Аннотация: В 2077 году на планете Земля много чего произошло... В том числе улетела к звездам "Ласточка", капитану которой предстояло сделать на далекой планете удивительные открытия.
Игорь Куншенко
Судьба вещей
Мы рылись в обломках аппарата до наступления сумерек. Ничего особенного обнаружить не удалось: несколько пустых банок, части каких-то приборов, книга с алюминиевыми страницами, но, увы! без всяких иллюстраций, да еще молоток вполне земной формы - вот и все наши находки. В кормовой части, где должны были помещаться двигатели, громоздились оплавленные ржавые глыбы, и среди них в толстой свинцовой трубе кусок тяжелого белого металла.
Ф. Карсак. Робинзоны космоса
В 2077 году на планете Земля много чего произошло.
Пятое за последние три года землетрясение в Японии унесло более двух миллионов человеческих жизней. Анонимный пользователь Сети оставил на каком-то политическом форуме короткую и емкую запись по поводу случившегося: "Солнце великой культуры закатилось. Теперь навсегда". Эти слова были процитированы в телевизионном эфире более десяти тысяч раз. И к вящей радости Восточных США и России более чем соответствовали действительности.
В Боливии умер президент. Умер неожиданно. Официальной причиной его смерти назвали сердечный приступ. Но с чего бы двадцатитрехлетнему парню умирать от банального сердечного приступа? Это событие стало лакомым куском для "желтой" прессы и сомнительного уровня ток-шоу. Печальный инцидент случился в марте, а перестали его обсуждать только лишь в октябре. Да и то, благодаря тому, что при еще более подозрительных обстоятельствах погиб президент Анголы: ехал в машине и врезался в баобаб. Вместе с восьмью телохранителями.
В Италии объявился одиннадцатилетний мальчик, заявивший, что он Мессия. И в подтверждении своих слов воскресил собаку, воробья, грудного младенца и носорога, а также заявил, что Конца Света не будет, так как Бог-отец передумал уничтожать своих возлюбленных детей. Ватикан отреагировал соответственно: назвал юного чудотворца мошенником и преступником в глазах Церкви. Уже в декабре (прямо перед Рождеством) мальчика, который перестал быть одиннадцатилетним, а стал, соответственно, двенадцатилетним, сожгли на костре. Прямой эфир с аутодафе стал самой рейтинговой передачей за последние десять лет. Особенно не повезло церемонии вручения американской кинопремии "Оскар", которая проходила как раз в это время. Соответственно, самый низкий рейтинг за последние тринадцать лет.
Без особой шумихи был запущен космический корабль "Ласточка". Он отправился к Озирису, планете земного типа, расположенной в одной тысяче шестистах восьми световых годах от Земли. Если бы это произошло двадцать лет тому назад, тогда, когда проект освоения Дальнего Космоса "Прямо сейчас" только начинался, то повышенное внимание человечества было бы неизбежно, но за прошедшее время все как-то привыкли к тому, что каждый год около тридцати человек отправляется в неизвестность. Телепортация, золотая мечта конца двадцатого и начала двадцать первого веков, оказалась невозможной. Одно дело проколоть пространство и перекинуть из одной его точки в другую квант, а совсем другое - провести ту же операцию с большими массами. Но в ходе соответствующих исследований группа Петрашевского-Клюза сконструировала принципиально новый тип двигателей, позволяющих совершать космические перелеты в более выгодных условиях, чем с досветовыми и световыми скоростями. Экипаж кораблей, снабженных приводом Петрашевского-Клюза, вынужден был погружаться в анабиоз не из-за длительного времени путешествия, а из-за невозможных для человеческого организма перегрузок. Для преодоления расстояния до Озириса корабль по своей шкале времени тратил всего лишь четыре с половиной года, которые экипаж, разумеется, не замечал. По прибытии в пункт назначения должна были быть проведены исследовательские работы, и если планета признавалась годной для основания колонии, то половина членов экипажа оставалась на ней, а другая половина отправлялась в обратный путь. Вот только - и это было самое неприятное - "Ласточка", если все пойдет согласно плану, вернется на Землю через сто восемнадцать лет после своего отбытия. Те, кто отважились лететь к Озирису, попрощались с родными и близкими и 16 сентября 2077 года унеслись в облаке пламени в вечность.
***
На восемнадцатый день пребывания на Озирисе они нашли корабль.
Капитан Дмитрий Антонов, плечистый брюнет сорока биологических лет, стоял на краю обрыва и взирал на махину, занимающую собой почти всю долину. Словно кит, выброшенный на морской берег, корабль возлежал под его ногами. Местами обшивка проломилась, некоторые участки корпуса занесло землей, и теперь там росли деревца. Прошла чертова уйма времени с тех пор, как здесь произошло то ли фатальное падение, то ли запланированная посадка.
За спиной Антонова всходила одна из трех лун Озириса, розоватая, названная Исидой. Тяжелые персикового цвета облака рваными слоями заслоняли часть неба впереди. Еще ни разу путешественники не видели здешних дождей, но наблюдения косвенно указывали на то, что они поистине разрушительны.
Стоящий рядом Стюарт Конт, второй помощник капитана, чуток постарше и пониже, решился нарушить тишину:
- Мой капитан, и что вы думаете по этому поводу?
Он взмахом руки показал на металлическую громадину.
- Это удивительно, - ответил Антонов. - Я не мог и мечтать, что именно мне уготовано судьбой найти пусть и покинутый, но явно инопланетный корабль.
- А я вот думаю совсем о другом, - заметил Конт.
- Расскажите.
- Я думаю о том, что на этом корабле, если только это корабль, кто-то сюда прилетел. И либо погиб, либо засел внутри, либо вышел наружу. И возможно, у нас впереди не только исследование артефакта, но еще и первый контакт.
- Сдается мне, вы, Стюарт, боитесь контакта.
- Не без того.
- Сейчас не время думать об этом. Мы должны завтра же приняться за обследование находки. И нам придется кинуть на это все возможные силы.
- Уже в очередь записываются, - усмехнулся Конт. - Горовиц заявил, что именно он первым проникнет внутрь.
- Хвастун.
- Это не отменяет общего ажиотажа.
- Главное не ажиотаж сегодня, - сказал на это капитан. - Главное, чтобы энтузиазм не пропал завтра. Ведь велика возможность, что мы найдем пустые помещения, ничего больше. Или просто-напросто не сможем проникнуть внутрь. И тогда придется сжать зубы и прочесывать каждый дюйм.
Конт ничего не ответил.
Они стояли и молча смотрели вниз, на серую металлическую поверхность, силясь угадать, сколько уже пролежал здесь этот межзвездный мертвый зверь.
***
Днями напролет они ползали под обшивкой, в духоте, в синеватом мареве. Проникнуть внутрь не составило труда, пробоины были тому подспорьем. А уже там они нашли длинные круглые коридоры, которые то ветвились без всякой системы, то неожиданно поворачивали, при этом они то резко брали вверх, то уходили вниз. Повсюду обнаруживались скобы; определить, где тут пол, а где потолок, казалось невозможным. Вделанные в поверхность коридоров панели из неизвестного материала давали тусклый, зато постоянный свет.
В коридорах нельзя было встать в полный рост, приходилось скорчиваться, а иногда и вовсе становиться на колени. Горовиц безостановочно хохотал над тем, что, если они продолжат в том же духе, то быть им горбунами. Он вообще с большим трудом выносил пребывание внутри корабля, потому-то и придумал на веревках спуститься по корпусу на дно долины. Спуск не оказался простым, но был и не особо сложным, благо на внешней поверхности корабля имелось множество выступов, каких-то сопел, крюков, скоб и узких неглубоких отверстий. Через полчаса Горовиц вместе с Адольфом Горильо и Кариной Мейнц уже стояли на мягком грунте, а над их головами нависала уходящая в небо стена, которая, казалось, пахла мировым пространством. Здесь, практически в темноте, росли тонкие белые деревья, усеянные слабо фосфоресцирующими фиолетовыми шишками.
- Ты замерила путь? - спросил Горовиц Карину.
Карина, которую вся команда ласково называла "наш мужик", взглянула на пронзительно пищащий датчик:
- Около полутора миль.
- Значительно, - сказал Горовиц.
- Не все тут просто, - заметил Адольф.
Он стоял у стены и ковырял носком ботинка грунт у подножья корабля. Карина и Горовиц посмотрели на ботинок Адольфа.
- Думаешь, он уходит вниз? - спросил Горовиц.
Карина пошатнулась.
Горовиц и Адольф кинулись к ней и успели подхватить.
- Что с ней?! - закричал Горовиц, тот еще паникер.
- Я-то откуда зна...
У Горильо закрылись глаза, и он повалился на землю, Горовиц разжал руки, вслед за Горильо упала и Карина.
- Что за...
Карине, Адольфу и Горовицу повезло: последний успел прокричать в рацию, что им требуется помощь. Через сорок минут всех троих уже поднимали наверх. Оказалось, что их усыпил какой-то газ, Горовиц сразу же решил, что его производили белые деревья. Было решено, что в ближайшее время этим займется корабельный биолог Наташа Рустич, но капитан не настаивал на скорейшем решении этого вопроса, он полностью ушел в исследование корабля.
А исследование тем временем продвигалось без малейшего успеха, без всякого намека на него. Команде "Ласточки" не удалось проникнуть глубже первого уровня коридоров, как бы старательно они не осматривали их, наносили на карту, проверяли каждое ответвление, никаких следов спуска ниже, словно его и не было.
На тринадцатый день с начала осмотра "артефакта" (так с легкой руки Конта стали называть корабль) на послеобеденном совещании Курт Шекспир, молоденький второй корабельный ремонтник, специалист по соплам, высказал идею, которая и так бродила в головах большинства:
- А что если пробиться и не удастся? Что если это всего лишь некая система, например, охлаждающая, или же экранирующая от излучений, которая находится между двумя слоями обшивки? Что если проектировщики... кхм... "артефакта" и не предполагали, что она должна быть связана с внутренними помещениями?
- Если они, конечно, есть, - тут же вставил неуживчивый Горовиц. Последнее время он ходил бледным и несговорчивым.
- То есть вы предполагаете, - сказал на это Антонов, - что внизу, под коридорами, которые мы изучаем, есть только одна большая монолитная глыба? И все?
- Возможно, там одна только пустота, - ответил подбодренный репликой Горовица Шекспир.
- Тоже вариант, - не дал и слова сказать капитану Горовиц.
- Но это, мягко скажем, странная идея. - Антонов изо всех сил держался, чтобы не ударить кулаком по столику, за которым они сидели. - Отправлять в космос либо огромный ничем не заполненный ангар, либо монолитный кусок не известно чего - весьма глупо.
- Глупо, если мы применяем человеческую логику, - проговорила Рустич. Это была высокая седовласая женщина, опытнейший ученый, не любящий обращать внимания на сенсации. - Но это же инопланетный корабль, к которому можно применять только инопланетную логику, не известную нам, землянам.
Порыв ветра захлопал тентом, под которым они совещались. Где-то вдали пронзительно закричала одна из птиц, которых уже назвали грифами, пусть они и не походила на земных грифов.
- Тут надо заметить, что мы не можем со стопроцентной точностью утверждать, космический ли это корабль. - Горовиц тяжело вздохнул. - Мы даже не знаем корабль ли это. Приняли желаемое за действительное. Мол, обнаружили доказательство внеземной разумной жизни. Надеемся осчастливить этим открытием просвещенное человечество. Но это лишнее. Наши имена гарантировано войдут в энциклопедии, точнее уже вошли. Можно и не суетится.
- То есть команда хочет приостановить исследования? - спросил капитан. Он сложил руки на груди, говорил предельно спокойным тоном.
- Ну... - начал и тут же закончил Горовиц.
- Они именно это имеют в виду, - сказал за него Валентин Гарт, первый помощник капитана. Этот маленький человечек редко говорил, услышать его можно было только в исключительных обстоятельствах.
- Еще рано останавливаться, - сказал капитан. - Мы только начали.
- Нам бы вообще заняться основанием колонии, - развел руками Гарт, он и не собирался замолкать. - Планета пригодна для жизни, особых опасностей пока не выявлено. Одна из целей нашего путешествия вполне выполнима...
- Будем пробивать стенки коридоров, - прервал его Антонов.
- Эээ... - разговорчивый Горовиц на этот раз снова обошелся одним только междометием.
- Приказ капитана, - закончил Антонов.
- Это бесполезная трата времени! - возразила Карина.
- Приказ капитана, обжалованию не подлежит, - припечатал капитан.
- А если мы ничего не найдем...
- Успокойся, Карина, - Горильо прикоснулся к ее локтю и закашлялся.
Они пытались пробить стены коридоров, но ничего путного не выходило. Слой металла казался бесконечно толстым. Они вгрызались на метры, но никаких намеков на пустоты не обнаруживали. Бесполезные работы продолжались и продолжались, шли дни, за которые они пережили сильнейший ливень. Вода лилась с небес вместе с черными жирными насекомыми, ее поток сметал все на своем пути. Это продолжалось всего полчаса, но лагерь потерпел колоссальнейший убыток. Но восстановление капитан бросил всего лишь половину экипажа, вторую половину он повел к ненавидимому всеми "артефакту". И тут же обнаружил весьма интересный факт: а именно, вода, залившая коридоры, достаточно быстро сошла на нет. Все силы были брошены на поиски сливов, но ничего так и не было найдено.
***
Беда свалилась на их плечи спустя месяц по прибытии на Озирис. С тяжелой инфекцией свалилось одиннадцать человек. Рустич и корабельные врачи, Артур Терренс и Виктор Бонд, разбили лазарет. Анализы, попытки поставить диагноз, работа над вакциной - все это требовало немалого времени и сил. А люди умирали. Первым умер Горовиц. За ним - Гарт. Рустич запаниковала. Она требовала положить остальных больных в анабиозные камеры, чтобы доставить их на Землю, а там уже и лечить. Антонов стал чувствовать, что седеет. Он был уверен в этом, но в зеркало не смотрел. Слово "карантин" больно било по ушам. Увлекшись поисками чудесного, он забыл о том, как тяжело бывает повседневное.
С тяжелым сердцем под внимательным взглядом Конта он отдал приказ о погружении в анабиоз всех больных. Ему хотелось рыдать, рвать на себе одежду, но он стоял перед биологом и медиками, вытянувшись, словно на параде, руки по швам, и слышал эхо собственных слов.
Через полчаса выяснилось, что Карина отказывается лечь в спасительную капсулу. Она кричала, вопила, грозила сопротивлением и требовала капитана на личную беседу. Конт шептал на ухо, мол, нельзя поддаваться, но Антонов надел защитный костюм и вошел в затянутый пластиком лазарет.
- Я не хочу, чтобы меня засунули в эту консервную банку, - слишком тихо сказала Карина. Она смотрела выпученными глазами на капитана и пыталась сжать его затянутую в защитную перчатку ладонь.
- Это единственная возможность сохранить тебе жизнь, - ответил он.
- Нет, это опозорит меня. Я летела сюда, чтобы покорять, а не трусливо прятаться от проблем за щитом земных технологий. Я хочу либо выжить, либо сдохнуть, но здесь, на этой планете, на Озирисе, а не на чужой мне Земле.
- Земля не чужда тебе, - возразил Антонов, - это твоя родина.
- Которую я уже потеряла. Она уже изменилась настолько, что ничего родного я там не обнаружу, лучше уж помереть здесь, в мире, который, конечно, чужой, но мог бы стать мне знакомым.
- Болезнь затуманила твой рассудок, Карина. Я пришел сказать, что не принимаю твою просьбу и приказываю тебе отправляться в анабиоз.
- Это не честно!
- Нет, честно. Твоя жизнь дорога мне и тем, кто отправил тебя сюда. Умерев, ты больше не сможешь приносить пользу обществу.
- Которого, возможно, уже и нет!
- Ничего нельзя утверждать определенно, здесь я согласен.
Он развернулся и ушел. А Карина за его спиной кричала проклятья.
Антонов стоял на мостике "Ласточки", когда тихо вошел Конт, спросил:
- Что мы будем делать?
- Скоро отвечу.
Капитан взял с собой паяльные принадлежности, автоматические сверла, лазерный резак и ушел по направлению к "артефакту". Команда провожала его молчаливым взглядом. Мимо него в корабль несли на носилках больных, Рустич командовала, размахивая руками, где далеко-далеко раздались раскаты грома.
Сильный пинок под зад, иначе сложившуюся ситуацию не назовешь.
***
- Я - Ахав, - бормотал себе под нос Антонов.
Он работал с бешеным остервенением, он был готов зубами выгрызть тайну корабля, а он-то был абсолютно уверен, что это корабль.
- Я - слепец, - костерил он себя.
Все глубже и глубже, капитан словно бы работал над скважиной к центру планеты. Когда-нибудь он все-таки должен до чего-то добраться, даже если его ждала пустая пустота, он даже ее принял бы с благодарностью.
- Мог же заподозрить неладное, - слова слетали с его губ, но он не слышал их. - Наверняка там, внизу, эти трое подхватили заразу от тех растений. Заразились и остальные. Почему не все - непонятно. Отчего симптомы проявились сразу у всех зараженных - непонятно. Но я должен был заметить, обратить внимание, я же капитан, мать его раздери на части, чтоб всем бесам пусто было, не родись я никогда. Как же я ненавижу себя, этот корабль, моих помощников, всех на Земле. Эту планету надо было назвать не Озирис, а Анубис. Лучше бы я умер, а они жили.
Он говорил и говорил, работал и работал.
А потом плюнул на все и пошел обратно.
Почему-то остановился рядом с пробоиной, через которую проник внутрь. Прислушался. Конечно, тишина. Какие звуки могут быть в этом мертвом, покинутом месте?
Инстинкт, интуиция, отчаяние заставили его снова взяться за инструменты. И через считанные мгновения он выиграл. Нашел тонкое место. А дальше, забыв про все, с криком, с воплями, почти помешавшись, он принялся расширять отверстие. Наконец-то! Ему повезло! Все пережитое было не зря! Он-таки утрет нос им всем! И в первую очередь самому себе, так как уже не верил в удачу и пришел сюда только для того, чтобы на короткое время попытаться забыть о своем провале, полнейшей неудачи, позоре, ждущем его на Земле, на которую он - и тут нельзя было не согласиться с Кариной - не хотел возвращаться.
***
Казалось, ничего не изменилось.
Капитан Дмитрий Антонов, плечистый брюнет сорока биологических лет, стоял на краю обрыва, внизу под его ногами простиралось то, что жгло ему разум все эти дни.
Бежавший всю дорогу Конт остановился. В легких клокотал воздух.
Плечи капитана поникли, голову он опустил, словно ему на шею повесили гирю. В одной руке он сжимал книгу, другой рукой закрывал лицо.
Впереди половину неба занимала огромная фиолетовая туча, в которой мелькали ветвистые молнии, гром был таким громким, что можно было поверить в диких, неизвестных богов, стучащих огромными молотами по гигантским наковальням. Ветра не было, гроза зависла на одном месте, капитан не менял своей позы, казалось, время остановило свой бег.
Конт тихо подошел, положил руку на плечо Антонова.
- У меня есть пара соображений и новость.
- Начинайте с новости.
- Еще двое свалились. Винченцо и Курский.
- Понятно. Не могли бы вы высказать соображения чуть позже?
- Нам надо спешить. Команда в шоке от того, что их капитан так поспешно убежал. Они говорят, что вы чокнулись. Они хотят, чтобы я занял ваше место.
- Цыц!
Дмитрий Антонов развернулся и посмотрел прямо в глаза Стюарту Конту. Тот отшатнулся. Нет, безумия он в глазах капитана не увидел, а увидел панику и непонимание.
- Я должен кое-что рассказать.
- Рассказывайте.
- Мне не хочется, чтобы мы при этом стояли. Давайте сядем.
- Как скажите.
Конт первым сел на край обрыва. Одну ногу свесил вниз, вторую подогнул и обхватил ее рукой. Антонов последовал за ним, сел по-турецки.
- Что-то мне это напоминает, - сказал капитан. - Что-то из детства.
Второй помощник молчал. Он ждал.
- Я хотел бы, чтобы вы на некоторое время позабыли обо всех наших бедах, о больных и здоровых, о надвигающейся стихии, о предстоящем возвращении, о той бездне пространства и времени, что нам предстоит преодолеть. Просто выкиньте из головы. Невозможно сразу думать обо всем, говорил мой папа. Наверное, поэтому он так и не ужился с мамой. Но сейчас я не об этом.
Одной рукой Антонов опирался на книгу. Второй - вытер лоб.
- Я проник глубже, - сказал он.
- И что же вы нашли? - спросил Конт.
- Немного. Точнее я не глубоко заходил. Там была небольшая комната, круглая. Точнее... Ну, как если бы я попал в пустой шар. Она была меленькая, о чем я уже говорил. С потолка свисало что-то вроде толстых проводов, только пустотелых. Там еще было несколько полочек. Они располагались в стенах по всему периметру, то есть были даже под моими ногами. Такие узенькие полочки. Много на такие не положишь. Дальше был выход. Но я не пошел в него, так как на одной из полочек нашел это.
Он протянул своему второму помощнику книгу.
- Вы нашли там книгу?
- Угу. Рассмотри ее внимательно.
Темно-зеленая твердая обложка. В правом верхнем углу синяя дугообразная линия, словно часть окружности, один конец упирается в верхний край обложки, второй - в правый. Ближе к правому краю две синих четырехконечных звездочки, причем одна висит прямо на синей линии, наполовину с ней сливается. Слева две вертикальные колонки символов, отдаленно напоминающих латиницу.
- Вы это нашли там?.. - удивленно спросил Конт, указывая пальцем на долину.
Впереди прогремел такой раскат грома, что капитан был вынужден подождать, пока стихнет эхо, иначе его не было бы слышно.
- Да.
- Но эта книга явно похожа на земные бумажные.
- Она не просто похожа. Она земная, она бумажная.
- Не верю.
- Поверьте. Это на кириллице.
Капитан провел пальцем по надписи и прочитал:
- "Невероятный мир". Просто строки по вертикали, а не по горизонтали.
Новый громовой раскат. Дмитрий Антонов выхватил свою находку из пальцев Стюарта, торопливо открыл ее и ткнул пальцем в титул.
- Тут написано: "Северо-Кавказское информационно-рекламное агентство". Год издания: 1992. Конец двадцатого века.
- Я не понимаю. Не понимаю - и все тут! - Конт попытался вскочить на ноги, но капитан схватил его за плечо и вынудил занять прежнее положение. - Этого не может быть! Вы провезли этот музейный экспонат с собой и теперь подсовываете мне под нос, как археологическую... тьфу! не знаю какую находку! Вы мистифицируете меня! Разыгрываете! В это непростое время вы сошли с ума и шутите!
- Замолчите. Это приказ.
Второй помощник кричал, а вот капитан говорил каким-то слишком будничным голосом. Последние дни он пытался быть спокойным, внушать своей выдержкой команде уверенность в завтрашнем дне, но никак не мог достичь столь желанного душевного равновесия. И вот тут, на обрыве, с медленно надвигающейся грозой прямо по курсу, с невозможной находкой в руках, он наконец достиг его.
- Я не вру. Нет смысла столь нелепо врать. В первой же каюте, не знаю, в первом же отсеке корабля неизвестной цивилизации я нашел земную книгу на русском языке. Это факт. А вот как нам его понимать - это совсем другой вопрос. Честно говоря, у меня только один вариант объяснения, как эта штука могла попасть сюда.
- Он самый банальный из возможных, - пробурчал Конт.
- Знаю. Но не могу придумать иного.
Грозовой фронт приблизился еще на чуток и известил об этом нутряным рокотом.
- Это еще не все, что я хотел вам рассказать, - сказал Дмитрий Антонов.
- Тогда поторопитесь, - Стюарт выразительно посмотрел на надвигающуюся тучу. Там как раз мелькнул пучок молний, зеленоватый свет осветил на секунду погружающийся в удушающий мрак мир. Лица людей, сидящих на краю пропасти, превратились в жутковатые маски.
- Я родился и вырос в России. У меня было сложное детство. Все из-за того, что папа мой был мечтателем что ли. Он слишком много думал, мало делал, хотел как-то прославиться, но палец об палец для этого не ударил. Неудачник. Наверное, это слово лучше всего его характеризует. Мама часто так его называла, а он, что удивляло меня тогда, не обижался. В школе мне говорили, что самое страшное в жизни стать неудачником. А он словно бы и не знал об этом...
Гром такой, что, кажется, грунт под ними задрожал. Капитан не замолчал, он говорил и говорил, но не все слова долетели до ушей его слушателя.
- ...он приходил к нам по выходным. Отчим не любил эти дни, старался брать на работе сверхурочные. Мама всегда уходила куда-то, как она говорила, "по делам". Потому либо я сидел в квартире с ним, либо мы шли гулять. А он рассказывал мне истории. Они были здоровские. С двойниками, с машиной времени в виде полицейской будки, с другими планетами, со страшным монстрами, вылезающими из людей. У него не было много денег, потому я просил не покупать мороженое. И он просто рассказывал мне свои истории. Тогда я думал, что это он их придумал, потом я узнал, что некоторые из них были придуманы другими...
Новый раскат грома. Конт слушал капитана и думал о том, что пора им убираться отсюда, а то еще смоет потоком ливня вниз. Они уже могли различить стену дождя надвигающуюся на них.
- ...на мое восьмилетие он подарил мне старую книгу. У нее были пожелтевшие страницы, корешок разорван. Кошмар, а не подарок, такое друзьям стыдно показать. Он сказал, что читал эту книгу в моем возрасте. И что ему понравились рассказы, которые были в ней. А еще он сказал, что мне она тоже должна понравиться. Он говорил, что с удовольствием купил бы новую, но эта книга больше не переиздавалась. Он слишком много тогда говорил. Оправдывался.
В небе столкнулось что-то невообразимо большое с чем-то невообразимо большим, на секунду Конту показалось, что он оглох.
- Это та самая книга! - закричал Дмитрий Антонов. - Та самая!
- Я не понимаю! - закричал в ответ Стюарт Конт. - Мы должны уходить! Сейчас! Или пропали!
- Из того же самого тиража! Мне папа подарил на день рождения книгу "Невероятный мир"! Такую же!
Конт поднялся, схватил капитана за шиворот и потащил прочь от долины, от корабля, от неотвратимой бури, от всего этого неуместного, ненужного, лишнего, неудобного, ни ко времени безумия. Ветра все так же не было, он бушевал где-то вверху, там, где в атмосфере гремели взрывы, клокотали электрические чудовища, но идти было тяжело, словно воздух загустел, стал прозрачной патокой.
Дмитрий Антонов вырвался. Он не стал идти дальше. Конт обернулся.
И тут на них упала тишина.
В это мгновение перед тем, как стихия продолжила свой неистовый праздник, капитан космического корабля "Ласточка" проговорил:
- Я не знаю, что мне делать с этим, - он поднял руку с зажатой в пальцах книгой, изданной Северо-Кавказским информационно-рекламным агентством в 1992 году. - И я не знаю, что делать со своими воспоминаниями. Как могут рифмоваться подарок из детства и находка на далекой чужой мне планете? Как?
- Наверное, это называется стечение обстоятельств, - ответил Стюарт Конт.
- Что ж, пошли к кораблю. У нас впереди масса неприятных дел, - отчеканил капитан Дмитрий Антонов.
Тишина лопнула, воздух колыхнулся, и они побежали к "Ласточке".
***
В 2136 году на планете Земля много чего произошло.
В пустынях Южной Невады сталкивались банды байкеров. Они сражались подручными предметами: разводными ключами, монтировками, длинными тяжелыми гвоздодерами. Кровь летела в разные стороны. А женщины в трейлерных городках ждали своих мужчин домой, вот только иногда к ним приходили чужие мужчины, вламывались, насиловали, иногда убивали, а иногда бросали среди поломанной мебели. В одной из таких стычек погиб Джордж Буш, прямой потомок того, кто был сорок третьим президентом Соединенных Штатов Америки.
В Бодлианской библиотеке Оксфорда профессор Кевин Льюис прочитал речь, в которой высказал надежду на восстановление человеческой культуры, пусть ныне, в сей темный час, поверить в это практически невозможно. Он говорил о небесных кораблях, что прилетят из глубин космического пространства, из этих кораблей выдут те, кого можно назвать предками нынешних землян, и принесут мир, покой, процветание, восстановят священный статус научного знания. Зал, в котором выступал Льюис, был освещен факелами, чтобы согреть помещение люди были вынуждены жечь в жестяных бочках мебель. Послушать профессора пришло около трехсот человек. Больше половины из них погибло в огне пожара всего через три часа после этого.
Неподалеку от Москвы члены ордена "Златоглавый Сварог" на ежегодном майском торжестве принесли в жертву более сотни человек, которых полупьяная комиссия признала иноземной чудью. В последующей за тем оргии третья жена Григория Гушко, главы ордена, заколола его кухонным ножом и после этого попыталась сделать то же самое и с собой. Но охранники Гушко помешали женщине. Через три дня они кинули ее истерзанное пытками тело в реку. Но молва глаголет, что Елена Глушко, урожденная Антонова, выжила и теперь живет в скиту под Рязанью.
В пустошах, когда-то известных как страна Зимбабве, мирно бродили те, кого некогда называли бушменами. Они так же, как и их предки столетия тому назад, жили крохами, что давали им боги, плодились и размножались, веселились на праздниках у костров и ничего не знали ни про байкеров из Южной Невады, ни про последнюю речь профессора Кевина Льюиса, ни про "Златоглавый Сварог". И уж точно ничего не могли знать про то, что уже через двадцать два года в их краях приземлится космический корабль "Феникс" с командой разложившихся мертвецов на борту.