Курилкин Матвей Геннадьевич : другие произведения.

Дом уходит

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Человечество ждало апокалипсиса чуть ли не с начала истории. Сотни вариантов конца света были придуманы, а воплотился самый неожиданный. Гигантские, непонятно откуда появившиеся существа, совершенно равнодушные к людям и одержимые только желанием пожирать все, что попадает им в пасть, бороздят землю, разрушая города и кромсая доступное для жизни пространство с неотвратимостью горной лавины. Вот только какими бы страшными и непостижимыми они не были, главным врагом человека всегда будет другой человек. Те, кому удалось пережить крушение цивилизации, заняты любимым развлечением человечества - борьбой за власть и ресурсы. Здесь хороши все средства, тем более что законы остались в благополучном и сытом прошлом. Правда, есть и те, у кого еще остаются силы, чтобы мечтать о чем-то большем, чем кусок мяса на ужин и крыша над головой. Девчонка - охотница, которая не помнит благополучной жизни и пожилой калека - кузнец как раз из таких, но для начала им все-таки нужно выжить. Полную версию можно найти здесь: https://author.today/work/20453

Обложка []

Дом уходит

Хочу поблагодарить Наталью Ч. за горячие обсуждения, советы, сомнения и поддержку.

Глава 1

  
   - Дом уходит!
   - Дом уходит!
   Нужно бежать. Не хочется бросать то, что успели собрать, но Дом уходит. Важно не отстать. Что-то случилось. Он должен был быть в покое еще несколько дней. Первый отряд далеко ушел, они могут отстать.
   Жители бегут. Быстрей! Задыхаясь и теряя добычу. Отстающим бросают лестницы. Мы успели. Первый отряд - большая утрата, они были сильными, но, возможно, они смогут вернуться.
   В поселке собрание. Все перепуганы. Дом двинулся не вовремя и не туда. Он поменял курс. Что-то случилось. Все галдят. Опять какие-то болваны пытаются запустить электричество?
   Уже несколько месяцев они жили по расписанию, жизнь стала налаживаться. И вдруг опять все рушится.
  
   - Выгребай лопатой! Не вздумай туда воду лить, взрыв будет! - кричит дед Трофим, упираясь обеими ногами - и своей и деревянной в тело червя, и изо всех сил пытаясь разогнуться, втащить наверх гибкий упругий шланг. Трофиму непросто приходится, ведь шланг полон ила - после того, как носитель сдвинулся, тот его конец, который раньше упирался в чистую гладь воды, сместился, и щедро хватанул жидкой грязи с самого берега реки. Он и теперь продолжал всасывать гадкую жижу, ведь насос и не думал останавливаться. Защиты от подобного происшествия на кустарно сделанном агрегате установлено не было. Даже быстро отсоединить шланг с другого конца, в месте соединения с насосом, невозможно. Сконструировать достаточно надежное соединение так, чтобы его еще можно было быстро подключать и отключать с тем набором материалов, что удалось достать, не представлялось возможным. Вот и приходится теперь Лисице спешно выгребать горящий уголь из топки насоса, иначе ненадежный агрегат окончательно забьется, шестерни и валы, которые заставляют крутиться поршень, потрескаются, а сам поршень расклинит. Восстановить агрегат после такого будет невозможно.
   - Ольга, миленькая, поторопись, - чуть не плача хрипит Трофим, срывая пальцы до крови о проволочные кольца, которыми для надежности перетянут рукав. Мужчина и рад бы помочь девушке, да не может. Шланг - ничуть не менее важная часть машины. А главное - еще более редкая, чем металлические детали насоса. Если гибкая резиновая кишка зацепится за что-нибудь на земле, или попадет между щупальцев разогнавшегося носителя, все селение останется без драгоценного насоса. А жители о нем даже не вспомнили, когда исполинский червь вдруг начал движение! Половина селян бросилась к огородам, которые сейчас безжалостно сминались кольцами носителя, изменившими положение друг относительно друга - червь почему-то решил свернуть, судя по углу схождения колец, он поменял направление чуть ли не на девяносто градусов! Бабы бросились к безжалостно сминаемым огородом. Молодые охотники и вовсе растерялись: кто бросился спасать пожитки из рушащихся хижин, кто рванул к краю носителя, то ли собираясь соскочить, пока он не набрал скорость, то ли, наоборот, помочь отставшим добытчикам взобраться наверх. А механизм, который поит весь поселок, оказался брошен, и только дед Трофим заполошно скакал на своей деревяшке от шланга к топке и никак не мог сообразить, что делать сначала - тушить паровую машину, или спасать рукав.
   Только когда прибежала Ольга, мужчина немного успокоился - в присутствии воспитанницы Трофим всегда становился собранным и сосредоточенным. Старая привычка, почти рефлекс, еще с тех времен, когда они жили вдвоем, на поверхности. Ольга была еще совсем девчонка и мужчина, понимая, что их маленькая группа зависит целиком от него, не мог себе позволить проявить слабость.
   Разведчица раз за разом вышвыривала груженые горящим углем лопаты прямо на поверхность носителя, стараясь только не ронять уголь под ноги. Девушка не успела даже надеть защитные рукавицы, жар из топки опалял пальцы, сжимавшие рукоять лопаты, светлые волосы вокруг лица скручивались от высокой температуры, пот не успевал собраться в капли, испаряясь с лица сразу же. Аппарат натужно, с перебоями гудел, вздыхал и всхлипывал, иногда раздавался лязг - каждый раз, слыша непривычный звук, сердце Ольги заходилось от ужаса. Она переживала за машину чуть ли не больше, чем ее создатель. Знала, сколько сил и старания вложил в аппарат дед Трофим, да и сама не раз рисковала жизнью, добывая запчасти. С тех пор как заработал насос, жизнь в поселке стала во стократ проще. Появилась возможность разбить дополнительные огороды, добытчикам уже не нужно было тратить столько сил, чтобы натаскать воды вручную... А тупоумные бабы, вместо того, чтобы помочь, бегают вокруг своих порушенных грядок, будто их вопли могут как-то вернуть потерянный урожай.
   Лопата дергается от неловкого движения, несколько угольков выскакивают, будто светлячки, вырвавшиеся из банки, падают на одежду, оставляя прожженные следы, жалят кожу. Ольга не обращает внимания на боль, бесстрашно ныряет в топку, выгребая топливо. Кажется, котел шумит потише, кипение прекращается. Сила тяги уже не так сильна, еще немного усилий, и насос остановит работу, можно будет помочь деду Трофиму.
   Ольга бросает лопату, поворачивается к мужчине. Он уже тоже почти справился. Конец шланга болтается над так неожиданно пришедшими в движение щупальцами. Дед Трофим лежит на спине, вцепившись в шланг. Сил, чтобы окончательно затащить рукав, наполненный грязью, не хватает, но и отпустить нельзя, иначе все усилия пойдут прахом, шланг сползет обратно, попадет между твердыми, как камень конечностями червя, будет перемолот и разорван. Ольга хватается за холодную, покрытую испариной резину, со стоном вытягивает еще несколько сантиметров, Трофим перехватывает шланг немного ниже, помогая девушке. Еще раз. И еще. Наконец, можно расслабиться. Шланг лежит надежно, можно не опасаться, что он попадет в жернова щупалец. Ольга лежит, вцепившись в холодную мокрую резину.
   Трофим не успокоился, пока они не проверили механизм насоса. Повреждения все же были, но не катастрофические, мужчина надеялся починить все еще до того, как носитель сделает очередную остановку. Рукав тоже пришлось чистить. Ольга представила, что будет, когда грязь внутри засохнет, и без возражений принялась помогать механику. В хижину возвращались спустя пару часов, грязные, с прожженной одеждой, с покрытыми ссадинами руками и усталые настолько, что даже шагать было тяжело.
   Переполох в поселке до сих пор не утих. Рыдали дети, вопили бабы, мужики носились туда-сюда с перекошенными лицами. Ничего удивительного - носитель сдвинулся с места намного раньше привычного срока и совсем не в ту сторону, куда полз последний год. Ольга, остановившись передохнуть на вершине одного из колец, взирала на всю эту суету с мрачной обреченностью. Паника у разведчицы прошла еще в самом начале катастрофы, и был этот период растерянности столь коротким, что никто из окружающих его и вовсе не заметил. Ничего удивительного в этом нет, ведь род занятий Лисицы требовал быстро адаптироваться к резко меняющимся обстоятельствам. Те, кто не может быстро мобилизоваться в случае опасности, разведчиками не становятся. Как и добытчиками.
   "Люди привыкают ко всему. Пусть тяжело, пусть голодно и холодно - все можно пережить. Лишь бы была уверенность, что завтра будет то же, что и вчера" - философствовала Лисица, глядя на маленький филиал сумасшедшего дома, разворачивающийся под ногами. Алексей, староста поселка, пытался как-то успокоить людей, перекричать самых голосистых. Увещевал, просил, приказывал. Бесполезно. Голос разума ожидаемо заглушался истеричными воплями недовольных, напуганных грядущими переменами жителей. Какая-то из мамаш, возмущенная тем фактом, что староста отмахнулся от ее невероятно важных претензий, даже попыталась обвинить в происходящем главу поселка. Поскольку идея была откровенно бредовой, поддержки среди остальных она не получила, однако звоночек был неприятный. Люди на взводе, того и гляди заметят спокойно наблюдающую за ними Лисицу и уж тогда найдут, к чему придраться. Еще раз окинув неприязненным взглядом поселок, Ольга поспешила соскользнуть с кольца и, стараясь избегать скоплений народа, направилась к деду Трофиму. Лучше уж побыть у него, пока все не уляжется, и к жителям не вернется способность соображать.
   Хижина Трофима располагалась в отдалении от основного поселка, за третьим кольцом носителя - почти у самой головы. Так сложилось исторически - они с Лисицей присоединились к селению совсем недавно, и места между четвертым и пятым кольцами гигантского червя просто не было. Пришлось селиться в "не престижном районе". В этот раз такая отдаленность сыграла на руку, жилище, в отличие от многих других не пострадало от катаклизма. Ни Трофима, ни, особенно Ольгу, такое отшельничество не волновало. Девушка так и не смогла до конца влиться в сложившееся общество жителей комунны, и потому даже рада была, что соседи предпочитают лишний раз не бить ноги, перебираясь через кольцо, чтобы навестить "приблуд". Деду же по большому счету было и вовсе наплевать на соседей.
   Вот и сейчас, несмотря на творящийся в поселке хаос, мужчина не спешил присоединяться к собранию жителей. Войдя в хижину, Трофим проскакал к одной из полок, порылся среди книг, рассыпавшихся от сотрясений, и уже через минуту сосредоточенно рассматривал старый атлас. Трофим наносил какие-то пометки карандашом, чертыхался, аккуратно сводил пометки ластиком и, рисовал новые. Поразмышляв еще немного, старик вновь выругался, схватил с самодельной полки громоздкий металлический инструмент, который, Ольга помнила, назывался секстант, и, подскакивая на деревяшке, заменяющей ему левую ногу, шустро выбежал на улицу. На воспитанницу он внимания не обращал, слишком сильно был поглощен решением задачи. Ольга не обижалась. Она помнила, как счастлив был старик, когда она притащила ему этот предмет, найденный в развалинах какого-то музея лет пять назад. Помнила, как орали друг на друга они с тогдашним старостой, Андреем, когда тот попытался забрать ценный кусок металла на перековку. Тогда деда Трофима в поселке еще не слишком уважали, считали просто чудаковатым стариком, помнящим те времена, когда червей еще не было. Это позже они с Лисицей доказали свою полезность - каждый по-своему. Лисица оказалась великолепной разведчицей, ну а обширнейшие по нынешним временам знания Трофима не раз помогали односельчанам в решении бытовых проблем. Начиная от способов возделывания картошки, способа добычи воды, устройства арбалета и заканчивая конструированием простейшей доменной печи для перековки металла. С "причудами" деда смирились. С тех пор в его хижине появлялось все больше непонятных механизмов, артефактов из прошлой жизни. По большей части стараниями Ольги, но иногда и соседи приносили что-нибудь, в качестве платы за помощь. В больший восторг Трофима могли привести только книги, но их было совсем мало - с течением времени найти неповрежденные стихией становилось все сложнее. То есть развлекательной литературы-то было полно, но не она интересовала деда Трофима. Его больше привлекали вузовские учебники по техническим дисциплинам, справочники или газеты. Газеты даже больше, но только самые свежие. Те, которые выпускались уже после появления червей, пока еще не остановились типографии, а человечество не осознало, что цивилизации пришел конец.
   Дед Трофим вернулся, и устало опустился на лежак.
   - Не получается, - грустно констатировал он, с силой потерев лицо. - Слишком устарел справочник. Слишком большая погрешность. Эх, где теперь джипиэс, или хотя бы гугл карты?
   - Что ты все со своей гуглей, деда? - возмутилась Ольга. - Вечно ты ее поминаешь! Объясни толком, чего у тебя не получается?
   Мужчина снова устало вздохнул:
   - Я хочу понять, куда мы ползем теперь.
   - Какая разница?
   - Есть у меня мысли... Впрочем, сейчас это не важно. Прости, увлекся. Обидно, когда то, что раньше не требовало вообще никаких усилий, теперь представляет такую сложную задачу! Да еще я не все знаю...
   Трофим часто вспоминал о прошлых временах. Ольга относилась к его рассказам как к сказкам. Надо же, люди раньше могли разговаривать на расстоянии! Могли по небу летать, и по земле двигались на специальных повозках, которые везли всех, кто хотел по дорогам из черного ровного асфальта. Ольга верила, но представить себе такое не могла. Всплывали в памяти какие-то неясные картинки, но слишком уж неправдоподобные. Лисица и сама не знала, правда это, или навеяно рассказами Трофима - черви появились, когда ей не было еще и трех лет, и то немногое, что она могла вспомнить, давно было перекрыто более поздними воспоминаниями.
   Девушка, больше не прислушиваясь к рассуждениям старика, молча закатала ему штанину и, отстегнув деревяшку, принялась смазывать культю самодельной мазью из жира и целебных трав. Сколько раз говорила деду, чтобы он чаще проделывал процедуру - все бесполезно! Упрямый старик предпочитал терпеть боль до последнего, экономя мазь. Знал, что искать необходимые для снадобья травы непросто и жалел воспитанницу.
   Культя выглядела страшно, сквозь тонкую кожу на самом конце была видна кость, но девушку это не смущало. Работа была привычной, да и ей ли брезговать, если эти страшные шрамы - результат ее "лечения"? Теперь-то она догадывалась, что сделала все неправильно тогда, пять с половиной лет назад, когда нога у деда Трофима почернела и раздулась. Нужно было сделать разрез и закатать кожу наверх, а кость пилить выше. Тогда края раны можно было бы сшить, и шрам не был бы таким страшным. Впрочем, вины за неудачное лечение Лисица тоже не чувствовала. Какой спрос с двенадцатилетней девчонки? Чудо, что Трофим все же выжил, не помер. Настоящее чудо, почище летающих людей и загадочных гуглей. Как же страшно ей тогда было! Дед Трофим был горячий, как печка и почти ничего не соображал, а когда все же приходил в себя, умолял девочку отпилить ему ногу. Она долго не могла поверить, что он действительно этого хочет, а когда все же поверила, не могла решиться. А страшная болезнь тем временем поднималась все выше, и дед Трофим чувствовал себя все хуже. Страх потерять единственного близкого человека перевесил. Лисица, которую тогда еще никто так не звал, напоила бредящего мужчину водкой, которую он хранил для обеззараживания ран, и отпилила больную ногу ножовкой по металлу.
   Тяжелое тогда было время. Целый месяц они с Трофимом голодали, потому что Ольга боялась оставлять мужчину надолго, не могла ходить на поиски пищи. В те минуты, когда он приходил в себя, он все пытался убедить девочку оставить его, говорил, что они вдвоем не выживут, а так у нее будет шанс. Ольга отказывалась, даже когда он замахивался на нее и матерился, пытаясь прогнать. Когда нога немного зажила, стало чуть полегче. Трофим смог хоть как-то передвигаться, ухаживать за собой, девочка получила возможность отлучаться надолго. Она умела находить пищу - пока Трофим не сломал ногу, он часто брал ее с собой, учил, как пользоваться самодельным луком, ставить силки, выдалбливать в мерзлой земле ямки, чтобы набрать воды. Снег топить не разрешал. Ольга, тогда еще совсем маленькая, не понимала, что такое "радиоактивные осадки", однако накрепко запомнила, что пить можно только ту воду, которая очистилась, пройдя через землю и песок.
   Привычные действия умиротворяли, раздражение, вызванное неприглядным поведением односельчан, уходило. Она совсем не удивилась, когда в дверь поскреблись и на пороге появился староста Алексей. Кивком поприветствовав обоих жильцов хижины, он спросил:
   - Лисица, поможешь? Надо первую группу искать. Половина мужиков, почитай, пропала. И так все кувырком, огороды порушены, треть жилищ раздавило, ползем теперь неизвестно куда - вся разведка насмарку. Еще и первая группа... Как без них народ кормить? Младших посылать на дальние расстояния? Так ведь еще неизвестно теперь, когда он остановится.
   - А Лисица, значит, не младшая?! - вызверился дед. - Ее не жалко? Пусть прям так, с движущегося носителя прыгает?
   - Ну чего ты, сразу, Трофим? - Алексей говорил, опустив глаза. - Кого я кроме нее пошлю? Кто вернуться сможет?
   - А кого хочешь, - упрямо поджал губы кузнец. - Что, первую группу потеряли, так пускай и Ольга пропадает? Ты не хуже меня знаешь, что для добытчиков ничего страшного не произошло. Они ушли всего день назад, вернутся не раньше послезавтра. Ну, не найдут они нас на месте. Так что, потеряют? Вдоль червоточины пройти не смогут? Заблудятся? Нихрена подобного! Их искать смысла нет никакого, и тебе это прекрасно известно. Ты баб напугался, так ведь? От тебя эти истерички требуют, чтобы ты что-нибудь сделал, а ты и рад стараться. Не стыдно тебе, здоровому мужику, девчонкой прикрываться?
   - Хватит, дед Трофим, - вмешалась Ольга. - Пойду я. Что зря спорить? - и шагнула было к сундуку - собираться, но мужчина притопнул деревяшкой по полу и рявкнул:
   - Никуда ты не пойдешь! На себя посмотри, на ногах еле держишься! Ты, Алексей, чем уши развешивать, лучше бы этих дур занял чем-нибудь, пока они беды не натворили!
   Алексей, потупивший было глаза на последней фразе возмутился:
   - Чем я их займу?! У них мужики пропали, половину огородов перетрясло, жить негде!
   - А вот пусть они последствия и разгребают! - еще сильнее заорал Трофим. - Они у тебя что, только рожать могут? Пусть восстанавливают! Что ты из них маток-производительниц делаешь? Ты, староста, меня прости, что я тебе указываю, как поселком управлять, но ты попомни - от их безделья и нам и им плохо будет. Расслабились наши бабоньки, принцессами себя почувствовали, к сытой жизни привыкли, а ты им в этом потакаешь. Хочешь, чтобы как до червей было? "Я рождена не для кухни, а для куни"? Так оглянись вокруг, времена не те! А Ольга мне здесь нужна, будет помогать мне насос восстанавливать.
   - Насос? Что с насосом?! - У старосты кровь отхлынула от лица, как только он понял, что с драгоценным механизмом могло что-то случиться. Отсутствие возможности быстро добыть воду в нынешней ситуации могло стать для поселка приговором.
   - Ага, проняло? - хмыкнул Трофим. - А где ты был, когда мы с девчонкой этот насос спасали? - и сжалился, посмотрев на растерянную физиономию старосты. - Ничего страшного, но нужен ремонт. До следующей остановки справлюсь, если мне Ольга помогать будет. Так что нечего ее дергать.
   Алексей от облегчения даже уселся на лежак.
   - Ты меня, дед, не пугай так больше, - слабым голосом проговорил он. Моя ошибка, забыл я, что насос работает. Сам понимаешь, когда такие дела, немудрено забыть. И насчет женщин ты правильно говоришь. Только ты и меня пойми. В поселке из нормального взрослого населения только мы с тобой остались, да Маринка, остальные все с первой группой. Немудрено растеряться. Да и то сказать, меня старостой поставили, потому что я до того, как наша планетка зачервивела, в сельхоз институте училчя. Большой начальник, ничего не скажешь!
   - Нечего жаловаться, - отрезал Трофим. - Я-то вообще менеджером по продажам был и ничего, как-то обхожусь.
   Следующие два дня были полностью посвящены ремонту насоса. И Ольга и Трофим так увлеклись, что на происходящее в поселке не обращали внимания, все помыслы были направлены на поиски необходимых деталей. Главная неприятность случилась с шестерней, которая передает усилия от паровой машины на поршень. Несколько зубьев смялись, отчего шестеренка проскальзывала и грозила заклинить. Трофим долго искал что-то в мастерской, но так и не нашел ничего подходящего. Пришлось выпиливать деталь из целого куска металла. Дело осложнялось еще тем, что сверлильный станок, который тоже сделал Трофим, раньше работал от той же паровой машины, что двигала насос. Топлива для нее собрать из-за фортелей червя не успели, и теперь она стояла холодная и потухшая, как будто обиженная на своего создателя. Пришлось приспосабливать ножной привод, который Трофим давно разобрал за ненадобностью. Дело осложнялось еще тем, что одновременно крутить привод и работать за станком было неудобно, обязательно нужен был помощник. Этим помощником и была Ольга. Помимо этого она занималась более мелкими поломками, находила подходящие болты для сорванных креплений, выпрямляла какой-то погнутый металлический прут. В принципе, машина могла бы работать и так, но тогда насос страшно вибрировал и гудел, грозя развалиться от вибрации.
   По вечерам они с девчонкой пили напиток из иван-чая, который дед научился готовить несколько лет назад, когда они жили на земле, беседовали. В основном о старых временах. Трофим привычно вплетал в рассказы всевозможные сведения об окружающем мире, какие-то куски из географии, биологии, физики - то, что сам помнил. Он никогда по-настоящему не занимался обучением воспитанницы, даже читать и считать девочка научилась сама, из любопытства. Тем не менее, Трофим считал своим долгом полностью передать свои знания и всегда жалел, что сам помнит так мало. Девчонка была очень любознательна и запоминала все с первого раза накрепко, она явно была талантлива, и Трофим понимал - остатков от его образования недостаточно, чтобы удовлетворить жажду знаний Ольги. Иногда, правда, это ее любопытство выходило мужчине боком.
   - Деда, а что такое "куни"? - весело поинтересовалась девушка на следующий день после разговора со старостой. Настроение у обоих было отличное, дело спорилось, и уже стало окончательно ясно, что насос удастся исправить в ближайшее время.
   - Какое куни? - Трофим был занят своими мыслями и не сразу понял, про что спрашивает девушка.
   - Ну, ты вчера старосте сказал, что раньше женщины были рождены не для кухни, а для куни. Что такое кухня я знаю... - тут ей пришлось прерваться, чтобы постучать мужчину по спине. Трофиму чай попал не в то горло, и теперь он мучительно кашлял, мысленно проклиная себя за длинный язык.
   - Глупости все это, - дед отмахнулся, стараясь, чтобы фраза прозвучала как можно небрежнее. - Просто выражение такое. На самом деле, конечно, никто ни для чего не рождался и не рождается. Каждый сам выбирает, для чего ему жить. - Мужчина и сам понимал, что перевод темы получается неуклюже, но ничего лучше придумать не мог. - Сейчас большинство живет просто для того, чтобы жить. Чтобы найти еду, воду, чтобы не попасть под червя, пережить еще один день. О будущем думать некогда.
   - Грустно это, да? - нахмурилась девушка. - Наверное, когда людям не нужно было все силы тратить, чтобы не умереть, они для чего-то другого жили. Для чего-то большого, важного.
   - Кхм, ну да, - смущенно закивал Трофим, вспоминая, с чего начался разговор. Почему-то стало стыдно. - Не все, конечно. Да и нельзя сказать, что жизнь тогда была такая уж беззаботная. Проблем всегда хватало, просто они тогда другие были. Но многие хотели большего, чем просто пережить следующий день. Только ты не думай, Ольга, что сейчас люди хуже. Вот я, например, мечтать научился только после того, как черви появились.
   - А о чем ты мечтаешь, деда? - живо заинтересовалась девушка.
   - А то ты не знаешь, - хмыкнул Трофим. - Я мечтаю понять, откуда взялись черви и как их убивать. Не может же быть, чтобы они совсем неуязвимые были! А еще мечтаю дирижабль сделать. Если сделать большой и надежный, то можно ведь на землю только иногда опускаться! И червей можно будет издалека замечать...
   Ольга про это уже слышала. Про дирижабль Трофим рассказывал неоднократно, и даже сделал как-то маленький, который отрывался от земли за счет горячего воздуха. Игрушка получилась просто удивительная, Ольга с трудом могла поверить своим глазам, когда сшитый из шкурок мешок, с пропитанными смолой швами вдруг начал сам собой подниматься в воздух и даже потянул за собой спиртовку, привязанную снизу на веревочках. Дед Трофим долго объяснял, что это не настоящий дирижабль, что для настоящего нужен какой-то легкий газ и форма у него другая, но девушке это казалось неважным. Перед глазами разворачивалось чудо из прошлых времен. По малолетству Ольга отнеслась к устройству как волшебной игрушке, а тут вдруг представила, как они с дедом поднимаются над землей, над самыми высокими деревьями, над носителем. И можно не бояться, что поздно заметишь появление червя, не ждать появления грабителей. Можно заранее, издалека, находить хорошие для охоты места...
   - Я тоже буду мечтать о дирижабле, - решила девушка, и потянулась к горелке - поставить новую порцию чая. - А еще сделать тебе такую ногу, чтобы не натирала, и чтобы ты мог ходить не хромая.
   Дед смотрел, как Ольга возилась с примусом. Ольга... С тех пор, как они присоединились к общине, по имени девчонку называл только он, все остальные, кажется, благополучно забыли как зовут девчонку уже через несколько дней и стали звать Лисицей. Кличка прицепилась намертво и именно в таком варианте. Не лиса, не лиска, не лисонька: уменьшительно-ласкательных вариантов он ни разу не слышал. И действительно, прозвище ей подходило. Поджарая, сухая, с маленькой грудью и бедрами она удивительным образом напоминала лесного зверя. Впечатление только усиливалось, если наблюдать за ней, когда она была чем-то занята. Даже теперь, когда она просто готовила чай, это было заметно - девчонка двигалась быстро, но экономно, ловко управляясь с посудой и приборами. Натуральная лисица, только что не рыжая. Бабы говорили, поэтому и не интересуются ей парни - в нынешнее время ценятся девушки гладкие да фигуристые, такие, чтобы было за что подержаться и обнять после опасного поиска. Дед знал, что все это глупости. Какие бы ни были времена, такие, как Ольга всегда найдут себе почитателей. Парней отпугивал характер разведчицы. Вечно настороженный взгляд - не испуганный, просто слишком серьезный, оценивающий. Казалось, девчонка, глядя на собеседника, пытается решить, стоит ли вообще с ним разговаривать. От сильного убежит или обманет, слабому лучше самому поберечься. Из-за этого взгляда и не ухаживали за ней молодые ребята. Уважали, прислушивались, но цветы, прихваченные во время охоты, носили другим - глуповатым, но таким простым и понятным клушам, готовым слушать о похождениях отважных добытчиков с приоткрытым от восторга ртом. Вот и шепчутся за ее спиной эти самые клуши: "Дева старая, семнадцать лет, а еще не рожала!" Только наедине с Трофимом Лисица оттаивала, превращалась ненадолго в любопытную и радостную девчонку, какой всегда оставалась в глубине души. Дед хмыкнул своим мыслям. Семнадцать лет... В его молодости в семнадцать еще детьми были, что парни, что девчонки. Он и сам, помнится, в том возрасте даже не целовался еще, а вот, поди ж ты. "Старая дева!" Что б они понимали, идиотки!
   Нельзя сказать, что они не чувствовали настроений, которые царили в поселке. Это нужно быть совсем уж черствым сухарем, чтобы не замечать мрачных, озабоченных физиономий, страха, поселившегося в глазах. Люди боялись, что снова придет голод. Большинство действительно привыкли к относительно спокойной жизни на носителе. Те, кто остался, почти не спускались на поверхность, даже боялись ее. Теперь, в отсутствие первой группы, когда впереди замаячила необходимость самим охотиться и добывать дрова, многие готовы были поддаться панике. Просто и Трофим и Ольга были слишком заняты, слишком увлечены работой, чтобы задумываться о трудностях. Однако другие не забывали. Алексей снова навестил хижину Трофима на третий день после того, как червь сошел с места и на этот раз был настроен решительно.
   - Я все понимаю, - говорил он. - Но и вы меня поймите. Ребята должны были уже нас нагнать. Если только с ними что-то не произошло.
   - Хочешь, чтобы то, с чем не справилась первая группа, уладила Ольга? - мрачно поинтересовался дед.
   - Нет, - мотнул головой староста. - Но ты ведь разведчица? - он повернулся к девушке. - Нужно просто узнать, что с ними произошло. Если это бандиты, ты ни в коем случае не должна попасться им на глаза. Но если окажется, что им еще можно помочь, я хочу, чтобы оставшиеся мужчины отправились на помощь сразу, как только червь сделает остановку. А если помочь уже нельзя, я не желаю тратить время на бесплодные попытки. Оставить людей в неведении будет... жестоко. Да и просто, по отношению к первой группе это нечестно. Мы никогда не оставляем своих, это знают все. Значит, если идти на поиски когда носитель остановится, мы с большой долей вероятности просто потеряем время, которое можно потратить на поиски пищи. На охоту. Мы хорошо запаслись в последнее время - припасов хватит почти на месяц, если экономить. Если урезать пайки наполовину, хватит на пару месяцев. И все равно это очень мало. А Лисица сможет еще и поохотиться, если будет удачный момент. Нам сейчас любой приварок в радость. - Было заметно, что староста не верит в то, что добытчики еще живы, просто задержались, но и оставить происшествие без расследования было невозможно. Люди такое не поймут. Нравы в поселке достаточно суровые, жители привыкли к смертям знакомых и родных. На сантименты просто не хватает ресурсов. Однако забыть, выкинуть из памяти тех, кто каждый день рискует ради общего блага, было невозможно.
   Дед Трофим отвернулся, промолчал. Сам понимал, что возразить ему нечего. Никто в поселке, кроме Ольги не умел так чутко выбирать момент, чтобы сойти с червя во время движения. И дело даже не в каких-то особенных способностях девушки, просто никто из взрослого населения так и не смог перебороть страх. Возможно, новое поколение сможет, но дети не так давно стали снова рождаться, да и выживали пока немногие. Ждать, когда подрастут, придется несколько лет.
   Сборы много времени не заняли - рюкзак у разведчицы был собран всегда, только и нужно было, что наполнить флягу охлажденным кипятком, да добавить упаковку с НЗ - на всякий случай. Питаться во время разведки Ольга предпочитала тем, что найдет сама.
   Девушка шла в сторону края поселка, провожаемая взглядами соплеменников. Давно уже прошли те времена, когда удивленные жители стремились посмотреть, как Лисица будет сходить с носителя. Интерес угас, да и не одобрял такое развлечение староста поселка. Было в нем что-то от древних гладиаторских игр - восхищенная толпа смотрела, удивляясь ловкости и смелости девушки, а где-то на краю сознания у каждого пульсировала мыслишка: "Давай, оступись, упади!" Никто даже сам себе не признавался, что с замиранием сердца ждет момента, когда Лисица попадет в жернова червиных конечностей, мечтает увидеть, как брызнет ее кровь, услышать ее крик. Пожалуй, только Алексей, да Трофим сознавали подоплеку этого болезненного интереса обывателей. И если Трофим никогда не провожал девушку, то староста стоял на краю, и каждый раз смотрел до конца. Не из любопытства, конечно, просто кто-то должен был обязательно убедиться, что Лисица благополучно покинула средство передвижения. Староста и теперь наблюдал, как девчонка ловко перескакивает с одного выроста на другой, успевая выбрать надежную точку опоры до того, как та, на которой она стоит, исчезнет под панцирем червя или погрузится в пересечение прочих конечностей. Алексей каждый раз поражался, как разведчице удается так быстро ориентироваться. Слишком хаотичным было движение выростов, любое промедление или неверный выбор мог привести к тому, что девушку затянет в исполинскую мясорубку.
   Лисица опасности как будто не замечала. Несколько шагов. Замереть на секунду. Соскочить на другое, твердое как камень щупальце, только что показавшееся на поверхности над мешаниной других, тут же, не останавливаясь, шагнуть на следующее... Несколько напряженных минут, и вот, девчонка уже ловко выбирается по склонам прогрызенной червем впадины. Было в этом что-то волшебное, колдовское. Лисица взмахивает рукой, Алексей кивает, и, размахнувшись, швыряет ей оставленный на черве рюкзак. Ловко подхватив его на лету, за лямку, девушка накидывает рюкзак на плечи и, не прощаясь, уходит.
  
  

Глава 2

   Люди не от хорошей жизни живут на черве. Неудобств очень много, и, прежде всего, то, что сойти с носителя можно только во время остановки. Когда-то, когда черви только появились, их попытались уничтожить. Неудачно. Гигантские, в среднем более двух километров в длину и полукилометровой ширины существа (а может, машины - никто до сих пор так и не понял природы этого явления), не обращали никакого внимания на все попытки человеческих армий их уничтожить. Ни бронебойные, ни осколочные, ни даже боеприпасы объемного взрыва не вызывали никакой реакции у продолжавших ползти куда-то по своим неведомым делам тварей. Ни агрессии, ни недовольства. Все, что делали эти существа - ползли и жрали. После ухода неведомой твари, за ней не оставалось ничего, кроме толстого слоя праха - перемолотой до состояния пыли земли и песка. Единственное, что интересовало "червей", как прозвали этих существ оставшиеся люди, это электричество. Каким-то неизвестным органом они ощущали электрическое поле. И стремились к его источнику. Но это поняли уже потом, гораздо позже. Когда уже ничего нельзя было спасти.
   Последние несколько месяцев носитель вел себя очень удобно. От полнолуния до новолуния он полз по прямой, никуда не сворачивая, а потом замирал на целых две недели, до нового полнолуния. В это время добытчики могли сойти, чтобы набрать съедобных растений и поохотиться. Очень удачно, накануне очередной остановки, наблюдатели заметили целое поле, засеянное свеклой. Конечно, как только червь остановился, первая группа отправилась на поиски. Целое поле, засеянное свеклой! Жители поселка уже радовались, предвкушая предстоящий праздник, ведь можно будет не только полакомиться свежим корнеплодом, но и насажать его впрок, на своих огородах. Можно будет засеять еще одно поле между третьим и четвертым кольцами, нужно только найти участок с хорошей, черной землей и натаскать ее побольше. Урожаи на черве всходили хорошие, ведь им не грозили заморозки. Носитель гораздо теплее, чем земля, даже в самый лютый мороз можно не бояться замерзнуть насмерть, а уж летом растениям было и вовсе хорошо. Главное, следить, чтобы земля не пересыхала. Добытчики отправились на сбор корнеплодов без разведки. Да и зачем, если поле было как на ладони и совсем недалеко? Теперь такая беспечность вышла боком. Ольга почти не сомневалась, что с группой произошло что-то ужасное. Скорее всего, нападение конкурентов, как уже не раз случалось раньше. Слишком опытными были добытчики, чтобы не заметить какой-нибудь обычной опасности. Раньше люди частенько попадали в ловушки, не заметив старого следа червя, или ухитрялись заблудиться, но такого давно не случалось. Неудачники вымерли.
   Каждый раз после спуска Ольга с трудом сдерживает дрожь в коленях. Она сама не знает, почему ей так важно, чтобы никто не увидел, как нелегко дается ей каждый такой аттракцион. Тем не менее, это последнее усилие дается Лисице даже сложнее, чем сам спуск. Когда она скачет, легко и грациозно, по похожим на валуны конечностям, в эмоциях Ольги царит спокойствие и сосредоточенность. Страха нет. Страх появляется в тот момент, когда она оказывается на твердой земле. Справиться с ним непросто.
   Первое время Ольга даже жалела, что показала это свое умение в поселке. Если бы она знала, что ее и дальше будут просить сходить с носителя во время движения, возможно, она тогда поступила бы по-другому. Впрочем, в тот момент она вообще не думала. Услышала истерические крики, выбежала из хижины и увидела, как рыдает одна из мамаш, потом перевела взгляд и заметила растерянного трехлетнего карапуза, который стоял у самого края хода, прогрызенного червем, и заходился плачем. Тогда, она спустилась во второй раз в жизни. Просто спрыгнула на ближайшее щупальце, перебежала на следующее, и, когда ее заметили, уже была на середине пути. Ребенка она тогда спасла, успокоила. Червь сделал остановку всего через пару дней - все это время Лисица следовала за ним, стараясь не отставать, кормила мальчика сбрасываемыми с червя продуктами и следила, чтобы он не потерялся во время привалов. Когда червь все же остановился, и они с ребенком вернулись в поселок, Ольга с трудом удержалась от того, чтобы устроить с мамашей безобразную драку. Это ведь была ее вина, что не уследила за собственным чадом. Сидела, небось, в кругу таких же матрон и поддерживала одну из их идиотских бесед. Ольга не раз наблюдала такие посиделки. Матери держат себя с достоинством. Поглядывают на всех снисходительно. Всем видом показывают - уж они то на глупости свои силы не тратят. Сидят в своем загончике, передают друг другу мудрое.
   - Если нарисовать на руке круг, молока будет больше.
   - Если намазать пятки салом, спать будет крепче.
   - Я мажу, а он все равно плачет.
   - Плохо мажешь.
   А потом выясняется, что ребенок потерялся.
   Не слушая поздравлений, Лисица тогда бросила короткое "Обращайтесь", и поспешила скрыться в их с дедом Трофимом хижине. Несколько позже, девушка об этом своем обещании пожалела. Почему-то люди восприняли ее рывок как нечто само собой разумеющееся, что-то, что не представляет для нее особой сложности. Теперь вот приходится соответствовать.
   Убедившись, что смотреть на нее больше некому, девушка встряхнулась, сбрасывая с себя остатки страха, и осторожно двинулась вдоль следа червя, стараясь не слишком удаляться от свежего отвала. Дело было не в том, что разведчица боялась потеряться - попробуй, потеряй столь исполинский шрам, который оставляет за собой носитель! Просто по гребню отвалов двигаться безопаснее всего. Места, где ползут черви, еще долго остаются неспокойными. Раны, которые наносят носители, не заживают месяцами. Даже через несколько дней вокруг червоточины могут случаться локальные землетрясения, неожиданно появляются провалы, образовываются новые водоемы. Еще опаснее идти по самому следу - издалека кажется, что извергнутые червем тонны перемолотой в пыль земли лежат ровно и надежно, но это ложное впечатление. Те, кому приходится путешествовать по земле, знают, что след червя не заживет еще очень долго, оставаясь смертельно опасным для неосторожного путника даже спустя годы. Ступить на него можно только в случае крайней опасности, даже если кажется, что след уже старый. Земля еще очень долго остается рыхлой, в ней слишком много пустот. Даже когда червоточина уже поросла травой, человек может запросто кануть под казавшейся надежной поверхностью. Как глубок может быть такой провал, Лисица не знала. Дед Трофим долго занимался расчетами, и, в конце концов, уверенно заявил, что подземная часть червя может достигать почти полкилометра, но Ольга не знала, правда это или Трофим где-то ошибся. Это было неважно. Есть ли разница, как глубоко ты провалишься, если вступишь на след червя - на километр или на сто метров? Ольга для себя решила, что ей это не важно.
   Лисица двигалась по гребню, обозначавшему край следа. Земля, хоть и спрессованная чудовищным телом носителя, еще не слежалась, время от времени девушка натыкалась на осыпи, иногда почва под ногами начинала дрожать, ворочаться, будто недовольная, что ее никак не оставят в покое. Хотелось поскорее пройти самый опасный участок, но торопиться было никак нельзя, уж Ольга-то знала. С тех пор, как они с Трофимом присоединились к поселку, девушка только и делала, что ходила по таким вот отвалам, за время стоянки стараясь как можно дальше уйти от распугавшего всю живность исполина. Необходимо было пройти хотя бы километров десять, прежде чем можно будет сойти с гребня и относительно безопасно отойти в сторону, туда, где еще сохранилась растительность и можно найти пропитание.
   Ольга радовалась, что сейчас лето. Земля, там, где она не была перемолота червями, покрыта зеленой травой, кое-где встречаются цветущие кусты. В таких местах много насекомых, а, значит, часто встречаются птицы. Птицы вообще лучше других животных пережили появление червей - должно быть, потому что имели возможность увидеть их появление заранее и улететь. Жаль только, что они не могут забрать с собой яйца - тогда было бы совсем хорошо, не так голодно. Кроме птиц летом можно найти и других животных - всевозможных мелких грызунов и даже зайцев. Они тоже хорошо пережили крушение мира, пожалуй, в чем-то мелкие зверьки даже выиграли - у них почти не осталось конкурентов. Людей слишком мало, чтобы нанести существенный ущерб охотой, крупные хищники почти исчезли во время холодов, и до сих пор не восстановили свою численность. К тому же летом можно найти участки, засеянные съедобными растениями, следы прежних времен, когда люди еще распахивали огромные поля, не боясь, что приползет червь и уничтожит весь труд. Жаль только, таких участков осталось совсем мало, но все равно, лето - время благодатное. Даже люди становятся более мирными и не обязательно убьют встреченного незнакомца - если нет голода, то и необходимости избавляться от конкурентов тоже нет. Могут только ограбить, а могут и вовсе принять как гостя, расспросить о новостях и даже угостить. Но одиночке, конечно, все равно лучше избегать таких встреч.
   Ольга иногда злилась на старых людей за то, что они взрывали свои ядерные бомбы, пытаясь убить червей. Из-за этого несколько лет было совсем холодно, небо надолго покрылось пеплом, люди болели, и найти чистую воду стало сложно. Небо начало очищаться лет десять назад. Стало значительно теплее, и у оставшихся людей появилась надежда, что они смогут выжить. А черви как были, так и остались. Им холода нипочем.
   Девушка одергивала себя, напоминая, что старые люди не виноваты. Они ведь не знали, что на всех червей бомб не хватит, многих носителей даже удалось убить. Кто знает, может, если бы червей было больше, и людей бы в мире совсем не осталось? Девушка представить не могла, какой силы должен быть взрыв, чтобы уничтожить гигантского червя, но к могуществу предков относилась с уважением. Ей самой носители казались незыблемыми, вечными. Неизбежное зло, к которому нужно приспосабливаться. А старые люди, которые жили раньше, могли им сопротивляться и даже убивать! Удивительно. Жаль, что стариков почти не осталось.
   Лисица, наконец, посчитала возможным сойти с гребня. Самое время, ведь она уже достаточно удалилась от червя, чтобы сотрясения не двигали породу, но ушла еще не так далеко, чтобы подземные воды могли успеть проложить себе новую дорогу, из-за чего земля может провалиться. Крайне осторожно, едва касаясь поверхности, готовая в любой момент упасть плашмя и отползти, девушка пробиралась перпендикулярно следу. Еще через несколько десятков метров пути она позволила себе немного расслабиться. Теперь можно было идти на поиски первой группы добытчиков.
   Каждый раз, оказавшись на поверхности, разведчица чувствовала безотчетный подъем. Стащив с лица тряпичную повязку, которая защищала от вездесущей пыли, поднимаемой червем, девушка глубоко вздохнула. Ольга сама стеснялась своего восторга, но ничего не могла с собой поделать. Цвета! Только оказавшись на некотором расстоянии от носителя, замечаешь, какое там все тусклое. Серый червь, подернутое пылью небо, покрытые тонким, раздражающим слоем песка растения в огородах - все это привычно и незаметно ровно до тех пор, пока не оказываешься на земле. Ольга как девчонка радовалась голубому, ясному небу и ярким синим пятнышкам васильков среди густой зелени травы. Воздух, казалось, опьянял запахами разнежившихся на солнце трав. Ольга слишком долго прожила на поверхности, и так и не смогла привыкнуть к жизни на исполинском создании. Постоянное движение, едва заметная дрожь носителя не давали забыть о том, где находишься даже во сне. Ольга привыкла, не обращала внимания, но все равно на земле чувствовала себя гораздо комфортнее, несмотря на многочисленные опасности. Вот и теперь, осторожно ступая по траве, Лисица с удовольствием разглядывала окружающие пейзажи, зорко подмечая признаки наличия живности, слушая шум ветра в листьях и полной грудью вдыхая воздух, такой чистый и вкусный, что становилось непонятно, как вообще можно жить на черве. А может, дело было не в носителе, а в том, что Лисица осталась одна. Все-таки соседство с другими людьми частенько может быть раздражающим, и от этого никуда не денешься.
   Ольга замерла на месте, пристально вглядываясь в траву и стараясь даже не дышать. Девушка заметила большого рыжего зайца, который беззаботно пасся на травке, не подозревая о том, какая опасность ему грозит. Охотничьи инстинкты Лисицы не позволяли ей пройти мимо. Слишком редкая удача, добыча почти сама идет в руки. Девушка осторожно отцепила от пояса арбалет, ласково погладила ложе. Это оружие было первым подарком Трофима после того, как у него появилась своя мастерская, и уж он расстарался, чтобы этот подарок пришелся воспитаннице по вкусу. Легкий и весь какой-то гладкий, арбалет ложился в руку так, что не хотелось отпускать. Бил арбалет достаточно далеко, особенно если учесть, что взвести его Ольга могла руками, не нужно было упирать ногу в стремя и тянуть изо всех сил, разгибая спину. Еще бы, ведь на дугу пошла настоящая рессорная сталь! Ольга долгое время думала, что "рессорная" - это название места, в котором когда-то такую сталь производили. Ей представлялся маленький городок, жители которого, потомственные кузнецы, веками хранили секрет производства волшебного металла. Девушка даже разочаровалась немного, когда узнала, что на самом деле означает это слово.
   Конечно, на крупное животное, например кабана или косулю охотиться с этим арбалетом нельзя, но много ли теперь встречается кабанов и косуль? Зато подстрелить мелкую живность можно за сто шагов, и этого более чем достаточно. Да и от человека защититься можно - вряд ли убьешь, но ведь это и не нужно! Достаточно ошеломить, ранить, чтобы была возможность убежать. А уж попасть, скажем, в ногу, Лисица могла бы, кажется, с закрытыми глазами, и дело здесь не только в точности самого арбалета, но и в выдающихся навыках стрелка. Не один день Ольга провела на стрельбище прежде, чем разрешила себе брать подарок на охоту!
   Вот и сейчас девушка аккуратно взводит тетиву, стараясь не нарушить тишину неловким движением, упирает приклад в плечо, прижимаясь щекой к гладкой, покрытой лаком древесине, прицеливается. Большой палец нежно поглаживает любимое фиолетовое стеклышко, которое вделал в рукоять дед Трофим. Не для чего-то, просто так.
   Ольга нашла этот осколок давным-давно, еще когда они с дедом жили одни. Девочку тогда поразили совершенство и красота стекляшки. Такого красивого, чистого цвета видеть ей еще не приходилось. Во время отдыха она часто доставала стеклышко, подолгу рассматривала его, не обижалась, если случалось порезаться об острый край. Восторгом хотелось поделиться, Ольга часто спрашивала деда:
   - Правда красивое? - будто боялась, что Трофим не согласится, отмахнется.
   - Очень красивое, - неизменно соглашался дед.
   - Интересно, для чего оно было нужно? И как раньше выглядело, когда было целое?
   Трофим смущенно пожимал плечами. Признаваться, что стеклышко - часть разбитой винной бутылки было неловко, и дед каждый раз придумывал новые версии происхождения талисмана.
   Однажды Ольга его чуть не потеряла, когда прохудился рюкзак и оно выпало. Вернувшись домой после и без того неудачной охоты, девушка перерыла всю сумку и когда обнаружила прореху, с трудом удержалась от того, чтобы не разрыдаться.
   - Ну что ты так расстраиваешься? - переживал Трофим. - Найдем тебе такое же, еще лучше!
   Ольга кивала, соглашалась, но на душе было так печально, как будто друга потеряла. Утром она снова отправилась на охоту, а когда вернулась, дед с небрежным видом протянул потерю.
   - Вот, держи! Было бы чего так расстраиваться!
   Ольга с визгом бросилась ему на шею.
   - Деда! Где ты его нашел!?
   - Делов-то! Походил вокруг дома, да нашел. Ты и сама бы могла, если бы не убивалась так. - Трофим усмехался в усы. На самом деле после того, как девчонка ускакала на охоту, он целый день провел в поисках, методично осматривая следы Ольги. Протез у него тогда был не такой удобный, едва держался на не зажившей до конца культе, каждый шаг отдавался резкой болью, но он продолжал искать. Очень уж тяжело было смотреть на потухшее лицо воспитанницы.
   Помимо бесполезного, но такого замечательного украшения, арбалет оснащен очень удобным прицельным приспособлением, которое тоже придумал Трофим. Он сначала предлагал установить настоящий оптический прицел, но Ольга отказалась. Ей и без того завидовали в поселке, а за такую драгоценность, могли и забрать арбалет. Не украсть, конечно, в такой маленькой общине воровство не скроешь. Просто сказали бы, что нечего девчонке владеть такой ценной вещью, она принесет гораздо больше пользы в мужских руках. "Поэтому пусть он у тебя полежит, деда. Мало ли для чего еще пригодится? А так только зря потеряем" - говорила Ольга. И Трофим согласился, не стал спорить.
   Хорошенько прицелившись, Ольга замирает на секунду, затаивает дыхание и плавным движением жмет на спусковой крючок. Арбалет дергается, болт срывается с ложа. Короткий свист и неосторожный заяц, даже не дернувшись, растягивается на траве. Ольга довольна. Во-первых, заяц действительно крупный, с него можно срезать достаточно мяса, чтобы питаться пару дней. Отличное начало охоты! А, главное, попадание очень точное - шкурка не испорчена, да и зверек умер быстро, без мучений. Скорее всего, даже не успел почувствовать, что умирает. Лисица охотится не ради удовольствия, ей не нравится убивать. Тем более не нравится, если животное мучается.
   Девушка подобрала зайца, аккуратно содрала шкурку и срезала мясо, разобрав тушку на удобные для транспортировки куски. Пересыпала их солью, обложила листочками крапивы, обернула лопухом - так мясо дольше сохранится, да и удобнее это, чем нести тушку целиком. Конечно, несмотря на всю сноровку, работа отнимает время, однако впереди несколько дней пути. Если не обработать мясо сразу, оно успеет испортиться.
   Поход начался удачно, и обещал продолжаться в том же духе. Места были совсем не тронутые, присутствия человека не ощущалось, а вот всевозможной мелкой живности было более чем достаточно. Ольга шла быстро, временами переходя на бег и почти не отвлекаясь на охоту, но к тому времени, как стемнело, успела добыть еще одного зайца и целых трех сусликов, почти полностью забив мясом рюкзак. На ночлег расположилась уже после наступления темноты, развела крохотный костерок в небольшом овражке, закопала немного мяса в угли - печься, нарубила веток на подстилку, и улеглась смотреть на звезды. Одиночество девушку совсем не пугало, даже наоборот, она чувствовала себя гораздо свободнее, чем в поселке. Привычно погрустив, что рядом нет Трофима, который раньше, когда обе ноги еще были при нем, всегда рассказывал в такие ночи что-нибудь интересное о звездах, галактиках и прочих небесных телах, Ольга отбросила печальные мысли и принялась планировать завтрашний день. Сегодня она прошла километров пятьдесят - примерно столько, сколько проходит червь за половину суток. Немного устала, но это не страшно - за ночь отдохнет. Вряд ли удастся нагнать носителя до того, как он сделает остановку. Это только на первый взгляд кажется, что черви ползут медленно. Да, взрослый человек может обогнать бегом ползущего носителя - на короткой дистанции. Тренированный человек может бежать на равных целый день. Вот только потом человеку все равно нужно останавливаться на ночлег, а червь будет продолжать ползти день за днем, не чувствуя усталости, не замедляя движения. И плевать ему на овраги, холмы, колючие кусты или реки - даже хода не замедлит. И уж тем более скорость червя не кажется маленькой, когда ты оказываешься на его пути. Не всегда даже понятно, в какую сторону бежать!
   Лисица проснулась, едва начало светать. До восхода было еще далеко, хотелось еще поспать, но девушка не позволяла себе расслабляться - дорога впереди долгая, за двое суток червь успел уйти километров на двести от стоянки, и еще около полусотни отделяло место стоянки от примеченного свекольного поля. Искать следы добытчиков следует именно там. Ольга настроилась на долгое путешествие, двигалась в ритме опытной охотницы, бежала быстро, но делала довольно частые остановки, чтобы немного перекусить, или разделать и освежевать очередную подстреленную зверюшку. Нельзя позволять себе по-настоящему выматываться, иначе сил на обратную дорогу не останется. Червь ждать не станет.
   Места вокруг были на удивление дикие, возникало ощущение, что людей здесь не было даже до появления червей - за все время Ольга не нашла никаких следов прежних жителей. Место, где пропали добытчики, было еще далеко. Разведчица, конечно, не теряла бдительности, но и особых опасностей не ждала, потому целиком сосредоточилась на охоте и движении к цели. Слишком монотонным, убаюкивающим было это путешествие, и потому, когда она внезапно увидела второй след, это открытие стало для нее полной неожиданностью.
   Вот Лисица бежит, размеренно переставляя ноги и привычным взглядом замечая движение насекомых в траве, а в следующую секунду дыхание ее, ровное и размеренное вдруг сбивается, возникает непроизвольный порыв развернуться и бежать, бежать!
   Ледяная волна ужаса катится от макушки до пяток, перед глазами стоят картины из далекого детства, намертво отпечатавшиеся в памяти. Червь. Другой червь. Бегая за зайцами по зеленой травке под ясным солнышком, она забыла свой главный кошмар про то, как земля уходит из-под ног, безжалостные жвала гребут всех в огромный рот. И она, сама как заяц, выпрыгивает и выпрыгивает наверх.
   Просто счастливая случайность, что она пошла по этой стороне червоточины. А ведь могла придти ему навстречу, прямо в пасть.
   И тут ее желудок превратился в ледышку. Где был первый отряд, когда второй червь пересекал их червоточину?
   Встретить червя - это орел-решка. Можно уйти. Но попасть в вилку между двух червей - тут шанса нет.
   О том, почему добытчики их так и не догнали, можно больше не гадать. Они оказались в ловушке, запертые пересекающимися червоточинами без возможности продолжать движение. Остается вопрос: когда они в ней оказались - до того, как второй червь пересек след "родного" носителя, или после? Если первое - все добытчики мертвы почти наверняка. От них даже следов не могло остаться. Если после, шансы на то, что они живы еще есть. Но тогда встает другая проблема: как найти добытчиков и, главное, как они будут перебираться через относительно свежую червоточину?
   Опустошение. Наверное, это самое точное слово, чтобы описать состояние Ольги в тот момент. Шансы встретиться с односельчанами, и без того невысокие, теперь и вовсе выглядели жалко. И ведь вполне возможно, что они живы, но тем, кто остался по эту сторону нисколько не легче. За то время, что мужчины найдут возможность перебраться через червоточину, носитель уползет слишком далеко. А вместе с ним и весь посек. И кто поручится, что его след не будет пересечен другим еще раз? Пропавшую первую группу было жалко до слез. Не потому, что среди них были ее друзья. Близких друзей у Ольги в поселке так и не появилось, но с добытчиками она общалась больше всего. Всерьез они ее, конечно, не воспринимали, но и демонстративного высокомерия, которое Лисица часто замечала, если приходилось разговаривать с другими жителями поселка, мужчины не проявляли. Относились они к ней даже с некоторой опаской, не зная, как вести себя с мелкой вроде бы девчонкой, которая ведет себя как взрослая. Более того - как взрослый мужик! И вроде как даже у нее есть на это какое-то право, потому что и обязанности она выполняет мужские! С другой стороны, особого уважения тоже не выказывали - самолюбие не позволяло.
   Лисица вспомнила, как однажды, несколько лет назад, - они с Трофимом тогда еще только присоединились к общине, - ее обступили несколько молодых мамаш и стали требовать, чтобы девушка участвовала в воспитании детей. В поселке так было принято: женщины поочередно сидели с подрастающим поколением, позволяя остальным заниматься повседневными делами. Карапузов нужно было вовремя кормить, следить, чтобы не лезли, куда не нужно, а так же мыть совсем мелких и учить тех, кто уже подрос. Ольга об этом знала, но не считала, что должна участвовать. Все-таки она разведчица и добытчица, а так же помощник механика. Достаточно уважаемые "профессии", не предполагающие наличия свободного времени. К тому же к детям девушка относилась настороженно, с опаской, а совсем маленьких и вовсе не любила. В общем, сидеть с детьми девушке не хотелось, но и молча уйти, как это случалось в предыдущие разы, не получалось - бабы в этот раз были настроены решительно, выпускать свою добычу из рук не собирались. Лисица все сильнее паниковала, не понимая, как разрешить конфликтную ситуацию. Ей до сих пор было непривычно видеть стольких людей одновременно, а уж то, что они все при этом что-то кричат и вовсе выбивало из колеи. Для Ольги, которая много лет разговаривала только со спокойным и обстоятельным дедом Трофимом, ситуация казалась безвыходной. Пожалуй, еще чуть-чуть, и дело кончилось бы дракой - женщины, разъяренные, как им казалось, демонстративным пренебрежением новенькой, уже готовы были вцепиться ей в волосы. Положение спас Леха Беспалый - один из группы добытчиков, который не иначе как чудом проходил мимо.
   - Ну-ка хорош орать на девчонку! - прикрикнул мужчина. - Чего вы к ней прицепились? Не хочет она со спиногрызами возиться - ну и пусть не возится! Будто ей делать больше нечего, кроме как пеленки им менять. - И ухватив Лисицу за руку, проворчал. - Пошли, лучше, посмотрим, что у нас по правому борту. Интересные развалины проезжаем, Макс решает, стоит ли туда соваться, если носитель в ближайшее время встанет. А на девок внимания не обращай, будут еще приставать - посылай ко мне или к Максу.
   А теперь и Леха Беспалый и Макс, да и все остальные, должно быть, умерли или потеряны навсегда. Ольга сморгнула набежавшие слезы и тряхнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Солнце уже заходит, надо что-то решать. Лисица принялась вглядываться в противоположный край червоточины. Если добытчики живы - они не могли уйти, не оставив знака. Ведь они знали, что их будут искать! Разгильдяев в первой группе не было, как и дураков. Они ведь должны понимать, что оставшимся в поселке покоя не будет, если судьба первой группы так и останется неизвестной! Ольга полезла в сумку, перетряхивая куски заготовленного мяса и шкур. До сих пор она сама старалась не вспоминать о драгоценности, которую несла с собой - чтобы не было соблазна лишний раз ее доставать. Бинокль, который выдал Лисице перед выходом староста Алексей. Его вообще-то хранили как зеницу ока и доставали только по особым случаям - слишком большая редкость. Если поселковые узнают, что староста доверил девчонке такую ценную вещь, не миновать скандала. Мужчина все проделал тайно, взяв с Лисицы страшную - ешь землю! - клятву, что она будет оберегать хрупкий инструмент пуще глаза.
   - Если потеряешь, даже не знаю, что мы будем делать, - тихо втолковывал Ольге мужчина, передавая плотно упакованный в шкуры инструмент. - Придется делать вид, что бинокль украли, но все равно, даже если поверят, старостой после такого мне, пожалуй, не бывать. Я его тебе отдаю, чтобы ты, если что, могла опасность издалека заметить. Если наших побили бандиты, тебе с ними тоже лучше не встречаться.
   Ольга немного сомневалась в решении старосты - ей казалось, он перегибает палку с заботой, да и брать ответственность за столь ценную вещь не хотелось. Теперь вот бинокль пригодился. Противоположный край червоточины, казалось, скакнул к самым ногам - так хорошо его было видно. Не помешали даже сумерки. Несмотря на тяжелые мысли, Ольга с трудом удержалась от того, чтобы поэкспериментировать с инструментом. Нужно было осмотреть противоположный "берег". Трава и кусты на той стороне ничем не отличались от тех, что были у нее под ногами. И отвалы червиного хода были точно такие же. Никаких знаков Лисица не заметила, как не вглядывалась, только глаза заболели от напряжения. Приходилось признать, что путешествие оказалось напрасным. Ребята либо попали под второго червя, либо по какой-то причине не оставили знака.
   Ольга уже повернулась, чтобы убраться с отвала, но в последний момент что-то заставило ее остановиться. Крик. Точнее, даже отзвук крика, слишком тихий, чтобы можно было понять, кто кричит. Но все же... Ольга боялась разочароваться, но все равно не могла подавить вспыхнувшую надежду. Медленно она повернулась в ту сторону, откуда, ей казалось, донесся звук. Увидеть что-то было невозможно - низина, образованная проползшим червем была уже полностью в тени, не помог бы даже бинокль. Однако крик повторился, и теперь сомнений не осталось. Несмотря на расстояние, девушка узнала голос.
   - Ау! Макс, Андрей, где вы? - закричала Лисица, приложив руки ко рту. Она немного опасалась кричать - для нее, опытной разведчицы, привыкшей всегда быть осторожной, громкий крик был сродни табу, но сейчас это было неважно.
   - ееесь! - донеслось откуда-то со стороны червоточины.
   Ольга, рискуя сорваться, поспешила спуститься с гребня почти к самой кромке праха.
   - Как вы там оказались?! - крикнула девушка, и тут же, сообразив, как глупо прозвучал вопрос, спросила другое: - Раненые есть?!
   - ...ееет! - донеслось сквозь дождь. - ...лчи, дура! Дождись дня!
   Несмотря на ругань, было слышно, что кричавший счастлив до безумия. Ольга не знала, как добытчики ухитрились оказаться посреди червоточины, но они явно не надеялись уже оттуда выбраться. И, должно быть, не ожидали уже, что их кто-нибудь найдет - это стало ясно утром, когда Лисице удалось разглядеть, где именно и в каком положении оказались добытчики.
   Несмотря на сильное нетерпение, девушка уснула быстро и крепко, устроившись в вырытой пещерке прямо в склоне отвала. Костер разжигать было некогда, как и готовить пищу, перекусила Ольга тем, что оставалось от утренней трапезы. Даже слегка испортившаяся погода спать не помешала, многолетняя привычка позволяла заснуть в любых условиях и несмотря ни на какие волнения. И точно так же, к тому времени, как рассвело, девушка уже была на ногах бодрая и готовая к любым неожиданностям. Правда, односельчане все-таки заставили ее удивиться. Когда света стало достаточно и Ольга смогла, наконец, разглядеть добытчиков, она с трудом поверила увиденному. Странная это была картина - широкая, лишенная всякой растительности полоса перемолотой земли, и где-то в сотне метров от "берега" на ней лежит плот. Самый настоящий плот, площадью не более пяти квадратных метров, на котором ютятся, прижавшись друг к другу, десять мужиков с объемными рюкзаками. Места на плоту откровенно не хватало, даже сидеть людям приходилось впритирку друг к другу, ноги вытянуть могли только те, кто сидел на краю. О том, чтобы лечь, речи даже не шло. Издалека разглядеть подробности было трудно, но даже так было заметно, что вид у мужчин изможденный и донельзя унылый. У Лисицы даже приблизительных догадок не было, как они там оказались. И почему на плоту?
   Именно этот вопрос она и задала первым делом, не удержалась.
   - Поплавать решили! - крикнул в ответ Макс. - Может, хватит ерундой заниматься? Так и будем перекрикиваться?! Лучше бы придумала, как нам отсюда выбраться!
   "Что тут думать?" - говорила себе Ольга. - "Не знаю уж, как они оказались посреди червоточины, но добраться до берега тем же способом они явно не могут. Придется делать как обычно". И девушка отправилась к ближайшим кустам - срезать ветви. Иногда, некоторые отчаянные охотники решались пересекать старые червоточины, вооружившись плетеными снегоступами. Сама Лисица такого ни разу не делала, но плести обувь научилась - просто на всякий случай. Правда, практики у девушки было маловато - все же страх перед червоточинами был очень силен, и она никогда всерьез не предполагала, что однажды ей придется воспользоваться этими знаниями. Работы предстояло много, а время поджимало - и дело даже не в том, что червь уходит с каждым днем все дальше. Догонят, рано или поздно. Люди ведь в упорстве своем ничуть не уступают носителям - при желании, конечно. Гораздо хуже то, что положение у добытчиков, даже с учетом всех обстоятельств, было незавидным. Даже издалека было видно, что сооружение, на котором ютились терпящие бедствие односельчане, было очень ненадежным. Плотик не лежал на земле ровно, он здорово накренился, одним концом глубоко погрузившись под слой праха. Ясно было, что он едва держится на поверхности, стоит только кому-нибудь из добытчиков сделать неверное движение, и плот может окончательно провалиться под землю, утащив вместе с собой пассажиров.
   Лисица и спешила. За час все кусты в ближайших окрестностях были изведены под корень, так же был заготовлен внушительный стог травы - переплетать каркас снегоступов. Обувь получалась неказистая, но довольно надежная - соорудив первую пару и надежно примотав получившиеся плетенки к ногам, девушка осторожно прошлась по самому краю червоточины, не заходя глубоко. Снегоступы, вроде бы, держали и при этом не разваливались. Убедившись, что средство работает, Ольга принялась теперь сооружать обувь для застрявших посреди червоточины добытчиков. Работа спорилась, хотя за скорость пришлось пожертвовать собственной рубашкой - Лисица разрезала ее на полосы, сама оставшись в одном жилете. Можно было обойтись прочной осокой, которую она набрала возле оказавшегося рядом небольшого болотца. Само болотце уже высохло - за несколько дней вода нашла путь к пустотам, прогрызенным червем, а осока пока осталась. Ольга мимоходом пожалела ошалелых лягушек, нежданно-негаданно потерявших дом и теперь квакавших проникновенными печальными голосами, да напомнила себе наведаться к болотцу еще раз, если миссия по спасению завершится успехом. Чего лягушкам зря пропадать? Мясо у них вкусное.
   Заготовленных прутьев не хватило совсем чуть-чуть - оставалось сделать еще три пары. Лисица раздраженно мотнула головой и, отложив работу, побежала в сторону еще одной рощицы, видневшейся неподалеку.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"