Кусков Сергей Анатольевич : другие произведения.

Ангел с пламенными крыльями-1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    1й том "Ангела" (Золотая планета-10)
    Крупнейший производитель военной техники в Солнечной системе. Глава всемогущего департамента безопасности, "федеральной полиции" Венеры. Клан финансовых магнатов, способных без напряжения купить среднее государство на Земле. Олигарх, мечтающий устроить на планете переворот. Бывший муж королевы и отец наследницы престола, которого обоснованно считают теневым правителем. Криминальные авторитеты и наркобароны, "держащие" всю местную "подземку". Марсианская и имперская разведки. Силы, без которых эта планета не вращается, сошлись в борьбе друг с другом, в которой союзники ситуативны, и предать которых, ударив в спину ради достижения большей выгоды - святое дело.
    А началось всё с преступления. Не слишком жестокого, не слишком кровавого, одного из тысяч, происходящих на планете каждый день.Но случившегося не с кем-нибудь, а с близким человеком Хуана, юного ангела, королевского телохранителя. Который и раньше шел на всё, чтобы защитить своих, теперь же готовый привлечь к своей вендетте и бога, и чёрта - что ему какие-то олигархи и небожители?
    Ред. от 4.11.2017
  Сергей Кусков
  
  АНГЕЛ С ПЛАМЕННЫМИ КРЫЛЬЯМИ
  Том 1
  
  Пролог. Разговор Серьёзных Женщин
  
  Октябрь 2448, Венера, Альфа, королевский дворец
  
  Попасть на приём к королеве сложно. Некоторые ждут его месяцами, некоторые годами; большинство же не попадает на него никогда. Есть при дворе даже бизнес такой - протолкнуть королеве ту или иную идею, того или иного человека в обход официальных процедур. И как бы негативно она к этому бизнесу ни относилась, поделать с ним ничего нельзя.
  Сейчас она общалась с человеком, прошедшим все муки ада, но прорвавшимся со своим вопросом к ней на прием. Вопросом житейским, не требующим вмешательства монарха. Но если бы все шестеренки государства работали исправно, она вообще сидела бы без дела!
  Очередной пенсионер, ветеран трёх войн, представляющий других пенсионеров-ветеранов, жаловался ей на губернатора провинции, который нехорошо с ним и его товарищами обошелся, забрав нужную для их общения и поддержки друг друга недвижимость. И губернатор этот не простой смертный (хотя простые смертные губернаторами в принципе не становятся), а второй человек одного немаленького и небедного клана, родной брат супруги графа Ортеги. Управы на такого человека не найти; любой, перешедший ему дорогу, становится врагом целой группы кланов во главе с одним из лидеров 'несвятой троицы'. А это равносильно приговору.
  И это здесь, в столице. У себя в Санта-Катарине человек с подобными связями вообще бог, повелитель Вселенной. Так что маленьким людям остается искать справедливости в далекой столице, надеясь на свою королеву, мать-защитницу, справедливость последней инстанции. И пока её еще можно найти, пусть даже пройдя сквозь все круги ада.
  То, что этот человек пробился к ней, показатель не 'демократии' или 'заботы о гражданине', декларируемой верхами. Это заслуга того, что их общество насквозь милитаризовано, а армия играет в нем не последнюю роль. Все еще помнят её мать, и особенно её отца, и по привычке боятся военных, которые под умелым руководством способны выкинуть фокусы. Так что у ветерана шансы были - его побоялись тронуть и 'отшить' слишком уж явно. Но если бы планете не грозила в обозримом будущем тотальная война за выживание... Лея даже не представляла, в какую клоаку бы скатилась Венера. Ведь только ветераны и могут к ней пробиться; простые работяги, предприниматели средней руки, малочисленные общины и меньшинства такой возможности практически лишены.
  В общем, Лея слушала жалобы человека, кивала, мысленно наметив план решения его проблемы, и думала о глобальных вещах. И очень удивилась шуму в приемной. Двери ее кабинета были хорошо изолированы, и любой шум, слышимый здесь, означал, что там творится светопреставление. Она интуитивно напряглась, подобралась, выдвинула ящик с игольником. Через секунду дверь подалась вперед (она слишком тяжелая, чтоб быстро распахиваться), звуки шума влетели внутрь:
  - Пусти! Пусти, я сказала! Я всё равно войду! - гремел голос пытавшегося вломиться в её кабинет человека.
  - Не положено!.. - пытались противостоять его обладательнице сразу две 'старые девы', но без видимого успеха.
  Услышав этот голос, королева расслабилась и задвинула игольник - это не покушение. Стало понятно, почему охрана допустила такой шум, не скрутила дебошира. Скручивать командира, которому номинально подчиняешься, не принято. Очевидно, девочки пытались заслонить дорогу Мишель телами, всячески избегая силового контакта, но белобрысая, так же избегая контакта, перла напролом так, что они не смогли её удержать.
  Дверь распахнулась сильнее, и глава корпуса её телохранителей всё же влетела внутрь. Две охранницы, было повисшие на её плечах, подались в стороны, и, согласно протоколу, встали слева и справа, готовые пресечь любые поползновения на жизнь сеньора. Мишель так же замерла, понимая, что ТЕПЕРЬ, рядом с нулевым объектом, они могут её и грохнуть, и будут правы.
  - Она была очень настойчива, - вышла из-за спины златоволосой начальник поста. Сзади Мишель приготовились хватать под руки или валить на землю (по обстоятельствам) еще две ее подчиненные. - А устраивать цирк в приемной я не рискнула. Там люди.
  - Всё в порядке, оставьте нас, - благосклонно кивнула королева, показывая, что не злится.
  Девочки охраны переглянулись друг с другом, но одна за другой начали покидать кабинет.
  - Точно ничего не нужно? - Начальник поста обернулась в дверях.
  - Нет. - Улыбка. - Если королеву нужно защищать от главы её корпуса телохранителей, то грош ей как королеве цена. Идите.
  - Сеньор, у меня срочные обстоятельства, нужно поговорить со своей ближницей, - кивнула на Мишель. - Подождите в приемной, мы продолжим разговор, как только я закончу.
  Сеньор коротко кивнул и повиновался:
  - Конечно, ваше величество! - Посетитель был благодарен уже за то, что его выслушали.
  - Слушаю тебя? - Лея кивнула вошедшей на освободившееся место. Пыхтящая Мишель подумала, но прошла и села.
  - Ты тварь, Лея! Подлая тварь! - начала она. - Я не договаривалась играть по ТАКИМ правилам!
  Лея поняла, о чем она, но молчала, давая подруге выпустить пар.
  - Как это называется? Избавление от конкурирующего генофонда? Тебе не будет сниться этот ребенок в кошмарах? Ладно, взрослые дядьки и тётки, но малыш!..
  - Это не я, - покачала головой Лея. Отрешенно, ибо понимала, ей не поверят.
  - Не ты? - Мишель удивленно закатила глаза. - Странно, в момент, когда у Хуана и твоей дочери всё начало налаживаться, когда она водит мальчика по консерваториям и филармониям, элитным пляжам и зонам отдыха, когда одну за другой они вместе покоряют скейтбордные дорожки... И перспективы их отношений яснее ясного? Я что, дура, по-твоему, чтобы не понимать, какая это бомба для будущих наследников престола? Наличие родного брата с такими же организаторскими сверхспособностями, как у них, на стороне? Будь Хуан обычным - да, я бы поверила. Но после того, что он вытворяет, его дети даже от таких куриц, как сестры Санчес, принесут Фрейе и её семье большие неприятности!
  - Если ты не веришь, зачем пришла? Девочек, вон, моих распугала... - хмыкнула королева.
  - В глаза тебе посмотреть, - пронзила её ледяным взглядом Мишель. - И послушать оправдания.
  - И что тебе дадут мои оправдания? - развела руками Лея.
  Белобрысая пожала плечами.
  - Всегда надо давать человеку шанс оправдаться. Объяснить мотивы. И только потом хлопать дверью. Я уже написала рапорт, но не выслушать тебя не могу - так воспитана. Начинай!
  Лея тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла. Мишель такая, развернется и уйдет. Именно за возможность активных действий в любой ситуации она и держала её столько лет. А потерять Мишель на данном этапе ей очень бы не хотелось. И дело не только в мальчишке; ломка устоев и традиций в охране в связи со сменой её главы... В момент, когда только в охране и была абсолютно уверена...
  ...Да и кто его знает, на что будет способна её преемница в стрессовой ситуации?
  - Мишель, это не я, - покачала она головой.
  Естественно, ей не верили. Она подумала, и решилась. Встала, подошла к шкафу с бумажными книгами. Открыла ключом-тотемом, висящим на шее, и извлекла тонкую папочку, которую положила перед старой подругой на стол.
  - Читай.
  - 'Проект 022 'Неожиданность', - прочла та название. - Кто только эти дурацкие цифры и названия придумывает?
  Концовка фразы относилась к разряду риторических, эмоциональных, но Лея ответила.
  - Это двадцать второй эксперимент по проекту 'Наследник'. 'Неожиданность' потому, что никто его не планировал. Более того, это первый эксперимент, к которому Мигель де ла Росса не имеет прямого отношения.
  - А предыдущие двадцать... - нахмурилась Мишель. Лея пояснила:
  - Девятнадцать оказались нежизнеспособны. Двадцатый растет в семье с родителями, в нем их гены. Да, Мишель, двадцать. Потому я и родила Изабеллу - отчаялась ждать. На каждый уходило непозволительно много времени, несмотря на конвейер. А Эдуардо... Елена же тебе объяснила, что тогда произошло?
  Мишель кивнула. Да, объяснила. В дружеской приватной атмосфере, за бутылочкой мартини.
  Лея чувствовала, настроение подруги медленно, но меняется. Да уж, теперь только приоткрытие завесы над главной тайной ее жизни сможет удержать соратницу от ухода. Потому, что ситуация сложилась, действительно, гадская. И согласно всех законов дедукции, она, как назло, выглядит главным злодеем.
  В папке почти ничего не было - её только недавно, несколько месяцев назад, завели. Лишь огромная трехмерная фотография Беатрис Санчес и несколько страниц её досье, которое златовласая знала и так. Мишель качала головой, думала... И молчала.
  - Если бы я собиралась убрать 'конкурирующий генофонд', я бы не заводила эту папку, - продолжила Лея. - Я бы сделала что-нибудь сразу, на ранних сроках.
  - Ты чудовище, Лея. Ты могла и передумать, - покачала головой Мишель.
  Лея взорвалась. Вскочила, заходила по кабинету.
  - У меня трое своих детей! Трое! Как ты можешь так говорить?
  - У меня тоже трое, - парировала подруга, зло сверкнув глазами. - Могу. Я знаю несколько больше о тебе, чем положено знать обывателю.
  - Но НЕ ТАК же? - выдавила подруга и опала. Мишель лишь пожала плечами.
  Лея приказала искину активировать на месте окна релаксационную проекцию и долго-долго в неё смотрела, пока не почувствовала, что, наконец, взяла себя в руки.
  - Понимаешь, мы уничтожили все данные об эксперименте, - тихо произнесла она. - Все-все, какие наработали за годы. Чтобы никто не создал больше подобного.У профессора в голове гипноблок, 'двадцать шестые' постарались. Который убьет его, если кто-то попытается воздействовать на его сознание экстрасенсорно. Данных о проекте не осталось совсем. Потому я и прятала так старательно Хуана за пределами дворца, чтобы ни одна зараза в кланах на него через меня не вышла.
  - А Алиса...
  - Алиса не я, - покачала она головой. - Она обязана держать руку на пульсе всех Веласкесов, особенно незаконных. И помогать от имени Короны тем, кто нуждается - родная же кровь. Главное, что о мальчишке 'не знала' или 'не хотела знать' я. К чему это привело в итоге ты знаешь, но намерения у меня были благими.
  - Благими намерениями... - Мишель обреченно вздохнула. Конечно, знала. Такое забудешь! - Но эта девочка?..
  - Шанс. Что если с мальчиком что-то случится... А его обучение выходит на стадию, где с ним непременно может что-то случится. То этот малыш стал бы подстраховкой. Я бы не допустила с ним прежних ошибок, довела бы проект до конца, вплоть до признания его внуком. И девочку охраняли - иначе бы она не выжила. Это-то ты должна знать, раз владеешь информацией!
  Мишель закусила губу. Да, знала, владела. Лея говорила правильные, логичные вещи... Но это была ЛЕЯ.
  - А что потом? Я про 'генофонд'? - покачала Мишель головой.
  - Какая разница? - Лея скривилась. - В худшем случае он стал бы политическим деятелем от оппозиции Но здоровая оппозиция нужна - эта страна устала жить без здоровой оппозиции. Но скорее запихнули бы его в военное училище, как только подрос. Или еще куда. Управленцы высокого уровня доверия всегда нужны, во все времена. А опираться ему, кроме нас, больше не на кого.
  На трон же королевства он не смог бы претендовать никогда. Так что нет, подруга, ты не права. Малыш не мешал.
  Из груди Мишель вырвался тяжелый вздох, затем она затрясла шевелюрой, словно прогоняя наваждение.
  - Допустим. И что теперь?
  Теперь пожала плечами Лея. Обернулась, прислонившись к окну сквозь вихрь голограммы.
  - Ничего.
  - То есть, совсем ничего? - не поняла Мишель.
  - Совсем. Он не знает, - кивок в сторону. - Эта прошмандовка ему до сих пор не сообщила. Мы тоже сообщать не будем - проследим за событиями. Чтоб виноватыми не оказаться. А после...
  Задумчивый вздох.
  - Подготовьте с девочками карательную операцию, - жестко произнесла Лея. - Максимально кровавую. Среди тех подонков трое связаны с известными в Альфе криминальными личностями - их покровители так же не должны уйти от возмездия. Как и покровители покровителей. Пора браться за 'подводный' мир Альфы, слишком долго мы эту вольницу терпели.
  - Вендетта? - нахмурилась Мишель. Но нахмурилась от осознания масштабов - в душе была с подругой полностью согласна. Давно пора.
  - Да. Причем самая жестокая за последние полстолетия. Пора бы всем в этом городе уяснить, что Веласкесам нельзя переходить дорогу. И тем более каким-то криминальным баронам.
  - Хорошо, когда начинать? - завелась Мишель, но Лея её остудила.
  - Пока только подготовить. Свяжись с Алисой - её ребята ведут это дело, - и Еленой - она разбирается в специфике вопроса. Начинать же мы будем только если наш Малыш опустит руки.
  - Не поняла? - Начальник корпуса телохранителей нахмурилась.
  Лея пожала плечами, прошла и села на место.
  - Это не твоя война, Мишель. И не моя. Да, мы обязаны вмешаться, как гаранты неприкосновенности девочек. Но это его женщины, он за них отвечает, и, по словам Катарины, знал, на что шел, когда потащил эту шалашевку под венец. Вот пусть и разгребает.
  - Тест? - усмехнулась златовласая.
  - Почему нет? - расплылась в улыбке Лея. - Да, это не я сделала. Но не вижу причин ситуацией не воспользоваться.
  Пауза.
  - Я дала указание девочкам, теперь говорю и тебе. Не помогай ему. Что бы ни случилось. Но и не мешай. Пускай сам разбирается, как умеет. Закрой глаза, ничего не видь и не слышь. Вот и посмотрим, чему он за год научился.
  - А если не научился... - Её глаза грозно сверкнули. - Тогда в игру вступим мы. Но в этом случае нам придется прикрыть и проект '021'.
  - Всё так серьезно? - Мишель почувствовала, как по спине маршируют мурашки.
  - Если он не может защитить своих женщин, ему не место рядом с моими дочерьми, - отрезала королева. Тяжело вздохнула, поднялась и направилась в сторону двери. - Я могу на тебя рассчитывать?
  Мишель кисло скривилась.
  - Да. Конечно.
  - А рапорт?
  Вопрос был риторическим.
  - Сеньор, заходите, - произнесла Лея, выглянув в приемную. Обернулась. - Мишель, как закончите с планом - ко мне. Отчитаешься. Возможно, внесу коррективы.
  'Угу, если план будет не слишком кровожадным' - проговорила про себя златоволосая. Вдохнула, тоже поднялась, и привычно произнеся:
  - Есть! - пошла назад, к себе. Переосмысливать поступившие данные.
  Венера - мертвая планета. И под искусственными куполами не может быть облаков даже теоретически. Но она почувствовала вдруг, что над Альфой сгущаются тучи. И то, что они несут, будет иметь колоссальные последствия, в любом случае, что бы они ни делали и как бы себя ни вели.
   
  ЧАСТЬ I. СЛЕДОВАТЕЛЬ
  
  Глава 1. Гром среди ясного неба
  
  Октябрь 2448, Венера, Альфа. Две недели спустя
  
  - Теперь 'флажок'. И 'хоровод'. А теперь ногами по кругу. Переворот, и на спине. Вот, отлично! Справились! А теперь давайте все вместе, с музыкой! - командовала Марифе. - Лупе, включай!
  Мария Гваделупе, взводный DJ, стоявшая возле проигрывателя, активировала звуковую дорожку. Наш небольшой коллектив как раз вскочил на ноги и сразу же задвигался вновь, заходя на очередной круг, но уже под музыку.
  Интересный танец! Движения в нем напоминали метания старинного робота, не знающего, что такое двигательное сглаживание и двигательная психоматрица. Были когда-то давным-давно устройства-хуманы, похожие на человека, могущие выполнять кое-какие его двигательные функции, но их прошивка позволяла делать лишь простейшие движения, не синхронизированные и не сглаженные с остальными; резкие, отрывистые, с виду нелепые, хотя и весьма точно рассчитанные. В основном роботы в то время использовались в производстве, где нужна точность, но плевать на пластичность и любые иные параметры. Потому хуманы были не востребованы, кроме образа в индустрии развлечений. Но со временем люди поняли, что есть огромная ниша использования именно хуманов - в медицине, освоении космоса, для нужд спецподразделений и армии. Да в той же развлекательной индустрии, наконец! Технологический уровень цивилизации к тому моменту подрос, и появилось двигательное сглаживание, приведшее к появлению андроидов, не отличимых издали от человека.
  Конечно, век подобных машин так же со временем прошел, робототехника сделала следующий шаг, и еще следующий. В наши дни они используются лишь для задач, в которых оптимальнее использовать именно их, а не специализированных малышей разнообразной аморфной конфигурации. Но образ такого вот старинного устройства под названием 'робот' прочно остался в развлекательной индустрии, в её разновидности под названием 'уличные танцы'.
  Сегодня я был в ударе - у меня многое получалось. Если вы думаете, что с подготовкой корпуса и умением танцевать в принципе это легко - вы ошибаетесь. Подготовка - хорошо, прекрасная физическая форма дает преимущества в выполнении различных трюков, прыжков, сальто, фляков и прочих акробатических приемов. Но как сказала Гортензия, этого мало - надо чувствовать музыку, жить ею, а не выполнять алгоритм из стандартных движений. Мои умения, плюс последние достижения и наработки - и вот в уличных танцах я так же 'оседлал волну'.
  Вступление закончилось, началась трюковая часть. Музыка заиграла быстрее, я ускорился вместе с нею, выкладываясь в нечеловечески быстрых и очень эффектных кульбитах, 'вытягивая' остальных девчонок, которые в отсутствие подобной физической формы выступали массовкой. Сверхскорость - классный фактор, однако использовать его можно далеко не всегда, только для некоторых трюков. Так что мне приходилось то замедляться, то ускоряться, насилуя сознание. Но вышло красиво - это я чувствовал даже сам.
  Девчонки, пришедшие поглазеть на наши потуги, сидящие и стоящие вдоль стенок, тоже были в полном восторге, и когда музыка смолкла, громогласно наперебой заревели.
  - Браво! Браво! У вас отлично получается! - донесся до нас голос и хлопки из угла аудитории, со стороны входа, когда крики утихли. Девочки, и те, кто танцевал со мной, и те, что поддерживали морально, услышав этот голос, скукожились, втянули головы в плечи. Несмотря на мои панибратские отношения с её обладательницей, они её боялись до дрожи в коленках. Кстати, эта сеньора с начала лета является еще и куратором одной из вновь прибывших групп, так что в каком-то смысле один из взводов 'малышни' мои очередные младшие сёстры.
  - Девочки, молодцы! Как это называется? - Сеньора де ла Фуенте, выступающая сегодня еще и в роли оперативной, неспешно подошла к нам, сложив руки на груди. Взгляд её был спокоен, голос расслаблен, но молодежь все равно только что не тряслась.
  - Брэйк, - ответил я, видя тенденцию. - Уличный танец.
  Вздох, и:
  - Нет, конечно, красиво. И к ним претензий нет, Чико. Но объясни, зачем это тебе? - Она показно скривилась. - При твоей нагрузке, да еще занятиям по музыке, да еще ее высочество тебя постоянно дергает... Куда тебе уличные танцы?
  - Ищешь дополнительный заработок в Малой Гаване? - с насмешкой продолжила она. - Возможно со своими музыкантами ты там и заработаешь... Со временем. Но насчет девочек огорчу - им не разрешат выходить в город еще долго.
  Я пожал плечами.
  - Чтобы уметь. К тому же, кто знает, что мне в жизни пригодится? А танец несложный и очень прикольный.
  - Это тебе несложный, - фыркнула Марифе. - Без хорошей физической подготовки его не осилишь.
  - Лапуль, улыбнуля я, парируя, - ты танго не танцевала. Настоящее. Там и с физической подготовкой просто так ничего не светит.
  Девчонки не стали спорить. Они умели танцевать, в Латинской Америке, наверное, только безногие этого не умеют. Но не НАСТОЯЩИЕ танцы.
  - Марифе, сколько вы зарабатывали в день? - улыбнулась Катарина 'предводителю' этой тусовки. Девочки здесь собрались из разных подразделений, но Мария Фернанда была из её подопечных (и моих 'сестер' соответственно). И именно она танцевала в Гаване, когда сбегала из приюта.
  - По-разному, сеньора майор, - пожала плечами девчушка.
  - А чем больше вам удавалось заработать, щипанием карманов или выступлениями?
  Молчание. Глаза всех присутствующих уткнулись в пол.
  - Катюш, не цепляйся к девочкам, - одернул я. - Или кто-то забыл, чем промышлял в своё время? - Я подошел к ней, похлопал по плечу, пытаясь полуобнять. - Ну, танцевали девочки. Ну, подворовывали. Для корпуса ведь не важно прошлое. Важно будущее. Не так ли-и-И-И-И!!!... - завыл я.
  Она выкрутила мне руку, больно дернув вверх, и подняла с земли выпавший из кисти её игольник.
  - И чего тебя вечно к моему игольнику тянет? - картинно вздохнула она. И добавила с покровительством:
  - Хуан, тебе еще рано выходить против такой, как я. Занимайся больше.
  - Марифе! - вновь обратилась она к Марии Фернанде, нахмурившись. - Почему так плохо нашего мальчика учите? С такой подготовкой его в толпе в момент скрутят!
  - Ну, кое-что у него уже начало получаться, - сеньора, - совершенно серьезно ответила девчушка. - Не всё, но многое. Особенно с теми, кто не 'работал' в толпе. А против остальных да, рановато...
  Я про себя выругался. Разговор профессионалов, блин! И не придерешься.
  Катарина восприняла разговор как само собой разумеющееся, словно говорили о сетевом маркетинге пудры и помады:
  - Учите его, девочки, учите. Главное, не забывайте, где вы. Та жизнь осталась за воротами, здесь всё по-другому. Малейшее оступление - и вы как минимум вылетите.
  - Есть, сеньора майор! - в один голос воскликнули девочки. Не все, но многие.
  Катарина улыбнулась.
  - Не забывай наш разговор, Чико.
  - Есть, сеньора майор! - теперь вытянулся и я.
  - Ладно, вольно всем, - махнула она рукой. - Пошли. - Это мне. - Тебя с 'улицы' вызывают. Второй раз за полчаса.
  - Марина? - напрягся я. Благоверная не осчастливливала меня звонками уже несколько недель, и не сказать, что я по этому поводу огорчался.
  - Мама, - покачала она головой. - Но убедительно попросила тебя позвать. А твоей маме отказать я не могу, сам понимаешь!..
  Да, маме отказать сложно. Она не девочка какая-то. Да и личные контакты, когда я проходил тестирования и валялся раненый (оба раза), они, похоже, наладили.
  - Девчонки, увидимся! - помахал я рукой всем оставшимся, чувствуя в глубине души, что это бравада. Сгодня мы больше не пересечемся. И сказки тоже не будет. Бывает иногда в душе такое предчувствие - сеньора Лопес лучше объяснит подробности. Но вот о причине такого предчувствия мой дар предвидения молчал.
  
  'Наш разговор'... Я поёжился.
  Вопрос ломки личного состава в первые два года до Полигона здесь центровой. Многие, очень многие из вновь прибывшего контингента - бродяжки. Многие - воровки. И дать им спуску, значит подставить. Ангелы вышибут любую, кто оступится; под эти цели изначально принимается несколько больше человек, чем останется в штате. К слову, карцеры и рамы для плёток с июня месяца почти не простаивают - я уже не помню развода, чтоб кого-то из 'малышни' не наказывали. Но карцеры, кнуты и плетки - ерунда. За настоящие проступки здесь вышибают, а возвращение в родной приют на данном этапе для девочек хуже, чем смерть. Такое там не прощают. И я со своим смягчением прессинга, с человечным к ним отношением, пришелся не ко двору. 'Расхолаживаешь девчонок, Чико!' - говорили мне практически все кураторы и оперативные. Я отмахивался от них... Пока не грянуло.
  Не буду говорить, что было. Но получилось очень нехорошо. Две девочки решили, что то, что к ним относятся по-человечески, это норма. А норма человеческого отношения для детей улиц... Конечно же проявление слабости. И они показали характер, попытавшись 'нагнуть' меня.
  Это был мой косяк. И отдать девочек офицерам для выкидывания на улицу я не мог. Да, оступились, но на их месте оступились бы не они одни! Просто их недодавили, и недодавили благодаря мне. Я чуть ли не на коленях умолял Катарину и куратора девочек спустить дело на тормозах, дескать, разберусь, вырулю из ситуации. Обещал, что подобного не повторится. И они пошли навстречу. И Мишель ничего не смогла сделать, хотя хотела - психологи службы вербовки в деле 'обламывания рогов' мелюзге весят больше, чем мнение главы 'взрослой' части организации.
  Я же собрал все четыре взвода пополнения в одной большой аудитории, после чего мои 'пятнашки' долго-долго месили провинившихся. Применяли болевые приемы, заставляя испытать муки ада. Ломали морально. И всё это делалось с маской истинного хладнокровия на лице, словно они бездушные механизмы. Ни крики, ни мольбы, ни стоны - ничто не имело действия. И пока одни 'пятнашки' ломали собственно девочек, другие внимательно следили, чтобы остальные не отлынивали, наблюдали за экзекуцией, 'впитывая' в себя нужную информацию. А отвернуться хотели многие, если не все.
  Нет, девочкам ничего не отбили. И не сломали - тут учат, как бить правильно. Но больше, надеюсь, ни у кого из пополнения не возникнет мысли посчитать себя 'выше', 'круче' других, поставить кого-то на место.
  После для оставшихся я рассказал очередную поучительную сказку, сообразно моменту. Где популярно разъяснил, что когда человек к тебе с добром, это не значит, что он 'ниже' или слабее. И бедные они будут, если еще хоть раз в жизни сделают ошибку, неправильно оценят посыл, им адресованный. И что вся их уличная иерархия взаимоотношений - пыль, оставшаяся за воротами.
  Прошло два месяца, но больше эксцессов не было. Я давал девочкам добро, но на шею садиться они больше не рисковали. Я бы больше сказал, меня боялись. Боялись сильнее, чем Катарину, хотя перед нею вытягивались в струнку, а со мной улыбались и панибратничали. Просто Катарина и другие кураторы приказывали, а я с тем же результатом мило просил.
  
  * * *
  
  Я прошел на терминал связи, и когда зажегся зеленый огонь разрешения, набрал номер.
  - Да, мам?
  - Сынок, здравствуй! - Голос мамы был не просто взволнованный - на грани истерики. Я моментально напрягся:
  - Что случилось?
  - Беатрис, твоя девочка... И Марина...
  - Что, 'и Марина'? - похолодел я, вспомнив, что благоверная не звонила несколько недель. И что до этого момента воспринимал это как благо.
  Марине приходилось звонить мне минимум раз-два в неделю по техническим вопросам. То связанным с охраной, то режимом и тестам, что они сдают, а последнее время оповещала насчет здоровья Беатрис. На этом настоял я, и, раз признал отцовство и ответственность, она восприняла отчетность как само собой разумеющееся.
  ...Господи, у Тигренка срок большой! Опасный!..
  - Мам, что случилось? - чуть не закричал я.
  - Не знаю. Они не отвечают. Я звонила и одной, и второй - несколько дней. А сегодня решила съездить, мало ли что...
  - И?
  - И они не пустили меня. Как дура проторчала за порогом.
  - Они были дома?
  - Да. Марина ответила через дверь, что всё нормально, чтобы я ехала домой. Что просто она не хочет видеть у себя мать королевского убийцы. Если что-то случится - обязательно позвонит, а пока чтобы я... Уходила.
  - Хуан, там что-то произошло! - закричала она.
  Ну, это уже и так понятно.
  ...Не хочет видеть у себя дома 'мать королевского убийцы'... С моих губ сорвалась трехэтажная тирада в адрес Марины. Но стыдно перед мамой не было.
  Немного взяв себя в руки, я вновь выругался, но уже про себя. Да, там что-то произошло, и естественной реакцией моей благоверной стало отрицание. Пусть даже отрицание моей мамы, как ближайшей и единственной родственницы. И плевать ей на мнение остальных членов семьи - я уже убедился, дома строит всех она, и сестру, и родителей - вот такая пробивная девочка. И если захочет чего-то сделать - никто ее не остановит.
  ...Балбес! Не мог раньше догадаться проверить, всё ли в порядке?! Расслабился, обрадовался, блин!..
  - Повиси немного, теперь попробую я.
  Без особой надежды на успех я переключился на вторую линию, набрал номер Марины. Изнутри начало запоздало подниматься зло. Маму? Мою маму? Женщину, которая в её сестре души не чает, что эта сучка прекрасно видела своими глазами? Держать на пороге после того, как она, видя их тяжелое материальное положение, отдала им всё, что на сегодняшний день накопила?..
  '...Господи, что же случилось-то?' - поразила следующая мысль.
  Как и ожидалось, ответа не последовало. Повтор звонка. Параллельно по третьей линии набор стационарного номера квартиры Санчес. Параллельно, по четвертой, номера Беатрис.
  Нет ответа. Ни по одной линии. С губ сорвалась еще одна матерная тирада, но уже потише.
  Общий сброс и снова номер Марины. Нет ответа.
  Я включил навигатор и выбрал в записной книжке номера родителей девчонок - на память их не помнил. Активировал один, потом другой. Нет, тишина. По всем линиям лишь долгие гудки.
  Оборвал все каналы, кроме первого:
  - Мам, они точно были дома? Обе?
  - Думаю, да.
  - Думаешь?
  - Разговаривала я только с Мариной, но...
  - ...Но там же еще и охрана, - продолжила она неуверенно. - Если бы с девочкой что-то случилось, ты узнал бы об этом. А затем и я.
  Я вновь выругался. В том-то и дело, что там охрана, а я ничего не знаю.
  Ох, огребет сегодня Пантера по мордасям, не взирая но пол и лица...
  - Мам, я разберусь, жди, - отрезал я и отключился. Кулаки сжались. Ну, держись, хорошая девочка!
  Палец вернул меню навигатора в режим 'горячих' иконок. Выбрал оперативную дежурную.
  - Катюш, я могу отлучиться по личному вопросу?
  Катарина напряглась.
  - Что-то случилось?
  - Не знаю. Возможно.
  Небольшая пауза на раздумья.
  - Два часа. И Кассандру с собой возьми. На всякий случай.
  Я мысленно покачал головой.
  - Не хочу. Поеду один - не маленький. Лучше разреши взять игольник.
  Она явно моим мыслям не обрадовалась, но уступила.
  - Хорошо. Два часа. На пост сейчас сообщу. Игольник нет, слишком массивный, но можешь взять малокалиберный огнестрел дона Серхио - район там опасный. Только спрячь получше.
  - Катарина, ты чудо! - эмоционально воскликнул я. Ну, вот и отлично. - А откуда знаешь про район? Куда я поеду?
  На том конце презрительно фыркнули.
  - Чико, не держи меня за дуру. А куда еще ты можешь сорваться на ночь глядя?
  Выбежав из помещения терминала, я помчался в каюту - переодеваться. Катарина могла меня и не пускать - имела право. Но я тут безвылазно, без увалов, вот и не стала ерепениться. Офицеры они тоже люди.
  В противном случае пришлось бы кланяться Мишель, чего делать не хотелось. Нет, белобрысая отпустила бы без вопросов - когда у неё нет ко мне конкретных претензий за конкретный проступок, она палки в колеса не вставляет. Просто не люблю у неё ничего просить.
  
  Мама... После памятного концерта я отвез Тигренка к ней и всё рассказал. Мы долго сидели, пили чай, кофе, сок и все, что у нас нашлось и что можно девочкам в положении. Я краснел и оправдывался - оказывается, я 'запамятовал' сказать, что вообще женился, в принципе. А что еще и ребенка заделал...
  Мама, конечно, факту моей женитьбы удивилась сильно. И что ребенка ждет сестра жены, а не она сама, её тоже вогнало в ступор. Но из колеи, как боялся, её это не выбило - чувствовался колоссальный жизненный опыт. То же, что мы кувыркались тогда втроем, почему-то вообще послужило оправдывающим фактором. Наверное, как и любой женщине, ей претят мужские шашни за спиной супруг, пусть даже формальных, да еще с их ближайшими родственницами. Ситуация ведь у нас сложилась самая что ни на есть сериальная, и она была горда, что я не поступил, как стандартный киношный подлец-предатель-сердцеед: сделал всё открыто, на виду и с позволения благоверной. Ох уж эта женская логика!
   Но всё это прошло лишь информационным фоном к по-настоящему важной новости. Гораздо более важной, чем всё иное, что существует на свете вместе взятое. По её мнению, я мог затрахать хоть всю Венеру, причем одновременно, взяв её половину в жены; главное, что она станет бабушкой, и только это имеет значение. И то, что я, остолоп эдакий, от неё это столько времени скрывал...
  ...В общем, ввалила она мне по первое число, а потом больше месяца не разговаривала. Зато теперь в её жизни появилась новая глава с новым смыслом. Беатрис моментально превратилась в персону грата; мама несколько раз привечала ее у нас, несколько раз они вместе ходили, что-то покупали. Пару раз заглядывала в гости к семейству Санчес - налаживать контакты. Там она сделала то, что не удалось мне - подружилась с родителями девочек...
  ...Но вот с Мариной подружиться так и не смогла.
  Нет, эта тварь ничего не высказывала, не дерзила, не проявляла неуважения. Но держалась предельно холодно, постоянно это демонстрируя. Чем провинилась мама - не имею ни малейшего понятия, ибо решение идти в корпус и стать ненавидимым ею 'королевским убийцей' - это мое решение, она не имеет к нему отношения. Но так вот сложилось.
  
  По подземке ехал весь на нервах, а к дому благоверной почти бежал. Подъезд, лестница... А вот и её дверь. Та самая, которую пару часов назад не открыли моей маме.
  Я позвонил, после чего забарабанил-заколотил по ней кулаками, с силой.
  Ответили мне не сразу, и только поняв, что я не остановлюсь.
  - Хуан, прекрати!
  Марина. Еле-еле, но все же слышный голос из-за двери.
  Я прекратил, но зарычал:
  - Открывай! Бегом!
  - Уходи, Хуан! Оставь нас! И больше не возвращайся!
  Голос неестественный... Как у зомби. Мне это не понравилось.
  Моя вечная спутница попыталась пробиться наружу, но я довольно легко стиснул её в объятиях и затолкнул подальше. Не сейчас.
  - Солнышко, будем и дальше кричать через дверь, или откроешь?
  Пауза. Раздумья. Наконец:
  - Я не открою. Уходи.
  - Включи коммутатор, - не сдавался я. - Я хочу поговорить с Беатрис.
  - Она не будет с тобой разговаривать! - отрезала благоверная.
  - С нею всё в порядке?
  - Да. Хуан, уходи!
  Терпение лопнуло. Марина, конечно, дура, но не до такой же степени?
  Бах! М-да, выбить дверь всё-таки непросто. Пускай это не атмосферный гермозатвор - атмосферные в трущобах стоят только внизу, на входе в подъезд, и то не везде - но я был полон сил и энергии. Еще раз. Бах! И еще! Ногой! Ногой! А теперь плечом с разбега!
  Нет, не получается. Разбег, и еще раз... Бум!
  Писк коммутатора. Давно бы так! Я замер, принял сигнал.
  - Хуан, я вызову гвардию! - зло пригрозили на том конце.
  - Я по закону твой супруг. Уверена, что они станут вмешиваться?
  Молчание в ответ.
  - А если не вызовешь, - усмехнулся я, - в подъезд на разборки тоже вряд ли кто выйдет. Ты сама сказала, обо мне тут уже ходят легенды. А вот твоя репутация пострадает.
   Пауза.
  - Марин, по-хорошему, открой от греха!
  На том конце послышался обреченный вздох.
  - Ладно. Только не стучи больше.
  Я подождал, пока щелкнул замок и дверь отворилась. С силой толкнул её, чуть не сбив открывавшую мне девушку с ног, влетел внутрь.
  - Рассказывай! - безапелляционно зыркнул на неё, сложив на груди руки, ногой прикрывая дверь за собой - достаточно соседям концертов.
  Марина... Она была в неадеквате, как я и подозревал. Зрачки бегающие, движения скованные, в глазах... Ужас пополам с отчаянием. Чтобы добиться такого состояния у человека надо приложить много сил. Но еще больше сил надо приложить, чтобы довести до такого хладнокровную прагматичную Пантеру.
  Да, она походила на зомби - ходячего запрограммированного человека. В таком состоянии люди способны на абсолютно любой поступок, в зависимости от программы (в её случае самопрограммы). Глядя на неё, держание мамы за порогом вдруг перестало казаться мне чем-то выдающимся.
  - Где Беатрис? - Я двинулся в сторону их комнаты. Марина попыталась преградить мне дорогу, в бессмысленных ее глазах вспыхнули сверхновые звезды:
  - Нет! Не ходи туда!
  - Отойди! - по-человечески прошептал я, не решаясь поступать грубо.
  - Я сказала, не ходи! И вообще убирайся. Убирайся отсюда!
  Злость, ярость, просыпающиеся друг за другом волнами. И новый приступ бессмысленной и беспощадной ненависти. Ясно, неадекват - он и есть неадекват; сейчас кинется, даже не думая, что делает.
  Ну что ж, она не оставила выбора. Я попер вперед, напролом, грубо вынеся Марину дальше в коридор всем весом. Она завизжала, закричала, попыталась ударить меня, но я вновь отпихнул ее, еще сильнее, используя для толчка еще и силу рук. И пока она летела, в прямом смысле слова, вошел в их комнату.
  Тигренок сидела на своей кровати, привалившись боком к стене, и смотрела перед собой стеклянным взглядом. Вообще стеклянным, совсем. Каким смотрят люди, обколотые успокоительным. Никаких эмоций, никакого выражения - пустое пронзание пустоты.
  Я подошел, сел рядом, попытался взять ее за руку. Прошептал:
  - Тигренок!..
  Девушка слегка повернула голову, скукожилась. Словно опасаясь, что я её обижу. Но глаза ее более осмысленными не стали - она смотрела сквозь меня, то ли не замечая, то ли не желая замечать.
  - Хуан, уходи! - раздался громкий шепот над ухом. - И так тяжело! Только тебя тут не хватало!
  - Беатрис, солнце!.. - я попробовал протянуть руку к ее виску... Но Тигренок подалась назад и прикрылась подушкой.
  - Не надо, не травмируй её. - Марина останавливающе положила руку мне на плечо. - Пойдем отсюда.
  - Что произошло? - прошипел я.
  - Пойдем, всё расскажу. Не здесь.
  Наконец. Хоть какой-то позитив.
  В коридоре стояла мама девочек, нахмуренная и готовая драться, защищая дочь, но настроенная не так враждебно. Санчес-старшая бегло ей бросила:
  - Мам, всё нормально.
  И потащила меня в кухню. Войдя, закрыла дверь.
  - Слушаю, - обратился я. - Что случилось?
  - Это всё ты виноват! - прошипела Пантера.
  - Виноват в чем? ДА ЧТО В КОНЦЕ КОНЦОВ ПРОИЗОШЛО, МАТЬ ТВОЮ??? - шепотом заорал я, срываясь. Я ведь тоже не железный. А когда молодая девушка сидит с ТАКИМИ глазами...
  Видно, моя благоверная от короткой схватки в коридоре немного пришла в себя. Не до конца, но чуть-чуть отпустило. Коротко, но емко произнесла:
  - Её изнасиловали.
  Мне потребовалось несколько секунд, чтобы смысл этих слов дошел до сознания.
  - Что?
  - Беатрис изнасиловали, - повторила Марина с каменным лицом.
  - Кто?
  - Какие-то бандиты.
  - Какие 'какие-то бандиты'? - не понял я. Точнее, не хотел понимать. Гнал эти слова, эти мысли от себя прочь, как можно дальше, словно это могло как-то изменить положение вещей. Ярость же, моя вечная спутница, ничем не сдерживаемая, вновь начала подниматься из самых глубин подсознания.
  Еще я вдруг понял, что предчувствовал, предвидел этот ответ. Знал его заранее, когда ехал, но так же гнал прочь. Ибо если бы кто-то из девочек ни дай бог погиб, или пострадал, очутился в больнице... Об этом узнал бы, и быстро.
  - Не наши. - Благоверная пожала плечами. - Гаучос, точнее не скажу. Одно знаю наверняка, один из них - родственник команданте из Мулифена. (1) Северный Боливарес курирует Акрукс, я даже справки навести не могу.
  Я про себя вновь выругался. Бандеры! Только крупного криминала не хватало для полного счастья!
  - А охрана?
  - Охрана её отбила. - Марина покачала головой. - Спасла. Но опоздала.
  - Это всё ты виноват, Хуан! - вновь закричала она, срываясь на слёзы. - Это из-за тебя всё произошло! Если бы не ты, этого бы не было!
  - Не было бы? - Зло охватывало сантиметр за сантиметром моего тела. - Откуда ты знаешь? С чего ты уверена в этом? Ты знаешь, кто это сделал? Знаешь, почему?
  - Я знаю, что не будь ТЕБЯ, - зарычала она, еле сдерживаясь от спасительной всепоглощающей ненависти, - этого бы не было! Это наш район! Наш квартал! Понятно? И я была бы супругой одного из бригадиров эскадрона - никто бы на двадцать метров не посмел приблизиться к Беатрис! А ты...
  ...Где же твоя хваленая охрана? Где твои хваленые ангелочки? - язвительно скривилась она, после чего выплюнула:
  - Красноперая мразь вы, вот кто! Которая ничего не может, даже своих защитить!
  И ты мразь! Ты - особенно, потому, что ты это всё придумал и затеял!..
  И тут мои тормоза дали сбой. Каюсь, немножко их приспустил, так как видел перед собой неадекватного человека, но совсем чуть-чуть. Ибо разговаривать с неадекватами можно только так.
  Хрясь! По щеке, со всей силы. Голова Марины отлетела в сторону. Хрясь! Еще раз. В другую. Я подскочил, схватил её за горло и приподнял над землей, ощущая дрожь в локтях и коленках.
  - Заткнись, сука! - Кажется, я ревел. - Заткнись!
  Потихоньку отпускало, пелена перед глазами становилась всё бледнее и бледнее.
  - Когда это произошло, сколько времени назад?
  Марина пыталась визжать, в глазах ее вновь поселился ужас, но ужас здоровый, естественный. Перед ощутимой, а не мнимой абстрактной угрозой. Тот ужас, который заставляет кровь кипеть адреналином, мобилизуя организм, выводя его из любого, даже очень заторможенного состояния.
  - Сколько времени назад это произошло? - грозно повторил я вопрос. - Неделю?
  Учитывая ее глубокую депрессию и глаза Тигренка, вполне вероятно. Но ответ Пантеры, которую я всё же опустил на пол, ослабив хватку, меня убил:
  - ...Две... Две недели!..
  В этот раз моя бестелесная спутница прорвалась сама - ничего приспускать не пришлось. Однако, каким-то чудом, согласно какой-то внутренней установки, кулак полетел не в лицо этой дряни, а в стену у нее над ухом.
  БУУУМ!!!
  Со стены посыпалось покрытие. Марина, сжавшись и скукожившись, беззвучно ревя, начала оседать на пол, пока не уктнулась лицом в колени.
  - ДВЕ НЕДЕЛИ!!! - прошептал я, почувствовав, что отпустило. Вид плачущего беззащитного существа подействовал, словно ледяной душ. Плачущего искренне, избавившись ото всех тормозящих сознание факторов. - Ты еще смеешь меня в чем-то обвинять, гадина, после двух недель молчания??!
  - Хуан, не надо! - раздался голос сзади. Я повернул голову - мать семейства. Отрешенно покачал головой.
  - Сеньора, всё в порядке. Я уже отошел.
  Прислонился к стене рядом с этой дрянью. Тяжело задышал, пытаясь вернуться в строй.
  - Что с ребенком?
  Вопрос предназначался матери - Марина отвечать была не в состоянии, да я и не хотел с нею разговаривать. - Не спасли?
  - Нет. Слишком сильный нервный срыв. Истощение. Беатрис только неделю как дома - лежала в больнице. - Женщина виновато опустила голову. Наверняка она настаивала на том, что хотя бы сообщить мне нужно. Жаль, что некоторые дряни слишком упёртые.
  ...Только неделю как дома. Бедная Тигренок!..
  - Почему ты молчала? - выдавил я Марине. Не зло, скорее с презрением. - Почему ничего не сказала за всё это время?
  - Она пыталась защитить сестру, - ответила за нее мать. - Считала, что только она может это сделать.
  - И как? Защитила?
  Вопрос был риторическим.
  - Дура!.. Вот это ты дура, Марина Санчес!.. - отрешенно покачал я головой, прошел и сел за стол. Кажется, отпустило окончательно, и теперь нужно решать проблемы, а не психовать. - Ладно, хорош сидеть мычать! Иди сюда, садись. - Я выдвинул ей стул, по которому приглашающее похлопал. - Будем думать, что делать, а не что было. И вы присаживайтесь, - а это уже ее матери.
  - Нет. Я пойду, пожалуй, - покачала головой та. - Хуан, не обижай её. Она может и дура, но у нее были основания делать так, как она сделала.
  И убежала. М-да!
  Минут через пять Марина села напротив, подперев голову. Слезы лить прекратила, но насупилась. Я всё же её растряс, сейчас передо мной сидела девушка, а не зомби с самопрограммой. Эх, мне бы здесь раньше появиться!..
  - Давай еще раз, сначала, - попросил я. - Что произошло. Где, как, кто виноват, кто действующие лица.
  И она начала
  
  ...Две недели назад Беатрис пошла прогуляться с другом, одноклассником. Этот одноклассник как бы нравился ей раньше (я на укол не прореагировал. В конце концов, тогда, весной, взял ее не девственницей), да и она ему вроде не была безразлична. Но сблизились они уже после того, как обнаружился ее животик. Он... Нет, не подкатил, наоборот. Но именно что наоборот - подошел и предложил стать друзьями, помощь предложил, когда все остальные в классе начали шарахаться. И все эти несколько месяцев исправно помогал, то развлекая, то поддерживая девушку, совсем было морально упавшую духом. Теребил и тормошил, хотя и демонстрировал, что делает это не из-за Великой Любви, а из человеческого сострадания к нуждающемуся ближнему, и у них ничего не будет.
  Но никто большего и не требовал. Марина надеялась, что что-то может получиться, но не сейчас, а через время, когда они оба подросли бы, повзрослели, поменяли отношение ко многим вещам. Однако сейчас парню все были просто благодарны. И она отпустила сестру в тот злополучный день в полной уверенности, что ничего с нею не приключится.
  Молодежь отправилась гулять в местный развлекательный центр. Кроме стандартных киношек-ресторанов-качелей-каруселей там имелось свое небольшое крытое озерцо и несколько оранжерей, поднимающих настроение, где тихо, милуются влюбленные, а так же гуляют мамаши, как настоящие, так и будущие. Район свой, чужих здесь не бывает, особенно в развлекательном центре; её сестру же многие знали и без этого...
  ...Но знали только свои. Что в их развлекательном центре забыли полтора десятка подвыпивших и обнюхавшихся дури гаучос... Вопрос еще тот. Да, их банды не конфликтуют, но и не так, чтобы дружат. Они могли заявиться сюда просто так, это вероятно, но Марина по своему опыту почти члена семьи бригадира не верила в это. И то, как гаучос себя повели, только подтверждает ее догадки.
  - Они сразу начали цепляться, словно зная, кто перед ними, - пояснила она. - Беатрис чувствовала себя в безопасности и грубо отвечала. Поначалу они над ее выпадами только смеялись, но кто-то попытался ее облапить, и она сказала что-то совсем жуткое для репутации бойца эскадрона.
  - И они напали, - продолжил я.
  - Почти. Не били, даже не поцарапали, просто скрутили. Парня, одноклассника, того да, избили, а её нет. Хотя, не будь она в положении...
  Да, избиение беременной - такое даже наша продажная гвардия не простит. Однако на любую задачу найдется свой алгоритм, нашли его и те уроды.
  - Они её скрутили и пытались заставить извиниться. Говоря, мол, ничего не сделаем, если скажешь так-то и так-то. И когда она в ответ плюнула в лицо, самый главный из них, который родственник команданте из Мулифена, дал команду 'фас'...
  ...Дальше перескажу своими словами, ибо речь Марины стала слишком эмоциональной.
  Несмотря на положение Беатрис, а точнее, используя его, как изюминку, некую 'фишку',девушку принялось насиловать по очереди несколько подонков. По словам медэкспертов, пятеро - сама Беатрис подробности не помнит, для нее происходящее растянулось в один сплошной кошмар. Остальные отказались, типа, всё в порядке с пристрастиями, но прилежно девочку держали за руки и ноги, пока их более притязательные 'коллеги' делали свое черное дело.
  - А ваш эскадрон? У вас же есть какая-то оперативная боевая группа?
  - В том и дело, - Марина одарила меня настолько ненавидящим взглядом, насколько возможно. - С нашими связалась охрана центра. А те связались с гаучос. Но выяснив личность Беатрис, открестились. Дескать, это 'красноперая баба', если хотите проблем - сами их потом разгребайте. У меня есть знакомые в эскадроне, я это точно выяснила. Это случилось, когда они еще только приставали, голословно. Когда не скрутили.
  - А когда скрутили?
  - Выехали. Но не успели. Наша охрана была уже там и вытащила её.
  - А эти почему так долго? - в полном отчаянии воскликнул я. Этот вопрос был риторический, ответы на него я собирался найти только утром, но Марина ответила.
  - Там никого не было. Они охраняли меня, а не её, такой получили приказ. За ней летел дрон, и... В общем, они среагировали, и даже в нарушение инструкции никого не оставили у нашего подъезда, где их пост, ринувшись туда. Но пока успели...
  Ясно. Ехать тут недалеко, но для подонков оказалось достаточно и того времени, что перепало.
  ...Надо же, пятеро. Получается, подонки спешили? Потыкали по-быстрому, так как знали, что это не просто так, и веселье в любой момент прервут?
  - А гвардия? - Я сдержался. Боже, чего мне это стоило, но дыхание выровнялось, хотя костяшки пальцев стали белее штукатурки.
  Марина скривилась, будто я заикнулся о пилотируемом полёте к Проксиме Центавра.
  - Приехали. Когда всё закончилось, как обычно. Хотя нет, не как обычно. Мои охранники в первую очередь вызвали их - так как спецназ ДБ сюда приехал бы очень нескоро. А они... - Пауза. Теперь костяшки побелели и у неё.- Правда, приехав, развили бурную деятельность, всех взяли, сняли показания всё такое... Но...
  Интересное кино. Всех 'взяли' только потому, что в деле были замешаны сотрудники наружки департамента безопасности? Побоялись после и так допущенных косяков не сделать остальную положенную работу? И 'отмазы' прокатили, никто не был наказан? Неужели всё НАСТОЛЬКО запущено?
  Я сидел, переваривал, не верил ушам и поражался, насколько неплохой у меня район. Смог бы я выжить в том же Северном Боливаресе?
  Но это был не конец фильма. На следующее утро действо продолжилось, и оказалось, что случившееся - не предел наглости продажных гвардейцев, как и отмороженности местного криминала. Несмотря на то, что в деле участвовали бойцы безопасности, что медики тщательно всё произошедшее зафиксировали и запротоколировали, и казалось, подонкам осталась прямая дорога на венерианскую зону, кукарекать (а такие там только кукарекают) лет пятнадцать, если доживут, девочек начали прессовать. Дело обернули так, что виноватой оказалась сама Беатрис, 'пристававшая к парням', на которую повесили все шишки.
  Но это было уже выше моих возможностей к восприятию. Выслушав историю в первый раз, я решил взять тайм-аут и разложить информацию по полочкам. А заодно привлечь резервы и ресурсы, на которые гарантированно могу опереться, и которые подскажут реальным советом, что делать дальше, с чего начать.
  
  - Привет. - Я не смотрел на часы, но было явно заполночь. Белобрысая на том конце линии протяжно зевнула.
  - Да, Хуан. Я тебя слушаю.
  - Ты знала?
  Пауза. И абсолютно честное:
  - Если ты о Санчес, то да, знала.
  - Почему не сказала? - прорычал я, душа свою вечную спутницу.
  - А оно мне надо, лезть в это дерьмо? - хмыкнула Мишель. - Без дела не сидела. Утром приедешь ко мне, покажу, что сделала. Но говорить или не говорить тебе - это прерогатива твоей супруги. Законной, Хуан, супруги, которую ты сам притащил к нам с просьбой охранять. Реши вопрос с нею, и уже потом предъявляй претензии.
  - Вы наохраняли! - выдавил я, понимая, что не совсем прав. Но Мишель топить меня не стала.
  - Это спорный вопрос, но в целом я с тобой не согласна. Просто ты на эмоциях. А вот завтра, когда успокоишься, мы и поговорим.
  Пауза. Картинный зевок.
  - Ладно, от меня что хочешь? Только я серьезно спрашиваю, давай без глупых претензий?
  - Свой взвод, - ответил я совершенно серьезно и без претензий. - В полном составе и с боевым вооружением. Мне лично - свободный выход на всё время проведения операции.
  - Операции? - Она довольно хмыкнула. - А вот это по-нашему!
  - Но вы же не занимаетесь этим делом, 'слили' его. Кто-то же должен его сделать? Да, Санчес - дура, что не сказала, но почему вы сами не подключили административные ресурсы? Её давят какие-то сраные бандюки, а клан Веласкес, королевский клан, сопит в тряпочку?.. Я вообще ничего в жизни не понимаю?
  - Об этом мы так же поговорим утром, Хуан, - спокойно отрезала златовласка. Видно к разговору со мной была давно готова. - Просто поверь, мы сделали всё, что МОЖЕМ. Просто можем далеко не всё. В отличие от тебя, гаранта безопасности её и её семьи. Еще что?
  Вот стерва! И возразить трудно.
  - Еще я хочу поговорить с ее высочеством. Ведь эти вопросы надо задавать ей, а не тебе, неправда ли? Я про административный ресурс.
  - Фух, а я уж подумала, что ты совсем дурак, даже несмотря на эмоции! - театрально вздохнула собеседница, и мне захотелось выругаться. - Разумеется, не мне. Я всего лишь глава корпуса телохранителей, всего навсего. Но встречу тебе организую, так и быть. Прямо с утра и жди звонка. Так пойдет?
  - Пойдет, - мысленно кивнул я.
  - Что еще?
  - Пока всё. Но если что понадобится... По твоей линии, - уточнил я, - скажу.
  - Тогда до утра. Оперативной сейчас распоряжение отдам. Твои девочки официально отправятся в командировку, для них помощь тебе и твоя безопасность будет боевой задачей. У тебя, считай что с вечера, свободный выход с отменой всех занятий до особого. Алиса утром свяжется сама. Ничего не упустила?
  - Нет.
  - Ну и хорошо. Тогда до завтра.
  Она рассоединилась. Я же активировал другую горящую иконку. И когда мне ответили, сразу озадачил:
  - Мам, у тебя есть опыт, как вывести психически травмированную девочку после изнасилования из состояния шока?
  Мама молчала секунд пять, после чего уверенно отрезала:
  - Еду!
  И рассоединилась.
  Следующим абонентом стала Кассандра.
  - Слушаю? - раздался ее заспанный голосок.
  - Будете ехать, захвати из моей тумбочки пару пачек сигарет. Очень нужно.
  - Ехать? - не поняла она. Катарина еще не подняла их по тревоге - как раз разговаривает с Мишель. - Куда? И почему две?
  - Про запас, - коротко ответил я. - Чую - пригодятся. - Отключился.
  Облегченно выдохнув, внимательно оглядел кухню.
  - У вас есть чего-нибудь пожрать? Я на базе ужин пропустил...
  Марина во время моих переговоров сидела, откинувшись на стену, бесцельно смотря перед собой. После вопроса насчет еды зашевелилась, поднялась. Принялась что-то доставать, разогревать, не спрашивая, буду ли я это. Буду, куда денусь, раз попросил!
  Она не верила, что я помогу. Но верить ей было больше не во что, надеяться не на кого, и теплота надежды, несмотря на все усилия сознания, в душе невольно разливалась.
  
  * * *
  
  Первыми приехали девчонки, хотя дворец дальше, чем район космонавтов. Видно, сыграла роль военная выучка, отрепетированный до мелочей подъем по тревоге, разгруженность ночных дорог и собственный 'Мустанг', который выделили им для задания.
  Сразу оттеснив ото всех Сестренок, я объяснил им боевую задачу и коротко спросил:
  - Справитесь?
  Мия и Роза переглянулись друг с другом и синхронно кивнули.
  - Постараемся, - выдавила унылую улыбку Роза.
  - Тогда вперёд!
  Открыл им дверь, и они юркнули в комнату к Санчес-младшей. На протесты вышедшей на шум матери семейства коротко бросил:
  - Они пережили в детстве нечто подобное с отчимом. Если кому и суждено найти общий язык, то только им.
  Та с постановкой вопроса спорить не стала. Развернулась и вновь ушла. Марину же от командования я отстранил, да и ТЕПЕРЬ мне было плевать на её мнение.
  Остальных же пригласил на кухню для военного совета. Но только мы разлили кофе, заявилась и мама. Влетела, как ураган:
  - Где она? Кто это сделал? Что с малышом?
  Вкратце прояснив ситуацию, я отправил её к адресату, понимая, что спихнул с себя всю организационную часть работы. За которую, впрочем, особо не переживал - с такими кадрами, как Мама и Сестренки всё будет в порядке. Вопрос лишь в том, когда у них получится растормошить Тигренка, а не получится ли в принципе.
  - Итак? - закурил я долгожданную сигарету, предлагая Марине начинать.
  Та вздохнула и повторила рассказ. Причем говорила более уверенно, выверено, не сбиваясь, даже с неким холодком в голосе. Ведь эмоции бьют только в первый раз; второй и последующие накал страстей становится привычным, чего бы разговор ни касался.
  - ...Таким образом, они выдвинули нам встречное обвинение в клевете, - подвела она итог рассказу. - И судья принял их иск к рассмотрению. Получается, что мою сестру изнасиловали, она потеряла ребенка, находится в депрессии, а мы еще и будем должны этим подонкам по суду за 'клевету в адрес уважаемых членов венерианского общества', - ядовито выдавила она цитату. - Понимаете теперь мое отчаяние?
  - Хреновое у тебя отчаяние, - хмыкнул я, выкуривая какую-то по счету сигарету.
  Марина скривилась, но спорить не стала. Девчонки же на колкость не обратили внимания.
  - Так, для начала ничего вы не будете должны, - взяла слово огненноволосая. - 'Встречный иск' - это стандартная пугалка. Тем более, ты сама сказала, подошли и потребовали добровольно отозвать заявление - то есть цели их предельно ясны, как и опасения.
  - Возможно. Но почему тогда эти подонки на свободе, хотя столько свидетельств того... Эх!.. - Марина махнула рукой.
  Паула кисло скривилась, разъясняя прописные для себя истины юриспруденции.
  - Ну, свидетелей не было - сама сказала, разбежались люди, когда почувствовали неладное. Никто не захотел связываться с толпой дюжих неадекватных камаррадос. Съемки камер внутреннего контроля нет... Остаются только данные камер оперативников наружки! Они были приобщены к делу?
  Марина пожала плечами.
  - Не знаю, но сомневаюсь. Департамент самоотстранился от дела. Точно знаю, ни один безопасник не давал в гвардии показания.
  - Откуда? - Это Гюльзар. - Откуда информация? Они сами сказали?
  Покачала головой.
  - Этот хам и сказал. В лицо. Что департамент умыл руки и нам лучше не ссориться с ними, такими крутыми, а забрать заявление. Пока они добрые.
  - Поверить в это высказывание в принципе можно, - потянула красноволосая, задумавшись. - Допустим это так. - Взгляд на меня, я кивнул - да, завтра выясню точно. Но - завтра. - Тогда получается ее слово против их. Если парень написал, что сломал руку, когда споткнулся и они его не били...
  Глаза Марины вновь превратились в сверхновые, но быстро потухли, и на шепотом брошенное Гюльзар: 'Трус!' - она лишь покачала головой.
  - А что вы от него хотите? Они же убьют его, если что.
  Я был полностью согласен с такой постановкой вопроса... Но все равно покоробило. Я бы так не поступил, даже зная, что это бесполезно.
  Впрочем, с этим парнишкой так же нужно встретиться, прояснить ситуацию. Не нравится он мне что-то. И это совсем не ревность.
  - Итак, их слово против её слова, - вновь потянула нить беседы Паула. - Она утверждает, что они ее изнасиловали; они - что она добровольно отдалась, а теперь шантажирует. Следов синяков и борьбы на теле нет...
  - Она же беременная! А их достаточно, чтобы блокировать ее быстро и без следов! - Это я.
  Паула покачала головой.
  - Не важно. Следов нет, а значит, недоказуемо. Теоретически.
  - А практически? Если предположить, что департамент 'умыл руки'?
  Ее губы тронула трагическая усмешка.
  - Тогда любой КУПЛЕННЫЙ судья может сделать всё, что угодно, Хуан. Принять любое решение. И мы ничего не сделаем в ответ.
  - Звучит всё грустно, - произнесла Кассандра, тщетно пытающаяся въехать в хитросплетения венерианского правосудия. - Но так понимаю, это будет, если мы ПОЗВОЛИМ ситуации идти по этому сценарию? Правильно?
  - Правильно, - кивнула Паула. - Весь вопрос в том, что мы реально можем сделать без привлечения тяжелой артиллерии, и какую именно артиллерию привлекать, если у нас не получится. Не стоит нас переоценивать. Бандеры не какие-то банды с района, это серьезный теневой бизнес с серьезными людьми.
  ...Не нравится мне молчание клана, Хуан, - покачала она головой, передавая глазами посыл, полный тревоги. - Веласкесы могут закатать в пенобетон любого хефе, любую бандеру, дай только повод. И если не делают этого, позволяют мелким чинушам на местах, даже не регионального, а территориального уровня, прессовать охраняемых ими персон...
  - В таком случае, план такой, - вздохнул я и подался вперед, завихривая перед собой большую планшетку. - Первое - гвардия. Надо посетить их, посмотреть, чем дышат. Далее, развлекательный центр. Хочу порасспрашивать ребятишек из охраны о случившемся. После, если получится, судья - но на судью нужен выход. Затем, думаю, позвонит ее высочество или Мишель, покатаемся туда, а после...
  Из груди вырвался облегченный, и одновременно обреченный вздох.
  - ...А после у нас будет минимально четкое представление, что же, блин, происходит и что делать дальше. Вот тогда к этому вопросу и вернемся. А пока давайте спать, завтра... Сегодня рано вставать.
  Марин, мы в машину, коммутатор не выключай - с утра разбудим, - бросил благоверной я. - Перед гвардией думаю заехать кое-кого навестить, покажешь, где это. Всё, мы пошли.
  Я встал и направился к двери. Есть, отчаяние в глазах сеньориты Санчес сменилось надеждой, пусть пока и не особенно сильной. Но не всё сразу. А что за хрень происходит... Мы выясним. Обязательно выясним! И эти гаучос, охрана, судьи, гвардейцы и кто там еще стоит за этим делом, не раз взвоют, что связались.
  Но утро вечера мудренее.
   
  Глава 2. Предварительные итоги (часть 1)
  
  Первым делом мы направились в развлекательный центр. Работала там другая смена охраны; нужная, что стояла на посту в день инцидента с Тигренком, будет только послезавтра. Так что облом - пока ожидаем.
  После я приказал ехать к таинственному (для меня) 'парню' Беатрис. Тот был дома (а куда он пойдет с загипсованной рукой), сидел за терминалом, присутствуя на своем же школьном уроке виртуально.
  Разговор с ним описывать неохота - оставил тяжелые впечатления, несмотря на слащавые улыбки, мате, которым сразу угостил и клятвенные заверения о сочувствии 'бедной девочке'. Как и признание со взглядом в пол, что да, трус, что отозвал заявление, 'но вы же сами понимаете'.
  Но смутило меня не это. Смутила его постоянная игра, неискренность. Фальшь в жестах и словах. Причем фальшь тонкая, которую Марина, например, не заметила.
  - Хуан, ты его не знаешь, - качала она головой, когда мы ехали в машине после похода 'в гости'. - Он всегда такой. Это мнительность и недоверие к людям вообще, а не в частности.
  Возможно. Вот такой я недоверчивый, особенно к людям. Но интуиции тем не менее верил больше, чем Марине. А потому, тщательно всё взвесив, произнес:
  - Мия, запиши в журнал, данный объект будет проходить у нас по делу под кодовым именем 'Иудушка'.
  - Уверен? - хмыкнула Сестренка. Тоже не была уверена в моей правоте.
  - Абсолютно.
  - Кодовое имя, это как я - 'Пантера'? - фыркнула Марина.
  Я кивнул.
  - То есть, хоти, не хоти - все равно не измените, даже если носителю ОЧЕНЬ не понравится?
  Вопрос риторический.
  - Ну, Хуан, не ожидала! - картинно закатила она глаза.
  Я лишь отрешенно пожал плечами. Обсуждать свою интуицию с кем бы то ни было не собирался, и тем более с нею. Я могу ошибаться, но мальчик этот останется Иудушкой до конца дней. Вначале в нашем отчете (который девчонки должны будут официально подать - они же в командировке), а после во всех базах данных, связанных с дворцовой стражей, корпусом телохранителей, и, скорее всего, департаментом безопасности. Слишком неискренними были глаза парня, когда он описывал, как ему жаль. И слишком уж уверенно рассказывал на мой прямой вопрос, что да, ему всегда нравилась эта девочка, и он готов помочь ей 'даже в этом...'
  - Надо найти его медкарту - что они там ему отбили. И отбили ли. И проверить перелом, - вновь произнес я.
  - Есть у него перелом, - покачала головой благоверная. - За это я ручаюсь.
  Ну да, она медик, ее не обманешь. Хотя, что перелом настоящий, я и сам был уверен. Но почитать Иудушкино дело хотелось все равно.
  - А остальное? В какой больнице вы были?
  - Вначале в местной, сто сорок четвертой. Потом... - Она замялась. - Потом Беатрис перевели ко мне в академию.
  - К тебе? - не понял я.
  - У нас отличное отделение гинекологии, - пояснила она. - Военные врачи должны уметь всё, там мы тоже проходим практику.
  - Там клиника, как раз по патологиям, - добавила, чуть помолчав. - Как бы сама по себе, хоть и под вояками - в двойном подчинении. И это военный объект, кого попало на территорию не пускают.
  Всё ясно, сработал фактор того, что они - охраняемые особы.
  - А почему не сразу туда?
  - Сразу у нее кровотечение началось, - покачала Марина головой. - Повезли в ближайшую больницу. Двое суток она пробыла там, потом перевели.
  - Почему двое суток?
  - Боролись. И за нее, и за ребенка. - Марина сжала кулаки от досады. - А ко мне повезли уже так, на терапию. На восстановление.
  - А могло быть, что, повези ее в другое место, ребенка бы спасли? - задал я со вчера мучивший вопрос. - Туда, где патологии, где врачи лучшей квалификации?
  - Всё может быть, - грустно вздохнула девушка. - Но теперь нечего об этом говорить. Случилось так, как случилось, и мы не властны изменить что-либо. Одно могу сказать по своей части, как медик: ничьей вины в этом нет. Врачи сделали всё, что могли. Все врачи. Настоящие виновники только эти уроды, и больше никто.
  Насчет 'больше никто' я сомневался, но озвучивать сомнения время не пришло.
  - Куда теперь? - Это Роза с переднего сидения.
  - Давай к этому, кабаку... Ну, где ваш эскадрон собирается, - кивнул я на Марину. - Посмотрим в глаза Карлосу. Думаю, ОЧЕНЬ многое прояснится.
  
  * * *
  
  Трехэтажное строение ночного клуба. Настоящего клуба, работающего круглосуточно, как и все ночные клубы. Рядом, примыкая к нему, располагался небольшой комплекс офисных зданий пошиба 'ниже среднего', а то и 'для откровенных неудачников'. Ведь откровенным неудачникам тоже нужны офисы. С обратной, стороны двора, просторный по площади ангар - комплекс по ремонту и сервису машин. Вроде всё обычно, глаз ничего не настораживает...
  ...Но, по словам Марины, офисный комплекс только на вид обшарпанный. Внутри там 'всё круто'. Он и есть сердце эскадрона Северного Боливареса, надводная его часть.
  Ангар в пяти метрах от офиса - отличное прикрытие для гаража банды. Под коммерческое назначение там отведены от силы половина территории и мощностей; вторая половина отдана тому, ради чего ангар собственно построили. Это не единственный гараж банды, но занимает важную роль ввиду близости к 'офису'.
  Ну, и собственно клуб, имеющий прямые подземные переходы в офисы и гараж, так же имеющий ряд помещений, числящихся 'хозяйственными', в обычных клубах отданных под коммерцию. Клуб для банды - прикрытие для любых сделок, место отдыха, место... Да мало ли для чего может служить ночной клуб территориальной банде? Причем с точки зрения обывателя, это самый безопасный клуб в районе, так как у себя дома ни один вменяемый человек, а тем более бандит, гадить не будет. Порядок там всегда такой, что позавидует королевский Дворец Торжеств во время празднования дня рождения монарха.
  Рамка металлоискателя при нашем проходе пискнула, но ввиду некондиционного времени, когда посетителей практически нет (и бандиты 'спят', отходя от важных бандитских дел, и мирным гражданам есть чем заняться), на охране стоял всего один пацанёнок, да и тот дохляк. Причем дохляк сонный, заторможенный. И когда сей представитель гордой профессии попытался броситься нам наперерез, Роза (я уже успел проскочить первым) вынесла его плечом, попутно освободив кобуру и ладони парнишки от явно не нужных ему пистолета и дубинки:
  - Мальчик, свободен!
  Мальчик не стал дергаться. Честно остался на месте, активируя связь. И когда мы вошли в пустой главный зал с перевернутыми стульями на столах и моющими пол двумя девочками-гастербайтерами из Юго-Восточной Азии (при виде нас, кстати, быстро-быстро куда-то девшимися), нас уже ждали четверо с оружием. Это явно была 'группа быстрого реагирования' - сна в их глазах ни грамма.
  - Привет, - улыбнулся я тому, кого вычленил, как старшего. - Нам нужен Карлос.
  Тип бросил взгляд мне за спину, на Марину и девчонок. Узнал.
  - Его здесь нет, - ехидно улыбнулся в ответ. - Так что можете идти, мы вас не задерживаем.
  Нет, так мы не договаривались.
  - Парнишка, мне нужен Карлос, - подчеркнуто спокойно повторил я. - Или кто-нибудь из ваших главных. Давай, зови.
  Спиной почувствовал, как сзади к нашей компании приблизилось еще четверо. И все наверняка вооружены. И явно не огнестрелами.
  - А я сказал, вы не по адресу. - Тип еще более ехидно скривил рот. - Выметайтесь, и я сделаю вид, что вас не было.
  - Чико, мальчики не понимают испанского, - ухмыльнулась сзади Паула.
  - Точно! - подтвердил я.
  - 'Чико'? - Тип презрительно скривился. А тем временем со стороны лестницы на второй этаж подбежало еще трое парней, и тоже с оружием в руках.
  - А тебе что-то не нравится в обращении 'Цыплёнок' к мужчине со стороны женщины? - парировал я. - Мне, например, нравится. Хотя мужчинам бы я такое обращение не простил. Ну, а тебе было бы приятно, если бы я назвал тебя 'Цыплёнок'? А, цыплёнок?
  Гомосексуализм в мире криминала... Нечто позорное, неприкасаемое. Участь гомосеков в тюрьмах Венеры, да и Латинской Америки в целом, незавидная. И данное оскорбление бойца эскадрона в обычных, стандартных случаях смывается только кровью.
  Я его оскорбил, вывел из себя. Но случай у нас не был стандартным, и тип сдержался. Но 'поплыл'.
  - Я сказал, валите отсюда, придурки! - зло прошипел он.
  - Петушок нервничает... - покровительственно усмехнулся я. Собеседник побагровел. - Я сказал, зови старшего, дубина!
  Тип взял себя в руки. Видно достаточно умудренный опытом, чтоб уметь хотя бы примитивно мыслить. Но только примитивно. Ибо ни звать кого бы то ни было, ни уступать ребята изначально не собирались.
  Есть такой сорт людей, не понимает политики переговоров в принципе. Для них если они сильнее - надо давить. Если ты - уступать. Третьего варианта просто нет. И к нам ребятки изначально отнеслись, как к слабым (причем будем откровенны, не без оснований), и потому не желали разговаривать. Всё это я прочел в его глазах, и понял, что уйти без показательных выступлений не получится.
  Ну что ж, так даже лучше. И мне, и девочкам нужно срочно выпустить пар. А даже если и убьем кого - не страшно, зачтется как показатель нашей силы, лишний козырь в дальнейших переговорах. Марина что делать проинструктирована, с девчонками сценарии действий и коммуникации отработаны до автоматизма, что стрелять стараться по конечностям, все знают...
  - Придурок, ты не слышишь, что тебе говорят? - с силой толкнул я типа, схватив за грудки. Сейчас требовалось не оскорбление, а обострение. - Быстро зови сюда старшего! Который правомочен отвечать на важные вопросы! Карлос это, нет - мне фиолетово!
  Послышалось несколько 'у-у-и-и-и' - активируемых игольников. Парни нервничали. Но я был без оружия - стрелять они не станут. Пока.
  Переговорщик видел перед собой человека, считающего себя вправе повелевать. Но диссонанс в его голове не желал признавать за мной такое право, потому он всё же не уступил.
  - Даю вам десять секунд на то, чтоб убраться, - картинно предупредил он меня - видно, цирк надоел. Вытащил из кобуры свой игольник и начал демонстративно, играя на публику, то есть своих, считать:
  - Десять! Девять!..
  При счете 'пять' я ускорил сознание и подался вперед и вбок, перехватывая его ствол, самого противника роняя через себя, дабы, если что, прикрыться его телом. В падении успел развернуться и дать короткую очередь вправо. Повезло, прошил предплечье только начавшего вскидывать оружие его напарника.
  За моей спиной всё тоже пришло в движение. Кто-то из девчонок толкнул Марину в сторону, после чего весь наш взвод в полном составе начал на первый взгляд хаотичные, но на самом деле точно выверенные и отработанные на полигонах движения. Мы называли это 'звездой'. У каждой из девчонок в этом построении был свой сектор обзора, каждая поддерживала напарниц рядом. И все вместе они, словно лепестки одного цветка, или бабочки, разлетелись в стороны от мнимого центра 'звезды', постоянно двигаясь и меняя позиции. Не давая противнику, ошеломленному скоростью атаки и хаотичностью, прицелиться.
  Тр-р-р-р! Тр-р-р-р! Т-р-р-р-р-р-р-р! Послышались тихие трели игольников, кое-где противные звуки царапания при проникновении игл в металл. Секунда, две, три...
  ...И всё закончилось. Я успел сделать ещё лишь одну очередь, по другому противнику справа. После чего поднялся и с силой зарядил переговорщику носком ботинка по ребрам:
  - Я тебе сказал, сука, зови главного! Всех вас, нахрен, положим! Сказал?
  Тот что-то невразумительно замычал. Т-р-р-р. Т-р-р-р! Это Сестренки добили кого-то особо резвого. Вокруг волной прокатились стоны, крики и мат в наш адрес, но, кажется, 'двухсотых' нет.
  Еще удар. И еще.
  - Бегом зови, я сказал! Какого разлегся?
  А что, с таким контингентом только так и надо. Зато в следующий раз он даже руку мне пожмет, как уважаемому человеку. Ну, вероятность этого существует.
  - Счас!.. Счас!.. - Кажется, по скуле ботинком я ему зарядил слишком сильно - с дикцией у парня какое-то время будут проблемы. Но никого вызывать ему не пришлось - кавалерия подоспела сама по себе.
  - Опустили оружие! - успел бросить я девчонкам.
  Десять человек, - подстчитало подсознание. - Одиннадцать. Все не в форме, без доспехов, одеты кто во что горазд, но в довольно надежные практичные вещи. Десять со скорострельными винтовками в руках, направленными в нашу сторону, один впереди, с видом повелителя вселенной, без оружия - 'решающий'. Шли они со стороны барной стойки, из расположенной за нею сбоку подсобки, а скорее перехода в 'офисы'.
  Когда подошли ближе, я понял, что несмотря на иглометы, самым опасным в компании был безоружный. Почувствовал его Силу, ауру. Биоэнергетик. Причем очень сильный биоэнергетик...
  ...Вкалывающий на криминал. Жаль.
  - Это Шаман, - пояснила Марина, которая на тот момент поднялась и встала рядом. - Шаман, не стреляйте! - обратилась она к нему, подняв руки кверху. - Мы не хотим войны!
  - Шаман? - Я непроизвольно хмыкнул - прозвище ему шло.
  - Вы назовете его должность 'оперативный дежурный'. Не самый главный, но очень важный. И еще, он вуду. Будь осторожен.
  Вуду? Я про себя рассмеялся - стоило догадаться.
  - Марина, не объяснишь, что происходит? - встал в десяти метрах от нас и соблюл приличия вопросом этот вуду. Виды парней с простреленными конечностями и нас без единой царапины, доказали ему наше право тут находиться, мы благополучно перешли на следующую стадию дипломатического общения.
  Я сделал шаг вперед, демонстративно бросая предварительно деактивированный игольник на пол:
  - Мы пришли поговорить с человеком, который может ответить на некоторые наши вопросы.
  Тем временем парни с винтовками полностью нас окружили, встав на приличном расстоянии, взяв на прицел всех, включая Марину. Теперь рыпаться нельзя, но это больше и не нужно.
  - Мы не отвечаем на вопросы, - покачал головой колдун.
  - Хорошо, не вы, - согласился я. - Тогда веди к тому, кто отвечает. Или нам нужно положить тут вас всех, чтобы до вас дошло, что мы не шутим и не отступимся?
  Шаман внимательно оглядел побоище, через прищур оценил стенания моего бывшего собеседника, как раз отползшего в сторону, с линии огня, и, держась за живот, поднявшегося на ноги. Указал рукой себе за спину, дескать, быстро вали в 'офис' - что тот и сделал.
  Остальные были в худшей форме, но при виде того, что всё еще не закончено и чего достиг накал страстей, предпочитали не светиться, слившись по возможности с окружающим пейзажем.
  - Хорошо, спрашивай, - 'разрешил' он. Взмах рукой - и его орлы нехотя, но опустили винтовки. Мои девочки по знаку Кассандры так же поступили с игольниками, убрав их кто в кобуру на поясах, кто в наплечники под 'рабочими' серо-стальными стандартными пиджаками хранителей.
  - Мне нужен Карлос, - улыбнулся я, заходя на второй круг. - Хочу поговорить с ним с глазу на глаз.
  - Карлоса нет, он уехал, - совершенно честно покачал головой негр. Я про себя выругался - этот тип не врал. - Что еще?
  - Почему вы не защитили Беатрис Санчес? Ваше руководство имело разговор с сеньорой Гарсия (тут я не блефовал, Мишель призналась в этом как-то в неформальной обстановке, то бишь на тахте в каморке) - и вас предупредили, что вы отвечаете за эту семью.
  - На нее напали не мы. А почему ее не защитили вы... - Негр ехидно усмехнулся, и усмешку его лавинообразно начали повторять все пришедшие с ним бойцы.
  - Это ваша территория, - упрямо качал я головой, чтобы соблюсти формальности. Этот момент я ему припомню позже... Надеюсь, припомню. Но задел нужен. - И вы ответственны за всё, что на ней происходит. И этот пункт входил в условия договора.
  - Я не могу отвечать за капитана, - вновь мило и совершенно искренне улыбнулся негр, - но скажу за себя, как вижу. Да, не выполнили. И что вы нам сделаете? Что вы вообще способны делать, кроме как угрожать?
  Меня взяло зло, и потребовалось несколько долгих-долгих секунд, чтобы прийти в себя, обуздав ярость. Ведь он прав, черт побери.
  - Когда уехал Карлос? - продолжил я допрос.
  - Давно. - Негр понял, к чему я клоню. - В тот день в городе его не было. Однако если бы и был, ничего бы не изменилось. Он не имеет к этому делу отношения, я знаю точно, как и знаю, что Карлос не пошевелил бы пальцем, чтобы помочь той шлюхе.
  Что ж, возможно так и есть. Но судить о виновности или невиновности человека буду сам, и только после личной встречи.
  - Как гаучос оказались в вашем торговом центре, на вашей территории? - продолжал я. - Только не говори, что приехали попить пиво, что в Северном Боливаресе оно вкуснее.
  - Нет, не скажу. - Шаман замялся. Было видно, говорить ему не хотелось. Но с другой стороны, я доказал право спрашивать, а информацию, которой владел, он не считал секретной.
  - Они приехали сюда за блядями, - наконец, произнес он.
  Я нахмурился.
  - За шалавами, шлюхами. Девками, - пояснил 'оперативный дежурный'. - Среди них был Марио Сколари, сын сестры команданте Антонио Сколари, того самого.
  - Того самого? - не понял я. Ну, не слежу за новостями криминального мира.
  Шаман меня понял, вновь усмехнулся, на сей раз покровительственно.
  - Человек Пепе Толстой Бочки. Под ним треть производства дури планеты.
  Про Пепе вроде слышал, но краем уха. Треть планеты... Однако, характеристика лестная!
  - И что забыл племянник такого важного человека в Северном Боливаресе? - добавил я в речь немного иронии. - Или одно происхождение позволяет ему выбирать, из какого именно района он хочет шлюх сегодня, из какого завтра?
  - Ходят слухи... - Шаман картинно обернулся, демонстрируя... Нет, не что боится, а что это именно слухи, и он не отвечает, правда это или нет. - Ходят слухи, что Марио - 'голубых кровей'. Пидарок то есть. И дядя поставил ему задачу доказать всем, что это не так. Вот он и ездит по районам, демонстрирует, что у него всё в порядке с ориентацией, в меру отмерянных ему умственных способностей. И своим демонстрирует - вон, сколько народу с собой притащил - и чужим. То есть нам. Чтобы все-все знали. Еще говорят, в паре других районов на него уже ненадолго открывали дела за групповое изнасилование, причем совсем недавно. Но мало ли что люди говорят!.. - иронично вздохнул он. - Оно ведь знаешь, сколько у известных людей завистников?..
  - Особенно у племянников известных людей... - Кажется, я слишком сильно сжал кулаки. Негр это заметил, покровительственно растянул губы: 'Щенок, а туда же!'.
  Но доказывать что-либо этому 'оперативному дежурному' я не собирался, да и бесполезно это.
  - И что бы вы потом делали, после его ухода? Ну, с теми 'девками', на которых эти гаучос продемонстрировали бы ориентацию?
  Шаман безразлично пожал плечами.
  - Денег бы дали. Много денег. Сколько им и не снилось. Наших-то там не было, - взгляд на Марину, словно давая понять, была б ты нашей - сестру б оттуда эвакуировали, - а с простых чего взять? Не убудет с них! Кто ж знал, что эти уроды на беременную позарятся!..
  Тут сжал кулаки уже негр, чем незримо поднялся в моих глазах. Да, бандюк. Да, подонок. Но подонок с принципами.
  - Ладно, ребятки, предлагаю следующее, - произнес он. - Я человек маленький, ничего не решаю. Но как только приедут Карлос и капитан, сообщу и устрою вам встречу. У меня еще остался ее номер, - кивок на Санчес.
  - Заметано, - кивнул я. - Тогда еще вопрос. На закуску. Не по теме.
  - Давай. - Шаман расплылся в предвкушающей улыбке.
  - Если ты не правомочен решать, почему же ответил на наши вопросы? Насчет гаучос и всего такого?
  - Так об этом каждая собака, каждый бомж в теплопроводе знает, - ухмыльнулся собеседник. Ждал этого вопроса, сволочь колдовская. - Я же говорю, скандалы вокруг Марио во МНОГИХ соседних районах были. Это всё, или еще вопросы?
  Я покачал головой.
  - Нет, наверное. Пока достаточно. Жду звонка. - Развернулся и зашагал к выходу. Бойцы эскадрона с винтовками в руках передо мной расступились, девчонки же через пару секунд потянулись следом.
  
  В машине я грязно выругался. Хренов сын команданте! Хреновы бандеры! Хренов эскадрон Северного Боливареса! Гаучос эти, опять же, хреновы!..
  - Хуан, коммутатор, - произнесла Паула, активируя салонную электронику.
  Я спустил на глаза визор, проверил. Два сообщения на два недозвона. Перед переговорами от греха отключил прием - чтоб не отвлекал.
  Первое от Фрейи. 'Хуан, я свободна, что хотел?'. Второе - от ее высочества принцессы Алисии. 'Чико, это невежливо не отвечать на звонок. Приезжай прямо сейчас. В час дня у меня совещание, после него мне будет не до тебя. Пропуск на охране.
  - Куда ехать? - Это Маркиза, севшая за штурвал.
  - Погоди. - Я набрал номер ее высочества.
  - Слушаю? - ответила она спустя долгое-долгое время, с минуты две, когда я собрался сбрасывать.
  - До обеда не успею, - произнес я без приветствия.
  - Тогда только вечером, после пяти-семи часов. Я позвоню.
  И рассоединилась.
  Что-то не везет мне сегодня на разборки. Ну, да ладно. Второй абонент.
  - Фрей, привет, - воскликнул я, когда на том конце ответили. - Занята?
  - Привет?.. - Удивление в голосе. - А что ты хотел?
  - Чтобы ты организовала мне встречу с одним человеком. Сможешь?
  - Смотря что это за человек. - Пауза. - Хуан, ты во что-то влип?
  - С чего ты взяла?
  - Ты мне еще никогда не звонил. ТАК не звонил. И ни о чем не просил.
  - Всё когда-то случается в первый раз, - философски заметил я. - Не совсем я, не совсем влип, но от твоей помощи не откажусь. Поможешь?
  Вздох.
  - Хорошо. Что за человек?
  - Себастьян Феррейра.
  На том конце долго висело молчание. Удивленное, я бы даже сказал изумленное. Наконец, робкий голосок:
  - Хуан, что случилось? Что ты натворил? Или это он?
  - Мышонок, - я картинно вздохнул, - если бы кто-то из нас что-то натворил - ты бы узнала первой. Нет, мне просто нужно встретиться с ним и кое о чем спросить. Лично.
  - А драться не будете? - бросила она с шуткой, но веселостью эта 'шутка' не пахла.
  - А смысл? - фыркнул я. - Ты все равно будешь моей через время, как бы он ни пыжился. Это ничего не изменит. Нет, просто поговорить хочу.
  Она обреченно выдохнула.
  - Ладно, договорились. Ты где? Правильно понимаю, не на базе?
  - Правильно.
  - Тогда подходи к вашим космонавтам, будем возле них через пятнадцать-двадцать минут.
  Я про себя вновь выругался.
  - Подождёте нас там минут двадцать-тридцать?
  Пауза. Осознание. Уступка.
  - Ладно, что ж с тобой делать!..
  Рассоединилась.
  - К космонавтам, - бросил я Маркизе. Машина тронулась. Ну, хоть в этом повезло - не надо ждать и бегать.
  
  * * *
  
  - Ты действительно думаешь, что это он? - спросила Паула, когда мы уже подъехали, узрели 'Инспирасьон' ее высочества и машины охраны, и, опасно развернувшись (не по правилам), припарковались чуть спереди.
  Я устало покачал головой:
  - Семьдесят процентов, что не он. Самому ему такое сделать не позволят. А сына дон Октавио, если он стоит за этим, в чем я тоже сомневаюсь, точно не подставит. Кого угодно, но не Себастьяна.
  Марина смотрела на нас выпученными глазами, пытаясь приобщиться к уровню полета обсуждаемых нами вещей. Молчала - и правильно. Это только одна из версий, и я не исключаю, что верной окажется вообще 'левая', о которой я в данный момент даже не думаю.
  - А тридцать процентов? - растянула губы огненный демон.
  - Форс-мажоры. Невозможно контролировать всё и вся. Даже Октавио Феррейра это не под силу.
  Подняв люк, я вылез из машины. Паула выбралась следом и уверенно пошла за мной.
  - Лапуль, там достаточно охраны. Они не дадут нам сцепиться, - протестующе обернулся я.
  Словно горохом в стену.
  - Знаю я ту охрану. - Она презрительно скривилась. - И как они относятся персонально к тебе - тоже.
  Перед глазами предстала картина нас, сражающихся с хранителями Оливии после мордобоя с Фрейей. Что ж, ее высказывание не лишено логики, а значит, отговорить напарницу будет практически невозможно.
  - Да и про приступы не забывай, - напомнила она. - Если окажется, что это те тридцать процентов, то лучше быть рядом мне, а не им.
  И с этим не поспоришь. Что ж, я глубоко вздохнул и кивнул.
  - Ладно. Но держись сзади, на расстоянии. Знаешь кодекс ведения переговоров кабальеро?
  Она улыбнулась - естественно, знала. В этом на нее положиться можно.
  - А ты куда? - Глаза мои вылезли на лоб. Рядом с красноволосой уверенно встала и Марина.
  - Это моя сестра, Хуан. Я тоже хочу посмотреть этому подонку в глаза, - отрезала она.
  - А с чего ты взяла, что это подонок?
  - У меня свои источники информации. - Она нахмурилась, и я понял, разговор окончен - она всё решила.
  Впрочем, Себастьян персона публичная, и наверняка даже в открытой прессе про него много нелицеприятного. А 'по секрету' в медакадемии, специализированном заведении, единственном на всю страну, можно узнать и то, чего в новостях не бывает - очень уж разные там работают и учатся люди.
  - Допустим. Но какой в этом смысл? У тебя что, экстрасенсорные способности прорезались?
  Я говорил с усмешкой, но ее не проняло.
  - Называй как хочешь, но врач обязан быть проницательным. Я пойму, Хуан.
  Из груди вырвался обреченный вздох. Ладно, эту тоже, похоже, не переубедишь. Беглый взгляд на Кассандру у люка - та лишь развела руками: 'Чико, а от меня ты что хочешь? Я тебе что, жандарм?'
  Впрочем, буду объективен, как психолог сеньорита Санчес очень даже хороша. Меня вот в своё время на ноги поставила... Пусть идет.
  - Присмотри за ней. - Это Пауле. Развернулся, и, стараясь идти степенно, как и положено внуку адмирала Веласкеса и племяннику королевы, направился к стоящим невдалеке Фрейе и Себастьяну.
  
  Ее высочество выбежала чуть вперед:
  - Хуан, что происходит? - Глаза её были полны тревоги. Видно, юный герцог хранил молчание, ничего ей не рассказывая. Хотя сомневаюсь, что ничего не знает. Кажется, у него мозгов больше, чем я думал изначально.
  - Всё в порядке. - Я успокаивающе улыбнулся и уверенно отодвинул принцессу в сторону, сделав еще несколько шагов.
  - Хуан, я серьезно. И почему здесь эти... Эти! - Она закусила губу, не найдя соперницам (а чего уж говорить, обе ее прямые соперницы) эпитетов.
  'Эти' шли немного сзади. Услышали ее, но не отреагировали - такая мелочь была выше их.
  - Мышонок, подожди немного? - кисло улыбнулся я и вновь оттеснил ее в сторону. Подошел к юному герцогу.
  Мы замерли в молчании. Он оценивал меня, я - его. Да, мы встречались пару раз, и оба - эпизодически. Но теперь настало время целенаправленного разговора, и стоило прочувствовать друг друга как можно лучше. От этого будет зависеть тактика и стратегия наших действий не только сейчас.
  Например, стоя и глядя Себастьяну в глаза, я неожиданно понял, что несколько недооценивал этого типа. Это не полудурок с голубой кровью. Да, немного (а может и много) нервный, несдержанный. Да, на всех, кто ниже (а это почти все вокруг) смотрит с презрением. Но при этом умный и силён духом, умеет ждать и добиваться целей, когда это действительно надо. А еще...
  А еще я увидел взгляд, который он бросил на ее высочество. Один этот взгляд стоил нашей сегодняшней встречи.
  Она на самом деле небезразлична ему, это не глупое желание 'закадрить' инфанту, обеспечив этим себе безоблачное будущее, а семье главенствующее положение на политической арене Венеры. Он ее любит, готов ради нее на всё и...
  ...И унижается перед нею в попытках удержать. То есть делает то, чего делать категорически нельзя. Эта тема была одним из первых уроков Катарины, и после многочисленных наблюдений блестяще подтвердилась эмпирически.
  То есть, она вытирает о него ноги, не ценит, хотя, возможно, тоже не совсем равнодушна. И тут появляюсь я, весь такой на белом коне, и делаю противоположное - подчиняю ее высочество себе, плевав на её властные замашки и статус. И она в ответ, что естественно, загорается ко мне огнем интереса.
  То есть я, без роду и племени, плебей, голытьба... Ставлю принцессу, аристократку, девушку его мечты, перед которой он ползает на брюхе, на землю, и рулю ею, как хочу, плевав на её собственные попытки что-то мне противопоставить. Те, от которых он вьётся вьюном и стелется, не в силах сказать слова против.
  Да, это ненависть. Лютая. Такое не прощается, ибо о настоящих причинах, о своей слабости, подобные люди никогда не признаются. Утопить меня теперь будет для него идеей фикс - только так он сможет оправдать перед собой себя и свою стратегию, только так сможет вновь обратить на свою персону взор принцессы.
  И значит, мы с ним будем врагами. Из нас выживет только один, и это не метафора. Конечно, настолько далеко зайдет не сейчас, позже... Но он не отступится, пока не уничтожит меня, а я, соответственно, не могу не обезопасить себя, превентивно не уничтожив его.
  Повторюсь, это будет нескоро, пока мы оба - сопливые щенки, не дотягивающие на шахматной доске планеты даже до пешки. Но время штука беспощадная, и когда-то наши дорожки пересекутся.
  - Всех собрал? - улыбнулся Себастьян, многозначительно посмотрев мне за спину, где стояли девчонки.
  Я на автомате покачал головой и произнес:
  - Нет, еще две. Ну и, само собой, Фрейя.
  Фрейя рядом с нами напряглась.
  - Изабелла и Сильвия? - уточнил Себастьян.
  Я нахмурился. Первое попадание выбило из колеи - информированный сукин сын! Однако каким боком упомянута его сестра? Она здесь при чем?
  - При чем здесь Сильвия? - озвучил я вопрос.
  - А, ну да, ну да... - Он покровительственно покачал головой. Конечно. Гортензия. Как я мог перепутать!
  Хрена с два он что-то перепутал! И мне эта 'оговорка' не понравилась.
  - Мальчики, вы о чем? - не выдержала ее высочество. - И при чем здесь Изабелла?
  Ну, всё-таки может понять суть вопроса, когда надо. Себастьян чуть менее покровительственно усмехнулся и ей, и бросил, не отводя глаз от меня:
  - Так, ни о чем. Вспоминаем вершины нашего лягушонка. И покорённые, и покорять которые он только собрался.
   Фрейя была пасмурнее тучи. И тем более пасмурна от того, что расшифровывать, пояснять что-то ей никто не собирался, несмотря на статус.
  - Это твоих рук дело? Ты стоишь за этим? - перешел я к сути нашего приезда, посчитав 'знакомство с противником' достаточным. Чем именно 'этим' не счел нужным уточнять - раз он такой информированный, должен знать и о Беатрис.
  Оказалось, действительно, знает. Себастьян демонстративно вздохнул, дескать: 'Какой же этот юноша безгранично тупой!', и выдавил нейтральную улыбку:
  - Послушай, лягушонок, я тебя ненавижу, и открыто это признаю. И если ты повернешься ко мне спиной - ударю. Потому, что в лицо тебя ударить не дадут тётушка Лея и мой отец. Но то, что я заявляю это открыто, не значит, что мне интересно бегать за твоими шлюхами, размышляя, какую им сделать пакость. Это недостойно чести кабальеро, и тем более наследника семьи Феррейра.
  Я картинно хмыкнул:
  - Знаешь, дорогой, когда вам, буржуям, нужно, вы отчего-то забываете и что такое рыцарская честь, и что такое авторитет семьи. Давай попробуем еще раз: я задам вопрос, а ты скажешь либо 'да', либо 'нет'? Договорились?
  - Валяй! - демонстративно расслабился он.
  - За нападением на Беатрис Санчес стоишь ты? Имеешь к этому делу какое-то отношение?
  Оценивающая пауза, и совершенно искренний ответ:
  - Нет, Чико! - Это 'Чико' он презрительно выплюнул. - Я не стою за этим нападением. И вообще не сторонник обижать таких милашек, - вновь кивок мне за спину, - как эти девочки, пусть даже они твои подстилки. Ценность мести сладка только тогда, когда мальчики разбираются сами, не прячась в разборках за слабых, беспомощных или девочек. Не стоит всех нас так уж демонизировать.
  - А удар в спину...
  - Разборка мальчиков. - Он фаталистически пожал плечами. - Но и излишнее благородство приписывать нам тоже глупо. Впрочем, ты явно этой глупостью не страдаешь.
  Это точно, не страдаю.
  - Так что спи спокойно, Чико, - похлопал он меня по плечу - я чуть не дернулся от его прикосновения. - Санчес я не обижу. А вот насчет остального, если что, не говори, что не предупредил. - Он слегка повернул голову к ее высочеству. - Держись от моей невесты как можно дальше, если не хочешь, чтобы я тебя уничтожил. Тем более, тебе и без нее не скучно.
  'Невесты'. Ключевое слово. Парнишка повысил ставки до максимума.
  Фрейя же промолчала. Ставка принята. Ну, тем лучше, тем интереснее будет игра.
  - Что ж, буду иметь твою позицию в виду, - ядовито улыбнулся я и сделал короткий поклон, как на татами. - Спасибо за уделенное время, - повторил я поклон, но более низкий, Фрейе.
  Когда развернулся и зашагал к машине, сделав жест девчонкам, чтобы следовали туда же, ее высочество меня догнала и уверенно дернула за плечо:
  - Хуан, что происходит?
  - И это у меня спрашивает Лесная Королева? Главная взломщица Альфы?
  Ее высочество слегка покраснела, для формальности, но не отстала.
  - Хорошо. Я выясню. А потом ты мне всё-всё расскажешь! Включая то, чего я не узнаю.
  - Идет, - благосклонно кивнул я. Развернулся, но в последний момент мой взгляд зацепился за Марину, которую в спину подталкивала Паула. Обернулся назад.
  - Послушай, у меня к тебе личная просьба. Поможешь?
  Фрейя пожала плечами.
  - Если ты о ней расскажешь - возможно.
  - Сеньора Санчес, - кивок за спину, - отсутствовала на занятиях в течение двух недель. И еще столько же, а может и больше, еще будет отсутствовать. Заведение у них крутое, всех неуспевающих без жалости вышвыривают. Ты не могла бы уладить этот вопрос? Чтобы ей отсрочили зачеты и экзамены, дали возможность пересдать? Ну, причину там какую уважительную официально организовать. Для тебя же любой документ не проблема, причем самый что ни на есть подлинный.
  Ее высочество аж разинула рот от такой наглости. Попыталась что-то сказать, не смогла. Наконец, выдавила:
  - Хуан, ты в своем уме? Почему я должна помогать ЕЙ?
  - Потому, что я тебя попросил, - мило улыбнулся я. - Мы же друзья, да? Или уже нет?
  Она затрясла головой.
  - Нет, друзья, конечно... - Вздох. - Хорошо, Хуан. Я выясню, что происходит и подумаю. Такой ответ тебя удовлетворит?
  Я пожал плечами - большего все равно не добьюсь.
  - Спасибо.
  Развернулся и всё-таки дошел до машины. Быстро запрыгнул внутрь. И когда за мною, последней из нашего экипажа заскочила Кассандра, бодро бросил:
  - Двигай!
  Машина тронулась. На меня уставились глаза всех, кто присутствовал в салоне.
  - Это не он, - выдал я вердикт, - откидываясь на спинку сидушки.
  Марина смотрела в пол. Видно мои мысли с ее пересекались, но формулировать она их могла гораздо хуже.
  - Но эта сука что-то знает, - продолжил я. - Того, чего не знаем мы.
  - Знает, кто это организовал? - нахмурилась Паула.
  - Возможно. Я подкатываю к принцессе, на которую у него планы. Их служба безопасности не может не мониторить и меня и мое окружение, в постоянном режиме. А значит, докопались до истины.
  - Но тебе он, естественно, не скажет, - подала голос Кассандра. Глупое замечание - конечно не скажет.
  - А Веласкесы молчат, - грустно продолжил я, делая обреченный вздох. - Хотя им добраться до истины было наверняка проще.
  - А если за всем этим стоит все-таки его отец? - настоял кто-то из девчонок. - И они боятся начинать войну с Феррейра ради какой-то девчонки?
  - У них есть способы обламывания рогов и без войны, - покачал я головой. - Например, тотальное устранение исполнителей, дабы подобного рычага влияния у дона Октавио более не было. А может что еще покруче, я просто не знаю их возможностей. Но Веласкесы молчат.
  В салоне воцарилась тишина. И чтобы подвести хоть какой-то итог, я произнес:
  - Давайте предположим, что такое возможно, но ПОКА мы этого наверняка не знаем. А потому не будем обсуждать дальше теоретических гипотиз. Одно выяснили, Себасьян не при чем, а это уже что-то.
  Ладно, поехали в участок - посмотрим, кто чем дышит там.
  
  * * *
  
  Сколько пробыли в участке - не скажу. Три часа, четыре? Может и больше. Писать подробно об этом походе не хочется, и не только потому, что он вынес мозг. А еще и потому, что я, оказывается, совершенно не разбираюсь в проблемах юриспруденции, и из всей нашей грандиозной беседы с ругательствами и спорами, с криками на повышенных тонах и угрозами, вынес только общие моменты. И слава богу, меня хватило хотя бы на них.
  Зацепив Марину, мы с огненным демоном вошли внутрь и достаточно быстро встретились с комиссаром, ведущим дело Санчес-младшей. Постепенно (очень быстро постепенно) я передал красноволосой все нити общения, превратившись в статиста. Паула же разъярилась не на шутку и устроила комиссару настоящую мозговую атаку, используя интеллект, харизму и знания, приобретенные в процессе обучения в универе.
  Однако выяснилось, что знания сами по себе значат не так уж много. Опыт - вот краеугольный камень этой профессии. Комиссар задавливал ее даже там, где мы чувствовали, она безусловно права, вгоняя в ловушки казуистики юридической системы. Мало вызубрить уголовный и процессуальный кодексы, надо знать, как именно ими оперировать в той или иной конкретной ситуации. И без этого знания, то бишь опыта, ничего не стоят ни харизма, ни интеллект.
  Да, Паула была ОЧЕНЬ настойчива - она не умеет отступать. Комиссар буквально жаждал послать нас к Проксиме Центавра. Но, видно, имея информацию, кто мы (а это не такая уж тайна), стоически терпел. Все наши потуги правдорубцев держались только на ярости разгневанной имперской принцессы, да подсознательном страхе за свое будущее капитан-лейтенанта городской службы охраны. Ибо он понимал, что преступив незримую черту, будет иметь разговор не с нами, эдакими простачками, а силой гораздо более могущественной.
  Но всё кончается, закончился запал и у нашего стойкого оловянного солдатика, то бишь красноволосого демона. Паула отступилась, признав техническое поражение, и мы, плохо ощущая под собой пол, вышли на улицу. Где я выкурил подряд несколько сигарет, и только после этого привел разрозненные мысли в подобие порядка.
  Итак, алгоритм произошедшего, по личному впечатлению от разговора с комиссаром, был следующий.
  Беатрис увезли в больницу, где медики её оформили и сделали осмотр с полагающимися анализами. Думаю, тут роли не играл никакой фактор - процедура освидетельствования в любой больнице на уровне автоматизма. Возможно 'фактор команданте' вмешаться мог, но во-первых, привезли ее сотрудники безопасности, с которой не стоит шутить, не разобравшись, а во-вторых, врачи тоже люди, и играть на поводу тех, кто изнасиловал беременную... На ВЕНЕРЕ...
  Дальше шестеренки зашевелились в правильном направлении. Девочку вытащили из лап подонков оперативники департамента, и кем бы те ни были, они мгновенно стали обвиняемыми - гвардия оторвала задницу и сделала всё так, как положено. И всё шло бы так и дальше, согласно отработанной процедуре...
  ...Но произошел первый, самый важный сбой, в шестеренки попала первая палка. Если девочку охранял ДБ, то по логике ДБ и должен вести ее дело. То бишь оно планетарного, 'федерального' уровня, не местного. Гвардия старательно всё оформила, запротоколировала, сняла биометрику и показания с обвиняемых, оперативно изъяла записи с камер торгового центра и... Приготовилась благополучно передать всё это добро наверх, по инстанции, снимая с себя ответственность.
  Однако передачи не последовало.
  Два дня 'обвиняемые' сидели в камерах. Два дня гвардия бомбардировала ДБ запросами. В ответ - тишина.
  Криминал осмелел и начал подкатывать с 'предложениями' - пока только 'предложениями'. Но 'тётушку Алису' в стране боятся, и представителей 'того самого' команданте Сколари в гвардии послали.
  На третий день пришел ответ - это дело 'местное', гвардии, так как произошло на ее участке и к организованной преступности планетарного уровня отношения не имеет.
  Шестеренки тут же закрутились в обратную сторону. 'Обвиняемых' выпустили под залог, дело затормозили - пока только затормозили - кто их, безопасников, знает, может еще передумают. И еще два дня дело 'висело'.
  И когда стало очевидно, что ДБ это не нужно, всё пошло под откос по нарастающей.
  Для начала было 'утеряно' некоторое количество вещдоков, в частности исчезли данные с камер ТЦ, на которых запечатлено приставание подонков к девушке. Никто не знает, как именно они исчезли и куда. Внутреннее расследование ничего не дало, копии же в ТЦ были незадолго до этого изъяты местной службой безопасности и так же 'утеряны'. Но служба безопасности центра - организация коммерческая, к гвардии какие претензии?
  После вдруг оказалось, что спутник сеньориты Санчес 'упал', и руку сломал в падении, а на 'уважаемых сеньоров' наговорил в состоянии помутнения сознания на почве травмы. Там же, в падении, приобрел и остальные увечья. И видеть не видел, как к ним кто-то приставал - был после падения без сознания. На самой же сеньорите по результатам бесстрастного освидетельствования не оказалось ни синяка, ни царапины, и у следствия появились сомнения в том, что действия в ее адрес носили насильственный характер.
  И действительно, все 'обвиняемые' в один голос заявили о добровольном характере их контакта с пострадавшей, хотя и признавали, что некоторый момент разговаривали на повышенных тонах. Все же свидетели, которых смогли найти, подтвердили лишь сказанное - участники конфликта громко кричали.
  Оно и понятно, из оранжереи с озером все потенциальные свидетели свалили как можно быстрее, когда только запахло жареным. Получилось, что доказательств насилия нет, это лишь слова сеньориты Санчес и только. Сеньорита Санчес была вызвана для допроса - она как раз вышла из больницы. И в разговоре не смогла ни подтвердить, ни предоставить какие-либо доказательства того, что всё было так, как она сказала. Марина сорвалась и кричала на комиссара, и подозреваю, в тот раз кричала еще сильнее... Но что это может дать? Что тогда, что сегодня? Представляю, какой ад испытала девочка, когда этот жлоб, а он специалист своего дела, на неё давил. Видно, именно он виновник того, что депрессия Беатрис приняла крайние формы.
  В общем, на Беатрис и Марину надавили, и надавили неслабо, чтобы они забрали заявление. Но упрямая Марина гордо отказалась. И тогда появился встречный иск.
  Судья достаточно оперативно принял к рассмотрению иск сеньора Сколари и его друзей о клевете, оскорблении чести и достоинства, который будет рассматриваться в рамках процесса Беатрис. Что говорит о том, что это глубоко 'свой' человек и копать в этом направлении бесполезно. Комиссар хотя бы держит нейтралитет, прогибаясь под самого сильного; судья же лицо сугубо заинтересованное.
  'Друзья' сеньора Марио сразу же превратились из 'обвиняемых' в 'подозреваемых', причем только те, кто... Лично насиловал Беатрис. С остальных десяти человек все обвинения были оперативно сняты. Процесс по делу Санчес пройдет через десять дней - следственные мероприятия завершены и тянуть нет смысла. И как бы мы ни пыжились, ничего изменить не сможем. Ну, почти не сможем. Этот муравейник расшевелят только прямые доказательства факта насилия, то бишь данные с камер оперативников ДБ, которые еще нужно достать. И то сомневаюсь, что это станет панацеей - адвокаты сеньора команданте выкрутят дело так, что эти подонки все равно отмажутся. Ну, хотя бы имя Беатрис спасем...
  - М-да! - произнес я, садясь в машину, ощущая, что голова превратилась в квадратную. Марина залезла следом, по лицу ее текли слезы.
  - Козел! Ну, ведь знает же, что к чему! - на автомате продолжала возмущаться Паула. - Ведь всё же понимает, подонок! И покрывает этих тварей!
  Паула давила так... В общем, я и не знал, что она столько знает и так умеет. В смысле, настолько пробивная в теоретических вопросах - поверьте, биться на татами или стрелять на полигоне совсем не то же, что ворочать языком. Хороший силовик очень редко умеет красиво и правильно говорить, как и хороший оратор редко бывает крут физически.
  - Это Северный Боливарес, детка, - заметила скукожившаяся в углу Маркиза. Девчонки очень переживали, всем было не по себе.
  - Это их не оправдывает, - покачал я головой. - Можно было бы сказать, что он как Иудушка, боится, что его убьют, если не сделает так, как сказали... Вот только не боится он! Видел по глазам! Он делает ровно так, как принято согласно традиции, осознает, что находится под её защитой, оттого и наглый.
  - Традиции пресмыкаться перед мафией? - презрительно фыркнула Паула.
  - Почему нет? - пожал я плечами. - Тот, кто сильнее, у кого круче банда, тот и прав. Если сильнее будет государство - он начнет честно и предано ему служить. Сейчас сильнее бандеры - верно и честно служит им.
  - То есть, чтобы такие, как он, служили государству, нужно убедить их, что оно - банда? - сделала вывод Маркиза. - Так?
  - Не совсем. Что оно банда, которая КРУЧЕ, - фыркнул я от собственных слов. В которых, однако, было больше истины, чем мне хотелось бы. - Чтобы стать такой, государству мало банальной политики по борьбе с коррупцией, которая ни хрена не работает. Они должны реально увидеть, что государство жестко карает тех, кто идет против него, нарушая законы.
  Например, что делают в банде с теми, кто крадет у своих? - повернул я голову к Марине. Та не ответила, но это было и не нужно. Я сам же продолжил:
  - Поверьте, такие перед смертью молят о пощаде, чтоб не мучиться. Живьем в атмосферный шлюз... Ну, или еще как - в бандах за 'косяк' это норма вещей. Я сам видел, как представители одной... Банды, - я непроизвольно при этом слове сглотнул, - пытали проштрафившегося своего электричеством, а после залили ему в глотку расплавленный свинец. Ощущения еще те - меня на стенку вывернуло.
  Марина оказалась самой впечатлительной - ее передернуло. Паула просто скривилась. Остальные оказались покрепче.
  - Что за банда? - повернула любопытную мордашку с переднего сидения Мия.
  Я отмахнулся.
  - Не важно. Важно то, что государство должно быть бандой. Самой крутой и самой сильной. С прекрасно поставленным механизмом наказания тех, кто проштрафился и оступился. Наказание должно быть не обязательно жестоким, но обязательно неотвратимым, как кара 'крысы' в мире криминала. И тот, кто поставит себя на место таковой банды, получит всех: гвардию, народ, криминал, спецслужбы... Они все подчинятся, причем с легкостью, с чистотой в душе. Как подчиняются 'понятиям' и 'традициям' местные, - вновь кивок на Марину. - Местный эскадрон хоть и преступники, но наверняка сделали жителям района много полезного. И являются реальным щитом населения от произвола и беззакония сильных сего мира, - палец в потолок. - И население платит взаимностью, о чем свидетельствуют мои непростые с сеньорой Санчес взаимоотношения.
  Спорить со мною никто не хотел - все отвернулись и задумались. Я же для себя сделал вывод. Государство может стать такой 'бандой'... Если у 'банды' будет крутой целеустремленный 'пахан', 'хефе', 'каудильо'. Который, и это обязательное условие, опирается на грамотных разделяющих его позицию ближников. Таких, для которых понятие порядка и законности (в любом понимании этого слова) выше понятия личного благополучия и успеха, принятого в среде нашей доблестной аристократии. Пусть они не будут гениями экономики и управления, но преданными воплотителями идеи 'крутой банды' - всенепременно.
  - У вас очень много сделано для реализации принципа неотвратимости наказания, - произнесла после долгого молчания огненный демон.
  Я скривил лицо в пренебрежительном выражении, но ее было не пронять:
  - Я знаю, Хуан. Даже Северный Боливарес по сравнению с нашими фавелами - райский сад. Венера добилась многих успехов на этом поприще. На Земле всё хуже. Везде на Земле.
  - Земля меня мало волнует, - покачал я головой.
  - А здесь сделано недостаточно много, - поддержала меня сидящая с нами Роза. - Хоть тебе так и кажется.
  - Что делаем дальше? - это закончила принявшую было опасное направление дискуссию Кассандра, и правильно сделала. Итальянка - самая практичная из нас; чтобы осуществлять жизнедеятельность, ей нужна четкая цель. Любая, но четкая. Таковая цель нужна сейчас и нам. И эту цель нашему коллективу срочно требовалось дать.
  - Надо бы с адвокатом поговорить. - Я снова скривился, подумав о 'теоретическом беспределе', в котором ничего не смыслю. - И с судьей. Конечно, ничего путного мы не выясним, но пощупать, чем они 'пахнут', надо.
  Так же жаждаю встретиться с парнями из торгового центра, порасспрашивать их. Но главная наша задача - раздобыть записи оперативников ДБ. Это стратегические планы, общие направления.
  - Записи не помогут, - покачала головой Паула, демонстрируя, что думает так же, как и я. - Судья их человек. Без вмешательства тяжелой артиллерии, без их страха перед кем-то... Перед 'бандой' круче, всё бесполезно.
  - Мы должны сделать, - отрицательно покачал я головой, - всё, что в наших силах. И только после, когда факты будут вопиющими, начнем вендетту. Прежде, чем приниматься убивать этих уродов, надо взять их за яйца прегрешениями, вывести на чистую воду. Тогда и месть будет легка, и найдет нужный отклик среди демоса.
  - Ты собираешься их всех убивать? - подняла удивленные глазки Марина?
  Некоторые из девчонок в салоне презрительно фыркнули. Презрительно от ее тупости, что дошло только сейчас.
  - А как ты думаешь? - не удержался, фыркнул и я. - Наша задача - выявить вину КАЖДОГО участника. И самое главное, найти того, кто это организовал, если это кто-то организовал.
  Из груди вырвался непроизвольный вздох.
  - Короче, работы непочатый край. Предлагаю начать с...
  В этот момент мне на лоб сполз козырек, в который постучал рыжий лисенок. Но не такой, какой установлен на Паулу - другой. Но тоже симпатичный.
   
  Глава 3. Предварительные итоги (часть 2)
  
  Департамент безопасности. Один из столпов, на котором держится Венера. По крайней мере та ее часть, которая не связана с раскаленной атмосферой, недрами, орбитальной скоростью, солнцепоглощением, гравитацией и иными астрономическими и астрофизическими явлениями. И часть эта зовется 'государство'. Да-да, та самая 'крутая банда' из нашего разговора. И именно этот департамент делает 'банду' 'крутой'. Большего вклада в 'крутость', чем он, не сможет сделать ни одно другое ведомство, хотя, разумеется, зависит она далеко не от одного ДБ.
  Однако в рядовом деле маленькой девочки, вокруг которой шестеренки закона закрутились в обратном направлении, эта безопасность сплоховала. Я бы больше сказал, 'ушло в глухой отказняк', раз уж перешли на околокриминальный сленг. И знаете, что меня взбесило, когда вошел в эти стены, и, получив пропуск у дежурного, отправился искать приемную ее высочества? Я понял, что дело Санчес-младшей РЯДОВОЕ.
  Я во всеобщем восприятии - племянник королевы, небожитель. И привык в последнее время так считать. И тут вдруг оказалось... Что кто-то произвел некие действия, как будто это не так, и я на самом деле всего лишь парень с района космонавтов. Идя по коридору здания безопасности, я понял, что именно это меня так разозлило вчера ночью, когда мы обсуждали план действий. Не то, что это случилось, нет. А то, как 'тетушка Алиса' отреагировала. И над этим стоило крепко подумать.
  Сидя в приемной, я подумал, и входя в кабинет ее высочества, вывел для себя две аксиомы, которые, несмотря на общий негативный окрас, заметно подняли настроение и мобилизовали на боевой лад. Первая - не будь я 'крутым', племянником королевы, шестеренки закрутились бы обратно еще быстрее: подонки были бы выпущены раньше, раньше был бы оформлен встречный иск, а девчонкам вначале в мягкой, а затем и в грубой форме дали бы понять, что с команданте шутки плохи, и им стоит как можно скорее переписать или забрать заявление.
  Вначале это было бы легкое 'невинное' нападение-предупреждение, демонстрация возможностей. Потом, когда Марина уперлась, а она бы уперлась, более жесткое, с травмами, переломами и больницами. После чего заявление было бы отозвано - они слабые девочки, какими бы смелыми ни казались. И даже я-парень-с-района, будь рядом с первого дня, ничем бы не смог помочь, разве что стал объектом, которому, угрожая девочкам, переломали бы руки и ноги.
   'Ты хочешь барахтаться в мире, и ты будешь барахтаться, - вспомнились мне слова сеньоры де ла Фуэнте, когда я нервно курил на лавочке после обмена пленными, мысленно послав её и её товарок в космос. - И у тебя будет получаться. Но потом, когда начнешь переходить улицу, тебя собьет какое-нибудь дерьмо при больших деньгах, и если выживешь, дело повесят на тебя же. Тебя обвинят во всем, и доказать ты ничего не сможешь.
  А потом вечером твоя дочь будет возвращаться со школы, и еще один подобный хмырь, или даже группа их, поймает и изнасилует ее. А после отпустит - и ты вновь ничего не сделаешь. Они и отпустят-то ее потому, что ЗНАЮТ о своей безнаказанности и твоем бесправии!
  Это только два примера. Хочешь, я буду перечислять их до бесконечности?
  Бизнес. Работа. Карьера. Что будут стоить твои потуги, если в любой момент ты можешь попасть в ситуацию, когда гнида вроде Бенито Кампоса раздавит тебя? Тебя, твою семью и близких, твоих детей? А ты будешь неспособен ответить, неспособен дать сдачи? Какими словами будешь ругать себя, и проклинать, проклинать, проклинать...'
  Ай да Катюша! В воду глядела!
  Да, я отношусь к ней... Мягко говоря неоднозначно. Но именно сейчас, после этого воспоминания, я на самом деле зауважал её. И несмотря на то, что тогда дико ее ненавидел, с каждым днем все больше и больше ей благодарен.
  Но это первая аксиома. Вторая же - я зажрался. Вот так, без кавычек. Слишком привык, что я - 'крутой', и подсознательно требую от всех... Ну, если не поклонения, то хотя бы признания.
  Хотя таковое признание зарабатывается, кровью и потом. Для его получения мало просто пройти тесты, уничтожить списанный взвод хранителей и навести бучу в собственной школе. И, кажется, впервые увидел человека, которому ничего не доказал, что она открыто демонстрирует.
  Понимание её мотивов перед началом разговора успокоило меня, умиротворило и настроило на боевой лад. Всё как всегда, я один против мира...
  ...Да и не один я. У меня есть взвод, есть друзья, которые пойдут за мной в воду и огонь. Я справлюсь! Хватит быть никчемным избиваемым титуляром! Пора выжимать из имеющегося в жизни максимум ресурсов, и в первую очередь ресурсов человеческих. В частности, помощь тех, кто добровольно пойдет за тобой до конца.
  - Здравствуй-здравствуй! - кивнула ее высочество на 'гостевое' место за столом, почти напротив себя. Я прошел через кабинет и сел. Кабинет этот можно назвать одним словом - роскошный. Позолота ручек, ножек и окантовок спинок кресел, антикварные зеркала в позолоченных рамках, придающие помещению объем. Лепной потолок с изображенной в его центре картиной а-ля Ренессанс, изображающий сюжет из популярного мифа древней Эллады: богиня, пастухи, амуры... Стол драгоценной породы дерева, которое и на Земле в наши дни дичайшая редкость. И невероятно роскошная люстра.
  Сама ее высочество выглядела... Так же роскошно. Деловой, но очень дорогой костюм изысканного покроя, на голове укладка (и как она с такой весь день ходит?), которую венчала модная небольшая шляпка, под которую, собственно, укладка и была сделана. В декольте небольшое по размерам неброское, но невероятно дорогое ожерелье, переливающееся всеми цветами радуги - навскидку насчитал в нем полудюжину видов камней. И перстни с дорогими камнями на руках. Икона аристократического стиля
  Волосы рыжие, и цвет этот натуральный. Принцесса Алисия, как и наше величество, получила модифицированные гены от прадеда. У ее величества эти гены реализовались в младшей дочери, найдя пару в генотипе отца, дона Серхио. От своего же отца она такую пару не получила - не был адмирал носителем рецессивной аллели. А вот Алисии, дочери королевы Катарины от второго мужа, стопроцентно являющегося модом, повезло больше. Причем в генотипе ее отца было закодировано редчайшее сочетание волос огненно-рыжего цвета, наложившееся на ее белоснежное и поглотившее в себе. Алисию прозвали 'Лисой' в далеком детстве, когда она еще ходила под стол пешком. И именно такая сеньора приезжала к нам домой, когда я пытался следить, кто же это там ходит к моей матери.
  Донья Алисия тем временем вытащила из стола пачку, подкурила. Отправила по столу мне - пепельница стояла рядом. Всё это в молчании.
  Я последовал приглашению, отметив, что табачок из самых-самых, я такого и в продаже не видел. Затянулся. М-да, крепкий, но мягкий.
  - И вы туда же? - улыбнулся я, кивая на пачку, едва сдерживаясь, чтоб не закашляться.
  Принцесса демонстративно стряхнула с кончика пепел.
  - Когда собиралась заводить малышек, два года не курила. И год после их рождения. Но двоих мне хватит выше крыши, так что... - Она развела руками. - А работа у меня нервная - не получается без допинга.
  'Что, Хуан, достаточно о погоде в Сан-Пауло?' - говорили ее глаза.
  - Это точно, нервная... - Я глубоко затянулся и выпустил дым в потолок. М-да, а нервишки и правда успокаивает. Жаль, что наркотик, пусть и слабый.
  - Спрашивай, - усмехнулась ее высочество. - И дабы исключить излишний церемониал, предлагаю говорить напрямую, как есть - мы же не на приеме в китайском посольстве? 'Время-деньги', как говорят англосаксы.
  Я кивнул - логично. И прямо спросил:
  - Почему?
  - 'Почему' что? - расплылись ее губы в улыбке. - Почему я 'слила' дело Санчес?
  Я замотал головой.
  - Нет, это я понимаю. Дело во мне, в моей персоне. Почему вы так относитесь к интересам семьи Веласкес? Понимаю, я для вас никто, не заслужил права лояльного и теплого отношения. Но гарантом их безопасности выступила королева, а значит, королевская семья. И гарантия эта в данный момент летит к собачьим чертям.
  Она довольно ухмыльнулась - не ожидала таких интеллектуальных подвигов. А на что настраивалась? На упрёки, глупые обвинения?
  - Судя по твоему лицу, это не всё, да? Ты говори-говори! Я слушаю!.. - продолжила она, кивнув мне, как маленькому ребенку.
  Я сбился. Вёрткая, выдра! Взяла мне и одним словом настрой сбила! Но не того напала.
  - Есть такое понятие, 'саботаж', - продолжил я, собравшись. - Это когда исполнители на местах не выполняют или выполняют не должным образом решения принимающих их органов. Руководствуясь при этом, как правило, мелочными личными интересами, не думая о глобальных целях, преследуемых этими решениями. Вы не боитесь, что сестра может подумать о вас так же?
  - С козырей, значит, зашел? - улыбнулась она, откинулась в кресле и закачалась, влево-вправо, влево-вправо.
  - Ладно, - стукнула ладонями по столешнице, приходя к какой-то мысли, какому-то решению. - Давай начистоту, я ведь сама тебя о ней просила. И без предисловий.
  Ты мне не нравишься. Я курирую твой проект давно, и с самого начала твоей школы была вынуждена писать по тебе отчеты. Да-да, не смотри так, за тобой всегда велось наблюдение, хоть ты об этом и не догадывался. Теперь это секрет полишинеля, так что... - Она развела руками.
  - Так вот, я всегда считала, что надежды моей милой сестренки прибрать тебя со временем к рукам и 'припахать' для важного государственного дела глупые и ничем не обоснованные. Ты всегда, с самого детства был во всём посредственностью, не отличался ни особым умом, ни изворотливостью. Да еще и изредка впадал в наследственную ярость берсерка.
  Меня покорёжило. ТАКОЙ откровенности не ждал, при всей моральной подготовке.
  - Ты стал старше, - продолжала давить она. - И даже попал в серьёзную частную школу. Может для жизни это показатель, но не для меня. Управление государством это нечто большее, чем грант на обучение в престижной школе, к этому нужны совсем другие требования, другие умения... Которые у тебя так и не проснулись, - решительно покачала она головой.
  - Поправь меня, если вру, но только память у тебя оценивается, как 'отличная'. Да и та не 'феноменальная'. А дальше? Какими решениями ты руководствовался в борьбе с Толстым? Каким решением ты руководствовался в метро, когда усмирял марсиан? Силовая прямая конфронтация вместо дипломатичного ухода от проблемы. Да, что-то придумал в школе, когда шло противостояние с Манзони-младшим. Но сколько детей, ДЕТЕЙ, Хуан, при этом пострадало, и какую цену заплатил за твою 'революцию' клан Веласкес?
  Сказать, что меня покорёжило - ничего не сказать. Я скукожился, часто задышал и принялся изо всех сил душить свою 'подругу' - только её мне сейчас не хватало.
  - Сестренка считает, что из тебя получится хороший менеджер на хорошем посту, - скривилась донья Алисия. - Вот только лучше иметь никакого менеджера, чем такого, как ты.
  Ты - талантливая серость! - воскликнула она. - С одной стороны вроде да, талантливая, не поспоришь. Но с другой - серость. Которая, вместо того, чтобы подключать мозги и работать, как полагается настоящему менеджеру и государственному мужу, раз за разом бьётся лбом о стену. Да, лоб у тебя твердый, ты эту стену последнее время прошибаешь... Но Хуан, это уровень талантливого исполнителя, а не того, на чьем месте хочет видеть тебя сестра. Ну, что молчишь? Не хочешь ничего возразить?
  Я равнодушно пожал плечами.
  - Зачем, сеньора? Всё так, всё правда. Продолжайте, пожалуйста. - Мои руки дрожали. Это плохо, но хотя бы ярость на пике удержал.
  - Мишель вцепилась в тебя потому, что ей показалась, что воспитать следующего главу корпуса из потомственного Веласкеса - хорошая идея, - оглядела меня ее высочество покровительственным взглядом. - Ещё и из-за Изабеллы, но в большей степени всё-таки из-за вопроса преемственности. Лея не согласилась с нею, она боится главы корпуса-мужчины в принципе, хотя с точки зрения логики ты как раз подходишь по всем параметрам именно на место белобрысой. Креативность в нужные моменты, способность прошибать лбом стены в трудных и главное неожиданных ситуациях... Способность командовать, увлечь за собой, наконец - а это в тебе не отнимешь. В данный момент этот вопрос нерешенный, висит в воздухе, но спешить с ним нам некуда, наша Красавица еще достаточно долго сможет стоять у руля. Будем смотреть, решать, как ты поведешь себя дальше.
  Однако подчеркну, Хуан, - ее высочество подалась вперед, сверкнув глазами, - я не вижу тебя больше ни на одной службе, ни в одном ведомстве, ни на одном посту, как в иерархии клана, так и планеты! Тупая ангельская солдафонщина, пускай и в элитном полку - это твой потолок!
  Откинулась назад, помолчала, давая мне 'догнаться', 'дозреть'. И когда мои кулаки бессильно сжались, ядовито прищурилась:
  - А теперь вспомним, что произошло полгода назад? Весной? Ты, никто, без роду-племени, у нас без году неделя, ничего не создал, не совершил, никак себя не проявил... Заявляешься к Совету и приводишь какую-то шалаву, которую в ультимативной форме требуешь обогреть, приласкать и защитить. И для этой цели даже женишься на ней, чтобы окончательно припереть нас к стенке. Вопрос, как к этому должна относиться я, уверенная, что ты не тот человек, которого видят в тебе моя сестра и остальные?
  Я молчал. Слова бессмысленны. Лишь легонько покачал головой, чтоб создалась видимость диалога.
  - Правильно, плохо я к этому отнеслась. Я не люблю своеволие переоцененной серости, но тем более не люблю, когда меня припирают к стенке. И особенно, когда припирают люди, подобные тебе, Хуан. Всё понял?
  Пауза.
  - Да, Лея пошла навстречу, организовала твоим подстилочкам охрану... Но кто сказал, что кто-либо из нас должен драть ради них задницу?
  - То есть, я должен защитить их сам, правильно понимаю?
  'Милая' улыбка гремучей змеи.
  - Правильно. Иногда у тебя проскакивают проблески интеллекта, и это несказанно радует.
  Из той оранжереи мои мальчики твою... Подружку вытащили. Жаль, что так получилось, но они не боги и не всемогущи. Главное - она жива. В данный момент никому из их семейства ничто не угрожает. Это моя работа, и она выполняется. Все эти уголовные дела, суды, экспертизы... Всё, что выходит за рамки моей непосредственной работы - твои и только твои проблемы. И я бы не стала называть происходящее таким громким словом, как 'саботаж'. Скорее 'ограниченное преследование целей'. Что в переводе означает, ты этих милашек к нам привел - ты за них и отвечай. Благо, тебя считают своим и даже без присяги позволят провести ограниченную вендетту.
  - 'Мы в ответе за тех, кого приручаем' - процитировал я одну из установочных фраз. Ее высочество кивнула.
  - Антуан де Сент-Экзюпери. Еще есть вопросы?
  Я кивнул.
  - Вы будете ставить мне палки в колеса?
  Она весело и очень искренне рассмеялась.
  - Хуан, кто ты такой, чтобы я ставила тебе палки в колеса? Маленький пушистый что-то возомнивший о себе зверек.
  - Да еще и посредственность, - поддакнул я. Она кивнула.
  - Да еще и посредственность. Не дорос ты до моих палок.
  - То есть вы не будете мне мешать пробивать лбом очередную стенку, так понимаю? - серьезно посмотрел я ей в глаза.
  - Если ты так настроен, если не можешь работать головой по-другому - пожалуйста, - улыбнулась она. - Ты проект Леи, не мой, я не испытываю от твоих глупых поступков никакого дискомфорта. Как плевать мне и на твои мелочные победы, не вытаскивающие тебя за общие рамки серости и убогости. Да, правильно понимаешь, мешать я не буду - делай, что хочешь. Что хочешь в рамках... Ну, ты сам понимаешь, у клана Веласкес не то положение, чтобы творить в городе всё, что попало, не оглядываясь на общественное мнение. Но это уже к Мишель, она твой непосредственный начальник - пусть наставляет.
  - Спасибо, сеньора. Вы очень любезны, - улыбнулся я. - Значит, я получу данные с камер группы охраны семьи Санчес в момент вызволения её из лап подонков?
  - Разумеется. - Она отправила по столу заранее приготовленную капсулу. - Кстати, там так же досье на каждого из участников нападения. В качестве подарка от меня. Я ж не черствая сука, и мне не всё равно, что изнасиловали беременную.
  - Да-да, вы очень тактичный и чувственый человек, - картинно вздохнул я. - Вашим моральным императивам позавидовала бы и Святая Тереза!..
  Принцесса Алисия только улыбнулась - лепет маленького недовольного хомячка не мог её не то, что обидеть, но и просто расшевелить.
  - Я пойду, сеньора? - приподнялся я.
  - Конечно, Хуан. Иди, - расплылась она в очередной змеиной улыбке. - Желаю удачи. Желаю искренне, не думаешь же ты, что я хочу, чтобы подонки не получили по заслугам?
  - Ага, в глубине души, - поднялся я и приставил к столу стул.
  - В глубине души, - согласилась она.
  Уже подходя к двери, я обернулся.
  - Сеньора, можно вопрос совершенно не по теме?
  - Слушаю?
  - 'Гранд Эскудо' - хорошая машина?
  - Зачем тебе? - напряглась она, по лицу пробежала легкая тень активной мыследеятельности.
  - Да вот подумал, когда разбогатею, подарить что-то подобное маме. Конечно, это будет не скоро, но должны же мы ставить себе кое-какие цели заранее?
  Ее высочество покачала головой, сверкая хитрющими глазами.
  - Машина хорошая, но качество не соответствует цене. И вообще твоей маме лучше что-то попроще. Легче, изысканнее. 'Гранд Эскудо' хорош для выхода в атмосферу, или для того, кто ожидает нападения и прячется за броней. Для езды под куполом слишком тяжел.
  - Спасибо, сеньора, учтиво поклонился я. И когда вновь повернулся к двери, меня настиг ее голос:
  - Видишь, Чико, как давно я за тобой наблюдаю?
  Отвечать я посчитал бессмысленным и быстро покинул этот негостеприимный кабинет.
  
  - Сука! Стерва! Тварь!.. - Меня прорвало. Я ходил вдоль машины, словно загнанный зверь по клетке, пытаясь обуздать свою ярость. Которая не помогала, только мешала, но, почувствовав слабину, не могла не выйти наружу. - Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!..
  На нас оглядывались проходящие мимо люди. Охрана здания перед входом так же смотрела косо. Но было плевать.
  Окончилось всё быстро. Когда я всех достал, Кассандра скомандовала, открыв люк:
  - Быстро в машину!
  Произнесла она это таким голосом и с такой интонацией, что я впервые не посмел ослушаться и последовал прямому приказу. Нет, что-то командирское в ней определенно есть. Жаль, что мало.
  Мы тронулись, куда-то поехали. Ехали долго, где-то кружили... Пока я, наконец, не успокоился и не затих. Девчонки без умолку трещали что-то о своем - о косметике, чулках и белье, шмотках и артистах секс-символах, что создавало отвлекающий умиротворяющий фон. Моё же состояние из яростной ненависти плавно перетекло в задумчивую созерцательность, в осмысление увиденного и услышанного. Работу над ошибками. И оказалось вдруг, что всё не так уж и страшно.
  По сути, что произошло? Сеньора принцесса открыто призналась в том, что до этого скрывала в себе. Я мог не знать этого, и был бы спокойнее, счастливее... Но изменилось бы от этого что-нибудь?
  Нет, не изменилось бы. Она считала бы меня талантливой серостью и дальше, и дальше бы презирала за никчемность, недостойную проекта сестры. Вот только я не имел бы об этом никакого представления.
  А девочки-Санчес? Ведь я действительно припер своей женитьбой сеньорин к стенке, и голову дам на отсечение, невзлюбила она меня именно после этого. Такие женщины не любят диктата, они сами хозяева себе и поступкам, а тут им указывают, что делать, в ультимативной форме. Да еще какая-то 'серость'. И если до этого отношение ко мне было просто пренебрежительным, то после женитьбы стало ярко негативным, за что теперь и буду платить.
  И Санчес... Действительно, я приручил их. И должен за это нести ответственность. Да, я не смогу победить в открытой борьбе, но я не зря прошел через ад похищения, обмена, взгляда бога в магазине, полосы смерти и противостояния. Я доказал, что достоин, и что хочу обучаться в корпусе, причем первое я доказывал другим, второе - самому себе. И я не тот простак-работяга, которого описывала Катарина на лавочке у космонавтов. Я - внук адмирала Веласкеса, и должен, обязан пользоваться тем, что положено мне по праву рождения. Я должен взрывать плотины, а не рыть их лопатой, и совсем недавно это окончательно понял.
  А значит... Мне должно быть наплевать, что думает эта женщина. Наплевать, что она делает или не делает. Если у меня не хватит ресурсов сделать что-либо открыто, значит это на самом деле будет вендетта. И в таком случае неплохо поговорить о границах дозволенного с Мишель, моей начальницей и 'человеком, несущим ответственность'.
  - Поворачивайте на базу, - произнес я, прерывая девчонок. Все замерли с открытыми ртами.
  - А я? - развела руками Марина. - У меня же нет пропуска.
  - А ты посидишь с кем-нибудь из девчонок в машине, - отрезал я. - Мы ненадолго, после отвезем тебя домой.
  - А может вначале домой?
  Я скривился, покачал головой.
  - По пробкам? Нет, она успеет уехать. Дворец рядом, а до Боливареса пилять и пилять. А потом обратно. - Рука спустила козырек и вызвала горячую иконку любовницы-начальницы.
  - Да, Хуан? - раздалось на том конце почти сразу.
  - Привет, ты у себя? - мысленно возликовал я.
  
  * * *
  
  - Мам, нам нужно место, чтобы поработать и кое-что обмозговать, - заявил я самому близкому человеку, когда мы, оставив машину внизу, ввалились всей гурьбой ко мне домой. Марину отвезли - чтоб не мешалась. Да и не нужна она нам для того, что задумали. Для её же пользы.
  - Проходите, - посторонилась мама.
  Бегло, на автомате, поужинав, что-то отыскав на кухне, наш взвод оккупировал каждый свободный клочок места в моей комнатушке. Я завихрил визор во всю стену и вставил в разъём полученную у принцессы Алисии капсулу. Голографический проектор прихватили с собой из 'Мустанга', а терминал у меня мощный, игровой - и не такое потянет. После чего вновь и вновь, невзирая на боль и сжимающиеся от бессильной злости кулаки, наблюдали, как оперативники с оружием наперевес врываются в огромную оранжерею с озером торгового центра. Как присутствующие там подонки из тех, что только наблюдали за процессом насилия, вскидывают оружие, готовые стрелять. И пусть у них в большинстве были огнестрелы, только у троих игольники против штурмовых винтовок оперативников, но соотношение пятнадцать к трём....
  - Мы забираем девчонку! - жестко отрезал тот, кого мы условно окрестили 'первым'. Скорее всего, он был старшим в группе, остальные подчинялись его жестам.
  Подонки что-то пытались отвечать, возражать. Что-то свысока, но...
  ...Но 'очко' у всех поджимало - такого вмешательства они не ожидали. Что говорило в пользу того, что они не знали, что за объектом их приставаний наблюдает безопасность. На самом деле случайность? И они выбрали именно её из множества находящихся в здании сеньорит только потому, что в 'интересном положении', а этим гнидам подавай экзотику?
  Над этим ещё подумаю. Пока же я поражался смелости бойцов департамента. Если бы парни в тот момент сдрейфили, струсили, просто показали бы, что внутри них есть страх - их бы не восприняли всерьез и...
  Нет, перестрелки могло не быть, но ничего бы они не добились. Но парни пёрли напролом, словно многомиллионотонный астероид, а перед ними не игольники и пистолеты, а детские пугалки. Да и самих сеньоров бандитов за людей они демонстративно не считали - так, школота, балующаяся спичками. Которой еще учиться и учиться, но которая уже строит из себя архиважных сеньоров. Понимали, что малейшая ошибка, и им конец, что перед ними - шакалы-беспредельщики, но умело сдерживали свой страх, и это чувствовалось даже по нашу сторону камеры. Их отвага спасла Беатрис, и нужно быть парням безмерно благодарными.
  - Я сказал, мы забираем девчонку и уходим! - грозно повторился на панорамном изображении бандитов 'первый'. Лиц его напарников с этого ракурса не было видно, только профили, но какое грозное на них выражение - представляю. А вот и тот самый Марио Сколари. По лицу видно, любитель НОКСа. И сейчас обдолбанный, хотя не сильно - 'для настроения'. Прыгает, брызжет слюной, угрожает, хотя от вида винтовок всё-таки опешил.
  Очередь по земле. На приличном расстоянии от бандитов, но вполне объективно демонстрирующая намерение бойцов идти до конца. Козырный аргумент.
  И бандиты дрогнули. Они пришли не для того, чтоб погибать, даже если захватят противников с собой. Крысы - они и есть крысы, что с них взять?
  - Пусть забирают! - Это второй по значимости подонок, совершенно трезвый и не под кайфом. Я несколько раз прокрутил запись - всё время противостояния он внимательно наблюдал, и вмешался только в этот момент. При этом свои его послушались беспрекословно, в отличие от номинально-старшего Сколари. Видно, дон Антонио определил его на роль куратора племянника; в чрезвычайной ситуации он обязан брать командование на себя, во избежание, хотя в спокойной обстановке 'отсвечивать' не должен. - Эй, все назад! Пусть забирают.
  Сколари, впавший в ступор при демонстрации намерений, начал отходить:
  - Что значит 'забирают'? Да они!..
  Но его никто не поддержал, все действующие лица, действительно, подались назад, буквально вцепившись в оружие. На лбу двоих-троих я различил капельки пота. Тяжело сопя, отошел и сам Марио.
  - Уходите, - произнес куратор, когда двое подчиненных 'первого', опустив оружие, принялись осматривать рыдающую Беатрис. Подняли её, повесили себе на плечи.
  - Нужен врач, - раздался голос одного. - Срочно.
  - Уходим! - Это 'первый', тихо.
  Его парни понесли плачущую в истерике девочку; сам он, отступая спиной, шаг за шагом, продолжал держать бандитов под прицелом. Угол, створки, поворот...
  Всё, дальше ничего интересного - рутина. Как вывели Беатрис на улицу, как подъехала самая обычная скорая, как её погрузили...
  Мы смотрели записи всех трех камер, с трех ракурсов. Один раз, второй, третий. Итогом стало восклицание Паулы:
  - Это, конечно, бомба, Хуан... Но судья прицепится к тому, что на записи нет сцены собственно насилия. Беатрис здесь не сопротивляется. Пусть УЖЕ, но не сопротивляется. Они ее просто пришли и забрали, да еще оторвали от важного дела совокупления.
  - Но тут же и дебилу понятно, что произошло! - негодующе воскликнула Мия, не желающая понимать, что истина на Венере не значит ничего. Определяющую роль играет тот, кто стоит за тобой, какая это сила. И если она 'круче' той, что за твоим противником, то ты прав даже тогда, когда вся планета может засвидетельствовать обратное.
  - Они выкрутят, Хуан, - покачала головой напряженная до мозга костей Паула. - Можешь мне не верить, я всего лишь студент и опыта не имею, но убедишься.
  - Да верю я! - Я смачно выругался. - Я и сам так думаю. Это вопрос времени. Которое они затянут и выкрутят.
  - Единственное, что хорошо - это логотип ДБ в углу. И архивный номер записи. Никакая экспертиза не посмеет признать запись 'левой', иначе к делу подключатся совсем иные силы. Этим выиграем немного времени, которое они начнут затягивать... Но в целом...
  Да, в целом шансы наши близки к сказочным даже с записью. Как затягиваются дела, с последующим 'вытаскиванием за уши' нужных людей... В СМИ постоянно мелькают подобные истории, и это только те, которые туда попадают. То есть дела непростых людей, у которых есть надежда добиться правды оглаской. Беатрис такой надежды лишена изначально.
  - Значит, всё-таки вендетта? - похоронным голосом произнесла Роза.
  - Да, девчонки. Только вендетта. - Кажется, от злости меня затрясло.
  - Хуан, пойдем, выйдем. - Это Кассандра. Глаза хмурые, решительные. Я глубоко вздохнул, встал и пошел за нею на кухню. Зайдя на которую, она плотно прикрыла дверь:
  - Сядь.
  Сел.
  - У меня уже было такое, - произнесла итальянка. - Как у тебя, похожее.
  Моя бровь недоуменно взлетела вверх. Она пояснила:
  - Я тоже думала, стоит ли идти ва-банк, но так и не решилась.
  Встала рядом, не зная, куда деть непослушные руки, ломая пальцы. Её распирало от эмоций. Наконец, перешла к исповеди, и сразу было понятно, я - первый, кому она рассказывает ЭТО. Вообще первый, не только на Венере.
  - Они напали на наш городок неожиданно. Нападения никто не ждал, у нас с фанатиками был мир. Потому стражи не успели ничего предпринять, а передовой их отряд уже ворвался за территорию периметра и начал бомбить город.
  - Бомбить?
  - Миномётами. С пикапов. А мы... - Вздох. Мы оказались не готовы.
  - Потом каждый был сам за себя, - зло сверкнула она глазами, а кулаки сжались. - Городок маленький, каждый дом - крепость, и они брали каждый дом фактически по отдельности. Обстрел из минометов и гранатометов, затем гранаты, дымовые и газовые шашки, потом взрывчатка. После этого зачистка, и следующий дом. А тех, кто пытался оказать помощь другим, отсекали ураганным огнем из крупнокалиберных гауссовок. У нас тоже было тяжелое вооружение, Хуан, но это произошло ночью, мы просто не смогли организоваться.
  - А потом организоваться стало поздно, - обреченно выдохнула она - лицо её было полно страдания. - Сволочи рассекли город на части - сделать стало ничего нельзя вообще. Кажется, наши ждали подкрепления от других христианских диаспор, но в Милане я узнала, что так и не дождались. Плюс, бОльшая часть тяжелого оружия осталась на периметре - того, что на руках, для полноценного боя не хватало.
  Она покачала головой, словно отгоняя наваждение.
  - Отец остался драться, выиграть для нас время. Пока фанатики штурмовали дом, мы с мамой и братом бежали через подвал. Только не к нашим, не в центр города, а наоборот, попытались прорваться за периметр.
  Прорваться не получилось, и чтобы отвлечь этих тварей, мама закричала. И повела их за собой. А я должна была проскочить.
  Молчание. И гробовое:
  - И проскочила. А братишка - нет - Пауза. По лицу ее побежали два ручья. - Он заплакал, Хуан. Он же ма-а-аленький... Был. И его... На звук...
  Она зашлась во всхлипах. Но выдавила из себя итог:
  - Его разрезало на две части: верхнюю, за которую я его тянула, и нижнюю. Стреляли с пикапа, со стационарной гауссовки - можешь представить себе её убойную силу?
  Почему меня не задели - не знаю, обкуренные были. - Патрисия попыталась смахнуть слёзы, но лишь размазала тушь. - Они же в бой только обкуренными идут, у них это 'боевой транс' называется. Лезут, как тараканы, пока всех до единого не уложишь.
  Новые всхлипы, и сквозь слёзы:
  - Я никогда не забуду этот момент! Никогда, Хуан! Как свалилась за периметр, а в руках... Половина... Выше пояса!..
  Я подскочил и оперативно сжал её в объятиях, прижимая для верности к холодильнику. Сжал с силой, что есть мочи. И вовремя - удержал.
  
  Когда Патрисия отошла, немного придя в себя, я встал с пола, поднимая её - во время припадка мы сползли вниз. Присел, усадив девушку на колени. Принялся, прижимая к себе, ласково гладить волосы.
  - Очнулась я уже в Милане, - продолжила она рассказ. - Как убежала, как избавилась от погони, как прошла через сотни километров по предгориям... Не помню. Вот совсем не помню. Даже не как в тумане, вообще - сознание будто выключилось. И слава богу.
  - Слава богу?
  - Когда меня нашли, я была вся в крови. Вся-вся. В чужой. Кто-то из врачей сказал, так бывает, когда перегрызаешь кому-то горло. Я не знаю, как, не знаю, кому, и не хочу знать.
  Помолчала.
  - Когда очнулась - испугалась. Осознание, что это произошло на самом деле... - Из глаз девушки снова потекли слёзы. - Мне надо было вернуться, Хуан. Остаться. Не лететь на Венеру. Там, на Севере, много христиан - меня бы приняли. Я записалась бы в ополчение, прошла обучение и начала вендетту. Свою. И либо сдохла бы в этих предгориях, либо... Нашла бы и кончила тех уродов, кто напал на нас. Стольких, скольких бы смогла. И била бы не только по мужчинам - все они, все их общины заслуживают смерти.
  Я вообще не понимала, когда прилетела, откуда в вас этот дурацкий гуманизм, не трогать женщин и детей? Я отомстила бы Хуан, хотя наверняка бы погибла... Да сто процентов погибла бы! - воскликнула она. - Но скольких бы захватила с собой!..
  Помолчала, затем пронзила меня холодным взглядом своих карих колодцев:
  - Но я БЕЖАЛА! Бежала, Хуан!..
  Её снова затрясло в рыданиях, но это больше не было истерикой. Лишь слёзы, здоровая защитная реакция организма.
  Сколько она так плакала - не скажу. Но рано или поздно заканчивается всё, даже слёзы.
  - Я никогда никому это не рассказывала. Тебе - первому. За много лет. Да, меня бы убили, но я умерла бы спокойно, с чистой совестью, понимаешь? А не мучилась здесь, на чужой планете, в чужом раю, от того, что смалодушничала.
  - Не нужен мне весь это мир, Хуан, - провела она рукой вокруг себя, подводя итог такому непростому повествованию. - Да, корпус - это здорово... Но иногда здорово остаться там, где должна, и сделать то, что подсказывает сердце. И пусть весь мир катится к чертям!
  Я с силой притянул ее к себе. Долго же она молчала! Если ей тогда было четырнадцать... Почти десять лет?
  Ну, детская психика 'заживает' быстро. Однако шрам всё равно остаётся, и останется на всю жизнь. И ни один психолог тут помочь не в состоянии.
  - Я бы и сейчас вернулась, - продолжила она. - С моими теперешними знаниями и умениями, с моими сверхчеловеческими способностями... Я задала бы там жару! - Тяжелый вздох. - Но присяга...
  - Мы еще слетаем туда! - прошептал я, трепля ее волосы. - Обязательно! Ты и я!..
  - Обещаешь? - Мои слова её успокаивали, хотя она не могла не понимать, что это просто слова.
  - Конечно, глупая! - Я приторно рассмеялся. - Долги надо отдавать, вот ты и отдашь свой. В виде снарядов для гауссовок и рельсотронов. И девчонок с собой возьмём - они вряд ли будут против такой разминки...
  - Спасибо, Хуан! Ты настоящий друг! Друг и напарник!.. У меня сильно глаза красные? - тут же перевела она тему на насущное.
  - Какая разница, - вытер я пальцем слезу под ее глазом. - Тут все свои, поймут.
  - И что ты решил? - всхлипнула она, окончательно успокаиваясь.
  - Решил, Патрисия. Решил!.. - погладил я ее по волосам.
  
  * * *
  
  - Привет! Заходи! А я как раз чай заварила, ты такой не пробовал. Да я и сама еще не пробовала - позавчера угостили. Хорошие люди с Земли привезли.
  Ну, Мишель у нас спец по чайным делам, и это не секрет ни для кого. Буду на Земле - тоже что-нибудь 'передам'.
  Я прошел, сел на 'своё' место. Налил в чашку кипяток, ароматную заварку из специального фарфорового чайничка. Оставил остывать. Потянулся к конфетам, в которых она была не спец, но любитель со стажем.
  - Слушаю, - произнесла глава корпуса телохранителей, присаживаясь на свое место, отпивая небольшой глоточек из своей чашки.
  - Почему молчит королева? - сразу взял я быка за рога.
  Пожатие плеч - вопрос сложный. Я уточнил:
  - Лиса Алиса меня ненавидит - пускай. В этом ничего экстраординарного. Не дает ход официальному делу, хотя может - пускай. Она - всего лишь исполнитель. Но королева - гарант! Она дала свое слово, когда приказала организовать девочкам защиту!
  - Ну, впрямую слова она не давала... - покачала головой белобрысая.
  - Впрямую - может быть, - согласился я. - Но она отдала такой приказ, и значит, взяла ответственность на себя и клан Веласкес. Теперь же получается, что гарантия королевы ничего не стоит? Если бы принцесса Алисия была королевой - я бы понял, всё бы сошлось. Но королева не она! В чем дело? Чего я не знаю?
  Мишель какое-то время молчала. Наконец поднялась, прошлась по кабинету.
  - Ну, для начала пару слов о королеве, - усмехнулась она, открыла сейф и вытащила оттуда несколько свернутых листков бумаги. Вернулась, протянула мне.
  Я развернул. Все три листа - рукописный текст, видно, написанный на скорую руку. Первый лист - список имен с кодовыми номерами личных дел. Начиная от обкурка Марио Сколари и кончая... Пепе Толстой Бочкой. Далее шел план мероприятий, по пунктам. Организация установления местонахождения, перечень задействованных служб, план перехвата, планы возможного штурма с перечислением объектов и подготовительных к оным штурмам мероприятий. Перечень необходимого оружия. Ориентировочное количество боевых групп...
  В общем, передо мной лежал серьезный проект боевой операции. Но именно что проект, написанный 'на коленке'. Больше всего мне понравилось графа 'количество используемых боевых групп'. Зарезервирован был весь резерв (фу ты, оборот какой) корпуса, плюс, предполагалась помощь боевых отрядов департамента безопасности - в качестве подстраховки и третьего контура охранения. Так же в план были внесены таинственные данные неизвестных мне осведомителей. Довершало картину множество подписей мелким шрифтом, дающих разнообразные пояснения, в которых я ничего не понял, но и понятого оказалось достаточно.
  Итак, передо мной был план операции по ОДНОМОМЕНТНОМУ устранению всех пятнадцати лиц из списка принцессы Алисии, а так же команданте Сколари и лидеров управляемой им... Как грамотно назвать структуру в составе Мулифена, которую он возглавляет? Занимающуюся (по словам Марины) оптовым распространением наркотиков в сфере влияния своей банды?
  Так вот, эта структура, согласно плану сеньоры Тьерри, обезглавливалась. Одномоментно с уничтожением всех участников нападения на Беатрис. Более того, обезглавливался и сам Мулифен, поскольку последним в списке шел Пепе Толстая Бочка, хефе, его 'управляющий'. Что это за личности сеньора Санчес-старшая меня сегодня немного просветила, и в данный момент масштаб размаха поразил.
  - А Пепе за что? - поднял я глаза на Мишель. - Антонио Сколари - ясно, покрывал племянника. Без его одобрения тот не посмел бы такое чудить. А Пепе?
  - Чтоб мстить было некому, - пожала плечами сеньора полковник. - Великая непреложная истина. А тот, кто остался, чтобы думал о чем угодно, кроме мести. Чтобы живой пример предшественников вдохновлял. На самом деле лет тридцать-сорок назад такие акции для корпуса были нередкими. Естественно, объектами уничтожения в них служил... Скажем так, не только криминал.
  - Кланы.
  - Да. Ты не задумывался, почему некоторые нищие семьи имеют несопоставимый авторитет в салонах?
  Я отрицательно покачал головой.
  - Когда-то они считали себя слишком могущественными и диктовали условия королевам. Ну, или пытались это делать. И попали под раздачу. И ныне влачат жалкое существование. Но почести, во всяком случае, внешне, им всё равно воздаются - роды-то знатные.
  - И почему же вы прекратили эту практику, - ухмыльнулся я.
  - Нет смысла. Знать сидит на пятой точке. Давит на королеву, но по своему, не задираясь. Да и ситуация на политической сцене уже не та...
  Угу, начинать, конечно, надо было с этого аргумента. Но он произнесен, а это в положении Мишель уже много.
  - И что же тебе нужно, чтобы начать эту истребительную операцию? - задал я главный, но напрашивающийся вопрос, возвращая листки. Мишель их забрала, понесла назад к сейфу.
  - Приказ королевы, Хуан. Мы с девочками план набросали, подготовились. Более точно придумывать нет смысла - всё будет зависеть от ситуации на тот момент. Боевую тревогу могу включить прямо сейчас, - кивок на рабочий терминал, - но действовать без приказа не могу. - Она развела руками, села. - Понимаешь?
  - Понимаю. - Из груди вырвался вздох. Какая-то мысль тревожила, но ускользала. - То есть, отсутствие помощи это не инициатива ее высочества.
  Белобрысая скривилась.
  - Не совсем. Скажем так, Алиса сама по себе. Королева - сама.
  - Переведи? - нахмурился я.
  Собеседница задумалась. И думала достаточно долго, чтобы я оценил её новый чай. М-да, ароматно! Интересный оттенок. Селекция или генная модификация?
  - Хуан, у нее два выхода, два варианта развития событий, - пояснила Мишель. - Первый - вмешаться самой и устроить в городе погром согласно вот этого наброска, - кивок в сторону сейфа. - Этот план хорош тем, что он быстрый, эффективный и она всем демонстрирует, что держит слово, как гарант. Но плох тем, что признает тебя при этом её родственником, племянником. То есть выделяет тебя над всеми, приравнивая к членам семьи.
  - Это плохо?- отпил я еще глоток.
  - Ну, не очень хорошо.
  Пауза.
  - Ты наверное почувствовал сегодня, что некоторые... Хмм... Некоторые офицеры тебя недолюбливают? Открою секрет, здесь, в корпусе, тебя любят тоже не все. Просто местные более привычны слову 'приказ' и не задаются. Но если дерзить королеве по праву ближайшей родственницы может только ее высочество, это не значит, что у других мысли относительно тебя ушли далеко.
  - Для них я тоже... 'Талантливая серость'... - процитировал я.
  - Как-как? - удивленно нахмурилась собеседница. Махнула рукой. - Ну, примерно так.
  - Так вот, признавая тебя племянником, - продолжила она, - беря под своё крылышко напрямую, Лея как бы скажет им: 'Видите, он мой! Он - небожитель!'
  Все разговоры, пересуды и недовольства вокруг тебя сразу после этого стихнут, и недовольные офицеры... Вот как, думаешь, будут относиться к тебе недовольные офицеры? А через их влияние со временем и остальные?
  - Как к Эдуардо, - произнес я. - Зло, от которого никуда не деться и с которым нужно смириться.
  - Ну, не совсем так, - покачала Мишель головой, непроизвольно скривившись - задело сравнение. - Ты уже доказал, что далеко не Эдуардо. Но небожитель - есть небожитель. И даже хороший племянник королевы в первую очередь ее племянник, объект охранения, и только после кто-то другой.
  Ты никогда не станешь здесь СВОИМ, Хуан, - выделила она это слово, но её мысль я уже понял. - А это важно. За объектами охранения не идут, их охраняют. И для чего, скажи пожалуйста, была нужна вся эта грандиозная операция по созданию из тебя полноценного ангела?
  - А я даже не принц, - произнес я, нахмурившись чернее тучи. - То есть прав полноценных детей Леи мне никогда не видать. И даже в случае успеха ваших замыслов превращусь в простого консорта её будущего величества, предмета мебели с большим агрегатом... М-да!
  - Это хорошо, что ты всё понимаешь, Хуан, - кивнула Мишель. - Потому она пошла по второму пути. Она не оказывает тебе помощи, не признает тебя небожителем, но при этом дарует тебе все права полноценного ангела, несмотря на то, что ты далек от завершения обучения и даже не принял присягу. Это всё мелочи, главное, ты остаёшься одним из нас. Ангелом.
  - Ага, ангелом с пламенными крыльями. И большим карающим мечом...
  - ...Вместо большого агрегата. - Хозяйка кабинета довольно рассмеялась. - Согласись, неплохая альтернатива.
  И что сказать ей в ответ? Действия королевы логичны? Логичны. В рамках логики корпуса, конечно, но я давно уже привык, что здесь всё с ног на голову.
  Сестрёнкам Санчес, конечно, от позиции королевы не легче. Но когда те, кто стоит у власти, озадачивались мнением пешек? А девочки, похоже, даже до пешек не дотягивают.
  - Какие есть ограничения на силовую акцию? - перешел я ко главному вопросу, ради которого и приехал. - Королева ведь не может не понимать, что я ничего не сделаю. В смысле, ничего не сделаю, если буду пыжиться официально. Все эти суды, адвокаты... Только мочилово, только хардкор!
  - Понимает. - Мишель закачалась в кресле. - И, думаю, именно на это и рассчитывает. Что ты снова сможешь пройти по грани - заставить всех уважать себя, но одновременно не отвернешь от королевского клана население. Нельзя, чтобы про нас ходили ужастики, ты же в курсе.
  - Да, не то у нас положение... - Я обреченно вздохнул и покачал головой. Да уж, наше любимое величество мастер давать задания в стилистике: 'Сделай то, не знаю как'. - Но хоть примерно, чем могу руководствоваться? Какие были примеры вендетт до меня?
  Мишель снова нахмурилась - тема ей крайне не нравилась. Но отвечает за меня она, расхлёбывать ей... Как там, 'мы в ответе за тех...'.
  - Каждая вендетта уникальна, - наконец, произнесла она. Говорила медленно, взвешивая каждое слово. - И к каждой предъявляются собственные требования.
  В общем и целом это рядовые убийства каких-нибудь личностей, что-то нашим девочкам в прошлом задолжавших. Их смерть обычно ни на что не влияет, кроме настроения среди самой невзрачной прослойки черни, из которой они родом, и которая сама по себе никому не интересна. Бывали убийства родственников полноправных ангелов, членов их семей. Тогда дело вначале предавалось огласке, чтобы заранее оправдать наши действия, после чего виновных 'встречали' девочки, одним-двумя подразделениями, и устраивая резню.
  - Обязательно резню?
  Пожатие плеч.
  - Нет. Иногда ограничивались пистолетами и игольниками. Или метательными ножами.
  Бывали случаи, что девочек арестовывали. Главное не оказывать сопротивление гвардии, Хуан. Тогда мы официально забираем своих из тюрьмы, пользуясь своей юридической неподсудностью. Королева лично подписывает указ, который ложится на стол гвардии. Но подчеркну, НИКАКОГО сопротивления правопорядку быть не должно, иначе мы не разгребем.
  Я смурнел всё больше и больше. Всё больше и больше хотелось объявить её величеству искреннюю благодарность. Но работать надо с тем, что есть, а не с чем хочется, и это останавливало и злость, глупые ехидные комментарии.
  ...Да и что себе врать, я, действительно, чувствовал, что это моё дело. Это мои девочки, я взял на себя обязательства по их защите. Не нравилось же мне то, что, как я и предполагал, по условию задания мне положено выкрутить руки.
  - Были и экзотические случаи, - усмехнулась Мишель. - Была у нас одна такая Мария по прозвищу 'Мэри'.
  - Гринго? - уточнил я.
  - Возможно, - пожала белобрысая плечами. - Так вот она решила не ждать официальной возможности отомстить и напала на насиловавшего её отчима... Сбежав с посвящения. Ну, знаешь, девочки все напиваются...
  - И беспорядочно трахаются, - кивнул я. - Конечно, знаю.
  - Ну вот, она встала очень рано, вколола детоксин и сбежала. И когда её обнаружили, отчим был уже мертв. Причем умер жестоко - мстить она пошла с тупой гостиничной вилкой. Которой еще пыталась ему горло пилить.
  Меня повело - содрогнулся, представив эту картину. М-да, девочка с фантазией!
  - Всё бы ничего, но она напала и на его сына, который, как выяснилось, тоже её обижал и изнасиловал. Но убила его дома. Где так же находились его молодая жена и маленький сын. Пока она была в корпусе, тот успел жениться.
  - И она и их? Жену и сына? - Меня снова передернуло.
  - Только жену. Но и этого оказалось достаточно.
  Волна поднялась знатная, но мы тогда решили оставить как есть - нас уже порядком подзабыли, что мы страшные и с зубками. Иногда такие вещи полезны. Хотя её это ни в коей мере не извиняет.
  С этим я согласился.
  - Но наказать её мы не могли. Как прикажешь наказать кадрового ангела за то, что он сделал по праву? Ради чего, возможно, и пришел в нашу организацию?
  Её определили в 'девятку', на тот момент это был экспериментальный взвод 'зечек', которых готовили в наказующие. Но перевод из резерва в наказующие это не то наказание, которое стоит рассматривать всерьёз.
  Я про себя иронично закивал - угу, не то. Охранять кого-то, быть честным штурмовиком... Или теневой убийцей? Нет, карьеру девочке они испортили... БЫ, не знай я, где сейчас девятка.
  - Это её после стали называть 'Кровавой Мэри'? - уточнил я.
  - Знакомы? - улыбнулась Мишель. Я покачал головой.
  - Пару раз виделись. Кстати, мне уже можно видеться с Васильевой? В свете последних событий?
  Собеседница нахмурилась.
  - Можно. Но она об этом не знает.
  Пауза.
  - Имей в виду, она тут не так давно накосячила и сама будет от тебя шарахаться, чтоб не усугублять. Так что...
  - Понял. - Я кивнул. - Найду её сам, типа, моя инициатива.
  - Отлично. Еще вопросы?
  - Что будет грозить за... Превышение допустимого уровня жестокости? - сформулировал я. - Мне и моему взводу.
  - Взводу - по обстоятельствам, - улыбнулась Мишель, но улыбка была показной - Тебе... Не знаю, Хуан. Тоже по обстоятельствам. Давай так, когда у тебя появится конкретный план, мы его обсудим. Чтобы не... 'превысил допустимый уровень жестокости', - процитировала она. - И вообще, возникнут какие вопросы - сразу ко мне, лучше не своевольничай. От греха. Еще что-то?
  - Да. - Я подумал, но решился. - Дашь мне средство для подавления сигналов? Эта сука будет вставлять палки в колеса. Ей надо меня подставить, доказать Лее, что я убогость. Ей совершенно не нужно, чтобы я справился.
  Мишель качала головой долго, очень долго.
  - Нельзя так о её высочестве.
  Вновь молчание.
  - Что, действительно так сильно боишься?
  Я кивнул.
  - А если я дам тебе гарантию, что она не вмешается?
  - Тебе я поверю, - склонил я голову. - Ей - нет. Я не хочу, чтобы она меня подслушивала. А где установлены эти чертовы жучки, где нет - не имею ни малейшего понятия.
  - Сирена тоже тебя прослушивает. И тоже по головке не погладит, - вновь нахмурилась Мишель.
  - А что, нельзя глушить выборочно? - сделал я удивленные глазки, как губка впитывая информацию. И особенно, врет ли мне в этот момент белобрысая.
  Качание головой.
  - Корпус не ищет лёгких путей, ты же знаешь.
  Кажется, правда, так и есть. Девяносто процентов.
  Да и техотдел - действительно та еще структура. Кладовая современной электроники. Одно то, что допуск туда, кроме пятерых сотрудников, имеют только старшие офицеры Совета, да оперативные на дежурстве, говорит о многом.
  - Хорошо, дам, - обреченно выдохнула Мишель. - Но с условием, что как что-нибудь придумаешь, сразу ко мне. - Она выдавила добрую улыбку, но ключевое слово тут 'выдавила'. - Договорились?
  - По рукам! - улыбнулся я в ответ, стараясь, чтобы мой ответ звучал как можно честнее.
  
   
  
  Глава 4. Друзья и враги
  
  - Ну и зачем вы это сделали? - спросил я, когда Паула открыла глаза.
  Вопрос интересный. Ибо впервые девчонки сговорились не только друг с дружкой, но и с мамой. Каким боком та пошла на контакт - сказать сложно, но факт, около полуночи вновь ушла из дома, оставив нас, 'молодежь', наедине.
  Почему - выяснилось быстро, когда меня выперли спать в её комнату, и почти сразу туда заявилась огненноволосая ведьма.
  - Поняли бренность существования, - усмехнулась 'ведьма'. - Жизнь человека - ничто. Сегодня мы есть - завтра нет. Не хочу терять ни дня, если могу провести его с тобой.
  - Угу, но ты представляешь, как это опасно? - обреченно вздохнул я. И не придерешься! - Малейшее послабление... И мы перешагнем черту, за которой... За которой ты отправишься на Землю.
  - Я рискну. - Она зевнула и легла мне на плечо, почти сразу засопев.
  Бренность. На данный момент тема для размышлений номер один. После случая с Беатрис, каждый из нас о ней хоть раз задумался. Я как бы не против, эта выдра мне нравится... Но терять её из-за глупой несдержанности? Потому, аккуратно переложив её голову на подушку, вылез из постели и побрёл в ванную.
  По дороге заглянул в свою комнату. Сестренки каким-то образом умудрились разместиться валетом на моей узенькой кроватке. Маркиза валялась на расстеленной на полу подстилке и блаженствовала - никаких подъемов, пробежек, занятий... Спи не хочу! Вторая подстилка, возле терминала, пустовала, а из кухни доносились шкворчащие звуки - наша старшая вовсю кухарствовала. Не все могут оценить возможность не вставать рано. Иногда подъём въедается в кожу, и ничего не поделаешь.
  Действительно, Кассандра стояла у плиты и что-то жарила. Подойдя сзади, обнял её, прижал к себе:
  - Тебе уже лучше?
  Первым делом она отодвинула с раскаленного диска сковородку. После чего положила лопатки на стол и накрыла мои руки своими.
  - Хуан, не надо!
  - Не надо чего? Или ты не видишь меня каждое утро без одежды? Что это сегодня мой вид тебя возбуждает?
  А её возбуждало. Судя по мокрым волосам, не так давно она приняла ледяной душ, но он не помог. Дыхание итальянки сбилось, участилось; еще чуть-чуть - и застонет.
  - Ху-а-а-ан!..
  Я развернул её, рывком усадил на стол рядом и принялся остервенело целовать...
  
  - ...Когда вы меня выпроваживали, я думал, придёшь ты! - честно признался я, прижавшись лбом к ее лбу, всё-таки взяв себя в руки и восстановив дыхание. Руки, почти раздевшие её, неимоверным усилием воли были остановлены. Кассандра не сопротивлялась, а больше тормозов и не было - мы прошли буквально по краю. И невинный эпизод наших взаимоотношений мог перерасти в проблему, к которой я в данный момент совершенно не готов. Mierda, только не сейчас!
  - Она тебя любит, - закусила губу Патрисия, отстраняясь. - Это было бы жестоко по отношению к ней, если бы пришла я.
  - Как будто ты не любишь! - фыркнул я, шутливо откидывая её волосы.
  - Я - не так, - покачала она головой. - Мы все тебя любим, но все по-другому, не как она.
  - Ей придётся делиться, - парировал я. - Этот момент вы не обсуждали?
  Кассандра хмыкнула.
  - Нет, но она и так всё понимает. И, кажется, не против. Но сегодня мы решили не экспериментировать. Ты же не возражаешь?
  Она выкрутилась и спрыгнула. Нет, я не возражал. Но тоскливый вздох всё-таки вырвался из груди наружу.
  - Чико, быстро в душ! - попыталась рявкнуть Патрисия командирским голосом. Я рассмеялся и хлопнул ее по пятой точке:
  - Есть, сеньора лейтенант!
  Ох уж эти девчонки! Ох уж эти заговорщицы!
  Когда поравнялся с дверью, в спину настиг ее голос:
  - Как планируешь её защищать? Ты же не думаешь, что они не узнали?
  Я обернулся, старательно покачал головой.
  - Ни в коем случае. Даже если глушилка не работает - догадаются. Они ж не дуры.
  Помолчал.
  - Мне кажется, на сегодня и на ближайшее будущее они не пикнут. Подведут, что это, дескать, негласный презент тебе, Малыш. За вредность. Как молоко на металлургических и химических производствах. А потом...
  - А потом?.. - нахмурилась итальянка.
  - А потом пойду ва-банк. Дела взвода никого не касаются. И пригрожу собрать по этому вопросу Совет в полном составе.
  - Совет без их предварительного решения не смеет и пикнуть.
  - А зачем им лишняя огласка? - победно улыбнулся я, всеми волосками кожи ощущая, что Мерседес - моя. Навсегда. И никто мне в этом не указ, что бы у меня ни было с другими высочествами. - Их и так не любят, дополнительный повод роптать на пустом месте?..
  Развернулся и пошел в душ. На душе повеселело.
  
  * * *
  
  Сидели завтракали все вместе, оккупировав все места на нашей миниатюрной кухне, которые можно приспособить для сидения, и даже какие в теории нельзя. Прибор Мишель всё так же был включен, и, судя по тому, что любовница-начальница до сих пор не отзвонилась, работает. Хотя это не показатель - плевать им на Паулу, особенно в свете последних событий. Ну, отдали мне её, как кость собаке. Я и так у них на крючке, присутствие Мерседес же, как показала практика, никак не влияет на моё желание удрать из проекта. Наоборот, отлично сказывается и в моральном плане, и в качестве помощи компетентной во многих вопросах компанейра.
  ...Гарем? Да, плевать им, если будет гарем! Ручаюсь, и королева, и его превосходительство не заморачиваются такими вопросами, как несущественными. Они как бы и сами не идеалы нравственности, особенно ее величество в юности (я общаюсь с людьми, которые ее проделки прекрасно помнят), и от меня требуется организовать их девочкам надёжную подпорку, только и всего. Кого буду при этом трахать за пределами 'высоких' спален, и в каком количестве...
  ...Думаю, даже Фрейя смирится с таким положением вещей, если докажу, что она может на меня положиться. Подобное куда важней личной верности. Бэль - не знаю, если выберу её, под вопросом окажется слишком много, чтобы планировать что-то. Но она - дочь королевы, и минимальные азы понимания политики у неё априори должны быть.
  Так что Мерседес я не отдам НИКОМУ, пусть и не мечтают. Однако все мои мысли в данный момент могут накрыться астероидом, если я правильно не оценю происходящее. Которое совсем-совсем не нравится. И для начала неплохо бы определить, что за прибор впарила белобрысая?
  ...А для этого придется рисковать. Если на наш последующий разговор будет реакция, больше никогда с нею связываться не буду. А что огребу... Ну, огребу. Фатального они мне всё равно ничего не сделают. Оружие под сотым метром я уже чистил, а карцерами и плетками меня уже давно не пронять. И это только в том случае, если я не прав.
  Если же прав... Вопрос встанет о моём выживании, а не 'чистке оружия'. Но выбора нет - Веласкесы мне его не оставили.
  - Девчонки, у меня ОЧЕНЬ нехорошо на душе, - прервал я всеобщую увлекательную тему - стоит ли того последний писк моды, зеленая губная помада, считающаяся 'ой-йой-йой' в самых-самых клубах Альфы. Девчонки моментально напряглись, закончив дискуссию.
  - У нас всех нехорошо, - осторожно покачала головой Паула.
  - Потеря ребенка... Насилие над членом семьи... Это всегда сложно! - поддержала её Кассандра и посмотрела на меня грустными-грустными глазами.
  - Я не об этом. - Из груди вырвался тяжелый вздох. - Вы, наверное, думаете, я сейчас начну говорить о плане? О вендетте?
  Судя по лицам - да, так и думали.
  - Конечно же, я не ограничусь рамками, - выдавил я презрительную усмешку. Хотя презрение было наиграно - вряд ли Мишель даже отдаленно подумала, что я стану соблюдать какие-то правила. - Но вопрос в другом. Мне кажется, под соусом этой моей разборки, на которую открыто толкают, кое-кто хочет провести совсем иную операцию. И при этом больше всего озадачивает пассивность потенциальных целей операции.
  - Хуан, прибор точно работает? - подала голос Гюльзар, напряженная, словно пружина.
  Я пожал плечами.
  - Вот сейчас и узнаем.
  - А оно того стоит? - Это Кассандра. - Узнавание?
  - Думаю, да.
  Помолчал. И начал:
  - Понимаете, что бы ни утверждала Мишель, под каким бы соусом ни подавала, гарантом безопасности семьи Санчес всё равно выступила королева. И даже проявила себя, когда Марина искала сестре врача.
  Девочки попускали головы - в их душах тоже царил когнитивный диссонанс. Я продолжил:
  - Смотрите, она дает поручение по охране департаменту безопасности, своей сестре. Та за него прилежно берется. Но когда доходит до серьезной угрозы... Выясняется, что охранника банально с девочкой не было рядом!
  Да, они следили за нею с помощью 'жучков' и микродронов. Но ОХРАНЫ не было! Понимаете?
  Нет, пока не понимали.
  - Дальше, ваши действия, если бы на месте безопасников были вы? Да, они помчались спасать девочку... Втроем. Кто был, тот и помчался, оставив без охраны основной объект наблюдения. Кажется, всё логично. Вот только ни икса не логично!
  А как же подкрепление? Как же гвардия, орлов которой можно было не просто вызвать, а откровенно напрячь, пригрозив всемирным потопом? Как же связь с охраной торгового центра, которой тоже можно при желании дать волшебного пендаля? Те парни, что так браво проявили себя, вытаскивая Беатрис из лап подонков, бездарно отработали ситуацию, в результате которой та в них и попадает. Вам не кажется, это чересчур? А то, что их было ТРОЕ? Меньше, чем членов семьи Санчес, а они теоретически все могли стать объектами охоты и мести. Штат им порезали? Кто, бляха муха, принял такое решение? Ведь поначалу их всех охраняли, каждого члена семьи. А тут... Расслабились все!
  - Однако всё становится на место, - продолжил я, понизив интонацию, - если вспомнить, на кого работают эти парни, чьи приказы выполняют.
  - Думаешь, она пошла на такое целенаправленно? Но зачем? - воскликнула Кассандра.
  - Зачем - не знаю, - покачал я головой. - Вот сижу и гадаю, сопоставляю факты. А что пошла целенаправленно - уверен абсолютно.
  Воцарилось молчание.
  - Хуан, ты понимаешь, чем это попахивает? - нарушила его Паула. В глазах её плескался неподдельный страх. Страх? У Паулы?
  - Понимаю, - кивнул я. - Она начала свою партию. В этой партии ей не нужны дети Леи - у неё есть две свои прекрасные малышки. Но сами племянники не угроза, если грамотно их обиходить...
  Пауза.
  - ...И тут появляюсь я, официальный 'обихаживатель' наследницы престола со стороны Леи, то есть неподконтрольный ей. Или, кроме инфанты, как резервный вариант, второго номера в списке наследования престола, что тоже не комильфо.
  - Слишком сильный конкурент, - перевела Мия.
  - Именно. Она не любила меня всё это время. Она защищала меня... Но так, что Толстый и компания лишь чудом не убили вашего покорного слугу в школьном дворе, а администрация вышибла его из школы в народное хозяйство. Теперь она 'защищает' Беатрис. И если я выкрутился, то простая девочка, да еще в положении, ничего противопоставить угрозе не смогла. И...
  - Хуан, ты говоришь опасные вещи, - перебила, качая головой, Паула. - Такие слова вслух не произносят. Их надо либо доказать... Либо...
  - Знаю, - кивнул я, откинулся на спинку стула. Помолчал. - Потому с этого часа команда всем такая - бдить. У нас есть броневик, есть оружие. Если что, от прямой атаки в лоб отобьёмся. На магнитку не выезжать - это приговор. Если Мишель работает на неё, то наш глушитель сигналов липовый, и попытка устранения последует обязательно, в течение нескольких часов - дня. Поскольку я не собираюсь сидеть в окопах и рискну поехать к королеве. И зуб даю, встретиться с нею не получится.
  Тяжелое, тягучее, словно кисель, молчание, длилось довольно долго. И прервалось писком навигатора в ухе. На глаза сполз козырек. Но анимашка отсутствовала, вместо этого появилась надпись: 'Сандра'.
  Повинуясь слепому автоматизму, я активировал приём.
  - Привет, Чико. - 'Чико' Сандра привычно с презрением выплюнула. Нет, любви со своими 'сестрами второго эшелона' мне не достигнуть. Ну, хоть так, хоть на куски расчленить больше не пытаются.
  - И тебе не болеть, - наигранно-ободренно воскликнул я.
  - Мы знаем, - без предисловий продолжила нынешний боец службы вербовки. - Всё знаем. И участвуем. И это не вопрос и не просьба, а уведомление.
  - Участвуете в чём? - сделал вид, что не понял я, произнося про себя ряд нелитературных терминов.
  - Не прикидывайся идиотом, тебе не идет, - фыркнули на том конце. - Это не ради тебя, это ради твоей мамы. И всех женщин Венеры. Такие подонки не должны жить. И не будут.
  - Хорошо, - вздохнул я, понимая, какую вешаю на себя проблему. - Сколько у вас человек?
  - Столько, сколько ты сможешь достать винтовок. - На том конце вновь презрительно фыркнули, теперь уже по отношению к моим умственным способностям. - Ты же не думаешь, что оторвать яйца подонкам жаждет только наш взвод? Служба вербовки большая, только свистни - девочки пачками валить начнут.
  - А со своим оружием у вас, значит... Проблемы, - задал я риторический вопрос. Ожидаемо, Сандра промолчала, вновь демонстрируя мне мой интеллектуальный уровень.
  - Хорошо, свяжусь с вами, когда план будет готов, - обреченно вздохнул я, принимая решение.
  - А он до сих пор не готов? - Удивление Сандры было безмерным.
  - Нет, не готов! - воскликнул я со злостью, представляя, что бывшие 'сорок четверки' вмешаются в это дело и начнут командовать, пытаясь забрать у меня власть. - И не стоит лезть, пока готов не будет.
  - Если пообещаешь, что мы участвуем - так и быть, не станем, - ехидно усмехнулась собеседница, видно, прочитав мои мысли.
  - Обещаю. Вы в деле. В любом случае, - с жаром произнес я. И что, что до 'дела' можно не дожить? Обещал-то я искренне! И Сандра искренность почувствовала.
  - Хорошо.
  Пауза.
  - Мы можем помочь и с организационными мероприятиями. Правда, только мы шестеро, - осторожно произнесла она. Это уже было моё дело, и оно обсуждалось.
  'Шестеро' - отметил я это слово для себя. Девочку с глазами пришлось списать - не годна даже для охраны зеков. Однако зрение вернулось, медленно, но восстанавливается, и живет она полноценной жизнью - обид на меня после Плаца не держит.
  - Нет, не надо, но за предложение спасибо, - вновь искренне ответил я, улыбаясь. - Справимся.
  - У нас опыта больше, - не сдавалась она. И я почувствовал, что бессильная злость и кулаки - не только моя ноша. Они так же переживают, и, ввиду близости с мамой, очень сильно. - Мы и старше, и хранители, и с контингентом в последнее время опыт общения имеется.
  Последний пункт мне понравился... Но это как-то слишком просто.
  Ладно, если что - буду иметь в виду.
  - Давай так, если что-то будет нужно - позвоню, - выдал я вердикт. Окончательный и бесповоротный, и Сандра это почувствовала. - В любое время суток. Вы же не все одновременно дежурите?
  - Нет, не все, - согласилась она. - Хорошо. До связи.
  Расконнектилась.
  - Ну что, все поели? - Это Кассандра. Мы с девчонками друг с другом переглянулись. - Тогда во дворец. И пусть попробуют не пустить!
  Когда все переоделись, а Сестренки отправилмсь вниз, разведать, что там и как (у меня возникли закономерные опасения насчет машины. Парнойя? Возможно. Но пусть проверят, хотя бы визуально), в голографический козырек перед глазами постучали. Древнегреческая богиня с бронзовым щитом, копьем и в гоплитском шлеме. Я чуть не крякнул от удивления - Камилла! Она каким боком? Причем номер не ангельский, личный, то есть звонит не напрашиваться на участие, как предыдущий абонент.
  Этот номер она мне мельком засветила, чтобы выучил тайком. Ввиду того, что ангельская сеть связи находится под неусыпным контролем, его превосходительство для общения с любовницей организовал ей альтернативный канал. 'Сюда звонить только в САМЫХ крайних случаях, Хуан! Когда вопрос жизни или смерти!..' - застращала она тогда. И вот, кажется, такой момент наступил. Только не с моей, а с обратной стороны.
  - Слушаю. - Подозревая худшее, я присел на стул у терминала.
  - Памятник Эрнесто Хемингуэю, через сорок минут. И выключи эту друацкую штукенцию! Она не работает, - произнес грозный голосок бывшей любовницы, подруги и советчицы во многих вопросах.
  И всё. Отбой.
  Я про себя выругался. Ай да Мишель! Ай да... Прелесть!
  - Что-то случилось? - заглянула в комнату Паула. Я отрицательно покачал головой, надевая 'рабочий' пиджак и просовывая в наплечную кобуру памятный огнестрел - игольники я недолюбливаю ввиду излишней массивности.
  - Да нет, всё в порядке. Пошли.
  
  * * *
  
  Памятников Хэмингуэю в Альфе насчиталось три. Первый - маленькая статуя на одной из аллей туристической зоны. Второй - в сквере возле центра кубинской культурной автономии - организации, занимающейся поддержкой переселенцев с Антильских островов, а так же распространением тамошних культурных достижений. Всякие концерты народных ансамблей, реклама мест для экзотического туризма, культурные обмены и прочее прочее. Вещи мало кому интересные, но ценители есть, и деньги под эту работу кем-то выделяются. И третий - большой памятник в центральном купольном массиве, не очень далеко от сердца города, Центрального парка. Кажется, я тут был во время катарсиса, когда подрался с марсианами, окончательно завязав пьянствование с ними.
  Кортеж его превосходительства состоял из трех машин - 'Либертадора' самого сеньора и двух 'Мустангов' сопровождения. Вокруг транспортов разгуливало несколько хранителей в форме с винтовками, включая главу опергруппы, вечно пасмурную Даниеллу, и пары ребят из дворцовой стражи. Мы пристроились в хвост, вышли. Не все - нечего массовку создавать - я, Кассандра и Паула (куда ж без неё). К нам тут же направилась Камилла, так же стоящая рядом с кортежем:
  - Привет. Долго вы!
  - Пока нашли... - пожал я плечами.
  - Хорошо. - И не обращая внимания на Даниелу, отвернулась и принялась что-то говорить по внутренней связи. Я же почувствовал, что у сеньора Серхио в скором времени может смениться глава опергруппы. Неформально он уже сменился - сеньорита Диез де Сарагосса Даниеллу ни во что не ставит, а это показатель.
  ...Хотя нет, офицеры не позволят какой-то... Подстилке командовать. Без Сирены этот вопрос не решится, а та вряд ли станет продвигать пассию мужа. Так что эта милая женщина и дальше будет здесь маячить, вынужденная терпеть Камиллу, выполняя протокольные 'мебельные' функции. М-да, кто-то знает, как делать карьеру, не то, что некоторые только что подъехавшие личности!
  Через несколько секунд из машины вылез сеньор Серхио. Высокий худощавый чуть бледноватый, с длинными зализанными волосами. Одетый в невероятно дорогой, но при этом не крикливый деловой наряд, которому больше подошел бы термин 'униформа'. Угу, у глав государства тоже может быть униформа, своя, специфическая. И в её некрикливости, несмотря на не меньшую стоимость, и было его главное отличие от ее высочества. Махнул мне - пошли, и бросил пару слов Даниеле, лишь безропотно кивнувшей. Камилла так же осталась на месте.
  Мы степенно подошли к круговой площадке, в центре которой и возвышался монумент, огороженный круговой же клумбой, сели на одну из лавочек. Его превосходительство извлек из пакета, который держал в руках (я первоначально подумал, что там документы) обыкновенный 'пластмассовый' хлебный батон. Птицы, наблюдаемые по окрестностям, начали целенаправленно скапливаться вокруг. Их было не много, не столько, сколько на площади де Сен-Мартина, но достаточно. Я огляделся по сторонам - мирная обстановка - деревья, мамаши с колясками... Вдалеке группа, роллеры с досками в касках и наколенниках, да два велосипедиста. Влюбленная парочка милуется на противоположной стороне - она сидит у него на коленях. Идиллия! И не скажешь, что рядом прямо сейчас будут решаться вопросы дальнейшего существования Венеры.
  Прежде чем начать кормить голубей, его превосходительство достал из кармана прибор, который я охарактеризовал, как электронный ключ, и активировал его, направив в сторону постамента. После чего навигатор, работающий фоном, сообщил, что: 'Внимание, сеть отсутствует. Активирован автономный режим'.
  - Я предпочитаю разговаривать вот так, - наконец, произнес его превосходительство. Отломил кусочек булки и бросил заждавшимся толкающимся голубям. Которые на него сразу же набросились, отталкивая друг друга крыльями.
  - Если бы мог, если бы было чем, я бы тоже так делал, - грустно заметил я.
  - С этим помогу. Но и в данный момент ты можешь фильтровать базар, а это уже немало.
  Я поймал себя на мысли, что мы говорим на русском, и выдал его превосходительство околосленговое выражение далекой Родины, которое в переводе на испанский теряет всякий смысл.
  - Я фильтровал, - пояснил я. - И целью моего спитча было как раз выяснить, впарила ли мне белобрысая лажу. Как и подозревал, впарила.
  - Грубо ты о непосредственном командире, - усмехнулся сеньор Серхио. Но усмехнулся равнодушно - ему было плевать и на Мишель, и на наши с нею взаимоотношения. - Хорошо. Допустим, ты умнее, чем я сразу подумал, - согласился он. - Но мне кажется, нам всё равно нужно кое-что обсудить, чтобы избежать ошибок. Твоих ошибок, - уточнил он.
  - Весь во внимании, сеньор! - насколько мог, вытянулся я.
  Он помолчал, кидая голубям кусок за куском.
  - Ты не прав насчет Алисы. Совершенно. Потому не советую разбрасываться такими жесткими... 'спитчами'... - процитировал он и криво усмехнулся. - Она сеньора нервная, может обозлиться и наделать глупостей. А мне нужна спокойная уравновешенная Алиса.
  - Вам? - уточнил я, понимая, что чего-то недопонимаю. Да что там всего не понимаю!
  - Мне, - согласился он. - Как бы она к тебе ни относилась, она защищала тебя много лет. И совершила почти невозможное - не дала убить тебя твоему главному врагу, мечтавшему о твоей смерти долгие годы.
  - Это кому же, - с напускным ехидством оскалился я, понимая, насколько глупо выгляжу.
  - Мне, - абсолютно серьёзно произнес сеньор Серхио, кидая голубям новый кусок.
  - Да-да, не смотри на меня так, - продолжил он, когда я совладал с челюстью. - Я мечтал убить тебя долгие годы. И именно она не дала это сделать.
  - ...Нет, там, конечно, были и другие факторы, - оговорился он. - В своем бездействии я брал в расчет их совокупность - одна единственная Алиса меня бы не остановила. Но вместе с остальными факторами её упорное желание тебя защитить привело к тому, что ты сидишь рядом со мной, а не горсткой пепла лежишь в доме памяти.
  - Но почему вы хотели убить меня? - вырвалось, наконец, из моего нутра. - Что я вам плохого сделал?
  - Сделал? - Он повернул лицо... И глаза его холодно сверкнули. Холодно и насмешливо. - Если бы ты сделал, Хуан, мы бы точно не разговаривали. Нет, ты опасен сам по себе, своим существованием. А желание обезопасить себя и своих потомков - это инстинкт любого человека. Согласен?
  Я гневно воскликнул:
  - Кто я? Кто мой отец?
  - Есть ряд вопросов, которые не стоит задавать, - обнажила зубы эта скотина. А что это скотина - больше сомнений не было. Мне вдруг стала понятна его неприязнь в подвале у Кампосов, которую я в своё время пропустил мимо, не обратив на неё должного внимания. - Дольше проживешь. Кстати, матери так же задавать эти вопросы не рекомендую - я хотя бы могу себя защитить, а бывшая польская проститутка...
  Ладони сжались в кулаки, но я себя удержал. Не сейчас.
  - И тем не менее, дело в наследственности, - не спросил, а утвердил я. - Я конкурент вашим детям на занятие престола.
  - Я всегда говорил, ты умнее, чем пытаешься казаться.
  Он замолчал, увлекшись процессом кормления.
  В глаза бросилась деталь. Сеньор Серхио не просто кормил голубей. Он делал так, чтобы они как можно больше дрались, сражались друг с другом. Кидал маленькие кусочки, в самый центр, и ждал, пока закончится голубиная 'разборка', чтобы кинуть следующий. Опять в самую гущу.
  - Сейчас, в данный момент, я твой союзник, - продолжил этот человек, получив от звериных инстинктов эстетическое удовольствие. - Самый верный. Возможно даже единственный, кто не ударит в спину, а наоборот, сделает всё возможное, чтобы помочь. Потому, что главное для меня - мои дети. И пока я буду уверен, что ты поможешь, поддержишь, а не будешь пытаться их отодвинуть...
  - Могу на вас рассчитывать, - закончил за него я.
  Кивок.
  - Дети - единственное, что держит меня на этой планете, Хуан. На всё остальное мне плевать. Но так уж сложилось, что будущее этого государства и есть их будущее, а значит, я должен сделать его как можно более... - Он замялся. Я предположил:
  - Безоблачным?
  Отрицательное качание головой.
  - Безоблачным не получится, это недостижимая мечта. Тем более в свете грядущих испытаний. Нет, но более лёгким, что ли. Это легче понять, чем сформулировать. И ты - средство достижения моих целей. Потому это правда, я в спину не ударю, - вновь повернулся он и лукаво подмигнул.
  - В отличие от сеньорин офицеров, - закончил я. Подтверждать данный тезис не требовалось.
  
  - Хорошо, Алиса защищала меня, - вернул я беседу к изначальному руслу. - И она не такая, как я думаю. Тогда зачем она 'слила' дело Санчес?
  - А ты сам не догадываешься?
  - Догадываюсь. Но я не об этом. Я о том, как она допустила такое? Санчес охраняли её люди. И такой прокол... И школа. Сеньор, но я не поверю, что успешно охраняя меня, она сознательно допустила противостояние с Кампосом.
  - Она допустила не сознательно, - покачал головой сеньор Серхио. - Она действовала в рамках полученных инструкций.
  Пауза.
  - Понимаешь, там, в школе, ее задачей было сделать так, что, попытайся я тебя убрать, это стало бы достоянием королевы. Которая этого мне бы не простила. В остальном же она не должна была привлекать к тебе внимания, максимально доступным способом. Чтобы нечисть, управляющая планетой, не прознала о тебе и твоей наследственности, не взяла тебя в оборот. И она успешно с задачей справлялась.
  Да, ситуация с Кампосом вышла из под контроля. Но у неё в школе имелись люди, которые должны были предупредить, если что-то пойдет не так. И они предупредили. Но её не было на планете, а доверять такие вещи помощникам... Ты же помнишь, как спонтанно всё случилось? Дети, вы труднопредсказуемы. Её вины в происшествии со школьным фонтаном нет.
  - ...Либо она не настолько фатальная, чтобы делать такие жесткие выводы, какие сделал ты, - оговорился он.
  - А Беатрис? - нахмурился я.
  - С Беатрис то же самое. Она не должна была привлекать к этой семье внимание. Лучшая система защиты это та, в которой ты никому не интересен. В противном случае семью Санчес стоило переселить в более удобное для охраны место и обеспечить... Совсем другие условия. Однако и внимание кланов было бы соответствующее. И случись что, Санчес стали бы первыми жертвами разборок Веласкесов с кем-то еще.
  Да, её люди допустили ряд ошибок, - вновь согласился он. - Не фатальных, но допустили. Однако в момент, когда всё началось, сработали достаточно грамотно. Никто не мог подумать, что ТАКОЕ произойдет среди бела дня в людном торговом центре. Никто не мог подумать, что охрана этого центра в ответ на прямой приказ вмешаться, действовать окажется, мотивируя, что не подчиняется департаменту безопасности. И тем более никто не мог подумать, что гвардия, призванная защищать покой и порядок, приедет на место трагедии самой последней, даже после скорой. Гнойные нарывы вроде Северного Боливареса надо выжигать, и то, что они до сих пор существуют, это не вина единолично ее высочества. Это вина СИСТЕМЫ. Разобраться с которой, кстати, тебя и мобилизовали. В том числе и для этого.
  Меня передернуло. Всё так запущено?
  - Почему вы... Веласкесы, - поправился я, не до конца понимая, причисляет он себя к королевскому клану, или же не совсем, - не разворошили всю эту камарилью по горячим следам? Почему примерно не наказали виновных?
  - А вот это главный вопрос, ради которого я приехал, - вновь усмехнулся этот человек, повернувшись. - Если кратко, зачем, если у нас есть ты?
  
  - Ты видел план Мишель? - перешел он к следующей стадии беседы.
  - Да. - Я кивнул. Хлеб закончился, и мы просто разговаривали.
  - Как думаешь, почему он остался всего лишь каракулями на листах? Ну, подумай, ты же умный? Где в нём слабые места, из-за которых королева осталась недовольна?
  Думал я долго. Ведь было в нем несколько моментов, оставлявших осадок. Но так просто, 'с плеча', за пять секунд, выявить их...
  - В нём нет воспитательного момента, - предположил я. - Это кровавый план, план мщения. Но это месть 'сильной банды' - 'слабой'. Других 'банд' она не касается. То есть, другие 'банды' могут и дальше делать, что хотят, и пока не станут переходить дорогу 'королевской банде', житься им будет хорошо и весело.
  Сеньор Серхио кивнул.
  - И это тоже. Правильно.
  Пауза.
  - Да, план ничему не учит. А почему? Да потому, что другого плана Мишель предоставить не может. Не додумается она до другого.
  Снова пауза. Подбор правильных формулировок.
  - И Сирена не сможет. Да, Сирена стратег посильнее белобрысой. Если ты не знал, это она придумала Вторую марсианскую войну. С нуля. Но разобраться на заднем дворе, в Северном Боливаресе, у неё не хватит фантазии! - постучал он пальцем по лбу. - Разобраться с кланами так, чтобы уйти от конфликта, стравить их... Где-то что-то может, - сделал он жест, именуемый в народе 'так-сяк', - но в целом всё ограничивается сценарием 'самой крутой банды', и ничем иным.
  Они НЕ МОГУТ предложить ничего стоящего, Хуан. Да, крутые. Да, зарекомендовали себя. Но шаг влево, шаг вправо - и не справятся.
  - Закостенелые, - предложил я слово.
  - Именно. И в таком случае вопрос: чему они научат тебя? Что будешь уметь ты, когда пройдешь их школу и будешь действовать по вбитым шаблонам?
  Я молчал. Этот сеньор меня не просто огорошил, он взорвал мозг. Чувствую, мне еще долго приходить в себя.
  - Ты будешь такой же, как они, - презрительно фыркнул сеньор Серхио, сам себе отвечая. - И тогда второй вопрос: а для чего ты тогда Лее?
  М-да, не для чего. Менять шило... На такое же шило, только новое? Даже не на мыло?..
  - Да, Лея поступила глупо - со стороны может показаться именно так, - вновь скривился собеседник. - Да, неосмотрительно с точки зрения возможной потери авторитета - а мы уже начали его терять. И ты представить не можешь, какими темпами - в нас чуть ли не открыто плюют! И приходится терпеть, утираться, выигрывая для тебя время. Одна твоя Марина чего стоит - столько молчать!..
  И Лея стоически вытерпела, хотя не поверишь, сколько раз собиралась плюнуть и рассказать тебе. Да хотя бы через Стефанию! И всё для того, чтобы дать тебе возможность показать, что чего-то стоишь.
  - Зачем, сеньор? - взорвался я. - Кто я такой, чтобы дать мне такое 'показывать'? Кто я такой, чтобы в меня столько вкладывать?!
  Я вскочил и зашагал рядом с лавочкой, безуспешно пытаясь подавить в себе ярость.
  - Вы достали меня этим... Проектом! - рвались изнутри слова. - Достали, что подкидываете и подкидываете задачи из области 'сделай то, не знаю что, но соверши невозможное'! Достали, что изначально расписали мою жизнь на многие годы, хотя я на тот момент совершенно себя не проявил! Кто я, сеньор Серхио? - обернулся я к нему. - Поясните, наконец, что за хрень со мной и вокруг меня творится? Почему, наконец, меня пасут с самого детства, да еще лично сестра королевы?
  - Выпустил эмоции? - не зло улыбнулся этот человек. Я кивнул, чувствуя, что да, разрядку получил. - Тогда садись.
  Я послушался.
  - Насчет того, кто ты... Я уже сказал, есть вопросы, которые не стоит задавать. Теперь продолжу мысль - есть ответы, которые лучше не произносить. Я, конечно, не бывшая польская проститутка, но и не бессмертный. Я всего лишь бухгалтер из Нижнего Новгорода, повстречавший однажды инфанту чужой и даже враждебной страны. Да, моя дочь - наследница престола... Но я по-прежнему бухгалтер из враждебной страны, пусть и привилегированный.
  Далее, ты. Правильно, дело в наследственности. Ты - прямой конкурент моим детям на занятие престола, хотя возможность его занять у тебя чисто гипотетическая, при том исчезающее маловероятная. Но тем не менее, в тебе течет хорошая, благородная кровь, и от этого никуда не деться.
  А теперь представь себя на мгновение... Королевой.
  Я вздохнул и... Расслабился. ТАКИЕ разговоры просто так не ведут, и, возможно, настала минутка очередной, пусть и скупой, порции правды. Без знания которой я, действительно, могу наломать дров, но которую никто никогда не скажет прямым текстом. А значит эмоции, действительно, нужно оставить за бортом и вникать.
  - Представил, - произнес я. Собеседник в ответ кивнул.
  - Ты управляешь самым сильным и богатым, пусть и небольшим по размерам, государством в Солнечной системе. Твоя власть непрочна, но вдобавок к этому история подкидывает твоей стране испытания, которые начнутся в обозримой перспективе. Император Себастьян хочет вернуть Венеру в сферу своих интересов, пусть и не провозгласив официально колонией. Восточный Союз так же хочет отхватить кусок, поскольку император замахнулся на слишком многое, что в одиночку не потянет. А третья держава Земли с тобой исторически враждует, и у нее, несмотря на отставание перед другими двумя, есть 'пятая колонна' в виде русскоговорящей трети твоей планеты и русскоговорящего же твоего протектората, населенного сильными и смелыми воинами, могущими создать недругу множество проблем. И это в момент, когда кланы, внутренние враги, возжелали власти больше, чем имели, естественно, за счет тебя. Представил?
  Я скупо кивнул.
  - И в этот момент вдруг выясняется, что твои дети не способны продолжить дело всей твоей жизни. Ты не самый сильный правитель, но они еще слабее. Эдуардо и Изабелла не способны править в принципе, во всяком случае, сами, а Фрейя, инфанта, хоть из неё что-то и получилось, предпочла сложить лапки и отдаться на волю пусть и сильнейшего, пусть и могущественнейшего, но главе ДРУГОГО клана. Да, этот союз на время усилит королевскую власть... Но это будет Пиррова победа.
  И вот ты, королева этой планеты, вдруг понимаешь, что твоя жизнь ничего не стоит. После твоей смерти всё, чего добились предшественницы и что смогла сохранить ты, полетит в Сердце Млечного Пути (z). Что будешь делать ты на месте королевы?
  - Альтернативный наследник, - прошептал я.
  - Да, альтернативный наследник. И у неё оказался в рукаве такой козырь. Мальчик, живущий вдалеке от двора, не испорченный властью и положением родителей, не познавший пресыщения роскошью и всесилия денег. Знающий, что такое борьба за кусок хлеба и глоток воздуха. Я образно, но ты понимаешь, что хочу сказать. Ты неглупый, знаешь, что ничего не достаётся даром и за всё надо платить, умеешь бороться, и главное, разбираешься в людях - был вынужден выучить эту науку. И главное, не умеешь проигрывать. Дерешься, пока не добьешься своего или пока не добьют тебя, причем далеко не всегда за материальные блага. Это редкое в наши дни качество.
  Да, у тебя есть и свои слабости, и свои негативные стороны. Куда же без них? Но королева решает сделать на тебя ставку. И ставит срок, от которого требуется начать тебя готовить - окончание твоей школы. Да, Хуан, следующим летом тебя бы мобилизовали и занялись тобой всерьез, вместо вступительных испытаний в ВУЗ. Но - лишь следующим летом.
  - Но я, как дурак, приперся к Мишель... - проговорил я, пытаясь... Нет, не понять. Осознать сказанное. Уместить в голове, что это не фантазия, не гипотеза, а самая что ни на есть правда, хотя, сто процентов, с недоговорённостями и недосказанностями.
  - Угу, - весело кивнул сеньор Серхио. - А эта прошмандовка, не имея ни малейшего понятия об этих планах, буквально выдернула тебя к себе, устроив в городе показательную войнушку, после которой даже самый маленький и убогий клан обратил на некого таинственного Хуана Шимановского внимание. Всё, тебя было больше не спрятать, оставалось только форсировать события. И разъяренная Лея была вынуждена согласиться и всё-таки отдать тебя Тьерри.
  - Ну, неплохо же получилось? - хмыкнул я, понимая, что это бравада. Но бравада уверенная. - Ваша дочь не справится, если у нее не будет надежного силовика. И именно силовика из меня делают.
  - Верно. Я же говорю, фатального в итоге ничего не произошло, хотя изменение планов в ТАКИХ вещах...
  Я поёжился. М-да, странно, что белобрысая выжила. Как минимум должна была оказаться на курорте, на морском побережье, без права возвращения. Видно, ОЧЕНЬ влиятельные люди постарались, доказывая королеве, что белобрысая ещё понадобится.
  - Так появился твой Проект, Хуан, - продолжил дон Серхио. - Нет, физически он появился чуть раньше, когда по тебе было принято решение о мобилизации. А может и еще раньше, когда к тебе-маленькому активно присматривались. Но с этого момента он активно воплотился в жизнь, что можно считать официальным стартом.
  А теперь хочу тебя спросить, какова цель всего этого? Ответь, как королева, на месте которой себя представил?
  И глядя на то, как я замялся, с улыбкой продолжил:
  - Венера, Хуан! Вот твоя главная цель! Её благополучие!
  Фрейя? Изабелла? - Он скривился. - Нет. Девочки важны для меня. Для Леи же краеугольный камень - благополучие своей планеты. Она готова в какой-то мере пожертвовать дочерьми - поверь, в некоторых вещах их согласия спрашивать не будет - но сделать так, чтобы Венера выжила. А тут ты. Совершенно ей не сын.
  - Да, она проведет тебя через муки ада, - кивнул он, озвучивая мои мысли. - Да, будет подкидывать задания из разряда нерешаемых. Не потому, что она злая, не потому, что не любит тебя. Наоборот, она добрая. Но любить ТЕБЯ у нее права нет.
  - Она любит в тебе себя, Хуан, своё отражение, - рассмеялся он. - Свою задумку, своё участие. И если вдруг ты не покажешь тех результатов, которые ее устроят... Легко этот проект закроет. Сильные мира сего могут ошибаться, они тоже люди. Вот только в отличие от остальных людей, их рука не должна дрожать во время устранения последствий своих ошибок. И её не дрогнет - проверено временем. Потому советую тебе стиснуть зубы и терпеть. И двигаться дальше, достигая цели. Небольшой, но своей, и в целом ведущей тебя вперед и вверх, каждый раз.
  Да, девочку изнасиловали. Да, она потеряла сына. Да, ТЫ потерял сына! - воскликнул он и на мгновение осекся. Проняло? Возможно, он же тоже отец. Секунду слабости позволить себе может даже такой человек, как он, пускай и всего лишь секунду. - Но ВЕНЕРА, Хуан! Венера выше этого! - воскликнул он. - И если Лея может извлечь из ситуации пользу - она обязана это сделать, как бы неприглядно ни выглядел ее поступок. Она королева, и судить её нужно совершенно иными категориями.
  Его превосходительство помолчал, собирая слова. А заодно и желчь, которую затем выплюнул:
  - Плевать на тебя, мой мальчик. Плевать на твоих девочек, - кивок в сторону кортежа. - Плевать на Санчес и то, что с ними произошло. На всё плевать. Главное - информация, результаты этого спонтанного опыта. Сможешь ли ты показать то, что она хочет в тебе увидеть, или нет? Похож ты на Мишель, Алису и остальных, или же тебе можно будет доверить нечто большее? Например, дочерей и верховную власть? На меньшее короли не размениваются, Хуан. А ты ноешь, то не сделали, это не сделали...
  Какое-то время мы сидели молча. Я сказал, что он взорвал мне мозг? Я пошутил, то были цветочки. После последнего откровения я был честно удивлен, что голова моя осталась на месте.
  - 'Соскочить' я не могу, правильно? - задал я риторический вопрос, чтоб не молчать.
  Его превосходительство равнодушно пожал плечами.
  - Ты мог это сделать, когда Сирена тебя ломала при поступлении, перед Советом. Она ведь делала это не просто так. После, во время противостояния с хранителями, ты мог уйти из корпуса, но не из проекта. А теперь, если откажешься, мы будем вынуждены тебя утилизировать. - Он бросил на меня презрительный и вместе с тем поддерживающий взгляд. - Ты показал, что ты хороший парень, Хуан, но пойми и нас. Мы не можем допустить, чтобы тебя брал в свои игры кто-то другой. И не говори, что не знал, что так будет, когда Сирена 'отоваривала' тебя перед другими офицерами.
  - Знал, как не знать... - Я покраснел и уставился в землю. - Догадывался...
  - Вот видишь, - грустно усмехнулся сеньор. - Мы рабы, Хуан. Я - по одной причине. Ты - по другой. Но независимо от причин, мы прикованы к тому, что делаем, и обратной дороги нет. И я ничем не отличаюсь от тебя - если 'уйдешь' ты, тебя убьют свои, если я - чужие. Вся разница.
  - Я понял это, сеньор. - Из груди вырвался тяжелый вздох. - Давно понял. А что с вашими дочерьми? - решил я сменить тему и задать еще один важный вопрос - когда еще услышу ТАКИЕ ответы.
  - А что с ними? - не понял сеньор Серхио.
  - Я до сих пор не знаю, под кого именно вы меня готовите. Все говорят о Фрейе, но при этом почему-то постоянно держат в уме и Изабеллу.
  - Хочешь - бери их обеих, - выдал этот человек белозубую улыбку. - Если потянешь.
  - Вот так сразу? - удивленно хрюкнул я, чуть не закашлявшись. - А они точно ваши дочери?
  - Они уже взрослые, чего с ними нянчиться, - понимающе улыбнулся он. - Лее главное Венера, а не девочки; мне же - их безопасность, а не с кем и когда они будут спать. Разберутся как-нибудь, это их жизнь. Так потянешь, или нет? - засмеялись его глаза.
  Я отрицательно покачал головой.
  - Вряд ли. Не думаю, что это будет продуктивно.
  - Но в любом случае ты должен пообещать, что не обидишь их, - покачал он головой. - Ни их, ни Эдуардо. Что бы ни случилось, как бы ни сложилась судьба. И сколько бы лет ни прошло с момента нашего разговора. И тогда приобретешь во мне самого верного союзника.
  Самое смешное, я чувствовал, что этот человек искренен. Он говорил ровно то, что думал, ни больше, ни меньше.
  - Человек вашего уровня поверит какому-то СЛОВУ? - попытался усмехнуться я, но вышло жалко. - Да еще сопляка вроде меня?
  - Ну, сопляком ты будешь не всегда, - философски заметил он. - Твоему - поверю. Так что? Что бы ни случилось, как бы ни сложилась судьба?
  - Даже если кто-то из них... Скажем, попытается убить меня?
  - Даже так, - кивнул он.
  - Я согласен.
  Он протянул руку, которую я пожал.
  - Я всегда в твоем распоряжении, мальчик. Даже если ты не станешь моим зятем. Никогда не забывай, ты обещал!
  - Я буду помнить, сеньор, - выдохнул я, только теперь понимая, что только что, совершенно обыденно и незаметно произошел один из поворотных, определяющих моментов моей жизни. Тот, от которого будет зависеть множество моих поступков, если не направление всей жизни.
  - Связь со мной пока держи через Камиллу, - кивнул он. - Если обстоятельства изменятся - я на тебя выйду сам.
  Он хотел встать, но я успел спросить:
  - Это правда, что королева может в любой момент умереть?
  Брови сеньора Серхио нахмурились, в голосе же я почувствовал фальшь:
  - С чего ты взял?
  - Ваши офицеры ведут себя, будто это так.
  Покровительственная улыбка.
  - Она уже четверть века может умереть 'в любой момент', Хуан. Хотя до глубокой старости вряд ли доживет. Впрочем, вряд ли вообще кто-нибудь из нас до неё доживет, с такой жизнью. Еще вопросы?
  - Что конкретно от меня хотят? Кроме устранения недостатков плана Мишель? - задал я пожалуй главный вопрос. - Какой ресурсной базой я могу пользоваться?
  - Что хотят - думай. Ресурсы... - Он нахмурился. - Любые, кроме официальных. Это ТВОЁ дело, а не клана Веласкес, - подчеркнул он. Как выкрутишь, что найдёшь, что привлечёшь - тем и пользуйся.
  Офицеры получили приказ не вмешиваться, но ты понимаешь, что палки в колеса ставить будут. Им не нужен ты-самостоятельный. Они жаждут править сами, используя тебя как марионетку, и будут идти к своей, а не твоей цели. Всегда. А сейчас ты начнешь демонстрировать, что они ошибаются.
  - Это я понял, - я кивнул. - А её высочество?..
  - Забудь про ее высочество, - покачал сеньор Серхио головой. - Она играет ровно ту роль, какую должна. На неё списывают грехи королевы, признание которых для монарха - смерть, а её только пожурят. Хотя удара в спину бойся. Но в рамках - перехватывать на подступах к дворцу или гробить тебя на магнитке никто не станет. Прибор у Камиллы. Это всё?
  Я кивнул.
  - Спасибо, сеньор.
  - Не за что. И не забывай, ты обещал! - После этих слов он вновь извлек на свет электронный ключ и направил его на постамент. Навигатор в ухе пискнул:
  - Сеть найдена. Авторизация...
  М-да! Сеньор ушел, я же сидел, словно обдолбанный. Друзья, враги, планы сильных мира сего... Всё слишком перемешалось в голове, чтобы делать какие-то выводы и строить планы.
  Ну что ж, посижу - время пока есть. А впереди...
  В этот момент я почувствовал эффект эйфории. Какой наступает, когда прыгаешь в бассейн и с головой оказываешься в воде. Потрясающий эффект свободы, ограниченный только собственными ЛИЧНЫМИ способностями и фантазией. Пускай расплатой за то, что не воспользуешься этим моментом и станет утилизация...
  ...Прорвемся! Какие наши годы!
   
  Глава 5. Флаги и звёзды
  
  - Сказала же, не приходить! - зашипела Капитошка, приоткрыв дверь. На лице её застыла гримаса страдания - когда это я слушал, что мне говорят?
  Я внимательно оглядел её легкий почти невесомый халатик, не скрывающий ни формы груди, ни симпатичные, хоть и мускулистые ноги. Неплохо. Краска на лице отсутствует - тоже неплохо, настоящие мужики это любят. А вот что психует - ужасно. Опять мне ей лекции читать и косяки исправлять? Кажется, я про себя крякнул.
  Мой раздевающий взгляд не остался незамеченным и буквально вывел её из равновесия.
  - Хуан, я понимаю, у тебя трагедия, но ко мне ты зря пришел, - закричала она шепотом. Ну, это когда кричишь, полностью выплескивая эмоции, но тихо, чтобы кто не нужно не услышал. Вот и подтвердилось, 'кто не нужно', ради которого я, собственно, и приехал, несмотря на запрет, у неё дома.
  - А вот в этом ты ошибаешься, - ухмыльнулся я. - Очень даже не зря. Можно войти?
  - Нет! - Кажется, она решила встать грудью и не пустить.
  - Чико, ну что там? - донесся голос снизу, с лестничной площадки. Паула решила упростить задачу и выдала присутствие, хотя я только-только взбодрился, предвкушая игру с этой дрянью. Да, дрянью - несмотря на горизонтальные связи и уроки психологии, между нами стояло слишком уж много нарядов, плеток и карцеров. И даже стоматологические недоразумения имели место быть, а новые зубы, как известно, не отрастают даже у модов - причин поиздеваться над сеньорой Ортегой у меня хоть отбавляй.
  Глаза Капитошки моментально вспыхнули огоньком интереса:
  - Ты не один?
  - Ты же знаешь, я люблю групповуху, - оскалился я. - Ну что, так и будешь держать за порогом, или всё же впустишь?
  Майор Ортега, моя оперативная, в данный момент находящаяся на законном выходном, усердно выражая неохоту, посторонилась. Я подал сигнал, и Паула с Кассандрой, которую мы прихватили для количества, чтобы избежать любых грязных намеков (репутация сеньоры майора сейчас на первом месте), поднялись и вошли передо мной. Кстати, проконсультировать в некоторых вопросах итальянка тоже может, не совсем она балласт - её бывший (а заодно и единственный) парень на Венере был хоть и не из банды, но тусил с неформалами-отморозками, она с подобной публикой немного знакома.
  - Он здесь, да? - констатировал я, войдя вслед за девчонками.
  - Здесь кто? - раздался голос со стороны кухни. Жесткий, колючий, недоверчивый. Через секунду появился и его обладатель - мужик лет сорока, серьезный, сосредоточенный, с волевым лицом. В спортивных шортах и домашней футболке с логотипом 'Атлетико' из Санта-Марии, в двух местах явно прожженной сигаретой - обосновался он у Капитошки капитально. Глаза - что те рентгены: всё просвечивают, ничего не скроешь. Но главное, в них я прочел то, чего видеть как бы не ожидал. Ревность.
  - Ты и есть тот самый Хуан? - тут же продолжил колючий тип. При словах 'тот самый' Капитошка устремила на него удивленное лицо.
  - Да, - уверенно кивнул я. А что вы хотели от оперативника департамента? Конечно, раскопал! Так что зря эта дура боялась признаться. Её боязнь играла против неё, сгущая краски и ничего не решая.
  - А девочки? - хмурился тип. - Тоже ангелы?
  - Её императорское высочество капрал Мерседес Мария Амеда, - пошел я ва-банк, представляя спутниц. - А это лейтенант Патрисия Лаваль, командир моей группы, наш с Мерседес непосредственный начальник. Да, и такое бывает.
  Глазенки Кассандры надо было видеть, но сейчас её эмоции беспокоили и меня, и остальных в последнюю очередь.
  - ТВОЕЙ группы? - выделил он это слово. Капитошка, кстати, тоже нахмурилась.
  - Именно, сеньор, - произнес я, держа достоинство. - Моей личной, по охране меня. И не говори, что не знала этого. - А это я уже зыркнул на хозяйку квартиры.
  Та прокашлялась и коротко бросила:
  - Кофе будете?
  Вот! Сразу бы так.
  
  - Вот значит как? - хмуро произнес сеньор, представившийся как Педро Мурсия. Имя его я и так знал, но знать и соблюдать церемониал - разные вещи. Поначалу представляться он явно не хотел, но выбитый из колеи моим представлением у двери, всё же протянул руку для пожатия.
  - Именно, - кивнул я, отставляя пустую чашку. - У нас есть записи камер сотрудников наблюдения, как они туда врываются. И есть копия официального досье, переданная её высочеством. И всё. Остальное - поводы для спекуляций. Которые очень сложно подшить к делу, не зная ситуации в городе 'под ковром'. Кто есть кто в преступном мире и какие кого связывают отношения. Сколари, Толстая Бочка, гаучос, кланы...
  - У меня нет фактов, которые можно подшить к делу, - задумчиво покачал головой сеньор Мурсия. В этот момент понятливая Капитошка (может ведь, когда захочет), минуту назад куда-то вышедшая, вернулась, ставя на стол бутылку с мутным коричневым содержимым. После чего на столе появились, словно взятые из ниоткуда, четыре коньячные рюмки. Наш собеседник, мысленно оценив оперативность оперативной, профессиональными движениями откупорил жидкость и разлил по таре.
  - А ты? - Кивок в сторону хозяйки.
  - С утра на дежурство, - отмахнулась она и села в угол, напротив, не с нами. - Не хочу.
  - Диспетчер, маму её!.. - произнес сеньор крепкое непечатное слово. - ...Девочка за пультом связи! Маленькой охранной фирмы!..
  - Когда ты догадался? - Если бы можно было быть более мрачной, Капитошка была бы ею. Но больше уже некуда. Еще немного, и расплачется. От обиды, что близкий человек, которого она обманывала, на самом деле всё знал и обманывал её, что не знает, что она обманывает. Оскорбленное достоинство истинной сеньоры... Маму её!
  Что, вы не увидели в обиде логики? А какую логику хотите от женщины? И что, что ей за тридцать пять? Наоборот, есть в таких вещах опыт, будь он неладен!..
  Впрочем, Педро, как и мне, на неё ужимки было плевать с марсианского Олимпа. Он, видно, понял всё давным-давно, просто ждал откровений. Я тоже предлагал ей признаться, настаивал, и тоже давным-давно - так что в этом смысле мы играли за одну команду.
  - За знакомство! - произнес майор (тоже майор. И Капитошке после Плаца дали майора). Мы чокнулись, выпили. Я, обученный профессионалами корпуса, в котором очень сильны традиции Обратной Стороны, занюхал рукавом - крепкое пойло! Итальянка закашлялась и принялась закидывать в рот куски порезанного копченого мяса. Паула же, как самая опытная и привычная к возлияниям, лишь нахмурилась и горделиво потянулась к тарелке с порезанными фруктами - аристократия знает, чем нужно закусывать такие вещи.
  - Я говорю, всё, что я могу рассказать, можно квалифицировать, как слухи, домыслы. Гипотезы, - вернулся майор к обсуждаемому вопросу. - Но никак не факты. Либо эта информация общеизвестна... В определенных кругах, конечно же, и её тем более к делу подшить нельзя.
  - А нам и не нужно, - улыбнулся я, старательно пряча выскочившего было наружу зверя. Поздно, мой блеск глаз сеньор уловил.
  - Вендетта?
  - Не совсем, - покачал я головой. - Скорее чистка. Глобальная, всего дерьма, что попадется. Причем это не моя инициатива; добро на неё дала королева, моё же только исполнение.
  - НВФ? - нахмурился он еще больше. И что тут возразишь?
  - Что-то вроде.
  - Зачем это королеве? - скривился он.
  - Престиж власти. Монарх расправляется с виновными. Да, не в открытую, да создав для этого полулегальное бандформирование, но времена нынче тяжелые. Главное, что от заслуженной кары не уйдет никто, и при этом все будут прекрасно осведомлены, кто за этим бандформированием стоит.
  - Сложно, - покачал он головой. - Непонятны причины такой конспирации. Это в первую очередь незаконно, и на этом можно погореть.
  Я фаталистически пожал плечами.
  - Допустим. Да, незаконно, и кланы обязательно поднимут вой. Но с другой стороны, завтра она поступит так же и с кланами, с любым из них, если те зазнаются. И при этом юридически останется не при чем. Эдакий тонкий намек.
  - Угу, за одну возможность которого, что она на это способна, они объединятся против неё. Как же как же...
  Пауза.
  - Куришь? - предложил он мне пачку, вытаскивая из ящика стола. А он тут хорошо освоился.
  - Не откажусь, - согласился я.
  Повисла тишина. Мы задымили, травя лёгкие, но расслабляя, пусть на время и тяжелой ценой, нервы. Девчонки же благоразумно в беседу о 'высоких материях' не лезли.
  - Двадцать лет ей это не было нужно, а теперь она решила поиграть в робингудов, - продолжил сеньор Мурсия. -Создаёт подконтрольных лично ей мстителей. Не вяжется, Хуан. Она потеряет возможность первого удара, ничего не добившись. Для чего так рисковать, если проще сделать всё официально? Пусть даже используя для решения проблемы... Ваш корпус в том числе? - Очередной косой взгляд на возлюбленную, которая в очередной раз протокольно отвела глаза.
  - Скоро будет война, - предположил я. - У неё нет выбора. Ей нужно кого-то ликвидировать, остальных запугать. Если выяснится, что за нападением стоял какой-то клан, а я почти уверен, что это так, мне 'даруются' полномочия и в его уничтожении. Поголовном.
  - И после этого ты станешь политическим трупом, - вновь покачал головой собеседник, выпуская струю дыма. - Развивать дальше и тащить наверх человека с руками, по локоть в крови...
  - Я и не буду править. - Я тоже глубоко вздохнул и выпустил дым. - Я буду стоять за спиной королевы, обеспечивая ей безопасность. Которая может включать в себя... Крайне жесткие меры воздействия на её противников. Включая превентивные. И кровь на руках, как и отсутствие тормозов для действия, будет играть только в плюс. Такое же возможно?
  - Это спорный вопрос, - выдал сеньор оперативник, наконец, вердикт. - Но истины на него мы не найдем. Твоя версия имеет право на существование, королева Лея может поступить и так... - Глубокий вздох. - ...Если обстоятельства для страны настолько печальны. Хотя я бы и в этом случае поступил иначе.
  Пауза.
  - Но она - не я. Хорошо, допустим. Суд, следствие, протоколы, дознание - ничего этого вам не нужно. Вы найдете и выбьете всё сами, только подавай наводки. Но у меня вопрос иного плана: почему я должен помогать вам? С вашими поистине неисчерпаемыми робингудскими возможностями? А, Хуан?
  Его глаза смеялись, но веселость была показная, наигранная.
  - Почему я, сотрудник безопасности, - продолжил он, - который должен защищать порядок и закон, должен идти на преступление? Ради чего?
  - Ради справедливости! - не выдержала и встряла Кассандра. - Чтобы виновные понесли наказание!
  - Чтобы виновные понесли наказание, у нас есть соответственные службы, - парировал он. - И вы... Да-да, даже вы можете расшевелить их, дав пинка, заставив делать свою работу. Уж если на этой планете кто и сможет...
  ...Может вам не маяться подростковой робингудовской дурью, а сесть и проработать этот вариант? - серьезно упер он в меня взгляд.
  Девочки скисли. Я логику сеньора понимал, но не разделял.
  - Не выйдет. Вы прекрасно понимаете, на какой планете мы живем, - отрицательно покачал я головой. - А помогать... - Картинно нахмурился. - Вы можете не делать этого, прячась за 'отмаз' про долг и закон. Если совесть вам позволит, а у такого тёртого калача, как вы, с совестью проблем быть не должно. Но если что, знайте, вас познакомил я. Я выпихнул это стесняющееся всего и вся существо, - кивок на Капитошку, вспыхнувшую уже не протокольно, - на тот вечер в департаменте. А после консультировал, как себя вести. На каждом свидании.
  - На каждом? - нахмурилась эта легавая сволочь. - Значит, это ты ей в уши всякую ерунду подсказывал? Что говорить и как что делать?
  - Так заметно было, да? - максимально нахально ухмыльнулся я. Сейчас только эта тактика могла сработать. 'Да, было, и я в своём праве'.
  Оценивающая пауза.
  - Да, заметно. Уж больно временами она была... Разная, - наконец, признался сеньор, бегло взглянув на возлюбленную. - А временами несла такую чушь... Чушь для женщины, естественно. Ни одна сеньора, да еще в таком возрасте, в здравом уме так не скажет, и тем более так не подумает.
  М-да, наблюдательный он, наш Мурсия!
  - Есть опыт? - усмехнулся я. - Ну, насчет, как думают женщины?
  - У Педро два брака, - скорбным голоском произнесла моя оперативная. - И несколько гражданских. Опыт есть.
  Я радушно пожал плечами.
  - Вот видишь, если б не я, ничего бы у вас не получилось. Да мне памятник надо поставить, а не дуться!
  Выдержал паузу, после чего продолжил вскрывать козыри:
  - Да, первые свидания висел на связи, консультировал в прямом эфире. У корпуса хорошие технические средства, камеры настолько миниатюрные... Можно под что хочешь замаскировать. Но после ограничивался лишь общими стратегическими вопросами. А потом вообще перешел лишь на консультации, ввод данных перед встречами. И да, лобызания и откровенные моменты принципиально пропускал, - отыграл я немного в сторону, пытаясь чуть-чуть разрядить обстановку. - Но главное, разбирал её поведение по шагам, указывая ошибки. Заставляя зубрить правила поведения с мужчинами, заставляя ни на секунду не забывать, что межличностные отношения - это работа. Прежде всего работа! И дипломатия, в которой надо уступать, если хочешь, чтобы уступили тебе. И кажется, в итоге получилось неплохо, не так ли?
  - Зачем тебе это было нужно, Хуан, - мягким голосом улыбающейся кошки перед финальным прыжком на мышку произнес Педро. - Игра?
  - Игра, сеньор, - согласился я. - Но не только. Еще и тренировка. Часть моего обучения таинственной и закрытой для большинства мужчин науке под названием 'женская психология'. Офицеры решили, что эта наука для меня в будущем определяюща, и делают всё доступное для её постижения.
  - Это жестоко, так играть с людьми, - покачал он головой. - Мною ведь ты тоже играл.
  - Вами - нет, - усмехнулся я, не ведясь на развод. - Если я и предугадывал ваши действия, то только предугадывал, принимали решения вы сами.
  Ей же моя помощь пошла только на пользу, - вновь кивнул я на хозяйку квартиры. - Кто-то стравливает людей, чтобы посмотреть, что будет. Кто-то, чтоб понаблюдать и сделать выводы, доводит до истерики или сумасшествия. Играть людьми можно по-разному, сеньор. Моя же игра подразумевает в первую очередь помощь. Я даю людям то, чего они были по тем или иным причинам лишены, без чего чувствовали себя неполноценными. Сеньора Ортега не единственная, поверьте. И, надеюсь, Мироздание со временем отплатит мне тем же.
  Сеньор Мурсия думал долго. Кивал каким-то своим мыслям. Достал и прикурил вторую сигарету.
  - Хорошо, я помогу, - изрек, наконец, он. - Если ответишь еще и на такой вопрос - как долго будут длиться твои эксперименты? Я имею в виду эксперименты конкретно над хозяйкой этой гостеприимной квартиры?
  Я почувствовал подвох. Улыбнулся.
  - Если вы клятвенно пообещаете, что не причините ей вреда, что будете беречь и защищать, а после вас она не станет лезть на стенку от обиды и разочарования... Ну, вы же знаете, как бывает, когда человек, которого любишь, поступает подло и бесчестно? Если пообещаете, я отдам её вам прямо сейчас, в торжественной обстановке и, - кивнул на спутниц, - при свидетелях.
  - Так просто отдашь постельную игрушку? В твоём возрасте с такими расстаются не очень охотно. И редко забывают к ним дорогу. Особенно в вашем долбанном корпусе с его долбанной психологией большой военизированной коммуны.
  Вот они, главные слова сегодняшнего вечера. Эй, сеньор, а не такой вы и крутой, каким пытаетесь казаться! Может в работе да, бог. Но когда дело касается баб... Всего лишь жесткий тиран и ревнивец. Кстати, два брака и куча гражданских - это минус, даже при условии, что передо мной оперативник безопасности.
  - Она назвала вас в постели моим именем, да? - вновь пошел я ва-банк, потому, что с такими только так и надо, и пока тактика себя оправдала. Ну, не понимают такие люди другого языка! С такими лишь мимолетный намек, что ты растерялся, что в чем-то уверен не абсолютно... И ты труп.
  Сеньора передернуло. В яблочко! Ай да я! А раз так, продолжаем наступление:
  - Поэтому я и 'тот самый Хуан', да? Вы ведь так назвали меня у двери?
  - Если я скажу 'да', это что-то изменит? - покраснел он. Чуть-чуть, совсем немного... Но для его уровня самоконтроля это показатель.
  Я бесшабашно пожал плечами.
  - Для меня - нет, сеньор. Для вас... Вы как бы не мальчик, и даже были дважды женаты. Она - тоже не девочка. Обманывала, что-то строила... Так по скудоумию, неопытности. Не из стервозного желания выглядеть, той кем не является. И вы это прекрасно поняли, иначе не ходили бы здесь в домашних шортах и тапочках. Я не вижу никаких проблем, сеньор.
  - Проблема в том, что ты ТАМ! - подался он вперед, сверкнув глазами, теряя самообладание. - И в вашем сраном корпусе чрезвычайно специфические взаимоотношения!
  - Но ведь всё на добровольных началах! - грозно парировал я. - А, я вам скажу, если человек что-то ценит, он не будет это рушить, даже несмотря на вольные отношения. Или думаете, я сплю там со всеми без разбору?
  Пауза.
  - Как бы не так. Корпус предоставляет ВОЗМОЖНОСТЬ жить так, как хочется. Без тормозов. Но без оных не живут даже те, у кого не всё в порядке в жизни личной - каждый сам на себя накладывает собственный тормоз. КаждаЯ, - поправился я. - Даже самые отмороженные.
  Да, нравы там... Далеки от пуританства и католических добродетелей... - сделал я еще одно отступление. - Но они совсем не то, что приписывают за воротами. Да и то, в основном 'ведутся' малолетки; сеньоры в возрасте знают, что по чём в этой жизни. Как знает и сеньора Ортега.
  - Или вы не уверены в своей неотразимости, в чувствах к вам, раз так этого боитесь? - продолжал бить я. - Наверное, проблема в этом, а не мифическом корпусе с мифическими традициями. Это и есть ЕДИНСТВЕННОЕ ваше слабое место - комплекс неуверенности. Потому вы так и не смогли ни с кем ужиться, сколько ни пытались?
  Сеньор покраснел, как рак, но сдержался.
  - А вы не пробовали доверять людям? Ну, хоть чуточку, хоть немного? - продолжал я.
  Педро сидел ни жив, ни мертв. Как сдержался - не знаю. Мне же было плевать, мне он никто, я говорил вслух то, что видел, без прикрас и утаек. И без глупого желания щадить чьё-то самомнение:
  - Нельзя всё и вся держать под контролем, сеньор. Это будут не отношения, а диктат. Тотальный диктат, и господи упаси от такого. Любая ваша избранница сбежит, как сбежали предыдущие. А надо всего-то, что ослабить хватку. ДОВЕРИТЬСЯ...
  - Я уже доверился, как-то однажды... Давным-давно... - прохрипел он.
  - Вы уже не тот мальчик, - покачал я головой. - Вас не проведешь. Всё видите, замечаете...
  - Это и есть главная проблема оперативника, сынок. - Из его груди вырвался обреченный вздох. - Всё видеть и никогда никому не доверять.
  Я пожал плечами.
  - Капитошка тоже не девочка. И работать над собой, надеюсь, научилась. А значит, всё у вас получится.
  А насчет себя могу сказать... - Я непроизвольно вздохнул. - У меня уже давно другие игрушки, сеньор. Да, в обиду её я не дам - я не даю в обиду своих девочек. ЛЮБЫХ своих девочек, - сверкнул я глазами. Он на такой выпад усмехнулся, но главное я донес, что это серьёзно. - Не дам и её. Но если у вас всё хорошо... То пусть так всё и останется.
  ...И в конце концов, она же не считает, сколько кого было до неё у вас? Вы оба не дети. Так может оставите этот шовинизм?
  При словах о 'других игрушках' сеньор Мурсия внимательно оглядел моих спутниц, остановившись взглядом на Пауле. Понял. Как? Хороший вопрос. Найду на него ответ, когда дорасту, но, кажется, именно такой человек мне и нужен. После же этого взгляда он успокоился, поверил, что отдам свою 'постельную игрушку' и это серьёзно. До этого верить не хотел, хотя его интуиция наверняка работала. Просто такие люди не всегда эту сеньору слушают. Но бог им судья, а с Педро мы, кажется, подружимся.
  - Да, Хуанито, ты прав, - заговорил он совсем другим, потухшим, но спокойным голосом, разливая по рюмкам новую порцию коньяка. - Мы не дети. И я, и она. Ну что ж, за них, толкающих нас, мужчин, как на самые великие деяния, так и на величайшие преступления!
  Кажется, этот тост только для нас двоих. Девчонки заглянули на дно рюмок и скисли. Я же улыбнулся и чокнулся:
  - За них! И я даже примерно представляю, какие преступления в обозримом будущем совершу!.. - Взгляд мой непроизвольно скользнул по лицу огненного демона, а перед глазами предстали, независимо друг от друга, обе сестренки Веласкес.
  Нет, ну, что я за человек такой?! Три! ТРИ!!! И все три нравятся, хотя и все по-разному!..
  ...Н-да, за них. Красивых и неповторимых. А теперь, когда переговоры завершены, пора приступать к основной фазе - сбору информации по мщению за ещё одну из МОИХ девочек. Иначе грош мне цена, как мужчине...
  
  * * *
  
  Мы выпили еще, поговорили на посторонние темы. В голове шумело. Девчонки всё так же молчали, в разговор не лезли - к счастью, сегодня им выпала лишь роль статистов.
  - Прежде чем начать, краткий экскурс в историю криминала Венеры, - начал речь Педро после долгой подготовки. - И флаги(z), Хуан, и звёзды возникли независимо друг от друга. Первые основали испаноязычные переселенцы, попытавшиеся возродить национальный преступный колорит на чужой планете; вторые - бразильцы, которые исторически кичатся различием своих провинций друг от друга, еще со времен, когда были государствами в составе федерации, преступность каждого из которых так же имеет свой колорит.
  Я кивнул - кое-какой ликбез знал. Но не перебивал - ЭТОТ человек ликбезом не ограничится.
  - Естественно, ни у тех, ни у тех не вышло. Местечковые преступные кланы Империи не имели никакого смысла на маленькой Венере. Размеры, размахи не те. Итогом стала их тотальная война за право называться организацией местной, венерианской, с местным же, а не привозным колоритом.
  Каждая из этих организаций имела поддержку собратьев на Земле, каждую поддерживали свои команданте, хефе и каудильо Империи. Но при перелете поддержка терялась, растворялась - она была рассчитана совсем на другие условия существования. Вместо компактных перенаселенных полисов и фавел со сложившимися веками традициями, оплотов их могущества, здесь переселенцев встречали огромные территории с адскими условиями атмосферы, по которым там-сям были разбросаны небольшие поселки, где все на виду друг у друга. Еще были огромные подземные и купольные города с не менее адскими условиями, где людей, может, и больше, но не сравнить с многомиллионными рассадниками бедноты дома. Выживать в условиях Венеры было проще вместе, забывая различия и сплачиваясь, чем отгораживаясь от других какими бы то ни было барьерами.
  Люди сплачивались - были вынуждены. Тех же, кто не хотел жить по этим новым законам, кто по-прежнему считал, что человек человеку волк, дешевле было выслать обратно, чем ждать, что из-за них случится какой-нибудь инцидент с массовой летальностью. Один за всех и все за одного - вот главный жизненный принцип, который лёг в основу различия наших менталитетов! - назидательно поднял палец сеньор.
  - И, наконец, само население, сами люди были здесь другие. Смесь всего, что могла выделить для колонизации Империя: всех языков, обрядов, традиций, а иногда даже верований. Сюда летели все - от суровых сынов Патагонии до изнеженных выскочек Каракаса, от негров Ямайки и индейцев Перу до гринго и полугринго Флориды и Техаса. Криминал должен был подстроиться под реалии, организуя скорее помощь, поддержку колонистов, а не паразитируя на них, как дома. И объяснить это 'братьям' местные флаги и звезды смогли не все. И потому те, кто поставил не на ту лошадь, быстро исчезли.
  После же началась эпоха укрупнения колоний. Увеличение населения, строительство новых городов, открытие новых производств и шахт... Открытие туризма, наконец! Мелкие флажочки и звёздочки укрупнялись, приобретали силу и теперь уже окончательно могли порвать с домом, превратившись в полноценные местные кланы, в полном смысле этого слова. Интернациональные, поликультурные, полиязыковые, в которых от местечковости какой-то земной территории осталось одно название.
  - Да, Хуан, преступные кланы колонии и метрополии пошли разной дорогой первыми, - усмехнулся он, видно, прочитав мысли по моему лицу. - Задолго до того, как это сделала аристократия, и тем более до того, как разницу в менталитетах осознало простое население. И Аделина Первая, еще не будучи королевой, опиралась в первую очередь на местный криминал, 'подтягивая' некоторых его представителей до уровня цивилизованных людей, давая преференции на условии вести бизнес 'чисто'. А в ответ пользовалась возможностью влиять на происходящее дома, эксплуатируя оставшиеся обратные связи сеньоров, ибо любой бизнес, приносящий деньги, всегда имеет обратные связи.
  - Потому у криминала так много здесь власти? - хмыкнула огненный демон. - Потому их до сих пор и не раздавили? Хотя перед тотальным диктатом кланов они давно должны были исчезнуть!
  Сеньор Мурсия кивнул.
  - Преступные кланы держат баланс между главными силами планеты, сеньорита. Они похоже на... - По лицу его пробежала морщина. - Знаете, в старину был такой политический обычай, сильные государства договаривались и назначали какую-нибудь маленькую страну 'абсолютно нейтральной', и не трогали её в войнах, что бы ни случилось? Используя её территорию как площадку для переговоров и теневых схем взаимодействия? И это правило соблюдалось свято, пусть даже весь мир вокруг лежал в руинах.
  - Швейцария, - блеснул я познаниями.
  - Именно, - согласился сеньор. - Преступные кланы - эдакая наша местная 'Швейцария' для разборок 'больших сеньоров', больших кланов. Она нужна всем, хотя её мощь ничего не стОит рядом с мощью настоящих хозяев планеты. Насколько я знаю, даже Веласкесы пользуются услугами сеньора Кампоса, - весело сверкнули его глаза. - По непроверенным сведениям, конечно.
  Я сглотнул. Шпилька достигла цели, ибо я как бы представляю в данный момент королевский клан. И не 'как бы', на самом деле представляю, пусть и неофициально.
  - И что там с историей? Что было дальше? - перевел я 'стрелку'. Новой планеты он не открыл, а испытывать чувство стыда, или какое бы то ни было другое чувство за её величество и его превосходительство не моя работа.
  Собеседник усмехнулся и продолжил:
  - С историей то, что звёзды и флаги начали укрупняться. Мешаться, сливаться. Так как 'пирог', который мог проглотить криминал на Венере, был хоть и большим, но по меркам трехмиллиардной Империи всё-таки скромным. И в итоге осталось всего четыре преступных организации: четыре бандеры, они же звезды, возглавляемые четырьмя хефе.
  - Это знают все на планете, сеньор, - усмехнулся я. - Даже дети.
  - Знают, - согласился сеньор Мурсия. - Это же официальная версия. Но реальность немного сложнее, и эта иерархическая структура в корне неверна.
  Признаюсь, этими словами, сказанными с профессиональной актерской загадочной интонацией, он меня удивил. Возможно потому, что я никогда толком не интересовался проблемой истории и структуры венерианского криминала; вырос в достаточно спокойном районе, чтобы позволить себе это. Но есть некие базовые вещи, которые невозможно не знать, если ты общаешься с простыми парнями с улицы - а я рос коммуникабельным и входил в дворовую 'банду'. Так что эта информация в любом случае интересная, пусть даже и не так секретна, как сеньор пыжится показать.
  - Хефе - четыре, - продолжал меж тем майор. - И возглавляют они четыре звезды. Ordem I progresso! (z). Но вот со флагами сложнее - некоторые из них могут входить одновременно в несколько звёзд. А некоторые ведут достаточно автономное существование, 'имея в виду' любых хефе, посылая их далеко-предалеко при попытках влезть в свои дела.
  - И им это сходит с рук? - наморщила лобик Паула.
  - А почему нет? - весело развел руками майор. - Каждая бандера занимается своим уникальным бизнесом; все связи в нём отлажены, и рвать их никто не решится. Повторюсь, если вы не знаете, это не уровень мелких территориальных эскадронов, это крупный криминальный бизнес, охватывающий все регионы и все сферы деятельности, какие может охватить. А смысл бизнеса такого уровня не в основных фондах, а в связях. Здания, машины, космолёты... Всё это не играет никакой роли без людей, договаривающихся дуг с другом, как будет сбываться результат бизнеса. Это бизнес услуг, сеньорита, в первую очередь, и когда становится некому их оказывать, он умирает, невзирая ни на какие иные факторы. Это Тень. Подземка. А Подземка играет по своим законам.
  - Порвав связи, не получишь бизнес, получишь лишь ускользнувшую и твоих рук бандеру, которая непременно поддержит твоего конкурента. - Я попытался перевести его слова с пафосного испанского на обычный. - Уж лучше мирно сосуществовать и работать, взаимно получая выгоду, чем подставляться.
  - Ты прав, малыш, - кивнул сеньор. - Примерно так, хотя и со своими нюансами. Бандеру так же никто не пустит в свой бизнес, а еще любой бизнес можно подточить, или перекупить менеджеров. В общем, я не хочу читать тебе курс лекций в подробностях - это долго. Задавай конкретные вопросы о конкретных людях.
  - У хефе есть точки соприкосновения? - задал я вопрос, который давно мучил, и в правдивость 'официальной' версии которого всегда сомневался. - Ведь говорят, что 'подземный' бизнес давно поделен, и каждый сидит на своём? Из-за чего же тогда они могут воевать?
  - 'Воевать' - сильно сказано, - отмахнулся сеньор Мурсия. - Скорее делать друг другу мелкие пакости.
  Задумчивый вздох.
  - 'Подземный' бизнес поделен, Хуан. Но это не значит, что кто-то, обладающий чем-то, не захочет получить больше, чем имеет. Точек соприкосновения много, но если бы это было просто, они давно бы уже подрались и повырезали друг друга, сократив число звезд... Ну, хотя бы до трёх. Но это только один аспект их вечной войны. Есть и другой, куда более важный, чем сферы влияния.
  - Кланы! - утвердила, а не спросила Паула. - Они 'рулят', заставляя 'подшефные' флаги и звёзды воевать друг с другом.
  Сеньор улыбнулся.
  - Не совсем 'рулят'. И не сказал бы, что заставляют. Скорее, косвенно подталкивают. Но их влияние не стоит недооценивать, как, впрочем, и переоценивать.
  Очередной вздох, и вновь взгляд в меня:
  - Кампос - человек дона Козлова, например. - Улыбка. - Но он ведет вполне независимую политику, лишь выполняя некие поручения патрона взамен гарантии неприкосновенности со стороны... Хм... Моего непосредственного начальства, - палец в потолок. - Но всё, что выходит за рамки этих поручений, его личное дело. Не удивлюсь, если он работает параллельно и на глав других кланов. На того же Октавио Феррейра. Или Софи Монтеро де Сантана.
  - Как и любой другой хефе, - закончил я мысль.
  - Как и любой другой хефе, - согласился сеньор. - Они делают то, что выгодно, пользуясь статусом 'Швейцарии'. Но при этом играют на своём поле, не пуская кланы туда, где... Скажем так, можно получить по рукам от официальной власти.
  - Вы хотите сказать, что Антонио Сколари не подчиняется ни одному хефе, - попытался предположить я мысль, к которой он вёл. - Его бандера не входит ни в одну из звёзд.
  - Мне сложно оценить степень влияния хефе и команданте друг на друга... - нахмурился сеньор Мурсия. - Но по моим данным, да, он независим. Причем некоторым кажется, что независим чересчур.
  - Кому же, например?
  - Например, 'алагоасцам'. 'Саргас' давно точит зубы на организацию Сколари. Они 'держат' три четверти рынка дури Альфы и почти половину на планете. 'Алагоасцев' это не устраивает, и они не единожды пытались промять сеньоров. Вот тут и появляется на горизонте 'Мулифен' во главе с Пепе Толстой Бочкой.
  - Почему его так называют? - Это снова Паула, наша любознательная девочка.
  - Он действительно толстый, - нахмурился сеньор Мурсия, видно, вспоминая что-то личное, связанное с работой департамента. - Нереально толстый! Гормональный сдвиг из-за какого-то происшествия еще в детстве. Но при этом ладонью пробивает насквозь лист стали. Руками может сломать шею человека, причем не особо напрягаясь. Были свидетельства. Сгибает металлические прутья купольных суперсплавов, завязывая в узел. Выжимает триста-четыреста килограмм. Говорят, до полутоны, но я бы не стал преувеличивать его способности, хотя и преуменьшать их желанием не горю.
  - В общем, опасный тип, - перевел я.
  - Чрезвычайно, - согласился майор. - 'Мулифен' в контрах с 'Саргасом', и пригрел Сколари у себя под крылышком. Остальные хефе не лезут в это дело, но, думаю, они тоже там топтались, хотя и тихо, неявно.
  - То есть, 'алагоасцев' можно использовать в борьбе против 'рондонийцев' и Сколари. Правильно?
  Сеньор пожал плечами.
  - Всё зависит от того, сможешь ли ты с ними договориться.
  - У вас есть выход на хоть кого-то важного из 'Саргаса'? - нахмурился я. Действительно, вот уж задачка, лезть в это дерьмо!
  - Могу поделиться только неофициальной информацией. Из каких источников полученной - секрет.
  - Идёт, - кивнул я и потянулся к новой, недавно принесенной Капитошкой бутылке.
  - Есть такой командор, Маурисио Эсперанса(z).
  - Обнадёживающее имя! - усмехнулся я.
  - Это точно! - поддержал меня майор. - Тоже занимается дурью, но другой ценовой категории, 'для избранных'. Его бандера под крылом 'Саргаса', и это всё, что мне известно. Больше выходов на 'алагоасцев' не знаю. Неформально поинтересуюсь, но особо на помощь не рассчитывай.
  - И на этом спасибо, - не стал жмотничать я на теплые слова.
  - Один из связных этого Маурисио, имеющий прямой выход на шефа - бармен из заведения 'Три обезьяны', что на востоке Санта-Марты. Не спрашивай, откуда я знаю, но это так. Координаты бармена дам чуть позже. Одно скажу, чтобы выйти на него, департаменту потребовалось три года. Так что просьба от меня, если можно, используй его только в САМОМ крайнем случае.
  Сеньор Мурсия тяжело вздохнул и одним махом осушил наполненную мной рюмку. Я последовал его примеру, потянулся к фруктам.
  - Почему вы сдаёте такой ценный контакт?
  - А какой в нём смысл? - пожал плечами собеседник. - В оперативном отношении от него мало толку, этот бармен занимается не дурью, а... Организацией неких встреч. Он, конечно, под колпаком, но чтобы его не 'светить', начальство не решается использовать 'колпак' на полную. Ждут, когда приплывёт крупная рыба. Обменять его на жизнь самого сеньора Сколари... На мой взгляд оно того стоит.
  - Допустим, - согласился я. - Как человек вы такой размен одобряете. Но как же ваша работа? Как оперативник департамента может допустить такую утечку, мало того, что нарушив закон, так еще и... Подставив ищущее крупную рыбу начальство?
  Майор усмехнулся.
  - Хуан, если у тебя выгорит, 'подземка' Альфы не будет прежней. Если нет... Тогда нет. В любом случае, я считаю, рискнуть стоит. А этот тип... Эсперанса знает, что бармен нам известен. Это моё личное мнение, но я уже говорил, всё, что я говорю, личное, и ни к каким делам не подшивается. Что еще хотел узнать по своей проблеме?
  М-да, такой вот поворот. И если что, этот тип не при делах. Сидели, выпивали, он травил байки... А что делал после этого сидевший с ним мальчишка... Не его сложности!
  - На кого работал Торетте? - выстрелил я наугад, и, оказалось, попал. Показной хмель с сеньора майора слетел моментально.
  - На 'рондонийцев'. Торетте был человеком 'Мулифена', другом Пепе.
  Mierda, ведь и правда наугад спросил! Неужели след тянется от самого моего катарсиса? От испытания кровью?
  - Что, не знал? - покровительственно усмехнулся собеседник, прочитав на моём лице крайнюю растерянность.
  Я покачал головой, медленно беря себя в руки.
  - Нет, сеньор. Не знал. Я его всего лишь убил, меня не интересовало ни его прошлое, ни структурно-иерархическая принадлежность.
  - А я почему-то думал, знаешь, - задумчиво хмыкнул безопасник. - И пришел прояснить проблему именно поэтому.
  - Вы думаете, это Пепе Толстая Бочка мог за него так отомстить? - в лоб спросил я. - Организовав покушение на Беатрис ввиду недосягаемости остальных целей? Ведь её охраняли гораздо слабее, чем Марину, которая официально моя супруга.
  При слове о супруге майор поморщился - видно, мои семейные дела его не интересовали совершенно. Ему вообще было плевать, женат я или нет. Как и не знал он до сегодняшнего вечера и о её сестре.
  - Не мели ерунды, Хуан, - назидательно покачал он головой. - Криминал не мстит. Никогда. Это не заложено в его природе, в его наборе допустимых алгоритмов поведения.
  - А что же он делает? - с иронией усмехнулся я.
  - А как же все эти кровавые криминальные вендетты? - вторила мне Паула, независимо от меня.
  - Акции устрашения, - развёл он руками. - Месть, детки, это наказание конкретных виновных за некий проступок. Жёсткое, жесточайшее, превышающее сам проступок... Но НАКАЗАНИЕ. Акция же устрашения немного сходна, это тоже действия по отношению к виновным и даже частично виновным, превосходящие по жестокости все допустимые рамки и нормы... Но вот целью акции устрашения является не наказание, а показ окружающим, что так делать нельзя. Что если кто-то ещё сделает так же, умрёт не менее жестоко.
  Акции устрашения вещи необязательные, в отличие от мести. Желательные - да, репутация в криминальном мире главный ресурс, главный показатель уважения. Но если 'подземная' организация не в состоянии провести её, она этого не делает. И спокойно живет дальше, не обращая внимания ни на какие мелочные проблемы вроде потери авторитета.
  - Одиночка - да, может объявит вендетту, - оговорился он, разжёвывая. - Мстить до победы, чего бы ему это ни стоило. Даже ценою жизни и свободы. Организация, преступный клан... Нет, сеньоры хефе и команданте не имеют права на такую роскошь. Потому я не считаю, что ваша девочка - наказание за Торетте. И вообще не считаю, что эти дела связаны.
  - Почему? - не понимал я. Не хотел понимать. Стройная версия на глазах рушилась.
  - Потому, что ты тоже не был одиночкой, когда убивал того сукиного сына, - полыхнули глаза безопасника. - Ты был частью КЛАНА Веласкес. Тебя поддерживали огнём ваши снайперы. В горле у команданте торчал 'скорбящий ангел'. Настоящий, с атомной сердцевиной, которую невозможно подделать. Да и само дело было благополучно развалено и отозвано наверх в первые же пару дней, несмотря на обилие улик и свидетельских показаний.
  
  - А если это... Старый давний друг Пепе? - настаивал я. Да, на пустом месте, но я не мог так просто сдаться. - И мы имеем его ЛИЧНУЮ месть? А Сколари здесь как орудие - человек, которому необходимо избавиться от подставившего его племянника?
  Майор покачал головой.
  - Такие люди, как хефе, не рассуждают категориями личного, Хуан. Нет, ты для него 'мясо', исполнитель. А его друга убила королева. И любые иные версии мне даже смешно слушать.
  - Я не верю в совпадения, сеньор, - теперь покачал головой я. - Слишком складно получается.
  - Это твоё дело, твоё расследование, - улыбнулся майор. Мягко, но сочувствующе, по отечески. - Я всего лишь озвучил свои мысли.
  И возразить нечего. Mierda!
  - А Сколари-младший? Что с ним? - перешел я к следующему больному вопросу. - Кстати, почему если он, сын сестры команданте, носит его фамилию?
  На этот вопрос у сеньора Мурсия ответ был, но на уровне конспирологии, а не фактологии.
  - Я слышал, кто его отец - неизвестно, - произнес он. - Может, погиб, а может, неизвестен в принципе. Но живут они в доме команданте, и воспитывал тот племянника, как родного сына.
  - Что не помешало его безбожно подставить, - скривилась Патрисия.
  - А может он и есть отец? - предположила Паула, как бы отвечая на мой вопрос.
  Я скривился.
  - Паулита, это как-то слишком, не находишь?
  - Это ты так думаешь, - парировала она, ослепительно улыбнувшись. И я понял, что чего-то не знаю. Важного, но простого, элементарного для неё, аристократки. И что-то расхотелось нырять мне в её мир - мало ли, чего ЕЩЁ интересного узнаю.
  - Правда, что он... 'голубых' кровей'? - перевел я взгляд на загадочно улыбающегося безопасника.
  Кивок.
  - Говорят, да. Но сам понимаешь, вазелин я ему не держал...
  Девчонки прыснули. Мне же весело не было.
  - То есть, у команданте есть причина... Даже не так, ПРИЧИНА избавиться от племянника, - подвел я предварительный итог. - Кто бы ни был заказчиком, если там был заказчик, Сколари всё же тот, кто реализовал проект, преследуя при этом свои, репутационные интересы.
  - Всё возможно, Хуан, всё возможно, - кивнул Педро, разливая новую жидкость по рюмкам. Судя по его взгляду, он был доволен. Наверняка не услышал от меня ничего, поражающего воображения, но считал, что этого достаточно, чтобы выглядеть прилично. М-да!
  - Тогда остаются только кланы, - продолжил я мысль. - Эти 'возмутители спокойствия Подземки'. Если это не месть за Торетте... То кто-то мог подумать, что было бы неплохо, если бы это выглядело, как таковая.
  - Думаю, Хуан, ближайшие несколько дней у тебя будут ОЧЕНЬ напряженными, - улыбнулся сеньор, поднимая тару. - За победу, девочки и мальчики! Чтобы у вас всё получилось!
  Чокнулись, выпили. Я перевел глаза на подзабытую было хозяйку квартиры.
  - Мне будет нужно, чтобы ты в определенный день заступила. Какой - не знаю, скажу позже. Подменилась, но заступила именно на этот день, - перешел я ко второму главному вопросу, который стоило обсудить, пока работает переданный сеньором Серхио гаситель помех. Может быть и этот прибор не абсолютен, и сам сеньор Серхио, или даже королева меня слушают. Но эти двое мешать не станут, и их я боялся в самую последнюю очередь.
  - Почему я? - Капитошка занервничала.
  - Чупакабра ради меня не пойдет на такое, - начал перечислять я. - Другие - тем более. Катарине не доверяю, да и мне кажется, она понадобится в другом месте. Марселла навстречу пойдёт, но у неё есть ресурс, который не хочется терять - прямая связь с королевой. Она была главой её опергруппы, а такое не забывается. Думаю использовать этот канал, если станет СОВСЕМ плохо. Норма... Она слишком 'правильная'. Да тебе ли мне рассказывать про Норму! Остаешься только ты.
  Ортега обреченно кивнула.
  - Я знала, что ты попросишь. После всего...
  Я мило улыбнулся.
  - Дело не только в этом. Знаешь, мне кажется, что на гражданке тебе будет лучше. - Перевел веселый взгляд на майора. - Тебе уже давно пора, а теперь есть с кем. Вот и давай, вперед!
  - А если её НЕ вышвырнут? - А это уже майор. И тоже улыбаясь.
  - Тогда она тем более ничего не потеряет, - пожал я плечами. - Давайте, на посошок, да нам уже пора, - потянулся я рукой к заветной бутылке.
   
  Глава 6. Павсаний vs Мардоний (часть 1)
  
  Не люблю я так просыпаться!
  Нет, казалось бы, мечта любого мачо - еще не открыв глаза, не вывалившись окончательно из объятий Морфея, осознать, что на твоей руке приятно сопит от удовольствия прекрасная сеньорита, а вторая твоя рука на полном автопилоте мнет её грудь, гладит тело и даже творит всё, что хочет ниже пояса (уж простите за интимные подробности). Однако радужность настроения мгновенно улетучивается, когда ты окончательно вспомнишь, кто эта сеньорита, и дальше того, что ты с ней уже делаешь, лучше не заходить.
  - Гюльзар! - Я подскочил, тяжело дыша, чуть не свалившись с кровати. Эта бестия перевернулась на спину, сладко потянулась. Видно она не спала давно и открыто ловила кайф. - Гюльзар, что ты делаешь?!
  - Лежу, - мурлыкнула эта ведьма. Как там на Ближнем Востоке правильно ведьм называть?
  - Зачем это тебе? - я не понимал. Нет, ну, честно, не понимал.
  - А что в этом такого? - беззаботно и совершенно искренне пожала она плечами.
  - Mierda!.. - Я грязно выругался. Слез на пол, и, переступив через блаженно досматривающую десятые сны Мию, побрел в ванную.
  
  - Вы заразы! Вот кто вы после этого? - высказал я ей, когда она вошла в кухню. Сигарета догорала, нервное напряжение, как и сексуальное, отпустило. - Гюльзар, это подло, так поступать!
  Принявшая вслед за мной душ закутанная в полотенце девушка налила из автомата заваренный мною кофе и присела рядом, вытянув ноги на соседний стул.
  - Они еще не готовы, Хуан. И Сестренки тоже, хоть у вас уже было. Дай им время. Да и ты еще не готов принять их ТАК.
  - М-да, а Паула вообще сбежала... - Я вновь выругался. Огненный демон вчера вечером уехала к себе, открыто продемонстрировав, что не только не хочет, но и боится оставаться на ночь со мной. По этой причине мама не ушла из дома, мы ютились в одной комнате, и вышло то, что вышло.
  - А Паулу вообще не трогай, - покачала головой персиянка. - Позавчера все были на нервах, все думали о сущности и бренности бытия... Но для неё секс с тобой хуже, чем ходить босиком по гвоздям. Больнее. - Она приложила ладонь к груди, показывая, где именно больнее. - А девочки просто не готовы, каждая по своей причине.
  - У тебя есть мальчик, - покачал я головой. - И этот мальчик - мой всё еще друг. А ты... - махнул я рукой.
  Восточная красавица скривилась.
  - Он не моя семья, Хуан. Моя семья - ты. Это разные плоскости бытия, разные плоскости восприятия. Его не касается то, что происходит здесь; тебя - что происходит там.
  - В народе это называется блядство, - усмехнулся я. - Не находишь, что ты приносишь своим поведением в мир зло?
  Она не повела и бровью.
  - Хуан, как члену моей семьи и в чем-то старшему брату, признаюсь. Мне вообще хотелось бы... С вами обоими - Её мордашка расплылась в бесстыдной улыбке. А теперь пауза, чтоб я догнал. Да и челюсть заодно поправил. - Знаешь, у каждого человеческого существа есть тайные эротические мечтания, фантазии. Ночь с любимым артистом, музыкальным исполнителем, политиком... Порнозвездой, наконец! То, что в жизни невозможно, что не выходит за грань мечты. И у меня мечты такие, - развела она руками. - Приземленные, да, но мне не надо много. Слава богу, что они не воплотятся, зло не придет в этот мир, но никто не заберет у меня права мечтать. - Её глаза грозно сверкнули.
  - Я здесь при чем? - окончательно потушил я то, что осталось от сигареты.
  - Мне нравится всё, что мы делаем с тобой. Я не воспринимаю тебя конкурентом или заменой ему. И свои мысли и соображения оставь при себе.
  - Я никого не поссорю, - добавила она, помолчав. - Ни тебя с ним, ни тебя с девчонками, ни девчонок из-за тебя. У меня всё, еще есть вопросы?
  М-да, картина маслом: 'Философия корпуса, побеждающая национальную Восточную традиционную психологию'. А эту стервочку я обожаю отдельно. За нечеловеческую расчетливость и практичность. Не зря она пошла на технаря. Инженер - это явно её.
  Все мысли и гневные тирады касаемо произошедшего куда-то исчезли. Действительно, передо мной сидела в большей степени ангел, чем кто бы то ни было из нашего взвода, несмотря на мишуру национальных заморочек. Герой-миротворец, взявшая удар на себя, когда подруги не готовы, даже зная, что я человек и могу сорваться, переступив черту наших отношений. Зная, что это будет означать предательство по отношению к собственному мальчику, а она вряд ли будет что-то от него скрывать. И для неё это добро, которое она несет в мир. Как говорит итальянка, porca Madonna!
  
  - Кстати, я вчера, пока ты свои вопросы решал, таки нашла схему шлюзовых ворот этой системы, - продолжила герой-миротворец с улыбкой, меняя, наконец, скользкую тему. - Вот, смотри, - махнула она пальцем, и на визоре кухонной панели появилась скачанная откуда-то рекламная схема шлюзового устройства для въезда автотранспорта, какая установлена на доме сеньора Сколари-старшего. Вот смотри, эта точка, эта и эта, - ткнула она пальцами. - Это слабые места системы. Ударив по ним ОЧЕНЬ мощно, можно заклинить механизм.
  - Но не проломить, - нахмурился я.
  Персиянка отрицательно покачала головой.
  - Створки спроектированы именно под это - сопротивление пролому. Заклинивание же не рассматривается как негативный момент; задача створок лишь не пустить кого-либо внутрь. Начиная от ядовитой раскаленной атмосферы и заканчивая вражеским спецназом. Если же те, кто окажется внутри, останутся закупоренными... Фирма-производитель тут не при чем, - она развела руками. - Их задача защитить - и они защитили.
  - Логично, - кивнул я, прикидывая кое-какие подсчеты. - И какова должна быть сила воздействия?
  Напарница задумалась.
  - Это сложно сказать. Здесь же схема от производителя, а никто профессиональные секреты в рекламных проспектах открывать не будет. Но думаю, орудие среднего калибра подойдет.
  Я присвистнул.
  - А тротиловом эквиваленте?
  - Ну... Несколько десятков килограмм.
  - ДЕСЯТКОВ? - округлил я глаза.
  - А ты что думаешь, - хмыкнула она в ответ, - это самая совершенная на сегодняшний день технология. Суперсплавы, прочнее даже тех, что используются при монтаже атмосферной части куполов!
  Я нахмурился. Я знал, где можно раздобыть взрывчатки... Но столько мне могут не дать. Да и понадобится она не только для задуманного, но и для штурма оного поместья в 'день икс'. Даже двух поместий - еще есть Пепе Толстая Бочка, и его так же придется откуда-то выковыривать.
  - А деструктор?
  Маркиза пожала плечами.
  - Тут сложно оценить. Его действие немного иное, основано не на кинетической энергии, а на тепловой. Но если повредить хотя бы частично внешний термослой... - Ее лоб прорезала морщина глубоких раздумий и лихорадочных подсчетов. - Думаю, возможно спекание частей механизма вот в тут и тут. Или вот в этом узле. Тогда створки так же заблокируются, и уже намертво. В смысле, совсем намертво. Но чтобы повредить слой, одного-двух выстрелов мало, - покачала она головой. - А после еще и спекание...
  Она задумалась, после чего тяжело-тяжело вздохнула.
  - Минимум по пять зарядов на каждую из точек. Минимум, Хуан. Причем точек надо поражать минимум две. Вот эту и одну из этих, - указал её палец на узлы механизма.
  - Значит, минимум десять-пятнадцать зарядов... - Я присвистнул и задумался. Да, столько мне хранители не дадут, даже если их ОЧЕНЬ хорошо попросить. Хотя они вряд ли дадут в принципе, даже не уточняя количество боеприпасов.
  - Ладно, что-нибудь придумаем, - произнес я, надевая на голову навигатор. Спустил на глаза вихрь с главным меню, тут же выбрав записную книгу.
  Ответили мне почти сразу, бодреньким голоском, но с непоказной озадаченностью - что плохой признак.
  - Привет, Мара, - произнес я в ответ на вялое приветствие. - Ну как, ты донесла мою просьбу до командира?
  - Да, Хуан, - отстраненно ответила Амаранта, она же Мамочка. - И как я тебе сказала еще вчера, это дохлый номер. Нет, мы не можем дать тебе деструктор, даже на время и под нашим надзором. Винтовок подкинуть можем, но...
  - Но не деструктор, - озадаченно нахмурился я. Надежда на положительный исход оставалась, несмотря ни на что.
  - Угу, - ответили на том конце.
  - И не ракетницу... - продолжил перечислять я уже на автомате.
  - И не ракетницу, - согласилась она. Пауза. - Ты нас пойми, Чико, мы в двойном подчинении. Даже если ты решишь все проблемы с Мишель и она прикроет, это еще не всё. Она нам начальник лишь административный. Хранителями рулит Сирена, в оперативном подчинении мы у неё, и...
  - ...И она не даст добро, - перевел я.
  - Она жестче, - пояснила Амаранта, которая в душе явно хотела помочь. - Для неё главное работа, безопасность нулевых объектов, а не какие-то там второстепенные задачи. Всё, что не касается прямых обязанностей - ерунда, мелочи, а мелочи не должны отвлекать. И если что, она отправит в резерв даже нас, вызвав оттуда на ротацию другое подразделение. И мой совет, не обращайся к ней. Она не Мишель, твоего интереса не поймет.
  - Почему же, может и поймет, - не согласился я. - Но посоветует найти другой способ решения... 'Мелочных проблем'. - Из груди вырвался тяжелый вздох. - Спасибо, Мара. Ты очень помогла мне.
  - Чем? - грустно улыбнулась собеседница на том конце.
  - Отношением, - честно признался я. - Это тоже много. Слушай, и это... Мне надо встретиться с Ланой. Если можно завтра, сегодня я буду занят.
  Удивленная пауза.
  - Зачем?
  - Обсудить кое-какие вопросы. В том числе касаемые винтовок, о которых ты заикнулась. А так же о нашем возможном продуктивном сотрудничестве в будущем.
  После последних слов из Мамочки буквально попёрла ирония:
  - Хуан, мы как-то с недавних пор привыкли, что вопросы 'продуктивного сотрудничества' ты решаешь с Оливией. Ты ничего не перепутал? Или захотел всего и сразу?
  - Всё в руках высших сил, Мара, - улыбнулся я. - Мы всего лишь песчинки в руках Судьбы. Никто не знает, что будет завтра и 'сотрудничеством' с кем окончится эта дурно пахнущая эпопея.
  Помолчал.
  - А если она боится своего вида, то можешь передать - судя по тому, что я видел в Центральном парке, не такая она и страшная. Переживу.
  - Ладно, передам, - вздохнула Мара, после чего рассоединилась.
  - Нет? Не дали? - усмехнулась сидящая рядом Гюльзар. Я отрицательно покачал головой.
  - Но мы же знали, что так будет.
  Да, знали. Бросив беглый взгляд на хронометр, я вновь вызвал записную книжку и набрал другой номер.
  - Привет, не отвлекаю?
  На том конце помолчали. После чего мне ответил спокойный, но явно напряженный голос:
  - Нет, Хуан. Развод уже закончился, я вернулась, и пара свободный минуток есть. Что ты хотел?
  - Мишель, у меня к тебе просьба... Личного характера, - задумался я, не зная, как лучше сформулировать.
  - Вся во внимании? - напряглась белобрысая... И явно заулыбалась.
  - Мне нужен деструктор, - решил бить я в лоб. - И полтора десятка зарядов к нему. На сегодняшний вечер. После чего сразу его отдам. Можно под присмотром твоего человека - это не принципиальный вопрос.
  - Хуан, можно спросить, зачем? - спокойно произнесла Мишель. Судя по интонации, улыбку с ее губ как ветром сдуло.
  - Конечно, - мысленно кивнул я. - Есть один камаррадо, зовут Антонио Сколари. Наркобарон. Он не хочет со мной разговаривать, несмотря на то, что его племянник не по детски 'нашкодил'. Показно игнорирует меня, 'ставит в стойло'. И мне нужно объяснить ему, что он заблуждается, и я не тот человек, с которым можно так поступать. Обещаю, никто не пострадает, честно-честно. Только материальные объекты.
  На том конце линии закашлялись.
  - Хуан, ты, конечно, прости мою осведомленность, но я всё же твой командир и слежу за вашими действиями. Ты даже не пытался встретиться со Сколари, даже не пытался просто связаться и поговорить. Занимался вместо этого бог весть чем. Откуда вдруг такие сведения, что он тебя игнорирует, и более того, 'ставит в стойло'?
  - Мишель, лапа, я прошу деструктор НА ВЕЧЕР, - искрометно улыбнулся я. - А 'вечер' и 'данный момент' - разные временные категории.
  Долгая-долгая оценивающая пауза. Наконец, до моего командира дошло.
  - Ну, Хуан!.. - Кажется, она хотела сказать крепкое словцо, но сдержалась. - Хорошо, дам. Но если в течение дня ты с ним встретишься... Моё обещание аннулируется. Договорились?
  - По рукам! - победно воскликнул я и отключился.
  - О, вы уже проснулись? - В этот момент на кухню, сонно потягиваясь, вошла Роза, кривя заспанное личико. Подошла к кофейному автомату, нацедила кружечку и себе. - Новости есть?
  - Есть, - согласно кивнул я. - У нас сегодня будет ОЧЕНЬ жаркий день! Причем количество тепла этого дня можно измерить... Гюльзар, в чем там измеряется энергия и количество ядерных превращений при выстреле деструктора?
  Кажется, мои глаза по-мальчишески озорно сверкнули.
  
  * * *
  
  - Нет, сеньор. Сеньор Сколари еще не прибыл. Я могу записать вас. Как, говорите, вас зовут?
  - Шимановский, Хуан Шимановский, - произнес я, тщательно скрывая улыбку.
  - Можете повторить медленнее?
  - Конечно, сеньора. Ши-ма-нов-ский, - уважил я просьбу. У меня сложная для латинос фамилия, хотя и русскоговорящая часть планеты подобные не любят. Для латинос я русский, для русских - поляк, и те и другие взаимно друг друга не переваривают. Причем это хорошо, что сеньора латинос - с секретаршей Обратной Стороны проблемы могли быть куда серьёзнее.
  - Скажите ему, тот самый, который убил сеньора Торетте, - расплылся я в пакостной улыбке, представляя лицо команданте.
  Пауза. Секретарша сеньора Сколари замерла, осмысливала фразу. Нет, разумеется, она знает, кто её босс. Но это его легальная фирма, ширма, и здесь всё предельно честно и законно, без малейшего намёка на криминал. И вдруг услышать такое...
  - Так ему и передать? - голос неуверенный. Поиск подтверждения, дабы снять с себя ответственность.
  - Да, так и передайте. Скажите, что я ОЧЕНЬ хочу с ним встретиться, и наша встреча в его интересах.
  - Да, я записала, - отчиталась женщина. - Хорошо, сеньор, как только сеньор Сколари приедет, я вам перезвоню. Номер использовать этот, с которого вы звоните сейчас?
  - Конечно, сеньора, - улыбнулся я и рассоединился.
  - А если он всё-таки соизволит встретиться? - усмехнулась Кассандра. Девчонки обсели кухонный стол, выставленный на середину, и коллективно доедали вчерашний ужин - опять что-то совместно наэкспериментировали. Дикая помесь чего-то итальянского, французского... И парагвайского. Во всяком случае, мне так сказали. Я не был голоден, и, усевшись с ногами на кухонную панель, решал свои вопросы.
  - После реплики о Торетте, вряд ли. И вообще, если бы он хотел 'порешать' этот вопрос, уже давно бы сам вышел на меня. Значит, не хотел. Не будет гореть жаждой встретиться и сейчас.
  - Ты ни о чем не знал каких-то пару дней назад, - парировала Роза. - Когда бы ему хотеть встретиться?
  - Допустим, - согласился я. - Хотя сказать об этом мне мог и он сам, чувствуя, что земля горит, 'отмазывая' себя, и, по возможности, племянника. Но за последнюю пару дней, когда я объявился в Северном Боливаресе с оружием в руках... Он не мог не сделать выводы. И объявился бы, если б хотел.
  И вообще, ситуация складывается несколько... Странно, не находите? - нахмурился я, пытаясь подобрать слова к ощущениям. - Если бы его племянник действительно САМ напоролся на неприятности... Он бы уже давно стелился - и перед королевой, и перед сеньорой Гарсия, даже плевав на такую сошку, как Ваня Шимановский. Нет, он его специально подставил, и в этом случае необходимость что-то с кем-то обсуждать сама собой отпадает. Наша встреча лишена смысла, всё уже и так решено. А значит, почему бы не загнать меня в 'стойло', объяснив, что без Веласкесов, а я как бы играю сам по себе, я никто?
  - Но ваша встреча все равно неизбежна, - покачала головой Восточная красавица. - И он это знает.
  - Знает, - кивнул я. - Но если бы я, скажем, приехал напрямую к нему... Но я пошел обходным путем и звоню ему в офис. ЗВОНЮ, девочки. Ставлю себя ниже его САМ. Он не будет терять лицо и воспользуется ситуацией, если не дурак, а он вряд ли дурак. Да, встретится, но на 'своей территории', в удобное ЕМУ время и по своим правилам. Завтра-послезавтра.
  - А мне кажется, ты слишком недооцениваешь криминальных боссов, - задумчиво покачала головой Гюльзар. - Они не могут не понимать твою игру. А значит, ты для них - выпендрежник, который только прикидывается дурачком.
  Я согласно кивнул.
  - Веласкесы молчали две недели. Сеньоры криминальные боссы не знают, какие мне дарованы полномочия, понимаешь? Это 'фактор икс', мешающий им объективно оценивать обстановку, заставляющий полагаться на глаза и уши больше, чем на знания и холодный расчет. Антонио Сколари будет ловить птицу за хвост, изучая оную пернатую прямо в процессе ловли. Её повадки, поведение, чем кормится и какова мертвая зона ее обзора. Моя же задача сделать так, чтобы он сделал максимально неверные выводы об этой птице и подставился. Вот этим мы сегодня и займемся.
  
  * * *
  
  Внизу нас ожидал сюрприз. Естественно, неприятный.
  Сестренки, которых отправили вперед на пару минут раньше для оценки обстановки, стояли около машины, достав игольники, не скрывая их от проходящих мимо как можно быстрее прохожих. Вид девочек напоминал ёжиков, ощетинившихся во все стороны и ждущих подкрепление, чтобы разобраться в ситуации внимательнее.
  - Почему по связи не сказали? - нахмурился я, сжирая глазами машину напротив, через дорогу.
  - Они не выказывают враждебных намерений, - прошептала Роза, убравшая при нашем появлении игольник, открывшая люк и доставшая винтовку.
  Гюльзар и Кассандра безо всяких слов подались в стороны, рассредоточились; в руках у них также появилось оружие. Роза кинула сестре вторую винтовку, удвоив огневое преимущество.
  Впрочем, стоявшие на той стороне нападать не собирались. Наоборот, прислонившийся к переднему капоту сложивший руки на груди камаррадос, а судя по 'форменной' одежде и наколке на предплечье это был представитель одной из столичных банд, спокойно подался вперед, посмотрел направо и налево, и начал переходить улицу.
  - Кто это? - задал я риторический вопрос.
  Если бы кто-то знал!..
  
  - Меня зовут Мануэль, - представился подошедший.
  - Чем могу помочь, Мануэль? - ответил я, так как обращались, несмотря на обилие девочек вокруг, непосредственно ко мне.
  Подошедший презрительно оглядел винтовки Сестренок, оружие остальных и показно скривил лицо: 'Детский сад!'
  - Я представляю банду Гаучос, - не без пафоса произнес он. - Мне поручено обсудить с тобой компенсацию.
  - Компенсацию чего? - Мне стало весело. Они что, серьезно думают решить проблему ТАК? Они совсем идиоты, или Венера куда-то катится?
  - Компенсацию... За девочку, - сформулировал он. - Санчес.
  Я картинно обернулся по сторонам, словно жаждая поделиться с кем-то прикольной шуткой. Бросил напряженно сжимающей винтовку ближайшей напарнице:
  - Мия, солнце, как кадровый королевский телохранитель, ответь, пожалуйста. Какова может быть компенсация за ЖИЗНЬ человека?
  Сестренка коварно усмехнулась.
   - Вопрос в самом ответе, Хуан. Жизнь за жизнь. А что, сеньор этого не знал?
  - Видимо строит из себя дурака, - с сожалением пожал я плечами. - Потому, как я не вижу перед собой трупа Марио Сколари, как и кого-то другого из его дружков.
  - Дурака здесь строю точно не я, - продемонстрировал нам свои зубы ублюдок. Я поймал себя на мысли, что он совершенно, ну совсем-совсем нас не боится, несмотря на грозный вид стоящих в нескольких метрах вооруженных валькирий. - ЖИЗНИ не было. Было изнасилование. По ошибке. И за эту ошибку эскадрон гаучос предлагает золото. В пластинах или слитках - по выбору.
  - Жизнь всё-таки была, - мягко заметил я. - Ребенок умер.
  Подонок покачал головой.
  - Это не ребенок. Он еще не робился.
  - Это принципиально?
  Видно я не сдержался и сверкнул глазами, ибо подонок решил не спорить.
  - Это не вина банды. Это нервный срыв самой девчонки. Претензии к ней. Не выла бы - ничего не случилось.
  - Пошел вон! - тихо-тихо произнес я, сдерживаясь из последних сил.
  Тип с почти с сожалением вздохнул и произнес, как он считал, величайшую уступку:
  - Хорошо, десять килограмм сверху.
  - Сверху чего? - я сделал вид, что заинтересовался.
  - Сверху еще двадцати. За факт нападения. И забудем об этом досадном происшествии.
  - Хуан, можно я его пристрелю? - заканючила Роза тоном маленькой девочки, клянчащей в магазине куклу.
  - Позже, Розита, позже, махнул я ей. - Мы их всех пристрелим, обязательно. И этого тоже. А пока пусть сеньор едет.
  - Не берите на себя слишком много, camarradas, - презрительно фыркнул ублюдок, развернулся и пошел назад, к своей машине.
  - Хуан! - гневно воскликнула подошедшая Кассандра, но я был неумолим:
  - В машину!
  Эта сволочь назвала нас camarradas Через 'a'. Всех, включая меня. То есть, меня назвали женщиной... Или гомосеком. Причем скорее второе, так как на женщину я похожу слабо. И сомневаюсь, что матёрый представитель венерианского криминала допустил бы такую оплошность случайно. То есть они нас не просто не боятся, они нас не боятся СОВЕРШЕННО, не считая даже самой незначительной угрозой.
  Мне хотелось смеяться, очень хотелось. Но девчонки, запрыгнувшие в машину и смотревшие на меня с видимым неудовольствием и даже злобой, моего смеха просто бы не поняли.
  
  - Было когда-то такое сражение, битва при Платеях, - начал я пояснения, когда они замордовали вопросами, почему мы не 'взяли' и не поиздевались над этим хмырём (и его напарниками в машине). Хотя бы ради того, чтобы объяснить гаучос, что они ошибаются, обращаясь с нами, как с мусором. Кровожадная итальянка вообще психовала, ратуя, что его было бы полезно убить, для разъяснения намерений, успокоившись только, когда я назвал её 'кровожадной Пиннокио'. - Давно это было, точный год не помню, помню, что после Фермопил и Саламина. Про эти битвы, надеюсь, слышали?
  Девочки проходили военную историю как некий балласт, совершенно на ней не напрягаясь, и тем более мимо них проходила Античность. Как, впрочем, и всё, что было до открытия Колумбом Америки, или даже объединения латиноамериканских государств в монархическую империю. Но какие-то остаточные знания не могли не быть - тут работают законы статистики.
  - Триста спартанцев, - произнесла Гюльзар, что-то вспомнив, и прикусила губу. 'Ага, как же, там же персов били' - с удовольствием хмыкнул я про себя.
  - Когда Ксеркс бежал в Азию, две трети его армии осталось в Греции. А это около восьмидесяти тысяч человек, по тем временам цифра колоссальная. Даже собрав воинов со всех своих городов, греки не смогли бы выставить столько же, а собрать их было нереально - кто-то же должен остаться дома и вести хозяйство? Кормить тех, кто ушел? Но они основательно напряглись, опустошив все закрома, и нашли пятьдесят - шестьдесят тысяч человек. Всё, что была способна дать древняя Эллада.
  Однако каждый, даже самый маленький отряд в этой армии был армией своего ГОРОДА, - понизил я голос до загадочного. - И греческий полководец, Павсаний, реально мог опереться только на спартанцев, коих было большинство, аж десять тысяч, да частично на афинян, которых было тысяч шесть-восемь. У этих отрядов было лучше всего и с выучкой, и с организацией, хотя друг с другом парни так же были не дураки поцапаться. А теперь представьте, какое удовольствие воевать с такой армией под началом? - Я картинно скривился.
  - При чем здесь это? - не поняла Мия. - Платеи, Павсаний, греки?..
  - При том, что война шла от обороны обеими армиями, - словно не услышал я вопроса. - Полководец персидской армии, талантливый стратег Мардоний, понимал, что он - оккупант, всё вокруг против него, и не рисковал. А греческий военачальник не мог противопоставить персам ничего в открытой схватке и тоже это понимал. То есть, война шла за позиции, за укрепленные флажочки на карте.
  - Греция - страна холмов, - подала вдруг голос восточная красавица. - Сражаться на холмах надо уметь. Там побеждает тот, кто выше. Вот за эти позиции они и бились.
  - А-а-а-а!.. - потянула Мия, включив 'дурочку'. - То есть, кто занял выше холм - тот и победил?
  - У того для этого больше шансов, - поправил я. - Особенно, если построить временные укрепления, в которых можно отбиться даже от сильного врага.
  Так и воевали, от позиции к позиции. Вот только любой минус позиционной войны это снабжение. И персы, обладая сильной конницей, грекам это снабжение перекрыли. Мардоний как бы приглашал этим греков на открытый бой, где мог задавить их численностью. Дескать, не выйдете - подохните без еды и воды.
  - И что, вышли? - А это уже Роза. С огоньком в глазах - всё-таки я их заинтересовал.
  - Нет, - покачал я головой. - Они ж не самоубийцы. А отступать им особо было некуда, как и ждать подкреплений. Греция страна маленькая, они и так уже собрали всех, кого могли.
  Потому Павсаний придумал хитрый трюк, - вновь понизил я тональность. - Он приказал ночью сняться с укрепленных позиций и отступать, несколькими колоннами. Типа, они убегают, не приняв боя. Но КОЛОННАМИ, девочки. Хоть и походным, но строем.
  Однако даже это отступление, если посмотреть на него издалека, будет казаться бегством. И Мардоний, видя, что греки бегут, покинув укрепленные позиции, решил, что бегством этим нужно воспользоваться на все сто. А именно сломать порядки отступающих и раздавить их конницей.
  - Жестоко! - покачала головой Мия. - Законы войны.
  - Вот именно, - кивнул я. - Законы войны, видишь бегущего - добей. И он помчался добивать во главе летучего отряда конницы.
  Остальные войска тоже двинулись, но планировалось, что они всего лишь закрепят успех, довершат разгром. Ему же, Мардонию, лично разгромившему бегущих греков, достанется слава не просто военачальника, но храбреца, что тогда очень ценилось.
  Однако он не учел того, что перед ним была хоть и маленькая, но самая тренированная и обученная армия того времени. Спартанцы на ходу развернули порядки и встретили персов лесом копий из-за щитов. Это называлось 'фаланга', новинка того времени, аналогов которой нигде ещё не было. И конница увязла в греческих порядках, потеряла кураж, скорость. Что для любой кавалерии подобно смерти.
  - После подоспели остальные персидские войска, - продолжил я, сделав театральную паузу - для усваяемости. - но командовать ими стало некому - Мардоний в сшибке погиб. И войска, без грамотных приказов, тупо и бессистемно перли, за что и поплатились.
  Да, грекам пришлось нелегко. Афинян и спартанцев оттеснили друг от друга, победа висела на волоске... Но они выстояли. Хотя их и было гораздо меньше, девочки.
  Эта битва считается одной из важнейших, показательнейших в военной истории. Обманув противника, заставив думать, что ты слаб, что отступаешь, или даже бежишь, можно поймать его в ловушку и истребить, хотя он изначально будет более силен, чем ты. Персы были хуже выучены, да. Но в открытом бою всё равно раздавили бы греков, и все знали это. Переоценка противником своих возможностей - великая вещь, и я, как Павсаний, собираюсь пудрить всем врагам мозги, чтобы сеньоры расслабились. И Сколари, и гаучос, и те, кто стоит за ними.
  - Я ударю, девочки, - с жаром подвел я итог. - Обязательно ударю. Но только тогда, когда они расслабятся и забудут об осторожности, когда победа надо мною, 'загон в стойло', как им начнет казаться, у них в кармане.
  - Нет, мы не будем прессовать гаучос вроде этого и его дружков, - перевел я стрелки на реальность. - А еще я сегодня буду тупо сидеть в приемной сеньора команданте Сколари и ждать, когда он смилостивится меня принять. И если повезет, завтра-послезавтра пойду на поклон к хефе Мулифена, этой долбанной Толстой Бочке. И буду просить разобраться, а не что-то там требовать. Потому, что они должны быть уверены в своей силе, только тогда их можно будет накрыть одним единственным ударом.
  - А хватит ли у нас сил на один единственный удар? - презрительно усмехнулась Гюльзар. - Павсаний хренов... - она грязно выругалась. - У нас пока нет НИ ОДНОЙ винтовки и ни одного человека, кроме твоих 'старшеньких'. А ты уже строишь планы Александра Македонского?
  - Я работаю над этим, - усмехнулся я. - Всё будет, девочки. Поверьте. Дайте только время.
  Судя по глазам, не очень они хотели верить. Но кредит доверия я имел, и надо спешить им пользоваться.
  
  * * *
  
  Наш разговор прервала мигающая иконка, совсем недавно выставленная мною на панель горячих - благоверная. Подавив предательское волнение, я ответил:
  - Привет! Что-то случилось?
  - Нет. Не то, что случилось... Просто Хуан... - Пауза.
  - Что-то с Беатрис? - тревога, зародившись в душе, начала разливаться по всему телу.
  - Нет, не с ней. Наоборот, с сестрой всё хорошо, начала выходить из комнаты и нормально есть. Хотя почти не разговаривает. Она поверила, что ты что-то сделаешь, Хуан.
  - И? - не понял я.
  - Сегодня и я поверила, - произнесла Марина на одном вздохе. - Хуан, мне только что звонил ректор.
  - И что? - Я всё еще не понимал.
  - Хуан, РЕКТОР!!! Лично!!! - чуть не закричала она. - Еще вчера он знать не знал, кто я такая, одна из множества. Мелкая сошка, случайно попавшая в академию по гранту.
  - Не преувеличивай, - усмехнулся я. Захотелось рассоединиться, но из вежливости делать этого не стал.
  - Нет, Хуан, я знаю, что говорю. Ты думаешь, там у нас всеобщее равенство? Да как бы не так! На переднем плане всегда сливки, детки самых влиятельных людей планеты. Да, отбор у нас жесткий, и если они филонят - на происхождение и статус семьи не смотрят. Но и богатеньких у нас хватает. И они всегда, ВСЕГДА, Хуан, впереди всех, все эти сынки и дочки аристократии.
  - И всё же рамки между вами должны быть более размыты, чем где бы то ни было, - констатировал я. Военно-медицинская исторически славилась своей либеральностью и независимостью, отличием традиций от общепланетарных.
  - Возможно. Но тем не менее, мы для руководства пыль, о которую вытирают ноги. Которая на распределение полетит в такие дали Солнечной системы... Что и подумать страшно, и которой не положено никаких послаблений. Нас берегут, нас ценят... По сравнению с другими заведениями. Но поверь, мы всё равно никто. И сегодня мне позвонил сам ректор, не декан даже. Генерал-майор медслужбы. Чтобы посочувствовать и сказать, что все проблемы улажены, а сроки по отчетностям будут перенесены настолько, насколько потребуется, в индивидуальном порядке. Хуан, в индивидуальном порядке ничего не делается даже по ходатайству премьер-министра! - зашлась она, чуть не сорвавшись на фальцет. - У нас год назад отчислили его... Дальнего родственника. Он за него простил, но руководство навстречу не пошло. А тут я...
  - Сам ректор, говоришь? - Я усмехнулся и решил кое-что проверить. - Ну, значит, я тебя поздравляю! С тем, что ты не вылетела и будешь учиться дальше. Заботься о сестре спокойно, всё будет хорошо.
  - Спасибо, Хуан!..
  Счастливая до безумия, Марина рассоединилась. Я же ткнул пальцем сквозь другую 'горячую' иконку.
  - Привет! - почти сразу ответили мне. Голосок бодрый, встала сеньорита уже давно. - Извини, я занята, так что не долго.
  - Привет, Мышонок, - воскликнул я, ловя себя на том, что глупо-глупо при звуке её голоса заулыбался. - Санчес отзвонилась. Сказала, ты молодец, проблемы решать умеешь.
  - Да? - В голосе её высочества послышалось искреннее удивление. - Странно. А я до конца не была уверена, что поможет.
  - А что ты сделала? - Фрейя меня заинтриговала.
  - Съездила к ректору. Он человек военный, генерал-майор, старый знакомый матери... Там можно было только так. Академия принципиально не подчиняется ни богу, ни черту. Такое условие поставила первому ректору королева Верджиния. Пока вы выпускаете хороших высококлассных специалистов, дескать, можете не обращать внимания на мнения и 'просьбы' кого бы то ни было... Стой, ты этого не знал? - удивленно воскликнула она.
  Я мысленно воздел глаза к потолку.
  - Да, я только и делал, что изучал традиции взаимодействия престижных учебных заведений с королевами и власть предержащими!..
  Mierda, что это на меня нашло?
  - Извини, Мышонок, - попробовал я смягчить. Кажется, получилось - она не особо обратила внимание на мой спитч - чем-то занята. - Я к власти и медицине до недавнего времени... И тем более медицине военной... Никак.
  - Ладно, забудь, - примирительно, но слегка высокомерно улыбнулась она. Голос её высочества лучился: 'Да-да, я тебе еще это припомню!..'
  - И что? Помогает такой подход?
  - Конечно. Ведь если уровень начинает падать, то есть если выявляются богатенькие сынки, непонятно как выучившиеся и что-то там сдавшие... Ректора не спасёт и вазелин. - Кажется, она рассмеялась, посчитав, что сказала шутку. - Личная ответственность великая штука, Хуан. И это ответственность не только перед мамой.
  - Но только пока существует военная угроза планете, и есть власть, способная воздействие на ректора оказать, - усмехнулся я сам себе.
  - Чего?
  - Нет, ничего. - Из груди вырвался вздох. - И что, нормально съездила?
  - А то. Попили кофе, поболтали об экономике, политике... Ну и я попросила о снисхождении... Твоей благоверной. Вот и всё.
  - Фрей, считай, что ты круче премьер-министра, - заулыбался я, и она мою улыбку почувствовала. - По моим сведениям, у него договориться с ректором не получилось.
  - У монархии есть свои плюсы, Хуан. Даже конституционной. - Кажется, настроение ей на утро я обеспечил.
  - Спасибо еще раз. И раз просьба оказалась тебе по плечу, можно обнаглеть и попросить ещё раз? О другом деле?
  Я не видел, но почувствовал, как ее высочество картинно нахмурила лобик.
  - Смотря о каком, Хуан, смотря в каком...
  - Познакомь меня со своими взломщиками?
  Пауза, теперь моя. Пусть поправит челюсть.
  - Фрей, мне не для развлечений, - продолжил я, почувствовав, что она 'зависла'. - Мне для дела. Есть некая информация, которую проверить и обработать могут только высококлассные специалисты, а своих знакомых у меня нет и не предвидится. Ну, не в электронных цацках.
  Тяжелый обреченный вздох, и:
  - Я с утра улетела в Санта-Марию, Хуан. И вернусь не раньше послезавтра.
  - Но это ты, а то они... - потянул я.
  - Хуан, они юридически сидят в тюрьме, - зло парировала принцесса. - Я отвечаю за каждого из них, за каждый их шаг. Тебе точно горит?
  - Я бы не сказал, что горит, - с ответной злостью бросил я. - И вообще, ты можешь не помогать, это всего лишь личная просьба. Дело совершенно не государственной важности. Но у меня изнасилование беременной девушки, Фрей. Толпой гопников. Кем бы она ни была, чьим бы ни был ребенок, она венерианка, изнасилованная отморозками, и я собираюсь найти и кончить главного заказчика этого преступления. Тебе принципиально хочется держать руку на пульсе, или доверишься мне в этом вопросе?
  - Ладно, - облегченно вздохнула её высочество. - Я позвоню парням, кто-нибудь из них выйдет с тобой на связь.
  
  * * *
  
  Я ожидал, что будет проще. Но первый же охранник, у самого входа, когда я объяснил, что хочу, ушел в глухой 'отказняк': 'Ничего не знаю, не видел, не слышал, и вообще, не мешайте работать, сеньор'. Благо, объяснил, где найти их главного, и на том спасибо.
  Главный оказался мутным типом с бегающими глазками. Когда я ему выложил, зачем пришел, мягко, но ехидно усмехнулся:
  - Сеньор, я понимаю вашу боль, но вы напрасно тратите время. Мы ничего не могли сделать.
  - Вы - охрана, - настаивал я.
  Об стенку горохом.
  - Это Северный Боливарес, сеньор. И здесь территория местного эскадрона. Да, тут есть гвардия, тут есть госучреждения, больница, школы, почта... Но абсолютно каждый житель, хочет он или не хочет, негласно 'отстегивает' за 'безопасность' местному эскадрону. Причем технология отбора денег настолько совершенна, что рядовой житель этого даже не замечает, как бы не знает об этом.
  - Косвенный налог, - усмехнулся я.
  - Вроде того, - кивнул он. - И если это не бросается в глаза... Это ничего не значит, сеньор Ши-ма-нов-ский, - прочитал он на визитке, которую я ему дал. Сегодня утром специально напечатал стопку простейших визиток для этого похода. - Все мы части эскадрона, кто-то напрямую, кто-то опосредованно. И мы, охрана комплекса, в том числе.
  - Что здесь делали гаучос? - Я почувствовал, что начал терять самообладание, и это отразилось в интонации. А так же в том, что глаза некрасиво полыхнули. Начальник охраны комплекса, конечно, не испугался, но мгновенно подобрался. Почувствовал во мне хищника, а с хищниками всегда надо быть настороже. Однако подчеркну, страха в нем не было, ему было плевать на меня и мои интересы. Две недели молчания убедили его, что с этой стороны проблем не предвидится.
  - Мне было сказано не мешать им, чего бы они ни удумали, - произнес он. - Моя задача была оградить от гаучос рядовых посетителей. Но сами понимаете, сеньор, есть вещи из разряда невозможного.
  - Вы могли отобрать девочку у парней, - покачал я головой. - Вы - власть. И тем более власть, что являетесь неофициальной частью эскадрона, что 'рукопожаты' в нём.
  - 'Рукопожаты'!.. - Тип про себя выругался. - А кто будет оплачивать компенсацию семьям погибших моих парней? За потерю кормильца? - Он злорадно фыркнул, и я впервые почувствовал в нём искренность. - Вам всем хорошо рассуждать, кто что должен и обязан, если что - не вы крайние. Я же отвечаю за каждого из них. Каждого! И если бы эти ублюдки кого-то грохнули, смотрел бы их женам и дочерям в глаза я, а не вы, сеньор. И не королева. И не ваши 'хорошие знакомые' из её охраны.
  - Вам плевать, всем вам, - разорялся он. - Но я не намерен действовать по шаблонам. Жизнь более сложная штука, чем порядок и инструкции, и, считаю, что поступил правильно. В этой ситуации, - обозначил он круг 'правильности'.
  - Поступил совершенно правильно, что не защитил посетительницу на вверенной территории? - усмехнулся я, вложив в голос всю доступную иронию. - Хотя был обязан это сделать?
  - Что сделал так, что никто не погиб, - парировал он с убийственной холодностью.
  - Кроме ребенка той девочки... - тихо заметил я.
  - Это была случайность, которую трудно спрогнозировать, - покачал он головой. Нет, эта сволочь и близко не раскаивалась. - Он мог не погибнуть, если бы сложилось чуть иначе. Там вообще ничего могло не быть, кроме пары негативных воспоминаний!..
  Я скривился - каждое слово подонка резало по живому. Да еще после встречи у подъезда с другим ублюдком и моральным уродом.
  - ...К тому же эскадрон бы хорошо заплатил, - поспешил сменить аргументы начальник охраны, видя мою реакцию. - Настолько хорошо, что эта девочка до конца жизни бы ни в чем не нуждалась.
  - До конца жизни? - нахмурил я бровь. Начальник охраны осекся.
  - Ну, на учебу в хорошем ВУЗе ей бы хватило.
  Ясно. Спорить бесполезно. Правда, есть одно 'но'.
  - Сеньор, вы понимаете, что поставив себя выше инструкции, посчитав, кому жить, кому нет, чему быть, чему нет, вы вывели себя из под защиты этой самой инструкции? - прищурился я.
  - Чего? - не понял он.
  - Смотрите, для примера возьмем полицию, - я начал раскладывать по полочкам. 'Для дебилов', ведь силовики очень часто труднодогоняемые. - Полиция охраняет людей и ловит преступников, соблюдая при этом некие нормы закона. Выполняет в работе некие процедуры. И даже если кто-то из полицейских в чем-то ошибется... Да, бывает.
  Но пока он действует в рамках процедур, его оплошность - форс-мажор; неприятная, для кого-то может смертельно неприятная, но случайность. Вина полицейского не фатальна, все мы люди, все ошибаемся; инструкция не дает защиты от ошибок, а любая система может давать сбой.
  Теперь возьмем полицейского, который решил, что правоохранительная система слишком... Ну, медлительна, неповоротлива, что ли. Слишком консервативна, благодаря чему многие преступники избегают наказания. И решает сам наказать преступника, допустим, пристрелив его, а не арестовав, не выполнив положенные процедуры.
  Я смотрел на собеседника ехидно, через прищур, и того повело. Он злился, злость распирала, но пока держался. Не ждал такого разговора? Думал, что только он или его эскадрон могут нарушать 'инструкции'? Я же продолжал, стараясь не переиграть:
  - Вот и у меня вопрос, сеньор. Сознаёте ли вы, что этот полицейский, поставив себя вне рамок Системы, вне рамок инструкции, дал право кому-то со стороны, к примеру, родственнику жертвы, покарать уже его самого за содеянное? Что теперь родственник жертвы, будь тот трижды преступником, убьёт не полицейского при исполнении, выполнявшего работу, а другого преступника? Педро Гомеса или Хуана Родригеса - частное лицо, пусть даже с погонами муниципальной службы безопасности на плечах?
  - Это провокационный вопрос, сеньор Шимановский, - задумчиво покачал головой мой собеседник. - Вы мне угрожаете?
  - Ни в коем случае, сеньор, - вскинул я руки в отрицающем жесте. - Просто спрашиваю.
  Вы поставили себя выше инструкции, приняв решение сделать свою работу так, а не как положено. В результате погиб ребенок, мой не родившийся сын. И теперь я, как отец, имею полное право убить в ответ вас. И буду убивать не представителя службы охраны этого комплекса, а частное лицо, намеренно допустившее насилие над моей девочкой. Парируйте, если я не прав!
  - Сеньор Шимановский, выметайтесь отсюда! - сверкнули сталью его глаза. Сталью и... Страхом. Не животным инстинктом, порождающим в теле волну адреналина, а той липкой ядовитой субстанцией, что разъедает душу дилеммой: правильно показалось или неправильно? Тонка у него кишка или нет? Рискнет или забоится, и просто блефует? Именно такой эффект и был мне нужен, и, можно констатировать, в комплекс я съездил не зря.
  - Если бы я хотел, вы бы были давно мертвы, сеньор, - примирительно, но с натягом, с покровительством усмехнулся я ему в лицо. - А насчет угроз... Я предпочитаю не сотрясать воздух глупыми словами. Вы всё ещё живы, и потому нет, это не угроза. Я действительно хочу понять, сознаете ли вы, что сами, своей волей вышли из под защиты нормативного документа, навлекая на себя вендетту? Хочу понять, вы дурак, или же слишком умный? В смысле перемудрили?
  - Вон! - побагровел он, сорвавшись.
  - Не думаю, что в ваших интересах выставлять меня на такой ноте, - парировал я, также повышая тональность. - Итак, повторяю вопрос, сознаете ли вы...
  - Гарсия! Рамос! - произнес он, активировав связь на браслете. Через несколько секунд в кабинет ворвалось два здоровых амбала, предусмотрительно оставленных за дверью во время нашего разговора. Логичный ход, я всё-таки не простой обыватель - хоть тут их командиру можно поставить 'зачет'.
  Почувствовав себя увереннее, сеньор презрительно усмехнулся и бросил своё 'фас':
  - Парни, сеньор Шимановский уходит. Проводите его!
  Вот так, да? Что ж, такой сценарий я тоже предусмотрел, хотя и не верил, что до него дойдет.
  Знаете за что я люблю пистолет, подкинутый мне сеньором Серхио? За то, что он стандартной комплектации для частной охраны. Той охраны, которая не всегда имеет право стрелять на поражение и часто использует вместо кинетических пуль старые добрые ампулы с мгновенным успокоительным. Ампулы я достал где-то через месяц после Плаца, однако поэкспериментировать ими в боевой обстановке до сих пор не получалось. Карты не складывались.
  Я развернулся, мгновенно вытащив оружие (девочки на входе поколдовали с электроникой, чтобы рама не пискнула - оказывается это просто) и быстрыми движениями всадил ампулы в основание шеи вначале одному амбалу, еще не успевшему дернуться исполнять приказ, а затем второму, который дернуться успел, но и только. После чего ушел с линии атаки самого начальника, прыгнувшего при виде пистолета мне на спину. Быстрое движение, разворот... И тот отлетел в сторону.
  - Пошевелишься - стреляю! - предупредил я его. - И стрелять буду не в мягкие ткани, в лоб. И если игла пробьет черепушку, это будут не мои проблемы, - пригрозил я.
  Тип сдулся. Почувствовал, что я, действительно, так сделаю. Однако то, что в обойме ампулы, одновременно его успокоило - он расслабился, испустил вздох облегчения и поник, позволив себе лёгкую улыбку. Спохватился, попробовал быковать:
  - Что это значит, сопляк? Ты совсем потерял страх? Или благоразумие? А ну сейчас же...
  Однако выглядел он слишком раздавленным и озадаченным, чтобы к его словам можно было отнестись хоть сколько-нибудь серьёзно. И видя, что рык не действует, заткнулся, решив не позориться.
  - Сеньор, вы не ответили на мой вопрос, - продолжал доигрывать я свою роль. - Вы осознаете, отдаете себе отчет, что я имею полное право мстить вам? И отдавали ли вы его, когда выполняли приказ эскадрона не вмешиваться?
  Лицо начальника охраны снова скривила гримаса. На сей раз нечеловеческой ненависти: 'Ну, откуда же ты взялся, такой умный?'. И раскаяния. В том, что недооценил угрозу, недооценил корпус, стоящий за Беатрис, слепо выполнив приказ вышестоящих. А так же понимания, что менять что-либо уже поздно.
  - Спасибо, сеньор, я узнал всё, что нужно, - ухмыльнулся я. Развернулся в сторону двери.
  - И чего же ты меня не грохнешь, раз я виноват? - с еле уловимой иронией выдавил этот человек напоследок. - Кишка тонка? - Кажется, надежда, что моё поведение сегодня - показательные выступления, в нём укрепились. Хотя липкий страх никуда не делся, и будет присутствовать с ним до самой смерти, которая по моим подсчетам состоится не так уж нескоро. Но... Не сейчас.
  Сейчас же я перевыполнил план по насаждению неуверенности в противнике, и пора закругляться, пока не сделал сгоряча нечто, что разрушит все мои древнегреческие планы.
  - Повторю, хотел бы - грохнул бы, - картинно убрал я пистолет под куртку. - Сейчас я обойду твоих сотрудников, урод. Опрошу их. Кто что делал в тот день, и что не делал, что видел и что не видел. Можешь ходить рядом - это твоя работа, но если попробуешь помешать... Грохну. Даю слово.
  Вновь развернувшись к двери, боковым зрением увидел на его лице презрительную усмешку... За которой надёжно пряталась растерянность.
  
  Опрос охраны не дал ничего. Почти. Но устраивать опрос по полной программе я и не собирался, лишь подходил, объяснял намерения и вручал карточки-визитки, с пояснением, что хотел бы встретиться во внерабочее время и обсудить произошедшее в подробностях. Хмырь начальник охраны, как приклеенный, таскался сзади и всем видом показывал подчиненным, что распускать язык не следует - то есть с визитками идея удачная. Но главные выводы, как обычно, я делал невербально, сам для себя. Запись моего похода велась с трёх ракурсов, данные проанализирую позже, пока же мне необходимо было просто почувствовать, что у того или иного представителя охраны внутри; кто из парней виноват, что допустил, что так произошло; кто раскаивается в содеянном, кто нет. Кто не мог иначе, в конце концов.
  Их чувства и эмоции были как на ладони, и я понимал, что даже без визиток примерный план с приговором каждому из них набросать смогу. Даже если визитки не 'выстрелят', хотя три человека со мной всё же связались.
  В общем и целом же результат похода можно характеризовать, как неудачный - я всё более и более разочаровывался в людях. И в тех, кому плевать на принципы, вроде начальника охраны, и в тех, кто мог на что-то повлиять, что-то сделать... Но не сдвинулся с места, опасаясь то ли за свою жизнь, то ли за рабочее место.
  Да, в одном хмырь прав, не мне судить. Это не я буду смотреть в глаза вдовам и сиротам парней в случае чего. Но с другой стороны, кто им мешал пойти работать туда, где не нужно рисковать собой? У нашего государства самая мощная система интеграции отставных военных в нормальную жизнь! Да и... Не по человечески это как-то. Взялся - неси, не можешь - не берись. Должен - делай, не делаешь...
  Я всё-таки убедил одного из парней, раскаявшегося в бездействии, уволиться и уходить. Сразу, ничего не выжидая. Двое других... Да, они тоже были там и ничего не сделали. Но они были далеко, не то, что не в зоне релаксации, но даже не на третьем этаже - просто накипело и хотели 'слить' насчет начальства нелицеприятные сведения. Только их непричастность, ну и раскаяние спасли их от печальной участи. Однако, не буду забегать вперед.
  
  * * *
  
  - Да, сеньора, я звонил вам утром.
  - Я помню, сеньор... Шимановский, - сверилась секретарь с записями. - Я доложила о вас. К сожалению, сеньор Сколари не имеет возможности вас сейчас принять.
  - Хорошо, когда он будет иметь такую возможность? Я могу подъехать через час, - глянул я на хронометр браслета.
  - Через час у него совещание, - возразила она. - Не думаю, что это хорошая идея.
  - Вы можете перезвонить, когда совещание окончится?
  Кажется, она скривилась.
  - Это не в правилах. Я могу напомнить сеньору Сколари, что вы ожидаете его ответа, но позвоню вам лишь в том случае, если он захочет вас принять.
  Я про себя ликовал. Павсаний уже отдал приказ сняться с лагеря. И первые колонны его войска уже вышли на открытую равнину. Но Мардоний слишком опытный военачальник, и просто так его в ловушку не заманишь. Надо доигрывать, и быть настырным. Не так, надо быть по-детски настырным, только тогда финт сработает.
  - Сеньора, если вам не трудно, сообщите шефу, что я ожидаю его ответа. И ожидаю ОЧЕНЬ настойчиво.
  В моем голосе сквозила неприкрытая угроза, которую секретарь не могла не чувствовать. Потому, вопреки правилам, от греха, согласилась:
  - Подождите там, где вы находитесь, я с вами свяжусь.
  Я сбросил сигнал с архаичной трубки, которую дал охранник на входе для связи с секретарем, положил её на стойку.
  - Сказали подождать.
  Охране было плевать. Парень, который бодро забрал трубку назад, лишь скупо кивнул. Я не бузил, ничего не требовал, за турникет не заходил - что еще для счастья надо? Через пару минут, когда сверху пришел запрос, окликнул:
  - Сеньор Ши-ма-нов-ский?
  - Я самый, - расплылся я в улыбке. И он вновь протянул мне эту миниатюрную трубку.
  - Слушаю?
  - Сожалею, сеньор, но сеньор Антонио не имеет возможности с вами встретиться, у него много работы, - раздался голос секретарши команданте. - Если хотите, можете подойти часам к шести, к концу рабочего дня. Он постарается изыскать окно, специально для вас, но я ничего не обещаю.
  Угу, 'изыскать'. 'Специально для меня'. Вслух же я произнес, вновь уходя на 'детсадовскую' волну:
  - Сеньора, вы говорили ему о сеньоре Торетте? Он точно понял, о ком идет речь?
  - Разумеется, сеньор! - В голосе засквозила показная обида. 'Щенок, тебе ли сомневаться в моем профессионализме?'
  - Простите, сеньора, - как бы включил я заднюю и улыбнулся - улыбка такая вещь, что ощущается собеседником даже без зрительного контакта. - Хорошо, я подъеду к шести.
  
  
  * * *
  
  - Да, сеньора, это снова я.
  Я был настойчив. Покинув парней (девчонки подобрали меня на улице и очень ругались), мы двинулись назад, к офису сеньора команданте. На охране знакомый парень за стойкой вновь протянул архаичную трубку, в которую я и ругался.
  - Нет, сеньора, мне нужно встретиться с сеньором Сколари именно сегодня, хоть он и занят. Да, я всё понимаю, но настаиваю.
  В трубке заиграла, наконец, музыка. Видно приказа посылать меня далеко-далеко она не получала, вот и остерегалась - пошла уточнить, что же ей всё-таки делать?
  Через пять минут музыка закончилось:
  - Сеньор Сколари примет вас. Но придется подождать. Вы согласны?
  - Сколько ждать? - про себя я возликовал. - Моё время тоже как бы... Не безразмерно.
  - Не могу сказать. - Ей было плевать на меня и моё время. - Если желаете, я сообщу охране, чтоб вас пропустили.
  - Да, сообщите. Было бы неплохо.
  
  И вот я в приемной одного из могущественнейших мафиози планеты, наркобарона, 'держащего' треть рынка дури Альфы и почти четверть всей Венеры. Если честно, никаких мыслей и эмоций его офис не вызвал. Да, люди кругом. Самые обычные клерки, спешащие по делам - никаких морд или рож, просящих кирпича. Несколько бедолаг, сидящих, впрочем, не к сеньору команданте, а к его заместителю. Пардон, о каком команданте я говорю? К заместителю генерального директора небольшой строительной фирмы, уважаемого человека между прочим! И фирма эта с простым рабочим ничем не выделяющимся названием - тут вокруг все работяги, как у меня язык клеветать поворачивается?..
  Сидел я тише воды ниже травы - ничего не требовал, никого не тормошил, прилежно ждал, пока обо мне вспомнят. Один раз к сеньору заявился лощеный тип делового вида лет пятидесяти, они заперлись в кабинете, и секретарша, оказавшаяся жгучей брюнеткой с миловидной внешностью лет тридцати - тридцати пяти, дважды таскала им кофе с чем-то там.
  Меня все показно игнорировали. Секретарша - потому, что втайне побаивалась, не хотела связываться; клиенты и посетители - потому, что одет я был в памятный полубандитский 'прикид', в котором выходил мочить Торетте. Я не вписывался в их круг, а значит, остался за бортом. Клерки... Клеркам вообще было наплевать. Меня это устраивало - я специально заявился именно так. Кожаная куртка, грубого покроя полуармейские маскировочные штаны, здоровенные берцы 'говнодавы', кстати, очень удобные для бега, 'корпусная' короткая стрижка... Нож в руку и ствол в наплечную кобуру, и можно на работу, в тёмный переулок! Впрочем, кобура и ствол у меня были. Да и нож в ботинке - девчонки вчера нашили кармашек. Как и желание направить мысли Сколари в русло того, что я - позёр, желающий казаться не тем, кто есть.
  Примерно через три часа посетитель сеньора свалил. Рабочий день давно уже закончился, коридоры опустели; хронометр показывал что-то в районе полседьмого. Секретарша поглядывала на меня со всё большей и большей опаской - кроме внешнего вида, который сам по себе ее пугал, над нею довлело и то, что я открыто признался в убийстве. И данное признание её шеф не только не опроверг, но своим поведением признал. Знать, что он - мафиози, и столкнуться с бандитами в реальности - большая разница. Однако мы были не в кабинете моего старого школьного директора, пугать девочку я не хотел, потому, можно сказать, она отделалась лёгким испугом.
  Наконец её шеф лично появился в дверном проёме. Вяло окинул взглядом женщину, перевел глаза на меня. Тяжело, с некой обреченностью, вздохнул.
  - Сеньор Шимановский? А вы настойчивый. - Я невозмутимо пожал плечами. - Проходите. - Он толкнул дверь шире и побрел назад.
  Что можно сказать о кабинете... Обычный кабинет обычного небольшого начальника. Компания Сколари по оборотам в Альфе даже не в первой десятке, занимается проектами нестратегического значения, не связанных с атмосферой, высокой температурой и давлением. Кабинет был подстать - маленький, чистый, небогато обставленный. Никаких шкафов с грамотами, наградами и поощрениями, или кубками за победы лично хозяина этого места, никаких экзотических растений в кадках, роскошных штор, статуй и картин. Минимализм и функционализм. Два стола, один, небольшой, завален папками и распечатками, другой, вытянутый, но не так, чтобы сильно длинный, для самого хозяина.
  Я неспешно прошел и сел в кресло за последний. Сам сеньор Антонио вальяжно, словно демонстрируя превосходство, развалился на своём месте и даже поерзал влево-вправо.
  - Слушаю вас, юный сеньор, - осчастливил он меня своим взглядом. - Мне сообщили, вы хотели меня видеть.
  Я скупо кивнул.
  - Хотел.
  - И по какой причине, позвольте полюбопытствовать? Секретарь сообщила что-то о смерти сеньора Торетте...
  - Не прикидывайтесь идиотом, сеньор, - мягко улыбнулся я и тоже развалился, сложив руки на подлокотниках. - Вы знаете и про Торетте, и про меня. Всё знаете.
  - И тем не менее не имею ни к нему, ни к причине его убийства никакого отношения, - покачал Сколари головой. - Потому, честно, не понимаю.
  - Вы знаете, почему я пришел. - Я хотел упереть в него пронзительный взгляд, но не стал. Я - Павсаний, и сейчас моя очередь быть слабым и загнанным в угол. - И целью моего визита был вопрос, когда я получу голову вашего племянника, Марио? В живом виде, мертвом - мне всё равно.
  Громовой хохот сотряс кабинет. И мне показалось, что наигранности в нём самый минимум.
  - Сеньор изволит шутить? Да, хорошая шутка. И за что я должен... Передать вам голову живого или мертвого племянника?
  - Не прикидывайтесь идиотом, сеньор, - повторился я и мягко улыбнулся.
  - Пошел вон, щенок! - его голос вмиг стал прочнее стальной пружины, а рука указала на дверь. Глазами он так же пытался пылать, но я разглядел за ними лёгкую, буквально на грани восприятия, неуверенность.
  - То есть, вы не хотите говорить об этом? - перевел я его рык на испанский.
  - Я не желаю слушать с своём кабинете всякий бред!
  - А вы уверены, что потянете бодание с королевский кланом? - усмехнулся я, поднимаясь.
  Для сеньора упоминание Веласкесов казалось блефом нахватавшегося вершков выскочки, однако лишний раз напомнить про королеву всё же полезно. Сеньор закипел, покраснел, как рак, но промолчал. Показной налет уверенности в себе как ветром сдуло. И когда я дошел до двери, в спину ударило:
  - Сеньор Шимановский, у вас есть с собой 'скорбящий ангел'? Нет?
  Я обернулся.
  - А его наличие обязательно?
  - Если мы говорим не лично о вас, а о королевском клане... Думаю, да.
  Понятно, карты выложены, позиция изложена. Позиция взвешенная, грамотная, парировать мне как бы нечем. Но о слове 'как бы' не сейчас, позже.
  - Вы слишком недооцениваете королевский клан, сеньор, если думаете, что королева только и может, что прятаться за давнюю традицию. - Я максимально ехидно, как мог, улыбнулся, развернулся и выскочил за дверь На выход! На выход, на выход! С самым что ни на есть пасмурным видом! Да, и нервишками напоказ поиграть. Да, вот так, кулаком по стенке возле лифтов - тут должны быть камеры, и они обязаны зафиксировать моё бессилие.
  Когда я садился в машину, от показной нервированности не осталось и следа.
  - Чего сияешь? - усмехнулась Кассандра.
  - Дай линию с нашей Красавицей, - только и смог произнести я вместо ответа.
  
  * * *
  
  Дом команданте. Огромный замок, прекрасно укрепленный и защищенный. После своего провала-триумфа в офисе я связался с Майком и спросил, можно ли как-то подключиться к камерам слежения, чтоб определить, когда кортеж сеньора команданте заедет внутрь? Майк заявил, что нет проблем - камеры дорожной полиции натыканы везде, а подключиться к гвардии они могут, у отдела ее высочества есть такой доступ. Кстати, это сильно облегчит вендетту, ведь там, где есть камеры гвардии, дополнительное оборудование мне не потребуется. На вопрос об этом, Майк сказал, что парни еще в работе, считают оптимизацию расположения камер с учетом всего, к чему они могут подключиться в принципе. Подсчитают завтра, вместе со списком оборудования и стоимостью всего этого добра.
  Ждали мы не долго - рабочий день уже давно закончился, и примерно через полчаса Майк сообщил, что кортеж Сколари проехал все контрольные точки. Когда он рассоединился, мой палец прошил иконку горящей линии с начальницей-любовницей.
  - Всё. Работаем.
  - Хорошо. Машину десять минут назад выслала, подъезжает.
  - Кто там? - Я нахмурился.
  - Катарина. Она за тебя отвечает - вот пусть и разгребает. И да, сейчас еще пробки, потому послала заранее.
  Хм-м-м... Ладно, замнем. Что ж, она не могла послать кого-то из рядового состава, а из офицеров Лока Идальга - лучший вариант.
  - Дай еще раз схему со слабыми местами, - бросил я, рассоединившись.
  Маркиза вывела на боковую панель заранее заготовленную схему устройства, которую я заучил наизусть, но на всякий случай штудировал и штудировал.
  - Хуан, это Майк, - не по военному вышел на связь взломщик. - Сколари дома. Причем оба. Младший выезжал куда-то утром, в обед вернулся и дом не покидал.
  - Откуда ты всё это знаешь? - усмехнулся я.
  - Одна из камер гвардии частично захватывает его шлюз. Так что это проверенная информация. С тебя пиво.
  - Замётано.
  Вот даже как? Боги точно на нашей стороне. Я вызвал другого 'горячего' абонента:
  - Катюш, мы встанем напротив ворот Сколари. Подъезжай сразу к нам.
  - Есть, - отозвалась куратор без лишних пререканий. Ей поставлена боевая задача, поставлена высшим начальством, а раз так, то и разговоров об иерархии быть не может.
  - Подъехали. Встать прямо напротив? - Это Роза, из-за 'баранки'.
  - Нет, проедь дальше. Остановись чуть позади пешеходного шлюза.
  Ожидая сигнал от взломщиков, мы стояли недалеко, на соседней улице. Наш 'Мустанг' не спеша, под прицелом камер всех окружающих домов (а живут тут ой какие непростые люди - квартал дворцов же) проехал вдоль улицы примерно полкилометра, достигнув транспортных ворот имения Сколари, так же неспешно миновал их, как и пешеходный вход. Наконец, остановился. Сидящая рядом Гюльзар начала неспешно передавать на передние сидения Мии и Розе их винтовки. Кассандре было не по себе, но держалась уверенно. У неё тоже есть приказ, а приказ для военного нечто более чем сакральное. Паула сияла от предвкушения хорошей драчки и перспективы пощекотать иглами нехороших парней. Все, теперь и включая Сестренок, держали оружие наготове - активируй да стреляй.
  - Всегда, готовы, Хуан! - вздела руку в приветствии юных коммунистов прошлого рыжая и засмеялась, разряжая обстановку. - На выход?
  - Рано. - Я покачал головой. - Ждем.
  Ждать пришлось не долго. Наш приезд не остался незамеченным - через десять минут охрана дома сеньора команданте не выдержала, пешеходный шлюз раскрылся и на улицу вышел представитель службы безопасности при параде. В идеально выглаженной форме, несколько топорщащейся из-за бронерубашки, с массивной кобурой на поясе и активированной системой координации боя, через которую, очевидно, держал связь с шефом. Какой у него контракт я с ходу не определил, но в окружении девчонок мне это было и не важно.
  Медленно-медленно, демонстрируя, что мы так, мусор и пыль, сеньор приблизился и постучал по люку машины.
  - Роза, разгерметизация смотрового окошка заднего левого! - бросил я.
  - Есть!
  Смотровой люк издал щелчок, выйдя из пазов, в которых находился для герметичности, после чего я нажал на панеле управления нужную кнопку (всё, связанное с атмосферой, управляется исключительно кнопками и тумблерами), и отскочив чуть вперед, тот поехал вверх. После чего я спокойно опустил внутренне бронестекло:
  - Слушаю вас, сеньор?
  - Сеньор, это ваша машина? - усмехнулся охранник.
  - Думаю, да, учитывая, что я тут нахожусь.
  - Настоятельно рекомендую вам покинуть этот район, - нахмурился парень.
  - Я приму к сведению вашу рекомендацию. - Я начал подъем бронестекла назад. Охранник вновь постучал по люку. Я перевел тумблер в реверсное положение, стекло вновь отъехало вниз.
  - Сеньор, вы меня не поняли. Это район, где живут очень влиятельные люди. И любая неучтенная машина, не принадлежащая владельцу одного из окрестных, домов, воспринимается, как потенциальная угроза. То есть нежеланна.
  Я ослепительно улыбнулся.
  - Сеньор, мы - граждане Венеры. Находимся на территории королевства. В демилитаризованной зоне, не подпадающей под закон об особом охранении. А значит имеем полное право здесь стоять, нравится это кому-то, или нет.
  - Я вас предупредил, - деланно-равнодушно бросил охранник и так же вальяжно удалился.
  - У них там мобилизация, - отстраненно заметила Гюльзар. - Готовятся драться.
  На что я коротко заметил:
  - И правильно делают. Я бы на их месте тоже готовился.
  Как я и предполагал, машина гвардии появилась через несколько минут.
  - Сеньор, документы, - произнес сержант в голубой с золотом броне с открытым забралом шлема, когда я, никуда не спеша, вновь проделал те же манипуляции с люком. Протянул ему бумагу, переданную Кассандрой:
  - Этого достаточно?
  Сержант запыхтел. Он жаждал вышвырнуть нас за территорию вверенной его управлению, но бюрократия - она и за орбитой Урана бюрократия. Не принадлежи мы к касте силовиков, то есть богоизбранных, с нами бы не церемонились. Но мы - императорская гвардия, управление дворцовой стражи, а это в корне меняет дело.
  - Корпус телохранителей. При исполнении, - подлезла к лючку меж тем наша комвзвода. - Есть проблемы?
  Служака молчал долго. Связался со своими - затребовал проверку документа на подлинность. С этим проблем обычно не бывает, на каждой бумажке куча степеней защиты, и в планетарной базе данных мы, само собой, есть. Цель же задания, что именно мы делаем, его не касается - не может нам он ничего ни сделать, ни даже порекомендовать (в отличие от частной охраны). И постояв минуты четыре, сержант решил отвалить. Но напоследок, просто из вредности, всё же спросил:
  - Прошу прощения, а вы можете сменить дислокацию на другой, более неспокойный район?
  - Основания? - отрезала Кассандра так, что даже я втянул голову. Гвардеец смутился окончательно.
  - Окружающие жильцы жалуются. Им в любой неместной машине мерещатся бандиты.
  - То есть, это личная просьба владельцев домов? - перевела на испанский наша комвзвода.
  - Так точно, - выдавил сержант.
  - Сожалею, но им придется потерпеть. - Кассандра ослепительно улыбнулась.
  Гвардеец козырнул и удалился - а что еще оставалось?
  - Мы - старшая контора, - пояснила итальянка, растягиваясь на сидении, хотя это и так все знали. - Документы в норме.
  - В прошлый раз, когда нас арестовали, не больно-то они слушали Катарину с документами, - заметил я.
  - Шли беспорядки. - Кассандра пожала плечами. - Они не хотели рисковать. Лучше получить по шапке за то, что не уважили чужую контору, чем что допустили массовый хаос на вверенной территории. Это вещи разных порядков.
  Что ж, такое мнение имеет право на существование. Во всяком случае, тезис 'мы взяли, повязали, а вы, если надо, вызволяйте из участка' точно имел место быть.
  ...Интересно, когда я открою огонь, как они начнут действовать? Какие инструкции выполнят? А они будут - их машина встала в сотне метров позади нашей, на прикол. То есть, будут приглядывать за нами, пока мы не свалим со вверенной территории. Мы - всего лишь корпус, непонятная и даже неофициальная организация, находящаяся лишь под крышей дворцовой стражи. Мало ли что от нас ждать?
  - Придется и их на прицел брать, - заметила Гюльзар, оценивающая ситуацию в обзорные визоры. - Кого отвлечем?
  - Сестренок, - кисло скривилась Кассандра. - Ты будешь нужна Малышу. Я возьму под прицел непосредственно вход, а Паула будет у нас штурмовиком, на подхвате. Не нервничаешь? - Это мне.
  Я скупо пожал плечами. Нервничал, конечно. В 'крутом' районе, в самый вечерний пик - то есть почти среди дня, стрелять из деструктора...
  Из груди вырвался тяжелый вздох - ладно, прорвемся. На весах между городом и Беатрис чаши неумолимо склонялись в пользу последней.
  - Агелито-Ласточке, - ожила связь. - Подъезжаем. Через минуту будем у вас. На карте-схеме вас вижу. Где встать?
  Я оживился:
  - Прямо напротив транспортного люка, около противоположной стены. - Мозг зацепился за множественное число во фразе. - 'Вы'... Вас много?
  - Трое. - Легкая усмешка на том конце. - Сам понимаешь...
  Да, понимаю. И еще пара групп за поворотами, с разных сторон, или я ни икса Локу Идальгу не знаю.
  - В полусотне метров от вас сзади будет гвардейская 'Аранья'. Парни вооружены, в броне. Следят за нами.
  - Поняла. Прикроем. Можете о них забыть.
  У Кассандры при этих словах с души упал камень - за перестрелку с гвардией по головке не погладят. Если же этим займется Катарина... Ласточка птица верткая, отмажется, а она будет чиста.
  - Готовность тридцать секунд, произнес я. - Планы меняются. Гюльзар идет со мной, помогат. Роза и Мия - ваши ворота.
  - Исполнять! - рявкнула итальянка.
  - Есть!
  - Есть!
  - Есть!.. - раздался хор голосов.
  - Паула - резерв. Патрисия?..
  - Всё будет хорошо, - нахмурилась итальянка, но только для вида. Ну, вот и отлично.
  Машина Катарины показалась из-за поворота. Как я и думал, это оказалась розовая красавица Эсперанса - не может Лока Идальга без понтов. Я вылез из люка и неспешно пошел в сторону транспортного шлюза дома Сколари, Гюльзар пристроилась рядом, отстав на шаг. За нами наблюдали десятки глаз, причем, более чем уверен, некоторые руки наблюдающих сжимали оружие. Войска Павсания позорно бежали, признав беспомощность. Теперь нужно срочно развернуть фалангу, пока окончательно не затоптали, вместе с имиджем клана Веласкес.
  Пятнадцать секунд. Машина поравнялась со шлюзом. Десять метров. Пять секунд...
  - Готов? - Катарина уже стояла возле машины. Две девочки, дежурные охраны базы, выскочили с другой стороны, и, сжимая винтовки, направились к 'Аранье'.
  - Всегда готов! - повторил я жест красноволосой.
  - Тогда держи. Как управляться - знаете. - Она откинула крышку бокового грузового люка 'Эсперансы'. Я взялся за тщательно упакованный в мягкую объемную ткань деструктор - новенький, 'свежий', местами в масле - только из арсенала. Маркиза начала вытаскивать из лежащего тут же ящика боеприпасы и охладители. Боеприпасов было ровно полтора десятка, как и просил. - Помощь нужна?
  - Справимся.
  Я активировал устройство, подсоединил его к своей системе координации. Там, в интерфейсе, уже были отмечены точки прицеливания.
  - Я пошла. - Катарина кивнула и также направилась к 'Аранье', из которой, как показало боковое зрение, при виде деструктора выскочило четыре человека в броне и тоже с винтовками.
  - Первый - давай! - произнес я, и вдвоем с Гюльзар мы подсоединили тяжелый цилиндр с зарядом. Прибор на плечо. Активация заряда... После активации есть около десяти секунд до самопроизвольной цепной реакции, когда прибор выстрелит, дабы не взорваться в руках стрелка. Это время можно существенно уменьшить, нажав на гашетку, что я и сделал, когда точка прицеливания соединилась с прицелом в интерфейсе.
  Плечо обожгло. Конечно, ядерная реакция вам не хухры-мухры!
  Будь тут уран или плутоний, 'большие' ядерные элементы, каюк был бы всему куполу. Мало что б осталось (хотя вру, критической массы тут всё же не будет, хватит только на маленький, хоть и очень радиоактивный факелок). Но и маленькие их собратья тоже могут показать зубки, активировав к жизни гигантские силы во славу богини разрушения.
  Есть, попал! В реальном пространстве точка наложения прицелов закипела от поразившего её импульса. Кипящий и испаряющийся металл... Это вам не атмосферные четыреста восемьдесят по Цельсию!
  - Второй! - закричал я, спуская с плеча деструктор, но Гюльзар уже и сама подносила заряд. Моя рука, словно на учениях, приоткрыла краник жидкого гелия - охлаждать устройство надо после каждого выстрела, а если их пятнадцать... Пусть будет на протоке, благо, Катарина запасные балончики захватила.
  Щелчок, зарядили. На плечо. Прикрыть один глаз. Свести точки в интерфейсе. Задержать дыхание. Активация. Гашетка...
  ...После четвертого выстрела пришлось менять балончик с охладителем. Даже жидкий гелий не справлялся с нагрузкой. Деструктор раскалился, я держал его через опять-таки привезенные запасливой Катариной спциальные рукавицы из пенного материала. После пятого сменил прицел на вторую точку. Перезарядка, активация. Выстрел. После шестого створка шлюза дёрнулась - с пульта безопасности попытались открыть её, поняв намерения. Перезарядка, активация... Выстрел! Перезарядка, активация... Выстрел! Смена балончика.
  После восьмого створку заклинило. Подняться она успела где-то наполовину, градусов на сорок-пятьдесят. Уже раскаленная импульсами, изогнутая, частично расплавленная, она хоть и медленно, но двигалась - мощный механизм. Сказано - Венера! Но я всё-таки додавил, расплавил и вторую критическую точку внутри. А затем девятым и десятым выстрелом закрепил успех, окропляя брызгами суперсплава внутренности шлюзовой камеры.
  А теперь произвольно; как говорится, 'вольная программа'. Перезарядка. Активация. Гашетка! Перезарядка, активация... Гашетка! Мне оставалось только довершить разгром, устроив створке окончательное спекание (стекание?). Чтоб наверняка, навечно. Чтоб только вырезАть (а попробуйте вырезать атмосферную створку!)
  Когда всё было кончено, я отбросил деструктор подальше от себя - жар от него шел такой, что не спасали и варежки. Ничего, полежит, остынет - заберем. Створка была раскалена так, что в интерфейсе светилась малиновым. Под ней, на земле, быстро застывала лужа расплавленного суперсплава.
  - Радиация?
  - Жить будем! - Гюльзар усмехнулась, поводив перед собой дозиметром. - Кюрий повышен. И еще кое-что. Пара веселых недель местным обеспечена, но ничего фатального.
  - Пошли отсюда...
  Отойдя от машины, я осмотрелся. Трое бойцов из 'Араньи' лежали 'мордой вниз'. Четвертый сидел на земле и держался за ногу, с которой одна из прибывших ангелов пыталсь снять броню. Вторая королевская телохранительница возвышалась над всеми с винтовкой в руках, готовая прошить очередью любого, кто дернется. Рядом стояла и Катарина, с кем-то напряженно разговаривая по связи.
  С другой стороны, у пешеходного шлюза, картина была более драмматична. На земле, держась за ноги, валялось двое бойцов. Третий лежал на спине и выл, схватившись за окровавленный живот окровавленной рукой. Вокруг него суетились девчонки, но сделать могли мало что. Четвертый же... Не подавал признаков жизни. Лежал дальше всех, сжимая в руках винтовку, и к нему никто не подходил.
  - Что здесь? - спросил я. Пасмурная Кассандра, держащая под прицелом раненых орлов, повернула голову:
  - Этот выскочил, попытался открыть по вам огонь. Пришлось стрелять на поражение.
  - Сам виноват! - буркнула суетящаяся рядом с раненым Роза. Видимо, она его и пристрелила. - Терпи, родной! Теперь терпи! Скорая едет! Видишь, твои тебя бросили, а мы выхаживаем? Так что хочешь жить - терпи!..
  Я скривился, но помочь ничем не мог.
  - Второй пёр на нас, - продолжила отчет Кассандра. - Его тоже пришлось продырявить. После этого полоснули тем двоим по ногам, выведя из игры, а остальные ломанулись назад. Одного тоже вроде достали, но его затащили в шлюз.
  Я кивнул - хорошо. Замечательно. Могло быть гораздо хуже. Что мне нравилось, так это то, что собственная комвзвода спокойно отчитывается, как подчиненная. И никто не чувствует диссонанса - ни я, ни она. Вот, что значит быть командующим операции!
  - Мия, Роза, у вас что? - подошел я к раненому ближе. Э, да это тот самый, что только что подходил! Слишком самоуверенный, да?
  - Жить будет. - Роза поднялась, оттирая кровь с рук влажной салфеткой. - Скорую вызвали, большего сделать не сможем.
  - Тогда пойдете со мной. И ты, - палец ткнулся в Кассандру. - Паула и Маркиза за всем здесь присмотрят.
  Возражений не было.
  Я максимально вальяжно подошел к шлюзу, нажал на комутатор. Тишина. Очевидно, в центре безопасности, из которого за нами наблюдали, не поверили в такую наглость, пришлось нажать еще раз.
  - Слушаю, - ответил мужской голос. Спокойный, но спокойный наигранно.
  - Сеньора Сколари мне, живо! - Нет, ну а что? Когда за твоей спиной труп и трое раненых, причем один - тяжело, можно и покомандовать.
  - Слушаю. - А это сеньор команданте. Голос убитый. Такого развития событий он не ждал от слова 'совсем'. Привык за две недели, что это невозможно, поверил в слабость 'Павсания'...
  - Сеньор, еще раз повторяю, нам нужно поговорить. ОЧЕНЬ нужно, - выделил я это слово. - И меня не устраивает, что меня выгоняют из кабинета, как какого-то щенка, когда я задаю вполне адекватные человеческие вопросы.
  Пауза. Осмысление.
  - Так значит, произошедшее - месть за выставление из кабинета?
  - Что? - Я наигранно рассмеялся. - Сеньор, не переоценивайте себя. Я не обижаюсь на такие мелочи. Произошедшее только что - посыл вам, что вы ошибаетесь, недооценивая меня, как собеседника. Думаю, вам нужно пересмотреть свое мировосприятие и всё-таки поговорить со мной, но на равных, как и положено взрослым людям. Без всех этих выпендрежей и уходов в глухой 'отказняк', как говорят у нас на районе. Я понятно выражаюсь?
  - Предельно!
  Снова пауза.
  - То есть, эти обезьяны не пойдут сейчас на штурм моего дома?
  Кажется, этот вопрос единственно волновал команданте.
  - Сеньор-сеньор! - вздохнул я и покачал головой. - Как же вы низко о женщинах! Это недостойно кабальеро. Ваше счастье, что им еще более плевать на ваши слова, чем мне.
  Конечно, нет. Оно им надо, штурмовать и нести потери, беря дом какого-то... Команданте бандеры? Вы не аристократ, и Веласкесам совершенно не интересны.
  Кажется, аргументы я привёл убедительные. Обреченный вздох, и:
  - Хорошо, я сейчас открою. Можете проходить, мои люди вас проводят ко мне в кабинет. Убедительно прошу больше не применять оружия. Мои люди будут так же безоружны.
  Сразу бы так. Еще в офисе. Ну, про 'поговорить'.
  - Надеюсь, вы понимаете, сеньор, что будет с вами через жалких несколько минут после того, как со мной что-то случится, если со мной что-то случится? Надеюсь, вы понимаете, что гибель родного племянника для ее величества... Нечто большее, чем проблемы неизвестной ей девочки непонятного статуса?
  - Это глупый вопрос, сеньор Шимановский. - Сеньор оскорбился. - При всех своих недостатках я не произвожу впечатления самоубийцы. - Пауза. - Конечно, вас не тронет и муха, если ваши... Охранницы не будут применять оружие внутри дома, - повторился он.
  - Они деактивируют винтовки, - пообещал я. - Но вашим людям всё равно лучше держаться от них на расстоянии. И не открывать рот, кроме как по делу. Поверьте, я знаю, что прошу.
  - Хорошо, сеньор Шимановский. Сейчас я отдам приказ.
  
  * * *
  
  Минут через пять створка шлюза отъехала, из проема высунулась голова. Опасливо покрутилась.
  - Уважаемый, думаю, вам стоит забрать своих людей, - кивнул я на орлов, сидящих под прицелом теперь уже Паулы. - Ранены они легко, жить будут. Хотя того, - кивок дальше, - трогать не советую - может не выжить. - По улице уже была слышна сирена - подъезжала скорая. И не только, но то уже проблемы Катарины и её 'заначек'. - Забирай-забирай! - настоял я.
  - Стрелять будете?
  - А надо?
  Через секунду наружу вышло еще несколько человек, так же опасливо оглядываясь, без оружия. Смолчали. Взяли своих, под мышки и за ноги, понесли. Вперед туловищем - парни опытные.
  - У нас есть врач, сейчас выйдет, - задержался один из бойцов. - Пойдемте.
  Врач - это хорошо. Кивнув девчонкам, я первым направился внутрь, в 'пещеру к троллю', как почему-то захотела окрестить этот дом неуёмная фантазия. Следом двинулась Кассандра, перебросив винтовку за плечо, за нею Мия. Завершала процессию Роза.
  Дом стоил того, чтобы его описать. Красивые цветочные клумбы, небольшой садик-парк вдалеке с экзотическими растениями; богато разукрашенное здание гаражей, статуи при входе... Но я больше смотрел на людей вокруг, на их лица и намерения. Мне куда интереснее вид машин, начиная от атмосферных броневиков и заканчивая лёгким спортивным 'инспирасьоном' ярко-желтого цвыета, которыми перегородили и транспортный шлюз, и пешеходный - на случай прорыва. К нашему приходу машины от пешеходного начали убирать - две уже отогнали, но две еще стояли. Всего я насчитал семь штук разных классов - неплохо. Жаль, что какое-то время ни одна из них территорию дома-дворца не покинет. Естественно, не мне жаль, сеньору.
  Внутренний интерьер так же остался за кадром. За десять минут до появления Катарины я соизволил сообразить попросить у Майка план этого имения, коий он прислал минуты через две, однако времени изучить его оставалось катастрофически мало. Вот я и зыркал по сторонам, запоминая расположение створок, дверей, подсобок и прочих полезных в деле штурма вещей вместо оценки культурного уровня - картин, статуй, паркета или зеркал окружающей обстановки. Нас не трогали, не задирали, и вообще, согласно совету, всё живое убралось с нашего пути как можно дальше. Кроме парня-охранника, судя по выправке, бывшего военного, державшегося со спокойствием астероида, бороздящего просторы Солнечной системы. Наконец, прибыли:
  - Кабинет сеньора Сколари. - Парень замялся. - Прошу оставить охрану здесь, сеньор, а то... А то некрасиво как-то получается, - сформулировал он, справившись с работой мысли. А что, нормальная формулировка для бывшего военного.
  Я махнул головой, Кассандра и Мия тут же юркнули внутрь. Роза тип и я остались снаружи, смотря друг на друга, готовые ко всему. Я понимал, сейчас всё, что захочу, будет на моих условиях, в том числе и разговор в присутствии личной охраны... Но, действительно, как-то некрасиво. Держать рядом ту же Кассандру с винтовкой на переговорах - признак слабости, а теперь, когда фаланга перед Мардонием выстроилась в боевой порядок, мне это было не нужно.
  - Чисто. - Патрисия вышла. - Он один, оружия не вижу. Пойти с тобой?
  Я хлопнул её по плечу:
  - Не стоит. Справлюсь.
  Войдя, одним жестом так же отпустил и оставшуюся 'на стрёме' Мию. Прошел вперед.
  - Ну, здравствуйте, сеньор Сколари. - Кажется, даже голос мой обрел небывалую уверенность. - Продолжим?
  Стоявший у окна и смотревший наружу, во двор, сеньор обернулся. Лицо кислое, взгляд затравленный. Боится. Не за себя, естественно. Я вспомнил высказывание некоторых наших аристократок о том, что Марио может быть его сыном, а не только племянником... Судя по реакции, не стоит отметать эту версию с порога.
  - Присаживайтесь, сеньор Шимановский, - кивнул он мне на одно из двух кресел, которые стояли вокруг журнального столика лицом друг к другу. В одно из них он прошел сел сам. - А может, Веласкес?
  Я сел не нагло, по-хозяйски развалившись, но и не скромно присев, будто чувствую неуверенность бедного родственника. Я - хозяин положения, и обязан демонстрировать это даже невербально, но он - хозяин этого места, и мне надо договориться с ним, а не поставить перед фактом. Сеньор должен оценить жест.
  - Рано, сеньор. Меня не признали пока. И информации, когда признают, нет. Лучше я побуду Шимановским, по имени матери - так проще решать многие вопросы, меньше ответственности. Да и просто привычней.
  Команданте выдавил скупую улыбку.
  - О, да, насчет ответственности полностью соглашусь. Ответственность - великая вещь, с которой ничего невозможно поделать, когда она есть. И почему же королева молчала две недели? Испытание?
  Я пожал плечами.
  - Я воспитывался далеко не во дворце. И должен доказать, что чего-то стою без поддержки. И главное, сеньор, я это докажу! - Я выдал улыбку злого гения. Сеньор не подал и виду, но в душе у него поднялось нечто злое и яростное.
  - Что вы хотите от меня?
  - Во первых ответа на вопрос. Зачем вы подставили племянника?
  - Я не понимаю, о чем речь, сеньор Шимановский-Веласкес.
  Судя по глазам, всё он понял. Вот и отлично, ответ получен, можно переходить к следующему пункту.
  - Как вы планируете наказать его?
  Собеседник нахмурился.
  - Боюсь, я снова не понимаю вопроса.
  - Ваш племянник совершил преступление, пояснил я. - И более того, подставил этим вас. Вы обязаны его наказать. Плохих непослушных детей как бы принято наказывать...
  Он молчал долго, с минуту.
  - Какие у вас предложения?
  - У меня? - Я деловито поднял бровь. - Пятнадцать лет общего режима. По статье об изнасиловании. Подойдет?
  Команданте аж перекосило.
  - Вы понимаете, сеньор Шимановский, что это равносильно смертному приговору, только гораздо более жестоко?
  - Ну, как вариант, согласен на смертный приговор, - победно улыбнулся я. - Мы его сейчас забираем, прямо сейчас, и никаких претензий к вам не имеем. Королева вновь забывает о вашем существовании, как и ранее.
  - Неприемлемо, - покачал головой собеседник. - Он - сын моей сестры. Моя семья. Так же как вы - племянник ее величества. Понимаете аналогию?
  Я мило улыбнулся.
  - Я не насиловал беременную, сеньор. В этом наша разница. Вы сами привели аналогию, и я её продолжу. Носимый той девочкой ребенок тоже был частью королевской семьи, частью клана. И поскольку он не родился... Королева этого не оставит. Она может прогнать меня прочь, если не решу проблему, как ненужную бездарность, но ответ за убитого члена своей семьи спросит. Угадайте с кого?
  Сеньор Сколари позеленел, но держался.
  - Что вы предлагаете? Вы загоняете меня в угол; вы же понимаете, я не могу отдать вам племянника. Тогда к чему этот разговор?
  - Но я также понимаю, что не могу штурмовать ваш дом, если окажетесь его выдать, - парировал я своей слабостью. Для паритета. - Поднимется информационная волна, которая тётушке не нужна. Так что нам таки нужно договориться, сеньор. Подумайте, что вы готовы предложить... Чтобы уйти от крайностей?
  Из груди команданте вырвался обреченный вздох. Видно до последнего боялся штурма.
  - Мне нечего предложить. Любое мое решение покажется вам недостаточно кровожадным. А если на него согласитесь вы, это не значит, что наш договор примет королева.
  - Это была моя женщина, - криво усмехнулся я. - У меня карт-бланш на решение. Королева может отдалить меня за... Безграмотность и наивность, но договор будет иметь силу. Вы заметили, она две недели не вмешивалась в ситуацию, давая разобраться мне?
  Звучало логично, но команданте на то и команданте, чтобы никому не верить. Однако особого выбора у него не было, нам надо решить проблему сейчас. Завтра будет поздно. Во всяком случае, такое впечатление должно сложиться после происшествия у ворот.
  - Я не отдам Марио, - рыкнул, наконец, хозяин этого дома. - Делайте что хотите, но я его не отдам. Убьёте?.. Убивайте.
  Я продолжал улыбаться, не мешая его монологу.
  - Да, он... Плохой мальчик. И я готов сделать так, что до конца своих дней он не ступит на Венеру. Если его, конечно, выпустят, что только в вашей власти, сеньор Шимановский. - И глядя, как я недоуменно нахмурился, соизволил пояснить:
  - Я попытался убрать его с планеты почти сразу. Ему запрещен вылет. Без объяснения причин. Как и всем, кто в том инциденте участвовал. А вы не знали?
  Нет, не знал. Ну, хоть за это тётушке спасибо - не дала тараканам разбежаться по щелям и норкам.
  - Он должен понести наказание, - гнул я своё. - Этого недостаточно.
  Сколари издал обреченный вздох.
  - Мы не понимаем друг друга. В таком случае могу предложить только одно - суд. Честный, согласно законов королевства.
  - Вы пойдете на это, зная, что будет с Марио в тюрьме?
  - Ну, я же законопослушный гражданин, сеньор Шимановский, - победно и очень зло улыбнулся этот... Тролль. - Как вообще можно говорить о чем-то, о каких-то договоренностях за пределами законодательного поля?
  Я расхохотался.
  - Знаете, что меня всегда поражало в... Скажем так, представителях теневого мира? Когда вам дают по рукам, вы моментально вспоминаете о законе. О правах, суде, презумпции невиновности... Обо всех процессуальных нормах, которых знать не знали, верша свои дела. - Помолчал, оценивая, как выкрутить так, чтобы мои действия выглядели достаточно солидно. - Хорошо, вы правы, закон прежде всего. Моя тётушка как раз и поставлена народом, как высшый арбитр на случай его неисполнения. Я согласен.
  Глаза сеньора победно сверкнули - уж тактически поеду он одержал. Время для решения проблемы выиграл. И раз так, я решил закругляться и озвучить приемлемые для нас обоих здесь и сейчас условия, тщательно подбирая формулировки.
  - Для того, чтобы не было эксцессов с тетушкой, предлагаю записать наши договоренности на носитель. Как считаете?
  - Согласен. - Сеньор поднял голову и приказал искину включить запись. У меня запись шла и так, потому я просто продолжил:
  - Я, Хуан Шимановский, обещаю, что ничего не сделаю Марио Сколари, племяннику команданте Антонио Сколари, до справедливого суда, который вынесет ему справедливый приговор. В обмен на это Антонио Сколари обязуется не прятать племянника, не пытаться вывезти его за пределы планеты и четко выполнять все уголовно-процессуальные процедуры, связанные с Марио. Вы согласны, сеньор?
  - Согласен, - медленно и громко проговорил сеньор Антонио.
  - Также, учитывая, что тот нанес тяжелые психические травмы изнасилованной им Беатрис Санчес, Антонио Сколари обязуется в качестве моральной компенсации покрыть расходы на врачей и психологов, с целью чего выплачивает Беатрис Санчес пять миллионов империалов, здесь и сейчас. Сеньор?
  Сколари вновь позеленел, его даже затрясло... Но отступать было некуда.
  - Да, я согласен и с этим, - произнес он. И я выдал самое 'вкусное', оставленное на потом:
  - А так же забирает из судебного производства встречный иск к сеньорите Санчес по поводу лжесвидетельства, как не соответствующий действительности, юридический казус.
  - Да, конечно, - вновь кивнул команданте, уже спокойнее. Да, поражение, но сейчас он и не мог победить. Признав вину племянника, глупо цепляться за встречный иск. Это ниже чести кабальеро, а в преступном мире слово 'честь' не пустой звук.
  - В таком случае у меня всё, - закончил я. - Если не трудно, продублируйте мне текст нашего соглашения на носителе?
  
  Когда я спустился вниз, меня ждал вид продолжения 'банкета'. Действительно, у Лока Идальги в рукавах оказались козыри. Внизу стояло еще две скорых, пакующих двоих раненых гвардейцев, еще две 'араньи' гвардии и лежало с десяток их вооруженных бойцов... В смысле вооруженных до момента утыкания их 'мордой в бетонопластик' - в данный момент их оружие выставили в отдалении пирамидой. А так же... Точно, два взвода, как я и говорил - два 'мустанга' с почти двумя десятками девочек в форме, расхаживающих между условно-пленными в ожидании высочайшего решения.
  Рядом стояли три машины с черно-синими опознавательными знаками департамента безопасности и логотипом антитеррора, но эти перцы сидели внутри. Их командир, в броне, но без шлема, беседовал с Катариной. М-да, я мог надавить на Сколари и сильнее... Если бы это было нужно.
  Но мне не нужно сильнее. Мне нужно, чтобы 'тараканы' не разбежались, а сеньоры думали, что я буду играть на их поле. Дабы усыпить бдительность. Ведь при всех моих 'понтах', и более того, при всем весе королевы, у них есть шансы выиграть судебный процесс, очень сильно смягчив наказание. Ибо любое давление на суд со стороны Веласкесов может... Теоретически, но напомню, мы на Венере... Может подхватить информационная волна, которая выкрутит ситуацию с точностью до наоборот - плохая королева 'напрягает' свободный независимый суд чтобы... Ля-ля-ля. Долго ли придумать с нашими медиа- и политтехнологиями? Там и кланы подтянутся, кому выгодно ослабление королевы, и вопрос превратится в чисто технический - кто кого. На действующих лиц и само происшествие будет плевать.
  Они должны думать, что могут и отмазаться от кары сами, и частично отмазать отпрысков. Посидеть которым как бы придется, но Майк четко дал понять, как именно им придется сидеть, и что суровым наказанием такую сидку считать не стоит.
  Да и чек на пять 'лямов' несказанно грел душу. Надо побыстрее передать его парням - пусть разворачиваются с аппаратурой. Уничтожить два городских эскадрона за счет их же поставщика? Какая ирония!
  - Ты, действительно, собираешься ждать 'честного и справедливого' суда? - задумчиво хмыкнула Катарина, когда я дал ей прослушать запись на обратном пути.
  - Естественно, - с воодушевлением воскликнул я. - Договор - есть договор. И мы его финансово скрепили, - помахал я чеком.
  Она покачала головой, но промолчала. Давно меня знает. И понимает, я не скажу, что задумал, пока не придет время - хоть расшибись в лепешку.
  - Теперь куда? - произнесла она после долгого молчания.
  - Теперь на базу. Домой. - Из груди вырвался облегченный вздох. - Завтра много дел, но главное я узнал, это Сколари. Он-команданте подставил племянника, дабы смыть с себя тень ассоциации его с собой. Но после, почувствовав за две недели, что можно избежать наказания, выкрутиться, он-человек страстно захотел мальчика отмазать. Нормальное человеческое желание. Остальное решим, дело техники.
  - Как скажешь. - Она тронула рычаг форсажа. 'Эсперанса' привычно рванула вперед.
   
  Глава 8. Про джедаев и антеджедаев, а так же оружие, музыкальные инструменты и прочие основные фонды (часть 1)
  
  Я решил немного повыпендриваться, так сказать, сохранить традицию, и по дороге тоже купил батон самого дешевого хлеба. Когда подошел к пятачку площадки памятника сеньору Хэмингуэю, там никого еще не было, хотя при этом, да и что говорить, от самого метро, чувствовал взгляд в спину. Но это закономерно - такие люди, как человек, с которым у меня была назначена встреча, не могут не перестраховываться. Они вообще могут не пойти на контакт, если им покажется, что что-то не так. И никакой его превосходительство ничего не сделает - я догадывался, к какой службе относится связной, а эта служба всегда автономна, в любой стране и при любом режиме. Подконтрольна, но определенный перечень решений принмает всё же сама. Потому спокойно присел и приготовился ждать, пока они не просветят меня всем, чем только можно, не обрубят 'хвосты', если таковые есть, и не сделают еще множество вещей, о которых я не имею ни малейшего понятия.
  И действительно, подождать пришлось минут двадцать. Взгляд в спину свербел, но я старался, терпел. Мне нужны эти люди! Кроме них у меня по сути никого нет, никаких ресурсов, и если они не захотят идти на встречу... Даже думать страшно, что будет. Шикарная вендетта, поистине эпическая задумка, превратится в рядовое мочилово, где под рукой будет максимум три подразделения, включая моё, а всех подонков, в том числе высокопоставленных, придется отлавливать поодиночке, без возможности включить 'воспитательный эффект', о котором говорил сеньор Серхио.
  Когда я скормил голубям три четверти батона, неизвестные, наконец, посчитали, что всё чисто. На краю дорожки, ведущей к площадке, появился неплохо, но неброско, 'по-домашнему' одетый человек, в котором глаза читали военного пенсионера, честно отдавшего Родине положенный долг и теперь наслаждающегося покоем и умиротворением на гражданке. Человек был невысок, полноват, но при этом в нём чувствовалась выправка. За расслабляющей внимание полнотой скрывался неплохой боец - не знаю, откуда взялось это чувство, но я не горел желанием встретиться с ним один на один на узкой дорожке. Выражение лица расслабленное, словно вышел на предобеденную прогулку и ловит кайф от всего, что происходит вокруг... Но я видел, как цепко приклеивались при этом его глаза ко всему, что вставало на их пути. Это было что-то сродни моим занятием по тренировке внимания и памяти - человек разбивал окружающее на сектора, вычленяя несущественные на первый взгляд, но важные мелочи, оценивая риски, угрозы и бог весть какие еще известные только ему факторы. Шаг его нельзя было назвать строевым, но было видно, что ходить ТАК он учился. То есть всё-таки бывший военный. И, наконец, самая несущественная деталь - с волосами этого господина были небольшие проблемы, о чем говорила изрядная проплешина.
  В общем, передо мной был старый опытный лев, прошедший первоклассную подготовку по шпионской линии. Лев немаленького ранга - связной настолько излучал уверенность и умение владеть собой, что подсознательно мне хотелось залезть под лавочку. Он привык повелевать, но привык и отвечать за свои поступки - 'гнать порожняк' ему не получится. Так же в его глазах читались ум и хитрость, но, думаю, без этих характеристик в управлении внешней разведки Марсианской республики делать нечего в принципе.
  Выйдя на дорожку вокруг памятника, человек, улыбаясь проходящим мимо прекрасным сеньорам в летах и не очень, сделал полукруг, после чего как бы случайно остановился напротив меня. Спросил:
  - Юный сеньор не подскажет, сколько времени?
  - Вам по Москве, или Каракасу? - улыбнулся я, произнося пароль, скашивая глаза на хронометр браслета.
  - Было бы неплохо по Владивостоку, но вряд ли ваши часы настроены дальше Урала... - улыбнулся он в ответ.
  Есть, отзыв. Некто внутри меня от такой конспирологии захотел рассмеяться, но я сдержался.
  - Я правильно понимаю, отсутствие связи вокруг этого памятника ваша заслуга, а не ваших потенциальных противников? - задал связной вопрос в лоб, сразу раскусив эту техническую деталь, перейдя на русский центральных равнин своей планеты. Я кивнул и ответил на его диалекте:
  - Да, сеньор. У меня есть электронный ключ, а в постаменте спрятан мощный военный глушитель.
  - Присяду?
  Я кивнул, подвинулся.
  - Конечно!
  Сеньор сел, задумался. После чего произнес:
  - То, что ключ электронный, означает, что минимум одна волна для прослушки доступна. Та, которая после разговора выключает этот прибор.
  - Там очень интересный алгоритм защиты от этого, - я вновь непроизвольно улыбнулся. - Технические подробности представляю смутно, но создавался он специально на такой случай. Пробиться под завесу возможно, но вероятность этого менее тысячной процента. К тому же то, о чем я хотел бы поговорить, не является государственной тайной, и более того, наверняка будет известно там, - ткнул пальцем в крышу купола.
  Естественно, сеньор знал все технические подробности. Это у него такой способ соблюсти этикет, поговорить 'о погоде в Сан-Паулу'.
  - Тогда смысл в нашей встрече? - показно ехидно улыбнулся этот человек.
  - Она не станет вмешиваться, - покачал я головой. - Это базовое условие. Однако помогать тоже не будет, как и защищать от тех, кто захочет поставить палки в колёса. Их я боюсь куда сильнее.
  Человек снова задумался, и думал долго.
  - Хорошо. Я вас слушаю, молодой сеньор, - принял решение он.
  Я глубоко вздохнул, и начал:
  - Господин Ноговицын сказал, что к вам я могу обратиться с любой просьбой, с какой бы хотел обратиться к нему. А мне очень срочно требуется... Некая щекотливая помощь.
  - Щекотливая? - вычленил собеседник.
  - Да. Мою девочку изнасиловали, она потеряла ребенка. Для того, чтобы показать планете, что со мной не стоит связываться, и что не стоит связываться СО МНОЙ, - я должен устроить показательную вендетту.
  - Насколько показательную? - сощурился он - ему явно было весело.
  - Настолько, чтобы, когда мой проект наберёт обороты, таких глупых эксцессов больше не повторилось. Чтобы окружающие знали, перед ними не простой мальчик, ценность которого только в том, что он королевский племянник, а фигура. Хоть и маленькая, но с потенциалом. И что эта фигура не остановится перед необходимость лишить жизни группу неближних своих, если они угрожают ему и его близким. Вы ведь знаете о моем проекте, неправда ли? - усмехнулся я.
  Подколки не вышло - естественно, знал. На лице собеседника не напрягся ни один мускул - эта тема была для него из разряда детских проблем.
  - Исполнителями, как понимаю, будут... Ваши сослуживицы? - вновь расплылся он в неуловимой простому обывателю улыбке.
  - Не только. - Я покачал головой. - Но в основном да, костяк составят они. Проблемы с кадрами у меня нет, есть проблема с оружием. И именно эту тему я хотел бы обсудить с его превосходительством.
  
  Нет, я, конечно же, знал, что господина Ноговицына нет на планете. Он улетел домой сразу же после памятного процесса. Но этот человек, судя по моим ощущениям, как минимум имеет право принимать некоторые скользкие решения за него. А как максимум, выйдет на своего президента и доложит, а уж тот однозначно сможет увеличить количество степеней свободы этой ситуации, или я ничего в политике не понимаю.
  - Александра Юрьевича нет на Венере, - произнес связной ожидаемую фразу после долгого молчания.
  - Я знаю, - кивнул я.
  Снова пауза. И, наконец:
  - Скажите, молодой человек. Я понимаю, слово Александра Юрьевича - это слово президента марсианской республики... И если он разрешил обращаться - то вы имели полное право попросить меня о встрече... Но вы не маленький, и, как сами говорите, не простой парень, достоинство которого лишь в том, что он - племянник королевы. В политике ничего не происходит просто так, у всего своя цена. В том числе и у помощи Республики.
  Хорошее замечание. Я ждал его, хотя и не в такой открытой форме.
  - Сеньор, я должен Марсу, - произнес я. Кажется, тяжело при этом вздохнул. Больная тема, но, блин, пора бы наконец озвучить её хоть перед кем-то! Такой груз слишком тяжел, чтобы таскать его в себе. Единственный человек, который, и я точно знаю, меня поймёт, слишком далеко и слишком высоко, чтобы это обсуждать... А душа горит. - Я задолжал, когда выступил на процессе. Из-за меня погибли семеро хороших ребят...
  - Их приговорил к расстрелу суд Республики, - жестко осадил связной. Я кивнул, но не согласился.
  - Они не были достойны такого наказания, сеньор. И вы не хуже меня это знаете. Порки, тюрьмы... Ну, не знаю, чего. Но не расстрела.
  Помолчали.
  - Я виноват перед ними, и теперь моя задача сделать так, чтобы они погибли не напрасно. Я должен сделать что-то для марсианского народа. Не знаю что, но что-то должен. Чтобы тот жил... Лучше. В мире жил. И с собой, и с Венерой.
  Есть, я это сказал! И, действительно, стало легче.
  Человек покачал головой.
  - Сеньор Шимановский, вы ничего никому не должны. Не возводите себя в ранг бога.
  Помолчал.
  - Я предельно внимательно проанализировал и ваше выступление, и ваше поведение во время марсианской эпопеи. Вы не совершили ни одной ошибки. Абсолютно все ваши действия были оптимальны - сам господь бог не добился бы большего. Да, знаю, вас учили, готовили, - вскинул он руку, подавляя мой протест. - Вы ЗНАЛИ, как надо действовать. А где не знали - интуитивно чувствовали. У вас не было опыта, но было понимание сути происходящих процессов и их глубинных причин, а это немало. Так что нет, вы ничего никому не должны. А ваша пьянка в камере с господином Копыловым... Это всего лишь эмоциональная составляющая. В жизни много эмоциональных составляющих, но опираться нужно не на них, а на реальные поступки, имеющие предпосылки и последствия.
  - Сеньор, я уже столкнулся с этим гнусным и грязным делом, именуемым 'политика', - выдавил я хриплый смешок. - Но здесь и сейчас вы немного не правы. Сейчас Я решаю, виноват я перед кем-то или чем-то, или нет. Вы можете думать всё, что вам хочется, но я считаю так, и это моё право.
  Я выдержал паузу прежде, чем выложить главный аргумент.
  - Сеньор, я со временем могу попытаться решить эту проблему так, как захочется моей правой ноге. Или левой. В отрыве от реалий, без понимания глубинных процессов внутри вашего общества. А могу это сделать в кооперации с вами, зная расклады, проинструктированный вашими специалистами в областях, в которых могу наделать ошибок. Какой путь вы предпочитаете? Наше добровольное сотрудничество, предложенное, заметьте, мною, или же пускай каждый идет своей дорогой, ведь политика дело грязное, а предпосылки и последствия важнее эмоций?
  - Нахал! - Сеньор рассмеялся. - И где мы будем тебя потом ловить, когда появится необходимость вывести на наше поле такого игрока, как ты?
  Уже 'ты'. Прогресс!
  - Сеньор, я найду оружие, - приторно улыбнулся я. - Да, это будет всего лишь несколько винтовок... Ну, и пара игольников. Но это будет означать лишь меньшую показушность акции, да большее время исполнения. Но нужные люди про кровь на моих руках узнают всё равно - Венера маленькая планета. Мне не кровно необходимо выходить на вас, однако я всё-таки сделал это, и чистосердечно предлагаю в дальнейшем свои услуги.
  Нет, у вас не будет никаких гарантий. Единственная ваша гарантия - моя эмоциональность. То, что в душе я всё так же буду желать отдать долг, заплатив по счетам. Не больше, но и не меньше.
  Маска невозмутимости сеньора треснула. По лицу пробежали морщины - в нём сражались два демона. Первый - недоверие, мне и моей позиции. Осложнялось это тем, что я как бы человек его шефа, его президента. Который ждал, что рано или поздно я за чем-нибудь приду и расставил эту нехитрую ловушку обещания помочь. То есть господин Ноговицын изначально собирался брать меня в оборот, использовать в своих партиях, и он это прекрасно знает. С позволения тётушки, естественно, но они поладят. То есть этот демон носил имя недоверия к Александру Юрьевичу, и оценить глубину данной загвоздки мне, не знающему подводных раскладов в верхушке Красной планеты, трудно.
  Второй же демон... А почему, собственно, нет? Дать парню такую малость, как оружие... Прочно посадив этим на крючок? Да, компромат еще тот, почти что не компромат... Но ведь на крючок сажают не только кнутом, но и пряником. А любая моя зависимость от марсиан, на любом этапе... Как минимум они ничего не теряют.
  - Хорошо, какое именно оружие тебя интересует? - сдался связной, приняв решение.
  
  * * *
  
  - Заставляешь ждать, непунктуален, - усмехнулся Адриано, когда я перешел дорогу к комплексу пионерам космоса. Встречаться решил на своей территории, дабы не светить интересные в плане общения места. Что-то подсказывало, так будет безопаснее в будущем.
  - Подождешь, ничего с тобой не случится, - безразлично бросил я.
  - А как же 'точность - вежливость королей'?
  Я его усмешку 'не заметил'. Бегло пожал плечами.
  - Буду королем - тогда и предъявляй претензии.
  Адриано так просто сдаваться не собирался и язвил дальше:
  - И всё-таки, сам королевский племянник, устраивающий школьные революции, обламывающий рога маститым аристократам, а ходит пешком и ездит на метро? Диссонанс не чувствуешь?
  - Совершенно. - Я покачал головой. - Так я незаметен, не то, что некоторые,- окинул рукой вокруг, где вдалеке виднелся кортеж из трёх атмосферников, а чуть ближе, со всех сторон от нас, стояло или прохаживалось около десятка охранников. Все достаточно далеко, чтобы не успеть, если я решу грохнуть Манзони-младшего, но с демонстрацией, что и сам я после этого не уйду. Вообще-то все понимали, что мне нужно просто поговорить, но демонстрация, статус, понимаешь...
  - У незаметных людей, Адриано, - продолжил я, - гораздо больше степеней свободы действий. А значит и возможности ударить по врагам.
  - Есть такая штука, корпоративная этика, - парировал мой старый враг. - Или сословная. Если ты принадлежишь к определенной прослойке общества, обязан соответствовать, вести себя так, как в ней принято. 'Незаметных' среди аристократии не понимают и не уважают, Хуан, не признают равными.
  - Хорошо смеется тот, кто смеется последним, - выдавил я самую лучезарную улыбку, на какую был способен. - Меня и так не примут, и так не будут уважать. Тебе ли этого не знать? Но в отличие от тебя, относиться к себе соответственно статусу я заставлю. И заставлю сам, без опоры на тётушку. И кстати, благодаря незаметности в том числе.
  Адриано раскрыл было рот, чтобы спорить дальше, но передумал и решил сменить тему.
  - С чем пожаловал? Какую каверзу еще задумал? И при чем тут я? Тебе мало школы?
  Я показно скривился.
  - Адриано, ты большой мальчик, не пори чушь. У меня не было и нет к тебе каких бы то ни было негативных чувств и претензий. Мы оказались по разные стороны Большой Игры, ты за 'красных', я за 'синих', только и всего. В личностном плане ты мне даже симпатичен.
  ...Нет, у меня были претензии, что ты обижаешь моих друзей, - оговорился я, - но за это ты получил. А возвращаться к былому смысла не вижу.
  - Вот как? И даже симпатичен? - Он задумчиво хмыкнул - я его озадачил. Самую малость, но спесь сбил. Видно он считал, что я сплю и вижу, как бы его окончательно уничтожить, злыдень я эдакий.
  Я набрал в легкие воздуха и начал отповедь, прицеливаясь на далёкое будущее - надо же сочетать полезное с необходимым?
  - Более того, скажу тебе такую вещь... Ты мне не поверишь, но я тебе её всё равно скажу. Когда твой отец... Отправится в мир иной... Нет, не перебивай! - поднял я руку, останавливая возражение. - Сеньор Умберто поставил не на ту лошадку, ты, как умный парень, не можешь этого не понимать. Он играет в игры со ставками бОльшими, чем может себе позволить, а значит, его итог будет закономерен.
  - Хуан, я приехал сюда слушать небылицы и оскорбления в адрес отца? - нахмурился Адриано.
  Я расплылся в безмятежной улыбке.
  - Почему небылицы? Версии. Просто версии. Вопрос в том, на чем они основаны, на что опираются. Это важнее любых оскорблений.
  Твой отец не понимает, что те люди, которым он продался, выжмут из него максимальную пользу и уберут со своего пути. Сами, в любом случае - то есть даже если он выживет в противостоянии с королевой и 'несвятой троицей', в чём я сильно сомневаюсь. Таких игроков не оставляют, понимаешь? С ними после достижения целей не делятся, их 'прокатывают' мимо кормушки - кто они такие, чтобы делиться? Средства производства, всего-навсего. Твой отец считает, что у него хватит могущества закрепить влияние после победы, но на самом деле он попадет под тотальный контроль спонсоров, которым совсем не нужна на Венере сильная независимая фигура. И опереться в борьбе с ними ему будет уже не на кого. Что, скажешь, нереальный сценарий?
  - Много ты понимаешь в политике, - примирительно фыркнул Адриано, отказываясь от борьбы. Задел за живое, слишком глубоко копнул. Так далеко, куда он пока не заглядывал - не хватало фантазии. И теперь будет вынужден это сделать, нравится ему это, или не нравится. Но всему своё время, а пока время кидать камни, и я кидал:
  - Сколько понимаю - столько и моё. - И вновь как бы безразлично пожал плечами, демонстрируя железобетонную уверенность в своих словах, какая подчас действует сильнее, чем любая аргументация. - И подчеркну, это будет, только если он выйдет победителем из схватки с королевой, шансы на что я оцениваю как ниже среднего. Существенно ниже. Веласкесы думают закручивать гайки в стране и дальше, и твой отец - первый кандидат в мальчики для битья. По многим причинам.
  - Давай к сути? - передёрнуло собеседника. Ну что ж, действительно, на первый раз хватит. Кое-какие вопросы Адриано, видимо, себе уже задавал, хоть и не весь спектр - а теперь задаст и остальные.
  - Когда твоего отца... Сбросят с пьедестала, - нашел я мягкую формулировку, - я предлагаю тебе союз. Предлагаю играть за мою команду.
  - После всего, что было? С учетом, что мы смертельные враги? - Мой противник хрипло рассмеялся, но сам своему смеху не верил.
  Я сделал лицо, словно воспитатель, услышавший от малолетнего подопечного очередную наивность.
  - Адриано, враги твой отец и королева. Кто с тобой друг для друга мы - мы должны решить сами. Я решил - ЛИЧНО ты мне не враг. Кто для тебя я...
  ...К тому же, если что, тебе банально не дадут продолжать его политику, - расплылся я в очередной улыбке. - Не для того твоего отца дожмут. Если ты не самоубийца, конечно, и не захочешь вслед за ним.
  А еще у тебя есть родственнички, которые обязательно попытаются отбить тебя от кормушки, то есть забрать компанию. И будут готовы ради этого продать душу дьяволу. Что, не так?
  В яблочко! Адриано позеленел.
  - Тебе в любом случае нужно будет как можно быстрее развернуть политику на сто восемьдесят градусов и найти покровителя, - добил я. - Покровителя, который поможет отбиться и укрепиться. И я считаю, что мы, бастарды, должны помогать друг другу.
  Адриано думал долго, молчал. Кажется, голова его от размышлений чуть-чуть не задымилась. Наконец, согласно кивнул.
  - Допустим. И ради вот этого ты хотел со мной встретиться? Чтобы высказать весь этот бред? Забросить удочки для вербовки?
  - Ни в коем случае, - покачал я головой, тщательно маскируя облегченный вздох. Процесс пошел. - Это была так, лирика, разговор 'о погоде в Сан-Пауло'. То, о чем говорят перед разговором согласно упомянутому тобой 'корпоративному этикету'.
  Пауза.
  - Мне нужно встретиться с твоим отцом, я позвонил тебе ради этого, - перешел я к делу, ради которого приехал. - Но напрямую выходить на него... Он не захочет общаться.
  - Не захочет, - подтвердил Адриано. - Да и я не хотел, если честно. Просто поразила твоя безграничная наглость.
  - Что есть - то есть, - развел я руками. - Кстати, меня ей учил мой старый куратор из любимой нами обоими школы.
  - Я передам просьбу, - скривился Адриано, услышав про школу, - но не думаю, что и тогда отец согласится. Чтобы привлечь его внимание, нужны аргументы более веские. У тебя они есть?
  Сразу бы так.
  - Конечно. Иначе бы не просил о встрече.
  Помолчал, придавая последующим словам бОльшую значимость. 'Этикет', тудыть его...
  - Не так давно на одну девочку напала банда гопоты, - начал я. - Всё бы ничего, но, во-первых, это была моя родственница. Во-вторых, беременная. В-третьих, беременная от меня.
  - Сочувствую, - кивнул собеседник. Искренне, но мимолетно, чисто по человечески.
  - Само собой, это было не простое нападение, и целью был я; она - лишь средство. В данный момент я ищу заказчика этого действа, чтобы покарать. И очень боюсь, что некто воспользуется ситуацией, подтасует факты и улики так, что я ошибочно посчитаю виновником не реального заказчика, а... Врага этой некто.
  - Она на это способна? - Адриано присвистнул, хотя вряд ли я его сильно удивил.
  - Скажем так, она УЖЕ воспользовалась этой ситуацией, - мягко сформулировал я, - как бы цинично это ни выглядело. Не думаю, что она пойдет дальше и подставит твоего отца, но...
  Но мне необходимо превентивно убедиться в этом, пока я еще контролирую ситуацию.
  - Звучит сильно, - усмехнулся Адриано. - 'Пока контролирую ситуацию'!
  Я пожал плечами - веселого в этой фразе видел мало. Ибо ключевое слово здесь - 'пока'.
  - И как же ты собираешься проверить невиновность моего отца? - улыбнулся он. Кажется, я заинтересовал парня. - Поверишь ему на слово?
  Я нахмурился. Приходилось выкладывать козырь, который пригодился бы мне гораздо позже.
  - У меня с самого детства есть одна способность... - Я вздохнул, мысленно представив, как эти слова прозвучат для непосвященного человека. - ...Назовем её магия, биоэнергетика, экстрасенсорика - название сути не меняет. Я вижу, когда люди мне врут. В девяноста процентах случаев. Это не работает только с близкими, да с такими мастодонтами владения собой, как наша любимая королева. Исключений почти нет. Думаю, мне достаточно пообщаться с твоим отцом с глазу на глаз, и всё встанет на места.
  - Ты так в этом уверен?
  - Абсолютно. - Я попытался вселить уверенность в правоте и в Адриано. Тот сомневался... Но проникся.
  - А если он... Из десяти процентов? - натянуто улыбнулся Манзони-младший. Да, не поверил, но его дело маленькое.
  - Как говорит моя напарница, на всё воля Мироздания, - развёл я руками. - Не попробуешь - не узнаешь.
  - Я скажу отцу, - кивнул он, демонстрируя, что разговор окончен, что собирается уходить. Мы как раз сделали круг почета вокруг центрального монумента. - Что-то еще?
  - Как ты сам? - вырвалось у меня. - Сменил школу?
  Нет, не угадали. Просто так вырвалось. Хотя да, надо играть роль потенциального старшего товарища... Но - потом. В смысле, играть - потом. Пока же вот такая маленькая импровизация.
  Адриано вновь позеленел от перманентной злости, но сдержался. 'Этика', маму её за орбиту Седны...
  - На домашнем обучении, - процедил сквозь зубы. - Надо мной слишком многие теперь смеются. И вообще...
  - А я слышал, революции титуляров пошли по планете волной, - усмехнулся я, наморщив лоб. - Акции протеста без тормозов. Сеньоры владельцы школ, не разобравшись, не поняв нового тренда, пошли по проторенной дорожке и всех участников, не разбирая, повышвыривали... И наша любезная глава ДО в ответ начала эти школы прикрывать. Вон, уже шесть прикрыла. Пока на время, но теперь специалисты её департамента копают историю отчислений за пять последних лет, и владельцев обяжут оплатить безвинно вышвырнутым дальнейшее обучение, или новый грант, за свой счет. Невзирая на былую успеваемость. Что, об этом те, кто смеялся, тоже не слышали?
  Адриано молчал.
  - И в этих школах не было тебя. Как и меня.
  На Манзони было страшно смотреть. Но он сдержался, хотя и из последних сил.
  - 'Корпоративная этика', не забывай, - закрыл он тему. - Тебе тоже не простят, если оступишься. Это же террариум
  Террариум... Я усилием сдержал смешок. Этот парнишка явно в корпусе не был!
  - А у тебя еще и сестричка подрастает... - как бы в никуда произнес я, так же подводя теме итог, со своей стороны.
  Есть, вновь попал. Ай да я! Это сколько же у него с сего дня появится поводов для размышлений?
  - Хуан, я позвоню тебе, когда поговорю с отцом, - протокольно кивнул Адриано, предпочитая не пожимать мне руку. - Это всё?
  - Да, всё. Тогда до связи? - вежливо кивнул я в ответ и направился назад, к переходу. В метро, пешеходом, держать за пазухой свои степени свободы, несмотря на 'корпоративную этику'. Ведь главный закон любой этики до безумия прост - если ты сильный, если можешь позволить себе ставить другим условия... Все остальные пункты этики для тебя не имеют никакого значения.
  
  * * *
  
  - Привет. Можешь говорить, не отвлекаю?
  На том конце недоуменное молчание.
  - Кто это? Откуда у вас этот номер?
  - Концерт на день рождения школы, Хуан. Я еще с девочкой в гримерку заходил. А перед этим тебе песню подбросил.
  Снова молчание, но теперь с нотками узнавания.
  - Привет, Хуан. Извини, просто я не помню твоего имени - да, конечно. И что ты хотел?
  Вопрос об источнике номера отпал?
  - Мне нужно встретиться с Пако. Хотел, чтобы ты организовала нам встречу.
  - Позвони ему в офис и договорись. - На том конце недоуменно нахмурились. - В чем проблема? Дать номер его офиса?
  - Мое дело слишком щекотливое, чтобы выносить его в офисы, - улыбнулся я. - Хотелось бы, чтобы ты организовала нам 'домашнюю' встречу, как говорят политики, 'без галстуков'.
  Хелена-Мерелин задумалась.
  - Зачем?
  - Боюсь, моя звездочка, это касается только меня и Пако, - продолжал улыбаться я. Умственные способности девочки явно до вокальных не дотягивали. - Лишь скажу, что у тебя может в скором времени выйти собственный альбом, кажется, третий по счету?
  - Третий, - согласилась она. - Не называй меня звёздочкой.
  Далее последовала долгая пауза, во время которой Хелена в ней боролась с Мерелин. Хелена, как всякая умненькая девочка, имеющая чутьё на неприятности, не хотела лишних проблемм, Мерелин же мечтала петь, мечтала о славе и волновало её только это. И поскольку я уже демонстрировал свою способность подкидывать стоящий материал, вторая ипостась в ней взяла верх.
  - Хорошо, вечером я позвоню, но ничего не обещаю. Если он откажется... То откажется.
  - По рукам, звездочка! - я тщетно пытался скрыть ликование - получилось. Хотя в успехе уверен не был. А Пако... Ага, откажется он, как же! Держи карман шире. Истинный барыга, у которого нюх на прибыли, встретится и выслушает хоть самого черта, если от него будет идти запах паленой орлятины.
  Я тут же набрал второй номер из скинутых мне только что Майком. Знаете, а это удобно, когда на тебя работают собственные взломщики. Не нужно озадачивать людей, которые могут взбрыкнуть и заерепениться, вроде диспетчеров и оперативных дежурных корпуса. Её высочество молодец, занялась крайне полезным для своего будущего делом.
  - Внимательно слушаю, - раздался на том конце линии сильный мужской баритон.
  - Я правильно понимаю, что имею честь общаться с представителем службы безопасности сеньора Диуша? - вновь улыбнулся я. Улыбка вещь странная - видеть её не видно, но почему-то слышно.
  - Да, сеньор, вы правильно понимаете, - так же с улыбкой, правда, недоуменной, парировали на том конце. - С кем имею честь, и почему ваш номер не определяется?
  - Потому, что это сеть императорской гвардии, - честно признался я. - С вами говорит Хуан Шимановский. Если вы компетентный глава службы безопасности, вы должны знать мое имя.
  - О, сеньор Шимановкский! - довольно воскликнул собеседник. - Разумеется, знаю. И что же вы хотите от меня?
  Приятно общаться с информированным человеком.
  - При всех своих связях, у меня не получилось найти выход непосредственно на номер сеньора Диуша. Он 'заперт', закрыт в вашем сервере. Обойти этот момент, конечно, можно, но без санкции высокого руководства на это надо время, а возможности получить санкцию, к сожалению, пока нет.
  - Разумеется, это все-таки спецслужба, - 'подбодрил' меня глава СБ хефе Пепе Толстой Бочки, не считая нужным скрывать иронию. - И занимается делами государственной важности, а не проблемами золотых деток.
  Про 'золотых деток' я проглотил. В конце концов, вчера сам себя таковым поставил.
  - Потому я не нашел более оптимального способа, чем позвонить вам, - продолжил я. - Причем именно вам, дабы вы, минуя лишние инстанции, сразу соединили меня с боссом. Все эти секретари, согласования... Вся эта бюрократия безумно утомляет. Ну, либо не соединили бы, но как последняя, решающая инстанция.
  - Чтобы вы приехали с деструктором и к дому моего шефа? Нет, спасибо. - Он совершенно искренне усмехнулся, дескать, 'чур меня, чур'. - Транспортный шлюз стоит несколько миллионов, юный сеньор. Плюс демонтаж старого. Мой шеф убьёт меня. Пожалуй, я вас всё же соединю, но сначала немного повисите.
  В ушах заиграла приятная музыка - кажется, Шопен. Обожаю трезвомыслящих людей. Да и к Шопену с недавних пор отношусь положительно - её высочество держит обещание и прививает мне вкус к классике.
  Минут через пять музыка отключилась:
  - Сожалею, сеньор Шимановский, но именно в данный момент мой шеф занят. Однако приезжайте через три часа в гольф-клуб 'Солнечный остров'. Знаете, где это?
  - Найду, - мысленно кивнул я.
  - Отлично. Сеньор Диуш будет ждать.
  - Надеюсь, на охране проблем не возникнет? Всё-таки я... Не похож на тех, кто обычно посещает гольф- клуб.
  - Сеньор Диуш - владелец клуба. - Этот гад очень-очень ехидно улыбнулся. - Вас проводят, когда назовете имя.
  Вот даже как? Что ж, отлично. Никогда еще не был в гольф-клубе.
  - Хорошо. До встречи, сеньор.
  - До встречи, сеньор Шимановский.
  
  Проблем, действительно, не возникло. Охрана при звуке моего имени тут же вызвала парня в белоснежной рубашке - то ли официанта, то ли лакея, то ли... Блин, не знаю, как называются работники обслуживания в гольф-клубах. Кажется, каким-то североамериканским словом, но я не знаток североамериканских слов. Клуб этот находился на окраине, за пределами основного купольного массива Альфы со стороны космодрома и представлял собой отдельный глубоко врытый в землю ангар с укрепленной крышей, в котором когда-то докировались космолёты. Основательно расширенный, с микроклиматом внутри. Естественно, позволить себе роскошь играть в нём могли только очень богатые люди. Площадь ангара была колоссальна, устройство микроклимата такого размера стоит недешево, и, как я убедился, выйдя на поле, занято пространство было исключительно ландшафтами. Бесконечными сотнями метров разнообразных природных ландшафтов.
  Ныряя дракону в пасть, обязательно нужно вызывать кавалерию, и я вызвал. Девочки ругались долго, вспоминая самые забористые эпитеты всех диалектов испанского (и не только испанского). Но я отпросился 'погулять' у более высокого начальства, и предъявить им, кроме эмоций, было нечего. Машина корпуса, стоящая у входа, конечно, должна была оградить головы хозяев клуба от скверных мыслей, однако я полагался на их благоразумие и без этого. Кассандру же с собой взял исключительно для солидности. Одетая в аккуратную униформу телохрана девочка с игольником за поясом - то, что надо для веса при статусе королевского племянника. Да и форс-мажоры еще никто не отменял, а с её предсказательскими способностями это лучший вариант.
  Игольник на охране оставить не потребовали, чему я был удивлен, однако попросили не доставаль его из кобуры. Подтекст был такой, что изъятие его наружу расценится местными как угроза со всеми вытекающими, правда, было непонятно, как они в этом слуае будут действовать?
  Однако 'вредничать' и 'бузить', то есть провоцировать кого бы то ни было, мы не собирались и спокойно шли за 'лакеем', как я всё-таки окрестил про себя парня. Коридоры, выход на поле... Огромное, почти бескрайнее - край терялся за ровной линией невысоких деревьев, отгораживающих друг от друга 'лунки', как назывались произвольно созданные ландшафты различного типа для усложнения работы любителей мяча и клюшки, с лункой, то есть небольшой ямой с флажком, в конце. Потолок невысокий, метров пятьдесят в самой высокой точке поля, по краям спускался до десяти. Это всё, что можно сказать о клубе и ангаре в целом.
  Парень продолжал идти не снижая шага. Вокруг были видны маленькие мобильчики, путешествующие по полю, не приминая аккуратно подстриженный ровный травяной ковер, или же наоборот, бурную травянистую поросль. Тут и там были видны небольшие лужи, входящие в ландшафт, ибо когда проходили мимо одной, я рассмотрел систему поддержания уровня воды. Потолок под крышей так же был усеян разнообразными устройствами и арматурой с распылителями - поливка, искусственные дожди и всё такое. Да, содержание микроклимата вещь недешевая.
  Людей почти не было. На соседней лунке играли несколько человек в специфической 'униформе' - шортах и лёгких рубахах. 'Униформа' в кавычках потому, что это обычная, домашняя одежда. Здесь ходить так принято, знак принадлежности к цеху. Даже издалека эти люди оставляли впечатление состоятельных. Рядом с ними ходило два таких же 'лакея', как и сопровождающий нас парень, перенося с место на место сумки с клюшками и другие вещи.
  Этих двоих было видно издалека. Второго я узнал сразу - приснопамятный команданте Сколари, с которым у нас вчера официально был заключен мир. Команданте, разговаривая с собеседником, смотрел куда-то вбок, но прекрасно видел меня боковым зрением. Первый же...
  Да, действительно, не зря его так назвали. Он был не просто огромен - походил на огромную необъятную... Бочку.
  Вы видели когда-нибудь бойцов суммо? Есть такая национальная японская забава, не особо популярная за пределами страны восходящего солнца, но название которой стало нарицательным для определенных тучных людей во многих языках. Так вот, его можно было бы назвать адептом этой борьбы, если бы не несколько еще более устрашающих деталей. Полнота его распределялась по телу более равномерно, органически, под слоем жира чувствовались огромные мускулы, а росту Пепе был... За два метра.
  Бицепсы... Судя по обхвату одних только бицепсов, выжать четыреста килограмм при венерианском 'же' для него плёвое дело. Да, майор был прав, такой свернет шею одними руками (что обычному человеку не под силу) и даже не скривится от усердия. Мои колени задрожали - очень, ОЧЕНЬ опасный противник. И еще более опасный ввиду того, что седьмым чувством я почувствовал идущую от него во все стороны кровожадность. Этот тип не был маньяком, ему не доставляли радости мучения людей, но каких-либо принципов и норм в отношении своих врагов он не придерживался, убивая, калеча, рвя на части тех, кто этого по его мнению заслуживал.
  Команданте смотрел на меня через прищур, оценивающе. Я не понял, раскаивается он за наши договоренности, нет, но придерживаться их в любом случае будет. Однако реакция старшего товарища по организации была ему очень важна, ибо если я дам слабину, это будет означать изменение и его отношения ко мне, что крайне осложнит мне дальнейшую жизнь и вендетту.
  - Я правильно понимаю, вы - сеньор Диуш, - вежливо спросил я, подойдя и даже не думая протягивать руку. Кассандра встала сзади метрах в двадцати - хорошо, что я ее взял. Одно присутствие девушки вселяло дополнительную уверенность, помогая коленям держаться и не отбивать чечетку.
  Хефе 'Мулифена' соизволил обратить на меня свой высокий взор.
  - О, а вот и наш лягушонок! - произнес он как бы для стоящего рядом коллеги. Неспешно поставил на специальную подставку мячик с цифрой '5', взмахнул клюшкой и ударил. Глаз сразу отметил - профи. Знал, как бить, с какой силой. Мяч приземлился метрах в пятидесяти от виднеющейся вдали лунки. - Играешь? - Это мне.
  - Никогда не пробовал, сеньор, - признался я, чувствуя легкую неуверенность. Играю ли я... Разговор получится 'на чужом поле', а это его маленькая тактическая победа. Mierda!
  - Не страшно. - Покровительственная улыбка. - Диего, еще один мяч. Клюшки у нас есть, мы взяли дополнительный комплект.
  - Да, сеньор. - Стоящий сзади еще один 'лакей' тут же поднес к подставке мяч с цифрой '2' и огромную необъятную корзину клюшек всех видов и мастей.
  - Я всегда играю пятым номером, - усмехнулся хефе. - Старина Антонио, - похлопал он команданте по плечу, - соответственно, первым. Значит, ты будешь вторым.
  Понятно.
  - Диего, ты уже подобрал парню клюшку?
  - Да, сеньор. - 'Лакей' протянул мне одну из клюшек, видимо, какой принято бить именно на этом ландшафте.
  - Какая в них разница?
  Парнишка пожал плечами.
  - Долго объяснять. Приходите в наш клуб, сеньор. Первые два урока бесплатно.
  - Я доверяю вашему мастерству, - ослепительно улыбнулся я. - Будете подсказывать.
  - Это моя работа, сэр, горделиво вытянулся он.
  'Сэр'. Еще одно неписаное правило, игровой этикет. Игра пришла из Северной Америки, со всеми вытекающими.
  Я взял клюшку, помахал в воздухе. Непривычно. Ладно, сойдет - я не ради игры сюда приехал.
  - Что надо делать?
  - Вы должны за как можно меньшее число ударов вогнать мяч в 'кроличью нору', - кивнул парень в сорону лунки-ямки.
  - 'Кроличью нору'?
  - Эта игра пришла из Шотландии, сэр, - пояснил парень. - Шотландцы так называли лунки. Слэнг.
  Ясно. Я кивнул. Он же продолжил:
  - Для разного типа поверхности используются разные клюшки, я буду подсказывать, какие. Силу удара, точку приложения и поправку по ветру вам нужно расчитать самому.
  - Поправку на ветер? - Я нахмурился.
  - Игра играется в любую погоду, сэр. В нашем клубе условия максимально приближены к реальности. - Кажется, он был несказанно горд, что работает именно в этом клубе. Мне же про 'ветер' не очень понравилось. Ладно, играть - так играть.
  - Ну что ж, начнем?
  И мы начали. 'Лакей' установил на специальную подставку чистый белый мяч, показал, как должен проходить удар. Как надо стоять, как бить. Я сделал три тренировочных удара (что-то типа по регламенту так можно) по мячам без маркировки, и даже дважды попал. После чего он поставил мячик с циферкой.
  Хлоп!
  Получилось.
  - Далековато, - заметил сеньор Сколари.
  - Играем. Пошли, - ухмыльнулся хефе.
  И мы пошли. 'Лакей' потащил все три корзины с клюшками. И по пути объяснил, что игра будет идти по очереди, вначале мои удары, потом - сеньоров (поскольку мы как бы начали новую партию). Я про себя усмехнулся - я планировал наоборот... Ну, в более глобальном, чем гольф-поле, смысле.
  В тот день пришлось попотеть изрядно. Даже методики управления сознанием и тренинги у лучших преподавателей первого и второго управлений ИГ помогали мало. Но кое-как я всё же загнал этот долбанный мяч вначале на 'грин', как называлась зеленая лужайка в конце лунки, а потом и в саму 'кроличью нору'.
  Затем играли сеньоры. Про себя я отметил, что Сколари - не такой и ас. Движения выверенные, тренировка есть... Но вот глазомер - не очень. Однако по ударам он меня сделал, впрочем, это естественно.
  После наступил черед хефе.
  - Итак, мы немного размялись, молодой человек, можем и приступать к разговору, - произнес он, выбивая первой клюшкой мячик с подставки. Великолепный удар! И к лунке ближе всех нас. - Вы ведь хотели поговорить? Именно с этой целью позвонили шефу моей личной охраны?
  - Да, сеньор. - Я кивнул. - У меня есть к вам несколько вопросов.
  - Слушаю. - Он выдавил кристальную улыбку и махнул, пойдемте.
  - Для начала вопрос абстрактный, не относящийся к делу, - начал я. Я так и не разработал стратегии разговора. Пока ехал, думал, сориентируюсь на месте, посмотрю вначале, что это за перец такой, этот Пепе... Но нет, ничего не вышло. А значит придется наугад, методом проб и ошибок. - Как вы относились к покойному Максимилиано Торетте?
  - Торетте... - Хефе явно про себя выругался. Но причина его недовольства была далека от причины моего здесь появления, как Альфа Центавра. - Я всегда говорил ему: 'Дуржище, веди себя приличнее. Спокойнее веди. Бизнес любит тишину, а ты раз за разом поднимаешь волну и подставляешься'. - Моя 'чуйка' говорила, что он не врет, но и не договаривает. - Он допрыгался, - срезюмировал Пепе. - Что-то еще?
  - У вас были тесные взаимоотношения? Вы дружили?
  - С этим скотом? - Хефе неподдельно скривился. - Мы были коллегами, самыми близкими из возможных. А коллеги обязаны знать друг о друге многое, что недопустимо распространять за пределами избранных. Но дружбой это считать нельзя.
  Похоже, не врет. Жаль.
  Тем временем мы подошли к мячу. Выбрав клюшку, глава 'Мулифена' размахнулся и вновь ударил. Э, да так он за несколько ударов забьёт мяч! Не то, что некоторые.
  Ладно, следующая попытка:
  - Кодекс чести криминального мира предписывает мстить за 'своих', пусть даже они были скотами?
  Проследив за полетом мячика, хефе снова обернулся.
  - Обычно - да. Но борьба с властью... - Скривился. - В этом суть криминального мира, борьба с властью, малыш. Они уничтожают нас - это их работа. Мы делаем свои дела, не попадаясь им, нарушая охраняемый ими закон. Это война. Вечная война.
  Мы вновь пошли к мячу, расстояние на сей раз было куда короче.
  - Другим бы - отомстил, обязательно, - признался он. - Виктору, например. - Его лицо пересекла морщина, а бицепсы заходили ходуном. Я же про себя отметил реакцию на это имя - буду иметь в виду. - Но Виктор и не стал бы этого делать. Королева... - Пожал плечами, размахнулся и снова ударил. Несильно, пытаясь пробить мяч в следующую ландшафтную зону. - Еще вопросы?
  - У меня есть вопросы, но по своей юношеской наивности я не знаю, как их сформулировать, - признался я, ругаясь про себя последними словами.
  - Тогда ты можешь обрисовать, что тебя волнует в целом, и мы сами придумаем ответы. - Этот тип повернулся и улыбнулся... Анаконды не так улыбаются, честное слово! И я решил рискнуть.
  - Меня беспокоит... Одна ситуация. И участие неких людей в процессе её организации. И к вам я приехал, чтобы задать конкретные вопросы относительно их судьбы.
  - Судьбы? Мне изменяет слух, или то, что я слышал сегодня относительно вашего договора с Антонио, - кивок на коллегу, - монтаж и подтасовка?
  Оба криминальных босса покровительственно улыбались. Я покачал головой.
  - Что вы. Договор - это договор, дело святое. Однако есть маленький нюанс. Мы договорились только о судьбе его племянника Марио. О судьбе самого сеньора Сколари мы разговор не вели.
  Лужайку, именуемую 'лунка', потряс взрыв хохота. Громовые раскаты - я невольно втянул голову в плечи. Смеяться Пепе умел.
  - Слышишь, Антонио, что проквакал этот лягушонок? Относительно ТЕБЯ у вас договора не было. - И зыркнул на меня одновременно с такой лютой кровожадностью и таким неподдельным весельем... Что мне стало плохо. Ноги всё-таки задрожали.
  'Это испытание! Это испытание! Королеве не нужен слабак!' - повторял я про себя, пока, наконец, не отпустило. Бандиты моё состояние почувствовали, и это плохо.
  - И в чём же конкретно вина Антонио? - расплылся в крокодильей улыбке Толстая Бочка.
  - Сеньор, прежде чем обвинять сеньора Сколари, давайте я расскажу вам сказку? - предложил я. Мы как раз дошли до следующего места удара. - В корпусе меня называют сказочником - уж очень мне нравится это дело.
  Сеньоры вновь расплылись в покровительственных улыбках. Видно, мое прозвище 'сказочник' дошло и до них.
  - Диего, тебе нравятся сказки? - обратился сеньор хефе к сопровождающему. Тот замялся, но кивнул.
  - Да, с-сеньор. Конечно, с-сеньор.
  - Что ж, рассказывай... - Замах... Хлоп! Красиво!
  - Начну издалека. - Я картинно прокашлялся. - Давайте представим некую абстрактную вселенную...
  - Далёкую-далёкую галактику. - Пепе вновь рассмеялся, но уже более искренне.
  - Простите? - не понял я.
  - Так, ничего. Все книжки вселенной нашей любимой королевы, о джедаях и прочих рыцарях, начинаются словами: 'В далёкой-далёкой галактике...'. Ты что, не знал?
  - Нет, сеньор. Не интересовался этим циклом... - Mierda, и тут меня толстый уел.
  - Странно, сам принадлежишь династии Скайуокеров, а не знал... - Картинно нахмурился. - Хотя, говорят, королева тоже свою вселенную не жалует... Но я, наверное, тебя отвлёк? Продолжай...
  Бегло так бросил, разрешающе. Я про себя вновь выругался.
  - Итак, в одной далёкой-далёкой галактике, - повторил я попытку, тут же мысленно перестраивая сказку на новый антураж, - жил был один... Представитель обратной стороны силы. Эдакий антиджедай. Генерал.
  - Торетте, - иронично заметил Сколари.
  - Торетте, - не стал отнекиваться я. - И однажды он перешел дорогу неким силам, которым надоело терпеть то, что он ставил себя выше, чем традицией ему было разрешено.
  - Мудрое замечание! - произнес хефе, размахнулся и снова ударил. Не попал, до лунки осталось всего-ничего, пара метров.
  - Весьма. Также в рядах этой силы... Назовем её орденом джедаев, был... Новичок. Молодой боец, которому надо набираться опыта. И в качестве набора опыта старшие товарищи приказали ему данного команданте устранить.
  - И в чем сказочность? - скривился Сколари.
  - Погодите, сеньор, сказка только начинается, - интригующе воскликнул я. - Понимаете, галактика, в которой они жили, была огромной, в ней жило гораздо больше людей, чем я перечислил. И одним из них была некий Карлос. Тоже представитель обратной стороны, но только так, мелочь пузатая. Штурмовик.
  Сеньоры закивали. Я внимательно следил за их лицами, пытаясь запомнить. Проанализирую в деталях потом, сейчас главное чутьё. А чутьё подсказывало, что я на верном пути. А значит, с губ сорвалось продолжение:
  - У этого Карлоса была невеста. Любил он её, или просто хотел приобрести в дом красивый гаджет... История умалчивает. Но в день своей свадьбы этот штурмовик вдруг узнал, что его невеста, первая красавица планеты, изменила ему. И сбежала. Да не абы с кем, а с пришлым джедаем со световым мечом, прилетевшим на 'Тысячелетнем соколе'.
  - Красивая сказка! - произнес толстый, вгоняя-таки мяч в лунку.
  - Восемнадцать-девять-шесть, - произнес мальчик с корзинами. Я про себя хмыкнул - Сколари плохо 'стрелял', и был в два раза более эффективен, Толстая же Бочка играл, даже не стараясь, и оказался более эффективен аж в три раза. Учиться мне и учиться! Не хватает корпусных знаний и навыков на все случаи жизни.
  - Пошли к следующей лунке, - расплылся в улыбке Хефе, - и мы пошли. - Ты продолжай, продолжай... - дорОгой разрешил он.
  - Так вот, этот Карлос не мог отомстить джедаю, - продолжил я. - У него не было светового меча, а без меча другие джедаи мгновенно уничтожили бы его. Не мог он так же обидеть и бывшую невесту - Храм Джедаев взял её под свою защиту.
  - И? - Это Сколари. С улыбкой и интересом ценителя красивых историй.
  - И он нашел другой способ отомстить. Даже не самому джедаю, а бывшей невесте, но его месть затронула бы их обоих. Он узнал, что именно оскорбивший его джедай убил генерала Торетте. А раз так, то он подумал, что среди других представителей обратной стороны Силы, найдутся союзники, и стал искать на них выход.
  - Нашел? - усмехнулся Сколари.
  - А как же. - Я выдавил ехиднейшую усмешку - дескать, дорогой ты мой команданте, всё я знаю, не отвертишься. Тот держался, но червоточинка в нём была ощутима. - Не знаю, как, но он вышел на двух... Эдаких суперантиджедаев. Первый возглавлял целый антиджедайский орден, в который входило и подразделение генерала Торетте. Ордену было плевать на маленького джедая и месть, но у его главы, могущественного сеньора Диаза, - машинально перевел я на испанский португальскую форму 'Диуш', - была одна страсть... Одолевавшая его с головы до ног и сводившая с ума. Эта страсть называлась 'деньги'.
  Оба 'антиджедая' переглянулись. Я их удивил? И чем же? Ждали от 'лягушонка' иного квакания?
  - Да-да, он любил деньги, сеньоры. Деньги и золото. Больше всего на свете. Потому план кровожадного штурмовика Карлоса был передан им еще более грозному антиджедаю, возглавлявшему не какой-то жалкий орден, а целую империю Зла. Эдакий император Октопус. - Имя 'Октавио' всплыло интуитивно - видно, сказалась нелюбовь к Себастьяну и его ко мне у памятника космонавтам обращение. И, кажется, выстрелило - Сеньоры вновь переглянулись, после чего Пепе картинно прокашлялся и произнес:
  - Пришли. Ну что, играем? - Обращался он персонально ко мне. Я безразлично пожал плечами.
  - Почему нет?
  - Лучший счет предыдущей лунки у сеньора Диуша, - произнес 'лакей', ставя корзины на землю. - Первым бьёт сеньор Диуш.
  После чего очень тщательно установил мяч с цифрой '5' на тут же установленную подставку. Пепе ударил.
  - Император Октопус, говоришь?
  - Угу. Самый могущественный представитель обратной стороны Силы.
  - И что же тот сделал?
  Я скривился.
  - Скажем так, дал добро на проведение операции.
  - По отмщению, - добавил Сколари.
  - По отмщению, - согласился я. - Но вопрос в том, что исполнителем в данной акции должен был выступить тот, кого не жалко, подставное лицо. Ибо мстить джедаи будут жестоко - статус самых сильных в галактике, престиж, сами понимаете.
  - Понимаем, - улыбнулся Пепе.
  - Посовещавшись с ближниками, могущественный глава ордена Диас нашел исполнителя. Им был назначен один проштрафившийся штурмовик, подставивший начальство. Штурмовик был бы давно мёртв, но к сожалению, он был сыном одного из генералов ордена, могущественного генерала Уно.
  'Уно' - один. Шар Сколари. Сеньора Антонио перекосило. Слово 'сын' он так же проглотил. Я продолжил:
  - В назначенный день и час люди генерала Уно, с одобрения и позволения главы ордена, которому благословение дал сам император Октопус, начали эту грязную операцию. Его штурмовики поймали и изнасиловали девочку, которая носила ребенка того лихого юного бесшабашного джедая. Это не было тайной, об этом знали все, кому сей момент был интересен. Изюминка же в том, что она являлась сестрой той самой невесты, отбитой у нерядового штурмовика Карлоса.
  - И как, у них получилось? - невинно поинтересовался 'глава ордена' Пепе, подходя к мячу и выбирая клюшку.
  - К сожалению. - Я снова скривился. Таким образом было достигнуто множество целей. Джедай получил личную трагедию, как и бывшая невеста штурмовика Карлоса. Генерал Уно избавился от нерадивого родственничка. Глава ордена Диаз отомстил за своего подчиненного, повысив авторитет среди глав других орденов и генералов обратной стороны Силы. Ведь сделать пакость джедаям и ничего не получить в ответ... Это круто! Император же получил разведку боем. Он щелкнул Орден Джедаев по носу, посмотрел на действия своих врагов в экстремальной ситуации, и теперь его аналитики при планировании дальнейших операций, будут этот опыт учитывать. Да, для нас с вами это может показаться мелочью, но в политике на уровне галактики мелочей не бывает, 'выстрелить' может что угодно. Так что император так же остался доволен.
  - Хорошая сказка. Интересная. - Пепе снова ударил. Мне же на спину... Полилась вода.
  Я обернулся, направо, налево. Рядом стоял Сколари и смеялся.
  - Дождь. Это просто дождь, щенок! - ткнул он пальцем вверх, ядовито ухмыляясь.
  Я перевел глаза на 'лакея'.
  - Игра идёт при любой погоде, сэр, - невозмутимо прокричал тот. Прокричал, поскольку начался настоящий дождь - разбрызгиватели под крышей заработали на полную мощность. Еще и ветер подул - не сильный, но чувствительный.
  - И что дальше? - крикнул Сколари, так же ядовито улыбаясь. - Ты рассказал сказку, что будешь делать теперь?
  - Теперь хочу задать вам вопрос. Вы действительно думали уцелеть от мести джедаев? Вы идиоты, или этот император пообещал вам какие-то специальные средства защиты?
  Да, дождь мешал мне. 'Чуйка' сбивалась. Но она мешала и им - они не могли владеть собой на том уровне, каким владели обычно.
  - Ну, что же вы, сеньоры? Что молчите? Вы думаете, аристократы и правда будут защищать вас, а не свои и только свои интересы? Или думали, королева простит?
  - Игра окончена, - сквозь зубы выцедил дон хефе, ловко закидывая клюшку в корзину. - Чтобы бросаться такими обвинениями, мой маленький лягушонок, у тебя должны быть неопровержимые доказательства. У тебя они есть?
  Я пожал плечами.
  - А они мне нужны?
  И побрёл. Назад, в сторону комплекса внутренних помещений. Кажется, я наигрался в гольф на всю оставшуюся жизнь.
  Пазл не сходился. Фатально. Ибо в нём оставалась одна деталь. Одна единственная, но...
  Но в том и сложность при подборе мозаики. Как правило, единственная мельчайшая деталь рушит узоры почище, чем неправильно составленные огромные пласты. Пласты можно перебрать, заменить, а тут...
  Надо думать. Крепко думать! А времени нет. Противник знает о моём знании. А методы...
  ...Павсаний уже развернул фалангу. Мардоний чувствует своё превосходство, но уже в смятении.
  Мне мысленно представился аттрактор. Его точка бифуркации, где более-менее равномерно идущая функция сходит с ума и начинает выписывать кренделя во всех измерениях. Точка, в которой возможно всё...
  ...А значит, нужно действовать. Быстро, жёстко, играя на опережение. Я сам 'слил' свои козыри, пусть даже при этом узнал козыри противника. ПОЧТИ все. И это 'почти' давило почище девяностокилограммовой атмосферы.
   
  Глава 14. Ломка через колено или искусство невозможного
  
  Ну, вот и он, завершающий этап операции по 'раскачке' и оценке имеющихся ресурсов. Ломка через колено своих, родных ангелочков.
  Не думал, что придётся идти на крайние меры. Считал, удастся решить проблему мирно, полюбовно - когда все понимают друг друга и идут навстречу. Но человеческий фактор слишком мощная и слишком непредсказуемая штука, и даже самые близкие по духу люди, которых, кажется, знаешь и полностью понимаешь, и которые понимают тебя, могут подложить большую свинью.
  Еще вчера я был готов добиваться своего мягче, используя дипломатию - как в том анекдоте про мексиканского мачо и дочь Октавио Феррейра. И у меня получилось бы... Но, porca troia, это моя вендетта, или нет? Кто здесь главный? Я или всякие Анариэли с Бергерами и Светлячками?
  Они должны знать своё место. И если я их на него не поставлю, если буду сюсюкать и уговаривать...
  ...То придется сюсюкать и уговаривать их до конца своих дней.
  Обострять в моём положении просящего? Да-да, с точки зрения логики - бред. Но иногда иначе просто нельзя. И если политика - искусство возможного, то мне, как обычно, снова нужно сделать невозможное.
  
  Норма, оставшаяся сегодня за оперативную, выделила для наших 'посиделок' амфитеатр - всё равно помещение пустует. Зал огромный не только по корпусным меркам - такой и в городе составит достойную конкуренцию многим по вместимости и акустике. Я эмоционально просил её отключить запись на время моего представления, но сам понимал, это из разряда фантастики. Запись будет, хотя и не для тиражирования среди личного состава. Но последнее и не нужно - моим приглашением воспользовались почти все, кто был сегодня вечером на базе - и резерв, и выходники, и отпускники. Так же съехались все хранители, кто мог, кому позволяли тактические условия - принцы находились во дворце, охраны им требовалось минимум. То есть, я собрал аншлаг, около ста пятидесяти человек, что для корпуса цифра архивнушительная. Говорить при таком стечении народа о конспирации бессмысленно, завтра и безо всякой записи о моих планах узнают все, включая королеву, старших офицеров и её высочество Лису-Алису. Хорошо это, плохо? Я ведь действую как бы неофициально, никто о моих проблемах и деяниях 'не знает'. Эдакая легализация со знаком 'минус', когда помочь мне будет так же нельзя, но придётся делать вид, что они вообще тупые и слепые, ничего не понимают.
  Но это теория. На практике весь корпус давным-давно всё знает, весь личный состав обсуждает мои планы и действия не один день... Просто 'закрывать глаза' и 'не видеть в упор' придется значительно более ярко.
  Ладно, лицемерие в среде местного террариума считается добродетелью, так что справятся. И юные девочки, и тем более умудрённые опытом и битые жизнью матери-командиры.
  Боялся же я всего одно существо, приснопамятную рыжеволосую сеньору с генерал-майорскими регалиями. Только она могла поставить палки в колёса так, что у меня реально начнутся проблемы. Но тут уж поделать ничего нельзя - или все, или никто.
  Когда часы показали восемь, в зал зашли последние из ожидаемых гостей, попросившие через коллег и напарниц подождать - хранители девятой группы. Под предводительством незабвенной Васильевой, само собой. Прошли с каменными рожами, сели в самом низу. Хотели расположиться в боковом секторе, отдельно, но я встал грудью - я и остальных девочек рассадил только по центральному сектору аудитории.
  - Изображение будет панорамное. Завихрения визора изгибаются, вот так, и те, кто будет сидеть сбоку... У них линии сместятся. А сзади пойдёт наложение картинки с другой плоскостью панорамы. Нет, мы включали проектор, хорошо видно только оттуда.
  - Панорамное изображение? - хмыкнула Васильева.
  - Чико будет кино показывать, - как бы пояснила девочка, которую я знал, как Кровавую Мэри, с иронией и сарказмом. Мне кажется, или среди обилия стерв в стенах корпуса девятая опергруппа и тут выделилась, собрав самые сливки?
  Я был непробиваем, и, наткнувшись на моё каменное лицо, хранители всё же пересели.
  - Все в сборе? - встал я в центре 'пятачка' нижней площадки. Ответом мне стал общий гул в зале. - Отлично. Тогда попрошу тишины.
  - Хуан, пара вопросов! - подняла руку Васильева, дождавшись, когда в помещении все звуки улягутся, но опередив меня на доли секунды.
  - Слушаю? - напрягся я. Да, напрягся. Потому, что вдруг осознал нечто, что мне не очень понравилось. Мы - соперники. И не только из-за Бэль.
  Мы - лидеры. Харизматичные, умные, расчётливые. Готовые рисковать и идти до конца за свои желания и стремления. Хорошо, что она держалась поодаль это время - сие спасло нас от ненужной войны, которая юного сочинителя, то есть меня на заре жизни в этих стенах, и погубила бы. Здесь есть устав, есть офицеры, есть порядки, как и есть лица, несравнимые с нами по статусу; но кроме этого есть и остальной коллектив, и двух первых ролей в нём быть не может
  ...Ну, немного преувеличиваю - двум лидерам в этих стенах, если они не старшие офицеры и не желают целенаправленно уничтожить друг друга, разойтись всё же можно. Однако нам придётся схватиться на узком поле боя, и 'сверху' останется только один. Да-да, Бэль. Мы будем сражаться за влияние на неё, и это станет моментом истины, кто чего стоит.
  Судя по глазам Васильевой, она это поняла гораздо раньше меня, и её неприязнь вызвана в том числе оным пониманием. Что ж, драться - так драться. И первой моей битвой в этой борьбе станет произведение на неё впечатления. Чтобы ей было не зазорно зачехлить пушки и ракеты хотя бы на время. Добиться вооруженного нейтралитета и партнёрства, отложив вопрос 'кто сверху' на как можно более поздний 'потом'. Нет-нет, это не иллюзии, два лидера не уживутся, тёрки всё равно останутся. Но воевать лучше шпильками, а не ракетами и деструкторами. Просто договариваться о вооружённом нейтралитете она будет только с ОЧЕНЬ сильным Хуаном, который сможет произвести на неё ОЧЕНЬ большое впечатление; любого иного растопчет, используя все доступные средства (и эту лапочку не стоит недооценивать)
  Что ж, цель поставлена, начнём. А для начала перекинем мячик на её поле - пусть вскроет козыри.
  - Хуан, я хочу задать вопрос, который тебе покажется неприятным, - начала Васильева-Светлячок. - Какой смысл того, что ты нас здесь собрал? Зачем ты собрал ВСЕХ?
  - А что, не могу собрать девочек и рассказать очередную сказку? - весело ухмыльнулся я.
  - Ты не поверишь, но девочки знают о твоих проблемах. И морально поддерживают. Но от тебя ждут не слёз и плачей перед всеми, а конкретный план действий, с чётким перечнем шагов и списком людей, кого ты намерен для этого использовать.
  То есть, - она картинно обернулась, - минимум сто человек здесь - лишние. Зрители. А раз зрители... То это не план, а пиар, рекламный ход. - Эта бестия прострелила меня ледяным насмешливым взглядом. - Мне кажется, реклама и слёзы с жалобами - несколько не то, чего от тебя ждут, учитывая твою репутацию.
  - С чего ты взяла, что я собираюсь плакаться и просить помощи? - продолжал улыбаться я.
  В ответ ироничная усмешка. Из разряда: 'Мальчик, ну до чего ты предсказуемый!'
  - У тебя нет плана, Хуан, - продолжала она гнуть свою линию. - И занимаешься ты не его составлением, а всякой ерундой. Куда-то ездишь, с кем-то разговариваешь... Тогда, как насиловавшие девочку подонки разгуливают на свободе, и разгуливают смело, ничего не боясь. Тебя тут называют 'рыцарем в алмазных доспехах'. Не знаю, что за аналогия, из какой это сказки, но ты не тянешь на рыцаря. Ты жуёшь сопли, а не действуешь. И максимум, чего достиг, это подарить цветы какой-то посторонней шлюхе, не связанной с насильниками, напрягая ради этого все силы этого заведения. СлАбо, Ангелито! Очень слАбо!
  По залу поднялся гул одобрения и негодования. Одобрения слов Васильевой, негодования моим поведением. Светлячок лишь произнесла вслух то, что у остальных крутилось в уме. Причём подала мысль с самой неприглядной стороны. И если я сейчас вдруг начну оправдываться... Ну, если вдруг сдуру допущу такую ошибку... Сам себя похороню.
  Вот значит как? Ну, хорошо, поиграем по-твоему. Я мило, с лёгким налётом грусти и сожаления улыбнулся, отдавая марсианке этот раунд. Пусть куражится. Чем выше взлетишь, тем ниже падать, а сегодняшний удар (о, какая немыслимая ирония) я изначально нацелил на девяносто восемь процентов на Васильеву, и только на неё. Остальных хранителей хотел приплести 'паровозом', на эмоциональной волне. Ну, кушай, девочка!
  - Твои предложения? - не дрогнул на моём лице ни один мускул.
  Она же посчитала мою реакцию маской, под которой я скрываю растерянность её правотой. От чувства удовлетворения её аж перекосило, глаза вспыхнули:
  - Поскольку мы все свои, и у большинства из нас есть опыт, предлагаю не устраивать общего собрания, а пройти куда-нибудь в более спокойное место... Скажем, мне, тебе, Анариэль и Оливии. И еще нескольким человекам от каждой опергруппы. Плюс, тем, кого планируешь взять со своей стороны. Вместе мы всё обсудим, обдумаем и выработаем чёткий план, для реализации конкретно под наши силы. Чем больше народу, Хуан, тем сложнее это сделать, поверь.
  - Тянешь одеяло на себя? А потянешь? - Я усмехнулся, но усмешка выглядела не слишком уверенной.
  - Я - профессионал, - как бы безразлично ответила эта дрянь, когда поднявшийся по залу гул немного стих. - И девочки - тоже. Может мы не эксперты уровня некоторых офицеров, не гении теории планирования, но за какой конец винтовку держать знаем и в боях участвовали. А большего нам и не надо.
  Гул поднялся несильный, и не надолго. Основным мотивом недовольства девочек стало то, что каждая из сидящих в амфитеатре хотела участвовать в вендетте - другие сегодня в принципе не пришли. А Васильева взяла и всех обломала, назвав вещи своими именами. Однако фактор последней надежды, что их возьмут вопреки всему, играл на меня, а не неё, и это стало её первой ошибкой.
  - Хуан, у нас получится! - продолжила эта дрянь, не замечая, что оступилась. - Хватит заниматься ерундой, пошли!
  Всё, достаточно. Теперь мой раунд.
  Улыбнувшись еще искромётнее, как только мог, я обратился к залу:
  - Уважаемые сеньориты! - Есть, мгновенно воцарилась тишина. - Сеньорита Васильева здесь пытается играть в штаб отдела специальных операций ВКС... Но я её несколько разочарую. Я собрал вас всех не для этого. В смысле, не для разработки плана операции. Точнее, НЕ СОВСЕМ для этого.
  Тишина зазвенела.
  - Я хотел бы сделать для всех несколько важных объявлений. Но сначала хочу показать вам кое-что.
  - Нет, это не запись с места трагедии, - покачал я головой. - И не ролик с виновными, или ещё кем-то. Это нечто другое. Впрочем, лучше посмотреть самим.
  Кивнул, подав знак. Девчонки Терезы приказали искину отключить в помещении свет, одновременно включая местный голографический проигрыватель. Настолько мощный, дающий настолько сглаженную картинку, что даже запись с любительского устройства на нём смотрелась довольно приятно.
  Запись эту я компоновал из множества, из сотен фильмов, переданных Оксаной, сестрой Макса. Она не хотела отдавать их, считала меня убийцей, и только крест и письмо, написанное братом собственноручно, подтопило лёд. Она позвонила мне через несколько дней после казни, но коробку с вещами передала через порог, не впустив в квартиру, молча и не смотря в глаза. Так сказать, исполнила последнюю волю брата, хоть и не была согласна с этим его решением. Ну, и на этом спасибо.
  Только просмотр фильмов в свободное время занял у меня несколько месяцев. В основном записи касались быта осажденного подземного города, интервью у людей, которых я не знаю, память о которых осталась только в этих плёнках. Самое же ценное находилось в хронологическом конце - те самые записи с боевых скафов, которые Макс принимал до последней секунды, до самого взрыва бомбы. По ним можно было сделать полнометражный документальный фильм как патриотического окраса, так и совсем наоборот... И я таковой сделал. По крайней мере, приложил все силы и все способности для этого. Господин Ноговицын, увидь этот монтаж, убьёт меня... Но с другой стороны, он знает, что не святой, и... Сам виноват. У каждого из нас наступает время собирать камни. Фатум, закон воздаяния - ничего личного.
  
  Первым на картинке возник бункер, подземное помещение. Панорамный обзор в сто градусов - действительно, с боковых секторов ничего не увидеть. Помещение большое, в нём находилось человек двадцать народу, может и больше. Что-то вроде комнаты эмоциональной разгрузки - были видны спортивные тренажёры; во всех концах стояло оружие, виднелись части совсем недавно снятых доспехов и биоскафандров. Люди сидели, лежали, занимались, играли в карты, спорили или чистили оружие. Люди разные, и в смысле национальной принадлежности, и расовой. Лишь лёгкая форма цвета красно-серого хаки у всех, местами тёртая и не совсем чистая, а местами рваная и откровенно грязная, выдавала в них принадлежность к единой монолитной категории людей - членов боевого подразделения.
  - Привет! С вами в эфире снова я, Максим Копылов! - раздался закадровый голос человека, держащего камеру. - Стажёр медроты третьего батальона ополчения Десногорского укрепрайона.
  Сегодня четыреста восемнадцатый день обороны города, и я веду свой репортаж из казарм роты охранения участка вольфрамового завода, где мы продолжим общаться с доблестными бойцами ополчения и шестой интербригады, защищающими Смоленск.
   Камера поплыла, охватывая убогость интерьера бункера. Обшарпанность стен, плесень на потолке. Ржавую решётку вентиляции... Усталых людей, искусственно поддерживающих себя в бодром состоянии духа. Обветшалую местами рваную форму... И шевроны старой республиканской армии с большой пятиконечной звездой. Снимавший не обращал внимания на такие детали, совершенно искренне считая их обыденностью, и одно только это угнетало.
  - Сегодня тринадцатое июня две тысячи четыреста тридцать седьмого года. Идёт четыреста восемнадцатый день обороны Смоленска, война на планете длится пятый год. Спросим, кто что думает по этому поводу?
  Камера 'пошла' вперёд и остановилась возле одного из парней, молодого мужчины с волевым лицом и шрамом на щеке, сидящем на кушетке полулёжа, сцепив руки в замок на затылке. - Скажите, что вы думаете по этому поводу?
  - Макс, отвали! - произнес боец, не раскрывая глаз.
  - Ясно. - Камера переместилась на его соседа, сидящего на своей кушетке с ногами и что-то читающего в виртуале. - А что скажете вы?
  Виртуал погас, открывая зрителю совсем юное, почти мальчишеское лицо светловолосого парня.
  - Привет!.. - помахал он рукой. - Я - Стас!
  - Да-да, это по-прежнему наш Стас, - подтвердил голос. - Напомни, Стас, откуда ты?
  - Из Пскова.
  - Стас из Пскова. Интербригада. Что скажешь по поводу войны и наших шансов на победу?
  - Скажу, что пока мы живы, враг не пройдёт! - Стас поднял вверх сжатый кулак, но эмоций в его возгласе было не много. Скорее привычка говорить одни и те же слова. - Мы будем гнать этих ...лядей до самого имперского сектора! А потом вышвырнем за пределы планеты, в космос.
  - А ты? - Камера сместилась к еще одному отдыхающему бойцу, работающему с гантелей. Тот обернулся. - Для начала представься.
  - Макс, ты задолбал! - выцедил боец. - Каждый раз одно и то же!
  - Тебе что, сложно? - по-свойски фыркнул Макс.
  Вздох.
  - Андрей. Из Питера. Доволен?
  Судя по всему, державший камеру улыбнулся.
  - Итак, что скажешь по поводу военной обстановки на текущий момент?
  - Скажу, что всё хреново. Но мы победим. Если уж эти ...ляди больше года не могут нас выковырять... Да не одни, а вместе с амигосами... Мы выдержим. А потом погоним их назад. Потому, что за нами правда. Это наша земля.
  - Ты останешься здесь после победы?
  На лице парня проступили следы борьбы.
  - Я подумаю, - честно ответил он. - Тут с гравитацией не всё в порядке. Я привык, что если вещь что-то весит - то весит, - подбросил он высоко вверх тяжелую гантелю килограмм на шестнадцать, какую на Земле выжимал бы, лишь использую специальную технику.
  Камера вновь поехала, и приехала к одному из тренажеров. Там тоже занимались, остервенело рвя жилы, перетягивая тяжести, но делала это женщина.
  - А это наша Ингрид. Хэлоу, Ингрид! - позвал парень.
  Сеньора в майке с оголёнными бицепсами лет тридцати, с раскосыми глазами и кожей слегка-слегка шоколадного оттенка, выдающих в ней яванку, отложила штангу и поднялась, похлопывая руками. Прошептала что-то неразборчивое, из которого я понял лишь 'Fuck...'
  - Ингрид из Австралии, - 'перевёл' оператор. - Доброволец из далекого Союза. Как тебе здесь, Ингрид?
  - Пощьёль нафиг! - искрометно улыбаясь, проговорила австралийка, складывая пальцы буквой 'V'. Видно, русским владеет не так, чтобы, и пользуется этой фразой на все случаи жизни. Затем снова легла и взяла штангу в руки, подняла... И вновь принялась работать на скорости.
  - Она до сих пор не привыкла к нашей силе тяжести, - покровительственно усмехнулся оператор. - Хотя на Марсе уже больше двух лет. Никак не поймёт, как это так, вес у тела совсем небольшой, а вот масса точно такая же, как дома.
  - ...Fuck!.. - Сеньора что-то повторила на своём языке, явно предназначавшееся Максу.
  Смена плана. Другой бункер, по виду - спальное помещение. Ряды коек. Большинство - пустые. Кое где лежат люди, спят мертвецким сном - измот и усталость чувствовались даже по эту сторону визора. Множество кроватей были незастелены, некоторые представляли собой сборище грязи. Видно, они уже никогда не дождутся обитателей.
  - Четыреста двадцать девятый день, - тихо продолжал оператор. - Мы держимся.
  Камера поехала вправо, высветив человека, стоящего на зелёном коврике на коленях и непрестанно кланяющегося.
  - Это Ибрагим. Но его сейчас трогать не будем, он молится. А это Лайнен. - Еще дальше вправо, наезд на светловолосого пухлолицего невысокого парня, развалившегося на койке. Так же изможденного, но улыбающегося до ушей. - Микки, привет! Расскажи что-нибудь?
  Парень заговорил. Язык не был мне знаком даже приблизительно, в целом его можно описать, как произвольная и очень-очень быстрая комбинация звуков вроде 'олла-лала-риллаа'. С обилием гласных, в том числе удвоенных.
  - Микки называет себя Суомилайнен. Но мы его зовём просто Лайнен.
  - Но-о-о! СУОМИлайнен! - возражающее воскликнул парень, но судя по глазам, давно смирился с коверканием, просто воспринимает его как повод проявить эмоции.
  - Он прекрасно знает русский, просто притворяется, - пояснил снимающий. - Микки у нас пилот-исстребитель. Ага-ага, вот тут, под землёй, пилот-исстребитель!
  - О, ишштеребиттеле! - пропел боец.
  - Лайнен, как тебе тут? - окинул рукой вокруг оператор. - Жить можно?
  - Жиить можьно! - закивал собеседник. Но сильно хотеть домой. Суоми... - И вновь перешел на свой язык. Видимо, описывал красоты Родины. - Когда всьо это закончитьсья, я приглащьяю всех, кто это видит, к себе домой, в Турку! Будем празднОвать! ПоедИм на озеро...
  Смена картинки. Видно, камера включилась случайно. Вид с шлема, заброшенный тёмный тоннель. Слышен гул далёких взрывов, после каждого тоннель качается, иногда сверху осыпается песок и пыль. Мимо бегут люди с оружием, им навстречу несколько человек, женщин, в скафах с логотипом медиков - красным крестом и полумесяцем - тащат раненых.
  - Макс, давай сюда! - один из голосов, но сразу видно, запись звука идёт с внутренней линии связи. Вид 'подбежал'.
  - Кто?
  - Вот этого бери, и вот этого. В барокамеру. Оксанка, больше пены! Больше пены, мать её, не донесём до камеры!
  Съемка шла с верхушки шлема, лиц видно не было. Только слышна какая-то возня, женские усердные пыхтения и маты шепотком, как мужские, так и женские.
  - Взяли! Этого первого!
  - Маш, готовь зажимы. - Та же волна, но явно не здесь, в другом месте.
  - Трое операбельных! Иваныч, трое операбельных!
  - 'Двухсотые'?
  - Двое. ПОКА двое.
  - Так, парни! Взяли! Взяли, взяли, я сказал! Потащили!
  - Макс, с дороги!
  - Господи, сколько их? - А это кажется девушка, почти девочка, прибежавшая вместе с Максом.
  - Шесть. Все, кого успели вытащить. Остальных завалило.
  - Раскопаем! - чей-то возглас в сердцах.
  - 'Таксы'? - А это уже Максов детский голос.
  - Хуже, 'кроты'. И за ними трое 'бульдогов' проскочило. Наши там по трём уровням пытаются ловить.
  - Так, ну вы работаете, или где? - рык определённо старшего по званию командующего медиками мужчины с грубым прокуренным харизматичным баритоном. Мужчина в возрасте, на слух лет пятьдесят. Тот самый Николай Иванович, майор медслужбы старой республики. Он же 'Дядя Коля', позывной 'Иваныч'..
  Надо сказать, оператор не скучал, подбежав, сразу прикрепил к висевшей на плечах конструкции одного раненого, затем с другой стороны - другого. Оба тела были обильно покрыты герметиком - специальной пеной для удержания давления в скафандре. Марс не Венера, там такое можно. Конечно, получается не всегда, и чаще после разгерметизации человека спасти не удаётся... Но по статистике последней войны, пена спасла очень и очень много жизней, почти каждую третью. Или четвёртую.
  - Этот - всё. - Тоже мужской голос со стороны.
  - Иваныч, барокамера готова! - А это голос женский, как бы издалека.
  - Макс, давай! Пулей!
  Вновь пыхтение обладателя камеры. Два 'скафа' по бокам от снимающего приподнялись и медленно поплыли назад, прочь от этого тоннеля, к месту, откуда снимавший сюда вошел. Еле-еле отрываясь от земли, а где-то и волоком. Гравитация на Марсе, конечно, низкая... Но тела были в скафандрах, штурмовых доспехах, а это вещи нелёгенькие. По моим прикидкам, паренёк в этом кадре тащил груз, эквивалентный ста килограмм в земном 'жэ'. Для четырнадцати лет многовато.
  - Внимание! На отметку проскочило три 'бульдога'! - раздался сигнал по общей линии, оперативно более старшей. - Три 'бульдога'! Персоналу не забывать про оружие!
  - Да понял я, понял! - Макс с ношей как раз зашёл за угол. Обернулся. Камера краем зацепила болтающийся за его плечом огромный рельсовый 'Алтай'.
  Вид сменился. Мимо протопало несколько человек в штурмовой броне - десантные тяжелые скафы с опознавательными знаками старой республики. Человек десять, хотя по записи сказать трудно. За ними неспешно, но от этого совсем даже немедленно, проехал 'бульдог', тоже со звездой красно-серой расцветки на боку. Всего один. Тяжело парням с роботами! Точнее, БЕЗ роботов. Ой, как тяжело! Война в атмосфере это война в первую очередь роботов...
  - Прорвёмся! - Это Макс, сам для себя. Уперся в землю... Р-раз, шаг. Упёрся... И-ещё шаг. Я досмотрел запись до конца, одного из раненых до барокамеры он не донёс, несмотря на герметик. Андрея. Из Питера. Ниже, в самом углу картинки, уже я сам своей волей прикрепил цифры '430'.
  Смена картинки.
  - ...Пятеро, мать вашу! За один день! Куда это годится?
  Съёмка велась нагрудной камерой. Лиц находящихся рядом видно не было, в кадр попало лишь две девочки, сидевшие сбоку стола командира - интеллигентного по виду, но очень сурового и злого, разъярённого человека. Причем злость и ярость для него в последнее время, очевидно, нормальное состояние. Полтора года сидения под землёй, полтора года осады - тут кто угодно сдаст.
  - Марина, какого вы отправили парней по сто третьему?
  - Но в сто четвёртом же мины!
  - А в сто третьем 'бульдог'! И вы знали, что они прорвались примерно в этот район!
  - Но Павел Сергеевич...
  - Знать ничего не хочу! Смерть Карины на твоих и только твоих руках! Думать надо, прежде чем делать или говорить! Как там того парня хоть звали?
  - Магомет, - раздался голос сбоку. - Позывной 'Мага'. Ополчение.
  Цифры в правом нижнем углу показывали '431'
  
  - Сегодня четыреста сорок второй день обороны Смоленска. - Вновь грязный серый бункер комнаты отдыха. Кто-то читает, кто-то чистит оружие. Четверо в центре режутся в магнитное 'домино' - есть на Марсе такая старинная игра. Настроение гнетущее, и даже голос снимающего дрожит больше, чем в прошлый раз. - Меня зовут Максим Копылов, стажёр медроты третьего батальона ополчения Десногорского укрепрайона. Сегодня по графику пора смотреть, как меняется динамика настроения бойцов от месяца к месяцу осады. Вот ты, - камера наехала на одного из отдыхающих, парня со светло-русыми волосами и суровой внешностью с огромной татуировкой на всю руку, от локтя до плеча. - Начнём с тебя. Это Эрик, наш снайпер. Эрик, что скажешь? Какие ощущения после вчерашнего боя?
  Эрик поднял глаза, грустно и очень устало усмехнулся. Я же в этот момент внимательно рассмотрел татуировку - солнцеворот, он же свастика, за ним красивый меч, смотрящий вниз. На заднем плане трубы и дудящие в них ангелы. Ангелы изображались схематично, но количество труб посчитать было возможно - четыре с одной стороны, три с другой. Ангелы апокалипсиса.
  - Если наша раса не остановит амигос на этом, последнем рубеже, - проговорил боец на очень чистом руссом, почти без акцента, - то туда ей и дорога. Но я буду драться до последнего. Ты это хочешь услышать?
  - Не совсем. - Максим замялся. - Мы же выиграли вчерашний бой. Я думал, ты скажешь что-то ободряющее.
  - А я и сказал ободряющее! - зло ухмыльнулся герой кадра.
  Смена вида. Та же запись, то же помещение. Камера наехала на играющих в домино. Четверо мужиков брутальной внешности, один, самый авторитетный на вид, лет шестидесяти. Камера, естественно, наехала на него.
  - Михалыч, хоть ты скажи что-нибудь.
  - Колобок, отвали, а? - не повернул голову в его сторону авторитет.
  - Михалыч, мы снова победили. Всех положили. Почти без потерь. Если бы не тот тоннель, вообще бы... Но то случайность! А на базе уныние, все как дури обожрались. От которой плющит на 'грустняк'.
  - Дури, говоришь? - хмыкнул 'авторитет'. - Рыба! Вот вам, нах! Выкусите! - Это обращение к коллегам по игре.
  Поставив в игре точку, тот, кого назвали Михалычем, повернулся и посмотрел на нас, сидящих по эту сторону визора, пронзительным взглядом.
  - Устали люди, Максик. Очень устали.
  - Но мы ведь победим? А, дядь Федь?
  Михалыч опустил голову.
  - Сложно сказать, Максим. Но отступать нам некуда, а значит, драться будем до конца.
  - Хрена там! - громко закричал голос в стороне. Камера тут же развернулась на говорившего - им оказался здоровый мужик, сидящий в стороне на кушетке. - Хрен вам! Отставить пораженческие настроения! - Вскочил, подбежал к столу. Навис, как бы возвышаясь над Михалычем:
  - Мы погоним эту плесень! Обязательно погоним! Как только Метрополия пришлёт подкрепления, как только до этих уродов дойдёт, что Марс это всё! Последний рубеж! И погоним!
  - Ни хрена не погоним! - вскочил Михалыч, срываясь в ответ. - И никаких подкреплений не будет, Паша! Выкуси, а не подкрепления тебе!
  Кто, от кого ты хочешь подкреплений? От ЭТИХ? - он презрительно скривился, показывая рукой куда-то за спину. - Барыг, готовых Родину продать за кусок хлеба с салом? Она им нужна, эта Россия?
  Нету у нас с тобой Родины, Паша! Была, да вышла вся! Продали и отдали её эти толстосумы, предатели! Ты, я, парни, - окинул он рукой вокруг. - Ингрид, Микки, Эрик, Мумба... Ибрагим ещё... Всё! Нету больше никого! Никого не осталось!
  Никого не осталось ТАМ, - палец вверх, в потолок, в космос, - дурья твоя башка! Нет идеи! Нет правды! Те, кто за правду, за пять лет сюда все давно перебрались! А кто остался - они не за нас!
  Потеряем Марс? Да на что он им! Каменюка за миллионы километров! Средняя Азия? Кавказ? Сибирь? Да зачем они нужны! Им ведь и так хорошо, и без них! И те, кто остался - С НИМИ, Паша! И пойдут за ними! И сделают всё, что им скажут 'сверху', нахваливая, какой мудрый у них президент, избежал новой глобальной войны с амигосами! ИМ ВСЁ РАВНО!!!
  - Все они предатели, - продолжил Михалыч тише. - Предатели, Паша. Даже те, кто остался и молчит. Ноговицын хоть предатель честный - открыто заявил, с кем он. А те твари ни с кем, они против всех. Против России, Паша.
  Михалыч выдохся. Глубоко вздохнул, сел. Продолжил гораздо тише, обращаясь на сей раз ко всем, кто находился в бункере:
  - Вот Максимка тут кино снимает, каждую неделю интервью берёт. И я с ним вместе за вами всеми смотрю, за компанию. И знаете, что скажу? Дураки мы. Все дураки.
  - Да, пораженческие настроения, - вскинул он руку, останавливая бойца по имени Паша, с которым только что спорил. - Все мы тут хорохоримся, рассказываем, как победим, как врага гнать будем. Да ни хрена мы не будем! Эх!..
  
  Смена картинки. Полутьма помещения. Бункер, освещаемым искусственным, в смысле не стационарным прибором, а внешним, 'карманным' носителем. Освещение на редуте к тому моменту - всё.
  - Не получится, парни. - Голос того самого Михалыча. Самого его не видно, камера направлена на двух людей, выгодно выделяющихся на сером 'местном' фоне. Два огромных бритых качка, один лет тридцати, один - сорока, в военной форме-хаки, но... Неуловимо отличающейся от остальных. - Тоннель засыпан. Восстанавливать его не будут - амигосы там сюрпризов натыкали, больше людей потеряем. Так что мы отрезаны. И Десногорск от Смоленска отрезан уж как месяц. Совсем.
  - Мы хоть как-то уйти можем. По наземке, если повезёт. - А это суровый, но потухший голос начальника медслужбы. - Да и кой-какие тоннели остались - если амигосы их не вычислили, конечно. Шансы есть. А в городе - всё. Полная герметизация. Ушли на нижние уровни. Даже дёргаться бесполезно.
  - Короче, парни. Офицеров у нас больше нет. Иваныч - самый старший, но он медик, - продолжил первый голос. - Потому демократия: я всех собрал, мы выслушаем вас и решим. Коллективно.
  - И гражданские? - с ухмылкой бросил один из этой парочки качков. И после этой фразы стало понятно, чем он отличается от присутствующих. Акцентом. 'А'кающий и 'о'кающий, со своими фонетическими особенностями. Как говорят в Метрополии, Земной России, а не на Марсианских Центральных равнинах. Легендарный спецназ ГРУ.
  - У нас нет гражданских, майор. - Михалыч покачал головой. - Медрота - тоже армия. А сейчас... Сейчас вообще всё коллективно решать будем. - Тяжелый вздох. - И у них есть право голоса, право высказаться. Как и у остальных.
  - Ну-ну... В бою у вас тоже будет демократия? - лучились иронией глаза майора, но было видно, он просто цеплялся, пытался сорвать злость совсем за другое.
  - В бою - то в бою. - Камера съехала и показала голову Паши из предыдущего ролика. Тоже суровый ополченец, и настроен решительно. - Но сейчас мы решим вместе. И вместе либо пойдём с вами, либо будем рвать когти
  - Рвать когти? - Новый голос, его не было в текущем фильме-сборке. - Михалыч, что вообще происходит, что за хрень у нас творится?
  - Давай, майор. - А это голос так же невидимого начальника медслужбы.
  Спецназовец тяжело вздохнул, про себя выматерился и начал. Профессионально, издалека.
  - Видели, что у вас на поверхности творится? - кивок в потолок.
  - Чай, не слепые. И не в склепе сидим, - подал голос ещё кто-то. Суровый и авторитетный, в летах.
  - Ну да, ну да. Знаете. Десногорцы ведь поэтому на нижние уровни ушли. Поближе к реакторам. Потому, что считают, что уж термояды амигосы бомбить не станут НИКОГДА и ни за что, даже если всё вокруг превратится в ад. Слишком ценные. Кстати, напрасно считают - будут.
  - Слышь, майор! Давай ближе к делу! - Ещё один голос. А пришлых тут явно не любят.
  - Венериане перекинули сюда чуть ли не весь свой бурильный парк, - продолжил ГРУшник - Но за бурами пойдут не боты. И заниматься будут не штурмом. Для штурма такой подземной цитадели даже у Венеры не хватит ресурсов. За бурами пойдут геологические бомбы.
  Пауза.
  - Да, они собрались похоронить Смоленск. - Майор внимательно оглядел присутствующих - камера передала на его лице отчаяние и решимость обречённого. - Они не будут вас выкуривать, они вас тут замуруют. Всех вас. А потом, после войны, будут потихоньку копать и отстраивать город, прихоранивая выкопанные косточки.
  - Но зачем? - испуганно пискнул девичий голосок.
  - В американских землях формируется новая армия, - пояснил майор. Новый фронт. Венерианцы не смогли сломать через колено императора Себастьяна, и имперцы активно помогают в деле создания оной. С Земли перебрасываются 'отпускники', регулярные войска под видом добровольцев. Почему, как правительства договорились - не ко мне вопрос, я всего лишь военный, но это достоверная информация. Вашим друзьям наверху нужно срочно опрокинуть этот фронт, вышвырнуть оклахомскую группировку в имперские земли. И если не сделать этого сейчас, потом альянс метрополий стянет туда слишком большие силы и никакая Венера не поможет. У них фора всего в несколько месяцев. А тут ваша почти миллионная группировка в тылу... Сами понимаете.
  - Им надо сделать так, чтобы вы, Смоленск, не смогли ударить им в спину, - взял слово второй боец, который чуть моложе, до этого молчавший. - Уничтожив вас, приняв капитуляцию, или изолировав, замуровав под землёй - им не принципиально. Вот они и решили не штурмовать подземный город в лоб, а обрушить, нахрен, всё, что у вас в первых приповерхностных сотнях метров. Под ноль.
  - И ваши реактора им даром не нужны. Они на Венере уже тендер объявили на постройку новых, только своих. С попилом среди тамошней олигархии. И всё это в кредит их марионеточной республике, которую создаёт Ноговицын - то есть марсиане за это ещё и платить потом будут, долгие годы. Так что повторюсь, зря вы тут такие оптимисты.
  - Но погибнут люди!.. - Снова девичий голосок. Я знал только, что девицу зовут Маша, и всё. - Там же женщины. Дети. От взрывов пострадают резервуары с водой и воздухом. И нижние тоннели тоже... Осыпятся.
  - Их это мало волнует, - покачал головой майор. - У нас было задание. Мы должны были добраться до межпланетного передатчика, связаться с нашими и доложить обстановку. В Смоленске считали, если Москва поднимет бучу, обвинит Венеру в геноциде миллиона человек, амигосы не решатся на такой шаг и откатят операцию. Хотя бы сдвинут время её проведения.
  - И что? - Ещё чей-то голос из молодых. Спецназовец скривился.
  - Амигосы сказали, что не воюют на этой войне. Что передали оружие тридцатой армии и ополчению сеньора Ноговицына, и всё, что те делают, на их совести. Дескать, это гражданская война, вот и...
  - А Ноговицын? - сжал кулаки Михалыч.
  - Никакой реакции. Кто-то в их штабе проблеял, что война есть война, и война гражданская. В смысле, сверхдержавам не следует лезть в её ход - это некрасиво. И всё.
  - Из Центра пришёл приказ - сдаваться, - снова заговорил второй спецназовец. - Мы - граждане Метрополии, нас, дескать, по-тихому обменяют на пленных латиносов - если быковать не будем. То есть, в Москве нас похоронили и оптимизуют потери. Всех нас. Спасают кого можно, самых ценных, пусть даже через плен.
  - Но Смоленск... - дрожащий голос глава медслужбы.
  - Списан. Помощи не будет. - Майор покачал головой. Слова давались ему нелегко, ведь это очень и очень хреново, быть вестником апокалипсиса. Пусть даже в масштабе одного города. Но лучше знать плохую правду, какая бы та ни была, чем жить в розовых очках. - Никого не осталось. Только вы и ваша бомба.
  - Бомба? - А это по-детски звонкий голосок обладателя камеры.
  - Бомба? - вторил непонимающий женский голосок от сидящей рядом.
  - Что за бомба? - А это кто-то из молодых бойцов.
  - Наш редут не просто так держится, парни, - взял слово Михалыч, обращаясь к своим, к сидящим вокруг стола бойцам-марсианам. - У нас тут приготовлен сюрприз для осаждающих. Приготовлен давно и не нами, с запасом. Просто так, на случай осады, любой - мало ли что. Когда это делали, подразумевали вражескую армию, десант - никто не думал, что это будут свои выродки.
  - Что за бомба, Михалыч? Не томи!
  - Стас, заткнись! - рявкнул главный медик.
  - ЭМИ. Сто пятьдесят мегатонн, - выложил 'Достоевский'. - Выжжет, нахрен, всё на поверхности, всю область. До Нового Воронежа достанет.
  - Место у нас здесь такое, рельеф, - пояснил глава медслужбы. - Таких объектов, как наш, несколько... Было.
  - Но только ваш ещё держится на плаву, - грустно усмехнулся майор из Метрополии.
  - Поэтому 3,14дарасы и копают тут вокруг? - снова раздался чей-то обалдевший молодой голос. - А мы потому с редута и не уходим?!
  - Хотя нафиг нам не упал это вольфрамовый... - поддержали его.
  - Четверо наших сдались, - покачал головой майор. - - Последовали приказу. Мы - нет, решили сражаться до последнего. Они не знали о бомбе. Мы - знаем. И мы у вас. Как вы решите, мужики - так и будет. Если сдадитесь - мы с вами. Решите уходить, прорываться - поможем огнём. За какой конец винтовку держать знаем. Вдруг и правда получится? А решите драться...
  - Да кем, кем драться! - подскочил Паша из предыдущего ролика. - Нас тридцать! Тридцать человек, товарищ майор! Двенадцать ополченцев и восемнадцать бригадовцев! И пятеро гражданских в медслужбе! Три девочки и мальчишка! Да раненые, сорок шесть тел, кого в город до завала не успели отправить! Нету у нас редута! Нету у нас батальона! Никого нету!
  - Зато у вас есть бомба, - одними глазами усмехнулся майор.
  
  Смена плана. В кадре картинка. Вид плеча и груди Михалыча, 'Достоевского'. Было видно, они сидят со снимающим рядом в одном из тёмных оставшихся без света тоннелей, разговаривают 'по душам', и судя по эмоциональному накалу, разговор очень важный. Наверное, самый важный во всей этой кампании на вольфрамовом заводе.
  - Видел, ты и на совете запись включил, - укорил 'Достоевский'. - Не можешь без своих штучек, да?
  - Дядь Федь, я... - попытался оправдаться Макс, но был остановлен.
  - Молчи уже, - устало махнул рукой ополченец. - Если б я хотел - ещё там приказал бы выключить. И Иваныч заметил - и тоже молчал. Что, удивлён?
  - Ну... Да. Он же обычно ругается.
  - Обычно... - потянул 'Достоевский'.
  - А что в этот раз такого, что разрешил? - не понимал Мак.
  - Такие дела, Максик, что всё, что было раньше, не имеет больше значения.
  Помолчал. Перешёл к другой мысли, тоже начав издалека.
  - Ты условно гражданский, Макс, но все мы знаем, что ты - воин. Такой, каких поискать. Скольких ребят с того света вытащил? Сколько тебе жизнью обязаны?
  - Михалыч, я...
  - Молчи! - вновь одёрнул ополченец. - Молчи и слушай. Мы, конечно, все тут воины. Суровые мужики, много лет сражаемся и знаем, что такое война. А бригадовцы - те и до нашей войны знали, как деструктор держать, вон, сколько народу по Африкам воевало... Молчи говорю! - в очередной раз одёрнул готового что-то возразить мальчишку. - Только знаешь какая ирония? Не мы главные на этом редуте. А ты.
  - ??? - Обалдение мальчишки передалось на эту сторону визора.
  - Не смотри на меня так. Именно от тебя зависит, зря мы тут сидели все эти четыреста восемьдесят пять дней, или не зря.
  Снова помолчал, собираясь с мыслями.
  - Понимаешь, мы пойдём в бой. Но не важно, как он окончится - мы в любом случае проиграем. Если у нас получится - спасём жителей Смоленска, или отсрочим их гибель. Нет - не спасём и не отсрочим. Но ничего не изменится.
  Даже если они обрушат верхние уровни, потом, после войны, найдут сотни тысяч причин обелить себя. Никто никогда не упрекнёт их том, что натворили. А ведь это геноцид, Максик! Геноцид не чужого, СВОЕГО народа! Самое страшное преступление из всех, что только возможны!
  Но никто не посмеет сказать выродкам слова против - иначе тут же отправится в шлюз без скафандра. Победителей не судят.
  А даже если у нас получится, они эту тему потом просто замнут. Заставят всех забыть, что на наши равнины стягивались буровые и какие завозились заряды. Никто не упрекнёт их в попытке геноцида, потому, как никто не докажет, что таковая была. Повторюсь, даже если у нас получится. И они и дальше будут жить, здравствовать и творить беспредел. С народом. Нашим. Собственным. Вот такие дела, Колобок.
  - Видишь, мы в тупике, - зло усмехнулся ополченец. - Эта сволочь Ноговицын в любом случае победил. Всё, что мы можем, всего лишь умереть честными людьми в ладах с собственной совестью.
  - И что же делать, дядь Федь? - в голосе мальчонки было столько боли...
  - Ты, Максик, - упёрла фигура 'Достоевского' в мальчишку указательный палец. - Ты единственный, кто может что-то изменить.
  Старый ополченец снова помолчал.
  - Мы с Иванычем, а до этого ещё и с Сергеичем, долго кумекали насчёт твоего хобби, всех этих еженедельных и ежемесячных записей. Сам понимаешь, война, секретность, а тут ты со своей камерой. Но решили разрешить, чтоб память была. Нас всех не будет, сгинем, а память останется - здорово же это!
  Но теперь ещё покумекали, и пришли к выводу, что это не просто записи. Это, Максик, оружие. Самое мощное из всех существующих на сегодняшний день. Вот какое ты знаешь самое мощное оружие?
  - Термояд? Аннигиляторы? - предположил мальчишка.
  - Информация, Максик! - назидательно поднял вверх палец Михалыч. - Информационная бомба - самая страшная из бомб. Гораздо страшнее любых анигиляционных или термоядерных.
  - Ты пойдёшь с ранеными и девчонками, - отрезал он. - Не спорь, всё уже решено, это приказ. У нас сорок шесть раненых, по конвенции, которую латиносы этих выродков заставляют соблюдать, их нельзя так просто взять и грохнуть. Как и вас, гражданских. Ты - мальчишка, они - женщины, да и пойдёте без оружия. Лучше, чтобы вообще вас патруль амигос обнаружил, но любой вариант сойдёт.
  - Я не пойду без оружия! Как же!..
  - Молчать! - зло одёрнул ополченец. - Это приказ. Приказы надо выполнять.
  - Есть, выполнять! - судя по голосу, ещё минута, и из глаз мальчишки потекут обиженные слёзы.
  - Пойми, Максик, умирать тут есть кому, - попробовал увещевать, а не давить ополченец. - И твоё желание умереть - тоже понятно. И где-то в душе я горжусь такой реакцией. Но это - глупо. Ты - мальчишка, тебе ещё жить и жить...
  - Я воин, Михалыч! Не оскорбляй меня! - вскинулся юнец.
  - А раз воин, - по голосу было слышно, как назидательно сверкнули глаза у 'Достоевского', - то обязан выполнить то, что скажу. Даже если тебе ОЧЕНЬ не понравится.
  Снова пауза, и переход к сути:
  - Макс, тебе НУЖНО выжить. Даже если поляжем мы все. Даже если полягут все раненые, что возьмёте с собой. Их ценность невелика по сравнению с твоей миссией. Даже если полягут девчонки - они тоже солдаты, а гибель для солдата - естественна. И то, что он - девчонка, ничего не меняет. Но ТЫ, - сделал он ударение, - выжить ДОЛЖЕН.
  - Затем, после войны, - продолжил он после паузы, дав юнцу переварить информацию, - а она закончится скоро, не надо обольщаться помощью Метрополии, нужно выждать время... И ударить. Информационно. Записями.
  - Ты должен обнародовать их, - перевёл на понятный язык ополченец. - Показать всей планете, всему миру. Что Ноговицын и его выродки... Выродки. Что они хотели совершить, а может и совершат, если мы залажаем с бомбой, геноцид собственного народа. Того, которым они собираются после войны управлять. Что на их ладонях кровь девятисот тысяч человек. Девятьсот тысяч, почти миллион. Это много, Максик! Очень много!
  Ты должен будешь рассказать людям правду. И только ради этого ты завтра идёшь с девочками.
  - Завтра?
  - Да. - Кивок. - Пойдёте в режиме молчания по пылевой буре, ховаясь от любых сил противника. У вас сутки чтобы отойти и сховаться в предгориях... Вот здесь.- Старый ополченец активировал карту и указал на визоре жёлтую точку в зоне повышенного рельефа. - Амигосов в том районе не много, и вот тут и тут - старые резервные тоннели системы обороны. Не задействованные, там боёв почти не было, и по данным месячной давности, амигосы их так и не обнаружили. Так что дойти вы должны, шансы есть.
  - А потом?
  - А потом, через сутки, начнём свой танец со смертью мы. - Было видно, Михалычу не по себе, но голос не дрожал, хотя для того, чтобы сдержать его, он прилагал все возможные усилия. - Активация бомбы - пять минут. Так как выродки стоят прямо над нами, нам придётся эти пять минут сдерживать их, не давая её обезвредить. Мы примем бой, задача которого - выиграть эти долбанные пять минут любой ценой. И там наши жизни так же не будут играть никакой роли.
  - Да, Максик, все мы тут сдохнем, - срезюмировал он. - Но мы сами выбрали этот путь, это наше решение и никому нас не переубедить. Тем более, думаю, до собственно взрыва никто и не доживёт - слишком на поверхности силы не равны.
  - Михалыч... - срывающимся голосом прошептал мальчик. Ополченец потрепал его по голове.
  - У тебя есть сестра, Колобок. Заботься о ней. Защищай. Твоё время умирать ещё придёт. Смерть - такая штука, что ещё никто от неё не спасся.
  - И ещё. Мы с Иванычем и майором отдельно покумекали, и решили, что тебе нужно будет что-то убойное, чтоб подтвердить слова. Доказательства. Которые мы тебе предоставим.
  У каждого из нас, из тридцати двух оставшихся, на скафе будет установлена система передачи данных. Ну, то есть запись будет вестись. Тебе, в условную точку, через защищённый спутник Метрополии - у майора есть на него выход, и он точно знает, он ему больше не понадобится. Тридцать два скафандра, тридцать два канала - только успевай принимать.
  Во время активации бомбы мы постараемся взять штурмом одну из бурилок и продемонстрировать на видео, что за хрень они там на самом деле устанавливают. Чем больше будет у тебя фактов - тем лучше. Ну, и покрасуемся заодно перед смертью, - усмехнулся он. - Помирать - так с музыкой.
  - Михалыч... - Мальчик покачал головой, но ничего так и не сказал.
  - Всё, иди, готовься, Колобок. Оксанке и Машке скажи, чтоб готовили раненых - у вас несколько часов до выхода, а сам проверь и перепроверь всё, собери ВСЕ данные, что тут назаписывал. Потом разберёшься, где полезные, а где личные - сейчас не это главное. После взрыва ста пятидесяти мегатонн тут только котлован останется. До самых нижних уровней.
  
  - Готовы?
  - Так точно, товарищ майор! - вытянулась девушка Маша, назначенная старшей их группы. Максим был единственным мужчиной, но пятнадцать лет - не тот возраст, когда тебе доверят командовать.
  - Максим? - Николай Иванович посмотрел оператору в глаза, сквозь оба забрала скафов, и его, и собственного. Посмотрел пристально, передавая мальчугану мегабайты информации. Максим понял.
  - Сделаю, товарищ майор. - И отдал честь. - Служу Республике!
  - Служи народу, сынок. - Николай Иванович положил руку ему на плечо. - Сделай так, чтобы они не смогли спать спокойно. Чтобы правда не умерла вместе с нами. Это единственное, что я прошу, от всех нас.
  - Есть, товарищ майор! - повторился юный солдат.
  - Ну, с богом. - Стоящий в стороне в красно-сером скафе Михалыч и два помощника из ополчения раскрутили кремальеру и раскрыли зев тоннеля. Одного из немногих, сохранённых в целостности и тайне от амигос. Который выведет их почти к предгорьям... Где и надлежит принять ПОСЛЕДНЮЮ информацию. Последнюю гранату в грядущей информационной войне. После чего они сдадутся. Нарушат режим молчания и запросят амигос, даже днём сияющих огнями теплосбросов на орбите. Оксанка знает испанский - должна справиться. Правда, надо будет выждать время, пока в район подтянут свежие силы - вся техника, что будет находиться на равнинах Смоленщины, в момент взрыва сгорит без возможности к восстановлению. Даже венерианские защищённые от всего на свете военные системы.
  - Двигаемся! - Маша первая зацепила ручку управления тележкой и потянула её в зев пропасти, отделяющей их прошлую жизнь, полную безнадёги борьбу за выживание в осаждённом городе, но рядом с близкими и любимыми, от жизни будущей, возможно, более спокойной... Но где они уже никогда ни на что не смогут повлиять, лишь оплакивая тех, кто остался в этих подземельях. Тележки с медскафами были соединены в четыре поезда, и первый тронулся вслед за девушкой в тоннель. За Машей пошла следующая представительница медвзвода, так же зацепив поезд из тележек. Тележки собрали все, что нашли на редуте. Раненых разместили, и даже осталось место для кислорода и припасов на несколько недель - мало ли. Затем двинулся Макс, так же зацепивший ручку своей тележки. Сервоприводы и движки колёс пока работали (хотя и не у всех тележек), и много усилий, чтобы тянуть этот состав, было не нужно. За спиной его покоился привычный 'Алтай', бросить который предстояло значительно позже, после выхода на связь с флотом противника.
  - С богом, малыш! - донёсся по приватной линии голос земного спецназовца.
  
  - Fuck! Fuck! Fuck!.. - Это было всё, что можно разобрать. Австралийка садила по цепи противников с расстояния около трёх километров, насилуя оптику старенького полуразбитого лёгкого скафа. Пыль после последней бомбардировки осела не вся, видимость была не то что неприемлемая... Но интуитивно Ингрид чувствовала, где враг, и некоторые из снарядов её рельсовки попадали в цель, облегчая задачу тем, кто окопался между холмами, где началась активация самого смертоносного из оставшегося у 'смоленцев' оружия. Вот прыгнул один из серых силуэтов вражеской тяжёлой пехоты. Вот ещё прыжок. А вот прыжок, закончившийся не амортизацией на ногах, а падением и переворотом - цель поражена. Смещение прицела на другую цель и всё заново. Вот поражено пять или шесть целей, смена позиции.
  - Ингрид, на восемь! - голос в ушах
  Австралийка, резко прыгнув в сторону со своей позиции, успела повернуться назад вправо, на восемь часов, увидеть приближающиеся МПД, модули поддержки десанта, захватить автоматикой цель, и всё так же в прыжке, не приземляясь, дать очередь из и без того горячей винтовки. Есть, поражение. Смещение прицела. Удар ногами о землю. 'Шараги', активация, прыжок вперёд влево, сбивая прицел МПД. Снова очередь, но наугад - автоматика цель не захватила. Тут же, в прыжке, внутренняя поверхность забрала подёрнулась красной пеленой. Мигающая иконка 'разрерметизация'. И в уголке маленькое изображение человечка без... почти всей правой стороны тела. Правая рука, нога и часть бочины женщины оказались вырваны очередью крупнокалиберной гауссовки, и сверхпрочный материал скафа для такого оружия - что тонкая фольга - никакой разницы. Ингрид умерла быстро, не успев приземлиться. Лишь после падения сквозь окровавленное забрало можно было увидеть силуэты четырёх приближающихся 'мехов' в сером, продолжающих стрелять с земли, не поднимаясь в воздух, в прикрывающего её согласно заданию Стаса. Который пережил защищаемую на жалкие полминуты - подлетевший МПД прервал серию его зигзагообразных прыжков по этой мёртвой планете.
  
  Зенитный робот был пуст, в смысле внутри не было оператора. Три грязно-серые фигуры, не замеченные спустя рукава выставленным охранением, подобрались к нему на неприлично близкое расстояние.
  - Двадцать пятый, охраны нет. Повторяю, охраны нет. Приступаем.
  - Действуй, четырнадцатый.
  - Пошёл!
  Одна из фигур по знаку другой начала перебежки к роботу по открытому пространству. Такому, где тебя легко заметить, где песок и пыль не смогут больше сохранить в тайне присутствие. Пылевая буря почти сошла на нет, и это сильно мешало.
  Возле самого входа в кабину нашлось и охранение. Один скучающий молодой парень, непонятно как попавший на эту войну (ибо разгильдяи на войне долго не живут). Удар виброножа в забрало, и тот скончался, не успев ничего понять. То ли от мгновенной разгерметизации, то ли от проникновения в лицевую часть острого предмета. Пальцовка третьей по счёт тени: 'Иди'. Третья, отворив шлюз кабины, вытащила свой вибронож и полезла внутрь.
  Смена плана, запись со скафа третьей фигуры. Кабина управления зенитного робота.
  - Я 'Лайнен', объект под контролем. Повторяю, объект под контролем. - Голос на достаточно чистом русском, почти без акцента. Пальцы бойца меж тем, хоть и находясь в скафе, совершали быстрые действия с панелью управления, на которой появлялись мистические символы, понятные лишь избранным.
  - Понял тебя, 'Лайнен'. Как будешь готов, говори.
  - Система управления от нашей отличается, многое на испанском, но всё понимаю. - Ещё несколько щелчков тумблера, активация 'пречатки' - виртуального контура управления, и резюме:
  - 'Достоевский' - 'Лайнену'. К бою готов.
  - Отлично, 'Лайнен'. Ты последний.
  - Всем - 'Достоевский'. Начали. Повторяю парни, начали! С богом!
  - С богом!
  - С богом! - раздались по линии голоса.
  
  Майор вёл самый красивый бой среди всех участников того сражения.
  Они напали на отдыхающего противника, не готового к моментальному отражению атаки, и вывели множество единиц техники, мирно ожидающей приказов на земле. Уничтожили и две буровые вышки, которые находились в этом районе, предварительно тщательно 'срисовав' и взорвав начинку лежащих рядом складов. Но после враг опомнился и почти мгновенно начал теснить их. Их было тридцать два человека. Восемнадцать интербригадовцев, двенадцать ополченцев и два бойца спецподразделения Метрополии. Противников же - несколько армий, более ста тысяч человек. Через минуту после начала этой безумной атаки в их сторону было переброшено несколько батальонов 'мехов' - тяжёлой пехоты, под прикрытием дронов. Через две минуты пехоту поддержала авиация - аэродром находился не в шаговой доступности, а ближе к Смоленску. Дроны и модули поддержки исчислялись сотнями. И если бы авиацией не занималась пятёрка зенитчиков во главе с Лайненом, главной ударной силой, прикрывающей от тяжёлых истребителей, то парней смяли бы в течение двух-трёх минут.
  Майор летал. Прыгал. Бегал. Снова прыгал и бегал, снова летал, хаотически меняя направление движения своего 'меха' в воздухе, практически непрерывно ведя при этом огонь из всех четырёх расположенных на нём гауссовок. Не то, чтобы за время боя он поразил так много целей, но он и его группа продержались больше трёх минут. Три минуты сдерживать батальон с МПД-шками на хвосте? Это многого стоит.
  На этой записи я впервые увидел действие тяжёлой пехоты 'изнутри', через забрало шлема. Развороты, прицеливания, мысленные команды через кибернетические устройства. Наверное, венерианские 'мехи', сервоскафы для спецподразделений не хуже, но русский впечатлил своей функциональностью. В условиях лёгкого Марса это настоящая машина для убийства. Быстрая. Тяжёлая. Идеальная. Особенно помноженная на 'троечку' 'погружения' бойца - реально без нейронного ускорения в 'мехе' нечего делать. Майор успевал всё, и то и дело то одна цель, то другая на тактическом визоре подёргивалась красным цветом попадания.
  Вообще подобные сражения надо просматривать в замедленной съёмке, ибо и действо происходит быстро, и пылевая буря всё ещё не улеглась, давала изображению помехи, смазывала.
  А вот запись со скафа его так и оставшегося безымянным напарника. Парень воевал не намного хуже командира, ополченцы, пошедшие с ними, из их группы, полегли быстро, а эти двое крутились и крутились, отвлекая огонь от холма на себя, давая остальным драгоценные секунды. Но вот второй боец рухнул вниз - попадание в ранец. Амортизаторы работали, прыжок. Выстрел, выстрел. Боеприпасы остались только в правой плечевой гауссовке и левой нижней, ещё выстрел и ещё. Приземление, амортизация, и снова прыжок. И снова. Прямое попадание - приближение оптики... И снарядом прямой наводкой из рельсотрона парню разворотило грудь. Такой мощный и прочный тяжёлый доспех, гордость Метрополии, разорвался как какая-то картонка.
  Прыжок майора вниз, в небольшое ущелье, скрывшее его на несколько секунд от противника. Командная строка на тактическом визоре: 'Перезарядка вооружения' - три из четырёх действующих гауссовок автоматически перезарядилсь. 'Активация виброклинка'. Прыжок, и оглушающий крик майора: 'За спецна-а-аз!'
  Темнота.
  
  Лайнен, пилот-истребитель, владел 'погружением' гораздо лучше меня. Он был... Везде. Не знаю, как можно управлять зениткой в скафе, но свою 'десяточку' 'погружения' он использовал на все возможные проценты. Причём, как и Ингрид, частенько стрелял наугад, полагаясь на интуицию, а не автозахват цели. Две эскадрильи истребителей трижды заходили на позиции парней, и трижды с потерями удалялись. Сам финн что-то кричал на своём тарабарском языке, очень-очень быстро, и я тем более не понимал, как он мог что-то кричать, находясь в 'погружении' такого уровня. Тем не менее, его 'алла-улла-елла' так и сыпались во все стороны.
  Но нет ничего вечного, не выдержала и его оборона. Какой-то из мелких дронов подлетел неприлично близко к роботу и протаранил корпусом кабину, одновременно активируя весь боезапас, в котором были и химические бомбы. Эдакий брандер - им явно управлял человек, а не программа. Кабина выдержала - венерианская зенитка была сделана... С венерианским качеством. Но тактический экран скафа пилота загорелся красным: 'Разгерметизация'.
  Я в замедленном воспроизведении следил за системой жизнеобеспечения. Воздух выходил из повреждённого скафа лётчика, но тот продолжал стрелять, оря на своём языке, выигрывая для своих секунду за секундой, плевав, какую для этого заплатит цену. Снова дрон - их там много, снова выстрел. Ему оторвало обе ноги и скорее всего раздробило кости таза, но ударная доза обезболивающего, активированная не выходя из сверхскорости, и через секунду он снова ведёт огонь. Пам-пам-пам... Пам-пам-пам...
  И, наконец, данные системы жизнеобеспечения: 'Смена статуса. Смерть. Реанимация невозможна. Закрытие программы...'
  Голова лётчика упала на грудь, вид камеры сместился на панель управления роботом... И почти тут же погас - одна из эскадрилий 'тяжёлой' авиации зашла на очередной заход. Взрыв зенитного робота был красив, его было видно с нескольких скафов других, пока ещё живых бойцов.
  
  А вот записи некоторых из них, которых я накидал чисто для количества - самые красивые сцены подарили миру именно перечисленные выше люди. Бойцы не обладающие сверхскоростью, но в неплохих доспехах (хотя и не сравнить с 'мехами' спецназовцев), прыгающие, летающие, кричащие и стреляющие, стреляющие, стреляющие... Взрывы вокруг. Трассирующие дорожки. Вспенивание очередями земли, с которой вверх подымались клубы марсианской пыли. Видящие гибель товарищей, меняющие позицию и... Погибающие сами. Но несмотря на убывания количества, время обратного отсчёта неумолимо уменьшалось. Вот таймер в углу показывает полторы минуты. Минута. Двадцать секунд. Десять...
  Примерно за двадцать секунд до взрыва погиб 'Достоевский', сделавший невозможное - сумевший с группой ополченцев удержать позицию на холме до момента, пока не стало поздно.
  Десять секунд.
  Пять.
  Две.
  Фёдор Михайлович оказался неправ. Не все не дожили до взрыва. Ибрагим, позывной 'Ибрагим', молившийся в одной из записей на коврике, остался тем, кто увидел этот чёртов взрыв. За две секунды до него, ведомый каким-то неведомым мне чутьём, обернулся, приблизил оптику... Прямо на летящий в его направлении тяжёлый дрон-бомбардировщик. Ещё десять секунд, и тот сбросил бы тяжёлую бомбу на пару килотонн, расфигачившую бы то, что так долго и трепетно защищали бойцы вольфрамового... Но вот индикатор показывает '00:01', '00:00'...
  ...И всё. Серый экран.
  
  Смена плана. Снова вид с нагрудного кармана сидящего рядом с Максимом человека. Но Максиму здесь уже двадцать пять, а сидящий с ним и ведущий съёмку... Я. Вокруг - тюремная камера. На столике которой - бутылка крепкого рома, две рюмки и кое-что из закуски. Ночь перед их расстрелом.
  - Я не смог, Вань, - виновато проговорил марсианин. - Я ведь воевал. На самом деле воевал против них. Да, физически никого из живых не убил, только ботов, но, блин, какая им разница!
  Я был под колпаком, и после войны ничего не мог сделать. Они прессовали меня, и... - Вздох. - А ещё Оксанка. Заложница. Они бы убили её, только заикнись я о материалах. Или сделали бы что-то более страшное.
  - Да, я испугался! - гневно воскликнул он, но гневался на самого себя. По лицу его, судя по голосу, стекали слёзы обиды и отчаяния. - Возможно, трус. Отступил, не смог продолжить свой бой, настоящий, ради которого судьба сохранила меня там, в Смоленске. Позволила выжить. И поэтому теперь сдохну тут, на Венере, в логове врага, как какое-то ЧМО, за совершенно детское и идиотское никому не нужное преступление. Какая, блин, ирония, да?
  Я молчал. Он продолжил:
  - Это карма, Вань. Закон жизни. Раз я не справился, она убрала меня в утиль. И прислала тебя, того, кто сможет сделать это, кто выполнит её желание. Иначе хрена бы ты пришёл сегодня со своей бутылкой!
  - То есть, ты не в обиде? - А это мой голос. - За метро. За суд. За всё.
  Максим из недавнего прошлого покачал головой.
  - Нет. Говорю же, это Судьба. Мироздание убрало меня с шахматной доски, просто ты стал той фигурой, благодаря которой оно это сделало. Причём, снова ирония, оно убрало меня не просто так, а совершило рокировку, поставив тебя, моего врага, на моё место. Если есть бог, Вань, а утром я это узнаю, то у него отменное чувство юмора.
  - Да уж, точно, отменное! - не мог не согласиться я.
  - Так что, брат, теперь это твоя ноша, твой крест. Теперь ТЫ должен выполнить это задание и взорвать ту чёртову ИНФОРМАЦИОННУЮ бомбу. Теперь ты должен рассказать народу Марса о её верхушке, о том, как эти святые люди, которых так активно хвалят СМИ, чуть было не грохнули миллион соплеменников. Просто так, без особой надобности, чтобы всего лишь обезопасить тыл, на который нам и нападать было нечем. Заметь, я не спрашиваю тебя, я лишь сообщаю об этом.
  Я на записи некоторое время размышлял, после чего кивнул.
  - Знаешь, брат, я не удивлён. Честно. У меня так складывается жизнь, что... - Вздох. - В общем, чего-то подобного следовало ожидать.
  - Очередной квест? - усмехнулся Макс.
  - Да. Ключевое слово 'очередной'.
  - Понимаю. Вот тебе задание, и крутись как хочешь. Бывает.
  Я помолчал, и серьёзно ответил:
  - Я это сделаю, Макс. Обещаю. Чего бы это ни стоило. К тому же, если теперь струшу я - меня тоже расстреляют за какое-нибудь глупое недоразумение. А предупреждён - вооружён.
  Мы засмеялись, оба. Он хлопнул меня по спине ладонью.
  - Спасибо, брат. Спасибо, что тебе не всё равно. Хотя это мой народ, а не твой. У тебя свой народ, а ты...
  - Так, тишина! - скомандовал я на картинке и потянулся к бутылке. Налил две полные рюмки. - За победу. Чтобы у НАС всё получилось.
  - За победу! - поднял свою рюмку Макс и мы чокнулись.
  - Теперь слушай, где записи... - продолжил говорить Макс, даже не закусив.
  
  * * *
  
  Запись закончилась, экран погас. Я обернулся к залу... В котором стояла полнейшая тишина. Все, и молодые ссыкухи, и опытные ветераны, сидели под впечатлением. Но меня интересовала всего одна девушка, та самая, ради которой я и устроил сегодняшнее представление.
  - Свет! - произнёс я. Не так уж и громко, но в тишине слова эти прозвучали резко. Словно раскат грома. Искин зажёг освещение, и по залу начала катиться, набирая обороты, первая, пробная волна - люди начали отходить от увиденных и пережитых вместе с героями эмоций. Я не дал ей разойтись и вскинул руку, не отрывая глаз от Васильевой.
  - Светлячок!
  В зале снова воцарилась тишина. Васильева подняла глаза. Я продолжил, уже увереннее:
  - Лана, я знаю, у тебя есть какие-то связи со СВОИМИ, - выделил это слово. - Вот здесь, - вытащил из принесённой с собой шкатулки связку жетонов, - память о тех людях, кто сражался тогда на вольфрамовом. - Подошёл к ней и положил связку на стол. - Передай их куда надо, пусть отдадут... Родственникам там, не знаю - у вас же есть что-то вроде домов памяти и такого прочего?
  - Есть. - Васильева скупо кивнула и взяла в руки связку. Жетонов там было много, около сотни. Огромная такая связка, где на каждой из пластин были выбиты имя, позывной, группа крови и прочая важная информация для опознания тела в случае чего. Тем, кто планировал оказаться в эпицентре полуторасотмегатонного взрыва, такие были ни к чему. А родственники могли остаться, и сейчас, через десять лет, узнать, что их близкие и знакомые люди не 'пропали без вести', а погибли, как герои... Мне кажется, это правильнее.
  - Ты должна рассказать, как они погибли.
  Васильева кивнула.
  - Это! - потряс я информационной капсулой в другой руке, - записи. Все фильмы, что снял Макс на том редуте. Я отдаю их тебе, делай с ними что хочешь, поступай как знаешь. В обмен хочу шестьдесят винтовок и три деструктора. Винтовки нужно привезти в дом к Санчес, деструкторы буду просить к каждой конкретной операции с возвратом, забирать надолго не буду. Плюс, ваш 'Ландыш', на тех же условиях, то есть по требованию.
  - А больше ты ничего не хочешь? - попыталась иронично усмехнуться она, но у неё не получилось.
  - Нет, больше ничего не хочу, - покачал я головой.
  - Если по требованию... На ракетницу и деструкторы согласна. Но винтовки... - Она глубоко задумалась. - Сорок.
  - Нет, - отрезал я.
  - Хуан, это много, - покачала она головой, но немного уступила. - Пятьдесят.
  - Я не торгуюсь, Свет, - продолжал я буравить её взглядом. Она не выдержала, глаза отвела.
  - Ладно. Шестьдесят. По рукам.
  В зале вновь поднялся гул. Слышимость в амфитеатре колоссальная, безо всяких микрофонов, наша беседа стала достоянием каждого здесь сидящего (каждой сидящей), хотя говорили мы не на повышенных тонах.
  Я положил капсулу перед обалдевшим от всего произошедшего Светлячком, сделал несколько шагов назад, на местную 'точку', и обратился к вновь начавшему набирать децибелы залу:
  - Уважаемые! Все-все-все! Минуточку внимания, у меня для всех есть пара слов. Объявление.
  Гул вновь стих.
  - Камилла, - обратился к своей старой боевой подруге, как и все, сидящей с обалдевшим лицом.
  - Да, Хуан? - вскинулась она.
  - Я надеялся, что сегодня придёт Даниела. Но её нет. Хочу попросить тебя, как комвзвода и свою подругу, поговори с нею. Попроси от моего имени оружия. Сколько можно. Сколько даст. Мне наплевать на все сложности в вашей опергруппе, я никому не хочу ничего сделать, я просто по-человечески прошу помощи.
  - Конечно, Хуан, - обалдела Камилла ещё больше, - я передам. Но...
  Что 'но' она сказать не смогла. Ну, вот и отлично - ещё одно дело сделано. Теперь эта сучка (а про вздорный характер главы опергруппы сеньора Серхио ходят легенды) не отвертится. Мне одному, в лицо, наверняка отказала бы. Но когда я попросил перед всеми, перед лицом сообщества... И ПОПРОСИЛ ПОМОЩИ для святого дела мести за изнасилованную девочку... Так что ещё винтовок тридцать у меня будет. Что ж, следующая сцена, гораздо более серьёзная и важная, ради которой я сегодня народ и собрал.
  - Следующее объявление для всех-всех-всех неравнодушных, волонтёров, кто хочет поучаствовать в планируемых мною акциях возмездия.
  - АкциЯХ? - раздался голос из зала.
  - АкциЯХ, - подтвердил я. - Ибо врагов, то есть целей, в этом деле слишком много. Да, это будет несколько акций, возможно, плавно переходящих одна в другую. Я не знаю, сколько для этого потребуется людей, но лишним никто не будет. Потому приглашаю всех... ВСЕХ-ВСЕХ, - выделил это слово, - кто захочет участвовать, в назначенное мною позже время на сборы. Где мы определимся с точным количеством оружия, тактикой и составом участников.
  - Девчонки, я хочу видеть вас ВСЕХ, - снова сделал акцент я. - Я не могу обещать, что всех возьму в дело - оружия может не хватить. Но дать шанс хочу всем без исключения. Скорее всего, мы проведём по месту что-то вроде лотереи, жеребьёвки, кто будет участвовать, кто нет. Возможно даже, жеребьёвка будет не между конкретными людьми, а между сработанными командами. Но повторюсь, КАЖДАЯ, кто придёт помочь, будет иметь шанс принять участие в деле.
  Что тут началось... Меня будто затопило шквалом, нахлынувшим, словно волна, и утопившим с головой. Это был... Словно взрыв термической гранаты. Столько радости, сколько я увидел в тот момент на лицах этих девчушек, а они в любом возрасте словно маленькие девочки, когда касается оружия и убийства плохих парней, я не видел больше нигде в жизни. Меня были головы расцеловать и разорвать на сувениры, не стой я с видом, что сказал не всё и есть ещё объявления. Потому, погудев несколько минут, зал вновь затих. Я поднял руку, как бы успокаивая.
  - Ну, и последнее объявление. - Тишина зазвенела. 'Что он ещё там придумал?' Девчонки уже более-менее меня знали. - Оно касается не всех, а только бойцов оперативных групп Оливии Бергер и Анариэль.
  Пауза. Представители названных подразделений, предчувствуя нехорошее, напряглись, повытягивали мордашки... И я ударил.
  - Девочки, если хотите участвовать в вендетте, предоставьте в моё полное распоряжение по тридцать винтовок с опергруппы. Всего тридцать, многого не прошу. Привезите их на квартиру к Санчес - её охраняет безопасность, там они будут в полном порядке. И после этого можете подъехать к условной точке сбора, которую я укажу, для координации действий и ЖЕРЕБЬЁВКИ на общих основаниях.
  Девочки не догнали, гула не поднялось. Я предвидел, что они не сразу поймут, ибо кто в здравом уме будет говорить то, что сказал я, и разжевал:
  - То есть, девочки, если вы хотите участвовать - с вас по тридцать винтовок, и будете участвовать в ЖЕРЕБЬЁВКЕ вместе со всеми. Если вам выпадет жребий - поедете. Если нет... Не судьба. Но если вы не хотите участвовать, или не хотите давать оружие, или хотите давать оружие, но на своих условиях - идите к чёрту! Справимся и без вас!
  - А теперь, - обвёл я глазами услышавший, но не осознавший зал, - разрешите откланяться, у меня сегодня ещё много, много-много дел!
  Я действительно поклонился и бегом, стараясь быстрее перебирать ногами, помчался наверх, к выходу.
  Вот так, девочки. Действительно, идите к чёрту. Мне нужна МОЯ армия, а не аморфное воинское подразделение, заложником которого стану я сам. Не хотели по-хорошему, добровольно - значит, будет через колено. Но - будет.
  В голове вновь всплыла фраза, пришедшая как-то в машине. 'Последний довод королей'. Не получается по-другому. Только тяжёлой артиллерией.
  ...А что, может, действительно назвать так эту операцию?
   
  Сделка тысячелетия
  
  Неделей ранее
  
  - Привет, ты дома?
  Пауза.
  - Да. А что такое?
  - Одна?
  - Не совсем. Хуан, что-то случилось?
  - Пока ничего. Выгоняй его, мы к тебе едем.
  - Мы?
  - Я и две бутылки вина. Мы тебе понравимся.
  - Хмм... Хуан, а ты не приборзел?
  - Отнюдь!
  Обалдевшее молчание.
  - Ладно, Катюш, закрываем тему. Выгоняй его, буду у тебя через полчаса.
  - А если я скажу 'нет'?
  - Тогда я не послушаюсь и всё равно приеду. Тебе нужна разборка между мной и твоим хахалем у себя дома?
  На такое она не нашлась, что ответить. При всём своём житейском опыте. Я продолжил:
  - Чика, с точки зрения физиологии тебе должно быть всё равно, я тебя трахну или он. Но со мной ты получишь незабываемые впечатления, а он... Так, очередная бабочка на одну ночь. Не первый и далеко не последний. Всё, расконнекчиваюсь. До скорого.
  Разорвав связь, я улыбнулся. Есть! Грубо, нагло... Но с этой малышкой только так и надо.
  Что выгонит хахаля, не сомневался - такая женщина, как Катарина, живёт приключениями, а участие в одном из них я и собирался ей предложить. Такое стоит любых хахалей. Нет, мысли она читать не может, но понимает, что смысла звонить и ставить себя так, как это сделал я, в противном случае просто нет.
  
  * * *
  
  - Что это? - Катарина в уютном для глаз коротеньком домашнем халатике, с лопаточкой для жарки в руке вошла в ванную, где я разворачивал антишпионскую систему. Посмотреть там было на что - два чемоданчика, от которых в разные стороны и вверх тянулись длинные-длинные усы антенн. Как это работает я так и не понял, не гуру радиоэлектроники, а потому просто следовал инструкциям. И главной технической проблемой было просунуть усы по полу в зазор между стенкой и ванной.
  - Система подавления сигналов, - пояснил я, улавливая приятные ароматы готовящегося мяса из-за раскрытой двери. - Смотри, одно кольцо создаём на уровне пола, замыкаем на этот чемоданчик. Другое крепим на стояках, а так же вон тех крючках и полке, - начал указывать я на детали интерьера ванной, которые собирался использовать. - Диаметр большой, надо подумать, чем их можно закрепить. Слушай, у тебя же дом - атмосферник?
  Катарина нахмурилась.
  - Естественно. А что?
  - Каждый этаж такого дома в случае аварии перекрывается независимо от остальных. Если твой этаж перекрыть, да врубить подавители, сигнал либо совсем не уйдёт за пределы, либо ему будет нереально трудно это сделать. Учитывая, что твоя квартира занимает весь этаж, можно попытаться перекрыть его вручную.
  - Чико, это называется паранойя, - весело оскалилась она.
  - Даже если у тебя нет паранойи, это не значит, что ОНИ за тобой не наблюдают! - процитировал я какой-то сетевой афоризм.
  Она подумала, помолчала, затем вздохнула, развела руками и продолжила без иронии:
  - Хуан, я не знаю, как это сделать. Там автоматика. Газоанализаторы, термодатчики, датчики давления... Их раз в три года по графику проверяют, что-то меняют... Но как включить атмосферную защиту вручную не имею ни малейшего представления.
  Я презрительно скривился.
  - Зай, ты мне только права администратора дай. Я найду, как.
  Ответом мне стал тяжелый вздох.
  - Эта паршивка восточная научила?
  - Угу. Должна же от неё быть хоть какая-то польза, раз не даёт?
  Катарина усмехнулась и ушла дожаривать наш будущий ужин, бросив в дверях:
  - Сейчас переключу искина на тебя. Я не имею понятия даже где эта панель находится физически.
  Я покачал головой - ну и зря. А если штурм? Она что, такой вариант развития событий не допускает?
  Впрочем, я лукавил. От штурма её квартиры спецподразделением не спасёт ни одна атмосферная защита. Ты же, создав таковую, лишь отрежешь себе возможные пути к отступлению.
  
  - И откуда же ты раздобыл такую хитрую систему? - окинула она взглядом созданную мной жуткую конструкцию. Которая работала - браслет 'висел' без возможности включиться, а более мощный и защищенный координатор ведения боя, используемый мною вместо голографического навигатора, показывал автономный режим. Но внешне всё это напоминало кадр из фильмов ужасов про каких-нибудь пришельцев с чуждой нам технологией, придавая нашим посиделкам в ванной некий высокотехнологичный шарм.
  - Попросил у герцогини де Сантана. По дружбе, - улыбнулся я.
  - Дружбе? - Катарина нахмурилась. - Мне не нравятся твои друзья.
  - Пока я враг Феррейра, они вынуждены со мной дружить, - развел я руками, демонстрируя, что говорю очевидные вещи.
  Она не нашлась, что возразить, хотя мнения не изменила.
  - Допустим. А остальное как объяснить? В паранойю, зная тебя, не верю, даже после покушения. Значит?..
  - Шикарное вино! - Я развалился на бортике, пригубив из своего бокала. Отдал за него кругленькую сумму, но жалко не было. Если уж взял в долг, который собираешься отдавать с награбленной у врага добычи, то надо использовать эти средства по максимуму, чтоб и дело сделать, и удовольствие получить. - Нет, конечно. Какая тут паранойя, всё более, чем реально! Сам удивляюсь, имея таких врагов, как я сейчас, как можно предаваться беспечности и, например, расхаживать в одиночку по городу?
  Вопрос был сугубо риторический, преамбула. Я продолжил:
  - Знаешь, ты наверное не в курсе, но тут вокруг меня очень нездоровые интриги закручиваются. Но самое печальное, все держат меня за идиота, мальчика-болванчика. Неужели я так дохло выгляжу в интеллектуальном плане? Или думают, что 'молодость' и 'неопытность' - синонимы слова 'тупость'?
  - Естественно, Сантана не бескорыстны, - повертел я бокал, разглядывая вино на просвет. - И сомневаюсь, что сеньора Монтеро не приказала внедрить в систему подавления домашнюю заготовку, чтобы та подавляла всё, кроме прослушки клана Сантана.
  То же могу сказать о приборе сеньора Серхио,- кивнул я на стоящий на полке активированный второй артефакт. - Он знает о том, что Веласкесы в лице Мишель дали мне подавитель сигналов, и его прибор - лазейка, позволяющая игнорировать системы безопасности корпуса и дворцовой стражи. Естественно, с функцией передачи данных уже ему самому. Его не боюсь, он реально единственный, кто не ударит в спину, но учитывая то, что я задумал, может попытаться закрыть лавочку, отстранив меня от вендетты. Чего бы мне очень не хотелось.
  Прибор Мишель... Знаешь, он прекрасно работает, у меня дома вырубил всю электронику, даже на кухне. Думаю, он нацелен на подавление всего, что не распознаётся, как системы слежения клана Веласкес. Всякие там Сантаны, Феррейры... Веласкесы ревнивые, и больше никому не позволят прослушивать своего 'клиента'.
  - Кроме прибора его превосходительства, - усмехнулась Катарина.
  - Кроме прибора его превосходительства, - согласился я. - Который работает лично на королеву и не заморачивается плясками с бубном на нижних этажах иерархической структуры клана.
  - То есть, - подвела итог Лока Идальга, - система Мишель гасит сигналы клана Сантана и других, кто мог тебе что-то подсадить. Прибор сеньора Серхио затыкает дыры прибора Мишель, чтобы офицеры и её высочество не чувствовали себя всемогущими... Кроме самого сеньора Серхио. А прибор Сантана нейтрализует сигналы прибора его превосходительства. Так? Каждое устройство по отдельности использовать бессмысленно, в парных сочетаниях толку от них больше, всё зависит от того, кого ты боишься, а кому хочешь слить 'дезу'. Но треугольник, конструкция из всех трёх...
  - Треугольник вообще жесткая конструкция, - улыбнулся я. - Правда, гениально?
  - Сам себя не похвалишь... - покровительственно хлопнула Катарина ресницами. - Ну, да ладно, молодец. Хвалю и я. И чтобы совсем осложнить жизнь сеньорам и сеньоринам, считающих тебя не самым умным, ты ещё и этаж перекрыл, как при прорыве атмосферы. Может, теперь расскажешь, к чему такие меры предосторожности?
  Я какое-то время молчал, не зная, как начать. Думал об этом весь день, с момента прихода этой безумной идеи в голову, но так и не пришел к определённой мысли. Что ж, опять придется импровизировать.
  Обстоятельства располагали. Вино действовало, но в данный момент лишь немного расслабило, раскрепостило сознание. Сексом мы до сих пор не занялись, лишь воздавали должное принесенному мной напитку, распаляя себя, и возбуждение стимулировало дополнительно.
  Я оглядел её восхитительное тело. Жгучая брюнетка-латинос, смуглая, но европейского типа. Атлетическая, подкачанная. Но женственная. Формы - мечта любого гурмана! Умная. Расчётливая. В меру стервозная. Последние две характеристики могут быть зачтены кем-то в минус, но я люблю именно таких женщин - стервозных и расчётливых. С ними нескучно. Работает не пойми на кого, служа всем подряд.... Но в итоге, в самой-самой глубине души, и я совершенно точно знал это, подчиняется лишь себе, своему собственному демону. Страшная женщина! Страшная в своей восхитительности!
  Я бы обязательно за неё поборолся. Она была бы моей и только моей, и плевать на всяких там принцесс и внешние обстоятельства... Если бы мы не принадлежали разным поколениям.
  Разница между нами не преграда для секса, для бурных ночей и совместных приключений, но только для оных. Она не моя, и моей не будет. Даже после того, что собираюсь предложить. Союзница? Да. Друг, готовый поддержать в трудную минуту? Возможно. Любовница, готовая принять в любое время, обиходить, промыть мозги и дать толковый совет? А как же без этого! Но только не сеньора, с которой будешь идти вместе, рука об руку, до конца жизни.
  - Ты никогда не задумывалась о том, чтобы уйти из корпуса? - начал я, поймав так долго витающую где-то нить, разложив мысли и эмоции по полочкам. Я как раз подловил момент, когда она поднесет бокал ко рту. Нет, не прыснула - жаль. Молча убрала руку в сторону, посмотрев на меня, как на умалишенного.
  - Хуан, ты вроде выпил совсем немного. Больше не наливать?
  - Нет, а что, в самом деле? - пожал я плечами. - Посмотри на себя. Кто ты? Чем живёшь? Чего добилась?
  - И чего я добилась? - гневно прищурилась она, показывая, что терпит эту тему только ПОКА. Пока добрая.
  - Ты - неудачница! - начал резать я по живому, игнорируя её запылавшие разом глаза. - Круглая неудачница! Лузер! Возможно, частично вина в этом на твоей бесшабашной юности, когда ты ещё не понимала, что в жизни почем и наделала глупых ошибок, за которые расплачиваешься. Но это не важно, так как ничего уже не исправить.
  - Хуан! - гневно подалась она вперед, но я вновь её показно проигнорировал:
  - Ты пошла в корпус потому, что там ИНТЕРЕСНО. Потому, что по духу всегда была авантюристкой, с самого детства. Побеги из дома? Бродяжничество? Мелкое воровство? Да. Но не потому, что дома плохо, а потому, что на улице весело. Приют, побеги, и вновь воровство и бродяжничество? Попрошайничество? Да. Но не потому, что не было выхода, выход есть всегда. А потому, что тебе было интересно не просто смотреть мир, а 'нагибать' его. Прогибать под себя, отвоёвывая какие-то личные, недоступные другим сверстницам блага. Ты не выживала на улице; ты получала удовольствие от движения, что происходило вокруг тебя, от ощущения сумасшествия этого мира. Ты - человек Адреналина, Катюша. Адреналина с большой буквы.
  Затем корпус. Дался он тебе тогда? Ты ведь и так неплохо устроилась, чувствовала себя в приюте уверенной. Но нет, написала заявление. Хотя мстить-то тебе на воле было некому! Движущая сила девяноста процентов кандидаток в ангелы - месть кому-то в Большом Мире, кому иначе не отомстишь, и главный тормоз для претенденток, отсекающий большинство - возможность получить по рогам от сверстниц, если вернёшься, не пройдя отбор. С этим в приютах жестоко, по всей планете, и, подозреваю, это психологи корпуса в прошлом внедрили данное 'понятие' среди приютских сирот. Чтобы отфильтровать тех, кто истово хочет очутиться в ваших стенах от тех, кто смотрит на корпус, как на ступеньку в карьере. Или как ты, на главное жизненное приключение.
  Ты - авантюристка. И корпус стал для тебя вершиной, которую надо во что бы то ни стало покорить. Просто потому, что на Венере, больше нет подобных вершин.
  - Не думаю, что ты закончила бы приют, как все, и стала проституткой, - покачал я головой, делясь результатами длительных наблюдений. - Не тот у тебя характер. Скорее организовала бы какой-то свой бизнес, возможно даже преступный. Но статус королевской телохранительницы и рядом не стоит с любыми карьерными возможностями приютской девочки. И ты рискнула, зная, какая будет кара в случае провала.
  Да, победила. Да, не сломалась в процессе обкатки. Да, из тебя сделали человека, посещающего оперу и театры, умеющего хорошо одеваться и сорить деньгами так, что никто и не заподозрит в тебе бывшую бродяжку. Офицеры переформатировали в тебе всё...
  ...Кроме твоей сути, жажды адреналина, - закончил я.
  Катарина сникла. Сидела, опустив голову. По её лицу трудно было что-либо прочитать, но это было и не нужно. Я и так чувствовал каждый напрягшийся нейрон в её нервной системе, слышал каждую мысль.
  - Далее, кого ты выбрала своим спутником? - продолжил я. - Гонщика! Не простого, выступающего на открытых соревнованиях, а гонщика без правил, работающего на свои деньги, на свой страх и риск.
  - Он выступал одно время за 'Моторы Омеги', - буркнула Катюша, рассматривая под водой ногти на ногах.
  - Но основное состояние нажил на гонках без правил. И тебя 'подсадил' на этот спорт.
  Наверняка в этих гонках участвуют только те, кто прошел 'погружение', - усмехнулся я. - Незаконно, ибо законно его могут пройти только сотрудники спецподразделений - кстати, именно поэтому этот тип гонок считается 'подземным'. И ты со своей подготовкой пришлась ко двору, заняв вначале место рядом, а после - и его место. Это тоже был адреналин, стать лучше мужа. Доказать 'им всем' и Мирозданию. Даже ценой распада брака.
  - Хуан, я не хочу говорить об этом! - зазвенел её голос, но слишком неуверенно, 'на автомате'.
  - Придётся, - покровительственно улыбнулся я. - Я ради этого разговора создал слишком много степеней защиты в твоей квартире.
  Вздох, и:
  - Итак, Адальберто. Ты превзошла его, заняла его место. Это было ошибкой, так как ты сама 'слила' самый большой Адреналин своей жизни. Что может быть лучше вечного соперничества двух таких психотипов, как ваши? У вас же была идеальная гармония!
  С распадом брака ты лишилась смысла жизни, лишилась соперничества, борьбы. И все выигранные после этого соревнования не были для тебя победами. Победа сладка только тогда, когда кто-то признает её, признает твои возможности, а кому было их признавать? Неудачникам, незаконно подсевшим на 'мозговерт'? Ты - ангел; они же не стоили твоего каблука. Какой стимул обыгрывать неудачников?
  - ...И ты вернулась, - закончил я. - Иногда играя с жизнью на трассе, чтоб совсем не взвыть, ты вновь стала частью корпуса. Потому, что только он мог дать тебе твой главный наркотик, покормить твоего демона.
  Спецоперации? Это не экстрим, это суперэкстрим! Не просто риск жизнью, как на трассе или в бою, а игра жизнями других. За свою ты не переживала, этот этап тебя давно не впечатлял, но нечаянно погубленную по твоей вине жизнь девочки, напарницы или коллеги, ты себе не простишь.
  Ты стала экспертом в планировании разных акций. Не потому, что гений, а потому, что имела колоссальный стимул прыгнуть выше себя. И даже ещё выше. С таким стимулом ты не могла не достичь высот, и сейчас котируешься не столько как психолог службы вербовки, сколько в качестве специалиста по особым и скользким поручениям, на самых опасных направлениях. Это здорово, конечно...
  Я замолчал, скривился.
  - Это здорово, конечно, - напомнила она. - Но?..
  - Но что дальше, Катюш? - фыркнул я. - Тебе уже под сорок. Ты одна. Твой демон пресыщен всем, даже работой в корпусе. Кроме которой у тебя так же ничего нет. Что будет в пятьдесят? В шестьдесят? Как ты закончишь жизнь и что оставишь после себя? Только не говори, что не задумывалась обо всём этом.
  - Я пыталась найти себе кого-нибудь! - взорвалась она, на миг потеряв контроль. - Они все козлы, понимаешь?
  - А наша Капитошка, вот, нашла козла, и радуется. Может, дело в другом?
  - Да, дело в другом. - Её рука потянулась, налила полный бокал, который она тут же почти залпом выглушила.
  - Ты сволочь, Хуан. Та ещё сволочь. Вытаскивать на свет дерьмо, о котором стараешься не думать...
  Пауза.
  - Я не смогу жить ни с козлом, ни с нормальным, понимаешь? Я пыталась. Знакомилась со всякими, с разными. Особенно долго у меня задержался один парень, врач-хирург. Святой человек! - Из её груди вырвался вздох восторга и одновременно жалости к себе. - Понимал меня, понимал мою работу. На всё делал скидки. Просто любил, принимая такой, какая есть. Честный и вообще... Замечательный!
  Вновь тяжелый вздох. Я безжалостно констатировал:
  - Но тебе с ним было скучно.
  Кивок.
  - Мне было безумно жаль, но я так больше не могла. И порвала с ним.
  С козлами, конечно, веселее. И сожаления при расставании не чувствуешь... Но с ними я более Лока Идальга, чем Катарина, а Безумной Идальге не нужна семья. Идальга готова покориться только тому, кто сильнее, кто сможет завоевать и усмирить её, скрутив в бараний рог.
  Я не нашла второго Адальберто, Хуан. И что-то подсказывает, уже не найду. Это можно было сделать только раз в жизни, в ранней молодости, когда в голове ветер и кажется, что возможно всё. И я бы попыталась за него бороться, вернуть его, если бы он остался жив... Но...
  - Тебе нужен новый стимул для жизни, - вновь констатировал я. - Нужен новый Адреналин. И если не получается найти мужчину, значит, ты должна сделать это без него.
  - От кого рожать, Хуан? - неожиданно резко и зло воскликнула Катарина. - От козлов? Или от правильных? И что я буду делать потом, связанная по рукам и ногам? Это экстрим, да, но экстрим относительный. Пройдет десять лет, и из ангела, всемогущего специалиста корпуса по особым поручениям, я превращусь в тихую квочку, более беспокоящуюся, не бегут ли у моего чада сопельки и не обидел ли его кто в садике или школе? Не стукнулся ли он, упав с качели?
  - Ты утрируешь, - не согласился я. - Ты - психолог. Силовик. Прошла мощнейшую школу жизни, что в детстве, что в корпусе. Воспитание станет для тебя той ещё встряской. Я даже стесняюсь представить, кого вырастешь!
  Она грустно покачала головой.
  - Я не уверена в этом. Я буду слишком сильно любить его. И баловать. С ним я не смогу быть суровой, как с подопечными малявками. Матери-одиночки всегда балуют детей. Твоя тебя воспитала сурово, сделав достойным человеком, только потому, что была под колпаком. За нею следили люди королевы, она не могла им перечить - не сильно поперечишь, сидя на крючке!
  - А что, если за тобой тоже будут следить родственники отца ребенка?
  Катарина нахмурилась, не понимая.
  - Это что-то изменит, учитывая, какая я стерва?
  Я улыбнулся.
  - К тому же, к тебе иногда будет заглядывать и сам отец.
  Смеялась она долго. Выгнулась, откинувшись на борт, и хохотала, подняв волну, расплескавшую воду на пол. Я не мешал, слишком нервный был её смех. Хотя искренний.
  - Хуан, это такая шутка, да? - смогла произнести она, немного успокоившись. - Первое апреля?
  Я отрицательно покачал головой.
  - Нет. Это не шутка. И то, что я предлагаю, это моя тебе плата. Всё честно.
  - Плата? - Катюша подобралась. Глаза её засветились, как светятся у опытного торговца, понимающего, что если прямо сейчас, в сей момент, правильно вложится, можно поиметь огромный куш.
  - Я предлагаю сделку, - продолжил я. - Я даю тебе то, что сделает всю твою оставшуюся жизнь безумно экстремальной - ребёнка-мода с некими способностями, которых и сам не понимаю, и о которых предпочитает молчать его превосходительство, ссылаясь на то, что он человек маленький. Тебя не оставят в покое, и только такая мать, как ты, будет способна подобное чадо защитить.
  - И достойно воспитать, - задумчиво проговорила она.
  - И достойно воспитать. Потому и говорю, у тебя не будет возможности его баловать. А если вам придётся скрываться от королевы... Это будет вообще суперфантастика, а не жизнь!
  - Продолжай, - кивнула она. - А ты?
  Я бегло пожал плечами.
  - Я не знаю, что будет со мной завтра. И тем более не могу сказать, что послезавтра. Смогу как-то влиять на вашу жизнь, помогать? Или нет?
  Если смогу - буду. Но не уверен, что смогу. Интуиция так говорит, а ей я верю. Ты же навсегда останешься при своих, независимо от того, где буду я. Это будет твоя личная весёлая игра с королевой и офицерами, победа в которой будет означать, что ты всех их 'нагнула'. Возможность 'нагнуть' её величество и всех этих мартышек, презирающих тебя, смотрящих с высоты? Как тебе такой экстрим? Или я не прав, и они относятся к тебе как-то иначе?
  - Да нет, они ко всем так относятся. - Катарина сидела мрачнее тучи. - Мы - быдло, Хуан. Просто привилегированное по сравнению с теми, кто за забором.
  - Вот! - поднял я вверх палец. - И что? Какое будет твоё положительное решение?
  Она глубоко вздохнула.
  - Плата шикарная. А с точки зрения твоей адреналиновой теории - просто королевская. Родить Веласкеса со сверхспособностями... Всё упирается в то, чем мне придется за это заплатить?
  Я выдал лучезарную улыбку. Она согласна. Торг - это торг, но принципиально вопрос решён.
  - От тебя мне нужно две вещи. Первая. Ты становишься моим человеком. Что бы ни случилось, что бы ни происходило в дальнейшем, работаешь на меня и только меня. Мишель разубеждать в лояльности не нужно - пусть считает тебя своей игрушкой. Но все отчёты перед нею будешь проговаривать со мной. Хватит, ты не шлюха какая-то, подо всех ложиться.
  - Ну да, только под тебя, - ехидно заметила она.
  - Есть что-то плохое в том, чтобы лечь под отца своего ребенка? - нахмурился я. - Если так рассуждать, самые большие шлюхи на свете - верные жёны! Продают своё тело на блага семейной жизни, сытое размеренное существование за спиной мужа.
  Она задумалась, но, кажется, я её убедил:
  - Продолжай.
  - Собственно, по этому пункту всё, - улыбнулся я. - Я знаю, ты 'стучишь' одновременно и Мишель, и Гарсия. Нимфе как представительнице королевы, да и сама Лея тебя на ковер частенько вызывает. А ещё к тебе подкатывает её высочество лично. Тётушка Алиса не доверяет Мишель, но моя интуиция говорит, что в данный момент ты валяешь дурочку, и это пока срабатывает.
  - Это мне в тебе с первого дня нравилось. От тебя ничего не скроешь. - Катарина потянулась к бутылке, разлила остатки якро-красной ароматной жидкости. - За тебя! Твою интуицию!
  - За это грех не выпить! - поддержал я, мы чокнулись.
  - Ну, допустим. Стала я твоей личной шлю... То есть, только твоим человеком, - ехидно 'оговорилась' она, но меня было не пронять. - Работая одновременно и на Мишель с королевой. Здесь ничего сложного, справлюсь. Какое второе условие?
  - Ты научишь меня планировать операции. Покажешь, как делать это ПРАВИЛЬНО, - сделал я акцент на этом слове. - Со всеми секретами и подводными камнями профессии.
  Она вначале хмурилась, но затем её лицо разгладилось.
  - И всё?
  - Это на самом деле куда сложнее, чем тебе кажется со своей высоты.
  - Возможно. - Кивок. Задумчивая пауза. - Ладно, я сделаю это. Возьмусь за тебя всерьёз. Но буду строгой!
  Я расплылся в победной улыбке.
  - Замечательно!
  - На самом деле ты себя недооцениваешь, - покачала она головой. - Ты можешь планировать операции, просто боишься. Тебе недостаёт уверенности в себе. Именно этим я и займусь в первую очередь. И ещё, Хуан, проясни-ка мне один момент... Что ты там говорил по поводу того, что мне пора уходить из корпуса?
  - После моей вендетты тебя вышибут в народное хозяйство, - вновь улыбнулся я. - Не факт, но даю девяносто процентов. Само собой, сделка останется в силе, свою часть обязательств я выполню.
  Она нахмурилась.
  - Повтори?
  - Говорю, свою часть обязательств я в любом случае выполню.
  - Я не про это.
  - Тебя вышибут, - повторился я.
  Она прокашлялась.
  - Уверен? И что предлагаешь мне сделать такого катастрофического?
  - Я называю этот этап операции 'Охота на Лису'. Мы дискредитируем её высочество, обломаем ей рога, выведя из игры. Её нужно поставить на место; тебе же предлагаю таким способом оформить свой уход в народное хозяйство. Так сказать, хлопнуть дверью напоследок.
  - Угу, щёлкнув сестру королевы по носу. А что, неплохой адреналин!
  - А я о чём говорю! - отсалютовал я своим бокалом.
  - Хотя выглядит... Некрасиво. - Она вновь нахмурилась. - Как будто ты хочешь меня подставить.
  - Подстава не предполагает открытого доверительного разговора, - заметил я. - Ты можешь отказаться. Правда ребенка, даже если ты... Украдешь кое-что и решишь действовать сама, у тебя заберут. Мать-воровка - не самое лучшее решение для моего отпрыска. Признайся, ты успела об этом подумать!
  - Успела, - не стала строить из себя девственницу она. - Хорошо, я согласна. Согласна на всё, сказанное тобой, включая обещание обломать рога той гадине.
  Так быстро? Я закашлялся.
  - Не ожидал, да? - победно улыбнулась она.
  - Так достала серость и беспробудность бытия, что прыгаешь в омут с разбега?
  - Скажем так, в момент твоего появления в моей жизни в виде юного неопытного школьника, я как раз собиралась уходить. Ты дал моему демону корма, которого хватило на год. Возможно, протяну ещё какое-то время, но рано или поздно ты уйдёшь, и этот адреналин кончится. И твоя плата на самом деле королевская. Я думала о ней со времени нашей первой ночи. Тогда, давно.
  Вот даже как? Так всё запущено?
  - А почему не решилась? Боялась, что Лея заберет ребенка? Она может? Но Беатрис...
  - Ребенка Беатрис ты признал, - покачала Катюша головой. - И она жила бы в инкубаторе, окруженная со всех сторон заботой и охраной. Она маленькая и слабая девочка, ей иного и не надо... Было бы, - кулаки Катарины сжались. - Я же - не она, и ты сам мне это только что расписал в красках.
  Пауза. И как итог:
  - Да, может забрать. Но только если ты его не признаешь. После же это будет мой адреналин, и не советую тебе лезть по каждому пустяку. Я - мать, я решаю, что и как.
  - По рукам! - вновь улыбнулся я, облегченно вздохнув.
  Мы пожали друг другу руки.
  - А не боязно? - усмехнулась она, отставляя бокал и подаваясь ко мне навстречу. Я обнял её, усадил себе на колени, принимаясь изучать некоторые интересные выпуклости её тела. - Вдруг станешь кем-то... А тут я...
  - Даже если стану императором и возглавлю эту чёртову планету, мне будет выгодно иметь на горизонте под рукой такую стерву, как ты. - Я искрометно улыбнулся. - Пробивную, и на которую можно положиться. Ну что, начнём?
  - Пока рано, пока не получится, - покачала она головой. - Вот схожу к врачу... А пока давай просто отметим эту сделку тысячелетия? Так, как и должно отмечать подобные сделки!
  - Гюльзар говорила, межэтажные перекрытия, конечно, прочные... - нахмурился я. - Но...
  - Я оплачу соседям ремонт. Не отлынивай, о, мой господин! - Катарина усмехнулась и наклонилась ко мне.
  
  
  
  
   
  
  (1) 'Флаги', 'бандеры', были основаны криминальными элементами, выходцами из испаноговорящих стран ЛА, 'звёзды' - представителями криминального мира провинций Бразилии. В результате процесса эволюции банды смешались, потеряли национальную идентичность и слились. На данный момент бандеры - крупные преступные организации, занимающие определённые ниши, как то торговля оружием, антиквариатом, ювелиркой, обналичкой золота, производством и оптовым распространением наркотиков различных ценовых категорий и т.п. вещами. Каждую бандеру возглавляет криминальный авторитет в статусе 'команданте'. 'Звёзды' - это синдикаты, союзы нескольких банд, команданте которых выбирают лидера, отстаивающего общие интересы - 'хефе' (то есть управляющего). На Земле существует 'должность' 'каудильо' - главы всего преступного мира континента, избираемого среди хефе, но на Венере такового не сложилось. В данный момент существует четыре синдиката-'звезды': Сириус (Мату-Гроссу), Мулифен (Рондония), Саргас (Алагоас), Акрукс (Сан-Паулу). Ничего общего с провинциями Бразилии эти организации не имеют.
  (2) 'Сердце Млечного Пути', она же 'Стрелец А*' - сверхмассивная черная дыра в центре нашей галактики
  (3) (z) Bandera (исп) - флаг
  (4) (z) Ordem I progresso (порт) - Порядок и прогресс. Надпись на флаге Бразилии
  (5) (z) Esperansa (исп) - надежда.
  (6) (z) Думаю, и в 25 веке будут транспорты - аналоги этого класса грузоподъёмности.
  (7) (z) Скорее всего, в описываемое время вместо гипса будут применяться более совершенные материалы. Но для удобства читателя буду писать 'гипс', по старинке 
  (8) (z) Первое управление императорской гвардии - 'Agencia de Intelligencia' - венерианская разведка. Ближайший аналог - СВР РФ.
  (9) (zz) Отдел специальных операций ВКС (военно-космических сил). Ближайший аналог ГРУ ГШ РФ.
  (10)
  (11)
  (12)
  
  
  
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"