 'магия' в мире Ромы возникло уже после того, как куда-то 'ушла' часть варварской романно-иберии. Обладающих даром людей здесь так и называют, лаконично, 'одарённые'. И способности у одарённых, если честно, так себе.
  
  Мы, например, маги огня. Моя бабка, крутейшая из крутейших магинь своего поколения, могла поджечь на ладони огонь высотой сантиметров тридцать. Рикардо до Ромы - сантиметров пять-семь, и считался перспективным мальчиком. Астрид - что-то маленькое, вроде свечки - чисто осветить путь в подземелье. Такие же способности у королевской династии (мы ж родственники). Легаты Флавии - мозголомы, обладают даром внушения. Есть типчики, могущие передвигать воздушные массы. Круто? Хрен там! Даже корабль двигать, как в книгах по фэнтезне, они не в состоянии! Чисто лёгкий ветерок охладиться в жару вместо вентилятора. А корабли здесь - что-то вроде скндинавских кнорров и русских лодей, чё там дуть-то!
  
  Отдельно стоят маги жизни - они ценятся на вес золота. Ибо могут ускорять рост растений и заживлять раны. Кстати те, кого называют ведьмами, как правило простые травницы, делающие вид, что одарённые. Хотя иногда встречаются и магички. Но редко - хороших магичек аристо освобождают, выкупают и сманивают в свои рода, поглощая способности, абсорбируя в родовые. Так что аристо здесь объективно круче простонародья - они за полторы тысячи лет поглотили в себя всю окрестную магию; они поголовно чем-то да обладают. Евгеника, понимаешь. Мир спасает, что вся эта магическая байда больше напоминает балаганные фокусы, убить аристо не сложнее, чем было сделать это в Ромином мире. Так что я далеко не всемогущ. Ах да, антибиотиков тут нет, любая эпидемия выкашивает как быдлян, так и дворян (тут нет слова 'дворяне', это Ромино подсознание его проговаривает), невзирая на лица. Даже маги жизни против инфекций - так себе. И я, несмотря на свою крутость, могу загнуться от тифа, оспы, холеры и любой другой дряни - ХЗ что тут есть. Про чуму вроде ничего не слышно, что радует, но и без неё проблем хватает.
  
  ...И вот теперь вопрос вам на засыпку, что вы будете делать, оказавшись здесь, в моей шкуре?
  
  Прогрессорствовать?
  
  Я не знаю устройство парового двигателя. Я не помню состава пороха. Я не знаю, как делать бумагу. Знаю, что стекло - это сплав песка и соды, но стекло тут и без меня уже делают. Я не знаю свойств металла, чем чугун отличается от стали, всякие допуски, науглероживания, легировния - вот вообще не в курсе. Для меня это слова сродни китайскому языку - звучание слышал, а смысл...
  
  Знаю, что пушка - это девять меди к одному олову, но, блин, нафига мне пушка без пороха? Да и не имею понятия о толщине ствола, о запальном отверстии, и как эту хрень суметь изготовить на практике.
  
  Агрономия? Ну да, знаю про подкормку селитрой. И карбамидом. И нитроамофосом. И даже знаю начерно как изготовить эту селитру. Берёшь воздух и метан, нагреваешь, получаешь азот, водород и углекислый газ. Углекислый газ удаляешь. Прогоняешь на катализаторе под давлением. Получаешь аммиак. Выделяешь. Потом добавляешь воздух и окисляешь на катализаторе до оксида азота. Затем промываешь водой, получаешь азотную кислоту. Которую нейтрализуешь аммиаком из первой установки. Вуаля, вот вам селитра! Смешно?
  
  Мне нет. В нашем городе химзавод, производящий эту байду. Размером с город. Оттого и в курсе некоторых стадий. Но без техники хотя бы двадцатого века эти знания - балласт. Так что трёхполье и чередование культур - это всё, что могу дать местным, которые и без меня это знают.
  
  Я не знаю ни-че-го, чтобы смочь чего-то достичь в этом мире! Чтобы просто выделиться, используя это в качестве подушки безопасности - у других нет, а я такой крутой этим обладаю. Да я даже драться как спецназовец не умею - не открыть мне свою лигу асассинов!
  
  Использовать организационные знания? Как в 'Отроке' у Красницкого, земля ему пухом? Попал в прошлое, понимаешь, депутат-управленец, всех построил. А я ни разу не управленец! Не опыта! Ничего у меня нет!
  
  Зато у меня от Ромы теперь есть моральные императивы. Они, конечно, не всегда работают, Рома, сука, молчит, когда я Астрид трахаю, хотя она мне родная сестра. Потому, что сестра она не ему, а, сука, Ричи. А Ричи - уёбок, которого уконтропупить мало было, слава богу, что у травницы-Анабель это получилось. Но в остальном у Ромы на первом месте 'справедливость', 'человеколюбие', 'ценность человеческой жизни', а ещё, умора, понятие 'девичья честь'! Его не просто не поймут в окружающем мире; засмеют, если он вслух о чём-либо из перечисленного скажет! Тут гуманизмом не просто не пахнет - тут такой атавизм смертельно опасен для твоей жизнедеятельности!
  
  Но, блядь, не смогу я больше детей со смехом давить! И девкам подолы задирать - особенно бесправным крестьянкам. А ещё как оклемался, издал указ о запрете смертной казни. Теперь в моих владениях (кроме баронских феодов) даже на конюшне запороть насмерть нельзя. Преподнёс это как убыток мне-любимому, иначе не поймут исполнители, а слово 'убыток графу' тут понятие святое. Революционно, не принято тут так, полумера, но тем не менее, написал, сделал, разослал.
  
  Блядь, как мне быть?! Как мне жить?! Хоть волком вой, со всех сторон затык, засада и мировоззренческий конфликт! И никаких просветов!
  
  Ещё соседи херовы достали - прутся проведать, всё ли у меня в порядке. Слухи о моём безумии дошли, как и об излечении. Кривляться перед грязными вонючими скотами, аналогами Ричи до встречи с травницей?.. Не могу! Сил нет! Сказываюсь больным, или, как сейчас, заставляю отдуваться Астрид, прячась на смотровой площадке главной башни. Тут холодно, зима, ветер гуляет, любой желающий составить мне компанию мгновенно съёбывает. Особенно дочки баронские сосдские - а то я не знаю, нафига они мне их табунами возят. Ладно, не парюсь - соседи не тупые, сообразят, что не до них мне. А что не вежливо поступаю - так парнишке девятнадцать, он три месяца как граф, да и болел недавно - замнётся.
  
  
  
  * * *
  
  
  
  - Ричи, мне это уже надоело. Я хочу, чтобы ты всё рассказал.
  
  Произнесено было без той требовательной энергии, с которой этот вопрос задавался первые дни после моего пробуждения. Устало. Наши отношения с Астрид подходили к концу - оба чувствовали, что пора остановиться. Итить иху мать, мы живём в обществе! А значит не можем просто так брать и устраивать чёрти что. И то, что вокруг слуги, в большинстве мои крепостные, совсем не значит, что о наших отношениях через время не узнает всё королевство. Трахнуть сестрёнку в этом мире в среде аристократией не считается эдаким злостным преступлением, скорее чудачеством изнеженных в роскоши и власти владетелей. Когда у тебя и так есть всё, что может предложить этот мир, а хочется большего, почему бы не попробовать? Но, мать его, ОТНОШЕНИЯ между родственниками - это уже за пределами даже местной пещерной морали. У неё оставалось мало времени до приезда супруга, когда я буду вынужден её отпустить, и она уже почти отчаялась получить ответы.
  
  Но сегодня я впервые почувствовал себя в своей тарелке: здоровым, бодрым, отдохнувшим после многодневного ощущения инвалидности и неполноценности. Перед обедом спустился в оружейку, провёл разминку с мечом - знаете, а это что-то! Рома любил разные острые железяки, которые могут убивать, но только мысленно - настоящие такие только в музеях. Даже у реконструкторов поделки, но Рома и на реконструкторов выхода не имел. Теперь же, когда к памяти проводившего разминочный комплекс привычного к мечам Ричи добавились его эмоции восторга и восхищения... В общем, настроение мне до конца дня было обеспечено.
  
  На пятый этаж донжона также впервые взбежал не запыхавшись - при всём неуважении к средневековью, люди здесь очень сильные и крепкие. Рикардо никогда особо не выделялся среди местных воинов-ровесников силой, плотностью и выносливостью, но рядом с Ромой он смотрелся качком. И этот качок почти восстановил форму. И после любовных утех в объятиях женщины-мечты, разомлел достаточно, чтобы начать признание. В конце концов, ближе Астрид у меня тут никого нет, и если она не поймёт...Тогда всё к чёрту!
  
  - Эта Анабель... Она меня убила, - произнёс я, рубя с плеча.
  
  Не ожидавшая ответа Рыжик мгновенно взбодрилась, навострила ушки и даже привстала на постели. Я любил это дело со светом, на столе горела масляная лампа (хотя опыт Ричи подсказывал, что в целом народец тут предпочитал без света; в крайнем случае при свете луны - вон, из окна как светит. Луна тут всего одна, чуть бОльшего размера, чем наша, и с другим рисунков лунных морей, но светит ярче) и я прекрасно читал гамму чувств у неё на лице.
  
  - Я умер, - подтвердил я немой вопрос. - На самом деле умер, Лисёнок! - Сделал театральную паузу. Сестрёнка не перебивала. - И родился. Заново. В другом месте.
  
  - Я так и знала, что всё дело в этой прошмандовке! - загорелись огнём её глаза. - В каком?
  
  - Это далеко. Я даже не знаю, насколько. - Задумчиво покачал головой. - Это другой мир, совсем другой. Там нет одарённости - только обычные человеческие способности.
  
  - Что значит обычные способности? - нахмурила она лобик. - Ты хочешь сказать, одарённость...
  
  - Там её нет, - отрицательно покачал я головой, вытягивая ладони и зажигая над ней маленький факелок. - ТАК там сделать нельзя. И никак иначе нельзя. ЛЮБОЙ одарённости - нет. Откуда они здесь, в нашем мире, после того, что я узнал, сказать не могу, но... А ещё там нет степняков и эльфов. Но их с успехом заменяют другие люди.
  
  Да, Астрид, люди там - такие же скоты, - вздохнул я. Даже не такие же, куда бОльшие - ибо они, их цивилизация, прожила гораздо дольше. У них больше опыта и знаний, и все эти знания используются в борьбе человечков друг с другом.
  
  Она нахмурилась, переваривая. Рома и я меня понимали, но она, привыкшая, что постоянная война человечков друг с другом, это норма, нет. Ладно, продолжим!
  
  - Там я родился в простой семье. Семье ремесленника.
  
  - Крепостного? - нахмурилась она.
  
  - Там нет крепостных. Все свободные.
  
  Неверие.
  
  - Так не бывает.
  
  Я покровительственно вздохнул.
  
  - К сожалению, бывает.
  
  - К сожалению?
  
  - Да. Сеньор заботится о своих людях. Бывают плохие сеньоры, которым на людей плевать. Но в целом мы должны заботиться о крестьянах как таковых, пусть некоторых из них можем гноить и наказывать. Там же никто никому ничего не должен. Не вписался в эту жизнь - подыхай на её обочине, никто тебе не поможет. Совсем никто..
  
  И снова я её не шокировал.Здщесь то же самое, заботятся только о СВОИХ. Даже королю плевать на подданных - никакого соцобеспечения тут нет, а расскажи я о нём - не поймут.
  
  - А ещё там нет аристократии. Нет, там есть элита, которая 'рулит' государствами. И попасть в неё, не родившись её членом, невозможно. И границы между элитой и быдлянами ещё больше. Но внешне все провозглашены равными, и у крестьян и ремесленников юридически те же права, что и у правителей и членов их семей. И более того, доступ к благам тоже у всех схож, просто у одних золочёная карета с каретами охраны, а у других простые жоповозки-развалюхи. - В целом аналогию привёл корректную, как ещё изобразить относительное равенство - не знаю. - Но и те и те могут ездить по ним по дорогам королевства, а не таскаться на своих двоих. И так во всём. Всё есть у всех, просто у элиты больше и качественнее.
  
  Снова неверие и скепсис. Ладно, потом буду объяснять, пока только поделюсь общей информацией.
  
  - Я там был... Никем, - продолжил я. - Двадцать семь лет в теле ремесленника. Не зная, кто я и откуда. Ничего не помня о прошлой жизни. Я не был не то, что графом - я был ничтожеством! - воскликнул я, ибо вновь вспомнил красный провод, синий провод, писк тестера... - Ничего не добившимся юношей с самомнением. А потом я... Умер.
  
  - Убили? - нахмурилась она, но как-то равнодушно. Слишком загрузил.
  
  - Сам. Почему - не знаю, не спрашивай. Грешу на сердце, но точно сказать не могу. Я помню себя там, отдыхающего после работы... И сразу оказался здесь. А передо мной - испуганные и злые глаза той ведьмочки.
  
  - Я помню всё, что было, Астрид! - подался я к ней. - Помню в каком платье ты была на первом балу. Помню, как мы сбежали на речку, под мост, и как ты тонула. А я бросился тебя спасать, хотя сам не умел толком плавать. Я помню свою первую охотничью собаку. И как отец привёл к маленькому Дружку и учил работать с ним, воспитывать его. Как стоял на коленях на горохе, когда отец наказывал. И помню... Наш тот первый раз. - Провёл ей по шикарным рыжим волосам. - После которого тебя в темпе выдали замуж, чтобы глупости больше не делали.
  
  - Р-ричи... - потянула она, из глаза её потекла слезинка - я говорил на эмоциях, был убедителен, и это чувствовалось.
  
  - Но я помню свою сестру Вику! - продолжил я зло, меняя стиль повествования на противоположный. - Помню, как родители встречали нас с ней после школы по темноте, когда в городе объявился какой-то маньяк. Как мы вместе учили уроки. И как я учил плавать уже её - в городском бассейне. Помню маму и её огород, сбор колорадских жуков по помидорам, которые нельзя травить ядом, первую машину отца и наши поездки в Крым, на море. Помню костёр, лес, и группу сокурсников, с которыми пошли в поход. Выпускной, пьянку после первой сессии, где я разложил свою первую девушку - прямо там, на подоконнике. Эта жизнь - тоже моя. Как и вот эта, - похлопал рядом с собой. - Я не знаю, кто я, Астрид. Я не знаю, как мне быть и что делать. Потому, что жизнь там и здесь... Она слишком разная.
  
  Она молчала. Да и что я хотел от неё услышать?
  
  - Там меня звали Рома. И Рома не может принять многое, что нормально в этой моей жизни. Но, Астрид, проблема в том, что Рома - это я сам, понимаешь?!
  
  Мне претит убивать людей. Нет, война - святое, это понятно. Но убивать, наказывая, или просто из желания покуражиться - только от мыслей об этом у меня истерика!
  
  Мне претит брать женщин силой. Да-да, я не хочу больше так делать, и не буду! Причём женщина - это любая женщина, даже крепостная.
  
  - Крепостные - не люди, - покачала головой она.
  
  - А вот это третье, что я не могу принять. Это ЛЮДИ, Астрид! - прорычал я, и был достаточно убедителен - она поверила, что я искренне так считаю. - И они не виноваты, что такие. Они родились такими - бесправными. А могли родиться другими. А мы с тобой - наоборот, могли родиться рабами, если бы звёзды сложились иначе.
  
  - Мы не могли родиться рабами! - фыркнула она, но я видел в глазах сомнения. Ещё вчера она бы считала так искренне, но сегодня...
  
  - Я был ремесленником. Бездарным, так и не нашедшим себя. И, наверное, хорошо, что я умер и вернулся. Нет, Астрид, мы такие только потому, что повезло, что родились именно у тех родителей, у которых родились. А им - не повезло. Но всё могло быть иначе. Мы ничем не лучше их, они ничем не хуже нас. Поменяй нас местами, воспитай их как нас, и никакой разницы со стороны не заметишь. Вот какая засада, понимаешь?
  
  - Так что, теперь всех освобождать? - фыркнула она. И она считала, что это такой сарказм. Только вот я так не считал.
  
  - Я освобожу всех своих крепостных, - совершенно серьёзно произнёс я, переворачиваясь на спину, глядя в потолок. - Но сделаю это не за один раз и не за один день. Вначале нужно всё подготовить. Пока - рано.
  
  - Ты сумасшедший! - констатировала она.
  
  - Какой есть.
  
  - Мне надо подумать над тем, что ты сказал. Пойду в свою комнату.
  
  Она поднялась, слезла с кровати и принялась собирать свои вещи. Подходя к двери, добавила:
  
  - У тебя очень глупые шутки.
  
  - Я был бы счастлив, если бы это были шутки, - выдавил я усмешку.
  
  Дверь за ней хлопнула. Она убежала голой, как есть - за дверью только Роза, доверенная служанка, мужчин на этаже нет - отослал отсюда абсолютно всех. Конечно стесняюсь! С Астрид - стесняюсь. Знают, но пусть хотя бы не видят глазами и не слышат лично.
  
  Ладно, первый мяч закинут, дальше будем работать с конкретикой, убеждая, что всё это правда. Моё признание сейчас это что-то сродни тому, если бы я сказал Вике, что меня похитили инопланетяне, и теперь вернули после двадцати семи лет жизни на их планете. Даже если сказал бы после болезни, она не то, что не поверила бы, а... Хорошо, что в этом мире не придумали психбольницы.
  
  
  
  А я ведь инопланетянин. На самом деле. Мой багаж знаний таков, что в этом мире меня попросту не поймут. И не смейтесь, но больше всего я себе напоминаю старину Лунтика. Уже говорил, что это работа была моей любимой? Видимо она стала не просто любимой ролью; она стала моим кредо. И даже больше - моим проклятием и кошмаром. И откатить назад не получится - только жить дальше, сея добро в этом долбанном лесу у долбанной местной ивы. Лунтик в сериале до зубовного скрежета, до дрожи в коленках правильный! Как хотелось в некоторые моменты от его слащавой доброты и правильности блевануть! Может для маленьких деток вариант неплохой - учиться добру лучше по таким мультикам, но я уже взрослый, и попал в жестокий мир - не получится у меня как у него. Но воевать за свою доброту и идеалы придётся. Наверное это (в том числе это) так испугало меня, когда я пришёл в себя и осознал, а главное принял случившиеся две смерти и слияние. Но теперь, слава богу, я в норме и готов к бою. Но сначала нужно понять, что, собственно, произошло? И ответ может дать мне только один человек.
  
  - Вольдемар, готовь дежурный десяток и моего коня. Выезжаем, - бросил я сразу после завтрака. Завтракали мы с Астрид молча - она дулась, а сотник молчал, чувствуя, что между нами что-то происходит, и не лез в душу.То ли Астрид считала рассказанное ночью шуткой, то ли пыталась переварить - чёрт знает этих женщин.
  
  - Далеко? Надолго? - уточнил Тихая Смерть, являющийся командиром моих телохранителей, отборной десятки гвардейцев.
  
  - Нет, в деревню. На пару часов.
  
  - Понял.
  
  Деревня в паре миль от замка никак не называлась, считаясь частью замка. Многие слуги были родом отсюда, в деревне проживала их родня. Также в деревне жили семьи некоторых воинов и вольнонаёмных слуг - бесплатное проживание внутри кольца стен предоставлялось только семьям офицеров и непосредственно самим слугам. Если какой-либо мой кладовщик из вольняшек привезёт в замок жену, то за её проживание с него будет вычитываться часть жалования. Еда ж для людей (простолюдинов и холопов) бесплатная, вода тоже, это как минимум убыток. Так что либо ей нужно будет устроиться служанкой самой, что не очень просто (крепостные служанки обходятся дешевле; надо обладать какими-то талантами, чтобы управляющий раскошелился на тебя, а не условно бесплатную из деревни), либо съезжать в деревню и вести хозяйство там - землю на дом и огород Прокопий выделит, а две мили - это примерно пять наших километров, на лошади вообще ни о чём.
  
  Рядовые воины гвардейской стражи, которых Ромино подсознание обозвало привычным словом 'отроки', по аналогии с русской дружиной, жили бесплатно, но только в казарме, а в казарму жену с детьми не поселишь. Так что солдатки и семьи слуг вольняшек составляли значительную часть поселения.
  
  Дружок... Ах ты мой хороший, мой зверёныш!..
  
  Я угостил коня яблоками, извиняясь за недостойное поведение. А какое оно может быть достойное, если я не уделял своему зверёнышу внимания столько дней? Две недели, даже чуть больше. И что, что валялся в мастерской, борясь с приступами? Коню от этого не легче - он всё равно скучал, и я должен был извиниться. Не знаю насколько тут далеко зашла ментальная магия (такая тут есть, правда у нашей семьи в родовых способностях отсутствует), но люди понимали тесную связь между человеком и животными, и разработали целую систему продуктивного взаимодействия. Честно скажу, Ричи к Дружку относился без восторга. Конь? Да. Боевой? Да. Его надо воспитывать с детства, от маленького жеребёнка? Ричи воспитывал, под приглядом отца, сотника и замковых конюхов. Привязывал к себе. Таскал яблоки и морковку, угощяя, делая привязку сильнее. Сам купал его в речке, скоблил щёткой. Сам убирал навоз и давал сена или овса (правда это касается только собственного боевого коня, убирать за любыми другими - западло). Дружок любил Ричи, но Рикардо относился к нему всё же как к... Инструменту - вот верное слово. А не другу. И только Рома во мне, увидев такое сокровище, возопил от восторга. Роме, по ходу, тут вообще всё нравится. И крепкий готический замок, и мечи-копья-стрелы, и Астрид, и, теперь, боевой конь аристократа. Капец!
  
  Рикардо - сын графа, и его с детства учили боевому слаживанию с конём. Конь - тоже оружие рыцаря, как меч, щит, булава и доспех. Это продолжение его самого. И на это слаживание у воина уходит много времени. Боевой конь стоит как целая холопская деревня, как стадо коров, как десяток обычных лошадок. Именно потому, что он - тренированное оружие. И самое интересное - он ценен только для своего хозяина. Украв или купив такого коня, например, если его хозяин в бою того, тебе придётся потратить много времени на боевое слаживание с ним под себя, что сильно роняет стоимость покупки... Но всё ещё оставляет цену заоблачной.
  
  В общем, Дружок простил меня, и, выезжая из замка, отдавая ему дорогу на откуп, смотря, какое он испытывает удовольствие, ощущая ветер скачки и свободу вокруг вместо надоевших стен конюшни, я был счастлив.
  
  И оттого, что так много наслоилось за последние дни на меня хорошего, решил действовать не по жёсткому, а по максимально мягкому сценарию - успею ещё трэшака нагнать. Буду Рикардо не просто Ужасным, но и Милостивым.
  
  - Держи! - бросил Дружка под уздцы одному из воинов. - Вольдемар, я сам, - сделал знак 'стоп' главному телохранителю. - Не мешайте. - После чего подошёл к встречающей мою персону и наш небольшой, но грозный отряд, старой деревенской ведьме. Кавалькада из полутора десятков воинов - это событие, в деревне нас увидели издалека и теперь из каждого дома, из-за каждой поленницы на нас смотрели чьи-то заинтересованные любопытные глаза.
  
  Я был без брони, только меч нацепил для солидности. Две мили от замка, вокруг везде секреты и разъезды на многие мили, чего мне бояться? А в то, что ведьма запустит в меня чем-то смертоносным не боялся тем более - не когда у меня в замке заложница. Но всё равно действовал не по правилам, потому пришлось придержать Тихую Смерть, беря ответственность на себя. Гвардеец не протестовал, хотя мог, и был бы в своём праве. Учту.
  
  - Ваша светлость... - пояс склонилась ведьма, и я видел, это не игра. Та блондинистая сука меня не уважала, лишь только выполняла комплекс действий 'как положено', чтобы не выбиваться из общепринятой канвы. Глаза сучки выдавали полное к моей персоне презрение. Эта же боялась меня по-настоящему.
  
  - Пошли в дом, - поёжился я. Плащ тёплый, 'графский', на меху (мех здесь капец дорог - показатель статуса), но после скачки на февральском ветру немного подзамёрз. Ведьма не выходя из поклона попятилась, открывая мне двери. Знак - и двое отроков остались снаружи, вставая у порога на караул.
  
  Вошли. Жилище убогое - не то слово. Дом деревянный - в наших краях хоть уже началась степная зона, но уж двести лет как мои предшественники активно топят за увеличение лесов в округе. Ничего личного, так безопаснее - степняки леса не жалуют. А лес, даже искусственный, это древесина. Но буду честен, не все мои подданные могут себе позволить сложить дом из досок и брёвен - большинство крестьян строит из говна и палок. И это не метафора - палки, ветки, частично отходы древесного происхождения... И навоз, перемешанный с глиной. Это всяко дешевле древесины. Ведьма - лекарь, травница и колдунья (пусть и слабая), обслуживающая несколько окресных деревень, а главное замок, где водятся люди с деньгами (одной дружины у меня в замке семьдесят рыл), у неё уж должны быть деньги на нормальный дом. Но меня, выходца из двадцать первого века с его высотками из стекла и бетона, даже этот продвинутый дворец в стиле барокко угнетал.
  
  Внутри царила убогость. Окно было закрыто... Слюдой. Слюда - камень, стоит недёшево, у простых смертных на окнах мутные и непрактичные бычьи пузыри. Лекарка богатая по местным меркам. Но простое для Ромы стекло стоит ещё дороже, чем выпилить из достаточно распространённого куска прозрачной слюды материалов на оконце. Я - граф, но только тут начал понимать, что простые люди живут... Без моих примитивных графских удобств. 'Начал' потому, что Ричи об этом даже не задумывался, и моим выводам несказанно удивился.
  
  Итак, деревянная крутая хибара, ветхая-приветхая, но тёплая. Внутри - тёмная комната, которую не мог осветить скупой свет полуденного солнца. Пусть зима, пусть небо в облаках, но ведь полдень! А солнца в доме - кот наплакал. Но тепло - врать не буду, я быстро согрелся и скинул плащ. Тепло давала печка, сложенная из кирпича, высотой в метр. Рома может быть ждал увидеть русскую огромную печь, но таковая в здешнем тёплом климате не требуется. Деньги на хворост у травницы должны быть; простые крестьяне наверняка живут в более неласковых условиях, и в домах у них как минимум прохладнее.
  
  В центре комнаты стоял стол. Прочный, деревянный, такой не сломать, даже если швырнуть на него латника в доспехах (как показывают в фильмах в сценках про средневековые кабацкие драки). У стола - две лавки. Лавки широкие, на них можно не только сидеть, но и спать. В углу - кровать, точнее её силуэт - до угла свет почти не доходил. На столе были разложены какие-то травки, приятно пахнущие - ведьма их перебирала и сортировала (видимо наощупь). Эти же травки, и другие, висели под потолком на протянутых там и сям длинных пеньковых верёвках. Подходя к столу, пришлось трижды нагнуться под ними. Ну и справа от печки шкаф для посуды - открытый, из которого торчали силуэты горшков. Готовят здесь в горшках - кастрюли роскошь. Ибо металл - очень дорого стоит. По той же причине проблемы со сковородками. А вот жаровни есть - но в основном в богатых домах, замках или тавернах. Там металл оправдан, ибо на жаровне готовится блюдо для десятков человек.
  
  В другом углу шкаф... Для вещей и всего остального. И этого остального в доме было обидно мало. Вот как у нас живут богатые преуспевающие селяне! Буду знать.
  
  Пол - полудоски. Это Ричи знал, что полудоски - Рома подумал бы, что доски. Отличие - распил только с одной стороны; если перевернуть - полукруглая горбушка, утопленная в землю (а фигли, по ней не ходить, пусть будет полукруглая). С металлом тут напряг, пилы стоят недёшево, и самое скверное, что металл ужасного качества - быстро при нагрузках разрушается. А распил досок требует диски очень высокой прочности, и либо стоят как самолёт, либо их менять надо капец как часто. Так что товарные доски, несмотря на кажущуюся дешевизну технологии, стоят не так уж дёшево.
  
  Рома несколько раз читал книжки о прогрессорстве, где попаданцы привносят в мир циркулярные пилы для стволов, где распил идёт за счёт энергии водяного колеса, зарабатывают на этом и в ус не дуют. Я опоздал - у нас в королевстве таких пилорам много, технология известна. Не стать мне богатым лесопромышненником. А ещё подводит логистика - доски от пилорамы нужно привезти, а грузовая жоповозка мощностью две воловьи силы по себестоимости не то же самое, что грузовик-пятитонник, овса требует, воды, отдыха и жрачки для погонщика. Ближайшая река, где можно поставить запруду, Рио-Бланко, она же Белая, во многих днях пути, на границе графства и соседнего герцогства. Так что дешевле так, чем возить доски. Ну, по крайней мере для крестьян.
  
  Я уже не жалел, что выбрался за пределы замка. Рикардо не понимал многого из того, что видит, не мог дать оценку, ибо вырос с тем, что 'всё так потому, что порядок вещей'. Пользуясь знаниями Ромы, я сделал переоценку многих вещей, и даже быт крестьян оценил по-новому. Но этого мало - меня посетила мысль о необходимости полноценного объезда владений, посмотреть, как живёт вверенная мне провинция. Это МОЯ провинция, мой феод, я отвечаю за этих людей, и для начала надо понять, как они живут и о чём думают. Приеду в замок - обмозгую.
  
  - Садись, старуха, - кивнул я травнице на лавку напротив.
  
  Крестьянка, а по положению она была хоть и привилегированной, но моей крепостной, продолжала стоять в полупоклоне, не зная, что говорить и что делать. Но прямой приказ поняла беспрекословно, повиновалась. Села.
  
  - Как тебя зовут? - стараясь не быть резким, спросил я.
  
  - Габриэлла, ваше сиятельство.
  
  - Габриэлла... - попробовал я слово на вкус. Если мои предположения верны, и тут - бывшая романно-иберия, каким-то чудом 'рухнувшая' в другой мир, то имена - важный показатель. По ним можно попытаться определить состоятельность гипотезы. За полторы тысячи лет их и наши испанские имена должны как-то разделиться, иметь отличия. Ладно, продолжу наблюдать, выводы потом сделаю, пока мало данных. - Послушай, старуха, а пиво у тебя есть?
  
  - Как нет, ваше сиятельство! Только... Кислое оно. Не для графьёв делали... - Виноватый поклон - легла грудью на столешницу.
  
  - Неси. Только не вздумай отравить!
  
  Старуха аж замерла. Глаза её расширились от ужаса.
  
  - Как можно, ваше сиятельство!..
  
  - Иди, давай! - прикрикнул я, ибо замершая в унизительном поклоне ровесница Роминой бабушки здорово дитя двадцать первого века напрягала.
  
  Пиво оказалось... Вкусным. Рикардо внутри меня возмутился, что бывает и лучше, и это слабо сказано, но Роме понравилось. В двадцать первом веке в России варят куда хуже. Натурпродукт, без консервантов, блядь!
  
  - Сама варила? - довольно спросил её, стараясь, чтобы она по голосу довольство чувствовала.
  
  Отрицательное покачивание головой.
  
  - Жену Тита Пивовара обихожила, дочь его приняла. Угостил.
  
  Тит Пивовар, по информации Ромы, поставлял пиво в замок, но только для 'людской' кухни. Мне таскали откуда-то более дорогое, но более вкусное. Пиво, как эль и вино, использовались здесь вместо чая и считались стратегическим напитком, ибо они обезораживали воду, которую никто вокруг и не думал кипятить. Народ вокруг понятия не имел про микробы, скажем так, дошёл до вина и пива вместо воды методом наблюдений, проб и ошибок. Я уже говорил, что понос здесь - это пипец как жёстко и страшно? А предки не дураки были, не глупее нас.
  
  - Хорошо варит, - похвалил я. - Старуха, ты знаешь, зачем я здесь?
  
  Габриэлла осторожно пожала плечами.
  
  - Не могу знать, ваша светлость. Только догадываться.
  
  - Она меня убила. - Я картинно усмехнулся и приложился к неплохому средневековому напитку. - На самом деле убила. Но не совсем. По крайней мере не так, как хотела.
  
  Сделал паузу. Было темно, потому не видел, как бледна старуха. Но чувствовал это. Её страх... Ученица была ей дорога, она боялась за неё. Но ничего не могла для подопечной сделать.
  
  - Она жива, - произнёс я. Старуха не отреагировала - знала. Тут ползамка в деревне корни имеет, разумеется знала. - Я приказал её не трогать. И более того, собираюсь дать вольную. И тебе, и ей. Ей - если расскажет всё, как было, а тебе - если... Тоже расскажешь всё, как было.
  
   - А-а-а-а... - Что 'а' сформулировать она не могла.
  
  - Не веришь графскому слову? - картинно нахмурился я.
  
  А это бравада. Я - хозяин. Захотел - сказал. Не захотел - сказанное не исполнил. Крепостные это мебель, вы уверены, что готовы исполнять обещания, данные своему стулу или шкафчику? Прикроватному столику? Но на старуху обещание подействовало.
  
  - Что рассказать вашей светлости?
  
  - Когда Анабель стала ДРУГОЙ? - выделил я последнее слово и попытался пронзить старуху взглядом, но было слишком темно, чтобы это эффективно подействовало.
  
  - Другой... - растерянно потянула она.
  
  - От твоих ответов зависит её жизнь. Я побывал за гранью, и Всевышний вернул меня. Как думаешь, я должен уважать волю Всевышнего?
  
  - Но-о-о-о... - потянула она, но так и не смогла сформулировать это 'но'.
  
  - Если бы ОН хотел моей смерти, - палец в потолок, - не вернул бы. А раз вернул - то её рукой мог руководить только ОН. Иначе зачем ЕМУ это всё надо?
  
  Пауза. Загрузил.
  
  - Но наш священник... - начала лепетать старуха, не понимая, что от неё хотят.
  
  - Я был за гранью, Габриэлла! И советую тебе об это мне распространяться, - повысил голос, затем понизив до шёпота. - Я сейчас говорю с тобой как со взрослой женщиной, а не болтливой холопкой.
  
  Слова 'холоп' тут нет. Есть его романский аналог, но сознание Ромы упорно считывает, 'слышит' его именно так. Ну ладно, пусть будет 'холоп'. Гвардейскую стражу сознание также уверенно называет 'дружиной', а воинов 'отроками', я ничего не могу с этим поделать. И да, холоп - не человек, мебель. А значит холопка - не женщина. Женщина - это только свободная. Чувствуете нюансы?
  
  - Теперь я пытаюсь понять, что это было? Рука бога? Нет? - продолжил я. - И для начала просто хочу получить ответы, как именно это произошло. Ты научила её тому заклинанию. - Я утверждал, а не спрашивал.
  
  - Я, ваша светлость. - Хули врать, она поняла это. Я не знал, брал на пушку, но она слишком боялась, чтобы пытаться отрицать. Ведьма выскочила из-за стола, оббежала его и плюхнулась мне в ноги. - Накажите меня, ваша светлость! Моя вина! Не хотела я чтобы так было! Это для защиты от разбойников! Мы ведь часто из деревни в деревню ходим, а там какого только люда не водится! Она, глупая, не понимая это сделала! Не научила я её! Не вдолбила в голову! Моя вина, казните меня!
  
  - Встать! - рявкнул я.
  
  В дом ввалились отроки, оставленные у двери. Взмах рукой - затормозили, а то уж было и мечи обнажили.
  
  - Парни, я сам. - Покрутил рукой, намекая, чтобы выметались. Отроки вняли, дверь закрылась.
  
  Габриэлла поднялась, и по моему знаку села на место. Лицо её было заплаканным, и это были искренние слёзы.
  
  - Она не просто ученица. Она твоя родственница. Так?
  
  Травница могла отрицать, но снова не стала. Согласный кивок.
  
  - Правнучка. Хотела ей свой дар передать, как родственнице, тогда связь крепче. Только она не знает об этом. Никто не знает.
  
  - Почему?
  
  - Ведьмы... Нас боятся. Не любят. - Старуха посмотрела в сторону, мимо меня, и в словах её было много горечи.
  
  - Но помощь принимают, - отметил я. - И хорошее пиво бочонками дарят.
  
  Снова кивок:
  
  - Но при этом боятся. И ненавидят.
  
  - Почему?
  
  - Потому, что боятся! - как маленькому ребёнку прописные истина сказала она. Логично. - Я пристроила свою дочь... В одной хорошей семье. Она считала, что осталась сиротой. А потом у неё родилась своя дочка. А у той - своя... И она-то и осталась сиротой по-настоящему. А потом я обнаружила у неё дар.
  
  Ведьма помолчала.
  
  - Я забрала её к себе, чтобы передать знания. Учила.
  
  - Ты на самом деле одарённая, или только травки мешаешь? - с вызовом усмехнулся я.
  
  - И травки. - Кивок. - Но и лечу. Не так, как сеньоры лекари, или орденские, но...
  
  Ясно. Лекарка слабая, но в нашей глуши - с пивком потянет. Других всё равно нет. - Она способная девочка, ваша светлость. Не казните её. Она... Сильнее меня.
  
  Это может быть неправдой, если старуха пытается правнучку отмазать. Кстати правнучка... Некисло, я бы не сказал, что Габриэлла такая древняя. Но рожают тут в тринадцать лет, так что возможно.
  
  - Когда она стала ДРУГОЙ? - повторил я вопрос.
  
  Старуха поёжилась, тяжело вздохнула, но ответила:
  
  - Три года назад. Два с половиной. Летом это было. - О чём-то задумалась, вспоминая. Продолжила:
  
  - В речке они купались. Дождь был. Перемёрзли - гусиной кожей покрылись.
  
  - Они?
  
  - Она и подружка. Подружка ничего, отогрелась и домой пошла, а моя девочка, она... - Всхлип. - Слегла.
  
  - Жар? Лихорадка?
  
  Кивок.
  
  - Я делала, что могла. Но ни дар, ни отвары - ничего не действовало.
  
  - Она что-то лепетала в бреду, да? - Молчание. - Слова, но ты не понимала их. - Снова молчание. - Сколько так продолжалось?
  
  - Десять дней. Потом... Ей стало легче. Но восстанавливалась она долго.
  
  Я ушла в соседнюю деревню на три дня. Когда вернулась - её не было. Бродила по деревне, сама не своя. И после этого... Другая она стала, ваше сиятельство. Вроде та же Анабель, но... Не та же.
  
  - А ещё усилился её дар, - констатировал я. - Так она и стала сильнее тебя.
  
  - Да. Но она... Она не хочет его применять. Боится. Травки - те да, но дар... - Вздох. - Я поговорю с ней, обучу. Не казните её, глупую.
  
  - Говорю же, старуха, её рукой руководил сам Господь! - повысил я голос. - Не мне оспаривать его волю.
  
  - Я всё понял. - Я поднялся, поправил ремень с прикреплёнными к нему ножнами - неудобная, скажу вам, вещь, без конца бьётся то о ногу, то о лавку. - Ты была честна, а значит завтра тебе привезут вольную. Но очень надеюсь, ты не станешь уходить из этих мест? Хорошие лекарки нужны, а тебя все вокруг знают.
  
  - Спасибо, ваша светлость... - Старуха склонилась в ещё более низком поклоне.
  
  - И замок... Ты всегда там желанная гостья. Мы - воины, у нас не может не быть ран... Периодически. Обещаю, скупым не буду.
  
  Я не просто дал вольную, я позволил жить и работать в своих землях, где у неё база клиентов, ничего за это не потребовав. Даже дом не стану отбирать - пусть живёт как жила. А во время войн и набегов обиходить раненых - сам бог велел. Не хочу терять дополнительную лекарку, это тоже стратегический запас.
  
  - Моя девочка... Она останется жива? - затрепетала старуха.
  
  - К сожалению, это зависит только от неё, - усмехнулся я. - Извини, но за других решать я пока ещё не могу.
  
  Вышел. Полной грудью вздохнул холодный февральский воздух. Снег в этом году выпадал ненадолго, растаял ещё с месяц назад, но ледяной промозглый степной ветер продирал до костей.
  
  - Ваше сиятельство? - Это Тихая Смерть поинтересовался, какие будут приказы.
  
  - Домой. В замок. Там будет одно важное дело, отберёшь пяток лучших. В ком уверен, как в себе. А пока поехали. - Вложил ногу в стремя подведённого отроком Дружка, подтянулся, перекинул ногу. Анабель... Ты попала, сучка!
  
  А ещё я понял, что не так уж и скучно будет в этом мире. И не так одиноко.
  
  С приземлением, инопланетяшка!
  
  
  Глава 5. Маленький гигант большого графства
  
  
  
  Замок. Перекидной мост. Встречающие. Довести Дружка до конюшни лично. Правда, расседлать оставить конюхам. Дружок недоволен, но ничего, потерпит. После прогулки он добрее, зачтётся.
  
  - Вольдемар, давай пятерых, плюс ты. Лучше сразу сделаем, пока я на волне.
  
  Тихая Смерть недобро сощурился - ведьму в замке не любили. Они благодаря ей чуть сиротами бесхозными не остались, ибо у меня нет наследников. Если бы не мой прямой приказ - кокнули бы по-тихому. Жаль расстраивать, но у меня, возможно, на неё другие планы. Всё зависит от того, кто она, и какой у неё багаж знаний. Не исключаю, что Астрид окажется права, и это будущая графиня. Опять же, всё зависит от того, кто она, и пойдёт ли на контакт.
  
  Третий этаж донжона. Гостевые комнаты. У меня в руке взятая на конюшне плётка. Рома был против, но Ричи бить ею людей умел. Сейчас я почему-то надеялся только на этого сукиного сына, на Романа и его язык надежда слабая. Ибо кем бы она ни была раньше, два с половиной года в теле пусть и привилегированной, но крепостной... После всего благообразия, что у нас ТАМ...
  
  Вошли все вместе, всемером. И без того небольшая спаленка сразу показалась маленькой. Травница подскочила, выкатила испуганные глазёнки - поняла, решается её судьба. Сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать? Девственницей она не была - последние воспоминания Ричи давали об этом чёткую картину. Да и пофигу - здесь не принято носиться с девственностью, как с писанной торбой... Кроме лиц высшей аристократии. Да и то не всей, скорее речь об уровне королей и высших герцогов. Астрид выдали замуж не потому, что её 'распечатали' - этот недостаток легко компенсируется хорошим приданным, 'распечатана' она была до свадьбы больше года. Её убрали подальше от меня - отцу не понравилось, что мы с нею... Даже не то, что я её попробовал - уже писал, что в среде аристо здесь это не тяжкий грех. А что нам понравилось, мы втянулись, и пробовали, пробовали, пробовали... А вот это уже было опасно. И я предка понимаю - сам бы услал её... Да хоть к мужу. Но Рома, сука, против. А ещё здравый расчёт, что у меня нет наследников, и при этом в ближайшее время придётся надолго покинуть замок. А в замке обязательно должен кто-то быть. Некто круче гвардейского сотника, способный координировать мобилизацию грёбанных баронов, если вдруг нападут степняки. А её тут слушаются, она тут выросла, и она - моя сестра, пусть и сраная баронесса сраного баронства.
  
  - Привет, - оскалился я девушке. Она почувствовала мою злость, а также ненависть к ней со стороны дружинников. Сейчас собрались не отроки, а... Бояре? Блин, сложно экстраполировать знания Ромы на местные реалии. Эти люди служат за деньги, а не за землю, потому и называются 'гвардейской сотней'. То есть охранной. Моей личной. И служат за звонкий металл, и только пока он у меня есть. Как русские дружины доордынских и ордынских времён. Их боеспособность тупо выше, да и преданность тоже, чем у рыцарей. Ещё у меня есть бароны, у которых свои рыцари, да несколько прямых вассалов в статусе рыцарей. Те служат бесплатно, мне ничего не стоят, но на подъём крайне тяжкие. Они у нас - мобрезерв, основа армии графства, а гвардия - войска быстрого реагирования, призванные сдержать орко... Степняков, пока бароны не подтянутся. Для пограничного графства гвардия вещь нужная и кровно необходимая. Кстати, именно поэтому у меня в личных владениях земли больше, чем роздано баронам - тупо нужны деньги на содержание гвардии. Баронам я не плачу, но и доход с земель они собирают в карман себе, а не мне.
  
  А у дружины, как у любого войска, есть внутренняя иерархия. Есть отроки - условные малослужащие, и есть ветераны/мужи, костяк дружины. Так что если говорить Ромиными терминами, со мной было шестеро спецназовцев этого мира. Ветераны из ветеранов, круче них просто нет, нигде. Такие же - есть, у других владетелей, у короля, но круче - ни в коем случае. Что-то в душе ёкнуло, я всё же был человеком, и мог сорваться, но понадеялся, что парни справятся. Если не они - то никто.
  
  - Что, моя золотая, соскучилась? - ещё более сурово оскалился я.
  
  Страх в глазах. Страх на лице. Ужас. Всё поняла, сучка. Пятилась, уткнувшись задом в подоконник. Лишь бы стекло сдуру не разбила - оно пипец дорогущее. Прыгнуть не прыгнет - третий этаж донжона это как пятый-шестой в многоэтажке (хотя в состоянии аффекта станется), но стекло будет жалко.
  
  - У меня к тебе деловое предложение, - решил дать возможность решить вопрос мирно. - Ты рассказываешь всё-всё. Кто ты. И главное, КАК это сделала. И как мне вернуться обратно.
  
  - Не понимаю о чём вы, сеньор.
  
  'О чём вы, сеньор'. Но в голосе никакого уважения, полубожественного почитания сеньора, вдалбливаемого местным с детства. В глазах страх, но этот страх просто затмил превосходство и презрение в глазах. Так смотреть на меня, графа, может только принцесса или королева, но она совершенно точно ни разу не принцесса. А говорит и смотрит так потому, что она... Такая же, как я. Не привыкшая смотреть на каких бы то ни было сеньоров.
  
  Кл-л-лёц! Многохвостая плётка жахнула её прямо по лицу. Это больно, очень больно! Но глаз я не выбир - Ричи умел не промахиваться.
  
  А-а-а-а-а! - заорала она, хватаясь за лицо и падая.
  
  - Заткнись! - Снова удар, по спине. Ор, ещё более громкий, и третий удар:
  
  - Я сказал заткнись! Рот закрой!
  
  Что-то внутри меня расслабилось, тиски, сжимавшие с момента первого посещения этой дряни, отпустили. Не королева она. И превосходство в её глазах... До первой серьёзной порки. Передо мною не несгибаемая воительница со стержнем, а возомнившая о себе невесть что обычная попаданка. Я её сломаю, теперь понял это совершенно точно. А значит можно не торопиться и сделать всё по уму.
  
  - Вольдемар, слушай приказ, - произнёс я, усмехнувшись на спину скрючившейся девки. Плётка располосует платье Астрид, жалко, конечно, ну да ладно. - Два приказа. Первый - я сейчас буду пытать эту сеньориту, выбивая у неё то, что она не хочет говорить. И в один момент сорвусь в приступе ярости. Это... Побочный эффект моего дара. Чем сильнее дар - тем сильнее безумие и легче в него впасть.
  
  - Это я знаю, Рикардо, - кивнул глава моих телохранов. Он - мой наставник, а потому имел право так обращаться, и сидеть со мной за одним столом. - Не дать тебе сорваться, заблокировать?
  
  - А учитывая, что я - ходячий факел, можно и вырубить... Если аккуратно, - согласно кивнул я. - Не дать уничтожить тут всё вокруг и впасть в новую смертоносную хандру. Но есть и второй приказ. Делай что хочешь, используй что хочешь, любые средства, любое оружие, любые доспехи, но ты не должен дать мне убить эту дрянь, - указал рукой на блондинку. - Она знает слишком много. И умереть может только после того, как всё-всё мне расскажет, если сочту это правильным.
  
  Девка перестала выть, вслушиваясь в наш разговор. Вольдемар чесал затылок шлема - они в отличие от меня в посёлок ездили в броне. Я же продолжил:
  
  - Сейчас я адекватный. Ваш сеньор. И отчитываться вы мне будете адекватному, когда я приду в норму. А потому когда сорвусь, какие бы приказы ни давал, что бы ни вопил, какими бы карами ни грозил - вы должны понимать, что это не я. Настоящий я буду спрашивать позже, по делам. Теперь поняли?
  
  - Да, Ричи. Ты правильно делаешь, что предупреждаешь.
  
  - Вы готовы?
  
  Он переглянулся с бойцами, потребовал у двоих принести из коридора щиты - это добро у нас не только в оружейке, но и вдоль всех стен донжона. Кивнул.
  
  - Готовы.
  
  Бойцы расступились.
  
  Я мысленно перекрестился, подошёл к девке и снова зарядил ей по спине плёткой. Не со всей силы, но чтобы почувствовала.
  
  Перевернул эту воющую дрянь и зарядил снова, теперь по передней части тела. Грудь, лицо, шея - куда достал. Залечит, тварь, если она такая крутая целительница.
  
  - Говори! Говори, блядина! - ревел я, входя в резонанс с яростью. Мне не нравилось её бить, но я ощущал кайф от такого пограничного состояния на грани безумия. Девка выла, и этот вой звучал в ушах, словно песня.
  
  Она! Меня! Убила! Эта деревенская шмара! Тварь недотраханная! Кстати, это мысль...
  
  - Не будешь говорить? Нет? - Поднял её визжащее тельце и рывком разодрал платье, оголив грудь. Толкнул её в сторону кровати. - Кто ты! Кто ты, мать твою?!
  
  Снова плёткой. А теперь схватить за лоскут платья, и рывком увеличить разрыв. От груди рваный шов прошёл к боку, а оттуда - вниз, к юбке. Снова потянуть, почти оголяя стерву.
  
  - Сдохни!
  
  Она подорвалась с кровати, зарёванная, с перекошенным от ярости лицом, с искрящейся ненавистью в глазах, с горящим болью алым в месте рубца лицом, и, прокричав что-то, вытянула ко мне ладони.
  
  Щит... И её чёрное колдовство сгорело в пожаре моей ауры. Не знаю как это назвать, просто это слово просится больше всего. Мой дар, сделавший из меня человека-свечку, защищает своего носителя от конкуренции, от других видов воздействия. И чем дар круче, тем крепче броня. Это как лоскут ткани или листик бумаги сгорает в огромном костре, лишь соприкоснувшись - такой вот контраст.
  
  Мать его, да она просто мышка по сравнению с мной-леопардом! Её сраное колдовство максимум что могло, это вызвать у меня понос! Меня-прежнего, Рикардо Пуэбло, до встречи с Ромой!
  
  ...Но это значит, что она не убила Ричи?
  
  А... Господи, она что, не убивая его, просто ВСЕЛИЛА В НЕГО РОМУ? Вот таким слабым воздействием?
  
  Или не этим?
  
  - Тварь, а теперь ты покажешь, что бросила в меня тогда, внизу, в обеденном зале!
  
  Удар. Кулаком под глаз. Не только же плёткой уметь бить женщин.
  
  Растерянность на лице ведьмы после неудачи мгновенно сменилась диким отчаянием:
  
  - Не-е-ет! НЕ-НА-А-А-А-ДААА!!
  
  Я её бил. Долго. Медленно - куда спешить. С толком и расстановкой. Бил не сильно, ни дай бог убью. Её лицо всё было в кровавой каше, сопли пополам с кровью. Разбил и губу - под конец она шамкала. Но я не унимался:
  
  - Говори! Говори, тварь! Что ты сделала! Что это за колдовство!
  
  Она кричала, что это заклинание на мгновенное убийство, которому её научила наставница. То есть ей было больно настолько, что сдала прабабку, пусть и не знает, что та ей прабабка. Поначалу сдавать не хотела. Сказала, для чего использовала - тут их показания с деревенской ведьмой совпали. Сказала, что уже убивала им, двух щербатых мужиков из дальней деревни, возжелавших задрать ей подол в недалёком лесочке. Одного колдовством приложила, другого после приголубила камнем и убежала. Но я знал, что это не вся правда. Я бил и бил. Насиловать? О, нет, сейчас мне эту дрянь не хотелось! Это она вырвала тюфяка-Рому из привычного ему мира. Это она сделала его частью меня. Это из-за неё я теперь здесь, в убогом средневековом мирке. Там у меня всё было плохо... Ну, не то, что плохо, но хреново. Но там была семья. Друзья. Колян, одолживший 'до получки' без уточнения, когда будет эта самая получка. Друзья, подкинувшие жильё, за которое даже платить не надо - знай орхидеи поливай. Там осталась Вика со своим френдом, способным устроить меня где-нибудь не высоко, но хоть куда-то. Мама и отец, которые меня любят...
  
  ...Их больше нет! Для меня! И меня для них тоже. Для них я умер, сдохнув с опущенными штанами перед грёбанным ноутбуком! И вряд ли у меня получится вернуться.
  
  В какой-то миг всё закончилось - я оказался на холодном каменном полу, прижатый тяжёлыми телами в доспехах. Попытался вскочить, раскидав бойцов Вольдемара. Вспыхнул, как головешка, сжигая свою одежду, но листовой металл так просто не прожечь, даже не раскалить - меня снова сбили, заломали руки. Горящие, объятые пламенем руки - латной перчаткой. Магия фуфло, как я и говорил в самом начале. Краем глаза увидел, как двое бойцов Тихой Смерти щитами отгородили от меня девку. Трое других активно давили, беря на болевой, чтобы я потух. И я потух - боль была адская.
  
  Слёзы текли из моих глаз. Я выл. Пришёл в себя, и, парализованный болью, орал матом на Вольдемара и его бойцов. Тихая смерть не вёлся - лишь опустился рядом со мной на колено:
  
  - Нет, Ричи, извини, не сдохну. А ещё извини, мне потом перед тобой адекватным отчитываться...
  
  Спасительная темнота.
  
  
  
  - О, очнулся! - Голос Розы. В глазах свет малсянной лампы. Я в своей комнате, на своей кровати. - Сеньора Астрид! Сеньор Вермунд! Очнулся!
  
  Дальше надо мной хлопотали, как квочки, женщины. В том числе Астрид, сидящая в голове, гладящая мне волосы. Попив и проморгавшись, бросил всего одно слово:
  
  - Вольдемар?
  
  - Спи, Ричи. С утра накостыляешь, - ответил сотник.
  
  Не поспоришь. И я уснул.
  
  
  
  С Тихой Смерти спроса не получилось.
  
  - Всё выполнили в точности. Извини, если было больно.
  
  - Всё в порядке, Вольдемар. Ты всё правильно сделал. Много что пострадало?
  
  - Ковёр только сгорел. - Он пожал плечами. - Ну и что на тебе было. У парней даже ожогов не осталось - вовремя успели.
  
  - А эта дрянь?
  
  - А что ей будет? Наш лекарь поколдовал, зашил. Ласково ты с нею, легонько бил. Не узнаю я тебя.
  
  - Она сделала со мной такую вещь... - Я поморщился. - Лучше б уж убила. Ладно, постоишь рядом, хочу поговорить с нею, но боюсь, опять сорвусь.
  
  - А думаешь, я один тебя удержу? - усмехнулся он.
  
  - А я бить не сильно буду. Главное вчера сделал. Страх, Вольдемар, он гораздо эффективнее боли. Страх перед самой болью.
  
  - Взрослеешь! - уважительно бросил бывший наёмный убийца.
  
  
  
  М-да, некисло. Девку вымыли от крови, раны зашили. В том числе на лице. Но лицо распухло и представляло собой душераздирающее зрелище. Отдельно выделялись красные следы от плётки. Платье тоже дали новое, и тоже из комнаты Астрид.
  
  - Эта дрянь требовала, чтобы мы промыли ей раны пшеничным вином. Крепким, - прокомментировал Вольдемар. - Насколько только можно крепким.
  
  - Вы промыли? - ухмыльнулся я - дополнительное очко в копилку версии о попаданке.
  
  - Пришлось. Не знали, как ты отреагируешь, если откажем. Ты любишь блондинок, мало ли...
  
  Ага, вдруг она - моя будущая любовница. А вино не своё - не обеднею я от отсутствия кувшина. Кстати, на раны вряд ли ушёл весь кувшин, а под это дело можно списать и куда больше одного. Не стоит ходить до обеда посты проверять, пусть свежий караул этих пьянчуг сменит да опохмелит. Пшеничное вино крепкое, больше двадцати градусов. Бывает и за тридцать. И идёт в основном... Та-дам, на приготовление красок. Спирт, походу, там как растворитель используется, вот и варят, чтоб покрепче было. До водки, сэма с двойной перегонкой и тем более ректификации тут ещё не дошли... Кстати, а вот тут я могу и попрогрессорствовать. Вопрос, стоит ли, учитывая, что тут поголовно все пассивные алкоголики? Не будет ли хуже глобально?
  
  - Анабель, ты как, готова к разговору? - почти нежно произнёс я.
  
  - О чём? - буркнула она. Ни страха, ни смятения. И, конечно, никакого почтения к графскому титулу. Вольдемар хмыкнул, но глаза его довольно заблестели. В мысли насчёт любовницы он утвердился.
  
  - Что ты вчера сделала? Что это было за колдовство?
  
  Травница подняла глаза.
  
  - Граф, можешь меня казнить, но я и правда не понимаю, о чём ты.
  
  - Граф... - усмехнулся телохран. Капец сеньорита спалилась, что не местная.
  
  - Это было... Заклинание на мгновенную смерть. Я - одарённая, - пояснила она. - И я не люблю, когда меня насилуют!
  
  О, какие мы ранимые! Фифа вспыхнула, запылала красками. Точно наша.
  
  - Значит придётся продолжить допрос, и именно насилием. Хочешь?
  
  Подошёл к ней. Положил руку на плечи. Только положил, честно, как она взорвалась. Вскочила, заорала, отбегая кокну:
  
  - Laisse-moi tranquille! Ne me touche pas! Je ne sais rien! - Не трогай меня! Не прикасайся, урод! Лучше сразу убей! Как я вас всех ненавижу!
  
  Она рухнула на колени, обняла себя и заревела. И такого отчаяния я не видел до этого нигде - ни в жизни Ричи, ни тем более Ромы.
  
  Я понял, сейчас моему стеклу придёт амбец. Просто потому, что она прыгнет. Местная - ни за что; местные с детства приучены, что и побои норма, и девичья честь - так себе ценность. Лишь бы не убили, остальное фигня.
  
  - Blyad'! Blyad'! Blyad'! Yobaniy je nahuy pizdets! Cho za huynia tut tvorits'a? Pochemu ya?
  
  Я тоже орал благим матом, топал ногами. Забрал в охуевшего Вольдемара меч и расхерачил ни в чём не повинный шкаф в углу. Кстати, пиздец недешёвый - это же гостевые покои.
  
  - Vous venez de Russie? - услышал удивлённый голос за спиной... И только после этого успокоился и вернул меч телохранителю. Кажется, орал по-русски, спалив, что тоже попаданец.Хотя хули скрывать? Так даже лучше.
  
  - Ты, тварь, меня оттуда призвала! - грозно произнёс, подводя итог такому непростому общению, вновь подойдя к ней. - Ты убила меня ТАМ! И я не знаю, какого хрена, как, и, блядь, как мне вернуться обратно!
  
  Думай, сучка! На обед спускаешься в общий зал, за наш стол - будешь рассказывать что и как. И если не услышу ответов - тебе pizdets! Поняла?
  
  Ошарашенный кивок. Знаете, а мне по ходу и правда нравятся блондинки.
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Два вопроса самому себе.
  
  Первый. Если изливать кому-то душу, а кому-то всё равно излить надо - слишком тяжко в себе всё таскать, то кому это делать? И зачем.
  
  Поясню, если я хочу просто жить, наслаждаясь бытием местного феодала, мне нет смысла делиться знаниями даже с Астрид. Пользоваться иномировым опытом, получать дополнительные плюшки, и всё тишком и молчком. Но я всё равно открылся, и собираюсь открываться дальше. Почему?
  
  Именно об этом я думал, пока прятался от гостивших недавно баронов на башне. Меня тогда ещё лихорадило, но, слава богу, больше морально, и я осознавал, в какую жопу попал.
  
  Смотрите, Ричи (я) - граф. Высший аристократ. А это - власть. Это - политика. Местечковый барон гораздо меньше влияет на политику (хотя тоже влияет), но наместник провинции - сам бог велел быть на острие. Опыта интриг нет ни у Рикардо, ни у Ромы. Вопрос, как скоро меня съедят без поддержки других сильных мира сего? И первые в качестве мотивирующего фактора - мой дядя виконт Атараиск, младший брат отца, со своим потомством. Держать в тонусе будут - капец. Из-за них мои так и нервничали, что даже за Астрид послали. Что я могу им всем противопоставить?
  
  Только иномировой опыт, иномировые знания. Мне придётся их использовать тупо если хочу выжить.
  
  А вот тут приходим ко второму моменту - Цель. Для того, чтобы открыться кому-то, нужно дать этому некто чёткую осязаемую и исполнимую Цель, к которой они будут стремиться, сохраняя инкогнито для всех остальных. То есть не действовать по ситуации, а написать программу выживания и роста графства в ближайшие годы и довести до сведения. И подкрепить уверенностью, что она сработает, открывшись, что знаю места, где это уже работало. Так я создам группу единомышленников, которые будут сами во мне и моей власти заинтересованы, и поддержат все грядущие реформы. Только на таких условиях есть смысл открываться.
  
  И второй вопрос - а не будет кто-либо из тех, кому откроешься, круче тебя? Ибо сильный 'партнёр' присвоит меня себе в качестве эксперта, получая плюшки с меня себе. Я сам стану членом чьей-то команды. Оно мне надо?
  
  На первый взгляд конечно нет, но на второй... Блин, я реально не имею опыта политических баталий! Может оно и не так уж плохо будет в итоге?
  
  В общем, я решил, что хочу жить. А выжить смогу только развиваясь, опираясь на иномировые знания. И путь к выживанию только один - своё личное графство я должен проапгрейдить по-максимуму, чтобы в случае заварухи с каким-либо отребьем, мог выйти из потасовки не только победителем, но и с минимальными потерями. А значит, команда мне всё-таки нужна. И это должны быть люди, которые не потянут на себя одеяло, а значит никакой аристократии, кроме Астрид. Рыжик та ещё штучка, и не лишена амбиций, но пока что я могу ей засадить, поставив на место, и она примет. Но потом надо будет понять, как удержать её в текущем статусе, чтобы не попросилась на следующий уровень. Ибо 'потом', когда пойдут плюшки... Она может попросить подвинуться. Женщины коварные существа.
  
  Ах да, чего суечусь раньше времени-то. Не раньше, нормально суечусь. Через две недели после смерти отца к нам в Пуэбло приехал герцог Солана. Скользкий тип, царедворец и прохиндей. Очень влиятельный в королевстве человек. Ричи ещё не отошёл от похорон - парнишка сиротой остался и бухал по-чёрному (он в принципе до вселения Ромы так и бухал), и потому сложно сказать, о чём конкретно они договорились. Но расклад такой. В королевстве зреет заговор высших владетелей с целью скинуть короля Карлоса Шестого, а возможно и всю династию. Мой отец был в составе заговорщиков, и Солана приехал подтвердить, что линия наследника Харальда соответствует генеральному плану. По ощущениям Ричи (его мозги были в алкогольном тумане) в деле Флавии Таррагонские, герцоги Бетисский и Мурсия, графы Кесада и Альмадена, и куча люда пожиже. Все перечисленные пипец как высоко летают, без них местная Земля... Ну по крайней мере земля под королевством, не вертится. Я со своим Пуэбло, если только эта пятёрка соберётся вместе, могу только за стенами отсидеться, если измором не возьмут - в поле вообще нефиг ловить. Так что над Серториями у нас тут конкретная туча нависла...
  
  Но это проблемы Карлоса. Его тоже не надо недооценивать, король - это не граф и не герцог, иные ресурсы. Он тоже год как всего на трон сел, но его и воспитывали не как пограничника Ричи, и тем более не как дохлика Рому.
  
  Но суть в том, что в любом случае отсидеться не получится. Поддержу короля, да банально 'отмазавшись' угрозой со стороны Степи - и сеньоры заговорщики, получив власть, мне это припомнят. И даже если не будет осады Пуэбло, над Атараисками воссияет Путеводная Звезда из Альмерии, а тем прохиндеям только намекни. Если же откажу в феодальной обязанности явиться под знамёна короля, а король победит - случится ровно то же самое, только королевская гвардия скорее всего придёт под мои стены - герцогам ещё надо договориться, чья где армия и кто командует, а тут единоначалие. В любом случае, будет хреново.
  
  Так что надо ехать по графству прямо сейчас, смотреть, анализировать и думать, где тут что можно улучшить, опираясь на Ромин опыт. Я к сожалению не технарь, чтобы прогрессорствовать, но к счастью, гуманитарий, и знаю, КАК было. Если изобрету порох - его подхватят другие, и через десяток лет никаких выгод от своего изобретения больше не поимею, наоборот, получу тотально милитаризованных противников, вышедших на новый уровень войны, и отхвачу по сусалам. Но если ввести социальные какие-нибудь новшества... Меня как минимум не поймут, а значит скопируют идеи не сразу. Сильно не сразу. Фора будет значительно больше. А с нею и моя устойчивость. Я ХОЧУ ЖИТЬ, СЛЫШИТЕ?!! И БУДУ ЖИТЬ!!!
  
  Знать бы ещё, что именно внедрять и копировать!
  
  - Привет всем. Рад, что вы откликнулись на моё предложение потрапезничать, - поприветствовал я гостей, которых предварительно попросил составить компанию за обедом. Круг заговорщиков, он же мой ближний круг, пока был узок. Недовольно хмурящаяся Астрид, сотник Вермунд, как начальник всех военных сил замка (и округа). Вольдемар, как наиболее близкий мне наставник и телохранитель - от его профессионализма много будет зависеть, он должен знать, ЧТО охраняет. И отец Антонио, замковый священник, духовник отца. Приходской настоятель округа Пуэбло - человек не слишком высокого полёта в целом, но в масштабах епархии влиятелен, так как служит в замке одного из трёх крупных владетелей, земли которых входят в Южную Епархию. Его поддержка потребуется, и лучше его купить прямо сейчас - чтобы чел настроился на карьерный рост, который получит, поддержав меня. Здесь, на обдуваемом ветрами юго-востоке толковые люди (а он малый толковый) могут появиться только по одной причине - выслали с более спокойных и хлебных мест недруги, и без меня его участь до конца жизни - быть простым приходским настоятелем. А так, поднявшись, он, глядишь, и отомстить сможет...
  
  Конечно, он 'стуканёт' епископу - я не излишне оптимистичен. Но нужно сообразить с ним на двоих, что именно нужно написать в сообщении. Без представителя церкви мой заговор против всего этого мира бессмысленен, и падре не самая плохая кандидатура.
  
  Ну и на закуску - Анабель, мой трофей - а я её только так воспринимал - и будущая любовница. Груди, конечно, небольшие, у замковых служанок в целом больше, но я обязательно помну их. Но пока надо понять ценность сеньориты, а там видно будет.
  
  Итак, армия, управление и церковь - почти всё, что нужно для заговора. Не хватает хорошего финансиста, который будет таскать каштаны из огня, давая нам деньги на наши прожекты. И такой финансист у меня есть, но его планировал использовать втёмную, пока не пойму, что так будет лучше (если так будет лучше).
  
  - Ричи, я так понимаю, ты хочешь рассказать нам, что за тайна связана с твоей женщиной? - Вермунд кивнул на травницу. Та ссутулилась, втянув голову. Вот, уже прозвучало, что она - моя женщина. Ибо для замковых это изначально было так.
  
  - Не совсем. И это тоже, но моя цель - глобальнее. Впрочем, давайте по порядку.
  
  И подождав, пока слуги наполнят бокалы и тарелки, произнёс:
  
  - Всё, а теперь все свободны! Мы будем трапезничать самостоятельно. Без слуг.
  
  - Но сеньор Рикардо... Но так же не положе... - начала возмущаться Роза, но я перебил:
  
  - Роза, все на выход!
  
  - Но ваше сиятельство, это же... Неможно так... - залепетала одна из девушек... Ричи точно помнил, что та хороша в постели - пыталась стать персональной служанкой, и не приедь Астрид, у неё это бы начерно получилось. Не один я и не один падре в этих стенах о карьере думают.
  
  Я взял со стола свободный кубок, без вина (серебро, если что - не такой уж и тяжёлый) и запустил в неё. Девка взвизгула, отскакивая.
  
  - Я тихо говорю, или вы идиоты?
  
  - Все вон! - закричала Роза, и через минуту Обеденная Зала донжона осталась без прислуги.
  
  - Надеюсь, это того стоило! - фыркнула Астрид. - Обедать без слуг - ниже графского достоинства.
  
  - Не barin'ya, справишься, - отмахнулся от неё. Перевёл глаза на остальных - но воины и священник - люди привычные себя самостоятельно обслужить.
  
  - Итак, я хочу представить вам человека, который меня убил, - начал я. За столом повисла тягучая тишина, все, кроме падре, дружно засопели. - Но всё не так просто, и я про это подробно расскажу. Сейчас же хочу, чтобы о себе, ПОДРОБНО, рассказала та, которая называется травницей Анабель. ВСЁ-ВСЁ рассказала, mazafaka! - материться по-французски я не умел. Но она меня поняла.
  
  - Меня зовут Мишель, - начала она после паузы. - Я родилась в окрестностях Антверпена, в 1961 году от Рождества Христова.
  
  - Где-где? - оживилась Астрид.
  
  - Когда-когда? - А это падре. Воины молчали, только взглядом проявляя удивление.
  
  - Антверпен, королевство Бельгия. К северу от Франции. - Мой географический комментарий не оставил в слушателях никакого отклика. - Тысяча девятьсот шестьдесят первый от Рождества - это не точная дата. Точно Рождество установить не удалось. По этому календарю рождение Христа - примерно четвёртый год до Его рождения.
  
  - Mierda! - воскликнул священник. - Рикардо, сын мой, не надо так шутить!
  
  - А она, к сожалению, не шутит, - грустно усмехнулся я. - Продолжай. Падре, давайте просто послушаем. Я сам первый раз слушаю.
  
  Анабель кивнула и продолжила:
  
  - Училась в Голландии и Германии. Стала биохимиком. Последние двадцать лет работала в эпидемиологическом центре под Роттердамом.
  
  - А можно по-людски говорить? - фыркнула Астрид. - Понятными словами?
  
  - Рыжик, она работала там, где разрабатывают новые лекарства. Так? - А это Анабель. Кивок.
  
  - Да, мы делали новые вакцины.
  
  - Бля! - А это я.
  
  - Вакцины? - Рыжик. - Но я же попросила!
  
  - Очень-очень крутые лекарства! От мора и эпидемии! - пояснил я.
  
  - И что... И от мора есть лекарство? - неверящий взгляд.
  
  - Не от каждого, но да, от многих... - отчего-то засмущалась травница. - Но сейчас я их воспроизвести не могу, оборудование не позволяет.
  
  - Дальше давай, - махнул я рукой. Она послушалась.
  
  - Два с половиной года назад, в субботу, возвращалась домой из гипермаркета, и на меня напали марокканцы.
  
  - Кто? - А это Вермунд.
  
  - Марокканцы. Это в их королевстве диаспора людей из бывших колоний, - снова пояснил я. - Они их завозят, чтобы те сидели на их шее, не работали, получали пособия на еду и занимались разбоем, грабя их же самих.
  
  - Это не так! Взвизгнула травница.
  
  - Но это же глупо! - округлила глаза Астрид.
  
  - Им плохо в своих странах! Там война! Мы спасаем их от смерти! - продолжала Анабель. Я про себя хмыкнул - тяжёлый случай. Общечеловеку мне только в команде не хватало. Бельгия... М-мать его! Нельзя было попроще вариант? Да хоть землячку какую! Но с другой стороны биохимик...
  
  - В Марокко война? - Усмехнулся я. - Не помню такого. Уверяю, за два с половиной последних года её там не случилось. Война есть только в Ливии, но напомни, кто её организовал? Италия, Франция, Британия, США. Ваши НАТОвские союзнички.
  
  Тишина.
  
  - Вы устроили войну в Сирии! И Афганистане! - попыталась парировать она.
  
  - А ещё мы Кеннеди убили, - хмыкнул я. - И Гая Юлия Цезаря.
  
  - О, про Цезаря подробнее! - оживился Вермунд. Товарища Гая Юлия тут помнили, правда, смутно. Но слово 'Цезарь' в лексиконе - синоним слова 'император'. Типа того, которого ждут легаты Флавии.
  
  ...Блеать, какой-то театр абсурда у нас! Ладно, заканчиваем балаган.
  
  - Красотуля, давай дальше про марокканцев.!
  
  - Сам ты красотуля! Я, между прочим, тебе в матери гожусь! - обижено фыркнула она. - У меня дочь старше тебя! И внучка... Была... - Грусть. Тяжёлый вздох.
  
  - Марокканцы!.. - напомнил я.
  
  - У нас не самый лучший район, - покачала она головой. - Они... - Краска залила её лицо. - Они нас не первый раз грабили. Но у нас не было денег чтобы переехать в другой район. И...
  
  Снова тяжёлый вздох.
  
  - И они тебя убили, - констатировал я. - В этот раз. Хотя до этого только грабили.А тут кто-то решил выпендриться и всадил ножик этой белой сучке. Или из пушки завалил. Да?
  
  Ответа не требовалось.
  
  - Не знаю как было, когда тебя убили, но сейчас в Германии запретили выставлять рождественские ёлки - они оскорбляют чувства обиженных. Немок на Новый год открыто насилуют - и полиция боится отсвечивать. Во Франции взрывают церкви за то, что на них католические кресты, которые тоже оскорбляют чувства правоверных. Священников убивают. В прессе всё это замалчивают под мантры о бедных несчастных обиженных мигрантах. А виновата во всём Россия, как обычно. Только России насрать - переживём вас, 3,14дорасов. Тебе повезло, старуха, что сдохла, всё это не увидев, что там сейчас творится. А дальше только хуже будет.
  
  На моё 'старуха' поморщились все, сидящие за столом. А непоседа Рыжик на всякий уточнила:
  
  - Почему она старуха? - И это... Можете всё же говорить так, чтобы мы вас понимали?
  
  - Ей пятьдесят семь лет, - перевёл я. - Её убили в пятьдесят четыре, и почти три года она у нас.
  
  - Ричи, что за фарс? - ожил сотник. - Каких пятьдесят семь?
  
  - Дядька Вермунд, поверь, это нужно дослушать! - повысил я голос. - Я ж говорю, она не совсем та, кем вы её считаете! А точнее совсем не та. А ты, красавица, переходи к сладкому - чем здесь занималась.
  
  Анабель снова опустила голову.
  
  - Мне было плохо. Жуткие видения. Жуткие картины перед глазами. Казалось, что я - это не я. Это был сплошной кошмар, длившийся вечность. Но потом... - Вздох. - Я поняла, что стала молодой девушкой Анабель, ученицей деревенской травницы. Я, биохимик, посвятивший десятилетия разработке вакцин, училась у деревенской ведьмы лечить травками запоры! - воскликнула она, подскакивая.
  
  Эк сеньору проняло. Хмм... Получается, в теле секси-молодухи старая бабка? Ну, не старая, я загнал, конечно, но мне реально в матери годится. И что с этим делать? Мять ей сиськи, представляя старуху-бельгийку вместо молодого красивого тела? М-да.
  
  - А потом я осознала, что я... Крепостная! - продолжила она. Эти слова сеньорита-сеньора произнесла с ужасом. - И я... Чья-то собственность!
  
  - У нас нет крепостных, - пояснил я. - Нет рабов. Все свободны. Это не значит, что все равны - тех, кто ровнее остальных выше крыши. Но рабов - нет уже давно.
  
  - У НАС??? - переспросил Вольдемар.
  
  - Меня зовут Роман Наумов, тысяча девятьсот девяносто первого года рождения, - представился я. - Родился под городом Вологда, Россия. По образованию... - Махнул рукой, всё равно не поймут. - Скажем так, ни о чём образование, в ваших краях такого нет.
  
  Жил. Пытался работать ремесленником, а ещё помощником торговца, но получалось не очень. А потом в один день... Умер. Просто умер. Прожив двадцать семь лет.
  
  При этих словах Анабель удивлённо вскинула голову, нахмурилась. Я в её глазах стал не таким безнадёжным. Я продолжал:
  
  - Умерев, вдруг осознал себя...Рикардо Пуэбло, местным графом. - С вызовом оглядел всех. - После чего во мне началась ломка, и я начал ВСПОМИНАТЬ! - выделил я это слово, надвинувшись на слушателей. Рожу скорчил зверскую, чтобы ни у кого не осталось сомнений - так и было. Сам до конца не был уверен, что порядок действий был именно такой, но главное, я помнил ВСЁ, а значит легенда выгорит.
  
  - Я вспомнил, что родился здесь, - перечислял я. - Что у меня были родители. Папа Харольд, мама. Есть сестрёнка Астрид. Есть верные учителя Вермунд и Вольдемар - лучшие воины на свете!
  
  - Спасибо, Ричи. - Вермунд задумчиво почесал подбородок. Похвала засчитана.
  
  - Я ЖИЛ, здесь, девятнадцать лет. А потом... Потом, потеряв берега, решил попробовать на вкус местную ведьму, ученицу деревенской лекарки и травницы, - кивок на сидящую напротив. - Которая бросила в меня заклинание на мгновенное убийство и убила меня.
  
  - Вот тварь! Я так и знала! - горели огнём глаза сестрёнки, и что скверно, над её сжатым кулаком образовался язычок пламени.
  
  - Рыжик, я говорю! - осадил я.
  
  - Извини, брат. - Астрид склонила голову, пламя потухло. Анабель переводила взгляд с неё на меня, понимая, какая тут существует на самом деле магия, и куда она на самом деле попала. В деревне магов кроме наставницы не было и быть не могло.
  
  - Она убила меня, - продолжил я. - Я умер. И тут же родился в мире Анабель... - кивок на блондинку. - Где и прожил двадцать семь долгих лет, умерев там молодым. И после смерти ТАМ вновь вернулся сюда, домой, в тот же самый миг, в котором умер. Представляете иронию? И от наложения меня на меня у меня сбились все ориентиры в мозгах, и начался ад.
  
  - У тебя пробудился дар, - произнёс Вермунд. - Не пробудился. Он стал... Адски сильным!
  
  - Да, потому что смерть не даётся просто так, - согласился я. - Смерть освобождает душу, освобождает разум. Во время перехода я стал нестабилен, и безумие моего дара нашло выход наружу и его ничто не сдерживало. Потому мне и было так плохо - оно било изнутри, но я не мог его остановить, потому, что не мог понять, кто я. Ибо я есть я - Рикардо Пуэбло. Но я и Рома Наумов. Это не разные люди, нет; я - един. Просто всевышний решил послать меня туда, для каких-то целей. А затем вернул. И её рукой руководил господь, - кивок на ведьму. - Потому я открыто говорю, что не имею к ней претензий, чтобы вы не вздумали её как-то наказывать. Это господь хотел мне испытаний, и послал их через её руку. Любой из вас, кто затаит на ведьму зло - пойдёт против воли господа.
  
  - Ты видел Его там, сын мой? - подался вперёд священник. Глаза его горели огнём - в его черепушке лихорадочно просчитывались варианты будущего. Я в нём не разочаровался - малый ушлый. Главное сделать, чтобы он стал МОИМ малым. А не я - его и Церкви. А это значит, что Вольдемар сегодня получит один из двух конвертов насчёт него, и какой именно - будет зависеть от разговора с Падре наедине.
  
  - Нет. Кто я такой, чтобы видеть лик его, если даже Моисей удостоился чести лицезреть лишь затылок? - поднял я глаза к небу. - А Моисей - пророк.
  
  - А ты? Если это рука Его... - попытался что-то разложить для себя падре.
  
  - Пути господни неисповедимы, отец мой, - смиренно склонил я голову. - Но скажу так. Я жил в мире, который далеко ушёл от нашего в развитии. Как в техническом - в том мире были телеги, могущие ехать без лошадей, и даже большие железные птицы, летающие по небу. Так и в социальном, общественном развитии - у нас никто не умирал с голоду, никто не был рабом, почти у каждого была нормальная крыша над головой. А ещё наши государства заботились о стариках, содержа их, если родные не могли себе этого позволить, нищих и сирот. В этом мире было много проблем, но я знаю много вещей, которые можно повторить здесь. Падре, я не пророк, и не принесу никаких заповедей. Но я буду работать во славу Его! Превознося славу господню! Делом, а не словами и богослужениями.
  
  И вы, Падре, став мне духовным наставником, сможете сказать затем всем, что мы превозносим славу Его под ВАШИМ мудрым и чутким руководством. Понимаете меня?
  
  Судя по огню в глазах, он всё понял. Теперь надо дать сеньору время на обдумывание и закрепить успех приватным разговором с конкретикой.
  
  - И что теперь, Ричи? - задала главный вопрос Астрид.
  
  - Теперь? - Я нахмурился, отгоняя призрак полной жопы. - Теперь, мои дорогие и близкие люди, а вы все для меня самые дорогие и самые близкие, - я не кривил душой, ибо даже священник, духовник, был мне-Ричи дорог, был почти членом семьи, - я хочу понять, как работает графство. Экономика. Социальное устройство. Взаимоотношения людей, людей и власти. Как собираются налоги и мобилизуется армия. Мне надо понять заново, с высоты дополнительно прожитых лет, что у нас можно сделать лучше, чтобы это работало. И на это время прошу вас взять бремя по управлению в свои руки. Я буду наведываться в замок, но до окончания инспекции меня нужно будет прикрыть. После чего я начну славить господа, - взгляд на падре, - и вы будете помогать мне. И мы ВМЕСТЕ станем самыми сильными и могущественными в этом королевстве.
  
  - Хорошее желание, сын мой, - уважительно склонил голову падре. - А главное, мне нравится, что ты хочешь подумать и всё взвесить. Я вижу, тебе не девятнадцать, ты гораздо старше - только опытные мужи думают так, как ты. Я поддержу тебя, сын мой.
  
  - Отец, вы верите в то, что это на самом деле?
  
  - Чудеса случаются, - расплывчато ответил он и улыбнулся. - Всё в воле Его. Если нам суждено исполнять её - я первый возьму в руки крест и буду помогать тебе тянуть ношу сию.
  
  - Ричи, ты меня знаешь, - произнёс Ведмунд. - На меня и мою сотню всегда можешь рассчитывать. Но... Это правда? Всё, что ты сказал? - Сотник не верил, но, в принципе, поверить был готов. Хорошо.
  
  - Правда, дядька Ведмунд. Я не видел лик Его, но ты сам знаешь, что было со мной после возвращения. Я вынырнул из пучины безумия, из которой не возвращаются - и это тоже провидение Его.
  
  - Я с тобой, Ричи, - кивнул сотник.
  
  - Он хочет освободить всех крестьян, - иронично фыркнула Астрид.
  
  - Да-а-а? - А теперь меня зауважала травница. Точно, общечеловечка.
  
  - Знаешь, Астрид, в той стране, куда господь послал меня, когда-то было рабство. Были крепостные. И один король решил освободить их. И освободил - росчерком пера, не заботясь о том, что с ними будет, повесив на них дикие долги за свою свободу. Но крестьянам от этого стало только хуже. И через пятьдесят лет его внука на престоле свергла толпа тех самых крестьян, в 'благодарность' за то, что он так их подставил. Астрид, я сказал, что освобожу, но я не говорил, что поступлю как тот король.
  
  - Ладно, Ричи, я верю тебе. Верю, что ты был там, - кивнула она. - Ты... Слишком другой, не как раньше. На меня можешь рассчитывать... Если договоришься с моим мужем, - лукаво заискрились её глаза. - Он прислал гонца, скоро приедет. Распутица, слякоть - мы успели проскочить по мёрзлой земле, а сейчас всё потаяло, грязь и распутица.
  
  - Ну, я всегда буду служить тебе и твоей семье, Рикардо, - склонил голову Вольдемар.
  
  Хорошо. Тогда мне нужно поговорить с каждым из вас по отдельности. Давайте всё же позовём слуг, раз так хочет Астрид, и пообедаем. А потом поднимемся ко мне в кабинет, где обсудим с каждым, что бы я хотел в качестве помощи.
  
  
  Глава 6. Первые шаги
  
  
  
  - Ну, а теперь рассказывай всё начистоту.
  
  Мы поднялись в мой рабочий кабинет (для Ричи это кабинет отца, но теперь я здесь граф, так что мой, хотя чувствую себя тут как Кевин у родни в 'Один дома-2') Усадил сеньориту в кресло, сам водрузил попец на хозяйское место. Кстати, прикольно, но хозяйское кресло вертится! Вот уж не ждал такого от мутного средневековья.
  
  - Что рассказывать? - Анабель-Мишель села напротив, сложив руки на подлокотники, совершенно меня не боясь. Отбоялась. Ноги закинула одну на другую. Да, понимаю, длинные платья - ног один фиг не видно. Но именно потому, что длинные платья, местные бабы так сидеть не приучены. Не сидят они так в креслах. Я довольно хмыкнул:
  
  - Палишься на каждом шагу. И где надо, и где нет. Кстати, тебя я случайно опознал. Взгляд у тебя был... Не так крестьянки на графьёв смотрят.
  
  - Иди к чёрту! - фыркнула она.
  
  - Зай, - я покровительственно улыбнулся, - ты не понимаешь. Ты здесь не просто лишняя. Ты выбиваешься из статистики по всем фронтам, и это напрягает аборигенов. Как минимум они заинтересуются со всеми вытекающими. А ты уже убедилась, что не бессмертная, и боль терпеть не приучена.
  
  Травница-биолог сидела, насупившись.
  
  - Тебе повезло, что на тебя я наткнулся, и что я граф, могу тебя защитить. Не напорись на меня, жить тебе здесь скучно долго не пришлось бы.
  
  Её разбирало зло. Она не хотела слышать голос разума. И пороть её бессмысленно. Я решил махнуть рукой - поймёт со временем.
  
  - До тебя же как-то жила? - выдавила она.
  
  - Жила? Разве? - Я красноречиво хмыкнул. Дай угадаю, чем ты занималась. Терялась от всех, пряталась, страшилась чуждого тебе жестокого общества. Благо для ученицы ведьмы-знахарки это не сложно, спрятаться, да и 'закос' под странную норма. Но твой спутник - вечное постоянное одиночество. Потому, что если 'спалит' кто, что не местная... Да ты даже сбежать не можешь, так как крепостная! Так, Мишель? Одиночество?
  
  Она залилась краской. Неприятно правду слышать.
  
  - А девственности твоё тело кто решил? Не греши на меня и моих дружков. Скорее всего это где-то при перемещении из деревни в деревню произошло. И твоё мнение мало кто спрашивал. Так?
  
  Опустила лицо. Из глаз её потекли слёзы.
  
  - Манала я эту грёбанную жизнь. Манала я это средневековье. Знаешь, как хочу вернуться обратно? - прошептала она.
  
  - К марокканцам? - поддел я.
  
  - Да хоть и к марокканцам! - взорвалась она. - Они... Они... Там я - человек! А тут... - Анабель-Мишель заревела. - Я даже руки на себя наложить пыталась. Один раз гадости наелась - наставница откачала. Один раз в реку прыгнула. Да только не утонула - рыбаки спасли. Мы, ведьмы жизни, очень плохо тонем. Вообще умираем не очень хорошо, если только не по старости. Да и старость у нас лет на двадцать длиннее, чем у всех. Так что...
  
  Я не стал её утешать. Более того, как раз собирался давить:
  
  - Меня интересует только один вопрос: как ты убила Рому?
  
  Она подняла глаза и даже прекратила лить слёзы. Недоумённо сощурилась.
  
  - Прости?
  
  - Говорю, как Ричи ты долбанула - я понял. Но почему в него вселился Рома? Как ты смогла убить его ТАМ своим проклятьем.
  
  - Русский, ты идиот! - фыркнула ведьма. - Как я по-твоему могла это сделать?
  
  - Но ведь сделала.
  
  Я не был уверен в своих словах. Но её прочувствовать надо было. Чтоб убедиться и более не бередить душу.
  
  Сеньорита бабушка поднялась, нервно заходила по комнате.
  
  - Рома, я не знаю, как убедить тебя, что это не так.
  
  - А ты попробуй.
  
  - А почему я должна перед тобой отчитываться, а? - вдруг засверкали искрами её глаза, а настроение преодолело отметку 'решительность'. Именно этого я ожидал - попробует прогнуть под себя. И был готов.
  
  - Мишель, то, что я тебя отмазал от остальных, не значит, что простил. - Мой голос налился сталью. Если сейчас осажу - она станет моим человеком. Нет - до скончания времён буду доказывать, что не лосось, что должен быть главнее. - Это значит только то, что тебя порешу я сам, своей рукой. А я пока не решил, что с тобой делать. Мне плевать на идиота Рикардо, но ты убила меня ТАМ! Как я должен к тебе относиться? - повысил я голос.
  
  - ДА НЕ УБИВАЛА Я ТЕБЯ ТАМ!!! - заорала она, срываясь - Не убивала! Я вообще о тебе ничего не знала! И это проклятье уже пробовала - один раз на тех крестьянах, и один... - Закусила губу.
  
  - Полтора года назад умер один из дружинников... Гвардейцев отца. В посёлке, у вас. Плохо с сердцем. - Меня озарило. - Это он тебя девственности лишил?
  
  Кивок. Спокойный, хотя я за такое признание должен был её казнить. Причём сурово. М-да, попаданцы своих не сдают - мне теперь много её закидонов прощать придётся.
  
  - Он был скот, - презрительно фыркнула травница. - Но я не решилась. Видит бог, не решилась, когда он валял меня посреди двора! Решилась только когда он оделся и потребовал залечить царапины, что ему поставила... В процессе. Бил по лицу. Я ему всю рожу расцарапала, пока он меня не скрутил. - Анабель села на место, её мелко потряхивало. Снова закинула ногу на ногу. Нет, перегорела, себя держала. - Накажешь? - вперила в меня свои ясные голубые очи. Вызов.
  
  - Сейчас - уже нет, - не стал вестись и сдал позиции я. - Сейчас мы в одной лодке. Но Рикардо - должен был. Учти.
  
  - Это был первый раз, Рома... - 'Рома' она выдавила через силу, с натягом и удивлением. Сама была в ахуе от моего откровения, что я - попаданец. Но надо сказать, бабулька боевая, приняла всё спокойно. - Я не могла убить пока он... - Скривилась. - Но то, что потребовал после... Тут меня и накрыло. Никогда такой злости не испытывала.
  
  Так я впервые убила человека. И никто в него не вселился. А потом, через полгода, грохнула одного из тех уродов, уже гораздо спокойнее.
  
  - А второму дубиной по башке? - напомнил я.
  
  - Дубиной оглушила, - кивнула она. - Пока он хлопотал над другом, не понимая, что тот - всё. Но когда он оклемался и понял, и помчался за мной, и повалил на землю... - Вздох. - Тут я и его достала. Три раза, Рома. Я убивала людей три раза. Ты - четвёртый. И только в тебя вселился кто-то из нашего мира. И я не знаю, почему.
  
  - Да ты у нас серийный убийца! - усмехнулся я. - Мне прямо страшно. Теперь тебя в Антверпен, к марокканцам, ты бы им там устроила!..
  
  - А ты можешь? - загорелись её глаза.
  
  Я испустил тяжёлый разочарованный вздох. Она хочет туда не меньше меня. И если бы могла...
  
  - Это я хотел выяснить у тебя. Можешь ли ТЫ, - грустно констатировал я, прекратив вертеться.
  
  Так и сидели мы, смотря друг на друга. Два идиота, молодой и старая, оба в юных, но уже целованных телах.
  
  - Нет, Рома, не могу. - Она опустила голову первой. - Можешь не верить, но это так.
  
  Я откинулся на спинку, запрокинул голову. Да, подсознательно так и думал, что вряд ли. Но какая-то часть меня жила надеждой.
  
  - Значит Рома умер сам? - спросил я в потолок. Пожатие плеч.
  
  - Скорее всего. Я ведь тоже не сама сюда попала.
  
  Угу, ей помогли. Но ей хотя бы помогли! А я... Да уж, тащусь я с этого Ромы. Раздолбаем жил - раздолбаем помер. Кстати, это же касается и Рикардо. Раздолбаем был, всю жизнь. И помер также. Баб ему мало было, потянулся туда, куда не стоило, и... Раздолбайская смерть по местным меркам.
  
  - Рикардо... Меня-Рикардо ты убила, или он после проклятья выжил?
  
  Снова пожатие плеч.
  
  - Не знаю. Ты покачнулся, упал на пол... И сразу открыл глаза и посмотрел ТАК... Я чуть не умерла от страха, что сейчас будет. Не знаю. Считаешь, что убила - значит убила. - Нет - значит нет. Только определись уже, что будешь со мной делать. Хочешь оставить согревательницей постели?
  
  - С чего взяла? - сделал вид, что напрягся я. 'Сделал вид' потому, что подсознательно хотел эту суку. Столько хотел, сколько она у нас в замке. С момента первого после пробуждения посещения. Правда в этом признаюсь только самому себе.
  
  - Я ж не слепая и не глухая. - Она покровительственно, как умудренная опытом бабушка, улыбнулась. - Вижу и слышу, о чём твои люди и слуги говорят. И я не согласна. Я тебе не шлюха какая-то. Я инженер со стажем, заместитель начальника лаборатории. У меня внуки чуть младше тебя, в школу ходят.
  
  - Так мне тоже не девятнадцать... - хмыкнул я. - И вообще, не льсти себе, Мишель. Мацать тебя, представляя перед собой сморщенную кожу сгорбленной старухи? - Я противно скривился.
  
  Троллинг был засчитан - сеньорита бабушка мгновенно вспыхнула:
  
  - Что значит сгорбленную старуху? Да я!.. Да я!.. - Вскочила, раскрыла в возмущении рот, но что 'она' - не смогла сформулировать. Поняла, что я издеваюсь, зло покраснела. Села назад. - Рома, не надо со мной так!
  
  С каждым разом моё имя давалось ей всё легче.
  
  - Хорошо, не буду. Тем более, мой предшественник тебя трахнул, и ему не понравилось.
  
  Снова фыркнула.
  
  - Мишель, раз выяснили, что ты не убивала меня, меня-Рому, на Ричи мне насрать, предлагаю зарыть топор войны и подумать, как нам быть дальше.
  
  - Нам? - Она выкатила глазища: 'Моему удивлению нет предела'.
  
  - А ты представляешь свою жизнь без моей защиты?
  
  - Да уж как-нибудь...
  
  - Напрасно. Я не предлагаю тебе спать, я и сам не восторге от секса с бабулей. - Блять, как её перекосило! - Но я предлагаю сотрудничать. Делать одно дело для выживания. Поддерживать друг друга.
  
  - Нет, - уверенно ответила она.
  
  - Твои знания и опыт - мой статус графа и ресурсы. Что скажешь?
  
  - Нет! - повторилась она, и на лице её проступило омерзение.
  
  - Почему?
  
  - Ты серьёзно не понимаешь?
  
  Я серьёзно не понимал.
  
  - Ты - кровавый тиран! Мучитель! - выкрикнула она, и была искренняя. - Что хорошего ты можешь сделать? Я буду помогать тебе для того, чтобы ты превратил этот мир в ад, потакая собственным тираническим замашкам? Спасибо, я читала про Гитлера и его преступления. Ты умнее этих милых аборигенов, знаешь то, чего не знают они, и совершишь поистине кровавые преступления.
  
  - А как насчёт идеи крестьян освободить? Сестра открытым текстом эту информацию 'слила', сучка.
  
  - Так я тебе и поверила.
  
  Меня разбирало зло, но я держался. Решил ещё поиграться.
  
  - Мишель, ты меня почти не знаешь. А открылся я вообще час назад. Что же тебя навевает на подобные мысли?
  
  - А ты не понимаешь?
  
  Я пожал плечами.
  
  - Ты избивал меня! - зло выкрикнула она. - Хотя я ничего тебе не сделала! Ты насиловал меня, а потом запер в тюрьме! А потом - и в этой башне! И я видела, какое удовольствие получаешь от страдания других!
  
  - Влад Цепеш прям, - хмыкнул я. Ебать она дура!
  
  - Да, Цепеш.
  
  - Ничего, что если бы не мой приказ не трогать тебя, который я успел отдать перед отключкой, уже я, мои люди тебя, родная, просто бы грохнули? Так здесь принято. Или на дыбу, и пытали бы, пока копыта не отбросишь? И поверь, они били бы не так, как я. А после признания в попытке моего убийства, умирала бы ты долго и очень мучительно, не важно, выжил я или нет.
  
  И ничего, что очнувшись, я приказал перевести тебя из темницы в тёплую светлую гостевую комнату, да ещё и охранять приказал, не трогать? А когда пытал, кстати, поверь опыту Ричи, это не пытка, а детская шалость была, сеньорита изнеженный бельгийский цветочек, приказал им рисковать жизнью, но защитить твою неблагодарную тушку?
  
  - Все вы так говорите! А на самом деле вы - чудовища! - Выкрикнула она, сверкая глазами.
  
  - Мы?
  
  - Вы! Вы - тоталитарные чудовища, которым плевать на законы и права человека! Которые везде, во всём мире, устанавливают свои порядки, порабощая свободные народы! От вас всё зло! От вас все войны! Это от вас и ваших войн бежали те мигранты, которые на меня напали! Если бы не вы... Вы, русские, исчадия ада, я ни за что не буду помогать тебе!!!
  
  Бля, нельзя так! Рома, пиздец ты дебил! А если тут всё сгорит? Где жить будешь?
  
  Прыгнул через стол, сбил пламя за её спиной - факел, выпущенный с руки, долетел до широкой портьеры у входа. Успел. Да и расстояние, бОльшая часть плазмы рассеялась.
  
  - Сука, не делай больше так! - зло обернулся к ней. - В следующий раз я не успею отвести руку в сторону и заебашу свечкой в лицо! Хочешь?
  
  Её я всё равно задел, но не прямой наводкой, а... Жар пролетающего рядом с её головой пламени опалил брови, ресницы и немножко волосы и ворот платья. Сучка сидела с обалдевшим видом, хлопая глазами, переводя взгляд с меня на портьеру и своё платье, и обратно. В комнате запахло гарью. Я тяжело вздохнул, обошёл стол и сел назад на своё место.
  
  - Тварь, слушай внимательно. Внимательно, блядь! - рявкнул на неё, и на поднятой вверх ладони заиграло пламя высотой в полторы ладони. - Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Просто вспомни, если у тебя от старческого маразма не отшибло память, кто был зачинщиком всех войн последней четверти века? Ирак. Сирия. Сирия, блять! - снова рявкнул, ибо она попыталась воспроизвести заученный ответ. - Сирия началась задолго до того, как туда вошли мы. Судан. Ливия. Сомали. Ах да, Афганистан. Даю подсказку, из Афганистана мы ушли в восемьдесят девятом. Кто спровоцировал кучу войн в Африке - там их реально десятки, и совершенно точно нет наших. Может тогда до такой тупой овцы дойдёт, что она - тупая овца?
  
  - Крым! - фыркнула она, придя в себя. - Вы его подло захватили. И нарушили там права человека.
  
  - Крым... - Я потёр руки. С него всё началось, и она, по ходу, 'зеленых человечков' застала. Потому и льёт это дерьмо, как раз перед её убийством им наиболее активно мозги промывали.
  
  - А ты вспомни Восточную войну, тварь, - парировал я. - Ты же частично француженка, и Франция в ту войну знатно огребла. Как и Англия. Особенно английская аристократия. Где шла война?
  
  - Я не сильна в истории, - попыталась откосить она. Не угадала.
  
  - Пиздишь. В Крыму та война шла. Который был Россией. Где ты видишь хоть намёк на Украину?
  
  - Всё равно. Это было давно. Вы напали на независимое государство, и аннексировали часть его территории. Как... Гитлер. А затем устроили геноцид местных. Как и он.
  
  Ебать, где таких рожают? Знаю, в Бельгии. Они реально там все такие ебанутые? Блять, я матерюсь, как сапожник! А всё из-за этой овцы.
  
  - Заинька, - взяв себя в руки, я продолжил почти ласковым не обещающим ничего хорошего голосом, - мы вернули СОБСТВЕННУЮ провинцию. Которую у нас 'отжали' при распаде страны за два десятка лет до этого. Нагло и подло. Так же нагло и так же подло вернули её и мы. По нулям. Украина - тоже наша отпавшая провинция, потому ни икса я обсуждать её с тобой не буду.
  
  А вот к тебе, Мишель, претензии. Вы, сучары, организовали сопротивление законному правительству! Организовали вооружённое восстание! Вы оккупировали территорию, законно принадлежащую своему сеньору, своему народу, устроив на ней свои республики и свои королевства!
  
  - Ты о чём? - не поняла она.
  
  - О вашем вероломном выходе из состава Испанской Империи! Вы, суки, убивали испанцев. Вы оказывали сопротивление герцогу Альбе. И ваши северные провинции таки 'отжали' у короны себе земли. Подло, цинично, незаконно, нарушая права человека, то есть испанцев, на этой территории. Устроив там их геноцид.
  
  - А-а-а-а... - Собеседница 'зависла'.
  
  - Мишель, если бы у вас не было рыльце в пушку, я бы с тобой поговорил. Но ты сама представляешь цивилизацию-бабочку, насквозь искусственную, 'отжатую' у других народов, имеющих на неё законное право. Ты же на французском за мной говорила?
  
  Кивок.
  
  - А почему не на бельгийском?
  
  - Но... - Снова 'зависла'.
  
  - Вы отжали часть провинций у французов, часть - у голландцев. А голландцы - у их исконных хозяев испанцев. Ты что, серьёзно пытаешься мне предъявлять за геополитику?
  
  Я её озадачил.
  
  - Значит слушай сюда, родной ты мой политолог, борец за демократию и права человека, - закончил я выволочку - я не ссориться с нею хочу, а наоборот. - Ты - химик-биолог. Так?
  
  - Почти. - Она была рада уйти от скользкой темы. Европейское воспитание не подразумевает к раздумьям. А лишь к заучиванию инструкций. И её инструкции закончились.
  
  - Нам... Нам с тобой, а также всем людям этого мира, ибо я правильно понимаю, ты заботишься о людях этого мира? - Снова кивок. - Нам нужно изобрести антибиотики. Потому, что тут до хрена всяких эпидемий.
  
  - Вакцины - это слишком сложно! Я думала над этим, - подняла руки она.
  
  - Понимаю. Но, например, пенициллин изобрели, исследуя плесень. Тут наверняка есть плесень, может у тебя тоже получится? - предложил я. - Всё же ты знаешь, что искать, вопрос в инструментарии. Зато мы сильно, в разы уменьшим смертность от сепсисов и заражений.
  
  - А-а-а-а... - Её лицо разгладилось. - Рикардо... Рома... Мне нужно будет много чего из посуды. А ещё... Белые мыши... - подняла она на меня удивлённые глаза.
  
  - Именно белые? - усмехнулся я.
  
  Пожатие плеч.
  
  - Хоть какие-нибудь.
  
  - Будут. Будем скупать у крестьянской ребятни - завалят. С посудой - подумаем, пиши список. Вощённые дощечки есть?
  
  - Есть.
  
  - Если что-то нужно под изготовление, у кузнеца, или стеклодува - пиши список и намалюй эскизы. Буду заказывать. Мы должны принести в этот мир хоть что-то, чтобы облегчить его жизнь. И мы это сделаем. Согласна?
  
  - Д-да. - Обожаю такие офигевшие глаза у людей. Ну вот, а то всё 'Крым', 'Сирия', 'права человека', 'демократия'. Хотя кровавым тираном стать мне возможно и придётся. Ибо времена такие, не получится добром и честными выборами.
  
  - Могу идти? - показала она на дверь.
  
  - Погоди. Я не знаю, как на французском или латыни звучит, но мы называем это вещество 'Aspirin'. 'Acetilsalicilovaya kislota'. Знаешь такое?
  
  - Acidum acetylsalicylicum - произнесла она задумчиво.
  
  - Сможешь синтезировать? Нам в универе химик говорил, что в войну один тип хорошо жил, синтезируя это вещество. Вокруг голод был, а он никогда не голодал. Что это вещество можно сделать в домашних условиях.
  
  - Я не помню точно процесс, но я подумаю, Рома, - кивнула Анабель-Мишель, став ещё задумчивее.
  
  - Ещё не всё. Есть другое вещество, которое можно в домашних условиях изготовить. Называется ' Streptocid'. - В голове всплыла виденная в детстве бумажная пластина на десять таблеток. - 'Sul'fanilamid'
  
  - 'Sulfanilamidum', - поправила она. - Да, я его знаю.
  
  - Его можно сделать в наших условиях?
  
  - Я... Подумаю. Нужно вспомнить формулу. Дай время хотя бы до завтра. Я занималась другими вещами, но то, что ты говоришь, изучала в университете. Так что... Надо вспоминать.
  
  - Хорошо. Если мы принесём в мир хотя бы эти три вещества - наше появление тут будет оправдано.
  
  - Да. - Она вздохнула, поднялась, поправила платье. - Я... Пойду?
  
  - Да.
  
  - Мне можно выходить из замка в посёлок?
  
  - Конечно. Рекомендую жить в замке, твои покои оставляю за тобой. Могу персональную служанку приставить.
  
  - Не надо, - испуганно покачала она головой.
  
  - Приставлю позже, когда возьмёшься за работу, - настоял я. - Тебе будет некогда на бытовые мелочи отвлекаться.
  
  - Это... Неправильно, эксплуатировать людей, - скривилась она.
  
  - Я кровавый тиран, мне можно. - Я плотоядно ухмыльнулся, но она на это лишь выдавила кривую улыбку. Ладно, замяли, не такая она и девочка, три года здесь и порядки знает. - Если ты сможешь изготовить хоть что-то из этого - её эксплуатация тебе простится. Как и мне. С тебя список.
  
  Паршивка присела в реверансе, насквозь фальшивом, почерпнутом из земных фильмов (это с её стороны такая ирония) и вышла. Мне же хотелось чем-то запустить в стену, и чтобы сдержаться, решил прогуляться по замку, а уже после идти к падре.
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Его звали Ансельмо. С самого первого его появления в замке, Ричи мысленно поставил на нём клеймо: 'Плут и прохвост'. Ансельмо было примерно тридцать пять, то есть он младше отца, но достаточно матёрый и опытный, чтобы можно было на него положиться, пустив в относительно самостоятельное плавание в рамках проекта по переформатированию графства. Но вот 'фильтровать базар' в общении нужно весьма и весьма, а то завалит дело... Даже не со зла, а 'по-приколу'.
  
  Ансельмо был урождён свободным, из купеческого сословия. Благодаря врождённым способностям покупать, продавать и договариваться, то бишь находить и реализовывать серые схемы, быстро выбился в люди, и стал помощником бургомистра в Новой Аквилее. Этот грёбанный город стоит на нашей земле, но принадлежит королю, управляет им напрямую королевский легат, курирующий юго-восток. Но в его отсутствие бургомистр является высшим магистратом, и ввиду редкого появления легата в городе, он там третий после бога и меня. Меня потому, что вокруг мои земли, я могу подложить им каку-бяку, со мной надо дружить. Но у Аквилеи хорошие отношения с графским домом Пуэбло ещё со времён моего прадеда, так что здесь проблем нет.
  
  И когда Ансельмо проворовался... Ну как проворовался, проворовался не совсем он. Но есть люди, которые не могут быть обвинены в казнокрадстве, типа как 'жена Цезаря вне подозрений'. И подставили Ансельмо. Причём по полной программе - залёт был такой, что только охолопить и на рудники. И только потому, что его величество Карлос Пятый Серторий, папа нынешнего молодого короля, запретил смертную казнь в своих владениях ввиду нехватки рабсилы на рудниках. Всё же работа там не для пусть и крепостных, но нормальных крестьян; не заслужили крестьяне такого. А вот преступники - самое то. Больше трёх лет там на рудниках не выживает, это мудрое решение.
  
  Харальд Чёрная Молния, граф Пуэбло, прекрасно знал, кто такой Ансельмо и какие у него таланты, ибо сам имел множество дел с бургом, понимаете о каких делах говорю? И этот плут был связным звеном в общении с магистратами города. Зачем пропадать добру, не оценённому магистратами под королевской юрисдикцией? У Серториев понтов много, как и людей, к ним со всего королевства уникумы стекаются, а Пуэбло на людей не особо богато. И отец бедолагу выкупил, дав за него чуть ли не четверную цену.
  
  Ну, бург поначалу поупирался, ибо сей преступник знал слишком много, но потом согласился. Скорее до рудников сей человече вообще не добрался бы. Наступил бы по дороге на яблочную кожуру, упал и голову разбил в придорожной канаве - в кандалах люди такие неуклюжие. Но зачем закапывать деньги на ровном месте, если можно получить прибыль, убрав несчастного за чужие деньги, положенные в свой карман? Отец знал о делах города слишком много - ничего принципиально нового от бедолаги не услышал бы. А ещё отца там уважали, мнение его ценили, и понимали, что на неудовлетворённую просьбу он мог обидеться и доставить бургомистру большие проблемы. Королевский легат, без которого в городе ничего не происходит, вне досягаемости отца, как и жена Цезаря, но бургомистр на рудники вслед за Ансельмо пойти мог. Вот и продали отцу бедолагу, правда без права перепродажи и без возможности дать вольную - вечное рабство за преступление против Короны, оно такое. Но на мой взгляд это и к лучшему - не для того его из дерьма вытащили, чтобы он потом подставил графа через серую схему и ушёл в вольное плавание.
  
  С тех пор Ансельмо - правая рука отца. А заодно и левая. Все финансы на нём. И хоть он явно прикарманивает часть бюджета, толком потратить эти деньги ему не на что. И главное, ни сбежать отсюда, ни освободиться не может, а значит сильно ограничен в потребности воровать. Золото, а не квестор! Но если его не убедить, что ты понимаешь те приказы, которые отдаёшь, он за твоей спиной такой саботаж замутит... А ты или не поймёшь вовсе, или обнаружишь слишком поздно - профессионалы они везде профессионалы.
  
  - Привет, Ансельмо. Раскладывайся, присаживайся, - указал я на стол и кресло напротив.
  
  Казначей, которого я в силу специфики мира про себя прозвал квестором(z), принёс охапку свитков пергамента, по моему знаку водрузил их на стол и сел напротив. Уставился на меня преданными телячьими, но насквозь лживыми глазами. Я понял, он боится за своё будущее, прикидывает варианты, как поступить, если он мне не понравится, или же если не понравлюсь ему я. Рикардо за три месяца графования не соизволил с ним встретиться, вот он и ерошится - я у него на очень нехорошем счету. С такими как я хреново работать, уж проще Атараисков поддержать - он им по наследству достанется, как графская собственность.
  
  - Давай начистоту, - начал я, вздохнув. - Я ни хрена не соображаю в экономике. Не знаю устройство нашего графства. Не знаю, сколько у нас баронов и прямых рыцарей в вассалах и сколько можем собрать войска. Сколько откуда берём налогов, сколько в виде пошлин, и на что всё это тратим. И от тебя хотел бы получить ОЧЕНЬ подробные инструкции.
  
  Кажется, сердце моего личного квестора оттаяло. 'Графёныш побузил, похандрил, но протрезвел и взялся за ум'. Я поднялся в его глазах, и он как минимум дал мне второй шанс.
  
  - Ах да, карты принёс? - затрепетал я от этого вопроса, ибо с картами в текущем мире было сложно. Местные вычислили длину местного же меридиана, и одну двадцатитысячную от него прозвали 'милей' (zz), и подозреваю, эти знания остались ещё от ТОЙ империи. Но вот нарисовать континент в масштабе - тут уже остаточных знаний не хватило. Каждый рисовал как мог - Ричи не видел в жизни ни одной карты, в которой мог бы разобраться Рома, и считал, что так и должно быть.
  
  - Конечно, ваше сиятельство. - Ансельмо подал мне самый важный (для меня) из принесённых пергаментов. Сам развернул.
  
  - Давай с географии и начнём, - довольно хмыкнул я. - Что по территории, что по природным зонам графства, где какие почвы и прочие условия?
  
  - Ну... - Я его озадачил. Такого запроса от прежнего Рикардо он точно не ждал. - В общем, хреново у нас всё, ваше сиятельство.
  
  Честно. Жёстко, но честно - уважаю. А теперь он в моих глазах чуток поднялся.
  
  - Земли у нас вроде богатые, но как концы с концами сводим - не знаю. Как-то держимся. Но если не придумать чего, я даже и не знаю, как дальше быть. - Осторожно пожал плечами.
  
  - Переведи? - напрягся я.
  
  - Ваш отец умел деньги выбивать, - пояснил он. - Из короля, из других герцогов. А без него... Если вместо него не договоритесь - крышка нам всем будет в течение нескольких лет. Разве сами степняков через графство проведём, чтоб нас не тронули, этим жмотам назло, но тогда уже королевство, победив степняков, нас вы... Поимеет. Вас, - уточнил он, и в его голосе не было иронии.
  
  - Давай по деньгам позже. А начнём всё же с географии. - Я начал вчитываться в довольно фривольно нарисованную, но зато более-менее понятную карту с надписями-завитушками. - Как наше графство устроено, что с чем в нём?
  
  Он подался вперёд, тоже навис над картой.
  
  - Вот тут, на западе, Рио-Бланко. Пограничная река, - ткнулся его палец в левую часть рисунка. - За ней обжитые земли, развитые. Герцогства Мерида и Алькантара. Не самые развитые в королевстве, так как тоже пограничные, но богаче нашего.
  
  Названия конкретно испанские. Я хмыкнул, но про себя.
  
  - Оба герцога - те ещё пройдохи, - продолжил он. - Они фактически прикрываются нами, тратя на безопасность куда меньше, чем должны были бы. И поэтому они богаче. Сказочно богаче.
  
  - Сказочно? - уточнил я. Интересно девки пляшут.
  
  Ансельмо противно скривился, маскируя этим чувство глубокой зависти.
  
  - У них людей вдосталь - почти все земли заселены, свободных полей с огнём не найдёшь. От нас отделяет река, на реке свой флот - переправиться степнякам не дадут. Там два берега одной речки, а разные даже на беглый взгляд, когда проплываешь мимо. У нас же и людей не хватает, и идти жить к нам никто ехать не хочет, разве только силой поселять. Земли много, а толку...
  
  - Север, - провёл я линию по верхней границы очерченной трапеции, которую представляла карта графства.
  
  - На севере - герцогство Бетис, - продолжил Ансельмо. - Очень богатое. В Овьедо начинается дорога на столицу - не река, но стратегическое направление. Там тоже всё обжито, замок на замке. И людишек у них много. Хотя урожаи меньше - землица давно распахана, и поплоше. Земли почти все баронам розданы, в домене у герцога почти ничего и нет, но бароны там ушлые, и сидят крепко.
  
  'Конечно крепко. Им границу охранять не надо', - хмыкнул про себя во мне Ричи.
  
  Этот момент он помнил. Люди укрепились в Бетисе давно, придя с севера лет с тысячу назад. Окопались. И лишь набрав силы, двинулись дальше на юг, основав за пределами обжитой зоны крепость с названием Город, то есть Пуэбло, откуда начали расширять свои владения дальше и дальше. С Бетисами у нас мир, они понимают, что орда после нас пойдёт к ним... Но всё равно помощь от них больше моральная (хотя буду честен, только они присылают нам хоть и небольшие, но реальные воинские контингенты на границу).
  
  - На северо-востоке графство Авилла, - перевёл Ансельмо руку на правую сторону трапеции. - Эти победнее, нет столько понтов, и частично упираются в Степь на своей юго-восточной границе. А мы - вот тут, между всеми ними.
  
  Он очертил зону, образованную перечисленными герцогствами. С запада Пуэбло упиралось в реку Белую, или Рио-Бланко, с востока - в холмы, которые так и называются, Холмы. Лас-Колинас. На юге шёл пограничный Кривой Ручей. Ричи был там - маленькая речушка с быстрым потоком и нестабильным руслом. И всё это пространство занимала огромная почти первозданная целинная Степь. Территория, отбитая у орков, на которой люди смогли закрепиться. Людей здесь жило мало. Но почвы богатые, и пусть местами земли и засушливые, урожайность давали высокую. Только урожайность нас и спасала - целина многовековая, раза в три урожаи выше, чем в том же Бетисе. Причём каждые несколько лет старые поля бросались, распахивались новые - недостатка в зерне у нас не было.
  
  А вот людей не хватало катастрофически. И их ещё периодически уводили в степь орки.
  
  Городов во всей трапеции стояло восемь, из них три - на реке, из них два - королевских. То есть самые удобные порты для снабжения графства с территории метрополии по реке - под контролем короля. Mierda! Самый южный город графства и единственный на реке мой располагался в медвежьем углу, то бишь левом нижнем краю трапеции - маленькое поселение Терра Бланка, обслуживающее пограничный гарнизон. Полноценным городом назвать его сложно, а в плане логистики он вообще бесполезен. Ибо за городом начинались болота, среди которых терялась Белая, распадаясь на множество маленьких русел, особо хозяйства не наладишь - так себе округ. Хочешь торговать с королевством по самому удобному пути, по воде - плати королю, два удобных порта тебе в помощь. Без вариантов.
  
  Белая впадала в океан миль через триста-четыреста от границы графства. Но выхода в океан из-за отсутствия единого фарватера по ней не было. Это и есть трагедия графства.
  
  За Кривым Ручьём на юге лежало Приграничье. Оно же Лимесия. Сам Кривой Ручей - тот ещё рубеж обороны, но на безрыбье... Его не везде перейдёшь, но если захотеть - способы найти можно. Но как бы там ни было, в местах лучших из бродов стоят фронтиры - пограничные крепостицы с сигнальными башнями между ними. Всего четыре фронтира, с полусотней конных лучников в каждом.
  
  За Ручьём нет ничего, голая открытая степь. Там, в Лимесии сосредоточено девяносто процентов армии графства, и что самое скверное, деньги на её содержание поступают от Карлоса Шестого. Ибо я реально столько не потяну. От границы болот, где степняки не ходят (хрена по болотам на коне шастать, ноги лошадке сломаешь) до южной границы Холмов, (куда степняки тоже суются редко, камни же, травы бедные) - наша зона ответственности перед королевством. Около шестисот миль, точнее никто не мерил. Ахиллесова пята, охранять которую кроме нас мало кто считает жизненно необходимым.
  
  Слева от нас, за болотами, герцогство Алькантара, тоже граничит со степью. Но там... Скажем так, медвежий угол самой степи, самые дальние её рубежи, куда кочует мало кто из степняков. Ибо чтобы туда попасть, надо пройти болота Белой. А за ними степь упирается в устье другой реки, великой Рио-Гранде, на которой находятся мощнейшие оборонные сооружения Таррагоны легатов Флавиев. Это - выход к морю, торговые ворота человечества в этом мире. Сюда приходят товары из заморских королевств (их мало, но они есть), туда приходят товары из земель степняков. Через степь эти сволочи не торгуют, только делают набеги, а в Таррагоне они - милейшие существа: 'Вот наши товары, пожалуйста'. Через Таррагону идёт выкуп попавших в плен знатных человеков, оркам тоже не чуждо чувство прекрасного, то бишь блеск золота. Там же идёт обратный выкуп пленных орков - с удовольствием выкупают, и сами дают хорошую цену: 'Степняк лучше человечишки, он не может стоить дёшево, как вшивый человечишко!'. Этим они всем нравятся, но это и всё, чем они нравятся.
  
  Так что с глобальной географией и геополитикой тут туго. Я, знакомый с понятием 'Средиземноморье', с понятиями 'Венеция', 'Византия', 'Великий Шелковый Путь', 'Перцовый Путь' (это в Египет и Палестину через Аравию), 'Путь из Варяг в Греки', был удивлён примитивностью местной торговли. Тут не было мощных богатых дальних стран, производящих редкие товары вроде шёлка и фарфора, которых не делают больше нигде. Не было удобного внутреннего моря, связующего аж три континента, за земли вокруг которого в нашем мире до сих пор идёт вечная война (уже более трёх с половиной тысяч лет). А значит и не было процветания избранных везунчиков, таких, как карликовые государства Италии нашего средневековья. Торговлишка больше по континенту идёт. По рекам, да, по воде, но по рекам континента! А значит профит имеют все, каждый понемножку.
  
  ...и мы в этой торговле - медвежий угол, дальнее звено. Сидеть на торговом маршруте, как киевские князья, финансируя лучшие в Европе дружины, не имея даже собственного железа... У-ф-ф! Не выйдет так.
  
  Но Таррагоне хватает и того ручейка, что через неё идёт. Деньги на оборону есть, и туда степняки не суются. И Алькантаре достаётся значительно меньше за счёт болот устья Белой.
  
  Авилла тоже 'держит' часть границы. Но их граница проходит по реке, стекающей с Холмов в восточном направлении - им объективно легче. Там тоже не всё гладко, прорывы частенько случаются, и степняков в тех краях кочует численно больше, так как пространства больше, от океана дальше. Но за Авиллой граница королевства уходит в обширный лесной массив... А степняки не любят леса.
  
  То есть именно мы - форпост королевства, самое слабое и уязвимое звено. Именно мы сдерживаем главные удары этой нечисти. И по закону джунглей, остальные графы и герцоги помогают нам только в той мере, чтобы мы не сдохли, целым графством уйдя в караване невольников.
  
  Мои предки начали высаживать на юге графства леса. Много лесов. Степняки принялись их активно сжигать. Что-то у них получалось, но за пятьсот лет всё же огромному количеству деревьев удалось выжить, прижиться и создать экосистему, которая сама себя поддерживает и воспроизводит. Пограничье покрыто густой сетью лесочков, но к сожалению, это не сплошная лесная зона, которой можно укрыться от набега. А потому стоят там у меня двенадцать фронтиров с дежурными полусотнями и обслугой. И посреди этой зоны - ключ-город Атараиско, управляемый виконтами Атараисками, нашими ближайшими родственниками, чтоб им жилось и икалось. Это, говоря словами Ромы, место дислокации группы быстрого реагирования, которая будет выдвигаться при получения сигнала от фронтира, заметившего орду.
  
  В Атараиско сосредоточено почти полторы тысячи человек; тысяча гвардейской стражи, плюс около пяти сотен дежурных баронских рыцарей - бароны дежурят на границе по очереди. Кажется, что огромные силы, но степняки не согласны. Армии орков постоянно преодолевают эту преграду, проходя заслон как нож сквозь масло, заходя за Кривой Ручей и набирая в моих землях пленных, угоняя в рабство. Часть они съедают на месте, кого нельзя забрать, кто не дойдёт, остальных гонят в степь, откуда их не достать. Всем в этом мире нужны рабы. Знатных пленников продают за выкуп через Таррагону.
  
  А что тогда делает стража Лимеса?
  
  Если есть возможность - пытается уничтожить мелкие формирования степняков, отошедшие от главных сил. Объективно идти большой армией сложно, не хватит фуража, да и рабов по сторонам от главного направления удара набрать - святое дело. Гвардия разбивает тех, кто отделился и достаточно слаб, отбивает часть пленников - невольничьи колонны тоже растягиваются на мили, задерживает продвижение степняков как вглубь графства, так и наоборот, по дороге обратно. Ну и идёт в случае приказа на соединение с армией графства - баронским ополчением. Самим успешно биться со степняками в лоб... Ну, во всяком случае с основными силами набега, получается редко. Ибо орки огромны, качки, сильнее любого человека, и превосходно стреляют из дальнобойных луков.
  
  Когда степняки пересекают границу, через систему башен в графство подают сигнал. Ага, именно, как в Гондоре - в фильме прилично показали систему связи через подожжённые на башнях охапки хвороста. На самом деле нужно уточнить направление удара, потому существует система сигнализации, наподобие той, что была у индейцев Америки. Типа азбуки Морзе - по дыму. И это круто - не надо прогрессорствовать, изобретать семафоры - тут до сего были вынуждены дойти самостоятельно; жизнь заставит - не так раскорячишься. Мы, в Пуэбло, получаем этот сигнал... И рассылаем гонцов нашим баронам с приказом о мобилизации. Потому я и топлю за Астрид, чтобы кто-то всегда оставался в замке - координировать действия в случае угрозы. Баронам назначается точка сборки, они подтягиваются туда. Туда же подтягиваются и гвардейские сотни из Приграничья. И вот эта армия уже может биться со степняками на равных.
  
  Пуэбло может выставить до пяти тысяч мечей и копий. Конных мечей и копий, обращаю внимание - не знаю, как в нашем средневековье, тут пехоты как рода войск в принципе не существует. Но, конечно, только в теории - на практике кто-то и в замках должен остаться, и на фронтирах, и Атараиско без защиты не оставишь. Но в целом Рома помнил, что десять тысяч конной рати смогла выставить вся Русь на Куликово поле. Цифра примерная, но даже если там было пятнадцать, а у меня пять - это тоже некисло для одинокого разоряемого графства.
  
  Проблема только одна - в неуловимости степняков, в их мобильности. Несмотря на груз медленно топающих невольников, они успевают смыться от ополчения до того, как то сядет им на хвост. Издержки эпохи - ни связи, ни, сука, транспорта. Да и бароны не хотят геройствовать, и практически постоянно затягивают с мобилизацией, появляясь тогда, когда орки уже ушли за линию фронтиров. Приезжают такие грозные, со свирепым видом: 'Где эти вражины! Ща мы им по щам!' Где ж вы, сука, были, пару дней назад? Мрази конченые! Ненавижу баронов!
  
  И судя по мыслям и уверенности Ричи, с этим ничего нельзя было поделать. Как защитить границу иначе, его (мои) предки не знали. И память юного графа намекала, что у нас с мобилизацией ещё выше среднего по королевству - другие графы и герцоги так оперативно собрать своё воинство не могли, а и собрав, многих недосчитывались. Так что мне как бы грех жаловаться.
  
  Король когда-то, под давлением дальних предков Ричи, после набега, докатившегося аж до Альмерии, нашей благословенной столицы, ввёл по всему королевству особый сбор - на содержание войск в Лимесии. И выдавал эти деньги графам Пуэбло лично в руки. Но их откровенно не хватало, а наши доблестные герцоги отказывались платить больше, так как их личные жопы за нашими фронтирами в безопасности. Ну, а дойдут орки до столицы - им какое дело? Это проблемы Карлоса, а не их личные. Тут все друг другу враги, все друг друга подставляют, если могут. Так что Карлос Шестой Серторий мой союзник, так получилось, а вот феодальная мразота - враги. И если герцоги Бетисские или Алькантарские ещё солидарны, что да, можно и увеличить сбор, хотя лишь на немного, то все, кто к северу от них, даже слышать об этом не хотят, и короля с оборонными инициативами шлют в задницу.
  
  Одно время в Лимесии со всей страны по очереди дежурили отряды других владетелей. Но опыт показал, что ничего хорошего из этого не вышло. Во-первых, они, сука, сосланные сюда из обжитых мест, пьют, гуляют, трахают местных баб (отчего местные поголовно ими недовольны) и не жаждут нести службу должным образом. И при набеге запираются в крепостях и хрен кладут на 'все эти ваши войны'. Не все так делали, но в истории примеров таких 'отказняков' масса. А во-вторых, когда в стране случалась войнушка между графом А и герцогом Б, их войска на границе 'вдруг' мутузили и мочили друг друга, подрывая и без того невысокую обороноспособность Лимеса. Сейчас лишь Бетис присылает мне войска, которые формирует за свой счёт, с меня только овёс и жрачка для личного состава. Качество остальных вояк - ниже плинтуса, и им обязанность посылать армию и заменили как раз на такой вот оборонный налог. Повышать выплаты по которому категорически отказываются.
  
  Потому я и очковал так, когда полностью осознал себя в этом мире. Мне пипец какое досталось графство! Да, я крут - не у каждого герцога под ружьём даже три тысячи латников; есть тысяча - ты уже крутой перец в масштабах королевства. Но без моих знаний из другого мира что-либо сделать тут, чтобы выжить, точно не получится. Ричи не зря три месяца бухал - понимал, что не справится. Но и как Рома я не знаю, что придумать, чтобы выкрутиться. Опыт другого мира? Есть. Но что сработает именно в этой ситуации?!
  
  Я хочу жить! Я просто хочу выжить! А значит кровь из носу, надо брать и делать хоть что-то.
  
  Но что, блять?!
  
  
  
  - ...Таким образом, у нас всего пять городов, ваше сиятельство, - продолжал лекцию Ансельмо. - И городки эти - так себе. Три мощных королевских крепости-города...
  
  - Два из которых не дают нам создать собственный порт на Белой, а третий контролирует единственное близкое месторождение железа. - Я про себя ругнулся. Грёбанный король. Дышать не даёт. Без трёх его городов в ключевых местах трапеции я бы выжил, не парился бы. А так...
  
  - Да, - согласился Ансельмо, - его величество не хочет усиления нас, как потенциально независимого графства. Он не хочет усиления любого графства или герцогства, и с этим можно лишь смириться. - Золотые слова. - Крепостей - восемнадцать, - продолжал квестор. - Все они у меня проходят, как дотационные, требуют содержания, хотя буду объективен, прибыли своим присутствием генерируют приличные. Без торговых пошлин и ярмарок вблизи крепостей мы бы давно вылетели в трубу. И двести сорок три деревни в двадцати трёх округах.
  
  Дотационные крепости... В целом да, но с другой стороны гвардейцы и баронские рыцари, получающие жалование, тут же, в Лимесии, его и спускают, и оно возвращается мне через налоги и пошлины, поддерживая штаны местным жителям, а их там немало.
  
  М-да. Двести сорок три деревни и пять городов. Это примерно двадцать тысяч человек. Поправка, считаются только налогоплательщики - с учётом членов семей тысяч сто, наверное, выйдет. Со стариками и детьми. Но переписывать всех глупо. Потому, что жизнь человека тут довольно коротка, раз - и нет человека. А налогоплательщик остался - вместо умершего заплатят его сын/брат/зять и так далее. Удобно.
  
  Вроде не так и плохо с финансами. Но у Бетиса налогоплательщиков за сорок тысяч, у Мериды под пятьдесят. Только граф Авилла мается недостатком людей, как и я. Ах да, забываю, что у них земли беднее... Но и такую ораву солдатни им не нужно кормить.
  
  Плюс есть ещё неучтённые поселения вольняшек. Они все располагаются в Приграничье, и много лет назад мой дед издал указ их не трогать. Налоги они, получается, не платят, но зато и жизнь там не сахар. Как правило это беглые крепостные из других графств и герцогств - мало кому из владетелей охота возвращать своё имущество из под орков. Дороже выйдет. Да если честно, и из моего феода, и из моих баронств тоже бегут, хоть и поменьше - я и мои бароны ближе. И про набеги не забываем - они первые кандидаты в рабство, так что это недалеко от истины - потерянные они для королевства люди.
  
  Совсем забыл. В своих расчётах я указал только тех, кто платит налоги МНЕ. Баронские земли не посчитал. Ибо бароны сами собирают налоги. Прямых прибылей я с тех земель не получаю, но вот косвенные, скажем, пошлины на провоз товаров до их замков, да косвенные налоги и сборы - тут хоть какая-то отдушина. У баронов тоже около десяти тысяч душ, но нет городов. Зато есть замки, а в нашей степи это крепости, пусть и не такие мощные, как Пуэбло. Баронство - это замкнутая система, которой почти не нужны в расчётах деньги. Зерно - своё. Овёс и жрачка для людей - свои. Кони свои пасутся, как и коровы. А это кожи, это доспехи, одежда. Оружие куётся в своих кузницах. Рыцарь служит бесплатно, за еду, которая у барона (и рыцаря) есть. На продажу в Аквилею идёт зерно, на вырученные деньги закупается железо... Всё, в остальном баронства самодостаточны, государства в государстве. Гвардия обходится сильно дороже баронского воинства, то есть бароны могут выставить значительно больше бойцов, чем я со своего домена.
  
  Баронств у нас двадцать одна штука, и одно виконтство. Почти столько же, сколько округов в моём домене. И хотя отцу все намекали, чтобы остальные земли раздал баронам, мне даже отсюда кажется это неправильным. Если б гады служили как полагается, и мобилизовались вовремя - да, было бы круто. Но они как раз подводят, а гвардия нет. Гвардия дороже обходится, но в ней я по крайней мере уверен.
  
  - ...Общий доход с учётом всех сборов составляет около двух тысяч солидов, или пятидесяти тысяч лунариев, - заканчивал лекцию по географии и экономике Ансельмо. - Общие расходы на содержание гвардии - восемьдесят четыре тысячи лунариев.
  
  Блеять! Две с половиной тысячи дружины стоят в полтора раза больше дохода графства! Ну, там ещё сколько-то пехтуры на фронтирах и башнях, и стража пяти моих городов, но пехота очень скромную статью расходов занимает.
  
  - Но это не всё, - не унимался казначей. - Тут не учтены расходы на фуражировку и питание войск. Только содержание. Вместе со снабжением получается около ста тысяч. Как раз столько нам и даёт король - пятьдесят наших, пятьдесят его.
  
  - Две с половиной тысячи плюс пехота и некомбатанты... - Из моей груди вырвался вздох. - А по баронам что?
  
  - Номинально столько же, две с половиной тысячи, ваше сиятельство. Но фактически смогут и три, и, наверное больше - этого я посчитать не могу, нет информации.
  
  Три тысячи дармоедов. Но дармоедов обученных! Бароны себя любят и о СВОЕЙ безопасности заботятся.
  
  Пять тысяч. Как уже вспоминал, вся Русь могла выставить на Куликово поле то ли в два, то ли в три раза больше. Но с другой стороны, король франков мог выставить сорок тысяч. Правда речь о всём королевстве - наш король сможет не меньше. А пехота тут в принципе не нужна - её конями затопчут. Пехота тут караульной службой занимается, стены охраняет, замки. Её мало, и содержание раз в пять, а то и в десять меньше, чем у рыцаря.
  
  'В любом случае, это дохрена, Рома! У тебя крутое графство!' - произнёс граф во мне.
  
  'Угу, у меня графство-банкрот, Ричи' - парировал я.
  
  Хотелось ругаться. Очень хотелось. Я могу выставить на поле боя колоссальные силы. Но половину этих сил оплачивает вскладчину королевство.
  
  'Ну да, платят, и будут платить. Зато твои соседи могут выставить от одной до трёх тысяч, а ты пять. Правда, если откроешь границу, но так и они всех сразу не выставят. Чего хандрить, спрашивается?'
  
  'А ты хоть раз транш от короля не получи - поймёшь'! - снова парировал во мне Рома.
  
  М-да. Ладно, общий концепт понял, как и понял, о чём должен в первую очередь думать толковый попаданец. Он должен думать о двух вещах: о безопасности, то есть как сделать так, чтобы у тебя было крутое войско, которое может защитить тебя, твоё население и ништяки в твоих деревнях и замках. И о том, где, блять, взять денег! Много денег! Капец много денег! Примерно половину бюджета немаленького и небедного графства на очень плодородных землях!
  
  - Хорошо, Ансельмо. Я тебя понял, - оборвал я, махнув рукой: 'Заканчиваем'. - Иди, мне надо подумать. Свитки оставь.
  
  - Ваше сиятельство, - замявшись, произнёс он, - вы понимаете, что я вам верен и предан, и понимаете, почему. И потому буду откровенен, и скажу как есть, невзирая на ваш юный возраст. Если вы не поедете в этот же год в столицу, и не выбьете из короля и герцогов ещё денег, мы разоримся. Подумайте об этом.
  
  - Конечно, Ансельмо. Подумаю. Иди. - Снова махнул рукой. - Свитки оставь, наоборот, найди тут отчёты за прошлый год - сравню.
  
  
  
  Как я и думал, такой пессимизм у квестора был вызван падением численности крестьян. Эпидемия взяла своё, и в этом году у меня будет меньше рабсилы на полях, а значит меньше урожай. Без дополнительных дотаций из Центра графству каюк. Но в Центре тоже была эпидемия, и королю будет сложно выбить с герцогов дополнительное бабло. Дай бог выбьет ту же сумму. Если он и в лучшие времена не мог, то теперь...
  
  ...А тут ещё и степняки могут напасть. В прошлом году не напали, значит в этом вероятность повышена. Мля-ать!
  
  Изучая свитки со статьями расходов, в самом низу узрел графу, которую Ансельмо особо не расписывал. Возможно ввиду того, что я как бы должен хорошо знать её. И ведь и правда, даже по опыту Роминого мира знать должен. Это была церковная десятина.
  
  Нет-нет, платилась она не золотом, пардон, солидами. И не серебром, то бишь лунариями. А тупо зерном. Десятой частью урожая. Всего, и моего, и крестьянского. Но ввиду того, что Церковь не имеет своих мытарей, для неё десятину собирает феодал, после чего сам отправляет на склады своей епархии. Наши находятся в Овьедо, в Бетисе. Я собираю зерно, но оно не моё, оно божье. М-да, подумаем над этим вопросом. Кажется я понимаю наше правительство, когда они используют слово 'секвестирование', и даже знаю, с чего можно начать. До осени, до сдачи зерна, ещё полгода, время обдумать этот параграф бюджета есть.
  
  Мозг кипел - с Ансельмо я провёл больше трёх часов, и часа полтора изучал свитки после сам. Решил разгрузить мозги и оценить, что же мне такое досталось, в смысле кабинета? Я же первый раз в нём сидел на хозяйском месте. И начал лазить по ящикам рабочего стола
  
  Так, бумаги... Ещё бумаги... Ну, в смысле пергаменты - до бумаги тут не дошли, а я про неё знаю только то, что делают её из дерева, и для изготовления используют концентрированную серную кислоту (убейте, не знаю для чего именно). Ага, долговые расписки - я ещё и денег кучу должен. Солидов пятьсот, рассрочка... Так, потом подумаем. А тут мне должны. Кажется, это что-то из серых схем с Аквилеей и Санта-Магдаленой, нашими городами его величества, закрывающими реку. Уточню у Ансельмо.
  
  А это что? Шкатулка. Внутри драгоценности. Круть! Но я в них не шарю - Отложить, потом Астрид попрошу оценить стоимость. А это что? О, технические вундервафли! Нижний ящик был забит ими.
  
  ...Я настолько прифигел, доставая вещь, лежавшую в отдельной шкатулке в самом дальнем конце нижнего ящика, что замер с открытым ртом. Перед этим вытащил и положил перед собой вначале компас. Что, его местные не знают что ли? Странно. Затем... Секстант? Кажется, да. Или это астролябия? Вспомнить бы их различие. Уточню на досуге как пользоваться, что-нибудь да вспомню. Далее была... Подзорная труба. Плохонькая, хреновенькая, стёкла мутные, да и приближение... Раза в три-четыре - я выглянул через неё в окно, на уже свободные от снега унылые серые луга. Но следом в ящике лежала эта шкатулка, а в ней сверху вот эта трубка... С ручкой. И спусковым крючком. Заканчивающаяся раструбом. Материал - золотистая, но местами почерневшая от нагара бронза.
  
  Я вытащил, внимательно осмотрел. Проверил действие механизма - работает. Прицелился в дверь, нажал на спуск. А, вот сюда должен фитиль вставляться. На эту полочку. И гореть. И при нажатии спуска поджигать порох через вот это маленькое отверстие. Кажется, запальное? М-да.
  
  Под трубкой лежало два мешочка из прочной ткани. В первой был насыпан чёрно-бурый порошок. Во втором несколько круглых неправильной формы тяжёлых свинцовых шариков.
  
  ...Передо мной на столе лежал пистолет. Точнее пистоль. Фитильное огнестрельное оружие века шестнадцатого-семнадцатого. В кабинете отца, типичного ничем не выдающегося местного феодала по прозвищу Харальд Чёрная Молния, умершего три месяца назад и не могущего ответить на вопросы.
  
  И Ричи был совершенно уверен, что не слышал о таком оружии ни разу в жизни.
  
  
  
  (z) Квестор - в Римской империи человек, занимавшийся финансами
  
  (zz) Морская миля это длина одной угловой минуты меридиана, ни Рома, ни Ричи этого просто не знают. В 'мире его сиятельства' длины меридианов от наших отличаются, так как планеты имеют немного разные размеры, но такие точности для нужд аборигенов не требуются. Исходя из практических применений в тексте будет взята длина мили 1,8 километра. Более мелкая единица - стандартный шаг - примерно равен 0,4 метра. В миле 4500 стандартизованных шагов.
  
  
  Глава 7. Колосс на глиняных ногах (часть 1)
  
  
  
  О своём открытии говорить никому не стал. Если мой биологический отец - попаданец, и ближние об этом знали (да-да, я Вермунда имею в виду), они должны были это сказать после моего энергичного спича в главной обеденной зале донжона. Если не сказали - то либо не знали, либо не посчитали нужным. В первом случае говорить что-либо и спрашивать бесполезно, во втором бесполезно тем более. Пока сам не найду причины, по которым от меня что-либо скрыли.
  
  По долгам - да, есть такое, отец взял в долг. Но по большому счёту, он долг лишь реструктурировал. А основной долг брал дед. Отец выплачивал проценты, оставив сумму основной части всего лишь в два раза меньшей. Тысячу солидов... Половина годового дохода графства. Осталась четверть. Да-да, годового дохода, плюс немаленькие проценты. Они не смогли выплатить за долгие годы даже с учётом королевских траншей на оборону, а как быть мне? Вот она, глубина задницы.
  
  По серым схемам - Ансельмо сказал, что там много всего, но итоговый смысл - обход королевской пошлины в портах Новой Аквилеи и Святой Магдалены, в итоге получается несколько тысяч серебрушек в год. Хватит поддерживать штаны, но не на выплату долга. Больше нельзя - Легат в доле, как и бург, но если наглеть, обратит внимание король, и как минимум легат головы лишится, и с новым договариваться на этом фоне будет архисложно. Кстати, квестор предупредил, что сеньоры попытаются прикинуться бедными родственниками и 'отжать' ещё сколько-то из моей доли в свою, вплоть до угрозы закрытия серой схемы. Короче, нужен собственный порт на Белой, кровь из носу. Пусть не в месте удобного впадения Солнечной (это небольшая, но судоходная речка, протекающая в миле к северу от Пуэбло, впадает в Белую под Аквилеей), но без альтернативы задохнусь.
  
  - А как думаешь, где, гипотетически, можно взять людей? - задал я ему скользкий вопрос. Разговор происходил на следующий день после знакомства, я продолжал перебирать свитки - на радость Ансельмо и Астрид. В контексте обсуждения использования портов на Белой, минуя королевскую казну, вопрос прозвучал предельно недвусмысленно.
  
  Квестор замялся, покачал головой.
  
  - Легальные способы или не очень?
  
  - Начни с легальных. Купить можно?
  
  Пауза. Страдальческая мимика на лице.
  
  - Теоретически да. Но продают мало, и в основном неликвид. Хорошие крестьяне всем самим нужны.
  
  Здесь и далее передаю не слово в слово, ибо в испано-романском этого мира многих использованных слов нет. Но есть собственная деловая терминология, и сознание попаданца двадцать первого века, тем более работавшего менеджером по продажам, автоматически переводило термины в привычные, как перевело 'Дружину' и 'Отроков'.
  
  - Можно струсить в качестве карточного долга, - продолжил казначей. - Ваш дед так часто делал. Но вот отец уже нет - не умел играть. Ваше сиятельство, чтобы не было недопониманий, его величество запрещает торговлю людьми как таковую. Карточный долг это не выигрыш людей, а способ заставить контрагента их продать по предлагаемой серой схеме. За такое от легата по шапке прилетит, так что без веской причины вроде потери чести купить ничего не получится.
  
  Легат это королевский инспектор. Наследие былого режЫма. Не помню, писал об этом или нет, лучше продублирую.
  
  - То есть я выиграл в карты, потребовал души, контрагент вынужден согласиться... Но об этом узнаёт король... - потянул я. Ансельмо понимающе кивнул.
  
  - Если контрагент сделал это под угрозой потери чести, а не ради обогащения - на это МОГУТ закрыть глаза. И только когда дела касаются нас, пограничников. Алькантара, Пуэбло, Авилла, Нуэва Умбрия, если людей везём для поддержания обороноспособности всего королевства. Любой другой владетель... Как вы сказали, по шапке получит? - Моя на автомате переведённая на местный язык фраза ему понравилось.
  
  - Да.
  
  - Вот-вот. Получат. Штрафы в казну с обеих сторон, с возвратом людей, кого смогут найти. Пограничникам прощают, но повод для противной стороны должен быть железный.
  
  'Угу, железный повод - проигрыш в карты'
  
  'Рома, повод ПОТЕРЯ ЧЕСТИ. Для военного аристократа это достаточное основание. Какой век - такие и заморочки'.
  
  - Хорошо. А что по незаконным способам? То есть, прости, по нелегальным?
  
  Важная оговорка - тут это разные понятия. Законное может быть нелегальным, незаконное легальным.
  
  Казначей пожал плечами.
  
  - Так это общеизвестно. Добыча! - развёл руками он.
  
  Я недоумённо молчал, ибо общеизвестные вещи для меня как раз и были самыми загадочными. Он понял, перевёл:
  
  - То, что берёшь в бою - свято. Если напасть на соседа, разбить его, то можно увести часть его людишек - кого успеешь. Но повод к войне должен быть железным - нельзя просто так напасть, ради добычи.
  
  Вот как раз и пример - способ легальный, но незаконный.
  
  - Снова не понимаю, - покачал я головой.
  
  Ансельмо деланно вздохнул: 'Граф, ну ты ж не с Луны свалился, чего тупишь!'
  
  - Напасть ради добычи - это набег, - терпеливо продолжил он заниматься просвещением молодёжи. - Набег может совершить король. Или дикий конунг, из диких земель. Мы, внутри королевства, совершать НАБЕГ друг на друга не можем, потому, что части одного королевства.- И на соседние королевства - тоже не можем, так как мы - владетели, вассалы короля, и он за наши поступки отвечает. То есть мы вообще набег организовать не можем, никакой.
  
  - Так-так... - Я впитывал информацию, как губка. Служилая аристократия, в теории всё как бы верно.
  
  - Но сеньоры владетели часто ссорятся. Так, что под угрозой их честь. И начинают друг с другом войну. Вот на этой войне и можно что-то взять. Но в меру. Если королевский легат посчитает, что война идёт не ради чести, а ради добычи - король вмешается и накажет.
  
  - А как это определить, если по-свойски? Что по чести, что набег? Ведь и там и там один владетель грабит другого владетеля
  
  - Ну... Ваше сиятельство, если вы захватите у подлеца Мериды округ, или баронство какое, вместе с людишками - это по чести. Но тогда за эту землю и ответ держать надо, и перед королём на сборах с неё ополчение положенное выставлять. Если же напасть и увести людишек, а землю оставить - это уже набег. Так нельзя. Хотя землю ты оставляешь владельцу, но ополчение собрать владетель с неё не может, а значит король спросит с тебя, и такой штраф сдерёт... Что проще действительно вместе с землёй забрать. Так все и делают.
  
  Угу, феодальные заморочки. Земля должна давать доход, тогда королевство будет процветать. Доход равномерный. Всегда, кто бы ею ни владел. Хочешь захватить уезд или волость? Бога ради! Но ты за неё и налог платить будешь, и с этой земли ополчение баронское выставлять. Чтобы королю убытка не было.
  
  А если ты землю разоришь, крестьян себе сгонишь - то владелец земли потеряет обороноспособность, не сможет в случае мобилизации требуемое количество копий выставить. Зачем величеству такое непотребство? 'Понятия' не в девяностые придумали, 'по-понятиям' всё средневековье жило, все страны и все регионы. И тут ничего уникального своего не придумали.
  
  Так что да, проще с землёй вместе. Но тогда соседние владетели к тебе будут присматриваться, а не захочешь ли ты у них чего откусить? И получишь коалицию против себя. М-да, засада, не получить мне так людишек.
  
  - Есть ещё вариант у степняков скупать, - продолжал культпросвет Ансельмо. - Но им самим нужны, они такие цены задерут - всевышний сохрани! Но если деньги есть - можно. Или караваны отбивать. Ну, идущие из других провинций. Ваш дед когда-то так пару раз делал. И дет нынешнего Авилла - тоже. Многие пытаются, но получается у единиц, так как в степи хозяева - степняки, куда нам там с ними тягаться.
  
  'Короче, гемор. Не выйдет у меня Романа-Освободителя. А в теории так интересно - подёргать волка за усы, как наши казаки крымчаков дёргали, отбивали целые города, освобождая пленников из рабства...
  
  Эх, всё же надо свои способы искать. Более медленные, но безопасные. Крестьянки тут рожают как не в себе, как впрочем и горожанки. Проблема со смертностью, а не рождаемостью. После разговора с Ансельмо надо Анабель навестить - её епархия'.
  
  
  
  - Ну что, получится? - Я был в нетерпении. И скажу честно, нетерпение объяснялось не только ожиданием ответа. Сеньорита бабушка мне нравилась. Внешне. Не синтетической фитоняшей выглядела, но была красива той самой красотой, за которую и в огонь, и в воду не страшно. Если Рома повёлся на Астрид и не мыслил её отпустить, на все потуги Ричи намекнуть, что это нехорошо, то теперь Ричи не хотел слушать Рому, а хотел Анабель. Останавливало лишь то, что Анабель не хотела ничего от кровавого тирана и садиста меня. Рикардо было плевать, что внутри она бабушка, как Ромику плевать, что Астрид генетическая сестричка. Пипец мне сознание досталось!
  
  - Пенициллин - да, - кивнула травница. - Будет непросто, но я буду пытаться. Вот набросала устройство простой центрифуги - это под изготовление. - Она протянула вощёную дощечку. Пергамент он для делопроизводства и архивов; для переписки попроще используют доски, покрытые воском. - Кстати, надо будет отрядить в помощь кого-нибудь сильного, мужчину. Пока буду исследовать - с лабораторным вариантом справлюсь, а для больших объёмов и центрифуга мощная нужна, а значит и привод другой, и крутить должен сильный мужчина, а то и двое.
  
  - Сделаем, - махнул рукой я. Может поставить на Солнечной водяное колесо? Или 'не взлетит'? Перегораживать речку там не получится. - А с химией что?
  
  - А с химией, ваше сиятельство, не получится, - уверенно покачала она головой.
  
  Я был огорчён, но понимал, что мы не в двадцать первом веке, и даже не в девятнадцатом. Первая химия началась в конце девятнадцатого - начале двадцатого, до этого её просто не могло быть, не было достаточной базы и технологий.
  
  - Чё так? - недовольно хмыкнул я. Наш препод расписывал этот случай в подробностях, дескать, реально в кустарных условиях стрептоцид можно на потоке делать. Правда он не белый получается, а тёмно-серый, ну да бог с ним. Жаль, что я не химик, у нас его предмет почти мимо шёл. Только то, что в городе один из крупнейших в России химзаводов, помогало не 'забивать' на этот предмет и всё же хоть что-то выучить.
  
  - Бензол нужен, - сморщив нос, произнесла сеньорита-бабушка. - И где достать его - даже не представляю.
  
  Из моей груди вырвался грустный вздох. Вспомнить бы что такое бензол.
  
  - Второй вариант - миндаль, - продолжила она. - Там в орехах есть его соединения, которые помогут. Но Рома, там миллиграммы, это нам тонны орехов нужно только чтобы себя обеспечить, только замковую сотню. Да и те я не знаю пока, как выделить - слишком много примесей будет. Да и я тут три года, а про миндальные орехи не слышала.
  
  Орехи тут есть, память Ричи подтверждала. Но они ближе к лесным орехам, фундуку. И грецким. Миндаля Ричи тоже не знал.
  
  - А у нас его где берут? Ну, бензол этот? Из бензина?
  
  - Почти. Из нефти. - Анабель-Мишель посмотрела на меня, как на идиота. 'Ты что, основы основ не знаешь?' Не знаю, блин!
  
  - А если я тебе здесь нефть найду? - пронзила меня мысль - хорошо, что я помню ВСЁ, что знал Рикардо. - В Терра-Бланке, в болотах, нефть добывают на всякие нужды. Прям из болота вёдрами черпают. Называют земляным маслом. На освещение, на факелы идёт, лучникам для пакли для стрел, и так далее.
  
  - Ты знаешь её состав? - Эту мысль травница отбрасывать сходу не хотела, но были объективные причины, почему вряд ли получится. - У меня нет соответствующего оборудования, чтобы такой состав определить. Это надо несколько лет на исследования. Только потом, если состав удовлетворительный, принимаемся за перегонку фракций, это тоже пару-тройку лет. И нам может фатально не повезти - есть нефти с высоким содержанием ароматических углеводородов, а есть где их почти нет - что мы тогда делать будем? Синтез пока не потянем - там нужны температуры выше тысячи градусов и катализаторы.
  
  - Ароматических? - услышал я знакомое слово.
  
  - Ну да. Есть в нефти простые парафины - это сразу на лампы и факелы... Если конечно бензиновый мотор и дизель не создашь. А есть сложные соединения, ароматические. Бензол один из них. Все нефти разные, и я не органик, я даже в теории не знаю, как там что определить, разделить и использовать. Говорю же, всё методом проб и ошибок. Это годы.
  
  - А пенициллин?
  
  - А вот это - реально. Но!.. - подняла она вверх палец. - Ром, это будет не инъекция, к которой мы привыкли ТАМ. Это будет порошок с очень низкой концентрацией и жутким вкусом. От него можно будет копыта отбросить не меньше, чем от сепсиса.
  
  - У нас есть выбор? - жизнеутверждающе улыбнулся я. - Кстати, ты у нас ведьма? Вот и будем поддерживать твоё амплуа. Котлы, варка зелий, мыши... Мыши как понимаю для испытания?
  
  Кивок.
  
  - А мы будем говорить, что мышиные хвостики - это ингредиент. Ну, дезинформация, чтобы вражины секрет изготовления не спёрли. И сам антибиотик так и назовём, 'ведьмин порошок'. И пусть попробуют создать сами, а не купить.
  
  - Ох, граф, фантазёр ты! - покровительственно вздохнула она. Ей не нравилась слава 'ведьмы', но я говорил здравые вещи. Патентного права тут нет, придётся обставлять её работу антуражем. А там действительно, пойми, чем она на самом деле занимается, а что будет только мешать восприятию.
  
  - Хорошо, - выдала она резюме разговору, - привези бочонок этой болотной жижи, попытаюсь на неё подробнее взглянуть, но результат быстро не обещаю. Полгода-год только на анализ состава. Пока же займусь плесенью, но, Ром, тут тоже проблемы, и на них надо время, пока не поймаю нужный штамм и не налажу серийное производство. Мне потребуется собственная мастерская, где это можно делать, желательно за пределами замка - запахи там будут неприятные, и подальше от любопытных глаз.
  
  - А ещё люди брезгливые, - поддержал я. - Скажу Прокопию, тебе выстроят домик недалеко от замка. Но ночевать - только внутри стен! Во избежание.
  
  Она смотрела с недоумением.
  
  - Мишель, ты единственная на много миллионов местных жителей, кто может такое сделать, - пояснил я. - Как найдёшь штамм и наладишь производство, я ещё отроков к тебе приставлю - охранять. Чтоб ни одна сука на тебя посмотреть косо не смела, не говоря об обидеть!
  
  А сейчас кажется в голос прорвалось вожделение этой особой местного графёныша. И сеньорита бабушка поняла.
  
  - Как знаешь, - не стала издеваться надо мной она, тяжело вздохнув. - Хорошо, пойду начинать искать плесень. Вот список что нужно, тут многое у нашего кузнеца и гончара можно сделать. Из расходников - много кипячёной воды, значит поставьте печь, и пусть кто-то постоянно воду перегоняет. Кстати это рекомендую делать глобально - здесь нет никакого понятия об очистке воды, гадость пьём.
  
  - Угу, - мысленно оставил я зарубку - это выполнимо.
  
  - Мыло нужно - тару вычищать и вымывать. Тряпки. Вместо бутылок сойдут кувшины - их то мыть будет и нужно.
  
  - Дам служанку, пусть помогает. Научишь. А горшки в посёлке делают - через пару-тройку дней доставят.
  
  - Конечно. Но служанку пока не надо, не сразу - через неделю где-то. И вообще... Я её сама подберу. Раз я ведьма, то она - помощница ведьмы. Представляешь, какой у неё будет статус? Ничего, если по ближайшим сёлам поброжу и кое-кого из крепостных заберу?
  
  - Зай, карт-бланш тебе! - улыбнулся я. - Делай ВСЁ, что хочешь. Только не убивай никого.
  
  - Как скажешь. - Хитрющие, но довольные глаза.
  
  Итак, из сложного - две центрифуги, причём одну срочно. Горшки и кувшины, без стекла пока вроде обойдёмся. Пока... Печь для кипячения - мужики сложат. Мыло, вода... Ах да, сырьё. Сахара и крахмала здесь нет, будем пытаться мёд переводить. Приписка: 'Можно не самого лучшего, лишь бы сладкий'. Угу, распоряжусь.
  
  - Ещё ткани нужны.
  
  - Какие? - поднял я глаза.
  
  - Фильтровальные. Синтетики специализированной тут нет, буду испытывать что есть, что лучше из имеющегося. Если есть шёлк - давай.
  
  - Нету шёлка, - развёл я руками. - И Рикардо не знает, что это.
  
  - Тогда давай всё, что есть, понемногу - будем пробовать. Так что ещё...
  
  В общем, сеньорита бабушка встала на волну, и я не сомневался - результат будет. Может позже, но обязательно.
  
  
  
  В разговоре с кузнецом, давая задание по эскизам ведьмы, обрисовал ему схему змеевика. Антибиотики хорошо, но спирт банально для промывки ран нужен (водку делать поостерегусь, спою местных нахрен, сам потом мучиться буду). Тот смотрел, думал, затем покачал головой.
  
  - Ну, вообще, ваше сиятельство, такое сделать можно. Только думаю, лучше из бронзы отлить. Ржаветь не будет, мягче будет, погнуть можно ежели чего. Но я такое не сделаю. Это в Аквилею надо, к литейщикам, или в Таррагону.
  
  - Хорошо. А если вот так сделать? - начал я чертить на пустой дощечке новый вариант. Кстати, палочка для письма называется 'стиль', так что я чувствовал себя 'стилистом'. - Тут труба, тут труба, а тут заварить... В смысле законопатить, чтоб прилегало. В эту трубу - пар, в эту - воду холодную.
  
  Кузнец почесал затылок.
  
  - Ваше сиятельство, кум мой может такое сделать. Из бронзы, опять же, отлить проще. Он в Аквилее живёт, адрес запомните, или на дощечке черкануть?
  
  Замковый кузнец - вольняшка, опытный мастер из Аквилеи. Служит за жалование, вот уже лет двадцать. Есть у меня и крепостные, у него в помощниках, но этот тип считается в окрестности ста миль лучшим. А раз мастер, то и грамоте обучен. Что ж, смотаюсь и в Аквилею - всё равно куда-то с инспекцией ехать нужно.
  
  Выполняя поручения по созданию первой в этом мире фармацептической промышленности, я думал об Анабель. Как к ней отношусь? Ибо относился двояко. Но как именно, что во мне превалировало - не понимал. Но меня к ней тянуло, пусть и не так безбашенно, как к Астрид.
  
  Я как и обещал, дал ей вольную, и отвёл ей покои на третьем этаже донжона, рядом с теми, где она была в заточении. Комнату сменил, чтобы не было ассоциаций. Хотел переселить к себе, на пятый, но Астрид встала в штыки:
  
  - Или я, или она!
  
  - Рыжик, ты чего заводишься? - Хрен поймёшь этих женщин. Она же знает, что лишь сестрёнка, и то, что мы делаем - нехорошо. Да ещё замужняя сестрёнка. И у её братишки обязана быть личная жизнь. Чего в позу, руки в бока, и взгляд грозной гарпии? Ну да ладно, фиг на них всех!
  
  
  
  Этим же днём, под вечер выехал в яблоневый сад - тот самый, в котором мы с Астрид яблоки в детстве тырили. Охрану оставил за полмили, с собой взял только Вольдемара. Совсем без охраны меня не отпустят, да и на его реакцию было нужно посмотреть. Приехали, спешились.
  
  - Чего задумал, Ричи? - ухмыльнулся Тихая Смерть. Понял, что будет очередная моя заморочка.
  
  - Натуральные испытания, - произнёс я, вытаскивая найдённое вчера сокровище.
  
  - Какие испытания? - недоумённо нахмурился он.
  
  - Натуральные. В смысле, на местности. - Вытянул заряженный в замке пистоль в сторону ближайшей яблони. Деревья по предвесеннему времени стояли голые, но через неделю на них завяжутся первые почки - вон, зелёная травка уже проступает. Фитиль крепить не стал - нафиг-нафиг! Сосредоточился... И подпалил порох в запальном отверстии силой мысли. Я ж огненный маг.
  
  БАХ!
  
  Нет, не так это представлял. Думал, и громче будет, и отдача лучше. Но порох взорвался, что само по себе круто. Грохота мало, отдача так себе, но вот дыма... Кто знает сколько лет этому пороху, когда его отец изготовил (и отец ли). А как он себя поведёт? Сыпал я в раструб порошка на глаз - а ведь пистоль и разорвать могло, бывали случаи в истории.
  
  Нет, всё чётко. Кроме точности - встал далековато от дерева, пулька улетела куда-то мимо ствола. И искать было лень.
  
  Достал импровизированный шомпол, сделанный из намотанной на палку пеньки, прочистил воняющий характерной гарью ствол. В саду был достаточно сильный степной ветер, и белёсый дым развеялся быстро, унесясь в сторону реки.
  
  - Эх Ричи-Ричи! - произнёс мой наставник.
  
  - Дядька Вольдемар, если ты знаешь, что это - говори. Только не ври, прояви уважение, - держа суровое покерное лицо попросил я.
  
  - Письмо отцово нашёл? - спросил он.
  
  - Нет. - Я покачал головой, насыпая в ствол новую порцию чёрно-белого порошка. - Нашёл только это. И что это и откуда - не представляю.
  
  - Харальд говорил, что это эльфы придумали, - произнёс наставник, глядя в сторону от меня. - Громобоями называют. Эту штуку он сам сделал. И разрыв-порошок где-то достал. Говорил, контрабанда, из Леса. Но я не верю, темнил он что-то. А сейчас и не спросишь.
  
  - Значит, говорил, эльфы таким балуются? - Хмм... - протолкнул я пульку шомполом. Учитывая, что их цивилизация древнее, а магия мощнее, почему нет? И это замечательно, что их уровень остановился веке на семнадцатом. Не хотелось бы против мечей и доспехов встретить штурмовую винтовку или автомат Калашникова.
  
  - Мне это не нравится, - покачал Вольдемар головой, указывая на игрушку. - В бою мешать будет, толку ноль. Зато пораниться может. Разорвать, оторвав кисть или палец. Да или коня напугать громом.
  
  - Были прецеденты? - усмехнулся я.
  
  Воин промолчал. Ясно, врать не хочет, правду сказать не может. Но вундервафлей сей впечатрён не был. Я, если честно, тоже. В этом мире магия отстой, но по сравнению с пистолем, даже магия выглядит круто. Можно пистолю найти применение, но пока пожалуй спрячу и не буду никому больше показывать.
  
  Второй выстрел. Свинцовый шарик загнал аккурат в ствол яблони. Нет, не круто как-то, ожидал большего.
  
  Ствол прочистил, но больше засыпать ничего не стал. Убрал в сёдельную сумку, залез на Дружка. Который от звуков выстрела немного встрепенулся, но как оголтелый не умчался - и это хорошо.
  
  - Ты знал, что это, - произнёс Вольдемар, когда мы тронули коней обратно, в сторону охраны. - Видел.
  
  - Ты до сих пор не поверил, что я почти тридцать лет жил в мире, на голову превосходящего наш?
  
  Он покачал головой, словно отгоняя наваждение.
  
  - Неделю назад ты был ребёнком. Ребёнком, Ричи, не спорь. А теперь... Сложно всё. Спрячь, никому не показывай. Я буду молчать, - бросил он и дал коню по бокам, отрываясь вперёд.
  
  Поговорили...
  
  
  
  * * *
  
  
  
  Первое марта. Нет, не так - это у Ромы первое марта. Здесь это первый день месяца Мартиуса, месяца бога войны. Новый мать его год.
  
  Весь замок украсили разноцветными флажками и тряпками. В смысле парадными полотнищами. Все полы и стены, где можно выдраить - выдраили, двор от конского говна очистили. Наготовили вкусностей - причём для всех, от меня до последнего конюха . Кухни разные, но в людской сегодня готовили не хуже графской. Люди ходили в нарядных одеждах, что крепостные, что вольняшки, что бароны, мои вассалы - сразу с беглого взгляда и не поймёшь, кто есть кто, если не знаешь наверняка. Да-да, ко мне приехало сразу три барона, и все трое привезли на смотрины дочерей. Я в этот раз не ершился и не прятался, веселился со всеми. Чувствовал, после празднеств, после такого затишья, начнётся очень бурная деятельность.
  
  Что сказать по баронам? Обычные свиньи, каким был Рикардо до Ромы. Люди в целом не плохие, но дремучие. И невероятно бесшабашные - упоротые вояки, воинская аристократия, абстрактная доблесть превыше всего. Уговаривали меня организовать охоту, но я отказался - Рома ни икса в охоте не понимал, а Ричи завлечь его интересом не смог. Фигли в бедного загнанного зверя из лука стрелять, меня это не красит. Да и копьём добивать того, кто обречён... Пипец героизм! Вместо охоты выкатил им на дегустацию вина без счёту, и отличный выдержанный виноградный напиток скрасил сеньорам их грусть по бешеной скачке в погоне за зверем.
  
  Баронетессы... Классные девочки. Ни разу не девственницы, все три. Баронессы, мамы ихние, тоже ничего - двух из трёх попробовал. Никто не ломался, достаточно было лишь намёка. Третья тоже не ломалась, мягко, но бескомпромиссно обратила внимание на дочь и ушла. Ну, нет - так нет, отказ сразу и без альтернативы лучше, чем жеманство.
  
  Не скажу, что сеньориты и сеньорины чем-то в постели меня поразили. Самые обычные тёлки, каких и в моём мире валом. Опытные? Баронетессы - не слишком, видно, что постельную карьеру только начинают. В рот брала только одна, остальные кривились. Мамаши тоже кривились, и имели право - они дочек привезли, нечего им своим уменьем дочурок затмевать, сначала чадушко надо замуж выдать.
  
  Как-то читал по тырнету, дескать, в средние века все в говне купались и говном поросли, не мылись, все дела. И от всех за версту воняло. Неправда - касаемо мытья тут целый культ. Моются все, и часто. Причём женщины и мужчины раздельно, хотя точно помню, в Риме мылись вместе. Но тут хоть и по отдельности, именно в бане голый вид не шокировал, не особо женщины прятали прелести, когда мужчины и женщины менялись местами. Мы с баронами зашли в замковую терму и раздевались, они с дочерьми как раз растирались полотенцами и смывались наверх - одеваться в праздничное, так что там не засвет на засвете, а чистая обнажёнка была. И ничего. Потом только поусмехались, обсуждая с сеньорами достоинства сеньорин, разлегшись на лавках в парилке. Причём обсуждали только жён, дочери для сеньоров были либо табу, либо: 'Вот выросла, красавица, а ещё вчера на руках носил! А щас титьки больше мамки... Вот повезёт кому-то!' При 'кому-то' многозначительный взгляд на меня, но я не вёлся. Ну, мужики везде одинаковы, во всех мирах, и 'за баб' потрындеть - святое. Мне особо нечего сказать было, больше слушал.
  
  Парилка тут не как в русской бане, помягче, поприятнее. Называется как в Империи, 'термы', но с Римскими термами имеет мало общего. А потом пришли служанки нас натирать мылом и маслом... Не угадали, никаких непотребств, максимум - шлепки по попке. Непотребства потом были, когда сеньоры высохли и переоделись в своих комнатах, и спустились вниз, продолжать бесконечный пир. Вот там весело повизгивающих девок валяли чуть ли не на обеденном столе (шучу, не на столе, уединялись, но всё было предельно прозрачно). Девки были не против, никакого насилия, и я не парился. Не знаю, может дурашки хотели что-то ценное с 'сеньоров баронов' поиметь, но по мне глупо - бароны те ещё скупердяи.
  
  Так что не такой уж и плохой тут мир. И демарш Ричи, в запойном трёхмесячном угаре чудившем так, что эти же девки под лавки прятались, пришлось из деревни 'свежак' везти, не укладывался в голове. Это ж насколько скотом надо быть? Эта ситуация скорее исключение, чем правило. Более поздний опыт показал, что и вольные горожанки до благородного тела падки, я почти не встречал сопротивления и ломки. Так что...
  
  Недокатолическая церковь так на всё повлияла? Развитие мира уникальное? Не знаю. Но мне здесь в целом нравилось. Возможно потому, что я оказался в теле графа, а не крепостного увечного конюха, которого порют плёткой три раза в сутки для профилактики? Или девки-подавалки, меняющей бельё, натирающей господ в бане, приносящей пожрать и раздвигающей по команде ноги - всё это входит в её базовый функционал? Да-да, Анабель ещё повезло - очутилась в теле крепостной, но привилегированной.
  
  Намёки вассалов, дескать, сеньору графу неплохо и о женитьбе подумать, а то нехорошо без наследников, игнорировал. Шпынять меня, как в дешёвых сериалах, дескать, трахнул - женись, никто и не думал. И это хорошо, поначалу ждал такой подставы. Так что можно сказать, год я встретил отлично.
  
  Второго Мартиуса приехал муж Рыжика. Чуть-чуть из-за распутицы не успел к празднованию. Разговор с ним состоялся неинтересный и короткий - я пригласил его, 'своего любимого зятя', у нас погостить. Зять не отказался. На нас с Астрид, когда мы были рядом, посматривал сквозь прищур, но не произнёс ни слова. Из-за чего упал в моих глазах - я предвкушал хоть какую-то, но битву. Да прям, всё рассказали и донесли в лучшем виде - тут только на вид стены крепкие, а внутри тот ещё гадюшник, все обо всех знают и друг другу треплют. Сам 'слился'.
  
  Что по нему сказать? Невысокий крепыш, почти на голову ниже меня. На лице шрам. В боях участвовал, нёс службу на границе в молодости - на нашей границе, если что, герцог Бетисский туда своих вассалов посылает. Внешне такой брутальный, такой конкретный пацан... Но внутри - дерьмо.
  
  - Вон он, Виллириэль. Все зовут его Вилли, - шептала Астрид, показывая на эльфа в свите барона Кастильяны. - Десятник стражи, наставник мечного боя. В своём деле искусен, лучше мечника я не видела - все его за это уважают. И вот с этим красавчиком муженёк ночами время и проводит, вместо чтобы супруге своей наследников делать. Сука!.. - Она очень грязно выругалась.
  
  - Забей, Рыжик. Мы тебе получше найдём, - потрепал её по прекрасной головке.
  
  - Как? Как, Ричи, твою мать?
  
  Психанула, убежала. Я пожал плечами. Для дитя двадцать первого века слово 'развод' не было даже ругательным. Здесь это был страшнейший позор, на который мало кто решался, даже если очень было нужно. Ладно, придумаем.
  
  Ждать, пока гости разъедутся не стал - они не для того припёрлись, чтобы тут же свалить. Они меня охомутать хотят, дочку в графини протолкнуть - хрен их сбагришь. Тогда я не в себе был, на холодной башне прятался - намёк прозрачный; сейчас не прокатит. А потому четвёртого Мартиуса я, предварительно протрезвев, с утра по-тихому собрался, разбудил отходящего от вечернего возлияния Вольдемара и отдал приказ:
  
  - Готовь полтора десятка своих, поехали!
  
  - Но к-куда? Ричи, зачем? - спросонья и с бодуна не понял он. Греющая ему койку баронесса, которую я так и не попробовал, проснулась, уставилась на меня мутным взором, затем закрыла глаза и снова отключилась. А не так много я и потерял - красивее бабы Яги, но отнюдь не Василиса Прекрасная.
  
  - Я же говорил зачем.
  
  - Но... Второй день Мартиуса! - Он непечатно выразился.
  
  - Четвёртый.
  
  - Четвёртый. А ты!..
  
  - Солдат, труба зовёт! - уверенно похлопал его по плечу. Я сюда попал не для того, чтобы вино пьянствовать и баронеток с баронессами приходовать. - Чем быстрее уедем - тем дольше бог войны нам будет благоволить. Нечего время терять.
  
  Тихая Смерть застонал, но приказ выполнил. Через час полтора десятка воинов ближнего круга стояли у конюшни, держа боевых скакунов за узду. Слуги навьючивали на грузовых коней припасы на неделю пути - кроме овса, овёс всё же раздобудем по месту. Вид у всех был жалок, рожи распухшие, но держались парни молодцом - возлияния для бравого гвардейца дело привычное. Сумки, кроме еды, собрали заранее - несколько дней на подготовку было, так что я не переживал, что что-то забудем. Как в воду глядел. Самый помятый был Ансельмо - его наглую рожу тоже решил взять с собой, хотя он умолял оставить. Плохо верховую езду дескать переносит. Нефиг, сеньор будет жопу седлом мять - и холоп не треснет. Неча их расслаблять; уступишь в малости - потом ноги свесят. А в каретах пусть изнеженные барышни ездят. Да такие как барон Кастильяна, эльфолюб чёртов. Он, сука, в карете приехал, больше недели добирался (напомню, его жена верхами за три с половиной дня примчалась).
  
  Мартиус, Марс... Древних богов тут знали. И даже чтили. Не в смысле поклонялись - нет, все были искренними христианами. Но нет-нет, среди христианских символов проскальзывали языческие изображения, среди текстов встречались вставки о языческих богах, где, о чудо, последних не ругали. А на импровизированных алтарях то там, то здесь появлялись дары древним силам. Священники когда-то боролись с этим явлением, получили обратный результат, и уже лет как триста ничего не предпринимают, как будто проблемы никакой нет. Ну, поклоняется правоверный христианин языческому богу войны - так все же знают, что тот лишь одна из ипостасей всевышнего в прошлом. А сам всевышний - все ипостаси, всех богов в одном. Хочешь молиться одной, да ещё неформатной - твоё право, а горишь желанием почтить истинного бога - добро пожаловать в храм. Или вот женщина статуэтку Весты дома ставит, ребёнка хочет - ну да и пусть себе! Дети все от бога, никак без него не получится, хоть какими статуэтками заставься. Это ж тоже ипостась, иначе как может быть? Не было такого, чтобы люди без бога жили, просто раньше он не являл себя целиком и по-другому назывался. Един во множестве обликов. Это, конечно, не официальная версия - официально за такие слова тут от церкви отлучат (а это, поверьте, плохо, почему - потом расскажу). Но негласно общепринятая.
  
  Ещё тут знали Тора, Одина, Вотана... Локи. В общем, богов знали много, много кому поклонялись, но при этом истово верили в Господа. Не в Иисуса, 'господа нашего Иисуса Христа', а именно в первый божественный номер, и никаких других больше не было.
  
  
  
  Так я очутился в своём первом походе. Одном из бессчётных, бесконечных, нудных и тягомотных, но нельзя без них графу и владетелю. Как-то подсчитал, что в седле жопу натирал я тут гораздо больше времени, чем занимался всеми другими делами вместе взятыми. В дороге прошла бОльшая часть местной жизни. Так что не буду жаловаться - буду терпеть.
  
  После первого часа езды вспомнил песню:
  
  Ох, добраться бы скорей,
  
  Жопу ломит от езды.
  
  Погоди, мудак Кощей,
  
  Щас получишь ты...
  
  Как я начал понимать главного героя! Седло решительно натирало задницу, ноги ныли, руки затекали. От постоянного вверх-вниз и от унылого разнообразия серой весенней степи тошнило. Поскачешь так несколько дней, потом любого Кощея за свои страдания порешишь. При этом Ричи был относительно тренированный - часто отъезжал куда-то по делам отца (а заодно побухать в замках отцовых вассалов с баронской молодёжью). Несколько раз ездил в столицу и в Аквилею. Один раз - в Таррагону. Но и его зад оказался достаточно изнеженным, чтобы я всё проклял через три часа скачки.
  
  Хуже, чем мне, было только Ансельмо. Но меня это мало успокаивало.
  
  Ехали не быстро - берегли подвижной состав, то есть наших кляч. Боевые кони от вьючных и заводных отличались очень сильно - гораздо мощнее и выносливее, и нам надо было подстраиваться под скорость самой медленной грузовой лошади. Но в общем никуда не спешили, и это правильно.
  
  Сразу после полудня спешились возле какого-то ручья, и пока солдаты принялись копать выгребную яму (а вы думали как, все по кустам? Чтоб вокруг потом минное поле было?), разжигать костры, кашеварить и поить лошадей, я упал без сил на голую холодную землю, лишь подстелив плащ. Так и уснул.
  
  Через полчаса меня растолкал Вольдемар:
  
  - Всем плохо, вашсиятельство. Похмелиться будешь? - протянул медную фляжку. До фляжек тут практичные аборигены уже додумались.
  
  - Не-е-е! - уверенно замотал головой: 'Чур меня, чур!'.
  
  - А поесть? У ребят готово уже.
  
  Такое фамильярное обращение спускалось только ему, Ричи привык, а Рома диссонанса и не понял. Племянник наёмного убийцы, сам в молодости наёмный убийца, он был так себе как воин, зато хороший телохран. И... Ну да, убийца. Метание ножей, стрельба из лука и арбалета, махание мечом, орудование кинжалом. Подсечки и подлые удары. Скаутские штучки - рыбалка, костры, выживание в лесу и в степи. Мы с ним много соли в степях съели, и я это помню.
  
  - Я к костру, погреюсь. Шалаш не ставили?
  
  Его лоб прорезала морщинка.
  
  - Шатёр. - Сдержался, отповедь оставил при себе. - Так коней напоим, и дальше поедем. Шатёр на ночь будет.
  
  Шатёр это палатка. Не большая армейская, размером с огромное одноэтажное здание, но и не милиписьки туристические, привычные по Роминому миру. Небольшие шатры человек на десять-пятнадцать каждый. У нас их два - мой и общий; неможно мне в общем, не по статусу.
  
  Каша из котла. Общего, как у всех. Горячая. Воины ели по очереди, но мне без очереди положено. Сходил на яму - отлить, сполоснул в ручье руки (что, кстати, сделал только я - обратил внимание) и наяривал горячую пшенку с солониной. Круть! Воды попил с ручья. Да, знаю, надо кипятить, чтоб не было боевого поноса с кровью. Но тут у всех в принципе иммунитет хороший, раз выжили. Ничего не будет. Это когда много людей, и хозфекальные стоки в питьевые ручьи идут... Ладно, об этом думать после буду, когда в боевой поход пойду - а чуйка говорит, что не просто пойду, а достаточно скоро.
  
  Затем вновь скачка. На Дружка еле залез. Залезть залез, но жопа пипец болела! Ладно, не неженка, переживу. Стиснуть зубы, Роман, и никому не показывать, как тебе хреново! Вот этого тут не поймут в первую очередь.
  
  Скачка до вечера. Такая же неспешная, но очень нудная. Вечереет уже значительно позже - через четыре недели равноденствие. В месяце тут не тридцать один день, а тридцать восемь - сорок два; в марте ровно сорок. Но равноденствия и солнцестояния аборигены вычислили - имперского задела хватило. В целом дней в году четыреста пятьдесят шесть. Но мне показалось, что сами сутки короче. Проверить невозможно - час, минута и секунда это производные астрономических суток, а сюда я попал без часов, уж извините. Ах да, Луна тут больше раза в полтора - наверное она не так давно встретилась с планетой, и, соответственно, приливными трениями не успела её затормозить, как наша Луна нашу Землю. И находится ближе, и дни короче. Это мои теоретические суждения, понятия не имею, как было на самом деле. Одно точно скажу - как и наша Луна, местная так же находится в гравитационном захвате и повёрнута одной стороной к поверхности. И термин 'Обратная сторона Луны' тут есть, означает то, что ты никогда не увидишь или никогда не узнаешь.
  
  Это я умный такой, словей много интересных знаю, потому, что читать люблю. Фэнтезню всякую, в том числе про попаданцев и прогрессорство, и, конечно, НФ - от классики до современной сетературы. Люблю наблюдать на форумах НФ за битвами заклёпочников - сам гуманитарий, не лезу в дебри, но, блин, прикольно это всё читать! И сам много словей подхватываешь. Блин, говорю в настоящем времени, хотя больше в жизни никогда читать такие вещи не буду. Йоба...
  
  Сердце облилось тоской, душу взяла в тиски грусть. От нечего делать, принялся рассматривать окрестности. М-да, это не то же, что из отцовой машины, с удобной трассы, на Ростовские и Южно-Украинские степи глядеть. Но лучше смотреть хоть на что-то, ибо пока смотришь, забываешь о боли в заднице, медленно превращающейся в сплошной мозоль.
  
  Ночевали в деревне, первой на нашем пути в Аквилею. Избрал западное направление, чтобы совместить инспекцию с заказами Анабель, да и насчёт теплообменника пробить. Как я сам не догадался, что бронзой и медью занимаются отдельные люди - литейщики? Тоже кузнецы, но особые. Поддоны, подносы, жаровни, медные горшки, решетки на окнах и печах, детали интерьера, печати с вензелями - это к ним, а не к работникам по железу. Хоть буду знать. Они же и колокола льют - это вообще здесь хайтек. Надо бы переманить к себе кого из мастеров...
  
  Про деревню ничего не скажу - въехали по темноте, крестьяне уже спать легли. Нас всех определили на постой, меня вселили в дом к старосте. Староста с семьёй ушли спать к родне, в другой дом. Роме их выгонять не хотелось, но Ричи осадил - не поймут. Сам староста первым не поймёт, подумает, подвох, сеньор им недоволен. Да и как они будут тут, в моём присутствии? Сковано же будут себя чувствовать.
  
  Спал, как убитый. Проснулся от обалденных запахов - жена старосты готовила что-то пожрать. А я был капец голодный.
  
  Разговора со старостой не получилось. Он всё время раболепно кланялся, и за каждую нахмуренную бровь извинялся, кидаясь в ноги. Достал, блин! А хмуриться приходилось часто. После Роминого мира готический замок с удобствами в особой башне или в специальное модернизированное ведро под названием 'ночной горшок', без отопления и водопровода, смотрелся убого. Но он был идеалом сибаритства по сравнению с домами крестьян. Дом старосты был хотя бы тёплый. А вот у рядовых тружеников села... Короче, я ругался благим матом, стараясь это делать про себя.
  
  Нищета, нищета и ещё раз нищета. Люди, скажем так, сильно толстыми не выглядели - у многих детей кожа да кости. Это в глаза бросалось, но понял я это почему-то не сразу.
  
  - А по запасам что у вас? До урожая зерна хватит? - спросил я старосту, изучая стайку бегающей за нами детворы. Шли я, Ансельмо, отрок наставника Вольдемара и сам староста.
  
  - Дык, должно хватить, ваша светлость.
  
  - Должно или хватит? - Он меня бесил, я уже еле сдерживался.
  
  - Если надо - то и хватит... - бегающие в стороны глазки
  
  Хрясь!
  
  От моего хука старик отлетел в ближайшую лужу. Недоумённо привстал на локтях: 'За что' - читалось в глазах.
  
  - Встать! - очумело заорал я, из последних сил сдерживая рвущееся наружу безумие дара. Только бы не запылать - мне нравится этот камзол. Магу огня сложно замёрзнуть, и голиком смогу ехать, но графу показываться на людях без хорошего камзола... - Встать и дать чёткий отчёт! Сколько мер зерна в запасе? Сколько людей в деревне, включая стариков, женщин и детей? И хватит ли этого до нового урожая? Если ты не ведаешь, что в твоём хозяйстве - грош тебе цена, на конюшне запорю, гад!
  
  Мужик испуганно вытянулся в струнку и начал по-военному бодро отвечать: сколько мер в амбарах общины, сколько мер, приблизительно, у селян, сколько в общине мужиков, сколько ртов. С месяц до урожая не дотянут.
  
  - Как же собрались, чтоб хватило? - выцедил я, догадываясь, какой будет ответ.
  
  - Дык, экономить будем, вашсиятельство. Качай-траву добавлять. Кое-кто уже добавляет, у кого с запасами не очень. Я пока общинное зерно не даю - через месяца два пригодится. А то съедим раньше времени, дальше что?
  
  - Ансельмо, сколько у нас зерна на продажу в тот год ушло? - перевёл я стрелки на квестора.
  
  В деревне задержались до обеда. Надо было докопаться до всех нюансов и всё взвесить. Итак, нищета - это само собой. Но тем не немее, деревенские общины, а это минимально возможный орган управления крестьянами, следят, чтобы у всех крепостных была крыша над головой, чтобы у всех были поля для обработки и огороды - для себя. Огороды налогами не облагаются, но и жировать на них не сможешь. Только выжить. Картошки и кукурузы тут нет, нет и фасоли - то есть наиболее обеспеченные углеводами и растительными белками культуры отсутствуют. Это ужасно, ибо голод в Европе и в России удалось победить только после массового внедрения картофеля, а кукуруза - основа животноводства, то есть обеспечения мясом. Тут Америки нет, нет и продуктивных культур, а значит всё по старинке - пшеница - в еду, овёс - коням. Коровам - сено, в степях растёт хорошо, выпасы на юге континента почти до самой зимы. Но всё равно мало, не хватает, голодно.
  
  А потому параллельно все общины выращивают качай-траву - это что-то вроде нашего пырея. Культура жутко продуктивная, настырная, живучая - хрен выведешь. Сажать не надо - сама где хочешь вырастет, только занеси и запусти. Её и коровам можно, и людям - в муку, когда весна и запасы подъедаются. Вкус - отстой, пищевая ценность - ниже плинтуса, но выжить помогает.
  
  А теперь главное. Эта деревня недалеко от замка. Практически центр владений. И даже тут уже добавляют качай-траву. А что на дальних окраинах?
  
  При этом оставить крестьянам дополнительное зерно - значит не продать его, значит не заплатить гвардии. Замкнутый круг.
  
  По системе налогообложения зато всё не так плохо. Платит, конечно, налогоплательщик - хозяин большой семьи. Отвечает за всё головой. А вот в семье его может быть несколько взрослых сыновей с жёнами и детьми, или зятьёв. Все друг другу помогают - никому не хочется, чтобы деда/отца/тестя оприходовали. Но всех крестьян поголовно не третируют, и они могут уйти в другйю семью, к другому налогоплательщику. Так что количество населения, что я считал, можно смело вдвое увеличить.
  
  Вот такой семье в лице налогоплательщика староста нарезает землю. И с этой земли тот должен дать определённое, когда-то кем-то рассчитанное количество зерна. То есть фиксированный тут налог, но не 'с дыма', не с рабочих рук, не с 'головы', а с площади обрабатываемого надела. Можешь и больше надел взять - но больше и заплати. А далее... Урожайный год - шикарно. Засуха, или наоборот, мокрое лето - недоимки, и все сопутствующие ужасы. Тот год был средним по урожайности, и качай-траву уже добавляют в марте. Так что на Ансельмо я наехал зря - у него своя правда, он не о крестьянах должен думать, а о выживании графства в целом. Сцилла и Харибла - хрен проссышь, что лучше.
  
  После жарких дебатов пообедали, после чего я оставил несколько серебрушек, наказав старосте разделить на всех, кто кормил моих людей (нам всё лучшее дали, наверняка последнее, что было). Ансельмо ворчал, но я приказал заткнуться. Староста в ноги упал, благодарил, целоваться лез - в смысле ноги целовать. Удирал от него, как от прокажённого.
  
  ...И снова боли в натруженной заднице.
  
  Вечер встретили в поле - не стал я спешить и добираться до следующей деревни. Дороги подсыхали, но тракт всё ещё был больше похож на сплошную лужу, так что гнать я не разрешил.
  
  - Ребят, воздух свежий, природа... Подышим, развеемся!
  
  Воины окончательно протрезвели (вчера, как подозревал, тайком похмелялись, и отошли от Нового года только сегодня к обеду), съёжились и мои идеи не поддержали, но не спорили.
  
  Я их понял ночью, когда почувствовал, как тканевый шатёр продувает ледяной ночной степной ветер. Спальник на голой земле не добавлял комфорта, хотя, конечно, без спальников был бы вообще трындец. Шерсть своя - в восточных баронствах мои вассалы выращивают овец, вещи и спальники получаются тёплые. Спросил во время разбивки бивака казначея о рентабельности, и был разочарован - как в Англии в своё время не выйдет. Шерсть популярностью пользуется, но её почти везде выращивают, как вспомогательный продукт, особенно дальше на севере, где земли победнее. Космической рентабельности, приведшей в далёкой стране к огораживаниям, не получается.
  
  На следующий день с утра въехали в новую деревню. Староста её оказался почти копией прежнего, проблемы - те же, под копирку. Только этот ушлый старикан оказался то ли умнее, то ли повезло ему, но у них урожайность в том году выше была, и ПОКА ещё качай-траву в муку не добавляли. Но бабы деревенские уже активно её из общинных запасов мололи.
  
  Задница на седло больше не реагировала. Бледный Ансельмо, который на ночном биваке не мог даже стоять, передвигался на четвереньках, и сейчас был зелёный, но я старался быть выше его проблем. Ричи подсказывал, что реально не поймут, если ради холопа суетиться буду. И что, что привилегированный профессионал? Я, граф, переживаю с воинами все тяготы! Качусь не в повозке, не в карете, и даже не в коляске, а еду верхами наравне со всеми! Ем с одного котла! Сплю на такой же земле! Крутые графы и герцоги с собой кровати возят, блядей для привала, и даже складные бассейны - помыться. Ага, в том числе с блядями. А я все тяготы делю. Так что ничего, потерпит. Вольдемар мне после подтвердил в разговоре - мы ехали одни, бойцов разогнал кого в авангард, кого в арьергард, кого в разведку, а бледный Ансельмо задами ехал, глотая пыль, ловя на себе все брызги луж - ему не до наших разговоров было:
  
  - Ричи, ты молод, и я дал твоему отцу слово, что буду следить, чтобы ты не наделал ошибок. И раз молчу - у тебя получается. Что поехал наравне со всеми, ешь с одного котла - молодец, тебя в войске уважать стали. Пока ещё уважают не за дела - нет у тебя пока дел. Но за отношение. Поверь былому вояке, это много. Иные сынки благородных ничего кроме омерзения не вызывают, а служит надо - присягу давал. И до всего сам дошёл - погрел сердце старика.
  
  - Не прибедняйся, Тихая Смерть.
  
  - И не думаю. Я много умею, но и осталось мне не так много, чтобы этим воспользоваться. Если что, решай, конечно, сам, но и ко мне обратиться зазорным не сочти - плохому не научу. Ну и поглядывать буду - как Харальду и обещал.
  
  Затем он понарассказывал, как ездят со свитой герцоги в центральных провинциях королевства. Сибаритство, да. И вообще о нравах в центральных регионах. Он же дружинник, наёмный гвардеец, где платят - там и служит. Не все к гвардии так хорошо относятся, как мой отец.
  
  - Они забыли за какой конец меч держать, - добавил десятник под конец. - И в этом наша сила. Пока мы помним, что мы - воины, а не изнеженные хлыщи, мы сильнее их. Случись что, не они наши главные враги, а степняки. Запомни это.
  
  - Да, дядька Вольдемар. Конечно.
  
  Дальше зашёл разговор на крестьян, и старый десятник рассказал, что отношение к ним в центральных регионах просто нечеловеческое. У меня всё же предки людей берегли. Да, относились как к скоту, к инструменту, но своему скоту и своему инструменту! А своим надо дорожить. А там такого добра навалом - говорил же, бабы как не в себе рожают, а урожаи сильно ниже - незачем просто их беречь.
  
  - А восстают крестьяне часто? Ну, бунты устраивают? Я по малолетству не тем интересовался, дядька Вольдемар, - как бы извиняясь, развёл руками. - Просвети неумного?
  
  Десятник дунул в ус.
  
  - Бывают бунты, Ричи. Разок-другой в столетие там, разок-другой сям. Только ни для кого это хорошо не заканчивается. Ни для бунтарей, ни для владетелей. Ты правильно делаешь, что хочешь о людях заботиться. Будешь заботиться - не будет у тебя бунтов. Я вообще так скажу, не будь степняков, к тебе люд бы со всего королевства бежал, от господ спасаясь. Но степняки страшнее.
  
  Ну да, тут набеги, рабство... Я про себя мысленно вздохнул. Всё же не такое плохое графство мне и досталось. Мои люди по крайней мере лебеду едят, и в домах прохладно, но они едят! И у них дома есть! А там, по словам Вольдемара, не везде так.
  
  ...Как бы этих герцогов, блин, на предмет людишек потрясти? Им не надо - а мне в самый раз будут.
  
  
  Глава 8. Колосс на глиняных ногах (часть 2)
  
  
  
  Повезло в четвёртой по счёту деревне. Первые три были под копирку, но в этой мне сразу показалось что-то неуловимо иначе. Люди те же, в домотканой одежде - это такая серо-коричневая невзрачная, похожая на тряпьё, но на самом деле пипец прочная и ноская - реально можно всю жизнь носить и не сносить. Правда тут и жизни короткие. Длинные юбки, передники и убогие чепчики у женщин, штаны, накидки и шляпы у мужчин (учитывая летний зной и пыль, и шляпы, и чепчики вещь нужная). Смотрят на нашу кавалькаду так же - настороженно, на низком старте, готовые в любой момент дать стрекача врассыпную(и что, что у одного из воинов в руках штандарт графский: а вдруг обман и сейчас хватать/бить/насиловать будут?) Внешне - такие же убогие домишки из говна и палок, кое-где из брёвен, но было аж три строения из кирпича. Грубого, красно-коричневого, угловатого, убого смотрящегося даже издали, но кирпича. Я опознал только церковь. И кстати, почему-то в навершии был не крест, а просто шпиль. Два других дома оставались загадкой, и к одному из них мы и направились.
  
  - Муж сейчас приедет, за ним послали. - Вышедшая встречать нас женщина раскланялась, но не подобострастно, а с горделивой осанкой уважающей себя сеньоры. И смотрела нам в глаза. Без вызова, но в глаза же. - Располагайтесь, ваше сиятельство, сейчас невестки вас обустроят, а дети коней расседлают и напоят.
  
  Да, первым домом оказался дом старосты. Который отъехал смотреть поля - впереди была нарезка наделов, ибо вот-вот начнётся распашка, а разбивка наделов среди крестьян - самая важная часть его работы.
  
  О том, как тут взимаются подати, я понял только в начале похода. До этого не знал, ибо Ричи не заморачивался механизмами формирования конкретных сумм с конкретной деревни; платят и платят. Община здесь -представительство графа/барона на местах, в конкретной деревне, и одновременно полицейский аппарат с коллективной ответственностью налогоплательщиков за сдачу положенного. Староста обычно назначается, но в дальних деревнях селянам позволено иногда избирать его из своих, если граф/барон не против. Задача старосты - нарезка наделов перед посевной, сбор зерна, идущего в качестве подати, и решение мелких хозяйственных проблем селян на вверенной территории. Кто лучше проследит за всем, как не один из самих крестьян?
  
  Старосты были материально ответственны, отвечали спиной и головой за всё, что совершается в деревне. Феодал фактически появлялся наездами, правил суд, если нужно, давал всем люлей, а это обычно всегда нужно, и забирал причитающееся. Последним часто занимался не он сам, а доверенное лицо, правда, в сопровождении вооруженной охраны. Почему вопрос нарезки самый важный? Потому, что все земли при освоении поселения были кем-то посчитаны, с них высчитывалась средняя по больнице урожайность, и берущий надел крестьянин должен был отдать причитающуюся фиксированную часть урожая в качестве подати. Рома не понимал как обозвать эту выплату: оброк - не оброк, налог - не налог. В общем, отстёг сеньору (хозяину) его доли.
  
  Мастеровые не пахали и не сеяли, но могли отдавать свой отстёг как продукцией (если сеньору она требовалась, а только моему личному замку требовалось дофигищща гончарной посуды, мебели, гвоздей, кож, шерстяных тканей, одежды, тележных колёс и всего прочего), так и деньгами. Бондари, горшечники, кузнецы, плотники всегда пользуются спросом на торговых путях, а у нас много торговых путей - мы ж зерновая колония. Часто бывает, за мастеровых подати платит зерном сама община, из расчета что-то там по среднему, но их продукция бесплатно распространяется среди самих крестьян, плюс сами крестьяне от имени общины вместе с излишками своего зерна продают её, имея общинные средства на закупку всяких благостей. Пока мастеровых я видел только в округе замка, но тут, судя по дымам над тыном, когда мы подъезжали к поселению, они есть.
  
  Ах да, конечно же вопрос класса земель. Они-то кем-то посчитаны, и раз в десять-двадцать лет урожайность может корректироваться, но в целом каждый год реальный урожай разный, и всем хочется такую землю, где собрать можно больше, а отдать меньше. Так что сейчас, въезжая в четвёртое поселение, я был не склонен недооценивать роль старост в деревнях и сёлах.
  
  Память Ромы подсказывала, что у нас на Руси в основном использовали барщину - то есть делили поля на барские и свои, и отстёг давали с барского. Тут люди оказались на мой взгляд умнее - зачем барину (феодалу) поле, на котором крестьянин будет работать плохо? Пусть крестьянин на всех полях хорошо работает и имеет свой процент. Пока по отчётам старост получалось, что мне отдают в среднем четыре пятых урожая. Одна пятая - это себе и на посев. Получается... Урожайность десятикратная? Ну, в среднем по больнице?
  
  ...Или это только здесь, на плодородном юге так?
  
  И вообще, десять раз это много или мало? Мало данных.
  
  - Ваше сиятельство! - Староста приехал верхом, в сопровождении двух отроков. Просилось это слово, ибо Рома связал его с воинской службой. Это были юноши с воинской выправкой, хотя не воины, и с дубинами у сёдел. У самого старосты к боку был прикреплен кинжал. Не меч, но всё же оружие, которое крестьянам запрещалось иметь в мирное время, то есть когда нет набега степняков.
  
  Мужичонка слез с коня и... Вытянулся передо мной в струнку. Опустив глаза, я увидел обрубок деревяшки, которым заканчивалась одна из его ног.
  
  - Ваше сиятельство! Отставной десятник стражи Олаф Дубовый Щит прибыл! Готов дать подробный отчёт о состоянии вверенной деревни!
  
  Ипать-колотить, ветеран! Не крепостной. И не вольняшка - вольняшки тут проходят как одно сословие, а воины (простые, не феодалы) - другое, более привилегированное.
  
  - Молодец, воин! - вырвалась похвала. Действительно, задорный старикан. А ещё люблю инвалидов, которые вот так никогда не унывают.
  
  - Рад служить вашему сиятельству!
  
  Лицо Олафа было покрыто сетью шрамов, один из них, серьёзный, выделяющийся на фоне остальных, над глазом, рассекал лоб почти надвое. Я показал на лавку во дворе - тут была и такая, в тени беседки, по ранневесеннему времени не зелёной, но оплетённой побегами... Винограда? - Присядем?
  
  - Так точно! - Староста согласно кивнул и заковылял к беседке. В доме разговаривать не хотелось - там слишком сильно пахло вкусностями, что готовили жена старосты и невестки. Квестору указал сесть с другой стороны.
  
  - Рассказывай, Олаф, - довольно усмехнувшись, начал я. - Первый вопрос - почему Дубовый Щит?
  
  - Так ведь, ваше сиятельство, молодым был, глупым. Сделал щит из дуба. Да толстый такой, тяжёлый - еле удержишь. Вся сотня смеялась. Вот и прозвали. Потом сделал нормальный, из ясеня, по руке, но прозвище осталось.
  
  Судя по памяти Ричи, не все деревья нашего мира есть здесь, и есть здесь какое-то количество собственных уникальных деревьев. Но дуб тут точно в наличии. Тяжёлый и неудобный, но прочный.
  
  - Хорошо. Ну, давай по остаткам, сколько ртов и рабочих рук?
  
  - А если, ваше сиятельство, я вам покажу? Заодно по месту и обскажу?
  
  Хмм... Прежние старосты так разговор не начинали.
  
  
  
  Мы неспешно обходили вверенных старосте селян, и про каждого тот что-то рассказывал. У кого какое горе, у кого одни девки - работать некому, еле перебивается, а семья большая, ртов много, и он от общины вынужден помогать (виноватый взгляд, но я не ругал, согласно кивнул, и старик расслабился). У кого сколько скотины, и кто пастухами работает. И почему. Потом повёл в таверну - это было третье каменное здание, но пока что пустующее - сезон не начался, редких путников было мало. Вот ближе к лету сюда товар купцы повезут, а осенью - зерно отсюда, тогда и доход с таверны будет.
  
  - ...Вот так вот и оказался здесь, ваше сиятельство. Спасибо батюшке вашему. Вон, двоих сыновей вырастил, хочу на службу отправить, да только не знаю, по какой линии. Дворянство ваш батюшка даёт неохотно, к баронам идти - западло. - Он сказал другое слово, литературное, но сознание Романа 'перевело' на понятный ему с иберо-романского именно так. - Пока пусть дома сидят, а ежели понадобятся воины вашему сиятельству - отпущу. Только... Им бы воинскую науку в строю изучить. Тут с меня каков учитель?
  
  А это было открытое прошение взять в гвардейскую сотню. Это я и без памяти Ричи понял. Что ж, заслужил старик, но есть слово 'прецедент'.
  
  Я про себя и так и так прокручивал ситуацию, пока ехал - а чем ещё тут заниматься? Бароны меня напрягают, не дисциплинированные они. Но зато, блин, они реальная военная сила, и что важно, дешёвая! Дармовая! А если раздать наделы напрямую рыцарям, сделав их помещиками... Или дворянами? Да блин, как правильно-то?! Короче, прямыми вассалами, но не с баронскими замками с кучей деревень, а с небольшими деревушками на прокорм? Минуя прослойку баронов? Тогда капец можно на гвардии сэкономить! Но если и они начнут взбрыкивать при мобилизации? Всё же 'поднять' двадцать три барона - это одно, а где, по каким кущерям ловить сотню-две отдельных рыцарей?
  
  Да и крестьян эти прямые вассалы драть начнут так, что существующая сейчас эксплуатация раем покажется. Ибо оружие и боевой конь стоят пипец дорого. Всё равно придётся им помогать финансово. Но при этом упадёт моя централизация земель, управляемость. Сейчас я продаю купцам зерно, вожу где хочу, храню где хочу, и деньги от продажи трачу на что хочу. А тут перестану в принципе что-то решать. 'Мой надел - моя ответственность, шли бы вы в свой домен, ваше сиятельство?'. Надо будет обмозговать, пока еду. Но эти два отрока пока пусть едут к Вермунду - учиться.
  
  - Посылай, Олаф, их в Пуэбло. Напиши сотнику, я резолюцию поставлю, пусть отроками возьмёт. Пока - в гвардию, а там видно будет. Но если прямое дворянство дам, как посмотришь?
  
  - Рад служить вашему сиятельству! - снова вытянулся староста в струнку.
  
  - Олаф, не ты будешь служить, а сыновья, - усмехнулся я.
  
  - Я - отец, - парировал он. - В ответе за них. Так что и я буду лямку тянуть, только здесь, на земле. С хозяйством помогать. А то не знаю, как тяжко в походах за всем уследить, что дома делается! - Он грустно усмехнулся.
  
  Нет, наверное идея неплохая, вон, личная преданность так из всех щелей и прёт. Но слишком много прямых рыцарей тоже нехорошо. Может сотни две набрать и пока хватит? Дворяне всё равно преданнее гвардии.
  
  - А вот тут у нас мастерская Луция. Он - кожевник. Запахи дай боже, но то ж дубильня, не смотрите так, вашсиятельство. Оттого так далеко за тын и вынесли.
  
  Кстати, это первое село отделённое от внешнего мира бревенчатым частоколом. Три предыдущих имели чисто земляные укрепления - ров и вал. В принципе, от случайных набегов степной конницы спасут и такие, а от штурма не спасут и деревянные стены - это логично. Но тын из брёвен на гребне вала всё же солиднее смотрится.
  
  - Ну-ну, давай по кожевнику, - продолжил знакомство с вверенным ветерану объектом.
  
  
  
  Село называлось незамысловато по-фэнтезийному, 'Воронье крыло', и было торговым, а потому богатым. Через него проходил тракт от Аквилеи до Пуэбло, по которому вывозили зерно из центральных частей провинции. Пользовались им не так, чтобы много народа - в сезон до замка можно было добраться по Светлой. Но прилично. Да и Светлая не всегда судоходна, да и иногда кое-какие грузы проще/быстрее доставить колёсами. Так что тут были и таверна, и церковь, и образцовый тын. И крестьяне все поголовно вооружены дубинами и умеют из лука зверя бить.
  
  В итоге я остановился у старосты, воины, кроме двух приставленных Вольдемаром телохранов, в таверне. Цены трактирщик не драл, взял с нас только за еду и овёс, но всё же взял, не 'подарил'. Я его понимал - граф-то я граф, хозяин земли, на которой его бизнес и дом, взятка в товарном виде - вещь святая... И в сезон он бы так и сделал... Но сейчас ему семью кормить надо, а до сезона далеко.
  
  - А как в целом торговлишка? - спросил я под вечер, после очень обстоятельной экскурсии, когда мы с Олафом культурно расслаблялись в памятной беседке под хорошее местное пиво. Было холодно, но староста хорошо оделся, а я - маг огня, в принципе не замерзаю.
  
  - Раньше лучше было, - неоднозначно пожал плечами старый воин. Языки уже заплетались, но мы не торопились, проговаривая слова медленно. - Севернее сильно разбойники пошаливают, вот и боятся. По Светлой больше ходят. Ну, кроме как по воде не пройдёт. Разбой он, в-вашсият-тльство, торговле не способствует.
  
  - Но-но! Ты меня ещё макроэкономике поучи!
  
  - Мак-к... Чего?
  
  - Наливай, говорю.
  
  А вот тут он меня удивил. Пока я ещё не слышал про разбой в своих владениях. Хотя как граф обязан был знать в первую очередь. То есть, разбой в графстве - это ОБЩЕИЗВЕСТНО, а у меня проблемы как раз с общеизвестным. Мля!
  
  - Давай п-поподробнее. Где бесчинствуют? Сколько их? Как часто нап-пдают? На кого?
  
  Бывший десятник нахмурился, мысленно собрался и выдал:
  
  - Где - знамо где, у Кории, где ж ещё. Там дорога раздваивается - одна на Мериду идёт, через Санта-Магдалену. Одна на Овьедо поворачивает, к столичному тракту. Там и безобразничают.
  
  Почесал подбородок, хлебнул пива.
  
  - Кого и как грабят - неведомо, но если бы часто - там бы вообще не ездили. Но весь этот год слышал, раз пять-семь... Восемь, - уверенно произнёс воин. - Восемь раз, точно! И все разы с кровью - всех купчишек убивали. Не, ну и одиночные торгаши пропадают, не без того, но их-то кто считает?
  
  - А восемь это...
  
  - Ну, то купцы уважаемые! Гильдейские! Их все знают.
  
  Я непроизвольно сжал кулаки, борясь с очередным проявлением усиленного дара. И алкоголь как-то не очень помогал, скорее мешал. Но староста уже дошёл до кондиции и не торопился менять тему:
  
  - Так что в этот год готовьтесь, ваше сиятельство, цены на хлеб вниз поползут. Или легат начнёт пошлины на погрузку взвинчивать.
  
  - Зачем? - не понял я.
  
  - Ну, дык все по реке захотят приплыть, и в порту загрузиться. А значит и лодочники брать больше будут. И магистраты королевские за погрузку. Землёй же купцов меньше прибудет. Вот и придётся дешевле отдавать.
  
  Я таки вспыхнул. Правда в последний момент успел скинуть пламя в сторону, поджигая одиноко стоящий посреди двора тополь.
  
  - Ого! - Староста привстал с выкаченными в изумлении глазами. Мне же стало стыдно - взял и деревце спалил, которое никому не мешало. Наоборот, летом в зной тень давало.
  
  - Сколько должен за дерево? - буркнул я, окончательно беря себя в руки, видя, как из дома выскакивают люди и активно ограждают дерево от любых воспламеняемых предметов. А вот и сыновья Олафа, с топорами - сразу рубить принялись, в сторону, где можно быстро потушить.
  
  - Дык это... Не надо, ваша светлость, - махнул рукой староста, не напрягшись. А чего напрягаться - люди есть, проблему решают - его управленческая задача выполнена. - Новое посадим. А место вашим именем назовём и беседку туда перетащим. Будем токмо уважаемых людей сажать.
  
  
  
  В доме было три спальни и общая гостиная. Мне выделили дальнюю, непроходную спальню. Я попросил, что, если не стесняю - не уходить, так как они не какое-то скотобыдло, а верные мои вассалы. Дескать, не унижайте принижением своего достоинства. Так что семья старосты осталась, но дети вели себя будто шёлковые. Два сына, один с женой и мелким, второй сын пока без жены, и дочь с зятем. Как я понял, тут проще смотрели на то, что дочери в дом мужей приводят, это не зазорно, как в одной знакомой мне стране в недалёком прошлом. Почему? Наверное потому, что жизнь тяжёлая, любые руки не помешают. Сюда в любой момент могут степняки прийти, разбойный люд шалит, просто нехорошие люди, бывает, проезжают. Наёмники разные, солдатня, прочая сволочь. Кто угодно может забрести и напасть на одинокое селение, особенно если оно богато. Опасные места, наши степи. А раз так, то пусть дочь мужа приводит - лишний лук и лишний дрын при обороне не помешают.
  
  Оружие крестьянам иметь запрещено, но охотничий лук оружием официально не считается (правда воина в броне из него убить практически невозможно, разве случайно, но бездоспешного татя - вполне), рогатина - короткое толстое копьё - тоже, а топоры и деревянные дубины - сам бог велел. Так что даже крепостные имеют шанс отбиться, работая группой.
  
  Лекцию об этом, оформленную в виде воспоминаний бывалого ветерана и бывалого (уже) управленца села я как раз и слушал последние часа два после заката. Было очень интересно, пиво развозило всё более, и меня потянуло пофилософствовать. Ибо хоть я и был наполовину Ричи, плоть от плоти этого мира, но я был наполовину и Ромой, переполненным моральными терзаниями от вида средневековой несправедливости.
  
  - Слушай, Олаф, видно же, что заботишься о своих людях. Не потому, что графская собственность, а просто... Ну, не безразлично тебе, как они живут. Отчего так?
  
  Олаф почесал подбородок - он так всегда делал, когда собирал мысли в кучу и глубоко задумывался.
  
  - Дык, вашсиятельство, я ведь сам из простых, из крестьян. Королевских правда, но там жизнь тоже не сахар. И от рождения не Олафом звали, а Освальдо, это меня ваш дед, когда забирал, перекрестил. Ну, когда я ему жизнь спас.
  
  Эту историю он тоже рассказал. История банальная - ехал, увидел место побоища благородных, трое были живы, погрузил на телегу и привёз к деревенской лекарке. Один из двух умер, двое выжили, в том числе мой дед. На деда была устроена засада, он с десятком там каким-то боком ехал... Вроде к сеньоре одной, заночевать... Ну, в объятиях оной сеньоры. А тут то ли муж, то ли другой её родственник каку-бяку сделал. Наши погранцы показали класс и отбились, но и сами почти все полегли. Бывает, это в текущем мире в порядке вещей. Ну, и дед его после выздоровления забрал, благо крестьянин королевский, внёс положенную стоимость и выправил грамоту на отрока своей гвардейской сотни. Не в вольные, а сразу в воины. Это тоже тут норма - в простые воины, в мясо, несложно выбиться. Это владетелем можно только родиться.
  
  - Они, вашсветлость, тоже люди, - эмоционально, с пьяным надрывом продолжил староста. - Простые, низкие, не как мы. Но... Люди!
  
  О как! Бунтарь у нас Олаф получается. Против системы прёт. Мартина Лютера из него не выйдет, но общепринятые нормы морали отвергает. Наш человек.
  
  - Вот я и стараюсь, чтобы по-людски у меня жили. Хотя б у меня, на других бог есть. В обиду не даю, но и кто ленится - без спуску, сам воспитываю. - Он сжал кулак - в свете масляного фонаря, освещающего стол, смотрелось это сурово.
  
  - Скажи, а можно ли как-то жить, чтобы без крепости? Чтобы люди рабами не были?- развивал провокацию я. Ибо я ЗНАЛ ответы. Готовые, испытанные временем. Местным же можно до них только дойти. Что дано не просто не каждому - вообще не факт, что кому-то в данный момент времени дано. Так что очень интересно посмотреть, что думают аболиционистски настроенные аборигены, так сказать интеллектуальная элита этого забытого высшими силами уголка Сущего.
  
  - Хых! Эк вы, вашсиятельство, шутник! Загнули! - Староста снова почесал подбородок. Но он ДУМАЛ. Думал, понимаете? Не воспринял вопрос как первоапрельский или пьяный лепет.
  
  - Олаф, я с-срьёзно, - давил я. - Вот пр-редставь, я завтра всех холопов отпущу. Разом. Вольную дам. Только какой прок от этого будет? Кто из них р-реально может свободой воспользоваться и на ноги встать? Десятая часть? Пятая?
  
  А ведь я их тогда кормить обязан не буду. И те, кто не поймёт, как себя в-вести и будет по старинке в-всё делать, из под палки... А палки-то нету! - сделал я огромные глаза. - Ну и сколько их в первый же год подохнет?
  
  Староста задумчиво молчал.
  
  - М-многие не с-способны сами за себя решать, не приучены, п-пнимаешь? Над ними всегда кто-то был. С-сеньор, староста, надсмотрщик. Н-никогда они не пр-ринимали р-решений. И тут не будут. Побоятся. Что потом с ними делать?
  
  Староста без напоминания разлил остатки пива из небольшого пузатого бочонка вначале мне, потом себе, потряс пустым бочонком и залпом опорожнил свою мощную деревянную кружку. Тут все кружки мощные и деревянные.
  
  - Эт верно, в-вашсиятельство. Сдохнут. Как есть сдохнут. - Вид Олаф имел ошарашенный. Видно Мартин Лютер думал о гуманизме, но так далеко не просчитывал. Ибо это же противно порядку вещей, такого просто не может быть, так чего голову ломать?
  
  - А с-с другой стор-роны, - продолжал я, - и м-моё х-хозяйство расстроится. Освобожу, они работать не будут, и мне податей... Не будет. Как же я смогу тогда войску ж-ж-жалование платить? И войско разбежится.
  
  - Р-разбежится, - согласился потрясённый староста, офигевая от ужаса описываемой мной катастрофы.
  
  - И с-сюда степняки придут. И вс-сех в рабство угонят, нахрен. И тебя, и меня, и их. Получается, я вдвойне хуже сделаю? Нахрен тогда так делать?
  
  - Нахрен, - кивнул он.
  
  - Но дык они же ... Л-л-ююююди! - потянул я это слово. - Как, как мать его, Олаф, их освободить!
  
  Я успел вскинуть руку вверх, и факел ушёл в небо. А там плазма постепенно рассеялась - на сей раз я вреда не причинил.
  
  - Как быть, Олаф? - повторился я, чувствуя себя чуть-чуть трезвее. А потому также приложился, осушив почти литровую кружку за присест. - Я ведь з-знаю, что они - люди. Только не говори никому - секрет это!
  
  - С-слу... Ик!.. Ш-шаюсь, ваше сиятельство. Никому! - Он провёл рукой по горлу.
  
  - Но освободить-то их н-надо? Чтобы людьми были?
  
  - Всех - не получится, - уверенно покачал он головой. - Лентяев н-не надо. А их, твоя св-втлсть, знаешь сколько?
  
  - Но не лентяев же больше? Как быть, Олаф, мать его за ногу?!
  
  - Так эта... Думать надо.
  
  - Что думать?
  
  - Ну, что делать. Не лентяи они... У них, вашсиятльств, есть эта... Ответственность, во!
  
  - Учи меня жить ещё! Знаю, что есть. А вот как её найти, чтобы она проявилась?
  
  Он глубоко задумался. Я же чувствовал, что при внешней нереальности происходящего, разговор этот будет иметь колоссальные последствия. Пьяный базар? Побойтесь господа нашего (просто господа нашего), конечно пьяный базар. Только тутошние местные в алкогольном состоянии десятилетиями живут, контролируя лишь увеличение и уменьшение промилле в крови.
  
  - Вашсиятельство, эта... Учить их надо. Ответственности. За решения свои, за то, что делать дальше будут. Неможно сразу всех, надо постепенно, обучаючи.
  
  - Так КАК это сделать, Олаф? Как обучить? - повторился я. - Как воспитать? И как это с-сделать, чтобы армия н-не р-разбежалась? Не обратно же потом холопить?
  
  - Холопить не надо. - Он отрицательно замотал головой и снова задумался. Ну да, охолопить тут страшнее смерти наказание. Умираешь ты человеком, в человеческом достоинстве. А после того, как станешь вещью... Вещью и умрёшь. И дети твои вещью будут. - Я, вашсиятельство, так скоро ответ дать не смогу. Время надо.
  
  - Сколько времени? - в лоб спросил я, чувствуя, что хватит пить. Ричи был не согласен... Но Рома понимал, что завтра скакать на Дружке, долго-долго, и как сильно будет мутить. Блевать с лошади - та ещё жесть. И камзол жалко.
  
  Он пожал плечами.
  
  - Месяц? Два? Три? Обмозговать надо, с товарищами посоветоваться.
  
  - Боевыми? - для чего-то переспросил я.
  
  - А то. - Кивок. - И это, вашсиятельство, пойдёмте-ка уже спать. А то я как-то с ног валюсь, не чувствую, эта, ножек... - И в подтверждение своих слов он, попытавшись встать, плюхнулся у входа в беседку.
  
  Я попытался повторить его подвиг, и тоже плюхнулся, правда завалившись спиной назад.
  
  Потом меня взяли под руки, кто-то сильный, и... Я ничего не помню.
  
  
  
  С утра было хреново - ничего не сказать. Но хреново было не только мне. Вольдемар с воинством приползли не намного лучше - в таверне ночью было весело. Даже Ансельмо ко мне привели шатающегося, а ещё с фингалом и в синяках.
  
  - Эта... Вашсиятельство... Он у Хуго Лысого ночевал. На сеновале, - оправдываясь, доложили приведшие его два мужика из аборигенов. - Ну, ему Хуго малость накостылял. Человек ваш, графский, сказали не калечить, так что вот... Только так. По другому, совсем без костылей, неможно было.
  
  - А чего костыляли? Места жалко? - злобно усмехнулся я. Не люблю когда слабых обижают. - А чего его в дом не пустили? Давай, я за его постой заплачу.
  
  - Так он же ж с женой евойной ночевал, - охотно пояснили побледневшие крестьяне, поняв, что дали не всю информацию. - Ну, Хуго Лысого. Супружницей.
  
  - А... Тогда за дело, раз с женой. - Указал на лавку в углу гостиной залы старостиного дома. - Туда его сажайте, пусть посидит.
  
  Мужики облегчённо вздохнули, выполнили требуемое и поспешно ретировались.
  
  - Бабник хренов, - пробормотал я. - Граф, понимаешь, без девок спит, а этот...
  
  - Тю, так чего ж вашсиятельство не сказали? - А это голос жены старосты от входа в кухню. - Мы б мигом вам нашли. Самых лучших!
  
  Я обхватил голову - бедный я бедный!..
  
  - Вот, вашсветлость, сын мой старшенький. Уверен в нём, как в себе. Не подведёт.
  
  Мне уже седлали коня, я после домашних харчей даже немного просветлел умом, но что говорит староста, о чём он, не понимал.
  
  - И? - потянул я. - А ты куда? В отставку?
  
  - Ну... - Олаф замялся. - Дык, пока рано ещё. Вернусь, как задачу вашсиятельства решу.
  
  - Задачу... - многозначительно апризнёс я, пытаясь вспомнить, о чём вчера говорили и какую задачу я ему ставил.
  
  - У меня два друга по окрестностям в старостах. С одним в десятке служили, с другим в сотне. Мужики толковые. Может чего умнее меня удумают, подскажут. Мужики неглупые. Да и ещё есть с кем посоветоваться.
  
  Я молчал. Он продолжал:
  
  - Думается мне, что человек, чтоб за себя отвечал, ответственность должен понюхать. Как мы в казарме, когда зелёными отроками службу нюхаем. Чтоб цену поступкам знал, как мы знаем. Когда на бой идёшь, оно того, вашсиятельство, много такого передумаешь, что потом жизнь иначе видится. Но неможно же всех в строй поставить? Работать же кто-то должен?
  
  - Должен, - согласился я.
  
  Блин, о чём он вообще? Мартин Лютер хренов.
  
  - Вот мы и обмозгуем, как поступить, чтобы значится, и войско было чем содержать, и достойных из холопства освободить, чтобы польза от них была. И им самим, и вам, как графу, и нам, как вашим подданным.
  
  - Отличная цель, Олаф! - Я пожал старику руку.
  
  - Значит отпускаете?
  
  Я снова нахмурился, так и не поняв, в чём сыр-бор.
  
  - Я это... Ну, месяц поезжу. Ну два. Ну или три - как повезёт. А потом, ежели чего удумаю, сразу к вам в Пуэбло и приеду.
  
  Кажется, до меня начало доходить. Старый ветеран наш мозготрёп под пиво воспринял как приказ. Йокарный папандопуло! Вот это монтана!
  
  ...А с другой стороны, а может он хотел такой приказ услышать? И услышав подобное, был морально готов, и сразу взял быка за рога? Мля-а-а-а...
  
  - Езжай, - радостно дыхнул я на новоиспечённого Лютера перегаром. - Езжай, Олаф. И ежели чего - да, давай сразу ко мне. Тебе какие-нибудь бумаги нужны? Ну, сопроводиловка?
  
  - Ну... - Он задумался. - Разве только грамота, что я - ваш человек. Чтобы ваши люди мне, где можно, помощь оказывали и вреда не чинили.
   - Пиши. Сам пиши, меня уволь! - Непроизвольно схватился за голову. - А я вензель поставлю.
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"