Кудряшов Кирилл Васильевич : другие произведения.

Гостья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Бывает, что день не ладится с самого начала, и тогда, вдоволь намучавшись с хроническим везением, мы решаем, что виноват не день, а сама жизнь. Что именно она не заладилась с самого нашего рождения! И тогда мы задаемся вопросом, спрашивая не то у себя, не то у Того, Кто Там, Наверху - почему все именно так, а не иначе? Но что, если кто-то решит нам ответить? Что, если однажды и в Вашу дверь постучит обворожительная девушка и представится коротко и ясно: "Здравствуй! Я - твоя Смерть".

    Скачать произведение в формате MS WORD можно здесь: www.кирилл-кудряшов.рф


   <img src="guest.jpg">
  
   Возможно, некоторые термины или имена в рассказе не покажутся Вам знакомыми... Специально для Вас в конце текста приведены комментарии.
   С наилучшими пожеланиями, Автор.
  

Памяти Янки посвящается...

Гостья

  
   День не заладился с самого начала. Вставая утром с постели, я наступил на кошку, и высшие силы, затаив на меня обиду за это преступление, заставили меня по дороге на работу забраться в переполненный автобус. Ведомый божественной десницей ангел мщения, принявший на этот раз вид дородной бабули, отдавил мне обе ноги, заехал сумкой по уху и тростью промеж ног...
   Все это сопровождалось обильным, но мокрым снегопадом, так что трудно было понять, что это сыплется с неба - дождь, снег, град или вороньи экскременты. На входе в институт я обнаружил, что забыл дома пропуск и, выслушав все, что обо мне думает охранник, поплелся к пожарному выходу, попросив нашу секретаршу с кафедры впустить меня хотя бы там.
   Что самое обидное, этот гад охранник видит меня вот уже восьмой год, с того момента как я поступил в НГУВТ [1] на первый курс, и по сей день, когда я дорос до кандидата наук и стал преподавать в своей же "Alma matter". Так нет же, если у меня с собой нет документов, он делает вид, что видит меня впервые в жизни!
   На ученом совете нас уведомили о том, что финансирование нашей отрасли решено урезать еще на пять процентов, и задержали нас на 16 минут сверх заявленного времени. Студенты, как известно, должны ждать преподавателя 15 минут, поэтому, когда я на всех парах примчался к аудитории, то застал там лишь маленького воробья, клевавшего обильно подброшенные студентами семечки.
   И как эти птицы вообще попадают к нам в институт? Неужели у них с собой всегда есть пропуска?
   Я попытался пнуть воробья, но, конечно же, не попал...
   Ощущая, как в душе клокочет злость на весь этот мир, я, в кои то веки, начал молиться. Даже не то, чтобы молиться, а просто мысленно обратился к Богу с банальным, казалось бы вопросом, который сформулировал так: "Какого, собственно, хрена?!"
   Почему мне так не везет? Почему я не вижу смысла в жизни? Есть ли он вообще? Существуешь ли ты сам, о Всемогущий, а если существуешь, так какого же хрена позволяешь ВСЕ ЭТО?!
   Почему гибнут дети в Беслане? Почему загнивает наша система образования? Почему у преподавателей такая маленькая зарплата, и почему сбербанк тратит на свое содержание половину оборонного бюджета страны, в то время когда я вынужден экономить, чтобы купить себе новый сидюк, взамен отправившегося к праотцам на прошлой неделе?
   Войдя на кафедру я с ходу ошарашил нашу секретаршу вопросом:
   - Валь, а в чем смысл жизни?
   - Не знаю, - так же с ходу ответила она, - Но наверное все же в том, чтобы посадить дерево, вырастить сына и построить тещу... Ну, дом то есть... Ну, главное, ты понял.
   - Не понял, - ухмыльнулся я.
   - Ну и дурак, - улыбнулась в ответ Валя, и кажется была права.
   - Валюш, а Бог есть?
   - Не знаю. Но я его точно не встречала.
   - А как ты думаешь...
   - Молча! - отрезала Валя, в который раз отрываясь от монитора, - И тебе того же желаю.
   - ... Что такое добро, и что такое зло? - словно не заметив ее сарказма спросил я.
   - Леша, на тебя сегодня кирпич упал? - сочувственно спросила она.
   - Нет, только старушка...
   - Оно и видно. Отвечу, если ты обещаешь отстать от меня.
   Наш завкафедры тихонько засмеялся себе в бороду, но так и остался сидеть за столом, не подавая виду, что ему интересен наш разговор. Даже не смотрел в нашу сторону.
   - Обещаю, Валь! - я торжественно поднял руку, - Честное пионерское под салютом. Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды...
   - Добро, Леша, - назидательно начала она, - Это я. Когда работаю и никого не трогаю. А зло - это тоже я, когда меня достают с идиотскими вопросами. Удовлетворен?
   - Разве что сексуально... - пробурчал я, вызвав новый приступ едва сдерживаемого смеха у завкафедрой, известного на весь ГУВТ своими пошловатыми шуточками.
  
   С работы я сбежал, логически рассудив, что делать там мне все равно нечего. Даже не стал притворяться больным - когда работаешь в тесном и очень хорошем коллективе это и не нужно. Все и так прекрасно видят, что ты не в духе, и даже сами советуют тебе отправиться домой и попить чайку, что я и намеревался сделать.
   Разумеется, чай был горячим. Разумеется, я забыл зайти по дороге в магазин и купить молока. Наказывая себя за склероз, прорезавшийся у меня в мои 25, я хлебал кипяток под музыку Бутусова.
   Звонок в дверь с трудом пробился сквозь "Марш, марш левой...", и я, поставив "winamp" на паузу, двинулся открывать.
   - Кто там? - спросил я у двери.
   - Свои! - мелодичным женским голоском ответила дверь.
   - Свои все здесь... - сообщил я, прикидывая, кого это мог принести черт.
   - Как так? Я ведь пока еще не там.
   Юмор я всегда любил, так что если это и грабители, то за достойный ответ я, пожалуй, позволю себя ограбить.
   На пороге стояла миловидная девушка, строгая и подтянутая, будто математичка в средних классах. Элегантный пиджачок подчеркивал ее отменную фигуру, расклешенные джинсы, как ни странно, ничуть не умаляли красоту ног, и мне оставалось жалеть лишь о том, что в коридоре царил тусклый полумрак, мешавший мне рассмотреть ее лицо.
   - Здравствуйте, молодой человек.
   - И вам не болеть, - вежливо ответил я моей неожиданной гостье, - С чем пожаловали?
   - Скажите, верите ли Вы в Господа нашего, Иисуса Христа?
   Так... Приехали... Неподалеку от моего дома располагалась церковь мормонов, которые нередко бродили вот так по домам с подобными вопросами, надеясь обратить кого-нибудь в свою веру. Однажды на точно такой же вопрос я ответил так, что они обходили мою квартиру стороной вот уже почти год. Что ж, придется отшить еще раз. Жаль только, что эта мормонка такая очаровательная...
   - Я верую в скорый приход Князя Тьмы!!! - сделав страшное лицо прорычал я, и уже намеревался было захлопнуть дверь перед ее носом, когда девушка, вдруг резко изменив свой мелодичный голосок на суровый бас, пророкотала:
   - Ты дождался моего появления, сын мой!
   Я чуть не сел задницу прямо тут, в коридоре, а когда вновь сумел поднять глаза, то увидел ее обворожительную улыбку.
   - Ты впустишь меня? - спросила она.
   За моей спиной вдруг ожили колонки компутера, из которых вместо "Шара цвета хаки" вдруг зазвучало: "Ты стоишь у порога в белом плаще, с черных волос на паркет стекает вода..."
   И как это я сразу не заметил, что она вся промокла, а с ее длинных волос скатываются крупные капли воды... И где я, собственно, увидел пиджачок? Какой пиджак в такое время года?! - ноябрь на дворе! Ничего удивительного в том, что она одета в длинный белый плащ...
   - Конечно, проходи, - сказал я, отодвигаясь в сторону, - Позволь снять твой плащ?
   - Какой плащ? - искренне удивилась моя гостья, встряхивая гривой абсолютно сухих волос, рыжим водопадом скатившихся на ее голубую блузку.
   Я протер глаза и на всякий случай ущипнул себя за руку. Не помогло...
   - Ты не угостишь меня чаем? - спросила она, проходя на кухню. Я хотел, было, тонко намекнуть ей на то, что войдя в дом неплохо было бы и разуться, но взглянув на ее босые ноги умолк на полуслове. Точно ведь помню, что после джинсов шли невысокие черные сапоги на солидном каблуке. Ведь точно помню!!!
   - У меня, собственно, ничего к чаю нет... - пробормотал я, идя следом за ней.
   - А и не страшно! - улыбнулась гостья, - Я, ведь, не на угощение пришла, а к тебе.
   - Ко мне? - переспросил я.
   - К тебе, конечно! Ты что думал, я могу ошибиться? Я всегда прихожу к тем, к кому должна, и ни к кому больше!
   - И кто же ты? Ах да, я забыл, Князь Тьмы...
   - Да я ж пошутила, дурачок... - улыбнулась она, и залилась звонким смехом, звучавшим как бег ручейка. - Ты же знаешь, что у Дьявола должны быть желтые глаза. Ты что, Айру Левин не читал? "Ребенок Розмари"... [2]
   - А у тебя они как раз зеленые, - в тон ей ответил я, - Ты что, "Девятые врата" не смотрела? Романа Поланского?.. [3]
   Она вновь рассмеялась, и я засмеялся вместе с ней, чувствуя, что вся эта анекдотическая ситуация начинает меня забавлять.
   - Тогда кто же ты? - спросил я.
   - Смерть! - с улыбкой на губах ответила она, и я снова расхохотался.
   - Ты, наверное, не ко мне, а к моей кошке, не так ли? Канарейки-то у меня нет... [4]
   - К тебе, к тебе... - уверила меня она, - Я же тебе сказала, я никогда не ошибаюсь. Что, не признал? Ожидал увидеть меня какой-то иной? И наверняка не так рано, да?
   - Честно признаться, да, - согласился я, - А как же старуха с изгнившим лицом, капюшон, коса?
   Изъеденное проказой лицо с воспаленными, гноящимися губами, глянуло на меня из-под капюшона черного плаща, а острое лезвие косы замерло в опасной близости от моей шеи... Наверное только сейчас я осознал, что действительно не сплю, и все это происходит со мной.
   - Верю! Верю! - закричал я, зажмурив глаза, - Только стань прежней.
   - Легко!
   Передо мной снова сидела ослепительно красивая рыжеволосая девушка, успевшая сменить джинсы на короткую юбочку.
   - Значит... ты... Смерть... - пробормотал я, ошарашено наблюдая за тем, как она, так и не дождавшись от меня ухаживаний, сама наливает себе чай.
   - Она самая! - ободряюще улыбнулась мне моя гостья.
   - И ты пришла за мной?
   - Так точно.
   - Это... Это всегда бывает так? Ты приходишь ТАК ко всем, или только ко мне... В смысле, к некоторым...
   - Ты только не зазнавайся, - предупредила меня Смерть, - Но обычно я прихожу совсем иначе. Заглядываю в дом через потолок, рублю косой по ногам, а затем дарю человеку последний поцелуй. [5] Чаще всего он даже и не понимает, что произошло, а если и понимает, то когда у него вдруг отказывают ноги, терпеливо ждет моего поцелуя, так как хоть и не знает, что должной произойти, но предчувствует это. А так, как к тебе, попить чайку, да побеседовать, я прихожу лишь к единицам. К тем, кто заслужил мое особое отношение. К таким людям я прихожу, и предлагаю им самим выбрать способ, как умереть...
   - И чем же я заслужил особое отношение к себе? - спросил я, присаживаясь и тоже наливая себе чаю.
   - Пирометр истинных температур ты разработал? - спросила Смерть.
   До чего же удивительно было слышать технические термины из ее прекрасных губ... Такими губами нужно говорить на французском, но никак не на нашем, технарском наречии...
   - Я... - сознался я, - Было дело.
   - Ну вот! - победно протянула смерть, оглядывая мою давно не знавшую ремонта кухню.
   - И чем же он так важен?
   - Пока - ничем. Его еще в производство не пустили. А потом колхозники, которые твоим агрегатом будут мерить степень созревания пшеницы, тебе очень большое спасибо скажут. Так что знай, право выбора смерти я даю только тем, кого люди на этой земле хорошо отблагодарили.
   - Елы-палы... - пробормотал я, для верности еще раз ущипнув себя за руку. Нет, не сон. И не глюк...
   - Знаешь, Смерть, - издалека начал я, - Я понимаю, конечно, что это большая честь, но...
   - Но умирать не хочется? - спросила она.
   - Не хочется... - сознался я, - Мне бы еще пожить, а? Может я еще какой пирометр изобрету? Или ПНВ новый. [6] Мне знаешь как за него солдаты спасибо скажут.
   - Ага, Русские - скажут. А те, в кого они стрелять будут, прицеливаясь из твоего ПНВ - отматерят. И тогда я приду к тебе не так, а как ко всем... ты уж лучше сейчас помирать соглашайся, а то потом поздно будет!
   - Слушай, а может тебе 100 грамм налить? - спросил я, и в сердце затеплилась надежда. Вспомнился "Меч без имени" Белянина, в котором Лорд Скиминок так опоил Смерть, что они вообще стали лучшими друзьями. [7]
   - Ага, - с издевкой ответила Смерть, - Ты еще попроси у меня разрешения не забирать тебя сейчас, а позволить перейти на другую сторону кухни.
   - На кой? - озадаченно спросил я.
   - Вот и я не знаю, на кой... А обычно меня просят именно о чем-то подобном. А потом с гордостью говорят, мол, глупая ты, Смерть - ведь пока я шел, я ведь жил!
   Смерть весело рассмеялась.
   - Давай, Алексей, свою водку! Я все равно не пьянею, так хоть ты душу потешишь. Не дури меня, все равно от меня не уйдешь. Да и вообще, подумай, хочешь ли ты уходить, а? Ну загляни ты сам в свою душу, не заставляй меня это делать. Ты же хочешь умереть!
   - Не хочу.
   - Хочешь!
   - Не хочу.
   - Хочешь!
   - Да не хочу я!!! - рявкнул я, и тут же устыдился своего поступка. Ну кто же кричит на девушку? Особенно на такую...
   - А не ты ли недалече как сегодня утром, у Бога совета спрашивал?
   - Так то у Бога... - ответил я, - Ты то тут при чем?
   - А ему что, делать больше нечего, спускаться к каждому смертному и разъяснительные беседы проводить? Пойдем со мной на тот свет - там тебе на все вопросы и ответят.
   - Бог? - с затаенной надеждой спросил я.
   - Может и Бог... - уклончиво ответила Смерть, - А может и снова я.
   - Так Бог есть?
   - Откуда мне знать? - улыбнулась она.
   - Но ты же сказала, что он тебя послал?
   - Я?!! - искренне удивилась Смерть, - Ничего я такого не говорила. Я тебе просто пытаюсь объяснить, что пока ты здесь, в этом мире, ответов на свои вопросы ты не получишь. И даже на этот вопрос - есть Бог, или нет. Вот умрешь - тогда все и узнаешь.
   Я задумался. Молча налил себе и Смерти по стопарику, поднял свой, намереваясь сказать тост, но задумался, а чего бы такого сказать.
   - Давай я? - предложила Смерть.
   - Давай, - согласился я. - За здравие или за упокой?
   - За здравие, конечно! - непритворно удивилась Смерть, - Чтобы все были здоровы и никогда не умирали, а я сидела себе на небесах и ножками болтала.
   - Скажи, а тебе не надоедает вот так, мотаться по земле, собирать умерших?
   - Не надоедает? - переспросила Смерть, - Да мне все это уже НАДОЕЛО лет так двадцать тысяч назад.
   - А отчего же не перестанешь? - опять с надеждой спросил я. Почему бы именно мне не переубедить Смерть, не отговорить ее от ее занятия.
   - Вот скажи, - вместо ответа спросила Смерть, - А тебе не надоело оптику рассчитывать?
   - Надоело... - честно сознался я, - Сильно надоело.
   - А тупоголовых студентов учить?
   - Надоело...
   - Так чего ж ты из ГУВТа не уволишься?
   - А что я еще делать могу? Я ж оптик до костного мозга. Меня этому учили, и только это я и умею.
   - Вот ты и ответил на свой вопрос. Почему я свою работу не брошу? А куда я подамся? В дворники? Или, быть может, ты предложишь мне с тобой ролями поменяться? Ты станешь Смертью, а я за тебя студентов мурыжить буду?
   - Не... - пробормотал я, чувствуя, что стопарик слегка ударил в голову, - Я смертью быть не смогу. Не умею я людей убивать... Мне бы всех жалко было, и я бы всех оставлял еще пожить...
   - А я бы всех твоих студентов поперекосила, - кивнула Смерть, - Ну что, понял, наконец, в чем смысл жизни?
   - Быть на своем месте? - наугад сказал я.
   - Браво! - возликовала Смерть, - Зрители аплодируют!
   Из соседней комнаты донеслись аплодисменты, это за меня радовался мой компьютер, включив запись какого-то Бутусовского концерта.
   - А я на своем месте? - спросил я.
   - А я откуда знаю? Это должен знать ты.
   - Тогда не на своем... Уж больно у меня жизнь какая-то... закорючистая, что ли.
   - Нет, Леша, - назидательно и как-то по-матерински заговорила Смерть, - Это еще ничего не значит. Чаще как раз наоборот - если ты оказался не там, где ты должен быть, жизнь у тебя пойдет гладко и спокойно. Никаких встрясок и нервотрепок, но и никакого морального удовлетворения. Судьба видит, что ты не ищешь своего пути, и больше тебя не испытывает. Другое дело, когда ты нашел свою дорогу - тогда Судьба будет постоянно втыкать на твоем пути всяческие препятствия, и все для одной цели - испытать тебя. И если нам с ней понравится то, как ты прошел испытания - я приду к тебе, когда придет время, и не тайком, а вот так, на чай, на водочку... А огурчиков у тебя нет, а? - как-то совсем по простецки спросила Смерть, - А то я уже вышла из того возраста, когда водку чаем запивают.
   - Прости, прости! - засуетился я, - Есть, конечно! Сейчас...
   Пару минут спустя мы тяпнули еще по одной, на этот раз - за здравие всех врачей мира, после чего я, по мужской привычке, занюхал собственным рукавом, а довольная Смерть захрустела огурчиком.
   - Скажи, Смерть, - осмелел я, - Ты тут так бодро внешность меняла... В общем... Ты можешь кем угодно стать?
   - Конечно! - подтвердила Мерелин Морно сидевшая напротив меня.
   - Екарный Бабай! - воскликнул я, глядя на безупречные формы ныне покойной королевы Голивуда.
   - Ты хочешь, чтобы я превратилась в Екарного Бабая? - усмехнувшись спросила Смерть.
   Я вновь вспомнил Белянинский "Меч без имени" и отрицательно замотал головой. Что угодно, но только не это! [8]
   - А кем бы ты хотел меня увидеть? Ну? Скажи! Ты заслужил, чтобы я являлась тебе в том виде, в котором тебе хочется.
   - Лара Крофт! - брякнул я.
   - Пожалуйста! - легко согласилась Лара Крофт, встряхнув головой, от чего хвостик ее волос крутанулся, будто бич пастуха. [9]
   - Фантастика! - обрадовался я, - А Шерон Стоун слабо? [10]
   - Легко! - согласилась Смерть, поигрывая ножом для колки льда.
   - А...
   - Предупреждаю, - перебила меня Смерть, - Еще одно пожелание я выполню, а потом ты узнаешь, как выглядит Екарный Бабай.
   - Понял, отстал, - сдался я.
   - Так кем бы ты хотел меня увидеть? Шерон Стоун тебя устраивает?
   - Мне всегда нравилась Янка Дягилева...
   Смерть вновь неуловимо изменилась, и вот передо мной уже сидела Янка собственной персоной.
   - Ну так что? - спросила она, - Ты пойдешь со мной?
   - Пойду! - согласился я.
   - Ну, тогда выбирай, как ты хочешь умереть.
   - Красиво! - брякнул я, наливая еще водки из никак не желавшей пустеть бутылки. Должно быть опять Смертушкины фокусы...
   - Как именно? - сурово спросила она, и я понял, что шутки кончились. Начался деловой разговор.
   - Смерть, а можно еще минутку? У меня к тебе вопрос...
   - Задавай, - смилостивилась она.
   - А к кому ты еще приходила? Ну, из тех, кого я знаю. И что выбрали они?
   - К ней приходила, - сказала Смерть, тыча пальцем себе в грудь, - к Янке, в смысле. Что она выбрала - ты знаешь... К Есенину... К Сталину...
   - Сталина отравили! - блеснул я своим знанием истории.
   - Ага, - улыбнулась Смерть, - Ты еще скажи, что Александр Македонский умер не своей смертью!
   - И его отравили! - упрямо возразил я, наливая еще, - Смертушка, тебе плеснуть? Ничего, что я тебя уменьшительно ласкательным?
   - Ничего... Хоть горшком зови, только в печку не ставь. Налей еще по сто, мне-то все равно. Приятно выпить с хорошим человеком... Так вот, и Сталин, и Македонский, умерли сами. Просто они выбрали яд.
   - Так я что, должен покончить жизнь самоубийством? - только сейчас осознал я, - Это ж смертный грех! Я ж в ад попаду!
   - А ты уверен, что он вообще есть?
   - Нет... - задумался я.
   - А чего тогда выпендриваешься? - ласково спросила Смерть и погладила меня по руке, протягивавшей ей стопарик.
   - Не знаю... Просто это неприятно как-то. Мне всю жизнь внушали, что самоубийство - это грех. Что суицидники - это слабые люди, сдавшиеся в борьбе с жизнью, что они просто трусы, раз боятся дальше жить.
   - Ха! - усмехнулась Смерть, - Трусы, говоришь? Неприятно, говоришь? Вот ты и выбери тот способ, который будет тебя приятен. Сталин выбрал яд, Есенин - веревку, Цой - автомобиль...
   - Ты и к Цою приходила?!
   - Милый был молодой человек, - мечтательно произнесла Смерть, - Мы с ним тоже хорошо посидели, также, как с тобой. А потом он попросил быть с ним до самого конца и пригласил прокатиться. Весело прокатились, блин! Вот... Кто там еще у меня был из твоих, так сказать, знакомых... А, Пушкин...
   - Пушкина застрелил Дантес! - взревел я, - Уж в этом то ты меня разубеждать не станешь?
   - Да, - спокойно согласилась Смерть, - Только Саша его сам б этом попросил. Дантес, бедняга, так переживал, они, ведь, лучшими друзьями были... Но Саша сказал ему, что последнюю волю умирающего надо уважать, даже если из-за этой последней воли он и станет умирающим, и Дантес все же выстрелил... Знал бы Саша, на что его обрекает! На всемирную славу, и далеко не самую приятную.
   - М-да... - пробормотал я, хрустя соленым огурцом.
   - А на счет того, что самоубийцы - трусы, то я и тут я тебе возражу. Давай рассуждать логически, ведь ты же логик? Технарь, да? Что ты выберешь, войти в клетку с тигром, или войти в темную пещеру, из которой доносятся странные звуки?
   - Не знаю... - задумался я, - Наверное, все же войду к тигру, и буду молиться о том, чтобы он был сыт.
   - Лучше страх, который уже знаком, не так ли? Как ведет себя тигр ты примерно представляешь, и понимаешь, что если он сыт, то у тебя есть шанс остаться в живых. А кто там, в пещере, тебе неведомо. Неизвестность пугает...
   - Пугает...
   - А теперь вернемся обратно к жизни. Допустим, у тебя жизнь хреновая.
   - Хреновая!!! - раздосадовано протянул я, - Аж жить не хочется!
   - Во! А говорил, умирать не хочешь.
   - Хочу! - икнув, сказал я, - За тобой, Смертушка, хоть на тот свет!
   - Так вот, допустим, что жизнь у тебя хреновая, и за каждым углом тебя ждет очередная пакость.
   - Ждет!!! - согласился я, тяпнув еще стопарик. Водка пошла хорошо, будто вода. Или это и была вода? Опять Смертушка пошутила...
   - Но ты, ведь, знаешь, что она тебя ждет, не так ли? А если ты решаешься покончить жизнь самоубийством, то откуда тебе знать, что ждет тебя там?
   - Ты! - сказал я.
   - Это сейчас ты это знаешь, а ведь раньше не знал, не так ли? Так вот, ты не знаешь, что тебя ждет за гранью! ДА и сейчас, собственно, не знаешь. Есть ли рай или ад, а если есть, то куда ты попадешь? Может быть, там будет еще хуже? Да и вообще, умирать больно и неприятно. А неизвестность пугает... Пугает любого нормально человека, а самоубийцы - не боятся. Они - пионеры. Они - первопроходцы, которые шагают в тот мир, о котором не знают ничего. Они не боятся оставить ЗДЕСЬ все, что нажито за долгие годы.
   - За суициндиков? - предложил я, поднимая рюмку с водкой. Или с водой? Какая теперь разница, я и так хорошенько опьянел. Ну и ладно! На пьяную голову легче принимать такие ответственные решения.
   - За тебя, Леша! - подняла свою рюмку Смерть, и я понял, что она имеет в виду.
   Во мне и в самом деле заклокотала решимость. Теперь я уважал самоубийц, и даже начал причислять себя к ним. В конце концов, мне выпала такая честь! Я поговорил с самой Смертью, и она предложила мне умереть так, как я пожелаю! Не каждому выпадает такая возможность, а, быть может, одному из нескольких тысяч. Так чего я медлю?! Нужно решаться и идти за ней. Она же сказала, что ТАМ я получу ответы на все свои вопросы, и наверняка ТАМ мне ответят на мой главный вопрос: "Какого, собственно, хрена?!"
   - Как я хочу умереть? - задал я вопрос не то Смерти, не то самому себе, - надо подумать.
   - Ты говорил, что хочешь умереть красиво, - напомнила она.
   - Я не настолько пьян! - обозлился я, чувствуя, что от этой обиды даже немного протрезвел, - Я все помню! И уж точно помню, чего я хочу. Красиво... А красиво - это как? Красиво было бы умереть в бою, на войне. Знаешь, Смертушка, какое самое приятное чувство на свете?
   - Сексуальное удовлетворение? - спросила Смерть, - Обычно мне отвечают так.
   - Не-а! Пофигизм! Чувство, когда тебе уже все пофигу, и остальные тебе от этого завидуют. Когда ты уволился с работы, но еще не отработал последний день - ты можешь послать шефа по матери, и все коллеги будут тебе завидовать, потому что тебе уже все до лампочки, а им с ним еще работать. Когда ты идешь под проливным дождем и смотришь на людей, ютящихся под козырьками подъездов. Ты-то уже промок, и спокойно можешь идти своей дорогой, а они - нет. И они тебе завидуют... Так и в бою... Ты уже знаешь, что умрешь, и идешь на смерть с чувством полного пофигизма в груди. Ты можешь собрать вокруг себя полсотни врагов, а потом рвануть чеку гранаты, потому что тебе уже все равно! Ты знаешь, что умрешь... Слушай, Смерть, а ты можешь обеспечить мне какой-нибудь подвиг? Ну, прямо сейчас забросить меня в Чечню, или еще куда, в горячую точку? Что б я там умирая подвиг совершил, и мне медаль бы дали.
   - Посмертно? - уточнила она.
   - Конечно! Ну что? Можешь? Это ж, ведь, тоже самоубийство. Я ведь хочу лезть под пули.
   - Могу... - подумав согласилась Смерть, - Куда тебя заслать?
   Я задумался. Где у нас идет война? На ум приходила только Чечня, да только вот получать медаль в бою во имя каких-то, неизвестных мне идеалов, как-то не хотелось. Эх, жаль, что Вторая Мировая кончилась!
   - Нет, лучше не надо... - одумался я, - Что-то мне расхотелось умирать за кого-то.
   Как же еще умереть? Может быть яд? Скучно! Лежать и ждать своей смерти. К тому же, напоследок еще все тело судорогой скрутит, и Смертушка будет вынуждена все же рубануть меня по ногам своей косой. Как-то не эстетично. А выпить какой-нибудь безболезненный яд - это как умереть от старости. Без боли, тихо и спокойно. Красивого тут мало.
   Вскрыть вены в горячей ванне? Та же ерунда. Лежать, чувствуя, как из тебя вытекает жизнь, и беседовать со смертью, ожидая того момента, когда ты уснешь навсегда. Нет в этом красоты!
   Во! Придумал! Можно облить себя бензином в людном месте и поджечь! Во-первых, огонь очищает - это известно всем. Тут тебе и смерть, и кремация одновременно. Во-вторых, смотреться будет очень красиво - живой факел, мечущийся по площади! Сколько людей будут завороженной смотреть на мою горящую фигуру и думать о том, зачем я это сделал?! Во имя чего?
   Однажды я видел в новостях, как какой-то мужик на митинге протеста против чего-то, облил себя бензином и поджег. Как закричала вокруг него толпа! Вот только умирать он не собирался - просто хотел привлечь к себе внимание. И бензином он обился скуповато, и рубашку заранее расстегнул, чтобы легко сорвать эту горящую тряпку со своего тела. Остался в живых, конечно! Даже серьезных ожогов не получил! Зато все смотрели на него, и, вроде как проникались идеями того, за что он выступал. Дескать, раз человек во имя идеи готов сжечь себя заживо - эта идея того стоит.
   А вот я сделаю это просто так! Пусть все гадают!
   Стоп... А почему это все горящие люди так мечутся, катаются по земле и страшно кричат? Вряд ли для того, чтобы привлечь к себе внимание. Боль... Страшная боль, когда ты сгораешь заживо.
   Нее... Не пойдет. Это как войти в клетку к тигру - знаешь, как выглядит твой страх. Я предпочитаю темную пещеру с чудовищем внутри. Может оно белое и пушистое, это чудовище. А вот огонь - это тигр.
   Хотя... Можно сожрать перед этим восемь пачек анальгина! В общем, наглотаться обезболивающих, чтобы ничего не чувствовать. Метод... Но это как-то уже не так красиво. Люди вокруг, конечно, не будут об этом знать, но я то буду. А ведь я хочу умереть не во имя чего-то, не для кого-то, а для себя самого. Ну и для моей очаровательной собутыльницы, конечно, раз уж она бросила все свои дела, чтобы придти за мной.
   Броситься под поезд?
   Застрелиться?
   Повеситься?
   Все не то...
   - Ну? - поторопила меня смерть, поглядывая на часы, - Что ты решил?
   - Прыжок! - вдруг неожиданно выдал я, - Хочу прыгнуть!
   - Куда?
   - Не куда, - передразнил я ее, - А откуда. С высоты! Может и летать научусь.
   - Молодец! - похвалила меня Смерть, - Пойдем?
   Она встала и подала мне руку.
   - Что? Уже?
   - А чего ждать? - удивилась она, - Или ты хочешь это сделать в конкретное время суток?
   - Да нет... сейчас меня вполне устраивает.
   Страха не было. Было любопытство. Проклятое человеческое качество, постоянно требующее от него узнавать что-то новое. Что же там, за гранью? Куда она отведет меня?
   - С небоскреба? С самолета? Или с горы? - деловито спросила меня Смерть.
   - С горы, - подумав, ответил я, - В какое-нибудь глубокое ущелье.
   Мир вокруг меня растаял, а затем снова обрел форму. Мы стояли на краю потрясающе красивого ущелья, дно которого с огромным трудом угадывалось где-то внизу.
   - Давай! - Смерть подтолкнула меня к краю.
   - А ты будешь меня за руку держать? - глупо спросил я, - Страшно, ведь, все-таки.
   - Нет, не буду, - ответила она, - Но если хочешь, потом поймаю тебя в полете. Первый шаг ты должен сделать сам, никто тебе в этом не помошник. А дальше мы полетим вместе. Хочешь?
   - Хочу...
   Я наклонился над краем бездны. Как там у Ницше... "Если долго всматриваться в пропасть, то пропасть начинает всматриваться в тебя..." Ну, пропасть, что ты видишь в моей душе? Ах, да, ты все равно не ответишь. Ну, тогда, земля - прощай! В добрый путь!
   Не знаю, почему "Король и Шут" пел "Разбежавшись, прыгну со скалы". Мне, почему-то, совсем не хотелось разбегаться. Я просто встал на краю пропасти и позволил ветру подхватить меня под руки. Почувствовал, что теряю равновесие я не стал противиться этому, а лишь оглянулся на Смерть, которая ободряюще улыбнулась мне.
   - Пошел, страус, пошел! - сказал она.
   Ветер засвистел в ушах. Земля ушла из-под ног. Сердце покинуло грудную клетку и радостно забилось где-то в желудке.
   Я летел!
   Оставалось лишь взмахнуть крыльями, для полной иллюзии полета, но я не стал этого делать. Падать вниз не страшно, ведь ты знаешь, что тебя там ждет. Страшно падать вверх, но это и не возможно.
   Кто-то взял меня за руку, и я увидел Смерть, раскинувшую руки и падавшую рядом со мной.... Наши руки расцепились за секунду до того, как я коснулся дна, и перед тем, как мир в моих глазах угас, я успел увидеть, как она зависла в воздухе, в сантиметрах от острых камней на дне ущелья.
  
   Был тоннель. Был свет. Вот только свет был не впереди или позади, а повсюду. И я летел сквозь этот свет под ободряющий голос Бутусова: "Эта музыка будет вечной, если я заменю батарейки..."
   А потом свет ушел. Осталась темнота, продлившаяся до тех пор, пока я не открыл глаза.
   Я увидел руки. Свои руки, на которых покоилась моя голова. Поднял голову и осознал, что она жестоко болит. Пригляделся и обнаружил, что мои руки лежат на столе. Принюхался и понял, что рядом стоит недопитая бутылка водки. Обвел взглядом окружающее пространство, и обнаружил, что сижу на своей же кухне.
   А как же полет? А как же Смерть?
   На столе передо мной лежали три бумажки, свернутые в аккуратные прямоугольнички. Записки...
   Я развернул первую.
   "Водка на столе, котлеты в холодильнике, - каллиграфическим почерком сообщала мне она, - Я поехала. Твоя крыша..."
   Ну Смертушка, ну юмористка!
   Я развернул вторую.
   "А ты молодец, Лешка! Справился! Истинный пионер и первопроходец! Мы с Судьбой тут посоветовались, и решили, что тебе стоит все-таки еще немного пожить. Может и правда ПНВ изобретешь? Так что живи, и наслаждайся жизнью. Ах да, чуть не забыла, тебе же наверняка обидно, что ты остался жив, что так и не узнал ответы на твои вопросы. Просто разверни третью записку - в ней я открыла тебе один секрет, но он будет ключом ко всем остальным вопросам. Ты человек умный, сам догадаешься...
   Целую, твоя Смерть."
   Я взял в руки третью бумажку и долго крутил ее, не решаясь развернуть. В отличие от первых двух она была подписана:
   "Какого, собственно, хрена?!"
   Должно быть, это и был тот вопрос, на который она обещала дать мне ответ. Самый важный вопрос мироздания. Может и не стоит разворачивать этот листок? Может не стоит искать ответы на те вопросы, которые не положено даже задавать.
   Я все же решился. Все же развернул.
   "А что б было!" - было написано убористым Смертушкиным почерком.
   Ну, Смертушка! Ну, юмористка!
   Я налил себе еще стопарик, и услышал, как в соседней комнате вновь ожил компьютер. В Сидюке стоял диск Бутусова, это я знал точно, но из колонок почему-то полилась Янкина песня...

А мы пойдем с тобою погуляем по трамвайным рельсам

Посидим на трубах у начала кольцевой дороги

Нашим теплым ветром будет черный дым с трубы завода

Путеводною звездою будет желтая тарелка светофора

Если нам удастся, мы до ночи не вернемся в клетку

Мы должны уметь за две секунды зарываться в землю

Чтоб остаться там лежать когда по нам поедут серые машины

Увозя с собою тех кто не умел и не хотел в грязи валяться

Если мы успеем мы продолжим путь ползком по шпалам

Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах

Надо будет сжечь в печи одежду, если мы вернемся

Если нас не встретят на пороге синие фуражки

Если встретят, ты молчи, что мы гуляли по трамвайным рельсам

Это первый признак преступления или шизофрении

А с портрета будет улыбаться нам Железный Феликс

Это будет очень долго, это будет справедливым

Наказанием за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам

Справедливым наказаньем за прогулки по трамвайным рельсам

Нас убьют за то, что мы с тобой гуляли по трамвайным рельсам

   А ведь она права... Ну что ж, моя милая собутыльница, позволь поднять последний тост на сегодняшний день.
   Выпьем, что б было! Удачи тебе, Смертушка, в твоей нелегкой работе!
  
  
  
   Ноябрь 2005 года.
  
  
  
   Комментарии
  
   [1] НГУВТ - новосибирский Государственный Университет Военной Техники. В природе не существует. Выдуман автором для рассказа "Талые воды", после чего намертво прижился в его больной фантазии.
  
   [2] "Ребенок Розмари" - знаменитейшая книга Айры Левин, по которой Роман Поланский снял свой не менее знаменитый фильм. По сюжету Розмари забеременела от самого Сатаны и родила очаровательного ребенка с рожками и желтыми глазами.
  
   [3] "Девятые врата" - фильм все того же Романа Поланского, на протяжении которого Джонни Депп усердно ищет книгу, которая должна помочь открыть врата в Ад, получив таким образом невиданную силу и могущество. Помогает ему в этом миловидная девушка с зелеными глазами, умеющая летать, знающая все на свете и практически не уязвимая. Поланский не дает прямого ответа на вопрос, кто же она, но сомнений в ее дьявольской сущности не остается.
  
   [4] Для тех, кто не знает этого анекдота, если таковые, конечно, имеются. Мужик открывает дверь на звонок, а на пороге стоит Смерть. Маленькая такая, но в плаще с косой, как положено. "Что? Уже?" - испуганно говорит он, - "Да ты не боись, - успокаивает его Смерть, - Я не к тебе, я к твоей канарейке".
  
   [5] В средние века образ Смерти как старухи с косой, родился из облика чумы. Сначала у умирающего отказывают ноги, и считалось, что это Смерть прошлась по ним своей косой.
  
   [6] ПНВ - прибор ночного видения. Крайне полезная в военном деле штуковина, если кто не знает. А вот что такое пирометр - и вообще объяснять не буду - на кой оно Вам надо?
  
   [7] У Белянина в "Мече без имени" Смерть пришла не за Скиминоком, а за его верным пажом, девушкой по имени Лия. Хорошенько "поквасив" со Смертью наш герой так и не убедил ее не забирать девушку, но сговорившись с Костлявой решил, что вроде как украдет ее из-под самого носа старухи. Смерть не возражала - она вообще была добрая и милая, хоть и не пьянела.
  
   [8] В третьей части "Меча без имени" Скиминок в бою с Люцифером, который он явно проигрывал, попросил у врага исполнить его последнее желание. Люцифер согласился призвать в ад, где, собственно, и происходило действо, близкого друга Скиминока, чтобы тот мог с ним попрощаться. Условие было только одно - не призывать былинных богатырей и прочих терминаторов. Под театральное: "Властью, данной мне негасимыми кострами Ада, призываю! Пусть здесь появится..." Скиминок выкрикнул "Екарный Бабай". Этот самый бабай оказался, цитирую: "Пожилым пассивным гомосексуалистом", то бишь изрядно озабоченным дедушкой двухметрового роста, который, пардон, подверг насилию всех чертей, которых поймал.
  
   [9] Лара Крофт - героиня компьютерной игры "Tomb Raider" и двух фильмов с аналогичным названием - отважная и прекрасная девушка-археолог, в совершенстве владеющая практически любым видом оружия.
  
   [10] Шерон Стоун - актриса, исполнившая главную роль в "Основном инстинкте" Пола Верхувена. Ее героиня убивала мужчин тоненьким ножом для колки льда.
  
  
   Кирилл Кудряшов www.kir-kudryashov.narod.ru ГОСТЬЯ
  
   1
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"