Аннотация: Наконец, разгадана загадка Комнаты Древних. Герои готовятся к экспедиции в покинутый город. Но угроза войны нарастает. Враги раскинули сети и ждут итога своих интриг.
Часть 3. Тайна приоткрыта
Положив ладонь на горячую шею Забавы и щуря глаза, я взглянула на оранжево-розовое небо Заруны. Близился закат. Такой полюбившийся моему сердцу яркий, разноцветный и многоликий закат удивительной планеты. Раголар, звезда Заруны, неуклонно стремился к горизонту, украсив размытую линию дымчатыми теплыми тонами. В этот миг мне казалось, что жизнь, наконец, начала налаживаться и все обязательно должно быть хорошо. Таково сердце человеческое... оно продолжает верить в хорошее, забывая плохое. Я тоже, как и все, всегда хотела верить, что так и будет. Однако почему-то постоянно существуют люди, которым не нравится нынешнее положение вещей, и они, во что бы то ни стало, стремятся изменить окружающий мир так, как хочется именно им. Это неизбежно портит мир и покой большинства. Стоит им только открыть рот и заставить кого-то поверить им и занять их сторону. И всё... всё вокруг тотчас же становится вверх дном.
Когда я велела Забаве лететь в сторону Гнездовья, места, где королевы ниясытей выводят свое потомство, как я могла знать о том, что увижу и пойму в тот день? Просто хотела навестить Шиму, королеву ныне властвующей шиасу Ира Рии. Она принесла Заруне дюжину яиц и грела их на теплой площадке Рождения. Шима часто звала меня, чтобы я проведала ее и ее не проклюнувшихся птенцов. Она говорила, что малыши слышат голос людей и это повлияет на их выбор в будущем, на их инстинктивное желание иметь себе наездника. Рия, несмотря на усердные просьбы Шимы, мало разговаривала с ними, считая это бессмысленным и унизительным занятием. Она говорила, что это выглядит нелепо и смешно, когда беседуешь с белоснежной скорлупой яиц. Я же так не считала. И в те дни, когда Рия все-таки подпускала меня к яйцам, я с неописуемым восторгом подходила к каждому, гладила и рассказывала малышу под белой пеленой какую-нибудь сказку. Я много чего могла придумать на ходу, так что в этом мне не было равных. Шима всегда с удовольствием ложилась рядом и неотрывно следила за каждым моим движением, любовно мигая то одной парой век, то другой. И слушала. Слушала с искренним интересом любую небылицу, слетавшую с моих уст, наслаждаясь любой эмоцией, вызываемой этой историей. Говорят, что королевы становятся особо чувствительными и мягкими, когда высиживают кладку. Так и Шима особенно смягчалась и ластилась ко мне и квохтала над яйцами, как заправская наседка.
Здание Гнездовья, высотой около тридцати метров, напоминало издалека широкий фужер под шампанское, конической формы с широким основанием ножки. Верх этого "фужера" накрывала непрозрачная куполообразная крыша, окольцованная по окружности соединения с основным строением широкой полосой прозрачного стеклопластика с редкими вертикальными перегородками. Посвященное самым благородным созданиям Заруны, здание символично переливалось стальным глянцем с розовыми бликами в свете заходящего Раголара. Видение казалось невероятно сказочным, разительно вырывавшимся из бардово-зеленого хаоса растительных насаждений окружавшего парка. Поэтому, чтобы навсегда запечатлеть в уме и сердце это восхитительное зрелище, я велела Забаве покружить над зданием чуть больше того, что требовала необходимость.
Гнездовье. Так его называли все. Именно здесь происходило таинство появления на свет будущих защитников мира и покоя всей планеты. С глубоким благоговением созерцая его с высоты полета, я чувствовала, как мурашки медленным маршем поднимались от пят до макушки. Никто не мог избежать невольного чувства потрясения и покорного упоения красотой при виде этого сакрального места Ира. Я не была исключением. Здесь появилась на свет моя Забава. Здесь она сделала свои первые робкие шаги. Здесь она вдохнула первый свой чистый воздух жизни. И здесь вчера узрели свет глаза дюжины малышей Шимы. Я должна была их увидеть. Увидеть тех, кому еще недавно я рассказывала сказки и гладила горячую скорлупу.
Шима снова позвала меня. Я ответила, что уже на пороге и скоро буду. Забава покорно приземлилась, разогнав тучу песка у подножия строения, и обернула голову так, чтобы хорошо меня видеть. Улыбнувшись лучистому блеску глаз своей королевы, я легко соскользнула с ее шеи и быстрой походкой направилась к едва заметному дверному проему здания. По дороге я снова вспомнила недавний разговор с Забавой о том, не возражает ли она, что я так часто хожу к другой королеве? На что она мне спокойно отмолвила:
- Почему я должна расстраиваться, что тебя любит еще кто-то, кроме меня? Это хорошо, что тебя любят другие.
Улыбнувшись этому теплому ответу, я переступила через порог лифта.
- Я буду ждать тебя на берегу озера, что в парке, - сообщила мне Забава, когда я оглянулась перед тем, как дверца скрыла ее из виду. - И буду за тобой присматривать... - донеслось уже сквозь дверцы.
- Хорошо, - кивнула я закрытой двери, удивившись последней реплике.
Что она имела в виду? Иногда Забава меня вводила в ступор своими таинственными комментариями. А когда я начинала ее об этом расспрашивать, только больше запутывалась. Поэтому я лишь пожала плечами и в очередной раз забила на непонятной фразе королевы.
Упершись взглядом в закрытую дверь лифта, я каждой клеточкой тела чувствовала, как дрогнули сильные мускулы ниясыти, как просто взмахнула она крылом и поднялась в воздух. Удивительное чувство единения с Забавой всегда приводило меня в благоговейный трепет и вызывало тихую благодарность к жизни, за то, что она закинула меня в этот изумительный мир.
Лифт доставил в промежуточный холл, где сидел охранник. Тот лишь вежливо кивнул и продолжил заниматься своим делом, не обращая внимания на мой переход из одной кабинки в другую. Мое появление здесь никого не удивляло.
В кабине лифта, ведущего прямо к площадке Рождений, я непроизвольно положила ладонь на живот. Невольно вспомнила последние слова Лахрета о том, что я буду мамой. Мысль о том, что внутри меня зародилась новая жизнь, вводила в транс задумчивости и растерянности. Неужели я дам жизнь новому созданию? Новому человеку? Я так мечтала когда-то об этом, а теперь ужасно боюсь. Смогу ли я быть этому малышу хорошей мамой? Дам ли я ему то, что так нужно будет в детстве? Каким он будет? Девочка или мальчик? Как мне его назвать? От этих мыслей даже закружилась голова. Именно с этими волнующими мыслями я ступила на белый песок Площадки Рождений. Ступила и тут же замерла. Значит, вот, что имела в виду Забава. Могла бы и сказать...
В центре арены, огороженной тонкими узорчатыми перилами и окруженной двумя широкими ярусами мест для зрителей, стояло две женщины. Их профили черным резным силуэтом вырисовывались в оконном свете. Первой была Рия, наездница Шимы. А присутствие второй меня озадачило не на шутку. Мара, гордо вздернув острый подбородок, надменно сверлила нерешительную молодую женщину своими синими ядовитыми глазами. Рядом с этой властолюбивой и пугающе прекрасной бывшей правительницей Ира я всегда чувствовала себя ущербной и угловатой. Глядя на ее точеную фигурку, крутые бедра, густые волнистые волосы, спадающие до талии, невольно рождалось ощущение личного уродства. Не знаю, почему я так себя чувствовала. Но ничего не могла с собой поделать. Природа подарила этой женщине истинную и безупречную красоту, но лишила доброго сердца и женственной нежности. А еще оставила холодную расчетливость и гнойную завистливость с пугающей нетерпимостью ко всему, что хоть отдаленно напоминало ей о соперничестве.
После того, как дверца лифта с легким шорохом замерла у своего края, я услышала продолжение желчной речи Мары Ниасу:
- ... когда я снизошла к бедной и бесполезной родственнице, дала тебе шанс подняться! Теперь ты вздумала возомнить, что стала Правительницей мира?! Ты взлетела до таких высот, о которых даже не смела мечтать! А теперь ты, жалкая уборщица общественных мест рыбаков, смеешь указывать мне, где моя Кара должна гнездиться?!! - Мара не кричала, но ее умышленно пониженный, почти шипящий, тон раздражал больше, чем, если бы она орала на все Гнездовье.
Рия растерянно потупила глаза в пол и нервно теребила низ шелковой розовой туники. Однако это было скорее признаком неприязни, чем страха. Она уже давно смогла побороть беспомощное раболепие перед бывшей правительницей. Поэтому голосок ее прозвучал в ответ довольно звонко и упрямо:
- Я тебе сказала и еще раз скажу, что в Иридании достаточно мест для Гнездования твоей королевы! С чего ты решила, что она достойна именно этого Гнездовья?!
- Это пожелание моей Кары! Разве не ясно? Она привыкла к нему! - Мара презрительно смерила собеседницу холодным взглядом. - Если тебе не изменяет твоя короткая память, именно здесь она привела на свет более чем достойное потомство ниясытей, чем любая из ныне существующих королев! И отпрыски твоей Шимы лишь жалкие черви в мощной армии Крылатых Стражей Иридании, матерью которых есть МОЯ Кара!!! Так что подвинь ее и немного потерпи.
Рия возмущенно вскинула взор и насупила тонкие брови:
- Не смей так говорить о МОЕЙ Шиме и ее малышах!!! Ты больше не шиасу!
- Послушай, девочка, - Мара презрительно скривила рот, продолжая сверлить молодую правительницу Ира ледяным взглядом, - я понимаю, ты осмелела после более чем двух лет благоденствия в кресле Старшей шиасу Ира... Но хочу напомнить тебе, что согласно решению Верховного Суда, во время гнездования Кары я имею почти все льготы и права наездницы! Так что, думаю, тебе придется подвинуть и усмирить свою... королеву... и потерпеть неудобства присутствия Кары, - при последних словах Мара кивком указала на всполошенную Кару.
Я бросила косой взгляд на бывшую Старшую королеву. От былой пышной славы не осталось и следа. Лишь блеклая шкура, большие пытливые глаза, полные невыразимой боли, и безмолвный протест. Где-то глубоко внутри Кара была не согласна с поведением своей наездницы, но не смела ей перечить. Мне даже стало жалко ее. Неужели Мара не видит, во что превратилась ее некогда грациозная, гордая, великолепная красавица? Лишь тусклая тень, неясный отблеск прежней славы... Гнев и едкая зависть ее наездницы последовательно и постоянно разъедали психику ниясыти.
В замешательстве наблюдая за разыгрываемым конфликтом женщин, я краем глаза также обратила внимание и на Шиму. Та, раскрыв во всю длину крылья и накрыв ими малышей, изогнув шею, с угрозой косилась то на женщин, то на другую королеву. Она разрывалась на части, не зная, что делать: защищать свою наездницу или малышей? Под крыльями матери сбились в кучку испуганные малыши и затравлено таращились на пришлую женщину. Я понимала, что ядовитое раздражение Мары резало крошек глубже и больнее, чем любая физическая угроза.
В то же время Рия выпрямила плечи, прижала локти к талии и уверенно промолвила:
- Разве тебе не ясно? Я не желаю, чтобы твоя Кара и ты находились там, где моя королева выводит своих малышей! Мне не нравиться атмосфера, создаваемая твоими эмоциями. Я считаю их вредными для неокрепшей психики новорожденных!
- И что ты сделаешь?!! Как ты собираешься нас прогнать? Повыдергиваешь мне волосы или стражу позовешь? - самоуверенно дернув подбородком, соперница усмехнулась и деловито вставила руки в бока. - Неужели ты думаешь, что я лишилась власти навсегда? Я верну себе то, что вы незаконно забрали у меня. Я вернусь! Не сомневайся. А там посмотрим, как ты заворкуешь. Послушай моего совета, Рия... - пусть тон Мары звучал и снисходительно, но от этого не менее неприятно. - Замолчи и смирись.
Женщины были так поглощены спором, что даже не заметили моего появления. Но я в стороне стоять не стала. Чувство справедливости решительно заглушило все крики благоразумия в моей душе, поэтому я решила вставить и свои пять копеек в неприятное препирательство. Сжав со всей силы кулаки так, что ногти с болью вдавились в ладонь, я шагнула в их сторону и довольно громко произнесла:
- Как ты смеешь разговаривать в таком тоне со СВОЕЙ шиасу?!!
Словно мне в унисон позади Рии раздался возмущенный стон Шимы, а из-под ее крыльев робко запищала дюжина детских ротиков.
Мара обернулась так резко, словно ее кто силой толкнул в мою сторону. В ее безумно прекрасных глазах горела безудержная и неисцелимая ярость. Если бы взгляды могли убивать, я бы лежала сраженная наповал. Голос же ее не уступал взгляду:
- А ты закрой свой рот, ущербная!!! Не смей вмешиваться в разговор наездниц КОРОЛЕВ!
- Тебя забыла спросить, когда мне молчать!!! - я уже не контролировала слов и мыслей, словно перед глазами повисла искристая пелена. - Думаешь, выскочила из пещер ссылки и все тебе позволено! Если Рия не позовет стражу, чтобы выпихать тебя отсюда, это сделаю я! И не посмотрю, что ты - наездница королевы!
И в эти слова я вложила столько возмущения и гнева, что не заметила, как Шима припала к малышам, полностью скрыв их под крыльями, и потрясенно застонала. Кара испуганно свистнула и отшатнулась в сторону. Мара изумленно открыла и закрыла рот, не проронив ни слова. Я не сразу поняла, что ее так изумило. Но когда секунду спустя пришла в себя, стараясь успокоиться, краем глаза я заметила, как на конце белого узкого входа замерла Забава. От нее исходила сила, которую не могла отрицать даже Мара. Она с угрозой подняла полураскрытые крылья над корпусом, а ее глаза устрашающе блестели ярче заходящего Раголара. Тут испугался бы и смельчак. Мелькнул ее немой вопрос, не нужна ли помощь? Понимая, что мои негативные эмоции сейчас здесь совсем не к месту, я постаралась совладать с собой. Глубоко вздохнув и выдохнув, я успокоила разбушевавшиеся чувства. Все смолкли, осознавая, что тревожный щебет под крыльями матери-королевы - страшный сигнал о неминуемой эмоциональной травме малышей. Гнездовье - не место для выяснения отношений.
Долгие секунды замешательства прервала тревожная трель Кары. Я услышала ее отчетливый голос мысли и оглянулась на зов. Ее добрые большие глаза боязливо переливались синим светом.
- Прошу тебя... Позволь...
Эта смиренная мольба совершенно меня разоружила. Я в растерянности распахнула рот и застыла. Кара никогда не обращалась ко мне вот так напрямую, да еще и с просьбой. В ней что-то изменилось. Очень сильно изменилось. Столько боли и смирения не встречала ни у одной ниясыти. Я поняла, Кара не виновата, что ее наездница такая. И она мало что могла с этим поделать. В душе колыхнулось сочувствие. Не отводя взгляда от болезненного блеска глаз бывшей Старшей королевы, я заговорила уже спокойно:
- Что же ты сделала со своей королевой? Посмотри на нее. И после этого ты утверждаешь, что имеешь право называться наездницей? Кара не заслуживает такого отношения.
- Не твое дело, какие у меня отношения с МОЕЙ королевой! - я ощущала, как с новой силой нарастала злость Мары.
Явно, то, что я здесь так "вовремя" появилась, бывшую правительницу не обрадовало, напомнив о причине ее нынешнего положения. Я постаралась не зацикливаться на этой мысли.
- Может, и не мое дело... - разочарованно закачала я головой, - но Кара - часть этой системы. Она мать многих достойных Крылатых Стражей Иридании. Она мать моей Забавы. Поэтому права имеет Кара! А ты - ничего не имеешь. Ни прав, ни статуса, ни привилегий, ни возможности сейчас что-то и говорить, и требовать. Тем более требовать!
Прекрасное синеглазое лицо вытянулось в глубоком недоумении и уставилось на лежавшую на песке бледную королеву. Возникло такое ощущение, что Мара только сейчас увидела ее здесь. Кара сжалась, будто приготовилась к гневу своей наездницы. Но та лишь в замешательстве таращилась на нее. Затем, словно пробудившись ото сна, Мара вздрогнула и обмякла. А потом, вдруг, забыв обо всех, упала на колени у лап Кары, прижалась к ней и принялась гладить и шептать слова прощения.
В то же время за спиной я услышала тихий голос Рии. Она звонила мужу:
- Ханам, прошу тебя, прилетай сюда скорее... Здесь Мара... Мара Ниасу. Ее Кара собирается гнездиться. Она решила привести малышей здесь... Пожалуйста... - ее тонкий голосок напряженно дрожал.
Все-таки она не могла долго противостоять внутренней силе опытной и зрелой наездницы королевы, некогда имевшей власть во всей Иридании. А это как-никак о чем-то говорило.
Я поглядела на Рию. Та, бросив на меня опасливый взгляд, скользнула к Шиме и прижалась к ее блестящей шее. Принялась рассеянно гладить, пришептывая успокаивающие слова. Малыши перестали пищать и притихли у тела матери. Я осталась одна. Посреди площадки. Через миг меня настигла мысль Забавы, все еще стоявшей на входе на площадку:
- Как ты? Мне остаться? Я волнуюсь. Ты сердишься. Тебе нужна моя помощь?
Теперь я оглянулась к Забаве и покачала отрицательно головой.
- Думаю, здесь уже достаточно королев на площадке. Тебе пока лучше остаться у озера, как ты и говорила.
- Хорошо. Но я слежу за тобой.
- Я знаю, моя хорошая.
Белоснежно-серебрянная стрела соскользнула с края площадки и исчезла в оранжевом свете Раголара. Не успела она скрыться из виду, как в кармане зажужжал коммуникатор. От неожиданности я даже подпрыгнула и тихо выругалась. Звонил Лахрет:
- Мара уже там?
Его вопрос озадачил. Откуда он знает? А впрочем... он же начальник Службы Безопасности Иридании. Ему ли не знать о передвижениях опасных политических преступников страны?
- Да, - на удивление мой голос был спокоен.
- Давно?
- Не знаю. Я только пришла.
- Я сейчас буду, - и сразу отбился.
Я медленно опустила руку, обескуражено уставившись на потухший экран коммуникатора, словно он объяснит мне, что на уме у Лахрета. И тон у него был уж слишком официальный. Но я привыкла уже к этому. Когда он был на работе, то часто говорил со мной так. Что дальше? Вокруг воцарилось напряженное молчаливое перемирие. Надолго ли?
Я покосилась на Рию. Понимая, что в единении наездника и ниясыти я лишняя, решила пристроиться на первом ярусе зрительного зала Площадки Рождений. Села и глубоко задумалась, устремив взор на широкую оконную полосу. Там, за прозрачным стеклом, золотистый круг звезды Заруны уже почти скрылся за горизонтом. Отчего краски заката стали еще более насыщенными и густыми.
Все притихли, понимая, что малыши нуждаются в покое и хорошем эмоциональном фоне. Однако Мара знала, что сейчас обязательно явиться целая делегация и будут разбираться с ее делом. Она была решительно настроена отстаивать явно свое желание, а не Кары, привести малышей именно здесь. Сейчас ей необходимо было успокоить королеву и собраться с мыслями. Она знала, что я не посмею вмешаться в этот процесс. Рия же притихла, затаившись в испуге от грядущего. Все мы знали, что всё так просто не пройдет.
В этих раздумьях я не заметила несмелого движения со стороны Шимы. Кто-то маленький выскользнул из-под ее крыла и зашелестел в мою сторону. Только лишь когда теплый носик уткнулся в мою лодыжку, я поняла, что произошло. Маленький нур оторвался от мамы и робко отправился ко мне. Почему? Я не спрашивала себя. Заглянув в ясные блестящие фасетчатые глаза, увидела вопрос.
- Что, мой хороший?
- Так Енор встретил свою любимую? - такой отчетливый и правильный вопрос привел меня в глубокое замешательство.
Чего-чего, а этого я никак не ожидала, тем более сейчас. Енор? Какой Енор? О чем он? Ах! Я помню, я рассказывала одному яйцу еще несколько дней назад какую-то небылицу. Неужели это он?! Тогда я еще сказала ему на прощание, что когда приду в следующий раз, то обязательно расскажу, что случилось с бедной девушкой Летицией и ее возлюбленным богатым землевладельцем Енором. Я в тот момент, когда разговаривала с яйцом, думала, что они слушают только голос и интонацию, а то, что я говорила, вряд ли... К тому же, как он понял, что это именно я приходила? Как он меня узнал? Я удивленно воззрилась на него и спросила:
- А что ты помнишь?
- Все. Ты же обещала, что продолжишь, как придешь...
Я озадаченно моргала на малыша, не зная, что ответить. Тут услышала уже спокойный голос Шимы, будто ничего только что и не произошло:
- Мы слышим все, что нам говорят, даже если за скорлупой. Он слышал тебя очень хорошо и запомнил всё. Ты разве не знала?
Я усмехнулась этой мысли и положила ладонь на теплый маленький носик, умиленно вспомнив, что еще три года назад такой крохой была моя Забава. Сколько любви и преданности в детских ниясытьских глазенках! В глубине души я обрадовалась, что малыши в этот период созревания не выделяют фермента и не могут еще пройти единения. А вот любопытство у них развито, видимо, еще с зачатия...
- Расскажи! Расскажи! - залепетал кроха и стал на задние лапы, уперев передние мне в колени. Уже острые коготки, которые еще не полностью сформировались и не могли втягиваться, больно врезались мне в кожу.
- Давай в другой раз... - шипнула я, поправляя лапу малыша.
- Нет! Ты обещала! Ты должна рассказать!
Сейчас совсем не к месту подобные рассказы, поэтому я постаралась проигнорировать просьбу малыша и оглянулась назад, в сторону Рии и ее королевы. Шима загадочно блестела громадным фасетчатым глазом. Ее наездница потупила взор, полностью погрузившись в свои мысли. От ее грустного и отрешенного лица, мне стало как-то грустно на сердце. Я спросила королеву, что с Рией.
- Она вспоминает свое прошлое. Ей больно от того, что только что сказала эта женщина... - большой глаз Шимы неодобрительно сузился.
Удивительно было то, что Шима не назвала Мару по имени. Обычно все королевы знают всех наездниц знакомых королев по именам. Вывод напрашивался сам - таким образом, королева выказала презрение к упомянутой женщине.
Я всмотрелась в лицо правительницы Ира. Из всех титулованных особ Ира Рия была самой ранимой и впечатлительной. Ее выбрали шиасу, так как Шиму считали самой сильной королевой после мариной Кары. Для людей были важнее не способности наездницы, а сила королевы.
Риина история уходила не так далеко, как у многих других наездниц. Бедная родственница тогда правившей шиасу. Дочь малоизвестного рыбака из тихой провинциальной девушки, она никогда не рвалась к власти и по большей части молчала. Говорили, что в конноре родного поселения в детстве ее не было ни видно, ни слышно. Потом, неожиданно, появилась Мара и без объяснений забрала в Ир, где та легко прошла Церемонию Единения с Шимой. Тогда-то и выбора особо не предоставили малышке, но молодая королева оказалась на удивление непереборчивой и достаточно настойчивой. Затем, как того предписывал регламент, вышла замуж за Ханама Коса, конечно, не по любви, а потому что так указала Мара. Ведь из поколения в поколение правящая шиасу всегда выбирала мужей для девушек, прошедших единение с королевой. Причина заключалась в том, что их мужья брали на себя руководство всей страной, а не только своей семьей. Это я пролетела этот этап благодаря стараниям Нарана Ниасу, скрывшего эту негласную деталь правителей общества Иридании. Рия этого не избежала, и приняла безропотно свою долю. Детей у нее почему-то так и не случилось. Да она и не слишком от этого страдала. Вся ее жизнь и стремления вращались только возле Шимы. Королеву молодая женщина любила искренне и от всего сердца. Может, поэтому Шима и была сильна среди других королев?
Затем я перевела взгляд на бывшую шиасу. Та зло уставилась куда-то вдаль в сторону высокого оконного пояса. Ее мысли тоже блуждали где-то не здесь.
- Расскажииии! - долетели до меня настойчивые призывы малыша, и мне пришлось посмотреть на радужные пытливые глаза маленького нура.
По-моему, все-таки не отвертеться. Я глубоко вздохнула и решила проверить его:
- Хорошо... На чем я остановилась?
- Енор был уже немолодым и добрым мужчиной, но не мог найти достойной девушки. И тут на краю своих полей он увидел молодую женщину, которая шла за работниками и подбирала остатки колосьев себе в подол платья. Она была очень красивая и добрая. И заботилась о своей свекрови... - конечно, малыш мало что понимал из рассказа, но видел образы, которые рисовало мое воображение, и впитывал их, как непреложную истину.
Я вздохнула и продолжила придумывать историю дальше. Вскоре рядом собралась вся дюжина малышей. Но долго, в принципе, не пришлось говорить. В стороне от меня, на краю Площадки Рождений, зашелестели дверцы лифта и в Зал вошли двое: Ханам и Лахрет. Оба имели мрачные лица и недовольные взгляды, которые сразу же обратились в сторону лежавшей Кары. На короткие секунды они замерли, затем оглянулись, оценивая ситуацию. Лахрет задержал взгляд на мне. Ханам, больше похожий на черную тучу, вполне объяснимо направился к жене. Лахрет выглядел более адекватным, но не менее смурым. Он первым спросил:
- Что здесь происходит?
Женщины, как по команде, встрепенулись и ожили. Вот он, миг развязки.
- Пусть ЭТА! - Рия резко вскочила на ноги и, выражая праведное негодование, указала пальцем на бывшую шиасу, - немедленно убирается отсюда куда-нибудь подальше! Я не хочу терпеть её рядом со своей королевой! Я имею право решать подобные вещи и настаиваю на нем!!!
Мара не шелохнулась, сидя на выставленной лапе Кары и положив ладонь на изгиб ее шеи. Глазами она зло сверлила соперницу и презрительно скривила рубиновые пухлые губы. Она ожидала такое сопротивление и уже, наверняка, за это время продумала тактику поведения. Поэтому ее молчание казалось благоразумным.
Ханам подошел к жене и обхватил за хрупкие плечи, заглянув во влажные глаза. Сколько заботы хранило его лицо. Он действительно любил Рию. Лахрет же, замерев на нейтральной территории, хмуро думал. Я кожей ощутила его вдумчивую напряженность. Меня этот момент весьма удивил. Раньше я не так остро чувствовала его эмоции. Сейчас Лахрет был не в духе. Ситуация, которая здесь неожиданно соорудилась из эмоций присутствующих дам не могла не отразиться на самочувствии малышей. Лахрет это прекрасно понимал и намерен был быстро разрулить возникшую ситуацию. Как он сие думал провернуть, я не могла предсказать.
Возникла пауза. Напряжение было так велико, что казалось, между всеми засверкают электрические разряды. Малыши гуськом посеменили обратно к матери, попискивая и боязливо оглядываясь в сторону Мары. Они знали, кто здесь настоящая проблема.
Во время паузы я, почему-то, решила, что сейчас именно моя очередь говорить. Поэтому смело вставила свою лепту в спор:
- Я думаю, Рия права! - я поднялась на ноги и шагнула в сторону мужа. - Маре здесь не место.
Лахрет повернул угрюмый взгляд и молчаливо следил за тем, как я медленно к нему приближаюсь. В его плотно сжатых губах я прочитала неодобрение, но он промолчал. Желание мужа о том, чтобы я не вмешивалась, было очевидным.
- Конечно, права! - выкрикнула дрожащим голосом Рия. - Я - шиасу! А не она!
Ханам прижал взволнованную молодую женщину к груди и тихо прошептал ей что-то на ушко. Я кожей чувствовала, как увеличивался негативный эмоциональный фон. Датчиком его нарастания были детские голоски, уже спрятавшиеся под крыльями матери. Рия начала горячиться. Но меня больше изумила реакция Мары. Она лишь пренебрежительно хмыкнула и спокойно перевела взгляд на Лахрета. Думаю, она понимала, что самый адекватный в этой ситуации человек - это Лахрет. Я покосилась на лорта. Ханам недовольно хмурил брови и тяжело глядел на бывшую шиасу. Тогда я перевела взор на мужа. Тот глубоко вздохнул, что было свидетельством сильной внутренней борьбы. Потом заговорил ровным и приглушенным тоном. Так Лахрет говорил только тогда, когда был сильно раздражен.
- Мара и Кара останутся здесь.
- Но... - хотела было возразить я.
- Это не обсуждается, - он бросил на меня строгий взгляд, и все возражения как рукой сняло.
Когда Лахрет так говорил даже со мной, что было крайне редко, я понимала, что спорить пока бесполезно. Лучше выбрать другой момент. Поэтому я прикрыла свой фонтан возмущений и выжидающе уставилась на мужа. Чего нельзя было сказать о Ханаме. Тот слегка отодвинул от себя Рию и, сведя брови в недовольную линию, возразил:
- Нет! Если Рия требует, она имеет на это полное право! Маре здесь не место!
Лахрет перевел на лорта тяжелый взгляд, от которого у меня пробежали мурашки по спине, и еще тише с нажимом произнес:
- Где должна гнездоваться королева, выбирает сама королева. Таков закон Иридании. Или ты забыл об этом, Ханам?
Ханам дернулся и ошарашено перевел взгляд на Мару. Та довольно и победоносно ухмыльнулась. Она знала законы. Очень хорошо знала, чтобы понять, что в этой битве она выйдет победителем. Но ее лицо немного потеряло торжество, когда ее взгляд встретился со взглядом Лахрета. Даже она была в курсе, что глава Службы Безопасности - не простой человек, и если он где-то отступает, значит, жди подвоха. Все в стране понимали, что он заслужил свой титул не за красивые глазки. Так уважали и боялись только Тирета Ниасу. Мало кто рисковал попасть под тяжелую руку Лахрета. Вероятно, из-за этой мысли Мара немного сникла. И именно поэтому, когда Ханам решил ему возразить, увидев жест, призывающий замолчать, тот недовольно сжал губы. Лахрет обратился к Маре.
- Если ты настаиваешь, чтобы Кара гнездилась здесь, пусть будет так. Кара имеет на это полное право. Но, в виду того, что ты являешься пожизненным заключенным, ты не имеешь право на перемещения в Ире. Кара хочет гнездиться здесь. Хорошо. Нам нужны сильные ниясыти. Но ты будешь находиться строго возле нее, и к тебе будет приставлена круглосуточная охрана.
Лицо Мары возмущенно вытянулось. Ее желания простирались немного дальше стен Гнездовья. Она вскочила на ноги, сжав маленькие кулачки, и шагнула в сторону Лахрета. Глаза ее засверкали яркими гневными искрами.
- Это не мыслимо!!! - выкрикнула она. - Я наездница королевы!!! ТЫ не имеешь права лишать меня свободы передвижения во время ее гнездования!
- Имею, Мара, имею, - тон его стал еще ниже, а взгляд еще тяжелее. - Я отвечаю за безопасность страны. Твой приговор оговаривал эту деталь наказания. Ты, согласно решению Верховного Совета, - преступница и приговорена к пожизненному ограничению свободы, вне зависимости от периода гнездования Кары. Моя задача проследить, чтобы этот приговор обязательно был приведен в исполнение и продолжал соблюдаться на протяжении всей твоей жизни. Вследствие этого, в этой ситуации именно я решаю твою судьбу и зону твоих свобод. Как бывшей правительнице страны, я думаю, тебе нет смысла во всех подробностях описывать область моих прав и полномочий? - он пристально всмотрелся в лицо потрясенной женщины, сделав многозначительную паузу, и затем продолжил: - И еще... насколько мне известно, Кара поднялась в полет неделю назад? Значит, ей носить яйца еще две недели. Время до кладки яиц Кара может провести и не в Гнездовье.
Лицо бывшей правительницы страны побагровело, а датчик эмоциональной атмосферы под крыльями Шимы многоголосо запищал пуще прежнего. Королева-мать недовольно зашипела, перебив речь приговора.
- Нет! - вскрикнула Рия, проигнорировав поведение своей ниясыти. - Я требую, чтобы она убралась в другое Гнездовье!!! Я не потерплю ее здесь! Ты не лорт, чтобы решать такие вопросы!!!
Я удивленно оглянулась на Рию, которая таращила на Лахрета покрасневшие глаза. Я еще никогда не видела ее такой... решительной и разгневанной. От этого невольно вырвался мой возглас:
- Рия?!
- А ты не вмешивайся, нирита!!! Тебе здесь не место! И находишься ты тут только потому что меня упросила Шима!! Так что тебе нечего здесь делать, убирайся! И ты тоже убирайся, бывшая шиасу! Все убирайтесь! Все! Я не хочу никого видеть! - она взбешенно оттолкнула Ханама и побежала в сторону Мары с явным намерением вырвать виновнице своей истерики пару пучков волос.
Кровь прилила к голове. В глазах зарябило от услышанного. В то время как разъяренная "тигрица" все-таки была поймана предусмотрительными руками мужа, я вздернула подбородок и выкрикнула:
- Я не нирита!!! Моя Забава была и всегда будет КОРОЛЕВОЙ!!!
- Лана!!! - услышала я едва сдерживаемый протест мужа.
- Когда это она снова стала королевой? Или новый яйцеклад отрастила? - Мара язвительно ощерилась.
Я угрожающе шагнула в сторону гордой красавицы, готовая вырвать то, что не удалось Рие, но тут же ощутила твердую хватку сильной руки на запястье. На Площадке Рождений воцарилась неподобающая этому месту атмосфера. Полное безумие страстей.
- Тебе бы Мара закрыть свой рот! - угрожающе бросил Лахрет, резко поставив меня рядом. - А всем вам успокоиться! - он последовательно грозно зыркнул в мою сторону и риину.
- А то, что ты мне сделаешь? Голову открутишь? - Мара встала и выпрямила спину.
- Если не закроешь рот, это сделаю я! - воскликнул Ханам, прижимая к груди всхлипывающую жену.
Мара, как ударенная, дернула головой, обратив взор на лорта, и упрямо выпятила челюсть, готовая броситься в драку. Но тут грозно прогремел тенор моего мужа:
- Сейчас ты без вопросов отправишься под охраной с Карой в атконнор, и там будешь ждать, когда малыши Шимы начнут выделять аро. Это не обсуждается.
Мара нервно проглотила слюну и повернулась всем телом в сторону нас с Лахретом. Все ее тело дрожало от негодования, но она все-таки нашла в себе силы промолчать, ознаменовав это гордо вскинутым подбородком непокоренной воительницы. Значит, она подчиниться.
Позади облегченно вздохнула Рия. Ей что-то продолжал шептать успокаивающее Ханам. А Шима - недовольно ворчать. Мара развернулась к Каре и уселась рядом ее успокаивать. А Лахрет достал коммуникатор и вызвал кого-то. Потом посмотрел на меня и сдержано проговорил:
- Тебе лучше уйти. Я сам разберусь.
Я понимала, что он был прав, пусть это повеление и задело воспаленную гордость. Да, впрочем, мне и самой хотелось поскорее отсюда унести ноги. Мне здесь, на самом деле, делать было нечего. Разве что настроение всем попортить, в том числе и себе. Поэтому, рассеянно передернув плечами, я покорно направилась к выходу. Внутри все клокотало от полученного отрицательного эмоционального заряда. Хотелось накинуться на кого-нибудь и все-таки повыдергивать пару волосинок. Шагая к выходу, пыталась умом отстраниться от негатива, однако это вызвало лишь пустоту в душе.
Садясь на плечи Забавы, я бездумно оглянулась по сторонам. Уже почти стемнело. Из глубины влажного леса доносились стрекотания и пищания мелких насекомых, шорох ночных зверьков, вышедших на охоту. Дул легкий прохладный ветерок, остужая разгорячившееся лицо, а мягкий травянистый ковер упруго пружинил под лапами Забавы. Я глубоко и шумно вздохнула, погладив теплую шею королевы.
- Ну что? Куда полетим? - спросила она меня. - Лирит просил передать слова Лахрета, что он хочет с тобой поговорить. Он просил тебя ждать в столовой. Он скоро будет. Ты расстроена? Мара плохая женщина. Она что-то задумала, но Кара не говорит, что именно. Боится ее.
Я задумчиво поглядела на обращенный в мою сторону фасетчатый глаз. А Забава все-таки даже за стенами Гнездовья не теряла времени. Прощупывала почву на своем, ниясытьском уровне. Жаль, что потерпела поражение.
- Да, Мара не то слово плохая, - согласно кивнула я. - Надо ее остерегаться. Пусть она и под охраной, но все равно очень опасна.
Тут знакомые звуки хлопков сообщили, что из зияния вышло несколько ниясытей. Я подняла голову кверху. В воздухе возникло четыре стальных объекта. Три нура и одна нира - вызванная Лахретом охрана бывшей шиасу. Они приветственно протрубили и, не садясь на землю, ссадили наездников прямо на специальную платформу для ниясытей у оконного проема Гнездовья. Те быстро скользнули внутрь. Я заинтересованно проследила за их скорыми движениями, пока они не исчезли из виду. Повременив еще с полминуты, я рассеяно причмокнула уголком губ и велела Забаве лететь в атконнор: в столовую так в столовую...
*** *** ***
- Ты уверен? - этот вопрос Лахрет задал просто так, чтобы задать.
Ответ на него он уже давно знал. Просто хотелось, чтобы кто-то это озвучил.
- Да, на все сто, - Краф оперся кулаком о стол начальника. - Шпионы каждый раз разные и каждый раз они ускользали прямо из-под носа. Это не профессионалы. Лишь исполнители. Ими явно руководит кто-то один. Их задача только скачать новые коды. Они это делали на удаленном доступе. Как? Не известно. А потом быстро исчезали верхом на ниясытях. Чужих. Их кто-то подвозил. Ниры охраны не успевали опознать. Всякий раз они улетали раньше, чем их успевали засечь и просканировать. Парень, которого мы поймали четыре часа назад, выкрикнул: "Мир Иридании!", - и выпил яд из перстня на руке. Никакого девайса у него не обнаружено. Наездника, который его предположительно должен был ждать, нигде не нашли. Мы облетели весь периметр вокруг вышки. Никого. Видимо, тот, заподозрив неладное, немедленно ушел в зияние, - Краф раздраженно выдохнул.
На лице его читалась безысходность и отчаяние. Второй помощник начальника СБ Иридании начал терять надежду и терпение. И его можно было понять: восемнадцать вышек вышло из строя. Если выйдет еще одна в радиусе поломок, то прорыва поля не избежать.
Лахрет раздраженно выстукивал пальцами нервную дробь. Всё. Война не минуема. И он прекрасно понимал, что за всеми этими событиями стоят Мара и Тирет. Но как? Кто их связной? Где они прячут свой штаб? Кто их прикрывает? У него так и чесались руки прилететь к бывшему лорту, да хорошенько потрясти того, чтобы получить нужную информацию (под словом потрясти, имеется в виду проявить некоторую фанатичность в физическом вреде подозреваемого). Но разум подсказывал всю напрасность таких деяний. Такое могло бы расколоть многих, но не Тирета. Конечно, Лахрет уже давно не спускал глаз с Хережа Расо, близкого друга Тирета и главного подозреваемого. Однако тому удавалось часто ускользать от слежки. Он был одним из лучших. Да и проследить за перемещениями ниясыти в гиперпространстве - высший пилотаж. На это способна только королева. А таковых на службе в распоряжении у него не имеется. Лану с Забавой задействовать для него было последним делом. Что угодно, но рисковать жизнью жены и ее королевы он никогда не будет.
Лахрет устало перевел взгляд на начальника Управления Науки и Прогнозирования, находившегося, как и Краф, сейчас в его кабинете.
- Что скажешь ты, Арогот? Какой прогноз? Что будет, если выйдет из строя следующая?
Худосочный мужчина с янтарным взглядом глубоких глаз, скрестив на груди руки, мрачно всматривался в профиль молодого фагота Крафа Элогира, когда-то занимавшего высокий пост в Министерстве Юстиции Иридании. Услышав свое имя, он медленно перевел взгляд на Лахрета. Ответил не сразу, задумчиво потерев подбородок тонкими и длинными пальцами.
- Если падет вышка, возле которой был найден этот шпион, произойдет перенапряжение работающих соседних вышек, и тогда в поле в трех местах... - мужчина подошел к карте, высвеченной проектором на стене, - в этом... этом и этом... - он указывал пальцем поочередно места на западном побережье, - на протяжении нескольких километров возникнут незащищенные бреши.
Лахрет поднялся со своего кресла и, заложив руки за спину, подошел к карте. Внимательно посмотрел на указанные места и понимающе хмыкнул:
- Очень удобные места. Хороший обзор и есть возможность без оглядки высадить на места много воинов... можно также посадить и летательные аппараты... - хотя Лахрет и не показывал страха, но играющие желваки на щеках выдавали его волнение.
Все присутствующие понимали всю серьезность надвигающихся событий. Каждый знал, насколько свирепы и беспощадны тараки. И насколько искусные воины.
- Необходимо срочно подтягивать на западное побережье уоты! - занервничал Краф.
Лахрет покосился на молодого мужчину через плечо, задумчиво хмуря черные брови.
- Надо продумать возможные движения противника и просчитать ходы, а потом направлять туда уоты, - ожил Наран, все это время молчаливо сидевший около широкого окна кабинета.
Краф повернулся на него всем телом с лицом, выражавшим недоумение в стиле "это и слону понятно!". Наран лишь хмыкнул и перевел взгляд на ятгора. Тот сосредоточенно всматривался в карту, не обращая внимания на некоторые препирания подчиненных.
- В бухте Агур, что в Ровке, - он постучал пальцем по одному из указанных Ароготом мест, - неплохая возможность расположить уот на горном массиве вокруг пляжа. Пехоте негде разместиться, а с воздуха у нас преимущество. Будет разумно пехоту перекинуть на Таранский район, здесь более равнинная местность... - он с силой потер подбородок и перевел взгляд на другое место. - А вот Вихорское побережье почти все ровное... горы находятся очень далеко от пляжа... рядом только небольшие холмы.
- Зато дальше вглубь материка почти непроходимые джунгли. Они сломают себе ноги, пока доберутся до населенных мест, - произнес почти рядом Наран, который успел за полминуты подойти к карте.
- Или их задавят цветки Менолы Грено... - злорадно хмыкнул Краф, пристроившийся за спиной ятгора.
- Думаю, они будут готовы к такой "сладкой" встрече... - уныло протянул Арогот, заглядывая через плечо Нарана в карту. - Им ли привыкать к Меноле?
- Ну, это хотя бы их немного задержит... - пожал плечами Краф.
- Думаю, что в этом месте их лучше встречать у подножия горного массива Лапр. Нет смысла сражаться на ровной местности. Тараки любят ближний бой... - Лахрет бросил быстрый взгляд на прогнозиста.
- Да... - удрученно кивнул в ответ Арогот, - их искусству борьбы с боевыми топорами нет равных... Но, думаю, все-таки их не стоит пускать вглубь континента. Джунгли им не помеха, а родная стихия.
- Надо, как и раньше, упор делать на воздушную оборону... - протянул Краф, вытирая об штаны вспотевшие от страха ладони.
- С этим надо быть осторожными, - качнул головой Наран. - У них появилось новое оружие. Мы уже успели его испытать на острове Акнор. Их наш гадак, по-моему, называл ЗЕМО-9?
Лахрет обернулся на друга и коротко закивал.
- Ладно... Нечего сейчас строить гипотезы. Нужно созвать военный совет. Завтра же. Этим займешься ты, Краф. Должны быть созваны все лорты областных городов и их помощники. Арогот, - ятгор повернулся к прогнозисту, - проработаешь подробные сценарии о вероятных действиях противника, и предоставишь их на совете. И еще... Мне нужно будет подробное сообщение о состоянии нынешних перемещениях тараков вокруг Иридании. Организуй мониторинг их передвижений в реальном времени через спутники. Немедленно займитесь этим, - он проследил за тем, как упомянутые лица послушно откланялись и быстро покинули кабинет. Затем он повернулся к Нарану: - Как идут дела в Комнате Древних?
- Мы уже почти все перевели. Я как раз прилетел сообщить об этом. Ты должен это увидеть лично, - в глазах друга впервые за эти два года загорелся огонь.
Лахрет с сомнением качнул головой:
- Ты, действительно, думаешь, что это нам хоть как-то поможет в борьбе с тараками?
- Это мы узнаем только тогда, когда найдем Зарунскую рукопись. Но я почти уверен, что мы получим ответ на вопрос о происхождении тараков. Может быть, даже о том, как их уничтожить. У меня есть все основания предполагать, что история тараков начинается с истории появления этой Зарунской рукописи.
- Ты так считаешь? - Лахрет сузил глаза и поджал задумчиво губы. - Тогда это для нас, возможно, одно из важных дел. Но нельзя забывать о нынешней угрозе. Тараки слишком близко подошли к границе Иридании. И все уж очень вовремя происходит...
- Я даже больше тебе скажу, - нахмурил еще сильнее брови Наран. - Я более чем уверен, что нападение тараков и одновременный выход из строя вышек - часть неплохо продуманного плана хорошо известных нам людей.
Лахрет внимательно всмотрелся в лицо друга, понимая, к чему тот клонит. Он давно это знал. Наран продолжил:
- Мара и Тирет притаились, но Верховный Совет оставил им слишком много свободы. Это дает им возможность собраться с силами и продумать стратегию. Я уверен, что они не успокоятся, пока не вернут власть.
- Знаю, - на лицо ятгора легла смурая тень негодования.
Кому же, как не ему знать о способностях и желаниях бывших правителей Иридании. Наран шагнул ближе к другу, согнув воинственно руки в локтях:
- Нам стоит ждать удара со спины.
Лахрет согласно кивнул и засунул руки в карманы брюк, задумчиво отведя взгляд в сторону.
- Хереж...
- Он первым тебе вонзит нож в спину, ты прав, - кивнул Наран. - Есть доказательства?
- Нет. Он слишком хорошо обучен. Никто не может проследить за его перемещениями в гиперпространстве.
- Да уж, гоняться за ним - преследовать ветер. Нам нужна помощь королевы...
Лахрет окинул сомневающимся взглядом друга:
- Я не буду рисковать Ланой.
- Может...
- Другие королевы? Кто?
Наран пожал плечами. Он понимал, что в нынешней ситуации обращаться за помощью к другой королеве опасно, так как нет гарантии сохранности секретности. А утечка информации может еще сильнее насторожить мятежников и сделать их более осторожными.
- Нам нужен "козырь" в рукаве, - продолжил Лахрет.
- "Козырь"?
- Так Лана называет запасной выигрышный план.
- Я думаю, этим "козырем" будет для нас Зарунская рукопись. Нам надо ее найти во что бы то ни стало.
Лахрет задумчиво промолчал в ответ, повернув голову в сторону окна. В этот момент кто-то тихонько постучался в дверь.
- Да! - оглянулся Лахрет, озадаченно сведя брови.
Он никого не ждал.
В кабинет, чуть слышно отворив дверь, скользнула стройная фигурка нириты.
- Рита? Докладывай, - Лахрет повернулся к ней всем телом.
- Мара прибыла в Ир. Кара уже готовиться к гнездованию, - доложила агент.
Лахрет шумно выдохнул и покосился на друга.
- Значит, время уже близко.
- Да, если за всем стоят Мара и Тирет, - кивнул Наран, давно забыв о том, что это его родители.
Он навсегда вычеркнул эти знания из памяти. Потом произнес:
- Ты говорил, что Лана планировала вечером в Гнездовье...
Лахрет мрачно кивнул и взял в руки коммуникатор, набрав ее номер:
- Мара уже там? Давно? Я сейчас буду.
Ятгор повернулся к выходу.
- Рита, отправляйся на рудники, в Ши, и не своди глаз с Тирета. Он должен скоро активизироваться.
- Слушаюсь, - она коротко кивнула и исчезла в проеме двери.
- А ты лети в Комнату Древних, и постарайтесь с Зунгом закончить перевод как можно быстрей. Выходит, это наш единственный козырь... Я скоро буду.
Наран кивнул и последовал за девушкой из кабинета. Лахрет мысленно позвал Лирита и вышел вслед за фаготом. Девушке-секретарше он кинул на ходу, что уже не вернется. Та учтиво кивнула и продолжила заниматься своими делами. Лирит уже ждал на посадочной платформе, когда Лахрет почти бегом вышел из здания Службы Безопасности.
Когда нур его поднимал в воздух, Лахрет успел бросить короткий взгляд на высокое монолитное здание. Оно нерушимой блестящей глыбой возносилось над невысокими белесыми и замысловатыми строениями Ира. Намного возвышаясь над городом, оно казалось символом нерушимости и оплота мира Иридании. Именно здесь, за закрытыми дверями, решались многие военные вопросы страны, обеспечивающие защиту и процветание народа. Затем Лирит создал биополе вокруг себя и вошел в подпространство, прекрасно зная, куда они летят.
Когда Лахрет встретился с Ханамом у входа в здание Гнездовья, не удивился. Присутствие Мары на площадке Рождений обязательно должно вызвать возмущение Рии. Нынешняя правительница Ира до ужаса боялась бывшей шиасу и тихо ее ненавидела. Ситуация была бы все равно напряженной, если бы на площадке появилась другая королева. Присутствие посторонней королевы в Гнездовье всегда вызывало у гнездившейся гнев и жажду защищать свое потомство. Но Кара... Шима никогда не питала теплых чувств ни к бывшей Старшей Королеве, ни к ее наезднице. Вследствие этого можно было даже не представлять, к чему может привести данный конфликт. От этого у любого наездника возникнет ощущение неминуемой беды. Тем более у ятгора. Поэтому Лахрет понимал как никто другой, насколько важно было решить эту ситуацию как можно скорее, чтобы защитить неокрепшую психику малышей.
Лахрет понимал и то, что Мара явилась на площадку Рождений с Карой с какой-то определенной целью. Если бы речь шла о другой женщине, то можно было бы приписать недопонимание или упрямство, либо незнание. Но Мара... Она знала все досконально. Поэтому ее появление здесь являлось не только актом агрессии, но и частью хорошо продуманного плана. Лахрету надо было решить положение дел как можно скорее так, чтобы указать на ее место и заодно понять подтекст ее действий. Она знает, что делает. Скорее всего, она ищет доступ к важным системам города. Иначе, почему она так рано прибыла? В последнее время они с Тиретом уж слишком притихли.
Пока Лахрет летел, он уже решил, что сделает, поэтому успел прозвонить нужным людям, чтобы они подготовили изолированное место для размещения Кары и Мары в атконноре до момента кладки. До этого времени королеве не обязательно находиться на площадке Рождения. И еще один момент. Его Лана. Если она сейчас не успела еще натворить невесть что со своей Забавой, ее надо чем-то занять и пресечь возможные необдуманные шаги. Она не должна вмешиваться в эти интриги. Это слишком опасно. И то, что она находиться в этот момент на площадке, - не желательное событие. Тем более ее присутствие рядом Лахрета всегда выбивало из равновесия и сильно отвлекало. Как бы он не хотел этого признавать, но ее наличие вблизи всегда мешает мыслить рационально и объективно. Самым главным для него становилась безопасность жены. Особенно сейчас, когда она носит под сердцем его ребенка.
Каково было его облегчение, когда, ступив на песок площадки Рождений, он обнаружил довольно спокойную обстановку. Утешило и то, что никто еще никому не "повыдергивал" волосы. Лана благоразумно осталась в стороне. Единственное, что удивило, так это то, что вокруг жены собрались все малыши Шимы. Она их гладила по очереди и что-то тихо им шептала. Лахрету еще никогда не приходилось видеть проявление массовой детской любви к человеку до времени выделения фермента. Но сейчас не время думать об очередной изумительной черте Ланы. Потом.
Ханам прямым ходом отправился успокаивать разнервничавшуюся жену. Ее эмоциональный фон зашкаливал, что было весьма удивительно для этой молодой женщины. Мара сохраняла выдержку и собранность. Он уловил край ее мысли о том, что еще не время. Не время чему?
Присутствие Ланы Лахрет ощутил еще, когда только подлетал к Гнездовью. Она была очень взволнована и насторожена. Понимая, что свои мысли лучше держать от нее подальше, дабы обезопасить жену, он наставил вокруг себя множество эмоциональных блоков. Сейчас ему нужно трезво мыслить. Конечно, она обидится на его резкость, но это лучше, чем если бы эта ситуация решалась ее эмоциями. Потом лучше попросить прощения. Он знал, она простит. Попылит немного и простит. Такая уж она.
Теперь надо быстро оценить обстановку. Он верно предполагал. До их с Ханамом прибытия женщины явно повздорили, но вовремя сообразили, что психика малышей важнее. Теперь же они притаились в ожидании, напряженно следя друг за другом. Правда, Рия вся извелась и довела себя до грани, так что может в любую секунду сорваться. Но с ней Лахрет справится. Хорошо, что не Лана, а то тогда бы никакие блоки не спасли.
Поэтому он решил отправить жену в атконнор. Как же он был благодарен, когда Лана отнеслась с пониманием и покорно покинула помещение. Она мудреет на глазах.
*** *** ***
Всю дорогу до книжного хранилища Лахрет задумчиво молчал. Я чувствовала его внутреннее напряжение. Он что-то анализировал, сравнивал, прогнозировал в голове. Что именно, конечно, я не знала. Но я знала наверняка, что он предчувствовал беду и хотел ее предотвратить.
Следуя за ним чуть позади, держась за руку, я шагала следом все в том же молчании, что и когда мы вышли в холл Хранилища. Лахрет любил меня везде брать за руку и вот так, как малое дитя, водить за собой. Поэтому сейчас я видела только часть его профиля. Мягкий, не раздражающий свет Библиотеки падал не его белую кожу лица, а мягкие тени лишь подчеркивали его мужественность. Что же его так беспокоит? Не говорит. Старается меня оградить. Защитить. Выведывать нет смысла. Уйдет от ответа. Я знаю.
Когда он пришел через час после события на площадке Рождений в столовую, где я его послушно ждала, на дворе уже наступила ранняя ночь. Звезды начали усыпать черную синеву неба, но яркости своей еще не набрали. Я сидела за столом, перекусив на ужин салатиком, и глядела в небо. Думала о том, что грядет. То, что Мара явилась в Гнездовье, ничего хорошего не сулило. Она явно что-то замыслила. И Лахрет об этом догадывался. По его лицу я еще там поняла, что он не намерен меня посвящать в свои догадки. Это немного меня задевало, но когда он вот так упирался, добиться от него было чего-то крайне трудно и иногда бессмысленно. Если я закатывала истерики и предъявляла требования, он чаще всего замыкался в себе еще сильнее, следуя каким-то своим личным принципам. Я уже давно научилась ждать удобного момента, чтобы выведать нужную информацию. Поэтому и сейчас решила занять выжидательную позицию.
Наблюдая за ним в этот момент, я понимала, что единственное, чего он жаждет - защитить меня. Нет никого для него в мире среди людей ценнее меня. И все его холодные приказы и замечания - это следствие стремления защитить. Сколько раз за нашу совместную жизнь я убеждалась в том, что за его сдержанными и, казалось бы, резкими замечаниями скрывалось понимание сути вещей. Он почти всегда оказывался прав. Особенно, когда он на чем-то настаивал, выходило так, что это было лучшим решением. Я до сих пор училась понимать его. Понимать, где лучше промолчать, а где - можно и покапризничать. Я знала, что часто он носился со мной и моими чувствами не по своему твердому характеру. По натуре Лахрет скрытен и замкнут, часто тая мысли за теплой и приятной улыбкой, вежливыми словами и упрямым взглядом. Но когда он находился со мной рядом, он снимал маску, и я видела глубокого, умного и проницательного человека с черными и всезнающими глазами. За эти два с половиной года я научилась доверять его дальновидному взгляду. Конечно, успевая пообижаться на форму, в которой он иногда "выражает" свои просьбы. Поэтому я глубоко вдохнула и выдохнула, приняв твердое решение положиться на его понимание вещей.
И вот теперь мы шли в Комнату Древних в молчаливом настроении. Когда мы вошли в комнату, миновав добродушного здоровяка Туло, нас встретили усталые, воспаленные взгляды ученых умов. Наран стоял у последней арки и озадаченно листал книгу. Зунг сидел за круглым столом и что-то старательно выводил на бумаге.
- Наконец! - подчеркнуто недовольно буркнул фагот вместо приветствия.
- Добрый день! - хоть и приветливо, но утомленно протянул хранитель библиотеки.
- Скорее уже ночь, - я доброжелательно растянула губы в улыбке.
- Ночь? Как же быстро время летит! - округлил глаза Зунг.
- Докладывайте, - Лахрет решил сразу приступать к делу.
В голосе мужа звучали командные нотки ятгора. Зунг принял это как должное. Подвелся на ноги и взял в руки кипу исписанных листков бумаги (хранитель принципиально отказывался вести записи в электронном устройстве). Затем, он с торжественным видом протянул их Лахрету с фразой: "Вот!" Лахрет принял их. Покрутил перед собой, явно с трудом разбирая, с какой стороны нужно читать. Похмурил озадаченно брови, поподжимал губы. После минуты безуспешных стараний он недовольно сунул их обратно:
- В своих каракулях разбирайся сам. Читай!
Зунг без тени обиды забрал обратно бумаги с выражением лица в стиле "а что здесь непонятного?" и сунул в них нос. Я покосилась на Нарана. Полуприкрытые усталые глаза выдавали бессонную ночь, а всклокоченные волосы - тяжелые муки переводческой работы. Я догадывалась, что он на грани. Фагот шагнул к столу и сел на незанятый стул. Лахрет подошел так же к стульям и, освободив от сложенных книг два из них, пригласил сесть меня. Садясь сам, он повернул лицо к бубнящему Зунгу и оформил на нем выжидательное выражение.
- Тяжело было переводить из-за древности и редкости некоторых фраз... - оправдывался хранитель. Слова его были невнятны, и он проглатывал окончания, что было следствием долгих часов напряженной работы. - Я постараюсь так, чтобы фразы как можно точнее подходили к современному стилю, - Зунг сделал выразительную и многозначительную паузу, желая подчеркнуть свой действительно титанический вклад в перевод, потом продолжил, упершись глазами в недовольно-выжидательный взор Лахрета: - У первой стойки вот что было записано: "О, ты, ищущий правду! Знай! Дорога к ней нелегка! Она была сокрыта Уходящим, чтобы не нашел ее Случайный!" Вот здесь я долго не мог понять это последнее слово...- начал было расшаркиваться Зунг.
- Давай без подробностей процесса перевода... Выкладывай результат. Время бесценно, - постно скривился Лахрет. - Читай один текст. Потом пожалуешься на трудности перевода.
- Хорошо-хорошо, - с готовностью закивал хранитель Библиотеки. - Дальше: "Он сокрыл ее за семью печатями. Лишь тот, кто найдет тайный их смысл, сумеет пройти..." - здесь Зунг перекривился и покрутил листы бумаги. - А это словно я не знаю точно, как лучше перевести. Оно имеет несколько значений. "Трудность, тернистость, извилистость, опасность".
- Я думаю, что больше здесь подходит "опасность", - вставил Наран.
- Ну, если так, то тогда это звучит так: "...сумеет пройти опасный путь!" - Зунг покосился на Лахрета.
Тот смотрел куда-то вдаль, медленно постукивая пальцем по столу, но все-таки угрюмо возмутился:
- Я же сказал без трудностей перевода. Прочитай все целиком.
- Да-да! Конечно-конечно! Здесь записано: "О, ты, ищущий правду! Знай! Дорога к ней нелегка! Она была сокрыта Уходящим, чтобы не нашел ее Случайный! Он сокрыл ее за семью печатями. Лишь тот, кто найдет тайный их смысл, сумеет пройти опасный путь!"
Зашевелилась я:
- Значит, здесь говориться о каком-то пути. Куда?
- Путь правды? - пожал плечами Наран, поставив локоть на стол и уперев в сжатый кулак щеку.
- Мне кажется, что здесь говорится о буквальной дороге, - предположил хранитель.
- Да? А "правда" тогда - это Зарунская рукопись?
- Вполне возможно, - кивнул Зунг.
- И она сокрыта за семью печатями... надо понять их смысл... - я закатила глаза к потолку, как ученик, пытающийся найти там ответ на закрученный вопрос учителя. - А кто эти "Уходящий" и "Случайный"?
- В остальных арках говориться о них? - ожил Лахрет.
- Да, - усердно кивнул Зунг.
- Тогда читай дальше.
Библиотекарь продолжил:
- Вторая стойка: "Путь этот простирается чрез Великую Реку. Она одна приведет тебя в покинутый Зарнар. Воздух дрожит, не пускает. Первую печать хранят темные воды. Знай! Ключ скрыт ниже, чем видишь, глубже, чем кажется", - Зунг замер и посмотрел на Лахрета.
В его глазах горело лишь одно недоумение. Такое лицо бывает обычно у тех, кто прочитал иностранные слова знакомыми буквами. У нас лица не слишком отличались от него. Я почувствовала, как вспотели ладони. Когда Зунг читал слова со второй арки, я смотрела на ее картину. Множество людей идет на гору. Их путь пролегает вдоль обрыва над широкой рекой с зеленоватой водой.
- Интересно, о какой Реке здесь идет речь? - спросила я, не отрывая глаз от картины.
- Она названа Великой, - передернул плечами хранитель.
- А какие реки в Иридании считаются Великими? - продолжила я список вопросов.
Через длительную паузу заговорил Лахрет:
- Терро-Итар. Это самая большая и длинная река Иридании. И она единственная, что берет начало в горах Градасса и считается самой полноводной. Она пересекает почти весь континент с востока на запад.
- А мы считаем, что Зарунская рукопись именно там?
- В другом месте быть не может. Это единственное место на Заруне, куда не может до сих пор ступить нога человека. Уже испокон веков эти горы считаются священным местом покоя ушедших в последний путь. Здесь, согласно легендам, зародилась жизнь на Заруне, - покачал в ответ головой Наран и глубоко выдохнул. - Лоно Заруны... так называют люди эти горы.