- Я собираюсь взять тебя завтра с собой на вечеринку, - сказал Курт Фелиции.
- Правда? - отозвалась она. - И что же это за вечеринка?
- Ничего особенного, просто посиделки с друзьями. Мы сняли комнату в Тевтонии - будем пить, есть и петь песни.
- Приличные дамы не ходят на студенческие вечеринки, - возразила девушка.
- Здесь другое дело - все мы придем со своими девушками. А я обещал привести тебя. Мои друзья знают, что мы собираемся пожениться. Ты обязательно должна надеть платье, которое ты носила на бал-маскараде - наряд Германии.
- Я не могу. Он слишком открытый. Ты сам сказал мне, что мне не пристало носить такие наряды.
- Нет уж, одень, иначе мои друзья никогда не поверят, какой фурор ты произвела на балу. Ты даже не представляешь, Фелиция, как сильно я горжусь тобой!
- Ну, если ты настаиваешь. Но я не хочу, чтобы они пялились на меня весь вечер. Твои друзья медики всегда смотрят на меня так, словно представляют меня на секционном столе. Мне будет не по себе в их компании. На бал-маскараде я чувствовала себя голой, и мне было постоянно холодно.
- Обещаю, что завтра вечером тебе будет тепло. Для дам мы заказали вино и коньяк.
- Я не думаю, что мама пустит меня. Как-то Фритц Шноддер пытался уговорить меня пойти с ним на студенческую вечеринку, но мама строго-настрого запретила мне туда идти.
- А когда твоя мама вернется домой?
- Послезавтра. Утром в шесть она приедет на поезде из Алленштайна.
- Ну, вот и отлично, к этому времени ты уже будешь дома!
* * *
Вечером следующего дня они шли вдоль коридора гостиницы Тевтония. Когда до Фелиции донесся громкий смех из дальнего номера, она плотнее запахнула шалью плечи.
- Не стесняйся и сними шаль, - прошептал Курт, когда они подошли к номеру, - войди и удиви всех своей красотой!
- Пожалуйста, перестань! - прошептала она в ответ, когда Курт попытался снять с нее шаль. - Сначала я хочу увидеть, как одеты другие девушки.
- Не беспокойся, что касается твоего платья, ты будешь не одна. Правда, никто из них не сравниться с твоей красотой. Все девушки умрут от зависти, когда увидят тебя, и их парни тоже.
- Ну ладно, я соглашусь только, чтобы тебе угодить.
Когда они вошли в комнату, все взгляды оказались прикованы к ним, а вернее к Фелиции, затем все молодые люди не сговариваясь, встали и дружно закричали Hoch, Germania! (Славься Германия). Фелиция зарделась, отчасти от стыда, отчасти от удовольствия. Она узнала нескольких кавалеров, которые танцевали с ней на балу. Фелиция смутилась и не поняла, что встреча была подстроена заранее. Равно как не поняла она и насмешливо преувеличенной вежливости, с которой присутствующие представлялись ей.
Вскоре вся компания уселась за стол и Фелиция почувствовала себя более раскованно. Девушек оказалось столько же, сколько юношей, а платья, как Курт и предсказывал, не давали повода переживать из-за своего выделяющегося на фоне остальных дам, наряда. Все барышни принадлежали к одному типу девушек, которые сами зарабатывают себе на хлеб, в качестве певиц или танцовщиц в варьете или натурщиц.
Говорили об искусстве в самом широком смысле слова, на первых порах разговор шел оживленный и откровенный, но вполне пристойный. Время от времени, непонятное веселье вспыхивало то тут, то там, после какой-то шутки, которой делились шепотом. Но веселье это быстро затихало, и разговор снова возвращался в прежнее русло. Фелицией не остались незамеченными направленные на нее взгляды, ее разглядывали, словно диковинную птицу. Казалось, что ее присутствие сковывало окружающих.
Спустя час все разбрелись по комнате, занимались кто чем: болтали, смеялись или пели под аккомпанемент фортепиано, а потом парами прогуливались до ближайшего буфета со спиртным. Вначале дамы довольствовались пивом, а потом перешли на легкое вино, чередуя его, время от времени, с коньяком. Для Фелиция пиво было знакомым напитком, но с действием на организм смеси пива с вином и шнапсом она была незнакома. Поэтому алкоголь ударил ей в голову еще до того, как многоопытные студенты и их подружки принялись выпивать по-настоящему. Фелиция спела несколько песен (у нее оказался превосходный голос) и стала танцевать то с одним молодым человеком, то с другим, пока не привлекла к себе внимание возмущенной соперницы, которая заревновала своего кавалера и пристально следила за каждым ее движением с презрительной ухмылкой. Присутствие в их компании потенциальной невесты обязывало всех вести себя должным образом, но уязвленная девушка больше не собиралась следовать навязанному ограничению.
Курт сам едва стоял на ногах, несмотря на то, что весь вечер старался пить немного, при этом, делая это, как можно незаметнее для товарищей. Алкоголь сделал его мрачным и апатичным, так что Курт был рад найти укромное местечко позади фортепиано, где он смог, более-менее, спокойно посидеть на стуле и передохнуть. Из своего укрытия он услышал разговор, который полушепотом вели две девицы.
- Она ничем не лучше нас, - сказала одна, - она встречалась с Томом, Диком и Гарри - также как и мы все. А ее деньги не дают ей право строить из себя образец целомудрия.
- Куда подевался этот подлец Курт? - сказала другая. - Прежде я частенько ездила с ним в Кранц, и хоть бы раз, этот проклятый скупердяй, за меня заплатил! Зачем вообще он притащил сюда свою принцессу? Может, решил от нее избавиться? В любом случае, я больше не собираюсь играть роль ее няньки. Она уже перетанцевала со всеми парнями, а одета она, как ...!
- Я дам тебе Groschen, если ты сядешь ему на коленки! - сказала первая.
- Дай мне одну марку - и я обнимусь с ним на глазах у его невесты! - предложила вторая.
- У меня нет марки!
- Да и не надо - я все равно сделаю это, просто, чтобы повеселиться! Спасибо за идейку!
Фелиция вальсировала по комнате в объятьях Ганса Руппеля. Уязвленная девушка дождалась, когда Фелиция оказалась напротив нее, и осуществила свой замысел. А когда Курт грубо оттолкнул ее, девушка обернулась к нему с язвительным смехом.
- О, прошу прошения! Я перепутала тебя с другим!
Затем она плавной походкой направилась к середине комнаты, выделывая балетные па, насколько позволяла ее юбка.
Курт прогулялся до стойки со спиртным и выпил рюмку коньяка. Студентам разрешалось пить только пиво, но поскольку он, все равно, собирался уйти пораньше, то почему бы не выпить еще чуть-чуть, а, кроме того, он любил коньяк больше, чем пиво.
На обратном пути он встретил Ганса, который шел, обнимая Фелицию.
- Послушай, Курт! - сказал Ганс. - Как насчет того, чтобы поменяться девушками на время?
Курт угрожающе посмотрел на него.
- Понял! Просим извинить! Запамятовал! Просто, я видел, как ты ворковал с Мари в уголке, вот и подумал, что помолвка отменяется.
- Мари - бесстыжая нахалка! - сказал Курт с негодованием.
- Полностью согласен! - воскликнул Ганс. - А если твоя фрейлейн, всё ещё, тебе нужна, то присматривай за ней получше!
Затем тот высвободил Фелицию из своих объятий и, слегка подтолкнув ее к Курту, удалился.
Фелиция тут же ухватилась за руку Курта и повисла на нем мертвым грузом - она едва держалась на ногах.
- Ты хорошо проводишь время? - спросил он
- Да, но я думаю, что мне лучше пойти домой. У меня сильно кружиться голова и я чувствую себя неважно. Наверное, я слишком много танцевала сегодня.
Неожиданно музыка смолкла, и они оба услышали, как кто-то сказал: "Веди себя прилично, пока Курт не уведет свою малютку, не то я оттаскаю тебя за ухо!"
- Что он имеет в виду? - спросила Фелиция, когда стихло дружное хихиканье.
- Ничего! Лучше сходи и налей себе еще вина. Нет, я сам принесу тебе. Сиди и жди здесь.
Пока он стоял у стойки, Ганс Руппель подошел к нему и прошептал на грубом нижненемецком диалекте:
- Нужно быть последней скотиной, чтобы привести сюда дитя! Если у тебя есть хоть капля чести - немедленно увези девушку домой и ради бога не давай ей больше вина! Она к этому не привыкшая. Подумай, что скажет ее мать, когда ты привезешь ей дочь мертвецки пьяной? Ты сам-то на ногах не стоишь, а тебе еще нужно довести ее до такси!
- Ты хочешь драки? - спросил Курт.
- Я не прочь расквасить тебе нос за то, как ты относишься к своей невесте!
- Вообще-то мы еще не помолвлены, - ответил Курт.
- Что не делает тебе чести вдвойне!
Ганс Руппель оставил его и подошел к Фритцу Хауслеру - старому приятелю Курта.
- Иди к Курту и заставь его увезти девушку домой! - сказал тому Ганс.
- Это не мое дело! Да и что я могу сделать, если он настолько глуп, что привел ее сюда? В конце концов, ее мать уборщица или была ею.
- Но при этом она может быть порядочным человеком.
- Это смотря что называть порядочностью. Думаю, он хочет от нее избавиться.
- Тем хуже для него. Она стоит дюжины таких как он.
- К тому же, она при деньгах. Хоть это не меняет того, что ее мать мыла полы.
- А его отец носит чемоданы на вокзале! Поэтому Курту не на что жаловаться. Да, университет уже не тот, что был раньше. Теперь берут учиться кого ни попадя. А потом такие вот бестолковые плебеи, как Курт Майер являются на наши посиделки и портят нам приятный вечер. Полагаю, в следующий раз он приведет свою мамочку!
Ганс оставил попытки помочь. Зачем ему, спрашивается, брать на себя заботу о Курте Майере и "украшать его окна по фасаду" (sein Schaufenster schmЭcken)? И ради кого? Дочки уборщицы?
Тем временем, Курт уже налил стаканчик вина, смешав его с коньяком, и заставил Фелицию выпить этот обжигающий коктейль, отчего она закашлялась.
Фритц подошел к Мари.
- Я думаю, Курт не будет возражать, - сказала та, - если я чмокну его малютку?
- Я бы посмотрел на это!
- Надеюсь, это будет прощальный поцелуй. О чем думала эта глупышка, решив выставить напоказ свои плечики перед такой публикой? А вы ведете себя так, словно у нее за спиной ангельские крылья!
- Я не знаю насчет крыльев. Но она уж точно непохожа на большинство твоих подружек. Ты бы и глазом не моргнула, после трех бутылок вина, а ей хватило и трех бокалов, чтобы запьянеть. И, судя по всему, недолго ей осталось находиться в сознании.
- Как по мне, так лучше б она находилась дома. А Курт снова влил в нее очередную дозу. Это самая скучная вечеринка, на которой мне приходилось бывать. Если она не уберется отсюда, я клянусь, что выйду замуж за ученика сапожника!
- Можешь считать себя везучей, если тебе удастся найти хоть одного, кто согласится на тебе жениться!
Девушка отвесила тому пощечину и направилась к Курту.
- Отвези уже свою ненаглядную пышечку домой! - прошептала она ему на ухо. - Пока она еще стоит на ногах. А через час ее надо будет волоком волочить, и тебя в придачу. Забирай свою малютку - ей уже давно пора ложиться в кроватку!
Курт решил последовать разумному совету. Пять минут спустя он усадил Фелицию в такси. Ему приходилось все время придерживать ее, чтобы она не съехала на пол.
У дверей ее дома Курт расплатился с таксистом, позаимствовав деньги из кошелька Фелиции, который он нашел в кармане ее пальто. После чего отнес ее на руках на третий этаж, в квартиру ее матери. Холодный ночной воздух привел ее немного в чувства и она попыталась убедить Курта оставить ее одну, но он продолжал нести ее из комнаты в комнату, не обращая внимания на ее слабое сопротивление - он знал, что ее матери сегодня нет дома. Он отыскал спальню и положил ее на кровать.
Затем ее сознание снова помрачилось, и она не чувствовала ни того, как бретельки ее платья соскользнули с плеч, ни града жарких поцелуев, обрушившихся на ее шею. Первое прикосновение его губ там, где заканчивается допустимая линия декольте, заставило ее вскочить, словно от удара током и завопить что было сил.
- Donnerwetter! - воскликнул Курт. - Ты перебудишь весь дом!
- Сейчас же помоги мне дойти до входной двери! - скомандовала она.
Курт испугался и исполнил ее повеление. Входная дверь всё ещё открыта. Для устойчивости, Фелиция оперлась о стену.
- А теперь уходи! - сказала она, указывая рукой направление. Даже в темноте видна белизна ее руки, которая, как показалось Курту, занесена, чтобы ударить его. Он отпрянул назад, а девушка захлопнула дверь и тут же рухнула без чувств.
* * *
Фрау Юнкер вернулась домой в шесть часов утра, еще не подозревая, каким непростым будет это утро. Она обнаружила свою дочь в полуодетом виде лежащей на полу, голова в вонючей луже кислого пива, вина и много чего еще, что измученный желудок отверг за ночь.
С помощью холодной воды, девушку удалось привести в чувства, после чего, она смогла заверить мать, что ничего страшного не произошло. Днем фрау Юнкер нанесла визит фрау Майер, что произошло впервые. Разговор у них получился короткий и бурный и большей частью нецензурный. Фрау Юнкер угрожала подать на Курта в суд за учинение насилия над ее дочкой, чем добилась от фрау Майер согласия на помолвку. Наказание за подобное деяние, действительно, небольшое, но имелись основания полагать, что все было результатом тайного сговора, а это уже грозило Курту исключением из университета. Договорились также и о дне помолвки, а что касается места то, поскольку, квартира у фрау Юнкер маленькая, а муж умер, фрау Майер согласилась провести церемонию у себя, в то время как господин Майер взял на себя обязанность сообщить о помолвке в местной газете.
Помолвку в Восточной Пруссии можно разорвать, но официальную помолвку отменить гораздо сложнее. Она дает молодым большую свободу, и позволят находиться наедине без бдительного родительского ока. С полным правом ходить вместе куда вздумается, а также обниматься и целоваться, как на людях, так и дома. Брак, в таких случаях, откладывается на долгое время, пока помолвленные живут с родителями, а свадьба же, зачастую, обозначает скорее конец, чем начало прусского романа.
Если суженая обрюхатела после извещения о помолвке, то общественное мнение заставляет пару немедленно заключить брак, невзирая на то, завершены ли приготовления к свадьбе или нет. Последствия здесь сугубо наружного свойства: если, обычно, голову невесты венчают зелёным миртом, то в данном случае, позади невесты несут разломанный венок, символизирующий ее слабость.*
Разумеется, такие обстоятельства дают пищу для слухов, однако, никакого позорного клейма за собой не влекут, хотя, подобные случаи происходят всё чаще и вызывают всплеск осуждения.
В назначенный день у Майеров дом полон хлопот. Английского студента уговорили позабыть на один день о своих правах, как постояльца, в обмен на приглашение на свадьбу, в качестве гостя. По такому случаю взяли в аренду пианино, которое с трудом втащили на третий этаж, протискиваясь через узкие проемы, много, при этом, потея и ругаясь. Приготовили три огромных торта шире самого стола, потратив бесчисленное количество яиц и замесив тесто на маленькой кухне, чтобы потом отправить его в пекарню за углом, вкупе с двумя жирными гусями и бедром телятины. Каждые полчаса раздавался дверной звонок, возглашая о прибытии ящиков пива, вина или шнапса, а также коробочек с сигарами, баночек с сардинами, копченых угрей, конфет, колбас или каких-нибудь других деликатесов. Обычно, фрау Майер не кормила дармоедов и устраивала званные ужины только по особым случаям, но раз уж она бралась за дело, то делала его на совесть - будь то это праздничный ужин или воспитательная трепка. Пришла дюжина гостей, большей частью близкие родственники, за исключением двух-трех университетских друзей Курта, несмотря на это, ужин обошелся в сумму не меньше двадцати пяти фунтов.
В три часа дня гости начали собираться. Курт и Фелиция, которые со времени вечеринки в Тевтонии не делали попыток увидеть друг друга, наконец встретились, при этом, они не испытывали между собою смущения или стыда. Состояние опьянения служило для них достаточным оправданием случившемуся. Единственный комментарий, сошедший с ее уст, был: "Это первый и последний раз, когда я попадаю из-за тебя в переделку!"
В ответ Курт лишь усмехнулся.
Когда все собрались, подали кофе с тортом, и в течение часа гости занимали себя непринужденной беседой, пока готовили основные блюда. Повода, благодаря которому все собрались, никто не упоминал. А сами же герои торжества сидели в уголке и разговаривали между собою шепотом, их не тревожили.
Пока гости беседовали, фрау Майер с дочерьми украшали в гостиной, сдвинутые вместе, столы и заполняли буфет деликатесами (Delicatessen) всех сортов - на десерт. Скатерти безупречной белизны, но столовый сервиз дешевый и непритязательный. Жители Пруссии предпочитают большую порцию одного блюда, нежели полудюжину яств в крохотных тарелочках расставленных по всему столу. Перед каждым гостем поставили одну большую тарелку и одна малую, один нож, вилку и ложку. Пруссаки убеждены: еда для того, чтобы ее есть, а не играть с ней.
Курт и Фелиция заняли места во главе, господин и фрау Майеры расположились напротив друг друга в центре. Мужчины заткнули салфетки за воротники рубашек, словно собирались бриться - ну, просто, вылитые кляйнер киндер в слюнявчиках. А женщины, ввиду отсутствия у них воротников,
последовали общепринятому этикету, поместив салфетки на коленях. Фрау Майер принялась за жаркое, не мелочась и нарезая его щедрыми ломтики, а ее муж помогал накладывать порции, в то время как Гретхен и Трудхен передавали наполненные тарелки гостям, не забывая и про себя. Первое и основное блюдо приготовлено из рыбы, птицы, мяса и картошки в соусе и ложечкой варенья из черной смородины (Kompott) - всё подано на одной тарелке, за исключением последнего ингредиента, который находиться в отдельном блюдце. А еще есть щедрая добавка для всех желающих. К блюду подали пиво.
После того, как девочки убрали со стола большие тарелки, гости потянулись к десерту. Не были обделены вниманием также и бутерброды, колбаски, сладости, копченый угорь и лосось, французские конфеты с ликером и русская икра. После чего последовало заключительное угощение вечера. Гретхен несла широкий поднос звенящих бокалов, а позади нее Трудхен надрывалась под тяжестью бутылок шампанского. Студенты принялись вытаскивать пробки. Ловкость, с которой они взялись за дело, говорила о большом опыте. Перед каждым гостем поставили бутылку шампанского и бокал. В торжественной обстановке наполнили бокалы игристым напитком. И наступило молчание.
Господин Майер встал из-за стола, что далось ему не без труда, и, хорошенько прочистив горло, произнес: "Meine Damen und meine Herren! Всем вам, разумеется, известна причина собравшая сегодня нас вместе. Когда мой сын Курт успешно сдал Abiturientenexamen и сообщил мне, что хочет изучать медицину, я поставил перед ним условие: он должен выкинуть из головы сердечные дела до окончания университета. Вам, дамы и господа, известно, что я человек небогатый (здесь он смахнул слезу с покрасневших глаз), и тяжелым трудом зарабатываю себе на хлеб, не зная покоя и в старости. Поэтому я понимал, как трудно мне будет оплачивать даже самые необходимые расходы на обучение сына. А поскольку серебряные стрелы Купидона обходятся недешево - Курт дал мне обещание держаться подальше от этого коварного божества и остерегаться вольностей до тех пор, пока не сможет именовать себя доктором медицины. Но, как вы знаете, у бога любви есть много уловок, чтобы пробить своей стрелой даже самую крепкую броню. А результат его работы вы можете видеть здесь! Вот, не думал, не гадал, как пару недель назад, мой шельмец появился с девушкой и сказал мне, что они хотят пожениться! Разумеется, я был раздосадован от такой неслыханной наглости, но когда получше присмотрелся к девушке - вот она, дамы и господа, перед вами! - сердце мое растаяло и я вспомнил себя сорок лет назад и свою Аннушку, как она была хороша, как я любил ямочки на ее щечках (сейчас, правда, вместо ямочек остались одни морщины) - вот, насколько я был поражен красотой спутницы моего сына. А кто бы, на его месте, не потерял голову от любви к такой красотке? Теперь же, нарушив одно обещание, он хочет убедить меня принять взамен другое! Но что мне остается делать, дамы и господа, как ни принять его, надеясь, что новое обещание будет выполнено лучше прежнего? Молодые люди всё делают по-своему, и хотят, при этом, чтобы мы считались с их мнением и не мешали им жить так, как они желают. Что делать бедному старому отцу - мне остается лишь благословить их, пожелать счастья и выпить за здоровья и процветание молодых.
В ту же секунду студенты вскочили со своих мест и провозгласили тост: "Es lebe das Brautpaar, es lebe
hoch!"* Остальные гости присоединились к этому пожеланию.
-----------------------------------------------
* да здравствуют жених и невеста!
-----------------------------------------------
Каждый хотел чокнуться первым с виновниками торжества, отчего за столом образовался великий беспорядок. Невеста (Braut) улыбалась, а жених (BrДutigam) ухмылялся. Потом было еще много тостов и поздравлений, обычай же не требовал от жениха отвечать каждому в отдельности, и вскоре, столы были убраны, стулья отнесены в спальню, и начались танцы, и зазвучала музыка. В буфете остались закуски и сладости, открыли коробку дорогих сигар, все веселились и угощались. В одиннадцать часов снова подали черный кофе с пирожными, после чего гости начали расходиться по домам.
На следующий день, в утренней газете напечатали сообщение:
"Господин старший вокзальный носильщик Готтфрид Майер и его жена Анна, проживающие на Георгштрассе 32, объявляют о помолвке своего сына Курта с фрейлейн Фелицией Юнкер, проживающей на Винкельгассе 17".