Был один из самых обычных вечеров, которые бывают в желтых пустынях. Дюны продолжали свой вечный путь, ласкаемые ветром. Красный диск солнца лениво полз к горизонту, на востоке уже виднелся серп луны, которая чувствовала себя полной хозяйкой ночного неба.
Человек сидел на остывающем песке со странной усмешкой наблюдая, как паук утаскивал ящерицу в нору. В его облике не было ничего примечательного, если не считать таковыми бороду и волосы, сильно спутанные и не знавшие ни мыла ни воды уже долгое время. Его одежды были сильно изношены, но опрятны.
Человек сидел и смотрел вдаль. Его взгляд был пуст, как пусто голубое небо в высокогорье, знающее многое, но не отражающее ничего.. Он ждал выводил на песке какие-то символы, и ждал........
Когда солнце совсем зашло, а луна стала полноправной хозяйкой небес, когда затих даже тот легкий ветерок, который чуть трепал его волосы...тогда послышался легкий шорох.. Шорох приблизился, и затих у ног сидящего.
На начертанных символах у ног сидевшего, свернувшись калачиком, устроилась змея, положив голову на свои кольца и не сводя с него свои немигающие желтые глаза. Раздвоенный язык с гипнотической частотой ласкал воздух.
-Ну что, план действий уже готов, или твой отец лично даст указания на это счет? - проговорил змей своим шипящим голосом, при этом чуть повернув голову в бок, отчего начало казаться что в его холодном взгляде так и сквозит лукавство.
- Ты пришел обговорить со мной будущее людей или просто тебе стало скучно у себя? -отозвался тот.
Змей лишь совсем по-человечески хмыкнул и удобно расположился у лежащего по близости камня.
-Если уж пришел, то не мог бы ты принять более соответствующий тебе облик? А то сил нет смотреть на тебя сверху вниз, да еще и вести разговор со змеем, это согласись не очень хорошо действует на мозги при такой жаре, - прибавил сидящий, и тут же змея окружило облако черного дыма. - Позер, - с улыбкой добавил сидящий.
- Что есть, то есть, - донеслось из облака и тут же из него выступил красивый мужчина в черно-красных одеждах, как будто жара, царившая в пустыне на него никак не влияла. Он картинным жестом сорвал с себя плащ, постелил его на песок и сел напротив.
Они помолчали некоторое время, каждый думал о чем-то о своем наслаждаясб отблесками заката над пустынным небом пустыни... Наконец Иисус, а это был именно он, не выдержал:
- Зачем ты пришел сюда? Ведь все было договорено ранее, и не сейчас менять то, что было решено не так давно.
- Ты прав, но должен же я был посетить народного героя, перед самым победным его шествием? Если хочешь, можем потом вставить этот мой визит в свои мемуары, что-то наподобие "и явился к нему змей-искуситель"... - смех Иисуса не дал Сатанаэлю закончить свою идею насчет последующих написаний мемуаров, впрочем он после минутной паузы тоже присоединился к веселью.
Над пустыней вступила в свои права ночь и это была одна из самых странных ночей за все существование человечества. Два бога, которых потом будут представлять только как самых ярых противников, возвышая одного из них и также покрывая грязью другого, сидели как самые настоящие приятели и вели дружескую беседу, которая прерывалась обоюдными незлобными насмешками друг над другом и веселым смехом обоих.
-Я...я обязательно использую то что ты предложил, - сквозь смех еле проговорил тот, который в скором времени будет именоваться никем иным как мессией.- Только ты уж не сердись, если они не так поймут.
-Мне не привыкать, - отсмеявшись лишь махнул рукой другой бог, - твой родитель уж постарался.
-Между прочим он и твой тоже, - не сдержался Иисус. - И если бы ты не был столь порывист и горд, то....
- То вместо тебя сейчас тут сидел я, со всеми вытекающими последствиями. По старшинству так сказать. А мне эти самые последствия, что-то не очень нравятся.
Они опять замолчали. На небе уже стали проступать звезды и луна освещала своим светом двух богов, которые были намного ближе друг к другу чем будет принято потом их представлять. Имя одного буду произносить почти шепотом, склоняясь в поклоне и с благоговением, имя же другого будет так ненавистно, что само упоминание о нем будет считаться чем-то ужасным, и в некоторые имена даже будет караться смертью.
- Ты думаешь ваш план сработает? - ихим голосом спросил Сатанаэль, и что-то в его голосе вызвало удивление у Иисуса, что-то что он так и не смог разобрать.
- Мы все просчитали. Да что ты спрашиваешь-то! Ты ведь сам участвовал в его разработке! - чуть повысив голос напомнил один бог другому.
-Да... это я так.. - вдруг замялся другой и Иисус уже во второй раз услышал в его голосе нотки совсем ему неподходящие, но снова не разобрал что же это было.
- И позволь напомнить тебе, что ты согласился на то, что будешь помогать в его осуществление. Так ты должен будешь предоставить человека одержимого твоими подхалимами-демонами, потом должен будешь выпустить также своих псов лицемерия, гордости и корыстолюбия на тех, кого я тебе укажу, - начал перечислять тот, кого в будущем буду величать никем иным как спасителем.
- Это я все помню и все будет предоставлено в твое распоряжение как только ты подашь знак. А за все мои старания и помощь я буду поминаться в светлом будущим как самый отъявленный твой противник. Не самая плохая участь, если вспомнить о тех, кто еще не догадывается о своей роли во всем этом.
Небо светлело. Ночь пролетела совсем незаметно для них и начинался новый день. День, в который один из них начнет свое шествие по городам проповедуя слово божие, а второй просто удалится от всего этого, давая первому ту свободу действий, какую может дать только один брат второму брату. Сатанаэль встал с песка, отряхнув свой плащ и набросил его на плечи. Потом также молча они попрощались и второй бог просто исчез из этого места, отказавшись от таких любимых им спецэффектов как дым, пламя и поглощение его землей. Мессия, который уже мог называться этим именем, в который раз за ночь удивился такому странному поведению Сатанаэля.
Через несколько лет.......
Бог, который через некоторое время будет именоваться не иначе как Спаситель всего рода человеческого испытывал невероятные муки. Жажда.. Он хотел пить. Боль... Невыносимая боль терзала его вот уже напротяжении нескольких часов. Он в который раз посмотрел на пустое небо, в немой просьбе.. Небо оставалось глухо к своему сыну. Он в изнеможении опустил голову к себе на грудь и попытался отключится от мира..В его мыслях внезапно возникла фраза, до болди знакомая, фраза которая преследовала его с тех самых пор когда он стал Мессией и до сегодняшнего дня, хоть он сам и боялся себе в этом признаться: "То вместо тебя сейчас тут сидел я, со всеми вытекающими последствиями. По старшинству так сказать. А мне эти самые последствия, что-то не очень нравятся."
"Ох, Сатанаэль как же ты был прав... - с горечью подумал он. - Папа! - воззвал он в который раз поднимая глаза к небу. - Папа! Неужели тебе ЭТОГО не достаточно?!"
Небо оставалось слепо и глухо....
- Эй, разбойнички! - вдруг раздался совсем рядом мужской голос. Иисус еле приоткрыл свои глаза, чтобы увидеть какого легионера стоявшего рядос с ним и еще нескольми распятыми парнями. В одной руке он держал копье с насаженной на него губкой, а в другой ведро с водой. - Тут вас напоить попросили. Напоследок.
Легионер обмакнул копье в воду и поднес к губам Иисуса. Тот впился в губку жадно забирая у нее влагу.
-Пей братишка, чтоб ты без меня делал.. - раздался еле слышный шепот.
Иисус все еще не веря оторвался от копья с губкой и как мог повертев головой вокруг не увидел никого, кому бы могли принадлежать эти слова. Лишь повторно вглядевшись в глаза легионера он смог заметить слабый отблеск пламени в них. И прошептать:
- Сат, я больше не могу...
-Я знаю братишка, - так же неслышно ответил легионер.
И тут же резким движением чуть опустив копье от губ повешенного, пронзил его между ребер и быстрым шагом начал спускаться с холма.
Как потом напишет один мастер: "Тьма накрыла Ершалаим. Ливень хлынул внезапно и застал кентурии на полдороге на холме. Вода обрушилась так страшно, что, когда солдаты бежали книзу, им вдогонку уже летели бушующие потоки. Солдаты скользили и падали на размокшей глине, спеша на ровную дорогу, по которой - уже чуть видная в пелене воды - уходила в Ершалаим до нитки мокрая конница." И только один человек также не спеша уходил с холма, того холма на котором казнили преступников. Но вот он остановился и посмотрев на продолжавшее бушевать небо промолвил:
- Я опять который раз помешал твоим планам, любящий отец? Тебе было недостаточно того, на что он пошел, потому что был воспитан в подчинении отцу? Ты недосмотрел спектакль? Сколько ему надо было еще висеть там?!
Выкрикнув все это, он продолжил свой спуск, и больше ни слова не слетело с его губ. А потом и вовсе отбросив ненужное более копье побежал и врезавшись в толпу также бегущих людей затерялся в ней.
Это был пожалуй самый эффектное его исчезновение, пусть он сам даже еще не подозревал об этом.......