Великому писателю и мыслителю Л. Н. Толстому в Ясную Поляну из разных уголков Российской империи и из-за границы писали сотни людей - литераторы, философы, религиозные, общественные и государственные деятели, крестьяне, рабочие, предприниматели, учителя, врачи, студенты, военные...

  

  

  

  Многих привлекало его религиозно-философское учение, которое называют толстовством. Оно опиралось на идею нравственной автономии и нравственного самосовершенствования личности. Лев Николаевич подверг резкой критике официальную православную догматику, назвал церковь, ее таинства и обряды препятствиями на пути человека к Богу и к истине. В центре его учения - заповедь о непротивлении злу насилием. Следуя ей, человек не только должен отказаться от любого применения насилия, даже косвенного участия в нем, но и ни в коем случае не содействовать своим поведением увеличению зла и страданий в мире. Лев Николаевич был противником государства как инструмента насилия, общественного неравенства, богатства, частной собственности на землю, противоречащих заповеди Христа о равенстве всех людей. Он призывал отказаться от выплат налогов, не служить в армии, не участвовать в любых государственных учреждениях [Толстой Л. Н. Исследование догматического богословия // Полн. собр. соч. Т. 23 / М., 1992. - С. 60 - 303; Он же. Исповедь // Полн. собр. соч. Т. 23 / М., 1992 С. 1 - 59; Он же. В чем моя вера // Полн. собр. соч. Т. 23 / М., 1992. - С. 304 - 468].

  

  Вот что об этом писал сам Л. Н. Толстой в письме жителю Юзовки Науму Гранбергу:

  

  "22 января 10 г. Ясная Поляна.

  

  Мой ответ на ваш вопрос следующий:

  

  Если ничтожное меньшинство властвует над огромным большинством, то причина этого может быть только в том, что большинство или большая часть его участвует, не понимая этого, в своем собственном порабощении, и потому борьба с существующим злом никак не может быть в революционном насилии, приучении порабощенных людей большинства к употреблению насилия, а, напротив, только в том, чтобы вызвать в этом большинстве сознание преступности всякого насилия и потому невозможности участия в насилии правительственном, в служении насильникам, во всякого рода сторожах, полицейских и главное солдатах. Борьба, которую я считаю полезной и могущей достигнуть цели только в одном: в уяснении народу преступности всякого насилия и сознания того, что то зло, которое он терпит, происходит только от его участия в насилии" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 81 // Письма 1910 (январь - апрель) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 58 - 59; Примечание 1].

  

  Любовь и единение с другими людьми в духе Христа, считал Л. Н. Толстой, должны заменить вражду и ненависть, царящие в обществе. В письме И. Н. Овчинникову Толстой просто и коротко изложил эту идею:

  

  "1910 г. Марта 21-22. Я. П.

  

  Бог это духовное начало, которым живо всё, что живет. Как говорит апостол Иоанн: "Бог есть любовь"; и понимать Бога мы можем только любовью. Понимаем мы Бога любовью потому, что когда мы любим, то Бог пребывает в нас, и тогда мы и знаем его.

  

  Если вам трудно понять Бога и вы в сомнении о Боге, то это только оттого, что вы Бога понимаете как творца, как он описан в Библии. Для того, чтобы понять истинного Бога, надо прежде всего забыть эту библейскую сказку про Бога, который сидел миллионы лет и вдруг вздумал сотворить мир в шесть дней и человека и все те глупости, которые там написаны и в которые десятилетний мальчик не мог бы поверить, если бы ему не внушали, что всё это священная истина от самого Бога.

  

  Бог есть бестелесный дух, тот самый, которым мы все живем и которого мы познаем любовью. В это я верю и это знаю твердо, а про то, как произошел мир и как он кончится, про это мне не дано знать, да и не нужно знать. Нужно мне только одно: знать, как мне хорошо по воле этого бога-духа прожить свою жизнь. Знаю, что надо жить так, чтобы Бог этот жил во мне. А чтобы жить так, надо жить в любви к Богу и людям, как и сказал Христос. И это я твердо знаю. А всё, что сверх этого, то не нужно мне" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 81 // Письма 1910 (январь - апрель) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 170 - 171].

  

  Официальное православие и государство осуждало это учение, считая его сектой, и преследовало последователей Льва Николаевича. Уже в начале XX века обер-прокурор синода К. П. Победоносцев в своих отчетах признал в толстовстве самого опасного врага православной церкви [Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода К. Победоносцева по ведомству православного исповедания за 1900 год // Цит. по: Пругавин А.С. О Льве Толстом и о толстовцах. Очерки, воспоминания, материалы / М., 2011. - С. 192 - 193].

  

  Но несмотря на это, во втором десятилетии прошлого века в стране уже насчитывалось несколько десятков тысяч толстовцев, многие из которых создавали совместные поселения - общины и колонии. В Донбассе наиболее известной была община В. А. Шейермана близ Лисичанска. Помещик, сын врача Владимир Александрович Шейерман в октябре 1905 г. отдал принадлежавшую ему землю крестьянам, оставив себе лишь небольшой участок, равный крестьянскому наделу. В 1906 г. после разгрома помещичьей усадьбы в соседней деревне Шейерман был арестован по обвинению в подстрекательстве и выслан зa границу. В начале 1907 г. он вернулся в Россию без права поселения на прежнем месте жительства. Создал несколько земледельческих общин, одна из них была около Лисичанска. Именно с лисичанской общиной связывались толстовцы из Енакиева. (Об этом я читал в одном из источников, когда исследовал историю религиозных организаций в нашем крае. Тогда тема толстовства меня не интересовала, поэтому ссылку на этот документ не сделал. Но помню: в документе говорилось, что в Енакиеве были единичные последователи толстовства, работавшие на металлургическом заводе, Веровском и Нарневском рудниках).

  

  Шейерман бывал в Ясной Поляне, где беседовал с Толстым, Лев Николаевич очень тепло отзывался о нем. Сохранилась переписка Толстого с Шейерманом.

  

  "Письмо ваше прекрасно и еще лучше ваш поступок. Дай вам Бог не поддаться никаким соблазнам и удержаться в том счастливом, свойственном человеку, состоянии, в кот[ором] вы писали ваше письмо. Сделаю всё возможное, чтобы напечатать его и в Москве, и в Петербурге. Очень рад буду общению с вами.

  

  Лев Толстой.

  

  16 янв. 1906.

  

  Вы, вероятно, молодой человек, и поступок ваш вызван порывом, в кот[ором] побудительные причины: и требования совести и желания славы - любви людской. Берегитесь этого второго побуждения. Дела, вызванные этим побуждением, непрочны. Бывает то, что в добрых делах, вызванных одним этим побуждением, человек раскаивается. Это бывает ужасно жалко. Спросите себя: то ли же бы вы сделали, если бы наверно знали, что никто никогда не узнает о вашем поступке?

  

  Если то, что я пишу, лишнее, то простите меня.

  

  Л. Т."[Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 76 // Письма. 1905 (июль - декабрь) - 1906 / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 83 - 84; Примечание 2].

  

  "Очень рад был получить ваше письмо, любезный Владимир.... Я часто вспоминал о вас, хотелось узнать, как сложилась ваша жизнь. Теперь же меня особенно интересует, почему вас арестовали, держали в тюрьме и выслали.

  

  То, что вы мне пишете о вашем сочувствии моим взглядам и согласии с ними, мне очень приятно и вместе с тем вызывает во мне еще большее удивление к тем мотивам, по кот[орым] правительство нашло возможным казнить и преследовать вас.

  

  Сколько я знаю, жизнь духоборов прекрасная и в материальном и в духовном смысле, и они не имеют намерения возвращаться в Россию. Не советовал бы и вам уезжать из России. Жить везде можно, если главная цель жизни не есть осуществление какого-либо внешнего плана, а исполнение в своей жизни закона Бога - любви к нему, к проявлению его в себе и к проявлению его же во всех людях.

  

  Простите.

  

  Любящий вас Лев Толстой.

  

  11 марта 1907"[Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 77 // Письма. 1907 / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 62 - 63; Примечание 3].

  

  В. А. Шейерман был в Ясной Поляне 16 января 1909 г. Его посещение Толстой отметил в дневнике 17 января: "Вчера был оч[ень] близкий и сильный челов[ек] Шеерман. Оч[ень] хорошо беседовали" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 57 // Дневники и Записные книжки. 1909 / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1952. - С. 13]. А в начале февраля Владимир Александрович направил Толстому новое письмо, в котором писал о неудовлетворенности жизнью в земледельческой колонии: "Мы как будто отделяем себя от других людей, нам не сочувствующих или враждебных. В этом ошибка". На конверте этого письма Толстой заметил: "Прекрасное письмо Шейермана" и вот что ему написал:

  

  "Получил ваше до глубины души тронувшее меня письмо.

  

  Да, не важно то место, на к[отором] находится человек в данное время, а то направление, в к[отор]ом он движется, и быстрота, энергия движения. Вот эту-то, - если я позволю себе высказать свое мнение, - верность направления и энергию движения я видел в вас и при личном свидании, и в письме вашем.

  

  Помогай вам в этом Бог. Желаю этого вам, п[отому] ч[то] по себе знаю, ч[то] в этом всё большем и большем исправлении направления и усилении быстроты движения лучшее, да едва ли не единственное настоящее благо жизни.

  

  Спасибо вам большое за ваше письмо и за доброе ко мне чувство. Всей душой полюбивший вас Л. Толстой.

  

  Привет вашему милому сыну. Пожалуйста, при досуге и желании извещайте меня о себе.

  

  В последнее время всё больше и больше узнаешь людей, идущих по одному с нами пути, и это такая большая незаслуженная радость.

  

  9 февр. 1909"[Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 79 // Письма. 1909 (январь - июнь) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 62 - 63].

  

  В феврале 1910 года в письме литератору и педагогу Е. И. Попову, который собирался поехать к Шейерману и заняться воспитанием его детей, Толстой так отозвался о Владимире Александровиче: "Я знаю Шеермана мало, но он мне внушает и уважение и любовь, и потому думаю, что вам у него будет хорошо, вы же будете наверное полезны его детям" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 81 // Письма. 1910 (январь - апрель) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 95 - 96].

  

  В начале декабря 1907 года Толстой получил письмо из села Чернухино Славяносербского уезда от Федора Архиповича Змиева, который одно время жил и работал в Ольховатке. Змиев, которому были близки религиозные взгляды Льва Николаевича, просил дать отзыв о приложенной к письму его статье.

  

  В своем ответе Толстой писал:

  

  "Федор Архипович,

  

  получил ваше письмо и статью. Мне радостно было узнать, что мои писания принесли вам пользу. Посылаю вам все те мои сочинения, к[отор]ые есть у меня и в моем распоряжении.

  

  Мысль вашей статьи совершенно справедлива, но едва ли ее можно будет напечатать и потому, что она доказывает то, что давно известно имеющим уши, и отчасти п[отому], ч[то] она по форме и языку не подходит к существующим требованиям. Мне же она особенно понравилась по хорошо примененным евангельским текстам. Видно, что автор и хорошо знает и хорошо понимает Евангелие; не понравилась же она мне за нехристианское осуждение монахов. Большинство их люди заблуждающиеся, и, несмотря на их вредное влияние, надо по-христиански жалеть и любить их. Возвращаю вам статью. Братски приветствую вас и желаю вам всё дальше и дальше подвигаться по бесконечному пути христианского совершенствования. "Будьте совершенны, как отец ваш небесный".

  

  Лев Толстой.

  

  18 дек. 1907".[Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 77 // Письма. 1907 / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 267].

  

  Почти в то же самое время (25 ноября 1907 года) к Толстому обратился народный учитель из Юзовки Д. Манякин. Он просил помочь издать составленный им букварь. На конверте Лев Николаевич написал: "Ответить, послать Горб[унову]" (И. И. Горбунов-Посадов - один из ближайших сподвижников Толстого, литератор и педагог, редактировал журнал "Свободное воспитание", издавал книги для детей) [Там же, с. 318]. О дальнейшей судьбе букваря Манякина ничего не известно.

  

  В Енакиеве религиозно-философские идеи Толстого распространял А. И. Алешкин. 22 декабря 1908 года он побывал у Льва Николаевича в Ясной Поляне и после этого выехал в Енакиево, где поступил работать на один из рудников РБМО (какой именно - не известно). В письме от 7 февраля 1909 года Алешкин просил Толстого прислать ему книги, на конверте Лев Николаевич пометил: "Прошу ответить, как устроился. Книги послать". 19 февраля Алешкин снова написал Льву Николаевичу. В письме рассказал о своей жизни, о том, что готовит статью, сообщил и о полученном им ответе от В. Г. Черткова (близкого друга Льва Николаевича и лидера движения толстовцев) с предложением распространять сочинения Толстого и брошюру самого Черткова "Наша революция". Лев Николаевич написал на конверте: "Спросить Чер[ткова]. Хорошее письмо". В письме от 22 мая А. И. Алешкин просил Толстого сообщить ему условия вступления в швейцарскую колонию на горе Верити (у озера Маджора). На конверте Лев Николаевич пометил: "Написать, ч[то] я ничего не знаю о колон[ии] и не советую изменять внешние формы жизни". Ответ Алешкину дал Николай Николаевич Гусев (личный секретарь Толстого с 1907 г. до своего ареста в Ясной Поляне 4 августа 1909 г.) [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 79 // Письма 1909 (январь - июнь) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 260, 280 - 281, 287].

  

  23 декабря 1908 года письмо Льву Николаевичу из Екатеринославской губернской тюрьмы направил Яков Красношапка. Один из участников восстания на Екатерининской железной дороге в декабре 1905 года, член распорядительного комитета станции Алчевская, телеграфист этой станции, он после подавления восстания был арестован и судом 19 декабря 1908 г. приговорен к смертной казни через повешение. В письме Толстому Красношапка сообщал о приговоре и просил Льва Николаевича написать ему хоть несколько слов: "Поймите глубокую мою печаль и тоску, поймите те минуты, что я переживаю. Утешьте же хотя словами в эти скорбные, последние минуты. Прощайте... ухожу в небытие". Толстой ответил Красношапке 23 января 1909 года:

  

  "Я. Красношапке.

  

  Получил ваше письмо от 23 декабря только нынче, 23 января.

  

  Если бы получил вовремя, то сделал бы всё, что мог, для избавления вас; теперь же, зная, что вы в числе 32 чел[овек] избавлены от смерти, радуюсь за вас и желаю вам с мужеством, терпением и пользой для души нести вашу предстоящую жизнь.

  

  Лев Толстой.

  

  1909, 23 янв."

  

  Об изменении приговора Толстой, видимо, узнал из газетных сообщений, в которых сообщалось, что "высочайшей милостью" избавлены от смертной казни тридцать два человека. Однако дело обстояло несколько иначе. Приговоренным к смерти было предложено обратиться на "высочайшее имя" с просьбой о помиловании. Восемь человек из тридцати двух (в том числе енакиевские революционеры Г. Ф. Ткаченко-Петренко и А. Ф. Щербаков) отказались подать прошение о помиловании и были повешены в сентябре 1909 г. Якову Красношапке, который попросил о помиловании, смертная казнь была заменена 15 годами каторжных работ, а по "высочайшему соизволению" от 14 ноября 1909 г. наказание понижено до 10 лет [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 79 // Письма 1909 (январь - июнь) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 42 - 43; Новополин Г. Революционный захват Екатерининской железной дороги в 1905 году // Летопись революции. - 1923. - № 2. - С. 71 - 72].

  

  15 апреля 1910 года владелец Андреевских угольных копей в Макеевке А. Ф. Мельников задавал Толстому вопросы о значении пришествия Христа на землю. Вот что ответил ему Лев Николаевич:

  

  "А. Ф. Мельникову.

  

  20 апреля 1910 г.

  

  Христос, судя по тому, что осталось от него, очень глубокий и высоконравственный мыслитель, пострадавший, как и многие великие люди, за передовитость и недоступность толпе своего нравственного учения. То же, что приписывается Христу в писаниях, называемых священными, а также и в церковных догматах, есть собрание самых грубых и бессмысленных суеверий. Мысли мои об этом выражены подробно в посылаемых вам моих книгах" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 81 // Письма 1910 (январь - апрель) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 238 - 239].

  

  К Толстому обращались с разными вопросами: кто-то делился с ним своими мыслями, просил совета, хотел глубже познакомиться с толстовскими идеями, сообщал о литературных планах, ожидал от Льва Николаевича отзыва о собственных сочинениях, а у кого-то были чисто меркантильные интересы: помочь деньгами, дать земельный участок, пристроить на какую-либо должность...

  

  Так, "вольный матрос семнадцати лет" из Екатеринославской губернии Г. М. Руденко в письме от 31 июля 1909 г. просил прислать ему тысячу рублей на устройство "правильной жизни - жить для других". На конверте Толстой написал: "Ответить: Л. Н. жалеет, что не может исполнить ваше желание" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 80 // Письма 1909 (июль - декабрь) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 238 - 239].

  

  В письме в Ясную Поляну от 3 октября 1909 г. рабочий Петровского металлургического завода (Енакиево) И. А. Глебов подробно написал о своей жизни и собственном сочинении об Евангелии, носящем "атеистический характер". Толстой пометил на конверте: "Послать книг и написать, что в этих книгах найдет мысли о Боге, о душе и о нашей жизни". 13 октября Глебов снова обратился к Льву Николаевичу, рассказывая о своем сочинении. В этом письме, написанном малограмотно, он сообщал, что "считает возможным узнавать будущее". Толстой продиктовал ответ секретарю: "Л. Н. думает, что человеку не дано угадывать будущего, да это и не нужно ему, так как истинная жизнь всякого человека в настоящем. Лев Н. оч[ень] занят и едва ли будет иметь время прочесть ваше сочин[ение], и потому лучше не присылайте" [Там же, с. 289, 291].

  

  19 сентября 1908 г. "начинающий писатель" Я. Шиликов из Енакиева прислал Льву Николаевичу на отзыв свою драму "Самоубийцы". Произведение слабое, Толстой рукопись возвратил [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 78 // Письма 1908 / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 361].

  

  А житель Енакиева Д. А. Мнушка в письме от 4 февраля 1909 года просил Толстого отвести ему участок земли. Лев Николаевич поручил своему секретарю Н. Н. Гусеву: "H. H., ответь[те], ч[то] у меня земли нет" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 79 // Письма 1909 (январь - июнь) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1955. - С. 258].

  

  Еще один енакиевец Константин Жидков просил Толстого дать ему совет в жизни. Прочитав письмо, Лев Николаевич 5 февраля 1910 года написал на конверте: "Жидков просил дать совет в его жизни. Саша, ответить, не знаю, что ему нужно" (Саша - это дочь Л. Н. Толстого Александра Львовна Толстая, которая после ареста Гусева помогала отцу обрабатывать письма) [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 81 // Письма 1910 (январь - апрель) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С.275].

  

   ПРИМЕЧАНИЯ

  

   1. Гранберг из Юзовки в письме от 13 января 1910 г. писал, что, прочитав в одной из брошюр - приложении к журналу "Ясная Поляна" - изложение беседы Толстого с революционером, он возражает против взглядов Толстого на политическую борьбу. "Самым безнравственным со стороны революционеров, - пишет Гранберг, - Вы находите то, что они единственным способом для искоренения зла считают пробуждение в людях ненависти к тем, которые их притесняют. Вы так ужасаетесь этой мысли, что можно подумать, будто они заставляют ненавидеть тех, кого, наоборот, следует совсем любить и уважать... Укажите, пожалуйста, как должен поступить народ, если правительство притесняет его, изощряясь в ударах? Та часть, которая не по праву причисляет себе все, составляет жалкое меньшинство и так заражена предрассудками, что ее уже ничто не может излечить... К чему тратить на них попусту моральные проповеди, бить сентиментальностью... в то время, когда можно иным путем все это искоренить?" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 81 // Письма 1910 (январь - апрель) / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 57 - 58].

  

  "...В тогдашней главной комсомольской газете региона "Комсомолец Донбасса"... за 30 июля 1967 года А. Зелепугин опубликовал большую статью под громким названием "Юзовский корреспондент Толстого". Вкратце расскажем ее содержание.

  

  Это была философская переписка, датированная концом января 1910 года (год смерти Льва Толстого)... Тогда автору статьи в "Комсомольце Донбасса" с помощью сотрудников Московского государственного музея Льва Толстого удалось обнаружить в рукописном отделе то письмо из нашего промышленного местечка. Оно было подписано Н. Гранбергом...

  

  А. Зелепугин попытался разыскать Гранберга, хотя и предполагал, что 'надежды на положительный результат было мало: ведь прошло 57 лет!". Однако ему тогда улыбнулась фортуна.

  

  Автор письма Толстому из Юзовки нашелся в Ростове-на-Дону. Им оказался ученик провизора, тогда (в 1910 году) девятнадцатилетний Наум Гранберг. В своем письме теперь уже журналисту "Комсомольца Донбасса" он сообщил подробности своей переписки с великим писателем.

  

  "Письмо Льва Николаевича Толстого, - вспоминал Гранберг, - вручил мне не почтальон. Закрытым письмом просили меня явиться в почтовое отделение к сотруднику (фамилию его, к сожалению, не помню). Я, конечно, догадался, от кого письмо, но удивило меня, почему таким образом вручают его мне. Два чувства одновременно овладели мной - приятное волнение и тревога, ведь письмо было от писателя, которого церковь предала анафеме".

  

  Юный ученик провизора мчался домой по юзовским улицам, не ощущая резкого морозного ветра. Уже дома вместе с друзьями Наум Гранберг вскрыл конверт. "К нему тянулись десятки рук - каждому хотелось взглянуть на листок белой бумаги с четкими машинописными строками и с колючими, прыгающими буквами, оставленными пером Льва Толстого", - писалось в той заметке в июле 1967 года. Выяснилось, что неудовлетворенный ответом Толстого Наум хотел вновь написать ему письмо, но не успел: в ноябре 1910 года писатель скончался.

  

  ...В самом конце заметки Зелепугин рассказал о дальнейшей судьбе Наума Гранберга: во время Гражданской войны он был в перевязочном отряде и начальником аптеки в одной из частей Красной армии. "Не усидел старый фармацевт дома и в 1941 году. Он перевязывал раненых в боях под Ростовом, воевал на Украине, в Польше и закончил свой путь воина-медика в поверженной Германии", - сообщал журналист областной комсомольской газеты.

  

  Благодаря общедоступному сегодня электронному банку документов Министерства обороны России о награждениях воинов Красной армии во время Великой Отечественной войны корреспондент "ДН" узнал, что Наум Михайлович Гранберг, 1890 г. р., капитан медслужбы, начальник аптеки эвакогоспиталя № 1006, за образцовую службу был награжден орденом Красной Звезды. Кроме того, удалось выяснить еще один интересный факт. Как оказалось, автор письма Толстому был старшим братом Моисея Михайловича Гранберга - отца основателя и первого редактора еженедельника "Донецкие новости" Артема Моисеевича Байкова.

  

  Как известно, Моисею Гранбергу тоже не была чужда литература - он стал журналистом и долгие годы публиковался в "Социалистическом Донбассе". А в 1927 году, когда в город Сталин приехал известный американский писатель Теодор Драйзер, был его гидом в поездке по нашему городу и окрестностям... К сожалению, о дальнейшей судьбе письма от Льва Толстого ничего не известно. Казалось, донецкая история писателя так и завершилась. Однако она получила неожиданное продолжение в 1935 году.

  

  Загадочный повар Толстого из Рутченково

  

  При просмотре сохранившейся в нашей областной библиотеке очень малой части довоенной подшивки главной областной газеты "Социалистический Донбасс" автор статьи обнаружил крохотную заметку на толстовскую тему. Она была напечатана в номере за 26 ноября 1935 года. Называлась она очень просто - "Повар Льва Николаевича Толстого".

  

  Вот текст той заметки: "Прошло уже более 25 лет, а в памяти у меня хорошо сохранился образ высокого, крепкого старика с большой белой бородой, писателя Льва Николаевича Толстого. Я у него, - рассказывает сторож столовой № 29 (Рутченково) Юрченко, - несколько лет работал поваром". Тов. Юрченко работал поваром у Толстого Л. Н. Сначала на даче под Харьковом, а затем в Ясной Поляне. Тов. Юрченко хорошо помнит, как жил и работал великий русский писатель".

  

  И все! Эта информация оставила только вопросы, на которые пока нет ответов. Что это за дача под Харьковом? Ведь по сохранившимся документам известно, что Лев Николаевич бывал в этом крупном городе лишь дважды, да и то на короткое время и проездом.

  

  Харьковский журналист Андрей Краснящих в своей статье "Дома без табличек" в издании "Первая столица" пишет, что 18 марта 1885 года Толстой ехал железной дорогой из Москвы в Севастополь. Он сопровождал своего старого (еще с Крымской войны 1853-1856 гг.) друга - тульского вице-губернатора князя Леонида Урусова, тяжело больного туберкулезом и направлявшегося в имение тестя в Симеиз лечиться морским воздухом. Никто из родственников тогда не имел возможности сопроводить его.

  

  Поезд прибыл в Харьков, и до следующего поезда у писателя было 8 часов свободного времени. Лев Николаевич вышел в город купить провизии и минеральной воды. Он сначала побывал у начальника жандармского управления и у одного знакомого ему члена окружного суда, хлопоча об улучшении условий арестованного А. А. Тихоцкого - хозяина квартиры, на которой полицией были схвачены несколько революционеров-народников. Затем Лев Толстой посетил в харьковском университете своего друга Аркадия Якоби.

  

  Во время этих визитов никто из посторонних не узнал писателя, но его приезд не удалось оставить незамеченным. Молва о нем разнеслась среди знатных людей Харькова. Его пришли проведать знакомые, случайно узнавшие о том, что писатель находится в Харькове. Это были широко известные в Донбассе люди: деятель народного образования Христина Даниловна Алчевская с мужем Алексеем Кирилловичем, видным промышленником и меценатом, а также коллега Алчевской Александра Михайловна Калмыкова.

  

  На обратном пути из Крыма 22 марта Толстой снова встретился на перроне с Алчевской и Калмыковой, но выбраться в город в этот раз времени уже не было.

  

  Второй приезд Льва Николаевича в этот город состоялся 6 сентября 1901 года, когда его, тяжелобольного, везли лечиться в Крым из Тулы. Тогда на перроне собралась довольно многочисленная толпа, которая просила супругу писателя уговорить его хотя бы на минуту выглянуть в окно вагона. "Слабый, взволнованный, он приподнялся, оперся о подоконник и раскланялся", - вспоминали об этом эпизоде его друзья. Но сведений о даче Толстого под Харьковом не сохранилось, как и информации о поваре Юрченко. Между прочим, Лев Николаевич был вегетарианцем" [Жаров А. Лев Толстой и Донбасс / http://infodon.org.ua/uzovka/lev-tolstoy-i-donbass-13746].

  

   2. Ответ на письмо Шейермана от 10 января 1906 г., присланное Толстому вместе с предназначенным для печати "Открытым письмом к землевладельцам". В "Открытом письме" Шейерман призывал помещиков добровольно отказаться от частной собственности на землю [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 76 // Письма. 1905 (июль - декабрь) - 1906 / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 84].

  

   3. Ответ на письмо В. А. Шейермана от 6 марта 1907 г., в котором тот писал о своей жизни и влиянии, которое оказали на него религиозно-нравственные взгляды Толстого. В конце он спрашивал: "Хорошо ли в Канаде живется духоборам и довольны ли они в общем или же они желают обратно приехать в Россию?" [Толстой Лев Николаевич. Полное собрание сочинений. Том 77 // Письма. 1907 / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1956. - С. 63].