Кунсткамера : другие произведения.

River Inside-Out

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение произведения "Элипс".


  
  
  
   0x01 graphic
  
   Глава 1. Кошка Унтерлугауэрр.
  
   В пятницу солнце по обыкновению всходило в облака. Что ему там делать было, в облаках? Вроде и немного облаков было, да и среди тех, что густели , собираясь для чего-то атаковать восток, особо густых не предвиделось. Но все же хватало их пуха для того, чтобы солнце поймать. Потом они двигались вместе с ним. Иногдпа наблюдалось яркое пятно. Оно двигалось как бы закулисами. Иногда какой-нибудь край выскакивал, словно собираясь что-то рассказать, но после передумывал. Словома, так оно по пятницам и было. И не было и дня, чтоб иначе. Люди к этому привыкли. Хотя большая их часть всего этого не замечала, так как в пятницу все живут в ожидании выъходных. В городе Ф. все приоретало некий глуховатый цвет. Казалось, и звуки становились иными. И шипенье рогатых тьроллейбусов, ваыпучивших свои глаза -фары так, будто кто-то их ударил по голове, и стук трамваев, возмомнивших, чито они - поезда, и хохот автобусов, и треск грузовиков, и тарахтенье старых трандулетов, и сами песни самих поездов на желехзной дороге, постоянно уносивших или приносивших кого-то, и шум газовых плит, и стук ложек о тарелку, и тихий гомон в утренних кафе, где первым посетителям было как-то особенно пятнично. Облака были как затменье сердца. Астрономическая обсерватория на Лысой горепо пятницам прекращала работуЮ астрономы пили вино и вспоминали о студенческих временах.
   Дыдду было в ту пору 15, и он страшно любил драться. Не то, чтоб приемы знал. Просто выходил на улицу. Просто нпарывался. Он не старался нарываться как не надою. Он просто знал места. Исход был уже делом десятым. Кровь Дыдда постоянно требовала подогрева, и он ее слушал.
   Но по пятница Дыдд не дрался и в училище не шел, а садился на спортивный велосипед и ехал в горы, до которых было не более 30 километров.
   Тут вот как было. Район тот, что в горах, куда Дыдд ездил, звался Пеньково. Как бы что-то и было в этом. В ближлежайшей деревне Сосново было действительно сосново. В некоторые дни, возможно, даже и елово. Иногда - и пеньково, конечно. Это с точки зрения состояния души. Хорошо это или нет - тут сравнение и не подберешь. Хорошор - это хорошо. Сосново - это когда тебе сосново. Другие эпитеты сложно подобрать.
   Люди там все словно зомбированые были. Вокруг росли лучшие виноградники, и виноградины на них круглели столь крупные. Что некоторым просто страшно было. Такого и быть не могло. И надо ж такому быть - никто не делал там вино. Никто не пил вина. Никто вообще этот виноград не убирал. Однако ж, он куда-то девался. Он как будто сам собой собирался. Странность эта была не ясна никому. Даже Гергий Петрович Брайнер пожимал плечами. Дыдд его хорошо знал, так как ючень любил драться с его сыном Марсом. Г. П. Брайнер, лучший специалсит по изучению искусственных киберпространств, заявлял, что возле Пеньково есть аномалия какая-та. И я вас скажу, он-то это предполагал, а Дыдд знал наверняка. Он за тем туда и ездил, чтобы к импрессии драк прибавить земное чувство чужого мира.
   Ехал Дыдд. Показывал водителям на шоссе непиличные знаки. Курил вонючие сигареты. Даже в пивняк на деревню Удово заезжал, где его сверстники, все - хулиганы, проводили время, сбежав с уроков. Стоял там дым, в этом пивняке, словно курили листья сухой травы. Слышался демонстративный кашель. Там словно бы здравый смысл жгли, и как будто и палеными мозгами пахло. А Дыдд, он оторванней всех там был.
   -Ты какое пиво пьешь? -спрашивал первый бандит Удово Стержень по кличке Структура.
   -А чо, много сортов? - грубо отзывался Дыдд.
   Слышался дружный хохот. Структуре давали понять, что - "ноль-один".
   -А чо, нет? - спрашивал он. Кашляя, словно восьмидесятипятилетний дед.
   -А чо, да?
   -Ну, нистьруя себе! - восклимцал Структура, он же Стержень, -Одно пиво - утренне. Разбавленное. Но - без стирального порошка. То, что со стиральбным порошком было, его либо чисто выпили, либо чисто вылили. Другое пиво - чекрезчашнее. Разбавленное через час после привоза. Третье пиво - вообще порошковое. Оно не со стриального порошка. Оно просто из порошка. Я есть еще и четвертое и пятое.
   -Но сорт-то один, а? - говорил Дыдд,тряся перед собой пальцами.
   -А у вас в городе какое пиво? - спрашивал рыночный воришка Тараканч.
   У Тараканча вроде была на спине огромная наколка. Говорили, что он с ней родился.
   - Два сорта, - отвечал Дыдд, -Нет, не два. Три. То есть, четыре. Первое - это пиво города Ф. Его все пьют. Это свято. С рыбой. С раком. Мы на уроках пьяем.
   - А курите на уроках? - спрашивал Структура.
   -А то нет? Курим!
   -Ниструя себе!
   -Так вот. Второе пиво - это пиво Портовое. Его прямо из Морского порта доставляют. Его там из смеси нефти и пены морской делают.
   -Ты, да ладно!
   -Я тебе говорю! Третье пиво Делают Брайнеры. Сами для себя. Вот это пиво. Не то, что это. Четвенртое - это какое-то импортное. Я его не пил. Но оно у них тоже енсть. Мы с Марсом постоянно деремся...
   -И кто кому дает?
   Так происходило всегда. Покидал Удово Дыдд в приподнятом настроении. Он словно начинал чувствовать, как оно там, за облаками, солнце поживает. Хочется ему выцстрелить в тени. Тени смеются. Но ничего не получаетсмя. Идет репетиция. Занавес никто не хочет поднимать. Потом, устав прорываться, оно тоже пьет пиво. И это видно. Пуха и пены в облаках хватает.
   Какое, интересно, пиво оно пьет по пятницам? Пиво города "Ф", едиственный сорт завода "Луч", ничем не примечательно. Портовое немного лучше. Зато брайнерское пиво - вот то - на славу. Словно из Чехии илиГермании привезенное.
   Так Дыдд и рассуждал всякий раз, ибо был он, не смотря на драчливость свою, романтиком от первого своего вздоха до последнего. Шла дорога в гору. ДЖыдд сворачивал, оставляя позади шум двигателей, упиравшихмя на первой скорости, и ехал мимо Пеньково, куда вообще-то лдучше было не заезжать. Дыдд, к слову, и не заезжал. Нет. Не то, чтоб не делал попыток. Отнюдь. В поисках с кем бы подраться Дыдд был там, однако никто драться с ним не пожелал. Лишь сочувственные голоса раздались.
   - ты, мол, мальчик. Коли дураком растешь, так и расти себе.
   А Дыдд спрашивал:
   -Ладно. Драться не будем. Но скажите, почему вы все такие странные тут все? И магищ\зинов у вас нет.
   -Магазины создала глупость, - услышал он в ответ, - зачем они нам?
   -Вы, выходит, боговерцы?
   -Дурак ты, мальчик. Ни бога мы не любим, ни дьявола. Пусить они сами там друг с другом разбираются, а мы туту как-нибудь по-своему проживем. Да и ехал бы ты мимо!
   С тех пор и ездил Дыдд мимо. Причину странностей Пеньковцев связывал он с той самой пещерой, куда он ежепятнично ездил. Хотя не был он уверен, что о пещере кто-нибудь, кроме него, знал, другой разгадки как-ито не намечалось.
   Была то пещера холодных снов и странных каменй. Приезжаешь, и кажется, что это - навеки. Не убежать отсюда, не скрыться. Все величие кристаллов бросается тебе в ум. Сны распускаются странными цветками. Если ты убежишь, то этоо только так казаться будет, что ты бежишь. Сны все роавно придется просмотреть от начала до конца. В этот момент ни одна клетка рорганизма не будет подавать ни единого признака жизни. Текбе будет холодно как в гробу. Но сны ты досмотришь все. Все, до единого. Кем бы ты на этот срок не становился - глыбой ли льда или комкомснега, или таким же кристалолом, как и те, что растут в пещере с потолка вниз.
   Дыдд не раз приходил к мысли о том, что все кристаллы пещеры - это замороженные галлюционисты иных миров. ВАсякий раз, когда сердце его переставало биться, салютуя возможной смерти, что-то толкало его. Он то ли видел лица, то ли чувствовал руки. Они были все вокруг него. Они все разговаривали. Временами ему верилось, что он знает их имена. Он вздрагивал, потому что хотел что-то сказать. Слов не было. Импульс пробуждал его, и он видел холодный пар, идущий из его рта к потолку. Кристаллы поблескивали. Сила в них замирала, и он мог уходить. Да, перед тем, как сердцу начать биться. Был слышен звук, подобный повороту ключа в замке зажигания. Реле щелкало. Зажигание не вклбючалось. Так происходило снова и снова. ВА потом - щелк. И пошли толчки. И побежала кровь.
   Когда-нибудь оно там не сработает, думал Дыдд.
   Но всякий раз обходилось.
   Дорога огибала сопку, шла мимо покатого ущелья, на дне котроого жили обезьяны. Не удивляйтесь. Я не вру. Понятное дело, что нечего им делать там было, париматам, ибо это не их регион, однако жили они там, летовали и зимовали. Ненсколько лет назад группа хиппи ограбила зоопарк с самими что ни на есть гуманитарными побуждениями. "Свободу братьям!" - кричали они. "Восстановим статус Обезьяны!" "Обезьяна - наш великий предок!" Акция так и называлось "Освободите их!" Закончилось все, в общем-то, неудачно. Хиппи арестовали. Зверей вернули зоопарку и посадили в клетки.Но группу обезьян хиппи успели спасти. Они взяли им билеты и посадили на автобус, идущий в город Ф. Почему именно Ф., никто не знал. В Ф. обезьяны пересели на пригородную электричку и благополучно добрались до Пеньково, где им и понравилось.
   Дыдд, останавливаясь здесь, корчил обезьянам рожи. Те выпрыгивали из зеленых кустов, окружалди его, трогали за одежду, просили семечек. Они уже давно зналиДыдда, и то, что у него всегда в кармене имеются жареные семечки.
   Обогнув гору, Дыдд прятал велосипед в кустах, и, пробравшись сквозь невероятно колючие кусты, шел к пещере. Еще километра за два он начинал слышать ее холодный зов, и здесь он уже не в силах был устоять. Ее привзывало незримой нитью к этому пути, и начинался тихий монолог.
   -Ты кто? - спрашивал Дыдд.
   Никто не отвечал.
   - Я знаю.
   Ему хотелось ответить за нее, но он боялся, что, заговорив однажды сам с собой, не сумеет остановиться.
   - Десять лет назад в горы упал беспилотный космический аппарат, на нем стояла уменьшанная копия компьютера, что -то вродже ВППР-84, который создает внутри себя бесконечное число миров. Конечно, за пределами ВППР-84 ничего нет, но это аналог, видно, был каким-то другим. Он, наверное, упал где-то в районе этой пещеры. Лежит он теперьб под каменями и функционируект. А всме эти штуки вышли наружу. Потому так и какжется. Это просто разные там пространства.
   Он задавал мноджество вопросов будто бы сам себе, и однажды ему ответили. Прямо в удивленных мозгах раздалось:
   Дыдд! Слушай меня! С компьбютером сравнивать! Хватит, Дыдд! Лучше молчи! Не я его подобие, но он! Я подарю все сокровища мира тому, кто сумеет его поднять, не копируя!
   Это все было очень удивительной штукой, однако Дыдд все же упорно продолжал считать, что пещера - порождение ВППР-84 дробь 1. Просто врет он, вот и все. Кому она, пещера, может что дать, если только енму одному она дарит картины невозможного.
   Ведь оглянешься - и ни одного чуда в мире! Хоть бейся головой о стенку. И если где-то что-то ты и найдешь, так только лишь в глубине самого интересного мозга. Мегамашины лишь копировали воображение. Словно обезьяны. Умели ли они думаеть - это был вопрос риторический.
   Впрочем, чудо, это когда ты воспринимаешь что-то как чудо. То же Пеньково. Странное, конечно, чудо. Ни плохое, ни хорошее. Наерное, для него должен был существовать свой особый раздел понятий. Чудоковатое чудо. Однако, об этом не писали газеты, потому что нормальный человек в газету работать не пойдет. Тем более, в провинциальную.
   Выкурив сигарету, Дыдд вошел в пещеру, и здесь он был уже не в своей власти. Кристаллы плыли, проникая как бы вглубь его самого. Тело делалось ватным; если б она (или оно, или они) захотела его не выпустить, он бы, Дыдд, и пальцем бы не пошевелел. Это было просто невозможно.
   И в этот раз, прислонившись к массивным блестящим кораллам, он потерял волю, впитывая наркотик неземной силы. Мозг прскрпывал, словно рессора и сдавался. Видения плыли, и не было в нх ни стихов, ни прозы, ни белых, ни черных лун, нги странных знаков, ни прочего.
   Что-то красное, слоноподобное, вымечтывало жизнь, словно рыба метала икру. И кружилась эта икра в бесконечном хаосе, и до зарождения миров было далеко, как домашнему коту до Нью-ЙЦорка до Парижа пешком. Рожал ли он сам, слонопотам, или же помогал ему кто-то - тут совершенно неясно было. Впрочем, в состоянии энергетической комы Дыдд кое-что понимал, а после - забывал, и оставались лишь неясные, призрачные следы. Как будто в прошлом году на снегу. Дыдд, вообще-то, не склонен был запоминать. Он, скорее, умел тянуться по течению. Ну да, еще он любил драться.
   Кружилась икра, и был это ветер жизни.Слипалась она и разипалась И, кажется, все это сопровождалось тихой музыкой. Может быть, и не тихой, но далекой - это уж точно. Свирель не играла, но мерцала. Эта музыка не колебала воздух, потому что воздуха не было. Она росла повсеместно. Музыка детей слонопотама.
   В середине сеанса кто-то вдруг разбудил Дыдда, и он вздрогнул, удивившись отсутствию чудодейственной силы. Кристаллы не светились. Их что-то затмевало.
   Дыдд инстинктивно полез в карманж нащупал сигареты и спичкиж вставил сигарету в рот не тем концом и дрожащими руками подкурил. Фильтр вспыхнул. На мнгновение он увидел что-то огромное, полное черно-белых контрастов.
   -Со скольки лет ты куришь? - вдруг спросила она.
   -Чо? - не понял Дыдд.
   -Галлюцинирующий Тореро! Твой час позади! Впереди - рассвет и мосты! Тихо! Только не кричи! Это - мой час! Все чертит спят. И я здесь, чтобы поговорить с тобой через твои галлбюционации.
   -Ты - пещера?
   -О боже! Какая пещера? Эти кристаллы - кости барона Кольцо! Все считают, что он еще жив, где-то жив, так как в реальных мирах ходят его двойники. Некоторые из них даже играют и выигрывают. Так вот, мой юный друг! Кости Барона Коьцо - это еще не значит, что он мертв! Это также не значит, что он жив! Тут все двояко, как диалектика. Тебе не понять! Он всегда был вторым, и однажды эта серебряная слава его утомила. Вот его кости! Они прорастают из земли кристаллами, источая веселящий газ! О, не спрашщивай! Я не люблю монологи, потому что родилась в суфлерской яме в тот час, когда актер читал монолог Гамлета.
   С костей Барона Кольцо ты можешь считать всю схему мироздания, но твой глупый мозг не предназначен для этого. Дыдд! Но ты единственный, кто услышал запах веселящего газа и приехал сюда! Пойми. Больше - никто!
   -Почему? - спросил Дыдд.
   -Ты не катишь на роль особенного представителя человеческого рода. Тебе вообще не дано, Дыдд. Но ты - единственный, кто приехал сюда. Раз в сто лет я обязана выпустить в свет ученика, Дыдд. Но теперь мне не до этого. Я не открываю школ и училищ. Я не вожу с собой трепещущих от жажды знания ребят. Я - Кошка Унтерлугауэрр!
   Ты думал, я - человек или дух? Нет. Мы - кошки. Наша родина - наши персональные звездолеты! Также - Луна. Ты знал это?
   -Нет, не знал, - ответил Дыдд.
   -Так вот, Дыдд. Умен ты или нет - мне все равно. Ты будешь моим официальным представителем на земле.
   -Мне дадут контору?
   -Хм, - Унтерлугауэрр на секунду запнулась, -нет, этого я тебе дать не могу. Но...
   -Куча обязанностей, да? - спросил Дыдд.
   -Нет. Слушай, Дыдд, что за вопросы. Может, тебе еще и звездолет подарить? Пойми, я тебя посвящаю, это уже немало. У тебя нет обязанностей. Ты просто представитель, вот и все. Просто статус у тебя. Нет, Дыдд, пока ты не прошел обряд, нечего с тобой говорить. Клянись на костях Барона Кольцо.... Впрочем, нет. Зачем тебе клясться? Бери, читай!
   Перед Дыддом возник золотой томик. Свет его был жидок. Буквы смеялись. Фронтиспис излучал страх. Под краской были люки, и те из них, что были приоткрыты, несли в себе изображения лесов и полей. Пахло жизнью и смертью и чем-то медицинским. Возможно, это был просто запах художественного приема.
   Дыдд взял книгу в руки, и его потрясло то, что он понял. ОЛн видел теперь себя лодкой, и парус то рвало, то жгло, а он вырастал заново, хотя это и запрещалось. Лодку несла река хаоса, а все его воплощения сидели в трюме, но мало кто смотрел в окна. У них были собственные окна.
   -Кощунственно не знать имена, -сказала Кошка Унтерлугауэрр, -кощунственно не верить. Но даже запертый навечно в тюрьму разбойник не должен верить. Он просто должен знать и действовать. Времени у него много. Он должен познать самого себя. Тебе нужно найти навигацию по себе самому.Ты, ДЖыдд, верно знаешь о встроенный в микросхему BIOS антивирус. Скажу тебе, в твоем BIOS, как и во всякой другой глубине человека, есть встроенной оружие. Но люди - дураки. Они познают пути пищи, пути самонаслаждения, и никто из них не нашел это оружие. Даже те, кто хотел, чтобы о них писали благие вести и молились. А знаешь ли ты, Дыдд, о встроенном в любую человеческую сущность машину скоростного передвижения. Я уж не говорю о том, как ее запустить. Я имею в виду сам факт. Или ты думаешь, что летая во сне, ты растешь?
   -Нет, -сказал Дыдд потому, как первая страница книги Посвящения уже въелась в его мозг, - это - сервсисный ролик. Демонстрация программы быстрого передвижения. Главный завод находится недалеко от пивбара в Точке Ноль, откуда проистекает вся жизнь. Там просиживает штаны программист, в пивбаре. Он на пару с монокосмическими службами, то есть с чувакамаи, котороые находятся как бы на работе у сверхвущности, пишут души. Это для них - просто работа. Во мне находится программа А-250. Это типичная программа для мира-отражения. Однако, я не могу и есй пользоваться, так как система мироздания пишет в ее свойстве "false". Не я собой управляю.
   Тут листы книги просто посыпались, и Дыдд воочию увидел, как открылась дверь, и туда ушла его прошлая личность.
   -Не уходи далеко! - крикнул он.- Это нечестно. Мы с тобой одного сапога пара.
   Но Дыдд " лишь махнул рукой и скрылся в зелени гор.
   Дыдд принялся читать вслух, и тут было много чего поразительно, ибо разум иных создателей был подобным детскому, а звери с грабительскими войнами сквозь миры, были самим совершенством.
   Увидел Дыдд и Дальнего, язык его струил музыку потусторонней флейты, и Кошка Унтерлугауэрр мурчала, будто создавал резонанс. Дальний был воплощением страха, так как знал, для чего страх нужен.
   Пронаблюдал Дыдд и Набор-угля-в-темноте. Увидел траектории роботов, оставшихся после какой-то войны в древности. Уж и не было тех планет, на которые летели они, чтобы взорвать. Умерли от усталости молекулы. А они все двигались, питаясь межзвездными насекомыми. Крсаный робот Масипенсио собирался упасть на землю, и Дыдд вознегодовал, так как не дело это было, чтобы всякое железо сыпалось на и без того загрязненную планету. Да и заряд, что в Масипенсио был, спсобен был снести целый материк. А если сдетонирует он, то и прощай цивилизация.
   -Вот оно, в чем дело! - сказалдыдд.- Грянет оно. Скажи, Унтерлугауэрр, а каким он будет, катаклизм? Останется ли кто-нибудь в живых?
   -Ошибаешься, Дыдд, - ответила кошка Унтерлугауэрр, - ты думаешь, это в первый раз что-то падает? Как бы не так! Столько жаждущих сидит внизу, и кому достанется сие, теперь удже не ясно!
   Он! Понимаешь? Мне суть его не понятна, но он голоден! Он хочет поймать падающего Мпасипенсио в сачок, чтобы, разобрав реактор, сделать радиоактивные краски!
   На том Кошка Унтерлугауэрр и исчезла, открыв своим исчезновением выход из пещеры. Кристаллы светились яснее обычного, но это уже не занимало Дыдда. Он знал все, однако проследние слова заводили его вс тупик.
   Он!
   Кто он?
   Он долго лазил в своей гениальности, однако ответа так и не нашел. Он ясно видел путь падающего на землю Масипенсио, визг его биопроцессоров, щелчки больного атомного желудка, однако того, кто стоял с сачком, он не наблюдал.
   Он сделает из него краски! Верно, это будут опасные краски. Смертельно опасные.
   Дыдд покинул пещеру, закурил, однако, не ощутив вкуса, выплюнул сигарету. Мир не был иным, он ведь не зналш, каким он был прежде.
   Велосипеда не было. На нем уехал Дыдд 2. Должно быть, в страну дураков. Обезьяны, выйдя из ложбины, привествовали его.
   Дыдд шел пешком, заинтригованный Им. Кто Он?
   -Помогите, я падаю! - вопил на СВЧ падающий Масипенсио.- Кто нибудь! Есть на этой планете гравитационные тормоза?
   Ему никто не отвечал.
   Города двигались роем муравьев, не зная, что алчущий Он, жаждущий красок, через несколько минут спасет их от мнгновенной смерти. Не знал об этом и земной город Ф., и Дыдд 2, весело крутивший педали навстречу Стране Дураков.
  
   Глава 2. Нулевое Время.
  
   В голове Марса Брайнера наступал тот момент, когда новые впечатление начинали сыпаться из ушей, ибо места им внутри было уже маловато. Перевариваться они не успевали. Вести дневник, чтобы хоть что-нибудь из них осатвить бумаге. Марс не умел. Прожив целый год за границей, Марс изучил множество нерусских сентенций и этим гордился.
   Он рассказывал об этом в школе, и все его любили и уважали не смотря на его довольно несносный харакетр.
   Город Ф. шел вдоль весны. Летели настроения. Художники продавали свои картины на Цветочной, а близлежащий пивняк был полон веселого шума. Пеня шелестела. В голосе ее было не меньше разума, чем ядре головноо мозга. Нужно было лишь прислушаться. Слова там текли наоборот, но, в целом, это былим самые обыкновенные, человеческие слова. Рыба чистилась. Чешуя ее пролетала по ветру, незамеченная никем. Пройлдя сквозь запах дешевого ладана, она смешивалась с пылью и разговаривала с ней.
   Отец Марса - упоминавшийся ранее Георгий Александрович Брпайнер, перваый среди первых специалистов современности, уехал в штаты, захватив с собой жену, Наталью Брайнер. Марс таким образом оставался наедине с собой и своими приключениями.
   В первый же вечер в доме гудела толпа. Мальчики галдели. Девочки шептались. Все это перемешивалось, становясь одним единым гулом. Чувстовал себя Марс донельзя хорошо, просто хотелось отрываться. Хотелось курить и не прятаться. Посидеть за стлом с бокалом вина, трогая за разные места сидящую рядом подружку. В конце концов ей можно нашептать на ушко разные пошлые анекдоты. А может случиться, ей взмечтнется взрослая любовь. Все ведь может быть.
   В тот вечер все как обычно галдели. У Марса был катушечный видеомагнитофон "Philips", а в тайном шкафу папа хранил две катушки немецкой порнографии. Зачем - это не понятно было, ибо вряд ли инженера подобного профиля, как Брайнер, может интерисовать такая мелочь, как любовь перед камерой напоказ.
   Фильм производил шок. Мальчики енрзалди на стукльях. Им им приходили в голову какие-то намеки, они скорее ощущали их, нежели понимали. Искоса посматривая на девочек, они старались демонстративно смеяться. Так было легче. Девочки делали вид, что все норомально, хотя краска стыда пульсировала на их лицах.
   Марс же чувстовал в себе что-то философское. В порнухе не было ничего родного. Он просто заставил народ передживать, и ему нравилось это осозновать. Забив большую черную курительную трубку, которую он украл у папино друга Всеволода Адамова, Марс курил, и в этом был экстаз, тамк как редко, когда пользовался он этим заветным прибором.
   К полуночи гости разошлись. Лишь Алексей Бархан, мальчик-спекулянт, выпив лишнего, домой не пошел, а лег спать на пороге, после чего Марс оттащил его на диван.
   Тишина воцарилась в доме. Молчал телевизор. Молчал видик. Безмолвствовало радио. Взглянув на звезды, Марс почувствовал сильную тоску. Вверху сиял его тезка, и это волновало, а то, зачем Саша и Света пошли в ванную после просмотра, и что там было или ничего там не было, его вообще не занимало.
   - Во мне все внутри, - подумал он, засыпая.
   Через минуту он проснулся, но не наружу, а внутрь. Сознанию не положении работать в таком режиме, этим пользуются только мастера, однако воодушевление звезд помогло ему. Марс видел ирреальный город, вытащенный как будто из самых глубин иного. Дома тянулись вверх без причины, даже не будучи многоквартирными. Было много деревьев. Подошва города в этой зелени тонула, и низкие крыши казались ее фрагментами. Мост через реку Ку был толстый, стеклянный, часть его помещалась в трубу, другая часть стояла на подставках где-то повыше. В той части аватомобили проносилисмь со свистом, и рассмротреть их было нельзя из-за этой сумасшедшей скорости. Они напоминали трассирующие пули. Ползущая в самом нижнем ярусе блестящая колбаса быа, по вс ей, видимости, электричкой. Доехав до середины моста, она вдруг рванула с места, как спринтер.
   - С нуля - до стопятидесяти! - сказал Марс с громким раздражением.- Это, верно, какой-то аттракцион. Я проснулся внутрь себя. Странно. Я сплю, но я осознаю, что я сплю. Выходит, я могу сейчас запросто порассуждать, куда мне потом пойти. Я могу попытаться выяснить, где я, что это за место. Выйду к людям. Расспрошу. Что-нибдуь я узнаю. Надо же. Я - во сне, а они не знают, что я - во сне. Из них многие не существуют. А те, кто существуют... Они видят меня в своем сне?
   Марс двинулся было вперед, но кто-то толкнул его в спину. Обернувшись, он увидел молодого человека, облаченного в толстую Джинсу. Светлые волосы его топорщились на ветру, словно разговаривали, и улыбка его была светлой и ясной.
   - У нас теперь лютый капитализм, - сказал молодой человек.
   - Сочувствую, - ответил Марс, удивляясь тому, что небо было заполнено летательными аппаратмаи, словно в фантастическом каком-нибудь кино.
   -Нашей авиации удивляешься? Это обычно. Прошло сто лет. Мир изменился, и никто не знает, почему. Я не знаю, почему мы всегда считаем, что в прошлом было лучше. Оно тянет. Иногда - до слез. Когда понимаешь, чтос людей, о которых ты можешь подумать, уже нет, так становится странно. Неужели их укже никогда не увидеть? В древности считали, что все мертвые уходят в какую-то страну. А сейчас ничего не считают. Ты жил .потом офункционировал. Верно? А верить все равно хочется. Я не говорю о том, что я снова появлюсь. Но это не я буду. На кой черт мне это, если я ничего не буду помнить? Понимаешь? Помнить - это значит, никогда не умереть. Но я знаю теперь. Я знаю. В прошлом - наши прошлые жизни. Они греют нас тишиной. И хочется туда вернуться во что бы то ни стало. Но ты как бы не знаешь, почему же туда хочется. А они зовут нас. Это какая-та странная любовь сквозь небытие.
   -Я согласен, - сказал Марс, -меня тоже будоражит прошлое. Мне кажется, там все было лучше, чем теперь. Хотя, наверное, это - лишь иллюзия. Всегда одинаково. Лишь бы никто не воевал, правда?
   -Мы очень похожи. Ты не находишь?
   -Да, наверное. Слушай, а разве ты не знаешь, что я - это сон. Я проснулся вовнутрь и сплю небессознательно.
   -Это - мой сон, - возразил парень, - сон через сто лет. Ты видишь город Ф. Иногда теши ушедшего наползают на те места, где им приходилрось жить. Словно приведения пиратов, что вечно сторожат сундуки с золотом. Так и я вернулся, Марс. Я - это ты. Относительно меня ты умер сто лет назад. Относительно себя - живешь. Все относительно. Ты веришь?
   -Охотно, - согласился Марс.
   -Будем знакомы. Александр Северный.
   -Марс Брайнер.
   Они пожали друг другу руки.
   -Я не знаю, как ты жил, Марс. Но поверь, мы все время копируем одно и то же. И через сто лет тебя волнует блеск звезд. И вон видишь - то строение. Да, вон то. Свалка железа. Там ездят роботы. ТЫ доживешь до той поры. Нет, не то, чтобы доживешь. Ты родишься и придешь, чтобы будучи волнуемым жаждой иного, пойти на эту свалку, найти там только что списанный челнок, заправить его и отправиться в мир своего имени. Я уже сделал это, Марс.Я был на Марсе, и этоменя сильно изменило. Я стал другим. И потому я так легко общаюсь с тобой. Но поверь - я тожепроснусь и ничего не буду помнить! Но ты, ты, Марс, запомни. Мы - единой целое! От тебя зависит все, что теперь происходит. Впрочем.... - он почесал затеылок.- Я не уверен. Может быть, эта книга ужа давно написано. Мы тут ничего не можем изменить. Тогда -скучно. Но мы ведь все равно этого не знаем. Стоит жить или не стоит - мы все равно живем. Мы встретились. Это чудо. Не забудь, Марс. Пролшу тебя. А тоя постоянно все забываю. У меня вообще плохо с памятью на сны. Честное слово.
   На том Марс и пробудился, а, пробудившись, нарисавал портрет Александра Северного и повесил на стене.
   Звезды двигались дальше. Алексей Бархан храпел и ерзал на диване. Одеяло валялось на полу. Во дворе громко чесалась собака.
   Только утром Марс явственно осознал, что совершенно не умеет рисовать.
   Как он потом позже не пытался, у него так ничего и не вышло.
   В одно сонное воскресенье6 утро катилось необыкновенно. Оно никуда не спешило, и, казалось, его можно ухватить за какую-нибудь часть одежды и остановитьб. Трамваи спали на ходу, даже стук их был тише обычного. Утрненние люди спешили вяло. Они, видно, сами не понимали, куда это они спешат. Вторые, более поздние, двигались медленнее, но осознаннее. Третьи и вовсе праздно шатались. Покупались семечки. Заплевывались тротуары. В скверах медленно текло бочковое пивко. На Цветочной художники продавали картины. Музыканты играли на гитарах.
   Чтоб не гулять в одиночестве, Марс обошел свой квартал в поисках соратников. Наконец, он забрал из дома Аню Центр, и они пошли бродить по разогревающемуся весеннему дню.
   -Ты веришь, чтобы человек мог взять и ни с того ни чего начать рисовать? - спросил Марс.- А потом он бы вновь все забыл, и все на этом. Все как по наитию. Как ты думаешь, может ли быть такое?
   -Откуда я знаю? Я что-то слышала. В некоторых экстремальных ситеациях люди могут делать удивительные вещи. Например, одной маленькой девочке машина наехала на ногу, но не успела рахздавить, потому что подбежала мать и приподняла грузовик. Я бы не поверила, если бы мой брат не был этому свидетелем.
   -Значит, веришь.
   -Ну. Да.
   Здесь Марс поведал Ане Центр свою сонную историю, и это привело девушку в восторг.
   - Вот бы со мной такое произошло! - воскликнула она.
   -Если бы это происходило со всеми, всен вокруг было бы иным. Люди верили бы не в материальные ценности, а во что-нибудь запредельное.
   -Слушай, пойдем, покажешь мне портрет?
   -Пойдем!
   Спустя час после просмотра портрета они вновь гуляли по городу. День уже тихо плелся по своей середине. Цвели деревья, и запах вился, словно навязчивая собкака, которая решила во что бы то ни стало идти за тобой следом. Что-то по настоящему весеннее отдавалось в стуке колес трамваев. Моежет быть, они слышали голос последнего трамвая, который спустя лет пятьдесят будет провожать в историю городские рельсы и грустить.
   - Все! - скажет он.- Это насегда.
   -Слушай, давай поедем куда-нибудь, - предложила Центр, -у меня есть деньги. Мне надоело постоянно кататься на этих трамваях. Давай возьмем такси!
   - Точно, - согласился Марс.- Поедем в парк. Потом - в театр. Знаешь, у меня этот сон никак не выходит из головы. Как будто это правда. Я хотел бы представить себя черз сто лет. Другой я. Странно. Представь, я угоню какой-то самолет. Представляешь, какие тогда будут самолеты! Сядем в парке. Там остановка енсть, вся исписана какими-то посланиями.
   -Мне кажется, ты не взрослеешь, - сказала Аня.
   -Не знаю. А зачем?
   -И правда. Поехали.
   Марса и Аню связывали долгие узы соседствак. Это даже дружбой слоджно было назвать - они знали друг друга с пеленок. Они вместе росли, свместе играли на детской площадке, потом в их компанию пришел Арасм Воробьянян, когда их семья переехала и стала жить дом к дому с Брайнерами. Через Арама в этот маленький круг попал Дыдд. Пристратсия к дракам делали его образ нескольк неуместным в этом крунгу. Но в раннем детстве Дыдд был смирным велосипедистом. Велосипед свой он никогда не закжимал. Чтог ценилось более всего. Став старше, Дыдд подался в олдиночное хулигайняченье.
   Ныне Дыдд был чрезвычайно полезен во всевозможных межрайонных потасовках, которые в городе Ф. в ту поры не были редкостью. Тут, правда, нельзя сказать. Чтобы Марс кому-нибудь в чем-нибудь проигрывал. Дарьтся на самом деле он тоже любил. Ибо душа его с дества тянулась в сторону героизма. Одно время Марс даже ходил на секцию бокса и там кое чему научился.
   Вечером, после театральной постановки, Марс и Аня мприсели на скамейку. Небо было затянулто туманной пеленой. Дождь тьо ли срывался, то ли нет. Это больше походило на одиночны5ек плевки хулиганов с крыш. Вечерние трамваи были полны, и Аня было предложила снова ехать на такси, однако оказалось, что денег недостаточно. Тогда Марс предложил идти пешком. Он обожал преддождевоем время.
   Вечр располагал к прогулкам. Светились вывески кафе. Люди, одухотворенные весной, гуляли большими группами. Даже бездомные собаки в этот вечер не казались понурыми.
   В получасе ходьбы от театра был встречен Дыдд.
   -Здоавсвуй, Марс, - сказал он тржественно, и блеск его глаз эту торжественность подчерекнул.
   Марсу даже показалось, что Дыдд скопировал актера, который играл одну из ролей. Он присмотрелся - этого, кончно, не могло быть, но Дыдд был точь в точь художником Стивеном из недпавнего спектакля. Казалось, и Анна Центр заметила это и решила, что Дыдд снова нарывается.
   -Сегодня - не сезон, - сказал Марс.
   -О, нет нет, ты все не так понял, - ответил Дыдд, -все совсем нем так. Время собирать камни, Марс! Какие будут двигшатели чсерез сто лет? А какой челнок будет стоять на свалке? Ух! А мост, мост. Как тебе мост?
   -Ты что, Дыдд? -запаниковал Марс.
   -О да. Ты угадал. Я - пророк. Я стал им недавно. Как ты дукмаешь. Кто такой пророк?
   -Не хзнгаю.
   -Это - посетитель бара на краю света, Марс. Олдного рахза достаточено, чтобы многое понять. Пророк - это игрок своего собственного тетра. Если же он пытается донести свои знания остальным. Он - нет, -Дыдд покачал пальцем, - он тогда - голимый вещало! Самое тогда времяч взять и рот ему зашить, чтоб воздух не поганил. Так что я все очень хорошо понимаю, Марс! Верно, Аня? Ладно. Мне кажется, я обезьянничаю. Я вам вот что скажу. Такое дело. У человека на черепе собираются частицы образов. Программный продукт "Унтерлугауэрр инк, 10.0" помогает мне его читать. Так что все просто. Я все это очень хорошо вижу. Правда, бывают нечитаемые образы. Но повенрьте - я пророк лишь относительно того, что у вас нет этой программе в голове. А у меня - есть. Я знаю, Марс. Ты намедни имел одну интересную встречу. Я не знаю, каково оно там, через сто лет. Я просто загрузил себев мозги, уши и глаза программный пакет от "Унтерлугауэрр инк". Я, Марс, когда-нибудь сумею передать это людям. Сейчас я просто не знаю, как это делатьт. А то бы... Нет, нее бойтесь. Это вряд ли произойдет. Я - картонный герой, не более. Ладно. Если уж вас интриговать по нгапстоящему, то пусть будет такю.
   Дыдд сел на бордюр и закурил.
   -Я думал, что не буду курить, - произнес он, выпустив дым, -Дыдд 2 ушел. Я думал, курить - его прерогатива. Нет. Нужно держать стиль. Если я не буду актером, меня не примут в западную конференцию чертей. Я понимаю, вам эти слова ни о чем не говорят. Жаль. Мир в одной мысли бывает бывает больше, чем этот город. Просто один человек - это все люди. А все люди - это один человек. Вот и происходят поэтому одни и те же вещи, и брольше мничего. А есчли сать самим, одним, то узнаешьо гораздно больше, чем можно теперь. Нет, не подумайте, что Западная конференция чертей - это что-то страшное.
   - По-моему, тебя распирает от ума, - сказала Аня.
   -От не ума. От того, что вы слепы.
   -Мы?
   -Скоро все изменится. Поверьте.
   -Что? - спросил Марсю
   -Ладно. Не буду мучиться сам и мучить вас. А то вам ведь сердце из груди вынь и положь, чтоб видели. Инчае не поверите. Я покажу вам, что эта реальность весьма непроста. Даже этот трамвай, что грохочет мимо вас - это длинная череда трамваев. Только мы здесь единичны. Я имею в виду людей.
   Тут Дыдд провел рукой по воздуху и все остановилось.
   Марс и Аня, видно, пролдумали, что это - помутнение рассудка. Черно-белые тона едва растворялись бледжно-желтыми лучами фонарей, но свет этот не стрнуился. Он был кляксами, котрые остались от некой кисти. Машины молча стояли на своих прежних позициях. Порыв ветра, и тот шелестел на месте. Его кто-то удерживал. Он вовсе не изобраджал неподвижность. Он являл собой свое естество, произнося единственное слово своего языка.
   Отсутствие людей придавало всему вид дешеволго холста. Однако, части лбюдей все же кое-где замечались в виде зависших в воздухе сигарет, в явлении неопущенных на стол стаканов в открытом кафе, в висящей воздухе пыли, прилипшее й к подошвам.
   =- Это - нулевое время, - сказал Дыдд, - теперь вы посвящены в слоистость нашего бытия. Вашему вниманию двадцать часов, тридцать три минуты, пятьдесят секунд. Мы находимся именно в этой точке времени.
   -Вот ничего себе! - воскликнул Марс.=- Время стоит! Дыдд, как ты этому научился?
  
   -Я - пророк,- ответил Дыдд, -хотя мне далеко не всен ясно. Остановка времени - это просто несколько букв в командной строке. В одном из файлов сдвижется сердце. Я слышу его отголоски. Оно там выходит само из спебя, и там - еще миллион сержцец. Чем дальше они от нас, тем ближе они к какому-то началу. Если я скажу одно слово на языке тех мест, то и произройдет. Так кем-то задумано. Я же использую специальную моджель. Она адаптирована под наши условия. Так мы попадаем в нуленвое время. По сутьи, вся жизнь - это наборо нулей. Как эти нули складываются, я ума не приложу.
   -И что, так можно тут вечно бродить? - спросила Центр.
   -Нет. Нас обязательбно отсюда выбросит. Но перед этим вы обязательно уивдите, что ва нулдевом времени есть своя жизнь. Сейчасм она стряхнет страх после от накшего вторжения. Дело в том, что вы живете в нескольких жизнях одновременно. Но разум на все эти жизни один. Он перескакивает туда сюда на огромной чакстоте. Рахзница в картинках - минимальная. Формула жизни - это ноль плюс сумма промежутков, когда разум между проносится между мирами. Потом иногда возникают Deja-Vu. Ты чувствуешь это, пока продолжаешь удивляться, так как удивление - это компонент сложной системы, из которой вырабатывается немало волшебства. Но тут главное - дураком не быть и ничего не протерять. Но ты ведь не дурак. И ты- не дура. Вот сейчас взойдут белые цветы, и ты поймешь, что мир - не един.
   Цветы и правда появилдись. Они росли отовсюду и даже летали в воздухе, делая из пространства огромный цветочный хаос. Вскоре не было ни земли, ни неба - все цвело. Ощущался холод, нараставший с каждой секундой.
   -Что такое цветы, никто не знает, - сказал Дыдд, - и книга Кошки Унтерлугауэрр об этом не говорит. Не стоит особо заморачиваться имимЮ иначе вы станете пассажирами белых автоьбусов. Автобусы едут как бы в клейколй массе, которая удерживает две рядом стоящзие секунды. В них сидят мертвецы, нелюди, в общемЮ, ничего хорошего там нет. Никак не могу понять, что им там делать. Но это так.. Там очень много тех, кто не6 успел вернуться в олдну из секунд - секунду назад или секунду вперед.
   -Давайте деньги воровать, - предложил Марс.
   -Тогда стоит поторопиться, - посоветовал Дыдд, - автоьбусы уже рыцчат в депо.
   Деньги в кассах разговаривали пищали, словно живые, пытались вы скользнуить из рук. На них мерцали следы людей. Отпечатки пальцеыв бешгали. Отпечатки умов выползали из букмаги тоненькими змейками. Отпечатки жадности замечались постоянным изменением цвета. Марс рассовал деньги по карманам, и там, в карманах, движение жителей денег продолжалось. Они кричали что-то, высовываясь наруджу, и ветер одной секундц хотел что-то им вторить, но он не понимал до конца, что же происходит. Следом из карманов стали выползать белые цветы. Они тут же множились. Образуя бесфороменныем колонии. Цветы проходили сквохзь руки и уносились в мгле вечернего воздуха. Одиен из цветов, добюравшись до головы Марса, прошептал на ухо:
   -Храни меня. Я буду твоим вторым я.
   Анна Центр спрятала деньги за пазухой. Глаза ее горели необычвайным волнением.
   -Бежим! - закричал дыдд.- Автобусы уже восходят!
   Они побежали по пустынной улице, и эхо от шагов носилось вперед и назад, напоиная взбешенную кошку. Белые автоьбусы проносиолись по параллельной улице с мерным шумом, и не было в них никакой особенной стати. Рокот отдельных рещал воздух пилой. Он лез в ум, пугал, казалдось, его вибрации были наполены самим пенрвозданным страхом. И тут рокот исчез, и все закончилось. Мир вновь наполнился цветом, шумом и дождем. Марс волеиел в спину мужчине в плаще, и того отбросило неестественно далеко, он перекатился и вдруг завоил, словно проходил стажировку вс театре крика. Марс, двигаясь по инерции, перепрыгнул через него и забежал за угол.
   Дождь полил как из ведра, запеоли водосточные трубы, заплакали окна машин, затараторили привычную песню тротуары. Заколыахились первые лужи.
   Марс влетел в подъезхд, и следом туда вьежали Анна Центр и Дыдд.
   -Вас понравилось? - спросил Дыдд торжествуя.
   -Чудеса, - тяжело дыша, сказал Марс, - на всю жизнь запомню.
   -Нет, Марс, - Дыдд покачал пальцем перед его лицом, -у тебя еще многое впереди. На всякую картинку бывают раствороители, на каждую память - беспамятство. Ты увидишь впереди слишком много, чтобы данный перформанс казаолся тебе чем-то особым. Главное, Марс, цудивляйся. Никогда не приваыкай.
  
   Глава 3. Послание в будущее.
  
   Через несколько дней Марса озарила серьезная иедя. Но она могла осуществитеться только лишь при содействии Дыддю Потому и был приглаше Дыдд.
   Соблюдая мудрое молчание, Дыдд наблюдал сбор друзей Марса Брайнера. Ролдители Марса все еще были за границей, и это всех воодушевляло. Можно было делать все, что угодно. Можно было отрываться, не волнуясь за последствия.
   Юный циник, спекулянт, торговец популярных фенек, Алексей Бархан тоже был здесь. Он тихо наигрывал на гитаре, а когда гости вошли в коминату, запел:
  
   He threw down a glove you made ther mistake
   Of picking it up now you`re gone.
   The choosing of guns or fighting with swords.
   The choise of weapons is done.
  
   Анна Центр щеголяла в рваных джинсах, на которых имелись всякие разные надписи. Сил был задумчив. Сила Марса знал с самого детствап, но подружились они недавно. Слава Космос коллекционировал ископаемыен кости. Он так фанател, что мог часами говорить о различных находках, сделанных в разных частях света. Дома у него был полный сарай разных костей, среди которых вряд ли имелось что-то доисторическое. Витя Ленин, однофамилец великого вождя, не увлекался ничем, и вообще, главным его занятием были плевки в потолок.
   Барзан продолжзал петь:
  
   He`1l tear you apart as soon as you start.
   You know you don`t have a chance.
  
   Oh, Oh, fight for the Honour
   Fight for the splandour
   Fight for the pleasure.
  
   Oh, Oh! Fight for the honour,
   Fight for the splandour
   Fight for the life.
  
   Последними вошли Воробьяняны - Арам и Лена. Лене было четырнадцать, она была мледше всех, но не по годам взрослый вид приносил ей огомную популярнрость вмолодежной среде.
   -А где же Дыдд? - деловито спросил Бархан, отложив гитару, -Он будет сегодня драться?--
   -Мы здесь не для этого! - перебила его Центр.
   -А для чего же? Так с кем он будет сегодня драться?
   -С тобой, - сказала Лена Воробьянян.
   -Я еще мал, чтобы драться с ним, да и дело это грязное. Сами знаете. Деруктся не всегда умные. Я лучше составлю план.
   - Ддыдд давно уже здесь, - сказала Центр.- Он здесь как раз для того, чтобы составить план. Он может слделать это гораздол лучше тебя, Бархан. Мы для того сегоджня и собрались, чтобы помолчать и послушать. Если тебе наша ипдея не нравится, можешь вообще уйти.
   -Да я, вообще-то, не к тебе пришел.
   Так они понемногу ругались. Пока не вошел Дыдд. Все ожидали этого, как некой кульминации,однако ничего не произошло. Барохан вдруг умолк и вообще принял сонный и безразличный вид.
   Марс вынул откуда-то из под стола трехлитровый баллон вина и сказал:
   -Мою идею поддерживают четыре чекловека.
   Он стал разливать вино.
   -Остальные еще не знают. Для того, чтобы все поняли, что дело - не просто шутка, Дыдд продемонстрирует свои возможности. То есть, он всем вам покажет, что чудеса могут существовать не только в машимнах ВППРи ПР, и не один лишь призрак Саши Маслова может делать вещи. Нет, ничего не будет. Дело вот как. Я, Аеня, иДыдд, мы хотим что-то сделать, чтобы человек, который будет жить через сто лет от этого дня, смог бы это послание получить и ясно понять, что к нему обращается такой-то такой-то, через года, и все такое. Дело в том, что в будущей жизни наши пути как бы пересекутся. Произойдет встреча с собой. Это послание - олчень важная штука. ЯЧ не знаю еще, как это сделать. Возмоэжно, нам удасться доставть письмо прямо итуда. Дыдд знает, как доставить это письмо. Я не зенаю, как это должно выглядеть. Может быть, нужно просто закупорить бутылку. В-общем, Дыдд это продемонмстрирует.
   -Я уже верю, - сказал Бмархан, закрыл глаза и тут же захрапел.
   -Это - демонстрация? - спросил Витя Ленин.
   -Нет,-ответил Дыдд, - он прикуприл у Меркурия.
   -Что?
   -Витя, не задавай лишних вопросов! - сказал Марс.- Дыдд сосредотачивается. Не так-то просто добраться до будущего умом.
   -Да я вообще не уверен, - сказал дыдд.- Ну, ладно. Вот моя демонстрация. Я сейчас скажу, кто что ел сегодня утром.
   -Что? - спросил Бархан, открыв глаза.
   -Ты не ел. Ты курил.- ответил Дыдд, забравшись на пианино, точно царь на трон.
   -Ну... - Алексей задвигал руками, что-т о показывая, - ну да. Ребят. А он прав. Да да, - тут Бпархзан хзакрыл глаза и вновь захрапел.
   -Витя ел брорщ, - продолжил Дыдд, -Горизонт - яичницу с колбасой. Слава съел помидор, Аня - салат и жаренную картошку, а Воробьяняны питались бутербродами.
   - Верно? - спросил Марс.
   -Н-да, - произнес Воробьянян многозначительно, -Дыдд, ты что? Тебе же не иде6т. Я бы понял. Если б Марс, если б я... Еслим б Аня. Лена там...
   - Замолчи, - остановила его Аня, - тебе не понять. Лучше молчи, есоли не понимаешь. Если Дыдд тебе покажет все, что он может, ты точно сойдешь с ума. Я это тебе гшарантирую. Мы с Марсом - его секретари. Понял?
   -И давно? - спросил Арам.
   -Представь себе!
   -Во блин! - сказал Слава Космос,- Мы-то думали, что Дыдд пришел подраться. Я честно так думал. Сейчас, думаю, произойцдет открытый ринг. А тут... Ладно, рмаз вы - секретари, то говорите за него, а то он сидит тут, как король, что-то говорит.
   -Насчет драк, - заметил Дыдд, - это к Дыдду 2. Но где он сейчас, я не знеаю. Отправился, видать, нак своем велосипеде в Велосити. Знаете, где это? Нет конечно. В Велосити обитают все велосипедные желдания. Туда часто ездат поэты-велосипедисты. Туда прилетает со своей сверхдлинной сигаретой Сергей Лун. Знаете, кто он? Может быть, вам еще предсмтавится случайц познакомится с ним. А так - забудьте о драках. Марс прав. И Аня. Все вопросы - ним.
   -Итак, друзья, просим внимания, - сказала Анна Центр, - послание свое мы решили отправить после того, как мапрс пообщался со своим будущим я. Но то было во сне, и вряд ли тот, еще не родившийся Марс, что-то знает. А так - он сумеет открыть бутылку, конверт, еще что-нибудь. Магнитофонную кассету, например.
   -Кассет тогда нет, в будущем, - поправил Дыдд.
   Аня вопросительно посмот рела на него.
   -Не на чем их будет крутить, - добавил Дыдд, - там другая апааратура.
   -Вот черт, - произнес Сил, - хотел бы я прямо сейчас попасть в будущее. Какая там жизнь!
   -Это - не главное, - ответил Дыдд дидактическим голосом, - следует понять, что все вы постоянно кочуете сознанием между всеми существующими я. Это незаметно. Проявлений ваших - хоть сто, хоть миллион. На каждого - собственный мир. А частотак перемещерния сознания такова, что вы нифинга ничего не замечаете. Зато, занете, почему у чвелдовека от усталости в глазах имерцает? Частота падает, и видно, как перемежаются одинаковые миры.
   -Ты такой умный, - сказала Лена Воробьянян с нескрываемой иронией.
   -Кому не нравится, тот идет домой! - воскликнула Аня Центр,- Дыдд, продолжай.
   -Все миры одинаковы. Во всем. Это затем, что все они - запись на пленке. На обычной пленке есть моно и стереою. А здесь - миллион каналов. Это ведь не простая песня, жизнь. Я, вот, получил себя и себя 2, и потому я туда сбюда не бегаю. Это - особенная вещь.
   -Ты что, самый умный? - спросил Арам.
   -Кстати, переслать предполангаемое письмо пока не получается, -сказал Дыдд, -Думайте. А я пока составлю прогноз мролчаний.
   Алексей Бархан спал, и сон мчался, поднимая пыль. Он видел набегающие скалы и огромный красный шлейф в зеркале заднего ваида. Он ехалд на огромнейшем мотоцикле. Округлое лобовое стекло напоминало фонарь истрибителя, и прямо на стеколе светлись показания приборов.
   Все вокруг было красным, даже рыжым, и это Алексея невероятно веселило. В голове плелись мыслит боевого характера.
   Он был вооружен? Да, несомненно. Какая-та стреляющая штука висела у него за спиной.
   Зачем люди воюют? - думал Алексей. Власть? Или просто все люди- друг другу враги от рождения? Может быть, нужно научиться стрелячть и не убивать, или создать дубль-тела, чтобы убивать их. Это - не самая лучшая игра, но так все будут живы.
   Спидометр показывал 200 км.ч.
   Это - по такой-то пустыне? - спросиол себя Бархан.- Некдаром мы купили мотоциклы этой модели. Главное - что они не падают.
   Бархан обогнул кривые горы. Ландшафт был таким, словно по нему прошло войско каменотесов. Продукты этого тесания валялись тут и там целыми грудами.
   -Нет. Ничего не получается, - сказал Дыдд наконец, - должен быть альтернативный вариант.
   -Я представляю себе, - сказала Аня Центр, - что мы обычно вспоминаем? Прочему мы знаем о разных героях? Они все что-то сделали, и их потому и помнят. Слушайте, это случай. Если судить по сну, Марс через сто лет угонит летательный аппарат. Ведь все будет происходить здесь же, в городе Ф.
   -Это и коту понятно, - конестатировал Марс после короткой паузы, -Что с того? А знаете, если я не ошибаюсь, та фантастическая свалка будет за рекойц. Там сейчас стоит западный мост. Так вот, мост и в будущем. Но он там совсем другой. Огромный, стеклянный, блестящий. Но вот что - на месте свалки сейчас находится аэроклуб! Странное совпадение.
   -Совпадение построено судьбой, - вставил Дыдд.
   -Судьба! - вослкикнула Центр.- Марс! Тебе не нужно писать письмо на бумаге! Нужно сделать то же самое. Нужно угнать из ээроклуба самолет, а на месте преступления лоставитьб какую-нибудь сверхидиотскую записку. Верно? Через сто лет этот дурацкий слукчай обязательно вспомнят.
   - Суперидея, -сказал проснувшийся Бархан, - словно шахматьнгый ход. Шаг - мат. Ребят, а все гениальное и впрямь просто. Особенно при наличии Дыдда. Мне тут такое снилось!
   -Мозг - лучший кинозал, - сказал Дыдд.
   -Так что вы об этом думаете? - спросила Аняч Центр, -Лучшее письмо - это письбмо своим поступкеом. У Дыдда ведь не получается переслакить письмо в будущее прямым сообщением. Я не спорю, что было бы прекрасно - так сделать. Тогда бы. Может быть, кто-нибудь написал бы нам письменцо из будущего, мы бы читали и радовались. Но ведь все равно не поучается.
   -Я не всемогущ, - сказал Дыдд, -Я просто воладею набором программ. Хотите, я расскажу вам возможности редактора пересылок через время.
  
   Редактор пересылок через время.
   Разработчик Унтерлугауэрр инк.
   Версия 3.15.
   Для мозговых носителей класса 250.
  
   Возможности:
  
      -- Использование радиостанции Кошки Сиа для связи с внешним редактором.
      -- Использование внутреннего генератора мозгового носителя класса 250.
      -- Пересылка через ад.
      -- Пересылка через буфер обмена.
      -- Тезаурус.
      -- Проверка орфографии.
      -- Использование Перевозящего кота для доставки корреспонденции.
      -- Генератор пирожков с маком.
      -- Генератор пирожколв с мясом.
      -- Синхронизация с другими программами *(Веселые осы, Веселые осы-2, Велосимпед 1610 .
      -- Библиотека Гуру. Автоматический язык-вещатель.
      -- Связь с другими представительствами Унтерлугауэрр инк.
   Необходимый объем свободжного пространства в мозге 110000Гб.
   Необходимый объем дискового простанства в душе 1212Е100.
   Имеется обучающая программа.
   Традиционные средства форматирования информации работают посредством встроенных в мозг 250 текстовый процессор. Для непосредственного ввода текста, необходимо знание какого-нибудь языка (например, русского(.
   Для просмотра кинофильмов возможно прминение внешних возбудитеолей.
  
  
   Глава 4. "Река Наизнанку"
  
   У Брайнеров был самый странный в городе номер телефона, стстоявший из шести едениц. Более ни один телефон в городе на единицу не начинался. Марс не знал. Хорошо это или плохо. Он где-то подсознательно чувствовал, что это не связано с работой отца, хотя работы эта была, конечно, настоящим эксклюзивом. С точки зрения специализации Георгий Брайнер существовал в единвстенном лице .Это знали все. Это ни кем ни кем не отрицалось.
   Душа же жаждала полетов. Прошло некоторое время, и родители Марса вернулись, надарив ему множество самыъх разных штучекЮ, свреди которых безценнейшей вещью был двухкассетник. Куча кассет прилагалась. Это был настоящий зарубежный рок.
   Марс обожэал слушать рок. И музыка теперь не смолкала день и ночь, за исключением тех часов, когда он мучил себя обучением в школе. В выпускной год его раздражало все, что только могло раздражать. Его вообще бесила необходимость учиться. Кто это вообще придумал? Главное - в чем смысл? Вот рок - это другое дело. Длитнноволосые музыканты, бас-давление, сильный драйв. В клубах, вот, играют какие-то скромные на потенциал, но возгордившиеся, друзья подвалов и тараканов. Поют все одно и то же. Есоли напрячься, то, может быть, сыграть можно точно так же. Но почему бы просто кого-нибудь не любить? Зачем насиловать собственную невосприимчивую душу?
   По вечерасм Марс встречался с Аней Центр, но это носило слишком традиционный для него самого характер. Марс так жил всегда. Они были знакомы с детства и были просто друзьями. Они знали друг друга низусть, и едва ли не являлись братом и сестрой по духу. Марс делился с ней практически всем, потому что вряд ли с кем-то еще он мог так поделиться. Душа - как клетка. Размножается она делением. Если не искать для этого деления почву, то сегменты попросту отпадут и ты услышишь плохой запах. Потому, всегда должен быть человек, перед которым ты можешь открыться. Марс эжто знал. Он даже не6 помышлял о чем-нибудь другом, кроме дружбы.
   Во сне же ему часто являлись дамы из кинофильмов. Он тасовал их, как колоду карт. После рассказывал об этом Ане, и она в шутку ревновала. В их жизни, казалось, всю жизнь будет присутствовать свет и тепло. Но наступало время, когда Марс ощущал сильное желание влюбиться. Даже не влюбиться, а влюбляться. А влюбляться было ровным счентом не в кого, хотя многие его сверстники уже давно с кем-то встречались, рассказывая самое разное.
   Мроас им не завидывал. Ему кащалось, что где-то в душе сидит свет какой-то известной ему личности, и что он должен обязательно встретитьь ее и идентефицировать. Может быть, она его найдет. Как знать. Всякий раз он ощущал что-то знакомое, но, сосредоточившись, он начинал терять нить ясности. И так - всякий раз. Какие-то знакомые тени являлись к нему во сне и тревожили. Душа колыхалась, испуская ветер, и от этого ветра все простраснвта ссна колыхалось. Гудели взволнованные леса. Взлетали встревоженные птицы. Звери выходили из зарослей исмотрели на него, чернея дикими глазами. А он пробуждался и оставлял их. Курил. После - полоскал зубы какой-то ароматной штукой, чтоб никто не учуял. Смотрел на звезды. Вновь ложился спать. Ближе к утру свидание с туманными образами сливалось с с монотонностью, и он почти ничего не видел.
   Это вовсе не было наваждением. Скорее, он сам не желая, рождал в себе смутный образ. Отражение чего-то. Возможно, генерация новой клетки души из ничего. Иногда он пытался сравнивать эту абстракцию с Анной Центр, и многое, казалось, совпадало. Однако, Марс этого просто не желал. Ему было необходимо что0-то совершенно новое.
   Нельзя сказать, чтобы он не пользовался популяроностью. Скорее, напротив. Не зря ведь к нему захаживала в гости девочка Гала по прозвищу Хлорофилл, умная и зеленоглазая. По приходу ее Марс молча устанавливал доску с шашками и говорил:
   - Кто проиграет, тот ест все шашки.
   Хлорофилл однажды не поняла и проглотила. Марс долго стучал ее по спине, пока пара - белая и черная - не выскочили обратно.
   Чтобы хоть немного убить грусть происходящего, Марс стал ходить на футбольную секцию и там развил идею об игшре в навесного. Вскоре это стало классикой. Проигравший разворачивался и нагибался, а все остальные делали по пятиь ударов по мячу. В этой игре Марс был на высоте.
   Первые вести об Реке-Наизнанку принес некий Костя Конь. Все переполошились, не зная, верить ему или нет. Марс пытаолся узнать телефон, оджнако выяснилось, что все чрезвычайно запущено. Некая группировка парней пыталась прикрыть эту информацию. Несколько раз Марсу даже звонили и угрожали. Емпу вдруг , Марсу, стало казаться , что информацию скрывают именно от него. Как будто он был центром какой-то вселенной. Некторое время его даже посещали наплывы мнительности.
   Тогда Марс пошел на нетрадиционный ход. Он выловил одного из парней, состоявшего в этой мутной коалиции и, заплатив нескоько рублей, узнал телефон. Телефон состоял из шести нулей.
   Звонок состоялся в 8 часов вечера, и ради этого Марс пропустил занятия в футбольной секции.
   - Привет, - поздоровался Марс, -Ты - конь?
   -Да. Я - Конь.
   -Очень рад.
   - И я. А ты кто?
   - Я - Марс Брайнер.
   - А кто это?
   - Человек.
   -Как человек?
   -Как как. Вот так.
   - А, - спохватился Конь, - как дела, Марс?
   -Хорошо.
   -Как сам?
   -Тоже неплохо.
   -Ты все о том же?
   -О чем?
   - А о чем же еще? Мне все кому не лень звонят. Нет, мне не жаль, нет. Но язык мой устал. Я ходил к врачу. И мне сказали, что у меня растязение языка!
   =- Почему?
   -Как почему? А ты не догадываешься?
   -Не знаю. Может, ты на языке по утрам отжимаешься?
   -Все может быть, Марс. Все может быть. И автограф у меня брать не надо .Я - не суперзвезда. Понял?
   - Ну хорошо.
   -Хотя ты, вроде, не очень-то наглый. В-общем, слушай меня. То, что я с тобой заговорил, счтай - твоя личная заслуга. Обычно я ни с кем так вот просто не разговариваю. Сейчас я поставлю кассету - слушай, понимай, решай. Что хочешь, то и думай. Все. Пока.
   В трубке щелкнуло и зашипело.
   Голос Коняна кассете был медленным и тягучим, словно это был чрезвычайно усталый пожилой Конь, давно избегавший свои расстояния.
   Уважаемые! С целью уберечь свой язык от дальнейших перегрузок, я заключил всю информацию на кассету. Слушайте и решайте - правда это или нет. Вообще, это - ваше лдичное дело. Если ъхотите, можете поверить. Это дело хозяйское. Я никому не хзапрещаю. Я -Константин Конь - жил обычной жизнью! Я - Константин Конь, я и саейчас нормален. Словом, это говорю вам я, Константин Конь! Я собирал мотоциклы из старых запчастей и больше нечего мне сказать о своем прошлом.
   Но на беду свою я решил погонять по пересеченной местности. Я - обычный человек, Костя Конь. Я - я не курю! Вы понимаете! Я вообще никогда не курил! Я даже не пробовал. Я не спортсмен, нет. Нафиг надо. Я вообще не та5кой, как вчсякие там чуваки. Котрорые вечером соберутся, сядут на спинки лавочек, ноги поставят на сами лавочки, и пьют водочку, курят. Полются. А потом от плевков целые лужи. И шипят, блин. Вот что. И мотоциклы у них стоят ряджом. Типа - это лучшие мотоциклы! Но уверены ли они, что они шарят в мотоциклах лучше, чем я. Не знаю, в связи с чем реку вывернуло наизнанку. Я не знаю, что это. Я сперва сам своим глазам не поверил, но теперь, чем чаще я там бываю, тем больше верю. Да и не я олдин там время провожу.
   Время!
   В том-то и дело, что там нет времени! Представьте себе место, где законы столь извращены, что и представить себе нельзя.
   Короче, ехал я на своей сборной модели. Без крыльев мотоцикл. Без чехлов. Без фар. Чисто голый. Глушитель, правда, я поставил. А то потом у самого голова болит, а таблетки я не пью.
   Друзья!
   Я съехал с шоссе и двигался вдоль прибрежных зарослей. Сами знаете, за мостом - поселок Очков. Ничего в нем хорошегож пацаны там все драться любят. Один тупей другого. Даже рожи у них неровные. Говорят. Как-то была медкомиссия. Так врачи в обморок Падалки. Думал, что за искажения? Стали им рожи меритьь! А они - непролпорциональные. Вообще - не те формы! Это они с детства рожи друг другу бьют. И не только кулаками бьют. Стульями, например. Бум - табуреткой по фейсу. Там эти придурки, у них мотоциклов хороших нет, один полумопеды. Они завидуют хорошим мотоциклистам. Там я погонял, чтобы меня видели, да и поехал вдоль берега. Типа ралли. В сторону села Шарово. Сами знаетье, в Шарово живут одни дураки. Но не доехал я до Шарово. Мир изменился.
   Это и есть Река-Наизнанку. Хотя, называйте ее, как хотите.
   Река здесь широчайшая. С одной стороны, с берега, то есть, тянутся холмы, полные лесистых оврагов. В лесах этих птица, и глаза ее круглы, будто шар. Они мигают, а когда птица кричит, то за много километров слышно. Кажется, что она все время чем-то удивлена, птица эта. С другой стороны реки - степь. До горизонта. Ни конца, ни края.
   Я в первый раз испугался, и - назад. А там такое место подозрительное - тимпа ложбина. Я выехал - до Шарово рукой подать. Поехал в Шарово. Встречает меня дедушка Сергей.
   -Чо? - спрашивает.
   - куда-то не туда заехал, - говорю, и все ему рассказал.
   -Тьфу на тебя, - говорит.
   -Да честно, - отвечаю, -Чо я, дурак?
   -Может, ты коноплей балуешься?
   Тогда я разозлился, поехал в то место, но фиг там. Пытался я, а потом вдруг дошло проехаться с той же скоростью. Километра где-то 22 в час. И - о-па . Я опять туда попал. Стало мне интересно. Поехал я по степи. Встретил я столб. На вершине его - рука. Палец в небо тычет. А столб весь - в надписях, и ничего не понятно. То ли буквы, то ли нет. Подхлжу я и тут слышу шум и гам, что-то происходит с моими мозгами. Я что-то вижу. Перед глазами плывут картины. Но что там, на картинах, мне не разглядеть. Только одно слово разобрал. Масипенсио
   В-общем, чувствую - что-то тут не так. Не чоень это хорошо. Вернулся. А тоЮ, что там время ползет относитльено нас, как черепаха, это я уже потом понял. В-общем, снарядил я экспедицию, и кто помимо меня туда ездил, это вам знать не надо. Потому что некислый ажиотаж вокруг всего этого.
   Взяли мы горючее в канистрах, еды, я ружье прихватил отцовское. Мало ли что. В-общем, узнали мы, что надо.
   Стьолб тот - это галлюционное место. Подходипшь, и что-то к тебе все время лезет. А потом я узнал, что это - копия руки Барона Кольцо.
   В-общем, проехали мы немало, и никого не встретили. И даже животных там почти нет. Только мыши бегали и кричали:
   -Валите отсюда!
   А когда мы остановились на ночлег, пришли эти мыши толпой, окружили один из мотоциклов, а на руль влез их король и говороит:
   -Что вам тут надо? Эта земля чиста!
   -Была чиста, будет грязна, - оджин из наших ему отвечает.
   -Тогда задари мотоцикл!
   Мы разозлились, а он видит, в чем дело и говорит:
   -Хорошо. Вы нам - мотоцикл, мы вам -карту этой земли! А также - что-то очень важное!
   Ну, мы согласились. Дали мыши нам карту, привели к Обучающему Дереву.Король их и говорит:
   Feci quod potui, faciant meliora patenjtes. Теперь, когда люди добрались до Реки-Наизнанку, ноги нашей здесь не будет. Все вопросы - к Дереву!
   Тут они погрузились , все - на один мотоцикл, и уехали. Только пыль столбом стояла.
   Вот.
   Расспросили мы дерево, она нам все рассказала. Нет. Не все. Оно всего не знает. Но ясно, что земля эта для того и сущесмтвует, чтобы загадки загадывать. Их тут - тьма тьмущая.
   Птица та, кстати, зовется Гочс. Громкость ее - нифига себе. Слышна на десять километров. Но остальное я вам не скажу. Пойдите и сами посмотрите.
   Кстати, правы были мыши. Прав был и друг мой. Была земля чиста, станет грязна. Это говорю вамя, Константин Конь. Оказывается, зверья тут было хоть отбавляй, и все они убежали, едва меня завидев.
   Я - Константин Конь, и я, сам того не зная, опустошил всю Страну! Теперь в стране своей эмиграции они построят монумет мне и будут в него плевать.
   Скажу вам вот что. Если заехав в эту страну в 12-00, вы пробудете в ней сутки, то вернетесь в 12-01 того же дня. Хорошо это или плохо, я не знаю.
   Магнитофон щелкнул. Запись закончилась.
   -Я устал, Марс, -признался Конь, -Они меня достали. Мы меняем номер. Кассету я продам .Пусть выставят ее на аукцион.
   -Езжай в Реку-Наизнанку, - посоветовал Марс.
   -Я там год уже пробыл.
   -Год?
   -Да. Жизнь - там, Марс. К нам, в наш ненастоящий мир, попала капелька реального.
   -Это сумасшествие, -сказал Марс, -А что ты знаешь о Масипенсио?
   - Не знаю ничего.
   -Вот. Я знаю от Дыдда о нем. А ты знаешь Дыдда?
   -Нет. Нет, Марс. Все, парощай. Катись куда подальше. Посмотрю я на тебя, когда ты прибудешь туда.
   -Может, я туда не попаду.
   -Все там будут.
   Прозвучали короткие гудки. Удовлетворенный разговором Марс взял мяч и вышел на улицу, где набил 100 раз на правой ноге, 50 -на левой, 20 раз на голове, и еще 3 - на спине.
   В последующие дни он пытался отыскать Дыдда, чтобы посоветоваться с ним, однако тот словно сквозь землю провалился. Корткие гудки бьыли самым частым ответом его телефона, а когда кто-нибудь из родных брал трубку, то Дыдд то спал, то уходил драться.
   Это-то Марса и добивало!
   - Где Дыдд?
   - А.... Дыддик наш драться ушел.
   -Как драться?
   - А, вот так. А, Марс Брайнер? Тебя-то он и ищет.
   Сомнения развеяла Анна Центр. Дело было вечером. Солнце пряталось за кустами пустыря, в воздухе суетились сопровождающие комары.
   - Он ушел, -сказала Центр, когда они присели на скамейку на автобусной остановке, -ушел, а Дыдд 2 вернулся, и ходит, дерется. Это обидно. Он вот так вот запросто придет к тебе. Скажет - Марс, ты утомил меня, тупой дурак. Ну, и все такое.
   - Ну да, - произнес Марс задумчиво, - он все равно, что умер. Я даже представляю, куда он отправился. Ты понимаешь, в чем блеф? Пойдешь, жизнь проживешь, а ничего этого нет. Нет, я еще до конца не верю в это. Даже если полностью поверить, что.... Слушай, может, там вышел из земли веселящий газ какой-нибудь. Ведь все - мнгновенье. Что было, что не было. Мне кажется, этого нет, Аня. Дело не в том, что мы были с Дыддом в нулевом времени. Да? Но нельзя ведь так, чтобы каждый дурак...
   -Ловушка?
- Что угодно.
   -А если поверить?
   -Я во что только не верю.
   -Надо пробовать, -сказала Аня, - не забывай, что еще должны написать послание твоим поступком.
   - Да. Я помню. Давай посчитаем. Минута - сутки. Час - два месяца. Сутки - два года. Час - два месяца. Сутки - два грода. Это слишком серьезно. Это же конец света!
   -Ерунда, - успокоила его Центр, -Надо сперва посмотреть на все это своими глазами, а после решить, что это? Дыдд что-нибудь говорил об этом? Какие-то намеки, не больше.
   Днем позже Марс подрался с Дыддом-2 и крепко получил. Еще через день он получил еще раз. Дыдд-2 словно успел где-то подучиться. На третий день Марс все-таки одолел Дыдда-2.
   Весна разгоралась. Часть деревьев уже отцвела, новая готовилась к цветному старту. Пахло сиренью. В нагревающемся воздухе нагревались и газы машин. Центральные улицы зпаполнялись синей дымкой. Все в городе Ф. говорило о том, что в теплую пору обязана ускориться. Наряду с этим носилось в воздухе волнение новой жизни. Оно, словно микроб, передавалось от одному к другому, трещало в ушах, лаяло бездомными собаками, сопровождало мечтателей и слабонервных, входило в сны и там правило. Так бывает, когда что-то большое назроевает в мире. Об этом никто ничего не знает, потому что эта штука не свовсем человеческого рода, и в глаза ее уж точно не увидишь. Но чувствовать его можно. Итак, некая сила была на прогулке.
   Эту энергию часто разгадывают с первого захода поэтические души, а псеводопоэтические крикуны-паразиты пытаются у них это чувство подворовать, чтобы вопить потом об этом на каждом углу. Животным невдомек этою. Они всегда светлы. Даже в трудную минуту. Говорят, что чувствительны к этому коты да воробьи. Последним свойственно ошибаться.
   Слава Космос, серьезно восприняв идею об угоне самолета, поехал в аэроклуб повидать и самолеты, и друга Зайцева, который мыл самолетам колеса в клубе. Ценность Зайцева была в том, что, не смотря на мытье колес, Зайцев летать таки умел - три раза сидел за тренажером и раз взлетал. Правда, ни разу не приземлялся.
   Помимо кукурузников, аэроклуб держал в своих рядах спортивные "Яки", вертолеты, а также два древних транспорта времен войны. Зайцев говорил, что оба они летают, хотя сам этого никогда не видел.
   -Не смотря на срок, они в пригодном виде, - говорил он, -Онистояли на авиабазе под землей. Их вынули и клубу отдали. А чо, покататься хочешь?
   Тут появился на летном поле любитель техники, в том числек и мотоциклов, Перов. Мотоцикла при нем не было, зато имелся на голове прекрасный летный шлем.
   Перво поздоровался. Лицо его сияло.
   - Я вхожу в молодежный клуб "Воздух", -поясил он, -мы собрали по чертежам биплан "Сопвич" и летали. Вчера я врезался в ангар, двигатель вывалиолся. Зато - цел! Видите?
   -Ты что это? С мотоциклами завязал? - спросил Зайцев с завистью.
   -Нет. Что ты. Просто я перехожу на более крутую технику. Мотоциклы - это тоже мечта. Но все дело в моделях! В Шилово, вот, молодежь ездит на "Минсках" и "Восходах". Порожняк! А еще говорят, что там - самые крутые мотоциклисты. "Иж" - тоже порожняк. "ЧЗ" - это тачка. Но на ней можно гонять только по пыльным полям.э Она бегает неплохо, но в ней нет понта. Дркгое дело - "Ява". Как зажгешь на ней по трассе! Душа летит, вот вот вылетит вон! Я потому перешел в самолетное дело, что скорости мало. На кукурузнике этого не ощутишь. Обзор маленький. Да и за руль меня не допустят. Разве что вторым пилотом. А на "Сопвиче" я позажигал! Честно говоря, я правильн сделал, что в ангар въехал. Иначе бы он в следующем полете развалился. Крылья бы отпали.
   -Слушай, Перов, а ты хочешь в жизни исполнить? - спросил Слава.
   -Как это - в жизни исполнить? - не понял Перов.
   -Ну как как. Для меня, вот, полететь - это исполнить. Но все равно это не то. Надо дерзнуть на что-то невозможное.
   -Ну...
   -Да. Точно понимаешь. Риснкуть типа. Да?
   - Да. Точно понимаешь. Рискнуть. Я и сам не знаю, как это сделать. Наверное, надо действовать группой.
   -Ты что, уже решил, что именно делать?
   -Нет. Но есть предложения.
  
   Глава 5. Злые Месяцы над городом Ф. Никто доподлинно не знает, кто такие Братья По. Неизвестно также, люди они или кто-то еще? Судите сами - нос Иоганна По - 10 сантиметров в длину, а у Антуана По - 12 сантиметров. Их причисляли и к инопланетянам, и к потомкам Сирано Де Бержерака, но это мало что проясняло.
   Братья По всегда былим там, где происходило что-то странное. Они приезжали на своем По-мобиле И, останавливаясь в самом неожидпанном месте, выходили и расхаживали взад-ваперед в своих черных плащахи высоченных черных цилиндрах. Таких цилиндров не носили даже в цирке, вот что. Тут же стекался народ. Начинался ажиотаж. Все, кому не лень, пытались выпросить что-нибудь у Братьев по. Какую-нибудь вещь. Они лишь кивали. Им словно все было понятно. Может быть, они и мысли читали. Кто знает. Но они лишь кивали, да и только. И никто ничего не получал. Разве что детям они конфеты раздавали из мешка, на котором были наричсованы звезды. Потом, в самый разгар столпотворения, они вдруг садились на свой По-мобиль и преспокойно уезжали.
   О Броатьях По известнро, что они заведуют институтом По. Это - раз. Два - это то, что никто за пределами Института По не может понять, в чем же суть исследований, и для чего вообще сей НИИ.
   В-третьих - ничего, кроме вопросов. Время идет, все меняется, а Братья По не возвращаются на круги своя. У них -с вой пцуть. Никому его не понять. У них - свои круги своя. Больше никто по этим кругам не ходит.
   Говорят. По-мобиль всегда ездит медленно. Километров 100 - его максимум, не больше. Зато минуту назад он был здесь, а там глядишь - он уже на другом континенте.
   Словом, что-то тут не чисто.
   Приезд Братьев По в город Ф. не сулил ничего обыкновенного. Так и вышло. Людям еще помнилась серия открыток десятилетней лавности.
   "Братья По и Конь-Вонь".
   Сказали они, что идет через австралийский буш Конь-Вонь, и на тебе. Шел он, вокруг висело облако. То ли зарин, то ли заман, то ли Ви-газы. По его телу волосатому лазили большущие, одетые в джинсы черви. Черные очки на них были. Курили трубки. Стролили из себя ка4ки-то господ. Если кто подступал в противогазах. То они заявляли, что мол, укуда вам, студентам прохладной жизниЮ до нас.
   Власти людей эвакуировали, а Братья По, заткнув длинные свои носы ватно-марлевымит повязками, коня нашли, сфотогрфировали, взяли интервью и попросили удальиться.
   И ушел Конь-Вонь.
   Что они там ему сказали, никто в мире не знает. Кроме них, разумеется и самого коня.
   В то утро Марс пошел в школу, а на уроке лег сапть, так как сон на уроке - вещь творческая,. Тем более, уроки астрономии всегда проходили вяло, не в тех рамках, в каких Марс желал бы их видеть.
   И в чем тут дело было? Да в том, что он - Марс, а Марсу не посвящался отдельный предмет. В том, что учебник астрономии прочитал он еще в первом классе, а во втором перечитал, а в третьем, после изучения карт Марса и Луны, он понял, что ничего нового здесь найти уже нельзя и все забросил.
   Спал Марс сладко, но преподаватель, Альберт Федотович Перов, отец того самого любителя мотоциклов, разбудил его.
   -Я прослушал, извините, - произнес Марс.
   - Я все понимаю, -констатировал Перов, - юношеская лень - это от непонимания своих возможностей. Все вы смотрите друг на друга, и тут вот какое дело - выделятся далеко не все хотят. Но кто выделяется, тот выделяется, да так, что всякий коллективизм теряет связь. Это хорошо для перспективы и плохо для самоощущения. Я это знаю по себе. В свое время я был намного проще. Мой сын, вот, закончив школу, чем только не увлекся...
   - Я его видел на днях! - громко сказал Слава Космос.
   - И как он?
   -Разбил "Сопвич".
   -Вот как, - лицо Перова-старшего на мнгновение потемнело, но тут же пришло в норму, -Так вот, Марс, - продолжил он,- всякий умен в том, к чему у него душа лежит. Если ты и правда читал этот учебник еще девять лет назад - это похвально. Но этим ты не пользуешься, потому что в любой душе уживаются и бес и бог. Попробуй разбери, чего там больше. А их еще надо правильно смешать. Нельзя бояться себя.
   -Альберт Федотович, зачем приехали Братья По? - спросил Арам Воробьянян.
   -Этого никто не знает, - отвечал преподаватель, поправляя седые волосы, -Братья По живут не нашими законами. Ни я, ни кто другой не может в этом разобраться.
   Однако... Мы остановились на Брайнере. Отец твой, Марс, тоже спал на уроках. И я надеюсь, твой сон - это правильно. Жорик довольно вовремя осознал, что его сон был лишь ожиданием.
   -вы не тяните, - посоветовал Марс, - спрашивайте. Я охотно отвечу.
   Перов-старший относился к людям, которым было все равно, как глубоко затрагивает чужие умы его речь. Он не требовал доскональности и часто ставил оценки "за так". На его уроках царила непринужденнейшая атмосфера, какая бывает только в лабораторих ученых-пофигистов , да вечерами в кают компаниях маленьких кораблей. ЦУченики недаром, все как один, выбрали астрономию экзаменационным предметом.
   -Хорошо, Марс, -сказал Перов, -О Марсе я тебя не спрашиваю, ибо твой рассказ займет весь урок. Расскажи... Ну, скажем, прелдставь нам монолог о Лунею Что ты знаешь? Знаешь ли вообще что-нибудь? Какими величинами апеллирует наука, говоря об этой планете? Будут ли Луну в скором времени осваивать или нет, как ты думаешь?
   -Мне выйти к доске или как? - спросил Марс.
   -Да, конечно.
   Выйдя к доске, посмотрел Брайнер в окно и что-то ему в виде годских кварталов неладное почудилось. Словно ненормальный пар исходил отовсюду, и это в глаза не бросалось. Но чувствовалось. Это явно чем-то угрожало. Он попытался поймать ассоциацию своего пожсознания. Это походило на то, как человек видит наяву нечто, потерянное в каком-то сне. Марс всмотрелся внимательнее, рассеял взгляд, чтобы объять все разом. Но ничего не понял. Ему вдруг почудилось, что луны было две. Или три.
   Марс отвернулсяот окна и начал.
   - Луна - это искусственный спутник. То есть нет, естественный. Но это все так думаеют, но на самом лделе он искусственный, потому, что Луна - это искусство.
   -Браво, - сказал Слава Космос.
   -Однако, - проговорил мнгозначительно преподаватель Перов, -каков поэтический изыск у Брайнера. Что ж, продолжайте.
   - Луна осваивается с давних пор. В Древнем Китае считалось, что население Луны многочисленно и разнообразно. Первым на Луне был барон Мюнхгаузен.
   Класс взорвался смехом. Марс и Перов посмотрели друг другу в глаза.
   -Продолжайте, - сказал Перов, сдерживая в себе то ли смех, то ли раздражение.
   -Широко известно путешествие нак Луну Незнайки на космическом аппарате ....
   Тут Марс запнулся, так как увиденное растоптало его взор. Сознание словно провалилось в какой-то темный и непроглядный водоем. Он хотел тут же, с разгону, выпрыгнуть обратно, но это было невозможно. Марс протер глаза и посмотрел глаза. Класс с протирал глаза и безмолвствовал.
   Обратимся к тому, что же заставило всех замолчать и рты раскрыть. Окна школы выходили в ту сторону протяженных кварталов, где вперемешку со старыми двухэтажками зеленели отдолхнувшие после холодов деревья. Промежутки выхолдили к горизонту, который синел над рекой Ку. И там, в промежутке, висел месяц. Рядом - другой. Первый был желтым и махал ножом. Второй ножом не махал, зато глаза его закрывали черные панковские очки, ак под носом красовались роскошные усы.
   Видение не прекращалось, и минут десять никто не разговаривал. По прошествию этого отрезка времени откуда-то из-за горизонта вылетел третий месяц - полосатый, словно зебра, вооруженный сразу двумя ножами. Еще мнгновение, и два первых месяца схватились ним, махая своими орудиями как бы на одной плоскости. Ножи встречались, высекали искры, и было видно, что двух ножей ухмыляющемуся полосатому месяцу явно маловато. Желтый месяц был сущим виртуозом. Поднимаясь вверх, он пикировал, разворачивался, двигаясь наподобие боксера-профессионала на ринге.
   Полосатый вертел своими двумя ножами как вертолет - лопастями, но как то не было в его движениях особого изыска. На фоне всего этого что-то двигалось. Сначало это тоже 4казалось плодом помутнившегося рассудка. Потом объект движения увеличился и рассыпался на множество составляющих. Страшно себе подумать, что ощутили зрители.
   Это было целое облако месяцев. Были они самых разных цветов, и все, что ужасало, махали ножами различных форм. Облако было довольно далеко от места схватки, когда желтый месяц, проведя очередной маневр, размахнулся и перерезал полосатого пополам. Половинки тут же осыпались вниз, будто части занавеса.
   Облако месяцев приблизилось к желтому, притормозило, и волосы у тех месяцев, у кого они были, всколыхнулись. Что-то мигнуло. Появились сигареты. Месяцы закурили и принялись совещаться. Дым от сигарет затмил это представление. Рассеявшись же, он открыл поразительную картину. Месяцы выстроились в шахматном порядке, и, припаодняв ножи, словно бойцы-кавалеристы, резко взмыли в небо и вскрылись.
   -Феномен! - воскликнул Слава Космос.
   Все повернулись к нему. Это был несознательный жест. Все сознательные реакции в эти минуты молчали. Никто не мог произнести ни слова.
   Со звонком вся школа высыпала во двор. Стоял галдеж. Учителя уеникам не препядствовали. То, как взбесилась реальность, видели все. Массовым умопомешательсвом это не пахло, так как никто его дотоле не ощущал. Тем более, все ощущали странное напряжение в последние дни, как будто что-то должно было разрешиться. К тому же, Братья По...
   Все тычили пальцами в небо. И всякий раз в разных уголках неба наблюдался какой-нибудь необыыыкновенныый месяц. Далеко не все из них имели при себе ножи, однако, расчветка их просто шокировала. Особенно отличался джинсовый месяц, куривший большую трубку а-ля Шерлок Холмс. Джинсовый был снабжен бензиновой зажигалкой, которую он прятал в боковой карман.
   Теперь уже ни у кого не оставалось сомнений по поводу визита Броатьев По. И что туцт началось! Транспорт в городе остановился. Желающие выскочить из пробок были лишены всякой возможности передвигаться на колесах. Те, кто выскочили на тротуар, там и застряли. Стояли трамваи и троллейбусы. Люди носились како шпаренные, крича, размахивая руками, спотыкаясь, падая. Встали на прикол заводы и фабрики. Закрыли свои магазины продавцы. В толпах стали появляться бинокли и подзорные трубы.
   Милиция в тот день оставалась без работы. Число преступлений не просто катастрофически уменьшилось. В час появления над городом Ф. Злых Месяцев оно равнялось нулю. Участки, и те закрылись. Сотрудники внутренних органов стояли рядом со своими отделами и таращились в небо.
   Месяцы то собирались группами, то рассосредотачивались, еще раз доказывая, что небо - это купол, и у него есть край. Ножи их то и дело в этот край упирались, высекая искры. На уровне горизонта, там, где синели горы, шлв битва. Сложно было что-либо рассмотреть дапже с помощью увеличительных приборов, так как каждыйц месяц имел не такие уж большие угловые размеры. Однако, бешеное движение было ярко выражено, и никаких сомнений по поводу того, что там происходило, не оставалось.
   Те, кто вооружился оптикой помощнее, мог с волнением наблюдать события. Группа красных, словно знамя СССРО, месяцев, безуспешно теснила двух седых месяцев-стариков. Старики были на порядок крупнее красных. При том имели в своем распоряжении щиты и огромные ножницы, которыми был перерезан уже не один противник. Часть месяцев являлась хзрителями, и среди них виднелся перебинтованный месяц.
   На центральной улице горда стоял По-мобиль, на крыше его - какая-та портативная вышка, а на вершине с большой подзорной трубой сидел Антуан По, крутил своим гротескным носом, настраивал окуляр, то и дело посматривая на заполнявшую площадь толпу. Иоганн По поднял багажник По-мобиля и выставил приборную доску, на экране которой транслировались показания трубы Антуана. К этой доске прилагалась куча кнопок, часть из которых светилась яркими огоньками. Иоганн щелкал тумблерами, крутил ручки, дул в трубки, смотрел в глазок, и, наконец, вынул пульт с синими и красными кнопками и принялся щеолкать.
   Наличие Братьев По на площади приносило толпе дополнительное волнение. Желающих посмотреть и их самих, и их работу, и По-мобиль, сфотографировать их носы, находилась уйма. Окружив машину, зеваки забирались друг другу на головы. Таким образом, вышка, на которой работал Антуан , возвышалась над стоящими друг на дпруге людьми всего на какой-то метр. Человеческая стена шенвелилась и шумела. Если бы толпа выстроила очередной этаж, Антуан попросту бы скрылся. Остался бы торчать его высокий черный цмлиндр.
   Толпа неиствовала в своем желании подняться как можно выше еще с пол часа, пока откуда-то из небесной синевы не вынырнул громадный месяц, одетый в спортивный костюм "Адидас". Спикировав прямо к земле, он показал свои ужасающие размеры. В высоту он мог достигать не менее тридцати метров. Несколько секунд месяц Адидас висел прямо над По-мобилем. Глаза его горели. Зрачки светились красным. Нос - длинный, острый, будто созданный для пронюхивания тайн. Рот скалился. Дышал месяц не громко, но звук дыхания казался воспроищзводимым каким-то прибором. Он был слыген везде. Это был какой-то странный фон, от которого невозможно было укрыться. Губы месяца Адидаса дрожали. Он, казалось, собирался засмеяться, но не решщался.
   Мнгновение спустя он размахнуля, пытаясь поддеть толпу своим огромным ножом с потертой костяной ручкой. В этот момент стали видны ладони Адидаса, облаченные в перчатки из черной кожи. Толпа с визгом попятилась. Человеческая стена вокруг По-мобиля упала. Пространство разразилось воплями. Пытаясь спастись, люди бежали по головам. Нижние награждали верхних ругательствами.
   Ухмыляющийся месяц задержал движение своего ножа, но другой рукой выхватил ихз толпы мужчину с хозяйственными сумками И, держа пего за ременб сзади, поднес к себе на уровень глаз и изобразил на своем лице страшное разочарование. Эта была настоящая маска мима. Мужчина трепехался, но сумки не отпускал.
   Нахмурившись еще больше, месяц слегка повернулся и посмотрел в лицо межчине как бы искоса. Потом - и вовсе лджним глазом, да так, что ресницами своими он накрыл его голову. Затем он проделал то же самое другим глазом, и вот, не удовлетворившись, расположил лезвие ножа горизонтально и опустил на него бедного человека. Тот, поставив сумки на гладкий блестящий нож, завопил:
   -Поставь меня назад, чучело! У меня дома жена и дети! Нелюдь!
   -О! - произнес месяц с предыханием, точно удивившись.
   Снял человека сножа и посадил себе на нос. При этом глаза Адидаса сошлись, наблюдая несчастного. Тот, отчаявшись, принялся колотить кулаками по гигансткому носу. Месяц подался назад и произнес еще более отчетливо и удивленно:
   -О!
   Но еще большее удивление ждало его, когда он заглянул в сумки, что лежали теперь у него намноже. Там были яблоки, и это повергло Адидаса в восторг.
   -О!!!
   Но тут же все изменилось. Увидев что-то помиом яблок, он изобразил на своем плосковатом лицек волнение. Опуств мужчину, суимки его, месяц медленно пошел вверх, держа нож так, словно он его волочил по воображаемой поверхности. Спасшийся мужчина ликовал. Толпа суетилась, не зная, что ей делать - радоваться или плакать.
   Братья По в то время вели себя рационально. Проведя все необходимые замеры, они влезли на вышку вдвоем, откупорили бутыль вина и стали пить из больших синих бокалов из богемского стекла.
   Некоторые решили, что они что-то там отмечают. Другие подумали, что это была печаль, вызванная расстройством месяца Адидаса. Третьи и волвсе посчитали, что Братья По были не учеными, а любителями выпить в экстремальной обстановке. Четвертые и пятые вообще ничего не думали.
   К вечеру толпы поубавились. Матери загоняли сволих детей домой, опасаясь нападений. Некотроые вообще прятались в подвалы, ожидая скорого конца света. Другие наоборот располагались на крышах, ожидая новых зрелищ.
   Марс также просидел всю оставшуюся половину дня на крыше. Бинокль помог ему рассмотреть немало интересного. Кое-что он запечатлил на фотопленку. Мысли марса метались. Ему страшно хотелось увидеть Дыдда, чтобы узнать, в чем тут дело, но Дыдд не возвращался, а Дыдд 2, проиграв недавний бой, прятался. Да и не нужен он был. Марса вовсе не прельщала перспектива нового открытого ринга на улице.
   Ближе к темноте Марс заметил на крыше одного из соседних домова Аню Центр и помахал ей рукой. Она также была с биноклем. Марс показал ей знакс рукой. Мол, давай, иди сюда. Центр так и слелала.
  
   Глава 6. Месяц Кац.
  
   Воления в городе Ф. не утихали. Марс же решил узнать, как дела в соседнем городе Усть-Ку, что нахолился в ста километрах от Ф. Для чего он набрал номер брата своего Свитецкого.
   -Привет, - поздоровался он, -Свитецкий, это ты?
   -Я.
   -Ну и привет.
   -Ну и привет. Мы все тут Свитецкие. Тольк дед не Свитецкий, а Ольхов. С кем именно ты поздоровался?
   - С тобой.
   -С чего это ты решил, что именно со мной?
   -А с кем тогда я разговариваю?
   -Вот именно. Вот в чем дело.
   -Да ты како-то странный, Свитецкий. Ты что, меня не узнаешь?
   -Ну, узнаю. Здравствуй, Марсятко.
   -Ну и привет третий раз тебе.
   -Ну и тебе еще раз здравствуй. Ты позвонил. Чтобы поздороваться?
   -Да.
   -Ну здравсвуй и еще раз.
   -Свитеций, ты что, дурак?
   -Не-а. А чо?
   -Оно и видно. Ты скажи, что у вас на небе?
   -Где?
   -На небе.
   -Как что. Звезды.
   -Звезды, говоришь.
   -Ну да.
   -А если честно.
   -Марс, что за разговор такой ночной? Ты что вообще хотел?
   -А месяцы есть?
   -Месяцы? Ты что, дурак, Марс?
   -Да сам ты дурак! Ты на небо-то смотрел?
   -Нафига?
   -Да чтоб было дофига! Смотрел или нет?
   - Да нафина, я спрашиваю? Я что, небогляд? А?
   -А ты возьми и посмотри.
   -Смотрю, ну и что?
   - У нас все небо усыпано злыми месяцами. Ладно, я понимаю, что ты нес веришь. Позвони хоть на почтовое отделение города Ф., тебе любой скажет. Что тут у нас происходит! Не веришь? А ты завтра сядь на автобус и приедь! Посмотри. И послушай, что по радио об этом скажут.
   -Я радио не слушаю. Я телевизор смотрю. Марс, а Марс. А ты,часом, не куришь?
   -Что?
   -Что что? Травку, чтро.
   -Что э Свитецкий. Я приеду, я тебе ума добавлю! - разозлился Марс.- Будет тебе травка!
   -Да что ты ругаешься? - обиделся Свитецкий.- Я уже верю. Я понимаю, что ты что-то задумал. Ладно. Хорошо. Я приеду. Я посмотрю, что там у вас такое. Это тоько у вса?
   - В смысле, только у нас?
   -Ну, дома там...
   -Свитецкий! Тыс совсем, блин... Объясняю - над всем городом всят месяцы. Толпы месяцнв! Они машут ножами! Понимаешь? Как в детской считалочке - вышел месяц из тумана, вынел ножик из кармана. Ты сразу не поверишь, Свитецкий. В-общем, приезжай. Увидишь.
   -Ну ну, - сказал Свитецкий.
   Утром было все то же самое. Погода же поывернула в сторну дождей. Толстые облака тянулись караванами. Летели мелкие капли, а основной фронт белой бороды туманов был на подходе. Там дождь обильно поливал плантации винограда.
   Месяцы разбежалисмь кто куда. Туманы их словно чем-то завлекли. Единственным напоминанием об их вторжении было два рога в облаках. Иногда там что-то двигалось, из тумана появлялась то рукса с бокалом, то бутыльб вина, то вырывались гигансткие клубы сигаретного дыма. Слышался также и звон, создававшийся бокалами, а монотонное невнятное бубнение являлось, видимо, застоьной беседой.
   Ажиотаж в городе Ф. не прекращался. Правда, боллшинство предприятий возобновили свою работу. Двигался транспорт. Тем людям, которым на работу идти было не надо, выдалась возможность посмотреть в бинокли. Они водили увиличительными приборами в поисках месяцев, но оьблака скрывали почти все.
   Марс сходил в школу: учебы почти не было. Месяцевый феномен занимал умы как учеников, так и учителей. На уроке литературы строились смелые гипотезы. На физике обсуждали, насколько близок конец цивилизации. Вспоминался Ностродамус и Иоанн Богослов. Две пары малгебры преподаватель посвятил рассказу о поисках снеджноо человека в Сибири, в коих он сам принимал участие. Все были распалены самыми горячими мывслями.
   Облака же прибывали. Дождь усиливался. А два месяца продолжали пить и бубнить, и ничего им не мешало. Так время и двигалось.
   Едва Марс пришел со школы, как к нему в гости заглянула Галя Хлорофилл. Марс в тот момент собирался обедать. На обед была жаренная картошка и куриная ножка. Марс не хотел видеть Хлорофилл, однако бестактность ему претила. Мама Марса усадила Галю за стол, и там она любопытно вертела своими косичками, пока Марс не предложил ей взять вилку и не присоединиться к трапезе. Хлорофилл ела неспокойно. Ум ее тоже что-то ел. Это отражалось в плохой усидчивости.
   После обеда все было классически. Марс расставил шашки и ухмыльнулся:
   -Играем?
   Рыжие косички Хлорофилл вздрогнули. Но оступать было некуда.
   -Как ты думаешь, откуда месяцы взялись? - спросил Марс.
   -Не знаю, - ответила Галя вяло, делая первый ход.
   -И я не знаю. Но я знаю кое-что другое. А ты не знаешь.
   -Я тоже кое-что знаю, - попыталась заважничать Хлорофилл.
   -И что же? - спросил Марс, поднимая шашку над доской.
   -Ну.... Я так сразу не скажу.
   -Если скажешь, я дам тебе большую фору.
   -Фору? Я все равно не скажу.
   -Значит, не знаешь ты ничего. Помимо того, что мы живем теперь в эпоху светопреставлений, есть еще кое что. У одного меня. А у тебя есть что-нибудь такое? А, ну да. Есть. Ты же сама сказала. Во-первых, знаешь Дыдда? Так вот, -Марс сделал сознательно ошибочный ход, - Дыдда - их два штуки. Дыдд 2 - это Дыдд. То есть, Дыдд - он один. По сути. Но - в виде двух человек. Один - это его новая личность. О. Если сделаешь правильный ход, то попадешь в очень хорошую ситуацию. Фу...
   -Марс, - тихо сказала Хлорофилл, -может, я хочу проигрывать.
   -Да? - Марс на секунду запнулся.- Хорошо. У меня есть коробка конфет. Играем на конфеты. Проигравший есть в первую очередь.
   - Проигравший?
   -А я умею проигрывать. Так, как я проигрываю, никто не умеет. Так вот, Галя, слышала ли ты про Реку-Наизнанку?
   -Да.
   -Да? -Марс едва язык не проглотил.
   -Да. Я хзнаю. Мы с подружками собираемся пойти в поход и посмотреть.
   -правда? Ну ну. Желаю вам приятно провести время. Теперь ты бьешь одной дамкой три шашки, и ты выиграла. Вот. А говоришь, я проигрывать не умею. Я иду за конфетами. Так вот, я ем три конфеты, а ты, Галя Хлорофилл, отдыхаешь.
   -Ты думаешь, мы не пойдем? - спросила Хлорофилл с необычайным усилением смелости.- Еще как пойдем. Может, ты тогда что-нибудь поймешь.
   -Да мне и сейчас все ясно. Я ем конфеты, а ты отдыхаешь. А Река-Наизнанку - это, конечно, правда. Только это что-то типа воображения Дыдды. Вообще, не знаю. Я тоде хочу туда съездить. Но тебя мы не берем. То есть, можете сами туда отпраляться.
   -Что, завидуешь?
   -Да. Кончно. Твоему счастью, Галя. Тому, что вместо того, чтобы тебе есть шашки, я ем конфеты.
   Игра продолжалась, и Марс оставлася непроницаемым для чувств Хлорофилл. Она ему нисколько не импонировала. Уже то, что он допускал ее к себе, он считал актом высочайшего гуманизма.
   Скоро окнфеты закончились, и Хлорофилл, не получив ни одной, собралась уходить.
   -Я понимаю, -сказал Марс в знак примирения, -я все понимаю, Хлорофилл. Но в чем я не прав? Скажи. Я очень даже прав. Все очень, ну, так сказать... стильно. Да? Разве мы плохо время провели? Лучше всех. Ну...
   -ничего, - ответила Галя, - капля долбит камень не силой, а частотой падения.
   К вечеру слой туч над городом Ф. был толст, как воспоминания о гусях, спасших Рим. Дождь веселился. Падая вниз, он умирал и тут же оживал в ручьях, несся по водостокам, разговаривая с трубами. Месяцы спрятались. Впрочем, может те два и не прятались вовсе, а продолжади пить вино и бубнить, но облака их глушили и визуально и акустически. Теперь в окружающей природе не оставалось никаких следов недавнего странного визита.
   Марс, сделав часть уроков, а другую бросив, лег в кровать, одел наушники, включил магнитофон и погрузился в шум драйва и клокотание баса. Брайнер не слушал теперь все, что было популярно у сверстников, потому как не было у них, к примеру "Mammot" и "Dr.Fellgood", "Pretty Maids" и "Annigilator". Наличие экслюзивов делао Марса центральной фигурой школы, и он не стеснялся брать деньги за перезапись. Да и не понял бы никто, если б он денег не брал. Альтруистов вообще не очень принято понимать.
   Многую музыку Марс слушал из моды, а не ради наслажджения. И если бы она ему вообще не нравилась, и волосы бы нак голове от нее шевелились, он бы все равно ее слушал. Пусть бы там был самый тяжелейцший из роков, треш какой-нибудь. Тут уж ничего не сделать. Мода. Что угодно. Как угодно. Смертельный "doom" какой-нибудь. Это суть дела не меняло. Музыка в стиле "рак мозгов". Музыка-шум. Музыка-ритм. Если бы даже эти мелодии были заражены чем-нибудь смертельным. Он... Ну да. Куда ж от этого деться. Рок - это стиль жизни. Кому, спрашивается, по-настоящему может нравиться "Napalm Death" и сам, собственно, его величесвто "Death". "Carkass"? "Canibal Corpse"? Если бы хотя бы узнать, о чем там хрипится. Но что тут говорить, если даже анголязычный слушатель не знает, о чем там речь, ибо ничего и на родном языке не разобрать. Так уж выходило, что истинные любители музона должны были мириться с подобными раскладами и слушать все подряд.
   На западе города Ф. был район под названием "Одеялово". Имя это было унаследовано от швейной фабрики. Там, в "Одеялово", играли все, кому не лень. Групп там было видимо невидимо. К тому же, в "ОдеяловоN" хватало площадок для выступлений. Среди которых наравне с ДК котировались реальные подвалы. Актовый зал "Одеяла и подушки города Ф." являлся настоящей базой местных рокеров. Все дело в том, что при фабрике имелся СПТУ, и там училоась половина одеяльцев. Потому выступоления в "Подушках" были шумиными и многочисленными. А еще - столовая фабрики. Подвальная студия при складе готовой продукции. Располагавшийся невдалеке ДК работников трамвайного депао являлся конкурентом. Назывался на жаркгоне "Восьмеркой". В одном из частных домовлдадений находился клуб "Это мы!". Спортивный зал школы N 12. Имелмя также лейбл, котроый малыми тиражами катал винилы, и все - по причине то й самой моды. Стук, ритм, бас, а остальное - как бы по бокуж потому пластинки лейбла даже и в Москве покупали.
   А теперь перечислю некоторые названия коллективов. "Black Death". "White death"; "Deathmen"; "Deathmens"; "Deathmenzz"; По дороге со стилем Trash&Death другого и ожидать было нельзя. Но как трешевики не трешевали, популярной в Одеялове оставалсь группа "Ночь 12", в которой все четыре человека стучали на барабанах, им, при чем, не то, что профессионально, а где-то даже и гениально. Диски "Ночь 12" можно было отыскать даже в центральном универмаге Одеялово.
   Перед сном Марс хотел перезвонить Свитецкому, но передумал. Он отправился на кухню, чтобы выпить чайку и там олбнаружил кота, который кусочничал. Мистер Твистер, так его звали, шагал по шкафам, спрыгивал вниз, пробегал по газовой плите и вновь куда-то запрыгивал. Когда ему удавалось открывать носом какой-нибуь шкаф, рон вынимал оттуда что-нибудь съестное и мурчал. Марс едва не поймал его за хвост, а Мистер Твистер уже был с кусочком торта. Который он вынул и0з углового навесного шкафчика.
   -мистер Твистер! - вознегодовал Марс.
   Кот приподнял хвост и пошевелил еъсамым его кончиком. Со сладким мурчанием он принялся просачиваться в едва приоткрытую дверь другого шкафа. Возможно, его привлекал запах пряностей, которые там хранились.
   Марс взял кота за рыжую шкирку, покачал, поместил на руки, и тот удовлетворенно замурчал.
   -Голодный, что ли, Мистер Твистер?
   -Мр-р-р.
   -Не кормят, что ли?
   -Мр-р.
   -Пойдем спать.
   -М-р-р.
   Марс даже как-то и о че забыл. Мерча, кот распускал когти. Приходилось щзелкать его по ушам, чтобы он особо не распоясовывался. Из усов его вылетали искры тепла, опадили и вновь поднимались. Мистер Твистер гнаол остатки дня прочь, и звезды в окне ему вторили. Покачивались. Возможно, ему бы ответила сама луна, но луны в тот час не было.
   Дом Брайнеров стоял на возвышенности, и в окно были видны огни Чертково, района речного порта. И вот, плвли огни Чертково в ночи, как корабли. И Марс выключил свет и закрыл глаза, а кот расплоложился рядом и разразился убаюкивающим муром. Во сне Марс как будто сам превращался в кота, и они с Мистером Твистером напару пронзали тьму усами, и ничего больше не нужно было.
   -Хаос, - подумал он тогда,- Первозданный Хаос.
   Тьма сгустилась от этих слов. Огни-корабли поползли уверенней.
   -Идем, предложил кто-то.
   -Иду, - ответил Марс.
   Тьма перешла в пике. Однако за краем уже и ее самой не было, свет туда не проникал. Он лишь стекал карями. Холодный колючий вакуум казался плотным веществом рядом с этой невероятной мощью.
   -О! - Марс осмотрелся, но никого не увидел.
   -О!
   Повертев головой, он понял, что не спит, а, сидя на кровати, мотает головой с закрытыми глазами. Происходило вот что: с вечера Марс забыл закрыть ставню, и вот теперь всен пространство окна занимал огромный, совершенно круглый, глаз. В середине он был не таким уж черным. Какой казаклось сверхтьма, а как будто просвечивался, и там существовала некая перспектива. Как бцудто это был не хрусталик, а место в ином мире, доступное обычному взору. Глазное яблоко попеременно хамелионичало. Но и здесь не все было нормально. Если и заделывалось под кого-то глазное яблоко, то это прежде всего был Мистер Твистер. Принимая рыже-полосатый вид, ткань глаза принимала хвостатую форму.
   -Я сплю, - решил Марс.
   Подергал себя за нос.
   Больно!
   Подергал за ухо.
   Тот же эффект.
   -Я не сплю, - ответил он тут же сам себе.
   -О! - раздалось за окном.
   Как Марс ни старался убедить себя в том, что не спит, ощущения говорили об обратном. Он не ощущал ни страха, ни удивления, ни чего бы то ни было другого, кроме чувства полета. Но он не летел. Может, дом летел? Но он бы шатался, если бы летел.
   -Ты кто? - спросил Марс.
   -О!
   -Что?
   -О! - ответы были отрывисты и уверенны.
   -Нет, я сплю.
   -О!
   -О! - не выдержав, сказал Марос и подошел к окну. Глаз отскочил, а в голове у Марса что-то покачнулось. Нет, дом не летел. Зато за окном обнаружимлся гигантский желтый месяц. Ножа у него не было. Улыбка гиганта казалась добродушной и приветливой.
   Мерно покачиваясь у самой земли, будто карусель-лодочка, он веселился. Марсу показалось, что все нормальное, что еще в мире оставалось, в эту минуту совсем закончилось. Что ничего уже не будет. Кроме форменного абсурда. Чувствуя, что пьянеет от этой яви. Марс выпрыгнул в окно, подбежал к месяцу, висящему на уровне его плеч и потрогал его с жадным любопытством.
   -О-о! - сказал месяц радостно и весьб потеплел.
   Глаза его равзолновались, пошли куда-то вверх, потом -вниз. Из них заструились разноцветные лучи.
   -ты умеешь разговаривать? - спросил Марс.
   -Д...д..
   -Да?
   -Д...д, -похоже месяц понимал человеческую речь, но говорить сам то ли не умел. То ли боялся.
   -как тебя зовут?
   -К...к
   -Ты меня понимаешь?
   Похоже. Что понимал. Шевеля глазами, он пытался ответить. Время от времени изо рта у него показывался огненно красный язык. Во рту что-то вспыхивало, будто там стояли лампочки. Марс погладил теплеющий бок, и месяц опустился и тяжело задышал, напоминая верного пса.
   -Кац, - вдруг произнес он.
   -Что? - не понял Марс.
   -Кац, - повторил он еще раз, явно радуясь, что ему удалось что-то произнести.
   -Тебя зовут Кац?
   -Та.
   -Та?
   -Та.
   -Та - это да?
   -Та.
   Выходило, что месяца звали кацом, и он действительно стеснялся говороить. А насчет лампочек - то вряд ли. Свечение скорее всего являлось ночнрой функцией любого месяца. Да и чего другого можно было ожидать от отпрыска луны?
   - Что такое та? - спросил Марс.
   -Хм, - усмехнулся месяц, покачнулся, задел низкорастущее деревце и сломал его надвое. Тут же он достал из-за спины свои руки, желтые, лунные, но без лишнего света. Подвигал пальцами. Потрогал Марса. Хихикнул. Брови его при этом по клоунски подернулись.
   -У тебя есть нож? - спросил Марс.
   -Ест..., - хитхикнул Марс.
   -Есть?
   -Ест... Хо-хо-хо.
   Марсу тут стало совершенно ясно, что перед ним - исполинский небесный ребенок, которому было явно скучно в его любимой ночи, ему хотелось непременно с кем-то поиграть. Иначе бы он закис от одиночества.
   -Тебя зовут Кац? - спросил Марс.
   -та.
   -Понятно.
   В простанародье" та обычно ассоциируется с 2фиг с ним". Но здесь было не это "та". Месяц явно скромничал.
   -Тебе скучно? - спросил Марс.
   -Та.
   -Понятно.
   Сюды бы фотоаппарат, - промелькнуло у Марса в голове, - успех был бы колоссальным. Я бы в одночасье стал звездой.
   И тут кац схватил его за футболку, посадил на себя недалеко от носа и облизнулся, играя бровями. Внутреннее освещение усилилось.
   -Гэ! - усмехнулся он.
   - Сам ты гы! -отозвался Марс.
   -Гэ! - настойчиво повторил месяц кац и пошевелил Марсу волосы.ъ
   -Ну и что? И что?
   -Гэ, - вхздохнул месяц.
   Тут у Марса заложило уши, и он не сразу понял, что было эжтому причиной. оБращая внимание на мимику Каца, он, возможно, вообще ничего бы не сообразил. Но месяц, разведя руки в сторну, воскликнул:
   -О!
   Только тогда стало ясно, что они находятся в небе. И - в высоком небе.
   Город Ф. просматривался от края до края. Все пригороды его виднелись как на ладони. Катера на реке ку можно было с легкостью пересчитать по их маячкам. Трубы заводов - по красным огонькам. Телевышки - благодаря изх высоте. Горизонт с такой высоты не был черным, потому как солнце нагоняло из-за гор какой-то светящийся газ. Потьому и сами горы было видно, и края зубчатых лесов, и огни прекратившего свою деятельность ПР-87.
   -Во! - громогласно влскликнул Кац, обнимая даль руками.
   -Во, - согласился Марс.
   Теперь не мог вымолвить ни слова. Воображение, слившись с реальностью, действвало опьяняюще. Ему вдруг показалось, что он сам есть месяц, и потому весь мир - это одна большая атмосфера, а за ней - что-то еще, бесконечное. Марс заглянул туда. Не глазами. Чем-то еще, что в этот момент ему открылось. Он ахнул - г не хватало зрения, чтобы объять тот мир.
   -Э! - месяц помахал пальцем, и тут же лицо его приобрело необычайную строгость.- Во!
   Было не понятно, как он это сделал, ибо скорость оказалась снаружи. Он просто куда-то нырнул, заставив пространство расстукпиться. И оно стало расходитьчся, словно масло по обе стороны ножа. Мрас наблюдал настоящую спектральную линейку.
   Откуда-то вдруг появился и с сам нож. Лезвие его мерцало синеватым огоньком. Длины же превышала размеры самого месяца. Край ножа полоснул по пространству, да так, что искры посыпались. Словно железом оп асфальту. Выражение лица Каца стало стало в тот момент каким-то академическим, профессорским. Возможно, так морщились олимпийские боги, когда силились выглянуть за край своего совенршенства.
   Искр от протыкаемого эфира было так много, что на скорости они сливались, и все это еще больше пьянило Мароса. Хотелось пить этот свет еще и еще, пока бы не лопнула в экстазе душа.
   Разрезанный мир неожиданно перестал искриться, и поползли картинки, растянутые, как на экране неисправного телевизора. Картинками этими вскоре затопило все вокруг. Марс ошарашено смотрел по сторонам, чувствуя, что время идет вспять, и он сейчас попадет куда угодно, хоть в собственную прошлую жизнь.
   -Офигеть! - воскликнул Марс.
   -Та, -ответил ему месяц.
   И вот они выскочили туда, и Марос понял, что ни за какие шишы он не вернется теперь домой, потому что это было место, где все начиналось, и куда предстояло ему вернуться в конце всех путей.
   Мир уже давно множился самостоятельно, и никто ему в этом не помогал. Неслись по потоку души, стучала печать на столе у паспортиста, и все это напоминало конвейер, которому не было конца и края. Все множилось, опадало и оживало, а хаос стоял на месте, и никто ему в этом не мешал. От края до края разливаласьб цветная пустота, и миры всиели в ней, как молекулы в шкроольном кинофильме.
   -Во! - месяц сделал Марсу знак рукой, вроде как смотри, это все -твое.
   -Все месяцы живут в хаосе? - спроисл Марс.
   -Хто хак.- ответил Кац.
   -Ура! Супер! Ты умеешь разговаривать!
   -Та.
   Миры-яблоки мерно крутились. Их можно было потрогать, вязть на зуб. Понюхать. Попытаться раскрыть, словно таинственную ракушку. Передний край занимали красно-зеленые мячи. Шли они безо всякого порядка, почти до края зрения. СМреди них встречались целые семейки синих шариков с внутренним светом. Вроде как у каца.
   Присмотревшись внимательнее, можно было обнаружить ссобщества существ, роящихся то тут, то там. Они изображались в зрении особенно. Видимо. Размеры Брайнера выражались в сравнении с ними каким-то мегавелимчинами.
   -Тут очень весло, -сказал Марс.
   -Та.
   -А мы вернемся?
   -Та.
   -Зачем?
   -О!
   -О?
   -О!
   Видмо, слов в запасе Каца было маловато, и главным из них было "о". Марс думал, что все - все закончилось. Он навсегда вливается в хаотическое настроение,все земное умирает, и ничто его уже не вернет в прежний мир. Шагнув с месяца, Марс закувыркался. Невесомости здесь не было. Просто способ передвижения нужно было придумать. К примеру, лодка. Марс поплыл на лодке. Он представил скорость, и скорость была сумасшедшей. Он представил весло и правил им.
   Кац оказался далеко позади, и Марса это не волновало. Лодка шла по направлению к спирали, в которое закручивалось целое море яблок. Часть яблок не вогшло в спираль и понеслась сквозь сердце марса. Он вздрогнул от удивления, но взял себя в руки. В глазах потемнело. Он открыл рот, и яблочная масса струей ушла вдаль, весело крутясь. Весло разгоняло цветнгые миры во все стороны. Пели ли они? Нет, сперва они, кончно же, не пели. Но Марс представил их песню, и они защебетали птицами.
   Вскоре ему почудилось, что по ходу спирали он кого-то нагоняет. И верно - этот кто-то плыл на медленном ялике под парусом. Требовалось затормозить, чтобы не проскочить мимо. Марс держал весло впереди себя, словно хоккеист - клюшку во время силового приема. Поравнявшись с яликом, он понял, что под парусом идет совершенно синий месяц. Брови его окрашены в альтернативный красный. РОесницы -негатив на пленке. На носу - плеяда иероглифов. А общее выражение лица - самая грустная грусть.
   -Месяц! - воскликнул Марс.
   Он повернулся. Повеяло холодом. Пошли дожди из слез. Вечная такая ранняя осень, когда лето еще невдалеке, но поймать его нельзя, и земля никогда не просыхает от дождей. Мороз ее потом такой и берет за узды.
   -Меня зовут Мостич, - представился месяц грустно.- Давайте пить вино.
   Он выставил на край лодки огромную бутыль вина и два бокала.
   -курите? - спросил он вежливо.
   -Да, - ответил Марс.
   -Трубку или сигареты?
   -Пожалуй, трубку.
   -Возьмите, - сказал он, шмыгая носом, - это - трубка моего деда.
   Марс взял абсолютно чернуютрубку, и сердце его вздрогнуло. Трубка была отверстием в какую-то тьму. В ней ничего не было. Это тьма была единицей пустоты.
   Он затянулся. Ему привиделись бескрайние долины, древние племена, пытающиеся добраться до бога через курение. Лики их бледны, и есть о чем печалиться. Бог их где-то там, в этом яблоке, а здесь нет никакой власти. И времени. И смерти нет.
   Дым вышел у Марса из ушей и стал парусом.
   -Теперь мы будем пить вместе, - сказал Мостич грустно.
   -Вечно? - спросил Марс.
   -Вечно.
   -Вино бесконечно?
   -Да. Расскажи мне что-нибудь.
   -Что?
   -Я не знаю. - дождь из слез не имел окончания. Похоже было, что мостич ими питался.
   -Тогда я расскажу, -сказал он, - мы будем беседовать. Очень и очень долго наши лова будут будолраджить эту вечную спираль, которая бесконечно, которая никуда не ведет, потому что нигде не начинается. Так всегда, о,мой спутник. Все жизни берут свои начала здесь. Потому что - вино. Потму что до вина ничего нет. А в вино мы думаем и выводим дидактикую Винро позволяет и не позволяет. Оно заставляет считать, что в этих шарах есть развлечения, и можно пойти поразвлекаться. Это кромен того, что их можно рассовывать по карманам, а потом вынимать их обратно. Играть ими в настольные игры тоже можно. Кроме того, жарить их и лопать, как семечки. Но никогда не иди туда,о, мой спутник, потмоу что голавной твоей любовью станет бесконечность. Которой в внутри нет. А так - ты будешь помнить меня, даже когда тебя сотрут хозяева внутренностей этих яблок. Черви. О да. Только черви там и живут. Выпьем за это.
   Марс осушил бокал, и ему показалось, что все повторяется снова и снова. Просто на фоне все остальное - бесконечный ход времени внутри яблок.
   -Я не забуду, - скзала Марс.
   -Вино есть организм, - произнес печальныйц Мостич, - без него неит жизни. Нет языка. Табак -нет. Табак - это совсем другое. Табак - это верошина ожидания материи. Когда мы с тобой отправляемся пуитешествовать, то берем с собой табак и учимся курить вновь и вновь. Спускается благодать. Ее ощущаешь всем естеством. Так в душе зарождаются первые боги. Он будут занть нас и чтить... А мы... Нет. К чему же. Пусть они сами всем руководят. Мы же будем играть, меняя формы. Когда появится смерть, мы станем умирать, притворяясь, ч то ее знаем. Потом мы научимся рождаться. И тогда, в посолежизенной вьюге, никто уже ничего не будет помнить. Но души будут куда-то стремиться.
   -Через вино, -вставил Марс.
   -Да, друг мой.
   -Мне кажется, я это знаю. Словно есть кто-то, кого всегда хочется видеть. В жизни ты постоянно сравиниваешь все возможные образы с этим чувством. Если ты сильно занят, то ты и не замечаешь, что оно присутствует. Но оно идет с тобой. Я думаю, правильно делают те, кто не забивают себе гллову этим. Слишком много печали.
   -Зато - навсегда.
   Тут кто-то схватил марса за футболку и выволок из бесконечной спирали. Спираль, исчезая, уместилась у него на ладони, и он закрыл ладонь,чтобы согреть ее.
   Они были на пустыре. Скопленья яблок-мячей находилсь на некотором удалении. Вновь явившаяся и увеличившаяся спираль, по которой продолжал свое движение сверхгрустный трагик Мостич, виднелась отсюда в виде тонкого вьющегося волокна.
   -Пора? - спросил Марс.
   -Та, - ответил Кац.
   Он взмахнул ножом, и в теле хаоса появился разрез, откуда хлынула мощная цветны струя. Еще мнгновение, и волны материи заполнили все вокруг, затопили, пропитали все пустоты, и Марс оказался заспиртованным в этой проходящейц на скорости массе. Но вскоре нож накалился. Возможно, из-за трения. Материя задглась и отступила. Запахло горелой резиной. Абсолютно черный дым выдохнулся в некоторую нишу. Возникла ночь и в ее теле - город Ф.
   -Волт черт! - воскликнул Марс.
   -Та, - ответилд месяц Кац.
  
   Глава 7. Угон.
  
   После школы следующего дня Марс встретил Свитецкого.
   -Ну и, - сказал тот.
   -Что ну и?
   -Ну и...
   -Да что ты нуикаешь?
   -А что?
   -А не люблю я, когда нуикают.
   -А. А чего так?
   -А ничего. Будешь обедать?
   -Буду.
   -А чего вчера не приехал?
   -Контрольная сегодня была. Я не знал. Интуиция подсказала, что лучше не прогуливать.
   -Врешь ты все.
   -А мне все равно, веришь ты или нет.
   -Это я знаю, что тебе все равно.
   -Я знаю, что ты хнаешь.
   -Ну и я знаю, что ты знаешь, что я хзнаю.
   -А я знаю, что ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь.
   -Да ладно тебе.
   -СМам ты да ладно.
   Свитецкий стал рассказывать:
   -Я после школы сразу же пошел на автовокзал. Даже долмой не заходил. В школе я не обедал. У на в школе считается. Что обедать - западло. У нас вообще все ченики - как черти. Как обед, вс е бегут в столовую стадом. Нет бы, пешком пройтись. Да фиг там. Кричат так, будто год не ели. А прибегают, начинают кидаться пищей. Особенно все любят кидаться вареными яйцами.
   -И ты кидаешься?
   -Не, я не кидаюсь.
   -А что так?
   -А у вас в школе спокойно едят?
   -Да. Очень даже неплохо.
   -Врешь.
   -А что врать? Это у вас вгороде Усть-Ку в столовых яйцами кидаются. В провинции всегда так. Я знаю.
   -Что ты знаешь?
   -А что дураки живут в Усть-Ку.
   -Ладно тебе. Пойдем есть.
   -Пойдем.
   На обед была жареная рыба и картофыель фри. Свтецкий ел с жадностью, что доказывало, что в школьной столовой Усть-Ку действительно проблематьично пообедать.
   -А слыхал, Свитецкий, оРеке-Наизнанку?
   -О какой реке?
   -Наизнанку.
   -Как наизнанку?
   -Понятно. Значит, ничего не слышал.
   -Точно, нпе слышал. А что за месяцы, Марс.
   -А! Меного бы тебе рассказал, Свитецкий. Если б ты был писателем, иты б вторым братом Стругацким стал бы, описав мои приключения. Но ты ведь не повенришь. То, что у насм в порядке вещей, вам не доступно. Что ж тут сделать? У нас - ВППР-ы. Пр-87. Каьбенля идут от машины к нам, и что-то происходит постоянно. Да и сам я имею к этому отношение.Поэтому к нам и приехали Братья По.
   -А кто это?
   -О, Свитецкий, так ты и Братьев По не знаешь?
   -Откуда мне знать. Ты так говоришь, будто их еще екто-то знает, По каких-то.
   -Это вы все такеи там. В городе С. И то не такие. Там играют в "ДОГОНИ-МЕНЯ-КИРПИЧ!". Но у них свой чемпионат. Даже и правило свои. Зато у них не все так грандиозно, екак у нас. Там инспекция. Злые, как собаки. Спрециаольно следят за тем, чтоб в эту игру никто не играл. Шесть этажей здание. Инспектора. На чемпионов заведены дела в несколько томов на каждого. Указано там все. Чуть ли не вес в точности Джо десятков миллиграммов. И всче ж умудряются проводить игры. Хоитя - немало пацанов поймано. Мы - как первые христиане, Свитецкий. Нас преследуют, а мы все равно стоим на своем. У нас есть Саша Маслов. Ты, верно, тоже ничего о нем не слышал. Это великая личность! Братья По!
   -Кто такие Братья По?
   -Кто такие? - переспросил Марс.- А - не знаю, кто такие. Братья По - они и в Африке Братья По. Вроде и ученые они, вроде и не люди. Никто не знает, кто они. Тем не менее, их знают во всем мире.
   -Звезды какие-то?
   -Да. И еще какие!
   -Так что за месяцы были, Марс.
   -Да так, Свитецкий. Еще вчера я горел желанием все тебе рассказать. А сейчас все изменилось. Прошло много часов, Свитецкий! Один час - это не просто круг на часах. Тут все зависит от шкалы измерений. В однм часе может весь мир улодиться.
   -Т, видать, обчитался, - Свитецкий сказал так, будто это его осенило.
   -Нет. Хотя - думай как хочешь. Пойдем, погуляем. Если месяцы не ралтелелись, то ты их увидишь, и объяснения будут ни к чему.
   Марс был прав, выражая свои предположения. Множество людей продолжали свои дежурства на крышах. Стеклянные глаза биноклей и моноклей блистали то тут, то там. Суета не прекращалась, хотя эта суета была несоизмерима с недавним перепелохом. Дождь закончился. Облака, собравшись толпой, отчалили к горам. Видно, там их ждали заказные дожди.Солнце ярко проибвало воздух до земли. Небо просматривалось. Месяцы не наблюдались. Народ же продолжал смвои движения на крышу и с крыш, и все это в глазах неосведомленного Свитецкого выголядело весьмаи весьма странно.
   -Видишь, Свитецкой, - говорил Марс, - зря они, что ли, по крышам сидят?
   -А я откулда знаю.
   -Не зря. Ждут, когда месяцы появятся.
   -А может. Они просто так сидят. У вас чведь все тут странные какие-то. Может, это у вас модно.
   -Дурак ты, Свтецкий.
   Они шли дальше, и все выглядело празднично. И это был особенный праздник - город Ф. разделился во времени на "до" и "после", и ничто уже не могло вернуть его в прежнее состояние. Люди больше не хотели видеть мир банальным, и потому во многих местах замечались самые необыкновенные действия. То тут, то там проходили какие-то демонстрации. Народ шумел, поднимая над собой транспоранты с изображением месяцев. Виднелись плакаты следующего содержания:
   Братья По! Переезжайте в город Ф!
   Слава Братьям По!
   Братья По, вы - наши братья!
   Антуан ПО - самый носатый человек!
   Братьям По - почетное гражданство Ф.!
   На центральной площади толпа была особенно шумна. Видимо, Братьев По ожидали, а они все не ехали и не ехали, и это усиливало накал. Прикатили пиво. Из нескольких бочек оно разливалось бесплатно, и это разбавляло ожидание.
   Появляись и новоявленные пророкиЮ и их вещание собирало поклонников. Кучи фотографов мечтали о фотопобедах. Журналисты брали интервью у прохожих, и те увереннол делились впечатлениями, добавляя немало вымышленного.
   -Видишь, Свитецкий, - комментировал Марс, - думаешь. Это все спроста?
   -А то нет.
   Марс понимал. Что Свиецкий выделывается из принципа. Таким уж он был. Ничем его нельзя было исправить. Очень он любил говорить "черное" в ответ на "белое", и наоборот. Статистика вообще утверждает. Что спорить с таким сортом человека невозмоэжно. Проще не обращать на это внимание.
   -У вас, в усть-Ку, и людей-то поменьше, - сказал Марс.
   - Ну да.
   - А в центре, небось. Только по выходным собираются.
   -Да что ты прицепился? Сам всегда говороил. Что у нас хорошо. Природы много. Озеро есть. А тпеперь хаишь.
   -Так ты же не веришь в то, что у нас произошло.
   -Как не верю.
   -Ты же сам сказал, что не веришь.
   -Не. Этьо я так. Верю.
   -Завидуешь?
   -Завидую.
   -Переезжай к нам.
   -Как школу закончу, поступлю к вам в институт.
   Братья По в тот день так и не появились, что соответствовало их стилю - они редко задерживались где-то, если ситуация того не требовала. Отъезд их давал полную уверенность в том, что злые месяцы больше не появятся, и народу уже нечего было ловить на крышах. Спуствшись. Люди присоединялись к массовым гуляниям. Песни шумели всю ночь. Новые пророки продолжали свои призывы. Повсюду шатались пьяные.
   Марс и Свитецкий зашли к Вовчику АДДМ, автору двух популярных книг стихов - "Зубы в халате" , посвященной видению волков во сне и"Уфхцч", написанную в соавторстве с бардом Иваном Ванном. В гостях у АДДМа был популярный неформал Горизонт, котрого Марс едва знал, а Свитецкий, тот вообще не знал.
   -Ну и, -сказал АДДМ.
   -И ты туда же, - ответил Марс.
   -Ну и.
   -Ну и.
   - Да вы что, сговорились? Нуикаете тут. Я дусмал, один Свитецкий нуикает. А ты, оказывается тоже.
   -И что?
   -Ты что, с ума сошел? - спросил у Марса Горизонт.
   -Да.
   -Ну и, - спросил АДДМ.
   -Вот тебе и ну и. Я потому и зашел, что со мной такое было... Воот только желания рассказывать у меня сейчас нет. Нет, оно не из-за вас пропало. Просто я боюсь, что вы мне не поверите. Нет. Я знаю, что поверите. Просто...
   -Что-то ты темнишь, - заключил Горионт, почесывая голову.
   -Да, согласился Марс, - темню.
   -Тяжелый случай, -вздохнул АДДМ.
   -Слушай, АДДМ, -сказал Марс, -ты хочешь поучаствовать в акции?
   -Хочу.
   -И ты не спрашиваешь, какая?
   -А зачем? Акция - значит акция.
   -Значит, согласен.
   -Конечно. И какой понт тебе не верить? Я тебя знаю, ты меня знаешь. Ты - чемпион. Просто так никто чемпионом не становится. Тем более, все эти дела с ПР-87. Простые люди, как я знаю, с этим отношений не имеют.
   - Ну да.
   -Тем более, у меня никогда не было никаких дел с тобой. Тольк и слышу - Марс, Марс. СМо всех сторон о тебе говорят. Мне каогда рецензию очереденую гадостную прислали, то и тебя упомянули. Что, мол, за герой такой, Вовчик АДДМ? Мол, АДДМ, а еще и Вовчик. Как это так? Вовчик! Мол, что за Марс Брайнер. Сын, что ли?
   -А ты?
   -А что я, отвечать кому-то должен? Да, Марс. Я познакомился с Олей А. Она много о тебе рассказывает. Много хорошего. Ничего плохого.
   -Она - хороший человек.
   -А что за акция? - спросил Горизонт.
   -А. Угон самолета.
   -Что? Нифига себе! С заложниками?
   -Нет, ты что. Из аэроклуба.
   -А. А зачем? Лететь куда-то?
   -Это очень долго объяснять. Я собираю людей. Чтобы... Ну, эито просто акция. Мы взлетим, сделаем пару кругов и сядем. Голавнрое, что об этом все узнают, а мы должны как-то правильно мотивировать этот поступок. Мол, мы, там, за права молодежных гшруппировок. Мы, например, в защиту бездомных собак. За мир во всем мире. Мы просмто показали, что вот. Мы проестуем. По большому счету, не важно, за что мы. Но так надо. Всю толпу запечатлят в газетах, и все дела.
   -Представляю, -скмазал вовчк, - меня и так не очень. Чтоб любили. Типа мал еще, а уже в Байроны лезет, а туту еще самолет.
   -Ты боишься.
   -Нет, конечно. Это ку\руто.
   -Круто.
   -Очень круто.
   -Ну да, - проговорил Горизонт, -Только и всего. Так это ерунда, пацаны. Какие проблемы? Я что, самолет, что ли, никогда не угонял. Газу до пола. Бр-р-р. Едем.То есть, летим. Правда, АДДМ?
   -А то.
   -А АДДМ - это имя? - спросил Свитецкий.
   -Не, - отмахнулся АДДМ.
   -Так что? - спросил Марс.- Соглашайцтесь быстрей. Это надо делать быстро и резко. Не тро кто-нибудь запаникует. Потом паника хватит остальных. И конец всему. Я, конечно. Могу и сам все сделать, но я там ни одной кенопки не знаю в самолете. И вообще. Надо также связать наш поступок с появлением месяцев. Это ьбудет очсень нормально. Может быть. Мы реально хотим долететь до Луны.
   -Да, это прямо таки реализм, - сказал Горизонт,
   -Я думаю, что долетим, - проговорил Свитецкий.
   АДДМ посмотрел нак него с подозрением.
   -Я жду, - сказал Марс.
   -Я уже сказал, - ответил АДДМ, - Когда я от акций отказывался. Я понимаю, что это как-то странно звучит. В чем смысл? Но ты,Марс, вроде никогда не был замечен в необдуманных поступках. Наверное, и тут с мотивацией все в порядке.
   -Может быть, - заметил Горизонт.
   -А ты? - спросил Марс у Горизонта.
   - А я что? Я - как они.
   -Хорошо, - сказал Горизонт, - На Луну, так на Луну.
   - Ты просто еще не все знаешь, - заметил Марс, -Ты никогда не общался с Дыддом?
   -С Дыддом? - АДДМ сморщился.- А он-то при чем?
   -При том. Но ведь ты уже согласился?
   - куда ж деваться? Приходишь ты, Марс Брайнер, берешь тут, понимаешь, на слабо Вовчика АДДМа. Я сдаюсь. Да и нельзя такие вещи пропускать. Сейчас такой шум. Попробуй, выберись в популярные люди, когда только и делаеют. Что о Братьях По говорят. Я. Может. Тоже Брат По. Просто никто не знает, а Братья, они ни с кем не общаются. Как людям дать понять, чсто я - тоже Брать По. Между прочим, это можно трактовать по-разному. В полинезийской мифологии По - это первичная мать-тьма. Так что чей я брат, это еще как сказать. Может, Эдгар По. Правильно? Может, брат вечной ночи. Летим, Марс. Конечно летим.
   -Тогда я тоже лечу, - заявил Горизонт.
   -И я, - вставил Свитецкитй.
   ... Акция совершалась в понельник, когда аэроклуб не работал. Понедельник - день, как известно, тяжелый. Тем более, что после выходных практически весь город был разбит. И никто не хотел пработать. Тем более. Что в выходные аэроклуб раьботал, и все здесь полнилось запахом бензина, тенями летных костюмов и парашютов, ревом поршневых моторов.
   В понедельник ангары спали. Внутрит них остывающие самолеты видели сны о далеких временах расцвета пропеллерной авиации. Они вряд ли могли понять, чем онги, эти сны, являлись. Сегодняшним, вчерашним или каким-то третьим? Зачем пропеллеры крутили руками? Отчего из открытых кабин высовывались головы в шлемах, и совершенно героические лица улыбались, окидывая неизбранных возвышенным взглядом.
   Спали м кольца цилиндров, и стрелки приборов, и малсо в картерах спало. Аккумуляторы зевали. Болтики на обшивке тихо поскрипывали. Возможно, они выясняли, кто среди них, болтиков, самый главный.
   Арам Ереванян проверил территорию на наличие сторожей. Сторожа были на месте. Двое играли в нардыи пили водку. Еще двое спали, издавая дикий храп.
   -нормально, - сказал он, вернувшись, -Бухают.
   -Идем вон к тому двухмотрному, - сказал Перов, -Он с краю стоит. Дальше всех. Асколько я знаю, в баках есть бензин.
   -А потянет всех? - спросил Слава Космос.
   -Потянет. Это ведь специальный самолет. Для парашютистов. Да не бойтесь. Не разобьемся. Пацаны. Все нормально, -- сказал Перов.
   Команда подобралась дружная и на редкость отчаянная, но никто, кроме Перова, управлять самолетами не умел, и это всех забавляло. Шуточки проскакивали то тут, то там. Не стоит, к тому же забывать. Что Перов был летчиком-теоретиком.
   -Буду писать стихи в полете, - говорил АДДМ, - а когда меня опймают, то скажу следующее. Иду я. Значит, в поход. Один на один с природой, и никто мне не помогает. Природа тянется пожать мне руку дружеской своей рукой. Тут наблюдаю вас. То есть, наблюдаю следующее: стоит самолет. Лик его светел. Пропеллеры - как глаза мечт о солнце и девах юга. И вот - бежит по направлению к нему толпа, и все чего-то хотят. Ну, я решил. Что они бегут за чем-то хорошим. За детством, например. И я побежал .Я ведь думал. Что самолет - ничейный. Ну, и попал я сюда. И решил, что воспоьзуюсь полетом, чтобы начертать строки. Мне как бы не хватало совсем немого до новой книги, и я ночами не сапал, никак не мог поймать тему за хвост. А тут - такой случай. Новый сборнирк я планировал назвать "В то опасное утро"? Представляете, товарищи милиционеры?
   - Это ты умеешь, - сказал Виктор Ленин, - а я всем скажу, что мечтал стать питицей. Я хотел прыгнуть без парашюта, но эти гпады мне не далию. Вот. Сделаю обиженное лицо. Что тут непонятного? Это ведь естественно. Все люди и птицы произошли от рыб. У на много общего.
   -а если не полетим? - спросил Свитецкий.
   -Никогда не полетим, - согласилдся Сил иронично.
   -Круто, - ответил Слава Космос, - люблю обломы. А это будет неслабый облом.
   Арам Воробьянян распределил три имевшихся парашюта так. Один отдал Ане Центр, другой - сестре своей, Лене Воробьянян, а третий разыграл в спичик, и он выпал Алексею Бархану.
   -На парашютах, если что, летят по двое, - скзала он, -Я - с Леной. Марс - с Центр. А с Барханом - АДДМ. Он - поэт, ему погибать еще рано.
   - Наоборот, - не согласился, -Как раз пора. Мне - 16 лет. Я уже популярен. До славы мне не хватает смертьи. Пусть Свитецкий цепляется. Как Марс без него домой пойдет?
   -Да, да, - согласился Свитецкий.
   -Да что вы боитесь?- воскликнул Перов. - Кто вам сказал, что мы разобьемся? Вы что думаете, что я летать не умею?
   С этими словами он первым пошел к самолету, и все -следом. В. Ленин, Сил, Воробьяняны, Центр, АДДМ, Бархан, Марс, В.космос, Горизонт и Свитецкий.
   АДДМ напевал на ходу:
   -О у о, революционный горит огонь.
   Пьянка у сторожей была основательной, и топу замечать никто не собирался. Перов первым достиг самолета, кинул два ящика, забрался по ним, открыл дверь в кабину и влез внутрь.
   _ха -ха-ха, - прохохотал он, -К бою!
   Он скинул лестницу, и злоумыгшленники поползли на борт, точно команда недобрых пауков.
   -Быстрей, быстрей, - постоянно повторял Бархан.
   Вовчки АДДМ был полон романтизма:
   -И упадем, и увековечат имена наши, и поставят нам всем в городском парке монумент, потому что как не поставить? Не черт те знает кто погиб. Ведь в се нас знают. И многие - читают.
  
   Солнце подожго им хвост.
   Они упали на западный мост.
  
   -Хватит ерничать, - сказал ему Анна Центр.
   -Пристегнуть ремни! - крикнул из кабины Перов, -Сил, иди сюда. Я буду говорить, на что нажимать.
   Реакция сторожей так и осталась неизвестной. Вскоре гул моторов заголушил все посторонние звуки, а из окнон были видны лишь веселые зеленеющие поля, освещенные понедельничным солнцем. Самолет тронулся с места. , и Перов поднял его на удивление легко. И тут же не набирая высоты, он стал делать дугу над пригородом, дабы все видели, что какие-то придурки катаются на самолете и всеми фибрами души мечтают убиться.
   Марс, держась за поручни, добежал до кабины и спросил:
   -Куда летим?
   -Чо? - крикнул Перов.
   -Летим куда?
   -А. Сделаем кружок. Мы тут всегда летаем. Вон видишь, Шарово вдалеке.
   -Вижу.
   -пролетим над Шарово.
   -Пролетим.
   Высота была не больше тридцати метров, и потому внизу все слилось в черно-зеленые полосы. Лицо Перова несло на себе огонь отваги, но это была искусственная отвага. На самом деле у него что-то не получалось. Самолет упорно не хотел идти вверх. Вниз он шщел охотней, и на такой высоты любое неверное движение могло привести к катастрофе. Перов на самом деле умирал от страха. Показная его улыбка напоминала радость воскресшего зомби.
   -Перов, все нормально!
   -Чо?
   -не бойся! Хочешь, я за руль сяду?
   Шарово стремительно приближалось. Марс оглянулся. В салоне шло хоровоем пение, и АДДМ дерижировал.
   -Сейчас поднимусь! - крикнул Перов уверенно, -Не могу на такой высоте летать! Убьемся!
   И тут же самолет что-то обволоклож сначало это было похоже на то, как если бы на лобовое стекло набросили ткань. Но секнду, джругуЮ .и эта ткань проползла сквозь стекло, и Перов тотчас потерялся. Да и как было не потеряться. Глаза его вылезли из орбит. Он бросил управлении и выставил перед собой руки. Защищаясь.
   -А! - сказал Сил.
   Ткань, закончив свое продвижение внутрь, стала шаром, покачнулась, улыбнулась; некоторое время она показывала всем лицо зеленого человека с красными глазами. А потом оно вдруг ушло с места куда-то в глубт салона.
   -Перов! - закричал Сил.
   И верно - было от чего кричать. Река разливалась внизу на добрых десять километров в ширину, и одну сторону окаймляли совершенно синие горы, часть которых была правильной треугольной формы. В проплешинах курился дым. Гладь воды отражало солнце, и солнце было не такое. Оно словно накрасило губы.
   Огромной число островов виднелось по всей длине реки. Тут были и большие. Им маленькиен, и треугольные, и квадратные, и лысыею. И седые острова.
   -Это чо?! - прокричал Перов ошарашщенно.
   -А? - переспросил Сил.
   -Не знаю.
   -Река-Наизнанку! - крикнул Марс.
   -А?
   -Река-Наизнанку.
   В салоне продолжалось веселое пение. Будто ничего и не случилось. Марос подумал, что вот сейчас он пойдет туда, а в иллюминаторах у них - все нормальног. Летят внизу поля, пронеслось Шарово... Вот тольк тряпка... Да, если они поют, то тряпку наверняка не видели.
   Перов бы так и сидел за штурвалом в растерянности, если бы вдруг не загорелся двигатель. Что было тому причиной, так потом никто и не узнал. Зато это вызвало самую неслабую панику, и только АДДМ сохранил спокойствие, напевая какую-то песню на французском ящзыке.
   -Будем садиться на воду! - закричал Перов.
   -а ты умеешь? - спросил Сил.
   - Нет. Откуда?
   ... Вечером следы романтизма все еще сохранялись. Горел костер. Торчащий из воды хвост самолета говорил о недавнем приключении весьма красноречиво. Впрочем, можно ли так говорить - недавнее приключение? Все только начиналось и обещало продолжаться еще и еще.
   На палочках жарилась рыба. АДДМ, охрипнув от песен, молча смотрел на звезды. Перов, устав паниковать, посмеивался. И это была все та же паника, только в лдругой одежде, повернутая к лицу жизни обратной стороной. Виктор Ленин и Сил играли в дурака. Карты были взяты у Бархана. Они у него всегда с собой были, так как Бархан частенько играл на деньги. Карты были его инструиментом. Еще выяснилось. Что у Бархана - полные карманы денег. Только что с ними было делать?
   Сам Бархан, составив компанию Анне Центр и Воробьяняном, спорил:
   -первозданная природа, - сказала Центр.
   -Да, - согласилдся Бархан, -если я поступлю на какого-нибудь биолога, то буду приезжать сюда и изучать новые виды.
   -Ты поступишь на биолога? - возмущенно спросил Слава Космос, -Да да. СкорееЮ, я поступлю на шулера.
   -Сам ты шулер. Я хочу приносить пользу родине.
   Свитецкий учился курить. Горизонт спал. Марс, устав от всеобщей нервозности, ушел в лес. Он не боялся ничего. Что такое Река-Наизнанку со своими по сравнению с первозданным хаосом, где он был совсем недавно. Там все нпачинается, ис все заканчивается. Все остальбноен не имеет смысла, какую бы форму оно не принимало. Кто видел в жизни хаос, тот уже никогда ничего не будет бояться, потому что боятся нервы, а душа всегда иммет право вернуться.
  
   Глава 8. Сергей Лун.
  
   Марсу было все равно, депрессия ли схватила попавших в катастрофу эксперементаторв или что-то другое. Пусть будет что угодно. Он чувствовал себя в своей тарелке. Мешала только усталость, основанная на переизбытьке нового.
   Лес был пролон неизвестных запахов и звуков, и каждый звук не был пустым волнением чьей-то голосовой мембраны. Все разговаривало, и язык этот казался понятным, не нужно было переводить его на русский.
   Птицы готовились к тому, что вот вот придет она, Царица Ночи. Ей сне следовало перечить, потомукс что ее голос значил то же самое, что и голос гор. Возможно, она имела вес не меньший, чем сама река, чей шум поил пространство жизнью. Наверное, этот мощный гул был водяным знаком на документе этого мира.
   Насекомые в этот час успокаивали свою суету, чтобы не попасть в акустическую волну. Да, тут явно имела место моральная сторона этой волны. Некая составляющая этой ваолны была субстьанцией некоего суда. Приходящего каждый день, чтобы спроолсить. Наример. Жуки... Грешны ли вы? А комары? А менльчайшите птимцы мутных водоемов. Прознали ли вы миссию червей? На Марса ээто все, понятное дело, не распространялось, но он ожидал волнгу с нетерпением. Царица Ночи должны была пропеть, чтобы возвестить о полночи.
   Час близился. Раздвигая кусты, Марс услышал, как мир притих, и даже деревья перестали сосать соки землиж прекартились сами реакции в перегноеж свтер встаол, как вкопанный.
   И - будто король бензопил возопил до небес. Простанство охватила судорога. Что-то треснукло. Кажется, то мир скрипнул. Но - выдержал. Еще доли секунд - и все прекратилось, лишь осыпались на землю ослушавшиеся насекомые.
   -Ха, - произнес Марс, -Вот это крик!
   Ему представился черный липкий бес, который, плавая в сболоте, вадруг устал не дышать, высунулся и ругнулся на весь лес. Понятноен дело, к чему такие крики могут привести.
   Насекомые весело кружились вокруг ИМарса, заглядывая в лицо. Садились на нос, чесались, будто других мест, чтобы почесаться, у них не было. Но Марс все это понимал. Он слышал голос леса. Он уверенно двигался по зарослям, начиная пьянеть от хаотического настроения. Лес казался ему сплошным наркотиком.
   Так он вышел км реке, и это говорило о том, что они высадилимсь на остров, и до ближайшегшо берега - метров стоо, не больше. Река шумит между лесом и степья на берегу, и там, в степи, ни единого огонька. Только тонкая светящася полоска на горизонте и россыпь созвездий, ни одно из которых не знакомо.
   Ему захотелось закричать, но он не сумел открыть рта. Душа же кричала и рвалась - ей было хорошо. Оно просто таки вопила от восторга. Наверное, переведи этот крик в слышимый диапазон, и поднялась бы буря, выдернула лес с корнем, и полетел бы он, и никто бы его больше не увидел.
   Насекомые, что садились Марсу на нос в лесу, настигали его и вертелись вокруг голвы облакомж возможно, они хотели поговорить с незнакомцем, нолМарс не знал, что им ответить. ОнЮ, конечно, чувствовал душу леса., но вовремяч не распознавал каждую нить эмоций.
   Он шагнул к самой воде, и стадо каких-то громадных существ было испугано им. Заставляя землю трястись, оно с грохотом обвалилось в воду, зашуршало, переворачиваясь. Их было не менее двадцати, и волны от их движения едва не сбили Марса с нонг. И тут... Послышались щелчки. Электрический шум. И - гуденрие электромоторов. С совершенно неживым звуком существа понеслись по воде против течения и вскоре скрылись из виду.
   Едва переведя дыхзание, Марс нарвался на лодку, упал в нее, чувствуя. Что больше не моежет бороться с чарами леса. Да, оно побеждало. Дыхание сбивалось. Ничего не оставалось, как сдаваться.
   Он зевнул. Сотни насекомых зависли в ту же секунду, чтобы выловить упущенную человеком бодрость.
   -А, - сказал Марс, засыпая.
   Он проснулся от равномерного прокачивания. Течение шелестело, и совсем рядом был прибой, мягкий, словно руки парикмахера. Откатываясь, волны забирали с собой часть речного песка, а подступая - отдавали, и так он и ходил вхзад и вперед, окутывая собой одинокие камышины. У самой пленки воды мыло мордочку какое-то животное. С мылом иил нет - не известно. Однако, имело место характерное фырканье.
   Приподнявшись, Марс обнаружил, что спал в лодке, в той самой лодке, которая тогда стояла на берегу, а теперь качалась, приткнувшись к камышовому берегу.
   Он встал. Лодка качнулась. Вокруг нависала совершеннейшая в своей темнготе ночь, сквозь в дырки в кронах деревьев проступалит неизвестные звезды, а одно созвездие напоминало какое-то кольцо. Нет. Скорее - бублик.
   Ясно было вот что - лодка чтоит не то, чтобы в протоке, а вообще в ручье каком-то. Оснровная река гудит где-то рядом. Как он попал в лодку? Кто столкнул лодку в воду? Это Марс не знал.
   Он пробежал по карманам и обнаружил спички. Сделал фонарь проводника: сложил ладони в виде шара, оставив отверстие для света, а внутри зажег спичку. Обнаружилось, что со всех сторон лодка так облеплена грязью, будто долгое время она вообще была вкопана в ил. На носу имелся кусок берега, а на украю его имелся характерный дерн.
   -Так так, - проговорил Марос.
   Он принялся очищать корпус руками и ногами, сгреб все новообразования. Содралд корку грязи и понял, что - не зря. Под грязью имелась приборная доска с кнопками и странным табло, а вместо руля - джойстик. Марс скинул футболку, намочил ее и вымыл всю переднюю панель.
   Катер, безусловно, некоторое время был частью ьберега. Его засосало в песок очень давно, и только како1-то прилив или неровное течение вымыли его.
   Сколько нужно времени, чтобы стать берегом? -размышлял Марс. Ну, уж точно не год. Или былдо наводнение?
   Марс пощелкал тумблерами, и, к изумлению его, табло засветилось тусклым зеленым светом, а на конце джойстика вспыхнукл карсный индикатор. В остальном же ничего не изменилось, и больше он не сумел сделать, как ни сталался.
   -Н-да, -сказал он сам себе наконец.
   Используя фонарь проводника, Марс вышел из катера. Он не испытывал никакого желания оставться в неизвестном месте всю ночь, и потому, выбравшись, он побрел вдоль берега. Что он собирался увидеть? Костер? Сначала ему показалось, что он сошел с ума. Он протер глаза, посмотрел назад. Посмотрел вперед. Направо просмотрел. Налево. Тьма, да еще какая. Что же это было? Не в уме же у него светилось что-то.
   Он сделал шаг в лес, и тут оно выскочило перед ним и завсило, освещая только себя самого.
   Овальная луна!
   И ничего другого нельзя было придумать. Черный цилиндр, трость. Круглые цирковые глаза. Но главное - в маленкьом рту торчала сигарета длиной метров пять. То есть, раза в два больше, чем сама Луна.
   -ЙОКЛМН! - воскликнул Марс.
   -Очень рад встрече, - ответилда овальная Луна джентльменским тоном, -Сергей Лун.
   И он протянул Марсу тонкую светящуюся руку.
   -Н-да, - проговорил Марс как бы взывая к здравости собственного рассдка, - Слушай, ты кто?
   -Я-то? - ул\дивилась Луна.-Сергей.
   -Сергей? А я -Марс.
   -Марс? Марс Йоклмн?
   -Нет. Йоклмн - это междометие.
   -Между чем?
   -Да нет. Это не при чем. Это - часть речи. Когда человек хочет сказать все в одном вздохе, а слова вроде как и не к чему, то используется междометия. Йоклмн - это одно из них. Есть еще Уфхцч и ыюя.
   -А Абвгд? - спросил Сергей Лун.
   -Как бы и да и нет. Нет, абвгд не очень принято. Хотя - это все усвловности. Слова - это так.
   - Да, я знаю, - ответил Сергей Лун, -Слова - это так. Вот и шляпа соглашается.
   Цилиндр в знак согласия подлетел и сделал полупоклон.
   Марс вдруг понял, что ему не на шутку весело. Несказанно весело. Он вновь, как в случае с месяцем Кацем, подергал себя за нос, ожидая, что проснется.
   Нет. Не проснулся.
   -насморк? - спросил Сергей Лун.
   -Нет.
   -А. А ты куришь?
   -Балуюсь.
   - Попробуешь?
   -Попробую.
   Марс затянулся длинной луновой сигаретой и будто куда-то провалился Тут же емпу показалолсь, что он - змея. Потом - он снова человек, а змея сидит в нем, потму что она есть сигаретный дым. Заняв дыхательбные пути, змея зевнула.
   -А, - саказал Марс, покоряясь.
   РОднако, на том бесконтрольое состояние и закончилось. Зато окружающая природа изменилась, и Марс стал видеть в темноте. И - как-то по особому. Это был не негатив, но и не позитив, но какая-та особеннаяма трансляции. И цвета здесь были не цвета, а наборыц символов.
   Сергей Лун в этом видении казался зеленысм, и внутри мерцала серебряная сетка.ъ
   -Понравилось? - спросил он.
   -Да.
   Марс осмотрел лес, и все ему было понятно. Прозрачно, можно сказать. Но вся эта прозрачность не выраджалась никакими словами, хотя, и это тоже было ясно, лес умел разговаривать, и языков тут было видимо невидимо. И, думаете, примитивен был язык жуков? Ничего подобного.
   -Никогда не думал, что все так красиво, - сказал Марс.
   -Да, - согласился Сергей Лун, - жизнь великолепна.
   -А ты знаешь. Как завести катер?
   -Нет. Но... Можно соединить проваода зажингания.
   -Откуда ты знаешь?
   -Так все делают. И шляпа так тодже делала, когда потеряла ключи от мотоцикла.
   Шляпа кивнула.
   -Хочешь, я расскажу тебе о моей шляпе. Это будет не очень долгий рассказ. А то она утомится и начнет зевать. А мне не приятно, когда у меня на голове кто-то зевает. А ей неприятно знать, чито мне неприятно. Птому в рассказыах я не очень плотен. Шляпа - мой лучшимй друг. Бывали временаЮ, когда она жила одна. Она видела многое. Она видела еще в то время, когджа не цвело первое паолтьто! =- он поднял палец в воздух.- Как это было давно! Первое пальто! У меня мурашки по коже пробегают. Когджа я начинаю дукмать об этих сроках. А ты себе представляешь?Да, безусловно, время существует. Такие извесные платформы бытия, как польта, еще раз показывают нам, что оно, время, течет. Настанет момент, когда мы поймем, что тсареть может и сама душа. Да! Я итак себе это и представляю. Разве может что-нибудь быть вечным? Да. Хаос. Но мы очень давно покинули Хаос, и возвращатьчся неинтересно.. Шляпа не родилась в Хаосе. Но мир тогда был очень молод. Нет, мы не стареемтак, существа - части целого организма. Это я знаю. Оно, это целое, требует от них что-то, и потому они живут, а потому не живут. А мы - мы тоже целое. Я и шляпа. Когда придет старость, нам придется сделать то же самое. Ты любишь сочинять?
   -Я? Да.
   -Значит, ты уже близко. Знаешь, я уже не помню тех многих, которые устали жить в моновском форомате. Они разделились. Развалились на части, и каждая часть превратилась в отдельно взятое существо. Потому эти части то умирают, то рождаются. Потому что умершие складируються, складируются, а потом вдруг оживут они, и все - тебя уже нет никогда. Размножение делением, а шляпе это не грозит. Она, наверное, вчено жит будет. Хотя нет. Ничто не вечно. Я не вечн. Ты не вечен. И даже все, что тут находится. Это просто так. Оно тоже когда-то было кем-то, а теперь оно - часть чего-то еще.
   -А я - часть? - спросил Марс.
   -А так и не бывает, чтобы не часть. Это вообще. Потому ведь Хасо - тоже часть чего-то. Просто там ээто никому не надо. Так вот, о шляпе. Шляпа однажды играла в хоккейной команде. В смамой настоящей. Рук у шляпы нет, но она использовала накладные. И, надо сказать, это у него неплохо получилось. В сезон 915875-76 годов она вместе с командой "Основная клюшка" выиграла чемпионат Второго Пальто истал лучшим бомбандиром. Она и сейчас, нет нет, да и срывается с места и отправляется куда-нибудь. То мяч погонять, то на "Формуле-1" покататься. Шляпа - большой спортсмен. Но больлшую часть времени мы вместе проводим. Хорошо нам вместе. Мне иной раз кажется, что друг без друга мы жить не сможем. Ну, как катамарн, ты представляегшь. Вроде, две поовинки, а по отдельности - никуда. Нет .оотдельно мы, конечно, жить можем. Да. Шляпа? Но зачем?
   -Да, - ответил Марс, -Слушай, Сергей, а кто это там кричал?
   -Где?
   -Ну.... По моему, в полночь.
   -А. Так это птица Гочс.
   -Гочс?
   -Да. А разве ты не знаешь7
   -Нет.
   -А. Так она всегда в полночь на том берегу кричит. Точно. Точнее атомных часов.
   -А зачем она кричит?
   -Я точно не знаю. Дело тут муктное. Говорят, ее вша кусает в полночь. Но это вряд ли правда. Птица Гочс - она как бы часть мира. Не, она его не созидала. Но без нее... Птица Гочс... Она не одна. Их много. Но, с другой стороны, она как бы и одна. Это парадокс. Какую птицу Гочс не встретишь, это все одна и та же Птица Гочс. Но не стоит думать, что онам правда одна. У Птицы Гочс птенцы есть, и это не секрет. Их можно пронаблюдать. Но на островах Птица Гочс не живет.
   -выходит. Она так громко кричит. Что ее с того берега слышно?
   -Да. Но она не только в 12 часов ночи кричит. По весне Птица Гочс любит заглядывать в иные миры. Тут все дело в ее глазах. Глаза ее вылазят. Как бы на отростках. И смотрит она прямо туда. А иные миры, сам сведь знаешь, какие бывают. Что там только не встроеитшь. Ну, увидит она что-нибудь запредельно извращенное, ну и как не орать? Конечно, кричать начнешь. Бывает, что толпой Птица Гочс собираетсяю И все. И брачный период, ткда сюда. Все как налдо. В конце концов на рпеке от этого начинается шторм не хуже, чем морской.
   -Да ну.
   -Но это не все, Марс. В Птице Гочс много волшебства и тайн. Я и сам всего не знаю Но см посуди. Птица Гочс пишет стихи двоичным кодом. Перья Птицы Гочс можно сжечь, и тогда тебя будут посещать странные голоса наяву. Если найти след Птицы Гочс, сделать слепок и хзранить под подушкой, то ты в будущей жизни сам станешь Птицей Гочс. И много туут всякого такого. Например, если ты увидишь в лесу в дереве дырку, оставленную клювом Птицы и сунешь туда палец, то тогда у тебя появится возможность разговаривать с подхземными тенями. Что это - ну, сам понимаешь...
   -А под землей много теней?
   -Там живут волки.
   -Волки?*
   -ДЖа. Самых разных мастейц. Если на континенте их нет, то тут, на острвах, все подземное царство изрыто гнутыми волками. Волк-Роспись, напрмер. В залегании он предсмтавляет из себя катушку. Роспись очень длинна. Кто расписывался, где расписывался? Кто его знает? Иногджа волка-роспись выбрасывает наружу. Это когда долгое хзатмение солнца идемт. И начинает он разгибаться. И долго у него это не получается, потмоу что скрбчен он, как роспиьс шахматиста. Хотя, волки, им многое все равно. Нпапример, они понятия не имеют, что я существую.
   -а у тебя много тайн, Сергей.
   -Конечно.
   -Очень много?
   -Не, не так, чтоб очень. Но я знаю, как хранить книги за спиной так, чтобы их никто не видел. Я бы тебе рассказл, но ээто очень долго. Целую ночь тебе нужно слушать заклбнания. А потом они впитываются тебе в мозг, и ты сам знаешь, что с ними делать.
   -Здорово. А еще.
   -А еще - моя сигарета. Я ее курю, курю, а она никак не заканчичвается. Наверное, она никогда не законичыться, эта сигарета. А между тем, я ее сам придумал.-Сам пидумал?
   -Конечно. Если я много курю, то на небе появлдяется облачность. Нпа границе видений болга ветров Эу - все в тумане. Дальше - его облака. Я туда не лезу. Зато какой табак! Он может закставить солнце чихать!
   -Чихать? Не может быть! Ведь солнце -звезда.
   -Солнце - звезда? Ты серьезно? Никогда бы не подумал. Впрочем, да. Ведь оно весьма популярно. А что, ты никогда не видел, как чихает солнце?
   -Нет.
   -Трогда держи. Вот табак. Сыпанешь его как нибюудь ему в рожу, а оно и зачихает.
   Сернгей протянул Марсу горсть табаку, а потом - две книги в коджаном переплете. Марс взял их и ощутил холод.
   -Стихи Птицы Гочс и Алфавит Птицы Гочс, - пояснил Сергей Лун, - а итеперь пойдем. Я покажу тебе кое-что.
   Они двинуль по лесу, и Марсу не нужно было освещение. Он видел каждую ветку, авместе с этим - сотни духов, роящихся пчелами тут и там. Духи ползли по коре, стекали вниз жидкими волнами и пульсировали у земли концентрическими окружностями. Жуки, чувствуя это, ползали по направлению движения света. Видимо, они слушали звауки пульсаций.
   Духи-платки кружилисмь над кронами, колыхались, упоскались, повязивали деревья и что-то им шептали. Вдалеке слышалось дыхангие огромного листа, который напевал тихо, менрно, и ничего нельзя было из слов понять. Однако, не это хротел показать Сергей Лун.
   На правом берегу, у самой воды, находжилось нечто. А именно - груда искареженного металла, наполовину ушедшая в песок. На фоне живого леса она казалась совершенно черной, и ни единрого огонька не отражалось на мертвом корпусе.
   -Это упало к нам из космоса, - пояснил Сергей Лун, - я обшарил эту груду. Но.... Кто-то вытащил у него мозги. Понимаешь? Когда-тоа штуковнина была оснащена мозгами и неплохо передвигалась между звезд.
   - Яслышал что-то... Слушай, это ведь Дыдд говорил об этом. Это - Масипенсио.
   -Да! Именно так! Я снял с него бирку. Именно это и написано. Масипенсио. -выходит, с этим самым Масипенсио связано появление всей этой ерунды?
   -Какой еще ерунды?
   -Не знаю, как сказать тебе. Нет. Я правда не знаю. Но, это ведь он. ЗначитЮ, все сходится. Он упал в окресностях шарово. Это дурная привычка - пытаться узнать все до конца. Мне хочется знать смысл, а смысла нет. Давмай покурим, Сергей.
   -Давай.
  
   Глава 9. Великая Дуга.
  
   Заводя катер, Марс не прибег к крайним мерам. То есть, провода он не обрезал и не присоединял, а нашел под крышкой партприза блокнот, пожелтевший, будто ему лет сто было. На первой странице было вот что:
   Андро! Если я жив, то пошли почтового голубя с маркером 00002156931042. Тогда я получу сообщ0ение.
   Если я уже не я, в мастерской Волша есть телефон. 2-012-34437411145.
   Все остальные листы были испещрены иероглифами, а на последжней странице имелся код, который марс ввел в микрокомпьютер катера. Зеленое табло ожило, и управлять оказалось проще простого - ручка газа имелась на джойстике. Но вот что еще - показания горючего выводились на табло в червемотках. А именно - где-то, то есть в некоем месте, которое хранило горючее, сохранилось 10 в 12 степени червемотков. Несмотря на это порахзительное число, рядом на табло находился уветовой индикатор, стрелка корого проясняла, что это - половина запаса. Выходило, что вес ьзапас - это 20 в 12 ситепени червемотков. Марс с матем атикой бфыл не знком и мучить себя не стал.
   Помимо информативного табло имел место круг с кучей стрелок, называвшийся "Ориентация по сферическому спутнику". Для этого с маленькой клавиатуры предлагалось ввести какое-то слово. Марс ввел:
   "Куда упал наш самолет".
   Стрелуки завертелись ивскоре сошлись в олдном месте. Впрочем, тут на самом деле и думать было нечего - направление могло быть только одни м. Не мог же Марс против течения своим ходом уплыть?
   Так он до острова и добрался. Был уже полдень следующего дня, и все находились в волнении, лишь один Барха, сохранивувство первохзданного шарлатанства, отправися обследовать остров. Авось чем поживиться можно. КонечноЮ, главное наживой был упавшмй самолет, чей хвост за ночь ушел под воду, оставив сверху лишь стабилизаторы. Однако уже теперь самолет значения не имел, потому что даже если и достать его оттуда, то что с ним делать? Никто ведь его не купит. А в городже Ф. Бархан, пожалуй, и продал бы его. Даже учситывая тот факт. Что тот лежит под водой.
   Бархан еще не видел катер. Впрочем, здесь на его пути стоял Марс, и Алексею немного светило. Всех же остальных мрожно было в расчет не брать - хитрость Барханга границ не знала, и он ни в ком не видел соперника. Он по этому поводу даже не напрягался. Обман - это когда играя с новичками, гроссмейстер не показывает, что он - гроссмейстер.
   Предположим, пошел бы в лес Свитецкий. Что бы он там нашщел? Ничего - это ведь мало сказано. Он бы еще и два ничева нашел, а потом бы и заблужился, хотя хаблудиться на острове широнрой километра в три и длиной километров вяпять не так уж легко. Свитецкой, он бы и в трех соснах заблцудился и тьогда, после заблуджа этого, он бы отчаялся, сел под дерево и затосковал. А шарлатанамп всегда все СС рук сходит. Бархан, весело напевая разные там мотивчики, набрел на полуразрушенное кирпичнрое строение. Пнул его ногой, оно и завалилось. Бархан, что бы там ни говорили, особенной ленью заражен не был, а потому закатал рукава,, раскидал только что упавшие кирпичи, освободил вход в поджвал и там работал со спичками. МСтроению было много лет, и слой глязи и мхов был внушительным. Однако, под этим слоем емус удалось расчистить дверку шкафа, где и находилась кипа бумаг и большущий пистолет бог весть какого калибра, весь в салидоле, без магазина. Бархан попытался было поискать магазин, однако испачкался, как черт, и ограничился бумагами. Выпрыгнув из замшелого подвала, он осмотрел бумаги, и все с ними было понятно - от старости они едва не разлеталитсь на мелкие кусочски. Почерк же был аккуратным, каллинграфическим. Везде вместо буквы р употьреблялась латинская r, а вместо некоторых т - фита. ЫВ остальном, все было нормально. Помимо, конечно, лексики.
   Страниц сто были дневником. Далее - несколько выборок из какой-то переписки. Все остальбное - записки религиозного характера. Молитвы, заклинания и еще бог знает что.
   Первая страница дневника выглядела так:
   Мне 79 лет, их них 77 прожито мною в одиночекстве, после конца света. Родился я в Мартиросе, в доме Аротроса Скользского, я и есть отражение его. Когда Артрос Скользский шел пешком на юг, он очень хотел пить. Юг его изматывал. Но нигде не было рек. Не было и колодцев. Очень устал Артрос. Думаете, зачем он шщел на юг? А он и сам этого не знал. Он просто шел. Его ноги двигались стенпенно. Не смотря на долгую усталось. Солнце то всходило, то заходило, и он медитировал. Ощзущая его движение. Наконец, он добрался до таблички, и там было написано "юг". Обрадовался Артрос Скользский, шлепнул рукойц по табличке, и в это время появилась из света и тьмы точная копия его. То есть я. Родился я здесь, на большом острове, который называется Осень. И называется он так, поому что зимы здесь не сбывает. Вокруг же зитма бывает. Идукт холдодные дожди, а иногда и снег выпадаент. Но больше всего снега может выпасть вМесяц Разрозненных Плеяд. Тогда горы засыпает полностью, и полночный крик Птицы Гочс хзвучит глухо, заснежено. Туда дальше к северу, где горы сменяются каплевидными холмами из зеленого камня счаситья, зимы любтуют. Они приходят точно звери из тьмы, и все очекнь быстро замерзает, и плохо прутнику, если идет он без веры.
   У нас во время холодов над острвами образуется пленка. Говорят, что до нас здесь жили люди, и мы с ними никак не встретились, потому как они друг друга убили раньше, чем мы пришли нак эти земли.
   Мне дали имя Скол Случайный, и два первых голда я работал землекопом. Очень много тут нас было. Хорошие люди. Хорошие люди очень любят землю. Очень и очень.ез год мы раскапали фидер. Кабель, черт побери! Что это был за кабель? Кто его здесь оставил? Очень много в этой земле загадок. Больше, чем ответов.
   Тогда мы стали копать в другом месте, так как никто не хотел случайно коснуться кабеля и исчезнуть. Но разве возможно копать эту землю? Не копайте, люди, землю. Не копайте никогда. Не знаете, что выкапаете.
   Итак, мы обнаружили рубильник. Один из нас, Гафс Печальный, предложил тут же не трогать его и закопать обратно. Но разве ж не закопали мы его? Ведь сказано: ручкаскрасная выпукстит из земли хвостейших.
   И вот - так и было. Приложишь ухо к ручке - такая слышиться суета! Что там происходжит? Я-то читал про это. Их там - немеренно. Один северный каталог чего стоит:
   Волк-Фольга.
   Волк-Кощунство.
   Биововк
   Волк-Роспись
   Волк-Обзор
   Волк-Рассмотрение-ПАредложений.
   Волк-Оплаченый чек.
   Нет, всех их мне не перечислить. Их миллионы, и список можно купит в киоске. Я оговорился. Список можно было купить в кисоке. Киосков давно уж нет и не будет никогда.
   Устав читать, Бархан сложил листы под мышкой и пошел назад. Лес шумел от налетевшего втерка., и в густых хзарослях кто0-то вторил ему дыханием. Птица-бас-гитара. Векрнувшись в лагерь, Бархан встретил Марса.
   -Где был, Марсятко? - спросил он.
   -На разведке.
   -А. И я. Вот. Нашел развалины, а вних - бумаги всаякие. Можете почитать. Тут их -куча. Будет чем развлечься. О, а это что?
   -Катер.
   -а где ты его взял?
   -Нашел.
   -Как так нашел? Я думал -угнал.
   -Нет. Он врос в берег. Я его откопрал.
   Обедать пришлось скудно. Единственной отрадой было то, что рыбы много и ловилась она голыми руками. Питьевую ваоду пришлось набирать в ручье, разгоняя лягушек.
   -как видим, - говорил Бархан торжественно, -в Реке-наизнанку не все так просто. А как прочитаем дневники, то еще больше будет неясностей.
   -Ничего подобного, - возразил Марс, -все как раз не так, как ты думаешь. Река-Наизнанку возникла моментально. А то, что тут старые вещи - это еще ни о чем не говорит. Знпачит, так было задумано. История мнгновеннно распокавалась. У Реки-Наизнанку в одночасье появилось долгое прошлое. Иначе это был бы настоящий суррогат. Так что поверь мне, Бархан. Прошлого нет. Оно просто, как бы тебе сказать, оно построено. Как бы оно прорезано во времени назад и там разукрашено. Ты читай. Все равно это ничего тебе не даст. Нам лучше узнать. Как отсюда выбираться. Хотя я должен это знгать. Константин Конь выходиол отсюда очень легко. Это должно получиться и у нас.
   -А нафиг нам выбираться? - спросил Слава Космос.
   После обеда на реке послышался подрозрительный шум. Вскоре показался дым, а следом - несколько силуэтов. Кораблей было два, шли они по течению В предполагаемой истинной реальности где-то в том районе нахолдился причал лодок в Шварово, где из года в год дежурил с удочкой дедушка Сергей. Здесь же Шарово не наблюдалось. Да и что ему там делать было?
   Вскроре корабли молжно было рассмотреть. Расписанные в цветную зебру, они тянулисьб больше вверх, чем в длину. По этой причине они напоминали роспосных улиток. Дымовые трубы напоминали гольфы футболистов дортмундской Боруссии. На каждом судне их было по две. Дым шенл густой, черный, медленный. Гребные колсе поднимали вокруг себя мелкую водяеную пыль, и солнце в этом жидком тумане дробилось нак мельчайшие кусочки и цвело.
   Носы пароходов изображали головы человекоподобных сущесмтв с зубами, торчащими то вкривь, то вкось. Глаза горели первобытной звериной жаждой.
   Приближаясь к острову, корабли дали по гукдку. По бортам высыпали люди в коротких желтых одеждах, на головах которых высились яркогривые хвосты. Больше всего эти люди напоминали насекомых, изменивших форму под стиль окружающей среды. Эффект этот усилилвалсмя благодаря тому, что они носили сбольшие синие очки в форме глаз стрекозы.
   -Это олюди? - спросил АДДМ.
   Команда угонщиков самолета высыпала на берег. Ни у кого не было каки бы то ни было соображений. Параходы же затормозили и спустили на воду цветную шлюпку с парусом, на котором обозначались каббалистические зенаеки. Гребцы взялись за весла. В руках воинов угрожающе блеснули кремниевые ружья.
   -Чо делать? - запаниковал Свитецкий.
   -Думаю, пора сдаваться, - сказал Горизонт, - они явно что-то от нас хотят.
   -Это мы еще посмотрим, кому садаваться, - не согласился Бархан, -Марс. Знаешь что. Катер с этой позиции не видно.
   -Пусть идет Перов, - ответил Марс, -все равно у меня кулда больший опыт общения со странными вещами. Илди, Перов. Если что, если начнут стрелять... Не знаю, Перов. Даже не знаю, что тебе сказать. Мы тогда толпой побежим в лес, а ты поможешь нам переправиться на тот берег. Все. Давай.
   Марса не покидало странное впечатление присутствия. К нему присоединился Бархан, а остальные были готовы бежать в лес и прятаться. На самом деле бежать никто и не собирался, но на этом настаивал Слава Космос, который не очень желал встрнечаться с вооруженными сущесмтвами.
   Марос вскоре увидел ее. Она смтояла на возвышенности, блистая рыбьей чешуей. Корона свтилапсь драгоцуенными камнями. Очки - глаза-насекомого отражали солнце, бросаясь бликами. На правой жщеке зеленл какой-то знак.
   Она сняла очки, иМарс узнал ее.
   Галя Хлорофилл!
   -Хлорофилл!- сказал Бархан.- Кажется. Она тамк в тебя влюблена, что приплыла и сюда.
   -А это она? - спросил Марс.
   -А кто по твоему?
   -Не знаю. Кто угодно.
   -Лвадно. Сейчас посмотрим.
   Шлюпка причалила. Побрякивая чешуей, Хлорофилл ступиола на песок. Обнажились ее серебряные, выше колен, самоги.
   -Хлорофилл! - восклинклу Марс.
   Она лукаво улыбнулась и, в сопровождении воинов, вооруженных креманиевыми ружьями, придвинулась к Марсу и Бархану.
   -Ну ты и вырядилась, - прокомментировал Марс.
   -Кто ты, грубиян? - спросила Рона, теребя в руках стрекозьи очки.
   -Этот остров - древняя земля, - ответил Бархан как ни в чем не бывало, - называется осень. Люди живет здесь давно. Жили они здесь и с тех времен, когда еще не было конца света. Мы - представители этой земли. У нас есть разнообразые товары, котрорые мы могли бы вам предложить.
   Ъ Марс посмотрел на Бархана в полном недоумении.
   -Ты чо? - шепнул он на ухо.-Ничо. Посмотри на воинов. Тасм есть еще одна Хлорофилл. Как тебе это нравиться? Кто даст гарантию, что их там не демятки. Я все поняол, Марс. У Артроса Скользского было отражение. Точная копия его самого.
   -А.
   -Я - Мидия Лнщ! - заявила Лжехлорофилл.- Чтобы стать королевой, мне хватает всего. Но рпабы всегда в особой цене. И потому я вас забираю.
   - Ты что! - воскликнулд Марс.- Хлорофилл! Протири глаза!
   -Мы можем поторговаться, -Бархан решщил по другому, - у на сесть товар. Я - главный на этом острове. Меня зовут Бархан. Алексей Бархан. А вы... Вы, кто такие? Этот остров уже больше века называется Осень. С нами все давно понятно. Я первй. Вообще-то, узнал, его имя. Так чтро, прибывая сюда, соблюдайте наши законы. И вообще, кто ты, Мидия Лещ?!
   -Я - правительница Великой Дуги, - ответила Хлорофилл важно.
   -Правительница? - спросил Бархан.- А кто именно? Директриса?
   -Что?
   -Ну, типа королевы, дпа?
   -Он издевается, - подсказал Мидии Лещ кто-то из охраны. И тут же этот кто-то снял маску, и это, о чудо, была Галя Хлорофилл мужского пола.
   - Ладно, - Марс вздохнул, - я понимаю. Великая Дуга. Я что только не видел в ВППР-ах. Я - Марс БрайнерЮ, митлая Мидия Лещ. Я заставляю мир волноваться. Намедни ты ела шашки. Но только это была не ты, а как бы..
   -Матрица, - догадался Бархан.
   - Точно, - догадался Бархан, - Массив. Галя Хлорофилл размножилась.
   -Я вижу перед собюой сборище пустословов, - хзаявила яМидия, -Тем лукчше. Пустословы станут моими шутами. Я, ваыбраная в предводители людьбми солнца, хочу уставновить порядок на всей земле, которая мне прнадлежит. Законы светил должны собюлюдаться.
   -Хорошо, - ответил Маросм, - но если я заствлю ваш9е солнце покориться. Что тогда?
   -Он богохульствует, - сказал Хлорофилл мужского пола, -Неуважение к солнцу! Это - хулители солнцпа! Они - не люди!
   -Ладно, - проихзнес Марос, -Что вы дадите мне, если солнце зачихает? Согласитесь ли быть моими рабами или вознесете дары? Или тысамолично сдашься мне, Мидия Лещ? Или же вам кажется, что мы не вооружены? Да мы потопим ваши корпабли в два счета!
   -ОлднакоЮ, сочтемся на том, что солнце должно зачихать, - согласилась вдруг Мидия Лещ, -Борьба с богохульством - мрой святой долг. Но если...
   -Да, если! Тогда ты пойдешь кео мне в рабство, Мидия Лещ. Да?
   -Это мы посмотрим по тому, как будет чихать солнце, - заметил Хлорофилл-2.
   -Ладно. Ждем вас завтра на этой косе.
   Делегация как по команде развернулась, погрузилась в шлюпку и отчалила по направлению к своим разукрашенным кораблям.
   -Да, Марс, - проговорил Бархан, - из тебя вышел недурной Миклухо-Маклай. А теперь надо отсюда и ноги уносить. Я думаю, мы найденм способ попасть в Шарово. По сведениям пацанов, проход сущесмтвует где-то на берегу. Надо просто пропылать сто метров ит поискать. -никто никуда не пойдет! - воскликнул Марс.
   Продолжение дневника Скола Случайного.
  
  
  
  
   В полдень следующего дня никто никуда не торопился, однако комнда разделилась на две группы, большая из которых была настроена пессимистически. Марса не подрежал даже Бархан, и его группа оставлаась в гордом меньшинстве. В нее входили Анна Центр и Вовчик АДДМ.
   Отойдя в густые заросли, Марс закрутил из табака Сергея Луна самокрутку и потянулю Первые секунды молнии эмоций едва не подкосили его, а после - ничего. Полегчало. Тут же сбежались с разных концуов леса пауки посмотретьЮ, что тут происходит. Каково ему? Трудно или нет? Может. Помочь счем.
   Закрыв голову руками, Марс сидел на траве, опершись на ствол дерева. Его мозги шелестели в такт сердцу, а то, в свою очередь, опухало, словно дрожжевое тесто. Синие горы обретали четкость, и можно было раасматривать детали без всяких увиличительных приборов.
   К глазам его пристала муха. Засисла и запела:
   -Зь -зь-зь-зь-зь-зь.
   Марс попытался отмахнуться, но не тут то было. Мухе опредеоленно нужно было что-то рассказать.
   -Отстань! - Марс махнцул рукой, и, чему он сам удивился, зрение на мукхе сфокусировал и рассмотрел ее.
   Глаза ее чем-то напоминали очки разукрашенных воинов Великой дугиЮ, но те свет отражали, а эти заставляли его бродить по каждому своему сегменту. И, разбиваясь, свет образовывал по карям зеленые и красные комочки.
   Хобото мухи лоснился, будто она всерьез увлекалась маслом. Серое тело, видимо,считалось позорным, потому как закрыто оно было зеленым жиолетом с большими пуговицами. Даже карманы были видны. Кроылья же мухи были прозрачными, точно предназначенные для воздушного балета. Марс сфокусипровал и мысли, и было слышно, как муха что-то кричит ему. Решив, что просто так не отмахнуться, Брайнер встал и вышел из леса на поляну, где возле берега кгорел костерн, жарила сь рыба. Друзья его леджали на тьраве и дремали. Прцветала тематическая лень. Был виден круг от любопытствующих насекомых. На некотором удалении от кострна мельчайшие жители леса вчстоились и наблюдали за происходящим, и никто этого не замечал, кпроме Марса. Да и без того у всех забот хватало. Во-первых. Ночью было холодно, и вс е спали плохо. Арам Воробьянян предлагал сделать хижирну, а внутри - печь из сырого кирпича, однако настроение всеолбщей неопределенности возобладалою. Никто не стал ничего строить.
   О итом, что время в Реке-Наизнанку почти не двингается, слышали почти все. Однако, никто доподлинно в это не верил. Многие считали, что там. Наружи. Уже давно поднялся переполох по поводу их исчезнования.
   Во-вторых, елдинственнгой пищей была несоленая рыба, и особенно печалились этому Витя Ленин, Лена Воробьячнян и Свитецкий. Перов тоже переживал, и было видно, что крепится он с большим трудом. Вообще, двуличник он, Перов. С одной стороны - почти что пилот, герой, с другой - он совершенно не мог жить в походных условиях. Все его тяготило.
   В-третьих, никто не мог придумать. Чем бы заняться, и единственной венщью оставалась прочтение дневников и гра в карты. Еслди бы Марс дал им книгу стихов Птицы Гочс, они бы неплохро позавбавились.
   В-четвертых, мало кто верил, что солнце зачихает.
   -Ты правда заставишь солнце чизать? -спросил АДДМ.
   -А то нет, - ответил Марос.
   - И как?
   -Увидишь.
   -Тогда нужно заказывать дары.-точно. Есть бумага?
   -Блокнот.
   -Давай.
  
  
   Список вещей, которые Великая ЛДуга должна воздать в качестве даров Повенлителю Солца.
  
   Яства. В списке - 1500 наименований.
   Вино.
   Табак.
   Предметы быта.
   Золото.
   Серебро.
   Алмазы.
   Порох.
   Ружья.
   Соль.
   Спички.
   Бригада строителей.
   -А Мидию Лещ заберем? - спросил АДДМ.
   -Заберем! - отвектил Марс уверенно.
   -Ха! Тогда у нас встанет вопрос власти.
   -Н-да. Тогда нам нужно будет объявить на острове власть анархии.
   -Мидию тоже будем приучать к анархии?
   -А то нет.
   -А когда будем возвращаься?
   -Никогда.
   Марс рассказал АДДМу о встрече с Сергеем Лунном и показал подаренные книги.
   -Круто, - заключил Вовчик, -Тут и правда все очень и очень странно. Хотел бы я его тоже увидеть. Выходит, дыдд -вовсе не Дыдд, и он все хнает. -да.
   -Марс, почему я эхтого не знаю?
   -А ты и не спрашиывал.
   Колонна кораьблей Великой Дуги была вдвое больше предыдущей. Дым из их труб вздымался сочными черными столбами, выгибался кошачьими хвостами и стягивался в облака, засоряя воздух. Разгоняя птиц. По болртам кораблей побелскивали стекла поджхзорных труб.
   -Какая толпа! - сказал АДДМ возбужденно, -Марс, а ты уверен?
   -Их надо встреить, - ответил Марс.
   -в смысле. Что ты имеешь в виду?
   -Прокатиться на катере.
   -так пристрелят.
   -Поплыли.
   Марс ввел код, завел двигатель, и тот заурчал, словно вода в закрытой таре. Катер весело побежал против течения и почти моментально набрал скорость гоночного глиссера. АДДМ закричал рот удовольствия.
   Расстояние сокращалось, и вскоре стало видно тролпы воинов в желтых костюмах а-ля человек до нашей эры, вот только вместо копий, щитов и мечей на ремнях у них висели длянные ружья с амых разных видов и размеров. От одноствольных кремниевых до совершенно фантастических конструкций, взятых будто бы из фыантастичесикх фильмов. Наблюдались и пулекметные ленты и оптические прицелы, и пристегнутые штык-ножи.
   Силуэт Мидии Лещ наблюдался на втором по счету корабле колонны. Она гордол сверкала серебристой чешуей, стоя на платформе мачты. Рядом же суетился с пищалью пушкарь. Марс передал управление Вовчику АДДМ, и они тут же едва не перевернулись, так как Вовчик задумал сделать резкий разворот, не сбрасывая скорость. Поврот не удался, и, чтобы не вписаться в головной маскарадный пароход, АДДМ подергал джойстиком, а потом и вовсе закрыл глаза. Катер прочесал по борту, оставив выщерьбленную полосу. Корпус был деревянным. Второй пароход, руководимый самой Мидией олещ, погрузился в водяную пыль. Через минуту вся колонна была уже позади, а Вовчик все никак не мог справиться с управлением.
   Степь левого берега сменилась низкорослым лесом, и тпам деревья отсвечивали фиолетовым. У самого берега толпились те самые существа, котропрых Марсу уджалдось вспугнуть в паервый вечер после десантирования. Тепернь их можно было рассмотреть. Это были гигантские кричневыечерви, покрытые мелкими кольцами. Раскачивая эти кольца, оним гоняли свои массивные тела вдоль берега с большой скоростью.
   -Червевитки!- подумал Марс.- Это неспроста. Это как-то все связано.
   Противоположный туманный берег был малоразличим. Ровные горы оступили вглубь, и ихз начало стиралось теперь с небомя. Покрфытой в том месте бседой туманной бородой.
   - Тормози, АДДМ! - скзал Марс громко.
   -Как?
   -Сбрось газ.
   -Как?
   -На джойстике!
   АДДМ сбросил газ, однако скорость упала не сразу. Марс же посмотрел на солнце и сощурился. Как оно могло чихнуть? Это же звезда, которая находится на большом удалении от земли. Марс показал пальцем нас солнце. Где оно? Что оно? Космос ли заставит его покориться?
   РОн кинул солнгцу несколько крукпинок табаку и закашлял сам.
   -как плывем? - спролсил Вовчик АДДМ.
   -Сильно не гони, - сказал Марс, - похоже, они настольбко офигели, что не поняли, что это было. Если у нас ничего не выйдет, в люьбом случае, мы шокируем их катером. Ведь мы можем протаранить флагман, а?
   -А сами? Ты что, Гастелло?
   -ты хорошо плаваешь?
   -Доплыву.
   -Ну и все. Какие проблемы.
   -А что, Марс. Врал ты насчет солнца?
   -не знаю.
   -Как так не знаешь?
   -Ну, не знаю. Давай. Держись. А я буду смотреть, чтобы никакая собака в нас не целилась.
   -А.
   Когда АДДМ разворачивал катер, что-то в мире мигнуло. Это произогшлослишком бычстро, и вряд ли это можно было отписать природе. Всякий, вилдевший этоЮ, подумал. Что это был обман хзрения. Марс, только этого и ожидавший, глянул на солнцуе. Все это происхосходило слишком быстро, чтобы различить смутные глазак и зевающий рот.
   -Мне показалось? - спросил АДДМ.- Ты это видел?
   -Помехи трансляции, Вовчик.
   -Что?
   -Давайю. Давай, Вовчик! - прокричал Марс воодушевленно.
   АДДМ вновь разогнал катерж мощность таинственного дви7гателя на червевитках была просто сумасшедшей. Они быстро поравнялись с эскадрой. АДДМ, держась за джойстик, смотрел лишь вперед. Лицо его было напряжено. Марс с удовольствием смотрел на корабли и шокированных воинов. То, что они никогда не видели подобной техники, было очевидным. Также за время эскортирования кораблей Великой Дуги Марс насчитал не менее 20 различных Хлорофимллов. От этого мпожно было сойти с ума, убежать и спрятаться. Но Марс ни во что не верил и лишь душой смеялся.
   Воины Великой Дуги не раз вскидывали свои ружья и прицеливались, однако ни разу не выстрелили.
   В тот момент, когда до берегов Осени оставалось не более километра, Марс разгадал еще олдну тайну. Катер шел параллельно армаде, АДДМ к тому моменту перестал беспокоиться и почти уже несмотрел на "дорог". И вот, еще раз окидывая борта взглядом, Марс увидел себя. Марс-2 был одним из воинов Великой Дуги. Он был гораздо выше оригинала, однако на том различия и заканчивались. Одетый в желтую тьогу Дуги, Марс-2 был вооружен странной четырехстволкой и гранатами. На мнгновение их взгляды сошлись, и Марс отдал честь своему двойнику. Тот. Впрочем, ничего не понял.
   -Давай, АДДМ, прибавь газу, - сказал он, - загоним катер в пртоку и - на переговоры!
   Оставив катер в протоке, Марс и АДДМ бросились на берег, лднако ждать пришлось долго. На флагмане шло совещание. Бархан все это времяч корректировал список своих желаний, котрые оказалитсь куда более нескромными, чем указанные в списке Марса. Бархан ни в чем не хотел себе отказывать. Возможно, он просто не верил, и его просто лихорадило.
   Наконец, отчалила шлюпка. Воины стояли по краям ее, приготовив мощные ружья. Лица их казались выточенными из камня. Они явно были настроены серьехзно. Мидия Лещ продолжала блистать своей чешуей в отражении слуг. -Так и сеть, -сказал Марс Бархану, -Ты совершенно прав насчет отражений. Я видел самого себя.
   -а меня ты не видел? Я бы нен удивился. Слушай. Все эти слухи насчет Реки-Наизнаку. Я имею в виду, говорят. Что здесь нельзя умереть. Самое время узнать, так ли это?
   -Посмотрим, - ответил Марс.
   Подошла Анна Центр. По всему было видно, что она готова драться.
   Шлюпка причалила. Выставив свои ружья, группа воинов выстроилась в колонну и сопроводила Мидию Лещ к делегатам от Освени.
   -Ну, - сказала Мидия лукаво, - Мы пришли посмотреть на то, как вы укправляете природой! Итак! Если я не ошибаюсь, сейчас произойдет перемена всех вещей в мире, и мы будем свидетелями восшествия на трон нового царя!
   Она начала было смеяться, но тут же остановилась.
   -Может быть, ты правда Хлорофилл? - спросил Марс.
   -Что такое Хлорофилл? - спросила Лещ.
   -Человек!
   Пауза.
   -Так по-вашему зовется человек?
   -Может быть и так.
   Лукавая пауза.
   -Вы называете себя хлолрофиллами?
   -Нет. Это вы - хлорофиллы!
   -Что это значит?
   -Хлорофилл - это имя. Никнейм, то есть. Ты - ее двойник, Мидия Лещ. Мыв здесь оставили списки, Мидия Лещ. Здесь все, что мы хотим получсить после нашей победы. У вас не выбора. Было бы глупо, чтобы ты, мидия. Довела дело до греха.
   -Ты пойдешь в рабство! - скзала ей Центр.
   Это заявление вскипятило правительницу Великой Дуги. Марс понял, что тянуть некуда - еще секунда, и раздадуться выстрелы.
  
   -Держи, солнце! - закричал Марс, кидая табак Сергея Луна, -Ешь, Соленце! Чихай, Солнце! Я хочу, чтобы ты чихалоЮ, горячий брат! Давай1 Посмеши нас!
   Прыжки Марса на месвте никого не удивили. Тем более, бархана. Он ничего другого и не ожидал. Не взирая на обстановку, он протянул правительнице лист. Где черным по белому было нписано:
   Хочу:
   .....
   .....
   .....
  
   ВАнизу красовался придуманный им самим герб. Остров. Падающий самолет. И все - в обрамлении кленовыхз листьев.
   Первым номером значилась Мидия Лещ.
   -Мы сотрем вас с лица земли, -сказала она холодно, - мы выдернем все деревья Осени и построим огромный памятник вашей глупости. Все будут знать, что хздесь было. На многие века вперед!
   И, наконец, оно не выдержало. Марс, в процессе прыжков с табаком, упал. Это всех рассмешило. Возможно, воины Великой Дуги решили, что таким образом он покорился. Марс же, сидя на песке, видел, как оно зевает. Прикрывая рот рукой.
   -Ниц! - пролшипела Мидия Лещ.
   -Ниц! - ответил Марс.
   Небо померкло, и страшный грохот заполнил пространство. Поднявшийся украгпан вырвал из рук Мидии Лещ листок с требованиями Бархана, и тот улетел неизвестно куда.
   Все посмотрели вверх.
   Солнце было темно-багровым. Волосы его стали дыбом, лоб смощился, глаза лезли из орбит. Оно дергало себя за нос, пытаясь ваысморкаться, и у него ничего не получалось. Оно трясло своей головой, открывало и зкрывало рот, и ничто не молгло его спасти.
   И оно чихнуло, и это в первый момент вряд ли чем-то отличалось от конца света. Волны реки пошли кругами, вваерх. Превратились в высокие черные хоботы. Страшный ураган зашумел по кронам, и вырванные деревья летели, словно пархающие семена одуванчиука. На небе образовалась воронка, и в черве ее видненлся какой-то ужасающий мир, очсень походживший на ад. Оттуда брызнул ливень, и каждая капля была величиной с ведро. Хоботы на реке подбросили флагман, и он олетел. Теряя воинов, пока не сркылся из виду.
   Солнце еще раз поморщилось, улыбнувшись, засияло, освещая подкошенный мир и его оторванные компоненты. Мидия Лещ, поднявшись из воды, пала ниц, и Анна Центр поставила ногу ей на голову. Рядом эже больше никого не оказалось. Бархан в тот момент греб к суше, так как его закинуло метров на двести в воду. Марс ывыкапывался из песка. Также обнаружилось, что некая сила вынула со дняреки самолет и положило его на кроны деревьев.
   -Ну? - спросила Анна Центр уверенно, - и ты говорила, Хлорофилл, что солнце не чихает?
  
   Глава 9. Короли Осени.
  
   Наблюдая строительство дворца, Марс размышлял о своем будущем в Реке-Наизнанку. Он чувстовал движение судьбы, и это было особенное течение, часть которого всегда идет сквозь сердце, и ее можно расшифроывать через смутные образы снов. Со времени постройки ВППР-85 он уже свякся с существованием иной реальности, однако долгое время эта реальность заключалась в его собственном сознании. Покидая рамки, она встречала огонь плазмоида, и эито напоинало программу, существующую лишь ыв опертивнойц памяти.
   Но здесь все было не так эфемернро, хотя бы уже здесь, что сюда залетел самолет, и то, что теперь он безцельно торчаол на деревьях, и никто не мог е6го туда снять.
   Судьба заставила его встретиться с Сергеем Лунном, что и предопределило победу.
   Вассалы таскали деревья, не забывая поклоняться расставленным повсюду идолам. Марс в задумчивости бродил вазд-вперед, а Мидия Лещ ходила следом.
   Для строителоьства валился лес. Сушились и обжишалисмь крипичи. Кораболи подвозили сок дерева Ыэ, который использовался в качестве высокотехнологичвного клеяч. Первый этаж напоминла шестиугольник, а далее он должен был разветвляться, образуя несколько башенг, а также - следующие этажи.
   Марс удивлялся, отикуда все это бралось? У работников были огромные пилы с велоприводом, зубья которых были изгшотровлены из зубов какого-то животного. Краски привозились в большитх кувшинах. Асфальт - на баржах. Вся мощь Великой дуги работала теперь на строительствен нового города. Покорившись великому вош\лебству, Дуга безропотно выполляла все условия. Бесплатный тьруд был куда более лучшим вариантом, чем конец света. Марс был страшен. Все считали, что буря была вызвана его прыжками на месте и криками. РО табаке Сергея Луна никто и не подозревал. Вход в преисподнюю, открывавшийся от чихания солнца, был тепернь попцулярной темой у изотерических художников.
   Теперь уже было известно, что Великая Дуга - не единственное первобытное государство. Если брести километров сто к югу, то неприменно набредешь на большой лагерь Симона Борак, человека, которыйц был старее земли. В нескольких смежных лагерях, также находящихся под патронтажем Симона, царила набожность и идолопреклонение. Люлди там бывли суровы и молчаливы. Главной пищей их являлся серебристый воробей. Котрый в той местности размножался похлеще саранчи. До своего поражения Мидия Леш строила немало планов о нападении на лагерь Симона Бора. Победа, казаклось, была близка. Она уже слышала топот ног новых рабов, грезила о постройках прекрасных пирамид. Но с пирамилдами пришлось подождать. Строителтьство теперь велось в несколько ином направолении.
   Столицей Великой Дуги был город Карсь. Это было прекрасное место ена берегу великойц реки. Стены Карся, раскрашенные в цветную зебру (так же, кака и корабли), были видны за много километров. Башни, стоявшие в стенах. Окружавшие город по всему периметру, были выстроены из кирпича. На вершинах их стояли многоствольные орудия и паровые пулеметы. Между башнями стены шли деревянные. С заменой их на акирпич тепепрь нужно бывло повременить.
   Речной порт находился ва самром Карсе, и вход в него по каналу закрывали гигансткие ворота. Колрабли заходили в город по одномук, так как двум большим судам развернуться в канале было трудно. Суда Акимеи, города-государства, отстоявшего от Дуги не менее, чем на тысячу километров вверх по реке, приходили по дволе. Один дежурил наружи, выставив вперед свои оруджия. В случае чего он мог проломить стены Кпарся и устроить обстрел. (Всем был известен случай, когда Мидия Лещ по воле прихоти своей арестовала два суднап, весь товар забрала себе, а команду насильнро зачислила в бригаду рабочих).
   Одним из главных чудес реки были реактивные черви. Именно их видел Марс на левом берегу. Поймать их казалось невозможным. Однако, некоторые древние народы давно знали способ отлова этих сверхскоростных созданий с помощью усыпляющего дыма. Разделав червя, люди авынимали из них реактивную приужину и делали из нее все. Что хотели. Прукжина подвергалась всяческой разлделке. Ее можно были пилить, расчленыть на отдельные кусочки. И каждый кусочек также был реактивен. Из этого материала можно было с легкостью изгшотовить мотор. Некоторые умельцы делали на осмнове реактивной пружины метательное оруджие, и скорость пуль ничем не уступала оружию огнестрельному. Образцовым примером испоользоваания пружины был старый катер. Но десь пружина использовалась как-то по собому. На нее воздействовали током определенной направленности. Никто и близко не знал, как это сделать.
   Реактивне механизмы крутили половину приваоджов Карася. Тцут были и гончарные мастерские, и мельеницы, и лифты в пятиэтажках, и самооткрывающиеся окна и лдаже экспериментальные авто.
   Еще один город Великой Дуги - Большоу . располагался в тридцати километрах вверх по течению. В Большоу и правда все было большим. Отдельные дома достигали здесь десяти этажей в высоту. На крышах неприменно рос искусственный лес, и это было обязательным атрибутом поклонения богу ветров Эу. Башни Большоу тянулдись вверх, будто телескопические антенны. Люди в Бьольшоу также были большими, и это всех полраджало. Приезжая в Карсь, они выделялись. Проходие тут же спрашивали их - а ты, брат, ты из Большоу?
   Работы продожались. Осень теперь считалась настоящим приютом злда, так как никто не сомневался, что Марос - если и не сам царь зла, то уж, по карйней мере, его посланец. Отправляясь в Осень, люди надевали на себя всевозможные защитнгые амулеты. Марсу всячески угождали, боясь нровых портясений. Все остальные пришельцы также не пользовались любовью, хотя свиду это бюыло незаметно. Впроченм, большое доверие завоевал Бархан. Париехав в Карось, он открыл там нескольк магазинов, торговал умело, делал скидки, развивал рекламу. Цены в магазинах Бархана выгодно отличались от всех прочих. Он выигрывал большим оборотом, который апозволяли ему делать оптовые склады. Для расчетов Бархан использовал механическую кассовую машину, которая до того храниласмь в музее Мидии Лещ. По расчетам специалистов машине было не пятисот лет. Но так как большую час ть времени она пролежала в герметичном фуктляре, работала она исправно.
   По вечерам Бархан использровал сей прибор в качестве основной машины расчетного центра. К нему приходили лавочсники и торговцы. Он делал им расчеты. Рассказывал бизнес-теории, которые сам сочинял. Иногда подключал Вовчика ВАДДМ, и тот преподавал им бухучет. Который. Впрочем. Тоже былд придуман на пустом месте. В свободное время Бархан собирал магов на сеансы неземной магии. В классе стояла темнота. Горело три свечи.Красная, Синяя, Зеленая. На столе поблескивали ножи, которые как бы защищали класс от входа в него потустороннего зла. Бархан рисовал на доске различные эмблемы. Куда свколбючались "Мерседес2, "Адидас", "Пума", "Знак качествпа" , "Гост". Фирменный знак "Опеля" трактовался Барханом, как "Мролния в пути на север". Носить такой знак нужно было в заднем кармен. ЕКсли такого кармана не имеось, его стоило пришить. Изгтотвалитвалась эта молния из специальной кремики. Окрашиваолась в серебристый цвет. Освящалась заклинанием, которое читал лично Бархан.
   Виктор Ленин и Горионт водили купцов Акимеи на экскурсии смотреть на висевший на деревьях самолет. Воробьянян смотрел за ходом стрительсва Башни Сентября и колодца для водопровода, а сестра его, Лена, ничего не делала и собирала цветочки.
   Анна Центр и Свитецкий организовали экспедицию к обучающему дереву. Слава Космос команджовал вассалами при постройке дворца, а Перов холдил следом и поддакивал. Сил при этом являлся корректором архитектора. Он постоянно указывал, чито ему нравилось, а что - не нравилось. Один только Марс ничем не занимался. Он лентяйничал в сопровождении Мидии Лещ. Анна Центр была за это в большой на него обиде.
   -Ты все на свете знаешь? - спрашивала Мидия.
   Этот вопрос она задавала ему по двадцать раз на день.
   - Да. Я - всезнающий.
   -Расскажи что-нибудь еще.
   -Хорошо. Сегодня я научу тебя играть в шашки. Мой подчиненный мастер изготовил костяную доску и шашки из естественной пластмассы. Я буду тебя учить играть.
   В следующий раз Марс рассказывал Мидии про велосипед:
   -Велосипед - это почти что человек. Главное, понять это. Мне, конечно, сложно об этом теье говорить, так как ты никогда не видела велосипед. Велосипед - это повелитель дороги. Все остальныек средства транспорта - не в счети. Передвижение своим ходом - это более естественно, чем вусе остальное...
   -Велосипеды распространены в преисподней?
   -Да.
   -Там людей мучают велосипедами.
   -Нет. Велосимпед - это хорошо. Вообще, никого там не мучают. Вот тоько школа. Это дейцствительно мука. Хуже школы нет ничего. Шукола - это вечная ночь.
   -Им никогда не выбраться наружу?
   -Кому?
   -Тем, кто заточен в школу?
   -Нет, шангсы есть. Нужно немного стараться и немного терпеть. Кто этого не понимает, того оставляют на второй год. Это очень сурово.
   -Мне кажется. Что все души через это проходят. В прошлой жизни... Может быть, просле прошлой жизни..
   -Ты что-то помнишь?
   -Да. Как будто. Что-ито смутное. Главное - это тонкий длинный предмет в руках у классного руководителя.
   -Укащзка.
   -Указка?
   -В вашем классе классрук деретсяы указкой.
   -Как в нашем классе?
   -ты не поцмешь. Когда ты была там, то встречалась с очень грозным существома. Ты сейчас этого не помнишь. Это было в твоей прошлой жизни, Мидия. Теперь это просто сон.
   -Сон?
   -Да. Я знаю, что ты это не вспомнишь. Я ведь тоже не помню каких-то вещей. Может быть, ты - просто сорн теперь. Я нем уверен, что все. Что я вижу, происходит наяву.
   -Этого не может быть!
   -Для меня все может быть. Я же хозяин бури. Но я был в тех местах, где ты - олдна, тебя не много. Ты этого не поймешь. Во всем этом виновата Галя Хлорофилл, которая , мне кажется, хуже, чем ты. Ты - просто одна из ее черт. Не более.
   -я бы хотела ее увидеть.
   -Ты никогда ее не увидишь.
   -Она - демон.
   -Еще какой.
   -Это страшно.
   -Это не страшно. Я думаю, тыв вряд ли бы разочаровлась, увидев ее. Она - не такой уж страшщный демоню. Но - я же говорю - это не в моих силах. Это все равно что бегать вокруг дерева, пытаясь догнать себя самого. Я знаю. Ты меня ненавидишь. Я Хлорофилл в меня страшно влюблена. Та ее часть, котрая чекго-то боимться - это ты. От любви до ненависти ведь - олдин шаг. Но - на войне, как на войнге. Ты должна быть мне благодарной, что все так обошлось. Скажи спасибо. Весь мир долджен нести свою службу во имя моего спокойствия. Ведь не дай бог, не дай бог у меня будет плохое наситроение. Ты бы всадила мне нож в спину. Да? Признайся.
   -нет...- пролепетала смидия.
   -Трепещи, Мидия, - проговорил Марс, -это все, что тебе остается.
   -Тебя невозможно убить?
   -Конечно. Я сам решаю, жить мне или не жить. Нимкто и никогда не сделает это за меня.
   -Ты - сильнее всех?
   -Нет. Просто таковы законы мира.
   -Ты соблюдпаешь законы?
   -Конечно. Куда деваться?
   -Я джумала, ты делаешь все, что хочешь.
   -Мне кажется. Ты ищешь во мне слабую сторону. Не мучайся. Тебе это не дано узнать, Лещ. Хочешь покататься на катере?
   -Я итмею право сказать 2нет"?
   -конечно. Ты можешь сказать нет.
   -Но ты же царь?,
   -Ну и что.
   -Вдруг ты захочешь ваызвать бурю, если я ослушаюсь.
   -Зачем.
   -Я не знаю.
   -Я не так злобе, как это могло показаться.
   -Но ты же царь. Люди уже постролили храм, в котором стоит твой идол. Их будет больше. Они будут стоять по всей земле.
   - О да. Когда пройдет много много веков после моего посещения этой земли, уже никто не будет помнитьб подробностей. Люди будут рассказывать обо мне много вымыслов. Но - что поделаешь. Я не просто так пришел в это мир. Я пришел, что бы ... ну.... Показать, кто есть кто. Не более.
   Бархан сидел во главе стола, стоящего на улице Контрибуции. Яствам не было числа. В центре стола возвышался ароматный УХтчс, редкая деликатесная птица, обитающая тоьько в Акиме. Вокруг жаренного Ухттчса пестрили пряенрости и цветные травы. Ноги карликовой свиньи О подавались в виде избранной закуски. Всего же блюд было более дваух сотен. Капуста Мот, обладавшая свойством протрезвить мертвецки пьяного, раздавлась нерезаными листьями. Вилч, кислые плоды, сорванные с дерева, которая умело имитировать голос человека, следовало поедатьЮ, окуная в грибное масло.
   Бархана удивляло все. Он весело потирал руки. Все ожидали, когджа он притронется к трапезе, чтобы тоже начать обедать.
   -Друзья мои! - проговориол Бархан.- Наш бизнес колуб сегодня празднует юбилей. Нам испролняется ровно год! И мы уже завоевали ве сь рынок сбыта сине7го чая, сконфет из съедобной лианы Отвертч, повидля из лианы Баа и лианы баааа. Кстати, вы занете, что на прьоивоположном берегу издревле растет лина мбааа, котору есть нельзяЮ, так как, съев ее, прельствшись до этого запрахом пряностей, человк начинает присядать до упалда, и ничто его не остановитЮ, пока он не умрет. В древности люди знали противоядие .Теперь его нет. Такая штукпа, друщзтья. В мире много чудес. Давайте начнем эту трапезу с тоста за чудеса, за то. Чтоб их в сегда было много, и чтобы они приносили нам как можно больше денег.
   Соки Неьбесного дерева были вином номер один. Его не нужно было обрабатывать .единственной процедурой былдо разбавление этого сока другими соками. И от этих смесей появлись самые различснгые напитки, по разному дурманющие разум. +Пользовавееся популярностью мясо лесных кур, обиравших в долине гор Периметр, также подвергалось хитмической обработке. В проивном случае человеку ночью кащзалось, что он курица, и во сне он начинал либо кудахтать, либо кукарекать. Жертв этой болезни было немало. Их называли курятниками.
   Ухтчс следовало употреблять с волшебным льдом Шо, и лед это являлся однимп из даров Периметра. Собирался он высоко в горах, в крайне недоступных сместах, находящихся выше облаков. Испаряясь во рту, волшебный лед Шо пробуждал дикийц аппетит и заставлял сердце стучать в такт рекам, стекающих с Периметра в большую реку Сенеж.
   Обычное вино считалось напитком ординарным. Его употребляли спокойно, без лишнего восторга.
   -Мы пьем за новые веяния в оптовой трговле! - говорил тост Бархан.- ЩЗа наших новых директоров. Оптовые склады - это то, что до сих пор считалось закромами. Люди копили товар, боясь проводить распродажию Всему основой был уроджай. Но мы ускорили многие процессы, и, не дожидаясь нового урожая, вводжим товары в оборот. Это хорошо!
   Столовые сорта вин давали коровы Съф. Утреннее молоко было сухим вином. Вечернее - десертным. Если корова доимлась ночью, то это вино пилось во имяХрама Абсурда.
   Следующую речь толкнул Васч, популярнывй в прошлом политик, ныне - бизнесмен и учиник Бархана.
   -Я пью за то, чтобы кассовые аппарата стояли в каждом оптовом свкладе! Накстали новые времена. Наш век - это век открытых касс и строительства банков. Скоро все изменится .Мы отменим рабс тво и введем капиализм, минуя феодальное общество!
   - Ввот вот, - добавил Бархан, - а потом мы пойдем в поход на Акимею. А то у них все как-то уж слишком отстало. Крестовый поход!
   -Кресовый поход! - восклинклу Васч.
   -Возьмем Бор! - восколинклу кто-то.
   -Ура!
   -Долой Акимею!
   -Долой Бор!
   В это время у обучающего дерева находились Свитецкий, Вовчик АДДМ и Анна Центр.
   -... Потому Симон Бор и выбрал это место. Я хзнаю, что ва мире время от времени наступает ночь. Ночь так темна, что никто не живет. Но монумент в Юоре всегда остается. Это - копия руки Барона Кольцо. О Бароне я знаю немало. Так как он считается первичным человеком. Когда я в первый раз выросло, я знало следующее. Настоящих людей немного, и все они живут в так называемой "точке ноль". Это 0- самое первое место. Барон Кольцро не знал. Родился ли он там. Или он как и все сущее, является отражением. Любая вещь в мипре - вторична. Она повторяет контуры вещей из первого мира. Первый мир - это воображение главного сущетсва. Остальные миры - его сны. Так вот, Барон Кольцо много путешествовал. Он входил в так называемую Лигу Экспериментаторов, каждый член котрой пытался выиграть у друкгого. Когда Лига победили смерть, они сталди соревноватся в постройке новых пространств. Барон Коьцо пошел в глубь простанства и там заблуджился. Говорят. Что он погиб, и части его разнесли по разным концам света, как реликвии. Какое-то время столб в виде пальца, указывающего в неьоЮ принимали за настоящую руку Барона. Но , я не знаю , когда это было, и кто это сделал, но было доказано. Что столб этот - всего лишь монумент-предупреждение. Все дело в вечной ночи, которую барон не пережил, и теперь ночь наступает раз в несколько сот веков, и никто не знает, акакк близок мир к этому мроменту.
   -Как я понимаю, одна из ночей была недвано, - сказал Анна.
   -Этого никто не знает. Я знаю только то, что знаю. Мир этот стоит давно. Время для меня не имеет значения. До ночи меня не было. В ночи - тоже. До моего появления здесь эту землю захлестывал хаос, и слышался шум цваетения Третьего Пальто. Третье Пальто - это большая земля, которая была жива до тех пор, пока не цвела. При зацветании люди из Третьего Пальто пришли сюда и посадили семечко. Когда я выросло, то много знало, однако людей из Третьего Пальто здесь уже давно как не было.
   -Далеко ли тянутся горы Периметр? - спросил Свитецкий.
   -До самых белых стен.
   -Что такое белые стены?
   -Ими оканчивается мир.
   -И что, там больше ничего нет?
   -Нет.
   -Быть не может.
   -Там есть огонь, а за огнем уже никто не знает ни времени, ни простпранства, потому мои мысли там растворяются, и я не могу ничего узнать.
   -Гм. А мы туда можем добраиться?
   -Легко.
   -А если пешком?
   -Долго вам идти придется. Хотя - это постижимо.
   -а куда впадает великая река?
   -Под белые стены.
   -А дальше?
   -Дальше - за край земли переливается.
   -Нифига себе.
   -И что, за край земли так и течет? - спросила Анна Центр.
   -А как же еще? Так и течет.
   -И что - в невесомости пузырями тьечет?
   -Да. Так и пузыриться.
   Ближе к полночи лес суетился. Жуки, чья масса обитала, разделяясь на сословия и ранги, весело щекотлаи кору деревьев, проникали внутри, словно чувства - в сердце, пили сок, утоляли жажду, отдыхали, снова пиоли. Одни пировали, другие разговаривали с корой своими челюстями, третьи сами не знали, чего они хотят. Те насекомые, что относилдитсь к сопровождающим, летели следом за Марсом, и их не пушал свет Сергея Луна, а тьакже невнятный говор шляпы его.
   Язык шляпы был понятен лягушкам. Они выстраивались в ряды у самой кромки воды. Слушали и квакали чего-то. Шляпа все понимала. Цапля, охотившаяся за лягушками, этим моментом была поражена. Застыв на месте, она что-то сопоставляла. Быть может, она мечтала о лесной карьере.
   -Глубоко в песке засел, - сказал Марс, - кажется. Там его большая часть находится.
   Среди раскуроченной ударом груды угадывались сопла двигателй, свернутые лапы манипуляторов, оплавленные фонари. У самого верхнего края. На высоте метров пятнадцати от земли, селился синий воробей. В нескольких гнездах слышалось урчание и суета.
   -Масипенсио, - скзал Сергей Лун.- Я чувствую, что он пришел к мнам из очень далекого мира. Когда он прошел к нам, время еще двигалось задом наперед.
   -Возможно, он пришщел из перпендикулярного мира.
   -Возможно.
   -У него был мозг.- скзал Марс.- я кое-что знаю об этом. Несколько тонн мозга! Неудивительно! Иного и нельзя было предстпавить. Давай влещзем наверх, Сергей, и посмотим, что у него внутри.
   -Давай.
   -Ты взлетишь?
   -Да. А ты цепляйся за шляпу.
   Так они и оказались наверхзу. Змея реки просматривалась отсюда до первого своего поворота, ис в ней - грозди отраженных звезд. Кольцеобразная туманность, именовавшаяся в Великой Дуге Бубликом, тускло переливалось в холодном эфире космоса. Сколько в ней там было, звезд, в этом бублике?
   -Как ты дуамешь, есть у всего этого самывй главный? - спросил Сергенй Лун.
   -Не то, что думаю. Я даже знаю. Это - хаос.
   -Да. А я уже потерял память. Кажеться, что я там был, но теперь и не вспомнить.
   -Я тоже жил в хаосе. И я тоже этого не помню. Я там бывал недавно, и мне стало понятно, чито мне нужно обязательно вернуться.
   И тут она возопила о полночи, сбивая оставшихся в полете жуков, и река отозвалась и заговорила, прогибаясь от самого верха до дна. В этом крике окрепла и пленка поверхности воды. Она на секунду стало твердой и отразила в себе близлежащий мир. Стало видно Шарово, лодочную станцию, теряющуючся в темноте, и дедушку Сергея на ночнрой рыбалке.
   Поднялся шторм, разогнал лягушек, и - в момент успокоился. Только было слышно эхо, убегающее в степь.
   -В миллионный раз кричит, - заметил Марс, -а еще месяц назад яч и не думал, что такое может существовать. Мы писали послание в будущее. Никто теперь ничего не узнает. Самолет просто исчез. Растворился. Никто не поймет. Куда он мог просто так исчезнуть. Я даже не знаю, как с этим послапнием. Может быть, я никогда не вернусь? Вот тольк бы Дыдда увидеть. Он знает правду.
  
   Эрозия Туч.
   Священный трактат Великой Дуги ол сотворении жизни.
  
   Сначала были волны.
   Волны родили оркестры.
   Оркестры плали по морю,
   Играли небом,
   И поняло небо,
   Что пора зародить землю,
   И зародилась земля.
   И вышли оркестры на землю
   И играли там.
   Трубы трубили,
   Флейти журчали реками,
   Певцы лили свои слова.
   Первые голоса.
   Первые слова.
   Скрипки шептались.
   Гитара брынчала.
   Два барабана
   Знали о будущих жизнях.
   Кричала судтьба
   В палочках бочки
   Гремевших: бум бум.
   Звезд еще не было.
   Но что-то желало.
   И пало желанье к оркестрам,И музыка вняла
   Туманом неясного слова.
   И солнце зажглось.
   И закружились они
   Спиралью великой.
   И крутьятся ныне
   Как смерчи седыв
   Оркестры в воде,
И в песке, в землях свуровых,В землях пркарсных,
   В тварях живых,В мыслях разума сильных.
   Просто разбились они
   На миллиарды песчинок.
  
   Железом усталым гремя
   Змей летел большехвостый.
   Мимол звезды.
   Мимо газов эфирных,
   Мимол духов мечтательно ьбледных.
   Огненный шлейф
   Струился за ним.
   Но близко к земле
   Не смогн от соблазна отринуть.
   Земля потянула. Кричал он.
   Но не было тех,
   Кто бы мог уберечь.
   Разбился дождями.
   Пролились дожди.
   Земля ожила.
   Ум его страстныйъ
   Похитил бог неба.
   Волнуя бактерий,
   Он создал жуков.
   Волнуя жуков,
   Он создал червей реактивных.
   И птица, что Гочсом зовется,
   Пришбла из Хаоса,
   Чтоб посмотреть,
   Да так и осталась.
   Посденим был человек.
   Закончив его,
   Бог удалился,
   Новые земли искать.
  
  
   Глава 10. Дуэль.
  
   Вскоре налетела полосва дождей. Дворец еще не был достроен, но имелся ряд смлужебных помещений, в которых можно бывло переносить непогоду. Непрекращавшася дотоле суета сбавила обороты. Марс размышлял. Он думал о том, что же будет с ним в будущем. Сумеет ли он вспомнить все, чтобы стать всем сразу, или же он снова будет маленькой частичкой в огромном мире без права на выбор? Он чувствовал, что он чувствует. Он знал, что он знает. Ему просто необходимо было за что-то ухыватиться в этих чувствах. Что именно волновало его сердце? Возможно, увидев хасо, вновь спустя бесконечное время, он чувстваол, что когда-то нужно будет возвращаться. Возможно, он слышал треск сырых дров в костре на другой стороне великой реки, и его дыхангие. А стук его сердца - мог ли Марс услышать и его?
   Мидия Лещ с дождями впала в дремоту. Марс хотел отпустить ее в Карась, даже не заботясь о том, что, попав в родные стены, Мидия сможет что-нибудь замыслить. Но Мидия переусердствовала в своей смирении. Она отказывалась возвращаться на родину и повсюду сопровождала Марса.
   -Может, ты все таки - Хлорофилл? - спросил ее Марс ранним дождливым утром.
   -Может, - ответила Мидия.
   -Ты что? - Марс подпрыгнул от волнения.- Отвечай!
   -Не знаю, - ответила Мидия угрюмо.
   -Если ты не знаешь, значит ты знаешь, - сказал Марс, - так отвечают, когда знают, когда не хотят сказать "да"! в открытую. Я это по себе знаю. Так часто делает Свитецкий. Его спролсишь - хочешь то-тои то-то - а он - я не знаю. Отвечай!
   -Я правда не знаю, - ответила Маидия.
   -Очень может бытьь. Если ты - очень блитзкое к ней отраженгие, то ты правда можешь не знать. Что тут сделаешь? Но есоли ты - не отражение, то ты - актриса. Только зачем тебе это? Думаешь, я сломаюсь? Ничего подобного! Впрочем, ечсли это правда, то стоит отдать тебе дань уважения. Это - поступок!
   - Ты ее совсем не любишь? - спросила Мидия.
   -Не знаю.
   -Ты тоже не знаешь.
   -Дело не в этом. Я люблю приключения. Все остальное мне по боку.
   -Так не бывает.
   -Может быть, я еще нацучусмь.
   -Ты напрямую ассоциируешь ее со мной?
   -Вообще -то - почти нет. Я очень даже сразу согласился с темю. Что вы - совершенно разные люди. Но, иногда мне кажется.... Но я не верю. Так играть невозможно. Судя по хроникам Великой Дуги, предки твои жили здесь с 021 года. Но - все это ерунда. Я по прежнему не уверен, что все это существует. Если все же это все и вправду есть. То оно появилось. Скорее всего. В одночасье. В космосе летел робот Масипенсио. Масипенсио был древнее вселеннойю Его мозг уже давно сошел сума. Нол в памяти он хранил стоько, что этого хватилор бюы на Долгин годы. Так вот, об этом и предупреждала Дыдда Кошка Унтерлугауэрр. Масипенсио будет схвачен притяжением земли. Он. Дурак, по старой пеамяти подумает. Что на планете должна бюыть служба спасения. А на этой планете до сихз пор спутники в космос выводят с помощью реактивной тяги. Падал он. Кричал. Никто его не спас. Я думаю, что Масипенсио был пойман мегамашиной. В данный момент, функционирует олдин аппарат - это ПР-87. Я джумаю. Что именно он все это и сделал. Он смешал собственную виртуалку с мозгом Масипенсио. А у того в памяти чего только не было. Паямть раскодировалась на долгие годы назад. Так моментально появилась история этой земли и все такое. Целыен пласты истории. Я даже думаю, что это истоири я - не блеф. Мегамашине удалось каким-то образом попасть в прошлое и прописать все это делол прямо оттуда. А чтобы ни время, ни пространство не законфликтовали, она создала отдельный мир. Прит чем он непосредственно связан с ней. При чем, я, например, не увереню. Что этого ничего нет. Мало ли что кому кажется.
   -Я тебя поняла, - сказала Мидия, - в вашем мире все по-другому. Ты попал сюда оттуда. Какая-та машина спосоьбна создавать норвыве миры. Этот мира неожиданно вторгся в ваш.
   -Он вторгся не в наш мир. Он вторгся в наше воображение.
   -Воображение - это тоже мир.
   -Хорошо сказано.
   - А я могла бы посмотреть на ваш мир?
   -Страшно себе представть... - проговорил Марос.- Нет, я думаю, что все это - сон. Сон - и не более того.
   -Я - твой сон?
   -Нет, не мой.
   -Если же - твой, то ты разговариваешь с самим собюой?
   -Откуда тебе пришло это в голову?
   -Это обычная логика.
   -Действительно. Это и правда очень просто.
   - Наверное, тебе когда-ниьбудь приходилро в головук, что ничего вокруг нет. И все это - плод воображения? Ты не думал об этом?
   - Может быть, и думал. Но это касается только этого мира. Я бы никогда не подумал это о своем собственном. Все дело тут как раз таки в мегамашинах. Раньше я думал, что все очень сильно зависит и от себюя самого, так как одна из мегамашин была напрямую сваязакна со мной. Часть моего воображения как бы заводила машину. Но там не тлшько один я был. Теперь я ни в чем не уверен.
   -Человек, который попадет в ваш мир извне, он тоже будет думать, что все - плод его больной фантазии. Может тьакое быть?
   -Но я пока что не встречал людей извне.
   -Нро это же не значит, что их нет.
   -Наверное. Слушай, признавайся. Хлорофилл ты или нет?
   -Думай, как хочешь.
   Мидия развернулась и вышла в дождть, и Марс не стал ей препядствовать. Спустя минуту в коридоре появился Бархан. В его зубах дымилась необычная синяя сигарета. Пахло благовониями.
   -Ты чувствуешь? - спросил он.
   -Что? - не понял Марс.
   -Мне кажется, ты и сам знаешть. Просто ты считаешь. Что это - мигрень или что-то подобное. Но это - не мигрень. Поверь мне. Ты ведь чувствуешщь?
   -ты о чем?
   -Я знаю, Марс. Нам надо ехать.
   -Куда?
   -Не задавай глупых вопросов. Поедем вдвоем. Всей толпой не поедем. Мало ли что можно случиться.
   - Это опасно?- спросил Марс.
   -Ты чувствуешь.
   -Да, Я что-то чувствую.
   -Я проводил сеанс связи с иным миром. У нас это теперь модно. И тогда я это ощутил. У меня с собой полным полно разного оружия. Два четырехствольных пулемета с приводом от реактивной пружины. Пистолеты. Гранаты. Сядем на катер. Надо плыть.
   -Ты хоть понял, зачем? - спросил Марс.
   -Не знаю точно. Но это - это очень сильно. Оно зовет. Равзе ты не так сильно это чувсвтуешь? Я думаю, мы все, кто с этим связан. Должны это чувствовать. Я специально ни СА кем не виделся. Я видел, что Воробьянянов что-то очень сильно тревожит. Я думаю, это то же самое. Но лучше мы поплывем вдвоем. Я спросил у своего подсознания, и оно ответило. Поплыли.
   Марс не стал противитьчся. Они вышли к бепренгу, сели в катер и помчались по дождевой реке. Бархан правил умело. Вскоре остров Осенг ьпропал из виду. Горы Периметр стремительно приблдижалдись, и Марса охватило волнение. Он еще никогда не был в этих таинственных горах, где обитает птица Гочс, где тайн бюольше, чем пексчинок в куче песка.
   Перим5етр казался молчаливым. Толстые тучи обволокли его вершины. Расползаясь, туманы распролзаолись книзу, кружились белыми махровыми бородами. Дул сильный ветер, и дождь напоминал одно большое облмако из водяной пыли.
   Бархан велд катер вдоль берега, чего-то ожидая. Марс попытался прикурить, однако еничего не вышло. Тогда он вынул из внутреннего кармана самокрутку с табаком Сергея Луна, и ему удалось прикурить. С первой жен затяжкой он поняол. В чем дело. Он видел теперь шатры, сотни воинов, раскрашенных словно для ритуального маскарада. Дым от костров смешивался с сырым туманом Периметра. Ржали уродливые крылатые кони. Их острые когти чиркали о кмани, выбивая искры.
   Завилдев дым от костров воочию, Марс передернул затвор пулемета.
   -Ваши предложения, - спросил Бархан.
   -Зачем мы сюда плывема?
   -Не знаю.
   -Валить надо, вот что.
   -Нет.
   Бархан причалил катер. Человекоподобные воины расстьупались, образуя коридор по направлению к шатру. Выствавив перед собюойц пулемет, Марс сделал шаг на берег. Бархан, увешанный оружием, также вылез из катера.
   -Они вооружены кремниевыми ружьями, - проговорил Марс, - Их можно всех тут покосить.
   -Не спеши, - отозвался Бархан.
   Марс первым вошщел в дживой коридор. Лица воинов не внушали оптимизма. Здесь имеклись одноглазые. Трехглбазые. И даже пятиглазые уродцы. Некоторые имели вместо рта хобота. Существа с накекомоподоьбными головами шевелили тараканьими усами, двигали отвратительными челюстями.
   -Смотри, Бархан, - сказал Марс, продолжая курить табак Сергея Луна, - ты за все в ответе. Ты сам меня туда понитянул.
   ЕНго восприятие усидилось. Толдпу странных существ он не воспринимал за соперников. Вместо агрессивности у них имелось нечто невыразимое, отдаленно проходящее на хохот дурного сна. Иным словом это и выразить было нельзя. Спустя секнуды Марсу все уже было ясно. Однако цель Бархана ему до сих пор оставалась неячсна. В чем был смыл?
   Из шатра появился Сашва Маслов. На этот раз он изображал из себя предводителя толпы странных воинов. Облаченный в красную тогу, Саша носил на голове непропорциональную корону, больоше напорминавшую когти чудовища, свитые по кругу.ъ
   - Марс! - воскликнгул он.- Ты пришел на мой зов! Птичка сама летит ыв клетку! Решено! Сегодня - великий день! Я научу эту землю жить! Я ее открывл, я ее и трансформирую! Я пришел сюда, Маврс, чтобы принести новую веру!
   Ых чв Пр ыв!
   -Ыв! - завопила толпа.
   Кони-птицы заржали. Бархан дал очередь в воздух, однако это ни на кого не подейчствыовало, лишь Саша сказал:
   -Спасибо за салют! Но - не ты. Не ты, Бархан. Никогда. Ты не сможешь. Новая вера - это куски человека! В одном месте будут лежать глаза в стеклянной колбе, в других - все остальное. Представлять можете как угодно. ЭЖта земля джолжна верить! Вы думаете, она в меня будет верить? Ыв!
   -Ыв! - завопила толпа.
   -Ыщз!
   -Ы-ы-ыщз!
   -Эти лозунги я придумал на дросуге, - сказал Саша Маслов гордо,- вы, видно, решили, что меня больше нет. Странное, енадо сказать, мнение. У меня были шансы пропасть. И я расскажу. Но сперва я скажу, в чем тут дело! Мы проводили с Крабовым экс перименты. Произошел ряд взрывов. Мы лишились нескольких лабораторий. На мне тогда был защитный костюм. Меня разорвало бы. А так - выкинуло. Я упал и долго лежал без сознания. И тогда я понял, что если бы меня разорвало, то куски можно было бы собрать, и каждый по отдельности был бы частичкой меня. А если в селить в каждый кусочек кусоченк моего разума? В общем, я сделал модель. Она позволяет сделать из человека облако. Если это облако выпуститьЮ, то оно начнет размноджаться, вселяться во все живое,Э и тогда все живое будет напоминать этого челдовека. Главное - читобы люди верили этому. А чтобы верили - нужно постролить храм. Я уже начал строить храмы. Люди уэже верят. Но эксперимент не хзакончен. Мне нуэжно облако. Тогда все будет о кей. Я стану провповедником новой веры. Она называется Газово-молекулярная теория. В нескольких мирах в нее верят тысячи и тысячси человек, Марс. Но вера их пуста. Потому что оьблако молекул я не получил. И знаешь, они ведь поклоняются тебе! Тебе, Марс. Потому что я заочно решил, что облако будет получено из тебя. Ты станешьб населять все эти миры собою. Со временем ты станешь атк могуч, что и мне придется ежеминутно тебе поклоняться. А пока, ты уж извини, мне придется разложить тебя на мполекулы! Увы! Но такова жизнь, Марс. Ради твоего же величия.
   - И каким же образом? - спросил Марс спокойно.
   -Я привез с собой генератор!
   -Ты считаешь, что у тебя получиться?
   - Мы с Серым все давно проверили. Но - не спеши. Подайте вина1 мы выпьем!
   -Спокойно, - шепнул Бархан на ухо Мрасу, - я чувствую, что все закончится удачно. Надо просто на чем-то его поймать.
   -Я знаю. Только не знаю, как.
   -Мы с Серым как-то поехали в Козлоу, - стал рассказывать Саша Маслов, - в Козлоу все очень плохо. В водоемах там плещется оранжевая вода. Утки все - трехногие. Я поначалу думал, что они - плод воображение того бога, которы1й тем миром команлдует. Но нет. Все окащзалось не так просто. Выяснилось, что, что гдже-то надалеко проходят трубы, и по трубам бегут сны и все такое. Каждая труба - это как бы кангал. Мы с Секрысм это проанализировали, когда учились в тамошнем институте. Там все легенды песмтрили этими трубами. Когда Серый стал профессором, а, налдо сказать, мы жили тамю. Приняв другой облик (Я это уимею теперь), мы разработали водолазные костюмы и машину для проникновения в грунт. Там , в том мире, все находилось на уровне века девяитнадцатого. Рабства уже не было. Вино считалось блаженством. Строилисчь паровые корабли. Буржуазия только начинала бороться за завоевание сфер влияний. Так вот, чтобы построить эту машину, нам пришлось создать целую фабрику. Там мы придумали электронные лампы, резисторы и прочую чушь. В итоге, мы нырнули на дно озера. Оранжевого озера. И там наша машина стала продираться в ил. Спустя несколько часмов мы раскопали трубу. Специальное устройство просверлило дыру. Мы присосалитсь к ней с помощью шлюзовой камеры, в которой подбиралось специальное давление. Когда я заглянул в трубу, то понял. Что вижу бесконечную линию, по кторой миры переливаются между собой. Это была Машина! При чем, это не было отраджением Машитны! Это была она. Окольцовывая все параллельности, Машины переносит из мира в мир вскую чушь, и таким образом жизнь друг с другом соотносится! Мы тогда с Секрым поняли, в чем наша цель. Машина! Она держит все простанства в рамках! Мы поняли, что должны ее взорвать!
   -При чем здесь взрыв машины и газово-молекулярная теория?- спросил Марс.
   -Не при чем. А равзе должна быить связь? Зачем искать связь? Чем больше здравого смыслап, тенм меньше красоты. Может быть, я мечтаю о карьере Пикассо? Кто ж меня знает? Я просто рассказываю, Марс, что с нами было и куда я пропадал. Короче, мы проникли в эту трубу. Конечно, это было слишком опрометчиво. Я никогда еще не лез на рожон так откровенно. Это было слишком! Но мы оставиоли там нашу машину, и все, верно, отписали нас в пропавшие без вести. Возможно, сейчас в том мире уже прогшло сто лет, и все такое. Но - мы пошли по этой трубе и вышли на перекресток, где пересекались все виды простанств. Там то мы поняли, что лучше повернуть назад. У насм не было ни воды, ни пищи. На перекрестке же можно было выбраить люброй путь. Так мы и пришли в Лжеакимею, екоторая находится в аду под Акимеей. Там я собрал войско и решил сделать переворот в истории Реки-Накимзнанку. Мы послли наших гонцов в саму Акимею, и там появилимсь месии, которые пророчили о появлении нового разума. Потом мы обогнули эту землю в ходе длительного похода. Мы подходили к самим белым стенам, и я полевал вниз,Э стоя на краю. Серый отправился домой. Он хотел купитьь себе мотоцикл и погонять, а яч эту идею не разделял. Теперь - дело за малым! Так уж вышло, Марс.
   -А что, если я сейчас закидаю тебя гранатами? - спросил Марс.
   -И такое может быть.
   -В чем дело?
   -Я все предусмотрел. Я знаю твое самолюбие. Поэтому я привез с собой велиукого медиума. Который заколдолвал Бархана. Бархан привел тебя сюда. Теперь - все по честному4. Я вызываю тебя на дуэль. Если ты побеждаешь, я сдаюсь. Я завещаю свою идею моим воинам и удалаясь в Зеленые Горы Отвращения, и бтольше вы меня не увидитею. Я понимаю, что существует пол процента, что ты победишь, и потому заранее решаю, что тогда будет. Но , так как этого не будет, газово-молекулярнпая теория сегодня получит новое дыхание. Ты станешь облаком молекул, Марс!
   -Кто выбирает оружие? - спросил Марс.
   -Ну... Конечно. Я могу уступитьб это право тебе, - сказал Саша гордо, - я не так зол, каким меннгя расписывают. Я - всего лишь экстремистский экспериментатор с пафосом, не более того. Не нужно делать из меня символ зла! Я слишком много страдал. Ты не знал об этом?
   -Может, хватит разговаривать? - спросил Бархан.
   -А, - обрадовался вдруг Саша, как будто Бархана раньше не было, и вот сейчвас он появился. - ты выступаешь секундантом, Бархан? Отлично. За тобой - выбор оружия. Только не мучай никого. Все должно быть по-насоященму. Я ене люблю всякие геройские штучки.
   -Ты всегда одинков, - ответил Бархан, - и потому ты проиграл. Так обидно. Выиграй хоть раз. Хочется крикнуть. Хочсется желать тебе удачи. Но вот - опять двадцать пять! Ты опять проиграл!
   - Не надо! - закричал Саша.- Хватит! За дело!
   Уродливые воины подняли свои ружья к небу и выдали залп. Небо влдруш прояснилось. Конечно, это не было связано с выстрелом. Однако, совпадение заставило воинов Саши Маслова ликовать. Они прнивествовали выглянувшепе солнце гиканьем и ревом.
   -Вот и солнце, - сказал Марс, - я не хочу конца света. Но лучше победить, чем проиграть. Бьемся на однозарядных пистолетах!
   -Ха! - воскликнул Саша.- Мой любимый предмет убийства. Пиратские пестики! Кривые, как глобальные сны! Обожаю!
   -Я заряжаю свой пистолет сам, -сказал Марс, - ты - делай, что хочешь. Идет?
   -Идет.
   Тут же воины расступились, и трехногое сужество без головы вынесло на подносе два великолепных старинных пистолета, инкрустированных алмазами и синими рубинами.Ручки пистолетов бывли исполены в виде тел доисторических монстров.
   -Наши пистолеты, - сказал Саша, подавая Марсу бокал вина, - выпьем! Выпьем! СМтранная, я дукмаю, дуэль. Дуэль не на смерть, но на жизнь. Ведь ты оживешь во всем, Марс. Во всем!
   Каждая веточка будет тобой! Каждый листик! Паучки в лесу! Жучки. Сверчки! Птички! Птички, и они будут тобой. Что тут говорить о людях! Приходя в газово-молекулярнывй храм, они будут ощущать биение космоса. Ты станешь космосом! Какая блаженная цель! И ты, Мапрс, противишься этому! Ну, ладно.
   - Кому же молятся в газово-молекулярных храмах сейчас? - спросил Марс.
   -Они молятся твоему предтече. Вот.
   -А.
   Марс постычал пистолетом о приклад висящего на плече пулемета, насыпрал в ствол пороху, хатем забил пыж, а далее насыпал горсть табака Сергея Луна. Он посмогтрел на солнце. Солнце не пряталось. Сощурив глаза, он различил, что солнце в этот день было в солнцезащитных очках.
   - Ты что делаешь? - спросил Бархан, увидев, как Марс вместо пули вставил в ствол табаку.
   -Я не хочу дейчстоввать по правилам, - сказал он, - дуэль - э
   то слишком честно. Соблюдал ли Саша правила. Я на знаю.
   И, обратясь к Саше, он воскликнул:
   -Ты разрешишь мне проверить пистолет?
   -Надеюсь, не на мне? - спросил Саша.
   -Ты думаешь, я способен на подобное.
   Марс поднял пистолет к небу.
   -Может быть, ты пробьешь дырку в небе? - уксмехнулся Саша.
   -Может быть.
   Он выстрелил, и ничего не произошло. Дым сгоревшего табака не мог попасть в ноздри солнцу моментально. Марс опустил пистолет и осмотрел ликующую толпу нелюдей.
   -Саша, скажи, ты считаешь себя человеком? - спросил он.
   -Как бы временами, - отвечал Саша, одев круглые докторски очки, - я, честено говоря, не знаю. Ченловек - это, скорее, звание. Не все же люди - человеки. ВУсякого полно. Я таким вот делом не страдаю. Я легко могу признать, что меня не родили, меня родило. Или выродило. Как угодно. Когда пала одна из машин вдали отсюда, я вывалился, привстал. Осмотрелся. Где это я? Я уже все знал. Я родился таким, какой я есть сейчас. Ничто меня не изенит. Такова судьба. Знаешь, мне жаль Бархана. Предсьавляю себе эту картину - он возвращается один домой. Одиню. Такая печаль. Я решипл - не бывать этому. Я возьму его в свое войско. Он сперва будет сопротиволяться, но потом дух экспериментов его покорит. А то Серый чего то уже не хочет со мной знаться. Говорит, мол, ну тебя в баню, я лучше буду увлекаться мотоцикаолми. И это ведь говорит Сергей Крабов, человек, который взорвал тридцать два волшебных автобуса! Да. Все меняется. Только я не меняюсь. Я хочу, чтобы и ты не изменился! Я сделаю так! Ну что, тебе нравиться пистолет.
   -Нравиться, - ответил Марс.
   Он взглянул на небо. Тучи заволокли солнце, и судить о его поведении там, за облаками, было невозможно.
   - Это погода твоего второго рождения! - сказал Саша торжественно и даже как-то по отцовски.
   - Ну да, - ответил Марс.
   От почистил ствол, насмыпал порох, запыжевал, вставил пулю и прцелился Саше в голову.
   -Со скольки метров? - спросил он.
   -Со скольки хочешь.
   -Хорошо. С трех.
   -Хорошо. Тогда все зависит от выбора.
   -Я думаю, твой медиум поможет это решить.
   -Нет. Все чесмтно. Никакого колдовства. Жребий будет бросать Бархан.
   -Ты же сам сказхал, что Бархан завороджен.
   -Хорошо. Выбери из этой толпы любое чудовище, оно подбросит монету, и никто не будет мешать ее падению.
   -Но здесь нет никаких гарантий.
   -Холрошо. Монету будешь бросать ты. Три метра, так три метра. Согласись, в случае проигрыша стрелять уже не обязательно. Можно сдаться и так. Пролиграв, ты можешь просто добровольно согласиться. Мне нем нужно крови. Ты войдешь в генератор добюровалольно, и там встретишь свой восторг живбем. Больно не будет. Наоборот. Ты станешь всецелым эго в здравом смысоле! Согласись, Марс, что это - сеть.
   -Ну да. В случвае выигрыша я также могу не стрелять, - ответил Марс, - с трех ментров промахнуться невозможно.
   -Конечно. Если выбор падает на тебя, я тут же разворачивуаюсь и ухожу. Войско можешь забрать себе.
   -Что мне с ним делать?
   -Оно тебюе и не лдостаештсяю. Я знаю судьбу, Марс! Я просто знаю. Звезды даывно за меня! Никакое волшебство не поможет. Победив,роберусь в сердце мегамашины. Я перепрограммирую ее, я отобью. У нее связь с этим миром, и мы будем лететь на эхтой земле, как на космическом корбале, впереди нас будут ждать новые звезды. Ты напрасно сопротивляешься! Ты станешь облаком молекул! Молекулы Марса! Как звучит.
   Он зарядил пистолет, и толпа уродливаых воинов подалась прочь, освобождая поле для стрельбы. Осталдись лишь Саша Маслов, Бархан, Марс и рогатый чертообразный секундант от Саши.
   -Кто кидает монету? - хрипло спросил рогатый.
   -Кидает он, наш бог, - проговорил Саша, - дай ему монету.
   Марс получил из рук рогатого медную монету величиной с ладонь. Орел изобродал Минусовой город, каким он был в первое свое появление, решка содержала ряд надписей и неизвестных цифр.
   - Бросай, - проговорил Саша.
   Саша Маслов, завороженный моментом, оставался единственным человеком (или не человеком), который ничего не замечал. Марс видел, но не подавал виду. Небо сходило с ума. Облако всасывало куда-то вверх, и они волокди за собой следом туманы гор Периметр. Где-то в самолм начале небесного водоворота вновь виднелась дыра в преисподнюю. Нечеловеческое войско терепетало в молчании. Никто не мог даже писка издать. Рогатый секундант застыл. Саша же, занятый тем, что Марс смотрел ему в глаза, ничего не видел.
   -Я бросаю, - сказал Марс, - выбирай.
   -Орел, - скзал Саша Маслов.
   Марс подбросил монету. Она перевернулась три раза и упала орлом.
   -Кругом! - скомандовал Марс.
   Бархан тьут же навел на Сашу ствол пулемета.
   -Что ж, - сказал Саша рахзочарованно, - жизнь есть эксперимент. И ты даже не отдашь мне дань уважения, Марс? Я мог бы и не спрашивать тебя. Но я устроил этот спекталь, чтобы подарить тебе право выбора.
   Посмотрев на небо, он добавил:
   -Это - плохой знак! Видишь. Я думаю, никто еще по-настоящему тебя не оценил. Возможно, что ты - символ зла. Ты, Марс. Ты еще сам этого не знаешь. Посмотри на небо.
   -Вижу, - ответил Марс, - ты - дурак, Саша. Все очень просто. Но тайну ты не узнаешь. Ты должен выполнить условия. Ты навсегда удаляешься в свои горы. Там ты проведешь остаток дней. Так я понял?
   -Что такое слово! Что? Ты веришь в слова? Ну, хорошо. Если ты меня никогда больше не увидишь, то считай, что это так. Какая разница, куда я удалюсь? Меня все равно никто никогда не проконтролирует. Я сдерживаю свое слово. Если тебе нужно это войско, забери его себе.
   Облако всосало в небесную воронку. Вид преисподней был ужасен. Самые страшные панорамы транслировались крупным планом. Существа, населявшие страшный мир, увидев отверстие, также вперили свои взоры. Поглядывая на землю, они потрясали своими красными языками, чего-то жаждая. Несколько мерзких птиц устремилось к отверстию.
   -Это - знамение! - воскликнул Саша.
   Грянули раскаты грома. Буря поднялась мгновенно. Лес стал редеть. Руки шторма хватали деревья за верхушки, вытаскивали из земли и забрасывали далеко в небо. Рокот пробежал по Периметру, вызывая камнепады. Воины Саши Маслова разбежались кто куда. Многих подняло ветром и унесло. Все смешалось в ужасной буре, и, спрятавшись в углублении в скале, Марс уже ничего не видел. Он мог наблюдать только Бархана, который, лежал в метре от него, обхватив руками и ногами огромный камень.
  
   Глава 11. Пришествие.
  
  
   Вовчик АДДМ пробирался сквозь лес. Следом двигались Свиецкий и Сил.
   -Я устал, - сказал Свитецкий.
   -А я - нет, - ответил Сил.
   - Можем сделать привал, - сказал АДДМ.
   -Привала не будет, - проговорил Сил назло Свитецкому.
   -Мало что ты хочешь? - ответил Сил.
   -Ладно. Присядем, - согласился Вовчик.
   Развернули вещмешки. Вынули припасы. Стали обедать.
   -Осталось километра три, - сказал Вовчик, - а там - как повезет. Арам видел это странное место как бы в полусне. Его забросило туда бурей. Очнувшись, он был в странном трансе. Он не мог понять, что же произошло, Он не мог просто выйти из этого состояния. Тогда он стал забираться по склону оврага наверх и увидел торчащий из песка остов экскаватора.
   -Откуда здесь экскаватор? - спросил Сил.
   -ОЛт прошлой цивилизации.
   -ЯЫ не вербю, - сказал Сил решительно, - мало ли кто что видел. Марс говорит, что ничего этого может не быть, и я ему верю. Так считали многие философы. И правда - нельзя доказать, что мир сущесмтвует. Вдруг это все мне кажется?
   -Выходит, и нас нет? - спросил Вовчик.
   -Все может быть.
   -Я тогда тоже могу сказать, чтол ничего этого нет, и что мне это кажется, - сказал Вовчик.
   -Мало ли что кто может сказать.
   -Офигетть, у тебя запросы, - заметил Свитецкий.
   - Я ведь не утверждаю, - сказал Сил, - я просто рассуждаю. Марс точно так же рассуждает. Вооьбще, я ему верю. Он что-то знает. Я дадже не мпротив того, если население Великой Дуги признает его своим королем. Почему бы и нет. У нас ведь на острове анархия. Каждый может считать секбя королемю. Все мы живем за счет других. Когда же долг по контрибуции будет выплачен, что мы буджем делать? Я, конечно, понимаю, что человек - сам себе царь, но что с того?
   -Бог с тобой, - согласился АДДМ, - считай, как хочешь. Я спорить с тобой не намерен. Мы все - иллюзия. Один Сил не иллюзия. Ладно. Пойдем.
   Вскоре их цель была достигнута. Огромный песчаный овраг разрезал, казалось, остров надвое. Его край выходил к краю. Там, зва рекой, просматривались бескрайние степи, на горизонте которых виднелся палец, указывающий в небо (копия руки барона Кольцо). Чуть выше горионта смутно проглядывал мираж каких то заснеженных гор.
   - Если судить по рассказу Арама, нужно спуститься вниз и взять правее, -сказал Вовчик.
   Седой песок оврага пах временем. Известковые срезы отображали в своих слоях разичные эпохи жизни земли. Трава стремилась завладеть времеенм. Местами это ей удавалось. На месте песка появлялся дерн. Цвели цветы, и в них шелестели веселые насекомые. Песок шумел под ногами. Время искрилось. В каждой искре открывалась дверь во всю даль прошлого - от первого вздоха земной коры, на которой еще не было океана до рассвета цивилизаций, о былом существовании которых теперь никто не подозревал. Песок разговаривал со звездами, с пылью звезд, с запахолм звезд. Песок был вечностью.
   Сил первым нашел давно заброшенный колодец. Было удивительным, что края его, выложенные камнем, до сих пор не разрушщились, и что трава победила эти камни только напрловину. В глубину колодец был не более двух метров. На дне его виднелась застывшая грязь.
   -Будем копать, - сказал Вовчик.
   -И сколько копать? - спросил Сил с недоверием.
   -Сколько надо. Я вас не заставляю. Если ты не хочешь, мы будем копать вдвоем.
   -ты думаешь, мне в лом? Ладно. Я первый возьмусь за лопату.
   Сил спрыгнул вниз. Ему подали ведра. Началась работа.
   По прохождению паепрвого метра вниз стало ясно, что до цели моджно копать сколько уголдно. Под грязью имелся слой песка, и сколько его там еще было, никто не знал.
   По прошествию двух метров сомнения охватили даже Вовчика. Но на глубине десяти метров цель была достигнута. В тот момент внизу находился Свитецкий.
   -Вот он, - закричал Свитецкий.
   -Будь осторожен! - крикнул ему Вовчик.
   Свитецкий потер рукой старый заржавелый рубильник и усмехнулся.
   Вот он, подумалось ему. Во времена Скола Случайного к рубильнику мог добраться кто угодно. Текперь его словно засосало. Сколько ж прошло лет.
   Он прислонил голову к ручке и его охватил холодный ужас.
   Сквозь старый металл ему послышались раскаты невероятной суеты. Тропанье каблуков. Пывхтенье. Щелканье зажигалок. Таинственные голоса. Шелест шерсти. Он отпрянул и в страхе посмотрел наверх.
   -Ну что там? - спросил Сил.
   -Кидай лестницу! - закричал Свитецкий.
   -Боишься? - засмеялся Сил.
   -Ты! -разозлился Свитецкий.- Тебе там хорошо наверху! Ты тут попробуй! Кмдай быстрей.
   -Ладно.
   Сил не спешил, и Свитецкий начал суетиться. В какой-то момент ему опказалось, что его бросили внизу. Он собрался было вылазить наверх своим ходолм. Попробовал руками выбоины в растворе между кирпичами. Поставил ногу в одно место. Потьом - другое. Затем оперся на рубильник. Приподнялся. Что-то чиркнуло. Свитецкий сорвался и упал.
   -Держи! - раздалось сверху.
   Он поднял глаза. Веревочня лестница летела вниз. Он приопустил глаза и... Рубильник был опущен. Он подскочил к нему и попытался поставить его назад. Но - тщетно!
   Выбравшись наружу, он попытался что-то прокричать, однако эмоции перехватили ему горло. Вимдя это, ни Сил, ни АДДМ, не могли произнести ни слова.
   -Что случилось? - спросил Вовчик наконц.
   Ответа не последовало. Его глазаим предстало крайне лохматое существо нескольо икривленной формы. Приполнявшись, существо показало волчью морду с торчащей между зубов сигарой. На голове у этой морды был хоккейный шлем.
   - Курение проходит в стороне, - проговорила волчья морда, - никто не знает, почему сигара тает. Спасибо тебе, человече за выпускание хвостейших! Мы явиши на острова! Нет числа волчейшим. Нет числа хвостейшим. Если волк с ногами, значит не курит он себя, если волк на педальном ходу, значит это есть веловолк, если волк ходит на голове, значит это есть голововолк. Волчарус-Икарус рокочет. Волк- 21- век стремиться своим хвостом в будущий век! Волк-Рама - это худая драма. Теперь мы - жители ночи, но не подземелья. Спасибо тебя, мы тебя не забудем.
   С этими словами гнутый волк прыгнул в кустьы и исчез.
   -Я не хотел! - закричал Свитецкий, -он сам.
   -Ты нажал рубильник! - негодующе закричал Вовчик.
   -Я не нажимал.
   -А кто?
   -Не знаю. Когда я упал, он уже был нажат.
   -Черт! Ты их вызволил!
   -Что делать?
   -Что что! Нужно делать ноги. Бегом!
   -Куда делать ноги?
   -Не знаю! - вослкикнул Вовчик.- куда угодно. Подальше от этого острова! Валить надо, вот что! Надо бежать и всех предупредить!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"