Аннотация: Легенда о пекинесе. Попытка написать стилизацию под восточные сказки.
(с) Н.Ружанская
Небесный лев Будды
Острая боль пронзила спину. Девушка тихо охнула и выпрямилась, устало прислонилась к холодной кладке стены. А еще столько дел и забот. Целая гора неглаженого белья, к которому и не притрагивались, а еще надо выстирать и с особым усердием выгладить любимое кимоно Императрицы: из алого шелка, с искусно вышитыми по полотну стеблями и цветами юлан [i]. И если хотя бы одна складочка испортит великолепное платье - Сяо будет несдобровать. Ох, как некстати спину свело!
А Императорский дворец уже спит, погрузившись в полуночную дрему. Лишь тускло-желтый свет масляных горелок сквозь настежь открытые двери освещает широкие, местами выщербленные ступени прачечной. Да изредка стрекот цикад прерывает неторопливый говор идущей дозором стражи.
Девушка вздохнула, устало вглядываясь в водную поверхность огромной бадьи. Пройдет еще несколько лет и от девичьей красоты не останется и следа: черные косы покроет изморозь седины, упругая кожа станет дряблой и сухой, а блестящие карие глаза выест мыльная щелочь... Но что горевать - надо работать, иначе завтра будет не миновать наказания. И без того суровая Императрица словно решила извести Сяо, задавая девушке вовсе непосильную для человека работу, а всему виной...
Девушка вздрогнула, почувствовав на талии прикосновение широких мужских ладоней. Испуганно обернулась, она увидела высокого красивого юношу в желтом платье императорской династии. Тотчас склонившись в поклоне перед лицом будущего Императора Поднебесной, Сяо тихо поприветствовала нежданного гостя:
- Господин Ши Тцу [ii]...
Но юноша не обращая внимания на испуг девушки, опустился на колени, обнимая ее за стройные ноги, и пылко заговорил:
- Сяо, милая Сяо, почему ты меня избегаешь?! Неужели самый презренный босяк этого мира тебе милее, чем я? Неужели моя любовь вызывает у тебя такое отвращение, что ты готова сию секунду броситься прочь?
- Мой принц... - тихо прошептала девушка. - Вы же знаете, что я принадлежу вам душой и телом, но... десятки благородных девиц будут рады, стоит им лишь поймать на себе ваш царственный взгляд, а вы выбрали меня: никчемную, некрасивую. Почему?
- Ты прекрасна! Ты красивее отражения Луны в водах Ламула-Цхо. Твои глаза чудеснее драгоценной яшмы, украшающей чертоги Небесного Дворца, а...
- Принц, - рыдая воскликнула девушка, - зачем вы травите мою душу? Самый бессердечный палач имеет больше сострадания к своим жертвам. Неужели вы не понимаете, что мы никогда не сможем быть вместе. Я всего лишь бедная служанка, а вы наследник Императора, в котором течет божественная кровь!..
Долго еще принц говорил с любимой Сяо, пытаясь убедить девушку в своей любви и верности, а в это же время за пылкой беседой влюбленных через волшебное зеркало наблюдала мать принца -Императрица Лэн Сиянг [iii] - прекрасная как ледяная вершина священной горы Тайшань на рассвете и суровая как зимние ветры, иссушающие фруктовый сад.
Ее губы алее цветущей розы кривились от ярости, тонкие пальцы нервно ломали великолепный веер из драгоценной бумаги Митиноку:
- Мой сын вновь посмел якшаться с этой нищенкой, служанкой! Посмотри на нее, - воскликнула Императрица, обращаясь к распростертому на полу человечку, - убогая, уродливая прачка. Сяо Ходзу [iv] - о да-а! Это имя как нельзя лучше подходит ей! Самый последний подданный царя обезьян красивее нее! Но... пора прекращать это безумие. Колдун, ты знаешь что делать. И не вздумай меня подвести, иначе я могу усомниться в твоем искусстве и тогда тебе не поздоровиться.
- Все будет исполнено, моя госпожа, - мгновенно отозвался чародей. - Не извольте беспокоиться. Ведь беспокойство, как известно, причина плохого цвета лица и бессонницы, а это весьма вредно для тела и души. Завтра же от несносной девки не останется и памяти.
Тем же вечером Императрица подозвала к себе начальника дворцовой охраны и приказала убить колдуна как только тот совершит свое чародейство для того, чтобы отменить наложенные чары было нельзя. Принца же хитрая Императрица-мать, сказавшись больной, отправила в далекий храм Аньшаня помолиться за ее здоровье.
Любящий мать Ши Тцу, немедленно отправился в путь. Но неясная тревога за любимую терзала сердце юноши. Торопясь как можно скорей возвратиться к Сяо, он до смерти загнал двоих коней, но когда принц возвратился во дворец - Сяо уже пропала. Как и исчез в неизвестном направлении придворный колдун - старый Шо Йен [v].
Горько плакал принц Ши Тцу утратив свою любовь.
Бродя в одиночестве по дворцовому саду, который так любила Сяо, он часами мог сидеть на берегу ручья у часовни Будды, оплакивая любимую: все чудился ему в шелесте ветвей ее нежный голос, а в речной глади шелк волос.
И повадилась приходить к ручью маленькая мартышка, которая вскорости так полюбилась принцу за добрый нрав и умильную мордочку, что однажды Ши Тцу стал разговаривать со зверьком как с разумным человеком:
- Глупая обезьяна, вот ты радуешься жизни, скачешь по ветвям и не знаешь как горько мне. Ведь потерял я свою дорогую Сяо и не радует меня больше ни солнце, ни дождь, ни луна. Разве поймешь ты, что без нее я беднее нищего, у которого нет даже засохшей рисовой лепешки.
Услышала обезьянка речи принца и заплакала. Горькие слезы потекли по потешной мордочке и пушистой грудке. Удивился принц, подхватил мартышку на руки, стал вглядываться в круглые карие глаза.
- Сяо? Ты ли это?! - с ужасом воскликнул Ши Тцу.
Завыла обезьянка, жалуясь на Мать-Императрицу и злобное колдовство, лишившее девушку человеческого облика. И взмолился юноша, вознося молитвы небесам:
- Великий Будда, прошу услышь мою скорбь. Злые люди разлучили меня с моей возлюбленной, забрали у нее человеческий облик. Не оставь же нас в горе!
- Так ли сильна твоя любовь, принц, как ты утверждаешь? Готов ли ты во имя любви принести жертву?
- Да. Все что угодно небу, - ответил Ши Тцу.
- Жертвой твоей будет человеческий облик, - произнес Будда. И в тот же миг на месте принца очутился огромный златогривый лев, чьи мощные лапы были подобны колоннам храма Луны.
- А теперь скажи, - продолжил Будда, - сможешь ли ты пожертвовать своей силой и стать слабее последнего твоего подданного ради нее?
- Я согласен и на это, - ответил Ши Тцу.
- Тогда твое желание будет исполнено, - сказал Будда и приложил божественную ладонь ко лбу принца. В тот же миг лев уменьшился до размеров мартышки.
- Ты по-прежнему желаешь любви Сяо? - спросил Будда.
- Да, - не колеблясь ответил лев, - и я верю, что она тоже любит меня.
- Да, это настоящая любовь. Твоя преданность будет вознаграждена. Пусть ты потерял свою силу, но у тебя остались твоя смелость и королевское достоинство. А потому дети ваши возьмут от обезьянки милую мордочку и доброту, а от тебя принц - бесстрашие и верность. Первенец ваш станет моим вечным спутником, а потомки его будут жить во дворце и все Императоры Поднебесной будут воздавать им почести, как принцам крови. Да будет так.
Вновь замерла каменным истуканом яшмовая статуя, а маленькая обезьянка обняла льва и уткнулась умной мордочкой в пушистую гриву. Из ее глаз катились блестящие слезы счастья.