Кудрина Алёна Вячеславовна : другие произведения.

Яркий свет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


ЯРКИЙ СВЕТ.

   Первое, что он увидел, был яркий свет, который, казалось, ни шел ниот­куда и был везде. Потом перед ним пронеслась вся его жизнь, вся до мель­чайших деталей: разбитая коленка, сломанная рука, собака - подарок на Рож­дество, смерть матери... Как будто все было записано на пленку, и после перемотки фильм его жизни начался заново. Он смотрел и вспоминал: рев, гудки машин, удар и боль, - и пленка его жизни оборвалась. И сразу на ум пришла книга о клинической смерти, прочитанная когда-то.
  -- Нет, нет, только не это, - подумал он и открыл глаза.
   Он лежал в большой белой комнате без окон, весь в проводах и труб­кам от заполнявшей комнату аппаратуры.
   Первое, что он испытал, было огромное облегчение, что он жив, видит и чувствует, вопрос - "что же будет дальше?" - пришел потом. Он с нарастающим ужасом принялся осматривать эти разноцветные проводки, лампочки, дисплеи с непонятными диаграммами, ему стало казаться, что он ощущает пульсацию и холод каждого электрода на своем теле. Он поднял руку и снял об­руч, сдавливающий ему голову, отбросив его, он стал лихорадочно стаски­вать присоски с груд и, рук, лица... Аппаратура завыла, створки дверей рас­пахнулись, и в комнату вбежали врач и две медсестры со шприцами и мас­ками взволнованности на лицах. Именно такими он их и увидел. "Что эти сукины дети хотят со мной сделать? " - он сел.
  -- Не надо, не надо, со мной все в порядке.
   Одна из медсестер выронила шприц, доктор потянулся к рации и прох­рипел:
  -- Бригаду санитаров в палату 45. Готовьте палату 12. И, черт возь­ми, кто-нибудь вызовите доктора Голдсмита!
   Его перевезли в двенадцатую палату, сделали анализы. Теперь его ос­матривал сам Голдсмит.
  -- Ну вот, Бен, все хорошо. Как я и предполагал, кома была неглубокой, твою ногу и эти три ребра мы подлечили, заодно подновили некоторые орга­ны. Но, черт побери, мне до сих пор не верится, что ты так легко отделал­ся, учитывая, что осталось от машины и других людей. Ты случайно не в ру­башке родился? А?
   Слушая Голдсмита, он испытывал к нему огромную, но неожиданную для себя, антипатию, даже ненависть. Они были друзьями с давних пор, еще с колледжа. Было, конечно, несколько проблем, омрачавших их отношения, но чтобы так... Стараясь подавить это чувство, он произнес:
  -- Нет, не знаю. Неужели все погибли?
  -- Да, еще только десятилетняя девочка, но у нее перелом таза, так что... - он не докончил. В комнату вошла медсестра.
  -- Мистер Голдсмит, в приемном покое жена мистера Майера. Голдсмит вопросительно посмотрел на Бенджамина.
  -- Да, Джон, я хочу ее видеть, - это вырвалось помимо его воли, и он совсем не был в этом уверен.
  -- Два месяца она от тебя не отходила, позавчера я отправил ее домой - ей надо было хоть немного отдохнуть.
  -- Ну, ладно, - он встал и направился к двери, - Да, еще. Я говорил со своим братом - между ними все кончено. Надеюсь, ты меня понимаешь. Ну, давай, не сдавайся! - он сделал ему знак рукой и вышел.
   Бенджамин остался один, он лежал и думал. В тот день Анна сказала ему, что уходит от него к Уильяму Голдсмиту и просит дать ей развод как можно скорее. Он не стал ничего говорить, он знал о них уже давно. Он просто вышел, сел в автомобиль и поехал в сторону Санта-Барбары по пер­вому уровню шоссе, никуда не переходя и не сворачивая. Он не остановился на красный свет, потом обогнал грузовик. Это было уже у Саратоги, потом какая-то машина выскочила из-за угла, переходя во второй эшелон, он рез­ко взял влево, водитель грузовика крутанул руль вправо, амортизационные подушки не сработали, его занесло на соседнюю полосу, и кузов смял нес­колько машин, потом грузовик развернуло, и он ударил по его машине. Еще несколько машин не справились с управлением и влетели в перегородивший дорогу контейнеровоз, одна из них загорелась, и это было последнее, что он помнил. Потом только пустота и яркий свет.
  -- Бен, - кто-то дотронулся до его головы, он открыл глаза - над ним склони­лась Анна.
  -- Милый, я так виновата перед тобой. Прости меня. Я не понимала, как я люб­лю тебя, что не могу тебя потерять, - она плакала.
  -- Это я виновата в том, что с тобой случилось. Прости меня, прости...
  -- Все в порядке, дорогая, все хорошо, - он обнял ее, пытаясь успокоить, - те­перь мы начнем все сначала. Все хорошо. Все в порядке.
   ...Но он совсем не был в этом уверен, что-то внутри говорило ему, что что-то не так, какое-то неясное чувство тревоги преследовало его все время, когда он работал, отдыхал на своей вилле, даже когда про­ект был закончен и выставлен на соискание Нобелевской премии и Анна сказала, что она уже на втором месяце, это чувство отравляло ему жизнь. Прошло уже полтора года со дня той аварии, но он никак не мог за­быть и успокоиться.
   Был уже шестой час, когда его ассистент зашел к нему в кабинет.
  -- Бен, вы не собираетесь домой?
  -- Нет, Мартин. Я сегодня задержусь, перепроверю все еще пару раз.
  -- Господи, Бен, да что тут проверять?! Нобелевская премия уже у вас в кар­мане.
  -- Ну, не сглазь.
   Мартин постучал по столу.
  -- Ну, ладно. Я пойду. Сегодня мы ужинаем у родителей Элен, мне нельзя опаз­дывать.
  -- Желаю удачи.
  -- До свидания, мистер Майер, - Мартин закрыл за собой дверь.
   Вздохнув, Бен потянулся к бумагам, потом, передумав, он нажал на кноп­ку видеофона.
  -- Мари, принесите мне кофе, и можете идти домой.
  -- Хорошо, мистер Майер.
   Взяв в руки отчеты, он погрузился в чтение. Когда он в следующий раз посмотрел на часы, было уже без четверти девять. Он откинулся на спинку кресла и включил режим массажа. Кресло обняло его, и, чувствуя электри­ческие импульсы по всему телу, Бенджамин понял, как он устал. Ну, ниче­го, вручение премии состоится через месяц, он уже заказал смокинг - старая традиция из 20 века. Сейчас он пойдет, осмотрит свою установку в послед­ний, как он обещал себе, раз, а послезавтра они с Анной улетают на Гавайи - он заслужил отдых.
  -- Достаточно, - кресло остановилось и выпустило его из своих мягких объятий.
   Бен встал и вышел в коридор. Институт уже спал, все двери были закрыты, дневное освещение выключено, только от стен исходило неяркое све­чение. По длинному коридору он прошел к лифту.
  -- Второй подземный уровень.
  -- Пожалуйста, - добавил он. Двери мягко закрылись, стены приобрели розова­тый оттенок, через несколько секунд приятный голос произнес:
  -- Подземная секция, уровень два. Выходите, пожалуйста, - двери распахну­лись. Сделав шаг, он оказался в кромешной темноте.
  -- Включить дневное освещение.
   Вокруг него все вспыхнуло, несколько минут он приходил в себя от ослепившего его яркого света.
  -- - Надо будет потом дать инженерам задание проработать этот недоста­ток. Так ведь и ослепнуть можно, - проворчал Бен. Утром в шесть часов дневное освещение включалось автоматически, и от этого никто не стра­дал, да и сам он впервые столкнулся с этим. Сориентировавшись, он напра­вился в тоннель 2-Г и вскоре оказался в тупике. Повторив про себя код, он провел рукой по красной полосе, расположенной вертикально на уровне груди.
  -- Внимание, - произнес женский голос, - не двигайтесь. Идет сканирование. Красный и зеленый лучи заскользили по его лицу.
  -- Сканирование подтверждено. Голосовая проверка. Назовите себя и код до­пуска.
  -- Бенджамин Питер Майер. 44597387 A-Z.
  -- Голосовая проверка подтверждена. Заходите, мистер Майер.
   Стена перед ним стала прозрачной, и он прошел сквозь нее, ощущая лишь легкое сопротивление защитного экрана. И вот он было перед ним - его детище, способное изменить климат любой планеты, осушить моря и превра­тить любую почву в пригодную для земных культур. Помимо всего, оснащен­ные малой моделью этой установки космические корабли обеспечивались всем необходимым, даже водой и становились еще более автономными и ком­фортабельными, отказываясь от замкнутых циклических систем. И к тому же помещенная на орбиту или где-нибудь на просторах мирового океана его установка могла обеспечить продуктами, по крайней мере, половину четы­рехмиллиардного населения Земли. А это значило, что теперь освободившую­ся от сельскохозяйственного использования площадь можно было отдать под заповедники, чтобы восстановить пошатнувшееся экологическое равно­весие. Конечно, ощущать себя спасителем человечества - это льстило ему. Обо всем этом он думал, переходя от одного блока к другому, нажимая кнопки, сверяя показания. Естественно, он не один делал и совершенство­вал эту установку. Без всех этих техников, инженеров, рабочих и лаборан­тов ничего бы не получилось. Но только он один знал, что и как надо де­лать и что в конце концов из этого получится. Он редко доверял расчеты и чертежи бумаге: он держал все в голове, и только самое важное закладывал в специальный секретный файл. Нет, не то чтобы он не доверял ко­му-то, но так было надежнее.
   Бенджамин спускался все ниже, к самому центру машины. Он был дово­лен: ее четко отлаженный механизм работал ровно, без сбоев. Бен посмотрел на часы:
  -- 10. 20! Ужас! Все - домой. - Он повернулся, чтобы уйти, но вдруг его внимание привлекла, неглубокая серая ниша.
   "Ее не должно здесь быть!" - промелькнула мысль, сердце тревожно сжалось. Нет, он стал слишком мнителен. Наверное, просто сделано помеще­ние, чтобы хранить инструменты. Это непонятное чувство, которое было с ним с того дня, как он очнулся в больнице, теперь обострилось до неверо­ятной силы. Волна ужаса стала захлестывать его, кровь бешено застучала в висках.
  -- Успокойся! - приказал он себе. - Ты просто устал, ты слишком много работа­ешь. Сейчас ты убедишься, что там ничего нет, - он нагнулся и вошел в ни­шу. Там действительно ничего не было, только длинный слабо освещенный коридор. Когда его глаза привыкли к полумраку, Бенджамин различил на стенах створки дверей, и подошел к тем, что были ближе всего. Дверь рас­пахнулась, и он увидел небольшое помещение со стеллажами, уставленными коробками с приборами и инструментами. Ну вот, как он и предполагал. Он сделал шаг назад, и дверь закрылась, но на душе у него не стало легче, к тому же в нем проснулся вечный порок, от которого человечество не изба­вилось и в начале 22 века, - любопытство. Конечно, он был ученым, и он при­учил себя быть осторожным и рассудительным, но в глубине души... Бенджамин переходил от одной двери к другой, казалось, коридор не имеет кон­ца. Он стал пропускать комнаты - везде было одно и то же: коробки, прибо­ры, лампы... Но он был упрям, и вот, наконец, он увидел прямо перед собой серую стену. Бенджамин подошел почти вплотную, но дверь не открылась. Но она должна была здесь быть! Он провел рукой по красной полоске - никакого эффекта.
  -- Почему ты не открываешься? - все это начинало его раздражать.
  -- Назовите свое имя, - произнес голос.
  -- Бенджамин Питер Майер.
  -- Извините, мистер Майер, у вас нет сюда доступа.
  -- Какого черта?
   Бен хотел уже рассердиться, но потом передумал: он слишком ус­тал, чтобы злиться и кричать. К тому же он знал способ получше. Он снял с пояса миниатюрный компьютер, который всегда носил с собой, и приступил к делу. Его отец был профессиональным хакером, но когда его накрыли, ему ничего не оставалось делать, как согласиться работать на Правительст­во. Бен не пошел по стопам отца, но кое-какие навыки и приемы тот ему все- таки передал, и они не раз его выручали.
   Все этот казалось ему очень странным: не отмеченный на чертежах и планах коридор, о котором он никогда ничего не знал. Вообще, для чего нужны все эти помещения, зачем столько лишнего оборудования, и, в конце концов, почему у него нет сюда доступа, что скрыто за этой дверью?
   Ну, наконец-то! 0н вошел в систему. Ему потребовалось несколько ми­нут, чтобы определить, что система является автономной. С одной сторо­ны, это было даже хорошо: центральный компьютер не поднимет тревоги, с другой же, возник новый вопрос: кому понадобилось устанавливать здесь автономную систему дверей.
  -- Компьютер, кто имеет сюда доступ?
  -- Эта информация секретна.
  -- Хорошо. Попробуем по-другому, - произнес он, колдуя над аппаратурой.
  -- Тогда кто не имеет доступа? Это же несекретная информация, - в нем прос­нулся азарт.
  -- Все, кроме Дональда Альвареса и Джона Голдсмита.
  -- Альварес и Голдсмит?
   Альварес, был директором института, но почему Голдсмит - Бен не мог себе объяснить. Покопавшись еще немного, он узнал, что принцип доступа - голосовая проверка, а когда увидел код, то рассмеялся:
  -- Верно подмечено.
   Еще несколько минут потребовалось ему, чтобы смонтировать голос доктора. Он посмотрел на часы - 10. 53.
  -- Ничего, быстро управился, - он был даже доволен собой, если бы только не это чувство, что он ввязался в какую-то авантюру, из которой трудно бу­дет вырваться. Но было поздно. Бен подошел к двери и нажал кнопку. Раз­дался хриплый голос:
  -- Джон Майкл Голдсмит. В тихом омуте черти водятся.
  -- Здравствуйте, мистер Голдсмит. Заходите, пожалуйста, - компьютеры всегда отличались вежливостью.
   Дверь отъехала в сторону. Бенджамина опять охватил страх, что-то внутри отчаянно сопротивлялось, но любопытство и упрямство были силь­нее. Он должен все узнать. Сейчас или никогда! Он сделал шаг внутрь...

II

  
   Бенджамин оказался в небольшой комнатке с низким потолком.
  -- Внимание. Стойте спокойно. Проводится дезинфекция. За несколько секунд специальные лучи удалили с его одежды и кожи всех микробов. Воздух в комнате стал пахнуть озоном, как перед грозой.
  -- Даже дезинфекция, подумал он. - Что все это значит?
  -- Выходите, пожалуйста. Створки дверей разъехались, и Бен увидел большое помещение, похожее на ангар. После замкнутого пространства комнатки оно показалось ему огромным, его потолок и стены терялись в полумраке. Прой­дя вперед и приглядевшись, он различил, что на самом верху висит мощная осветительная лампа, а вдоль стен тянутся какие-то конструкции, которые как бы начали строить, но потом бросили, и еще за ними он разглядел, как ему показалось, множество дверей. Он шел вперед, пока не увидел противо­положную стену: те же конструкции, те же двери. Все было тихо и спокой­но. Слишком тихо, и слишком спокойно.
   Бенджамин чувствовал, что превратился в сплошной комок нервов, еще немного и у него начнется истерика. Какой - то тупой животный страх вце­пился в его тело и душу и пожирал его изнутри. Ему захотелось убежать отсюда как можно скорее и дальше. Бен закусил губу, стараясь заглушить свой внутренний голос, который шептал ему: "Уходи отсюда, уходи..." И вновь какая-то Роковая Случайность помешала ему это сделать. У него закружилась голова, чтобы не упасть, Бен схватился рукой за стену. Когда он более или менее пришел в себя и поднял голову, то увидел на соседней двери надпись: "V. I. Р. "
  -- Vital Importance Persons, - расшифровал он про себя, волна азарта и любопытства заглу­шила страх. Он направился к двери и оказался в длинной узкой комнате, по обе стены стояли серебристые саркофаги с прозрачным верхом, тускло ос­вещенные лампами, в них лежали люди. Всего их было около пятнадцати.
  -- Господи, да что же это такое?! - теперь он действительно жалел, что попал сюда. Тело стало как деревянное и отказывалось подчиняться. Бен медленно переходил от одного саркофага к другому, лица некоторых людей были ему знакомы, другие он видел впервые.
  -- Не может быть! Неужели это правда?! - он вдруг вспомнил слухи, ходившие вокруг института года два назад, что в его стенах занимаются нелегаль­ным клонированием.
  -- Господи! - В следующем саркофаге Вен увидел человека, если это можно было назвать человеком: изуродованное, сильно обожженное тело, лицо его трудно было узнать. Но на секунду Бену показалось, что там лежит он сам - Бен Майер. И вдруг он понял, что это на самом деле так! Там, в сарко­фаге было его тело, тело Бенджамина Майера!
  -- Нет, этого не может быть! Я схожу с ума!
  -- Бен, - раздался голос за его спиной. Он повернулся перед ним стоял До­нальд Альварес, глава института.
  -- Дональд, что здесь творится, черт возьми? Объясни мне! И что ты здесь делаешь?!
  -- Кстати, то же самое я могу спросить и у тебя. Сработала система охра­ны, когда ты лез сюда.
  -- Бен прерывисто дышал, он был похож на пороховую бочку, которая вот-вот взорвется.
  -- Успокойся, Бен.
  -- Как я могу успокоиться?! Какого дьявола все это?! Кто эти люди? Почему я ничего не знаю об...
  -- Бен, - прервал его Альварес, - пойдем в мой кабинет. Я все тебе объяс­ню. Попытаюсь во всяком случае. Только успокойся.
   Собрав всю свою волю, Бен согласился. По лестнице вдоль стены они поднялись в стеклянный кабинет под самым потолком. Альварес усадил Бена на стул:
  -- Выпьешь?
   "Нет, - хотел ответить Бен, - Я не пью, " - но почувствовал, что сейчас ему это просто необходимо.
  -- Да, виски. Не разбавляй, пожалуйста.
   Дональд налил стакан виски и подал ему. Бен сделал глоток, виски неприятно обожгло горло. Господи, что он тут делает? Может, это просто ду­рной сон?
  -- Дональд, кто все эти люди? Клоны? Да?
  -- Нет, не все, но...
  -- Но почему?
  -- Есть разные причины.
  -- А тот человек в саркофаге, кто он?
  -- Выслушай меня... Даже не знаю, как начать. Это трудно. Очень трудно...объяснить.
   Бен ждал, он внимательно смотрел на Альвареса. Тот не выдержал его взгляда и отвел глаза.
  -- Когда ты попал в аварию, когда тебя привезли в больни­цу, ты...,ты был безнадежен, если бы мы даже восстановили тело, то вывести тебя из комы было почти невозможно. Понимаешь? - Он налил себе еще стакан, руки его дрожали. - А чтобы закончить проект, нам были нужны твои расчеты, пла­ны, а у тебя глупая привычка - все держать в голове, - он остановился на мгновение, ожидая реакции Бенджамина, но тот молчал.
  -- Тогда агент Правительства предложил создать твоего клона... тебя, и...
   Бен поднял на него глаза. Что он испытывал в тот момент - страх, недо­верие, он не мог разобраться. В нем возникла волна отрицания, ему захоте­лось крикнуть: "Нет, это ложь!" Но крик замер в его груди; Бен вдруг по­нял, что все это правда. Он понял все, что с ним произошло, в кошмарной мозаике его жизни самый первый кусочек, выпадавший все время из его сознания, встал на свое место.
   Бен встал, держась за край стеклянного стола, и сделал шаг к Альва­ресу, что-то шепча. И потерял сознание.
  -- Бенджамин! - бросился к нему Альварес, он наклонился к нему, а по­том, схватив со стола анализатор, поднес его к голове ученого. Прибор запищал, и через несколько секунд на экране побежала полоска:
  -- Диагноз - сильное переутомление, истощение нервной системы. Глубокий обморок. Рекомендации: отдых, введение 2 - 3 кубиков стабилизатора, по ус­мотрению врача.
   Отложив прибор, Альварес достал из аптечки коричневый кубик и, зака­тав рукав, поднес его к вене, но передумал. Он поднялся и подумал нес­колько секунд, постукивая пальцем по губам, а потом подошел к столу и набрал номер. Ответа не было, потом на экране появилось заспанное лицо доктора Голдсмита.
  -- Альварес, черт бы тебя побрал! Почти двенадцать, у меня завтра конферен­ция.
  -- Бенджамин здесь, в лаборатории. Мне пришлось ему все рассказать.
   Лицо доктора исказилось:
  -- Проклятье! Ну, и как он отреагировал?
  -- Сначала нормально, а потом упал в обморок.
  -- Плохо, очень плохо!
  -- Может быть, стоит оживить номер два? - Альварес поднял глаза, их взгляды на секунду встретились, и они поняли друг друга.
  -- Хорошо, я сейчас приеду. Только...
  -- Что?
  -- Я заблужусь в вашем чертовом институте, да еще ночью.
  -- Хорошо, я встречу тебя у входа.
  -- Буду через пятнадцать минут.
   Экран погас.
   ...Муть и звон в ушах стали пропадать, и Бен открыл глаза. Альварес помог ему подняться и усадил на стул. Поймав непонимающий взгляд Бена, он объяснил:
  -- У тебя был обморок. Сильное переутомление. Посиди здесь. Сейчас приедет доктор Голдсмит. Он осмотрит тебя, потом я отвезу тебя домой. Никуда не уходи. Хорошо?
   У Бена не было сил возражать, и он просто кивнул. Не успокоенный этим, Альварес похлопал его по плечу и вышел, заперев дверь. Бен слы­шал, как он спускался по лестнице. Он чувствовал себя совершенно разбитым, как когда-то в детстве скатившись с горы в Эспине. Но это было не его детство, теперь он знал это, у него вообще не было детства. Но думать об этом у него не было сил. "Наверное, так бывает у компьютеров, когда их отключают", - пришло ему в голову. Странное чувство. Он как будто был огорожен от мира стеклянной стеной: все видел, все ощущал, а внутри пус­тота.
   Он поднялся, открыть дверь для него не составило труда. Он просто спускался, шел, ни о чем не думая, ни куда идет, ни зачем, ему было все равно. Бен шел вдоль стены, едва касаясь рукой ее шершавой поверхнос­ти, он поднял глаза и увидел свою тень, растянувшуюся по полу. "Как будто я умер, " - подумал он.
  -- Ты мертв, - ответила ему тень.
   Он отшатнулся и, не ощутив преграды, потерял равновесие. Дверь за ним захлопнулась.
  -- Где я?
  -- Там где и должен быть.
   Он поднялся, пятый саркофаг слева, он подошел к нему. Глядя на изуро­дованное тело в саркофаге, он почувствовал себя призраком, которого нет, и не должно было существовать.
  -- Кто он? - задал он себе вопрос. - Кто я?
   Память услужливо - подсказала имя: Бенджамин Питер Майер.
  -- Бен Майер, - повторил он, - Это не мое имя. Меня нет, и не должно было быть... Ничего этого не должно было быть.
  -- Прости, - сказал он человеку в саркофаге, - Я не виноват в этом.
   Он повернулся, теперь он знал, что делать. Уверенным шагом он вышел в главный коридор, а затем спустился вниз в комнату управления, где рас­полагались дублирующие модули всех компьютерных систем. Он набрал код и ввел пароль.
  -- Подтвердите запуск программы самоуничтожения.
  -- Подтверждаю.
  -- Начинаю отсчет. Пять минут до взрыва.
   Теперь он чувствовал внутри себя покой. Он прав, так должно быть...
  -- Господи, что он делает? - на лице доктора появился испуг.
  -- Быстрее! Надо отключить дублирующие системы, - Альварес бросился к компьютеру. - И поставить сжимающее поле!
  -- А если не получиться?
  -- Я отдал этому всю жизнь, должно получиться...
   ...Зазвонил видеофон.
  -- Бен. Возьми трубку, Бен. - Постель была пуста.
  -- Да.
  -- Анна, Анна! Включи телевизор!
  -- Что случилось, мама?
  -- Включи телевизор!
  -- Экстренный выпуск новостей. Как стало известно, сегодня ночью в здании института развития космических технологий произошел взрыв. Как нам со­общили в руководстве института, причиной взрыва стала халатность, допу­щенная одним из работников, обслуживающих систему обогрева установки "Гринленд". Создатель установки, доктор Бенджамин Майер находился в это время в институте и сделал все возможное для предотвращения взрыва. Благодаря его храбрости, как считают специалис­ты, установка "Гринленд" будет восстановлена ко времени вручения Нобе­левской премии. Доктор Майер сейчас находится в больнице, в тяжелом состоянии, врачи борются за его жизнь. Неприятности преследуют Доктора Майера: два года назад он попал в катастрофу и три месяца был в коме...
   ... Первое, что он увидел, был яркий свет, который казалось, ни шел ни­откуда и был везде. Какое-то очень знакомое чувство охватило его. Потом перед ним пронеслась вся его жизнь, вся до мельчайших деталей. Как будто все было записано на пленку, и после перемотки фильм его жизни начался заново. Он смотрел и вспоминал. Авария, сердце тревожно сжалось, но плен­ка не оборвалась, она продолжала рассказывать о его жизни, странное чувство росло в нем с каждой минутой, как будто это была не его жизнь...
  -- Нет, нет. Этого не может быть, - подумал он и открыл глаза...
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"