Аннотация: Часы заскрипели, издали протяжный старческий вздох и начали отбивать начало очередного часа. В соседней комнате заплакал ребенок, потом затих и снова заснул.
Часы были очень старые. Они висели на стене чуть покосившись, словно бы у них уже не было сил висеть прямо. Часы тикали медленно, устало. Ночами, когда дом засыпал, они вспоминали свою жизнь...
Комната пахла свежей краской и недавно поклеенными обоями. Часы лежали в ящике, заботливо завернутые в хрустящую бумагу, среди книг и мелких безделушек. Хозяйка, тоненькая девушка с пушистыми непослушными волосами, достала часы из бумаги и повесила их на заранее вбитый гвоздь. Пока она распаковывала остальные вещи и раскладывала их по местам, чтобы потом не раз еще переложить их, часы внимательно разглядывали комнату и думали, что комната очень светлая, уютная и, главное, большая.
Они задорно и громко стучали, торопя и без того неугомонную хозяйку: "Давай, давай. Время-то идет, а сколько еще не сделано: полки не повешены, этажерка не в том углу, неужели не видишь? А занавески-то, занавески забыла..." И девушка, как бы повинуясь, бросалась от одного к другому, от другого к третьему, толком ничего не заканчивая и весело смеясь над своей суетой.
В дверь постучали. Девушка открыла, и в комнату вошел парень, неся в руках горшок с геранью.
- Вот, вы в машине забыли, - смущаясь произнес он чуть хрипловатым голосом, - так я решил занести.
- Ой, спасибо большое. Ну что же вы стоите, садитесь, - сказала она и махнула рукой в сторону дивана, стоявшего посередине комнаты, - Извините, еще не придумала куда его поставить.
Парень сел, явно чувствуя себя неловко и не зная куда теперь девать освободившиеся от горшка руки.
- Может, помочь чем? Так скажите, я многое умею.
- Ну, если вам не трудно и вы никуда не спешите...
- Нет, что вы, я не спешу никуда.
- Тогда помогите поставить диван и полки повесить. Но для начала, давайте хоть познакомимся. Меня Дина зовут, а вас?
- Игорь.
Потом в обустроенной комнате, принявшей наконец жилой вид, они вдвоем пили чай. В окно уже заглядывали первые звезды, и часы, прежде стучавшие тихонько-тихонько, чтобы не мешать им, теперь расшумелись. Игорь, обжигаясь, допил чай и стал собираться. Уже в дверях он обернулся.
- Если понадобится помощь, зовите.
- Ладно, - улыбнулась Дина, - обязательно позову.
Замелькали дни. По утрам часы будили Дину своим боем. Она вставала, бежала встрепанная в ванную, шумно плескалась там под обжигающе холодной водой и, освеженная и причесанная, в легком халатике летела на кухню, где наскоро перекусывала. Потом, одевшись, выбегала из дома, а часы снова начинали успокоенно шуршать своими колесиками. А вечером Дина поглядывала то в окно, то на часы, которые, из озорства, казалось совсем останавливались. Наконец, раздавался звонок. Дина бежала к двери, распахивала ее и в комнату входил Игорь, всегда с каким-нибудь свертком или цветами. Они сидели вдвоем, и тогда часы бежали быстро-быстро. Иногда Дина и Игорь уходили куда-нибудь, а когда Дина одна возвращалась, часы укоризненно громко тикали, обижаясь на столь долгое отсутствие. Дина всегда подходила к ним, ласково гладила деревянный корпус своей теплой ладонью и чуть виновато говорила:
- Ну, не дуйтесь. Если бы вы только могли остановить время.
И, глядя на ее счастливое лицо, часы снова начинали идти мерно и спокойно.
Один день часам запомнился особо. В комнате было много людей, все смеялись, громко разговаривали и, то и дело, жали руки Игорю и Дине, которые, смущенные и притихшие, стояли рядом друг с другом, держась за руки, словно боясь потеряться.
С этого дня часы будили уже двоих. Сначала часы били преувеличенно громко, еще ревнуя Дину, но после того, как Игорь однажды их починил (часы упали с криво забитого гвоздя и у них откололся кусок панели), они стали к нему благосклоннее и били уже потише.
Однажды Дина заболела. Она лежала на кровати бледная, исхудавшая. Тонкая рука ее, ставшая еще тоньше, бессильно свисала с одеяла. Часы старались идти как можно тише, чтобы не нарушить ее неспокойный сон, и часто вспоминали, как Дина сожалела, что они не могут остановить время. Как же теперь им этого хотелось, но часы теперь были так же бессильны, как и тогда.
А потом, спустя много дней, в комнате появилось опять много людей, но теперь никто уже не смеялся. Дина лежала на столе в светлом платье. Ее белые до прозрачности руки были сложены на груди. А Игорь и теперь держал ее за руку, как и тогда. Как и тогда люди подходили и жали руку, только теперь одному Игорю, и все они говорили тихими голосами. Часы шли медленно, строго и тихо. Потом Дину унесли и все ушли. Часы долго висели в пустой комнате, обиженно и недоуменно тикая, не понимая, почему ни Игорь, ни Дина не возвращаются.
Но потом пришли какие-то совсем незнакомые люди, сняли их, положили в коробку и куда-то понесли, а часы с какой-то безнадежностью, просто потому, что так было нужно, продолжали отсчитывать минуты неизвестно для кого...
Часы заскрипели, издали протяжный старческий вздох и начали отбивать начало очередного часа. В соседней комнате заплакал ребенок, потом затих и снова заснул.
Ребенок... Именно ребенок достал тогда их из коробки, очумелых и оглушенных с дороги. Смешно наморщив нос, ребенок внимательно разглядывал часы, водил пухлым пальцем по циферблату, трогал стрелки. Потом часы у него забрали и повесили на стену. Они шли спокойно, твердо зная, что нельзя ни к кому привязываться, иначе потом опять куда-нибудь унесут.
Так они шли год за годом. Ребенок давно вырос, у него появились свои дети, один из которых сейчас и заплакал. Остальные дети не обращали на часы особого внимания. Только этот, слыша сквозь сон их печальный бой, иногда хныкал, как бы сочувствуя им, а часы, шли тише чтобы опять не разбудить его ненароком. Днем ребенок часто подолгу стоял перед часами, ковыряя в носу и откидывая с глаз лохматую челку. Тогда часы старались не замечать этого пристального взгляда, смотрели равнодушно в окно, а ночью опять и опять протяжно вздыхали, вспоминая прошедшее.
Однажды ребенок подставил стул, залез на него и погладил часы. Они чуть не вздрогнули. Ладошка была такая же теплая, как у Дины, а из-под лохматой, соломенного цвета челки на часы смотрели Динины глаза - такие же огромные, серые, в обрамлении густыхи длинных ресниц. В часах что-то надсадно заскрипело, зазвенело, и они остановились. Навсегда.
- Пружина сломалась. Сколько уже лет-то прошло. Теперь таких и не делают, - сказали взрослые и сняли часы со стены.
- Не расстраивайся, мы купим другие и повесим вместо этих, -утешали они ребенка.
И никто не догадался, что часы остановились не потому, что пружина у них лопнула. Просто часы хотели повернуть время вспять, но этого никому пока не удавалось.
На стенку повесили новые часы, которые беззаботно тикали, не зная пока ни радостей, ни печали, а старые отдали какому-то старику, которого все считали странноватым, потому что он собирал ветхие, никому не нужные вещи, заботился о них и говорил, что у каждой вещи своя история, что они все помнят и могут рассказать, надо только прислушаться.
- Вот чудак, - пожимали плечами люди и спешили по своим неотложным делам, без сожаления оставляя у старика вместе со старыми вещами кусочки своей жизни.