Питер встретил меня не островерхими крышами, не серым небом, а мягким камнем облизанных стен, на который смотрят, на карнизах повисшие, горгульи... Одной из музыкальных тем этого дня было внезапно пришедшее понимание, что я и Москва - несовместимые вещи, и если в Питере я знаю все наперед и заранее, то в Москве ощущаю себя как помешанный. И тем более странно, что все больше и больше хороших людей я нахожу в столичном, буром, бездонном месиве: может, и вправду стоит сменить вектор? Остолбеней и стой, думая - страшно это или все же весело? И в этом городе всякое движение - фарс, как стекло витражное - цветной, прозрачный и ломкий... В Питере что-то есть всегда, в Москве... Москва - это Марс, на котором даже у садовых цветов из бумаги головки. И мне перестают понемногу сниться твои тонкие губы, запястья изяшные, длинных ресниц черные птицы, но все равно остается в душе что-то тревожаще-настоящее: как витраж, через который светит солнце на ржавом закате, как на грани сна едва уловимая нежность неизвестно к кому... И пока достанет сил, я не скажу себе: "Хватит", потому что все еще помню рисунок твоих тонких губ.