Забравшись в карету, Кольси снял шляпу, с широких полей которой на пол тут же потекли струйки воды. Отодвинувшись в сторону, викарий усмехнулся и с притворной тщательностью смахнул с сутаны якобы попавшие на неё капли.
- Ваша светлость, вы не находите, что эта погода послана нам волею богов?
- Если это и так, то разве что в наказание за грехи.
- Нет-нет, господин епископ! Пока целители делали из моего старого тела этот бурдюк, - Улабир похлопал себя по внушительному животу, - Я много о чём успел подумать. Так вот, сдаётся мне, что все великие дела творились именно в плохую погоду.
- Брат Улабир, и какие же великие дела вы собираетесь провернуть?
- Ваша светлость, позволю себе несколько замечаний или же уточнений. Это уж как вам будет угодно, - картинно склонив голову, викарий продолжил. - Ваше появление на Каретной улице говорит о том, что вы как минимум не прочь поучаствовать в великих делах. Так что, друг мой, это мы собираемся кое-что провернуть, как вы изволили изящно выразиться.
- Брат Улабир, я полагал, что наше письмо тиварскому герцогу дало ответы на все вопросы.
- Разумеется, господин епископ, разумеется. Я даже готов признать, что болтаю лишнее, - Улабир со вздохом развёл руки в стороны. - Волнение, знаете ли...
- Альфир милостивый, что я слышу? Всемогущий викарий Ордена защитников волнуется?
- Ну, Флеонский паук всё-таки человек, не лишённый слабостей. К тому же толстый, лысый и одноглазый... - откинувшись на мягкую спинку, Улабир улыбнулся извиняющейся улыбкой, но через мгновение перед Кольси уже сидел уверенный в себе стратег, готовый жёстко претворять в жизнь принятые решения. - Но оставим лирику поэтам. Поскольку господин Кольси вспомнил о хорошо известных нам письмах, полагаю уместным и своевременным сообщить вам о состоянии этого вопроса.
- Означает ли это, что Тивар счёл наши доводы достойными внимания?
- Ваша светлость, герцог фос Контанден сообщил нам, что поддержит любые действия членов Совета двадцати пяти, направленные против злонамеренной ереси танкисов, их слуг и союзников. И союзников, господин епископ.
- Альфир милосердный, вы словно камень с души сняли! - чувствуя огромное облегчение, Кольси на мгновение прикрыл глаза, но его острый ум тут же принялся препарировать долгожданную новость. - Очевидно, что Ансис всегда терпеть не мог Травиаса, а уж после нападения на Ферир он вообще стал врагом герцога. Но как Тивар сможет помешать его избранию? Брат Улабир, точность формулировок имеет здесь особое значение, поэтому я хотел бы прочитать послание фос Контандена. В конце концов, это ответ на наше письмо.
- Уважаемый господин Кольси, я не смогу выполнить вашу более чем обоснованную просьбу, так как письменного ответа просто не существует.
- То есть как это не существует? - епископ был не просто удивлён - никогда не покидавшая его подозрительность тут же подняла голов, почуяв явный подвох. - Ответ фос Контандена был передан на словах? Это был надежный человек, он не мог ничего забыть или перепутать?
- Нет, господин епископ, ответ тиварского герцога был получен с помощью магии, которая позволяет передавать сигнал на большие расстояния. Очень большие.
- Это нечто вроде красных камней Белого ордена?
- Ваша светлость, красные камни были созданы по воле или прихоти богов, а это всего лишь искусные магические формулы.
- Но о таких способах связи нет упоминаний даже в древних трактатах.
- Потому и нет, что эти формулы появились в нашем мире не так уж давно.
- Брат Улабир, но тогда я просто обязан задать следующий вопрос. Кем и когда был создан этот способ передачи сообщений? Эти формулы были прописаны в Ванат Тенике, старой академии или Викрамаре?
- Ваша светлость, я всегда ценил ваше умение видеть суть проблемы... - пальцем отодвинув край шторы, висевшей на окне кареты, викарий удовлетворённо кивнул и вновь повернулся к епископу. - Это хороший вопрос, но мы уже почти приехали, поэтому я отвечу на него несколько позже. С вашего согласия, разумеется.
- А где мы, собственно, едем? - благодаря многочисленным встречам епископ знал, что настаивать бесполезно - Улабир умел уходить от ответов, оставаясь столь же любезным и многословным. - Насколько я понимаю, продолжение встречи будет не в "Медном гусе"?
- Вы как всегда проницательны, господин Кольси. Добавлю также, что это и не Флеон.
- Ну не в бордель же мы едем!
- Нет, ваша светлость, не в бордель. Хотя по сравнению со Стабуром это довольно приличное место. По крайней мере, по части лицемерия. Там всё по-честному - любые радости за ваши деньги. Но это так, к слову. А едем мы по Гончарной улице в дом некоего Кусмадота - удачливого торговца и вполне приличного человека.
- И каким же образом этот господин связан с орденом?
- Ну, если я скажу, что он земляк нашего магистра, вам этого будет недостаточно? - викарий едва заметно улыбнулся. - Тем более, что это не так... Господин Кусмадот является нашим другом, посвятившим свою жизнь борьбе со злобными ересями. И его самого, и его сыновей можно назвать мирскими послушниками ордена.
- Брат Улабир, но если я узнал об этом только сейчас, то их послушание было довольно тайным делом. Почему же сейчас мы едем именно туда?
- Ваша светлость, настаёт время перемен. Больших перемен, - вновь посмотрев в окно, викарий взялся за ручку дверцы. - Ну вот и всё, мы на месте. Прошу вас, господин Кольси.
Выйдя из кареты, епископ оказался посреди мощёного двора, окружённого двухэтажным зданием с балконами, конюшней, каретным сараем и большим каменным складом. Оглянувшись, он увидел высокий забор и внушительного вида ворота, которые быстро закрывали два человека в кольчугах и с мечами на поясе. Помимо них и сопровождавших карету бойцов во дворе было ещё четверо вооружённым мужчин, поклонившихся Кольси, едва тот ступил на камни брусчатки. Удивлённый епископ ответил им наклоном головы, хотя не мог понять, кому именно была адресована их почтительность - епископу, которого они узнали и без жёлтого плаща, или же просто пассажиру хорошо известной им кареты.
- Не самый бедный двор в Каулоне, не так ли? Хороший памятник коварству и двуличию во имя Альфира.
- Что вы такое говорите, брат Улабир? Я понимаю, что у ордена есть свои секреты, но это уже граничит с богохульством.
- Живя среди волков, надо уметь выть, а не блеять, - викарий указал на дальнюю дверь в стене дома. - Нам туда, господин Кольси. Думаю, нас уже ждут.
Пройдя через увешанный гравюрами коридор, викарий и епископ вошли в небольшой зал, в центре которого находился длинный стол, окружённый десятком стульев с высокими резными спинками. Стоявший рядом с ним человек обернулся, и Кольси с некоторым удивлением увидел перед собой первого магистра Ордена защитников Нантадаса.
- Добрый день, ваша светлость! Я рад, что вы приняли приглашение брата Улабира, - улыбнувшись, магистр положил руку на спинку стула. - Присаживайтесь, нам есть что обсудить.
Прежде чем сесть за стол, викарий снял плащ, и Кольси увидел на его чёрной сутане два круглых золотых знака. Один из них был привычным атрибутом священников, защитников и истово верующих (двойное кольцо с четырьмя вертикальными символами Отелетера, Толфесты, Альфира и Молкота), зато второй был не просто крайне редким, но и вызывал подозрение у наиболее рьяных ревнителей чистоты веры, уверенных в том, что любое отступление от привычных канонов является признаком греховности. Там также было две окружности, но пересекала их одна-единственная наклонная линия с двумя короткими поперечинками на конце - символ младшего сына божественной пары Валкира.
Третьего брата обычно считали каким-то второстепенным божеством, уделяя ему внимания ничуть не больше, чем сёстрам Тешеро. Художники изображали Валкира тщедушным молодым человеком с широко открытыми глазами, застенчивым и не очень уверенным в себе. Кое-кто из историков церкви, правда, утверждал, что он обладал острым умом и был в курсе всех важных событий в мире Лаканик, время от времени пытаясь направить их в известное только ему русло. Как бы там ни было, но с точки зрения подавляющего большинства священнослужителей и прихожан Валкир не заслуживал ни особого внимания, ни тем более почитания.
Мало того, олицетворяющий младшего сына символ выходил за внешнее кольцо, что означало претензию на посещение то ли других миров, то ли таинственных Верхних сфер. Когда подобное позволяли себе поклонники Молкота, это расценивалось как явное святотатство, требующее незамедлительного вмешательства Защитников и епископов. А тут на груди викария того самого Ордена защитников красовался золотой (!) знак, нарушающий все писаные и неписаные правила церкви. Увидев выражение лица Кольси, магистр ордена покачал головой.
- Брат Улабир, ты всё-таки надел знак, смутивший господина епископа. А ведь времени у нас в обрез.
- Магистр Нантадас, сегодня нам понадобится помощь всех людей и богов. И тем более - Валкира...
- Господа, вам не кажется, что тайн и вопросов становится слишком много? - стоя возле стола, Кольси старался скрыть своё замешательство и растущее желание поскорее убраться из этого дома. - Могу ли я надеяться, что кто-нибудь возьмёт на себя труд объяснить всё происходящее? При всём уважении, господа, но моё пребывание здесь представляется мне всё более излишним.
- Ваша светлость, сейчас вы получите ответы на все вопросы, - заметив, что Улабир пытается что-то сказать, первый магистр остановил его одним взглядом. - И на те, что у вас уже есть, и на те, которые ещё могут возникнуть. Клянусь именем Толфесты-богородицы и её светоносного сына Альфира - мы ответим на все вопросы.
Епископ достаточно давно знал Нантадаса, который никогда не бросался клятвами и иными пафосными заявлениями, чтобы по достоинству оценить произнесённые им слова. Глядя на застывшее лицо магистра, Кольси неожиданно для себя понял, что стал участником из ряда вон выходящих событий, которые десятилетиями ещё будут описывать историки и романисты. Важность происходящего объясняла и необычное поведение вальяжного Улабира, и их приезд в дом Кусмадота, а заодно и вызвавший удивление необычный символ младшего из сыновей Отелетера. Епископу вдруг стало стыдно за свои вопросы, которые вполне можно было принять за демонстрацию его значимости как члена Совета двадцати пяти. Не говоря ни слова, он положил свой плащ на спинку стула и сел за стол напротив ожидавших его решения защитников.
- Господа, оставим эмоции. Я буду признателен, если вы объясните мне суть происходящего хотя бы в общих чертах. Детали можно будет прояснить позже.
- Разумеется, господин епископ, - усаживаясь за стол, Нантадас с явным облегчением выдохнул выздух, однако постарался сделать это как можно более незаметно. - Так вот, ваша светлость, в общих чертах это выглядит следующим образом: в городе полно шпионов и наёмников Травиаса, которые должны возвести его на Престол Отелетера. Орден защитников вместе с нашими союзниками намерен этому помешать. Таково положение дел в двух слова.
- Твою мать! Как же им невтерпёж... - Кольси давно не сомневался в порочности правителя Небриса, однако эта новость поразила его не хуже удара боевого молота. - Но ведь это не так просто сделать. Фусулар никогда не расстанется ни с престолом, ни со своими камнями.
- Очнитесь, ваша светлость! Да старого придурка просто отравят, и дело с концом! В его окружении хватает мерзавцев, которые сделают это даже бесплатно, лишь бы сохранить своё место в Стабуре.
- Но почему именно сейчас?
- Господин Кольси, вы меня удивляете. Альфир милостивый, где ваш острый ум, которым так восхищается брат Улабир? - лежавшие на столе ладони магистра сжались в кулаки, но он удержался от дальнейших резких слова, продолжив объяснять ситуацию чуть более напряжённым тоном. - Фосс Скифест знает, что Тивар ослаблен войной, он уверен, что его войска возьмут или уже взяли Ферир, так почему не использовать стол благоприятный момент? Кто выступит против? Совет двадцати пяти? Одного-двух епископов убьют, остальных запугают или купят. Ракверат? Пока известия дойдут до Волшвела, дело будет сделано. За Велитаром многие короли едят с рук танкисов, с которыми у Шината соглашение. На остальных наплевать: они или слишком далеко, или слишком слабы...
- Ну, Ферир ещё надо взять. Если будет на чём солдат возить, - вспомнив рассказ Долгора о сгоревших в Сальдивате небрисских кораблях, епископ словно стряхнул с себя сковывавшее его разум оцепенение. - К тому же никто не знает, что ещё Тивар может пустить в ход. После магической атаки за Арбуром Тангесок к мосту больше не подходит.
- Верно, ваша светлость, всё верно. Боги милостивы, и я наконец-то вижу прежнего господина Кольси.
- Не иначе как Валкир помог, - единственный глаз викария буквально сиял от радости. - Любит он умных людей, ох как любит...
- Спасибо, брат Улабир, за вашу нескромную лесть, но у меня есть вопрос. Если орден хочет помешать убить Фусулара, то зачем вам я?
- В самую точку, господин епископ! Тем более, что мы вряд ли сможем этому помешать, - видя недоумение епископа, Нантадас решил дать ему полный расклад сложившейся ситуации. - Бросив все силы на спасение Фусулара, мы ни на шаг не приблизим поражение Тильодана и танкисов. Травиас всё равно будет вертеть им как куклой. Ваша светлость, если враги веры готовят переворот, им надо не просто помешать. Их надо опередить! На Престол Отелетера должен взойти человек, целью которого будет искоренение злобной ереси.
- Опередить?
- Именно так, господин Кольси! Люди Шината готовы, но королю нужна демонстрация могущества Небриса. Однако, как вы справедливо заметили, Ферир ещё не взят, а весь Каулон знает о сгоревших кораблях. Сигнала начинать всё ещё нет, зато есть убитый Итлехас, который стал первой жертвой проклятых вероотступников.
- Брат Нантадас, но мы не знаем причин его смерти... Я очень сомневаюсь, что это дело рук Сараспуна.
- Ваша светлость, этого не знает ни один человек в Ордене защитников... И пусть меня простит милостивый Альфир, если я спрошу: какая нам разница? Итлехас входил в число ваших друзей, скользкий Сараспун был подручным лиштоинца. Епископы, возможно, удивлены, но для тысяч горожан тут всё понятно. Тот, кто пустил в ход клинок, знал толк и в интригах, и в магии. Этот неизвестный разом связал несколько нитей в один клубок, дав нам шанс действовать на опережение.
- Звучит так, будто вы готовы благодарить убийцу епископа, - Кольси помнил свои сомнения относительно Итлехаса, однако его покоробило признание первого магистра, готового ради победы переступить через очень многое. - Разве защита жёлтых плащей не прописана в уставе ордена?
- Прописана, ваша светлость... Мало того, наша клятва крови исключает возможность причинения епископам телесного вреда, - ни один мускул не дрогнул на лице Нантадаса, когда он отвечал на упрёк, от которого было рукой подать до обвинения в святотатстве. - Но она не делает нас послушными исполнителями приказов дорвавшихся до плащей глупцов и негодяев. Орден защитников служит богорождённому Альфиру, а не обитателям Стабура, что бы они о себе ни думали. Мы не хотим повторить судьбу Серого ордена, но не позволим забыть о ней другим людям.
- Откровенность за откровенность, господин магистр. Все мы знаем, что тени никуда не делись. Они делают то, что считают правильным, и кровь их не страшит. Полагаю, что именно они являются вашими союзниками, разговора о которых брат Улабир так старательно избегал.
- Нашими союзниками, ваша светлость, нашими... Когда вы писали письмо герцогу Тивара, вы не сомневались в необходимости могущественных союзников. Даже таких, как Иливат фос Подельван, у которого руки в крови по локоть, - магистр неожиданно откинулся на спинку стула и потёр пальцами подбородок. - Что изменилось, господин Кольси? Почему серые вдруг стали хуже танкисов?
- Господин магистр, мы знакомы уже много лет. Те, кто считает вас не знающим сомнений бойцом, ошибаются. Магистр Нантадас может не принимать мотивы людей, может их презирать, но чувства людей он понимает, - хрипловатый голос епископа звучал по-прежнему ровно, и только хорошо знающий его человек мог бы уловить сквозившее в нём волнение. - Да, вы правы: Адольгор и я сделали свой выбор, обратившись к фос Контандену. Но одни люди бросаются в бой по зову сердца, других ведёт к цели рассудок. Я живу умом, и последний шаг кажется мне самым трудным.
- Господин Кольси, я вас внимательно выслушал и готов принять ваши мотивы. Теперь нам пора браться за дело.
- Господа, я понимаю - время не ждёт... Но должен сразу сказать, что роль Хранителя Престола не для меня.
- Ваша светлость, эти слова надо объяснить, - одним движением остановив вскинувшего голову викария, Нантадас всмотрелся в лицо Кольси. - Последний шаг оказался слишком трудным?
- Нет, господа, шаг сделан. Но власть в Стабуре мало взять, её ещё надо удержать. Насколько я понимаю, вы планируете не резню в покоях, а обращение к верующим?
- Вы правы, уже полгорода знает о большой вечерней молитве на Соборной площади.
- Хорошо, но для этого нужен оратор, которого будут слушать с открытым ртом и горящими глазами. Это не про меня.
- Ваша светлость, вы не правы! - пришедший в себя викарий явно не мог смириться со словами своего протеже. - Я не встречал людей, способных так донести свою мысль!
- Увы, брат Улабир, толпа ценит не тонкость мысли, а силу убеждения. И потом, кто я для других епископов, дворян и правителей? Священник из далёкой провинции, дослужившийся до жёлтого плаща? Кто поддержит такого Хранителя?
На какое-то мгновение Кольси показалась, что зал заполнила какая-то прозрачная смола, в которой вязли все слова и звуки. Исчезли доносившиеся откуда-то ржание лошадей и стук копыт, он не слышал даже собственного дыхания и биения сердца. Наваждение исчезло, когда магистр ударил кулаком по столу.
- Вы правы, господин епископ. Но я уверен, что на этот случай у вас найдётся хорошая мысль.
- И господин магистр даже знает, что я сейчас скажу?
- Что ж тут хитрого? - подал голос взявший себя в руки викарий. - Вы назовёте Адольгора фос Томли. Но я слышал его на Совете двадцати пяти. Это голос счетовода, а не оратора.
- Брат Улабир, когда Адольгор что-то обсуждает, его голос суше песка в пустыне. Но на площади он будет потрясать основы и срывать маски, чтобы зажечь толпу. И уж поверьте мне, сын раквератского герцога это умеет. Когда его прочили в Хранители Престола, он брал уроки красноречия у лучших актёров Бонтоса. Они были довольны своим учеником.
- Так, господин Кольси. У меня два вопроса, - магистра встал и наклонился к епископу, опершись руками о стол. - Адольгор готов перейти черту, из-за которой не будет возврата? Тайных писем может быть много, но открытый вызов Тильодану и танкисам - это совсем другое.
- Многие годы он верил, что был рождён для этого. Если Травиас победит, для него не будет места среди живых.
- Это весомый мотив, - отодвинув стул, Нантадас взял в руки лежавший на столе меч. - И последнее. Брат Кольси, когда я уеду за твоим другом, ты не станешь сожалеть о своём решении?
- Нет, брат Нантадас. Эту тему мы не обсуждали, но оба знаем, кто на что способен. Адольгор знает, как разговаривать с лотвигами и толпой, а я знаю, как устроена церковь за воротами Стабура.
- Пусть так, но люди меняются, брат Кольси... - повесив на пояс меч, магистр приложил руку к скрытым под одеждой амулетам и шагнул к двери. - Викарий, пока меня не будет, расскажи детали нашего плана. Брат Кольси должен знать всё.
Проводив взглядом Нантадаса, епископ повернулся к викарию, который вновь стал хорошо знакомым ему хитроумным и уверенным в себе Флеонским пауком. Улабир внимательно рассматривал (или делал вид, что рассматривает) стоявшую на столе трёхгранную призму, из которой как бы выходили три богорождённые сестры Тешеро. Правда, точнее было бы сказать, что на столе находилось только медное основание, сама же скульптура в пол-локтя высотой висела над ним, и при желании в это пустое пространство можно было сунуть собственный палец или клинок. Вытянув руку, викарий легонько толкнул пальцем ближайшую к нему богиню. Призма повернулась на треть оборота, несколько раз покачнулась и вновь неподвижно застыла над покрытой рунами медью.
- Забавная вещица, господин Кольси. Не находите?
- И очень редкая, брат Улабир, - епископ не стал сразу же задавать висевшие на языке вопросы, предоставив викарию возможность зализывать раны на своём самолюбии. - Что держит Тешеро в воздухе? Особая формула?
- Нет, ваша светлость, в основании находятся песчинки зонтари. Их находят в верховьях Елеонира, в Тайроте и Ватиласе. Там же их и делают. Насколько я знаю, это очень хлопотное дело. Сёстры могут капризничать, обижаться, и от такого Эрки Пирика путного совета не получишь.
- Эрки Пирика? Первый раз слышу...
- На старотайротском это означает "совет дочери".
- А как они советуют?
- У каждой призмы есть особый амулет, который кладут на край основания и смотрят, какая из сестёр к нему повернётся.
- И как это можно будет понять?
- Если это будет Бовиша, то надо следовать своим искренним чувствам. Если Рушера, то надо ещё подумать и оценить ситуацию.
- А если Кажета?
- Это будет означать, что богиня тела советуют не суетиться, а выпить и закусить - время действий ещё не пришло.
- И давно богиня чувств повернулась к амулету?
- Рушера уступила место своей сестре сегодня ночью.
- То есть сразу же после смерти Итлехаса?
- Именно так, господин епископ, - поймав внимательный взгляд Кольси, викарий понял, что пришло время отвечать на вопросы. - Именно так... Но мне помнится, что вы спрашивали, как именно мы узнали о решении молодого герцога?
- Да, в карете вы сказали, что сообщение было передано с помощью какой-то новой магии.
- В нашем мире это впервые использовали танкисы. С её помощью можно было сообщить о каком-то событии, передать приказ, но не более того. Это похоже на сигнальный файербол, который можно увидеть на другом краю земли.
- Но как эта магия стала доступна защитникам?
- Возрождение танкисов нарушило равновесие, и Серый орден получил право открыть свои архивы.
- И кто мог дать теням это право?
- Ваша светлость, у меня есть кое-какие догадки, но я пока оставлю их при себе. Дело сделано, вы получили ответ, и это главное. В конце концов, вы сами можете спросить это у бойцов Серого ордена. Если найдётся время...
- Так они уже в Каулоне?
- Я так думаю, они были здесь всегда. Почти уверен, что кто-то из них даже носит жёлтый плащ... Но после первых сражений за Арбуром они сами пришли ко мне и Нантадасу.
- И вы им сразу поверили?
- Ваша светлость, им было что сказать и предъявить, но я это не могу обсуждать. Сейчас в городе всего несколько серых, но в их руках страшная сила. Уж поверьте, господин Кольси.
- Хочется верить, граф Улабир. Ну хорошо, с Тешеро и серыми для начала понятно. Но при чём здесь Валкир? Да ещё якобы вышедший за пределы нашего мира?
- Ваша светлость, согласитесь, что судить об этом со знанием дела вряд ли сможет кто-нибудь из смертных, - голос викария заметно изменился, став более сдержанным и сухим. - Молкоту ставят в вину, что он посещал иные миры, но кто это сможет доказать? Он что, поведал об этом какому-нибудь епископу или хронисту?
- Брат Улабир, это часть канона веры.
- Альфир милостивый, да когда-то и иконы считались ересью! Но если Молкот и переступил порог нашего мира, почему этого не мог сделать Валкир? Почему на церковных символах есть знак проклинаемого Молкота, но нет младшего сына и богорождённых дочерей?
- Готов признать, что это справедливые вопросы, но почему всё-таки Валкир?
- Когда Серый орден превратился в теней, Валкир стал их покровителем, дав им новые знания. Но были и условия. Жёсткие условия, которые орден принял и всегда им следовал. Серые и защитники всегда делали одно дело. По-разному, но - одно. Теперь мы прямые союзники, и я прошу Валкира дать им силы, чтобы сокрушить наших общих врагов, - опустив голову, викарий замолчал, но через пару мгновений вновь поднял глаза и с лёгкой улыбкой обратился к Кольси. - Ваша светлость, надеюсь, вы удовлетворены ответом?
Весьма щекотливая тема справедливости церковных канонов стала как бы вершиной разговора, за которой последовало неспешное обсуждение частностей и сражений последних недель. В какой-то момент Кольси начал беспокоиться из-за длительного отсутствия Нантадаса, но викарий только усмехнулся, заверив его, что попытавшихся напасть на карету первого магистра можно только пожалеть. Епископ успел несколько раз повернуть фигурки богинь и дважды обойти вокруг стола, прежде чем во дворе послышались голоса и стук копыт. Ему хватило одного взгляда на вошедшего в зал Адольгора, чтобы отбросить малейшие сомнения как в готовности фос Томли принять предложение защитников, так и в его способности зажечь праведным гневом сердца тысяч людей.
- Господин Нантадас, вы доехали без происшествий?
- Не совсем, господин епископ. Эта погань тоже умеет просчитывать расклады. Наёмники Травиаса пытались захватить дом его светлости, но там была наша охрана. Брат Унголир размазал тварей по стене храма.
- В ордене появился новый рунка?
- Достаточно того, что он убивает наших врагов, - магистр прекрасно понимал, что Кольси знает, к какому ордену относится этот незаурядный боец, но годы жизни в Стабуре приучили его избегать излишней откровенности.
- Уверен, что они не успокоятся, поэтому на площади крови будет немало. Но онелитвер должен быть оглашён. Последний раз онелитвер, то есть призыв к божьему суду, звучал в Стабуре около тридцати лет назад по совершенно ничтожному поводу (не знающие меры глупость и гордыня способны на многое), однако по-настоящему ставить на кон свою жизнь и душу никто не решался уже очень давно. Отказываясь от предложения первого магистра, Кольси даже не вспомнил о возможности призвать в качестве судьи самого Альфира, однако фос Томли был, видимо, давно готов сделать всё возможное для достижения своей заветной цели. В этом, собственно, и состояло основное различие между старыми друзьями - сыном ремесленника Кольси, для которого скамья в Совете двадцати пяти была сродни трону, и сыном герцога Адольгором, которого судьба с рождения вела к Престолу Отелетера. Взглянув на епископа, обсуждающего что-то с Нантадасом и черноволосым незнакомцем, Кольси вновь пожелал своему другу мужества и удачи.
Входная дверь открылась, и в зал вошёл человек в распахнутой тёмно-красной куртке, под которой не было видно никакого оружия. Судя по тому, что Улабир тут же встал, отложив в сторону план Каулона, этот гость был весьма важной фигурой, хотя вряд ли имел отношение к Ордену защитников. Вывод напрашивался сам собой, но блеснувший на груди викария знак Валкира мгновенно изменил ход мыслей епископа. Покачав головой, он беззвучно усмехнулся, удивляясь, почему он не догадался об этом сразу же после слов об онелитвере. Зачем Адольгору, защитникам и теням взывать к известному своей непредсказуемостью Альфиру, если Серому ордену давно покровительствует такой же богорождённый Валкир? Те, кто придёт на Соборную площадь, услышат страстное выступление Адольгора, но это произойдёт уже после того, как в главном соборе фос Томли уже исполнит обряд обращения к божеству. Строя свои планы, Шинат и Травиас надеются превзойти в хитрости и коварстве неуловимых вернувшихся? Самоуверенные глупцы...