Светлячок и Пламя. Главы 20-22
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
20. Кирк (сейчас)
Если бы Кирк мог сейчас увидеть себя со стороны, он бы поразился тому, до чего он стал похож на Полого. Покрасневшие глаза лихорадочно блестели из темных провалов под бровями, серое, заросшее клочковатой бородой лицо изрезали морщины. Кирк давно уже толком не спал - в минуты, когда отступало напряжение погони или схватки, на поверхность сознания всплывали страшные картины и горькие воспоминания, заставлявшие сердце сбиваться с ритма, широко открывать глаза, цепляясь сознанием за окружающую реальность. Кирк изо всех сил гнал воспоминания прочь, понимая, что они делают его слабым, но власть навеки остановившихся глаз Квиалан над его снами была еще слишком сильна.
Во времена службы Прекрасной Госпоже Кирк почти не вспоминал о своей прежней жизни, полагая прошлое клирика навсегда похороненным за спиной Слуги Хаоса. Зато теперь, сидя бесконечными ночами без сна на привалах, он все чаще возвращался мыслями во времена своей юности, проведенной в Торлунде, в школе клириков и в резиденции ордена Белого Пути. Он будто бы заново перечитывал - постранично, дословно, вознося благодарности своей прекрасной памяти - тысячи книг и свитков, которые он изучил во времена службы в ордене, и пытался найти там советы, подсказки, невнятные намеки на то, что объясняло бы произошедшее с ним и, возможно, могло бы как-то пригодиться ему в его войне.
Кирк никогда не был мягкосердечным, чувствительным или сентиментальным человеком. То чувство, которое охватило его, когда он впервые увидел Квиалан, поразило его самого, ничего подобного он не ощущал ранее за всю свою жизнь. Он оказался настолько не готов к боли, которую сейчас испытывал, что с отчаянной надеждой погрузился в научные изыскания, призвав на помощь страдающей душе холодный и безжалостный разум клирика.
Кирк пытался понять природу связи, которая установилась у него с Квиалан - даже находясь вдалеке, в другом мире, он почти всегда мог точно определить: сейчас Госпоже стало хуже - значит, нужно поспешить, а вот сейчас она поглотила несколько человечностей, принесенных другими рыцарями ордена, и получила короткую передышку от мучений. Кроме того, из поведения самой Квиалан и обрывков ее фраз Кирк мог сделать вывод, что и она каким-то образом чувствовала его состояние, потому что после возвращений из походов, в которых Кирк сталкивался с реальными угрозами и порой получал ранения, Госпожа встречала его со вздохами облегчения и с особой благодарностью принимала поднесенные человечности.
Возможно, это была непостижимая, коварная магия, которая позволяла дочерям Хаоса намертво приковывать к себе слуг, лишая их не просто возможности, но и желания изменить принесенной присяге... Сейчас Кирк был согласен на любое объяснение, которое позволило бы ему вновь нащупать почву под ногами. Он изо всех сил цеплялся за крупицы подобных теорий в надежде, что душа его в конце концов ожесточится, осознав, что была всего лишь объектом манипуляций, и перестанет кровоточить.
Прямых указаний на существование подобной магии Кирк припомнить так и не смог. Однако он прекрасно понимал, что число прочитанных им в свое время трудов по магии было ограничено специализацией библиотеки ордена, поэтому отсутствие у него подобных сведений совершенно ничего не означало. Зато как-то раз в памяти всплыли листы рукописи, которую Кирк, помнится, прочитал чисто из любопытства, так как серьезным научным или историческим трудом эта книга не признавалась. Речь в ней шла о Первом Человеке, его жизни на заре основания королевства людей и его столицы - Олачиля, и невидимой нити, которая связывала короля с его королевой, на первый взгляд ничем не примечательной женнщиной, не обладавшей никакими особыми достоинствами, кроме беззаветной и самоотверженной любви к супругу. Автор называл эту связь Нитью Хранителя и утверждал, что она позволяла супруге Первого Человека на расстоянии оберегать его, предупреждать об опасностях, а кроме того, усмирять его бешеный нрав.
Книга эта считалась в среде ученых-магов если не ересью, то глупой и неправдоподобной выдумкой, бессмыслицей, сочиненной только для того, чтобы придать облику Первого Человека некий романтический ореол. Поэтому и Кирк отнесся к данному сочинению со смешанным чувством презрения и снисходительной жалости к автору, пытавшемуся приукрасить одну из самых темных страниц истории Лордрана. Теперь же, во время своих ночных бдений внезапно вспомнив эту книгу, Кирк испытал чувство, как будто за шиворот ему вылили ковш холодной воды: а что, если автор - не такой уж безответственный выдумщик?..
Шли дни, наполненные поисками следов, перемещениями между мирами, пополнением запаса Треснувших Красных Очей, сражениями с агрессивными встречными. Теперь Кирк не убивал никого без необходимости, обнажал меч только для защиты - мера смертей, которые он принес в этот и иные миры, была и так уже превышена, но то были убийства во имя одной цели, которой более не существовало. Шли ночи, занятые мысленным перечитыванием научных и магических трудов. Постоянное перенапряжение наконец принесло свои плоды: во время привалов тело и разум отказывались действовать и отправляли Кирка в забытье без снов. Кирк благодарил валящую с ног усталость как милосердного противника, добивающего тяжело раненного врага на поле брани.
Постепенно Кирк обрел способность отгораживаться от болезненных воспоминаний непроницаемым барьером в сознании, вновь ощутил в себе те хладнокровие и концентрацию, которые так помогали ему в бытность рыцарем-клириком. Проснувшись однажды на рассвете в каком-то неописуемом месте недружелюбного мира, Кирк вдруг отчетливо осознал, что на самом деле он уже умер, и теперь вся прошлая боль не имеет к нему нынешнему никакого отношения. Кирк Рыцарь Шипов перестал быть человеком, утратившим смысл существования, и стал копьем, летящим точно в цель.
Его охота шла с переменным успехом. Сначала он несколько десятков дней не мог уловить ни малейшего следа убийцы, наугад перемещался по мирам, использовал различные магические приемы обнаружения противника, истратил два десятка Треснувших Красных Очей без малейшего результата, только потом пришлось тратить время на пополнение запаса этих необходимых предметов. Затем наступил тот день, когда он почувствовал присутствие врага и, активировав Око в совокупности с заклинанием, позволявшим выбрать мир для вторжения по собственной воле, а не случайным образом, оказался в Лордране, в окрестностях Озера Темных Корней, на землях ордена Лесных Охотников.
Не успев еще до конца обрести материальную форму, Кирк уже рванулся на отчаянный звон стали, и вовремя: на краю обрыва закованный в каменную броню враг яростно рубил своим чудовищным, закаленным Тьмой полуторным мечом легко вооруженного мечника в простом кожаном доспехе и без шлема. На голове у мечника был капюшон, который в пылу сражения давно сбился с головы, обнажив рыжее пламя волос, что-то до странности напомнившее Кирку. А когда мечник повернулся к нему лицом, Кирк зарычал, и все с таким трудом выстроенные барьеры хладнокровия и рассудительности в его мозгу мигом разлетелись в пыль. Он смотрел в забрызганное кровью, искаженное подступающим отчаянием, помолодевшее примерно в два раза лицо Светлячка.
Кирк летел, понимая, что уже не успевает, что вот сейчас на его глазах вновь будет разрушено то, на чем держится его мир, и источая такую ненависть, что сама ткань времени, казалось, поддалась под его натиском, создала незаметную, неуловимую волну, благодаря которой он успел сделать выпад мечом за долю мгновения до того, как убийца нанес смертельный удар. Отбросив противника от девушки, рухнувшей на землю в стороне от обрыва и замершей в луже крови, Кирк бил и парировал, не давая врагу ни единого шанса нанести ответный удар. Оттеснив противника к обрыву, он круговым ударом слева направо сбросил потерявшего равновесие врага вниз. Убийца, беспомощно взмахнув руками, с грохотом покатился по каменным уступам. Подойдя к кромке обрыва и глянув вниз, Кирк издал рычание раненного зверя: не долетев до дна ущелья, враг замерцал и растворился в воздухе, очевидно, перенесясь куда-то в безопасное место. Ярость и неудовлетворенная жажда крови требовали немедленно последовать за ним, но чувство долга, как и подобает в такой ситуации, оказалось сильнее. Кирк подошел к лежащей на земле дочери Светлячка и быстро осмотрел ее. На груди в области левой ключицы доспех был разрублен, из раны толчками выплескивалась кровь, на спадах обнажая осколки перебитой кости.
Кирк начал опускаться на одно колено, одновременно доставая из заплечного мешка красный мох, останавливающий кровотечение, как вдруг с верхнего уступа спрыгнул рыцарь в золотистом доспехе и с восточной саблей наизготовку. Кирк узнал Шиву, лидера ордена Лесных Охотников, с которым он как-то раз столкнулся среди топей Чумного Города. На пальце девушки он еще раньше заметил Кошачье кольцо, что говорило о том, что она состояла в упомянутом ордене и каким-то чудом успела вызвать своего командира себе на подмогу. Зная Шиву, Кирк мог не сомневаться, что оставляет Ингинн в надежных руках, а самому ему лучше убраться подобру-поздорову, потому что вступать в поединок с Шивой он не имел ни малейшего желания - каким бы ни оказался исход. Поэтому, кивнув дочери Светлячка на прощание, Кирк отступил к обрыву, активировал Око и бросился в погоню за убийцей, чей след, к счастью, еще не остыл.
Нагнав убийцу в третьем по счету мире, в каком-то неприветливом каменистом ущелье, по дну которого еле заметной серебряной змейкой пробирался ручеек, Кирк наконец дал волю своим чувствам, так долго сдерживаемым за ледяным панцирем воскресшего клирика. Руку его направляли и наполняли силой ярость, которая просто дремала, тлела в глубине сердца, как алый уголек, ожидая притока воздуха, чтобы вырваться наружу испепеляющим смерчем, и боль, которая никуда не ушла, а лишь затаилась до поры до времени, прячась за хладнокровным, рассудочным поиском логических объяснений. Руки и меч Кирка словно бы усилились во много раз, и хотя оружие и доспех врага намного превосходили по прочности шипастый доспех и клинок Кирка, очень скоро противник оказался неоднократно ранен, обезоружен, сбит с ног и прижат к скале.
- Ты знаешь, в чем твоя вина, - тяжело дыша, сказал Кирк, занося меч для последнего удара.
- Вина... - прохрипел убийца, силясь подняться, - да ты должен быть мне благодарен, малодушный щенок, - он снял шлем и бесстрашно глянул в прорези шлема Кирка, - я избавил ее от таких мучений, которые никто из вас не мог даже вообразить! И вместо того, чтобы проявить к ней милосердие и быстро и безболезненно все прекратить, вы всеми силами продлевали ее страдания, глупцы... - он закашлялся и сплюнул кровь.
Кирк окаменел. Да, подобные мысли закрадывались в его сознание... но он всегда гнал их прочь, а теперь они вгрызлись в его душу с новой силой. Незнакомец, оказавшийся молодым темноволосым человеком без видимых признаков опустошения, несмотря на свое плачевное положение, смотрел на Кирка спокойно и с вызовом, что делало ему честь хотя бы как безусловно храброму противнику.
- Вряд ли ты пришел, чтобы проявить по отношению к ней милосердие, - хрипло проговорил Кирк, не опуская меч.
- Естественно, - враг криво улыбнулся, - я пришел за ее душой, она нужна была мне для достижения моей собственной цели, которой тебе уж точно не понять... И, как я погляжу, никто в Лордране не способен ее понять. Глупые марионетки...
- А для тебя все средства хороши?..
- Да, именно так, - незнакомец снова улыбнулся, - тот, кто знает, как велика его цель, выше морали и трусливых рассуждений о том, что оправдано, а что - нет... Что ты можешь сделать мне? Убить? Я немертвый, я преспокойно вернусь к жизни у костра, как делал уже тысячу раз, и продолжу свой путь, а ты будешь и дальше носиться со своими глупыми мыслями о мести, потому что остановиться и подумать ты не способен, слишком глуп...
- Кто сказал, что я собираюсь тебя убивать? - недобро усмехнулся Кирк. - Я - бывший клирик, знаешь, что мы делаем с такими, как ты?..
Незнакомец изумленно покачал головой.
- Ты совсем одичал в этом мерзком подземелье со своими паучихами, - произнес он, - ты даже не слышал, что Прибежища давно разрушены, охранявшие их демоны перебиты... Я сам убил парочку из них. Так что вашим орденом больше не напугать ни одного немертвого.
- В таком случае... - Кирк решил не продолжать бессмысленный разговор и просто вогнал шипастый меч в горло врага. Тот захлебнулся сталью и кровью, но Кирка поразило торжествующее выражение, которое промелькнуло в широко открытых глазах незнакомца.
Кирк вытащил меч и тщательно вытер лезвие. Его не оставляло ощущение какой-то незавершенности, какая-то заноза в сознании, не дававшая с удовлетворением признать долг отчасти исполненным и двигаться дальше. Он не мог понять, что в большей степени беспокоило его - слова незнакомца о мучениях Квиалан, которые он прекратил одним взмахом меча, или его упоминание о великой цели, которой никто в Лордране не в состоянии понять? Эти слова звучали как бред сумасшедшего с манией величия... вот только на сумасшедшего незнакомец никак не походил, Кирк, как бывший клирик, мог в этом поклясться чем угодно. И выражение его глаз перед смертью... Кирк с досадой тряхнул головой, убрал вычищенный меч в ножны и отошел в сторону от трупа, который, как ему было известно, через пару мгновений исчезнет, чтобы появиться у последнего костра, у которого отдыхал немертвый.
Активировав Око и вернувшись в свой мир, Кирк остановился в первом попавшемся укрытии - у подножия торчащего из земли обломка скалы, и, сбросив заплечный мешок и перевязь с оружием, бессильно привалился спиной к камню. Мир кружился вокруг него, никак не желая вставать на место. Цель была потеряна, новой он пока не видел.
Дневной свет сменился сумерками, сумерки - беззвездной чернотой, а Кирк все так же сидел, погруженный в оцепенение, наполненное обрывками мыслей и осколками чувств. Ничего не прояснялось. Разум тонул в желтоватом вязком тумане, мысли, не находя опоры, барахтались и уходили куда-то в толщи забытья, имевшего отчетливый привкус паники.
Кирк не заметил, как погрузился в болезненную дрему. Во сне он видел все тот же клубящийся желтоватый туман, явно содержащий в своей пучине все ответы, но не желавший их открывать. И только под утро - Кирк, как всегда, не понял, было ли это чудесное видение или отчаянная попытка его собственного рассудка протянуть ему, утопающему, соломинку - ему явилось лицо Квиалан с мягкой сочувственной улыбкой и широко раскрытыми - живыми! - лиловыми глазами, и ее узкая рука, протягивающая ему конец серебристой нити.
Кирк очнулся с мокрыми щеками, но с ясной головой.
Утренний ветер принес запах пыли, прибитой дождем, и окончательно разогнал липкий туман в голове. Кирк принял решение, оставалось определить путь его выполнения.
Самым простым способом представлялось использование мелка, который ему дала Светлячок. Но Кирк отмел этот путь, здраво рассудив, что вызывать с помощью мелка кого-либо, возможно, в неподходящий момент, только чтобы осведомиться, не нужна ли ему помощь, было бы странно и нетактично. Поэтому он прибегнул к хорошо известному ему способу: с помощью Треснувшего Красного Ока перенесся в другой мир, затем сразу же вернулся в свой, применив заклинание, которое в ордене использовали для поиска виновных. Мелок Светлячка послужил "маяком", позволившим уточнить направление.
Поднимаясь с колен в месте, куда перенесли его Око и заклинание, Кирк быстро обвел взглядом окружающее пространство и успел заметить, что оказался в достаточно большом помещении со стенами и полом из тепло-желтоватого камня. В следующее мгновение, что неудивительно, он оказался окружен четырьмя стражниками этого места, угрожающе нацелившими на него мечи и алебарды.
Кирк не стал дожидаться прояснения ситуации и перекатом ушел за спину одному из стражников, оказавшись спиной к стене, выхватил меч и принял оборонительную стойку. Стражники перегруппировались и угрожающе двинулись на него.
- Кирк! - вдруг раздался под сводами зала сдвоенный женский крик. Кирк вскинул голову. Из противоположного конца зала, где виднелся длинный стол с рядом кресел, к ним летела Светлячок. - Стойте! - выкрикнула она стражникам. - Это друг!.. - она остановилась, словно бы врезавшись в невидимую стену, - если только не... - она медленно подошла ближе и встала между стражниками. - Сними шлем, - напряженным голосом сказала она.
Кирк стянул шлем. Светлячок всплеснула руками.
- Слава Гвину! Это в самом деле ты... - протиснувшись между серебряными рыцарями, она подошла к Кирку и положила руки ему на плечи. - Ты выглядишь не краше Полого... Что случилось? Почему ты пришел сюда, вместо того чтобы вызвать меня? Ты же рисковал нарваться на демоны знают что...
- Если бы я нарвался на демоны знают что, это, скорее всего, означало бы, что я точно пришел вовремя, - улыбнулся Кирк.
- Возможно, - тепло и радостно улыбнулась в ответ Светлячок, затем повернулась к серебряным рыцарям: - Это мой старый друг Кирк из Торлунда, он прибыл сюда не с целью напасть на кого-либо. Я ручаюсь за него своей честью и жизнью.
Рыцари опустили оружие, однако не разомкнули строя. От стола к ним приблизились Ингинн и невысокая женщина в синем доспехе, с длинной соломенного цвета косой и молодым, но наводившим на мысль о многовековой усталости лицом.
- Леди Киран, - обратилась к ней Светлячок, - Это Кирк из Торлунда, я рассказывала вам о нем.
Услышав имя, Кирк убрал меч в ножны и низко поклонился - он слышал это имя неоднократно и прекрасно знал, кто перед ним.
- Приветствую тебя, Кирк из Торлунда, - сказала Киран, просвечивая его насквозь взглядом дымчато-зеленых глаз. - Что привело тебя сюда, в сердце Анор Лондо? Не самый обдуманный поступок, как мне представляется...
- Миледи, - Кирк встретился с Киран взглядом, - меня привел сюда долг, - он слегка поклонился в сторону Светлячка.
- Долг? - переспросила Киран. - Я так понимаю, что он каким-то образом связан с Лидией из Асторы?
- Да, и с ее дочерью, - Кирк поклонился в сторону Ингинн.
- Хорошо, - кивнула Киран, - Светлячок и Ингинн - мои союзники, поэтому я приглашаю тебя присоединиться к нашему собранию и рассказать, в чем заключается твой долг и каким образом ты намерен его исполнять. В нашей нынешней ситуации верный клинок будет нам чрезвычайно полезен.
Серебряные рыцари вернулись на свои посты в углах зала, а Кирк и три женщины заняли места за столом. Кирк рассказал о своей службе в ордене Слуг Хаоса, о катастрофе, разрушившей его мир, и о своем пути возмездия, завершившемся очень странным образом. Киран слушала его, слегка хмурясь и постукивая пальцами по столу. При упоминании видения с рукой Квиалан, держащей кончик нити, взгляд ее потемнел.
Светлячок слушала с округлившимися глазами и только неслышно вздыхала. Когда Кирк закончил повествование, она, покосившись на Киран, чтобы ненароком не перебить старшую по званию, произнесла фразу, которая была олицетворением той части души Лидии из Асторы, которая так и не ожесточилась в бесконечных сражениях, смертях, среди оживших кошмаров и в мучительной борьбе с опустошением:
- Бедные вы, бедные...
Кирк опустил голову.
- Я не выполнил свой долг и пришел к вам с позором, - глухо проговорил он. - Но то, что у меня осталось - клинок, силы и жизнь - могут еще пригодиться вам. Поэтому отдаю их в ваше распоряжение, ибо своих собственных целей, причин жить и поводов обнажать клинок у меня более не осталось.
- Она вернула тебе нить, - еле слышно проговорила Киран.
Кирк вскинул на нее непонимающий взгляд. - Что это значит?..
- Я думаю, это значит, что она не держит на тебя зла и хочет, чтоб ты освободился от бремени и жил дальше, - сказала Киран, глядя в сторону. - Не думай, что я пытаюсь тебя утешить... Не похож ты, сир Кирк, на человека, которого требуется утешать. Просто поверь мне, я знаю, о чем говорю, - она встала и вышла из-за стола, повернувшись спиной к собеседникам и обхватив себя руками.
Светлячок, Кирк и Ингинн застыли, молча глядя на нее. Повисло тяжелое молчание.
- Итак, - сказала Киран решительным голосом, вновь поворачиваяь к столу, - наш отряд пополнился новым воином. И ты даже не представляешь, Кирк, насколько вовремя ты появился! Мы как раз ломали головы над тем, как приступить к выполнению невыполнимой задачи. Как раз по тебе работа, а? - Киран тепло улыбнулась Кирку, разбив повисшее в воздухе напряжение.
- Именно так, миледи, - с облегчением улыбнулся Кирк, - нет лучше лекарства от меланхолии, чем добрая драка с маловероятным положительным исходом!
- Тогда слушай, - Киран уселась за стол, - и постарайся сделать вид, что веришь во все эти невероятные и отдающие безумием вещи!
Рассказ Киран и в самом деле отдавал безумием, но Кирк, и как клирик, и как воин ордена Слуг Хаоса, и просто как житель Лордрана, склонен был уже не отклонять никакие безумные теории как невозможные. Подводя итог, Киран пояснила, что задача, которую они обсуждают в данный момент, заключается в проникновении Ингинн в прошлое поселка Олачиль с целью каким-либо образом повлиять на развитие событий, связанных с решением старейшин Олачиля потревожить могилу Первого Человека.
- Проблема в том, что мы не представляем, каким образом там можно на что-то повлиять, - вздохнула Светлячок. - Ясно одно - там будет опасно...
- Из этого, как минимум, следует, что леди Ингинн понадобится охрана, - кивнул Кирк. - Если существует возможность отправить туда и меня, конечно.
- Это мы можем узнать единственным способом - проверив на месте, - вздохнула Киран. - Меня беспокоит другое: Альвина сказала, что пришельцам из будущего нельзя вступать в любые виды контакта с жителями того времени. Так что же в таком случае вообще можно сделать, если нельзя вступить ни в разговор, ни в схватку, ни даже просто попасться на глаза?..
- Весьма спорное положение, - заметила Светлячок. - Скованный Пленник не только заметил Альвину, но и успел ее основательно отделать, прежде чем ее выбросило в свое время.
- У нас нет иных предпосылок для теорий, кроме слов Альвины, и ими нам придется руководствоваться, - строго сказала Киран. - Поэтому - продолжаем изыскивать способы вмешаться, не вступая в контакты.
- Есть у меня одна идея... - подала голос Ингинн.
- Говори, - подбадривающе улыбнулась Киран.
- Из того, что мы узнали, можно вывести предположение, что Ангус стал Манусом потому, что с его тела кто-то украл подвеску Аэнн, которая сдерживала его внутреннее пламя, сродственное Бездне. А что, если, - Ингинн обвела взглядом собеседников, - просто вернуть подвеску назад в его могилу?
Киран и Светлячок переглянулись.
- Идея стоящая, - сказала Киран, - думаю, мы можем взять ее за основу, если не придет в голову что-то еще. Это, как минимум, можно попробовать проделать, не попадаясь никому на глаза... Но все еще нужно как следует обдумать. Боюсь, что у нас только один шанс. Тем более если в результате подвеска, которая у нас имеется, будет утрачена...
- Что ж, - сказала Светлячок, - нам придется рискнуть. В конце концов, необходимости возвращения в Олачиль к Элизабет я больше не вижу...
Киран коротко глянула на нее и быстро отвела взгляд.
- Я догадываюсь, о чем вы думаете, миледи, - тихо сказала Светлячок. - Но послушайте: либо мы сможем изменить прошлое, и тогда то будущее, в котором мы сейчас живем, вообще не наступит... либо что-то пойдет не так, и вы все равно так или иначе окажетесь там... - она печально и сочувственно посмотрела на Киран.
- Я понимаю, - отозвалась Киран и неслышно вздохнула.
21. Ингинн (сейчас)
Возможно ли совершить невозможное, если так и не поверил, что это возможно?..
Известие о том, что она является прямым потомком Мануса, при жизни известного как Ангус, Первый Человек, Ингинн восприняла совершенно спокойно и без душевного трепета. В конце концов, за прошедшие века кровь Ангуса должна была настолько перемешаться с кровью других людей, получивших осколки Темной Души на заре Эры Огня, что практически каждый из ныне живущих людей мог считать себя в какой-то степени его потомком. Поэтому она с большим скептицизмом отнеслась к предположению о том, что ее кровь поможет оказаться в нужном времени, и с удвоенной силой взялась за поиски иных, в большей степени заслуживающих доверия способов достижения цели.
Ингинн за все предыдущие двадцать лет своей жизни не прочитала и трети того количества книг, свитков, неразборчивых древних рукописей, сколько за проведенные в Анор Лондо сто с небольшим дней. Труды по магии, алхимии, философии, истории, военному искусству... На исходе первого десятка дней обучения ей казалось: еще одна книга, еще одна страница, лишнее заклинание - и голова вот-вот взорвется, как бочка с зажигательной смолой при попадании огненной стрелы. Но далее живой и гибкий молодой ум, войдя во вкус, словно пьяница - хмельного, стал требовать все больше и больше новых знаний. Вихрь и мешанина из букв, рун, схем, карт, заклинаний и рисунков постепенно улеглись, хаотическое нагромождение сведений в памяти сменилось системой, напоминающей огромную библиотеку, в которой книги хранятся в строго определенном порядке, и в которой поиск нужной книги хотя и может затянуться надолго - в силу размера хранилища - зато непременно увенчается успехом.
Ни один серьезный и вызывающий доверие труд ученого, философа или мага не содержал в себе указаний на возможность обмануть Время. Ни один из самых опасных, преступивших все грани дозволенного в своей профессии колдунов не решался покуситься на право Времени определять последовательность событий. Ингинн нашла только несколько отрывков чудом сохранившихся записей медиумов Сита, которые занимались экспериментами по управлению потоками времени. В одном из них говорилось, что попытки поменять местами смерть и рождение сродни попыткам поменять местами огонь и лед, небо и землю... Это приведет к искажению самих логических основ существования мира и может в качестве побочного эффекта повлечь смену Света Тьмой.
Второй отрывок касался Кристальных Големов (Ингинн немедленно пересказала его содержание Киран и Светлячку). По словам неизвестного медиума, кристальная структура этих созданий позволяла искажать проходящие сквозь тело голема потоки времени, следовательно, если удастся подобрать необходимые углы пересечения плоскостей граней кристаллов, то голем станет своеобразным отражателем времени, то есть внутри голема время течь не будет.
- Таким образом в нашем времени оказалась Заря, - ахнула Светлячок.
- Да, и подвеска, видимо, - добавила Киран.
- Значит, слуги Сита добились успеха в своих экспериментах... Как думаете, нет ли смысла попытаться найти еще что-то по этому вопросу в Архивах?
- Это работа не на один год, - вздохнула Киран, - в старые времена я перерыла большую часть библиотеки Сита, но тогда я искала совсем другие вещи и, естественно, не помню всего, что мне там попадалось.
- Тем более что вряд ли эксперименты с големами что-то нам подскажут, - робко вставила Ингинн.
- Тут ты права. Не вижу, какое отношение големы как способ перемещения через время могут нам помочь. Как попасть в прошлое, нам и так известно... Загадка состоит в том, что делать на месте, если перемещение удастся.
Ингинн нахмурилась. Она чувствовала, что здесь кроется какой-то чудовищный подвох, какая-то очевидная, но не замеченная ими западня, но у нее не хватало знаний, чтобы оформить свои смутные ощущения в слова. Киран заметила ее смятение и ободряюще спросила:
- О чем думаешь?
- Мне не нравится фраза из первого отрывка, - медленно проговорила Ингинн. - Не могу понять... Но что-то меня настораживает. Попытка поменять местами рождение и смерть... Если нарушить естественную последовательность событий, мир будет сбит с толку, и Свет может смениться Тьмой. Очень уж похоже на поглощение Бездной, по маминому описанию...
- Да, я тоже обратила внимание на эти слова, - кивнула Киран. - Опасность нашей затеи заключается в том, что, попытавшись изменить прошлое в более благоприятную для нас сторону, мы рискуем окончательно свести мир с ума. И тогда Проклятие, с которым мы имеем дело, покажется просто легким ветерком по сравнению с бурей, которую мы вызовем.
- Да, я об этом и думаю, - прошептала Ингинн и поежилась.
- Если в этом мы потерпим неудачу, у нас все еще имеются Великие Души и возможность возжечь Первородное Пламя, - подала голос Свелячок. - Вы ведь не сомневаетесь, что оно будет зажжено?
- Нет, не сомневаемся, - усмехнулась Киран, - после твоей победы над Манусом я уже никак не могу сомневаться в твоих бойцовских качествах... и в твоем бешеном упрямстве.
- Благодарю, миледи, - Светлячок поклонилась, довольно улыбаясь. - Итак... Я вижу перед нами два вопроса: первый, и главный - не навредим ли мы миру еще больше своей попыткой? Второй - можно ли будет все хотя бы отчасти исправить, если вред будет причинен.
- Примерно так, - кивнула Киран, - и что мне больше всего в тебе нравится - ты даже не задаешься вопросом - а возможно ли это?..
- Это, как вы сами заметили, миледи, мы не узнаем, не попробовав...
- До чего ты иногда напоминаешь Арториаса! - с досадой воскликнула Киран. - Составить план, ввязаться в драку, а потом решить, что план не нужен, и действовать по наитию! Причем я не могу сказать, что это лучшая его черта: для него-то не составляло труда прямо посреди сражения мгновенно оценить расстановку сил и разработать совершенно новый стратегический и тактический план, а каково было его солдатам?..
- Ну, насколько мне известно, сир Арториас вошел в историю именно как выдающийся полководец и непревзойденный стратег, - развела руками Светлячок, - значит, его подход достаточно эффективен, не так ли?
Киран подняла руки вверх в шутливом жесте капитуляции.
- Вернемся к нашим вопросам, - сказала Светлячок. - Нам нужно принять решение. Возьмем ли мы на себя такую ответственность, учитывая возможные последствия? - она жестко посмотрела на Киран. - Миледи, решать вам. Мы лишь исполним вашу волю.
- Я понимаю, - отозвалась Киран и потерла лоб, - но сейчас я не готова принять это решение. Я предлагаю в любом случае заняться подготовкой, Ингинн необходимо продолжать обучение, Кирка нужно более основательно ввести в курс дела... А мне нужно попробовать взять пример с Арториаса и научиться действовать, руководствуясь инстинктом, - она поднялась с кресла. - Предлагаю закончить наше сегодняшнее собрание. Продолжайте заниматься каждый своим делом, готовьтесь совершить невозможное, ищите ответы, слушайте свое сердце... Продолжим через три дня.
- Мы поняли, миледи, - кивнула Светлячок, вставая. Кирк молча встал и поклонился, Ингинн медленно поднялась со своего места и наклонила голову. Мысленно она явно пребывала где-то далеко.
Ингинн медленно шла от зала переговоров к отведенной ей комнате в другое крыло здания. В голове вертелись обрывки только что завершенного разговора вперемешку с прочитанными фразами. Ингинн досадливо морщилась, пытаясь выхватить из этого беспорядочного кружения начало нити рассуждений - пока безуспешно.
Идя по длинному коридору, Ингинн услышала за спиной приближающиеся торопливые шаги и обернулась. Ее нагонял Кирк. Поравнявшись с ней, он коротко поклонился и спросил:
- Я вам не помешал?
- Нет, сир Кирк, - вздохнула Ингинн, - пока что я только сама себе мешаю. Иду, думаю, в мыслях такой беспорядок... - она потрясла головой.
- Вы не можете отделаться от чувства беспокойства, - сказал Кирк, идя рядом с ней по коридору. - Вы не уверены в правильности выбора пути, по которому наш отряд намерен последовать.
- Именно так, - сказала Ингинн, - но я - самая младшая и самая необразованная в отряде, поэтому мои сомнения вряд ли можно считать веской причиной для пересмотра плана.
- Не вы одна сомневаетесь, - заметил Кирк. - Я, как бывший клирик, изучивший намного больше научных, магических и философских трудов, тоже чувствую здесь какую-то непонятную угрозу. И, насколько я понял, леди Киран тоже не свободна от сомнений.
- Сомнения опасны, когда берешься выполнять невыполнимое, - грустно проговорила Ингинн. - Я начинаю сомневаться не столько в нашем деле, сколько в себе, в своей способности сделать все как нужно. Одно дело - рискнуть и совершить ошибку потому, что предвидеть последствия подобных действий никто из нас не в состоянии, и совсем другое - просто подвести всех, дрогнув и засомневавшись в неподходящий момент.
- Вот это совершенно напрасно, - решительно сказал Кирк. - Я много слышал о вас, леди Ингинн, я видел вас и в сражении, и в учебных поединках. Вы не дрогнете, уж поверьте опытному командиру! Через мои отряды прошло немало солдат, и за всю свою жизнь я ошибался насчет их качеств очень и очень редко. В минуту опасности вы сможете держать ситуацию под контролем, несмотря ни на что, а ваши теперешние сомнения вполне понятны и объясняются вашей природной склонностью не принимать ничего на веру без предварительного поиска веских доказательств. Это очень редкое и похвальное качество.
- Благодарю вас, сир Кирк, за эти слова, - улыбнулась Ингинн, - я, конечно, все равно буду в глубине души подозревать, что вы просто хотели меня подбодрить, но все равно - спасибо. Ваши слова мне очень помогли.
- Нет-нет, - Кирк слегка поклонился, - припоминая слова леди Киран, скажу, что вы также нисколько не похожи на человека, которого следует жалеть и утешать.
- А за это - отдельное спасибо, - Ингинн тоже поклонилась в ответ. Настроение у нее заметно улучшилось.
Кирк одобрительно покосился на нее, еще раз слегка поклонился и удалился в ответвление коридора. Ингинн продолжила путь до своей комнаты, вновь погрузившись в размышления. Она уже поняла, что поиск в книгах ответов на главный вопрос ничего не даст, поэтому сосредоточилась исключительно на способах выполнения задачи: найти как можно больше заклинаний невидимости, неслышимости и тому подобного, проверить и сравнить их эффективность, подобрать самые мощные посохи и талисманы для каждого... Не думать о последствиях, верить Кирку и показать себя с самой лучшей стороны.
Когда Кирк так неожиданно появился в зале переговоров Анор Лондо, Ингинн от неожиданности совершенно смешалась, оробела и не знала, как вести себя, как следует благодарить человека, спасшего ей жизнь. Пока Киран разговаривала с ним, Ингинн украдкой разглядывала его лицо, которое не смогла рассмотреть тогда, в Саду Темных Корней, словно бы стараясь запомнить до малейшей черточки, на случай, если он вдруг снова исчезнет неведомо куда. Но затем Киран предложила Кирку присоединиться к их отряду, и Ингинн неожиданно почувствовала, что в груди потеплело, словно бы лучи утреннего солнца согрели чащу леса, прогоняя последние клочья холодного тумана.
Когда первое совещание завершилось, и Киран, попрощавшись, покинула зал, Ингинн подошла к Кирку, почтительно поклонилась, замерла так на несколько мгновений, выпрямилась и посмотрела в его усталые темно-коричневые глаза.
- Благодарю вас за спасение моей жизни, - просто сказала она.
Взгляд Кирка потеплел.
- Я рад видеть вас в добром здравии, - сказал он. - После того случая я часто вспоминал вас. Ранение ваше было очень серьезным, и я мечтал узнать, что все закончилось благополучно. Я оставил вас, потому что увидел, что прибыл ваш командир, а он вряд ли стал бы разбираться, виновен я или нет, увидев вас в таком состоянии...
- Тут вы правы, - улыбнулась Ингинн, - Шива очень рассердился и непременно напал бы на вас, не вступая в разговоры.
- А поскольку я имел честь быть знакомым с Шивой раньше, - с улыбкой продолжил Кирк, - то предпочел убраться с глаз долой, потому что ни быть убитым, ни причинять вред ему у меня не было ни малейшего желания.
- Что ж, - Ингинн развела руками, словно бы демонстрируя, что обе они на месте и целы, - все обошлось, меня вылечили, и вот я здесь, ученица в Анор Лондо - кто в те времена мог представить что-то подобное! А теперь и вы присоединились к нам, это очень странно, но я рада такому повороту... Если не считать тех печальных обстоятельств, которые вынудили вас изменить ваше направление.
- Теперь все это в прошлом, и я сочту за честь сражаться бок о бок с вами, вашей достойной всяческого уважения матерью и леди Киран, - сказал Кирк. - Благодаря вам моя жизнь вновь обрела смысл и цель.
К Кирку подошла Светлячок и осторожно положила руку на шипастый наплечник его доспеха.
- Я ужасно рада тебя видеть здесь, - улыбаясь, сказала она, - во-первых, я знаю, что ты совершенно бешеный воин и будешь очень нам полезен. А во-вторых, - она слегка встряхнула его за плечо, - я уже устала, демон тебя задери, переживать, жив ли ты еще, цел ли, шипастое недоразумение! А теперь ты хотя бы будешь перед глазами...
- Я просто без ума от вашей матушки, - безуспешно стараясь сохранять серьезность, сказал Кирк, обращаясь к Ингинн, - своими словами она способна врачевать любые душевные и телесные раны! - в темно-коричневых глазах Кирка заплясали золотистые искорки искреннего смеха. Светлячок молча смотрела на него, улыбаясь совершенно по-матерински.
Прошло еще двадцать дней. За это время маленький отряд окончательно утвердился в намерении осуществить задуманное. Ингинн и Кирк посвящали все время тренировкам по использованию заклинаний, а Ингинн, кроме того, продолжала упражняться в фехтовании - на всякий случай. Светлячок по памяти набросала схемы расположения зданий в Олачиле и помещений в строениях, сохранившихся на момент ее визита в поселок. Киран продолжала изучать книги и рукописи, принесенные из Архива Сита. Ничего нового и имеющего отношение к их вопросу ей так и не попалось.
Вечером накануне выступления в поход отряд, как обычно, собрался в зале переговоров. Светлячок передала Ингинн подвеску. Были еще раз разобраны схемы и карты Олачиля и его строений, повторены заклинания, проверено оружие. Еще раз проговорив по пунктам все детали плана, члены отряда посмотрели друг на друга и внезапно поняли, что говорить больше не о чем. Осталось только действовать.
Наутро, на рассвете, отряд выступил в направлении Моста Времени. Киран шла впереди, стиснув зубы и думая об Орнштейне, спокойствия, рассудительности и невероятных познаний которого ей так не хватало в последние дни. За ней следом шла Ингинн, лицо ее было спокойным и отрешенным, и только следовавшая за ней Светлячок знала, какая буря скрывается за этой маской спокойствия. Замыкал цепочку Кирк, который просто шел на смертельно опасное задание, радуясь, что в жизни вновь появились хоть какие-то краски, пусть и жутковато-багровые.
Подойдя к подножию левой опоры моста, путники остановились.
- Ну что ж, - сказала Киран, - удачи, - она коротко обняла Ингинн, повернулась к Кирку и поклонилась ему. - Мы будем ждать вас здесь.
Светлячок выступила из-за ее спины, подошла к Кирку, положила руки ему на плечи и замерла, глядя в глаза. Кирк, сочувственно покачал головой и обнял Светлячка, осторожно прижав к себе, чтобы не поранить о шипастый доспех.
- Я не допущу, чтобы с ней что-то случилось, - шепнул он ей на ухо так, чтобы Ингинн не слышала. Светлячок улыбнулась ему и сморгнула слезы. Потом повернулась к дочери.
- Ну что, асторский постреленок, удачи тебе! - сказала она весело. - В последнее время ты намного превзошла меня во всем, поэтому я не очень-то и волнуюсь, отправляя тебя демоны знают куда! Но ты все-таки поосторожнее там, - ворчливо добавила она. Ингинн улыбнулась и обняла мать.
- Ну все, мы уходим, - нетерпеливо сказала она, отстраняясь. - Чем дольше мы тут стоим...
- Да, я понимаю, - сказала Светлячок. - Ну, идите, а мы из соображений суеверия не будем смотреть вам в спину, - она демонстративно отвернулась. То же, поколебавшись, сделала и Киран. Ингинн с облегчением вздохнула и махнула рукой Кирку. Неслышно ступая, они скрылись в гуще кустарника, скрывавшего подъем на мост.
Ингинн шла по мосту со странным чувством: столько раз в жизни она видела этот мост, но ни разу не проходила ни под ним, ни по нему. Мост стал привычной деталью пейзажа, и не более того, и Ингинн никак не могла до конца поверить, что он в самом деле может перенести их во времени. Дойдя до вершины выпуклости моста, Ингинн дождалась Кирка, следовавшего за ней в паре шагов, и тихо, словно боясь спугнуть магию, произнесла:
- Лучше взяться за руки.
Кирк кивнул, снял латную перчатку и осторожно сжал узкую ладонь Ингинн. Они двинулись дальше медленно и осторожно, словно опасаясь, что мост рухнет под их ногами. На спуске с верхней точки выпуклости моста вокруг них неожиданно начал сгущаться туман, хотя до начала подъема солнце стояло уже высоко, небо было безоблачным, и по всем признакам туман образоваться никак не мог. У Ингинн гулко забилось сердце. Куда мы спускаемся? Или вернее, когда?..
Спустившись на землю с противоположной стороны моста, Ингинн и Кирк в нерешительности остановились. Туман застилал все вокруг, скрывая приметы, по которым Ингинн могла бы узнать хорошо знакомое ей место. Выпустив руку Кирка, Ингинн осторожно скользнула вправо, обходя опору моста по полуокружности. Через несколько мгновений она вернулась, и Кирк увидел, как изумленно и восторженно блестят ее глаза.
- Мы в другом времени! - прошептала Ингинн. - Деревья здесь выглядят совсем по-другому. Они старше и вообще других пород! Идем! Направление я помню, не будем ждать, пока рассеется туман, так меньше вероятность, что нас заметят!
- А как же мы сами заметим кого-то? - Кирк нерешительно остановился, - мы же в таком тумане можем просто налететь на засаду!
- По слуху, - нетерпеливо отмахнулась Ингинн. - Вы не забыли, что имеете дело с Лесной Охотницей? Только сами не издавайте звуков, - она вытащила посох и наложила на себя и Кирка заклинания Стоячей Воды и Бледной Тени, позволявшие оставаться неслышимыми и незамеченными.
Ингинн двинулась вперед. Точно выверенными движениями она скользила между ветвями, ухитряясь не задеть ни единого листика, ни единой паутинки, не наступить ни на одну ветку. Кирк не обладал таким умением ходить по лесу и, стараясь подражать ей, передвигался значительно медленнее. Периодически Ингинн останавливалась и дожидалась его.
Прошло примерно два часа. Кирк все больше отставал и вынужден был признаться, что устал от непривычного способа передвижения. Вдруг Ингинн остановилась и подняла руку вверх, призывая к тишине и неподвижности. Путники всмотрелись в несколько поредевший туман и различили вдалеке контуры башни, затем - крепостную стену и переброшенный через ров мост. Судя по всему, они добрались до укреплений поселка Олачиль.
- Теперь придется подождать, пока рассеется туман, - еле слышно проговорила Ингинн. - Нам нужно видеть всю картину целиком. - Кирк кивнул, соглашаясь. Они вернулись немного назад, под прикрытие леса, и устроили вынужденный привал. Ингинн уселась между корнями дерева и не отрываясь смотрела в сторону городских ворот.
Наконец солнце поднялось достаточно высоко и в несколько минут выпило озеро тумана досуха. Взглядам Ингинн и Кирка открылся во всем своем еще не оскверненном великолепии древний город потомков Первого Человека.
Олачиль ничем не напоминал Анор Лондо с его солнечно-желтыми устремленными в небо строениями, легкими стрельчатыми башнями и каменным кружевом оград. Здания Олачиля, несомненно, были величественными, вызывали благоговейный трепет своими размерами и архитектурными особенностями, но казались гораздо более массивными, приземленными - возможно, из-за огромных блоков зеленовато-серого камня, из которых они были сложены, или из-за преобладания строений с длинными фасадами, похожих на неприступные крепостные стены с множеством маленьких окон, напоминающих бойницы. Город людей отличался от города богов примерно так же, как сами люди от сынов Гвина: сила людей - плодородная черная земля, сила богов и их детей - чистый, прозрачный воздух, легкий ветер.
Городские ворота охраняли шесть стражников на мосту, четверых Ингинн увидела в проеме ворот, и минимум четверых - на башнях справа и слева от ворот. Пройти мимо всех незамеченными будет крайне сложно, даже под воздействием заклинаний. Кроме того, как правило, стража бывает прекрасно осведомлена о наличии маскирующих заклинаний и вооружена соответствующими чарами, разрушающими подобную магию.
- Что будем делать? - спросила Ингинн, указывая кивком головы на ворота и охрану.
- Пока мне пришла на ум только одна идея, - отозвался Кирк. - Нужно отвлечь внимание стражников, чтобы, даже если наши маскирующие заклинания разрушатся, у нас был шанс проскочить внутрь. Хотя, по правде говоря, сомневаюсь, что в настолько хорошо укрепленном городе стража не готова к подобным штукам.
- Да, мне тоже так кажется. Так что оставим этот план напоследок, если не удастся придумать что-то более подходящее. А пока предлагаю обойти город по окружности вдоль стены - возможно, где-то найдется черный ход, пролом или подкоп...
- Опять же, сомнительно, - протянул Кирк, - по тем же самым причинам...
- Но осмотреться в любом случае не помешает, - перебила его Ингинн. - Мы пойдем вокруг стены, будем углубляться в лес и снова подходить к городу, попробуем с возвышений рассмотреть расположение зданий за стеной и, возможно, сможем уточнить мамины карты.
- А вот это - очень здравая мысль, - одобрил Кирк. - Идемте!
Они осторожно двинулись вправо вдоль стены. Город был огромным, и за один день им не удалось полностью обойти его вдоль стены. Время от времени углубляясь в лес, они забирались на возвышения и на деревья и пытались рассмотреть, что скрывается за зубцами стены, но почти ничего так и не увидели.
- Да, прекрасные укрепления, - бормотал Кирк, - неприступный город!
Сгущались сумерки. Ингинн и Кирк отдалились от городской стены в лес и остановились на ночлег в овраге, прорезанном шустрым ручейком и заросшем по склонам кустарниками. Ингинн вызвалась стоять на карауле первой. Кирк не стал спорить, потому что явно намного больше устал во время передвижения по лесу.
Ингинн сидела на земле, обхватив колени руками, и вслушивалась в звуки леса. Деревья замерли в безветрии, тишина накрыла лес вместе с темнотой, только в отдалении печально посвистывала ночная птица. Острый слух Ингинн улавливал даже еле слышное хлопанье крыльев летучих мышей, проносившихся над вершинами деревьев в погоне за ночными насекомыми.
По ощущениям Ингинн, прошло несколько часов. Время от времени она вставала на ноги, чтобы размяться, и делала несколько шагов вправо-влево. На землю начал опускаться туман, птица вдалеке умолкла. Тишина начинала давить на уши, как толща воды при погружении. Ингинн потрясла головой, чтобы избавиться от ощущения набившейся в уши пакли, и вдруг услышала какой-то странный звук, не похожий на обычные звуки леса. То ли шорох песка, то ли треск рвущейся ткани... Вскочив на ноги, Ингинн закрутила головой, чтобы определить направление. Звук повторился несколько раз и сменился глухим постукиванием - так падают камни с небольшой высоты на рыхлую поверхность земли.
Ингинн скользнула в том направлении, где, невидимый в темноте и в зарослях кустарников, спал Кирк, и осторожно потрясла его за плечо, одновременно назвав по имени, чтобы он спросонья не принял ее за врага. Кирк мгновенно очнулся.
- Слышите? - шепотом спросила Ингинн. - Что-то происходит...
- Да, слышу, - отозвался Кирк шепотом. - Сколько времени прошло?
- Часа три, думаю, - сказала Ингинн, - светать начнет еще не скоро. Нужно запомнить направление, как только станет немного светлее, пойдем и посмотрим, что там такое. Это как раз примерно в той стороне, куда нам надо двигаться, и чуть дальше в лес.
Гулкие удары прекратились, вновь сменившись шуршанием, похожим за звук пересыпаемого песка, затем все стихло. Ингинн и Кирк еще некоторое время сидели неподвижно, затаив дыхание и вслушиваясь, но ничего больше не происходило, и Кирк предложил Ингинн отдохнуть оставшееся до рассвета время. Ингинн улеглась на землю, положив под голову заплечный мешок и сжав в руке рукоять учигатаны. Заснуть она так и не смогла, заставила лишь расслабиться и отдохнуть все мышцы.
Как только темнота стала чуть более проницаемой, Ингинн и Кирк поднялись и двинулись в направлении ночных звуков. Шли они медленно, не торопясь, дожидаясь, когда рассеется темнота и поредеет туман. К моменту, когда видимость улучшилась до десяти-пятнадцати шагов, они подошли к небольшой расселине, образовывавшей как бы ступеньку - один край расселины был заметно выше другого. Путники находились на высоком ее краю. Осторожно спустившись вниз, они начали пробираться по расселине в направлении города. Пройдя буквально пару десятков шагов, они увидели на изумрудном ковре свежей травы пятно насыщенного темно-бурого цвета. Кирк первым, обнажив меч, двинулся в направлении пятна, затем остановился и знаком попросил Ингинн подойти поближе. Ингинн приблизилась и увидела в склоне расселины свежевырытую дыру, в которую вполне мог пройти человек.
Кирк осторожно заглянул в дыру.
- Похоже, это туннель, и он ведет в сторону города, - сказал он, - кто-то решил устроить подкоп под стену Олачиля?..
- Именно то, что мы искали, - подхватила Ингинн, - вам не кажется, что это слишком уж отдает ловушкой?
- Вполне возможно, - согласился Кирк, - но, тем не менее, давайте обследуем хотя бы вход в туннель. Если кто-то начал рыть его сегодня ночью - а мы не услышали бы звуков, если бы земляные работы не велись совсем близко от поверхности - то, чтобы добраться до городской стены, ему понадобится не один десяток дней, и для нас этот туннель в любом случае бесполезен, - Кирк, пригнувшись, скрылся в туннеле и почти сразу же вынырнул обратно.
- Буквально через три шага начинается старая каменная кладка, - сообщил он. - Так что этот туннель построен не сегодня, это уж точно. Некто просто нашел место, где туннель выходит в лес, и расчистил вход. Насколько я понимаю, не нам одним понадобилось попасть в Олачиль тайком...
- А что, если это как раз тот, кто намеревается похитить подвеску? - задумчиво проговорила Ингинн.
- И это возможно, и то, что этот туннель не имеет ни малейшего отношения к нашему делу, - кивнул Кирк, - но в любом случае мы пройдем по нему и посмотрим, куда он нас выведет.
Применив заклинания, позволяющие оставаться незамеченными, Кирк и Ингинн вошли в туннель. В самом деле, примерно через пять шагов из пещеры с осыпающимися земляными сводом и стенами они вышли в хорошо укрепленный каменный рукав круглого сечения, имеющий заметный уклон вниз и немного загибающийся вправо. Рискуя быть замеченным, Кирк все-таки зажег крохотный магический огонек, чтобы освещать дорогу. В коридоре было сухо, на полу валялись куски дерева и обгоревшие факелы. Иногда попадались и ржавые обломки оружия.
По ощущениям, путники прошли под землей то расстояние, которое отделяло вход в пещеру от стены города. Туннель перестал идти под уклон. Сломанного оружия попадалось все больше. Пару раз Ингинн даже показалось, что она видит обломки костей.
Внезапно коридор расширился, из него потянуло сквозняком с запахом горящей смолы. Кирк погасил магический огонек и начал ощупью по стене продвигаться вперед. Ингинн следовала за ним, держась в двух-трех шагах позади.
Вдалеке забрезжил свет, коридор стал еще шире и через несколько шагов влился в небольшую овальную комнату примерно шести шагов в длину и трех - в ширину, на противоположном конце оканчивающуюся приоткрытой низкой кованой дверью. Рядом с дверным проемом в кольце на стене торчал небольшой чадящий факел.
Кирк знаком приказал Ингинн ждать у входа в комнату и, медленно и осторожно приблизившись к двери, заглянул за нее. Судя по всему, то, что он там увидел, не было смертельно опасным, потому что Кирк на мгновение застыл, вглядываясь в пространство за дверью, а затем медленно, чтобы не допустить скрипа петель, открыл ее пошире. Ингинн неслышно подошла, заглянула ему через плечо и тихо ахнула.
Ее взгляду открылось огромное мрачное помещение, размерами похожее на большой тронный зал Анор Лондо. Помещение имело форму прямоугольника, дверь, в которую они с Кирком выглядывали, находилась в середине одной из длинных сторон. Справа и слева, у более коротких стен, стояли по три огромные статуи, изображавшие людей со склоненными головами и сложенными в молитвенных жестах руками. Напротив имелась еще одна дверь, высокая, двустворчатая и украшенная какими-то незнакомыми гербами. Зал тускло освещался десятком факелов, торчащих из колец на стенах.
Кирк и Ингинн отступили в тень. Раз кто-то зажег факелы, значит, кто-то тут есть. Выждав несколько минут, они снова выглянули в зал. Никто так и не появился, и они двинулись дальше, в направлении большой двери. Прислушавшись и не уловив никаких звуков, Кирк приоткрыл одну из створок, заглянул за дверь, затем проскользнул в проем. Ингинн последовала за ним. Они оказались в еще одном коридоре, только уже с ровным полом и вертикальными стенами, более широком и идущем немного на подъем. Через несколько шагов коридор разветвлялся - вправо и влево уходили более узкие проходы. Переглянувшись, Кирк и Ингинн двинулись дальше по основному коридору и еще через три десятка шагов наткнулись на такую же высокую двустворчатую дверь, которая была заперта.
Вернувшись к разветвлению коридора, они вначале свернули направо. Этот проход привел к еще одной запертой двери, и Ингинн ощутила подступающую горькую досаду: такая прекрасная возможность, скорее всего, обернется ничем - вскрыть тяжелые окованные железом двери им не под силу. Оставалась надежда на второе ответвление, и Ингинн, оттеснив Кирка, первой шагнула в проем.
Коридор тянулся и тянулся, несколько раз меняя направление, попадались непонятно зачем устроенные лестницы на подъем и спуск в несколько ступенек (Ингинн предположила, что, раз коридор устроен под землей, неведомым строителям приходилось огибать особо твердые выступы подстилающей скалы). Ответвлений больше не было, что внушало одновременно надежду и уныние.
Наконец и этот коридор привел их к окованной железом двери. Ингинн, глубоко вздохнув и приготовившись к разочарованию, осторожно потянула на себя одну из створок и замерла - дверь поддалась...
Кирк мягко оттеснил ее от проема (Ингинн отошла, признавая его старшинство), осторожно заглянул внутрь и отпрянул. Ингинн испуганно и вопросительно глянула на него.
- Похоже, здесь наша цель, - прошептал Кирк и уступил ей место у проема.
Ингинн заглянула в щель между створками и обомлела. Кирк был прав. Судя по всему, коридор привел их к самой усыпальнице Первого Человека.
За дверью находился квадратный зал размером чуть меньше того, через который они уже проходили. Вдоль стен стояли десятки склоненных в молитве статуй. Ближе к центру по окружности располагались восемь жаровен, горевших чистым, без дыма и копоти пламенем. В центре зала стояло сооружение, напоминавшее храм в миниатюре: четыре башни по углам, увенчанные конусовидными куполами, четырехскатная крыша со шпилем, крышу подпирают ряды колонн. В одной из стен виднелась двустворчатая дверь.
- Думаю, сейчас туда идти не стоит, - еле слышно произнес Кирк. - Только что по этому коридору прошел некто... Возможно, он еще здесь. Понаблюдаем. - Ингинн кивнула.
Простояв за дверью около часа, они так ничего не увидели и не услышали и решились на вылазку. Выскользнув из двери, они спрятались в тени ряда колонн в стене слева от входа в усыпальницу. Кирк осторожно приблизился к двери, как обычно, слегка приоткрыл, заглянул в щель между створками и, дав Ингинн знак следовать за ним, вошел в усыпальницу.
Внутри было совершенно темно, только через щель между створками двери пробивался тусклый отсвет пламени в жаровнях. В центре помещения под навесом, поддерживаемым четырьмя колоннами, на постаменте стоял каменный саркофаг. Постамент и крышку саркофага покрывал слой пыли, и Ингинн, отметив это, предположила, что покой Первого Человека еще никто не тревожил.
Кирк зажег магический свет и двинулся вдоль стен усыпальницы, разглядывая барельефы на стенах. Жестом подозвав Ингинн, он указал ей на одно из изображений. Ингинн глянула на барельеф и ахнула. С искусно вырезанного и покрытого цветной росписью каменного портрета на нее смотрело лицо ее отца.
Ингинн почти не помнила Фаррела. Когда он погиб, ей было всего три года, и все эти три года он почти всегда по долгу службы отсутствовал в городе, приезжая домой только в редкие перерывы между походами. Однако в доме дедушки и бабушки Ингинн в более сознательном возрасте видела достаточно изображений своего отца, чтобы сейчас уловить несомненное сходство. Выступающие скулы, прямой нос, волевой подбородок и жесткость, граничащая с жестокостью, в изгибе губ.
Все сомнения в значимости своего происхождения оставили Ингинн. Глядя в лицо своего славного, но опозоренного потомками прародителя, Ингинн словно бы стала выше ростом, почувствовала, как ее наполняют уверенность в своих силах и гордость за свой род, как ноги ее словно бы прорастают корнями в чрево земли и черпают силу оттуда, как деревья - воду. Кирк стоял рядом и молча смотрел на нее.
Глубоко вздохнув, Ингинн перевела взгляд на фигуру на барельефе рядом с Ангусом. Невысокая женщина с длинными вьющимися волосами, сложив на груди руки, с любовью и почтением смотрела на супруга. Аэнн, Хранительница Ангуса. Ингинн невольно поклонилась изображению своей праматери.
А есть ли тут изображения детей Ангуса? Ингинн двинулась вдоль стен, подсвечивая себе магическим огоньком. На стене у самого выхода плиты были светлее - похоже было, что они появились здесь позже остальных. Ингинн всмотрелась в изображения на них и поняла, что нашла то, что искала. Барельеф изображал шестерых детей Ангуса - старшему сыну на вид было лет двадцать, младшей дочери - примерно год. Ее держала на руках старшая сестра приблизительно двенадцати лет. Возраст остальных трех братьев Ингинн оценила в шестнадцать, четырнадцать и шесть лет.
Ингинн нерешительно подняла руку и осторожно коснулась изображения маленькой Фрайи. Дочь, не видевшая матери, вечный символ боли и последний лучик света для отца... Как сложилась ее судьба? Почему люди столь непоследовательны в своем отношении к некогда почитаемым ими правителям? Дети Ангуса ничем не запятнали чести своего рода, так почему их имена полностью стерты из истории?..
Камень под пальцами Ингинн вдруг запульсировал слабым светом. Ингинн, обомлев, поспешно отдернула руку, но было поздно: поверхность барельефа подернулась голубоватым туманом, расплылась, заклубилась водоворотом и, как чудовищная воронка на водной глади, втянула Ингинн внутрь камня. Теряя ощущения верха, низа и собственной материальности, Ингинн успела почувствовать железную хватку руки Кирка на запястье.
Очнувшись, она попыталась вскочить на ноги, но тело не слушалось, и с большим трудом ей удалось только слегка приподняться на локтях. Ингинн огляделась, поняла, что находится в каком-то большом пустом полутемном помещении, и заметила Кирка, неподвижно лежащего ничком в десятке шагов от нее.
- Кирк! - окликнула она спутника, но тот не отозвался и не пошевелился. Собрав все силы, Ингинн двинулась в его сторону. К телу понемногу возвращалась подвижность, и наконец Ингинн удалось подняться сначала на четвереньки, а потом и на ноги. Пошатываясь, она добрела до Кирка, упав на колени, попыталась перевернуть его на спину и отшатнулась, увидев его белое как мел лицо с широко открытыми остановившимися глазами.
- Нет... Нет... - она склонилась к лицу Кирка, пытаясь уловить дыхание, обхватила его голову ладонями, приподняла и уложила себе на колени. - Кирк! Очнись... - кожа Кирка под ладонями была холодной, даже как будто подернутой инеем. Не желая понимать и принимать то, что она видела перед собой, Ингинн склонилась еще ниже к лицу Кирка и прижалась щекой к его щеке, словно пытаясь растопить сковавший его лед, и только повторяла, как бесполезное заклинание или молитву мертвому богу:
- Нет, нет, нет, нет...
Сколько времени прошло - Ингинн не знала. Щека ее утратила чувствительность, впитывая исходящий от Кирка холод, но его кожа не становилась теплее. Слезы скатывались из ее глаз и жемчужными ленточками и полусферами застывали на его лице.
- Оставь его, - вдруг раздался прямо над ухом Ингинн низкий вибрирующий голос.
Ингинн с трудом разогнулась, рукой растопила льдинки на ресницах и вгляделась в окружающий полумрак. Рядом с ней возвышался, слегка покачиваясь, столб толщиной примерно в два обхвата. Подняв голову, Ингинн увидела на вершине столба огромную голову с низким лбом, желтыми глазами, огромными плоскими зубами, приплюснутым носом и странными кожистыми усами, свисающими едва ли не до середины шеи.
- Оставь его, - повторило странное существо и качнуло своей уродливой головой. - Ему здесь не место, он пытался вмешаться не в свое дело и поплатился...
- Кто ты? - сквозь стиснутые зубы проговорила Ингинн.
- Думаю, ты знаешь, кто я, - отозвалось существо. - Ты ведь прибыла сюда с определенной целью, не так ли? И должа была изучить все обстоятельства, связанные с твоей миссией...
- Каас, - с отвращением выговорила Ингинн. - Ну конечно, как же без тебя...
- Совершенно верно, - Каас не без ехидства отвесил девушке поклон, - мне приятно, что вера в меня не утрачена среди вас, людей...
- Ненависть к тебе не утрачена, - вздернув подбородок, перебила его Ингинн.
- Ненависть? - искренне удивился Каас. - К единственному в мире существу, которое в битве Предначальных Стихий сражается на стороне людей?
- Каким это образом ты сражаешься на стороне людей, мерзкое ты чудище? Лишая нас человечности, обращая в руины целые города, навлекая на их жителей безумие и смерть?
- Ну вот, - Каас вздохнул и отвернулся, - еще одно человеческое дитя, сбитое с толку приспешниками Гвина! Люди, как же вы не понимаете - вы для них все равно что пища, безмолвные рабы, в лучшем случае - инструмент, который они после использования даже могут почистить и починить, чтобы он послужил им и в следующий раз!
- О чем это ты? - Ингинн начала терять терпение.
- Что такое Проклятие Нежити, по-твоему? Это клеймо носят люди, а заслужили его порождения Гвина, потому что именно он нарушает извечный порядок вещей. Он пытается не дать концу стать началом, продлить то, чему давно уже вышел срок. И расплачиваются почему-то в первую очередь те, чья эра должна была прийти на смену Эре Огня... И что самое забавное, - Каас гулко рассмеялся, - люди, ища спасение от Проклятия Нежити, только множат его и отдаляют излечение мира!
- Неужели ты думаешь, что я тебе поверю, - Ингинн с презрением отвернулась от Кааса, - после того, что я уже видела и знаю?
- Что ты можешь знать, глупое создание?..
- Олачиль. Ты ведь для этого здесь? Над тобой не властно Время, ты видел, к чему приведут твои действия. Ты хотел именно этого...
- Конечно.
- Новый Лондо. Умерли все. Темные Духи - это ведь твое воинство?..
- Да, да, - довольно кивал змей.
- Так вот, - Ингинн посмотрела прямо в ярко-оранжевые глаза змея с узкими вертикальными зрачками, - я ни за что не поверю, что все эти ужасы ты совершил во благо человеческого рода.
Змей вздохнул и на мгновение замолчал, словно пытаясь найти слова для объяснения сложных вещей ребенку.
- Я не говорил о благе человеческого рода, - наконец медленно проговорил он. - Моя цель - равновесие мира. Налаживание порядка смены стадий Предначального Цикла. А человеческий род... Это лишь пылинка в водовороте сил, которые ни ты, ни любой другой человек не способны представить и осмыслить.
- А если, по твоим словам, никто из людей не способен осмыслить этой идеи, откуда же ты берешь последователей?
- Все очень просто, - Каас взмахнул усами, что, похоже, заменяло ему пожимание плечами у людей. - Я прекрасно понимаю человеческую природу. Я не пытаюсь заставить вас понять суть происходящего, я просто делаю вас своими инструментами. Вот и все.
- И чем ты в таком случае лучше Гвина?
- Тем, что Гвин действует исключительно в своих собственных интересах, а я - в интересах Предначальных Стихий...
- Ну, со мной, по крайней мере, у тебя такой подход не сработает, - устало проговорила Ингинн и отвернулась от змея. - Ты просто убьешь меня, но играть по твоим правилам я не стану... А на мое место обязательно придет кто-то еще.
- На твое место - вряд ли, - усмехнулся змей. - Ты все-таки последний прямой потомок младшей дочери Первого Человека. Никто, кроме тебя, не сможет оказаться здесь. Та подвеска, с которой вы сюда явились, не играет совершенно никакой роли в том, что произойдет в Олачиле - она не способна сдержать Бездну. Поэтому тебе придется умереть с чувством безнадежно проигранного сражения.
- Последний потомок? - снова воззрилась на него Ингинн. - Как это может быть?
- Человеческое дитя, ты задаешь вопросы, на которые тебе не положено знать ответы, - снисходительно проговорил Каас. - Но, поскольку я и так наговорил больше, чем следовало, почему бы и не раскрыть все до конца? Фрайя, как тебе, должно быть, известно, родилась в миг смерти своей матери. К ней перешла сила Хранительницы отца. Но пока Фрайя была неразумным младенцем, она не умела пользоваться этой силой и только беспокойно спала и кричала, когда ее отцу угрожала опасность. А когда она подросла достаточно, чтобы принять на себя это бремя, Ангус умер - он был уже стар и измучен ранениями и душевными страданиями. Фрайя, как и любая Хранительница, потерявшая Хранимого, была смертельно ранена оборвавшимся концом Нити. Поэтому дальнейшая жизнь ее была полна страданий и печали. Она вступила в брак не по любви, а из чувства долга - ее выдали замуж за сына правителя княжества, которое впоследствии стало Асторой. Фрайя родила всего одного ребенка, и в дальнейшем все ее потомки производили на свет только единственное дитя. Последним оказалась ты, и наконец теперь род Фрайи прервется! - Каас торжествующе взмахнул усами.
- А вот это нехорошо, - пробормотала Ингинн. - Это исторически неправильно! - мгновенно приняв решение и сконцентрировавшись, она взлетела в воздух, как снаряд из катапульты, и обрушила на Кааса свою верную учигатану. Каас дернулся, голова его откинулась назад, из рассеченной шеи брызнула какая-то светящаяся серебристо-голубая жидкость.
- Дерзкое человеческое отродье! - загрохотал в гулком помещении голос Кааса, голова угрожающе полетела на Ингинн, но уроки Киран не прошли даром - Ингинн легко уклонилась и, почувствовав чудесное единение со своим клинком, начала смертоносный танец вокруг змея, подлетая, нанося пару быстрых, неразличимых глазом ударов и откатываясь за пределы досягаемости движений его головы.
- Чего ты надеешься добиться? - шипел змей, пытаясь уклониться от обжигающего лезвия и безуспешно нанося головой удар за ударом мимо цели. - Меня невозможно убить, как невозможно уничтожить Свет и Тьму!
- Драконы тоже так думали, - пробормотала Ингинн, кувырком уходя из-под очередного удара и мгновенно перегруппировываясь для новой атаки.
- Ты все равно никогда не выберешься отсюда! Ты даже не представляешь, где ты находишься! - кричал Каас, который, судя по всему, действительно был бессмертным, но количество ран на его шее уже перевалило за три десятка, а боль он, похоже, все-таки испытывал, да и потеря голубоватой жидкости, заменявшей змею кровь, ослабляла его. Движения Кааса становились все медленнее, и наконец, выкрикнув на прощание: "Поделом вам, глупые люди!", змей втянул шею и голову в пол, где после этого не осталось ни отверстия, ни люка, и исчез.
Ингинн остановилась, тяжело дыша, и огляделась. Помещение, в котором они находились, напоминало зал с усыпальницей Ангуса, только без статуй по стенам и без самой усыпальницы в центре. Там, где в зале с усыпальницей находились жаровни, в этом помещении находились только шестиугольные плиты, чуть приподнятые над полом. В дальней от Ингинн стене виднелась дверь.
Ингинн тщательно вытерла учигатану, спрятала в ножны и подошла к лежащему на полу Кирку. Опустившись на колени, она еще раз с нарастающей тоской и угасающей надеждой всмотрелась в его лицо. Никаких изменений...
- Зачем же ты последовал за мной, - горько вздохнув, проговорила Ингинн, положила теплую ладонь на лоб Кирка... и вдруг почувствовала, что кожа его уже не такая холодная, как раньше. Порывисто наклонившись к губам Кирка, Ингинн почувствовала слабое дыхание. Сердце замерло на мгновение, затем зашлось в бешеной скачке. Как меня учили?.. Левую руку на запястье, правую на лоб. Заклинание. Считываем отклик. Так, обморожение, это и без заклинания видно. Очень тяжелое, запутанное проклятие. Ничего, распутаем. Да еще и сглаз - Дурной Сон. Каас, ты серьезно?.. В самом деле за ребенка меня считаешь?..