Кунсткамера : другие произведения.

Элипс

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Entot rasskaz, konechno, now is old fashioned good boy, but chastj concepciy pereshlo potom v sformirovavshiyysya chatichesky calendaar

  
  
   0x01 graphic
  
  
   Интервью Саши Маслова газете "100 лет без Луны". Корреспондент А. П. Лососев.
   А. Л.
   Саша, некоторые говорят, что вы - не человек. Это правда?
   Саша.
   Весьма.
   А. Л.
   Вы прибыли в Красную Москву, чтобы показать себя, или же это развлекательный тур?
   Саша.
   Красная Москва - не поле для игры в гольф. Здесь все серьезно. Хотя нет, об официальном визите речи быть не может. Я так. Просто. Разгуляться, понимаете ли, себя показать, на людей посмотреть.
   А.Л.
   Собираетесь ли вы что-нибудь взрывать?
   Саша.
   О, это мы еще посмотрим. Пока что я гуляю и мечтаю. Я здесь никого не знаю. Это хорошо.
   А. Л.
   Саша, многие считают вас порождением вычислительной машины ВППР-86. Судя по этому, вы есть галлюцинация, которой удалось сбежать. В любом случае, вам изваестна судьба этих популярных приборов.
   Саша.
   Я тут совсем не согласен. Нет, я не о том, что приборы не популярны. Популярны, еще и как. Прототипом их является П-79, построенный в 1979-м году в горах Кавказа. П-79 уходил в землю на 100 метров, и в самой глубине, вс вентиляционных шахтах, чвпервые была оьбнаружена скорлупа Птицы Гочс. Может, в эжтом все дело? Тогда бы никто не удивился, что Птица Гочс умеет писать. Двоичный, понимаете, код. Можно было предположить, что она вообразилась генератору П-79. Но скорлупу вынули и положили в музей. Там она и лежит. Надписи на ней расшифровали. Это стихию.
   А.Л.
   Стихи?
   Саша.
   Да. Птица Гочс пишет стихи.
   А. Л.
   Хорошие?
   Саша.
   Да. Вот, к примеру, отрывок из сборника "Закатное кружение моей пыли".
  
   Пыль словно воды очей пригожа,
   Я люблю закат тоже.
  
   Неправда ли, очень хорошо?
   А. Л.
   Да. Совсем. Севсем неплохо. И что дальше было с П-79?
   Саша.
   А исчез он. Прозже его увидели в телескоп. Он лежал на Луне. Трубопроводы разбросаны, как кишки. Высокачастотные блоки смяты. Генератор обуглился. Словом, вот так вот! Никто не знает, как П-79 очутился на Луне. Тоже случилось и с П-81. Ленжат они там, два брата-акробата. Распотрошенные странной силой. А знаете, что спасло
   Эти проекты? Операторы находились вдалеке от машины. Управление шло через порт. Иначе бы закрыли финансирование.
   А.Л.
   А откуда вы знаете?
   Саша.
Александр, я родился в ИПР-84! Но это - обратная сторона солнца! ИПР-84 не существовало.
   А. Л.
   Как это?
   Саша.
   Я сам придумал ИПР-84!
   А.Л.
   То есть?
   Саша.
   А что тут объяснять? Я и сам ничего не знаю. Ничего я не понимаю. Я только знаю, что это - так.
   А.Л.
   Я и сам никогда не слышал об ИПР-84.
   Саша.
   Зеркальное отражение ПР-84 в мире ином. То есть, их много, миров иных, понимаете ли, Александр. Пр-84 открыл путь. Но пространство, куда вел ПР-84, было кривой проекцией. Прибор воображал. Словно девочка на шаре, ха-ха-ха. Вы представляете себе грезы большой такой железячки? А? Та еще ерунда! Так вот и возникло пространство, котрое как бы и стало буфером. Оно - и то, и другое. Вот вы... У вас в голове тот же мир, что и снаружи. Правда? Походе, верно? А если вас убить... Взять вот, и ножиком. Чик! Мир останется. А ваша проекция оставит след в мире реальном.
   А.Л. (опешив) В вашей логике, Саша, нет ни начала ни конца. Вы лучше расскажите, что быоло потом.
   Саша.
   Да не хочу я. Надоело смне интрервью раздавать. Пойду я отсюда!
  
   Ответы Саши Маслова слушателям радиостанции "03". Ведущий программы - Всеволод Тушин. (г. Красная Москва) (Отрывок).
   В. Т.
   Алло. Да да. Задавайте вопросы. Да, Саше Маслову. Сашап, вы готовы?
   Саша.
   Да, готов. Конечно. Я всегда готов.
   В.Т.
   Алло. У нас на прводе - Иван Сергеевич Темный из города Снов. Говорите.
   - Я в эфире?
   -Да.
   -Саша, здравсвуйте!
   -Здравсвуйте, Ивпан Сергеич! Очень рад вас слышать!
   -Взаимно.
   -Как детишки?
   -Хорошо. А вы что, знаете моих детей?
   -Да нет, я так.
   -А.
   -Бэ!
   В. Т.
   Саша, не паясничайте!
   Саша.
   Мне смешно, хо-хо-хо-хо-хо!
   В.Т.
   Но у нас на связи радиослушатели!
   Саша.
   А плевать мне на него, ха-ха-ха-ха-ха!
   В.Т.
   Иван Сергеич, извините нас, но Саша есть Саша.
   И.С.ъ
   Да ничего, бывает. Саша, так может, я все же задам вам вопрос?
   Саша.
   Да, конечно.
   И. С.
   Сергей Крабов, как он к вам относится. Говорят, что он - простой человек.
   Саша.
   Совершенно верно. Он просто попал в сети торжества!!!
   И.С.
   Можете пояснить?
   Саша.
   Не-а.
   В.Т.
   Спасибо. Это был Иыван Сергеевич Темный. У нас следующий радиослушатель, Петечка. Петечка, говорите.
   П. Саша!
   Саша. Петя!
   П. Саша!
   Саша. Петя!
   П. Саша!
   Саша. Петя!
   П. Скажите, Саша, это вы взрываете Волшебные Автобусы?
   Саша. Какие именно?
   Петечка. Нет, я - вообще.
   Саша. Я, да. Я взрываю. Но не только я. Уверяю вас, на моем счету не так уж много трфеев.
   Петечка. Спасибо!
   Саша. Пожалуйста.
   В. Т. У нас на проводе город Рхяч. Здравсвуйте!
   Степан Степан, говорите!
   С.С.
   Здравсвуйте!
   Саша.
   Здравсвуйте!
   С.С.
   Пользуясь случаем, хочу передать привет своим друзьям, Васе и Пете.
   Саша.
   Как грубо!
   С. С. Если вы меня слышите, я скоро приеду. Хочу также передать привет своей любимой жене Тамаре.
   Саша.
   Кончай базар, Степан Степан. Ты - не на рынке. Вопросы есть? Нет. Покедова!
   В. Т.
   Алло! Как вас зовут?
   -Эллочка.
   Саша.
   -Людоедка, что ли?
   -Нет. Сам ты людоед.
   Саша.
   Я? Э, нет. Никогда не ел людей.
   -С трудом вериться.
   -А сколько вам лет.
   -Это так важно?
   -А почему бы и нет. Вы мне скажите, скоько вам лет, а я отвечу на ваши вопросы.
   -Ладно. 45.
   -Ха-ха-ха. Сорок пять - баба ягодка опять!
   -Сволочь!
   В.Т.
   Дорогие друзья, простите за трудный эфир, но у нас в гостях Саша Маслов, великий и ужасный. Напомниаю вам, что никто до сих пор понятия не имеет, кто такой Саша Маслов. Он и сам не знает этого. Как видите, совсем непросто разворачивать полемику на эту тему. Саша труден, словно урожай в пустыне. Тем не менее, с вами ваш радиоведущий Всеволод Тушин. И мы ждем ваших звонков. Алло. Дорогие друзья! Внимание! У нас на связи - Сергей Крабов! Сергей, говорите. Алло. Откуда вы звоните?
   С. К.
   А куда это я попал?
   В.Т.
   Это радиостанция "03".
   С.К.
   Да ну нафиг.
   В.Т.
   Чистая правда.
   С.К.
   Да? И чо?
   В.Т.
   Вы хотите поговорить с Сашец Масловым?
   С.К.
   О чем?
   В.Т.
   Не знаю.
   С.К.
   И я не знаю.
   Саша.
   Сергей!
   С.К.
   Саша!
   Саша.
   Но пасаран!
   С.К.
   Нас что, засекли?
   Саша.
   Хо-хо, просто с потрохами съели!
   С.К.
   Шухер!
   Саша.
   Да тише ты, придурок! Все нормально. Я сижу на радиостанции.
   С.К.
   Какой номер?
   Саша.
   03.
   С.К.
   Сколько тебе дали?
   Саша.
   Чего?
   С.К.
   За что сидишь?
   Саша.
   Отключите его, он дурак.
   С.К.
   А меня не засекут?
   Саша.
   Засекут! Спасайся, Серый! Быстрей!
   Гудки.
   Саша.
   Уважаемые радиослушатели! Это был Сергей Крабов, человек из иного бытия. Напромниаю вам, что у нас в гостях -Всеволод Тушин, великий и ужасны й. И я ваш радиоведущий - Саша Маслов! Тот самый, который по легенде собственными зубами прогрыз дыру в трубопроводе Север-Юг. И вы верите? Хотите на мои зубы посмотреть? А все нормально, с зубами-то. Я еще не враг своему здоровью, чтобы железо разное есть. Да, сознаюсь. Это я сделал. Но это было сверло. Когда пошла струя, все остальное сделало давление. Трубу попросту разорвало. Однако, речь не об этом. У нас сегодня в гостях - Всеволод Тушин. Кто он? Я и сам этого не знаю. Просто - Владимир Тушин. Поприветствуем. Владимир... Что? Вы не ВАладимир? Господа, нам нужна неотложка!
  
   О терроризме Саши Маслова можно было говорить бесконечно. Политические диверсии имеют место в мире больших политик. Другое дело - подрывы без причины, связанные с генерацией какого-то случайного числа в голове не мпонятно у кого. Марс Брайнер, просидевший за пульбтом нового ВППР-86 вместо отца немало часов, лично наблюдал нездоровые ветра, идущие из сердца машины. О чем это говорило?
   Ветра - это волнения сердца.
   Саморазвивающиеся программы развиваются куда-то не туда.
   Если у машины самим собой выросло ее свое собюственное независимое сердце, но тут многого можно оэжидать.
   Считается, что система Земли - тоже сверхсложная машина. Она одухотворяет каждую тварь собой, а самые ращзумные твари подсознательно пытаются ее скопировать, но получаются слабоватые какие-то проекты. ВППР-86 явно не было в ее каталоге, и она не могла его одухотворить, потому все происходило в нем независимо. Тсюда становилось ясно, что машина порождала душу сама себе, иначе бы ей не удавалось так уверенно саморазвиваться.
   Душа порождает душу. Этим многое объяснялось.
   Если есть дукша, то есть и воображение. Или наоборот. Идет ветер. Кружатся флюгера. Что-то бурлит в параллельных сердцах. Что может этот ветер? Пыль летит по дорогам. Кошки на заборахз ежатся. Что-то параллельно попадает в город Ф. Словом, кто-то идет.
   А еще вопрос - не кажется ли это все?
   Марс знал, что не кажется. Когда сердце машины волновалось, операторы и ученые считали это каким-то процессом, связянным с системой. Марс же доподлинно знал, что процесс - это лишь слово. Больше ничего. Семь букв. Не восемь, не девять. С ветром приносило Сашу Маслова. Возможно, он путешествовал на воздушном шаре, и, так как ветер шел из глубин - наружу, он никак в другое место не мог попасть. Город Ф. всегда оказывался на его пути. Однажды Саша Маслов промакхнулся и припечатался к экрану с обратной стороны. И, опять таки, никто этого не видел, кроме Марса Брайнера, пятнадцатилетнего искателя новых ощущений. Тут стоит рассказать случай. Стоит Марс, учится курить. Сверстники - то все уже умели, а он все как-то сомневался. Будет ли кому-нибудь от этого хорошо? А зачем? А в чем смысл?. Ну вот, стоит он у спортивного снаряда во дворе школы, тянет и ловит импрессии - что нового? Ттут подходит Арам Воробьянян и говороит:
   -Марс, знаешь что?
   -Что.
   -Саша Маслов был в школе N 60.
   -Да?
   --Да.
   -Ага. И что?
   -И ничего.
   -Что он там делал?
   -Как что? Чито хорошего огтнего можно ждать? У него, кажется, появилось новое окно, и он может попадать к нам когда хочет. Тем более, у него какая-та новая речь. Хотя, я думаю, смысла в ней нет никакого. По моему, он сам не знает, что он хочет.
   -Я тоже так считаю.
   Приходит Марс - урок литературы. Лица учеников исполнены. Большего и не добавишь. Кому нужно учиться? Тем более - осень. Солнце еще не погасло. Кровь бурлит. Хочется дождя, а доэждя все нет. Потому и исполнен каждый фибр, что просто хочентся исполнять.
   Учителю-то что? Учителю деньги платят. Иначе бы и он не ходил в школу. ЯЧто там делать? Возможно то, что он рассказывает - уже тысячный пересказ данной тему, и все поисходит автоматически. Нужно не чокнуться, чтобы не впасть в состояние великой непрекращающейся нудноты. А еще и ученики, многие из которой считают школу темницей. И зачем люди идут в учителя? Кто его знает? Учитель, он что, детей любит? Как бы не так. Если взять учительский состав, его процентноре отношение, в школе, глде цучился Марс, то 60% процентов педагогов были склонны к заезжанию указкой в лоб в случае чего. Зачем это? Кому-нибудь от этого легче?
   Каждый же человек - это две проивоположности. Преподавательница литературы, Анна Сергеевна, была человеком перемежающихся половинок. Несмотря на это, она частенько изображала альтернативность, и тут были свои причины. Где-то в прошлом у нее что-то не состоялось, что и привело ее в школу( где ее душевные половины разделялисьб не поровну, отчего Рона порой испытывала дискомфорт). Знание предметаучениками Анну Сергеевну нисколько не волновали. Оценки она могла иподарить, и это ценилось в первую очередь. Но, делая жест подобного рода, она всякий раз вспоминала что-то свое. На данном этапе она, возможно, уже и не вспоминала. Наверное. Это был зов. Было ей тридцать лет, и не было у нее ни мужа, ни детей, отчего Анна Сергеевна вовсю посвящала себя своим видимым альтернативностям. Поговаривали, что в пору ее первых шагов на учительском поприще ее чуть не выгнали из школы за связь с учениками. При чем имел место целый ряд романов, о которых знали в подробнгостях все, кому не лень. Говорили также, что в ту пору хороша была Анна Сергеевна. Теперь, мучимая лишним весом, она не могла себе позволить всякие там вольности. Для этого нуджно было еще как постараться.
   Она любила рассказывать о себе:
   -Знаете, что такое хлеб насущный? Знаете, как он стыкуется с альтернативой? Это как Стьалин И гиптлер. Могли ли они сесть вместе за обеденный стол в самые нелучшие свроемена. Так и хлеб насущный бюывает разным. Одни и те же понятия могут расхолдиться, хртя по сути они одинаковы. Когда вы просто плывете по течению жизни, он вас не волнукет. Вам кажется. Что все это очень просто. Но бывает хлеб с ногами и руками. Это когда вы пытаетесь доказать, что альтернативу надо в шею гнать надо, а вы - служитель этой самой банальщины. Благодаря этому я в свое время не стала известным человеком. Мои бывшие друзья, вы их знаете. Доктор Диккеносн. Господин Иванов, президент компании "АВС". Они - люди из города Ф. Далеко не све это знают. В-общем. Они были тогда никем, а я искала альтернативу, не понимая, что самой по себе ее у меня нетЮ, что все заимствовано. А я пытаюсь сделать вид, что это все -мое. Оказалось, что чекловек - это не так уж много, если отбросить наросты. В-общем, когда говорят. Что не все то золото, что блестит, верьте этому, друзья. Это очень серьезная концепция. Если же вы считаете, что все, что блестит - золото, то вам предстоит еще много что понять. Я хотела тогда доказать, что чем банальней человек. Тем лучше. Это не смотря на то, что никто так не считает. И вообще, я не стесняюсь. Конгда говорят, что я - нимфоманка, то знайте - это правда. Как-то из-за своих пристрастий я поломала друзьям моим проект. Это очень сильно по ним ударило. Я блоаженствовала. Золото блестело. То есть, блестело не золото, а какое-то напыление. Я им наслаждалась, напылением этим. Но время все расстанавливает по своим ме стам. Дешевые вещи очень часто хороши с первого взгляда. Это истина. Если перейти к литературе, то тут все обстоит совершенно так же. Хорошему вину надо долго на стаиваться. ЕНо сегодня, не ради шутки, вы прочитаете драматические произведение, которое Господин Иванов и Доктор Диккенсон посвятили мне. Да, теперь все по-другому. Я могла выбрать настоящее золот о, но оно в тот момент как-то не хотело гореть. Я выбрала крашеный алюминий.Надеюсь, вас не коробит тот факт, что новые стороны жизни я раскрываю на своем примере.
   Книга называется "Анна Сергеевна Борщ".
   Вы думаете, ученики смеялись. Нет, давно уже не смеялись. Урочное творчество Анны Сергеевны Цветковой вызывало у многих симпатию. Женская половаина класса грустила об ушедгей лбюбви. Только Слава Космос и Арам Воробьянян активно яызвили.
   -Ты хоть слово поняол? - спросил Слава.
   -Она думает, это типа умно, - ответил Арам.
   -Много слов, полное остутствие смысла.
   -Она думает. Никто ничего не понимает. Да я больше ее книжек прочел. Зачем столько слов.
   -У нее связь с Петей Веткиным из 61-й школы.
   -Ты, да ладно.
   -Да я тебе говорю!
   - Ну дает, Анна Сергеевна Борщ.
   Многирх просто таки зажигали методы Анны Сергеевны. На ее уроках можно было говоритьб о чем угодено. Ограничений не было. Среди школьнирков находились настоящие фанаты ее творчества. Некоторые даже брали автографы. Находились и такие, кто носил в кармане ее фотографию. ВпрочемЮ лишний вес все изрядно портил. Иначе...
   "Анна Сергеевна Борщ" была книгой за гранью. Читать в школе такое было противопоказано. Цветкова заменячла непрозрачные слова прчтением первой буквы. После которой она произносила "Ну, и многоточие.." Впрочем, Диккенсон и Иванов издевались довольно таки мягко, не без любви земной. Главным наказанием ей слуджила скучнейшая, банальнейшая жизнь. Это как бы сбывалась, но она активно сопротивлялась.
   Кто еще мог позволить себе столь открытые эксперименты в школ?
   Вот тогда-то и было замечено, что среди учеников находится лишний. И я скажу, что Саша Маслов, не смотря на свое мудреное шоуменство, иногда был способен на спокойное повдение. Еще бы -полурока просидел, и никто его видел. Впрочем. Когда он был замечен, маскироваться было поздно.
   -Да, -сказал я, -Это я.
   Он встал и поклонился.
   -Кто это? -удивилась Анна Сергеевна.
   -Это - Саша Маслов, - пояснил Слава Космос.
   -Саша Маслов?
   -Вы о нем не слышали? - спросил Перов.
   -Нет.
   -Это - не человек.
   -Сам ты не человк! - воскликнул Саша Маслов.- Хочешь, я нарисую на доске схему твоих мозгов, и ты уситыдишься! Десятироликовые мозги! Это ж надо! Какая жалость! Я еще понимаю, схема "классик". Три шарика, три ролика, две извилины, зато шарозаменителей - двадцать! Я уж не говорю о культовых моделях! Перов, ты всей душой своей лезешь в небо. Ходишь в аэроклуб. Пришел на урок к Анне Сергеевне. Ты ведь даже не в этом классе учишься. А на год старше. Спрашивается - что ты здесь делаешь? А ты - про меня. Ты пришел поклониться Анне Сергеевне Борщ! Ты - ее фангат! Ну, а аэроклуб... Ты что, птица? Ну так лети! Вот окно! Милости просим. Анна Сергеевна, я извиняюсь. Вы говорили о судьбе... Я согласен. Я, конечно, не мастер, чтоб по руке гадать. Но что могу, то скажу. Давайте мне свою ручку. Спасибо. Хорошая ручка. Вот только диетку надо таки соблюдать. И спортом займитесь. Это мой вам совет. Я вот, слушайте, тоже толстым был. Нро бег, понимаете. Без всяких лекарств. Бег - лекарство от сотни бед. Если вам скучно, давайте вместе бегать по вечерамю Очень даже составлю вам компанию. У меня есть магнитофон. Вы таких еще не видели. Я его украл в будущем. Ему не нужны кассеты. Ну вот. Прошлое вам не нужно, я так понимаю. Вы его и так знаете. Видите?Вот линия высокого сопротивления судьбе. А это - низкого сопротивления. А это - вот она - у вас выросла третья линия. Это аномально, но это так. Это - антиреки. Они текут через вашу душу. Вы не то, чтоб сопротивляетесь, вы умело заставляете судьбу делать все наоборот. Вы ее пинаете. Она зовет. Это звезда. Но выйдете на улицу. Поднимите взгляд, гляньте на нее. Судьба - это не лучший вариант, Анна Сергеевна. А вам и того мало. Вы сами ищете худшего. Я вам скажу вот что - возьмитесь за себя. Я не умаляю ваши преподаватльские способности. Но в том-то и деолоЮ что но! Но!
   С этими словами Саша вышел, и в классе рванула Петарда.
  
   Алексей Бархан, мальчик-шарлатан, всегда ставил перед собюой яеткие цели. Он не любил размытость. Если он что-то хотел. То тут же рисовал в уме пути реальзации. При нем всегда были карты. Подзыва слабовольных учеников, он начинал показывать им фокусы. Собиралась толпа. Алексей предлагал сыграть на маленькую сумму. Вскорое сумма возрастала. Проиграв несколько раз для вида, Бархан включал обороты и обувал многих. Те, кто этого незнал, общаясь с ним, находились в потенциальной опасности.
   У Алексея был специальный дневник. Записи последних трех дней выголядели так:
  
   А.Т. должен рупь.
   Д. проотвечался.
   Проследить за словами Т.Т.Н.
   Хочу чисто американсике джинсы.
   И т.д.
   Алексей БЮархан никак не мог завести нормальную дружбу с смегамашиной ВППР-86. Другое дело, ВППР-85, функционирование которого было свдено к минимуму в прошлом году. Генерируя поле, он вряд ли мог произвести теперь иную реальность. Скорее, ему лишь кдавалось подключиться какой-то линии, и он что-то качал оттуда. Возможно, об этой системе никто не знал из людей. Это могла быть какая-нибудь линия коры земного мозга.
   Гергий Брайнер, один из конструкторов ВППР-ов, говорил так:
   -не стоит паниковать. Машина вряд ли способна подключиться к настоящему нерву планеты. Если мы ее осатановили, то у нее нет шансов. Срок жизни цивилизации - это слишком неоднозначно. Если она просчитывает что-то за пределами временных рамок, где людей уже нет, ну и что с того. Или вы думате, люди будут жить вечно? Чтобы правильно расти, оно должно сделать из себя математическую модель. Мегамашиныв - это лишь малеентький шаг, который обозначает имитацию монокосмоса. Сможет ли он поладить с собой на первом же этапе? Его виртуальность - это та же модель человечества. Как мы и предполагали, он разбиол воображение на сегменты., чтобы его как-то отфороматировать. Потом он дожжен собрать это вооражение, чтобы появилась универсальная модель. Эксперимент с ВППР-85 завершен. Машина находится на стадии медленного остывание. Весь ее внутренний мир - это просто эхо программы. Бурный рост внутри нового аппарата - вот на чем мы должны заострять внимание.
   Достоинством ВППР-85 было то, что в нем была и его, Бархана, часть. Высокачастотная машина в ходе эксперимента получила несколько моделей человеческого воображения, котрое было взято у живых людей. Бархан приходил к ней, как к брату. Здесь же варились частицы Марса, Арама Воробьяняна, Анны Центр и Славы Космоса.
   Принцип был прост: воображение подростка ни чем не отягощено.
   В одну из морозных ночей прошлого года А. Бархан загадочно смотрел в недра процессора, где мерцала бесформенная плазма. Его мыслительные настройки иногда меняли вид этой плазмы. В голове нпачинало плыть. Он терял возможность контролировать себя и погружался в полусон. Он словно просыпался куда-то вовнутрь, и там нужно было мыслить и действовать согласно иной логике. Тогда он понял, что наблюдает лишь проекцию. Также он понял, что жил когда-то еще.
   Стоилопошевелить воображением, чтобы ощутить внутренние корни машины. Жизнь текла наружу, извне, и там делилась.
   Белое и Черное. Белое перетекало сюда, смешиваясь по пути с притоками прочих рек. В чернром жили мертвые. В ту ночь Бархан попал на праздник Сатурналий, и все там показалось ему скорбно. Шел дождь,и, будто бы, из слез.Но мертвые почти не осозновали своего положения, и видение, и этоции были его собственной драмой. Они же не знали ни будущего, ни прошлого. Все у них было в одной поре. В редкие минуты некотрорым теням удавалось осознавать что-то. Они суетливо озирались. Буто слышались им таиственные голоса. Они напрягали свои псевдотела, пытаясь понять. Это был ветер снаружиЯ, который доносили редкие сильные бури.
   Моежт быть.... Догадки таяли. Тени продолжали плыть в вечность, и там их ничто не ждало, кроме растворения в почве мглы.
   Тень - иное состояние материи. Душа, покинув тело после смерти, ищет по запаху место нового обитания. Тень остается. Тень, заархивированное сознание, опускается на дно и там подвергается трансформацию Остается скорбь. Редкие убежавшие тени становятся злыми духами, их носят на себе кролдуны и вещатели.
   Так, пробираясь вдоль праздника Сатурналий, БЮархан встретил и свою тень Он поразился. Это казалось слишком естественным. Вот ты, вот - тень твоя, и в дни этого праздника можно посидеть за одним столом.
   Тень Бархана не знала, что Бархан имеет к ней отношение, да и вряд ли это поменяло бы что-нибудь. Ощутив присутствие живого, онам протянула свои тощие руки, пытаясь присосаться. Ей нужен был воздух, и Бархан не дал ей его. Она рванулась следом, пытаясь преследовать, выскочила из плазмоида процессора, прошелестела по воображению, будто самолет на бреющем полете, развернулась и прыгнула назад в море тьмы.
   ВППР-86 содержал в себе лишь проекцию того прежнего бархановского воображения. Все уже давно поменяло структуру, и связь порой кащалась эфемерной. Одним желанием он не мог попасть мысленно вглубь машины, а тренироваться он не любил. Так что оставалось надеяться и тихонько мечтать.
   Дело было как-то на повороте осени в холодную сторону. Кроны города Ф. тогда как-то сразу заболели желтизной, все менялось прямо на глазах. Прояснились перспективы. Улицы стали ярче. Эта болезнь уже напрямую вела к смерти тепла. Все понимали, что до морозов уже руекойц подать.
   Бархан, убежав с уроков, катался на трамвае и ел мороженое. Место для мыслей пустовало. Он лишь наблюдал, как падала вниз природа. Доехав до конечной остановки, Алексей вышел и там осмотрелся. Он былвал в этом месте раза три-четыре, не больше, но остановка явно напоминала ему какую-то проекцию из мира виртуальности. Он понималЮ что схожесть могла быть связано с дейстьвием ВППР-а. Он там машинно грезил, и это передавалось ему.
   Бархан почесал затылок.
   Значит, это место есть в нем. Город отображается в его голазах, он, Бархан, видит его таким, каким он его может видеть. Мысленная связь с мегамашиной может быть и не при чем. Однако, в ощущениях присутствовало что-то еще, и он не мог это раскусить, как ни старался.
   Бархан присел на скамейку в сквере и попытался настроитьбся на ВППР-85. По голове его пробежали мурашки. Послышался далекий шум каких-то реле. Что-то отозвалось и просканировало его голову. Мимо. Потьом - еще раз. Полуотключенная машина пыталась отозваться, и ей чего-то явно не доставало.
   Проекция.
   Бархан послал сам себе первую появившуюся ассоциацию. Слышит ли компьютер? Школа N 12 округлилась, будто ее подкачали насосом. Вот вот лопнет. Дороги стали выпуклывми, почти - шланги. Автомобили двигались с большим креном, и час ть их казалась прозрачной. Трамваи ползли рывками, оставляя за собой такие же по форме шлейфы, но там, в шлейфах, сидели не люди, а кто-то еще.
   Бархан ощутил сильное головокружение и тут ясно увидел остывающий плазмоид ВППР-а, и в нем почти уже не было жизни. В центре чернел каркас какого-то генераторного устройства. Откуда же он еще брал силы, чтобы отзыааться?
   Стряхнув с себя сон, Бархан пошел куда глаза глядят и вошел в магазин. Он и сам не знал, зачем он вошел туда. Там это и произошло. Его попросили к телефону.ъ
   -Алло, -сказал он.
   -ну и алло, - ответили ему.
   -Кто вы?
   -Сам ты вы. Я - это ты. Великий и могучий ты.
   -ну ты. Кто ты?
   -Не узнаешь?
   -Не узнаю.
   -Я тот, у котороговсегда в кармане спички возмездия. Я - звезда ночи.
   -Саша Маслов, что ли? -возмутился Бархан.
   -Почему что ли?
   -А как еще?
   -Пришел час, Бархан! Ты должен знать это.
   -Теперь знаю.
   -А где энтузиазм?
   -А зачем7
   -Так не интересно. Игра - это игра. Где нет игры, там люди - дураки. Бархан. Что случилось? Куда мир катится? Высохнет ведь все. И душа, и тело.
   -Да, - согласился Бархан неохотно, -Я хзнаю. Думаешь, я не чувствую, что там происходит. Я дукмаю. Тебен нелегко от того, что мащина почти заглохла.
   - Ты будешь на моей стороне?
   -Что?
   -Я говорю, всего один тур. Один тайм. Сыграй за меня, а? Мне как-то одному не очень.
   - Опять взрывы?
   -Нет. Нечто более интересное.
   -Саша, ты мастер.ю конечно. Я знаю. Говори правду. Ты же знаешь. Я не люблю загадки. Мневообще все равно. Я хочу купит американские джинчсы. Остальное мне по боку. Я хочу записать ряд кассет. Если их мне привезут, я буду перезаписывать за деньги. Что мне твои игры? Вот если в шахматы. На деньги, да? Но ты ведь сложныйц соперник. Ты и гроссмейстера обыграешь. Говори лучше правду.
   -Я нашел РПР-82.
   -Чего?
   -Я и говорю, РПР-82.
   -А что это?
   -А ты не слышал?
   -Нет.
   -Это процессор с синтеитическим плазмоидом. Он сущесмтвует изолированно.
   -Как изолированно.
   -А вот так. Мы взрывали с Серым волшебные автобусы. Шли вдоль какой-то очень странной земли. Ну, и нагли его в овараге. Представляешь? Я хочу, вообще-то, вхорвать ВППР-86.
   -Зачем?
   -Как зачем? Задача любого подрывника - мировая катастрофа. А там -как получится. Ты как?
   -Чего?
   -Ты ведь должен 85-й к 86-му ревновать.
   -Откуда ты вообще знаешь?
   -Ха. Скажу - не поверишь.Ну ладно. Я сегодня добрый. Откровенный так сказать. Они умеют думать. Не так, как тебе кажется. Это их глубина, а внешне - где-то родились люди и прожили жизни. Если человек умер. То ты эту машщину никак не разгонишь. Она не может жить половинчато. Все это очыень смутно, но я это знаю наверняка. Но то, что процессор поддерживают искусственно - это кощунство, вот. Я просто хочу освободить душу.
   -Ему?
   -Ну да.
   -И как же?
   -Я же сказал. Пару мешков динамита под охлаждающую установку. От перегрева там все поплавиться. На том и все. Или ты думаешь. Что это не так. Хочешь. Взорвем 86-й. я. Правджа, против, но - как хочешь. Представь, что то же случилось с тобой.
   -Абсурд. Полный абсурд, понял? Ты что, человек, что ли? Взорвешь 86-й - сам умрешь. А с 85-м делай все, что хочешь. Он все сравно не работает.
   -Я не умру.
   -Умрешь.
   -Не умру.
   -Умрешь.
   -Я никогда не умру.
   -Умрешь. Я сам поеду в послок, сяду за пульт и поймаю тебя.
   -Столь странное заявление. Лови. Желаю успехов.
   -Поймаю.
   -А тьы уврене, что я живу именно там?
   - А где же еще?
   -Вот и дудки, Барханчик. Странный ты, однако.
   -Хватит. Я не намерен больше обсуждать это.
   -Ну ну, Бархан. По-твоему, я только и способен на мелкие шалости. Иди за меня, Бархан. Один тайм!
   -Ладно, ладно. Я тут кричу в телефоен. Люди смотрят. Магазин, как никак. Ты где?
   -Я? Как где. Нигде.
   -Позвони мне домой.
   Марс сидел вечером дома. Не то, чтоб постоянно он так поступал. Будучи творческим человеком, он имел множество увлечений.
   Футбол.
   Футбол-2 (Игра в футбол на два баскетболных кольца)
   Догони-Меня-Кирпич.
   Правила игры:
   Размер площадки в метрах: 40 на 60. Судья: на мыло.
   Суть игры: карусел, карусел. Кто успел, тот присел.
   Подающему завязывают глаза. Становясь в специальный круг, расположенный в центре игровй площадки, он ждет спецаильного сигнала, после которого ему разрешается вслушивать в окруэжающее поле пять секунд. После чего он расеручиват прикрепленный к веревке крипич вокруг себяи метает в направлении услышанного шума. Игра ведется до трех очков. Игркои в поле обязаны начать разбегание сразу же после начала вращательного джвижения подающего. Необходимая амуниция: шлем, щитки, аптечка, наличие неподалеку телефона. Чтобы позвонитььб в скорую помощь.
   Помимо прочего, Марс ездил в операторскую ВППР-86, где было чем заняться. Кроме того, он встречался с Олей Ч.
   -как ты думаешь, есть ли в мире лбюбовь? - любился спрашивать Оля Ч.
   -Где где? - спрашивал Марс.
   -В мире.
   -В каком мире?,
   -как в каком? В этом.
   -ВА. А я думал - в параллельном.
   -Ты видел параллуельные миры?
   -Конечно. Я бы даже взял тебя с собой. Еслди ты научишься развивать свое воображение до бескарйности. То проблем у тебя не будет. Нам даже не надо будет мечтать вместе с мегамашиной. Мы сможем просто иджти по городу и давать улицам другие имена. ВотЮ, скажем. Улица Ленина. А мы двавай назвоем ее уклицей ПАервого десячантирования на Астероиды. Представим, что ты - ученица в спецшколе, а я - какой-нибудь там прохвост, и вместе мы хотим туда отправиться. Мяы просто разыграем эту сцену жруг с другом, придумаем себе дополнительных героев, и вот тебе и параллельный мир.
   -Ты - гений, - сказала Оля Ч.
   -Нет. Просто я связан с мегамашиной. Она дополняет свое воображение моим, и я олт этого не вижу в своем воображении границ.
   -А взять меня с собой ты можешь?
   -Кончео. Идем.
   -Туда?
   -Да. На игровое поле. Я имею ввиду поле для игры в "Догони-Меня-Кирпич".
   -А. Я об этом слышала. Ты тоже играешь?
   -Да, конечно.
   -Это очень круто.
   -Да. Но это и опасно. Можно надолго выйти из строя. Но видишь - на мне - нип царапины. Хотя я не пропуская ни одного важного тура. Просто я - настоящий профессионал. В личном первенстве города Ф. - чертвертое место. Это - очень высокий результат.
   -А я смогла бы?
   -Конечно. Главное -хороший шлем и прочное забрало из хоккейного лпастика. Еще нужно работать головой. И верхний, и нижний кирпич - при хорошем шлеме ты можешь бать его на голову и передавать рядом стоящему. Тогда прогорают его очки, а ты получаешь баланс. Я вообще много беру чисто на балансе.
   -Я слышала, что работать балансом - это вообще очень трудно.
   -Да. Правда, одним балдансом не выиграешь. Ногой ловят только дураки, хотя Виталик, чемпион прошлого года, вообще весь турнир работал ногой. Но у него отец - сапожник. Там такие башмаки! Он легко футболил кирпич в паджении черехз себя. Как-то он вообще пролетал, и нужно было и баланс брать, и очки, иначе он был вылетел. А он все футболил в поле, и одни минуса шли. И вот, я тогда подавал, я хотел чисто кому-ниуьбдь в чайник заехать и на втоое место выйти. А Виталки ловит, через сеьбяч, и в васюШишкина. Вася палец сломал. Виталик сразу получает очки и на ноль выходит. Все смотрят - ну и пусть, все равно вышел на ноль. А потом пошла подача в "покер", там плюсы и минуса умножаются, и все пролетели, а Витьалки наброал два очка и меня догнал. А в следующем туре он почти не играл, а смотрел, как других ломает. Он так и выинграл. Хотя ничего особенного, кроме прыжков через сенбя и непоказал.
   -асейчас он играет?
   -он играет в городе С. Ему там дали вызов. Но - ни шатки, ни валко. Я бы сказал - та4к себе. Он где-то на третьем месте в лиге идет. Хотя - это тоже класс. Что там говорить.Хочем, иджем со мной.
   И вот - поле для игры. Надол заметить, что игра запрещена. Существует даже специальный инспектор, и все его знают. Это - инспектор Пепперов. Худший, надо сказать, чнловек.
   На пустыре возле завода хлебобулочных ищделий существует потайной склад с ращзметкой. Из заброшенной подсобки выносят колышки, ленты, а также круг для металтеля, сбитый из досок. Круг покрашен в красный цвет. А посередине - желтый крест. Каждая палочка креста по правилдам долджна быть 80 сантиметров в длину. Тут же - и кирпичи, сделанные на заказ. С одного краю кирпича имеется отверстие, и в него вдевают веревку.
   Погода - хуже не прилдуаешь. Листья в самой желтой своей поре, а мороз уже тут как тут. Лужи замерзли так, что по ним и прокатиться не грех. Ветер хочет поднять с хземли пыль, но не дано ему - примерзла пыль. Дым из заводской трубы косится в сторону. Кренится, точно кепочка у фраера. Шумир что-то в цехах. Потрескивает транспортер. Грухзятся в машины лотки. Пахнет ароматным хлебом, пахнет и сладкими булочками. Заводится мотор. Холебовозка отъезжает.
   Судья на поле, не смотря на лозунг "судью нпа мылол", все таки есть. Без него на самом деле не положено играть. В этот день это - десятикратный чемпион города Ф. прославленный Мильтон. Мильтону 20 лет, и он уже из армии успел прийти, и, чтобы вызвать его на судейство, приходжится покупать ему хороший полдарок. Мильтон пока в армии бюыл, на жизнь по иному вщгляенулю. И теперь игра кажется ему джетсвкой шалостью. И вообще, говорят, что Милдьтон жениться собпрался. Одна из пимечательнотсей Мильтона - небольшой шрам на лбу. Сейцчас этот шпрам постепенно зарастает. В годы его чемпонства Мильтон вообще ходил весь в синяках и царапинах. Он покахзательно игроал без шлема. За это у него снирмали очки, а потом, провидев его емуние, ему наобророт стали очки прибавлять. С тех пор игра без шлема разрешена, но стоит многого - нужно потвердить свой класс 6на показательной игре в присутствии многих чемпионов прошлых лет.
   Игроки надевают форму. Марс становится рядом с Олей Ч., чтобы подстраховать ее в случае чего. Поодаль - еще десять игроковЮ, ис среди ни- - много новичков. Вообще, этот матч - не самого высшего порядка, но очки в нем приьбавляются, и марс хочет улучгить свой показатель. Имеются здесь также и игроки из города С., где игшра эта в последний год заметно увяла - там организоыван комитет по борьбе с игрой "Догони-Меня-Кирпич". Попробуй, справься с комитетом.
   Первый игрок, одев на глащза повязку, сует в рот сигарету и готовится к броску. Кукрит разрешается. Говорят. Что курящий подающий безопаснее младенца. Нол Мильтон, напрмер, никогда не играл без сигареты в зубах. На повязке подающего написано "Curious once killed a cat".
   -Никогда не убегай пряфмо, - говорит Марс, - Хоролшие кидуны чувствуют спину. Поймаешь наспину -тут никаких рикрошетов не полагается. Ты сразу получаешь минус. Нельхзя нервничать. Я сам, напрмер, очень хорошо слышу, когда кто-то неподалеку нервничает. Так попасть очень легко.Всегда стой на месте. При подаче 0 - один шаг, чтобы не смочли, что ты не двигалась, и - если летит в тебя - делай прием. Руками поймаешь - это дисквалификация. Ногй нужно переправлять в кого нибудь. Лучше делать подсечку. Чтобы кирпич чсуть чуть поменял напрвление и заехал в кого-нибудь. Только мастера умеют ловить тяжело. Главное- не бойчся.
   И вот - Мильтон свистит в свисток. Игрок в круге делает оборот, кричит, и все несутся кто куда. Марс прыгает на одной ноге. Это можно. Оля Ч. Теряется и бежит к концу площадки. Бросок. Марс в прыжке ловит кирпич шлемом, слышится шлухзой удар. В голазах у Брайнера блещут искры. Отрекошетив, кирпич падает, но пржде его случайно касается один из игроков.
   Это - двенадцать очков. Двенадцать - цифрва умноджаемая. Другоие очки просто плюсуются. Подававший, сняв повязку. Жмет Марсу руку. Он ценит хорошую игру. Поздравляет его и Мильтон. Всем становится очевидным. Что на этойц площадке Брайнеру нет равных.
   =-Чемпионский почерк, - говорт Мильтон.
   -Я еще не был чекмпионом, -улыбается Марс, - я сейчас пока еще четвертый.
   -Пора, - отвечает Мильтон, -Пора выигрывать. Еще раз сделаешь такой прием, я прирглашу тебя на комиссию. Если буденшь играть без шлдема, тебя придется работать ногами. Зато ты возьбмешь много очков.
   -Посмотрим, - отвечвает Марс.- В прошлом туре Волва Экономичный потерял зубы. Шел вторым. В городе С. Он до этого всю площадку покалечиол. Ему за это хотели даже памятник поставить. Мол, Экономичный - бог игры. Но, вот, отыгрался Володя.
   -Много-то зубов выбили?
   -Все!
   -Да ты чо?
   -Да я тебе говорю.!
   -Да. Не повезло пацану.
   Новая подача. И вновь Марс удачно ловит красный брусок, и тот ломатеся на мелкие кусочки. Не выдержав натиска. По шлему сыпятся мелкие осколки. Марс встает с земли и стирает эту красную пыль. Сердце летит от удовлетворения.Еще бы - все эито происходит на глазах у Оли Ч. Игркам и зрителям ничего не остается, как аплодировать. Всем учевидно, что Марс зашел сюда, как Мастер, а выйдет - как главный претендент на победу.
   -Еще долго? - спрашивает Оля Ч.
   -Да. Ты не набираешь очки. Бежишь все время. Тебе хот я бы в рейтинг второй сотни кадидатуру податьб. Понимаешь? А так тебя никто и не заметит. Прыгай в первую зону. Если ты в полете кого-нибудь подсечешь, и тот попадет на кирпич, это будет хороший прием. И запоминай очки. Свои очки каждый запоминает сам. Врать тут не принято.
   -Понялпа.
   -Давай.
   У Марса - личная повязка, на которой изображен бог войны, его тезка. Специальные кожаные перчатки. Солуъховой аппарат (что разрешается) усиливает звуки. Марос долго тренировался с ним, ибо несмотря на усилители, работать с этим прибором очень не легко.
   -я опасно кидаю, - говорит Марс, -ставлю пять очков на кон заранее, и пять очков на номеров один, два, тьри, пять. Ставлю протьив десятого и одиннадцатого. Будьте осторожны.
   Ставки в игре разрешены, но не обязательны. Испоьзуют их лишь хороший игроки, да и то - во второстепенных матчах, где легшко взятые баллы можно умнолжать с помощью ставок и такимо бпразом даже в таких мачах набирать высокие баллы.
   Все понимают, что Марс не шутит. Начинается волнение.
   Свисток Мильтона.
   Свисток Мильтона. Марс кружится будто волчок, и никто не может понять, когда же он кинут. Расчект его верен. Он приметил, что два игрока избрали тактику прикрывать друг друга. Крик. Бросок.
   СМнова крик.
   Нервы в этой игры стоит оставлять дома, иначе не ваыстоять. Однако, что это? На земле лежит Оля ч. Кирпич попал ей в ногу. Все сбегаются кучу. Выясняется, что трамва несерьензная. Мильтон достает аптечку и начинает делать первую помощь.
   -Ничего, говорит он, - это ерунда. У меня мать в аптеке работает. Я тебе рецепт дам, она тебе лучшеп средство от ушибов выпишетю.
   Оля Ч., лджнако, находится в слезной прострации. Мильтон достает из сумки пакет с подарком. Там - портвейн. Он наливает рюмку и протянгивает Оле.
   Вечером того же дня Оля Ч. Допоздна пила чай у Брайнеров. Марс читал вслух самиздатовскую книгу стихов "Гимны игроков "Догони2Меня-Кирпич".
  
   Никто не знает о том, что я не живу.
   Я приходжу. Я - на поле хозяин злого мяча.
   Тебе не понять, почему победить я могу.
   Я умею хребет полдоматьб сголряча.
  
   Не читай. Эпитафия - на рукаве,
   Каждый в жизни своей - лишь случайный певец,
   Но я виджу кирпич на твоей голове,
   И возможно, что это - всем играм конец.
  
   Сам же я ухожу, и колышется мгла.
   Я - погибший игрок, я вернулся, светясь.
   Но уж полночь над миром легкла,
   И из гроба мечта словно песнь пролилась.
  
   Memento Mori.
  
   Раз, два, три, четыре, пять.
   Умри!
   Я готовлюсь в судтьбу кидать.
   Попролбуй, меня покори!
  
   Мировой дождь!
   Град из ушей.
   Тогда ты поймешь,
   Как много в земле червей.
  
   Сыпится мозг.
   Семечки. Твою матьб!
   Предсмертных поз
   Приходт кровать.
  
   Как на дороге
   Гонщик без тормозов,
   Так и ты в тревоге
   Паредигровых часов.
  
   Скоро увидишь деньги
   Бога судтьбы,
   Лишенные ленир
   И глупой борьбы.
  
   Бросок - гол.
   Чья-та спина.
   Если - фол-
   То - снова весна.
  
   Я - сын земли.
   Меня нужно простить.
   За то, что другие смогли
   Меня покорить.
  
   Больная Оля Ч. Все больше воодушевлялась. Ей чудились циклопические амфитеатры древнего Рима, полные жаждущих крови зроителей. Вечер улыбался.Это был вечер без сигарет и трамваев, без первой фазы взросления и эмансипации. Автомобили не торчали в пробках и не сигналили, из них не таращиолись ухмыляющиеся лица. На задних сидениях не виднелись мрордцы ротвеллеров и боксенров. В пепельницах ничего не было. В домах сияли телевизоры. Марс и Оля Ч. Неспешно двигались по луице, и стихи все еще звучалит в возбужденном мысленном пространстве.
  
   Бестиарий.
  
   Я живу на прудах.
   Здесь есть кусты.
   В них сидит страх.
   Попробуй и ты.
  
   На заброшенной танцплощадке
   Слышится клич,
   Кинув долой тетрадки
   Мы играем в Кирпич.
  
   Бестиарий - подстанция.
   Здесь мы храним кирпичи.
   А также - абстракция,
   И мысли о тех, кого придется завтра лечить.
  
   Вася и Петя
   Были друзья.
   Вася и Петя,
   Так ведь нельзя.
  
   На подаче - Вася.
   Боевой клич.
   Эй, кто-нибудьЮ, попадайся
   Под мой кирпич!
  
   Но бывает все на свете.
   Попадает Петя.
   И это - опасно.
   Разрыв связок.
  
   Я живу на костях.
   Моя жизнь - грязный лист.
   Я чувствую прах
   Тех, чей конец был быстр.
  
   Ночью, слушая сны,
   Которые парят,
   Слышу: они честны,
   Те, что в бестиарии спят.
  
   Они нам не братья, но
   Слишком поздно бояться.
   Это - в иное окно,
   Здесь нужно даться.
  
   Гимны сочиняли все, кому ни лень. Авторство, как правило, не указывалочсь. По одной версии, несколько стихотворений принадлежало самим кирпичам. Это подтверждало бытовавшее мнение, что в кирпичи могут вселяться души павших итгроков или павших кирпичей. НСчииталось, что кирпичи одухотворялись прямо на кирпичнром заводе.
  
  
   Подходит холод.
   В нем - голод.
   Он съест воробьев и синиц
   И прочих случайных птиц.
  
   Мухи летят на юг.
   Ничего не поделать.Я делаю круг.
   Мне тоже пора улетать.
  
   Я вселяюсь в глину,
   Словно в геенну.
   Мрою твердукю спину
   дДержат капельки тлена.
   На игровых парадах
   Я в жизнь улечу.
   Пацаны. Это - награда.
   Я кого-нибудь поколочу.
  
   Марс проводил Олю Ч. Домой. Последняя игра, не смотря на свои неоднозначнеые результаты, усилило их дружбу. Полученная трамва только разыграло в Оле неподдельный огонь, и ээту ночь она провела в мечтах. Заснула она под утра, и то - в каком-то бреду ей продолжлдаи видится афитеатры, где боевой дух побеждал дикую силу.ъ
   Марс жил в ячастных кварталах. Улицы здесь были широкие, немощеные. Всек они заканчивались спуском к реке Ку, которая окаймлялась каменной набережной. Оля Ч. Жила в небольшом многоэтажном районе, которые местные жители именовали Зайцем. На Зайце всегда былдо скучновато. Если кто-то хотел чем-то развлечься, то ехали в центр. Альтернатившики ехали в Одеялово, где много молодежи увлекалось игрой на гитарах. Любители подраться двигались на дискотеки, и там их желания удовлетворялись.
   Ближе к ночи зазвонил телефон, и Марс оказался у него сраньше всех.
   -Да.
   Шум. Будто волны бьются об острый берег.
   -Алло, слушаю.
   Кашеоль.
   Так кашляют те, кто недавно поменял сорт сигарет, и это ему не подошло.
   -Сейчас трубку покладу, - сказал Марс, - что эт о за шуточки в пол одиннадцатого?
   Тут голос откашлялся и прохрипел из недр нездорового горла. Отрывисто, так, будто то ли по русски не умел, но старался, то ли от мух струей воздуха изо рта отмахивался.
   -Элипс!
   -Чего?
   Снова кашель. И снова - так же нехотя, будто вообще это не по телефону говорили, а как-то еще.
   -Элипс!
   Не было тут ничегшо странного. Мало ли кто не туда по телефону попадает. Да и шутников сенйчасполно. Но Марос вдруг почему-то подумал, что звонят со дна. Какого дна?Он напрягся, он, но ничего другого в ум не пришло.
   Скорее всего, со дна океана. Кто-то, находясь на подводной лодке, спешил сообщить важг\ную новтсь и попрал к Брайнерам.
   -Эй! - влскликнул Марс.- Кто вы? Отвечайте! В чем дело?
   И вправду - в трубке булькало. Накерное, лодка лежала глубоко, и от давления полопались каие-то тьрубы, из них сочинлась вода. Возможна, что лодка терпела бедствие.
   Марс явственно ощутил, что по обе стороны тиелефона лежат подводники, и кто-то из них еще жив.
   -Эй, - сказал он заворожено, -говорите. Я слушаю. Что у вас там случилось?
   -Элипс, чсерт возьми! - это был настоящий голосовой взрыв.
   Марс отлетел, задел стул, и - полет. Он еще так никогда до этого не летал. В полете он сумел отметить момент, когда все его конечености пархали, как крылья бабочки.
   С размаху он попал в полку цветы-аквариум. ПоследнийЮ, будто испугавшисьб, соскочил вниз и покончил жизнь самоубийством. Рыбки затрепетали па ковре, словно живые снежинки.
   Ошарашено приподнявшись, Марс слышал, как провисшая до пола трубка источает набор коротких гудков. В остававшийся после этих гудков тишине ничего не двигалось, время как будто остановилось. Потухли за окном глотки дворовых собак. Не скрипела форточка от сквозеняка. Не шелестели осенние примороженные листья. Только рыбки вздрагивали на ковре в своей агонии.
   На следующий день Марс в школу не пошел, а поступил так: он взял у соседки, врачицы поликлиники, обязательство, что она сделает ему к до вечера справку о болезни, а после сел на троллейбус и поехал в поселок ВППР, куда еще продолжали беспрепядственно пропускать почти всех, кому ни лень, да ему, Марсу, пропуск и не требовался. Здесь ему были и слава, и почет.
   ВППР-86 - машина не аналогавая и не цифровая, хотя все порты ее и внешние соединения сделаны классически. Очень много клавиатур. Очень мноо разных дисководов (несколько тысяч). Кабелей - несколько сот километров. Энергетическая установка - целая электростанция. Суть же в том. Что процессор - это огромный кольцеобразный кристалл, пропитанный мелдьчайшими порами охлаждения, по которым протекал жидкий азот. Излучай сильнейшие магнитные проля, кристалл крутил внутри себя плазмоид - неземную полуматериальную форму. Чтобы генерировать что-либо конкретное, плазмоид получал модуляцию, в качтестве которой использовалась запись модуляции группы молодых людей, куда и входил Марс Брайнер. Снималась генерация дешифраторами. Общаясь с плазмоидом, они образовывали бесконечное число многомерных регистров, с помощью которых можно было строить большое количество виртуальных вычислений.
   Марс, пройдя проходную, отправился в операторскую, и, найдя свободное кресло, уселся. Отца, к счастью, на рабочем месте не было, был он в районе горы А., где строили ПР-87. Марс не любил видеть отца на работе, и тут не было ничего удивительного - Брайнер -младший откровенно мешал рабочему процессу, и управы на него не было. Но это - еще пол беды. Если бы сюда А. Бархан попал. Если бы их еще и на пару посадить. Но Марс не ощущал никакого энтузиазма общаться с Барханом.
   Сидя у пульта, Марс вертелся в кресле. Его туманили идеи, а все. Кто был вокруг, пытались эти идеи у него выудить. Им виделась в них связь. То, что машина умеет мыслить самостоятельно, не мог отрицать уже никто. Почти ничего не смысля в программировании, Марс мог одним нажатием клавиши заставить плазмоид поименять ось вращения. Тут налицо была какая-та мистика.
   - Как дела, Марс? - спрашивали у него.- Летишь на Марс?
   -Да.
   -Почему не в школе?
   -Да ну ее.
   -Почему?
   -Если б я знал, зачем я учусь, я бы ходил туда с радостью.
   -Ты учишься, чтобы быть умным.
   -Зачем?
   -Посмотри на своего отца.
   -А вдруг эта машина разрушит мир?
   -Ха-ха-ха. Разрушить мир может что угодно. Например, водородная бомба. Загрязнение окружающей среды. Человечечкая глупость. Ты учишься, чтобы быть умным. Чтобы глупость не разрушала мир.
   -Хорошо. Я понял. Но я просто не мог не прийти. Знаете, я хочу узнать одну таинственную вещь. Может быть. Тец прав, когда сказал, что плазмоид стоит где-то на нерве планеты. Тогда я смогу узнать, издеваклись надо мной или нет. В конце концов, аквариум жалко. Я, правда, не знаю, как Бархан общается с ним мысленно. Конечно, я чувсвую недомогания, когда он выходит на связь. Но ничего явного нет. Стоит попробовать.
   -Нужно принять ZPN, - посоветовали ему.
   - А есть?
   -Тебе нельзя.
   -Но что же делать?
   -ZPN отключает некоторые инстинктивные функции мозга на некоторое время. Это наркотик-заморозка. Ничего опасного, но не хотелось бы, чтобы узнал отец.
   -Но есть же выход?
   -А ты разве пытаешься установить контакт из операторской?
   -А что?
   -Операторскую отделяет от плазмоида добрых четыре километра. Пойдем.
   Это был Иван Донской, начальник смены. Его просто таки интриговала спосробность Бархана действовать на живые плазмоиды и совершенная инернтость всех остальных участников эксперимента. К примеру. Что мог Марсм?
   Что мог Марс?
   Никто ведь и не знаол, что он мог. Между тем. Между тем, именно они, эти доноры разума, и были главным звеном между человеком и плазмоидом. Никак не кольцеобразный процессор.
   Первый плазмоид был пойман на орбите Меркурия двенадцать лет назад. Попав на землю, он рассыпался на мелките части и носился вдоль лесов и рек, пока не ушел в землю. На основе второго плазмоида была построена первая мегамашина ПР-79, проработавшая пол года. Магнитные поля плохо держаоли плазмоид. В один из зимних вечеров он, выскочив, потащил за собой все сооружение, и так разобранную мегамашину разможило о луну, куда светящийся сын космоса добрался за пару секунд.
   На этом примере видно, как трудно ловить плазмоиды.
   Добравшись до вентиляционных шахт, Иван Донской остановил Марса. В узком коридоре имелдся вход в небольшую рубку, где находилась клавиатура и экран.
   -Вот, -с казал Донской, - это - самая близкая по расстоянию операторская. Считается, что находиться здесь длительное время опасно. Я двенадцать раз был здесь во время вспышек, но ничего опасного не заметил. Садись, пробуй. Вот тебе пара таблеток ZPN. Я присяду тут на стуле и буду ждать. Удачи.
   Марс нажал "пуск" и написал в строке вместо кода доступа:
   Эллипс.
   Никакой реакции.
   Тогда он еще раз написал "Эллипс", а потом сбросил, и - "Эллипс, черт возьми!"
   Экран выписал ошибку, но тут же все изменилось. Кольцеобразный процессор включил доступ к плазмоиду, что выражалось в появлении на экране синей полосы загрузки.
   Перед Марсом возникло зеленое поле игры в бильярд.
   -Это еще что такое? - удивился Иван Донской.
   -Это - вход без пароля. - ответил Марс. -Сейчас я выберу себе имя игрока. Саша Масловю. Любимое, думается, у него имя.
   Выдав три игры к ряду, Марс остановился, сосредотачиваясь. ZPN охлаждал мозги. Восприятие катилось куда-то, словно пинаемый детьми мяч. Сейчас он развернется и покатится сам собой искать приключения, и мозг захочет закричать. Потому что такого быть не может. Тогда, понимая, что видеть это противопоказано, мозг начнет защищаться и включит обыкновенный сон, а там уж и правду от неправды не отличишь.
   -Как дела? - спросил Иван Донской.
   -Куда-то проваливаюсь, - ответил Марс, не отрывая глаз, -лечу.
   -Четко все воспринимаешь?
   -Четче некуда. Я просто чувствую, как он мыслит. Иван, представляешь, он мыслит в другом формате, а мои мозги пытаются это повторить. Мне кажется, я сейчас не выдержу и засну.
   Тут Марс явственно осознал отличие своего мозга от плазмоидов. На них виднелись разные заводские номера. Но, настривая свое воображение, он заставлял светящиеся существо чему-то удивляться, и оно повторяло его ритм. Пульсировало в такт его сердцу, и, казалось, собиралось что-то сделать.
   -Давай подключимся к линии, - предложил Марс ему.
   Он и сам не понял смысл этих слов. Уж не говоря про плазмоид. Слова отскочили от него, как от стенки - горох.
   Тогда он вообразил. Перове, что пришло на ум.
   Полет.ю И - как бы полное ощущение свободы. Нет никаких носителей информации в виде телесной оболочки. Разум летит, и ничто ему не мешает. Нет встроенного компьютера под названием мозг, мыслить можно и без него. Нет машины, поддерживающей работоспособность носителя, то есть тела. Даже и жить не нужно. Никто не обязывает. Все форматы мышления - все они по боку. Думай как хочешь. Любая спецификация хороша.
   Тогда плазмоид развернул свою внутреннюю полость, и все померкло. Внезапный порыв радости сменился приливом отвращения. Мозг заскрипел, будто старая телега на проселке и заговорил геометрическими знаками. Марс ничего не понимал, и отвращение усиливалось. Единственное, что казалось ясным, что так разговаривает он сам. Винить бывло некого. Просто мышление переключило флажок "язык" в другое положение.
   Открыв глаза, Марс увидел круги своего пота. Стерев пот, он прочитал надпись на ярлычке, что торчал на экране.
   -Разрешения не хватает, - сказал Иван Донской, всматриваясь в лицо Брайнеру, - это - старый планарный монитор. Что-то на него пришло и пропало. Я имею в вилду, это был быстрый сюжет.
   -Я - и здесь и там, - ответил Марс.
   -Как это?
   -Не знаю.
   -Ты с ним разговариваешь?
   -Я не знаю. По-моему, я попадаю не в него. Мне кажется, он дает мне дополнительный толчок, и я попадаю сам в себя. Иван... Это очень странно. Звездное пространство. Конца и края нет.
   -Где?
   -Во мне.
   Марс вступил на пыльную мостовую, что шла вверх, на холм, где над городом виднелась неброльшая беседка. Там он закурил и вспомнил былое.
   Былого хватало. Целый воз былого импелся. К примеру, за сто лет до этого возле города состоялась битва двух кораблей, и все горы вокруг до сих пор покрыты стеклообразной массой. Отскакивавшие от силовых полей лучи брили вершины, пока не заставили их блесмтеть. Олдин из кораблей загорелся и ушле в дырук в простанстве. Другой развалился на куски там, где теперь на рейде стояли парусники. На месте затопления до сих пор кружились призраки, светилось ночами зеркало, отраджавшее какой-то неизведанный мир.
   В ту битву Марс висел в специальной точке....
   Он посмотрел в небо. Ничего, естественно, там не было. Но - метров триста, не больше. Был у него носитель информации. Бесспорно, был. Марс вспомнил кристаллотрансформер пятой модели, скакавший из секунды в секунду взад-вперед, чтобы его нельзя было засечь.
   -Все ради войны, - размышлял Марс, - а теперь сижу я здесь, и мой трансформер не работает и гниет, и - не дай бог кого-нибудь занесет сюда. Например, зверь Хихья. Тип трансформера не распознан. Хотя природным он быть никак не может. В исходном состоянии Хихья имеет продолговатое червеобразное тело с шнурообразным мозгом, который питается энергией других существ. Меняя форму, Хихья доходит до высоких сфер поеджания. Дополнительное вооружение не предполагает залповых тем. Хихья - чисто зверь. С ним и стоять рядом нельзя. Какой-то совершенно непонятный ращзум сумел извергнуть из своих недр Хихью. Она может быть кем угодно. Собакой. Кошой. Роботом-дворником. Впрочем, в этих местах таковые не предвидятся в ближайшите лет четыреста. Тут и паровой машины нет. Надо же было попасть под этот чертов залп.
   Спустившись с горы, Марс вошел в трактир, где, заказав вина, встретил мясника Бергмана.
   -День добрый, Ян.
   -День добрый, Бекргман. Опять птяный?
   -Да. А ты все пьешь и не пьянеешь.
   -Пьянею.
   -Врешь ты все, Ян. Я ведь все знаю. Я ведь тебя с детства знаю. И родителей твоих знаю. А ведь твоим отцом мог и я стать. Представь себе. Все бывает. Когда проживешь немало, жизнь - она как на ладони. Но - не заладилось. Так оно. Сам знаешь. Вот ты живешь, наверное, так же, как я жил. Тебя с ней что связывает? Ты, наверное, сам этого не знаешь.
   -Она меня блокирует.
   -Бло-ки-ру-ет? Что за глагол? От слова блок? Ты имеешь в виду строительство?
   -Я имею в виду смерть.
   -Смерть?
   -Им нужно, чтобы я сдох.
   -Ты что, Ян?
   - А что Ян? Я ведь знаю, что ты, напившись. Скажешь, что я - бес. Ведь мать, едва я из нее показался, поняла, что я ухмыляюсь. Во времена инквизиции меня бы сожгли вместе с нею. Но город наш мал, все пьют, и больше нечего сказать. Слушай, а ведь все знают, что я - бес? Правда? Давай вина. Выпью весь бочонок. Знаешь, лечу по воздуху как-то, вижу подростка, который упорно что-то чертит. Людям ведь нужнго жить и самонаслаждаться. Пить чужую кровь. Стремиться к самообману. Все это потому, что типов человека очень много.А вот побочная модель... Это как бы и не ченловек, но - человек. Просто он сильно отличается. Субстанция прячется в мозгах. Мозги носят субстанцию. И все это живет в гармонии. А молодой человек.... Его никто не заставлял, но он рисовал. Зачем, спрашивается, он это делал? Ладно бы, если бы он умел материализовывать свое воображение. Построил бы город одним своим словом, я пришле бы к нему, и мы бы выпили вина. Я б тогда поведал ему о разных кровавых штковинах. Например, о себе. Я - самоанализимрующая саморазвивающая субстанция, которой не требуется физическая память. Я генерирую запоминающее устройство про меж секунд. Мне информационный носитель не нужен. Главное. Что, когда ты умрешь, то ты умрешь. А я не умру, если меня специально не убьют. Вот, к примеру, ранили меня. Но энергетический щзалп несет в себе еще и паразитические микрозерна. Из одного такого зерна вырастает уйма блокирующих червей, которые могут выглядеть как угодно. Вот она и растет, этот двадцатидвухлетний блокиратор, и нет на нее управы. Это - самая высшая математика. Никакой дьявольщины. Вот ты опять ничего не понял. В-общем, парень меня не понял. Да и двинулось у меня что-то. Я пытался объяснить ему, я просто хотел попытаться, чтобы хоть кто-то в мире понял. Но он увидел все наоборот. Впечатлителен он был. Звали его Иеронимус Босх. Понял? Он рисовал ад и жителей все такое. Многие считали, что в нем бес сидит. Но ты, Бергман, я вижу....
   Тут Марс понял, что осознает. Нужно было менять направление темы и начинать что-нибудь в этом видении выяснять. Он, казалось, смог бы управлять этой пригрезившийся ему картинкой для того, чтобы выяснить что-либо конкретное.
   Было понятно, что где-нибудь в метре от него - экран монитора, что, если умудриться пошевелить пальцами, нажмется какая-нибудь клавиша, и это будет команда.
   -Бергман, - сказал он, осознавая, -Бергман, где я?
   Бергман едва не начал растворяться, и он остановил его распад усилием воли. Тогда заиграла музыка. Его тело вновь поскакало сквозь секунды. Растворившись, оно налилось фиолетовым свечением и стало шарообразным, прыгнуло в Бергмана и мнгновенно подключило энергетические щупальца к машине разума. Разум старика отчаянно застучал в холостом режиме. Марс влил в мозг номерной имитатор маскировки и вышел из таверни.
   Еще одним из средств был высокочастотный имитатор тени умерших со встроенным генератором высокотемпературной плазмы "из ничего" ( с возможностью падения в тень за доли наносекунд. Он мог, свернувшись, превратиться давно заархивированной тенью и записать сваою смерть где-нибудь в прошлом. Изваестные ему модели сканеров не могли раскодировать такую максировку.
   На писре торчалди напившиеся до чертиков рыбаки. Бергман двинулся к ним. Алкоголь, вопреки предупреждениям, дейстьвовал. Он еще никогда не пробовал алкоголь в режиме трансформации. Бергмана ломало. Он отыскал нож на дне рыбацкой лодки. Дом Клауса. Забор. Вот и сам Клаус. Удар в печень. Клауса больше нет. Вот и Хильда.
   Трансформер начинает рассыпаться, и Марс чувствует так, как будто его ставят на колени. Хильда кричит, прячась от Бергмана, сама не понимая, что неплохо защищена. Генератор специальных импульсов специально разработан с учетом пятой модели.
   Только нож....
   Бергман хватает Хильду за ногу и тащит на себя. Хильда роевет, и Бергаман плдчет, потому что хочет изрыгнуться наружу Ян, которого что-то заставляет любить специальные генерации. И вот - удар. Прямо в сердце. Бергман моет руки в крови и хохочет.
   Открыв глаза, Марс наблюдал сразу два мира. Это было помещение стереокино, где пытались в двух каналах совместить совершенно разные картины. Он убрал с экрана заклинившее изображение и выхзвал командную строку.
   Код доступа к генератору.
   Он нырнул в воображение извне и открыл замок оттуда. Генераторы завизжали, наполняя помещение диким воем. Поле сжало плазмоид, и открылосмь что-то еще, зевнувшее в один момент. Скрываясь за сгустком энергии, оно осбиралось проснуться.
   Бергман, вымазав себя кровью убитой Хильды, жрал своими силовыми сущностями встроенный в нее генератор. Выпавшая из клетки душа просилась на волю, но Бергман съел и ее. Попадая в желудок, она подсвечивалась фиолетоваым светом. С улицы на шум собирались люди. Им предстояло попытаться схватить убийцу, у которого уже шел обратный отсчет.
   Дизентегратор мозгового носителя активирован. Скоростной импульсный стиратель активирован. Генератор высокоорганизованной плазмы активирован.
   Мапрс усилил магнитноен поле, а он, тот, все таки зевнул, подмигнул ему и скрылся. На генераторах поля в процессоре щелкнуоли магнитные реле, заревели моторы и тут же замолчали. Кольцо процессора вернулось в прежнюю форму, сумев удержать плазмоид на месте.
   Бергман исчез, и Марс явственно ощутил, как что-то отключилось у него в голове.
   -Что же это было? - воскликнул Иван Донской.
   Марс вздохнул. Он хотел ответить языком треугольников, но в нем не было звуков. Он поводил руками с целью создать жестикуляции, однако тут же понял, что нужно на самом деле. В чем сила языка? Вох\зможно, это - сопоставимость разных порядков. Марс и хотел показать что-то универсальнее. Но по правде, он все еще был там. Вернее, и там и там. Ему казалось, что Бергман должен был неприменно перебить невинных провинциалов. Он слишком долго сидел в блокировке, не обедав энергиями. Если это имело место быть в действительности, то онро обязательно должно было быть отображено в архивах в виде деячний старого сумасшедшего маньяка.
   Наконец, Марс вздохнул, и первойц его фразой было:
   -Там кто-то смеялся?
   -Кто? - взволнованно спросил Иван Донской.
   -Не знаю. За плазмоидом был разум. Я вообще ничего не понял. Представь, вот я - палка о двух концах. В начале - я. В конце - тоже я. А в середине - это все, что видимый мир.
   -Есть такая философия, - заметил Иван Донской, - ты ее поняол без всяких прений с самим собой и природой.
   -Да? Не знаю. У меня это - в первый раз. Мне кажется, я знаю что-то, просто не могу сказать, что это. А вы вели записи и съемку данных?
   -Конечно. Там уйма всего интересного. Только не пойму, почему генераторы тьакое поле выдавали.
   -Это я включил генераторы.
   -Ты? Как?
   -Изнутри.
   -Зачем?
   -Я и сам не знаю. Я понял, что надо это сделать. Для чего-то. Что-то скрывалось за плазмоидом.
   -Ты мне раксскажешь?
   -Да. Обязательно.
   Спустя два дня, в канун субботы, Марс ехал на троллейбусе. Он задумчиво смротрел в окно. Третий день он лежал в своем разуме под властью гнетущей усталости. В шоклу он ходил, однако вел себя вяло, ссыолаясь на болезнь. Учителя предлагали ему пойти домой, однако дома, как ему сказалось, опустошщение вообще могло его съес ть.
   Толлейбус был набит, как горошина спелыми зернами. Народ давился. Старики и старухи требовали мест, однако Марса это как будто не касвалось - всякий раз он закрывал глаза, и перед ним расцветала новая земля.
   Он порядком утомился. Хотелось как-то прогнать из головы это, но картины были бесконечными. Своими глубинами они уходили в глубины его самого, и чем глубже он проваливался, тем меньше ему хотелось возвращаться. Возвращаясь же, он н5е чувствовал никакого энтузиазма. Мир вокруг него был сер и несветеолю. ЪХотелось спать. Не было никаких сил, чтобы думать реальностью. Он вновь закрывал глаза, и вновь вырастали полки с картинами.
   Человекоподобное, но не человек.
   Марс падает в грязь, стекло шлема автоматически чистится. Ему подает руку настоящий человек-кошка, и хочется кричать, потмоу что это - вне законов лонгики.
   -Я знаю, тебе нельзя идти за спиной, - сказал Марс, - я точно не знаю, почему. Так записано в уставе. В ходе разведовательной операции в поисках зверя, человек-кошка должен идити впереди. Человек, следующий за ним, должен быть вооружен круговым искривителем пространства.
   -Ваш билет.
   Марс открыл глаза, и два мира разошлись по муглам, точно боксеры.
   -Чего?
   -Ваш билет.
   -Зачем?
   -Что?
   -А у вас есть билет?
   -Что?
   -Кто вы?
   -Ты что, сынок. Я тебе сейчас покажу, кто вы.
   -Я - Марс Брайнер.
   -Что?
   -Вы занете Гергия Барйнера?
   -Да. А что, собственно....
   -А вы были на экскупрсии в ВППР-86?
   -А что?
   -Ни что. Были или нет?
   -Да.
   -Почему же вы меня не знаете? Я - сын Георогия Брайнера.
   -А.
   -Билет я забыл купить. Вообще-то, я ученик.
   -Я что же сразу не скзал?
   -Не знаю.
   ...Разрушенная промзона. Кто-то выдернул заводскую трубу и поставил вверх ногами. Великан какой-то. Пахнет не то, чтоб смертью. Пахнет ведичественной болью. Это что-то совершенно противоположное бытию. Слолвно на картине Босха, здесь имели место существа судного дня.
   -Не думай, -сказал селовек-кошка, - они цепляются за мысли. Веретену нужно 1,5 секунды, чтобы сожрать твой разум. Еще десять секунд - это защитный шлем. Неправда ли, хорогший срок. 10 секунд. То есть, 11,5 секунды на то, чтобы ответить. Впрочем, ена самом деле в здравом рассудке ты будешь оставться всего 3 секунды, потом от тебя будет отъедена половина, и ты вряд ли уже что-то будешь понимать. Отделив тебя от тела, они ьбудут проводить эксперименты. Эти свущества вообще любят искать боль в различных ее проялвениях.
   -А ты? - спросил Марс.
   -ВА я - тоже их поля ягода. Но я ведь работаю по контракту. Неплохо, правда? Я - такая же бестия, как и они.
   -Потому нельзя пускать тебя сзади.
   Оружие автматически работает вкруговую. На стекле шлема мерцает картина ближайшего района.
   Танцоры 2-х тонные - 2 штуки.
   5-тонные - 10 штук.
   Хобот Вега - 175 наименований.
   Веретено. 10 километров к Северу.
   Болванка. Распознается за сто километров.
   В постоянной готовности - 10 круговых залпов различного фокуса.
   Если настроить эти залпы на видимый диапазон, то вокруг все превратиться в пыль.
   -Люди - мастера строить и ломать, - сказал человек-кошка, -как вижу, сдешний народ просто не успел осознать, что все люди - это часть системы, и что нельзя делать что-либо протиивоестесственное. Потеряв баланс, система начнент самоуничтожаться. Большой вольвокс. Более того. И вот - дисбаланс вольвокса. Разархивированы средства для самоочистки. Некльхзя создавать в этом вольвоксе чужеродный разум. В принципе, конец света - это нарушение целостнотсти. Когда люди поняли, что смогут создавать иной разум, они глубоко ошибались. Они до сих пор не научились программировать душу. И вот - организм дает живым машинам души Зверей, которые спали дотоле в своем сервисном режиме. Видишь, люди не сохранились. Здесь нечего больше делать.
   -Надо искать в шахтах, -сказал Марс.
   -Входы в шахты наверняка заблокированы. Однако, звери - существа крайне веселые. Им по плечу любые головоломки. Главное, найти человека и сделать все его руками.
   Есть ли еще люди? Или в целом мире - ни одного человека? Лишть бесконечные колонии одушевленных машин и природных существ судного дня.
   По ходу движения наблюдается целый завод, поставленнывй набок. Сначала неясно, что же это щза странная раковина, полная обшарпанных перегородок. При приближении видно, как порушилось внутреннее содержимое. Виден и высохший человек, над которым экспериментировало Веретено. Может быть, оно хотело сделать из него паука.
   Первоначально Веретено предполагалось, как передвижной очиститель воздуха...
   В одном из окон до сих пор играет музыка. Индикатор подает сигнал.
   Заяц-медленно-поедающий-плоть-грешника. 200 метров.
   Марс обернулся. Заяц возвышался над цехами. В его лапках виднелось два дерева. Он мирно перекусывал их, мягко сдирал алюминиевую крышу и засовывал себе в рот.
   Грешники все еще там?
   Твое оружие не совпадает по частоте, - сказал человек-кошка, - это - элита. Лучи проходят сквозь него в другом времени.
   -Значит, мне - крышка?
   -Крышка всему вашему десанту. Это я знал изначально.
   -Значит, ты будешь весело наблюдать, как нас тут замучают?
   -Еще бы. Я эти дела собираю как марки. А как бы ты хотел? Миру, чтобы выжить после такой человеческой дерхзости, нужно вычистить себя едва ли не с помощью полураспада. А ты еще хотел выжить хздесь в ходе десантной операции. Это неразумно.
   -Повтори еще раз.
   -Что.
   -Ты рад, что нам - конец. А то я не верю.
   -Конечно. Все люди-кошки - предатели. Возможно, где-нибудь на курорте мы бы сговорились. Но это - твой последний курорт.
   -Тогда я снимаю с себя ответственность за твою смерть.
   -Что?
   -Чучело! Ты слышал, что такое трансформер?
   -Что?
   -Хихья!
   -Что?
   -Ты, очевидно, мечтал встретиться с Хихьей!
   -Ты шутишь?
   Марс отбросил фантом. Человек-кошка наблюдала седое бесполое существо, несущее на себе черты глобального. В руках блистал огненный меч.
   -Ты - хихья? - изумился он в ужасе.
   -Хуже. Я - охотник на хизью.
   Марс изрыгнул импульс. Прямо из хаоса. Прямо из чрева какого-то хаотического храма. Волна пошла по складам, и они загрохолтали, словно перокуссионисты. Человек -кошка нырнул в какой-то люк, и Марс видел за его спиной защитное облако.
   -Я сплю, ха, - услышал он.
   Открывая глаза, Марс вздохнул, и вде реальности вновь разошлись по углам. Мертвая земля свернулась стыдливой змеей. Троллейбус опустел. Казалось, посвежел сам эфир.
   Марс посмотрел в сторону и чуть не подпрыгнул:
   Саша Маслов.
   Маслов был в летней коже. Мягкий шлем торчал под мышкой. За спиной находился укомплектованный парашют. Лицо Маслова несло на себе тень троллейбусной филолсофии. Казалось, он здесь и жил. Мировой троллейбусный дух. Мировая троллейбусная романтика. Наверное, и парашют предназначался для того, чтобы в случае чего покинуть троллейбус черещз окно. Саша Маслов, он многое умел. Может быть, стоило покопаться в неопубликованных рукописях Шекспира и найти там упоминания о нем.
   -Странный сон, - сказал Саша.
   -В смысле, - не понял Марс.
   -Устало?
   -А что?
   Да мнет, ничего.
   -Почему ты так одет? Летишь на самолете?
   -Летаю. Собираюсь. Скоро прибудет моя свита.
   -У тебя есть свита?
   -Есть.
   -Ты что, король?
   -Если быть честным с жизнью, королем является любой. Недавно я встречался с Князем Суеты. Поразительный, надо сказать, токинг. Приятный ход спичей. Все равно, что разговор со своей собакой по душам. Она знает, но молчит. Ей бог не дал языка.
   -Ты снова собираешься что-то взрывать?
   -Взрывы не вечны. Марс, существует ли в мире ревность?
   -Не знаю. А что?
   -Ты знаешь, что два ВППРа ревнуют тебя друг к другу. Вот в чем дело.
   -Наверное, дело в том, что ты врешь.
   -Предположим. Однако, допустим, предположим в ходе решения задачи, что я не вру. Что скажешь тогда?
   -Они что, девушки?
   -При чем здесь это? Ревность - понятие широкое. Ревность доступна и животным. Ревность доступна и молнии, которая ревнует дерево к земле. А космос? Ведь он полон ревности.
   -Саша, ты случайно не водолей по гороскопу?
   -Нет. У меня - свой персональный знак по хаотическому календарю. Так ты не сказал своего мнения.
   -Мне все равно
   -Тебе все равно? Интересно. А что ты скажешь на то, что я взорву одну из машин?
   -Тебе слабо.
   -Мне?
   -Ну, не мне же.
   -Так так. Интересный ход. Ты не веришь в мои силы? Так ты ведь и не знаешь, кто я?
   -А ты знаешь, кто ты?
   -Ну да.
   -Кто?
   -Король себя самого. Так же, как и всякий иной. Просмто у меня есть свя свита, и это - другое дело.
   -Классно. А у меня вот нет своей свиты. Я еду в троллейбусе и вижу два мира. Поверь, что это - сон? Да, там все иное, но теперь я все это увидел, и понимаю, что это когда-то происходило. То ли со мной, то ли еще с кем-то. Понимаешь? Поэтому я и не удивляюсь твоему визиту. Тебе когда сходить?
   -Я сойдк тогда, когда остановят землю. Я сойду прямо в синий космос.
   -И куда?
   -Куда угодно.
   На этом Саша Маслов встал и покинул троллейбус.
   В среду, 127 мая, года ПИ*27/x*y*z Сергей Крабов, находясь в странных землях, действовал самостоятельно. Небо здесь напоминало зеленое стекло новогодней игрушки. Ближе к вечеру за стеклом всходили луны. Неясен был этот ход. Возможно, у них были лица. Говорили ли они. Эти лица лун?
   Подсвеченные этой зеленью, уходили в бесконечность джороги, и ничего здесь не было, кроме дорог. Совершенно ровная земля терялась сама в себе. Мелкая трва напоминала искусственное покрытие ковра. Сергей не раз пытался отщипнуть несколько травинок, чтобы попробовать их на вкус, но у него это не удавалось. Представть себя на месте водителя - каково это - нестись сквозь зеленую пустоту и видеть впереджи себя лишь монотонные стьолбики шоссе, разметку, и ничего больше. Полосы столбиков сливаются в бело-черное видение. Полоса других столюбиков... Развилки. Серые змеи трасс. Вся планета - олдни только трассы, ведущие в никуда. Проскочив пару тысяч километров в этом безмолвии, дальнобюойные машины вколбючали генераторы, пробивали простанство и уносились в иные шоссе. Тпам они продолжалди свое шествие через миры, вплоть до пункта назначения. Здесь часто проехжали автоматы, и Сергей их не очень любил за чрезмерные скорости.
   Крабов включил локатор. Загорелась красная лампочка разряда аккумулятора. Поджвижная антенна чихнула и застыла в одном положении. Стрелка ампермерта уперлась в правыйц край.
   -Чешуя остывшей рыбы! - выругался Сергей.- Мать погибшей ставриды! Скумбрия! Сардина атлантическая в масле! Сельд с добавлением уксуса! Толстолобик Темрюкских лиманов! Килька, обжаренная в томатном соусе, братская могила в банке! Дунайский карп! Что же это такое?
   Он знал, что цедь приближалась, а наладка электростанции могла занять не менее десяти минут.
   Мотор завелся! Плавники сазана! Жир усталого лосося! Теперь нужно выставить 50 Гц. Вот 40 Гц. А вот и все 50.
   Сергей включил локатор, и тот завертелся. Ожил экран, изображая пустоту. На многие тысячи километров здесмь не было никого и ничего. Пустота. Холод. Ни ветра, ни душ. Ни однрой случайно залетевшей мысли. Некоторые называли такие миры сервисными. Некоторые - лбложкой. Были и те, для которых это был мир-фантик. Сергей же неплохо освоился с ощущением своей уникальности. Он представлял единственную форму жизни в единственном экземпляре. Он так же легшко освоился работать в одиночку, в отсутстьвии Саши Маслова, великого и ужасного. Чтобы не отупеть от повсеместного сюрреализма, Сергей разговаривал сам СС собой.
   -Одиночество - тоже рыба.
   -Да, Серый.
   -Что лучше, рыба или селедка?
   -Наверное, рыба. Селедка - это мноновская еда. Да с луком! Да с маслом! И масло должно быть только что с завода. Свежее. Мутное. С запахом солнца. А мир рыбы - это целая галактика.
   -А пиво к рыбе?
   -Пиво - пиву рознь. Лучшее пиво делает на луне коричневый заяц Еу-ту. Это на досуге. В перерывах между тем, как он толчет под коричневым деревом эликсир бессмертия.
   -Такое пиво не летает пузырями в невесомости. Оно льется и там. Кросмонавты знают это. Иначе никакого плазмоида они бы и не поймали. Тут так просто не разберешься.
   Настроен сканер. Сергей включил его и ужаснулся. Гостей было много. Стрелки зашкаливало. Детектор массы перегорел, не выдержав невозможных результатов.
   -Гланды электрического угря! - воскликнул Сергей Крабов.- Генеалогическое древо усталых глосиков! Что это?
   Сканер показал работу генераторов. Нечто пробивалось в мир зеленго ничто.
   Стоит напомнить, что Сергей - не чета Саше Маслову, который исам не знает, кто он есть. Сергей - человек реальнгый. Ему - 16 лет. Он живет на улице Бархатной, дом 5, квартира 22, 5-й этаж, 1-й подъезд. Любимое увлечение Крабова - мотоциклы. Их у него много, и все на ходу( как говорится). То есть пешком он не ходит. Но это Маслов подогнал ему какой-то драндулет. По правде, это больше похоже на бронзовый мотоцикл "иж-1" с рессорной подвеской и нереальным цилиндрищем, но написано на баке как-то не так. Наверное, Маслов взял ее где-то в параллельной России.
   Мотоцикл этот больше 80-ти не идет вообще. Даже под горку. Но в сюрреалистических мирах главное - спать наяву.
   Сергей закинул за спину автомат, а на плечо кинул гранатомет. Кто бы ни шел ему навстречу, его стоило встречать в лоб. Зеленую тишину порвало, точно флаг. Издалека ударили фары. Еще одни. Третьи. Четвертые. Монстры выходили с дальним светом. Они, видно, чертовски слепили друг друга в зеркала.
   Захохотали дизеля.
   Пока колонна кружила по развилке, Сергей мог сосчитать ее компоненты. Восемь, девять, двенадцать. И какое-то форменное чудовище в середине.
   Многоэтажный волшебный автобус!
   -Глащза трески! - воскликнул Сергей.- Пыль моего сердца! Их слишком много! Стоило установить целое минное поле.
   Он совершенно растерялся. Колонна между тем продолжала вертеться по развилке, показывая то голову, то хвост свой. Центральной фигурой ее являлся колоссальных размеров волшебный автобус, оснащенный осветительной системой наподобие такой, которую ставят на стадионах. Прожектора били сверху вниз, открывая впереди колонны отрезки дня.
   -Королева акул! - воскликнул Крабов.- Стол в ресторане для морских ежей! Язь-спортсмен! Лещ-тракторист! Поражением неминуемо!
   Он рванулся назад и стал собирать вещи. У мотоцикла имелся обширный отсек, куда помещались 300 кг груза. Работать быстро Сергей умел. Электростанция, аккумуляторы, радиолокационная установка в мнгновение ока собранными. Тогда, укрепив гранатомет в специальной ячейке сбоку от руля так, что он торчал как копье, Сергей поменял гранату. Это была бомба имени синего кита (природного происхождения). Далее - он вынул из кармана большущую раковину и постучал по панцирю. Из отверстия появились робкие усики и два далеких уголька глаз.ъ
   -Вызови Маслова! - сказал Сергей уверенно.
   -Мне холодно, - ответил маллюск.
   - Вызывай скорей. А то нам скоро станет холодно навсегда.
   Голова маллюска скрылась. И вот, появившись вновь, она донесла до Сергея искаженный голос великого и ужасного:
   -Слушаю.
   -Руль крабьего мотоцикла! Свист зимующего в пустыне рака! Попечитель немых омаров! Здесь целая колонна!
   -Стреляй!
   -Ты бы видел! Такой экземпляр! Целый дом! Клянусь воздушным пузырем карася!
   -Стреляй!
   -Они уже близко! Мне нужно сматываться! Их слишком много, Саша! Я не могу стрелять! Тут целая армия автобусов!
   -Армагеддон!
   -Что?
   -Стреляй!
   -Что ты сказал?
   -Сколько их?
   -Четырнадцать!
   -Какова добыча! И о чем ты раздумываешь?
   -Это опасно!
   -Ну и что!
   -Как ну и что!
   -Умри героем!
   -Ты придурок, Саша! Самый настоящий придурок! Тебе не дорога моя жизнь!?
   -Героизм, Серый. Вот что выше неба! А ты - иы выше неба? Какой у тебя рост?
   -Козел! Отключи меня, мидия! Нек хочу я с ним разговаривать!
   Маллюск убрался.
   -Умри, умри, -сказал Сергей, - фигушки. Мне всегда бабушка говорила, делай наоборот, унучик. И всякая гадость будет тебя стороной обходить! Я хочу прокатиться на волшебном автобусе. Вот и все. Какие взрывы? К чему это все?
  
   В дневнике А.Бархана значилось:
   1) Спичкин. Почему родился он на земле? Почему он человек? Почему у него нет хвоста?
  
   - всегда есть шанс. Даже когда остается последняя попытка.
   - повзросление дураков - это еще то дело. Вот Дыдд. Что ему надо? Зачем земля родит из себя подобное? Для чего я должен мучитьь себя вопросами?
   - Анна Сергеевна Борщ. Все об этом знают. Она завела роман с Антоном Варенниковым. Ей - тридцать, ему - 16. Странно, но она открыто признается в нимфомании.
   -Я! Как странно! За пределами я меня нет! Пусто. Я так мал, и больше меня нет нигда. Если бы был бог, он бы был нищим по отношению к более крупному. Впрочем, если бы он носил джинсы, это бы все прощалось. Весь мир - в джинсах.
   -иногда вечером мне хочется закричать. Может, я хочу объять необъятное?
   -бить человека - это двояко.
   2) Долги. Я: Клену - 10 рублей. Буду тянуть, пока он не усохнет от ожидания.
   Мне: Коль. 16 рублей.
   Синий: 2 рубля. Пора включить счетчик.
   Барин: 20 рублей. Убью я барина.
   3) Откуда он? Может быть, мир уже сошел с ума? Откуда взяться Саше Маслову? По моим расчетам, он взорвал:
   школы -2.
   Автомобили -1.
   Витрины -28.
   Почтовые ящики - 1750 (беда какая-та).
   Магазины - 3.
   Канализационные коммуникации - 1.
   Газовые баллоны -6.
   Жертв пока что нет. И зачем ему жертвы? Зачем ему кровь? А так - больше фарса. Вот если он взорвет ВППР-86, это будет что-то.
   4) Я начинаю зависеть от этого дурацкого огненного сгустка. Он охлажден. Он почти что умер. Но часть меня - там, и, как всегда - ты что-то знаешь, но слов нет. Да и ассоциаций прямых нет.
   5) Когда сильно устанешь, кажется, что и жить нельзя. В голове - пыль какая-та.
   Бархан ясно ощущал, что в жизни обязательна какая-та выстота, ниже которой нельзя опускатьсяю. Иначе ударишься о землю и не встанешь. Но вот почему бы не быть откровенным со всеми. Ведь это несложно, если ты неплохо владеешь родным языком.
   Осень отбрасывала листья, и их можно было пинать ногами, делая маленькие облачка. Листовзрывы! Листья можно было подбрасывать кверху и радоваться, наблюдая их медленный ход к земле.
   Откровенность - это когда делаешь все, что хочешь, и тебе плевать. Бархан знал, что в их гшколе многое считалось заподлом. Сверху и снизу. Хочешь бюыть командиром, начинай отовсюду.
   Бархан подбросил листья. Ему привиделось языческое кружение духов. Это нельзя было ассоциировать с чем-либо, потому что ощущения сразу бы потерялись.
   -Бархан, ты что, девочка? - спросил Долдон, ученик последних классов, который специализировался на том, что делал некрасивые замечания.
   -Придурок, -сказал Пачка.
   -Ха-ха-ха, -просмеялась Лена Ничто.
   -Между нами существует разница, - ответил Бархан, - я - реальность, а вы - тени.
   Он подошел к Долдону и ударил ему в нос.
   Это было в одном из злачных участков ВППР-85, где Алексею Бархану приходилось дневать и ночевать, будучи змеем.
   Долдон захрипел и свалился на землю.
   -Это - за девочку! - сказал Бархан и направился к Пачке.
   Пачка сделал шаг назад, и Бархан огрел его портфелем по голове. При чем - весьма судьбоносно. Защелка разбила Пачке губу. Брызнула кровь. Развернувшись, Бархан ошарашил еще одним портфельным ударом Лену Ничто.
   -Девочек не бьют! - воскликнула она, отскакивая.
   -А ничто - бьют, - ответил он.
   Спустя пять минут Бархан встретил на трамвайной остановке Анну Сергеевну Борщ.
   -Далеко едем? - осведомился он.
   -Домой.
   -А я домой не еду, Анна Сергеевна.
   -Почему?
   -А я еду к ВППР-85.
   -Правад? Зачем?
   -Хочу отловить Сашу Маслова.
   -Что-то я ничего не пойму в этой истории. Я знаю, что мегамашины способны порождать жизнь. По сути дела, весь ажиотаж вокруг этого прошел после того, как ВППР-85 исполнилось год. Все объелись статьями. Простые люди поняли, что им тут ничего не светит. Ну, можно съездить на экскурсию. Покажут аппаратную. Прокатив на ветролете, покажут виж сверху. Но больше ничем мегамашина простому человеку не поможет. А еще - этот Саша Маслов. Я так понялп, что он сын этого ВППРа. Так?
   -Нет. Он вообще извне. Может, его земля проецирует. Может быть, монокосмос так выглядит.
   -Монокосмос?
   -Я имею в виду всеобщее целое.
   -Объясни-ка.
   -ВППР - это плазмоид. Высокоорганизованная плазма, которая родилась вдалеке от земли. Разум его первозданен и весьма примитивен. Впрочем, этого хватает, чтобы успешно убегать от кораблей-охотников в космосе. Это вы знаете. Если, конечно, интерисуетесь. Потом плазмоид помещают в магнитное поле и добавляют в него высокачастнотные колебания, которые модулированы пробами человеческого воображения. В 85-ю машину вложили четыре пробы. Одна из них - моя.
   -Твоя? - от души удивилась Анна Сергеевна Цветкова.
   -Это правда, но она не открывает правду на то, кто такой Саша Маслов. Я хочу поехать не в аппаратную, а к самому процессору. Меня туда пропустят. Хотите поехать со мной?
   -С тобой?
   -Ну да. Вдруг у вас получится, и вы окажетесь в киберпространстве. Понимаете, тут до конца не ясно, куда же разум попадает. То ли сам в себя, то ли в плазмоид, то ли еще куда-то. Единственное, в чем я уверен, что все это естественно. Просто открываются двери. Едете со мной?
   -Так просто?
   -Почему бы и нет? В Минусовом городе есть силовая установка. Она оцифровывает того, кто идет к ней. Огромная башня. Ее в незапамятные времена построили.
   -Где это?
   -По ту сторону ВППР-85.
   -Как?
   -Поехали, а, Анна Сергеевна. Мне одному скучно.
   -Я тебя плохо знаю.
   -Ну и что.
   -Ну, не знаю. Заманчивое предложение. Впрочем, поехали. Если туда не трудно добраться.
   -Совсем нет. Если у вас есть деньги на такси.
   -А назад?
   -Там есть телефон.
   -Точно есть?
   -Точно.
   -Хорошо. Поехали.
   Такси появилось точно по мановению волшебной палочки, и таксист оказался каким-то старым знакомым Цветковой, и разговор между ними носил самый житейский характер. Таксист даже осведомился, Бархан - не друг ли ее, и она его успокила.
   ВППР-85 находился на склоне первой покатой горы, после которой горы шли все выше и выше, пока не перехолдили в свой апогей у самого моря. Вокруг густел лес, и ограждение шло между деревьев. Предупредительные таблички говориоли на нескольких языках.
   На пропускном пункте Бархан вышел из машины и подоше к дежурному.
   -Здрасти. Меня Георгий Петрович послал сюда. В чисто медитативных целях.
   -А что, будет толк?
   -Ну, будет, наверное. Ему виднее. Если я чувсвую толк через расстояние, то на месте его точно будет больше.
   -Ты один?
   -С учихой.
   -С какой учихой?
   -Со мной учиха.
   -У тебя что, домашнее задание?
   -Нет. Просто у нее есть воображение. Я хочу ее использовать.
   -Так ведь плазмоид почти не греет.
   -Но я ведь до сих пор в него попадаю.
   -Ну ты даешь.
   -Сашу Маслова не видели?
   -А он разве существет?
   -Еще как. Ну что, мы пройдем?
   -Идите.
   Алексей Бархан настраивался по цветам. Красный цвет градировался по яркости. Это был карй плазмоида, где не было мысли. Но нижний край, касно-коричневый, содержао информацию о странной земле, где росли, именно росли, совершенно фантастические сооружения. Наверное, это были существа, чем разум не имел ничего общего с человеческим.
   Зеленый цвет - логово зеленого арлекина. Само собой разумеется, это всего лишь эпитет. Умом понять бытие арлекина невозможно. Борясь друг с другом, некие существа выполняли странные математические операции. Зеленый арлекин предоставлял возможность остальным выяснить, где из семи составляющих - он сам.
   Синий цвет - родина синей сущности. Выходя в яркие диапазоны, синяя сущность распадалась, показывая разнообразные радужные пузыри. Сама по себе сущность эта несла в себе немало агрессии.
   Продолдать так можно было до бесконечности, и Бархан не видел в этом ничего не понятного. Сейчас он настраивался напрямую, без всяких цветов. Плазмоид был вялым. Может быть, жить ему оставалось совсем немного. Однако, в нем еще жила изрядная доля того, что отличало машину от всего остального мира.
   .... Идти нужно было три километра, и Бархан, оставив Анну Сергеевну наедине со свомими мыслями, заставил воображение плазмы затрепетать, и оно напоминало теперь длинную спектральную шкалу. Возле здания генератора была небольшая аппаратная, где находился дежурный программист. Там уже имелись кресла, где можно было провести место в трансе.
   Минусовой город. Минусовой - это образно. Разум в нем ходит наоборот, и что ни делай, он будет работатьь именно так, пока ты это место не покинешь. Минусовой город отражает нечто, имеющее место в неопределенном отдалении. Силовая башня меняет структуру тела, стутуру разума. Вытаскивая из глубины некий первородный стержень, она программирует его. Никто не знает, что получится после преобразования. В минусовом городе, то есть не в нем самом, а по дороге из него стоит заброшенная водонапорная башня. Это и есть проекция. Стоит немного поиздеваться над воображением, чтобы заставить эту проекцию заработать и показать, что она может в себе нести.
   -Пришли, -сказал наконец Бархан, - я постараюсь выпросить у программиста ZPN. Вам нужна двойная доза, чтобы отключить импульсивное начало.
   -Что такое ZPN?
   -Какое-то сокращение. Таблетка такая. Когда начинается контакт с плазмоидом, в человеке все начинает бушевать. Это очень мешает. Вы захотите настроиться на какую-нибудь волну, а вам тут так весело станет, что не дай бог. Или грусто до слез. Но оба эти полюса очень опасны. Потому ZPN и есть, чтобы этих полюсов не было.
   -Ты такой умный, - заметила Анна Сергеевна.
   И вот Бархан выпросил ZPN. Усадил учительницу в кресло и уселся сам.
   -чувствуйте, -произнес он, - таблетка будет растворяться, и вы следите за тем, как в вас проникнет холод. И - больше ничего.
   На том он ее и оставил.
   Переключить мозг на другую частоту - это прыгнуть на подножку быстро идущего поезда. Только в первом случае вам суждено убиться, а во втором - либо проникнуть куда-либо, либо заснуть, а после сна прооощущать самую трудную разбитость из всех разбитостей человеческого просыпания. Это все - от перегрузок и переизбытка инфорсмации. Если хзнаете, от частоты зависит быстрота мышления вычислительной техники. Так же и здесь. Главное - практика и правила. Научитесь повышать частоту генератора ума - пол дела решено.
   ...Сначала нужно оттолнуться.
   Бархан сосредоточил внимание и ударился о поверхность плазмы. В охлажденном состоянии она все же оставалась неимоверно горячей. Этого вполне хватило. Чтобы испарить какой-нибудь предмет вроде автомобиля секунды за три. Алексей открыл глаза. Вдоль пультов прошел программист. Кивнул. Сказал что-то. Панорама аппаратной уверенно раскачивалась из стороны в сторону. Прыгая. Как насекомое над водой, нужно успеть схватить мылси плазмоида, и они - соединение. К примеру, соль - это соединение двух неорнганических соединений. А здесь - полумыслящая субстанция и воображение челдовека. И вот, все - как у батутиста. Вперед- назад. Вверх - вниз. В промежутках разум вращается, и э то хорошо. Можно повысить скорость вращения, и тогда все ставится ясным, потому что усиливается сосредоточение. Внимание - мать экстралогики. Тут никуда не деться.
   Когда внимание настроено, можно взглянуть на соратника. В данном случае, это - Анна Сергеевна Борщ. Там, где в пространстве заканчивается мозг, видны бледные области. Туда и надо попасть.
   Сгусток плазмоид/воображение бьется о защитное поле. Оно сминается полиэтиленом и темнеет, защищаясь. Анну Сергеевну охватывает сонливость. В следующий заход сгусток ныряет под защитное поле, будто солдат под танк и попадает в вообразительный центр.
   Итак, мяч в воротах. Можно расслабиться и избаваить себя от просчетов комбинаций.
   Зевнув, Алексей Бархан минут на десять отдался в руки Морфея. Он знал, что ошибки быть не должно, и этот Морфей непременно вынесет его вон из себя, ибо одна часть часть сна идет в голове, часть - в плазмоиде, а еще одна - в голове Анны Сергеевны Борщ, преподаваительницы литературы.
   Надо сказать, поспать у него получилось. Когда его стали будить толки в бок, он ощутил максимальное удовлетворение, какое только может принести спокойный сон. Открыв глаза, Бархан обнаружил траву. Его вновь толкнули.
   -Эй, - сказал он, - кто ты?
   Что-то пробулькало. Будто в водонагревательном котле проскочил жидкий домовой.
   -Ты - человек? - спросил Бархан.
   Ответом был шорох. Было понятно, что дело отнюдь не в шляпе, и стоило чуть чуть пошевелить воображением, чтобы избавиться от возникших трудностей. Однако, любопытство взяло верх, и, откатившись на несколько метров, Бархан вскочил на ноги.
   Ему открылась даль, содержавшая в самом краю своем Минусовой город. В остальном, необыкновенно цветной пейзаж портило присутствие Саши Пшеничного, личного сфинкса Саши Маслова, превращеннго в камень его собственной печалью. Ныне Саша вовсе не казался каменным. Рыжая его шерсть светилась вселенским оптимизмом. За спиной его, то есть в зарослях подсолнечника, что-то копошилось. Видимо, Анна Сергеевна.
   -Мне надоело говорить метафорами, - сказал Саша Пшеничный , - гости приходжят из иных миров. И я их должен встречать. Вопрос вопросов: нафига?
   -Саша Пшеничный, - сказал Бархан.
   -Не знаю, кто ты, - ответил Пшеничный, - но случаются оскверненные дни. Этот день - 25 августа. Я навсегда впечатлся в него, потому что Анна Сергеевна превратила его в Борщ. Люди не очень умеют попирать свои собственные святыни. Но она это сделала. Теперь ее глупость ест ее, и она глупеет с каждым днем. Можно сказать, что есть путь, который человек чертит в одночасье. В данном случае, это - дорога в Минусовой город. Мы попробуем пройти еще раз. 25 августа был святым для Анны Сергеевны днем. Но она стерла его из своей памяти, да еще и заменила его днем борща. К чему это самораспятие? Если любишь - люби.
   -Она любила человека? - спросил Бархан.
   -Да. Она любила. А потом, когда число измен ему подошло к десятку, она поняла, что ходу нахзад уже нет, нужно его в своих же грехах и обвинить. Глупый принцип женщины, которую не сумелди оввремя поставить на место. Ну вот, что тут оставалось делатьб? Попрать 25 августа. Это был господин Иванов, который является соатором книги "Анна Сергеевна Борщ". Это книга популярна. Немногие, правда. Знают, что Анна Сергеевна существует. Она, конечно, покусывает локти. И это - до конца дней.
   Из кустов вылезла Анна Сергеевна, усыпанная со всех сторон травинками. Глаза ее выражали удивление и страх.
   Сфинкс поклонился.
   -Господи, - произнесла она.
   -Идем, - сказал сфинкс, - время движется к закату. Мы должны идти пропорционально уходу лучей. Так возникнет резонанс. Главное в нем - сама Анна Сергеевна.
   - Что я? - воскликнула она.
   - 25 августа, - проговорил сфинкс.
   -Что?
   -25 августа.
   -Ну и что?
   -Не позорь мои седины! - прорычал сфинкс.- Это - твоя боль. Ты пришла с ней сюда. Я чувствую каждое ее колебание. Ты должна оставить ее в полях, свою боль. Пока мы дойдем до минусового города, стемнеет, и боль уйдет в росу.
   -Да? - пролепетала она.- Но...
   -Сознайся во всем, - сказал Пшеничный строго.
   -Да. Я сознаюсь.
   -В чем?
   -Не знаю.
   -25 августа - это дорога, которая чертила всю твою жизнь в каждом твоем вздохе? Как бы не так. Бывают особенные дни. В них души сливаются воедино, чтобы стать одни целым существом. Нарисованную дорогу не выжжешь потом и железолм. Души эти не разрежешь. Однако, путь можно осквернить своей ненавистью. И что в итоге?
   -Я знаю, -согласилась она, - я тогда была молода и не знала всей своей алчности. А потом - это вылезло наружу. Я его возненавидела. Просто так. Из-за своих нимфоманских пристрастий. Картина 25 августа висела у меня на стене. Такая же, как и сейчас. Я отдала ее Степану.
   -Думается, он повесил ее в сортире, - предположил Саша Пшеничный.
   -Нет. Он чистил на ней рыбу. Я поклялась Степану в вечной любви, и мы согрешили прямо на 25 августа. Потом он продолжал чистить на ней рыбу. Потом он стал старшще и мне надоел. Но тогда я думала, что это - навсегда, и потому так увсеренно все топтала.
   -В итоге вы затоптали сами себя, - заметил Бархан.
   -Да, ты прав, - она вздохнула, - но ведь мы идем по этой дороге без него. Он меня не ненавидит. Я для него становилась на некоторое время объектом исследований. Сейчас он обо мне и не вспомниает. Он думал, почему же я плачу ему за любовь и верность такой монетой, ну, видно, устал и понял, что.... Не знаю. Но 25 августа - это ведь с ним. Без него я себе не представляю этого.
   -Я буду за него, -сказал Саша Пшеничный, - почему бы тебе не покончить со всеми своими пристрастиями и не влюбиться в нечеловека.
   -Любить через сон? - удивилась она.
   -Стоп, - сказал Бархан, - никогда не упоминайте про сон. Ясно?
   -Да. Почему?
   -Да. Почему?
   -Не почему.
   -Мы будем хорошей парой, - продолжал Саша Пшеничный, - жить вблизи Минусового города - подлинное счастье. Скоро вдали покажется башня. Это - силовая башня. Раз в сто лет на нее садятся синие черти. Настоящий парад.
   Анна Сергеевна внезапно залилась слезами. Это все было ей до боли знакомо. Это все было давным давно утоплено в пыли воспоминаний, вычеркнуто и убито насмерть.
   Сфинкс продолжал. Слезы капали, и от их соединения с дорогой шел дым.
   -Башня работает через дубль-резонанс. Каждый человек, каким бы он ни был, нуждается в другом. Так уж мир устроен. Ничего иного здесь сделать нельзя. Если нашедшие друг друга являются дополнениями друг друга, башня начинает работать. Такие же башни есть и в других пространствах. Они становятся все выше и выше, пока не появляются настоящие исполины, которые тянутся едва ли не до луны.
   -Это для великанов? - спросила Анна Сергеевна.
   -Нет. Мы живем нелинейно по отношению к тем местам, и ни к чему об этом говорить. Что ты чувствуешь?
   -Не знаю, - ответила она.
   -Ты должна чувствовать мои эмоции.
   -Но ты же зверь.
   -Чувствуйте, - сказал Бархан, -Это я вам советую.
   -Правда?
   -Конечно.
   И она почувствовала.
   Сфинкс любил полетыдо границы мира. Там, за зубчатым краем, блистало пламя. Саша Пшеничный знал возраст этого пламени. Также знал, что когда-нибудь оно умрет, оставив мир в холодном недвижении.
   Анна Сергеевна видела теперь вместе с ним. Это были подъемы ввысь, где звезды улыбались избранным, где луна и месяц являлись разными вещами, а в точке Логранжа висел ресторан, где обеитали самые разнообразные существа. Это были полуорбитальные скольжения, так как после каря земли лететь было ровным счетом некуда. Только огонь. Впрочем. Огонь можно было проскочить и попасть в черную вечную мерзлоту.
   Солнце падало. Среди полей завиднелась водонапорная башня. Большая мирная серебристая граната. Уже в километре от нее начинался Минусовой город. Солнце рассвечивало крыши домов, заливая их оранжевымит красками. Были слышны голоса домашней птицы. Лаяли собаки.
   -Когда ты в последний раз видел Маслова? - спросил Бархан как бы между прочим.
   -Он не является сюда, - ответил Саша Пшеничный, - что ему здесь джелать?
   -Почему?
   -Весь мир куда-то катится. Нет, он не то, что катится. Он останавливается. Может быть, приближается вечность?
   -Вечность?
   -Не знаю, как тебе сказать. Останавливается время. С каждым днем оно все медленнее и медленнее, и ничего с этим нельзя сделать. Иной раз мне кажется, что в Минусовом городе нет людей. Но я прихожу туда и нахожу их.
   -Но ты ведь живешь не только здесь.
   -Я не знаю.
   -Может быть, ты не помнишь?
   -Может быть.
   -Нам надо остановить Сашу Маслова.
   -Каким образом и для чего?
   -Он, возможно, блефует, потому что это ему вряд ли по зубамю. Но - я не знаю его способностей до конца.
   -Он многое может?
   -В том-то и дело, что я не знаю, что он может.
   -Как же он намерен нас уничтожитьб?
   -Мне кажется, что все мы - вместе. Никакие машины не имеют к этому никакого отношения. Но машина - это просто катализатор. Что-то вроде этого.
   -Что такое машина и что такое катализатор?
   -Тебе нужно выйти отсюда и все увидеть своими глазами.
   -Как?
   -Не знаю. Но Саше Маслову удается это. Хотя, кто он, никто не знает.
   -Я попробую, - произнес Пшеничный.
   Он остановился и почесался. Солнце висело у самой земли, край ее резал горизонт, распуская себя на тонкие длинные лучи. Деревья в том месте возгорались, пропуская солнце сквозь себя. Резанные лучи били в башню, и на корпусе появлялись мельчайшие окошки. Наступал резонанс. Можно было смеяться и радоваться. Небо чувствовалось. Именно чувствовалось, потмоу что в видимом диапазоне все шло так же, и нужно было шевелить воображением, чтобы без этого чуввтсва что-либо предположить.
   Оно выгибалось, делаясь странной мембраной. Прыгнув на край зхемли, человек бы заскользил, словно лыжник в хаосе. Мембрана эта, зеркало, дышала в такт сердцебиению Анны Сергеевны Борщ. Бархан ощутил, что тоже начинает резонировать. И потому уже совершенно ничего нельзя было доказать - изменения могли касаться лишь внутренних сфер.
   -Что такое наружи? - спросил Саша Пшеничный.
   -Мир за миром.
   -Разве я никогда не видел мир за миром? Сотни раз. Я знаю, что бывают места плохие и хорошие, красивые и некрасивые. Первичные и вторичные. Это знают все кому не попадя.
   -Но Саша Маслов.
   -Я и сам не знаю, откуда он родом.
   -Этого, возможно, и он сам не знает, - предположил Бархан, - однако, вот что я тебе скажу. Есть такие машины, которые позволяют людям встречаться. Они выливают один мир в другой, будто воду из сосуда в сосуд. Поэтому и ты вроде как не один. Но вот выйти к тому месту, где стоят эти машины, очень и очень непросто.
   - А надо?
   -Надо. Зеркало неба наконец проявилось. Цветы его выпали вниз. Точно снега. Минусовой город стоял вокруг. В своей очередной ипостаси он был невероятно высоким. Облака, пробегая по ветру, лезли в окна башен, гремели утварью, вылетали, прихватывая с собой что-нибудь на память. Одно облако волокло книжный шкаф, другое - свернутый в рулон ковер, третье - аквариум, четвертое - человека в шляпе. Человек этот напоминал Сашу Маслова, хотя, скорее всего, это был его призрак.
   -Нас засосало, - сказал Саша Пшеничный.
   -Это 25 августа? - спросил Бархан.
   -Да. Это он. И ветер его. Просто смерч! Если я сольюсь с ней, ей приедтся терпеть в себе нечеловека.
   -А отдельно?
   -Что отдельно?
   -Ты сможешь функионировать отдельно?
   -А что тут уметь? Я ведь и так жив. Вот он я.
   -Я имею в виду. Сумеешь ли ты пробраться туда?
   -Понятия не имею
   -Ты, верно, до конца не понимаешь, о чем идет речь.
   -Еще бы.
   Минусовой город летел по небу. Двигался и не двигался. Это было странное ощущение, и здесь явно ощущалась какая-та подделка. Анна Сергеевна Борщ медленно увядала. Ей уже виделись рыжые поля, горы, в которых клокотала магма, ее беременность и будущее, сопряженное с детьми от нечеловека. В душе ее пробегали иные кристаллы. Так душа меняла структуру. Где-то слышался шум хаоса.
   Бархан также наблюдал это. Магия Минусового города душила все чувства. В переговорном пункте звенели телефоны, желая связато кого-то, и поднимать трубки не стоило. Эти телефоны не миели право на контакт во избежание падения в пропасть.
   -Жизнь и смерть умирают, - сказал Саша Пшеничный, - перед наступлением завтра будет ночь. А потом я все забуду, и некому будет напомнить, что было до этого. Я, безусловно, буду знать, что со мной было, но все это непропорционально. Ты не веришь?
   -Верю, - ответил Бархан.
   -Поэтому я и буду с ней. Это не очень изящно, потому что я люблю девушек-сфинксов. Вернее, я предполагаю, что их люблю, так кмак никогда еще не встречал их в природе. Гигансткие кошки? Пшеничные поля. Ведь это все - воображение, не обточененое поэзией. А она - это джействительно огромная столовая. В ней очень много блюд. Зачем мне она?
   -Саша, - сказал Бархан, - нам нужно убить Сашу Маслова.
   -Убить?
   -Что-то вроде того.
   -И что, его больше никогда не будет?
   - Нет.
   -Лучше умереть самому, - заключил Пшеничный, - смерть... По -моему, это - из другого театра. Жуки... Вот кто постоянно думает ою этом. Кто верит в то, что он никогда не сгниет. На этом что-то зиждется. А жуки идут в землю, и без этого нельзя. Нужен ведь перегной, чтобы кормить других жуков. Выходит, что смерть - это ребенок.
   -Которого нельзя воспитать.
   -Ну да.
   И тут Минусовой город убежал, и не осталось ничего. Только бледный свет ламп в аппаратной, кресла да приборы. Лицо Анны Сергеевны Борщ горело, словно мякоть арбуза. Алексею Бархану показалось, что если сейчас дотронуться до него, то кожа зашипит, прилипнув, и тут же пойдет черный дым, сообщая об очередной жертве.
   Куда делся сфинкс Саша Пшеничный? Понимая, что никакое чудо не выпустило бы его из машины, Бархан все же осмотрелся. Фонари мигнули. В гдубине ВППР-а что-то зашевелилось, заставляя напряжение колебаться. Выброс.
   -Это все? - спросила Цветкова.
   -Разве этого мало?
   -Не знаю. Мне казалось, что я исправлюсь.
   -И что, не исправились?
   -По-моему, я окончательно сошла с ума.
   Одним из подобий ВППРа -84 был компьютер "Школьник-2", находившийся невдалеке от школы N 157, куда были собраны потенциальные умы. Когда "Школьник-2" загорелся, а было это два года назад, оказалось, что потушить его не так то просто. Горел он с год. Медленно горел. Когда же гореть там уже было нечему, на 15-м подвальном этаже развернулась арена для игры "Догони-Меня-Кирпич". Кто-то протянул вниз электрический кабель. Здесь появились фонгари, трибуны, кабина диктора. Подземный амфитеатр напоминал стадион кибер-гекатонхейров, предназначенный для перекидывания пеплами сгоревших миров.
   Оля Ч. Сидела среди зрителей. Нет, она вовсе не опасалась последствий игры. Ей просто мешала трамва.
   Перед началом игры шла суета. Мысли и эмоции носились листопадом. Эхо голосов гремело на много этажей вниз и вверх, возбуждая духов сгоревших 64-ти разрядных шин.
   Марса еще не было, и Оля Ч. Знала, что главное - это хохот в молчании. В этом случае душа максимально передается в мышцы нервов, и это и есть наслаждение. Ей казалось, что-то неприменно случится. К примеру, мир встанет на голову и никогда не изменит своего отношения к действительности. Правда сгорит, как глупая записка. Цветы завянут. Вхойдут новые, и все такое.
   Она читала "Гимны..." одной половиной, а другой вливалась в эхо. Что тут было не так? А то, что часть зрителей действительно ялвлялась призраками. Почему никто не сходил по этому поводу с ума? Почему они, эти призрака, никогда не выходили наружу, никто не знал. Игра - это грань. Если обращать на что-то постороннее внимание, то незамедлительно вылетишь в будни. Побежишь назад - а двери закрыты.
   В верхних рядах арены вообще не было людей, и это подогревало атмосферу. Прямоходящие волки, обтянутые в Джинсу, скрывая свои глаза за черными очками, курили трубки из слоновой кости. Все они, без сомнения, являлись капитанами абсурда.
   Между рядов то и дело стлалась пыль. Говорили, что это - пыль чьего-то средца, и ей хорошо, когда шум и гам, так как все оставшееся время она проводили в самой глухой глухоте. Пыль не была мертвой. Она просто осыпалась, будто нагар, налипший на металл. Оля Ч. Продолжала читать.
  
   Пыль моего сердца.
  
   Оазисы умирают.
   Сатане хорошо со мной.
   Огни взлетают.
   Игра зовет на бой.
  
   Сердце мстит за себя.
   Ему никогда не подняться.
   Сердце- кусок меня.
   Но стоит подразобраться.
  
   Мне ни к чему таблетки.
   Смерть и без них близка.
   Я выхожу в разведку.
   Прочь сон и тоска.
  
   Иногда казалось, что призракаисумеют сделать какую-нибудь волшебную операцию, и люди пойдут за ними. Куда угодно. Хоть в водоворот кромешного ада.
   Оле Ч. казалось, что она обязательно пойдет. Мир разойдется на две части. Живые - к живым, а призраки и все искушенные - по ту сторону, в серебряную мглу. И вский новый туп будет сопровождаться выходом тех, кого отказался видеть дневной свет.
   Шум усилился максимально. Появлялись игроки. Со всех сторон летели ленты серпантина, и дождь конфетти. Цветной дым шашек заставлял многих чихать. Дым этот бежал наверх, засасываемый вертикальным сквозняком. Шипели бенгальские огни.
   -Э-эй! - прокричал диктор в жестяной рупор, -Э-эй!
   Толпа прореагировала.
   -Полуфинал, блин!
   Со всех сторон взорвались петарды.
   -Чуваки и чувихи! Сегодня - все очень опасно! Полуфинал. Мы увидим жизнь и смерть популярных пацанов! Номер первый - пятикратный чемпион Иван Кирпич! Е!
   -Е! - завопила толпа.
   Волки в верхних рядах завыли.
   -Номер шесть. Костя Минский! Нифига не чемпион, но он хочет им быть. Номер двенадцатый в мировом рейтинге - Марс Брайнер!
   Итак, игра. Под невероятный шум 9-й номер мирового ( то есть города Ф. и города С.) рейтинга Джон Пижон получает по спине, отлетает к металлической стойке, и, схватившись за нее, стонет и оседает. Пыль сердца стелется у ног, пытается аплодировать, однако нет у нее ни рук, ни ног, и никто ничего не слышит, кроме странных эфирных волн.
   Джон Пижон пытается встать, но тщетно. С трибун спрыгивает какое-то нечто о двух головах, хватает Пижона и оказывает ему первую помощь.
   -Ты кто? - спрашивает Пижон.
   Оно поливает его водой, снимает разрисованную футболку и прикладывает к ране лед.
   -Я убит, - говорит Джон.
   -Ы, Щ, У, О, А, Ы, - отвечает ему нечто.
   -Ты мальчик или девочка?
   -Ы?
   -Что?
   -У?
   -На подаче - Коля Минский! - кричит диктор.
   Оля Ч. следит за тем, как Марс перемещается по площадке. Он - лидер сезона. Даже первый номер Иван Кирпич имеет меньше очков. Главное - не ошибиться. Одна ошибка может многого стоить.
   -Чуваки и чувихи! - кричит диктор.- В зале находится Мильтон!
   Многие приветственно встают. Мильтон - царь игры, хотя уже больше и не играет. Волки продолжают выть. Видимо он, Мильтон, им чем-то особенно дорог. Это с учетом того, что нигдже, кроме шахты "Школьника-2" не то, что волки, вообще никакие призраки не появляются.
   Минский делает оборот и подает. Кирпич проходит мимо, влетает в толпу и там зашибает какого-то призрака. То ли на смерть, то ли еще как-то. Минский вздыхает, снимает бандану, на которой нарисованы черепа, протирает лысину. Ему опять не везет. У него - мало очков. Минский вновь подает, и вновь неудача. Зал вздыхает. Возвращаясь в поле, Минский надевает щитки и шлем.
  
   Когда середина игры -
   Кто-то уже убит.
   Лежат во тьме пацаны.
   Воздух до пены взбит.
  
   Кровь веселится,
   Покидая человека.
   Жизньл тьмится.
   Ей надоели прелести века.
  
   Упади скорей,
   И больше не будь.
   С тьмой веселей
   Заиграет ртуть.
  
   В узком гробу
   Ты отдохнешь.
   В жарком адуъ
   Мясорубки увидишь нож.
  
   Марс вновь удачлив. Возможно, звезды на небе ему благоволят. Чего не скажешь о других. С первой же подачи вылетает из игры Федот 2. Он, Федот 2, то есть, один из составителей книги гимнов, в свое время трижды бывал на втором месте, а до первого так и не добрался. Ходили слухи, что призраки звали его работать теренером, и что он из гордости отказался.
   Осмотрев жертву, Марс помог сделать перевязку. Зал салютовал ему.
  
   Школьник 2.
  
   Когда-то ты был машиной,
   Что-то зачем-то считал.
   Детьми заправляя глупыми,
   Ты хотел посмеяться над солнцем.
  
   Для чего солнце?
   Для чего эта земля?
   Для чего эти планеты?
   Кто придумал жизнь, блин?
  
   Дьявол, его святейшество,
   Наконец-то пришел.
   Видя наши беды,
   Он нас осчастливил.
  
   И сгорел ты, школьный компьютер.
   Вены твои- кабеля-
   Пали, вызволив призраков
   Синих каталогов.
  
   Никто в темном классе
   Больше не заставит тебя кричать.
   Ты выгорел до дна.
   Ты выпит песнию черной.
  
   Мы, с ней обручившись,
   Гуляем внутри твоей грудной клетки.
   Мы нанимаем ее,
   И она ставит косу в сторону.
  
   Горит вечный закат.
   Мильтон стоит на подчае,
   Пуская дым изо рта.
   Вновь чей-то черед уходить.
  
   После игры Марс ощущал давление славы. Он был в финалеж нынешняя ситация нговорила о том, что он обязательно выиграет. У него были лучшие очки. У него не было ранений. В этом розыгрыше ему просто везло.
   Оля Ч. махаха рукой с трибуны. Призраки откупоривали бутылки с шампанским. Грохотали динамики. Завершала выступление треш-рок-группа, которая в среде игроков считалась культовой.
   На подходе к трибунам к Марсу подступил тощий, иссохший скелет, скрывавший свою наготу махровым халатом. Череп, возможно, уже позеленевший от древности, был облеплен фирменными наклейками. В пустые глазницы вставлены вольтметры. Вместо языка- мембрана. Зубы - золоты, с алмазными вставками.
   -Ты меня знаешь, - заявил скелет.
   -Нет, - ответил Марс, - автограф?
   -Что? Мне не нужен автограф, - прощелкал зубами скелет, - я хочу тебя предупредить.
   -О чем же?
   -Сначала нужно выпить.
   Он выхватил у одного из ликующих волков бутылку шампанского, влил себе в рот, и оно, шипя, пробежало по голому позвоночнику, вылилось на пол, и там его подобрала пыль чьего-то сердца. Пена исчезла в чреве пыли, и были слышни возгласыц упоения.
   -Я мечтаю о возобновлении, - сказал скелет.
   -Еще бы, - ответил Марс, - какой облом! Хочешь выпить шампанского, а оно проходит сквозь тебя. Ничего хуже и придумать нельзя.
   -Ты шутишь?
   -Я люблю шутить.
   -Мне все равно, что ты говоришь. Говори, что угодно. Да, я убог....
   -Почему это ты убог?
   -А почему - нет?
   -Это - смотря с какой стороны посмотреть, - заметил Марс, - призраки живут почти что вечно. По сравнению с человеком. Га земле - это одно. А здесь, под землей, вам вроде не так уж плохо живется. Вполне цивильно. Если не ошибаюсь, у вас где-то даже лига своя есть.
   -Есть.
   -Вот видишь. Хорошо там, где нас нет. Может быть, я даже тебе завидую.
   -И правильно делаешь.
   -Это еще почему?
   -Потому что я знаю все, а ты - ничего. Жизни должны соединиться, Марс. Потому что смерти соединяются. Ты каждый раз умираешь в сон. Что здесь общего? Ты знаешь?
   -Нет.
   -Ты падаешь в темноту.
   -И что?
   -Это - одна и та же темнота. И нет различия между вчерашней и сегодняшней ночью. Это все одно. Это порог очень и очень долгой тьмы. Но ведь и без нее ты выбираешься. В каждую новую жизнь. И ты ничего не знаешь. Холодно, Марс, это слышать? Я знаю. Выпей. Я сижу во тьме уже очень долго, и я много знаю. Там собирается вся информация. Ты ведь сам подумай - куда ей еще деваться. Наивные думают, что смерть - это конец. А это - тоже сон. А потом - день.
   -Да, - согласился Марс, - я понимаю.
   -Ты ничего не понимаешь! - вослкикнул скелет, подняв руки к небу, - бываю пути, Марс! Прямо во тьме. Они - проекция. Кто еще заправляет жизнью и смертью! Ты поймешь это, когда тебе станет ясно что и его деятельность не имеет никакого смысла. Приди и скажи ему это!
   -Вы - софист? -спросила подошедшая Оля Ч.
   -Я - скелет, - ответил скелет, - когда он жил в первый раз, я был им. Вот так. Но планета крутится, и все уходит во мглу. Ты должен понять, что там, наверху, извне, линии сегодня проходят особенно близко. Тебе стоит переступить с одной на другую, и ты вернешься вы прошлое и будешь проживать все заново.
   -Это невозможно! - воскликнул Марс.
   -Возможно! Просто нужно суметь поверить. Переступи, Марс.
   -Зачем?
   -Я тоже хочу вернуться.
   -Ты?
   -Я! Меня зовут Гиперэго. Я есть всегда!
   -Вот черт!
   -Прощай, Марс! И запомни - ты получаешь звонки оттуда. И будешь получать, пока планеты столь близки.
   Вечером Марс пошел таки против своего юношеского максимализма и задал задачу отцу. А именно - как позвонить вникуда, учитывая то, что генератор случайных чисел будет задавать вопросы непосредственно ВППР-86, а тот своим нечеловеческим чутьем укажет направление действия.
   Понятное дело, этот вопрос стоил вмешательства Саши Маслова. Помятуя слова Гиперэго, стоило пригласить его на чашечку кофе и задать серию риторических вопросов типа:
   -Нафига?
   -Зачем живешь?
   -Кто ты?
   -Почему ты бросаешься в мир, используя мультипликационные мысли?
   -Почему бы не переступить через все это?
   Саша Маслов что-то источал. Возможно, какую-то особенную радиоволну, которая и заставляла его появляться. Это ощущалось. Саша всегда являлся в те минуты, когда в уме что-то было.... Как это выразить? Может, это было состоянием между двумя образами?
   Желание видеть Сашу Маслова ни к чему не приводило.
  
   ----------------------------------------------------------------
   Желание не видеть Сашу Маслова также ни к чему не приводило, но некий нелинейный промежуток все же имел место.
   Оля Ч. расспрашивала Марса о победах, и тот рассказывал с неохотой, потому что побед было не так много, как могло показаться. Просто теперь он был лидером. Имел много очков. Об остальном можно было и забыть. Разве что - путешествия в снах с помощью мегамашины.
   Казалось - выгляни в окно. По улице пройдет лживый Человек-Кошка с перстнем в хвосте, хитростью в сердце. И все - в этом самом вечере. Но ничего не происходит. Улицы ближе к темноте тянут своих пассажиров в центр, где в многоэтажных кварталах окна смотрят сверху вниз, а с верхних этажей можно смотреть на то, как по чернеющей реке идут катера, толкая баржи с песком. В кабинах бледнеют огоньки. Кто-то курит, и ему все равно. Внизу - терпкий запах кофе. Пиво в стеклянных кружкмах. Разговоры о том дне, что минуту назад угас. А Человек-Кошка идет в этом тихом гаме, ищет кого-то, но никого не находит, потому что время ушло, и все это осталось во тьме прошлой жизни, темной, как омут. Кто-нибудь подходит и спрашивает:
   -Дорогой, почему у тебя хвост?
   -Не знаю.
   -Кто ты?
   -Не знаю.
   -Зачем ты пришел сюда?
   -Не знаю. Я - призрак ушедшего века.
   Все это живо пробегало в воображении Марса, и, не выдержав этого давления, он взял Олю Ч. и отправился в центр, чтобы представить, как от кафе к кафе шатается лживая хвостатая тень. И если и хочется с ней поговорить, то неприменно - о том же. О лжи. О справедливости тьмы. О красном свете правды.
   Время от времени ему казалось, что он и вправду говороит с ним, хотя никого, кроме Оли Ч., поблизости не было. Наверное, он пытался заговоритьс самим собой.
   Звезды сыпались словно яблоки с дерева и пели. Сигаретные огоньки были звездами земными. Возможно, падающий пепел связывал их с землей навсегда. Зпачастую он тух не подлете, как и все прочие метеориты. Жизнь сигареты коротка, и всем это известно.
   -Со мной что-то происходит, - сказал Оля Ч.
   -Что? - спросил Марс.
   -Я словно теряю ориентацию в прстранстве. Будто меня две. Но первая - не радуется, потому что.... Даже не знаю, почему... Я так привыкла. Если сильно чему-нибудь радоваться, то начинаешь опасаться, что тебя сочтут за дурака. Это слишком наивно. Я сама не люблю наивных. Но хочется....
   -Что хочется?
   -Нет, не так. Вот это второе я, оно очень наивно. Зато оно ощущает имир таким, каков он есть.
   -И что оно чувствует?
   -Странное какое-то кафе. Я будто еще где-то еще сидела в кафе. Точно так же. Но, с другой стороны, это происходит сейчас. Сложно объяснить, как это получается. Тогда и теперь.
   Марс осмотрелся. Морозы разбежались, в уличногм кафе вновь было уютно. Поздняя осень вновь выбросила в воздух порцию тепла. Возможно, последнюю. Дыхание лета было слабым, отдаленным. Такое часто происходит на юге - холода разливаются. Сковывают землю и все живоле, и тут ни с того ни с чего весь этот процесс спотыкается, и вновь тепло. И холода - как не бывало. Воздух тепл, полон откуда-то взявшихся вечерних насекомых, и кажется - так будет всегда.
   Трамваи пробегали, освещенные желтыми огнями. Можно было влиться в их бег. Они уходили на дно дыма. Там-то все и соединялось. Мертвое и живое. Это была общая точка для параллельных жизней. Трамваи приходили к депо, а дальше ныряли в море, и жизни уже не былол. Возможно, дно делилось на Элизиум и Аид, но это не имело значения, ведь трамваи возвращались, и там сидели те же кондуктора.
   -Наверное, ты ловишь мою волну, - решил Марс.
   -Какую волну?
   -Я имею в виду, настроение.
   -Почему?
   -Мне так кажется.
   Очередной трамвай был совершенно зеленым, будто выехал из весны. Постояв на остановке, он брякнул звонком и поскокал дальше.
   Если захотеть, думал Марс, он туда и поедет. В ту неопределенность, которая невыразима. А если сфоримулировать? Тогда-то трамвай и пойдет туда. И это - так же, как понять сигнал. По которому приходит Саша Маслов. Вроде как звенья одной цепи.
   Вечер плыл в дыме, и Марс увидел его. Он шел будто от столба к столбу, точно выпивая фонарнывй свет. Хвост его то лживо хватался за воздух, то подметал тротуарную пыль. Нужно было что-то сделать, чтобы остановить его.
   -Оль, - позвал Марс, - что ты видишь?
   -В смысле.
   -Помимо меня.
   -Не понимаю.
   Оля обернулась по сторонам, посмотрела назад, и, вернув свой взгляд Марсу, ответила:
   -Человек-Кошка.
   -Да? И тебя это не удивляет?
   -Удивляет.
   -По логике вещей, люди должны кричать, так как этого не бвает. Ты понимаешь, о чем я говорю? Мы же не во сне.
   -Мне кажется, мы во сне - ответила Оля Ч. -Иного объяснения происходящему я не вижу. Я ведь не сумасшедшая, чтобы не заметить, что люди никак не реагируют. Человек с хвостом. Нет. Нечеловек с хвостом! А каков хвостище! Таким и задушить можно. И людям все равно.
   -Очень странно, - согласился Марс, - мне казалось, тебе явится что-нибудь другое. Откуджа тебе знать про Человека-Кошку? Еслди он и придумане, то исключимтельно мной. Я понимаю, технически это не так уж сложно. Человек любит сравнивать с смобой что-либо. Взять хотя бы мультфильмы. Но это - тот с амый. Это вообще не мультфильм и не сказка! И вообще, это - лживое извращение. Человек этот не кошка. Это такаое наименование. Это - зверь. И людям он - не братю.
   Приведение между тем направилдось в кафе. На нем был джлинный кожаный плащ с вырезом для хвоста, черная шляпа, деревянные башмаки. В руках имелась тонкая трость.
   -Урод, - сказал Марс.
   -По-моему, нисколько не урод, - не согласилась Оля Ч.- Как роаз наоборот. Он прекрасен. Разве ты не видишь? Это же торжество форм!
   -Ты что, назло?
   -Нет. Почему ты так решил?
   -Он - мой враг.
   -Я не враг, - сказал Человек-Кошка, приблизившись, - что за комментарии досужих рассуждений. Мы все - тени! Посмотри на себя. Тебе дать зеркало? Девушка... У вас должно быть зеркало. Тьфу, черт. Мы ведь не отражаемся в зеркалах. У нас нет имен. А... Я знаю. Вино! Призраки отражаются в вине! Шеф... Эй. Официант. Вина, пожалуйста. Что? Да. Лейте прямо на стол. Нпам нужна лужа вина.
   -Я брежу, - уверенно сказал Марс.
   Внезапно он понял, что находится в совершенно другом месте, где на стенах висят нежные фонари, подсвечивая матовое дерево. Отсветы сбегают вниз, на красную кожу кресел. Слова языка ему понятны, однако что это за язык, совершенно неясно. Официантки изящны. ЧСеловек-Кошка все тот же, зато вместо Оли Ч. сидит дама лет сорока, и взгляд ее денельзя надменен.
   -Вы поспешаете, - обращается она к Человеку-Кошке.
   -Меня зовут Морадосо Бестиа, - неожиданно заявляет тот, - вы должны знать.
   Он закуривает. В ресторанном свете проблескивают его острые клыки.
   -5 марта года 1580, - говорит он, - мы могли встречатьсмя в порту Глазгоу. Вы, верно, меня тогда не узнали. Я не всегда ношу хвост.
   -Я была человеком? - спросила Оля Ч.
   -Да. Нет. Не знаю.
   -А ты?
   -Что я. Все земные кошки - это просто другой класс всего кошачьего. Но это - тело кошки. В тело такой кошки может попасть все, что угодно. Живая машина не отвечает за это. Хотите душу растения - нате. Каждый сам отвечает за себя. Я имею в виду форму энергии, которую иногда называю кармой. Я не спорю, сущекствуют миры, где не все так уж слякотно, как в этом пропитанном правилами колодце. Но душа-кошка - это всегда. Что бы со мной ни было.
   -А я? - спроолсила она.
   -Что ты? Откуда я знаю?
   -А разве кошки не знают судьбы жизней и теней?
   -Знаю. Или нет. Не знаю. Надо подумать.
   Человек=-Кошказадрал вдруг ногу, облаченную в строгие брюки, обутую в странно деревянную туфлю и почесал за ухом. Марс ясно осознал свою отстраненность от этой беседы. Возможно, это был частный танец теней, и это представление предназначалось для него, ит актеров то ли не было вообще, то ли они не пришли. Казалось, это стояло в одном ряду с такими явлениями, как НЛО, чудовище Лох-Несс, и все такое.
   -Мне кажется, я помню, - вальяжно сказала дама, - почему бы и нет. Может, я хочу помнить. А если я хочу, почему бы этому не быть?
   Марсу почудилось, что грань где-то рядом. Стоит пошевелить собственным умом, и все изменится. Не нужно вылазить вон из кожи. Ни к чему совершать чудеса экстрасенсорики. Просто пошевелить роликами и не думать ни о чем.
   -Я знаю! - воскликнула женщина.- Чили! Это было в Чили. В 1961-м году! Землятрясение сравняло горы и землю воедино, и города были просто кучами мумора.
   -Я был с хвостом?
   -Да.
   -Н-да.
   -За это надо выпить шампанского! - сказал она торжественно.
   Марс протянул руку к кружке с пивом. Пиво? Откуда пиво? Одновременно с этим он осознал, что его рука - это часть тела совершенно другого человека, а часы исполнены в самом странном стиле. Во-первых, они треугольны. Во-вторых, стрелок у них - видимо-невидимо. С другой стороны, он вдруг понял, что момент настал, и он не сломает эту нереальную сценическую картину своим вмешательством.
   Принесли шампанского. Хотя с Марсом никто не разговаривал, шампанское он получил. Выпил, пытаясь разглядеть свое отражение в неровном стекле бокала.
   Ему было сорок лет.
   -мы с вами знакомы? - спросил Марс.
   -Навряд ли, - ответила дама, - но это можно исправить. Долорес Нильсен, - она улыбнулась, - я приехала в Сантяго в 1973-м году, и меня застрелили в спину.
   -Гм... Кто же я?
   -Мы редко знаем, кто мы есть. То есть, кем мы были. Вы все еще не знаете? Все, что умирает, в мир не возвращается. Поймите меня правильно... Перерождаются души. Но их форматируют, и мы остаемся здесь. Мир мертвых совершенен. Он лучше, чем мир живых душ. Однако, где же наши шансы? Мы видим то, что давно ушло. И ничего больше не будет. Ничего. Одно и то же на многие миллионы лет, пока все основы бытия не сломаются. Вы еще не устали от ресторанов? Миллион лет шампансокго? Дамы и свет. Автомобили, ателье, выставки. Что еще? Что угодно. Но только то, что заработано при жизни. Ничего нового! Ни грамма! Потму что здесь никогда ничего не меняется, и никогда не изменится. Тени всегда остаются такими, какими они сюда прибыли. Навсегда!
   -Да, - согласился Марс, - но я хочу знать, кем был я.
   -Попытаюсь тебе помочь,- сказал Человек-Кошка, - н-да... Мы знались...
   -Кошки знаются с людьми?
   -Наверное. Мне сложно сказать, насколько.... Вспомни что-нибудь.
   -Я не знаю. Я даже не знаю, как я выгляжу. Мне нужно зеркало.
   -Зеркала врут.
   -Что же делать?
   -Посмотри мне в глаза и рассмотри свое отражение. Так так... Вспомни хоть что-нибудь.
   -Огромная машина. Котцо, - Марс почесал затылок, -Машина, которая чувствует бесконечность.
   -Я слышал, что такое бывает, - произнес Человек-Кошка, - но меня туда не посылали. Хотя... Просто есть пароли. Кодж доступа. К машине нужен особый подход. Ну, ты знаешь.
   -Да.
   -Ты знаешь пароль?
   -Не знаю. Хотя...
   Человек-кошка вновь почесался и заказал водки. Марс обратил внимание на официанта. Он был был трехглазым.
   Вот тут то все и должно закончиться, подцумалось ему, три голаза - это слишком. Чем бы не являлась эта нереальность, она должна закончиться в течении следующих секунд. Подсознание особенно тем, что оно либо врет, либо нет, потому что оно сделано из другого теста. Сейчас оно врет. Три глаза! Впрочем, да. Человек-Кошка! Но он и раньше имел место. Хотя Человек-кошка бывает. Без сомнения.
   -Какие-то геометрические фигуры, - сказал Морадосо Бестиа, -так всегда. Я не уверен, что это всякий раз срабатывает. Ты представляешь себе это. То есть, проецируешь у себя в уме. Потом направляешь эту проекцию в какие-то усилители. Они и связывают тебя со справочной Прозрачной Машины. А она собирает всякую разную информацию. Так ты сможешь узнать, кто ты есть. Возможно, тебе подскажут, как перебороть эту тьму и снова стать живым.
   -Геометрическая фигура, говоришь.
   -Да.
   -Квадрат.
   -Откуда я знаю. Если б я знал, я б не сидел здесь.
   -Хочешь сказакть, машина дает ответы всем, кто может с ней связаться?
   -Да.
   Мысль об эллипсе пришла к Марсу спустя неделю, когда осень, забыв про надвигающийся холод, совсем засияла. Каштаны собирались вот вот осыпаться и зашуршать, будто сухие осенние ежи.В этот период словно сама жизнь останавливалась. Наверное, это было приглашением остаться. Альтернативные часы могли идти как уогодно и куда угодно. И все это не имело значения.
   Конечно, эллипс нельзя было воспринимать всерьез. Никто никому не звонит из иного. Никто, в конце концоы, не связывает телефонной сетью живое и неживое. Однако Марс не желал сдаваться.
   .... Сергей Крабов возвращался с трудом. В его карманах лежали живые спички, которые были склонны к разговорам. В папке для бумаг была сложена документация на волшебный автобус "Судьба-7". Зачем - неизвестно. Сергенй. Впрочем, надеялся перетащить этип документы в мир людей, то есть туда, в город Ф., чтобы похвастаться. Да и Саша Маслов был бы рад.
   Все чаще и чаще Сергей чувствовал бунт души. Кто такой Саша? Зачем Саша? Что, без него нельзя обойтись? Да и какая от него отдача, от Саши? Он что, желает, чтобы его дело двигалось на чистом энтузиазме? Сначало нужно показать всем свое искусственное сердце.
   Знак на шоссе показывал "Тыквово -2км". Чем-то это название Сергею не понравилось. К примеру, прошлый населенные пункт именовался не иначе, как GoMowCity. И что тут непонятного? А тут раз - и Тыквово. А почему не по-китайсаки? Не по японски?
   Остановив автомобиль, Сергей вооружился, положив в нишу под магнитофоном ручные гранаты. Рядом с сидением он оставил пистолет-пулемет.
   GoMowCity - и сразу - Тыквово. Что это? Сергей не спешил и ехал 40 км.ч. К чему скорость? Кто спешит, получает лучшие машины для пыток. Если же ты взрываешь волшебные автобусы, если тебя ловят, то это актуальнее актуального. Власти могут остановить тебя чем-угодно. Вооруженная сопровождающая муха, например. Сопровождающая муха, правда, отнюдь не неуязвима, как это паытаются расписать.
   Но чем прикажете ее ловить? Чем сбивать? Из автомата палить?
   В Тыквово было около 100 домов, кафе и бензаправка. Остановившись на последней, Сергей подошелк телефону-автомату, кинул в щель монету и набрал номе.
   -Да, - дакнули ему.
   -Нет, - ответил он.
   Сергей сбросил и набрал по новой.
   -Да, - послышалось вновь.
   -Что да?
   -А может нет?
   -Нет!
   -Нет?
   -Чего нет?
   -Вас нет!
   -Что?
   Он вновь сбросил и вновь набрал номер.
   -Алло, - послышалось.
   - Я звоню господину Вишневскому.
   -Нет.
   -Как нет!
   -Нет. Я вас поздравляю. Вы - на луне!
   -Что?
   -Да ни что, а кто! Вы - на Луне!
   -Сам ты на....
   Тут Сергей осекся. Потому что он действительно был на Луне.
  
   Краткое описание технической документации автобуса "Судьба-7".
   Приборы, имеющиеся в распоряжении водителя:
   Рулевое колесо, 2 шт.
   Педали: газ, сцепление, тормоз, педаль преактивного ускорителя.
   Генератор, включение ногой.
   Прожектор, включение ногой. Дальность прожектора -120 километров.
   Спидометр - 1 шт.
   Тахометр - 1 шт.
   Курсограф гидровлический - 1 шт.
   Приборы обыкновенные - 15 стрелок.
   Энергонезависимые чаксы - 34 штуки.
   Кнопки включения освещения - 30 штук.
  
  
   Документы на климат-контрль салона.
  
   Краткое описание основных неисправновтей кнопки форсажа.
  
   Использования кнопки пульта пространственного генератора.
  
   Винопровод. Технический характеристики.
  
   Винопровод - это естественно. Он на всех волшебных автобусах есть. Зато на "Судьбе-7" нет автопилота. Вообще, многие и пилоты, и пассажиры считают, что автопилот - это не то. Тут кайфа никакого нет. Из мира в мир нужно проскакивать вручную. Для этого предназначен генератор, которым управляет штурман. Сидит он себе с журналом, набирает нужное напряжение с помощью тумблеров и жмет на педаль. Магнитное поле разрезает воздух, автобус влезает в узкое отверстие, и, спустя мнгновение, он уже едет по иной дороге. Самый мощный прожекторс автобуса прожигает реальность до конца, да так, что видна граница - стенка зеленого цвета. На которой виднеются технологические письмена. Если свет вдруг разбудит совершенно ненужных существ, штурман включат цифровую молнию, которая сжигает все вокруг.
   Сергей не рахз мог попасть в переделку с этой молнией. Оттого он и минировал дороги. А если стрелял - то с расстояния. И это ведь не считая того, что Волшебные автобусы всегда передвигаются с вооруженным эскортом.
  
   Краткая техническая характеристика волшебного автобуса "Судьба-7".
  
   Кол-во пассажиров - 40.
   Кол-во персонала - 8.
   Запас хода без дозаправки - 4000 км.
   Двигатель - дизельный, объемом 22 литра.
   Кол-во цилиндров - 16.
   Скорость движение - 200 км/ч.
   Литраж вина - 2000 кг.
  
   Оказавшись на луне, Сергей закурил и посмотрел на землю. Вот так вот. Его нагло выкинули. И ни машины при неим не было, ни магнитофона, ни вообще чего бы то ни было. Ничего, кроме одинокого таксофона. Все лысо. Белым бело. На сотни километров овкруг.
   Конечно, Луна - мир идей. Их только нужно суметь разобрать среди бесконечных контрастов. Ну Луне строго различаются день и ночь, потому есть терминатор - это черта, разделяющая свет и тьму. Однако, что здесь делать? Чем заняться? Есть ли здесь клубы или дитскотеки? Есть ли здесь, в конце концов, какая-нибудь пища?
   Все это предстало перед Сергеем Крабовым ни с того, ни с чего.
   Земля отсюда казалась странно седой. И ничего не ней не светилось. Да, Сергей был на Луне. Это было здорово. Мир свободы редко открывает свои двери даже избранным! Однако, хотелось есть. Хотелось домой. Да и звезды, усыпавшие совершенно черное небо, откровенно смеялись. Сергей пытался затыкать уши, но хохот звезд - разве кому-нибудь скрыться от этого? Он проникает куда-угодно. Если хотите, он пронизывает планеты насквозь.
   Сергей выкурил несколько сигарет, ожидая развития действия. Однако, все остановилось. Вскоре ему стало ясно, что ничего не изменится в ближайшие часы. В ближайшие дни. В ближайшие сто лет.
   Он набрал 01.
   - Пожарная, - сказали ему.
   -На луне, что ли? - спросил он.
   -Что?
   -Что что.
   -Вы куда звоните?
   -В 01.
   -И что вы хотите?
   -Спросить.
   -Что?
   -Как отсюда выбраться?
   -У вас что, пожар?
   -Нет, я - на Луне.
   -Ничем не могу вам помочь. Звоните куда-нибудь еще. Позвоните в психбольницу.
   -А у вас есть нормер?
   -Ну и наглость. Конечно нет. Справочная - 09. спросите самию. Я вам не врач.
   Тогда Сергей набрал 02.
   - Милиция, - ответили ему.
   -В каком городе?
   -Как в каком? Вы что, с ума сошли?
   -Кажется - да. Но я не могу доказать это.
   -Позвоните в скорую Вам сделают укол.
   -Я не хочу укол.
   -Фамитлия!
   -Чья?
   -Фамилия!
   -Не знаю. Откуда я знаю, как ваша фамилия. Ведь вы не представились.
   -Что? Вы сто, издеваться решили?
   -Нет. Просто я на Луне.
   -Что? На какой Луне?
   -На обыкновенной. На естественном спутнике земли.
   -Уважаемый! Прежде чем звонить с такого рода сообщениями, сообщите свои ФИО, адрес, номер телефона, возраст, рост, вес, цвет глаз...
   -Идиот! - воскликнул Сергей и набрал новый номер.
   -Скорая!
   -Помогите!
   -Что?
   -Помогите!
   -Тихо. Не кричите. Где вы?
   -На... На Луне.
   -Очень хорошо. Адрес.
   -Не знаю.
   -Как не знаете?
   -Тут нет ни улиц, ни домов. Тут вообще все очень лысо. Кратеры. Песок. Хохот звезд.
   -Хохот звезд?
   -Да.
   -Н-да. Вы снимали номограмму головного мозга?
   -Нет.
   -Почему?
   -Вы не понимаете? Я - на луне! Это все из-за этого компьютера, понимаете. Я имею в виду ВППР.
   -А. Ну, это понятно. Тогда мы вообще ничем вам не поможем. Компьютерная мания - это въевшаяся иллюстрация. До свидания.
   Отчаявшись, Сергей набрал 04.
   -Служба газа, - ответили ему.
   -Невидимые ноги кита! - воскликнул он.- Печаль плавников! Жир копченой сельди! Глаза мертвых пескарей! Я - на Луне!
   На другом конце провода бросили трубку.
   Вот так всегда. Когда человек врет, ему верят. Как угодно. Но правда - человек трудный - не всякий справится с его шагами. Не всякий протянет руку. Потому, отзвонившись, Сергей понял, как далека земля, и что единственный выход - это найти телефонный2 кабель и проползти по нему до самой земли. Но это ведь добрых 360 тысяч километров. Понятное дело, будь Сергей прыгуном в ваысоту, он бы непременно попытался упасть на землю. Однако, в этом случае нужно еще было умудриться попасть в море или хотя бы в плавательбный бассейн.
   Итак - поражение от никого.
   Сергей лег на Луну и смотрел в небо. Звезды продолжали смеяться, кидаясь звездным ветром. Они хорошо знали Сергея, и это их тешило вдвойне.
   Но что толку от того, что тебя знают звезды? Зачем им это? Возможно, все дело в самой природе смеха, которая очень нелегка для простого понимания. Как известно. Звездам многое что присуще. Например, курение. Это не очеь простая вещь. Возможно, сигареты звезд нем понятны даже философам. Звезды очень разборчивы в сортах табака. Безусловно, существуют среди звезд и абсолютные спортсмены. Они суровы и несгорчивы. К ним просто так не подойдешь. Компаний они не любят. Зачем им шум? Омеряя метры беговой дорожки, они познают красоты аскетизма. Телескопы, нацеленные в небо, их раздражают. Они, между прочим, очень ругливы. Это потому, что мнгим трезвенники вообще тяжелы по отношению к простым вещам. Увидят какое-нибудь несовпадените и сразу в крик. Дети их запуганы. Их тоже гонят в спорт, и они почти не сияют. Если вы думаете, что речь идет о черных дырах, то - напрасно. К примеру. Ближайшая звезда есть спортсмен-спартанец. Я говорю о Проксиме Центавра, разряднику по гирьевому мнгоборью.
   Альфа кричит ей - идем в кабак! А та морщится - и - на стадион.
   Черные дыры же являют собой пример величайшего умственного алогизма. Я не говорю о том, что все они поголовно - кокаинисты (таковых много, но это - не правило). Просто они, как и люди, которые рассчитаны на существование в нескольких измерениях одновременно, не отличаются обывательской простотой. Потому они и расширяются в бесконечность, уходя сами в себя. Соответственно, уровень потребленитя вина для таких звезд непомерно велик.
   Сергею Крабову открывались тайны. Не скрою, Луна- предел пороков. Все скрытое здесь явно, и не нужно быть гением, чтобы познать тайны мироздания. Вдыхая вакуум, Сергей понимал, сколь ничтожна жизнь человека, и как мало он хочет. Человек вообще не умеет хотеть. Он видит море там, где отвека было болото, и все такое. Он находит бесконечность в собственном кармане. Это может бюыть стильным фактором, но это еще никого не лишило внутренней тюрьмы.
   Иные люди обитают в каенализациях и даже умудряются писать книги. Они кричат. О крикунах вообще немало известно. Ну да ну их.
   Тайны вокруг Сергей расплетались и исчезали. Сигареты заканчивались. Казалось, тут бы и жизни заканчиваться, потому что на Луне без сигарет - ну никак нельзя. Крабов, не зря ведь с Масловым знался. Сообразил. Свернул в трубку пачку от сигарет, забил ее лунной пылью и закурил. Дым обратил в бегство хохот звезд. Исчезли сомнеия. Сергей оьбошел таксофон и с обратной стороны прочитал начерченное имя:
   Вася.
   И номер:
   200-300-400-500.
   Сергей набрал эту нехитрую компбинацию и, к своему удивлению, услышал ответ:
   -Слушаю.
   -Это Вася?
   -Вася.
   -А меня зовут Сергей.
   -Это очень круто.
   -Что здесб крутого?
   -Сергей - это звучит круто.
   -Ну да. Скажи, Вася.... У тебя очень странный номер телефона...
   -Почему?
   -Что почему?
   -Почему странный?
   -А ты на Луне живешь?
   -Конечно. Где же мне еще жить?
   -Я - тоже на Луне.
   -Понятное дело. Не на Марсе же.
   -А что, на Марсе телефоны есть?
   -Конечно. Через тридцать пять надо звонить. 35 - это код Марса. Но там никто трубку не берет. Бури, понимаешь ли. Да и вообще, о чем с ними говориь? На Марсе люди говорят задом наперед. Я понимаю, что суметь понять можно. Знаешь, как это обычно бывает? Набираешь номер, а тебе отвечают: Ад. А ты думаешь - какой еще ад? При чем здесь ад? Есоли говорят - олла - то это еще куда ни шло. Или юашулс. Юашулс, понимашь. Это по-ихнему - слушаю. Ты ведь знаешь. В остальном марсианский яхзык от нашего ничем не отличсается. Но.... Делать там нечего, говорят. В футбол там играют коробками от телевизоров. Зрители приходят и свистят. А нафиг свистеть?
   -Вась, ты знаешь, я вообще с земли. То есть, мне надо каким-то образом вернуться. Я не знаю, как это сделать.
   -Ты что, дурак?
   -Сам ты дурак.
   -Я... Я нет... Чо дурак? Ты чо, обиделся?
   -Нет.
   -А. А ты где находишься?
   -Не знаю.
   -Как не знаешь?
   -Вот так вот и не знаю.
   -Тогда посмтьоии на часы.
   -У меня нет часов.
   -А. Черт. Я забыл. У меня ведь есть часы. Тебе придется подождать еще час. Скоро будет дневной Перевозящий кот.
   -Что?
   -Я имею в виду, дневной рейс.
   -Самолет?
   -Какой самолет?
   -Не знаю.
   -Да ты и верно дурак, Сергей. Днем, к твоему сведению, к земле летает Перевозящий кот. Это - не самолет. Это - обыкновенный кот. К спине его пристегнут боолшими ремнями салон. Садись. Там много пассажиров, но места есть. У вас на Земле все такие странные?
   -Какие такие странные?
   -Ты что, не знаешь график движения Перевозящих котов?
   -Откуда мне знать? В первый раз слышу.
   -Ну ты и дурак.
   -Да сам ты дурак, Вася! Понял? Лопух ты! Где я его поймаю, кота этого?
   -Да нигде! Иджиот ты, понял? Он сам за тобой прилетит. Это ведь не автобус, которого нужно ловить на остановке. Ты, Сергей, кнрг поменьше читай. Мой тебе совет.
   -А я и не читаю.
   -Врешь. Какой из тебя хулиган? Ты, думается, так много за учебниками сидел, что даже и не узнал, что в жизни есть. Знаю я вашего брата. Очки толстые, будто линзы увеличилки. Глаза через них кажутся каким-то насекомыми. Только так. Хочется в эту морду заехать. Прямо через очки. Тресь!
   - Ну подожди, я тебя найду! - скокликнул Сергей.- Я с тобой разберусь! Я и не таких придурков находилю.
   Связь оборвалась, и Сергей остался один на один с хохотом звезд.
   Бархан рано осознал, что угроза, исходжившая от Саши Маслова, реальна, как никогда. Он вели себя слигшком мирно в последнее время. Видно, готовился к чему-то. У него был лозунг подобного плана - самое ужасное - это самоле последнее. Впрочем, заявлять он мог одно, а исполнять что-ниьудь совершенно обратное. Так или иначе, Алексей посчитал нужным собрать коалицию. В случае же всеобщего непонимаения он предполагал действовать самостоятельно.
   Анна Сергеевна Цваеткова теперь никак не хотела от него отстать. Алексей же, хоть и не избегал ее открыто, всячески пытался отвязаться. Он знал, к чему это все шло.
   Саша Пшеничный наружу не выбралася, оденако ничего другого и бюыть не могло. Еще никто не научился воспролизводить вымысел в материи. Кроме, разумеется, Александра Маслова.
   В первых числах ноября Маслов прислал мнгоим людям города Ф. листовки. Тпак как содержание почти всех экземпляров срезко отличалось друго от друга, создавалось впечатление громадного митровго розыгрыша. Стиль этот, впрочем, не мог принадлежать кому-нибудь еще. Только Саша мог заставить поверить простого человека в смысл бессмысленного.
   Вот письмо, адресованное Бархану:
  
   Эй! Я снова зовет тебя! Вчитайся и умри! Наступают последние дни. Я обращаюсь к тебе лично, а не к кому-то еще. Или ты думаешьо, что стертые фрагменты героев навсегда проходят мимо?
   Я совершу это! Я хочу святотатства. Машины! Хо! Меня ли они выпускают или кого-то еще - кмакая разница! Я борюсь не за правоту. Зачем праврота? Я хочу делать все наоборот и ломать, и пусть все плачут, потому что никто и никогджа не сумел противостоять мне! Умрут депозиты! Или ты думаешь, мне обязательна свита? Да, я могу выдать некоторых! Так сказать. Для дальнейшего ощущения скверны. Выдать? Ан -фиг! Ты связался с еще одним извращением, и никто тебюе не поможет! Да, это она, старая, древняя девочка. Ей уже лдавно пора издохнуть, а она все функционирует в своем издерженном нимфоманстве. Она что, восставшая из гроба жена Фрейда? Или тебе все равно? Но нет, я - не моралист. Я пока предупреждаю. Не хочешь мне помочь? Я взорву оба ВППРа. И ты останешься один на один с тишиной.
   Умри сейчас, Бархан! Съешь письмо и подавись! Ничего лучшего не могу тебе посоветовать. В тех местах, где все наоборот, ты найдешь свое второе я. До встречи.
   Бархана это нисколько не удивило. Он отправился к Марсу Брайнеру и попросил письмо, обращенное к нему. Звучало оно итак:
  
   Марс!
   Предлагаю тебе выснить, кто из нас прав! Прямо завтра. Я скрывать не буду, в моем арсенале есть лучшие изображения. Встретимся на пустыре возле Титанового завода.
   Маслов Александр.
   -Как ты думаешь, - спросил Марс.
   -Как ты думаешь, - спросил Марс, - что из этого вытекает? Он что, вызывает меня на дуэль?
   -Похоже на то, - ответил Бархан, - очень может быть. Во всяком случае это - в его стиле.
   -Зачем?
   -А я по чем заню. Я вот что предлагаю. Идти к нему на встречу одному нерезонно. Мало ли что будет. Какие он там изображения принес? Он ведь что угодно может придуамть. Да и коварен он. Наверное, он хочет предложить тебе какую-нибудь партию. К примеру, в шахматы. Вроде все по-четному. Возьмет с тебя обязательства.
   -Хорошо, -сказал Марс, -пусть берет. Но яих не буду выполнять. Я могу покляться чем угодно. Но обещанное Маслову - это же ерунда.
   -Так нельзя.
   -Можно.
   -Еслди все будут поступать так, как он, что же станет с нашим городом? Было бы разумнее всего собраться всем сегодня и поехать к ВППРу. Ты же видишь, что-то происходит, а мы не можем толком понять, что именно. Поедем прямо сейчас.
   -Кто поедет?
   - Арам Воробьянян, Анна Центр, ты и Слава Космос. Просто сосредоточимся. Возможно, мы найдем какое-нибудь оружие против него или вообще перекроем ему дорогу в наш мир.
   -А она. Ну, Борщ... С нгами поедет?
   -Почему тьы так решил?
   -Об этом все говорят. Я ведь знаю, что все знают, потому и говорю. У нее не все в порядке. Не все шарики и ролики. Не вксе пружины. Десятироликовые мозги. Так Маслов любит говорить. ОЛна же... Я знаю, как сказать об этом нормально. Борщ, она и в Африке Борщ. Вот и все.
   -Ну...
   -Подумай, Бархан. Да, она помогает пацанам взрослеть. Наверное, это ее миссия. Но у нас насмечается очная ставка с Сашей Масловым, и это не хи-хи -ха-ха. Случиться может все, что угодно.
   -Да что ты прицепился? - воскликнул Бархан.- Едем впятером! Раз и навсегда разберемся с этой чумой!
   -Вот это - другой разговор.
   Уже черз час все ехали на автобусе. Начало ноября было удивительно теплым. Люки автобуса были открыты, и таинственный запах гор наполнял салон. Вливался туда и дым маленьких пригородов, и воспоминания о сгоревших листьях.
   Душа листьев, как известно, в дыме и находится. Если научиться ее вдыхть, то осень тебя затянет и остановит во времени. Так, например, стало с шуршанием сухих трав. Когда-то шуршание жило будто быв отдельно. Понятное дело, что звукит природы той осени играли по-иному. Вообще, известно, как они звучали. Может, и не сами травы играли на собственных струнах. Может - ветер. Но теперь оно обдышалось. Увядание проникло в ее тело. Эта смесь проникала до самых костей даже в самые невнимательные души. Она навсегда в осени.
   Приехав в рабочий поселок, атоьбус тормознул на остановке. Желтые горы лысели. Холодильная установка, снабжающая внутреннюю полость горы жидким газом, наблюдалась теперь во все красе. Деревья ее почтим не загораживали. Мощные кабеля подключались к циклопической подстанции, реьбра которой закрывали пол неба. Над ними, ребрами, мерцали сполохи горясего воздуха. Между разрядниками веселилась искра. Края из высокопрочного материала вздрагивали. Вспышки тоже вздрагивали. Они будто кому-то угрожали.
   Серебристая труба, выходившая из многоэтажной операторской, уходила прямо в гору. Там, в трубе этой, двигались вагонетки. По трубам неслись сигналы, зажатые в шинах цифровых портов. На фоне гор более далеких, синих, торчало из сопки нечто искревленное, словно чья-та застывшая в мольбе рука. Лезло оно, лезло, просилось куда-то в верх, в небо, пока его не остановили. Раньше там было здание. Потом что-то вырвавшееся из Машина искривило реальность и превратило его в нечто ирреальное. Считалось, что при этом обошлось без жертв.
   Облако, цепляя эту руку, конденсировалось, собирая вокруг себя новые сгустки туманной массы.Время от времени с этого выкрученного, словно белье, строения, взлетали странные фиолетовые птицы. Откуда они брались? Куда улетали? Бывало, что на вершине наблюдали Сашу Маслова. Может быть, там и была его родина?
   Марс отправился к дежурному, и это был V.S. Johnson, работавший на ВППРе по контракту темнокожий мужчина лет 30-ти.
   -Саша Маслоу был вчера, - сообщил он.
   - На руке?
   -Йес. Да. Что-то он зачастил.
   -Он присал вакм письмо.
   -Кто? Саша Маслоу?
   -Он разослал листовки всем жителям города Ф.
   -Он что, считает себя революционьером? - возмутился V.S. Johncon,- знаем мы таких. Цифровые призраки. Галльюцинации процессора. У меня свои личные отношения с этим, с позволения сказать, существом. Саша, понимаете ли, Маслоу. Еденица он или ноль? Кто-нибудь знает? Скольки разрядный? И что, что же он обещал? Опять обещал что-нибудь взорвать?
   -Нет. Он угрожал ВППР-86 взорвать. Я вот думал. И не я один думал. Мы всей нашей командой думали. И вот решили, что все может быть. Никто ни от чего не застрахован. Мы потому и приехали. Вы дадите нам ZPN?
   -What?
   -We want to go there.
   -Н-да. Я чувствовал. Вы возьмете меня со мной?
   -А у вас получится?
   -Да. Do you think it`s only you? Я тоже умею. Почему ты перестал приезжать в мою смену?
  
   -Виноват. Идете с нами?
   -Да.
   Главное - не потерять линию. Когда разум обнаруживает свою возможность функционировать олтдельно от мозга, он очень часто отказывается ассоциировать себя с конкретной личностью.
   Где же это было? Марс почему-то знал, что это уже где-то было. Понимая, что можно опрокинуть понятия, люди покижали собственные тела, и так исчезали целые цивилизации. Путешественники встречали опустевшие города. А иногда им попадаолись поля-кладбища. Им чудилось что-то дьявольское, так как скелеты не мнесли на себе никаких следов насилия.
   Ушел ли так когда-то он? Чтобы вернуться, нужно одно усилие воли и мысли. Нужно помнить. Отсутствие живого процессора ставит ситуацию в тупик. Где хранить инфорацию? Однако, почему бы не помнить непосредственно душой.
   -Я что-то должен помнить, - произнес Марс сам себе.
   Он находился в огромном зале, где шла конференция. Профессора суетлись. Что-то их просто таки подогревало. А что должен был знать Марс?
   -Добрый день, - он поклонился, собираясь представить всем нечто преинтереснейшее.
   Сколько мне лет?
   Подойдя к кафедре, где находился небольшой пульт управления, он заглянул в светящийся экранчик информационного датчика.
   Борода. Выходит, я - профессор. Стоп. Я - марс Брайнер. Я съел ZPN. Я погрузился в ВППР - 86. Чтобы изловить Сашу Маслова. И где-то в своих собственных снах прогуливаются Арам Воробьянян, Вячеслав Космос, V.S. Johnson, Алексей Бархан, Анна Центр. Весь мир в нескольких головах. Это стоит того, чтобы выпить стакан Хаоса.
   Марс щелкнул кнопкой. С потолка спустился экран, готовый что-то отображать. Еще секунда, и Марс знал, что он будет говорить.
   -Мы все понимаем, что время тяжелего вооружения миновало. Кто, спросите вы, будет воевать, когда каждый человек нашего государства сам есть государство? Конечно никто. Да, свобода - это дорога в Хаос. Материя вышла из Хаоса. Самоорганизовалась. Ей просто нужна была некоторая часть несвободы, чтобы родиться из самой себя. Все это породило множество систем, которые изготавливали микроподобия себя. Но мы давно перешли за порог той эры, когда все системы поломаны. Что нам остается? Разбрестись кто-куда или жить разумным сообществом? Мы все прекрасно понимаем, сколь много варварских миров нас окружает. А те пространства, что наполнены детьми струкитур иных? Что, нам нужно воевать с ними? Кто захочет садиться за пульт давно законсервированных машин?
   По сему я представляю вам модификатор субстанции. Вводится он прямо в душу. Вы, очевидно, знакомы с трансформерами первой модели, которые широко используются министерством обороны. Я вам скажу, что я сам являюсь трансформером первой модели. Почему мы не решились подарить его вам? Дело в том, что первый вариант основан на том, что дух соединяют с инопланетной субстанцией, и это не всегда безопасно. Вторая модель является цифровой, и мы можем предложить ее всем желающим. Она лишена природных недостатков.
   Экран покахзал какие-то схемы. Зал суетился. Сыпались вопросы, и Марс уверенно отвечал.
   -Я не говорю, что составил эту схему сам. У нас есть модель номер один, из которой состоят все наши специальные агенты. Вторая модель может иметь множество модификаций, и ей могут воспрользоваться все. Таким образом, мы станем еще сильнее.
   Марс постепенно начинал понимать, что в этой ситуации, то есть в том, что она пущена на самотек, нет ничего хорошего. Картину легко перевернуть задом наперед, чтобы посмотреть, из чего сделана рамка. Один неверный шаг, и все застынет. Желание и воля пойдут по одной дороге, а конференция - по другой.
   -Господа, хочу представить V. S. Johnsona, работника ВППР-86, - сказал он неожиданно.
   Джонсона не было, и тогда Марс его вообразил, поставил рядом с собой и заставил говорить. Джонсон почему-то напоминал египетское птицеголове божество, да и что в том было плохого?
   -Мы ищем Сашу Маслова, - объявил Джонсон.
   -Это не из той оперы, - ответили ему.
   -Не ломай кайф!
   -Мы так не играем.
   Марс просто вспотел от воображения, заставляя зал менять форму. И вот они все уже сидели в полицейском участке, и Саша Маслов был начальниколм. Но не тот это был Саша. Был он почти пожилым негром. Живот валился вперед. Кобура с револьвером болталась сзади, точно хвост. Закуривая толстую сигару, он свалился во вращающееся кресло и закинул ноги на стол.
   -В чем разница между мной и им? - спросил он филдософским тоном.- Он носит мое имя. Это нас обобщает. В-остальном... В остальном, нет ничего общего. И я вовсе не должен отвечать за то, чтобы он остался в живых в ходе задержания. Вот этот ствол целует через расстояние. Знаете, как матери целуют малышей перед сном в лобик? Да, это будет именно так.
   -Зачем убивать? - спросил Джонсон.
   Он вообще казался ченловеком, из которого сыпался юмор, словно конфетти.
   В участке появилась Анна Центр, и это как-то поломало композицию, потому что она была сама по себе. Марс ее не воображал.
   -Идем, - сказала она, - долго тебя искали.
   -Где остальные? - спросил Марс.
   -Ждут тебя в машине.
   -А я? - спросил Джонсон.
   -Зачем нам второй ты? Оставайся и служи в полиции.
   Попав на заднее сидение прострного "Линкольна", Марс получил "шмайсер" и два запасных магазина. Автомобиль тронулся, уплывая в цветные огни вечернего города. Что это был за город? Навряд ли он нес в себе отображение города Ф. Реклама заливала все и вся. Неоновая жидкость. Неоновая атмосфера. Машины неслись мимо цветного мира спокойно. Надменно. Торжественно. Вдоль улицы стрились рядами проститутки.
   -Не все так просто, Марс, - сказал из-за руля Бархан.
   -Почему?
   -Никогда не спрашивай, - коротко посоветовал Вячеслав Космос с переднего правгого сиденья, - мы нарушаем правила. Но разве это плохо? Да, нас шестеро в машине. Арам лежит в багажнике. У него - станковый пулемет.
   -По кому стреляем? - спросил Марс.
   -Революция - в секунде от нас, - ответил V.S. Johnson, - ты сам понимаешь, что это?
   -Саша Маслов?
   -Да, - сказала ему Анна Центр, - когда мы попадем туда, можешь стрелять без разбора. Главное, чтобы ты нить происходящего поймал. Если начинать со злодеяний, то нужно делать их с максимальной жестокостью. Тогда мы захватим реальность.
   -Я знаю, - ответил Марс.
   -И поменьше мечтай, - посоветовал Бархан, - иначе все сломаешь.
   Светящийся туман продолжал литься. Дым ресторанов вбегал в открытые окна машины, звал куда-то. Анна Центр готовила ручные гранаты, раскладывая их у себя на коленях.
   -Въезжаем, - сказал Бархан.
   И вот ситуация изменилась. Машина ехала в густой толпе, которая крушила все на своем пути. Переворачивались автомобили. Бились стекла домов. То тут, то там вздымались языки пламени. Революционные лозунги проносились вдоль толпы, и это рвало напряжение, и оно лилось в лица, придвая новые силы. Где-то впереди что-то ломали. Арам, покинув багажник, воцарился на крыше машины с кранным флагом, и это подействовало: машину пропускали, приветствуя.
   -Смерть врагам! - прокричал Арам. - Новая жизнь! Революция!
   Арам и раньше отличался крепким горлом. Его часто брали на футбольные матчи, где он вовсю голосил.
   Бархан выставил одну руку в окно, и люди, немея от экстаза огня и разрушения, трогали ее так, будто прикасались к живому символу.
   Вячеслав со своей стороны стрелял в воздух из автомата "узи".
   -Саша Маслов все это устроил, - сказал Бархан, - я могу предположить, что вся эта революция не имеет к нам отношения. Она- ни проекция наших мыслей, ни что-то иное. Просто Маслов устал от глупостей. Ему хочется вовсю пошуметь.
   -Даешь 10-й интернационал! - кричал между тем Арам.- Угнетение и позор - вон из нашей жизни! Толстые, мы спустим ваш жир! Свиней - на висилицу!
   Лозунги Воробьяняна действовали на толпу как катализатор. Начиналась массовая пальба в воздух. Вот из окна второго этажа выволокли толстого мужчину банкирского вида, перепуганного до смерти, кинули в толпу, где к нему потянулись руки. Его хватали, будто желая оторвать кусочек тела ради сувенира.
   -Пощадите!
   -Это он! - кричал Арам.- Посмотрите, как он жирен! Вам не на чем дома жарить яичницу! Забирайте его подлый жир!
   Бархан свернул в проезд. Арам присел, чтобы не зацепить головой арку. Было видно, что все здесь заполнено исключительно вооруженными людбми.
   -Какой пропуск? - послышался возглас Арама.- Революция!
   -Почти приехали, - сообщил Бархан, - видите. Это охрана Саши Маслова.
   Ничего не спрашивая, Анна Центр высунулась в окно и метнула в толпу гранату. Со взрывом на лобовое стекло попали мусор, кровь и фрагменты человеческих тел. На крыше затрещал ручной пулемет. Вячеслав Космос, приоткрыв дверь, помог мощным огнем.
   -Где Маслов? - закричал он, приставив ствол "узи" к горлу раненого.
   -Граф наверху.
   -Граф! - воскликнул Марс.- Саша стал графом!
   Сквозь салон прошла очередь, оставив в переднем и заднем стеклах угрожающие отверстия. Космос тут же овтетил, убив стрелявшего прямо в лицо.
   -Революция! - воскликнул Арам, прыгая на землю.- Вперед! На штурм!
   Если меня убьют, я просто усну . размышлял Марс. Потом разбудят. Я выпью воды, разгоняя в теле остатки ZPN. И все, что было, вновь окажетсмя игрой, которую создают несколько взволнованных умов. И ничего нет в ней. Люди точно так же играют в жизнь и смерть, и это -вдвойне игра, потому что и страшщно, и грустно. Умирая, человек возвращается. А где-то есть место, где он есть всегда, относительно того места это и есть игры перевоплощений.
   В дыму проступили контуры лестницы и множество обороняющихся, в которых метала гранаты Анна Центр. Одну за одной. Саша Маслов находился где-то наверху, там он нагонял на город духов бунтарства и ежеминутно хохотал. Стены вздрагивали от его смехаю Убиенные растекались реками в небытие. Саша поджигал академический кальян и медленно втягивал в себя дым марихуаны. Очереднпая микропобеда была для него столь же обыденной, что и утренний чай или партия бильярда где-нибудь на краю цифровой шины.
   Когда охрана была перебита, первым наверх побежал Бархан. Оказалось, что на верхних этажах царят тишина и покой, а дверей столько, что не то, что Сашу не найдешь, их попросту и не сосчитаешь.
   -Я остаюсь дежурить на лестнисной клетке, - сказал V.S. Johnson.
   Остальные побежали наверх, чтобы найти Сашу. На самом деле, никто не знал, что с ним, Масловым, делать, потому что любая часть обстановки, любой человк, оказывалисб лишь частями реальности. Так бывает и в жизни, когда человек в силу своего субъективизма ожидает одного, а все оказывается совсем наоборот. Неровность сознание - вещь, характерная для всего на свете. Взять хотя бы животных, невовремя почувствоваших весну. Таким же образом можно было ошибаться, считая Сашу Маслова и человеколм и нечеловеком. Правым оказался бы тот, кто бы сказал, что Саша Маслов есть частичка каждго, и появление его -проблема общества. И хорошо, что он, по большому счету - абсурдный пророк, а не кто-нибудь еще, иначе.... Да иначе могло быть что-угодно. А так посмотришь - мир никуда и не скатится, все нормально. Саша Маслов продолжает появляться там, где ему нужно появляться, то есть везде.
   -Похоже, его здесь нет, - сказал Марс, осмотрев верхний этаж.
   Толпа внизу бесновалась, продолжая крушить все и Вася. Слышались взрывы. Горели машины. Обнаружилось открытое окно и веревка, уходящая вниз, привязанная одним концом за трубу отопления.
   -Убежал, - сказала Анна Центр, кладя автомат на стол, - нужно взять веревку с собой, как доказательство.
   -Неплохая идея, - согласился Марс.
   Над их головами пронеслась очередь. Войдя в стену, пули обсыпали штукатурку. Арам, поменяв диск, завел свой пулемет, поливая революционную толпу свонцом.
   Веревка!
   Марс отвязал ее, намотал вокруг себя и понял, что ужасно хочет спать. Даже стук автомата, из которого стрелял Бархан, не мог спасти. Он повалился на пол возле батареи отопления и захрапел.
   -Каждый видит только свое, - послышалось ему вскоре.
   Это говорил Джонсон.
   -Черному - черное, белому - белое. Поэту - поэтово, самолету - крылья.
   -От ZPN трещит башка, - ответила Центр, - и кто все это придумал?
   -Мы спим, а вся эта машина как-то ускоряет наш сон, - произнес Слава Космос, - вот бы спросит у кого-нибудь, в чем тут дело.
   -Никто не знает, - ответил Джонсон, - суть процессов мы знаем. Наугад ничто нигда никогда не работает. Наугад можно только стихи сочинять.
   -Вы сочиняете? - спросила Анна Центр.
   -Да. Иногда. Для разрядки. На китайском.
   -Вы знаете китайский язык? - спросил Слава Космос.
   -Вообще-то я увлекаюсь. Как бы сказать, полиглот. Развивает. Мне это паосоветовала Ли Беркли, автор всей этой идеи. Не слышали? То. Что у нас тут много специалистов, мы все знаем наизусть. Это ясно. Но чтобы придумать, нужно быть сумасшедшим. Фу... И правда, голова трещит. Ли Беркли являлась... возможно. Просто простым человеком. То сеть, ошибся. Тут действуют другие концекпции. Возможно, земная система иногда дает сбои и рождает вместо человека.... Ну, то , что существуют антивирусы в одном лице или удалители ненужного системе мусора, это вы знаете. Достаточно такому человеку родиться, и система поведет его по путям дорогам. Сделает лидером какого-нибудь государства, и все такое. Сознательно он ничего не будет знать. Да и подсознательно. Я бы сказал, что это даже и не сверхсозание, а алгоритм действия. Плоть его может вводить в заблуждение. Я говорю о том, что психолого все могут свести к различным генетическим диверсиям. Мол, за столько-то поколений сей злой гений начал накапливать отклонения в телах таких то и таких то, пока оно не разразилось. Нет. Тут все гораздо проще. Иначе бы никогда не было этих машин. Система тоже хочет стать человеком. Когда-нибудь через миллион лет ее разум свернется в единое, и она перейдет на тот уровень, где ей предстоит стать личностью.
   Я не утверждаю, что это так. Так вот, помимо антивирусов, архиваторов и всего прочего иногда появляются такие странности, как Ли Беркли. Тут можно даже предположить, что вся эита живая суперклетка сконцентрировалась в подсознании одного человека, чтобы с помощью физических глаз посмотреть внутрь себя.
   -А вдруг - я - тьоже, - улыбнулась Анна Центр.
   -Тогда - и я, - сказал Слава Космос, - зря, что ли, у меня такая фамилия?
   -И что было дальше? - спросил Бархан.
   -Ли Беркли придумала эту идею, находясь в довольно раннем возрасте. Вы думаете, она была гениальным ребенком? Куда там. В школе у нее были не то, что плохие оценки. Она вообще отказывалась учиться.
   -Об этом узнали спецслужбы? - спросил Марс, кашляя.
   -Не смеши меня, Марс. Спецслужбы занимаются контролем общества. В самом лучшем случае. Нет. То есть, да. Потом-то они заинтерисовались. Когда уже было поздно. Ничего особенного, в-общем, не было. Идеей заинерисовался сосед Беркли, один ихз создателей ВППРов, Баркс. Впрочем, в ту пору он был ученым среднего звена. Зато - очень хороший знакомый твоего отца, Марс.
   -А где это было? - спросил Бархан.
   -В Лондоне.
   -А.
   -Так вот, Баркс, он предполагал что-то подобное, но до простого выражения мыслей ему было далеко. Его посещали мысли о том, что если поймать в космосе плазмоид, из этого может что-то получиться. Какой-нибудь цифровой формат. С научнойточки зрения, это было полным абсурдом. Однако, увидев подтверждение своей догадки в мыслях ничего не подозревающего ребенка, Баркс исполнился увереннстью. Он выспросил все подробности у Ли и концептуализировал свою идею. Плазмоиды, по его мнению, не являются искусственными образованиямию. Они - часть таких же ВППРов где-то еще. Заключив такое существо под контроль машины, можно получитьб резонанс с машиной извне. Отсюда получается, что ничего не подозревая, мы включаемся в глобальную сеть. К чему это все может привести, никто не знает. Прежде чем экспериментировать, нужно все прояснить.
   -Пойдемьте, - предложил Арам, - у меня голова болит. Месяц не буду к машине подходить.
   -Марс! - воскликнул Слава.- Что это? Чем ты обвязан?
   Все полвернулись к Марсу Брайнеру. Да, это была та самая веревка, по кторой убежал Саша Маслов. Марс раскрутился и дал пощупать остальным. Минута удивления прошла, и вот уже никто не верил, решив, что его обвязал кто-то из сотрудников.
   В аппаратной царила тишина. Лишь двое дежурных везли на тележке дисковый накопитель со встроенным микрореактором.
   -И что стало с Ли Беркли? - спросила Анна Центр уже на выходе из центра.
   -Ее убили, - ответил Джонсон, - и все тут как-то уж странно. Если бы не случайность, ВППРа бы никогда не было. Баркс, получив чертеж, размножил его и оставил копию на работе. Ли через два дня убил какой-то маньяк. А дом Баркса согрел от удара молнии. Странное совпадение.
   Вечером над Титановым заводом светила Луна. Она касалась края крыши, и часть ее растекалась, потому что ниака она не могла не растекаться. Тот кусок, что скрывался, возможно, желал что-то утаить. Так или иначе, никто его не видел.
   Титановый завод не работал уже год, так как год назад на нем случился пожар, за который взял отвектственность Саша Маслов. Сгорело все. Сгорел джаже металл. Восстановительные работы все никак не могли начаться, и экстремалы пытались устроить в обгоревшем корпусе завода арену для игры "Догони-Меня-Кирпич". Однако, всякий раз откуда ни возьмись появлялась инспекция по отлову игроков из города С. Что ей было тут делать?
   Луна, как известно, любить бороться с темнотой. Вот только в этот раз ничего у него у нее не получалось, темнота была такая же, как и до луны. Свет, казалось, рос в сам себе, светил сам себе. Небо свет этот в себя не пускало. Луна в этот раз была скромнейшим фонарем.
   И вот, выбежала из-за края заводжа странная тень, понеслась очертя голову в сторону пустыря, спотыкаясь и падая. При приближении ее стало ясно, что дышит эта тень очень тяжело, будто бежит она уже который километр, и все не получается у нее остановиться и передохнуть. Тень от Луны крутилась вокруг фигуры, будто ночные часы.
   -Похоже, это - не Саша Маслов, - заключил Бархан.
   -А кто его знает, - отозвался Марс.
   -Может, и Маслов, - вставил Слава Космос.
   -Он умеет подделываться, - сказал Арам.
   -Нет, это - не Маслов, - ответила Анна Центр.
   И точно. Достигнув места засады, фигура остановилась, блики луны застаивли ее отркыться. Сказать точнее, это была лунная идентификация. И это был Сергей Крабов.
   -Крабов! - воскликнул Бархан.
   Крабов присел, изобразив взволнованного воробьями кота. Повернулся. Встал на цыпочки. Окрик Бархана оказалсмя для Крабова неожиданной стенкой. Он никак не мог сделать следующий шаг.
   -Крабов, это я, бархан.
   -Бархан?
   -Да.
   Бархан вышел из кустов, чего-то ожидая.
   -Я вернулся! - воскликнул Сергенй.
   -Что?
   -Я вернулся!
   Секунды спустя Крабова обступили. Не для кого не было секретом, что Сергенй являлся официальным сообщником Саши Маслова. Это знали все, и Крабов этого не скрывал.
   Но в тот момент Сергей не выглядел соперником. Его краткое заявление звучало убедительно.
   -Откуда ты вернулся?
   -С Луны!
   -С Луны?
   И, словно в подтверждение, к Луне метнулась черная тень Перевозящего кота. Огрмная, будто самый большой в мире лайнер; хвост ее еще долго тянулся следом черным шлейфом, пока олн уходил навстречу естественному спутнику земли. Края пасаажирского салона, пристегнутого к спине гигантсикими ремнями, подсвечивались бледными огонькамит.
   -Вон, - указал Крабов, - видите. Он подвез меня...
   -Э.... Кто... - вырвалось у Бархана.
   -Кто кто. Перевозящий кот.
   Саша Маслов в этот вечер так и не явился, еще раз доказав, что слова его нельзя воспринимать всерьез. Его ждали всю ночь, однако - тщетно.
   В день финаола земля пала к ногам мороза. Лужи замерзли, превратясь в тусклые зеркала. Ветер радостно гнал облака, полные холода. Для солнца здесь не было места. Толщина туманов казалась для него смертельной.
   Молодежь города Ф., облачась в толстые куртки, двигалась к скелету "Школьника-2". Был ли Саша Маслов причастен к пожару на гигансмтком школьном компьютере? Скорее всего - да. Многие катастрофы одним и тем же почерком. Говороили, Саша мыслил молниями. Они, молнии эти, по логике вещей, ваыходили на свет из глаз и пальцев, поджигали кабеля, и потушить тут что-либо было почти невозможно.
   Внутрянности компьютера разрывались от голосов.Арена озарялась огнями прожекторов. Играл тяжелый рок. Диктор подогревал толпу героическими возгласами. Призраки занимали верхние ряды, награждая живых сладкими улыбками. Никто не знал, откуда они вновьб появились. Никто никогда не фиксировал моменты их возникновения. Волки, к примеру, появлялись, когда на секунду гасло освещение.
   Включается оно вновь - и вот они идут стройной чередой, в арабских халатах, с тюрбанами на головах. Скалятся. Языки у них длинные, красные. Можно добавить - наглые. Волки источают непонятную запредельную радость. О волках. Кстати, было придумано немало строк. Волки и сами о себе способны сказать. Хотя это недоказано, но следующее стихотворение принадлежит их перу.
  
   Краснота языка
   Приходит издалека.
   Краснота маяка
   Как всегда далека.
  
   Штормы соревнуются,
   Кто больше потопит кораблей.
   Смерти тушуются,
   Они - братья чертей.
  
   Мы идем в халатах.
   Идем в халатах по земле.
   Идем в халатах под землей.
   Идем в халатах меж огней.
  
   Мы тоже можем играть,
   Но это - игра черепов.
   Соперика раскатать
   Мог бы тогда царь ветров.
  
   Похоть земли ни к чему,
   Похоть - трава дурная,
   Вдобавок к тому
   Ей дьявол играет.
  
   Но дьявол боится нас.
   Он - наш швейцар.
   Но мы приходим. Сейчас
   Чей-то будет удар.
  
   И правда, зачем кому-то выдавать себя за волка. А вот Вовчик АДДМ, олдин из немногих неанонимов города Ф., жизнь волков осветил в целой книге, которая вышла в издательстве "Ф. вечерний". "Зуба в халате" вызвала у критиков бурю негодования. Известный литературный критик В. Н. Моголь писал:
   "Сегодня - Вовчик, а завтра - Ленчик! Это напоминает хулиганскую романтику, от которой, кажется, мы уже давно избавились. Вовчик АДДМ! Осмотрите сам себя со стороны, словно пациента. О чем вы пишите, Вовчик? Почему всем нам теперь не взятьжаргонные псевдонимы и не начать писать о разнообразных частях тела?
  
  
   Одетый в варежку язык!
   Нос в лыжах!
   Ухо - мотогонщик.
   Глаза во вчерашнем магазине.
  
   Я тоже умею, Вовчик АДДМ!"
   Однако для молодежи В. Н. Моглоль оставался неизвестен. А Вовчик АДДМ - ее кумир. Тем более, что он, Вовчик, еще тем игроком был.
  
   Волк-Ксерокопия.
  
   Нафига ему с хвостом?
   Отчего в глазах стекло?*
   У него друзей - сто.
   Он - волк-волокно.
  
   Из миллиарда других волков,
   Он - один из наиволчейших.
   Он не любит лепестков
   И пацанов скромнейших.
  
   Листик.
   Ксорокс.
   Черная краска.
   Рождение смерти.
   Это - отмастка.
   Волк-ксерокопия спит в седине.
   Е и е.
   Спит в седине.
   Зародыш его-
   В каждом листе,
   На которой - тень человека.
  
   Волк-Энциклопедия.
  
   Зачем, зачем возникла жизнь?
   Зачем?
   Зачем из тени вышли волки?
   Зачем?
  
   Когда отрежут головы уродам,
   Уже не будет никого.
   И Саша Маслов не придет.
   И волк-энциклопедия воскреснет.
  
   Вовчик АДДМ хорош тем, что никогда не матерится. Не то, что некоторые не выдержавшие напражений молодости. Например, А.Р. Армавир, вечный полуфиналист, издавался лишь подбольно. Говорили, что спецслужбы давно на него собрали досье.
  
   Армавир.
   Мой Кирпич.
  
   Н.... этот кирпич?
   Н..., я не пойму?
   Я!
   Я что - дичь?
  
   Я постоянно сюда приезжаю.
   Я выигрогать не могу!
   Я опасность главой затмеваю,
   Да х..я толку?
  
   Финал - дело особенное. В первом туре финала аутсайдер выбирает нескольких желающих, и они идут как бы вне конкурса, и это очень сильно всех подогревает. Комментатор вещает, будто Ленин с броневика, а в перерывах играют разные тяжелые группы. Призраков так много, что кажется, двери в вечность вот вот откроются, и миры сольются. Идут они с транспорантами, с флагами, с воздушными шарами. Призраки, то бишь.
   Однажды виделось приведение Пушкина. В остальном, все это больше существа иного рода, чем тени умерших. Интересно, к чему относить египетских богов? К умершим? Кстати, бог Тот, тот большой фанат настоящих битв. Этажом выше есть бильярд, и там Тот любит
   Гонять шары сам с собой. Редко - с волком каким-нибудь. Еще реже - с пылью своего сердца. Но это - в перерывах.
   Марс выходит на арену, обвязавшись вервкой-тофеем. Он верит, что она неприменно принесет ему удачу. Оля Ч. машет с трибуны рукой. Рядом с ней - вся команда. Анна Центр, Вячеслав Космос, Арам Воробьянян, Алексей Бархан и... кто... мог бы подумать? Анна Сергеевна Борщ, которая.... Рядом - целая плеяда панк-деятелей, волосы которых так длинны, что кажется, что они с ними и роджились. Сергей Крабов также заделался под панкаЮ, нацепив джинсовую куртку, на которой живого места не было от значков. Значки были прицеплены даже к спине. На голове у Сергея находилась бандана с черепами.
   Диктор подает команды. Игроки - кто в чем. Кирпичи расписаны, похожие на изразцы ворот Иштар. Судья начинает со жребия. Зрители уже гттовятся кричать, чтобы пожелать кому-нибюудь неудачи. Так положено. "Школьник-2" - это ад вблизи земной повенрхности.
   Сообщаются предварительные очки. Выходят желающие, и среди них обнаруживается Саша Маслов, одетый в костюм средневекового моряка. Он торжественно поднимает руки, и зал встает, отдавая енму честь. Гремят петарды. Горят бенгальские огни. Серпанин напоминает полет цветных пиявок. Конфетти так много, что он создает дымку.
  
  -- * *
  
   Звезды хотят напасть на тебя.
   Они - веры иной.
   Звезды из недр ужас струят,
   Им необходим разговор с корой земной.
  
   Но ты - их сильней.
   Они - не игроки, нет.
   Потуши их водой скорей.
   Зачем их полночный свет?
  
   Сбей их с небес кирпичем,
   И все!
   И - конец гадам!
  
   Где-то подсознателшьно Марс ощущал, что так и будетю. Саша - это все вмесвте, и без него мир бы потерял какую-то искру. Не он ли спровоцировал все эти игрища? Или онг - тень Ли Беркли, о котолрой он так хотел расспросить V. S. Johnson. Однако, его появление на арене несет угрозу его возможному чемпионству.
   Подача. Марс делает акробатический трбюк. Шлем сбивается на бок. Кирпич проходит мимо. Совсем рядом. Слышен его свист, а следом шлейфом несется пыль серджца. Марс падает и тут же встает. Кто-то поражен в ногу. Комментатор вопит от восторга. Волки воют. Скелеты стучат зубами.
   Марс знает, что очков у него достаточно, и можно особо не стараться. При том, что потенциальные соперники могут ошибаться, теряя баллы.
   -Хочешь победить? - спрашивает Маслов.
   -Давно хочу.
   -Ну ну. Ценб тягу к победе, Марс. О, и ты меня ценишь.
   -Что?
   -Веревка. Не думал, что ты меня почитаешь, как идола.
   -Это плохо?
   -Смотря с какой стороны посмотреть. Осторожно!
   Марс пригибается, пропуская опасность выше себя.
   -Видишь, - говорит Саша Маслов, - иногда я могу говорить правду.
   -Ты о том, что я не получил кирпич в лицо?
   -А ты подумал что-то другое?
   -У меня вообще тьма вопросов к тебе.
   -У всех ко мне тьма вопросов.
   -Ты же знаешь, я не отношусь ко всем.
   -Да. Я дажек иногда думаю, что мне хочется завидовать твоей популярности.
   -Чтол? Тебе? Саша, ты - мастер блефовать. Уж кто популярен, так это ты. Я, по сравнению с тобюой, лишь начинающий. Илди ты по поводу моей будущей победы?
   -Ты мало знаешь, Марс. И ничего никогда не узнаешь. Однако, если ты встанешь на путь осознания, то износишься до тряпок. Когда ты восстановишь все свои ушедшие во тьму личности, то, возможно, и станешь собой, но.... Прими в право.
   Марс принял в право, и кирпич пронесся между ним и Масловым.
   -если ты выберешь, не жди легкой жизни, - продолждил олн, - когда-нибудь ты достигнешь барьера, который будет отличаться особенной скукой. За ним ты уже перестанешь быть человеком. Но для тебя это - не вершина. Ты был там. Марс, на самом верху. Знаешь ли ты об этом? Поэтому я не буду тебе мешать сегодня. Ты должен почувствовать себя чемпионом. Пусть это и скромное чемпионство.
   -Сложно понять, о чем ты говоришь, - ответил Марс, - сложно верить тебе.
   -А тебе не кажется, что все это - лишь грезы.
   -Что?
   -Все на свете.
   -Какие еще грезы?
   -Ты спишь где-то и видишь сон. А я толкаю тебя, пытаясь разбудить, и никак ты не промыпаешься, потому что это - особенные сон. Нет, я сам не знаю, так ли это? Я просто спрашиваю у тебя. А ты не знаешь. Ну что ж, ваыходить, что никто не знает, живет он или только кажется.
   -Ты знаешь что-нибудь о Ли Беркли?
   -Я только предполагаю.
   -И что?
   -Я тебе не скажу, потому что я не уверен. Думаешь, я что-то знаю? Иди. Твоя подача.
   Саша отдает Марсу горящую сигарету, и это приводит зал в состояние экстаза.
   -Как видим, Саша Маслов не один! - провозгласилд комментатор.- Мы все ломали голову над вопросом, кто его свита? Как видим, его свита не ограничена одним лишь Сергеем Крабовым. Вашему вниманию - Марс Брайнер! Сподвижнирк Маслова!
   Итак, подача. Марс делает оборот вокруг своей оси, и Саша Маслов весело ухмыляется по направлению броска.
   -Комментатор прав, - говорит он Марсу, - я легко завоевываю сердца. Тебе помочь?
   -Чем?
   Зал свистит.
   -Время идет! - замечает комментатор.- Марс не решается поражать своего сообщника. Включается счетчик штрафных очков!
   -Код доступа! - говорит Саша.- Любое слово, пришедшее с той стороны. Ты отрываешь сам себя, а там уже и дверей не видно. Все перед тобой открыто. Подумай.
   Марс крутится и бросает. Саши Маслова на арене уже нет. Он попросту исчез. Кирпич цепляет надстройку на чьем-то шлеме, и это тоже очки, которые оставляют шансы на победу.
   -В перерыве нас вновь порадцует треш-группа! - восклицает комментатор.
  
  
  
   Конец.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"