Куянова Ильмира Набиулловна : другие произведения.

Я

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

 []
  
  1. Наблюдатель
  
  - А когда Я придет, эй-хо,
   То всюду будет снег.
   А когда Я уйдет, эй-хо,
   То всюду будет вода.
  Я шла по снегу, пританцовывая, подкидывая пушистые снежинки раскрытым куполом зонта. Кругом стояли черные высокие дома, и было светло, хотя солнца не было. Я выдохнула в морозный воздух туман дыхания:
  - Здравствуйте!
  Никто медленно повернулся к ней. Он весь был усыпан снегом, и больше походил на огромную лохматую ель. Я улыбнулась и выкатила из рукава красный стеклянный шарик.
  - Держи! - она подбросила его в кружащийся ворох снежинок. Шарик завис в воздухе. Никто медленно протянул к нему руку.
  - Это тебе. Ты такой большой и грустный. Почему ты грустишь?
  Никто молча разглядывал в своей огромной ладони шар. Потом он развернулся, уронив с плеча остроносую горку снега. Я, присев под зонтиком, услышала его все удаляющиеся тяжелые шаги.
  - Какой глупый, - вздохнув, сказала тихо Я, не зная, как выбраться из сугроба, - всегда молчит. Молчание - это ведь болото. Чем больше молчишь - тем глубже уходишь в себя, как в трясину...
  Наконец, она выбралась из снега, и снова зашагала по снежно-кривой улице. На смену Никому пришло много людей, очень много. Они текли среди домов очень неосторожно, наступали Я на ноги, толкали ее, трепали на ней платье. Она лишь разглядывала их серые лица и открыто им улыбалась, однако ее наивные вопросы тонули в общем гуле, разбиваясь о холодные камни.
  Вскоре Я надоело биться об эти податливые, но скользкие спины толпы, и она, опустив раскрытый зонт, прорвалась на обочину дороги. Прямиком к угловатому высокому дому.
  - Фу... уболтали... - Я пыталась отдышаться. Она закрыла зонтик, подставляя лицо под мягкие снежинки. Глубоко вздохнула раздробленный на тысячи частей воздух, и открыла глаза. И тут натолкнулась взглядом на блестящую линзу подзорной трубы. Минуту она недоуменно разглядывала фиолетовое выпуклое стеклышко. Потом слегка улыбнулась. Потом улыбнулась еще шире. Выбежав на середину дороги, помахала подзорной трубе рукой, и вбежала в подъезд.
  Долго она поднималась по замысловатым, витиеватым лестницам, Я перепрыгивала через обвалившиеся ступени, освещала своим смехом и пением эхо темного кафеля и дарила множеству зеркал свое отражение.
  Наконец, ей встретилась дверь. Я замолчала и сделала ей реверанс. Дверь не спеша подлетела к ней и позволила постучаться в себя.
  - Кто там? - голос был очень пыльный.
  - Я, - она спрятала зонтик за спину.
  - Кто - я? - после долгого молчания, снова спросил Подзорная труба.
  - Я, - еще звонче ответила Я.
  Голос засмеялся, стряхивая с себя серебро пыли. Я не удержалась и чихнула.
  -Ну заходи.
  Я вежливо вытерла ноги о половик, и впрыгнула в дверь. На нее сразу же упала какая-то коробка со шляпами. Выбравшись, Я услышала:
  - Берегись шляп. Они очень соскучились по чужим головам.
  - Да, да, заметно... - Я засмеялась, чувствуя, как по ее спине ползет зеленая фетровая шляпка.
  - Проходи сюда, - коробки сами собой раздвинулись, и Я юркнула туда, отбиваясь зонтиком от кровожадного цилиндра.
  - Где вы, я вас не вижу, - Я удивленно оглядела необыкновенно захламленную комнату.
  - Подходи к окну.
  Штора сорвалась с колец, и окно залило ровным светом все вокруг себя. Я увидела наклоненную вниз трубу, и подобралась ближе.
  - Здравствуйте, - замерев рядом с высоким креслом, приветствовала она Подзорную трубу, - а зачем вы за мной наблюдали? - тут она увидела в кресле пыльного человека с длинным носом. Он оторвался от своей трубы. Вокруг правого глаза был большой синяк. Я отступила немного в сторону.
  - Ой, а вы кто?
  - Наблюдатель мое имя. А твое?
  - Меня зовут Я, - она взмахнула длинными ресницами.
  - Странное имя, - хмыкнул Наблюдатель и оглядел Я с головы до ног, - а почему с зонтом ты? На улице дождь разве?
   - А вы разве не заметили, какой сегодня снежный день, господин Наблюдатель? Да и потом снег - это тот же дождь, которому стало холодно, и он вдруг замерз.
  Наблюдатель долго молчал. Потом лег в свое кресло, и Я пришлось подойти ближе, чтобы видеть его лицо.
  - За тобой наблюдал я, потому что красивая ты, - нарушив долгое, пропитанное пылью молчание, наконец сказал Наблюдатель.
  Я фыркнула.
  - А вы глупый.
  - Интересно, почему это сразу глупый я?
  - А вы посмотрите, какие красивые дома стоят, - Я подошла к окну и подставила раскрытую ладонь под снег, - почему вы за ними не наблюдаете?
  - Какая странная ты, девушка Я, дома не ходят ведь.
  - И значит они некрасивые?
  - Нет, за ними наблюдать зачем?
  - Потому что они красивые, и за ними не нужно бегать. Стоят себе и стоят. Можно любоваться, сколько душе угодно.
  Улыбнувшись, Наблюдатель опустил глаза.
  - Почему босиком ты, снег на улице ведь - очень холодно, - задал он следующий вопрос, - ботинки есть у меня, шерсть есть у кошки, а у тебя босые ноги. Разве не холодно тебе?
  Я тоже посмотрела на свои ноги.
  - Нет, - она снова улыбалась, - совсем-совсем не холодно!
  - Да ты не кричи так... - Наблюдатель вздохнул, - и это платье.. Тебе холодно должно быть.
  - Ну вот вы удивляетесь, почему это вы глупый. Еще какой глупый! Настоящий дурак! Кто вам сказал, что мне должно быть холодно?
  - Ну... - Наблюдатель смутился, - было всегда так.
  - Нет, просто меня греет любовь. Я люблю.
  Снова опустилось глубокое молчание на крылья огромной пыльной бабочки, что, до сих пор не замеченная Я, занимала собой всю левую сторону комнаты.
  - Любишь? - Задумчиво и грустно переспросил Наблюдатель, - а как это?
  - Вы не знаете, что такое любить? - Я подошла к нему еще ближе.
  - Нет.
  - Наверное, вы просто забыли, - Я засмеялась и стала танцевать среди хлама, коробок, шевелящихся шляп и аквариумов с мертвыми бабочками.
  - Танцевать перестань - уронишь ты все.
  - Ой! - вдруг вскрикнула она, увидев два длинных уса, которые высовывались из-под огромной горы старой одежды, - а кто это у вас там?
  Наблюдатель выпрямился в кресле и долго смотрел на Я, а потом снова взялся за свою подзорную трубу. Вопрос повис в воздухе, как вытащенная из воды рыба.
  Я решила взяться за дело сама. Орудуя зонтиком и руками, она начала разгребать одежду и отбиваться от настойчивых шляп. Вокруг нее поднимались столбы пыли и затхлого запаха старых вещей. Наблюдатель почти не обращал на нее внимания.
  Я стянула широкую посеревшую простыню и замерла, подняв голову.
  - Это же бабочка... Просто огромная бабочка! - воскликнула она и развернулась к Наблюдателю, - зачем вы спрятали ее здесь?
  Наблюдатель скорбно нахмурил брови:
  - Она красивая очень. Ее не хватало в своей коллекции мне. Я наблюдал и наблюдал за ней - а потом схватил наконец! А теперь она моя. Навсегда моя, - он пристально посмотрел на застывшую Я, - и ты будешь моей также, - он хотел было встать, но не смог высвободить свои ноги из-под горы забытых вещей.
  Я испуганно захлопала ресницами и начала отбиваться от шляп, которые волнами поползли на нее.
  - Господин Наблюдатель! Вы все перепутали! - отчаянно закричала Я, - Ка... какой же вы глупый! Вы все делаете неправильно! Зачем вы крадете? Не нужно красть красоту! Украденная, она не будет красивой! Правда-правда! - шляпы почти сковали ее тело, но она все еще могла удержаться на ногах, - почему бы вам не выйти из своей комнаты на улицу? Не вспомнить, что такое любить? Все нельзя украсть и держать у себя. Это же так глупо...
  - Кто? Сказал кто, что глупо это? - закричал вдруг Наблюдатель, - Это вовсе не глупо!
  - Но ведь... - Я упала на колени, - ведь вы же даже не можете встать из-за всех этих вещей... Они вас держат. Вы их тоже украли, да?
  - Почему украл? - Наблюдатель снова попытался выбраться из-под своих сокровищ, но все безуспешно, - я их взял просто. Были ничьи они.
  Я уже не могла говорить, зонтик выпал из ее рук. Шляпы уронили ее на пол.
  - А Никто очень искал эти вещи... - смогла лишь проговорить Я.
  Ее голос вдруг поглотил шум пыльных крыльев. Шевельнулись длинные усы. Грязными кусками посыпалась многолетняя грязь. Наполнились краской яркие хрупкие крылья.
  Один отрывистый взмах.
  Шляпы слетели с Я и заплясали у стены.
  Второй сильный взмах.
  По стенам побежали косые трещины.
  Третий уверенный взмах.
  Лохматые тонкие ножки оттолкнулись от пола и подбросили тело вверх. Взмахивая большими крыльями, пленница развернулась головой к креслу Наблюдателя. Тот хрипло закричал и начал поспешно выбираться из кресла. Однако украденная красота мертво держала его за ноги.
  Бабочка все поднималась вверх, пока не проломила собой потолок и не исчезла где-то в высоте. Я подхватила зонтик и побежала по трясущемуся полу к креслу. Раскидала по сторонам хлам и схватила Наблюдателя за руку.
  - Не отпускайте меня! - над ее головой распахнулся зонтик. И уже вполголоса добавила, - а вы все удивлялись, зачем мне зонтик...
  
  
  2. Вампир
  
  Над заснеженной улицей склонили свои высокие крыши дома, приподняв в вежливом поклоне чугунные руки фонарных столбов. Снег косыми струями рубил небо и дорогу в глазах, и кругом медленно брели куда-то прохожие, сгорбившиеся от сугробов на плечах. Зябко поеживаясь, Я едва ступала по дороге. Слишком колючими были здесь эти замерзшие капли дождя - и слишком уж беспощадно рвали они ее обнаженные ноги.
  Расчищая себе дорогу зонтиком, она направилась к большому храму, что забрался на самую горку под замерзшие оледенелые кусты.
  - Уф!.. - шумно выдохнула Я, отряхивая с себя снег. Выпрямилась, огляделась и заметила, - ну, здесь хотя бы нет снега. Уже неплохо.
  Она пошла вдоль бесконечных рядов скамей, ощущая холодные, гладкие плиты храма. Здесь пахло ладаном и свечами.
  - Что-то так кушать хочется... - пропела она и села на одну из скамей. Прислонила зонт рядом, снова любопытно огляделась.
  - Какие все грустные тут... - вздохнула Я, - и еще глупые. Такие глупые!.. - она засмеялась и вскочила на ноги. Тут зонт упал, и эхо его падения пустилось в пляс по сводам храма.
  - Нашумел! - Я погрозила эху в спину и стала поднимать зонт, - это же святое место, все-таки, - и, выпрямившись, добавила, - ну, для некоторых во всяком случае. - Она хотела снова сесть на свое место - как-никак уже пригретое - и вдруг вскрикнула.
  - Тихо! - зашипел на нее какой-то светловолосый парнишка, - кричать-то зачем?
  - Извините, - прошептала Я и вежливо улыбнулась, - а вы не могли бы отсесть? Это мое место.
  Он взглянул в ее лицо и сразу отсел.
  - Уй, какая страшная!.. - вырвалось у него.
  Я фыркнула.
  - Сам ты страшный. А вернее - глупый.
  Житель храма очень оскорбился. Он поднялся и как будто вспрыгнул на пару ступенек выше - Я смотрела ему в грудь. Чтобы не чувствовать себя такой маленькой, она тоже встала.
  - С чего это ты взяла, что я глупый?
  Немного смутившись, Я произнесла:
  - В этом городе все глупые.
  - Ага, - он сунул руки в карманы, - а ты, значит, единственная умная тут, да?
  - Да, - Я гордо выпрямилась, - потому что вы не знаете, что такое любить. А Я знает.
  Темные глаза парнишки сузились.
  - Говоришь, знаешь, что такое любить? - он как-то очень быстро оказался рядом с ней. Я даже испугалась немного, - а меня научишь?
  - Конечно! - и не успела она расплыться в широкой улыбке, как этот парнишка прыгнул ей на спину и сжал руки на ее плечах.
  - Эй! Ты... Ты чего творишь?? - Я опешила от такого обращения. К ногам упал зонтик, - слазь немедленно! Что это ты вытворяешь, а?!
  - Ну давай, научи меня тому, как любить! - сладким голосом пропел ей в ухо тот, и Я никогда в жизни больше не хотелось сладкого. Она попыталась сбросить его с себя, но он словно прирос к ее спине, плечам и шее. Я начала ощущать себя могучим старым деревом, к стволу которого прилепился ядовито-зеленый паразит, сосущий из дерева все соки.
  Качаясь, Я направилась к выходу из храма, надеясь, что этот странный человек испугается холода и спрыгнет с нее.
  - Ого! - присвистнул тот, когда они вышли на улицу и сразу же попали в быстрое течение ветра, волнами несущее колкий мелкий снег, - ну и погодка!
  Я смотрела против ветра, но потом обожгла нос и глаза, и встала к снегу спиной. Она начала очень злиться, ощущая на себе тяжесть костлявого тела этого жителя церкви.
  - Ну, и куда идем? - деловито осведомился после пары минут молчания он.
  Я ухмыльнулась. Ну что ж, если он хочет увидеть любовь, то его без лишних разъяснений нужно нести туда, где отдыхал и наслаждался сейчас жизнью господин Наблюдатель.
  И она пошла вперед, босыми ногами по колено увязая в снегу и закрывая глаза от сильного ветра. Он же, смеясь и завывая, бил ее по щекам и глазам сухими ладонями. Парнишка, сидящий на плечах, даже не подумал закрыть Я от этого грубияна. Наоборот - он прятал свое лицо за ней, и вообще, Я казалось, что ему прекрасно едется верхом.
  С трудом преодолев снежную горку, они поднялись к выходу из города. Я остановилась, чтобы передохнуть немного. Впереди разворачивалась бело-серым полотном широкая снежная равнина, и только где-то там далеко темнело что-то большое.
  - Слушай, а я, кажется, догадываюсь, куда мы идем, - вдруг подал голос ее спутник, - туда, где тепло и бабочки, да?
  - Да, а разве ты там уже бывал?
  - Конечно! Я там жил. Только потом ушел. Но я знаю более короткий путь. Пошли через город, - он толкнул ее по левому плечу, и Я как-то сама развернулась, особо не поняв, что с ней произошло.
  - Ты давно на этой работе? - спросил он, когда они опять вернулись обратно. Ветер наконец-то ушел, и кругом было тихо и снежно. Я зашагала быстрее.
  - Ты что, тоже из нас? - переспросила она, и он толкнул ее по правому плечу, направив тело Я в косой переулок.
  - Ну... - уклончиво растянул парнишка, - да.... Было дело. Только я уволился. Неблагодарная это работа, скажу я тебе.
  - Но тогда ты просто обязан знать, что такое любовь, и хранить ее в своем сердце!
  - Да ну, - он рассмеялся, - все это отбирают, как только тебя лишают должности.
  - Неправда! - Я почувствовала такое возмущение, что снова чуть не начала скидывать с себя чертового парнишку, - любовь нельзя отобрать! Если она раз поселилась в сердце - она там навеки!
  - И ты называешь себя умной? - он ударил ее по обоим плечам, и Я перешла на неторопливый бег, - любовь будет еще похуже, чем простуда. После простуды не появляется таких последствий, как отмокший и отпавший нос.
  - Нет, все это не правильно! - поразмыслив, заявила Я, - вот приведу я тебя туда - и ты это сразу же поймешь.
  - Ага! Ну хорошо, - он улыбнулся и повернул Я в следующий переулок. Мимо них кто-то пробежал.
  - Ой! - испуганно вздохнула она, - что это за место? Я его не видела никогда.
  Ее нога ступила на иссохшую землю. Рассыпались по сторонам дома, рассеялось до отчаянно-голубого небо, и ветер, переодетый во что-то желтое, как песок пустыни, сразу стал кружить то тут, то там, жарко обдувая камни и высохшие от жажды деревья.
  Замерев на месте, Я оглянулась назад, на сумрачные, снежные улицы и сгорбленных прохожих. Мимо снова кто-то пробежал.
  - Вперед - это короткий путь, - парнишка снова ударил ее по плечам, и она бросилась бежать, - я знаю дорогу.
  Она бежала молча минут пять. Что-то в голове как будто уменьшалось, и вместе с этим она начинала видеть меньше - в глаза впивалась только ярко-желтая сухая дорога и лоскут голубого неба.
  Кто-то поравнялся с ними. Я повернула голову и удивленно раскрыла глаза. Молоденькая, хрупкая девушка везла на своей спине грузного мужчину. Так же, как и Я.
  - Привет, - поймав ее взгляд, слабо улыбнулась девушка, - вы давно вместе?
  - Э... - Я злобно глянула в сторону своего попутчика, - Нет! Ты не о том подумала!
  - А, понимаю, - Я заметила, что помимо этого мужика, она тянет за собой еще и игрушечный домик на колесиках, ванную, диван, кровать, зеркало - и много чего еще. - У меня подруга тоже решила так - без любви - сразу. Говорят, у них получилось.
  - Ага... - с Я поравнялась еще одна женщина, на спине которой сидел мужчина помоложе. А впереди вырисовывалось все больше и больше пар - где-то девушка тащила на себе мужчину, где-то этим занимался парень, а его возлюбленная восседала на его спине и блаженно потягивала сок из бокала. Этих людей было так много, словно все жители огромного мегаполиса решили бежать в поисках лучшего мира.
  Я заставила себя улыбнуться - на этот раз улыбка не далась ей так легко, как всегда.
  - А куда вы идете?
  - В рай, - ее спутница посмотрела на своего мужчину с такой любовью, что у Я забилось сердце, - он во-он там, - она кивнула куда-то вперед, - мы придем в рай, и будем жить счастливо.
  - А они? - Я указала на других людей, - тоже туда идут?
  - Да, но я не думаю, что они туда попадут. А вот мы - точно придем. Правда, милый?
  Милый не отвечал, греясь на солнышке.
  Я глянула на "своего" парнишку. Тот как будто прибавил в весе, сидя на ее плечах, пропала болезненность черт, даже волосы заблестели и стали чернеть. Я почувствовала такое презрение, что снова хотела было его сбросить, но ей стало стыдно перед девушкой, что шла сейчас рядом.
  - Ну, мы поспешим дальше. Удачного пути! - улыбнулась девушка и прибавила в беге. Я недоуменно проводила ее глазами.
  - Они несут друг друга на спинах, потому что уверены, что в этом выражается их любовь, - ехидно прошипел на ухо спутник Я, - они так любят своих избранников, что даже не хотят утруждать их. И готовы на все ради своей любви.
  Впереди выросла бурная река слез и отчаяния. Пары, совершенно не боясь этой соли, шли вброд, но не все могли устоять. Многих вода сбивала с ног и несла дальше по течению. Расширившимися глазами Я смотрела, как и ее знакомая тоже повалилась на бок и ее скрыла соленая волна. Она хотела было броситься и помочь, но ужасная тяжесть не пустила ее. Мгновение, и песок обступил ее фигуру со всех сторон. Парнишка все не слезал с нее, будто хотел, чтобы она задохнулась в этом песке.
  Наконец, Я удалось поднять голову.
  - Слезь с меня, пожалуйста... - она и сама не поняла, куда делась вся сила ее голоса, пока вдруг не увидела свои иссохшие, старушечьи руки, - что ты со мной сделал?..
  - Теперь ты видишь? - изменившимся голосом, спросил тот, - какова эта проклятая дорога для тех, кто хочет достичь вечного блаженства! А ты - ведь ты приходишь далеко не к каждому! И далеко не каждый в своей жизни может испытать то, что даришь им ты. Поэтому они и тащат друг друга на себе, называя то, что чувствуют, любовью. Теперь ты поняла, почему меня выгнали с этой работы?
  Я удалось разглядеть его лицо - он ожирел и почернел, забирая всю ее силу себе. Глаза едва были видны между жировыми складками, все одежда его разошлась по швам и висела лохмотьями.
  - Ты все неправильно понял... - бесцветным голосом просипела из-под него Я, - ты... Глупый. Как Я и говорила.
  И тогда, когда уже ее сознание испуганно балансировало на краю пропасти, в ее протянутую руку вдруг ткнулась рукоять ее верного зонта. И стоило Я сжать его в руке, как он тотчас распахнул свои крылья, обдав ее опущенную голову дождем, и взмыл вверх. Вампир завизжал, повиснув на ногах Я.
  - Мой зонт! - улыбнулась она, чувствуя, как жизнь снова начинает течь в ее венах, - ты как всегда вовремя, друг! Неси нас в сторону любви - надо проучить этого подлого вампира!
  - Нет!! - уловив ее слова, испугался парнишка, - я не хочу обратно! Не надо! - недолго думая, он отпустил ее и упал в реку. Я протянула было ему руку, но он лишь оттолкнул ее и скрылся под водой.
  - Какой глупый вампир... - грустно вздохнула Я, - все неправильно понял, и загубил себя... Но ничего - думаю, эта река где-то имеет свой конец! Полетим туда и подберем его!
  
  
  3. Город
  
  - Большой, толстый ветер
   Пропал далеко.
   Осиротевшие дети
   Пьют молоко...
  Я на цыпочках шла по балке. Ветер, а он был, безусловно, молодой паренек, подбрасывал ее платье и играл волосами, но делал это так сильно, что Я не могла не сказать ему:
  - А ведь еще джентльмен! Совсем меня измучил своим настырным вниманием!
  Ветер только лишь махнул ее подолом и вдруг запел, загудел, вытягиваясь все вверх и вверх. Я покачала головой, раскрыла зонт и плавно слетела вниз.
  Однако и земля не дала ей покоя. Она тряслась и трескалась, и вдали сходилась вместе с болезненно-желтым небом. Я нахмурилась и поспешила дальше по земле. В перерывах между тряской, земля начинала шумно жаловаться и стенать, как человек, страдающий от страшных приступов боли.
  Я стало стыдно, что она давит на землю своими ногами. Она легла и прижалась ухом к страдалице.
  - Что случилось, тетушка? - спросила она, слыша, как страшные судороги ходят где-то в глубине, - что с тобой происходит?
  Ей ответил новый приступ, и Я пару минут молчаливо трясло вместе с землей.
  - Вдали город... - вдруг послышался уставший голос, - вдали город... он убивает меня своим ритмом и шумом день и ночь... Люди сделали там настоящую язву...
  - Город? - Я села на земле, - пойду туда и посмотрю.
  В городе действительно было очень много людей. Целыми толпами, они ходили вверх и вниз по лестницам, они поднимались и спускались в лифтах, ездили на машинах, летали в самолетах, что-то покупали, подметали улицы и ссорились. Я даже обомлела от такого кипения жизни. Давно она не видела таких городов.
  Она сделала пару шагов вперед, и ей едва не отдавили босые ноги.
  - Что за фрик?.. - послышалось где-то сзади. Я передернула плечами и попыталась встать там, где не было такого сильного людского течения.
  Она замерла на обочине дороги. Тут почти сразу же ей в рот набилась целая тарелка сухой пыли, сдобренная горячим воздухом. Зато никто не норовил наступить ей на ноги. Так, по обочине, она направилась вверх к центру города.
  Она не переставала прислушиваться к воздуху. Все же, над всем этим хаосом и движением поднималось что-то большое и наверняка очень раздраженное. Повинуясь своему чутью, Я сошла с обочины и направилась куда-то вперед.
  Неожиданно она наткнулась на людей, которые что-то сверлили среди домов. Именно здесь Я наконец поняла, что было выше жизни - это был сам Город. Он разгневанно дышал, время от времени содрогаясь от сдержанной ярости - и эти волны растекались по всей земле.
  - Господин Город! - закричала, что есть сил, Я, - Господин Город!
  Однако он как будто не заметил ее. Только люди вокруг ненадолго остановились, а потом потекли с новой силой.
  Я попробовала еще раз обратиться к Городу, но он все так же остался глух к ней. Уперев руки в бока, Я принялась оглядываться, ища такое место, где можно было бы достучаться до столь рассерженного собеседника.
  Она бесцельно побродила по широким улицам, глядя на обширные постройки, рестораны, магазины, высотки. Везде было слишком много людей - и слишком мало самого города. Он даже не мог услышать ее среди такого шума.
  Я остановилась напротив зеркальной витрины и стала смотреть на свое отражение. Поправила и пригладила свои темные длинные волосы, отряхнула простое бесформенное платье. Потерла лицо - оно тоже было какое-то грязное. И вдруг увидела, что позади нее люди сверлят землю.
  Земля! Ведь город стоит на земле! Вот где она сможет его достать!
  Я снова отвернулась к витрине. Надо было как-то отвлечь работников - чтобы они ушли, и тогда она могла бы забраться в одну из этих ямок и спокойно поговорить с Городом.
  Но не успела она выработать свой план, как кто-то закричал: "Обед!", и люди ушли. Я сразу же бросилась к их незаконченной работе и спрыгнула в одну ямку.
  О, как громко здесь гудело! Я чуть не зажала уши, боясь, что оглохнет. Но потом взяла себя в руки и, дотронувшись до иссушенной земли, тихо прошептала:
  - Господин Город.
  Он сразу застыл. А потом раздался такой рев, что Я чуть не выбросило потоком воздуха из ямки.
  - Что тебе надо? - этот громоподобный голос мог разбить все стекла в домах, и Я поспешила сказать:
  - Вы не могли бы потише кричать? А то если Я оглохнет, мы ничего не сможем добиться.
  Город снова замолчал. Но потом снова начал дрожать, и земля посыпалась Я на голову.
  - Я бы хотела поговорить с Вами, - немного испуганно начала девушка, - почему Вы так дрожите?
  Город молчал. Его молчание было таким глубоким, что Я испугалась, будто город отказывается с ней разговаривать вовсе.
  - Н... Я ненавижу всех этих людей!!! - все нарастая, загремел Город, и земля снова начала дрожать, - Я лучше убью их, чем буду терпеть хотя бы один день!!
  - Но... - возразила Я, - они же твои создатели и...
  - Они мои мучители! Разве они спрашивали землю, когда начали строить здесь меня? Разве они уделяли внимание тому колоссальному хаосу, который убивает все живое вокруг? Они отравили небо и воду! Они отравили землю и животных! Смерть им! Смерть!! - новая волна поскакала вверх по улицам.
  Что-то с грохотом упало, и стал нарастать невообразимый гул. Люди почувствовали, наконец, страшные подземные толчки и забеспокоились.
  - Но где же им жить, если не в городе! Ведь они же не животные! - возмутилась Я, - пусть они натворили столько дел, но ведь они же такие глупые! Они всегда нуждаются в совете и поддержке, а их так неразумно оставили одних!
  - Меня это не волнует. Они не понимают, что творят. Нужно показать, кто тут хозяин! - и он затрясся с новой силой. Наверху началась паника.
  - Остановись! - Я прижалась к земле всем телом, - ведь ты же многих погубишь!
  - Это будет месть за всех тех, кого они поколениями губили и отравляли! - его судороги прибавили в весе и силе. Я осторожно выглянула - по асфальту и домам бежали трещины, бежали и множились, и люди в ужасе покидали свои жилища, давя друг друга, боясь падающих обломков и палок.
  -Что же ты делаешь? - закричала Я, - ведь они же покинут тебя! Они больше никогда сюда не вернутся!
  - И пусть! Зато они оставят меня в покое! И меня, и землю, и все вокруг!
  Я услышала страшный грохот и вовремя выпрыгнула из ямки. Все вокруг нее рушилось - обваливались дома, разбивались вдребезги красивые витрины и стекла, пыль и дым клубами поднимались вверх, словно Город превратился в извергающийся вулкан. Ужасный ор сотрясался и уходил в небо вместе с воздухом.
  - Господин Город, вы сами недалеко ушли от этих людей! - рассерженно крикнула Я, закашлявшись, и тоже направилась к выходу.
  Болезненный слабый свет солнца был перекрыт столбами дыма и всеобщим разрушением.
  - Видимо, Вам, как и людям, бесполезно объяснять, - бормотала Я себе под нос, совершенно потерявшись среди этого хаоса, - эй, ветер! Неужели ты оставишь меня здесь?
  Над ее головой развернулся зонт. И тотчас ветер подхватил ее и вытащил из разрушающегося города. Под ней, он стремительно опадал в руины, безумно ревя и стеная. Выжившие люди огромной стаей бежали прочь от него.
  - Смотри на него, - укоризненно сказала Я, указывая на город, - все-таки создания людей такие же глупые как и сами люди - все свои ошибки понимают только тогда, когда ничего уже вернуть нельзя. Полетим и скажем ему об этом - может, в следующий раз он будет умнее.
  
   4. Море слез
  - А где идет Я, там не идет Никто. А где идут люди, Никто следует по их следам... Ту-рум-рум-ра... - Я весело подпрыгивала, идя по мягкой, словно пропущенной через мелкую терку, траве. Светило солнце, выгибалось дугой небо, и было все так хорошо, что даже ни один бы вампир не посмел сейчас придти и испортить настроение. Впрочем, настроение Я было прочно защищено, и его вообще мало кто был в силе испортить. Оно хранилось в прозрачном кулоне на ее шее, и сейчас блестело и переливалось в лучах солнца.
  Она начала кружиться, танцуя со своим зонтом, и небо над ней затянулось спиралью, и все начало вокруг лететь, плясать и смеяться. Я планировала таким образом дойти до следующего города, но вдруг наступила во что-то мокрое и остановилась.
  - А? - она подняла ногу и удивленно протянула, - Лу-ужа... Ты откуда, Лужа?
  Лужа меланхолично плескалась в своих берегах, искажая в себе солнце и дробя небо на тысячи темных частей. Я стало ясно, что ее вопрос так и оставят без внимания. Она присела. Медленно опустила палец в воду, покружила там им, смотря, как недовольно оживает Лужа, и улыбнулась.
  - Кто же тебя наплакал? Я думала, что на этой полянке никогда не бывает дождей. Да и вообще, почему ты лежишь на самой дороге - лучше бы дала попить этой траве и цветам... - она собралась уже было зачерпнуть воды в ладони, но потом вспомнила, что лучше не вмешиваться в дела природы. Все-таки, раз эта лужа здесь, значит, так ей сказали.
  Вздохнув, Я поднялась и направилась дальше. Однако чем дальше она шла, тем темнее становилось вокруг. И дело даже не в том, что пропитанные влагой тучи вдруг решили спрятать за собой солнце. Дорога под ногами из золотисто-поджаренного цвета становилась какой-то темной и кирпичной, и холодной.
  - Ну вот и почему всегда так? - недоуменно спросила Я, оглядывая первые темные дома и выбитые окна, - стоит придти в какой-нибудь город, так сразу же начинается то метель, то ливень... То пустыня... Какие-то дурацкие правила у этого отчаяния.
  Я не успела сказать о том, что было бы намного лучше, если бы Отчаянье приходило к дверям людей с букетами полевых цветов и обязательно со вкусным клубничным тортиком, ну, или хотя бы с не сладким чаем и солеными сухариками... Мимо ее ног вдруг полился ручей. Потом, по другой стороне дороги, еще один. Потом и третий, заставивший Я отскочить на обочину. Ручьи были болезненного коричневого цвета, в них можно было разглядеть сор, ржавые булавки и острые камешки.
  - Странно, - Я подняла голову, ища в небе дождливые тучи. Однако те гнетуще молчали, все сильнее суша воздух, - эх, вы, - девочка укоризненно покачала головой и решительно направилась вглубь города.
  На улицах была такая острая грязь, что Я пришлось быть очень внимательной. Она осторожно перепрыгивала через кучи битого стекла, ржавые листы железа, иголки и еще что-то очень холодное и очень острое. Никаких людей на улицах не было. Возможно, у них у всех кончились пригодные для прогулок по таким дорогам ботинки, а может здесь вообще никто не жил.
  Чем глубже удалялась она в город, тем больше попадалось ей домов с выбитыми напрочь стеклами. Грязь на дорогах мешалась со слякотью, тонула в огромных лужах - можно было подумать, что дожди шли здесь всегда. Ручьи становились такой силы, что едва ли не сбивали Я с ног. Она непонимающе бродила от одного оставленного дома к другому, чувствуя неприятный сырой холод и беспокойный осадок в душе.
  - По-моему, жителям этого города да-авно пора выйти на приборку, - заявила Я, остановившись у фонарного столба, конечно же, разбитого, - если люди тут вообще остались.
  Она начертила что-то зонтом в растекшейся перед ней луже, и вдруг увидела блеск. Встрепенувшись, побежала через лужу к единственному дому, в котором еще остались целыми стекла. Напоролась в луже на что-то очень отточенное и острое, но почти не заметила этого. Замерла перед домом. Вначале ей показалось что-то за этими стеклами, странно-зелеными и как будто покрытыми водорослями. Потом, прищурившись, она поняла, что внутри действительно вода.
  - Ого! Вот так ничего себе! - выдохнула Я, раскрывая зонт и поднимаясь вверх, - дом же почти полностью наполнен водой! Но откуда? Как так получилось?.. Никогда такого не видела! - сквозь воду можно было разглядеть плавающую там мебель, столы и стулья, виднелись темные лестничные пролеты и, словно медузы, одеяла и простыни плавали внутри.
  Об ее зонт ударился тугой поток воды. Я качнуло немного в сторону, и тут она увидела чьи-то босые ноги в штанах. Поднявшись еще немного, она разглядела во все сгущающейся тьме человека, спрятавшего лицо в ладонях. Было ясно, что ему просто необходима помощь.
  Я спрыгнула вниз и тотчас же оказалась по колено в воде. Вернее, в слезах. Человек сидел на самом краю дома и, не останавливаясь, плакал. Девочка сложила зонт и осторожно подошла к нему.
  - Эй, - тихонько позвала она его, боясь, чтобы он от испуга случайно не упал с дома, - Привет.
  Однако человек даже и не подумал остановиться. Только рыдания стали чуть тише. Я минуту оглядывала его вздрагивающие плечи, потом вздохнула и решила подобраться еще ближе.
  - Это все ты наплакал? - Я сама испугалась этого вопроса - неужели вот этот человек затопил своими слезами весь город. И вся та вода в доме, все это - его глаз дело? - М... Можно мне с тобой рядом сесть?
  - С-садись... - очень грустно вздохнул человек и наконец убрал руки от лица.
  Я села рядом, благоухая улыбкой, как дорогими духами. Человек искоса глянул на нее, и снова пропал в накатившей волне плача. Слезы влились в это море на крыше. Я попыталась разглядеть человека, но ничего почти не поняла. Даже не поняла, кто это - мальчик или девочка. Из-за темных волос на лице, совершенно ничего нельзя было разобрать.
  - А из-за чего ты так плачешь? - задала следующий вопрос она.
  Человек только лишь покачал головой в ответ.
  - Случилось что-то очень плохое?
  - Нет... - сдавленно прошептал тот, прерывисто вздыхая, - все... Хорошо... - этот приступ рыданий заставил Я вздрогнуть.
  - Ну, тише, тише, - Я попыталась обнять человека, но тот не дался.
  - Кто ты такая? - обиженно шмыгнул носом человек, поправив на себе грязно-белую кофту, - Все люди ушли отсюда.
  - А почему? - Я была рада уже тому, что он начал говорить.
  - Из-за меня. Они меня все ненавидят. Всегда обвиняют. Я с рождения ни одного доброго слова не слышала! - человек беспомощно и хрипло закричал, снова погрузившись в себя.
  Я благодарно вздохнула - теперь она хотя бы знала, что это девушка. А с этим проще. Девушки ведь всегда плачут из-за пустяков. Но и успокоить их всегда легко.
  - Ну так же не бывает, - улыбнулась Я, - так не бывает, чтобы все были только злыми. А твоя мама? Уверена, она любит тебя.
  - Да какое.... - девушка насупилась, - Ей все равно. Никому нет до меня дела. И вообще, я уродина. Кому я такая нужна? Ни на что не годная...
  Я недоумевающе подняла брови. Работа тут предстояла большая. И, засучив рукава, принялась за дело.
  - А долго ты тут сидишь?
  Девушка тяжело вздохнула и убрала волосы с лица. Я вздрогнула, встретившись с ее багрово-красными от слез глазами и увидев, до какой степени опухло лицо.
  - Не знаю... На этом доме еще сравнительно недолго... Только вот это последний дом... И я не знаю, куда идти дальше...
  - Я знаю, - просияла Я, - пошли со мной. Там здорово. Там бабочки и очень светло и тепло.
  - Я не люблю бабочек... - очень тихо прошептала девушка, - и когда светло, то у меня начинают слезиться глаза... И тепло я тоже не очень-то хорошо переношу.
  - Но там тебе сразу станет легче, вот увидишь.
  - Да нигде мне легче не станет... Это же из-за меня все.... Всегда, - с этими словами, она спрыгнула со своего небольшого выступа и отправилась гулять по морю слез. Я увидела, какая мокрая у нее одежда, и белые рукава кофты в чем-то красном. Она тоже спрыгнула и поспешила нагнать девушку.
  - Но ведь и здесь сидеть тоже не самый лучший выход. Нужно же как-то решать эту проблему. Давай для начала Я высушит твою одежду!
  Но оптимизм Я столкнулся с немного издевательским тоном:
  - А смысл? Я все равно снова заплачу и снова вся промокну...
  - Да что же это такое - ну-ка снимай! - Я принялась стягивать с девушки ее кофту, но та вдруг закричала и побежала на другой край крыши. Море вокруг заколыхалось, слезы потекли вниз по стенам.
  - Оставь меня в покое... - горько вздохнула девушка, стоя к Я спиной, - все равно, скоро это все уже кончится... Я умру. И все высохнет... И даже моя одежда...
  - Никуда ты не умрешь, - четко сказала Я нарочито строгим голосом, - ты пойдешь с Я, и Я научит тебя любить.
  - Пффф.... Да кто на меня, на такую, посмотрит? Никто...
  Я запнулась обо что-то очень тяжелое и достаточно большое.
  - Да как же ты не понимаешь... Любовь - это не обязательно к кому-то. Это - чувство внутри. Это - мир в душе! Это - хорошее отношение к людям навсегда! Это - извечное тепло!
  - Мне всегда холодно... - снова возразила девушка, и за ее спиной вырос большой камень, - Люди всегда желают только плохого... Не стоит даже в них верить... - Еще один камень встал рядом, - Да и потом - это чувство не изменит мою внешность... А именно она всех отталкивает. Да что - внешность... - Третий камень словно отгородил Я от этой девушки, - это тут даже не главное. Просто я такая... Я всех от себя отталкиваю, - Четвертый камень полностью окружил девушку со всех сторон, - ты слышишь?! И никакая любовь меня не спасет! Потому что ее не существует!!
  Снова полились слезы. Я видела, как девушка в своей новой каменной темнице упала на колени, содрогаясь от рыданий, и вода потекла через край, унося с собой обугленные бумажные кораблики. Но она этого уже не замечала.
  - Ой, девушка, а ничем не умнее, чем даже тот вампир! - воскликнула Я, раскрыв зонт перед собой, - а знаешь, что я тебе скажу? Знаешь?
  Ей никто не ответил. Но она и не ждала ответа.
  - Ты - красивая! - с этим победоносным криком она врезалась острым кончиком зонта в первый камень и начала его отодвигать в сторону, - потому что все люди красивые! А ты же тоже человек! Во-вторых, ты - живой человек! А живые люди всегда теплые! - следующий камень полетел прочь с крыши, - В-третьих, люди - добрые! Потому что теплыми и красивыми злодеи не бывают! - Она с силой врезалась еще в один камень. Девушка немного притихла, все еще стоя на коленях.
  Я радостно продолжала:
  - И, наконец, любовь - существует! Просто вы все, все люди, забыли об этом! Потому что вы просто слишком сильно увязли в снегу, и в слезах, и в пустыне! И, наконец, любовь - не может быть с какими-то исключениями. Любовь - едина для всех!
  Последний камень упал в бурлящую воду внизу. Радостно хохоча, Я подхватила девушку.
  - Тебе там тоже понравится, вот увидишь! - пообещала она, но та, не веря ей, все продолжала плакать.
  Они быстро летели навстречу солнцу, и яркие лучи выбивали из ручьев слез радужные полотна. За ними город разваливался и обливался выбившейся на свободу воде, и медленно превращался в море.
  
  5. Статуэтки
  Я неторопливо шагала по очень чудному парку. Всюду склоняли свои стеклянные листья деревья, а по кустарникам рассыпаны были восхитительные розовые бусины-розы. Босые ноги ступали по прогретым стеклянным плитам, и всюду было так замечательно, так радостно и свободно, словно Я очутилась в собственном саду Любви. Даже слезы восхищения накатывали время от времени. Но девочка не разрешала им затуманить свой взор - так жадно рассматривала она все прелести драгоценного и неизвестного ей парка.
  - Откуда тут, интересно, этот прекрасный парк? - Обратилась она сама к себе, склонившись над прозрачной водой в хрустальном фонтане, - И, самое главное, чей он?
  Я подняла с земли опавший зеленый лист и через него посмотрела на мгновенно позеленевшее солнце. Блики переливались и красовались в жилках этого листа, и Я решила взять его с собой, как память об этом божественном месте.
  Она направилась вверх по парку, прислушиваясь к звенящей тишине. Ей казалось, что это сами деревья, сама трава и цветы издают такой мелодичный звон, когда лучики солнца касаются их. Замерев на месте, девочка расправила в стороны руки и, блаженствуя, закрыла глаза. Она тотчас превратилась в хрустальный сосуд, который благодарно принимал внутрь себя весь поток счастливой солнечной радости. Наполняясь им, Я ощутила исходящий от ее тела звон, такой же тонкий и изящный, что витал вокруг.
  Оттолкнувшись от земли, она непременно полетела бы вверх, к раскинувшемуся голубому небу, если бы не внезапный звук, похожий как когда кто-то роняет на землю стекло или зеркало. Я встрепенулась и огляделась. Но вокруг продолжал царить безмятежный хрустальный парк.
  Девочка метнулась вперед. Беспомощный хруст и сломленный, исковерканный звон стекла мучили ее, заставляя бежать вперед все стремительнее и стремительнее. Деревья расступались перед ней, ветер разбрасывал темные волосы по спине.
  И внезапно она натолкнулась на преграду. Девочка так и прикипела к ней, не смея придти в себя после столь продолжительного бега. Потом сделала шаг назад и окинула взглядом все пространство перед собой.
  Удивительно! - но перед ней ничего не было.
  Я еще раз внимательно осмотрелась, но вокруг лишь дородные яблони качали своими ветвями. Солнце переливалось в прозрачных яблоках, и все до сих пор дышало безмятежием. Девочка перевела взгляд на невидимую преграду. Протянула вперед руку, и та неожиданно встретилась с прохладным стеклом.
  Прильнув к нему, Я всмотрелась вперед. Понемногу зрение ее, ослепленное до этого блеском и великолепием парка, смогло различать вещи более обыденные и лишенные счастья. Там, за стеклом, был старинный, словно из шкатулки, город. По мощеным улицам ходили люди в костюмах и пышных платьях. Спокойно катились вниз по улице коляски и экипажи, запряженные лошадьми. Странно, но небо по ту сторону стекла было обложено неприветливыми тучами, хотя в парке Я просто изнывала от жарких лучей щедрого солнца.
  Девочка постучала, надеясь, что кто-нибудь услышит ее или хотя бы заметит, но снаружи, как видимо, царил невообразимый грохот. Я громко обратилась к людям, но ее попытки так и остались без ответа. Тогда она пошла вдоль стекла, надеясь, что найдет хоть дверцу или щель во внешний мир, но, как оказалось, весь парк был накрыт прочной стеклянной сферой, со своим солнцем и своим климатом.
  Я подняла вверх руку, чтобы позвать свой зонт и попробовать перелететь из парка в город. Но ее верный помощник, как видимо, тоже был усыплен разлитым вокруг миром и спокойствием, и не слышал ее. Тогда пришелице ничего не оставалось, как вновь подойти к стеклу и наблюдать оттуда за жителями городка. А некоторые из них вели себя очень странно.
  Она заметила человека, который как-то особенно неуклюже стоял перед лавкой с сувенирами. Одной рукой он обнимал большую и очень красивую белоснежную статуэтку, но второй жадно пытался схватить с прилавка вторую, не менее очаровательную.
  Я напряженно, словно ожидая чего-то, смотрела на то, как человек, будто спохватившись, отшатывался от лавки, любовно гладил свою статуэтку, шептал ей что-то нежное и кивал, будто та ему тоже отвечала. Но затем словно злая сила влекла его обратно, и он вновь пытался ухватить вторую. Он ставил первую на землю, что-то злобно ей кричал, мял в руках шляпу, снова тянулся за другой. Что-то останавливало его и заставляло схватить любимицу вновь, поднять ее, закружить, поцеловать. А Я видела, как та, вторая, из лавки, жалобно протягивает к нему тонкие хрупкие ручки и сама тянется навстречу.
  И вот, вторая статуэтка вдруг выпала со своей полочки. Человек бросился к ней, позабыв, что в его руках находилась прежняя возлюбленная. Я ударила руками по стеклу и закричала: "Нет!", но видела лишь, как бережно подхватил вторую статуэтку человек и как страстно начал он ее целовать. А первая упала и... разбилась.
  Этот отчаянный, такой испуганный и неуверенный, треск сломавшегося стекла и фарфора словно рассыпался внутри купола парка. Это было единственным, что смогла услышать Я, безвольно скатившаяся вниз на стеклянную траву. Она кричала, плакала и била руками по стеклу, смотря, как окрыленный человек, неся на руках новую возлюбленную, поплыл вверх по улице, прочь от белой кучки осколков его прошлой любви.
  Девочка внезапно испугалась, что и стекло вокруг парка может быть чем-то живым и испытывать боль, и отпрянула назад. От ее ударов в нем образовалась небольшая трещина, через которую тотчас же стал просачиваться шум города и голоса людей. Я вновь прижалась к этой трещине и стала кричать и петь, чтобы хоть кто-нибудь увидел, что она заточена здесь.
  Мимо проходил молодой человек в светло-зеленой шляпе. Он как будто услышал голос Я и остановился, удивленно оглядываясь. Но стоило девочке вновь начать петь, как он неожиданно развернулся к ней спиной и присел рядом с рассыпавшейся вдребезги статуэткой. Стал осторожно собирать ее, обдувать и обтирать от дорожной пыли. Повозки заботливо объезжали этого молодого человека, а он все скреплял и склеивал несчастную.
  Я с интересом наблюдала за ним, гадая, что может произойти. И внезапно перед молодым человеком выросла живая девушка, в пышном платье и с бледным лицом, как многие из женщин, гуляющих вокруг. Она счастливо улыбалась своему спасителю и протянула ему свои белые, аккуратные ручки. Они взялись за руки и обернулись лицом прямо к Я. Та обрадованно припрыгнула.
  Люди приблизились к куполу. Девочка услышала, как молодой человек сказал девушке:
  - Это Любовь. Мы сможем там поселиться и жить счастливо.
  Я пораженно оглянулась. Ее окружали стеклянные растения и цветы. Вечное солнце неутомимо грело такое хрупкое стекло и хрусталь. Разве это Любовь? Та, что живет вечно и не рушится от одного неосторожного прикосновения?
  Склонив голову, девушка возразила:
  - Разве можно туда войти? Ведь здесь нет ни дверей, ни окон.
  - Но, говорят, дорога туда открывается каждым, кто нашел свою Истинную Любовь. Давай обойдем этот купол - мы обязательно должны найти вход.
  И они торопливо пошли вокруг парка, томимые желанием поскорее открыть для себя мир очень хрупкой и опасной своими осколками Любви. Однако когда Я увидела их вновь, то поняла, что они так ничего и не нашли.
  - Что же получается?! - Крикнул молодой человек и бросил себе под ноги светло-зеленую шляпу, - Ты что же, не любишь меня по-настоящему?
  Девушка тотчас залилась слезами.
  - Но милый, я люблю тебя так сильно, что мое сердце вот-вот разорвется!
  - Наверное, ты лжешь мне, потому что мы так и не нашли входа в парк Любви!
  - Не обвиняй во всем меня! - Закричала в ответ его спутница, - Быть может, это ты вовсе не любишь меня! И твоя любовь ненастоящая, а придуманная! Иначе мы бы уже давно жили там, где вечно сияет солнце и текут сладкие реки! И под ногами рассыпаны бриллианты, а столы полны угощений и вина! Это ты! Ты лишаешь меня всего блаженства!
  Я негодующе вскочила. Эти люди были обмануты! Обмануты теми, которых мы всегда упоминаем, говоря, что "Люди предполагают", или "Говорят, что тут...". Этот парк не был вовсе парком Любви! И не было здесь ни вечного пира, ни взбитых лож для возлюбленных. Все здесь было выдумано кем-то, чтобы запутать этих несчастных, которые едва-едва нашли Истинную Любовь. Я не могла допустить, чтобы убийство произошло на ее глазах.
  - Нет!! - Закричала она, выбросив руку с растопыренными пальцами вверх, - Я не должна позволить!
  В ее ладонь легко вошла ручка верного зонта, и девочка взвилась вверх, к солнцу, так стремительно, но все надуманное стеклянное великолепие вмиг содрогнулось. Я встала босыми ногами на купол, снаружи такой холодный и скользкий, и принялась топтать его, порождая все больше паутиновых трещин и разломов. Она больше не могла восхищаться тем миражом, к которому стремились все эти несчастные люди. Которые разбивали статуэтки, а потом превращали из осколков живых девушек. Все это было очень больно и неправильно, и от этого девочка Я так отчаянно прыгала по куполу, пока он, наконец, не рухнул и не исчез в плотной занавесе дыма.
  Я обернулась к двум влюбленным, пораженно застывшим перед руинами хрустального миража, и протянула к ним руку.
  - Я знаю, что такое Любовь! Летим со мной!
  
  6. Железные оковы сердца
  
  Я опустилась на дорожку прямо перед красиво сложенными старинными воротами.
  - Хм, как интересно! - Воскликнула девочка, сложив зонтик и подойдя к первому столпу, - Единороги и лебеди! Храбрые рыцари! - Она провела пальцами по нагретым за день рельефам и подошла к другому столпу, - Ого, как занимательно - горы и бурные реки, солдаты, пушки. Какое интересно тут должно быть местечко! - и с этими словами она прошла через ворота.
  Дорожка оказалась заросшей мостовой. Идя по ней, Я оглядывалась по сторонам. Ее окружал заброшенный городок. Забытые дома с деревянными балками поверх белого камня развесили створки своих окон, раскисли потрескавшиеся указатели, вросли в землю неизвестные памятники. Напевая песенку, Я перепрыгнула через упавший в траву большой деревянный крендель и взглянула на раскрывшую свои двери одинокую булочную.
  - Пусто! - Спугнула она с прилавка парочку мышей, - Как странно, даже Никто тут не бродит.
  Она взяла покрывшуюся пылью и паутиной булочку и так, держа ее в руке и понюхивая время от времени, направилась дальше. Вышла на поросшую осокой площадь и присела у большого памятника с отвалившейся головой. Головы, впрочем, она так нигде и не нашла, сколько ни осматривалась кругом. Потом решила посмотреть, о ком он напоминал. Памятник ведь памятует, и, наверное, он был рад сейчас исполнить свою функцию хоть перед этой девчушечкой.
  - Зигфрид Же... - Щурясь, пыталась разобрать Я, - Зигфрид Железный? Нет, что-то не то. Жел... Желейный? Ну, уж извините... Может быть, Жел-ланный?
  Она выпрямилась, пытаясь представить Зигфрида Желанного, и решила, что у него, наверное, была очень привлекательная внешность. И еще представила, как солдаты другой армии сдаются ему без боя - он ведь всем желанный, и другой король за просто так отдает ему свои земли и замок.
  - Хорошее прозвище!
  Тут она увидела, что что-то шевелится на поясе Зигфрида Желанного. Забралась на пьедестал, и с хохотом упала обратно в траву. Над ней запорхали две бабочки. Они сделали над ней круг, а потом уселись на рельефную подпись. Я подкралась к ним, и когда они снова вспорхнули, увидела, что прозвище Зигфрида было далеко не Желанный, а Железные Оковы Сердца.
  - Зигфрид Железные Оковы Сердца, - Прочла Я полностью и хихикнула, - Ну и придумают же!
  На этот раз в ее воображении солдаты, слушая указ своего короля, клевали носом, пока ждали окончания предложения: "Указом Великого Короля Зигфрида Железные Оковы Сердца, следующую землю от владений Великого Короля Зигфрида Железные Оковы Сердца, Три-Прозрачных-Рыбных-Озера, захватить с помощью Великой армии Великого Короля Зигфрида Железные Оковы Сердца!". Бедняжки. А город, получается, назывался Зигфрид-Железные-Оковы-Сердцск? Ой, глупая, и о чем ты думаешь?
  - Спасибо вам! - Крикнула она вдогонку веселым бабочкам. Они же, кружась друг подле друга, летели все выше и выше, пока не затерялись в низких облаках.
  Я зябко переступила босыми ногами. Потянуло болотной прохладой и дождливой свежестью. Темные тучи, шедшие от какой-то черной громады, заслонили сиявшее до этого солнце.
  - Что это там, интересно, - Пробормотала девочка, раскрывая зонтик, - Без Я там никак, даю слово!
  И взвилась вслед за бабочками.
  Громадой оказался огромный почерневший замок. Его готические вершины, казалось, были виновниками вечно рождающихся черных туч. А еще Я подумала, что он такой черный оттого, что на него уже очень давно не бросало своих лучей ласковое солнце. Чем ближе Я подходила к замку, тем противнее хлюпала грязь у нее под ногами, и сильнее пахло гнилью.
  - Совсем не следишь за собой! - Укоризненно заметила Я замку, но тот, конечно, был слишком высок и величественен, чтобы отвечать. Вообще, с домами так всегда. Чем они выше, тем больше думают о себе и о том, как они хорошо смотрятся на линии горизонта. Этот, видимо, не был исключением - хотя ему давно пора бы немного обновиться.
  Подходя все ближе, Я не отрывала глаз от железных узоров, вуалью идущих по всем стенам замка. Над узкими окнами, расположенным кто где, в хаотическом порядке, были рельефы, и чугунные цветы вились по монументальным балконам, и мрачно отражали болотный воздух разноцветные стекла. Замок медленно вдыхал в себя прохладу, и, кажется, дремал. Лестница уже давно утопла в податливой земле, и Я пришлось немало потрудиться, чтобы забраться к огромным черным дверям. Она дотронулась до массивного кольца. Он обжег ее ладонь раздраженным холодом.
  - Будет тебе, - Тихо прошептала ручке Я, проскальзывая в щель, - Тебя разве не учили, что с руками гостей нужно быть вежливой?
  Внутри было так же холодно и величественно, как и снаружи. Я шлепала босыми ногами по пыльным плитам, оставляя за собой следы, и разглядывала выцветшие гобелены на стенах. Вокруг было очень много единорогов, лебедей, которые сплелись в нежной любви друг к другу, дамы в тяжелых платьях подавали руки рыцарям, но от всего веяло такой стариной, что Я начала зевать. Она, конечно, старалась не показывать это им, но ничего поделать с собой не могла.
  Зевнув как-то особенно широко, девочка вдруг запнулась обо что-то и растянулась на полу, подняв ворохи пыли вокруг. Закашлялась, поднялась, и уже хотела было погрозить этой железной штуке на полу, как вдруг замерла перед огромной прекрасной картиной. На ней было изображено всего двое: девушка белоснежной красоты, в длинном белом платье с зелеными узорами по подолу и рукавам, а рядом с ней молодой мужчина с глазами пронзительного голубого цвета - такого цвета, что они до сих пор не поблекли. На его груди было что-то большое и горячее красное - но Я не смогла разобрать, что. Он сжимал тонкую руку белой девушки, и их улыбки были такими счастливыми и яркими, что у Я даже сердце зашлось.
  - Ах, какие неглупые люди... - Прошептала девочка, скользя восхищенным взором по полотну. Она уже стала предполагать, был ли это Зигфрид собственной персоной и его жена, или это всего лишь его родители или пра-пра-пра-прабабушка и дедушка.
  Вдруг то железное на полу зашевелилось и загремело. Я отпрыгнула в сторону, и взгляд ее утонул в высоких сводчатых потолках замка. Шелестящий аккуратный звук не переставал, и даже приближался. Я не скроет, она по-настоящему испугалась - ей показалось, это пришли молчаливые стражи Покоя (которые живут в любом покинутом месте), и вот сейчас они ее выставят вон. Она уже начала думать, что скажет им и как их попросит остаться тут подольше, как вдруг в галерее, куда она зашла, появился светлый силуэт. Я раскрыла рот от удивления - это была та самая девушка с картины! Только немного старше, да и платье ее успело посереть. Однако ее длинные белые волосы продолжали сверкать, и вся она светилась этим добрым, материнским светом! Какая прелесть!
  Я была очарована, и поэтому, когда жительница замка приблизилась к ней, даже не поздоровалась первой.
  - Вижу, вы восхищаетесь нашим портретом, - Устало улыбнулась девушка и подала руку Я для поцелуя. Я почтенно чмокнула ее, - Мы так счастливы здесь, что даже краски до сих пор не поблекли.
  - О Госпожа, - Сказала Я, - Я и не думала, что здесь может кто-то жить. Как же вы докатились до такого?
  - До вечной жизни? - Королева направилась к своему запыленному трону и величаво опустилась на него, - Чувства сберегли нас. Как и этот замок.
  - Это должно быть очень яростные чувства, которые отняли у вас весь покой.
  - Что? Покой? - Девушка подняла голову, как будто проснувшись, - Да, здесь везде покой. Все мы покойники от этого.
  Я открыла уже рот, чтобы поправить незадачливую Королеву, ведь покойниками они уж точно не могли быть, но в это самое время замок содрогнулся и загудел, как будто кто-то с силой распахнул огромные железные двери.
  - Мой Король возвращается, - Тихий голос Королевы утонул во все нарастающем грохоте. По полу что-то зашевелилось, потянулось, поползло, и вдруг натянулось, вырвалось из грязи и пыли. В глазах Я застыла огромная железная цепь, одним своим концом врезавшаяся прямо в грудь Королевы. Замок как будто качнулся, цепь рванула ее с трона и подняла на ноги. Сгорбившись и вцепившись белыми пальцами в нее, Королева медленно пошла к резным дверям тронного зала. Я, не веря своим глазам, несмело последовала.
  - Мой Король возвратился, - Вырвалось из вялых уст Королевы, и белые волосы разом откинуло назад. Она замерла, обессилев даже для улыбки, и протянула руку для поцелуя тому, кто громоздился в конце коридора. Некто огромных размеров и черных теней, лязгая отяжелевшими заржавленными доспехами, двинулся ей навстречу. Конец другой цепи прочно засел меж изрезанных дисков на его груди.
  Я не могла поверить, что тот голубоглазый юноша на картине, такой стройный и лучисто-добрый, превратился в это чудовище. Изображение окованного сердца еще виднелось на его щите, который волочился следом.
  Он вновь застыл перед ними, уже в нескольких шагах. Огромная рука сжалась на цепи и начала медленно ее наматывать на кулак. Королеву рывком бросило на его грудь.
  - Мой Любимый... - Произнесла та, укрывшись своими волосами, - Наконец ты вернулся.
  - Что это за человек рядом с тобой.
  Его голос грянул даже не вопросом, а угрозой. Королева не шелохнулась, прижавшись к ледяным доспехам.
  - Я спрашиваю, кто это. С кем ты посмела общаться, пока меня нет.
  Сердце Я подпрыгнуло.
  - Послушайте, Вы совсем дурак! - Начала было она, но Королева внезапно подала голос:
  - Это девушка, она случайно оказалась в нашем замке.
  - Случайно? - Он отбросил Королеву к стене и двинулся к Я. Та нервно сглотнула и запуталась в своих страхах, вмиг обступивших ее. Упала на пыльный пол. Черная громада нависла над ней. В прорези забрала вдруг вспыхнули дикие, обезумевшие голубые глаза. Медленно, отчеканивая зубами каждую букву, Король произнес:
  - Я не для этого вырезал весь этот город. Я не для этого вырезал все королевство! Она моя! Ты не сумеешь отобрать ее у меня!
  - Но мой Король... - Попыталась возразить Королева, снова прильнув к своему мужу.
  - Молчи! - Он поднял руку, чтобы ухватить Я за волосы, но та увернулась, отскочила за его спину и закричала Королеве:
  - Послушайте, Вам нужно бежать! Как Вы живете с этим? Ведь это же не любовь! Ведь это же убийство! Убийство каждую минуту и каждый вздох! Убийство и Вас, и его!
  Королева непонимающе взглянула на нее, потом снова на Короля, но не успела ничего сказать, рванувшись вслед за ним вверх по коридору. Я побежала за ними.
  - Нет, на это нельзя так просто смотреть, нужно что-то предпринять! - Крикнула она своему зонтику, тот не терял времени даром, влетел в ее раскрытую ладонь и мгновенно поднял к самым сводам готического холла.
  Тем временем, они вошли в тронный зал. Я решила действовать. Она мигом спикировала на цепь между ними, подняв при этом столько пыли вокруг себя, что полностью скрылась из вида. А когда пыль рассеялась, и пылинки затанцевали в редких лучах солнца, вдруг пробившегося сквозь облака, Я, Король и Королева увидели, что цепь порвана. Девочка закричала:
  - Скорее, Королева, нужно уходить! Я покажу Вам, что такое настоящая...
  Вдруг пол под ними задвигался, стены зашатались, поползли по ним длинные, изломанные трещины. Я предполагала такой исход, поэтому сразу подскочила к Королеве, схватила ее за руку и рванула на себя.
  - Нет, я не хочу! - Воскликнула та, пытаясь высвободиться, - Мой Король!.. Пусти меня!
  Они начали подниматься все выше, а тронная зала тем временем тонула во все большем хаосе, пыли и обломках. Я пыталась удержать Королеву.
  - Но послушайте, мой Король!.. Я не могу...
  Им вслед раздался страшный, поверженный рев, и из облака пыли вынырнула огромная рука со щитом. На нем огнем горело сердце, стянутое стальными обручами.
  - Мой Король! - Воскликнула Королева, оттолкнулась от Я, и вошла в объятия хаоса, грязи и своего мужа.
  - Королева! - Закричала Я, но зонт уносил ее все выше и выше, оставляя позади разрушающийся замок. Купола и башни рассыпались в прах, как иссохшие кости старца, скрывая под собой от всего мира поверженного Зигфрида Железные Оковы Сердца и его жену, кроткую Адель.
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"