Сидим мы как-то с Витьком в кафешке, пьем пустой чай и коммерческие планы на тему "Как стать новыми русскими?" составляем. А тут, вдруг, наш знакомый - бизнесмен широкого профиля Адольф Рудольфыч Бусурманнер заявляется. И не такой важный, как обычно: глаза выпучены, а на бороде пена, как у бешеного верблюда, пузырится.
- Наконец-то я вас нашел, ребятки! - Бусурманнер пеной брызгает. - Завтра в городе большой праздник, а в аппарате районной администрации художник сбежал!
- А вам-то что до этого? - интересуюсь.
- А мне, как известному бизнесмену, глава районной администрации поручил художественным оформлением праздника заниматься, - Рудольфыч поясняет. - Если к завтрашнему утру карикатура на сбежавшего художника висеть на площади не будет, глава администрации обещал из меня самого карикатуру сделать.
- А нам-то что до этого? - Витек спрашивает.
- Как это что! Вы, Витя, прекрасно карикатуры рисуете, а Вова стихи сочинять мастак. Сам на гараже возле своего дома видел. Вот вы мне и поможете!
Тут я слегка покраснел, потому что на гараже мы карикатуру на самого Адольфа Рудольфыча изобразили, да еще и гадкие стишки к ней приписали. А Витьку ничего, Витек не растерялся.
- Поможем, почему бы не помочь, - говорит он Бусурманнеру. - Но только за соответствующую срочности и важности дела плату.
- Разумеется, - Рудольфыч соглашается. - Глава районной администрации распорядился с художниками и поэтами, кто в подготовке к празднику участие принимает, натуральными продуктами рассчитываться: спиртным и закуской. Вот я с вами так и рассчитаюсь.
- Десять ящиков коньяка "Порто Мария"! - объявляю.
- И десять ящиков сардин в масле! - добавляет Витек.
- Да вы что, ребятки, - заюлил Бусурманнер. - Фирма "Экономичная жизнь", с которой районная администрация на такой случай заключила договор, поставляет только портвейн "Любительский" и консервы "Тюлька в томате". Так что могу предложить вам две бутылки портвейна и одну банку тюлек.
- Вот еще, - фыркнул Витек. - Ваш портвейн "Любительский" на керосин смахивает!
- А "Тюлькой в томате" только кошек кормить! - поддакнул я.
И мы с Витьком стали с Адольфом Рудольфычем торговаться. Как он не жадничал, а в итоге договорились на два ящика портвейна и десять банок тюльки.
- Только половину сразу давайте! - потребовал Витек. - А иначе работать отказываемся!
Но Бусурманнер и на это согласился. Лично нас на своем "Мерседесе" к зданию районной администрации подвез и в кабинет сбежавшего художника проводил. А милиционеры с вахты по распоряжению Адольфа Рудольфыча в этот кабинет откуда-то ящик портвейна с консервами притащили.
- Вот вам лист картона, вот кисточки с красками, - напутствовал нас Бусурманнер. - Художник в клетчатой рубашке и кроссовках ходит, а сам маленький, бородатый, лохматый и с длинным носом, короче, на черта похож. Глава администрации так и сказал: чтоб его похожим на черта нарисовали. И стихи, чтоб покруче сочинили. А фамилия художника - Шмуга.
- Любопытная какая фамилия - Шмуга, - сказал Витек, когда Адольф Рудольфыч ушел . - С каким она словом рифмуется?
- Подлюга, - сходу выдаю я.
- А слово "художник"?
- Безбожник.
- Ну вот, тогда слушай стихи:
"Сбежал художник Шмуга,
Поэтому он подлюга.
Он ни какой не художник,
А негодяй и безбожник!"
Одним словом, со стихами мы с Витьком быстро справились - такие подходящие стишата получились, что круче не придумаешь. А вот с карикатурой повозиться пришлось. Витек ведь все больше на гаражах и заборах мелом мастак рисовать, а тут картон с красками. Но все равно здорово вышло - художник Шмуга крепко на черта похож получился, как глава администрации и заказывал. Разве с кроссовками у Витька не заладилось. Нарисует, посмотрит, плюнет и белой краской замажет. А потом все по-новому начинает.
Но тут, как по заказу, в мастерской мужик один появился - лохматый и бородатый, в клетчатой рубашке и кроссовках - точно на черта похож.
- Ага, - Витек говорит, - вы наверное тот самый художник Шмуга и есть. А мы тут на вас карикатуру рисуем.
- Вот, мужик, бутылочку выпей прежде, чем смотреть, - добавляю. - А то нервное расстройство случиться может.
Но мужику и бутылочка не помогла. Посмотрел он на свой портрет и возмущаться начал:
- Вы чего это меня так нарисовали! - кричит. - У меня разве такой нос? У меня нос маленький, интеллигентный, а тут не нос, а просто мультфильмный термометр какой-то! А ну уменьшите хотя бы на половину!
- Пожалуйста, - сходу Витек соглашается. - Только вы тогда, будьте добры, кроссовки на картине нарисуйте. А то у меня кроссовки не получаются.
На том и договорились. Витек полноса краской белой закрасил, а Шмуга карикатуру на самого себя дорисовал. И кроссовки изобразил, какие надо, и другие Витьковы художественные огрехи подправил. А потом насчет стихов начал ныть.
- Уж очень стихи у вас мерзкие получились, - хнычет. - Давайте их не такими гадкими сделаем!
- А вы почему из районной администрации сбежали? - Витек в ответ интересуется.
- Не сбежал, а ушел на новое место работы - в иностранную фирму "Рекламный бзик", - художник важно так поясняет. - Там не так как здешние жмоты портвейном рассчитываются, а долларами платят.
- Ну, раз долларами, - Витек говорит. - То можно и договориться.
А я уточняю:
- За два ящика спиртных напитков.
На два ящика, правда, Шмуга не согласился, только на один. Но и Витек тоже особо уступать не стал. Разве что фамилию Шмуга вместо "подлюга" со словом "друга" срифмовал, и в четвертой строчке эпитет "негодяй" заменил на менее обидный.
В конечном варианте стишки такими получились:
"Сбежал художник Шмуга,
Бросил прекрасного друга.
Он ни какой не художник,
А болтун и безбожник!"
Как сказал по этому поводу Витек, даже лучше, чем было раньше, но все равно очень круто. А в строчке про друга имеется замечательный подхалимский намек в сторону главы администрации. Художник эти стихи самолично красками на картоне написал и за ящиком портвейна в магазин сбегал.
А потом мы настоящий пир по поводу досрочного выполнения задания главы администрации устроили. И художник тоже с нами пил за компанию. Сначала ничего, о творчестве Шишкина и Пикассо всякие байки рассказывал, а, когда мы за второй ящик принялись, замыкать начал. Стал требовать, чтобы стихи еще раз переделали - слово "безбожник" на "подвижник" поменяли, к его карикатуре крылышки дорисовали, а нос еще в два раз укоротили.
Но как до носа дело дошло, Витек не сдержался, сказал художнику пару ласковых. А тот ему в ответ тоже на эпитеты не поскупился. Одним словом, сгребли мы этого Шмугу-подлюгу в охапку и с лестницы спустили, раз в приличной компании вести себя не может. А оставшийся ящик уже потом вдвоем допивали, пока прямо возле этого ящика не свалились.
Утром просыпаемся, глядим: а картины с карикатурой уже нет. Унесли, значит, праздник оформлять. Да и праздник, судя по часам, уже в самом разгаре.
- Помнишь, Витек, - говорю, как ты перед тем, как свалиться, к карикатуре опять здоровенный нос пририсовал?
- Помню, - Витек отвечает. - Еще больше получился, чем раньше был. Только вот не помню, туда ли, куда надо, я его пририсовал...
- И я не помню, - говорю. - Сдается мне, что второй ящик лишним был.
- Точно, лишний, - Витек соглашается. - Давай-ка, пока не поздно, хотя здесь и седьмой этаж, через окно попробуем смыться.
Но смыться нам не удалось, потому как в этот самый момент в кабинет два милицейских лейтенанта заявилось.
- Пожалте, граждане художники, в машину, - объявляют. - Вас лично глава администрации видеть хочет!
А потом затолкали нас в милицейский "Уазик" и на городскую площадь доставили. А там глава администрации в окружении сподвижников расхаживает. И Адольф Рудольфыч среди этих сподвижников тоже. И хоть подхалимски улыбается, как все сподвижники, а весь почему-то белой краской перепачкан.
Посмотрел я на главу администрации и стал сильно жалеть, что не успел в окно вовремя выброситься. Да и Витек, наверняка, тоже. Здоровенный мужик глава администрации, кулаки, как футбольные мячи, а пузо емкостью в цисцерну пива. Раз махнет таким пузом, от нас и мокрого места не останется.
А глава администрации увидел нас и спрашивает:
- Это вы что ли те художники, которые карикатуру на дезертира Шмугу рисовали?
- Мы, - честно признался Витек.
И я головой тоже кивнул. А чего отпираться - так и так нам каюк.
Только глава администрации вместо того, чтобы учинить над нами показательную расправу, неожиданно развеселился.
- Как вы там написали: сбежал художник Шмуга, бросил лучшего друга? - смеется. - Точно про него, дезертира! Не в бровь, а в глаз, как у Пушкина! А больше всего мне выдумка с носом понравилась. Ну, вы и ловкачи, надо же такое выдумать - второй нос ко лбу дезертира пририсовать. Да здоровенный носище такой, как мультфильмный термометр! Получилось с хорошим намеком на классику - повесть Гоголя "Нос".
Мы с Витьком обрадовались, что нам сходу в глаз не засветили, а глава администрации продолжает:
- Только не все у нас классику знают, поэтому, как не жалко было, пришлось поручить директору фирмы "Апокалипсис" Адольфу Рудольфовичу перед началом праздника второй нос белой краской закрасить. Но до этого я порадовался от души. Поэтому выделяю вам за работу из своего личного резерва ящик коньяка "Наполеон" и ящик консервированной красной икры. И еще приглашаю на целую неделю в дом отдыха районной администрации городской праздник отмечать!
Вот повезло нам с Витьком! Но Бусурманнеру повезло еще больше. Глава администрации в награду за организацию художественной работы предоставил фирме "Апокалипсис" очень выгодный заказ на ремонт всей районной канализации.
- Нам бы долю надо выделись за содействие в получении канализационного заказа, - намекнул Витек Бусурманнеру, когда тот вез нас на своем "Мерседесе" в дом отдыха.
- Всяк сверчок знай свой шесток, - как всегда пожадничал Адольф Рудольфыч. - С вас и коньяка с икрой больше, чем достаточно!
Но мы не особенно огорчились. Хотя в новые русские и не выбились, зато, как новые русские, целую неделю на широкую ногу и дармовщину гуляли. А потом еще неделю дома коньяк "Наполеон" пили и красной икрой закусывали. Так что второй ящик не всегда бывает лишним.