Атмосфера в обществе (октябрь 1993 года) : 16 октября подписан протокол об учреждении избирательного объединения "Блок: Явлинский - Болдырев - Лукин".
Карпову позвонил его бывший коллега по ДПР.
"Ты знаешь, у нас очередные разброд и шатания. Часть наших хочет работать с Егором Гайдаром..."
"А я здесь при чем?"
"Давай, мы тебя будем двигать в федеральный список кандидатов от его движения? Есть связи..."
"А мне это зачем надо? Ты разве не видишь, что у него организация - скороспелка? Мне уже надоело опять во что-то вступать, а потом чувствовать себя по уши в дерьме..."
"С чего это ты взял, что организация Гайдара какая-то "не такая"?"
"С того, что предприниматели - народ инертный, их ответственность за конкретную собственность не позволяет делать резких движений. И в первую очередь в модные организации записываются политические карьеристы из академической среды, более легкие на подъем. А я сторонник того, чтобы в Думе был больший вес опытных организаторов бизнеса. Кроме Гайдара, который, кстати, доказал, что достичь позитивных результатов не смог, какие еще там организаторы? Политическую структуру надо создавать системно и капитально, а не с наскока. Нет! Заскочить в Думу с Гайдаром можно. А вот остаться во власти - нет. Для меня практичнее иметь надежную связь с нашими местными бизнесменами, чем быть маргиналом, пусть даже с депутатским мандатом на время".
"Ну и дурак! Такого реального шанса у тебя больше не будет!"
"Эх-х! Ты так ничего и не понял. Ты думаешь, что в депутатах легко - по телевизору показывают, в газетах печатают? А ты знаешь, каких лютых и могущественных врагов ты наживаешь персонально и конкретно? Если работать по-настоящему и добиваться своего. Ради чего лезть в эту петлю? Если лезть - то ради какой-то большой цели. Нет дела - нечего идти. А те, которые все-таки идут просто интриговать - это пена. Она всегда будет. Но такие политиканы быстро исчезают. А я - человек системной работы. Система так не создается. Лучше проиграть выборы и остаться в политике, чем выиграть выборы и быть никем в стае какого-нибудь босса-временщика".
"Еще раз дурак. Но это дело твое! А ты думаешь, что "партия Борового" более надежна?"
"Это ты про мое выдвижение от предпринимателей? Уже узнал?! Ну, во-первых, какая связь у местных ребят с Константином Боровым - это абсолютно неясно. Вполне возможно, что кроме названия - никакой связи, а только желание быть вместе. Во-вторых, я в этой организации не состою, а меня члены организации выдвигают по собственному почину. В третьих, я работаю не столько с членами организации, сколько с конкретными предпринимателями, от предпринимателей и для предпринимателей. И на перспективу - для собственного места на реальном рынке. Поэтому еще раз повторю, что для меня связь с конкретными людьми на местах поважнее будет новомодных московских зазывалок".
"Ладно, понял. Жаль", - на том конце телефонной линии повесили трубку.
Николай абсолютно не обиделся на своего собеседника, несколько раз назвавшего Карпова "дураком". С точки зрения конъюнктуры невидимый визави был абсолютно прав. Не было ничего глупее строить долгосрочные прогнозы, когда инфляция галопировала, и дворники получали зарплату миллионами. Экономика дробилась, регионы объявляли суверенитеты, "красные директора" ломали производственные связи. Все разлагалось до атомов. Выстраивать какие-то перспективы казалось делом бессмысленным. Иное дело - урвать, что подвернулось под руку, переваривать и искать глазами новый объект, где бы урвать еще. Николай понимал это, но он так не мог. Что-то внутри его не позволяло так поступать. И даже более того, это "что-то" было просто враждебно таким настроениям и временщикам.
Организация дела, создание стимулов для целой команды, ясных правил игры для продвижения людей "наверх" - для Карпова стали сутью его работы и тем индикатором, на котором он проверял себя и окружающих. Если у лидера не было стимулов для команды, и Николай видел, что со временем команда это поймет и организация развалится, то с такими людьми он не имел дело. А если они переходили дорогу, то безжалостно конкурировал, стараясь раздавить своих антагонистов как паразитов.
Такое отношение у Карпова сложилось и к депутату Скворцову, признанному прессой лидером местных демократов-рыночников. Нет, бывший инженер из какого-то НИИ, законодателем Скворцов был продуктивным, работал в приемлемом для Николая русле. Но вот менеджером Скворцов был никаким, и при этом старался играть роль лидера. Было ясно, что, как неумелый дантист, Скворцов измучает пациента в своем кресле, и его будут бояться. Возможно, он добьется каких-то личных высот. Но как организатор распугает людей и развалит зарождающуюся структуру поддержки обществом рынка. У "пиарщика" Карпова это вообще вызывало внутренний протест. Николай полагал, что минусов такой "правильный" рыночный законодатель оставит после себя в регионе гораздо больше, чем плюсов.
После того, как он с глазу на глаз и в лицо сказал Скворцову, что как организатор - он "никто", депутат сильно невзлюбил Карпова. Кто такой этот журналюга, чтобы говорить неприятные вещи ему - отцу русской демократии регионального масштаба?
И надо же такому случиться, что после утреннего звонка по телефону, размышляя про Скворцова по дороге на пресс-конференцию, Карпов вновь столкнулся с ним нос к носу. Депутат вместе с Ахмедшиным стоял в коридоре издательства как раз на том этаже, на котором Карпов с Цаплиным намеревались собрать журналистов и объявить о выдвижении Карпова в Думу. Николай поздоровался за руку со знакомыми политическими фигурами. Их появление в том же месте и в тот же час немного озадачило. "Неужели пришли послушать мое заявление для прессы?" - подумал про себя Карпов.
Пока ждали назначенного времени начала мероприятия, разговорились.
"Ну, как ты относишься к действиям Ельцина против Белого дома?" - спросил Ахмедшин.
"Нет. Должны быть досрочные перевыборы и парламента, и президента. Обе ветви власти скомпрометировали себя неудачей реформы. Но, в любом случае, Ельцин не имеет законных оснований для разгона Верховного Совета, и тем более для его расстрела".
В это время открыли дверь арендованного помещения. Журналисты поспешили занять свои места, и доспорить знакомые не успели.
Скворцов лишь недоуменно пожал плечами и, входя в зал, процедил:
"Мы же - демократы. А значит, что мы должны поддерживать своего лидера в трудную минуту..."
Николай хотел возразить, что демократа определяют по тому, как он относится к законности. Если человек ставит себя выше закона, то он - не демократ. И нечего заниматься демагогией. И еще - у демократов не бывает несменяемых царей. Вышел за пределы закона - освободи место лидера. Но было уже поздно. Журналисты сидели и ждали организаторов, а Скворцов почему-то пошел на место президиума и сел рядом с Карповым и Цаплиным.
Собравшие журналистов Карпов и Цаплин были удивлены, но устраивать препирательство перед прессой с депутатом из общего демократического лагеря казалось нетактичным. И они смолчали. Карпов вообще подумал, что Скворцов пришел с каким-то экстраординарным заявлением для прессы. Все-таки депутат в республиканском парламенте возглавлял группу по разработке альтернативной бюрократам-националистам программы перехода Суверенистана к рынку. Вопрос был наиважнейший, и, вероятно, республиканскому депутату было что сказать.
Однако большую часть времени аренды зала Скворцов проговорил по второстепенным вопросам. "Похоже, против меня начали войну и просто отнимают мое время", - подумал Николай. - "Это - подло. Прийти к единомышленнику и обокрасть его".
Но Карпов дал выговориться действующему депутату, а потом они с Цаплиным объявили о начале своей избирательной кампании. Однако было ясно, что предвыборные боевые действия начаты без объявления войны.
Чуть позже Николай узнает, что сам Скворцов выдвигается в Думу от только что сформированного блока "Яблоко", а конкурентом в округе против Карпова выставляет своего коллегу по республиканскому парламенту - Вахтангова.
И тогда Николай понял, что Скворцов не просто демократ другого оттенка со своими приоритетами. Он просто враг. Николай видел, что Скворцов и Вахтангов спекулировали на надеждах людей, чтобы, сделав карьеру, отправить своих сторонников на помойку нищеты. Чуть позже, перебравшись в Москву, Скворцов бросит жену, которая и сделала его депутатом, потом бросит "Яблоко", которое сделало его депутатом федерального уровня. Далее почувствуют себя брошенными в Суверенистане и многие из тех, кто помогал ему закладывать карьеру. Нищие вдвойне - и в разгар кризиса, и нравственно опустошенные. Поскольку почувствуют, что о них просто вытерли ноги. Сколько после этого фанатиков "лидера демократов" перешли в разряд закоренелых врагов рынка, Карпов не считал.
По мнению Николая, Скворцов - типичный "перекати-поли" без корней, маргинал, карьерист, пенкосниматель. Забрав энергию, он оставил обессиленные корни подыхать. Изгадил источник, из которого им, местным, пить и пить. "Так рынок не создают", - думал выдвиженец от предпринимателей.
Но это все будет позже. Однако настороженность Карпова к пока просто словам лидера местной демократии, прессой поднятого на щит, были не беспочвенными. Особенно когда Николай узнал, что наполовину латыш Скворцов выдвинул конкурентом против него наполовину грузина Вахтангова.
С этим последним Карпову уже довелось пообщаться. На одном из координационных советов оппозиции демократы разбирали ситуацию, когда правящие бюрократы-националисты плюют в глаза закону. Не хотят предоставлять документы для финансового контроля, не выполняют принятые республиканским парламентом решения. Как быть, если даже принятые решения - закон, не выполняется? Популисты много спорили, высказывали свои позиции, и так ни к чему и не пришли. Мужества признать, что никакой силы противостоять беззаконию у оппозиции нет, не хватило духу. Все это понимали, но пытались заболтать существо проблемы.
Так вышло, что на трамвайную остановку поздно вечером Карпов шел вместе с Вахтанговым. Николай продолжал в пылу дискуссии делиться своим мнением с республиканским депутатом:
"То, что вы принимаете рыночное законодательство в Верховном Совете - хорошо. Но что делать, если рыночные законы бюрократы не хотят исполнять? Нужна организация, которая заставит исполнять законы угрозой переизбрания чиновников, протестов людей. А организация - это структура. А структуру создают деньги. Так давайте думать о том, где и каким образом брать деньги на организацию, на политику, на исполнение законов!"
Высокий Вахтангов шел рядом и молчал. С видом гордого павлина, широко расправив свои цветные перья (значок депутата на лацкане пиджака), он озирался по сторонам сквозь толстые линзы своих круглых очков: "Всем ли видно, что идет депутат?" Ему было не до этого.
Карпов внимательно посмотрел на глупость этой позы, понял цену депутата и больше с ним ни о чем не разговаривал. Именно, глядя на таких, как Вахтангов и Скворцов Николай решал для себя, что не голосованием надо убеждать тех, кто уходит от острых вопросов, а силой. И делать это не в политике, а через бизнес.
Поэтому, когда стало ясно, что Скворцов и Вахтангов вторглись на его территорию, Карпов про себя подумал: "Раздавлю. Обоих".