"Опять", - подумал Солидный. За окном что-то промахнуло, и на подоконнике оказались босые ноги.
- Неправ ты, брат, - сказал Солидный, посмотрев на часы. Маятник качался и развевал намотанной на него паутиной. - Я уж думал закрывать окно и идти спать.
- Ничего, я бы постучал, - гость спрыгнул и прошлёпал к холодильнику, на который сел. - Задержался в женской парикмахерской. Потом за пивом долго стоял.
Солидный вдруг быстро подошёл к босоногому и со злостью спросил:
- Зовут как?
- Ник, - гость широко улыбнулся, успокаивая Солидного. - Как всегда. Ник - это мой неизменный ник.
Солидный прищурился и оглядел Ника. На нём была спортивная куртка и, видимо, плавки. На бритой голове шевелила крыльями зелёная бабочка. Брюк и обуви не было. Убедившись в их отсутствии, Солидный взял в руки телефон и с ним лёг на пол. Приложив трубку к уху, он громко сказал:
- А теперь, сынок, рассказывай по порядку.
Босой, не вставая, достал из холодильника очки, протёр их рукавом куртки, надел и, уставившись в потолок, начал рассказывать.
- Кроссы сдал на хранение. Знаешь, где бабки продают поношенные вещи? Нашёл одну, с краю, незаметно снял и поставил рядом с тапочками. Всё равно, думаю, не продаст. А завтра заберу. Штаны давно улетели. Вовке чехол нужен был для подзорной трубы. Так я ему отдал, говорю, двойной чехол сделаешь. Или вторую трубу купи.
- А с парикмахерской что? - спросил Солидный, прицелившись, швырнул телефон в стену и поспешно заткнул уши.
- Зашёл, - сказал босой, мотая головой. Бабочка не улетала. - Смотрю, парикмахерша занята, стоит спиной к двери, а от клиентки только клочья летят. Глаза, бедная, зажмурила и зубы стиснула. Остальные сидят в ряд, лица под фены запрятаны. Посерёдке свободный был. Я под него. Сижу, греюсь. Часа два просидел, меня так и не заметили. Надоело про мужиков слушать, я и ушёл. Пошёл пиво пить. Очередь длинная. Все спорить начали. Одни говорят - вперёд меня пропустить, другие - оставить в конце и за милицией сгонять. Чем, думаю, им бабочка моя мешает? Проголосовали они. Решили оставить в конце, а с милицией обождать, пока чего-нибудь не выкину. Но я не выкинул. У меня с собой только деньги были, а их иногда жалко выкидывать. Я сегодня ещё на дискотеку собираюсь.
Ник глубоко вздохнул, снял очки, сложил их и аккуратно раздавил. Осколки он так же аккуратно всыпал в холодильник и посмотрел на Солидного. Тот сосредоточенно вычислял что-то на калькуляторе. Возникла пауза. Потом Солидный поднял голову, увидел Ника и шарахнулся от него.
- Давно ты здесь, внучек? - спросил он дрожащим голосом. Босой не ответил, взял швабру в углу и, отталкиваясь ею, покатил на холодильнике в коридор.
- Нет! Я первый! - шёпотом сказал Солидный, поднялся и побежал к двери. Распахнув её, он долго вслушивался в тишину заплёванных лестниц. Ничего не услышав, он распрямился, гордо взглянул на босого и радостно доложил:
- Свободно, отец!
Босой сошёл с холодильника, поклонился Солидному и, положив швабру на плечо наперевес, вдруг развязным детским баском сказал:
- Завтра генеральная уборка! - После чего подмигнул и вместе со шваброй исчез.