- Гретхен! - сказала Трудхен. - Ты никогда не угадаешь, кого я сегодня встретила в городе.
Девушки сидели в столовой и шили зонты, им нужно было выполнить дневную норму. Трудхен всё делала быстрее старшей сестры и сегодня справилась со своей работой раньше, в то время как Гретхен еще усердно строчила на швейной машинке.
- Не отвлекай меня! - сказала Гретхен.
- Разве тебе не хочется узнать? - упорствовала младшая сестра.
- А разве тебе трудно просто сказать?
- Я встретила молодого человека, - загадочно начала рассказ Трудхен, - у него карие глаза и вьющиеся каштановые волосы и такие милые каштановые усики, совсем не такие щетки какие носят большинство молодых людей. О как было бы чудесно, - Трудхен мечтательно сложила ладони и закатила глаза, - просто чудесно, - ее голос понизился до шепота, - если бы такой молодой человек с такими усиками меня поцеловал!
- Немедленно прекрати говорить этот вздор! - приказала Гретхен, хотя ее щеки зарделись. А Трудхен захихикала и никак не могла остановиться.
- Он взял меня за руку, - продолжала Трудхен, как только она справилась со смехом, - а я взяла его руку! Потом я взглянула в его прекрасные карие глаза, а он смотрел в мои. Он сжал мою ладонь в своей, совсем чуть-чуть, - она попытался ухватить пальчики сестры, которые не останавливались ни на секунду, чтобы продемонстрировать свои слова на конкретном примере, но получила лишь быстрый шлепок по руке.
- Если ты такая злюка, то я больше не скажу тебе ни слова! - объявила Трудхен.
- Я и без тебя знаю, чем всё закончилось, - сказала Гретхен, - встретившись с ним взглядом, ты стала красная как свекла и принялась хихикать!
- А вот и неправда! - сказала Трудхен совершенно серьезно. - Взгляд его задумчивых глаз полностью околдовал меня, так что я не смогла бы засмеяться, даже если бы он принялся меня щекотать. Но он настоящий джентльмен поэтому, разумеется, он не стал меня щекотать. Так вот, как я уже говорила, он сжал мою ладонь, очень нежно и... о! Всё было божественно! Я вынуждена была опустить взгляд, иначе моё сердце не выдержало бы и лопнуло от счастья. А затем его пальцы в желто-коричневой перчатке прикоснулись к моему подбородку, нежно приподняв его, чтобы он снова мог взглянуть мне в лицо и...
- Если ты тут же не прекратишь этот вздор, я окочу тебя водой! - пригрозила Гретхен. Она встала и направилась на кухню.
- Постой, ты же еще не знаешь, что он сказал мне, - проговорила Трудхен.
- Ну так рассказывай и не тяни! Я уже устала от твоих глупостей.
- Вот видишь! Тебе не все равно. Правда, теперь тебе придется подождать, если ты хочешь узнать, что произошло дальше, пока я соберусь с мыслями. Хотя, может, я и вовсе не стану тебе рассказывать!
Угроза сестры заставила Гретхен признать поражение и вынудила искать скорейшего примирения.
- Милая Трудхен, - обратилась она к ней с мольбой в голосе, - почему тебе так нравиться мучить меня?
- Я поняла, что он хочет мне что-то сказать, - продолжила Трудхен, смягчившись безоговорочной капитуляцией сестры, - он долго не отпускал мою ладонь и всё смотрел мне в глаза, улыбаясь очаровательной улыбкой, тогда я поняла, что он хочет сообщить что-то важное. Я подумала, что он собирается сделать мне комплимент, что он заметил, как чудесно я выгляжу в новой блузке...
Она вовремя увернулась от потока воды, летящей в нее из кухни. Для ответных действий с ее стороны повод был не достаточным, поскольку атака не достигла цели, но его можно было рассматривать в качестве увешивания, в дальнейшем, воздерживаться от отклонений от темы, что она и сделала.
- Так вот, он спросил меня: смогу ли я сегодня днем застать вашу сестру дома?
- Сегодня днем? Так чего ты молчала, маленькая негодница? Он может прийти в любую минуту, а мне нечего одеть!
Фрау Майер не уставала повторять, что когда ее нет дома, им следует носить хотя бы кофточки на случай визита нежданного гостя. Но сестры предпочитали неудобной "парадной одежде" юбки и жакеты, которые не стесняют движения во время работы.
- А пока я одеваюсь, ты будешь дошивать мой зонтик! - дала Гретхен наказ своей младшей сестре. Трудхен принялась за работу без возражений. Но спустя десять минут она уже все сделала и поспешила "помочь" сестре с нарядом.
- Он не предупреждал о своем визите! - сказала Трудхен, провоцируя сестру на новую ссору.
- Тогда зачем он спрашивал, буду ли я дома?
- Может, он хотел послать тебе сообщение или посылку.
- Ты сообщила ему, что мамы может не быть дома?
- Конечно, нет. Тогда бы он точно не пришел! - сказала Трудхен, потом она помолчала и спросила: ты думаешь, он сделает тебе сегодня предложение?
- Du Дrgerstmichreintod!* - воскликнула старшая сестра. - Ты напрочь лишена чувства приличия!
-----------------------------------
*ты злишь меня до смерти
-----------------------------------
- Послушай, Гретхен! - продолжала неугомонная Трудхен. - Готова ли ты выйти замуж? Знаешь ли ты, сколько у тебя приданого?
Гретхен всерьез задумалась над этим шутливым вопросом. Она давно не пересчитывала своё приданое. А вдруг он спросит ее! Так и не закончив переодеваться, она направилась в комнату, чтобы провести срочный учет всех своих вещей. Трудхен со смехом поспешила за ней.
- Я помогу тебе, - сказала она, - иначе ты не управишься до его прихода!
Две девушки принялись доставать груды белья из шкафа и подсчет начался.
- Сначала нужно посчитать сорочки, - сказала Трудхен, - он наверняка спросит тебя, сколько у тебя сорочек!
- Тридцать две! - Не задумываясь ответила Гретхен, все еще слепа к подтруниванию сестры.
В приступе неконтролируемого веселья Трудхен лежала на полу, в то время как Гретхен продолжала считать. Сорок восемь полотенец, шестьдесят салфеток, двенадцать скатертей, двадцать четыре ночных сорочек, тридцать шесть наволочек, четыре скатерти ручной работы и множество другого белья. Запас этот был результатом кропотливого десятилетнего труда и бережливости. Всё до последнего носового платочка носило инициалы хозяйки, вышитые ей собственноручно. Каждая сорочка, жакет, наволочка украшены кружевами и тесьмой, рисунок которых придумала она сама. Но все это лишь половина ее приданого. Остальная половина лежит в сберегательном банке, а именно две тысячи пятьсот марок, которые пойдут на покупку мебели в ее будущем доме. У Прусской невесты запаса белья хватит на пятнадцать лет, не меньше. К этому времени она вполне может рассчитывать, что доход ее мужа позволит купить ей новое.
Однако Грерхен не была довольна своим приданым. Она обернулась к сестре, которая уже успела побороть приступ веселья, и сказала запинаясь:
- Трудхен! Если... если...
- Если что? - удивилась Трудхен.
- Если... что если это правда, и все случиться до рождества, милая Трудхен, отдашь ли ты мне две свои вышитые скатерти? Ведь у тебя еще есть время сшить себе еще парочку.
Для того чтобы сшить или связать скатерть нужно потратить несколько десятков часов кропотливого труда, поэтому Трудхен поспешила сменить тему.
- Неужто твой женишок не может потерпеть до рождества? - рассмеялась Трудхен.
- Ему двадцать восемь, - ответила Гретхен со всей серьезностью, - на службе в банке он имеет пятнадцать фунтов в месяц. Зачем нам еще ждать?
- Ах, Гретхен, Гретхен! - пожурила ее сестра. - Моя правильная, скромная, застенчивая сестренка, кто бы мог подумать, что ты будешь так торопиться! Так значит, ты уже все обдумала, теперь-то мне все ясно!
От дальнейших обличающих расспросов Гретхен спас пронзительный звонок в дверь. Девушки подскочили и помчались на кухню.
- Иди, открой дверь, - скомандовала Гретхен, - я буду готова через минуту.
Где ж тут успеть-то, если даже волосы еще неубраны. Трудхен поспешила на выручку, на ходу она просунула руки в рукава своего широкого передника и, не застегиваясь, устремилась к двери. Действительно, гость оказался именно тем, кого и ждали: в блестящем цилиндре, сюртуке, жилете модного фасона и лакированных туфлях. В руках большой букет красных роз. Сразу видно, что намерения у него серьезные.
Трудхен ахнула от такого великолепного зрелища и, потеряв всякое самообладание, напрочь позабыла, что ей следует делать.
- А мамы нет дома! - единственное, что она смогла произнести.
- Я принес цветы для твоей сестры, - сказал молодой человек, поскольку приглашение войти так и не последовало.
Трудхен взяла букет и очень осторожно попятилась на кухню. Как только она скрылась с глаз гостя Трудхен, уже кружась в танце, впорхнула в спальню и возбужденно прошептала:
- Гретхен! Гретхен! Он собирается сделать тебе предложение! Он при параде, в цилиндре, все как полагается и вот еще что, посмотри! Целый букет красных роз.
- Он сейчас в гостиной?
- Ой, я же забыла пригласить его войти. Может он уже ушел!
Праведный гнев сверкнул в глазах Гретхен.
- Немедленно проводи его в гостиную и займи его пока я одеваюсь, не то я тебя как следует отлуплю.
- Не могу, я в переднике, без воротника и с открытой спиной. Ты бы видела, как я продвигалась в коридоре - задним ходом, словно грузовик с углем, когда он подъезжает к подвалу.
- Ты должна! Подойди, я завяжу тебя. Вот, возьми ленту, повяжешь ее вокруг шеи. Быстрей!
- Но он увидит, что на мне нет блузы!
- Трудхен!!! Если он уйдет, я никогда не прощу тебя! Мое сердце будет разбито! Он больше никогда не придет. Все это будет на твоей совести!
- Хорошо, я схожу и посмотрю, там ли он еще, - сказала Трудхен, покорившись перед лицом возможной катастрофы.
Она осторожно выглянула в коридор, но гость, укрытый тенью, увидел девушку раньше и улыбнулся, а когда Трудхен, наконец, заметила гостя и широкую улыбку на его лице, то отскочила как ошпаренная.
Хотя прическа еще далека от совершенства, и платье нужно привести в порядок, а от сестры помощи никакой, Гретхен решила, что если она не выйдет сейчас, как есть, то упустит свой шанс, быть может, навсегда.
- Иди, свари кофе, - скомандовала Гретхен, - а заодно разогрей на плите утюг и хорошенько к нему приложись!
Затем, бросив испепеляющий взгляд на сестру, она вышла в коридор.
К счастью, перегородка в передней была убрана, поэтому она сопроводила своего кавалера в гостиную, миную другие комнаты.
- Моей мамы сейчас нет! - объявила Гретхен, после того как разговор о погоде был исчерпан.
- Ваша сестра мне сказала.
- Но она должна скоро прийти.
- Дело в том, что я бы хотел поговорить с вами наедине.
В поведении молодого человека не было ни малейшего смущения, свойственного молодым людям в подобной ситуации. Он прекрасно понимал, что родители не будут противиться такой прекрасной партии для своей дочки, если конечно у нее нет других привязанностей, в общем, можно быть уверенным в благополучном исходе дела, даже невзирая на симпатии самой девушки. Еще более подкреплял его уверенность тот факт, что из прошлых с ней встреч, носивших прозаических характер, можно сделать вывод о том, что он ей тоже не безразличен. А когда они танцевали на балу, всем другим кавалерам она отказывала, чтобы танцевать с ним.
- Фрейлейн Гретхен, - продолжал он, - я полагаю, вы догадываетесь о характере моего визита. Смею ли я, после оказанной вами благосклонности к моей скромной персоне, сообщить вашим родителям о том, что вы разделяете мои намерения?
Она конечно не ожидала, что он встанет перед ней на колено
***всё, мне надоело переводить. В общем, вкратце - все поженятся, и будут жить долго и счастливо, по крайней мере, до первой мировой.***