Аннотация: Библиотека города Р. - образцовая библиотека. Но с некоторых пор там творятся непонятные вещи...
Ночные приключения
1. Несчастье
В городке Р. находилась всемирно известная библиотека КГЖ (Книги - Газеты - Журналы).
Эта библиотека была известна своим безупречным порядком и замечательным персоналом. Работники КГЖ содержали все книги в чистоте и не допускали ни одной пылинки, из-за чего госпожа Пыль (как известно, так прозывается королева беспорядка) очень сердилась и чихала так, что полки в шкафах скрипели. Но зато любо-дорого было брать книги в руки! Именно поэтому жители того маленького городка каждые две недели посещали библиотеку и старались никогда не нарушать срок сдачи книг, и им было всё равно, что по этому поводу думает госпожа Пыль. Даже если им ничего не нужно было брать или сдавать, они всё равно приходили, чтобы повидаться с Кристофом Элле - почтенным Хранителем библиотеки, очень начитанным и во всех отношениях приятным пожилым мужчиной, умевшим найти общий язык и со старым, и с малым. Книги и журналы любили его за аккуратность и любознательность, а газеты - за спокойствие и широкую эрудицию.
Но ничто не вечно, и вот настал грустный день для всего Р. - Кристоф Элле уехал. И никто не знал, почему. Недобрые люди поговаривали, что он уехал навсегда... В этом не было ничего странного, ведь господину Элле было уже 83 года, и ежедневная работа в библиотеке давалась ему непросто. Однако, учитывая, что он был лучшим, бессменным работником библиотеки, книги, журналы и газеты остались без присмотра.
Начался хаос. Томик Гёте, потеряв всякий стыд, по ночам не давал спать томику Шиллера, выкрикивая: 'А я лучше тебя! Лучше, лучше!' - 'Чем же ты лучше?' - устало отвечал тот. 'Мы оба написаны великими немецкими поэтами!' - 'А у меня есть иллюстрации!' - говорил тогда томик Гёте. Господин Элле всегда утихомиривал Иоганнеса (так он ласково называл сборник произведений Гёте), а теперь делать это было некому. И бедный Фридрих еженощно вынужден был испытывать унижение своего книжного достоинства.
Газета 'Спортивные новости' приставала к журналу о современной музыке 'Звуки' с просьбами рассказать о последнем матче футбольной команды Р. - мол, в ней об этом почему-то ничего не написано. 'А я почём знаю!' - сердился вспыльчивый 'Звуки', чем немало обижал газету. Господин Элле всегда мирил их! А теперь что было делать?..
Дошло и до совершенного безобразия: книги начали подстраивать друг другу пакости. Подбрасывали друг другу пылинки, поливали друг друга водой... А новый Хранитель библиотеки ума не мог приложить, почему по утрам в залах такой беспорядок.
В итоге почти все книги, газеты и журналы перессорились.
2. Побег
В одну тёплую сентябрьскую ночь уселись томик Шиллера и один из номеров журнала 'Звуки' на полку самого большого стеллажа и, посмотрев друг на друга своими маленькими печатными глазками, начали рассказывать про свои невзгоды.
Когда Фридрих рассказал о бесчинствах Иоганнеса, 'Звуки' воскликнул:
- Какой ужас! Это на порядок хуже, чем все мои неприятности! Нет, не может так больше продолжаться! Мы должны бежать!
- Зачем тебе бежать? - возразил Фридрих. - Ты ведь сам сказал, что мне хуже, чем тебе.
- Какой ты рассудительный! - хмыкнул журнал. - Ты заметил, что стало твориться у нас в библиотеке? А если меня тоже кто-нибудь станет дразнить? А если это случится уже завтра? Я не хочу! Я лучше уйду... и буду путешествовать по всей Германии!
- Ты и правда хочешь уйти? - откуда ни возьмись появился на полке сборник стихов Блока. - Подумай: на улице тебя в первый же день может разодрать ужасное ловкое чудовище с когтями!
- Эти чудовища называются кошками! - ответствовал 'Звуки'. - Вот видите: я достаточно знаю об окружающем мире, чтобы выжить на улице. А если раздерёт... пускай! - Он всё больше горячился; глаза-буквы загорелись на полустёртой обложке. - Ребята! На кого мы стали похожи? - обратился он к мирно лежавшим книгам. - Мы ругаем друг друга, а должны действовать сообща и бежать отсюда! Добра нам здесь больше делать не будут. Что толку сидеть сложа страницы?
- А ведь он прав! - воскликнула книга, лежавшая полкой ниже. - Только вместе мы можем стать свободными! Пойдёмте!
Все задумались...
... и буквально через секунду хором закричали:
- Нееет!
- Почему? - опешил 'Звуки'.
- Здесь тепло и хорошо, а снаружи почти каждый день идёт дождь! - выскочил из кучи книг сборник Гёте.
Сборник Шиллера напрягся.
- Ты останешься здесь? - серьёзно спросил он у Гёте.
- Конечно! - ответил тот.
Повернувшись к 'Звуки', Фридрих воскликнул:
- Я отправлюсь с тобой хоть на край света, друг мой!
- Спасибо, Фриша! - растроганно произнёс журнал. - Хоть ты не отвернулся от меня в трудную минуту. Я так рад!
- Ну, хватит болтать! - перебил приятеля сборник произведений Шиллера и, осторожно ступив на подоконник, подпрыгнул - и вылетел прямо в открытую форточку!
Следом за ним выскочил и наш бравый журнал.
3. Дружная компания
Очутившись на улице, 'Звуки' почувствовал, как приятный тёплый ветерок развевает его страницы.
Рядом бездвижно лежал сборник Шиллера.
- Фриша? - бросился к нему журнал. - Друг! Что с тобой?
Тот медленно открыл глаза и, сев, проворчал:
- Что, что... Староват я уже для таких пируэтов! Отдохнуть бы!
И томик двинулся к ближайшему раскидистому дубу с намерением улечься между его могучими корнями и уснуть богатырским одиннадцатичасовым сном...
Но путь ему преградил 'Звуки'.
- Фриша, ты чего?
- Ты всегда казался мне сообразительнее, чем показываешь себя сейчас. Говорю же: устал. Спать хочу! - И Фридрих показательно раздвинул края обложки: зевнул.
- Ну, раз ты настаиваешь, - покорно согласился журнал...
Вдруг из форточки библиотеки КГЖ донёсся крик:
- Стойте! Подождите меня!
И на асфальт плюхнулась та самая книга, которая - единственная! - поддержала смелый журнал. Это была книга об известных немецких музыкальных группах. За неимением названия в библиотеке её прозвали просто Книгой.
Типографские глаза журнала 'Звуки' загорелись.
- Мы, подобно трём мушкетёрам, отправляемся навстречу неизвестности!
Однако после нескромного вопроса новоприбывшей ('У тебя что, не все страницы на месте?') он предпочёл замолчать.
4. Гостиница
Друзья шли уже полчаса, но по-прежнему не видели, где можно было бы переночевать.
- Этак мы до окраины города дойдём, - устало вздохнула книга о немецких группах. Она уже жалела, что поддалась мгновенному порыву и выпрыгнула в форточку вслед за теми двумя.
'Так ведь я как раз мечтал путешествовать по Германии!' - хотелось выкрикнуть 'Звуки', но он сдержался, видя, как устали его товарищи. Он и сам подумывал, что зря решил взять себе спутников: теперь вот приходится терпеть их капризы и недовольства.
Вдруг Шиллер остановился и сказал:
- Вы как хотите, а я буду спать здесь.
- Где? - пригляделся 'Звуки', но увидел лишь какой-то небольшой сарайчик... сарайчик?!
- В этой роскошнейшей гостинице, - с этими ироническими словами сборник произведений бессмертного немецкого классика пролез в узкую длинную щель в стене сарая. Пожав страницами, книга и журнал отправились за ним.
- Бывают пятизвёздочные отели! Но в этом отеле вообще ни одной звезды! - рассерженно шуршала Книга, протискиваясь в отверстие вслед за журналом.
5. Опасность
В сарае было уютнее, чем мог бы представить себе читатель, глядя на него снаружи. На полу лежала свежая солома, на которой к моменту прибытия Книги уже мирно похрапывал Фридрих. Стены были покрыты фотографиями, плакатами, газетными вырезками (и содрогнулись наши печатные друзья при виде подобного бесчинства, но - делать нечего! - остались). Очевидно, когда-то этот сарайчик служил прибежищем людям - существам, которым в библиотеке было разрешено на время брать книги к себе домой. Никто из книг не знал, почему заведён такой порядок, но выступать против него было бессмысленно.
В сарае было две комнаты, и Книга сразу решила удалиться во вторую, в то время как наши знакомцы остались в первой. 'Звуки' не спалось. Может быть, из-за обилия впечатлений за день, а может быть, из-за храпа Фриши.
Как хорошо бывает помечтать перед сном о том, чего никогда не было или больше не будет! Вот и журнал, повернувшись на заднюю корочку своей обложки и протяжно вздохнув, стал вспоминать, как хорошо было в библиотеке при дедушке Элле. Сжался весь 'Звуки', чтобы не расплакаться - так нестерпимо захотелось ему обратно на свою тёплую полочку.
'Кап-кап. Кап-кап!' - застучало по крыше.
'О, может, хоть под дождик смогу уснуть!' - обрадовался бравый журнал и снова повернулся на корешок. Но поспать ему не удалось. Из-за стены вдруг послышался
громкий крик:
- Аааааа!!!
- Ну что ещё? - заворочался томик Шиллера. Журнал испуганно вскочил и хотел окликнуть Книгу, но вдруг смутился: вспомнил, что не знает, как её зовут...
Как-то глупо это прозвучало, но он всё равно крикнул:
- Эй, а как тебя зовут?
- Что ты спросил!? - выскочила из соседней комнаты Книга. Фриша вновь безмятежно спал. - Я - Эхо, я названа в честь награды, которой награждают лучшие музыкальные группы в Германии! - гордо произнесла она, но вдруг как-то вся скукожилась и завизжала: - В той комнате - мыши!
- Уф! - с облегчением выдохнул 'Звуки' и набросился на Эхо с упрёками: он думал, ей там уже открывают обложку - так громко она кричала! От мышей ещё никому вреда не было.
- Они могут нас порвать! - закричала Эхо. - Надо уходить отсюда!
- Но на улице дождь...
- Значит, нам нужен зонтик.
- У нас нет денег!
- Значит, заработаем.
Фридрих спал.
- Что?! - изумился 'Звуки'. - И как же мы это сделаем?
- Я свою мысль высказала, пусть дальше думает этот соня, - категорично заявила Эхо.
- Ну, если только он проснётся! - Журнал начал тормошить томик и щекотать его по корешку. Ничего не помогало. - Видишь, придётся тебе самой всё придумывать.
Эхо молча подошла к сборнику произведений Шиллера и пнула его. Тот дёрнулся и сонно пробормотал:
- Ты что делаешь?
Наглая Эхо! Знала ли она, во сколько раз он старше её? Через сколько рук он прошёл, скольким читателям доставил прекрасные мгновения?
Нет: ей нужно было узнать, как заработать на зонтик, и, желательно, побыстрее.
- Помню, во времена моей юности можно было неплохо заработать выступлением на улице... - неохотно произнёс наконец Фридрих.
И она начала обыскивать комнату на предмет чего-либо, что можно было бы выдать за музыкальный инструмент.
6. Музыканты
- Ну уж нет, я не буду на этом играть! - отшатнулся Фридрих, глядя на то, что протягивала ему Эхо. А протягивала она ему ржавую, грязную консервную банку, которая, как ей казалось, вполне могла служить барабаном.
- Но я больше ничего не нашла!
- Я дал вам идею, сумейте использовать её сами. Староват я для всего этого! - отмахивался страницами сборник Шиллера.
- Я могу сыграть, - вмешался 'Звуки'.
- Но ты будешь петь, - возразила Эхо.
- Как - петь? - испугался 'Звуки'.
- Да, я уже всё придумала. Твоя яркая обложка привлечёт зрителей.
Фриша было поддержал её, но осёкся под пристальным взглядом друга.
Единственными под крышей, кто мог что-то дать компании, были... мыши. Да, да: странным образом желание убежать от мышей привело Эхо к ним же. Непостижимая логика!
Был принят 'отличный план', как выразилась Эхо: Фриша должен был сыграть на барабане, а журнал - придумать песенку. А она хотела собирать пожертвования.
Сказать, что 'Звуки' было не по себе, значит ничего не сказать. Только выбора у него не было.
Резко запрыгнув в комнату к мышам, Эхо заявила:
- Сейчас мы вам что-нибудь сыграем!
Мыши удивлённо пискнули.
- Раз-два-три-четыре!
И Фридрих застучал по дну консервной банки. Все мыши в ожидании уставились на журнал, а он как язык проглотил.
Пытаясь спасти положение, Эхо затянула:
Барабанщик шёл,
Барабан нашёл!
Ну а что с ним стало,
Вы уже узнали...
- показала она на побагровевшего от негодования Фридриха.
... Посмотри
На меня -
Не звезда ль я будущего дня?
Мыши ошарашено пискнули.
- Спасибо за внимание! - наконец сумел выдавить 'Звуки'. Он готов был сквозь землю провалиться от всего, что происходило.
Тем временем повисло молчание. Удивлённые, испуганные, рассерженные писки - прекратились. Мыши переглядывались и вдруг, яростно запищав, выхватили откуда-то головку плесневелого сыра и, отрывая от него кусочки, стали 'обстреливать' ими нашу компанию.
- Ой! - закричали те, уворачиваясь.
- Мы вас тоже любим! - пробормотала Эхо, убегая к выходу (она-то знала, как нужно отвечать на овации публики).
Мыши последовали за ней...
... и не остановились, пока не отогнали троих многостраничных подальше от сарая.
- Это был успех, - язвительно пробасил оскорблённый до глубины души том Шиллера.
7. Улица
Две книги и журнал молча брели по улице, даже не пытаясь спрятаться от капавшего дождя. Корешки их хлюпали, страницы разбухли.
- Я просто растерялся, - пробормотал 'Звуки'.
- Я тоже! - подхватила Эхо.
- А я-то как растерялся, услыхав твою песню! - воскликнул Фридрих, свирепо блеснув глазами-буквами на Эхо. - Зато мы спаслись от мышей. Мы ведь этого добивались?
Эхо сжала слипшиеся страницы, но ничего не ответила.
'Звуки' было мокро, холодно, страшно. Какая ещё опасность могла угрожать ему и его спутникам?
Вдруг - огромная тень нависла над ними...
Едва осмелившись взглянуть вверх, журнал оцепенел. Над ними стоял человек такого невысокого роста, что можно было разглядеть горбинку на его носу. Улыбающимися глазами цвета орешек смотрел он на промокших малюток.
- Почему такие замечательные книги валяются на улице? - будто бы обращаясь к ним, спросил мужчина, наклонился и поднял томик Шиллера и Эхо.
Эхо выпрыгнула из его руки и шепнула 'Звуки':
- 'Звуки', друг, да ведь я знаю этого человека! Здесь, здесь он у меня! - раскрылась она на нужной странице. - Это настоящий музыкант, знаменитость! Нам повезло! Он любит читать, он перечитывает книги по много раз. Теперь мы не пропадём! Спасибо тебе!
- Да не за что, - ошарашено пробормотал 'Звуки'.
Тем временем музыкант наклонился снова и, пробормотав: 'Как это я умудрился её выронить?' - поднял Эхо и пошёл дальше.
Печально стоял 'Звуки' под дождём. Отчего же его тоже не взяли?
Ответ казался очевидным: книги долговечнее, чем журналы.
Ну да не нужно унывать! - решил 'Звуки'. Ведь он всё равно хотел путешествовать по Германии!
И он пошлёпал вдоль по улице...
8. Заключение
Доподлинно известно, что наш славный, смелый журнал был замечен пару недель спустя в тёплом баварском местечке близ М. Путешествовать оказалось не так сложно - достаточно было вовремя взобраться на капот автомобиля и удержаться, пока тот едет. Этим искусством 'Звуки' овладел в совершенстве. Он никогда не жалел о той одинокой мокрой ночи, когда он плёлся по лужам тёмной улицы - эта ночь стала началом самого прекрасного периода его жизни.
Об Эхо и Фридрихе больше ничего не было слышно. Верно, им тоже живётся хорошо!
КОНЕЦ
Примечания:
1) Иоганн Вольфганг фон Гёте (1749 - 1832), Фридрих Шиллер (1759 - 1805) - знаменитые немецкие авторы.
2) Александр Александрович Блок (1880 - 1921) - российский поэт.