Бывает так: читаешь какой-нибудь документ и вдруг заинтересуешься человеком, о котором там идет речь. Тогда на время отодвигаешь в сторону свою основную работу и начинаешь поиски по новой теме...

  

  ***

  

   Так недавно случилось и со мной. В последние годы углубленно изучаю биографию императора Павла I. Интерес этот усилился, когда приступил к написанию книги о декабристе А. Ф. фон дер Бригене. Он, как известно, один из своих исторических трудов посвятил тайне рождения Павла Первого. Император Павел Петрович на троне был всего несколько лет, но оставил заметный след в истории Российской империи. Личность неординарная, противоречивая, в чем-то оболганная, в чем-то недооцененная... Человек крутого нрава, доходящего порой до самодурства, сам испытавший унижения от своей матери Екатерины II и безжалостно унижавший других людей, особенно после воцарения. И он же - один из самых образованнейших императоров на российском престоле, реформатор, чьи преобразования (если бы не его убийство во время последнего в российской истории дворцового переворота в марте 1801 года) могли бы круто изменить развитие Российской империи. Еще до своего восшествия на престол Павел Петрович сам разрабатывал проекты реформ во многих сферах жизни страны. Когда пришел к власти, то начал их в спешном порядке осуществлять, а также искоренять злоупотребления екатерининского времени.

   Особо ненавистна ему была во время поездок по стране показуха, укоренившаяся в годы царствования Екатерины Второй (вспомним хотя бы "потемкинские деревни"). Вот один из фактов: "Проезжая через слободу Пневу, Павел Петрович обратил внимание на вновь построенный мост и на толпу крестьян, занятых строительными работами, хотя он предписал чиновникам на местах не творить никаких работ на пути его следования, чтобы не менять исконной картины. Монарх вышел из кареты и побеседовал с крестьянами, которые открыли ему неприглядные вещи. Их помещик Храповицкий послал их на строительство моста, где они трудились три недели, денно и нощно, да и вообще их барин притесняет их, не даёт жизни. На Павла Петровича эти рассказы подействовали угнетающе. Мало того что барин не блюдёт главную свою обязанность: печься о крестьянах, которые даны ему не для издевательств, а для управления, так ещё и волю царскую ни во что не ставит. Нарушил несколько законов, в том числе и об ограничении отработок тремя днями. Не может никто больше по своему усмотрению крестьян использовать, тем более теперь, в мае, в страдную пору, когда они должны хлебопашеством заниматься! Павел распорядился: выплатить крестьянам 2500 рублей, распустить их по домам и расследовать: кто именно приказал провести указанные работы. На этот счёт смоленскому военному губернатору генералу М. М. Философову 5 мая 1797 года было послано особое предписание..." [Боханов А. И. Павел I. М.: Вече, 2010. С. 223 - 224].

   Павел амнистировал участников польского восстания 1794 - 1795 годов, помиловал А. Н. Радищева и Н. И. Новикова. Но ввел и немало новых курьезных правил, которые дворянское общество приняло только из страха.

   В павловское время издано много различных указов, но меня привлек сенатский указ по Высочайше утвержденному докладу от 31 января 1797 г. "О наказании Подпоручика Федосеева о разглашении о помещичьих крестьянах, что они будут казенные". Вот его текст:

  

  

   Источник: Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. XXIV. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. С. 313.

  

   Сразу же в сенатских типографиях в Санкт-Петербурге и Москве напечатали несколько тысяч листовок-извещений о наказании подпоручика Ивана Федосеева [Указ о наказании подпоручика Иван Федосеева за разглашение о помещичьих крестьянах, что они будут казенные. СПб.: Печ. при Сенате, 31 янв. 1797; Указ о наказании подпоручика Ивана Федосеева за разглашение о помещичьих крестьянах, что они будут казенные. М.: Печ. при Сенате, 10 февр. 1797] и разослали их по всем губерниям империи.

  

  

  

   Федосеева обвинили в подстрекательстве к бунту. Он был уволен со службы, лишен чинов и дворянского достоинства. 28 апреля 1797 года Петербургская судебная палата донесла Сенату, что "лишенному чинов и соединенного с ними достоинства Ивану Федосееву учинено наказание кнутом двадцатью пятью ударами в Рождественской части, на Александровской площади, чрез заплечных мастеров. После сего оный преступник препровожден в Новгородское губернское правление для отсылки в забайкальские Нерчинские заводы" [Боханов А. И. Указ. соч. C. 209; цит. по: Воротынцева Е. А. Старинная Устюжна: из истории города и края с древнейших времен до начала XX века. Вологда: Полиграф-Периодика, 2016. С. 393 - 394]. Но "самым же страшным потрясением для дворянского мира оказался не сам по себе данный факт, а одно сопутствующее обстоятельство. Федосеев был подвергнут телесному наказанию - бит кнутом, хотя в Жалованной грамоте дворянству от 1785 года Екатерина II провозгласила: "Телесное наказание да не коснётся до благородного". Это положение распространялось и на те случаи, когда дворянин по суду лишался сословного звания. Павел же Петрович закономерно считал, что раз неким лицом утеряно сословное достоинство, то и привилегий он уже никаких не имеет. Это специально было подчеркнуто в Указе [Павла I] от 13 апреля 1797 года, в котором говорилось, "как скоро снято дворянство, то уже и привилегия до него не касается" [Боханов А. И. Там же].

   Кто же он - Иван Федосеев? Жертва ложного доноса? Или один из первых борцов с крепостничеством? А может быть, сболтнул лишнее, услышав в Санкт-Петербурге слухи о планах Павла Первого смягчить крепостное право? Такие планы у императора, действительно, были. Еще до своего воцарения он составлял различные проекты переустройства страны, в том числе и по крестьянскому вопросу. В своих имениях Гатчине и Павловске Павел ограничил крестьянские повинности двухдневной барщиной, выдавал крестьянам ссуды на обзаведение личных хозяйств, отрыл две бесплатные больницы и несколько бесплатных школ для крестьян. А в одном из своих первых императорских манифестов от 5 апреля 1797 г. ограничил барщинные повинности крестьян тремя днями в неделю, в воскресные же дни запретил помещикам принуждать крестьян к работе вообще [Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Т. XXIV. СПб.: Тип. II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, 1830. С. 587; Боханов А. И. Указ. соч. C. 206]. В "Наказе" Марии Федоровне об управлении государством на случай своей смерти он писал: "Крестьянство содержит собою все прочие части общества и трудами своими особого уважения достойно и утверждения состояния, не подверженного нынешним его переменам" [Вестник Европы. 1867. Т. 1. Март. С. 316]. Возможно, оставшись дольше на троне, Павел Петрович постепенно освободил бы крестьян от крепостной неволи.

   Но Федосееву планы императора были неведомы, не был он и жертвой ложного доноса, не был и борцом с крепостным правом. А оказался авантюристом с налетом "хлестаковщины".

   В конце 1796 года 26-летний беспоместный бедный дворянин, подпоручик Иван Дмитриевич Федосеев получил направление в Оренбургский гарнизонный полк. С 16-ти лет он служил в казенной палате Тобольского наместничества. Прибыв в Петербург, напросился на военную службу, но в столице его не оставили, а отправили в Оренбург. Денег же на переезд не выдали, а собственных средств, чтобы нанять извозчика, у подпоручика не было. Туда же был направлен и сержант Осип Степанов. Вместе они по тихвинскому тракту начали путь из Петербурга в Оренбург пешком. Тогда у Федосеева и созрел авантюрный план. "Он явился в дом устюженского городничего и потребовал лошадей на том основании, что они с сержантом Степановым направлены по Высочайшему повелению во все города из Петербурга до Оренбурга "для узнания и переписи в помещичьих селах и деревнях, сколько в них душ, и какой оброк платят крестьяне своим господам"... Наивные провинциальные чиновники поверили ему на слово, дали лошадей и лучшую подводу. Самозванные "переписчики" без страха останавливались на постоялых дворах и в крестьянских избах, требуя ночлег, ужин и свежих лошадей. Иван везде беседовал с людьми, сообщая им то же самое, что и устюженскому городничему. Для большей достоверности он даже записывал количество крепостных у местных помещиков и принимал жалобы от крестьян на притеснения со стороны господ" [Воротынцева Ю. А. Указ. соч.].

   Однако вскоре Федосеева и Степанова задержали. Суд обвинил их в подстрекательстве крестьян к бунту: мол, Федосеев распространял ложные слухи о том, что скоро выйдет царский указ, по которому все помещичьи крестьяне станут государственными, хотя и сам Федосеев, и многие свидетели это отрицали. Но факт "переписи" породил подобные домыслы в крестьянской среде.

   За такие преступления по уголовному праву того времени полагалась смертная казнь, но наказание Федосееву и Степанову смягчили (кстати, в период правления Павла Первого не было ни одного случая применения к преступникам смертной казни). Лишенный чинов и дворянства, 25 раз побитый кнутом, Федосеев отправлен в Забайкалье на Нерчинские рудники. Степанова, побитого кнутом и клейменного, заковали в кандалы и также отправили на каторгу.

   История, случившаяся с Федосеевым и Степановым, описана в рассказе видного писателя, журналиста и эссеиста М. А. Осоргина (1878 - 1942). Он автор известного романа "Сивцев Вражек". Октябрьскую революцию Михаил Андреевич не принял, в 1922 году вместе с другими учеными и деятелями культуры его выдворили из страны на "философском пароходе". Будучи в эмиграции, он в 1935 году опубликовал рассказ "Два пешехода" с подзаголовком "Рассказ по архивным данным". Конечно, это художественное произведение, но оно полностью отвечает исторической правде. Рассказ небольшой, поэтому помещу его здесь [Осоргин М. А. Собрание сочинений. Т. 2. Старинные рассказы / Сост., пред. О. Ю. Авдеевой. Комментарии О. Ю. Авдеевой и А. И. Серкова. М.: Московский рабочий; НПК "Интелвак", 1999. С. 172 - 177].

  

  

  

  

  

  

  

  

  

   АЛЕКСАНДР КУПЦОВ