Кукин Владимир : другие произведения.

Не Поэтические игры "Пролежни судьбы" 1 книга

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
  Все произведения Кукина Владимира размещены на сайте Самиздата без права скачивания и публикации на других ресурсах, и являются собственностью их автора (владельца прав) и охраняются 4-ой частью Гражданского кодекса Российской Федерации от 18 декабря 2006 г. N 230-ФЗ".А также - несоблюдение авторских прав влечет по Статья 1301, КоАП РФ, ГК РФ и УК РФ - ответственность за нарушение исключительного
  права на интеллектуальную собственность.
  
  
  Игр поэтических "Гостиничный роман",
  навеял, "лебединой песней", нот живые звуки
  мелодий, возбуждающих души орган
  любви, расписанной по дням творчеством заслуги.
  Чего греха таить - старался содержанием,
  читательскую обрести поддержку узнавания,
  эротикой судьбы отдавшись достоянием,
  чувств вехами расставить в жизни знаки препинания.
  
  
   ВЛАДИМИР КУКИН
   kukin.1952@mail.ru
  
   не Поэтические игры
   ПРОЛЕЖНИ СУДЬБЫ
  
   роман
  
   к н и г а 1
  
  
   Любовный роман в стихотворной прозе.
  
  Душевной вольности покров в
   столпотворении стихов,
  где в одиночестве поэт
  живет за сутолокой лет.
  
   Чтоб ад разгневать - прежде надо бы родиться,
   и греховодником пройтись по праведной земле, любовью обжигая, потоптаться в душ золе...
   И отпеванием греха расплачется каплица...
  
   27 апреля
  
   Нет вреда, столь разрушительностью непреложного,
   как наше собственное проявление активности,
   о себе напомнившее вдруг реликтом прошлого,
   и отделенное от жизненных истоков субъективности.
   --------------------
  
   Вновь память беспощадною лавиной,
   преследуя, несется по пятам.
   Увязнув в прошлом, я у ног любимой -
   молюсь ее отзывчивым богам.
   Знаю, если мысль в рифмованных словах не зафиксирована графикой, она, навязываясь втихомолку, превращается в бред параноика, которого безудержно, повтором, клинит, не давая думать ни о чем другом.
   Который день прокручиваю я в сознании поблекшую и покорежен- ную эксплуатационным сроком пленку, бестолково памятью отснятую за пролетевшие три с половиной года. Кадр за кадром, монтируя сюжет, понять пытаюсь, как перед прошлым оправдаться. Что за сила самопроизвольно привлекала и держала, а порой отталкивала нас нащупывая оправдание решению уйти, заслон поставив бесконечной веренице встреч, и положить конец столь затянувшемуся бесперс- пективному, потрепанному расставанием гостиничному браку.
   Полностью отсутствует желанье, пакостное, - плакаться и обвинить расчет судьбы; случившееся - выбор мой, сознательный. Сомненья возникают, все ли делал правильно, но в том, что я в поступках был оправданно и безрассудно искренен - могу поклясться...
   С бумагой попытаюсь обменяться болью, с надеждою, что станет легче безысходность и желание преодолеть: Тебя увидеть снова, обра- тясь к началу нескончаемого круга чувств. Пишу, любовь упрятывая в строки, предавая ей осмысленную форму, без этого не суждено движением вперед мне в жизни воплотиться...
   Который раз мы расстаемся?.. Третий... четвертый?
   Устал: смягчать скачки непредсказуемого настроения поступков; устал: сценарно изощряться постановкой встреч и уязвленно натыкаться на вульгарности пренебрежительный экспромт, - от бесподобного, заядлостью упрямства, марафонского, безудержного секса... и мутной отчужденности высокомерия по окончании его; от твоего беспечного непонимания, чем эта многолетняя зависимость пронизала меня. Устал... самозабвенно сберегая, - ждать, когда придет на смену мне другой.
   Устал...
   Возможно, многоопытная львица
   когтями сердце мне сжимала!
   Или обласканная лебедица
   мой корм доверчиво съедала!
   Тихо, без скандалящих упреков, назидательно-бесплодной нена- висти, попрощался и ушел, покинув поле боя. Да, поле боя интеллекта, преодолевающего расстояния, и секса, если любовная дистанция стремлением чувств укорачивалась до раскрытия объятий, - соперничества сцена для партнеров, танцующих, под аккомпанемент сердечных чувств, свой самобытный танец. В единоборстве этом - победителя быть не могло, а за проигрыш - расплачивались оба унижением бездушной изоляции. Наши отношения сузились до усладительной подмоги физиологическим потребам,
   А чувства, отдалив себя на задний план,
   постились без ролей,
   в сердцах пеняя на сценария изъян -
   поступков вне страстей.
   Чувств твоих направленность - загадка, пусть она останется нераз- решимой, мои же чувства - здесь, со мной; я не утаивал и не страшился их; я наблюдал за ними, как активный любящий и заинтересованный участник куража. Начну еще раз все сначала, наедине и с чистого листа.
   Я постараюсь сделать так, чтоб это откровение, став достоянием твоим, закрыло все вопросы. Есть веская причина моего ухода, но о ней пока я промолчу: возможно, интуиция и ошибается.
   До дня рожденья твоего осталось сорок дней... Время нестерпимой выволочки нервов... Думаю, оно поможет заинтересованностью осязаемой процессу очищения.
   Прощаясь, я не хлопнул безвозвратно дверью, оставив пожеланием распахнутой ее тебе навстречу. Чтобы ты (обдуманно) решила, находясь поодаль, могу ли я и дальше на тебя претендовать.
   Ты знаешь, где мы встретимся. Я буду ждать...
   Зажженная свеча не догорела,
   душевную поддерживая тягу;
   тоскуя, ждет измученное тело
   надежд - живительную влагу...
   Нахлынувшее разочарование
   низвергнет с пьедестала идеал;
   крестом отметив наказание
   тому, что ты любил и почитал.
   Четыре года, как затеялось брожение судьбы - запоздалый кризис средневозвратного ценза. Предполагать, что он пройдет бесследно и не возбудит желание, увидев разницу в стремлениях с реальностью, вторым дыханием не устремиться к новизне, - было бы, по крайне ме- ре, неразумно. Рутина превратилась в жалкую, приятной скованностью, сытую стабильность, где обитания среда, поденной узнаваемостью распорядка, разношена до состояния домашних тапок - леностных убийц восторга женского либидо - и лишена потребности в активной индивидуализации. Привычки, ритуалы, разработанные для контроля жизни, подчинили поведение. Мир вещей обрел незыблемую предсказуемость; сузилось пространство для случайного, и бытность стала приедаться, просиживаясь сводками погоды и рекламной беготней по сериалам сериалов, прикованных к пустопорожней бездуховности. "Жизнь для другого", - так метко выразился Сартр, где: "Я - проект отвоевания свой же жизни, для собственного бытия". Остаться мысленным проектом, привязанным к страстишкам пов-седневности, сгноив возможности в ограничительной структуре семьянина, почивая в накопленьях прожитого?
   Ни один мужчина под ярмом семейным не признается, что унизительно-паскудное влачит существование придатка к быту. И не всем хватает сил, здоровья и ума подвергнуть переделу кровному насиженное обустройство сытого теченья жизни.
   Будить психушку зовом горна,
   распугивая сытых мух?..
   В болоте не дождешься шторма,
   в суденышке из затхлых мук.
   На отсутствие силенок и здоровья - я не жаловался, а заключение давать о здравомыслии - поостерегусь, так как нахожусь в кромешной ситуации, которой трезвомыслие диагноза не ставит.
   Желание нарушить ход вялотекущего существования, освободив- шись от опеки бесконечности рутинных обязательств, и впрячься в мускулы, дарованные мне, возникло не на пришлом месте. Все годы, проведенные в застенках брака, я подвергался безынициативному давлению со стороны супруги в форме прессинга враждебной конфронтации сомнений, с пассивною зевотой недоверия к разумной правильности воплощения любых идей, касавшихся совместной жизни: от воспитания ребенка до квартирного ремонта.
   К сожалению, у Мамы заключительный период жизни был омрачен негативизмом в отношениях с невесткой, что отразилось отрицательно на климате внутри семьи. Конфликты, соревнуясь в превосходстве, все чаще захламляли дом, но когда, из-за "сомнительных" инициатив, я был провозглашен виновником рождения всех наших бед, и близко адрес гнездования не посещавших, вооружившись лозунгом "Хороших не бросают, а плохие сами не уходят", решился.
   В режиме проживания (совместного) нужда супруги проявлялась, главным образом, к финансовым успехам верхней половины при- писанного тела мужа, обеспечивавшей ей комфортное существование вдали от будней трудовых. Отношение ее к интимной жизни было хладно-прогматичным, а когда в супружестве произошел разлад, то половая составляющая древа единения, зачахнув, - "приказала долго жить", примкнув к другим разъединяющим мотивам...
   Часть мужчин, неудовлетворенных фактором угасшего интима, - сдвигается "налево", смирившаяся - подается в хобби, приумно- жающим статистику алкоголизма. Ни один из названных исходов не прельщал покоем платоническим, так как прямиком вносил (без спроса) в штат теоретических поборников мечтательного секса. Застой в практической же деятельности был путь прямой - закончить навсегда любовника карьеру, что мне совсем не улыбалось, хотя и в этом состоянии есть независимая прелесть; но желание востребованным быть любовью, эгоистическою эротичностью - преобладало.
   Без секса самовыражаться рад,
   но ностальгией манит, чертов гад.
   Приобретя (не с рук) презервативов пачку, практикой семейной не востребованных, я сдал их на хранение рубашке, нагрудному карману, где носил, как правило, купюрный капитал. Не замечалось за родимою супругой, чтобы ревностно она блюла моих сорочек чистоту, а вот финансовая состоятельность карманов ее держала постоянно на чеку. Появленье чужеродного предмета рядом с достоянием благополучия семьи возведено моментом было в ранг предательского пося- гательства на верность брачную и вызвало поток зловонный красноречия, сравнимый со стенаниями тещи, встречающей супруга "почестями" с упоительной рыбалки. Напрасно не использовал презервативы, украшая ими свой интимный вид, возможно, удалось бы и в постели эмоциональный выгадать фурор. Не выдалось проверить состоятельность идеи, также как запросом секса пламени раскрепостить жену за прорву лет совместного шатания супружеского ложа.
   Но то, какую стерву удалось мне разбудить -
   от всей души и в полной мере мог гордиться!
   Добавкой стал случайный телефонный разговор (по одному из номеров): высокодоходную сулящий работу... Жриц - там ждали и клиентов: салон массажный, без обиняков, услугами раскрылся. У голоса, девичьего, тушуясь, я спросил: "Массаж вы делаете ваги- нальный?". Молчанье длилось около минуты, затем ответ вопросом ошарашил: "А это как?".
   Роскошно-громогласной порцией адреналина порадовала распечатка исходящих номеров в счете на оплату. Звонок - он длился несколько минут, - а грозный отголосок на него, травмирующим эхом до сих пор заявленным негодованием звучит незатухающе...
   Отговорки (робкие) о безобидности случившегося - не восприни- мались, а сам факт, неумолимо возведенный в ранг супружеской измены, положил начало полуголодной изоляции в кругу семьи.
   Бывшая супруга, родословной плод соседствующих почвою народов, родилась на стыке парочки враждующих непримиримостью мента- литетов с их развесистым букетом негативных черт: скрытности и хуторянской обособленности, с пьянством, - одного участника, и разухабистого панибратства, с бескультурьем, - от другого. Что поз- воляло унаследованный ею арсенал, зачатый воспитательной средой, поочередно практикою закреплять (за исключением пьянства, пагубность которого воочию лицезрела у отца). На судьбу не гневаясь из-за отсутствия ума (сумела цель поставив, в "Храм Гименея" затащить ее), она натаскивалась быстро, но подъем эмоциональный, пролетарского происхождения, возвращал ее в семью - где выросла и где в сознание впитала дух и восклицания тяжелого наследия матриархата, наблюдая, как "увещеваньями" затравливали папочку-кормильца, ориентируя его на трезвый путь существования. Помогал провозглашать ей псевдовоспитательную волю недовольства - опыт комсомольского трибуна-вожака и добровольная муштра в общест- венной организации - "массовиком-затейником".
   В ситуации конфликта объем пространства между нами заполнялся незнакомым запахом - смесь желчи с ненавистью; он будто бы являлся для того, чтобы усилить непринятие (взаимное) друг друга. Проти- востояние переросло в биологически упертую несовместимость. Точек общих интересов жизнь нам больше не оставила: сын вырос, получил образование; питались, спали мы раздельно. Непримиримая жилая обстановка шантажа, скандальной безысходностью гнетущей, нужда- лась в переменах. Выход был один - развод.
   Не вдохновляет пустозвон,
   где разум сохнет от безделья,
   где, не стихая, распрей стон
   льет в душу дьявольское зелье.
   Готовясь тщательно к суду и перекладывая на бумагу факты про- житых совместно лет, исток осмысливая разногласий, обусловивших распад семьи, я натолкнулся на первопричину противостояния: жена по гороскопу - Овен, по году своего рождения - Собака; я, по гороскопу, - Рыбы и Дракон. Конфликтовать Собаке и Дракону - на роду написано, и только терпеливости таланта Рыбы удавалось столько лет, не обостряя, обходить конфликтов острые углы; когда же время компромиссов истекло, оскалившись, Собака мстительно решила отыграться недоверием за годы, проведенные под крылышком Дракона. Напористая агрессивность Овна - пришлась ей очень кстати...
   Много (в тот период) я бумаги испоганил. Единственным читателем, с критически-диагностическим подходом отходного творчества, решила (добровольно) стать законная супруга, втихомолку черпавшая глушь воспоминаний из свежевыпестованных мемуаров. Позднее, нарушая авторское право, одно из виршей - "Повести печальной семьянина", вдруг прозвучало на суде, как аргумент, что "с головою у меня не все в порядке", но, после улыбающейся экспертизы, при- общилось к делу веским доказательством противоположного.
   Когда бракоразводность полуторагодовалой тяжбы завершилась (разводом, слава Богу), собрав все записи, я снес их на помойку, а сохранил лишь "эпитафию" супружеству истекшей жизни:
   Брак обернулся браком вновь, любовь - кошмаром,
   да память ядом портит кровь, скорбя о старом.
   Сам выбрал разворот судьбы, с чередой последствий
   обрек себя на путь вражды, радостей и бедствий.
   Не будет самобичеваний, раскаянья и слез,
   и запоздалых оправданий - решен вопрос.
   В грязи марать чей-то портрет, изображать страданье,
   грозить и издеваться вслед - отсутствует желанье.
   А жизнь уходит без любви - пустая маета.
   Взрастил лишь старость на крови любовного поста...
   Финал был жизнеутверждающим:
   Пока не стерлась жизни линия на моей ладони,
   любые путы скину я, чтобы не жить в загоне.
   Этому спасительному кредо я верен до сих пор. Ни буквы я не изменил в написанной в то время "эпитафии", а нужно бы, - рука не поднимается поиздеваться над упущенным. На этом завершу повест- вованье о супружеских перипетиях, а разоткровенничался - показать частично декорацию, мелькнувшую за сценой...
   Нет вечности, есть понимание себя, строк вдохновеньем поделиться, в безудержном стремленье бытия - в желаниях осуществиться...
   ...Минул год.
   Старость, судорожной тенью, крадется тихо по пятам,
   плоть готовит к нападению и ищет к высадке плацдарм.
   Альтернативы нет старенью, сожрет, испепелит ведь в хлам.
   Душа стремится к вознесению, а разум говорит: "Не дам".
   Жизнь за прошедший год не изменила ничего. Долгожданная свобода, обретенная с болезненным разрывом добровольных уз суп- ружеских объятий, эйфорией новизны не разродилась. Презервативов пачка провокационная, с истекшим сроком годности, хранившаяся "доказательством" былой неверности и составляющая применение теоретическое их - осталась не востребованной. Массажные салоны не приобрели пытливого клиента, разъясняющего персоналу (недалекому) терминологию орудий производства соучастием в процессе. К тому же, этих заведений расплодилось столько... что мучил (не работою!) неестественный вопрос: "Остались ли еще молодки, которых бы доступной материальною утехою не соблазнил насущно-псевдоме- дицинский всеохват древнейшей из профессий!".
   Угодливо, для похотливеньких душонок,
   массаж разжился злачными сетями,
   где силиконом расфуфыренных девчонок
   накачивают за бездушие деньгами...
   Противоположный пол? - к нему не потерял я интереса, но взгляд на разодетую пикантность сроднился с зоркостью придирчивой художника, нарисовавшего картину и любующегося полотном, задетым кистью, а не осязаемостью жизненной модели.
   К прелести взываю женской тела,
   взглядом прикоснувшись к ней украдкой,
   чтоб она красою не старела,
   оставаясь вечною загадкой.
   -------
   Без похотливых возжеланий,
   без гнета сексуальных грез,
   без слез и разочарований,
   дышу я ароматом роз...
   Шоковое расставание с укладом прежней жизни не торопило наступать (да сколько ж можно?) с разбегу, на обворожительные грабли, да и не бывал я в тех местах, где их с усердием стервозным расставляют. Как-то на глаза попалось "Руководство к действию!" для неохваченных невест, заботой спонсорской обеспокоенных. Цитата: "Ни в коем случае не связывайтесь с разведенными мужчинами. Они несут с собой груз пагубных привычек беспардонных, со шлейфом множества хронических недугов, что помешает, в полной мере, насладиться прелестями брачного союза..."
   И не превращайте брак в больничную палату,
   без конца выслушивая жалобщика стоны,
   нюни подтирая разведенному примату,
   если не сулит наследие вам миллионы.
   Доля львиная мужчин, покинувших семью и тешащих себя громадою реанимированных юношеских планов, уходит под надзор стареющих невест и, показав там шик "достоинств", возвращается с повинною в насиженное лоно, их испортившее. Наверняка, поэтому все жены непреклонностью самоуверенны в неувядающей незаменимости, и, до обидного, столь малочисленны ряды из-под опеки ускользнувших с убеждением спартанским полноценности мужчин, разлукой мающихся безнадзорно правом выбора.
   Волевой упертости терпения благодаря и вопреки непониманию пассивных домочадцев удалось сберечь пригодным ощущение духовной принадлежности к фертильной половине человечества. Поддержание в достойном виде мышечного тонуса (мужских достоинств) требовало массы временных затрат, но это именно и помогло в дальнейшем избежать серьезных неприятностей.
   Я шел навстречу будущему не оглядываясь...
   Симфония моих воспоминаний -
   сознания пожизненный оплот,
   звучит: и откровением признаний,
   и как награда, и как зов на эшафот...
   Середина августа, уже неделя, как мне отпуск докучал сплошным бездельем. Коротая до обеда время дома, чтением усугубляя тишину, вторую половину дня, когда жара спадала, уезжал на море, на про-гулку, по местам призывной ностальгии, где миновали легкомыс- ленные годы юности; в воспоминаньях отдыхая от проблемностей насущных.
   Взморье: альбом живой натурных фотографий,
   датированный возрастом годов,
   расцвеченных в нем жизнью персоналий -
   судьбою рассекреченных - даров...
   Под вечер, сморщив памятного моря пейзаж непроходимой об- лачностью, принялся накрапывать занудный дождик. Погружаться в запустение домашнего уюта не хотелось, и, ведомый любопытством, навестить решил, по давним временам, знакомый танцевальный павильон, где по субботам, в обязательном режиме, веселись танцы.
   Зал переполненный, и не количеством - объемом разодетых талий, встретил легким дуновеньем нафталина вперемешку с ароматом дорогих духов, лака для волос и запахом тяжелым зала - тренажерного, вес сгоняющего лишний.
   Танец создает иллюзию обмана ободряющей доступности. Но первый, брошенный навстречу, дамский взгляд, тебя задевший инс- тинктивностью признания, судьбу дальнейших отношений с ним своею беспощадностью оценки, - предрешает.
   С лицами полными печали
   женщины - ждали... ждали... ждали:
   свой незатейливый вальсок,
   а с ним - надежды образок.
   Сколько помню, находясь в подобных заведениях, партнершу подби- рал среди танцующих, манерой примеряя на себя. На это я транжирил "основное время", когда же выходил желаньем на объект, отобранный запросом вкуса, щепетильного, он был закрыт для доступа парт- нерской расторопною опекой, или же "гостеприимный" взгляд его препятствовал сближенью. Этим танцевальный моцион обычно и заканчивался. Не ноги утомлялись, а не переставшая питаться визу- альной информацией критически настроенная пара глаз. Обкатанный сценарий сбоя не давал - по залу рыская, он искренне искал: а на кого бы оперевшись взглядом, испытать заманчивый позыв со скрипом тря- хануть порочных мыслей стариной? Среди призывности партнерской, жалостливой, долгие лета рулившей тратами семейного бюджета, блюдя который не жалела средств на массу представительских "амбиций", мне отыскать себе подобную по стройности фигуру - выбор затруднялся. Я сидел, вставая в перерыве между танцами, галантно уступая место отдыха распаренным энергоемким актом танцевального перемещения добротным дамам; так и путешествовал по залу, скромностью заигрывая с ракурсом обзора.
   Потной непристойностью картинка удручала: разогретая задорной духотою и базарною развязностью репертуарчика "Сердючинских" напевов публика, рубеж перешагнувшая средневековый, раскре-пощенным духом танца резвилась без оглядки на солидность. Желание задиристое пофорсить, с долготерпения застоя брачного, - дразнило, но "чечетку", парясь, отбивать бодрилой - не особенно прельщало, а все медленные танцы инициативу по избранию партнера предлагали дамам. Но мой растерянно-надменный взгляд - "чужого" - истошным пугалом приструнивал прожженных и видавших виды теток с пышными фигурами; и несмотря на то, что кавалеров наблюдался дефицит, а доблестно-молодцеватая наличность облегчала выбор горячительным, - дамский танец стороною обходил меня.
   Долгожданным возлиянием
   рюмкою взбодрить себя?
   Одурманенным желанием
   скрашивая радость бытия...
   Она сидела рядом, когда (с издевкой) объявили "дамский". Утон- ченный правильностью профиль; очков подмога, с узкою, слегка гро- моздкою оправой, придавали облику направленную собранность; губы, плотно сжатые, - упрямство стерегли, печаль, притихшая, лицом владе- ла, с вопросом, безответно задаваемым и тем же, что и у меня: "Зачем я здесь?".
   Под занавес, глазную прыть желая утолить и испытанию подвергнуть ноги, удивив застенчивость нахрапистым наскоком "бала первого", я встал и руку протянул, желая пригласить "очки" на танец. Взгляд их подобрел, он будто ожидал нечаянного приглашения. Без колебаний незнакомка руку подала, вручив истосковавшимся мужским объятиям фигурку хрупкую двадцатилетней девушки...
   Как часто, брошенный навстречу приглашению на танец, первый взгляд бестактного пренебрежения препятствовал дальнейшему сближению, и, развернувшись, шел я прочь... вслед ощущая (после гласности публичного демарша) испепеляющие, сквернецой прони- занные взгляды тех, кого не пожелал приблизить к сердцу.
   Не будет в той дороге слада,
   где открестившись от тебя,
   пустой презрительностью взгляда -
   копают яму под себя.
   Тест на доверительность она прошла без замечаний!
   Объединив в порыве неземном,
   под звуки музыкальных строк,
   в миг ощущения связав узлом,
   нас танец подхватил в поток.
   Партнершу я действительно держал в объятья, с испытанием ее на послушание, - так плотно мы сошлись, отдавшись танцу. Двигаться синхронно, повторяя прелести замысловатых па импровизаций опытного дилетанта, - ей труда не составляло.
   Танца музыкальная певучесть
   властвует над перекличкой тел,
   сладостную предрекает участь, -
   страсти романтичный беспредел.
   Deja vu! Те, с кем я взаимопониманием сливался в танце, готовы были вскоре продолжать его в моей постели, плотью подтверждая всей приверженность симпатии к партнеру.
   Возбуждение нагрянуло внезапно, встревожив память единения картинками, всплывавшими из прошлого. И всколыхнула прыть "низов" не близость прелестей, облапанных, а кутерьма воспоминаний пережитого экстаза, сладкий аромат которого, мое воображение нежданно посетил, ретивость "Иждивенца" взбудоражив.
   Всем телом подчиняясь ритмике партнера, не могла она не ощутить взыгравшего упругостью либидо. Коротенькая стрижка золотисто-белого окраса отстранилась и глубинность сероглазости метнула блестки заговорческого, искреннего понимания. Показала ли она приветственное удовлетворение: вот, наконец-то, встретила мужчину; или же, как форменный носитель женственности, - возгордилась за содеянное?.. Будущее вскоре прояснит ответ. "Выскочки" несвоев- ременное пробуждение особой радости не вызывало, а гордость знала о происхождении напряга, и то, к чему я, прислонившись почерпнул страсть кобелиного, нечаянного воодушевления.
   С губ ее слетел вопрос: "Вы всегда так властны?".
   Властный? Да, это качество жеманно-нагловатая застенчивость в фате с улыбчивою планомерностью настойчивости из мужчин вытравливает сразу, за порогом канцелярской скрупулезности незыб- лемого храма Гименея. А тем, кто избежал "кастрации" и, в усеченном виде, сохранил зачаточность наполеоновских замашек, размежеванья пылом не грозят приволью пола "слабого".
   Властный? Всеми данными природою возможностями женщина сопротивляется намекам узурпаторства, а уступает в чем-то для того, чтоб, заманив на территорию, подвластную ее капризам, последствиями расквитаться за уступчивость. Подчеркивая - властный, взбунтовавшаяся неугодной вылазкой натура цель намечала для дальнейших действий, и вопрос звучит как предостережение.
   А если уж объявлена война,
   то ею насладишься ты сполна.
   Коварства беспощадной страсти -
   укажет на границы власти.
   Ответ - вопросом я прикрыл:
   - В своих суждениях вы больше доверяете уколам ощущений или всеохвату глаз?
   - Чувствам, - внимательностью взгляда проверяя безошибочность подсказки, ответила она.
   Наш контактный танец, сыскав вербальную основу, настоятельно радел: избрать соотнесенную манеру речевого поведения, услышавшую вскрик приватных ощущений, навязанных сближением. Быстрый танец, пригласивший следом, разомкнул объятья и безоговорочно меня отметил статусом поклонника, сразив очаровательной улыбкой и умопомрачительною пластикой. В облике партнерши танцевало все. Казалось, фигурально клеточная рать, прислушиваясь к ритму мелодического строя, по гармонично замкнутой цепочке передает свое движение красоте, нарядным, гибким всеохватом барствуя над ней. Пытаясь уловить первоисточник волновой подвижности, я в изумлении застыл, и тут случилось то, чем танцевальной практике столкнуть меня не удавалось: бесцеремонностью захвата взяв меня руками за ремень, она азартом за собою повела, подключив тем самым к собственному динамично пляшущему телу. Оказавшись в поле зрения услуги темпераментности, "властность" захлебнулась, подчинившись, став звеном безвольным механизма, управляемого внешней энергетикой. Пальцы, ловко ухватившиеся за ремень поддержки брюк с заниженною талией, костяшками расположились близко к месту, при нажатии умело на которое, подвешенный чуть ниже причиндал испытывает томность возбуждения - сигнал моим рукам: не оставаться в безучастном трепыхании. Они, бесстыдством самовольным, обняли партнершу ниже талии, за бедра, пальцами встревожив основание ворсистенького треугольника, вершиной низменной своею - фокус хамоватости усилий, гормональным всплеском растормаживающих мозг всех (без исключения) мужчин.
   Несдержанность призыва рук,
   сорвав условностей покров,
   замкнула помыслами круг,
   инстинктов выполняя зов.
   - Я вас здесь не видела... ни разу, - извиваясь в ритме танца,
  молвила она.
   - Поэтому я вас не приглашал, - заметил я, ощупывая горячи-
  тельность подвижных бедер.
   - На дамский танец? - съязвил подколкою вопрос.
   - Нет, на свидание.
   Приветливую красочность лица расцветила по-детски светлая, задорная улыбка. Игривый диалог знакомства задал тон общению непринужденному прогулки легкомысленного флирта, дополнявшего взаимопониманием вольготность танца.
   Обнимая нежно стройность стана, я настроился на ритм дыхания смешливой незнакомки, попытавшись повторить его и ощутить биение приближенного сердца. Воображением запечатлеть стараясь образ, привнесенный танцем, я с наслаждением дышал открытым и послушным для прикосновения чувств телом, слушая его ори- гинальный аромат и пребывая в удивительном спокойствии. Рукой, придерживая талию партнерши, я ощутил, как кофточки тончайший шелк стал влажным, сердце перешло на возбужденно-учащенный ритм, и неожиданно ее телесную приятность сверху донизу прошил беззвучный, конвульсивно-судорожный спазм, как от разряда тока.
   Подобный импульсно-энергетический скачок, произошедший с находящейся под танцевальною опекой благоденствующей плотью, исключительностью объяснения не находил. Глаза ее сияли лучезарным светом, а лицо, блаженствуя, ласкалось мягкою улыбкой; мы дышали в унисон. Дерзкое горячее дыхание касалось ушка беззащитного ее; неизъяснимой тягой ощущений мы пребывали во взаимосвязи, облаченной в сексуальность...
   Неужели в плотоядном единении ее настиг оргазм? Что за энергия позволила ей, без усилий, вызвать вспышку сладострастия, препод- носимую сложением растраты парного взаимодействия, громады сил? И насколько благонравна сыгранная мною роль мужчины в этой скрытно-контактирующей связи?
   Женщина... на первой же минуте визуального глотка несообразной половой структуры выдвиженца, для себя решает перспективу близких отношений с ним, и презентация изъянов и достоинств - состоялась, далее - необходимо следовать за зрелищем инстинктов, возбуждением твердивших: "От себя не отпускай очкастое явление". Понурый опыт разочарований ничему не научил, и я готов (уже который раз) поддаться плену разыгравшихся иллюзий.
   А дальше: все как у Стендаля
   в неувядающем трактате "О любви":
   в костре фантазии сгорая, -
   кристаллизуя, наслаждений миг лови.
   Манера поведения, восторга одухотворенности, - оформилась: я облачился в роль заядло-ревностного почитателя партнерши.
   - Вы великолепны! Секрет раскройте впечатляющего тонуса обворожительной фигуры?
   Отступив на шаг назад, не выбиваясь из ритмической канвы звучащей музыки и ускоряя темп подвижности, - взрывной волною сорвалась она в стремительность бразильской карнавальной самбы...
   Ответ был - потрясающим.
   - Меня зовут Татьяна, - расписываясь авторством произведенного эффекта, представилась она.
   Сердце екнуло!..
   Я скромно произнес родимое...
   Танцевальный вечер завершался, зал пустел. В фойе, на видном месте, расписание электропоездов предупредительно вещало: послед- ний отправлялся в город - в 23.05 - через четверть часа. Вокзал располагался близко, и у неспешного прогулочного шага времени хватило встретить поезд на перроне.
   - Я из... - Таня задумчиво назвала небольшой провинциальный городок. А это - "ласточка" моя, - она кивнула на маячивший размерами через дорогу семиместный бусик.
   - А вы, наверно, из столицы?
   - Да. Последний поезд на сегодня должен скоро подойти и
  подобрать не в меру загулявших на курорте жителей столицы.
   Печально, что житейские просторы раньше встречей нас не осчаст- ливили, но раз судьбе мы все же угодили, на глаза попав друг другу, ждет продолжения знакомство... Я приглашаю на свидание вас.
   Самовольно, приоткрытыми губами, я ее коснулся шеи, места, где заканчивалась по-мальчишески задиристая стрижка и пробивался чуть заметный, шаловливой нежности пушок, обласканный вниманием еще во время танцев и казавшийся заманчиво незащищенным.
   Она остановилась... съежившись, взглянула сквозь меня потухшими застывшими глазами, устремившись в нелояльную, печалящую глубь, и отдалилась отчужденно... необходимостью перекликаясь боязливо, с опорой в незнаком мире...
   После бескорыстного и робкого лобзания напористость ультима- тивная последующего волеизъявления могла вполне сойти за грубость: "Буду ждать вас здесь, в 7 вечера, через неделю". На уговорно-тематическое обсуждение не оставалось времени: стремительный зрачок прожектора последней электрички, предупреждением дырявя темноту, неумолимо рвался к станции. Проявляя властную галантность, я поцеловал Татьяне руку, внутреннюю сторону запястья, и колечко, странное, - большого пальца украшение. На ходу простившись, пожелав удачи, не успел услышать одобрительного воодушевления и емкого Ее согласия.
   Живешь ли - в роли изваяния,
   несешься ль - смерчем суеты,
   не превзойдут твои желания
   судьбой отмеченной черты.
   Я бежал... Сейчас тот памятный забег рассматриваю как указку Провединия. Но тогда присутствовало до банальности корыстное стремление: без толку не погрязнуть в опекунской неизвестности, чем мне грозило опоздание. Дважды, в юношестве, затянувшиеся проводы очередной знакомой, - вокзал ночевкой укрывал; и мне давалась ночь бессонная для станционных размышлений, награждавших прово- жаемую - заключительным свиданием со мной. Идя на поводу у не оформившихся блеклых отношений (опыт не хотелось закреплять), и, одолев благополучно стометровку у финишной черты, я ухватил за хвост последний поезд.
   Воодушевившись, предстояло без эмоций препарировать итог свершений интриганской танцевальной выгулки...
   Два часа, унынием прочесывая зал, почему я раньше на Нее внимания не обратил?.. Очки? Конечно же - очки. Не испытывая никакой предвзятости, срабатывал стереотипный безразличия подход к особам, их носящих. Женщин раздевая, ни с одной не посчастливилось очки трофеем снять, и даже солнечные. Оптические костыли ни в коей мере препятствия в общении не вызывали, но броня диоптрий делала эмоциональную расцветку глаз безликой. Что произошло сегодня? Почему вдруг этой сероглазости, из-за очков, проникнуть удалось в мир чувственного любопытства, преодолев грань трафаретной одинаковости? Чувствительность - игриво-дерзостная, наделенная неуловимым обаятельным сарказмом с пониманием происходящего акцен- тов с молниеносною разоблачительной реакцией ответа... Наслоением, все перечисленное рисовало интригующий, укутанный заманчивою личностною дымкой, дающий пищу мыслящим структурам.
   Память, не скупясь, которой наделил меня Господь, имеет инте- ресную особенность: она формировалась под воздействием громадного количества кинокартин, мной в отрочестве поглощенных без разбора, частенько днюя и ночуя в кинотеатрах. Экранный гвалт эмоциональ- ной информации, овладевая сферою сознания и неокрепшей психикой, воздействуя на зрительную память, заставлял ее придирчивою избирательностью регулировать процесс запоминания и из заданного спектра черпать главное; оно и закреплялось в памяти основой образно-сюжетной линии чувствительного ряда, по отпечатавшимся накрепко эмоциям которого воссоздавалась атмосфера негативно-пленочных событий в развернутом объеме и в личностных переживаниях, с возвратом к месту действия.
   Помню явственно неадекватность состояния на выходе из зала прос- мотрового: сфокусировавшись на эмоциях, инерцией переживаний, заново раскручивая осмыслением, сознание увиденное проецировало на себя. Информационный хаос, заполнявший мозговой отсек, сравним лишь с хаотическим сумбуром власти снов. Окунаясь в фабулу просмотренного фильма, память, концентрируясь, в воображении воспроизводит покадровый его просмотр. Постепенно жизнь, с происходящим в ней, восприниматься стала как кинопоказ, сюжетной линией эмоций запечатлеваясь в памяти, где в большинстве своем мне отводилась зрительская роль.
   У этой изнуряющей способности есть отрицательная "прелесть" - узнаваемость. Я воспринимаю человека, подключая к чувственному плану, вместе с антуражем, окружающим его, и схватываю облик целиком, высвечивая лишь отдельные, присущие ему особенности индивидуальной поведенческой манеры, формирующие имидж, а особенно характер событийного участия в представленном сюжетно-показном процессе, где услуги внешности и имя общую картину дополняют скрытым планом. Лицо, экспрессией пассивное, и безу- частное в сценарной разработке эксклюзивной роли, и не обладающее специфической природой отсебятины, ворошащей память, - не запе- чатлевалось. Проблем не возникало с примелькавшимися лицами, но лик, представший без участия эмоций и в ракурсе иного облачения, - не опознавался... Бывало, приходя на первое свидание, средь персоналий суеты, дразнящей кавалеров ожиданием, терялся в безуспешных поисках объекта поклонения, не узнавая девушку, чуть изменившую наглядность экстерьера.
   Тренируя зрительное восприятие, я концентрировался на физионо- мии, захватывая крупный план с детальной проработкою подробностей мимического обустройства лика. Однако восприятие, приученное к обработке многомерной, возвышающейся многоярусностью панорамы, вглядывалось только в экспрессивную структуру глаз, черты, держащие их, игнорируя. Лицо воспринималось точкой, конкурирующей с декорациями и нагромождением сюжета, и для личностного узнавания нуждалось в демонстрации (какой угодно) специфически-разобла- чающей особой каверзы характерного индивида.
   Зрительная память без запинки облики друзей воспроизводит, доставая их из детства, но с возрастным налетом мне они становятся чужими.
   У этой самобытной данности покадрового мироощущения есть и положительная сторона: достаточно фотографического взгляда ситуа- ции эмоциональную нагрузку оценить, а также возникающую в разрешении ее проблему, а мозг ее в развитии этом при этом представляет. Я отнюдь не прорицатель, но, остерегаясь, оградиться от возникшей скрытностью критической угрозы - часто удавалось.
   Слуховая информация отслеживалась также: слов созвучие, подхва- ченное слухом, подобно нотам из знакомой музыкальной темы, рисовало смысловую суть происходящего, способствуя распознаванию намерений в общении с людьми. Психологический портрет, рисуемый сознанием, зачастую проявлялся верно, но доверчивость, соперничая с интуицией, ошибками разочаровывала. Немаловажной ролью обладала и избыточная экспрессивность аппарата возбуждения: катализатором он усилением процессов восприятия руководил.
   О вдохновенья просветленный путь,
   ведомый взглядом Провидения,
   позволь же чувству к разуму прильнуть,
   даруя счастье озарения.
   Эмоциональный строй комфортно проведенного досуга выходил за рамочность обыденного. Взбудоражив, эта женщина опрятной, ненавязчивой доступностью задела горделиво-невостребованную доверительность и блажь покрасоваться. В деталях восстанавливая логику знакомства, удивлялся: как легко возникла эта тоненькая нить симпатии взаимопонимания. Создавалось впечатление: на встречу привело нас давнее знакомство, ожидающее с нетерпением свидания, отложенного на потом; а если это так, возможно, и она в своем существовании стремится что-то изменить. Застоявшаяся нео- пределенность открыла двери для такого легкого взаимопроник- новения.
   Размытая бесцельностью попытка проявить себя - так представ- лялась будущая встреча. А распознает ли моя капризнейшая память назвавшуюся Таней, если вдруг она очков громоздкость сменит на прозрачность линз, а брюкам предпочтет - нахальнейшую юбку и сделает на парике начес?..
   Бесспорно, невозможно не узнать ее глаза: серые, большие, с проникающим внимательным и умным взглядом искренней оценки, то лучисто воспылающие интересом, а то скорбью провалившиеся в глубь себя несметной одинокою тоской.
   А что подскажет обоняние? - естественного аромата свежесть, с налетом экзотических приправ, колышущих блудливостью инстинкты пробужденья. Волосы пригрели запах большинства искусственных блондинок... И еще один влекущий аромат: не распознаваемый, идущий из глубин сознания, со взглядом, подавлявшим все другие, появлявшийся и исчезавший с дымкою терзающих воспоминаний под напором пережитых дуновений, трансформирующих поведение Татья- ны, холодком глаза печалью угнетая.
   Чем обеспокоена угодливая грусти седина?
   Прошлого воспоминаний - тревожащий капкан?
   Одиночеством ли обескровленным душа оголена,
   или будущее треплет безысходности изъян?
   В сумрачных злопамятных тонах
   отчуждение души закрытости,
   плоть желаний превращает в прах
   неудач преследующей бытности?
   ...Она неповторима в танце. Такой естественности, гармоничной пластики движения научить нельзя - расщедрившись, природа, награж- дает этим. Чуткое, интуитивно-управляемое послушание с природным абсолютным чувством ритма, позволяющее мастерством импрови- зировать свободно, не сбиваясь с музыкальности ритмических позывов танца...
   Я видел это кадр... - бриджи, белые!
   Прошлогодним летом, дефилируя по взморью, искупался под сильнейшим ливнем. В необходимости согреться и просохнуть заглянул в насквозь прокуренный кабак, откуда (с отвращением) бежал и оказался зале, где так лихо станцевался давеча. Избавившись от мокрой куртки в гардеробе, в зале примостился на галерке. Лоск замшевый испанских туфель, оставляя на паркете след владельца, с хлюпаньем выдавливал капризов чужеродность прибалтийской влаги; брюки и рубашка были им под стать, изрядно пропитавшись порцией осадков; танцевать в таком подмоченном наряде не возбранялось бы у водоема.
   Дамы - оценили бы партнера,
   на бал прибитого волной невесть откуда,
   с хлюпаньем ритмическим задора,
   пропиткою волнующего - Чуда-Юда.
   Приобщившись взглядом к танцам, я цеплял достоинства движений. Белый цвет в одежде женщин, не щадя всю остальную гамму, завлекал, как канареечный - водителя на трассе, ожиданием внезапных неприятностей. И глаз нашел опору цветности на серо-буром фоне, - белого пятна свечение...
   Обостренный вкус занудного эстета, отмуштрованный годами выво- лочки кинозала, воспринимавшего полнейший спектр достоинств и провальных недостатков, критически отнесся к худосочной попочке в обтяжке белых бриджей; но то, как двигалась она, блестящим зрелищем живописало. Беспечностью меняя кавалеров, энергичная, задорная, лебяжьим пухом белоснежным зал облагораживая грациозностью - витала, поддаваясь суетливым волеизъявлениям разнокалиберного настроения напыщенной среды в бессвязном пред- почтении. И все же, неизменностью преследуя, глаза мои привязкою неслись за ней... Очки? Не помню...
   Сойдет однажды озаренья луч,
   взывая за собою к дивной красоте,
   где сохраняют откровений ключ
   бесцельных сонных дней плутания во тьме.
   Что за сила, волевым наскоком повторяясь с интервалом в год, задела беспринципное внимание захватом безнадежного субъекта? Создава- лось впечатление усердности навязанной заботы, управляемой извне. Для чего затягивала в круговерть непредсказуемых и мнительных, давно забытых чувств и ощущений, с утомительною чередой свиданий и букетной красочностью разнообразия подарков?
   Воля будущего, растворившись в настоящем,
   наблюдая за энергией кипучей,
   насмехается над плановитостью бодрящей:
   торжествуя, беспределом правит случай.
   Частенько, не задумываясь, бессвязностью инерции сознания, ведомые настойчивой, бесцеремонною рукой, мы ходим неприкаянно по замкнутому кругу... По одним и тем же памятным местам, повторением ошибок совершая цепь, так до конца не распознав, кого мы этим ублажаем... Дальновидности расчетом - обозначенный ответ на этот неопределенности вопрос, - не потянул бы за собой рассроченный поток событий; но пафосной перспективою свидания я ограничивал свободу пониманию.
   Существовала и еще одна проблема, бракоразводной неустро- енностью охлаждающая ухажерский пыл мечтательных позывов: я не имел комфортного пристанища, способного растрогать парный интерес; поэтому особенно не подряжался на контакт с "разумным" полом, и, обостряя отношения - их оголять, продолжив на злос- частности презервативов годовалую наращивать пылищу. Юношеский опыт, с его разнузданною изощренностью фантазий, рожденных ситуацией, взывал отцовством к нравственному содроганию и абсолютно не годился. На стороне - квартира, или же в провинцию поездки ну никак в кормивший образ жизни, бытием навязанный мне материальным, не могли вписаться ...
   Свидание назначено. А сколько было их!.. Библиотека целая, пылящихся в запаснике досугом, злопыхательных томов...
   Да, впечатленье первое обманчиво: упрямой романтичной ослеп- ленностью сознания, и не всегда знакомства сутолока, в затемненной близорукой обстановке, позволяла сотворить для предстоящей встречи объекта памятный портрет. Скрашивая недосмотр, я подыскал услужливое место, где, освежая глаз дремучей памяти для безо- шибочного распознания, прихода девушки ждал с нужной стороны. А если и она плутанием просеивала через ситечко воспоминаний претендентов, страдающих забывчивостью первого же влюбчивого взгляда, не реагируя на заявившуюся внешность, то, творческим под- ходом разыграв знакомство, пытался вновь на растерзание забаву сердца предложить. Но это редко удавалось: целенаправленное женское чутье легко разоблачало ухищрений блуд, навязанных фантазией.
   Из звонкого, хрустального бокала
   девичий нежности глоточек пригубить,
   так бережно, чтоб сласть благоухала
   и с прежней гордостью могла себя любить.
   Ход мыслей концентрацией работал, как нажива, не меняя направления ресурсов, и причиной расторможенности стала Таня. А не слишком ли, презумпцией достатков, я самоуверен и, увлекшись грустными глазами, - возомнил: она доверится "Миссии", чтоб он ее печаль рассеял? Умница один изрек: "Грусть - пространство обуст- раивает, где должна селиться мудрость..." - и это то, чем поделиться пустота не может. Права ли интуиция, узревшая в произошедшем сигналы к продолжению знакомства? Покоя не было в сомнениях.
   Мир женщины - загадочен и хрупок,
   неуправляем, словно в омуте вода,
   один - непредсказуемый поступок
   снесет ей разум напрочь, навсегда!..
   Чем смогу обворожить я благосклонность Тани, видимо, на танцах фигурирующей постоянно и имеющей неограниченный ресурс парт- неров? Смехотворной властностью, так незадачливо набившейся в партнерство? - сомнительно. Соблазном внешности, изрядно поист- репанной о время цепких брачных уз? С ее-то данными, она вполне рассчитывать могла бы и на более солидный выгодой ангажемент.
   Поразить воображение неординарностью поступка? - Иссохнешь в ожидании пожарной ситуации. Украсить драгметаллом? А на что? Излишков и долгов - еще не накопил, а тот жирок, что был, остался пострадавшей стороне имущественного бракоразбирательства. Да и мог ли я претендовать настырно на симпатии простор, свободу искушающий, под заявление о расторжении и под неусыпным оком разорительно-разводного процесса? Взвесив за и против, оптимизм решил - хозяина не покидать.
   Неделя срока, возродившись - обновиться, и, воспрянув ликом в собственных глазах, к свиданию приободриться. И приступил к мытарствам я с осмотра гардероба - наследия заботливости домостроя за успехи благосостояния семьи...
   Давно ль резвился ты на именинах у любимой тещи? Ни разу? А на заводском балу? Рабочий и колхозница - их шик увял в одном шагу от коммунизма, что я духовностью - благополучно пережил. Костюм- чикам дорожка на аукцион - помойный, растерзания бомжатнической носки...
   До основания презрением разрушив
   семейного хламовника тряпье...
   Мир новый - холостяцкий,
   без крахмала кружев,
   построим, облачив его в новье...
   Воспрянув духом, предстояло совершить многокилометровый шо- пинг... Во времена всеобщей дефицитной "благодати", добротность внешней упаковки зависела от разветвленности знакомств, комплек- тованием сети которой приходилось заниматься.
   В любом универсальном магазине - один отдел всегда приятно пах, с ажиотажным спросом не справляясь только по определенным датам, все остальное время охранительницы ароматов скучали без клиентов. Естественно, с повышенным вниманием обслуживался жениховского периода мужчинка, подошедший в неурочный день и выбиравший запах на их вкус. Приобретя духи, с бесплатною доброжелательностью, и час-другой их прогуляв... я возвращался с жалобой: "Великолепия такого запаха - та, для которой вы старались, напрягая нюх, его ни в коем разе не достойна. Благодарю! А за растраченное обоняние прошу принять их от меня как знак признательности в качестве презента". Пару раз, еще наведавшись с букетом в магазин, желанным гостем становился в дни продажи дефицита...
   Теперь же в бесконечном множестве разбросанных по городу, набитых под завязку неизвестного происхождения товаром, су- пермаркетах, покупка временной затратой под корень подрубала весь товарный интерес.
   В твоей жилой обители нет стен?
   Начни идеей в жизни биться,
   один лишь неподвижный манекен
   своею пустотой гордится.
   Отпуск позволял маркетинговый провести осмотр доселе не востребованной отрасли. Но ощупывать нагромождение запасов беско- нечности с одеждой стоек, вдыхая запах залежалости - занятие бездарно скучное, да и не в правилах моих коммерческого тона.
   Поразвлекавшись "Полем без чудес" в престижных "шопах", убедился в сложности задачи привередливого вкуса. Фактура, гамма цветовая облачения мужского, выставившись мрачной одинаковостью, угождала церемониалу похорон, а в лучшем случае, в преддверии поминок, - свадьбе золотой.
   "Полем без чудес" - звалась забава с продавцом, отыскивавшим в экспозиции нарядов приглянувшийся ведущему товар. Зрелище на редкость занимательное. Мозолящий передним планом авансцены туалет искали безуспешно в зале и на складе и, наконец, благодаря подсказке, своевременной и бескорыстной "кошелька", заждавшегося алчного финала, - обнаруживали. Игра традиционно затевалась, чтоб раскрыть несметность закромов: а вдруг наличествует что-то выхо- дящее из ряда показного вон. К сожалению, бесплодных розыгрышей суета участников наградою не жаловала: цвет, размер, фасон разочаровывали скудностью однообразия докучливых, продажных образцов, внушавших тупиковый пессимизм.
   На витринной ряжености одного из "бутиков", в глаза взглянул вихрастый манекен в приличном, аристократизмом осветленном с синею полосочкой костюме. Обрисовав реалистично продавцу видончик двойки полосатой и купюрами шурша нетерпеливо, - стал я ждать... И к изумлению парнишки манекенного, вдруг обнаружилось - таких костюмов нет; обряженный же молодец, разгуливавший нагло по витрине, поле зрения собой не удивлял...
   Впервые в жизни рассупонил я мужика... Единственный костюмный экземплярчик, прохлаждаясь на витрине, и до меня тревожил покупательского спроса вездесущее внимание, но скрытною дефектностью (не половою) избежал продажной доли: обделили стройность брючную одною шлевкой для ремня. Разоблаченный эталонный образец - комплекции заманчивого спроса настоящего мужчины - оказался двойником моим. Смирившись с пустяковым недостатком, я приобрел костюм: за время игровых скитаний манекен представил лучшее, вершиною став стильных изысканий.
   Воображение, в брутальном нетерпении, трепало обсуждением вопрос: чем должен отличиться новобранец, обостряя появлением спрос приворотный? Удачное свидание несомненно подтвердило бы влекущую и франтоватую добротность избранного мною имиджа...
  
  
  
  
  
  
   28 апреля
  
   Игра с судьбою - в жизни не скучать с собой,
   мечты воспользовавшись дерзким правом;
   воображением примерив веры крой -
   реальность муштровать своим уставом.
   --------------------
  
   Светлое Христово Воскресение.
   Пасха!
   Мы обменялись SMS-ками:
   - Христос воскрес! Опять с зарей редеет долгой ночи тень,
   и вновь зажегся над землей для Новой жизни Новый День!
   Поздравляю со светлой Пасхой! ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ.
   - Пусть благодать в душе царит и щедрость сердца не увянет.
   Господь - спасет и сохранит и благоденствие подарит.
   Христос воскресе!
   Любимую целую.
  
   Сижу безвылазно за писаниной...
   на танцы даже в мыслях - ни ногой.
   Переживаний строки - для любимой -
   преследуют затворника покой.
   --------------------
   Весь разумом накопленный запас,
   годами подпаленные седины
   жизнь щедро выставляет напоказ,
   устраивая пышные смотрины.
   ...Великолепная погода, патетическое, несоизмеримо возрасту и оптимизму, - настроение, холеностью разглаженный прикид, - завышенный аванс благоприятному развитию событий! Нельзя сказать, что я летел, но "жениховская" истома, песней нетерпения бодрящая в преддверии, часы преследуя запасом временным, неслась неотвратимо на свидание...
   Татьяна не пришла...
   Отсутствие ее - расплата за самонадеянность и властность? Случайность или волевое репрессивное желание надменно указать, чей пол судьбою верховодит отношений? Унынием впасть в самобичевание и отравиться руганью постылой? Что выбрать для незамедлительной острастки сердца? Спокойствие же внутренней уверенности с наглостью внушало: ждал, принаряжаясь, - не напрасно ты.
   Машина!.. Танина машина, припаркованная там же, где неделей ранее, - знак достоверности весомый: встреча неизбежна. Знакомства отправная точка - танцы, именно туда направил я незаурядности витринной внешний вид, в массовку, прямиком, поистрепавшихся разлукой с женским сервисом бесхозных кавалеров и дородных, набивающихся в опекунши, - в материальной обеспеченности, - дам.
   Бездушным равнодушием свободных кресел с пустотой пространства оглушительно звучащей музыки предстал знакомый зал...
   Несколько галантных пар, вальсируя, разогревали обстановку, растирая по паркету свежий тальк.
   Расположившись с противоположной стороны от места завязав- шегося танцевального знакомства, терпеливо память теребя допросом, погрузился в принудительное ожидание...
   Неужели, допустив бестактность, я уж слишком откровенно вел себя, фантазии мужского благосостояния "мерилом" выставляясь напоказ? Но если льстиво ей представленная данность воспринята как достижение свое, то в чем вопрос?.. Не исключается, что я нарвался, простачком, на динамистку? Афишируя себя роскошно-ироничной танцевальной встряской, завлекает чарами истосковавшихся по женской недоступности наивных одиночек, создавая на пожертвованья клуб друг с другом конкурирующих меценатов, поощряющих искус- ство танца. О, какою выгодой возносятся на этом. Ее колесная коняшка - крупновата... Семья, работа или щедрость подношения очередного ухажера? Женщины себя такой маститостью не балуют...
   Накрутка загоняла размышления в тупик, а "философствование", занудно-бытовое, их обволакивало пессимизмом. Меня несло... Еще полчасика подобных умозаключений, и, уговорив себя, я бы покинул танцевальный ипподром, свой раздосадованный прихватив прикид. Прояснение придирчивых вопросов пришло бы только вместе с Таней...
   И она, воспользовавшись паузой между танцами, роскошно пре- дъявилась: аттракцион стервозности, спланированный с четкостью продемонстрировать мужской и женской половине - "Я" здесь!
   Стремительности стройной, светлый, брючный облегающий костюм, с коротким пиджачком, и оттеняющая цвет костюма кружевным ажуром черных переливов, - блузка; изящность туфель на высоком каблучке - ансамбль гармоничной скромности, с изысканною привле- кательностью простоты и беспощадной элегантности.
   Но главное - походка. Грациозностью, слегка покачиваясь в направ- лении движения изгибом обольстительной спины, тон бедра задавали, вычленяя беспринципность красоты округлой попы, увлекавшей взгляды за собой, достойнейше хозяйку представляя. Уверенно и с бальной плавностью по линии ступая, стройность ног расслабленно, в коленях выгибаясь чуть наружу, придавала мягкую упругость вольному движенью. Устремленность подбородка, плечи, отведенные назад, несли осанистую горделивость благородного упрямства. Спокойная и независимая.
   Несчастьям - над собой не даст глумиться,
   найдет свой путь среди невзгод;
   за цель поставленную будет биться
   улыбкой расплавляя лед.
   Прослеживались перемены ролевой стилистики, прилюдной пове- денческой манеры, произошедшие с Татьяной за прошедший год. Возрастную собранность и деловую целеустремленность - всем своим обличьем декларировала с гордостью она. Вызов окружающему миру, с убежденностью: им распорядиться, как это ей необходимо.
   И куда мы навострили прыть с таким апломбом?
   Не на скачки с захудалым прошлым!
   Видом утверждаться в будущем дееспособном,
   жизнь беря желанием вельможным...
   Оценкой дерзкой, навязавшей стиль походке, вскользь прошлась она по взгляду зала... Зацепившись, наших глаз желания скрестились в натанцованном пространстве. Непроизвольно, повинуясь внутренним позывам ожидавшего неудовольствия, указкой пальца по стеклу часов наручных, я вступил обидой в диалог... Таня улыбнулась и строптиво покачала головой. Нет, и мысль она не допускала на свидание, решение об этом было принято еще при расставании. Ну что же, будучи одним из многих, взглядом примеряясь, провожавших зов демонстративного явления, мне предстояло все начать сначала, интерес приватный противопоставив конкурсным условиям основы.
   Включилась музыка и, под певучий аккомпанемент, случилось то, чем подготовка, прихорашиваясь, в ожидании жила неделю. Реши- тельным и быстрым шагом нетерпения, показывая всем координаты цели, через зал Татьяна шла, сближаясь с броским имиджем...
   Форс, возможно, ошибался, но, не впадая в нерешительность тугих раздумий, доблестно рванулся он навстречу! Наш танец! - с парным интересом ожидаемых надежд. Оба в светлом, стройностью подтя- нутые, под восторга сговор аплодирующих взглядов, мы соединились.
   Зовущая доступностью улыбка,
   полет порхающих ресниц;
   переливаясь, заиграла "рыбка",
   фантазию затягивая в блиц...
   - Как прошла неделя? - поинтересовалась Таня.
   - С желанием заветным сблизиться с субботой...
   Банальность прозвучавшего вопроса меня обыденностью бытовухи холостяцкой на откровение пугающее не толкала; беседы русло требовалось поменять: я не намеревался танцевальный парный трепет обсуждением вчерашних новостей занудой приземлять.
   - А что особенно запечатлела ваша память после нашей встречи? - спросил я Таню...
   Хотелось первую поставить веху в сонм нашей общей ностальгии чувств, что врежется традицией в последующие встречи: а по ним легко восстановить заслуги прошлого и боли глубину; ведь время вехи превратило в стон заноз, в поруганное сердце загнанных привольем беспощадной памяти.
   Мой заговорческий вопрос недолго ждал ответа, став вторым ударом за текущий вечер по престижу ожиданий. И если, не явившись на свидание, Татьяна соизволила все ж снизойти до узнавания и проявила благосклонность, выделив меня из фона, обрамляющего зал, то речевой пинок необратимостью причины для упрека был куда серьезней.
   - Мне?.. Запомнилось? Как вы сбежали от меня!
   Поведенческий рывок не вписывался непривычностью в модель ухаживания; беспрецедентность одиозного поступка, глубоко задев Татьяну, требовала мести; и она последовала - унизительной неявкой на свидание. Неординарность выходки отозвалась протестом и в то же время вытесняла равнодушие затасканной стереотипности угодни- чества. Смогу ли я достоинством парировать наскок?
   - Тяжело бежал?
   - На удивление легко.
   - По гороскопу я Рыбешки, а им по темноте привычней двигаться на свет, а тут вдруг, разгребая полумрак, лучом прожектор электрички поманил - инстинкт сработал.
   - Я могла бы тоже посветить, для косяка.
   Мне никогда не удавалось лаконичной фразой выразить сарказм, желанье и надежду. То, с какою легкостью у Тани это получилось, - вызывало восхищение.
   - А меня до глубины души потряс
   темперамент бойко выступивших рук,
   самовольно проводящих мастер-класс,
   впечатлительность вгоняя в низменный испуг...
   Теперь за будущее я спокоен, - подхватив улыбкой ироничный тон, уверенно промямлил я.
   Она смеялась! Что, бесспорно, означало: благоволение дало мне пропуск в следующий тур общения. Этот смех, прошедший годы испытаний, по-иному выглядит сегодня - ироничное предупреждение: то, как представлялось Тане будущее, не сулило мне спокойствия, и не намеревалась проявить участие в его совместном освоении она.
   Мы танцевали, происходящего вокруг не замечая. Мир общения замкнулся, существуя только для двоих. Небрежной легкости взаимо- понимание, перешагнувшее порог глухого недоверия и отчужденности знакомства, заинтересованностью говорило: мы нуждаемся друг в друге.
   - Где так чувственно вы научились танцевать? - спросила Таня.
   Заданный вопрос переводил общение в иную плоскость - в сферу ощущений. Проницательностью женской чуткости легко ей удалось нащупать слабину, не украшающую доблести "властолюбивого" мужчины, - чувственная реактивность, с которой я пытался всю созна- тельную жизнь бороться, но безрезультатно. Взрывная возбудимость, излишне стойкая враждой - эмоциональность, вспыльчивость - заядлая и беспощадная вульгарностью ранимостью - качества моей души неизживаемые.
   У женщин потаенней нет секрета:
   желание созвездием соблазна осветив,
   взять под опеку робкого поэта,
   на вдохновение гордыней право застолбив...
   Неспроста ее внимание пригрело скрытую особенность, не свойст- венную типовому мужику; возможно, это потому, что ей самой подобных черт недоставало. Властность полноправно стережет ее характерность, а пришлое неистовство - с аналогичной слабостью ждет неминуемый отлуп... Мысль, подтолкнувшая к избранию манеры поведения, основанной на нежной чувственности - в соприкосновении, и вкрадчивой, непредсказуемой разгульности - в поступках. И никакой прожекторной инициативы узурпаторских движений; слащавым подчи- нением склониться к прихотям, характер прикусив, - авось получится. В такой стратегии для властности, - разумность места не оставила, галантно вычеркнув ее из перечня хлопот.
   - Чувственно? - с искрой во взгляде, робко я переспросил и, отвечая самому себе, сказал: - На карате, где чувственность подобная клей- милась, как изъян: вступил в единоборство - уничтожь противника, а хочешь гуманизмом победить - так разумом старайся поединка избежать...
   Милосердие, щадя, мешало добивать соперника, но тактику его понять, нейтрализовав атаку - помогало; поэтому выигрывал без добивания, благодаря техническому превосходству, намечая лишь удары.
   Танцуя, чувствительность музыку интерпретирует движением, преподнося мелодичность партнерскому счастью сопереживания, и я надеюсь: удовлетворение ждет нас обоих.
   - В поединке? Может быть", - ответила Татьяна.
   К душной атмосфере зала, выжимавшей соки из танцующей массовки, добавлялся задушевный парный пыл от личностного соприкосновения желаний. Опыт возрастной мотивов единения не притуплял - наоборот, раскрепощая, направлял, подчеркнутою пря- мотой и без напыщенных излишеств скромности - напор хотения бравады; и юношеский срам - бесстыдной наглости развязной, к "закату" ближе, звался ласково: галантной необузданной ретивостью.
   Танцуя, временами мне казалось, Таня скрытным взглядом, за моей спиной, переговорничает с окружением. Я, на правах ведущего, в дебаты не вступая, энергично, вальсовым кружением без церемоний, прерывал украдкий диалог, уводя ее от собеседников. Впоследствии она призналась: да, действительно, я подвергался всестороннему осмотру зависти придирок сопереживающих друзей, оценивавших претендента суждением большого пальца. Вердикт "присяжных" танцевального жюри, почти единогласием, признал меня дееспособным "экстерьером" - подобающим, приговорив всеобщую любимицу мою продолжить разработку...
   Снискав доверие у зала, я не просил его поддержки, определяясь в отношениях с Татьяной, опираясь на заслуги опыта да на обостренное его чутье.
   Со мною рядом находилась сильная, но противоречивая натура, с легкостью идущая на озорной контакт, но не желающая попадать послушно под влияние блуждающих без толку интересов. Связь с такою личностью сопряжена с язвительными сложностями выдержки, но статус мой не проявлял кряхтения и беспокойства, в отличие от не спадавшего семейного ярма, давившего злорадною тревогой.
   Взвешенным сочувствием неоднократно приходилось наблюдать уязвленно-затухающие очи у представительниц обворожительного пола, опущенные верностью в известие, что пребываю под защитой Гименея, означавшее: незыблемость табу симпатии, радушно пред- лагающей интимную развязку.
   Скрывая изворотливостью - врать бесстыдно, выходя с грехом из неудобных положений, изменяя тем, с кем близок, для себя считал пос- тыдной низостью пред состоявшимся велением души. Существующее в настоящем положение двусмысленной "подвешенностью" над грядущим вызывало недоверие вопросов.
   При первой встрече наблюдательность отметила кольцо у Тани, украшавшее собой фиглярский палец. Что данный атрибутик означает? Оригинальною указкой он был поводом поговорить, а заодно затронуть щекотливую, волнующую тему.
   Судьба, отмерив долю, - заключит в кольцо,
   и будь ты домосед или скиталец,
   смеясь, пришлет от Гименея письмецо,
   любовью спроецировав на палец...
   Не оправдываясь и не унижая бывшую супругу, безысходностью разводной поделиться, ситуацию преподнеся бесстрастно, но чтоб Таня взглядом оказалась бы с сочувствующей стороны конфликта, с точкой зрения моей. Задача - не из легких, но тем она и занимательнее в разрешении.
   На приглашение "запас энергии пополнить свежим воздухом" Татьяна с удовольствием откликнулась. На выходе из зала танце- вального, улыбкой завладев вниманием, приветствуя знакомую, она сказала: "Две Татьяны окружают вас, Володя, желание загадывайте".
   - Я загадал, - шепнул я ей, губами прикоснувшись к шее чуть пониже ушка.
   Манящих грез и ожиданий,
   сомнений и надежд клубок -
   все брошено в один поток,
   где женщина - предел мечтаний.
   Природа с гордостью переполнялась чистотою запахов и свежестью дыхания близ расположенного моря, буйством разноцветных переходов осени и световым закатным удовлетворением безоблачности прожитого дня.
   - Таня, вы окольцовкой необычной редкостная "птица", злато- носная?..
   Сказанное бесконечной глубиной задумчивости взгляда, обращен- ной в отдаленное пространство мысли, Таней овладело. Не грусть, а что-то большее, таясь, заполнило его...
   Болезненность утраты? Одиночества переживания?..
   - Вам моя фамилия известна?.. Я вдова... Муж умер... шесть годин назад, - растерянно, как будто бы пред ним оправдываясь, прошептала Таня.
   Почему она спросила о фамилии? Упоминание в вопросе птицы каким-то образом ее коснулось? Она вдова!.. Кольцо-то тут при чем?
   Далее последовал короткий, сдержанный, словесной данью, монолог, но адресованный не мне: она печалилась с собою... откровенно, без утайки и слезливости подробностей, расписывая вечную историю вдовства...
   Выслушав Татьяну, я переспросил: "А почему кольцо на сдобном пальце?".
   Вверх направив златоносный перст, Татьяна, усмехнувшись, вразумила: "Потому, что я - вот такая женщина!"
   Окольцованный "вердикт" упрямо это подтвердил.
   В течение секунд произошедший настроения скачок изобличил, сколь безжалостно угодливость эмоций Таня подавляет. В этом убедился я, и, несколько позднее, известив ее о статусе своем семейном, на лице у Тани, подконтрольно, возлегал безролевой эмоционально абсолютный штиль...
   Бездушием вопящий театральный треск,
   чтоб ракурс грима наивыгодно потряс.
   Что стоит показной эмоций всплеск,
   афишной вывеской красуясь напоказ.
   Мы молча шли по улице... Затягивалась пыткой пауза...
   Не представляю я, какую же бескомпромиссную работу за молчанием наглядным чувств вершил мозг посвященный, адаптируя прогоном полемическую ношу.
   Надеюсь, Таня, я не останусь вдалеке
   при подведении итогов умственной разрядки?
   Признаюсь честно: сомневаясь, жарюсь на полке...
   Но пасовать не стану, бегством охлаждая пятки.
   Улыбка, осветив лицо, работу завершила. Ни одного вопроса, ни намека разочарования, гнетущего наметки будущего от Татьяны не услышал я. Тема, исчерпав себя, была закрыта, перестав меж нами омрачением существовать.
   Избавившись от груза, скрытно подавлявшего неискренностью, робкими подвижками сюжета, во мне возобладал спокойствием уверенности авторский подъем. Наши руки теплотой переплетения чувствительности пальцев обнимались, словно бы рукопожатием бездомных судеб на распутье, выбором благоволящих заинтере- сованностью: поиску единого, для жизни оптимизма, - крова...
   Во время доверительного разговора, постоянно нарушая пафоса безоблачную тишь, спускаясь с высоты, резвился странный звук: как будто кто-то, с быстротой неимоверной, изливал на сонную округу жестяную дробь. Ветер полностью отсутствовал, в ритмической импровизации участия не принимая. Сомнения возникали в том, что класс показывает, увлеченный творчеством, ударник-виртуоз...
   Так что же это?
   - Таня, как вы думаете, кто трезвоном металлическим и без оваций сокрушает тишину?
   - Я шума постороннего не слышу...
   Неужели в состоянии полнейшего психического здравия слух потревожил перезвон галлюцинаций психики колоколов? Зрячесть, все же доверяя трезвому наушничеству слуха, по-орлиному прочесывала разнородную ветвистость в поисках источника загадочного звука.
   Частица Божьего признания -
   абсолютный музыкальный слух.
   Но в сердце нет и капли сострадания?
   Не кичись, ты совершенно глух...
   Дятел жизнерадостный, устроившийся на верхотуре деревянного столба, морзянкой развлекая тишину, с усердием ударничал по металлическому колпаку, венчавшему поддержку электрических сетей.
  - Вы не слышите резвящуюся птаху? - направлением представив
  музыкальный феномен, поинтересовался я.
   - Я же глуховата, притупленный слух, а некоторые звуки я вообще не слышу. С сосудами не все в порядке... - Сказанное прозвучало так естественно, без тени боязливого смущения, что я засомневался, так ли это. Возможно ли открыто говорить, о связанных с собою недостатках, подчеркнуто спокойно, при этом не испытывая и намека на ущербность?.. На непостижимом уровне общалась Таня с миром окружающим. Как ей удавалось, без усилий, внешне обозначенных, вести раскованный, неприхотливый диалог, водить машину, виртуозно танцевать?..
   Невероятно развитые рефлекторные инстинкты с обостренной интуицией ей позволяли ощущать себя комфортно в расхожей ситуации. Реально ль скрыть что-либо от таких способностей? - Думаю, что безнадежно...
   Вдохнув отрадность осени, мы возвращались в танцевальный круг. Поравнявшись с местом, где Татьяне в прошлую субботу торопливо назначал свидание, я поделился с ней сомнениями: мол, мог не опознать ее при встрече, вздумай поменять она рисунок внешности, но вот сейчас не сомневаюсь и узнал ее бы даже в белых бриджах.
   Что белых бриджей суета? -
   растерянности прошлого вопрос, -
   мираж, фантазии мечта,
   демонстративной будущности грез?
   Таня повернулась взглядом, и опять глубокая задумчивость печали устремилась вопрошающе через меня: затронул необъятность чуждых мне воспоминаний, где появление свидетеля казалось ей уж очень странным, вызывая чувство скрытой осторожностью тревоги, оттого, что мне известно больше, чем я должен был бы знать?..
   Танцевальный вечер близился к концу, когда внезапно, потерявший выход, выпивший танцор, плутая в центре зала, налетел на нас с размаху. Спесиво дернувшись к обидчику, почувствовал, как жестким, подчиняющим захватом руки Тани усмиряли побуждения момента. Не берусь предположить дальнейший ход событий, не ощути я этого препятствия. Но Таня, спрогнозировав развитие конфликта и рас- порядившись подконтрольно ситуацией, меня оберегала от суровости эмоций выплеска... Сблизившись, мне удалось преодолеть угодливую легковесность танцевального партнера. Искорка заботы доверительной, проявленная ею, - стала откровением.
   Одно упоминание, судьбы - намек,
   среди пучины грез бездонной,
   указывает, осветив в душе росток,
   готовый стать звездою путеводной...
   Провожая Таню до машины, мысли донимал один вопрос: "А неу- жели снова на неделю?.. Еще неделя тягостного ожидания, сомнений, неопределенности? Адресная удаленность проживания Татьяны - расстояние, преодолимое лишь на волне фантазий безутешных..."
   Таня заняла водительское кресло и, стрельнув глазами, каверзной смешинкой, интонацией загадочной, спросила:
   - А что вы делаете завтра? После пяти весь вечер у меня свободный. Мы могли бы встретиться...
   Непринуждающая легкость, завладев инициативой, разрешила ситуацию, воспитанную нерешительность слегка смутив.
   - Вы предугадали направление желаний мысли: завтра попытаюсь вам взаимностью ответить.
   Спонтанная самоуверенность поступка Тани вызвала обличительный вопрос: а почему натура откровенная в своих желаниях и обладающая привлекательностью внешних данных за столь длительный период после смерти мужа не смогла устроиться комфортно в личной жизни? Неужели сильная характерность с завышенной самооценкой подав- ляли бойкую инициативу сильной половины человечества, становясь препятствием к объединению; или нежелание заполучить любой ценой в дом мужика, размениваясь на посредственность самообмана, - продлевала бесполезность одиночества? Чем руководствуется в выборе Татьяна, уступая слабостям мужского пола, и какую роль предписывает мне она, решительно навязанным сближением?..
   - Вас к вокзалу подвести? - спросила Таня.
   - Нам привычнее бегом, посветите вдаль лучом, - отшутился я.
   Случившееся далее врасплох застало неожиданностью, вызвав хрипы содрогания. Резкой крутизной замысловатого маневра развернув машину и прицелившись в меня, Татьяна, ободряя, рявкнула клаксоном и врубила дальний свет. Ослепленный, я не шелохнулся. Продолжалось это несколько секунд... Затем, "по-полицейски", с одного захода, выполнила разворот и, выровняв машину, дала газ.
   Обозначив в жизни перелом,
   искрометно ночи дав отпор,
   растерзала световым лучом,
   нравом оглашая приговор...
   Творческим подходом выполнив охоту посветить, Татьяна, не скрывая, указала, кто по-свойски режиссирует сценарный экземпляр, в котором будущее мне сулило массу интересного...
   Скромнее нужно быть в желаниях.
   Такую порцию адреналина,
   что истекший предоставил вечерок,
   давненько не вручала дисциплина,
   одиночества дерзания дорог...
   Достижение, сравнимое лишь с выступлением на этом поприще, развязном, благовернейшей супруги...
   Не испытывая комплекса неполноценности по поводу изъянов зрения и слуха, Таня беззаботностью успеха самоутверждалась в вольной жизни. Прелестями танцпартнерши ослепленный и под впечатлением бодрящей выходки ее лучистой, не хотелось думать, что меня безо- говорочно подмяла необузданности самобытной власть очарованья. Безусловно, обещание по исполнению желаний - прозвучало, а как же быть с непредсказуемою отсебятиной в поступках?
   Чем наградить ее прожектный выпад,
   заставив таинство эмоций закипеть и выплеснуться через край?
   А привлеченной страсти сделать выбор,
   радушием преподнеся любовным чувствам хлебосольный каравай...
   Наверняка, банальное топтание, по-стариковски, ревизией знакомых улиц или берега морского, с придыханием перетирания вчерашних светских новостей - не приобщить к воспоминаниям, как и сухую скупость послетанцевальных поцелуев.
   Хотелось предложить парадоксальное, ошеломляющее неприемле- мостью действо, выводившее архитектурную бытийность отношений на прорывный уровень. Какого возраста она? Говорят, мужик быстрей признается, когда умрет, чем женщина раскроет грузность лет...
   Со мною - ясно, а у Тани есть проблемка...
   Порывистая, непосредственно задорная, и, в то же время, взвешен- ной чувственностью, осторожная... Моментами, в веселости парящая, - девчонка, а то вдруг, угасающая изоляцией, - печальная вдова. Как будто бы наверстывая что-то, она металась в поисках утерянной в дороге жизни, возрастной судьбы, не находя соответствия душевному настрою... К сорока годам?.. Внешность признаков старения - обманчива. И все же эмоциональная раскованность, своею молодостью поражавшая, преобладала в ней.
   На диадеме пережитых лет,
   бессменных памяти гарантах,
   сияет россыпь бриллиантов,
   любимых женщин - радужный букет...
   Приберегая пару часиков в запас, я выехал на встречу, понадеявшись на местности определить мероприятия на предстоящий вечер.
   За окнами вагона электрички мелькал унылый узнаваемостью, блек- лый пейзаж. На фоне сосен, горизонта, выделяясь высотой, виднелось здание пансионата, бывшего когда-то центром развлечения заезжей массы отдыхающих. Времени избыток позволял мне прогуляться интересом, посмотрев, что там располагается теперь и не задела ли всеобщая разруха санаторный комплекс, как большинство объектов-здравниц, еще недавно праздновавших бешеную популярность у тружеников разваленной державы.
   Строение, заботливо ухоженное, перестроенное в современном стиле, имело респектабельный коммерческим успехом вид. У проходивших мимо женщин я поинтересовался: "Что это за достопримечательность среди всеобщего раздрая?".
   - Гостиница... А где подружка ваша? Вы ей вчера так увлеклись,
  что ничего вокруг не замечали.
   Реплика меня ошеломила.
   - Да, извините, обделил вас невниманием...
   Был увлечен, но не настолько,
   чтобы взахлеб судачило об этом побережье.
   Та красота - меня достойна!
   А вы агенты из салона свадебной одежды
   иль набиваетесь в свидетели старанием?
   Предложение в пирушке поучаствовать вызвало у них прилив веселья добродушного. На этом мы и распрощались...
   Гостиница у моря! - вот что, наряду с прогулкой и кафе, могу я Тане предложить в совместном плане проведения сегодняшнего и, возможно, завтрашнего дня. Интуицией подсказанная мысль стала подавляющей...
   Но с какой же радости без обязательной, трагично-смехотворной процедуры изнурительного волочения она решится переночевать с малознакомым наглецом, сбежавшим от нее в момент знакомства? И не отвергнет ли наглядное нахальство предложения, как только я его озвучу? А если шуткой высказать намек предметно, ненавязчиво, но веско?..
   Комплекс отдыха от места встречи располагался слишком далеко, требовалось поискать ночлег поближе, что я и сделал...
   В ожидании, салон машины утопал в лирической идиллии звучащей музыки. Улыбка Тани, посланная мне навстречу, показалась саркас- тической, но, вкупе с оптикой, глаза светились праздничной иллюминацией. Губами прикоснувшись к шее, чуть повыше впадинки ключицы, властностью бесстыдства возвестил я о своем прибытии, схлопотав в ответ смущенье узнаваемой реакции - удивленное поеживание, с налетом бледной грусти.
   Оставив бусик на стоянке, мы облюбовали близлежащее кафе, расположившись на открытой свежести террасы. Таня скромно заказала рюмочку "Бальзама", я - бокал вина, сухого.
   - Что запомнилось вам после нашей прошлой встречи? - поинтересовался я.
   - Дятел, столб долбивший в тишине. А вам?
   - Машины гул, исчезнувшей в мерцанье бликов; эффект желанья, зрелищный, усмешка всхлипов...
   После сказанного, ощущением озноба, леденящая прохлада пробе- жала по телесной шерстке, и несносный смрадный запашок окутал, как вчера, в мгновенье памятное пригвождения безжалостностью фар. Зябкий аромат, пропитанный карболкой... Где я вдыхал его? Один момент, и улетучился бесследно он... Передо мной, безвинно, улыбалась Таня.
   Таланта дар природный не скупился вдохновеньем, поработав над ее улыбкою: любуясь, невозможно было отказать ей во взаимнос- ти.
   Всю тупизну духовности безвкусной,
   шалашный, с беспородным взглядом, - быт,
   и пустоту ошибок жизни грустной -
   улыбка лучезарная затмит.
   И неожиданно услышал мысль, вдруг прозвучавшую открытым текстом: "Лицо - совсем другое".
   - Вы это обо мне?
   - Да, когда вы улыбаетесь, лицо у вас преображается.
   - Мольбой о счастье?..
   Ни одна из незабытых женщин не обезоруживала так бесцеремонно комплиментом: я, по-видимому, покраснел, ее улыбка уступила место всплеску заразительного смеха. Более удачного момента случай мне не представит... Из кармана я извлек пронумерованный апартаментной значимостью ключик, положив его на центр стола под взгляда обсуждение.
   - Мужчина ищет место, а женщина причину...
   Таня, вы смеетесь потому, что -
   Возрастное многоборье не лишило меру скромности
   способности застенчиво краснеть?
   Индикация приободряет правомерность гордости,
   перед лицом поступков - не робеть...
   - Нет, после сказанного мною, Вы тут же спрятали улыбку.
   Не оставалось ничего другого, как возвратить ее на прежний пьедестал, а со стола убрать бессовестное приглашение ключа, желанье отпиравшего не более минуты.
   Радужное настроение комфорта эстетического расслабляющим спокойствием поддерживал погодный сговор дружелюбного тепла и солнца, поощряя климатически взаимопонимание сторон. И несмотря на выходной, на взморье толчеи не вызвал он, что создавало впечатление уединенности для доверительной открытостью беседы.
   Рассказ о вегетарианском образе существования, с ежедневно истязающей физической нагрузкой, был воспринят Таней с холодком непонимания, сочувственным: - "Зачем себя так мучить, жить надо без напряга, предаваясь удовольствиям. Действительность достаточно трудна, чтоб дополнительно обременять ее нагрузками ограничи- тельными..."
   Планов будущего иллюзорно не разглядывая, она жила днем настоящим и идейные увещевания здоровьем о грядущем позаботиться отбрасывала без вниманья.
   Не ориентируясь в курортности ландшафта, Татьяна простодушно шла маршрутом по указке моего путеводителя, по направлению скрывавшему:
   Предложенную жизнью неизвестность,
   соблазны купидоновских тревог, -
   судьбы ответ: на взбалмошную дерзость -
   в мучениях познать любви восторг...
   Достопримечательный объект располагался в живописном уголке, недалеко от моря, и служил в недавнем прошлом базой отдыха, измученной служением народу партноменклатуры.
   - Сегодня дня гостеприимное подворье, - указав на аккуратное, не броскостью архитектурное строение, - сказал я Тане.
   - Зайдем, посмотрим, если номер не понравится, подыщем что-нибудь другое.
   Выйдя из кафе, из солидарности, я нацепил на нос полупрозрачность солнечных очков, бесстыдно позволивших мне разглядывать Татьяну, пытаясь уловить во встречном взгляде тень разумную сомнений или робкую тревогу нежелания: тому, что предлагалось угождать. Сдержанность - достоинства, уверенность - доверия - вот что гордо нес прекрасный облик Тани.
   С объятьем рук перешагнули мы порог гостиницы.
   Уютный номер предлагал, по описи, достаток комфортабельных удобств для парного времяпрепровождения. Номенклатура не жалела средств на пребывание в повышенной благоустроенности: тщательно продуманный, заботой о престиже, интерьер был сделан капитально и почти со вкусом. "Нормально" - подытожила осмотр апартаментов Таня. И мы продолжили прогулку, не спеша, на это раз, идя к машине.
   Фантазии безудержный полет
   интуитивный мост к неведомому следу,
   шепнет парадоксальной мысли ход
   и разуму воздаст желанную победу...
   При разношерстном опыте интимных отношений, Таня стала первой, с кем мне предстояло покорить услуги платности казенного жилья. Та взвешенность спокойствия, с которой Таня шла навстречу предла- гаемому, отвечала полностью ее концепции - брать удовольствия в наличии. Но я не обольщался мыслью, что в таких условиях нагрузка секса - обязательна; отведав опытом пикантным, что даже приг- лашение домой и сон в одной постели - не всегда вознаграждался близостью интимной. Выпячиваясь в роли провокатор-затейника, решение вопроса щекотливого о доверительном общении предоставлял на усмотрение "пассивной" стороне терзаний, оставляя за собой позицию бесстыдности надежды, отстраненной наблюдением, но заинтересованной участием.
   В такой свободоразъяснительной манере я высказал позицию Татьяне. На что она, с лица не отпуская каверзной улыбочки, добавила поверхностное удивление, слегка наморщив лоб...
   Находясь в супружеской, надзорной изоляции почти два года, я не использовал, без спроса, сексуальной предназначенности пола супро- тивного. Застой потенциала вызывал тревогу озабоченности, вспоминая инцидент на танцах, но мужественный оптимизм, готовый к испы- танию, рассчитывал на бодрость буйственной фантазии и на бросок решительности низменных инстинктов.
   Нагулявшись, около семи, мы возвратились на стоянку. Я предло- жил: "Заскочим в магазин, закупимся, а уж потом - в гостиницу". Кивнув, Татьяна заняла водительское кресло. Предстояло, приоб- щившись пассажиром, ознакомиться с манерою ее вождения и навыками мастерства, проверив безопасность на терпимость.
   Характер, не щадя, накладывает отпечаток на стилистику раз- вязности вождения, рисуясь затаенными повадками. Доверившись водителю, попутчиком, без психологических морщин, открыта расшиф- ровке наблюдением, принципиальность тактики вождения ведущая по жизни, и установка поведения во время сутолоки стрессовых напрягов. Экстремального вождения по запустенью дачному курорта - ожидать не приходилось, но понаблюдать за Таней, оценив ее умение вписать в движение громоздкий бусик - было интересно...
   Полная расслабленность посадки, с неприметною игрой рефлексов, доведенных до автоматизма; завидная реакция взведенного курка, готового пальнуть по ситуации, - вот что я увидел...
   Отоварившись необходимым, мы поехали в гостиницу. Без прере- каний и сомнений, чередой естественности одолев необходимость слов указки, мы переключились на интуитивный уровень, когда взаимопониманием один другого дополняет. Явление редкостное, даром заявившее еще на танцах о себе, в первый миг знакомства...
   - У меня есть свечи, - сказала Таня, из машины выходя, - возьмем с собою? Я не возражал, молчанием...
   Застолье постное, украшенное скромностью походной сервировки, дополнялось легкостью непринужденной, обезличенной беседы. За вечер Таня выпила "Бальзама" рюмку, я - вина сухого пригубил. Стрелочки часов ушли за десять...
   - Я свечи запалю? - спросила Таня и по комнате расставила пылающие огоньки свечей-таблеток.
   - Это - ритуал?..
   - Так красивее, - еле слышно, отражая взглядом свет мерцающих свечей, прошептала скорбною грустинкой Таня.
   - Будем почивать? - непринужденно, по-семейному, осведомился
  я...
   Сюжет затянутых жеманных раздеваний не вязался с энергичным брючным платьем Тани. Память сразу одарила мемуарностью натужных и перемежающихся комплексным массажем ласк, дрожащих нетерпением, от отмыкания устройств запорных, нескончаемых предметов туалета, с аморфной и смешливой заинтересованностью раздеваемой. Я улыбнулся.
   - Что вызвало у вас улыбку?
   - Я представил завтрашнее утро...
   - И каким же быть ему?
   - С солнечной отрадою подсветки -
   день взойдет неповторимый,
   памятью души, ваяя слепки
   вечности в сердцах любимых, -
  продекламировал я, расстилая гостевое ложе для желаний сна...
   На несколько мгновений я позволил взору Таню потерять из вида, а обернувшись, замер в изумлении: она предстала обнаженной, только синяя полоска трусиков, преградою манящей, бедра украшала. Миг, и они, ненужной тенью, с тела упорхнули и, на указательный надевшись палец, закрутились, развлекая наготу, пропеллером. Затем, растянутые, как рогатка... выстрелили в направлении меня, рассчитывая поразить срамную область ниже пояса. Сомнения рассеялись: прицельно-фамильярная "стрельба" в мишень анатомическую означала пригла- шение на секс.
   Сил Божественных творения итог,
   мечты и счастья грез предел,
   чувств влечение соединил в замок
   на радость разнополых тел...
   Сорвать стремительно с себя одежду и наброситься причинно, словно лев, и в схватке сексуальной разорвать - мысль, полоснувшая приличие мужицким нетерпением, увидев оголенное... Возможно, этого и ожидала Таня. Но для особи, питавшейся заботой плотоядной недоступности, Бог знает сколько, ринуться без промедления в бой означало завершить его бесславно, обессилев на исходных пред- ложением натурных подступах. Интимное взаимодействие необходимо было отложить, сбивая первую волну активности слепого побуждения - смутиться и, стыдливой нерешительностью, предпринять затянутое интригующей прелюдией, начало...
   Секс - тантрический: партнеры, в соприкосновении телами, но вне усердия контакта, полового, предвкушая наслаждение взаимности, преумножают сексуальную энергию.
   Приблизившись, я приподнял ладошки рук Татьяны, и, поцеловав их сердцевинку, положил себе на плечи, подхватив безропотное тело, окунул его в терпения постель. Губами, обласкав ложбинку раздвоения грудей, я стал разоблачаться, сбросив все, за исключением набедрен- ного "покрывала", эффектность укрывавшего "бойцовского" начала.
   Лежа на спине, с подогнутыми, сложенными вместе и игриво завлекавшими ногами, Таня наблюдала зрительским небрежным скеп- сисом, не ждущим новизны сюрпризов. Подойдя к постели, я любезно захватил игруньи ножки и, не отпуская взгляда с глаз Татьяны, бережно и без усилий, очень медленно, раздвинул их. Пред вечным женским искушением встав на колени, сблизился вплотную с ним и, приподняв за талию хозяйку, посадил ее себе на бедра. Обнял сердцем мягкую раздвоенность податливой груди, спокойно, ровно дышащую без каких- либо эмоций и волнения - затишья состояние услуги неопределенной подчиненности и ждущей пустоты, симпатией готовой поделиться, если... Теплотой подобия, улавливая ритм ее дыхания, я отвечал ей выдохом на вдох, создавая впечатление слияния тел с источником единым жизненным энергии. Нескончаемостью длительного поцелуя обнимало нас желание. Дыхание у Тани сбивчивостью проявляло нетерпенье, просочившись теплотою влажности на генитальном интересе...
   Пишу, и возбуждение, в урывках чувства,
   осязая прошлое, перерастает в стойкую эрекцию.
   Инстинктов безответственное самодурство,
   верностью блаженству, замышляет дать избраннице -
   протекцию...
   Но в тот момент, под "фиговым" тряпьем, оставшимся на теле, неп- ричастной отстраненностью дух равнодушия царил. И если (в отдаленности былых времен) от проскользнувшей мысли об интимной близости на брюках молния напрягом расходилась нетерпения, то на поверку "блажь" мужская, игнорируя готовность мыслей, отказалась стать наизготовку, ничего не вздыбив, акт оправдывая своего при- сутствия. Одним желанием не удавалось вразумить инстинкты, заставив их воспрянуть духом: что-то тормозило их размерный пафос. Пальцы, ошалев, бродили по округлостям, лаская, без разбору, шею, бедра, ягодичности роскошную лояльность, пребывая наслаждением в давно забытых ощущениях - не помогало.
   С обеспокоенной настойчивостью вероломства Таня страстностью пыталась оголенность уровнять, сдирая лоскуточек туалетного пред- мета, опекавшего бесстыдность пораженчества самца...
   Возможно, обоняние не подключилось, и, чтобы возбудиться, мне необходимо заглотнуть движенье сексуальных запахов на игровой площадке тела?..
   Влажными, чуть приоткрытыми губами, я скользил охватом поцелуев по живописной обнаженности нескромно предлагающей себя натуры, двигавшейся в нескрываемом желанья танце. Востребованный, но дремавший неохотой "благостный ленивец" был не в состоянии, и набегающая мягкость шелковистых волн эрекции стойкого энтузиазма в нем не вызывала. На протяжении десятков лет привыкшие обслу- живать одно и то же тело, заскорузлые инстинкты на непрошенном давали сбой... Вероятно, и "чванливый" молодец, не избежавший пагубной эпохи нарциссизма одиночества, артачился, не чувствуя механики ручного управления, не позволявшей в годы сексуального застоя горестно ему усохнуть? Добавлялся, видимо, и стресс стервозности, обрушившийся на меня в перипетиях жесткого развода, рефлексам не дававший горделиво вскинуть "голову".
   Анализ в случаях упрямства плоти - бесполезен. Мужчины суть во мне близка была к позорной панике...
   Я сблизился губами с самой сокровенной частью Таниного тела... Очаг стоической эрекции в азартном прошлом игр, питавший умилен- ный интерес у потребительниц желанного, препятствовал приобре- тенью навыков орального общения со скрытно-удаленным уголком, влекущим на себя с необъяснимой силой, значимой эффектностью не выставляясь на глади визуальных достопримечательностей женского многообразия. Я упивался запахом и вкусом слезной плоти, раскрыв- шейся, изнемогавшей нетерпением отдать себя веленью страсти. Тво- рившееся с Таней сравнимо только с пыткой током: все тело сотрясал неудержимости порыв, переполнявший силой ощущений. Ногами, устремленными в зенит, она то силой голову сжимала мне, то, расправ- ляя чресла, рук указкой направляла разносолы ласк оральных в самые чувствительные точки "беззастенчивой девчонки", приглашая: "Ублажи еще". Резвясь с закрытыми глазами, Таня умоляюще шептала: "Что же ты творишь?.." Внедрение оральное, ей наконец позволило со мною перейти на "ты". Если только пыл ее меня не перепутал с кем-то.
   - Не царапайся! - вдруг резко вскинувшись, воскликнула Татьяна.
   - Рыбка золотая искупалась в прелестях наглядных, - оправдался я, показывая медальон на шее, самовольно влившийся в умильное лобзание.
   По-видимому, возглас неожиданный и ускользнувшая от губ разгоряченная натура отвлекли, остановив, уничижительность непродук- тивных мыслей, направленных на поиски эрекции, и, улучив момент (в антрактовом затишье) "основной инстинкт", припомнив о своем предназначении - охотника на право стать незаменимым, выказал себя во всю распутинскую мощь. Трусами, да такое скрыть? - старания уловка безответственностью бесполезная. Таня усмотрела боевую стать готового к взаимодействию "Лазутчика". Лукаво, пальчиком ноги, на ощупь проверяя работоспособность "Дебютанта-незнакомца" с удивлением, она слегка его коснулась и тут же, ухватив меня за плечи, силою взвалила на себя и сжалась в напряженном ожидании...
   В неудержимом, фантастическом броске,
   сном, растворяясь в сладострастной неге, -
   слились две плоти в чувственном забеге,
   оставив грусть с печалью вдалеке...
   Голова чуть запрокинулась назад, лицо прекрасной, одухотворенной жизни блаженною улыбкой предвкушало трепетность услады. Глаза прикрыты, уголочки губ слегка подрагивали; носик нежным завих- реньем крылышек хватал нетерпеливо воздух, колыханием энергии все тело наполнявший страсти принуждением.
   Распахнутая благосклонность врат,
   кольцо успеха знойнешего флирта,
   душ поцелуя - кладовый разврат,
   всесильной слепотой инстинкта.
   Я сделал несколько замедленных ознакомительных движений в полости ретивой "Лакомки".
   Коснувшись ощущеньем глубины,
   любви животрепещущей основы,
   на гребне, достоверности, волны
   примерив смысла жить венец терновый...
   Приподнявшись от истомы страстно дышащей груди, я отказал желанию в разгуле, и, резко удалив "Кормильца", примостился рядом с Таней. Она задиристо буквально взмыла восклицанием: "И это все?" Позаимствовав приемчик приказания, теперь уж я тянул ее неистовство в свои объятья. Мой интерес прекрасно знал, что нового себе он не покажет; а хотелось лицезреть, как распорядится Таня правом удовольствия в спектакле бенефиса тел, уважив "Бенефи- цианта".
   Вспоминая... этим фантастическим и ставшим явью сном, я буду любоваться всю оставшуюся жизнь...
   Присев на корточки, бесстыдством, надо мной, в пружинной позе лягушонка изготовкою к прыжку, она, лизнув ладонь, "Мальчонку" приголубила, погладив по головке. Убедившись в стойкости напыщен- ной "Слюнтяя" растревоженностью, приступила искушенно, медлен- но, к внедрению его в гнездовье рабства, и чем глубже "Проходимец" погружался, силой заполняя грез гостеприимство, тем все шире открывались удивлением уста Татьяны, вдохом новизны "Пришельца".
  А когда он погрузился полностью, в восторге Таня издала пред- чувственный протяжный, с хрипотцою, стон...
   Еще бы!
   Желанный зарядившись сексуально,
   стал жизни несгибаемым столпом -
   сверхмужественным, страстным, долгожданным
   оргазма салютующим стрелком...
   Ночь, ясная на удивление, подглядывала светлоокостью небес за нами. Свечи, полыхавшие контрастным полумраком цветовых аккор- дов, создавали лучезарностью неповторимую мелодию сопровождения, аккомпанируя признаньем эротическому танцу.
   С какой прелестной гаммой сладости сменявшихся эмоций на меня лицо Татьяны откровением смотрело:
   С упрямством и восторгом победителя,
   завоевавшего заслуженный и долгожданный приз,
   раскрывшись взором страсти искусителя -
   вершины радужных эмоций - удивления сюрприз...
   Сжимая женской властности объятий глубиной изголодавшегося гордолюбца, Таня, голову склонив, чтоб не терять его из вида, ревностно следила за происходящим в тупике старательной "лощинки" между ног ее. Скользя по тонусному проявлению опоры жизни сверху вниз, она играла в прятки с гордецом, то выводя его наружу, то до основания бесстрашно поглощая, любовалась с восхищением интим- ною раскачкой противоположностей. Было в этом шаловливостью ликующем подглядывании что-то детское, наивно-неприличное, в ней вызывавшее, по-видимому, красочный переполох воспоминаний, возв- ращавших в прошлое усладное.
   Чрезмерная активность Тани на меня накатывала возбуждения неуправляемой волной и вынуждала приостановить спонтанность пика отрешения. Помогали отложить финальный выброс сверхчувствитель- ной мокроты - часы, вернее, их наличие: присутствуя во время секса, тиканье второго плана отвлекало взбудораженное сном реальности сознание, раздваивая восприятие истомы, ощущения переводя в другую плоскость. Отслеживая время, я пытался на мгновение неумолимость хода стрелок приостановить... Ни разу сделать этого не удалось, но обуздать несанкционированность отсебятины оргазма - получалось.
   "CANDINO" - мой хронометр любимый, с подсветкой циферблата, подаренный себе в день, памятный решительного шага, с заявлением стартующих мытарств бракоразводности - знак символический сво- боды, красуясь на руке, сопровождал меня на сексуальной ниве...
   Таня продолжала отрешенно любоваться бодрою картинкой, откры- вавшейся в просвете предоставленной ей власти, между ног; сколь долго это продолжалось - неопределимо; лаская повсеместно энер- гичную нетерпеливость, я телепатическим нажимом тормозил бег безвозвратно утекающих секунд и удивлялся жадности энтузиазма, с которым самоутверждался "лягушоночек" на "Пьедестале"...
   Неожиданно случилась следующая фаза сексопредставления. Пог- лотив захваченное "Достояние" и, шерсткою идя на абордаж лобок в лобок, производя неимоверное количество разнонаправленных по амплитуде колебаний, Таня попыталась выкорчевать из меня "наследство", по рождению доставшееся от отца. Препятствуя насильственности притязаний, я придерживал танцующую грацию руками, а по ней, поверхность кожи обволакивая, эротической горячей влажностью неслась волна, основою напоминавшая "амброзию", которую я фамильярно дегустировал прицельным удовольствием в разверзнутой навстречу плоти женщины, купая в ней "зубастый медальон". Окутал плечи возбуждения захлест; и, в напряженном ожидании, Татьяна словно бы от боли голову со стоном запрокинула назад... тело замерло... и, встрепенувшись, - сорвалось.
   Руки, сжав в объятьях груди, яростным порывом исступления старались распахнуть грудную клетку, выпустив на волю напирающий лавиной шквал неистовства эмоций, истязавших тело судорогой.
   Вожделенный сладостный поток,
   сжимая мышцы нервами до спазма,
   сознание увлек в экстаза шок,
   а тело захлестнул волной оргазма...
   Зачарованный, я наблюдал за изумительнейшим, самым превосход- ным танцем в исполнении Татьяны. Вдруг страстью дышащее тело - замерло... и взвилось. Руки грудь освободили и, раскинувшись по сторонам, как крылья, растопыренными пальцами нащупывали жесткую опору в стремлении сиюминутном, оттолкнувшись, устре- миться ввысь... Из скрюченного лягушонка дивность превратилась в фантастическую птицу, вознесшуюся в благодати ощущений.
   Стоны, всхлипы и рыдание телесной страсти разогнали потря- сенную, завистливую тишину. У Тани слезы по щекам стекали неудержимостью эмоций, а возможно, и от жалости к себе, что ей попытка птицею взлететь - не удалась. Но я, под впечатлением увиденного, - в небесах парил...
   Татьяна плюхнулась без сил и, гулко барабаня сердцем по моей груди, взывала о взаимности. Взыскательными струйками ее горячность слез стекала по моим щекам, а бедра накрепко сжимали расторопного виновника метаморфозы: внутренние мышцы, бешено пульсируя, как сердце, обнимали и дыханием затягивали вглубь его. Таня покрывала поцелуями мое лицо, но патетическая устремленность чувств ее отрадных направлялась к нижней части тела, где располагался центр отдачи самолюбования души...
   Потихоньку Таня начинала приходить в себя и, набирая шевелением энергетическую мощь, забеспокоились охватом "Сладкоежки" бедра. Излучая счастья агрессивную улыбку, Таня ловко пригубила медальон. С трудом предполагаю, что изобразил мой лик. Возможно, стремную хозяйскую обеспокоенность за "рыбку", погруженную повторно в ей неведомую чувств стихию... Но игнорируя мимический указ, в зубах зажав, злорадствуя, цепочку, Таня стала за нее меня приподнимать... Ей одного захвата оказалось недостаточно: для пущей убедительности, цепь для выполнения господской воли понадежнее бренчала. Не выпуская медальон, она легла под добродушного раба, желая с мягкой взлетной полосы попытку совершить повторного улета. И он случился... Слез и всхлипываний этому парению из-за горючести растраты не досталось; радость обретенного блаженства, искренне украшенная знойными вибрациями, в нежности приливах ласк на встречных направлениях - был он ознаменован...
   Уловив покорность Тани, медленно отстыковался я, "свободу" обретя. Она метнулась вслед за "Беглецом", но утомленное желание - проныру не догнало. "Реакционная" способность "Компаньона" нес- колько ослабла, но, являясь центром двусторонней озабоченности, - сладости оргазма он не получил. Я же испытал, любуясь увлеченно зрелищным показом самоосчастливливания, катарсис удовлетворен- ности...
   Распластавшись на постели, Таня, проверяя целостность покрова, ощупью ручною по нему бродила. Поконкурировать решив с на- персниками томными, я взялся обрамлять крикливой лаской губ ухоженную гладь, а двух безбожников от крестного знамения, чтоб не блудили, пристроил Тане между ног. Раздвинув влажность сдобных складочек лохматенькой "Затворницы", я чувствовал: при каждом поцелуе от него к глубинам "Сладкой Искусительницы" шли аффе- рентные сигналы, заставлявшие ее, стесняясь, вздрагивать испуганно, по коже рассылая возмущение мурашек. Я играл на совершенном виртуозном инструменте под названием "губительная наслажденьем плоть, природой созданная в удовольствие и в рабство поклонения". Лобызанием исследуя запас округлых форм, не обнаружил я глухих участков, не передававших импульсных сигналов благодарного взаимо- действия, улавливавшим остроту вибраций, пальцам, захватившим низменную женственность...
   Доигрался: в многозвучии телесного органа нарастало возбуждение. В восторженной руладе извиваясь, словно жаждущая продолжения фантазия, Татьяна, подставляясь, опрокинулась на грудь и, подобрав колени, тоненьким, по-детски вкрадчивым, молящим голосочком попросила: "Я хочу! Войди в меня... и нежно обласкай. Не бойся: у меня там ампула..."
   Упоительной коснувшись области воображения струн, оголенных бесноватой прихотью, тлетворной, нервных окончаний, указательным перстом я проскользнул в раздолье узенькое, пышущее страстью. Испытывая низменное, проникающее в каждую живую клеточку рассудка, величавое блаженство вседозволенности и не в силах удержать всклокоченное возбуждение - я выплеснул его наружу...
   Этот холостой оргазм стал самым тихим и стыдливо-скрытным в практике моей карьерной сексуального мечтателя. Не беря в расчет заслуги указателя, во чреве основной причинности наглядного подспорья, Татьяна выгодной признательности для себя не получила, да и не смогла в свой обольстительный актив внести еще одну победу над упрямой слабостью мужчины.
   Любуясь и поглаживая, я сидел у "заднего фасада" Тани, привлека- тельной активностью показа клянчившего: "Я хочу еще"; но всплак- нувший в одиночестве "мальчонка", подневолия размерной статности лишившись, околачивался с компанейской парочкой в беспомощной стыдливости родных пенат...
   В приоткрытое окно чуть приглушенно слышалась заутренняя звонкая побудка птиц. Утро наступило. Укутав Таню одеялом и поцеловав взгрустнувший уголочек губ, шепнул: "Поспим..."
   Состояние послеоргазменной безвольности: физическая, умственная апатичность в ощущениях, безликая аморфная подавленность в желаниях душевной анемией тяготила, поэтому стремился наступ- ление его притормозить, а если посчастливится - и вовсе избежать. Подобный эгоизм у половой пресыщенной потусторонности взыс- кательное изумление, а иногда протест досадный вызывал. Желанье секса никогда во мне не вызывало маниакальную потребность порождающую ступор и, безраздельно властвуя, желало бы добиться близости любой ценой. Главный в соприкосновении с угодным полом, в том числе и в сексе, - ироничный своеволия процесс, навязанный великодушным удовольствием общения. На какие эрогенные узлы желания мозга женского воздействовать флюидами уступок прово- кации, их оголив развязностью признаний? Игра, в которой обладанье телесностью - награда самобытная шкодливой интеллектуальной разработки, приложенной развязкою к кроватной сцене. Если же объятья сексуальной неразборчивости легкою добычей становились, то у раскрывшей их на продолжение знакомства шанс был минимальный.
   Только два у женщин способа приворожить к себе мужчину:
   накормить собою досыта иль вызвать голодом кручину...
   Всепоглощающее ожидание: приблизить красоту к губам -
   ломает разум воли о желание, бросая все к его ногам...
   Образ Тани не вязался с поведением легкодоступной женщины. И хотя ее концепция свободы в потреблении к себе зовущих удовольст- вий и моя лихая провокация сподвигли Таню к близости, но гордая самодостаточность обязана заскоком выкрутасов о себе напомнить. Так что будущее, несомненно, неожиданным катарсисом припрет еще не раз...
   Она тихонечко спала, посапывая...
   Не отрывая взгляда, любовался я ее точеным детским профилем. Спадавшими на лоб ("преданного" нешуточного) перышками ветреных волос, и нежным подбородка очертанием, и впадинкой на шее, вызывавшей умиление с желанием, коснувшись, приласкать губами.
   Поспать бы... Я закрыл глаза, но чувство (с ощущением подноготной тревоги), что нахожусь под чьим-то пристальным, отягощенным заин- тересованностью взглядом, не давало утомлению расслабиться. Я, приподнявшись, осмотрел покинутую беспорядочность убранства кубатуры...
   Кого я здесь хотел увидеть, самолично двери запирая от неравно- душия негаданных советчиков?.. Возбуждение, переусердствовав, держало психику на взводе...
   Мужья, укрытые скорбящею могилой,
   им не забыться в царстве вечных снов...
   ниспосланы они божественною силой
   стоять на страже безутешных вдов...
   Сна я так и не дождался; скомканная мыслями легкогонимая дремота - все, чем помогала коротать мне время до подъема ночь ужимистая; и как ни старался обесточить восприятие охвата жизни, постоянно находился внешний раздражитель, не дававший сну запропаститься в более глубокой фазе...
   Привычка (не потребность) спозаранок зенки отворять, не связываясь с продолжительностью сна, дневальным заставляла мой биологический настрой часов сверять с ручным.
   Что дальше? - мысль, сверлившая рассудок, убыстряя вихревой поток фантазии, разглядывавшей воплощенье прелести, в покое пребывающее рядом. Телепатического дарования пинка я за собой не замечал, но бодрости рассудочной однонаправленный процесс привел к тому, что Таня стала просыпаться.
   Рукой коснулся я к горячей, пышно дышащей груди. В приветствии Татьяна, кончиками пальцев, поощрением по ней скользнула нежно, а затем, закинув руки вверх, потягиваясь томно, издала зевотный клич. Пробуждение ощупывая оголенности, рукой я сблизился с излучиной раствора ног, где соискатели усердные коснулись шелковистости стеснительного веера. Перевернувшись резко, Таня села на постели, ноги под себя поджав.
   - Ты кто? - серьезностью обескураживая, прозвучал вопрос.
   Молча, со смирением, я указал на медальон. Захваченный (на этот раз руками) он подвергся всестороннему анализу, особенно метрические данные и группа крови с его обратной стороны. Такой внимательной сосредоточенности я в ее глазах не удостоился. Она фотографировала надпись памятью, в то время как руками я, поглаживая, дефилировал по боттичеллиевским округлостям...
   Руки - десять нежных точек,
   жаждой бьющий из души родник;
   нервов - осязательный комочек,
   чувств - неудержимый проводник.
   Таня, выяснив кто перед ней, коленки спрятав под себя, легла на грудь и, взяв руками в плен подушку, простонала безнадежно: "Как я спать люблю..."
   Моим же сном была она...
   От исследований, полусонного томления, приподнятою озабоченнос- тью ожидая единения, наглядно пробудилась, спозаранок, прихотливая эрекция. Крадучись, проходчики ретивые, исследуя, приблизились к прелюбной "заспанной красавице".
   Податливая затаенность раскрывала нежные уста,
   и, через несколько минут, прикормленная близостью желания,
   отзывчивости теплотою доверительного смакования,
   слезою оросила ненаглядную - позыва страстности
   мечта...
   Не открывая глаз, Татьяна, лик приблизив не разбуженный, искала уст моих дыхание, а ощутив его, накрыла возбудитель растревоженным и пахнущим желаньем телом. Обе пары губ ее держали крепкими объятьями меня, настаивая дать им удовлетворенье. Насладившись вкусом верхних воздыхателей, она решила ознакомиться, кого лобзали нижние ее уста. Бесстыдным интересом любопытства, извиваясь, устремилась вниз Татьяна, поцелуй дыхания перенося все ближе, ближе... И остановилась... у преграды, подбородком встретившись с нешуточным упорством "Аппетитного Стояльца", настроением готового угодничеством на контакт. Она коснулась пальчиком его... и я увидел: восхищеньем, удивленный взгляд... "Какая Няма-Няма", - сказала со слащавостью она ему.
   Впервые "Друга Неизменного" назвали женской кличкою.
   Для Тани - пол одноименный,
   бесспорно, в дружбе был верней,
   а комплиментом одаренный,
   мой "Верный" стал еще родней.
   ...Таня попыталась спрятать "Отпрыска" в ладонях, куда, упрям- ством горделивым, отказался поместиться Он. Тогда, поглядывая на меня и как бы спрашивая разрешения, наивною невинностью, она его попробовала на прикус... Я потерял "Приятеля" из вида - ненадолго, рассудив приятность по достоинству, она решила, что "Сласто- любивого" нежнее обласкает в чреслах затаившаяся "скромность губ", и, без излишних церемоний дозволения, себя надела на него. И вновь я гладил маленького "лягушонка", любовавшегося прелестями соч-ленения и, по мановению волшебной "Палочки", отрадой превра- щавшегося в дивную, парящую в оргазме, птицу...
   Для Татьяны главным в сексе было ощутить надежный плен связующей опоры (мужского рода); далее она все делала сама. Мои попытки робкие перехватить инициативу оставались без внимания: она хранила верность независимости и в руках мужчины. Кто позволял ей над собою властвовать, беспрекословным становясь орудием ее желаний? Надеюсь, в будущем мы поменяемся ролями. Используя возможность данную и ситуацию, напористостью контролируя, она, своим умением владея превосходно, знала на какие точки и в какой момент воздействовать для достижения результата. Татьяна отрешенно погружалась в буйство ощущений, и партнер, как возбудитель на конечной фазе представления, ее не занимал.
   Подобная
   Ухватистость шаблонной концентрации желания
   возникает у сверхстрастных женщин;
   воспользовавшись шансом силового удержания -
   путь к оргазму самообеспечен...
   Что означало: "слой" мужчин, которым "отдавалась" Таня, секса длительной отдачей красоту не баловал.
   Постараться подсадить Татьяну под зависимость, ей навязав свою манеру черпать удовольствие не только от оргазма, а от процесса длительного, чувственного секса. А для этого необходимо отношения продолжить...
   Проникновенностью взаимного мелькания,
   доверительностью страсти к вдохновенному нутру
   преподнести телесный запах смакования
   искушением плодами счастья на мирском ветру...
   А пока пусть над "властностью" посвоевольничает...
   Нескрываемое лестью удовольствие - наслаждалось, возвращая Таню к жизни после темпераментного "птичьего" улета. Поцелуями и легкими укусами перемещался я по телу эротических меридианов, проверяя их чувствительность: опаской вздрагивавших, извивавшихся и ускользающих от нежного, узорчатостью броского рисунка ласки. "Я не люблю секс утренний...", - шептала Таня, не в состоянии умерить прыть назойливого и дразнящего разгулом раздражителя. Накорм- ленное тело выбирало: сызнова ль предаться наслаждений энергичной встряске или окунуться в томную расслабленность крадущегося сна, и этой благодатью - распоряжался я. Урывками, меняя позы и стараясь не нарваться, заигравшись с "логовом", на финишный оргазм, я ускользал, дразня Татьяну и себя, но не давая зацепиться ощущениям за сладостность концовки. Возбуждение волнами нарастало, распаляя аппетит и увлекая за собою страсть.
   Какой там сон! Забыв о нем, дрожа всем телом от перевозбуждения, Татьяна в поисках "Пронырливого Беглеца" металась...
   Испить призыв одним глотком
   из чаши наслаждения,
   себя спалив живым огнем
   на счастье воскрешения...
   Приподняв Татьяне ноги, так же, как в тантрической попытке памятной вечерней сессии, я положил себе на бедра их. Не дожидаясь помощи, Татьяна усадила ласковость пульсирующей нетерпением "Девчонки", на "Вожделенного трудягу". Я ощутил, как сжалась вся она, в оцепенении дыхание прервав, в неведомую сущность словно погружаясь и... обжигающими струйками слезинок благодатных омывая моего достойного "Соперника", на бренность наслаждение таинственное снизошло...
   Без конвульсивных судорог, в расслаблении свободного парения, она достигла глубочайшего телесного восторга - чувств бездонной эйфории, данной женщине в интимно-сексуальном столкновении природных противоположностей...
   Укротив эгоистический позыв заклятой стойкости, переполнявшейся желанием, я уложил Татьяну на постель и вышел из телесной теплоты расслабленной, упившийся услугой трепетной дыхания позыва жизни. Заботливостью пальцев Таня провожала "Бескорыстного Умельца", родничок ощупывая, где нерукотворное он чудо сотворил. С испугом изумления глаз, Таня руку поднеся к лицу, с вопросом: "Что это было?" - попытавшись уловить ответом аромат.
   Я приложил ее ладонь к своим губам, вдохнув вкус приторного секса...
   Наполнив упоением мгновения,
   соткать из них живое полотно,
   им обернуться в радость наслаждения,
   в безвременье, смакуя вечности вино...
   Укрыв Татьяну одеялом, я поцеловал губ вкусовую благодарность. Так душа, должно быть, ощущает рай - покой и умиротворенность. Время и пространство перестали бытностью существовать. Сон, от сновидений жизни утомившись, спохватился, что не получил в ночи покоя, наверстать решил потерю...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   29 апреля
  
   Нет на кладбище ни молодых, ни старых
   любовью память уравняла их...
   В жизни нет любви - большой и малой -
   услуга таинства - век на двоих.
   --------------------
  
   Сорок дней до Вознесение Господня.
   Сорок дней душа усопшего познает загробный мир перед
   Судом Господним, участь окончательно определяющим ее.
  
   Любовь. Любовь?.. Ее ждет испытание...
   Я буду ожидать развязки сорок дней.
   Блаженства рая, ада наказание?
   Разлука, продолжение, а что больней?
   --------------------
  
   ...Два часа отсутствовал я в этой жизни, а возвратившись, встал, стараясь Таню не будить, душ принял и оделся.
   Что так еще ласкает взгляд тщеславия,
   как вид роскошный удовлетворенной женщины,
   мечтой напоенной за страсти здравие,
   с которой красота и жизнь судьбой повенчаны...
   Восторгает, как и прежде, тела безграничная способность - удовольствие аккумулировать в себе. Скольких благ лишаем жизни, не умея распорядиться восхитительною щедростью природы...
   Определенно, Таня чувствовала мысль, смотрящую нацеленной фокусировкой на нее. Приоткрыв глаза и потянувшись, разгоняя сон, она рывком отбросила ногами одеяло и села на постели.
   "Кто ты?" - не дожидаясь встречного вопроса, нагловато я спросил.
   Ноги подобрав и разведя коленки, Таня предъявила лик "Прелест- ницы" и указала на нее золотоносным пальцем, а затем, перст поднеся к губам, зубами прикусила ноготь. Замечательная пантомима: изумлением Марсо бы завистью расцвел.
   Освобождая пальчик и в награду за показ, я преподнес губам почищенного апельсина дольку. "Няма-Няма" - сказал я им. Мы поняли друг друга, и фрукт ушел по назначению.
   - Вставай, пойдем на море, искупаем "рыбок".
   Фруктовый завтрак, с соком и вином; и через полчаса на дышащем просторе нам открылась расстилавшаяся до горизонта цветовыми бликами, играющая в солнечных лучах равнина моря с освежающей прохладой и безлюдной окаймовкой пляжа.
   Взбодрившее с утра вино сухое, и ласкающим уютом застланная общая постель подталкивали любопытством расторможенным на провокации душевный разговор.
   Подтверждая жизни старое поверье:
   скрытностью, обманом - не упрячешь ложь.
   Откровенностью, сжигая недоверие,
   честь-гордыню правдой стережешь.
   С убеждением, что девственность покинула нас не вчера и у каждого на сексуальном поприще есть не один партнер - об этом стоило поговорить. Эмоциональное желание, с которым Таня предавалась грешности телесного соития, не позволяло бы ей долго в отдалении скрываться от мужчин. А та неудержимость, демонстрационная, напав- шая на доказательство - я женщина, - подсказывала: она нуждалась в подтверждении предписанного удовольствия, и я, Татьяне угодив, пришелся очень к месту.
   - Таня, ты давненько не участвовала в сексе?
   - Почему ты так решил?
   - Твое изнеженное тело изнывало от желания. У тебя оно - спло- шная зона эрогенная? Губами я коснулся оголенности на шее, зная то местечко приворотное, в котором отзовется возбуждение.
   Вопрос Татьяну удивил.
   - Нет. Вообще, я толстокожая...
   Ответ взывал к недоумению:
   Увидев эту темпераментную толстокожесть,
   те, которых страсти удостоила мою постель,
   горючей завистью признали бы свою убогость,
   с буйством водопада сравнивая хладную капель...
   Каким бесчувствием Татьяна пытается себя оговорить? Закрытой обособленностью, равнодушием эмоциональной глухоты, упрямо не воспринимающей трагичность чуждой боли? Состояние психогении, возникающее у людей, судьбою переживших тяжелейших потрясений ад и для которых слезы не являются мерилом горечи страданий...
   Мама в блокадном Ленинграде потеряла всех своих родных и близких ей людей. Эта боль ее сопровождает неотступно; и по сравненью с этим - хлопотность невзгод житейских - ей казалась сущей пустяковой блажью.
   ...А что же у Татьяны? Ее вдовство, с закоренелым одиночеством, жестокой неуступчивостью тормозит слащавость сопереживаний?
   А секс - эгоистично-остроумная уловка:
   снять напряжение чертовки, оседлав мужчину,
   доказывая: есть у красоты еще сноровка:
   захомутать, свободы чувства не отдав вершину...
   - Что ты подумала, когда я предложил ночлег совместный?
   - Ты угадал шалящих мыслей шепот.
   - Хотелось бы и дальше шалость поощрять, чтоб от безделья
  мысли не шалили. Ответь, ты, будучи со мной, кому-то изменила?..
   - Да!..
   Груз прошлого отправив в никуда,
   подрезав памяти язык,
   чувств обезвоженный родник
   зарыть в безвестности года...
   Сколько раз впоследствии я вспоминал угодливое "да"...
   Назойливо обхаживать расспросами: зачем и почему - бессмыс- ленно. Это "да" на отношеньях с тем, кто заслужил измену, - ставит точку. Иначе простодушие ответило бы по-другому. Предупредив о толстокожести гротеском демонстрации, явила подтверждение, не озаботившись, как я к признательному акту отнесусь. Вино еще играло легкомысленной бравадою воображения, и в тот момент решил, что появление мое на горизонте жизни Тани стало соблазнительной причиною измены.
   Но не ошиблась ли Татьяна, так легко расставшись с прошлым, сделав ставку на меня? Что мог я предложить роскошной женщине? - Наемную постель? А судя по словам Татьяны об эмоциональной изоляции, в ее приоритетах жизненной необходимости не значившейся. Прагматизм уютной толстокожести - в публичном обиходе, и раскрепощенная неудержимость - в таинстве интима - противоречие порока, сжившееся с нею, с которым ей приходится (внутри себя) бороться.
   Дамский "средний" возраст как первооснову выдвигает жировой успех комфорта жизненного постоянства, а не сексуальных злок- лючений прокарменовские дрязги. Если Таня изменила прошлому, то значит, предлагавшаяся жизнь стабильность лоска ей не обещала, а для пафосного феномена женской рассудительности - это главное.
   Стабильность? Рассуждаю, как...
   - Надеюсь... ты, по дружбе, ознакомишь с выводами Таню, подводя итоги умственной загвоздки?
   - Он требует вернуть ее в гостиницу.
   - Чем ты так натужно думал?
   Указующий знакомый жест золотоносного перста - недвусмысленно направлен был в то место, чем мужчины, как казалось Тане, напрягаясь, "думают", мятежно пялясь на ее симметрию.
   - Ошибаешься. Тем неравнодушным местом "властности", в которое ты метила вчера прицельною отвагой кружевною принад- лежностью, я, к сожалению разумности, не научился думать, возможно, в нем бы здравый смысл возобладал. Но я догадываюсь, что беспечный мой "Соратник" нашептал тебе в интимной стычке. Убежден, про- казнице - зацепка шалостью пришлась, как видно, по нутру... А ты всегда с собою носишь противозачаточный букет?
   - А вдруг, нежданно, мужичок случится!.. - внимательно отсле- живая реплику, смеясь, ответила Татьяна. - Да и девочкам, бывает, срочно требуется по нутру...
   - Опасаются воздушно-капельной агрессии,
   без санкции, с налета,
   и просочившуюся шалость танцевальной
   версии абстракции приплода?
   После танцев иногда необходимость возникает, мужчины так нетерпеливы... А какую рыбку ты собрался искупать?
   - У меня их три. Двух медальонных, золотых, твоя интимная "Сластена" на купание ночное соблазнила, а вот этой не грешно попро- бовать морской водицы, - блеснул я, в сторону Татьяны, безымянным пальцем с перстнем, - это копия уменьшенная медальона.
   - Красивый перстень, обращает на себя внимание; только почему на правой он руке?
   - На правой - чтобы род свой помнил.
   Вся ювелирка, что разнашиваю на себе
   символикою, - плод моей фантазии, -
   отполирована событий вехами в судьбе,
   и память бережет от эвтаназии...
   - И много накопил?
   - Я родился в год Дракона, а он страдает непомерной тягой ко всему, что ценно и блестит. Приходиться родного данью ублажать.
   - А где же третья рыбка?
   - Проказница ажурная, резвясь,
   тебя покусывала в "заводи" раскрывшейся,
   желая возбудить живую снасть
   на благо сладострастной парочке случившейся...
   - Там что их - две?
   - Взгляни-ка: пасть зубастая пытается схватить рыбешку?
   Таня, приподняв очки, играющий на солнце медальон приблизила к глазам, подвергнув вновь его детальной проработке пониманием.
   Медальон был выполнен из белого и розового золота, в форме полусферы эллипсоида, обрамленного чешуйками, со вставленной по внутреннему контуру зубастой пастью, а на переднем плане, от преследованья ускользая, трепыхалась рыбка с изумрудным глазом и сияньем бриллианта в плавнике...
   Бессилен даже талисман
   от кровожадности и бессердечия,
   души неизлечимого увечия,
   с физическою болью ран...
   - Хочешь, расскажу тебе историю зубастой безделушки?
   Много лет назад, в отделе ювелирном, я залюбовался золотой подвеской в виде капельки с игристым бриллиантиком и рук сдержать не смог, желая ощутить вещественную ценность. При сближении с фантазией художника повернутая набок капелька напоминала стилизованную рыбку, но без глаза, плывущую в тончайшем мастерстве искусства ювелирного...
   На тот момент не обладал я никакими знаниями в области зоди-акальных знаков в астрологии, и о том, что значусь месяцем рождения в созвездии стихии водной - Рыб, узнал намного позже. Рыбку с кличкой "Капелька" хранил, как талисман, вдали от глаз чужих.
   На один из юбилеев застарелого супружества я приобрел в подарок пару золотых колец, с инкрустацией, в накладке бриллиантов. Поносить символику, объединяющую в браке, так и не случилось: отношения в семье разладились, кольцо осталось в не у дел. И мне пришла идея: изготовить из подарка атрибут счастливого супружеского рабства и ее участников - расчетливо-прожорливую пасть с кормежкой, жаждущей свободы...
   - Так вот кто искусал меня сегодня ночью, - съязвила Таня.
   - Медальон? Он лишь свидетель молчаливый, нежданно талисма- ном заявивший о себе. Надеюсь, что тебя его зубастость кровожадная задиристостью скрытой не коснется.
   ...Изготовленный по моему эскизу медальон цепочки подходящей дожидался. О намерении развестись я супругу известил, но подачу заявленья в суд - откладывал, предполагая разойтись по обоюдному согласию, не перенося конфликты в зал судебных препирательств, драмою корежащих лицо от ссадин озлобления. Ведя раздельное хозяйство, мы продолжали жить в одной квартире...
   Однажды, неожиданно домой вернувшись, я застал супругу за инс- пекцией моих вещей - старая привычка покоя не давала. Контра- цептивы в этот раз ее не волновали, медальон - затмил благоразумие. Я попросил ее вернуть его на место, откуда он был взят. В ответ с усмешкой, спрятав руки за спиной, для опознания два сжатых кулака мне предъявила - догадайся, мол, в каком "зубастый" притаился.
   С оскаленным вниманием следили за полемикой еще два глаза, и с не шуточной зубастой пастью - "Душа на ножках", - так я называл французского бульдога Макса. Печальными огромными глазами он влез мне в душу, а затем за пазуху, когда однажды, проходя в рядах торгующих живьем собачников, я заприметил это существо бес- помощное. Пять лет прошло, как он обрел свой дом, и, наблюдая за эксцессом, перед ним стоял вопрос: кого в конфликте поощрять.
   Выбор невелик, собаке же нейтралитет - не по зубам. Неуте- шительный жестокий жребий пал бедою на меня - кобель взял под защиту с...
   Я угадал кулак со спрятанным в нем медальоном, и в тот момент, когда я ликовал возвратом талисмана, мои ступни подверглись нападению... А "нареченная" взахлеб смеялась, наблюдая, как словами отбиваюсь я, от в раж пришедшего защитника, спасаясь от укусов...
   Четыре дня провел я дома, голодом зализывая раны: из-за травм не мог дойти до магазина. А первое, что сделал, поступь обретя: оповес- тил судебные инстанции решеньем выстраданным о разводе.
   Судьба под браком подвела черту,
   и чувству придала - обратный знак.
   Все двадцать лет - в зависимом поту
   семейных уз, и вот - провальный мрак.
   - Страшная вещица, - глядя на меня сквозь медальон, обозначила услышанное Таня.
   - Не так уж все печально, жизнь, не повторяясь, - продолжается; став преткновением раздора, мой амулет помог нам встретиться и разделить сегодня ночью удовольствие...
   - Меня кусая?
   - Нет, меня...
   ...В этой окровавленной истории поражало поведенье Макса. Все четыре дня домашнего поста он также ничего не ел и, глаз не отводя от жертвы, неотступно следовал за ней. Что переживало это существо, запачкавшись в крови? Прощение вымаливало? Вероятно, стресс, им пережитый, - был равносилен моему. В дальнейшем избалованный характер Макса резко изменился: часами он сидел в ногах, но стоило лишь руку протянуть его погладить, он отвечал враждебным скрежетом зубов. Собаки обладают предельно развитою интуицией, им позво- ляющей угрозу обостренно чувствовать. Практическим умом жизнь Макса опиралась на мое благополучие; а раз так, то, зная вкус и запах крови, не способен он чутьем, предупреждая об опасности меня, стоять на страже собственных завоеваний?
   После инцидента, перед выходом из дома, я обязал себя прис- матриваться к поведенью Макса, фиксируя в нем отклонения, и если замечаю необычное, то, возможно, - это знак грозящих неприятностей. Предположенье не безосновательно: однажды за рулем автомобиля, на оживленной трассе, я с аварией буквально чудом разминулся; в этот день, перед моим уходом, сидя возле двери, Макс скулил надрывно. Теперь он стал барометром удачи, предрекающим ненастье клима- тического разнообразия событий на моем пути...
   - У меня была овчарка... Она подчинялась только мне.
   - Власть над грозным зверем помогала в жизни самоутверждаться? Я наблюдал за женщинами, исподволь дрессировавшими мужчин возле себя как собственного пса, подстраивая под себя; и чем крупнее выбиралась ими псина, тем непримиримее и жестче меры устрашения хозяйка применяла к подопечным...
   После этих слов, задумчиво остановившись, Таня устремила взгляд на линию лазоревого горизонта безоблачного моря и тихо, как бы у себя, спросила: "Ты меня боишься?.."
   Непредсказуемо-порывистая и смешливостью - восторженная, замк- нуто-задумчивая и горделиво-неприступная с безбрежным холодом печали; с первого момента дня знакомства я пытался выявить определяющие поведение черты характера, проясняющие: кто она по знаку зодиака. Сделать этого не удалось, настолько противоречивым мне казалось типовое совмещение повадок.
   - Да, опасаюсь, - признался без бравады я...
   Это то, как мне казалось, что хотела Таня услыхать. И душою я не покривил.
   Увлекшись безрассудною игрой,
   в расставленных запутавшись сетях,
   эмоциям сдав разум под контроль,
   к возникшим чувствам обретаю страх...
   - Володя, ты сказал, что не имел два года с женщиной интимной связи... Почему же ты со мной не кончил?.. - Вопрос не шуточный и, взволновав необъяснимым фактом за живое, женскую самолюбивую угодливость задел, упомянув впервые в обращении с немедицинским термином знакомое мне имя.
   Отложив рассказ заумный о даосах на перспективу, я, приблизив Таню, прошептал: "Я зачерпнул такую бездну завороженного удоволь- ствия... своим хотением, исчезнув в памяти, лишающей спокойствия. Эта - несуразная и страждущая блажь тебя тревожить не должна. Да и к тому же: ты оставила неизгладимый след на взлетной для посадки полосе, стонущей воспоминаниями о заоблачных улетах в мир страс- тей, предпринятых тобой". Наглядностью указывая место ощутимое, я приложил миниатюрных пальцев шелест на лобковый выступ, с непривычки ноющий от "танца" сексапильного.
   - В следующий раз подумать надо бы и о тебе, - ощупывая "корневое основание" притихшего разлукой соучастника эпического сговора, с сочувственным смешком сказала Таня.
   С какою легкостью меня определили в будущее,
   бесцеремонно обозначив продолжение в постели...
   натурность платы возымев за любованье зрелищем,
   в извечной тяге исповедаться душистости камели...
   Но, с укоризной вспомнив
   указующий прожектор электрички
   и впопыхах резонных,
   рандеву, назначенное по привычке,
  молвил: "Освещая фарами свечей дорогу!".
   - Понравилось?
   - Незабываемо в ночи сверкнуло
   возмутительностью любопытства,
   расстрельным наваждением разгула,
   окрыленного гостеприимства...
   Мы поднимались по пологости песчаной дюны, я шел чуть впереди, когда услышал возгласа пинок, капризно требующий: "Дай же руку!".
   Навязывать угоду блажью - манера, уж совсем не свойственная Тане; я улыбнулся образу двух женщин, набивавшихся на свадьбу как сви- детели, и, глядя на ее протянутую руку, на какие-то секунды с помо- щью замешкался... Затем сказал: "Сними-ка с ручника", - и подал...
   Поздно! Татьяна, обгоняя нерешительность, на дюну поднялась.
   - Мне надо ехать", - прошептала, глядя в сторону, она.
   "Хамелеоны" затемняли ей глаза, не позволяя оценить серьезности произошедшего,
   Но появившееся в облике упрямство
   доминантой настроения ушло из-под опеки,
   замкнуло на себе доступности пространство,
   взглядом эгоизма разломав расставленные вехи...
   - Выпьем кофе, здесь неподалеку приличное кафе.
   - Нет, я поеду.
   Настойчивое раздражение звучало в нотках голоса. Скачок столь резкий настроения - обескураживал. Переменился, стиль наглядный поведения: движения скупые, скованные, будто Таня сжалась, концент- рируя в себе энергию; почти физически я ощутил, как удаляется она от мира внешнего в себя, в глушь эгоизма запираясь.
   Не припомню, чтоб подобное со мной происходило.
   Чужими стали мы одномоментно.
   Как выигравший и проигравший, как досада и мечта,
   высокомерием живущая беспечно,
   духовным уровнем не зная, что такое беднота...
   Отчего внезапный перепад, акцентов настроения каприза внутреннего недовольства Тани так задел меня исходных мотиваций раздражением и заблокировал потребность остротой противодействия случившемуся воспрепятствовать? Воздвигнутая Таней неприступности стена - казалась беспричинной, но безучастности затмение самодовольства мужика снести ее мешала...
   - Таня, кто ты по гороскопу? - прервал я бедственную паузу.
   - Близнецы, - с духовным безразличием ответила она...
   Провожая до машины, я держал послушную и мягкую в покорности, лишенную каких-либо эмоций, руку Тани, потерявшую способность ретранслировать взаимопонимание желаний и находящуюся в нереши- тельности у порога выбора.
   - Я поеду... Вас подвезти?
   - Спасибо. Я, мечтая встретить вас в субботу, - погуляю.
   - Может, и случится, - задумчиво, садясь за руль, сказала Таня.
   Руку положив на внутреннюю часть бедра Татьяне между ног, я скромностью поцеловал ей ямочку на шее, возле уха... Телесность равнодушная не возмутилась: толстокожесть неприступною бронею перекрыла доступ внешним раздражителям. Полной грудью я вдохнул позывы ароматного звучания: сквозящий холод с привкусом солоно- ватости морской... Выдохом, замедленным, я попытался обогреть ее закрытость... Дернувшись, Татьяна грустною улыбкой отстранилась от горячего напоминания.
   Машина отъезжала нерешительно, как бы раздумывая, собираясь с мыслями и выбирая направление... А определившись - резко скорость набрала.
   Вот и спроси себя: "Ты кто?". Ответ Татьяна увезла с собой.
   Печаль - задернет лик вуалью,
   зажмет от недосказанности строк;
   и мысль, прикованная далью,
   несется в безвозвратный мир тревог.
   Что она оставила тебе? Уверенность, что ты еще мужчина при способностях подвигнуть женщину на удовольствие, идя на поводу ее желаний? А веди она себя пассивно - ты расшевелил бы залежалое свое либидо на утеху ей? Подброшенное случаем, решительное изъявлением хотений чудо, с темпераментным радушием уступчивого оформления, но для чего? Сколько раз на протяжении мирянской жизни задавался я вопросом: "Женщины, вы для чего, возникнув, завладев эмоциями и рассудком, в безответном прошлом исчезаете?" Брак на прорву лет прервал азарт изматывающего приключения. Но во мне всегда стремление не угасало: покорившись женщине, судьбы наброском под- чинить ее зависимостью от себя, опять же задаваясь смыслом: "Для чего?.." Мчаться опрометью, безоглядно, к чувствам наказанию... соприкоснуться с разочарованием, в депрессии отбыть свой срок... Одарить себя новинкою часов разлучных... Выдумать всепоглощающее хобби, духовно им обогатиться, очищением свободы для тягот душе- раздирающих, приятных "новизною" испытаний...
   Женщины, они всегда желали большего, чем я для них готов был поступиться. И не в плане искренней духовности, запросов секса или материальной состоятельности. Они, без выражения прямого недоволь- ства, уходили. Иногда напоминаниями возвращались, искореженную душу грешника опустошением тревожа.
   Сжигая вдохновение этапом,
   проторенному богом страсти,
   прелестной нежности сатрапом,
   любовью жизнь делил на части.
   Таня... В одной из предварительно-прогулочных бесед я бережно ее окликнул: "Танечка!"...
   Незамедлительно, одернув, среагировала: "Таня".
   Во всем ее благополучном, поразительно цветастом женском облике престижа все-таки не доставало черт, присущих только своевольности красотных див. Что - суровая действительность свой отпечаток наложила или недополученное в детском возрасте - промашка воспитательно-организующей опеки? Интересно было б лицезреть ее живую "матрицу" из поколенья предыдущего...
   Неосуществимо, как и спрогнозировать Татьяну в будущем.
   К чему себя готовить в отношениях с ней? Она не юная беспечная особа, падкая на комплименты личностного обаяния. Готова ли Татьяна чувством алчущим сорваться в пропасть безрассудной страсти, посту- пившись жизненными принципами, с устоявшимся мировоззреньем? - Сомневаюсь. Наверняка, идя на личностный контакт, перспективной цели очертания Татьяной, в основном, прописаны. И не я укладывал ее в постель, она - меня... Жаждет ли духовного она общения, физической разрядки или акта прагматично-узаконенных услуг - оставалось непонятно.
   Семья...
   Таня вдовствует с двумя детьми. Дочь недавно вышла замуж. Сын и молодые в фирме трудятся, где хозяйничает Таня. Живут все вместе и достаточно самостоятельны, и без назидательной опеки новоявленного отчима. Войти мне в эту вдовую семью довольно сложно, учитывая собственных проблем "кольцо". Добавить к этому пространство, не абстрактное, нас разделяющее, уплотнять которое для встречи приходилось, - ставило их регулярность под сомнение.
   Вездесущая мобильность связи,
   незваным доставая гостем,
   приближала полигон фантазий,
   но встреч не обещала с тостом.
   Связь без визуального контакта - молчанкой предрекала пытку,
   паузами за сценою тираня воображения наживку.
   Не желал я становиться глоткой закадрового перезвона,
   вспоминая опыт многотомный страдальческого пустозвона.
   И дополнительной проблемой были выходные, не совпадавшие у нас: у меня - суббота, воскресенье, у Татьяны - понедельник. Мой кален- дарный отпуск в бесконечности не мог остановиться, а пользоваться мной, как иждивенцем, подрядив на роль угодливого жиголо, - Татьяна вряд ли согласится; как и себе в убыток день рабочий на свидания транжирить.
   Ее измена...
   Самой измены акт - не разумеет факт отказа связи с прежним ухажером. В угоду мне пойдет ли Таня на разрыв полнейший отношений с ним? Не станет ли наш приключенческий спектакль одноактной пробой сил прелюбодейных, продиктованных причинным самоутверждением, и вызванных напругой обстоятельств, прояснять которые никто не будет?
   Мысли разгулялись... Удовлетворенный как мужчина, я как личность - ущемленность преодолевал.
   Запустив на территорию свою, женщина во всей красе предстала... да и только. Не станет ли Татьяна, "толстокожесть" демонстрируя, использовать парадный секс как аукционную приманку, выдресси- ровывая претендента лакомым тиранством?
   С кокетством - грациозное упрямство,
   капризов трепетный букет!
   Да! хитрость, любопытство и коварство -
   жеманной нежности портрет.
   Леденящее прощание - не шаг ли первый беспризорность поэти- ческую обуздать? Свой влюбчивый характер подтверждая, желаю я сидеть на поводке у соблазнительной постели? Отдавшись внутренним позывам, без условностей и колебаний, как партнерша, - Таня иде- альна. Заразить ее стремлением к любовной близости и подчинить себе зависимостью - где мы и схлестнемся в битве друг за друга. Ставка на расхристанную провокацию задобрила ее уступчивость. Действуя таким же образом и в будущем, подсказки независимым редактором вторгаться в клеопатровские планы, а в том, что к их осуществлению Татьяна приступила - я не сомневался. Прямота, звучащая в ее рассказах о себе, предупреждала о серьезной хватке при подходе к нашему знакомству.
   Подбирая красочную гамму, мозг еще с тональностью сюжета не определился, а от этого зависела картина очертаний будущего...
   Почему вдруг Таня проявилась в трепете досужем мыслей будущего? Одиночество и неустроенность желания попыткой сблизиться с прямой и независимой от общности условностей и тягот личностью, с которой откровенно можно поделиться наболевшим? Распахивая душу женщине, хотелось заслужить ее надежность в уважении и дружбе. А этого добиться нужно, не бравируя достигнутым и не вынося на обсуждение масс вседозволенность постельную.
   Наложил ли возраст след на либеральность взгляда на узурпаторских созданий прелести, самовлюбленностью холеных? Пример Татьяны убеждал, что - нет. Я тот же: влюбчиво-доверчивый романтик, практи- кой суровою подкованный негативизма, но убежденный: опыт отноше- ний с независимою фемининностью трюкачеств - преимуществ не дает.
   Вооружившись безрассудством,
   гоняться с опытом за чувством? -
   как и в аду, крестясь, разжиться правом
   или с природой состязаться нравом.
   Как обустроить отношения с Татьяной?
   Грусть, слишком глубоко засевшую в ее сознанье, да, и причину, порождающую толстокожесть, - победить, мудреность секса навязав баталий? - не получится. Отвлекшись, убежать от одиночества в самой себе, быть на виду, - концерты, танцы, секс - вот перечень ее влечений. Этим можно жизнь ее заполнить, если бы при расставании, мерилом влюбчивого притяжения, не возникала пропасть расстояния, объединяющего страждущих, на нейтральной полосе.
   Пассивным оставаться наблюдателем,
   влечение пустив на самотек?
   Охотливость протестным соискателем
   цепляется за похоти чертог.
   Опрометью броситься в горнило,
   зовущей удобоваримой страсти?
   Райская для гордости могила -
   за упокой амбициозной снасти...
   Интерес (разгонный) к личности Татьяны с необычным для красотной разношерстности наличием приписанных мужчинам качеств и блеклыми, с натягом, дамскими инстинктами, без устали воображение насиловал.
   Я чувств ее желал стыдливых,
   тормошащих власти нервы,
   безумия любви приливов,
   благосклонность королевы.
   Но как бы сильно ни томило душу вожделение,
   без обозначенных приоритетов преклонения,
   мечте вверяясь непреложно,
   завоевать их невозможно...
   Это - цель для среднесрочной перспективы; на ближайшее же время равнодушие Татьяны одолеть и внутренне раскрепостить мысли- тельный ее процесс, включил меня в насущную потребность. Будет ли зависимость взлелеяна на сексе или на партнерстве танцев угощения - значенья не имело. Заставить Таню распрощаться с прошлым, с упрямством ностальгических провалов, тормозящих будущность, застывшую на грани перемен.
   Какую кругозора многовариантность пропустил я через мозг, анали- зируя кромешность ситуации, живучую разыскивая версию, прием- лемую для нашей отдаленной жизни, понимая, что завишу целиком от прихотей и волеизъявления Татьяны...
   Один лишь способ положение такое изменить - исчезнуть... И если не совсем, то до момента удручающей необходимости, задавшейся вопросом: где пропал?.. и почему? с переключением с времен былого на недавние переживания, приятно связанные перекличкою со мной. Вот когда включаются неподконтрольные эмоции тревоги, подавляя въедливую логику запретных мотиваций. Нет, я не хотел ее динамить, но подвергнуть заскорузлость толстокожести дублению разлукой с чувствами, придав фактуре шелковистость нежности добросердечной, - жаждал.
   Характер независимый сформировал у Тани саркастически-бесце- ремонный взгляд (без наглости стервозы) на добронравие мужчин. Супруг был идеалом для нее, к которому и близко никому не подступиться; а конкуренты выставляются лишь жалкой имитацией подобия? Потеря мужа стала для нее невосполнимой. И ей не посчастливилось впоследствии увлечь себя глубоким чувством, и не встряской легковесной физиологических услуг нуждающейся плоти, а непокорной, всеобъемлющей любовью.
   Сарказм Татьяны, балансируя на грани с оскорблением, поддевкой задевая самолюбие мужчин, взывал досадой - укротить его, но безуспешно; и, чувствуя свое бессилие, униженные награждались новой порцией насмешек. А если:
   Мягкотелостью подставиться под дрессировку,
   мужским достоинством бряцая лишь в постели,
   в жизни пса безропотного нацепив рисовку,
   хозяйку послушанием ретивым радуя на деле?
   Как Таня распорядится язвенным сарказмом?
   Чем отличается домашнее животное от человека? Четвероногое любить себя зловредно не мешает!
   Эта мизерная толика чернорабочих мыслей, сопровождавших ожидание субботы, а дождавшись, я решил переиначить, ослепленные зарницами натужных умозаключений, планы, и, втихую танцы посетив, понаблюдать со стороны...
   Единственный ли я докучный претендент,
   посягнувший на завоеванье сердца Тани?
   И не напрасно ль строю планов постамент,
   в желании любви - не коротки ли длани?
   И если выявится, что бытуют конкуренты про запас, то в игру сыг- рав "Встречались мы в недавнем прошлом с вами..." - распрощаться.
   Суть игры: возникнув, где меня не ждали, испытать разоблачи- тельное отвращение, за "удовольствием" участвующих наблюдая. Без эмоций и позерских разбирательств, бессердечием, присутствуя статистом, радовать нежданным появлением растерянного персонажа.
   Не прибегая к слежке унизительной, чутье подсказывало, где при- ятельская встреча ожидает информацией; и если подтверждалась гнусная неверности "нечистоплотность", то навсегда я исчезал из жизненных хлопот подруги.
   Ревность и желание измене отомстить, объяснения причины выслушать и, наконец, простить - все это было, но наедине с собой. Подобное случалось крайне редко, а возникающую пустоту зевоты чувства заполнял сюжетный лабиринт последующих увлечений...
   Мыслительный процесс, организованный Татьяной, строился на радужных сомнениях, погрязших в неуверенности:
   Слишком уж легко заполучил я праздник
   вдохновляющего обновления волнений,
   верностью хранящих образцов запасник
   вех рукопожатий, с красотою сбережений...
   Ни в коей мере я не принижал задатки собственных достоинств: неуверенность произрастала от непонимания причин, позволивших столь сильному характеру прельститься на измену; и не возникнет ли у Тани чувство запоздалое вины... что сделает, в дальнейшем, невозможным наш контакт?
   Со смутным настроением, в субботу, я отправился на взморье навстречу продолжению, решив себя подвергнуть воле случая...
   Я повторил весь путь, мной пройденный неделей ранее, и в восьмом часу приблизился к танцующему очагу культуры. Отсутствие машины Таниной - насторожило. С безрадостным успехом я осмотрел соседние стоянки. Сердце убыстренно возмущалось, уличив себя в провальности расчетов, угнетающих дальнейший разворот событий. Неужели, объективно понимая, что я жажду продолжения, она позволила себе циничной неопределенностью угрозы "натянуть мне нос"? Неожидан- ные обстоятельства, конечно, помешать могли, и, тем не менее, жела- ние сберечь знакомство всегда найдет возможность их преодолеть...
   Чтобы в неуверенности не блуждать и убедиться - мне отказано в свидании - я посещением удостоверил танцы.
   Зал встретил постоянством персонального состава и отсутствием достойнейшего украшения, не соизволившего в этот раз своим присутствием его облагородить...
   Клубок сомнений превратился в ком
   по просеке зачитанных романов,
   задев упреками, пустил на слом
   фундамент из надежд и планов.
   Удивительно, но юбочно-разнокалиберный "красотный" контингент конкурентной барской благосклонностью проявил к моей персоне показушный интерес: танцы дамские, с которыми седой диджей вдруг зачастил, гонялись пристально за мной по залу. Во взгляде я, по-видимому, потерял надменность дерзкую свободы превосходства "чужака", а появилась, недругом, растерянно-слащавая покорность "свояка", что враз сигналом послужило матриаршему составу к наступлению. Глаза, прочесывая зал, ее искали... Но напрасно, Таня в обществе греховности не появилась... Как только мысль цеплялась за Татьяну, состояние мое из-под разумного контроля ускользало: взбалмошность подростка, учащением ритма сердца, била дрожью по рукам; не иначе, угораздило разжиться романтической влюбленностью. Образ Тани неотступною улыбкой следовал за мною, посягая на свободу личности. Принимая самовольность, покусившуюся на пустующую нишу, отведенную под чувства к женщине, не ожидал, что это грянет так внезапно, лишая, как Адама, полностью какого-либо выбора.
   "Это - преходяще - успокаивал я трезвомыслием себя. Время, пог- руженность в суетную круговерть блудливый разум просветлят, развеют непомерность тягостной чувствительности к Тане...
   Прошла неделя.
   Воображение готовилось сравнить желаемое с явью...
   Но томилось ожидание напрасно.
   Прошение издевкою смешинки показало власть бесправию,
   незначительностью объявив негласно...
   Внимательно подвергнув изучению начинку зала танцевального, с растерянным неудовольствием покинул я его, потребностью в успокоении душевном приобщиться к ободряющей природе...
   Неужели я стал жертвой динамистки, бросившей меня со сладостью переживаний шкодной ночи? Не хотелось становиться "дятлом", отдаленным пустотой от слухового восприятия и обреченно долбящим втихую ангажированный сонм воспоминаний. Но как привлечь к себе внимание, нарушив тишину обидной паузы? - Мрак полнейший ситуационной безыдейности.
   Неожиданно к направленности мыслей подключилась Таня - знако- мая, позволившая в спаренности тёзок загадать желание. Появление ее и в этот раз душевную удачу обещало.
   С приветствием, я сожаление печально высказал по поводу отсутст- вия Татьяны. Ответ промямлил безразличием. На просьбу предоставить номер телефона Тани - получил отказ. И, тем не менее, цепляясь за возможность пообщаться, попросил ее связаться с Таней, и если та вдруг пожелает - выразить ей пару слов симпатии.
   Процесс переговорный занял несколько минут; народная примета чуткостью сработала повторно, и предоставленная связь была великолепной,
   Желанием раскрасить чувства вновь,
   заслон снести душевного покоя,
   адреналином поджигая кровь,
   отбросить страх любовного застоя...
   Спокойный голос, без эмоций, скупостью бесстрастного расчета время отлистнул назад к моменту холодности вялого прощания. Татьяна потчевалась... Представив трапезу, воображение перенес- лось в семейного уюта стойло с запахом еды, позволившим без затруднений передать изголодавшийся накал эмоций, и невзрачной тучной сытости, звучащей из провинции - преподнести десерт задорного курорта.
   Не расспрашивая о причинах показушного отсутствия, я легкой озабоченностью выразил согласие на дружескую встречу. Стратегией вильнув уклончиво, Татьяна согласилась.
   Уверен - телефонный позывной устроил обе стороны: я дал понять, что не согласен равнодушием мириться с Таниным отсутствием; она почувствовала, что нетерпеливостью волнения в эмоциональную зависимость я попадал, чему на самом деле всячески противился и полагал: еще неделя, и погоня чувств иррационального томления, - сойдет на нет... А если взятой паузой она стремилась вывести мой мир из равновесия - то удалось ей это в полной мере. Я на нее запал...
   Охлаждая рвущийся из-под контроля пыл, я погрузился с головой в наемную работу; свободное же время отдавал физическим нагрузкам, дни считая и прошедшим радуясь. Жизни поступь без труда минует сколь угодно длительные расстояния, и плановая, календарная суббота - наступила, сократив до минимума временной барьер, визуальный предлагая самому преодолеть, что я и сделал, оказавшись вечером на взморье.
   Радость ощущая неподдельную свидания со старым другом, я отме- тил на парковочной стоянке серую фольксвагена монументальную размерность; и даже дождь, накрапывавший умиления слезою, не портил настроения.
   Душа напоминанием курлыкала под нос,
   перекликаясь с музыкальным автоматом,
   решающим сердечной беспокойности вопрос, -
   как свету хорошо любовным всеохватом...
   Остановившись у кафе, через окно увидел улыбающийся оживлен- ному общению, в компании двух незнакомых дам, блондинистый задор Татьяны. Подхватив ее улыбку, встречи предвкушением, дорожку проложил ей в зал танцующий.
   Deja vu.... Все это было, здесь, - неизгладимый первый раз: на вход предчувственное ожидание устремлено... И горделивое явление походки, взгляд, мой палец на часах...
   Но, на встречное сближение уж не рассчитывая, через зал, под музыкальный аккомпанемент, на танец нес я приглашение.
   Ни на шаг она не сократила расстояние и только шествие мое соп-ровождавший скепсиса серьезный взгляд мне скромно позволял надеяться: опознан я, и удивлением разыгранным, она не ошарашит в лоб вопросом: "Ты кто?" - оставив ухажера с носом...
   Соединяя мелодичным ритмом танец, пальцев рук переплетением, соприкасавшимся движением, телесно-благодарственную память про- буждал, замкнувшую в кольцо энергетические ожидания.
   - Что в воспоминаниях запечатлелось с нашей прошлой встречи? - в ушко, шепотом, внедрился я.
   - Как ты не подал руку мне, - без колебания раздумий, среаги- ровала Таня...
   Отрезвляющий озноб холодного прощания и три недели неизвест- ности...
   Это что? За невнимательность беспечную к жеманной прихоти, подброшенной капризом, - хлыст предупреждения?
   Гордая, в себе уверенная женщина, в душе Татьяна оставалась взбалмошным, ранимым и обидчивым ребенком.
   Там, в ностальгической глуши,
   есть запах детства дорогой,
   зовущий праздником души,
   щемящий вечною тоской.
   К губам запястье Танино приблизив, я поцеловал его слегка; другой рукой, придерживавшей талию, по гибкой стройности спины скользнул наверх, к упрямству шеи, ласкою незваной пальцев захватив игривости пушок.
   - Я постараюсь непременно искупить оплошности просчет, а впредь самокритично обещаю быть рукастообходительным...
   - А знаешь, что запало в память мне?.. - вопрос повис украдкой паузы в разорявшемся эмоциями воздухе танцующего зала...
   Она молчала...
   Ночь дивная букет воспоминаний...
   С ароматом знойного восторга,
   сближения разбуженных желаний -
   страсти жизни утренняя зорька?
   Стреляющие хулиганистые трусики!..
   Удивлением взглянув на "извращенца", Таня прыснула весельем. Танцующий ритмически рисунок тела, пребывавшего в моих объятьях, дополнялся неудержимым отголоском разлившегося по нему раска- тистого смеха. Под струйностью горячей выплеска эмоций растаял холод разобщенности, а вместе с ним и схлынули мои сомнения, корыстною свободой доморощенные...
   Мы танцевали... Зал, окружая плотностью кольца раскрепощен- ности, подбадривал рукоположенное безрассудство, увлекшееся прелестями близлежащими; но если только притязания грешили слишком откровенно, Таня, отстраняясь, становилась в оппозицию рас- пущенности ласк. Реагируя в живую на благоухающую женственность, танцующую рядам, либидной расторопности не требовалось рыскать по воспоминаниям; резвясь, она выпячивалась шалостью и напрягала, задевая Таню, восклицающую удивлением, плотнее прижимавшемуся бедрами, "Его" "угомонить" стараясь.
   Исчез осадок отрешенности безликой расставания
   с томящей недосказанностью ощущений.
   Возникло всеобъемлющее чувство одного дыхания,
   приникшего к богатству страстных искушений...
   Фантазия, шагая по проторенной дорожке беспокойством, мысль подталкивая к завтрашнему дню: как я мог еще свою вину загладить? - лишь свиданием с обиженной. Хотелось очень испытать угрозу Тани: "В следующий раз подумать обо мне..."
   Вечер превратился в танец упоительного воодушевления, то полы- хавший темпераментной открытостью, то замедлявшийся сентимен- тальною минорной сдержанностью. Менялась музыка и ритм, но неизменным оставалось тяготение, соприкасаясь, находиться рядом...
   ...За три прошедшие недели я поднял всю доступную литературу, собирая информацию о Близнецах и совместимости их с Рыбами. Делать это поначалу не намеревался, понимая, что закладываю в подсознание план будущих взаимоотношений с Таней, который может опосредованно повлиять на выбор взгляда на поступки и действовать вне связи с мотивацией; но любопытство и желание, приблизившись рассудком к пониманию Татьяны, разобраться - перевесило.
   Духовностью судьбы характер окрыляя,
   рождением благословленная Творцом -
   стихия, не зодиакальная - земная,
   соединила страстью Рыбу с Близнецом...
   Ознакомившись с астрологическим прогнозом, я обидой пожалел, что прикоснулся к таинству небесному... При благоприятно-выгодном раскладе и взаимоверностной любви, союз "Близняшек" с "Рыбами" - имеет долгосрочную перспективу. Однако Рыбы, будучи в партнерстве идеальным вариантом, в интеллектуальном плане и в аспекте сексуальных увлечений не смогут подавить спонтанное стремление Близнецов к публичной жизни. Предназначение их основное - как у фрески живописной:
   Красуясь гордо на виду
   блеском эстетическим,
   облагораживать среду
   оком каноническим...
   В итоге - Рыбам это надоест, и расставания не избежать.
   Для мудрой, непутевой Рыбы, занятой благоустройством внутреннего мира, легкость с противоречивостью неуправляемого поведения, непредсказуемость, порывистость в поступках "Близнецов", - контрастностью мотивов будут постоянным раздражителем. Зависимость от настроения внезапно может изменить приоритеты их. Медлительность, задумчивость, прострации подавленность сменяется подъемом необузданной неудержимостью эмоциональной; она подобна океану дышащему, диктовать которому манерность обхождения не по силам даже самой крупной из рыбех.
   Нестабильность психики определяет образ жизни: вечное движение и тяга к перемене мест. Неустроенность и всевозможные случайности, сопровождающие Близнецов, особо не затрагивают их и позволяют без потерь им миновать пороги потрясений, извлекая выгоду при этом. Чрезмерно любознательны, имеют склонность к дерзостным экспери- ментам и фантазиям, но приземленным и легко осуществимым. Отменно восприимчивы прекрасно развитыми органами чувств. На безуспешные конфликты не идут, но не выносят критикующих нравоучений притеснением, свободолюбие и независимость их подавляющих ...
   Штрихами обозначенными, портрет не вырисовывался полностью, наметив лишь бесцветный схематизма лик, расцвечивали очертания которого - год, дата, время появления на свет - дорога, остававшаяся неизвестной.
   Характер Тани, сопоставленный с предначертаниями заготовки гороскопа, неоспоримо выявлял и расхождения, не ускользнувшие от скоротечности знакомства. Интуиция меня не подвела, принарядив манерой поведенья. Но смогу ли я, закрыв глаза, не обращать внимания на легкомысленность, пускай и безобидную, контактных выкрутасов Тани? Ущемляющее гордость чувство ревности, если вдруг такое возникало, подавлялось резкой переменой поведения... молчанием поступков, приводившим к полному разрыву отношений. Скандалов, грубости, упреков с поиском причин виновности не требовалось; холод равнодушия закрытости, парализующий подвижность информа- ционного пристрастия, итог - награда для пренебрежения беспечности.
   ...Напичкав массовость участников многообразием ритмического горлопанного звучания мелодий, вечер подходил к концу. Станцевавшаяся публика (попарно) покидала, утомленно дышащий испариной нескромный развлекательный застенок...
   - Завтра вечером, с пяти часов, я буду обязательно свободен, и мы могли бы встретиться.
   Хотелось бы порадовать тебя
   ответными желаниями - искуплением вины,
   доверием, - полетная стезя,
   в пространстве впечатлительных эмоций искренней мечты...
   Таня удивленно хмыкнула.
   Повернув ее к себе, я прикоснулся губ позывностью к ее губам, сквозь смех вопросом отозвавшихся:
   - Сколько лет тебе?
   - Глазами и зубами ты ощупывала "рыбью метрику", на мне представленную...
   - Поэтому и спрашиваю...
   Поведение - порывисто-публичное, пренебрегающее цензом воз- растным, двуличью ханжества уж непременно показалось бы предо- судительным; однако воздержанием интриги накаленная энергичная нежность требовала выхода, и на порока пафосной зависимости подавление сил морали не хватало. А Татьяна, ускользая и заигрывая, пуще раззадоривала блажь ее.
   Плененный жаждой пробуждения,
   открылся страстью лучезарной
   цветочек, чтоб благоговения
   мечтой расцвел в глазах желанной...
   Указующий, смотрящий светом "перст" последней электрички сигналом дальнозорким возвестил об окончании потехи, и, с прощальным поцелуем искренним, я прошептал:
   - Ждать буду завтра.
   Губы Тани заинтересованностью подтвердили сходность взглядов на любовное мероприятие и что надежды тешил не напрасно я...
   За время, проведенное в простое вынужденной изоляции, я подыскал недорогой, по нашим меркам, комфортабельный отель круг- логодичный, в отличие от предыдущего, сезонного. Закупив необходимое, я навестил гостиницу, облагородил номер и отправился на встречу...
   Посвященная в намеченные планы вразумительность ободрилась приветственным горячим поцелуем долгожданным...
   Решимостью желаний - встреча состоялась.
   Наблюдая за Татьяной, показалось: в поведении ее приветственном как будто затаилась нерешительность, словами ищущая выхода, но в скромности сомнений увязавшая.
   Беспрекословно подчиняясь штурману, машина без задержки подкатила к запустелости беззвездного отеля.
   - Сегодня почивать мы будем здесь.
  - Ты будешь каждый раз менять гостиницу? Постель по росту
  подбираешь?
   - По широте тобой обещанных желаний,
   их предвкушая выполнение.
   Постель - лишь часть тех ожидаемых терзаний,
   удобств и неудобств волнения...
   Таня не выказывала заинтересованностью нетерпения, волнующих эмоций, одобрительные искорки бесстрастную пассивность выражали. Мы переступили номера порог... Хотелось очень на лице Татьяны удивление заснять и ощутить раскованности жест, напоминающий смущенность благодушия - нежданности проявленного мной внимания заботой и предусмотрительностью.
   Глухота - в безмолвии объятий
   радости, симпатии единства.
   Уголочек скромной благодати
   скукой забавлялся атавизма...
   Перед Таней на столе стояла свежесть темно-красного великолепия - пахучесть роз...
   Всегда, цветов коснувшись взглядом, я не мог сдержаться не приблизив:
   Трепетность творения природной красоты,
   вдохнув дурманящий и нежный чувства аромат,
   воображением цепляя творчества бразды,
   воздвигнуть изумлением - искусства вечный град...
   Прекрасный пол облагорожен развитым ассоциативно-образным мышлением объектной памяти, им позволяющей, в отличие от визуаль- ных изворотов, лучше сохранять расцветку вкусового разнообразия пахучести, поэтому, вдыхая опьяняющую свежесть, женщины, лаская, нежат щеки, губы лепестками бархата цветов...
   Ничего подобного я не увидел. Таня наслаждалась шоколадной густотой горчащего "Бальзама", взглядом равнодушия скользя по розовому натюрморту. Реакция отнюдь не женская, но, вне сомнений, - предо мной была Она!
   Желание интимной близости клокочущим, неотвратимым приближением, блокируя дурманом мысль, подстегивало к хороводу действий. Томная медлительность понурой поступи Татьяны совершенно не вязалась с соблазнительной открытостью, зовущей и игривой, исповеданной вчера. Cкромные попытки изловчиться помощью в разоблачении мешающего гардероба - Таня встретила в штыки и со словами: "Я сама", - уединилась в ванной...
   Мгновение - и вспышка!
   Татьяна появилась обнаженной,
   лишь завлекательною белизной, обтягивая бедра,
   рисунок кружевной нескромный
   античность правильности форм сопровождал походкой гордо.
   На лице - заставка незнакомая: плаксивость нерешительной смущен- ности, оправдывающейся, что не может огласить в открытую весь список прелестей представленных.
   - Месячные у меня, - сказала Таня, резанув рукой пространство, сабельным уничтожающим ударом, означавшим: "Ну, достали!".
   Приблизив недовольство, я с улыбкой заключил застенчивого оформленья белизну в объятья.
   - Что ты улыбаешься? Думаешь: "Во дура, у нее критические дни, она же - белые трусы напялила"?
   - Кружавчики! - Подхватив смущение жеманное, я уложил его в постель и начал раздеваться...
   До очков добраться мне опять не удалось...
   Противопоставившись кружавчикам, я полностью предал оголению. Большие серые глаза, растерянно и затаенностью недоумения тревоги обсуждали заговорческую участь настоящего...
   Целомудренности благородство,
   прикосновение желаний грез,
   поцелуев обожания господство,
   воспоминаний сексуальный лоск.
   Нежностью пропитанные формы,
   гармонии и чуткости каскад,
   грациозны, ласковы и непокорны,
   загадочностью увлекающие в ад.
   Время тормозить не приходилось; глядя с завистью на нас, оно само невольно замерло, зависнув нетерпением развязки.
   Наслаждению подвергнув изумительность творения,
   нежной вольностью тревожа красоту покоев,
   природность теплоты телесного свечения
   жадностью ощупывал заглотом поцелуев...
   Телосложение Татьяны являло подтверждение противоречивой двойственности емкого характера, присущей Близнецам. Прекрасно развитый, как у пловчихи пояс плечевой со слепленными по-мужски рельефными руками могуче противостоял миниатюре узких, с беззащитной привлекательностью балерины, - бедер и восхитительной подтянутости формой попы, со стройной утонченностью ножных конечностей, воспитанных гимнастикой движения. Грудная парочка, со вздернутостью вверх смотрящей сдобы и округлостью венерности Милосской, завораживала наглым беспокойством взгляд, привлекала руки, губы преподносивших ей признательное поклонение. Укрытая отливом ровным золотисто-персиковой загорелости, окраса знойности мулатки, гладкая, упругая телесность вместе с тем имела мягкую и нежную податливость, а внутримышечный корсет, поддерживавший форму соблазнительной породной женственности, говорил о скрытой силе и сверхэнергичной непомерности запросов. Покров, обтянутый незримой импульсивной паутиной нервов, жил своими предпочтениями и непредсказуемостью ощущений выдавал хозяйке удивлявшие ее эмоции. Трудно, очень трудно сдерживаться, находясь во власти и сиянии подобной сочной комплектации.
   Горделивость лона открывает взору
   балет округлостей вальяжных белизну,
   доверяя фантазийному простору
   инстинктами резвиться в сладостном плену...
   Ласку губ особо привлекали садистско-хирургическая рваная отметина, оставшаяся после удаления аппендицита "профессионалом-мясником" поселкового масштаба, и, чуть больше спичечной головки, выпуклая родинка на животе с противоположной стороны от шва.
   Поле действия, к себе располагавшим Таню, не меньше было, чем ее. Окружающее сфокусировав внимание, тотемно возвышался надо мной "Соблазн", цеплявшийся повышенным размерным интересом, возбуж- дая прелести Татьяны с не меньшей силой, чем она его. Обхаживая стройность "Гордеца", она пыталась механически, прямолинейно подавить в нем донжуановскую спесь, чему моя застенчивость бессовестно сопротивлялась. Не желал я провести остаток вечера под "целлофаном" созерцания инертного. Цель была другая: попытаться повторить загадочную затаенность внутреннего спазма, судорожным приливом рванувшегося на свободу в день знакомства танцевального. К этому подстегивал и запах, источаемый угодливостью Таниного тела:
   Дерзостный, жеманный и блудливый,
   ворожащий вкусом похоти дурмана,
   возбуждения мечты ретивой
   возвеличивая почитанием угара...
   Реагировать на женcкие чудачества в критические дни старался отрешенно-сдержанным терпением серьезности безмолвия, пред- полагая: слезность девичья, отстаивая непричастностью любых высказываний шуточный намек, итогом обратит его в обиду. Самоутверждаясь, слабый пол эмоциональным произволом, в период гормональных потрясений, недовольства и брезгливости не вызывал. Нервозность и неуравновешенность события - активизировали интерес, психофизиологический; но страстности лекарством приобщиться к месячным, ознакомлением с виновницей поста, презрительностью отвергались.
   ...Наши сущности физические в танце страсти и раскованности упоительнейших ласк, резвясь, держались крепко друг за друга...
   - Кто наградил такою пыткой женщин? - прижав меня к постели ласками, шептала Таня...
   - Ваше прекраснейшее тело!
   Перед докучливостью чудных прелестей
   обожающий себя настырно грубоватый пол -
   ощущать обязан страх умелости,
   достижения амбиций страсти выложив на стол...
   Я перевернулся, Таню уложив на спину. Стойкостный "Тиран", зажатый ею между ее ног, тоскливо лобызал кружавчики напрягом. Дыханием горячим согревая, языком я щекотал витиеватость ушка; пальцы наших рук, сцепившись, нежились переплетением объятий, силой сжатия передавая внутренний накал желаний. Поочередно парочку грудастую целуя, я слегка покусывал сосочки. Сбивчивым дыханием шептала Таня: "Еще-еще разочек прикуси...". Вырвавшись из теплоты объятий, пальцы Танины экстазом впились в плечевые ответвления, от них, стремительным раскатом изумления, меж нами пронеслась тревожность судороги.
   Сладостный эмоциональный разогрев
   излился темпераментом на тело...
   Страсти выброс, завершающий распев
   аккорда, станцевала хабанера...
   Таня попыталась встать на "мостик", помогая страстному прогибу, я, держа кружавчики в объятьях, ощущал под ними мышечную твердь.
   Несколько секунд еще, прощаясь с клокотавшей в ощущениях феерией, Татьяна вздрагивала... а затем расслабилась в успокоитель- ном довольствии захвата неги...
   Мечтой непредсказуемою созданный
   неуловимый ощущений ураган,
   неуправляемый, умом не познанный -
   телесной страсти безграничный океан...
   Лето на скончании вошло во вкус погодный, наделив сентябрь глубиной безмерною небесной синевы и лучезарным блеском солнеч- ного ореола теплого заката. Ветерок, ласкающий морскую гладь, лениво оживляя вид, покачивал у берега галдящих чаек стайку белогрудую. Настроение ласкалось в безмятежности задумчивой спокойствия, подобно морю, цветовыми бликами играющему солнцем до слияния с призывом горизонта...
   Раскрыв объятья, мы стояли у колышущейся водной кромки.
   - Ты привезла сегодня грусть, случилось что?
   - Кружавчики...
   - Невесть откуда запорхнувшие? Но не всегда же... мужикам случаться.
   - В календарь забыла заглянуть...
   Забыть о гормональном самочувствии, цикличной детородностью под пристальным контролем опекающей? Поразительная чуткость беззаботности - доступная немногим!
   - От тебя исходит потрясающий воображение духовный аромат.
   Глазами Таня издала испуг.
   - Да ты что?
   - Аромат соблазна, с головокружительною сдобой женственности. Был ли у тебя оргазм сегодня?
   - Нет, другое, незнакомое. Удивительно, как ты влияешь...
   - Я лишь дуновение шального ветерка,
   раскрыться помогающего страстному цветку;
   бережная восхищения любви рука -
   доверенности чувством вдохновенья игроку...
   Спроси себя...
   - Она молчит... Я спрашивала.
   - Не сказал бы, что она страдает бесполезной скрытностью
  затворницы.
   - Да, она - предательница...
   Значение эпитета-подсказки я уяснил гораздо позже.
   - Твоя зазноба - "Нямочка"!
   Неожиданно родившееся нарицательное прозвище проказницы раз- веселило Таню, и, изобразив ее губами, как бы примеряя имечко по назначению, она с ехиденкой, расхлябанною интонацией, причмокивая, повторила: "Ня-ма, ня...мочка..."
   Зачерпнув закатной свежести пейзажа, мы возвратились к постоя- лому отелю. День следующий для Татьяны - выходной, меня - ждала работа; и чтобы своевременно к ней приступить, необходимо было отправляться в 6 утра. Неспешность столования позволила с постелью воссоединиться только полдвенадцатого. "Кружавчики", мелькая, украшали белизной неимовернейшую сексуальность скрытого и заговорчески влияли на неподконтрольные метания услуги бессоз- нательного, ей расслабиться не позволяя - очевидностью размеров "Неудовлетворенного". Но перед сновидениями насыщать энергией без обоюдовыгодной разрядки ложе - не хотелось, и я как мог, изображал зевотную пассивность, отстраняясь от сочувственных задумок Тани: обо мне подумать возбуждающие прелести которой захватило мануальное желание: вне надобности "Кроткий" атрибут мужчины довести до сытного недомоганья...
   Без шефства девичьего, в подворотне,
   под руководством просвещенной сводни,
   овладевал теорией распутства,
   интимом забавляясь рукоблудства.
   Однако бойкая подкованность юнца -
   стыдливо краску не могла согнать с лица,
   впервые, взглядом полоснув призывность,
   беспомощностью предъявив невинность...
   Помнишь, как расстался с девственностью?..
   "Пионерский лагерь, аллергия, медсанчасть и тихий час... В палате я один, затертого листаю "Робинзона Крузо"... Входит молодая, белокурая, в авторитетном, возраста лишающим халате медицинском, сестричка, и с порога ставит надзирательский диагноз: "Так, значит, чешемся?.." И подойдя к постели, без стеснения отбрасывает одеяло... Оцепенение ждало ее под ним: эрегированный шелудивой трепкой, смущенный девственник предстал, красуясь, величаво. Ее улыбка памятью навечно завладела. Так улыбается Татьяна... (сейчас она сосредоточенно, упрямо, мужскую силу проверяет на излом), когда вхожу в "пещеру яхонтовую" - обнаженной женственности алчущей. Лицо Татьяны становится подобным шелковой наитончайшей ткани, следящей эластичностью улыбчивой подвижности за колыханием блаженствующих дуновений чувств...
   Не сохранил я имени той первой, улыбкой и прикосновением руки раскрывшей таинство мужского тела, на волю выплеснув белесой густоты блаженство - это незабвенно память сберегла...
   Ей обязан я еще одним инициативно-судьбоносным впечатле- нием.
   Случилось это - поздним вечером:
   Горны пионерские - отбой уж протрубили
   в чехлах смиренно ожидая утренней побудки...
   Умиротворенно перебирали стили,
   играющие поцелуем духовым минутки...
   Она вошла с вопросом: "Ты не спишь?.." Ночник включила, погасила верхний свет... Присев на краешек постели, на грудь себе мою податливую руку положила, приласкав своей. "Чувствуешь, как бьется?.." Что я ощущал тогда? Да то же, что сейчас - расслабленную теплоту полета зачарованного...
   Рукой, запущенной под одеяло, она взяла знакомый ей мальчишеский невинный, не скрывающий энергетической направленностью тяги к наставлению, взметнувшийся придаток...
   И истинное указав предназначение,
   презентуя властью, с чистого листа, -
   приблизила к отсчету див, с благословения -
   обольщеньем, Богом данного "Перста"...
   Произошло все это - буднично,
   отказа или просьбы -
   слиянье плоти - безрассудочно...
   Вопрос - зашел к ответу в гости...
   Ощущение движения и жара всеохват под маскировочною драпировкой медхалата; руки на моей груди; улыбка, на мгновение вдруг исказившаяся затаенным стона всхлипом...
   Уходя, она поцеловала мне висок, шепнув: "Ты..." - фантазией бездной наделив, цепляющей девичий пол, доступностью которого - я озадачился. Но помыслам гулять пришлось вокруг и около, не воплощаясь в теле очаровательной оформленности непомерно долго...
   Укутанная сладостью мистерия -
   дерзания неопытностью чувственных высот...
   Поток распахнутого вседоверия
   упрямой благосклонности артачась, но - сойдет..."
   - Может, ты поделишься не только стихотворными итогами?
   - Непременно, в мемуарах.
   - Уже слагаешь?
   - В такой-то обстановке?..
   "Медицина" все мои сомнения, переживания развеяла касательно исходной внешности, размера, да и прочих недостатков умственного и физического самочувствия, растолковав: дамских прелестей гремучий наворот выставляется для достижения различных целей, и главное отличие их ропотных носительниц от нас, мужчин:
   Они все могут, даже если не хотят,
   и изменяют точку зрения в процессе...
   на суд бросая удовлетворенный взгляд,
   растроганный признанием органной мессы..."
   - Это понял ты тогда?
   - Меня наивность до сих пор не покидает...
   Трудновато приходилось Тане без участия законодательной иници- ативы недееспособного универсально-предназначенного для любовных "стычек" органа. Демонстрируя завидное упрямство, "Молодец" не уступал настырной жажде, близости орально-мануального приволья хвата, поделиться драгоценным фондом семенным. Неопытность в интимном управлении молодцевато-сексапильным агрегатом гордости - понятна: слишком лакомым "кусочком" представлялась Таня для мужчин и для ее рукоприкладства им недоставало стойкости энергети- ческой. Мне, следящему за молодецким духом и кондицией упорства "многоженца" в годы незаслуженного вагинального забвения, периода супружнего бойкота, вынужденно, с прелестей Татьяны, перекинуться на самолюбование поверхностное и, с удовольствием, секретом по- делиться навыка работы со "Спесивцем". Вне сомнений, что порочная самообслуга зрелищностью уступала Таниным "улетам", но в эмоциональном плане - мог я с нею посоперничать. Признаюсь, что до слезности рыданий доводить себя не удавалось, не посчастливилось и наблюдательнице слез растроганность увидеть.
   Неволен пред красою искуситель,
   застенчивостью выплеснув маразм,
   смущенный от самолюбивой прыти,
   мужской продемонстрировал оргазм...
   Таня спит. Лицо ее в расслабленности умиротворения становилось воистину умильно-детским. Резко в жизнь мою ворвавшись, сразу заняла в ней слишком много места. Странная, непрошеная дива, импульсивно-озорная, по-мальчишески неудержимая в словах, поступках... Неужели этим, на степенность средневозрастную действуя, она оказывает ловкую услугу чувству?
   Коридорным, бесполезным ночником,
   я охраняю фантазерство снов ее,
   мыслями указывая им тайком,
   где клад любовный, завлекая, ждет...
   Обстановки новизна и думы, перескакивая и переплетаясь, рвутся в настоящее из прошлого ассоциаций бездною, подобно корешкам давно прочитанных и пребывающих в забвении на полке книг под взглядом, не давая сну вступить в права забвения...
   Полшестого я легонько обнял спящую телесность. Таня, приоткрыв глаза и убедившись, "кто" позволил покуситься на ее покой, вновь без вопросов усыпила их.
   - Я поеду, отдыхай...
   - Поеду тоже, - прошептала Таня, зрение не оголяя...
   Из ванной выйдя, я увидел: Таня, не укрывшись, спит в своей любимой позе - "сторожевая дремлющая на посту собака": лежа на груди со спрятанными под себя конечностями, вверх "кружавчиками".
   Подхватив с цветами вазу, я присел на краешек постели, рядом с почивавшей Таней, и рукой провел по гладкости ее изогнутой спины. Приподняв, спросонья, голову, она увидела холеность роз...
   И расцвела добросердечием улыбки...
   Несравненный лепестков букет
   ароматной бархатной волною,
   пробуждая чувственный рассвет
   к сердцу прикоснулся красотою...
   Одевалась Таня так же быстро, как и обнажалась: без придирок и фасонного выпячивания умильностей, не утомляясь лишним обсуж- дением движений и без стеснения смущенной приближенности, кра- дущейся подглядками за ней. Ее косметики автопортретный гардероб услугой ограничивался крема и губной помадой бледно-розового цвета - контурной подкраски; а глубинному спокойствию ума - лучистой сероглазой выразительности, броский боевой чумазости раскрас - не требовался: привлекательность к себе взывала и из-за витринности услужливой очков.
   Характеру присущая компактность деловая - рациональною мобиль- ностью, Татьяну аккуратно к цели двигала, и без задержки, "остроту углов" срезая непочтительным вниманием, и отстраняя от всего ненужного; дорога есть - вперед и без оглядки...
   - Удивляешься тому, что не смущаюсь?..
   Таня обладает (ею неосознанным) телепатическим умом.
   - Я отвык от грациозности подобного показа.
  Заводной фантазии - губительная метастаза...
  А ты не комплексуешь, предъявляя внешность
  на суд бесстыжих впечатлений...
  Скульптурной красоты - достойная небрежность -
  искусство окрыляет мнений...
   - Почему ты так решил?
   - По количеству слоев наштукатуренной косметики.
   - Знаешь, я не позволяла даже мужу за собою наблюдать, но тебя я не стесняюсь совершенно.
   - Я воспринимаю полотно,
  природой созданное, как художник:
  творчества пьянящее вино -
  доброжелательности чувств источник...
   Я не критикан, с цинично привередливой стандартной узостью уразумения, не проникающий в эгоистичный замысел Творца, охраняющего вечность жизни ролью мудреца.
   - Во взгляде у тебя есть что-то подкупающе-загадочное, а перед ним - потребность есть раскрыться и узнать, что ты скрываешь.
   Необходимость скрытничать основывалась на закоренелой неопреде- ленности, с отсутствием наметок плана на дальнейшую укладность жизни; и если в профессиональном сфере у меня - порядок, то в личном гнездовании - неразбериха подавляла.
   Но в той игре, затеянной с Татьяной, загадочность приобретала романтический налет...
   - Мы вместе - это главное. А скрытничаю - удовольствие застен- чивое, пафосом не сглазить...
   Неукоснительный предвестник расставаний -
   гудком отметил верность расписанию...
   Дорога - спутница извечных колебаний:
   покинутое - встретишь на свидании?..
   Задернутый грустинки шторкой поцелуй прощальный, но с надеждою, глядящей верностью вперед, - все, что оставила Татьяна, увезя мой растревоженный покой с букетом дивным молчаливых соучастников, украсивших пахучестью любовной нашу встречу...
  
  
  
  
  
  
  
  
   30 апреля
  
   Безбрежен океан чувствительности проявлений,
   преподнося погодную стихию жизненному удивлению,
   перерождаясь в достоверность судьбоносных мнений
   фарватера надежд, проложенного к душ общению.
  
   "Когда совершается таинство смерти, душа, отделившись
   от тела, в течение первых двух дней пребывает в простран-
   стве земли, посещая, под оком Архангелов обыкновение
   мест, где творила душевную "правду"".
   --------------------
  
   Активность хаотичная, а временами ступор настроенческого песси- мизма Тани, - укорачивали руки планам отношений с нею. Пропасть факторов в ее неосязаемом миропространстве, возникавших неожи- данно, влиянием на поведение Татьяны, делали его непредсказуемым, возможности лишая на него оказывать воздействие. Оставалось ждать, что вскоре доверительность сближения наградой приведет к устойчивой взаимосвязи с долгосрочною перспективой... Обуслов- ленное внутренней охотою, общение с Татьяной исключало проявление эгоистичной вольности, влекущей негативные последствия и риск разрыва. Ублажая - предугадывать желания? Но за время встреч, - не удалось мне на поверхность вызволить ее мечтательность приоритетов. Семья, работа?.. Однако скрытая неудовлетворенность постоянной подзаводкой напрягала Таню, - вырваться из повседневности размеренной текучки. Поиски энергетической отдушины или нескончаемое бегство от испуга одиночества? Чем увлечь ее, чтоб блиц затворный парного общения захватило притягательно-волнующее содержание, а не только ослепляющее секса ликование. Пережи- ваниями поделиться, болью, сотрясавшей прошлое, Татьяну сделав соучастным персонажем, ожидая выплеска встречных откровений? Россказни "бывалого"? Рановато - беспричинность сватовства, разбором обольстительных заслуг, безвозвратно может оттолкнуть ее.
   Без сожаления прощаясь с настоящим,
   не провожая грезами вчерашний день,
   лишь зачерпнув воспоминаний в уходящем,
   их бережем от безвозвратного провала в тень...
   Хотелось, - видеть Таню как партнершу, удовлетворявшую разнооб- разие интимных и житейских притязаний.
   Откровенность дерзкая высказываний иногда граничила с заносчи- востью оскорбления, но правдою она разоблачала молниеносную сознания работу. Внимательный и чуткий собеседник, обладающий подвижным, проницательным, фотографическим умом, блок информа- ции охватывавшим сразу, а отснятое в словесный снимок облекавшим. Фраза, - "Я - девушка простая, у тебя же - все организовано, по полочкам распихано", - лишь камуфляжное прикрытие ее богатства сложного духовного эмоциями мироощущения, куда я заглянул всего лишь через скважину замочную лихаческого секса.
   Знала бы она,
   Кто узурпаторски царит в бездонной голове...
   И кто навел стихийный там порядок,
   заслонку попустительства любви открыв мечте
   дорогой счастья, чрез маршрут загадок...
   Субботу наступившую я встретил без натуги ожидания глубоко- мысленности планов. Неопределенность, заполнявшая стиль отдыха Татьяны, - интриговала, но конкретизацию порядка гласности событий - исключала.
   К павильону танцевальному я подошел в восьмом часу; машина Танина отсутствовала. Ситуация назойливостью всесомнений и окраскою переживаний - повторялась. Пару месяцев назад сказал бы кто, что, в здравии ума, на пережитках прошлого натасканный:
   Торчком, мозоля антураж,
   глаза все прогляжу, нетерпеливой резью
   готовя чувствам эпатаж
   добросердечности униженною спесью...
  решил бы, выражаясь мягко: недоразумением меня с романтиком- -мальчишкой перепутали; и тем не менее - я ждал... И не напрасно: две Татьяны осчастливили терпение патетикой прибытия.
   Иллюзий смог попал в ловушку
   спонтанно пляшущих фантазий,
   где, в круговерти, обаяв
   друг дружку, пробили брешь однообразий...
   Приземленность безразличия высокомерного Татьяны возвратила мне благоразумное спокойствие самоуверенности. Уважением прик- рывшись дружелюбно-платоническим, мы окружению отказывали в праве позволять себе скабрезные намеки. Эту Тани установку я негласно чувствовал, со скрытностью преподнося скупые колкости интима ей. И все ж, танцуя в полуосвещенном, дышащем седой раскованностью зале, в нарушение, сквозь стоны мелодичности, я позволял стихийно вольность сексуальностей, движением касаясь элегантности неудержимой, ревностно себя оберегавшей, отстраняясь, с выговором изумленных глаз. И в этом - разноликость норова Близняшек им не изменяла...
   Танцзал переполнялся задушевной пылкостью, выискивавшей чувств взаимосвязи. У Тани появился новый запах задушевности, с духами: сладковатый, романтично-ветреный, с играющими нотками воздушной, освежающей прохлады, - пылкий аромат.
   - Благоуханием с тобою бабье лето поделилось?..
   Гордым удовлетворением Татьяна воссоздала сказанное. Наши вкусы обоняния совпали, благосклонностью скрепленные.
   - Что, ты запомнил с прошлой нашей встречи?
   По-видимому, секс тантрический неделю будоражил Танино вооб-ражение, покоя не давал, раз она перехватила у меня инициативу веховую. После предыдущего свидания я обзавелся персональным календариком, отметив в нем событие: явление к Татьяне духа гормонального.
   - Запечатлелось? "Кружавчики" и запах возбуждения.
   Таня, непричастно отведя глаза, стыдливостью поморщилась. А я улыбкою ответил:
   - Надеюсь их еще увидеть.
   - Регулярно. А мне запомнилось: рассвета пробуждение с букетом роз...
   - Роз ароматом регулярно баловать не обещаю, но один цветочек, к пробуждению, дразня Татьяну наслаждением, по-богатырски утром чувством расцветет.
   Мне показалось поначалу, к цветам ты совершенно равнодушна.
   - Почему?..
   Вопрос был задан ей самой себе, и тут же, улыбнувшись, без смущения сказала:
   - Тот, что ты пообещал, меня уж точно равнодушной не
  оставит...
   - Пойдем, подышим уходящим летом.
   Мы окунулись в зелень парка, ландшафтом украшающего павильон, где надлежало публике достопочтенной пыл дуэтный остужать, партнера лицезрея, при разоблачительности света Божьего.
   Неожиданно Татьяна обронила: "Я сейчас", - и направилась к стоявшему неподалеку одинокому к мужчине...
   На чем завязаны их отношения, подсказывали лишь догадки, наблюдавшие за непосредственной радушностью общения. Говорила Таня в основном; эмоционально и улыбчивой жестикуляцией задабривая сказанное.
   Мужчина, из моей греховной группы возрастной, вначале выражал к беседе интерес, но постепенно это становилось ему в тягость; и он, зевками, стал в рассеянности озираться, изредка бросая реплики пинками. Мне казалось, Таню захватил круговорот воспоминаний, но ни разу взглядом не коснувшийся меня...
   К былым привязанностям женщин относился равнодушно я, но если оные, попытками возобладать претензиями, - не вторгались предста- вительством в интимный круг завоеваний...
   Хладнокровия мне годы не добавили
   и бездушием соперничества взгляд не наделили,
   искушений возрастные аномалии
   от разгула ревности беспечностью не излечили...
   Состояние мое, следящее за ускользающей победой на тщеславия аукционе, называлось не иначе, как душительной нервозностью.
   Пытаясь защититься от оскала конкуренции, прессующей увиденное в сгусток желчи, я придумывал различные отмазки, но воображение противилось, упершись "рогом" чести в примирительную импотенцию. Пять минут еще, и я бы навсегда покинул зону наблюдения, но мысль - курс послушания издевкой начался - остановила, охладив меня; характер же замыслил мщения ответ, вступив в полемику с приспо- собленчеством, дерзание игры крамолы отгонявшим:
   Раскрепостившись радостью свободы,
   лавину грез вплеснуть в сознанье,
   мечтами собирая страсти всходы,
   мелькнувшее схватить желанье...
   Возвратившуюся Таню распростертая улыбка встретила, держащая в одной руке досады маску раздражения, в другой - радушной мести возбуждение; на что явившаяся лучезарность, глазками играючи, щебечуще спросила: "Ты обиделся?". В вопросе прозвучал отмщения руки неподанной урок с благодеянием наивностного удивления, сошедшего на терпеливость...
   - Общение со свежим воздухом - незабываемо...
   Аж дух у гордости перехватило
   от радости: Эрида - чувств гроза - непотопляема...
   ума лишая - созидательная сила...
   Я взял Татьяну за руку и в зал увлек.
   Молчаливый танец легкомысленности, вставшей вдруг на цыпочки, и гордости карающей натужности моралитета...
   Воображения неугомонность напрягая, заставлял ее наглеть наруж- ными размерами, снимая с Тани белизну "кружавчиков". Руки, повинуясь предложению запальчивому, зримым образом подпиткою, содействовали осязательно поставленной задаче. Поддавшись искушению, осанка модуляциями танца рассылала близким формам почестью охальные сигналы. Такой заинтригованности, беспардонно-сексуальной, к беззащитности партнерши танцевальной я еще не проявлял. Заигрывая с темпераментною одержимостью, Татьяну не желал я доводить до всплеска судорожного, хотелось взбудоражен- ности гневное услышать, как в постели: "Это все?.."
   Закончившийся танец оборвал бесстыжее занятие бунтующего плутовски либидо; но, не унимаясь, в следующем туре, баловство продолжило охотничью замаскированную пляску обольщения...
   Всей ловкостью мне данных чувств-рецепторов, я обратился в датчик, чутко реагирующий на сигналы подопечного объекта, контро- лируя его дыхание, биенье сердца, влажность тела, глаз переживания.
   Раза три, как мне казалось, Таня близко подбиралась к танцевально-эротической развязке, непривычной формой проявления неподвластной даже ей самой; но, на финальной стадии, я, причастно отстраняясь, не давал вкусить ей сладостность спонтанного забвения. В завершении очередной попытки, только внутреннее возбуждение сквозь кофточку горячностью наружу просочилось, а я, с безжалостною планомернос- тью, аскетно самоустранился, Таня с удивлением, растерянно спросила:
   - Ты что со мною делаешь?
   Зачем случать затертые слова
   взведенному неудержимостью желанию?
   Натянутое - словно тетива,
   оно рванулось откровением к признанию.
   Безразличием рассудочным инспекции контрольной приговором, я поинтересовался:
   Ампульная заградительная медицина,
   для непрошеных случайностей любви игрой,
   проникающих хвостанной страстью гильотина,
   берегущая ментальность, у тебя с собой?
   Танец продолжал упрямить тело Тани, а мозговой фото-компьютер, выпустив из-под контроля внешнее изображение процесса, негатив заснятой информации поспешно проявлял. С азартом восхищенного творца, я наблюдал Близняшек перебранку, перебивающих аргумен- тацией друг дружку, отстаивая право окончательный провозгласить вердикт; гримасными морщинками - борьба за это отражалась на Татьянином лице.
   Музыка закончилась, а мы, под аккомпанемент одноименных мыслей, продолжали танцевать...
   - А как же Таня?..
   Ужимка неуступчивой соперницы цеплялась за последний аргумент, но танцем сдобным лакомка обласканная в споре родственной вражды Близняшек побеждала.
   - "Ты не представляешь, как нетерпеливы мужики", - цитаткой сравнодушничал, пожав плечами, я...
   Сквозь танцующих я наблюдал, как тезки хают мужиков и Таня тратит время драгоценное со скорбью на лице, вымаливая извинение за необузданный и жадный похотливостью мужицкий пол.
   Решался там не только мщения прожект - какой сценарий вечер изберет; а думаю - судьба дальнейших наших отношений. Это не презент за панибратскую беседу с демонстрацией бестактной незави- симости: пренебрежительное отношение ко мне потребовало показать характер. Соглашаясь на манерностную дрессировку, я оставался вспыльчивым "Драконом" с правом скалиться и пламя изрыгать. А месть - она уж состоялась в рамках пляшущей незавершенки...
   Соперничая в рвении с судьбою
   и компромиссами не укрощая след,
   в самодостаточности, встав стеною,
   не прячу за спиною гордости портрет...
   Через четверть часа мы подъехали к гостинице...
   Сентябрь - бабье лето... Время утонченного, расслабленного, романтического, с ангельским поскуливанием, секса...
   Приблизительно такой сценарий заготовило воображение, погляды- вая на медлительность степенности господской, щепетильно отозвав- шейся услугой дерзостному приглашению. Что творилось в Таниной душе? Какой ответ она готовила? Интимный ракурс наших отношений представился подруге гласностью, пикантность добавляя, не предве- щавшую в итоге прогнозируемый результат.
   Осторожничая, пессимизм ошибся.
   Как только мы перешагнули номера порог, Татьяна, с ловкостью трюкачки, на меня запрыгнув, оплетя руками и ногами, остротой желания вонзилась в губы...
   Свечи, стол, общение - все будет, но чуть позже.
   Секс - "кошачий", майский, яростный и дерзкий,
   с когтистой прямотой и хрипами восторга,
   запер страсть в объятьях наградной поддержки
   чувств на постели иждивенческого торга...
   Няма фанатично отыгралась за устроенное прошлым разом физиологическое изуверство, и за штурм "кружавчиков" - "Тараном", и за пыточную недосказанность импровизации на танцевальном полигоне. Казалось, Таня прежней "скромностью" открытости прикрас уже продемонстрировала все, на что способно жаждущее тело, и в этом, к счастью, я ошибся. К фейерверку страстности прильнули чувств раскаты "грома", переливавшиеся молнией фантазий. Где воображение ее плутало, упиваясь эротизмом волшебства не знаю, я присутствовал, усердно потакая власти царствующих побуждений. Глаза Татьяны, пока она творила наслаждение, скрывая отражение души, за плотною завесой сжатых век, смотрели вглубь неведомого мира, поклоняясь ей одной доступному видению. По впечатлительной игре лица я мог судить: происходящее - Близняшечкам по вкусу. Аромат духов, обогащенный секса привкусом, дал фантастическую смесь насы- щенного спектра возбуждения, которое с трудом мне удавалось сдерживать, меняя ритм и позы равноправного соития... Сухим я вышел из корыстной битвы удовольствий, сберегая полнокровность энергичного желания, телесно предвкушая следующих серий паритет постельный.
   После потрясающей разрядки первые слова, произнесенные Татья- ной, поразили смехом... Она, смущением оправдываясь, прошептала:
   - Ампулы оставила в машине. Как ты без них?
   - Вот так!
   Изобразив понуростью "Мыслителя" роденовского, локтем я облокотился на "Безумственный" инстинкт... Сомневаюсь, что изо- бразительная память Тани, сверившись с натурой, изваяла образ названной скульптуры, но поза ей, величием опоры, - приглянулась.
   Наблюдая за Татьяной, поражался я: с какою артистизма легкостью дается ей сменяемость психофизического амплуа. Два персонажа, под- меняющих друг друга настроением инициативой ситуации, руководили ею. Напряжение с отдачей полной взрывчатых эмоций, с лихо обнажив- шимся сарказмом, сменялось заводью успокоительного расслабления с меланхолической задумчивостью грусти. Открытый собеседник на общечеловеческие темы, Таня запиралась несерьезностью уклончивого флирта в откровениях симпатий чувств, о которых, не стесняясь, с искренней бесхитростностью "идиота", я бескорыстно распекался, выставив на обозрение, усмешку вызывая недоверия с растерянностью лестной изумленья. Тело отдавая полностью в безудержную власть взаимности,
   Татьяна сдержанной словесной паузой
   устранялась от терзанья красноречия...
   Картина чувств законченным показом
   запечатлела б красок долголетие...
   Задушевная застольная, насытившись, постельный предпочла режим. Благостный настрой гостеприимной "Нямочки", готовой к трепетному диалогу с "Энергоемким возбудителем", до удивления Татьяну возмущал.
   - Почему моя телесность подчиняется тебе?
   - Это потому, что заждалась...
   В своем ухоженном великолепии, она действительно декоративной пестроты внимания и терпеливой обожательности знаков нежности уж заждалась...
   Мартовский, беспрецедентный, страстный секс, минуя фазу летнюю, осенним плодоносным смакованием раскрыл расслабленность волнообразного прелюбодействия... где наши пики сладострастия совпали воедино эмоциональным взрывом - это чудо.
   Транжиря неуемное богатство,
   преподнесенное природой мудрой,
   отдались ощущениями в рабство
   наследия - завета Камасутры...
   - Теперь и умереть - завидно, - обнимая Таню, прошептал я отрешенно.
   - Ты что? Не говори так никогда.
  Интонаций голоса ее коснулась скрытая тревога.
   - ...в раю душа пригрелась поднебесья,
   пофилософствовав картинно,
   сжила все суетное мракобесия...
   Удовлетворение Татьяны окунулось в сон, мое в бессоннице порожней плутало ожиданием. С закрытыми глазами наблюдал, как нескончаемо, в сознании, кричащим клипом несется цепь бессвязных впечатлений. Находясь в одной постели с Таней, я погружался в состояние трансфертной подчиненности со скрытой, непонятной энергетикой томительного возбуждения проекцией, направленною на нее, и неустанным напряжением, державшим, как на взводе "старто- вого" пистолета. Будто чья-то воля, оперевшись на меня, недополу- ченное Таней в прежней жизни наверстать стремится. В беспомощной растерянности, я не знал, печалиться иль радоваться этой силовой обя- занности похотливою направленностью и отливом новизны дразнящей, поглощающей, изматывающей безоговорочной распущенностью...
   Утра я дождался первым, не позволив сотовому телефонному будиле застать врасплох расцветшего ретивой статью "Полуночника". Взяв руку Тани, я вручил обещанный и ожидавший пробуждения влады- чицы, наполненный фаллической энергией "Росточек", подхвативший "Нямочку" в сплетении любовном рук и губ, вознесший наслажденьем маленького "лягушонка" в восторженные небеса...
   Традиционное прощание.
   Татьяна вынужденно отправлялась на работу; мой путь лежал к заслуженному накоплению сил. Улыбка притаившейся печали провожала мой открытый взгляд, пытавшийся найти на свежести лица прикосновение угрюмой тени утомления от массы запасенной удовольствия, с такой охотой поглощенной...
   Глоток благоуханья воздыхателя
   румянцем свежести укрыл чело;
   энергии, почувствовав объятия,
   омоложенье стати снизошло...
   Извинением смущенное за раннее отбытие: "Спасибо", - услышал я в ответ на лаконично-сдержанный прощальный поцелуй. Сияющие луче- зарностью глаза и буйственный налет мурашек подтвердили искреннюю благодарность.
   "До субботы, - сказал и удивился наглости заботы, обозначившейся тусклой нерешительностью, ожидающей согласия... Но, преодолев ее, добавил, - буду ждать. Удачи..."
   Происходящее (после знакомства с Таней) не вписывалось в рамки понимания осознаваемых реалий, преимущественным правом под- минавших неподвластной обреченностью сопротивление поступкам безрассудности. И что же нового? Да ничего. Схема, до банальности, стара и неизменностью - верна привычкам мира.
   Предметная задача: глаз, взглянув, сказал: "Ага",
   спектакль новизны переживаний
   с бравадою сольется для единого рывка
   любви ассоциативных смакований...
   Случайное знакомство... Она гротеском отражает представления твои о красоте; особенно себя ведет, имеет "нестандартный" образ мыслей и вдохновенным стимулом, раскрепощая, будоражит созидательную мощь фантазий; угождая ей, теряешь независимость, придатком становясь у генератора эмоций...
   Ты поражен любовью взгляда первого? Стоит ли, в который раз, вопросом задаваться - убеждаясь: вот она, в свои права законные вступила, ускоряясь чувств сумбуром в жизненных процессах...
   Образ Тани прелестями завлекал и, возбуждая мысли нетерпения, преследовал - бред юнца, впервые таинство познавшего интима.
   Изнуряющей альтернативой необходимо разрядиться и отвлечь изнеможенное воображение... Подарок?
   Распорядок календарный жизни временем ближайшим значимости дат застольных - не припас, и все же захотелось похотливую неадекватность сублимировать в восторга материально-ценностный приход, Татьяну зацепив игрою "Отношение к подаркам". Желание вручить вещицу, вызывающую символическим значением воспоми- наний трогательный зуд о наших встречах, - закрутило помыслов шматок...
   Обзорную открытость тела Таня украшала скромностью, как в насло- ениях косметики, так и драпировкой самоутверждающего благосостоя- тельного блеска драгоценной атрибутикой. Кроме кольца (на самом умном пальце) подчеркивая стройность, шею обвивала цепочка - тоню- сенькая, золотая, с подвеской в виде дырявого бочонка, со стекляш- ными глазницами, и неброский, на руке, браслетик. Миниатюрный завиточек ушек покусывали простенькие клипсы. Рациональная немно- гословность стиля сказывалась и на этом; и вторгаться в область юве- лирки было рановато. Подношением дорогостоящим шикуя - требова- ло и в дальнейшем взятую обременительную планку не снижать.
   Бриллиант преподнести, а следом - плюшевого зайца...
   Наверняка, неудовольствия воспрянут мысли ревностью угроз: "Мужицкое отродье - жмоты. А предназначенные мне щедроты нап- равились в иное устьице и на другой повисли".
   Нас объединяла танцевальная риторика, обласканная радугой постельных впечатлений, деяния красноречивой виртуозности похожего порядка, совмещенные пассажами чувственности и желания. Как выразить их в осязательную форму дарственного подношения?
   Я топтал подмостки магазинов в поисках упрятанной идеи, "Поле чудес" разыгрывая сам с собой, пока не натолкнулся на экзотику восточно-безделушных регалий-украшений - кладезь удивления фантазий для улыбки неленивого затейника...
   Наполнив счастья излучением глаза,
   в душе открыть желаний дверцу,
   вселяя восхищенье - разомкнуть уста,
   сюрпризом прикоснувшись к сердцу...
   "Он" ожидал субботней презентации с не меньшим нетерпением, чем имидж, подряжаясь на дебютное свидание. Церемония навязчиво твердила об интимной обстановке, сговором не закрепив желание. Роль экспромтной группировки сохла нетерпением признания...
   Таня привезла удачу: без одноименной, подсадной, пожаловав нагрузки. А значит, исключался принудительный процесс переговоров о ее возврате к месту дислокации.
   Зал обнял нас многозначительной таинственностью полумрака. Мы танцевали... Изредка ловил я на себе взгляд, вопрошавший: "Что ты на этот раз придумал?" - атмосфера зала выдавала, отражаясь на моем лице.
   - В воскресенье, прошлое, уж очень тяжко мне работалось.
   - Ты увезла с собой натруженное возбуждение?
   - Цветочек утренний стоял перед глазами.
   - "Цветку" природою положено стоять, но не пред взором на работе. Ему в нефритовом чувствительности гроте стеснительность интима ростом ублажать.
   - Его росточек... глубине... покоя не давал...
   - А мне запомнилось счастливое лицо, ведущее переговоры с тезкой...
   Не вздумай повторить его, а то засомневаюсь в их успешном завершении, необоснованными уговорами самой себя.
   В знак благодарности мной приготовлен для тебя подарок.
   За руку вывел я Татьяну в разноцветье золотисто-радостное буйного осеннего дыхания природы.
   Из кармана бережно извлек пакетик, ярко-красный, с золотом, на тоненьких витых тесемочках:
   - Угадай, что там?
   Игра в угадывание с самолюбивостью не получилась: сорвалось оно и закружилось в экзотическом пчелином танце около цветка, пахучестью нектара сладости зовущего к себе. Нетерпеливость в чувствах поз, руках, глазах - такою откровенною порывистостью Таня выра- жалась лишь в постели.
   - Отгадывать не хочешь... Хорошо, приближу я разгадку, - и достал из красного, переливающийся лоском черный бархатный мешочек, раздразнив Татьяну пуще ...
   Эмоций - брачная попойка.
   А под венец мы не хотим?
   Врученье состоится, только
   призвав в свидетели - интим!
   "Благодушно" предоставив залу завлекать других таинственностью, мы, нетерпением загадочным, заполнили пустующих гостиничных хором знакомый интерьер.
   Впервые удостоился я чести красоты разоблачать покровы, сам с интересом наблюдая, как возбужденная трясучка торопливостью рукам мешала отвоевывать одежды у смеющейся фигуристой бесстыдности. Но победив, я уложил роскошный, обнаженный стан на игровое ложе и, по бархатистому ландшафту, пляшущими кончиками пальцев стал медленно, кругами выводить терпения узор, при этом руки баловали осязанием, выискивая вдалеке от приложения другой различность достопримечательностей. Примеряясь к мягкости "когтистостью пан- теры", "отзеркаливая", по обеспокоенности тела, кончики ногтей движением охотника сквозь дебри пробирались нервных джунглей. Шумя листвою восхищения, "капли свежести дождя с сырого дерева" игольчатыми точечками падали на чувственную раскаленность кожи. Парочка "змеиная", замысловатыми зигзагами обводы лучезарности жеманного узора, щекотанием ластящихся чешуек, ленточкой оглаживала нежности...
   Рукотворный эротический массаж с жадной визуальной, прони- кающей поддержкой встретил затаенную улыбку, но оценкою войдя во вкус и выражая удовлетворение всем телом, Таня отдала раздолье "персика" лучистым страстным проискам "ухватов".
   Раскроются желанием объятья,
   непокоренные падут вершины,
   насытятся роскошные долины
   в счастливом сне телесного распятья...
   Переворачиваясь, то вставая на колени, Таня ожидала вольности распутного прикосновения и вздрагивала трепетно от неожиданного места пиццикато. К массажу подключились губы, намечая сладостную цель: раздольною прогулкой по изнанке бедер вышли к плодоносной "розочке". Раскрывшаяся, алая, своими лепестками плакала она слезами оголившегося возбуждения:
   Услугу вечного вина
   испить глоточком разрешения.
   Сладчайшим поцелуем, допьяна,
   остановив мечты мгновение...
   Настало время для вручения подарка, леденцом пригревшись у меня во рту, он участи завидной ожидал. Раздвинув складочки растроганной "Предательницы" и нащупав "сокровенного гостеприимства" лаз, язык легонько пропихнул в него сюрпризного избранника.
   Он проскользнул в распахнутую пасти
   наслаждения плоть,
   что наделил восторгом жизни власти,
   открестясь, Господь.
   Поцелуем Тане в губы я выдохнул вопрос, интимный: "Центром мироздания ты чувствуешь подарок? Он внутри тебя".
   Таня сжала бедер створ, прислушавшись по внутренней экстазной связи к импульсному шепоту презентного вложения...
   - Теплое, твердое и шевелится.
   - Прильнув к душевному началу, он зашевелился?..
   Не может быть?! Дай глянуть. - И снова к яшмовому расслоению "Девчонки" оплодотворенной я прильнул губами и объял ее глотками нежности, усладой доведя до пламени неистовства.
   Несдержанности буйство прилегавших форм зажало мой мысли- тельно-обзорный аппарат в тиски, да с безысходностью, так, что, украшавшие лицо открытостью надменной, вопиющие глаза наружу попросились с мест насиженных, чему я воспрепятствовал, захлопнув выход веками.
   По мостику телесному, воздвигнутому в сказочную неизвестность, перенеслась Татьяна страстностью в загадочную область счастья, под названием - оргазм. Припав губами к облюбованному удовлетворения источнику, я дожидался выплеска экстазного.
   И в таинстве улетного забвения,
   в фривольных муках сладострастного греха
   явился плод блудливого творения -
   смешок фантазии - художника мазка.
   Губами подхватил я долгожданного,
   приникнув к жизненным вратам,
   детеныша сюрпризно-лучезарного -
   поднес к Татьяниным устам...
   Увлекшись дарственной разгадкой
   таинственного восклицания,
   улыбкой искреннею, сладкой,
   губам воздал глоток мечтания.
   Вручение произошло!
   Отпрянув, Таня руку приложила к створке губ и предъявила обозрению горячее свидетельство пронесшегося ураганного экстаза. Красуясь на ладошке, перекатывалось черное нефритовое, в точь размерчиком с перепелиное, яйцо, переливавшееся и сияющее цве- товым парадом золотящихся вкраплений. Не в силах взгляда оторвать от гипнотического блеска, им любуясь, в изумлении, второй рукой она ощупывала место отторжения природного шедевра. О, если б удивлением оцепеневшую фигурку лицезрел Роден, то изваял бы на века...
   Яичко Таня в кулачке зажала, как достояние искусства органи- ческого синтеза, и мне не суждено его увидеть впредь...
   - Предлагаю окунуть глаза в манящий кобальт синевы прост- ранства водного, - сказал я Тане одаренной.
   Мой ненасытностью блуждавший взгляд вторжением Татьяну одевал - бесспорно, облачения процесс намного шел быстрее, чем у распоясавшихся дланей обнажать ее.
   - Рук прикосновение твоих впечатляет на раздетом теле...
   - Не ощупывая нервы, раздевая? - Комплимент пришелся "ла- душкам" по вкусу, и в сторонке отсидеться, сдерживаясь от контакта с чувствительностью оголенной, не успевшей под одеждой скрыться, не смогли, - "захватчики".
   - Помнишь, как на танцах ты взяла под управление бесцеремонной жесткой сцепкой возбуждение мое?
   - Понравилось? Только это не проделывай сейчас со мной, иначе руки не дадут глазам пощупать море...
   Пустынный пляж в лучах закатной розовости солнца; всхлипы сонного прибоя с хрустом под ногами вечности песчаной, и рук сплетение взаимное - воспоминаний навевали грусть.
   - Расскажи мне что-нибудь. Я чувствую, ты накопил богатство жизненного опыта, - шепнула Таня.
   - Богатство опыта ты ощутила телом?
   - И не только...
   Была ли это провокация расчета или Таня продолжала мыслей чтение, сопровождавших неотступно прошлое, гулявшее со мной по взморью?..
   Призыв я, по-простецки, подхватил...
   По судьбе в воспоминаниях пройтись печалью,
   листая многотомность горестей минувших лет,
   верности любовных чувств, закрученных спиралью,
   поочередно украшавших жизни постамент...
   Видишь эти выступы фундамента на берегу? Когда-то здесь располагался комплекс отдыха с прокатом пляжных принадлежностей. Бушующее временами море и неудержимый времени поток строением нещадно распорядились, лишь зарубки в памяти о платонической любви оставив... Алла.
   Стройная брюнетка, лет на ... старше, с проницательной задум- чивостью карих глаз, сидела за соседним столиком кафе. "Нет у вас пятикопеечной монеты? Музыку хочу поставить", - зацепила под- стрекательством к общению она...
   Для поднятия культуры общепита повсеместно устанавливались автоматы музыкальные, крутившие пластинки с утвержденным "свыше" списочным репертуаром.
   Незнакомке повезло:
   Она озвучила кофейный интерьер.
   Радушная подсказка случая:
   казною дернуть за чувствительности нерв,
   умом играя полнозвучия...
   Помню... Утесовская - "Сердце, тебе не хочется покоя...", в исполнении певички зарубежной... Широкая натура, щедрости беспечностью, подсев за столик к даме, два коктейля винных поднесла, не соразмерив стоимость с разгулом аппетита побуждений.
   Изощряясь, и гламурностью ума
   выворачивая мысли наизнанку,
   возводил фантасмагорий терема
   исключительности, выпятив осанку...
   Разговоры о духовном, с легким головокружением от инициа- тивности бравадного поступка и коктейля - разом прервала нез- вано подошедшая подруга, лишившая меня бесцеремонно собесед- ницы...
   Счет увидев за хмельное подношение и посчитав наличность скудную, я понял: расплатиться мне сегодня не удастся.
   Официантка сердобольная, под честностью обещанное слово и часов наручных добродетельный залог, все ж соизволила мне с нею распрощаться...
   На следующий день я посетил кафе и рассчитался с долгом. А передо мной предстал все тот же интерьер и карих глаз задумчивая глубина - причина обаятельная мотовства - со вкусом кофе, пачкой сигарет и на ребро поставленной монеткой на столе.
   Назначать свидание необходимости не возникало: каждый день в одно и то же время, с пятаком, входя в кафе, я заводил знакомую мелодию на автомате, которую за столиком ждала загадочная Алла. Общение флиртующих симпатий длилось часа полтора, затем с друзьями Алла уходила в ресторан, располагавшийся напротив. Амбициозностью вторгаться в праздность ресторанной жизни, с ресурсными возможностями бедного студента - грозило крахом остальным статьям его бюджета. Я шел на пляж и впитывал в себя накопленную за день морем теплоту и, одухотворенный, уезжал домой. Мои попытки сблизиться с ней в отношениях таинственной надменною улыбкой отвергались, а фраза: "Муж меня всецело удовлетворяет" приговором обрекала...
   Встречи продолжались больше месяца. Без карих глаз, смотрящих в зачарованную синь лавандную моих, и всхлипов вкрадчивого смеха обходиться я уже не мог, настолько Алла, сдержанностью обаяния монашки недоступной, в душу мне запала.
   Интуиция, с ее неоспоримой вездесущностью, подсказывала:
   Случай притаившийся развязкой
   победит терпение оцепенелого застоя,
   тропки неожиданной подсказкой
   в пропасть сбросит застоялость равновесия покоя...
   В один из дней стремление на взморье побыстрей уехать привело к ошибке: с расписанием не сверившись, я оказался в поезде, решившем прогулять меня по незнакомому маршруту. Безрассудное упрямство юноши толкнуло на отчаянный поступок - я спрыгнул с поезда. Спортивная закалка помогла без травм серьезных обойтись. С ушибленным коленом, чуть прихрамывая, я не опоздал.
   Искрящаяся радость карих глаз ждала меня, но, выведав причину хромоты самоуверенной, лик Аллы украшением улыбчивым в тот вечер более не озарялся. Беспрецедентный шаг - откликнуться ее заставил чувством, дружеские отношения переоценив...
   Вечером она не променяла общество мое на ресторанную компанию. Мы засиделись допоздна в уединении уютного междусобойчика, а напоследок Алла попросила проводить ее.
   Вот тогда передо мной предстало раскладушечно-матрасное убе- жище пляжно-сервисных услуг, где Алла комнату снимала, отдыхая на курорте.
   Безмолвие усыпанного блеском звезд нескончаемого мрака, нарушае- мого беспрестанным гомоном и плеском волн, несущих на песчаный берег, с морского горизонта, свежесть... К природным проявлениям - контрастом - знойные объятья Аллы. Таких горячих поцелуев нежнос- ти, струящихся с губ ослепляющего воплощения желанной красоты, не приходилось мне еще испробовать. Растревоженная полюбовными позывами, непокорностью характера, напоминающая о себе эрекция рвалась упругостью наружу, привлекая ласковость сидевшей на моих коленях Аллы.
   Дерзостью явив из заточения похотливую неугомонность;
   пылкими устами выражая прямодушность,
   с радостью пленения обволакивая явь страстями -
   творчества языкового вдохновения, властью
   царственного вожделения - спеси усмирила непокорность.
   Тому растроганному эротическому "изречению" "Он" верность до сих пор хранил.
   Благодарствуя за несказанность дышащего новизною утешительного подношения, я сблагородничал и искусительницу на руках вознес как символ одухотворенных побуждений; но поврежденному колену чужд высокопарный распорядок романтичного полета, и вместе с воспа- рившим идеалом я упал на мягкое песочное береговое покрывало.
   - Теперь ты видишь, - с грустью прошептала Алла, - тяжелая я ноша для тебя...
   Мы расстались. Я отправился, хромая, на вокзал... где встретил утренний рассвет и оклик первой электрички...
   Взгрустнув, смахнул слой иллюзорной пыли,
   навязчивой припудренности пустоцвет,
   глаза, что интуиции затмили
   растроганностью доверительных бесед.
   В следующий раз я посетил в кафе спустя недели три. Столик наш - приветливый свидетель выпитого кофе откровений - пустовал.
   Пробыв там больше часа, я собирался памятный уют кофейного "сентиментального пристанища", приветливый, покинуть
   А на прощание призывным кличем огласил
   привычность мелодичного послания...
   Кивни же реверансом в сторону растраты сил,
   упрямства поволоки обожания...
   "Сердце, тебе не хочется покоя...".
   Впервые в жизни к чуду прикоснулся: Алла - появилась. Воспринимая музыку, в растерянном оцепенении она оглядывала зал - он пуст. Я стоял у барной стойки, за спиной ее.
   - "Сердце..." - остынь, меня не беспокоя...
   - Где ты провел ту ночь? - на голос обернувшись, задала она вопрос...
   Я не ответил. Из сумочки она достала небольшой пакетик.
   - Я, к сожалению, должна идти. Мы встретимся... Это - для тебя - Алла протянула мне пакет и попрощалась поцелуем в мочку уха.
   Коробочка с прекрасной, дорогой, такой же, как и у нее, роскошной зажигалкой "Ronson", с гравировкою на ней: "Другу милому"!
   А ней записка с адресом и телефоном...
   Сколько времени прошло, а море и песок - все те же...
   Да, трепетная зыбь воспоминаний
   волнуется, накатывая грустью,
   сердечной непогодой завываний,
   бродящей одиноко в захолустье...
   Чувства? Какие чувства может вечность пробуждать...
   Возможность предоставив прикоснуться к неизведанной и взбалмошной причуде под названьем "Романтическая, робкая привязанность...", - Алла навсегда исчезла...
   - Сильный мальчик, - молчание нарушив, вымолвила Таня.
   - Нет, совсем не сильный.
   Остался памятный осадок - незавершенки беспорядок,
   ласковой тлетворности сомнений, колебаний сытых убеждений,
   разъедающих основу непорочности покоев
   ржавчиной, податливости в страсти волевых устоев...
  А в этом сил подпитку с радостью не черпают.
   - Главное - поступок. А почему ты приберег "цветочек" свой для Тани?
   - Об этом я когда-нибудь поведаю...
   Расставшись с Аллою, я подарил себе часы в награду за поступок, противоречащий угодливому, упрощенному желанию мной повелевать. Жизнь, своею мудростью открывшись, отвратила от порожней муки. Пляжной выходкою Алла, покорив мою доступность, сладостью взаимности не расплатилась. Она ошиблась и за ошибку "покарать" меня решила адресной привязкою, чему я воспротивился инстинктом внутренней свободы.
   Покусывают, то ласкают, снова, снова,
   ушедших чувств - цепные псы.
   Нащупывая пульс счастливого былого,
   сжимают сердце мне наручные часы...
   В неведении я Таню оставил о печальной вехе, отмеряющей эпоху расставания; кто знает, как в дальнейшем сложится судьба. А память бережно еще хранила два десятка отвоеванных у жизни приключений, о которых знала лишь одна душа... Диана.
   Нагулявшись, мы отправились в гостиницу. Праздник наступил и для меня, прелестной теплотою обнажившись.
   В старании Татьяна:
   Обворожительным распутством
   отблагодарив за подношение,
   утехи нежным опекунством
   приумножила, но без плодоношения...
   Пластики интуитивная синхронность танца, переносясь в интимное касание, гармонизировала ощущения взаимности в желании и понимании достигнуть удовлетворения. Но в единстве побуждений притаилась и опасность:
   Под слепящей красочностью чувственных оваций,
   вдохновенным блеском отзвучав, премьерный трепет
   в суетливой западне речистых аберраций
   умалит судьбы сценарий - в пресыщенья лепет...
   Таня в сексе опиралась на стереотипный применением, испытанный подход налички арсенала средств как в поз нагрузке, так и в лакомстве движения, не изменяя им, боясь остаться без благоухания итогового транса, в пустотелом разочаровании. Зуд ненасытности не выпускал Татьяну из объятий ослепления оргазмом, и только после третьего "улета" наступало время томного, дразнящего отвязною игривостью, непредсказуемого секса.
   - Как ты можешь? - вопрошала Таня, удивляясь всяческим оттяжкам чувственной слезности кончины "Мальчугана".
   - Наслаждение мое в тебе, и чем сильней эмоциональная волна, тем красочнее зазвучит успеха заключительный аккорд...
   У Тани понимание себя захлебывалось в сласти, счастья результата, и необходимо терпеливо ждать, когда откроет в ней неизведанная обморочность алчного настоя томительности бесконечной смакования процесса...
   В преддверии ожидавшего Татьяну неминуемого трудового будня отказать себе еще разочек прикоснуться "обонятельным соблазном" к распустившемуся поутру "Цветку", она была не в силах...
   Расстались мы, договорившись не препятствовать потоку нежности, прихода будущего ожидавшего. Татьяна уезжала с распростертою улыбкой пресыщения и с черным бархатным мешочком - эксклюзива выделки искусства, наделенным чудотворным образом остросюжетной страсти...
   Я увозил - неудовлетворенность хищную стремления великодушного охотника за пропастью оргазмов страстно вожделенной мною женщины. Тело возбужденное утихомирить не могло соперничества неучтивого эмоциональной и физической структуры плоти, разди- раемой дележкой власти. Домой вернувшись и на пару часиков укладываясь отдохнуть, презрев мои попытки, даже вопреки бессонной ночи, расслабление найти пристанища в среде бушующих навязанных флюидов не могло. Не спадало напряжение и у энергичного "Дружка". Лишенный утренней разрядки, он сохранял в себе укор - безукориз- ненную стойкость... только душ прохладный после "изнурительных" попыток совладать с неодобрительной торчковой несговорчивостью "Спутника" отток бравады вызывал.
   Что, кроме танцев, секса заострило бы внимание Татьяны? Думая об этом, я пытался опереться на какой-то скромный речевой намек, но тишина в отличие от выброса эмоций, необузданности при взаи- модействии телесном, со словами Таня расставалась очень скупо. Вопроcы откровенные, с попыткой оголить задел ее желаний, получали приглушенную загадочность улыбки. Мы жили атмосферой праздника, дарящего возможность отрешенно наслаждаться им и лишенным мракобесия условностей надзора и закоснелости обязанностей быта. Но, как любой досужий праздник, длиться вечно он не мог, как и разгульные эмоции, его переполнявшие...
   Тем словесного общения с Татьяной у меня хватило бы на жизнь, а вот интима ипостась нуждалась в инновациях поддержки хлесткими сюрпризами подогревать амурный интерес к дальнейшим воздаяниям.
   Обняв душою радость чувства,
   теряя разум в опьянении,
   в глубинах страстного безумства
   не захлебнуться б в насыщении.
   Бесчисленное множество развернутых пособий и трактатов, философских измышлений, неувядающих повальным спросом дум, написано о сексе. Его позывов плоть, неугасающей законодательной душой и движущей основой устремлений в жизни и искусстве - волнующая тема, не теряющая актуальность. Как беспредельна ширь познаний окружающего мира, так же несоизмерима пышность внут- ренних душевных ощущений человека, со стремлением достигнуть совершенства в сексе, завлекающего темпераментной непредсказу- емостью и загадочностью личностного разнообразия. По мере возмужания, расцветка восприятия его меняется, обогащаясь эсте- тической палитрой ассоциативных образов, не говоря уже о видимой неисчислимости партнерш и расточительной невиданности раз- нообразия, им уготовленного чувства. Спонтанный, наделенный юношеской безрассудностью желания поболе и побыстрее, - секс в осенней возрастной риторике лениво проникается глубиною чувственностью созерцания с неповторимой, всесторонней радостью услужливого обладания...
   В общем, я решил упрочить завлекательную базу сексуальной подготовки. Путешествуя по дебрям экзотических советов, уяснил, в какие джунгли плотоядной опытности угодил и как далек от совершенства, если в этом увлекательном и изнурительном занятии оно бытует; не упоминая мудрости, собою знаменующей венчание с позором импотенции.
   "Ключ" мой родовой стал беспощадной опекунской хватки достоянием и демонстрировал прижимисто-завидную напористость, и без позорности "осечек" увядания, замок заветной дверцы открывая наслаждения. Но, притираясь эксплуатацией к капризной скважине, он проявлял усталостные признаки морального износа пресыщения. Да и "замочек" каверзный секретничал, артачась, степенями сложности фантазий неповиновения, мешавших гарантированно отпирать
   Услугу механизма запуска:
   слияния в клубок, либидного психоза,
   спрессованного страстью натиска,
   в пылу эякуляционного наркоза... (не выговорить сразу?)
   Неделя, проведенная в инертном отдалении, гостеприимством порождала чувство новизны призывной, провоцируя острастку ощущений предстоящей близостью...
   Мы танцевали... Зал наполнялся одухотворенною радушностью "Дунайских волн". Татьяна напускной загадочностью затаилась...
   Вид делая, что этого не замечаю, я шутками подогревал ее желание открытой "скромности", запасом образности комплиментов растекаясь по заслугам "изваяния", в награду получившего экстазное яичко. Татьяна вспоминала оплодотворенное, подаркосодержащее лицо дарителя.
   - Я приготовила тебе сюрприз, - с учтивостью серьезной заявила Таня.
   - "Кружавчики"?
   - А ты их ждешь? - смешком ответила она.
   - С боязнью прозевать, когда узлом вязать.
   И, с верностью, шипов букет пахучий,
   вручить, на недоступность глядя тучей...
   А для сюрпризности необходим интим?
   - Обойдемся. Он уже произошел...
   - Произошел? Так все-таки зевнул?..
   Нельзя ли для развязных ощущений взора,
   углубленного интимного повтора,
   не лавируя в среде танцующих обзора?..
   Ведь советами затопчут ласк раздора.
   - Пойдем, раз дорожишь, стесняясь не оттоптанною непорочностью секс-имиджа.
   - Им? Да! И только для тебя; но больше, все ж, - тобой, предвидя сексразбой...
   Обоюдное стремление нас вынесло на улицу. Неожиданно и резко, будто оступившись, как подкошенная, Таня опрокинулась назад... С трудом, но удалось ее мне подхватить, смех приземления опередив.
   - Такой бесстыдно-экстремальной позы мы еще не пробовали! Это твой сюрприз?
   - Он там, - сказала Таня, показав зажатый кулачок. - Угадай, что это?..
   Но нетерпение попытку пересилило меня вопросом в тупике словесном запереть. Не дожидаясь плясовой мольбы, она разжала пальцы...
   Я предполагал, что плодовитость завихрений необузданных ее фантазий - не беднее моих, хотя и более закрыта в проявлениях публичных, не бравируя словами; но увиденное неожиданностью - поразило, тронув.
   - Вот, вылупился! - выпалила Таня, с озорством наивного задора показного достижения.
   На ее ладошке, головасто скорчившись готовностью к прыжку, сидел нефритовый малюсенький потешный лягушонок...
   Я пригубил ладошку "мамочки" и обаяшку-изваяние пригрел в бороздке жизни линии своей, любовью охватив его руки.
   - Ты не Леда?... Поздравляю - мы уже семья! А он не
  одержим наследственностью мании полета?
   - Ты не Зевс... И шкурку не пытайся снять с него...
   - В ожидании чудес? Но чудеса же ты творишь.
   - Оно уже произошло!
   Игра ума, фантазии с сарказмом,
   раздев причудной добротой,
   улыбкой, растворясь в прекрасном, -
   обогатила красотой...
   И чтобы насладиться ею в полной мере - интим радушно нам объятия открыл.
   Восседая на почетном месте, молчаливый лягушачий "выродок", окрасом изумрудным отражая всполохи свечей, лояльно наблюдал дебют внедрения вновь обретенных базовых познаний в обнаженную практически действительность.
   Экстерьером - мощен и сутул, в речах - заносчиво немногословен, привычней - мимикою и на кулаках. Желание и разновидность женской особи значения не представляет, подходит все, что расстояние руки перекрывает. Лоб с точностью определим на ощупь: он ниже места, где вросла щетина. Подавляющий и основной рефлекс - хватательно-держательный. Не расстается, пропитавшись, с запахом дубленки...
   Под напором оголенного и измененного одномоментно имиджа Татьяна ошарашенно обмякла. Однако нехотя, интуитивно сориен- тировавшись, танцевальными изгибами податливости, предоставила себя экспериментам узурпаторскому хаму - "вепрю однорогому", напористо-угрюмому и подавлявшему с трудом в себе желание: окрестную "чащобу" огласить надсадно характерным звуковым подпевом: сопением и сладострастным хрюканьем...
   Вхождение в зловредный образ осложнялось несоответствием ни внутренним, ни внешним под обозначившийся тип брутального кабанчика, описанного выше, но, примеряя на себя шкурень упорного маньяка, я получил взамен болтанку впечатлений с сопряженной стороны, что представлялось доблестно заманчивым.
   Долго и ритмично...
   После испытательного разогрева на спине, Таня, доброй волею, была задействована ракурсом заявленному "Факту", встретившего - неп-рикрытость удовольствия "фасада заднего" и воспринявшего очарованием нещадно-неминуемый звериный натиск иступленного инстинктом власти тупорылого животного.
   Явно не справляясь с ролью угождать по стойке "смирно", - мягкие, ластящиеся форменные половинки всячески противодействовали радостью общения в бесстрашном соприкосновении с остервенелостью зоологического типа. В первом акте торжества, стремительного тупостного искушения, Татьяна таяла в восторге... После второго излияния признательной голосовой отрадности подопытная попыталась прекратить животный прессинг - безуспешно. Когда же у нее случился третий выплеск... она взмолилась интонацией невинности фальцетом, на этот раз с желанием обратным: приостановить мытарством затянувшуюся вязку.
   - Там все живенько, ну, дай передохнуть. У тебя что, секса не бы- ло давно?
   - Дремучестью повадок стойкости решил покрасоваться перед лягушачьим отпрыском.
   - Теперь желаешь, чтоб я борова зачала?
   - Дракона...
   Не в силах более стоически держаться в позе исповедно-ритуальной, коленопреклоненная Татьяна опустилась в раскоряченном бессилии, но вепренность неугомонная, удерживая под контролем ход секундной стрелки, продолжала властвовать над самостийности лишившимся объектом добровольной сладостной агрессии.
   Когда в четвертый раз Татьяна содроганием оповестила о приходе неудержимо-стонообразуещего пика... для пущей схожести, само-довольно хрюкнув, бескопытный подражатель отделился от под- вергшейся чащобным стилем испытуемой интимом "Крохотули" и косматым рыльцем тыкаться стал в тело загнанной хозяйки. Обойдя владения и убедившись в их животрепещущей, непритупляемой чувствительности, для острастки зоной занялся - уступчивость которой не испытывала рук моих досужий интерес. Незатейливое рукоблудство, проверяющее стойкость у опорно-ходовой чувствительности, встретило истошность бесконтрольного отпора с выплеском эмоций, посопер- ничать решившим с пыткою оральным изысканием истоков в "Нямочки" владениях. Методы, практиковавшиеся на других частях доступности, - укусы, поцелуи, - по наглядности воздействия разнились от ручной работы на скоплении нервоза этой зоны также, как погонный хлыст - от перышка лебяжьего. Пытаясь скрыться от бесившего до невменяемости говорка манипуляций, Таня при- нуждением брыкалась и металась до тех пор, пока не придавила парною окружностью секрет чрезвычайной возбудимости своих ступней, мытарства прекратив, но оголила доступ к "Сладостнице", чем не преминули, с наглостью, воспользоваться пальцы, заскучавшие без осязания. Это спровоцировало Таню обратить внимание на "скром- ность Работяги", дожидавшегося благодарственного снисхождения. Пленив его руками, а владельца на лопатки опрокинув, трепетностью поклонения ретиво должное воздала...
   Такого лестного набора одобрительных эпитетов, отпущенных в его красотный адрес, мне от нее, пожалуй, не дождаться... Знакомство близкое ль с "кабанчика" задором, или с Аллой - мимолетное, заочное, толкнуло в беспредельной нежной обходительности выразить себя? В финале же, раскрыв объятия "Сладчайшей", стиснув ноги, все ж заставила "Обласканного" и растроганного излияниями - сладостью проплакаться, склонить натруженную дикими экспериментами "головку".
   Восторгом растворяя тело,
   из ощущений сказочный плетя узор,
   все нервы оголились до предела,
   сливаясь чувством в сладострастный хор...
   Фантастический оргазм...
   Увлекшись в самоотречении зоологическими типажами, до прогулки мы не добрались; и вечер, расслабляя и дезорганизуя темнотою, плавно поглотила ночь...
   Таня доверительно спала, меня оставив под надзором сказочно-безропотного очевидца земноводного...
   Сказочка - "Царевна лягушачья"?..
   А во всем ли Таня распрекрасная царевна? В сексе - несомненно. Ну а в остальном? Лишенная дразнящей сексуальной шкурки, порадовать-то сможет чем? Заманчивою праздничною зрелищностью носталь- гического танца? Жизнь - длительное изнуряющее упражнение; одной угодливою пляской взаимопонимания поз - не разживешься; секс - всего лишь плод прожорливой игры воображения, а настоящие межчеловеческие отношения - осмысленная уникальная реальность.
   Скептицизм обычный после насыщения...
   "Если я о чем-то долго думаю, у меня боль головная начинается", - признательное откровение Татьяны. Не это ли причина молниенос- ности реакции, разящего простецким остроумием прорыва дерзостного речевого шквала? Прекрасная, не замутненная многообразием бессвязных впечатлений и зубрешкою белиберды образовательной системы, не изношенная многочтеньем - сообразительная память делает ее опасной, проницательной и восприимчивой отзывчивостью собеседницей. Никакой двусмысленной корысти и надменности неискренних обходов, ввязываясь наобум в рискованные темы, с ней допускать нельзя. Таня не страдает въедливостью любопытства и не копается в подробностях ненужных "грязного белья"; интуиция и наблюдательность - вот верные ее помощники...
   На шевеление зевоты под соседним одеялом откликаясь, мой помощничек интимный любопытством среагировал, угодливо приобод- ряясь, - подсознания работа! Мы спали каждый под своим укрытием! Пришлось отвоевать себе пространство для маневра бодрости бессонными ночами, выслушав от Тани пару замечаний "лестных", вдовою обидою пропитанных.
   Но чуткая нервозность, охраняющая сон,
   с наматыванием на себя постельных неудобств,
   от бесконечности кручения, и мыслей тон,
   проекциями устилали отдыха помост...
   Да и неусыпная мужская возбудимость беспринципностью "родительского дара", заявлявшим о себе нуждою в нем красотной ауры, бодрым беспокойством габаритных пожеланий спать не позволяла и не только мне. Характер поведения партнерского, в постели принято считать моделью проходной взаимоотношений в жизни. Внебрачная действительность у нас происходила в мягком ложе сексдаров - когда мы бодрствовали, а сновидений послеактовых потребность - разделяла нас, как и публичность маеты за стенами гостиницы, которая у каждого была своя. А если заговор бессонницы добавить, цербером следящей за спокойным сном "сожительницы", то образчик данный сосуществования устраивал лишь выспавшуюся половину.
   Руки Тани даже под опекой сна держать себя под одеялом не могли и в жажде, бессознательной, ощупывая окружение на стойкую взаимность, бороздили сном попутную окрестность. И не безуспешно: "интерес" манил любовной целеустремленностью, желавшей утро продуктивностью хотения зачать для плодотворной "Нямочки".
   Крадучись, с закрытыми глазами, вспорхнула Таня на угодливый наследный "ключик", готовый отпереть экспрессию заветной дверцы гаммы цветовой оргазма, и, взяв его в объятия угодницы, позволила глазам картинку зрительности ощутить...
   Неожиданно, оцепенев и пригвождено охнув, "лягушонок" шкурку сбросил и, нарядно окрылиться не успев, конечности дрожащие раскинул, обреченно плюхнувшись на подлежащий торс.
   - Не хочу так быстро. Что ты там нажал? - плаксиво простонала Таня...
   Какие припасла она еще сюрпризы на удивление самой себя?
   Настала очередь моя, фантазией перемещаясь, по ее дворцовому атласному великолепию найти "запоры" новых ощущений...
   "Коронная" позиция, познанием поз этикета, предъявляла раздво- ения наглядность "заднего фасада" испытателю, заканчивая церемонию терзаний утреннего пробуждения. Работа на "фасаде" для привыкшего с утра поститься "Труженика" неугомонного была предельным испытанием, настолько соблазнительно-чарующе-нескромным предс- тавлялся вид архитектуры. Гротескно приноравливаясь хваткостью, в противоход стараниям партнера, Таня стоном правила моей рукой, лежавшей на лобковой шерстке, и кончиками пальцев, забавлявшихся укромной "кнопкой" пуска механизма окрыления.... Несколько движений в бархатистом напряженном "своде", и подшефная спина изгибом поднялась и резко провалилась: рук растерянною дрожью попытавшись воздух ухватить... Птичка - упорхнула. И я вознесся вместе с ней, низвергнув лаву из вулкана наслаждений...
   Машина тормознула возле станции...
   Прощаясь, отдалялись мы нежнейшей преданностью взгляда, страс- тью рук и поцелуев. Я увозил желание пресыщенное и обласканное благодарною признательностью страстной и далекой женщины, удобной недоступной толстокожестью, похожей на нефритовое земноводное, пригретое душой. Татьяна, как мне показалось, покидала близость с затаенной грустью расставания...
   Полыхая в нежном обаянии, сердце,
   словно чуткий дирижер,
   жаждой отзываясь на прощание,
   в будущее устремляет взор...
   Ожидание субботнего свидания навязчивым мечтательным прист- растием вписалось в планы повседневной жизни; испытаний завистью не омраченная - сказка продолжалась. Свободные, не связанные долговыми обязательствами, мы наслаждались праздником беспечной жизни, отвечавшим широте взаимных блудных помыслов.
   Танцевальная разминка стала имиджевым инструментом - предваряющим прелюдию игры дальнейшей, в обстановке камерной влечений. Зал, наполненный мельканием суждений, завлекал, как многоликая витрина, где, не стесняясь, выставляли показухой отношения. Мне было все равно, о чем судачат, прыская бесплодной завистью, поглядывая вслед, завсегдатаи вечеринок скороспелой дружбы. Таня, свыкшаяся с беспорядком вольностей, навязанных брожением экстазной зыби, гулявшей под ее одеждой, и заслугами моими по ее ласкательному усмирению, вела себя достаточно раскованно.
   С барской фамильярностью, очерчивая круг своих владений, Таня, снизойдя, представила меня подругам. Подчеркивая холодностью безразличие к знакомству, взамен мне возвратился озадачивший, приблудный, неформальный интерес. Однако та лоснящаяся бесприн- ципностью свобода, при наличии контрацептивов под рукой, стоящих подпаркетно на охране танцевальных нравов, из русла общей озабоченности одиночеством не выбивалась.
   Сложившееся впечатление о двуликом отношении подруг ко мне, осмеянное вскользь, у Тани вызвало нервозную задумчивость, и доверительный контакт на танцах с ними прекратился.
   Желание собой украсить интерьер общения живого, в центре находясь внимания - наклонность, неотъемлемая у Близняшек, продолжала благодушием присутствовать; но отлучек на беседу - по душам, с мужским расположением, под моим надзорным оком, показательным нравоучением, - Татьяна впредь себе не дозволяла. А если с кем-то и вступала в разговор "за жизнь", то опираясь разрешением на ласковость моей руку.
   Возникали нагловатые попытки, позаимствовав Татьяну, подменить ей танцевального партнера. Пару раз понаблюдав за шармом залих- ватским, с которым Таня отдается танцу, и на возбужденную охотливость ведущей стороны, уступчивые опыты ревнивца прекратить пришлось. И ни один мужчина, с той поры, в моем присутствии, не удостаивался чести обольщаться ею...
   На удивление сумятицы прогнозов,
   погода теплотой, под это время года,
   обняв прогулкой красоты, звала угодой,
   палитрой сочной буйства осени курьезов.
   Расслабляя память, я рассказывал о поражающей ее забывчивости, подвергаясь одновременно уклону опекунской дрессировки: в любой момент Татьяну настигала блажь "падучей", проверяющей безжалостно реакцию оберегающей заботы окружения. Держать опеку в изнуряющем надсаде - своеволия забава, страстности страхуемой, распространявшаяся темпераментом не только на постель.
   Мысль о том, как отучить капризную потребность от замашек цир- ковых - меня на прочность проверять - пришла, разглядывая профиль тем прогулочных бесед. К Татьяне повернулся я лицом, возможность предоставив глазу, третьему, прокладывать дорогу. Пустые улицы курорта и песчаная равнина пляжа позволяли двигаться мне вспять, вручив Татьяне функцию "впередсмотрящего" и охраняющего ока безопасности... Расчетливо ронять себя в мои объятья после этого - Татьяна продолжала, только ощутив комфорт постели...
   Радуя участников безоблачностью отношений, действо - продол- жалось, и сегодня танцы ждали нас...
   Таня прикатила на призывность встречи в длинном кожаном плаще. Вид ошеломляющий, открывшийся услугой гардеробной, перечеркнул наметки планов предстоящей вечеринки, предложив сыграть роль пылкого и нежного юнца.
   То, как Таня одевалась, - сюжет отдельного повествования. Щепетильный безупречный вкус, на генном уровне привитый, бодрость стиля в выборе цветастости фасона; хорошо подогнанная по фигуре праздничность одежды, взглядом завладев, вводили откликом в смущение его наглядной откровенности мимических желаний...
   С бархатным отливом, платье черное, с коротким рукавом, открытой спинкой, декольтированное до пупка... и с вызывающей длиной к показу предъявляло к композиции: опорной формы притягательность ажура черной стройности - безумство кружевных чулок, на шпильках лаковых. А как она благоухала -
   Осеннего угара аромат цветочный,
   кружащий голову, распутно от бессилия:
   желанием, его приблизив, - слиться очно,
   вкусив разнузданную пряность изобилия...
   От увиденного потрясающего антуража юноша растаял, млея. Соблазнительность фигурки Тани, ставшая "повесткой дня", влечение, накопленное за неделю, тормоша, настойчивостью требовало слово предоставить. Образ (страстностью обуреваемого юноши), угодный мне по духу чувств, терзал жестоким искушением, подбадривая низменных позывов громадье. А мнительность, обязанная их усердно подавить, посмеиваясь, отошла в сторонку.
   От времени жди ты оправданий
   мечтой утешившись, беспечно -
   неудержимостью любви желаний
   остаться в юности навечно...
   Трогательность романтической влюбленности: когда прикосновение любое - сердца замиранием врезается навечно в душу откровением и с угрожающей реакцией порока, в нижней части тела; с нехваткой слов, от угловатого смущения, с желанием неописуемым сомнения тревог, запутавшихся в бесконечности неразрешимых тем, и, наконец, - слепой и скоротечный, долгожданный первый секс...
   Мы танцевали. Зал застыл от провокации наглядной, в помыслах восторга нагловатость затаив, нетерпеливо выжидая...
   Никаких объятий - подавляющая, завороженная отстраненность, робостная скованность движений и потупленность застенчивого взора. Всполохи, короткие, без концентрации острастки взгляда, на округлых прелестях фасона соблазнительной партнерши...
   Разительная перемена в поведении, разыгранная мною, не могла не зацепить недоумением активность расторможенности завлекательной Татьяны; а окаменелость нерешительности вызывала у нее обратные позывы. Разрывая "пионерскую" дистанцию, она буквально повисала на "невинности" открытостью кокетливых посулов, оповещая о своих желаниях. Устроенною пыткой я делился с окружением, посылы хищные перебирая окопавшихся на танцевальных рубежах, слюной завистливой захлебывавшихся престарелых ловеласов, следящих неот- рывно за движением резвящейся ажурной стройности на шпильках. Таня, думая, что внешний вид ее сковал объятий шоком, погрустнев, спросила: "Ты стесняешься меня?"
   Накрыть Татьяну водопадом комплиментов, затмив подобострастных взглядов суетливость, - равносильно было выходу из принятого на сегодня имиджа, но и пассивным истуканом отстраниться от соблазнительностью дышащего облика - грешно...
  - Я тебя хочу, - шепнул я ей, губами прикоснувшись к ушку.
  - И не приближаешься, боясь сорваться прямо здесь?..
   - Этого не позволяет платья твоего длина.
   - А я подумала - застенчивость.
   Скрыть истинный портрет завесой нерешительности мне не уда- лось.
   - Считаешь: я искоренил в себе застенчивость?..
   У меня она всеобщей скромностью запугана.
   Посрамлена добропорядочностью... поругана...
   Стыдится показаться в обществе развенчанном...
  - И где ее ты прячешь? Что ей нужно, чтобы проявить себя?
   Застенчивость с невинностью витали в снах,
   раздором преграждая гордости дорогу,
   а пробудившись - разругались в пух и прах,
   постельной мнительности схоронив тревогу.
   Придерживая талию, страховкою уверенный, что шпильки могут оказаться слабенькой опорой равновесию от сказанного мной, шепнул: "Интим".
   Таню основательно качнуло вихревым потоком смеха,
   окрыленного разгула, счастья, жадного успеха...
   не пощадив пристыженно "юнца"
   застенчивого прошлого гонца...
   Хотелось покраснеть, потупившись смущением, от наглости, дерзнувшей предложением, но не давал неусмиримый внутренний, соперничавший с наблюдаемым и заставлявший дергаться низину живота смех судорожный.
   - Я для тебя не тяжела, как ноша?
   - Предполагается ночевка внекроватная, на станции?
   Смех разом оборвался. Язвительность роль робкого юнца оставила заслугам прошлого; но вот одним сюрпризом с Таней, возвращающим в волнительную юность, я готов был поделиться - в обстановке подобающей...
   Разгадать ход мыслей, зарождавшихся в блондинистой головке, мне не удавалось, даже направляя их. И то, что выходило в результате неожиданностью проявления сценарной смуты, удивляло восклица-нием раскрытых широтою глаз и автора, и режиссера.
   Соединяя, танец нас разъединял. Я, предельно отдалившись, был предусмотрительно галантен. Ни полунамеком не касаясь антура- жем интригующей тематики, не откровенничая тем, чьим откровением не распоряжался, в нижней части тела. С такою скрытностью незримых, скованных обледенением морали сил, кружащих в роли айсберга вблизи доступной роскоши порочности "Титаника", я никогда еще не танцевал, стараясь, правда, до поры, крушащим волеизъявлением не врезаться в купающийся в восхищении оплот заманчивого шика...
   Татьяна неожиданно спросила: "Сколько времени?" - что было необычно: так как никогда, танцуя, времени она не наблюдала, на бе-зотказность полагаясь моего хронометра, следящего за продолжи- тельностью танцевального контакта и отбытием с курорта поездов.
   - Десять, без пяти...
   Взглянув с многозначительностью напускной, она сказала:
  "Я уезжаю... Ты меня проводишь до машины?"
   Возле бусика прощальный поцелуй... Татьяна от него игриво ус- кользнула. - Садись, я подвезу тебя...
   У станции я безопасности ремень освободил, но, невзирая на приготовления, Татьяна с независимым самодовольством миновала, улыбнувшись, каменный форпост привычной железнодорожной тяги.
  - Ты меня словечком заинтриговал.
  - Общения иррациональным страхом? - застенчивостью я
  спросил.
  - Нет, его отсутствием. С времен "проката" сохранился лишь
  "фундамент", хочу сегодня испытать его на прочность.
   - На пляжной вечности, где волны
   с млечностью играют в перебранке?
   Там только грусть и злость - безмолвна
   ночь с бессонницей на полустанке...
  - Не сегодня.
  - А чем же отблагодарить сегодняшний настрой?.. - договорить я
  не успел... (к гостинице мы подкатили).
   - Интим, - шепнула заговорчески Татьяна и добавила: - В машине
  посиди.
   Пробыв в гостинице не более пяти минут, что явно недостаточно для оформления, она вернулась и, садясь в машину, с обреченностью сказала: "Номеров свободных нет".
   - Удар под дых! Ночь придется посвятить
   подсчету скрупулезному оскала
   трещин годовых, память прошлого взбодрив
   архитектурным имиджем вокзала...
   Поехали. - Я пристегнулся к креслу.
  - Не торопись, последний поезд не ушел, но я боюсь, ты сядешь
  не на тот. На этот раз - ты подсказал причину, а я - определилась с местом...
   Из плаща она достала ключик на колечке, им флюгернув на пальце, ход дальнейший раскрутив событий хроникальных, приглашением на...
  - Возьми продукты за сиденьем...
   Мы номера порог перешагнули...
   - Не думал, что в гостинице есть люкс! Наверно, дорогой?
   - Для постоянной клиентуры - по цене обычного.
   - Как это удалось тебе? Администратору "исподнюю" рискнула
  дерзко предъявить, под плащиком?
  - Да! И застенчивость, не прячась, помогла.
  - А мне вот с ней никак не совладать...
  - Размерчик укротить мешает?
   - Наглеет и в своих правах
   ведет себя по-хамски...
   Значительностью ждет подмах,
   сюсюкаясь по-дамски...
   Просторный номер украшало величавое двуспальное пристанище, предписанное для комфортного времяпрепровождения во сне и наяву.
   Души и тела истинный целитель,
   уютное любви и сна отечество,
   энергии несметной вдохновитель -
   брачующее ложе человечества.
   Освободив обворожительную благодетельницу от плаща, я под- хватил ее на руки и, с почтительной медлительностью, чтоб не дай-то Бог... поднес, коронно, к простиравшемуся "лежбищу". В попытке целомудренно, с радушной хлебосольностью, Татьяну уложить на середину я вытянул чуть руки.... На этот раз позорно подвела ухмылка равновесия. Самонадеянно доверчивостью ноши завладев - не удержал, уткнувшись головою ей в пупок.
   Таня ойкнула, смешок ехидный проглотив; а я смекнул, о ком подумала она. В сценарии оперативном обожателя застенчивого (памяти отметочкой о выполнении) поставлена вторая "г-Алочка"...
   Эстетикою затуманенный взгляд рубенсовской красоты: чуть задранное вверх, сверкающее в складках платье, с видом кружевной полупрозрачной привлекательности трусиков и окаймовочка обтянутых ажурностью - ложбина стройных бедер. Фотогеничное изящество модели, в черном, возлежало соблазнительно на белоснежном покрывале, держа в руке невинные очки! Не отрываясь безрассудством от картинного видения, я сбрасывал одежду, а воображение допи- сывало линию сюжетную насилия, неистового обладания...
   Нетерпенье ожиданием спалив
   раболепным красоты певцом,
   оседлав мечтой разнузданный порыв,
   страстностью рванулся на пролом...
   "Няма - Няма!" - облекая, вырвалась эпитетность неописуемой действительности.
   Сбросив "шпильки" с Тани, я ладонями скользнул по гладенькой рельефной статной шелковости вверх, к ее слиянию, а там желанием уперся в мягкость кружев. Нащупав верхний краешек натяжки трусиков, я оголил причудливую розовость замысловатых лепестков. Таня, пораженная серьезностью, отслеживала направление подвижек принадлежности, растерянностью взгляда собственника, обреченного беспомощностью, у которого угнали на глазах автомобиль.
   - Юноша, вы что?", - воскликнула Татьяна с нотками педа- гогическо-макаренского возмущения, когда роскошный туалетный атрибут уже цеплялся за колени. Еще мгновение и назидательность вещания, под страстным поцелуем, отключалось. В одной руке держа трофей, второй я направлял эрекции неудержимость беззастенчивую "Наглеца" в чуть приоткрывшуюся вожделенной властью "Обожательницу". Разгоряченный происками, фантазийными, "Он" не проник в ее расположение, а осрамился на ворсистых подступах...
   Катком неотвратимым, судорожным, сверху вниз, по телу прокатился зной оргазменный, опорожняя застоявшиеся накопления хранилища сырья демографического. Занавес. Роль - сыграна.
   Оваций ждем...
   Татьяна попыталась шевельнуться под размякшим, бесполезным телом.
   - Чувствуешь, что делает со мной застенчивость? - дрожащим шепотом, пристыженным, промямлил я.
   - Да, сырость. Разреши мне встать.
   "Бесформенно" я возлегал поверх помятой покрывала белизны. Она - скептически, высокомерно находилась рядом, в сногсшибательном, угодной уязвимостью, нарядном черном платье...
   - Скажи, Татьяна, сколько лет тебе?
   Таня рассмеялась.
   Сегодня доча, мой наряд увидев, то же самое спросила...
   Ненароком, ты не фетишист?
   - Мечтательный мемуарист и жуткий ностофоб.
   - Тогда отдай трусы.
   Содеянного вескую улику с чистосердечностью признания распра- вив, я повинно положил на покрывало. С небрежной грациозностью модели она вернула их насиженному месту. А затем, одним движением, лишила стройность платья скованности, и, невинно, скромницей присев на краешек постели, занялась сосредоточенно, как пианистка возле фортепьяно, перед выступлением, разминкой пальцев.
   - Застенчивость намериваешься пытать?.. С пристрастием?
   - В заключение... если не покаешься.
   Перевернись-ка на живот, - возгласом порядка раздосадованной дрессировщицы, от непокорности воспитанника, жестоко жаждущей реванша, приказала Таня.
   Команда выполнена, и фантазиями прослезившийся "несостоялец", головой зарылся от позора.
   Таня наклонилась надо мной, и я почувствовал прикосновение прохлады веерной, кругами медленно перемещавшейся по телу.
  - Таня, твой муж... скончался, придаваясь сексу?..
   Грез жизни плодоносному рефлексу...
   Холодок остановился... в бедственном бессилии, сменившись дрожью теплоты ладоней...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1 мая
  
   Застыла память в поклонении,
   дневник души переживая вновь,
   нашептывая строки в упоении...
   И возвышая вечностью любовь.
  
   "В третий день, в подражание воскресению Христову, слу-
   чившемуся в третий день, всякой христианской усопшего
   душе вознестись на небеса для поклонения Богу полагается".
   ---------------------
   - После... Перевернись на спину.
   И снова легонький обдув, подобный шевелящимся песчинкам, рисовал на коже у меня причудливый узор мурашек, сил волной неведомых, следящих за руками, представляющими кружевной наряд- ный гарнитур с чулочками, кричащей сексуальностью, массировавшей мне неугомонное либидо. "Отклик", реагируя вживую, преднамеренно завидную мужскую стать разоблачал.
   - Ты здоров, - смущенным удивлением сказала Таня.
   - Заблуждаешься. Я болен и серьезно,
   любви отдав на растерзание покой,
   сердце пытке подвергая виртуозно
   красотной партитурой, заданной тобой...
   И этот - тоже хворь хлебнул,
   Нарциссом бредит сладом.
   Я вскользь опросом полоснул
   нехилый орган взглядом...
   Наглядность наконец смутила Таню.
  - Болен?
   В ход немедля запустив подручных щупальцев диагностический задор, она с наскоку попыталась выявить недуг "Больного". А в результате мне пришлось с успехом повторить проделанную ранее бесстыдно-дерзостную операцию по удалению прикрытия...
   Под кружевным узорчатым "забралом" царила полная распахну- тость приветственного ожидания...
  - Быстрее, я хочу тебя, - шептала Таня.
   Робко, очень робко брал на приступ бесшабашный "Сорванец" угодливую страстность, вспоминая вероломность посягательства на внутренние органы; но удушающих объятий нежных горячительная влажность, растекаясь по нему признательностью, смыла прегрешение несдержанности пылкой "юности". Жаркой дарственной слезливостью наполнились глаза Татьяны.
   Я осушал их поцелуями,
   ликующую упоением нахваливая красоту,
   породной доблести услугами,
   в созвучии чувствительного ряда с памятью в ладу...
  - Видишь, что со мною делает твоя застенчивость.
  - Да - угождает сыростью...
   Объятый широченною кроватью и благодетельницей, уложившей "юношу" в нее, я благодарственно оберегал послеусладный сон Татьяны... Изредка, пытаясь повернуться, я высвобождался, но тут же чуткая обеспокоенность подвластно настигала ускользавшего горячего "юнца". Любопытно, имя чье в бреду я буду выговаривать? Таня? Зоя? Алла... Бред - он начался, похоже, наяву. С такой безжалостностью скручивало лишь при расставании с кем-либо; а Таня - рядом. Цепкий хват. "Фундамент", не утихомириваясь, демонстрировал незыблемость. Необходимо от заядлости освободиться, а то, при неослабевающей зажатости недремлющих объятий, к утру я доберусь с зачахшим видом капитальной стойкости.
   Кто она, спросить бы Таню... Вопрос о возрасте смешинкою проигнорировала; неспроста, а с умыслом упомянула дочь, по-видимому, в чем-то с ней согласна посоперничать.
   Грешно природе взглядом уповать:
   расчетливым умом отмечена девица,
   глаз положив, вольна завоевать
   и распорядиться, сберегая, как царица...
   Фундаментальное мужское достояние не подвело, бравадой устояв позволило на люксовой площадке игровой исполнить, ободряясь, обою- доудовлетворяющий отпадный "па д аксьон", достойно завершивший перекличку с невозвратным прошлым...
   Мы прощались...
   Татьяна увозила рой воспоминания о застенчивости пылкой и успехом умопомрачительный и дерзкий, разукрашенный соблазном модернизма декадентского наряд, к которому не суждено мне больше прикоснуться нерешительности вожделенным взглядом...
   Я уезжал с уроком убежденности, что юность с поиском угодной самоидентичности и хор противоречий между воем побуждений сексуальности и взвизгами моральности устоев во вчерашнем дне остались. Объятья же, позволившие мне соприкоснуться с вихрем удалым, пронесшейся цветастой молодости, завтра будут мне нужны...
   Промелькнула сказка быстротечным сном,
   образом - растаявшая быль,
   вдохновения счастливый дом
   дремлющих воспоминаний поводырь...
   Неделя канула в расспросах памяти, и встреча взморская, прогулкой парною объединяя, отмечала скорую развязку планового удовольст- вия...
   - Знаешь, что из предыдущей встречи память сберегла?
   - Кровать! Глаза твои неистовством охотника сверкнули, как
  только ты ее увидел.
   - Она проигрывала визуально
   конкурентным обликом с тобой.
   Контрастом восхищая прикроватно,
   ты звала фундаментальность в бой...
   - Девственною белизною - насмехаясь надо мной?
   - Угодной непорочностью и молчаливой прочностью.
   - Не скрипела воспитанием?
   - Нет, подмоги колыханием.
   Цеплявшие тебя на танцах взгляды переполнялись восхищением, и завистью, и похотливой дурью, несмотря на охраняющую твой наряд смущения застенчивую пылкость.
  - В твоих глазах признаний я не видела. Сигнала ждал?
  - Разрешения сигнал ты подала!
   - Какой? На кровати ты лежал, зажав трусы мои, и с робостью молящей о пощаде.
   - Вымолил?
   - Да, я решила полечить тебя...
   - От фетишизма? Покрытие белья дарует прелесть ощущений не тебе одной. Представь: не удостоился я лицезреть, чем ты, радея, нежишь прелести свои знаменные под платьем.
   Белье дорогостоящее - культное произведение искусства, утончен- ное мировоззрение и элемент эстетики общения и вкуса. Шарм его бессмысленен, если, невзначай публично не оповестить о нем завистливое вожделение чувств человечества. Телесность, украшаемая взглядами чувствительности, - это секс, точно так же ноты на бумаге - музыка, а музыка должна звучать желательно в присутствии ценителей доброжелательных.
   - Поэтично. Стихи не пишешь?
   - Вдохновение ищу на слух,
   внимая чувств перспективу,
   чуткий на отзывчивость пастух
   любви отслеживает диву...
   - В воспоминаниях?
   - В тех, что ты мне преподносишь...
   Почему не перекрасилась брюнеткой?
   - Линз карих не нашла.
   - О номере побеспокоилась заранее. А если б юноша,
  поторопившись, перепутал расписание, да с поезда бы кувырком?
   - Утешилась бы взглядами.
   - Ты кто?..
   - То, что ищешь ты.
   - Понимание?.. Тогда я расскажу еще одну историю.
   - Такую же печальную?
   - Жизнеутверждающую и без членовредительства.
   - И без удовлетворенья?
   - Как и желания мои.
   - Зря старалась?
   - Творчества обогащенный приворот,
   ожогом полыхнув любви смятения,
   памяти омоложения полет -
   интуитивная спираль сближения...
   Эвелина.
   "В 70-тых мне 15, я учился в классе выпускном десятилетки. Возраст первой памятной любви... Без надежды на взаимность, я испытывал незатухающую, затаенную симпатию к девчонке-однокласснице, но подобраться к ней расположением никак не удавалось: не складывалась дружба у меня со сверстниками.
   Сопротивляясь конформистским настроениям, с апломбом незави- симого поведения и точкой зрения в суждениях, я постоянно находился на особом положении, пребывая и за партой в одиночестве.
   В нашем классе новой ученицы появление, в середине года, стало неожиданностью, как и то, что место рядом перестало пустовать. Эвелина - звали девочку необычайной красоты, принадлежавшую (по родословной) к избранной Всевышним нации, что определило статус новенькой, сурово приравняв его к соседскому...
   Ты, наверняка, нутром почувствовала, что в родстве с народом данным (по зачатию) судьба мне отказала; в школе же учились, в основном, военных деточки, чем и кичилась младая поросль перед разношерстностью гражданских отпрысков. Моих родителей работа, связанная с оборонной отраслью, была под "грифом", оставаясь даже для меня секретом, а тем более для соучеников; отчасти этим обуславливалось их высокомерие ко мне.
   Как Эвелине "высадиться" удалось в 10 классе, с уровнем познаний в математике, тормознувшим на подходе у седьмого, - я не понимаю; возможно, что ее сосед по парте, где она училась, проявлял такое же усердие, решая за нее задания и знаниями отдуваясь за симпатию, как пришлось расшаркиваться мне. К доске ее не вызывали: картавый национальный говорочек с наивной детской непосредственностью вызывал всеобщее веселье в классе.
   Нежная и томная, с карей необъятностью медовых, с поволокою доверчивой непринужденности, игривых глаз... Когда они свой взор бесстыдный устремляли на меня, ласкаясь, вопрошая, я просто утопал в желании их ненаглядность удовлетворить. Физически меня притягивало эстетическое юное ее богатство, но застенчивый пар-нишка выражал симпатию свою лишь в форме интеллектуальной значимой поддержки в решении домашних и контрольных задаваемых работ.
   Девочка ко мне благоволила: иногда, на зависть однокашникам, признательности знаком повисая у меня на шее. Мы успешно сдали с ней экзамены по математике за школьный курс, после чего я получил от Эвелины, официально, приглашение присутствовать на званом (в мою честь) обеде, дома у нее.
   Семья - большая, разновозрастная - за одним столом. Еда, коньяк, общение, лишенное каких-либо официозно-напускных и чопорных условностей, и я - смущенный центр всеобщего внимания...
   После впечатляющего сытностью обеда, на правах гостеприимней- шей хозяйки, Эвелина отвела меня в свои апартаменты. Впервые был я удостоен чести посетить интимные покои девушки. Все очень чинно и опрятно: великолепное резное, необычно высоченное со множеством подушек, ложе;
   Такого царственного постамента,
   сна культу данного благословенно,
  
   мне видеть до сих пор не доводилось,
   и расстилать его себя на милость..."
   - Конечно же, кровать! Заметила - ты к ней неравнодушен и пялишься на ложе сновидений - возбужденными не сном глазами.
  - "...В ней вторая жизнь, возможно - первая. А неравнодушен
  был я к Эвелине. Однако наглости набравшись, засвидетельствовать это дома у нее с опаской, что в любой момент глаза родительской опеки прикоснутся любопытством наставлений, я не мог позволить и из себя изображал высоконравственного черствого к стремлениям, слепого истукана...
   Утроившись среди подушек и потягиваясь с отрешенным взором дремлющим, внимала Эвелина дурости высокопарных разглагольст- вований. О чем? - не помню. Так продолжалось полчаса, а может, больше...
   Вскочив с постели неожиданно, она с небес меня на землю опустила:
   - Пойдем, я провожу тебя".
   Мы вышли в коридор... Большущая квартира и стерильность тишины...
   - Где все? - спросил я, пораженный эхом запустения.
   - После обеда?.. Спят, - задумчиво сказала Эвелина.
   Услышал разъяснение и ощутил,
   как полыхнуло от смущения лицо...
   постыдным обвинением чувств сил
   обиды, взявшей устремления в кольцо...
   Мы попрощались... И каждый в жизнь пошел своей дорогой...
   Терзает сердце рефлексией
   период грустных расставаний,
   когда подкатит ностальгией
   комок несбывшихся желаний..."
   Таня пристально взглянула на меня:
   - И это все?..
   - Ты нетерпелива, как спешащее на волю,
   показать благую волю, -
   чудо яйцеродное - зелень земноводная...
   - Сколько бы еще вокруг меня кружил ты безуспешно, если б я
  тебе не посветила?..
   - И успешно перед носом, ослепив телесным плесом,
   невинно радуясь глазами, не крутанула бы трусами...
   - Приятней было бы, чтоб за него тебя водили?..
   "...Случай опекун (лет через пять) свел нас с Эвелиной в электричке, едущей на взморье. Ее увидев -
   Не обременяясь ложной сытостью смущения,
   память изумленная прелестностью явления
   в один момент расконсервировала воздыхателя...
   К ведению подушек возвратила соискателя
   воспоминаний сочных оголтелостью,
   фантазий неоперившихся зрелостью...
   "Ты до обидного был нерешителен в тот день, когда я пригласила на обед тебя..."
   Безответно, ощущения провала времени того, дополнил - стыд позорных переливов на лице.
   - Ты свободен? - обратилась Эвелина...
   И как в юности, повертенной, застенчивость безропотную увлекла она гостеприимно...
   Озноб нетерпеливый дрожи бил при мысли, что смогу, к ней прикос- нувшись, я восторгом реализовать свои разбродно-возмутительные вешние мечты.
   Настроившись по-деловому, без излишеств сантиментов, Эва приве- ла меня в свой кабинет, как пациента, отлучившись по делам... А минут через пятнадцать возвратилась в медхалате... под которым:
   Гибкость стана, нежность кожи,
   прелесть совершенных форм груди,
   дарственная участь - ложе,
   созданное Богом для любви.
   Топчан, простынка, полотенце, сброшенный халат и...
   Нагота - мучительности грез крамола...
   Настоятельной позывности сигнал...
   Страсти выставка эмоций частоколом,
   "Алых парусов" испытанный штурвал...
   Преодолев последнюю преграду, я был поражен орбитой подно- шения, как и "Охотник" навострившийся на деятельность. Стресса визуального любовный прецедент - дополнила лишенная пушистости естественной покрова дамская корыстность - генитальная краса. Вид завораживал, и в знак признательности глубочайшей, заинтересован- ность "Радушный обожатель" выразил:
   Монументальность стойкостного оптимизма,
   рьяным вдохновением откликнувшись угодой на призыв -
  
   вложить фантазию авантюризма...
   опрокинув счастье удовольствия мечты в глаза красы;
   в безоблачные и наивно удивленные собою,
   по-детскому, с восторгом, в сказочность влюбленные игрою...
   Зеркало ее души не шелохнулось, оставаясь неизменностью задумчиво-потусторонним наблюдателем, смотрясь в которое, мне разрядиться эгоизмом в удовольствие бесстыдству духу не хватало.
   Зардевшаяся "голенькая принадлежность", обстоятельную игно-рируя настойчивость увещеваний, не откликалась на самозабвенную усердность "Незнакомца". Изнуренные укатыванием, жаждущим ис- конных прелестей друг друга, в бессилии мы прекратили это "мокрое" усердие и перешли к поверхностной ласкательной разнеженности страстных процедур...
   И я от Эвелины откровение услышал.
   В девичестве испытанное и нереализованное чувство и связанные с ним психотравмирующие переживания, причиною явившись стойкого невроза и депрессии, ее фригидной сделавшие в отношении мужчин. Я был шокирован...
   Исповедной горечью умытая - печаль кромешна;
   и жизнь не стала карою лукавить.
   Сожалением растерзанная - умерла надежда,
   окликнув прошлое - судьбу исправить...
  - Исправить? - Эвелина рассмеялась. - А зачем?.. Я чувствую себя прекрасно и не завишу от мужчин. Но все же, знаешь, что бы я хотела? Хоть капельку тебя в себе, ожог гормонов. Возможно, это мне поможет победить бесстрастия недуг.
  - Ты понимаешь, чем чревато...
  - Не беспокойся... я ведь медик.
   Мы повторили все сначала...
   Ласкающей прелюдии порхающая осторожность...
   Проникновенного величия в укромности - гостеприимство
   душевностью настроя доли - исповедали надежность
   обожествленного предназначением любви единства...
   Я сделал то, о чем она просила...
   И мы расстались... обменявшись телефонами.
   Неожиданно, уже на следующий день, звонком напомнила пережитое Эвелина, встретиться желая. Мы договорились свидеться в кафе, где я когда-то Алле заводил пластинку.
   Эва привела подругу, проявившую навязчивую заинтересованность в знакомстве. Вскоре просветили и меня, зачем понадобилась показное кофепитие.
   - Ты приглянулся, - заявила Эва.
   - И мне предложат роль шута в любовном водевиле?..
   Счастливая Ассоль, я прикачу на велосиле...
   - Ты угадал, - с грустинкой хохотнула Эва...
   Я выставлялся на смотрины, где оценивался, с секспристрастием, как будущий партнер. Мотивируя свою позицию, что секс первопричиной отношений ей не нужен, Эвелина предложила мне взамен себя подругу, по ее словам, "чрезвычайно сексуальную и с жаждою брутального самца".
   Я задал ей один вопрос: "Она, как ты, успешно практикует форс интимного бритья?.."
   В досадной радости, вскипая пеной,
   утратив беспринципно чувства нрав,
   утешиться фальшивою подменой
   в кривлянии безнравственных забав?
   - Знаешь, о тебе я спрашивала мнение друзей, - вмешалась ком- ментарием Татьяна.
  - Надеюсь, ты претензий не предъявишь им.
  - В их глазах звучала только зависть.
  - Мне показалось, взгляды их полны сочувствия.
   Не желаю в будущем оказывать подобную услугу...
   "...Прошел как будто целый век; я бракосочетался. Не на Эвелине, невесту звали по-другому, да и чувства, под венец позвавшие, раз- нились несравнимо, как крылатость счастья вдохновения и взлет сиюминутного успеха, да и он был омрачен:
   Любовной тенью недоразумения -
   проблемы, запятнавшей прошлое,
   моральности привычек поражением
   поступков, угодивших в пошлое.
   Мистерия заканчивалась, и молодоженов пригласили знаменатель- ность события увековечить для потомков.
   Усмешка издевательская случая
   улыбку стерла, показав, чем чревата торжества затея,
   узрев, кому обязан буду памятью благополучия,
   запечатленною минутою бравады Гименея.
   Под светом праздничных софитов, Эвелина хроникером зафиксировала пафосный момент потери мною независимости.
   Фотографии документально получились замечательные, но самообладание тряхнуло слабиной, лишив меня возможности, слащаво глядя объективности в глаза, изобразить восторгом церемониальность удовлетворения, к тому же обменявшись несколькими фразами с прекрасной однокашницей.
   Я поинтересовался, когда она успела переквалифицироваться?
  - Папа попросил его сегодня подменить...
  - Ты замужем?
   Ответ короткий приговором прозвучал,
   судьбою распоряжаясь самолично:
   одиночеством карая жизни ритуал,
   чувств гаммой скорбной расписав картинно...
   И добавила: "Завидую твоей жене!".
  - Ты... могла бы место ей не уступать.
   - У меня есть дочка - Влада!.."
   Эта реплика осталась не озвученной.
   Услыхала ли ее Татьяна?..
   Природы полотно осеннее - красой солировало
   кричащим разноцветьем экспрессионизма,
   прогулку украшая - с чувств настроем диссонировала,
   раскрасить требуя подмогой оптимизма...
   - Ты кто? - Взгляд, сопровождающий вопрос Татьяны, был направ-
  лен вскользь меня, с желанием весь жизненный простор, оставшийся предметно за моей спиною, охватить, чтоб отыскать там место для себя.
   - Рыба, вольности эмоций мечущая в океан фантазий.
   - В телефонный справочник поэтому ты не внесен, или в поисках истоков "рыбьей" мудрости ты растворился в собственных фантазиях?
   - Гороскоп дорожку освещает?
   - В нем загадок столько же, как в недрах тела моего, над которым ты хозяйничаешь...
   В обмене откровениями с четкостью указывалось направление движения. Прожектор удовольствия светил целенаправленно.
   "Люкса" мы на этот раз не удостоились; стремительность разоб- лачения Татьяны убеждала: интерьер для представления себя сегодня ей не нужен.
   Напустив вальяжность идеала, с завышенной самооценкою, уверенного в собственных достоинствах и их готового дарить безмерно, этакого:
   Поступи, кичливости гривастой льва,
   от мелочевки суетливой воротящей нос:
   уж приелась досыта хвальбы молва,
   престижу бесполезная, как мертвому наркоз...
   Взглядом я содействовал высвобождению наглядной красоты. Высокопарными речами имидж вознося, с медлительностью манекена я расстегивал рубашку, в то время как лихая непристойность слуша- тельницы уж оголила впопыхах доступности рубеж главнейший. Не дожидаясь одобрения, пригревшись на постели, извиваясь и болтая в воздухе охотливо ногами, Таня соблазнительные рожицы (мимически подвижным арсеналом) строить начала. Стараясь внутренней и внеш- нею официозностью не реагировать на изуверских выпадов деяние, я полностью разделся и, расположившись возле игровой площадки, стал придирчиво рассматривать бесстыдство совершенной экспозиции.
   Пристало взгляду грешному,
   склоняясь к неизбежному,
   раскаявшись угодой слабодушию,
   спиною повернуться к равнодушию.
   От флюидного соприкосновения, передавая внутреннее напряжение носителя, "Распутник" непоседливый напрягся признаками внешними бессовестнейшим образом. Татьяна, лежа на спине, руками направляла стойкость ног в зенит, в крикливой торжествуя позе - "Стон морской парящей чайки", исповедовала эротических ведений кутерьму.
   Впялившись, эстетика рукоплескала, а этика - предосудительно пыталась отвернуться.
   Гипнотическому зрелищу
   нужно положить конец,
   каверзной уловкой немощи
   приободрив охоты образец...
   - А не слишком ли беспечно обварсилась "Нямочка"? - с небреж- ностью эксперта указал я на распутницу "Перстом" остолбеневшим.
   Изумлением Татьяна заглянула в упомянутое место и глаза ее рас- ширились, взъерошенность растерянности выдавая, но лишь на мгнове- ние; прикрывшись скептицизмом, овладела ситуацией, на состояние указывая "индикатора" бравадности, с язвинкой отпарировала: "А на этого пройдоху-истукана глянь".
   На стойкости пристыженный инстинкт,
   небрежно, словно на флагшток,
   я водрузил махровый "палантин"...
   Застенчивость чтоб не смущал "Браток".
   - Цирюлить будем...
   Ошалело на ноги вскочив, упрямством рук прикрыв заветный треугольничек, строптивость головой мотнула, прошипев: "Не дам!".
   Стараясь кровное "Достоинство" не обнажить, я медленно прибли- зился к Татьяне: "
   - У тебя есть выбор..."
   - Ну, какой? - скосившись гордо на завесу "фиговую", прозвучал вопрос, на корточках изобразивший статуэтку лягушонка, с любо- пытством уголок покрывашки приподнявший - убедиться:
   Что за сила держит "знамя"
   эротизма на весу,
   разжигая страсти пламя,
   всласть зардевшись на красу...
   Оценочная стойкость - выше всех похвал. Мощь подъемную узрев- ший "лягушонок" выпрыгнул из позы, "лапочками" обхватив меня за шею; полотенце соскользнуло; но охотливая "Нямочка" прицелом промахнулась, прителившись выше чуть фаллического знамени.
   Пришлось подручных средств
   рецепт с любовью приложить,
   взаимодействия игры зацеп -
   страсть к жизни пробудить.
   Секс в стиле вольного барокко:
   Волнующий пространственный размах,
   украшенный фантазией фривольной,
   вершины удовольствия в телах
   соединил причудливою формой.
   Множество замысловатых поз, себя услужливо предоставляя, раскрылись обхождению. След впечатлений неостывший нападения зообрутального самца - сменился обожанием ласкательных движений с углубленным поиском полярности воздействия змеиного характера, с достоинством царя зверей.
   Податливость безропотная и универсальная способность Тани подст- раиваться творчески под позовую ситуацию для выгод удовольствия интима - поражала. Но вскипающая внутренняя возбужденность - парализовала восприятие к подобным нуждам внешнего, началь- ностью организующего раздражителя, и вспоминала Таня о его потребностях по затуханию объятий красочных оргазма, и опять же ненадолго. Я в одиночестве... она:
   В ночном расслабленном плену,
   под взглядом нежности, в ласкающих лучах,
   покоем устилая тишину,
   самозабвенной негой растворилась в снах...
   Ни одна из женщин не могла, эмоциональности остаточным зарядом, отвратить стремление ко сну острасткой раскаленных впечатлений, насыщая после секса бодростью. Как Татьяне удавалось возбуждать энергию привязкою к себе? Холодок "лечения", бегущий с рук, и будоражащий волосяной покров - что это? Шестое чувство, заменив- шее Татьяне зрения и слуха притупленность, проявляет знахарства воздействие?
   Разум поступает некорректно, сравнивая Таню с мысленным нашествием предшественниц. Это то же самое, что сравнивать оценкой ощущений вкус вчерашний - с завтрашним...
   Вот оно - неудержимое и воспаленное стремление, в контакт вступая, ждать от будущего удовольствия. Каким же образом она программу эту заложила, держащую под напряжением беспрекослов- ности, помимо волевых усилий? - Почва благодатная, прикосновения внимательного, искреннего ждущая ... психо-социабельная внутренняя усложненность... - обрели желанное? Провокационное заигрывание отдалилось, не тревожа, на второстепенный план, а что же выдвинуло на передний? Чувство? Поздравь себя! Это, с эстетикою беззаботной экспоната выставочного, спящее под любованием уюта существо... Не такое уж и спящее. Руки Тани самоочевидностью сближения опо- вещали о начале
   Нового витка взаимоудовлетворяющего поклонения,
   неизгладимых достоянием порочных впечатлений,
   делая его статьей доходной изумительного обольщения
   основного капитала фантазийных сбережений...
   Под взглядом безархитектурности обшарпанной обыденности станциионной, мы прощались, наградив друг друга радостью взаимного общения и новой верностью воспоминаний о возможностях познания тел зодческого совершенства наших...
   Глядя на демонстративность Таниного озорства в поступках и глазах, я становился в помыслах моложе: дремлющее под пятою возрастной солидности фантазий ухарство решило прежние позиции отвоевать. Воспоминания девичьи Тани ограничивались несколькими эпизодами бесхитростных проступков шалопайства с буйственностью хули- ганства. Родственные души: моих деяний отроческих шаловливость обычно завершалась изумлением вопроса взрослых: "Как тебе такое в голову пришло?".
   Лик обаяния с благопристойностью,
   рядясь "Христом",
   внутри пылал фантазии убойностью,
   борясь с грехом...
   В следующую встречу, вместе с новыми теоретическими изыскании- ями по стилистики сексологической и повествованием устным, стоит взбудоражить новизною ощущений в соприкосновении. Замечание ворсистой "Нямочке" - ответом дерзко заострит внимание; предугадать несложно, что хозяюшка предпримет в отношении ее,
   Желательно бы подготовить
   свой трагикомический ответ
   к неутомимой радости обоих
   соучастников щекотных "пересудов",
   наглядной действенностью
   рекламируя эксперимент
   неумолимого влеченьем наготы,
   сравнимой с тайною Бермудов...
   Я занялся красотным имиджем "Неувядающего Удальца", и одновре- менно работал над эстетико-культурным обликом носителя. Душевно-физиологические компоненты наших встреч, холста нетерпеливостью дыхания художника желающего ощутить, смотрели в сторону субботы, заставлявшей ожидать себя...
   Часть сил душевных приходилось жертвовать на продолжавшийся судебный марафон, затягиваемый ответчицей чрезмерностью имущест- венных притязаний. Тогда-то появился опус, адресованный супруге и представленный позднее для критической оценки автора руками правосудия... Концовку - помню:
   За счастье бьются не в суде,
   в закон впрягая правоту.
   Где толк в сизифовом труде,
   ведь месть сорвется в пустоту...
   Ради сумеречной цели
   спорить счастьем бытия?
   Победитель сей дуэли не получит... ничего.
   Таня, в курсе находясь происходящего, не проявляла видимого интереса, сохраняя величавый нейтралитет...
   Суббота осчастливила своим восходом. Обеспечивая временной ресурс прибытия заблаговременного на свидание, я прохаживался по перрону в ожидании электропоезда, и неожиданно подсказка мысли - деньги. Перед отходом поменяв рубашку, я забыл переложить налич- ность - неотъемлемую составляющую независимости... Растерянности несуразность - предстояло возвращение домой...
   Через полчаса, входную дверь квартиры открывая, ненароком чуть не наступил на Макса, сидевшего у самого порога, что ленивец, по обы- кновению, себе не позволял, лишь поднимаясь с лежака пришедшему навстречу... Значит, беззаботный сторож ожидал хозяина...
   Обстоятельства с упрямством складывались не на пользу мне, а значит, следовало ожидать в дальнейшем непредвиденного продол- жения. Главное - собраться, горький опыт не возобновляя, поездом не ошибиться. Не повторил ошибки прошлого, однако опоздания на встречу я не избежал.
   В кафе, где Таня, по обыкновению, приехав первой, ожидала перед танцевальным разогревом - запустение чужих физиономий. Зал почтил мое прибытие "по-свойски": равнодушием затрапезным настырно примелькавшихся персон, а вот улыбка выразительная, освещающая настроение - отсутствовала, и мгновенно окружение насмешливостью ощетинилось. Раз за разом я придирчиво просеивал присутствующих дам через сито недоверчивости, ориентируясь уже не на призыв очков, а на почерк облика танцующей персоны. Не хватало подключить к обзору обоняние, но остроты распознавательный рефлекс на этот раз в потемках зря плутал. Я покинул зал и прогулялся до стоянки - слепящая громоздкость силуэта бусика себя не обнаружила.
   Наши отношения, наладившись, прошли проверкой круг очередной и требовали пройденного закрепления? До бездумной боли цикл знакомых ощущений с придирчивой разборкой вороха подробностей, с восстановлением хронологического протокола прошлой встречи...
   Память, ошалев, заступнически брала на прицел нюансы диалога в поисках причины вздорного сюрприза, а запланированный - обрастал ненужностью, теряя актуальность. На танцах оставаться, поразмявшись от досады, выискивая утешение подменой, там которой не было?.. Нет. Все. Поехал восвояси.
   Дом сторожевым храпением Максюхи оглашался. Разбудить да и спросить зубастость: "Что произошло?". Наверняка, ответит несговор- чивым рычанием и побредет облизывать пустующую миску. Отложим встречу с ним на завтра, чтоб не приставал голодными запросами с добавкой к пропитанию "что" да "как?" - я сам не знаю.
   Невнятный гомон мыслей запоздалых,
   назойливой тирадой растворясь в бреду,
   тревогою сомнений обветшалых
   лишь заполняет впрок вопросов пустоту...
   Спал я хуже, чем могла позволить мне присутствием Татьяна: сверяя беспрестанно продолжительность бессонницы с часами и подсчитывая время до подъема; лишь под утро, с первыми лучами солнца, долгожданный, сжалившись, впустил меня, открыв врата Морфея царства заповедного. К вечернему посттанцевальному сумбуру, приковавшему мыслительный процесс, добавилась работа подсознания с богатством нераспознаваемых, дородных, безочковых образов, томившихся нетерпеливостью желания, - со мною повальсировать...
   Пробудился я от резкого непроизвольного мышц сокращения, что случалось в прошлом после интенсивных тренировок. Увернуться от удара самочинного не удалось, и с размаху залепил рукой по залежам сознания с копилкой бессознательного. Обошлось без пластико-насиль- ственных контузий лицевого экстерьера. Давненько не было такого... Уж не попытка ли волюнтаристская защиты организма остановить неконтролируемый вздор инсинуаций непотребных, порождаемых подкоркою извилин...
   Закрытыми глазами, с суетой действительности сблизившись, я мысленно разгуливал по распорядку дня, когда на зрительном экране образов отчетливо прорисовался кадр машины припаркованной, с Татьяною, сидящей в ней, склонясь к рулю. Картинка обозначилась настолько явственно, что из-под век скакнув, я огляделся - убедиться: нахожусь ли дома, в собственной постели? Что за сила, обостренно действуя на восприятие, навязываясь безапелляционно, включила данное видение в насущный план мероприятий на сегодня, невзирая на договоренность на субботу?..
   Отматывая пленку событийности, я подвергал ее покадровому осмыслению, разыскивая фон зацепки оправдательной с подсказкою причин несостоявшейся свиданки. "А что вы делаете завтра? После пяти я..." - слова назойливою неотступностью, свербящими повторами долдонили в мозгу...
   Накормленный и выгулянный Максик провожал меня из дома сытым, безучастным храпом разомлевшего хмельного мужика. Идя на поводу у безрассудной утренней экранизации, я отправлялся на моря, на всякий случай прихватив "сюрприз".
   Погода, не злорадствуя, "участием" прониклась, настроение под- тапливая дождевой занудностью накрапывая, охлаждавшей думы, поистрепавшиеся напряженной полемической работой.
   Все, как обычно: суетливость станционная, пронырливая электричка и надежда, все еще заинтригованно смотрящая на сноску утренней подсказки.
   Невероятность - Таня в припаркованной машине... Медленно я брел навстречу миражу улыбки. Глазам не верить было поздно - реальнос- тью мне улыбалась Таня...
   Среди ниспосланных пророком
   видений оголтелой пляски,
   плутая, прикоснуться б ненароком
   к руке мистической подсказки...
   Остановившись под прицелом у машины, молча я ввязался в диалог. Все вопросы, заданные ночью, не гримасничая, я попытался выразить направленною мимикою мысли...
   То, что донеслось до Тани, уместилось лаконичностью в прост- ранственный вопрос: "Ты где?".
   Уточняя место положения, я тыльной стороною указательного пальца обводил овал лица Татьяны. Сон - ощутимость формы приобрел.
   - Случилось что?
   - Кому обязан я прибытием радушия?
   А может, память издевается "старушечья"?
   - Тому, кто ждет ответа повадками эстета.
   - А я вчера здесь неприкаянно дежурил,
   танцующих стращая, словно жупел.
   - Ты был вчера на танцах... и на вокзале ночевал?
   - Да, повеселился, станцевавшись с одиночеством,
   но в утешение - Максюха приютил.
   Утречком - спасибо - прикорнул с кинопророчеством,
   видением свидания - проснулся пыл...
   - И никого не пригласил на "дамский",
   бряцая низом властности по-хамски?
   - Твое же место пустовало,
   мощь усмиряя грез нахала...
   Погода продолжала нам отказывать в гостеприимстве, и, внимания не обращая на настроенческого оптимизма ясность, заградила крыльями зонтов.
   Задаваемых вопросов недоверие, впивавшееся пыткою назойливой в Татьяну, саркастической улыбкой выяснение воспринимавшей как подвох очередной игры, в которой главный персонаж, страдая амнезией ступорной, выспрашивает окружающих: "Кто он?" - выясняя мнение о себе. Память очевидца, вглядываясь в отпечаток предыдущего свидания, напоминала окружавшее ее и, опираясь на пикантные подробности, разоблачала маскирующиеся под интеллигентную невинность - дерзости; но вечера момент, договоренность подтверждавший, за неделю напрочь затерялся, и сюжетная интрига не могла его восстановить. Почему случился этот сбой, в себе я разъяснения не находил.
   Вот тогда-то и услышал от Татьяны очаровательную фразу: "Дуришь маленьких".
   Изгойства обостренный слух
   ласкает откровением признания:
   мечты исповедальный дух -
   неповторимый голос обаяния...
   Назойливость небесной влаги все же вынудила временным укрытиям от мороси - уединение комфорта стационарность в облюбованной отеле предпочесть...
   Сегодня предстояло мне исполнить роль эстета, утонченно-безответственного, голову теряющего в увлечениях и легковесного в поступках и словах; необходимостью - сближавшегося незаметно, а за ненадобностью - исчезавшего бесследно. Он проявляет чудеса изоб- ретательности изворотливых фантазий, достигая цели обольщения. Любой контакт с прекрасным полом превращается в погоню любострастной озабоченности, со стремлением исполнить сексуальную прелюдию и наслаждаться ею продолжительно... и щедро.
   Этакая смесь искусствоведа с парикмахером.
   Речевая спесь зануды... с беспардонным хахалем...
   В обеих отраслях искусства я имел задатки, которыми предпо- лагалось поделиться...
   Многообещающей была прелюдия, начавшаяся за столом с эфирного комплиментарного ухаживания, с переходом к вкусовому доказатель- ному утверждению обменом выше сказанного непосредственным оральным контактированием...
   Загадочность Татьяны улыбалась мыслям, предвкушая удовольствие свербящее домашней заготовкой.
   Расставание с одеждой, тормозившей естества процесс, синхронно проходило, а приблизившись к интимному порогу завершающего оголения - застопорилось.
   - Как желаете: в сухую или в мокрую?..
   Вслед за мной, с издевкой, передразнивая подражанием, фразу эту отголосок повторил.
   Cамодовольною игрою иллюзиониста, плавными манипуляциями ниоткуда, появились бритвенный станочек, ножницы и помазок.
   Татьяна, проследив аттракцион с не менее напыщенным апломбом, извлекла, поколдовав, из сумочки такой же бритвенный набор.
   Ситуация заметно обострилась.
   - Будем парикмахерить в две пары рук,
   предвкушая оголения испуг?
   - Отвернись, - игривостью засуетившись, - попросила Таня.
   На изготовку с ножницами, "Скромнице" небритой, я пытался помощь оказать: избавиться от не дающей приступить к укромной процедуре, путавшейся под руками полупрозрачной рюшечной прег- рады. "Я сама, бесстыдник, отвернись же!" - скапризничал упрямством тон голосовой.
   Я отвернулся, завершив свое разоблачение. Изгиб спины показывая, Таня с замиранием, по-стрептизерски, трусиков нарядность стягивала прочь; и, повернувшись резко, горячительным компрессом, прижимаясь сзади, рук затвор на талии моей замкнула...
   Пальцев нежной шелковистости вручил я возбужденного, предчувствием необходимости, ретивого "Подростка", ощутив, как будоражащая нагота укромно замерла, ощупывая новый имидж. Мои нетерпеливо-шаловливые ухваты, не дождавшись разрешения, под- крадывались к детородной, пол определяющей, черте Татьяны. Убедившись, что она наличествует, констатировал:
   Отменяется сегодня "писебрейство".
   До курчавости отложим лиходейство.
   Сзади детский голосочек, вторя, подтвердил: "Отменяется".
   Жизни поредевший облик,
   разливаясь благодатным смехом,
   свежестью наполнил воздух
   чувств утраченных отрадным эхом.
   Любование корысти вечной жизни олицетворением, сидя на постели визави, открывшись "лотосом", с затейливостью представлявшего архитектуру половых систем, бесстыдно пребывавших в первозданной девственной очищенности от покрова рудиментного, награждало удовольствием участников не меньше, чем контакт незрячий ими. Приподнятое и раскрывшиеся, притягательной и изнурительною мощью, словно хрупкое младенчество, зазывностью желания прибли- зив - обласкать, тянуло на себя. Руки спрятав за спину, я стал заслоном волеизъявлению задир. Вид оголенного "Соблазна" у Татьяны вызывал базедово оцепенение, невесть что представлявшее, но, кропотливостью фантазий поухаживав, взгляд восхищение решительное выразил мечтательно-загадочной улыбкой. Попытка перейти незамедлительно к лингвальному контактно-прикладному сексу остановлена была акаде- мической терминологией, к свиданию доставленная ушлым секс-эстетом.
  - Тебе известно, я надеюсь, что означает непенетрационный
  секс?
  - Это разве секс?
  - А чем мы занимаемся с тобой сейчас?
  - Подглядыванием бестолковым...
  - Бряцая извергом хреновым? Секс без проникновения может
  быть вполне проникновенным.
  - Мне в радость: с глубиной проникновения, но проникновенно
  ласково...
   Употребляемые термины - показом разъяснялись утвердительной причастностью к источнику, и обучаемая, не тушуясь, реализовалась внятной живостью патетики наглядной, подводя свою практическую базу под подкованность теоретического толкования...
  - Как ты относишься к демократическим позывам собственной
  физиологии? - вопросом вызвал я у Тани умственный напряг.
  - Это еще как?
   - Мануальный авто-секс.
  - Уныло и не так приятно.
  - Но безопасно и опрятно...
   Логика захватчицы - хранительницы "очага", напоминанием нежнейшим, показала властность, перейдя на мануальную заботу, но не авто, - с выдвиженцем показушной стороны...
   Я отнюдь не прохлаждался, губки бантиком сложив,
   зацепку осязательную подбодрив глазами,
   на знакомство снарядил, презрев бесстыдства негатив,
   с очерченными ярко генитальными чертами...
   Пытливости затейливость ласкателей нескромности толкала Таню на ответное неистовство, которое с не меньшей оголтелостью на "Франте" вымещалось.
   Сверхзадачей для подкованного кича - было обучение не по сезону рассупонившейся "Нямочки", азам всеобщей грамотности, как извест- но, начинавшейся с заучиванья алфавита. Измученные изумительной наглядной отдаленностью раскрывшегося лотоса, мы поменяли на удо- бную для обучения соблазнам позу - головной разнонаправленности циферки округлой. Но нетерпеливая хозяйка обучаемой пренебрегла лингвальным методом познания и, сблизившись с мужиковатой оголенной показательностью, перешла на языкастый пенетрационный секс, заставив отказать зацепу данной позы во взаимности... и, в про- должении, воспользоваться вразумительною классикой, где "Нямочка" открылась даровитостью к острастке обучения...
   Таня, с замиранием всего чувствительного аппарата, находящегося в подчинении ее, следила за сигналами с периферии, подаваемыми языком моим, выписывавшим буковки на увлажненной яшмовой по- верхности "Пленительницы" не у дел оставшегося "Друга". Игра шла под названьем "Поле клиторальное чудес", где за угаданные буквы, образующие слово, поощрением награда полагалась - поздравительная пенетрация, со всеми вытекающими из усердности приятностями.
   Термины длиннющие не поддавались скорочтению от темпера- ментного перевозбуждения участниц неусидчивых, что еще сильней, подогревая, из себя их выводило. Поднапрягшись, подключив к чувствительности разумение, девчонкам все ж удалось заполучить награду, испытав всю прелесть в точку угодившего словечка - куннилингус...
   На следующем этапе обучению подверглась прелесть мягкотелости грудной и спинка с украшением основы половинчатой. Масштабность перечисленного изменила написания отрадный инструмент...
   Исключительное рвение к поверхностному грамотейству проявила выпуклость "фасада заднего", которая уже была наградой в ритуаль- ной позе видовой, пытаясь спровоцировать на преждевременное окон- чание процесса. Но глютемальные пассажи-наставления непреклонного "Учителя", с упорством секс-отказника, эрекцией расписывающего на филейной радости терминологии азы, вынуждали концентрироваться, черпая, с опорой ласкою на внешний раздражитель, знания.
   Фроттаж трихометрический и мануальный,
   лобковый публис, петтинг глютемальный, но без входа,
   фуджоб монологический и паравагинальный -
   сверхсексапильно - без пенетрационного захода...
   Вдохновляясь - срифмовал. Кто с теорией прелюдии вербальной разобрался - может приступать к одушевлению на практике, с переложением ее на перечисленные разносолы...
   Опереться не на что? К воображению, как я сейчас...
   А тогда взволнованного аппетита выдержка изрядно слюнные железы иссушила... Но настало время призовой раздачи сладостей традиционным, человечностью проверенным надежностью отбора эволюции - богоугодным способом, который в завершении прелюдии фроттажной не казался скучной механической работой с предсказуемой инстинктами последствиями. Секс удивительный, где зрительная суть эффектов магнетически внимание приковывала поцелуем неприкрытых гениталий, ощетиниваться начинавших, и которые:
   Соревновались искренностью лоска,
   стремительным порхающим движением
   отваги визуального наброска -
   возможностей, себя отображением,
   открывавшим неизведанную даль -
   горизонтов удовольствия спираль...
   Я нисколько не жалел, что парикмахеру не удалось досугом проявить задатков остроту из-за отсутствия на шаловливой занавеси кучерявости. Эстет, тот был вполне собой доволен, поделившись удовольствием, врезающейся в память образ получив картинкой значимой черты, - вознаграждение не меньшее...
   После сладостного облегчения телесного
   сон покоем разлучает нас.
   Степь безволия уединения аскетного,
   одеяльный уголочек яств...
   Что же все-таки произошло с моею впечатлительною памятью, позволившей себе так легкомысленно, с предательскою ненадежностью, распорядиться важной информацией? Такой панический провал возможен только в состоянии аффекта или алкогольно-наркотической интоксикации.
   Много лет назад, в незрелости развязной, после изнурительного возлияния, на следующий день, похмельный, память, стопорнувшись, отказалась демонстрировать поступков событийную картинку, навязавшую подобный результат. После амнезии, прозвучавшей отрезвляющим предупреждением, я впредь не позволял угодливому алкоголю препарировать, калеча соты памяти.
   А не слишком ли мной овладел поток воспоминаний, провоцируя психологическую ломку, "свет парадный притушившую сознанию" и заблокировав каналы восприятия; и не щит ли это от аффектной перегрузки психики? Откуда же возник лик образной подсказки, провидческою громогласностью завоевавшей право быть, проигнори- ровав резекцию договоренности, - свидание чтоб все же состоялась? Как будто бы две силы противостоянием полемическим, но контролируя процессы соматические, диктуют поведение с оглядкой на Татьяну.
   Забытый день свидания, оставленные дома деньги, поведение Максюхи - цепочка связанных событий или злостная случайность? Воображение больное мистикой не отрицает: перенос свидания - задумка "Ворожительницы". Трепет заговорческого удовлетворения, во время встречного мимического диалога, на лице Татьяны, - он пришел откуда? Любопытно, ограничиваются ли возможности целительницы лишь диагностической способностью ее ручонок?..
   Ну конечно, стоило подумать о руках, и бережно, на ощупь, они уже контактной встречи ищут, подступы ухоженности территории вокруг "Цветка" обследуя. Эротический подъем! Разрядка утренняя нача- лась...
   Нежнейшее зари касание -
   вдыхает чувства жизни в красоту,
   в ночи оставив покаяние
   сомнений бессловесных суету...
   Машина завершающим броском проторенного опытом маршрута к станции... сближала нас с моментом расставания.
  - Таня, дети не интересуются, где ты проводишь ночи?
  - С тобой. У меня от них секретов нет.
  - И кто же я?
  - Загадка!..
   Я, упиваясь, целовал смешинку уголочка розовости губ, слегка подчеркнутых помадой, с запахом благоуханной и насытившийся нежности, в далекий мир с Татьяной вместе уезжавшей, образ оставляя за собой, дополненный штрихами вензельной "походки", отвоеван- ными у вдовства.
   Мы отбывали каждый в отведенное ему судьбою неприкаянное одиночество, с проблематичною обыденностью круговерти жизни, с нехваткой времени, и исключающей искру сентиментальности...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   2 мая
  
   Голодным псом грызет желанье,
   ссужая разуму обзор,
   готовит чувствам испытанье
   вгоняя искушеньем в перебор.
  
   "Третий день после кончины человека называют третинами
   и поминают уважением усопшего, принося о нем молитвы
   Богу - служат панихиду. В третий день тело предают земле,
   а душа возносится на небо: "и возвратится прах земле, чем
   он и был, а дух вернется к Богу, который дал его"".
   --------------------
  
   "Нет тебя, я секса не хочу", - слова признания Татьяны, впервые вариацией правдоподобия коснувшиеся чувственности наших отношений. Эта та, чуть приоткрывшаяся незначительная ниша не афишируемых жизненных регалий, в которой мне случайной беззастенчивостью удалось укорениться.
   А если напугать конспиративную идиллию гостиничной парковки и месяца на два исчезнуть в никуда, бескровно отомстив за трехне- дельное отсутствие Татьяны?..
   Удаляясь, бережно не обернувшись целью
   в индивидуальность,
   на ландшафтном сером фоне многолюдья,
   неопознанным останется торчать,
   утратив гордости реальность
   на обочине ненужности распутья...
   Сладостный мираж, не останавливаясь, безвозвратно пронесется мимо, и посланные следом запоздалые раскаяния фоном затеряются в многоголосье шелестящих встречных предложений. Я не наделен способностями Зевса: новизной обличия дразниться, проникая к вожделенной; образ мой фаллический, любовника роль исполняя, ассоциируется у Татьяны с сексом и выглядит подобием однообразным, мало отличающимся от предшественников. Устраивает ли меня подобный ракурс? В праздничном, развязном нравственно-интимном танце, захватившем нас, - да, а в перспективе жизненного постулата - нет. Как поведет себя Татьяна, если, изменяя поведения модель, я, наряду с экспериментами в постели, параллельно буду проводить обкатку своевольности характера в зависимости от закваски эпизода из истории, почерпнутой воспоминаниями отношений с женщинами? Осознает?.. Перехватив инициативу пониманием... и подыграет, как уже пыталась делать... но коснувшись безобидных персонажей. А если познакомится с характерностью тертых типажей? Игра будет жестокой.
   Крамолою судьбу пытая,
   скопил вопросов наслоение
   и, балансируя у края,
   пизанское создал творение...
   Было ли прощание? Да. Но когда морское оформление и Таня рядом, расставание - мгновение, уплотняющее бесконечность времени, мельк- нувшего перед глазами, - словно возраст. Узнаваемостью запаха мечтательно-ассоциативной рефлексии - Таня осязаема...
   Нет, мы не расставались, просто ненадолго взгляды отвели и, за пространство ускользающее зацепившись... снова их скрестили. Видимость ласкает очертания покрова облегающего, провоцирует, заманивая руки приложить к обводам беспокойства. Немногословность и смешок с сарказмом, угловатая правдивость слов, нещадностью прельщая, радует своим присутствием.
   - Как капризная твоя "Девчонка"? Детку не щетинит одежонка?
   - Колючка и зудит...
   А как твой стойкий "Голышок", Таню обративший в шок?
   - В твое отсутствие - покладистый.
   Не щупай, он тебе таким не дастся.
   Продемонстрирует нахрапистый,
   танцуя джигу - норов сил кавказца...
   Таня, ты смогла бы наотрез лишить себя альковных удовольствий в их присутствии?
  - Наотрез?.. А зачем же мучиться, переступив порог - входи.
  - Ты решительная девочка, но поступают так не все, ведь существуют ценности и неразменные.
  - Независимость.
  - Твоей бесстыдной проницательности позавидовал бы...
  - Пусть завидует. Очередная грустная история?
  - Печальная. Если ты терпением не возражаешь, слегка могу
  взрыхлить я колумбарий памяти...
  - Не глубоко, оно плаксивость утешать не любит.
  - "Лишь взаимными утехами
   и не очень глубоко,
   пригостиными успехами, -
   сладкий молодец Садко!"
  - Терпение позволит.
   "Я работал и учился. Случилось так, что отпуск у меня зимою выдался. Занятий в институте не было; на предприятии родном, не без заслуг, путевку удалось заполучить в курортное местечко, в дом отдыха, недалеко отсюда. Лыжная да танцевально-дискотечная накорм- ленная благодать на две недели. Непрестижность зимних отпусков соответствующий подобрала контингент:
   Сборище ударников сельхозтруда,
   в межсезонье прохлаждавшихся бездельною хмельной тоской,
   и не просыхающей в ней никогда -
   урожайность поднимать не удается трезвою рукой...
   На одном из танцевальных вечеров явилось чудо, разодетое с иголоч- ки, по западной последней моде, прямиком, да с демонстрационного показа рубрики - "Их нравы" обличавшей золотую молодежь упадка дикого капитализма в прожигательном вещизме из киножурнала "Новости (социалистического) дня".
   Пройдясь по залу равнодушием и заинтриговав всеобщее веселье, разодетость, примостившись в дальнем уголке, раскрыла книгу, углу- бившись в чтение. На шустрые попытки пригласить ее потанцевать, взглянув на предлагавшую себя нетрезвую самоуверенность -
   Красноречиво претенденту...
   вручала мимикой отказ,
   не соглашаясь на аренду,
   с ней разрешающую пляс.
   Прийти на танцы с книгой - демонстрационно-оскорбительная про- вокация, под лозунгом:
   "Не троньте - мир мой не простак,
   со мною связываться - мрак"...
   Я так же, как она, подчеркнутой развязностью экстравагантной не лояльно-вычурного гардероба сильно выбивался из качавшегося под парами алкоголя строя однотонного неутомимых тружеников села, приехавших в пансионат культурно напиваться. Вступив без полномо- чий в конкурентную борьбу интеллигентности столичной с обыва- тельскою деревенщиной, решил успехом испытать очаровательную силу внешних данных, себя гордыне предложив альтернативой книге. С достоинством посланца трезвомыслия, вплотную подошел я к незна- комке и подал руку, пригласив на танец...
   Она приподняла на оклик светло-синие глаза
   вечернего безоблачного неба...
   Границу неприступности вскользь очертила бирюза,
   на грани полыхнуть искрою гнева...
   И навсегда мгновением тем - память поразила долгим леденящим взглядом гордости, в оцепенение вводящим.
   Рука, не подхватившая взаимности, поникла от смущения, а голова движением спросила: "Нет?", предполагая однозначность скорого ответа; глаза последнею надеждою стрельнули в книгу, на коленях у отказчицы, и выхватили имя героини (из скопления словесного), подавлявшей дерзостью характера мужское равнодушие вокруг себя.
   С улыбкой поднял я вперед смотрящую подсказкой чуткую опору и доверительно шепнул:
   Кто из этих, с чувством гиблым, ненормальных,
   с большей страстью щиплет вам нервишки:
   злой Рогожин или добрый Мышкин?..
   Перед вами подражатель идеальный...
   Несколько секунд она глазами рыскала по строкам в поисках дос- тойного отпора наглецу и, не найдя фамилий названных, захлопнула ответом книгу. Взгляд недоверия растерянности ироничной сменился затаенным интересом, отложившим горестный роман, а гордую читательницу - поднявшим из кресла с жестом повелительным, меня за локоть снисходительностью взявшим, говоря беззвучно: "Ну, веди".
   "Роман" на танцах, охранявший одиночество ее, помог по-свойски мне не только распорядиться недоверием, как ключ подхода, но и обозначил расхождение: мы относились к разным национальным груп- пам. И, несмотря на это, музыка движений взаимопонимания себя не чувствовала разделенной. Трудно было пожелать партнершу идеаль- ней: чуткость динамичной пластики, но... с безразличием к происхо- дящему. Ей не хватало в танце страстной отрешенности твоей..."
  - В танце что я - отрешенной дурой выгляжу?..
  - Контролируешь себя во время секса,
   опираясь страстностью на суть контекста?
   - Себя? зачем? - Ты контролируешь меня,
   не улетела чтоб с тебя.
   "...Опираясь на взаимную доступность и момента музыкальность, мы станцевали напоказ сельчанам несколько развязных танцев. Мои попытки обозначить хоть какое-то словесное единство уперлись в молчаливость безучастной изоляции. Это был веселый монолог, где я сочувственно и хлестко врачевал наличную публичность...
   После одного из танцев партнерша осчастливила меня голосовою жизненною связью и, польстив доверием и опасаясь встречи с выпившей "деревней", попросила проводить ее и "Идиота" книжного на место проживания.
   В знак благодарности за проводы удачные она великодушно имя наз- вала с улыбкой - Ванда. На этом мы и распрощались. При перенаселенности повышенной (на единицу площадей кроватных) девушка почетно удостоилась жить в одиночестве в двухместном номере...
   На следующий день, во время завтрака, в пансионатовской столовой, Ванда, подойдя ко мне бесцеремонно, не тушуясь, длинноухость сплетен поощряя, предложила мне (благонадежность доказавшему свою) сопровождать ее в ближайший городок. Будучи языковыми представителями соседствующих общин, живущих каждая в своей семейной и образовательной среде, переплетавшихся взаимностью нужды обогащения, но наши знания языковой культуры близлежа- щей находились на дворовом уровне. Самоуверенная жесткость в панибратской форме предложения была воспринята присутству- ющими подтверждением давнишнего знакомства, отнестись к которому неуважительно я не решился, откликом составив ей компанию...
   Знакомство с достопримечательной культурой города, не начавшись, завершилось в забегаловке пивной - цели основной вояжа. Ванда, заперев в ней жажду и смакуя утоление ее, подсела на хмельное пенистое зелье национального напитка, а мое торчание с ней рядом - прикрывало появление в питейном заведении девицы, что смотрелось бы с не меньшим интересом, как и желание мужчины молодого:
   В рукоделия кружке,
   с задором пионерским старушенций,
   помешавшись на стежке,
   крестом вынашивать мечты проекций.
   Общаясь, Ванда пригубила пива раза в два поболее, чем организм мой тренированный себе позволил без вреда, притом, что наши стадии опорно-двигательно-речевого охмурения не отличались.
   Вечером на танцах Ванда вся сияла удовольствием.
   И снова: доверительные проводы
   прощания с порогом...
   И слов невразумительные доводы
   бессонницы итогом...
   На следующий день, за завтраком, в аналогичной форме Ванда высказала предложение:
   Улучшить достижение пивное дня минувшего...
   хмельным угаром ожидания чувств затянувшего...
   Отпуск превращать в настоянный на пиве марафон, пусть даже в обществе щеголеватой "звездочки" пансионата? - (кроме как отрыж- кой) аппетит желания не проявлял. О чем я, не идя на соглашательство, поведал Ванде, предложив..."
   - Крестиком на пару в номере повышивать...
   - И обсуждая Достоевского - кровать помять!..
   "...На лыжах покататься.
   Ответ был резким: "Я одна поеду".
   Поездка сорвалась отказом: с прогулки лыжной возвращаясь, я заме- тил силуэт цветастый, прохлаждавшийся на лоджии и маскировкою отпрянувший при появлении моем...
   Вечером, не без ухмылочного интереса, стоя у окна, я провожал на танцы несговорчивость - без книги! А через час, прогуливая перед сном терпение, удовлетворенно пообщался с освещенным номером пивной принцессы, сигнализирующим: чтение романа продолжается.
   Поутру в квадрате лоджии ее, демонстративной остротой втыкаясь в обозрение, нарисовались лыжи - знак желания не прерывать зна- комство...
   Характерность, лояльности уступкой,
   досадный признает просчет;
   соблазн желаний - реверансик юбкой
   шлет, дерзко уравнять чтоб счет...
   Я не пошел на завтрак; неотложность дел потребовала разрешения, позвав меня домой, с предположением, что к вечеру я с ними справлюсь. Но обстоятельств неожиданных нагрузка, связанных..."
   - Конечно, с женщиной...
  "...позволили мне возвратиться только утром..."
   Этот знаменательный момент в рассказе мы пропустим...
   "...Появившись с опозданием на завтраке, я сразу к Ванде подошел и официально, с напряженной миной на лице, с волнительными паузами, чуть запинаясь от серьезности момента и нахлынувших чувств благо- дарных незабываемой экскурсии в пивбар, ей предложил продолжить культпоход по достопримечательностям городка...
   Обескураженная фамильярностью подобной, Ванда напряглась, демонстративно перемешивая чайной ложкой кофе, но без сахара, который был зажат в другой ее руке. Волнение ее запуталось с ответом: оглядев себя, потупившись, она сказала:
   - Я не готова.
   - Завтрак скудным рационом - беден?
   Свежий воздух кислородом - вреден?
   Городочек для показа - беден! Жаль, мы не в Париже...
   Не натерты лыжи? А может, на автобусе поедем?..
   Леденящий душу взгляд терзался выбором ответа,
   усмиряя рев преград - стыдливых стражей паритета.
   - Подумаю, - домешивая сахар в кофе, тихо молвила под камер- ности мыслей аккомпанемент она.
   Я был несказанно удовлетворен.
   Дума продолжалась больше часа. На отдыхе мной управляла терпеливость безмятежная, считавшая до трех и пропустившая два рейсовых автобуса... Вознаграждение пришло, невинно упрекнув:
  - На танцах дольше я тебя ждала...
  - Тебя никто здесь не заменит!..
  - Тебя там тоже... Меня никто не приглашал.
  - А я похож на черного кота? Увлекся Достоевским...
  - На добренького ястреба...
  - Охотника на одинокую невинность
   безобидных горлиц,
   жаждою несущей отдыха повинность
   вынужденных скромниц.
  - А что читаешь Достоевского?
  - Диагноз без рецепта излечения. То же, что и ты на языке
  оригинала...
   Книгу я привез из дома, в противостояние добавить остроты...
   Мы прекрасно время провели, не накачиваясь пивом в баре возле туалета, а облюбовав уютное кафе, со смакованием беседы под тончайший аромат изысканности марочной вина, представленного очень широко, но уважительного понимания не находившего у местных потребителей, предпочитавших пенистое достояние культурного наследия аборигенов.
   Вечером, под настроением вербовки чувства, мы продолжили общение в танцзале... Я провожал ее до номера, но в этот раз взаимообаяние совместное продолжилось внутри...
   Ванда изучала в университете курс юриспруденции. Учеба у нее не шла, и папа вместе с отпуском академическим презентовал ей ссылку удаленную подальше от столичного бомонда пустопраздного, отсутствие которого, понятно, предстояло скрасить мне.
   Прелестная искристой глубиною синеокость, меняющая цвет от бирюзы до блеска фиолета аметиста, принадлежала привлекательному фону, обрамленному густотой ухоженности темноты брюнетной полуд- линой стрижки; и эта примечательная головная часть фасадная распо- лагалась на построенном упрямством воли и гимнастике спортивной, постаменте совершенства Фальконе. Подконтрольная напористость и соразмерность грации любовно верховодили пластичным телом, придавая облику неповторимую подвижность и не только в танце, но и на постельном подиуме...
   Не доставало этому великолепию лишь возгласа эмоций, к сожалению, не характерного для гордостной чванливости закваски национального менталитета. В отделе парфюмерном ароматов Ванды жизненный парфюмчик представлял здоровье и энергию (но когда пивко не заливала всласть). Девочка была неудержима и любое дело превращала в состязание спортивное с расчетом подконтрольного практичности холодного ума, где спонтанные усилия преобразуются в победный результат. И тем не менее ни разу, заполучив фигурку изумительную во владение, в животном обладании не удалось мне вырвать из ее терпения реляции победный клич, уличавший душу в достижении оргазма... Что тогда меня не очень занимало.
   Инстинктами, вступив в касание,
   на откуп беспринципной страсти -
   зов тел в бесчувственном порхании
   бежал от жизненной напасти.
   Не искушенный опытом в премудростях интимного взаимолюбо- вания полов, из-за отсутствия житейской регулярности предоставления услуг, я опрометью ринулся наверстывать недополученную удаль бойкости фантазий чтением либидо искушенного. Днем - лыжи и прогулки; вечером - кафе и танцы; ночью - сон, взбодренный сексом, балуя бессонницу рефлексов. Физическая составляющая наших тел достигла полного взаимопонимания; чего не скажешь о духовной, отст- ранившейся от знойности процесса высвобождения энергии. Отдых, развернувшись во всю мощь, обернулся полигоном испытательным проверки сексуального авторитета. После щедростной недели беспро- сыпно-спаренного проживания, запросов форму чтобы не терять, меро- приятий часть, помимо основной программы, пришлось подсократить. Но внимания не обращая на различия в менталитете и языковое недо- понимание, переходящее в словесности бессмысленную перепалку,
   Молодость энергии капризом,
   зачарованная вкусам поцелуя,
   наслаждение избрав девизом,
   прославляла красоту, себя смакуя...
   Лишенные поддержки чувственной и брачующиеся симпатии угодничеством, мы дождались признаков усталостной апатии.
   Отдых, отпуском и денежною массою нормированный, неумолимым нетерпением заканчивался. У Ванды он, в отличие от жалкой двухне- дельной узаконенности моего - бессрочным был: так папочка устроил. Для закрепления, жизнеспособность доказавшего взаимоутешения, я попытался накануне неизбежного отъезда обменяться адресами или встречу обозначить, так как представляли мы столичный регион; но взаимопониманием и интересом Ванда не откликнулась.
   Оставалось расценить произошедшее,
   как происки курортного романа,
   насыщением приятным отошедшее
   на память в мир симпатий жизни храма...
   Чтобы с силами собраться и выспавшимся отдых завершить, ночь последнюю мы провели в покойном одолении различных номеров...
   Автобус из пансионата отправлялся рано утром. На завтрак Ванда не пришла. Надежда теплилась, что подойдет она проститься, и, ожидая около автобуса, я снег нетерпеливо трамбовал, в кармане согревая ад- рес свой... Отправки промедление - не оправдывалось; взгляд итоговой фиксацией с пансионатом попрощался, когда приметил в далеке знакомых очертаний силуэт, поспешно направлявшийся к автобусу. Я двинулся ему навстречу...
   Увидев это, силуэт протестным шагом к ситуации остановился.
   Молча открываясь друг для друга,
   взгляды слились в диалог...
   одиночества презрев недуга,
   отвергая случая подлог.
  В ее руках она подарок мой, прощальный, о котором я ей не сообщил...
   Листочек с адресом - не зря припас,
   чутьем энергетическим, обхаживая слабость, -
   несносно влюбчивой души заказ:
   на страсть взаимности, возложенную на отрадность...
   С улыбкой Ванда мимо адресного предложения ко мне в объятья проскользнула.
   - Я с тобой...
   - А как же вещи?
   - Папа заберет...
   Я привез ее к себе домой, где жил в двухкомнатной квартире вместе с мамой, к появлению нежданной постоялицы отнесшейся с возвы- шенным спокойствием...
   Комплект ключей квартирных Ванде позволял, по собственному усмотрению, свободой распоряжаться. И она исправно пользовалась этим, уходя и возвращаясь без предупреждения...
   Прошла неделя проживания совместного, но секс ни разу нас призы- вом не объединил, хотя и спали мы в одной постели. Мои попытки близости с величественным предъявлением хотения, прощупывая, упирались:
   В немотивированный тряпочный отказ
   глухой нательности преграды,
   запретом отклонявшей бодрости указ
   взаимовыгодной тирады.
   Стойкостным терпением Рогожина, я ожидал конца "болезни" "Девы каменной" и пробуждения бойцовской ненасытности у Ванды. И она, роскошным подношением, - открылась...
   А поутру с собою рядом благодетельницы я не обнаружил.
   Лишь через неделю заявилась поздним вечером, с бутылкой пива - поощрением себе. Вкрадчивые, провокационно-каверзные развороты в доверительной беседе помогали принудительно разговорить любого индивида, но в общении с иноязычным миром внутренним они не действовали. Ванда, сидя в кресле, попивала из бутылки пиво, отда- лившись мыслями в пространство образов: карандашом в блокноте беглыми набросками портреты рисовала неизвестных мне людей...
   Несомненно, Ванда обладала не сидевшим взаперти талантом рисовальщицы, но, оцененный унизительным непониманием папаши вездесущего, сказавшим: "Не хочу я дочь свою учительницей рисо- вания увидеть в школе", остался увлечением. По его же "просьбе", настоятельной, она училась на юрфаке...
   Пенистость залив в себя, в клочки покончив с нарисованным, в нательной недоступности легла со мною, а на следующий день украдкой повторила трюк с исчезновением.
   Я безмолвно провожал ее попытку
   удалиться незамеченной -
   бегство воли искалеченной,
   недосказанностью, облаченной в пытку.
   До изнеможения с ней трудно было, и не только от того, что вырастили нас разные языковые среды, с менталитетом, отличавшимся наклонностями, принимавшими решение позиции избранием движения по жизни, но и из-за отличия подхода обработки восприятием отснятого калейдоскопа бытия.
   Чувств глубину являя напоказ,
   игнорируя событий пир,
   мысль растворяется в упрямстве фраз,
   образностью воспевая мир.
   Это - то, чем я кормился - моя вербально-ассоциативная подпитка.
   У Ванды образы выстраивались представлением графическим.
   Сложность понимания нюансов языка чужого - обращала мой словесно-образно-экспромтный шквал идейный в сотрясание пустое перепонок смыслом интонаций... Возможно, недоступность понимания сближала нас многозначительною недосказанностью.
   То, что творилось в жизни Ванды под завесою исчезновений и какую должность занимает всемогущий папочка, волюнтаристски направляющий жизнь дочери, как тема обсуждения вопросами преградными меж нами не вставала. Исходя из положения, что каждый человек, представленный мне жизнью, - скрытый судьбоносный знак, идентифицирующий расшифровкою меня как личность, я чрезвычайно бережно рассматривал живую мне подсказку. Опыта приобретением обогатиться, к удовольствию взаимоудовлетворением примкнуть... В стремлении эгоистичном Ванду удержать необходимо было, проникаясь тонкостями чуждого менталитета, двигаться навстречу, но что невозможно без владения свободного языковой культурой собеседника. В серьезном пополнении нуждалась просвещенность в родственном по духу Ванде изобразительном искусстве.
   В юношестве я неплохо рисовал, но постепенно развивающего тренинга не получавшая рука - потеряла навыки ловить изображение, снимаемое мозгом, и перепоручила образность мышления отображать словесному бряцанию, проявляя изредка себя в портретных шаржах и эскизных чертежах; наверстывать упущенное - занятие бессмысленное. И все же Вандою простимулированная цель: приобщившись, озна- комиться и разобраться в понимании с богатством, накопившемся веками творчества в искусстве живописном, нашла отзывчивую почву..."
   Вспоминаю с содроганием бессилия период красочный, музейный, когда я регулярно посещал художественное достояние народа, правда, чтобы любоваться не картинами, а воплощением живым телесной красоты, свидания там назначая... Люда!
   Слушала рассказ Татьяна обостренной мимикой внимания, касалась взглядом моего лица, как бы прощупывая сосредоточение эмоций, их сверяя со своими, и пытавшимися зацепиться за пасьянс переживаний.
   "...Недельное мучительное ожидание прервав, Ванда заявилась позд- но ночью, дверь открыв своим ключом, и молчаливою повинностью легла в постель. Крадучись, рукой скользнул по гостевой телесности - подарок: продолжительный и изнуряющий ответной прелестью откры- тости и притягательной внедренностью, бредовый...
   А пробуждение сюрпризом ввергло в изумление натужным скрежетным бессильным одиночеством. Ванда, оставаясь для меня "инкогнито" и превратилась в поощрительный, за ожидание, фантом, являющийся ночью, а под утро исчезавший, оставляя сущностью воспоминания сладчайшей близости пустую тару из-под пива и клочки разорванных рисунков.
   Полгода продолжалась эта круговерть -
   проверок верности с издержками ухода;
   надежды возрождения с неверьем в смерть,
   любви фантазий в обреченности полета...
   Лето выдалось на редкость жаркое, и Ванда, затмевая солнце, в выходные стала осчастливливать меня свиданиями на природе, приезжая к месту встречи на такси: папа запретил ей пользоваться транспортом общественным. Мы проводили дни на море.
   Поскуливавшим интересом наблюдал я облегченный гардероб, не замечая, чтобы нижнего белья отсутствие смущением движения бы сковывало Ванду. Она не пользовалась и купальником: места на пляже выбирали мы безлюдные
   Где напоказ являла солнцу
   отточенность фигурную гимнастки
   фантазиями стихотворцу,
   купавшему любовь в словесной ласке...
   А сама:
   Принципиальностью жесткой пытки,
   отгородившись от амурных вольностей,
   кляла улыбкой слабые попытки
   избавиться от возбужденной стойкости...
   Познания языковые Ванды, при участии романов Достоевского, читаемых в оригинале, и мне, тренировавшего длиннотами замысловатых фраз, - обогащались,
   Лобного не вызывая отторжения,
   широко раскрытых глаз,
   не пленивших разума брожение
   шуточек занозных фраз...
   Попытки сговориться с Вандой на ее исконном языке угрюмую гримасу вызывали недоброжелательства. "Ты превосходно изъясняешься по-русски... не обедняй же мысли переводом, а если хочешь до такого уровня освоить мой язык, читай на нем, а говорить мы будем каждый на своем".
   Наши словопрения без видимых усилий форму обрели взаимной интеграции, где каждый объяснялся на своем наречии и нам не требовался переводчик. Взаимопониманием переполнялось и телесное взаимодействие, но не довелось ни разу мне, в моменты несконча- емости сближенного удовольствия, эмоции у Ванды обратить в слова, да и в другие разновидности несдержанности речевой. За нею закрепилось ласковое прозвище, словесною игрой и ударением меняющее смысл, в зависимости от отзывчивости тела...
   Охраняющего поясом "свободы"
   красоты интимный створ первогреховных врат.
   Сладким призом за душевные расходы
   открывающихся поделить любовный клад...
   Незабываемый период в жизни: ожидания, тревог и радость встреч, внезапность расставаний, с наслаждением и жаждой терпеливою его.
   Вразумительной стабильности объятий
   не хватало чувству,
   провокация мечтательных оказий -
   нагнетала буйство..."
  - А тебе неинтересно по-другому.
  - И давно ты это поняла?
  - Что без нижнего бельишка приезжать к тебе нельзя? После
  танца первого с тобою.
  - Но эксперименту все же я подвергся...
   Да так, что защемило междуножьем сердце.
   - Так надежней диктовать желания.
   - Когда переполняет трахомания? А голословностью не пробовала озарять, добросердечие пуская на кровать.
   - К чему? Ты все прекрасно понимаешь...
   "...Да, понимал: долго продолжаться так не может, постоянно размышляя, как придать взаимоотношениям фундаментально-спаренный характер. Ведая - наскок кавалерийский, которых в жизни Ванды было предостаточно, не возымеет действия и будет бесполезен, я ловил момент удобный, чтобы мысль, объединившись с жизненным пространством, поводом насущным нас извне объединила..."
  - А словами спариться не пробовал?
  - Диктовкою желаний
   на оборонительный рубеж?
   Острасткой подаяний
   не взлететь с бескрылостью надежд.
  - Не понимаю, ты чего боялся?..
  - Отсутствия повторности попытки.
   "...В один из дней немногочисленных сближения счастливого пристрастий мы обедали в кафе. Обмен разноязычных мнений о живот- репещущих проблемах, напрямую наших отношений не касавшихся... Грусть спокойствия предупредительно прервала официантка, объявившая: "Кафе закроется на перерыв, а через час откроется как ресторан".
   Озарение, мелькнувшее как повод оправдательный не расставаться, подкреплялось беспросветной сыростью дождя, безлюдность улиц наводнившего и угрожавшим оказавшись под засильем непогоды, несговорчивым итогом скорого прощания. До безобразия спокойным и отрепетированным голосом, ласкающего взора с Ванды не сводя, с опорой разрешения поддержки общих планов, я сказал: - Завтра наша свадьба...
   Не могли бы мы еще часов на пару
   отложить начало суетливой кутерьмы?..
   Не пощадит подобно пьяному угару,
   праздностью публичной окружающей среды...
   С сочувствующим любопытством выслушав заявку, официантка удалилась, обещая, что попробует умаслить управляющего, нам уединенность воркования продлив. А через некоторое время, к удивлению - предстал сам зав с радушным поздравлением, бутылкою "Шампанского" и разрешением гулять и столько, сколько пожелаем, но с условием, что завтра, непременно, мы заедем на фуршет.
   Ванда не скрывала радости...
   Неужели наши мысли
   заговорили на едином языке? -
   преданности чувств отчизне
   любви, отведавшей интимный этикет.
   Но удовлетворенная беспечность сменилась проницательностью грусти, с неожиданной, неловкою слезой в глазах. "Папа не позволит мне замужество с тобой", - предрешенность констатация заботливости безысходной будущего.
   Развлекаясь допоздна, мы протестную играли "свадьбу", не жела- ющую уступать увечью костной черствости межнациональных предрассудков... Но брачной ночи не случилось. Выйдя из кафе, Ванда
   Своеволием защиты,
   призывы отвергая "жениха",
   с предсказаньем Немесиды,
   шепнула горько: "Значит - не судьба"...
   Села на такси и укатила в неизвестность.
   Плановость свершений сжав в кулак,
   движимый упрямой интуицией,
   непременно угодишь впросак,
   прогоняя жизнь на репетиции...
   На следующий день с бутылкой коньяка я заглянул в кафе.
   Час полуденный, безлюдное затишье с гулкой пустотой в отсутствие оркестра вызывали накипь недовольства собственным бессилием. Я сел за столик "свадебный" и у знакомой официантки попросил позвать завзалом. Мне повезло: он был на месте. Поблагодарив сердечно за гостеприимство давешнее, со смущенностью повинной я признался, что вчера солгал, о свадьбе говоря, и прошу в знак извинения принять коньяк. Изумленный вид растерянного распорядителя, не соответст- вующий статусной вальяжности, признаться, удивил:
  - В чем дело, что произошло?
  - Подруга ваша ... полчаса назад с бутылкою "Шампанского" и из-
  винениями здесь была... То, что бракосочетание вам не грозит, я понял сразу: уж очень грустно вы смотрели друг на друга, а поэтому не ожидал, что вы заявитесь сегодня.
   На этот раз меня растерянность стихийно посетила.
   - Надеюсь все ж, что не в последний раз стал вашим гостем!..
   В тот момент исходный оптимизм рассудка -
   теплился во мне.
   Синеокости любимой... Незабудка -
   вечность снов в душе...
   Полчаса назад... Где полчаса плутала интуиция? Вопрос, пресле- дующий неотступно... Последствия свидания нежданного в кафе были предсказуемы. "Не судьба?.." и встречи с Вандою не будет? Я предложил ей сделать выбор, и она, исчезнув, сделала его, на этот раз сильнее оказалось мнение ретивых "белоконских". Но карт-бланш остался у меня...
   - Где ты назначил ей свидание?
  - Ты не спросила, если бы не догадалась...
  - Вечером тебе не надо было отпускать ее.
  - Хмельной синдром - советчик не из лучших. Хотя в тот
  вечер Ванда пригубила лишь слегка шампанского нетрезвость.
  - Советчик? Тогда зачем ты назначал свиданье в загсе?
  - Понимаю, сначала надо было под венец тащить, а уж потом
  играть с весельем... Была причина, но о ней чуть позже.
   "...Свободолюбием непримиримый к поражениям характер Ванды действенною непокорностью обязан был вступить в бескомпромиссный спор за выживание; но о себе напомнивший неудовольствием ментали- тет избрал путь скрытный внутреннего неповиновения. Ответствен- ность за это, к сожалению, лежит на мне, последствиями спроециро- вавшись. Я допустил ошибку: мягкой поступью внедряя мир своих мировоззрений, упустив инициативу.
   С терпением доверия, уверенного оптимизмом в положительной развязке однолюба, Ванду ожидал я в доме, подконтрольном ей ключами. Она же втихомолку посетила наше общее пристанище...
   Вечером, придя домой с работы, я увидел на столе закрытую бутылку пива и листочек с нарисованным на нем портретом женщины в летах и надписью: "Я не одна..."
   Глаза в глаза и тишина...
   пронзительная боль слышна...
   неописуемой тоски
   в печали исповедной и...
   Незнакомые знакомые черты
   смотрели из глубокой дали будущего,
   убеждением упрямства правоты,
   уверенности счастья не упущенного.
   Она оставила эскизный старческий автопортрет -
   символический этюд надежды,
   манящий, как в потемках неизведанности свет
   теплотой, изведанною прежде.
   Почти полгода ждал, когда откроется входная дверь...
   Время цензором безжалостно
   вымарало карандашные штрихи;
   память смотрит оком благостно
   в цветовую бесподобность синевы...
   Обои у дивана больше уж не укрощает блеклая потертость, где ступала ножка Ванды, рисунком удовольствия отображая степень замирания хозяйки, отдававшейся покорно власти сумасбродства.
   Поменяв обои, вскоре на дверях квартиры и замки сменил...
   Проблеск счастья - дальше мгла...
   Душа от безысходности истлела.
   Любовь, для муки тело пощадив,
   уберегла от участи Ромео".
  - Печальная история...
   Какими мыслями согрела мой рассказ Татьяна, взглядом удалившись в море? И чем откликнется ее ассоциация, черпнув доверьем собственного опыта?
   Я приблизился по возрасту к портрету, нарисованному Вандой, но столь же освещенной убежденности в глазах, запечатленной ею, я в себе не вижу,
   Затаенность гордостного самолюбия
   опыта усталость скептицизма выдают на вид глаза,
   конформизм немой удобства миролюбия
   в чудеса не неверием не восклицает: "Отворись, сезам..."
   Я достаточно свободно разговариваю на родном для Ванды языке, но в переводе образность мышления теряется в непонимании и озадачен- ности смысловой у титульной народности, сарказм воспринимающей как оскорбление от чужеродца.
   Изучение изобразительного творчества и живописного искус- ства открыло мир неизмеримого богатства, усложняя взгляд духов- ности.
   Но жизнь, по ей одной понятной событийности законов, не позво- лила мне с Вандой встретиться... А одиночество пришлось украсить вольностью характера очередной подружки, ждущей очереди на повествование потребностью эмоциональной...
   Я обзавелся новой вехой временной,
   бесстрастно отмеряющей укор разлуке,
   сердечным тиком откликаясь потайным
   неумолимости судьбы любовной муки...
   Я прикоснулся к Тане... От нее повеяло упрямством отторгающего помощь одиночества.
  - Я домой поеду...
   Ванда все-таки преодолела толстокожесть безразличия.
  - Ты!
   Неужели мысль зловредно высказалась вслух, и Таня засекла ее? Что творится психикой с моей?
  - Позволишь до машины проводить?
  - На станцию ты не поедешь?
  - Мозги проветрю на морском просторе.
  - Не слишком рьяно мне понравилось гулять в твоих воспомина-
  ниях.
   - Тогда давай пожестче пристегнемся, я привез с собою поводок. - И ненавистный друг цивилизации предстал перед Татьяной.
   Взгляд у "дрессировщицы" застыл, изобразив вопрос.
   Я протянул мобильник. При встречах с Таней:
   Почивавший под охраной Макса,
   всем отказывавшим без разбора в соединении со мной.
   Им установленная такса -
   поощрения опеки слой на талии - подкладки жировой.
   Бережно, в раздумье, взяв эксклюзивный "Siemens", пальчиком зна- комясь, Таня очертила контур, по экрану обласкав его, чтоб безотказно он доверенным лицом свои обязанности исполнял.
   - Набери свой номер... -
   В сумочке откликнулся звонок.
   - Не желаю доверять видениям и четкости картинки их - судьбу дальнейших наших отношений.
   Позвони мне, если грусть
   вдруг накатит на сближение...
   Нервной клеткой отзовусь
   искрометного движения...
   Глаза Татьяны неожиданно наполнялись слезами. Отвернувшись, открывая дверцу у машины, тихим вздохом прошептала:
   - И ты тоже...
   - Кто ты? - спросил я Таню.
   - Твоя разлука...
   Прощание поцелуем, показалось мне:
   В затаившейся мечте о прошлом
   облик Тани вольностью витал,
   в страсти одеяния роскошном -
   чувством будущее рисовал...
   Включила зажигание и, грустною улыбкой одарив, рванула с места.
   Уехала, с собою увезя ретроспективный помутневший провокационный оттиск не застиранных воспоминаний и закрытые свои, которых никогда мне не доверит.
   Я увез закамуфлированную бескорыстием открытости победу: россказнями, навязав Татьяне мною пережитое, сумел предугадать экспрессию поступков. Ни в коей мере это не давало повода с уверенностью возомнить об управляемости Тани, что невозможно и, пожалуй, равносильно слаженной попытке мемуарным задымлением любовь перетерпеть. Но, спровоцировав определенную эмоциональ- ность состояния и протестную ее зависимость от этого, следовало ожидать итогового поведения. Я не заказывал гостиницу, предположив развитие событий, но все же рисковал: Татьяна ситуацией могла и не откликнуться на прошлое аскетного упрямства Ванды, защищавшей независимость свою отказом сексу, и не присоединиться к ней...
   По психологическим опросам озабоченных своим существованием людей, перешагнувших 75-летие, 85 процентов сожалеют, что занимались мало сексом!.. не думая о том, что их преклонный возраст балует поэтому...
   Память вороша на склоне лет,
   к сердцу приложив любви картину,
   подытожив сладострастный след,
   в чувствах вознестись бы на вершину...
   Телефон набрал угодный номерок, и ты уж рядом, врезавшись в чужую жизнь навязчивой заботой отсебятины. А далее: банальностью затравленный обмен седыми новостями, пара несуразных комплимен- тов и натянутое бестолковостью беседного звучания скоропостижное прощание, где недосказанность не выражается словами.
   Позвони... Просьба не обязывающая отношения затягивает в состояние застойной, ждущей, вялой неопределенности, облекающей в зависимость от превалирующего настроения готовности, в чье ухо ты проник без дозволения. Телефонное общение эмблемных отголосков и активной иллюстрации эмоций скрытостью - обезличивает сопережи- вания и их жизнеспособность в помощи формальностью участия до окончания беседы.
   Привычка к лицевой активности общения использовала телефон для деловых контактов, в "цивильной" жизни прибегая к помощи его - лишь в крайних случаях. Приучила к этому меня незримо будущая теща, всячески препятствуя призыву породнения: попробовав характер- ность "зятька", чем я не преминул воспользоваться, с благодарностью отвергнув ящичек Пандоры, заготовленный родительской опекой...
   Неожиданно мобильный "поводок" развязно натянулся в среду.
   Я получил короткое сообщение:
  - Ты где? Я в одиночестве, скучаю! -
   Руки теплые Татьяны,
   настойчивым призывом расстелившие постель;
   вольности кивок желанный,
   чувств слухом подхватить игривости душевной трель...
   В послании объединились хлесткая строптивая самоуверенность с напористой активностью желания Близняшек. Выдержав техническую паузу, я "показал" им ключ от номера, отправив:
  - Жду Няму в восемь вечера - без скуки
  в чулан запри ее замком разлуки.
   Любопытно, кто ответит: Таня или Няма?..
   Последовала пауза в раза два длительней моей:
   Строптивостью девчонки
   текст утрясали меж собою.
   настроя одежонки,
   наперебой готовя к бою...
   Как я предполагал, телефон стал мягким поводком-удавкою, на расстоянии, не глядя, позволявшим рисоваться мастерством харак- тера... Ответ прислала сладкая моя: "Слушаю и повинуюсь!"
   Уж чего-чего, а от Татьяны ожидать повиновения не приходилось; гордость подчинялась лишь тому, что добрая спонтанность спроектировала вольнодумством.
   В пыли зарыв с предупрежденьями тома,
   судьбой увязнув в обольстительном капкане,
   увлекся гибкостью строптивого ума,
   с наивным взглядом грациозной лани...
   Медленно я шел от станции к гостинице. Ободряющая свежесть и идиллическая тишина сезона запустения курорта взморского снимала расслаблением зацикленности след дня напряженного. У перехода пешеходного остановился, услышав сзади гул автомобиля; обернулся и увидел силуэт знакомый бусика; сигналя, поднял руку доверительной поспешности, шагнул навстречу... Не снижая скорости, машина равнодушием стремительного вихря мимо пронеслась, едва не зацепив меня, что обязательно случилось бы, не увернись я от нее. Торопливость нетерпения, пригревшись в мыслях за рулем, внимания не уделила резвости препятствия задержки, отвагой прыгнувшей под скоростную мощь колес.
   Согласен: свет я отражаю хуже, чем выдаю наружу спектр эмоций, но по фактуре не настолько незаметен, чтоб давить как зазевавшегося мотылька... Уверенный, что больше уж ничто дорогу к встрече не перебежит, я слаженно продолжил одинокую прогулку, и через четверть часа у гостиницы, с непогрешимою наивностью мультяшной Золушки, меня встречала лучезарная улыбка Тани...
   Кожаное длинное пальто... Незабываемо:
   Черный грациозный лебеденок
   оперением прельщал, танцуя, мужиков
   завлекая стройностью ножонок...
   стыд резиночек показывая от чулок...
   Вновь передо мной предстанет сногсшибательная раздетость?..
   То, что предъявилось образом достойнейшим, могло предстать пред многочисленной и жадной на восторг аудиторией, на голливудском подиуме славы на вручении оскаров...
   Праздник глаз: тончайшее прозрачностью фактуры светло-пепельное с переходом к низу в темный тон, с облеганием непостижимым платье трикотажное, прикрытость изнаночных прелестей фигуры изваявшего, подчеркнутой отточенным изяществом сапог.
   Удостоверившись в достойнейшей острастке взгляда, обласкавшего наряд, Татьяна бросилась ко мне на шею, предлагая:
   Непредвзято, осязательностью кропотливой,
   увиденного подтвердить эффект;
   аппетитно распоряжаясь колоритной нивой,
   усладной стати поддержать респект...
   Сноровка рук, с достоинством владельца представляя, бесстыдным образом лаская, добралась до верхней окаймовочки чулок, скользнула выше... и, не обнаружив кружевных доспехов, за которые бы можно зацепиться на филейности "фасада" заднего застыла нерешитель- ностью изумления... А осмыслив, возвестила о возможности велико- лепнейшей в развернутом формате воплотить словесность толкования теории на практике...
   Усадив Татьяну в кресло, я опустился перед красотою на колени.
   Колыбель зачатья, жизненный рассвет;
   самородок счастья, нежности букет...
   Дивный вид в межножной затаенности, срамливой откровенною незащищенностью невысказанного, привлекал в открытую продемонстрировать застенчиво природу исключительного бескорыстия и творческую мощь воздействия лингвальной образованности. Языка ласкающим движением по внутренней укромной белизне распахну- тости бедер, щекочущими касаниями выводил я продолжение узорчатое сеточки чулок, охватывавших стройную колонную округлость, располагавшуюся ниже. Покрыв рисунком шелковистую раздвоенность подходов к "Нямочке", боязливо я вступил на территорию ее, и осторожным замиранием раздвинул устричную бахрому чуть увлажненной розовости складочек, и, выбрав тактику зигзагообразной колеи, языкастым следопытом безотрывно расточаясь вольностью вибраций и метаниями ненасытного зеваки, упивался, путешествуя по регионам крохотным замысловатого ландшафта...
   Сидя в мягком кресле и слегка откинувшись назад, Татьяна признавалась вздрагиваний восклицанием: пиковые точки потревожены дремавшей осязательности, подключившись к важности процесса заинтересованного отзыва, участием в тотальной нервной возбудимости. Сноп сигналов импульсных сплошным потоком ткань пронизывал живую темперамента бушующего тела, чувством отзывавшегося танцем неповиновения конечностей, перекликаясь с завороженостью стона, придавая ощущениям окраску звуковую гласности и подтверждения: маршрут мной избран правильно.
   Таня сладостным велением
   в энергию утехи окунула душу
   госпожой, готовой рвением
   броска экстаза вырваться наружу...
   Совершив ознакомительно-прогревочный кружок, "орально-распоя- санный владыка" всей своей площадною шершавостью и вкусовою мощью, стал устилать широкую дорожку снизу-вверх к вершине сладострастия. Затем остроязычное "орало", трубкою свернувшись перископной, проникающим движением настырности позволило внед- риться в сокровенность "Гнездышка", гостеприимно распахнувшегося перед любопытством игр отвязного молодчика,
   Приглашая на разведку в глушь непроходимого
   всю языкастую его длину,
   описать бытийность вдохновения незримого,
   держащую сознание в плену...
   Обследовав и убедившись - вся "нефритовость укромная пещеры" сплошь напичкана структурой нервных элементов с общей хорошо организованной и эшелонированной обороной, живо реагирующей на вторжение; и с разветвленной сетью управления, и безграничной властью над центральной и периферийной эрогенною активностью, - язык, смолчав, переключился на скучающую в одинокости без ласки на своей сторожевой высотке загадочную маленькую "штучку". Губы, заключив ее в кольцо объятий, возможность дали органу речистому подробнейшим воздействием излить болтливую горячность чувств. Бедра Тани, на контакт теснейший реагируя вибрацией, усиливали про- тивостояние соединившихся усладой губ. Рука моя, пригревшись на начавшем обрастать лобке, ощупывала поросли колючую небритость и подтягивала нежность кожи вверх, испытывая мощность напряжения мышц, подзадоривавших пылкостью кровоснабжения и с замиранием следивших за происходящим ниже со взведенным механизмом отре- шения. А там, челом укрытый, бушевал водоворот неописуемых страстей: речистый аппарат ласкательною мощью доводил упрямством беззащитность дамского "начала" до неистовства. Без спешки, деликат- ностью дыхания, я втягивал в себя укромный пестик клиторного возвышения - сердечко сладострастия разрядки, затесавшееся в сдобе чуда генитального. Перст указательный, скользнув в открывшееся родовое "Гнездышко", нащупал выпуклое уплотнение - "подушечку" любви на верхней части свода - и обводящими движениями стал масси- ровать ее, взбивая нервные пушинки щекотанием. Способствуя нелег- кому труду коллеги, на ощупь и впотьмах работавшему в лабиринте блудном, пальцы на лобке Татьяны слегка на низ надавливали живота, все тело растревоженно рвалось навстречу сладострастию и избавле- нию от присосавшегося изувера, голову которого она сжимала цеп- костью приложенных к ней рук, плотнее вдавливая в взбудораженную "Нямочку", накалом напрягавшую все возрастающей конвульсией изнемогающий телесный аппарат. Таня подчиненностью неистово стонала внутренним грудным неудержимым плачем, вырывавшимся наружу слезным причитанием. От рассвирепевшей усладительницы
   Оторвав присоску губ,
   завершая устный труд,
   дыханием любви десертного напева,
   я охладил раскрывшееся наслажденье чрево...
   Это стало заключительной, воздействующей точкой эпической поэ- мы куннилингуса. Кому не довелось хоть раз, прильнув губами к сла- дострастности зазывной, бравурную мелодию на зычной флейте наиг- рать - катарсиса оргазма тот, внедрившись в жизнь, еще не испытал.
   Теории всепобеждающая сила,
   воздействуя всей речевою остротой -
   словами страсти, зовом нежного прилива,
   венчает радостью свершений правотой.
   Отдавая должное отваге запыхавшемуся услужением речистому язы- кочлену, я высунул его обзору, прохлаждая интенсивностью дыхания, как Максик после длительной пробежки в жаркую погоду. Богатырский нагулял я аппетит бессовестностью бессловесною мужицкой оконеч- ности, могуче воспарившей к "Нямочке"; но та, что ей повелевала, пре- сыщением прострацию украсила, не выражавшей заинтересованного осознания действительности, утонув в эмоций пестроте, и приближен- ность мира перестала для нее существовать...
   Бережно... не растревожить хрупкость заповедной территории, расц- ветшей бурною потенцией либидо, взяв Татьяну на руки, я уложил ее расслабленное тело на покой постели. Затем, раздевшись, рядом помес- тился, возложив запрет, зудящим неповиновения измором требований членам прикасаться к Тане.
   Через пелену непонимания рассудка замутненного, отсутствующим выражением лица, она глазами пустоты безвольного гипнотика, смысл ищущего в действии происходящем, вглядывалась в очертания мои, пытаясь возвратиться из опустошающей припадком счастья эйфории. Как разбудить в ней радость бытия? Воспользоваться тем же язы- кастым органом, в такое состояние отправившим ее, но по его прямому назначению?
   - Я расскажу тебе легенду о любви...
   "Родилась она ирландскою принцессой; имя нареченное - Изольда.
   Выросла Изольда, брачного достигла возраста; и все бы хорошо, да княжество ее подверглась нападению и под натиском жестоких ино- земцев, под предводительством Тристана рыцаря отважного, лишилось независимости. Вместе со свободой родины Изольда потеряла жениха, убитого Тристаном в честном поединке. Пытаясь отомстить убийце, она наносит несколько тяжелых ран ему, но из сострадания, проникнувшись его мучениями, исцеляет их сама.
   Юность и взаимная симпатия перерастают чувство, противиться которому нет сил... Тристан же, верный клятве королю и обещанию устроить брак его с Изольдой, объединив враждующие княжества, терзаясь, вынужден отречься от любви.
   Изольда, не надеясь счастье обрести с любимым и чтобы избежать разлуки с ним, отчаявшись, решается на роковой поступок: отравить себя и своего возлюбленного. Но верная Изольде старая служанка, опечаленная участью влюбленных, и, не желая сговор против жизни поощрять, украдкой подменила кубки... и вместо яда поднесла напиток им любовный:
   Сбросивший оковы
   подавленности чувства, -
   жизненной основы,
   клич счастья безрассудства...
   Их любовь чиста и целомудренна, и, даже ложе наслаждения же- ланием любовным расстелив, не позволяют думать о физическом контакте. Противопоставив разум чувства низменным инстинктам и не поддаться празднику соблазна и духовность единения возвышенного не опошлить плотским наслаждением, они возводят неприступную гра- ницу, положив между собою меч,
   И черты разящей не пересекая,
   позволяют лишь словам ласкать любимого...
   Сердцем ощущая трепет рая
   счастья удовлетворенья неисповедимого..."
   Разграничив пополам кроватную доступность, я предстал пред Таней в образе Тристана, с максимальной откровенностью свидетеля завист- ливого, острием лексических ударных наслоений, хроникально стал расписывать в воображении Татьяны возмутительные сцены обладания, удобством поощряемые молчаливого согласия ее.
   Фантазии эфирные послания, -
   эмоций опьяняющий прилив,
   симфония словесного дыхания,
   душевного лобзания мотив...
   Речистостью бродил я одиноко по воспоминаниям совместной обна- женности кроватной, впечатлением закончив описания: демонстра- ционного улета Тани.
   Вслушиваясь в речь сладкоязычную, Татьяна, двигаясь, непроиз- вольной властью обнимала грудь, дыханием несдержанным и учащен- ным безутешностью волнения охваченную. Складки возле уголочков скобки губ, подрагивая возбуждением, отображали сдерживаемый с трудом характер недовольства жадным тремоло нетерпеливого озноба. Кончиками пальцев прикоснувшись, я обрисовал уст розовости контур и передал его своим губам, а их печальное затишье посланием отправил Тане на уста... давая ей понять:
   Насколько близок, отстраняясь, - я
   душевностью незримого захвата;
   раскрыта вглубь угодливая полынья,
   откуда не дождешься ввек возврата.
  - Ты меня не хочешь? - спросила Таня.
  - Месячные у меня, - откинув одеяло, указал я на трусы,
  бесстыже-оттопыренные спесью.
   Продемонстрировав подавленную грустью сытую усмешку, она легла на грудь, поджала ноги под себя и приняла любимую протестно-приглашающую позу, молчаливо убеждая: как же я далек от понимания ее желаний.
   Самовольно, приоткрытыми губами, я ее коснулся шеи, места, где заканчивалась по-мальчишески задиристая стрижка и пробивался чуть заметный шаловливый вьющийся пушок... Таня дернулась, как будто бы непрошеного поцелуя вольность стряхнуть с себя хотела.
   Я вдохнул всей грудью уязвления нетерпеливости безвкусный аромат...
   А что же я хотел? - меч в постель расколом уложив...
  Голосом глухим, как из глубин времен рассказа о влюбленных, лик не отрывая от подушки, Таня в пустоту спросила:
   - Чем закончилась легенда?
   - Об этом завтра расскажу. Спокойной ночи...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   3 мая
  
   Жизнь, обеленная мечтами, -
   желаний радужная пелена...
   Утраты, стертые годами, -
   мистически вольются в радость сна.
   --------------------
  
   "После поклонения Богу показать Душе повелевается
   различные обители святых и рая красоту. Хождение и
   рассматривание райских кущей продолжается шесть
   дней. Созерцая это, она меняется и забывает скорбь
   свою, которую имела в теле..."
   --------------------
  
   В первый раз, с момента встреч с Татьяной, Гипнос утянул меня в свои сонливые объятья; я понял это, встретившись глазами с брезжащим рассветом. Отвернувшись, рядышком спала Татьяна; мы ютились, скучившись, одним прикрывшись одеялом... мое лежало в стороне. Но почему? В спокойствие ночи отправившись, я засыпал в своем укромном одеяльном логове... И где мое прикрытие срамное?
   Что произошло истекшей ночью?
   Стараясь не коснуться пробуждения Татьяны, я глотнул ее телесный аромат - он мне знаком. Таня голову приподняла и у закрытых глаз, обиженностью заспанной, спросила: "Утро?".
   Затяжное просыпание подъем отодвигало в неопределенность. Беспокойство рук Татьяны перед пробуждением, прокладывавших верную дорожку к "жизни стимулу" на ощупь, пассивностью хозяйки отменялось. Ласковые созерцатели эрекции, потребности не выражая выдвинуться на позиции передовые, охранить свое желая, прятались меж ног Татьяны, продолжавшей жить легендой...
   И тут же - глаз испуг толчком ответственности, резвости подъем, скоропалительное умывание и завтрак...
   Мыслью обогнать пытаясь время,
   в пол механическое стремя...
   диктуя двигателю власть,
   машина к станции рвалась...
   - Таня, чуть замедлись, видишь указатель "пешеходный переход"?
   - Проверяешь, не дремлю ли я?
   - Вчера, когда ты ехала к гостинице, здесь "дятел" не маячил?
   Таня, тормознув, остановилась у обочины...
   - А что случилось?
   - Екнуло на этом месте.
  Я обещал тебе поведать окончание легенды.
   Любовью предначертанные стежки
   проторены отнюдь не в розах,
   достанется кому-то на дорожку
   трагедии печальный посох.
   "...Наступило утро, а вместе с ним - развязка.
   Бывший друг Тристана предает его, сообщая королю, женившемуся на Изольде, о тайной встрече двух влюбленных. Появившись неожиданно у замка, где свидание происходило, разгневанный король племянника в неблагодарности измены обвинил. Тристан, предчувствуя душою участь незавидную, Изольде предлагает чувство уберечь от надругательства, покинув этот мир...
   Судьба иначе распорядилась: стражник из охраны короля смертельно ранит безоружного Тристана. Умирая, молит у любимой он проще- ния...
   Служанка верная Изольды признается королю: она виновница произошедшего: спасая жизнь своей воспитанницы, кубки подменила обреченным на погибель, вместо яда - "Любовного напитка" им отведать предложив. Король советом сердца понял:
   Любовь приказом не отменишь.
   Ниспосланное Богом чувство
   душе наказ, волнений буйство,
   изведать бесконтрольность зрелищ...
  и благословить влюбленных пожелал. Но поздно...
   Смерть дорогу преградила,
   Тристана разлучив с Изольдой...
   Но ненадолго, чувства сила
   соединила вечной долей.
   Справиться не в силах с горечью нахлынувшей..."
  - Изольда умирает...
  - Пока я спал, по радио транслировали оперу?
  - Да, и ты был в главной роли...
   - Игры отмычки роковой -
   ведьм колдовского пережитка -
   ад отперающей страстной -
   настой любовного напитка?
  - Служанки, кубки перепутавшей...
  - Какая же тебе досталась роль?
  - А догадайся.
   Бедствия ошибки роковой,
   бесовщины пережитка,
   рая отперающей покой,
   зельем дьявольским напитка?..
  - Если ты не помнишь ничего, то - да!
  - Что произошло минувшей ночью?
  - Дуришь маленьких... Предупреждай заранее, когда критические
  дни нагрянут...
   Я наклонился к Тане: запах подтвердил себя.
  - Календарчик заведешь или "кружавчики" одолжишь милому,
  чтоб не буравил взгляд задирою? Держи их наготове для себя.
   Сомнение стрельнуло удивлением.
   - Меч захвачу!
   - Яд броска испуга не подействовал
   и обезглавить хочешь рыцаря?
   Участью либидной, чтоб не зверствовал,
   головка жизни, если без "царя"!
   - Нет, дам выспаться ему, а то он не воспринимает настоящего,
  его на прошлом клинит безрассудством.
   - А моментами он с настоящим темнотой сливается настолько, что теряет форменные очертания, в пространстве растворяясь, ослеп- ленный фарами, как тень при экзекуции лечебно-операционной.
   Придется мне поста спровадить вегетарианство, иначе, скудною растительностью наполняясь, я потеряю звуковую значимость.
  - "Фундаментальность", что прощупывать необходимо регулярно,
  натягивая "поводок"?
  - Себя, на зрячесть - вдохновение не задавить, испугом месячные
  вызывая, с безразличием растения зачахшего.
  - Не хочу, чтоб в "овощ" превращался ты.
  - А в ивушку плакучую?
   Будь внимательна на пешеходных переходах!
   Слов протараненный порядок
   заново не соберет величина расходов...
   Вздох жизни выпадет в осадок...
   Суетой замылив дарование,
   увядший созерцая лишь букет,
   взглядом обозначил расставание,
   дорогу скорбью устилая вслед...
   Уехала, с вопросом на устах, и ночи тайну увезла с собой.
   "Напиточек любовный", в креслице испитый, радостью для милой, на тебя подействовал как яд, эмоциональным стрессом память отключив?..
   Встречаясь с Таней, избавления ждал от вопросов, жизнь сопровож- дающих, а получается наоборот - плодит их радость испытаний. Я ста-новлюсь действительно загадочным: не находя ответов, безысходнос- тью преследуя себя. Кромешность фоновая темы восприятия округи и мелодии навязчивость воспоминаний - слились; и пик звучания прихо- дится на встречи с Таней. Минорная зависимость циклически который месяц повторяется... Принудительной желал отдушины, устраивая поэ- тическую встряску, снимающую напряжение служебной жизни, - ну и вляпался любовью. Тане удалось, душещипательной интимной под-зарядкою удерживая в напряжении и делая тебя зависимым, занять позицию, главенствуя, определившую причинность цели твоего существования. Отношения желая сохранить - смириться надо бы?
   Расположившись на волне желаний,
   плескаться в неге удовольствий
   спокойствия, без дрожи притязаний
   в эгоистическом упорстве...
   Ты же бредил этой мыслью с самого начала... Но вот пытаться оседлать ее, волною управляя, будучи с Таней связанный лишь теле- фонным поводочком, крайне сложно...
   Связь работала отменно с хамовато-принудительной надежностью: утром распрощались, а под вечер доверительность сообщения: "Кружавчики! Спасибо за предупреждение".
   Честно говоря, участием доверия коснувшись женского стыдливого интима, я испытал вульгарную растерянность. Сверившись с синдром- ным календариком, засомневался: критический период у Татьяны раз- разился раньше срока. Что спровоцировало наступление его: ночевка легендарная, в потемках канувшая мракобесия средневековой огненной цензуры и в воспоминаниях не наследившая? А очевидица, с утомлен- ною мечтательностью, остудила словом о "дурилке", ничего не прояс- нив, но разоткровенничавшись фамильярно о сугубо женском таинстве. Ответить чувственным приободряющим молчанием, припоминая отношение Татьяны и забывчиво-постылое касание ее к празднику циклической активности гормонов?.. Скорбною издевкой, самоустранившись, - обласкать? По телефону? С торжеством упадочного самочувствия поздравить? - без подтрунивания не опошлив сам "источник", - затруднительно...
   Эмоционально-умилительный напряг бесстыдного события, переполняя, выплеснулся красноречия экспромтом:
   Дар обновления сил красоты
   весточкой любви пришлет природа-мастерица,
   стряхнув чтоб боль нервозной мокроты,
   обольщением в прекрасном теле воцариться...
   Отправил и засомневался: следовало ли посвящать непосвященных в дилетантское стихоплетение?
   Вслух рифмовки выдавать - одно!
   Скомкано - сойдет и за цитату.
   Строчкой письменной вещать - срамно,
   гонорар бездарности в уплату.
   Со стихами, как с подарками: к ним услажденно привыкают, как к особенному знаку, поражающему поклонения объект ему неведомым богатством совершеннейших достоинств. И требуется, удивляя, чтоб они от раза к разу становились более изысканными ценностной непов- торимостью.
   Проза после стихотворных вдохов
   может показаться болтовней
   стадной без талантливости лохов,
   будничности ждущей выходной.
   Смогу ли я - "пиит" - достойно
   в стихотворчестве желанием блуждать,
   вверяясь строкам априорно,
   настроения нюансы восторгать.
   Что сделано - то сделано. А впрочем, обзовут стихами это лишь поэты-песенники современные: "Ты целуй меня везде, я отдалась наготе...". Нет, не так: "Восемнадцать мне уже, поцелуй же в неглиже..." Буду SMS-ки рифмовать, оставив прозе очность повседневного общения, не воспротивился бы сам Орфей...
   Осведомленность принудительная о пикантном положении Татьяны, с ее постигшей временною сексонеопрятностью, само собой неволила к соотносительной манере поведения: улыбчивую деликатность, нежно приглушенную с... А если восхищением потворническим да попро- бовать с Татьяны сдернуть белизну "кружавчиков", она бесстыдству вероломства подсобит?
   Стеснительно-закомплексованной назвать Татьяну
   глаза не позволяли, пасть прикусывая разболтавшемуся языку,
   грозя самодовольному словесному изъяну - интима знатоку -
   картинку визуальную прикрыть за пошлую строку...
   Патологическая тяга женщин к чистоте могла губительною стать для этикой замаранной традиции идеи. Циничностью неприхотливое своеобразие поступков, в чисто женских постулатах, выделявшее Татьяну из кружка себе подобных, позволяло мне надеяться:
   Внедренная удачно провокация
   и минимальная игры дистанция
   дозволят взять интимом, в сумерках вечерних,
   зной непокорности гормонов "некошерных"...
   Никакой развернутой основы умозрительной стратегии, из-за отсутствия подкованности в данном недоразумении, я не разрабатывал, предполагая действовать экспромтом, опираясь здравым смыслом чувства такта на решительность Татьяны...
   Стояла середина ноября - пустошь заунывная, когда осеннее очаро- ванье золотое пушкинской поры осыпалось, а снега покрывало, в это время года полагавшееся, сиротливое хозяйство матушки-при- роды не удосужилось самозабвенно распушить: голо, серо, ветрено и сухо.
   Глазами очертив, присутствием у моря, с суровой облачностью смешанную зябкость горизонта линии, я двинул согреваться на танцульки. Знакомая машинка на стоянке. Глядя на нее, я рефлекторным содроганием зажмурился, припомнив освещенности напор улыбчивый, благословивший на дорожку в будущее... Хорошо, что рефлексией я запечатлел атаку световую фар... а не отскок от тонн металла, спешащих на свидание ко мне...
   Таня, в обществе подружек, принастроениваясь за "Бальзамом" перед танцами, сидела, в ожидании меня, в кафе. Приветственно стрельнув глазами, по-мальчишески улыбкой залихватской и кивком позвала присоединением разбавить однополую компанию.
   Фуршет застольный разнообразием не отличался: у всех один наборчик, вкусом скрашивающий горечь одиночества. Подруги, скромностью потупившись, держали ниточки пакетиков с заваркой чая, дружно полоская в чашках с кипятком. Ассоциация-подсказка злободневностью желания улыбку вызвала...
  - Развеселился-то чего? - спросила Таня.
  - Да анекдотик вспомнил.
  - Расскажи?
   - Мужик, проснувшись поутру, продрать глаза не может после вечеринки и спросонья чувствует: во рту он держит что-то, а снаружи ниточка болтается. Тянет он за ниточку, а разумом нашептывает нап- ряженно: "Только чтобы "Липтон", только - "Липтон..."
   Подруги разом бултыхаться в чае прекратили и не прониклись ситуацией веселости, а лишь презрением нервозным хмыкнули. В это время Таня допивала сок, ставший смеху поперек, - зажала рот страда- нием нежданным, чтобы не выплеснуть его фонтаном от рыданий.
   Более удачного момента случай мне не предоставит...
   Из кармана я извлек "исправного знакомого" - пронумерованный апартаментной значимостью атрибут бессменного комфортного интимообустройства - и, надев кольцо ключа на палец, с невинным подражанием им в воздухе причинно крутанул.
   Таня прикусила нижнюю губу...
   Мимикой указанный мне жест, по-видимому, означал:
   "Напрасно раскатал губу, родимый,
   скромно закатай, не проливая слюнки:
   замок условностей неотвратимый
   не пойдет на отмыкания уступки".
   Я озорством передразнил и, прикусив невинно верхний "шлепанец", мечтательно глаза возвысил к небесам... у Тани вызвав от блаженства глаз прикрытие с улыбкой...
   Мы танцевали... Зал нас встретил лысоватыми сединами, заслугой лет оттоптанными и лоснящимися от бравадности движений у кавалеров, и неопрятными фигурами, и томностью зазнобной расфуфыренных почтенных дам.
   Я находился в обиходном безразличии от романтично-трепетной усталости, без интереса созерцая антураж своей партнерши, прикинувшись "нарциссом" этаким, зачахшем в зеркале от себялюбия и в женщинах нуждающимся не особо, выставив жеманно на показ свою слащавую ухоженную утонченность в ожидании ликующего заикания восторга.
   Пребывая в положении, в котором женщине дозволено: нервозно-истерической манерой поведения, без принуждения и громко, словесным формуляром выражать свою некомпетентность бестолковую и, выставляя напоказ несбыточность желаний, изливая беспредметно желчь, безрадостно паскудничать, поддразнивая безнаказанно телесной недоступностью...
   Таня, пригревая гормональную закваску,
   подобной практикой себя не утруждала,
   женственностью усмиряя нервотрепки пляску,
   не выставляя на страстей банкет упрямства жало.
   Зная, что в самодостаточности дальше
   плодотворна жизни партитура:
   без пассивной суеты звучит, без фальши,
   в гордость облаченная фактура.
   Хотением заслугой танца навязаться? - Возможно, и сработает, но повторяться беспардонностью однообразной жиголо я не хотел, и в этом отношении тип метросексуала, до слепоты сознания бравадой самовнешней озабоченного, мне очень подходил. Я озирался гусаком по сторонам, с голодной заинтересованностью неохваченного "едока-любимца", в поисках психологической поддержки исключительности видовой. Но как кавалер, привязанный услугой танца к неизменной даме, конкурентный ропот перекрещивающихся взглядов с интриганс- кой завистью я не испытывал.
  - А знаешь, что запомнилось мне с прошлой встречи?
  - Пронесшийся моей машины зад?
   Иль Танин безответственный наряд?
  - Под нарядом твой языковой улет
   и беспамятства ночной зачет.
  - А мне - легенда, дважды поразившая девчонок,
   и то, как ты "мечом" орудовал спросонок.
  Месячные у тебя закончились, а то от воздержания ты знаешь, что
  бывает?
  - Пенсия почетная... и избавление от хлопотных забот проблем-
  ного сожителя.
  - Оглянись... Большинство присутствующих здесь мужчин, поку-
  луарным сплетням баб, хроническою озабоченностью местом "тем" шикуют на "почетной пенсии". И трутся бедолаги в обществе доступ- ных теток в поиске проблем: продлить свой стаж "предпенсионный", полагая, что со следующей, может быть, у них получится.
   После этих путеводных слов
   мой имидж гордой похотью воспрял
   стойкостным наличием даров,
   готовых пригласить на секса бал...
   - Надеюсь, что себе на пользу:
   Не позволишь, чтоб критический простой
   голодом в хроническую обратился форму.
   Благоверный сладкой долей на убой
   встречным планом дать обязан ухарскую норму...
  - По принципу: клин клином?..
   Хочешь пробудиться с ниточкой, вспоминая вечер с милочкой?
   С благословения столь обаятельного и язвительного замечания "нарцисс" увял, расчистив место прекословиям сомнительным мечтательно-задумчивой ромашки. Мечтал я, правда, так, чтобы Татьяна ощутила, в чьих объятьях обитает власть угодливой величины и привязанностью дразнит ищущие выхода мечты.
   - Клином? Так необрезанного "Выскочку-советчика" еще никто не
  называл!
   - Возгордился?! Дельное он разве посоветует?
   - Восклицанием указки
   твой аромат приободряет неусидчивость его!
   Волны атмосферной ласки,
   влечения прибой воспринимают нижней головой...
   Няму заинтриговало предложение мое. Таню же цветением, похоже, обуял на мне зачахший нарциссизм. Она по сторонам сановно озиралась превосходством положения, считавшего себя достойным центром всестороннего внимания. И была права: фигуристого танца экспрессивно-темпераментный напор покорно место уступил лиричной плавной грациозности, заслуженного восхищения огласку вызывая. Мы танцевали...
   Неизведанностью романтической комплиментарная среда, себя не сдерживая, не скупилась на обзор доступных прелестей, за что зазнавшаяся женственность высокомерным, сдержанным молчанием расплачивалась. То, что участь заключенного в моем кармане отпиралы решена коллегией близняшек и обрадует оглаской лишь на заключительном этапе танцевального спектакля - это искушению понятно. Любопытно, как Татьяна отыграется вальяжностью своею за непротивление Нямы?..
   Чету близняшек, неразлучных в зодиаке, в этот вечер ждал еще один сценарный выкрутас.
   Как обычно, в гардеробе - толчея в довольно плотной очереди, догоняющей последний поезд. Я с номерками, Таня чуть поодаль. И вдруг приятный женский голос позади меня доверием сообщает: "Какой же теплый зад у вас. В следующий выходной вы будете на танцах?".
   Прежде чем парировать зазнобной шелудивости наскок, я глянул, попытавшись без горячки оценить то место, источавшее призывностью рекламное тепло, а уж затем на звуковой исток анализа нескромного, поведавший чувствительный характер нетипичных наблюдений. Если в свое время Таня ненавязчиво тактично пригласила на свидание, то выпад комплементом алчущим, с термической оценкой ягодичной части, рекомендовал энергией тепла удобства поделиться.
   Державшая округу под контролем зрительским Татьяна, наблюдавшая мою мимическую перекличку с задом, быстренько смекнула, от кого идет повальная угроза, и моментом заслонила раздававшие доверчиво тепло тылы, ответом не позволив углубиться во взаимоотношения словесные с причиной, вызвавшей ее.
   Путевкой в рай обещанной
   не отверстал Всевышний бренных слов:
   хвалиться перед женщиной
   престижем и прикрытостью тылов.
   Рассекая светом фар потемки запустения дорожного, стремительно машина мчала нас к гостинице...
   - К чему такая спешка?
   - К твоей горячей заднице хочу быстрее приложиться.
   - Я-то думал, ты спасаешь статность
   от теплолюбивости доброжелательниц,
   дерзко простирающих спонтанность
   моложавости на прошлого мечтательниц...
   Женщина заходит сзади...
   Такая поза ум лишит рассудка,
   фурор в сексиндустрии - барыши;
   взмолилась жалобно бы Камасутра:
   "Ну покажи же, покажи!"
  - О какой же позе ты мечтаешь?
   Провокационный тупиком вопрос, субъект объектом подменяющий, с конфликтностью духовного с телесным. Маниакальная зацикленность осознанного выбора подначкой походила на коварную ловушку: как ни изворачивайся - угодишь в нее. Не угадаешь, что сейчас в системе ценностей Татьяны на передовых позициях, а что таращится на заднем плане. А драматургическая показательная сексапильность заданного мне вопроса лишь усыпляет бдительность.
  - Каприз гормонов выбор нам предоставляет?
  - Посмотрим, я не знаю.
  - Сегодня, думаю, нас ожидает бенефис позиции одной.
  - Рабочий на крестьянке?
  - Мне больше по душе название - миссионерская,
   Где слышится возвышенное благородство,
   а не социалистической разрухи скотство.
  - Душой возвыситься, подушку подложив...
   лежи и думай: в райских кущах ты иль жив.
  - А известно ли тебе, что женщину в эпоху мрачную средневе- ковья нарекли исчадьем ада, а удовольствие интима клерикалы христианские считали развращенностью недопустимой, дьяволу угодной?".
   От красоты своей ты в обморок не падала,
   в приливе грез страстей узрев исчадье адово?
   - Эту красоту - меж ног, тебе видней.
   Задница твоя прильнет и ей теплей.
   "В исповедальных книгах времени того задавался демонический вопрос: "В какой позиции вы блудом занимаетесь и получаете ли наслаждение?" А на исповеди, если кающийся отвечал восторженно: "В различных, с превеликим удовольствием..." - ждала его суровость кары неминуемой - божественной и обязательно - земной, руками верных слуг Господних. Несколько позднее, церковь отступила от неп- римиримости позиционирования радикальных взглядов на соитие, провозгласив его залогом укрепления супружних уз, позволив разнообразить творческий подход в извечной устремленности полов подвергнуться любовному нашествию друг друга..."
  - Мы так и просидим всю ночь в машине в ожидании всевышнего
  соизволения: перейти к возвышенному благородству соприкосновения?
  - Разъяснить название осталось самой неизменной из востребован- ных поз приватных,
   Искренность объединяющего счастья
   в страстности извечном интересе.
   С твоего благословения, участия,
   поделюсь легендою процессе...
   - Или завтра по второму разу.
   - Прошлого незабываемого раза
   ты желаешь повторения?
   Память чтоб спалило вихрями экстаза
   искр легенды сновидения.
  - Ласкать, как ты? Я так искусно не владею языком,
   справляться чтобы молчаливо с передком...
   - Для острастки меч с собой,
   случаем, не прихватила?
   Не нарываться б наготой,
   если в ход пойдет громила.
  - Хватит твоего тирана - любвеобильного "Тристана".
   Готовься, впечатлений будет предостаточно,
   приятностью простыночку раскрасим празднично...
   Картина смачная жеманных раздеваний из воспоминаний обратилась в явь. Томною податливостью ускользающего удовольствия приближенностью - запор "кружавчиков" на бедрах воскресил мучения...
   Лежа на постели, с соблазнительной небрежностью укрывшись одеялом, Таня наблюдала, как я медленно, ей подражая, эксцентрично, представляю на показ смесь нагловатой вычурности со стеснительною аккуратностью. Задумчивость серьезных глаз с морщинкой на челе и скепсиса застывшая улыбка на губах отображали противоречивую неразбериху внутреннего состояния ее. Неуверенность стеснения и боязливости отсутствовали в теле; сомнительную осторожность выражало лишь лицо Татьяны. Впервые, выходя на рубежи интимного сближения, крамольности греховной добавляя к обстановке и от скованности избавляясь, я притушил распутность освещения.
   Открытость поцелуев, ласковый фроттаж телесной озабоченности возбуждения, с переплетением его в единый организм, истомой полы- хавший разрешительного акта. Аппетитная основа "Естествоиспыта- теля", им с прошлой встречи сохраненная боеготовностью греховной, выражала убежденность: опрометью ринуться в укутанное в кружева пленительное чрево неизведанного, освобождая Няму от постыдного синдрома.
   Неожиданно Татьяна, девственным испугом скромности Венеры Медицейской, сжала ноги, с паникой в глазах воскликнув: "Я забыла". Мозг мой, в аварийно ошарашенном режиме, активизируя ассоциа- тивную цепочку, выдал список поименный пагубных вещей, которые финал прелюдии мог вызволить напоминанием забывчивости, ставшей поперек неистребимой миссии сплочения. Но он не угадал беспечность сути Таниных повадок. Забыть такую "мелочь" было только ей по силам, с доказательством не шуточным - и не от "Липтона". Брезгливости эксперимент, как и обещала!
   - Не будем дожидаться утреннего пробуждения, - сказал я, потихоньку открывая доступ к знойному вместилищу знакомого, рекламною обеспокоенностью, атрибута месячных... И вспомнилась: девчушка, раздражавшая болезненную очередь в аптеке, удивительным терпением профдегустатора парфюмов, выбирающая
   Наиболее созвучный к телу
   аромат прокладок,
   окружая лаской атмосферу
   красоты загадок.
  - Что, смешит моя забывчивость?
  - А предположим, если б в искушении не вспомнила...
  - Задохнулась от удушья... и его бы придушила.
   А затем бы без оружья - головешку откусила.
   То, как отслеживался Таней извлечения процесс, бескровно на бумагу не ложится описанием, но все ж попробую - скелетно.
   Наружу взгляд, рванувшийся терзаниями, был наполнен ушлости высокомерия бывалого, смущенной паники бесстыдством девуш- ки-подростка и, наконец, ликующим оскалом темперамента болельщицы, обнявшей слезным удовлетворением бесценную победу своего кумира.
   Жизнь не приглашала соприсутствовать при родах... за исклю- чением собственных, но гамма поразивших ощущений, с той лишь разницей, что не меня тащили, не отличалась физиологической открытостью процесса от представленной метаморфозы; и я сердечно благодарен Тане за наглядный опыт, дрожь и за то, что зубы не мешали мне тащить за ниточку.
   Разразившаяся далее утеха красочностью действа, памятью нескром- ною с не меньшим удовольствием запечатлелась.
   Не кровожадным удальцом
   переживал запавший в память шок,
   достойно отразив лицом
   преподнесенный таинством смешок...
   Внеплановая процедура, к удовольствию всеобщему, потребовала перед миссии началом повторить, в подробностях, прелюдии крещендо.
   Секс в миссионерском стиле.
   Лелея завоеванную видимость,
   в подвластье воодушевления,
   колониальную признал зависимость
   духовного порабощения.
   С приглашением полусогнутых ног, откинувшись назад, Татьяна затаенно и с невинною улыбкой ручкой прикрывала кровное "сокро- вище" свое, которое, поддразнивая выправкой пружинистой походки, по внутренней раскрытой элегантности стесненья бедер обхаживал напыщенной осанкою, прогуливаясь, "Кавалер". Захватом рукотвор- ным обхватив его, хозяюшка глаза закрыла, переключившись на обзорность внутреннего зрения... и повела "Знакомца"
   К беззастенчивости сладострастия распахнутым "вратам",
   в трепетную углубленность жизни,
   таинством восторга продвиженьем к неродившимся мирам
   высшей меры и дороговизны...
   Рукою я коснулся Таниной щеки; открыв глаза и убедившись, кто я, их сомкнула, и, лицом ласкаясь, гладила себя прикосновением к ладони, теплоту ее вбирая. Всем телом распластался я на нежной, дышащей покоем, форменной упругости, окутавшей заботливости жаром приглашенного заманчивого "Гостя", желающего темпераментною неусидчивостью и задиристой ходьбой свой норов показать. Восемь ходок мелких и одна - глубокая... Такой манере поведения во "внутренних покоях", при энергетическом обмене инь и янь, учил трактат древнекитайский "Корень яшмовый". Опыт и традиции Востока в "противоборствующем единении полов" ожидали выхода на авансцену многоактного спектакля.
   Воодушевляться оснащенностью технических приемов в интен- сивной близости в постели - сложно, но успехом это помогает разнообразить ретрокопуляцию. Рациональную даосскую методику сменила свежеиспеченная новаторская разработка из американских сытно-пуританских штатов. Психология наукой скучной не покажется, если углубиться в изучение интимных впечатлений обладательниц вагины во время полового акта... Нелегко поверить россказням, что безрассудочный восторг подопытного расслаблением электората, проболтавшись, подсобил открытию по разработке техники "выравниванья коитуса", при которой клиторный и вагинальный половой оргазм пронизывают тело одновременно.
   Готова ли "Сладчайшая" откликнуться на суперсовременную методику "Естествоиспытателя"? Стоп!.. Мысль разовьешь - расплатишься разрядкою оргазма, и практические ощущения теоретическим посылам воплотиться не дадут.
   Заядлым удовольствием я наблюдал за сменой лицедейства эмоционального калейдоскопа, демонстрировавшим красочность происходящего в хозяйстве Нямы: под колыхание движений, навязавшихся снаружи, создавался свой с импровизированным ритмом танец: то стремительностью нервный, как скрипичный бег, а то парящий плавною экспрессией задумчивой виолончели, с подзарядкой темпераментной волны, идущей возбуждением от зноя губ и приводящей в баламутное движение телесности оркестр, каждой составляющей которого отводилась независимая партия, вливавшаяся гармонично в восхитительный ансамбль обольщения.
   Грудь и плечи, знойные ключицы,
   трепет оголенных нервов беззащитных ушек -
   чувственности сладкая зарница,
   буйством полыхающая Аттиса пирушек.
   Угождая вожделенным снам -
   томная пантера, то вдруг резкая тигрица,
   темпераментом коснувшись, даст мечтам
   в перевоплощеньях дикой страсти раствориться...
   Не сковывая Таниных движений, я скользил ласкательным массажем вверх и вниз, контактом совмещая технику широких амплитуд с возвратно-поступательным давлением, лобковой твердостью поддержи- вая клиторное возбуждение и проникающей настаивая убежденностью на низменных приоритетах... (Теория поиссушила впечатления? - будь проще).
   Над раскованным паря движением,
   изощренной страстью грез вверяясь божеству,
   возбуждая нежным повелением,
   тело дарит поцелуй дразнящий естеству...
   "Нямочка", легко подстроившись под ритм неистового "Дирижера", бедрами подыгрывала динамичному внедрению теоретических посылов. Не злоупотребляя позою одной, я отважился на "круг почета": ножки почитаемой подняв, я уложил их на плечистый постамент. Погружение глубинное в услужливость контактной смычки подключило стонущую одобрительность подбадривания. Не нарушая властности проникновенного зацепа, стройность ног подшефная одним движением переместилась набок, и объятьями за бедра "Нямочка" была поставлена в излюбленное положение, открыв своею мощной прелестью "Фасада заднего" изгиб спины, заслуженно подвергшийся орально-мануальному подобострастному клеймению.
   Техника душ врачевателя Эркюля с победоносною напористостью продиралась к потребительницам, обретая им доступную симпатию и предлагаясь для дальнейшего внедрения. Любопытно, как он апробировал ее, доказывая заинтересованной общественности факт жизнеспособности - на семинарах, лекциях; имелись ли у доктора угодливые оппоненты? Мне из первых уст была дана возможность благодарность присовокупить заявленной теории.
   Мы успешно возвратились к композиции "Рабочий и...", не к той, что обессмертила единственную женщину монументалиста, а к миссионерской, продолжая миссию новаторскую. Эксперимент мой был далек подходом от научного: не мог я оставаться беспристрастным в среде спрессованных эмоций, близких к кульминации, в преддверии которой спинка Нямы -
   Оторвавшись от постели, изогнулась в "мостик",
   переброшенный в страну безудержного эгоизма
   плотских истязаний, увлечения в сласть злостью,
   неуемной власти Бога, одиночества снобизма.
   Усиливая ощущения, руками подхватив раздвинутые бедра, я приподнял их, сотворив иллюзию парения, продолжив интенсивной близостью лобзание контакта родовых начал блюсти.
   Неожиданно Татьяна голову приподняла, подставив взору зеркала, смотревшие потусторонним странным взглядом неба сквозь меня и отражавших всполохи свечей, бесовской искрой поджигая свет очей.
   В интимном интерьере общей радости постельной мне
   Ни разу подсмотреть не удавалось
   узорчатую брешь окраски
   глаз, что переживаниями сжались
   в стон, ожидающий развязки.
   Лучистый откровений водопад -
   души и страсти чувств - зеркальное творение,
   незамутненный девственности взгляд,
   смотрящий сердцем вглубь себя на ощущения...
   И кульминация настала... На мгновение Татьяна замерла... и вздрогнув, словно от испуга, взметнулась вверх и, от бессилия с собою совладать, трагично навзничь опрокинулась. Лицо прикрыв, ладони скрыли искренних эмоций ярость срыва, им завладевших; слышалась лишь приглушенность всхлипов от восторга принудительного празд- ника, обнявшего уступчивую расположенность.
   Я, не сдерживаясь, присовокупил заряд голодной бодрости - оплот эмоций, от блестящего успеха технологии внедренной. Продлевая пребывание в заоблачности выси, я подхватил филейности трофей, уравновешенный горячим бюстом, и понес Близняшек в ванную. Держась объятьями за шею, Таня опиралась на природный "Центр" оснастки джентльменского достоинства, а ножками, расположившись на моей хваленой ягодичной печке, замыкала шествие...
   Не снимая Таню с "пьедестала", я водрузился в ванну и открыл из душа воду. Струйность теплоты просачивалась между нами, омывала распаленные тела и ручеечками с подтверждением багряным неко- шерности, стекала по ногам и образовывала в ванне розовую лужицу.
   Горячительность контакта жизнеутверждающего, страстностью воздействуя на "Бенефициара", не позволила ему с эрекцией расстаться, неутомимостью продолжив связь душевную. Пластико-акробатическая тренированность Татьяны, пространственно парившей удовольствием в воздушно-водной вольности моих движений, под шелест душа, позволяла, изменяя позы, перевоплощаться из "поющей обезьяны" в "пляшущую на озерной глади цаплю". Спасибо эросу китайскому за разнообразие использованных поз и романтические их названия, прекрасно слившихся с интимом обстановки. Незабываемая водно-сексуальная феерия окрасила воспоминания неповторимым зноем ощущений...
   - Надеюсь, завтра память не покинут эти чудные мгновения.
   - Пока тебе ее постелью не отшибло, расскажи легенду...
   "Представь себе безбрежность тихоокеанскую и вечной зелени благоухание на райском островке с названием запоминающимся - Тробрианд; теплота и влажность позволят это сделать, проникаясь пониманием к потребностям аборигенов, чьи культурные задатки позволяли им носить лишь роскошь, бедра прикрывающую, а доступность особей, отличных половыми знаками, использовать для неортодоксальных поз в служении попарном эротическим богам. Это разнообразие, не для публичных глаз, серьезно задевало пуританский взгляд миссионеров европейских, в середине 18-го века впервые посетивших уголок, воспетый Богом, и поселившихся среди туземцев. Посланцы церкви вместе с христианством взялись прививать на необ- лагороженность любви обильной почвы окультуренность сношений, проповедуя, что для угодных христиан, благопристойною является позиция лицом к лицу - мужчина сверху. Насаждая пафосность религиозную, миссионеры, несомненно, проводили разъяснительно-практическую агитацию, контактно окультуривая секс, а индианки предлагаемую проповедниками безсутанными исходную позицию любви назвали попросту миссионерской, навечно заклеймив ее внесением в анналы мировой истории, внедрения цивилизации в просторы, ею не освоенные.
   Вероугодники, душою всей открытые для перенятия добросердечной темпераментной раскрытости туземок, в преторию вернулись, привезя бесценный опыт, позаимствованный в ходе ритуального общенья... без коего и мы не обошлись сегодня"...
   Какая из испробованных комбинаций - изыскания ли доктора Эркюля, или самоотверженность христианских проповедников, безвозмездно поделившихся заимствованным даром новой разновидности соития лицом к лицу, изысканностью эффективности и базовой теорией сильнее возбудила Няму, - я не знаю, но моя обременительная память стенографией весомых чувств запечатлела все, в подробностях мельчайших.
   С героем эпоса нащупав связь
   по историческим былинам,
   на верность телом присягнул, резвясь,
   мифологическим глубинам...
   Таня спит, покоем загасив эмоций полыхание. А мой эмоционально-наводненный впечатлениями мир под неусыпностью конвоя памяти блуждает в отголосках отснятого материала: сам себе энергетический вампир подпитку черпает в воспоминаниях угара...
   С какой же целью, на голодном перепутье средневозрастных бесцель- ных колебаний, подослана мне чувством вольностная и состоявшаяся неопределенность, заполнившая утонченному и безнаказанному свое- волию свободных мыслей подчиненность завороженную.
   Кто она?
   "Дочь" строптивая, нуждающаяся в заботливом уходе человека, знающего все практически о жизни и способного достатком обеспечить ей существование? Нет, она самостоятельна в своем упрямстве, и, не- смотря на то, что интеллектуальные способности ее исконными потребностями ограничены, отстаивает, добиваясь их, она завидным внутренним упорством убежденности расчетливого аналитика. Мои педагогические, опекунские замашки и попытки робкие уместного наставничества ей воспринимались, как атака на завоевание свободы личности и от цели отражались оглушительной усмешкой, если не сказать - издевкой...
   Кто она?
   "Мать" добросердечная, внимательностью ока сердобольного соглас- ная взвалить себе на горб заботу о распутном "неудачнике" с талантли- вым умом? Волевая и упрямая самодостаточность плюс речевая замкнутость и разделенный быт ограничивают поле применения инстинктов материнских. Для Татьяны я пока лишь многоразовое приключение, и оно не примет форму склонности к объединению, имея временное место дислокации.
   Одиночество, пресытившись мечтами, сталкивает на балу двух самобытных персонажей... в беззаботной легкости сиюминутного восторга кружащихся в привольном танце сказочности романтичной.
   "Золушка"? Ощущает ли Татьяна "Золушкой" себя, униженной при-вязанностью к захолустью сонному провинции и вырваться желающей из заунывно-подневольного однообразия, в котором обитает?
   Надо бы купить приемник, фоном музыкальным скрашивая оди- ночество ночей совместных,
   Однонаправленность разбавить мыслей,
   измором глушащих потребность в сне
   дремотой, в добровольном остракизме,
   бессмыслицей теряясь в суете...
   Девочки программу жизни предстоящей характером c мамаши пишут бессознательно и в будущем они становятся ее проекцией; но всей душой противятся копированию оригинала, так же, как сопротивлялись в детстве воспитательной мороке насаждения унифицированных дамских принципов моральности, коверкающим личность.
   Какой основополагающий режим формирования характера пере- борола Таня? Определившись с вескостью тональности звучания приобретенных комплексов, подстроившись терпением, избавиться помочь ей попытаться, втихую, от сроднившегося опытностью трафарета поведения, который не приемлет пониманием разумным, но вылезающий привычкой неосознанно, как эдипов комплекс у ребенка к одному из родичей; впрочем, как ни странно, у Татьяны не замеченный. Или поступить наоборот: распознав наследные замашки, всячески лояльно поощрять их, что, учитывая противоречивость Таниных повадок, может привести к их полному искоренению.
   Кто она? Кем ее воспитывала мама, и в раннем детстве обделила чем, что Таня пожелала бы восполнить, став самостоятельной? Какие скрытые черты она увековечила в родстве происхождения и детушкам передала наследно?
   Ни одной объявленностью выраженной негативной склонности к определенной типовой структуре поведения, навесившей бы на нее ярлык "маньячки", выявить не удавалось. В чем-то показательность железной хватки "деловой бескомпромиссной дамы" затенялась беза лаберной необязательностью "светской львицы"... Синдром заботливо--ранимого словечком "ангела-хранителя" спаривался с балагурным типом "душечки компании", превращающей свое жилище в проходную коммуналку для друзей и родственников. Уважительная склонность экономной и рачительной домохозяйки со стремлением к добротному порядку, праведной, живущей по инструкции блюстительницы гипе- раллергической стерильности, соседствовала временами с наплева- тельским небрежным попустительством.
   При всей Татьяниной властолюбивой обособленности ощущалось в ней стремление к покорной ласке, а отсутствие гламурной утончен- ности и трепета кокетства убеждающе подсказывали: женская среда, взрастившая ее, сама заслугами нуждалась в этом опыте.
   "Золушка" пассивная во сне романтики, тихоня и мечтательница, ожидающая влюбчивого принца... - Таня? Может быть - в латентной фазе робкого девичества и на пороге юности... Прагматизм и опыт заменили иллюзорную лиричность романтических мечтаний, но в душе...
   Жеманства и веселья глазки,
   игривой сладострастности туман,
   скопленье нежности и ласки
   и жизнелюбия взрывной фонтан...
   Каким же "благом" обернется для меня приверженность к пристру-нивающей прагматизмом простоте, лишающей мечты манящего при- корма? Большинство любовных эпизодов завязывались на рискованной и романтической игре. Даже в браке, противостоять активностью желая замусоливанию годовой нагрузкой обоюдных интересов чувств, старал- ся в повседневный быт внести зарницы новизны неповторяющихся целевых переживаний, позволявших видеть горизонта широту...
   Но, как оказалось, гонка за несбыточностью отдаленной, приносящей ощутимые дары, но принуждавшаяся жертвовать усилия, нужна мне одному. В особенности это стало очевидно после обретения самостоятельности сыном. Итог случившемуся я уже подвел. Повтора не хочу.
   Закончился очередной этап ознакомительный в познании сближения; Татьяна уезжала.
   Грусть привокзальная, все с тем же молча задаваемым друг другу, под диктовку неопределенности, вопросом: "Дальше что?"
   Да, тот, кто нынче правит бал,
   с любовью снаряжал карету.
   Не зря он образ памятью позвал
   в дорогу, увлекая к свету
   сиянием подброшенного хрусталя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   4 мая
  
   Настоятельность свободы жаждет отчуждения,
   пребывая в суетности ямы долговой.
   У судьбы в петле тревог не клянчи попущения,
   если не пойдешь на принуждение войной.
   --------------------
  
   "Деятельность души должна основываться на любви,
   являющейся сущностью безгрешного и здравого ума.
   Эта деятельность ведома бескорыстной, христианскою
   любовью и имеет целью и конечным назначением Царство
   Небесное, по заповеди Господа Иисуса Христа: "прежде
   всего искать царства Божьего и Его правды"".
   --------------------
  
   Застенчивостью прячась за угодливость
   вольности мечты распутства,
   проверка началась на сверхвыносливость
   службой бескорыстной чувства...
   В любой из приглянувшихся тоске деньков одно оброненное невзначай, полунамеком слово в SMS, реакцию цепную вызывая у взволнованных эмоций, гнало их по направлению к не затухающей привязанности сексуальной отрабатывать взахлеб направленность души. Свидания, происходившие по-прежнему в гостинице курортной, мобилизовали творчество фантазии с удвоенной энергией, доступность частой радости общения не захлебнулась чтобы в сутолоке мутной пресыщением.
   Вряд ли Таня думала о том, насколько изнурительной была проверка сводная оснастки интеллекта и физических возможностей магнитом тянущего чувства, обостренною реакцией на отдаленность стимулиру- ющих устремлений, помогавших преодолевать притупленность позы- вов и издержки утомления. Прагматики свободой дерзкого вообра- жения, полыхавшего на опыте теории, я опроверг расхожесть мнения:
   Секс неповторимо завлекателен спонтанностью
   и непосредственен до глупости,
   впечатлителен тупою силовой бездарностью,
   животным чувством безрассудности...
   Неустанно расширяющийся кругозор познаний, кропотливо-въед- ливая проработка базовых деталей плана - это все предшествовало акту благосклонности соития.
   Девочка без церемонии стеснительства не уставала поражать меня своим телесным содержанием и не только визуальною эффектностью наружных очертаний, но и энергетической выносливости сгустком неуемной, виртуозной резвости эмоционально-сексуальной располо- женности.
   Живой гармонии ухоженная сласть,
   божественным украшенная дуновением,
   влечет характером магическая власть,
   чувств скрытностью вселенским сосредоточением.
   Раскинувшись бесстыдством плоти удовлетворения,
   расслабленной и вылизанной прихотью богатства,
   низвергнутых эмоций ласкою боготворения,
   за радость безраздельного господства в лонном царстве...
   Ситуация открыто позволяла в памяти очередную веху обозначить, взбудоражив будущность воспоминаний неповторимостью момента. После акта чувственного взаимопроникновения решимость на себя надела "шкуру" толстокожести бесполой массажиста.
   Душещипательной профессии оснастка:
   полотенце, масло, доступ к телу,
   и снаряжением бодрящая закваска -
   позволяли пристраститься к делу...
   Работа массажиста - кропотливо-вдумчива подходом, основанным на знаниях, лишенных жалости эмоций. Спасибо памяти за сохраненные воспоминания о смутном времени позывов соблазнительных, общения с руками истинного профессионала. Та мануально-психологическая пытка, нежным хватом побеждавшая лечением последствия травми- рованной поясницы, будет для меня ярчайшим образцом способности живого организма данными ему возможностями биться с боли прояв- лением. Женщина-врач воздействовала на меня не только физикой массажа, но и психотерапевтически: обучая методом внушения восп- ринимать телесную основу как инструмент рассудка, а боль - как плод его фантазий, которым он, расслабившись, охотно потакает, реагируя на якобы припадок боли. Так она и говорила: "якобы" - и, находя на позвоночнике моем болезненную точку, стимулируя ее жестоко, предлагала мысленно, кромсая боль, на здоровые участки тела проецировать ее, а потом поочередно в них гасить чувствительность...
   Отвлекся...
   Так, спина. Кисти рук нажимом легким разминают мышцы, двигаясь совместно с кожей, усиливая циркуляцию крови, вначале с еле ощутимого воздействия и с нарастанием до сильного, в зависимости от расслабленности или напряженья мышц.
   Хороший массажист не только, с чуткими и крепкими руками, - физически вынослив, он и занимательная личность, умеющая, зацепив клиента за живое, расположить его всем телом и душой, расслабить двигательный аппарат, устроив интеллектуальную отдушину, от процедуры отвлекая изнурительной.
   Доктор, делая массаж, рассказывала о Востоке, о его величествен- ном духе, влиянию которого подверглась, проведя с отцом три года в Азии...
   Вниманием ты чтобы не зацикливалась на деяниях подобостраст- ного любителя, поведаю тебе историю о наиболее рискованном, по легкомыслию, любовном злоключении.
   "Вспоминаю, с содроганием влекущим, как, забывшись в искушении, ходил по острию абсурда бритвы, предаваясь страсти, обуявшей безрас- судством...
   Летняя разряженная благодатность раздевала искренним желанием тепла... А спертостью удушья пылевого смога - призывала городское население его покинуть, удалившись к морю.
   Я свободен ощущением задора молодости. В институте сессия оста- лась позади; и упоительное осознание: грядущее, приобретая четкость очертаний профессионально-интеллектуальною основой, вселяет материальную уверенность в снобизм.
   С радушием хмельным фантазии течений,
   отметив в памяти желаний адреса,
   судьбы попутных ожидал я дуновений
   надежд в раскрывшиеся чувством паруса...
   Раскованность без обязательств с интригующим сообществом навязывали поведения манеру - это провокационная игра легко- мысленно-поверхностного флирта. На отсутствие внимания прекрасной утонченности (структурой пола) заносчивых существ не жаловался, как и на количество знакомств, но:
   В душе бесхозным кровом царствовало запустение,
   благожеланьем идеала окрыляя поиск
   интуитивной ниши на единственное порождение,
   дразнящего строкой сюжета будущего повесть...
   Я отдыхал на море. Пляжного ажиотажа нетерпение и самоотвер- женное (по температурным меркам) майское открытие купального сезона миновало; отшелушился и скоропалительной загар, и солнце знойное своей активной надоедливостью загоняло в тень. В данном случае спасительность прохлады принадлежала кинотеатру, развле- кавшему курортников шедеврами киноискусства: демонстрировали "Звуки музыки". Премьера фильма состоялась раннею весной, но, из-за занятости, без меня; теперь избыток времени свободного с желанием под хлад кондиционеров спрятаться упущенное подрядили наверстать.
   Гармоничным настроением случайности мазка шедевра, вписываясь пестротой цветастой платьица в окружающее красочности буйство летнего сезона, не заслоняя сказ природы и не теряясь на сюжетном фоне, в непринужденном одиночестве, кокетливом, напротив кино- театра на скамейке сидела девушка. Ренуара пейзаж - "Букет перед зеркалом". Блондинка, броская, с печальным взглядом разочарованной мечтательницы, проглядевшей ожиданием глаза: вот-вот действитель- ность одарит чудом, а оно запропастилось на подходе...
   Экспромтом развлекаясь, я продекламировал:
   Беззвучно музыки желание,
   тоскует время в ожидании -
   причудливости сказочных забот,
   что с парусами алыми грядет...
   Моментально среагировав, она мне показала пальчики, сжимавшие, как сигарету, скрученный в тугую трубочку билет в кино. Я предъявил ей свой, еще бездельем ожидания, продажной формы не лишенный, и, указав на самокрутку, заинтересованно спросил:
   - Огоньку недостает, что "цигарку" подожжет?
   - Пламенею и без курева, - волною холода ответила она.
   - Я тоже. Но светило может запросто любителей "Звучащей
  музыки" испепелить нещадно прямо на подходе к мировым светилам кинематографии. Предлагаю, сберегая внутренний запал от зноя внеш- него, уютный кофе.
   Взгляд изумрудности прозрачной безразличием смотревших глаз продемонстрировал крамольно-дерзкую усмешку, как будто бы спросив себя: "А если?.."
   Я тут же перевел вопрос на собственный язык:
  - Претендую только на свободу времени,
  не покушаясь на душевность темени.
  - Взамен свободы?
   - Свободу, обретенную со мною,
   до момента, как с экрана звуки жизни музыкой прольются,
   и зритель, завороженный мечтою,
   умиленно сладости начнет жевать, под плач киноискусства, -
  скручивая свой билетик в сигаретку, предложил я девушке.
   Она качнулась странно на скамейке, как бы подчиняя тело, не желавшее вставать, но в бессилии сопротивляться помыслам хозяйки все ж поднявшееся, показывая безразличие охоты; то же подтверждала и походка. Откровенность сразу приложилась к впечатлению:
   - Так ходят "вешалки" на подиуме, одолжением любви нему,
   кичливо тряпичную демонстрируя нарядность,
   походкою безвкусицы подначивая разодетую толпу,
   согласную увековечить модную бездарность...
   - Кичливость - гордость духа обороны,
   не допускающей прогиба стоны...
   Она включилась в интерьер игры
   взаимоотношений личностным узором,
   свободы обозначившим черты
   самодостаточности грозного линкора.
   Подобные знакомства, ракурсные, не обязывающие ни к чему, на независимых участников накладывают отпечаток искренней ретивости и в некоторой степени - развязности вульгарной, уверовав, что буду- щее со случайностью, повтором кратным, не пересечется.
   Живая параллель сравнительного замечания возникла к месту, так как все задатки манекенщицы присутствовали, не скупясь: очерченная стройность завораживающих ног, подчеркнутая талия, при форменной округлости игривых узких бедер; обозначенная привлекательность возвышенности гордостной груди, с упрямством плеч на гибком стане. Оформленный художеством изящества овал лица неповторимый, обрамленный белизной чуть вьющегося шелка пышности волос и тонкой черточкой бровей над изумрудно-ясной выразительностью глаз, маг- нитом изумления взгляд сковывал, не позволяя выскользнуть ему смущением из ослепляющей ловушки чар.
   Но в этом откровенно-расписном богатстве проглядывалось равнодушие монументальное к достоинствам от Бога, вещавшим:
   Облика красотный комплимент?
   Имею, ну и что? Кичливый экстерьер -
   вольности природы сантимент, -
   лишь к празднику ума он видный костюмер...
   Это кредо независимых людей, опирающихся в жизни на весомые приоритеты интеллекта, и то, как выглядят они в минуту данную, их абсолютно не волнует. Правда, поведением подобным отличается еще один разгульный тип:
   Это наслаждается редкодоступностью свободы
   естество, мечты воображения застой
   изгоняя, расширяет бодрости фантазий своды,
   выпорхнув лишь на мгновение из "клетки золотой".
   Полнейшая открытость, схожая с ее воздушным платьем, движения не сковывавшим, как и поведение, с отсутствием кокетливой заносчивости и высокомерия, предполагали простоту отзывчивого собесе- дования. Ум подвижный и начитанность легко позволили нащупать остроумное единство тем взаимного обогащения.
   Приморское кафе - излюбленное место посиделок, где, соприкасаясь с бесконечной чередой воспоминаний, угождая памяти, я заво- дил пластинки и монетку ставил на ребро... - по техническим причинам посетителей не жаловало. Но ресторан, в который Алла регулярно убегала, отдаляясь от меня, зазывностью открытой принял нас..."
   Спинка гладкая: массажный инструмент не ощутил ни одного блуждающего узелочка и в мышцах уплотнения; доктор бы сказала: "Идеальная для жизни". Однажды, делая массаж, пройдясь компли- ментарно по моей фигуре, доктор поинтересовалась видом спорта, помогающим держать ее в добротном виде. Услышав перечисленное многоборье, в придачу с рукопашным боем, предложила мне попробо- вать силенки на закрытом конкурсном отборе в школе подготовки тренеров по карате, руководимой мужем. Так я оказался под опекой пары профессионалов, взявших на себя заботу о моем физическом здоровье, не подозревая, что я пользуюсь услугами обоих.
   "...Люда - так звали "новую" знакомую. Годом ранее она закончила учебу в институте, в котором, до диплома, предстояло проучиться мне еще, по крайней мере, год. Зрительная память подшутила, не узнав объект, встречавшийся неоднократно в коридорах вуза, возможно, потому, что там вокруг него всегда была орда телохранителей, наперебой вниманием брюнетку опекавших.
   В толпе теряться - не резон,
   услугой рампы обрамляя звездность.
   Луча внимания сезон покорно ждать,
   просиживая вольность?..
   Затрудняюсь, будучи пристрастен, выявить те признаки, мысль подтолкнувшие предположить: она свободна от любовных обязательств перед сильным полом. Не шаблонная раскованность манеры поведения? Возможно, речи утонченно-проницательной беспечность, отвечавшей на словесность бойкую взаимностью? - Не знаю. Но у меня мелькнуло шаловливое желание: слащаво-дерзкою прямолинейностью и затаенным донжуановским цинизмом эту женщину завоевать.
   По праву пригласившего к обеду, мной заказанному, подали графинчик водки, исключавший из культмассовых мероприятий кинотеатра посещение, но не лишавший права выбора...
   И Люда сделала его..."
   С классическим массажем, доктор совмещала и акупунктурный, в которому практиковалась на Востоке, но, по-видимому, опыт и практические знания невостребованностью пропадали; поэтому с такой охотою она взялась здоровьем тело мне облагородить.
   Странные сложились взаимоотношения у нас: я чувствовал - она испытывает удовольствие, общаясь с помощью телесного контакта.
   По возрасту мы были одногодками, имели семьи и детей.
   Стройность белокурая, со стрижкой вьющихся волос и глубиной пронзительного взгляда, убеждающего красотою карих глаз, букваль- но протыкающих насквозь без страха и сжигавших все преграды на своем пути. Прямоту характера она отстаивала зорко темпераментным, грудным, затрагивавшим мелодичной камерной врачующей заботой голосом, становящимся непримиримо резким, как глаза, когда она, проблемы разрешая, результата добивалась.
   Как-то, подставляясь под воздействие массажа, я спросил ее:
   Я - познания врачующего жертва,
   моционом пытки на спине?
   Медицина истязаньями бессмертна.
   Диссертацию кропаете на мне?
   Руки доктора ответили задумчивости паузой...
   Этот эпизод стал точкой отправной для более глубокого взаимопонимания, сменившего симпатию доброжелательности на неизвращенное понятие сотрудничества дружелюбного.
   "...Люда выбрала...
   Кинопросмотр совместный завершился, не начавшись, так как зрители проигнорировали жизни воплощение экранное, украшенное музыкой, и разыграли:
   Экспромт живой сценарной отсебятины,
   неповторимость воспевая случая,
   сеанса сказки и судьбы симпатии
   в стране искателей благополучия...
   Билеты пропускные на киноспектакль "Звуки музыки", нетерпеливо скрученные в трубочку и взор мозолящие на столе укором, кастратной ожидали участи своей... Сложив их вместе, приговором горячительного, я оторвал контроль.
  - Я смотрела его дважды, - сказала Люда.
  - Так понравилось, что в третий раз уединиться захотелось?
   О чем он?
   Фильма фабула общеизвестна, но желал я уяснить, что в третий раз ее толкнуло индивидуальностью соприкоснуться с мелодраматическим накалом показных эмоций; и, исходя из этого, спланировать, как дово- дов киношных музыкальную разбуженность проекцией, раздольным поведением желаний - оплодотворить.
   - Музыка, любовь и человечность...
   Три слова, взятые эпиграфом:
   мотив влюбленности приблизить на чуток,
   воспетую романтики глотком,
   поэтику счастливейших миражных строк...
   Три слова - чувственный конгломерат, определяющий направлен- ность мечтательности устремлений. Фильм - бегство от застоя жизни, обрекающей на недовольство, и мне дана возможность хоть на время, "обернуться" романтической приманкой "алых парусов" в происхо- дящем и грядущем.
   Интимного застолья обстановка с аккомпанементом задушевности беседы и музыка оркестра действовали безотказно, а возможность танцевать
   Срывала робости покров...
   Дыхание телесное неумолимо
   импровизацией без слов
   предсказывало райский сад интима...
   Меня слегка смущала облегченность снаряжения Людмилы: отсутст- вие в ее экипировке неотъемлемой нагрузки для любой особы, на себя когда-либо критически смотревшей в зеркало и с недовольством опекавшей вид наружности услугами косметики, - вместилища для переносного хранения ее. Воздушное, с волнообразным цветовым узором, платьице, полупрозрачное, под коим элегантным вызовом открытости смотрелась форма и расцветка необычного (для времени того, унифицированного ширпотребом) нижнего бельишка, откровенно намекавшего на импортный достаток - нарядность эксклюзивная, и не для глаз широкой публики, а для
   Темноты экстравагантных вечеринок,
   элитной разодетости дипломатического карнавала,
   для журнальной светской хроники картинок,
   и для мерцающего образами на экране кинозала...
   Вероятнее всего, она жила на даче, что могли себе позволить, и не из-за сногсшибательной дороговизны, лишь чинуши с должностными полномочиями и престижностью заслуг пред обществом свободным "равенства и братства", ну и челядь их. Независимое поведение ее указывало на необремененность семейно-бытовою обязаловкой. Не было и внешних признаков сияния клеймящей окольцованности, моло- дыми девушками почитаемой с особым трепетным благоговением. Этой темы мы беседой не касались, а Люда, даже скудностью намека,
   Указать не соизволила: ограничения доступности -
   приз верности избранника
   скрытничая, обусловила развязность искренней бравурности
   обворожительного праздника.
   Максимализм упрямства, свойственный беспечной молодости, подогретый рюмкой пожелания, позволил нам с предельной откровен- ностью эмоциями распоряжаться. Мы много танцевали. При всей пластичности фигурной обрисовки, Люда подавить в себе пыталась неуклюжесть сильного характера, попавшего в доброжелательность интимной обстановки танца, создаваемой партнером, помогавшим, комментируя движением, перебарывать его, подбадривая и подстра- иваясь ласковым напором. Ее смешливая самокритичность, воспри- нимавшая все неудобства притирания полов как мелочь ханжества, не нарушавшую гармонии испытанного совершенства, поражала, добавляя смелости к моей застенчивой природе.
   После сеанса музыкально-танцевального порабощения, разгорячен- ные, мы вышли в парк...
   Цветник очаровательных страстей
   раскрыл объятья дерзкой красотой,
   ристалищем заманчивых идей
   определив соблазнам на постой...
   Тенистая аллея с притаившейся укромною скамейкой для мечтателей позволила симпатии раскованности, дерзкою укрывшись темнотой, связаться душами интима наваждения. Спонтанно-любознательный, без криков стонущих экстаза, без зажатости стеснительного подчинения, - знак доверительной признательности за приятно проведенный вечер; наивно робкий, без навязанных последствиями угрызений поцелуйчик, услаждающий взаимный аппетит любовный, в паузе между танце- вально-сдержанным касанием...
   Мечтательная красота, объятая сиянием цветущей молодости и угрозой неповиновения и недоступная гораздо больше, чем в момент знакомства возле кинотеатра, с ярко выраженной внешностью снобизма и манерами потомственной аристократки... Неужели я вдохнул глубины потаенные загадочного лона, скоротечного и призрачного счастья?..
   Объективность значимо подсказывала: социальные ступени положения у нас, бесспорно, различались. Природной живостью ума и внешними ли примечательными данными ей удалось добиться взлета "равноправия"? Покровительство заботливых родителей? Нет, они не отдали бы дочку в непрестижный вуз. А значит...
   - Люда, ты под крылышком замужества?
   Как мне хотелось, чтобы прозвучало "нет"..."
   Серьезно занимаясь карате, я через год уже тренировался в старшей группе, которую курировал Сергей - доктора супруг. Зависимые отношения: "учитель - ученик" у меня с ним вскоре, как у одногодков, стали дружескими.
   Чуть-чуть прибавил стройности твоим ногам.
   - Хотелось бы поболее...
   - Чтобы в уши упирались? Хирургического опыта в копилке
  жизненных воспоминаний нет, донашивай, что есть.
   Прелесть ног не в их длине,
   а в их способности, развившись формой,
   стилем взгляд ловить извне,
   увидев восхищение покорным...
   И в этом смысле щедрая природа совершенство пожелания тебе преподнесла и мечтать о большем не позволит. А вообще:
   Одарив клиента комплиментами,
   злоупотребляя доверительным знакомством с телом
   эрогенными экспериментами,
   подпадешь под домогательство, нерукотворным делом...
   Нередко задавался я вопросом: для чего же, досконально занимаясь изучением телесности моей массажем и рефлексотерапией, доктор рьяно проявляет беспокойство о здоровье пациента, регулярно назначая встречи с ним? Ответ я получу нескоро. Букеты и конфеты - все, чем я ее благодарил.
   "...Люда. Она ответила молчанием тревожным...
   Задумчиво-беспомощные проводы на дачу; мы шли, не нарушая осмысления сочувственную тишину.
   Частенько, в кинозале, опасаясь: удовольствие, идущее с экрана, вскоре может завершиться, я отвлекался, взор свой обращая на часы, разочаровываясь: очень быстро пролетело время упоения...
   Отучаясь от навязчивой привычки перед началом кинодемонстрации, я прятал суетности указатель торопливый с глаз подальше.
   Зажженный свет скачком опустошает зал,
   экранное натруженно умолкло полотно,
   билеты скомканные мусорник сжевал,
   глаза застлала серость, канул в память бал кино.
   Реальностью все сказано. Вместе проведенные мгновения доставили нам несравнимое неповторимостью момента удовольствие. Бравадою рассчитывать на большее - куда уж.
   Отрезвляющая скомканность печали
   осознания случившегося.
   Вопрошает случай: "Окажись вначале,
   дал бы волю провинившемуся?".
   Я стоял напротив Люды, мысленно перебирая оптимизмом варианты расставания... Время вышло. Она мне руку подала, и я готов был подхватить скорбящее: "Прощай".
   А раздалось спокойное и взвешенное: "В город отвези меня, мне нужно где-то переночевать". Я накинул ей на оголенность плечевую курточки тепло, и мы поехали.
   О чем, спокойно глядя на меня феноменальной изумрудностью прозрачной, думала она? Приветливая сдержанность, кодируя лицо Людмилы, делала его наглядность абсолютно нечитаемой, скрывая истинность переживаний и что готовил дополнительный сеанс:
   Здравый смысл догадкам форы не давал
   упражнением в бессвязности пустых мечтаний.
   В созерцании красы найдя привал,
   от судьбы ждал верноподданности пожеланий...
   Я не повел ее к себе домой:
   Слишком уж велик был искушения соблазн
   продолжить начатое в парке,
   приспосабливаясь под подложных чувств оргазм,
   хлебнуть обман из блудной чарки.
   И я решил воспользоваться безотказностью гостеприимства друга: для задержавшихся гостей в его апартаментах под сон предназначались два удобных кресла, где нам и предоставили ночлег.
   Сквозь сумрак неуверенности, я смотрел на это чудо, прикоснуться посчастливилось к которому; а с наступленьем рассвета, навсегда покинув жизнь мою, оно бесследно растворится и гарантированно обеспечит долей влюбчивого пессимизма..."
   Перевернись на спинку. Ты первая моя клиентка, и я попытаюсь... Нет это слово надо приберечь для значимости задней двойственности; я постараюсь помассировать тебе
   Возвышенность грудную,
   абстрагируясь от сексуальной принадлежности ее;
   угодливость страхую,
   стать готовую в любой момент под экспрессивное ружье...
   "...Изредка она, открыв глаза, величием Джоконды усмехающимся, озаряя внешность, прикорнувшую напротив, беззвучно губ движением внушала: "Спи", и снова уводила взор в глубины дремлющего бытия, взгляд дивный пряча, оставляя видимости правдою безукоризненный и в то же время безответственно навязанный угодой красоты, далекой от предназначения спасительного, - статикою, несменяемый сюжетом кадр беспечной жизни, - сериала продолжения с названием "Людми- ла". Принудительный накал эмоций и плутание усердных мыслей полу- ночного охранного дежурства несравнимы ни с одним творением экранным, виденным за долгую карьеру киномана.
   А виновница глаз торжества,
   в реальности момента растворяясь чудо-средством,
   так же далека была теплом,
   как и вершащееся на экране действо.
   Дыханием чувств сердце опалило,
   сметая ложных обстоятельств шелуху.
   Фатальной страсти роковая сила
   любви в романе жизни отдала строку...
   Расщедрившийся случай приготовил неожиданность еще одну: адрес, завершавший проводы от вотчины моей прописки, отличался номером лишь дома, располагавшегося в отдалении, напротив; кино подобный штамп пожалуй бы смутил. Я не поделился радостью с соседкой: не хотелось дискутировать предостережением нравоучений, ограждающих Людмилы личность от назойливости посягательств. Холодное про- щание "предложенной" руки. В ответ я, бережно обняв ладонь, вложил в нее билет на "Звуки музыки" с оторванным контролем и упрятал в кулачок. Люда улыбнулась и, привстав на цыпочки, поцеловала мочку уха мне. От неожиданности я отпрянул.
   - Вчера ты был смелей...
   Сделав несколько шагов по направлению к подъезду дома, она в задумчивости вдруг остановилась:
   - Почему ты снял часы, когда я согласилась посетить кафе?
   - Не ждать, когда раздвинут занавес
   грезам музыкальным впечатлений:
   не конкурирует экрана спесь
   с провокацией живых творений.
   Я всегда хожу в кино один...
  - Найду тебя...
   Зная только имя, заявление бравадное.
   О! Чудно время ожидания
   слепых, бессвязных обещаний, -
   чувств логово - сил обнищания,
   мысль, рвущая век расстояний..."
   - Ты что творишь с моею грудью? Эта абстрагированность называется массажем?
   - Хвата лестью эпатажем,
   чутьем приволья пальцев - клавиш,
   любованием массажным!
   Словами так не обласкаешь...
   - А губами?
   - Эта процедура древняя достойна сериала вечеров и наградного пробуждения лактации.
   "...Дней через десять после ресторанного просмотра "Звуков музыки", на удивление, в почтовом ящике, с корреспонденцией, я обнаружил брошенный конверт безадресный, с запиской, на которой утверждением звучал приказ: "Встретимся" и номер телефона...
   Памятка и благодарственный оттенок,
   с приложением господского упрямства
   вылазки, аудиенцией в застенок
   пыточный, в непредсказуемое завтра.
   Щепетильная бескомпромиссность холостой морали:
   амбразурой предостережения, глядя на соблазн -
   телефонной провокаторской уловкою печали,
   воли бесполезной ломкою - толкает на отказ.
   Но свыше все ж по-своему решили,
   раздумья не откладывая в долгий ящик:
   проститься ли с достигнутой вершиной,
   повторно ль к счастью приложить судьбы образчик...
   Я увидел Люду в парке, совершая отвлеченную вечернюю прогулку, и рядом с ней - мужчину, управлявшего коляскою с ребенком. Не выпячиваясь панибратством встречного радушия беспечного знакомо- го, кивком отсутствующим, я приветствовал спокойствие, блеснувшее слегка захватническим интересом изумрудного глазастого сияния. Сделав несколько шагов, прощальным взглядом обернувшись, натолкнулся на улыбку Люды. Отделившись от сопровождения, она небрежною походкой вслед направилась за мной. Развернувшись, я пошел навстречу, но смотрел не на нее, а на мужчину, опекавшего ребенка. Высокий и широкоплечий, с ухоженной спортивною фигурой многоборца, он двигался вперед, не останавливаясь.
   Подойдя вплотную, Люда оглянулась, взгляд мой отследив, и проронила сдержанно: "В 16, завтра, здесь". Ее попутчик, видимо, почувствовал неравнодушное воздействие смотрящей пары глаз, и оглянулся... Волевое, повседневностью невзрачною знакомое лицо. Долгой, проницательной оценкой взгляда, впился он в растерянную прыть мою, и щупальца-присоски глаз прицельностью фиксируя в пространстве жертвы положение, застыли. Развернувшись, пра- вом своеволия Людмила перекрыла траекторию скрестившихся позиций, дав понять обеим сторонам: "Не ваше дело". И мужчина отвернулся.
   Плачущая маска - сюжетная развязка!
   За ненароком брошенный снобизма праздный взгляд
   застонет растревоженный, звучащий, как набат,
   судьбой на посошок отложенный любовный ад.
   Мимика заносчивого диалога сверстала план сценария киношного. Хотелось нагловато проследить походки представительскую гладь и посмотреть, как Людочка, со снобом воссоединившись, великодушием ободрит гордости самоуверенность его. Но, изощряясь, я лишил себя наглядной пристальности удовольствия, на будущее возложив гре- ховность поквитаться.
   Люда появилась с десятиминутным опозданием и сразу, с кинотеат- ровской определенностью, оповестила: "Длина сеанса два часа" и за собою увлекла. Мотор, дорога и квартирная благоустроенность постельного порядка, в районе спальном... Я к двум ее часам дозволен- ного соприкосновения, самовольством обреченным неудовлетворения, добавил парочку своих, сеанс восторга сделав удлиненным.
   Ответив на заявленность сарказма превосходства,
   попранное удовлетворив тщеславие,
   я угодил в ловушку похотливенького жлобства,
   упоением замаскированной в бесправие.
   Небрежная, медлительная, с томным запахом грудного молочка, с полоскою, отметиной природной вдоль животика от родов, обласкав запретной, недоступной упоительности страстью, персонажем роковым растаяла в безвестности, порядок построения приоритетов жизненных подвергнув основательному переделу.
   Порочная игра, гонимая природной близостью родства, в которую ввязавшись, я увлекся призраком прелестным расторможенности сексуальной, с вызовом юнца самонадеянного, противопоставившего неза- висимость свою - моральным принципам, против незримого соперника, грозила пагубным непредсказуемым финалом.
   Географический разброс конспиративных встреч-свиданий с выбо- ром неповторяющихся экзотических привалов сходностью напоминал прочесывающим охватом исторических, культурных достопримеча- тельностей и увеселительных мероприятий города скитания туристов. Неистощимая фантазия влюбленных выбором красотным фона встреч руководила, стремясь себя обезопасить, разыгрывала видовой экскур- сионный сериал с любовною интригой. Кроме этого, в цейтноте, мы друг друга приучили к жестким рамкам пунктуальности и более пяти минут сверх установленного времени не ждали. В присутственных мес- тах внешне сдержанное, но слепящее экстазом внутренним общение порой вознаграждалось, если позволяли уголки укромные, слепым касанием дразнящим, насладиться скоротечным резвым поцелуем затаенным гениталий, вспоминая первый раз. И многосерийным праздником распутства, чрезвычайно редким, но вбиравшим весь энергетический запас эгоистических ужимок страсти, постоянно нас сопровождавшей.
   Какой ловкаческой премудростью и умственными ухищрениями удавалось Люде отпирать успешно закольцованную дверцу клетки бра- чных обязательств, из которой, насмехаясь над презумпцией супружней верности, она охотой убегала, инициаторша лишь разумела; но систе- ма действовала четко и без срывов. Временами мне казалось, что заядлая игра ведется не со мной одним, настолько дерзко и непредска- зуемо в поступках действовала Люда. Никаких подробностей о жизни, проходившей за пределом взгляда моего, она мне не давала: полная закрытость женщины, прекрасно цену знающей себе, лишь величайшего достоинства, с загадочностью леонардовской, улыбку получал я на свои вопросы. Бывало, Люда пропадала неожиданно, а появившись, поражала переменою визажной вывески и сменой гардероба. Перевоплощение характерности облика взаимоотношений не меняло: героиня демонстрации передовых тенденций моды оставалась близкой, но, в мечтательности, недоступной костюмированной сказкой инсценированной жизнью.
   Романтикою легкомысленная драма - сериал,
   с заплутавшими в нем родственными душами,
   на верность проверяющих любовных искушений бал,
   с пожеланиями счастья благодушными...
   И длился больше года он...
   Пестрая, пахучим золотящаяся листопадом осень - бабье лето. Наедине, зависимые друг от друга, целый день мы вместе провели, соединившись с видовым красотным пейзажем жизни, в старинном замке городка провинциального. В минуты эти думалось: вот наступил момент не расставаться и одарить себя перспективой будущего...
   Но будущее резким выпадом, с издевкой,
   рассудило нас на свой манер,
   предупредив пренебрежительной сноровкой
   фантазерство - детище химер...
   Обстоятельства благоприятные позволили мне переехать жить в дру-гой район. Неоднократно я Люду приглашал к себе на новую квартиру, но она, причин не объясняя, отклоняла предложение; отказала и на этот раз, лишь попросила проводить ее на памятное место, где впервые испытали мы взаимопонимание телесной искренности, предупредив, что ненадолго, и попросила подождать ее в подъезде.
   Ожидание: возбуждающе-нетерпеливое... нервозностью гнетущее, агрессивно-депрессивное... и, наконец, равнодушием презрительное. За час подъездной разлученности, я самоотверженно испробовал все вышеперечисленные стадии синдрома ожидательного, прежде чем осмелился напомнить о себе. Мобильной телефонной связи всеохват непозволяет нынешнему поколению:
   Ощутить всю прелесть одиночества,
   сердца преданностью ждущего влюбленного,
   чудесами пенья мифотворчества,
   любимой посвящающего роль дозорного.
   Я пренебрег пятиминутным правилом беспечно, и за это поплатился. Дверь открыла моложавая эффектная брюнетка, из тех, что улицу собой не украшают, а на заднем плане кадра, остановленного вклинившейся неожиданностью, с интересом безразличным пребывала Людочка с бокалом красного вина, сверкающим рубином в хрустале.
   Не расслышав заданного мне вопроса, я, не отрываясь, жаждою истошною оцепенения пил взглядом хмель вина из хрусталя, который резонансом, от эмоций камертона недовольства моего, с нарастающим усилием дрожь колотила. На лице у Люды обнажился барельеф мучительной, невыносимой боли полуторачасового терпеливого сеанса одиночества в подъезде, ею пережитого за несколько мгновений. На оправдательном беззвучном шелесте чуть влажных от вина довольных губ я прочитал два слова:
   - Я забыла...
   Мгновением созрел ответ:
   - Прозрение пустого ожидания,
   сойдя, вознаграждением заволокло
   потоком скорби разочарования:
   узора чувств - переродившимся в ничто.
   Конец фильма..."
   Далее воздействию массажа подлежит соблазном притягательная неж ность. Пожалуй, руки грубоваты несколько для передачи припасенного эффекта, но, задействовав для этой части тела орган подобающий, истории развязку поглотит поток речистости твоих эмоций, с ней не связанных. И для контраста приложусь руками.
   "...Год прошел, как мы расстались. Случай ненароком высадил меня на станции в провинциальном городишке для пересадки в нужный поезд. Я околачивался на перроне, не подозревая о сюрпризном испытании судьбы сюжета.
   Сошедшее приветствие напоминанием
   прижало страстью к откровения стене,
   в любовной стычке оголяя наказанием,
   молебен отслужив в дар собственной вине...
   Люда... и чемодан огромнейший, дорожный.
   Описание нахлынувших эмоций, думаю, излишне.
   Внезапность повелительной душевной бури,
   ретроспективы вмиг пронесшийся показ,
   с безжалостностью прямоты разящей пули,
   душевными слезами прошлого потряс.
   Она смотрела нежной искренности мощью притягательной обезору- живающей улыбки, у женщин заменяющей снобизмом пышущую силовую тупость и интеллигентскую напыщенную интеллектуальность полномочий должностных, в миг открывающей возможности для всех ее желаний. А оно указывало на баул, сменив обворожительность зак- лятья на страдальческую безысходность чувств посланием безмолвным губ движения: "Ну, помоги".
   Сколько раз я провожал ее до разделительной черты доступности, секретность ограждающей чувств наших? И лишь единожды, без- злобной местью взгляда смелости, переступил ее. А в этот раз она передо мною распахнула дверь убежища загадочного, принуждавшего ее раздваиваться неудовлетворенностью.
   Комфортом обустроенный по европейским каталожным образцам коттедж, укрытый лесопарком от назойливости глаз. Я не расспраши- вал хозяйку, почему она вдруг оказалась в этом захолустном городке, где:
   Мы, в недомогании любовном,
   восхищались красотою чувства,
   обнаженного мечтой задорной
   иллюзорности киноискусства,
   бродили идиллически,
   любуясь на старинный замок,
   вздыхая романтически
   об узости житейских рамок,
  зная: при желании она поделится сама.
   Стоящие напротив кресла два бокала с бархатистой сладостью тягучей красного вина... Мы сидели молча, соприкосновением взглядов, всматриваясь пристально в развернутый сюжет воспоминаний общих. В кадре диалог не нужен, его с успехом заменила мимика эмоций, беспрепятственно гулявшая по лицам собеседников то улыбкой, то наполненностью слезной внутренних переживаний отражением контраста.
   Увлекшись броским лицедейства крупным планом
   природной выразительности полотна,
   внял обаянию красотного капкана
   в болезненном угаре блудного вина...
   - Ты опоздал на поезд!..
   Часы - наручная отметина любовных истязаний, "преподнесенных" Людой... Однако взгляд, под покровительством виновницы презента, не удосужился внимание сосредоточить на поощрительное доказа- тельство поступка горделивого.
   Следующий будет только утром..."
   Так, что у нас осталось на десерт? - Интимные подходы...
   Постой! Куда?.. Массаж не завершен, и не ищи на мне так рьяно доказательства иного назначения.
   Понаплодят коварности ловушек,
   на нетерпение бранясь бесстыжих мужиков,
   подарочностью украшаясь побрякушек -
   опровержением, за чушь нахрапистости слов.
   "...Констатация спокойнейшая опоздания - мысль наводила на просчитанную Людой ситуацию, внезапной ставшую лишь для меня. Злорадное упрямство, безалаберность растерянности и апатичное бессилие не противопоставить вероломному желанию реванша - бесполезно. Итог:
   Я покорился воле случая и мести оправдательной,
   ума бессилием и силой отомстившим мне,
   за водочную провокацию натуры обаятельной,
   скоропалительность обиды утопив в вине...
   Не оставалось ничего другого, лишь
   Расслабиться в мечтательности прошлой праздника,
   удовольствием, нагрянувшим внезапно,
   воспользовавшись привилегией избранника -
   исповедоваться напоследок властно...
   Сладость, обволакивающая запахом небрежной элегантности со сложностью изысканного аромата чопорной салонной холодности, образа картинного изображения спокойствия обманчивого океана. Запахи такие апеллируют всей силой обольщения к эмоций слабостям. Биологи авторитетно утверждают: запахи и память - неразрывно свя- заны; чувства обоняния закупоривает аромат в лимбической системе мозга, своеобразном очаге эмоций, оставляя там знаковые отметины переживаний. Ни одно другое из пяти присутствующих чувств не имеет столь же быстрого, прямого, агрессивного подхода к области эмо- циональности и скрытой неосознанности ощущений. Сердце аромата - маленькая толика летучих масел, испаряясь, попадающая в резонаторы сознания, цепляя струны наслаждения. Парфюмеры-нюхачи подобны композиторам, творящим музыку, правда, выбор нот для звукового ряда более значителен - около 2000. Аранжировка ароматов схожа построением с трехчастной фугой - сложнейшею из форм поли- фонической серьезной музыки. Частичка запаха духов - нота верхняя - это "голова", с кожи улетучивается моментально и по воздействию короткая, как музыкальное вступление пронзительного пробуждения фанфар. Нота средняя - "сердце" - сохраняет аромат часами, задавая мелодическую тему. А основная нота запаха - сухой остаток - восп- роизводит глубину, как резонансное аккорда эхо, в ощущениях витая на слуху день и дольше. В ольфактивной пирамиде шлейфовыми аромата- ми воздействуют и афродизиаки, образовывая эндофины, противопо- ложный пол зовущие к себе; и феромоны, задевающие подсознание для невербального общения в момент открытости душевных клапанов, впускающих эмоции. Чтобы насладиться запахом духов, необходимо, сблизившись с их вкусом, сжиться с ними, растворив звучание их композиции в себе, как задушевную напевность. Что я и сделал.
   Благоуханием иллюзий,
   приникнув взором к красоте,
   под звуки прошлого прелюдий,
   воздал экранной пустоте...
   Молчаливый бедностью эмоций кофе утренний. Случай неразбор- чивый, былой опасною привязанностью нас столкнувший, свое воздействие ослабил, место уступив насытившейся неопределенности. Взгляд скользил по целесообразному уюту кухни, пытаясь словом зацепиться за какую-либо тему.
   Противоречащая внешним данным рациональность Люды сказыва- лась и на стилевом убранстве дома. Нарушая капитальность общего порядка, везде присутствовали островки растерянности произвола детс- кого - игрушек бурелом. Ими наполнялась и плетеная корзина, пребы- вавшая на кухне. Машинок разномастность, пластмассовая утварь и средь мешанины этой несколько патронных гильз различного калибра!
   - От родителей стрельбой обороняется сынок, боевитостью смягчая воспитательный оброк? - беря одну из них, спросил я Люду.
   - С работы папочка приносит, сыну на забаву.
   Она сказала не со службы, а именно: "С работы". Увидев удивление мое, замялась, и, словно спохватившись, поразила более того.
   - Мы работаем в военном ведомстве.
   - В такой глуши?..
   Люда не ответила, а указала на часы, находившиеся под ее контролем, и заторопилась...
   - Собирайся, через 25 минут твой поезд. И, пожалуйста, иди к вокзалу по дороге с левой стороны: там освещение получше и от снега убирают тротуар, не поскользнешься...
   - Левое - соответствует запросам женщин!
   - Будь на стороне моей.
   - "По какой бы стороне ни шел глупый, у него всегда недостает
  смысла..."
   - "...и всякому он выскажет, что он глуп"? В Библии не про нас.
   Мог ли я ослушаться, напутствие услышав: "Я найду тебя".
   Торопливо, силясь разницу заметить в состоянии дорожного настила между сторонами улицы, я шел, задиристо поглядывая вправо, до тех пор, пока вдали не различил причину сногсшибательную шествовать по левой стороне: высокая широкоплечесть двигалась от станции. Спрятав взгляд, я мимо грозного предостережения украдкой проскользнул. Дуэль, в которой я был обречен, подставив Люду, не произошла.
   "Не поскользнешься?.."
   И садануло неожиданно прозрение. В память врезавшийся взгляд снобистский соединил два эпизода вместе, разделенных временной дистанцией. Отец Наташи и его охранник - самоуверенная вседозво- ленность; похоже, он продвинулся по службе в "ведомстве военном", вызывавшем содрогание цивилизованного мира и ассоциировавшегося с безграничной властью - жупел, страхом воспитавший не одно безропотное поколение строителей коммунистического завтра...
   Я ехал к Ванде, стук колес зубным ознобом заглушая,
   пройдясь в параде мести, все ж себя бессильем обличая.
   Но счастьем ускользнув от запаха опасности
   игры-обмана оробевшей непричастности.
   Люда!
   Какое же необходимо самообладание,
   развлекаясь духом игр подобных,
   азартом в бездну чувств заглядывая истязанием,
   дум на попечении вольготных...
   Часы - напоминание... Ни разу после каверзной перронной встречи я не надевал их, но зловредный случай снова сблизил нас, опять же в памятной близи от места, где когда-то "Звуки музыки" любовью завлекали.
   Люда шла навстречу, с мальчиком, и на руках держала собачонку редкой экзотической породы времени того - французского бульдога. Я был тоже не один, и лобызания натяжки диалога под игривость комплиментов не случилось: мы ограничились привычным визуальным обсуждением чувств наболевшего. Ее улыбка светлой грусти удовлетворения мечты, задумчивой проникновенностью глаз изумрудного свечения, соприкасалась с грозным предостерегающим оскалом четвероногого охранника, сидевшего у Люды на руках. Мне показалось, губы сладкие ее призывно изрекли названье фильма, ставшего для нас паролем, возвращавшим в ностальгическое время легковесных, утопических мечтаний и в содрогание идеалиста,
   Превозносившего любви престиж
   превыше окрика опасности;
   страсти благодарственная высь
   ум оторвала от реальности..."
   - Содрогание? - то, что сейчас творишь со мной, и называешь дружеским массажем. Долго будешь ты меня томить, нахальным щупаньем разыскивая непонятно что?
  - Магнита нет.
   Поверхностный осмотр
   на результат не напоролся.
   Чувств магнетизма монстр
   в массажных поисках извелся.
   - Да! Внутренний зондаж тебе дается лучше.
   А речевой фроттаж ласкает словом круче!
   А магнит ищи в себе.
  - Буду совершенствоваться. А с такою терпеливой...
  - Я? Меня ты с кем-то перепутал... Устроил получасовую пытку
  и называет терпеливой? У моей терпелки все терпение иссякло!
  - Наконец! С рассказом нагуляла аппетит?
  - Он сдерживал, а то бы сорвалась.
  - Да, я проиграл себе пари,
  слов преграду выставив довольствием;
  поднятый сноп памятной пыли
  пересилил встречу с удовольствием...
  - Я настолько любопытна, что готова вновь внимать
  миссионерской легенде, но попробуй-ка без слов.
  - Внимать?..
   Возвышенный миссионерский дух,
   интимной проповеди горделивая осанка,
   обертывает ощущенья вслух...
   И воспарила в снах благоговения островитянка...
   Приглушенной ненавязчивостью скрашивая одиночество ночного бдения, звучит приемник. Временем проверенный репертуар; и надо должное отдать каналу, без обузы новостей и за ночь он не допустил ни одного повтора шлягерного, что практикуется обычно днем.
   "...Доктор. Ее звали... и, хотя она просила называть ее по имени, но, учитывая профессиональный опыт и заслуги, этого себе позволить я не мог. Единственная женщина, к которой на прием-свидание я регулярно, аж четыре года, с цветами приходил, ей выражая...
   Что?
   Во время прохождения очередного курса, я не мог не обратить внимания на изменения, произошедшие в ее манере поведения: рассеянность с задумчивою грустью. Я поинтересовался: "Что произошло?". Как оказалось, по приглашению она уедет на полгода повышать квалификацию и, видимо, к врачебной деятельности здесь уж больше не вернется. Искренностью доктор выражала сожаление и горечь, что прервать придется отношения...
   Но перед ее отъездом произошло несчастье:
   Смерть нелепая трагическая
   сблизила нас, скорбью на похоронах.
   Рок. Ошибочность кармическая,
   жизни волю превратила в прах...
   Погиб Сергей.
   Доктор помогла мне научиться боль превозмогать физическую, но душевная, испытанною мною, видя, как надрывно, криком, эта сильная, выносливая женщина оплакивает мужа, эмоциональною нагрузкой несравнима с пережитым ранее; и от нее избавиться на отведенном мне веку удастся вряд ли.
   Через две недели доктор позвонила, и мы встретились в кафе.
   Передо мной сидела гордая красивая вдова, которую безвременная, тяжкая утрата не сломила, не лишила обаяния и привлекательности. Впервые мы беседовали как друзья, переживающие общее несчастье. Беседа, между тем, свернула в неожиданное русло.
  - Я покидаю этот город навсегда. Благодарю тебя за своевременно
  подсказанную мысль, которая как специалисту помогла мне самоутвердиться, надеюсь, и поможет реализовать накопленный потенциал. Я защитила диссертацию и получила приглашение на перспективную работу. Почему ты скрыл, что был знаком с Сергеем?
   - Вспомни предложение свое заняться карате. Я воспользовался им, но сомневался, что меня надолго хватит. Восточные единоборства физическим и нравственным воздействием, бесспорно, оказали сильное влияние на личностное отношение устроенности жизни; и за это благодарность выражаю вам обоим. Полагаю, я не смог бы регулярно ощущать твою заботу о моем здоровье, если бы Сергей был посвящен в нюансы наших отношений. Согласись, что рук контакт с подшефным телом в профессиональные обязанности участкового врача не входит и был достаточно интимен, чтобы обсуждать его влияние с супругом дома за вечерним чаем.
   - Благодарю. Я врач, и отношение свое к тебе не поменяла бы. Скажи... а сможешь ты расстаться с прошлой жизнью и уехать, если я тебя с собою позову?.. Не торопись с ответом...
   Вопрос неразрешимою дилеммой,
   распахивая жизни разворота дверь,
   судьбу заманивает дивной геммой,
   с грядущим днем приобретений и потерь..."
  - Как имя докторши?
  - Я разбудил тебя бессонным бредом? Спасибо, что ты вывела
  меня из ностальгической запойной тьмы, и не придется утром повторяться. Татьяна.
   - Вот почему, мое услышав имя, ты как будто провалился.
   - Мой провал. Из которого уж никогда не выкарабкаться.
   Сквозь стон, пройдя стопой бездушного тирана,
   пытаясь волю заключить под свой контроль,
   печалью седины зарубцевалась рана,
   перерождая в прошлое утраты боль.
   - Я сразу поняла, что именем тебе напомнила кого-то.
   Иди ко мне...
   В дорожку наградил затмением переживаний,
   добившись ласкового воркованья тел,
   растапливая прагматизм стезей страданий,
   словесного интима выплеснув задел.
   Объятий бдениями не излечишь душу,
   а хватка удовольствия лишь обострит - чувств рабство -
   обглоданного вдохновения беспутное упрямство,
   непримиримого к застою благодушия.
   Жизнь не один, резвясь, преподнесет кульбит,
   заполнив безотказной памяти пространство...
   Уехала, частицу прихватив признаний. Какой же вариант из упомянутых в воспоминаниях Татьяна предпочтет для практики своей?
   Проникновенного массажа расслабление
   или забывчивый киношный вариант?
   А вдруг, блистая, вызов примет вдохновение,
   кинжалом обнажив разительный талант...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   5 мая
  
   Жизни пленка - чувств поземка,
   потерлась о время, как тяжелое бремя.
   --------------------
   "Поступок всяческий святиться должен именем
   Господним, как и человеческая жизнь стремится выраженной
   быть Господней волей. Природное, естественное назначение
   душевной деятельности - стремленье к истине. А так как наши
   устремления, желания бесконечны, то и за гробом к истинному,
   доброму, прекрасному - движение в вечности продолжится".
   --------------------
  
   Прогулочного шага беззаботность, по аллейной тишине, проторен- ной десятилетиями жизни, приближалась к павильону танцевальному. Договоренность, обоюдной заинтересованностью подтвержденная заказанным уютом, предопределяла аппетитную направленность потока мыслей, предвкушавших пиршество телесное эмоций.
   Ноября закат. С осенью прощание лениво затянулось, и, вместо полагавшегося в это время года снежного настила, погода, морщась, выдавала нудность серой слякоти, и встреча предстоящая контрастом нарумяненного настроения заманивала безоглядно.
   Я приблизился вплотную к парку, ограждавшему очаг толкучки танцевальной, когда случайно глазом цепанул: средь цветовой неразличимости вечерней полумрака зайчик световой - коротенькое белое пальтишко с высоким стоечкой-воротничком, с блондинистой головкой стройности фигуристой хозяйки, передвигавшейся в сопровождении теневом походки коренастого мужчины. Деловитым шагом пара направлялась в сторону автостоянки. Таня?..
   "Таня!", - оклик не дошел до назначения. Дятел...
   А мужчина безразличным поворотом головы на имя среагировал, но не замедлил шаг, продолжив опекать пальто.
   Доверяясь преданной удаче,
   как всегда, пожаловал к раздаче
   событийной круговерти,
   что подстраивают черти.
   Минутой позже подойди, не стал бы я свидетелем немой прогулки, всколыхнувшей дух соперничества. Дух-то духом, а разумность, добротой увертываясь, в глупости искала оправдание лишающего незнакомца статусности конкурента: уж очень несуразным выглядело время, да и место показного рандеву. Ситуация нуждалась в разре- шении, а без участия моей персоны благоприятная действительность могла бы исказиться, и я последовал за удалявшейся в потемки неопределенности контрастной парой.
   Три месяца для ухажера - срок достаточный: без принуждения дойти до мысли, что необходимость в нем отпала и он ушел в незыблемое прошлое. Хотя возвратом к старым связям мужики грешат, для женщин, изменившим им, - сей вариант непривлекателен, если только мы не двигались с ним курсом параллельным за одной и той же целью, как происходит это в настоящем. Но, зная Таню (хоть и близнеца), раздвоенность ее я исключал. Вероятность, что с попутчиком Татьяну связывали деловые отношения - не исключалась, и поэтому дистанцию я разрывать не стал, форсируя наскоком ревности события.
   Таня загодя предупредила: бусик на ремонте, и приедет на машине зятя - "MITSUBISHI", за руль которого она и села. Незнакомец поместился в кресле рядом.
   Минут пятнадцать, отговорками глумливыми, сон безразличия я нагонял, поодаль наблюдая темноту салонного затишья... Терпели- вость зрительская, не дождавшись действа, за кулисы заглянуть решила. Подойдя к машине, я, водительскую дверцу приоткрыв, с придурковатой, ироничной "робости" непринужденностью спросил: "А что случилось, Танечка?"
   Обращение "Танечка" присутствующим разъясняло вразумительно, какие отношения нас связывают. Таня с безразличием взглянула на соседнее сиденье и брезгливо отвернулась, а затем зажато, через силу спазма пауз, как будто отрывая от себя слова, произнесла: "Володя... позвоню тебе".
   Лицо ее в салонном полумраке светилось мраморною белизною, а облик завораживал единым белым бликом ослепляюще размытого непониманием происходящего, с отсветом фонаря в очках,
   Не позволявшим разъяснить позицию
   статьи угодливости глаз,
   запутывая веру в интуицию,
   безадресный давая пас.
   - Хорошо. Я жду... - сказал я сам себе и, паузой поиграв, добавил - полчаса.
   Томительные, нервной неизвестностью отложенные полчаса.
   Прогнозному анализу расцветка ситуации не поддавалась. Бедственное положение с фактурным материалом помогало создавать немыслимый простор для умозаключений, и, бесцельно отражая кадр увиденного,
   Мысли направлять в бикфордову спираль эмоций,
   описывать круги, без ключевого результата,
   и возводить несоразмерностью пропорций
   макет взаимности, скрепленный горечью разлада.
   Угрюмой неопределенности кивок,
   волной безмолвною благих стенаний,
   заставил разум от бессилия тревог,
   глотать сухие слезы ожиданий.
   Ущемленного самодовольства обостренное чутье подсказывало - это тот, которому Татьяна, сделав выбор, изменила. Отложенная месть? Ясно ли настырный кавалер, постельный получив отвод, осмыслил, что произошло? А если нет то появление мое весомым доводом и убеж- дающей реальностью дало понять - возврата к старому не будет. Станет ли оспаривать он правоту, оставшуюся в прошлом, пытаясь переубедить Татьяну? Переубедить? А чем? Я затрудняюсь опытом и оснащенностью речей принять его позицию, опорой выбрав вескость аргументов, склоняющих весы любовных преимуществ, в ведении находящихся Татьяны, на сторону свою, с предположением: а что она положит от себя угрозою незаменимости?
   Полчаса терпения, по истечении которых раскошелиться деянием придется. "Танечка" не позвонит, во всяком случае, сегодня, это несом- ненно. Она конфликтности скандальной не выносит и, облачившись в роль судейского арбитра, лаконичной прямотой рассудка разрешит крикливость ситуации, не обострением, займет глухую оборону, игнорируя давления любые происки.
   Моя задача: до предела ситуацию взвинтив, не дать ей бесконтроль- ностью перерасти в процесс вялотекущих ожиданий треугольно-стопорной конфигурации... "Он" проиграл уже. И если аргументы Тани не подействовали, то ненавязчивые разъяснения, предложенные мною, должны неоспоримостью прозрения упрямство вразумить. Но ни в коем разе не устраивать уравнивавший нас прямолинейной бестол- ковостью, кровопролитной брани поединок, где силищи преобладание не повлияет на конечный результат. Да и неизвестно, с миною какою глянет Таня на дуэльную разборку на ее глазах; знал по опыту: "конф- ликтная причина", независимо от положения - кто прав, или таковым казаться хочет, сочувствием нисходит к потерпевшей стороне. Мысль о проигрыше, в схватке план мой не входила, так же, как и добивать уже лежачего. В том, что выяснение позиций кончится рукоприкладством - сомневался, но и такой расклад беседы, по-мужски, не исключал. Доказать сопернику, что он слабее, без кровопускания, переиграв его тактически, - прерогатива женщин - их фальцета или истеричного молчания - а также вымирающего типа - профессионального единобор- ца-гуманиста. И хотя какая тактика осуществима в мордобое уличном, непредсказуемость - вот основной критерий "по душам беседы".
   Сергей учил: "В победе главное - защита". Любой удар, из наносимых в область тела, роковые за собой последствия влечет. Профессиональный тренер и боец погиб от дерзости внезапного тычкаотмашки дилетанта.
   Два-три удара и десятилетия усердной подготовки - не серьезно. Устроить фарс и Тане показать, что не ошиблась в предпочтении она и я сильнее прошлого ее, и в очном противостоянии.
   А любопытно, как мой оппонент любовный отнесется к пьяному сопернику, Посмотрим... Полчаса достаточно, чтоб хорошенько надраться.
   Гостеприимное кафе, где я совсем недавно презентовал ключом Татьяне перспективу наших отношений; а сейчас на тот же злободнев- нейший вопрос ответ мне обещал мобильник, сохраняющий беззвучной нерешительности нейтралитет.
   Лощеный, темно-синий безукоризненный костюм, рубашка светло- -голубая, с официальной галстучной подтянутостью, и обувка лакированная - сердцеед преуспевающий с обложки глянца, видом стопоривший проходящих дам, прощупывавших взглядом теплые места и ждущих соблазнения. Но мне сегодня предстояло рандеву с мужчиной, а если "повезет", и танца тур, но, правда, он еще об этом не оповещен, тем интересней будет разворот сюжета.
   За стенкой, в танцевальном зале,
   раскручивая чувств спирали,
   раскатисто звучала "Кумпарсита" -
   характера искры показ -
   на острие любовного конфликта.
   Но, к сожалению, без нас...
   Перебарывая "алкогольную зависимость", собравшись с силами, я двинулся на свежий воздух. Моросило! Прикрывшись зонтиком, я выбрал направление к автостоянке.
   Как я шел! Зрители в погонах не присутствовали, те - без алкометра по достоинству бы оценили градусы походочки моей. Так эквилибристы ходят в цирке по качающейся проволоке. Веера, тем более, шеста не оказалось под рукой, но зонтик - балансир - меня вполне устроил. Медленно, ощупывая полумрак, под слезностью сочувствия растроганного дождика, я шел навстречу отрезвляющей престижной неизвестности...
   "Она" гостеприимно дверцу лимузина распахнула и, наружу выйдя и оскалясь позой доминирующего бабуина, помечавшего границы территории округи, воплем устрашающим гортанным, от которого должна бы кровь застыть и затрястись поджилки, изрекла: "Еще раз я тебя увижу рядом с Таней - голову снесу".
   Скотская пренебрежительность манерой сказанного соперничала с грозностью глашатого.
   Пьяному же - море по колено
   и побоку угрозы.
   Генерал? Тогда какого хрена
   обсираешь розы?
   Собравшись, с внятностью посильной выпившему одиноко, и процеживая интонацию сквозь зубы, нараспев, речитативом, но не передразнивая, подбодрил его я:
   - Рад, что мне попался не ленивый спец.
   Так или иначе - будет всем...
   Он не дослушал, рифму извратил, поняв меня превратно, и с восклицанием: "Он издевается...", - набычившись припадком злобы, ринулся угрозу воплощать.
   В меня-то трудно трезвого попасть, а в "пьяного", с непредсказуе- мостью бесконтрольных выкрутасов... Остервенелый, показательный замах с убойным "хуком", предназначенным сразить соперника и нази- данием разумность обезглавить, места не нащупал неминуемого сочле- нения и по инерции увел зачинщика в обиду пустоты. Пронесся мимо и зловонный запашок пропитанной бензином ветоши. Нарядность разу- далая носителя его на танцевальную разминку с привлекательностью явно не рассчитывала. Ребром стопы по части внутренней коленного изгиба "йоко-гери" и без замаха, этой же ногой, "маваши" в голову - "вазари". Не подвели инстинкты, закрепленные годами тренировок, бойцовский "като" отработали сполна. Но не позволил я Татьяне выра- зить сочувствие атаковавшему, нейтрализацией его, так как перечис- ленные грозные удары только обозначились на контуре противника.
   Пока он, озираясь, разворачивался для повторного захода, я старался с помощью зонта нащупать равновесие, позируя и помогая нападавшему прицелиться, и не дай-то Бог... И опять его тарана мощь бесцельно пронеслась. Но на этот раз не удержался я от безобидных воспитательных мероприятий и подтолкнул его свободною рукой в загривок, вздыбив реденькую поросль холки.
   Я бы дальше с ним бодался
   в театрализованной "корриде",
   заигрывая с духом "шнапса",
   выставив мулета псу обиды...
   Но единственная зрительница, наблюдавшая происходящее, из-за двойной защиты стекол, сменила диспозицию и, выдвинувшись на передний край конфликта, "рык" судейский подала. Так звучит на выгуле приказ "Ко мне!" не в меру заигравшемуся кобелю и что доходчивой огласкою, на языке двуногих, предлагало: "Николаю сесть в машину, а иначе..."
   Я застыл, давая в полный голос прозвучать угрозе... Но не последовало продолжения. Поименно названный рефлексом, кодовое слово карою расшифровал - дрессировки полный курс воспринял подневольное предупреждение серьезно, глазами отразив покорность, вызвав жалость, во второй уж раз за вечер, от испытанного унижения. Взгляд такой испуга, с затаенным страхом глаз, я встречал у пацанов, вернувшихся домой с войны в Афганистане. Возможно, он афганец?.. А мог ли он ослушаться? К кому прониклась жалостью Татьяна? Мысль, пришедшая не только мне. Следуя к машине, мой противник оглянулся и, решившись напоследок гневом шикнуть немощным на разодетость "пьяную", сквозь зубы прошипел: "Увижу..."
   Мгновенно протрезвев, я балансир никчемный прочь откинул и, боевую стойку демонстрируя, раскрылся, предлагая вновь угрозе смутную удачу попытать.
   Удачу? Нет. От удачи мы с ним были ох как далеки...
   Удачи шаткая вершина,
   в бездарной сутолоке грез -
   трамплинчик скользкий, как плешина,
   и пропасть... безутешных слез.
   Взгляд, обращенный на меня, уперевшись в стойку, наконец, обрел разумность, с пониманием того: с кем судьба его схлестнула.
   Импровизационную развязность "пьяной обезьяны" сменила вкопанная косолапость "грозного медведя", с кулаками сжатыми решимостью: во что бы то ни стало отразить угрозу; и лишь мизинцы оттопыренные, подзывая, провоцировали пыл соперника: "Ну, давай, попробуй". Финт - отвлекающий внимание от ног, заигрывал со взглядом, ослаблял защиты концентрацию от неминуемой атаки.
   "Он издевается...", - услышал я обидой ободряющий себя победный клич, на срыве брошенный в противника, и тут же за спиной готового рвануться на защиту попранного самолюбия возникло белое видение. Предыдущее командное приструнивание показалась ласковым скулежом с окриком в сравнении, который "Танечка" всадила в спину непослушного...
   "Медуза" оглянулась бы окаменело...
   Секундами безвыходного страха,
   сощурившись, расплатою б истлела
   страстей мифологическая плаха.
   Дверцы хлопнули, взревел мотор,
   и дальний свет ударил по глазам...
   Кто выносит веский приговор,
   апломб победы, превращая в срам?
   И предрекает будущее схватки -
   кому любовь, а кто унес манатки.
   Тройственный союз не состоялся.
   Полной грудью зачерпнул я освежающего воздуха живье, сбрасывая напряжение, кровь переполнявшего энергией и вызывавшего знобящее подрагивание тела. "Похмелье" зудом не реализованных возможностей, никчемностью острастки распирающее.
   Покорно ожидать - искусство,
   ступая следом расставаний,
   цепляясь ниточкою чувства,
   за плач телесных заклинаний.
   С отупелым, безнадежным равнодушием хмельного, не проспав- шегося забулдыги, сидя в захолустье танцевального разгула, я блуждал потупленностью взгляда средь толпы, отдававшейся стихийно пляске. Опустошение - посторгазменный синдром... Тестесторон неугомон- ный, темпераментностью подпаливший в ожидании событий мышеч- ную радость, - желанием перегорел; организм ушел в глухую оборону, избрав сонливость и апатию, и перекрыл пути притока чувственных соблазнов. Кто-то пытался навязать себя партнерством... Пустота...
   А ну-ка вон из танцевального вертепа -
   вертлявой оголенности приманки,
   нужды запоя одинокого зацепа
   доступности телесной перебранки.
   "Ты кто?", - спросил я тишину, у затаившейся ответчицы, на потустороннем берегу мобильной связи. Мужской спокойный голос, за кулисами, советом прозвучал: "Не отключайся, пусть он напоследок поболтает".
   Мне говорить с ним было не о чем. Знакомство очное растолковало без обиняков осанистость моей позиции.
   Но режиссерской реплики бравадный тон
   в скалу облек застенчивости вату;
   сомнениями - верности сломал заслон
   и мозговую зарядил атаку.
   Вызвавшись закадровой инициативой просуфлировать, он на вопрос решил ответить: "Кто я?", подключив участием к разыгранной втихую парной интермедии под заголовком прошлого: "Вернись, я все прощу".
   А мне все тот же случай шутовской
   бессмысленную предоставил роль:
   нравоучением рискнуть башкой,
   ревнивца прошлым вызвав на контроль?
   Тогда актеры больно хороши: особенно угрозой белое видение с экстравагантным стоечкой воротничком. Да и Колян правдоподобен незатейливой прямолинейностью и запахом. Игра лишь безалаберная одного незваного статиста вызывала критику: он переигрывал, хмельным снобизмом злоупотребляя.
   Вот если пьяный дебошир
   да напросившись на экспромт
   всем навязал бы свой ранжир,
   солидный отхватив дисконт,
   симпатии пополнив фонд!
   То он не лишний пассажир
   и пантомимою заворожил.
   Таня от хмельного выступления, наверняка, в моменте, пребывала в шоке, глазам своим не веря? Будет чем в воспоминаниях повеселиться. Что для затравки я готовил на сегодняшний week-end? Загадочный и многогранный, с многовековой обрядовой традицией, восточный эрос; белых хризантем не прихватил, а мысль-то проскользнула. Хотя единственная, в белом, все-таки украсила собою авансцену; а вот с даосским эросом - накладка вышла... Зато катарсис посетил в соитии, в бравурно-экзальтированном танце с мужиком, когда подобное еще подвигнется, лицом к лицу проверкою на прочность. Для татами возрастом избыточным уже не подхожу.
   Недоразвитый капитализм, замкнув объятья цепкие, показом многоо- бещающего изобилия, подсократил лимит свободного времяпреп- ровождения до минимума и загнал бойцовской формы поддержание в режим домашних неудобств; а о ветеранских клубах каратистов я пока не слыхивал. А у афганцев таковые есть, но я туда невхож: тесть бывший постарался. Ну да ладно. Скольких мы с Сергеем подготовили физически ребят, попавших на войну в Афган. Возвращаясь, от души благодарили... К сожалению, не все вернулись.
   Люда... Нет же, Таня, уведя соперника в незримость и в дальнейшем появляясь, будет приводить его с собой напоминанием: он был... Есть? Как ты, в прошлом поступал, свидетельством наметку распознав измены?.. Для Тани хочешь сделать исключение?
   Предупреждением: "А иначе..." загнанный в машину твой соперник это мог принять как пожелание Татьяны оградить его от неприят- ностей; а за попытку петушиного бойцовства - подарить надежду на возврат утерянных позиций. Не хотелось попусту гадать о расставания причинах, но Татьяна вряд ли в будущем себе позволит "отступить назад", а попытается без толкования из поля зрения исчезнуть; и, опираясь на испытанную в прошлом боль, переживаний пересилить остроту, признавшись, что беспечно просчиталась, до конца не разобравшись с заявившей о себе "симпатией". Наказывать ее за это, оставляя с отголоском наглости минувшего, - значило бы осудить ее повторно за произошедшее, предательством:
   Три месяца полетной страсти
   преследовали луч утраченного света, -
   мыслительного дара власти,
   над вдохновенной поступью судьбы поэта...
   Сейчас я трогательно рассуждаю, вспоминая... А тогда, без связи, пребывая в бесконечном информационном поле, где одна-единствен- ная Танина ячейка безысходностью безмолвствует, я как пес, утратив- ший домашний след и по округе рыскающий, был готов грызть озлоблением болтающийся поводок, не дающий ощутить возможность дружелюбного контакта.
   Сказка кончилась. А вместе с ней в безвестности угрюмой раствори- лась "Золушка", доверчивого "принца" тешащая бальным появлением. Ушла в небытие, в другое царство, перевоплотившись... в спящую красавицу? А если так, то жизнь вдохнуть в нее, как ни печально это сознавать, придется, в поиски не ударяясь - ждать с принудительным терпением, когда она, нуждою пробудившись, осчастливит собствен- ным прибытием, и добиваться нетерпения ее любыми средствами.
   Душевности неувядающей заветную частицу
   вписал любовью в будущую строчку,
   без порицания перевернул ушедшего страницу,
   отметив чувством отправную точку...
   Надежность связи упиралась в молчаливую презумпцию отключенного телефона, не желавшего участвовать в ее проверке, и никак не удавалось мне односторонним напряжением почувствовать натяжку поводка.
   Сочувственное понимание двойственного положения Татьяны, выражаемое траурным брюзжанием, обращено бы было в пустоту, как и нравоучений жалкие упреки, или ревностный синдром. Любой из актов объяснений натолкнется на молчащую обструкцию.
   Вот когда на первый план выходит гордость,
   подавляя все желания сладколюбивой Нямы,
   чувственную сковывая дум порочность
   женской слабости и силы, Богом вложенной программы.
   Желая воспрепятствовать уходу Тани от влияния нагрузки общих наработок, наверняка, усилия не ограничатся одним пробудным лобызанием. Для выхода на прежний уровень симпатии потребуется кропотливая и изнурительная работенка, и важней всего, в бессилии упрямства, самому желанием от недовольства не перегореть, под- давшись прошлого соблазну, фамильярностью наскока сбивчивой прелюдии, форсировать события себе на пользу.
   Напрашиваться слежкой на повторное свидание, отстаивания кобелизма самолюбие у конкурента? Доказывать, что Таня безвозвратно для него утеряна, и пусть винит заслугой этой он себя, - не имело смысла. Передо мной задача посложнее: убедиться - эпизод разборки фарсовой не станет заградительным барьером, отделившим нас от зова поступи грядущего.
   Как мужчине, мне сочувственно понятна доблести противоборства злобная активность: обидно миновав курс, подкаблучной принудитель- ностью дрессировки, оказаться не удел; и разочарования упреком возвести в ранг бедственной стервозности всю непокорную, бессмыс- лицей капризов, половину миронаселения. Но, с его прямолинейной не- разборчивостью, утешение под гнетом недоверчивой уступчивости, об- ретет он очень скоро, злобствуя бессилием лишь на преемника, издев- ку приложившего в его публичной трепке унижением. Пережив проти- водействие со стороны Татьяны недоверием, он должен понимать:
   Бесполезно убеждать ее в своей незаменимости,
   это, по нужде, она решит сама.
   Но отвергнутое чувство не найдет в измене милости,
   если женщиной объявлена война.
   Мне же, приложившему достаточно усилий в обеспечение запаса прочности любовных отношений, осталось подавать сигналы, опираясь на прекрасное в общении, объединяющее нас. Облачаясь в шкуру толстокожести, вымарывая прошлое с другим партнером, у Татьяны не получится, раздваиваясь, оградить меня от смуты. Чувство удручающей вины и охлаждение ударит рикошетом отчужденности и по мне. Возродившись, а захочет ли продолжить Таня накопление совместное воспоминаний? Да, но если ревность покаяния публичного не будет выражаться требованием... что абсолютно неприемлемо. Помалкивать сочувственностью доверительного понимания?
   Драматизировать бездарностью цинизма,
   понурой ревности накручивать экстаз,
   вонзая в суть порока когти деспотизма
   в сарказме одиночества? - то будет фарс.
   Натужностью нахохленного гордостью молчания, от Тани дистанци- руясь, подчеркивать упрямством значимость над соплеменником победы, зная, что любая здравомыслящая категорией публичной власти самодостаточная женщина, объектом становясь соперничества кобелиного, в душе испытывает удовлетворение самооценкой роли, но не возносящее в ее глазах участников конфликта на доходный пьедестал тщеславия.
   Предположить, что Танин прагматизм дилеммою мудрит в суждениях с оценкой - было бы ошибкой. Вопрос лишь в технике осуществления намеченных Татьяной планов; а произошедший инцидент откладывает воплощение их; но не барьерный повод для отказа реализовать намеченное, и как пункт наглядной дрессировки мог расцениваться положительно, что мне и стоило подобострастно подтвердить, ей подыграв, но не преследуя на задних лапках.
   Один короткий телефонный разговор в пространстве всеобъемлюще- го понимания желаний, с нотками, пронизанными духом сдержанного знания о выгодности нейтралитета, где стороны друг другу предложили выбор выбранного ранее, без уточнения мечтательности сроков воплощения обмана прагматичного.
   Детский, на распев, зазывный голосочек
   вызывал растерянность и трепетную нежность
   показатель чувства припасенных строчек
   публикацией смотрящих будущего в неизбежность,
  не передаваемую чуткими каналами эфира, и с которой в купе - незадействованной страсти отголоски, от свидания, сорвавшегося бзиком поднадзорным бывшего, становился пыткой, но уверенностью обнадеживал: все вернется на круги своя. Голосок...
   Сверкнув надежды солнечным лучом,
   изнежил тело слов касанием,
   заветных помыслов дыханием
   заботы, бархатным укрыл шатром...
   Как мне хотелось допустить воображением: произошедшее - инсценировка лишь нравоучения. Субботний вечер! Сковавшая бессмысленностью тяжесть ожидания, во что я слепо верил? Что все привычное, как в сказке возродиться?
   Безоблачную гладь морского бриза сменил свинцовый неуют, нависший сумрак полудремы туч, волной на берег наступавших и разбрызгивавших ветром холод, готовый пенистое побережье панцирем сковать недвижимости усмиряющего льда.
   Море... Сколько раз глазами щупая волнующуюся стихию, на перепутье бестолковых колебаний, я искал ответы на подброшенные жизнью сложные вопросы. Какою верою себя вооружить в неугомонном вызове судьбы?
   На распутье облачиться в рвение?
   Будущее - в срок откроет дверь,
   не позволив отсидеться и в забвение -
   одиночеству стелить постель.
   Одушевленность привилегированная, скромностью запросовой зависимости благ, в отличие от их дарителей высокомерных, не выносит одиночества, упитанное самовыражение их подавляющего, особенно затрагивает это - Близнецов астрологических. И как только возникает данная угроза - любыми сдобами они уцепятся за подстраховку: подруги, старые друзья, цветник оранжерейный на окне, домашние питомцы - все, что позволяет избежать подобного... Зацепку оправдательную подбираешь? Один из способов надеждой на авось действительность подстроить под себя не изменяясь внутренне.
   Знаю: танец одиночества безрезультатен,
   и все ж - мучениям иллюзий угождаю,
   на жизнь ложащихся отметкою родимых пятен,
   исканием поклона творческому раю...
   Сквозь полумрак сосновой темноты и неопределенность мотивации услужливого поведения мой путь лежал на беспорядочность танцу- лек.
   Вероятность встречи с Таней столь же вымученно призрачна, как и ее кисейная риторика по телефону, адресованная будущему.
   Загадал: ее приход на танцы сохранит устои наших отношений; а если все же Таня подомнет уступчивость ретивой Нямы,
   То удалюсь покорно в ожидательную вечность
   неиспытанных воспоминаний
   любви, ненаблюдаемую времени беспечность
   скорби слез, не ждущих оправданий.
   В душе нимфетку спрятать под замок,
   усладе дав высокомерного пинка -
   позор для воли, чувственный подлог -
   измена, окрещенная презрительнейшим - "Да"...
   Я шел на танцы с полной убежденностью: судьба моя предрешена. Провидение, потратив столько времени и сил для нашего объединения, моментом не могло разрушить детище свое, не воплотившись целью, подотчетной лишь ему; а если и устроило проверку, значит, ревностью прикормленная цель без этого недостижима.
   Не рыская по тусклости стоянок в поисках знакомых ощущений, я направился в софитами подсвеченный паркетный зал. Впервые одолев его порог, я испытывал нетерпеливый затаенный страх, как в миг разгона самолета по взлетной полосе, когда проделки воли случая в особенности очевидны. Знаешь: будет все нормально... а сердце чуда предстоящего отрыва от земли в пространство поднебесья тягостным оцепенением ждет...
   19.30 - Тани нет...
   С каждым танцем музыкальная забава, аппетитнее раскручивая парочки, снимала с них предстартовое напряжение, сближая общностью эмоций. Мы взлетаем...
   Опять я ощущениями в ожидании на лестничной площадке?..
   Здесь веселее: музыка, поддержка зала, с правом конкурентного разнообразия, излагающего взглядом продюсирующий пиетет позиции, приоткрывающей свой интерес... А глаза, отсеивая зов препятствий, ищут, отрешенно, силуэт в очках...
   20 - некому указку сделать на часы...
   Процесс в развитии, ты этого не замечаешь потому, что сделал все для продвижения его, но
   Последним прикоснешься к результату
   в открытую ломаясь дверь;
   движения души вложившись в трату
   окупится с лихвой, поверь!
   Будешь же Татьяну ждать, напоминанием о себе, с надеждой околачиваясь возле мест свиданий, с перспективой: с них отбыть с "оторванной башкой".
   20. 30...
   Таня с Людой несравнима...
   В ней нет заядлой кровожадности Кармен,
   любовь со страстью выводящей на корриду,
   и жажды смерти фаворитных перемен,
   былое направляя на поклон Аиду.
   Дрожания бокала красного вина в руках не будет. А если... Будет.
   Пытаясь для навязчивой раззявости остаться незамеченной, Татьяна проскользнула в пасть танцующего полумрака. Длинное, до щиколо-ток, темно-красное, с глубоким декольте, в обтяжку, платье, с наки- нутым на плечи алым шелковым платком - афишной броскости фантастика!
   В таком наряде конспирировать приход -
   по случаю вступления на эшафот?
   Нет! Это приглашение на грез банкет,
   любовной страсти будущей побед,
   телесной задушевности тирад,
   нарядом обновляя чувств фасад...
   Прямиком, без промедления, навстречу устремился я, лавируя среди танцующих. Взгляд перехватив ее, как от испуга отскочивший... Я подхватил в пурпур укутанное тело и, покорное, вовлек в пучину тан- ца. Танца скованности дрожи, с пробой взаимопроникновенных чувств соединиться с музыкою воедино, формой и движением нащупать общность содержания, на вехи опираясь, памятью расставленные на пути знакомства.
   - Себе ты изменила?
   - Нет.
   А что бы ты не вспоминал, касаясь нашей предыдущей встречи?
   - "Подвыпившего" балагура
   и орхидею белую в бензиновом угаре страха,
   лишенную живого слуха,
   с попыткой осквернить ее драчливой глупостью замаха.
  Он воевал в Афганистане?
  - Почем ты знаешь?
  - В глазах непреходящий страх. Да и команды выполняет без
  заминки.
   Он тебе напоминает...
  - Ты очень проницателен. А что в моих глазах...
  - За двойной бронею стекол и ослеплением фар? - Контраст, что
  вас разъединяет. Ты помнишь пьяного, толкнувшего на танцах нас?
  - Нет, не помню...
  - Ты предостерегла меня от необдуманного шага.
   Не помнишь! - естественное поведение. Ты так же поступила и с ретивостью бессилия афганца в прошлый раз.
   Но почему же мне сейчас
   глаза твои не видно из-за страха?
   Боязни внутренний приказ
   параличом сковал, что жизнь зачахла?..
   Молчание, передо мною воздвигающее мрак непонимания произо- шедшего, - вот и весь ответ.
   Спаренное ухажерское свидание - инсценировка поучительная, привнесенная Татьяной? Разительным эффектом смены имиджа - Близ- няшки превзошли себя и Люду; но удивляло сверх всего - портрета поведенческого перемена, то, чего никак не ожидал: шкурка толсто- кожести всесилия уравновешенного превосходства осталась в той - закончившейся сказке.
   Мертвый танец мыслей отдалением, не слышит музыки, усилием проформы ноги непослушные переставляя. Незримое присутствие агрессии, которую, через мое плечо, по залу рыская, с опаскою, Танины глаза искали, делало похожим парное топтание на маскарадное соитие мучений станцевавшихся оперативников, камуфлировавших появление свое на вечеринке до прибытия объекта задержания.
   Роль подобная не отвечала выбранному мною амплуа. Да и появись угроза, в подобающем для танцев одеянии, я, наверняка, ее бы не узнал, может только запашок бензиновых паров да глаз пустое устрашение мне выдали б ее.
   Таню нужно вывести из этого не инсценированного оцепенения.
  - Право выбора - принадлежит тебе, кто ...
  - Ты.
  - Желаешь будущее разделить со мной,
   Откинь навязчивого прошлого призыв:
   "Отреставрировать развалины былого".
   Воспоминаний кладки силовой надрыв
   не обеспечит чувств под сенью крова.
   Фразовая заготовка, предназначенная для Людмилы...
   Но не расщедрился тогда на предложение, для Тани пригодилась.
   - В паре станцеваться нам никак не удается.
   Недопонимания упрямая стена
   заслонила музыки ритмическое солнце,
   движения сковав, как платья твоего длина.
  - Натанцуемся еще. А сейчас пойдем, я провожу тебя до
  гардероба.
  - Традиционно посветить не хочешь?
  - Для "Рыбки"? - взбеленить твоих фанатов.
  - "Автографов" раздачей я не балуюсь, но если очень уж
  приспичит - руку приложу...
  - Прошу, домой сегодня отправляйся на такси маршрутном и не
  прикидывайся пьяным - это не идет тебе.
  - По левой стороне идти дороги?
  - Снега нет, иди по правой.
  - Только для любимой.
   Ты в детстве не хотела быть мальчишкой
   и допекать изнеженность косичек;
   по-компанейски став братишкой,
   с братвой похулиганить сменой кличек?..
   Смешинка, сдержанная напряжением безликой настороженности, которую я попытался нежностью касания рассеять, целуя уголочек губ;
   Рукой же притаившись на плече,
   поверх тончайшей шелковой чувствительности,
   заветного сигнала ждал в душе:
   кивка, намека, искорки одушевленности,
   посылаемого Нямой, мной заложенной программой...
   Беспомощная тишина упрямой недоступности,
   ледовый панцирь - толстокожесть безразличия
   укрыли от попытки колупания премудрости,
   чувствительное море зацепить обличия...
   Поезд уносил меня по расписанию в застой, но безопасный одино- чества, мир замыкающего индивидуальный в тесное переплетение самолюбивых фобий. Фанатеющие почитатели, с уколом желчного адреналина - предостережением Татьяны, на бойцовскую дискуссию для выяснения вопросов ухажерства головных - не объявились. По-видимому, затаив надежду время вспять погнать, исподтишка унизить наказанием: ударом ниже пояса; а вот уж если не получиться и Таня в соучастии откажет, не лишая Нямочку запавшего ей в душу - "Стойкого Приверженца", а я душевно постараюсь, чтобы так произошло, то очной ставки, по-мужски, с афганцем мне не избежать.
   Взаимоотношений связь упрочивая мнением разносторонним о себе, решил представить Тане окружающий меня бытийный мир, остававшийся за кадром наших встреч, не предупредив ее об этом, предоставив случаю и прозорливому чутью Татьяны распознать благоприятность ситуации, откликнувшись участием.
   В неурочный час, для выгула, я дернул "поводочек" и услышал дерзкий голоса распев, не умеющий заочно лгать, предупреждавший о стагнации души запросов. Заразить его стараясь оптимизмом и соблазном послушания отзывчивости, я, иллюминацией услуг призы большого города раскрасив, пригласил Татьяну на свиданье.
   Одинокий час любого транспорта использования, окромя воздушного, решил бы расстояния немилосердную проблему; и отговорок бормотание, как веский довод нежелания встречаться вслух не прозвучало.
   Я снова ждал...
   Так просто - лишь нажать две кнопки на мобильнике и взбудоражить тишину вопросом: "Едешь?".
   Но повторяться уговорами,
   идя на поводу уступок?
   И привилегий нежных спорами
   победных добывать зарубок?
   Я ждал...
   Нетерпеливый час, и не в подъезде, - на мельтешащем сквозняке людских потоков, с холодом Центрального вокзала. С момента памятного ожидания Людмилы время изменило мой подход к процессу терпеливого стояния в очередях за утолением идеи: трудное спокойствие с уверенностью, обреченной в собственной недоработке, помогало совладать с упрямым варварством эмоций.
   Титры запустить и подвести черту? - пойти на упрощенный вариант из прошлого, с психозом обойденного вниманием подростка: эмоции все те же, тормоза - другие.
   Рассвет желаний, угодив в затмение,
   озлобившись озноба нервной казнью,
   затворничество молит о спасении
   увязнув в ожидании боязнью...
   Все не так сурово.
   Надо постараться вынудить Татьяну напроситься на отложенную встречу, с выходом из горделивой отрешенности отсидки.
   Выставив претензией обиду, с попыткой, запланированной на уступку сострадания, отправил слезное сообщение: "Со мною так нельзя".
   В ответ - звонок поспешный, с обывательски-надменной фразой: "Разве я сказала, что приеду?.."
   Такой злосчастный разворот застал меня врасплох... Ответ вопро- сом прозвучал: "А разве я не говорил, что буду ждать?.."
   Была возможность у Татьяны, сблизившись, взойди на новую ступень взаимопонимания, но толстокожесть ей пренебрегла; чутье на этот раз бездарной легкомысленностью изменило Тане.
   А возможно, нет. Просто отказалось эстафету перенять у тех, кто протоптал дорогу в дом мой до нее. Ну что же - это будущему приговор, который огласят вот эти строки:
   Не увидать ей никогда мое убежище.
   Не обогреть его тропинкой взгляда,
   благотворительности творческое зрелище
   открытой книги - жизни эспланада...
   И дальнейший ход событий изменить не в состоянии его; так же, как и я не в силах повлиять на судьбоносное предначертание скрижалей гороскопа Тани.
   С этого момента мы игрой вступили в противостояние характерами с предсказуемым финалом, с увлекательнейшим душевыворачивающим глубинным содержанием бескомпромиссных и враждующих позиций; где каждый из участников инициативу действий перехватывал, боясь остаться в проигрыше, ничего не значащем в направленности жизни, продолжавшейся вне ощущений результата поединка.
   Все будет как и прежде: суббота, исподволь, с медлительною неохотой будет заполняться танцевальный зал, и пожилой диджей чеканной лексикой, с претензией на остроумие, картавя будет позд- равлять замшелых юбиляров и провозглашать с издевкой "дамский танец", убеждающий разборчивых не по годам плешивых кавалеров: кто-то в них еще нуждается.
   Оставив бережно ухоженный, парадный имидж жиголо на попечение, заискивая перед сытой беззаботностью, Максюхи, я отправился на взморское проветривание мозгов; так назывался моцион неспешного скитания по закоулкам беспризорности природы с тренировкой наблюдательности, совершаемый по перечню одних и тех же мест и отмечающий в деталях изменения пейзажного пространства. Серая, промозглая действительность, сошедшая с пейзажа "Бушующего моря" Айвазовского не располагала к длительному пребыванию на свежем воздухе, но утепленность гардероба и разветвленная многозначительность воображения, уходом в мысленный ландшафт, терпением себя переносили.
   Полной грудью вдоха зачерпнув свободолюбия морского изобилия, я навострил походочку в расположение танцулек. Меня сегодня интересовала только Танина машина.
   Мне повезло: своим присутствием салон автомобильный освещало компанейское радушие: с закадычными подругами, Татьяна "причащалась" перед танцевальным марафоном, принимая допинг ритуально-разогревочный - традиция, воспитанная многолетним опытом упорных посещений, с выверенной на промилле возбудительной реакцией кайфующего динамизмом пляски настроения и протрезвления на безопасную обратную дорожку.
   Таня рисовалась грустною улыбкой затаенной предвкушения...
   Я представил живо ожидания ее: "Через зал, навстречу..." - не дождется... Пусть почувствует, как воплощение разнится с упованием, психологическим непониманием навешивая унижение - "а почему?". Да и физической тоскою ощутит пускай различие подхода - заменить-то некем. Через час "вокзальный", холодом отмщения умноженный на два, возможно, мы и встретимся.
   Выданный друг другу чувственный кредит доверия, державший нас все это время в напряжении, не мог иссякнуть, не достроенным оставив чувств взаимности фундамент. Мне незнаком страх одиночества и все же: я приобрел в лице же Татьяны друга, с которым дозволи- тельно:
   Не напрягаясь демонстрационной крутизною побуждений,
   в гонке разнородных прихотей полов,
   на противостояние опорой бессердечных предложений
   развлекаться тренировкою мозгов...
   В сердце наших отношений, приютившемся в пространстве между танцплощадкой и гостиницей, я выполнял обязанности энергетической подпитки, наполняя орган жизнедеятельности кровью, но управляла ритмом сокращений, блуждающим став нервом, - Таня.
   Игра с одушевленною проблемой, имеющей многоступенчатую, многовариантную методологию подхода, в сосуществовании с харак- терностью безалаберно-строптивой, - обречена ли на успех она?
   Одновременно рвануться для утряски по различным направлениям взаимосвязей - не получится, а зациклившись на будто бы наиглав- нейшем, - обязательно упустишь результат из вида. Таню?..
   Обратной перемотке мысленной подвергнем ход событий... Позитивная визуализация. Психология, заглядывая в будущее, - ошибется, опираясь на логический словесный материал, и, с описательностью чувств запутавшись с прогнозом поведения, окажется в духовном тупике, смотрящем в прошлое...
   Ожидание я перенес в кафе знакомое с переживаниями юности, в котором изменился интерьер, не развлекал мотивно музыкальный автомат; другие люди, другое время, неизменна чашка кофе и монетка, упиравшаяся в стол ребром, как символ связи с прошлым, с той же неопределенностью исканий в неустойчивости равновесия, когда любое колебание извне положит замыслов сооружение плашмя.
   Сколько минуло событий, упрятанных в лета, с тех пор, как был я здесь в последний раз? Больше двадцати пяти... Покидая взморское кафе, я никогда не забирал монету... оставлял ее как обещание вернуться. И возвращался, но, расставшись с Эвелиной, только в одиночестве.
   Без колебания, преодолев страстей уступ,
   не изменив тому, что в жизни свято,
   облизывая горделиво горечь с губ,
   застыл... с латентным придыханьем результата...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   6 мая
  
   Я в одиночестве упрямый зритель
   среди текучки и бесцельной суеты
   все жду, когда же ангел мой хранитель
   с мечтой подаст стакан живительной воды.
   --------------------
   "Нравственных, естественных душе обязанностей
   исполнение или просто соблюдение закона составляет
   деятельность ее земную, а следовательно, и за гробом
   есть благо и добро для человека и его души, так как
   назначение человека - быть блаженным".
   --------------------
   ...Уехала...
   Очередной нетерпеливостью - Татьяна испытание терпением - переиграла: в мое отсутствие не захватил ее разнузданный круговорот разгула беспринципных связей. Балом правила надстройка рассуди- тельной очкастой красоты и никакими льготами уступок низменным позывам вольности - Близняшки не откликнулась.
   Вдохнуть ее улыбки аромат,
   к хулиганским прикоснуться изворотам тела?
   Словцом раскрасить красоту палат,
   обнажив кричащей похоти восторг... предела! (умело)
   Время все излечит. Посещение мое танцульки больше не порадует.
   Понедельник... вторник... ну и дальше... по календарю, без хлопотных переживаний...
   В среду неожиданно сообщение: "Приеду. В 19 на вокзале".
   Как не похоже и похоже на Татьяну: вспышкою желания ультимативного бескомпромиссностью, не оставляющего паритета выбора партнерству. Так, сверимся с календарем циклическим: восьмой-десятый день активной гормональной жизнедеятельности Тани? Ее очки порозовели взбалмошной потребной эйфорией; посмотрим, как к приятностям обязанностей женских спаренность Близняшек отнесется.
   Развязной пыткою желания озноб
   единожды вкусившего запретный плод.
   Безжалостностью сострадания - потоп,
   душа цепляет тело за беспутства плоть...
   Вот он - истины момент. Обрисовав задачу, я могу над нею думать месяцами и годами... Гормонально-реактивный мозговой компьютер Тани себя уже избавил от хлопот.
   О себе напоминанием конфетка
   оберткой обольстительною зашуршала...
   Соблазнительным признанием "нимфетка"
   оттачивает похотливенькое жало...
   Стоя в отдалении, я охранял предполагаемое место встречи.
   Уверенной походкою спокойствия Татьяна появилась с точностью назначенного времени. Замедлив шаг и оглядев людское равнодушие, не останавливаясь, углубилась внутрь столичного вокзала.
   Раздумьем медленным бесцельности прошлась рассеянно по кругу вдоль нагромождения лавчонок сувенирных, украшающих досугом время ротозеев-пассажиров перед их отправкой. Взвесила мобильник на руке... Я тоже. Взглянула на вокзальные часы - 19:05. Звонить не стала. Сомнений обреченностью неспешной возвратилась в отправную точку и, не увидев там встречающих объятий, с безоглядностью пустилась на повторный променаж.
   С такой же неприкаянной беспечностью Татьяна движется по жизни: напролом, безостановочно, не удостаивая панораму окружающего мира обозрением.
   Мобильник жег ей руки, предлагая: понуканием ускорить ход развития событий, дернув нетерпением за "поводок", и Таня не сдержалась. Какие все-таки мы разные!
   Я стоял вплотную тенью за ее спиной, и появление мое совпало с эхом, дразнящим капризно-прихотливым возгласом по громкой связи телефона:
   - Ты где?
   Чувств демонстрацию неприукрашенных и не заретушированных напускной вуалью сдержанной публичности я поедал глазами.
   Остановись, мгновенье, - ты прекрасно,
   талантом правды подарив сюрприз!
   На суд вверяя чувства громогласно,
   аж страстью счастья бы вскипел Парис...
   Замахнувшись, Таня попыталась кулаком, сжимавшим неповинный телефон, жестоко покарать его за громогласность собственных эмоций, им огрев наотмашь крепость моего плеча.
   Перехватив замах руки, по кругу я удар перенаправил за спину Татьяне и прижал ее к себе.
   - Ты, ты!.. - произнесла она, негодованием пытаясь разрядиться репликою брани, но возмущение добавить не успело ничего: поцелуй виновника зажал ей рот...
   - Вот, хотелось поиграть с твоим сарказмом,
   погоней обостряя страсти пыл
   сомнений в поведении успеха веры властном,
   диктата совершенствуя настил, -
  оправдательной застенчивостью засмущался я.
   Совладав с собой и ситуацию подмяв контролем, глазки Тани расцвели улыбкою, а губы предостерегающей усмешкой прошептали:
   - Доиграешься.
   - С желанием?
   Затворником не рыскать в кулуарах,
   надежд обломом раздосадовав мечты?
   Расстаться б с чувственным угаром,
   без слез преодолев направленность судьбы.
   Интерьер знакомый зарисовкою царапин, оставляемых на мебели круговоротом постояльцев, а нам напоминающий испытанного счастья скоротечные мгновения и чувств запой, желающих помолвки продолжения, которая была отложена на неопределенность.
   Понурая расслабленность, сопровождавшая Татьяну, не воссоздавала атмосферу прежних встреч и жадность нетерпения объятий суматохи, номер наполнявшего, как только мы вступали на его порог. "Нерв блуждающий", ослабленностью подаваемых сигналов, понижал любовный тонус вдохновения "сердечной мышцы" в борьбе за выживание ухоженного сказкой организма, готового, реанимировавшись, вдохновенно страстью воспылать.
   Татьяну торопить - бессмысленно. Разогревающий бальзам, спокой- ствие, пленяющего монолога обаяние, слегка цеплявшего воспомина- ний шепот с теплотою рук прикосновения, вершили обольщением оздо- ровления эффект. Сближаясь, тыльной стороною указательного пальца я тревожил на висках заманчивый, игривый завиток и мягко обводил по очертанию овал лица, усиливая провокацией контакта отзвук слов.
   Я видел, как глаза ее поплыли
   опьянением расслабленной истомы,
   контролю неподвластной сердца силы,
   подчиняющей себе любви хоромы...
   Бедра сжав, она пыталась успокоить ног подрагивание от завладевшего предчувствия томления телесности взаимной. Усадив Татьяну на колени, я без спроса завладел ее бальзамной рюмкой и, глоточек сделав, моментально, губ касанием на выдохе, перенаправил терпкость вкуса ей в уста. Соединившись обжигающим лобзанием, о позволении отзывчивости говорящим, неторопливо, поцелуй не прерывая сладостью объятий, я расстегивал Татьяне молнию на брюках. По оголению телесной теплоты скользнули пальцы в шелковистое укрытие интима впадинки и, складочки раздвинув, окунулись в растревоженную влажность. Сквозь ласку возбужденных губ услышал негодующе-разоблачительное восклицание:
   - Предательница!.. Негодная девчонка...
   - Нямочка...
   Вступление и выступление, втягивание и вытягивание, опускание и поднятие, сопровождение и встреча; движенье влево, вправо; уход и возвращение; частое и редкое; во взаимности поддержки формы: лежа и присев, развернувшись и свернувшись; опустившись ниц и раскрываясь стоя; сбоку, со спины, спереди и сзади; замирая и срываясь; изрекая и прислушиваясь; получая, отдаваясь...
   Изображение технической взаимосвязи удовольствий
   в гармонично-откровенной радости соития.
   На языке телесной памяти, беседуя по-свойски,
   неземные чувствами свершаются открытия...
   "Журавли, переплетавшиеся шеями", "Тигра белого прыжок"; "Драконы, связанные в петлю", "Рыбы, страстностью объединившие глаза"; "Распустившийся бутон", "Щебетанье ласточек сердцами", "Бабочки раскраской, кувыркающиеся в воздухе", "Парный танец распушившейся жар-птицы", "Скачки диких лошадей", "Поющая на пальме обезьяна", "Озорная цапля", "Летящие над морем чайки" - дивный вид животного многообразия в терминологии привязок к сексуальной надобности дня, с признанием достоинства архитектурных поз...
   Пролог, негаданный во сне,
   диковинным переплетением услады
   взметнулся страстью на волне
   восточно-экзотической бравады...
   В который раз оказываюсь я на "территории" Татьяны, со скрытой целью или без нее, и все равно испытываю удивленную растерянность блаженства от острастки столкновения с неукротимой необузданностью толстокожести и равнодушием к переживаниям, мной обращенным на нее. Не остановить счастливого мгновения: оно раскручиваться будет независимо от волевых способностей нажима. Чувством я бессилен перед ним.
   "Дракон", смакуя жертвенность,
   утратил волю пламя изрыгать!
   Жестокая приверженность
   огнем любви жжет сердца благодать.
   А Рыба хладнокровная,
   теченьем грез ласкающим бока,
   все жаждет своеволия,
   свободы безразличия глотка
   в непритязательности света личности Татьяны...
   И не укроешься, как от назойливой рекламы...
   Завидую я Тане, не мечущейся в романтической духовной дымке, а подчиненной упрямой установке собственных желаний и заявившей с райской прямодушностью, придя в себя из плена алчно поглощенного оргазма: "Я получила, что хотела".
   Вот для чего потребовалась ей скоропалительная встреча:
   Пасть заткнуть клокочущей внутри
   греховной гидре гормональной плоти,
   равнодушной к помыслам любви,
   рождая пыл по внутренней погоде...
   А ты о чем, работая энергией любви в постели, размышлял: что достучишься до глубин сердечности?..
   Как ни стараюсь, но подслушать мысли Тани мне не удается.
   А значит следующий шаг
   мечтательным обманом поразит разлука,
   обескураживая в мрак,
   как детской выходки невинный вид испуга.
   На этот раз пришедший поезд не развел нас, как обычно, на развилке жизненных хлопот, свидание продлил дорогой в город.
   Электричка утренняя, сонная, озарилась Таниной улыбкой, создавая иллюзорность солнца, пробудившего мужскую половину контингента пассажирского, и возвратилась к ней предвзятым интересом.
   Татьяна вспомнить не могла, когда в последний раз передвигалась магистралью железнодорожной: для нее все это было так же непривычно, как для разбуженной явлением чуда серой массы работяг, в своих рядах узревших излучающее удовлетворение лицо прекрасной Мерилин М. (в очках). А за меня цеплялось стойкое внимание попутного состава женской гордости, вопросом задававшейся:
   "Что за феномен такой, нарушающий покой,
   окликая завистью, мимолетной пряности?"
   Что сотворил я с этой женщиной, ей позволявшей:
   Свежестью в столь ранний час
   источать благоухание цветенья вида,
   завораживая бездною прикрас,
   воцариться, как божественная Афродита.
   Это был секрет "Цветка нефритового", распустившегося волей полноправною его хозяйки и преподнесенного самой себе для утренней любовной физзарядки, удивлявшей колебаниями энергетики поляр-ными, желаемого добивавшейся. Как же мне хотелось, удовлетворяя Таню, оставаться для нее приоритетом направления чувств...
   Хотел, а сам провидчески боялся, что вот так же, как сейчас, на при-вокзальной площади, вслед скоротечного, досадно-сдержанного расста- вания, не ощущая никакой потребности партнера след благословить, безоглядно не воспринимая посылаемых потоков верности и рев- ностного ожидания, она уйдет, откинув всякую полемику заигрывания с чувствами, вторжением мешающими повседневной жизни.
   "Я получила, что хотела?.." - утихомирив плоти принуждение.
   А дальше:
   "Жизнь сама конкретику
   необходимости распишет,
   наложив косметику
   расцветки пожеланьем "свыше"...
   С циклом гормонального синдрома я напутал. Розовостью впечатлений здесь не пахнет. Похоже - двадцать пятый день. Пружина до отказа сжатая, готовая под натиском усталостной напруги бесконтрольно накопившейся энергией стрельнуть...
   Удалось ли пробудить у Тани прежнюю активность, выведя ее из со-стояния оцепенелого застоя, или, раскачав "хрустальное" гостиничное ложе, придал уверенность, что сила женских чар всесильна и обязана пренебрежительностью рассчитаться за кобелиную услугу?
   Я мог порадоваться за себя: афганец больше мне не конкурент. Но, как любой особе, ощущение необходимости не потерявшей в зеркало успеха у мужчин смотреться, самоутверждаясь значимостью родовой, я нужен, так как кроме моего лица, Татьяне день сегодняшний других вакансий не назначил, иначе бы она не напросилась на интригу...
   Частичка неудовлетворенности жила в ее сознании рассудочным конкретным идеалом, и Таня продолжала, то ли по привычке, то ли инстинктивно, гордостью прощупывать пространство окружения в предметном поиске отождествляемого с канувшим счастливым прошлым и ожидаемым просветом будущего контура уверенности завтрашнего дня. А этого, признаюсь откровенно, в тот период ожидать ей от меня не приходилось...
   А что взамен? Мечты?..
   Мечты! Мечты? - невинные мутанты,
   у мужания просящие пощады,
   в импровизации, как музыканты,
   нот не видевшие жизненной Ламбады.
   В рамках жесткости реалий,
   мечты, как золотящийся иконостас,
   слез надеждами печали
   облагораживают чудом под заказ?..
   Сладковатый привкус обожания,
   вложенный в рифмованные строки,
   вздорных слов призывные потоки
   в чувстве преломленного сияния.
   Этим в жизнь Татьяны затесался я.
   Незатейливой навязчивостью комплиментов и ухаживания
   да абстрактными восторгами распутного безумства,
   в повседневность проникая творческим подходом омолаживания
   чувств воодушевленного либидного искусства...
   Заочно вторгшись, я накинул на Татьяну сеть мобильную, обыгрывая близких нам воспоминаний разноцвет, подзуживавший впечатлением игры словесного воображения дурманящий либидный отзвук, представляющий активность Нямочки, жестоко утопающей в позывах приставучей похоти.
   Вся разнузданная "поэтичность" хранится там - в ячейках памяти формата цифрового, где-то в недрах всепроникающего уха речевого связи. И у Тани, по подсказке неназойливого потакания, решившей с аккуратностью придирчивого летописца рифмоплетные копировать послания.
   Освобождая память телефона, не предполагал, что вскоре сам со скрежетом бессилия болезненности ностальгии пожалею, что не делал этого. Расставаясь с легкостью с экспромтными творениями, отражавшими лик вдохновенный броскости момента, не утруждался сложностью аргументации необходимости фиксации его, а лишь тщеславно самоутверждался тем, что сотворю еще: процесс ведь для меня безостановочен, не запротоколировать его, поэтикою претендуй он даже на разбуженную уникальность. Беспечность юношеская с сединой не изменяла мне. Сейчас я это понимаю, цепляясь за вершки воспоминаний, выскребая из перенасыщенности памяти вех образные крохи эмоционально-значимой безостановочной бестактностью выпячивающихся друг пред другом, подавляя смысл, подобно хвастовству детей...
   Проекциями я в психологической ловушке оказался с подсознатель- ной раскруткой комплексов и побуждений, где пережитые в далеком прошлом всплески эмоций многомерности, увязанные с женщинами, проецируются на Татьяну.
   В замкнутости внутреннего мира, с постоянным списком возникаю- щих потребностей, живут незыблемо-консервативные проекции: уве- ренность в себе и безопасность с волевым желанием: мое изображение при восприятии стороннем соответствовать должно концепции взаимо- понимания с устройством моего психофизического мира. Только в этом случае работает мощнейшая опора внутренняя против трагедийных потрясений, одолеть пытающихся разум. Все поведенческие проявле- ния для внешнего и внутреннего потребления отражаются в политике реальной жизни и, на время проецируясь, судьбу выстраивают.
   Татьяна стала виртуально-представляемым экраном мною выдаваемых проекций - разновидность паранойи с переносом на объект желания того, что бессознательно покоится внутри.
   Понимая пагубность диагноза, осознанно Татьяну подключил к игре, подставившись опорой, навязаться отражением желая внутренней ее проекции.
   Дерзкою эквилибристикою слов
   оживляя титры на экране,
   торжество разноименных полюсов
   осветил с любовью в крупном плане.
   Представить мир проекций Тани умозрительно, учитывая разницу в специфике ассоциативного мышления мужчин и женщин - задача не для понимания, особенно вдали от осязательности восклицания прямого. Беспечная, слепая рефлексия сексуального влечения - вот что надо подключить к игре полов, происходящей в скученной эфирной обязаловке общения по телефону. Пробудить гормоны удовольствия, рассеивая деструктивность депрессивности хандры закрытости, чтобы они елеем сладким, проникая в залежи сознания, провоцировали мысль о сексе. Смогу ли я добиться цели? Думаю, что да!
   Гормональная закваска энергетики Татьяны, разгоняющая части мозга, отвечающие за опознание объектов сексуальных, - не слабей моей; да и защитные реакции, оберегающие механизмы наслажденья, уцепившись за воспоминания о хорошем сексе, окажут дополнитель- ную стимуляцию...
   Подключен был весь еще не заскорузлый огрубелостью в отстойнике семейном интеллект, бодрящий расторопную фантазию для приобще- ния Татьяны к дионисовской игре... И я добился: Таня пристрастилась к острословной болтовне, переиначивая посланные мною строки, ее рифмованный сарказм, вначале робко, но палитру набирая, отражал негодованием прощения нескромность заковыристых потуг, с попыт- кой спроецировать желанья сексуальные Татьяны на меня. Какой прессовкой вожделения мы насыщали ожидание встреч, нетерпеливо подготовленных лобзанием словесности мобильной связи,
   Ставшей наркотической прелюдией,
   интимным шепотом, нам заменявшим танцы...
   где игрой в эфирном благозвучии
   летали мысли ветреные - самозванцы...
   Я уезжал на встречу.
   Четвероногий мой оракул, видя сборы, обогнал меня и с ленной неохотой, преградив дорогу, занял место у наружной двери.
   "Хорошо, пойдем еще раз, сходим на прогулку".
   На улице, облюбовав подстилкой островочек выцветшей травы, удобно распластавшись, лапочки откинув, Макс уставился огромными печальными глазами на громоздкость, с ним пришедшую на поводке.
   "Максичка, мне некогда, а ты разлегся. Будь послушным мальчиком, пойдем".
   Зябкое, бесснежное начало декабря. Погода не располагала к возлежанию прогулочному короткошерстного теплолюбивого домашнего питомца. Своенравный пес: характером он не приемлил воспитательно-волюнтаристской взбучки; а после неприглядности крово- пускательного инцидента с медальоном я осмеливался заводить с ним только задушевные беседы: когда бессвязно-вразумительные - вслух, а чаще мысленного потакания - навязчивого пресмыкания. Но самой действенной методою переговорного задабривания - это упоминание "Фролика" - любимейшего корма, зажигавшего его глаза притоком жадности, их поле зрения расширив до пугающих угрозою размеров: "Что, не дашь?", а повадки - исполнительною добротою наполнял.
   "Макс, мне некогда, пойдем; я обещаю: ты получишь "Фролик". Уши навострились, сладко облизнувшись, а глаза борьбу тоскующую отразили с сиюминутностью желаний, но запретом внутренним остались устремленными в пространства принуждения той мотивации, что поведение оправдывает. Создавалось впечатление: он мысленно передает указанный ему расклад событий, но приемник мой к их расшифровке глух. Дипломатии - конец, а дальше: руки, на которых он, издав неудовольствия зубастый рык, готов отправиться куда угодно, с кем угодно и на любые расстояния, с условием: не удалялась чтобы миска кормовая. В данном случае все шло наоборот, но привлекательность преподнесенных запахов процесс переговорный не облегчил: с необъяснимостью упорства Максик продолжал отстаивать свою позицию, перекрывая Цербером дорогу.
   "Твое упрямство ни к чему не приведет. Отправиться со мною ты не можешь - холодно; но я уверен: летом ты увидишь море".
   Сколько раз он слышал это обещание? Купая в ванне, я рассказывал ему о море и о том, как там привольно для собачек... Но воплотить обещанное у меня никак не получается...
   Условностей незыблемая бренность
   отгораживает мыслимый простор
   приспособленчеством к привычкам. Трезвость!
   Карою мечтаний не осудишь вздор...
   Две попытки на машине провалились: Макс, желая сесть за руль, зубами проверял его надежность... А в электричке слишком душно; да и одомашнился он окончательно и также, как и я, скучает, расставаясь с лежаком. Старенький уже: четырнадцатый год пошел.
   "Не упрямься, охраняй квартиру, не меня. А если это предостережение, то обещаю: буду осторожен. Вечером приедет Женечка и выведет тебя, а утром жди, я буду дома обязательно..."
   Предвестник наступающей зимы - пронзительный холодный ветер -ограждал неудовольствие бушующего моря, не желавшего зимовкой отправляться под ледовый панцирь, но настойчивостью все ж завоевывавший блеклость сырости, консервативной, с думами об оккупации Прибалтики...
   Укрывшись в здании вокзала, из окна я наблюдал недвижимость автомобильную дороги. Позвонила Таня, обнадеживая бодрым голоском: "Минут через 15 буду..."
   Покинув наблюдательный уют вокзала, приближая встречу, я двинулся на свет мелькнувших обещаний. Блик очков, улыбка - Таня...
   Резко, с серединной линии проезжей части, полным ходом, легковушку бросило направо, в дворик за моей спиной...
   Скрип тормозов... Молчания минута...
   Перекрестился? Ангел твой хранитель начеку.
   Жизнь продолжается! Игры причуда
   благословлением судьбы осталась на плаву.
   Как удалось мне увернуться от крыла несущейся машины? Инстинкты, вбитые нагрузкой и усердным потом многолетних тренировок, слаженно сработали, исполнив с блеском техники балетный пируэт с прыжком и выбросом ноги - уширо гери (элемент из карате), позволившим мне уклониться от калечащего столкновения с бездушной массою металла.
   Колесить привыкшая на тупорылом бусике, Татьяна, сев за руль носатой легковухи, зрячестью не рассчитала угол поворота...
   Этой отговоркой оправдал я тот рискованный вираж, который Танечка приберегла для встречи. Поняла она серьезность инцидента? Сквозь лобовушку, глядя на водителя, я подтверждение искал наивной мысли. Невинная улыбка непосредственностью приглашала: "Ну, чего стоишь? Поехали".
   Похмельного озноба ощущение с холодным потом возле переносицы и трупный запах...
   Подчеркнутым телесным реверансом,
   недружественным нервным диссонансом
   ответили инстинкты - бедствий выродки -
   на экстремальность каскадерской выходки,
   с невинной на лице улыбкой высадки.
   Трупный?.. Я сел в машину.
   - Ты чего? - с невозмутимым простодушием спросила Таня.
   Я положил Татьяне руку между ног, на внутреннюю мягкость теплоты бедра.
  - Ты замерз, и руки у тебя дрожат.
  - Фактурно, я был близок вместо добровольно избранной гостиницы надолго, в принудительном порядке, прописаться в ближний стационар.
  - Да ты что!? На разогрев?..
  Неужели у изнеженности городской все так запущено?
   - Не совсем, Бог бережет. Надеюсь, что и впредь забава безобидная
  "Ну, погоди!" заканчиваться будет безуспешно.
   Что тебя сподвигло парковаться во дворе, проехавшись по мне?
   Улыбки безобидная наивность
   сменилась на задумчивую притупленность
   затворницы, словесную пассивность,
   ответ упрятавшей в простую несмышленость.
   - Я в чем-то провинился?
   - У тебя реакция отменная и убедила прытью не меня одну.
   - Решила посветить, взяв на таран?
   "Героя" скрытый выявить изъян?
  - А ты что думал - в сказочку попал?
   Разит водитель баба наповал.
  - В легенду! Слава Богу, не посмертно,
   мемориалом становиться рановато.
   Не разрыдается могильщик. Тщетно
   родным делить наследность гонорара злато.
   Мы подкатили медленно к гостинице. Озноб, не утихая, продолжал разгулом тормошить, обогревая внутренности, в то время как покров наружный укутывал мурашки зябко реденькой щетиной.
  - У нас наличествует алкоголь?
  - Бальзам. А разве плохо я тебя взбодрила?
  - Настолько хорошо, что захотелось пригубить "Кровавой Мэри",
  пообщавшись.
  - А с Таней бодростью не хочешь поделиться? Или бодрилка
  лишь на танцах афиширует себя торчком?
   - Там обездвижить не пытаются его.
   - А не по этой ли причине ты туда уж больше ни ногой?
   - С кем попало нет нужды делиться...
   тепло души подставив ветру,
   ожидая, что лихая птица
   примчит фантазии карету...
   Ревностным угаром ослепив глаза,
   диссонансной фальшью грянула гроза.
   Обострившаяся конкурентная борьба
   чувству посвятила пару каратистских па.
   Впоследствии, реконструируя цепочку развернувшихся событий, я безуспешно силился припомнить: кому принадлежит идея прежней практикой воспользоваться разогрева увертюрного на танцплощадке. Вообще, воскресный вечер танцев жизнь силился продлить пенсионе- рам, свою не позабывшим половую принадлежность; но возродившееся в нас стремление, аж после месячного перерыва, оживить традицию прилюдных зажигательных объятий и зазывный голосок "Кровавой Мери" - сыграли завлекательную роль.
   Автомобиль оставив под охраной у гостиницы, циничною издевкою обыгрывая ход желанного увеселительного обогрева, терпение, испытывая нас, пешком измерить расстояние решило.
   Меня всем телом продолжало лихорадить от непрогулочной одеждой утепленности, не защищавшей от пронзительного ветра, добавлявшего окоченелости к эмоциональной встряске сдачи теста на реакцию, но оптимизм сквозь челюстной озноб угрозой пошутил:
   Для полноты разгрома ощущений
   в компании любви афганца не хватает.
   Он злой спецификой угроз суждений
   подпортит танцев аромат и обезглавит...
   Этот фразовый экспромт я проронил бездумно, как бы невзначай, когда вплотную мы приблизились к звучащей завлекательности холла танцевального...
   Неожиданно меня державшая под руку Таня высвободившись, двинулась вперед, поспешно сделав несколько шагов к мужчине, к нам стоявшему спиной, и вполголоса сказала что-то...
   Он неторопливо повернулся...
   На фоне баритона сочного "Таганки" - Шуфутинского, поющего из зала танцевального, я памятью в подробностях мельчайших воспроизвожу кричащий содержательностью кадр: упитанный, в обтяжке кожи торс угрюмого мужчины с зеленой ленточкой, повязанной на лбу, где по-арабски вязью вышита предупредительная надпись...
   Мгновение потребовались оценить воинственную прозу ситуации. Хотя лицо мужчины узнаванием себя не проявило, но повязка мне сказала все.
   Удар... со злобным восклицанием: "Предупреждал...", со свистом протаранив предоставленную пустоту, увлек красноречивую предупре- дительную обходительность в обиду заблуждения.
   Заявка не шутила, и намерений серьезность,
   воплотись она своею наглой мощью,
   у головы оторванной убила б беззаботность,
   к умственному отсылая бездорожью.
   Нанося удар всем телом и на сто процентов верящий в успех, он даже не финтил запугиванием, как атакуют профессионалы, отвлекая от угрозы поражения.
   Слегка сблокировав удар задиры тыльной стороной ладони, хлестко, назидательным пинком, я проводил его затылок. Ему досталось противоударными часами, браслет которых возмущенно расстегнулся: "Кончилось же времечко твое, и бесполезно ворошить былье..." - и пока противник разворачивался неуклюжим удивлением, я снял их, положив в карман, лихую "память" сберегая от насилия.
   Он не понял, что случилось, и для просветления затылок почесал. Лицо его с бровями-космами, упершимися в лобную повязку, выражало злобное недоумение, с которым перейти от бойкого рукоприкладства к дипломатии он вряд ли был способен. Режиссируя его повторную атаку направлением приманки, я ногу выставил вперед. Он клюнул, попытавшись сделать под нее подсечку, - фиаско: на тропе войны объекта нападения не оказалось, а нападавшего инерцией размаха крутануло на девяносто градусов, где и увидел он, на уровне повязки ритуальной, неудачно подсеченную конечность.
   Сногсшибательность открытия шарахнула его ужимкой запоздалою защиты от удара в сторону. Осмыслив суть момента, он встряхнулся, словно пес, намокший под дождем, будто бы освобождаясь от убийственности планов и, озаренный новизной тактической находки, распахнув, как для объятий, руки, ринулся, с остервенелым дружелюбием, брататься...
   Я не поверил бескорыстию его намерений и, увернувшись, уступил ему дорогу для разгона, не сообразив, что цель его на этот раз укрылась за моей спиной, а то бы стал ему препятствием.
   Таня, прикрывавшая мой тыл, осталась без защиты.
   Залихватски, как танцор ансамбля песен и народных плясок, подскочив к Татьяне, он ухватил ее за плечи и, прижав себе, в охапку, поволок на выход из двора.
   Его "любезный" выпад был настолько неожиданным, что, оцепенев, бездействием я наблюдал за представлением и спохватился, лишь когда Татьяну принудительностью вынесло на улицу, за низенький заборчик... Воспользовавшись варварским военных действий опытом, афганец Таню взял заложницей.
   И моментально в памяти всплыл Танин "рык", заставивший его беспрекословно подчиниться. Низким, требовательно-волевым командным голосом гипнотизера я приказал: "Стой" - он замер, нерешительностью полушага зацепившись взглядом за меня...
   "Будь мужчиной! Не ты определяешь выбор Тани!".
   Он не нуждался в разъяснениях: умственная адекватность у него была слабее рефлексивно-приказного тупостного подчинения, и реплики нагрузка-резюме прошла без мозгового затруднения. Не мог смириться он с позорным поражением и, покидая поле боя, прихватил Татьяну.
   Время... я утратил власть над ним...
   Затмение бездейственного ожидания...
   Бремя смерти нервов - путь незрим,
   испепеляет молча жизни расстояние...
   Чего я ждал? Что Таня образумит мужика? Стряхнет его с себя самостоятельно, доказывая выбор?..
   Взревевшего мотора грохот пробудил волною звуковой одеревенелость спазменную тела. Стремительно преодолев дистанцию, отмеренную похищением, я выскочил из дворика на улицу и оказался на проезжей части и тут же, увернувшись, отскочил от грязно-серой тени мимо пролетевшего замаскированного воровато (без включенных фар) спортивного автомобиля...
   Я не отношу себя, бахвальством, к категории везунчиков, но дважды за один погожий вечерок, по-каскадерски, ускользнуть из-под угрозы резвости колес - удача небывалая телесной сути.
   А надстройка "безголовая", хоть и понура,
   но достойно отстояла местоположение;
   с гордостью таскать ее - отваги процедура,
   приметным знаком для головокружения...
   И "Мэри..." - есть куда залить. Зальем... С Татьяной? На удачу! - быть вдвоем.
   Растерянности отхлебнув глоток,
   осадком севший от бравады
   вкушая унижения восторг,
   в сердцах отплевывался от досады,
   любви бездеятельной, что обращает чувства в хлам...
   Расквасить морду, что ли, окружающим столбам?..
   Давно ли он в засаде? По камуфляжу судя - подготовился серьезно. Но мы могли и не прийти: прицелься Таня легковушкою при встрече аккуратней, а мне не захотелось бы залить бескровную удачу горечью "Кровавой Мери" и сплясать ознобом на потеху старикам. Вероятность нашего участия в воскресных танцах вне заявленного плана опиралась на ничтожность случая; лишь Макс своею интуицией мог предсказать ее. Еще возможно это:
   Плод мести женского ума -
   стервозная многоходовка
   калечащего нрав вреда,
   уступчивости полировка.
   Вот незадача: во второй уж раз ревнитель прошлого, натравленный случайностью, срывает танцевальную прелюдию... А предрекал же я экспромтом-пожеланием с афганцем представление? Почему мозг, предугадывая ход событий, вдруг сработал на опережение, в чем узрел подсказку он?
   "Хризантема..." белая... с воротничком... Нацеленное парное перемещение... Она приехала в нарядном белоснежном пальтеце и снова привела с собою тень ретивости преследователя. Сигналы распознала интуиция, а разумение ждало замаха кулака.
   Но я был не готов, и если бы не лобная подсказка, надеваемая воинами в Афгане на особо важные задания, и не вручи Таня костыли пораньше, то, возможно, улыбаться мне пришлось бы новой челюстью.
   Три недели кропотливой поэтической накачки... и надо же - афганец подгадал... Дуэль, лишившая не жизни, а завоевания.
   Судьба поэтам скольким даровала б жизнь,
   не используя услуг любви террора,
   от злопыхательства спасая род святынь,
   приглашая на дуэль предмет раздора...
   В соперничестве чувства знойного -
   пусть выстрел дамы выберет достойного.
   Но женщина посылом чувства рациональна,
   и тем - дуэльная судьба любви печальна.
   Пояс красный каратистский повязать и в бой, последний и решительный, пока Татьяну не верну? Роковой - для каждого из нашей троицы. У Тани есть еще одна возможность, оценив предвзято праведность случившегося, засвидетельствовать окончательною правдой распорядок будущего.
   Канун торжеств предновогодних хотелось встретить с Таниной улыбкой... А там посмотрим.
   Слезами не согреешь вновь
   душой покинутую плоть,
   как силой не вернешь любовь,
   да будь ты даже сам Господь...
   В фойе гостиницы, согревшись, любовался я на припаркованный и безобидный "MITSUBISHI".
   Меня, как и Татьяну, не лишали выбора парковки: уподобиться ли благодарностью бездумной этой железяке, что не оставила на мне следов и, охраняя, ждать, когда похищенная возвратится; или возвратиться самому домой, оракула за неразгаданное пожелание благодарить. Предупреждал, но не препятствовал, по-видимому, нюхом чуял - невредимым возвращусь, а то вцепился бы зубастостью накопленного опыта... Вот хозяину порадуется...
   У Татьяны телефон отключен. Вдогонку перезвоном не желает возбуждать водилу, совершившего живой угон. Куда? Какой потребует он выкуп от Татьяны? Где, став добычей вероломства, скоротает "Нямочка" сегодняшнюю ночь?
   Не удалось мне защитить:
   Любовью вздобренной постели несусветное добро;
   словесной песней свиристели нрава, пересилив зло.
   Кто скажет: "Утро доброе", - обняв
   самоуверенностью брачных прав?..
   Нет ничего страшней ласкать
   трофеем взятую невесту
   и горько... с горечью кричать
   порабощенному протесту...
   Прах - страх - крах...
   Рок - итог - порок - пророк... Гебефренный синдром...
   Стоп! Хватит источать бессвязность рифм нагромождение, бездарным расточаясь словоблудием, высчитывая терпеливой выдержкой, чей "катет", мой или афганца, подлиннее в треугольнике злосчастном, созданным привязанностью к Тане. Час ночи! Все, поехал Максика благодарить за преданность и прозорливость нюха.
   Ожиданием не стану охранять таран,
   покоящийся на колесах,
   одиночеством подкармливая бед изъян,
   дразня бессонницей дум посох.
   А может, станцию повеселить стоическим ночлегом?
   От мыслей сгинув половодья расставанием с "ковчегом".
   Э, нет! Хочу продолжить с Таней разгонять однообразие последних лет: лишь ей одной по силам из парамнезии застоялой вывести на свет.
   Смогу ли я, сглотнув обиду,
   общую нам расстелить постель...
   Разлуки победив страхиду,
   с дерзостью продолжив канитель?
   И сняв очки, взглянуть в глаза вертепу
   блаженства темперамента тумана?..
   К любви многострадальному портрету
   добавив гамму счастья ветерана...
   День какой сегодня у Татьяны цикла гормонального: 23-24? Опять я угодил на пиковое дно, с тупиком сентиментальной розовой плаксивос- ти и агрессивной истеричной раздражительности - ласковый набор для слабонервных привилегий, объясняющих во многом поведение ее.
   Какой сценарной заготовкой я хотел порадовать Близняшек?
   Исповедь заблудшего монаха,
   звонящего в судьбы колокола воспоминаний.
   Техникой восточного замаха
   смакующего свежесть эротических преданий...
  Это - для строптивости Татьяны. А для неконфликтной "Нямочки":
   Непреклонное коварство партизана,
   ищущего в топях власти женской привлекательности
   точку сласти, где клубничная поляна
   неподдельного восторга - образ мук признательности...
   Отложим воплощение на будущий заскок, а озорство реальности печальной и экстремальность двух наездов, с поединком показательным вояк спецназа в перерыве и заложницей послушной... - вряд ли в будущем удастся повторить...
   На Новый год
   Взять да и поставить веховую метку:
   скромно одарить себя часами...
   возвратив в реальность взрослую нимфетку,
   безразличием... любви глазами.
   Татьяна! С ней приключение становится опасным. Я стою дорого, и похождения любовные с телесным травматизмом, с чередой прогулов неоправданных, - для фирмы обернутся материальными потерями, и это без учета психофизической растраты чувств на пути да и в самой постели. Агрессия афганца с неудачною попыткой воспрепятствовать сему для Тани станет полосой пассивности, предоставляющей внеочередному разу проявить активность с доказательством: привязанность к ней не зависит от стечения форс-мажорных обстоятельств. А как же поминальный звон часов? Пусть полежат, развязки часа дожидаясь, когда пойму, что в схватке, и не только очной, над афганцем я победу одержал. А Таня, внутренне преодолев последствий неожиданную встряску...
   Сможет двигаться по жизни независимо,
   без бойкости опеки конфликтующих сторон,
   тактикой игры воображения: трюмо
   симпатий - не теней портрет, занявших фон...
   Посланное SMS не проходило: оба Таниных мобильника в отключке. Интересно, где она переночует?
   Фантазия подсказок, изощряясь слез гарантом,
   садистски предлагает выбор:
   роскошный пир травмоопасных и развратных вариантов
   психической атаки на любой калибр...
   Хамоватым простачком-ревнивцем копануть чистосердечность недоверием? А можно разом прекратить: лукаво сплетничать с обиды одиноким буйством и отправляться за часами, тикающими достоинством? Я утратил в растлевающей игре инициативу; сюжетные сюрпризы застают меня врасплох, а опыт и опора на теоретические изыскания уж слишком хладнокровны в применении подстегивать движение нагонных чувств.
   Достань цитату: "Чтобы сохранить выглядывающий из-за фактов смысл, мир игровой казаться должен примитивностью ничтожней фактов. В нереальности игры вылазит на поверхность сверхреальность сущности". Мобилизоваться всеми данными ресурсами для обновления затеянной страдальческой иг... А для чего? Путь повторять уже, испытанный тобой и на тебе, посмеиваясь, организовать забойную ловушку для строптивого, эгоистичного, высокомерного, бахвалящегося донжуанством болтуна? Или, самовольностью сознания работая подспудно, на опережение ситуацию заказывать, в дальнейшем воплощавшуюся негативным разрешением?
   И Таня поступает точно так же: внутренне прокручивая наслоение загадочности пережитых чувственных колец спирали опыта, под "коркою" ороговевшей толстокожести, наталкивается на негативизм в самой себе.
   По этой жизни мы идем с Татьяной с разными предначертаниями планов. Она - разборчивая потребительница материальных удовольствий, заключенных в новизну случайных впечатлений и общения, готовая охапками его снедать.
   Мое же неуживчивое заунывностью придирок и неудовольствий кредо жаждет интеллектуально-заковыристой подпитки.
   Фантазий дышащий орган
   пожаром вдохновенного блаженства
   сквозь ностальгический туман (обман)
   духовность облачает в совершенство...
   Читатель жаждет продолжения - я тоже...
   А жертва полюбовной перепалки канула в недостижимой пустоте...
  Какую маску поведенческой игры напялить на растерзанную гордость после нерадивостью провального бессильем куража?..
   Вертера?
   "Человек в горниле унижения испытывается..." - проверенная заповедь библейская.
   Затаиться в безысходности, как это сделала Татьяна, мобильники которой заговорчески отмалчивались, не желая разделить ответственность за проистекшее и хоть что-то прояснить...
   Нагнетающая неопределенность паузы
   грязюкой вязкою неудовольствия
   растранжиривает впрок терпения запасы,
   взаимности подходов продовольствия...
   Для афганца это был последний шанс, напялив ритуальную повязку, выследить Татьяну и добраться наказаньем до меня. Таней завладев, он вряд ли станет упрекать ее издевкой унизительной, отыгрываясь за конфуз потенции в своих расчетах, и тем более удерживать ее в любовном заточении, уведя оттуда под венец.
   Мне хватило бы и раза убедить сомнения - измена. И каким болезнетворным оптимизмом я бы не воспринимал ее, возврата к прежним отношениям не будет.
   К внутреннему голосу прильнул? И что - молчит?
   Зловредный обывательский сарказм...
   Растерянность глухо-слепая ложкой дегтя
   сластит в нем собственной вины маразм,
   а самолюбию - с ним нету чувства локтя.
   В подполье? Вдохновляться припасенными резервами?
   А как же буйная симпатия? -
   Не хочется совсем, чтоб нежности слова
   прелестный профиль сном укутали тихонько?
   Улыбки дерзкой озаренные глаза?..
   Постельного доверчивого "лягушонка"?..
   И воспарения "жар-птицы" страстной в небеса?..
   В час дня мобильник Танин подтвердил прием ночного SMS: открыто связи внешнее оконце. Внутреннее осознание событий рациональный мозг ее переварил. Принято решение; и можно слово дать потусторонним раздражителям, по сути, не меняющим исходность самочувствия "взыскательности толстокожей" организма.
   Вступаем в новую игру: "Кто старое помянет...", или - "Да и нет не говорите...". А если сделать из ревнивого "слона" щекочущую надое- дливостью "муху", неутешительным ознобом трансформировав раска- тов громогласность злобствующих недругов в бесславность надувания щек? В зеркале себя - увидеть зрелище и, отстранившись от страданий, перенаправить в глубь сознания и там нещадно подавить...
   Сюжетик разыграв, где нет морали
   и глубокомысленности выводов печали
   с беспомощным и бесполезным понуканием
   и нравом всех и вся заочным мордованьем...
   В напускной душевной заторможенности робостной фиктивного психологизма Таня выглядела примитивностью однообразно, своей коронной роли изменяя, в которой достоверною актрисой красочно саму себя играет. С гротескным смехом слез она справлялась интонациями голоса, с тоскою проходившего сквозь плотный фильтр эмоциями пережитых перегрузок, и смахивала на ребенка, разбуженного невзначай вопросом, как он спал,
   Представить проведенную Татьяной ночь...
   С твоей фантазией разгульно-изощренной
   "Тысячи... и тысячи ночей"
   легко судить с прямолинейностью топорной,
   без подачки слезности очей.
   Но правила игры не допускают этого:
   покорностью любви романса недопетого...
   Мои попытки ей вручить послушность поводочка (от которого, признаюсь, под насильственным напором толстокожести, я сам пытался высвободиться, но тем не менее с покорностью терпимости держал в зубах) - инициативой пропадали зря - поразительная чуткость.
   Поезд приближал Татьяну к месту давешнего расставания, к колесной быстроходной тяге, чуть не ставшей роковой, которой все ж не удалось баталией со мной предотвратить в засаду попадания аргументации кулачной с ролевым обменом власти над трофеем. Событийное "ружье" взаимоотношений нашей троицы без применения висеть на стенке вечно не могло: оно картечью боли выпалило. В дуэльной перекличке мне досталась с двух сторон простреливаемая середина, только кто был целью и кого опальный выстрел поразил?
   В этой сложной по психологизму мизансцене
   наблюдателя роль стала роковой.
   Уважительной игрой, страхуя жизни цену,
   жалкого цинизма схлопотал разбой.
   Cобытийная развязка за кулисами произошла: смирись, ты о ее итогах не узнаешь никогда...
   Но похититель Таню к месту очной перепалки не вернул - знак, свидетельствующий: афганская кампания без признаков кровопролития в ее жизни миновала. Да, джентльменом он не пахнет, даже "выспавшись" с Татьяной.
   За тобой остался выстрел, но в кого стрелять?..
   Со взвешенною педантичной аккуратностью нейрохирурга, у стихийного упрямства позаимствовав:
   Шантажный инструмент дистанционного контроля,
   слов ласкового беспредела,
   внедрялся вероломно в отнятую душу, доля -
   просителей любви надела...
   Озолотив провайдеров телефонии, не буду я делиться здесь дословно профессиональными секретами психологической атаки, многообразием комплиментарно-кровопийного подхода, размягчавшего мозги Татьяны, в прямом контакте находившуюся с Нямой и ощущавшей настроение потребностей ее.
   Трудно, необыкновенно трудно:
   слова прессую в чувственные строки,
   реабилитировать подспудно
   души немой сердечные потоки.
   По капельке, не напрягая мыслей братство,
   вводить добросердечия любовное лекарство,
   вкладывая чуткости ручей в мобильника уста...
   И ждать... терпением давясь, когда откликнется мечта.
   С замиранием маньяка-искусителя искал в ответах потепления призыва - признаки живой и наступившей оттепели чувств цветением. Женщины! Какою исполинской властью наделило их терпенье многоликого молчания, которым, распоряжаясь безразличием, они искусно подавляют навязавшуюся гордость, для себя выдаивая привилегии из скупости уступчивого пола, и растаптывают значимость его, как не что другое греющую душу всякого мужчины.
   Производная Адамовой кости,
   интуитивностью варьируя на рубеже скандала,
   продолжает отношения блюсти,
   основой интриганства капитала.
   Остро чувствуя неравнодушием черту
   разобщенности от унижения достоинства,
   строгую надев на достояние узду,
   перспективой контролирует свободу творчества...
   Та пренебрежительная легкость Тани, покинувшей желание совместных планов, притязаниям афганца уступив -
   Поблажки не сулила благодарственной для случая,
   но вынесенный чувством приговор -
   система счастья дум, мозаика, игрой влекущая
   к реальности, на творческий простор...
   Где приз... Татьяна? В судьбе тирана?
   Вскормил плакучестью желаний
   объятый глухотою разум
   любви отложенным экстазом,
   под шумной нивою мечтаний...
   Зима кружила за окошком...
   Тщедушность реденьких снежинок,
   бродя по осени дорожкам,
   глаз наряжала в блеск картинок...
   Окружив себя теплом, я любовался видом из окна, к которому обязан был примкнуть ритм выхлопа цивилизации, несущийся с Татьяной. Сегодняшняя встреча подводила обольщения итоги двухнедельной изнуряющей работы по преодолению последствий травмы вехой, всаженной свиданием (последним?) в сердце памяти от противостояния с упорством беспринципного вояки...
   В пальмо-субтропическом ландшафте интерьера перетопленной гостиницы, от зуда нетерпения тряслись колени у меня, предвкушавшие возобновление... Да нет - премьеру! После двух попыток злобного, насильственного устранения и неудавшихся наездов - завершающий этап возврата Тани казался сказочным подарком, по эмоциональности острастки перекрыть обязанным испытанное ранее.
   Итоги подводить - оценивая, опыт извлекать из несуразностей, преподнесенных Таней, как из сумбура мемуарных книголент - бессмысленно. Наверняка:
   Травмоопасные сюрпризы не закончились;
   и испытания лояльности к характеру - продолжатся.
  
   Не даст пресытиться неуспокоенности спесь,
   на подвиги "Геракла" подряжая молодца.
   Жизнь не позволит программировать эмоциям,
   не раздерет конфликтом внутренним устои толстокожести,
   проводником лишь подчиняясь волей - функциям,
   сыграет роль со мной диктатом чувств зависимой покорности...
   Беззаботно сладостный романтизма девственный полет
   дуновеньем пакостным кристаллизовался вздохом в лед...
   - Алле! Девочка, привет ... - Не приедешь?.. Что случилось?.. - Поставь машину на прикол, возьми такси... - Едет аварийка. - И как долго ждать тебе ее? - Полчаса... - Хорошо. Реальность объективная не без участия мистических случайностей противится раскладу сил... - Смешно? Тогда - диверсия афганцев-ветеранов?..
   - Ума не хватит?.. А настырности?.. - Осталась в прошлом!..
   Момент, когда он злобным сумрачным пятном пространство между нами продырявил, увлекая в эту брешь тебя, завис угрозою перед глазами, знаешь, чем бессилье в памяти отозвалось?..
   Библейской притчей.
   "Две женщины, желая, чтоб их рассудили, предстали перед оком мудрого царя и принесли с собой младенца.
   Одна из женщин, на другую указав, сказала: "Я под одною крышей с ней жила, мы обе были на сносях; при ней я родила сыночка. Спустя три дня удачно разродилась сыном и она. Но заспала его несчастная, и он бедняжка умер. Увидев это, ночью подменила мертвое дитя на моего ребенка.
   Утомленная забылась я и, к сожаленью, ничего не слышала, а утром покормить хотела моего младенца... увидела - ребенок мертв. Всмотревшись, поняла: не мой это родимый".
   Другая женщина вскричала: "Лжет она, я мать ребеночка живого, а ее сыночек умер".
   Долго препирались матери, доказывая, чей ребенок, перед мудрым Соломоном, отстаивая правоту...
   И сказал им царь: "В последний раз я спрашиваю, кто этого родил младенца?".
   "Я!".
   В крике исступленном голоса слились,
   правду заглушить пытаясь воплем,
   права - холить новоявленную жизнь,
   надругавшись над дитем Господним.
   "Принесите меч", - сказал царь слугам. Выполнили повеление его. И приказал он грозно: "Рассеките надвое ребенка и отдайте каждой женщине по половине".
   "Рубите, путь не достанется ни мне, ни ей", - выпалила мать, принесшая дитя.
   "Насилия не совершайте над младенцем, отдайте ей, пусть он живет... и будет счастлив", - горестно промолвила вторая мать.
   "Все ясно", - мудрый царь изрек..."
  - ...Аварийка подкатила? Поезжай домой.
   Встретимся...
   Мечтою снизошедший праздник чувства
   объятья беспощадные душевных мук,
   украшенные росчерком безумства
   и не подвластные плечистости заслуг,
   радушной пыткой взяли в плен терпение,
   проверить преданность в разлуке наградной,
   рассветной искренностью возрождения,
   с поклоном чувству горделивою мольбой.
   Границы личности очерчены игрою интеллекта.
   Желание свободы - есть желание характера познать себя.
   Соединяясь вместе в бессознательности мыслей спектра,
   диктат поступков пожинают, без понятия, любя...
   Осчастливить память новыми часами?
   Психологическая ломка - суть происходящего со мной. Грызня души бессмысленная, продиктованная тупостным стремлением повелевать, проникнув в мысли Тани, мотивацию поступков разгадав, сыграла злую... Нет же - добротою ласковой незлонамеренную шуточку, которая упертостью сомнений разрушает личность соискателя души любимой. Влияние Татьяны сказывалось подражанием непроизвольным ей: зеркалясь перепадами эмоциональных состояний - то перехлестом страсти, то уходом в угнетающую грусть.
   Не могу отделаться от ощущения, что нахожусь под силовой придирчивой опекой, контролирующей психо-эмоциональный ряд моих намерений. Слишком много факторов, сойдясь в одной зачетной точке, препятствуют позитивизму взаимоотношений.
   Сознательно я отступал от принципов свободы, двигаясь наперекор сопротивлению внутри себя...
   Закрывая понимания глаза
   на упрямство событийной дрессировки,
   исключающей возможностей базар
   режиссурой навязаться обстановке.
   Чем это обернется для меня? "Афганец Љ 2", ожидающий командный клич: "К ноге"?
   Беззаботная игра не вызывает негатива подстраховку, подобно костному неразумению и рабскому нуждой сознанию; но если парная игра становится ультимативной, потакающей событий тону - "...ру- бите, пусть не достается никому...", то мне в такой игре нет места.
   А что с забавою? Не удалось ее вписать в пространство жизни стиму- лом над суетливостью бесчувственного танца бытия. Чья воля, ослаб- ляя чувством, сделала меня игрушкой, дрессируемой Татьяной непоня- тно для чего? В продвижении по жизни она не стала мне союзницей. Наоборот - притягивала ситуации, экзаменующие гранью выживания.
   Можно продолжать, удачу забавляя;
   если же пожиток бережешь покой,
   смирением взывая безобидность рая, -
   прочь бездарностью с площадки игровой...
   Возникла неизбежная потребность: опереться в действиях на профессионала. В одном издании, в разделе "Консультации психолога", мелькнула однокашника фамилия, с которым мы успешно пересилили учебу, оказавшись за порогом среднего образования.
   Контактный телефон представил мне секретаря, заслоном очереди месяца на три оберегавшего спокойный заработок психодеятеля. Голосом унылого сочувствия связист мне прописал рецепт: "Изложите все вопросы с кратким описанием..." (какую нынче я перевернул страницу собственной хворобы?..)
   - Кратко расписать режим болезни?
   С вариантами самолечения:
   про себя какие ною песни,
   страхи, бредом самоискушения?..
   Закупорив письмецо в бутылку,
   бросить в муть газетной свистопляски...
   Только бы не угодить в могилку,
   ожидая психикой развязки.
   Мне не подскажете: какой рукой метать...
   чтоб угодить в психологическую мать?
   На другом конце связующего провода казенный голосочек хмыкнул... и промямлил: "Вы действительно больны... координаты ваши продиктуйте".
   Поблагодарив за понимание, оставил номер школы, класс и кличку, с телефоном...
   Уже на следующий день "Сам" позвонил и, выслушав загробный анамнез, на собеседование (не бескорыстно) соизволил согласиться. А чтобы в показаниях совсем уж не казаться голословным, обязал: с собою прихватить на встречу парочку вещей, принадлежащих Тане, чем во многом озадачил "пациента".
   "Врать - грешно!" - библейской заповеди разъяснением предупреди- тельным в приемной красовалась вывеска: "Психолог. Экстрасенс". А я подумал, поэтически задабривая секретаршу: ослоухостью послыша- лось, что он...
   После обмена радостным приветствием с проверкой памяти, рытьем воспоминаний и оценкою пустопорожней неприглядной бытности, а также моего рассказа о новейших достижениях психологической науки в миссионерском удовлетворении прекрасного сословия, мы занялись вплотную разработкою "больного". По-приятельски
   Не смог оставить в стороне вопрос:
   на харчах каких психолог с сверхциничною натурой
   экстрасенсорики взрастил нарост
   с третьим глазом, дополнительной обзаведясь халтурой?
   Правдоподобно, очень коротко, он рассказал об автокатастрофе и гибели любимого им человека и о пережитом в результате этого сильнейшем стрессе. Как психологу и личности, я безраздельно доверял ему, а вот к способности из эфемерного пространства информацию выуживать, ее материализуя в речевой поток, - отнесся с недоверием.
   Вся ритуальность атрибутики экстрасенсорной, с пониманием про- цесса парапсихологии, осталась вдалеке, за кадром; но результатов демонстрация одушевленностью правдивого сравнения - сразила.
   Я не рассказывал о Тане ничего, допросу предложив подвергнуть тюбик крема, ею по случайности забытого в моих вещах, и земно- водного нефритового самородка. Уличающих предметов оказалось предостаточно для извлечения компрометирующей правды.
   Ну, с тюбиком - понятно: с мягкотелостью его опорожнился сразу содержимым.
   Но посулами какими раскололи
   окаменело-лягушачью... любви причуду?
   Порожденье страсти, - хладностью крови, -
   под пытками слезою он не оросит напругу...
   Способность их разговорить он показал, бесстрастно обозначив срез характера Татьяны, добавив к ним волнующих меня повадок шлейф, не разглядеть которых и при агентурной слежке. Могу представить,
   Что бы вылупилось в виде показаний
   из яйца нефритового -
   полыхнувшего интима страсть признаний,
   слюнками пропитанного...
   После информации публично-обличающей скрывать от проница- тельного экстра-исповедника - мысли не возникло. Жужжанием осы свидетель диктофонный фиксировал мои ответы на вопросы, в основном касавшиеся моего психологического состояния. Затем мы провели атаку мозговую под гамлетовским:
   "Быть или не быть - таков вопрос;
   Что благородней духом - покоряться..."
   ... или не быть - любви вопрос, - утес?..
   влечению в истоме покориться - гробница...
   ужимкам настояния судьбы - мечты?
   иль равнодушием ума рассеять их - затих...
   противоборством - недовольством!..
   Один - за жизнь, другой - за упокой, чередованием ролей обыгрывали фабулу событий с прогнозом результата чувственных коллизий, взяв фоткой будущего, как основу, для построения психологической игры, жизненные постулаты сосуществования сожительствующих индивидов. Но отличие позиций состояло в том, что он хотел, владея ремеслом, бесстрастный черно-белый снимок проявить с немою расстановкою фигур. Меня же интересовал палитры цвет живописующего полотна, где только прорисовывался игровой сюжет мистификации.
   Сложно, игнорируя беспутность пережитого, отстаивать униженное право на перспективу будущего с Таней. Но экстрасенса взгляд страдал подслеповатой однобокостью формального тестирования. Главного в процессе показательном над чувством ему, конечно, не досталось. Раздевшись перед ним психологическим аспектом слезности переживаний, интима подоплеку радости взаимного сближения психологической науке подсмотреть не удалось.
   Технологиям профессора Эркюля
   любовных чувств не интересна сторона.
   А без них не воспылает страстная натура,
   в объятьях силиконовых ей грош цена...
   Единственный его вопрос, задевавший сферу скрытности интима, касался Таниного экстерьера: "Имеются ли родовые знаки у нее на теле или что-то необычное?.." Я не стал скрывать ее портрет нательный, коснувшись и приобретенной патологии.
   Психологическая суть контактная взаимодействий парочки неординарностью рисунка поведения занятней оказалась, чем психовед предполагал, и для уточнения клинического состояния любовью озабоченного пациента он предложил, намеком, что со мной не все в порядке, - консультацию психоневролога. Как знаток и почитатель собственности фобий, я благонравно отказался, раскусив желание психолога спихнуть аспект непонимания, не умещавшегося в постулаты описи шаблонного подхода, на недомогание психическое.
   Глядя мимо, спец задумался... И резюмировал судейски: "Материала предостаточно. Приговор через неделю".
   Придя к нему, я, вне сомнения, достиг преследуемой цели. Лечить же дух психотерапевтической раскруткою - излишне:
   Ощущение душевного здоровья
   не покидает беспробудностью глухой идиотизм,
   здравствуя средь остального поголовья,
   ему не нужен никакой лекарственный патриотизм...
   Психолог задал мне (сугубо личный) тревожащий его вопрос, за рамки выходящий собеседования и меня сопровождавший всю сознательную жизнь: "Почему подался в "технари", ведь мозговитостью до кончиков ногтей гуманитарий?".
   Сложность возникала в изложении при расстановке знаков пре- пинания, фиксирующих пунктуацией незыблемость графического содержания процесса, бушующего мыслью беспрестанно... И я решил податься в сферу материальных ценностей, духовные оставив на потом.
   Экспромтом легкости пытливого ума
   итожить судьбоносные подходы -
   истоков мудрости просеяв закрома,
   упрямством веры собирая всходы.
   За это платят мне признанием высокой заработной платы и рукотворным воплощением моих идей; я вижу своего труда плоды, в отличие от творчества словесного, пакуемого на бумаге и уходящего недвижимостью в стол, от критиканства субъективно-пыточного теоретиков-стилистов.
   С бумагою беседую, как с первым встречным,
   милостью придерживаясь правды -
   не лгать перед собой, сосуществуя с вечным,
   гнев не навлекая снов Кассандры...
   Иногда накопленное прилипает зарисовками к вещанию. И они не дремлют, радуя эфирное пространство, дышащее шаловливыми посланиями, будоража легким трепетным проникновением щекочущего танца, воздействуя на связи мозга, с эрогенным ответвленьем точек, разжигая ненавязчиво желаний очаги любезной Нямы, затаившейся, да и в не меньшей степени мои... А результат смешливый,
   Разнарядке повинуясь счастья,
   преодолевая темень неугодного пространства,
   мчит послушно сам в мои объятья,
   мыслями, желающими обвенчанья с постоянством...
   ...С замиранием сердца, трепетно приложенному к телефону, я следил за прохождением условных и просчитанных сознанием в содружестве с крылатой интуицией преград, желающих возникнуть на его пути.
   Легло на сердце ожидание
   конфликтной бороздой.
   Не предначертано венчание
   с охранною враждой...
   Что предыдущий пресс переживаний и сомнений гулких в сравнении с ухмылкой встряски ожиданием, курочавшей меня последние недели...
   Так - морщинка легонькая недовольства
   от облачка, отбросившего тень...
   Для себя природа не создаст уродства,
   но красоту увидеть - нужен день...
   Грустная, с укором чуть заметным отдаленная улыбка с пыткою серьезной вдумчивости глаз...
   Мы встретились. Вплотную стоя перед лобовым стеклом машины, я осторожным недоверием взгляд направлял сквозь твердолобую из стекла последнюю преграду на знакомые, до боли, притягательной изменчивостью росписи черты лица, которым
   Неимоверными усилиями SMS-романа
   одушевленной искренности фраз,
   подобострастием бессовестным словесного смутьяна
   я вымостил дорожку к встрече глаз...
   Таня бережно сняла очки и положила зрячесть на приборную панель...
   С игрой воображения сличить
   натурой предоставленный портрет,
   в подсказке ухватив манеры нить,
   сравнив, что дал любви апологет?..
   Есть в памяти достойный идеал,
   в любви проверенный судьбою лет.
   Подаст ли одобрения сигнал?
   "Лиши себя на счастье вдовьих бед".
   Я всматривался в застекленный полумрак иконной плоской глубины,
   в лик божества, светящегося ореолом недоступной власти,
   причин для поклонения безмерным чувством, ролью слабины,
   в величественном наслаждении ростком любовной благодати...
   Открыв машины дверцу, кончиками пальцев я коснулся Таниной щеки и ощутил душевности чистосердечной теплоту, открытостью прильнувшей к ним...
   Десять метров до гостиницы; перед входом, повернувшись, я шутливо пальцем погрозил оставленному на стоянке бусику.
  - Кому угрозу ты послал?
  - "Ласточке" твоей, чтоб не чинила нам поломки в отношениях,
  служила б верно седокам в совместных накоплениях.
  - Она совсем тут ни при чем.
  - Ревнивый заговор потусторонней лошадиной силы,
   близняшек тягой отсекающей от ухажеров, ей не милых...
   Наш номер - страстного уединения свидетель. Сколько раз, сорвав с себя одежду верхнюю и вместе с ней учтивость маскировочную, Таня устремлялась
   В искушение раскрытых для нее объятий -
   ободряющей энергии крылатость,
   возбуждение души тревожной предоплате
   вольности телесной дарственная слабость...
   Сжатые усильем горестной обиды кулачки приблизились угрозой со словами: "Ты знал... он будет там..." и припечатались к моей груди. Стон упрямого каприза гордого ребенка, не желающего поддаваться вынуждающей причине обстоятельств, подвергаясь пытке одиночест- вом...
   Ладонями, прижав к себе, я захватил "карателей", в глаза Татьяне заглянул:
   Пустая безысходность скорбности бессилия
   что-либо изменить в раскладе,
   жестоко посягнувшим мрачностью засилья
   беды в бесчувственной засаде.
   Словами это не рассеешь...
   Потоком нежного пленения,
   к растерзанной прильнув мольбе,
   увлек дыханьем воскрешения
   назло астральной ворожбе...
   В тишине упрямого молчания из гулкости приемника, настроенного на волну "танцующих мелодий", с пристальной отчетливостью и прон- зительностью стона, зовом к единению, ритмично полыхало танго...
   Держа бокал, наполненный "Кровавой Мэри" (напоминания о нереализованной попойке), скрещивая руки на груди, Татьяна утопала в кресле. Взглядом я прохаживался по формализующей вельветовой нарядности, коричневой задумчивою неопределенностью обтягивавшей Танину фигуру, очерчивая недоступности границу...
   Как преодолеть нам внутреннюю разобщенность?..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   7 мая
  
   Соперничества пробудить азартный дух...
   упрямством жизнелюбия непримиримости,
   чувств обнажая воспылавший вольный слух
   в руках нежнейшей стойкостной фертильности.
   ---------------------
   "В Рай, - по словам Апостола Павла, войдут лишь
   жившие в миру по духу истинно Христову, из восьми
   слагаемых добродетелей: любви, долготерпения и радости,
   веры, благочестия и кротости, воздержания и мира".
   --------------------
   Наташа.
   Равнодушием отзывчивость не пожелала мимо проскользнуть. Проницательный своею пристальностью взгляд, поражающий упрямой жесткостью образовательной пытливой глубины и вседозволенной открытости,
   В зеркало смотрящий на себя
   глазами цветности лазури моря,
   расслабленья на закате дня
   красотной избранностью бесподобия.
   И хотя ей лишь предстояло в будущем преодолеть рубеж десятилет- него образования, в отличие от выбранного ей объекта, просвещав- шегося в институте, смелость юная особы, без смущения подвергшей взрослого мужчину пристальной оценке, подтолкнула на взаимность.
  - Могу вам в чем-то посодействовать? - обратился я к персоне.
  - У меня билеты в театр, не смогли бы вы пойти со мной...
   Безапелляционность предложения не отличалась
   От уз бестактности господства взгляда,
   в комфорте круга барства правового властолюбия,
   где на слуху хвалебная кантата,
   и салютуют, в честь себя, восторженно орудия.
  - "Театр юных зрительниц" я лет десять как не посещал, -
  стараясь сдерживать иронию, ответил я.
  - В Драму русскую, сегодня в 19 часов...
   Я мельком глянул на часы... успеть к началу представления возможно только на такси.
   - Я ехать на такси одна боюсь.
   - А театр навещать?
   - Подруга не пришла.
   На стоянке, расположенной поблизости, мы уперлись в хвост длиною приблизительно на полчаса.
  - Дайте мне, пожалуйста, билеты.
   Убеждением, что культмероприятие без нас никак не может обой- тись, с трудом, но головную часть хвостатой очереди удалось отсечь от скорости комфорта прибывшей машины. Таксист пронырливостью взгляда профессионала показал нам экстра-класс вождения и своев- ременно подвез к столпу сценической культуры, просветившего меня афишей ожидавшегося действа, и энтузиазма должного не вызвал.
   Открывая дверь в уже безлюдное фойе драмтеатра, с пожеланием приятного просмотра я предпринял неуклюжую попытку распрощаться. Девушка остановилась в нерешительности... И, с удивленной искрен- ностью подавления инакомыслия, спросила: "Вы со мною не идете?". Замешательство ее (не театрально) выразилось так естественно, не предлагая никаких других расхожих вариантов, кроме удивлением указанного восклицания, что дерзостью перечить не решился я.
   - Никогда бы девушку не пригласил
   на горести шекспировского "Короля".
   Женский ад лишил его душевных сил...
   Пригрела душу подколодная змея.
   "...Наполовину - как бы божьи твари, наполовину же - потемки, ад..." ... Девять строк из моего цитатника, и изумлением восторга напряглись ее озерные глаза.
   - В моем лице эмоциональная поддержка вам необходима - примириться с трагедийной пафосности чувств, навязанных со сцены?
  - Да, при возвращении домой.
   Сказанное прозвучало столь заносчиво, без тени юмора, и усом- ниться не давало повода: сей вечер мне придется посвятить шекспировским страстям.
   Предпочитая театру кинозал, тем более, что память не сотрет след Козинцева, Брука Питера, со Скофолдом в бессмертной драме "Коро-ля...", я к приглашению относился без участия эмоций. Разбирать, считая вздохи мимики актеров, скрывавшихся за пышностью причесок впереди сидящих, впечатление нащупывая под предсмертный кашель зрительного зала - занятие прескучное, когда заметно:
   Как обеднен интерпретацией исходный материал,
   образности вдохновенной строк домашних построений;
   насущным пафосом порушен классики мемориал,
   событийностью тачавший ум несметных поколений.
   На сцене интересен не сюжет,
   бессвязно скачущий по кочкам мизансцен.
   Эмоций мысли, искренний букет
   игры сорвет признанье зрительских колен...
   К сожалению, серьезные актерские удачи на сценическом олимпе крайне редки, и спектакль для меня стал фоном для событий актуализации в перипетиях отношений...
   В антракте публика, что попроворней, запасается терпением на драматическое продолжение в буфете с горячительным. Неторопливая, к которой мы примкнули, поступью степенности отсчитывала демонстрационные круги в фойе, неспешно пережевывая театра родословную, смотрящую со стен периметра фотографическими лицами. В конце очередного круга обсуждения пылищи декорационной, поднимавшейся над сценой от игры актеров, к нам попутно навязалась парочка, по-видимому, одноклассница моей глазастой подопечной и мужчина, ей в отцы не подходивший, но все ж достаточно потрепанный разгулом лет, как кавалер для юной "леди", и больше походил на добренького физрука, степенно исполняющего не интеллектуально-шефскую поддержку отстающей ученице.
   В ролевой безликости сопровождающего я не удосужился представиться самолюбивой благодетельнице, приобщившей недотепу к веянью высокопарности культуры, посчитав за "тон дурной" навязываться "даме", если ей самой не интересно это. Еще оплошность вскрылась при знакомстве с несуразной парочкой. Меня им представляя, девочка запнулась, допустив пробел: "А это... - после вынужденной паузы, куда я расторопно вставить должен был родное имя, но поскромничал достоинством нетеатральным графа Кента, не назвался, ей пришлось образовавшуюся брешь заполнить лестью в адрес мой, признанием, - любезный друг..."
   А взгляд багрянцем резанул.
   Взыгравший вслух неудовольствия мотив
   плеснул на откровенность темперамент,
   свирепою стервозностью вознаградив
   за попранный сценический регламент...
   Завязавшийся несветский разговор жаргоном прояснил объединяю- щий мотивчик пары некорректной, а тема, избранная новоявленными театральными знакомыми, запросом уносила далеко их... от подмостков Мельпомены, в пространство, простиравшееся между графством моды и толкучкой. Не желая устраняться от настроя храмовой культуры и соперничать "некомпетентностью" с отъявленным фарцовочным ханыгой, всецело завладевшим рвением тряпичным неоперившихся модниц, я задумчивостью заинтересованности отдалился в сторону знакомства с фотогалереей передовиков ударного труда на театральном поприще искусства, чем вызвал раздражение, красноречивой укоризной, шедшие за мною вслед, от юной подопечной, откровеньем Гонерильи. Как только пара отошла, я возвратился к роли обязательной сопроводителя и, пользуясь доступной привилегией, представился красавице, обряду изменив знакомства.
   С эмоциями совладать желание и то, как получалось это у девчушки, - существенно разнилось. Неудовольствие всем видом излучая, пренебрегла она навязчивости представления и имени не назвала...
   Жизнь коснулась неожиданных угроз,
   бытности страстей партерной сцены,
   аплодируя за личностный гипноз,
   под партнерство угодила трения...
   Я не испытывал желания с ребенком провокацией заигрывать, а любопытством лишь коснулся дерзкого характера.
   Трафарет конфликта в поистертой раме
   в строптивой памяти не залежится;
   мир сценический с семейными страстями
   на задний план смиренно удалился...
   Однако все произошедшее: безосновательный негодования всплеск имел оттенок театрализованной сиюминутной ролевой наигранности. Не переживая о производимом отпечатке мнения, я попустительством угодничества не закладывал фундамент возрастного шефства на период долгосрочный. Но вступать в конфликтность с миловидной подростковой неуравновешенностью благодетельницы не желал, так же, как и распушать павлиний хвост сарказма безнаказанности обаяния, заманивая в неизвестность чувств.
   Взглядом легкой ироничности я прогулялся по тогдашним завихрениям провинциальной моды,
   С гордостью плетущейся за мировой,
   социализма демонстрируя застой.
   Но величьем и моральной суетой...
   дикости отсталой славя разнобой...
   Будучи приверженцем классического стиля взглядом на одежду, я все же регулярно любопытство удовлетворял, просматривая привозимые "из-за бугра" знакомым моряком журналы. Рассеянность внимания, с которым модница прислушивалась к моему ехидству критиканства, не обещала лавровый венок признания...
   Но происходило это после окончания спектакля.
   Тяжелый занавес обрезал
   благодарность жидкую аплодисментов
   терпения, нагретых тактом кресел,
   не жалеющих за это самокомплиментов...
   Теплой свежестью распахнутый осенний вечер... Я провожал задиристую незнакомку, нащупывая заинтересованность расхожих тем для доверительности пешеходного контакта.
   К театру пафосного отношения не разделяя собеседницы, выслушивая примитивный лепет восприятия его, не ерничал, вопросами давая ей понять, как далека она от истинного понимания его заслуг.
   Мама, с детства приобщить меня стараясь к театральному искусству, неподдельную испытывая тягу и благоговение к нему, облагораживая вкус мой обязаловкой сюрпризов, настигавших, как сегодня, вдруг сообщала: "Нас ждет театр..." Но не проникся я скупой символикой изобразительности сцены и его высокопарным духом.
   Жизнь - война неповторимости сюжетов,
   развертывая многоликость тем,
   избегает шик парадных эполетов,
   спектакль ставя живостью проблем.
   Наигранная многоликость фраз
   не спрячет фальши принужденье,
   и страсти, выставленной напоказ,
   чужих эмоций воплощенье...
   Правда, старики из "Малого" - духовность слепо завораживают...
   Я примерялся чувствами (как поступаю и сейчас), в живую наблюдая за премьерой сверхактивности, и поражался наступательной позиции характерности юной спутницы моей, стремившейся узконаправленным желанием жизнь подстроить под себя; по-видимому, нерадивая действительность ее еще не резанула выпадом беспомощности и циничным прагматизмом. Обольстить и взять ее на воспитание? Нет. В контакте с ней остался лишь один волнующий тщеславие вопрос в разыгранном трехактном несценическом спектакле. То, что ожидание подруги - фикция, понятно. Но как нашла она меня, что пробудило в ней усилие направить благосклонность в сторону мою?
   Сценку перед нею разыграв, я роль исполнил девушки в толпе абстрактной, ищущей достойного благотворительности театрала, слегка Корделия мне помогла.
   "...Да, это он. Сейчас мне очевидцы
   Рассказывали. Распевает вслух
   Идет и буйствует, как море в бурю.
   На нем венок из кашки, васильков,
   Репья, чертополоха и крапивы..."
   Получилось представление забавным. А внезапность откровения застала спутницу врасплох, окрасив беспрепятственной живой игрою красок чувства красоту ее лица.
   Искренностью шутовского лицедейства
   приоткрылся мир эмоций казначейства,
   маску сбросив чопорности парика
   блеском натуральности живого языка...
   Я предложил ей варианты из сокровищницы мной воспитанных достоинств с нищетою недостатков - фарс на выбор детскому ее задору, и получил поддержку откровений правды, мир которых все мы ждем от жизни, получая крайне редко.
   В финале проводов понятным стало, почему особа, не назвавшая себя, так вознеслась в эгоцентризме: дом, где завершалась поздняя прогулка, был отдан под расквартировку "слуг народа" управленческой номенклатуры. Обособленность в доступности всех благ благоприятным гонором высокомерно окрыляла и когорту деток их.
   Не отличаясь скромностью в суждениях, в знак благодарности, я поделился впечатлениями торжества контактного касания сеанса с представительницей элитарного сословия - резерва власти, сказанное подкрепив пророчеством шута:
   "Когда попов пахать заставят,
   Трактирщик пиво не разбавит..."
  и по тексту... (Интересно? Полистайте-ка Шекспира.)
   После яркой демонстрации непримиримости воззрений и начитанности ждать беспечно было продолжения знакомства.
   Да и не питал иллюзий я особых
   на искру чувства к недоросли-девчонке,
   режиссируя ее на роль зазнобы,
   жужжаньем фотокамеры без пленки.
   Скомканное (часом непрогулочным) прощание с попыткой суетной ретироваться неожиданно поставленным вопросом провожаемой в растерянность ввело бравадную смекалку, подминая плановый уход инициативою.
  - Ты разве на свидание меня не пригласишь?..
  - Незнакомку принуждать к свиданию - равносильно к небу
  заклинанию, - зацепился я за отговорку подоспевшую.
  - Меня зовут...
  - Наташа, - вставил я, опередив признание, глаза ее оцепенением
  серьезным округлив...
   В театре, находясь поодаль от пустого щебетания на взводе оголте- лых модоподражательниц, до моих ушей попутно долетело упомя- нутое "папиком" подружки имя, и я не преминул воспользоваться им.
   Так обстоятельства позволили мне дружбою обзавестись...
   Мы начали встречаться. Культпоходы безобидные в кино с мороженным и изредка - приволье танцевальных вечеров. Обременительностью не обязывающие отношения с подшефной пионервожатого... Что еще я мог позволить в пору повсеместного тотального контроля общества за нравственным здоровьем будущих строителей, успешно надвигавшегося семимильными шагами строя социального, под неустанною заботой и неусыпным оком партии народной и трудящимися созданного верноподданного правительства? А учитывая положение родителей Наташи, посягательство на чистоту несовершеннолетней обернулось бы большими неприятностями, вплоть до исключения из института; поэтому, высоконравственность блюдя, при искренней взаимности симпатий в форме романтичного зазнобства (такое дал я этому название, к неудовольствию - Наташи), я строго в рамках вышеупомянутых обязанностей должностных держал себя.
   Бесконечно юных форм услада,
   рук сдержанное благородство,
   застенчивое буйство взгляда,
   невинное души зазнобство...
   Не могу припомнить, видел ли хоть раз ее улыбку. Воля поскорее черпануть свободы взрослости и амбициозность делали ее задумчивою и, непоколебимостью упрямой правоты, серьезной.
   Делиться с нею незатейливостью опыта, добытого благодаря стараниям прекрасных соплеменниц, в дополнение к программе школьной полового назидания, внедряемого повсеместно в среднее образование, реагируя на наступающую с Запада неотвратимо сексуально-наркотическую революцию, я был не готов.
   Молодцевато-сдержанная стать, приблизившись податливо, дразнила неизведанным Наташу, обуреваемую нетерпением желания открыть врата запретных удовольствий.
   Приглашения примкнуть участием к очередному дню рождения назойливо не уставали поступать. Отшучиваясь нежеланием присутствовать на выездных собраниях внеклассных комсомольцев, я освобождался от обязанностей показушного сопровождения.
   Однажды все-таки Наташиным поддавшись уговорам, согласился ей компанию составить, с заверениями: не придется обсуждать итоги успеваемости соучеников и хором комсомольские костровые запевки исполнять.
   Романтика конца семидесятых, объединяющая молодежь, эту поросль не задела, оставшись за порогом их жилища. Буйство косметического злата и нарядно-расфуфыренной безвкусной раздетости представила всею мощью детвора власть предержащих. В миниатюре пародийностью разыгрывалось, наблюдаемое отпрысками в их "достопочтенных" семьях, сверкающее хрусталем застолье. Чинное, с икоркою и марочными этикетками напитков, с церемониалом здравиц оглашения вручением жеманных поцелуев. Вся представленная публика, разбитая попарно, "сочеталась" выходцами из различных возрастных сословий с упором на солидную мужскую. Создавалось впечатление:
   Когорта опытных пройдох-наставников,
   высиживая для себя престижно-состоятельных невест,
   терпеньем Будды ожидает праздников,
   чтоб в будущем сменить достопочтенного величия насест...
   Наташа выделялась на разгульном фоне апатичной внешней сдер- жанностью напускного равнодушия. Меня спокойствие ее наигранное не вводило в заблуждение: уж очень откровенно катаклизмы истого характера, подсмотренные мною, себя знакомством проявили.
   Под сонным сводом хладнокровного покрова -
   высокомерной безмятежности обман,
   приманка грез, для гордеца слепого,
   зажатой страсти огнедышащий вулкан..."
   Таня - полное отсутствие эмоций. Руки между ног зажаты, взгляд потупленно-безжизненного безразличия, бездумно шарящий в изнаночной глубинке бытия.
   "...Липкое окутывающее единение, завязанное на неробком любопытстве похотливого влечения со страхом новизны и сластью неизведанного... Свет приглушенный с завыванием сопровождения блюзовым, Наташины охотливые руки, без стеснения пригревшиеся под расстегнутой рубашкой, шарят ощупью, стремясь разнузданностью возбудиться. Сидя на коленях у меня, она по-детски, девственно, голодными губами тыкалась в мое лицо, эмоциональной ласки ожидая. Задравшаяся юбочка и беленькие кружевные трусики с изящным очертанием пушистости упругой складки самообладание до обморока доводили..."
   Таня распечатала коробку "Taffarello" и, развернув конфету, целиком отправила во вкус, а из обертки медленно свернула гриб диковинный, похожий очень на поганку, и украсила им натюрморт стола. В ее глазах мелькнуло дерзкое упрямство, а нога непроизвольным дирижированием улавливала такт звучащей музыки.
   "...Наташино сердечко резвостью с ума сходило пляской учащен- ною, наружу вырваться пытаясь, билось темпераментом податливого существа, не сопротивлявшегося властолюбивой притязательности..."
  - К тебе или ко мне?
  - Что? - спросила Таня, руку за очередной конфетой протянув. Две
  "поганки" в стол уже вросли.
  - К нам стучат.
   Прислушиваясь, сердце у меня остановилось. Неужели мстительность "порадует" вторым пришествием?.. "Кровавой Мэри" захотелось?
   Стук повторился.
   Сердце бойкостью включилось в разогревочный режим тревоги ожидания.
   - Я ничего не слышала.
   - Не дятел... Пойду, узнаю, кто желает вновь расторгнуть парную идиллию, - и взглядом указал на разраставшуюся на столе "грибницу".
   Кушай на здоровье, я сейчас.
   За дверью ожидал консьерж...
   - Она, как и афганец, превратно поняла меня.
   - Кто?
   - Твоя машинка.
  Хозяева со временем становятся похожи на своих собак.
  А вот машины на себе несут характера владельца знак.
   - А ты хотел наоборот? Они сюрпризов не откалывают.
   - Дежурный убежден, что у твоей машины фары не потушены.
   - Не может быть. Второпях включенным свет оставила?
   - Я заметил бы.
   - Когда ей угрожал?
   - Надеюсь, ты приехала одна и без "хвоста", и козни недругов не
  помешают под сердечный треп расправиться с конфетами?
   - Тоже выдумал. Я выключу пойду.
   - Вместе спустимся, я убедиться в слепоте своей желаю...
   - И в том, что я растяпа?..
   Идя по лестнице, я напрягал для разогрева мышцы, готовясь право защитить на жизнь интимную...
   На этот раз без лобных знаков обошлось, остался лишь вопрос: чего вдруг свет в машине загорелся, сбросив с пиковой эмоциональности рассказа, за собой ведущего Татьяну, подавляя:
   Никчемность хмурой сердца пустоты,
   бездушной спячки противление,
   угодливое воли исступление
   и чувств зажатых слезы глухоты...
   - Ты ее обидел недоверием.
   - Кого?
   - "Девочку" мою. Она желает бережного, нежного и любящего отношения.
   - Как все девочки... А одна двуосная своим напором неожиданным меня пыталась протаранить...
   - А что ты сделал с той?
   - Увлекло?
   Вкус рассказа вызвал аппетит
   мобилизацией душевной сметы?
   Откликом фантазию искрит,
   ведь не закончились еще конфеты.
   Таня промолчала.
   Ничего.
   Нежность не перешагнула за границу чести
   девичьей провокации доступности,
   уваженьем сохраняя преданность невесте,
   тактичностью прислуживая мудрости...
   - Трудно было!
   - "Как ни старался я контролем внешним оградить доступность, но не мог унять неподконтрольное либидо, да и что же можно было противопоставить наглой безответственности рук Наташи, проверяю- щих зашкаливающую степень возбуждения его. Утихомиривал лишь то, что контролировалось дозволением сознания, а не выставляло ощутимость инстинктивную показом неуемным превосходства в чувственной борьбе с моральным самообладанием.
   У меня сложилось впечатление: характер создавал Наташе непре- одолимые проблемы дружелюбного общения со сверстниками, а тяга юности к восторгу новых ощущений многоликости природы в побуж- дениях ее толкали к связи с искушенным взрослостью партнером, не задумываясь о последствиях не только для себя, но и для избранника. В чем-то я старался поощрять ее романтику познаний, в чем-то - поведение улыбкой урезонить. Бывали случаи, когда я понимал:
   Не контролирует девчонка
   остервенелостью желаний плотских.
   И начатая ею страсти гонка
   нащупывает похоти проростки...
   А в публичной жизни оставалась гордой недоступностью. И если мой характер - не подарка образец, то ее - вдвойне таким являлся.
   Открытостью Наташа утверждала: "Ты не смотри на возраст мой, я для познания основ глубинных взаимоотношения полов вполне созрела". А начались телесные забавы с эпизода с зажигалкой.
   Я не курил, но безделушка дорогая памятью меня сопровождала как привычка ею незатейливо поигрывать в минуты расслабленья.
   Зима. На улице суровый, взбадривающий до костей, погодой непрогулочною, минус. Я Наташу провожал домой, дистанцию попутно разрывая по подъездам, где она, руками нежась, распаляла сверхгорячность ощущений мной воспитанной натуры, нарочито- -требовательно добиваясь теплоты отзывчивого тела. Проходящий мимо нас мужчина поинтересовался: "А спичек не найдется?".
   Я машинально чиркнул зажигалкой и дал мужчине прикурить. Предмет привлек Наташу интересом, я же воспрепятствовал, скрывая гравировку. Внимание отвлек и сделал вид, что утаил ее в кармане брюк, а затерял в одежде.
   Недооценил Наташиной прямолинейности напористость: ее рука мгновенно оказалась у меня в кармане, и, не обнаружив зажигалки там, внимание переключила на объект, далекий от причины поиска, но по соседству находившийся. В глазах ее мелькнули искорки бесовства, зрачки расширились, застыв мгновенным возбуждением. Рукою охватив мое обескураженное наглостью наследство, сделала его заложником каприза. Мужское тело проявило спесь в объятьях требований "мертвой хватки".
   Волнений искренний протест,
   упрямством волеизъявления;
   напором страсти сделал жест
   величья и восторга рвения...
   Свежа шекспировской трагедии печаль,
   жестокостью вживляющая боль
   порочным обнажением меча
   судьбою предначертывая роль...
   Вопросом имя персонажа прозвучало из трагедии бессмертной "Короля..." - Шекспира.
   Ответила она освобождением из плена ультиматума неповинного "Подростка", не подвергнув обсуждению "автограф Аллы".
   Наташа захотела познакомиться с немногочисленной компанией моих друзей. Но адаптировалась в обществе с иными интересами устройства жизни нехотя.
   Эгоцентризм повадок под личиной кротости
   препятствовал прикорму разумений.
   Чувств ум и проницательность готовности
   высокомерьем не делились мнений..."
   Сладостей используя подручный материал, Татьяна принялась опять лепить поганки.
   Внутренний щемящий дискомфорт
   подавляя порциями шоколада,
   на соревновательности корт
   спесью вызывает ревности припадок...
   "...Наташа подарила мне две фотографии цветные с собственным изображением. Я не накапливал подруг в коллекционной галерее доказательств чувственных побед, предпочитая в памяти хранить их теплоту. А к этим отпечаткам образным отнесся с благосклонностью: в те времена диковинными были фотографии цветные.
   Мама, их увидев, задала прямой вопрос: "Твоя невеста?".
   Вопрос?..
   Существовала ли серьезная необходимость задумываться о перспективе будущего с Н... Что дальше?..
   Новый год!
   Накануне праздничного новогоднего застолья от Наташи получил настойчивое предложение отметить встречу дома у нее, где будет кроме нас, знакомая по театру парочка. Родители с друзьями празднуют на даче и приедут вечером на следующий день. Моему желанию отметить Новый год с друзьями-однокашниками - было гордостью отказано.
   Ее суровая бескомпромиссность без слабинки тени юмора упрям-ством настораживала. И если иногда, ласкаясь мягкой умственною ненавязчивостью, удавалось повлиять на волеизъявление ее, то в этот раз тупая непреклонность проявила несговорчивый характер.
   В такой закомплексованной скучище "Голубого огонька" встречал я Новый год впервые. Стол с яствами деликатесов и убранство с шиком отработанной напыщенности сервировки, принятой в ее семье, инициативу подавляли. Мои попытки подключить к застольно-праздничному ритуалу тостов заготовленных непредсказуемость экспромта отторгалась как никчемный и неудобоваримый разнобой; сказывалось все-таки различие в культурном цензе да и возрастном.
   Но изменилось все, как только пара, приглашенная без благовидного предлога, распрощавшись, нас покинула. Наташу словно подменили: ласковость доступная, в полупрозрачном белом с блестками телесного мерцания воздушном платье, она казалась сказочною нимфой, силою красотных чар затягивавшей в круг порочной беззастенчивости. В свои шестнадцать лет она сформировалась красотой округлостей миниатюрной женской визуальной привлекательности, вызывавших у инстинктов нарочитых приступы восторга, откликаясь на изящество бессовестным направленным движеньем. Но,
   Трепещущие юностью уста,
   мускатной свежести дыхание,
   доверчивости пылкой красота,
   призывной страсти полыхание
  не могли идти на поводу у беспринципной увлеченности, перешагнув грань нравственных запретов.
   Верхом усевшись на мое бедро, как на сиденье велика, и прижимая поцелуем к спинке кресла, Наташа с жадностью пила мое дыхание, всем телом демонстрируя уступчивость. Я чувствовал движенье генитального тепла, настойчиво резвящегося трением о ногу, одновременно рукой она ощупывала "Женишка", подобострастного, которого усердно добивалась..."
   Конфета неразвернутая замерла в руках у Тани...
   В одной серьезной монографии, научностью подхода обсуждающей проблему сексуальной озабоченности, приводилась как пример дискуссия из женского журнала, где спорили, с серьезною аргументацией сторон: "Что лучше, шоколад или мужчина?", и ответа однозначного достичь не удалось.
   Перед Татьяною сейчас, возможно, тот же выбор. Мой шоколад пока еще в сомнениях вопроса: "Что вкусней?".
   "...Наташино сердечко клокотало умоляющим экстазным стоном, восклицая: "Ну, возьми, возьми меня..."
   Памятью соприкасаясь с этими мгновениями испытания, не сомневаюсь, правильно я поступил. Но в тот момент накал страстей и ситуация настаивали на другом.
   Переубеждать? Переубеждать, когда решенье принято Наташей?
   Нет!
   Жест вразумляющий не для нее. Пришлось словами повторить... Она их не услышала...
   Темперамент истерически плясал,
   доводя неистовство до нервного предела,
   судорожным вдохом празднуя накал
   ощущения огня, телесных оргий перла...
   Боль, солоноватый теплый привкус на губах..."
   Не развернув конфету, Таня возвратила шоколад коробке, а "поганок урожай" подвергла мусорному истреблению.
   "...Отстранив Наташу, я увидел кровью разукрашенные губы у нее и пустые невменяемостью, в сумраке блуждающие отрешения, глаза, янтарные прожилки у которых цветом темного каштана синеву заполнили.
   Тонкой струйкою, по краю подбородка, зудом боли отрезвления, стекала кровь на белую рубашку.
   Глаза Наташины, смотрящие на яростное цветосочетание, прозрением приобретали жизненный оттенок, а на лике живописи кровожадной появилась красочность сочувственной усмешки.
   Память верностью нащупала цитату из знакомого обоим нам произведения:
   - "Вот дама. Взглянешь - добродетель, лед,
   Сказать двусмысленности не позволит.
   А в чувственных страстях буйна,
   и так все женщины наперечет:
   наполовину - как бы божьи твари,
   наполовину же - потемки ад..."
   Она узнала и, мотнув упрямством головой, сказала: "Нет!"...
   В коридоре неожиданно послышались смеющиеся голоса. Наташа вздрогнула, взглянув на двери, и скороговоркой выдала язвительно шипением сквозь зубы: "Если только заикнешься, что случилось это по моей вине, я обвиню тебя в попытке изнасилования..."
   Я расстегнул рубашку, снял ее и бросил в ноги шантажистки, "заикнувшись":
   - Вещдок и кровь моя, взамен твоей.
   Доказательство того, что честь ты сберегла,
   так расплатись же наказанием.
   Трусость и обман, - для личности нет хуже зла,
   торговля совестью - страдание.
   Надел на тело свитер и покинул комнату. А в коридоре повстречал Наташиных родителей, поздравил с Новым годом и, простившись, вышел вон.
   Помыслов отстаивая чистоту,
   не изнуряя конформизмом оболочку,
   росчерком свободолюбия мечту
   перечеркнул, в игре утех поставив точку".
  - Ты бросил девочку?
  - Я захотел уйти, но оказалось, что с ее характером мне сделать
  это просто не удастся.
   - Продолженье следует?..
   - Конфеток больше уж не хочется? Будем расстилаться?
   Добросердечностью признания
   трусиками стрельнуть нет желания?
  - Холодно.
  - Начнем оттаивать Близняшек
   ожогом ласковых мурашек.
  - Раздень меня...
   Сказать, что процедура совершалась медленно, - солгать. Бесконечным наслажденьем смакованья рубежа последнего, скрывающего идеал мой ностальгического вожделенья, убаюканного осознанием божественного упоенья от соприкосновенья с ним...
   Увяз в заманчивой трясине
   под прозорливым окриком судьбы,
   любовной покорясь кручине,
   не утруждаясь выбором тропы...
   Освободив телесное убранство,
   оковы обезличив драпировки,
   власть страсти приворотного жеманства,
   покорна в оголенной обстановке...
   В преддверии шторма - океан эмоций, затаенностью энергии готовый разразиться мощью, на поверхность выбросив ее...
   Беззвучно Таня плакала, глубинных заводей психологической разрядки, растревоженными доказательствами... Строгое, классическое очертанье поз, скупая сдержанность движений - расставались медленно, со скованностью настоящего, воспоминаний расправляя парус в гонке ощущений, нащупывавших горизонт желаний...
   Секс в романском стиле:
   Монументальная незыблемость крестов монастырей,
   фамильных замков шпилей башен величавое господство
   с пугающими барельефами загадочных теней
   и живописной росписью возвышенного благородства...
   Коротенькая вспышка удовлетворенья и расслабленность покоя, устланного красочною гаммою рефлексной цвета отрешенности закатной образами сна...
   Почему психолог-экстрасенс, под благостным предлогом, отказал в повторной разъяснительной аудиенции с вручением лично заключения диагностического? Может, потому, что там два слова? А если накропал бы многолистовое резюме:
   То молодцы приехали бы со смирительной рубашкой
   выпытывать: какие мне еще мистические блазнятся причуды...
   И стал бы ты для медицинских изысканий промокашкой:
   как пресекать свободное безумство, ставя препаратные запруды...
   По старой дружбе пожалел и знал: неисправим я в выборе поступков. На то он и психолог, понимающий: анализом и констатацией прошед- шего нельзя прогнозом вразумительно направить в будущее, от участия не отключая чувства и воспоминания не заблокировав.
   "Беги от нее!" - секретарь записку передал.
   С таким же призрачным успехом он мог бы написать:
   "Ты от себя беги
   и не оглядывайся чувством!
   Не наречешь беды,
   играя влюбчивым занудством".
   А ведь этим я последние полгода безуспешно занимаюсь...
   - А зачем?
   - Давно ты слушаешь мой речевой неподключенный аппарат?
   - Не спится. Скажи, расстался с девочкой?
   - "Приблизительно через неделю после встречи новогодней я был ошарашен неожиданным известием: меня разыскивали на дому два представительных мужчины, разузнать пытавшиеся, чем же я "дышу". Мама посоветовала им, со мною встретившись, в беседе личной выяснить все обстоятельства, интересующие их.
   На следующий день события приобрели пугающий официозно-властный повелением характер. Поутру служебный телефон, который на моем веку ни разу жизни признаков не подавал, потусторонней заинтересованностью раззвонился. Маму вызвали на собеседование в Управление, а моей персоне рекомендовали настоятельно не покидать стен дома, с установкой: "Ждать гостей".
   Я предположил, что суетливая активность, нашу зацепившая семью, связана с Наташей. Но при чем тут мама, и зачем ее, пенсионерку вызвали на место прежней службы?
   В назначенное время два презентабельных лица, явление которых так навязчиво приказом анонсировалось, удостоили вниманием наш дом. Один из них представился: "Отец Наташи", а второй был тенью первого и за моей спиной усиливал позицию атаки лобной разъяс- нительного устрашения. Их информированность обо мне в допросе дополнительном свидетеля событий не нуждалась, за исключением дальнейших замыслов его в контактном дружелюбии с Наташей.
   Доказательство взаимной притягательности незажившим, чуть картавым, на губе рубцом мешало нашему взаимопониманию, однако не являлось основной причиной разногласий. Выполняя волеизъявление Наташи - единственной "наследной родовой принцессы", "извиняющейся за произошедшее и во что бы то ни стало желающей при встрече разрешить возникшую конфликтность", было дополнено прямым и недвусмысленным намеком на улучшенье родословной статусной и вытекающими благами из этого. А требовалось: лишь, благоволя, содействовать любви перспективной к дочке будущего тестя.
   Но разъяснить свою позицию не удалось: возможности для выступления ответного - я так и не дождался.
   Вескость аргументов стороны декларативной
   незыблемой скалой стояла на уверенности:
   самолюбие заманчивой перспективой
   ответит рвеньем чувства яростной приверженности...
   Молчанье, сидя за столом, творило строки
   душе понятным языком - чувств нервной склоки...
   Вот чьих характерность повадок унаследовала "Натали" (под этим именем она присутствовала в пафосной речистости папаши).
   Внезапно он примолк... взял продолжительную паузу взглядом и задал твой вопрос: "Ты кто? И что ты сделал с дочерью моей? Не узнаю ее".
   Ему я подал фотографии Наташи, где на обратной стороне одной из них я под диктовку "Дара" накропал застенчивостью оправдательные строки.
   Хлестнул звук порванной струны,
   в тон голос зачерпнул страдания
   подспудным поиском вины,
   в себе самом уйдя в изгнание.
   Скорбя, с терпеньем палача,
   под обостренным памяти пером,
   в бумаге, схоронив печаль,
   живу в воображении тем сном...
   Нет, не эти строки. Эти мной написаны себе...
   Он фотки взял и, с изумлением вопрошающим, продекламировал:
   Желанный образ посетил во сне
   играющей улыбки взгляд прекрасный,
   призывной нежностью, искрясь извне...
   Голос осекся... Глаз задумчивостью он сверлил меня.
   Я, чувства все отбросив, осмыслить попытался, что подумал этот человек, прочтя эмоциональное послание, с холодным равнодушием отвергнувшее покаяние его любимой дочки, ради которой, унижаясь, он склоняет горделивого юнца к благоволенью чувства. Он достаточно умен и понимает, что посулы не работают в таких делах, а репрессировать за несодеянное вроде как и не пристало...
   Указывая на пакет, им принесенный, он сказал: "Это тебе..."
   Хотел добавить что-то, но, взглянув на "тень" свою, со вздохом произнес: "Жаль... Пойдем, Саша".
   Стоя у окна, я наблюдал за черным лимузином возле дома, на котором прибыли парламентеры. Неожиданно, дверь задняя машины распахнулась перед подошедшим папой, и силуэт мелькнул... которому навстречу он мотнул разочаровывающе головой и подал фотографии. Дверь захлопнулась.
   Я чуть не выпрыгнул..."
  - И это все?..
  - Все?
   В жизни все случается.
   "...Встретились мы года через два, глубокой осенью. Тоскою морося- щий липкий дождь... и праздничным пятном на сером фоне зрение уперлось в яркое, цепляющее глаз фигуристой походкою видение.
   Взгляд собранный, серьезный, неприступной обособленности двигал- ся навстречу мне.
   Глаза - по ним узнал я, кто передо мной. Голубизна сияющая с лучиками охровых вкраплений, широко распахнутая прямодушием развязности.
   - Могу вам в чем-то посодействовать? - обратился я к Наташе.
   - Да! Проводи меня... Я живу недалеко.
   - А я подумал, в театр...
   - К сожалению, нигде не ставят "Гамлета".
   - Офелией в могилу соскочить?..
   Сколько раз в воображении разыгрывал я сценку нашей встречи и каждый раз усильем болевым я прекращал игру фантазии, блокируя разгул ее цинизмом:
   Уймись, не строй иллюзий, паля из грез орудий.
   Характерная девочка - фантазий бодрая распевочка -
   в твоей сценической карьере, нервозной жизни карусели,
   не появится уж больше, благом распорядится Боже.
   И вот я снова в роли провожающего,
   с обузою гостеприимства,
   спектаклем принужденья видом страстного
   экспромтом сердца подхалимства...
   В общении мы ограничились эпиграфом и молча добрели до самого подъезда, к слезному шуршанию прислушиваясь капелек дождя по зонтику объединяющего нас шатра.
   Обручальное кольцо на пальце у Наташи, левую позолотившее разво- дом руку, растолковывало многое...
   - Я здесь живу одна, зайдем, - с развязным озорством улыбки предложила Н...
   Отказом нежелание качнуло головой.
   Наташа руку подняла и пальчиком дрожащим прикоснулась к шраму на моей губе. Я снял прикосновение с любовной травмы, проследив за блеском вольности кольца.
   Вздохнув, Наташа чуть насмешливо сказала:
  - Хотелось побыстрее обрести самостоятельность.
  - И обрела?..
   Сняв сумочку с плеча, она достала фотографию с колонкой стихотворных строчек. Держа ее за уголок,
   Мановением скользящим провела по уху,
   памятью прислушиваясь к тексту...
   Чувств подсказкою исправить бы проруху...
   слез. Но времени нещадно бегство.
   Жаль, улетучился тот дивный сон...
   Гримасой обернувшись полукровной.
   Померкнул образ, обезличен трон...
   С грустинкой протянула мне.
   - Я не забуду... и без фотографии. Сбереги природы красоту.
  - Для монастыря?..
  - Я не датский... Прощай".
   Новый год отпраздновав, какую умопомрачительную страсть я неудовлетворением наедине с самим собою пережил. В попытке выйти из затмения желанием бессилия что-либо изменить, я вымещал упрямством на бумаге мысли. В этом запредельном испытании для чувств я понял, почему не удается под психологическим повиновением жизнь удержать за ниточку реалий даже очень сильным личностям, которые уходят из нее. Переживая состояние депрессии - сильнее не становятся. Черствее - да, испытывая страх возможного повтора пыточного самоистязания.
   Неудовлетворенной страсти одеяние,
   душевный саван торжествующей тоски,
   на паперть разочарований - подаяние
   мытарств, растянутых до гробовой доски.
   - Зачем?..
   - Не устраивай допрос с пристрастием. Будем спать. Завтра у тебя работа.
   - А ты обнять меня не хочешь?
   - С шоколадом посоперничать? Это может затянуться...
   - Не дольше, чем рассказ твой, да и крепче будем спать...
   Я не спал, я грезил:
   Скользя по персиковой наготе,
   потворствуя разнузданной мечте.
   Украдкой измеряя благодать
   в глазах, что не должны солгать...
   Танины объятья никогда снотворным для меня не станут, слишком впечатляюще они распутны аурой динамичной. "Счастливец" Гамлет восклицал: "О боже, я бы мог замкнуться в ореховой скорлупе и считать себя царем бесконечного пространства, если бы мне не снились дурные сны..."
   Мрачный ангел мщения
   душу отнял разума у сострадания,
   ролью лицемерия
   вровень всех поставил смертью пожелания...
   Я в сны бы погрузился с удовольствием и воспылавшие воспоминаний затушил пласты отживших уж свое эмоций, разжигающих соперничества дух у Тани, запал которых так воздействует на порохообразную бесформенную массу чахнувшего в закоулках памяти беспомощного бреда мемуарного. Нужна ли Тане провокационная проекция из прошлого в неудовлетворенности сегодняшнего дня?
   Разумением своим Татьяну наделив, жду той же чувственной реакции - не будет. Капелька телесного сочувствия без восприятия повествовательных ловушек. Так, во всяком случае, было до сих пор. Любопытство неужели не возобладает интересом вопросительным над ситуационной угнетенностью? Наверняка, Татьяна заинтересованно себя сопоставляет с теми устранившимися, и они становятся еще одним пассивным возбудителем и эрогенной зоной, действующей в подсознании, очаг протестной ревности в сердечке стимулируя, пугающим непродуктивным ожиданием, что с нею могут поступить...
   Как от этого синдрома защищается она? Конфеты? С ее-то страстностью клокочущим неугомонным темпераментом и с присказкой: "Меня необходимо гладить долго..." Это "долго" для нее своей заявкой скромною граничит с бесконечностью и не имеет рамок временных, а если есть они, то уместиться в них должна вся жизнь: "Хочу, чтоб было так всегда!.."
   Утро наконец.
   Проверим лаской, так ли глубоко
   либидная доступность спит Татьяны,
   тревожит ли "Росточка" ремесло
   раёк клубничной страстности поляны?
   Танин чуй не мог не среагировать на блудное вторжение предполагаемой, в дуэтном исполнении, заутренней стонательной рапсодии для тел с подтекстом правоты инстинктов.
   С неимоверным удовольствием я наблюдал, как томное сознание, одной рукой еще держащее потемки сна, второю - как ребенок тянется к своей излюбленной игрушке, подопечностью обнять ее и погрузиться в забытье фантазий.
   Трогательным, робким воздыханием
   прославляя торжество природы,
   вестник страстной внутренней свободы
   пробуждает сладострастие посланием...
   - Темновато для прогулки, посветил бы кто.
  - Опять с машинкой разговариваешь? Холодновато, может и не
  завестись, тебе наперекор.
  - Мне? Это потому, что я ее еще не оседлал.
  - А хочешь?
  - А доверишь?
  - Да, себя. Ее - не жди.
  - Ревностью оберегаешь?
  - Ее пристало строгостью держать в узде.
   - Да, я в строгости застенчив...
  - И любовью переменчив! Так почему девчонка выбрала тебя?
  Ты же у нее выпытывал причину?
   - Это разве пытка? - Предсказуемостью добровольное признание, и если бы она отгородилась скрытностью, то уж последующих бы событий не произошло.
   А почему ты выбрала меня? Конечно же, не оттого, что я не истрепался, примелькавшись в танцевальной толчее?
  - Разве ты себе позволишь примелькаться?.. Открытостью лица.
  - Со мною в паре лучше примелькаться, при этом не кипеть
  энтузиазмом?
  - Почему?
  - Я стал ее избранником по этой же причине, но Наташа вырази-
  лась по-другому: "Чистотой лица".
  - Ты не ответил на вопрос. Почему ты думаешь, что я...
  - ...не хочешь выставлять афишей наши отношенья?
   Взгляда независимость в твоих глазах - поддразнивая, впечатляет!
  - Но ты такой же...
  - Поэтому мы вместе...
   Ответом вывернулся и ушел от искренности. Подмывало же сказать: "Стабильность наших отношений сомнению ты подвергаешь".
   А как с тобой рассчитывать Татьяна может на стабильность, если ты такой завидною коллекцией часов владеешь? Дамский глянцевый журнал, о пагубности связи с разведенными вещая, правильно остерегал, но основной причины предостережения не разглядел. Мужик, единожды вкусивший радость оказаться брошенным или ушедшим из-под пристальной опеки воли, стерегущей для себя кормильца, которой он обязан "всем" - уразумел:
   Навязанная проба сил,
   страстей причудливых разводы
   возносит, чтобы впредь дразнил
   приток осознанной свободы...
   - Ты кто?
   - Былое вспомним? Я твоя причуда.
   - Моя ли?
   - А что принес в пакете той кусачки папа?
   - Белый фрак на свадьбу.
   - Да ты что!
   - Причудливая шутка. Белую прекрасную сорочку, мне на вырост (презентовал свою, по-видимому), с прицелом, что и я такую же солидность обрету. Ни разу так ее я не надел, хранил как символ чести не утраченной в дороге будущих побед...
   - И много у тебя таких подарков на дорожку?
   Не дослушала, а у рубашки интересная судьба: от жизни кровушке и ей досталось.
   - Никогда не занимался я коллекционированием материала для воспоминаний - неблагодарная работа... (А часы?)
   Подвигами честолюбию подарков
   на ниве возноситься чувственности связей?..
   И кичиться в будущем успехом знаков,
   победной достоверности любви объятий?
   Нет, не устраивал погони за количеством покорно чувством расположенных сердец и в состязании привязанностей личностных - я не жалел душевных сил в борьбе за счастье.
  - Жизнь в дальнейшем сталкивала вас?
  - Жизнь меня оберегала, не давая искушению поддаться прерванные отношения продолжить, упущения прошлого наверстывая. Уверен, что повторное рукопожатие чувств ничего не принесло бы, кроме разочарования.
   "Наташа!..
   Я шел по улице, а впереди, в пределах слышимости ролевой, о чем-то бурно рассуждая, двигались две девушки. Бурлила, в общем-то, одна, вторая - холодом высокомерных реплик распаляла нервную речистость, бушевавшую в словоохотливой подруге. Манерный стиль общения и голосок, ему принадлежащий, невозможно мне забыть и перепутать с чьим-либо, но адрес, из которого он исходил, поверг меня в неверия шок.
   Прошли не более трех лет, как я Наташу проводил домой. Точеная спортивная фигурка, с формами парадно-выходной подтянутости, останавливавших взор - деградировала в массу потерявшую рельефность женственности. Взгляд мой, распоясавшись, по-видимому, содержал в себе такой поток упреков жалостливых, что Наташа обернулась...
   Растрогает завесою печали,
   апломбом лоска не укроет стыд,
   не признает ни званий, ни регалий,
   целует взгляд, страдает и казнит...
   Молча мы стояли и смотрели друг на друга. Все те же васильковые прекрасные, с янтарными излучинами, широко открытые наивным удивлением глаза, в которые я мог смотреться безотрывно, чувствуя, как бездны поволокою они овладевают мною, вытесняя разум погружением в мир созерцания благоговейного...
   Она их отвела и, оглядев себя, потупившись, плечами дернулась брезгливо и покачала головой: "Видишь, мол, во что я..."
   Подруга безумолку продолжала тараторить, но взглядом резанув оцепенение упрека... ойкнула, заткнувшись.
   Черной тенью пустоты -
   ночь на облик мой легла,
   скорбь провальностью мечты,
   знака рокового зла...
   Как и в прошлый раз, Наташа фотографию достала и равнодушно протянула мне...
   Медленно глаза ее в плачевной влажности эмоций утопали слабости признанием несостоятельности собственной.
   Я сделал ей навстречу шаг... Она отдернула знакомую мне фотку и, разорвав ее вклочки, с пренебреженьем смяла.
   Глаз синева не удержала откровенья слез.
   Мираж утраченного рая,
   воспоминаний горестный ручей
   исходит болью, оголяя
   источник затаившихся страстей...
   Я развернулся и пошел своей дорогой..."
   Таня пальчиком, задумчиво, водила по рисунку кожаного обода руля.
  - Поезжай. А я пройдусь и мыслями воспоминаний потопчу
  безлюдный пляж...
   Уехала, в прощанье утаив глаза,
   растерянность прикрыв упрямством;
   эмоций неопределенностей стезя
   страшится чувственного рабства...
   Что Таня извлечет из адаптированного для нее рассказа о Наташе? Ее укусы хладнокровней и расчетливее, а рубцы не поддаются осязанию, вгрызаются в душевную материю сиюминутной лаской удовольствия и призрачностью возжеланного.
   Уехала без поцелуя дразнящего. Отдалившись отрешенностью, Тать-яна позабыла о моем существовании и не нуждалась в знаках вольного подобострастия. Понимает: не впустую сотрясал я воздух, поражая образцом моральной сверхустойчивости, вызывавшей у Наташи, доби- вавшейся обратного, - противоположную направленность. Поменяй она рассудочную сексуальную напористость на скромностью невнят- ную чарующую недоступность, и кто знает, как бы жизнь сложилась у растлителя доверчивой девичьей непорочности. Но не сложилось...
   Таня! Она с лихвою обольщением наделена загадочности атрибу- тики, и, несмотря на слабую техническую подготовку рассудительной стервозности, инстинкты женственности ей не изменяют. А последст- вия, с наивностью воспринимаемые ею, разрушающие психику мужскую нелогичностью поступков, лишь усугубляют бескорыстную зависимость подопытного пола.
   И все же, главный недостаток Таниной флиртующей беспечности - неумение скрывать сарказма вызывающий настрой, который в испол- нении импровизации становится орудием мощнейшего воздействия на уязвленное мужское самолюбие. Ее высокомерие публичное - заносчиво-цинично, и отличается от скрытного презрительность молчаливого Наташиного, и не работает так разрушительно.
   Но, то, что Таня не приемлет - это дух соперничества, даже с персонажами далекого и канувшего в безвозвратность прошлого, в этом слабость наступательной позиции ее. Иммунитет ментальный, протестуя, замыкается в глухую оборону равнодушия затворницы, взаимоотношения крушащей приговором, не обиженной, а знающей свои возможности и трезво их оценивающей гордой личности. В этом Таня может посоперничать с Наташей, хотя и выросла в других условиях, но в конкурентно-ревностной борьбе, со стороны характера, уступок не приемлет.
   Подлежат ли наши отношенья пересмотру?
   Да - то, чего я добивался. И от того, расценит ли она рассказа эпизод угрозою с предупреждением для нашей общей игровой судьбы, зависело развитие сюжета. Оставит ли за мной Татьяна роль сексуального приспешника, вид сделав, что переоценки не произошло?
   Но поеданием конфет унынием
   не восстановишь сказочную беззаботность,
   осталась в прошлом... наважденья стилем,
   обогащения растормозив духовность...
   Не подтвердила Таня веским поведением психологические выводы. Да и афганца доводы, по мере сил, пытавшиеся методично, уговорами, на расставание меня подбить не действуют.
   И вновь я заинтересованностью приставляю к потребительству бес- компромиссному Татьяны собственные, покореженные бесконечными уступками бессвязной жизни, мозги, добиваясь льготности поблажек за телесную взаимность, чего Наташа так усердно добивалась и чем Татьяна по-хозяйски распоряжается как должным.
   Для женщины телесность - инструмент, дарованный от Бога, в противовес мужицкой сексуальности, а в паре - цель Всевышнего натужно выполняют, назначением не поддающуюся осознанью смертных. Будучи по жизни алчным потребителем услуги пола, попадаешь в кабалу бескомпромиссной и не затухающей вражды с характерностью эго, преодолевая строй надменности капризной прихоти желаний красоты владелицы... Взаимность чувственности оголенной позволяет им, условно в жертву отдавая прелесть осязания, без обязательного предъявления оплаты за наглядность собственности их, которая в руках рачительной хозяйки приносить обязана услужливые дивиденды. Для этого они, так деловито пестуя себя, бесстыдно выставляясь на доступности аукцион...
   Утробный голос полумрака -
   постыдно затевает спор
   угодливой рукою страха,
   отваге чувств наперекор.
   Душевных мук столпотворение,
   речей возвышенный экстаз,
   прикосновений умиление,
   прельстясь, не скопишь про запас...
   Хитроумный механизм биологической зависимости, впитанный (по Фрейду) с материнским молоком, невольной ласковой и нестираемой программой зависает навсегда в мозгу, на "родину" притягивая, и не терпит неповиновения, припадочной нервозностью вознаграждая за предательство.
   Программному обеспечению, записанному на красотной матрице очаровательного пола с выбором позиции куда сложнее.
   Многофакторный охват рекомендаций -
   Бесконечное нагроможденье фобий,
   плутающих в сомнениях и страхах,
   угрызеньем выставляет ряд условий,
   преодоления запретных знаков...
   Мужчина в них заложен как спорадическая частность - компонент для выполнения задачи основной: неугасанье рода обеспечить. Вся остальная благодать причин, уговоривших женщину заняться сексом - сплошь второстепенны, и их такое множество, как страхов, путающих как владелицу, так и охотника, на сладость посягнувшего; и чувства в этом нескончаемом процессе выполняют опосредованную интересом роль и служат лишь подспорьем цели, выбранной для удовлетворения; а какая завлекает на переднем плане, ни чувствам, да и Богу не известна. Вопрос о сексуальной ориентации влечения полового в свете блага доминантного - вообще не возникает. А вот когда реализована она, какую роль играют чувства, на мужчин направленные? В семье - понятно: роли диктатурой распределены, и постепенно чувств душев- ная привязанность преобразуется в привычку собственника, а остаток сил душевный трансформируется в выполнение обязанностей по обслуге "половины" или самого себя. Чувство женское к мужчине, как бы сильно ни было оно, с рождением ребенка фокусируется на мла- денце; и на выходе, пройдя сквозь призму материнства, целевым предназначением Всевышнего, инстинктом превращаясь в оболочку нерушимую неисчерпаемой любви к потомству...
   За плечами Тани многолетний опыт плодотворности супружеской, и, тем не менее, отсутствует авторитетный воспитательный испуг - условный отпечаток мужа, как главы семьи (со слов ее, "не слабой личности"), да и какое-либо уважение к открытым чувствам находящегося рядом с ней мужчины. Озабоченность ее сиюминутная живого интереса не может скрыть иронию и равнодушие с отсутствием благого уважения к партнерской личности (но не на стадии знакомства).
   Психолог-экстрасенс расспрашивал о детях Тани, интересуясь: к кому привязанность ее сильнее - к дочке или сыну? Я раскусил перверзную направленность вопроса, не удивив его ответом: "К дочери".
   В ее семье две сильных натуры в соприкосновении друг друга дополняли. Это был успешный в жизненном движении тандем, в котором Таня, отдавая всю себя, испытывала беззаветную любовь. Обострение чувств к детям проявилось после смерти мужа и в большей степени к дочурке, уже фактически самостоятельной и находившейся до этого под постоянною опекой бабушки (свекрови), привившей внучке женский шарм, не развитый в Татьяне из-за воспитательных прорех, но сохранившая характера родительского статусность. Дочь стала для нее объектом преклонения заботливого и потребностью: в ней собственные воплотить мечты, неосуществленные из-за сложившихся условий социальных, ограничивавших самовыражение личностное в счастье выбора свободного любви. Таня восхитительно красива, чтобы не любить себя с такой же интенсивностью, как любят красоту ее мужчины. Дочь же - молодости воплощение, недоступной дню сегодняшнему для Татьяны, и поэтому ее влечет к ней перехлестом мыслей.
   Какое место я отвел себе в процессе воплощения ее мечты?..
   Наблюдателя, оставшегося вне игры, без призовой награды, лишь сомнения одни да с недоверием к ухоженному чувству? Досада зависти к неподотчетной, неуживчивой системе, с пониманием, что приручить создание дикарское сердечностью не выйдет.
   Не суждено Татьяне больше испытать любви. Иль персонаж не тот, завоевать способный чувствами неуязвимую позицию либидо? И буду я довольствоваться впредь предоставленьем примитивной, гасящей постельную зависимость услугой, практикуясь в разнообразии приемов, радуя тщеславие, что отстоял на это право, и ожидать когда Татьяна для себя подыщет новый приворот.
   Природной красотою одаренные - по жизни одиноки.
   Те, у которых не растет кадык, сбивая каблуки, все ищут...
   Пытался грусть
   в глазах у женщины рассеять чувством?..
   Гневиться суть,
   безрезультатностью любви безумства...
   На что ты влюбчивость свою настраивал, протискиваясь к обаятель-ной доступности сквозь ушлость претендентов? Поиграть на собствен- ных желаниях хотел, с проверкою мужского эго на дееспособность, а чувством к Тане так и не приблизился. Телесная доступность и отзыв- чивость; и это все, чего добился, изнуряюще насилуя себя притоком вдохновения, усмешки пробивая толстокожесть. Сошли, на нет твои завоевания. Радуйся, что цел остался в схватке с эгоизмом обладания.
   Скисая в ожидательной утробе,
   нерастраченная болью, чувственная сладость,
   маскируясь в самоотрешенной злобе
   равнодушным одряхленьем приближает старость...
   Чем на будущее замахнешься? Полосканием до дыр воспоминаний прежних позовых заслуг в постели, притворяясь, - все забывчивостью улеглось, подглядывая, как Татьяна осторожничает с оптимизмом продолжения, придерживая про запас подпитку шоколадную?
   Рассчитывать на тягу к удовольствию?
   Дожидаться в сладострастии
   отзывчивости молчаливых чувств Татьяны,
   уязвляя бескорыстие...
   души укусов подытоживая раны?
   Беспредельно хочется узреть не только красоту телесную, но и душевной притягательности распустившееся откровение, преподнесенное мне блажью речевою.
   Оставить все по-прежнему, не напрягаясь чувством, или предпринять последнюю попытку, тактику общения переменив: пожертвовать постельным удовольствием и ограничить Тане доступ к сокровенности инстинктов, обуздав фроттажа полемические страсти?..
   Мысль об этом не разогревает, как еще совсем недавно...
   Зябко! И не прогулочная благодать.
   Переживаний наслоение
   укутывает жизни вертикаль
   осознанное принуждение,
   бездорожья рыхлая печаль
   касанием сковала холодом,
   бесчувственностью утомленных грез,
   пропитанных горчащим солодом
   молчания исповедальных слез.
   Прочь от пленительных дотаций,
   объятий услаждающих напасть.
   Не в чувствах уязвленной грации
   спокойствием резвиться счастья власть...
   Вступаем безоглядной поступью в эпоху позднего, закатом, роман- тизма: с трезвым осмыслением накопленного опыта, перегоревшей страсти с тяготением к привычному стереотипу поведения эмоций, с распознаванием спонтанных прихотей реакций предсказуемых и поиском весомых предпосылок, продолжающих былую связь...
   Мы себя загнали?..
   В крайности впадая мыслимого произвола,
   самозабвенной страсти взлет словив,
   вдохновенно соревнуясь признаками пола,
   растрачивались жизнью, не любив?
   Будущее согласился заклеймить ответом,
   сомнений разбавляя смутный страх,
   в празднике фантазии, заказанным сюжетом,
   с бездарным воплощением в ролях...
   Защемило? Удовлетворяйся тем, что получил...
   Нагулялся? А теперь домой... подарки покупать. Новый год неумолимо приближается, недолго ждать осталось... В преддверии пришло сообщение нежданное: "Я не Регана. И кусать тебя не буду".
   Шоковое заявление переживаний Тани, переосмыслением глубоким проникнувшейся страстностью "шекспировских героев". Браво! Не так уж я бездарен, раз признание расшевелил, лишенное сарказма.
  - Кто Ты? - анонимного подателя спросил я.
   - Отражение мечтательное памяти твоей. А Ты?
  - Беспрекословный и циничный
   отраженного носитель...
   Мечтательностью прагматичный,
   дум безумных искуситель...
   Гордыни амплуа не навсегда.
   Испуганная роль утраты
   сорвалась укрощением стыда
   в стон ожидания расплаты.
   31 декабря. Плюс пять на улице.
   Неуюта ветреного серым запустением пустыни межсезонья и природной нищеты встречало взморье Новый год. Путеводная асфальтная действительность, знакомая по выбоинам возрастным, сливаясь вдалеке с коварной темнотою неизвестности, вела к гостинице. Теневая сутолока от раскачивающихся сосен и приглушенное мерцание окрестных фонарей сопровождали, ободряя. Пешеходный переход... Я оглянулся, в ожидании подвоха памятного, поискал глазами вдалеке светящиеся признаки движения. Семь вечера; желающих прогулкой прохлаждаться, накануне праздника, вне дома, ознобом пейзаж зловещий созерцая, я не встретил.
   Не могу избавиться от чувства одинокой неуверенности. Не прибавляет оптимизма и сообщение Татьяны: "Выехала". Откуда взялся вдруг заряд негативизма, предупреждением необъяснимым навязавшийся и донимавший мысли.
   Два предыдущих года я встречал в компании учтивого молчания Максюхи, пожелания кропая на бумаге образности, временами года:
   Преодолеть убогость одиночества
   робостным касаньем изумленной новизны,
   цветка животрепещущего зодчества
   с зовом аромата окрыляющей весны...
   С боттичеллиевской загадочною полуобнаженностью...
   Диана, Ванда! Алла!.. Или:
   Холодной красоты сокровище,
   зимы лютующей метелями страстей
   всевластной кутерьмы раздолище,
   ознобом продирающее до костей...
  Все это было.
   А хочется безумно лета:
   Ума игривость, пестрота в желаниях,
   соблазны кроны, обнаженные жарой,
   с томительной надеждой в ожиданиях,
   отрады искушенья дарственный покой...
   Люда!.. Катерина!
   А досталась - осень:
   Приблагодатной нивой одаренная,
   теплом ласкающая бархатный сезон,
   тоскою увяданья обнаженная,
   печальный молодости поминальный звон...
   Звонок прервал итоговое подведение мечтаний тематических.
   Вкрадчивым спокойствием недоумения, мольбы знакомый голосочек резанул:
   - Володя, у меня опять машина поломалась...
   Не отпускает осень поступью капризной,
   сил подрубает корень зябкой укоризной.
   - Злопамятная железяка затаилась, не желая после назидания со мной встречаться?
   Сомнения Танины подсознательные на машину отрицательно влияют.
   - И что с ней в этот раз?
   - Освещенье не работает.
   - Артачится подружка. Что ж, бери такси и приезжай. Я жду.
   Долгожданное вручение подарочков не состоится?
   Праздник новогодний отложить, перенести - нельзя. Размазанный во времени, он потеряет актуальность, так же, как и приуроченные ожидания. Машина поломавшаяся - символический подарок наступаю- щему, года уходящего. Ухмылка, каверза и дай-то Бог последняя...
   Хотя и этого достаточно. Машину бросив на дороге, вряд ли Таня сможет беззаботно погрузиться в праздник: толстокожесть неприменима для внутреннего потребления.
   Всю жизнь готовился я к форс-мажорным обстоятельствам, стараясь все же оградить себя от их случайного воздействия. И получалось просчитать причинно-следственную связь событий подлости, но только не с Татьяной...
   "У тебя во всем порядок, все по полочкам..." - любила повторять она, меняя каждый раз вторую половину фразы, в последнем варианте прозвучавшую: "...оргазмы все мои сосчитаны". - "Да, сосчитаны, но я количество их не планирую, тем отличаюсь от зануды, не желающего косностью подстраиваться под партнера".
   Переубеждать Татьяну, что навязанная ею обаятельная безалаберность провалом гибельна для планового прагматизма и делает балластом бесполезным происки домашних заготовок, которым места нет в спонтанности непредсказуемого настроения?
   Долби ты, не долби - она не слышит...
   Нет, слышит, а воспринимает только то, что ей захочется...
   Отлаженная опытом система жизнеобеспечения, без тени нареканий, психической защиты, включающая механизм, оберегающий ее привольное вдовство...
   Я слышу приближающийся звук машины...
  
  
  
  
  
  
  
   8 мая
  
   Могильных сорок дней
   перебирают памятный резерв...
   не поменять коней,
   и переправа - выбора не блеф.
   --------------------
  
   "После рассмотрения рая душа, покинувшая тело, на
   девятый день опять возносится на поклонение Богу. После
   второго поклонения Владыка показать душе повелевает ад
   со всеми муками его. Тридцать дней водится душа по адским
   отделениям и трепещет, чтоб самой не быть там осужденной
   вечной мукой".
   --------------------
   21.40. Такое захолустье в это время навещают лишь целенаправленно. Удивительное хладнокровие: зная, что я два часа в гостинице покорно околачиваюсь, Таня на звонки не отвечает и не удосужилась ободрить теплым словом. Сюрпризная мадам:
   Инсценирует с апломбом роль
   невозмутимого достоинства,
   скрыв бравадою парада боль
   мобилизованного воинства...
   Я подошел к машине. Таня, глазками стрельнув, с улыбкой балагурила с таксистом... Елочка, пакеты...
   Мы в номере, за праздничным столом и, в креслах сидя, смотрим друг на друга ободряющим молчанием.
   У нее накрашены ресницы! Взгляд поверх очков вещает сложной композицией: наивным удивлением бровь одна приподнята в недоу- мении печали вопросительности губ, в глазах язвящая усмешка...
   Подборочка прелестная на вкус любой.
   Выбираю нижней части озабоченность.
  - С машиной вместе у тебя и телефон испортился?
  - Да нет. А ты звонил?.. Не слышала.
  - И правильно. Дала почувствовать и мне, как в одиночестве на трассе с "поломатыми" надеждами.
   - Переживал?
   - Со дня знакомства этим только занимаюсь...
   - А шрамов не осталось?
   - Кровожадность приключений
   лишь слегка не дотяну до шекспировских страстей.
   Но накалом огорчений
   и невинностью разгула - слепит чувственность очей.
   Сколько ты отдала за такси?
  - Пусть тебя хоть это не волнует.
   Колесила целый день нормально, как к тебе...
  - ...так барахлит. Оседлость старческая в драндулете говорит: не
  хочет Новый год на выезде встречать.
   Торжество, надеюсь, это нам не омрачит.
  - Оседлость старческая?
  - Нет, ее отсутствие...
   Пресыщенность - проблема, убивающая все вокруг себя. Сколько помню: вечно вздохи суетливые сопровождали встречу празднованья новогоднего застолья. Где, и с кем, и как вбирали львиную энергети- ческую мощь суматошной подготовки к торжеству, делая дождавшееся празднество успокоением конечным, долгожданным и для измож- денных ног, и для ненасытного желания поставить все, что нажито, на новогодний стол, желудочно-кишечный тракт подвергнув испытанию: а сможет ли он за один присест со смаком одолеть, что закупали две недели и готовилось три дня, преобразуясь в удобоваримость снеди?
   И только ненасытность алкоголя помогает все умять, освободив столы от яств... А перенасыщение хмельное долго вспоминалось торжеством страдания...
   Мама...
   Спокойствие уюта, маленькая елочка с гирляндой разноцветных бус и обязательно альбомы с фотографиями, стопкой сложенные около нее и превращающие близость наступающего года в торжество воспоминаний с путешествием по генеалогическому древу.
   Соизмеряя памятью итог,
   добротность возрастных образований,
   расчерчивая взглядом риск дорог,
   врастает будущим в виток воспоминаний...
   Так повелось у нас в семье: мы не устраивали пышного застолья, а в спокойной, задушевной обстановке перелистывали прошлого страницы. С деталями, подробно вспоминая эпизоды из богатой на события и личностные отношения с интересными, своеобразными людьми в счастливой, но и многотрудной жизни мамы. Устный, иллюстрированный фотографиями увлекательный роман со множеством событий знаменательных, со взглядом изнутри, на путь житейский полувековой сообщества и государства. Сколько упоительных часов провел я с цепкой памятью аналитического склада очевидца в его живом повествовании. Сотни фотографий всесторонне раскрывали жизни достояние родного человека.
   Как маме удалось их сохранить? Война вторая мировая. В 1943-м альбом толстенный с дорогими сердцу фотографиями - единственная вещь, которую взяла с собою мама при эвакуации по ладожскому льду из осажденного блокадой Ленинграда. Для нее он был не только память...
   Реликвией фиксированный миг,
   портретный образ скрытого богатства,
   духовной красоты живой родник,
   помянутое жизнью поколений братство...
   31 декабря, из года в год, мы перелистывали старенький альбом, прослеживая вехи прошлой жизни мамы. И когда перенасыщенная память стала ей отказывать, то я повествованье вел, напоминая эпизоды, связанные с фотографиями...
   Успела мама сокровенными рассказами и с внуком поделиться; о чем они беседовали за закрытыми дверями, сын рассказывает неохотно, но уверен: маме удалось часть памятного капитала, сохраненного ее сознанием, в наследство передать.
   Мне с сыном доверительной контакт давался сложно: слишком уж взыскателен я был к нему, а это то, чего мне в юности недоставало из-за пребывания отца в командировках долгосрочных...
   Назад оглядываясь и оценивая сына воспитание - доволен; и, несмотря на то, что мама урезонивала: "Будь с ним хоть немножечко помягче, он по характеру совсем другой, и не навязывай ему себя...", но удалось мне в нем основу заложить - ставшая потребностью способность творчески анализировать свои поступки и с вдумчивою целеустремленностью работать над собой. Мать его характером добавила упрямство прагматизма, позволявшего напористостью Овна создавать свою систему ценностей с опорой на реалии среды...
   - А как твоя супруга относилась к маме? Вы же жили вместе.
   - Я вопрос бы задал по-другому: "Как мама?.."
   С чувством юмора, и не надменного, высмеивающего недостатки, а легкого и ироничного умом отзывчивого человека, разбиравшегося в жизни и готового делиться опытом, особенно в духовном воспитании Евгения, ненавязчиво и безраздельно завладев расположением его. Из-за этого и начались конфликты, за моей спиной...
   Но не об этом речь.
   Грез наивной добротой
   в детство всей душой хочу до слез...
   под заботливый покой,
   но неутешителен прогноз.
  - Чем ты в настоящей жизни обделен?
  - Не слышу нежность материнского упрека
   души потребность в подавлении порока...
  - Я столько наготовила, а ты к еде не прикоснулся.
  - По восточному календарю грядет год Петуха.
   Петух же мало ест, зато с завидным аппетитом топчет свой гарем куриный.
  - Завидуешь его наседок шахскому богатству?
  - Многоженству? Я на это не способен. Да и ты не согласилась
  бы любовью угождать в "курятнике". Фамилию ты носишь птицы гордого полета, и вид ваш легендарный - однолюбы.
   - А ваш - бездомный...
   - Склювились две птички разного полета
   страстью переклички повеленьем Бога.
   - В обнимку встретим Новый год,
   взаимно истоптав любви оплот?
   - Возносясь над суетой утробной праздного застолья,
   вольностью дискуссии подробной, силы чувств подспорья...
   - В парах, испытывая алкоголя хмель
   кайфовый, в перелете с кресла на постель?
   - Полетной страстью вспомним год минувший,
   сластью познакомить нас рискнувший.
   - Полет души глотнув елеем, расправить крылья не успеем.
   Хочешь наступающий год провести в постели?
   - По принципу - как встретишь... Иль дразнясь тобой?
   - Не умею я дразнить. Если только, как себя, сейчас, оттяжкой за столом.
  - Неумение, дразнящее отсутствием заигрывания...
   Чарующее взгляд прикосновение,
   подобострастности природной - каверзный поклон,
   играючи, занозным излучением
   воображения, сметает призрачный заслон...
   Сегодня я подзуживать тебя намереваюсь.
  - Этим занимаешься со дня знакомства нашего.
  - И результативно?
  - Получил же то, чего желают все мужчины.
   - Но гораздо меньше получаемого женщинами от игры с притворством недоступности...
   Белое тончайшее батистовое покрывало я накинул на постель сноровкой иллюзиониста.
   Таня замерла, как и ее улыбка вопросительная чуть, с ехиденкой.
   Раздевшись до трусов, я лег и завернулся в ткань полупрозрачную.
   - Встретить Новый год решил в костюме привидения постельного?
   Я промолчал, а интерес с закрытыми глазами самоуглублялся, удаляясь от Татьяны, представлявшейся как галлюцинация изображеньем регрессивным совести, присутствие чье выступало против личности враждебностью влияния извне и тормозило вытеснение ее с заменой на влечение либидное любовью к самому себе в переживаниях младенческих, инфантильность линз которых обладает всеми ценностями совершенства. Влечения, переживания и импульсы должны в воображении сменить познания интеллекту-альные, этические представленья и культуру. Уйти, отвлечься, сущности своей не изменяя, от позывов сексуальных, идеализировав процесс любовный - сублимировать его на цель психически возвышенного, значимого удовольствия. Бред творческий, смотрящий на себя в эмоций зеркало под музыкальность самолюбования от пойманного образа самодостаточного совершенства. Опасная и зыбкая граница между ощутимою действительностью и незримым, трансцендентным состоянием неведомого поля информационного, откуда просветление снисходит глубиной бездонною, в своем стремлении к познанию...
   Оно меня коснулось...
   Легонько руки нежные Татьяны тронули желаньем приземленным феерическое состояние душевной самоуглубленности.
   Прошлое и будущее слились воедино:
   Радушный зов, вплетенный в кружева
   соблазности игриво-васильковой,
   телесно золоченая канва
   ухоженности ароматной сдобой...
   Не выдержала отстраненность и протестно выразила неприемлемость разлуки: мир задела привилегией желаний осознания.
   Холодная узорчатостью синева, монументальность силуэта, подав- лявшего округи цветность, привлекая качеством изобразительным пространства неповиновения доступной недоступности призыва нижнего белья, - открылась мне.
   Таня, чуть расставив ноги, с вызовом: "Да, соблазнил. Настала очередь моя..."
   Убеждаясь, не видение ли это, пальцами я прикоснулся к кружевной натянутой полоске между ног... Нет, не видение: она тепло живое источала, подогревая панцирь ледяного облика.
   Попытавшись скрыть успеха внутреннего возбуждения наружный фактор, Таня ноги сдвинула. "Предательница" - недовольство внутреннего голоса лицом вещало, руки же искали брешь наглядную в накидке, убедиться, что я также слаб решительному противостоянию манящему разряженностью провокацией букету.
   Разрушить кокон недоступности не получилось. Верхом усевшись на живую зачехленность, Таня, контактируя, нашла признания "Сла- бинку" - чарующей несдержанностью подавлявшей превосходством.
   С самим собой я поединок проиграл. Не удалось мне дистанциро- ваться, запершись от проникавшей из подкорки подсознания порочной сексуальности Татьяны, вытесняющей мою либидную, униженную безответною влюбленностью привязанность к себе. Проиграл единоборство, осознанию не поддающейся зависимости похотливой, провалив попытку изолироваться образом духовным "Я", размытого победоносно властвующим независимостью существом. Покрывашка оказалась более надежною преградою для Тани, чем упрямство внутренней моей свободы, но и ей пришлось пред натиском позывности упасть, бесстыдно оголяя страждущий придаток, ожидавший напряженным озорством прикосновения властительницы.
   Не рассупониваясь от захвата завиточков кружев, "Нямочка" застенчивым наскоком опоясала прозревшего нахально сибаритского бесстыдника. Вот и сравни лиризма напряжение процесса творческого со спонтанно-тривиальным надругательством физиологии над возвышенным парением чувств.
   Слаб перед ажурно-кружевным переплетением чар женских, отключающих воображение, заряженное на себя.
   Мне сублимация доступна только в одиночестве, и Таня лишь любовный, творческий катализатор, предложенный для более возвышенной, витающий размытым образом, невыявленной цели.
   Удовольствие распутно-васильковое...
   Наивная мечтательная грусть,
   в безропотность обняв улыбкой,
   настойчивостью обнажила суть,
   сливаясь с идиллической подпиткой...
   Горделивый и непринужденный, энергично-страстный и податли- востью томный, искрометно-красочный секс в стиле Ренессанса:
   Культурное наследие античности
   усильем воли подхватила разума струя,
   в угоду поклоняясь яркой личности,
   где человек есть смысл и воплощенье бытия.
   Величественность он вложил в творения
   сооружений светских фантастических дворцов,
   провозгласив эпоху Возрождения,
   колоннами украсив и сияньем куполов...
   Комическим и трагедийным пафосом,
   в многоголосье опер, сольной песнею мечты,
   богатство красок живописным образом,
   лучистость тела отразил в реалиях среды.
   В горниле времени мятежной страстности,
   порывом в вечность, целью раскаляясь добела,
   творили - Данте, Рафаэль, Рабле, Сервантес и
   Шекспир, Коперник, Леонардо, Микеланджело...
   Удивительно, куда меня благодаря наряду занесло.
   Покачивая плавно бедрами, Татьяна, узурпировав отзывчивого похот- ливца, разгоряченными объятиями нащупывала остротой искрящиеся кончики дразнящих ощущениями волоконцев нервных Нямочки. Лежа на спине, сквозь пелену прозрачную батиста, укрывавшего лицо, я наблюдал неторопливость скрытного телесного брожения...
   Пляж, море, мелководье... Изредка затылок погружая в воду и сквозь мокрые ресницы, преломляющие в капельках воды заката солнце, я смотрю в его лучах на теплую улыбку Зои...
   Как художник, чуть заметными наметками переносящий из воображения объект на плоскость полотна, касаясь пальцем, я перемещаюсь по поверхности живой, переливающейся радужным сиянием чувствительности, удовольствием пропитанной. Губы влажные, подрагивающие веки глаз закрытых, ослепленных яркостью иллюминации соития. Пространства творческого восприятия - метафора изобразительная: статная округлость плеч и линия изящности балетной шеи с плавным переходом к впадинке груди с обтянутостью кружев холмиков рельефности упругой бюста. Руки в поиске обеспокоенном движения, касанием не растревоженных волнением чувствительности точек на подвластной территории. Глубиною благодатная, парящая в острастке восприимчивости тишина, ласкающая еле слышную классическую музыку. Когда же?
   Затаенная нервозность: вдруг да не получится...
   Залп! Мы оба вздрогнули от прозвучавшего и ожидаемого мной салюта, всполохом эмоционального заряда пробудившего у Тани пляску судороги иллюминации экстаза.
   - С Новым годом!..
   Прощаясь пылко с временною вехой,
   дней прошлого соизмеряя дань,
   мечтательной несбывшейся утехой
   в слезах отбеливаем жизни ткань...
   - Ты этого хотел?
   - Салютуя году новому утонуть в голубизне,
   благом окольцованному в затяжной полов войне?
   - Салютовала Я! Твое орудие...
   - ...не так пугливо и энергией затратной бережливо. Хотело бы
  боеспособность сохранить подольше.
   - Считать мои оргазмы будешь до разгульности торжеств восточного календаря?
  - Если кружева мне свяжут руки,
   пробудившись от любовной скуки...
  - Ты сегодня кутаешься, словно девственница...
  - А на самом деле висельная грешница.
   Тебя обернутая "непорочность" соблазнила?
  - Да, уж больно смачно ты ворочался...
  - Либидное бесстыдство пряча, корчился.
   Возвратимся, что ль, в начало
   с лишением меня притворства имиджа?
   Чтоб сердце песней зазвучало
   с новизною беспокойства игрища.
   Надежду потчевая оптимизмом,
   с тобой зовущий идеал,
   удаче выставляя с артистизмом
   шампанского искрящийся бокал.
   - С какого места?
  - Поймать хочу летающие трусы.
  - Тебе не нравится костюм мой новогодний?
  - Некусающееся напоминание.
   Провокационность обнаженная,
   поступком удивленная своим...
   Горделивость эксклюзивно-тронная,
   по-барски предложившая интим...
   Ты слишком горяча для цвета столь официозного. Это не твое. А пригубить, лаская, хочется...
  - Жажда мучает?
  - Всегда, при взгляде на тебя.
  - Ты разве пить умеешь этим местом?
  - Эмоции...
  - Но бывает это очень редко.
  - Но проникающе... под зова аккомпанемент.
   Бриз будоражащий шампанского, по телу разливаясь зыбью горячительной, нетерпеливую потребность выдавал: наряд блудливый осязать. Детства удивительное обаяние лик Тани излучал, зазывным шепотом ласкающей улыбки, оголяющей доступность.
   Я пил глоточек за глоточком апофеоз эмоциональной страсти разори- тельного притяжения, с которым предстояло распрощаться мне...
   Границу шелковости разделяя зримо
   стыдливостью полупрозрачного интима -
   разнеженность таилась в складках покрывала;
   касание покрова чувственного знойный беспредел,
   игрой воображенье обжигая, приковало
   движением объятий неземных сна воспаривших тел...
   Сконцентрировавшись, наслаждения миг дал почувствовать, что зна-чит чувство подлинное, но парадоксальное стремление уйти и загасить его всевластную зависимость - меня пронизывало непоколебимо.
   Нежные фиксации, подобные инстинкту самосохранения, на окружение направленные - это то, что я никак не мог почувствовать и пробудить у Тани. Не сформировавшись в детстве, не нашлось им места в жизни, а от этого чувственность к происходящему, привычкой, не находит выхода, используясь во благо эгоизма потребительства хозяйки. Обладание поддержкой утонченной любящего, содержащей трепетную нежность и чувствительность души, - неизлечимая болезнь, Татьяны не коснувшаяся. Получая удовлетворенье колоссальное от развитой либидной составляющей, Татьяна тем не менее в интимной близости мужчинам отдавала только тело... Не испытала длительного полового воздержания она, переключающего чувственность в фантазий созерцательность, нередко приводящую к психологической переоценке полового акта и мужчины как партнера, вызывая полную или частичную аноргазмию, сводящую на нет власть похотливости, потребностью, как поразило Эвелину.
   Доступа лишить к объекту удовлетворения, перенацелив Таню на процесс влечения, и дать почувствовать психологическую ценность той потребности, приниженной легкодоступною возможностью попотчевать свое либидо. Войти в противоречие с ее манерой:
   Пространству уделив лучистость масти,
   в святой наивности благоуханием припасть,
   слегка подставившись ретивой страсти,
   доступностью отслеживая Купидона власть...
   Спит Татьяна. Отпустила-таки соблазнителя в безудержный заплыв мятежных мыслей. Знала б их направленность, бродить привольно им бы не позволила.
   Руку протяни и прикоснись к щемящей притягательности магнети- ческой, и ты уже не одинок в зияющей сомнений пропасти. Такую нерешительность инициативы, как с Татьяной, я ни с кем еще не проявлял, боясь нарушить неустойчивое равновесие ее смутьянского, ранимого и искреннего мироощущения и ждать, когда же:
   Дневник фантазий затаенных снов
   сквозь гордость скромных упований,
   презрев пассива сумрачный покров,
   раскинет горизонт желаний...
   Есть они. Но почему им дан запрет на выход?
   Судя по тому, с какою неподдельной радостью Татьяна подношений мелкоту воспринимает, в жизни у нее они случались крайне редко. Чем отзовется в ней мой завтрашний сюрприз?
   С замиранием сердечка ожидают женщины как должного, наглядно-материальных признаков внимания к своей персоне, наморщивая носик, если ожидания не оправдались, а имитировать "оргазм" не удалось.
   Их подарочки - практичны. Да и что мужчине надо: тапочки домашние, ну и в горошек бодренький нательное тряпье. Нежные они серьезно полагают, что комплект платочков носовых, дополненный собою, память ценностью затмит извечною нуждою.
   Что сохранилось у меня от женских раздирающих щедрот? Зажигалка, пара безделушек... Не удостоился, ну что ж... А сам не скряжничал, одаривая женщин; но уязвлял же самолюбие дарительниц, прикладывая к их дешевому пожертвованию дорогое собственное.
   И как бы мы ни расставались...
   Чтоб горечью утраты не почил в забвении
   сладкой вехи памятный залог,
   тревожил бы от скорбности прикосновения -
   признаний доверительный глоток...
   Время поменяло денег наименование да ценностную статусность подарков, ставших показателем успеха благосостояния престижного достатка...
   Утро. Время завершить задуманное, сон не подпускающее.
   Осторожно, чтоб не разбудить Татьяну, я поднялся из постели. За удалявшимся теплом последовали руки, протестующие ласк чутьем под пеленою сна, выказывая предпочтение. Придется возвращаться к ним в объятья, но до этого мне незаметно предстоит акт совершить дарения.
   Обняв одной рукой спокойствие расслабленности сновидений Тани, второй подсунул под подушку ей подарочек, как можно глубже, чтобы раньше времени он благодарный натиск осчастливленной не разбудил сюрпризом позывным.
   - Который час? - cпросил из сна безвольно пробуждаться не желавший голосок, рук запустив движение, пытавшихся определиться с временем по состоянию позывов "Устремленца". Скромняга между ног, склонив "головку", спал, сил набираясь... И оповестил пришелицу о лени часа неурочности...
   Фантазмом искореженный сюжет,
   навязанный зловещею заставкой,
   в ночи плутал и тормозил рассвет,
   сонливости накинутой удавкой...
   Первое, что взгляду новогоднею виньеткою открылось после сна - лохматой шелковости пучок, подпертый пятками поджатых ног. Я прильнул к нему губами, заглотнув знакомый аромат.
   Осторожная рука коснулась моего лица.
  - Ты кто? - спросил я нежное прикосновение.
  - Я? Подарок, - голос вкрадчивый ответил.
  - Спасибо, сохраню на память, в сердце, не цепляя на обузу
  поводка.
   Я поднял взор.
   Татьяна... Она держала на руке заветную подушечку с восторгом.
  - Ты разбудил меня своими стонами.
  - Во сне переживаньями кошмарил. А вдруг тебе подарок не
  понравится...
  - Прекрасные часы. В жизни я подобного руками не касалась.
  - Ты где их обнаружила?
  - Под подушкой у себя.
  - Странно, и когда же я успел их подложить? Не помню
  совершенно... Любопытно, под своей подухой что я обнаружу?
   Не отрываясь, я смотрел на Таню...
   Ее глаза, чуждаясь, зачерпнули пустоту -
   растерянности слезной тишины провал.
   На миг уйти, исчезнуть, растворясь в бреду
   галлюцинаций - пыточной вины сигнал...
   Чудо! Так побеждают толстокожесть...
   Я усердно шарил в изголовье...
   "Нежели пусто?"
   Танина рука, державшая подарок, опустилась.
   Я тоже опустился на подушку, прошептав разочарованно: "Не может быть", - и поиск шарящий продолжил. Замирающая нежность мякоти груди Татьяны прилегла ко мне на спину.
   Какие затаенные слова
   в прикосновенье этом прозвучали?
   Душевности сердечная строка,
   глоточек ласки трепетной печали?..
   Не успела... Я резко приподнялся, выразив испуг, и медленно извлек на свет подушечку с часами. Таня сжалась вся, и пальчики ее руки неверьем впились мне в плечо. От удовольствия зажмурившись, я прошептал:
   - В руках подобной красоты не приходилось мне держать. Как угадала ты мои мечты?.. "TISSOT" - достойнейшая фирма, давний конкурент твоей "GROVANI".
   За подарочек благодарю!
   Таня молча речь воспринимала. На губах язвинка: "Дуришь маленьких...".
   Всем видом обнаженным возвещая: "Это не моя игра".
   Моя!
   Душещипательный кураж
   с дерзостью непредсказуемых последствий...
   Незабываемый катарсиса вальяж
   бесподобия подхваченных инъекций...
   Предсказуемым! Финал прописан мной часами. И для "верности"
  двойною точкой.
   Жизни линию поцеловав на Таниной ладошке, на запястье я надел часы, защелкнув позолоченный браслет. Рука ее дрожала.
   - Испытываешь механизм на вибростойкость?
   Улыбкой сбив душевный ступор,
   эмоций сговор празднуя в поступке ярком,
   заполучил роскошный выбор:
   смущенье с восхищеньем, зачерпнув подарком.
   - Какие это у тебя по счету? - наконец-то расслаблением улыбчивым спросила Таня, надевая неожиданный подарок "свой" на руку мне.
  - Будут самыми любимыми...
   Сверим времечко?..
   В секундах расхожденья нет.
   Стрелочное золото показывало: сон вполне еще мог нами безубыточно располагать. Что мы и сделали... Но до того, как ясностью сознания Морфей украдкой завладел, соитие привязанностей нежных благодарственностью снизошло.
   Забава под названием - "А кто сорвется первым".
   Партнеру на короткий углубленный поцелуйчик подставляя сдобную "игрушку", разбегались жадностью бесстыдными глазами взгляда, провожая ускользающее вожделение.
   Призывность идиллического поцелуя,
   дразнящей страстности слепой водоворот,
   любовной искренностью поглотит, пируя,
   восторгом океана неуемных вод...
   Возрождение! Удастся возрожденье обрести без этого, открытого для исступляющей телесной страсти, но мир свой внутренний держащий взаперти упрямством существа, "Я", уступающего удовольствию привольно и ограждающего язычком злорадствующим чувства.
   Во время секса с Таней я все чаще отдаляюсь...
   Ассоциациями мысли зависая
   в воспоминальческих трущоб смурной дали,
   там, где стихов довлеющая мыслью стая
   ждет обновленья ностальгической пыли...
   Не прислушиваюсь к тиканью секундной стрелки: в прелести мгновенья время тормозит само былую нетерпения горячность.
   Взгляд ощущения работает с уверенностью океанского прогулочного лайнера, идущего в среде изменчивости всепогодной курсом независимым заявленного настроения и удовольствий.
   Круизной щедрости безбрежное пространство
   вселенской вечностью незыблемых красот,
   отточенное демонстрируя убранство,
   взывает страстью упоительных высот...
   О чем это я?
   Ренессанс?
   Объединяющей стезею движущийся...
   Татьяна упорхнула первой, ухватившись в непреодолимом возбуждении за накативший на нее истерикой несдержанности судорожный улет, игре чувствительности ненасытных самообладаний подводящий страстную черту и зачиная новую...
   Своеволием не расточаясь укоризне
   страшилкою постыдного финала,
   неизведанность распахнутая с риском жизни
   влечет несметной звездностью в начало...
   Что-то у меня не так. Никогда я не одаривал себя напоминанием часов досрочно. А сейчас, для расставания наверняка (приблизил две несовместимости) - гарантию удвоив?
   Каким же цветом ощущений ты обогатил Татьяну, на глазах ее пора- довав себя нескромно-равноценным ей преподнесенному подарком? (Знала бы она, что это означает...)
   К отстраненному, порою несколько смешливому, поверхностному взгляду на меня прибавилась уступчивая черточка сговорчивости личностного уважения, язык чуть прикусившего сарказму обособленному. Надолго ли?.. Этого я не узнаю.
   Не избалованная дорогими подношениями, которых, без сомнения, была достойна, Таня потерялась в обнаженности смущенной искреннего поведения, в растерянности оказавшись изумлением. Стараясь всячески не акцентировать внимание на ситуации щедротной, я поведенчески стал зеркало изображать - Татьяне подражая? Благодарственная сдержанность, внимательность услужливости (но без подхалимства), благородная доступность...
   Обнаженной нежности объятья
   жаждой наважденья припасенных слов
   в проблеске живого восприятия
   упиваются мелодикой стихов...
   Тепло укутывающее, заполняющее поры кожного покрова с осяза- нием массажа легкого успокоения - расслабляющая невесомость после бодрой, продолжительной прогулки по пустынному, не отошедшему от новогодней празднично-питейной встречи взморью. Холодное, знобли- вое, гнетущее всем видом, закупоренное серостью свинцовой неба море с ветреным промозглым неуютом сумрака с бесснежьем окружающего мертвого сезона заперли нас в номере, в отогревающую ванну окунув.
   Притаившись, полумрак, игравший разноцветием мерцающих свечей, на кафельной зеркальной белизне, задумчивостью атмосферу сказочного таинства творил. Воды лоснящийся оттенок изумрудный, от растворенного в ней мыла пенистого, и его цветочный сладковатый аромат, соединяясь с запахом подплавленного воска, голову дурманящим настоем допьяна кружили. Одеяло водное укутывало:
   Единение телесного дыхания,
   упокоя храмовой тиши,
   омовения чар благодатного касания,
   в трепетном признании души...
   Удивительное отрешенности спокойствие; я, Таня и объединяющая наши плотские изнеженные сущности среда, заботы остального мира вытесняющая. В состоянии парящей невесомости скользящие касанья очертаний обнажения чувствительности - вот блаженство вдохновен- ной углубленности, несравнимое с потугами провальными вчерашнего, обернутого в одиночество и туникой украшенного бдения, в попытке погрузиться в неосознанное бытие. Понятно, почему не получилось - тело. Его присутствие отяжеляющей аргументацией сознание порабощает, не давая выпорхнуть ему из собственных оков. Чувство просветления уходом от действительности, хоть и ограниченным размером ванны, но в себя вобравшим удовольствия мгновения, разбросанные по любовной жизни.
   Считывает глаз доступности богатство,
   восхищая, воздвигает трон
   счастью отведенного пространства
   для сердец, звучащих в унисон...
   Тихое, уклончивое расставание насытившейся пары, вывернувшей наизнанку весь энергетический запас способностей, общаясь ощущений языком с молчащим чувством. Скупость слов не притупила пестроту и концентрацию раскрывшихся потребностью объятий внутреннего тяготения в слиянии гармонии страстей, в котором прожили мы эту пару дней. Каждый раз, когда Татьяна отдалялась от меня, чувство полного физического удовлетворения, остававшееся после встречи праздника, успокоением мне говорило: "Если отношениям конец, воспоминаний хватит на две жизни". Но до предела психика взведенная воспринимала это по-иному. Гипнотическое состояние, в которое вводили мы друг друга, закладывая каждый скрытое свое, опосредованно действовала постгипнотическим внушением, влекущим стимулом дальнейших встреч, но и отталкивало страхом неопределенности желаний, попадающих в зависимость. Бесспорно, нас объединяла и боязнь представить будущее, и не потому, что нет его. Не удавалось воссоединиться помыслами на дороге, где вот-вот должна развилка показаться с выбором: пойдем вперед ли или все по-прежнему вращаться будем в танцевально-пригостиничном круговороте. А чтобы вновь не тиражировать затасканный ремейк, необходимо верностью пройти через задуманное мною...
   Грустная прощальная, теперь уже направленная в будущее. Таня чувствовала: мы покинули пределы круга взаимотяготения и что произойдет в дальнейшем, предугадать сегодня невозможно.
   Жаждой распоряжаясь, чувство искушенья
   расставаний не изгонит вон;
   ключ Кастальский дух напоит вдохновеньем
   жизни, компенсируя урон...
   Урон? Урон ли это? И о какой же компенсации заводишь речь?
  Прожорливостью углубляясь в рифмы, выскребая образность, пишу, а прочитав, на следующий день - все в мусорку...
   Тишина глумливая с видением лишь одного привязчивого образа... Привычные сигналы приходящих SMS внимание уж тревожат.
   21 час - привязанности сверка времени контрольная... и тишина.
   Боимся безнадежное молчание нарушить инициативою...
   Тяжелым будет только 3, 5 и 7, 8... Сколько дней таких придется проводить, чтоб сбросить прочь все уговоры возвратиться к Тане, под- кинув дружелюбием словесным "поводок"? Что за чувство странное, угодливо толкающее до самопожертвования к другому, а в мелочах артачась значимостью собственной, пытается добиться унизительности льгот? Вблизи же - томно расплывается придирками, а чуть свернув за угол - выскребает душу всю тоской. Влияние Татьяны: я раздвоился на (внутреннюю) чувственную и (для потребления) физическую составля- ющие, и каждая, настаивая на своем, желает поглавенствовать само- оценкою завышенной, блуждая между ними, и получается: компост, душевность раздирающий, взрастит который непонятно что за всходы.
   Резвится Танечка, бесстыдством реплик саркастических округу поражая, и она же въедливостью в неге доверительной оргазму душу отдает, подбрасывая мне покорную телесность.
   В себе пытаюсь разобраться, но подхода рационального не получается. Образность навязчивая правой половинкой разума блокирует логическую мотивацию (альтруистическая любомания слепая). Ее-то и подставил я очарованью деспотизма дрессировки, который на проверочной стезе, не получив желаемого результата, пребывает в робости сомнений: нежно ли расходовать энергию рационализма в борьбе с желаниями? (а по существу с собой).
   Сложновато Тане разобраться, как она без волевого, в общем-то, напора, сопротивляясь, попадает в относительно свободное пространство, формирующее интерес. И если в этом низменном стремлении руководит мной чувство, то Татьяна, всячески остерегаясь безответственности их, не может выбраться из образной ловушки свободолюбивого, но сладострастного до умопомрачения "Я".
   Дуэт, обогащающий духовно и физически одного за счет другого. Мы стали друг для друга жизни качеством, мелькала бы иначе тусклой повседневностью она, как ширь пространственная за окошком электрички, чуждая отсутствием душевной притягательности вне- временной проекции...
   Отыскал же повод не вычеркивать стремление инстинкта прихотливого примата к низменности побуждений чувства одухотворенного. А в завершение стих накропай, поставив веховую точку - радость осчастливленным сомнений угрызениям, блуждающим злорадством, с присказкой: "Все может быть и по-другому. А если может - то случится..."
   Пусть одиночество, завесив шторы,
   строкой тревожит седины осадок,
   благопристойно одолев укоры,
   в душе красуется судьбы подарок.
   Не осязаемый лучистый образ,
   подтекста мысли сумасбродных танцев,
   иного мира молчаливый возглас,
   чувств обжигающих протуберанцев.
   Непредсказуемостью жизнь прекрасна,
   указывая новизну дерзаний,
   и скупость верной памяти не властна
   любовь лишить искры воспоминаний...
   Не получилось точки ...
   Оптимистично-жалобно, как будто ты не сам душещипательный подстроил выбор под сомнительным предлогом кажущегося безразличия к твоим же воздыханиям, не движущимся дальше смятости постельной. Признайся, что, игру очередную затевая, ты страшишься непонятности последствий. Таня проще ситуацией владеет: есть - есть, а нету - значит, будет кто-нибудь другой. А проигравшей стороной ужимистый зачинщик станет.
   Подвластной Таню сделать хочешь, наподобие пружинного матраса, принимающего форму свойственных тебе причуд? Подумай, чем завоевала девочка... Аморфной бесхарактерностью буферной подстилки? Да, и в отличие от игровой твоей податливости, Таня даже не прикидывалась таковой. Или думаешь, ей льстят былые разочарования твои победами бессмысленными на амурном фронте?
   По сути, не исчерпаны еще возможности воздействия психологического для создания впечатывающегося образа реакций рефлекторных, и желательно бы положительных.
   На каком это этапе ожидание привычным стало, и не в теплом гнездышке уютном, а, к огорчению, в промозглой одинокой стуже, возле озаренного огнями дома, с робкою надеждой: позовут ли внутрь? Поза нерешительности и упрямства провинившегося глупостью подростка...
   Провинность? Виноват, что прикоснувшись к чувству, я восприни- маю Таню, как стресс-допинг фантазийного адреналина, провоцируя сознание работать на пределе творческой неуспокоенности. Вязкий и кипящий сгусток - лава, поглощающая взгляд и мысли, подавляет на своем пути все ощущения - любви жар, душу подпаливший. К идеалу приближение, воображением который я ваял всю жизнь, по крохам оприходуя несметную коллекцию переживаний. И вот он во плоти - бери и пользуйся. Какие чувства? Таня ничего не требует взамен. Досадуешь?.. Так - "Сам же все отдашь!"
   "Mutuum date nihil inde sperantes".
   Жизнь, таясь, отучит от позывов альтруизма, видя в проявлении его смысл затаенный, и разубеждать, что это будто бы не так, - пустопорожняя затея, и перейдешь на скрытности мотив сочувственного обхождения с моральным долгом.
   Любовь - проходит. А долги...
   Женщины... Их понимание альтруизма однобоко. Им свойственная самоценность эмоциональной жизни может приводить к фиксации условной поведения на стадии переживания без выхода в реальный план взаимодействия с партнером, с дежурной ссылкою: пусть сильный пол себя покажет...
   Отыскал нагрузку смысловую, где поступок нужен? Плавучесть положительная материнства планетарного игрою в самочувствие добьется своего, нимало не задумываясь: ведь можно, чем-то поступившись, и ответить. Натужно не хотелось мне холуйствовать пред кротостью притворной с затаенным смыслом, а, по разумению ее, он у нахлебников неверности ретивой лишь один - рабовладельческий. Другое дело - наблюдать великолепие самонадеянное, как оно за бескорыстие пытается натурой достояния жеманства рассчитаться, и с каким остервенелым возмущеньем реагирует на невостребованность похотной услуги.
   Рассказать историю?.. Да некому. Программа одиночества запущена. Твои загадки, облеченные в намеки с сексуальным действием, обязаны порабощать мозг Тани косвенным внушением. Так же, как ее языковая и телесная развязность на меня воздействует и разрушает стену обособленности. В слиянии загадок завлекающие факторы преобразуются в гремучую соблазном смесь, подобно возле нас кружащей молнии шаровой, желанье возбуждая потаенное дотронуться, опасность зная этого мероприятия.
   Кто не выдержит, и первым?..
   Катарсис изнурительно нетерпелив,
   диктаторски заносчив в выборе суждений,
   без лишних сантиментов, подобрав мотив
   мелодии греха сценарных завихрений.
   Сердечного дыханья вызвав спазм
   благотворительности радуги объятий,
   уловкой зрелища разоблачив сарказм
   рукоплесканьем чувств, сорвав аншлаг симпатий.
   Потребностью души определяя спрос,
   пророчествуя праведность исканий,
   поток слезливости расплывчатых угроз
   не скрасит одиночеством воспоминаний...
   Ждем...
   От внешних раздражителей проникновения я наглухо закрылся. Волевым усилием очистить мысли от круговорота притягательных позывов, следующих за Татьяной. Неоднократно приходилось преодолевать успокоительный этап прощания с закоренелым прошлым.
   Скрупулезно, пункт за пунктом, намечал я план забвения, где нет Татьяны, потому что - это жизнь моя, и я хочу быть в ней хозяином. В некотором смысле - это шаг назад в преодолении бессилия, с попыт- кой, опустившись осмыслением на глубину от передряг поверхност- ных, сиюминутных, для накопления сил душевных, вперед рвануть.
   Сухие строки пунктами приколоты к бумаге - спираль в развитии, желает охватить познаний необъятное. Куда еще я деликатность любопытства своего для вездесущего прозренья не совал...
   Лев Толстой, предназначение жизни подытоживая, написал: "Подчинение разуму для достижения блага...", - и в 80 с лишним лет метнулся в неизвестность...
   13 января - старый Новый год...
   Зима накатит снежной тройкой,
   а с ней - печальный юбилей.
   Я выпью рюмку водки горькой
   за упокой души твоей...
   Мама.
   В грусти и печали одиночества я отмечаю годовщину смерти.
   ...Волос твоих седая прядь
   да фото в рамке под стеклом,
   уютной встречи - благодать,
   опять с тобою мы вдвоем.
   Река невыплаканных слез
   в душе всегда со мной,
   как и последний твой вопрос:
   "Когда поедем мы домой?.."
   Сверкает месяц в темноте,
   день уж закончил длинный путь;
   прошу, приди ко мне во сне
   и пожури меня чуть-чуть.
   И буду знать - я не один,
   со мною рядом ты всегда,
   судьбы бояться нет причин:
   меня хранит твоя звезда...
   Уже восьмая годовщина.
   13 января я достаю альбом архивных фотографий и, перелистывая их, слов нанизываю боль на чувствами ухоженную рифму. Грустная поэма памяти, которую я не закончу никогда и целиком которую не суждено прочесть...
   Не прочесть, как и стихи, написанные мамой и хранившиеся в памяти ее. Дар стихотворный получил в наследство я и признаю с прискорбием, что не сумел его развить, и вынужден он чахнуть, не поднявшись уровнем до унаследованного.
   Смеялась как она, когда продекламировал я опус свой рифмованный - "Сочинение на свободную тему", преподнесенное учителю литературы:
   "...Прочитав сие творенье - строго не суди:
   мысли все в столпотворенье, жизнь ведь впереди..."
   Содержание - 5, пунктуация - 2. Рассудил, почти как жизнь впоследствии.
   Мама... Мне не хватает смеха твоего.
   Утром посетил заснеженное кладбище... И, стоя у могилы, мысленно вел диалог, оценивая ход событий за последний год. Делился наболев- шим, признаваясь: хочу быть с женщиной, которую люблю, но я уве-рен: сила есть, противодействующая мне. Сила, с самого начала в наши отношения злой тенью вклинившаяся, их разводя по разным сторонам от чувства. Что это за ревностный напряг, оберегающий душевность толстокожести от притязаний и в то же время подбивающий на штурм ее, задействуя весь комплекс чуткости сердечных сил?
   Слова пророческие мамы: "От женщин ничего хорошего не жди. Гоняться будешь за любовью - они тебя погубят..."
   В шальных метаньях без предела,
   неуспокоенность тревожно ищет воли;
   субтильный дух терзает тело,
   стихами обвинив эмоции в крамоле...
   Всегда красотность будет противостоять попытке обособиться, от искушения придирчивой направленности зверя обладать, из подсознанья вылезающей рифмованной словесностью, следящей за инстинктами. Разнузданность лирическую случай радостью благодарит за предоставленный ему потенциал фантазий, а на попытки посмеяться над собой - пускает аллегорией слезу, слащавостью расписываясь на бумаге.
   Занудства хор не интересен,
   фальшивит бездарь напускного пессимизма,
   стихов болезненная плесень
   смешит чванливость узколобого цинизма.
   Резвлюсь один в переживаньях
   по прожитым летам, распихивая вздохи,
   уверовав, что в притязаньях
   на счастье будущее приумножит крохи...
   Мама... Мне не хватает ободряющего взгляда мудрости спокойствия. Восемь лет, как на пустынном кладбище оборвалась печалью фотосессия, отображающая жизнь твою.
   Моя же продолжается...
   Года два назад попал-таки я в объективность взгляда достоверного супруги. Начало принудительного прежней жизни завершения. Состояние отображенное запечатлелось точно: сумрачное ожидание...
   Открытое лицо, взгляд недоверчивый, решительный, чуть исподло- бья; напряженные усталые глаза; губы плотно сжаты легкою усмешкой. Странное и незнакомое изображение. Лицедейства внутренним уси- лием, я, подражая, воспроизвожу его (по Станиславскому) и ощущаю неуверенность. С таким лицом идти на бой, на исчерпавшее ресурс самодержавие семейное? Вероятнее всего - недооценивать соперника. Если же готовился к защите, то уж слишком озабоченностью напряжен, а значит, не прочувствовал, что замышляет действием противник.
   Так и случилось. Признаю, ошибся: сделал ставку на провокацион- ность в поведении, а напрямую не пошел, круг интересов очертив, которые приходится травмоопасно отвоевывать.
   А не получится вот так же и теперь? Ведь по-другому поступи - себе бы изменил: не Овен напролом и безоглядно рваться, оставляя за собою выжженную невозвратность, с маминым напутствием:
   "Не плюй в колодец... В нужде, не царедворец".
   Точно, вот оно, несостоятельности выражение, лик предъявляющее мне чужой.
   Накапливая силы в безразличии,
   угодой пресмыкаясь в недоразумении,
   никчемно маяться в чужом обличии.
   А в обреченности найти успокоение?
   Что мое лицо сегодня излучает?
   Зазеркалье, льстиво искажая - врет,
   заглаживая недовольство самомнением,
   маску подгоняя под желаний оборот,
   запутывая восприятье разумением...
   Думаю, что большинство художников поэтому себе отказывают в автопортретировании. А если все ж себя в нескромности и пишут, выставляют угловатости несоразмерность форм, упрятывая душу за уродливостью несоответствия.
   Обставившись меркантилизма страхами,
   в себе клеймо утаивая дарования,
   свободолюбие рассеять свахами,
   насытясь, сгинуть за порогом обветшания?
   Звучит картинка явною угрозой,
   являя жизненной позиции предательство.
   Утешиться макулатурной прозой,
   мятежный зов поэзии, лишив издательства...
   Я все сделал правильно: призывную неуспокоенность великовозрастного отрочества равнодушием не удушил в себе. Не без ошибок, но все ж право отстоял своею жизнью распоряжаться.
   В одинокой тишине?.. Под заунывное похрапыванье беззаботного оракула?
   После новогодней сутолоки затаились мы на две недели молчаливого поста, с желанием неостывающим его нарушить. Соблазну чтобы не поддаться, отключал мобильник, для общения с Татьяной предназначенный, а на "корочку" пишу послания... Звонки по телефону не проходят, а SMS-ки - сохраняются. Их нет... Боюсь услышать голос со смешливым восклицанием: "Ты, что ли, заболел?".
   Нет, не это... Вкрадчивое, но бесцеремонное: "Скучаю..." На которое ответом станет ночь бессонная в гостинице объятий.
   И в очередной ведь раз придумаешь, как, усердно истончаясь, будней сексуальных пустоту обогатить...
   Телефон включить и убедиться: экстрасенсорные способности Татьяны срабатывают лучше жестов дарственных. Она все правильно уразумела, гордостью застыв... Навязываться не позволит проходимцу, не проявляющему очевидных жизни признаков...
   SMS-ка? - чудо!
   "Ты не одинок. У тебя есть - Я..."
   Ну и как тебе роль собственника? Заскромничал от деморализу- ющего спесь волнения? Сколько слов и времени потребовалось бы тебе мысль эту выразить. Тонны слов за пять прошедших месяцев?..
   Верх женской гениальной ненавязчивости озабоченной; и если б автора не знал, решил бы: это приглашенье под венец и моего согласия не требуется. Но это почерк Тани. Вот и расшифруй все скрытые ее желания, приплюсовав свои... - ответь. Одной короткой фразой, уяснив, что планы все надсадной изолированности пыточной, с последующим царствованием в благодати чувственной, игрой никчемной обернулись самолюбия с фантазией. Переиграла Танечка тебя, пересидев критические дни, сняла кружавчики и заявила о себе, да в форме провокации ультимативной: "Без меня - ты будешь одинок". Это выбор Тани, определяющий судьбу?
   А твой...
   Скачущие мысли рифмовать, сочувственностью понимая: слаб ты перед чопорной дразнящей поступью фигуристой в попытке обломать ее характер. Отвечай, иначе девочка решит, что твой подарок означает то, что означает. И с ущемленным самолюбием пристегивайся на короткий поводочек, ожидая волеизъявления хозяюшки - она тебя утешит; до поры до времени, пока с собой соперничество дятла из тебя не сделает, а там стучи иль не стучи...
   А все-таки задел Татьяну пост десятидневный, молчаливый, в кото-ром ускользнула от нее инициатива. Какие смыслообразующие функ- ции витальные воздействовали на ее систему ценностей, раз приобщить она решила интересом к ним тебя? В это понимание войдя...
   Иллюзия: туда дороги нет, логические построения обречены растоптанными быть: "Я так хочу!".
   А как твой план?
   "Няма" вписывай через строку... А почему же через?..
   Перечеркни, и все по новой... На часики любуясь:
   1. От радужной мечты исходит дозволение? - Запрос.
   2. Сердечно тронут, выражаю изумление - и спрос.
   3. Не чаял обрести столь ценное творение - всерьез.
   4. Не идеал, но в мир ввело нас искушение - курьез.
   5. Строптивость помыслов и чувств благоговение - мой взнос.
   6. В желаньях скромных обрету успокоение - без гроз.
   7. Делами оправдать мечтаю подношение - в разнос.
   8. В орбитах будущего взглядов столкновение - прогноз.
   9. Радушность встреч и ритуальность расставаний - без слез.
  10. Разлучницы тоски слепой прикосновение - угроз.
  11. Сомнений ушлых спрятанное построение - на снос.
  12. Надеюсь, что вступлю в бессрочное владение - без грез.
  13. От одиночества найду ли утешение - вопрос.
  14. Словцом, смакуя вдохновений потрясение - вкус роз.
   Закончишь, может, в рифмоплетстве упражнения,
   апломба бестолкового опорожнения?
   Понаставил женских окончаний, попытавшись противопоставить их мужским...
   Да безуспешно!
   На звонок Татьяне - не решился, зная, что он выльется в намеки молчаливые контакта осязательного, без сближения не осуществимого, а инициативу в этом обеспечиваешь ты. Она не двинет пальцем, на желания свои указывая, скрытые безмолвием многозначительного "Я".
   Волевую регуляцию возьми под управление, направленность ее ютится в плане, и, выбрав строчку, отправляй любимой...
   Мечтаем с вечностью существовать вне тления,
   в прах втаптывая время жизненной поляны,
   не проникаясь робкой прелестью мгновения,
   воображение тираня - строим планы.
   Твои нужны ей сантименты, в сочетание вплетенные слогов? Хочешь сориентировать изящность толстокожести на чувства глубину? Как воскликнула одна твоя подруга: "Романтические вздохи - вздор! Значение имеет толщина охваченного члена и тугого кошелька. А остальное все зависит от погоды..."
   Возьми да, тупо выбившись из имиджа, пошли: "Хочу!". И запрягайся на належанное место. Ты этого не сделаешь, а представленье разыграешь под названьем: "Сам не ам..."
   Изгиб спины и полуоборот,
   слетающая с губ усмешка,
   инфантилизма опрокинут гнет:
   голодный разум-сладкоежка...
   Завеса равнодушия тебе дается только с Максиком, наедине. Татьяна знает слабости твои. Жеманность и кокетство - не ее конек; взыскательным, прямым посланием она разрушила всю стратегическую логику неприсоединения и независимости объявления. Довольствуйся в постели позиционированием интересов и отправь ответ.
   Уступчивости ангельский покров,
   дорожку лаской устилая в ад;
   зазывностью смирительных даров
   игриво властвует матриархат...
   Капитуляция с признанием: сарказма дрессировка возымела действие. А далее ошейник жесткий? Нет необходимости - смирение прогнувшегося волей чувственного послушания...
   Думаю, ей этого не нужно. Безвольная характерность обыденной податливостью, примелькавшаяся, - развращает и в конце концов достанет тяготением. А от затасканности лишь одно спасение - в безвестность кануть, вне мобилы осязания.
   Страна другая. Я в командировке, пока что на неделю.
   Отстраниться мыслями и чувством от надсадного стремления: Татьяну превратить в центр мироздания. От "Изнурительницы" отдалиться, максимально затруднив прямой контакт. Бесстрастность времени опально разберется с жертвенностью чувственной, желаниями узурпаторскими выставляющейся напоказ, не дозволяя права выбора. Заслон поставить равнодушия, Татьяне предоставив развязать клубок сомнений, с которым я таскаюсь, как застенчивость с постыдной девственностью.
   Закончилась дрессура. Следующий этап: сотрудничество деловитое на базе сексуального взаимопонимания, но без рекламности афишной предлагаемых услуг и самобичевания любовного. Сдержанность холодная.
   Фанатичное занятие: устроившись уютно в кресле кинозала, с критиканским настроением бесчувственности впялившись в экран, искать огрехи, недочеты, несуразицу в сюжетности, циничным равнодушием освобождаясь от эмоций, расчищать пространство изощрениями ролевой фантазии для собственной сценической игры. Планчик накидал, так приступай к одушевлению его.
   Остекленелой сдержанностью взгляда
   без фальши склочного цинизма,
   уберегая душу от распада,
   с угрозой чувственного атрофизма,
   отзанавесить временною ширмой
   убежище влюбленности бесстыдной...
   Из 14-строчного проекта, разыграв, придется взять два пункта в утешение Татьяниного самолюбия и ожидать: проявит подсознание ее желание, "Цветочек" приласкав, очередную услыхать затравочку лю- бовного повествования, с перспективой этим подразниться: не исчер- пала Таня ли заносчивое амплуа, доказывая, что достойна большего?
   Любовницей околдовавшей тело,
   воображение похитив безвозвратно,
   попыткой ценностного передела
   распутностью вторгалась в прошлое азартно,
   себя провозгласив мечтой наследной,
   бравадою зарделась грез победной?
   Прописью бесхитростною чувств отвечу,
   разума преодолев столпотворение...
   Полетели строчки сладости навстречу,
   в слабости учуяв свыше повеление...
   Мобильник о доставке с безразличием рапортовал и тут же зазвенел пронзительным призывом.
   Отвык. И вздрогнул? Вряд ли за те несколько секунд, прошедших после полученья SMS-ки, Таня вдумчиво смогла прочесть послание. Достаточно: оно пришло. Другого не ждала ответа.
   Спокойный, сытый, пробирающий своей небрежной заинтересован- ностью голос: "Ты что?.."
   - Я - в порядке, собираюсь вот командировку, - с загадочной неторопливостью миссионера, подражая ритму интонационному вопроса, поделился я.
   - ... ?
   Задумчивость молчания. Не до подколов шуточных. Отказ от встречи по причине, не волнующей ее, а значит и не существующей, Татьяну озадачил.
   Пару раз, мазками разъяснительными, неназойливыми, средней густоты - эскизно, обрисовывал я направление кормящей деятельности трудовой, стараясь, чтобы Таня не порвала от сочувственной зевоты рот. Заинтересовал Татьяну так же, как огранщик, обратившийся к клиентке с жалобой на трудности технологические обработки камня драгоценного. Думаю, мне удалось разубедить ее, что я не маюсь на работе дурью и, в тоже время, к покорению карьерного олимпа не стремлюсь.
   И надо же, какая-то невзрачная соперница, хозяйственным подходом заявляя о себе, обрушивает плановую мотивацию поступка. Глубинная сердечная печаль должна бы поразить Татьяну. Печаль бессилия, которую не заблокируешь бунтующим демаршем хулиганским и обидчивым...
   - Надолго? - услышал я издалека потухший затемнением никчем- ным неопределенности, прошедший стадии уже описанных пережи- ваний голос, добавивший с проникновенной вкрадчивостью:
   - Я скучаю.
   - Не навсегда, - отшутиться неудачно я... Паузы длительность мне подтвердила это, глядя на "Tissot".
   Сколько раз прощались мы, в глаза друг другу глядя, а заочно расставание вдруг грянуло, и вот когда по настоящему-то защемило.
   Коварной зыбкости подвох,
   растерянностью впился жалом,
   прервав на полуслове вдох,
   поджег смятение пожаром.
   Желаний явных саботаж,
   пытаясь узаконить право,
   впадает в игровой кураж,
   себя карая чувств расправой.
   Оглянись, с тобою рядом кто иль что?
   Самодостаточность? После яркой вспышки под названием Татьяна, это не устраивает одиночку? Не проходит ослепленность в ощущениях, а ты с упрямою настойчивостью повторить ее желаешь, уговорами бессмысленными заслоняясь: полумрак, мол, отрешенности занятней необузданной энергии, неподдающейся, угодливой чувствительности укрощению.
   Саботаж? Тебя надолго ль хватит? Привычка резать чувство по живому - не твое. Не появилось сытенькой усталости, с которой равнодушной успокоенностью можно запасаться поиском альтернативности живой иль сублимированной. А это значит, обречен он на провал. Будешь ты искать очки глазами, со смотрящим на тебя сквозь них загадочным непокоренным обликом души Татьяны, позволявшей прикоснуться к ней, сменив свое видение на задушевные объятия близняшек.
   Обаянья страстным рэкетом
   предъявляя разноликости портрет,
   живописным заклинает трепетом
   двойственности сладостный дуэт...
   Еще одна неделя выпадала из соприкосновения контактного.
   Ощущение неполноценности, завязанное на неудовлетворении, сопровождало видимое беззаботностью отгульное спокойствие. Чтобы как-то отвязаться от раскаявшихся мыслей полчища, тянувшегося к храму имени Татьяны, я решил войти в него, рифмованным запасшись возвеличиванием - панегириком любимой красоте.
   Красоте?..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   9 мая
  
   И будет вечно нескончаем ад для тех
   заложников неискушенности невольной,
   крещением не снявших первородный грех,
   не засвидетельствовав веры добровольной.
   --------------------
  
   Душа усопшего знакомится с величьем ада.
   --------------------
  
   Не помню. Легче написать по новой, чем выцарапать из потемков памяти терзанием рифмовку залежалую. Да и не занимался я складированием виршей, подшивая их к собранью сочинений. Упражнение для мозга и разрядка психики. Написал - забыл. Но посвящение достойно быть врученным, сделав росчерком пера момент провозглашения незабываемым.
   Свидетельница страсти, слезная свеча,
   от зависти коптя, тихонько догорает...
   Незабываемым? По бумажке прочитать стишок? Воспроизвести по памяти? Никогда их наизусть я не заучивал, привычки таковой не выработав. Написанное в просветлении коротенькими репликами в мозге возникало, ситуацию отображая и...
   ...спит убаюканная негой красота...
  ...постоянно подвергалось переделке, упиравшейся лишь только в беспредел словарного запаса, и остановить процесс могла забывчивость, жестоким цензором словесность редактируя...
   ...не чувствуя, как нежность рядом с ней пылает...
   Что? Построчные воспоминания? На прочтении публичном это не годится. Зазубрить и не пороть самодовольной отсебятины, в момент готовой уцепиться жаждою за пафосность вершинного заноса, несуразицей канву дурача смысла...
   Ласк возбуждение неутихающей волной
   сопровождает взгляд, моля взаимность...
   Проблема разом возникала в месте, где экспромт недопустим. Чего же проще - выучил и повторил.
   ...улыбки данью светозарною мечтой,
   рассеяв навсегда печальную повинность...
   А ни фига! Уже на следующий день оригинал утерян безвозвратно памятью. Новый записал, до ночи просуществовавший...
   Объятий сладость поутру разгонит сон...
  ...рождая вариаций пропасть, текст терзающих междоусобицей, нагромождаясь строчкою в очередной, последний вариант.
   ...желания дыханием напоит тело,
   резвясь, подарит храму Афродиты стон,
   страдая...
   Явный творческий запой, из которого - два выхода: один в небытие... Второй - на Таню - альтернатива чудненькая.
   ...страдая в благодати чувств - ты улетела.
   Целуя, встречу счастьем полные глаза...
   Встречу? Об этом не подумал... Где тот сценический олимп, с которого я оглашу рифмовку графоманскую, измученную переделками утряски чувствами?
   ...короткий миг порывистого единенья
   потух, как догоревшая свеча, слеза...
   Потух моментом творческий запал, не зная места приложения. Конечно, Таня с "нетерпением" командировочного ждет в постельные пенаты возвратившегося. Где прикажете объятья распахнуть? То-то и оно! Проводов-то не было. А от гурьбы встречающих доброжелателей, радушие Татьяны опекающих, добра не жди.
   Пространство отвоевывая для свободы поучения маневра, о возвращении-то не подумал... На лице щетину отрастить, а голову побрить и появиться в неожиданном местечке, возвестив: "Вернулся я", - преподнеся перл сногсшибательный (для критиков):
   ...Предвестник расставанья - знак сопротивления.
   Попыткой нежить ускользающую даль
   воспоминаний трогательных дуновение...
   Нашелся тоже Деточкин. Наказание отбыл за влюбчивую душу, от которой не освободился, но освободился от желания наказывать ее.
   Опять же есть два варианта возвращенцу засветиться.
   ...накидывая теплоты душевной шаль
   на истомленное мечтою вдохновение.
   Неожиданней всего в гостинице, приникнув к дару телепатии, уведомительные весточки плести и ожидать, что отклик встречно-прорицательный Татьяну приведет ко мне.
   Дождусь ли?
   Второе остается...
   ...Ретроспективой чувственного бытия,
   бесцеремонно вторгшись образом царящим...
   Трудно вспоминается для разового чтенья приготовленное, и сверить не с чем, безвозвратно тот оригинал утерян после многоразовой расчистки скорбного пространства с прошлым расставания, разойтись с которым не могу аж до сих пор.
   ...собою наслаждению благоволя
   живою плотью, торжествуя в настоящем.
   Интуитивно чувствую: моим отсутствием воспользовавшись, прямота беспечная развеяться пытается, вращеньем в свете утешаясь, со стремлением:
   Неувядающей врожденною необходимостью
   повелевать, грозя чарующею объективностью.
   А это еще вылезло откуда? В посвящении звучало по-другому:
   Проникновенной темпераментной уздой
   затмив мужское волевое "обожало"...
   Неукротимое... Непременно надо взять с собою.
   Вероятность нашей встречи 50 на 50%, как с динозавром, сказала бы Татьяна: "Или встречу, или нет".
   Я приду уж точно! Ну а Таня?
   Дразня характера игривой пестротой
   и обаяньем драгоценного кристалла...
   Покинутая, в одиночестве скулит?
   Да ни за что на свете! В этом у Близняшек полное единодушие.
   Что мы имеем? Память дырявую, не сохраняющую творческий запал из прошлого, пытаясь отговорками разубедить, что все это напрасно.
   Прошло четыре года, как расконсервирую зазубренное...
   На тот момент серьезно сомневаясь, что смогу:
   Не исковеркав то, что вынесла, стерпев, бумага,
   речовкой утвердить словесного прорыва;
   не запинаясь кротко, не корячась от напряга
   беспамятства эмоционального надрыва...
   Пятница. Достаточно усердствовать, заискивая сочинительством. Выучить бы то, что накропал, а то сценарий интригующий загаданного выступления провальною молчанкой по надеждам интуиции ударит, призывающей открытостью публичной возвращение продемонстрировать, как и ненужный
   Скромный всплеск словесного исхода
   ожиданием нетерпеливой встречи;
   грезы на чужбине будущим предтече,
   в муках поиска громоотвода...
   Ночь, как обычно, в ожидательном преддверии события, насыщенная выдалась не сновидениями, а пустопорожним мысленным круговоротом, создавая нужный вид загримированной зачуханности заморочками командировочного...
   Колючий ветер, провоцируя единоборство снега и дождя типичной прибалтийской слякотной зимы, ожесточился в сумерках, не жалуя людскую живность, загонял ее под сень укрытия. А мой неукротимый пафос гнал сквозь темень холодящей мрачной непогоды (не одного, надеюсь) к призрачной уверенности встречи.
   Вокзал и электричка. Черная дыра пейзажа смутного за окнами, в которой глаз пытаются опорой выхватить знакомых точек ориентир. Шпаргалку с обращением, для закрепления Максюхе огласив, оставил дома, не цепляться чтобы за ее формальность, словно подсудный за последнее ему предоставляемое слово, с надеждою, что все проблемы разрешит оно.
   Написанное все объединить в единый образ, где цель - движение за ним, и не потребуется память напрягать, она сработает с опережением. И, кажется, я смыслом ощутил его.
   ...Виденье призрачное - упоенья вздох...
   Приехали.
   Радует, что я не одинок, тропинкой знаковой, дорожку пролагая, подтаявшей по случаю субботнего украшенного многоножия, попутно шедшего для показательного выхода на танцевальную раздачу. Будет за кого мне спрятаться присутствием. Глаз, по привычке, прочесал стоянку... Пусто? Твоя запасливая торопливость опережает сбор. 19:10 только. Элита танцплощадки раньше 20 ее собою не одушевляет. Спокойно можно прогуляться, трепеща от угнетающей погодной подоплеки и стеснительного нетерпения. Спокойствие лежать осталось с Максиком, обнюхавшим тебя перед уходом и плюхнувшимся досыпать, безмолвно констатировав: великих потрясений он не ждет.
   С мыслями спокойно соберись, прими упрямством романтическую позу и, перекрикивая непогоду, изреки куплетность стихотворную:
   Свидетельница... ...чужая.
   Надежда - приговор.
   Подсознание текст продолжает редактировать, сравнить-то благо не с чем. Но не вздумай вмешиваться - возмущенным ступорным молчанием ответит, как характерность Татьяны.
   Чего прислушался - аплодисментов ждешь? Длинновато получилось, если прозвучат овации - презрением значительно короче. И вообще, кто предоставит мне столь продолжительную лирикой лицеприятной паузу для самовыражения? Нашептать Татьяне тоже не удастся: не за- цепит слух избранницы, средь шума блудного, нескромность отсебяти- ны "поэта", с аккомпанементом, громыхающей развязностью надрывно ретро. Ни разу в жизни мне не удавалось заготовками домашними действительность разубедить, а уж тем более в присутствии Татьяны.
   В гроте скепсиса циничного - ведь очевидно:
   сплюсовав все вероятности грядущего, -
   призрачна удача - сверхкапризна и ехидна,
   предрекая сим провальность для влекущего.
   Кроме разлагающего пессимизма море зимнее стабильной заунывностью не вызывает ничего, а этого во мне самом хватает.
   Насмотрелся? И вперед...
   Автостоянка появлением колесного служаки прихотей Татьяны, а значит и "моих", облагородилась. Терпеливость поступила правильно, на интуицию чувств положившись; это - половина нужного успеха, вторая... А почему меня уж более не задевает состояние окраса ролевого имиджа? Официозная подчеркнутая скромность маскировочного черного - никак не вяжется с дебютом плановым и пламенным "пиита", прибывшего с "корабля на бал". Нашел к чему придраться - это все равно тебя не расслабляет.
   На этот раз зал не встречал меня. Тенью затаившейся, рефлексом мрака, просочился я в цветастость пестроты скачков разряженного общества. С моим нескромным ростом оставаться незамеченным на мелководье старческой сутулости довольно трудно. Пришлось вдоль стенки углубиться в захолустье непрестижности, куда прожектора язы- ковыми всполохами не дотягивались, как и дешевый интерес напы- щенных завсегдатаев. Там найдя пристанище, я "притулился" в кресле.
   Въедливый ознакомительный осмотр, побочное отсеивая нетерпе- нием, средь разодетости колышущейся рыскал, в музыку пластических изгибов вслушиваясь зрением. Задача сложная, учитывая массовость да и фигурную массивность танцевального заслона. Его сдвигал я щепетильным взглядом, поджидая силуэт влекущий, проявить себя обязанный многозначительностью красочного темперамента. Его представить притаившимся подобно мне и, скромностью возможности гнушаясь, обществу преподнести себя, бесспорно, исключалось. Радость шумного движения обеспокоенной природы образовывала пояс притягательный вокруг своей персоны, в соприкосновении с которым наделенный вкусом,
   Поставив цель себе на вид,
   фантазии затравкою шальной,
   с душой Амура - индивид -
   в желании бы изошел слюной...
   Таня незатейливостью, ей присущей, посодействует беспечно этому и не пойдет себе наперекор, уединяясь от нескромных взглядов. Она не замечает их, волнуясь самоудовлетворением, как в сексе от движения. Объект искомый прибыл не один: с командою поддержки; пару раз среди танцующих мелькнула тезка. Место избранного пункта наблюдательного более годилось для засады, ожидая сознания себя от алкогольной передозировки бодрости инъекции, чем для слежения за трезвостью, резвящейся по залу.
   ...Блондинистая стрижка, светлый в клеточку свободный пиджачок... очки! Да, я засек ее. Теперь должна взять слово пауза, подарив возможность вынырнуть из тьмы командировочной, заговорив стихами в полный голос.
   Властность взяв наперевес, Татьяну пригласить на дамский танец, повторением банальным навязав себя? Вон, желающих-то сколько удивить ее своим вниманием, и властной грузности у них поболее твоей. Наглой безрассудностью другую стройность подцепить и покружить со злонамеренным самодовольством около очкастой привлекательной востребовательности? Дерзко, а кому стишок зазубренный изречь?.. Я ожидал, забавой содержания переполняясь:
   Учуяв сердцем случая раздачу,
   прыть укрощаю воплем - "Ждать",
   пока искрою звездочка удачи
   не обнажит всю нервов рать...
   О, если б хоть частицу вдохновения, рожденного надрывностью манящих жизнью переходов, доносил бы я до дома и записывал...
   (А время бы нашел для чтения?)
   Мыслей самоутверждающий разброд обычный в поиске поддержки воплощения, усидчивость с трудом на привязи держащий.
   А Таня:
   Порхая нимфой в танцевальной пестроте,
   превозносясь над залом фокусом восторга
   мелодии; в неосязаемой мечте -
   недостижимый центр завистливого торга...
  в котором я застыл пассивным наблюдателем, пытающимся предсказать реакцию подтянутого клетчатого шарма, на заявку... Как там было? "У тебя есть..."
   Не отрываясь, я следил за сменой танцев с вереницей бойких претендентов, покушавшихся на мне предложенное "... Я!"
   Закончилась очередная танцевальная попытка, и галантные парт- неры дам сопровождали, рвущихся занять свободные сидячие места.
   Татьяна не натанцевалась и, благоволя партнеру, в центре зала тормознула, продолжая флирт общения, поддержки музыкальной ожидая. Пауза!.. Диджей, на возвышении сценическом, напоминая о себе вниманием публики, приблизил микрофон...
   Пошел!
   Меня как будто выбросило катапультой на простор обзорный с представлением себя. Партнер Татьяны нагловатою улыбкой замер, устремив ее на личность, целеустремленно двинувшую на него.
   Микрофон, как я и ожидал, разродился распоряжением: "А приглашают..." Выбор есть!
   Медленно шел я навстречу взгляду неотрывному серьезностью наполнившихся серых глаз с окрасом изумления растерянности ласковой. Несколько шагов не доходя, стихами, в полный голос, я нарушил тишину, зовущую дам сделать выбор, думая лишь об одном: заметит ли затейник музыкальный конкурентную борьбу по центру зала, рифмоплетным конферансом воспылавшую, и даст ему победно завершиться перед "дамским"?
   Заметил выражение, опустошенное уже наполовину, и, не заглушая монолог, щемящим фоном будоража ностальгическую память, зазвучала: "Ах, какая женщина..." И я продолжил... с благодарственным кивком сочувственному аккомпаниатору.
   Необычность ситуации дуэльной (женщина меж двух мужчин) отозвалась притоком секундантов, жаждущих проникнуться происходящим.
   ... Призрачность видения и упоенья вздох,
   очарованием полета грациозной птицы -
   будущего сил знамение, где дай-то Бог
   катарсис жизни выдается по крупице.
   Благодарю за просветленный шелест строк,
   зовущих неотступной образностью чуда
   запечатлеть, вдохнув попутный ветерок,
   амурной страсти - многоликая причуда...
   Удивлением чуть наклоненное чело, взгляд резкий и пронзительный, как бы готовящий ответ, которого недолго ждать. Губ чуть заметное движение текст повторяющих мимически (ей музыка не помешала бы). Правая рука Татьяны ухватила уголочек полы пиджачка и страстностью подрагивала от волнения...
   ...Прощаясь удовлетворенно, вскинешь взгляд,
   приободришь лучистою улыбкой рая
   и дерзкой недоступностью, забрав назад,
   уйдешь; красивая и гордая, чужая.
   В знак благодарности за сыгранную интермедию, я, руку к сердцу приложив, кивнул диджею, мол, давай; и громкость завопила: "Ах, какая женщина, какая женщина - мне б такую..."
   Партнер Татьяны, из прошедшей танцевальной серии, сообразил, что хоть держусь за сердце я, читая приговор себе, но вот в дуэльной схватке не сражен, и, приглашения не дожидаясь, сам ретировался.
   Таня проводила кавалера, получившего заряд эмоциональности поэзии, с улыбкой, и шагнула мне навстречу, расстояние до минимума сократив, и низом живота уперлась в точку, вздыбившую величаво беспокойное хозяйство. Для пущего усугубления зависимости ухватилась пальцами за уголки воротника рубашки, а мизинцами цепочку подхватила с медальоном и, качнув его неуловимостью движения, сноровкою собачьей зубками поймала.
   Трюк с медальоном стал для меня такой же неожиданностью, как для Тани громогласность появления на танцах поэтического резонера. Несколько секунд она удерживала "Рыбку" аппетитной властью, а затем, сопровождая процедуру щедростью обворожительной улыбки, очень бережно вернула медальон на место и, с неимоверностью интима в нотках пожелания, произнесла:
   - "Сердечно тронут, выражаю изумление... и спрос;
   Строптивость помыслов и чувств благоговение - мой взнос..."
   Рифму подхватив, продолжил я:
   - Радушность встреч и ритуальность расставаний - без слез.
   От одиночества найду ли утешение - вопрос?..
   Мы продолжали красоваться в центре зала, препятствуя танцующим, пытавшимся нас закружить восторгом соприкосновения.
   - Танцуем? - оглянувшись легкомысленным задором, предложила Таня. Отказать расположением - да ни за что...
   Но музыка, звучавшая лиричной душераздирательностью, кон-чилась, и сразу резкой нотою ударил рок, который суетливостью вертлявой, ну никак бы не вписался в фабулу возвышенную "оратории".
   - Извини, я удаляюсь. Сегодня лишь приехал...
   - С корабля да в зал...
   - Хотел порадоваться и усталости не внял...
   - Ну и как?
   - Темпераментному сердцу - время не указ.
   Пламя жизненного скерцо продолжает пляс...
   Неподвластная взглянула на "GROVANU", я взглядом полоснул "СОТINENTAL".
   - У тебя что, новые часы?
   - Качеством отполированным одни и те же быстро памяти надоедают. Меняю их, как только замечать перестаю.
   - Я еще не перестала. Спасибо.
   - Рад напомнить о себе хотя бы этим.
   Взгляд вопросительный с недоумением прорезал складочки на лбу благодарившей...
   - Я пойду.
   - Провожу тебя?
   - Оставайся. Я и так на вечере сегодня засветился, что сам найду дорогу... Обведя публичность взглядом, в поисках остатков мужественности, вопросительно добавил: - Встретимся? Танцуй!
   Средь взбалмошного конкурентного трезвона,
   страшась затасканности чувства,
   охраной выставив у сладостного трона
   сонм дум бессонного дежурства,
   укутанный зловредной жадностью озноба,
   в порыве теплоты объятий
   стихии жаждущей - корыстная утроба
   цепляет омутом заклятий...
   "Стихами" проторить решил дорожку в будущее? А не удручает трагедийностью богатый опыт поэтических предшественников? Запой лирический к хорошему международный контингент участников не приводил. Начни перечислять и ни одной строки на публику не выставишь. Правда, ты давно перешагнул уж долголетием рубеж для самых одаренных, а нобелевским лауреатом национальное происхождение стать не позволит. Да и любителей поэзии процент так мал, как в казино количество удачливых, а те так далеки от рифмоплетства, как замысел - от воплощения поэта...
   Татьяне бы должно везти в рулетку.
   Всю жизнь объединить пытаешься в одном лице несочетаемые восп- риятия модального среды: интеллектуальные особенности и динамику психическую поведения, запутываясь в волевых посылах темперамента различных типов, возникающих и подставляющихся под реальность дум, отстаивая личностные интересы, зачастую не соответствующих большинства запросам. Да кому же это интересно? Работой скрашивае- мому одиночеству или попутчикам по электричке, заполняющим прогоны к месту назначения количеством разгаданных кроссвордных слов? Преодолей застенчивости совестливость, встань и в голос, как не- сун по поездам, торгующий макулатурной периодикой, прочти заумно-графоманское послание Татьяне с образами ясными, обогати духовно, разнообразив жизнь людскую. Может, школьница прыщавая автограф у тебя попросит, напоследок озадачив: "Чьи стихи вы прочитали?". Осекся? Вот так же в смысл ответчица вникала оглашенного тобою на "дуэли". Как и читатель, собиравший по абзацам строк идейную разбросанность - твое желание: зачем делиться сокровенным с тем, кто творчество литературное оценивает из-за парты. Макс, такового не имеющий, все ж попытался дать мне благодарственную лапу ободре- ния и получил к духовности прибавку ощутимую любимейшего корма.
   На встречу с Таней ехал, помышляя о разлуке... Почему же, да еще с дрожащими от нетерпения отростками, просящими прикосновением зудящим гладкость бархатную обласкать, животрепещущей основы чувств твоих?..
   - Ты так меня ощупываешь, будто бы решил ошкурить, но не определишься с местом для начала?
   - Да, как скорняк душ человеческих, я удивляюсь: как подогнана и хорошо сидит живая шкурка на тебе...
   - Чучело задумал сделать?
   - Я не так жесток, как время. Тонковата кожица, да и ворсистости не густо. А оболочку сковывающую снять могу и более гуманным, нежным способом...
   - Цепляющим за нервы опахалом?
   - Жесткое название. Мне нравится...
   Время! Случилось что-то с восприятием его: в сознании оно приобрело скачкообразный, клиновой характер, в котором образность воспоминаний то растянута до въедливых деталей, то спрессована до выжимки отдельных фраз, итожащих событий прошлого период долгосрочный, как у типичности интуитивной, устремленной к гори- зонту, для которой прошлое неосознаваемо видениями будущего. Откуда эта трансформация? Неужели?..
   - Хочешь, анекдотик расскажу? Девушке мужчина задает вопрос: "А что вы делаете завтра вечером? - Я? Вы позвоните послезавтра, я вам обязательно скажу".
   Это про меня?..
   Танино предназначение - угадыванье мыслей...
   - Не растрачивайся взглядами вперед,
   сберегая молодость сегодня и сейчас.
   Красоты живой восторженный полет,
   темперамента сиюминутности показ...
   Я знаю, что ты завтра будешь вспоминать. И рад, что в этом есть моя заслуга...
   Комфортность завиточков личного удобства,
   интимная изысканность внимания,
   изящество асимметричного холопства
   с наплывом зодческого дарования.
   Волнообразных ласк мифический орнамент,
   декоративным ритмом форм фиксация -
   прелюбодейный эротический фундамент,
   фантазий пасторальных сублимация.
   Декорум красоты пленящего искусства,
   природы вдохновенной композиции,
   палитрой искушения иллюзий буйства
   восславил вездесущность интуиции.
   Секс в стиле рококо...
   Поверхностный, игриво ускользающий,
   под жадным взглядом нетерпения,
   пронизанный отсрочкой вожделения...
   Достигнув упоенья - отдыхающий...
   - В твоем взгляде появилось любопытство - это что-то новое. Сюрприза ожидаешь?
   - Непредсказуемость к загадочности подключилась.
   - Ты опасаешься чего-то? Я спрогнозировал, что буду делать завтра.
   - Поэтому и опасаюсь... Ты же не поделишься со мной.
   - В этом мы похожи: ты не знаешь, я же не скажу. Так что в отношении друг друга мы в неведении пребываем. Но признайся: ведь в другом причина любопытства? Прошлый вечер? Я опять прошел комиссию оценочную, впечатление общественности всколыхнув.
   - Пафосно, но неубедительно.
   - Во фразе прозвучало трижды "но", обязывает это двигаться все в том же направлении...
   - Стихи читать на танцах?
   - Проверять их действенность в постели.
   - Довольством удила не жмут?
   - Картавлю я в объятьях пут?
   - А одновременно стихом не разразишься?
   - Запросом красота не чахнет... И проза у меня иссякнет.
   - Не думала, что прозой изъясняется он у тебя.
   - На подъеме - одами хвалебными,
   с выраженьем нотами конкретными!
   - Неужели? Надо будет вслушаться. А кстати, воспоминаниями не делился ты давненько.
   - В постели? Не было причин; и свежие уж больно горячи.
   - Нет причины? Хочешь, чтобы я дала тебе ее?
   - На взаимовыгодных условиях да с сопереживанием...
   - А было по-другому?
   - Сквозь эмоций прогоняя строй,
   результатом радуя контроль?
   - На танцы я могла в субботу не поехать...
   - Я мог в тот день и не вернуться из командировки, но, возвратившись, был уверен: встреча состоится.
   - А говоришь, не знаешь, что я буду делать завтра.
   - "День сурка"! Завтра же опять суббота и мы?..
   - Размечтался?
   - Глядя на тебя на танцах...
   - Ну и как?
   - Не пафосно, но убедительно.
   - Трижды прозвучало "но"! Ты предлагаешь мне продолжить?..
   - Выступить приманкой независимой для полчищ шлейфом увивающихся, голодом и немощью измученных подобострастных ловеласов?
   - Нет, длительностью удовлетворять, самодовольство пафосное вызывая, запросами и прозой радуя кровать...
   Оголенной обстановки доверительность, в которой прозвучало изъя- вление: прогнувшихся изгибов элегантное касание интимностей, воль- готность рук и взора неповинность - не нуждалась в комментариях.
   - В твоем взгляде появилось...
   - Любопытство?
   - Личину я представил лицевую, воспринимающую в исполнении моем гримасу прозвучавшей вольности.
   - Ты чего-то опасаешься?
   - Что страсти одами я не смогу впредь воспевать, как делаю сейчас.
   - Сейчас - сможешь.
   - Став дыханием, запечатлеть мгновение,
   устами прикоснувшись к зыби нежного прилива
   естества благоухания, глотками, терпеливо,
   душою потчуя благоговение...
   Любовный диалог взаимопонимания, со скрытым смыслом, войн границ влияния. Тонкая игра психологическая личностей с различным темпераментом, характером и жизненным приоритетом. План, написанный в домашней не обязывающей тиши, был лишь попыткой воссоединения несовместимостей и при воплощении одностороннем обязательно к чертям бы полетел. Но дело в том, что и другая сторона имеет планчик свой, нечетко обозначенный, но пробивающийся интересом гармоничного взаимопонимания постельного и любопытства, охраняющего непохожестью происходящего в сравненье с тем, что прошлое запечатлело.
   И тем не менее попытка робкая втянуть Близняшек в створ прог- нозный упорядоченной жизни - для них такая же стеснительная кабала, как для тебя - отсутствие сюжетной новизны для чувств исследования.
   Но безобиден ли подобный флирт? Подсвечивает мысли интерес он, но картина, кругом мельтешащая альтернативных вариантов, соблазняя, подвергает отношения ревизионистским настроениям и делает их нестабильными. И если для меня неактуален выбора вопрос, то Таню он подстегивал к решительному поиску основ, где сочетаются разумная добротность жизни добродетельной хозяйки и бесноватость побуждений хулиганских вертопраха.
   Заклятие судьбы - незаменимое подспорье,
   в сердцах определяющее чувств лоббизм;
   натурой хороводит - темперамента раздолье,
   характеру разгулом осложняя жизнь...
   Симметричный диалог подсказкой для модели отношений прозвучал. Чувством любование, публично возведенным мной на стихотворный пьедестал, давало в единении, соприкоснувшись углубленным понима- нием, воздать неравнодушию. А в остальное время будет позволи- тельно накапливать активность силовую, ревностную кардинала серого доступности интимной. Долго ли, сокрытые от пересудных взоров, отношения такие смогут просуществовать? Удивляйся, глядя на спо-койно спящее, почти родное, с чуждыми тебе повадками, неукротимое зарядом опыта и образованности чудо. Мир за очками с притупленным слухом, блестящим шариком гипнотизера - завораживает, концентрирует внимание и волю подавляет. Волю, но не разум.
   Не работает условный вытесненья механизм, как после снятия гипноза. Тип маниакальной личности, успешно неспособной подавить над нею доминирующее чувство, ни удовлетворением потребности, ни замусоливаньем временным. Стоит зацепиться мыслью за объект, как немедля оживает стресс эмоциональный...
   На каком этапе мной утеряна возможность облачаться в личность демонстрационную, без низменных ее покровов, себе на пользу стрессы оборачивающей, со способностью события из своего психического мира изымать; если это нужно - вспомнить иль забыть при формулировании цели долгосрочной, работающей в подсознании. Но предсознательного уровня протестность, стресса ожиданием, мешает этому. Как и у бдений полуночных возбудитель тот же - неподвластный логике коллизий, преспокойно радующий царство снов - доступность недоступная... "Ах, какая женщина..."
   Ты все там - в углу, на танцах, в кривизне пространства ход событий обсуждаешь, раз за разом нарываясь на угодный стресс, жить без которого уже не можешь; так попробуй серостью субъекта педантичного, с его сомнениями постоянными, у Тани погасить развратный интерес к себе.
   Надзорным органом в толпе,
   обличием соперничая с темнотой,
   являть лишь вольную нужде,
   в приватном споре откровений с наготой...
   Постель со мною разделяя, не интересует Таню одолевающий меня самоанализ углубленный флегматичного холерика направленности, с выяснением, кто ты, сегодня больше, со злостною привычкой обузданья темперамента, с реализованностью взбалмошных порывов, путая, тем самым, общую картину жизни внутренней со стихотворной недосказанностью. Скрытною попыткой доминирования в чувствах хочешь довести себя до пагубной дилеммы - любить или убить?..
   - Это все... Может, мне стишок прочтешь?..
   Доминанта и во сне отслеживает отпечатанные мною мысли и возмож- ности не упускает распорядиться ими. Как в этом женщины похожи...
   В одних за явь желаний - платит плоть,
   другие - жертвуют душой за блага,
   а третьим - все. Дивится сам Господь:
   дары их ублажают без напряга...
   - Стихом побаловать проснувшееся утро,
   догнавшее бессонницу в ночи,
   дня прошлого итог припоминая смутно,
   мелькающий сном в пламени свечи?..
   - Объятьями.
   - И для контраста...
   Бесстрастным лезвием ножа:
   попытка остудить болезненный поток
   разлук пустого дележа,
   да слишком глубоко на сердце лег ожог.
   Унять, рассеяв болью боль,
   из прошлого настырный кровоток зажать?
   Тишь равнодушия, чувств - ноль,
   воспоминанья некому уж воскрешать.
   Бескровным призраком в толпе,
   обличьем чувств, объединившись с темнотой,
   на зависть сломленной мечте,
   мертвецки щеголять желаний наготой...
   Я увидел шоком изумления раскрытые глаза препровожденного на казнь. Вслед за этим обреченность их закрыла, а Татьяна, из объятий выскользнув, спиною обозначила неразумение.
   Прижавшись к показательной протестности, я ощутил: прерывис-тость дыхания удерживает всплеск эмоций. Заряд враждующего пессимизма поразил нежданно область чувствительности, да еще скоропалительно: концовка-то не прозвучала,
   Бездушия слепой излет
   смердит могильного безволья тупиком?..
   Нет! Чувства лягут в переплет,
   где плоть живая прихоть радует стихом.
   Трогательной вкрадчивостью, на границе пробивающегося чуть-чуть заметного пушка, в начале бархатистой шеи белизны, каллиграфи- ческою нежной вязью языка, я выводил знакомое нам имя...
   Эмоциональность форм в моих руках, поеживаясь, стала притираться бедер пылкой мякотью к представленному на передних рубежах неравнодушному искателю благ затаенных, гостинцем предлагаясь. Его упрямство вероломное предназначением радушие встречало, не то, что вымученность трепетная рифм затасканных...
   А интересно: Таня в казино играла?..
   Она с ответом повернулась и, небрежной властностью патологоанатома, рукой, за горло взяв посланника немого примирения и дитяти шелестом обиженного, проникающего искренностью в отдаленность уголков сознания - шепнула:
   Да, чувствам хочется в полет - верхом,
   где плоть живая Няму радует "Цветком"...
   Но кроватной перепалке стихотворной окончание я за собой оставил:
   - Вся жизнь: парадных грез обман...
   Надеждою коснись - рассыплется все в прах.
   Судьбу черкает графоман...
   И ценностно лишь то, что ластится в руках...
   - Словами - да!
   - Но желанием движений, - а Татьяне в этом равных не было -
   Заоблачная, ослепляющая высь сознания
   разверзла вширь фантазии интима крылья,
   простором радости подобострастного дыхания
   в глубинах чувств смакуя счастье изобилья...
   Закрытые глаза, с застывшими в ресницах знаками слезоточивой искренности недовольства, настраивали на повинный, щекотанием мурашек, лад. Промокнув солоноватые росинки языком, я на губах, запахнутых упрямством, кончиком словесной остроты сердечко вывел.
   Что Таня прочитала на губах своих, трактуя нежности сердечное послание, останется загадкой вечной и ключом к воспоминаниям дальнейшего.
   Расслабления лирический настрой нарушен был вдруг взглядом потемневших, затаенной злостью, широко разинутых, безжизненно чужих, застывших глаз. Напряжение неимоверное, которому принадлежало дикое изображение, обдало удивление мое холодным сквозняком. Не выпуская из руки застывшего покорностью "Холостяка", второй Татьяна опрокинула меня на спину и колом всадила "Бодрячка" в скабрезное гнездо, верхом усевшись, болью оголяя дружественный орган.
   От бойцовского наскока, указавшего предназначение мое, расслабиться блаженно в удовольствии не получалось.
   "В глубинах чувств смакуя счастье изобилья!?" - не в этот раз.
   Призывность мракобесия восторженного зова,
   преодолев инстинктом сдержанности стужу,
   изнанку потаенную, под кротостью покрова,
   несчадным оборотнем вывернул наружу.
   Память, не распутывая мотивацию, смягчая впечатлений сумрачных наплыв, искала прецедент подобный... И безжалостно отрыла "Вия" гоголевского.
   "...Она была страшна.
   Она ударила зубами в зубы и открыла мертвые глаза свои. Но, не видя ничего, с бешенством..."
   Пламенеющие исступленьем, широко раскрытые... - панночки дья- вольская сущность, в церкви отпеванию противившаяся...
   Нет, не так сурово.
   Неудержимая динамика движения чувствительность у плоти отнимала, делая ее невосприимчивой к любым попыткам оживить общение душевности от проникновенного контакта с женщиной...
   Не дай-то Бог предупреждение да прозвучит, что это мой последний шанс и раз; я вел себя бы также: с обреченностью неистовства карабкался б на пик вершины сладострастия. А там обрыв, безжалостная пустошь тленного бессилия.
   Разгульность неуемная терзаний грешной страсти;
   темница сброса услаждающего бреда
   перерожденьем судорожным одичавшей власти
   повергла разум в обезличенное кредо...
   Откуда это накатило, ощетинившись животным интересом?
   Глаза, завешанные бездной отчуждения, -
   души замок; в неистовстве телесной пляски -
   страдальческий венок безрадостного поклонения
   чувств, ждущих возложенья на алтарь развязки...
   Обжигающий комок энергии в моих руках безудержностью бился опытом неистовым желания освободиться от мороки сковывающего внутреннего напряжения. Тупая отработанность движений, запрокинутая голова, рельефность судороги мышц с предельной четкостью программу изуверством выполняет.
   Запрос притормозить процесс, внеся осмысленностью элемент игры бескомпромиссно подавлялся ступорным упрямством. Руки "панночки" захватом утопающего приросли к моим плечам, препятствуя возможности дистанцию нарушить.
   Наташа?
   Месть за угрюмость спародированного вязкой озабоченного вепря? Чувство юмора бесследно испарилось у меня. Нет - это зверь другой втемяшился разнузданностью в непокорность сексуальную. Казалось, Таня в исступлении за гранью понимания того, что происходит от глубинного, ей неподвластного, проникновения в суровый образ муки. Не понимал я и себя: отсутствие полнейшее либидного влечения эрекция полномасштабно игнорировала столбняком бесчувственным. Зябкой судороги состояние подвальной сырости, при том, что весь я потом обливался, как пешеход, которого доверчиво чуть-чуть не сбил автомобиль знакомый. И запах тот...
   Я вспомнил, где он прозвучал - морг...
   Не может быть.
   Началось глумление бредовое с рассветного стишка, причиной ставшего для самовыражения и на каком-то речевом этапе безысходным ступором сознание замкнувшего, переведя его в режим животный ублаготворения инстинктов оголившихся. Напоминание чувств лакомое залежалой памяти. А возможно, муж Тать...
   Жестокостью закона непоколебимой воли
   диктатом силы подсознательного права
   воздвигнут поклоненья храм главенствующей роли,
   где воцарилась терпкой нежности управа...
   Эротический животрепещущий сомнамбул, восседая на вершине удовольствия, в зверином полуобморочном танце, кутаясь в рассветность утреннего полумрака, несся за...
   Все! Никогда я с нетерпением таким не ждал концовки акта столь азартного соития.
   Провозглашая культ живительного наслажденья
   объятий верных безответственного рока,
   завязнув в лоне притягательного прегрешенья,
   покаясь... не покинешь логово порока...
   Первый раз за многолетие практической работы скромным потре-бителем интимно-добровольных секс-услуг, я при обряде получения их потерял подложку добродетельного юмора. И думал об одном: а не лишиться б в жизни чувства этого, соприкасаясь с женщиной.
   Ты повинен в этом: поножовщина словесная с попыткой преподать болезненное назидание Татьяне, отоспавшейся к "заутренней". В отместку получил фольклорно-ступорную бесовщину. Суррогат обиды с паникой упрямства механизм задействовали агрессивности защиты, но переусердствовали в наказании, освободив энергию из потаенности источников аффекта. Не то ли самое попробовал и ты от перевозбужденья неудовлетворенного с резвящейся издевкой флирта игрового, приведшего к провалу, амнезии и метаньям одиноким в танцевальной сутолоке, без партнерши, и независимой мистической подсказкою, обернутой в видение?
   Если убежище разрядки скрылось за средой аффекта полового извержения, то выйдя из него, отметин память не оставит. В защиту этой версии необъяснимой говорил травмирующий ужасом финал признательного стона: как подстреленная буйственным оргазмом в сексуальной схватке, Таня навзничь опрокинулась на ноги мне, не выпуская из напряга чреслами затертого "Головореза", рычагом изломным за собой приподняв меня.
   В бережных объятиях постельной неги покоилось бесчувственное, в ватном расслабленье безразличия, подкошенное тело. Мысль шевельнулась об искусственном дыхании; к губам приближенное ухо уловило теплый шелест легочных позывов. Пальцем я слегка приподнял веко глаза Тани. Зрачок сознания увеличеньем среагировал на свет, не изменяя состояния тестируемой: глубиной отрадный после изнурительности экзекуции инстинкта - сон.
   Властолюбивый вкрадчивости демон,
   приватного покоя искуситель,
   под кровом исповеди ночи правит телом,
   вручая сна волшебную обитель...
   Будильник звонкой требовательностью возвестил об окончании постельного уюта, а воскресная зевота предвещала отдых мне...
   Таня, вопреки ее желаний беспорядку, запрягалась в тяжбу трудовую. Неумолимая ответственность всегда себя сильнее проявляла, чем слуховых рецепторов намек; на этот раз глухая, всесторонняя закрытость для побудительных реакций. Отведенный временной лимит для восхождения к экстракоитальной (слово - блеск) вершине безответственно и безвозвратно поглотил провал желания не возвращаться в проводившую его туда действительность. А раз так, то надо эту праздность инициативы подбодрить.
   Растраченная милость ждет оплаты
   от памяти натруженной, что, пригубив исток
   мгновенья восхитительной утраты
   напитка прошлого - незабываемый глоток...
   Требовалась жидкость, много, чтоб взахлеб, с животворящим всеохватом
   От сна освободить полет мечтаний,
   призывом обновив эвдемонический покров
   пьянящего виденья созерцаний,
   услышав нетерпеньем цокот жизненных подков...
   Бережно, остерегающимся взглядом, с осторожностью чрезвычайною родительского охранения, вспорхнула птичка в узах беспросыпной размягченности, в моих руках, податливую несших в ложе новое. Сна сумрачное достижение ждал, притаившись, полумрак, игравший разноцветием мерцающих свечей, на кафельной зеркальной белизне, задумчивостью создававший атмосферу сказочного таинства. Воды лоснящийся оттенок изумрудный от растворенного в ней мыла пенистого и его цветочный сладковатый аромат, соединяясь с запахом подплавленного воска, голову дурманящим настоем допьяна кружили. Одеяло водное укутывало:
   Единение телесного дыхания...
   Расслабляющая невесомость с осязанием массажа легкого. Поеживание адаптации телесной к новоявленной среде. Татьяна, как бы с неохотой, стягивала покрывало затемненности с себя. Глаза открыла, и скользнула ими в поиске причин для понимания, и так же медленно закрыла. И вдруг: сознания прорезавшейся бурей распахнула их да во всю широкоформатность, выплеском изображения картиной пораженного, пытаясь осознанием вписаться в кадр, сливаясь с осязанием, с проверкой ощупью сохранности основы собственной в переплетении телесной атрибутики, прикрытой радужною оболочкой жидкостной стихии.
   Равнодушным созерцанием ленивым неучастия в познании активной озабоченности я подчеркивал ее программно-согласованную запланированность. Внутренним же ликованием следил за памятным плутанием растерянности впечатлений.
   Объединяющая взгляд стихия,
   периной водной приласкав биение сердец,
   нарушит злопыханье амнезии -
   напоминанием слиянья годовых колец...
   - Дуришь маленьких...
   - С позволения чувств их, ласки навевая стих.
   - Ты кто?
   - Ангел твой! Дурных кошмаров разгоняющий печаль.
   Заповедных экземпляров познавательная даль.
   - Бесполый?..
   Да! Мне удалось затронуть жилку мной любимого парадоксального ехидства. Будет жить, а это - счастье...
   Машина, набирая скорость, мчалась к станции: корыстная ответственность заспавшуюся подгоняла.
   - Припозднилась я сегодня. Что со мной сделал ты, что у меня все тело стонет?
   - От резкого вторжения в него полемики поэзии. Представляешь, как я чувствую себя в ее томлении.
   - Спасибо, поделился. Но я од концовку истомленности твоей не слышала; ты, может, повторишь, припомнить, как она в меня внедрялась?
   - Бдение навязчивых ночных экспромтов
   с проблеском рассвета сгинет в никуда;
   росчерком непокоренных горизонтов,
   правя жизнь неугомонного стыда...
   - После того, как с танцев сгинул ты, признаться стыдно, но меня никто не приглашал.
   - Я победил заочною дуэлью нравы пляшущей распутности? Или на лице твоем скорбь проявилась о безвременно ушедшем друге, и соболезнованье зала окружило скорбную доступность?
   - Если с ними у тебя дуэль, то - да, если же со мной, то - нет.
   - В непобедимости твоей - не сомневаюсь.
   А за повреждения телесные уж извини. Толстокожесть трепетная, разъярившись, нарвалась сама на удовлетворение с попыткой оскопить задиристого "Выдвиженца".
   - Ты же ангел.
   - Бесплотный я во сне, в котором ты пыталась одолеть видение, преображая в противоположность ангела меня.
   - Не то: бесхитростен и добр...
   Но фантазия бесовская...
   - Клянчит скромность у ума дать льгот гроша,
   к справедливости взывая совести очаг;
   кротости шальной ранимая душа
   бурно ищет выхода в фантазии лучах...
   Уехала, потемки понимания с собою увезя, ни словом не коснувшись молчаливости вопросов, на лице написанных, в себе неловко затаив разбор улетов. А ведь хотелось же задумкою тебе покрасоваться, получив ну если не рукоплескание, то и не "искусителя хвостатого" название.
   Таню с опозданием настигла ночь "Тристана и Изольды", лишившая меня опорных точек понятийных поведения? По изначальному эмоций всплеску - вполне возможно. Но Татьяна в дебрях памяти не бродит, подзадоривая влюбчивую ностальгию. В чем тогда глубинные причины жестокого затмения для обуздания бездарной стихотворческой угрозы и провала в беспробудности синдром... с возвратом неожиданным к купели новогодней? Вдогонку надо бы послать ей парочку мобильных поцелуев, чтоб внимательней следила за дорогой.
   Радуясь участием в переживаниях ее воображения, вопросом задавался: где плутали сонные Близняшечки, нежным волоком когда затаскивал я их в среду воспоминай праздника? Из двоих какая попус- тительством не досмотрела? Но непримиримого раздора между ними не случится; иначе обернется не на пользу он моим захватническим шашням и закончится физическою отдаленностью географического плана с подавляющим присутствием унынья в идеальной сфере.
   Признайся: ты эксперимент затеял с новым типом отношений, где привязанность к былому ностальгическая обретает жизни новизну. Закрой глаза, и праздник водный повторится...
   Ранимость схода прошлого рубцов,
   кричащих в настоящем болью,
   истошной умудренностью творцов
   привязывают новые любовью...
   Давно прочитанная книга, а шелестом страниц цепляет лишь изжи-тым, как казалось, опытом, по выжиманию возможностей предельной влюбчивости. Однако все не так уж просто: многозначности запас межстрочною трактовкою еще не выхолостился...
   Подставляясь пониманием, ты каждый раз находишь невостребован- ность нового в самопознании желаний неуемных. Перебирая душ знакомых неудобства, удивляюсь: почему на столь значительный период растянулась практика, не сконцентрировавшись на одном объекте, а, на части распадаясь, выставляла к применению лишь мизерную толику заложенных возможностей. Пресыщенность ли?..
   Непонимания губительное разочарование сворачивало начатую проблематику убийственной концовкой расставания.
   Перечитываю память, но без подавленности сожаления самобичующего, и возможно, потому, что, за движеньем губ моих следя, разыгрываются вариации живого воплощения.
   Готовностью созревшего плода
   шагнуть в бравурные судьбы объятья.
   Покоем охмуренные года
   воспряли духом в женственном исчадии...
   Не мешай! Твои отпугивающие инициативы лежат в другой иконной плоскости пространства жизненного. Попробовал воззрениями эгоизма внедриться в сформированную благостью семейной кроны и вдовством нежданным хрупкость толстокожести? С доступностью телесной проигрался, убедившись: в жизни у нее хватает вариантов безысходности плутающих, готовых обласкать достоинство разгульное. Ты уже все это проходил заслугой заднего ума: замшелость исправляя постулатов верности этическим, моральным принципам и смехотворности незыблемых традиций. Не препятствуй тонкостенными инициативными перегородками пространство обустраивать совместно с дрессировщицей построенного храма послушания.
   Заедает: не срабатывает принцип с женщиной -
  кнута и пряника.
   Хотя:
   Твой пряник вкус ей не ласкал.
   Да и кнута несердобольного не пробовала хвать.
   Холодных подступов металл
   не демонстрировала недоверьем кремневая стать...
   На роль переключись довольством усмиренного дрессурой наблю- дателя. Не овладеть тебе богатством всем накопленного материала, с праматери живущих начиная, сотворенной из ребра, на вечности пути к сегодняшнему дню, попыток пониманием коснуться логики поступков соплеменниц гордых.
   Заедает неподвластность? Так утешься: не из худших же образчик, перевоспитанием тебе достался. Что еще из арсенала своего ты не попробовал? Ревность? Ох, доиграешься! Как инструмент воздействия ревнивость, обращенная к конкретному лицу, - не интересна. Другое дело - ревность смысловой причудой потребленной жизни вдруг участников коснется, без возможности коллизию, возникшую меж ними, прояснить желанием одной ворчливой особи.
   Наташенька покажется не злой, коварной искусительницей, бенефис которой нейтрализуется конфетным поеданием, а дуновеньем взгляда лета зябкого, мечтательницы средь капризов заплутавшей.
   С целями определившись провокации такой - расслабься.
   А до тех пор:
   Чудя, укутайся гламурной пестротой
   безропотности пуховой перины,
   капризам подпевая чуткою струной,
   сплетай отрады кокон паутины...
   Таня - Танечка!
   Меня пробила дрожь. Как я мог запамятовать? Все привычка имя не упоминать, общаясь дружески, его любезно заменяя множеством подобранных ласкательных эпитетов, принадлежащих только одному лицу, отличных от тиражного родительского.
   Щедрейшим ангелом-хранителем,
   склоняя имя, образом расцвеченное,
   стезю подсветки покровителя
   чту, ведь она ведет, мечтой увенчанная...
   День ангела - Татьянин день. Личный праздник, и, насколько помнится, сердечно почитаемый в среде провинциальных клановых семейств. Да и традиция студенческая напиваться... впрочем, некогда вдаваться в хмель ретроспективы: завтра 25. 01.201...года.
   Люкс, цветы, презентность памятная и признательность торжественной рифмовки - вроде бы готов. На именины, не оповещая жестом поздравления, являются нежданно. С приходом опоздать нельзя, а то в постель набьется прихлебателей... и хоть она широкая, но смотрится незабываемо, когда обронена там лишь одна неповторимость привередливая.
   Двадцать пятого в 4 по полудню, торжественным, волнующимся духом прислоняюсь к телефону. Певучестью самоуверенности многообещающей врываюсь в личный праздник. По голосовому фону, обрамляющему интерьер потустороннего соединения, понятно: без меня застолье началось. Говор возбужденный интонации надмен- ной, сытостью происходящего сюжета, подтверждает торжества апофеоз.
   Надежда все же теплится...
   - Хотел с тобою вст...
   - Мы в кафе, с друзьями...
   Улетучилась.
   - Отдыхай, еще раз поздравляю.
   Корыстным ангелом-хранителем
   склоняя имя, горестью отмеченное,
   стезю подсветки покровителя
   чту, ведь влечет она, мятежностью увенчанная...
   Повод ревностного наступления искал? Ну, ощущаешь вкус? Тебе его Татьяна предоставила. Отличная возможность укрепить или ослабить неравновесность положения в системе ценностной бесценной отдаленности, конфигурацию исходной логики которой не удастся описать под скрытою личиною готовности сиюминутной реагировать, как и водитель на оповещение дорожных знаков, но при этом едущий бесцельно.
   Кто же я?
   Попутчик праздный, ждущий с поднятой рукою, чтоб, подсев к водителю, удобствам предаваться планомерности утех, скрашивая одиночество движением по кругу в никуда? Затем, проворно соскочив, своей дорогой двигаться?
   Но "утеха" может не остановиться... А может... переехать наглеца. Большинство участников коллизий судьбоносно-транспортных бездарно распоряжаются им отведенным жизненным пробегом, и я не исключение; хотя пытаюсь управлять маршрута хаотичностью, ему целенаправленный характер придавая.
   Судьбой лавирую упрямо,
   не углубляясь целью в сроки,
   в сумбурном жизненном потоке
   свое прокладываю - "прямо".
   Вступают в действие три "но", продолжение развязывая. Я - в командировку, намечавшуюся в самом деле. Что же Таня? Ею выбор сделан, и дуэлей впредь не будет. "Новый год" не повторится больше; скрытое существование, припарковавшись во взаимноудовлетворя- яющем гостином стойле, если Таня пожелает.
   - А что тебе запомнилось из предыдущей встречи?..
   Хочешь Танечку загнать в депрессию? - спроси. Наверняка, произо- шедшее непонимания глубинным отпечатком давит на нее из-под сознания осадочным, гнетущим чувством собственной вины от задавае- мых вопросов, и напоминание об этом может погубить зачатки близости. Заумностями Фрейда Таня вряд ли увлекалась и не будет заниматься кропотливостью психоанализа причины внутренней аффек- тности забывчивой, а просто примитивно от назойливого возбудителя избавится. Или все-таки задаст вопрос: "А что произошло?".
   В столкновенье интересов
   бескомпромиссного угара,
   насколько совестлива кара
   терзать зло праведностью бесов...
   Задаст? - молчанием укора провокации. Любопытство в отношении себя - верный путь к неврозу, а ей подвластно без труда угомонить в себе нависшую угрозу. А если нет, то вырвется она наружу, требуя уничтожения всех обстоятельств, с нею связанных, тогда и можно ей подсунуть ревностную отсебятину нравоучений.
   Я уехал. А на посошок, отправил SMS:
   "Не хотел сюрпризничать на именинах,
   Мобильник дома ожидает -
   дневник твоих переживаний,
   печали скромных подаяний.
   Постясь, монахом буду грезить встречей,
   разлукой истязаясь без увечий.
   Срочностью на две недели отбываю в иноземье".
   Ответ перехватил уже на выходе:
   "Цветочек береги особо,
   пусть помнит - ждет его зазноба".
   Оставить без внимания раскрывшуюся искренность противоречило бы волеизъявлению ей упомянутого:
   "Зазнобушке: будь терпелива,
   сжимая чувство в кулачке;
   цветочка страсть красноречива,
   у "Нямочки" резвясь в сочке...
   Кто скучать сильнее будет? Макс, с молящей жалостливостью наб- людавший за укладкою вещей в дорогу, или особь с независимостью взгляда на душевных прилипал, как только отдаляется на расстояние недосягаемости рук? Ждать словесных от нее признаний, как от Макса, позволявшего себе скучать лишь в одиночестве, но не скрывающего радости виляния хвоста отсутствующего, залезая в сумку, от вещей опорожненную, пытливо вглядываясь в предсказания глазницы: "А не повторится ли разлука? Не желаю этого".
   Мысль сравнила Таню с Максом, значит, что-то в отношении ее, пришедшее из подсознания, во мне переломило. Чувство собственника, пережитое во власти доверительной над непробудностью Татьяны, перерождается в родительское чувство всепрощения?
   "Дуришь маленьких..." Да, так же, как себя. Это новое в любовной бескорыстности. Невоплотившаяся, нереализованная нежность, зата- енная, обуреваемая выходом наружу? Нет, иное и отличается воз- действием на душу: как натирание прихваченного на морозе тела снегом, от его прикосновения к распаренной в парилке бани плоти.
   Отшелушивает косность жадное сознание
   с дрожью зыбкой нетерпения;
   дерзкою преградой простирая испытание
   зон влияний столкновение...
   Поразительное внутреннее ощущение открытой милосердной власти над неосознанности хрупкостью влечения инстинктом, пребывающим извне. Это же твое, возьми его и пусть зубастостью оно хранит характер собственный. Его укусы ранят плоть, но не растопленную искренней любовью душу. Объединились Макс и Таня, как стимул альтруизма, топливной энергией - подпитка жизни.
   Во всеуслышание объяви об этом. А как насчет согласия характер- ности супротивной? Макс, тот в ситуации безвыходной - смирился, скрежеща зубами с руководством назидательно-ласкательным прогу- лочного рационного довольствия. Обязанности по ведению домашнего хозяйства у меня с ним распределены заботой о его насущной миске, возле которой он несет охранно-постовую службу.
   Татьяну не усадишь возле очага у миски под охраной Макса. Возбужденная мобильная порывистость энергией сердечной ритма вольности толкает к встряске повседневной с невразумительною целью и с неожиданной подкошенностью расслабления ребенка нарезвив- шегося. В каких объятьях клетки это можно запереть? Ни в жись! Педаль, испытанную, газа в пол... Вперед!..
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   10 мая
  
   Разврата прегрешений чувственная тьма
   в утехах сладострастного погрязших смрада,
   слепцов блудливого телесного ума
   чрезмерности земной - замкнут ворота ада.
   --------------------
   "Я вернулся".
   Телефона извещение раскрыло трепет повседневщины.
   В словесной скупости посланий
   подтекста обаятельный распев,
   признаний скорби расставаний,
   рисующих разлукой чувств рельеф...
   Не забыла ли несдержанного болтовнею рифмоплетчика, с маниакальною навязчивостью воспроизводящего эстетикой нескромности анналы взбудораженной симпатии, опорой устремленческих поползновений стимулируя неуспокоенность отзывчивую средневозрастного одиночки?
   Одиннадцатое февраля - канун объединения на праздник всех влюбленных под эгидой святого мученика Валентина и красноты сердечности, торговой индустрией повсеместно рекламируемой и готовой прославлять любую святость за наличные.
   Не придется в этот раз мне очередь выстаивать для слов вручения подарочности искренней, на именинах не растраченной? Вместе с извещением прибытия Близняшкам подал я заявку на сближение.
   Не могу привыкнуть к беспардонной простоте мобильной связи, с нагловатою ее приверженностью где попало доставать: "Если ты еще раз позвонишь, когда я буду в туалете... непременно я отвечу!". Представить трудно предыдущую житуху без опоры на доступность повсеместную и с невозможностью упрямством оправдаться: почему нельзя определить твои координаты, беспечностью спросив: "Ты где?".
   В эфирной суматохе голос
   граничит жизнь глумым присутствием,
   к уму приросший, словно волос,
   снабдит обзор, под ноль, напутствием...
   Появился новый тип невроза: ожидание привета вызова вибрирующего, с регулярною проверкой визуальной: вдруг ты прозевал свою доступность, что влечет вопросы лишние: "Ты мне звонил? - Не помнишь?", вскармливая операторов мобильной связи.
   Скольким отказать пришлось в прямом воздействии на аппарат свой слуховой партнерам, даже деловым, тем более, что стационарное контактное общение глазами, а не пустословия напоминанием, - никто не отменял. Тех же, кто имел доступность к персональной связи, приучил суть лапидарно SMS-ой излагать, документально закрепляя цель намерений.
   Другое дело - вопросительная краткость Тани, потребительского восклицания, рождает суматоху в доказательствах: а, "Ты у меня есть?", отщипывая от души кусочек разумения - сил тупиком: как предъявить "Дракона", дегустаторше любовным послушанием отдавшись на съедение? А может, так:
   Скучают города по селам
   В сущест-Вова-ньи невеселом,
   Вздыхая горемычно о стыковке
   В интимом озаренной обстановке.
   Вернулся праздничным букетом,
   В стремленье наградным поэтом
   Воспеть радушность слившихся вершин...
   Да, святостью храни нас, Валентин!
   Беззубо, но зато с прицелом ясным изъявления рифмованного и бредовым запахом торжественности именной. "Дракона" посадить на поводок, да после изуверской, изощренной демонстрации убежища звериного порока и сыгранным на бис купанием подарка новогод- него? Развязочки ответной ожидай... А ненасытной неопределен- ностью томления Татьяна поиграться любит, распоряжаясь по-хозяйски данной паузой, напуская ореол задумчивости многовариантности исхода. Не как при очной ставке с оппонентами: разящими ответами отстреливаясь неподдельной искренности. При дальнобойной перестрелке позволительно орудие ответом подготовить, смазав и почистив, чтобы без осечки било в цель, и пусть соперник, нетерпения волненьем изойдя, - раскроется... Выстрел! Принимай:
   Скучают горемычно села
   и фон-Тани-рует желание,
   согласна на поэта, для прикола,
   в день Валентина на свидание.
   Получил! Зубастость с мягкозарифмованностью грациозной одолжения и запахом приевшейся прозаики...
   Очередь твоя, прощупав место попадания ответа, подрумянить залпом надвигающееся торжество объединения любовных душ в казенной обстановке преданного интерьера. Сколько времени прошло с момента получения ответа? Привязанность свою считая к Тане раза в два сильнее, паузу дважды приумножим выдержкой злорадной.
   Поэт рядит строк частокол.
   Здесь нужен орган сверхмогучий!
   А резвый не в укор прикол
   я захвачу на всякий случай.
   Посулам страстным святомученнику внемлет Бог;
   всплеск Во-лшебст-Ва любви и красо-Та
   сольются поэтично с упоением в поток
   фон-Та-на жиз-Ни в этом пра-Во.Та...
   Отфонтанировав при встрече ландышевой ароматностью нескром- ного подарка с предварительностью ласк одетых, получил взамен - пристыженную скромненькую благодарность удивлением, ожидающую непонятно что. Рот затыкавшая бальзама рюмочка и глаз глубокая задумчивость, потерянная, покрывала взором интерьер знакомый, отдалилась от общения... Неловкость преданности, жаждущая компен- сировать нежданный подношенец, проявить не знала как себя, украдкой томного потягивания соблазняя болтуна самодовольного, заботой о духовной пище угощавшего дикарскую нетерпеливость.
   Эксперимент возврата в прошлое к постели Эвелины? Дождусь, что Таня раздевать начнет меня?.. Новогодний костюмированный бал повтором; а белье на ней какого цвета? Сочетается ли с розовостью праздничной дня Валентина? Провокации ее изощренны второй сигнальною системой, но конфликтуют с первой, предъявляемою красотою, отвлекающей и действующей безотказно.
   - Мне приглашение твое понравилось.
   - А я от твоего - был просто без ума.
   Резвый орган горемычного поэта
   внимать согласна до рассвета?..
   - Я такое написала?
   - Суфлер подбадривал тебя?
   - Да, он, признаниями...
   - Растрогался от искушенья правоты,
   но стану ль я заменой снов,
   сорвавшись с праведной узды?
   Докажет мощь желанных слов...
  - Суфлерша подсказала?
   - Раскраска цветовая трусиков ее известна ли тебе?
   - Ах, размечтался, фетишист-любитель!
   - Размышления толкают к мысли, что доступность скрытого под ними от соблазна цвета не зависит, - скромно, со стеснительностью взора робости, промямлил я и, расстегнув ремень, стал брюки стягивать, перебежав дорожку плановому шарму дамской демонстрации исподней оскорбительной самоуверенностью белизны трусов. За этим наблюдавшее лицо выказывало разговение каннибализма - слюни с отвращением.
   Показав доступность в пренебрежительном формате, полуобнаженном, я пожаловал за праздничность стола, где состоялась смена настроения:
   Истерики экстравагантный профиль
   химерой соскользнул с палитры глаз,
   в столб соляной зарылся б Мефистофель,
   греховность лицезрея без прикрас...
   Улыбкой Таня оценила цианистость голубизны и скошенность пионную полосок галстучной подвязанности, без стеснения указывавшей на магически-фаллический услужливости мирозданья центр, ожидавший шага приглашения к взаимности, гадая, чем отметится натура дамская раздетости позерской.
   О прицельном полете мечтая в душе,
   ностальгируя сценой показа,
   обернувшего таинство грез в неглиже
   эксклюзивного первого раза...
   Невозмутимость франта без штанов Татьяну к продолжению игры толкнула: белый вязаный, в обтяжку свитер, скрытность гибкости и провокационной женственной округлости ласкавший, рук одним движением, крест-накрест, через голову, освободил упругость бюстового снаряжения: "Орхидея черная" - на тоненьких тесемочках прозрачных верх комбинации, бесстыдством предназначенный отнюдь не для ношения под робой.
   Перехватив взгляд, изумлением пропитанный, Татьяна язычком прищелкнула: ход сделан!
   Я встал и, наблюдая поле игровое, взялся за трусы. Лицо соперницы изобразило неприступную суровость, что означало: рано. Воротничок подняв рубашки, я на шею галстук перекинул, пуговицы расстегнул, освобождая торс. Безвкусица - да: полосатость красно-синяя никак не гармонировала с белизной набедренной прикрытости. Надо быть предусмотрительнее; хотя, геральдику припомнил, - подойдет; Валентин-то был француз. Воспрянув от смущения, щелчок костяшек пальцев возвестил о переходе хода.
   Такого вдумчивого, затяжного раздевания, с напыщенными, многообещающими паузами, с акцентною поддержкой самолюбия, бодрящей рюмкой водки после снятия очередного элемента переживать гостиничному номеру, сопровождавшему совместную интима спаянность, наверное, не приходилось. Раздевания модерн:
   Пластичный хоровод изгибов,
   свобода гарцеванья поз
   роняет прихотливо вызов,
   фантазий убыстряя кросс...
   Поднятой рюмкой закрепив успех обувки сброшенной, Татьяна мимику расправила от горячительной инъекции, с подчеркнутою нагловатой заинтересованностью зыркнула на трусо-галстучную разодетость цветовой победоносности парижских коммунаров, днем рождения отметивших их праздник.
   Демонстративно распрямившись, я за узел взялся галстука, присутствием обязанного торжеству.
   Нет, с ним расставаться рановато: праздник-то в разгаре, и красочная атрибутика его достойна центром быть внимания.
   Застенчивость конфузом опустила от подробностей презрительно глаза, а руки тренированной развязностью, неторопливо сняли скромности чехол с уверенности непоколебимой памятника, в торжество историко-физического назначения. Завершая представление, я в кресло сел, укрывшись (позволительною шириною) праздничным цветастым указателем интеллигентной разодетости.
   Устремленною заявленностью прыти
   не желая прозябать в укрытии,
   искомый разумея интерес,
   отодвинув в беспринципности завес,
   ждал итогов противостояния
   столп наследственного достояния...
   Таня, ракурсность перспективы оценив, пренебрегла обязанностью рюмку наполнять, провозглашая здравицу в честь оголенности. Зрелище, пожалуй, не для слабонервных ипохондриков, неврозом одаренных. Может быть, поэтому, показывая превосходство над сомнительной стыдливостью, Татьяна встала и крадущейся походкой, подойдя ко мне, приподняла завесу, с убеждением (не галстучность мужчину украшает) и пренебрежительностью жесткой перекинула его за спину мне и, отвернувшись, налила себе "Столичной" рюмку, залпом осушив ее. Затем из брюк, игриво изловчившись, выдернула продолжение кружавчатости комбинашки, укороченной до наивысшей точки оттопыренности попы. Забавлялась дерзкою подвижностью эмоций, как и жеманностью кокетливой фигуры, расстегнув ненужность джинсов, пританцовывая, выпорхнула из оков, освободив фасадность заднюю, подставив прелесть оголения чар приземленной форменной раздвоенности взгляду, стесненную лишь стренгами тесемочек, и ей приблизилась вплотную.
   В ободряющей нарядной тишине момента значимого прозвучало: "Нравится?". Шелковостью галстука скользнул я по красотной выпуклости праздничного гардеробного комплекта. Зрелище для живописца одаренного!
   Резко повернувшись и перехватив в натяжку "поводок", Татьяна с удивленностью серьезной, голову чуть-чуть склонив, в сомнении, что услышит правду, нараспев спросила:
   - А ты "хто"?
   - Я?.. Как Валентин - на "В".
   Скромностью одаренный художник,
   жаждущий неописуемой красы.
   Образной влюбленности заложник,
   пламень взлета вдохновенья полосы...
   - Пламенный художник, жаждущий трусы?
   - Чуткой оголенности любовник,
   Ловящий желания пассы...
   - Пасынок?..
   То, как оголяется жеманная действительность, натурой самою себя предоставляя в лапы растопыренные наглости, - эпопею в лицах можно написать с накалом изумления борьбы, страданий, счастья, и не меньшего, чем чувства, вызывающие данную потребность...
   У Тани процедура по изъятию мешающего телу целомудрия прикрытию - происходила дерзко, с радостью прямолинейной сброса нервной перегрузки несговорчивых предстартовых волнений...
   На пальчике удерживая кружевных тесемок спутанность никчемную, Татьяна протянула мне к лицу ее небрежно и играючи спросила: "Пас?" и язычком дразнящим шевелением улыбку губ простимули- ровала.
   Как верный пес изголодавшийся, с оскалом и поскуливанием, я наброситься бы должен на привязки образец, но прозвучала не команда "Фас", поэтому, поправив галстук, я проигнорировал издевку.
   Таня приняла сумбурность мыслей: трусики, перелетев через ее пле-чо с аэродинамическим умением пернатых, в точности спланировали, одиноко распластавшись на убранстве люксовой постели.
   Почему я не философ?
   Метафизично бы продолжил их полет
   мыслительной витиеватостью понятий,
   обогатив тряпьем научный небосвод
   полемикою оголенности объятий...
   Я не бросился на четвереньках вслед, вдогонку: помешал нашейный "поводок", захваченный расчетливой метательницей. Им поиграв проверкою на прочность тугости захвата (страсть Татьяны), зубками его рисунок ухватила, увлекая за собой меня.
   Ритмичный хабанеры аккомпанемент, звучащий из приемника, отображал натянутое напряжение манерности момента, готового сорваться в страстное пике единоборства.
   Мы танцевали без касания, свободой обнимая накалившееся между нами зывное пространство, с теневым желаньем, сблизив раздвоение, отдать себя в нетерпеливость празднества дразнящего. Щеголяя в черном, оголенностью светящемся наряде, как двигалась она!
   Тень грациозной лебединой стати,
   дышала нервным импульсом пантеры,
   провозглашая в зрелищном охвате
   величье роскоши всевластной веры.
   Впечатываясь в памятные строки
   грез образности золотым запасом,
   сигналом возбуждения тревоги,
   кипеньем струй, ниспосланных Пегасом...
   Вторя очертаниям навязанного танца, я двигался игривым барсом, с холодком невозмутимости, которую подтачивал ужимок сдерживаемый смех, глядя, как зубастый поводырь из-за галстучности ширмы разгля- деть пытается, что делается ниже бюстовой надстройки танцевального партнера. Изворачиваясь, увиваясь от проворных рук, расширив круго- зор пытавшихся на ощупь достоверность информации о состоянии объекта получить, под впечатлением находившегося эротической подвижности, в угол оттесняющей его. Этим тупиком подставилась пружинность кресла, куда я снарядился оголенным задом.
   Загонщице, не удержавшей тряпочную сбрую, наконец открылся оголтелый вид, ее интриговавший. Одобрительно расправив брови, Таня, ощущением решившись изловить его, на подлокотники уселась, ноги разведя в указанном цветастостью мужицкого апломба направлении, с трудом мной из оскала плена вырванного при паде- нии.
   Отбросив прошлое смешеньем стилей,
   в стремительном движении фигур пересечений,
   узорчатою стилизованностью линий
   сформировалась подсознанья сфера впечатлений.
   Всемыслимость волюнтаристских взглядов,
   иррациональных образов - свободная картина:
   изобразительным орнаментом фасадов,
   пластичной гибкостью гротеска слилась воедино.
   Секс в стиле модерн...
   Многозначительно комические маски
   правдоподобностью идей реального контраста
   в аллегорической причудливости сказки
   резвились под опекой судьбоносного фантаста.
   В раскрытой близости любовных отношений
   посредством естества благоговейного призыва,
   затменьем удовлетворяющих свершений,
   вкушали модуляций насажденье, страсти диво...
   Выдал! На память это повторить я не смогу, как невозможно воспроизвести опустошенность в дивности парения от счастья созерцания, вознаградившего меня... Таня, ворожащей и отпугивающей красотою, ставила перед собою на колени преклонением и заставляла отстраненно наблюдать, как издевательски она с насмешкой ею распоряжается.
   Я второе выбрал и добавил к шейной одинокости тряпичной подобающую джентльмену строгость праздничного одеяния, оставив удовлетворенно нежиться в разгульности перины зуд услажденный, со способностью его в любой свободной позе быть заманчивым объектом концентрации внимания, призывом побуждения к процессу, только завершенному. Пресекая эту мысль, я обратился к Тане:
  - Знакома ли тебе всепожирающая ревность?
  - Зачем? Ты для рассказика принарядился?
   - Настоящая, глубокая - до безрассудности отелловской - "Зеле- ноглазое чудовище", как обозвал ее Шекспир.
   Любви и страсти спутница,
   дум проклятущая блудница,
   злодейства чувств преступница
   и скорби резвая возница...
   Если бы о ревности меня спросили до знакомства, неслучайного, с тобою, я ответил бы, наверно, так же: "А зачем?" - отделяя чувства многогранности позывов, снедающего душу благородного ревнителя от низменных порывов изощренного коварством мстителя. Поэтому сюжет расплаты у меня не доходил до воплощения и погибал в униженности изоляции, вдали от глаз причины, вызвавшей его...
   Не испорчу праздничный настрой?
   - Он меня уже вознаградил. Каждый раз в своих рассказах ты другой, и ревности, придиркой к прошлому, с тобою не получается.
   - Это мне ты показала после первого рассказа.
   Мужская ревность, обоснованная, да и бредовая, довольно сильно отличается от женской. Ты услышишь о другой повествование...
   Дать тебе конфеты?
   - Налей-ка лучше водки.
  - Авансом горечью упиться хочешь,
   переживанья ревности пророчишь?
   - А ты меня утешишь...
   - Ревностью?
   - В долги я не влезаю!
   - Стихия нрава необузданного вероломства
   притворства театрализованный сюжет,
   пощады унижением моля у благородства,
   в мучительных тревогах ищет паритет...
   "Один мой давний шапочный знакомый, желая поделиться радостью сомнительной, на свадьбу пригласил. К мероприятиям такого рода бесшабашности разгульной незнакомых мне людей я относился с недо- верием безрадостного скептицизма, но, с пассией переживая вынужденно анемическое расставание, я никак не мог нащупать состояние в душе атараксии, поэтому и согласился.
   Не выпячиваясь, словно родственник, присутствием на несконча-емости ритуальной церемониала брачного, я, с некоторым опозданьем, появился в арендованном кафе, где предстояло за застольем горячительным отпраздновать рождение супружеского счастья.
   Поздравив (с обязательным вручением...) молодоженов, у которых было по попытке уз супружества, я скромностью уединился за торжественным столом и приступил к обзорному знакомству с гостевым присутствием уже изрядно подгулявшего сообщества...
   Внимание остановил скучающий осанкой горделивою самодостаточности превосходства над разгулом "гладиолус" - в легкой розовости фиолета дымчатого - девушка, собою украшавшая изяществом и цветоэстетическим достоинством округи броскую неряшливость.
   Оставить чахнуть без внимания оценочного этот грацией благоухаю- щий цветок - непозволительно; тем более, что оркестровый аккомпа- немент, подбадривая, призывал расслабленную публику объединиться в танце со счастливыми молодоженами, чем я не преминул воспользоваться.
   Свадебные торжества - игривости плацдарм:
   Для юной поросли мечтательниц
   проникнуться желанным образом судьбы,
   воочию увидеть саженец,
   взращенный в почве женственности правоты...
   С гордой завистью они поглядывают на невесту и подражая ей уступчивее становятся в знакомствах новоявленных, итог которых - платье подвенечное, неоднократно в мыслях примеряемое на себя.
   Я протянул желание руки навстречу новому знакомству, подхватил наполненное стройной утонченностью воздушной платье, раскружив его движеньем образности музыкальной в толчее объятий топтунов. Отвоевав себе пространство, мы с упоительной небрежностью скрестили на себе завистливость внимания взаимодействием фантазии, импровизирующей танцем.
   Она кружилась с чуть прикрытыми глазами, отдаваясь в подчинение партнера полностью - верный инструмент в руках джазмена, звучанием готовый передать нюансы авторской инструментовки:
   Паренье занебесного полета
   в безбрежности счастливого звучания -
   восторгом крика взвившаяся нота
   среди глуши оцепенелого молчания...
   Три танца, слившихся в единый головокружительный успех взаимо- понимания, - завязка интригующая, обещавшая перерасти в контакт, приближенный эгидой свадебного пиршества. Игровая легкость шага моего симпатией к услугам незнакомки отторжения смущенного не вызвала, а наоборот - добросердечное внимательное одобрение. Именно внимательное: малахит серо-зеленых глаз серьезно всполохами удивления прощупывал принарядившийся мой облик, как будто бы пытаясь зацепиться ракурсом задумчивости за него, тестирование проводя: то это иль не то? Взгляд опытный, рассудка женщины, вопросом: "Стоит связываться с ним?" Телесная восторженность в сомнениях не путалась, предоставляя распоряжаться сообразно музыки рисунку - затаенная двуличность, свойственная профессиональному подходу в танце, следящему не за искусством тела своего, а за ужимками партнера в атмосфере окружения.
   Завершая танцев тур, степенный тамада, напоминанием занудно рупорным, причину сабантуя огласив, гостей к столу любезно пригласил, уже изрядно понакушавшихся предыдущими любезностями празднества.
   Не проявляя никаких коварственно-захватнических действий, я по-джентельменски поступая, после высказанных ей лицеприятных комплиментов, скрытно намекнув на профессионализм, красоткою проигнорированных, взялся даму проводить к насиженному месту. Желание, решившись все же вывести ее из равновесия учтивого, вопрос подкинуло:
   - Вы молчанием скорбите
   по потере жениха или невесты
   грустной тенью в колорите
   опыта забавы сыгранной фиесты?
   Взгляд препроводив на упомянутых персон, она улыбкою смягчиться попыталась, но порыва импульсивность растворилась в глади равновесного спокойствия.
   - Этим лучезарным украшением
   Вам делиться бы почаще,
   и букет любовный приближением
   жизнь наполнит сном ярчайшим...
   После комплимента неприкрытого мимическая обрисованность лица ее скорежилась в обворожительную детскую гримаску, как от кислинки сочности грейпфрута, ненадолго; невозмутимость красоты вновь выразительным почетом обрела учтивость лика.
   Мы уже приблизились к столу, но меня остановил спокойный, обращенный к разумения пространству, голос, интонацией безукоризнен- ною достижимого сказавший:
   - Здесь душно, я хочу на улицу. Компанию мне не составите?
   На равнодушие, с которым прозвучало предложение, я оглянулся, адресность услышанного уточнить...
   Оказалось, что заманчивость звучала именно ко мне, безапелляционным голосом судьи, командою: "На старт!"
   - Вы юрист? - таким же отчужденным равнодушием заметил я.
   Взгляд удивленный... И, повинуясь мне заявленному направлению движения, она беспечно устремилась...
   Эмоций перехлеста вздох,
   авансом будоража поступь мысли,
   готовностью вручить зарок,
   бескровно загрустил об аскетизме...
   Я шел чуть сзади, как охотник, любуясь предстоящею "добычей".
   Неожиданное ощущение того, что кто-то, окликая, прикоснулся к моему плечу, взгляд обернуло...
   Резкий, без замаха, профессионально отработанный тычок, идущий направленьем в челюсть...
   Принимать на лоб или, смягчая, опрокинуться назад?
   Рефлекс сработал без задержки.
   Рука партнерши, сохраняемая бережно во время танцев, отплатила мне взаимностью, опорой равновесию. И тут же разлюбезная ее хозяйка, защищая мой авторитет от продолжения атаки, заслонила от агрессии голосовым шлепком: "Не смей", введя драчливость в столбняковый транс.
   Без драки свадьба не запомнится. Но на обезоруженного грозностью увещевания бросаться было бы бестактно. И, передразнив заботливую незнакомку интонацией, к несогласованности парной обратился:
   - Сердечно тронут был знакомством
   и бессердечным вероломством", -
  и постарался улыбнуться скошенною назиданием улыбкой.
   Утрись, заносчивый танцор,
   примочкой забинтуй зарок аванса.
   Бескровный силовой отбор -
   вскрыл счастье аскетического транса.
   Повеселился - дай другим. Торжество осталось позади. А я с оби- женным достоинством проследовал на выход. Вслед причитаний чувственных я не услышал, оваций, правда, тоже.
   Июньский теплый вечер, затаившись жалостливой тишиной, готов был проводить меня, прикрыв живительным благоуханием любезным летних ароматов, восвояси... Я принял приглашение его. До дому было с полчаса ходьбы - достаточно утихомирить дрожь (женского рода) бойцовскую глубоким выдохом эмоциональности самолюбивого характера, пытаясь уклониться мысленно от неожиданности ревности нежданчика.
   Лелеялась же правильная мысль: подобные цветы, благоухающие, на бесхозной ниве не произрастают, а от посягательств охраняются манерой поведения, присущей их владельцу. Должна была насторожить молчащая и чопорная сдержанность, задумчивая, танцевальной ком- паньонши, неожиданно отважившейся пригласить меня на променад. Свободомыслие ее подбадривает заключить:
   Что изгородью ревностный садовник
   владения свои не оградил;
   пусть не пеняет красоты поборник,
   умом бы пояс верности мостил...
   Но защитница - отважная. Ее "Не смей" компрессом утешает наглость самовыпячивания челюстного, потихоньку отходившего от грозного нравоучения. Явился с опозданием и показательным уроком танца голову вскружил очаровательному украшенью свадьбы, а затем его похитить попытался: тоже мне Рогожин. Князь Мышкин! Ну, поплачь-ка в стиле Достоевского: "Что же в самом деле делать с действительностью? Ведь это самое бывало же, ведь он сам же успевал сказать себе в ту самую секунду, что эта секунда, по беспредельному счастью, им вполне ощутимому, пожалуй, и могла бы стоить всей его жизни".
   Хватит! Роль подобная не для тебя: самолюбив уж слишком в изысканьях сапфирических...
   А итог на ниве почитания у женщин
   тщеславия воинственного - страсти веха,
   что подсовывает на размен... и вкус затрещин,
   плачевностью перекрывая миг успеха...
   Утешься: у дикарства оппонента твоего проблем сейчас гораздо больше. Ты, занявшись самоедством, с легкостью стряхнул общественности незнакомых бурное свидетельство. Его крушащий джеб, прервав застолье, пережевывает мнение, на группировки разделившись: очевидцев, с незнакомкой пахнущей свободой, и зевак, нашедших тему для обзора.
   Придумал облегчающую участь своего бессилья приговором несговорчивой необоснованности аморального рукоприкладства - аргумента для защиты собственника нужд. Но, похоже, по-другому обосновывать решимость побуждений ревностный самец не научился. Но это - не твоя проблема.
   Жениха бы надо отблагодарить бестактно: проявил заботу о продлении разочарованного одиночества, которое нравоучением кулачного участия, наверняка, продлится пару месяцев еще...
   Двигаясь в тиши прогулочной вдоль частных домиков, в листве зеленой массы утопавших, когда-то бывших огородными участками и облагороженных хозяевами, а в настоящем оказавшихся в жилом массиве, временами мне казалось, что в прозрачности вечерней тишины я слышу робкое постукиванье каблучков. Томленье часа позднего и голод любопытства - оглянулись...
   Выбором запомнившийся силуэт воздушно-васильковой стройности:
   Белокурая длинноволосая волнистость -
   наважденье, легкой розовости дивный стан,
   затаенная загадочностью глаз искристая лучистость,
   омут вечности - энергетический капкан...
   Не оторваться от повторно засиявшего вдруг дива, поражающего удивительной способностью болезненное беспокойство вызывать, притягивая взгляд к себе неисполнимой жаждою недостающего, дыхание нетерпеливо перехватывая, вступающего с утолением источника в единоборство; и оно, с достоинством свободной женщины, из-за которой стоит квасить морду, двигалось не сновидением за мной.
   - Я хотела бы с тобой поговорить!
   - Меня зовут Владимир, и извинений от тебя я вряд ли заслужил. А приношу свои за тот раздор, виновником которого беспечность стала.
   Твой друг всегда так профессионально сдержан?
   - Я замужем была...
   - Кому-то - радость, а кому-то - боль.
   Судьбы полярность - провиденья роль.
   Вы успели развестись?
   - Ты всегда так по-любительски нетерпелив?
   Настрой серьезный собеседницы был очевиден, и, чтобы сбить накал официозной деловитости, я захватил в объятья для внимательного изучения длань левую ее и заговорческим, распевным шепотом изрек:
   - Интригующих фантазий вечер
   романтической загадочности полон,
   сердцеедством распевает речи
   задушевных песен откровенным словом...
   Ладонь в ладонь измерил собственной длиною пальцев ее миниатюрность ручки.
   Ответом высвободив руку, извлекла наружу из интимного укрытия груди, возвышенности бюста горделивого, цепочку с доказательством союза брачного.
   - Я вдова. В автокатастрофе муж погиб... А Игорь - друг его.
   - Какая роль в многоугольнике страданий мне отведена, нахально покусившемуся на невинность отношений танцевальным реверансом?
   - "Невинность?" - прошептали губы незнакомки.
   - К чему все это? Как телохранитель непригодность показал
  свою. Тебе словами удается это сделать лучше.
   Как утешитель - не гожусь:
   Корысть перчатки мной повелевает отомстить.
   Но зла задатки без барьера угнетают прыть.
   - Поэтому я здесь.
   - Но месть моя обращена...
   - На самого себя... Поэтому я здесь.
   - Утешить?
   - Твоей организации не требуется этого.
   - Рад познакомиться с психологом.
   - Я не психолог...
   - Вживание сочувственное в образ
   ведет страданием, как сердца компас?
   - Может быть... Неважно это...
   Мне участие необходимо. И потом, мы так и будем прохлаждаться на природе? Мне зябко.
   Я подал руку ей и направление движения задумкой выбрал. Хотелось без обиняков проверить: а насколько сильно пожелание ее со мною разделить общение?
   Подозрительность ее в вопросе отразилась:
   - Ты ведешь меня...
   - Сдать под охрану дружбы.
   Недовольство выдернуло руку, и остановилась.
   Молча я набросил ей пиджак на плечи, развернулся и пошел, на этот раз домой.
   Каблучков постукиванья зов
   слышу за собою вновь;
   у предчувствия запрашивая кров,
   рифмуя сердцем: вновь - любовь...
   Без потуг жеманства и несносной подозрительности девушка порог переступила дома моего. Отворив гостеприимство деловое, без натужности двусмысленных намеков и заглазной радости злорадной мщения, я понимал - меня используют. Вопрос: а для чего?
   Не окунаясь привередливо в теплосердечную предусмотрительность, она детально, с основательностью будущей квартиросъемщицы, вписа- лась в жилпространство, в чем уличена была намеком: "Здесь нам жить?". Игнорируя сарказм, она ответила: "Устроился неплохо". Соп- ротивляясь комплименту поступи незваной, я отпарировал радушно:
   Не живет здесь зябкость недоверия
   и для непрошеных гостей.
   Холостяцкой дикости империя
   искрит полемикой страстей.
   Невозмутимостью понять давая: безобидность антуража ей подходит; а равнодушием задев, спросила:
   - Ты всегда такой колючий?
   - В моем пристанище следов не обнаружила добросердечной
  царственной опеки?.. Как могу, стараюсь уберечь участие свое от тяготы сомнительных переживаний.
   Самодостаток без участия неукоснительной заботливости взгляда дамского придирок вызывал всегда вопросов подозрительное недоверие с нагроможденьем мыслей о харизме с комплексом неполноценности у неохваченного.
   Участие - оно всегда с вопроса начинается, желанье вразумить добросердечия и любопытства собеседника, себя подставившего доверительностью слуховых объятий на откровений растерзание...
   Но вопросам задавала тон она с придирчивостью въедливой направленности на раскрытие анкетно-личностных событий женского порядка: "Когда и с кем вы развелись?".
   - Твои туманные намеками ответы - вдалеке от истины плутают. В них ты отстраняешься участием, как от меня сейчас...
   "А корневой ее вопрос: "Кто ты... откуда взялся?"
   - И что ты ей ответил?
   - Исконная субстанция сомнений
   дерзающих умом в познанье сути,
   душой воюющей, багаж стремлений
   премудрствует с собой на перепутье...
   Раб импульсных влечений и конфликтов,
   животворенье духа вдохновения,
   стратег свободолюбия инстинктов,
   зверь алчущий, как Фауст - обновления...
   Она ответ искала, рыская по книжным полкам, запутываясь в разно-образии представленной тематикою интеллектуальности полифонии. Без упора на определенность знаний распечатанных, с придирчивым сомнением она спросила: "Всю свою библиотеку прочитал?".
   Этого вопроса следовало ожидать не для того, чтобы ответить - ситуацию лишь прояснить.
   - Возможно, здесь чего-то не хватает для участия подмоги?..
   Растает облачность душевного ненастья,
   отыскивая путь к сумбурной подоплеке,
   когда, врачуя крохи, вкладываешь счастье
   в чужие жизненные строки...
   Из страстей литературных дама выбрала Набокова и, в кресло сев напротив, углубилась в содержание. Лоб высокий обозначил складочки угрюмые у переносицы, а чистота спокойствия черт правильных лица и нежный (несколько упрямый) подбородок - выдавали волевое напряжение ума работы. Перелистывая книгу, взором бегая по строчкам и...
   "...Теперь хочу убедительно попросить читателя не издеваться надо мной и помутнением моего разума. И ему и мне очень легко задним числом расшифровать сбывшуюся судьбу; но пока она складывается, никакая судьба, поверьте мне, не схожа с теми честными детективными романчиками, при чтении коих требуется всего лишь не пропустить тот или иной путеводный намек..."
   Процитировав, захлопнула не нужный больше томик, положив его на стол меж нами. Упрямство перешло в усмешки тень...
   Я помнил место избранной цитаты, и потребовалось менее минуты прерванный абзац дополнить смыслом...
   "...В юности... даже если и распознаешь с испугом некоторые темные намеки и знаки..."
   Вспоминая - понимаю: упомянутый отрывок очень точно глубину обрисовал ее переживаний и потребность выйти из создавшегося тупика, участие мое непроизвольное спонтанно подключив, чему сознательно сопротивлялся я.
   - Участие? С Сашей мы учились вместе в школе и испытанное чувство, без сомнений, привело нас под венец. Он первая и, думаю, последняя моя любовь...
   Признание произнесла она с язвительною, горькою досадой разочаро- вания, весь горделивый облик слаженной ее натуры охватившего.
   И я переспросил: "Любила?".
   Ответила она непониманья взором.
   - Что, на Джульетту не похожа?
   - Пожалуй, больше... я кивнул на книгу на столе.
   - О, если бы... - потупившись, ответила она в каком-то
  внутреннем неудовольствии упрека с жалостью к самой себе.
   Скажи, Ромео и Джульетта, находясь в общении интимном, получали удовлетворение? Ты понимаешь, что имею я в виду...
   - "Ты хочешь уходить? Но день не скоро:
   То соловей - не жаворонок был..."
   Шекспир - художник и, если бы сказал об этом прямо... не случилось бы разноголосья между птичками. Да и взгляды пуританские церковников, следящих, чтобы позы при соитии благопристойностью бы отличались...
   Румянец, чуть заметный, проступил на нежности лица. Потаенное я зацепил последней фразой; круг обойти и возвратиться к этому же месту для проверки.
   Ясней Шекспир любви устами говорит о смерти:
   "Соедини лишь нас святым обрядом,
   И пусть любви убийца - смерть - придет.
   Успеть бы мне назвать ее своею!".
   Джульетта откровеннее:
   "Нет, до тех пор не буду я довольна,
   Пока Ромео не увижу... мертвым..."
   Хотя до этого провозглашает:
   "Любовь богаче делом, чем словами:
   Не украшением - сущностью гордится..."
   Согласись, для девушки, впервые ощутившей прелести любви, Джульетта слишком многословна...
   Собеседница моя, глаза повторно в книгу опустив, порозовела щек застенчивой стыдливостью протеста...
   Против слов? А как расценить ее присутствие в гостях? Проглядывалась мыслей робостных определенная направленность, но облик весь ее с осанкой шарма благородства не вязался с образом застенчивой и безутешной вдовушки, стесняющейся показательным румянцем. Наверняка, достаточно широкий круг знакомых ей предоставлял себя на выбор; он же зацепился за случайностью подброшенного "провокатора". На полном важности серьезе, без осанки рыхлой чопорности и наигранности фальши истеричной, заявилась, не назвавшись, и украсила собою интерьер с понятными одной лишь ей причинами свободы представительского блага, в котором представлялся я, а не она. Опасная асимметричная инициатива, попадающая в ранг навязчивой.
   Прямоты ответа на вопрос я не услышу. Девственный румянец на щеках ее и интенсивная работа с книгой - это подтверждали..."
   - Ты не лучше скрытностью: к тебе не подобраться и понять, что замышляешь, не дано.
   Несметность неразрубленных узлов,
   смущая ненасытного повесу,
   запутанной греховностью даров
   прельщает, гробя скрытности завесу...
   "Шепотом, не поднимая глаз, себе ли или доверительностью мне, она читала: "Я пишу все это отнюдь не для того, чтобы прошлое пережить снова среди нынешнего моего беспокойственного отчаяния, а для того, чтобы отделить адское от райского в странном, страшном, безумном мире..."
   Вот - ответ. Но ответ не полный...
   - Ты цитату до конца не дочитала, оставив ключевое слово вне ее...
   Она смотрела на меня, не отрываясь, с напряжением, как смотрят, предугадывая результат, не веря в воплощение его; глазами беспредельности волнения накопленного и готовыми излить его. Возможно, так бы и случилось, назови я это слово... Оно не прозвучало. Не нужны мне страсти пришлые...
   Эмоций безоглядный перехлест,
   кристаллизуясь влюбчивой основой,
   спокойствие отправит на погост,
   взмывая ввысь идеею бредовой...
   Поэтому, накал эмоций охлаждая, заявил: "Если остается ночевать, постель придется разделить со мной".
   Холодным безразличием вопрос:
   - У тебя найдется выпить что-нибудь?
   - Если алкоголь имеешь ты в виду, то не держу его, гостей незваных ожидая...
   А обычно на ночь молоко пью теплое.
   Далее все по-семейному обряду, чинно, без излишества эмоций, упраздненных бытовой целесообразностью. Гостья удалилась в ванну. Я, диван успешно расстелив, отправился греть молоко, отнес его в "опочивальню". Услышал, как тихонько прошмыгнула дева к ожидающему ложу, и пошел вечерний туалет справлять.
   На сушилке в ванне:
   Изнеженности - приз сюрпризов,
   провокационно пялясь зримо,
   доступности упрямый вызов -
   принадлежность чуждого интима..."
   - На память не припрятал?
   - На себя надел улику, отдавая дань их шику!
   А приходилось уходить тебе от кавалеров без трусов?
   - Нет, только приходить.
   Троянский конь благих воззрений,
   обгоняя прыть угроз морали,
   пассивит разум дозволений,
   боя спорадического ралли...
   Подобные ходы рассчитаны на выбора прямолинейность, или это незатейливость мышления, по-простецки, о последствиях не думает раскрепощено?
   Создаю я впечатленье падкого на всякую легкодоступность проходимца?..
   - На танцах, в первый раз, я целый вечер предложить тебе себя пыталась, но ты заметил это, лишь почувствовав мое плечо.
   - Показать легкодоступность? - парадокс не для ума мужского.
   - Кому на танцах ум твой нужен?
   - Без контрацептивов.
   "...Я в комнату вошел... для незнакомки приготовленное молоко благополучно выпито; ее же силуэт претензией, укрывшись большей частью одеяла, вырисовывал пикантную обтянутость. Разрекламировав раздетость, тут же изолировалась - противоречивость раза первого, нежданного, мысль отчасти подтверждала.
   Традиционного режима предночного бдения не нарушая, включив ночник, под молоко, попытался углубиться в чтение, но понимание никак в забитую превалирующим испытанием желаемого не сходило со страниц.
   Танцуя с ней, о чем ты думал? Мысль материальна - в чем не раз ты убеждался, определенное давление оказывая... А впрочем, женщина без задней мысли захотела:
   Припасть к источнику признанья.
   Красотой растратиться победно,
   сердцем распорядившись беззаветно,
   возвысив счастье ликованьем...
   Да! Но легкодоступный секс цитаты не приводит из недоступной для читательского круга забугорной беллетристики. Он тем более не дис- сонирует желанием, боязнью, так же, как мое застенчивое ощущение происходящего. Понимание того, что хочет женщина, приходит задним лишь умом, а то и вовсе протекает мимо, воплощения не требуя..."
   - Вам не угодишь: в трусах, мол, - плохо. И невразумительно без них...
   - Игрою вздоха... недоверия... упущен миг!
   - Кстати, как ты Ванду называл?
   - "Немая" - "Не моя".
   "...Завернулась в одеяло, затаилась... Пришлось адамово бесстыдст- во пледом укрывать; но ночью и его лишить меня пытались. Из-за контактной спаренности жара тел, сонливость дамская стыдливости стеснение раскинула по сторонам... И, как джентльмен, я уступил прохладный плед, остаток ночи проведя под одеялом...
   Чувствовалось по всему: девчонка не привыкла сна убежищем делиться, всячески пытаясь поз нашествием провозгласить себя единоличною властительницей ложа, чему потворствовать я вовсе не намеревался и спины упрямством ропотным отстаивал на отдых право.
   Утро разбудило долгожданным облегчением: повернувшись, я не ощутил тепла сопротивления и тут же окончательно проснулся.
   В лучах играющего солнца утреннего, у окна, прозрачностью предстали обрисованные ореолом фиолетового блеска очертания девичьей стройности.
   Захлестывая взгляд неотвратимым искушением,
   теченье изумительнейшей плоти
   взывало трогательно наготы прикосновением
   потребность в эстетическом улете...
   Закрыл глаза и отвернулся..."
   Знаешь почему? Приказы на мужскую составляющую действовали так же безуспешно, как и запрет голодному желудку выражаться возмущением на аппетитный запах.
   Флюидной дымки обволакивая ароматом,
   потребность жаром дышащей угрозы
   поработит сверкания задиристым захватом
   сердечные раскатистые грезы...
   "К дивану пододвинув кресло, с книгою в него она присела и неспешно начала читать. Роль Джульетты, пропуская паузами слова других героев. Голосом передавая вдохновенно чувств трагедии окрас.
   Глубиною поражающего одиночества сюжет трагедии разыгрывался рядышком со мной...
   - "...Что там? Кто звал меня... Сюда идут?
   Я поспешу. Как кстати - кинжал Ромео!
   Вот твои ножны! Останься в них..."
   - Завистливая горечь -
   Джульетта после смерти.
   Удушливости обруч,
   судьбе угодной снеди.
   Ты живая. От чего же тормозишь себя в сиротском одиночестве?
   - Я замужем была ...
   - Хочешь подчеркнуть свою доступность? Но это ведь не так.
   От тебя исходит аромат непогрешимой девственности, а упрямая подчеркнутость, с которой произносишь фразу о замужестве, обнаженность гордостью преподнося, - вещает об обратном. Что-то ты не договариваешь?..
   Повернувшись, я взглянул на бледность отгороженности и боязни прикоснуться к месту боли, протестующей нутром испуга против надвигавшейся угрозы...
   - Почему ты так решил?
   Она признанием упрямства покраснела.
   - Запах, редкоуловимый, распространяющийся в робкие минуты страстного желания шагнуть в обитель новых ощущений, при мысли о которых голова кружится невменяемостью духа и толкает:
   Примерить чувств запретных сладость одеяние,
   доверчивостью подтверждая верность
   невинности, девичество отдав на растерзание
   в порочность грез немыслимую дерзость...
   - Саша с детских лет играл в хоккей и во время одного из матчей травму получил. Из-за стеснительности детской, понадеявшись, что заживет само, к врачу не обратился. В хоккее он добился многого и в двадцать лет уже играл в команде мастеров, но травма, им перенесенная, смертельной оказалась. Смертельной для его мужского...
   Узнала о его бессилии я только после свадьбы.
   Специалистов приговор был однозначен - поздно.
   Несмотря на это - чувство к Саше изменений никаких не претерпело; но понимание - он никогда не сможет как мужчина мне доставить наслаждение да и зачать потомство, - оскверняло жизнь ему.
   А потом... ужасная авария. Он на громадной скорости, не притормаживая, протаранил дерево.
   Я думаю, самоубийство это.
   Год прошел, как схоронили Сашу. У меня обширный круг друзей, и многие пытались добиваться сердца и руки. Есть человек, к которому и я неравнодушна, но он знал Сашу и, конечно, что я замужем была за ним...
   Ты понимаешь, что произойдет, если соглашусь я и окажется, что после брака..."
   - "Теперь умру я девушкой-вдовой..."
   - Его посмешищем посмертно сделать? Это хуже, чем предательство!
   - И поэтому развесила ты в ванне приглашение? Я, чтоб ему не скучно было, рядом вывесил свое.
   - Я оценила юмор твой, но недооценила твой характер, - сквозь грустный смех прорвалось у нее.
   - Проверкой на начитанность желаний?
   - На спонтанность.
   - Если бы ты не прочла набоковской цитаты, возможно, так бы и случилось, а утром мне никто бы не прочел Джульетты монолог, в котором ты умышленно скрывала ключевые строки.
   "...А смерти... девственность отдам свою..."
   - Ты опасен. Слишком много помнишь наизусть.
  И все-таки... Поможешь мне с проблемой?
   - Тебя зовут, конечно, не Наташа? Тогда...
   Навечно уж прикосновенье к заповедной тайне
   скует залогом преданности рабской -
   неповторимости не признающей расставанья,
   приворожив правдивейшею сказкой...
   Бесподобный день! Единение духовных и физических начал с бережливым отношением к раскованности личностной свободы в пылкости интима. Откровение словами в воплощении желаний, где успокоенности пресыщения нет, а жадность удовольствия сиюминутного наложена на пору терпеливости: одномоментно выплеснуться и застыть непостижимым эталоном красочности жизни полотна доступного, совсем уж не желающая..."
   - Я хочу тебя.
   - Из ревности?
   - Да, к одиночеству судьбы твоей.
   - Не так уж я и одинок,
   ведь есть - кому меня окликнуть зовом,
   лаская памяти душевным кровом
   в плутанье жизненных дорог...
   - И не только Таня?
   - Воплощение самолюбивой красоты,
   дерзкой прихотью вонзаясь в ощущенья,
   превосходством обаяния телесной наготы
   отсылает в разум тромб оцепененья...
   С неприступностью желаний расправляясь прямотой
   бессловесности бессмысленных посланий,
   обратясь правительно к тому, что вечно под луной
   чувственности - что сильнее всех воззваний...
   - А где же ревность, что ты грозно обещал?
   - Человек - единственное из живых существ, умеющее обещать.
   "...Я провожал ее...
   Летний, расслабляющий уютом теплоты мечтательной, прикрытый бесконечностью прозрачной глубины небесным покрывалом вечер. Она шла впереди, задумчивой походкой человека, в никуда идущего, но безоглядно, собранно и осторожно, без излишних колебаний сожаления о том, что позади осталось. Личность сильная, готовая отстаивать желаний представления свои.
   Такси стоянка, несколько машин скучали в ожидании клиентов. Остановившись, "незнакомка" повернулась и, прощаясь, руку протянула.
   Осторожно я коснулся пальцев, обняв их, и руку нежностью запястья приложил к своей щеке...
   Глаза, блуждающие внутреннею отгороженностью от желания продолжить пребывание в случайности событий, отмеченных глубоким следом чувственных воспоминаний, неизгладимостью определяющих дальнейшее ее существование. Я поцеловал легонько внутреннюю ямку локтевого изгиба... Джу... эмоциональным дернулась сигналом образа произошедшего и сжалась инстинктивностью позыва к страстному сближению, но лишь к щеке легонько прикоснулась кончиками пальцев и скользнула ими жестом дивным и мечтательным, надеждой наделяющим, вниз, вглубь расстегнутой рубашки по груди. И резко вдруг, как будто обожглась, отдернула от тела руку.
   - Это я? - спросила с удивлением она, указывая подбородком мне
  на грудь.
   Поначалу не сообразил, к чему вопрос; взглянул на обозначенное место... Под ключицей отпечатались две свежие царапины.
   Застегнул рубашку.
   - Тебя зовут не Натали! Расплата...
   Второй уж день страдаю за невинность,
   честь отстаивая, как Ромео.
   Но настигает мщенья субъективность,
   красота собою, чтоб прозрела...
   Смех благодарственный с улыбкой ослепительной и жестом откро- вения интимным, с радостью признанья: "Знакомство стоило того".
   Я разбудил в ней женщину и очень бережно; с глубоким почитанием ее предназначения, вручил возможность управлять самолюбивой и упрямой жизненной действительностью.
   Поток свечения загадочной державной мощи -
   изяществу разумная награда;
   застенчивость движенья глаз, осанки томный росчерк -
   мечта мужчин - всесильная Паллада...
   - Мне будет не хватать тебя.
   - Я место жительства менять не собираюсь.
   - Игорь не танцует...
   - "...Скажи, кто та, чья прелесть украшает танцующего с ней?.."
   - Зато он...
   - Безобидный, а "Не смей", - сказала я тебе. В твоих глазах мелькнул звериный блеск, и ты бы выпустил его, соперника порвав.
   - За желание твое? Да!
   - Ты получил его. Он не понял, с кем связался. Он многого не понимает... для него так проще жить.
   - Ему-то - да. А вот тебе...
   - Мне? Теперь, наверно, тоже.
   - А обо мне ты не подумала?
   - Я не завидую...
   - Той, что придет тебе на смену,
   любви просчитывая уголок,
   рывком взойдя на авансцену?..
   Итог: с худой овцы хоть шерсти клок...
   Она задумалась... По мне скользнула взглядом.
  - Я не забуду адрес твой.
   А не завидую пришедшему тебе на смену.
   - Возьми мой номер телефона с простотою избежать проблем.
   Взглянула, улыбнулась мыслям, повторила номер вслух, добавив:
   - ...
   - Для меня ты навсегда останешься Джульеттой.
   - Наша история не так печальна
   и разлучит воспоминанья только...
   - Разлуки боль многострадальна...
   И есть мученья, для которых лучше смерть.
   - Мы встретимся.
   Я дверцу заднюю открыл такси. Она стояла, будто бы колеблясь, и задумчиво обеспокоенностью глаз в пространство вглядывалась пустоты машины ожидающей... И вдруг спросила:
   - Что это была за музыка?.. - она запнулась.
   - "Болеро" - Равеля".
   - Я прямо исхожу от ревности. Конфеты дай.
   - Ревность - лишь ума застой
   в никчемности волюнтаристского накала
   воли, ставшею враждой
   признанью угрызения любви провала...
  "...Через неделю новоиспеченный семьянин мне позвонил...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   11 мая
  
   Чревоугодники в гурманной суете
   терзают вкусом взгляд божественного гнева;
   награду даст им за пристрастия к еде -
   всласть пировать - прожорливое ада чрево.
   --------------------
  
   - Ну, ты наделал шума!
   Подруга, та, из-за которой мордобой произошел - невеста твоего обидчика. Не жди, тебя не пригласят на свадьбу. Откладывали, правда, дважды уж ее: невеста все в гастролях... А кстати, ты не в курсе, куда она запропастилась после инцидента?
   - Кто интересуется?
   - Жених.
   - Умом пусть ревностный садовник
   блюдет любовные владения.
   И не пеняет кулаков поборник
   на чувственное запустение.
   - Гастролерше передай привет! И жениху сердечность поздравлений.
   - Гастролерша, говоришь? Так ты не в курсе..."
   - Ревность не замучила, но я конфеты съела все.
   - Ты первая из женщин, втянутая в игровой эксперимент воспоминаний, и потихоньку начинаешь привыкать, иначе бы взрастила ряд поганок. Я продолжением делиться не хотел, но ревности критичный недобор зловредно вынуждает.
   Слукавил исключительностью Тани, давая первенство в обкатке мемуарной ей.
   "Год минул после памятных событий. Как-то, мимо проходя зеленой зоны, прилегающей к жилому дому адресной моей прописки, я увидел молодую женщину с грудным ребенком на руках и... уже, по-видимому, мужа.
   Молчаливое приветствие глазами -
   миг оголенного воспоминаньями простора
   в утомлении мечтательными снами
   и заградительной стеной душевного террора...
   "Джульетта"...
   Она нежданно, как... Л. стала вдруг моей соседкой, сделав наблюдателем, подглядывавшим ревностно, за жизнью молодой семьи. Передать ту гамму чувств, владевших мною при отслеживании силуэта грез, мелькающего то в окне, то на балконе... невозможно: образ таинства и непреодолимого влечения той тайны девственной, доверенной, на поприще нелегкого сотрудничества половых различий. Начитанность, конечно, позволяла мне судить о глубине неизгладимой следа, оставляемым мужчиной, первым лоно посетившим непорочности. Но нигде, ни словом не упоминалась мощь разрушительная, притягательная первого касания, слепой потребности щемящей, остающейся в душе избранника.
   Не бравадное бахвальство
   наглого первопроходца,
   а несметное богатство,
   благородство - полководца...
   Скольких я встречал девчонок, вспоминавших свой причинный первый акт с протестным отвращением душевным содрогания, надолго отбивающий у них телесное желание и веру духа в чистоту, возвы- шенность дарованного им природою прелестного занятия. И требуются непомерные усилья волевые убежденной правоты - сломать воздвиг- нутую стену неприступности, предвзятости и недоверия империи упрямых нейронов, противоборством и упрямством защищающих интимность от необходимости внедрения и формирующих стереотипный образ ужаса бесчувственного хищника, насилующего их.
   Обольстившись зовом смутным
   ложных чувств навета,
   сердце станет неприступным
   логовом запрета...
   - Ты когда-нибудь расскажешь, как случилось это у тебя?
   Поступь хулиганская по жизни преподносит занимательность историй; а если к этому прибавить избирательность твою придирчивую, то, конечно, я остался б в не у дел.
   - Наверняка! Ты что думаешь, я расскажу тебе так просто?
   Пользуй то, что есть. И не горюй о девственницах, они никчемные все дуры.
   - Дуры? Но которым надо добровольно сто один запрет преодолеть, имея за - не более пятнадцати располагающих причин увещеваниям поддаться жаркого либидо. И на каждый пункт должна быть вескость отговорки.
   - И ты можешь привести их все, чтоб уболтать меня?
   - Прикинешься невинной девственницей?
   - Мне не привыкать.
   - Робкой юности цветенье,
   запах грез плакучих -
   пробуждающих затменье
   радостей певучих...
   Попробую, но раздевание придется повторить...
   Не подозревал, что радость тягостная обольщенья первого, с такою быстротой оденет женщину. Я насчитал всего лишь восемь на тебе предметов туалета: маловато на пятнадцать аргументов к раздеванию.
   - Трусены посчитал?
   - Их первыми глазами проводил! Чулки и туфли - по-отдельности, на каждой из витрин.
   - Ты думаешь, я так легко куплюсь на уговоры наглого бесстыдcтва, даже если жажду этого? Ошибаешься, милок!
   - Я буду сглаживать конфуз, игрой застенчивого подхалимства, соблазненья раза первого. Я уверен: будет прок.
   - Напрасно я корсет не натянула: твою бы деятельность застежкою свернула. Пятнадцать пуговиц на нем, взгрустнул бы со слепым дружком.
   - Кто знает! Предложу еще конфетку, но отворю страстей беседку.
   Игры под названием: "Не разденешь, не прильнешь"...
   - "Не подкупишь, не возьмешь".
   - Цели обозначены - поехали.
   Как безвозвратно копятся года,
   а дефлорации все нет как нет.
   Стремглав настигнет старость, а тогда -
   швах, сгинешь неприкаянно на склоне лет...
   По свойски руки я под свитер Танин запустил и попытался вкрадчивым движеньем, вескость аргумента доказав, приблизить новой эры утешение... Фиаско. Действия не возымел он. Белая пушистость вязаная, черт упрямством признаков старения не очевидных, не захотела покидать непогодам горячую поверхность, воспротивившись упорством несговорчивых локтей, оберегавших целостность соблазна разодетого. К уговорам рук острастки подключились речевого замысла намеки эстетического плана:
   - Неужто деньги вложены все зря,
   кому поплакаться, как я себя люблю,
   оценщик где гламурного белья,
   на показуху даром соблазню...
   Сказать красиво - тыркнуть в небеса...
  Пальчиком:
   Подчеркивая контур обводной,
   прикосновенья смаковать восторг
   и манифест материи живой
   провозгласит братанье с лестью строк...
   На лад пошли дела, еще бы! Да разве жен... девушка от радости собой не восхитится в зеркале комплиментарной озабоченности окружения чувств? Руки, на достигнутом не останавливаясь, устремились к продолжению показа и без щепетильности нацелились под джинсовость обузы к нижней части кружевной опеки с ободрительно звучавшим к благоденствию призывом:
   - Достали все подруги хвастовством
   да где ж вы, загляните в мой тупик,
   отдавшись, не ударю в грязь лицом:
   я пропиталась опытом из книг...
   Не тут-то было. Опыт романтический уперся в знак протестного непонимания, спиною оградившего манипуляции с упорством молнии на джинсах. В расход был брошен следующий памятный задел процес-са уговорного, пришлось для этого воспользоваться вспомогательным подбадриваньем сухости желания призывным бульканьем.
   - Рубеж невинности, ведущий в храм
   любви, бокал хмельной - судьбы залет,
   смущения лишит хлопот, и в хлам,
   остерегающих издержек гнет...
   - Хочешь напоить?
   - Расслабить...
   Если девушка пьет рюмку, поднесенную мужчиной, жаждет продолжения она.
   - На праздник пригубила я слегка...
   Не помню... Рыхлый сладостный туман,
   объятий миленького паренька
   сковал... и нарвалась я на обман...
   Ты не позволишь обмануть, - шепнул я Тане и, прижавшись сзади, обнимая, расстегнул ей молнию на брюках. Резко повернувшись и освобождаясь от захвата, Таня оттолкнула наглеца, на приготовленное к подведению итогов уговорного процесса ложе.
   Падая, я уцепился за причину несогласия, которая спустилась до колен и оголила бедра "девственности" беззащитной. Ситуация переросла в критическую; действуя с опереженьем жалостливо-убеждающим, но без истерики молящей, ролевым участием продолжил я дорожку торить замысла сюжетного. Голову склонив под власть упорствующей недотроги, агитацией схватился за соломинку:
   Покорности доверчивая страсть,
   оттачивая нежности талант,
   распустится, прикармливая сласть,
   желанием вверяясь под обман...
   Надменность снизошла до повеления: избрав опорой голову мою, Татьяна ногу приподняла, чуть согнув ее в колене (Макс, подающий лапу для рукопожатия в знак дружелюбного вознаграждения за корм).
   Богатство красоты,
   пренебрежительности тон,
   с проверкою среды
   на платы жертвенный урон.
   Изящный полусапожок подхватив, я аккуратно снял его и от гармошки скучившихся джинсов высвободил ногу, а "хрустальный" башмачок вернул на место. Той же лестной процедуре подверглась и послушная вторая стройность. Оставив на моих руках тепло штанцов, Татьяна отступила на недосягаемость касания и, подбоченясь, видом впечатляющим, растаптывая самолюбия эстетику мужскую, женским "Ну, попробуй-ка, возьми" доступности пространство молча разграничила.
   Кричащий неповиновенья крен,
   эмансипируя свободы дух,
   сладкоголосой песнею сирен
   стальную волю обращает в пух...
   Расстоянье разрешало только звукам интонации вербальной сократить его. Объятья при такой раздетости позволили бы избежать дальнейших прений вразумительных, но, видно, не судьба скоропостижно "девственность" уговорить.
   Импортные, обходные в ход запустим заготовки, превознося себя:
   - Нет, он не идеален, как Том Круз,
   скорее, что-то есть от Бельмондо,
   и он не трус. Звезд - нет, есть мой конфуз,
   фантазия воздаст желанного, зато...
   Удивление с вопросом: "Бельмондо?.."
   Я поддержал сомнением: "Не то?".
   Подстерегающий кошачий шаг,
   коварной беспощады прямота
   пристрастной прыти в достиженье благ
   ввергает в искушенье без стыда...
   Таня подошла вплотную. Рассиживаться неучастием в присутствии тобой полураздетой дамы, даже если и усажен волею ее, - недопустимо. Нахально взгляд, ощупывая тепловую близость пылкости наряженных изгибов, все же не давал команды приступить разнокали- берным конечностям к захвату окончательному оставшегося гардероба, уж больно вид прекрасный тела несговорчивостью мрамора бесчувственного отчуждением перечил. Любуйся... только не самим собой. Проницательность, в упор глядящая, фантазией ассоциативной Тани, не находила схожести в чертах моих ни с кем из звездных персонажей неудовлетворенных женских вожделений и, видимо, не из-за их киношных недостатков.
   На праздник в качестве кого ты напросился? Так и доказывай, что строчной отсебятиной ты - "лучше снов".
   - Поэт на публике читал стихи,
   автографы галантно раздавал.
   А как искусно пудрил он мозги
   и клялся, что напишет мадригал...
   Испытующий взгляд недоверия... И обнадеживающее: "Что, кля- нешься? Так смотри, чтоб не соврал". Таня спинкой развернулась, позволительной указкою на продолжение опеки ритуала раздевания.
   Приподняв коротенькую комбинацию, решительностью взялся я за кружевной охват натяжки трусиков. Бедра враз неудовольствием взбрыкнули на неверный выбор, а рука, за спину отведенная, в крючки на стяжке бюстика неразумение застенчивое ткнула. Их было три. Неужто мне придется языка развязностью на каждый раскошелиться? Один поддался без труда, но остальных сноровка не коснулась, Таня повернулась, отойдя назад. Неприступность показала норов. Запросам не давая накопиться и остыть от разогретости предшествующих уговоров, новая нахлынула волна:
   - Веселье парное, а я одна,
   вороной белою мозолю взгляд,
   когда ж проклюнется моя весна,
   и брюлики подарком заблестят.
   Коварственно обняв Татьяну, я расстегнул крючочек следующий.
   Какого удовольствия лишаем мы себя, когда нас избавляют, впопыхах, от несговорчивых потуг детально-пристальной разборки туалета женского, при непосредственном противодействии, упрямой розыгрышем, ряженности, тянущей морокой время раздевания, оттягивающей прямо пропорционально ценовой величине покрытия.
   Усыпляя бдительность
   Украдким шелестом открытых чувств,
   терзая скрытность воспаленных зон
   строптивости, изяществом искусств
   доверья - воспевающих резон...
  удалось мне крючкотворчество завершить, но вот продеть обратным ходом, через голову, изящное нескромностью творение дизайнерское без поддержки согласительной модели демонстрационной - дело абсолютно безнадежное по замыслу, как черепаху упросить расстаться с панцирем... И я разрешение спросил:
   - Заносчив друг, отъявленный мужлан,
   ниодну юбку не пропустит, хам,
   коварства не вкусил еще дурман,
   ему с успехом девственность продам...
   Раздевание Татьяна повернула вспять, за джинсы ухватившись, отвоеванные у строптивости усердием словесным, роспись чтобы рассмотреть на разветвленности чулочной. Возымев обратность действия, раздетость властная не поступилась принципами, неразборчивостью не размениваясь на мужлатистую хамоватость.
   Что сделаешь, не я придумал этот тип самца, с завидностью успеха продвигающего безыдейности апломб, повелевая частью женского электората - не в пример, достойный мне. К альтернативным типажам-призывам прибегая, надо возвратить достигнутое. А иначе праздник одиночеством, с анализом переживания ошибок, завершится.
   Усмешка памяти - желаний ад,
   обидная незавершенка дел.
   Не переключишь время на возврат,
   скользя воображеньем в беспредел...
   Потеря темпа и прохладность интереса подопечной притупляли неизбежность ощущений, но удовольствие от самого процесса не утихомиривалось. В ход пошел очередной зазывный реверанс достоинств достояния выпячиванием:
   - Красавец, статен, аппетитный зад,
   молодцевато многоопытен -
   верняк, мозгою, правда, не богат,
   но нужен он мне для приапских тем...
   Словесная щедротность не пропала даром, откликом возобновив процесс "насилия" стриптиза. Грация на шпильках, демонстрируя осанистую поступь, указала место дозволением касания: бедро с чулочной кружевною строчностью.
   Ближе к Тане подойдя, я опустился перед нею на колено; ногу приподнял ее, поставив на ступеньку своего бедра. Снизу вверх рукой по глади шелковой скользнув, я зацепил чулочка кромку верхнюю и аккуратно, словно бы с античной статуи бесценной, драпировку стал снимать. Нежнейшая жемчужно-кремовая белизна губ привлекала изумление, сдержаться не способное, не выразив поклоном восхищение. Гладь лоскутная пониже трусиков мурашек бешенством мгновенно ощетинилась.
   Откликнулось и тело на живой ступеньке через шпильку, передав Татьяны благодарность. В схватке девочки сошлись мои.
   Диктует слабость знахарски рецепт,
   подхода к женственности наградной,
   а чтоб зазнайством не страдал адепт,
   прописывает каждый раз другой...
   Два предмета несговорчивости пропускной, коварных шпилек не считая, остротой чьей пренебречь нельзя, меня от полного контроля визуального над "девст..." действительностью отделали. Предпосылок принудительных запас - иссякал, а результат капитулировать не думал, несмотря на очевидность откровенных планов.
   Поочередно да под водочку - экстравагантней было. Но перинный занавес, похоже, далеко, и в бесконечных изысканиях к сварливой осторожности подхода - вынуждает двигаться вперед...
   - Франтишься недоступностью - ну что ж,
   пробьюсь, отвоевав себе плацдарм.
   Я докажу, насколько ты пригож
   собой в постели, растоптав твой шарм...
   Удивленные глаза непонимания, цепляясь за предметы неодушевленные, искали в комнате начинку шармошиковую, обозначенную недоступностью и требованием апломба подавления. Чтобы хоть чуть-чуть привлечь к себе внимание, оправдываясь в заявлении, пришлось Татьяну пригласить на танец.
   Напевно затяжная итальянская лирическая мелодичность обняла угодливостью снисходительности недоступный шарм.
   Кружа вокруг постели, я нашептывал подтачивавшим волю баритоном бэсамемучовским:
   - Устала в беспросветной суете,
   душа желает нежности покой;
   плетусь все в одинокой борозде...
   Припасть к кому б желаньем на постой?..
   Ответ нежданный ошарашенностью тормознул движение намеком уплотненным танца к единению перинноному:
   Отправь-ка руки на постой,
   пока не стал моей мечтой.
   "Хорошо, что не судьбой", - подумал, испугавшись наглой целеустремленности назойливой.
   О несговорчивости злая тень -
   заносчивость, опекой уставной
   подкармливает самомненья лень,
   блуждая одиноко меж собой...
   Придавая притязанью рук весомость, я продолжил декламировать посулы, отворяющие затаенные желания души:
   - Поизносились нынче мужики!
   Пьянь, наркота... Нет, это не мужья.
   Добросердечность отыщу с тоски,
   на ночку, чтоб прижила мне дитя...
   Отварилась щелочка взаимопонимания, добросердечность проняла застой, избавив ножки от обувки деспотизма и в постель кружавчатость пожаловав.
   - Отдам я девственной красы тепло,
   ну, сжальтесь надо мной, я так хочу...
   Хочу, чтоб удовольствие сошло,
   невинности поставив толстую свечу...
   Под одеяло Таня вдруг нырнула. Покопошившись скрытностью под ним, на возвышенье белой глади выставила напоказ трусишки, аккуратно возложив их на фигурность силуэта, место отмечая оголения.
   Мотивчик вслух знакомый прозвучал
   катарсиса болезненного клон,
   восторгом вброшенный любви причал,
   итога судьбоносного поклон.
   Доступности вольготный вызов?
   Изнеженности приз сюрпризов?
   Праздничный коктейль воспоминаний девственности и стишков, морочащих наплыв. Частострочным получился частокол, но достижения запечатлелись кружевами на поверхности.
   Вплотную подойдя к постели, медленно расстегивал я пуговицы на рубашке. Бесстыжей жадностью желания глазеющего у витрины сдобою забитой, Таня нервно дергалась в постели.
   Дать бы волю ей, сценарий нарушая...
   - Мальчишечку, чтоб был амурный спец...
   Я впала нетерпением в маразм.
   Достала импотенция вконец,
   да кто ж подарит мне взрывной оргазм...
   Татьяна авторской радушности не выдержала причитания, и жерт- венно трусами запустила в искусителя, и, сдернув через голову остаток кружевной, отправила его туда же. С закрытыми глазами вывер- нувшись из-под одеяла, томною свободой тела потянулась... а ногой уперлась в пах соблазна, нащупывая кончиками пальцев искушение.
   Нескромный счастьем юношеский взгляд,
   моля доверчивостью жадных льгот:
   отдаться, без разбору, наугад
   и пасть под натиск низменных щедрот...
   Распахнутая белая рубашка осталась у меня на теле. Перед Татьяной на колени встав, я положил ладонь спокойствия на учащенное дыхание ее груди, мне передавшее желанье пляшущего сердца.
   Таня кулачком прикрыла таинство промежности родимой...
   Пальцем, сверху вниз, скользнул я по ее руке и обласкал, приблизившись, последнюю преграду. Пальцы сжатые ее зашевелились, выдав смачный кукиш.
   Это Таня признавалась в поражении бессилия пред Нямой.
   Ухмылку ободрительную поднеся к губам, я бережно поцеловал ее в услугу маковки.
   - Со мною сделай, как с "Джульеттою", - тихонечко, самой себе, промолвила Татьяна.
   Не тиражируешь угодой сон,
   отрадной мимолетности бросок.
   Повтор оскалится в Армагеддон
   духовности пожизненный отток.
   - Как с "Джульеттой"?..
   Да если б даже захотел, то ряд ли смог. Слезы расставания "Джульетты" с преданностью первой целомудренной любви - неповторимы. Но нежность, скованная с девственным испугом, в покорность тела перешла.
   В неудержимо-восхищенный пыл,
   сердечности отзывчивой уста, -
   с благословенья окрыленных сил
   воспрявших от ущербного поста...
   Повторить? С Таниной-то сексуальностью, которую с избытком исто-чает клетка каждая ее энергетической заряженности тела ненасытного хотением, где нет черты доступности, все сразу или ничего.
   Черта, от складочек бровей на лбу, нащупывая ткани нервной импульсивность отзвука желанья, средним пальцем, в поиске связующей зацепки тонкой единения, замедленно, касанием ногтя по переносице, пересекая губ бороздку и доверчивую ямку подбородка, шейной нежности изгиб, сердечная ложбинка между...
   Джульетта испытание на доверительность не выдержала, руку волеизъявления схватила. И я начал все сначала...
   Тани изнывающая похоть радуется приближению неудержимости знакомой, никакими выкрутасами фантазии неповторимой: миг проникновения в податливую углубленность чужеродности упругой страсти...
   Впадинка пупковая, лобка зацепка шелковистая и теплота открытости телесной замирания. Татьяна приподняла ноги окрыляясь, мокротою генитальности черты вдыхая возбуждения раздолье ощущений внутренних.
   "Джульетта" непокорностью ревнивой отдавала суть свою настороженную, сопровождая каждое касание мое стяжательства прощальным взглядом, широченной и бездонной глаз распахнутости.
   Легкая улыбка напряженного непонимания, как то, что представляю я, своей несоразмерной возбужденностью войдет в нее.
   И вновь, по нарастающей, я изучаю тело всеми средствами, доступными желанию.
   Подробной сутолокой ласк
   растрогать робость затаенных чар,
   сон чудодейственных прикрас,
   любви оков - начало всех начал...
   Таня - исполнение программное эмоций, узнаваемых наперечет повторами во всех нюансах, ей заложенных когда-то, кем-то и с поры той неизменных оправданием успеха. Подход высокопрофес- сиональный. Браво! Секс в стиле классицизма.
   Героизм веков гармонией врос в образ,
   рационализма сдержанный декор,
   нравственной облагороженности голос,
   идеалов ясноликих идиллический набор.
   Простота симметрии свободной мысли,
   древности античных тем неподражаемый сюжет,
   тонкая лиричность формы в гуманизме,
   строгой композиционной завершенности хребет...
   Осторожность зрения боязнью отчуждения держала под контролем психику "Джульетты", делая ее для игр любовно-сексуальных недоступной, - парадоксальность интуиции физиологии противодействия, командой распознанья "свой - чужой", защите тела не дающей подтверждения благоприятного. Рациональность принуждения для лонного сотрудничества - не авторитет; а всплеск эмоций воспаленности либидной, расслабляющий подход оцепенения, не получался. Тонкая, заиндевелая чувственность материи, трагедию неудовлетворенной страсти испытавшая, жить начинала заново, но озиралась, стресс непонимания переживая, как же это сделать.
   На что она могла откликнуться? Одной симпатией доверия не обойтись. Танец?.. Музыка!
   Щемящий скрежет нервной встряски,
   сжигающий сомнения дотла...
   В объятьях сброса непомерной ласки,
   амурная блеснет на миг стрела...
   Болеро...
   Пронзительно-ошеломляющая какофония аккордов с барабанной ритмикой вколачивания в нервы скрежета повторов, лишающих возможности рассудок думать о другом, под впечатлением упорства мелодичности, с призывом нарастающим усилий: сбросить скованность и осторожности бесцветность ожидания.
   Как я предполагал, "Джульетта", в соприкосновении с мелодикою звуков темпераментных, безвольно в чувственности растворилась. Неповторимый миг необратимости судьбы, предельный упоения момент, унесший в прошлое невинность, вложенную в человеческую плоть.
   Дебют неповторим. Черпнешь убогость,
   попыткой оживить восторга миг,
   он в прошлого творцом низвергнут пропасть...
   воспоминаний лишь оставив крик...
   Когда фантазии отрывистые нотки мыслей смелости неординарной смыслом в строчки не укладываются, перерастая в неуклюжести натруженный сумбур, необходимо возвратиться к классицизму сдержанности рационального движения с оглядкой вдумчивою на партнера, примешивая вариации воспоминаний...
   Не провалиться б в них, а то Татьяну назову Джу...
   Темпераментностью несравнимы, и все же, конкурируя, - одна другую дополняет вкусом цели: совершенства в ощущениях достичь.
   Танин, рвущийся инстинктами животного желания, сквозь сеть игра- ющего шарма удивления характерной ершистости и парадоксальной скученной бескомпромиссности Близняшек, оголенно выступает.
   Джульетта необузданную темпераментности похотливость обложила скромной настороженности наслоением культуры, заткнуть которой уши удалось не менее подкованным интеллигентным интеллектом, безотказно действующим и на Таню, завораживая тем, что ей не удалось развить в себе...
   Спит, отпустив докучливость поэта в бесполезное плутание сравнительных ассоциаций с несравнимым противостоянием. Ревность... Не ведает Татьяна о развязке повести печальной о "Джульетте", и то, как она нахлынувшим синдромом ревностным девичью подчиненность верности первопроходцу выразила.
   Спросит - расскажу.
   Клич нестерпимой праздничной угоды,
   лоснящейся мечты тупая твердь,
   невластная превратностям погоды,
   та, что надгробье обращает в смерть...
   Таня - неисчерпаемый психологический портрет, меняющийся под воз- действием событий освещения. Кто знает, как аукнется на мне украсивший влюбленных торжество, пришедший с поздравлением прекрасный лик "Д..."
   Таня спит, а Няма начинает пробудительное шевеление вокруг стихии назревающего погружения в объятья, деморализующие Купидона. Сладкий, изнывающий соблазном голосок шепотом, воздействуя на непоседливость отзывчивую притяжения мужского, поощрением берет свое:
   - Я согласна на поэта,
   пусть наградит меня за это;
   в объятья заключи невинность,
   и пусть несет она повинность...
   Ревность спать уж не дает, подогревая дух соперничества приземлен- ности непримиримой к запаху предшественниц, впредь клеймить которых будет, как бы в чувствах к Тане ты ни распекался.
   Не станет ли День Валентина переломным...
   Не мне решать. А пока я завоевывал, в который раз, "невинность", осаждавшую меня.
   Духовно сблизившись влеченьем чувств,
   преодолев неопытности стиль,
   невинно воплотить любовный груз
   в телесность райскую - объятий быль...
   Уехала, легко переварив энергии неимоверный выброс, плод напря-женнейшей работы тела и ума, оставив фамильярной благодарности улыбчивое: "Мне понравилось". Легкость игровая новизны походкою экспромта ощущений и доступностью воспринимается как должное Татьяной, не вдаваясь удивлением восторга в сошедший ниоткуда дар, привязанный к потехи показательности памятной.
   Творчества опустошенность изнывающая сил провала в бездну сдержанного восприятия с оплатой колыханием телесным и долбежка страстная приятности в разнеженную твердь не стимулирует душевного подъема.
   Привязанности строчной кризис перепроизводства: любая мысль, растиражированная многократно, - тупик или хождение по кругу. Нет, топтаться я на месте не привык, в словесные нюансы втискиваясь окончаний, до сих пор не попадавших в рифму насыщения.
   Прикладывая прошлое к происходящему, ищешь всходов разнообразие, где перепахано уже давно, засеяно и сгнило, на полях голодного воображения, не убранное. Стала почва плодороднее от этого или в ожидании перестояла?
   "Мне понравилось!". Мне - нет.
   Я ждал Таню, а подсунули для услаждения мужланства Няму, потребительницу алчную тлетворности слащавой - цель мечтательную на этапе первом творчества постельного; с досадой узнаваемости - на втором. Мне опять придется вылазкой на танцы, стоя в стороне, насытившись зарядкой ревности и ограждая холостяцкий интерес, стихами вклиниться: "Мое!"
   Не ищи без толку тень,
   любовь не терпит отлагательств.
   Обними-ка явью день,
   пригрей душой мир обязательств...
   Не удалось Татьяну зацепить переживаний глубиной. Сон черпани на стороне, быстрее мысли принуждая двигаться, потуги вытесняя прошлого в завоевании чувств настоящего.
   Кощунственно роятся мысли,
   в кривлянье пред разладом атрофии,
   с тоской рифмуясь, плешь прогрызли,
   роднясь с припадком ветхой ностальгии...
   Но вот вопрос: нужна ли эта напряженная работа скрупулезная, придирчиво цепляющая слово, но не неотмеченная созиданьем дел? После скандального выпячивания стихотворчеством на танцах публичная субботняя среда фроттажно-парного сотрудничества выпала из обихода моего, и Таня музыкальную движения потребность удовлетворяет с возникающими случаем седыми домогателями, а средь них:
   Не тешься исподволь издерганной надеждой,
   что вкрадчивый словесный шарм, как вдох незаменим,
   момент расщедрится подменой неизбежной,
   благословеньем известив - исход необратим...
   Благосклонно тикает еще гарантия на часики, подаренные мною, которыми хотел я рассчитаться за прошедший рацион. Не получилось. Ну и что? Сидишь в застойном тупике и ждешь, когда же обстоятельств провокация прижмет тебя к стене дворца для новобрачных?..
   Не тянет? Повернись тогда к Татьяне задом теплым - обязательно пинок последует, и ясно ощутишь: гостиничный роман гастрольный подошел к концу. Не подзадоривай себя печальными раскаянья увертками двойного назначения. Распаляясь, состояние подавленности изгонял из женщины и ничего не делал для сближения с ней.
   В депрессию вогнать Татьяну хочешь? Сообщи ей, что судебные баталии на бракоразводном фронте завершились: ты обрел свободу холостяцкую. Что, не желаешь, вспоминая шоковую изоляцию задумчивости на оповещение о "радости" ярма супружества? Таня не Джульетта, беззазорно, про запас, на привязи державшая "любовью" жениха, проблему изживая.
   Свободолюбие отважности мужчин,
   как не крутись презрением,
   упрется в женщину, как все дороги в Рим
   с жалобой на искушение...
   Самобытность возвышает гонор их
   комфортом выбора мечты каприза.
   Нарядов смены, не давая передых,
   очередной готовя шанс сюрприза.
   А чтобы взбалмошный переполох возникновением врасплох не заставал, предупреждая, надо нежелательные мысли отсекать; подбрасывая перечень приемлемости заготовок.
   Стимулом желанья наугад,
   предательскую отвергая скупость,
   качеству доверившись карат,
   восстанья обезвреживаешь глупость.
   Передовица актуальности заполнена двумя проблематическими новостями: 8 марта и развод. Цветы, подарки символические и... подсунуться оповещением невзначай об окончании семейной тяжбы. Воспримет Таня данное событие как окончательную для себя победу молчаливых и упрятанных в глубинах неповиновения желаний, устремленности портрет которых обобщенностью тенденции понятен: на освободившееся место претендентка есть. Эта мысль мелькнет у Тани обязательно и, зацепившись за семейной неустроенности комплекс, может стать навязчивой...
   Приободрить Татьяну, ей отправив
   Затаенный сдержанный намек
   надежды дарственного принуждения,
   на зазывный, клятвенный вальсок
   пленяющего воссоединения...
   Понятый, но отвергаемый, он может привести к разрыву окончательному, а воспринятый без должного внимания, зудящую он потеряет актуальность и приведет к сегодняшнему хаотичному застою, оставив в памяти лишь ценностное сожаление упущенной возможности...
   С подарком руку протянув, задумался об упущениях? Отвлекаешь предлагаемой позицией внимание, проблему перекладывая на инициативу прагматизма, чуткостью прислушивающуюся к внутренним позывам и без колебаний маневрирующую, сидя за рулем, своими предпочтеньями с подходом здравым распорядиться предлагаемым тобою и не только "девственностью", но и с жизнью.
   Откупиться от принятия решений, зная: все сомнения нахлынувшие через два, пять, десять дней в желание навязчивое обратятся: вновь любой ценой подставиться напруге взбалмошной улыбчивого обаяния, бессилен от которого когда-нибудь уже отгородиться и даже болью расставания. Завладели:
   Пронзительности гордой нежные черты,
   в миру царящие смешливой простотой,
   дозволенности плес, упрямство красоты,
   ухоженной желанием и вечно молодой...
   Было. Повторение. И те же смутою слова, но в новой компоновке. Кризиса недомогание плаксивого, инертного испугом перемены инди- вида, инициативность коего распространяется лишь на досуг постель- ный. Жизнь повседневная сформировала монотонно-прагматичные привычки обходящихся без участия растраты женских рук, транжирст- вом опекающих казну, а в остальное время, долю жалобами хающих, воспитывая своевольность несознательности, "скудную" мошну обо- гащающих инициативою. Тебе необходимо это? Ты несколько "скеле- тов" с давних пор в шкафу припрятал и ни за что не согласишься их отдать разоблачительному поруганию усмешек. И хотя ты кое-чем и поделился с Таней и оно не возвратилось в качестве упреков, но дамоклов меч неотвратимо нависает принудительности осторож- ностью и опытом предупредительного недоверия. Упакуй все это в поэтический снобизм и предложи себя как спутника и домоседа. И таким ты станешь, увлечениям домашним верный, а поклонница гос- теприимнейшего сервиса собою расцветет, устраивая бесконечное застолье родственных и дружественных юбилеев, именин и посиделок, с алкогольною зависимостью, где твоя высокомерность трезвая бельмом нещадным будет вызывать один вопрос: "Он что, больной?".
   Отговорил себя от шага, за которым видится идиллия супружества? Нет? Тогда вперед походным шагом в сеть торговую за доказательством блестящим выбранной идеи, для массовки женщин становящимся
   Любви доходчивым мерилом
   подкупной дани - несговорчивая лесть
   благожелательным настилом,
   нацеливает шиком на благую весть...
   Возмести недополученное Таней в детстве преклонение бряцанию поделочною красотою, украшающей эстетику сгущением красок чувственности, колоритом гордого характера, утвердившимся видением тобою избранного полотна.
   Тщеславным проявлением чувств счастья,
   достоинств пылкость возвеличивая до небес,
   спокойствия лишающая страстность,
   вкрапленьем ювелирным праздника чудес...
   Полотно мое. Но стрессовая нерешительность запуганная, выставляющая перед ним меня, в попытке будущее глубинной проекции изобразить не получается. Черта приближенного горизонта может стать и разделительной, иль отделительной, а цветность на мольберте искренних желаний бессвязно тусклая - смешение сомнений с горечью. Чувствую я за спиной дыхание Татьяны, безучастно пристальное, а попробуй ей всучить кисть красочного инструмента власти?.. Ляпнет им, а может и по морде: утрись, мол, если сам изобразить в не состоянии. В состоянии схватить и увезти... как афганец на ночь? Только длится ночь твоя полгода...
   Изобрази-ка будущего ночь. Не хватит беспросветной черноты дырявой для устоявшейся похожести комфортных случек пригостиничных... Но с охотою какой Татьяна им навстречу мчится, а это все-таки лучистую рисует перспективу если не монументально устоявшемуся быту с домочадцами, то в грешной затаенности утех желаний магии уединения.
   Нашептывая в полудреме
   признаний нервный бред, сковавший образностью слов,
   на праздном жизненном изломе,
   диктовкой магнетической, страхующей любовь...
   Седьмое марта - суббота.
   Толчея в округе суетливая в преддверии объединения великого разноукрашенности женской, ожидающей формального и неформального поклона их главнейшему предназначению: с собою рядом видеть восхищенную, угодливую массу, беззаветно преданную их капризному сословию, нуждающемуся постоянно в зеркале своей неповторимости природной с жертвенностью, отдающейся на растерзание поющему ей дифирамбы, эгоистичному и грубому творцу всех благ их окружающих и сделанных для них и им же вопреки.
   Стимул дозволительного принуждения
   скупой оценкой провоцирует прогресс,
   удовлетворенья - рай для восхваления
   заслуг признанья, что без них - регресс...
   Доброжелательное попустительство Всесильного природы женской уступающему мудрости. Даже олимпийским греческим богам обременительною ношей стала мудрость и верховный - Зевс, Афиной разродившись, предоставил зачинательницам жизни, мудрствуя лукаво, направлять житейским пониманием мирскую поступь. Я соглашаюсь с этим, но за исключением зачатья непорочного, оно должно греховным быть. И допустить нельзя, чтобы мужчины посвящали жизнь себе: вернется человечество в комфортность каменного века.
   В недопущении подобного исхода, я оправился за подношением, прокладывая к мудрой благосклонности дорожку, перспективою зависимой ложащуюся основой в разработку будущего.
   Вспомнилась прибаутка актуальная, сопровождающая праздник женской солидарности, идущий вслед за отмечаемым мужчинами Днем долга многолетнего почетно отданного Родине на службе в армии. 23 февраля - у Тани праздником не значилось. А могла бы отставного офицера Красной Армии поздравить. И как в народе говориться, как 23 проводишь, так 8 встретишь праздником...
   Не буду заморочиваться проистекшим, пафосом воспоминальческим День Валентина, вольностью авансово утешил ветерана рюмочное бдение. Мужчины, к счастью, не располагают мощностью такой фантазий арсенала, недовольства выражения к знакам невнимания, как дамы.
   Подбодрился стимулом для выбора подарка?
   Тогда вперед на изобилие ассортимента,
   стращая дивность изощренным вкусом знатока,
   избраннице в подарочность вверяясь претендентом,
   чувств щедрость пригревая состояньем кошелька...
   Оформив драгоценную покупку, я стоял, изделием любуясь около прилавка, предполагая, каким же впечатлением осядет этот роскоши предмет, навязанный на сдержанную в излияниях словесных благодарности натуру. Мобильный телефон нарушил углубленную идиллию телепатического диалога: чрезвычайно громко, видимо, звучали мысли, на волну настроенные будущности удивления и вымогающие благодарность у него.
   Таня, полновластностью напоминания, перевела заочное общение в очное, обрушив, с лету, не подстраиваясь под благоприятность обстановки, заявление:
   - На танцы еду! Ты поедешь?
   - На завтра мы договорились, не хотелось бы сегодняшним голодным противостоянием с толпою праздничную аппетитность притуплять.
   - А я с девчонками поеду, киснуть дома не хочу.
   Любование мне руки нетерпением жжет многообещающею безделушкой, с принадлежностью которая определилась... но вдруг проявившей отчужденности высокомерие, с потерей подоплеки
  чувствами глубокомысленности планов. Блеск просто превратился в украшение подарочное будущего праздника.
   - Так ты решил не ехать?
   - После устной публикации поэмы "Таня" на танцульках, публика несердобольная, при появлении моем, потребует развязки продолжения, но я припас интимный вариант и танцевальность скученная не позволит
   Оттаяв, насладиться теплотой
   проникновенного витка объятий,
   рассветом чувств, что раннею весной
   благоухает жадностью симпатий...
   В трубке сдержанное осторожностью молчание...
   А в руке холодных переливов отраженье взгляда,
   безучастного сияния камней...
   Магнетизма завороженность расцветкою парада
   праздника для жадности души очей...
   - Завтра встретимся симпатией.
   - Таня, что запечатлела память в Валентинов день?
   - Все! Особенно Джульетта...
   Формальность приглашения с неловкостью уверенности: танцевать придется без меня. Без меня? Таня не нуждается в публичном обсуждении с тобою связи, и "намек" сверкающий, облагораживая взгляд, останется всего лишь украшением для нежелания характерности поступиться вольностью. Завтра...
   В уединенной долгой тишине
   ласкать красу строкою вдохновения,
   воспламеняясь творчеством в огне
   любви встревоженного повеления.
   Таня и Джульетта. По возрасту они, пожалуй, одногодки.
   Звуков какофонии железный скрежет болеро и показательная пытка внешности душевного спокойствия с уравновешенной формальностью бесчувственной размеренности быта - путь, выбранный Джульеттой. А ты избрал самодовольством показное мщение, пронявшее желанием девочку: возвратиться ностальгией в первый раз...
   Возможно, любопытство или ревности прилив толкнет меня на саморазоблачение. Боюсь, но если Таня пожелает, то прочувствует испытанное мной в гостинице под рифмы завывание, когда афганец почивал на лаврах. Осталась боль невытравленная? Тогда зачем решил день официозного заслуг выпячивания пред женщиной отметить недвусмысленным намеком на помолвку? Подумай, эпизод с "Кровавой Мэри" напоминанием немилосердным будет между нами призраком бензиновым маячить, и уверенности в том, что он не повторится, но в ином нелицеприятном варианте, - нет. Хочешь сохранить Татьяну? - Так охраняй ее не только скрытностью психологической доверия самонадеянного. Ты отказал Джульетте, но Татьяну - возвратил, так береги ее присутствием, пусть и незримым, свободу выбора не только в памяти храня. А если предпочтет она доступностью своею поиграть?.. Не жди признания - исчезни.
   Стряхнув порошу зябкую зимы,
   любовь привить ростком неповторимым,
   Зачатье жизни коей рождены:
   надежда, вера, преданность любимым...
   Ну что ж, дозором встанем на защиту кризисных завоеваний чувства припозднившегося возрастом, так как:
   За женщин ратует их слабостная стать -
   приданое не для покорности кумиру,
   а чтоб, поддавшись, наслаждением вкушать
   прикормленную власть, почерпнутою силой...
   Ехать поездом? Но по пути туда или обратно обязательно нарвешься на доброжелателей болтливых, готовых передать Татьяне одинокой от меня привет: "Видели, мол, твоего, а где же он? Что не доехал? Ох, как сочувствуем тебе!". С этими-то причитаниями, в скрытой форме, будет праздник завтра протекать?.. Придется мне воспользоваться, отвоеван- ной (за выкуп) дележкой брачного имущества, не фигурирующей в наших с Таней взаимоотношениях, - машиной. Девочка достала, если, изменяя принципам, ты начинаешь изнуряться недоверием, за нею следом увиваясь прихвостнем. Хочешь вновь услышать: "Я тебе перезвоню..." Тане отказав в своем присутствии на танцах, провоцируешь и ждешь увесистого результата, предвкушая в отношениях и чувствах полную неразбериху.
   Отговорка! Перед завтрашнею "миссией". Ты жаждешь убедиться, что она достойна предложения, щепетильность собственника не дает покоя? Рыбы интуиция - та наотрез отказывает притязаниям на Таню. Странное единодушие с характером избранницы и силой провидения, мне строящего козни, охраняя неприкосновенность статуса вдовы.
   Девять вечера. Минут уж сорок как в засаде у стоянки, примыкающей к танцполу. Не перемигиваясь, переглядываюсь со знакомой железякой, терпеливо ждущей душеприказчицу. На улице весенние плюс 5, не холодно, но ожидательный озноб в остывшем лимузине с удовольствием разгуливает "там", привязанностью воскрешая:
   Мелодичный танцевальный трепет...
   Чуткая покорность в восхитительных тонах,
   темпераментом объятья греет,
   обаянием улыбки омута в глазах...
   Выйти да размяться, ободрив терпение? Стоп! Татьяна?
   С танцев сорвалась задолго до разбивки окончательной на пары.
   Неужто притупился спрос
   иль кавалеров дефицит,
   с повадками благих угроз,
   неотразимых, аж претит?..
   Хорошо, в машине стекла боковые затемненные, а то ведь всматривается и, наверняка, голодный и злорадный взгляд мой ощущает, пробуждающий ее от сна. Или "AUDI" беленькая приглянулась? Выйти и раскланяться? Давно наездов не было? До завтра подожди, когда она начнет бравировать сегодняшним успехом у пошловатых притязателей, скрип заглушающих суставов сладкими посулами любви и приглашением на "супчик", на ночь. От этого она сбежала, не желая без толку томить нескромность ловеласных доходяг? Или почувствовала: я не удержусь от посещения - приеду? И не ошиблась... А не встретив, чуй корит за ляпсус.
   Завтра, дорогая, ты расскажешь, если пожелаешь, как весело на тан-цах... Давай-ка, распиши услугой дилетантской, подражая Достоевс- кому, азартных игр рулетку женщинам предпочитавшему, страниц на десять, что у Тани на душе творится и какие чувства борются, одолевая мысли в ней. Ни одному мужчине не подвластно это. Ну а женщина их пересказывать не будет, по капле разбирая, на нее обрушивающийся шквал эмоциональности в минуты ревности иль злобы.
   Гениальный классик, конвульсивно проникая в души героинь, сам был бессилен с темпераментом эмоций совладать, в судьбе своей порядок наведя... А написал бы он тогда хоть что-нибудь?
   Поехали...
   Не так же резво, наблюдательный эскорт отстанет.
   Плестись не любит за рулем,
   рывком устремлена вперед,
   блужданьем мыслей с ветерком,
   рассеивая хворь забот...
   Вот и развилочка, а дальше каждый восвояси. Надо ж, попрощавшись, оглянулась на "аудюху", верно служит ей чутье. Спокойной ночи и до завтра судьбоносного. "Ох, доиграешься!".
   Подсмотрел, не подсмотрев. В очередной ведь раз Татьяну наделил циничной изворотливостью собственных фантазий. А ей не нужно этого, она перечеркнет тебя в открытую, а слежка - обернется против замыслов твоих. Ну, вспомни мамины слова:
   "Жизнь проста, но люди усложняют ей дорогу
   злом греха, сомнений путь взывая на подмогу".
   Для жизни выбрал Таню и водишь за нос по развалинам любовных приключений, играми эмоции подогревая. Жарко! А ее
   Знобит от чувственной оглядки
   на поступь страстных искушений,
   воспетых сквозь твои повадки,
   как радость дамских прегрешений...
   Но хуже было бы
   Отречься, каясь неуклюже,
   солгав укором прошлой жизни,
   безволием прикрыв снаружи
   пустоты, взросшие в снобизме...
   Полон искреннего оптимизма, визуально право защитив ласкать любительницу одиноких танцев.
   Завтра ощутишь ее потребность отыграться за скомканный взаимной неуступчивостью вечер. Ночь впереди, измыслю реабилитацию за ревностную радость видеть Танечку сегодня.
   Бравировать парадной прытью,
   страшась, отстаивать капризом?
   Любовь укажет бескорыстью,
   каким она владеет призом...
   Я летел на крыльях запаха цветочного свободной легкости, как их пыльца, желающая оплодотворить событие приподнятостью радостного настроения. Для воплощения резервов плана нетерпение пожаловало к месту проведенья праздника заранее.
   Не зря. Бусик и хозяйка преждевременною встречей предъявили мне претензию за опоздание, припорошившись снежным покрывалом, утомившейся зимы на лобовом стекле ручьями слезности, скрывавшими задумчивую апатичность, огорошившую заявлением:
   - Мы дожидаемся тебя тут с вечера вчерашнего.
   - Надсад неужто танцевальный так лихо голову вскружил днем
  праздничности эпохальной, что бусик все восьмеркою кружил и до гостиницы добрался из последних сил?
   Сколько поздравлений с праздником вчера бы ты ни приняла, там, где свежи еще воспоминания о наглой поэтической рекламе, если б я настырно терся теплым задом о тебя, им преграждая путь...
   - Брось, склерозом поостыла память о тебе. А комплименты, отпускаемые там, - уж лучше бы не слышать.
   - Меня-то ты запомнила. А новых здравиц в честь твою, чтоб огласить их в центре зала, я не написал, поэтому-то скромно сногсшибательные комплименты буду всячески дарить сегодня.
   - Сногсшибательные уговоры...
   - С раздеванием.
   - Разденусь я сама. Ты удостойся этой чести.
   - Желаешь, чтобы в женский день достоинства мои, соблазном не выпячиваясь из штанов, явились поводом для обнажения тебя?
   Если бы я мог предположить, что мне сегодня предстоит заняться этим, то не упустил возможность ими поделиться давеча.
   - Ты разве смог еще что-либо скрыть такое от меня, чем похвалился бы прилюдно?
   Пред женщиною развлекаться хвастовством,
   позволит лишь глухослепой мужчина,
   потуг бахвальства убеждая сватовством -
   неполноценная его доктрина...
   Остросердечный диалог не помешал нам суету преодолеть приготов- ления застольной трапезы и, оседлав благополучно мягкость кресел, приступить к внутриутробной удовлетворением зависимости.
   - Достоинствами не бряцают, дарят их и, ничего не требуя взамен, не дожидаются аплодисментов возгласа; а от учтивой благосклонности, за совершенное деяние, зависит продолжение сотрудничества.
   - О, как ты скромен, заливаясь соловьем...
   - Нескромностью любовный охраняю дом,
   облагораживая прелесть, находящуюся рядом,
   подчеркивая свод достоинств женских золотым каратом...
   А вот взглянуть глазами этими же на себя с сатирой равнодушия - не всякий может. Не говоря уже о том: услышать напрямую, ободряющее резюме на бескорыстной деятельности подать.
   - От бескорыстной деятельности по нутру...
   - Все от восторга пламенеет...
   - Стоном. И для ходьбы необходим подпорки труд...
  - Походку выводя счастливым лоном...
   Буйства технологии огрехи. Любовью я готов и жалким бескорыстием, тем на которое способен, вначале на словах, приговорить себя к добросердечью твоему, в какой бы форме изъявления оно ни выражалось, поддерживая устремления мои добропорядочными качествами этому служить.
   - Ничего не поняла. Но начинай, я оценю.
   То безразличие, с которым сделано мне это одолжение, не прерывая смакования бальзама, моментально возвратило память к вечеру дождливому знакомства с запахом афганца и к попытке вытащить Татьяну из навязанной ей стычкой обреченности. И сейчас подобная той ломка в ней происходила. Скованность задумчивости и отсутствие внимания - поминки соболезнования.
   Стоп! Если мы начнем играть в "зеркалку", то получишь несговорчивости самодурство злобного афганца!
   Не опоздай с протянутой рукой,
   в бесцельно плотоядном карьеризме,
   провалов одиночества, под вой
   плакучести седин плетясь по жизни...
   Мгновенно ощущаю наползающую угнетенность настроения Татьяны, подпадая под неудовольствие открытое танцующего одиночества. Характерная неуступчивость - добрей не делает ее и после собственных просчетов, и придется мне смириться с этим в равнодушном понимании, но не идя принципиально на уступки, вызванные взбалмошным чудачеством хотения. Нет логического механизм обработки действий неповиновения, свершаемых структурой чар, а значит, нет возможности их совершенствовать; и ни один ум изощренный предсказать не в состоянии, чем обернется противостояние. И не пытайся. Твоя задача - действуя на настроение, добиться результата. Но имей в виду: он никогда не будет походить на тот, которого ты ждешь.
   Кромешный лабиринт эмоций -
   подхода кропотливая канва,
   к источнику блаженных опций
   собою обнуляющей права.
   - У меня есть конкурент?
   - А ты желаешь? Запросто устрою.
   - Я конкурировать предполагал с собою
   а первенство досталось алкоголю?
   - Ты пьяной женщины не хочешь?
   - Хотелось, чтобы женщина разборчива была в разумных предпочтениях.
   - Выбирая из чего?
   - Живому хочется с живым общаться без посредников, ущербно индивидуальность усредняющих желаниями укорочено-прямолиней- ными.
   - Нравится тебе, когда сворачиваю я поганки из оберток?
   - По их количеству определимо заинтересованности обострение.
   А по пригретым настроеньем рюмкам - отсутствие его.
   Развязности беспамятства прогулка, бесчувственное зло.
   В схватке с алкоголем долей беспросветной -
   победителем не станешь, станешь жертвой.
   - Ревнуешь?
   - Удостоиться желаю чести я, раскрывшись частью не отвергнувших меня достоинств, попытаться соблазнить сегодня чопорное равнодушие. И если в прошлый раз смотрел я на себя как на недобытый конгломерат взаимоотношений предпочтительных, твоими объективными глазами, то сейчас вниманью постараюсь выложить характеристику критическую автора.
   - Ты этим занят весь период нашего знакомства, кривляясь памятью с девчонками своими.
   - Всю жизнь готовился...
   Твое чистосердечное признание черту подводит мемуарному отстою сброса ветхости замшелой пропаганды бедственных потерь, кривляку посетивших.
   - Почему же? Продолжай, а то сравнить мне будет не с чем, как
  изменился ты.
   Скажи, до ругани тебя озлить одной хоть бабе удалось?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   12 мая
  
   Скупцы и расточители живут в мечтах,
   чрезмерностью вцепившись в пагубную склонность.
   Мирскую жадность, удаль мотовства - ждет крах
   в аду за страсти низменных забот греховность.
   --------------------
   Беспринципным прикрываясь совершенством,
   недовольству угрожая тысячью причин,
   прихоть родовая скрытым иждивенством
   плешь добросердечной злости холит у мужчин.
   За понимание убогое катастрофического женского предназначения - ошибочно платить спесивостью безумного характера, злорадно думая, что отомстил, сливая страстностью избыток сил?
   Лепет несуразной угнетенья мести,
   затаив в сиюминутном всплеске жития,
   несмываемо в душе и пыткой лести
   жалить вечно будет, как пригретая змея...
   - А не думаешь ли ты, что застенчивая безобидность с бабским родом приносила только вред тебе?
   - Меня там не было уже.
   - Спасибо за предупреждение.
   - Сегодня я предупреждать желаю, себя достойно афишируя.
   - Пыткой лести?
   - Нет! Лестною подпиткой.
   - Восхищенье женщинами меркнет у тебя в сравнении с картиной восхищения собой.
   - Себе я ничего не оставляю, раздаривая щедро.
   - В предпочтеньях памятных не путаешься? Иногда мне кажется, ты не со мной.
   - Ни разу в жизни наяву не удавалось раздвоиться, внутренне...
   - Поэтому такой богатый опыт у тебя?
   - Это опыт не измен, а верности.
   Я наслаждаюсь тем, что мне доступно
   в искренней гармонии душевности...
   И чувствую себя вполне уютно...
   А в голосе твоем не слышу недовольства признаков.
   - Где нужно выражать его - меня там нет.
   - Знаю, что предупреждения звучат не в форме слов.
   - Дело хорошо иметь с понятливым субъектом.
   - Готов не только на словах
   доказывать удачный выбор.
   За совесть чувства, не за страх,
   воюет страсть - сердечный лидер.
   Из-за стола поднявшись, я пуговичку на рубашке расстегнул.
   - Их количество настраивает на поэму.
   - Будь терпелива, как я в прошлый раз.
   - С более существенного раздевание бы начинал.
   На праздник пригубила я слегка...
   да и заснула, не дождавшись паренька...
   - Счастливый приключился эпилог,
   раз рыцарь алкоголем пренебрег.
   - Пожелания твои учту.
   Вторую пуговицу расстегнул.
   - В еде - осмысленно практичен,
   манерно привередлив за столом,
   как к даме подходя, - тактичен
   изысканностью, шармом и умом.
   - Достали все подруги хвастовством...
   А приглядишься - хвалятся плевком.
   - Подбадривает спроса крутизна
   и дерзких обобщений глубина.
   Видать оценщику здесь грош цена.
   Ускоренный мыслительный просвет
   Благоприятствует и скоро свет
   затмит собою гордости предмет...
   - Поизносились нынче мужики:
   бахвалятся, боясь спустить портки.
   - Вдохновляет цепкость памяти.
   Добросердечием вручаю я стихи,
   а зрелищностью не зачахнешь ты с тоски.
   - Себя без мадригала возбудив,
   поэт чарует, и не приспустив...
   - Браво! Столь яростной атаки красноречия
   не доводилось слышать мне давно.
   Прицел на самолюбия увечья
   ума расшевелил заядлости зерно...
   - Вдохновитель преуспел.
   К пуговицам приложив комплиментарность одобрения, я снял рубашку.
   - Мне тоже можно подготовиться ко сну?
   - Не торопись, день дамской солидарности придуман для мужчин, готовых накопившуюся щедрость чувств, подарков и достоинств - извергать.
   - Мечтаю радость получить сполна. Когда ж затеплится моя весна?
   - Весны обнеженная поступь,
  вдыхая солнечный речитатив,
  покорности вверяет доступ,
  осеннюю строптивость укротив.
   - Слабовато хвалишься. И рифмы отличить не могут недостатков от достоинств.
   - Это все застенчивость, борьба с которой продолжается. Однако безуспешно. Но, идя навстречу зрительским симпатиям, среди обилия накопленных достоинств, перевешивающих успеха весовую чашу твоего терпения, хотелось бы отметить наиболее весомые...
   - Задницу давай-ка оголи.
   - Не думал, что она приоритетна для тебя, и от присутствия достоинств отворачиваться не хотелось бы, они заслуживают, несомненно, места надлежащего.
   - Если говоришь ты обо мне, то выражайся поконкретнее.
   - Верх наблюдательности дара
   задеть восторгом скрытые пласты
   достоинств вечного нектара
   доподлинности вещей красоты...
   Не жаден щедростью признаний,
   смакует удовольствием процесс...
   Не чужд идейных изысканий,
   чувствительности оголяя срез...
   Произнес - так оголяйся и, запутавшись притворством в брюках, рухни на постель... на одеяло возложив приманкою бесформенность трусов...
   Возродиться пародийным повторением? - фарс на уровне детса-довском. Перечить выводами с напряжением рукоплесканий, на стриптизный выверт третий свежести, никто не будет. Не дал Господь:
   Атласной мягкости изысканных деталей,
   гармонии степенной колыханья форм,
   загадочности лона аномалий,
   манящей грации фантазии подкорм...
   Одевайся, даме уступив галантно место на почетном жертвенности подиуме праздника, застенчивостью агитируя себе на пользу, оголяя накопления других посылок.
   Лицом изобразив престижа озабоченную мину, игнорируя конфузящую провокацию усмешки Тани, белая сорочка спрятала недальновидность пошловатую успеха оголенья плеч.
   - Закончились хвалебные раскаты?
   - Достоинства сразят, минуя латы!
   Слух одаренного партнера
   нюансы настроения чутьем,
   многоголосием колора,
   возвысит вдохновения огнем...
   - Похоже, вдохновляешься не мною ты, а пуговками на рубашке, их со смаком пересчитывая, словно четки.
   - Кичливая, не для показа, -
   застенчивость по-своему умна,
   и только на волне экстаза,
   одарит комплиментами сполна...
   - Застенчивости наглая волна? Знакома комплиментами она.
   - Есть материальная причина:
   зуд самолюбия в себе зажав,
   нескромностью бряцая чинно,
   любимой подарить восторг приправ.
   Стиль внешности не мелочиться
   придирчив, не приемлет пустяков
   и с честолюбием ревнивца
   честь в жизни охраняет, как покров...
   Таня - настоящая: непринужденной хваткой ласковой крушащая сарказмом все и вся, с неподражаемою школьницы наивностью, очочки протирающей, готовая, напялив их, спросить:
   "Ты кто?"...
   Процветает праздничная популяция за счет таких вот особей.
   Рубашечный экспромт, Татьяну привораживая, увеличивал количество альтернативой съеденных конфет, соблазна восполняя ускользающую оголенностью натуру. Если уж эмоции похожи наши в достижении сговорчивого результата, то желанному процесс обратный - не заешь конфетами, особенно, когда моя девчонка шепчет снизу: "Ну, возьми, возьми его". Сорвется - знаю. Перед бурею затишье. Продолжим разогрев.
   - Имея то, что в жизни свято,
   упорством правит произвол судьбы;
   у воли впрок не клянчит блата,
   идеей утоляя иск нужды...
   Идеи есть не только у тебя. Снявшая очки задумчивая созерцающая серебристость глаз не так уж близорука и оценивает пристальною озабоченностью весь подарочный комплект достоинств. Слабые же стороны использованы будут при разделе прав на доминирование, и чтобы каждый благоверный, в отведенной половине, предоставленной избранницей, почувствовал себя почти как дома, подчиняясь приви- легии законной быть в нем, при условии... что каждый день доказывать достоинствами будет припертою лояльностью любовь, всецело посвящая этому себя.
   - Не мямля, что двух слов не свяжет
   и юмором глядит не свысока,
   тоску - умом обескуражит,
   причину пригвоздив наверняка...
   Умом воспринимает Таня двоякую мораль подхода к светочу любовной жизни, думая с опаской о себе, незнанием, к какому месту приложить твой ностальгический развратный опыт, не достигший цели, обозначенной в стремлении разговорить ее. Недоумением она так и останется загадкою без прошлого. "Я девочка простая..."
   - Ты расскажешь, чем закончилась история с "Джульеттой"?
   - Конфетными, душевными и деловыми достопримечательностями ты насытилась? Душещипательных отведать захотелось?
   - А разве там не ты творил?
   - Игрив небрежностью внимания
   к претензии гламурного хвоста,
   но чуток завистью желания,
   где в скромности зияет красота...
   Женское мужчины воспитание - их приноравливание под себя; а с неподатливостью суженого - власть приходиться делить. Воспитывает незадачливых секс-символов и половое ожидание, с отсутствием возможности свою свободу, отвоеванную у злосчастной импотенции, в объятья узаконенной природой власти делегировать, что унижением довлеет и эмоционально и психологически.
   Твой неприход на первое свидание - теории прямое подтверждение.
   - Рванув на поезд от меня, ты думал, я с поклоном также буду бегать за тобой?
   - Скулеж безмолвия у трона -
   причина лишь для щедрости пинка.
   Бесстрастный же призыв поклона
   симпатией укажет - цель близка...
   - Дождешься от тебя поклона!
   Самобахвального трезвона.
   Последняя застегнутая пуговица завершила самопрезентацию. Но ироничные гримасы встречных впечатлений развеяли успешность предприятия.
   - Цель оды не в бряцанье златом
   хвалебных прозаических заслуг:
   словесным элегантным хватом
   доверчивости завлекаю слух...
   - Доверчивость расплылась от потуг
   стихами протаранить на испуг.
   Внешность презентабельности вида мне позволила за праздничность стола усесться рядом с Таней.
   Наполнив рюмки, я галантно тостом разразился...
   - Что, рекламный ролик уж заело?
   - Урчание завистливое сверхголодного желудка, наблюдавшего за аппетитом столования, слова мои глушило; это стало очевидно слышимостью после раздевания.
   - Кое-что я все же разобрала.
   - Вальяжен дерзкою походкой,
  открыт раскрепощеньем языка,
  коварен страстностью не кроткой,
  польстит любовной хваткой вожака...
   - Ну, наконец-то, слышу мужика.
   А то готовилась уж дать пинка.
   - Гормон, бурлящий жаждой совершенства,
  в порочной слабости идиотизма
  поступком реверансным от блаженства
  энергию смакует фанатизма...
   - Твой идиотский фанатизм -
   похож на жадный аскетизм.
   - Приободряясь фантазийным шоком,
  на поприще амурного досуга,
  подпитанного сероглазым током
  сердечности отлаженного стука...
   Крадучись загадочною внутренней улыбкой, Таня от обувки медленно освободилась. Застать врасплох пытается: к прыжку готовится пантера? Прессингом клокочет недовольство танцевальной неустойкою вчерашней...
   А если будет неожиданный бросок,
   то уж не далее постельного удобства,
   простецкой слабости являя передок
   на единенье дружелюбного знакомства...
   Округлую натянутость в объятьях нежно-розового облегающего свитера заманчиво показывая, Таня сладко потянулась, но улыбка выражала не ко сну отнюдь позыв. И замерла вдруг... неожиданной серьезностью пришедшей мысли о свершении деяния, которое нельзя терпеньем отложить, и лозунгом воскликнула: "Давай-ка напере- гонки!". Кого перегонять - понятно было, но вот вид соревнования дошел до действий, взглядом проводив мелькнувшую проворной оголенностью фасадность заднюю, в постель сноровкой юркнувшую.
   Победительница спринтерского оголения утруждалась не особо, обнажив лишь то, что ниже впадинки пупка, и на показ, усевшись в позе лотоса, по сторонам раскинув локотки на уровне ключиц, кистями сложенными подбородочек подперла...
   Я зааплодировал предпраздничной работе, глядя на заботливо подстриженную стрелочку лобковую прелестницы, направленностью указующей смотрящую на "Нямочку".
   Нет слов... стихами разразиться
   от слезного прилива умиления...
   неужто это та девица -
   моих сомнений преткновение...
   И сколько просидит в зазывной позе сексуально одаренный истуканчик? Не пересчитывая на рубашке пуговиц, а поступив сообразно образцу представленному, я через минуту, с озабоченным зависимостью видом, сел напротив. Сдерживаясь, чтобы не схватить в охапку розовость полураздетости, рефлексы ублажая, тыльной стороной ладони я щекотал ворсистую направленность указки.
   Подчеркивая значимость точеных форм,
   играющих избытком нетерпения,
   волнующейся зыби, предвкушая шторм,
   просящий в крик сигнал благословения...
   В сексе не бывает победителей, а только соучастники и потерпевшие. Я все чаще становился потерпевшей стороною, завистью мечтательной обуреваемым к бездушной сексуальности инстинкта без условности самоконтроля несговорчивого, тренированного техникою извращений. Ожидательное удовольствие к неизмеримой тяге вожделения отдаться, и не под воздействие физически осмысленное психологией, но, пожалуй, и немыслимое, подминающее остальные все желания стремлением обладать, томить себя, откладывая это сделать. Еле слышное прикосновение - через него, переполняя жажды ожидания критическую массу, льется тоненькою струйкой ручеек энергии. Не это ли любовь?..
   В обрывках памяти, упрятанных в мечте,
   блаженствуя отложенным восторгом,
   беспомощно душой, распятой на кресте
   любви с оплатой стрессовым комфортом...
   - Ты где?
   Таня? Рук терпение ее ворчанием переполнилось, пытавшимся стянуть с меня рубашку, через голову, без стихотворного подсчета пуговиц.
   - Где?
   В прикосновеньях черпаю отраду грез
   бездонной красочности изумления,
   с боязнью зыбкости мгновения угроз
   рассеять призрачное сновидение...
   Секунда! Таня, отметая призрачность происходящего сомнений, скинула с себя обтяжку свитера и грудь освободила от системы чашечных тесемочек, указывая: "На!.."
   Какими дивными узорами ума
   игра воображенья беспредела
   тревожит слабостью безвольные тона,
   обняв их женственностью оголтело...
   Находиться нужно вдалеке и видеть слышимое ощущениями...
   И вожделенным оком скрытой стороны,
   лелеющим безудержным пороком,
   изображением "Объевшись белены",
   сном душу препарировать восторгом...
   Я обнял Таню поцелуями и массою ласкающей движений, обводящих чередой знакомых точек жадность, возбуждением играл с задором сексуальности. Раскинув требованьем ноги, беспокойством ерзая в моих руках, она цеплялась за рубашку с проблеском моих надежд, в карманчике нагрудном, ждущих обручения. Трепыхание просвета оголенной "Нямочки", желавшей "Проходимца" сердобольности, зовущей позой согнутых коленей, вздрагивавших нетерпением, - затягивало вида невообразимостью. Не торопясь, раздвинув губчатую наслоений розовость, угодный "Поздравитель" окунулся в захолустный центр чувствительного мироздания...
   Игрище для родовой стихии младостной зари
   гипотетически разнузданно господствует в разврате...
   аристократический порыв глубинных чувств любви
   призрачного наслаждения - бредовое распятье...
   Расступившись, горячительная нега дышащим охватом встречного движения и цепкостью уступчивой зависимости держит "Баловня" в себе...
   Я резко вышел.
   Таня дернулась неудовольствием и широко раскрытыми глазами возмущенного вопроса взглянула вниз вдоль тела...
   - Мешает что-то. Ты в "Нямочке" забывчивостью не оставила случайно?..
   Рукой непроизвольно Таня попыталась защититься. Успев перехватить движение ее, мизинцем я раздвинул бархатистость складочек и внутрь проскользнул. Несколько секунд Татьяна следовала за оцепенелой поисковой вдумчивостью выражения плывущих в страсти глаз моих, но шевеление, происходившее внутри, чувствительностью развлекало больше, и, откинувшись в податливости томной, тело сладко потянулось.
   Свершилось! Щекочущим дрожанием, исполнив танец гостя шалов- ливого, мизинец вынырнул и ноготком вдоль тела, намечая линию симметрии фигурной роскоши, последовал к лицу Татьяны и обрисо- вал отзывчивой, ласкающей улыбки краешек нежность губ. Я поцеловал участливую сладость их, шепнув: "Там что-то есть".
   Таня сжала ноги и прислушалась к себе, склонив чуть голову...
   Скрытый взору дерзкий голосочек
   в устье знойных, рвущих плоть надежд,
   сладкий душ слиянья уголочек,
   страсти счастья красочных одежд...
   Нетерпением, я тоже слушал следственное клокотание лояльной "Нямочки", и ждал содействия, раскрывшегося результатом.
   - Ничего не чувствую, а ты опять туда не "То" засунул?..
   - На всякий случай посмотри, вдруг - "То". Но не увлекайся самолюбованием. Затратив столько речевых усилий в достижении благ ощутимых, не хотелось бы пассивно наблюдать.
   Незабываемое зрелище:
   Протестное завистливое истязание,
   как от скрежета металла по стеклу.
   Нутро в комок от нервотрепки содрогания,
   огорчений сокрушающей скалу...
   Таня указательным и безымянным пальцами пыталась створки зата-енного хранилища нескромности отчаянного вожделения раздвинуть, а средним в розовости скрытной чужеродный след нащупывала.
   Оснащение мужчин, бесспорно, обладает преимуществом неоспоримым в созерцании своих вторичных принадлежностей. Поэтому, возможно, к ним они относятся с такой беспечностью. А в первооснову человеческого рода заглянуть Татьяна бы сумела только в отраженном изумлении моей глазастости. И она потребовала помощи, не покидая лона родового, где два пальца операцию по извлечению "засора" проводили, мешающего сексуальной проходимости. Я заволновался: родовая кузница испытывает к красоте захвата алчность устрицы жемчужной?
   Целуя руки, помогал я копошению в застенке удовольствия...
   Есть! Подмоченное страстью внутренней секреции:
   Приворотное сиянье блеском,
   роскошь - точка замиранья глаз,
   отраженье красоты довеском
   зависть, запускающая пляс...
   - Меня окольцевать решила?
   - А ей ты сделал предложение?
   - Семь месяцев назад...
   - В каком же виде?
   - Яйценосном.
   - Повторить решил эксперимент?..
   С изумрудиком колечко золотое, с накладками из платины с вкрапленьем бриллиантов - ювелирного искусства сосредоточение, обрамленное художественным вкусом мастерства...
   Подарочек удерживая пальцами, Татьяна сквозь него задумчивой прострацией смотрела, в понимание событие укладывая. Момент вели- колепный наложить на визуальность ощущений нежность и дать им посоперничать в извечном противостоянии красивого с приятным.
   Глаз изумлением игру улавливал сиянья света, отраженного от магии камней. Татьяна среагировала легким вздохом искушенности терпения на вызов дерзости блудливой.
   Желаньем милостыня чувству,
   смешением зеркальным впечатлений,
   прикосновением к искусству
   свободы исчезающих мгновений...
   Расслабленного транса отрешенного безмерной удаленности от выражения эмоций... Сон гипнотический, парящий в дебрях бессоз- нательного...
   Наркотическое опьянение
   пламенем знамения огня -
   царственности вечной поклонение -
   дух вселенский праздником обнял...
   Безропотно-сочувственная безразличность тела, приникшего умом, и полностью отдавшегося филигранному разбору мыслей отражения, и не способного воспринимать навязанные раздражители. Ни изменения в экспозиции, ни ритма колебания и ни опыт доктора Эркюля не понуждали Таню актуализировать участие в любовно-сексуальных замыслах партнера. Я ошибся, допустив, что разбазаривание достоинств, закрепленное отсветом ювелирной безделушки, жару в топку взаимопроникновения добавит чувств. Страстное позиционирование оголенного желания сменилось блеклости податливой обмякших членов безынициативностию. Оставшись на периферии выбора переживаний, Няма не могла понять, какой источник удовольствия альтернативный, завладевший Таней, смог ее лишить взрывной распущенности темперамента...
   Я прекратил упорствовать механикой заигрывания в сумятице неразберихи чувств с безрезультатной безнадегою на удовлетворе- ние.
   Чужеродный запах скрытой смуты
   в буре изумленного переполоха:
   свежесть ли - златые атрибуты
   от удушья одиночества подвоха?..
   Ну что же, отвлекающим маневром да опять за стол?
   Наконец-то Танин взгляд коснулся и меня.
   - Не гадал, что впечатлительная толстокожесть променяет хладный блеск на теплоту взаимности.
   - Не будешь что попало куда не следует совать.
   - Ругаются Близняшки меж собою,
   поделить не зная как добычу -
   последствий небывалому покою
   вольность задевающих девичью...
   Носите атрибутику любви по очереди. Готов содействием стать штатным доставальщиком.
   - Слишком много чести для нее. Пусть радует желание мое.
   - Кольцо - оповещенья знак:
   гостинец ожидать;
   совместных наслаждений брак,
   чувств окликая знать.
   - Когда и где?
   - Восхитительный вопрос, способный даже не поэта рифмоплетством дать ответ:
   В горестной нужде... безволья силы
   притупленности прочесть желаний строки,
   рев, когда вытягивает жилы
   от тоски; напомни, поклонюсь я в ноги...
   - Я запомню.
   Ты откликаешься всегда на зов подружек прежних?
   - Дважды.
   - Приключений всех твоих не знаю, но думаю: одна из них -
  Джульетта.
   - Для проницательности Тани нет границ.
   - Выдают тебя глаза. Взволнованно о ней рассказываешь, будто бы произошло это вчера.
   - Понаблюдать еще желаешь? Днем сегодняшним в любви живут.
   - Развлеки меня.
   Не хотел. Но то ли холодность отзывчивая Тани на постельное фроттажем поздравленье, или память, всколыхнувшая отзывчивость, непримиримая к уступкам зова Джу..?
   Бездарно глухи к знакам жизни,
   пробившимся сквозь ступор суеты,
   ловя в дешевом остракизме
   судьбы авторитетные мольбы...
   "...26 мая, суббота 198... года. Лучистость утренняя солнца, пробиваясь сквозь завесу зелени, приветствием дня зачинавшегося и безоблачностью настроения, просила в дом ее впустить.
   Я распахнул дверь на балкон и сделал шаг навстречу...
   Очертания девичьей стройной несравненности просвечивались орео- лом фиолетового блеска... Она стояла у открытого окна в знакомом платье, в доме чуть поодаль, приветствуя лучистость утра взглядом.
   Отворенное навстречу ей приветствие увидев, отошла вглубь, а через минуту я услышал телефонный вызов. Кто позвонил - вопроса не возникло.
   - "...То соловей - не жаворонок был,
  Что пением смутил твой слух пугливый..."
  - Напевностью взывая что есть сил,
   В сердечности воспрянув стать счастливой...
   Я ждал и в ссылке сердцем не остыл...
   "...То жаворонок был - предвестник утра,
  Не соловей. Смотри..."
   - Любовь моя?..
   Я встретиться хочу с тобой.
   Мы поняли друг друга, и подхваченная ею видоизмененная цитата подтвердила: не получится освободиться нам от скрытой доверительно-физиологической зависимости, раз навсегда связавшей существа биологические памятью дефлорационного родства физической, эмоциональной боли - первоосновы жизни..."
   - Ох, мужики, с какою легкостью вы на доступность соблаз- няетесь.
   - Не на доступность...
   Благоволящая красой увенчанность
   природною зазывностью благой распутности
   толкает подневольную застенчивость
   на покорение угодной недоступности...
   "Она подъехала на серебристом Мерседесе - шарм моторизованный снаружи и внутри. Стоя около машины, я с серьезностью авто- инспектора в лицо "Джульетты" вглядывался.
   Маска театральная под звук аплодисментов
   режиссуры сытости самодостаточной...
   Прагматизм нуждается в поддержке комплиментов
   или чувствами в гастрольности загадочной?..
   - Поговорим? Садись в машину, - дверцу распахнув, сказала Джу.
   Оцепененье нерешительности, сжавшееся паузой накопившихся эмоций...
   Запальчиво, с пренебрежительной усмешкой человека, мимолетно глянувшего на свою плохую фотографию, она спросила:
   - С мужиками почему мне не везет?
   - "...Мой утешитель! Где же мой супруг?".
   У тебя дочь... Как ее зовут?
   Импульсивно дернувшись рукой, она нажала кнопку на панели управления магнитофона.
   Сигнал тревоги, выворачивая наизнанку,
   пронзительным окликнул стоном,
   соблазн пугливый, превращенный временем в приманку
   звучания подвластным тоном...
   Пронзительно-ошеломляющая какофония аккордов с барабанной ритмикой вколачиванья в нервы скрежета повторов, лишающих возможности рассудок думать о другом под впечатлением упрямства мелодичности с усилием призывов нарастающих: сбросить скованность и осторожности бесцветность ожидания. Болеро!
   Расправляясь звучанием с давностью
   промелькнувшего страстью мгновения,
   притяжение душ толерантностью
   ждет симфонии чувств обновления...
   Сжимая руки между ног, с закрытыми глазами, втиснувшись в сиденье, как от перегрузки волн воспоминаний, слушала "Джульетта" музыку, а по щекам, пробившись сквозь преграду век опущенных, стекали струйки оголившейся чувствительности.
   - Не упрятать за скорбью желания,
   не сбежать от навязчивой пропасти,
   у любви нет печали изгнания,
   есть уверенность в гордостной стойкости...
   Больно запредельно, если женщина слезами одиночества в просчетах признается. Я отвернулся и за ручку дверцы взялся, выйти собираясь... Приготовил столько слов, а выдал лишь четыре строчки...
   Замешкался, не зная, как проститься... Но всплыло вдруг само:
   - "...Союз бессрочный со скупою смертью!".
   Тебе уже по силам Дездемоны роль. "Мне кажется, в грехопаденье жен мужья повинны. Значит..."
  - "...не усердны..." "Ни капли милосердной мне на помощь?"
   Я развелась...
   Джу заблокировала двери, двигатель включила и рванула с места.
   - "...Как кстати радость в этот скорбный час!"
   - Невесту как зовут - Наташа?
   Я молчал и вслушивался в музыки последние аккорды.
   - "Молва ходит, говор бродит, на что наткнется, тут и приткнется". Действительно, через неделю свадьба у меня.
   Сбросив наваждение секундной слабости, рядом находилась лич- ность, горделиво целеустремленная, как мерс ее, несущийся навстречу безоглядному желанию. Такой я представлял "Джульетту" в гонимых боязливостью мечтаниях, искоренить которые и доводилось браку.
   Вероломство упрямой открытости,
   игнорируя страх порицания,
   утверждает характером личности -
   верность, культом любви ликования...
   Повторные гастроли Джу - признание ошибочности выбранного ею жизненного образа, для изменения которого опять меня избрала. И если в первый раз она, в познании ей неизведанного, - самоутверждалась, то повтором убедиться захотела: не случаен судьбоносный выбор, не иллюзия ли пережитое?
   Презирая удел неизбежности,
   совершенств низвергая безличие,
   поклониться свободной безбрежности
   наслаждением духа величия...
   Неисправимые ошибки... Сколько мы их совершаем в жизни?
   Я не простил "Джульетту" за ее измену, а запоздалое, заскоком в прошлое, раскаяние - было вознаграждено напоминанием того, что никогда уж не вернуть.
   Имелся шанс конфликт мотивов разрешить, порывом к единению перспективой правды чувства одарив. Одно мечтательное слово и моя бы свадьба..."
   Итог: такой же, как у Джу, но с разницей лишь временной в деся- тилетия. И, слава Богу, эти годы кончились с бракоразводной тяжбой.
   - Вы больше не встречались?
   - Она прислала мне открытку поздравительную:
   "То жаворонок пел фальшиво,
   внося лишь несозвучность и разлад..."
  "...А если он женат, то мне могила
  будет брачным ложем..." Ад!
   В ее квартире, в доме по соседству, проживает молодая копия ее..."
   - Какого слова ждал ты?
   - При первой нашей встрече я, предупредив, оставил ей залог на будущую верность, но "Джульетта" предпочла молчать о родовых истоках копии своей. Женщины...
   Поток закручивая жизненной спирали,
   грядущего ваяя интеллект и внешности дизайн,
   многозначительной улыбчивой печалью
   по-матерински берегут покой внутриутробных тайн...
   - Наше право заводить ребенка от того, кому мы доверяемся.
   Закончил ты хвалебные раскаты? Тогда иди ко мне.
   - За это - мы вас любим.
   - Ох уж!
   Окутав мир бескомпромиссною любовью,
   диктовкою вверяясь под опеку мужественных сил,
   игрой фантазии и вдохновенья болью
   владычествуют, на себя расходуя добытый пыл...
   Блуждая отвлеченным взглядом и тыркаясь в прикосновения при- ятных отзвуков, настроенных на сексуальную волну гармонии, Татьяна отгороженностью скованной отсутствовала, путь преграждая ощуще- ний благоденствию, инстинктами вживиться неспособных в ситуацию привычную тел контактирующих. Сжатый кулачок с нескромным под- ношеньем бриллиантовым, отброшенный в сторонку, не участвовал в контакте, а теснотой усилия нащупывал доверия кольцо. Зацепка, отвлекающая мысли Тани, будоражила, но комкала партнера иску- шение: внедриться властью коитуса в царство сокровенное Эрота. А возможно, вечер впечатлений многочисленных, обрушившихся на Татьяну и мной разобранных по косточкам при подготовке, путали ее разумность соучастницы, не зная, что вперед в разборе ухватить.
   Конфликт с собой в плутании без цели,
   навязанного выбором слепого лабиринта
   сомнений, под мечтательные трели
   безнравственных мотивов оглушенного инстинкта...
   А не сюрпризный ли поклон мне приготовила Татьяна за "Джульетту", холодным безразличием окутав чувственность подходов, вдохнуть в которую не получалось бесовскую расчетливость экстаза. Что, знакомо - бездыханное супружеского долга удовлетворение? Даже очень, многолетним опытом зажатости.
   Безропотность глухого подчинения
   в бесстрастной тишине опустошенных душ,
   принявшим к чувству сторону забвения,
   затворничеством опекая сердца глушь...
   Отвратительная параллель ассоциативности неразберихи, вовлекающая Таню в застарелого супружества застойную трясину...
   Не получится! Ее теперешний уход в себя с потерей интереса к ощущений сексуальности - попытка расстелить совместное нам ложе, но проблемности забот сближением, и отвлекающих ее от хаотичного движения в потоке жизненном, где постель - награда не вершинная, а ракурс разворота удовольствий, получаемых от взгляда полнотою ощущений выбора свободы. Птица, рассекающая независимо простора необъятность, которой предлагают крылышки подрезать ради...
   Ради озабоченного секса в стиле маньеризма?
   Неустойчивость и диссонансов трагедийная стезя,
   изощренная манерность в напряженной форме -
   кризисных провалов гуманистической культуры бытия,
   власть субъективизма в иррациональном шторме...
   Рифмуя мысли, ты далек от счастья наваждений вожделенного соития. Каждый сам в себе, но не охватом ощущений, избирательностью мыслей:
   Аккомпанируя привычки нотами,
   равнодушию не внемлет вздорный спор
   любовной партитуры поворотами
   единение нашептывает дирижер...
   Нежностью укутан спящий профиль... О Бог мой, сколько же часов в безбрежности бессонных мыслей в олицетворение я вглядываюсь хруп- кости мечты, с упрямством неиспорченности доверяющего мне себя.
   Обман! Опять телесности обман
   воспоминаний тромба сновидений,
   с тоской душевности телесных ран
   разоблачения ушедших рвений...
   Сон Тани - состояние блаженства понимания: она во власти подчинения тебе. Опасные рогожинские мысли, ведущие в неведомое никуда, - собой неудовольствие нервозное. Погрузившись в сон, она оставила неудовлетворение и теплоту кольца, но так и не украсившего руку, а с аккуратностью коллекционерской в бархатный футлярчик ожидания уложенное.
   Причина гибели Настасьи Филипповны у Достоевского? Не издевка ли над самолюбием мужицким, не способным с чувством совладать пренебрежительно униженного? Опустошенность, жаждущая наполнения и новизны в соприкосновении с причиной страсти неудовлетворенной.
   Был ли секс у Н. Ф. с Рогожиным?..
   После секса женщину любимую убить?
   Страсти гибельный вулкан.
   Сон ужасающей расправы.
   Ад неизлечимых ран,
   где мы присутствием не правы...
   Неуспокоенность рогожинскую и душевность родовых зачатков Мышкина в одном лице голодного сознания рождает Таня у меня. Короткий миг опустошения, и концентрации усилий вновь идти на штурм:
   Бесовской радости прикосновения,
   движеньем блуда к оголенной точке нрава,
   вдыхая превосходством унижения,
   свободу слов любви охотливого права...
   Не трогай сон ее, тебе идет безвольность амплуа застенчивого "идиота" с конформистскими воззрениями. Сколько раз намеревался ты покончить с ним в себе, метаниями от телесной, к красоте духовной от застенчивости скрытной недотроги к необузданной характерности стервы, - безуспешно.
   В нимфеточной обертке получил Татьяну, прихотью желаний похотливых, и какой она, раскрыв глаза от сна, предстанет - Богу лишь известно.
   Мечтательно ли романтическою рябью,
   спесивостью на темпераментных просторах,
   или безропотною, безразличной хлябью
   окутается ширь рассветного убора?..
   А если подавить в себе сна милосердного хранителя уступчивость и дерзостью проникновения вовлечь Татьяну в сказочность любовных ощущений? Кто я? И по какому поводу мы собрались?
   Такою кротостью прикосновений нежностных - скульптуры бюст обхаживают, покрывая золотом сусальным.
   Кончиками пальцев нежности рельеф облагораживая, бережно со сном заигрывал я, расправляя затаившееся в сумрачном безмолвии, беспомощности тело, для вхождения наглядную позицию определяя. Моментами казалось: Таня к робкому насилию прислушивается, но ровного дыхания покорность накрывала детскую податливость бесформенных желаний.
   "...И снится сладкий сон Татьяне...":
   полетной неги образные кружева
   шлют страсти блудные посланья,
   обернутые в дозволенье волшебства...
   Перина нежности объятий с процедурой, отработанной методикой вхождения слепого... Легкий стон проглатыванья неудобства и распахиванием ног... Открытость доверительная с нежеланием со сном расстаться.
   Туманный плен дремотной власти,
   уютной лени расслабляющий покров
   в безволье мимолетом счастья,
   окутал дерзостною пылкостью даров...
   Незваный гость, упорством жизнестойкости поигрывая, адаптиро- вался в сонную, безропотную расположенность, энергией обмениваясь с "Нямочкой". Не касаясь спящих форм, не забивая ощущений центра сопряжения с ритмичной плавностью подвешенного маятника, под дыхание подстроившись небрежности сонливой, время механизма пробужденья страстного настойчивостью приближал...
   Заинтересованностью любопытства первыми откликнулись умело руки: одна скользнула по причине беспокойства и с доверием, ощупав у расщелинки блудного пришельца, в вершину сгустка нервных волокон- цев клиторной возвышенности уцепилась пальцами; вторая, возбужде- ния цепочку накаляя, обняла сердечной мякоти овал и ноготками, показательною кровожадностью царапала по ареоле розовой соска.
   Забыться в наважденье блеска
   энергии лучистой чувственных глубин,
   фривольной искренности всплеска,
   сном, преподнесшим наслажденья палантин...
   Глаза закрытые, ресничек дрожью мечутся тревожно под опущенны- ми веками, видения разглядывая, только им доступные метафизически, улыбкой сдержанного удовольствия, касавшиеся губ. Как хотелось прикоснуться к робкой скупости расположенья знака, но боязнь спугнуть картинку сладострастную держала в отстраненной приближенности меня, и только сочлененный поцелуй интимностей оказывал изобразительную, благотворную поддержку чувствам.
   Мелкая подрагиванья зыбь сна беспокойного Татьяну охватила; жадное дыханье, вздыбливая грудь, рвалось навстречу сладостной потребности движения и... вдруг на полувдохе замерло, прислушиваясь к неугомонной, нарастающей волне эмоций... Хватанула, как последний раз, спасительный глоток и, захлебнувшись спазмом, выплеснула стон с наружу.
   В безропотном единстве с плотью
   блаженствует незащищенностью душа,
   в томленье к счастья половодью
   судьбы, беснующихся красок витража...
   Полуобморока тишина, по сторонам раскинутые руки, запрокинутая голова и ровное, глубокое дыханье отдыхающего безразличия. Неудовлетворенный "Самовольник", растревоживший перину сновидений, удалился восвояси. Таня в подневольной впечатлений усыпальнице не шелохнулась.
   "Во сне пришел - во сне уйдешь. Мавр сделал..."
   Я встал, коробочку взял со стола с подарком, для меня вчера еще так много значащим, но даже не примеренным Татьяной. Женщина!
   Женщина ли? Да, в понимании твоем. Она же о себе иное думает.
   Завистливая область пересудов,
   ласкающейся внешности подполье...
   Дороже комфортабельных посулов
   характера строптивое раздолье...
   Руки женские... По их прикосновению отзывчивому заинтересован- ность неравнодушия определялась. Их откровенности правдолюбивой не подделать.
   Блеск лицемерия добросердечных слов,
   текущих ладаном из уст корысти,
   не зарубцует кровоточину у вдов
   слез невозвратности и скорбной мести...
   Руки ее коснулся... Теплое и безучастное дыхание безволья. Кисть Татьяны, поднеся к губам, фалангу пальца безымянного поцеловал, а на мизинчик протолкнул в кольцо. Украшенную руку Тани положил на грудь безмолвию.
   Оставив умозрительные сенсоры без света, Таня медленно перевер- нулась и, под грудью спрятав руки, подтянула к животу колени...
   Это было приглашение к наглядной дивности прильнуть? Покрывалом ласки поцелуев я одарил нескромные изгибы заднего "фасада". Я ждал слова. Равнодушие покорной тишины.
   Укрыв соблазн бесстыжий одеялом, я покинул ложе...
  
  
  
  
  
  
   13 мая
  
   Те, ненависти дикой слуги сатаны,
   чья воля ослепленьем свирепеет кровью
   вражды, стеною желчи, скалясь от вины,
   дорожку гневом протоптали в преисподнюю.
   --------------------
   Глаза у Тани приоткрылись, изможденной пустотою глянув на округу; так смотрят в вырытую свежую могилу, готовую принять
   Нетленность памяти людской,
   обернутую в злоключенье горя,
   под гробовою тишиной
   землицы дружелюбного подспорья...
   Отвернулась от греха подальше.
   "...Кругом в беспорядке, на постели в ногах, у самой кровати на креслах, на полу даже, разбросана была снятая одежда, богатое белье шелковое платье, цветы, ленты. На маленьком столике у изголовья, блестели снятые и разбросанные бриллианты. В ногах сбиты были в комок какие-то кружева, и на белевших кружевах, выглядывая из-под простыни, обозначился кончик обнаженной ноги; он казался как бы выточенным из мрамора и ужасно был неподвижен..." - "Идиот".
   Эка понесло тебя куда, воспоминаниями нахлебавшись, - на классическую прозу потянуло?.. Пресенильный увядальческий психоз.
   Я совершил просчет, пытаясь чувственный эксперимент небрежно совместить с заскоком рациональности подарка.
   Неопределенности тупик на грани жизни и чувств смерти - вот почему ты вспомнил мрачность сцены торжества мужчины, умирот- воренного над телом покоренной женщины, метавшейся по жизни выбором и мстительно любя лишь только попранную собственную гордость, ищущую выход из ловушки нравственности обреченной...
   И обрела покой, лишая разума настырных победителей...
   Что еще ласкает так тщеславие, как вид тобою удовлетворенной женщины? Восторгает, как и прежде, способность потрясающая тела - удовольствие аккумулировать в себе. Скольких благ лишаем жизни, не умея распорядиться восхитительною щедростью природы...
   Твой взгляд на Таню изменился?
   Нет радостного удовлетворения успеха
   служению прикрас телесной ипостаси?
   Свободы разночтенье иль бездушия прореха -
   причина на сближенье скрытых разногласий?..
   Укатила, бережно колечко уложив в пурпурное подспорье бархатное, с благоговением любуясь изумления, как на музейный экспонат, случайно оказавшийся доступным. Нескоро я увижу окольцовку, обогретую теплом руки, - далекая уж это очень и в мечтах не осязаемая бытность. А пока - очередная знаменательная дата фактором объединяющим украсила гостиничную жизнь:
   Грустный праздник поздравлений,
   одиноких, хлопотных забот
   и пытающих себя воззрений:
   для чего наложен жизни гнет...
   18 марта - День Парижской коммуны.
   Мама...
   Редкий день, когда стеснительностью я не отстранялся из объятий мамы и вызывал смущение у нее, преподнося подарок и цветы, как непосредственной виновнице явления меня на свет, дня отмечаемого. Семь лет, как мама распрощалась с этой жизнью. Все эти годы, в день рожденья своего, цветы я возлагаю на ее могилу.
   Скорбной памяти забота,
   поколений прошлых строгий взгляд -
   обязательств жизни рода,
   в счастье бытия, взамен утрат...
   Чуть выцветшие фотки подтверждают сходством внешних призна- ков, что родом я из детства и порядочно уж отдалился от него. Обзор- ная экскурсия воспоминаний беззаботной юности, отобранная в виде снимков для показа Тане, отражала основные вехи моего взросления.
   Сосредоточенно, как будто бы на очной ставке с прошлым, сличались фотографии с оригиналом по ступеням возмужания с ясельно-дошкольной, пионерско-юношеской и студенческо-армейской подготовкой к самостоятельной сознательности жизни.
   - Перебираешь фотографии с такою грустью, будто мы поминки по усопшему справляем.
   - Вид у тебя на фотографиях враждебно-ощетинившийся, а особенно в манежике, как будто ты некормленный.
   - А как еще смотреть он должен, от свободы отгороженный?
   - И куда ты без штанов собрался?
   - Возрастная разница мешает мне конкретно цели распознать, но фантазии его тревожат мой покой аж до сих пор.
   Отслеживая связь времен
   неуспокоенностью веры нрава,
   я детству благодарен за разгон
   в грядущем заявиться чести правом...
   - Только ли фантазия, что мне покоя не дает?
   - Твои фантазии, пришедшие из детства, знаменательны не менее.
   - До твоих им далеко. Вот, не могла никак придумать, что подарить тебе на день рождения.
   - Женщины - любимые, всегда к носкам в придачу, считают наилучшим для мужчин, всего лишенных и живущих в изобилии, подарочно - себя!
   - Судя по фантазии, тебе, кроме нее, не нужно ничего.
   - Я кормлюсь за счет ее, но заявленье - дерзкое! Не хотелось бы то, что имею, - потерять.
   - Это мой подарок...
   Хрустальный лебедь от Сваровски,
   в сиянии парящий внутреннего света
   мечты несбыточной наброском,
   невинной чистоты и грации букета...
   - Не вместо себя?
   Взгляд тяжелый, продолжительный эмоций приглушенных, выразительная недоступность затаенного, запретного, которым поделиться Таня не позволит, грань боязливая измены останавливает. Душевное табу с угрюмой пустотою, выставленной напоказ.
   Предчувствие конца?..
   - Выпьем за тебя! С такою встряскою непредсказуемости в мыслях и поступках, организованной тобою, сталкиваюсь я впервые.
   - Твой взгляд звучит не комплиментом,
   а недовольством сим клиентом.
   Ты собою тоже вызываешь удивление.
   - Это чем же?
   - Нещадной новизною пыточного ожидания
   с наглядностью беды, явившейся с мольбой:
   серьезностью не взбадривать истерику мечтания,
   что это грез стряпня, эмоций лишь разбой...
   - Опять же подтвердил слова мои.
   Почему ты фотографий мамы не принес? Хотелось посмотреть, кому обязана я...
   - Такой неординарностью?
   По склонностям характера, различий у меня с ней больше, чем с тобой. Отпрыск - папина натура. А снимков с ним не сохранилось.
   Без комментариев.
   - Она мне представлялась очень строгой.
   - Я выгляжу забитым?
   - Пыл сквозь сдержанность. Ты боишься ласки.
   Мама не ласкала в детстве..?
   - Ласку беспощадно отняла война, вместе с дочерью, от голода умершей в Ленинграде. Но жалоб, ругани я никогда не слышал от нее, ни за один проступок шалостный, которых бы хватило на ораву сверстников. Напротив, провинившегося посадив, спокойно, после длительной, сурово испытующей внушеньем паузы, спрашивала: "Отличился? Ну, рассказывай, но не то, что натворил, а что тебя подвигло к этому". И я рассказывал с восторгом, откровенно ассоциативные содеянного замыслы и знал, что наказания не будет. И только вслед, тихонечко, самой себе, с грустинкой, мама скажет: "Надо ж - выродила, Маргариточка была совсем другой"...
   - Чувствуется, что ты вырос без отца.
   - Прямолинейности мужицкой не хватает: "Рубить с плеча?".
   - Противоречие в поступках: дерзость с нерешительностью.
   - Застенчивая нерешительность оценки
   вне пониманья мотивации другого? -
   безумственна духовно и равна уценке
   себя, бездарной близорукостью слепого...
   - И от этого твоя конфликтность?
   - Каждый раз, на встречу приезжая, тревогу ощущаю неуверенности...
   - Застенчивости наглостью ты подавляешь Таню, которая себя теряет.
   - А мне казалось, в поисках себя ко мне ты приезжаешь -
   Поведать накопившееся беспокойство
   неудовольствия душевной непогоды
   в ласкающей перине радуги потворства
   под властвующий голос внутренней свободы...
   С грациозной неохотою в мои объятья Таня окунулась... Полемика неудовольствия ей не мешала контролировать меня своими средствами, навязывая прихоти. Томность непривычная, медлительно-задумчивая леность сытости послеобеденной... Татьяна не похожа на себя: прекрасная подарочная куколка, с витринной добротою подчиненности улыбкой: "Я вся ваша! Но душевной страсти от меня не ждите". Лилия холодная, пахучая...
   Люду вспомнил в аэропорту?
   "...Конверт, без знаков опознания, в почтовом ящике, с короткою запиской анонима: "Боль моя! Я покидаю этот город навсегда. Хочу тебя увидеть..."
   Люда и телохранителей две тени стояли возле регистрационной стойки рейса улетающего... Возможность проявить себя назойливостью появления дурилки - исключалась. Со второго этажа, через стекло, с утраты болью, наблюдал я и прощался с восхитительно-прекрасной и отчаянной любовницей.
   О, если б позвала она меня...
   Завороженности белых лилий дивный цвет -
   символ непорочной чистоты и грусти,
   преданности чувству расставания букет,
   нежности изведанной любовной страсти...
   Ей цветы предназначались, но эскорт подтянутый и грозный, опоясывающий пространство Люды, не позволял мне просьбу выполнить ее, для окружающих оставшись незамеченным. Пришлось прибегнуть к помощи посредницы нейтральной, одиноко пригвожденной скукой к залу ожидания. Соблазнив ее внимание нарядным лилий запахом, под гомон несмолкающий невнятных объявлений рупора вещательного, я сочувствием окутал юное созданье исповедью повести душещипательной о безответной горестной любви. И проинструктировал подробно робкую наивность, кому предназначается букет с запиской, уложившейся в четыре строчки, с тем, чтобы она сначала обязательно письмо вручила, а затем - цветы.
   Миловидность юная с глазами широко раскрытыми завистливостью сострадания охотно согласилась стать посредницей, любви печальную исполнив просьбу. Подавая знак присутствия, я был не вправе Люду подставлять под подозрения расспросы и поэтому в конце записки буквами, чуть различимыми, я написал: "Ольге, лично" - имя, первое на ум пришедшее.
   Соучастница растрогалась волнением, увидев имя, оказалось: Ольга - так зовут ее. В ответ я подарил ей массу комплиментов ласковых, по поводу цветенья непорочной внешности ее, достойной столь же преданной любви, какую я питаю к той...
   Вечная травля печалью разлуки -
   дань вековая влюбленных сердец.
   Напоминанием "Музыки звуки" -
   чувств благодарных - счастливый венец..."
   - Стихи проникновенные, но меня звать Таня...
   Ты опять в бреду своих знакомых?
   - О Боже! Двух...
   - Сексом занимаешься с тремя? Меня одной уж не хватает для удовлетворения?
   Твоей прелестнице - нет равных:
   по темпераменту горячности объятий,
   отточенности ласк тиранных
   и по призывности запретной благодати...
   Никогда так ранее не смаковал я Таню, с бережливой скрупулезностью обхаживая самый ценный из подарков, подносимых мне на день рождения. Захлебываясь упоением желанного, я чувствовал себя идущим к краю бездны, стремление оттягивая броситься в нее, паренья бесконечность счастья ощутив. Имена и образы мелькали, проецируясь на бытность наслаждения, усиливая всеобъемлющую глубину проникновенности моментом сладострастного присутствия вблизи подарочной раздачи.
   Перебирая образность закрытыми глазами
   в беснующемся царстве памятных заноз
   былой распущенности, что красотными рубцами
   приковывает к сердцу прошлого обоз...
   С кем я? С Ольгой-малолеткою - нимфеточной "Лолитой" по характеру, желающей Наташей быть? Или с недоступной Аллой, прихотью купающейся шармом в одиночестве?.. Ирина? Света...
   "Соломенная шляпка" - Лизетта, Мюзетта, Жаннетта, Жоржета...
   Таня! В любви моя песня не спета?
   Найди отпугивающий недостаток, позволяющий сказать: а кто был лучше? Ну а дальше? Пригвоздить себя к столбу позора жалости, и не по поводу обеспокоенности импотентной, а наоборот, что нюни распустил от недоступности цветущей юности, еще нетронутой открытием возможностей телесной непорочности.
   Рифмуй, глотая слюнки, образность из одержимого запасника тебе лишь одному понятных мыслей с недоразвитым объемом глубины.
   Античность, Возрожденье и устои классицизма,
   приумножаясь, в противоречивости искусства,
   на вечных постулатах - благородства и трагизма
   мечты о счастье воплотили лирикою чувства.
   Идейной усложненностью Стравинского мелодий,
   мир Пикассо с метафизическою жизнью фобий
   живописуя стиль бескомпромиссностью подхода
   с прозреньем новизны, где главный атрибут - свобода...
   Неудобный для привычности движений ракурс тел, удовольствия бездумность механическую затрудняющий: секс в стиле классицизма, с парадоксальной, скрытой страстностью напруги силовой, в потребности фантазий к самовыражению.
   Игрой с непониманием озлить привычку,
   затягивая в поиск красоты созвучия,
   сердечности вручив душевную отмычку
   грядущий стиль постельного благополучия...
   Опять устроили соревнование: кому по силам избежать оргазма - напрасно; в этой пытке мне нет равных. И не от бездушной атрофии, за часами наблюдающей. Заклятье рифм, беснующихся недовольством совести поступков, склоняет память, оборачивая в строки.
   Не удается Тане холод напускного равнодушия с "предательницей" безответственной согласовать. Повинуясь неповиновенью - сорвалась, расчувствовавшись слезно, и виноватостью спросила: "Ну а ты?" - и уже в бессилии шепнула: "Силы сколько же в тебе..."
   - Только для любимой:
   Неисчерпаемая память невостребованных слов
   в невольной изворотливости мысли
   строкою шлет рифмованное колебание мозгов,
   чтоб слуги интереса не раскисли...
   Спит.
   А ты бессонницею отчитайся, как кружила значимость вокруг привычной обособленности непривычной.
   Таня...
   Чувствую в ней накопившееся недовольство. Но вытянуть его причину на поверхность губ - мне, на нее смотрящему с подобострастием любовника, оторванного от ее поденной жизни, - трудно; так же трудно, как решить проблемы, вдалеке стоящие от встреч постельного формата. Сколько это может продолжаться? Голова болит от кризисного перепроизводства чувств.
   Кризис перепроизводства чувств?
   желающих украсить радугою небо
   памятной расцветкой жизни буйств...
   Да мрак неразберихи свод укутал слепо...
   Утром все будет по-другому: мягкой лебединой грации скольжение по глади полусонной чувственности.
   Поэзия касанья тел
   в перине бессловесности объятий
   идей, того, что не воспел,
   любовной вероломностью понятий.
   Я отдал ей всего себя
   терзаньем воспаленного соблазна
   до умопомрачения,
   восторгом пут душевного оргазма.
   Мгновенья, тешащие власть,
   над красотой мечты инстинктом дара
   нелепой мнимости, чтоб впасть
   в иллюзию: что вечен сей подарок...
   19 марта 200... года.
   Привычность легкого и безответного прикосновения к губам в машине возле станции. Напутственное ободряющее замечанье:
   - На тебе усталость.
   - Ты молодеешь с каждой встречей,
   подобно юности рассветной,
   призыв которой к жизни вечен,
   как наслажденье неба бездной...
   - Намекнул, что, получая, я уж слишком многого хочу?
   - Твои желанья скрыты за завесою оргазмов, и поэтому их трудно уяснить для выполнения, но скромность чувств твоих я увожу с собой, как и
   Хрустальный блеск надежд запрос
   на верность лебединую признания,
   лучистой искренности плес
   заоблачного парного слияния...
   Улыбка вслед, подернутая чуть печалью...
   Все. Захлопнул дверцу отъезжающей машины. На жизнь дальней- шую мне посвяти... Она не слышит.
   Меня вдруг начинает бить озноб сильнющий, будто я под взглядом дюжины обманутых мужей. Откуда накатил негативизм подобный, пронизанный реакционным мандражом раскаяния запоздалого, шарахаться который заставляет от волненья легкомысленности кольценосным дамам угождать, без угрызений открывающих порог доступности, наивно лицемеря в верности себе. И становящимися неожиданно угрозой мстительными фуриями, натыкаясь на отказ в интимной близости. Ты знаешь этот аромат:
   Запретный запах сладкого обмана,
   гордыня недоступности - подвох соблазна
   под масками словесного тирана
   в распутные тона рядиться безотказно.
   Неравнодушием благоволения
   размениваясь на застенчивую кротость
   пренебрежительного восхищения,
   воображением срываясь в страсти пропасть...
   Холодная чужая электричка. Ощущаю на себе растерянно-недоумен- ный взгляд молоденькой особы расположившейся напротив.
   Чем зацепил усталый сердцеед
   сиянье любопытствующих глаз?
   Самца неудовольствия портрет,
   зажатый в провокации каркас?..
   Не удается уловить принадлежащий ей зазывный аромат породы, возбуждающе мешает что-то, стойкостью перебивая нотами звучания навязанного... Я не успел взбодриться душем, на себе оставив сексуально-оплодотворяющую пестроту Татьяны запахов? Как глубоко она в меня внедрилась и, на расстоянии воздействуя на подсознание подобных ей существ, животный интерес соперничества духом вызывает и
   Благотворительностью своеволия,
   величьем мощи визуального наряда -
   любви диктует конкурсом условия,
   приумножая пошлостью богатство клада...
   Спрячь взгляд. На шее у ключицы синяком она тебе напоминает?..
   Сейчас ты женщин всех с Татьяной сравниваешь, находя в них отдаленное сияние ее манящих черт. А эта - музыкой пахнула?
   Дерзостность упрямая, прикрытая спокойной опытностью глаза интуиции. Умный лоб, мальчишеская озорная стрижка, с вызывающей ухоженной растрепанностью, с цветом необычным светлой пепельной голубизны, отлива золотистого; точеность энергичной шеи и задумчивый овал лица с улыбкой, посрамить готовой беззастенчивым высказыванием? Похожа. Недостаточно тебе одной скрипачки? Убери сейчас же взгляд.
   "Неудовлетворенной страсти половая возбужденность и маниакальная распущенность с безжалостным и наглым утверждением: "Ты женщина" - растаптывает волю личности и диссонирует с умением речами обласкать". Кто дал тебе характеристику такую? Лена?
   "Подарок дивный, напоровшийся на взгляд покорностью в проулке около собора в Старом городе, где, зарабатывая медяки игрой на скрипке, в акустическом великолепии, она работала над техникою чистоты звучания, и пожелавшая секс c музыкою исполнительского мастерства соединить. В этом состязании духовного с телесным - музыка победу одержала.
   Безжалостный разрыв душевной связи
   опустошеньем, горечью бессилия...
   Жизнь, мельком искупав в экстазе, -
   застыла... бессердечьем изобилия...
   С каким же вдохновением в контакте сексуальном тел звучали виртуозные "Цыганские напевы".
   Самозабвенно обнимая скрипку,
   гармония души - блаженство звука
   дарует нервному переизбытку
   симфонию эротного досуга.
   Смычком порхая по восторга струнам,
   таланта блеск, расплескивая ноты
   в телесном танце, вдохновляясь блудом,
   играет вечной сладости красоты...
   Лена волновалась жутко перед выпускным концертом, подготовив к выступлению знакомое по сыгранным интимом нежности "Напевы" - Сарасате...
   Блестящая игра ее заслуженно сорвала шквал оваций за вдохновенную проникновенность исполнения. Она открылась на банкете по окончании концерта:
   - Я думала о сексе и, о ужас, вдруг в финале кончила. Чуть в крик не сорвалась... Стон чувств - аплодисменты заглушили...
   - По конвульсивному движению фигуры и голове, откинутой назад, я понял, что с тобой.
   И пошутил:
   Больше я тебе не нужен.
   Оргазма поводырь - аплодисменты.
   Благодарственные души
   свои предъявят телу аргументы.
   Она обиделась, разуверяя:
   Несметное количество шедевров,
   желающих познать любовной скрипкой
   блаженство вкуса оголенных нервов
   мелодий гармоническою пыткой.
   И в ласковой прелюдии забвения,
   сияя разноцветием кристалла,
   от счастья музыкального момента
   с любовной жаждой повторить сначала...
   Ее игра на выпускном балу консерваторском очаровала, но не одного меня: видный музыкант и дирижер ей предложил стажироваться у него в оркестре "Виртуозов"...
   Провожая, я стоял поодаль благодушных родственников, предвкушавших взлет карьерный молодого дарования, а для меня звучал финал скрипичного каприччо. Слезное ее: "Вернусь...", мне брошенное из толпы, - последнею надеждой стало творческого вдохновения на планы не осуществившиеся.
   Дивные глубокие глаза -
   зеркало оливкового блеска,
   принудительная чувств гроза,
   власть болезнетворного гротеска..."
   - Может, почитаете еще?
   - Это я не вам.
   - А мне понравилось.
   - Вас зовут Татьяна? Вспомнил, где вас видел: мы стояли вместе в очереди в кассу на "Виртуозов" Спивакова. Где же ваша скрипка?
   - Что за виртуозы?
   - Вас зовут не Таня.
   - Как угадали вы?
   - По расцветке бодрости запросов -
   воинственного эгоизма
   стали неподатливости тросов,
   привязчивости фанатизма...
   - Это плохо?
   - Если столь же откровенными сопровождается делами с беззастенчивостью взглядов, избежать которых можно, лишь ретировавшись.
   "Через десять лет увидел я гастрольную афишу симфонического коллектива и фамилию знакомки с удлинения дефисом положением семейного довеска к личной жизни. Концерт хороший со звучанием достойным популярной классики. Вместе с подношением цветов к ногам прославленной солистки я скромно возложил эмоций резюме:
   Пассажной техники отточенная гладь -
   публичного успеха верное подспорье,
   но в душу не заглядывает звуков сладь
   оргазма недозволенности самоволье...
   К музыке непроходящая любовь осталась.
   Тревожит образности звуковой ручей
   напевности, талантливейшей скрипки всхлипы,
   свет вдохновенных девичьих очей,
   в объятиях любовных ищущих защиты..."
   - Меня зовут Саша.
   - Приятно, Александра. Меня зовут влюбленный незнакомец.
   - Ваши грустные глаза подсказывают, что вы одиноки.
   - Оба состояния преследуют меня по жизни. Понятно это после сказанного мною.
   - Могу быть и не только слушательницей...
   - Я вызываю жалость одичало-одиноким взглядом?
   - Нет. Усталая надменность...
   - Которую бы надо наказать, унизив счастьем до среднестатис- тического семьянина?
   - По жизненному реноме - сделать это не удастся.
   - Банальный комплимент не мне.
   Усталая надменность, как тщеславие,
   зависшее над поприщем былых заслуг,
   но, примелькавшись, пиетета здравие
   преобразится в безразличия недуг...
   - Не думаю, что это вам грозит.
   - Да, я умею подавлять в себе альтернативой дел текущую влюбленность, осознавая, что моя усталость не отпугивает черт надменностью таких особ, как вы, наверняка, в опеке дополнительной любви обильных одиночек не нуждающейся.
   Печали дум, неудовольствия сквозняк
   признания не ищут в затхлости тревог,
   проблемности активов разгребая мрак,
   эмоций каторгу бросая в чувств острог...
   - Вы это о себе?
   - Я больше никого так хорошо не знаю.
   - И не хотели бы узнать?
   - Возвышенность мечты вздымая до небес
   от головокруженья льстивой новизны
   чутья затменьем, в предвкушении чудес
   азарта вседозволенности, влюблены?..
   - Здравствуй, столица... - мы приехали, приятно было пооб- щаться.
   - Не обменяться ли нам номерами телефонными?
   - Мобильный я не помню. Домашний под охраной моего четверо- ногого дружка. А чужие, без необходимости, не коллекционирую.
   - Вы интересный собеседник... Я бы с удовольствием продолжила знакомство с вами.
   - А где же ваша скрипка?
   - С чего вы взяли вдруг, что я скрипачка?
   - Значит, нет. У вас кровоподтек на шее - отметина обычная от инструмента.
   - Случайность... В тренажерном зале.
   - Будьте осторожней, берегите красоту. Если же судьбе будет угодно - мы свидимся еще.
   Беспорядочно обузу взваливает жизнь на плечи.
   Мне достаточно, что вы узнаете меня при встрече.
   Я возрастом ума - надежд не подаю
   и захламленность памяти несу с трудом,
   растрачиваясь в ностальгическом раю
   игрою с прошлым, превращая жизнь в дурдом...
   Альтернативным материалом свежести ослабила воздействие негативизма Тани. Думал, обойдусь приятной "музыкальной паузой"... А тут дестабилизирующее предложение:
   По оказанию утех взаимопомощи,
   пробуждающих взрывное клокотание чувств плоти,
   самолюбивого паренья в невесомости
   ностальгических воспоминаний на высокой ноте...
   Цинично равнодушный скрежет вслед
   попыткам достиженья чувственных высот
   под мечущихся тенью бесталанных лет
   и в окружении необнятых красот...
   Оптимистичное начало сорок... года жизни: приоритеты одиночеством расставлены, цели нуждами намечены. Актуальностью какой бы ознаменовать событие, произошедшее в минувшей жизни, вехою отметив в череде себе подобных?
   Мама бы сказала: "Делом! А то:
   Облагораживаешь мусор пробою пера...
   Работою конкретной засучил бы рукава".
   Одна из прибауток многочисленных ее.
   Жена... Та непременно б снарядила в коллективный культпоход за спичками, часа бы этак на четыре полноценного транжирством шопинга...
   Таня - сладостно постель бы обняла...
   Число какое нынче? Ах, да! Мне нужно срочно поменять права автоводительские: завтра истекает срок их годности.
   Вот и веха памятного дня
   с фоткой и печатью лет на десять -
   нестареющая западня
   прошлой памятью покуролесить,
   предъявив рассвета сил права,
   дарственного Богом торжества...
   Почему же так знобит? В старой жизни что за хворь я подцепил с упадническим настроением и ломкой в теле? Праздника последствия расположения Татьяны? Домой приеду, позвоню, не поразила ль толстокожесть юбилейная инфекция? Вела себя вчера Татьяна странно: продолжительная нерешительность задумчивых молчаньем взглядов, с затаенным пожеланием повестку дня дополнить, но затвор речей остался нераспахнутым. Что ее...
   - Извините... Вы на машине?
   - Нет. Но могу вам предъявить
   Полученные только что права.
   Машина, к сожалению, в загоне
   от жизни праздничного естества,
   от старой к новой доли перегоне...
   - Они у вас не первые?
   - Юбилейные и, думаю, - последние.
   А первые достались мне, когда машина роскошью казалась.
   - Сможете помочь...
   - Буду рад, но если помощь лжесвидетелем не сделает.
   Не умею лгать.
   - Не потребуется. Я ногу подвернула...
   - На таких вот каблуках, да по местному Бродвею,
  не сломать бы только шею, рассекая на бровях.
   - Вы не первый посочувствовали, остальные прозой.
   - И никто не согласился вас подбросить до ближайшего медпункта или до такси? Я, если позволите, вас на руках доставлю в обозначенную точку...
   Еще один зеленоглазый взгляд, на юбиляра. Что они сегодня, ополчились, соблазнение передавая, словно эстафету. Эта помоложе, в дочки мне годится, и туда же, Танина приманка безотказна...
   - Выстроились в очередь сочувствующие...
   - И вы отвергли всех во имя персоналии моей?
   Я отомщу за тех, кто недоверьем пал любви очей.
   - Они все на машинах, а у меня своя. Отвезете?
   - Легко.
   - Но я живу на взморье...
   - О, как мне повезло, я только что оттуда, где преступленье совершил наперекор себе.
   Придется возвратиться к тем местам
   свидетелям беспечности младого полыхания,
   где ветрено служил любви богам
   под соснами у моря, где и встречу увядание...
   - Тяжкое?
   - Приблизил на год старость.
   - Я оплачу обратную дорогу вам.
   - В молодость? - согласен.
   Из сердца прогоняя стужу,
   Господь, о, чудо соверши!
   Дай чувствам, обжигая душу,
   парить в угаре от любви...
   - У меня лишь "ВМW", а не машина времени. Но я постараюсь, и в компании со мною вы не ощутите возрастное бремя.
   - Неужели вы отважитесь на флирт?
   - Похоже, вы инициативу у меня перехватили.
   - С надеждой на доверчивость?
   - Вы внушаете доверие вот той видеокамере. А иначе вам права
  не выдали бы. Шучу. Но вы действительно располагаете к себе.
   - "Муж всех жен" - избранник и слуга,
   властитель, что богатством всех нежней
   слабостью мечты любви мирка,
   прильнувшего к желанью всех мужей...
   - Цезарь?
   - Нюхом чувствуете?
   - Не обладаю остротою обоняния, но интуиция меня еще не подводила.
   - Буду рад ее подбодрить. Где машина? Доберетесь сами или?..
   - Доковыляю.
   - Шикарный аппарат... Что, папин?
   - Мой.
   - Подарок бескорыстной дружбы
   на поприще взаимности тревог,
   объединенной сердцу службе,
   вдыхая чувств попутный ветерок...
   - Не верите в таких друзей?
   - Верю, но не в их благотворительность.
   - А сама я заработать не могу?
   - В суждениях и презентабельных потребностях - я скромен.
   И рад, что люди есть с иной позицией.
   - Обращенный на меня ваш взгляд был хладнокровностью задумчивой нескромным, недостатки ищущим, сравненьем с кем-то. От его "застенчивости" юбку мне одернуть захотелось.
   - Думаю, вы поступили бы наоборот, будь она на вас.
   Вы в прошлое меня вернули.
   Праздник летний, буйство красок,
   яркостью затмивших тень киноэкрана,
   памятным безумством связок,
   хроники любви запретного романа...
   - А настоящее не вдохновляет?
   - Повтором? - как еще! Иногда в минуты недовольства одинокого я
   Проговариваю вслух свой возраст,
   убеждая голосом его - остепенись!
   Прошлой жизни памятная пропасть
   бодростью мечты желанья не поднимет ввысь...
   - Получается?
   - В этом преступление мое против себя.
   - На максималиста непохожи.
   - На зануду филантропа, за упущенное ухватившегося?
   - Cтиль вождения вас обеспечивает в этой жизни всем.
   - Чем вам это импонирует?
   - Аккуратной дерзостью.
   - Ласковым напором мощности влечения
   чувств удовольствия в подобострастном теле,
   нежным послушаньем дерзкого парения
   и трепетностью, словно с женщиной в постели...
   - Вдохновенно!
   - Мощь машины вдохновляет.
   Инструктор, обучавший в юности меня азам вождения, сажая в драндулет свой старый, рев которого был слышен аж за два квартала, наставлял: "Передвигайся крадучись.
   Кто по жизни голову сломя несется,
   тот не знает, что такое удовольствие...
   И похож на ветреного полководца,
   армию в боях лишивший продовольствия..."
   - Мысли выражать стихами он вас научил?
   - Суть интерпретировать рифмовкой - мама.
   А инструктор был приверженец разгульной прозы гоголевских персонажей "Мертвых душ" и пользовался ими, отрабатывая стиль вождения у тех, кого воспитывал как будущих водителей-профес- сионалов. И первым требованьем выдвигал прочтение бессмертной повести поэта русского характера.
   "Сегодня будешь управлять машиной, как если б вел ее Ноздрев:
   Хамить и наглостью куражиться
   всем тем, что в голову втемяшится.
   Я сделаю из вас водителей -
   езды умелых нарушителей", -
  кричал на ухо он упрямому ученику, изображавшему не Чичикова, а Герасима.
   Превосходный театр был.
   - К какому вы герою тяготели как водитель-профессионал..?
   - В любви! Мне были ближе Достоевского характеры психологические. В душу моему учителю плевок.
   "Идиот! За три целковых порешил старушку?.. Веди машину так, как я сказал...", - акценты требований матом расставляя в споре окололитературном, шипел инструктор, чтобы смог я без аварий, до возраста сегодняшнего докатить.
   - Это удалось?
   - Не в личной жизни.
   - Вы без сожаления сказали это.
   - "Да, быть может, грусть былых несчастий и есть счастье".
   - Камю.
   - Завистью бы изошел Рентген к подобной проницательности.
   Мужчинам трудновато с вами, ощущая запах обособленности аристократизма. И они задабривают изумрудный блеск роскошными подарками.
   - Это достижение не местной школы воспитания.
   А проницательную изумрудность я от мамы унаследовала. И в роскоши задабривания подарков - не нуждаюсь.
   - Понимаю, вкус ваш не ютится ниже "Бэнтли",
   взглядов вдохновляя бриллиантовые перлы...
   - Вам с женщинами тоже видно нелегко с таким чутьем!
   - Им со мной.
   Их запах современности душка
   сближеньем вызывает аллергию.
   Призыв с эффектом красного флажка:
   вперед - на чувственную атрофию...
   "Но всякое оценивание, даже когда оценка позитивна, есть субъективизация, что предоставляет сущему не быть, а на правах объекта оценивания лишь считаться".
   - Это Хайдеггер сказал не о женщинах.
   - Ваше виденье мужчин.
   - Наполовину с аллергией. В глазах-то ваших сердобольность.
   - Разящая.
   Вероломная парадоксальность взгляда,
   волнующей открытости противоборство -
   удивления достойная награда,
   тревогой интригующего недовольства...
   - Воткнутая разумом стрела. Вы опасны как мужчина.
   - Не за рулем.
   - Думаю, вам интересно было бы с моею мамой пообщаться.
   - Познакомиться, разочаровываясь, с вашим будущим?..
   Оставайтесь вечно молодой.
   - Нет, вы не правы. Когда мы вместе, незнакомые нас принимают за сестер.
   - Из разных взглядами эпох
   непримиримого идей пространства,
   свободы воплотить прав вдох,
   не напоровшись на благое хамство...
   Вы мне напоминаете
   Пришедшую из юности мечту,
   терзавшую несбыточностью чуда,
   явившегося в игровом бреду
   безумной суматохи блуда...
   - Вечная травля печалью разлуки - дань вековая влюбленных сердец...
   - Занятно.
   - Мама провела здесь юность, встретила любимого и после моего рождения уехала...
   - А у вас есть брат?
   - Брат в Лондоне с отцом живет.
   - А вас воспитывала Франция.
   - Что обо мне расскажете еще?
   - Французский шарм манерности
   тончайшим запахом духов
   впитался в суть приметности
   славянской всеоткрытости грехов...
   По какому адресу вас отвезти?
   - Я покажу. Вы всегда так интригански скупы на взаимность?
   - Жду, когда благую волю явит эксклюзивность.
   Стихи писать не пробовали? У вас должно с успехом получиться.
   - С успехом?
   Да, темы отсылают к пустобрехам.
   То мысли препираются в аншлаге,
   слов домогаясь, дремлют вне бумаги.
   - Страх усмиренья чистого листа
   сгубил не одного поэта.
   Рифмовки образная пустота
   разит не хуже пистолета...
   - Мы приехали.
   - Дачка-то знакомая, когда-то находившаяся в ведомственном попечении у... Преобразилась, капитальный вид приобрела.
   - Прошлым летом мы купили этот дом.
   У мамы с ним приятные воспоминанья связаны. Через неделю и она приедет.
   - Вас зовут не Ольга.
   - Вы не ошиблись - Натали. Я извиняюсь и за оказанную помощь вас благодарю.
   - Ну что вы... Когда еще мне посчастливится
   Шофером, на шикарном авто,
   да прокатить приятную особу.
   Судьбы развернутая карта
   дорогу сердцем указала зову...
   - Машину эту я боюсь. Ее действительно мне подарили, но взамен моей, разбитой при аварии; расщедрился виновник. Автомобиль мне заменили, а вот нога травмированная отказывает в послушании.
   Я дам вам деньги на такси.
   - Спасибо, мне привычнее на электричке.
   - Визиточку возьмите, хотела встретиться бы с вами и познакомить с мамой.
   - Вспомнил: у строчек, что продекламировали вы, есть продолжение:
   ...напоминанием "Музыки звуки"
   чувств благородных - счастливый венец.
   Визитка не нужна. Потребуется очень, и меня найдут. Вдохновение мое не так щедро, как этот драндулет, но все ж:
   Век нескончаем желанием встречи...
   Горечь покинула памяти кров,
   верностью прошлому сердцем обвенчан.
   Счастлив, что жизнь посетила любовь..."
   Интровертное заигрывание с минувшим временем к тому приводит, что оно преследует меня не только в образной реминисценции, но явной диспозицией довлеет на сегодня.
   Интересная девица и достойно продолжает мамочки породистость. Узнать бы надо было год рождения ее... Люда...
   В каком году я провожал Людмилу в аэропорту?.. Сохраняются события в деталях строчных рифм, а с датированием - плоховато. Игровая "видимость" экспромта упраздняет историчность. Натали, примерно, двадцать пять. Очень может быть, что я... отец? Развелась после рождения. Однажды Людочка приревновала к имени меня, случайно проскользнувшим в бесконтрольной пылкости момента страстного. Печально, но этого я не заметил. Не сдержался в обоюдной темпераментной игре постельной, чтобы горечь разочарования не выплеснуть обидой за растерзанное чувство юной шантажисткой. Напоминание случилось при последней нашей близкой встрече, опозданием на поезд вызванной.
   Непоправим переживаний горестный урон
   покаявшимся прошлым, взывая на возврат.
   Напрасно опустевший сберегать духов флакон,
   вдохнув цветов живого поколенья аромат...
   Как тесен мир переплетающихся взаимоотношений человеческих, натолканных в него свидетелей и соучастников одной судьбы, влеку-щей нас на встречу по проторенным дорожкам связей мысленных. А если мысли материальны, то и связи эти ощутимы телом, превращаясь в путы. Правильно ли поступил я, непричастную Татьяну ностальгии- ческою сетью разочарований слов опутав, дорогих мне составляющих существования процесса жизни, вплотную днем сегодняшним приблизившего ощущение: подсовывают мне замену - Таню, от непрошенных забот освобождая. И если поначалу нашего знакомства глаз постельного безумства жмурился от топи удовольствий, то сейчас он приоткрыт слегка с сомнением надежности услуг ассортимента обозначенного, мной предоставляемых, будоража ревностным напоминанием: Татьяна не единственная особь приложения духовных и физических усилий, и не окажусь ли я однажды в стороне от пут, которые с таким усердием навязывал. А попытка с окольцовкой - лишь маневр для усыпленья бдительности на пути бездействия.
   Волнуясь ожидательной истомой,
   заставки не сменить визитку -
   Татьяны дерзновенности знакомой,
   глаз проницательных улыбку...
   Бредишь? Температура 38. Психоневрологическая ломка на физическом сказалась состоянии. Грипп? - не похоже: голова же ясная, но полная опустошенность мышечной энергии.
   Таня чувствует себя великолепно: здравие полнейшее телесной удов- летворенной сытости, с холодном удивлением несдержанным неудово- льствия звонка несвоевременного, и от этого знобит меня еще сильнее. Отчужденность деловой текучки с отключением эмоций: я не ко двору.
   Где - ласкающийся беззащитною мольбой
   детский шаловливый голосок,
   обнаженный доверительностью потайной,
   с просьбой: "Страсти сладкой дай глоток"?..
   На лебедя хрустального любуйся, ностальгируя по теплоте ее объятий в одиночестве больном, под взором глаз голодных обаятельной зубастости Максюхи. Жизнь никто не отменял; и заботу на тебя смотрящую душевностью доверия. Некогда болеть.
   В любви - есть только я и чувство,
   свидетель и судья,
   меж нами нет вранья.
   Все остальное - происки искусства...
   Пронзительность прелюдии забвения,
   полет восторга звукового бала,
   от счастья музыкального момента
   с любовной жаждой повторить сначала...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   14 мая
  
   Вероучения религии враги
   приговорят себя божественной разлукой,
   кощунствуя, безбожники, еретики
   расплатятся за богохульство вечной мукой.
   --------------------
  
   25 марта - канун Пасхи.
   Воспоминания задерганностью смазанные и расплывчатые, как рисунок слишком наводненной акварели.
   В предзнаменование искупления пасхального отправил Тане шуточный стишок:
   Великий, светлый день народного исхода -
   Пасхальный праздник вековой традиции,
   сердец всех верующих братская свобода
   надежд с любовью воплощать амбиции -
   яичками сразившись в профиль и анфас...
   Я милой для затравки парочку припас...
   От религиозности я был далек, наверно, так же, как от освоения космических высот. Но вера в сверхразумность, правящую волей и законом бытия жила во мне основой непоколебимой. И хотя теологическая ритуальность верования не вызывала внутренней потребности общения с религией, но некоторые из ее традиций, как и уваженье к ним, были неотъемлемой частицей жизни - мамина заслуга.
   Привычка делать паузу, извлекая выгоду тактическую перед наступлением, для Тани - практика обычная принятия решения, отмеченного личностной самостоятельностью. Но удаленное молчание на этот раз уж слишком затяжной характер приняло.
   Весеннее погодное великолепие, ростки природной жизни благоденствия, огульно пробуждали голосами птиц и теплотой сиятельной ласкающего солнца возбуждение нетерпеливое с желанием к процессу радостному обновления любовью приобщиться. Похмельная хвороба, завладевшая здоровьем после праздничного столования, не поддавалась диагностике и сгинула без осложнений, не найдя взаимопонимания с иммунитетом тренированным, проверив на живучесть организм и связана была, по-видимому, с нервным перенапряжением этапа подготовки и разочарованием несбывшихся надежд осадком отложившийся незавершенности. Учитывая вышесказанное, я с энтузиазмом плана рисовал наброски, уподобившись развернутому транспаранту, красочностью содержания желавшему на предстоящем празднике весны отметиться.
   Тревожась принуждением поруки,
   обязанности ролевого воплощения,
   мужская твердь божественной услуги
   диктует состоятельностью нетерпение...
   Тишина ответная в разряд зловещего непонимания уперлась, и не принудительным нагуливаньем аппетита, а похожестью на паузу ульти- матума неудовлетворенного, готового открыто требованья предъявить. Сосуществовать с предчувствием и неопределенностью - невыносимо.
   Девять вечера - прогулка Макса. Подцепив его на поводок, во вторую руку взял мобильный телефон.
   Ненавижу в неизвестность без согласия трезвонить, напоминанием навязываясь о себе. Поэтому, возможно, подключил к натянутости пустоты момента, отвлекающего дружелюбием приятности и образцовой в отношениях устойчивостью, - Макса, воспринимавшего заботу о себе как должное.
   Три кнопки... и соединение...
   Мягкий, сдержанно-покорный голосок...
   Бесстрастным шелестом доходчивого слога,
   верша судьбу рассудочным вердиктом,
   мгновения не вскрыв причинности чертога,
   жизнь открестил от грез любви конфликта...
   - Я не приеду... Потом труднее будет...
   Неси предчувствие тревог в печали кассу -
   тоски получишь дивиденды,
   любви суровость испытаний не даст спасу,
   поставит вновь эксперименты...
   Поддержка самому себе - охранник рядом, у которого единственная есть забота - сытость. И ты ее обязан обеспечить.
   Таня больше в озабоченности ею не нуждается.
   По небосклону жизни пронеслась кометой,
   прикрыв собой мечтательные бреши,
   оцепененьем песни недопетой -
   исчезла навсегда, фантазии утешив...
   Скажи себе: "Давай, по новой!" - и не мастурбируй прошлым, позаботься о грядущем. В юности в подобной ситуации винил свое несовершенство. Кто-то оказался лучше и, себе в отместку, плано-мерно, избегая чувственного произвола, погружался в неизведанную область знаний, бедственным фантазиям доказывая: укрепившись интеллектуально, стану недоступным той, с которой я расстаться мысленно желал. А она, прослышав о моих успехах жизненных, терзаясь укоризной, - пожалеет. Свободное пространство молодости соблазнительной, красуясь достижениями перед заинтересованным либидо, позволяло с легкостью печальной влюбчивости воплотиться.
   Но тебе уже под пятьдесят, и вытравить заложенную Таней проблематику наскоком новизны не выйдет. Кардинально действенный рецепт необходим: избежать душевной омутности. Возвыситься как личность, не обзаводясь охраной персональной? Куда уж выше; а после принижения такого только и осталось, что искать поддержку в окружающем. Или навсегда избавиться от личностных проблем...
   Усопший был мечтательно повинен
   любви, романтик, - доверялся ей беспечно,
   пожизненною страстью осчастливлен
   он, жертвенно один остался с ней навечно...
   Жизни логика, ее мировоззренческое осмысление...
   Тот, кто не хотел свободною отдать себя во власть возвышенного, с неизбежностью конечности неволей покориться должен низшему и примитивному, в нем существующему и принимаемому личностью, как истинно исконное, но существующее вне его, навязываясь против воли индивида...
   Нет! Слишком просто загасить покоем
   бесчувственным стремленье злобного реванша,
   унизить унижение - героем,
   живым, судьбою подготовленного марша...
   Планчик накидай.
   Когда рука дрожит? Холодной бранью
   от взора хищного укрыть сознание,
   цель обозначив жалости рычанью,
   сменив бред строк на прагматичное воззвание?
   Игра фантазии - общением с возможностями, отнеся себя к вооб- ражаемой действительности... Сыграй с собой, как ты играешь с окружением, на выживание - без компромиссов, беспощадно, жестко, с меркантильным интересом, сохранив несломленную волю и желание повелевать судьбой, где женщина лишь фон и украшенье - рамка, для потребности себя позиционирования как личности. "Игра... импуль- сивное, спонтанное текущее свершенье, действо окрыленное, подобное движению человеческого бытия в себе самом". - Финк? "Отношенье настоящего к изменчивому, необходимого к случайному. Игра - не просто разнообразия калейдоскоп активов игровых, но прежде - способ человеческих взаимоотношений с возможным и недействительным".
   Женщины живут днем настоящим, "Я" оберегая для просвета будущего, не заигрывая с ним в сомнениях. Таня распрощалась потому, что ей не совладать с придуманной тобою ситуацией: подстройкою ее под выдумки ей чуждые. Бесперспективность власти - вот что подкосило в ней уверенность в совместном будущем, а чувство, если таковое было, она уж постарается принципиальной неуступчивостью пунктом недовольства изолировать. Но ты об этом не узнаешь никогда. Работы над ошибками не будет. Достойна, недостойна - это все лишь отговорки никому ненужного, разлукой попранного самолюбия. Докажи, что не случайно эгоизм примкнул к завышенной самооценке. Ты, играя, погружался в роли, растворяясь, поведением разыгранным, скрывая игровое поведение. Играл всегда моментом, пусть запрограммированным правилами, но не ради будущего счастья во блаженстве, а упражняя состязаньем интеллект необязательным и несерьезным произвольности сиюминутной и с потребностью самодовольства - жизни шахматная партия.
   Профессиональных знаний опыта запас и стаж работы - прочность обеспечивали жизни, с лихвою покрывая взморские потребности гостиничных вояжей, с возможностью маневра, и не вмешиваясь в чувственную прорву энергетических вложений материальною зависимостью. "Дракон" - добытчик пополнением запасов не скупился, удовлетворяя возникающую у амбиций ювелирно-тряпочную блажь. Он - соперник мне достойный, предложить которому азартную игру на выживание, поставив достижения трудолюбивые его на карту, - будет в самый раз. Ты давно об этом думал, но не возникало повода? Он здесь.
   Горячка бедственных переживаний,
   разброд, воздвигнувший прогнозы пессимизма,
   пристрастием бездушных указаний
   калечит естество безволием трагизма...
   Испытай себя на поприще другом, там, где твоим взрывным эмоциям нет места. Желая этого, ты пренебрег гуманитарными науками, где без холодной здравости ума не будет результата, и избрал нейтралитет дорожки технаря с очевидной базой доказательств и лишенной беспредметных споров о приоритете норм духовности морали никому не нужной философской отсебятиной.
   Экономика... Ты от нее далек, как сытыми удобствами разнеженный болельщик, наблюдающий футбольный матч по телевизору, от спорта. Кабельного телевиденья канал переключи, и вот - очкарики белорубашечные рассуждают путано о макро-микро... столбиками цифрят котировок акций биржевых компаний зарубежья ближнего. Что-то в рост пошло, а что-то падает, а до моей зарплаты им какое дело? Дело?.. Дело лучше, чем опустошение рулеточное кошелька.
   Затесаться в бойкую когорту спекулянтов рыночных? Непознанная область интеллекта приложения, по Драйзера трилогии знакомая, и запоем в юности прочитанная с ореолом легендарного благополучия недосягаемого. Купил - продал; купил - остался с фантиками инвестирования долгосрочного с неясной перспективой многолетия, что равносильно для сегодняшнего дня - банкротству.
   Стяжательный рывок к обогащению,
   голодный, желчный страх задачи -
   Фортуне, покорясь расположению
   зыбучего песка удачи.
   Дилетантам-новичкам везет, пока они на интуицию рассчитывают; но как только начинают к разуму прислушиваться специалистов, сразу жертвами становятся тех самых профи, на себя работающих профанацией клиентов: дайте нам все денежки свои... и мы посадим их на поле дураков, и потекут богатства к вам немыслимые в виде дивидендов от вложенья в ценные бумаги, приумножая капиталец ваш малюсенький, что стыдно связываться с ним. Так что забудьте о деньгах на много лет, спокойно спите, мы облагородим их, если кризис не случится, спровоцированный нами.
   Вариант пассивного инвестора ни в коем разе не устраивал меня. Цель была другая:
   Ознобом жесточайшей нервотрепки
   похоронить скребу утраты,
   и кол осиновый, с косой, красотке
   всадить за мысль, в подарок, в счет расплаты...
   Собрав купюр наличествующий разнобой, на разбазаривание черноденное отложенных, оставил про запас на пропитание, для сытого движения ногам к месту заработка, остальное же отнес в фонд инвестиционный, акций закупив паи. И в опустошении засел за изучение теории законов хаотичности финансового рынка. Мир, следящий с жадностью за новостями и живущий по законам беспощадным беспорядочной, неуправляемой толпы, раздираемый противоречиями конкуренции и объединенный сговором корпоративной беспринципности поруки против рядовых инвесторов; живущий по законам внутренним, которые за стенами игр биржевых преследуются уголовно и гласящим: риски взятые соизмеряй с доверием; никто ответственности не несет за то, что происходит с материальными ресурсами твоими, вложенными в акции рискованных активов.
   Страйки, таргет, волатильность, пут, аукционы, ебитда,
   маржинколы и ликвидность, корреляция, анализ, лаг.
   Рынок спотовый, доходность, триггер, фьючерс, эмитент,
   стоп, дисконст, оферта, бонды, скальпинг и растущий тренд.
   Терминология знакома?..
   И далее: анализ фундаментальный предполагаемого движения рынка на тысячах страниц с выкладками графиков и формулами, задним числом объясняющих его взлет или падение, с уровнями поддержки, скользящими средними технического анализа, в котором трактовок ломаной линии движения рынка не меньше, чем в Камасутре поз, о чем можно говорить и писать бесконечно...
   Чтобы мысленно, меж строчек, имя "Таня" различать?
   Надгробие воздвиг для постамента
   страданий игровой морали,
   убийственного чувств эксперимента,
   судьбы разворошив скрижали...
   Избавься от зависимого поклонения тобою пренебрегшим "идолом", иначе - деградация с размывом личности и полуночными молящими звонками телефонными, уничтожающими униженьем чувство робостью бессвязности желаний и развалом побуждений: "А помнишь ли, как ты..." - ностальгический понос эмоций, за который, разгребая пустоту последствий, будет стыдно. Странная, непониманием с невнятною идеологией поступков, женщина. Другая недовольством довела бы беспричинность до скандала, отвоевав стервозностью себе законодательность верховной власти, и обменяла бы крикливый ультиматум на желанное.
   А добившись привилегий ролью,
   почивала бы на лаврах восхищения,
   отвергая долю вдовью
   счастьем исключительности награждения...
   Покинула гордячка не удовлетворяющую перспективу, не поверив в ситуацию возможности воздействия, работающим безотказным арсе-налом средств интима шантажа, повелевать мужскою одержимостью. Ты этим никогда не отличался. Наклоненье повелительное в действиях твоих, в противостоянии диктату ласковому, сосредотачивалось в творческом развитии звучавших "пожеланий", после паузы вдумчивой, предоставляющей партнеру время для переосмысления возможного отказа от сиюминутной блажи, насладиться воплощением абсурдным требований. Метод апробированный и практически не знавший сбоев, но с Татьяной бесполезный: замкнутость молчания не вносит взаимопонимания, тревогу вызывая и мобилизацию анализаторов интуитивных распознания причин. Тани нет, но продолжается аналитическая обработка накопившегося материала, и не удается механизм привязанности, подключенный к жизнеобеспечения системе и саморазрушительным усилием работающий вхолостую, отключить.
   Рынок акций испытанием - моих надежд не оправдал: растет безудержно, приумножая капитал первоначальный, и не угнетает недовольство чувственной потери. Наметился опять слезливости раздел между духовным и материальным самочувствием? Копошиться умственно в теории познания в законах хаотичности, во время роста рынка, прекратил. Вопросы задавать: "Мол, почему..." - тому, кто, на себя работая, меня богаче делает, зачем? "Ему" багаж мой ценных указаний нужен, как таксисту, управлять которым помышляют картой.
   И вновь вопросов темень смотрит укоризною, нахлынувшей самонадеянностью, на постылость неостывших впечатлений кинутого. Я слаб, покончить разом с необъятной информацией переживаний; не уплотняются они в размерах до консервативной ниши пессимизма критики, где можно было б их на долгосрочную упаковать.
   Разделиться сущностью
   на плоть послушную и непокорность духа?
   Робости тщедушностью
   бороться по отдельности со злом недуга?..
   Члененьем в схватке с импотентной ролью
   слуги разрушить произвол аскетной боли
   возврата к свадебному чувств застолью,
   отторгнув тело от души усильем воли...
   Пафосно звучит, но ты же знаешь, что скрывается за этим низменное вожделение, способность доказать:
   Ты в состоянии услуг телесных свору
   сполна отведать у другой "скрипачки",
   не подвергаясь вновь сердечному раздору
   в душевном равновесии чувств спячки.
   Повелевать одним движеньем взгляда,
   недоверием выкраивая власть упрямства,
   в преддверии роскошного наряда
   пожеланий прихотливых вкрадчивого хамства...
   Собой повелевать сначала научись. Голос недовольство подало? На круг второй заходишь самопокаяний бесперспективных угрызениями? - растерянность и бреда депрессивного инкогеренция. Диагноз быстро ставишь. Сколько лет прошло с тех пор, как ты, покинутый девчонкою самодовольной и спесивой, занялся серьезно изучением практической психиатрии, на собственный чуть не свихнувшийся горячий разум леденящие примочки знаньями прикладывая.
   Пережил. Переболело...
   Но вспоминается:
   Как полоснул по сердцу окрик глаз,
   блеск янтарный, срез бездонного упрямства,
   лисьей хитрецой, когтями враз
   рассадил душевную плечистость чванства...
   Вот с ней и обсуди, насколько ты здоров. Разделение по типам человечества на здравых и подвергшихся воздействию психической инфекции - безрезультатно: кто знаком с симптомами - старается их контролировать; кто не знает - тот считает мир весь ненормаль- ным.
   Супер! С обостренным просветлением в предчувствии припадочного попадания в ловушку чувств? (Мышкин, в поисках ножа Рогожина носящийся по городу...) Нет, твоя работа - время протянуть.
   В смирительную нарядив рубашку
   нордический бросок фаллического буйства -
   для чувств губительную каталажку,
   взамен расхода подвенечного холуйства...
   Но охотника инстинкт за гордостью смазливой не изжить тебе: высшего призвание эстетики порядка, отключающее и сенильные, и реактивные психозы, а может и шизофрению, бывшею супругой на тебе отмеченной. Хорошо, судья на поводу у диагностики разводной не пошла и к стихам ярлык безумия не прикрепила с отправкой прямиком и под конвоем в дурку для "освежевывания". А там бы почитатели нашлись для мышкинских и для рогожинских трудов. Вспомни белокурой докторши вопрос:
   - Таким взрывным сердцебиением ты реагируешь на рук прикосновение всех женщин?
   - Только тех, к кому неравнодушен.
   Она глаза закрыла, и густой румянец возбуждения, мной наблюдаемый не раз, когда касалась тела моего, залил ей щеки.
   Приложить бы стетоскоп дыхания
   темпераментом к ее сердечку,
   колебаний получив признание
   в помощь откровенному словечку...
   Тогда-то прозвучало предостережение ее:
   - Ты опасен, и занятие единоборствами не для тебя. Контроль утратив над собою, ты сорваться можешь в ступор и финал непредсказуем.
   - Знаю. И на тренировках я стараюсь выработать к возбудимости излишней в ситуациях подобных стойкостный иммунитет защиты с рубежом атак, не доводящих до летального исхода.
   - Это обузданью неподвластно. Ты бессилен перед эксплозивною реакцией устройством психики. Будь осторожен и не ввязывайся в обостренные конфликты. Это может быть губительно...
   - Психушка для души, тюрьма для тела?
   Смирительный пошив ума предела..."
   Сочини-ка что-нибудь, саморазоблачением бичующее...
   Калечащей игрой, на грани срыва,
   ловушку отпирая стресса бедствий,
   с оскалом в нем звериного актива
   для личности губительных последствий...
   Поэтому ты избегаешь назревания конфликтов и открытой конфронтации рукоприкладства? Кроме доктора аффектность дури раскусил психолог. Резюме его: "Беги от Тани" - это скорбное предупреждение Рогожину-Отелло от пагубного обострения, способного развиться до умопомрачительного сдвига...
   Эка понесло куда! Закончил?..
   Взгляд янтарный вспомнил и вопрос серьезный: "Ты кого-нибудь любил?".
   "Мы скучали в зале возле моря, на концертном "чесе" популярности заезжей "звездочки"...
   Я руку подхватил ее и за собой увлек.
   Вдруг захотелось блеск янтарный
   окунуть в восторженное море счастья
   любовным замыслом коварным,
   предложив великодушно: "Угощайся".
   Закатный пейзаж с раскинувшимся шевелением морским и тонущим на горизонте солнцем.
   Сумеречный пляж пустынный с теплотою серебристой пенистости волн ленивых, берег омывающих.
   Благотворительность природного пиара
   купает жажду в трепетном лиризме,
   размахом чувств оплачивая счастье дара
   букетом молодости в море жизни...
   Я ошарашил спутницу: к ее ногам одежду сбросил, нагишом отдавшись плеску теплоты волнующейся.
   Одиноко недовольствуя на берегу, она тревожно наблюдала, как, освоившись на отмели, я брязгаюсь под набегавшими волнами, приглашая разделить блаженную стихию неземного удовольствия. Вопросительно-любовная ее инициатива выбила из ряда вон заявкой костюмированный образ светской безобидности беседы, всколыхнув ответную неадекватность, вероломством нагло повторяющую, глядя в прошлое, и на призывность недоступности на берегу ее вопрос: "А ты любил?.."
   Два часа знакомства и случайность, отменить которую могли десяток факторов, меня преследующих, и все ж...
   На концерт я шел один, с двумя билетами, приобретенными недели три назад. Но изменилось кое-что, и место рядом для общения кон- цертного лишилось привлекательности актуальной. Ажиотажный спрос курорта на гастрольные концерты позволял легко другую пару осчаст- ливить дефицитными билетами, а при желании аукционом шикануть.
   Издали у кассы я приметил:
   В одеянье белом - чудо подвенечное,
   с золотистой россыпью волос;
   воли испытание сердечное,
   нимфа - восхищения запрос...
   Пара в возрасте, но молодящаяся, привела с собою напоказ, а может, на просмотр - дочурку...
   Игровое общество сформировалось. Ну, вперед.
   Маску нацепив слепого равнодушия, я к кассе подошел и озабоченностью скряжничества предложил билеты гордому семейству. Растерянное замешательство отца: "Мы хотели бы втроем...", - прервала матушка, пройдясь по мне прищуром стреляной волчицы: "Юноша! А почему вы сами не идете на концерт?".
   Оробев от неприкрытого вмешательства в чужие интересы, горестно потупившись, я оправдался: "Подходящей нет компании".
   И тут мамаша в лоб с улыбкою опеки своднической предложила: "А познакомьтесь: Зоя - наша дочь; ей скучно с нами.
   Над нею шефство не возьмете на себя?.."
   17.08.10. - Макса год уж нет со мной.
  
   "...Зоя пальчиками юбку ухватила, как будто реверанс хотела мне преподнести.
   Медлительностью снизошедшего достоинством я повернул себя к осмотру предлагаемой компании и с головы до ног скользнул туманным взглядом нерешительности покупателя на вещь, которая ему не по карману, и, вздохнув, глаза отвел; и тут же, по диагонали, резанул объект стервозностью намерения сватающей стороной.
   Предложив на выбор: скромность безразличия
   или рамочных запретов снос...
   Кратер бездны чувств величия
   в игровой оранжерее грез...
   Любил ли? Не любил?..
   Но я открыт для чувства,
   размахом счастья крыл
   готовых на безумства...
   Что ее удерживает? Откровенность предложения, мной посылаемого из водицы: сменить одну стихию на другую, не воспринимался как ответ на мыслей сокровеннейших вопрос? Девчонка в замешательстве, разыгрывает свой спектакль недотроги, отгораживаясь жестами от лучезарного экспромта плеска удовольствия. Бестия рыжая - она себя боится, а вопрос - случайность мной подслушанного монолога с доказательством бесстыдно покрасневшего испуганной растерянностью, проступившим на белоснежности еще не тронутой загаром кожи. Характер жестковат; преодолеет он дистанцию неподчинения позыву внутреннему или не перешагнет очерченной вокруг себя окружности границы на песочке, по которой ходит мелкими шажками, ограниченность своих желаний выражая?
   Окольцована порукой обязательств,
   стерегущих сердце, как конвой?
   Но душевный пыл под маской обстоятельств
   оградить не сможет чувств покой...
   Из реальности опоры твердой под ногами вызволить игрой ее и сделать неустойчивым психическое восприятие к действительности кажущейся? (психопатия возбудимого круга). Всколыхнуть и бросить искру срыва нервного на уголья психоза. Проверим экстремальную готовность выступить на помощь... Танцуешь? Мы же подадимся на подкормку жаждущих эмоций.
   Волны разбивая, поволокся я в пучину, к горизонту, следом за печальным диском солнца, закатывавшимся наполовину в море. Метров двадцать пять до берега, вода по грудь, пора уж начинать спектакль, ждет волнованный ландшафт. Идя вперед, я сделал несколько глубоких вдохов и погрузился в воду с головой, оставив руки на поверхности... Секунды побежали: 31, 32, 33... От дна с предельной силой оттолкнувшись, не выныривая на поверхность, я поплыл вдоль берега, стремительно от места удаляясь погруженья... 98, 99 - истекла минута. Теперь обратно...
   Часы на берегу оставил, под охраной, чтобы не сбежала; хорошие часы, подарочек-напоминание взамен... забудь. Та, что на берегу, затмит любую... 77, 78... Тренер говорил: "Сила воли сделает тебя утопленником, если потеряешь в погружении над временем контроль". В тканях кислорода предостаточно, что позволяет плыть, а через три минуты аварийку включит мозг, а на четвертой - все - сознанию привет... Ты где? Приплыл.
   В нашем мелководном море в профиль я уже не помещаюсь.
   Глянем, что на пляже...
   Задумчивость склонилась к брегу,
   верхушки сосен ловят благостность заката,
   взгляд с вечностью ведет беседу
   и тишина... о помощи вопит предвзято...
   Я потерял ее...
   Платье сбилось белым лебедем, а где скульптурность белизны рыжеволосая, его покинувшая? В отчаянии следом? Оглянись...
   Ярко-красный, тонущий у горизонта солнца лик... А на живописном фоне, взглядом и ногами воду щупая, - Она, в растерянности поиска. Где на мелководье яма та, где с головою погрузился и пропал - росточек метр 88?
   По-крокодильи волоком, руками дно перебирая, я приблизился вплотную к ней и, булькая, спросил: "Рыбачим?"...
   Шторм! Я утонул...
   Вспенившись неистовством, накрыл меня тайфун.
   С покорностью внимал я аргументам буйственной стихии,
   симфоническим волнением душевных струн
   неудержимости разбрызгивал он ноты истерии...
   Это было что-то!
   Темперамента мощнейший шквал,
   без разбору сокрушая твердь преград
   обновленьем, предвещая рай услад,
   милостью судьбы расцеловал...
   И тут явился лишний глаз. Искусно маскируясь, все же он не в состо-янии был спрятать любопытства срам с нацеленной на нас, бликующей от солнца, длиннофокусною линзой. Брызг закатная феерия, накрывшая искр радужною оболочкой романтическое буйство тел, их сделала объектом привлекательности для фантазии фотохудожника.
   Ощущениями пальцев я перебирал лоснящуюся влажность нежной белизны - строй мягкости беснующихся форм, ни на секунду не способных хаотичное броженье прекратить. Изнывая от телесной близости, восторга широко раскрытыми глазами, впитывала дева вид природной маскулинности, попавшей в темпераментные руки.
   Полная самозабвения отдача
   сумасшествию дичайшей похоти рассудка;
   губы жаждою любви желанья плача
   наслаждались чуткостью влечений страсти звука,
   раздувая истерический очаг досуга...
   Ужас! От страстного накала необузданной кипящей смеси дикости повелевать я бы испарился, если бы не охлаждающей солености прибрежные накаты и бликующий из дюнной зоны зоркий глаз.
   Сладостность, коснувшаяся тел,
   раскаленностью клеймит привязку душ;
   взбалмошной сердечности прострел
   напевает про себя любовный туш...
   Две недели умопомрачения романом пестроты взаимности симпатий, окутанной насыщенностью событийных впечатлений отдыха вдвоем...
   Две недели беззаветного служения красотам вспыхнувшего чувства.
   Провидение вручило страсть
   произволом искренности вечных сил,
   на знакомство предоставив часть
   жизни ссуженной, в которой парой мил..."
   Для чего ты это вспомнил? Самоутвердиться прошлым, улетевшим так же, как подруга... Пустынность ступорная психопатии... и резкий вдруг толчок в притихшем настроении: бежать и догонять всесильный образ бесконечности желанья чувств с униженным пространством ощущений, с трущимися о тебя воспоминаниями запаха гарема.
   Рабоче-крестьянскою напругой повседневности забот желаешь отключиться из духовной иллюзорности невоплощенных помыслов? - впустую. За кем сейчас ты бросишься вдогонку?
   За самолетом, уносящим Люду? Разыскивать она тебя не будет, тем более осведомленная, что я случайно оказался в поле зренья дочери. Случайно ли или подсказка? Ностальгический совместный ужин, с затаенною боязнью прикоснуться... Постаревшие актеры, памятью играющие роли, брошенными в прошлом чувствами?
   А Натали?
   Орган многоголосый поднебесья зова;
   нервозность скрипки, будоражащей бесстыдства стон:
   виолончель - влекущая задумчивостью слова
   и визуальной праздничности - колокольный звон...
   Ожог оставит отпечатком в сердце,
   и ни одного мужчины,
   выплясывая норовом коленца
   изумрудностью картины...
   Мысль вдогонку?
   Вдогонку за ошибками, свершенными натурой впечатлительною убежденного, что нет злосчастной недоступности, которая ему бы противостояла. Но соблазненная наказывала, мстя, и оставляла за собой болезнетворную незавершенность. Прекрасна благодать телесная... но ты охотник не за ней... за беззащитною душевной преломленностью, преподносящую взамен утерянного образного воплощения - разгона фантазийного упрямство в гонке суетной за прошлым, в бесполезности игры с самим собой.
   "Вдогонку ты метнулся за златоволосой бестией, с издевательским цинизмом потребляя чувство, зародившееся к ней. Прагматизм расчетливый переместился разумом на первый план. Неповторимостью событий, ощущений врезаться в основу жизни, предназначенной другому, посеяв в чувствах и привязанностях от тебя оторванного существа неразбериху... Фотограф - он свидетель!
   Богоявление феерии услады буйства,
   неотвратимости телесного влечения,
   красою темпераментною брызжущего чувства
   благословляет на любовное крещение...
   Гордость профессионала (а то, что фотосессию на пляже проводил профессионал - не сомневался) не позволит взаперти держать отснятый материал, он обязательно опубликован будет. Я должен раздобыть свидетельство, пусть иллюзорное, но возвращающее ощущение кипящей водной страсти.
   Два месяца в центральной библиотеке я просматривал издания всех выходивших в тот период глянцевых журналов. Отчаявшись, уже намеревался поиск прекратить, когда на улице, случайно, на стенде свежей периодики в газетке молодежной обнаружил черно-белый отпечаток и заметку поздравительную: "На международном конкурсе фотоэтюдов, на кинофестивале, известный мастер фотографии за цикл пейзажных снимков, под названием "Закат", был удостоен поощрительного приза...".
   Детективная история с подробностями поиска призера заняла бы целую главу... Не буду утомлять читателя перечислением всех передряг бюрократических, мной пережитых, в поиске кустарным методом отснятых негативов, собственность эмоциональную похитивших. Предъявлять претензии за состоявшийся на конкурсе показ интимности их автору я не решился, понимая, чем чревато это для меня, в державе высокоморальной, где о сексе вспоминают, только укоряя одиноких матерей и безотцовщину. Издание, опубликовавшее подобный компромат, позором заклеймили бы и навсегда закрыли: "За распространение порочащих советскую действительность пошлейших материалов". А участников мероприятия подобного публично заклеймив, к столбу общественного мнения бы приковали всей суровостью непримиримой социализма.
   Доказывать фотографу, что я не самозванец - не пришлось: портретной схожестью свидетельство о вызове открытом "общепринятой" морали вещало на лице, и дополнять в деталях доказательствами не было необходимости.
   Я завершил успешно кропотливый поиск фотографий, отвлекавший от упрямого вопроса:
   "Для чего стараюсь?".
   Тревожным ковырянием свершившегося факта
   к реликвиям влеченья возводить мольбу,
   скорбя плаксиво об утрате жизненного такта,
   играть повтором фальшь, коверкая судьбу?..
   Красиво и художественно, но и бесполезно. Избавь себя от знойной муки, а фотографический этюдный цикл подшей в архив греховных доказательств, не собираемых, и от которых избавлялся, прикрываясь памятью часов, показывавших время убегающее жизни без объятий женщины любимой.
   Города название и имя к фотографиям - вот и все зацепки памяти.
   Перед расставаньем в аэропорту я написал свой адрес, номер телефона и подал ей листок бумаги - свой автограф мне оставить.
   Уединились мы в кафе, где ожидали вызова на регистрацию. И вот оповещение о расставании бесцеремонно прозвучало. Зоя, на листочке, прикрываясь, быстро что-то написала и аккуратненько сложив его, вручила мне.
   - Не разворачивай, потом прочтешь.
   Иди, меня не нужно провожать.
   Ушла...
   Навечно тлеющий оставив фитилек,
   готовый воспылать в утерянном раю
   убежищем, разлуки подведя итог
   заветными словами: "Я тебя люблю"...
   Вот она причина: броситься вдогонку за волной заката. Три слова - вместо адреса... Ждать случая, когда ее желание, прибегнув к помощи воспоминаний, воспользуется адресом моим, эпистолярным жанром тренируя чувство? Сезона следующего дожидаться? Но если ею все ж обрублены концы, то нет надежды на возврат утраченного.
   Имея на руках разоблачительные фотоматериалы - решиться надо на атаку. Оперативно-разыскной заскок продолжился, на этот раз в гостинице. Преодолеть завесу скрытности режимного объекта бюрократической системы: многоступенчатая операция, работавшая юмором, цветами, сладостями, обольщением влюбленного во всех администраторов "разведчика", потенциального лгуна, склоняющего на предательство добросердечный персонал...".
   Ретроспективной дали заповедным бредом
   действительность сметаю в сердца закоулки,
   чтобы иллюзиями не влачиться следом,
   блефуя пред собой маршрутом для прогулки...
   Подставиться под аппетит вакханки?
   Напропалую бездуховности проказы,
   распутством пустотелой перебранки
   пошлятины лубочной исполнять приказы?..
   Мечтаешь заявиться слабаком в расположенье мягкотелости строптивой, желающей завоевания корыстью чувств и интересов меркантильных, уговорив себя на видимость доступности? Чем сильней ты ее желаешь, тем награда отдаляется все дальше.
   Как же это все знакомо.
   Чуть-чуть напрячься раболепием поклона
   и безразличьем заглянуть в расцветку взора...
   вдруг удивиться восхищенным стоном,
   накинув сеть комплиментарного узора...
   Решил найти волнующее утешенье в рынке, проявляющем себя с такой же взбалмошной панической непредсказуемостью, как и женщина, с предельной зоркостью следящая за поведением толпы и перспективными ресурсными потоками наличности: до нитки может обобрать, но и нежданно наградить любовью.
   Это не твое. Ты вел себя всегда наперекор толпе, парадоксальностью решений не заботясь о взаимопонимании идейном с ней. Везения от жизни не дождешься, совместить его пытаясь с обоснованностью трезвости разумной - чушь.
   Фортуна в предпочтеньях неумна
   и претендентов вгонит в шок,
   успеха наделяя лавром...
   Чувствительная женщина она,
   наверно, так же, как и Бог...
   И любит подразниться правом...
   Мужчина рациональней и гуманнее в поступках, чего не скажешь о палитре льгот и наказаний мироздания.
   Напыщенность любви эмоций разношерстных
   жестоко опекает сохраненье вида;
   слабеет от дурмана запахов цветочных
   и конкурирует за званье Афродита...
   С трудом дается с женщиною расставание. А с рынком проще: если в плюсе - выходи, заработав свой процент, и жди коррекции, а там - по новой. Ты, как игрок, - расчетливая, рациональная "свинья", не получилось взгреть себя деньгой, а принцип: "Не везет в любви..." - мошною не приносит удовлетворения.
   "...Неделю пожил я в гостинице, подлаживаясь под контакты, чтобы, зацепившись за надежду, обрести координаты златоглазки и фотографическою болью заявиться в царство завлекательной невесты. В жизнь врезаться ее нахально скрытым двадцать пятым кадром, ну а там - посмотрим. Всю фотосессию закатного купания отправил я пакетом адресу признания, оставившему мне лишь пустоту.
   О, сладость в неизвестности терпения,
   чувств правотою подпалившая тревогу,
   стремленьем к вечности соизволения
   объятий любящего, обращеньем к Богу...
   Провокация протеста без надежды, что увижу результат. Она получит фотографии - уверен, с нарочным отправив их, непосредственно чтоб в руки передать; надежней было б самому, но конкурировать навязчивостью с фото не хотелось. Обратный адрес отправителя - отсутствовал, лишь скромно назван взморский городок. И если память метку не оставила, то пусть останется все в прошлом.
   Кого винить, что не сложилась радость,
   встречающая райский проблеск мысленных позывов,
   любовью прорицающая благость,
   волнуя ожидание отложенных порывов..."
   Рынок без меня растет, но жадность прибыли недополученной халявой не перебивает жабу угрызений от потери Тани. Но упреками нервозности похожи оба случая: по сетованию вслед.
   Стряхни с себя укор, ну не случилось
   помножить счастье на предвещанные годы,
   тебе ль в влюбленности грешить на милость
   уж постарались внеземные кукловоды...
   Отвлечься от всего - весна!.. На взморье съездить, погулять и на танцульки заглянуть? И встретить там?.. Запрет - он действует. И никакая сила не отменит приговор, пока иммунитет разлуки вопрошать не будет текстом: "Таня где?".
   Напропалую бездуховности вакханки
   подставиться... - игр аппетит проказы,
   пошлятины лубочной перебранки?
   Распутством двигая приказы?..
   Рифмы, как и мысли, побрели по кругу. Женщина тебе нужна. Лакомство, отобранное Таней, будоражит недоступностью.
   Поддержку прошлого переупрямить
   новоявлением телесных разрешений?
   Ожесточеньем охраняет память
   от посягательств приворотных впечатлений...
   "...Солнышко светило возле моего подъезда,
   праведность лаская чувств упорства.
   Не ошибся, выбирая для удачи место
   дани верностного благородства...
   - Как ты меня нашел?
   - Заело то, что ты листочек с адресом порвала, глядя в спину мне.
   - Ты видеть этого не мог. Я действительно так поступила, в искушение чтоб не впадать. Не буду объяснять всего. Я здесь.
   - Характерный шелест рвущейся бумаги
   долго впечатлял меня на мщение...
   И не вывесил я траурные флаги,
   капитулируя злом унижения...
   - Жестоко отомстил, напоминанием оставив в изоляции.
   Могла я позабыть, где ты живешь?
   Дарительная блажь заветных слов -
   карт-бланш взойти любовью на Олимп
   всесильной фамильярностью богов,
   примерив счастья раскаленный нимб...
   "Зоя" протянула мне журнал:
   - Мама привезла из Франции. Говорит: "Похоже очень уж на
  вас. И где вы ухитрились так подставиться?".
   Мы с ней вместе прилетели. Она здесь по работе ведомства торговли. А я... Ты знал, что нас фотографируют... Я, когда увидела тобою присланные фотки, не рехнулась чуть...
   - Той, что напечатана в журнале, я не видел.
   - Фантастика! Как удалось тебе их раздобыть?
   - Выйти на фотографа мне оказалось легче, чем твой адрес отыскать, сличая внешность скромности семейственной со списком постояльцев, да к тому же отдыхающей под вымышленными именами.
   - Теперь ты знаешь...
   - Что тебя зовут не Зоя?.. Ты будешь вечно "З..." для меня.
   Незабываемый морской закат
   миг ослепил, как фотовспышки свет,
   лучом мечты из будущего врат,
   бравадных "Алых парусов" рассвет...
   Два короткие дня для подтвержденья страстного. Ни расстояние, ни время не способны притупить объединяющий мотив сердечной власти, не умещающейся в рамочность ужимок ухищрений судьбоносных. Два дня достаточных, чтоб заложить незыблемость основы для дальнейшего духовного соития, как доказательства предельной преданности поклонению любви.
   И вновь мы расставались. Кафе все то же, где однажды проводы уже закончились ничем.
   Глаза в глаза - признательный сеанс
   покорности в избрании пути:
   любви на век божественный альянс
   духовной преданности во плоти...
   Золотоволосая курчавость аккуратной стрижки; бесподобного янтар-ного отлива глубина внимательнейших глаз с защитой насторожен-ности; и волшебная смешинка с белизною ровной, обрамленной алой прелестью губной... Провокация наивно-беззащитная и наглая; доступнейшая близость и далекое величье красоты, в стремительную облеченная порывистость поступков, темпераментною дышащая дерзостью волчицы, огрызнуться безбоязненно готовой от неудовольствия затянутой прелюдии, глотками маленькими смачными приложенными к ней и пьющими... ее. И взвиться, да так злобно, будоражаще, со скрежетом зубов, пугающих желаньем девочки. Как трудно совладать с собой в минуты неразумности объятий!
   "Ты кого-нибудь любила?" - вопрос застал ее врасплох: румянец бесконтрольности позывов смуты ощутить нутром телесным суть вопроса попытался.
   - Мама распоряжается твоею волей?
   - Не она...
   Пальцы правой "Зоиной" руки приблизил я к губам, поцеловав фалангу гименеевского пальца...
   Что это?!
   Легкая потертость между...
   Развернул ее ладонь к себе... Чуть заметный следик отпечатка от ношения кольца. Отдернув руку и закрыв глаза, она, со стоном взор упрятав, запрокинула изломом голову назад, будто ей вонзили в спину нож...
   А его всадили мне.
   Пауза горечи с попыткою избавиться от боли. Взгляд затравленного зверя с бедствием повинным слезных глаз.
   "Мама..." - прошептала "Зоя".
   Мой вечный спутник - горестей блокнот. Разгрузочный контейнер какофонии словесного балласта, назойливо скребущего зацикленностью рифм.
   Расшифровав бессвязную идею на бумаге неразборчивостью почерка, я вырвал листик из блокнота.
   Душою извини влеченья дух,
   что, искушая, потревожил зря,
   сердечностью предпосланных услуг
   красотной страсти... Я люблю...
   Не утруждай воспоминаний зов
   венчаньем, ждущий свадебный наряд
   улыбки, с шепотом заветных слов...
   А вслед: лишь фотоглянцевый закат.
   Она сидела молча, наблюдая...
   Слезы затаились грустной поволокой; созерцательная пустота, покорно ждущая закатной участи, и, выдавая внутреннее напряжение, лишь пальчик нервно ноготочком вслед за мной выписывал на столике узорчатую строчку приговора.
   Сложив листок, я положил его в карман рубашки так, чтобы подтекстом проступающим цеплялся он за мысль.
   - Пойдем, я провожу тебя.
   Осторожно, будто потерявшего родителя ребеночка чужого, я повел ее за ручку. У цветочного киоска задержались, захватив букет шикарных роз. Регистрация лишь началась. В хвосте недлинной очереди узнаваемо стояла под опекой респектабельности мама "Зои". Мы подошли вплотную, и, руки не выпуская подопечной, я вдохнул желанный аромат цветов, букет вручая улыбавшейся "волчице".
   - Спасибо за любовь!
   Вещевую сумку "Зои" сняв с плеча, достал записку из кармана и порвал напополам... Сложил, хотел помельче...
   Зоя вырвала из рук моих осколки стихотворной писанины...
   Развернувшись... я покинул сцену".
   Расставшись, ты о ком сейчас переживаешь?
   О Татьяне или...
   Воспоминаньями ополовинил ты утрату,
   письмо доверия души отправив адресату?
   Или удвоил сердца гибельную боль,
   в сомненьях провоцируя раскол;
   любила?.. Или похотная роль
   желания толкала на престол?..
   А почему ты Тане ничего не написал?
   Эпитафию меланхолично-заунывную с издевкой клятвенной:
   Терзаться в вечности любовной скорби,
   прекрасных вечеров листая грезы,
   плутающих средь искушенных фобий,
   клеймя разлуку памятью стервозы...
   Эпитафия? - Нет. Это панегирик расставанию.
   Изобрази-ка что-нибудь величественное, душевно-благородное, слезою размягчающее удалецкую бравадность.
   Красотная пахучесть женской власти -
   тюрьма угодного порабощения,
   засильем зова путеводной страсти,
   бессрочной радости от избавления...
   Похоже, обреченная плаксивость брошенного сменилась на ехидство злобострастное, порочно измывающимся над теряющим голосовую емкость чувством.
   В разлуке канул месяц; подавление
   запретом отсылает память в ссылку;
   фантазий кутерьма иль отречение -
   дилемма? Словно пистолет к затылку...
   Написал? Поставь же точку наконец...
   Что?! На верхней полке секретера, гранями отполированными лучезарности сияя, филиграннейшей работы оперенья, плыл хрустальный лебедь без...
   Случайности ли роковой знамение...
   Повестка из удушливого мрака?
   И разум сразу помутился зрением -
   трагедией преподанного знака...
   Несколько секунд назад я слышал хруст, почти неуловимый, как будто кипятком ошпарили стекло и пробежала трещина крушения. Раскол, тончайший, поразивший лебедя, прошел у основанья шеи, разд- робив ее на мелкие кусочки, разлетевшиеся брызгами кристалликов, неисправимо изувечив грациозность шейного изящества. Случившееся всколыхнуло с новой силою переживания мистические, связанные с Та- ней. Раскрутка вариантов измышлений вытеснила, заблокировав про- цесс мышления, упоминающем о рынке, как и все насущные проблемы динамической реальности беспрецедентностью давления на психику.
   Тревожность, озираясь злобой пытки
   незащищенности от кровной связи
   воспоминаний, спрессовав пожитки,
   за продолжением послала в сказе...
   "...Зоя"! Я ждал... и вспоминал, как цепко в аэропорту она меня держала за руку во время ритуальной передаче маме. Зря ли?
   Весть ворвалась нежданно извещением о ценной бандероли. Мелькнула мысль: "Фотографический закат" ненужностью вернул- ся...
   Не угадал.
   Клятвенное жертвоприношение
   избранности чувственному долгу,
   верности любовное ношение,
   прославляющее чувств помолвку...
   Бархатная, розового цвета, аккуратная коробочка - уюта мыслей гнездышко, с хранящимся в нем женским обручальным золотым колечком. Это вызов иль укор бессмыслицы повинной?
   Чем ответить?
   Чистого листа головоломка,
   ждущего разгаданных событий;
   нетерпения сомнений ломка
   с шоковой потребностью открытий...
   В заблуждение ввести себя, что я смогу ее вернуть, доподлинную ситуацию подстроив с лицемерной симуляцией экзистенциальных актов жизни или смерти? Мышкин или вновь - Рогожин?
   Опасная игра...
   Я к ней летел...
   Обратный адрес бандероли был отличен от того, куда я отправлял курьера, и лишь кличка, о которой знали только мы, мне подтверждала личность адресанта. Одинокое кольцо: какой заряд эмоций удалось ему освободить! Подобного угара вряд ли пережить придется, и несмотря на то, что с кольцами историй было предостаточно..."
   Отвлекся? Воздействие воспоминаний у Татьяны проявилось ревностью. Ты удаляешься. Она тебя теряет? Будешь дожидаться весточки? А лебедь? - крик пронзительный о помощи, с напоминанием жестоким о себе:
   Лебедь как форпост на чувств передовой,
   верности помост и силовой конвой.
   Какая непохожесть с той, к которой я рванулся, безоглядно, бездну расстояния и помыслов преодолев. Татьяне никогда не суждено о ней узнать, если вдруг...
   Потребностью не растревожит любопытство
   на полке средь страничек залежалой прозы,
   в бездарной проповеди пошлого бесстыдства
   узнает памятью четверостиший слезы...
   "...Я стоял в раздумьях у дверей квартиры, за которой скрылась "Зоя". В руке ее коробочка с приветом. Попытка номер два. Первая, из-за отсутствия хозяйки, мне не удалась, и все же я ее дождался, наблюдая, пессимиста нетерпением, за домом. Неожиданно, подъехав на такси, буквально на ходу освободив машину, Зоя прошмыгнула в мною охраняемый подъезд.
   Зевни... и я ее бы не заметил.
   Подай коробочку, возьми растерянности взгляд и уходи.
   - Кто? - раздался из-за двери возглас.
   - Глазок обманывает розовостью сердца впечатление?
   Посланье дерзкое, пришедшее ответом
   за исповедью кольценосного запроса,
   в котором счастье таинства не под запретом.
   Уверен: в вольности благоухает роза...
   Дверь распахнулась, я перешагнул через порог и подал розовый футлярчик.
   Тревожность дивных глаз,
   зажатость ада;
   немой отпор увяз
   в растерянности взгляда...
   Взяв пленом нерешительность движения, я поднял руку ей и положил послание на начертания ладони. Обреченным нежеланием она открыла будущего роспись...
   Серьезность линий благородного металла -
   вершина скованности кольцевой поруки,
   для возведенья храма властью ритуала
   на пьедестале жизни под одушевленья звуки...
   Изумленное неверие, схватившее обзором лучик маячкового огня... И если мне когда-нибудь придется сделать выбор между жизнью или смертью, то лицо другое предо мной не встанет.
   Резь изумления подмяла мрачность ада
   прожектором мечтательного воплощения -
   луч веры, преломленья значимости злата
   улыбку окрестил кивком благословения...
   Скомкав собственного недоверия вражду, я сделал шаг навстречу ей. Зоя резко отвернулась... Стоя за ее спиной, меня затворническим детским всхлипом, в одиночество ушедшим, состраданием зажало. Броситься в обнимку утешать? Я, повернувшись тенью, сделал к двери шаг...
   Воображенья игрового редкий идол
   свободы алтаря для вероиспытаний -
   момент решительный подставиться под выбор
   безотлагательностью прямодушной дани?..
   Чего я ждал, подставив зад, - пинка?
   Стрелы прощальной укоризны,
   полет желанья нежного броска,
   преодолевшего софизмы?..
   Робость моего плеча коснулась:
   "Душою извини влеченья дух...
   С шепотом заветных слов..."
   Я повернулся..."
   Ну и причем тут Таня?
   Лебедь клюнул же твою зарвавшуюся душу. Номер телефона набери и успокой предчувствие дурное. А если в ход пошло знамение от Тани - не сулит оно тебе хорошего исхода. Сколько времени прошло? - Чуть больше месяца.
   Не затушевывая свежесть восприятия,
   мечта запасливо хранит угодный облик,
   призывом приукрашивая чувств заклятье,
   и ты его единственный наставник и духовник...
   "...Она сомкнула рук кольцо на шее ждущего любовной участи, дразня футлярчиком раскрытым, где сияли два кольца, одно в другое вставленные, в ожидании, когда их приберут к рукам.
   Испытывает прихоть Божьего предназначения,
   купая сладострастие в объятиях мечты
   реальности, под взглядом бурных чувств соизволения,
   в извечном культе феномена долга красоты...
   Укрывшись от нахальных "фотообъективов" глаз, два дня мы прожи-ли признанием необходимости друг в друге. Боязнь соприкоснуться с внешним миром, нарушавшим прагматичностью диктата верности идиллию, незримо, но довлевшим, делал нас еще нежнее.
   Свобода мыслей и поступков, мной затеянная, прикоснувшись к "Зое", отражалась боязливою задумчивостью беспокойного молчания. Не знал я ничего о мире, окружающем ее, который вынудил скрываться в доме преданной подруги. Фонтаном били из меня заманчивые предложения, приемлемые для сторон конфликта, по выходу из спрятанного от недобрых глаз разлучников полулегального сожительства влюбленных.
   За размышлениями истекла невразумительная семидневка. Днем "Зоя" уходила на учебу, а под вечер возвращалась. Отпускник гулял по городу туристом и обременял собой домашнее хозяйство. В один из вечеров на перекличку душ в положенное время Зоя не пришла.
   Я ждал...".
   Три кнопочных нажатия, и связь мобильная нарушила запрет. А по другую сторону, заигрывая непосредственностью, сладкошерстный голосочек ободряющим вопросом одолел разлуку: "Привет! Я думала о тебе. Чем занимаешься?".
   Не расставались мы: разняли руки на мгновение
   и ощутив в опоре пустоту,
   изголодавшегося жаждою прикосновения,
   сомкнули притяжением среду...
   "...Меня мгновенно разбудил шлепок небрежный по затылку. Заснул я в кресле, не дождавшись "Зои". Рядом на полу лежала книга и листок со строчками. Шепотом заботливым на ухо баритон, повелевая, произнес: "Вставай и быстро собирайся". Не успел я оглянуться, как второй мужчина, не представившись, возник передо мной и подобрал листок. Я попытался встать для выполнения команды, но жесткость властная руки приказ свой пресекла: "Сидеть".
   - И что мы пишем?
   "Контраст противоречия желаний
   парадоксальностью морального удела
   трагедию диктует испытаний,
   упрямством гордого в бесстыдстве беспредела".
   Потупившись, задумался... а продолжать ли дальше? А может, выражения добавить?
   Я резко встал. От неожиданности чтец текст выронил; стоявший сзади молодец схватил меня за локоть, взяв его в "тиски" и силой вразумил: за мной пришли, взять "тепленького". Захвата жесткий абордаж подсказывал:
   Кто главный в спаренном тандеме,
   где голова, а где кулак,
   который слово мне не даст по теме,
   а быстро разум ввергнет в мрак.
   "Собирайся, секс-звезда" - главенствующий рявкнул тон. Локоть прочно пребывал в "замке", "кулак" команды не воспринял.
   "Отпусти его. Веди себя тихохонько, и ничего с тобою не случится". Подчинившись сказанному, я, не двигаясь, молчал.
   Отсортировав мужские принадлежности от женских, их скидали в сумку; я был готов к отправке. Тут старшой, заметив с кольцами коробочку, спросил:
   "Твое?" - Я промолчал... "Не хочешь говорить?" - он взял ее и положил в карман. Мои же мысли были о другом: как парочку отвлечь и спрятать весть рифмованную на листочке, незаметно подпихнув под кресло. Две пары глаз дежурили на мне поочередно, предугадывая вольность мыслей женишка. Единственно, чем я располагал свободно - клетчатая мягкость тапочек домашних.
   По футбольному, с легионерской показухой, сделав финт ногой, прицельно я метнул обувку домоседа в самый дальний угол... Получилось звонко! Соглядатаи разом залегли...
   Ступая гордо левой, в тапке, я прошествовал на выход.
   Любовь - она причина разногласий,
   благоговенья жертвенный капкан проекций,
   проторенных в греховной ипостаси
   заботливости независимых протекций..."
   ...Чем занимаюсь? Себе придумал материальную забаву. Вычерчиваю графики - пока доходов. Работоспособность проверяю общеизвестной отговорки:
   - Баба с возу, возу... ?
   - То, что с возу упало... ?
   - Были бы бумажки, будут и милашки?
   - Денег нет - перед прибылью, лишний грош - перед гибелью".
   - Да, От навоза куча растет!
   - Товар полюбился - ум притупился.
   - Держи деньги в темноте, а девок в тесноте.
   - Что за клад, коли все на разлад.
   - Приданое на сундуке, а дурак на руке.
   - Убогого одна нужда гнетет, скупого две: убожество и скупость.
   - Скупость не глупость.
   - Ваша доля - ваша воля.
   - Не приходом люди богатеют, а расходом.
   - Хорошо полетать, да было бы, где сесть.
   - Был бы дружок: найдется и часок".
   - Охота смертная, да участь горькая,
   и крылья есть, да некуда лететь.
   А счастью не чета - монета бойкая,
   богатством женщину не одолеть...
   "...Машина и зажатость между двух "орлов"... Стремительный чужой аэропорт... И через два часа я приземлился в городе родном.
   С почестями черную "волжанку" подогнали к трапу, почетный караул, опять в обнимку сел на заднее сиденье. Накачанный затылок, на переднем кресле, рядышком с водителем машины мне как будто бы знаком...
   Комфортная доставка прямо к дому. Затылок обернулся...
   Бог ты мой, куда опять я вляпался по самые...
   Вездесущностью организация все та же, в лице униженного прелюбодеянием супруга, преследует меня?
   Расплата за недобросовестности грех,
   сиюминутной слабости изжога,
   разумность, отнятая бренностью утех,
   пугает одиночеством налога?..
   Передача состоялась. Меня радушно приняли объятья мамы.
   Напутствие, которое изрек службист-чиновник, в нашем доме встретивший гостеприимным дружелюбием родства, ремнем угроз решило пожурить: "Ну, забирайте женишка. И чтобы больше никогда и ничего о нем я не услышал. А иначе... он гражданские носочки сменит на вонючие портянки в кирзачах, на службе под моим началом".
   Робко и без задней мысли, я спросил его: "У вас что, дочь на выданье? Или командиров не хватает?".
   Он взглянул надменным взглядом Мефистофеля,
   в чьих руках моя судьба,
   и победная бесправия история,
   калечащая злом врага.
   "Мама, берегите сына!" - холодно изрек начальник, ей передавая обручальный талисман.
   "Куда ты вляпался опять!" - с серьезной озабоченностью посочувст- вовала мама, проводив негаданных опекунов. "Оставь ее. Ты знаешь, кто ее отец? Хотя знать это и не обязательно. Местных не хватает?
   А хороша девчонка?"
   - Я в аэропорт...
   - Ты вряд ли улетишь. А через несколько часов тебя доставят.
  А может быть, и дней, но после назидательной беседы.
   - Она моя. Такою и останется на отведенную на свете жизнь.
   - Береги себя. Я сомневаюсь, что невестой ты ее в наш дом введешь. Да, скажи-ка мне, пожалуйста, как угораздило тебя попасть в бесстыдном неглиже да на обложку сексжурнала?
   - Судьбы провинность,
   распечатавшей интим.
   Искусства бытность,
   прока влюбчивых крестин...
   - Судьба дала - судьба и заберет. Разлука зла. И не дождешься льгот. Отправляйся.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   15 мая
  
   Насильники, вложившие свой гнусный нрав
   в грабеж, убийство, в издевательство над ближним,
   унизив жизнь и нравственный закон поправ -
   отмщеньем ада насладятся сверхпрестижным.
   ---------------------
  
   "...Я рванул в аэропорт. Наверняка, билета в кассе мне не получить. Определенно, в черный список я уже внесен. Одна надежда на возврат билетов перед самым рейсом, там могут и проигнорировать заявку "Комитета..."
   Маяться до первой смерти,
   в пессимизме проросла обида.
   Покори Орфеем тверди
   царства всемогущего Аида!
   - ...А что ты делаешь в субботу?
   В семь вечера я жду тебя на нашем месте.
   - И ты думаешь, что я приеду?
   - Хрустальный лебедь плачем просиял, что - да!
   Тебе он не замена гранями таланта,
   предсказывать, что есть у памяти нужда
   в работе над ошибками любви диктанта...
   - Нужда вежлива, голь догадлива...
   - Нужда горюет, жажда воюет.
   - Я приеду.
   Умереть теперь - обидно.
   Душа стремится к раю поднебесья,
   там, помудрствуя картинно,
   сгноит все суетное мракобесья...
   "...Сложилось все великолепно, и в середине дня меня приветствовал аэропорт и город, где я стал персоною нон грата и выдворен с насильственными почестями аж до дому. В кассе аэровокзала я приобрел, свободно, два билета на обратный рейс дня следующего. Во многом от него зависело, как сложится моя дальнейшая судьба. Сутки и два адреса в запасе - это все, чтоб разрешить проблему с "Зоей". Наудачу выбор пал на дом, где тапочком футболил "власть" и где запрятал весточку любимой.
   Я позвонил в знакомую, до аритмии, дверь... Услышал шорох за глазком и затаил дыхание, как под водой, включив хронометраж... Дурацкая привычка: начинать отсчитывать секунды до кончины или... Щелчок замком и недоверия цепочка, но, таясь, девичий голосок подоброму спросил: "Вы... кто?".
   - "Любовь - причина разногласий..." - Листочек, в комнате большой, под креслом, рифмою ответить на пароль для распознания пришельца.
   - Вы...
   Цепочка пала! Хорошо быть узнаваемым, хоть дом не твой.
   - Вы не Зл... ?
   - Откуда вам известно это?
   - Ту, что разыскиваю я, зовут не Зоя, значит, вас...
   - Я Зоя. А она... З...
   - Я это знал, и никогда не называл ее по имени чужому.
   Вот и познакомились.
   - Хотелось бы, чтоб вы подруге лично передали этот сувенир с листочком пожелания скорейшей встречи.
   - Это невозможно. Она на даче, в зоне охраняемой, где пропуск - "Волга" черная.
   - Вы внешностью с подругою похожи, а волосы мы кепочкой прикроем. Выберите из ее одежды что-то на себя и покрикливей. Я обеспечу вам колесный пропуск и буду ждать одну из вас или обеих в этом доме. Для достоверности момента - предъявил на самолет билеты.
   Никогда не думал, что в столице "Волгой" траурной обзавестись - проблема. Но, приспособившись под членовозы, со стремительным бездушием неслись они по государственным чиновновничьим делам. Не скупясь на жесты и слова, пришлось насильственной методикой доказывать необходимость статуса не ниже полировки черной лимузина. Похвастаюсь но силой убеждения мне удалось добиться, не скупясь, расположения отъявленного шефа и водителя в придачу, за материальные поблажки "неподкупным".
   Любовь - она причина разногласий...
   Сопротивление низвергнуть власти
   бездушия - прогнувшейся спины загона,
   чтоб не искать себя среди несчастий...
   Люблю, служа всесилью верности закона..."
   Знала бы Татьяна, с кем связалась, - так легко бы на попятную не согласилась. За тяготы погони не вознаграждает жизнь. Оглядываясь, понимаю, в сколь серьезную игру ввязался и чем мог бы поплатиться за авантюризм устроенного мною похищения.
   "Все гладенько прошло и кепочка сработала, подмены не заметил даже "Зою" мне доставивший водитель членовоза. Больше всех переживала, по словам моей любимой девочки, - подруга, так как ей, до вылета похищенной, необходимо было соблюдать инкогнито.
   Но самолет взлетел без нас. Я сомневался, что беглянки до утра не хватятся, а значит, улететь нам просто не дадут. Вечерний поезд, очень кстати, купе свободным нас к себе расположил, и без дорожных приключений, выспавшись под перестук колес, мы высадились, не доехав до конечной, не обрадовав непрошенных встречающих.
   Маме позвонил, предупредив: "Со мною и с невестой все в порядке; и желаю познакомить "Зою" с будущей свекровью".
   "Мною интересовались? Мужчина, два часа назад?". Оперативные ребята подоспели прямо к вылету, а нас там нет - облом. - "Не тот, который давеча меня сдал на поруки?" - "Еще позвонит... приглашай его на свадьбу". - "Мы все немножко сумасшедшие". - "Придется мне представить "Зою" в качестве невестки".
   Судьба не наградит за тяготы погони:
   миг счастью короток - достигнув цели.
   За взгляд любимой - бойня не на полигоне,
   и глаз пощады не ищи в дуэли..."
   Я еду к Тане.
   Июня полдень - наилучшая пора скупого на тепла дары ненастного и переменчивого лета прибалтийского. Погодная угрюмость отразилась на характере аборигенов, с завистью смотрящих на уверенное жизнерадостностью бесшабашное мигрантов настроение, независимое ни от времени сонливости сезонов, ни от интенсивности осадков. Родившись здесь, я с пониманием воспринимаю заторможенность повадок нации, назвавшейся себе в угоду - титульной. А переменчивость погоды и на мне болтанкой выкрутасов генной нестабильности судьбы стихийно отражается.
   "...Июнь. Под палящим, пыльным солнцем, далеко от родины, в чужой стране, мы стояли у растерзанного здания аэропорта, отвоеванного нами у нацгвардии и отданного под охрану прибывшим подразделенииям войск регулярных. Пятьдесят бойцов, сейчас чуть меньше, высадились три часа назад... Задача выполнена, и аэродром взят под контроль. Беспрерывно, полосу тараня, с очередностью садятся транспортные "тушки".
   К построению подходит генерал в руках несет...
   Не поприветствовав, зло выкрикнул стоявшему пред ним по стойке "смирно" офицерскому спецназу:
   - Чей бронежилет? Где этот умник, подставивший себя под пули?
   Я сделал два шага вперед и повернулся к строю.
   - Ко мне лицом", - угрозой рявкнул генерал. Я не шелохнулся. Он стал передо мной, отгородив от боевых друзей.
   - Жить надоело, лейтенант?
   - С убойной ношей на плече
   о жизни думать не пристало;
  нет сантимента в палаче,
  лицом к лицу и без забрала...
   Коротка, неповоротлива кольчужка...
   - Всем в пору, а тебе...
   - Не всем, - кивнул я в сторону, где под брезентом, вечным сном, покоились тела... ребят.
   На досуге покажу, как панцирь сковывает автомат.
   Крапчатый бронежилет не ратник.
   И вряд ли безголовью пригодится.
   А место чести - голым возгордиться,
   Если не податлив он, как ватник...
   - Дурак. Всех наградить.
   А этого?.. А этого в дурдом.
   Отчаянный поступок - мой протестный шаг, с возможностью освободиться от навязанной муштры. Не думал, что угроза, брошенная мне могущественным чином смены обуви гражданской на сапог служивого в действительности воплотится, искорежив "доблестью" медовой плановости счастье. После свадьбы с "Зоей" я лишился статуса опекуна и брони, освобождающей от службы в армии, которую имел по просьбе мамы, как единственный кормилец.
   Только через год узнаю, кто был кукловодом с четкостью спланированной и реально воплощенной операции по изоляции меня от жизни и семьи.
   "...В один из вечеров, в квартиру, где мы проживали, явился участковый, принеся повестку в райвоенкомат. Сотрудник МВД посетовал на то, что разыскать меня им удалось с трудом из-за того, что проживаю на квартире, где прописки не имею. И предложил проехаться в ближайший райотдел милиции и написать там объяснительную. Как только, выйдя из подъезда, я ступил на улицу, фуражку бравую сменили два гражданских плотных "бобрика", приветливо надзором пристегнувшие меня к себе.
   Со шторками микроавтобус и погоня или бегство с пересадками в два дня пути. Так я стал бойцом спецподразделения, готовившего навыками беспощадности закоренелых профубийц. Мой вузовский диплом, гражданская специальность были попраны муштрой. Не предполагал, что подготовка офицеров армии "Несокрушимой и легендарной..." проходит в полной изоляции от общества, которому обязаны они служить. База лагерного типа охранялась неусыпной строгостью "Монетного двора", с недремлющим почетным караулом вышек по периметру и щетинною колючкой и снаружи, и внутри.
   Девять месяцев смертельной подготовки, напрягающей физический и умственный потенциал по самым разным воинским специальностям, за исключеньем летной, боялись, что курсанты на свободу упорхнут; хотя и так ребята исчезали. Из сотни начинавших курс прошли лишь пятьдесят, а после боевой проверки осталось только сорок.
   Самолет нас приземлил на Родине. И опять по полной перенапрягающий тренаж, изнеможением блокирующий жизни думы. Через две недели после вылазки крещенья боевого я был вызван к командиру части.
   - Вас хочет видеть... Я предупреждаю: от него, во многом, ваш карьерный рост зависит.
   Их было двое: один - высокий грозный чин; второй - гражданский, которого я видел лишь однажды и потому признал не сразу, так как властное, повелевающее поведение его уж очень резко отличалось от безропотного пресмыкания в присутствии жены и дочери.
   И начался допрос:
   - Что вы сказали боевому генералу, оскорбив его?
   - Кольчужка - панцирь черепахи,
   в котором не укроешься от пуль;
   свинцовый гроб в огне атаки,
   наряд окопный для штабных чистюль...
   - С этим будем разбираться...
   А что еще?..
   - Экспромт натужный:
   Крапчатый жилет не ратник
   ему о жизни думать не пристало,
   если он надет на ватник -
   не сбережет его лицо забрало.
   Вряд ли безголовью пригодится
   убойность ноши на плече.
   При смерти отвага не гордится -
   нет сантимента в палаче.
   Возможно, и другое. Не помню... жарко солнце припекало.
   - Ваш командир представил вас к награде, но я не подписал.
   - И правильно. Такие - армию не красят.
   А доблесть скрытая -
   от бездарности не отличается безвестной.
   Страна - великая,
   и награды раздает не за укол словесный.
   Два часа, без передыху, многозвездный чин копался в личном деле непреклонного строптивостью служаки. Досье за девять месяцев распухло, превратившись в том приличный, и должно уж было что-нибудь "родить". Армейский командир зачитывал угрюмо пасквили доносов: кто и что и где услышал от меня. Ох, и прославился же я, собрав шокирующих красноречием противоречий. С такой характеристикой идут под трибунал с расстрельным приговором.
   - А что ты сотворил с инструктором по плаванью, что он обрушил на тебя такой поток негативизма?
   - Заставил пару раз нырнуть в бассейн, поискать "утопленника". Чтобы почувствовал, как полоскаться в ледяной воде часами.
   - А по автовождению инструктор чем тебе не угодил?..
   Еще "Генералиссимус" мне задал твой вопрос: "Ты кто? И что себе ты позволяешь? Да я тебя в бараний..." Ответ, мне думается, в протоколы не попал, а память сохранила:
   Я - не орудие, не жертва для амбиций,
   узурпаторством желающих добра;
   а жизнь - не сцена для вольготных репетиций,
   разнарядки режиссерского хамла...
   Ответ понравился, и звездный рык с усердием (по должности положенным) погонщика хотел продолжить распекать... Но тихим шелестом приказа от гражданского присутствия: "Вы можете идти", - отправлен был службу - муштровать.
   - Что сделал ты с моею дочерью?
   - Я ее люблю.
   - Что ты ей напел, и почему она меня не хочет видеть?
   У нее родился сын...
   - Я знаю. Его зовут Андрей.
   - Кто тебе сказал?
   - Любовь.
   - Ответь мне на вопрос: служить ты будешь? Я позабочусь о твоей карьере.
   - Вы слышали, как службою я конфликтую со средой?
   Вписаться под карьерный рост,
   затертый косностью устава?
   Избрал характер скромный пост -
   собою распоряжаться право!
   На армейском личном деле следует поставить: "Не-до-рос".
   Или - "Пе-ре-рос!".
   - Своя воля страшней неволи.
   - Угрозы следом - глупым страх.
   Забота гнева - стать бедою,
   событий пожиная прах,
   растерзанных обидой злою.
   - Тебя из армии уволят. Это все, чем я могу тебе помочь.
   - Ошибку осудить в лицо -
   судьбу разжалобив приказом?
   Карать и миловать отцом
   достоин воспитавший разум...
   - Дочь мою ты не увидишь никогда... И сына тоже.
   Для списания из армии тебя запрут в психушку. А дальше делай, что ты хочешь.
   Так и случилось: я пошел дослуживать в спецлагерь, стажируясь в психодисциплинах, и "волчий" получил билет.
   Мамаша Зою вместе с сыном вывезла бессрочно за границу, а доступ мне туда на протяжении десятков лет, из-за секретности, навешенной на службе, был закрыт. Ни писем, ни звонков...
   Алименты и развод оформили заочно, прислав решение суда по почте..."
   - Зачем ты мне все это рассказал?.. Я тебя совсем не знаю!
   - Маленький, в поступках будь ко мне добрей: я "псих".
   А в следующий раз, когда надумаешь меня бросать, - предупреди, и я, пропав бесследно, брошу Таню первым.
   - Размечтался! Таню не опередишь.
   Она стояла, пританцовывая, на кольцеобразном многолетии осинового пня, без слуха напевая: "Какой счастливый день, какой счастливый пень...". Маленькая хрупкость в черноте, в обтяжку, джинсов, разлинованных прострочкой ярко-желтой нити и украшенных такой же пестроты тесьмой; в подобранной по цветовому оформлению - свободной кофточке с переливающейся красно-желтой гаммой; в штиблетах бескаблучных, общей яркости под стать, она казалась сюрреалистичным сгустком радужности разноцветия мечтаний - осязание июньской солнца теплоты, наложенной на темноту, оставшуюся с прошлым. Недозволительно для взгляда глубоко распахнутая грудь, обтянутая черной кружевной упругостью бюстгальтера, декоративной прелестью заманивала глаз. Так одеваются на маскарад желаний, а печальный монолог мой, диссонирующим фоном настроению успеха, нарядившим Таню, ей противоречил.
   - Не ободряющий рассказик получился...
   - Но ты утешился с другой...
   А мне замену, может, тоже подыскал?
   - Не получилось, хоть я и пытался. Рынок акций по количеству эмоций несравним с тобой.
   - А что б тебе хотелось от меня?
   - Переливов шелковости искренности взора,
   утомленного касаньем сладостного бреда,
   продолжения затеянного Богом спора
   ощущений, в яркости предложенного света...
   - Как ты умеешь завораживать словами!
   - И только?
   - Нет, не только.
   Таня соблазняла оперением цыплячьим и обтянутости стройной тем- нотою, на которой с умилением хотелось руки подогреть и губ прикос- новением разгладить нежные бороздки складочек промеж ее грудей.
   Маленький... Удивительное чувство нежности желал я бережно излить на отстраненное, дразнящее доступной непокорностью, лишающее воли тело.
   Знаю: прелесть сном причудливости отзовется,
   сбросив робости румянец зывного стеснения,
   приторной покорностью запрошенного солнца
   возвеличит темпераментности излучение...
   Вторым пришествием гостиничных магнатов осчастливить, почувствовавших монополией необходимость населения уединиться и, не улучшив сервис, звездностью вознесших цены к небесам?
   Сезон курортный наконец-то наступил, свободные места все забро- нировав в гостиницах вперед на месяц. Спонтанность наших встреч подобной роскошью воспользоваться не могла, а обоюдное стремление, толкавшее желание навстречу, за отсутствием постели, измерявшей накопившееся лихорадочное предвкушение, призывом заостряло мозг изобретательностью, предлагая многоцветность вариантов. Я не торопился оголять свои идеи, навязав причину, а послушно ждал, когда подскажет место Таня. Слишком много заинтересованности я вложил в нее, и мне хотелось прикорнуть на лаврах. Дрессировка обернулась испытанием для Тани, и каникулы поодиночке показали: жадность нетерпения любовью удовлетвориться, за мой счет, осталась у нее.
   Партитура восхищает, как и прежде.
   Но сменился за пюпитром дирижер,
   забавляясь чувств трактовкою, в надежде -
   симфонизм звучания не выразит укор...
   Отношения столкнуть с пустопорожней затянувшейся прогулочной тропы с ознакомительностью воркования подбора к искушению ключей уступок дверцы, отпиравшейся одним прикосновением улыбки старой доброй провокации.
   - Маленький, скажи: а ты в любви кончаешь быстро?
   Зрачки задергались в задумчивом тумане,
   светом глаз ощупывая горизонт
   воспоминаний в их досужем караване,
   вехами эмоций намечая фронт...
  "...Меня нужно долго гладить..."
   Улыбка, затаившая соблазн ответа,
   интригански держит паузы глубину,
   инсценировкой беспощадной чар букета,
   восхищения завоевав казну...
   Таня не ответила. Ни ей, ни мне ответ не нужен. Очевидность не скрывала подоплеки наших общих интересов.
   Свидетель грозный зыбкости морской,
   простор охватывая вечный,
   тревоги впитывает, чувств покой
   навязывая жизни быстротечной.
   Гривастая синеющая даль,
   прожорливая до стремлений
   за горизонтом разглядеть спираль
   грядущих жизненных творений.
   Звучит по ветру одобренья гул:
   "Терзай слова и впредь рифмовкой,
   выплескивая мысленный разгул,
   живя любовной голодовкой...
   Ухала, а я на совещании на берегу у моря.
   Вписавшись ненавязчиво в мою компанию, Татьяне удалось собою пересилить щедрый пессимизм потери дорогих по жизни мне людей.
   Андрей, возможно, в будущем, еще разок стихийным посещением заявит о себе. В каком году случилась эта неожиданная встреча? Женечке исполнилось 12, Андрею - 22.
   Как растерялся я, когда улыбчивый красивый юноша, которому я дверь квартиры распахнул, мне запросто сказал: "А я - Андрей. А ты мой папа?". Ответ завис в волнующейся паузе... Я пристально искал в его лице напоминающего отражения знакомых черт, но не своих. Золото курчавое с каштановым отливом, ее янтарная глазастая ментальность, разрез лица и нос - по-родственному узнаю, и дерзкая улыбка с чуть надменным превосходством простоты и шарма, обаяния звериной красоты.
   Придя в себя от неожиданности, предложил Андрею: "Заходи..."
   - Я проездом. Машина ждет внизу. Желанье мамы, чтобы я тебя нашел. Свидимся в другой, возможно, раз.
   - Вы живете вместе? С мамой? - вслед Андрею я спросил.
  Он остановился...
   - Так ты не знаешь? Златик...
   Смеющийся разлив наивной глубины сменился удивленной болью, изменив в момент окраску цветовую глаз, ставших темными от увеличившихся шоком ступора зрачков. Тихо скорбным шепотом он произнес:
   - Хорошо, что ты живой и не погиб в Афганистане.
   - Что?
   - Седьмого сентября, десять лет назад, мама умерла...
   Перед самой маминой кончиной дед признался, что солгал, похоронив тебя. Я мамин выполнил наказ. Я напишу тебе...
   Провал желаний, чувственная слепота,
   безмолвие, накрывшее любовь печалью стяга...
   Ошибка Провидения, непоправимая беда,
   осиротившая смертельной траурностью мрака.
   Для времени ограничений нет, зло вечно стережет
   бессмертие несчастий безоткупных - уж поверьте!
   И будет память бередить пожизненный душевный гнет,
   наваливаясь старостью, пытать до смерти.
   Вот почему Она так торопилась на тот свет.
   Ясное спокойствие Татьяны, все вернувшей на круги своя, передалось и мне.
   Горячка обделенности потерей
   струхнула пред улыбкой власти безотказной,
   судьбу вершащей следующих серий,
   романа стиль предписывая куртуазный...
   Но я перегорел, расчувствовавшись, и виною удалился в образную глушь пережитого. Таня выглядит на этом фоне как смеющийся ребенок на трагедийном представлении, разбором занятый своих эмоций игровых, не связанных с происходящим действием. Мы разошлись с ней в понимании связующей причинной подоплеки парного присутствия на празднике духовном сострадания: у каждого воспоминания своим наполнены упреком.
   Я изменился выходом наружу: отделил чувствительную сферу от телесной. Случилось то, чего я и желал, расчувствовавшись в одиночестве с уходом Тани.
   "Ты никогда не будешь челобитною иконою для женщин. Но и на них молиться никогда не станешь".
   Няма... Чувства к ней остались в прошлой жизни, другая женщина пришла на смену ей в телесном воплощении любви; структуры привлекательной, бодрящей оформлением мужское низменное любопытство страстными зарубками, знакомыми на теле, и нескончаемым словесным пылом:
   Музыка телесных вариаций
   оркестровкой одеянья будит интерес,
   разностью амурных сублимаций,
   страстно воспевающих объятий мир чудес...
   Таня в новой серии провалом личностных амбиций уступила логово позиций. Полнейшая терпимость к требованьям Нямы: тяги с физиологическим уклоном.
   Близняшки вовлики меня в инициативу ознакомить со средою проживания, но только со средой, лишенной новых персонажей, - взгляд захватнический на меня остался прежним, и встречная уступка - еще одна попытка свободолюбивый нрав сковать...
   Куда уж больше!
   Час езды на электричке вглубь страны по направлению, которое однажды я прервал, удачно спрыгнув в поезда, - упорствует судьба. Вариант прогулочный вдали от моря, где мы встречались на нейтральной полосе, нам позволявшей разъезжаться по домам без обязательств. Не думаю, что Таня приведет меня в свою семью. Напускная простота и осторожность у нее провинциальностью совсем уж не страдает, и навязывать столичного, проездом, ухажера, вдруг явившегося на раздачу вдовьей привлекательности, Таня не решится. Но близким даст понять: таких людей, как он, потребности капризов удовлетворяющий, в ближайшем кружении не удалось сыскать.
   Задай себе излюбленный вопрос,
   садовничая памятью: на что еще ты годен,
   лелея лепестки увядших роз,
   срок продлевая тот, где ты ненужностью свободен...
   Час один всего лишь отделяет от вхождения в новейшую эпоху. Повториться романтической влюбленностью на почве приближения к домашнему уюту? Глаза не те: наружу искр не мечут, вглубь себя обращены, а робость в переделках у постельных - закалилась.
   Что, взамен себя былого ты предложишь роли, ставшей прошлым? Поведением каким ее спровадить, чтобы с интересом наблюдать, прислушиваясь к недовольству попостившихся инстинктов? Личность потерять? Смотреть на Таню без нужды ее очкастым взором и улыбчивою грустью дружелюбной отстраненности, сменив любовный жар на отношений понимающую подоплеку. Ни слова о любви, обычный дружественный треп, перемывающий костяшки светскому провинциальному бомонду (руководство партверхушек, управляющих страной); немного зависти, немного превосходства, что бодростью фантазии он обделен, отсиживаясь на правительственных рундуках.
   "Ой, Вань, смотри, какие клоуны..."
   Гламура выцветшие пряди,
   пустыня мыслей близоруких,
   загул желаний в маринаде
   и чувств глумленье криворуких...
   Таня - спокойствие хозяйки, уверенно держащей направление маршрутной карты. Достопримечательностей - никаких, по компасу намерений, и строго к цели, в глухомань, за город, и подальше от набросков любопытствующих глаз, способных круговой порукой сплетен тиражировать эстамп, мелькнувший пары.
   На природу! Яркостью естественного зелья,
   притупляющую чувств мыслительную прыть
   красотой предельной, неподдельности доверья
   жесткой упряжи - связующая нить...
   Куда? Зачем? Интерес не возникает: путеводное гостеприимство обеспечит все потребности на должном уровне.
   Кемпинг, небольшой, под громогласною рекламной надписью: "Майями". Чувствую: моя аморфная инициатива беспокоит Таню растерявшейся нервозностью. Я могу задать себе столпотворение вопросов, задевающих Татьяну, выпавшую из учетной достоверности на два никчемных месяца, и ни один ответ мне не подскажет, что будущий расклад нам уготовил. Я опасаюсь прикоснуться к ней наметкой слов, полемикою рук, привыкших искушать Татьяну до того, как прозвучит аккорд телесности открытой. Такая замкнутость тревожит неповиновением задиристую осторожность, не решившую, как распорядиться соблазнительным нарядом, предназначенным уклюжести рукоприкладства. Кроткая зависимость Татьяну ослабляет, но не делает меня сильнее. Чувствуется: Таня не готова
   В кромешную стихию знойности объятий
   ворваться трепетным расположением осанки,
   зудящим кровотоком низменных симпатий
   морально беспринципной плоти наркоманки...
   Но все ж:
   Пределом безрассудства жизненных просторов,
   рядясь угодливостью в привлекательности кредо,
   прелестной скромностью прикрыв развратный норов
   неотвратима искушеньем, словно Андромеда...
   Мечтательно задумчива озерная водица, блещущая всплесками чешуек рыбьих, озорно выскакивающих на поверхность; с утиным гомоном и парой лебединой, грациозностью скользящей в сказочной пейзажной живописности. На скамейке, робкими влюбленными прикинувшись, мы созидали тему для прелюдии.
   - Ты танцуешь по субботам? - с сожалением прервал я затянувшуюся экскурсом ознакомительным, восторженную паузу.
   - Чаще зад просиживаю, ожидая приглашения. Танцоров контин- гент - не тот, оттаптывает ноги алкоголем или душу старческой галантной маразматикой. И оба типа с жалобами, как им одиноко.
   - Мы поголовно выходцы из стада...
   - А некоторые - из гарема стадного.
   - Из гарема? Из гарема изгоняют евнухом иль - ножками вперед. Бог миловал, хотя попытки похоронными услугами облагородить - были.
   - Шрам на спине - последствия любовной ссоры?
   - В гареме не стреляют. Тестя месть и глупость зятя, с избавлением от рекрутства.
   - А я скучала по тебе.
   - На танцах?
   - Представляешь, давеча, на танцах привязался дирижер...
   - Грозился палочкой
   и приглашал на "Репетицию оркестра",
   души оскалочкой,
   с изменением житейского реестра?
   - Тебе смешно, а от него так пахло...
   - Как от Орфея - музами искусства.
   Чувств галерея, взглядов страсти буйство.
   - Искусством мясокомбината.
   - Ливерною, что ли, колбасой?
   - Почти.
   - В потрошках ведь тоже процветает дарование... Стоп!
   Не выноси свой злобный план
   ревнивцем, мстящим за утрату,
   добавь любовный чистоган
   к тому, что ты потратил злату...
   Таня увлеклась рассказом, а танцующая напоказ стихия пребывать в двух недовольствах одновременно не может. Лишенная постельной изнуренки, темпераментный запал направила на торг аукционный, пластикой движений наблюдая жадность суетливую округи. Но что-то дало сбой в свободе, представляющей себя, привязанностью прошлой заслонив отвагу двигаться, танцуя, к новоиспеченной связи.
   - Увлекательно ты провела каникулы...
   - Я скучала. Чем занимался ты?
   - Искал альтернативу, гасящую недовольство и пренебреженье жизнью.
   - Погасил?
   - Нет еще.
   Поздравляю Таню с днем рождения!
   - Спасибо.
   - И желаю:
   Любовной трапезы волнующей мечты,
   зовущей сказочностью воплощенья в жизни,
   простором счастья и рассветной чистоты,
   запаса грез, купающихся в оптимизме.
   Любя, обхаживать здоровьем красоту,
   в делах удачного стеченья обстоятельств,
   друзей, что верность копят на твоем счету,
   и уважения судьбы - вне доказательств.
   Беречь сарказмом юмора зловредный стиль
   блестящей легкости ума - вершин творение,
   душой танцуя разудалую кадриль
   телесной жажды и пожизненного рвения...
   - Здесь его справляла, на природе. Народу много собралось, погода выдалась великолепная.
   - Я привез с собой подарок, который, думаю, никто не удостоен лично поднести тебе. Для этого сюда меня ты пригласила.
   Движеньем легким пальцев я коснулся сзади шеи Тани и впадинки, поросшей нежностью прелестной белобрысого пушка. Откинув голову назад, тихонько, словно для себя, протяжно чувством... Я услышал подтвержденье: "Да". Губы шелковистостью прильнули к шейной белизне щемящей просьбой поцелуя.
   Она моя бессилием сопротивления,
   просящим трогательной смуты, -
   любви беснующейся дрожью окрыления,
   мечтающей набросить счастья путы...
   Комфортной простотою стиснутое мебелью пространство, позволяющее только сидя или лежа в комнате собой располагать... Опираясь на меня, Татьяна возле кресла дразнит, поместив себя поближе к привезенному подарку. Осторожно, чтобы не спугнуть жеманность недотроги, с присказкой, расстегиваю блузку...
   Опять я начал не с того: болтая ласковостью вздор, очки, ее опередив, не снял.
   Черное белье вдовы, скорбящей одиночеством в желании: да хоть в мечтах почувствовать ушедшее забвение...
   Я не завоевал доверье чувства.
   Она приходит лишь укрыться в снах
   зарей незабываемой безумства,
   стоящего у прошлого в глазах...
   Почему прикосновение так призрачно, ведь сколько раз я жаждал только взгляда?.. Она моя, желанье воплоти, а удовольствие как будто затаилось в недоверии злорадном к бодрости происходящего.
   Как режиссер бездарный, замыслами скачущий нервозно между сценою и залом, накручивая то себя, то исполнителей, я зритель и актер в спектакле мыслей. Досконально знаю, как мне распорядиться теплотой доверия, которое люблю и добиваюсь, чтоб отдать частицу самого себя. Да, частицу, в наслаждении неотделимую от каждой линии изгиба Таниного тела; от взгляда, пристально следящего, как собственность ее ласкают, подбирая чистоту волны и гармоничного звучания в тональности желаний.
   Поймал, направив лучики восторга, взгляд ее становится рассеянно-слепым, покинув внешнюю поддержку дирижера, дальше:
   Внутреннего слуха сольная стезя
   с неисчерпаемою новизною дарования,
   гармоничной нервной вольности струя
   апофеоз фантазии душевного лобзания...
   Сливаюсь с нею крайней плотью, задираюсь в теплом сдавленном дыхании... Таня мелкой дрожью, словно от неповиновения озноба, прикрывая тело, мечется движением, то подставляясь ласкою объятий, то, вдруг взбешенно оттолкнувшись, замирает... ощущением тревожного оцепенения страданий стоном глубины от неги, с жаждой сладкой участи от плоти.
   Бедствием зовущее желание владеть,
   упоеньем силы накаляя страсти ропот
   властью бессознательной подмоги - чувства плеть,
   загоняет в адовый огонь любовный опыт...
   Он в ней, и это ли не власть, создателем придуманная, чтоб закабалить разумность, нравственность идеологии поступков, принципы и все богатства мира населенного, сосредоточивая их:
   В одном слеподвижения порыве,
   в бездонную лощину наслажденья безвозвратной тяги,
   щемящим произволом в сладостном призыве,
   на плаху Купидона жизнь отдать, почив в его же благе...
   Секс - дань простою, холодности отдаления;
   Сдержанность эмоций, рвущихся отдаться
   в непосильной тяжести разлуки...
   Но к чему вблизи печальной долей клясться?
   совестно под властью счастья муки...
   Таню дрожь не покидает, то усиливаясь жесткостью до пота, то смягчаясь - отпускает расслаблением, будто держит в сомкнутых объятьях ей неподотчетная и выставляющая требование одуматься угрозами стращающая сила.
   Нагромождение - "кубизм" без сути.
   Сумбур абстракций, разъяренных угловатостью модели.
   Заслон дифракций принуждения фантазий на пределе.
   Где округлая пикантность форм
   с самовольною желанностью изгибов -
   сладкой дерзости подкорм,
   искренность нюансов речи переливов?
   Искрометных шуточек картечь,
   уязвляющая поступи осанку,
   безрассудством голову снимая с плеч
   при попытке с лету захватить приманку...
   Невнятный сбой в системах... Другая обстановка? Чувствую метание по закоулкам прежних ощущений, а там их - нет. Не получается настроиться у Тани на лад тональности звучания концовки симфонической, заигранной, и потому абстрактным притупленьем образов не вызывающей апофеоза благодатных ощущений.
   А может, сбой дает чужих повадок
   исполнительская страсть,
   пуская в бой сравнительный осадок,
   яд подмешивая в сласть?..
   У Тани ностальгический припадок?
   Попробуем манерность заострить, подстроившись под чуждую тональность.
   Крадучись, сливаясь с тишиною взгляда,
   мягкой поступью расчетливого зверя,
   рьяная нутром когтистая засада
   ластится желаньем алчного съеденья...
   Придумай что-то... или твой настрой прорвется истерической концовкой; успокой воображение, срывающее все зацепы стопорных колец, пуская механизм сознания в разнос. Схвати секундную оплошность, бегущую безжалостно к концу... Да оглянись же, кроме Тани, с ее повальной пестротой, есть жизнь другая.
   Приговорил воображение к надзору
   столпотвореньем сговорившихся улыбчивых причин,
   к безвозвратному дихотомии спору,
   меж красотой и почитанием полярности личин...
   Никак не удается образ подобрать происходящему.
   Состоянье не отпускающее непрерывности процесса получаемого удовлетворения, меня не покидает. Срастание, неведомых и неосознанных причиной стимулов влечения, реализовываясь, у меня согласия не спрашивает. Принудительный порядок по обкатанному событийному сценарию: воображение поэтому не умещается в привычный образ, бродит где-то рядом, озираясь, и зацепку ищет, чтоб фантазией от ощущений тела оттолкнуться.
   Случилось быстро, очень быстро: постель замкнула сброс желаний с воплощением - вот причина дрожи неприятия, гуляющая между нами. Я не хочу обнеженности предсказуемого обязаловкой уюта и с заботливостью жалостливой одомашненного творчества.
   Прекрасное нельзя отдать на откуп всем, вседозволенностью предлагающим себя методикам воздействия.
   Ленивая сумятица крадущегося коитуса - Таню не устраивает. Игры не получается, и сдавленный контакт не добирается до оголения изви-лин стрессовых, распознающих взгромоздившийся объект, шумящий гулкою неразберихой чувств. Не игра - серьезность озабоченных супругов, случившихся после просмотра бедствия Ромео и Джульетты. Эмоции остались там, а здесь - физическая прихотливость.
   Меняем стиль подхода:
   Броская обеспокоенность ревнивца,
   страх корысти, стерегущий болью:
   чтоб ни одна любимая частица
   не порадовала жизни поголовье...
   Широкие глаза навыкате, и бойкое сопенье носом с жесткостью дробительных толчков. Объятий цепкая когорта, не выскользнешь, попавшись в сети темпераментной узды. Таня стонет; с кем она, владея скрытостью видения, тревожащего неотступно чувств напоминанием? Забылась, полностью отгородившись ощущениями... заслуга прошло- го? Меняем тактику сношений:
   Брешь желаний, подгоняемых зевотой,
   расслабление угодливое лени,
   равнодушие с безрукою заботой -
   жизнью оторваться от вчерашней тени...
   Не тут-то было! Дражайшая инициатива на пассивность отозвалась нетерпения скачком наверх. Я глаз ее не узнаю: задернуты туманом понимания, к чему душа ее стремится, провал в пространстве похот- ливой пустоты. Механика движений пластики, гарцующей богатством форм красноречивости достоинств искушения. Нежности расплох не реагирует на зов касания, холодная архитектура бессловесная, чужая...
   Наложенная на природу познавательная бедность,
   формальность отчеканенных объемом сконструированных форм,
   на плоскости бесчувственного для души эксперимента,
   нагроможденье геометрии - проросший вне искусства дерн...
   Не то... Я опрокинул Таню навзничь.
   Дерзкой широтой насильственной размаха,
   жаждою звериной наградного шока,
   жизни власть расшевелив инстинктом страха,
   чувств сглотнуть из достоверного притока.
   Суровость проникающая резкости толчков,
   безжалостною прытью взросшего либидо,
   обрывом в бездну завораживает дань зрачков,
   парящей образностью бедственных флюидов...
   Таня полностью раскрылась телом, руки в стороны раскинув и закрыв глаза, легко постанывала в такт движений. Нетерпением утаивая оправдательное ликованье, губы плотно сжаты и лишь носа крылышки подрагивают страстностью дыхания, почивая неподвижность тела...
   Не расшевелить!
   Прикрыв глаза, представил: ... а кого? Не помню, а сказал, проверенное на конфетах: "Н..."
   Замер... И прислушался... Услышала ли? Да!
   Руками Таня мне вцепилась в грудь внезапным, резким пробуждением. Движений бездна подо мной разверзлась, втягивая вглубь.
   Нет! Она пыталась сбросить то, что слух ей зацепило, ревностью ударив по гордыне. Есть, она моя, теперь в седле бы удержаться, а жадная телесность все сама свершит.
   Как мне хотелось взбалмошный характер
   исходом пригвоздить к покорности распятью,
   презреньем отразившись, как ваятель
   отправив воплощение мечты в исчадие...
   Беснующийся темп ворвался в сладострастие, глаза расстреливают молниями неповиновения. Мечта, вбирающая ненасытное стремление повелевать раскатами звучащей страсти, мысленно приговоренной противостоять желанием безмерно наслаждаться за мой счет. И в этой властности - ты чья, противясь слабости уступчивой, заложенной природой в женщину, с уверенностью, что она познала цену жизни?
   Пленительная - выбросом фантазий буйства,
   смиренная - к разгулу радужных красот,
   безропотная - к страсти проявленья чувства
   и дикая покорностью к раздаче льгот.
   Гордячка знойная с холодным оком к силе,
   игривая - любовной искренностью слез,
   нарядна - замыслами в маскарадном стиле,
   непредсказуема и властью даст прогноз.
   Изменчива красой характера повадок,
   свободна - выбором идти на компромисс,
   расчетливо провозглашает свой порядок
   и правит вечностью Божественная Мисс...
   Не удалось Татьяне ускользнуть, отдавшись увлечению затравленных разлукою красот, и независимая слабостная сила, жаждой покорения, противиться влиянию предложенных услуг была не в силах. Прекрасное звериное приволье, угодившее в силки, доверчивостью одарив кормушку дерзости, попалось безвозвратно в чуждую и притягательную мощь комфортной сытости и несвободы.
   Стремления фасонная уступка,
   застывшей красоты притворство,
   повадками отслеживает чутко
   предел охранного упорства...
   Прозевала выгодный момент желанием рвануть из лап захватнической мощи сексуального давления; себя инстинктом проворонила, нацеленным услужливо на удовлетворение корыстной разгильдяйской похоти...
   Притихшая потворничеством роскошь взорвалась, да как!
   В бредовой ненависти к плоти,
   державшей взаперти бездонность трат,
   отдалась вольностью свободе,
   мечтой сорвавшись в страстности разврат
   безудержного исступления,
   кричащей жалости на беспредел
   чувств яростного ослепления
   величьем царства, что Эрот воспел...
   Слезами, цепкостью объятий и потерей сдержанности вскриков, вывернув наружу страстности потенциал изломом тела...
   Минуты, спрессовавшие желанье века, и не буря, и не смерч - вселенной взрыв, зажатой временем и уплотненной массою переживаний. Ни радости, ни скорби - вспышка чувств, подпитанная миллионом нитей нервов, связанных узлом и рвущихся наружу острием колючей проволоки сквозь живую плоть. Рисуночек, достойный ада или райской кущи.
   Зачем дается в руки чувств изнанка,
   сурой слабостью охватывая память? -
   жестокая фантазии делянка,
   заложенным взывает вновь себя прославить,
   к таинству касанием мольбы сердечной,
   позарившись на страсть строптивого упрямства,
   чувств испить зависимости подопечной,
   волною власти окатив любви пространство...
   Мгновение остановилось, не желая сдвинуться с опорной точки соприкосновения взаимного согласия. Идиллия, лишенная конечных рамок тесноты пространства временного, - свободное падение в объятиях невесомости альтруистического эгоизма сладостных эмоций.
   Я закрыл глаза, блаженство где-то рядом. Имя, имя назови... "Ты не Эвелина". Таня, дернувшись, склонилась надо мной и языком заманчиво скользнула по зубам. "Таня! Я Таня", - и приложила влажную лохматую бороздку между ног к моей руке. "Няма, Нямочка".
   Спокойствие расслабленных прикрас,
   дарующих взаимности блаженство,
   тончайших чувств улавливает пляс
   и лакомой наглядности степенство...
   Телесной памяти уловка все за нас давно решила, а у нее ума не меньше, чем у мозговых структур; ведь начинаем телом жить задолго до того, как сформируется сознанье индивида. И будем мы весь век стремиться неразумностью к телесным удовольствиям, изнашиваясь в спешке к смерти. Перефразировав Камю и старика Паскаля, оправдал пришествие второе, с продолжением эксперимента чувств заочных и отдушиной раз в... Это не тебе решать, а, как и прежде, вслушиваться будешь в шаг Татьяны, следуя за ней, мобильными стишками сдабривая почву для дальнейших встреч без бытовых хлопот и обязательств верности семейному бюджету. Отдушина, как ты хотел, с пространством для свободы выбора и жадными воспоминаниями о былых и предстоящих знаменательных и безответственейших случках.
   Стишком поставь очередную веху.
   И, отправь Татьяне:
   - Увез с собой неутолимый голод
   с безмерной жаждой неистраченных страстей...
   Стремленьем этим - остаюсь я молод
   и впредь собой кормить озерных лебедей...
   Комментарий не заставил ждать:
   - Все так и будешь, обольщаясь, молодиться,
   а лебедь, ожидая, голодом постится?
   - Лебедушку ведь только обласкал
   подробнейшей разнузданностью языка;
   и что, нещадный голода оскал
   свербит полетным искушением стишка?..
   Увлек на острословный диалог.
   - Языкастость крылья мыслям не расправит,
   слов переизбытком, лишь гнуся, картавит.
   - Пусть крылатость - молчаливо заикнется,
   приватной радости желая в небесах...
   Уголочек лебединый стихотворца
   веленьем вдохновит, не только на словах...
   - Молчу, хотя желала б заикнуться,
   да не хватает стихотворного распутства.
   - Не сложно: безалаберный эмоций гам
   похлебкой несъедобной помещается в мозги;
   готовый, уварившийся словесный срам
   приправить рифмой - пойло выдается за стихи.
   - Расхлебывайте пойло сами,
   Нам счастье бы под небесами, с чудесами.
   - Стишками не снискал заслугу чудотворца,
   шерстя мечтательно словарный прозапас,
   терпением терзаю глубину колодца
   растрат душевных - окрыляет, чем Пегас...
   - Не ощущая глубину запаса слов в "болотце".
   Но ведаю, чем вдохновенье о Пегаса трется.
   Сближаясь после расставания, Татьяну держишь на крючочке рас- чета сальных провокаций, с хрупкостью хрустальной чистоты заигры- вая, жаждущей стабильности объятий удовлетворения? Роль "друга милого" - ей не понятна, а любовник с "непорочной" репутацией, да после всех твоих рассказов, - нонсенс. Как тебя воспринимать в аспекте безответственности вдохновляющих запросов с путаницей на постельной ниве страстности имен любимых? За все случившиеся неудачи в жизни хочешь отомстить? У женщин психология другая, и то, с чем ты печалишься, ей невдомек; ей нужен день сегодняшний с нарядным и стабильным интересом, где вспоминают о приятных накоп- лениях. Рогожинская беготня за тенями соперников воспринимается как должное, но абсолютно не волнует, усмешками высокомерия сопровождаясь. А вот лирическая благодать в неистовство вгоняет всех, кто юбку носит, как НФБ. Нашелся тоже "рыцарь бедный", любовь - влечение неистовое к дали, что непременно скроется от нас.
   Паузой затаился... и вперед:
   - Коняшки вдохновляющее слово - ржание
   улавливает чутко лишь влюбленный слух,
   вознаграждая за сердечные скитания,
   омоложением бодрящим чувства дух...
   - Словесным ржанием скиталец молодится,
   когда же дух вознаградится Лебедицы?
   Когда?! - важнейшее из слов, толкающее жизнь к пределу, за кото-рым спрашивать уж некого и отклика не жди. Есть, правда, и еще одно словечко жизнеутверждающее, но с итогом тем же, - "забота" в скуке машинальной жизни. Что выбрать? Устремленность за пределы своего существования проектом в будущее? А чем плоха заброшенность полу-забытая, гнетущая, но радостная в избавлении от тени прошлого; или падение бездушием в досужий рабский обывателя мир с суетностью, растворенной в озабоченности повседневной: роста заработной платы и проблемами перипетий батальных на хоккейно-телевизионном фронте? Вот Тане и ответь - когда. Улучшится погода, совпадет с прогнозом, и будет переменчиво, то жарко, то знобить... Забота!
   - Прошение чудес - для полнокровного полета,
   броска к грядущему - судьбы переполох,
   с надеждой воплощения мечтательного свода,
   взаимности навстречу. Да хранит нас Бог...
   Черту подводишь, возложив участие заботливое на божественную волю. Бог нуждается в греховности, иначе о его существовании забудут.
   Мир райский пуст на грех, в нем не услышишь плача
   младенческого, зарожденья к жизни.
   Там все равны, и в нем отсутствует удача
   дерзания в свободном анархизме...
   Вот и ответ:
   - Не жду надеждою судьбы переполоха,
   а во взаимности понежиться - неплохо.
   Девочка в своем репертуаре. Дружелюбие в любви - убийственно. Любовь зачахнет и угаснет под опекой плотоядных пресыщений. Попробуй объяснить свое желание: рифмованными строками морочишь жизни простоту, а на любовь глядишь издалека...
   - Заманчивая поэтичность - к жизни подоплека,
   перелистав весь внутренний словесный треп,
   смекнул: что жизнью прожитой топтался у порога,
   предназначения не признавая в лоб.
   Я благодарен за переполох, сорвавший путы
   затворничества, ущемляющего дар,
   черпнувшего взаимодействием любовной смуты
   эмоций свистопляски памятный кошмар...
   Хотел уж подвести черту - не получилось; заядлый диалог переметнулся в словопрения и потянул на откровения. Таню в страсти не удержишь этикой потворства, получишь все сполна, готовься. Беспощадна в мыслях и поступках, себя не пожалеет, но достойный даст отпор попыткам хоть слегка обидеть; молчаливая обструкция осталась в прошлом. Критика ее с прищуром сытости издевками убойна и сострадальческой моралью не обременена. Временами создается впечатление, что речевой блочок у Тани рупором вещает, не согласовав позицию с манерностью цензуры, и перлы выдает: на удивление бестактности ее, а сказанное памятью стирается - зачем хранить отбросный материал, подтрунила - забыла. Эмоциональный ступор с амнезийною развязкой - отличная защита, разгружающая психоаналитический подход, способный каждый раз увидеть что-то новое, без аналогий и приравнивания усредняющего, тормошащего сложившееся мнение, поэтому она оригинальна.
   Пошел ответ, держись!
   - Ты правильно смекнул, что поэтичность трепа
   для лба опасна, но страдает вечно попа.
   Твоих кошмаров памятные путы
   доходчивостью дара шибко люты!
   Браво! Растревожил ты не только собственную даровитость, есть еще один талант, и не сентиментальный выбором уловок, извивающихся в правоте мотивов воспитательных.
   - Краса глаголет, не щадя душевности обертки,
   отведавшей зубастости и сладкий плен;
   а дивность понукания критической щекотки
   гнет благодарственно со скрипом до колен...
   Жеманничаешь все без толку. А интеллигентские поклоны Таню не воодушевляют. Жестко взять и нежно обласкать? Своими играми ты скукотой бряцаешь по натянутости нетерпения струн и извлекаешь на обзорность слуха недовольства пессимизм, бессилием загнать тебя в привычное для большинства угрюмое рутинностью семейное существование. Праздник одиночных встреч с полнейшей выкладкой эмоций - для курортной памяти хорош, но не для женской правоты, мечтающей: постель подвинуть ближе к комфортабельности узаконенного очага. Не хочет Таня оставаться призом поощрительным в ряду твоих любовных приключений, ей услышанных, и
   Хранимых памятью основой неприкосновенного запаса,
   мотивов чувственного соприкосновения с мечтами
   неповторимо-буйственных, под шепот скрытого
   фантазий пляса
   нарядов разноцветных, прожитых в стихах со счастья днями...
   Твоя судьба, но не ее. Сопротивляется навязчивости непривычных обстоятельств, не понимая глубины нас затянувшей общности привычки ностальгирующих обязательств. Тихонечко уйти не удалось, вид сделав, что проблема отживет сама собой, но видно было много проб-ошибок, чтоб понять, что будущее, прочно уцепившись за эскизик прошлого, не в состоянии подобному альтернативу предложить. Возрастная обреченность или, без затасканности бытом отношений, романтизма ореол, в безверии ждет следующего раза? А будет? Гнет понукания - захочет он ли сладкий плен?..
   Вот так и наслаждаемся, держа друг друга в напряженной пустоте.
   Без ответа не оставит, обязательно оргазмом огрызнется, чтоб беспринципно вновь в объятия упасть, пьянея дерзостью от наслаждения, цепляясь за мгновенье страстной неразлучности.
   Я ощущаю аромат ее -
   дурман бодрящий сладкого жасмина,
   оливы благодатное живье -
   шальной неповторимости маслины...
   Задумалась, чем бы еще поддеть признательного духа слабость, всю жизнь пытавшегося сущность бабскую понять и положить ее на собственную членосилу? Удалось? В победном разведении изящных ног? Это одолжение, стремящееся норовом доступности тебя поработить. Вот он - сладкий парадокс: мужчина завоевывает головой, а получает тело; а цели каждый пол преследует свои. В постели обожаема лишь красота. В "Опытах" подобный феномен Монтень упоминает, и взгляд мужчины к деградации не склонен, аж с древнегреческих богов упорно на Олимпе ни о чем другом не думающих. Твое же требованье к красоте - безмерно разум подчинить стремлениям диктовки тела - привело к тому, что ты имеешь...
   - Краса глаголет не коленопреклоненно,
   зубастостью терзая сладкий плен,
   душевность нравом понукает благосклонно,
   чтоб не скрипел заслугами измен...
   Как ответ?
   Ну, ты доволен? Не поделился бы болтанкой откровений, сейчас сидел, возможно, взаперти семейного уюта и жевал бы телевизор, перелистывая в памяти не вышедшую в свет блажь мемуарной трескотни.
   Джордан - баскетбольная звезда - победы на площадке закреплял бесчисленными подвигами на постельной ниве, счет которым шел на тысячи. Это не его победы - это пресмыкание заискивающее перед властью чар, желающих хоть сексом возвеличиться, примазавшись к незаурядной славе чемпиона. А скучный Сименон, убогий на слова и мысли, измочаливший десятки тысяч почитательниц его таланта, - тот, время экономя, брюки даже не снимал, Наполеону подражая, привыкшему к походным неудобствам вроде сабли под рукой.
   Завидуешь? Нет. Каждый мой роман любовный -
   Восхожденье на вершину вечности
   жизни творческого изумления,
   глубины испытанной сердечности,
   страсти чувственного повеления...
   Это есть мое, и чем же мне еще делиться. Коммунизма пагубная практика: на себя смотреть из коллектива творчеством соцреализма, воспевая благосозидания успехи? Или тройню - за два года? Перед собой оправдываться - не имеет смысла: жизнь по твоему таланту и не сдавливает пережитым горло поступательным движением любви, смотрящей в будущее...
   Таня лебединый пафос твой воспринимает по-другому.
   Соперник главный в этом споре -
   печали прошлого сюжета, образ незнакомки,
   мелькнувшей у любви в фаворе,
   отбрасывая тень на дня сегодняшнего съемки...
   Отправишь это ей как оправдательный ответ, Татьяну уравняв бестактным выпадом с кручинами, вопящими из прошлого?
   Собственной рукой подпишешь приговор
   скорого свидания с убогой пыткой
   одиночеством, цепляющего взор
   безысходности убийственной улыбкой.
   Если от экспериментов не устал, попробуй... Очкастою улыбкой будешь любоваться впредь издалека. Психологическим нещадным изуверствам положи конец. Достаточно, что ты себя измучил. Ропотная бойкость Тани - тебе не по зубам, и мстить за это ей - не по-мужски. Для нее проблема - ты или не ты. А гамлетовская уничижительная скорбь по чувствам к самому себе - казнит без толку окружение. Тебе известно, что затеял, а Татьяна - у нее какая роль? Она, конечно, поняла, что просчиталась, так легко тебе доставшись, и "афганцем" волочиться ты за ней не будешь.
   Как и она не станет Людой,
   Развлекать повторным экскурсом
   с персонажами фаллических побед,
   дневниковых строчек шелестом,
   эксплуатируя проваленный сюжет...
   Неуспокоенности чувство гонится за Таней вслед. Не торопи событий ход беспомощностью повлиять на ситуацию, сама все разрешит. Спокойствие самодостаточности наблюдателя, сигналы подающего о продолжении, чтоб не "Скрипел заслугами измен..."
   Ласкай тщеславие Татьяны
   покорным восхищением любви,
   искрой телесности приданым
   в абсурде жизни ложе устели.
   Противоречивость схлынет явью,
   мечты законсервируются впрок,
   баловство изнеженною хлябью -
   абсурд загонит в смертоносный блок.
   Таня сетовала на утрату личностного самомнения - твоя заслуга. Да и самому вписаться в образ, в общем-то знакомый, гордостью не получается. Покорись ее причудам, не растрачиваясь противостоянием; ведь ты не первый ей надоедаешь! Ну, и где они? В раю за прегрешения ответственен мужчина.
   "Ребро" - божественная часть от плоти
   тревожит дух безнравственною терапией,
   сердцебиение держа на взводе
   болезненной межреберною невралгией...
   Выдерживая паузы сумрак, ты застрял в сюжетной бессюжетности - путь Леонардо, полюбившего Джоконду и до глубокой старости хранившего ей верность. Все остальное лишь мелькание забот, кричащих: "Ухвати меня, я первая нуждаюсь в удовлетворении". А зачем? Ведь есть Она, с которой никогда не расставался, любил, берег и украшал воображением фантазий кисти. Ты так пока не можешь.
   - Тебе ль соперничать с тенями в споре:
   печали прошлого глухи, как незнакомки;
   день настоящий - вот сюжет для съемки,
   в соку цветенья у любви в фаворе...
   Взгрел себя до стихотворной прозы,
   отправив Тане комплимент,
   ложью реверансовой угрозы
   продлевая щедрости любовника момент...
   Девочка умна и понимает: глядя на нее, ты ищешь в зазеркалье тени. Она же зеркало свое разбила... и радуется вольности, несущейся вдали. Прекрасна Таня завороженостью жизни, неповторимо ускользающей в ловушке лет.
   Даэна - Заратуштры - олицетворение духовности, присущее как праведнику, так и греховоднику, встречающая за порогом жизни. У благого - в облике прекрасной, юной девы. У погрязшего в грехах - уродливой карги. Пусть будет мне она, но в образе...
   Ты хочешь Таню, и не только:
   Телесностью касания интима,
   но и упрямства насыщения упряжки,
   к любви спешащего в ней пилигрима,
   воображающего нежности поблажки...
   Говоря о человеке, Заратуштра женщин не имел в виду.
   Адаптируясь в хорошем и плохом, женщина себя находит и, грехов- ность на душу мотая окружения, разыскивает точку компромисса, выживая, где и с кем угодно. Кто же их встречает у загробных врат?
   Данте, ад изведав, поскупился на раскраску женских судеб, загнанных греховностью в круженье песен. Беатриче - в мире редкость, как и гетовская Маргарита, рай - пристанище для них. Какая же из тех десятков искушений, соприкоснувшихся с тобой любовью в жизни, помощи захочет от...
   - Не знаю, в чьем ты маешься фаворе,
   печалясь, что глухи для съемки незнакомки.
   Я Таня! Споры с тенью на заборе?
   В соку цветенья? Пусть завистью увянут прошлого девчонки.
   Моя девочка! Двуличность чувствует посланий и отвечает подобающе. Ревности нет места в отношениях, жестокости посыл - "Я есть!". Не согласиться с этим - обеднить себя
   Непониманьем женской сути,
   в соку цветения самодостаточных причин:
   не всласть им жить на перепутье
   интригами проблем, бороздки пашущих морщин...
   Не нужно Таню в сети завлекать: ее строптивость знает цену счастья. Вырвавшись на время на свободу, в окружении себя достойной партии, по-видимому, не нашла, вернувшись в ей испытанное лоно.
   Что в дальнейшем ты предпримешь, Таня?
   Гордость недоступная - не для тебя?
   Тьму ночей делила с ней, мечтая,
   в игровых переживаниях горя...
   Не сформировали мы основу цепкости взаимных обязательств, оставшись каждый при своих разгульных интересах. Для женщины подобная неподотчетная структура отношений - неприемлема. Татьяна обязательно предпримет инстинктивное старание расшевелить твою пассивность терпеливого любовника. И способ существует лишь один: знакомство с мамой. Мамой?.. Значит, с детками своими. Родственные персоналии помогут сдвинуть фабулу на новый круг свершений. А чем же Таню подзадорить в ее смирившемся намерении воспитать тебя? - не так уж ты и безнадежен. Пробует она себя в подходах, но не новизной нарядов. Не разбудил ты в ней охотницу за шармом. Колечко с брюликами не облюбовало руку, хотя с "GROVAN-ой" часовой она не расстается и, в задумчивости, взглядом бережно ухаживает за красотной позолотой.
   Шарм - непаханое поле для новаций, и я думаю, что это впереди. Не приходилось ей участвовать в разгуле беспощадном состязания за обладание мужчиной.
   О, как безжалостна ласкающая прыть,
   конкуренцией замеченная в схватке,
   готовой прелести подставив в пытке - взвыть,
   порчей извести в бессилии соперницы повадки.
   Угрозы, обольщенья включены в процесс, -
   борьба бескомпромиссного смертельного азарта,
   и ни при чем обворожительный Парис,
   когда разыграна вражды соперничества карта.
   Не разум, изощряясь, обещает приз,
   гнев хитрости завистливой впивается клыками,
   доказывая, чей весомее каприз,
   себя брезгливостью толкая вглубь отходной ямы...
   Чуждо это все для Тани. Но разбудить желание покрасоваться перед соплеменницами - задача интересная, однако трудновыполнимая при обособленности наших встреч. Намеком здесь не обойдешься, да и болезненно он может быть воспринят. Что, не нравлюсь? Так пойди ты прочь! Задрался чтобы носик превосходства, она должна стать рядышком с достойнейшей соперницей. Но не приглашать же на свиданье Натали - не тень из прошлого. Шарм ее аристократки затмит мозги любой, что станет рядом, но не вровень. Хоть на секунду бы представить, как Татьяна смотрит на мелькание упрямства мира сквозь очки, машиной управляя на дороге жизни, да "в соку цветения..."
   Кто благосклонностью одарит маету?
   Словесной остротою опечалит тени?
   Гнет стихотворный - заготовка к чистому листу
   изобразить любви несбыточность по теме?
   Риторических вопросов Таня понимать не хочет. Рассуждений фило- софская галиматья к ней не имеет отношения. Как все, да не как все: ей хочется любви - покорности, мечтою коронованной принцессы, без смешинок, что однажды царство счастья пропадет, как это было в прошлом. Ты в чем-то близок идеалу награждавшего ее всем этим. А твоей неповторимости судьбы не нужно ей. От этого пренебре- жительное отношение к попыткам навязаться чувством. Любовь и секс, в понятиях Татьяны, радуют на разных уровнях доступности. Свершения твои на бранном поприще моральности до чувственных глубин сознания не достают, а к остальному путь тебе заказан.
   - Поклон теням - лишь для контраста,
   как день и ночь, как солнце и луна...
   У жизни нет в судьбе балласта -
   с любовью населенная страна.
   В саду цветения лукавства
   задорности, нашедшей в паре смысл:
   слагая верности богатство,
   разлуку гнать годами общих чисел...
   Ответ - развязка, устраняющая недочетов прошлого периода огрехи. Одна из самых продолжительных твоих историй, в которой чувства дамы сохраняют нейтралитет; уж слишком обходительно ты цацкаешься с Таней. Интеллигентские замашки с эластичной связкой отношений атрофируют зависимость - главнейший пункт в стратегии матриархальной власти.
   Неразбериха! Есть ты, или нет?
   Кого одернуть понуканием любви,
   сомнением, чей злить авторитет?
   И головной нервозить болью - "Отвали!"
   Авторитетом Таню не проймешь.
   Для женщины авторитет - мужчина презирающий ее неведением и опекающий шикарных дам на стороне. Как тут не взвыть бессильною униженностью самоутверждения! Вот чем ты Татьяну подкосил, хвастовством играя с прошлым. Недальновидность простоты модели откровений: ты - ей, она - тебе...
   Не вышло! Ее позиция: ты унижал ее бахвальством безалаберных побед, сделавших тебя циничным снобом. Поистаскался в мемуарном накопительстве любовных передряг. Ты - уникум азартный, потешающий любимую бравадной песнею измен.
   Мужики - те хвалятся скабрезными победами в хмельном восторге перед соплеменниками... Ну а ты?.. По-трезвому...
   - Не поняла: я ночь или луна,
   цветеньем приобщившись в качестве балласта?
   Богатая влюбленностью страна,
   со смыслом, в верности паря, полна лукавства?
   А может, злобного коварства?
   Да, подзадорила! Сомнениями в душу ты закрался. Ей было б проще навсегда с тобой расстаться и перебеситься в лапах мужика задиристо-ревнивого, не задающего себе вопрос: "Зачем?", а так, чтоб - было. Разброд мечтаний, с лирикой поодиночке, это - топь непроходимая, влекущая попробовать: а вдруг нащупаю проход к той цели, что всю жизнь стремился? А иначе все, что пережито, не имеет смысла. А это - точно уж не так.
   Дифирамбы поэтического нытия,
   украшенные ореолом безголовья,
   под трели жаворонка или соловья,
   играясь ядом для душевного здоровья...
   Предназначенье женщины - оно гораздо глубже и не всегда доступно пониманию и для нее самой. Да и не требуется это ей, пусть в сознании копаются мужчины, философствуя: чьей прихотью они живут.
   Интуиция, идущая наперекор
   красотой веления божественной указки,
   уступая - ждет, чтоб дать знамением отпор,
   примеряя на себя своих желаний маски...
   Интуиция - постижение жизнью самой себя.
   Голосок, звучащий изнутри вселенной,
   творческий порыв вершин самосознания -
   партитурный план услуги совершенной,
   в гомоне залетной фальши истязания...
   Мышление - это, прежде всего, ностальгия, перерастающая в комплексы боязни новизны - неофобия. Хорошая, плохая - она моя, скрепленная с умом и памятью навечно. Интуиция устремлена вперед, а ностальгия ревностью цепляется за старое. Таня стала для тебя...
   Печалью, вслед крадущейся за радостью удачи,
   мечтой, гонимой прелестью рифмующейся истерии,
   стремленьем жить, а не плестись на событийной кляче,
   и слухом гребня интуиции, и зовом ностальгии...
   Странная пошла любовь - любовь - игра заочников по переписке.
   День проживем в словесной перепалке,
   а ночью будет чувственная благодать,
   без обязательств, в страсти аморалки
   игры; и разошлись подогревать себя опять...
   Долго зрею для ответа, но коварства ношу мне с собой носить не приходилось.
   Хотя читатель скажет: "Затянул повествование романтикой воды истекшей, зная наперед, чем закончится любовь".
   Не знаю! Четыре года у порога проторчав в приятнейшем запа- се, распрощавшись и вернувшись вновь? - Не знаю.
  
  Кукин Владимир
  
  
  Читать продолжение -
  prolezhni-sudbi.net
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Содержание
  27 апреля 3
  28 апреля 26
  29 апреля 56
  30 апреля 88
  1 мая 123
  2 мая 147
  3 мая 173
  4 мая 194
  5 мая 219
  6 мая 239
  7 мая 271
  8 мая 303
  9 мая 331
  10 мая 358
  11 мая 384
  12 мая 410
  13 мая 430
  14 мая 452
  
   15 мая ........................................................................................ 481
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"