Сразу же после Октябрьской революции в стране развернулись кампании по закрытию храмов. Проводились конфискации церковного имущества, репрессии против духовенства. Особенно усилились гонения на церкви в начале 20-х годов, когда в Украине и Поволжье свирепствовал массовый голод. Только в Бахмутском уезде, по данным за март 1922 года, голодали 85 тысяч человек (27 процентов населения), по состоянию на 1 мая их число увеличилось почти на 48 тысяч, а по всей Донецкой губернии количество голодавших превышало 800 тысяч (это каждый третий житель губернии). За один месяц от голода в Донецкой губернии умерли 3695 человек, заболели 8183 [1].

  

   Помощь голодающим поступала от американского общества АРА и других зарубежных организаций. "АРА выделяет для голодающих 24 золотника хлеба в день, 2 золотника кокосового масла, 2 золотника сгущенного молока", - отмечалось в одном из документов. Это 102,4 грамма хлеба, 8,5 грамма кокосового масла и столько же сгущенного молока [2].

  

   Этого было явно недостаточно. Поэтому было решено для помощи голодающим изымать у религиозных общин церковное имущество. Такую директиву дало руководство большевистской партии.

  

   В марте 1922 года В. И. Ленин направил письмо В. Молотову для членов Политбюро. По поводу этого письма и сейчас не утихают споры. Ярые ленинцы считают его фальшивкой. Их главные аргументы сводятся к тому, что Ленин просто не мог такого написать, это не его стилистика, что содержание письма противоречит духу писем, статей и выступлений вождя в тот период, что машинописный текст письма, который хранился в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма, под диктовку Ленина якобы приняла по телефону его личный секретарь Володичева, а сам он его не подписывал (при этом забывают, что многие письма записывались под диктовку Ленина его личными секретарями).

  

   Это письмо не вошло в полное собрание сочинений Ленина, долго скрывалось в архиве (почему - совершенно ясно, если ознакомиться с текстом) и впервые было опубликовано во время перестройки, в 1990 году, в официальном журнале Компартии "Известия ЦК КПСС". Вот фрагмент из письма:

  

   ПИСЬМО ЛЕНИНА ЧЛЕНАМ ПОЛИТБЮРО О ПОЛИТИКЕ В ОТНОШЕНИИ ЦЕРКВИ ОТ 19 МАРТА 1922 ГОДА.

  

   СТРОГО СЕКРЕТНО

  

   Товарищу Молотову. Для членов Политбюро.

  

   Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь подавлением какого угодно сопротивления. Именно теперь и только теперь громадное большинство крестьянской массы будет либо за нас, либо во всяком случае будет не в состоянии поддержать сколько-нибудь решительно ту горстку черносотенного духовенства и реакционного городского мещанства, которые могут и хотят испытать политику насильственного сопротивления советскому декрету. Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (надо вспомнить гигантские богатства некоторых монастырей и лавр). Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, и никакое отстаивание своей позиции в Генуе, в особенности, совершенно немыслимы. Взять в свои руки этот фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей (а может быть, и в несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь. Все соображения указывают на то, что позже сделать нам этого не удастся, ибо никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализирование этих масс в том смысле, что победа в борьбе с изъятием ценностей останется безусловно и полностью на нашей стороне.

  

   Один умный писатель по государственным вопросам справедливо сказал, что, если необходимо для осуществления известной политической цели пойти на ряд жестокостей, то надо осуществлять их самым энергичным образом и в самый краткий срок, ибо длительного применения жестокостей народные массы не вынесут. Это соображение в особенности еще подкрепляется тем, что по международному положению России для нас, по всей вероятности, после Генуи окажется или может оказаться, что жестокие меры против реакционного духовенства будут политически нерациональны, может быть, даже чересчур опасны. Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена нам полностью [3].

  

   Конфискация церковного имущества активно проводилась в Украине. Уже летом 1922 года во Всеукраинский государственный фонд поступило 3876 пудов и 18 фунтов серебра, 13 пудов и 17 фунтов золота, не считая бриллиантов и других ценностей [4]. В Донецкой губернии было изъято 531 пуд 22 фунта 91 золотник серебра, 3 фунта 34 золотника золота, золотых монет на 162 руб. 50 коп., серебряных монет на 1263 руб. 61 коп., драгоценных камней 8749 штук [5].

  

   На эти средства можно было прокормить 6 миллионов голодающих. Но ни в одном из документов нет сведений, что конфискованное церковное имущество пошло на закупку продовольствия. Некоторые историки высказывают мысль, что значительная часть ценностей, изъятых из храмов, передана зарубежным коммунистам на развертывание "мировой революции".

  

   Все религиозные общины оказались под колпаком ГПУ - наследника ЧК. По данным за 1926 год, в различных религиозных конфессиях в Донецкой губернии действовали 378 тайных сотрудников органов госбезопасности. И ежемесячно каждый рядовой агент получал вознаграждение в размере 20 руб. (для сравнения: средняя зарплата рабочего в Донбассе составляла тогда 66 руб. в месяц) [6].

  

   В июле 1924 года было организовано Всеукраинское общество безбожников, а до конца года его отделения созданы во всех городах и районах Украины [7]. Возникло общество безбожников и в Енакиеве. Оно развернуло активную антирелигиозную кампанию в городе и его окрестностях.

  

   По данным за 1925 год, в Енакиеве (не считая населенных пунктов в Енакиевском районе) действовали такие зарегистрированные религиозные общины: тихоновского течения православной церкви - 3, христиан веры евангельской - 1, иудейской веры - 1, римско-католическая - 1 [8].

  

  

  

   Уже в 1927 году партийные органы и "Союз воинствующих безбожников" поставили задачу закрыть православные храмы и католический костел в районе. Но их порыв был остановлен вышестоящими органами. Местное самоуправство без согласования с верхами тогда не приветствовалось.

  

   Через два года большевистский актив района снова решил атаковать православные храмы. Первыми к закрытию намечены были две церкви в Рыкове (так в то время назывался город Енакиево) и одна в Веровке. Теперь действовали более осмотрительно, предварительно согласовав свои действия с Всеукраинским центральным исполнительным комитетом (ВУЦИК). Верующие, узнав об этом, искали защиту в столице, направляя жалобы в ВУЦИК и добиваясь приема своих представителей Г.И. Петровским - "всеукраинским старостой". Тот лукаво посоветовал енакиевским ходокам: "Если вас будут беспокоить, пришлите нам телеграмму", а сам тем временем подписал решение Президиума ВУЦИК о закрытии храмов. Кстати, в 1929 году с "благословения" ВУЦИК был закрыт 281 храм по всей Украине. Повсюду с церквей снимали кресты и колокола, сбрасывались купола, разбирались и уничтожались иконостасы. Храмы превращались в клубы, избы-читальни, школы, архивы, склады, общежития, санатории, спортзалы, электростанции, а то и просто разбирались на стройматериалы [9].

  

   На штурм енакиевских храмов 27 июня 1929 года местные власти организовали колонны рабочих, в которых было до 10 тысяч человек (такое число называл секретарь Артемовского окружного комитета большевистской партии Терехов в "Докладной записке о событиях в городе Рыково в связи с закрытием церквей", которую он направил 30 июня 1929 г. Центральному комитету КП(б)У, копию - в ЦК ВКП(б).

  

   Верующие, в основном женщины, узнав об этом, еще с ночи дежурили за оградами храмов, а днем церковные колокола "забили в набат", призывая туда прихожан. Когда рабочие колонны приблизились к церквам, верующие стали бросать в них камни, палки, песок. Особенно активно защищались прихожане Петропавловской церкви. Ее сторож с колокольни выстрелил в толпу рабочих. "В результате стычки из демонстрантов двое тяжело и 15 легко ушиблены", - сообщал Терехов.

  

   Но защитников храмов было мало. Под напором "безбожников" многие из них разбежались, храмы были вскрыты, церковное имущество вывезено в райисполком. Зачинщиков и активных участников бунта задержали (около 60 человек) и передали в милицию. На следующий день многие из них были освобождены - главным образом рабочие и их жены. Под арестом, как сообщал Терехов, остались 18 человек - "один бывший городовой, один регент, один торговец, один уголовник и одна проститутка (остальные еще не выяснены)".

  

   Чтобы снять напряжение, районный партком с агитационной целью сразу же направил своих активистов на завод, рудники и в окружающие села, а также организовал собрания на предприятиях и многолюдный митинг в городе, на которых разогревалась антирелигиозная истерия.

  

   "Некоторые рабочие, жены коих участвовали в бросании камней, выступали с требованием суровых наказаний (один рабочий коммунист явился в милицию и потребовал, чтобы его жену и мать привлекли к ответственности, так как они оказались за оградой). Были случаи, когда рабочие не пускали домой обратно жен, узнав, что те участвовали за оградой, даже были случаи развода на этой почве", - сказано в докладной записке Терехова. На митинге и собраниях вносились предложения о высылке священника Петропавловской церкви, о "немедленном предании суду и суровом наказании тех, кто вдохновлял, организовывал и направлял контрреволюционные хулиганские выходки со стороны фанатиков и кликуш", об увольнении рабочих, принявших участие в бунте, об исключении их из членов профсоюза. Клуб, который открыли в храме, решили назвать именем Ярославского. На городском митинге призвали "другие пролетарские центры на соревнование по закрытию церквей" и высказали требование "о провозглашении дня 27-го июня праздником пролетарской культуры Рыково" [10].

  

   Бунт енакиевских верующих вызвал резонанс в партийных кругах Украины. За этим событием внимательно следил генеральный секретарь ЦК КП(б)У Станислав Косиор. На следующий день собралось заседание бюро Артемовского окружного парткомитета, на котором, как писал Терехов, указано на "недочеты" Рыковского районного парткомитета:

  

   "1. РПК не учел конкретной обстановки и настроения верующих.

  

   2. Со стороны местных организаций не было принято достаточных мер к предотвращению подготовки церковников к противодействию их мероприятиям (дежурство у оград, набатный звон), в то время как можно было использовать такие, например, условия, как - проповедь попа повиновению властям и отказ его от церкви, которые были бы сделаны под влиянием соответствующих органов.

  

   3. Закрытие было проведено без санкции Бюро ОПК и в нарушение его постановления от 9-го мая [здесь Терехов лукавит, ведь в Артемовске знали о плане закрытия храмов, но из-за бунта верующих окружной парткомитет решил снять с себя ответственность].

  

   4. Разъяснительная работа среди женщин проведена недостаточно. Органами ГПУ и прокуратуры проводится выяснение участников волынки группы церковников и ведется срочное расследование. О всех этих событиях мною информирован по телефону тов. Косиор" [11].

  

   А 25 августа уроки кампании по закрытию енакиевских церквей обсуждали на совещании актива Союза воинствующих безбожников и слушателей курсов антирелигиозников Артемовского округа [12].

  

   Довольно интересны два документа (протокол собрания коллектива металлургического завода и записки участников собрания), которые публикуются ниже. В них очень хорошо чувствуется та эпоха - с ее лозунговой речью, зомбированностью общественного сознания, нетерпимостью и доносительством.

  

   Протокол собрания коллектива государственного завода им. Рыкова г. Рыково Артемовского округа по поводу закрытия в городе церквей 28 июня 1929 г.

  

   Присутствовало рабочих 3500 чел.

  

   Президиум: тт. Лебедев, Полуничев, Дудин, Вышемирская, Ковалев.

  

   Повестка дня:

  

   Доклад о закрытии церквей (тов. Полуничев).

  

   Председатель: тов. Лебедев.

  

  Секретарь: тов. Ткаченко.

  

   С л у ш а л и: доклад о закрытии церквей (тов. Полуничев).

  

   П р е н и я: 1. Тов. Кобзев говорит, что второй раз в своей жизни я столкнулся лицом к лицу с контрреволюцией: первый раз в 1917 г., второй - вчера, 27 июня 1929 г. Под разными масками кроется еще среди нас контрреволюция, но больше всего она кроется под маской религиозников всех мастей. Считает совершенно не допустимым явлением на двенадцатом году власти рабочих нападение на мирную демонстрацию рабочих. Как никогда, под маской религиозников вчера выявилось лицо контрреволюции. Но нам не страшно это лицо - как в 1917 г. мы организованно и сплоченно смогли расправиться с этими гадами, так и теперь наша рабочая рука не дрогнет в расправе с этой сворой сволочей (аплодисменты), начинающей поднимать голову. Мы и эту последнюю голову гидры снесем, как снесли одну из голов этой гидры в 1917 г. (аплодисменты). Мы должны потребовать от нашей революционной законности жесточайшего наказания участникам нападения, а самое главное, тем, кто вдохновлял и руководил этим нападением (аплодисменты).

  

   2. Тов. Фруман говорит, что вчерашний день еще раз подчеркнул, что религиозники всех наций сеют вражду среди нас. Они прекрасно знали, что от кучки настроенной ими для нападения на демонстрацию фанатиков, кликуш и хулиганствующих элементов при неорганизованном действии рабочих, от этой кучки осталось бы мокрое место. Но рабочие-металлисты никогда и ничего не делали неорганизованно. Вчерашний день нам показал, что мы до сих пор няньчились с этой сворой контрреволюции, прикрывающей себя маской религиозников, но теперь мы должны потребовать от наших руководящих органов, чтобы с этой религиозной дрянью не няньчились (аплодисменты). Мы должны сказать свое веское слово и в отношении тех рабочих, находящихся среди нас и участвовавших вчера в нападении на демонстрацию рабочих делом, словом и сочувствием, что не место им среди нас (аплодисменты). Мы требуем закрытия польской церкви, еврейской синагоги и закрытия домов всех сектантов (аплодисменты). Да здравствует культурная революция! (Ура!)

  

   3. Тов. Ковалев (жел[езно]дор[ожный] цех, пострадавший от нападения). Пострадавшие от нападения, говорит т. Ковалев, и не могущие присутствовать здесь, передают Вам привет с надеждой, что мы, как и на всех предыдущих фронтах, так же и на этом, закрепим свои занятые позиции (аплодисменты). Когда одному рабочему газосилового цеха, пострадавшему от нападения, делали операцию, то после окончания таковой первые его слова были: "А закрыли ли церкви?" Это доказывает, с каким энтузиазмом и как заинтересован весь рабочий класс победой над религиозным дурманом и контрреволюцией, прикрывающейся под этим флагом. Начатое дело мы должны довести до конца и все оставшиеся еще незакрытые религиозные культы закрывать, невзирая ни на что (аплодисменты). Участники нападения - религиозники с сегодняшнего дня должны почувствовать нашу пролетарскую руку и понести должное, самое суровое наказание (аплодисменты).

  

   4. Тов. Шляхта говорит, что некоторые из рабочих упрекают меня, как поляка, что мол, наши церкви закрывают, а вот Вашу - нет. Я, товарищи, заявляю, что рабочий, будь он поляк, еврей и проч[ее], всегда с Вами, и не далеко то время, что мы это бельмо у нас на глазах - польскую и все прочие, еще незакрытые церкви - закроем. Позор тем товарищам, работающим вместе с нами, выступающим против мирной демонстрации, не место им в нашей семье и мы сами должны их передать в руки революционной законности (аплодисменты). Камнями и палками нас не запугаешь, мы выдержали фронт покрепче, и этот фронт - фанатиков и кликуш, а под их маской - контрреволюции, перед нами не устоит (аплодисменты) Арестованные в выступлении должны быть просеяны через песочек и самые отъявленные гады должны понести суровейшее наказание (аплодисменты). Да здравствует вождь пролетариата - ВКП и культурная революция! (Ура!)

  

   5. Тов. Власов: Разрешите, товарищи, благодарить Вас от старых большевиков г. Рыково за то, что Вы вчера проявили [себя] так организованно. Рыковский пролетариат вчерашним днем показал свою организованность и сплоченность. Весь темный контрреволюционный элемент, ютившийся в нашей среде, вчера выступил против нас. Пролетарский суд укажет им место (аплодисменты). В ответ на их выступление мы потребуем закрытия еще не закрытых церквей всех наций, чем мы докажем, что мы твердо и непоколебимо идем вперед к намеченной цели (аплодисменты).

  

   6. Тов. Каплун: Шестая часть земного шара уже скоро 12 лет управляется рабочим классом, но еще у нас, притаившись и прикрываясь религиозным флагом, есть контрреволюция. Вчерашним днем эта контрреволюция показала свое лицо. Религиозный дурман есть один из опасных фронтов, и, как на всех предыдущих фронтах мы побеждали, победим и на этом (аплодисменты). Я думаю, что наше собрание вынесет свое решение о закрытии второй синагоги (аплодисменты), где мы откроем интернациональный клуб. Всем контрреволюционерам, прикрывающимся под всякими масками и флагами, мы объявим самую решительную и суровую войну (аплодисменты). Да здравствует третий фронт - культурной революции! (Ура!).

  

   7. Тов. Верещагин: С крестом в руках попы нас благословляли и гнали на войну, и вчера с их благословения и наущения были натравлены на нас - рабочую демонстрацию - кучки фанатиков и хулиганствующих элементов. Но что может устоять против нашей организованности и сплоченности? Ни царь, ни бог, ничто (аплодисменты). Негодяев мы из своей среды выживем и укажем им их место. Мы требуем закрытия всех церквей и молитвенных домов (аплодисменты) и требуем самого сурового наказания нападавшим на демонстрацию рабочим (аплодисменты).

  

   8. Тов. Пирогов: Вчера мы шли выполнять решение 18.000 чел., подписавшихся о закрытии церквей, и на нас, мирную демонстрацию, полетели камни, пошли в ход палки какой-то кучкой направленных попами и контрреволюционерами кликуш и фанатиков, чем выявилось гнездо контрреволюции, и мы теперь будем знать, с кем имеем дело, а с контрреволюцией мы няньчиться не станем и не погладим по головке тех рабочих, которые пошли против нас (аплодисменты).

  

   9. Тов. Захаров заявил, что в камешки играть мы не намерены и мы не Иисусы, чтобы подставлять правую, если нас ударяют в левую щеку. Наша революционная законность охраняет нас от заигрываний в камешки, и всю эту шваль, имеющую дерзость выступить против нас, уберем от нас подальше (аплодисменты).

  

   10. Тов. Рачеткин: Посредством религиозных организаций к нам просачиваются заграничная контрреволюция и белая эмиграция, но с сегодняшнего дня мы, донбассовцы, этот путь прикроем и не дадим себя дурачить на боге (аплодисменты). Вчерашняя победа - закрытие церквей - очагов контрреволюции и дурмана - еще одна победа на культурном фронте. Да здравствует культурная революция! (Аплодисменты).

  

   11. Тов. Логвиненко: Рабочие-рыковцы никому не позволят управлять собой, и если часть малосознательных и неграмотных поддались и пошли на удочку поповщины, то наша обязанность - перевоспитать их, культурно обработать и направить на правильный путь жизни пролетариата. Всех тех, кто вдохновлял вооружиться против рабочего класса, мы сумеем спрятать подальше от нас (аплодисменты), и если мы начали борьбу с религиозным дурманом, то мы эту борьбу доведем до конца. Я предлагаю развить антирелигиозную пропаганду в подшефных нам селах, с тем расчетом, чтобы и там закрыть все церкви (аплодисменты).

  

   12.Тов. Иваненко: Наши высшие руководящие органы утвердили решение 18.000 чел. о закрытии церквей. Вчерашний день мы это решение провели в жизнь. Не поздоровится тому, кто станет на пути выполнения наших решений (аплодисменты), и со всей этой контрреволюционной сволочью, показавшей себя вчера, мы расправимся согласно революционной законности. Закрытие оставшихся церквей и молитвенных домов мы осуществим с Вами, как только подготовимся к этому (аплодисменты).

  

   13.Тов. Чеканов: На открытый нами в среду, 26 июня диспут были приглашены все религиозники, но ни одного из них на этом диспуте не было. Этим они показали, что мирно и добровольно выполнить наше решение о закрытии церквей они отказались, результатом чего был вчерашний день... Со всей сворой сволочей я предлагаю не церемониться и всех попов Рыкова выслать из нашего района до постановления суда (аплодисменты). Тем рабочим, которые из-за трусости не пошли с рабочей демонстрацией, объявить бойкот (аплодисменты).

  

   14. Тов. Поливода: Мы должны объявить самую решительную борьбу с фанатиками, кликушами и взяться за воспитание маловоспитанных и культурно отстающих женщин. Позор тем рабочим, которые сознательно и активно поддержали церковников, я предлагаю исключить их из членов союза и с позором выгнать из завода (аплодисменты).

  

   15. Тов. Гаврюченко: По требованию нашему выдать ключи церковных зданий нам их не дали, и руководящая верхушка церковников куда-то исчезла, направив против нас кучку фанатиков, кликуш и хулиганов. От пролетарского возмездия вся эта свора сволочей не уйдет и не спрячется. Мы должны потребовать высылки из нашего района всей этой дряни, выступившей против нас (аплодисменты).

  

   З а к л ю ч и т е л ь н о е с л о в о: Все Вами предъявленные здесь требования мы вместе с Вами выполним. В первую очередь покончим с попавшей к нам в руки религиозной дрянью и посадим вдохновителей контрреволюционной вылазки во время закрытия церквей на казенный паек подальше от юга, тогда уже возьмемся в порядке очереди за закрытие всего оставшегося и не нужного нам старья - как только вся подготовка к этому будет проделана. В зданиях церквей, построенных на Ваши же деньги, мы откроем: 1) в заводской церкви - клуб рабочей молодежи; во втором здании - ясли для детей работниц; 2) в Енакиевской - кинотеатр, а во дворе - детскую площадку. Недалеко то время, что мы используем и оставшиеся помещения еще не закрытых нами очагов контрреволюции. Да здравствует победа коллективного освобождения человеческого разума! Да здравствует ВКП, ведущая пролетариат на штурм капитала и бога! (Ура!)

  

   П о с т а н о в и л и: Резолюция прилагается.

  

   Председатель Лебедев

  

  Секретарь Ткаченко

  

   ЦДАВО України. - Ф. 5. - Оп. 3. - Спр. 1113. - Арк. 236-237 зв.

  

   Записки членов коллектива государственного завода им. Рыкова г. Рыково Артемовского округа по поводу закрытия в городе церквей 28 июня 1929 г.

  

   1. Прибавьте к резолюции: конфисковать дом, каковой купил священник Павел в г. Мариуполе за 8.500 руб. (Верещагин)

  

   2. Предложите всех старост и совет, который до настоящего время работает в заводе, выгнать грязной метлой, ибо их очень много в заводе. (Проситель т. Станкевич)

  

   3. Тов[арищ] председатель, предлагаю внести в резолюцию о том, чтобы объявить бойкот тем русам, которые не пошли после работы с рабочей демонстрацией, а ведут гнусную кампанию, обвиняя революционных рабочих. (Бывшев)

  

   4. Прошу в резолюцию внести: 1. Ускорить следствие по контрреволюции. 2. Дать показательный суд в скором времени. 3. Ходатайствовать пред выездной сессией суда применить самые суровые меры пролетарского суда. (Подпись)

  

   5. Добавить к резолюции: мало того, чтобы исключить из союза и работы, но и лишить права голоса. (Рабочий механического цеха Иванов)

  

   6. Тов. Лебедев, как с теми рабочими, которые выявлены сегодня на производстве, вчера активно участвовавшие в лагере религиозников? (С. Кравченко)

  

   7. Тов. Лебедев, по словам одной женщины, что есть одна женщина, которая участвовала в поповской шайке. (Вишнер)

  

   8. Тов[арищ] председатель, объясните, будут ли приняты меры перед теми хулиганами, которые сейчас по цехам кроют рабочих матом. (Щербин)

  

   9. Тов[арищ] председатель, ответьте, как можно поступить, если жена инженера со своей прислугой около заводской церкви агитировала, а во время демонстрации пуска[ла] в ход камни? (Болотина)

  

   10. Скажите, какое количество арестованных находится в милиции? (Подпись)

  

   11. Надо обратить и закрыть в деревне церкви, чтоб не было этой сволочи в деревне, белогвардейцев.

  

   12. Тов. Лебедев, будьте добры, ответьте: сколько есть в милиции арестованных тех, какие защищали церковь и кто они есть? (Рабоч[ий] доменного цеха, подпись неразборч[ива])

  

   13. Скажите: 1. Как состояние 3 чел., которые тяжело ранены? 2. Где попы? 3. Какое наказание будет этим, которые били рабочих? (Новикова)

  

   14. Тов. Лебедев, скажите, скоро будет суд или нет? Просим немедленно ускорить суд над набожными хулиганами. (Костин)

  

   15. Тов. Лебедев, скажите, пожалуйста, сколько жертв было всего вчера во время демонстрации? (Подпись)

  

   16. Общее собрание металлистов требует от завкома, чтобы: 1. В Енакиевском районе закрыть все без исключения молитвенные дома всех наций и все религиозные ячейки, дабы очиститься совсем. 2. Проверить членов союза металлистов. (Кравченко)

  

   17. Вношу предложение, чтобы ускорить дело о закрытии церкви, костела и молитвенного дома. Если можно, то начать на этих днях. (Ковалев)

  

   18. Тов[арищ] председатель, желательно узнать количество пострадавших, как легкого, так и тяжелого повреждения [в результате] событий вчерашнего дня? (Подпись)

  

   19. Тов. Полуничев, вырученные деньги за металл от церквей необходимо оставить в Рыково для культурных нужд, а если не будет в резолюции, то их заберет округ. (Подпись)

  

   20. Будут ли освобождены жены рабочих? (Цилковский).

  

   21. Скажите, пожалуйста, сколько арестовано церковников и сколько из них рабочих? (Уксусов)

  

   22. Скажите, будут ли выловлены остальные хулиганы, которые скрылись вчера? (Подпись)

  

   23. Будут ли преданы суду лица, не причастные к заводу, т.е. не имеющие связи с заводом и что будет сделано с женами рабочих?

  

   24. Товарищи президиум, предлагаю я Вам выделить комиссию по отбору церковных вещей у т. Луканина, каковой был церковным старостой. У него храниться должно все. (Подпись)

  

   25. Убрать с производства сына кулака, участвовавшего в шайке контр-[революционеров], который бил камнями рабочих и всегда упрекает всячески. Работает в Индустрое, квартира его - 35-я линия, дом 37, у тестя Шпакова, звать его Яков, можно найти. (Лунев и еще неразборч[ивая] подпись, железнодорожный цех)

  

   26. С сегодняшнего дня необходимо закрыть последнюю церковь, потому что она будет больше разводить контрреволюцию. (Новикова)

  

   27. Тов[арищ] докладчик, скажите, сколько было таких элементов и поджигателей нашей демонстрации? И скажите, какие с ними меры будут приняты? (Подпись)

  

   28. Скажите, как будут судить: открыто или закрыто? (Новиков)

  

   29. Тов[арищи], я требую суровой кары контрреволюции, тем, кто камнями бил рабочий класс, и долой из Советского Союза! (Роговой)

  

   30. Прошу объявить общему собранию в порядке предложения о привлечении к ответственности бывшее духовенство и церковные советы. (Подпись)

  

   31. Ответьте, какое число арестованных и приблизительно состав их? (Гайдуков)

  

   32. Закрыть Башковскую церковь. (Подпись)

  

   33. Почему не закрыли польскую церковь?

  

   34. Тов. Полуничев, вношу революционное предложение: все, как один, после нашего собрания пойти организованными и сплоченными рядами и закрыть оставшиеся религиозные "ветхости": церкви, моленный дом и другие. (Дешин)

  

   35. Тов[арищи], как стоит вопрос о закрытии церкви, находящейся возле райисполкома?

  

   36. Какие будут приняты меры к арестованным кликушам? Будет ли показательный суд? (Баранов)

  

   37. Как Вы, тов[арищ] докладчик, понимаете выступление Захарова, который пугает еще пятью частями буржуазных стран? (Турбин)

  

   38. Будет ли объявлено рабочим, когда и какого числа будут судить кликуш и хулиганов?

  

   39. Тов. Лебедев, здесь сидит явная контрреволюционерка Сапунова, которая ховала попа вчера в 9 ч. утра. Сыны ее вчера избили Болотина. Они работают в главной конторе в техническом отделе. Ее нужно выгнать из цеха. (Бойченко)

  

   40. Принять во внимание двух сестер Яковлевых. Первая, Мария Я[ковлева], проживающая - 32-я линия, дом ? 9, так как организатор контрреволюционных собраний и поповских собраний, а вторая, Акулина Я[ковлева], сестра Марии. Они были возле заводской церкви и избивали рабочих. Я всю эту картину видел и сегодня они мне подтвердили: били и будем за бога бить дьяволов-коммунистов. Сыпали песок и соль в глаза рабочим и они знают все секреты их организаторов. (Канд[идат] партии Кондрашкин, жел[езно]дор[ожный] цех).

  

   ЦДАВО України. - Ф. 5. - Оп. 3. - Спр. 1113. - Арк. 239-240. Копiя. Машинопис. [13].

  

  

  

   О закрытии Николаевской церкви я не однажды беседовал в конце 80-х годов с участницей тех событий Цилей Моисеевной Скибинской. В 1925 году она вступила в партию большевиков. Была одним из руководителей "Союза воинствующих безбожников" в городе. Она мне сама рассказывала, как участвовала в разрушении Николаевской церкви, которая располагалась на территории нынешнего металлургического завода (на том месте потом была сооружена аглофабрика). На ее глазах уничтожалась и могила Ф. Е. Енакиева, которая располагалась возле Николаевского храма. Кстати, Циля Моисеевна говорила, что прах Енакиева был перезахоронен на Божковском кладбище. Но в своих рассказах постоянно путалась, другим людям говорила совсем другие версии о судьбе могилы Енакиева, поэтому у меня ее рассказы особого доверия не вызывали.

  

   В том же году закрыли и Веровскую церковь. Вот как об этом по воспоминаниям очевидцев тех событий рассказывается на сайте Горловской и Славянской епархии: "Комсомольцы закрыли храм. Старожилы вспоминают, как в дверях церкви стоял священник, у дверей толпились староста и множество прихожан - молились, а коммунисты выносили из храма иконы, хоругви. Люди тут же забирали их и несли к себе домой, прятали. Удалось спасти почти все, даже большие иконы - Казанский образ Божией Матери и другие. Один из разрушителей - Бобылко - осмелился сбросить с храма крест. Безбожник упал с купола вместе с крестом, его парализовало, и вскоре он умер. По неточным данным, священника Викентия заставили отдать ключи от храма. Вскоре он вынужден был уехать из Веровки.

  

   В помещении церкви устроили клуб. Во время выборов в алтаре ставили кабины для голосования, в храме танцевали, сценой служил амвон. Одна из нынешних прихожанок храма - Надежда Жайворонская - вспоминает, как в школе их заставили пойти на репетицию в храм, переоборудованный под клуб. Её верующая мать, с которой они раньше ходили в веровский храм на службу, уговаривала Надю отказаться и не идти в школу в тот день. Но девочка пошла, и их повели в "клуб". Когда был Надин выход, она начала танцевать, но вдруг упала и сломала руку. Больше Надя на эти репетиции не ходила. Комсомольцы вместе с отрядом милиции ходили по домам, забирали иконы, православные книги. Когда обошли все дома, вынесли всё отобранное на площадь в центре поселка и подожгли. В это время две молодые женщины бросились на милицию в бессильной ярости, защищая святыни. Их арестовали и увезли. Но во время допроса выяснилось, что дома у них остались грудные дети. Верующих вынуждены были отпустить. Одну из них звали Таисия, имя другой женщины прихожане запамятовали, её фамилия - Пашковская. Верующие Мария Гринченко, Марфа Олейник и другие тайно собирались в городе, на квартире, где иеромонах Виталий совершал таинства. Они не оставляли богослужений и во время войны, молясь об ушедших на фронт и о скором освобождении оккупированного фашистами края. Вскоре эта группа православных добилась разрешения немецкого коменданта на открытие храма в Веровке. В 1941 году здесь возобновилось богослужение. Службу вел иеромонах Виталий (фамилию его жители запамятовали), но вскоре он с двумя сестрами-монахинями уехал в Киев, в монастырь, в телеге на выменянной корове. Впоследствии присланные после него священники тоже не задерживались здесь подолгу" [14].

  

   В следующем, 1930 году закрыли корсунскую церковь. 4 января 1930 г. в горловской газете "Кочегарка" (№ 3 (2807) сообщалось: "Селяне села Корсунь постановили ходатайствовать о закрытии церкви для того, чтобы здание использовать под магазин кооператива". И уже 21 февраля секретариат ВУЦИК принял очередное решение о закрытии храмов, в том числе по Артемовскому округу закрывалась православная Вознесенская церковь в селе Корсунь Рыковского района (но не под магазин, а под сельбуд - так тогда назывались сельские клубы) [15].

  

   Покровская церковь в центре города уничтожена не была, но в 30-е годы она уже бездействовала. Лишь в годы фашистской оккупации там возобновились богослужения. Разрушили храм в 1966 году - мол, он портит архитектуру города.

  

   В 1929 году была закрыта Ильинская церковь, а спустя десять лет с нее "сняли колокола и кресты. Более пятидесяти лет храм простоял без крестов. Властями он был приспособлен под склад, в котором хранили удобрения и горюче-смазочные материалы. Старожилы Ильинки вспоминают, как однажды в церкви раздался оглушительный взрыв. Начался пожар, настолько сильный, что в алтаре выгорел кирпич. В огне пожара погибла и старинная роспись церкви. Но стены храма, построенные нашими предками на совесть, устояли.

  

   В годы Великой Отечественной войны в помещении храма устроили госпиталь для раненых. С трех сторон в стенах церкви пробили бойницы для пулеметов. Для того, чтобы время быстрее погубило святыню, на разрушение которой в поселковом бюджете не было средств, безбожники сняли с крыши храма железное покрытие. Однако за долгие годы, пока помещение использовали под склад, потолок не протекал. В сухом храме даже начали хранить зерно, так как здесь оно хорошо сохранялось. В открытых нишах полуразрушенной святыни 50 лет стояла вода, однако ни одна капля не просочилась внутрь храма" [16].

  

   В год "великого террора" усилились гонения на священников, хотя большинство храмов к тому времени уже было закрыто. В Украине в 1937 году арестованы 4644 служителя религиозных культов, в первой половине 1938 года - 1474 [17].

  

   В 1937 году репрессированы 3 священника и 2 диакона в Енакиеве (город в 20 - 40-е годы несколько раз менял свое имя, назывался то Енакиево, то Рыково, то Орджоникидзе) и 4 священника в Енакиевском районе (все четверо из Ольховатки). Все они обвинялись в попытках шпионажа, антисоветской агитации, контрреволюционной деятельности и т. п.

  

   Вот их имена:

  

   Веревочников Евсей Евлампиевич - священник церкви в селе Ольховатка Енакиевского района, обвинялся в антисоветской агитации, осужден тройкой УНКВД по Донецкой области к 10 годам лагерей.

  

   Чернышов Иван Кириллович - священник церкви в селе Ольховатка Орджоникидзевского района, обвинялся в контрреволюционной деятельности, осужден тройкой УНКВД по Донецкой области к 10 годам лагерей.

  

   Бесчасный Федор Иванович - священник церкви в селе Ольховатка Орджоникидзевского района, обвинялся в антисоветской агитации, осужден тройкой УНКВД по Донецкой области к расстрелу.

  

   Борейко Аркадий Иосифович - священник церкви в г. Орджоникидзе, обвинялся в контрреволюционной деятельности, осужден тройкой УНКВД по Донецкой области к расстрелу.

  

   Евдокимов Николай Васильевич - священник церкви в селе Ольховатка Орджоникидзевского района, обвинялся в контрреволюционной агитации, осужден тройкой УНКВД по Донецкой области к расстрелу.

  

   Маляревский Андриан Авксентьевич, священник православной церкви в г. Орджоникидзе, обвинялся в контрреволюционной агитации, осужден тройкой УНКВД по Донецкой области к расстрелу.

  

   Орловский Семен Платонович - священник православной церкви в г. Орджоникидзе, обвинялся в антисоветской агитации, осужден тройкой УНКВД по Донецкой области к расстрелу.

  

   Илюкевич Александр Филиппович - диакон, место службы не указано, проживал в г. Орджоникидзе, обвинялся в антисоветской агитации, решением НКВД и прокурора СССР осужден к расстрелу.

  

   Дьяконов Павел Васильевич - диакон молитвенного дома в г. Орджоникидзе, обвинялся в антисоветской агитации, осужден тройкой УНКВД в Донецкой области к расстрелу [18].

  

  По воспоминаниям Валерии Даувальдер, после революции был арестован и отправлен в ссылку настоятель Покровского храма отец Иоанн, но в архиве данных об это не найдено.

  

   ИСТОЧНИКИ

  

   1. Никольский В. Н. Православное духовенство Донетчины, репрессированное в 1920 - 1950-х гг. Монография // Донецк: Изд-во ДонНУ, 2013. - С. 44 - 46.

  

   2. Никольский В. Н. Указ соч., с. 46.

  

   3. Известия ЦК КПСС. - 1990. - № 4. - С. 191.

  

   4. Бюллетень ЦК помгола. - 1922. - № 10. - С. 24.

  

   5. Никольский В. Н. Указ. соч., с. 51.

  

   6. Правда через годы / Выпуск второй // Донецк, 1998. - С. 83 - 84.

  

   7. Белоглазов Р. Н. Антирелигиозная кампания на Украине в 1921 - 1925 годах // Культура народов Причерноморья. - 1999. - № 6. - С. 275- 279.

  

   8. Никольский В. Н. Указ. соч., с. 17.

  

   9. Рубльова Наталiя. Антикостьольна кампанiя в УСРР: причини, iнструментарiй, перебiг (кiнець 20-х - 30-тi рр.) // З архiвiв ВУЧК - ГПУ - НКВД - КГБ. - 1999. - № 1-2. - С. 388 - 390.

  

   10. Цит. по кн.: Никольский В. Н. Указ. соч., с. 77 - 78.

  

   11. Цит. по кн.: Никольский В. Н. Указ. соч., с. 78 - 79.

  

   12. З архiвiв ВУЧК - ГПУ - НКВД - КГБ. - 2003. - № 2. - С. 209.

  

   13. З архiвiв ВУЧК - ГПУ - НКВД - КГБ. - 2003. - № 2. - С. 199 - 206.

  

   14. http://gorlovka-eparhia.com.ua/nikolaevskiy-hram-v-verovke/

  

   15. Никольский В. Н. Указ. соч., с. 80 - 82.

  

   16. http://gorlovka-eparhia.com.ua/hram-v-chest-ikony-bozhiey-materi-vladimirskaya/

  

   17. Рубльова Наталiя. Репресiї проти "церковникiв" i "сектантiв" в Українi // З архiвiв ВУЧК, ГПУ, НКВД, КГБ. - 2007. - № 1. - С. 216.

  

   18. Никольский В. Н. Указ. соч., с. 27, 146 - 150, 159 - 160.