Крупеня Татьяна : другие произведения.

Джек

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


1. Рождение Джека

   Джек очнулся от яркого света. Заходящее солнце больно било по глазам. Свет был настолько ярким, что хотелось спрятаться, глаза жгло, наворачивались слезы. Нужно было уходить, с каждой минутой становилось хуже. А еще очень хотелось есть.
   Джек лежал посреди улицы совершенно один. Вокруг стояла удивительная пустота и тишина. Не было никого. Джек попробовал приподняться, но тело слушалось плохо, было каким-то ватным, словно чужим. С трудом подогнув под себя ноги, он сел и огляделся. Пейзаж был довольно унылым: серые двух-, трехэтажные дома по сторонам серой же дороги, выбитые черные окна, мусор и грязь. Солнце теперь светило в спину и было не таким безжалостным. Справа он заметил приоткрытую дверь какого-то магазина с разбитой витриной и небольшим навесом у входа. Всего каких-то метров пятьдесят и солнце перестало бы быть для него проблемой. Но первая же попытка встать закончилась полным провалом: руки и ноги не слушались, все тело было сковано слабостью, перед глазами плясали черные мушки. Единственным способом передвигаться было просто ползти на четвереньках. Медленно, очень медленно, отдыхая после каждого третьего шага, он двигался к вожделенному укрытию. Сколько прошло времени, прежде чем он смог привалиться к косяку выбранного убежища, он не знал. Внутрь Джек не полез, слишком устал, да и мало ли что могло скрываться внутри.
   Сознание расплывалось. Он не помнил кто он, где находится, что произошло и почему никого нет вокруг. Солнце медленно клонилось к закату. Окрестные дома покрывали улицу длинными причудливыми тенями. Становилось прохладней и от этого легче.
   Джек опустил глаза и увидел, что колени его стерты в кровь о дорожные камни. Но боли не было, совсем, даже удивительно было смотреть на капли крови, медленно сочившиеся из царапин и потертостей. Зато был голод. Сейчас, когда яркий свет беспокоил его куда меньше, голод стал практически нестерпимым. Он не мог думать ни о чем кроме еды. Сил уже почти не осталось.
   Внезапно он заметил движение на другом конце улицы. В окружающей пустоте это казалось невероятно странным. В его сторону шел кто-то. Шел быстро, постоянно озираясь по сторонам. Джек смотрел на него, не отрываясь, и неожиданно понял, что человек идет к нему.
   - Джек! Как же я рад, что ты здесь! Я думал, эти твари сожрали тебя. - сказал человек, подойдя на расстояние нескольких шагов.
   Мир Джека перевернулся. До него вдруг донесся запах, от которого все внутри сжалось в предвкушении. Это был запах еды, той самой, что была так нужна. Перед глазами поплыл туман и ему на мгновение показалось, что сейчас он потеряет сознание.
   - Когда мы убегали вчера ночью, я думал, что эти твари повсюду. Решил уж было, что нам не спастись. Прости, что нам пришлось оставить тебя, Джек. Я невероятно рад, что ты жив. Я еле уговорил Тима подождать пару часов, чтобы я мог вернуться и проверить как ты. Честно говоря, я и сам не верил, что ты выживешь, но не проверить не мог. Тим, конечно, идти отказался. Сказал, что ноги его больше не будет в этом городе, даже если ему скажут, что здесь оставлены все сокровища мира. Но подождать он согласился. Вставай, Джек! Идем! Закат уже близко. А к темноте нам было бы неплохо оказаться отсюда как можно дальше.
   Джек слышал и не слышал, что говорит ему человек. Он не понимал ни единого слова, произнесенного пришедшим. К тому же запах сводил его с ума. Но у него не было сил, даже чтобы просто пошевелиться. И Джек тихо застонал от бессилия.
   - Джек, ты ранен? Твои ноги выглядят паршиво, конечно, что я говорю. Но нам надо идти, если мы хотим выбраться из этого проклятого места. Вставай, Джек! Я помогу! Здесь не очень далеко. Черт, Джек, уже темнеет, ну же!
   В голосе человека чувствовались нетерпение и страх. В этот момент Джек заметил, что от одного из домов отделилась тень и направилась к ним. Этот кто-то шел медленно, слегка подволакивая правую ногу. В вечерних сумерках его силуэт казался чуть расплывчатым. Хотя может это в глазах Джека все плыло от голода и невозможности достать еду, которая, судя по силе запаха была совсем рядом.
   Незнакомец, разговаривавший с Джеком, тоже заметил движение. Он выругался и достал из-за спины ружье.
   - Они уже здесь. Соберись, Джек. Времени совсем не осталось.
   Он вскинул ружье, тщательно прицелился и выстрелил точно в голову приближающемуся силуэту. Тот пошатнулся и рухнул, не закончив шаг.
   - Вот так. Только в голову. И лучше разрывными. По-другому с этими тварями никак, живучие гады...
   Шум выстрела гулко разнесся по пустынной улице. Вдалеке взлетели птицы, напуганные резким звуком. Солнце покрывало красными лучами пустынные тротуары. Джек поднял глаза и в упор взглянул на незнакомца. Кто он такой?
   И в эту секунду из соседнего дома буквально вылетел еще один человек. Он бежал быстро. Молодой, сильный, он оказался рядом с ними почти мгновенно. Собеседник Джека даже не успел поднять ружье. Он вообще, кажется, не понял, что произошло, когда неведомая ему сила опрокинула его и ударила о косяк, размозжив череп. Он умер с удивлением, застывшим на лице, и криком, так и не успевшим вырваться из открытого рта.
   Джек смотрел как новоприбывший с остервенением разламывает череп, пытаясь добраться до внутреннего содержимого. И без того сильный пьянящий запах еды стал вовсе нестерпимым. Джек почти терял сознание, но боялся пошевелиться, хотя незнакомцу он, похоже, был совершенно неинтересен. Тот был полностью увлечен поглощением того, что еще пять минут назад было человеком. Кровь стекала по его рукам и лицу, но он не обращал на это никакого внимания. Наконец, насытившись, незнакомец бросил истерзанное тело и отправился обратно к тому дому, из которого появился.
   Джек шевельнулся. Он больше не сомневался, что запах, сводящий его с ума, исходил от тела. Странно, что убивший так не пах, он вообще никак не пах, а этот разговорчивый пах совершенно невозможно аппетитно. Джек взял кусок мяса, лежащий недалеко от него. Поднес ко рту и, не удержавшись, с жадностью вцепился в него. Это было вкусно, невероятно вкусно. А главное достаточно было совсем небольшого куска, чтобы он почувствовал себя гораздо лучше. Тело еще слушалось плохо, но он мог встать, мог даже ходить. Пораженный столь быстрым эффектом, Джек принялся есть, забыв обо всем. Голод был нестерпимым и отступал очень медленно. Ни один нормальный человек не смог бы столько съесть за раз. Но некоторое время спустя Джек все же смог счесть себя достаточно сытым, чтобы оторваться от еды.
   Он был полон сил и энергии. В его организме все явно шло на поправку. Правда в голове по-прежнему был туман и смутное чувство, что совсем недавно все было иначе. Он взглянул на то, что раньше было человеческим телом. Интересно, что значило все то, что он ему говорил, вряд ли это был просто набор звуков. А еще он часто повторял одно и то же: "Джек", обращаясь к нему.
   - Д... Д... Дж... Джек... - произнес Джек осторожно.
   Слово ему явно нравилось. Отличное слово. Хоть и давалось ему с большим трудом.
   "Джек. Пусть это будет мое имя, что бы это не значило" - подумал он и произнес еще раз громко и отчетливо: "Джек".
  

2. По темным улицам

   К тому моменту, когда он окончательно пришел в себя, на город уже опустилась темнота. Джек даже не успел заметить последние скрывшиеся за горизонтом лучи солнца, так был увлечен поглощением пищи. Поэтому, подняв голову, смог удивиться дважды: во-первых, мраку, внезапно обступившему со всех сторон, а во-вторых, числу людей на улицах.
   До этого совершенно пустой город был наполнен людьми, медленно бредущими среди темных домов. В основном они шли по одиночке, редко небольши группами. Многие были ранены, истекали кровью, хромали, у некоторых и вовсе чего-то не хватало, руки или ноги, например. Но это никого не беспокоило, даже их самих. Казалось, они просто не чувствуют боли. Изредка то с одной, то с другой стороны раздавались не то хрипы, не то стоны, но никто не обращал на них внимания. Явно вообще никому ни до кого не было дела.
   Почему-то это успокоило Джека. Он был здоров, полон сил, свободен, голод его почти не донимал. Никто не собирался его убить, он был никому не нужен, но и ему никто не был нужен. Странное ощущение пустоты и спокойствия.
   Джек встал и пошел по улице. Движения выходили медленно, с трудом. Как будто он слишком долго спал и все тело затекло от неподвижности. Ему будто бы приходилось вспоминать как сделать каждый шаг, как ставить ноги, куда девать руки. Но он довольно быстро освоился. И вот уже шаги давались легче, а руки не тянули к земле мертвым грузом.
   Джек бесцельно бродил среди домов, не сильно обращая внимание на окружающие пейзажи. Ему было все равно. Мысли текли в голове медленно, словно сахарный сироп. Ничего не хотелось. Свежий ночной воздух приятно холодил. Иногда навстречу ему попадались люди. Они не смотрели на него, а он на них. Он проходил мимо них как мимо зданий или кустарников, не испытывая ни раздражения, если кто-то случайно его толкнул, ни досады или угрызений совести, если сам он толкал кого-то слишком сильно, так что встречный буквально падал на асфальт. Ему нравилось просто идти, дышать и ни о чем не думать.
   Время от времени по бокам дороги встречались несчастные, обессилевшие от голода. Одни сидели или лежали, не шевелясь. Другие со стоном тянули руки в черноту, будто надеясь, что там будет что-то, что их накормит, словно пытаясь вырваться из цепких лап голода, крепко пригвоздивших их к этому грязному клочку улочки.
   Джек шел мимо них, не останавливаясь. Он знал, что они умирают, что они уже почти умерли, но ничего не мог для них сделать, да и, говоря по правде, не хотел.
   Внезапно ветер донес до него уже такой знакомый сладковатый запах еды. Где-то рядом был человек, не такой как он, не такой как те, что бродили по улицам. Человек, чей запах опьянял и сводил с ума. Джек не был голоден, но сопротивляться этому манящему запаху не мог и не хотел. А потому свернул на маленькую улочку, служившую, как ему показалось, источником.
   Он не был единственным почувствовавшим запах. Со всех сторон, из каждой подворотни, из каждой щели лезли голодные. Кто-то бежал, кто-то шел, были даже те, кто полз, не в силах сопротивляться сладкому зову. Чем ближе подходил Джек, тем больше вокруг него становилось людей. Холодное равнодушие толпы сменялось жестокостью при приближени к цели. Более сильные отталкивали тех, кто слабее. Кто-то падал, споткнувшись, и уже не мог встать, потому что толпа продолжала свой путь прямо по ним.
   Джек наступил на чью-то руку. Он бы и не обратил на это внимания, если бы рука не вцепилась в его штанину мертвой хваткой, не давая идти дальше. Джек опустил глаза и увидел женщину, весь вид который вызывал отвращение. Половину лица занимал огромный синяк с кровоподтеком где-то в районе глаза. Губы были разбиты, не хватало передних зубов. Спутанные темные волосы падали на опухшие злые глаза. Все лицо женщины выражало исключительную ненависть. Она с силой ухватилась за ногу Джека, пытаясь подняться. Только тут он заметил, что одна ее нога была явно сломана и вывернута под неестественным углом.
   Джек резко дернулся, пытаясь вырваться, но женщина будто бы с удвоенной энергией стала тянуть его вниз. Он пошатнулся, теряя равновесие, но в последний момент удержался на ногах. Толпа вокруг становилась все больше и напирала со всех сторон. Джек попробовал сделать шаг и понял, что идти может, лишь волоча женщину за собой. А это значит, что еще через пару шагов толпа окончательно затопчет и его. Кто-то сильно толкнул его в бок. Женщина внизу глухо зарычала, видно кто-то другой наступил и на нее.
   Он дернулся изо всех сил, но это не помогло, ее руки сжимали словно клещами. Ногтями она уже продрала дыры в штанине и впивалась ему в ногу, оставляя кровавые следы. Нужно было что-то сделать. И тогда, поймав на секунду равновесие, Джек с силой ударил женщину свободной ногой. Она взвыла от боли и ярости и вцепилась в него зубами. Схватив ее за волосы, он с силой дернул, пытаясь отодрать ее от себя. Безуспешно. Он нагнулся и ударил рукой, раз, другой третий. Джек бил руками и ногами наотмашь, не видя и не думая, куда попадает. Никто не обращал на них внимания. Его отпихивали те, на чьем пути он вдруг оказался, толкали и пинали. Джек с трудом сохранял равновесие, думая лишь о том, чтобы не упасть.
   Внезапно, он почувствовал, что хватка ослабла. После очередного удара женщина потеряла сознание и упала на асфальт. Это случилось так неожиданно, что Джек даже не сразу понял, что теперь свободен. Он выпрямился и сделал несколько неуверенных шагов вперед, а затем оглянулся. Люди, шедшие за ним, спокойно шли по его недавней противнице, даже не думая перешагивать. Им по-прежнему было все равно. Джек отвернулся и внезапно подумал, что если бы он сейчас упал, то точно также шли бы и по нему, не задумываясь. Им овладело странное чувство нереальности происходящего, но тут же исчезло, потому что впереди раздался пронзительный крик.
   На фоне общей тишины темного города, нарушаемой лишь редкими хрипами, крик казался особенно громким. Высокий звук словно взорвал общее безмолвие, и одновременно послужил сигналом к действию. Всё окружающее Джека резко ускорилось. Люди грубо расталкивали друг друга, бежали вперед, не видя препятствий. Толпу охватило безумие гончих на охоте, когда травля подходит к концу. Они были готовы убить друг друга, чтобы добраться до вожделенной добычи. Джек бежал вместе со всеми, повинуясь общему порыву. Он уже не мог остановиться, потому что тогда толпа бы раздавила его без всяких колебаний.
   Через пару минут Джек уже был возле какого-то дома. Судя по запаху, цель была совсем близко. Двери были сорваны с петель, окна выбиты. Со всех возможных сторон дом штурмовали люди. Было непонятно, как они вообще могут поместиться в столь малом пространстве в таком количестве.
   В какой-то момент запах еды резко усилился и стал почти нестерпимым. Ив ответ на это толпа взвыла и с двойным остервенением стала прорываться внутрь. Джека прижали к стене у входа за водосточной трубой. Внутрь ему было не попасть, но место неожиданно оказалось безопасным. Он смог остановиться и вздохнуть. Запах дразнил и манил, так что невозможно было терпеть. Но двинуться он тоже не мог, его плотно прижали к стене наступавшие. Следующие пять минут показались ему вечностью. Но постепенно запах становился все слабее, пока не исчез совсем. Всё было кончено.
   По толпе прокатился вздох разочарования. И в ту же минуту, будто подчиняясь приказу, люди начали расходиться. Также как и раньше: кто по одному, кто группами. Они растворялись в ближайших улочках и переулках, исчезали в темноте. Не было больше ни ярости, ни злости, ни стремления, только ледяное безучастное равнодушие.
   Стали видны последствия массового порыва: то тут, то там на земле лежали люди, избитые, переломанные. Сколько из них были мертвы, а сколько просто без сознания - сказать было невозможно. Но Джеку это было и неважно. Ему не досталось еды - это было гораздо важнее. Людей была сотня, а может и больше, а поесть смогли единицы, да и вряд ли они смогли съесть достаточно. Все остальные ушли даже более голодными, чем раньше. А еды больше не было. И взять ее было негде.
   Мысли в голове ворочались медленно. Но не нужно было быть гением, чтобы понять: в городе, куда его занесло, еды крайне мало. А та, что есть, закончится очень быстро. Город умирал от голода вместе со всеми жителями.
  
  

3. В поисках выхода

   Джек все еще бродил по городу, когда вдалеке на горизонте забрезжили первые рассветные лучи. Небо над головой едва посерело, но он уже почувствовал себя неуютно. Его глаза, которые на удивление хорошо видели в темноте, при свете начинали слезиться и болеть. Нужно было искать укрытие, пока солнце не поднялось слишком высоко.
   Пробираясь по теневым сторонам улиц, Джек искал подходящее место. Людей на дорогах и тротуарах почти не осталось, они запирались в дома и захлопывали за собой двери, явно не приглашая разделить с ними убежище. Те, кто уже не мог подняться, отползали под любой ближайший навес. Каждый стремился укрыться, спрятаться.
   Незаметно для себя Джек снова вышел к тому дому, что штурмовал вместе с другими ночью в попытке добраться до еды. Дом был наполовину разрушен, выломаны двери и окна, в одном месте даже проломлена стена. Внутри никого не было, что и понятно, укрытие было крайне сомнительным, уже сейчас лучи восходящего солнца, казалось, кое-где пробивают здание насквозь.
   Но Джек уже слишком устал, чтобы продолжать поиски чего-то более подходящего. К тому же вряд ли кто-то еще соблазнился бы подобным укрытием, а значит здесь никто его не побеспокоит. События прошлой ночи невероятно утомили его. В голове шумело, к тому же снова начал проявлять себя животный голод. Джек поднялся по ступенькам и вошел, ему нужно было поспать.
   В доме царил исключительный хаос. Мебель была поломана, повсюду лежали осколки и обломки. Под ногами хрустело стекло, вымазанное в грязи и чьей-то крови. Джек огляделся в поисках защищенного от света места и увидел небольшую дверь под лестницей. Утро стремительно вступало в свои права и в доме становилось все светлее.
   Джек подошел к двери и дернул за ручку. Дверь оказалась заперта. Он толкнул ее плечом, но она открывалась наружу, а потому не поддалась. Глаза жгло, как будто кто-то насыпал в них песка. Джек уперся ногой в стену и потянул дверь на себя так сильно, что затрещали доски. В какой-то момент ему показалось, что он просто вырвет ручку из двери, но вместо этого сломался косяк и дверь распахнулась.
   Внутри оказался небольшой чулан, заваленный старыми газетами и тряпками: одеждой, одеялами. Джек рухнул на них, не глядя, закрыл глаза и отключился.
   Неизвестно сколько прошло времени, сколько именно он проспал. Но в тот момент, когда он открыл глаза, солнце еще ярко светило. Джек не сразу понял, что именно его разбудило. Все тело болело, мышцы ныли, а в глазах темнело при каждом резком движении. Он чувствовал себя невероятно усталым и хотел было заснуть снова, когда его внимание привлек странный звук.
   Джек прислушался и вскоре понял, что звук идет с улицы. Это была жуткая смесь из стонов, плача, криков, рыков, сдавленных всхлипываний. Кто-то на улице страшно мучился и страдал, словно его пытали уже не первый час. Причем пытали не ради какой-то правды, а исключительно ради собственного удовольствия. Голос то затихал, то становился громким, меняясь от грубого к тонкому и жалостливому.
   Джеку было неприятно. Он хотел спать, а спать было совершенно невозможно: как только он начинал проваливаться в сон, звуки снаружи словно бы специально становились громче, возвращая его к реальности. Это раздражало. Не сильно, но ощутимо. Он лежал, вглядываясь в темноту чулана, и не хотел шевелиться. Звуки не прекращались.
   Усилием воли Джек заставил себя сесть и выглянуть наружу. Глаза его тут же отозвались жгучей болью на столь опрометчивый поступок. Но голос на улице становился все громче, и единственным выходом было выглянуть и посмотреть, что происходит.
   Случайно под руку Джека попался кусок темной ткани, может быть когда-то это были рабочие штаны, может рубаха бывших хозяев дома. Он накинул его себе на голову, чтобы свет не бил слишком сильно, выбрался из-под лестницы и пошел в направлении звука.
   На улице было пустынно. Лишь кое-где валялись трупы людей - вчерашнее побоище не прошло бесследно. Некоторые, что уже ночью были слишком слабы, умерли от голода, истратив последние силы на этот бессмысленный рывок, некоторых растоптали практически в кровавую кашу. Были и те, кто до сих пор пребывал без сознания, те кого слишком сильно приложили о мостовую или стены во время всеобщего безумия. Но их часы уже тоже были практически сочтены: голод убьет их если не сегодняшней ночью, то завтрашним днем.
   Голос раздавался где-то рядом, от одного из этих тел. Джек подошел поближе и увидел ее, ту самую женщину, которая чуть не убила его прошедшей ночью. Хотя узнать ее можно было с трудом: лицо заплыло полностью, превратившись в один большой синяк, вдобавок к сломанной ноге ей раздробили и вторую, одной руки не было совсем. Она лежала на спине не в состоянии ни повернуться, ни даже пошевелиться. Солнце било ей прямо в глаза.
   Джек подошел вплотную и посмотрел на нее сверху вниз, на мгновение загородив падающий свет. Женщина на секунду перестала стонать и даже как будто вздохнула с облегчением, но глаза не открыла. Он развернулся и пошел было обратно, но стоило ему отойти, как она снова закричала.
   Джек не испытывал ни злобы, ни даже раздражения, ему не хотелось ее смерти, не хотелось мстить. Ему было все равно. Да он видел ее сегодня, но это ничего не значило, ее лицо уже почти стерлось из памяти. Если бы она так не вопила, мешая ему спать, он бы даже не обратил на нее внимания. А так все же нужно было что-то сделать, чтобы лечь уже наконец обратно.
   Он вернулся, подхватил ее под мышки и поволок к навесу у ближайшего дома. Она кричала, по-прежнему не открывая глаз и явно плохо осознавая, что происходит. Дотащив, Джек кинул ее на крыльцо лицом вниз. Тело рухнуло с глухим ударом будто мешок цемента. Женщина теперь только глухо стонала, едва слышно. Он отряхнул руки, развернулся и быстром шагом направился к своему убежищу. Наконец можно было снова уснуть.
   В следующий раз Джек проснулся уже на закате от явного чувства голода. У него еще было достаточно сил, чтобы ходить, хотя во всем теле все еще оставалась ломота от непривычно долгой вчерашней прогулки. Но он вдруг четко осознал, что если не добудет что-то поесть в ближайшее время, то очень скоро окажется на улице рядом с теми, что дрожащими руками ловят ночную темноту, сидя посреди тротуара. Ему нужна была еда, и чем больше, тем лучше.
   Джек выбрался из дома и двинулся в направлении противоположном центру. В центре было слишком много людей и слишком мало шансов добыть еды, слишком высокая конкуренция и слишком малая вероятность. Прошлой ночью он обошел почти весь город и не увидел ни одного здания, ни одной подворотни, где не было бы голодных глаз, готовых на все ради куска пищи. Нужно было уходить, уходить прямо сегодня, потому что завтра сил уже может и не быть.
   Он вспомнил того странного разговорчивого человека, чей запах был так сладок, а вкус практически дал ему жизнь. Этот человек пришел в город откуда-то, он не жил здесь, не прятался, он пришел из-за границ черных городских домов. Значит нужно идти туда, откуда пришел он, только тогда будет шанс выжить.
   Джек шел, не останавливаясь, и вот уже дома по сторонам дороги становились все реже, людей встречалось все меньше. Он вышел на дорогу, пролегающую сквозь унылую равнину, покрытую редкими кустарниками и валунами. Небо было ясным, и яркие звезды даже давали какое-то подобие света, делая тьму не совсем уж кромешной. Этот свет не утомлял Джека, к тому же сейчас его главной целью был поиск еды, а потому он не обратил бы внимания даже на вечерние сумерки, что уж говорить о звездах.
   Вокруг стояла совершенная тишина. Не стрекотали цикады, не слышно было ночных зверей или птиц. Джек вдруг обратил внимание как тяжело он идет, как громко дышит. На фоне общего безмолвия звуки, издаваемые им, казались грохотом. В памяти всплыл первый увиденный убийца: быстрый, легкий, бесшумный. Либо ты такой, либо лежишь на мостовой с огромной дыркой в голове от разрывного патрона. Джек остановился и задержал дыхание, медленно выдохнул, снова вдохнул, снова выдохнул. Слишком громко. Но он больше не мог стоять, голод заставлял его идти дальше и дальше, ему нужна была еда, прямо сейчас.
   Ему пришлось пройти еще пару часов, прежде чем он услышал какую-то возню справа от дороги. Сойдя с обочины, Джек увидел впереди троих людей медленно бредущих к небольшому источнику света вдалеке. Осторожно, стараясь сильно не шуметь, но достаточно быстро он начал обходить их, по большому кругу пробираясь поближе к цели. В этот момент ветер и до него донес знакомый сладкий запах. Еда была совсем рядом.
   С трудом сдерживаясь, чтобы не бежать, Джек продолжал красться, укрываясь за камнями. Он еще хорошо помнил ружье в руках у говорившего с ним, и что оно делало с людьми. Глупо было надеяться, что у человека у костра ружья не было.
   И точно, разбивший лагерь явно заметил приближение незваных гостей. Раздался выстрел, но идущих это не остановило, они продолжали двигаться вперед, даже не замедлив шаг. Запах еды сводил с ума. Джек готов был кинуться вперед, чтобы первым добраться до заветной цели, и только едва теплящийся инстинкт самосохранения удерживал его на месте. Он обходил маленький лагерь сзади, чтобы оказаться у путника за спиной.
   Его конкуренты в этот момент подошли уже достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть. Это были двое мужчин и женщина. Они шли, не разбирая дороги, в глазах их был только неудержимый голод, их уже ничто бы не остановило. Ничто кроме пули. И человек у костра поднял ружье и один за другим выпустил пару патронов. Один из охотников упал сразу, затем через пару шагов рухнула девушка. К этому моменту Джек уже был за камнями прямо позади стрелявшего и сидел тихо, не шевелясь, выжидая сам не зная чего.
   Человек стрелял наверняка, точно в голову, и патроны зря не тратил. Последний преследователь перешел на бег, ослепленный голодом и яростью. Путник быстро перезарядил ружье и выстрелил снова. Третий упал как подкошенный буквально в пяти шагах от него.
   Стрелявший вздохнул, опустил ружье и пошел обратно к костру. Джек больше не мог сдерживаться. Голод практически овладел его разумом, волнующий запах был столь силен, что казался почти осязаем. Не понимая, что делает, Джек поднялся и, медленно выбираясь из-за камней, направился в сторону человека.
   - А ты еще, черт возьми, кто такой? - закричал путник и вскинул ружье, готовый выстрелить в любую секунду.
   Джек не понимал, что ему говорят, для него это был просто набор звуков. Но внезапно в памяти его всплыл тот, другой, который тоже что-то ему говорил. Много говорил и постоянно повторял одно и тоже.
   - Джек... - неожиданно для самого себя произнес Джек - Джек!
   Это было единственное, что он мог произнести. Он не знал, что это обозначает, но слово внезапно возымело почти магическое действие. Человек убрал ружье и ошарашено на него уставился.
   - Так ты живой?! Не может быть! Неужели кто-то еще, неужели я здесь не один? Как ты вообще здесь оказался?
   Человек двинулся ему на встречу, глядя на него слегка растерянно. Джек больше не мог сдерживаться. Схватил случайно попавшийся под руку камень и в два прыжка оказался рядом со стрелком. После первого же удара по голове человек упал на землю. Тонкая полоска крови спускалась от виска к уху и дальше, теряясь в волосах. Но Джек не останавливался, он бил снова и снова, пока череп не треснул, пока среди крови и волос не показалось светлое пятно мозговой ткани.
   Джек не сдерживался. Он разрывал человека на куски, жадно запихивая в рот то, что казалось ему особенно вкусным. Кровь покрывала его лицо, руки, капала на грудь. Его тело требовало больше, еще больше еды, и не было причин в этом ему отказывать.
   Наконец голодный угар сошел на нет. Джек поднялся, потянулся и расправил плечи. Ему казалось, что никогда не чувствовал он себя так хорошо, никогда не был таким сильным, таким выносливым.
   Не спеша, Джек выбрался обратно на дорогу. Вокруг насколько хватало глаз простиралась степь, и лишь вдалеке черной полоской виднелся город. И там над городом уже начинало едва заметно розоветь рассветное небо.
   Джек вздрогнул. Рассвет нес за собой яркий свет, от которого здесь, среди пустыни ему не укрыться и не спрятаться. Ему не выжить целый день под палящим солнцем, оно взорвет его глаза. Глаза были единственным местом, способным приносить боль. Ни разбитые о камни ноги, ни разодранные о кости руки нисколько не беспокоили Джека. Только глаза, не в способные сопротивляться солнечному свету.
   Он, не задумываясь, направился обратно к городу. Сначала шагом, а потом все быстрее и быстрее, переходя на бег. Бежать было странно. Джек не помнил, что когда-либо перемещался таким образом. Но сил было полно, а потому бег не доставлять ему никаких неудобств.
   С каждой минутой рассвет был все ближе. Небо из серого становилось фиолетовым, затем розовым, затем оранжевым. Джек бежал прямо навстречу рассвету. И первые же солнечные лучи словно хлыстом полоснули по глазам.
   Оставалось совсем недалеко. Но бежать против солнца было невообразимо тяжело. Джек закрыл глаза, наклонил голову и побежал так быстро, как только мог. Глаза щипало и разъедало. Он буквально заставлял себя смотреть по сторонам, дабы не пропустить какого-то укрытия.
   И вот впереди, чуть левее дороги появился первый дом. Джек собрал последние силы и буквально ворвался в него, едва не сорвав дверь с петель. По щекам его текли слезы, глаза болели. Но в доме был приятный полумрак, и это успокаивало.
   Джек нашел самый темный угол вдали от дверей и окон и улегся там, предусмотрительно захватив несколько тяжелых одеял по пути и укрывшись ими с головой. Он закрыл уже почти не беспокоившие его глаза и мгновенно уснул. Это была тяжелая, хоть и сытая ночь.
  
  

4. На грани

   В лучах заходящего солнца город выглядел мрачно. Лучи отражались от стекол в окнах, окрашивая их в красный цвет. Длинные черные тени тянулись вдоль улицы, накладываясь друг на друга, пересекаясь, спутываясь словно щупальца неизвестного кальмара. По сторонам дороги, прислонившись к стенам, сидели или лежали люди, точнее то, что от них осталось. Живых почти не было, да и те, что еще были живы, крайне мало отличались от мертвых, жить им оставалось не больше нескольких часов. Они почти не шевелились, просто неподвижно смотрели в пустоту.
   В город пришла смерть и тишина.
   Джек шел по улице, не глядя по сторонам. Шел быстро. Ему нужно было выбраться из города и уйти как можно дальше. Вчера он видел пустошь и идти туда снова было бессмысленно. С другой стороны от города вдалеке виднелся лес, нужно было попробовать уйти туда. Вчера ему повезло, повезет ли сегодня неизвестно, но в городе оставаться было бессмысленно.
   Он шел твердо и ровно, чеканя каждый шаг по мостовой. Солнце светило ему в спину и Джек наблюдал как движется впереди его тень, длинная, черная, резко выделяющаяся на фоне красной дороги. Время от времени ему приходилось перешагивать через трупы, и тогда тень причудливо изгибалась, пытаясь повторить движения своего хозяина.
   Город закончился довольно быстро. Дома по обочинам сменились кустами и камнями. Лес впереди казался совсем близким. Но прошло несколько часов, прежде чем над ним зашумели кронами деревья. Дорога ушла в обход леса, сменившись грунтовкой, от которой то вправо, то влево уходили тропинки.
   Джека охватило странное чувство: вокруг не было ни одного живого человека, возможно, на много километров в округе, но при этом мир вокруг него жил какой-то особенной жизнью. Где-то рядом, потрескивая сучьями, проходили звери, ухали совы, пролетая почти над головой. Лес шумел под дуновением ветра, сбрасывал ветки, листья, шуршал травой. Вокруг был огромный мир, но что может делать в нем человек было совершенно непонятно.
   Джек шел вперед и принюхивался. Его окружали сотни запахов, но главного, ради которого он сюда пришел, - запаха еды - не было. Ему не везло. Начала проявляться усталость. Он спотыкался все чаще, все тяжелее перебирался через поваленные деревья. В пустоши уже наверняка светало, но здесь, в лесу, было еще совсем темно.
   В какой-то момент он понял, что не может идти дальше. Прислонился к дереву и, осознав, что стоять сил уже нет, опустился на землю. Нужно было искать укрытие от солнца, времени оставалось немного.
   Он огляделся и буквально переполз под ближайший кустарник. Стянул с себя куртку, накинул на голову и лег. Ему хотелось есть и спать, но еды не было, а спать при свете было тяжело. Джек ворочался, пытаясь найти удобное положение, сон его был тревожным и чутким. Какие-то насекомые ползали по нему, пару раз совсем рядом пробегали мыши. Сколько раз он просыпался, он не знал, но ощущение было, словно не спал вовсе. В лесу было слишком ярко, даже если закрыть глаза руками.
   Мягко опустившиеся сумерки не сразу принесли облегчение. Глаза опухли и болели. Джеку казалось, что он совершенно обессилел, и только невыносимый голод поднял его на ноги. Нужно было идти, ему нужна была еда.
   Голод занимал все его мысли. Он не видел куда идет, что находится по сторонам. Сейчас он не смог бы вспомнить, где, в какой стороне находится город, из которого он ушел. Он давно уже шел, не разбирая дороги, сбиваясь с редких тропок, продираясь сквозь кусты и бурелом. Может быть, он шел по кругу. Но голод немилосердно гнал его вперед без остановки, без передышки.
   Джек упал. Споткнулся об очередную корягу и упал навзничь. Попробовал подняться и упал снова. Уперся руками, подтянул колени, сел, ухватился за какое-то деревце, попробовал подтянуться и рухнул опять. Встал на четвереньки и упрямо пополз вперед. Ему показалось, что откуда-то повеяло сладким желанным запахом. Ветки хлестали его по лицу, оставляя глубокие царапины. Незажившие колени снова начали кровоточить. В глазах стоял туман: невозможно было разглядеть даже что-то, находящееся прямо перед лицом. Он проваливался между кочками, врезался в деревья и пни, временами заваливался на бок, но не мог остановиться.
   Каждый шаг давался ему все с большим трудом и внезапно для него вдруг наступил тот момент, когда, упав, он больше не смог подняться. Джек упирался руками и ногами, мышцы едва ли не рвались от напряжения, но тело продолжало лежать на земле.
   Вероятно, таким и был его конец. Он закрыл глаза и провалился в беспамятство, ведь только там можно было спастись от всепоглощающего чувства безграничного голода. Деревья тихо шумели где-то в вышине, упираясь в чуть посеревшее рассветное небо.
   Джек пришел в себя от резкой режущей боли: яркий свет, проникая сквозь веки, прожигал дыру где-то внутри черепа. Он застонал, не в силах этому противостоять.
   - Здорово, Джек! Ты же Джек, правда? Ты все время повторял это: Джек, Джек, Джек. Без конца. Я сначала думал, что ты умер или что тебя сожрали, а потом слышу, ты бормочешь что-то под нос. Подхожу, и правда бубнишь. Хорошо, что ты жив. Живых ведь и не осталось почти. Все умирают.
   - Джек - еле слышно прошептал Джек
   - А меня Дик зовут. Старина Дик. Знаешь, так раньше в книжках писали. Вот. Я тут давно брожу. Идти все равно больше некуда. Городов уже и не осталось, повсюду эти. Но знаешь, они ведь тоже умирают. Как обычные люди, почти точно также. Падают, и не встают больше. Только пялятся в одну точку, а потом глаза стекленеют. Значит сдох, да. Обычные люди также, да. Если их не сожрут, конечно. Как мою Мэгги.
   - Ты там как вообще? Выглядишь отвратно. Эти тебя совсем загнали похоже. Но ты молодец, справился, сбежал. От них трудно сбежать, но можно. Ты когда ел в последний раз? Судя по виду твоему, давно. Но старина Дик поможет, обязательно поможет.
   Человек сел рядом, достал что-то из сумки и стал запихивать ему в рот. Опьяненный запахом еды, который окружал его плотной стеной, Джек послушно начал жевать и в тот же момент его чуть не стошнило. Чем бы это ни было, на вкус это было отвратительно.
   - Противно? Да, сам знаю, что мерзко. Но делать нечего, приходится есть сырое мясо. Разведешь костер - привлечешь этих. А зачем это надо? Не надо совершенно. А то долго бежать придется, очень долго. От них так просто не сбежишь.
   - Я вот знаешь как в первый раз бежал. Казалось сердце из груди выпрыгнет, а легкие сплевывать придется. Но бежал. А старушка Мэгги сзади кричала. Ей так бежать не под силу. Она, конечно, та еще стерва была, но все равно не заслужила, чтоб ее так живьем четвертовали. Не заслужила. Знаешь, как она кричала. До сих пор у меня в ушах ее крик стоит. И Пит с Бетси тоже не заслужили. Малолетние поганцы сколько крови у меня повыпили. Но их хотя бы убили сразу, даже пикнуть не успели, а их сожрали уже. А Мэгги кричала, да, кричала.
   Человек вдруг взвыл и с силой ударился головой о ближайшее дерево, стукнул по нему кулаком, потом снова и еще, и вдруг затих, сел на землю и зарыдал, тело его едва заметно сотрясалось. Потом он поднял голову и посмотрел на Джека с удивлением, будто забыл уже о его существовании.
   - Да ты ешь, ешь. Это кролик. Я поймал вчера несколько. На какое-то время хватит. Сейчас на них никто не охотится, некому есть, так что с едой проблем нет.
   Продолжая говорить, он запихивал в Джека все новые и новые куски. С трудом проглатывая, Джек смутно ощутил, что что-то изменилось. Тело по-прежнему не слушалось, но он уже не умирал от голода, в голове появлялась какая-то ясность. Ему было невероятно плохо: непрекращающаяся боль в глазах, голод, бессилие, тошнота, вызванная отвратительной пищей, и, как издевка, запах желанной еды, до которой невозможно дотянуться.
   - Да ты совсем плох, парень. Ты поспи, пожалуй. Поворачивайся, чтобы солнце не мешало, да спи. Сейчас помогу тебе. Вот так, переворачивайся. А старина Дик посторожит. Старине Дику торопиться некуда. Уже некуда.
  
  

5. Шаг в никуда

   Джек не спал. Не мог спать. Свет, казалось, был повсюду, и спрятаться от него было невозможно. Пару раз он проваливался в забытие, но сколько времени это длилось, он не знал: может быть час, может два, а может и пару минут.
   Человек продолжал сидеть рядом с ним, временами едва ли не насильно запихивая в него куски мяса. Он почти всегда что-то говорил. Иногда громко, иногда невнятно бубнил себе под нос. Джек не прислушивался, все равно речь была ему непонятна, но мирное течение голоса почему-то успокаивало.
   - Знаешь, Джек, я ведь все время бегу. Бегу и не останавливаюсь. Оставляю за спиной тех, кто мне дорог. А они умирают. Так бы мы вместе умерли, а так я все еще жив. А они мертвы. Хотя иногда я думаю, а зачем мне такая жизнь, если их нет, и никого другого тоже нет.
   Джек лежал, уткнувшись носом в траву. Если вокруг и был мир, то для него он сосредоточился где-то между парой травинок и сухим листом, в которые каждый раз упирался взгляд при попытке открыть глаза.
   - Я когда в самый первый раз бежал, от Мэгги еще, долго скитался. А потом Билла встретил. Он такой напуганный был, молодой совсем, чуть постарше моего Пита. Мы с ним вместе бродили. У него ни семьи, ни друзей, никого. У меня тоже уже никого. Учил его как мог. Охоте там, рыбалке. Толковый был парень. А потом я как-то под вечер отошел силки проверить, утром выставленные, возвращаюсь и слышу: возня какая-то в лагере. Ну я развернулся и бежать. Не было у него шансов, у Билла то, а у меня были. Я и воспользовался. А Билл...
   Человек замолчал. Внезапно образовавшаяся тишина сдавила уши. Джек открыл глаза, пытаясь понять, что произошло, и обнаружил, что стемнело. Все тело его занемело, а потому не слушалось. Ему захотелось подняться, но он не мог даже двинуть рукой.
   - Да ты лежи, не дергайся. Старина Дик проследит, чтобы тебя никто не сожрал. Да и куда сейчас идти, ночь на дворе. Так что спи. Вот тебе еще мясо. Жуй и спи. Завтра двинем в сторону моего убежища. Оно далековато, конечно, день пути быстрым ходом, но там у меня хоть кое-какие лекарства имеются. Там мы тебя быстро на ноги поставим. А пока спи. Колыбельную петь не буду, не помню ни одной, да и голос у меня тот еще. А вот Мэгги моя все время пела пока наши кровососы мелкие были. Подоткнет им одеяло, и поет тихонько так, приятно. Иногда иду по лесу и будто слышу, как она поет где-то вдалеке. А потом вспоминаю, что нет больше старушки Мэгги. Нет больше.
   Когда Джек очнулся в следующий раз, стояла глубокая ночь. Он чувствовал себя гораздо лучше. Глаза почти не болели, голода тоже почти не было. В голову пришла мысль, что запах близкой еды стал столь привычен, что не стоило никакого труда не обращать на него внимания, тем более что острой потребности в еде не было.
   Он приподнялся на локтях и оглядел сидящего рядом человека. Дик был крупным сильным мужчиной лет пятидесяти. Даже вздумай Джек сейчас на него наброситься, пока тот спит, шансы были бы крайне малы. Джек был слишком слаб, да и не хотелось ему этого. Он не хотел убивать этого человека. Непонятное неизвестное ему чувство благодарности слабо шевелилось где-то глубоко внутри.
   Джек снова улегся на траву. Он чувствовал себя невероятно усталым, но при этом совершенно спокойным. Его ничто не беспокоило. Он закрыл глаза и крепко заснул впервые за последние несколько дней.
   - Вставай! Нужно успеть пройти хотя бы сколько-то до полудня, пока нас не накрыла жара. Поднимайся, Джек, знаю, что тебе паршиво, но мы не можем оставаться здесь всегда. Скоро еда закончится.
   Человек тормошил Джека за плечо, пытаясь поднять. В небе занималась заря и первые птицы радостно и громко щебетали вокруг.
   - Держи это тебе на завтрак, съешь по дороге. Не забыл еще как ходить?
   От первого же куска Джека едва не вывернуло наизнанку. С трудом удерживая еду в себе, он поднялся на ноги и понял, что чувствует себя совсем неплохо. Он вполне мог ходить, может быть даже бегать. Но рисковать не стал, а медленно и осторожно пошел вперед. Дик шел перед ним, прокладывая дорогу. Лес вокруг оставался таким же чужим и непонятным. Джек чувствовал себя здесь лишним.
   Они довольно быстро прошагали около десяти километров, когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы доставлять Джеку неудобства. Он начал отставать, идти медленней, чаще спотыкаться, несколько раз чуть не упал. Дик остановился.
   - Давай парень, еще пару километров и можно будет сделать привал. Ты явно себя переоценил. А старина Дик даже и не подумал, что ты еще настолько слаб. Держи еще мяса. Дойдем до поляны, там отдохнешь, а я пока ловушки проверю, у меня тут есть парочка недалеко.
   Идти было все тяжелее. Джек закрывал глаза и ориентировался скорее по звуку шагов впереди. Он шел, натыкаясь на ветви и сучья. Дику приходилось то и дело останавливаться, чтобы подождать его. Под конец он буквально тащил Джека на себе, подхватив под плечи, пока тот едва волочил ногами.
   Наконец Дик остановился и сбросил Джека под какой-то разлапистой елью.
   - Полежи здесь. Дальше не пойдем, смысла нет. Я пробегусь гляну на капканы, а ты отдохни пока. Сожрать тебя не сожрут. Хищных зверей здесь мало, а эти нелюди днем по темным норам сидят, не любят они свет. Так что некому тебя сожрать. Можешь поспать пока. А я вернусь скоро. Ты не бойся, старина Дик тебя не бросит. И так уже бросил всех кого мог, никого живого не осталось у старины Дика.
   Джек смотрел, как удаляется от него человек, и вместе с ним удалялся пленительный запах. Силы возвращались к Джеку, а вместе с ними и голод, и стремление к естественной приятной пище. Сколько он еще протянет на тошнотворной еде под обжигающим дневным солнцем, вряд ли он смог бы сказать наверняка.
   Привычным уже движением Джек свернулся под деревом так, чтобы максимально обезопасить себя от света. Затем закрыл глаза и прислушался. Вокруг шумел лес и не было ни одного человека. Мыслей в голове не было. И это было хорошо.
   Прошло довольно много времени, прежде чем вернулся Дик. Вид у него был измотанный, но в руках он держал пару кроликов.
   - Вот, все что есть. Уходят звери. Умирает этот мир, а они чуют. Скоро никого не останется. Да и не любят они этих, видать воняют. Ни один зверь теперь к городу не подойдет ближе чем на пару километров. Из-за этого тоже уходят. Надо бы и нам. Как ты, Джек?
   Джек взглянул на сидящего перед ним человека, который что-то от него ждал, и промолчал. Медленно темнело, и уже можно было спокойно смотреть по сторонам. Все таки солнце сильно выматывало. Дик умело и ловко потрошил кроликов большим ножом.
   - Голоден, наверно? Сейчас без еды нельзя, начнешь голодать, тебя тут же и сожрут. Этим все равно хороший ты или плохой, им вообще все равно. Если попался на их пути, значит тебя съедят. И почему друг друга не жрут, непонятно. Дохнут от голода, а друг друга не жрут. Я как-то шел через городок маленький, мертвый. Вокруг трупы одни, лежат прямо на улицах, вонь жуткая. И не по одному лежат, по двое, трое, некоторые изувеченные, искореженные. Когда в городах кроме них никого не остается, они дохнут быстро, есть ведь нечего. И вот иду, и слышу стон. Оборачиваюсь, а один из них руки ко мне тянет и плачет. Слезы по щекам текут медленно, и воет так на одной ноте. А вокруг тишина, только мухи жужжат. Я не удержался, развернулся, пошел было к нему, пару шагов не дошел. А он как метнулся вдруг, вскочил на ноги. Но тут же и упал чуть ли не мне на руки. И замолк. Смотрит в небо пустыми стеклянными глазами, а слезы по щекам катятся. Убил я его, не хотел, не думал, а убил, даже не прикоснувшись. Ну да может и к лучшему, долго ему все равно не протянуть было.
   Джек подтянулся и сел, облокотоившись спиной на дерево. Человек перед ним выглядел усталым. Джек мог убить его сейчас. Выхватить нож, ударить, и наконец нормально поесть.
   - Держи, это тебе. Мяса немного, но может завтра еще что-нибудь найдем. Да и завтра уже у меня дома будем, там еда есть.
   Джек послушно жевал. Он мог убить этого человека, но не хотел. Он уже привык к его запаху, к его голосу, к его дыханию. Ему нравилось, что он рядом.
   - Давай спать, Джек. Завтра опять встанем рано. Завтра дойдем.
   Дик улегся рядом на траву, подсунув под голову куртку. Джек смотрел на него и не понимал, что происходит. Почему этот человек вдруг стал для него иным, не таким как остальные. Откуда это странное чувство внутри, и зачем оно.
   Совсем стемнело. Дик мирно похрапывал рядом. Джек поднялся и решил пройтись, размяться. Спать больше не хотелось. Он пошел по тропинке, стараясь отмечать свой путь, чтобы потом без труда вернуться. Деревья шумели где-то в вышине. Вокруг слышалось шуршание - ночные хищники тоже не спали. Вдруг впереди ему послышался странный шум. Джек пошел быстрее, чтобы посмотреть, что же это, и через несколько минут выбрался на берег реки.
   Берег был скалистым, и вода быстро бежала по каменистому дну. То здесь, то там образовывались мелкие водовороты. Джек остановился завороженный. В темноте вода была похожа на кусок темной материи, находящейся в беспрестанном движении. И только редкие срывающиеся брызги давали понять, что перед тобой всего лишь вода. Она была холодная, почти ледяная. Джек не знал, видел ли когда-нибудь столько воды разом. Но ему нравилось. И это было странно.
   Обратно он шел довольно быстро по уже знакомому пути. Ночь была еще в самом разгаре, но ему не хотелось уходить далеко. Внезапно на подходе к лагерю он услышал сдавленное рычание. В лагере были волки. Их было трое.
   Привлеченные запахом освежеванных кроликов они пришли в лагерь. Дик проснулся, когда они уже разрывали сумку в поисках добычи. Он схватился за ружье, выстрелил, но попал лишь в лапу одного из них.
   Волки бросились на него, но он сильным ударом приклада уложил одного. Два других отступили, но уходить не собирались. Они прижимали его все ближе к ели, под которой он до этого спал, готовые бросится в любой момент.
   Тогда-то на поляне и появился Джек. Сильным ударом ноги он оптбросил одного из них на пару метров. Второй тут же бросился на него, сбив с ног, но Джек крепко схватил его за горло. Волк хрипел, клацал зубами у самого лица. Нужно было что-то сделать, и Джек, с трудом высвободив вторую руку, начал душить его уже обеими руками. Волк дернулся пару раз и обмяк. Практически одновременно раздался выстрел: Дик пристрелил последнего.
   Молча, они сели на траву рядом, глядя в пустоту. Рубаха Джека была разодрана на боку. Из раны, оставленной волчьими когтями, сочилась кровь.
   - Не больно, да? А ведь сильно разодрал. Я уж думал мне конец, а тут ты. Давай перевяжу.
   Дик оторвал кусок от своей рубашки и обмотал им Джека.
   -Ты крепкий малый, Джек. Крепкий... Просто так тебя не убить. Это хорошо. И бегаешь быстро. Я видел, как ты бежал сюда. Спас старину Дика. Но зачем спас?..
   Дик вздохнул и отошел обратно к дереву.
   - Ты ведь тоже из этих, да, Джек? Не спишь по ночам, солнца не любишь, молчишь все время, боли не чувствуешь. Только не сожрал меня до сих пор почему-то. Ну да это вопрос времени, я думаю, только времени. Умер этот мир, Джек, умер. Никого живого не осталось. А кто остался, тот тоже скоро умрет. И старушка Мэгги умерла, и Пит, и Бетси, и даже Билл. Никому не выжить, Джек. Никому.
   Джек даже не успел дернуться, когда Дик внезапно поднял ружье и выстрелил. Промахнуться, стреляя в упор, было невозможно. Тело Дика с глухим ударом упало на землю.

6. В поиске нового пути

   Джек открыл глаза и огляделся по сторонам. Поляна вокруг него равномерно была покрыта кровавыми пятнами. Драка с волками и убийство Дика - все случилось очень быстро, как будто в одно мгновение.
   Дик убил себя. Приставил ружье к подбородку и выстрелил вверх. Джек не понимал. Ничего не понимал. Этот человек был для него чем-то иным и принес в его жизнь что-то новое, и сам же это что-то забрал. Почему он не убил Джека? Вряд ли кто-то теперь мог ответить на этот вопрос.
   Лес вокруг него зашумел, вздрогнув под внезапно налетевшим порывом ветра. Было что-то тревожное в этом шуме, что-то печальное.
   Джек был растерян. Он смотрел на безжизненное распластанное по земле тело Дика и не знал, что делать дальше. Дик куда-то вел их, у них была цель. А теперь этой цели не было. Потому что у Джека вообще не было никаких целей, кроме как выжить и найти еду. Никогда не было, он даже и не задумывался об этом никогда.
   Джек подошел и сел рядом с Диком. Наверно, нужно было поесть. И он несомненно хотел этого, безумно хотел. Но и не хотел одновременно тоже. Потому что это был Дик, и это было важно.
   Джек снял с пояса Дика нож и одним резким движением воткнул его в мертвое тело. Затем отрезал кусок мяса и начал есть. Он не торопился, не накидывался на еду с жадностью голодной собаки. Аккуратно и даже, может быть, бережно, Джек разделывал тело своего бывшего попутчика. В его голове не было ни одной мысли, только вновь и вновь раздавался звук выстрела, который должен был предназначаться ему, а попал почему-то в Дика.
   Наевшись, он встал, отряхнулся и огляделся. Дик прожил в лесу гораздо дольше Джека, и приспособлен был к этой жизни куда лучше. Джек мало чему успел научиться, но одно он понял точно: чтобы продержаться подольше нужна еда, и еду нужно запасать, а не надеяться, что она появится сама. Дик оставил ему в наследство все свои вещи, и хотя предназначение некоторых было неизвестно, сомневаться в их нужности не приходилось. И главным среди вещей был рюкзак.
   Джек аккуратно расчленил остатки тела на куски с помощью ножа и сложил их в сумку. Ближайшие несколько дней голодать не придется, а там, возможно, удастся раздобыть еще.
   Повесив рюкзак за спину, Джек еще раз внимательно осмотрел поляну. Здесь его больше ничего не удерживало. Можно было двигаться дальше. Правда куда идти он не имел ни малейшего понятия. Все направления были абсолютно равнозначны.
   Джек вспомнил про реку. Ее странный спокойный манящий шум. Если все равно куда идти, то тогда он пойдет к реке, там он не чувствовал себя совсем уж лишним и чужим, каким чувствовал себя в лесу.
   По знакомой дороге до реки он добрался довольно быстро. Ночь подходила к концу, и от реки поднимался холодный туман. В застилавшей все вокруг дымке пейзаж выглядел новым, непривычным. Как будто и не здесь был Джек ночью. Только знакомый шум реки служил пусть и неточным но подтверждением, что место было тем же, что и раньше.
   Джек медленно брел вдоль реки. Поев нормально впервые за последние несколько дней, он ощущал себя непривычно бодрым, спать не хотелось совсем. Но нужно было искать укрытие, снова идти днем он не хотел, да и необходимости не было. Довольно скоро среди камней, составляющих скалистый берег, он заметил подходящую нишу, достаточно глубокую, чтобы защитить от грядущего света.
   Забравшись внутрь, он сел, отвернулся к стене и задумался. Мысли вообще давались ему тяжело, были рваными и размытыми. В отличие от тела, которое с каждым днем будто бы становилось все сильней, мозг его работал по-прежнему медленно. Джек попытался вспомнить, сколько дней прошло с того момента, как он открыл глаза и обнаружил себя на залитой светом улице. Вспомнил того напуганного разговорчивого человека, который пытался что-то ему объяснить, но не успел, и того у костра, который бросился к нему с надеждой, забыв об осторожности, и тут же за это поплатился. И еще был Дик, который вел его куда-то, кормил, и постоянно что-то говорил. А потом... Теперь он лежит в рюкзаке у Джека. Все они чего-то хотели, всем он был зачем-то нужен. Но Джек не понимал их, ни речи, ни мотивов, ни порывов, ничего. Почему-то от этой мысли ему стало неуютно. У него самого не было ничего подобного, только голод, но и взять цели других он не мог, потому что не понимал их.
   Мысли совсем смешались, и думать стало сложно. Сидя на холодном каменном полу, Джек смотрел в темноту и не видел ничего. Здесь в этом тесном закрытом пространстве было совершенно пусто, также пусто как и у него внутри.
   Следующие дни и ночи походили один на другой. Ночами он шел вдоль реки, перелезая через случайные завалы. Временами, когда пройти напрямик было невозможно, он углублялся в лес, но старался не уходить далеко от воды. Ему нравился ее шум, он успокаивал. Днем он забивался куда-нибудь между камней и спал под этот шум.
   Джек экономил еду. Ел регулярно и понемногу, чтобы были силы идти дальше, не более того. Раны на теле быстро заживали, он не чувствовал боли, и вспоминал о них только если они начинали кровоточить. Очень скоро Джек выкинул повязку, наложенную ему Диком, она была уже без надобности.
   Оказалось, что ему совершенно не нужно было опасаться диких животных. Только почуяв его запах издалека, они стремительно убегали. Временами по ночам он ощущал чье-то присутствие рядом, слышал вой и шорох, пробегавших мимо хищников, но никогда не видел их, они не приближались. Людей Джек больше не видел, а потому радовался, что догадался взять еды с собой, без нее он давно бы умер.
   Он даже начал привыкать к столь мерному течению собственной жизни. Правда все чаще он обращал внимание на рюкзак, становящийся легче с каждым днем. Дик подарил ему несколько дней жизни, возможно, последних.
   Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих. Джек быстро шел, перепрыгивая с камня на камень. Последнее время это его порядком забавляло. Камни были скользкими от воды, но тем интереснее было выискивать подходящий для следующего прыжка. Временами вода накатывала, покрывая их целиком, и тогда казалось, будто Джек идет прямо по воде, едва касаясь ее поверхности. Идти таким образом было даже проще, чем выискивать тропинки в прибрежном буреломе.
   Случайно Джек обратил внимание на какой-то посторонний шум, доносящийся с берега. Решив, что ему показалось, он сделал пару шагов, но звук вновь привлек его внимание.
   Джек остановился и медленно пошел на берег, стараясь не создавать лишнего шума. Остановившись в прибрежных кустах, он начал вглядываться в лес, пытаясь определить источник звука, и вскоре увидел группу людей, медленно бредущую по лесу. Их было человек пять. Они шли, не останавливаясь и не глядя по сторонам, спотыкались, продирались через бурелом. Не сложно было догадаться, что вел их голод, только он имел подобную ослепляющую власть.
   Что-то смутило Джека. На секунду он замер, пытаясь понять, что же не так, и осознав, даже вздрогнул. Люди шли совершенно целенаправленно. Они знали куда идут, голод задавал им однозначное направление. А Джек не знал, куда они идут. Он не чувствовал запаха, хотя должен был.
   Он так долго находился в тесном контакте с едой, не испытывая потребности в ее добыче, что совершенно привык к этому запаху и перестал обращать на него внимание. Это позволяло экономить пищу, спокойно перемещаться, держа ее за спиной, но как внезапно оказалось, резко снизило его способности как охотника. Получается, в эти дни он легко мог пройти мимо еды и не заметить.
   Это открытие неприятно поразило Джека. Он медленно опустил рюкзак на землю и повернулся в том направлении, куда, по-видимому, направлялись люди. Сначала он не почувствовал вообще ничего. Но вдруг легкий ветерок, блуждающий среди деревьев, донес до него едва уловимый новый запах. Это был однозначно запах еды, смешанный с запахом костра, свежей древесины и чего-то еще незнакомого. Впереди были люди, много людей, и они были не такими как Джек.
  
  
  

7. Между Сциллой и Харибдой

   Джек медленно и осторожно двигался за идущими впереди. Они не замечали его, да и вряд ли бы заметили, даже если бы он так тщательно не скрывался за кустами и деревьями. Их вел голод, их не интересовало ничего кроме еды. Они не обращали никакого внимания даже друг на друга, что уж говорить о ком-то еще.
   Но Джек все равно старался не подходить слишком близко. Пусть сейчас ветер дул им в лицо, унося его запах в лес. Но у него за спиной был рюкзак с остатками мяса, и ему совершенно не хотелось с кем бы то ни было его делить. В памяти слишком хорошо отпечаталось, как такие как он делят добычу, разрывая друг друга на куски без жалости и страха, лишь бы урвать побольше.
   С каждым шагом запах еды впереди становился все сильнее. Время от времени Джек отмечал, что они по-прежнему движутся вдоль реки. Вероятно, место, к которому они направлялись, находилось где-то на берегу.
   И чем ближе подходили, тем очевиднее становилось, что они здесь не одни и далеко не первые. Обломанные сучья деревьев, временами следы крови, примятая трава, явно служившая кому-то местом для сна. Все чаще встречались хорошо протоптанные тропинки, все реже было слышно уже ставший привычным для Джека за последнее время шорох пробегающих мимо хищников.
   Джек начал постепенно удаляться от своих случайных попутчиков. Местность становилась все более исхоженной, и укрываться было все сложнее. Он вернулся поближе к реке. Перепутать направление уже было невозможно. Все дороги, все запахи вели к месту скопления людей, других людей.
   До рассвета оставалась еще пара часов, но Джек решил дальше не идти. У него еще было некоторое количество еды, и можно было сильно не спешить. Он не знал, что его ждет, но что-то подсказывало ему, что стоит быть поосторожней. В лесу хищники исчезали при одном его приближении, пытаясь сбежать от неведомой опасности. Его собственное чувство сейчас было сходной природы. Ему хотелось оттянуть момент встречи с тем, что ожидало впереди, и даже, может быть, сбежать обратно в лес. Но запас в рюкзаке подходил к концу, а запах приказывал идти вперед как можно быстрее.
   Джек нашел неплохое укрытие среди камней, и первым делом поглубже затолкал туда рюкзак. Те пятеро, что привели его сюда, были уж наверняка не последними в здешних краях. А гостей, привлеченных его едой к нему в убежище, он видеть не хотел.
   Он подтащил несколько камней из реки, накидав их сверху и практически завалив вход. Теперь в укрытие можно было только сидеть, поджав под себя ноги, на этом место заканчивалось. Но больше было и не нужно. Зато убежище отлично скрывало от посторонних глаз.
   Обустройство отняло довольно много времени. Занимался рассвет, когда Джек наконец забрался внутрь, поставил рюкзак к себе на колени и, обхватив его руками, попытался заснуть.
   Сон пришел не сразу. Джеку было неспокойно. Он постоянно просыпался, прислушивался и засыпал снова. В какой-то момент, проснувшись, он услышал голоса буквально у себя над головой. По берегу рядом с тем местом, где укрылся Джек, шли двое.
   - За сегодня уже четыре. И лезут, и лезут. Скорей бы уже передохли все, сколько ж можно!
   - Да перестань, я уже даже привык как будто. Зато какая практика в стрельбе! Я пока сюда не пришел, вообще стрелять не умел. А теперь вон, с пятидесяти метров мозги этим тварям вышибаю. На последнем ночном дежурстве троим точнехонько в глаз зарядил. Ну забавно же, а? Они ж тупые, как овцы. Прут и прут, только успевай винтовку перезаряжать. Видел бы ты как их Пол отстреливает: и с колена, и лежа, и в прыжке, даже из-за спины. Вот это я понимаю, профи. Только мозги в разные стороны разлетаются. Красота!
   - Надоело мне это. Моя б воля, так я бы все как раньше вернул, когда не было этих, и отстреливать никого не надо было. Сидел бы сейчас себе дома, пивко бы потягивал, а не шлялся бы по лесу. Надоело!
   - Ой, да ладно тебе ворчать. Тоже мне. Живем, и неплохо ведь живем между прочим. А тебе лишь бы поворчать. О, глянь, еще один голодающий, похоже. Вон там, видишь? Между камней забился. Пойдем, познакомимся поближе.
   Двое громко засмеялись. Их шаги раздавались совсем рядом, но Джек не мог даже повернуть голову, чтобы посмотреть на них: в его пещере было слишком тесно. Да и повернись он, вряд ли смог бы что-то увидеть: свет ударил бы в привыкшие к темноте глаза и не принес бы ничего кроме боли и пляшущих даже за закрытыми веками черных мушек.
   Джек старался не шевелиться и не дышать. В данных обстоятельствах шансов у него не было никаких. Но к его удивлению люди прошли правее и остановились уже довольно далеко от него. Голоса стали глуше, но их все еще можно было различить.
   - Ха! Красавчик! Ты посмотри на него, у него же руки нет и глаза еще. А приполз же, тоже, видать, жрать хочет. Эй ты, одноглазый, чего это тебя сюда занесло, а?
   До Джека донесся сдавленный глухой стон не то боли, не то отчаяния.
   - Нет, все-таки они забавные. Ты посмотри, ручки тянет и смотрит с такой ненавистью. Так и съел бы меня. А самому и не встать даже. Не встать, да, красавчик? Хаха.
   - Ладно, Джо, кончай это, да и возвращаемся. Я есть хочу. Скажем, что все обошли, не так много и осталось, вряд ли еще кого найдем.
   - Хорошо, хорошо. Вечно ты со своей едой. Видишь, красавчик, мы бы с тобой еще поболтали, но обед не ждет. Так что прости, приятель.
   Раздался выстрел. Звук от него был таким громким, что оглушил Джека, продолжавшего прислушиваться, и на минуту ему показалось, что осталась лишь абсолютная тишина вокруг. К тому моменту, когда слух начал возвращаться, шаги людей затихали где-то вдалеке.
   Джек тихо вздохнул и закрыл глаза. Нужно было поспать.
   Когда он проснулся, было уже темно. Он не без труда выбрался из своего убежища и посмотрел по сторонам. Рядом по-прежнему шумела река. Джек вдохнул холодный влажный ночной воздух и вытащил рюкзак: ему очень хотелось есть.
   Мяса оставалось совсем немного, может быть, на пару дней, максимум дня на три. А дальше нужно будет что-то искать. Джек взял меньше чем обычно. Чем больше времени у него в запасе, тем лучше - это он понимал хорошо.
   Был прилив, и вода в реке поднялась, практически добравшись до его убежища. Джек встал и подошел к самой кромке. В темные безлунные ночи вода была совсем черной, и потому казалось, стоя на берегу, что стоишь на краю пропасти и смотришь в пустоту. Но сегодня луна была большой и яркой. Лунные блики гуляли по речной ряби, цепляясь за торчащие из воды камни и путаясь в прибрежных камышах. Мерный шум и плеск, казалось, раздавались прямо в голове Джека.
   Внезапно он почувствовал резкий толчок в спину и едва не упал, оказавшись по колено в воде. Джек оглянулся и увидел, что толкнувший его стремительно движется к укрытию. К тому же со всех сторон к его убежищу тянулись люди. Их было много, человек семь только тех, кого Джек мог разглядеть. Они обезумели от голода и неслись, не разбирая дороги. Цель их была вполне очевидна - рюкзак.
   Джек выбрался на берег и рванул к своим вещам. Очевидно было, что он не успеет, но он все равно бежал. Оттолкнул одного, другого и буквально ворвался в образовавшуюся кучу людей. Кто-то сильно ударил его локтем в грудь. Джек врезался в оказавшуюся у него на пути спину, обладатель которой превосходил его в размерах примерно раза в полтора. Джек хотел было отпихнуть и его, но тот стоял как каменный, а затем развернулся и точным ударом в лицо выкинул Джека из толпы. Не сумев поймать равновесие, Джек упал, сильно ударившись головой о прибрежные камни, и потерял сознание.
   Когда он пришел в себя, ночь уже подходила к концу. Камни его бывшего убежища были развалены и раскиданы. От рюкзака остались лишь обрывки ткани. Еды больше не было. Совсем не было.
  
  

8. Погоня

   До рассвета оставалось совсем немного. Голова у Джека шумела и кружилась после удара, идти было тяжело, а наклоняться и поднимать камни, чтобы восстанавливать убежище, - просто невозможно. Он предпринял пару попыток, но едва не уронив один из камней себе на ногу, бросил эту затею.
   Теперь он медленно брел по берегу, пытаясь подыскать что-то новое, подходящее. Нужно было торопиться, а он с трудом удерживал себя на ногах, нужно было внимательно смотреть по сторонам, а перед его глазами все расплывалось. Единственная мысль о том что, если он сейчас не спрячется, то сегодня же днем поймает пулю, заставляла его идти дальше. В какой-то момент сбоку он увидел достаточно густой кустарник. Джек подошел к нему, забрался вглубь и свернулся в клубок, поджав под себя ноги. Возможно, это был последний день его жизни, но ему было все равно.
   Усталость прошедшего дня буквально вырубила его. Он ничего не видел и не слышал, проспал целый день и половину следующей ночи. Проснувшись, Джек дернулся было к рюкзаку и тут же вспомнил, что рюкзака у него больше нет. Голод уже активно давал о себе знать. Оказалось, Джек уже и забыл это гнетущее чувство, которое разрывало на части и заставляло бежать хоть куда-нибудь в поисках еды.
   Он вылез из кустарника и небыстро, чтобы лишний раз не расходовать силы, стал исследовать близлежащую местность, принюхиваясь, в надежде напасть на след. Вокруг было тихо. Если животные и жили здесь, что сильно вряд ли, учитывая количество таких как он, то все они сидели по норам, надежно спрятавшись. Столь желанного запаха еды не ощущалось практически совсем, только из лагеря на берегу, но туда Джек идти не собирался, ему еще хотелось жить.
   Он бродил кругами вокруг места ночлега, боясь отойти слишком далеко. Найти новое укрытие будет еще сложнее, а потому не стоило терять старое.
   Джек отошел не больше чем на двести метров, когда случайно наткнулся на труп еще одного несчастного с дыркой в голове. Было похоже, что убили его совсем недавно, обессилевшего от голода и неспособного к сопротивлению. Джек подошел поближе и внимательно осмотрел тело. Человек был самым обычным. Люди вообще почти ничем друг от друга не отличались, особенно мертвые. Только запахом. У этого человека не было того манящего запаха, заставлявшего сходить с ума, скорее наоборот, его запах был несильным, но неприятным. Из-за него к телу не хотелось даже прикасаться.
   В голове Джека назойливо вертелась мысль, что стоит попробовать. Он схватил тело, одним резким движением вырвал кусок мяса, и положил в рот. Вкус был не просто отвратительным. Все тело Джека сначала свело судорогой, а затем словно вывернуло наизнанку. Его всего трясло, из глаз текли слезы, мышцы болели, а желудок раз за разом подкатывал к горлу, заставляя выплевывать желчь. Наконец обессиленный он рухнул на траву и закрыл глаза. Перед глазами гуляли красные круги, в висках стучало, все тело покрывал липкий холодный пот. Никогда еще Джеку не было так плохо, даже когда он умирал от голода.
   С трудом поднявшись, он нашел глазами тот кустарник, где укрывался прошлой ночью, и двинулся к нему, переходя от дерева к дереву, опираясь на них, чтобы не упасть. Чувство голода усилилось втрое, но искать еду сейчас, Джек больше не мог. Он забрался поглубже в заросли и заснул, вконец вымотанный своей внезапной болезнью.
   Был еще достаточно ранний вечер, когда Джек проснулся снова. Высокие деревья не давали солнцу пробиться, а потому в лесу было довольно сумрачно. Он не стал выбираться из укрытия. Если его заметит кто-то из лагеря, то смерть в виде кусочка свинца встретит его раньше, чем он успеет заметить, откуда же она прилетела. Он уже ощущал слабость, вызванную голодом, и ему стоило невероятных усилий удерживать себя на месте, не подчиняясь зову запаха, долетавшего с берега, где жили люди. Джек настолько был сосредоточен на этом, что ни сразу понял, что помимо того, далекого запаха, явно прослеживался другой, гораздо ближе.
   Джек перевернулся так, чтобы можно было выглянуть из-за куста максимально незаметно, и начал ждать. Очень скоро из-за деревьев показались двое: мужчина, крепкий, сильный, и девочка лет двенадцати, которая рядом с ним казалась совсем маленькой.
   Джек впервые видел маленького человека и даже удивился столь непривычному зрелищу. Сознание его будто бы разделилось: с одной стороны, все его тело требовало напасть на них немедленно, потому что завтра у него не будет сил даже на то, чтобы встать, но с другой, он с любопытством и даже каким-то приятием смотрел на появившуюся пару. Они шли спокойно, даже слишком спокойно, не глядя по сторонам.
   - Нам нужно возвращаться, Микки. Мы и так зашли слишком далеко, здесь уже опасно, да и ночь скоро. Я уверен, что Грей вернется, он взрослый и умный пес. И уж точно не потеряется в лесу. Скорее всего просто убежал подальше поохотиться.
   - Пап, ну ты же знаешь, что он никогда не убегал. Да даже если бы и убежал, то уже давно должен бы был вернуться. Но ты прав, зря мы здесь бродим. Потеряться он не мог, а обидеть его здесь некому. Хищников почти не осталось, а эти, нелюди, на животных не нападают.
   - Зато теперь мы точно в этом удостоверились, ведь так? Идем домой?
   - Да, идем... Я уверена, что это наши же его и сожрали. С мясом в лагере последнее время туго. Вот они и съели Грея.
   - Ну хватит, Микки, хватит. Ты преувеличиваешь. Мало ли что могло случиться.
   - Случиться могло все что угодно. Но я почти уверена, что все так как я говорю. Они бы и людей уже начали есть, будь их воля. Ладно, пап. Идем домой. Если, конечно, можно назвать это место домом.
   Джек продолжал прислушиваться, когда заметил движение чуть левее. Он явно был здесь не единственным наблюдателем. Он сосредоточился и внимательно посмотрел вокруг: раз, два, три справа, еще пара слева, один немного впереди. Запах был лучшим ориентиром. Со всех сторон подтягивались люди. И с каждой минутой их становилось все больше.
   Мужчина похоже тоже что-то заметил, или по крайней мере почувствовал. Он замолчал, оглянулся и перехватил ружье.
   - Микки, кажется, у нас неприятности, придется идти быстрее.
   Они перешли на бег, но люди вокруг уже перестали прятаться и выходили на них со всех сторон. Мужчина остановился и выстрелил в ближайшего к нему, едва прицелившись. Тот упал с ровной дырой по середине лба. Снова раздался выстрел и рухнул следующий.
   Мужчина с девочкой бежали к лагерю, но нападающих с каждой секундой становилось все больше. Время от времени раздавались выстрелы, каждый из которых неизменно находил свою цель, но это как будто только привлекало все новых и новых участников погони. Дистанция сокращалась. Выстрелы звучали все чаще.
   Джек тоже бежал в толпе. Бежать было легко, и он с легкостью опережал остальных, явно сказывалось хорошее питание в последние несколько дней. В какой-то момент он вырвался вперед и оказался совсем рядом с убегающими. Мужчина в очередной раз развернулся, прицелился, и вдруг раздался крик девочки:
   - Папа, нет! Стой! Это же Джек!
   Мужчина на секунду замешкался, но этого промедления было достаточно. Откуда-то справа на него бросился человек и точным ударом выбил ружье, а другой в этот момент схватил его сзади и опрокинул на землю. Мужчина продолжал смотреть на Джека. И во взгляде его было что-то такое, от чего Джеку стало не по себе. Также смотрел на него Дик, перед тем как выстрелить себе в голову. Это была жуткая смесь боли, отчаяния и затухающей надежды.
   - Микки! Беги! - крикнул мужчина изо всех сил, прежде чем окончательно скрылся среди грязных тел, рвавших его на части.
   Джек выпрямился, увидел стремительно убегающую Микки и побежал за ней. Ее по-прежнему преследовали, и хотя большая часть нападавших осталась рядом с ее отцом, те, кто был слишком далеко в момент его падения, теперь преследовали девочку с удвоенной энергией.
   Было видно, что она выдыхается. Она споткнулась раз, другой, скорость ее заметно уменьшалась. Джек снова был в первых рядах, а потому первым увидел, как девочка, зацепившись за корень, упала на колени. Он подбежал к ней и одним рывком поднял на ноги.
   - Джек, Джек, это ведь ты? Правда? Правда, Джек? - шептала она, а по щекам ее текли слезы.
   Джек секунду смотрел на нее, а потом схватил за руку и потащил за собой. Он плохо понимал куда они бегут, стараясь просто подальше убраться от людей, окружавших их все более плотным кольцом.
   Преследователи были уже рядом. Одного из них, подобравшегося совсем близко, Джек сильно пнул ногой, так что тот согнулся пополам и упал на землю. Они выиграли еще пару минут, но все равно бежали слишком медленно. В голове Джека творилось форменное безумие. Желудок сжимался от голода и требовал немедленно остановиться и приняться наконец за еду, разорвав хрупкое тельце девочки на части. Но что-то другое внутри отчаянно сопротивлялось этому. И потому Джек бежал, бежал, что есть сил, понимая, что стоит ему хоть на секунду остановиться, и он убьет Микки.
   Сил у Микки не осталось совсем. Она остановилась и практически упала на землю не в состоянии сделать больше ни шага. И в ту же секунду почувствовала, что Джек поднял ее на руки и закинул на плечо. Ей было больно, но это уже было неважно.
   Она оказалась удивительно легкой. Ему ничего не стоило бежать вместе с ней. Джек ускорился и довольно быстро оторвался от преследователей. Теперь уже было очевидно, что они бегут к лагерю, других путей не было, точнее все они были перекрыты. Как только забор поселения стал четко различим, Джек услышал первые выстрелы. Стреляли не в него, и он не оглядывался, зная, что каждый выстрел - это новый труп одного из преследователей. Ворота были открыты, их ждали.
   Джек забежал внутрь, сбросил Микки на землю и сел рядом. Голова его кружилась от усталости, голода и невероятно сильного запаха еды, окружавшего со всех сторон. К ним начали подтягиваться люди. Закрывали ворота. Джек отметил, что уже почти стемнело.
   Вдруг он почувстовал прикосновение к своей руке. Девочка стояла рядом и настойчиво тянула его за собой, что-то кому-то отвечая.
   - Да, со мной все хорошо. Отца убили. Они напали со всех сторон сразу. А потом появился Джек. Это Джек. Он спас меня. Мы пойдем к Филу, ладно? Джек похоже ранен, я отведу его. Нет-нет, со мной все в порядке. Конечно, Фил посмотрит. Но мы пойдем, ладно? Идем, Джек! Идем!
   Она вела его между какими-то невысокими домами. Джек не смотрел по сторонам, упершись взглядом в землю и стараясь ни о чем не думать, сосредотачиваясь на каждом шаге, так было легче. Наконец они уперлись в какую-то дверь и вошли внутрь.
   - Привет, Фил!
   - Привет, Микки. Как ты? Рассказывай, что с тобой случилось. И объясни мне, зачем ты притащила с собой это?
   Джек поднял глаза и увидел в глубине комнаты молодого мужчину. Он стоял у стены, держа ружье, дуло которого было направлено точно между глаз Джека.
  
  

9. У противоположных стен

   - Фил, убери ружье!
   - Ты с ума сошла? Ни за что! Как ты вообще смогла протащить его сюда?
   - Фил, он спас меня.
   - Да-да, спас. А сейчас сожрет нас обоих прямо здесь. А потом еще половину лагеря.
   - Опусти ружье, Фил. Ты не можешь его убить. Мой отец умер час назад. Умер из-за меня, спасая меня. И я не дам тебе сейчас убить еще и Джека.
   - Ах, Джека! Какое милое имя. А почему не Кристиан, например, а? Тоже ведь отлично звучит, не находишь?
   - Потому что его зовут Джек. Я знаю.
   - Звали, Микки, звали! Не забывай! Может быть раньше он и был чудесным человеком. Но сейчас это безмозглое создание, которое думает только о том, как раскроить нам с тобой череп. Посмотри на него. Внимательно посмотри. Запавшие красные глаза, вздувшиеся на руках и шее вены, но при этом исключительная бледность - ни о чем не говорят? Он не ел уже пару дней. И если не поест сейчас, то сдохнет от голода. Сомневаюсь, что он этого не понимает.
   - Да, черт возьми, Фил. Да. Ты думаешь я не знаю? Думаешь маленькая и глупая? Нет, Фил. Я знаю! Знаю, что он голоден. И он сожрет нас прямо здесь и сейчас, если ты его не накормишь. А ты накормишь его, потому что он спас меня, и я не дам ему умереть.
   - Я?!?! Микки, похоже ты не в себе после всего того, что сегодня произошло. Ты же в курсе, что едят такие как он? Они едят людей! И кого же ты хочешь ему скормить, скажи, пожалуйста. Старенькую Джину, ей ведь совсем недолго осталось? Или может быть, Питера, он ведь самый слабый здесь, с его болезнью вообще удивительно как он до сих пор жив при таких-то условиях. А может выйдешь в центр и громко вызовешь добровольцев стать сегодняшним ужином этому несчастному? О чем ты, Микки?
   - Фил, прекрати! В лагере постоянно кто-то умирает, а как врач именно ты заведуешь трупами. И только не говори мне, что ты не можешь вырезать пару кусков так, что никто и не заметит недостачи у лежащего в гробу покойника. Я не хочу никого убивать, и ты это знаешь.
   - Ты точно сошла с ума. Я не буду этого делать. Я просто убью его и все. Мне уже надоел этот фарс. Я вообще не понимаю, о чем мы тут столько времени говорим.
   - Тогда убьешь и меня. А ты, как я помню, обещал моему отцу, что, в случае чего, будешь заботиться обо мне до конца своих дней. Помнишь, Фил? Помнишь?
   Микки подошла вплотную к Джеку и прижалась к нему спиной.
   - Даже если ты сможешь застрелить его, не задев меня, можешь быть уверен, что в живых я задержусь ненадолго. Уж лучше сдохнуть, чем дальше жить в этой помойке.
   - Хорошо, Микки, хорошо. Успокойся, я что-нибудь придумаю. Только умоляю иди сюда, не стой рядом с ним, когда он в таком состоянии. Иди сюда, сядь и возьми у меня ружье. А я пока раздобуду еды для нашего гостя, пока все реально не дошло до кровопролития. Я не понимаю, что здесь происходит, и чего ты добиваешься, но точно знаю, что времени у нас уже нет. И если мы не накормим его сейчас, то кто-то в этой комнате скоро сдохнет. И при данном раскладе я даже не могу предположить кто именно это будет.
   Микки медленно подошла к Филу и встала рядом.
   - Вот, держи! - он протянул ей ружье - Но пообещай мне, что ты выстрелишь сразу как только он дернется, чтобы убить тебя. Хорошо?
   - Иди уже, Фил. Со мной все будет в порядке.
   Мужчина нехотя пошел в сторону двери, на каждом шаге оборачиваясь и глядя то на Джека, то на Микки. В конце концов дверь за ним закрылась, и в комнате воцарилась тишина.
   Несколько минут они сидели молча и совершенно неподвижно, не глядя друг на друга. Было слышно, как за окном ходят и о чем-то разговаривают люди. Кто-то вдалеке засмеялся.
   - Джек! - произнесла Микки тихо. - Джек? Ты помнишь меня?
   Он оторвал глаза от пола и посмотрел на нее. Он не понимал, что происходит. Не понимал, почему не убил ее до сих пор, почему до сих пор не убили его. В голове пульсировала единственная мысль, что нужно поесть как можно скорее, как можно больше. А еда же вот она совсем рядом, один прыжок и он у цели. Или она выстрелит, и он умерт. Джек изо всех сил напирал на инстинкт самосохранения внутри себя, дабы не кинуться на Микки прямо сейчас.
   - Я знаю, что ты меня не понимаешь. Но ты меня хотя бы слышишь, а, Джек? Ну же Джек! Скажи что-нибудь!
   Джек снова опустил глаза. Так было легче. Девочка что-то хотела от него. Разговаривала с ним и крайне настойчиво пыталась чего-то добиться. И он произнес то, что произносил всегда в подобных случаях, пусть их и было не так много в его жизни.
   - Джек.
   Слово вышло тихим и каким-то невнятным. Он так давно не произносил его, что и забыл как это делается. Но оно было по-прежнему приятным и даже каким-то теплым.
   - Джек! Джек! Джек! Как же здорово! Как же я рада! Ты не забыл! Ты помнишь! Я все расскажу Филу, он поможет. Он единственный здесь, кто может помочь. Спасибо тебе, Джек. Я знала, что ты поможешь, не бросишь. Это был бы не ты тогда.
   Микки улыбалась. Широко, радостно, совершенно по-детски. Словно не ее отца час назад разорвали на куски, словно не она умирала там в лесу, задыхаясь от усталости, словно не ее принесли в лагерь на руках, обессилевшую с расцарапанными в кровь руками и ногами, с синяками по всему телу. Микки улыбалась. Джек впервые видел как кто-то улыбается просто так, и это было удивительно, удивительно и приятно.
   - Знаешь, Джек. Это ведь только благодаря тебе, мы оказались здесь, остались живы. Точнее я жива, не папа... Он же тогда не поверил тебе. Сказал, мало ли сколько сумасшедших сейчас бродит. Но его тоже можно понять. Когда к тебе приходит кто-то и говорит, что нужно немедленно уходить, потому что через три, максимум четыре дня город, в котором ты прожил всю жизнь, умрет, ты скорее не поверишь, чем наоборот. Ты тогда ушел, а на следующую ночь они начали ломиться в нашу дверь. Хорошо все-таки, что ты оставил нам винтовку и патроны. Правда, я все переживала, как же ты сам без нее будешь, но ты ведь ушел. Отец тогда отстреливался всю ночь. Он боялся, очень боялся, я видела. Он сказал уйти и спрятаться, но я не ушла, не могла оставить его одного, не могла остаться одна. Я тоже боялась, тогда еще боялась. А на следующий день мы собрали самое необходимое и ушли из дома, теперь уже навсегда, наверно. Взяли Грея. Он тоже всю ночь где-то прятался, он никогда не был особенно смелым псом. Но не оставлять же его было, поэтому взяли с собой. И пошли в никуда. Ну как в никуда. Ты сказал, что по слухам есть поселение на западе, мы и пошли на запад. Тогда многие уходили, мы не одни такие были с рюкзаками за спиной. Но и тех, других, тоже было много, очень много. Отец тогда почти не спал, все боялся, что стоит ему заснуть, как на нас сразу нападут. А потом мы пришли сюда. Здесь было безопаснее, чем в лесу, вахты, дежурства, дозоры. Мы влились в систему. Теперь снова спали по ночам. Но отец всегда вспоминал тебя, Джек. Все ждал, когда же ты тоже придешь, не верил, что с тобой что-то случится. Он говорил, что если уж мы спаслись, то и ты обязательно спасешься, потому что знаешь куда больше нас. Как же так, Джек? Ну как же так?!?
   Микки всхлипнула и внезапно разрыдалась горько и совершенно безутешно. Ружье выпало из ее рук, но она не обратила на него никакого внимания. Она села облокотившись на стену и подтянув колени к груди, будто свернувшись в клубок, словно хотела стать еще меньше, чем была. Слезы катились по ее щекам непрерывным потоком. В тишине комнаты казалось, что кроме этого плача в мире не осталось вообще никаких звуков.
   Джек не смотрел на нее. Звук был неприятный, но он его почти не слышал, все его силы уходили на внутреннюю борьбу. Его терпение было на исходе, ему уже было все равно, выстрелит она в него или нет. Он поднялся и медленно пошел к ней. Это было совершенно невыносимо. Внутреннее противостояние буквально раздирало его пополам.
   Открылась в дверь, в комнату влетел Фил и, оттолкнув Джека к стене, склонился над девочкой..
   - Микки! Микки! Что он с тобой сделал, Микки? Ты жива? Что с тобой?
   - Фил, я же говорила, что со мной все будет в порядке. - сказала она, вытирая слезы - Это же Джек. Я же говорила, а ты мне не верил. Все хорошо!
   - Не знаю, насколько хорошо, но ты жива и это главное. Я принес ему "еды". Вот. Но думаю, тебе не стоит на это смотреть. Иди в соседнюю комнату, заодно в порядок себя приведешь, а я тебя позову потом.
   - Нет. Не пойду. Я останусь здесь и буду присматривать за Джеком. И прошу тебя, не будем спорить, ладно?
   - Но Микки... Ладно, как хочешь, не могу же я выталкивать тебя силой.
   Он вытащил из мешка кусок мяса и кинул его Джеку, стоявшему у противоположной стены.
   - Не знаю, могут ли такие как ты быть благодарными, но я бы на твоем месте был страшно обязан этой девочке, приятель. Тебе невероятно повезло. Правда, боюсь ненадолго.
   10. Случайный свидетель
   - Ну и что дальше, Микки? Может поделишься своим гениальным планом?
   - Планом? Я не знаю, Фил. Но ты понимаешь, это же Джек, тот самый Джек, который спас нас с отцом, тогда. Это правда он! Он опять спас меня в лесу, не убил, а принес сюда! Понимаешь?
   - Это может ничего не значить, Микки. Да, это необычно и даже странно. Он должен был убить тебя при первой возможности. И я не знаю почему этого не произошло. Но Микки, он уже не такой как мы, и с этим нужно смириться. Я, конечно, могу подержать его несколько дней в лазарете, я даже смогу обеспечить его едой. Но потом все равно начнутся вопросы. Его придется показать Джорджу и Полу, они отслеживают всех новичков, приходящих в лагерь. И его убьют после первой же попытки заговорить. А потом убьют и нас. Потому что это нарушение всех норм и правил, гласных и негласных, это идет в разрез даже со здравым смыслом.
   - Но, Фил... Это ведь неправильно. Его ведь не за что убивать. Он еще никому не причинил вреда, скорее даже наоборот.
   - Микки, пойми, мы не можем держать его как домашнего питомца, каким бы хорошим он не был на твой взгляд. Для всех остальных он монстр, которого нужно немедленно убить. С этим ничего не поделаешь. Я бы на твоем месте подумал сейчас о себе. Как сохранить собственную жизнь. С каждым днем законы в лагере становятся все жестче. Еды мало, люди недовольны, все трудней поддерживать порядок. Джордж и Пол не скупятся на наказания за самые незначительные провинности. А о том, что ждет нас с тобой теперь, я даже думать не хочу. Почти наверняка это будет маленький свинцовый подарок. Единственное, что нас спасет, - смерть Джека. Если мы убьем его сейчас, то сможем сказать, что он скончался от полученных ран. Его похоронят, а нас ни в чем не заподозрят. Это единственный правильный путь.
   - Нет, Фил, нет! Этого не может быть. Скажи, что это неправда, и ты на самом деле так не думаешь. Ведь должно быть другое решение, обязательно должно быть!
   - Микки, ты устала. У тебя был невероятно трудный и долгий день. Давай пока отложим этот разговор, я дам тебе успокоительного и ты пойдешь поспишь. И я тебе обещаю, что до завтра с Джеком ничего не случится. А завтра мы что-нибудь обязательно придумаем, хорошо?
   - Я не уйду!
   - Будешь сидеть здесь всю ночь? А зачем, скажи, пожалуйста? Уже поздно. Иди, тебе правда нужно отдохнуть. Завтра утром мы еще раз все обсудим. Вот держи две таблетки. Выпьешь и сразу ложись. Давай. До завтра.
   - Хорошо, Фил. Но обещай, что с Джеком все будет хорошо, что ты не убьешь его.
   - Обещаю. Я ведь принес ему еды, как ты и просила, правда? А теперь иди. Спокойной ночи.
   - Спокойной ночи, Фил.
   Микки сжала таблетки в кулаке и вышла из дома. Джек проводил ее взглядом. Он почти доел, хотя и старался есть как можно медленней. Еды было не так много. Его руки и лицо были в крови. Он чувствовал себя гораздо лучше, голод уже не приносил страданий, мысли снова словно затянуло ватой. На него навалилась усталость. Джек сел на пол, прислонившись к стене и закрыл глаза. Его не убили до сих пор, значит вряд ли прикончат прямо сейчас. В любом случае бежать ему некуда.
   Фил опустился в кресло и внимательно посмотрел на Джека.
   - Ты странный. - произнес он - Я не понимаю, почему ты ее не убил ни там в лесу, ни здесь. В любом случае, сейчас это уже неважно. Главное, что она жива. А нам нужно уходить. Я попробую вывести тебя отсюда. Я обещал ее отцу заботиться о ней, а потому не могу оставить тебя здесь. Это небезопасно для всех нас. Но убивать тебя, наверно, тоже неправильно. Ты не такой как остальные. Очень надеюсь, что мне не придется обо этом жалеть.
   Он подошел к Джеку и положил руку ему на плечо. Джек открыл глаза, но голову поднимать не стал, слишком устал.
   - Идем - сказал Фил - у нас еще есть немного времени.
   Он встряхнул его, привлекая внимание и призывая встать. Джек нехотя поднялся и вышел из дома вслед за ним. На улице было темно. Стояла глубокая ночь, вокруг не было ни души. Только на вышках виднелся свет факелов - ночных дежурств никто не отменял.
   Они пробирались между домами, стараясь не создавать лишнего шума. Правда назвать эти сооружения домами можно было только с большой натяжкой. Просто бараки, не слишком большие, грубо сколоченные на скорую руку. Возможно, раньше здесь была крупная ферма, которую обнесли забором для безопасности, а потом настроили внутри помещений для все прибывавших беженцев.
   Джек шел позади, почти не поднимая головы. Ему не хотелось никуда идти, хотелось просто лечь и неподвижно лежать в полной тишине, чтобы не было рядом никаких людей, вообще никаких, чтобы можно было просто лежать и ни о чем не думать. В голове мелькнула мысль, что лучше бы он умер тогда в лесу без еды. Зачем его спас Дик, если сам потом жить не захотел?
   Не замечая ничего вокруг, он наткнулся на внезапно остановившегося Фила. Тот стоял, подняв руку вверх и осторожно выглядывая из-за угла дома. Им оставалось пройти буквально несколько десятков метров до забора, но за углом разговаривали двое. Джек прислонился к стене и замер.
   - Пол, пропусти меня.
   - Куда это ты собрался, а?
   - Пол, я же уже сказал, что иду домой.
   - Какое домой? Ночь в разгаре. Ну-ка, марш на дежурство, дезертир.
   - Пол, ты пьян! Если ты забыл, то я дежурил прошлую ночь и позапрошлую тоже и три дня назад, а вчера еще выходил на дневной отстрел по твоей просьбе. Не многовато ли? Я хочу наконец прийти домой, обнять Сэнди и поспать. Просто поспать. Я даже не прошу у тебя обещанной прибавки к пайку, знаю, что не дашь. Поэтому уйди с дороги, ладно? Я вообще не понимаю, почему ты весел, сыт и пьян, когда весь лагерь стремительно тощает с голода.
   - Ты как со мной разговариваешь! Ты забыл кто я? Ты забыл кому вы тут все обязаны, благодаря кому до сих пор живы? Так я тебе напомню. Это я пустил вас с Сэнди в лагерь, чтобы вас не сожрали у ворот. Я и никто другой. И ты обещал исполнять поручения во благо лагеря. На все был готов, чтобы мы не вытолкали тебя с твоей девкой обратно. И я оставил тебя и ее оставил. Так что, давай выполняй приказ: бегом на вышку, пока я не разозлился окончательно.
   - Я уже отработал свое спасение, и не один раз! Да, ты впустил нас тогда, но на рабство мы не подписывались, а наша жизнь чем дальше тем больше на него похожа. Отойди, Пол, или я за себя не отвечаю. Я устал и хочу спать. Какого черта!
   - Вот даже как. Ну что ж. Таким как ты явно не место среди нас. Завтра же вылетишь отсюда вместе со своей Сэнди. И можешь забыть про паек. Вы сдохнете от голода под стенами, и ни одна собака вас не накормит. Понял меня?
   - Да не вопрос. Давно пора было свалить из этого прогнившего болота. А сейчас уйди с дороги, пока не получил. Завтра я поговорю с Джорджем. Он тоже еще что-то здесь решает, если ты не забыл.
   Джек услышал приближающиеся шаги. Один из тех двоих, что спорили за углом, направлялся в их сторону тяжелой уверенной походкой.
   - С Джорджем значит? Думаю, вряд ли стоит беспокоить Джорджа по таким пустякам.
   Фраза прозвучала тихо, но в голосе говорившего ощущалось столько ненависти и злобы, столько неприкрытого презрения и тихой ярости, что Джек даже поежился, не понимая смысла, но ощущая всем телом исключительную неприязнь.
   В ту же секунду раздался выстрел. Шедший в их сторону человек сделал еще пару неуверенных шагов и грузно упал на землю лицом вниз буквально в метре от Фила. От неожиданности тот вздрогнул и негромко выругался. Осознав всю опрометчивость своего поступка, он отступил было к стене, но было поздно. Из-за угла появился высокий угрюмый человек с ружьем в руках.
   - О, Фил, и ты здесь! И что это сегодня ночью никому не спится, не знаешь, может, луна? А ты, я смотрю, не один. Представишь мне своего приятеля? Кажется, я его раньше не видел.
  
  

11. Дежавю

   Джек смотрел на стоящего перед ними человека и испытывал удивительную для него самого неприязнь. Все люди, которых он встречал раньше, не вызывали у него обычно никаких чувств, полное равнодушие. Если он был голоден, то люди влекли его запахом пищи, но не более того. Ему было совершенно все равно, кто именно стоит перед ним. Если ему хотелось есть, то все они были совершенно и абсолютно одинаковы.
   Чувство неприязни было для него незнакомым. Он знал, какой на вкус страх, животный инстинкт самосохранения диктовал ему свои законы, заставляя прятаться и убегать от тех, кто мог его убить. Но это был лишь страх, не злоба,не ненависть, только желание выжить. Еще он знал другое едва уловимое чувство, когда не хочется убивать человека рядом. Это странное ощущение,идущее в разрез со здравым смыслом. Хорошо, что оно появлялось крайне редко. Все, кто окружал Джека, умирали очень быстро, иногда слишком быстро, а это чувство оставляло след даже после их смерти, неприятный, неустранимый. Джек не хотел об этом думать, он слишком устал, а чувства утомляли.
   Он перевел взгляд на Фила, который выглядел смертельно напуганным. Человек, подошедший к ним, вызывал у него нескрываемый сковывающий ужас, и Фил замер в оцепенении. Джек вдруг ясно понял, что спасти его сейчас мог бы только Фил, который абсолютно не в состоянии это сделать.
   Джек подошел к нему вплотную и положил руку ему на спину. А потом, глядя прямо в глаза незнакомцу, четко и внятно произнес: "Джек".
   Это слово спасало его уже не единожды, и он в очередной раз с плохо осознаваемой благодарностью вспомнил человека в умирающем городе, подарившего ему его. Но в этот раз особого эффекта оно не возымело. Человек только едва заметно кивнул, продолжая смотреть на них насмешливо прищурившись.
   Но голос Джека будто бы разбудил Фила. Он встряхнул головой, и стараясь не смотреть на лежащее перед ним тело, проговорил:
   - Привет, Пол.
   - Привет-привет. Не спится? Ты же ведь в курсе про комендантский час, Фил? Думаю экскурсию для нашего гостя вполне можно было бы провести и днем. Как считаешь? То, что тебя освободили от дежурств как врача, еще не дает тебе права разгуливать по ночам.
   - Да, Пол, конечно. Думаю ты прав, и нам действительно лучше вернуться домой. Мы пойдем тогда, если ты не возражаешь.
   - В том-то и дело, Фил, что возражаю, теперь уже возражаю. Знаешь, обидно оставить лагерь без врача... Но несчастные случаи ведь никто не может предусмотреть, правда? И настигнуть они могут кого угодно.
   Фил попятился, увлекая за собой Джека. Споткнулся, неуклюже взмахнул руками, но не упал. Человек перед ними по-прежнему неподвижно стоял и ухмылялся. Затем достал из кармана пару патронов и ловким движение перезарядил ружье. Почти в тот же момент раздался выстрел.
   Джек ждал его, но все равно непроизвольно вздрогнул. На мгновение ему показалось, что мир вокруг померк. Он опустил голову и закрыл глаза. Совсем рядом раздался звук упавшего на землю тела, а следом еще один, очень на него похожий. Джек стоял неподвижно, ожидая выстрела, предназначенного ему, но его почему-то все не было. Ждать было невыносимо. Он не выдержал и поднял взгляд.
   Человек, с которым они разговаривали, лежал на земле. Лужа крови медленно расплывалась вокруг его головы. Джек оглянулся по сторонам в поисках Фила и увидел его чуть правее, стоящего на коленях и опирающегося на ружье. Все тело его тряслось и он что-то непрерывно бормотал, повторяя снова и снова.
   - Я... Убил... Пола... Я его убил. Убил... Убил... Убил... Я...
   Ночь уже не была столь же тихой как раньше. Где-то вдалеке звучали голоса. На вышках мелькали огни. Кто-то на кого-то кричал. Раздавался топот ног.
   Джек поднял Фила на ноги и встряхнул его. Через несколько минут здесь будет толпа людей, а Джек не хотел больше никаких людей, их и так уже было слишком много за последние пару дней.
   Он схватил Фила за локоть и буквально потащил в обратную сторону, примерно туда, откуда они вышли. Фил медленно выходил из оцепенения, но теперь им овладевал страх: опасность не миновала, скорее наоборот, нужно было спрятаться, и быстро.
   Они перешли на бег, и вскоре Фил уже поворачивал ключ в замке знакомого дома. В этот раз они не стали задерживаться в комнате, а прошли дальше вглубь, где оказался достаточно большой зал со стоящими по периметру кроватями. Фил жестом указал Джеку на одну из них, и тот, не задумываясь, лег, укрывшись одеялом с головой. Сам же Фил быстро переоделся в халат и уселся за стол в дальнем углу комнаты.
   Джеку было хорошо. Даже если бы кто-то сейчас решил его убить, Джек не сдвинулся бы с места. Он расслабился и закрыл глаза. Это была невероятно длинная ночь, и ему очень хотелось спать. Через пару минут он отключился.
   Джек спал беспокойно. Время от времени ему казалось, что он слышит какие-то голоса возле своей кровати, но заставить себя проснуться, чтобы посмотреть, что происходит, он не смог.
   Когда он наконец открыл глаза, в комнате было пусто. Окна были закрыты плотной тканью, вокруг царил полумрак. Вероятно, был день или ранний вечер, определить было невозможно.
   Джек встал и прошелся по комнате. К нему снова вернулся голод:еды вчера было слишком мало. Джек подошел к двери и дернул за ручку, но дверь не поддалась. Он толкнул ее сильнее, но безрезультатно. Его заперли.
   Он еще несколько раз обошел комнату по кругу, после чего лег обратно. За окном было шумно. Люди ходили совсем рядом и о чем-то громко спорили. Складывалось ощущение будто весь лагерь разом вышел на улицу.
   От столь сильного и насыщенного запаха еды у Джека кружилась голова. Ему хотелось есть, но пытаться выбраться на улицу сейчас было бы форменным безумием. Он накрылся одеялом с головой в надежде, что запах станет слабее. Не помогло.
   Джек снова встал и начал бродить по комнате, всякий раз возвращаясь к двери. Он снова толкнул ее плечом, разбежался и налег всем телом. Дверь прогибалась под его весом, но не открывалась. Джек начал долбить в нее руками и ногами, толкать и пинать, пытаясь выбраться из комнаты. Он так увлекся, что, в тот момент когда дверь отлетела, наконец открывшись, едва не упал в осовободившийся дверной проем.
   В доме было пусто. На столе в комнате, где он провел вчера несколько мучительных часов лежал кусок мяса. Фил явно позаботился о еде для Джека заранее. Но где был он сам теперь, было непонятно.
   Джек быстро поел, не особо заботясь об аккуратности. Ему нужно было выбираться отсюда как можно скорее. Здесь, среди такого количества людей, шансов выжить у него было крайне мало. К тому же в лагере что-то происходило. Нужно было бежать сейчас, пока им всем не до него.
   Джек подошел к двери, ведущей на улицу и прислушался. За дверями никого не было, и он осторожно вышел из дома. Начинало темнеть, и Джек порадовался, что не придется думать о защите для глаз.
   Он не имел ни малейшего представления куда ему нужно идти. Вчера вечером Фил вел его к какому-то запасному выходу, но вряд ли он сможет найти его сам. Оставались только главные ворота, но до них еще нужно было добраться.
   Джек шел по улице медленно, прижимаясь к стенам домов, стараясь никому не попадаться лишний раз на глаза. Но предосторожности были излишни, на улице, еще десять минут назад столь многолюдной, не было никого. Он обогнул один дом, другой. Дома стояли хаотично, и Джек старался не отклоняться от выбранного направления, чтобы петлять как можно меньше.
   Внезапно, завернув за угол очередного строения, он обнаружил, что стоит посреди широкой улицы, а впереди у большого дома прямо перед ним собиралась толпа. Все они что-то оживленно обсуждали, со всех сторон к ним подтягивались все новые и новые люди. Кто-то толкнул Джека плечом, оглянулся и побежал вперед. Никому не было до него дела.
   Впереди, поддерживаемая толпой, стояла молодая женщина и громко кричала.
   - Джордж, открой! Мы не хотим насилия. Мы хотим забрать свою долю и уйти отсюда. В этом лагере больше нет смысла оставаться. Сегодня ночью убили Ника и Пола. И их убили свои же. Ты помнишь, когда мы с Ником пришли сюда, вы обещали нам защиту. Но сейчас неизвестно, где страшнее: внутри стен или за их пределами. Отдай нам нашу еду и открой ворота, Джордж, пока все не зашло слишком далеко. Слышишь?
   Раздался одобрительный гул толпы, с каждой минутой становящейся все больше. Пространство перед домом было плотно забито людьми, и Джек сам не заметил как оказался среди них. Он оглянулся в поисках знакомых лиц Фила или Микки, но никого не увидел.
   С разных сторон звучали крики. Толпа напирала, подбираясь все ближе ко входу в дом. Уже почти стемнело и в руках у людей зажигались факелы. В их неярком неровном свете лица, казались неживыми и жуткими. Джек хотел было уйти, но понял, что не может протиснуться между людьми и вынужден был остаться на том же месте.
   Дверь дома открылась и из нее вышел невысокий пожилой мужчина. Он был совершенно спокоен и говорил негромко, но все вокруг вдруг замолчали и слушали, не перебивая. Каждое его слово гулко разносилось по площади, будто бы эхом отражаясь от стен домов.
   - Здравствуй, Сэнди. - произнес он - Добрый вечер и всем собравшимся. Я удивлен вашему визиту, но все же рад вас всех здесь видеть. Я понимаю и разделяю ваше волнение и, конечно, твое горе, Сэнди. Но прошу вас сохранять спокойствие. То, что произошло сегодня ночью, ужасно. И я обязательно во всем этом разберусь и расскажу вам о результатах. Но не нужно нагнетать обстановку. Здесь все вместе в лагере мы сильны и защищены. Мы построили наш город вместе, защищали его плечом к плечу, и не стоит разрушать его сейчас. А потому я прошу вас разойтись и очень надеюсь, что эта история станет уроком всем нам. И мы станем еще внимательней друг к другу, еще осторожней. Расходитесь, уже поздно, всем нам нужно отдохнуть.
   - Мы хотим есть! - крикнул кто-то из толпы - Наши пайки с каждым днем все меньше, а обязанностей все больше!
   - Отдай нам нашу долю, Джордж!
   - Мы устали работать на тебя просто так!
   - Друзья, - снова заговорил Джордж - вы же сами знаете, что с едой сейчас плохо...
   - Тогда мы заберем ее сами! - перебил его чей-то выкрик, и толпа двинулась вперед.
   С ближайшей охранной башни раздался выстрел. Кто-то из дозорных, надеясь защитить Джорджа, выстрелил в воздух, в надежде припугнуть и остановить толпу. Но выстрел произвел обратный эффект. Среди людей прокотился рокот, и движение ускорилось. Никто не заметил откуда прилетел первый факел в сторону вышки, а за ним еще один, приземлившийся на крышу дома.
   Джордж забежал обратно в дом. Будто подстегнутая его бегством, толпа озверела и понеслась за ним, пытаясь вышибить дверь и выломать плотно закрытые ставнями окна.
   Охранники на стенах то и дело стреляли толи в воздух, толи уже по людям. Джек задыхался, сдавленный людьми со всех сторон. Запах, сводивший его с ума на расстоянии уже нескольких метров, в столь тесном контакте буквально разрывал на части его легкие. К тому же, к запаху еды все отчетливей примешивался запах гари. Брошенные специально и оброненные случайно факелы сделали свое дело: в лагере начался пожар, охвативший уже одну из сторожевых вышек и нескольких маленьких хозяйственных построек. Горела трава возле домов и аккуратно сложенные дрова. Дыма вокруг становилось все больше. Нападавшие на дом люди тоже заметили это и бросились было затаптывать и сбивать зарождающийся огонь, но было поздно. Полыхала уже пара крупных домов, а поднявшийся ночной ветер только раздувал пламя.
   Кто-то закричал в ужасе. Люди в панике бросились бежать. Джек бежал вместе со всеми, пока его не прижало к стене одного из домов. Он взобрался на крыльцо, распахнул оказавшуюся открытой дверь и вбежал внутрь, захлопнув ее за собой и задвинув засов. Наконец-то он снова был один. В этом месте было слишком много людей, невозможно, невероятно.
   Джек закрыл глаза. "Я выберусь отсюда" - подумал он - "выберусь или умру".
  
  

12. На другой стороне реки

   Помещение, в котором он оказался, было маленьким и завалено всяким хламом. Джек сел в углу, надеясь переждать поток толпы, чтобы затем выбраться и незаметно уйти. Но голоса снаружи не затихали, лишь становились то сильнее, то слабее. За дверью непрерывно раздавались шаги, люди шли или бежали то в одну сторону, то в другую. К тому же запах гари становился все сильнее. Дым проникал сквозь щели в стенах и дышать было тяжело.
   Наконец Джек не выдержал: оставаться внутри было уже невозможно. Он открыл двери и выскочил на улицу.
   Пожар в лагере обрел пугающие масштабы. С грохотом рухнула одна из сторожевых башен, увлекая за собой часть стены. Пара мелких домов догорала, еще несколько крупных полыхала уже без надежды быть потушенными. Повсюды бегали люди, таская воду из реки и пытаясь побороть пожар или хотя бы остановить его. Но сильный ветер был слишком серьезным противником.
   К тому же сквозь провал в стене начали подтягиваться ночные гости. Они не ощущали боли, поэтому огонь, несущий ожоги, им был абсолютно не интересен. Зато напуганные, мечущиеся в растерянности люди были легкой добычей, и влекомые голодом не могли этим не воспользоваться.
   Под завесой дыма они заходили в лагерь все смелее и кидались на людей, случайно оказавшихся поблизости. Охранники на башнях начали было отстреливать непрошенных гостей, но в дыму было непонятно кто свой, кто чужой, и в страхе попась в кого-то из жителей, они стреляли слишком осторожно, а потому не могли сдержать наступление.
   Джек хотел было уже бежать в сторону разрыва, надеясь также воспользоваться дымовым прикрытием, когда совсем рядом с ним засвистели выстрелы. Вероятно, получив приказ, люди на башнях начали стрелять на поражение по всем подряд, не разбираясь.
   Он вновь отступил, пытаясь найти другой путь, и увидел в окне одного из горящих домов Микки. Она истошно кричала не в силах выбраться наружу.
   У нее не было ни единого шанса на спасение. Даже если бы кто-то и решился сейчас кинуться к ней на помощь, ему пришлось пройти мимо прохода в стене, а значит попрощаться с жизнью - стрелки работали наверняка.
   Джеку не хотелось ее смерти. Как и тогда в лесу он не знал почему, но осозновал это нежелание крайне отчетливо.Путь к бегству для него тоже сейчас был закрыт, и он вполне мог попытаться помочь ей, просто для того чтобы она жила.
   Джек обошел дом в поисках двери. И на одной из улиц едва не споткнулся о тело человека, лежащего лицом вниз с аккуратной дыркой в затылке. Это был Фил. И это означало, что Фил тоже пытался спасти девочку. Но его убили, причем убили свои же, тихо и без лишнего шума. Просто и быстро.
   Дверь была заперта, но Джек с легкостью выломал ее, толкнув ногой: замок был совсем слабый. Внутри было очень дымно, и темно. Микки больше не кричала, вероятно, выбившись из сил или потеряв надежду. Джек шел по корридору, заглядывая в пустые комнаты, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в глубине. Дом вокург него скрипел и трещал, угрожая рухнуть в любую секунду.
   Джек торопился. Дышать было тяжело, но он упорно пробирался вглубь здания. Наконец в одной из комнат он услышал слабый стон. Микки была совсем рядом, но добраться до нее оказалось невозможно: их разделяла тяжелая непонятно откуда взявшаяся здесь плотно закрытая дверь. Джек старался изо всех сил. Его плечи, колени и грудь были разодраны в кровь, но дверь не поддавалась. Он раз за разом разбегался и всем телом налетал на нее, пока наконец не вышиб вместе с косяком.
   Огонь был уже повсюду. Джек задыхался, но думал лишь о том, жива ли Микки. Ему даже показалось, что он увидел впереди у окна ее тело, неподвижно лежащее на полу. Он рванулся вперед, но в эту секунду дом вокруг него затрещал, задрожал. Не выдержав натиска огня и потеряв дополнительную опору от выбитой двери, перекрытия рухнули, погребая под собой Джека. Он упал и, прежде чем потерять сознание, увидел, как обвалился потолок возле окна.
   Он очнулся от сильнейшего чувства голода. Есть хотелось невероятно. Джек открыл глаза и внезапно обнаружил себя лежащим в комнате на кровати. В противоположном углу сидела женщина, которая, увидев, что он проснулся, встала и вышла, не сказав ни слова.
   Джек хотел подняться, но тело его не слушалось, он практически не ощущал собственных ног. Он упал обратно и уставился в потолок. В голове не было ни единой мысли. Где он, и что он здесь делает? Медленно в памяти всплывали воспоминания последней ночи. Он должен был умереть, но почему-то опять не умер. Зато умерла Микки. От последней мысли Джеку стало не по себе, перед глазами снова и снова возникал неподвижный едва различимый в серой дымке силуэт на полу и обваливающися потолок.
   Открылась дверь и в комнату вошел невысокий человек, в котором Джек узнал Джорджа.
   - Ну здравствуй, Джек. Ты все таки очнулся, как я вижу. Удивительно. У тебя сломаны обе ноги в нескольких местах, пара ребер и рука, ты сильно обгорел, к тому же весь в синяках и садинах, но до сих пор жив. Ты должен был умереть просто от болевого шока, но ты выжил. Это странно, Джек, очень странно. И у меня есть на это только одно объяснение. И боюсь, что оно не понравится жителям лагеря. Ты, я вижу, не понимаешь меня. Но это нормально, учитывая кто ты. Я так и думал, так и думал. Знаешь, почему ты до сих пор жив? Я давно искал, такого как ты. Достаточно разумного, не слишком агрессивного. А сейчас еще и совершенно беспомощного. Ты просто идеальный экземпляр для моих исследований. Очень рад тебя встретить, очень. И думаю хватит разговоров, надо пользоваться предоставившимся шансом. Просто хотелось, чтобы ты знал. Ну вдруг ты что-нибудь понимаешь, всякое ведь может быть, мы же о вас почти ничего не знаем.
   Джордж говорил также тихо и спокойно как тогда на крыльце собственного дома перед толпой. Но этот голос пугал Джека. А собственная беспомощность, невозможность сбежать, спрятаться, хотя бы защищаться доводили его до ужаса.
   Джек видел, как Джордж кивнул женщине в углу, и та, повинуясь какому-то неизвестному приказу, достала шприц, встряхнула и что-то вколола Джеку точным и уверенным движением.
   У Джека закружилась голова. Его начало тошнить. Перед глазами поплыли круги. В ушах шумело. Ему хотелось вскочить и убежать, но его тело было будто бы приковано к кровати. Рядом кто-то что-то говорил, но звуки были глухими, невнятными.
   Вдруг он осознал, что понимает звучащую рядом с ним речь.
   - Маша, и еще попросите успокоительного 5 кубиков.
   Женщина в углу выглянула за дверь и довольно громко произнесла:
   - Валь, раз ты все равно туда идешь, принеси еще 5 кубиков успокоительного для аутиста из шестнадцатой, ладно? Ага, спасибо, жду, да.
   После чего повернулась и сказала уже в комнату:
   - Сейчас она принесет, как раз идет в ту сторону.
   - Маша, я прошу вас повнимательней, не аутист, а шизофреник. Вы же читали анамнез.
   - Да-да-да, конечно-конечно, простите, Федор Михалыч. Но они же все одинаковые, психи эти. Живут в своих галлюцинациях, уже и не люди давно, а так, непонятно что.
   - Ну зачем же вы так, Машенька?
   - Нет, ну а что? Вы посмотрите на него, он вас и не помнит даже, вы для него пустое место, а вы с ним все няньчитесь. К нему даже родственники не ходят. Махнули, видать, рукой. О, вот и Валюша идет. Спасибо, Валь.
   - Да ладно, все равно по пути было. Как тут ваш аутист? Жив пока?
   - Шизофреник, Валюш. Федор Михалыч ругается, что мы диагнозы путаем. А так, жив, ага. Может чаю пойдем выпьем? Я тортик принесла. Шоколадный. Повода нет, конечно, но так тортика захотелось. Сейчас вколю быстренько этому, все равно спать будет. А мы пока чайку. Так сказать, тортик в честь пятницы, а? Хорошо же звучит! Как вы, Федор Михалыч? Идете с нами?
   - Иду, иду. Кто ж против тортика то устоит.
   - Вот и я о том! Плакала моя фигура. А так надеялась к лету похудеть, да похоже не судьба. Ну не могу я пройти мимо того магазина, там такие тортики, душу бы продала, хорошо не просят. Говорят, расплачивайтесь деньгами. Все, идемте, скорей, а то я сейчас слюной изойду. Ставьте чайник, я пока вколю.
   Мужчина с женщиной вышли из комнаты. А оставшаяся одним резким движением встряхнула шприц и вколола, не глядя.
   - Ну вот и все. Где там мой тортик? Вот еще сегодня съем, а с понедельника на диету. Она еще что-то говорила, закрывая дверь, но Джек ее больше не слышал. Глаза у него слипались, сознание заволокло туманом. Снова никаких мыслей. И мир как будто через ватное одеяло. И очень хочется спать.
   Джек закрыл глаза и мгновенно уснул.
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"