Аннотация: Рассказ, написанный к конкурсу Бессознательного.
Столбики пыли.
Отсюда, с пригорка, весь город лежал перед ним как на ладони. Полуденное солнце освещало развалины домов, отражаясь в многочисленных осколках разбитых витрин, остовы разбитых и покореженных автомобилей в ярком свете напоминали скелеты невиданных животных, которые были заморожены в толще льда, а сейчас оттаяли и показались во всем своем былом величии. Легкий ветерок играл обрывками афиши, катая их по земле, переворачивая, словно для прочтения и отбрасывая в сторону за ненадобностью. Многочисленные рекламные щиты были в беспорядке разбросаны по сторонам улиц, а те, что устояли, были погнуты, макушками почти касаясь асфальта. Уцелевшие дома растерянно хлопали рамами без стекол, в немом испуге прижимаясь друг к другу. Клочья черного дыма, стараясь избежать яркого солнца, припадали к земле и прятались в подворотнях. Город был пуст. Ни людей, ни собак, ни воробьев, ни голубей. Не было слышно даже насекомых. Город был стерилен. "Все ли я сделал?" - он наморщил лоб и почесал затылок, - "Неужели все?" тишина обволокла его, как одеялом и он в изнеможении уселся на траву. "Все!" - ответил он сам себе. Эта мысль не вызвала радости или успокоения. Она просто была. Мелькнула и канула в небытие. Как этот город, этот мир.
Он, правда, не уничтожил его до конца, чтобы потом, одним движением, словно допивая последние капли дорогого вина, стереть этот город навсегда. Почему он смог? Он этого не знал. Надо было просто посмотреть в зеркало, висевшее справа на стене, и очень сильно захотеть. Зеркало, как всегда отражало город, грязным пятном распластавшийся на зелени.
Первой упала телебашня, похоронив под своими обломками телецентр и стадо машин, расположившееся недалеко у основания. Тогда он посмотрел на здание гостиницы, стоявшее неподалеку, и оно осело, удивленно вскинув брови рекламного названия. Звуков слышно не было, только немая картинка. Рапид науки. Звуки он домысливал сам, радуясь творчеству и своему воображению.
Сдерживаясь, чтобы продлить удовольствие, он медленно рушил небоскребы, высотные конструкции, мачты линий высоковольтных передач. Небо заволокла серая удушливая пыль, в которой угадывались мелкие, суетливые метания людишек, пытающихся спастись от смерти. Они напоминали тараканов, которых только что опрыскали ядом. В панике они мечутся по полу, прекрасно понимая, что выхода нет, но надо что-то делать! Надо!
Он рассмеялся. Мелочь. Вы просто мелочь! Как всю жизнь были мелочью, так ей и остались. Даже в смерти ищите наживы: только чтобы не меня первого. Почувствовали на сколько пусты ваши желания и мысли? Насекомые! Ну, что? Где ваши растопыренные пальцы и важное достоинство? Куда девались ваши деньги, машины - квартиры? Чего стоит ваш престиж? Ровным счетом ничего! Пшик! Столбик пыли, поднятым легким ветерком посреди огромной степи. Вот он есть, а вот - его нет! И никаких следов, никаких намеков на прошлое. Где вы? Ау?! Нету вас, не было, и никогда не будет!
Он перестал обращать на них внимание, увлекшись красотой дальнейшего разрушения. Первоначальное падение зданий вызвали цепную реакцию, и дома рушились практически без его помощи.
Город менялся на глазах. Из-под жирной с угрями кожей показался железобетонный скелет, еще трепыхавшийся в последней агонии. Еще раскрывался хищный рот с гнилыми зубами, клацая и скрепя, выплевывая зловония, вспыхивающая пожаром и гаснущее под смрадом своих нечистот...
- Что теперь? - подумал он, грызя сухую травинку. Отдохнуть? Можно. Я так устал. Нет, это доставило мне удовольствие. Может, попробовать сначала? Вернуться назад? Ведь все пойдет по-старому. Опять рушить? Нет... Нет... Нет!!!
Сначала... С начала надо разбить зеркало. Это будет точкой. Точкой над "i" - истребление, скорее милосердие. А вот потом...я начну сначала... Только 7 дней - это много. Я ограничусь тремя. Представляете, из ничего - опять все! Из нуля целых три! Ноль... Три! 03...
В комнате стояла гробовая тишина. Испуганные сотрудники жались к стенам, чтобы ни дай Бог, приблизиться к человеку, который сидел на полу в осколках настенного зеркала и повторял, сжимая окровавленные кулаки: "03, 03, 03...". Он улыбался.