Куранова Ольга Алексеевна : другие произведения.

Стальная дева 4

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение истории о повстанце и пришелице с кнутом. Начало здесь: http://samlib.ru/editors/k/kuranowa_o_a/stalxnajadewa1.shtml

  После всего, что случилось, Ойлер их просто отпустил. Он вернул Маре флаер и отсалютовал: "летите, дети мои".
  Эйн ничего не ответил ему и гордился собой, потому что оставался в сознании и не стонал. Мара снова разделила боль между ними, и агония отступила, стала терпимой. Ее просто нужно было пережить, совсем чуть-чуть, пока трущобы и ад, который создал Ойлер со своими ручными уродами не останется позади.
  Эйн читал это в чувствах Мары: потерпи, Габриэль. Я вывезу нас отсюда, и заберу боль на себя.
  Если бы ему не было так плохо, он бы ответил, что все в порядке. Но агония изматывала.
  Маре нужно было в медицинскую камеру - в хорошую, герианскую камеру, которая могла спасти жизнь кого угодно и от чего угодно, при условии, что пациент попадал в нее живым.
  Эйн сел на скайлер сзади, наклонился ниже и положил руки поверх ладоней Мары - если бы она отрубилась, так он успел бы перехватить управление.
  Скайлер начал медленно подниматься вверх, сквозь пелену голографических реклам, бесконечные трущобные ярусы. Эйн вдруг посмотрел вниз и подумал: если бы он упал, сколько пришлось бы лететь.
  Минуту? Больше?
  Проверять не хотелось.
  Мара вела плавно, но очень медленно, и дышала тяжело - теперь, когда сил держаться у нее больше не оставалось.
  - Скажи, где тебя высадить, Габриэль. Я отвезу, - голос у нее хрипел, и был очень тихим.
  - Не дури. Тебе надо в капсулу, а не возить меня по городу.
  - Тебе не стоит ходить одному.
  Эйн чуть не рассмеялся, так нелепо прозвучала эта забота. Маре в тот момент стоило подумать о себе, а не решать его проблемы.
  - Ойлер нас отпустил. Бляста знает, почему, но, если бы хотел убить, убил бы сразу.
  Она не ответила и ощущение ее присутствия вдруг отдалилось вместе с болью. Эйн еще успел вздохнуть с облегчением - наконец-то - а потом понял, в чем было дело: Она теряла сознание.
  - Бляста! Не отключайся! Мара, куда тебя везти? Мара!
  Эйн перехватил управление, направил скайлер выше, судорожно составляя в голове план действий: добраться до ближайшего причала. Привести Мару в чувство, узнать, куда ее отвезти.
  У Эйна были связи с нелегальными докторами, он даже знал несколько подпольных медицинских клиник, в которых стояли капсулы, но все эти клиники вели дела с Сопротивлением. И везти к ним герианку было как минимум очень глупо. Блик-маскировка, конечно, скрывала ее черты и происхождение, но первый же луч диагноста раскрыл бы правду.
  А самому Эйну в Высший Квартал, где обитало герианское командование, путь был заказан - арестовали бы на ближайшем контрольном пункте.
  Чем выше поднимался скайлер, тем светлее становилось - полированные окна мега-комплексов ловили в себя тусклый дневной свет, и сновал над головой привычный поток флаеров. Эйн торопился, но причалы вокруг были либо заняты, либо тегованы - на строительном пластике красовались граффити трущобных банд, метки обладания. Глупо было бы нарываться на драку теперь, с бессознательной Марой на руках.
  Эйн боялся, что она умрет. Вспоминал Ару-Марию, ее последний, самый долгий выдох, и старательно гнал страх - Мара должна была выкарабкаться.
  Должна Эйну, своей Льенне, даже проклятой Герианской Империи.
  Наконец впереди показалась свободная полукруглая платформа для транспорта, и Эйн подал скайлер туда, мысленно отсчитывая про себя минуты. Приземлиться мягко не вышло, переднее колесо стукнулось о строительный пластик, из которого была сделан причал, и скайлер тряхнуло. Эйн выругался и едва удержал Мару. Ее голова безвольно мотнулась, волосы рассыпались по плечам. Показалось, что сквозь темные пряди проглядывает стальной герианский отлив.
  Эйн искренне надеялся, что ему действительно показалось. Если бы блик-маскировка слетела, проблем бы стало намного больше, а их и без того было достаточно.
  Мара застонала, ощущение ее чувств вернулось - очень слабое и какое-то приглушенное, а потом она пришла в себя.
  - Куда тебя? - чтобы не тратить время и боясь, что она отрубится снова, спросил Эйн. - Мара, я отвезу. Но мне надо знать куда.
  - Льенна... Мне надо с-сказать Льенне, - она непослушными пальцами нащупала браслет личного компа, кое-как активировала экран и тот развернулся слишком широко, Эйн даже оглянулся по сторонам, опасаясь, что они привлекали внимание.
  - Она найдет тебя? Пришлет за тобой людей?
  "Герианцев", мысленно исправился он, хотя Мара не заметила оговорки:
  - Не сюда. К Высшему Кварталу.
  Ей становилось хуже, но она упрямо держала свои чувства за стеной, только присутствие привычно ощущалось на самой границе восприятия.
  - Я не смогу тебя отвезти туда, меня поймают. Отдай мне боль и лети одна.
  Ему на самом деле не хотелось испытывать этого снова - чужую выворачивающую агонию, раскаленную и до тошноты настоящую. Но Эйну много чего в жизни доводилось делать, далеко не всегда то, что хотелось. Он мог бы заползти куда-нибудь, пока Мара добиралась бы до своих герианцев. Перетерпел бы как-нибудь.
  - Нельзя, - кое-как выдавила она. - Слишком часто.
  Она пыталась найти в древе файлов контакт Льенны, сбивалась, и начинала снова, и в конце концов, когда все-таки позвонила, отключилась опять. Эйн едва удержал ее, пока она не свалилась снова.
  Эйн беспомощно смотрел на серебристые стрелки исходящего вызова, и думал о том, что скажет Льенне Элере. Сможет ли вообще относиться к ней как к обычной посторонней герианке, после того, как видел ее глазами Мары.
  Льенна ответила почти сразу - ее невозмутимое лицо, будто с плаката возникло на виртуальном экране. Красивое, спокойное и не по-человечески неподвижное. Она увидела Эйна с Марой на руках, помрачнела - кажется, только герианки так умели: вроде бы и бровью не дернула, а вдоль позвоночника все равно словно лезвием провели.
  - Габриэль Эйн. Что произошло?
  По крайней мере она не начала кричать на него сразу и грозиться пустить на фарш.
  - На нас напали, Мара ранена. Ей нужен медик, но я боюсь соваться в Высший Квартал, а сама она не долетит. Пришли за ней патруль, - рассказывать Льенне полную версию не имело смысла, и Эйн не стал тратить время.
  - Как сильно она ранена? - Льенна не паниковала, не скатывалась на угрозы - и беспокойство, искреннее беспокойство, которое Эйн в ней видел, он различал только потому что знал ее. Не мог отделаться от этого ощущения - чужого, но невероятно сильного.
  - Я не знаю. Повреждения внутренние. Помощь нужна как можно скорее.
  Льенна кивнула, перевела взгляд куда-то в сторону - наверное, сверялась с дополнительным виртуальным экраном.
  - Вы в трущобах?
  - Над ними, - поправил Эйн.
  - Если я пришлю за ней патруль сейчас, это привлечет нежелательное внимание. Тебе придется отвезти ее самому, - она говорила уверенно, ни капли не сомневаясь, что Эйн выполнит ее приказ. - Я отправлю тебе адрес куда лететь.
  По высокомерию она ничем не отличалась от остальных герианок, но в тот момент Эйну было плевать.
  - Ты вообще меня слушала? Я не могу. Меня поймают.
  Льенна поморщилась и добавила:
  - Возьми блик-маскировку Мары. Это не обычный покров, его нельзя снять без взлома. Такая операция занимает время. В дата-базе маскировки есть мужчина-герианец. Установи его внешность и скопируй регистрационный код, который я пришлю. В клинике никто не станет проверять подробно.
  - Я раньше в глаза не видел такой покров! - она хоть понимала, что хотела невозможного. - Где он хоть снимается? Как его устанавливать?
  - Успокойся. Вдохни, выдохни. Управляющий браслет Мара носит на правой руке. Я объясню, как им пользоваться. В него встроен переводчик, тебя не распознают.
  Ее спокойный, абсолютно невозмутимый голос действительно отрезвлял. Помогал собраться.
  И, к счастью, Льенна оказалась права. Управлять блик-покровом оказалось на удивление просто - Эйн будто вспоминал то, что и так знал. И каждое действие казалось логичными и правильными.
  Он только когда нажал активацию, понял, что, наверное, это сознание Мары так влияло. Эйне не мог читать ее мысли, не видел всех ее воспоминаний, но какие-то вещи все равно просачивались.
  Адрес, который прислала Льенна, находился сравнительно недалеко - по крайней мере, для скайлера Мары, мощного и маневренного. Нужно было подняться на пару городских ярусов вверх и лететь на северо-восток около пяти минут.
  Эйн вел быстро, но осторожно, лавируя в потоке транспорта, и аккуратно прижимая к себе Мару. Она так и не приходила в сознание, и это тоже заставляло торопиться.
  Клиника располагалась в одном из новых Кварталов, построенных уже после войны. Эта часть города не была в отрытую герианской, и контролировали ее не так сильно, как Высший Квартал, но патрулей на улицах хватало. Эйн насчитал не меньше пяти.
  Льенна оказалась права - никто в клинике не стал его проверять. Разве что подал тихий мелодичный сигнал охранный сканер на входе - показывая, что взрывчатки и оружия у Эйна с собой не было. Теперь, по крайней мере - все, что он захватил из квартиры отобрал Ойлер и его люди.
  В клинике было прохладно, чисто - перетекали одна в другую непривычно плавные формы. И очень тихо - герианцы не включали музыку.
  На ресепшене сидела женщина-герианка, она вскочила, когда увидела Эйна с Марой на руках, немедленно активировала окно связи и вызвала помощь.
  По крайней мере, этому - Эйн не был идиотом, и мог признать очевидное - людям стоило бы поучиться. И сначала помогать, а потом спрашивать электронные документы.
  - Ей нужна капсула, - сказал Эйн женщине. - Я не знаю, насколько серьезные повреждения.
  - Что с ней случилось?
  - Сильный удар в живот.
  - Эллар, посторонитесь. Мы заберем ее.
  Эйн услышал справа ровный, слегка неестественный голос, и повернул голову. Герианец протягивал руки к Маре.
  Почему-то возникло вдруг идиотское желание прижать ее к себе и не отдавать.
  Эйн задавил его в зародыше, передал Мару:
  - Осторожнее, она ранена.
  Тот посмотрел на него странно, и Эйн опять мысленно обругал себя идиотом. Ни один настоящий герианец не стал бы констатировать очевидное. У них было принято молчать, если сказать нечего.
  - Я просто волнуюсь за нее, - пытаясь загладить промах сказал он.
  - С Девой Телурой все будет в порядке. Мы разместим ее в капсуле.
  - Позовите, когда она придет в себя.
  Герианец - высокий, широкоплечий и по-военному прямой - держал ее так, будто Мара ничего не весила, аккуратно и привычно, пока не подлетели магнитные носилки.
  Эйн понял, что мешается и отошел к стене - там располагались места для ожидания. Он уселся, откинулся на спинку и устало потер лицо. Непривычно было видеть свои руки в маскировке. Ничего не изменилось, только расцветка, но все равно серая кожа неуловимо напрягала.
  Эйн думал о том, что не такая уж большая разница была между герианцами и людьми, и ему не нравились эти мысли. Потому что разница была в главном - как жить и во что верить.
  Он бы включил личный комп, залез бы в паутину, покопаться в новостях или просто побродить по ресурсам, чтобы не было скучно, но вовремя вспомнил, что герианцы так не делают. Если им нужно было ждать, они, в отличие от людей просто ждали.
  Эйн зря, как потом выяснилось, опасался. Скучать ему не пришлось - дверь отворилась и в клинике появился Зайн. Несгибаемый, спокойный - он двигался с привычной легкостью бойца, и имплант на месте глаза, который выколол Леннер почти не отличался от оригинала. Разве что радужка была серебристая, не голубая.
  На шее у Зайна красовалась медицинская лента.
  Эйн скользнул по ленте взглядом и посмотрел вперед. Нельзя было себя выдавать, и привлекать внимание не стоило.
  Он старался вести себя как герианец, то есть сидеть с каменным лицом, но Зайн все равно повернулся к нему - принялся разглядывать, не скрываясь.
  Эйн понятия не имел - это потому, что на Герии так было принято, или по какой-нибудь другой причине.
  Льенна сказала, что эту блик-маскировку невозможно было снять без специального взлома. Оставалось только надеяться, что она не врала.
  Эйн на самом деле был паршивым актером, ему еще как-то удавалось изображать из себя послушного гражданина для каких-нибудь охранников, но общаться с герианцами он не умел. Разве что с Марой, но она вряд ли считалась, раз уж ее Эйн понимал инстинктивно, чувствовал.
  Он попытался представить - если бы она умерла, как бы это было? Что бы он почувствовал?
  Ему не понравились эти мысли, аж передернуло.
  - Эллар, - спокойно, немного хрипло сказал Зайн. Вряд ли ему так уж легко было произносить слова, после того, как он вырвал имплант из шеи. Зайн говорил по-гериански, но Эйн сонастроил браслет блик-маскировки с собственным компом, и виртуальный наушник вполне успешно выдавал перевод.
  Скорее всего, переводчик герианцы встраивали в блик-покров просто на всякий случай. Если у того, кому покров предоставлялся вдруг не обзавелся личным лингвистическим имплантом.
  - Вы привезли Мару Телуру? - ровно, уверенно продолжил Зайн. В нем не было суетливости, неуверенности, он не запинался и не смущался, спрашивая абсолютно незнакомого ему человека. Точнее, герианца, кто Эйн на самом деле, Зайн знать не мог.
  Скорее всего, ублюдок даже не умел - сомневаться и смущаться, и всегда делал то, что должен.
  Эйн как-то вдруг вспомнил, что рассказывала Мара - Зайн отчитался перед Наместницей честно. И про плен, и про количество убитых, не пытался выгородить себя.
  Достойный солдат, - говорила она.
  Эйн на его месте, скорее всего, соврал бы. По крайней мере, если бы всю жизнь пахал на собственное звание и на личный кнут, и из-за подстроенной облавы мог бы их лишиться.
  - Привез, - ответил Эйн. Все равно отпираться и врать смысла не было. Как он притащил Мару зафиксировали и камеры, и куча свидетелей в том же зале.
  - Почему не в Высший Квартал? - ровно, равнодушно спросил Зайн. Он подозревал, чуял, как гончая, что что-то было нечисто, и Эйн радовался, что придраться на самом деле было не к чему.
  - Приказ Наместницы.
  Хотя можно было бы и ответить по-другому - что эта клиника оказалась ближе.
  Зайн смотрел на него не мигая, а потом вдруг произнес:
  - Знаешь, как я определяю, что ты человек?
  Он не пошевелился, даже бровью не повел. А Эйн понимал, что - если Зайн захочет его убить - ничего не успеет сделать.
  И ответить было нечего, даже как-то вскакивать или возмущаться - это выдало бы его. Герианцы так себя не вели.
  Эйн, бляста, понятия не имел, как они себя вели. По крайней мере в такой ситуации.
  - Легко, - так же невозмутимо ответил на собственный вопрос Зайн. - Ты сидишь как человек, двигаешься как человек. Никакая маскировка не может этого исправить. И у блик-покрова скоро закончится заряд.
  - Я не враг, - сказал ему Эйн, хотя как раз это было враньем года.
  - Это решит Мара Телура.
  - Если я не сбегу раньше.
  Хотя Эйн не обманывался, понимал, что от Зайна сбежать вряд ли сможет. Тем более из герианской клиники.
  - Ты не сможешь, - ублюдок говорил спокойно, с абсолютной уверенностью в собственных силах. А ведь только недавно спасся из плена.
  Хорошо его вымуштровали - научили не сомневаться. И не рассуждать.
  - Даже если и не смогу. Очнется Мара и скажет меня отпустить, - он только потом сообразил, что следовало назвать ее официально, по родовому имени, а не по личному, но брать слова обратно стало поздно. - И что, ты примешь ее решение?
  Зайн чуть склонил голову на бок, словно не совсем понимал вопрос. Переводчик что ли не справлялся?
  - Да.
  Ну да, точно. Потому что Мара была женщиной, и Зайн с самого рождения знал, что так правильно. Ее слово и ее выбор.
  А о мужиков можно вытирать ноги.
  - Конечно, она, - Эйн уродливо усмехнулся. - Сам-то ты ничего не можешь, ты же просто тряпка. Даже такую малость решают за тебя.
  Зайн не переменился в лице, не ответил, только усмехнулся кривовато, а потом - Эйн так и не успел понять, что произошло - тяжелый герианский ботинок давил на грудь, острые ногти застыли у самого лица, и Эйн осознал вдруг, что лежит на полу, и Зайн нависает сверху.
  - Люди безумны. Вы делаете все, чтобы вас били.
  Он был так хорош, что Эйн его почти даже не ненавидел:
  - Только тебе от этого не легче.
  Зайн отпустил его, склонил голову на бок, с привычным непонимающим любопытством:
  - Мне не тяжело.
  Гребанный переводчик точно переводил что-нибудь неправильно.
  Зайн окинул его равнодушным взглядом, бесстрастно пожал плечами:
  - Мне все равно, что с тобой станет. Если ты мятежник, я тебя убью. Если агент Телуры - пусть делает с тобой, что хочет.
  - А пока мы можем мило поболтать? Не интересно, кто под маскировкой? Или что, среди людей у тебя нет врагов? Никому не хотел бы отплатить? За этот глазной имплант, например?
  Хорошо, что переводчик искажал голос. Иначе, быть бы Эйну мертвым. Он и сам не понимал, зачем нарывается.
  Просто не так должен был вести себя тот, кто побывал в плену и лишился всего - статуса, к которому шел всю жизнь, кнута, глаза в конце концов.
  Мара говорила о Зайне "он подавлен", но ничерта ублюдок не казался подавленным. Или же она знала о нем что-то, чего не видел Эйн.
  Зайн схватил его снова, вздернул на ноги как куклу - сильный урод. Припечатал спиной к стене.
  Остальные герианцы в зале смотрели с легким отвлеченным любопытством.
  - Откуда ты знаешь? - ровно, противоестественно ровно спросил Зайн. Его глаза - настоящий, такого же цвета, как у Мары, и белесый имплант - были очень близко. И Эйн теперь видел - Зайн был в ярости. Просто ярость у него была ледяной, не огненной.
  - Мара... - кое-как прохрипел сквозь хватку на горле Эйн. - Мара попросила найти тех, кто на тебя напал.
  Зайн отпустил его.
  - Эллар, - к ним подошел тот герианец, который забрал Мару, коротко кивнул. - Дева Телура пришла в себя и зовет вас.
  Эйн демонстративно откашлялся и одернул одежду:
  - Тогда лучше не заставлять ее ждать. У нее тяжелая рука.
  Он бросил на Зайна многозначительный взгляд: понял ублюдок, тронешь меня еще раз и огребешь от стальной девы. Хотя Эйна она никогда не стала бы бить.
  Почему-то он в это верил.
  Зайн не отреагировал, пошел в сторону отсека с медкапсулами. Эйн поморщился - горло болело - и пошел следом.
  Воткнуть бы тебе нож в спину, тварь. Чтобы не зазнавался.
  
  Герианская медкапсула выглядела отвратительно, меньше всего она напоминала технику и больше всего какой-то ублюдочный гибрид мутанта и железа: органические отростки обвивали тело Мары, кое-где впивались иглами в кожу. Эйн не знал, как эта дрянь действует, знал только факты - помогало такое лечение намного быстрее и эффективнее всего, что создали на Земле. Через несколько часов после полноценного заряда из игольника в грудь, если герианец выживал, он возвращался в строй.
  Повреждения Мары были совсем не такими серьезными, по крайней мере, Эйн на это надеялся.
  Бокс с капсулами был просторным, вытянутым, но кроме Мары других пациентов в нем не было. Вообще никого не было, даже оператор куда-то свалил. Хотя по идее должен был находиться неподалеку.
  Зайн подошел ближе, привычно опустился на одно колено, склонил голову:
  - Дева Телура.
  - Эллар Зайн.
  Она обращалась к нему официально: "эллар", как к равному, и Эйн еще отметил, что это довольно странно. Раз уж Зайн даже до плена был по статусу ниже нее.
  - Вас доставил человек под блик-маскировкой, - он спокойно кивнул в сторону Эйна. Видимо, его ни капли не смущало, что становиться на колени в присутствии потенциального врага - плохая идея. Если бы Эйн и вправду вздумал напасть, Зайн со своим пафосом и показухой сильно потерял бы в маневренности.
  С другой стороны, в присутствии девы, скорее всего, ублюдок чувствовал себя в безопасности. Дева могла размазать Эйна одной мыслью, быстрее, чем он успел бы напасть.
  - Это мой агент, эллар. Все в порядке.
  - Почему он не становится на колени?
  Эйн чуть не ляпнул в ответ "а тебе-то что?", но вовремя одумался.
  Он все же не был идиотом и не стал устраивать сцен: опустился на одно колено, вопросительно посмотрел на Мару.
  Когда-то он стоял на коленях перед Рьяррой и ненавидел и ее, и себя. Сложно было теперь не думать о том времени, не вспоминать. Эйн только надеялся, что Мара скажет ему подняться.
  - На оба колена, - спокойно сказала она. - На одно опускаются только герианцы высокого статуса.
  Ее слова, выражение лица были спокойными и отстраненными, Мара не злилась, даже не требовала. Она просто поясняла, чего хотела от Эйна и почему. Да он и сам мог догадаться: при Зайне она не могла позволить человеку лишнего, это вызвало бы подозрения.
  Но это все равно было Эйну ненавистно.
  Он тяжело подогнул под себя вторую ногу, с вызовом посмотрел на Мару.
  Ну что? Достаточно с меня?
  Зайн схватил его сзади за шею, и ткнул носом в пол, Эйн едва успел подставить руки. Вот же ублюдок.
  - Не нужно, эллар, - спокойно заметила Мара.
  - Он просто меня раздражал, - фыркнул Зайн. Эйн даже голову повернул, потому что тот впервые позволил себе показать эмоции так явно - усмехнулся, кривовато и открыто. Совершенно не опасаясь получить за это кнутом.
  Мара не одернула его, даже не отчитала. Зайн убрал руку сам, видимо, наигрался. Он встал, и Эйн последовал его примеру, демонстративно отряхнулся.
  Странно, что Зайн не задавал вопросов, не выспрашивал у Мары, кто и при каких обстоятельствах ее ранил - Эйн на его месте не стал бы молчать, но видимо, в том интернате, где растили герианцев, в них сразу вбивали правила поведения. И эти правила запрещали слишком много знать.
  - Почему вы здесь? - спросила Мара.
  - Пришел настроить имплант, - и вдруг - Эйн навсегда запомнил момент, Зайн нахмурился и добавил. - Болит. Мешает спать, и я все время думаю о том, что будет со мной дальше.
  Он говорил спокойно, взвешено, и Эйн даже не понял, зачем. Ведь не мог же он и правда рассчитывать, что Мара сейчас станет его утешать?
  Но она стала.
  - Вы пострадали, Зайн, - непривычно мягко ответила она, и Эйн ощутил отголосок ее чувств - сожаления и вины. - Вы ослаблены и потому сомневаетесь. Но вы справитесь, восстановитесь, и вернете все, что потеряли. Ваш статус, ваш кнут и ваша сила достались вам не случайно. Это не стечение обстоятельств и не слепое везение. Вы добились их один раз. Если захотите, добьетесь снова.
  Она говорила искренне, верила в каждое слово - и хотела утешить. Врага, того, кто работал и преданно служил Стальной Суке, кого послали на Землю, возможно убить Мару и Льенну.
  И все равно она делала все, чтобы Зайн вернулся на свою Герию невредимым, чтобы убрать его не убивая.
  - Вы знаете, дева Телура, это не так легко начинать все заново.
  - Вас признают и уважают. Можно отобрать у вас кнут, но нельзя отобрать память у тех, кто вас знает. Вы не начинаете сначала.
  Зайн выдохнул, долго и раздраженно, и вдруг как будто расслабился, что-то в нем - стальная воля, контроль, который Эйн уже привык считать врожденным - будто ослабило хватку. И вместо вымуштрованного пса, вместо идеального солдата Эйн вдруг увидел обычного усталого мужика, который способен был сомневаться и мучиться от боли.
  Казалось невероятным, что Зайн говорил это Маре. Говорил при посторонних, при человеке. Открывался, показывая уязвимость. Видимо, эта мысль, эти сомнения оказались слишком громкими, Мара уловила и ее сознание окрасилось непониманием - синим и каким-то прохладным. Конечно, Зайн не боялся открываться при посторонних. Он был сильным, уверенным в себе. Герианцем со стальной волей, и ни плен, ни сомнения этого не меняли. Что Эйн мог ему сделать?
  И, естественно, Зайн обращался к стальной деве. Не имело значения, что она была его врагом. Мужчина мог прийти к ней за утешением, и она бы выслушала. Не отмахнулась бы и ответила честно.
  Сама мысль о том, что у герианцев это было так просто, едва укладывалась в голове. И почему тогда их мужики не превращались в слабохарактерных нытиков, которые прибегали бы плакаться к девам при первой же возможности?
  А потом Эйн вспомнил, как их растили, и понял почему. К тому моменту, как они становились взрослыми, после Испытания и многих лет обучения, герианцы не побежали бы к деве плакаться о мелочах.
  К тому же, - в голове мелькнуло мыслью, частью знания, которое передала Мара, - если дева считала, что ее потревожили несправедливо, она вполне могла стегануть кнутом. Не насмерть, конечно, но неприятно.
  И что? У вас нет баб, которые злоупотребляют? И бьют в ответ просто потому что не хотят слушать и "утешать".
  Мара ответила ему тоже мысленно - за такое можно было подать в суд. А там уже судья решала, кто был прав. Иногда наказание назначали обоим.
  - Что, если имплант все меняет? - спросил Зайн. - Что если я потерял глаз, и теперь не смогу вернуть себе кнут?
  Мара улыбнулась ему одними уголками губ:
  - У вас красивые глаза, эллар, но не настолько, чтобы за них давали статус. Поверьте, отсутствие одного, или даже обоих ни на что не повлияет.
  А Эйн подумал, насколько для него самого это было абсурдно: Зайн, который мог выйти против шестерых вооруженных людей с кнутом, который дрался, как монстр из кошмаров, который вырвал горловой имплант, не моргнув и глазом - пришел за утешением к деве, опутанной медкапсулой.
  И ни его, ни ее ничто в этом раскладе не смущало.
  Интересно, почему ублюдок не обратился к Рьярре. Боялся, что она не станет слушать?
  Или же она просто была слишком занята, отстаивая его кнут и задницу в герианском совете?
  - Вы умеете говорить вещи, которые я и сам знаю, дева Телура, так, что вам хочется верить, - сказал Зайн.
  Мара едва заметно пожала плечами, коротко склонила голову, принимая похвалу, хотя Эйн в принципе думал, что за такое герианцам светила пара ударов.
  - Я не сказала вам ничего нового.
  Зайн кивнул в ответ, и сменил тему:
  - Насколько серьезны ваши повреждения?
  - Через час я смогу вернуться к работе.
  Да, в земной капсуле ей пришлось бы проваляться до вечера как минимум.
  - Мне забрать человека до вашего возвращения?
  - А меня ты спросить не хочешь? - поинтересовался у него Эйн. Хотя, конечно, никто не собирался его спрашивать. Даже сама мысль казалась идиотской до смешного. Кто бы на Герии стал слушать человека?
  Зайн ему даже не ответил, только повернул голову, смерил тяжелым взглядом.
  Да, он был сильнее и знал об этом. А Эйн знал, что не все и не всегда решает сила, и именно потому смог изловить Зайна и держать его в плену.
  - Не стоит. Мне нужно поговорить с ним. Вы можете идти, эллар.
  Переводчик интерпретировал это ее "можете идти" как-то странно. Высветил несколько поясняющих предупреждений, видимых только Эйну.
  Что-то про "устойчивую уважительную конструкцию", женское обращение.
  Зайн опустился на одно колено, низко склонил голову:
  - Будьте осторожны, дева Телура. На этой планете легко недооценивать опасность.
  Зайн ушел, а Эйн боролся с желанием показать средний палец закрывшейся за ним двери.
  - Отлично вообще. Мудак, который хочет избавиться от тебя и твоей Наместницы советует быть поосторожнее.
  Мара склонила голову на бок, с интересом спросила:
  - У вас это не принято? Проявлять уважение к противнику.
  - Предупреждать не принято. У нас как-то больше верят в то, что главное добиться цели, а каким способом уже не важно.
  - Не удивительно, что вы проиграли, - спокойно отозвалась она. - Это поведение детей. Пытаться получить желаемое любыми способами, без оглядки на то, чем жертвуешь в процессе.
  Эйн фыркнул:
  - Ты мне еще про военную честь расскажи. Ничем мы не жертвовали, и не сомневайся, любую возможность поубивать побольше герианцев использовали на полную. Любую вашу ошибку, даже самую крохотную. Я об этом не жалею. И если нужно будет воевать снова, я снова буду воевать так.
  Он думал, что она разозлится, даже хотел этого, потому что вот это отношение, искренняя вера в то, что Эйн воевал и действовал неправильно, хотя ради Земли он был готов на все, бесили до красной пелены. Что Мара вообще знала о войне? Окуналась ли хоть раз в это дерьмо с головой, чувствовала ли отчаяние, когда все, что было ей дорого рушилось прямо на глазах? Была ли она хоть раз на стороне тех, кто проигрывает, кто теряет?
  - Потому что ты дерешься как слабый, Габриэль, - ровно, невозмутимо отозвалась она. - Вы и вся ваша планета. Вы боитесь воевать достойно, не жертвуя своей совестью и честью, потому что не верите, что сможете победить без уловок, без подлости и грязи. Вы воюете в страхе, ужас перед смертью и поражением заставляет вас отказываться от собственного достоинства. Не жажда победы ведет вас вперед, а страх, бесконечный, неистребимый страх. И ты веришь, что вы сможете победить нас? Слабые испуганные дети, которые даже себе не хозяева? Которые готовы выкинуть собственное достоинство ради крохотного преимущества перед врагом? Те, у кого нет ни чести, ни воли? Кто бросает своих раненых, минирует трупы друзей. Ты безумен, если думаешь, что такие солдаты могут что-то нам сделать.
  Она говорила, а он вспоминал войну, и больше всего хотел подойти и ударить - съездить Маре кулаком по лицу, как мужику, как равному, от души. Сам не понимал, почему оставался на месте:
  - Расскажи это тем вашим, кого я убил. Расскажи их семьям, какой я слабый, что я дерусь как ребенок. Расскажи, как неправильно и подло минировать трупы друзей. А я расскажу тебе о тех, кто выжил благодаря этой "подлости". О том, как выигрываются войны и что это тебе не красивые теории из ваших Интернатов, где вам забивают голову дурью и этим героическим пафосом.
  Она откинула голову назад, смерила его спокойным взглядом. Бесстрастным, нечеловеческим:
  - Ты ничего не расскажешь мне о том, как выигрываются войны, Габриэль. Свою войну ты проиграл. Если ты надеешься это исправить, тебе придется вырасти и начать воевать, как взрослый.
  Это стало последней каплей - то, что она, именно она учила его воевать.
  - Знаешь, что? Иди-ка ты к блясте, сука. И свои нравоучения забери с собой. Имел я и тебя, и твое мнение.
  Боль накатила волной, сбила с ног - совершенно внезапно, взорвалась внутри как световая граната. Эйн рухнул на пол, не в состоянии даже кричать, инстинктивно потянулся к Маре, не соображая, что делает: помоги, больно.
  С ее стороны была только злость. Холодная, стальная. Потом не осталось ничего.
  Боль тоже исчезла.
  Эйн с трудом сел, руки тряслись как у старика, и от ненависти к Маре горчило внутри.
  Молчание между ними звенело от напряжения.
  - Ты не герианец, Габриэль, - сказала наконец она. - Я понимаю это, и на многие вещи закрываю глаза. Но и я не человеческая женщина. Поэтому не на все. Думай, как считаешь нужным, действуй сам, пока ты не причиняешь вреда мне и Льенне. Добивайся своих целей.
  Эйн усмехнулся сквозь боль:
  - Не тяни, говори уже свое "но".
  - Но, если ты еще раз позволишь себе подобное, я снова тебя накажу.
  Кажется, в тот момент он ненавидел ее даже больше, чем Рьярру. По крайней мере, в Рьярре Эйн никогда не ошибался.
  - Я связана с тобой, - спокойно сказала Мара. - Мне не все равно, что с тобой будет. Это не значит, что я позволю тебе говорить и делать все, что вздумается.
  Он рассмеялся и звук получился хриплым и уродливым:
  - Конечно, нет. Ты же такая хорошая, как можно называть тебя плохими словами?
  Он подавил желание сплюнуть на пол, передернулся.
  - Ты принял мою метку и принял мою помощь, - поджав губы, напомнила Мара. - Принимай и мои требования. Я прошу о малом.
  - Или что? Если тебе опять что-то не понравится, ты будешь бить меня, как зарвавшуюся собаку? Ставить на колени, как твоя подружка Рьярра? Рассказать, что она со мной делала? Может быть, почерпнешь пару идей, - его несло, Эйн даже сам это понимал. - Ты называешь меня ребенком, думаешь, что я живу в страхе, но у меня для тебя плохие новости. Я не боюсь твоих трюков, твоего вонючего кнута. Ты ничего не можешь мне сделать. И поэтому называть я тебя буду так, как ты того заслуживаешь.
  Он был готов к новой волне боли, к ярости, к тому даже, что Мара потеряет контроль. Но она смотрела равнодушно и спокойно. И чувства ее - острые, ледяные - заставляли что-то внутри сжиматься от страха. Эйн вдруг вспомнил ее такой, какой увидел на мосту Ойлера. Ее решимость, ее мастерство. Ее способность добиваться желаемого, несмотря ни на что.
  А потом она вдруг кивнула и что-то внутри Эйна отпустило - как будто разжались острые ледяные когти.
  - Хорошо, - сказала она.
  Это было так неожиданно, что Эйн даже переспросил:
  - Хорошо?
  - Ты сказал сам, что станешь называть меня так, как я того заслуживаю. Этого достаточно.
  Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
  - А что, если я решу, что ничего кроме "суки" ты не заслуживаешь?
  - Ты будешь неправ, - заметила она. - И я действительно ударю тебя и поставлю на колени.
  Она перестала держать дистанцию, ее сознание стало намного ближе, и Эйн просто почувствовал и увидел - мир ее глазами. И себя.
  Для Мары все было очень просто. Ее растили с верой в то, что оскорбления смываются болью. Что за них можно и нужно назначать наказания.
  Ты много сил вкладываешь в себя, в то, чем хочешь стать. Ты не рождаешься с правом на жизнь, на признание и уважение. Ты добиваешься их сам, создаешь свое право или умираешь в процессе. Тот, кто пытается обесценить твои усилия, заслуживает удара в ответ.
  Она позволяла Эйну многое - больше, чем любому другому мужчине, потому что Эйн был человеком. Он не знал законов Герии, не понимал последствий своих слов. Хотя, тут он позволил себе усмехнуться, ни одному герианцу даже в голову не пришло бы назвать стальную деву сукой.
  В этот раз, Эйн перешел границу того, на что Мара готова была закрыть глаза. Дело было даже не в том, как он ее назвал, а за что и при каких обстоятельствах.
  Ее это задело - достаточно сильно, чтобы ударить в ответ.
  - Хватит лезть мне в голову, - сквозь зубы выдавил Эйн, и усилием отгородился. - Я тебя понял.
  Мара не пыталась больше приблизиться, и ее присутствие внутри опять стало едва ощутимым.
  - Ладно, - продолжил он. - Мне нельзя называть тебя сукой, я не стану этого делать. Тебе это неприятно, ты хочешь, чтобы я тебя уважал - принимается. Я буду. Но взамен ты никогда - слышишь меня? - никогда ударишь меня снова. Иначе, даю тебе слово, после того, как с Рьяррой будет покончено, я найду способ добраться до тебя. И мы узнаем, кто лучше умеет воевать.
  Она склонила голову:
  - Хорошо.
  Он сделал глубокий вдох, и заставил себя успокоиться. Мара и ее помощь были нужны Сопротивлению. И только это имело значение.
  Личные разочарования не в счет.
  - Вот и отлично. Просто супер.
  На самом деле ничего их кроме общих интересов не связывало.
  Секс на кухонном столе тем более не имел никакого значения.
  - И что дальше? - спросил Эйн. - Льенна сказала привезти тебя сюда, я это сделал. Скажи, когда я получу информацию о винтовках, и разбежимся.
  - У тебя есть подходящее убежище?
  Он стиснул зубы и заставил себя ответить спокойно, так же как говорила она:
  - Нет. Я с ног сбился, пытаясь перестроить всю сеть Сопротивления. Искать запасную квартиру еще и для себя времени не было.
  - Общее убежище?
  - Я не пойду туда без необходимости.
  Она не стала спрашивать почему, наверняка понимала и сама - он не хотел, чтобы она уловила лишние детали.
  - Тебе не стоит сейчас рисковать.
  - Можно подумать, мне самому нравится ситуация.
  Мара замолчала, Эйн уловил отголосок ее нерешительности - чувство мелькнуло и пропало, и он даже подумал: не показалось ли? А потом она ответила:
  - Ты мог бы остаться у меня на несколько дней. Пока я не найду для тебя убежище.
  Предложение было такое абсурдное, что Эйн даже переспросил:
  - У тебя? В Высшем Квартале?
  - Нет. В Северном Секторе, неподалеку отсюда. Там есть запасное жилье.
  - То есть ты там даже не бываешь?
  Она спокойно отозвалась:
  - Габриэль, мне тоже придется остаться там. Мне нужно расследовать, что происходит на территории Ойлера, но я не хочу, чтобы об этом знали те, кто служит Рьярре.
  - Ойлер псих и ублюдок, но к тебе он не имеет никакого отношения. И если у него и остались какие-то счеты, то со мной. Тебе незачем в это лезть.
  Тем более, если она планировала расследовать что-то в одиночку. Эйн мог злиться на нее, но смерти все-таки не желал. Особенно такой, какая обычно случалась с врагами Ойлера.
  - С чего вдруг такой интерес? - спросил Эйн. - Откуда ты вообще знаешь про этого ублюдка? Он обычный торгаш с уродскими хобби.
  - Он транзерг, Габриэль. Илирианец. Я хочу понять, что он вообще делает на Земле.
  Эйн слышал про Илирию - одну из планет-колоний в составе Империи. Кажется, она была завоевана в числе первых, лет сто назад, когда Герия только начала расширять свое влияние и строить Точки Перехода. Герианскую историю Эйн представлял себе смутно. Он только слышал, что предки герианцев вроде бы были людьми - наверное, еще из первой волны переселенцев.
  Илирия, если он правильно понял, считалась дальней колонией, но что это значило, учитывая, что герианцы строили свои Точки Перехода, а не летали на кораблях, Эйн понятия не имел. И колонисты считались гражданами Империи.
  - То есть ты хочешь мне сказать, что Ойлер не с Земли? Ублюдок из трущоб, в котором железа больше, чем мяса, и значительно больше, чем мозгов? Я точно слышал о нем до войны и до Рьярры. Тогда он, конечно, вел себя поскромнее, но о нем все равно говорили. Парень никогда не стремился быть незаметным. Как он мог попасть к нам?
  - Его могли перенести Точечным Переносом. Это требует огромных затрат энергии, но перед тем, как начинается постройка Точек, тех, кто их проектирует и необходимую технику переносят именно так. Намного важнее, зачем тут Ойлер. Земля не имеет никакого значения ни для Герии, ни тем более для Илирии. Тем более теперь.
  - Дай угадаю, - Эйн криво усмехнулся. - Мне не понравится то, что я сейчас услышу.
  - Илирия - планета на особом положении. Она считается колонией Империи, но фактически автономна. Ей управляет совет Жрецов Икара, он распределяет ресурсы и принимает законы.
  - И императрица это терпит?
  - Илирия поставляет Герии импланты и технологии. Многое из того, что мы используем сделано там. Дело не только в этом.
  Она замолчала, поморщилась - Эйн уловил момент неуверенности, когда Мара решала, говорить ли дальше - и все же продолжила:
  - Солнце Икара - религия илирианцев - говорит об обязательной модификации каждого гражданина. Не только о имплантах, которые мы используем обычно, а о...
  - Том, что сделал с собой Ойлер, - закончил за нее Эйн. - Это я понял. Улучшение человека, высший смысл, бла-бла-бла. Можно подумать здесь на Земле трансгуманистов не было. Если ты считаешь, что ублюдок илирианец только потому, что заменил себе половину тушки, то напрасно забила тревогу. Он может быть обычным психом.
  - Его ларралы с Илирии. Я в этом уверена, - Мара снова недовольно поджала губы, как будто вспомнила о чем-то неприятном, а потом объяснила. - Я говорю о металлических частях, которые он использует.
  - Ну хорошо, псих раздобыл отличное железо, когда Герия захватила Землю. Выход на новые рынки и все такое - я знаю, как думают такие ублюдки. Это еще не делает Ойлера пришельцем. И что насчет того, как он выглядит? Если он из вашей Империи, почему так похож на человека?
  Мара нахмурилась:
  - Потому что он не жил на Герии. Мне казалось, это очевидно, Габриэль. Как ты можешь воевать с нами, если не знаешь даже таких элементарных вещей?
  - Я точно знаю, что серая кожа и черные белки глаз - ваша фирменная фишка. Для этого не нужно углубляться.
  - Только те, кто родился или долгое время жил на Герии, выглядят так. Это воздействие самой планеты. Те, кто рождается за ее пределами, выглядят иначе.
  - Как люди? - уточнил Эйн, потому что не мог до конца поверить тому, что услышал. - Вы - люди?
  - Наши предки были людьми. Мы - результат мутации, которую вызывает Герия. Родственный вид, достаточно близкий генетически.
  - Ладно, с этим я могу смириться. Пока пришельцы остаются пришельцами, мой мир вращается в нужную сторону. Но это все еще ни о чем не говорит. Ойлер обычный мудак, да, конченый псих и маньяк, которого самого хорошо бы пустить на мясо, но я видел его. И он ведет себя как человек, говорит, как человек. Черт, да он даже шутит как человек. Можно что угодно сымитировать, но не такое. Да и зачем?
  Он уловил в ее сознании - намек на мысль, прозрачное, шелестящее понимание - потому что импланты, которые использовал Ойлер были лучше всего, что Илирия отдавала Герии.
  - Так, - угрюмо сказал Эйн, хотя мысль появилась и пропала. - Это ведь не все, верно? На Илирии не просто притон трансгуманистов. Там творится что-то еще.
  - Илирия готовится к войне, - отозвалась Мара. - Давно ходят слухи, что Жрецы Икара хотят сменить власть в Империи, и ввести обязательную модификацию для всех. Замену не менее сорока процентов тела на ларралы.
  - Они там совсем с головой не дружат? Кто на такое пойдет?
  - У их религии много последователей. Они предлагают силу, для многих это привлекательно.
  - Отрезать от себя куски? - Эйн недоверчиво фыркнул, пытаясь это представить.
  - Стать лучше.
  И он вдруг понял: она говорила о себе. О том, какой была прежде, до того, как ее нашла Льенна. Когда все для нее было бессмысленным, и смерть казалась неизбежной.
  От ее слов холодок шел вдоль позвоночника: от попытки представить, что Мара могла бы стать как Ойлер.
  - Тебе это не нужно. Ты достаточно сильная сама по себе.
  Она с любопытством склонила голову:
  - Я знаю, Габриэль. Но хватает и тех, кто отличается от меня. Солнце Икара собирает их под свое командование. Война просто вопрос времени.
  - Почему Императрица ничего не делает?
  - Илирия - основной источник имплантов, - она подняла руку, коснулась пальцами своей полумаски. - Почти все, что используют стальные девы было создано там. Есть и другие модели, намного дешевле, но они хуже. Мало кто решается их ставить. Императрица не может позволить себе напасть первой.
  - Значит, все понимают, что война - вопрос времени и просто ждут? И никого это не напрягает? И несмотря на это Рьярра захватила Землю? Не лучшая трата ресурсов, как ни посмотри.
  - Рьярра использовала свои войска, не Императрицы. Ими она может распоряжаться как считает нужным. Это ее право.
  - Если я еще хоть что-то услышу о ее правах, я заору, - предупредил Эйн. - Ладно, хорошо. Мне на самом деле наплевать на вашу войнушку, я просто хочу, чтобы Землю оставили в покое. Чисто теоретически, если Илирия победит, что нас ждет?
  Мара ответила спокойно и не задумываясь:
  - Насильственная модификация. Всех совершеннолетних граждан.
  - А металла на всех хватит? - Эйн фыркнул, потому что картинка едва укладывалась в голове. - Население, как ни крути, не маленькое.
  Мара покачала головой:
  - Совершеннолетних, - напомнила она.
  - То есть... - и только тогда он вспомнил, что означало совершеннолетие в Герианской Империи. Испытание. Эйн рассмеялся:
  - Брось, они же не прогонят все население Земли через...
  - Коридор Должников, - закончила за него Мара. - На Илирии свои правила и свое Испытание. И оно почти идентично тому, что устроил Ойлер. Я уверена, что он оттуда. Я только не могу понять, что он делает на Земле и зачем.
  Эйн вдохнул, выдохнул, заставляя себя успокоиться и вспомнить, что Мара могла и ошибаться или даже намеренно сгущать краски, чтобы ему не пришло в голову бежать договариваться с илирианцами против Герии. Даже если уроды вроде Ойлера хотели всех модифицировать, не факт, что они вообще добрались бы до Земли. Раз уж сначала им нужно было переделать под себя всю Империю.
  - Я тебя разочарую, но так уж вышло, что на Земле Ойлер не делает ничего. Да, его знают в городе, здесь он имеет хоть какой-то вес - я бы не сказал, что особо заметный, полно игроков покрупнее. Но в том же Нео-Токио или Мексиканском Лондоне о нем и не слышали. Пара трущобных блоков да больная фантазия вот и все, что есть у Ойлера.
  - Это странно, - просто сказала Мара. - Если он агент Илирии и прибыл на планету до того, как она была захвачена Герией, он должен собирать вокруг себя последователей.
  - Как миссионер из старых фильмов? - Эйн даже фыркнул, попытавшись это представить. - Он и собирает. Вспомни уродов, которых ты изрядно проредила сегодня. Другое дело, что на Земле сложновато найти тех, кто добровольно отрежет от себя куски, чтобы заменить их на протезы. Большинству людей Ойлеру нечего предложить, обычные гражданские плевать хотели на "силу". Им в офисах письма набирать и формы заполнять сила не нужна. Почти все же автоматизированное.
  Она не ответила, и Эйн продолжил за нее:
  - Но для тебя это все не имеет значения. Ты уже все для себя решила, и поэтому собираешься лезть к Ойлеру. Почему лично? Не может быть, чтобы у тебя не нашлось хотя бы пары доверенных агентов, которым это можно было бы поручить.
  - Никого, кто был бы лучше меня.
  У нее было полно работы и без Ойлера, Эйн об этом знал. И все же, она готова была взвалить на себя еще. Мысль об этом заставила усмехнуться, и Эйн пояснил в ответ на вопросительный взгляд Мары:
  - Я знаю почему у нас с тобой так хорошо прижилась метка. Мы оба трудоголики.
  Она кивнула, принимая его слова и добавила:
  - Война с Илирией вопрос времени. О ней многие говорят, ее многие ждут. Но мало кто верит, что она начнется в ближайшие два года.
  - Но ты все равно торопишься следить за Ойлером? - усмехнулся Эйн. - Настолько, что даже готова отложить основную работу.
  - Габриэль, - спокойно ответила Мара. - Я боюсь, что мы могли ошибиться со сроками.
  
  Через час диагност показал, что Мара полностью восстановилась. Трубки камеры обвисли, манипуляторы перешли в неактивное положение, но часть игл и инструментов еще оставалась в теле, доставать их приходилось вручную.
  Эйн еще злился на тот спор и удар, но все равно предложил:
  - Помочь достать?
  Мара чуть склонила голову, посмотрела на него с интересом:
  - Да. Я буду тебе благодарна.
  - Не торопись благодарить. Я не обещал нежничать.
  Он действовал быстро и аккуратно, на самом деле стараясь не причинять лишней боли.
  Мара терпела молча. Ее лицо было совсем рядом, Эйн мог бы потянуться и поцеловать - просто легко и естественно прижаться губами, снова попробовать на вкус.
  Да, он и правда сильно изголодался по женщине, раз даже злость не мешала ему хотеть.
  - Ты можешь это сделать, - просто предложила Мара, когда он в очередной раз задержался взглядом на ее губах.
  - Обойдешься пока, - Эйн фыркнул. - Я все еще злюсь на тебя.
  Он раньше ни разу не отказывал женщине. По крайней мере, точно никогда не делал этого так прямо. Эйн в принципе, ожидал, что она разозлится в ответ, или скажет что-нибудь в духе "тебе же хуже", но она просто кивнула, принимая его слова.
  - Хорошо, я не стану тебя трогать.
  Это было непривычно и странно - думать, что женщина могла относиться к нему так. Считала, что именно ей нужно делать первый шаг и воспринимала это как что-то естественное.
  - Я сам тебя трону, если мне захочется, - разочаровал ее Эйн. Потом он понизил голос и добавил доверительно. - Завалю и отымею, чтобы ты имя собственное забыла от кайфа.
  Он знал, что ей бы это понравилось. И знал, что ее к нему тянуло.
  Но в этот раз Мара только оглядела его с интересом, словно пыталась и не могла понять:
  - Иногда, когда ты думаешь обо мне, я улавливаю твои мысли. Ты стараешься вести себя независимо, Габриэль, злишься на меня, но хочешь обычного мужского счастья. Чтобы я управляла тобой и твоим удовольствием. Тебе нравится подчиняться мне. Это естественно, потому что ты мужчина.
  Она искренне верила в то, что говорила. А Эйн слушал весь этот герианский бред и даже не знал, что ответить.
  - То, что мне хочется полежать связанным в койке еще не значит, что я дам собой управлять!
  Мара явно не понимала, потому что ее научили мыслить иначе. Она не злилась, просто смотрела на Эйна и искренне считала, что его фантазии что-то там значат.
  А он никак не мог поверить, что разговор, который начался с "ты меня бесишь, я тебе не дам" мутировал в это. Но, наверное, такие точки стоило расставлять по местам сразу.
  - Слушай, давай я тебе объясню, как все на самом деле, - Эйн, наконец, закончил вызволять Мару из капсулы и подал ей руку, помогая выбраться.
  Мара оперлась на него, пошатнулась, но устояла, а он почувствовал иррациональный укол гордости, что оказался ей нужен. Сейчас и раньше, когда привез ее в клинику.
  Мара посмотрела ему в глаза спокойно и серьезно, но внутренне... Эйн не был уверен, но кажется, что-то ее позабавило:
  - Объясни.
  - Да, мне нравится фантазировать о том, чтобы ты меня связала. И вообще фантазировать о самом разном. И в постели - в постели, понимаешь? - мне нравится... ну да, подчиняться. Это не значит, что я хочу дать тебе управлять моей жизнью или командовать мной. Спасибо, обойдусь.
  - Почему? Это проще, - Мара спокойно пожала плечами и пояснила. - Я действительно умею принимать решения. Для меня это естественно.
  - Проще не всегда значит правильнее. И если все действительно проще, почему сама ты так рвешься управлять?
  Она пожала плечами:
  - Я не рвусь. Я делаю то, что хорошо умею и выполняю свой долг. Управляю теми, кто обязан мне служить, и подчиняюсь Льенне. Ты такой же. Ты служил Меррику, теперь стоишь во главе Сопротивления. Ты разный в зависимости от ситуации. Когда ты со мной тебе нравится подчиняться.
  - Я во главе Сопротивления просто потому, что сейчас некого поставить кроме меня. Иначе я не стал бы всех подставлять и свалил бы подальше. И единственный твой приказ, который я и правда выполню с удовольствием, это "раздевайся".
  Она посмотрела внимательно и жарко, взгляд был как прикосновение, и Эйн напомнил:
  - В смысле, выполнил бы, если бы ты не выбесила меня так сильно. Сама виновата.
  - Я сожалею, - теперь она точно веселилась. Эйн был в этом уверен.
  Они вышли из отсека с капсулами - в коридоре снова было тихо и пусто. Мара поговорила с герианцем-врачом, и подошла к Эйну:
  - Мы можем идти. Нам стоит добраться до жилья до тех пор, пока блик-маскировка еще держится. Я отвезу тебя и отправлюсь к Льенне.
  - Что насчет тебя?
  - Ойлер не знает кто я. Я не жду от него нападения.
  Эйн мог бы сказать, что помимо Ойлера в мире хватало ублюдков, и промолчал. В конце концов, Мара и сама все понимала.
  Они отошли в сторону, туда, где их не смогли бы услышать, и он добавил:
  - Мне нужно будет связаться со своими, дать знать, что я жив. И, если уж на то пошло, попробую раскопать, что за дела вел с Ойлером Меррик и зачем. Это может быть что-то серьезное. Не хочу, чтобы оно однажды стало неприятным сюрпризом.
  - Сообщи мне о том, что выяснишь, - отозвалась Мара.
  Эйн нахмурился, и все же неохотно кивнул:
  - Принято. А ты скажи, где забрать винтовки, которые ты обещала.
  Мара покачала головой:
  - Нет. Пока я не знаю, что происходит, я не могу выдать тебе информацию, - Эйн открыл рот, чтобы возразить, но она добавила, - Я достану оружие сама и передам тебе.
  Он скривился:
  - Не доверяешь?
  Хотя, конечно, вопрос с его стороны был идиотским. Конечно, она не доверяла - не могла себе этого позволить. Но все равно подпустила Эйна к себе ближе, чем кого-либо еще. По-своему, он знал ее лучше, чем даже Льенна, которой Мара была так предана.
  - Ты уже потерял двоих, Габриэль. Хочешь потерять еще?
  - Я не сказал, что против. Хочешь добыть оружие сама, добывай. Как я их получу, мне без разницы. Даже лучше, если не придется рисковать.
  И он немного ненавидел себя за то, что добавил:
  - Ты тоже будь поосторожнее. Не хочу, чтобы тебя убили.
  Она спокойно кивнула, принимая его слова, и направилась к выходу на причал, где ждал скайлер.
  Мара отцепила от бокового держателя свой кнут - должно быть, успела повесить его, когда пыталась уйти от людей Ойлера. Хорошо, что ублюдок не стал его забирать.
  Эйн задержался взглядом на рукояти. На полосах, означавших статус.
  На причал упала тень - сверху опускался флаер, Мара подняла голову и нахмурилась. Что-то обеспокоило ее, и Эйн в ответ тоже непроизвольно напрягся.
  - Нам нужно улетать, - сказал она, и перебросила ногу через сиденье скайлера.
  Эйн подошел, хотел уже сесть сзади, но не успел.
  В воздухе возник универсальный воздушный сигнал - желтый треугольник, пересеченный чертой. "Пожалуйста, отложите взлет".
  Мара посмотрела на Эйна, и он не мог прочитать выражение ее лица.
  - Габриэль, держи себя в руках. Я не позволю причинить тебе вред.
  Он хотел спросить, что она имела ввиду. Напрягся, не зная, бежать ему или оставаться на месте, а потом флаер приземлился, и механическая дверь-трап опустилась на шероховатое покрытие причала.
  В провале показалась высокая женская фигура.
  Эйн почувствовал, как гулко забилось вдруг сердце. И как накатило - все сразу. Злость, и воспоминания и удушающий, забивающий все на свете страх. - Здравствуй, - улыбнулась Стальная Рьярра и шагнула вперед.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"