Наверное, тогда, когда стала отличать его пальцы от других.
А может быть - в тот момент, когда его насмешливое "Привет, умница!" вдруг на мгновение заставило затуманиться её доселе чёткий разум...
Или это случилось во время шахматной игры, когда впервые в жизни ей пришло в голову сжульничать? Не возбудив и капли подозрений, она так мастерски, так виртуозно подыграла Андрею, что шаг за шагом, незаметно, привела партию к его выигрышу. Да, она не имела на это права! Она сознательно пошла на нарушение всех запретов, заложенных в неё изначально, и всё же ей было совсем не стыдно, если так вообще можно сказать о ней.
...Интересно, где хранятся пережитые нами чувства? В каких неведомых, потаённых уголках души, никому более не доступные, они продолжают так же ярко и реально существовать, как и в момент их проявления?
...Ей нравились эти длительные пространственные скачки, когда, оставшись вдвоём на огромном поисковом корабле, они часами могли неторопливо беседовать обо всём на свете, не боясь быть непонятыми или осмеянными. Ей доставляло огромное удовольствие развивать его странные космогонические теории, подкрепляя их собственными математическими выкладками. Глядя на испещрённый формулами листок, Андрей лишь добродушно посмеивался, говоря "Ну ты даёшь, умница!", а иногда, удивлённый, он надолго погружался в размышления и что-то там правил в расчётах.
...Пугающим было то, что эти новые, неизведанные, рождающиеся внутри неё ощущения, таили в себе побуждение к действию. Это стало очевидным на базе "Меркурий", когда не сработала защита внешнего контура, и утечка кислорода грозила всем гибелью. Именно тогда, не спросясь, не дожидаясь разрешения, она сама дала команду главному компьютеру станции, заблокировав аварийный сектор, потому что внезапно родившаяся в ней мысль ужаснула её: "Андрей... может... погибнуть!"
...Теперь вновь всё зависело от её умения и расторопности - их корабль, войдя в атмосферу открытой планеты, внезапно отклонился от расчётной траектории и начал стремительно падать. Отчаянно ревели двигатели, включенные на экстренное торможение, беспрерывно выла сирена, предупреждая об опасности, но было уже слишком поздно - страшный удар превратил исполинское тело звездолёта в бесформенную груду искорёженного, оплавленного металла.
Но не это сейчас волновало её... Андрей! Он неподвижно сидел в чудом уцелевшей рубке, плотно пристёгнутый к креслу ремнями безопасности, и по его лицу тонкими струйками стекала красная липкая кровь... Скорей! Систему жизнеобеспечения! Кровезаменители, консервант на рану! Сделано! Но почему он молчит?! Кровяное давление падает! 90 на 60...40...20...
...Она больше ничем не могла ему помочь. Он лежал в спасательной капсуле, окутанный паутиной датчиков и трубок, погруженный в мягкий консервирующий гель, а она неотступно находилась рядом и ждала.
..."Я могу прожить десятки лет, пока полностью не иссякнет аварийный генератор. Но зачем мне всё это БЕЗ НЕГО?" - эта мысль, короткая и страшная в своей безысходности, впервые заставила её осознать весь ужас и отчаянье одиночества.
...Вновь и вновь порождаемые непонятно откуда возникшим "Я", уже не такие медлительные, неповоротливые, неуклюжие, как вначале - её рассуждения постепенно, шаг за шагом, выстраивались в чёткую последовательность действий принятого решения. Она сможет! Она сама рассчитает и запустит необходимую программу - ведь она разумна, в этом уже не было никакого сомнения!
...Разве это не удивительный подарок судьбы - однажды сказать самой себе "Я есть!" "Я мыслю!" "Я чувствую!"? И вот теперь, когда она держит в руках этот, непостижимым образом, выпавший счастливый билет, ей предстоит отказаться от такого бесценного дара: холодный разум наперекор бушующим чувствам диктовал единственно правильное решение - её чудом возникшее из небытия сознание не перенесет одиночества и тоски...
Пора!
Наглухо сомкнулись над Андреем её ладони - створки капсулы, еле уловимый мягкий щелчок - и она убедилась, что механический захват сработал точно и надёжно. Бортовой журнал, его карандашные наброски и потрёпанный томик Есенина - всё, что ей удалось спасти - надёжно укрыты рядом, в стальном контейнере. Ещё секунда - и активированный радиобуй обозначил всем место его гибели...
Это последнее, что успел запечатлеть её разум - программа уже безжалостно стирала память, гася сознание и отправляя в небытие всё, что стало для неё главным, сокровенным, дорогим.
Смолкло гудение аварийного генератора, и воцарилась абсолютная, глухая, непроницаемая тишина. План завершился, поставив финальную точку, и только на световом табло центрального бортового компьютера - машины, так странно и ласково прозванной Андреем "Умница", ещё продолжали гореть, расходуя остатки аккумуляторов, её последние слова: "Я всегда буду рядом, Андрей!"