Кусков Евгений Сергеевич : другие произведения.

На милость стихии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Четыре человека, три машины. Они ни знают друг друга, их пути не пересекаются, но их объединяет одно - неожиданная и яростная снежная буря. От принятого решения могут зависеть жизни, причём не только их собственные. Что они предпримут для спасения? Есть ли у них вообще шансы? И случайно ли они оказались во власти стихии?
  

ПРОЛОГ

   Всё началось с пушистых хлопьев снега. Кружась в почти недвижимом воздухе, они медленно опускались с серого неба на землю, ещё не позабывшую о летнем тепле, и на золотистую листву, которую деревья лишь недавно начали сбрасывать.
   На календаре была вторая неделя октября. Людей удивил столь ранний первый снегопад. Большинство восприняло его как каприз природы, мало кто мог предположить, что белое покрывало не растает через несколько часов, а будет устилать города, леса и поля вплоть до следующей весны. Тем более что и накануне, и в первой половине этого дня стояла тёплая, поистине сентябрьская погода. В минувшее воскресенье многие устраивали выезды на природу, жарили шашлыки, наиболее отчаянные даже купались. Другие убирались во дворах и гаражах, выметая вездесущую пыль, которую давно не урезонивал дождь. Несмотря на запреты, повсюду сжигалась листва, и дым костров распространялся по обширным территориям, вызывая у кого-то раздражение, а у кого-то приятные ассоциации с осенью и детством.
   С утра ничто не намекало на грядущую непогоду. На голубом небе не было ни облачка, ярко светило солнце, ветерок едва шевелил желтеющую траву. Лишь метеорологи предупреждали о том, что скоро всё это может измениться. Но и они не догадывались, как скоро и насколько сильны будут перемены.
   После обеда небо постепенно, почти украдкой начало сереть. К четырём часам люди стали высказывать сожаления, что не взяли утром зонтики, поскольку предполагали начало дождя - к концу рабочего дня, как водится. А в пять начался снегопад. Ленивый, нисколько не угрожающий.
   Он усиливался постепенно, подобно самоуверенному, никуда не торопящемуся хищнику, который медленно подбирался к жертве. К шести часам небо принялось темнеть, поднялся ветер, и мягкие снежинки в мгновение ока превратились в крошечные колючки, атакующие любого, кто оказывался на открытом воздухе. В семь вечера уже не вызывало сомнений, что будет снежная буря. Большинство успело прийти домой до того, как она по-настоящему разыгралась, к тому же в городах никто не ощущал особой опасности.
   Другое дело - дороги, соединяющие населённые пункты и проходящие порой на удалении от жилья и каких-либо укрытий, через кажущиеся бесконечными поля. И если на основных трассах ещё можно было в случае чего дождаться быстрой помощи, то на второстепенных, со слабым движением, непогода очень быстро могла стать серьёзной проблемой.
  

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

   Чёрная "Волга" ГАЗ-31029 двигалась по загородной дороге на небезопасной скорости. Машину качало, она то и дело норовила выйти из-под контроля, и потому сидящему за рулём мужчине приходилось прилагать большие усилия, чтобы справиться с ней. Он был бы рад ехать медленнее и по своей воле в таких условиях не разгонялся бы быстрее 40 километров в час - половины от той цифры, которую сейчас показывал спидометр. Но ему ничего не оставалось, как гнать, сломя голову, через усиливающийся снегопад. На этом настаивал его пассажир, расположившийся на соседнем сиденье.
   В свои тридцать восемь Валерий уже повидал начальников разного ранга. Когда почти десять лет работаешь водителем исполкомовской "Волги", так или иначе, соприкасаешься с верхушкой местной власти. Далеко не все ему нравились - скорее уж, действительно приятные люди являлись исключениями. Большинство же не вызывало никаких эмоций, что не так уж и плохо. И лишь небольшая часть по-настоящему раздражала Валерия. Те, кто являлся живым воплощением слова высокомерие, кто смотрел на окружающих, как на обслуживающий персонал или просто мусор. С такими людьми невозможно было установить нормальный контакт, не говоря уже о взаимопонимании. Очень быстро Валерий уяснил, что не стоит и пытаться - лучше терпеть постоянные претензии и избегать раздувания конфликта. Всё-таки работа хорошая, в нынешние времена разбрасываться подобными записями в трудовой книжке и вовсе неразумно. Так что правильное решение - стиснуть зубы и сосредоточиться на управлении машиной.
   К сожалению, именно такой человек сидел сейчас рядом с ним.
   Утро не задалось с самого начала. Сегодня у Валерия должен был быть выходной. Но без пяти восемь раздался телефонный звонок. Ещё до того, как снять трубку, мужчина знал, что услышит. Другой водитель заболел. Предстояло отвезти начальника отдела жилищно-коммунального хозяйства в краевой центр. Этого товарища Валерий знал не понаслышке, а, учитывая, что вызывали его, похоже, "на ковёр", можно было не сомневаться - Фёдор Сергеевич не упустит возможности отыграться на безмолвном исполнителе.
   Проблемы начались сразу же. Пассажир задержался на каком-то (безусловно, архиважном) совещании, в результате сорвав отъезд в установленное время. Пришлось нагонять, чего Валерий в принципе терпеть не мог. В немилость он попал мгновенно - всего лишь вежливо попросив Фёдора Сергеевича пристегнуться. Оказалось, что тот принципиально не пользуется ремнями безопасности, и менять позицию не собирается, особенно по указке "всяких выскочек". И вообще, это "другие недоумки бьются в машинах, попадают под поезда и ломают ноги на ровном месте", а вот он слишком умён для этого. Как при такой жизненной позиции ему удалось дожить до пятидесяти с лишним лет, оставалось только гадать.
   Дальше - больше. Не выдержав продолжительной езды на высокой скорости, захандрила "Волга". Сначала стал перегреваться двигатель. Чтобы справиться с этим, Валерию пришлось включить "печку", выслушав при этом немало нелестных замечаний в свой адрес от Фёдора Сергеевича. Затем конец шланга топливопровода вздумал выскочить из штуцера, обильно оросив разгорячённый двигатель бензином. Благо, до пожара дело не дошло, но на этот раз вынужденной остановки избежать не удалось. Когда и эта проблема была устранена, уже на подъезде к краевому центру, отказала электрика: все приборы, фары, фонари и указатели поворота. Но способность к передвижению машина не потеряла, поэтому водитель довёл-таки её до цели - монолитного здания краевой администрации.
   Пока Фёдор Сергеевич отошёл по своим делам, Валерий чинил "Волгу", мысленно её проклиная. "Ослобык" и "Козловолг" - это ещё самые лестные эпитеты в адрес автомобиля. Прежняя горьковская легковушка - "двадцать четвёртая" - стала себе позволять такие выходки лишь на склоне лет, а этой и году от роду не исполнилось! Да что там - она с завода пришла с прохудившимся радиатором, лишённым малейших следов смазки задним мостом и бензобаком, полным какой-то грязи. С тех пор сие творение рук нечеловеческих неустанно держало Валерия в тонусе, заставляя с сожалением вспоминать о предшественнице.
   В краевом центре злоключения не закончились. Совещание, на котором устраивали разнос Фёдору Сергеевичу, неожиданно затянулось. Валерию же полагалось сидеть в машине, приткнувшейся на заполненной другими автомобилями стоянке. Солнце нещадно нагрело чёрный кузов "Волги" и в салоне стало совсем некомфортно. А поскольку отходить далеко нельзя, мужчина вынужден был коротать время снаружи или сидеть с открытой дверью.
   Валерий старался следовать всем правилам, но и у его принципиальности имелись свои пределы. Он толком не поел утром, в дороге перекусить было негде. Вдобавок, ему давно хотелось в туалет. Узнать, как скоро Фёдор Сергеевич освободится, не представлялось возможным. В здание крайкома его не пустили - знамо дело, для белых людей построено, а вам, простолюдинам, дорога в заведения общепита. Проглотив и это, Валерий нашёл какое-то захудалое (не смотри, что почти в центре города) кафе, где заказал себе бесхитростный обед. Хорошо хоть, деньги на расходы выдали, а то в иные лихие периоды и на бензин скупились.
   И что же? Одной ей ведомым способом его отыскала там секретарша с раскрасневшимся лицом - то ли от быстрого бега, то ли от нагоняя, наверняка полученного от начальства. Извинившись, она передала настоятельную "просьбу" Фёдора Сергеевича немедленно отвезите его... нет, не домой, а в ещё одно учреждение. Делать нечего - бросив недоеденный обед, Валерий вернулся к машине. Выслушав очередной поток уничижительных замечаний, он доставил начальника, куда тот просил... в жилой район. Буркнув что-то о "важных делах" и для убедительности прихватив свой портфель, Фёдор Сергеевич скрылся в одном из домов. Не нужно было обладать особенным интеллектом, чтобы понять - на служебной машине с водителем товарищ решил покататься по своим делам. С подобным Валерий уже сталкивался, чего греха таить, и зачастую закрывал на это глаза. В конце концов, все же люди.
   Но сегодня... Этот нехороший человек пробыл в гостях (или у любовницы, или ещё где - одному ему ведомо) до пяти часов вечера! Всё это время Валерий вынужден был торчать в опостылевшей машине. На случай долгого ожидания у него в "бардачке" была припасена книга, которая на этот раз не помогла, поскольку возмущение мешало сосредоточиться на тексте. Проблему естественной нужды мужчина решил классическим способом с помощью пустой бутылки (порадовавшись, что он не женщина), а вот с голодом уже ничего нельзя было поделать.
   Когда Фёдор, будь он неладен, Сергеевич таки соизволил показаться из подъезда, изрядно довольный и, похоже, выпивший рюмку-другую, Валерий был на грани бешенства. Лишь чудом ему удалось сдержаться (трудовая книжка!) - благо, начальник воздержался от замечаний. Он даже позволил водителю заехать в очередное кафе и поужинать. Видимо, эти деяния исчерпали скудные запасы человечности, поскольку затем Фёдор Сергеевич потребовал как можно быстрее отвезти его домой, а то "понимаешь, задерживают тут всякие - не мог пожрать, пока меня не было". То ли полный, наконец-то, желудок, то ли твёрдая ладонь ангела-хранителя на плече, но Валерий снова не поддался стремлению высказать всё, что он думает. В качестве утешения он сказал себе, что такой опыт закалит его на годы вперёд. Да и в его интересах тоже добраться домой побыстрее.
   К тому моменту пошёл снег. Какое-то время Валерию удавалось выдерживать темп, и всё же ему пришлось снизить скорость со ста двадцати до восьмидесяти километров в час, вызвав очередную волну негодования пассажира. До цели оставалась ещё половина пути, а погода всё ухудшалась. И тут в голову водителю пришла идея, о которой он скоро горько пожалел.
   Он вспомнил про старую дорогу, которая не могла похвастать хорошим покрытием и развитой инфрастуктурой, зато позволяла почти на час сократить путь. То, что её наверняка никто не чистил от снега, в настоящее время значения не имело, поскольку и основная трасса, по которой ехала "Волга", пока не удостоилась внимания коммунальных служб. К сожалению, на этот раз Фёдор Сергеевич пошёл навстречу своему водителю и охотно согласился с его предложением.
   Поначалу всё шло неплохо. Машин на этой второстепенной дороге было куда меньше, а состояние полотна позволяло двигаться почти так же бодро, как по трассе.
   Удача изменила быстро. Усиливающийся снег и аккомпанирующий ему ветер вынуждали Валерия постоянно снижать скорость. Видя, как разыгралась непогода, даже Фёдор Сергеевич притих. Водитель бы порадовался этому, не будь ситуация напряжённой. Он постоянно думал о том, что треклятая "Волга" опять может выкинуть какой-нибудь фортель в самый неподходящий момент - и сам же себя одёргивал, не желая накликать беду.
   Через какое-то время ему пришлось остановиться.
   Машина не подвела - она продолжала пофыркивать двигателем, посылавшим в салон потоки тёплого воздуха. Но ехать дальше не могла. Слой снега на дороге увеличился настолько, что в какой-то момент колёса стали вязнуть в нём. Зимняя резина позволила автомобилю проехать ещё пару километров. Валерий не сразу сдался, пытаясь, пускай медленно, а всё же продолжать движение. Когда в салоне запахло палёным сцеплением, он прекратил мучить машину и перевёл рычаг коробки передач в нейтральное положение, возвестив: "Приехали..."
   Реакцию Фёдора Сергеевича предсказать было нетрудно. Слушая его разглагольствования, Валерий с унынием осознавал, что ему предстоит провести в компании этого человека ещё немало времени.
  

2

   У двигающегося впереди бортового ГАЗ-53А вспыхнули огни стоп-сигналов. Никита был вынужден тоже нажать на тормоз своего тёмно-зелёного "Москвича-2141". Никакого препятствия впереди не имелось - тот водитель сознательно задерживал молодого человека. Когда Никита попробовал его обогнать, грузовик сманеврировал, преграждая путь. И продолжил снижать скорость. В конечном итоге водителю "Москвича" пришлось остановиться. Поскольку он находился на загородной трассе, по которой машины ехали с высокими скоростями, то благоразумно съехал на обочину и включил аварийную сигнализацию.
   Дверь ГАЗа открылась, и из кабины выбрался грузный мужчина лет сорока. Он двигался немного неловко - сказывалось наличие сильно выпирающего живота, и в иной ситуации Никиту бы эта картина позабавила. Но сейчас ему было не до смеха. На мужчине была надета засаленная замшевая куртка, распахнутая, словно он физически не мог застегнуть пуговицы. Под ней виднелась чёрная футболка, на ногах - изрядно потёртые джинсы. Внешность шофёра соответствовала грузовику (или наоборот), которому везло с помывкой только в том случае, если он попадал под дождь.
   Мужчина приблизился к "Москвичу". Никита немного опустил стекло со своей стороны, напряжённо сжав в руках руль.
   - Слышь, юнец, ты чего себе позволяешь?
   Молодой человек промолчал.
   - Эй, я с тобой разговариваю!
   - Ничего, - выдавил из себя Никита.
   - А, по-моему, ты решил, что самый умный! - уперев кулак в капот "Москвича", продолжил водитель грузовика. - Мало того, что плетёшься, как старая бабка, так ещё и смеешь тормозить передо мной!
   - Там был знак ограничения - я и сбросил скорость... - попытался оправдаться Никита.
   - Какой знак! - воскликнул мужчина. - Это трасса! Я на своей каркалыге и то могу здесь ехать семьдесят, а ты до сорока заставляешь меня опуститься!
   - Я ничего против Вас не имею. Есть ПДД...
   - Кончай нести чушь! Тоже мне, праведник! - водитель грузовика всплеснул руками и огляделся, будто выступал перед группой слушателей. - Я, значит, еду по правой полосе, не мешая торопыгам на левой - но и тут меня теснит какой-то умник! И ладно бы на тракторе - так нет, на этом "Калеке"! Частник херов!
   - Если Вы так спешите - зачем тратите на меня столько времени? - сглотнув, спросил Никита.
   - Ты мне подерзи, выскочка! Подерзи! - выпалил мужчина и ударил ногой "Москвич". Правда, в переднее колесо, не причинив машине никакого вреда.
   Молодой человек съёжился, мысленно заклиная неадекватного товарища уйти и оставить его в покое.
   Услышаны ли были его мольбы, или водитель грузовика успокоился, выпустив пар, он действительно вернулся к своему "53-му". Бросив последний уничижительный взгляд на "Москвич" и его владельца, мужчина забрался в кабину и через несколько секунд поехал прочь.
   Никита перевёл дух и вытер вспотевшие ладони о брюки.
   Ну что за люди! Можно подумать, ему больше заняться нечем, кроме как дразнить других участников движения. Знак же висит - для кого, спрашивается?! Права молодой человек получил всего год назад, когда достиг совершеннолетия. Опыта вождения у него было и того меньше - дай бог, если суммарно месяц наберётся. Однако он уже понял простую истину - ездить по правилам в нынешних условиях просто невозможно! Он постоянно становился раздражающей помехой остальным и за недолгую водительскую карьеру успел наслушаться в свой адрес много критики разной степени неприличности.
   ГАЗ-53А скрылся вдали, а Никита продолжал сидеть в неподвижном "Москвиче", мигающем всеми указателями поворота, и собирался с мыслями. Поездка, которая обещала подарить исключительно положительные эмоции, безнадёжно испорчена. Ему уже не хотелось её продолжать, но выбора не было - он обещал бабушке с дедушкой, что навестит их сегодня. И ехать-то вроде недалеко - по трассе да с ветерком за час можно добраться. Треть этого пути проделана, глупо возвращаться назад. Да и когда ещё удастся выпросить машину у отца. Родитель без особой охоты протягивал ему ключи, всерьёз (и не без оснований) сомневаясь, что его "Москвич" попадает в надёжные руки. Пока, впрочем, Никита не попадал в происшествия, не считая одного случая, когда, маневрируя, по неосторожности разбил задний фонарь. Обошлось без особых проблем - в гараже имелся ещё один (вот она - запасливость людей, закалённых дефицитом!), который молодой человек сам и прикрутил на место расколотого.
   Он всё-таки вырулил на дорогу и, проигнорировав очередной знак, разогнался до семидесяти километров в час. Машины, которые двигались по левой полосе, обгоняли его, словно он стоял на месте. И это притом, что начался снег, и сцепление с дорогой быстро ухудшалось. Памятуя о том, что на "Москвиче" летняя резина, ещё и не самая новая (другая сторона закалённости дефицитом - скупердяйство), Никита внимательно смотрел вперёд, надеясь, что он готов к нештатным ситуациям.
   Попутно размышлял о грядущем визите в деревню. Он любил и бабушку, и деда, что не мешало ему каждый раз искать повод отказаться от поездки к ним. Так было и сегодня - увы, ничего существенного он не смог придумать, к тому же, и вправду давно не был у них, аж неловко.
   Елена Николаевна как всегда будет расспрашивать о делах дома, на работе, сетовать, что ему следовало пойти учиться, а не открывать трудовую книжку записью с печатью завода стройматериалов. И, конечно же, более чем открыто намекать на то, что пора бы осчастливить бабушку правнуком, а лучше правнучкой. Ну или, на худой конец, хотя бы доложить о благополучном знакомстве с не менее благополучной девушкой. Никита же, в свою очередь, будет вежливо улыбаться, объяснять, что выучиться он ещё успеет, а деньги нужны сейчас, и что он активно ведёт поиск "той самой", пока, увы, безрезультатный.
   Куда больше ему нравилось общаться с Николаем Марковичем. Тот старался не лезть в дела внука (не всегда, впрочем, сдерживался) и обожал беседовать на отвлечённые темы. Особенно Никите нравились его рассказы о детстве и молодости, наполненные живыми описаниями и изрядно приправленные уместным юмором. Тот факт, что всё сводилось к выводу "Раньше было лучше" молодого человека не смущал. Во-первых, он проявлял должное снисхождение к деду. А во-вторых - имел глаза и понимал, что окружающее не очень похоже на светлое будущее, которое когда-то было обещано.
   Задумавшись о том, как всё-таки здорово иметь возможность узнать о прошлом из первых уст, Никита не сразу осознал, что снегопад перешёл в самую настоящую метель. Рефлекторно он постоянно сбрасывал скорость - сейчас стрелка спидометра приблизилась к цифре "40". На этот раз никто не сигналил сзади, не обгонял и не пытался "подрезать", дабы проучить, хотя за ним следовала не одна машина. Быстро темнело. Он зажёг фары, понял, что яркие пучки света просто упираются в снежную стену, и переключился с дальнего на ближний. "Москвич" то и дело норовил уйти в занос. Спасали не столько навыки водителя (какое там), а скорее передний привод. Молодой человек беспокоился всё сильнее.
   "В прогнозе не говорилось о таком", - подумал он, впервые по-настоящему пожалев, что не повернул обратно после конфликта с водителем грузовика. Проехать по нечищеным и никогда не знавшим асфальта деревенским дорогам будет совсем непросто. Как бы не пришлось и вовсе заночевать у деда и бабки - благо, отпуск кончается только через два дня.
   Спустя ещё несколько минут Никита всерьёз засомневался, что вообще доедет до своей цели. Снег валил сплошной стеной, мощные порывы ветра бросали его в стёкла и буквально сталкивали машину на обочину. Молодой человек напрягся, как струна, не позволяя себе нормально вдохнуть, и будто вовсе не моргая. Он боролся с непогодой за право контроля над автомобилем, медленно и верно уступая первенство.
   Когда "Москвич" едва не развернуло поперёк дороги, Никита сдался и съехал на обочину. Какое-то время он продолжал катиться по ней со скоростью 20 километров в час. Дабы ещё больше обезопасить себя, молодой человек снова включил аварийную световую сигнализацию и противотуманные огни, надеясь, что фонари сзади не сильно залеплены снегом и их видно. Никто не последовал его примеру.
   Неожиданно у машин, двигавшихся по освобождённой им полосе, вспыхнули стоп-сигналы. Через мгновение сквозь снежную завесу Никита увидел причину этого и тоже нажал на тормоз.
   Впереди произошёл затор. Неизвестно, что стало его причиной, но дорога была полностью блокирована остановившимися автомобилями. Ехавшие следом пытались затормозить - поначалу это удавалось, но расстояние между каждой успевшей машиной становилось все меньше. В результате произошло то, что и должно было: столкновение. И не одно. Количество повреждённого транспорта всё увеличивалось.
   Поскольку Никита ехал медленно, да к тому же по обочине, ему удалось заблаговременно остановить свой "Москвич". Наблюдая за тем, как бьются другие водители (благо, не очень сильно - вряд ли дело доходило до травм), он всё яснее осознавал, что до своей цели сегодня не доберётся далеко не только он. Повезёт, если удастся хотя бы вернуться обратно!
   "Хорошо, что я не остался на дороге", - похвалил себя молодой человек.
   И тут же почувствовал сильный удар.
  

3

   Темнота сгущалась над угрюмым лесом. Сильный ветер обрывал шелестящую листву и уносил её прочь, взамен осыпая оголяющиеся ветви щедрыми порциями снега. Стволы старых деревьев скрипели под его напором, подобно ворчливым старикам, вынужденным терпеть выходки бойкой молодёжи. Быстро растущие сугробы оккупировали низины и плохо продуваемые места, начиная постепенно осваивать и открытые площадки.
   Узкая дорога, петляющая по чаще, почти скрылась из виду. Ею пользовались, в основном, охотники да лесники и лишь изредка местные жители из числа тех, кто желал сократить путь и не боялся трудностей. Даже в сухую летнюю пору здесь могли пройти только вездеходы или хотя бы полноприводные машины. А уж в распутицу или после обильного снегопада этот путь и вовсе становился настоящим испытанием для людей и техники.
   Пётр не искал приключений. Знай он, какая буря разразится, предпочёл бы поехать более лёгким маршрутом или вовсе отказался от поездки (можно было и в другой раз отвезти доски в соседнюю деревню). Он не боялся. Ни когда его верный грузовичок УАЗ-452Д, кряхтя, переваливался с кочку на кочку, ни когда и с подключённым передним мостом машина стала застревать. Не изменил он себе и после того, как оказался в яме за пределами дороги, куда попал по собственной неосторожности.
   О том, чтобы выбраться своим ходом, не могло быть и речи - "уазик" провалился в мягкий сугроб почти по фары. Колёса беспомощно вращались, раскидывая свежевыпавший снег и лишь ещё сильнее засаживая автомобиль, который, вдобавок, сильно накренился вперёд и вправо, подобно тонущему кораблю.
   "Дворники" продолжали неуверенно, рывками двигаться по лобовому стеклу. Почему-то они успокаивали Петра. Он вовсе не был бесстрашным человеком и подспудно понимал, что оказался в неприятной ситуации. Вокруг лес, ближайшее жильё в десятке километров, а то, что поначалу выглядело, как несвоевременный снегопад - оказалось мощным бураном. И всё равно ему не было страшно.
   Когда перестаёшь цепляться за свою жизнь, дорожить ею, то границы страха сильно раздвигаются.
   Он не всегда был таким. Говорят, мужчина вообще неохотно меняется - для этого нужны серьёзные причины. Что ж, гибель сына стала для него тем переломным моментом. Забавно - он ведь не любил своего отпрыска. В отличие от жены. Почему же, в таком случае, когда она умерла три года назад, он не сломался, а сейчас опустил руки? Неужели ему на самом деле был так дорог Ванька - этот бездельник и пустобрёх?
   Выходит, да - дорог. Лишь после того, как захлопнулась крышка гроба его сына, Пётр осознал, что он остался один. Совершенно. Отца он никогда не знал - тот растворился в ночи, завершив своё дело, словно вампир. Мать скончалась давным-давно, не дожив до его совершеннолетия двух дней. Бабушки и дедушки по обеим родительским линиям либо тоже отбыли в мир иной, либо никогда не интересовались внуком и в итоге стали чужими больше, чем любой незнакомец. Жены не стало, когда ему шёл сорок восьмой год. И вот пришёл черёд Ваньки.
   Оглядываясь на жизнь своего единственного сына, Пётр осознавал, сколь бессмысленна она была. За девятнадцать лет этот балбес так ничего и не сделал путного, доставляя лишь заботы и являясь бездонным источником мелких и не очень неприятностей - как для себя, так и для окружающих. Пётр почти не помнил его маленького, но ему казалось, что и тогда всё было так же. Когда Ванька пошёл в армию, появился шанс, что вот теперь всё изменится. И не таких суровая служба делала людьми. Увы, и не таких ломала. Выяснилось, что под внешней безалаберностью крылся обычный, боящийся всего ребёнок. Очень уязвимый. Разумеется, сослуживцы и тем более "деды" не могли этого не заметить. Заметив же, сделали парнишку целью своих издевок. Не в силах дать отпор или как-то изменить своё положение, Ванька мог только терпеть. А этого он как раз и не умел. И вот, после очередного сеанса "вправления мозгов", он и сдался.
   Той ночью он стоял в карауле, охранял склад ГСМ. Наутро его обнаружили - повесившегося. Нелепо, глупо, непоправимо. Пётр знал, что могло быть и хуже. Его сын предпочёл уйти в одиночку, а не ввалиться с автоматом в казарму и прихватить с собой на тот свет пяток-другой обидчиков. Легче от этого, впрочем, не становилось.
   Со дня похорон прошёл почти месяц. Они потребовали гораздо больше выдержки, чем три года назад. Все эти нескончаемые сожаления, почему-то упорно кажущиеся неискренними, тянущиеся часами минуты, похоронная музыка, вызывающая не грусть, а раздражение, поминальный обед в столовой, постепенно ставший неотличимым от застолья.
   Пётр не был ярым противником алкоголя, порой явно перебарщивал с крепкими напитками - однажды и вовсе познакомился с внутренним устройством фургона с надписью "Спецмедслужба". Но с того дня не выпил ни капли. Спиться не боялся - просто не хотел прятаться от самого себя под пробкой.
   Весь этот месяц он как будто жил нормальной жизнью - ходил на работу, общался с коллегами, выполнял домашние обязанности. Он не пытался играть какую-то роль, прятать свои чувства - по той простой причине, что их у него не было. Даже оставшись наедине с собой, он не погружался в раздумья... до сегодняшнего дня. Реле, отвечающие за мечты, желания, стремления, любовь, ненависть, страх - перегорели. Цепи обесточены. Остались лишь вспомогательные, позволяющие функционировать организму.
   Поэтому он спокойно сидел и смотрел на стеклоочистители, ведущие заведомо проигранную борьбу со снегом. Просто сидел и смотрел.
  

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

   - И что ты теперь намерен делать? - спросил Фёдор Сергеевич, внимательно глядя на водителя "Волги".
   - Остаётся только ждать, - последовал ответ.
   Валерий не стал уточнять, чего именно нужно ждать. Да этого и не требовалось. Что бы он ни сказал, начальник всё равно останется недоволен. Да, Фёдор Сергеевич был предвзят - и не отрицал этого. Причина даже не в разносе на совещании в краевом центре. Фёдор Сергеевич прекрасно знал, что рано или поздно там услышат бесконечные жалобы нытиков-жителей, мол, с ЖКХ в городе всё плохо: мусор вывозится нерегулярно, дороги не ремонтируются, трава и кустарники не выкашиваются, уличное освещение скверное - и так далее, и так далее, и так далее... Можно подумать, он об этом не знает! Плевать ли ему? Ну, строго говоря - да. Фёдор Сергеевич давно уяснил: как ни старайся, всё равно будет недовольство. Или, того хуже, результаты упорного многодневного труда превратятся в помойку и руины за считанные часы. А потом эти же люди говорят, что живут в дыре на карте. Самое для них место. В чём проблема-то?
   "Наверху", понятное дело, не могли открыто поддерживать эту позицию. Очевидно, на самом деле они считали так же - ситуация в стране говорила сама за себя. Но, дабы заглушить вопли особенно активных членов общества, они делали вид, что всецело за наведение порядка. И для верности порой назначали "стрелочника" - коим сегодня и выступил Фёдор Сергеевич. Не впервой, и всё равно не самое приятное времяпрепровождение.
   Валерия же он недолюбливал всегда. Слишком уж этот малый правильный, аж зубы ноют. Ездить с ним - сущее наказание. То ли дело Алексеич! И почти ровесник Фёдору Сергеевичу, и свой человек. С ним даже выпить можно - что станется от рюмочки "на дорожку". И за жизнь поговорить, и не бояться, что выдаст. Увы, как раз сегодня он заболел, и потому пришлось довольствоваться оставшимся водителем.
   А ведь Фёдор Сергеевич уже распланировал день! Зная, что на совещании его от души пропесочат, он договорился с товарищем, с которым вместе служил в армии и с тех пор поддерживал связь, что они посидят, пообщаются - отдохнут, в общем. Алексеич бы составил компанию, но брать с собой этого выскочку?.. Увольте. И хотя Фёдору Сергеевичу было глубоко наплевать, как его водитель коротает время, он не мог полностью выбросить мысли о нём из головы. Если перегнуть палку, то Валерий обязательно "настучит" своему начальнику, а то и самому главе администрации. Поэтому встреча прошла не так хорошо, как бы того хотелось всем её участникам.
   И вот теперь этот буран! Прогноз погоды Фёдор Сергеевич не смотрел - не его это дело. А чьё? Ну так вон того типа, который сейчас бестолково таращится вперёд, ёрзая на сиденье. Не знал он, видите ли, что непогода окажется столь сурова. Болван - он и есть болван. Яркий представитель своего поколения. Вот такие легкомысленные умники и довели страну. Теперь ещё и жалуются, ищут виновников. Чего их искать - соберитесь вместе и смотрите друг на друга.
   Завтра с утра Фёдору Сергеевичу надлежало явиться на работу и, вдобавок, доложить о поездке в краевой центр. Подготовиться он планировал дома, по приезду - и вот теперь попусту теряет время, сидя в застрявшей машине, чёрт знает где!
   - Ждать, говоришь? - хмыкнул он, окинув водителя пристальным взглядом.
   - Может, кто проедет мимо.
   - Дурацкая была идея - съезжать с трассы на эту дорогу.
   Воцарилось молчание. Мужчина ждал, когда Валерий ответит.
   - Теперь уже поздно менять решение, - наконец, произнёс тот.
   Фёдор Сергеевич не стал на это ничего говорить и, открыв портфель, принялся извлекать из него бумаги. Раз уж вынужденный простой затянется на неопределённое время, стоит потратить его хоть с какой-то пользой. Он потянулся к выключателю, чтобы зажечь лампу для чтения. За мгновение до того, как мужчина щёлкнул клавишей, салон озарился жёлтым светом.
   Источник находился сзади. Фёдор Сергеевич и Валерий обернулись и увидели, что к "Волге" приближается трактор К-700 "Кировец". Установленный на нём мощный отвал без усилий сгребал свежевыпавший снег в сторону. Не доехав до машины нескольких метров, он остановился. Ширина дороги позволяла обогнуть препятствие, но, видимо, водитель трактора не решался, боясь задеть автомобиль.
   Валерий выбрался из салона за секунду до того, как Фёдор Сергеевич собирался потребовать от него разобраться. Глубина снега достигала уже примерно десяти сантиметров - Валерий в жизни не видел таких сильных буранов. Борясь с ветром и ориентируясь скорее на слух, потому что глаза тяжело было открыть, он добрался до грохочущего "Кировца". Тракторист, тучный мужчина лет сорока, открыл дверь и крикнул:
   - Застряли, ребята?
   - Ага! Ни туда, ни сюда!
   - Давай я ещё подгребу, как можно ближе к вам. Потом сдам назад и сделаю тут площадку пошире. А ты пока откопаешь задние колёса своей машины, чтобы можно было тоже откатиться. Прижмёшься к обочине, я вас объеду - и тронетесь следом за мной.
   Несмотря на то, что тракторист пояснял свои слова жестами, Валерий не сразу понял его план. Пришлось переспрашивать, перекрикивая ветер и шум двигателя "Кировца". Наконец, уяснив, что от него требуется, он вернулся к "Волге" и открыл водительскую дверь.
   - Ну что там? - рявкнул Фёдор Сергеевич.
   Растолковывать ещё и ему у Валерия не было ни малейшего желания. Он лишь коротко бросил: "Сейчас всё сделаем" - и вытащил ключи из замка зажигания.
   - Эй, ты зачем двигатель заглушил?
   На этот раз пришлось объяснить:
   - Возьму из багажника лопату - и заведу обратно.
   Выполняя это, Валерий думал о том, что худшее уже позади. Сейчас он откопает машину, мощный трактор поедет вперёд, расчищая им путь - и скоро они доберутся домой.
   Он даже не подозревал, насколько заблуждался.
  

2

   Никита поднял голову. С его волос посыпались мелкие осколки битого калёного стекла. Несколько секунд он пытался сообразить, что произошло. Последнее воспоминание - отблеск фар в зеркале и сильный удар. Но ведь он как раз и съехал с дороги, чтобы избежать подобного. Похоже, другой водитель, увидев впереди пробку, предпочёл уйти на обочину, то ли не заметив стоящий там "Москвич", то ли предпочтя врезаться в него, а не в скопище машин на проезжей части.
   Двигатель молчал, фары продолжали светить, "дворники" елозили по стеклу. Оглянувшись (в шее вспыхнула боль, дав понять, что не стоит делать резких движений), Никита увидел, что заднее стекло его автомобиля разбито, а дверь багажного отсека и её проём сильно деформированы. Вещи, которые лежали сзади, теперь оказались разбросаны по всему салону - например, лёгкая пластиковая канистра с незамерзающей жидкостью покоилась на приборной панели сразу за рулём. В ногах у места переднего пассажира лежал набор гаечных ключей. Судя по трещинам на лобовом стекле, они влетели в него и лишь потом упали на пол.
   "Хорошо, что в машине я один", - подумал Никита.
   Он отстегнул ремень, открыл дверь, потом спохватился и выключил зажигание, фары и "дворники". Затянув для верности ручной тормоз, молодой человек выбрался наружу и осмотрелся.
   Его "Москвич" стоял в десятке метров от основной массы машин. Не все из них столкнулись - некоторые успели остановиться, но дорога была полностью перегорожена. Группа из десяти-пятнадцати человек столпилась у обочины, видимо, обсуждая сложившуюся ситуацию.
   Снег шёл сплошной стеной. Он пока ещё был мягкий и не сильно стеснял движения. Куда больше неприятностей доставлял ветер, неутомимыми порывами пытавшийся если не повалить человека, то хотя бы ослепить его. И холод. Никита поразился, насколько резко упала температура. Будучи одетым по-осеннему - в лёгкую куртку, брюки и полуботинки - он ощущал себя практически беззащитным.
   Никита приблизился к машине, которая врезалась в его "Москвич". Это была старая "Волга" ГАЗ-24. От удара капот вздыбился, измятая хромированная решётка напоминала раззявленную пасть акулы, а стекавший из радиатора "Тосол" - капающую слюну. Обе фары были разбиты. Оглянувшись на "Москвич", Никита с унынием осознал, что в лучшем случае потребуется дорогостоящий ремонт. О самостоятельном передвижении и речь не шла.
   Водителя "Волги" в салоне не было. Значит, он сильно не пострадал. Уже не чувствуя пальцев на руках, молодой человек доковылял до столпившихся людей.
   - Живой? - спросил кто-то у него. Почему-то этот очевидно глупый вопрос показался Никите уместным, поэтому он серьёзно кивнул.
   - Отлично.
   - Долго я был без сознания?
   - А мне почём знать. У нас тут и без тебя дел хватает. Видишь, чего получилось.
   Естественно, он видел. Не менее десятка автомобилей столкнулись, ещё четыре стояли неповреждёнными. Что стало причиной, Никита точно определить не мог. Скорее всего, одну из машин занесло и развернуло, в неё въехала другая, затем третья... Водители пытались избежать столкновения, выруливая в стороны. Не преуспев в этом, они лишь загромоздили всю дорогу и обочины (один из автомобилей и вовсе покоился вверх колёсах в кювете). Ни грузовиков, ни автобусов здесь не было - только легковушки и фургоны. Как целые, так и битые, машины вразнобой мигали аварийной сигнализацией, отчего казалось, будто на трассе какой-то безумец раскидал новогодние гирлянды.
   Водители и пассажиры толпились у обочины, переговариваясь, растирая руки и хлопая себя по бокам. Никто не решался оставаться в тёплых салонах автомобилей, застывших посреди дороги и в любое мгновение способных разделить участь "Москвича" Никиты. В основном здесь присутствовали мужчины - молодой человек заметил лишь трёх женщин и пару детей. Не стесняясь в выражениях, водители проклинали погоду, Гидрометцентр, дорожные службы и власть в целом. И ещё, конечно же, "того болвана, который всё это устроил". "Тот болван" оказался сухоньким старичком, стоящим у ближайшей машины и молча сносящим оскорбления в свой адрес. Как понял Никита, это именно его "Запорожец" ушёл в занос, породив, таким образом, цепную реакцию.
   - Старый пень, куда тебя понесло в такую погоду? Сидел бы дома, у печки.
   - Ему-то что - его корыто и ломаного гроша не стоит. А у меня новая "Тойота"!
   - Права у таких отбирать надо!
   - Да, поди, и нет их у него. Кто ж такое чудо на дорогу выпустит в здравом уме?
   Молодой человек какое-то время слушал эти тирады, постепенно замерзая снаружи и закипая внутри. Примерно половина собравшихся набросилась на несчастного деда, который стоял перед ними, сгорбившись, как провинившийся школьник. Остальные же предпочитали не вмешиваться. Даже женщины не отставали, поддакивая своим мужьям, братьям или кем они им приходились.
   При этом все осуждающие как будто не замечали столь очевидного факта, как превышение скорости. Если бы они сами ехали расчётливо, а не надеялись на авось, то успели бы затормозить. В худшем случае авария всё равно произошла бы, но имела не такие последствия для автомобилей.
   Никита очень хотел вмешаться, высказать эту мысль. Вот только он знал, что не сделает этого, а безропотно присоединится к тем, кто оставался в стороне.
   В такие моменты он себя ненавидел. Порой ему удавалось пересиливать внутреннее сопротивление. Увы, результат всегда был далёк от желаемого. В данном случае он, несомненно, привлечёт внимание к своей персоне, если заступится за деда, а отстоять мнение, каким бы правильным оно ни было, не сможет.
   Всё, что ему оставалось - отойти от основной группы людей и вернуться к своему автомобилю. К счастью, негодующим гражданам хватало ума ограничиваться словами - чем молодой человек себя и успокаивал.
   Он осматривал заднюю часть "Москвича", удостоверяясь, что бензобак не дал течь, когда сквозь вой ветра прорвался новый звук. Громогласный рокот. Несмотря на слой снега, чувствовалось, как задрожала земля.
   Никита встал с корточек и посмотрел на дорогу в ту сторону, откуда приехали все участники аварии. Снежную круговерть пронзили мощные пучки света. Они становились всё ярче, а потом показался рычащий тёмный силуэт. Молодой человек прыгнул в сторону до того, как осознал, что это грузовик.
   Бортовой "Урал-4320", у которого сзади ещё имелся и прицеп, скользя всеми шестью колёсами, на большой скорости нёсся прямо на застывшие посреди дороги автомобили. Никакой возможности вовремя остановиться у его водителя не было. Развернувшись почти поперёк дороги, махина обрушилась на легковушки, которым посчастливилось уцелеть в первой аварии. Подмяв их практически без сопротивления, "Урал" двинулся дальше, таща с собой изувеченные останки, и с оглушительным грохотом, в который влились скрежет металла, треск пластмассы и звон стекла, врезался в остальные машины. Какое-то время огромная куча покорёженной стали двигалась, пока её сопротивление не погасило, наконец, энергию взбесившегося "Урала".
   И наступила тишина.
  

3

   Снаружи окончательно стемнело. Фары оставались единственным источником света, но они едва пробивались на пару метров вперёд. Обезумевшая метель, похоже, собиралась выдать сезонную норму осадков - порой Петру начинало казаться, что его машина попала в лавину. Ветер лишь усиливал мощь стихии, без труда перекрывая своим воем тарахтение ульяновского двигателя.
   Последние несколько минут мужчина смотрел на указатель уровня топлива - стрелка почти добралась до нуля. Ему бы хватило бензина, не застрянь он здесь, а теперь решение заправиться в другой раз могло стать роковым. Нужно было что-то предпринимать, иначе скоро он рисковал оказаться без единственного источника тепла.
   Но Пётр не двигался.
   "На самом деле, вполне подходящий момент, чтобы, наконец, отмучиться. Ты ведь об этом думаешь, не так ли?"
   Разумеется, об этом. Подобные мысли посещали его раньше. Правда, он никогда не переходил к планированию, ему не хотелось представлять, как и где это произойдёт. Его устраивало осознание того, что рано или поздно всё закончится. Как-нибудь само.
   "Например, сейчас?"
   Ему не надо ничего делать. Стихия справится сама. Говорят, умирать от холода предпочтительнее, чем от жары, человек в итоге просто засыпает. Тихо и аккуратно - что может быть лучше?
   "Может быть, жизнь?"
   Неожиданно Петру захотелось оказаться у себя дома. Прямо сейчас, в разгар бурана. Сидеть, в большой комнате, в кресле, забравшись на него с ногами и тщательно подоткнув одеялом всё пути проникновения холодного воздуха. Стоящий рядом торшер будет давать приятный жёлтый свет - подходящий для того, чтобы открыть любимую книгу и погрузиться в увлекательный мир, созданный автором. А снаружи пускай беснуется непогода. Ей не пробраться в дом, как бы она ни старалась. Она может напакостить, обрушив ветку дерева на провода и тем самым отключив электричество. Ну и что? У Петра есть свечи, старая добрая печка питается дровами или углём. Не замёрзнет. Можно и чаю себе сделать, крепкого, горячего и чуть подслащенного. И продолжить читать, пока веки не отяжелеют, и сон, незаметно подкравшись, не заберёт в свои волшебные объятия.
   "Всего этого ты можешь больше не испытать".
   Пётр ещё осознавал эту незамысловатую истину, а его тело уже начало действовать. Поскольку "уазик" покоился в растущем сугробе, чуть наклонившись на правый бок, мужчина перебрался через кабину и открыл пассажирскую дверь. Особых усилий это не потребовало, несмотря на то, что тем самым он сдвинул часть снега. Ветер пока дул с другой стороны и не мешал, но ворвавшийся в машину холод ещё сильнее прояснил разум Петра. Угревшись, он почти задремал.
   Почти погиб.
   Бензина в лучшем случае хватит ещё минут на десять-пятнадцать. Вдобавок кабина уже выстужена. Нагревать её снова - не выход, лучше раздобыть новый источник тепла, более долгоиграющий. Гадать нет нужды - вокруг лес. Если наломать достаточно веток для костра, то можно продержаться хоть до утра. Скорее всего, раньше ему не помогут, ведь этой богом забытой дорогой пользуются нечасто. В любом случае, с рассветом можно попробовать и самому выбраться, а пока же необходимо приготовиться к долгой морозной ночи.
   "Я предпочту умереть в тёплой постели, как бы банально это ни звучало, нежели в проклятом лесу".
   С этими мыслями Пётр, проваливаясь в снег почти по колено, двинулся к ближайшему дереву.
  

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

1

   Поначалу всё шло хорошо. "Кировец", сначала сгребая в сторону снег, а затем ещё и придавливая оставшийся слой своими массивными колёсами, делал дорогу вполне пригодной для "Волги". Валерий держался метрах в пяти-шести за трактором, ехавшим со скоростью двадцать километров в час. Такими темпами до выезда на трассу они доберутся минут через пятьдесят. Правда, нет никакой гарантии, что там уже поработала спецтехника, но пока водитель не хотел об этом думать.
   Он старался сосредоточиться на управлении машиной и не замечать Фёдора Сергеевича, который извлёк из портфеля вместе с бумагами кое-что ещё. Небольшую бутылку коньяка. Пару раз он к ней уже приложился, прям из горлышка. И хотя Валерий ничего по этому поводу не сказал, начальник не преминул подметить, что "рабочее время официально кончилось - имею право". К счастью, не предложил водителю - впрочем, нетрудно было догадаться, что причина крылась вовсе не в благоразумии.
   Валерий отвлёкся на сторонние мысли. Например, он отметил отсутствие машин с тех самых пор, как "Волга" начала впервые увязать в снегу. Неужели другие водители оказались дальновиднее?
   Ответ вскоре появился - в виде застывшего в кювете автобуса. Жёлтый "672-й" ПАЗ стоял, накренившись достаточно сильно, чтобы вызывать беспокойство. Он мигал аварийной сигнализацией, в салоне ярко горел свет.
   Вспыхнули стоп-сигналы "Кировца". Валерий тоже притормозил, на что последовал недовольный вопрос со стороны пассажирского сиденья:
   - Чего останавливаешься?
   - Там, впереди, людям нужна помощь.
   - А?
   - Автобус, - нехотя разъяснил водитель, понимая, что Фёдору Сергеевичу не видно с его места всей картины.
   - Вот дрянь. Хорошо так ехали, - процедил тот.
   Трактор и автомобиль остановились напротив ПАЗа. Снег почти замёл следы, оставленные автобусом после того, как его занесло и выкинуло с дороги. Большая удача, что он не завалился набок, ведь в салоне было немало людей. К своему удивлению, Валерий увидел женщин в сарафанах и кокошниках и мужчин в рубахах и штанах.
   - Похоже, какой-то ансамбль народной песни, - заметил он.
   - Мне всё равно. Давайте поживее - и поедем дальше.
   Вздохнув, водитель открыл дверь и вышел из машины. Хотя снаружи было очень холодно, а снег и ветер продолжали истязать участки тела, не прикрытые одеждой, Валерий почувствовал себя лучше, чем в прогретом салоне с Фёдором Сергеевичем. Он подошёл к трактористу, выпрыгнувшему из кабины с неожиданной для его комплекции ловкостью; со стороны автобуса к ним приблизился невысокий мужчина в потёртом пиджаке с латками на локтях и брюках с тёмными пятнами машинного масла. На вид ему было лет шестьдесят. У него не имелось при себе головного убора, и ветер безжалостно трепал оставшиеся редкие седые волосы.
   - Как же хорошо, что вы приехали, честное слово! - с неподдельной радостью воскликнул он, едва ли не прыгая на месте, чтобы согреться.
   - Давно кукуете? - спросил тракторист.
   - С полчаса уж. Самому не выбраться, ё-моё!
   - Куда там самому, - покачал головой Валерий, глядя на автобус.
   ПАЗ сидел в снегу так же плотно, как корабль, попавший в ледовое поле. Под рамой не было свободного пространства - она целиком покоилась на снегу, который сам же и спрессовала. В такой ситуации выход только один - копать, много и долго.
   - Сколько народу на борту?
   - Двадцать три человека, честное слово. С концерта везу. И такая неприятность приключилась, блин!
   - Спокойно, папаша - вытащим твою колымагу вместе с артистами, - похлопал его по плечу тракторист.
   Валерий подумал, что если и есть машина, подходящая для этого дела, то она стояла перед ним - огромный "Кировец", казалось, способен выдернуть из снежного плена даже БелАЗ. Но была проблема, которую следовало учесть. Он собирался её озвучить, когда в разговор вмешался Фёдор Сергеевич, соизволивший-таки покинуть тёплый салон "Волги".
   - Ну что вы все здесь встали? Давайте уже поедем! - уперев руки в бока, громогласно заявил он.
   - Надо помочь этим бедолагам, - ответил тракторист, кивнув на автобус.
   - Чего? Да тут работы на час минимум!
   - Если не больше, - вставил своё слово Валерий, почему-то почувствовав при этом едкое удовлетворение. - Нужно откопать "пазик" хорошенько, иначе недолго его разорвать, если сильно дёрнуть. Видите, какой кузов прогнивший?
   - Моя старушка знавала деньки и получше, честное слово, - согласился водитель автобуса.
   - Мне плевать на эту развалину. Нам нужно вернуться на трассу, всем это ясно? - повысил голос ещё больше Фёдор Сергеевич. - Так что поехали, некогда!
   - Извините, конечно, - кашлянув, сказал тракторист. - Но я на Вас не работаю.
   - Ещё одно слово - и ты вообще не будешь нигде работать, забулдыга.
   - Минуточку! - поднял руку Валерий. - Давайте не будем горячиться.
   - Тебя забыл спросить! - фыркнул Фёдор Сергеевич. - Если бы не ты, мы бы вообще не оказались в этой глуши.
   - На случай, если Вы забыли - мы оба решили ехать по этой дороге, - медленно, подбирая каждое слово, проговорил Валерий. - А если бы мы не задержались в городе, то вообще успели бы заблаговременно вернуться.
   - Только не надо с больной головы на здоровую перекладывать! Таким, как ты, вообще нельзя руль доверять.
   Как же ему хотелось послать этого "большого начальника". Это ведь безумно просто! Только сказать три заветных слова. Секунда, один выдох. Но Валерий знал, что у Фёдора Сергеевича на руках действительно сильные карты. Поэтому после подобной откровенности придётся если не распрощаться с работой, то получить серьёзный выговор и попасть в немилость у человека, имеющего вес в администрации. Этого он наверняка и добивается. Нельзя поддаваться, нельзя.
   - Как Вы верно заметили чуть ранее, - произнёс он, - рабочий день официально закончился. Следовательно, я уже не в Вашем подчинении.
   - Да как ты смеешь, щенок?! - казалось, Фёдор Сергеевич готов наброситься на него. - Твоя задача - привезти меня домой, тебе ясно? И потом - только потом! - можешь отправляться на все четыре стороны!
   Тракторист махнул рукой и обратился к водителю автобуса:
   - Лопата у Вас есть? У меня только одна, а вместе работать сподручнее.
   - Конечно, есть, - опасливо поглядывая на Фёдора Сергеевича, ответил тот. - Да вот беда, спина у меня болит, не могу копать, ё-моё!
   - У тебя в автобусе полно мужиков!
   - Одежды зимней у них нет, честное слово. Собственно, как и у меня.
   - Я могу, - сказал Валерий.
   - Всё, что ты можешь сейчас - это сесть в машину, тебе ясно? - не унимался Фёдор Сергеевич.
   - Вы что, не понимаете? - выдохнув облако пара, спросил Валерий. - Там же полный автобус людей!
   - Ну и что? Они не на улице, не замёрзнут!
   - В том-то и беда, сударь, - покачал головой водитель автобуса. - Бензина у меня мало, блин. До утра не хватит, честное слово.
   - Что ж ты не заправился, отправляясь в дорогу, охламон?!
   - Да вот большой начальник не выдал денег на это. Такие дела, ё-моё...
   На несколько секунд воцарилась пауза. Даже Фёдор Сергеевич замолчал, чувствуя на себе взоры не только стоящих рядом мужчин, но и пассажиров автобуса. Впрочем, замешательство длилось недолго.
   - Что ж, - сказал он. - Раз такое дело, то пускай этот тип, - он ткнул пальцем в сторону Валерия, - вашу рухлядь и откапывает. А ты, - жест в сторону тракториста, - продолжишь очищать дорогу. Я поеду за тобой.
   - Так не пойдёт, - отрезал мужчина и шагнул к Фёдору Сергеевичу, вынудив того от неожиданности попятиться. - Я помогу этим людям. Вы тоже большой начальник, как я погляжу, только здесь и сейчас это ничего не значит. А уж что Вы там будете говорить и делать дальше, меня не касается. Вот так.
   Лицо Фёдора Сергеевича пошло красными пятнами, несмотря на сильный мороз. Он переводил глаза с тракториста на Валерия и обратно, встречая ответные уверенные взгляды. Водитель ПАЗа, бормоча себе под нос что-то невнятное, топтался на месте, похлопывая себя по бокам, как если бы искал в карманах сигареты.
   - Хорошо, - наконец, произнёс Фёдор Сергеевич. - Сговорились, значит. Прекрасно! Оставайтесь. Копайте этот проклятый снег. А я поехал.
   - Куда? - удивился Валерий.
   - Обратно! - нарочито вкрадчиво ответил начальник.
   Водитель и тракторист переглянулись.
   - Это не самая лучшая идея, - заметил последний.
   - Ты неплохо почистил дорогу. Если я потороплюсь, то успею вернуться на трассу в том месте, где этот болван, - кивок Валерию, - с неё свернул. До того, как снег заметёт всё окончательно.
   - У Вас не получится, - произнёс водитель. - Вы застрянете где-нибудь, останетесь совсем одни.
   - Что, переживаешь за меня, малец? - усмехнулся Фёдор Сергеевич.
   - Я за Вас отвечаю.
   - Да ладно? - выпучил глаза он. - А кто-то минутой ранее говорил, что его рабочий день закончился.
   - Давайте просто останетесь здесь, - сказал Валерий. - Вам не надо ничего делать. Мы с...
   - Толя, - подсказал тракторист.
   - Да. Мы с Анатолием сами откопаем автобус, а потом поедем все вместе дальше.
   - Ишь какой покладистый стал! - осклабился Фёдор Сергеевич. - Увы, поздно! Я не собираюсь торчать тут с вами битый час. За это время успею вернуться на трассу и ещё немало проехать по ней.
   - Если получится, - процедил сквозь зубы тракторист.
   - Посмотрим! - хмыкнул Фёдор Сергеевич и повернулся к "Волге".
   Валерий хотел что-нибудь предпринять, но Анатолий удержал его.
   - Бесполезно, приятель. Пусть едет. Ты говорил, у тебя там полно бензина, да?
   - Точно.
   - Вот и славно. Не замёрзнет, значит. Так что тебе нечего беспокоиться. К тому же, он же начальник - решил, и поехал. Верно?
   - Да, но...
   Валерий с большим сомнением относился к подобной затее, пытаясь понять, когда именно ситуация вышла из-под контроля и можно ли было этого избежать. Он смотрел на то, как Фёдор Сергеевич неуклюже разворачивает "Волгу" и ещё надеялся, что тот одумается. Но, справившись с манёврами, начальник уверенно повёл машину прочь.
   - Пошли, приятель, - тронул его за плечо тракторист. - У нас много работы.
   - И странные же бывают люди, - пробурчал водитель автобуса, шагая к ПАЗу. - Честное слово.
  

2

   На этот раз Никита точно не терял сознания, но всё равно не сразу смог понять, что произошло. Он лежал, распластавшись, на снегу позади своего "Москвича". Встав, молодой человек посмотрел в ту сторону, где раньше стояли остальные машины.
   И ничего не увидел. Сперва он решил, что буран усилился ещё больше, и видимость упала почти до нуля. Сделав несколько шагов, Никита заметил большую тёмную массу впереди.
   Это был тот самый "Урал", который на большой скорости появился, словно из ниоткуда. Развёрнутые поперёк дороги, грузовик вместе с прицепом занимали всю проезжую часть. Ни у одного автомобиля не было шансов избежать наезда. Кроме "Москвича" Никиты и врезавшейся в него "Волги", которые столкнулись на некотором отдалении от остальных машин.
   Не было видно никакого движения. Не горел ни один фонарь, фара, хотя бы скромный габаритный огонь. Вой ветра перекрывал прочие звуки, и Никита с ужасом подумал, что грузовик мог уничтожить не только автомобили, но и их хозяев. Он быстро направился к месту происшествия, благо, "Урал" своим безумным манёвром заодно очистил дорогу от большей части снега.
   Оказавшись у грузовика, молодой человек увидел, что дверь кабины настежь открыта, а внутри пусто. Следы пережившего столкновение водителя вели в обход "Урала" - Никита пошёл по ним и вскоре услышал то, что вызвало вздох облегчения.
   Голоса. Множество.
   Обогнув завал, Никита увидел людей, столпившихся на обочине. На первый взгляд, все уцелели, но попробуй, разберись в такой обстановке. По крайней мере, на глаза не попадались раненые или тем более тела, лежащие на снегу.
   Среди владельцев разбитых машин он заметил крупного мужчину в военной форме, которого прежде не было. Похоже, именно он и сидел за рулём "Урала". Набравшись смелости, Никита прямо спросил об этом, получив утвердительный ответ и тяжёлый взгляд этого типа, намекающий на то, что сейчас не время и не место выяснять отношения. Молодой человек и не собирался - и в этом он был не одинок. Те, кто ранее изливали свой гнев на владельца "Запорожца" почему-то не делали этого же в отношении детины из "Урала".
   - Цел, парень? - спросил у Никиты один из водителей. - Дежа вю прям!
   - А? - не понял молодой человек.
   - Уже второй раз за последние минут десять ты подходишь к нам после аварии.
   - Как бы не случилось третьего, - мрачно изрёк другой мужчина.
   - Кто-нибудь пострадал? - спросил Никита.
   - Нет. Повезло, что все стояли на обочине. А ведь некоторые водители нехотя отошли от своих машин, - ответил водитель и крикнул: - Ну что там?
   Никита перевёл взгляд и увидел "буханку" УАЗ-452. Задняя часть кузова была сильно помята, перекошенные двери нечего было и думать закрыть, но, похоже, эта машина сохранила способность к передвижению - в кабине кто-то возился. Через несколько секунд двигатель "уазика" ожил, вызвав удовлетворённые возгласы. Более того, вскоре к нему присоединился Иж-"Комби". Передок легковушки был смят, фары разбиты и не горели, по всему правому борту шли вмятины, но двигатель, похоже, не пострадал, и колёса не зажало смятым металлом.
   - Ещё машины на ходу есть?
   - Не, остальные в хлам.
   - Прелестно...
   - Лучше плохо ехать, чем хорошо стоять!
   - Эт-точно!
   - Вы хотите уехать? - спросил Никита.
   - А то, малец! - ответил мужчина, который дважды интересовался его состоянием. - Довольно с нас этого дерьма - не хватало ещё одного тарана. К тому же, вряд ли сюда скоро доберутся снегоочистители.
   - И целых машин, в которых можно согреться, почти не осталось, - завершил за него Никита.
   - Соображаешь.
   - Но поместимся ли мы все? - спросил молодой человек, с сомнением смотря на "уазик" и "Комби".
   - Попробуем. Куда деваться-то?
   Никите возразить было нечего. Он и не спорил, что лучше попытаться добраться до ближайшего населённого пункта или хотя бы придорожной забегаловки, чем околеть здесь. Пока часть водителей возилась возле УАЗа, надевая на колёса цепи, а вторая комментировала и направляла их действия, молодой человек осмотрел машины, павшие жертвой "Урала".
   Основной удар взбесившегося грузовика (вернее, его неразумного водителя) пришёлся на автомобили, успевшие остановиться при первом инциденте. Их смяло в одну бесформенную кучу, которую развернувшийся "Урал" дотащил до остальных машин, уже, как правило, выведенных из строя. Таким образом, за несколько секунд люди лишились почти всех транспортных средств - лишь волею случая повреждения УАЗа и "Комби" оказались не фатальными и пришлись только на кузов. К слову, у "Урала" выбило передний мост, наверняка сильно пострадали и остальные. Но это не шло ни в какое сравнение с уроном, который он нанёс. Несомненно, не один бак оказался распорот - в воздухе стоял запах бензина, с которым не мог справиться даже сильный ветер. То, что вся эта куча металла не превратилась в пылающий костёр - счастливая случайность и большая удача.
   Мужчины, наконец, справились с цепями. Матерясь и пытаясь отогреть замёрзшие в тонких перчатках (а ничего существеннее ни у кого не было) руки, они начали забираться в УАЗ, быстро заполнив его. Последние залезали уже с большим трудом, не без помощи тех, кто ещё оставался снаружи.
   - Всё, полна коробочка! - крикнул один из них и хлопнул по кузову. - Попробуйте, получится ли ехать с такой толпой на борту.
   - Да наоборот хорошо - нагрузка на ось не даст забуксовать.
   - Ага, а развесовка? Передок-то гораздо легче!
   Тем не менее, УАЗ, кряхтя, всё-таки смог тронуться с места и на удивление легко стал пробивать себе дорогу в слое снега. Отъехав на несколько метров, он затормозил, ожидая остальных, коих насчитывалось девять человек, включая Никиту. Всем им надо было как-то разместиться в "Комби", где уже сидел за рулём водитель, а ведь среди них женщины и дети, которых не стали сажать в грузовой УАЗ.
   Молодой человек подошёл вместе с ними к машине, догадываясь, что ему там места просто физически не найдётся. Очень скоро снаружи остались только он и ещё один парень.
   - Будем бросать жребий? - спросил тот.
   - Да туда уже никто не влезет, - вздохнул Никита, глядя в салон "Комби", в котором уже находилось восемь человек.
   - Ещё один втиснется, - ответил водитель. - Если мы все выдохнем.
   - А как же второй? - спросила одна из женщин.
   Ответа не последовало.
   - Ладно, езжай ты, - сказал Никита.
   - Точно? - с плохо скрываемой радостью произнёс парень.
   - Да точно-точно.
   - А ты что?
   - Моя машина пострадала не так сильно. Она стоит там, дальше, - Никита неопределённо махнул рукой. - Ехать не может, но двигатель цел и топлива полно. Я не пропаду.
   - Как только доберёмся до телефона, вызовем помощь для тебя, - заверила его тучная женщина с заднего сиденья "Комби", которая при всём старании занимала столько же места, сколько полтора человека обычной комплекции.
   - Спасибо.
   - Это тебе спасибо, друг, - похлопал его плечу парень и попытался влезть в салон. Место ему оставалось только на полу между передними и задними сиденьями.
   Никите пришлось налечь на дверь снаружи - только после этого её удалось закрыть.
   Водитель "уазика", увидев, что все готовы, стронул машину с места. "Комби" поехал по его следам. Отсутствие фар не могло сильно помешать, поскольку он был ведомым. Но назвать поездку приятной хотя бы для кого-то из тех, кто сидел в обоих автомобилях, язык не поворачивался. В легковушке, впрочем, хотя бы все окна оставались целыми. А вот в УАЗе, мало того, что это грузовой фургон, так ещё и задние двери не закрывались. Их подвязали проволокой, чтобы не болтались на ходу, однако они плохо справлялись с защитой людей от снега, ветра и холода.
   "Зато едут", - подумал Никита, провожая взглядом огни, быстро исчезающие за снежной пеленой.
   Оставшись один, он только сейчас осознал, насколько замёрз. Съежившись и неудержимо дрожа, молодой человек как можно скорее вернулся к своему "Москвичу". Он не преувеличивал, когда говорил, что не пропадёт. Правда, прежде следовало решить одну проблему - во время наезда "Волги" было разбито заднее стекло "сорок первого", а заодно и боковые окошечки. Остальные, к счастью, уцелели. Чтобы не замёрзнуть, Никите следовало каким-то образом заделать столь существенные бреши в салоне.
   В багажнике у него (вернее, у его отца) лежал большой кусок брезента, которым можно было накрыть всю машину. Собственно, именно это родитель и делал, если приходилось оставлять "Москвич" надолго под палящим солнцем (например, при поездках на дачу). Боялся, что краска выгорит раньше времени. Никита всегда скептически относился к подобной затее, не без оснований полагая, что плохо окрашенный и загрунтованный кузов заржавеет быстрее, чем поблекнет, однако сейчас благодарил отца за предусмотрительность.
   "Укутывать" автомобиль целиком он не собирался, решив ограничиться пострадавшим задком. Нужно только позаботиться о том, чтобы брезент не унесло бешеным ветром. Молодой человек намеревался придавить его на крыше запасным колесом, затем зажать задними дверями, и, наконец, наложить в лишённый стекла помятый проём заднего окна тяжёлых инструментов. Этого должно хватить, чтобы в салон больше не продувался.
   Перед тем как приступить, Никита решил завести машину, дабы позволить двигателю прогреться, пока будет осуществлять задуманное.
   Сев за руль, молодой человек повернул ключ. Стартёр достаточно бодро начал раскручивать маховик - на что мотор никоим образом не отреагировал.
   Несмотря на царящий вокруг холод, Никиту бросило в жар. Он вернул ключ в исходное положение, полностью вытянул рукоятку воздушной заслонки карбюратора и попробовал ещё раз.
   После третьей попытки аккумулятор начал сдаваться. Померкли контрольные лампы на приборной панели, стартёр крутил слабее и слабее. А проклятое творение уфимских моторостроителей упорно делало вид, что это его не касается.
   "Я же выключил фары. Да и не в аккумуляторе дело, судя по всему. Бензин? Неужели всё-таки вытек через какую-нибудь пробоину? Нет - на указателе больше половины бака. Что тогда?"
   Никита понял, что не знает. И нет никакого смысла лезть под капот - он ничего не понимал в двигателях и всё равно не способен устранить проблему. Видимых причин у мотора выходить из строя не было - его работа не вызывала нареканий весь день. Заглох он, вероятно, в момент наезда "Волги", когда молодой человек невольно отпустил сцепление. Может быть - только может быть - тогда его ещё удалось бы завести. Сразу, пока не остыл. Теперь же шансов не осталось.
   Никита отпустил ключ.
   Яростный ветер бросал горсти снега в разбитое заднее окно.
  

3

   Пётр сделал несколько ходок, в результате набросав целую охапку сломанных веток рядом со своим грузовичком. Пробираясь по заснеженному лесу, он окончательно убедился, что пытаться сейчас идти к ближайшей деревне - гиблое дело.
   Пока он заготавливал топливо для костра, УАЗ тарахтел на оборотах холостого хода. И как раз после очередного возвращения двигатель начал давать сбои. Указатель топлива показывал пустой бак, лампа резерва непрерывно горела, требуя немедленно восполнить запасы бензина. Зная, что ничего с этим поделать не может, мужчина не обращал внимания на судорожные попытки машины не заглохнуть, наскоро заготавливая место для костра.
   Он утоптал небольшой пятачок рядом с распахнутой пассажирской дверью УАЗа. Снега выпало уже много, но пока он не успел слежаться, особых проблем с расчисткой не возникло. Теперь нужно зажечь огонь. Бумаги при себе у Петра не было, зато в "бардачке" лежала с незапамятных времён книга по устройству и обслуживанию ульяновских автомобилей. Когда-то она ему пригождалась, а потом он научился устранять большинство неисправностей сам и позабыл про неё. И вот настал момент, когда она выручит его в последний раз.
   Едва Пётр забрался в кабину, двигатель окончательно затих. Аккумулятор ещё продолжал давать электроэнергию, и потому мужчина не оказался в полной темноте. Дабы продлить жизнь батарее, он выключил стеклоочистители, погасил фары и все огни, кроме лампочки в кабине, дававшей тусклый свет. Затем вернулся к "бардачку". Достав оттуда книгу, он оторвал первые несколько страниц, скомкал их и положил в основание костра. Спички искать не пришлось - как заядлый курильщик, Пётр вообще не выходил без них из дому. Помнится, супруга всегда недолюбливала его привычку дымить, как тепловоз, а вот сын не возражал. Ещё бы ему возражать - он сам попробовал сигарету в десять лет. Болван. Бедный болван...
   Заставив себя прекратить эти ни к чему не ведущие размышления, Пётр зажёг спичку. Несмотря на то, что он прикрывал её рукой, подлый ветер задул крохотный огонёк. Не смутившись, мужчина повторил попытку, на этот раз буквально обняв единственный пока источник тепла. Не отстранился он и после того, как пламя перекинулось на бумагу.
   Прошло несколько минут, прежде чем костёр достаточно разгорелся, чтобы не погаснуть вопреки стараниям ветра, пытавшегося ещё и засыпать его снегом. По мере того, как огонь становился всё сильнее, крепла и уверенность мужчины, что он сможет продержаться до утра.
   Вот только он ещё недостаточно хорошо обустроился, находясь под ударами стихии. Благо, расположился не на открытом месте - глубоко увязший в снегу УАЗ надёжно защищал его спину, а открытая пассажирская дверь, упёртая в сугроб - левый бок. В идеале, конечно, лучше бы сидеть в кабине, но туда доходило недостаточно тепла от костра, а разводить его ближе к машине было небезопасно. Поэтому он решил обеспечить себя ещё и крышей.
   Посидев у огня немного, чтобы получше отогреться, Пётр перебрался к кузову машины, в котором лежало десятка два досок, ещё пахнущих сосной. Сами они его не интересовали - в отличие от мешковины, прикрывавшей их. Чтобы снять её, мужчине пришлось раскрутить тугую проволоку, которой она была примотана к доскам. Михалыч с лесопилки явно не халтурил, упаковывая груз.
   Сумев вытащить мешковину из кузова, Пётр вернулся к кабине. Чуть приспустив окно в открытой двери УАЗа, он просунул край ткани в образовавшийся проём и снова поднял стекло, зафиксировав, таким образом, этот угол. Второй он примотал проволокой к передней дуге для тента, закреплённой на кузове. Ветер активно развевал большой кусок мешковины, пытаясь вырвать его из рук и унести подальше от человека, но Пётр держал крепко.
   Получилось не совсем то, чего бы ему хотелось - ткань хоть и крепко держалась за оба угла, в центре была свободна и хлопала при особенно сильных порывах. И всё же импровизированный навес со своей задачей справлялся - снег теперь не сыпался на голову мужчине так обильно, как прежде.
   Не успокоившись и на этом, Пётр забрался в машину. На обоих сиденьях покоились чехлы, которые он сам сделал из старого паласа. Сняв и отряхнув от снега, успевшего налететь в кабину, мужчина положил их у открытой двери УАЗа, обеспечив пятой точке какой-никакой комфорт. Всё лучше, чем на голом снегу сидеть.
   Пока занимался всем этим, Пётр не только согрелся, а даже вспотел. И, вдобавок, проголодался, посчитав это хорошим знаком. На полу в кабине лежал пакет, в котором он вёз домой купленные по дороги консервы (до заноса он располагался на капоте двигателя). В "бардачке" имелись вилка, ложка и нож. А больше ничего ему не нужно было.
   Наконец, удовлетворённый проделанными приготовлениями, мужчина расположился на месте, где собирался провести остаток ночи.
  

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

1а

   В свете фар "Волги" стоял человек. Он находился прямо посреди дороги, не было никакой возможности его объехать. Фёдор Сергеевич нажал на клаксон, требуя освободить проезд.
   Снегопад не унимался. Очищенная "Кировцем" полоса ещё позволяла ехать по ней на легковом автомобиле, но колёса то и дело буксовали. А до трассы ещё оставалось не менее десятка километров. Следовало поторопиться, иначе велик риск застрять окончательно. И надо же было встретиться с этой парочкой! Съехали они, видите ли, в кювет на своей "восьмёрке". Ещё одни неудачники, подобные водителю ПАЗа, из-за которого все планы Фёдора Сергеевича оказались нарушены.
   Он действовал по уже отработанной схеме: двигатель работает? В салоне тепло? Ну тогда счастливо оставаться. Так нет же - водитель настойчиво просил помочь вытащить их машину или хотя бы подвезти до ближайшего населённого пункта. О том, чтобы с помощью "Волги", едва преодолевавшей снежные заносы, вызволить ещё один автомобиль не могло быть и речи, но в равной степени Фёдор Сергеевич не хотел сажать к себе этих двоих. Недолюбливал он молодых людей, тем более таких наглых. Слава богу, этот юнец хоть не стал придумывать легенду, мол, его жене плохо или дома остался один маленький ребёнок. Однако и с дороги он не отходил.
   Фёдор Сергеевич был вынужден опустить стекло и крикнуть:
   - А ну, прочь!
   - У вас пустая машина. Что вам стоит забрать нас?
   - Я не обязан! Нечего было гонять!
   - Кто гонял?! Мы и сорока не ехали!
   - Ничего не знаю. Отойди, иначе я тебя отодвину!
   В подтверждение своих слов Фёдор Сергеевич позволил "Волге" медленно двинуться вперёд. Молодой человек оставался на месте. Сквозь вой бурана до мужчины донеслись отголоски выкриков девушки: "...тавь это... едет... так хочет".
   - Твоя баба дело говорит! - бросил он.
   Машина подъехала вплотную к парню и остановилась. Фёдор Сергеевич нажал на клаксон и с минуту не отпускал его. Видя, что это не приносит результатов, он решил легонько толкнуть наглеца бампером. Двигатель загудел громче, а "Волга" не сдвинулась с места. Колёса увязли! Фёдор Сергеевич едва не задохнулся от возмущения. Он выскочил из машины и набросился на молодого человека. Тот не ожидал такого проворства и, скорее всего, именно поэтому не оказал сопротивления. Отправив его в сугроб, мужчина сопроводил свои действия ругательствами и вернулся в машину.
   Попробовал сдать назад - удалось. Тогда, чуть откатившись, снова устремился вперёд.
   Юнец хотел снова преградить ему путь, но был остановлен своей девушкой. "Волга" с рычанием проехала мимо них и продолжила прорываться через снежные препоны.
   - Вот так! - кивнул сам себе Фёдор Сергеевич и вытер со лба влагу. Он не вспотел - это таял снег, облепивший лицо.
   Какое-то время "Волге" удавалось двигаться, фактически уже прокладывая дорогу заново. Ещё до того, как машина завязла, мужчина понял, что не дотянет до трассы. Проклиная, на чём свет стоит, "малолетних идиотов", задержавших его, он включил аварийную сигнализацию и взял с соседнего сиденья початую бутылку коньяка.
   Теперь-то незачем себя ограничивать - ехать всё равно некуда, а потому можно расслабиться. И пускай только хоть один гаишник попробует докопаться!
   Бурча себе под нос, Фёдор Сергеевич, угревшись в тёплом салоне, задремал. Из полусна его вырвал вой сирены, сумевшей заглушить даже голос бурана. Распрямившись, мужчина попытался открыть глаза - и был ослеплён ярким светом. Прикрыв лицо ладонью, он пытался понять, что происходит. Недавняя дрёма в сотрудничестве с алкоголем серьёзно снизили его способность соображать. Казалось, что "Волга" каким-то образом попала на железнодорожные пути, к ней подъехал локомотив и теперь его машинист сигналами приказывал убрать помеху. Разумеется, это бред - никаких рельсов не имелось на многие километры вокруг. Значит, другая машина. Наверное, очередной трактор-снегоочиститель. А раз так, то нет причин для беспокойства - наоборот, надо радоваться, ведь скоро можно будет продолжить движение.
   Вой сирены стих, сменившись не менее громким рёвом двигателя, работавшего на максимальных оборотах. Следом что-то ударилось в передок "Волги".
   Фёдор Сергеевич вскрикнул и снова попробовал посмотреть вперёд. На этот раз он преуспел больше. Яркие огни не погасли, однако они находились на крыше допотопного грузовика, который подъехал к машине достаточно близко, чтобы перестать выжигать её салон. Мужчина смог более-менее разглядеть эту громадину и похолодел.
   Это был не простой грузовик. Спереди на нём крепилась массивная конструкция, напоминающая ковш, внутри которого вращались с завораживающей синхронностью два шнека, живо напоминая мясорубку. К тому же угрожающего вида ножи не были ничем прикрыты и с жадностью перемалывали снег, собранный с дороги.
   Шло время. Никто не выходил из грузовика; не хотелось этого делать и Фёдору Сергеевичу. Ему не нравился внешний вид снегоочистителя и поведение его водителя, толкнувшего "Волгу". Легковушка не позволяла махине двигаться дальше, поскольку объехать её и не свалиться в кювет не представлялось возможным.
   Мужчине остро захотелось убраться с пути этого странного грузовика. Он включил заднюю передачу, помня о том, что ранее ему не удавалось сдвинуться ни на йоту. Не вышло и на этот раз - все старания двигателя приводили лишь к тому, что колёса закапывались в снег ещё глубже.
   Снова взревела сирена снегоочистителя. От этого оглушительного звука некуда было спрятаться. Фёдор Сергеевич зажал уши, всерьёз опасаясь, как бы не рассыпались стёкла в салоне.
   Через мгновение это перестало его волновать - грузовик тронулся с места. Если раньше чудовищные шнеки лишь легонько зацепили передок "Волги", то теперь они неудержимо набросились на легковушку. Пластиковый бампер сдался без боя, за ним последовали решётка радиатора и капот. Раздался невыносимый скрежет, машина присела на передние колёса. Беззвучно лопнули и погасли фары, из разорванных патрубков вырвалось облако пара. Треснула аккумуляторная батарея, и в салоне "Волги" погас свет. Практически сразу затих и двигатель, хотя понять это можно было только интуитивно, поскольку рёв снегоочистителя заглушал прочие звуки. Всеядные шнеки беспрепятственно перемалывали автомобиль, как будто он состоял из бумаги.
   Фёдор Сергеевич, вопя, открыл дверь и вывалился из раскачивающейся под натиском грузовика машины наружу. Его руки провалились в сугроб почти по плечи. Он неловко перевернулся на спину и начал отталкиваться ногами, пытаясь отползти от "Волги" как можно дальше.
   Тем временем снегоочиститель добрался до передних колёс, которые взорвались, отбросив в стороны декоративные пластиковые колпаки. Что-то ударило Фёдора Сергеевича в щеку, вспыхнувшую резкой болью. По лицу полилась тёплая жидкость, но он не обращал на это внимания, даже не совсем осознавая ранение. Лишь продолжал ворочаться в кювете, борясь со снегом и ветром, мешающим ему подняться.
   Стальное чудовище расправилось с моторным отсеком "Волги" и замерло. Безостановочно вывшая всё это время сирена стихла. Шнеки продолжали вращаться, окончательно превращая то, что ещё недавно было частью автомобиля, в бесформенный металлолом, который выбрасывался из патрубка снегоочистителя на несколько метров в сторону. Затем грузовик откатился назад. То, что осталось от "Волги", обречённо завалилось вперёд и замерло.
   Фёдор Сергеевич нашёл в себе силы подняться, но толку от этого было немного, поскольку он всё равно не мог бежать. Он двигался так быстро, как только мог, не зная, куда. Лишь бы подальше от чудовищного снегоочистителя.
   За его спиной опять взревел двигатель.
   Мужчина оглянулся и увидел, что грузовик сдал ещё немного назад. Огни фар повернулись в сторону человека - и машина начала движение. Фёдор Сергеевич пытался уйти из светового пятна, но двигался слишком медленно, чтобы ему это удалось. А вот снегоочиститель быстро приближался, занявшись тем, для чего и был создан - расчищая путь. Он съехал с дороги в кювет. Мужчина понадеялся, что проклятая махина там застрянет, но она без усилий преодолела и это препятствие.
   Фёдор Сергеевич продолжал гонку, итог которой был известен заранее. Он не замечал ледяного ветра, колючего снега, боли в щеке, ломоты в ногах - ничто более не имело значения, кроме спасения.
   Снегоочиститель был всё ближе. Он ехал с такой скоростью, что не мог догнать человека и одновременно не позволял ему ни остановиться, ни хотя бы сбавить ход. Но даже адреналиновый взрыв, равного которому он не испытывал ни разу в жизни, не мог заставлять Фёдора Сергеевича двигаться долго. Тело, давно забывшее, что такое спорт и зачастую пребывавшее в состоянии покоя, начало сдаваться. Мужчина оступился один раз, потом второй. Ему пока удавалось удержаться на ногах, при этом темп передвижения неуклонно снижался.
   Снова раздался сигнал. На этот раз не долгий и протяжный, а короткий. Несколько отдельных гудков. Грузовик будто насмехался над попыткой человека спастись, жалкой по сравнению с его стальной мощью и уверенностью.
   Через несколько десятков метров произошло неизбежное. Фёдор Сергеевич оступился и с воплем рухнул в сугроб. Понимая, что встать ему не суждено, он смог только повернуться лицом к настигающему его снегоочистителю, перемалывающему ненасытными шнеками снег.
   Не в силах смотреть на это, мужчина зажмурился в ожидании неминуемой развязки.
  

1б

   Валерий гнал ЛуАЗ-969М по заметённой дороге. По его расчётам, "Волга" с Фёдором Сергеевичем должна была застрять уже давно, но она всё не появлялась. Свернуть начальник не мог - развилки имелись, только их не чистили с момента начала снегопада, поэтому туда даже на вездеходе не стоило соваться.
   Машина, которой сейчас управлял Валерий, подкатила к застрявшему ПАЗу спустя десяток минут после того, как Фёдор Сергеевич сгоряча уехал прочь. Сидевший за рулём пожилой человек не мог помочь вызволить автобус, и никто бы его не осудил, продолжи он свой путь. Однако Аркадий Дмитриевич очень хотел поучаствовать, сам не в силах объяснить, почему. Валерию (да и остальным тоже) этот мужчина показался немного странным. По его словам, он покинул уютный дом и отправился на автомобиле в непогоду без причины - ему просто хотелось поездить в буран. Подобное заявление усилило подозрения, что товарищ не в себе. Впрочем, он не демонстрировал ничего, кроме полнейшей участливости. Не имея возможности помочь физически, Аркадий Дмитриевич развлекал Валерия и тракториста, пока те откапывали автобус и прицепляли трос. "Кировец" не смог с первого раза вытащить ПАЗ, поскольку не дёргал слишком резко и сильно, учитывая состояние автобуса. В итоге, спустя несколько минут осторожных попыток, спасение ансамбля состоялось.
   Валерию некогда было принимать поздравления благодарных артистов. Он беспокоился о Фёдоре Сергеевиче, несмотря на всё, сказанное им. Ему требовалась машина, крайне желательно вездеход, чтобы добраться до начальника, наверняка уже засадившего "Волгу" в снег. ЛуАЗ Аркадия Дмитриевича не просто подходил для этого - он был единственным доступным транспортным средством. Тракторист намеревался продолжить движение в изначальном направлении, по расчищаемой им дороге следом отправлялся и автобус. Не окажись здесь любителя поездок в непогоду, Валерию ничего не оставалось бы, как присоединиться к ним, а теперь у него появился шанс догнать Фёдора Сергеевича и, возможно (наверняка?), выручить его.
   Он попросил Аркадия Дмитриевича только проехать по дороге, предполагая, что "Волга" не могла забраться слишком далеко. Ответ пожилого владельца вездехода обескуражил - тот предложил взять его машину, а сам предпочёл салон автобуса и компанию артистов. Обрадованный и удивлённый, Валерий пообещал вернуть ЛуАЗ в целости и сохранности, взял у Аркадия Дмитриевича адрес и помчал следом за "Волгой".
   Впереди показался какой-то автомобиль. Примитивный стеклоочиститель и слабый свет фар мало что могли противопоставить непогоде, поэтому Валерий не сразу понял, что это не та машина, которую он надеялся увидеть. Тем не менее, он остановился и вышел наружу. Борясь с ветром, направился к застывшему в кювете ВАЗ-2108, у которого уже намело целый сугроб. В салоне не горел свет, двигатель не работал, до ноздрей доносился резкий запах бензина.
   В салоне было двое. Парень и девушка. Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, в тщетном стремлении согреться. Внутри оказалось ненамного теплее, чем снаружи, а когда Валерий открыл дверь, остатки тепла тут же улетучились.
   - П... пом... моги... т... те... - только и смог выдавить из себя парень, стуча зубами.
   Валерий помог молодым людям, одетым слишком легко даже для погоды, с которой начинался этот безумный день, выбраться из "восьмёрки" и дойти до ЛуАЗа. В салоне вездехода был отнюдь не Ташкент, несмотря на работающую на пределе "печку" - сказывалось наличие тента вместо жёсткой крыши. Но, по крайней мере, там не грозило переохлаждение.
   Усадив неожиданных попутчиков, Валерий, не теряя времени, погнал автомобиль дальше. Немного отогревшись, парень сказал:
   - Спасибо Вам. Ещё бы чуть-чуть...
   - Давно вылетели с дороги?
   - Полчаса где-то. Сначала было нормально, а потом движок вдруг заглох.
   - Похоже, у тебя бак прохудился. Я почувствовал запах бензина, - заметил Валерий. - Наверное, зацепил чем-то при съезде в кювет.
   - Наверное... Повезло нам, что Вы мимо ехали.
   - И не бросили нас, как тот тип, - подала голос девушка.
   - Какой тип? - спросил водитель, уже зная ответ.
   - Да какой-то мужик на "Волге". Хамоватый, - ответил парень. - Представляете, у него пустая машина, а он отказался нас подвезти!
   - Представляю.
   Вместе они ехали ещё какое-то время, когда впереди показался долгожданный автомобиль. Но вместо облегчения водитель встревожился ещё сильнее.
   "Волга" стояла посреди дороги, ощутимо наклонившись вперёд. Огни не горели, из выхлопной трубы не вырывался дым, в салоне, как и в случае с "восьмёркой", было темно. Остановив ЛуАЗ, Валерий, попросив молодых людей подождать, вышел наружу. Подойдя к машине, он ужаснулся, увидев, что стало с передней частью. Рядом с искромсанным передком расплылось огромное чёрное пятно масла, как лужа крови у обезглавленного тела. Водительская дверь была открыта. Заглянув в салон, Валерий не обнаружил там никого.
   Ветер ещё не замёл единственные следы, уводившие прочь от изуродованной "Волги" - прямиком в поле. Водитель зажёг фонарик, поскольку уходил из более-менее освещаемого фарами ЛуАЗа участка.
   Он двигался через сугробы, стараясь не потерять из виду ориентир. В полусотне метров от дороги Валерий обнаружил лежащего Фёдора Сергеевича. Тот съёжился в позе эмбриона и уже почти скрылся под слоем снега. Склонившись, водитель потряс его за плечо, опасаясь худшего.
   Мужчина так резко подскочил, что сбил Валерия с ног. Оглядываясь безумными глазами по сторонам, Фёдор Сергеевич не сразу узнал своего водителя.
   - Это ты? - промолвил он.
   - Я, - поднимаясь из сугроба, ответил Валерий. - Вы целы?
   - Не знаю... - мужчина оглядел себя.
   Ни крови, ни порванной одежды - только вездесущий снег.
   - Идёмте, - водитель взял его за руку. - Вам нужно согреться.
   - А где этот... грузовик?
   - Какой грузовик? - уже ведя начальника обратно на дорогу, спросил Валерий.
   - Ну тот. Чистильщик. Который гнался за мной.
   - Я ничего не видел, - удивлённый словами Фёдора Сергеевича, ответил водитель.
   - Он же был здесь!.. - воскликнул мужчина, потом посмотрел себе под ноги и осёкся.
   Грузовик должен был оставить после себя широкую расчищенную полосу, но помимо следов двух людей ничто не нарушало ровный слой снега.
  

2

   Никита сидел в не желающем заводиться "Москвиче" и плакал.
   Никто не мог увидеть его сейчас и об этом не узнал бы - а ему всё равно было стыдно. Стыдно и очень страшно. Он чувствовал, как холод пробирается сквозь одежду, с каждой минутой отвоёвывая у тела очередной тёплый участок. В таких условиях ему не продержаться и пары часов. Но что молодой человек мог? Остальные машины, благодаря безрассудству водителя "Урала", пришли в полную негодность, то же самое можно было сказать о "Волге", стоящей позади.
   Никита думал о том, что следовало забраться в салон "Комби" или хотя бы грузовой отсек УАЗа. Там, конечно, совсем не оставалось места - ну так лучше ехать, высунувшись наполовину наружу, а то и вообще на крыше, чем умереть. С другой стороны, откуда ему было знать о неисправности "Москвича"? У него и тени сомнений не возникло, что не удастся завести двигатель.
   Все эти мысли ничем не могли ему сейчас помочь, только ещё сильнее заставляли жалеть себя. Какое-то время Никита сидел в промёрзшей насквозь машине, размышляя, как поступить дальше. Он мог бы заделать разбитые окна в "Москвиче", оградившись от ветра, но это никоим образом не помогало выжить. Согреться нечем, а в салоне заглушенного автомобиля, пускай и закрытого, так же холодно, как снаружи.
   Другие машины? Неужели они все разбиты настолько, что нельзя даже завести двигатель? Выяснить можно было только одним способом, и Никита, внутренне противясь этому, вышел наружу. Предварительно он захватил из "бардачка" фонарик, в который раз поблагодарив отца, иначе ему пришлось бы бродить в полной темноте. Слой снега уже вырос до порогов "Москвича", идти по нему в полуботинках было непросто. Молодой человек закрыл лицо руками от сонма колючих снежинок и двигался вслепую, по памяти.
   Первым автомобилем на его пути был "Урал", перегородивший дорогу. На него у Никиты имелись наибольшие надежды. Несмотря на то, что грузовик протаранил сразу десяток машин, и его ходовая часть пребывала в плачевном состоянии, двигатель, возможно, не пострадал. Да и кабина, будучи расположена достаточно высоко, вряд ли сильно помялась. И тогда останется лишь закрыться в ней, включить обогреватель и ждать спасателей.
   Увы, все планы Никиты потеряли смысл, едва он приблизился к "Уралу". Кабина и вправду уцелела, моторный отсек тоже выглядел относительно пристойно, но топливный бак был сорван с креплений и покоился на капоте раздавленных "Жигулей", оказавшихся под грузовиком. Снег уже присыпал пролившийся бензин, зато запах отчётливо витал в воздухе. В такой обстановке заводить мотор представлялось весьма опасным мероприятием. Одна случайная искра и...
   Тем не менее, он обошёл груду металлолома, убедившись, что там нет исправных автомобилей. Оставалась последняя не проверенная машина. Правда, на неё Никита не рассчитывал, ведь это была "Волга", врезавшаяся в его "Москвич". Он хорошо помнил, что передок у неё сильно смялся, радиатор приказал долго жить - и наверняка не он один. Но других вариантов не было, и молодой человек побрёл обратно.
   Из-за непогоды не получалось толком осмотреть машину, даже приблизившись к ней, поэтому он решил сразу попробовать её завести. У "Волги" как минимум все стёкла были целы, и в салоне он мог ненадолго спрятаться от проклятого ветра.
   Никита дёрнул ручку, которая поддалась и впустила его внутрь. Забравшись на водительское место, он закрыл дверь. В луче фонарика блеснул ключ в замке зажигания. Молодой человек взялся за него и повернул.
   Вообще никакой реакции. Из-под вздыбленного от удара капота не донеслось ни звука, ни один прибор не включился. Похоже, аккумуляторная батарея разделила печальную участь радиатора.
   - Вот теперь мне точно конец, - промолвил Никита и почувствовал, как по заиндевевшим щекам опять заскользили тёплые капли. Он откинулся на спинку сиденья и бросил взгляд в салонное зеркало.
   На заднем сиденье кто-то был.
   У молодого человека перехватило дыхание. Он вздрогнул так сильно, что выронил фонарик, упавший и покатившийся по полу. В хаотичных отблесках света Никита, обернувшись, увидел... ребёнка. Мальчишку лет пяти-шести. На нём было надето пальто с капюшоном, прикрывающем голову. На ногах - толстые штаны и валенки. Он смотрел на Никиту и молчал.
   Молодой человек спешно поднял фонарик и посветил на неожиданного попутчика. Ничего угрожающего в облике ребёнка не было, и всё же пока сердце продолжало учащённо биться, гоняя полную адреналином кровь.
   - Эй... - только и смог сказать Никита, обнаружив, что в горле пересохло.
   Мальчик не отреагировал.
   - Эй! - громче повторил он. - Ты откуда тут взялся?
   Вопрос был не такой уж глупый. Единственная причина, по которой малолетний ребёнок мог оказаться в этой машине - он в ней ехал. Но тогда получается, что отец (или кем ему приходился владелец "Волги") просто... оставил его, а сам уехал прочь. Зная, что машина сломана, и в ней нельзя продержаться долго. У Никиты в голове не укладывалось, как можно было поступить подобным образом даже с собакой, не говоря о человеке. Тем более таком юном и беззащитном.
   Мальчик, похоже, пребывал в шоке. Он не реагировал на незнакомца, лишь смотрел в одну точку на окне. Пришлось молодому человеку протиснуться к нему между передних сидений и легонько потрясти.
   - Эй, - снова сказал он. - Слышишь меня?
   Наконец-то ребёнок отреагировал. Он перевёл взгляд на Никиту... а увидел ли его? У молодого человека сложилось стойкое впечатление, что нет. При этом глаза, направленные на него, вовсе не были пустыми. Мальчик выглядел скорее глубоко задумавшимся, нежели впавшим в прострацию. И, вдобавок, дрожал от холода.
   - Тебя как зовут?
   Не дождавшись ответа, Никита снова нормально сел на водительское место и огляделся. Нечего было и думать о том, чтобы оставаться в этой машине. Если как можно скорее не найти источник тепла, им обоим грозила смерть от переохлаждения.
   Теперь он, сам того не ожидая, отвечал не только за себя. Больше нельзя было махнуть на всё рукой и сдаться. Но осознание ответственности не могло заставить заработать неисправный двигатель. Никита вновь задумался о груде металлолома, застывшей на дороге впереди. Вдруг там всё-таки есть относительно пригодная машина? Он ведь не осматривал их тщательно, решив (не без оснований), что "Урал" не пощадил ни одну. На какой-то момент молодой человек мысленно присоединился к водителям, обвинявшим деда из "Запорожца". Как знать - не потеряй тот управление, может, ничего бы и не случилось.
   Как и всегда, толку от этих гипотетических размышлений не было никакого. Тело быстро сдавалось, не в силах вырабатывать достаточно тепла для противостояния безраздельно властвующему вокруг морозу.
   Никита поймал себя на мысли, что думает о виновнике аварии. Вернее, о его машине.
   У "Запорожца" ведь двигатель расположен сзади - возможно, он уцелел!
   Но почему, в таком случае, никто - да хотя бы сам дед - не остался в тёплом салоне дожидаться помощи, вместо этого предпочтя убраться с остальными на переполненных автомобилях?
   Если только не догадались впопыхах. Да и, как известно, лучше плохо ехать, чем хорошо стоять.
   Правда, неизвестно, что случилось с машиной. По идее, раз она ехала впереди всех, то ударить её могли как раз в корму.
   Этот довод нельзя было не замечать, но всё же для Никиты и мальчика забрезжила надежда.
   - Слушай, - повернувшись к юному пассажиру, сказал он, - нам надо уходить отсюда. Там есть другая машина, в ней тепло. Только нам придётся до неё дойти. Недалеко, метров пятьдесят. Зато согреемся, а там нас и спасут.
   Он не хотел лгать парнишке, но у него не было времени на возможные споры.
   Ребёнок продолжал на него смотреть и ничего не отвечал.
   - Идём? - предпринял ещё одну попытку Никита.
   Не добившись реакции и на этот раз, он стал действовать. Сначала вышел из "Волги" сам, затем, сгибаясь под напором ветра, открыл заднюю дверь и протянул руку. Ему очень не хотелось тащить пацана насильно, пускай даже это спасёт ему жизнь.
   К счастью, мальчик взялся за его ладонь. Крепко сжав тоненькую руку, Никита побрёл обратно к "Уралу" и другим автомобилям. Он почему-то был уверен, что это последний раз - больше оттуда он к "Москвичу" и "Волге" уже не вернётся. Так или иначе.
   Буран не мог усиливаться бесконечно. Его ярость застыла на одном уровне, не давая ни малейших послаблений. И, в то же время, оставляя шанс на спасение. Несчастную полусотню метров Никита вместе с мальчуганом преодолевали, казалось, целый час. К моменту, когда они добрались до "Урала", молодой человек не чувствовал пальцев на руках и ногах, а лицо стало подобным восковой маске. Он выбился из сил и осознавал, что наваливающаяся сонливость - дурной знак.
   Предстояло ещё обойти кучу металлолома и отыскать "Запорожец", который должен находиться где-то впереди. Автомобиль той же марки стоял сейчас рядом с Никитой, причём даже с целым моторным отсеком... и с продавленной до уровня сидений крышей. Отдав должное издевке судьбы, молодой человек повёл мальчика дальше. Тот шёл молча, хотя и чувствовалось, что ему приходится туго. Несомненно, он задерживал Никиту - и с этим ничего нельзя было поделать.
   Ещё пара минут ушла на то, чтобы добраться до искомой группы машин. Все они пострадали достаточно сильно - либо в первой, либо во второй, а то и в обеих авариях. Молодой человек выискивал слабеющим лучом фонарика черты украинской малолитражки.
   Вот она! Сначала он увидел жёлтый бок "Запорожца" 968-й модели. Спереди имелись повреждения, колёса зажало, но это ещё не критично. Когда Никита осветил заднюю часть, его ждало жестокое разочарование - там имелись внушительные повреждения, а под машиной расплылось пятно масла.
   Будь он один, молодой человек сделал бы... он даже не знал, что. Ничего хорошего - это уж точно. Но поскольку его руку продолжал сжимать откуда-то взявшийся ребёнок, он не мог позволить себе сдаться.
   Из памяти всплыли прочитанные в журнале "За рулём" статьи и разговоры друзей отца в гаражном кооперативе.
   У "Запорожца" же автономная "печка"!
   Буквально допрыгнув к машине, Никита открыл дверь, втолкнул в салон мальчишку и сел сам. Следующие несколько минут он лихорадочно вспоминал, как пользоваться этим устройством. В итоге потянул на себя рычажок под указателем давления масла, в результате чего сразу загудел вентилятор. Звук работающего механизма после предыдущих неудач показался самым приятным на свете. Правда, тепло пошло не сразу, а спустя некоторое время и после перемещения рычажка на вторую позицию.
   И пускай фонарик окончательно сел, погрузив салон в темноту, Никита был счастлив. Он сжал руку мальчишки, на этот раз в знак уверенности.
   У них получится, они смогут пережить эту ночь.
  

3

   По телу Петра катились крупные капли пота. Причина вовсе не костёр, который хоть и разгорелся, не мог полностью справиться с воцарившимся вокруг холодом. Тело мужчины затекло, но он не решался и пошевелиться.
   Рядом что-то было.
   Поначалу всё шло хорошо. Он обеспечил себя теплом, сидеть на паласе оказалось вполне удобно, а запасённые ветки, лежащие рядом с машиной, дополнительно согревали осознанием того, что не придётся больше отходить от костра. Такого бурана Пётр не видел ни разу - стоило оказаться на открытом месте, и ветер со снегом за считанные минуты создавали нешуточную угрозу жизни. Даже под защитой автомобиля, собственноручно сделанного навеса и костра мужчина не чувствовал себя в безопасности. Он надеялся, что больше никто не повторил его ошибку и не оказался этой ночью вне надёжных стен домов.
   Тем не менее, в целом Пётр смог выиграть у стихии небольшой клочок земли, на котором расположился - а большего ему не требовалось. Глядя на пламя костра, которое ветер одновременно пытался погасить и раздуть ещё сильнее, мужчина постепенно стал дремать.
   Буря продолжала бесноваться. Помимо воя ветра, где-то на фоне раздавался мощный гул. Его источник находился высоко наверху - казалось, в небесах происходил мощный обвал, и огромные каменные глыбы скоро накроют лес, не оставив ни единого шанса спастись. Этот шум заставлял Петра чувствовать себя особенно жалким и ничтожным в сравнении со стихией.
   А потом услышал другой звук. Царапанье в водительскую дверь УАЗа. Первая мысль - какое-то животное. Пётр напрягся, ведь у него не было оружия. Он мог рассчитывать только на огонь, исконно вызывающий у животных страх; в крайнем случае, можно запереться в кабине.
   Он решил постараться не привлекать внимания. Сидел неподвижно и напряжённо вслушивался. Царапанье едва доносилось до его слуха, перекрываемого воем ветра. Оно было осторожное, но настойчивое - так заблудший пёс просится в жилище человека в поисках тепла и еды.
   Через какое-то время звук - а, вернее, то, что его издавало - переместился с водительской двери на передок УАЗа. На лобовое стекло. Противный скрип бил по нервам Петра, продолжающего сохранять неподвижность.
   Где-то затрещало дерево. Из-за переменчивого ветра трудно было определить, насколько далеко - видимо, не очень сильно, раз шум смог прорваться через всеобщую какофонию. Стволы стонали под напором стихии и прежде, однако этот не просто прогибался, а ломался. Пётр почувствовал толчок, когда дерево рухнуло на землю. Воображение помимо воли нарисовало картину, как следующий ствол обрушивается прямо на машину - в лучшем случае лишая укрытия, а в худшем погребая его в могиле из веток и снега. Даже после такого мужчина мог остаться в живых, но застрять, потерять возможность двигаться. А уцелевший огонь костра тем временем перекинется на дерево, и ледяная ловушка быстро превратится в адский крематорий.
   Царапанье ненадолго стихло - чтобы возобновиться уже на пассажирской двери УАЗа. Той самой, с внутренней стороны которой сидел, замерев, Пётр. От незваного гостя его отделяла тонкая металлическая преграда, вовсе не кажущаяся надёжной. Хорошо хоть пространство под ней забито снегом. Но мужчина не сомневался - если он сейчас повернёт голову и посмотрит вверх, то через стекло на двери увидит того, кто скрёбся. И тогда он точно сойдёт с ума, потому что это не мог быть ни человек, ни животное.
   Ожидание неизвестности оказалось едва выносимой пыткой. Пётр осторожно, едва заметно, переместил правую руку в сторону охапки веток, лежащей рядом. Он смог дотянуться до одной из них - достаточно крупной и увесистой, чтобы дать отпор. Проблема в том, что он не был уверен, сможет ли быстро подхватить это оружие и тем более замахнуться им.
   Обливаясь потом, несмотря на порывы ледяного ветра, мужчина крепко держал ветку, ожидая момента, когда надо будет сделать стремительный выпад. Плевать, кто или что там - лучше уж попытаться защититься, чем позволить беспрепятственно расправиться с собой.
   Что-то с силой ударило в кузов УАЗа со стороны водителя. Одновременно с этим противоположный борт, уже в непосредственной близости от Петра, откинулся на петлях и упал на заготовленное топливо для костра. К счастью, до руки мужчины он не достал, но теперь вытащить оружие не представлялось возможным.
   Тогда он схватился за ветку из костра, которая уже горела с одной стороны, и подтянул её поближе к себе.
   Громкий хлопок возвестил о том, что шина на левом заднем колесе оказалась проткнута. Наверняка чем-то острым.
   Пётр больше не мог терпеть. Он вскочил и, держа наизготовку толстую ветку, горящую подобно факелу, шагнул к кузову УАЗа. Неверный свет от костра и безумные хороводы снежинок не позволяли ему ничего толком рассмотреть, но мужчина не отступался. Проваливаясь в снег почти по голень, он принялся обходить машину.
   Что-то мелькнуло у левого борта - Пётр заметил это лишь краем глаза. Тёмный бесформенный силуэт, даже примерно нельзя определить, что именно это было. Оно переместилось прочь от автомобиля и слилось с темнотой.
   - Прочь отсюда! - выкрикнул мужчина. - Кто бы ты ни был!
   Вопреки ожиданиям, подав голос, он не потерял уверенность, а, наоборот, усилил её. Обойдя кузов, Пётр поводил горящей веткой по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то. Зрение могло подвести, но он чувствовал чьё-то присутствие.
   Опустив взгляд, мужчина увидел заднее колесо УАЗа, которое сначала было выкопано из снега, а затем проткнуто.
   - Или убегай - или выходи! - снова выпалил он во тьму и двинулся вдоль левого борта, где намело ещё большие сугробы.
   Добравшись до водительской двери, Пётр, подгоняемый адреналином, позволил себе безумную выходку и шагнул прочь от автомобиля. Он не мог отойти далеко, иначе потерял бы единственный ориентир - свет костра, и всё же углубился в лес на десяток шагов.
   Сейчас мужчина был, по сути, беззащитен. Будучи не защищённым ничем, кроме жалкой ветки, он не мог представлять угрозу для того, кто с лёгкостью распорол шину на колесе и толкнул машину с нешуточной силой. Пётр вовсе не собирался таким безрассудным способом покончить с собой. Он по-прежнему боялся, не зная, что за существо таилось неподалёку, успешно маскируясь в ненастной ночи. Но при этом чувствовал, что его действия изменили ситуацию. Останься он на месте, возможно, уже был бы мёртв, а так дал понять - он не безвольная жертва, а готов постоять за себя.
   Он выжидал с минуту, а потом, сильно замёрзнув, вынужденно двинулся обратно к машине. Преследования не было. Пётр без осложнений вернулся к УАЗу, снова обошёл его сзади, где уже до этого пробил себе какую-никакую тропку. Перед тем, как сесть у костра, мужчина ещё раз бросил взгляд в сторону леса, даже надеясь увидеть тёмный силуэт. Но там ничего не было.
   Он стряхнул с паласа наметённый туда снег и, вернув ветку в костёр, расположился на прежнем месте.
   Время шло. Буря пришла в некое подобие равновесия с окружающей местностью: всё, что могла, она уже победила и сломала, а остальное вполне могло успешно противостоять её натиску и дальше. Лишь единожды где-то треснул ещё один подкошенный возрастом и древоточцами ствол. Пётр продолжал прислушиваться, оставаясь готовым выхватить ветку из костра.
   Царапанье и другие посягательства на машину не возобновлялись.
   Мужчина не заметил, как задремал.
  

ГЛАВА ПЯТАЯ

1

   Домой Валерий и Фёдор Сергеевич добрались лишь к полуночи. По пути они доставили в придорожную гостиницу молодую пару из "восьмёрки", а потом ещё пробивались через снежные заносы на трассе. В их родном городе ситуация была ненамного лучше - казалось, снегоуборочная техника отсутствовала как класс. У начальника и его водителя не оставалось сил ни на что, кроме как разбрестись по своим домам и упасть на кровати.
   Утром Валерий дозвонился до эксцентричного владельца ЛуАЗа и договорился вернуть ему машину после работы. Правда, он всерьёз опасался, что его деятельность в администрации завершится уже к обеду стараниями Фёдора Сергеевича. Однако в половине десятого начальник сам зашёл в гараж, поинтересовался, как дела и пообещал уладить все возможные трудности, связанные с потерей служебной "Волги". Как Валерий узнал позднее, Фёдор Сергеевич в тот же день распорядился отремонтировать и вывести на линию все имеющиеся снегоочистители, чтобы привести город в божеский вид. Возможно, это было временное явление, однако в настоящий момент водитель совершенно не узнавал вчерашнего хама и, более того, даже стыдился некоторых своих слов, сказанных накануне.
   Фёдор Сергеевич категорически отказывался объяснять, что случилось со служебной "Волгой" - лишь в личной беседе с Валерием он поведал историю о древнем снегоочистителе, напавшем на него. Водитель не поверил ему, хотя и не сказал этого. Да и как иначе, если ни на месте жестокой расправы над автомобилем, ни вокруг него не было обнаружено никаких следов грузовика, тем более способного расчистить целую полосу. И потом, если бы даже таковой там присутствовал, то он не смог бы перемолоть машину - оборудование просто вышло бы из строя задолго до того, как несчастная легковушка приняла столь удручающий вид.
   С другой стороны, что-то уничтожило "Волгу", которая теперь сиротливо стояла в углу служебного гаража в ожидании завершения всех экспертиз и неминуемой утилизации. Повреждения машины были просто катастрофическими, и при этом совершенно необъяснимыми. В итоге ГАИ пришла к выводу, что в условиях недостаточной видимости произошёл наезд на впередиидущий транспорт - предположительно, гусеничный трактор, водитель которого предпочёл с места происшествия скрыться. Разумеется, найти его не представлялось возможным. Правда, эта притянутая за уши версия не объясняла, почему "Волга" настолько пострадала, а вот её водитель, наоборот, не получил никаких травм, не считая пореза на щеке.
   Имелись у милиционеров подозрения и в том, что Фёдор Сергеевич был не совсем трезв в момент аварии. Они интересовались по этому поводу у Валерия - и он сказал им, что ничего подобного не заметил, хотя прежде никогда не оправдывал пьяных водителей.
   С тех пор Валерий и Фёдор Сергеевич неоднократно ездили вместе, уже на другой "Волге" и в совершенно ином настроении. Нельзя сказать, что они стали друзьями, однако в целом находили общий язык, и пребывание в компании друг друга более не являлось для них испытанием. Изменения, произошедшие с дотоле грубым начальником жилищно-коммунального хозяйства, отмечали и коллеги, и подчинённые.
   Оглядываясь назад, Валерий пришёл к выводу, что все факторы, казавшиеся негативными в тот ненастный день, в итоге окупили себя.
   А ещё он старался как можно реже думать о той мысли, которая не единожды возникала у него в голове, пока он помогал извлекать из снежного плена ПАЗ с артистами. Ведь тогда он всерьёз подумывал о том, чтобы не ехать следом за Фёдором Сергеевичем. И если бы поступил так, то обрёк на гибель не только начальника, но и пару из "восьмёрки".
  

2

   Никита и мальчишка благополучно дождались помощи в "Запорожце" - разбитом, с выведенным из строя двигателем, но сохранившей работоспособность автономной "печкой". Спасли их только во втором часу ночи, когда топлива в бензобаке машины оставалось угрожающе мало.
   Поначалу ни у кого вопросов не возникало - все были рады тому, что лишь по счастливой случайности молодому человеку и ребёнку удалось выжить. Их доставили в больницу ближайшего города, где и продержали до утра. Поскольку никаких серьёзных травм у обоих не было, утром их выписали. Но если с Никитой всё было ясно, то личность мальчишки установить не получалось. И в "Запорожце", и в больнице, и на следующий день он сохранял полное молчание. Было совершенно очевидно, что ребёнок не совсем нормален.
   Владельца "Волги", в которой Никита обнаружил мальчишку, нашли быстро. Удивлению мужчины не было предела - его единственный сын в настоящее время проходил службу в Вооружённых силах. Проверили - он не лгал. Но ведь в его машине мог находиться и посторонний ребёнок. Опровергнуть данную версию ему было гораздо труднее - основным доводом являлся тот, что с момента наезда на "Москвич" до покидания места аварии никто не видел мальчишку. Всё это время двигатель "Волги" бездействовал, салон остыл быстро - и, вероятнее всего, к тому моменту, когда молодой человек забрался туда, ребёнок должен был замёрзнуть. А этого не произошло.
   Может быть, Никита сам вёз парнишку в своей машине? Никто из присутствовавших там в тот вечер не заглядывал в "Москвич" - в том числе и владелец "Волги", который лишь мельком видел Никиту сразу после ДТП. О том, что двигатель автомобиля не работал, было известно исключительно со слов молодого человека. Попав в сложную ситуацию на дороге и не имея возможности скрыть присутствие ребёнка, он и придумал историю, что, дескать, обнаружил его случайно и больше ничего не знает.
   Тучи стали сгущаться уже над самим Никитой. Неизвестно, к чему бы это привело, если бы к обеду того же дня не прошла информация, что в одном из посёлков пропал ребёнок. Мальчик шести лет, страдающий аутизмом; внешность подходила под описание. Сначала злые языки обвинили Никиту в похищении несовершеннолетнего, но им пришлось поумерить пыл, когда выяснилось, что от посёлка до места аварии даже на быстрой машине и в отличных погодных условиях нельзя было доехать и за целый час.
   Ребёнка (его звали Андрей) видели в последний раз дома примерно за сорок минут до того, как произошло массовое столкновение. Каким образом он оказался так далеко за столь короткое время, не получив, к тому же, обморожения? Зачем он вообще выходил из дома? Когда именно забрался в "Волгу"? Эти вопросы оставались без ответа.
   Зато с Никиты были сняты подозрения. В отличие от родителей Андрея, которые в тот вечер отсутствовали дома, оставив больного ребёнка на попечение тётки, имевшей склонность к злоупотреблению алкоголем - то есть, человека, которому априори нельзя доверять. Соседка, заходившая к ним (именно она дала показания, что видела мальчишку в определённое время), пыталась затем дозвониться до его отца и матери, но телефонная связь уже прекратила работу из-за бурана. Эту женщину упрекали, что она не забрала ребёнка к себе домой. Ей нечего было возразить и оставалось благодарить бога, судьбу или иные силы за счастливый исход.
   Героем Никита не стал (чему был втайне рад). О нём, конечно, написали в газете, но, видимо, он не выглядел достаточно мужественно, чтобы развивать эту тему. Вдобавок, из-за обилия вопросов, не находящих ответа, история больше подходила для жёлтой прессы и изданий, специализирующихся на сверхъестественных явлениях.
   И всё же определённую славу Никита получил - в родном городе. Так или иначе, он спас ребёнка, который из-за своего недуга не смог бы самостоятельно найти надёжное укрытие от холода. Мать гордилась сыном, отец был более сдержан, но, по крайней мере, не осуждал за разбитый автомобиль, который пришлось продать на запчасти.
   Те, кто знал молодого человека прежде, отмечали большую уверенность, ставшую проявляться в нём. Это в итоге помогло ему найти неплохую работу в налоговой инспекции. А впоследствии - и спутницу жизни.
   Никита не мог отрицать, что именно после тех событий он пересмотрел свои взгляды на многое и осознал простую истину: жизнь такая, какой он сам позволяет ей быть.
  

3

   Петру пришлось ждать помощи до утра. Лишь в семь часов на лесной дороге показался трактор Т-150К с мощным отвалом спереди. К тому времени буран сменился обычным снегопадом, который после ночного неистовства казался даже приятным.
   Спасение стало возможным благодаря случайности - тракторист и сам не мог объяснить, зачем решил проехать по малоиспользуемому пути, извивающейся лентой проходящему через лес, хотя мог выбрать более удобную дорогу. Он не ожидал никого там встретить, поэтому, когда за очередным поворотом показался засыпанный снегом УАЗ, изрядно удивился. Передняя пассажирская дверь была распахнута, между ней и грузовой платформой натянута мешковина, просевшая под весом скопившегося на ней снега, рядом дымился костёр. В кабине никого не было видно - тракторист решил, что водитель благополучно смог выбраться сам, либо его кто-то подвёз (хотя дорога, которую он чистил, не сохранила никаких следов, скрывшись под толстым белым одеялом).
   А потом из-за открытой двери вынырнул живой и здоровый мужчина. Он изрядно продрог и выглядел уставшим, но главное - смог пережить эту суровую ночь. Тракторист, памятуя о том, как завывал ветер за окном его спальни, бросая в стекло тяжёлые горсти снега, мог лишь догадываться, что пришлось пережить этому человеку.
   Пока его везли до деревни, Пётр поведал свою историю. Ни слова не сказав о том, чему не мог найти объяснений. Утром, когда рассеянный свет разогнал тьму, случившееся и вовсе казалось лишь причудливым сновидением, навеянным тревожной обстановкой. Пускай ему и не грозила смерть от переохлаждения, условия всё равно были не очень комфортными, а, значит, и о нормальном сне не могло идти речи. Вот и привиделось невесть что.
   Так Пётр считал до тех пор, пока его УАЗ не был вызволен из снежного плена несколькими днями спустя. Вся кабина оказалась исцарапана: краска вспорота до голого металла и на передке, и на обеих дверях - особенно сильно на пассажирской, за которой сидел Пётр. Повреждения имелись и на кузове - доски левого борта треснули от сильного удара. Кто бы его ни нанёс, он обладал нечеловеческой силой. Распоротое заднее колесо тоже не внесло ясности, лишь укрепив во мнении, что автомобиль подвергся атаке чего-то очень крупного.
   Конечно, это мог сделать и зверь. Только почему он не напал на безоружного человека? Почему оставленные им царапины такие прямые, словно сделаны под линейку? Почему он обрушил свою ярость на кузов, а кабину пощадил, хотя вполне мог её разворотить? Не вызывало вопросов лишь отсутствие следов - снегопад позаботился об этом.
   На самом деле, Петра не очень волновали ответы на данные вопросы. Ему даже было, в сущности, всё равно, что за существо присутствовало с ним там, в лесу, посреди бурана. Он благополучно пережил эту ночь и, проснувшись на следующий день ближе к вечеру, понял, чего хочет. Не искать приключений, не путешествовать, не пытаться найти какой-либо смысл в существовании - просто жить. Работать, гулять, читать - заниматься своими обычными делами. И наслаждаться каждым новым днём. Потому что всё могло закончиться той ночью, поддайся он слабости, да что там - трусости.
   И никто бы от этого не выиграл.
  

ЭПИЛОГ

   Огромное количество выпавшего снега потребовало мобилизации всех коммунальных служб. Не меньшую роль играл транспорт, доставлявший продукты питания и воду в труднодоступные районы. Старая ненадёжная техника в экстренном порядке была заменена новой, вопреки предшествовавшим заявлениям об отсутствии финансирования этой темы. В итоге даже самые отсталые населённые пункты получили всё необходимое.
   Тепло после бурана так и не вернулось - до самой весны. Таким образом, зима началась почти на два месяца раньше, и даже самые преданные её поклонники к марту уже мечтали услышать капель и увидеть первые зелёные ростки.
   Обрушившийся на регион буран был примечателен во всех отношениях. И своей внезапностью, и мощью, и масштабностью, и... милосердием. Это казалось невероятным, но, несмотря на большое количество аварий, застрявших в снегу автомобилей и задержкой с включением отопления, не погиб ни один человек. Всех, так или иначе, спасли, причём многих - как нельзя вовремя, в последний момент, словно некая невидимая сила наводила спасателей, указывала им точное местонахождение людей.
   В конечном итоге стихия оказалась не разрушительной, а созидательной - как в масштабах всего региона, так и для отдельных людей, потерявших часть имущества, зато приобретших несравненно больше.
  

Кусков Евгений, 30 сентября - 4 ноября 2019 года

Дата последней правки: 21 ноября 2019 года

* * *

   Идея этого рассказа родилась при просмотре в интернете роликов с дорожно-транспортными происшествиями (каюсь, грешен). Как правило, они не вдохновляют, но бывают исключения. Уже не помню всех подробностей, но главное отложилось в памяти. Последствия массовой аварии, снятые одним из её участников на камеру: множество столкнувшихся автомобилей, пострадавшие. И сильная метель, благодаря которой создавалось ощущение оторванности от внешнего мира.
   Поначалу даже для рассказа материала было мало, использовать эту идею для эпизода романа тоже всё время не получалось. Подумав, я решил "раздуть" её - а именно, ввести сразу трёх основных действующих лиц (в итоге получилось и вовсе четыре). Такое количество для небольшого произведения вносило определённые трудности, но позволяло показать ситуацию с разных точек зрения. Ведь, как известно, один раз - случайность, два - закономерность. А уж когда четыре человека, находившиеся не так далеко друг от друга, сталкиваются с чем-то необъяснимым и вдобавок пересматривают свои взгляды на жизнь, то определённо можно говорить о замысле неких сил.
   Пожалуй, впервые я применил в своём произведении деление на главы, ещё и разбитые по разделам. Иронично, учитывая общее количество страниц. Тем не менее, в данном случае такой подход показался более уместным, чем привычные для меня звёздочки. Если бы не видел у Стивена Кинга в одном из рассказов подзаголовки эпизодов, в которых указывается имя героя и его машина - ввёл бы и их, чтобы не перегружать основной текст марками и моделями. Пролог и эпилог тоже мне не свойственны - и тоже пригодились для плавного начала и завершения истории.
   Кстати, с неожиданным мощным снегопадом, налетевшим в первой половине октября после обычного осеннего дня, я знаю не понаслышке. Конечно, в реальности он был не такой суровый, как в рассказе, но всё равно доставил немало хлопот людям (и, увы, вполне возможно, без жертв не обошлось). Снега выпало очень много, и он действительно не растаял до самой весны. Каприз природы, который отложился в моей памяти. За это я и люблю писательство - никогда не знаешь, какие воспоминания, знания и даже просто размышления пригодятся.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"