Аннотация: Колчак в антураже альтернативной истории
"...Очередное заседание Лондонского королевского общества ознаменовалось сообщением профессора химии Лондонского Королевского института, мистера Эдуарда Франкленда. Мистер Франкленд сделал доклад об открытии нового химического элемента, названного им гелием, что на древнем греческом обозначает "солнце". Образец нового вещества был получен профессором путем исследования газов, извергаемых при разложении минерала клевеита..."
"Nature", ноябрь 1870г.1
"... берлинский корреспондент сообщает, что Германским патентным бюро выдан патент широко известному в ученых кругах мистеру Роберту Вильгельму Бунзену, на метод промышленного получения гелия - летучего химического вещества, из природных газов, минеральных вод и различных минералов. Напомним нашим читателям, что именно мистер Бунзен был одним из первооткрывателей так называемого спектрального анализа. На вопрос нашего корреспондента о перспективах применения полученного таким образом вещества, мистер Бунзен затруднился ответить..."
" Scientific American", январь 1877г.
"...Тысячи восторженных зрителей могли наблюдать, как аэростат, который здесь, во Франции, называют "dirigeable", под управлением месье Шарля Ренара совершил полет над предместьями Парижа и благополучно приземлился за пределами города. Как сообщается, аэростат был наполнен не водородным газом, как обычно, а гелием, веществом, открытым в 1870г. английским химиком Эдуардом Франклендом. По уверению ряда известных ученых, этот газ, в отличие от водорода, совершенно безопасен в вопросе возможного возгорания..."
"Вестник Европы", август 1884г.
"...В этот день на берегах Боденского озера собрались толпы желающих стать свидетелями грандиозного события. И граф фон Цеппелин не разочаровал своих зрителей. На рассвете из громадного строения, возведенного прямо на водах озера, выплыло и устремилось вверх настоящее чудовище, дирижабль, уже успевший получить прозвище "Левиафан". И он действительно огромен..."
"The New York Times", май 1892г.2
"...Государь Император, по положению Комитета Министров, 23-го августа сего года, Высочайше повелеть соизволил: разрешить учреждение акционерного общества под названием "Первое Российское акционерное для строения аэростатов общество". Один из учредителей общества, коммерции Советник Владимир Иванович Якунчиков, сообщил, что основной капитал Общества определен в 2 500 000 руб., а кроме того, что аэростаты, известные также как дирижабли, будут строиться по проектам мелкопоместного дворянина Рязанской губернии, некоего Циолковского..."
"Вестник промышленности", август 1895г.
"...На открытии первой в Европе воздушной линии Фридрихсхафен - Дюссельдорф присутствовали кайзер Вильгельм II и его высокий гость, российский император Николай II. Дирижабль "Германия" поднял в воздух 50 пассажиров. На Кэ д`Орсе высказали озабоченность сближением..."
"Le Petit Parisien", июнь 1900г.3
"... стали свидетелями знаменательного события. На собрании представителей коммерческих обществ - владельцев дирижаблей, принято решение о создании Регистра Британского иностранного воздухоплавания Ллойда. Между тем напомним нашим читателям, что Общество "Ллойда" уже больше года проводит операции по страхованию перевозок грузов с помощью дирижаблей между Европой, Индией, и обеими Америками..."
"The Economist ", сентябрь 1903г.
"...Сегодня месье Вольфганг Шнурре, посол Германии во Французской Республике, был вызван на набережную Кэ д`Орсэ. От посла потребовали объяснений деятельности германских крейсеров "Принц Генрих" и "Фридрих Карл", препятствующих вывозу французскими торговыми компаниями из месторождений в Бразилии монацитового песка, который используют для добычи гелия. Этот враждебный акт, как назвал подобные действия министр Стефан Пишон..."
" Le Matin", февраль 1906г.
...в тоже время, по данным Общества "Ллойд", в этом году объем грузов, перевозимых между Европой и обеими Америками воздухоплавательным путем, впервые превзойдет объем, перевозимый с помощью морского сообщения...
"New York Post", март 1912г.
"...принадлежащие к террористической организации "Млада Босна". Пройдя на борт "Эрцгерцога Фердинанда" под видом пассажиров, террористы пронесли адские машинки, которые взорвались через сорок пять минут после начала полета. Все бывшие на борту дирижабля пассажиры погибли. Это ужасное преступление не останется без ответа. Министр иностранных дел граф Бертхольд уже заявил..."
"Pester Lloyd", июль 1914г.
Все видимое пространство под ним затянуло туманной дымкой. Лишь временами в редких прорехах темно-синими вспышками мелькала гладь океана, лежавшего далеко внизу. Только это, да разбросанные в пределах взгляда, то и дело вспыхивающие серебряными бликами металлические точки дирижаблей, нарушали идиллическое сочетание лазоревого неба с кипенным, бело-розовым в лучах восходящего солнца, покрывалом облаков.
Вспомнился тот давний день, когда он сказал отцу, что вместо Морского кадетского корпуса решил поступать в недавно созданную Гатчинскую воздухоплавательную школу, отцовские уговоры не отказываться от флотской карьеры. Если бы он передумал тогда, то вполне мог сейчас смотреть на эти облака с палубы крейсера или броненосца. И не изведал бы того щенячьего восторга, пьянящего чувства охватывающей тебя эйфории, когда вокруг безбрежным океаном распахиваются небеса и до ангелов ближе, чем до людей.
Очаровавшись расстилавшимся перед обзорным окном великолепием, легко можно было забыть о хищниках, барражирующих сейчас в поисках добычи где-то в сотнях или тысячах миль от него. "Цеппелины" Рупрехта Баварского, за которыми Четвертый флот охотился уже больше двух недель, сполна заслужили славу "воздушных акул Атлантики".
- Александр Васильевич.
- Да? - с сожалением оторвавшись от созерцания захватившего его вида, он обернулся.
- Офицеры уже собрались к завтраку, ждут только вас.
- Я как раз собирался идти, - ответил он командиру "Рюрика". - Просто задумался.
- Немудрено, - Совьев подошел к оконной пластине. - Когда смотришь на всю эту красоту, зачастую тянет поразмышлять о вечном, о том, для чего создан человек. Может, когда-нибудь вот так же кто-то будет смотреть на землю с высоты, где вообще дышать нечем?
- В наш век многое что может быть, - улыбнулся он. - Действительно, пойдемте, Павел Григорьевич.
Они прошли мимо вахтенного, молодого лейтенанта, поднялись по трапу на палубу и направились в сторону офицерской кают-компании.
- Что с метеосводкой?
- Уже получили. На весь день прогноз - облачный фронт, местами ясно. Сейчас дрейфуем на зюйд-вест со средней скоростью в двадцать узлов.
- Новости от разведчиков?
- "Гордый" и "Кречет" вернулись, противник не обнаружен. От "Стремительного" пока что вестей нет.
- А наши английские друзья?
- Пока что тоже ничем конкретным порадовать не могут. Но уверяют, что флот кронпринца где-то над Атлантикой.
- Где-то - это они в точку. Приветствую, господа.
В кают-компании собрались офицеры воздушного корабля, кроме вахтенных. Поприветствовав капитана и адмирала, все сели за стол, потянулись к ножам и вилкам. Он знал, что многие адмиралы столуются отдельно от офицеров, но сам придерживался иных принципов, считая, что многие мелочи в поведении человека за столом могут сказать о его характере в целом.
Под тихий звон столовых приборов, мелодичное дребезжание стаканов с чаем он возвращался мыслями в прошлое, размышляя, как могла сложиться его судьба, не променяй он океан морской на океан воздушный. Отец долго еще убеждал его одуматься. Он не верил в будущее воздухоплавания, называя его "барскими развлечениями". "Вот увидишь, - говорил он, - через пару лет эта мода пройдет, и все вернется на круги своя. Воздух создан господом не для того, чтобы воевать в нем. Он для птиц и ангелов, а не для человеков."
Что отец ошибается, Александр верил и тогда. И еще более укрепился в этом убеждении, когда юным мичманом ступил на борт своего первого аэростата, который европейцы, а за ними и остальной мир, называли дирижаблем. Сейчас "Витязь" по сравнению с любым из крейсеров его флота выглядел бы Давидом перед Голиафом, но для него тогда это было настоящее чудо техники. А потом был ставший знаменитым полет на "Смелом" на Северный полюс, под руководством полярного исследователя Лопатина, и первая в его жизни война. Порт-Артур, Манчжурия... Как сложилось бы для неудачливого Куропаткина сражение под Мукденом, если бы не дирижабли адмирала Концевого, неустанно разведывавшие для армии позиции японцев, не раз и не два своими бомбами заставляя замолкнуть японские батареи, обкладывающие русские позиции снарядами, начиненными страшной в своей огненной мощи шимозой? И как вообще сложилась бы судьба всей войны? Закончилась бы она победой России? Как бы то ни было, если у кого-то из мировых держав и были сомнения в военном потенциале дирижаблей, после побед 1905г. они окончательно отпали у всех. Его "Витязь" с честью прошел все испытания и...
- А вы как думаете, Александр Васильевич?
- Что, простите? - задумавшись, он пропустил вопрос Бахметьева, инженера-механика из двигателистов.
- Я утверждаю, что вскоре, лет через десять, наши дирижабли заменят аэропланы. Будущее за аппаратами, которыми смогут управлять один, два человека. И производство которых гораздо проще и дешевле, чем дирижаблей.
- Да ерунда все это, - горячо прервал Бахметьева его сосед, юный лейтенант Левицкий, командир третьей батареи. - Разве смогут твои аэропланы перевозить столько грузов, как дирижабли? А чем они будут вооружены? Винтовками Мосина? Или пулеметами Максима? Да на них даже пушку не поставишь.
- Зато они более маневренные, - не отступил инженер. - Сейчас уже, между прочим, есть проекты четырехмоторных аэропланов, способных нести до пяти пудов бомб.
- Тише, тише, господа, - постучал Совьев ложечкой по стакану с чаем. - Вы же сами задали вопрос его высокопревосходительству и сами же не даете ответить.
- Знаете, - ответил Колчак после установившегося за столом молчания, - в этом случае я выскажусь вместе с Соломоном: "и ты прав, и ты прав". Значение аппаратов тяжелее воздуха будет, несомненно, возрастать. Я даже думаю, что если бы не такое бурное развитие воздухоплавательной техники в конце прошлого века, возможно, финансисты всего мира обратили бы внимание на аэропланы гораздо раньше. А ведь, как известно, во все времена деньги - главная движущая сила. Однако уверен, что и десятилетия спустя в небе найдется место и дирижаблям, которые будут заниматься перевозками грузов и людей, и аэропланам. Правда, иного их применения, кроме военного, я не предвижу.
Обсуждение за столом вспыхнуло с новой силой и тут в кают-компанию зашел старший лейтенант Роговицын, начальник вахтенной смены, подошел к адмиральскому креслу.
- Принимаем радиограмму из Лондона, - наклонился он к уху Колчака. - Внеочередная.
- Как только расшифруете, доставьте текст в мою каюту, - ответил так же тихо он.
- Господа, - он встал, успокаивающим жестом пресекая попытку встать за ним всех остальных. - Вынужден откланяться. - Иван Алексеевич, - повернулся он к начальнику штаба флота, контр-адмиралу Григорьеву. - Через десять минут прошу вас быть в моей каюте.
***
Прочитав текст телеграммы, он оперся на стол красного дерева и задумчиво взглянул на стену адмиральской каюты, большую часть которой занимала карта воздушного пространства между Европой и обеими Америками, расцвеченного разноцветными линиями перемещений воздушных масс и направлений облачных фронтов.
Раздался негромкий стук, дверь открылась и в каюту зашел Григорьев.
- Значит, вы все-таки оказались правы, - сказал Григорьев, пробежав текст. - Кронпринцу надоело играть с нами в казаки-разбойники.
- Пожалуй, так, - кивнул Колчак, продолжая смотреть на карту. - Не могу сказать, что я очень обрадован сим фактом.
- Быть правым всегда приятно, - Григорьев пожал могучими плечами, так, что китель заскрипел, шагнул к стене. - На походной скорости в тридцать пять узлов мы сможем быть на месте через четыре часа после начала движения, - он шагнул к карте и провел прямую линию из одной точки к другой. - К тому же, мы будем идти над облачным фронтом, это дает шансы подобраться к принцу незамеченными.
- Не верю, что Рупрехт будет столь неосторожен, чтобы не озаботиться эшелонированным наблюдением, - покачал головой Колчак. - Я думаю, что лучше выбрать этот маршрут, - он взял со стола указку и прочертил на карте несколько штрихов. - Так нам понадобится, по меньшей мере, вдвое больше времени, но мы закроем кронпринцу путь к Германии и африканским колониям. В Северную Америку им, после случая с "Лузитанией", путь заказан, а колонии в Америке Южной не обладают достаточными ресурсами для обеспечения нужд воздухоплавательного флота.
- Но тогда на боевые действия у нас будет не больше трех часов, - смотря на карту, задумчиво сказал начальник штаба. - Закат солнца в этом часовом поясе не позднее семи часов вечера.
- Трех часов для выявления победителя хватит вполне. К тому же вы уверены, - повернулся к нему Колчак, - что скрываться в ночной тьме придется не нам?
- Уверен, ваше высокопревосходительство, - крепыш Григорьев напрягся, застыл и, словно бычок на арене перед матадором, упрямо мотнул головой. Когда он в чем-то не соглашался с командующим, то всегда обращался к нему согласно Табели о рангах. - Если не случится никаких непредвиденный событий...
- Вот именно, всегда это "если", - задумчиво повторил Колчак, кивая каким-то своим мыслям. - Что ж, Иван Алексеевич, попрошу вас подготовить маршрутные задания командирам кораблей, чтобы весь флот был готов начать поход, - он поднял руку, посмотрел на часы, - ровно в восемь часов по Гринвичскому времени. А через час после начала движения давайте соберемся со всем штабом и обмозгуем дело так, чтобы непредвиденных обстоятельств - избежать.
- Да, - окликнул он начальника штаба, уже взявшегося за дверную ручку. - И огласите приказ по флоту: одеться во все чистое.
***
На этот раз небо было безоблачным. Десятичасовый переход, за время которого флот преодолел больше семисот километров, оставил облака далеко позади. Синева неба сливалась с синевой океана, и в этом бездонном громадье терялось все. Время словно застыло, оплыв янтарем в лучах яростно пылающего солнца. В синем мареве то и дело бликовали серебряные капли аэростатов. "Рюрик", как и полагалось флагманскому кораблю, шел чуть выше и позади остального флота, и Колчак сейчас мог одним взглядом окинуть всю мощь, оказавшуюся у него в подчинении.
Снова вспомнился свежий еще в памяти спор в Ставке главнокомандующего, между начальниками Генерального и Воздухоплавательного штабов, генералом Алексеевым и адмиралом Ремезовым. Собственно, их спор о том, как правильно использовать только что созданный Четвертый воздухоплавательный флот, возглавить который было доверено Колчаку, и привел двух раздраженных военачальников в Ставку пред светлы очи великого князя Николая Николаевича.
- И все же Генеральный штаб настаивает на том, чтобы Четвертый флот принял участие в летней компании Западного и Юго-Западного фронтов, - горячился Алексеев. - В настоящее время разведка не готова оценить воздухоплавательные силы, которые Германия и Австрия могут использовать для противодействия нашему наступлению. Используемые для бомбометания по нашим позициям дирижабли противника должен кто-то сбивать!
- А Воздухоплавательный штаб уверен, что для воздушного прикрытия ваших операций достаточно сил Первого и Третьего флотов, - не преминул ответить Ремезов. - Тогда как положение наших союзников в Атлантике близко к отчаянному. "Цеппелины" кронпринца терроризируют все воздушное пространство над Атлантическим океаном, а у англичан не хватает сил для обеспечения безопасности коммуникаций с доминионами.
- Не понимаю, почему это должно быть нашей проблемой?! - Алексеев яростно потянул за кончик уса. - Надо было меньше хапать!
- Ну хватит, господа, - великий князь легонько хлопнул ладонью по столешнице, прерывая спор, и встал. - У меня была беседа с государем, - заговорил он, медленно вышагивая возле стола. - Мы не можем позволить, чтобы транспортное сообщение между Островом и доминионами было прервано. Армии союзников нуждаются в грузах и свежих частях из Канады, Индии, Австралийского союза... Государем, по личной просьбе его величества Георга, принято окончательное решение об использовании Четвертого флота для пресечения рейдерских операций кронпринца Рупрехта над всей акваторией Атлантического океана.
- Адмирал, - остановился он возле Колчака, и тот поднялся. - Верю, что вам удастся очистить небо Атлантики от германских "цеппелинов", - сказал великий князь, положив руку на плечо Колчаку. - Ваша репутация, Александр Васильевич, идет впереди вас. С Богом!
* * *
- Есть контакт, - возбужденно воскликнул мичман Леднев, отрываясь от радиопередатчика.
Колчак, обсуждавший с Григорьевым детали операции, развернулся к молодому офицеру.
- Господин адмирал, с "Кречета" докладывают о визуальном контакте с противником. По меньшей мере, шесть малых и два средних корабля, - вытянулся он перед адмиралом.
- Спасибо, мичман, - кивнул Колчак и обернулся к Григорьеву. - Иван Алексеевич, передавайте по флоту сигнал "к бою".
Мостик "Рюрика" вскипел словами и цифрами докладов, стрекотом радиотелеграфов, разносящих новые приказы по флоту. Совьев нажал на рычаг и где-то над головами глухо завыл ревун боевой тревоги, палуба завибрировала от топота ног десятков людей, спешащих занять боевые посты.
"Рюрик" едва заметно дернулся, набирая крейсерскую скорость и ускоряясь с тридцати пяти до пятидесяти узлов.
Адмирал снова занял площадку перед обзорной частью рубки, приник к прохладному каучуку стереотрубы. Корабли флота выстраивались в боевое построение, растягиваясь в горизонтальной и вертикальной плоскостях, образовывая нечто, вроде небесного невода.
Колчак ничем не выказывал то внутреннее напряжение, которое сейчас сжимало все внутри него. Перед лицом своего штаба, офицеров "Рюрика", он должен выглядеть человеком, который знает, что делать и как победить. Они должны забыть, что доселе в этой войне самым крупным воздушным сражением между дирижаблями, закончившемся трагически для русского флота, была схватка эскадры порывистого князя Геловани с хладнокровным расчетливым Арно де ла Перьером.
К воздушным битвам конструкторы дирижаблей готовились уже давно, еще с пятого года, когда в небе над Ляоянем два аэростата контр-адмирала Борецкого, возглавляющего сейчас Императорский военно-воздухоплавательный флот, уничтожили весь наличный воздушный флот японцев, в количестве трех единиц, во главе с флагманским "Ямаде". Думается, не придававшие должного значения развитию дирижаблестроения японцы сильно пожалели об этом, и в первых рядах Колчаку явственно виделась фигура адмирала Того, потерпевшего фиаско в теснинах Цусимского пролива из-за решительных действий дирижаблей того же Борецкого, во время прохождения через пролив тихоокеанской эскадры Рожественского.
За прошедшие с той войны годы сражения между дирижаблями можно было пересчитать по пальцам одной руки, благо, войн между державами, обладавшими хоть сколько-то значительным воздухоплавательным флотом, было не многим больше. Число участников таких сражений не превышало, обычно, и десятка аэростатов.
Однако стратеги всех великих держав, в погоне за обретением господства на просторах "пятого океана", тешили себя планами грандиозных схваток воздушных флотов, и начало войны, охватившей почти весь цивилизованный мир, подстегнуло эти планы, словно жокей ленящегося скакуна. Со стапелей верфей сходили все новые и новые дирижабли, разных размеров и назначений.
Охота "цеппелинов" кронпринца Рупрехта Баварского на воздушные и морские транспорты союзников, практически прервавшая сообщение на оживленных транспортных артериях, проходящих через Атлантику, стала последним, замковым камнем в планах штабистов, так что сейчас Четвертый флот готовился воплотить в небе над Азорскими островами задумки стратегов Воздухоплавательного штаба. Если, конечно, наследник королевского дома Виттельсбахов примет бой.
- Подтверждение контакта, - вновь оторвался от радиотелеграфа Леднев. - Доклад с "Мстительного": наблюдают не меньше десятка "гарпунеров"4, шесть "валькирий"5 и, по меньшей мере, два "кайзера"6.
Колчак кивнул, не отрываясь от стереотрубы. Он уже и сам мог наблюдать возникающие вдалеке, прямо по курсу Четвертого флота, серебряные точки, также выстраивающиеся в громадную сеть.
- Ну что, Иван Алексеевич, - повернулся он к Григорьеву. - Кажется, наш кронпринц не собирается отворачивать.
- Думато, - пожал массивными покатыми плечами тот. - Не придется отлавливать его "гарпунеров" поодиночке.
- Мне нравится ваш оптимистичный настрой, - улыбнулся Колчак. - Не пора ли нам сыграть партию в шахматы?
Они подошли к круглому столу, на котором, напротив разложенных в определенном порядке нескольких десятков белых фигур, вырезанных из дерева, лейтенант Роговицын выкладывал черные фигурки. В отличие от шахмат фигурок было разное количество и обозначали они российские и немецкие аэростаты.
В состав Четвертого флота входили 4-я и 7-я флотилия канонерок7, 3-я флотилия крейсеров8, 7-я флотилия линкоров, эскадра мониторов9, эскадра снабжения и 1-я специальная флотилия. Всего сорок пять дирижаблей.
Подсчитав выложенные напротив белых черные фигурки Колчак нахмурился.
По докладам, поступающим от идущих в авангарде канонерок, выходило, что кронпринц располагал менее чем десятком легких "гарпунеров", тремя десятками "валькирий" и дюжиной "кайзеров". Налицо было явное превосходство германского флота в средних кораблях, но Колчака смутило не это.
- Как-то маловато у кронпринца легких сил. Как вы считаете, Иван Алексеевич?
- Возможно, находятся в рейдах, - предположил Григорьев. - Не успели собраться в условленном месте в назначенное время.
- Возможно, возможно, - протянул Колчак, разглядывая диспозицию на столе. - Что ж, передайте по флоту сигнал к атаке.
Он вернулся к обзорному окну и вновь приник к оптике.
Хоть и немногочисленные, воздушные схватки дирижаблей способствовали выработке тактики боя, которой сейчас, в целом, следовали все флоты мира.
Учитывая, что бой в воздухе может происходить не в одной плоскости, как это бывает на земле или на море, в бою дирижабли обычно выстраивались в три эшелона на разной высоте, так, чтобы все три дирижабля, находящиеся в вертикальной плоскости, могли вести бой, поддерживая огнем друг друга. В обиходе "аэронавтов", как зачастую называли экипажи дирижаблей, такое построение получило немудреное название "стена".
Учитывая разный калибр орудий, которыми были вооружены дирижабли Четвертого флота, позволявший открывать огонь более крупным аэростатам с более дальних расстояний, сейчас построение флота представляло собой три "стены", первую из которых составляли флотилии канонерок, вторую, идущую в десяти километрах позади, крейсера и третью - линкоры и мониторы, ближе к которым держались громадные туши "Святогоров".
Флот кронпринца был выстроен подобным же образом и сейчас оба флота, на скорости почти в пятьдесят узлов, стремительно сближались друг с другом.
* * *
- Приказ по флоту. Шестнадцать ноль пять, исполнение циркуляции на норд-вест, открывать огонь по собственному усмотрению. 4-й и 7-й флотилиям - маневр "молот".
Колчак на мгновение оторвался от стереотрубы, глянул на часы. Все приказы по флоту, учитывая время, необходимое для их передачи с помощью радиотелеграфа, передавались с упреждением в пять минут, чтобы все корабли успели приготовиться к маневру.
Ударная сила дирижаблей сосредоточена на орудийной палубе и началом боя для любого из воздушных кораблей был поворот бортом к противнику, совсем как в старые добрые времена парусного флота. Флотилии русских канонерок, оснащенные 47-мм пушками Гочкисса, уже вышли на дистанцию выстрела, однако, в отличие от "гарпунеров", которые синхронно развернулись и открыли огонь, вместо подобного же маневра продолжали движение вперед, маневрируя на скорости в шестьдесят узлов. Колчак в волнении следил за прорывом своих легких кораблей. Воздух вокруг них вскипал шапками разрывов. К орудиям "гарпунеров" присоединились более тяжелые "валькирии". Кронпринц наверняка сейчас недоумевал над сумасшедшим маневром русских. Канонеркам приходилось нелегко, но и безнадежной их атаку назвать было нельзя. Более юркие и подвижные на фоне своих "старших" собратьев, благодаря конструкции двигателей "Тринклера", позволяющих изменять направление винтов, атакующие корабли могли маневрировать сразу в горизонтальной и вертикальной плоскостях.
Однако, несмотря ни на что, плотность огня "цеппелинов" была высока и Четвертый флот начал нести первые потери. На мостик то и дело поступали сообщения с кораблей.
- Доклад с "Сапсана": пробоины в трех баллонетах, повреждены два мотора; выхожу из боя.
- Доклад с "Громкого": разбиты рули управления, принял решение стравливать газ, садиться на воду.
- Доклад с "Ястреба": наблюдают взрыв рубки управления "Кречета"; множественные повреждения каркаса.
Стремительная атака четырех эскадр канонерок привела к потере половины из шестнадцати дирижаблей, в том числе три были потеряны безвозвратно, канув в морской пучине. Остальные, выйдя из боя, потянулись к лежащему в пятидесяти километрах от места сражения острову Корво.
Однако восемь дирижаблей достигли поставленной перед ними цели, проскочив заслон из легких "гарпунеров" и оказавшись перед стеной "валькирий". Колчак напряженно всматривался в окуляры стереотрубы.
* * *
Якову Северцеву, самому молодому контр-адмиралу Императорского военно-воздухоплавательного флота, командовавшему 1-й флотилией канонерок, было всего двадцать девять. Его коллега, командующий 2-й флотилией Григорий Парцев, был немногим старше.
Флагманскому "Ятагану" Парцева не повезло: во время атаки корпус дирижабля получил множественные пробоины и хоть "плавучесть" корабля можно было сохранить, об участии в бое пришлось забыть. "Решительный" Северцева уцелел в свистопляске прорыва и теперь он возглавлял остатки обеих флотилий.
- Что ж, - Северцев развернулся к начальнику штаба флотилии. - Сыграем на пианино, Лев Валерьянович?
И, уже обращаясь к радисту в рубке: - передавай открытым текстом - "Моцарт".
Если бы у наблюдателей на германских "цеппелинах" было время внимательно присматриваться к стремительно приближающимся русским канонеркам, они наверняка удивились бы отсутствию привычных орудийных башен и стволов, расположенных по боковой оси дирижаблей. Вместо них из бортов кораблей выступали какие-то толстые трубы. Однако наблюдатели были заняты корректировкой огня "цеппелинов" и такую тонкость упустили.
А между тем, вооружение канонерок было первым из джокеров, вытащенным Колчаком из рукава и кинутом на стол воздушного сражения.
Легкие корабли Четвертого флота были вооружены не пушками. На орудийных палубах канонерок располагались четыре установки, состоящие каждая из двух спаренных труб. В них дожидались своего часа ракеты "45-16"10 системы Циолковского, который, как оказалось, был горазд не только конструировать дирижабли.
Трубы, по сути, представляли собой торпедные аппараты, уже добрый десяток лет разрабатывавшиеся для надводных и подводных кораблей, доработанные для нужд воздухоплавательного флота. Ракету из трубы выталкивал, так же как и торпеду, сжатый воздух, одновременно активируя специальный предохранитель, ставящий взрыватель на боевой взвод лишь после прохождения ракетой определенной, заранее заданной дистанции. Уже в воздухе из сопла ракеты вырывалась струя пламени и она устремлялась вперед, со скоростью шестьсот метров в секунду. Расположенный внутри корпуса гироскоп обеспечивал заданный курс, а установленный в боевой части предохранитель - подрыв взрывчатки через определенное время после начала полета.
Общая масса ракеты, включая двигатель с топливной емкостью, заправленной керосином, составляла более полутонны, и это было ее единственным недостатком в данное время. Изматывающая конструкторов балансировка между дальностью полета и массой взрывчатки привела к тому, что "45-16" могла доставить к точке взрыва двести килограмм меланита, но время ее полета ограничивалось двенадцатью секундами, что после несложных расчетов давало чуть больше семи километров. Именно поэтому для эффективного ее применения необходимо было подобраться к вражеским кораблям как можно ближе.
В результате маневра сейчас между германскими "валькириями" и канонерками, продолжающими сближаться, оставалось меньше десяти километров и через минуту после приказа Северцева все семь уцелевших канонерок развернулись "боком" к "валькириям" и принялись выплевывать из себя одну за другой тяжелые металлические сигары, которые, обзаведясь через несколько секунд огненными хвостами, устремлялись вперед.
Каждая из канонерок выпустила восемь ракет и теперь шестьдесят четыре стрелы, словно выпущенные из лука Аполлона, неслись вперед. Однако это было еще не все. Стравив газовую смесь, для компенсации четырех тонного сброса балласта, канонерки, реверсивно отработав двигателями одного из бортов, развернулись к противнику противоположным бортом и повторно выбросили в воздух шестьдесят четыре начиненные знаменитой шимозой сигары.
Сто двадцать восемь хищниц стремительно приближались к стене "валькирий". Курсовые упреждения, выставленные ракетными расчетами канонерок, конечно, не гарантировали попадания точно в цель. Добиться такого, учитывая, что цель движется около пятидесяти узлов в час, в современном мире не удавалось пока никому, хотя Колчак и слышал, что в недрах Главного инженерного управления, в лаборатории профессора Попова, разрабатывали некий электровизор. Будто бы тот позволял ракетам нацеливаться на крупные металлические цели, каковыми и являлись практически все современные дирижабли. Пока же ракеты, как и все снаряды орудий, используемых дирижаблями, были оснащены часовыми взрывателями, срабатывавшими через двенадцать секунд полета.
За это время командиры германских "валькирий" лишь успели осознать, что в их сторону что-то летит и попытаться произвести маневр уклонения. В стене "валькирий" было три десятка "цеппелинов", по своим характеристикам не уступающие крейсерам и линкорам Четвертого флота, но превосходящие их числом более чем в два раза. Каждый из капитанов, захваченный врасплох новым оружием, примененным русскими, действовал по собственному усмотрению, но уж очень мало было у них времени на раздумье. Колчак, приникнув к окулярам, наблюдал как тоненькие черточки с огненными хвостиками сблизились с "валькириями" и начали детонировать. Подрыв двухсот килограмм меланита создавал огромный огненный шар. Последовательные же взрывы сто двадцати восьми боеголовок ракет, несущих более двадцати пяти тонн взрывчатки, залили громадный участок неба багрово-алым кипением огня, скрыв от глаз адмирала вражеские "цеппелины". По мостику "Рюрика" пронесся тихий шелест взволнованно-изумленных вскриков. Никто даже представить не мог себе ту мощь и силу, которую полтора десятка вздохов назад выпустили на волю канонерки.
Казалось, ничто не могло уцелеть в этом огненном водовороте. Однако, когда схлынули пламя и дым, взору Колчака предстали уцелевшие "валькирии". Не смотря на это, адмирал не смог сдержать торжествующего возгласа. От трех десятков вражеских "цеппелинов" в строю осталась едва ли треть. Остальные были либо полностью уничтожены в огненном вихре, либо так повреждены, что выходили из боя и, так же, как недавно русские канонерки, по нисходящей траектории уходили к недалекому Корво. Приходилось лишь проклинать про себя высокопоставленных фертов из Ставки, разрешивших, в виде эксперимента, установку ракет лишь на легких кораблях флота.
Канонерки же после второго залпа не стали стравливать газ, а воспользовавшись прыжком после сброса второй порции ракет, развернулись для отхода к основным силам Четвертого флота.
* * *
Любой другой командир на месте кронпринца наверняка был бы шокирован столь ужасными последствиями применения противником нового оружия, но Рупрехт Баварский недолго приходил в себя от удара.
"Кайзеры" выдвинулись вперед, выстраиваясь в стену, выжившие "валькирии" отошли на фланги, куда еще раньше сместились "гарпунеры", и через пару минут 105-мм орудия "кайзеров" начали выплевывать в сторону русских крейсеров и линкоров сорока килограммовые бризантные снаряды. Те отвечали более легкими 76-мм орудиями "Данглиз-Шнайдер".
До сих пор ахиллесовой пятой воздушных кораблей были ограничения, накладываемые законами тяготения. Полезный груз современных военных дирижаблей измерялся десятками тонн, однако, учитывая все необходимое для обеспечения полета - собственный вес конструкции и оболочки дирижабля, двигатели, винты, цистерны с горючим и балластом и прочую машинерию, не считая экипажа, для размещения вооружений оставалось не так уж много свободных тонн. Которые к тому же, учитывая необходимость балансировки полетной массы корабля, приходилось размещать равномерно по орудийной палубе.
В результате, артиллерийское оснащение любого военного дирижабля составляли пять-шесть орудий по каждому борту и отличавшихся лишь калибром и длиной ствола и, соответственно, массой.
Легкие дирижабли Императорского военно-воздухоплавательного флота оснащались обычно 22-мм пушками Гочкиса, тогда как крейсера и линкоры могли уже "потянуть" калибр 76-мм, а на немецких "кайзерах" устанавливались разработанные специально для воздушного флота Германской империи 105-мм орудия.
Однако, не смотря на превосходство "кайзеров" в огневой мощи, произведенное канонерками опустошение среди "валькирий" уровняло шансы и даже, по мнению Колчака, сдвинуло чашу весов военного бога, какое бы он имя не носил, в пользу Четвертого флота. Артиллеристы его кораблей демонстрировали завидную выучку, кучно кладя снаряды в участок неба, украшенный блестящими, на уже клонящемся к горизонту солнце, серебряными сигарами. Расстояние между флотами, судя по дальномеру, составляло чуть меньше десяти километров. То и дело рядом с дирижаблями обеих флотов расцветали огненные лепестки разрывов.
Только сугубо гражданский человек мог решить, что дирижабль так уж легко сбить: мол, достаточно проделать пару дырок в корпусе и пара осколков или пуль приведут воздушный корабль к гибели. Главная ценность любого из воздушных кораблей - газовая смесь, на три четверти состоящая из гелия и на четверть - из водорода, хранилась в двух десятках баллонах, обеспечивающих подъемную силу дирижабля. Выпуск газа даже из трети баллонов не был смертельным для аэростата: тот мог продолжать действовать и лишь терял возможность забраться так же высоко, как был способен до потери ценного груза. Кроме того, изнанка миллиметровых дюралюминиевых листов, составлявших оболочку дирижабля, соединенных тройными заклепочными швами и промазанных изнутри особой смоляной мастикой, укреплялась асбестовой тканью, так что оболочка корабля представляла собой неплохую преграду для осколков и пуль. Если, конечно же, взрывающийся в воздухе снаряд или выпустивший пулю пулемет находились на достаточном удалении от дирижабля.
Сейчас же все усилия противников были направлены на маневры уклонения от вражеских снарядов и на то, чтобы снаряды собственные взрывались как можно ближе к кораблям противника, что, учитывая скорость обеих флотов, было нелегкой задачей.
Все же время от времени наиболее удачные разрывы задевали разлетающимися осколками ближайший дирижабль, что для каждого из воздушных кораблей имело разные последствия. Канонирам Четвертого флота удалось вывести из строя уже две "валькирии" и четыре "кайзера". Один из них накрыло сразу двумя взрывами, распоровшими обшивку "цеппелина" как нож консервную банку. Дело взрывчатки продолжила собственная скорость корабля и встречное движение воздушных масс, которое здесь, на высоте четырех километров над океанской гладью, составляло не менее тридцати узлов. В несколько секунд остатки обшивки содрало со стальной сигары, словно пальцы нетерпеливого ребенка - шкурку с апельсина и взорам стороннего наблюдателя предстал голый каркас, будто "цеппелин" не парил в небе под градом осколков, а уютно разместился в недрах родной верфи во Фридрихсхафене, в ожидании очередного рабочего дня. Сквозь шпангоуты11 и стрингеры12 были видны громадные баллонеты с газом, которых после взрывов уцелело меньше половины. Оставшихся баллонетов едва хватило "кайзеру" для удержания на "плаву", после чего еще один воздушный корабль начал медленный дрейф в сторону Корво.
Колчак невольно поежился от охватившего его озноба. В обычных условиях комфортную температуру внутри дирижабля обеспечивала часть тепловой энергии, образующейся при конденсации выхлопных газов. Основной же целью конденсаторов было сохранение веса дирижабля по мере расходования горючего на работу моторов: полученная в результате конденсирования вода поступала в балластные цистерны, заменяя собой выработанное топливо.
Сейчас же внутри лишившегося оболочки "цеппелина" температура сравнялась с забортной, составлявшей на этой высоте минус десять градусов по Цельсию. Так что экипажу германского корабля приходилось бороться не только с последствиями разрушений, но и с внезапным холодом, пробиравшем до костей.
Однако одному из его собратьев повезло гораздо меньше. Вначале удачный выстрел повредил рулевое оперение "кайзера", лишив его возможности маневрирования и превратив в мишень с постоянной скоростью. Командир "цеппелина" мог покинуть арену сражения, резко набрав или снизив высоту, но, видимо, в немецком капитане взыграл гордый тевтонский дух и дирижабль остался в стене, продолжая артиллерийскую дуэль. Вскоре он заставил выйти из боя "Цесаревича" каперанга Афанасьева. Словно в отместку, буквально через пару минут сразу два снаряда угодили прямо в корпус "цеппелина" возле одного из моторов и через несколько мгновений огненное облако закрыло корпус корабля: видимо, сдетонировала цистерна с топливом. "Цеппелин" перевернулся на бок, и устремился вниз. Работающие в эти секунды двигатели немецкого корабля придавали картине катастрофы дополнительные трагические нотки.
На понесенные потери немцы смогли ответить лишь повреждениями уже упоминавшегося "Цесаревича" и еще двух крейсеров - "Аскольда" и "Св. Михаила". Слава богу, пострадали они не так разрушительно, как "цеппелин" под командованием отважного тевтонца, однако продолжить сражение не смогли.
* * *
- ... кровищ.
- Что? - оторвался Колчак от окуляров, взглянув на Григорьева.
- Я говорю, настоящий Остров сокровищ, - повторил контр-адмирал, кивнув куда-то вбок. Колчак проследил за его взглядом. От обеих флотов, в одном и том же направлении, тянулась цепочка стальных кораблей. Все они дрейфовали к ближайшему клочку суши, острову Корво.
- Да, - кивнул Колчак. Победителю, кто бы им сегодня не стал, достанется настоящее сокровище в виде нескольких десятков поврежденных дирижаблей.
Он снова приник к окулярам стереотрубы и окинул взглядом участок неба, в котором разыгрывалось воздушное сражение. Весь его ход указывал на то, что шансы кронпринца на победу стремительно уменьшались. Рупрехт потерял уже больше двух третей "валькирий" и половину "кайзеров", так что теперь на огонь шестнадцати средних и тяжелых кораблей Колчака, поддерживаемых по мере сил выжившими канонерками, отвечали всего семь "валькирий" и шесть "кайзеров". Было похоже на то, что не понадобится даже привлечение к делу "Святогоров".
Однако, по неведомой причине кронпринц не отказывался от боя, продолжая артиллерийскую дуэль, как будто чего-то выжидая. Вот только чего? Да и к тому же...
- Хотелось бы мне знать, какого черта они там делают?! - Колчак оторвался от стереотрубы и взглянул на Григорьева.
Его удивление было вызвано странным, на первый взгляд, поведением германских "гарпунеров", которые почему-то не принимали участия в сражении, а ушли вперед, значительно обогнав сражающиеся флоты. Теперь десяток легких дирижаблей кронпринца виднелись километрах в тридцати от схватки, приближаясь к плотному покрывалу облаков.
- Даже не представляю, - пожал плечами Григорьев. Не будь это германец, я мог бы предположить самовольное бегство, но...
- Доклад с НП-1, - вдруг громко затараторил молодой мичман, обеспечивающий связь между рубкой и наблюдательными пунктами, расположенными на верхней части дирижабля. - Фиксирует по меньшей мере десяток целей на десять часов, расстояние около пятидесяти километров. Два десятка целей. Двадцать пять целей.
Мостик взорвался докладами, расчетами, цифрами. Колчак, припав к оптике, изучал небо. Из облачного покрова вырвались двадцать пять сверкающих в лучах заходящего солнца капелек, вскоре классифицированные как "гарпунеры". Новые игроки на доске небесных шахмат шли на соединение с десятью своими собратьями, чтобы, соединившись, и здесь у Колчака не было никакого сомнения, ударить по дирижаблям Четвертого флота, скованным артиллерийской дуэлью с немецкими "цеппелинами". Вот чего ждал кронпринц. Рассчитал ли он это специально или столь удачное появление запоздавших к сражению "гарпунеров" было случайностью, тем не менее, диспозиция в расстановке сил мгновенно поменялась.
- Что ж, Иван Алексеевич, - Колчак, мгновенно приняв решение, выпрямился и взглянул на начальника штаба. - Передавайте приказ "Святогорам" на выгрузку. Поставьте задачу командирам авиаотрядов: атаковать легкие силы кронпринца.
Он повернулся к обзорному окну, чтобы увидеть, как через десять минут пятерка "Святогоров", составляющая Первую специальную флотилию, начала маневр, готовясь продемонстрировать кронпринцу второй за сегодня джокер Четвертого флота.
Идею использовать дирижабли как носители для аэропланов, впервые на практике применили немцы незадолго до войны. Один из "кайзеров" был оснащен приспособлением, позволявшим нести под брюхом "цеппелина", на специальных кронштейнах, два моноплана, использовавшихся для воздушной разведки. Однако снисходительное отношение большинства держав к военному использованию аппаратов тяжелее воздуха не привело к ее дальнейшему развитию. В России же идею о массовом применении самолетов во взаимодействии с дирижаблями, посредством создания специальных авиаматок, несущих десятки аэропланов, больше года пробивал адмирал Ремезов. До поры до времени верх брали противники такого использования средств, указывая на невозможность установить мало-мальски действенное оружие на аэроплан. Но изобретенное год назад французом Робером Солнье устройство для синхронизации пулеметного огня с вращающимися лопастями винта аэроплана в корне перевернуло ситуацию и на уральских верфях были заложены первые "Святогоры". Молодым талантливым авиаконструктором Сикорским специально для авиаматок был сконструирован новый биплан "Альбатрос", максимально приспособленный для транспортировки дирижаблем и не имеющий привычного шасси.
Сейчас гиганты выстроились в линию, в нижней части каждого из них распахнулись восемь люков в форме буквы "Т", и из чрева гигантов, на несущих кронштейнах, выдвинулись вниз аэропланы, вооружение которых составляли 8-мм пулеметы "Гочкисс".
Запустив двигатели и уровняв собственную скорость со скоростью авиаматки, "Альбатросы" отсоединялись от носителя и отваливали в сторону, выстраиваясь в эскадрильи. Всего каждый из "Святогоров" нес двадцать четыре аэроплана и уже через двадцать минут, за которые возникшие из облаков "гарпунеры" успели присоединиться к своим собратьям и устремиться навстречу дирижаблям Четвертого флота, небо перед русскими кораблями усеяли сто двадцать точек, сгруппированных в звенья из восьми "Альбатросов" каждое.
Колчак представил себе реакцию кронпринца, наблюдающего за появлением из недр "Святогоров" больше сотни аэропланов, словно бабочек из цилиндра фокусника, и недобро усмехнулся. Раз уж его заставили открыть все козыря, остается надеяться, что выложенный им сейчас козырный туз закончит партию в пользу русского флота.
Тем временем армада "Альбатросов" ринулась вперед, навстречу трем с половиной десяткам германских "гарпунеров". Сейчас взоры экипажей обеих флотов были прикованы к надвигающейся схватке лилипутов-аэропланов с гулливерами-дирижаблями. Даже артиллерийская дуэль между флотами, казалось, стала менее интенсивной.
Никто до сей поры не разрабатывал тактику боя дирижаблей с аэропланами, тем более в таком количестве, но командиры "гарпунеров" не растерялись. Перестроившись в привычную трехъярусную стену, "цеппелины" продолжили свой прорыв к Четвертому флоту, путь к которому сейчас заслоняли русские аэропланы.
Первыми открыли огонь дирижабли, 50-мм "крупповские" орудия которых могли поразить аэропланы уже на расстоянии четырех километров. Пулеметы "Альбатросов" же имели предельную дальность два километра, а необходимость экономить боезапас, для максимально эффективного использования кинетической силы пуль, привели к тому, что больше двух минут аэропланы неслись вперед сквозь разрывы снарядов, не имея возможности ответить.
Преодолевая заградительный огонь противника, "Альбатросы" понесли первые потери. То и дело через окуляры стереотрубы можно было увидеть, как валится вниз или отваливает, чадя дымом, в сторону очередной аэроплан. Где-то там, гораздо ниже, тем из пилотов, которым повезет уцелеть после попадания в аэроплан, предстоит еще борьба за собственную жизнь: каждый из них становился невольным испытателем недавно появившейся в воздухоплавательных силах новинки - парашюта системы Котельникова.
Средний возраст в экипажах воздухоплавательных сил России, созданных всего два десятка лет назад, всегда был одним из самых низких в армии, однако даже они на фоне юных пилотов аэропланов выглядели зрелыми мужами. В их кабинах сидели вчерашние гимназисты, уверенные, как и полагается юности, в собственном бессмертии.
До выхода на рубеж атаки "Альбатросы" потеряли не менее десятка своих собратьев, но, несмотря на потери, бесстрашно шли вперед. Сблизившись с "цеппелинами", аэропланы закружили вокруг них, словно рассерженные пчелы вокруг медведя, залезшего в улей. Пулеметные очереди длинными плетями начали хлестать по "гарпунерам".
У каждой из схватившихся сейчас сторон были свои преимущества, которые надо было использовать максимально, и недостатки, которые надо было не дать использовать противнику.
"Цеппелины" представляли собой куда более удобную цель, чем маленькие, верткие аэропланы, превосходившие, пусть и не намного, немецкие дирижабли в скорости.
Однако, если для вывода из боя аэроплана зачастую было достаточно одной удачной пули или осколка, то дирижабли были куда более живучи. Не раз и не два пулеметные очереди прошивали корпуса "гарпунеров", не причиняя дирижаблю видимого вреда. К тому же каждый "цеппелин", кроме орудий, малоэффективных для боя на ближней дистанции, был оснащен двумя-тремя пулеметными площадками, так что совокупная огневая мощь "гарпунеров" ничем не уступала армаде русских аэропланов.
И все-таки шок германских экипажей от очередного фортеля, выкинутого русскими, а также то, что немецких пулеметчиков не готовили к бою с маломерными скоростными аппаратами, давали свои плоды. Аэропланы крутились вокруг "цеппелинов" со всех сторон, ежесекундно меняя углы атаки, пикируя на дирижабли сверху, заходя снизу или сбоку. "Альбатросы" несли потери, но и "гарпунерам", несмотря на живучесть, приходилось несладко. Решающую роль в сражении сыграло численное превосходство "Альбатросов". Каждый из немецких дирижаблей атаковало сразу по три-четыре аэроплана и любой успех "цеппелина" доставался ему ценой очередных пробоин в корпусе, двигательных отсеках или рубке управления.
Один за другим германские "цеппелины" выходили из боя, отворачивали в сторону, меняли высоту, чтобы затем, дымя поврежденными двигателями, обнажая внутренности под содранной пулями и ветром обшивкой, отчаянно цепляясь за небо остатками гелия, начать свой дрейф к единственному клочку суши на сотни километров вокруг - острову Корво.
Через двадцать минут скоротечного боя "Альбатросы" понесли страшные потери. В воздухе оставалось всего четыре десятка аппаратов. Но и попытка "гарпунеров" нанести удар по Четвертому флоту, и сейчас это было абсолютно ясно, потерпела крах. Сейчас от наскоков аэропланов отбивалось меньше десятка "цеппелинов", которые думали уже не об атаке главных сил русских, а о спасении собственных кораблей. Выполняя полученные на "Святогорах" приказы, летчики не преследовали отступающих "гарпунеров", а возвращались на свои носители.
Колчак почувствовал, что именно сейчас наступил момент перелома, когда единственной соломинки достаточно, чтобы переломить хребет верблюду.
Оторвавшись от окуляров, он подошел к Совьеву.
- Павел Григорьевич, отдайте приказ на орудийную палубу расчехлить орудия. И ставьте "Рюрика" в стену, ближе к "Порт-Артуру".
Не обращая внимания на посветлевшее лицо капитана флагмана, одобрительную улыбку Григорьева, Колчак шагнул к столу, оценивая положение, сложившееся между флотами за время отчаянной схватки с "гарпунерами". Однако, не успел он сосчитать остатки сил кронпринца, как из дальнего конца мостика раздался полный торжества крик.
- Уходят! Александр Васильевич, ей-богу уходят!
Колчак развернулся и стремительно подойдя к стереотрубе припал к окулярам.
Кронпринц действительно уходил. Остатки германского флота разворачивались на девяносто градусов, показывая русским дирижаблям кормовые рули, и уходили прочь, в бескрайнюю синеву неба. Рупрехт Баварский все-таки признал свое поражение. Мостик звенел от ликующих возгласов, бессвязных торжествующих выкриков и всеобщей радости.
- Поздравляю, Александр Васильевич! - стиснул его в медвежьих объятиях Григорьев. - С победой!
Колчак внешне оставался невозмутим, хоть внутри него и пели соловьи.
- Половина дела сделана, - кивнул он, - но не забываем о другой: не пустить немца к своим европейским базам. Передайте приказ остаткам 1-й и 2-й флотилий: следовать за немцами, радировать обо всех их перемещениях. Если сунутся к Европе - будем бить их снова. И приказ по флоту: двойная винная порция на ужин всем нижним чинам.
- Ваше высокопревосходительство! - вытянулся перед ним один из мичманов, кажется, из группы связи. - Расшифровали перехваченную немецкую радиограмму. Кронпринц требует от гросс-адмирала Тирпица вывода Флота открытого моря13, для блокады острова Корво.
- Видно, герр Рупрехт тоже читал британца Стивенсона, - сказал Колчак, пробежав глазами текст телеграммы. - Иван Алексеевич, - обратился он к Григорьеву. - Составьте телеграмму в Лондон. Кажется, Скапа-Флоу14 скоро опустеет.
Он подошел к обзорному окну и, скрестив за спиной руки, молча смотрел вдаль, туда, где были видны уходящие все дальше немецкие "цеппелины". Еще не успел рассеяться дым от схватки двух самых мощных воздухоплавательных флотов в мире, как уже готовились вступить в бой флоты морские, призом в котором будут десятки воздушных гигантов, плененных островом Корво.
Палуба мостика еле заметно дернулась, обозначая возросшую скорость "Рюрика", а небо перед глазами Колчака внезапно замерцало, исказилось, и вот перед ним уже предстала не голубизна неба, а серая свинцовость океанских волн. Прямо в лицо бил холодный ветер, принося с собой соленые брызги. Под адмиралом качалась броня палубы боевого корабля, а на горизонте вставали узкие остроносые силуэты вражеских крейсеров, застилая далекий горизонт черными клубами дыма, выбрасываемого из труб. Возможно, в другом мире, в другое время...
Примечания:
1 В действительности, впервые на Земле гелий был получен шотландским химиком Уильямом Рамзаем в 1895г.
2 В действительности, первый полет "Цеппелина" состоялся в 1900г.
3 Такая воздушная линия действительно существовала, но была открыта в 1910г.
4 Дирижабли с жестким корпусом объемом 50-70тыс. куб.м
5 Дирижабли с жестким корпусом объемом 100-150тыс. куб.м
6 Дирижабли с жестким корпусом объемом 200-250тыс. куб.м
7 По своим техническим характеристикам аналогичны немецким "гарпунерам"
8 По своим техническим характеристикам аналогичны немецким "валькириям"
9 По своим техническим характеристикам аналогичны немецким "кайзерам"
10 Первое число обозначает калибр ракеты (45 см), второе - год принятия на вооружение
11 Составные части каркаса дирижабля, поперечные дюралюминиевые или стальные фермы в форме правильного многоугольника. Подразделяются на главные, воспринимающие основную долю сосредоточенных нагрузок, и вспомогательные.
13 Флот открытого моря (Hochseeflotte) - основной военный флот германских ВМС в ходе Первой мировой войны, базировался в Вильгельмсхафене.
14 Скапа-Флоу - гавань в Шотландии (на Оркнейских островах). Во время Первой и Второй мировых войн в ней базировались основные силы британских ВМС ( Grand Fleet)