Аннотация: Иногда депрессивная каша в голове явно дает знать, что она уже готова. Не судите строго мою "кашу". Если что, я ее доготовлю.
"Обновление" реальности.
Свет оставил меня. Тьма закуталась в черный плащ и испарилась в дымке.
Кто знал, кто знал... Всегда так было: кто-то нашел, а кто-то потерял...
Если бы только жизнь была построена на идеальности и непогрешимости человеческой мысли...
Мир травит людей мощным потоком ненужной информации, которая смешивается с мыслями, искажая их. Все мысли любят внимание, заботу и трепетное к себе отношение. Если часто получать одну и ту же информацию, то она очень быстро смешивается с уже имеющимися мыслями или образует новые. А часто обновляемые информацией мысли начинают чувствовать себя нужными, и тогда они остаются в мозге человека надолго. "Поселяются" в нем. Таких "поселенцев" принято называть памятью. И в зависимости от того, насколько долго мысль "решает остаться" в мозгу (насколько в ней нуждаются), настолько долго ее помнят. Но такая форма памяти не является полезной. Если в мозге одновременно сосуществует огромное количество исковерканных мыслей, то человеку очень трудно со всеми ними совладать. Их количество столь велико, что он уже не может выразить какую либо иную мысль, не изуродованную внушенной информацией. Он лишь будет выражать заданную, так или иначе, информацию, заражая этим вирусом остальных людей. Цепная реакция. Человек теряется в вечном потоке мыслей и становится их рабом. Отсюда происходит искажение реальности - тонны ненужной информации погружают человека в четко установленные рамки искусственной жизни, освобождая его от собственных размышлений и переживаний. Все предписано.
И каков результат?
Сегодня мы грызущиеся между собой собаки. Мы смазываем дорогим маслом золотые прутья нашей обыденной конуры. Мы воюем друг с другом за несуществующее "место под Солнцем", прикрываясь благой темой развития и прогресса. Но как можно развиваться в замкнутом пространстве? Куда может привести развитие, построенное на ненависти, вражде и лжи?..
Хотя, меня не должно это волновать.
Мои мысли тоже были подредактированы. Ну, может быть, что-то еще и пыталось пробиться, сквозь плотное кольцо установок и правил. Но это лишь ничтожные усилия. Жалкие потуги.
Я - живая последовательность алгоритмов.
Мое сердце бьется с установленной частотой. Мой шаг равен поставленной в голове "мере длины шага". Я вижу то, что мне дозволенно видеть. Я слышу то, что разрешено слышать. Я пропускаю в легкие отравленный воздух загаженного города и не могу мечтать ни о чем другом. Но есть кое-что, о чем не следует кричать на каждом углу. Я умею чувствовать. Ну, или мне так кажется. В любом случае, этот "недочет" в моей "идеальной" системе скоро будет устранен сам собой. Но я не хочу этого. Мне нравится чувствовать!
Считается, что уметь чувствовать - значит быть зараженным вирусом. Есть только один вирус, способный поколебать систему информационного безумия. Вирус, который сбивает всю заданную программу. Вирус антибезумия, создающий качественно новой безумие, не поддающееся объяснению в данной реальности. Этот вирус называется любовью. Только он способен высвободить человека из четко поставленных рамок реальной жизни. Открыть для него безграничный простор.
Это, конечно, идеальный вариант. Да и действие этого вируса постепенно проходит. Говорят, что после этого неминуемо следует то, за что его и прозвали вирусом - сильный отрицательный эффект, способный довести человека до крайней степени психического расстройства, а иногда и самоубийства. Но я стараюсь об этом не думать. Пока мне просто нравится чувствовать.
Чувства, как и все вокруг, тоже искажаются. Мой мир все подбирает под себя. Он работает как огромный отсеиватель того, что дозволенно, а что нет.
Вокруг огни большого города. И сотни теней, что, кажется, следуют за мной по пятам, но стоит лишь обернуться, и они растворяются, разлетаясь по темным закоулкам грязных улиц.
Мокрый асфальт освещен ровным светом неоновых огней. Я шел по нему, слушая заунывную песню быстро проезжающих мимо машин. Я повернул голову вправо и увидел свое отражение в витрине магазина. В ней отражался худой парень в мокрой одежде. Его черты лица казались спокойными, а взгляд полным отчуждения, словно из глаз полностью высосали душу. Что-то в нем показалось мне неправильным. Не пойму, что именно... Мое ли это отражение?
Я подошел ближе. И оно тоже подошло ближе.
Я оперся руками на холодное стекло. Отражение сделало то же самое.
Я внимательно вглядывался в знакомые, но до боли не естественные для меня, очертания лица. Оно тоже смотрело прямо мне в глаза.
Я молчал. А оно нет...
- Знаешь, мне тебя правда жаль, парень, - ледяной завораживающий голос раздалсяу меня в голове, заглушая вихрь звуков искусственно освещенной улицы. Кому он принадлежит? Я стал оглядываться по сторонам. Тени. Тени, что все это время смыкались вокруг меня плотным кольцом, отпрянули в сторону. Но они и не могли ничего сказать мне. Никогда не говорили со мной...
Я снова взглянул на отражение в стекле. Собственные (интересно, насколько) глаза сверкнули мне недобрым светом, а уголки рта растянулись во что-то отдаленно напоминающее улыбку.
- Это сон? - спросил я вслух и удивился собственному голосу. Тот же голос я слышал только что со стороны.
- Нет, - последовал ответ. Я слышал звук голоса у самого уха и одновременно издалека, как будто говорящий находился за несколько десятков метров от меня.
- Тогда что это?
- Не что, а кто, - поправило меня отражение, мотая "моей" головой.
- Кто ты? - выдохнул я, оставив на стекле маленький кружок пара.
- Это уже более правильная постановка вопроса, - отражение снова сделало попытку улыбнуться "моим" ртом, но выходило это у него как-то странно. - Я - это ты. Посмотри на свое отражение внимательнее.
- Мне себя не жаль. Кто ты и как это происходит?
- Я твоя сущность. Ты прячешь меня глубоко в себе. Но сегодня я тебе нужен. Не бойся меня. Я постараюсь помочь.
- В чем ты мне можешь помочь? - я начинал злиться. В голове мелькала мысль разбить витрину, вместе с собственным отражением, которое, скорее всего, просто издевается.
- Ты стоишь на улице у витрины магазина дорогой одежды и разговариваешь сам с собой. Тебе это не кажется странным?
- Мне уже ничего не кажется странным, - гневно сказал я. Отражение, судя по всему, уловило ход моих мыслей и поторопилось с ответом.
- Не горячись, оно того не стоит. Я могу помочь тебе разобраться. Конечно, если тебе это нужно. А я знаю что нужно.
- Допустим, - разговор стал затягиваться. Я не желал долго стоять у магазина и пялиться на свое отражение. Надо идти. Хотя, куда мне идти?..
- Ты пошел не по тому пути.И, что самое странное, не по своей воле, - отражение словно читало мои мысли, и выстраивало фразы в соответствии с тем, о чем я думал в последнюю секунду. - Это очень сложный путь. Самый сложный. Но обратной дороги нет. Тебе придется пройти его до конца. Одному. Не понимаю, почему ты выбрал именно его но, видимо, на то были причины, о которых не ведаю даже я.
- Много ли ты вообще знаешь?
- Я знаю все, что знаешь ты.
- Тогда зачем ты мне нужен?
- Чтобы напомнить.
- О чемнапомнить?!
- Ничего не бывает просто так.
- Ты так думаешь?
- Ты привык ото всех защищаться, не понимая, что тебя окружают такие же беззащитные сущности, как и ты. Не воюй с ними. Полюби их. Полюби их всех. И они помогут тебе. Помогут пережить твое потрясение.
- Ты думаешь, мое потрясение настолько велико? Ты ошибаешься. Это пройдет. Оно уже проходит.
- Не проходит. И не пройдет. Ты сам это прекрасно понимаешь. А значит, что это понимаю и я. И мне тебя жаль. Ты был глуп и наивен.
- В чем моя глупость?
- Ломая стены дом не построишь.
- Что ты хочешь этим сказать? Объясни! - я не удержался и закричал. Но мое отражение было каменно спокойным.
- Ты сам скоро поймешь...
Я отвлекся, напослышавшийся неподалеку шелест. Вскоре к моим ногам ветром прибило газету, судя по всему, ставшую мусором совсем недавно. Она еще не намочилась от моросящего дождя. Я нагнулся и взял ее в руки. На перовой странице крупными буквами напечатан заголовок: "С ненужными людьми обращаются хуже, чем с ненужными вещами". А под ним черно-белая фотография, на которой изображен... я сам, читающий эту газету! Мои зрачки расширились, а сердце совершило тройное сальто в груди...
Белая вспышка молнии ненадолго ослепила меня. Газета выскользнула из дрожащих рук и полетела дальше, подгоняемая холодным ветром.
Я схватился руками за голову. Мне потребовалось несколько минут, чтобы придти в себя. Еще раз взглянув на витрину, я увидел свое обычное отражение. Да, это было именно оно. И оно больше не говорило со мной. Жаль. Все же оно было неплохим собеседником...
Но не собеседник мне сейчас был нужен. Мне нужен "приют"! И я его найду!..
Наручные часы показывали полтора часа неизбежности - времени мало, но оно есть. Я поправил воротник куртки и снова побрел к свету дальних огней.
По краям автомобильной дороги колоннами выстроены громадные рекламные щиты - мерцающий гипнотический частокол, между которым быстрой рекой текут сотни одинаковых машин.
"Шагни на новую ступень собственного непонимания, ибо она последняя" - гласила широкая надпись на одном из них.
Я прищурил глаза и посмотрел на следующий щит.
"Встань на колени и твоя мечта станет реальностью завтра".
Плевок в сторону.
"Если ты не выделяешься, значит, ты не отделим".
Я опустил голову и ускорил шаг, пытаясь не глядеть на рекламные слоганы. Возможно, они существовали лишь в моем воображении. Если так, то я точно схожу с ума!
Снова посмотрел на часы - времени осталось совсем мало.
Приступ паники, слегка разбавленный чувством предопределенности, окутал меня.
Мозг получил команду: "Бежать!".
Ноги, не способные сопротивляться точно поставленной команде, незамедлительно приступили к ее выполнению.
И я бежал.
Реальность, смешанная с шумом города и каплями дождя, расплывалась перед глазами.
Впереди я кое-как разглядел двух полутеней, еще чем-то отдаленно похожих на людей, но необратимо следующих в сторону ухода в искусственную реальность.
- Сегодня я спал во сне! - донесся до меня возбужденный возглас одной из них. - Значит ли это, что я перешел грань дозволенной свободы?
- Нет, ты лишь достиг грани дозволенной несвободы... - глухо ответила вторая.
Услышав обрывок их разговора, я ускорил темп и побежал дальше. В никуда. Снова в темные переулки, пытаясь сбежать от шума улиц.
В переулках идет другая жизнь. Это те места, где тени пробуют смешивать сознание с подсознанием. Подобный "коктейль" надолго выводит из реальности и создает новую, еще более иллюзорную. Она дает мнимую сверх-силу и уверенность в себе. Создает иллюзию вседозволенности и собственной непогрешимости. Возвеличивает до степени Бога.
Но все рано или поздно заканчивается...
Далее следуют долгие утомительные часы ожидания следующего эксперимента над сознанием.
И потом снова все по новой. Изо дня в день...
Я выбегаю из переулка. Снова к свету ярких огней.
Вход в метро - подземный город, находящийся под настоящим городом. В нем все искусственно, даже воздух. Но он лучше настоящего города - в нем не действуют его законы.
Еще несколько минут, и я стою в пустом вагоне электропоезда, облокотившись на дверь и смотрю на свое отражение в темном стекле. Снова оно. Но на этот раз оно молчало. Лишь слегка выдавало себя редкой ухмылкой. Поэтому я и понял, что это оно.
После нескольких станций, отражение, наконец, окончательно выдало себя. Оно повело "моей" рукой в сторону, явно на что-то указывая.
Я повернул голову.
Помимо меня, в вагоне находился еще один человек, сидящий на сидении. Его голова была поднята к потолку. Но остекленевшие глаза не реагировали на яркий свет ламп. Со стороны казалось, что человек спит с открытыми глазами. Но это было не так. Он что-то бормотал, еле шевеля губами. Из-за скрежета электропоезда было сложно понять. Я напряг слух и разобрал некоторые слова.
...Куда-то вдаль уходила дорога,
Мы шли по ней за плачущим Солнцем,
А наша мать, слепа и безнога,
Сгорала на дне пустого колодца...
Я скептически помотал головой и снова повернулся к своему отражению.
- Думаешь, он сошел с ума? - ухмыляясь спросило оно. Его голос был отчетливо слышен мне, даже сквозь шум электропоезда.
- Не знаю. А что значит сойти с ума? - недоуменно спросил я. Кажется, я выглядел глупее того человека, читающего в вагоне непонятные стихи, поскольку разговаривал с собственным отражением.
- Я всего лишь озвучил первую мысль, пришедшую тебе в голову, при виде этого человека, - равнодушно ответило отражение. - Вопрос в другом: почему тебя посетила именно эта мысль?
- Ну... Это выглядит странно...
- Почему же? Странно выглядит лишь твоя реакция на услышанные стихи.
- Может быть, дело в самих стихах? - замялся я. - Они плохи...
- Не бывает плохих стихов. Бывают плохие слушатели. Научись правильно слушать и понимать, даже когда это кажется невозможным. Ведь это только кажется. На самом деле возможно все!.. Кстати, это твоя станция.
Двери разъехались в стороны вместе с моим отражением. Я вышел из вагона, напоследок еще раз взглянув на оставшегося в нем человека, теперь уже не казавшегося мне таким странным. Станция не была объявлена, но я знал, что это именно моя станция.
Посмотрел на часы: ноль минут неизбежности. Я успел. Я попал в свой мир.
Электропоезд, из которого я только что вышел, оказался длинным толстым змеем, который быстро уполз куда-то за далекие зеленые луга. Подул свежий ветер, и под ногами зашелестела густая трава. В ней прыгали звенящие огоньки-светлячки. Я присел, чтобы внимательнее их разглядеть. Они не боялись меня. Несколько светлячков прыгнули мне на ладонь. От них исходило приятное тепло, и я улыбнулся.
- В таком мире можно жить, - радостно сказал я. Эмоции так и захлестывали меня. Наконец то я был дома! В своем мире!
Неподалеку по равнине расхаживали стройные белые единороги с серебряными рогами. Их копыта, соприкасаясь с землей, создавали новых светлячков, которые тот час растворялись в траве. В небе летали невиданные птицы, названия которых я сам вред ли мог знать. Из их ярких пышных хвостов вылетали перья и, падая на землю, быстро разрастались в виде кустиков и маленьких деревьев.
Над головой светили Луна и Солнце. Здесь они были друзьями и никогда не заходили за горизонт.
Я стал медленно расхаживать по лугу, любуясь чудесными бескрайними просторами своего мира.
А где-то вдалеке разрастался красно-желтый гриб ядерного взрыва.
Нашлись те, кому мой мир тоже не нравился и являлся чужим.