Однажды в джунгли, в центральную их часть, прилетела колибри с далёкого Севера. Её приняли с радостью, однако очень скоро по джунглям поползли нехорошие слухи. Источником их невольно стала подслеповатая Сова: в предрассветных сумерках она увидела, что маленькая птичка Колибри тащит в клюве ухо убитого тиграми буйвола. Усевшись на цветок орхидеи, она, вместо того, чтобы погрузить свой изящный клювик в причудливо изогнутый сосуд с цветочным нектаром, стала с урчанием клевать толстую кожу, стремясь побыстрее добраться до ещё не остывшего мяса.
Над Совой, конечно, посмеялись, однако, когда все птенцы в округе, как один, заболели энурезом из-за басовитых рулад, каждую ночь разносившихся над джунглями, обитатели призадумались...
После того, как причину (поседевших пап-Воробьёв и заикающихся мам-Колибрей уже никто не считал) установили, птицы скинулись на киллера-Орла. Однако и он не смог до конца справится с поналетевшей шустрой плотоядной Колибри, которая очень любила петь басом. И лишь с тех пор клекочет дискантом...
Страх и ненависть оленей Санта-Клауса
Вечером, за ведёрочком глинтвейна, самый младший олень из упряжки Санта-Клауса задумчиво протянул:
- А ведь я темноты боюсь, с детства. А мы вечно по ночам работаем.
Уставшие коллеги поддержали его:
- Да и не говори, мелкий! Ладно ещё по ночам, так ведь и днём отдохнуть не дают: то Снеговика на утренник в хайскул отвези-забери, то на ярмарку с двойником шефа, то ещё что!
Это стало спусковым крючком: оказывается, у каждого из этих персонажей на душе накопилось множество далеко не рождественских чувств. Постепенно дружеская выпивка превращалась в нечто среднее между обычной пьянкой и собранием носителей фобий. Из общего гула голосов доносились отдельные реплики:
- Да я ваще аллергик! А как на рождественскую ярмарку направят, так сердобольные родители так и норовят в пасть эти чёртовы апельсины сунуть!
- Слушай, согласен!! Стоишь там как дурак, пока эти спиногрызы пищащие у тебя на спине скачут, н-ненавижу, головы бы им пооткусывал!!!
- А меня вообще по недобору взяли, сказали: на ногах стоишь, значит и летать сможешь. А я высоты бою-у-у-усь!!!
- И всё-таки Санта-Клаус - голова! Я бы ему копыто в рот не положил. Толковый мужик!
- Ну и чего расселись, пьянь непарнокопытная? Хозяин уже готов к вылету.
Самый младший олень испуганно вякнул:
- Мы парнокопытные!
У снеговика от такой наглости чуть не выпали глаза-картофелины:
- Да мне пофиг! Бегом, хамоны-полуфабрикаты!!!
Олени грустно вздохнули и потрусили занимать места в упряжке согласно штатному расписанию.
Как подрались левый и правый тапок.
Розалия Карловна, московский интеллигент в бог-знает-каком-поколении растерянно стояла на пороге собственной квартиры. Час назад, уходя за хлебом и, как всегда, аккуратно поставив тапочки на подставку, она окинула взглядом всю ту чистоту и порядок, которую она наводила полдня. Пожилая женщина не могла поверить своим глазам: окно было разбито, пух из разодранной подушки катался по полу и взмывал маленькими смерчами, натёртый дубовый паркет украшали чёрные полосы, банка из-под гуталина каталась, подскакивая и весело звеня. Картина кисти самого Айвазовского - предмет гордости хозяйки - опасно наклонилась и море, казалось, готово было вырваться за пределы рамы. Из комнаты доносились завывающие голоса, как будто там собирались драться коты:
- Она МЕНЯ больше любит, аккуратней мной ходит, а ты дрань зашитая!
- Ах ты, гадина целая... А из-за кого хозяйка постоянно на стол натыкается? Из-за тебя, вечно тебя налево тянет!
- Ой-ой-ой, а кто на шкурку банановую наступил, хозяйкой на кухне оброненную? Покушение на убийство, между прочим!!!
Голоса смолкли... Вместо них послышались звуки сопения, борьбы и падения хрустальных вазочек.
Розалия Карловна очень осторожно заглянула в комнату. Среди осколков, щёток, пустых пакетов, клубков шерсти, спиц и вновь откуда-то появившейся грязи, дрались её любимые тапки с помпонами, щедро измазанные полосами гуталина и напоминавшие озверевших коммандос.
Правый, вновь разодранным передком, вцепился в помпон левого и, казалось, одерживал победу, однако левый, облитый машинным маслом из лопнувшей маслёнки, ловко ускользал из захвата.
Розалия Карловна, несмотря на абсурд ситуации, сообразила, что озверевшие тапки вряд ли услышат её и поэтому решила действовать радикально: она босиком прокралась в ванную, налила тазик воды и, мысленно махнув рукой ("всё равно ведь убирать!"), от души окатила драчунов...
Вечером, вновь убравшись в квартире, она подошла к виновникам погрома, которые после стирки в машинке сохли на балконе, на пронизывающем ветру.
- Ещё драться будете? - поинтересовалась хозяйка. - Вы у меня оба любимые. А если ты, левый, будешь и дальше дразниться, я и тебе пасть порву, для симметрии.
Согласное молчаливое покачивание помпонами почти высохших тапок было ей ответом...