"Сапожника от банкира отличает лишь одежда" гласит, часто повторяемая, прусская пословица, она указывает нам на одну из примечательных черт прусского характера. Пожалуй, в мире больше нет такой нации, которая ухитрялась бы иметь столь безупречный внешний вид, не растрачивая деньги на дорогие наряды. Их города чистые и пестрые, с широкими улицами, красивыми зданиями, прекрасными парками и современными трамваями. Часто у них бывает много долгов, которые нередко доходят до предела их кредитоспособности, но перед взором гостя всегда предстает великолепный и безукоризненный фасад их благополучия.
Повседневная одежда простых людей также достойна внимания. Рабочие не донашивают одежду, от которой отказались более состоятельные классы, но и собственные обноски, которые раньше были выходным костюмом, не становятся их рабочей одеждой, но используют специально для работы сшитую прочную и удобную одежду. Ни одна уважающая себя женщина или девушка из низшего или среднего класса, выполняя работу по дому, не наденет своё старое платье. Для этих целей у них есть рабочий жакет, который можно быстро и легко постирать, а также широкий передник, его носят прямо поверх юбок. Вернувшись с улицы домой, одежду тотчас снимают, чистят щеткой или влажной тряпочкой и аккуратно помещают на вешалку, подходящую для каждого предмета одежды по форме и размеру, чтобы одежда не потеряла форму и была готова к следующему выходу из дома. Прусскому мужчине, если конечно ему не безразлично уважительное отношение к себе со стороны своих товарищей и начальника, никогда не придет в голову засунуть руки в карманы или носить в них что-нибудь тяжелее аккуратно сложенного носового платка.
Вероятно, ни один город мира сходного размера не может выставить на показ такое множество образцовых франтов и элегантно одетых женщин (согласно их собственному представлению об элегантности) как Кёнигсберг. А местом, где это прекрасное множество можно увидеть является Tiergarten в воскресный вечер - главная площадка для парадов города. За вход взимается небольшая плата с целью оградиться от лиц, чье присутствие нежелательно, а билет на все лето можно приобрести за три шиллинга и большинство предпочитает купить билет на весь сезон. Можно ходить часами по великолепным скверам чудесного парка и встретить сотни и тысячи нарядных людей - щеголеватых клерков и торговцев из контор и лавок со всего города, каждый под ручку со своей собственной Гретхен и Трудхен; офицеры-франты из гарнизонов непременно окруженные бабочками-поклонницами, порхающими изящными крылышками-веерами; состоятельные держатели лавок и рантье с тучными женами в черных шелковых платьях, а впереди стройной колонной маршируют их чистенькие детишки; в то время как остальные тысячи небольшими группами сидят за бесчисленным множеством столиков под деревьями и пьют пиво или кофе и едят сандвичи, делая это с превеликой осторожностью, чтобы ни одна капля и ни одна крошка не испортила их безупречный наряд. Воскресенье в Пруссии это чудесный день, вы нигде не найдете ничего подобного.
Матери всего мира обычно озабочены тем, чтобы сбыть своих дочерей - эта общая материнская черта также в большой степени развита и у матерей Пруссии. Положение, при котором поиски подходящей партии терпят неудачу, становится несмываемым позором для дочки и для ее матери, поэтому конкуренция на матримониальном рынке высока. Воскресный парад в Tiergatren - превосходная возможность показать "товар" лицом, поэтому фрау Майер никогда не пропускала эти вечера, и, если была хорошая погода, выводила своих дочерей в свет в их "grandes toilettes".
Фрау Майер не отпускала дочек одних, поскольку на улицах Кёнигсберга девушки не могут чувствовать себя в безопасности от назойливого внимания сомнительного характера или даже явных оскорблений, в особенности, когда их одежда призвана это внимание вызывать. Сама фрау Майер была одета дорого, но не броско в серую альпаку, в то время как, девочки были в белом, словно два одинаковых этюда в белых тонах. Белые платья, шляпки с широкими полями и белыми перьями - обе наклонены под одинаковым углом, лайковые перчатки, белые туфли и чулки, и белый зонтик от солнца. Не единой складки или пятнышка - всё в их нарядах было безупречно. А поскольку сами девушки были хорошенькие, свежие и цветущие, многие, бросив на них случайный взгляд, удостаивали их тут же вторым, тем временем как девушки медленно прогуливались по тенистым аллеям. Сердце фрау Майер переполняла гордость, а когда офицер или солидно одетый человек, позабыв на мгновение о своей спутнице, бросает взгляд на мечту воплоти - двух прелестниц в белых платьях, которые выглядят словно сошедшие с витрины модели магазина Вертхайм, то суровое выражение лица матери озаряется, на миг, улыбкой удовлетворения.
Однако никто с ними не заговаривал, за исключением старых знакомых, поскольку зоологический сад это неподобающее место для ухаживаний за дамой. Официальное представление юноши и девушки возможно только на званных вечерах или балах, хотя прусской девушке дозволяется определенная вольность в ведении матримониальных дел, но переговоры сторон должны происходить с одобрения родителей, в противном случае невеста может остаться без приданого.
Женская часть семейства Майер прогуливалась по парку уже вторую половину часа, как Трудхен неожиданно повернулась к матери и воскликнула:
- Смотри! Неужели это Курт? Точно, он сидит с Фелицией Юнкер! Он увидел нас и идет в нашу сторону.
Фрау Майер нахмурилась. Фелиция Юнкер очень привлекательная девушка с белокурыми волосами, всё состояние которой заключалось в её симпатичном личике. Она работает кассиром в большом магазине мануфактурных товаров и, очевидно, тратит все деньги на наряды. А ее мать уборщица - с годами выполнять тяжелый труд ей становится всё трудней и вскоре дочке придется взять мать на содержание, но, быть может, бог смилостивиться, и старушка умрет раньше. Кроме овдовевшей матери родни у девушки больше нет. Фелиция ведет свободную жизнь, вокруг нее много ухажеров и она занята тем, что постоянно поддерживает и увеличивает их число, привлекая к себе так много студентов и мужчин с деньгами, как ей удается посредством своего красивого личика, ярких нарядов и непринужденных манер. Когда Курт окончит университет и станет врачом, он сможет найти невесту с приданым не меньше двух-трех тысяч фунтов - а деньги ему понадобятся, чтобы начать свою частную практику, поэтому родители должны быть бдительны и не допустить сомнительных связей, которые могут помешать этим планам.
- Ты сидел с Фелицией Юнкер? - спросила фрау Майер, как только Курт присоединился к ним.
- Да. Что же из этого?
- Тебе прекрасно известно, что если я расскажу об этом твоему отцу, то ни одного пфеннига больше не будет потрачено на твое обучение.
- Пусть бы они совсем прекратились - мне нет до этого дела! - ответил Курт пылко. - Ты больше не привяжешь меня к своей юбке этой угрозой! Все мои друзья развлекаются как могут. Мне и так приходится обходиться одним шиллингом в неделю на карманные расходы, в то время как все мои сверстники имеют фунт. И после всего этого мне еще говорят, что мне запрещается смотреть на красивую девушку.
- Никто не запрещает тебе смотреть, - спокойно ответила мать. - Но я знаю Фелицию Юнкер и ее мать достаточно хорошо, чтобы утверждать, что Фелиция никак не может считаться "grande partie". Она легкомысленна, но далеко неглупа. Я предупреждаю тебя - держись от нее подальше. Она нам неровня.
- Вздор! - воскликнул Курт. - За ней ухаживает половина студентов из клуба. Только случайному стечению обстоятельств я обязан тем, что она согласилась сегодня пойти со мной в парк. Парень, который пригласил ее на свидание не смог пойти по причине разбитого носа. Я лишь помог товарищу и подставил плечо.
- Последнее время ты подставляешь свое плечо чересчур часто. Чтобы развлечь таких девушек как Фелиция Юнкер нужно иметь деньги, а поскольку у тебя их нет, ты, как я понимаю, предложил ей не только свое услужливое плечо, в противном случае она не стала бы тратить с тобой время. Тебе достаточно один раз спустить штаны, как она вцепится в тебя с хваткостью смерти и отделается от нее уже не получиться.
- Предоставь мне решать, - сказал Курт. - Она знает свое место и понимает, что ни один студент из университета не позволит себя захомутать дочке уборщицы.
- Завтра же я скажу ее матери, что если еще раз тебя увидят с этой девкой, то ты бросаешь университет и идешь работать на вокзал, и сам будешь зарабатывать себе на хлеб, - решительно сказала фрау Майер.
- Я никогда не буду таскать на вокзале чемоданы, как отец! возразил Курт.
- Ну, можешь работать, кем хочешь, - ответила мать, - только в таком случае ты узнаешь, как высоко Филиция Юнкер тебя ценит!
Курт сердито отвернулся и ушел без единого слова.
- Передай Филиции привет от меня! - крикнула ему в спину Трудхен.
- Захлопни рот! - яростно бросил он, и несколько прохожих засмеялись.