С наступлением сумерек дувший со стороны реки ветер почти стих, но пышные кроны окружавших беседку мракатов всё ещё продолжали тихо шелестеть, наполняя сад пряным запахом своих листьев. Полковник с детства любил эти вечерние часы, когда вступающая в свои права ночь погружала в сон натруженные тела мириадов живых существ, пробуждая жажду крови у самых ужасных созданий богов, запретивших им осквернять своим появлением лучезарный лик дневного светила. Поднимаясь на одну из башен фамильного замка, юный Туслонс видел, как затихает вечная суета во внутреннем дворе, повара тушат свои печи, а тучные стада покидают окружающие замок пастбища. Когда на тёмном небе появлялись первые звёзды, тишину нарушали только голоса стражников на крепостных стенах да доносившееся откуда-то издалека рычание вышедшего на охоту хищника.
Сидя на грубо обтёсанных камнях, Туслонс любил мечтать о том времени, когда он станет офицером тангесокской армии и обязательно найдёт способ восстановить законные права рода фос Бетлаторов. Когда старший наследник герцога подрос, отец привёз из Фур-Утиджи нового учителя - добродушного, но требовательного Калучи, который раньше преподавал в престижной столичной школе, но лишился двух пальцев на левой руке из-за излишне длинного языка. Изгнанный из школы вольнодумец был обречён на нищету, но богатого и знатного Косвета фос Бетлартора мало заботило недовольство придворных, поэтому Калучи до своей кончины продолжал учить детей и внуков генерала.
Именно от него Туслонс узнал, что реальная история создания королевства Тангесок заметно отличается от того, что было написано в одобренных короной исторических трудах. Все были согласны с тем, что начало распада Накатамской империи было положено мятежом находившегося в Тильодане младшего брата императора, после чего по всему югу Бонтоса заполыхали войны и восстания. Официальная версия событий гласила, что патриотически настроенные дворяне Тангесока отвергли притязания на власть проимперского герцога фос Сутпадата и после ряда героических сражений победу одержали сторонники независимости, избрав своим королём графа фос Нкаревшита. На самом деле герцог хотел наложить лапу на ставшие вроде бы бесхозными имперские земли и рудники, что в силу вполне понятных причин не нашло понимания у тангесокоских графов. Закулисные споры быстро переросли в ожесточённые столкновения, в которых приняли участие и части имперской армии. Это противостояние стоило герцогу головы, но вскоре война заполыхала с новой силой, так как коренжарцы - северные соседи Тангесока - сочли залитую кровью страну лёгкой добычей.
Неистовая орда не щадила никого, и для спасения своих жизней вчерашним врагам пришлось теперь сражаться плечом к плечу. Через пару месяцев отряды дворянской конницы, ополченцев, имперцев и наёмников превратились в единую армию, во главе которой встал заслуживший всеобщее признание Симнас фос Бетлартор. Чтобы получить поддержку со стороны уже перебравшейся в Каулон верхушки церкви, граф направил туда своего заместителя Эстеката фос Нкаревшита. Этот рыжеволосый дворянин с мужественным лицом, любивший и умевший произносить зажигательные речи, оказался на редкость предприимчивым и подлым человеком, полностью использовавшим представившуюся ему возможностью. Очаровав Верховного Хранителя своей лестью и рассказами о войне, граф получил у него благословение на правление и титул короля Тангесока. Чтобы сразу же после возвращения не получить между глаз арбалетный болт, фос Нкавершит выпросил в Каулоне ещё четыре герцогских грамоты, которые должны были как-то утешить его бывших соратников, в одночасье превратившихся в подданных нового короля.
Симнас фос Бетлартор не сразу осознал происходящее, и дело здесь было не только в предательстве его старого знакомого Эстеката. Тангесокские лотвиги уже не раз обсуждали вопрос о будущем правителе, и большинство из них считали, что именно Бетлартор более других достоин короны и в силу древности рода, и благодаря его военным заслугам. Симнас, разумеется, знал об этих разговорах, и уже свыкся с мыслью, что именно ему предстоит стать правителем Тангесока. Прояви тогда фос Бетлартор должную решимость, армия и большинство дворян поддержали бы его, наплевав на какие угодно грамоты из Каулона. Но сколь велико ни было бы возмущение графа, его честность и религиозность не позволили Симнасу пренебречь решением Верховного Хранителя. Уязвлённый этой несправедливостью и лицемерием до глубины души, он принял неожиданное решение: оставив армию, уединиться в своём родовом замке.
Уход фос Бетлартора вызвал раскол в армии, чем не замедлили воспользоваться коренжарцы: нанеся мощный удар по разрозненным силам Тангесока, они рассекли страну на две части, выйдя к горам Касатлено на границе с Тиваром. Возникшей ситуацией воспользовался новоявленный герцог фос Соченто, объявивший восточную провинцию Тангесока Непшит независимым государством, а свой родной Толоналт его столицей. Мало кто тогда сомневался, что Непшиту не суждена долгая жизнь, но изворотливый фос Соченто сумел как-то договориться с живущими в Ретугульских горах анерами, у которых с коренжарцами были свои счёты. Следует, правда, отметить, что орду мало интересовала самая бедная провинция Тангесока, ведь основная добыча ждала их на берегу Велитара.
Потерпев очередное поражение, тангесокская армия приходила в себя в нескольких центудах от городка Шурусти, когда к штабному шатру подъехали несколько всадников, одним из которых был Симнас фос Бетлартор. Сухо поздоровавшись с офицерами, он уже был готов слезть с лошади, но, увидев сбегавшихся со всех сторон солдат, остался в седле. Сотни бойцов приветствовали Бетлартора радостными криками, но стоило ему поднять руку, всё стихло. Ещё раз обведя взглядом окруживших его солдат в грязных и заляпанных кровью мундирах, Симнас зычным командирским голосом отдал свой первый приказ: "Готовьте оружие! Завтрашний день будет днём нашей победы!"
Фос Белартор хорошо знал, что движет идущими в бой солдатами, и его слова не были пустым бахвальством. Утром следующего дня тангесокская конница с горящими жаждой мщения глазами ворвалась в Шуристи, сметая утомлённых грабежами и насилием коренжарцев. Через неделю о возвращении легендарного военачальника узнал весь Тангесок, и тысячи бойцов бросились на врагов в криками "Симпас!", устрашая их подобно стае взбесившихся вискутов. Собрав вместе служивших с ним ветеранов, фос Белартор создал особый уланский полк, отчаянные атаки которого наводили ужас на орду. Вернувшись в армию, Симпас так никогда и не надел зелёный мундир, всегда оставаясь в своём неизменном чёрном сюртуке. Стремясь как можно больше походить на своего командира, кавалеристы особого полка украшали свои шляпы и пики широкими чёрными лентами, за что и получили прозвище "чёрных улан".
Война продолжалась ещё более полугода. Коренжарцы были разбиты, и остатки некогда грозной орды гнали до обрывистых берегов Павилкира. Стоя на высоком песчаном откосе, Симнас молча смотрел, как барахтаются и тонут в реке враги его страны. Спустившись вниз, он попрощался с своими офицерами и, проехав напоследок перед строем чёрных улан, вновь отправился в свой замок. В столице королевства фос Белартор так и не появился.
Чудом усидевший на троне Эстекат был воодушевлён победой до такой степени, что сразу же захотел атаковать мятежный Непшит. Большинство придворных поддержали своего правителя, но похоронившая тысячи соотечественников армия встретила речи короля угрюмым молчанием. Почуяв неладное, герцоги фос Киросла и фос Потикнас сумели уговорить короля не начинать новую войну, в том числе и для того, чтобы не допустить очередного возвращения фос Бетлартора. Так или иначе, но Непшит сохранил свою независимость, извлекая прибыль из торговли между Тагнесоком, Тиваром, анерами и находившимся за морем ханством Дофатамба.
За прошедшие десятилетия время неизменным в Тангесоке оставались разве что правление династии фос Нкаревшитов да служба мужчин из рода фос Бетларторов в рядах всё тех же чёрных улан (ни сам Эстекат, ни его наследники не рискнули распустить ставший легендарным полк, хотя и старались держать его подальше от Фур-Утиджи). Мир, казалось, перевернулся: добрые соседи вроде Тивара превратился во врагов, зато коренжарцы стали считаться верными союзниками, дважды спасавшими Тангесок от разгрома во время двух так называемых Весенних войн (всего несколько лет спустя мало кто мог толком объяснить, зачем Фур-Утиджи вообще ввязывался в эти кровавые авантюры).
Отец нынешнего короля Косвет фос Нкаревшит не стал тогда слушать знающих людей, убеждавших его, что вновь пришедшая на землю Тангесока орда так просто оттуда никогда не уйдёт. Всё так и случилось: со времени окончания последней войны минуло без малого тридцать лет, но коренжарские отряды по-прежнему оставались в предгорьях Касатлено, постоянно совершая набеги на территорию Тивара. Мало того, с каждым годом эти "союзники", среди которых выделялись особо буйные иштоши, вели себя всё более по-хозяйски. Коренжарцы игнорировали законы и власти Тангесока, устанавливали свои налоги и пошлины, за неуплату которых били плетьми и даже продавали в рабство (при том, что в самом Тангесоке владение рабами было запрещено).
Пока эти бесчинства затрагивали только простых жителей, ни королевский двор, ни местную власть это не волновало, но когда уверовавшие в свою безнаказанность коренжарцы начали нападать на постоялые дворы, купеческие обозы и небольшие замки, часть дворян взялась за оружие, возглавив летучие отряды самообороны. Со временем эти стычки стали всё больше походить на восстание, и Апсама фос Нкаревшит решил использовать для его подавления тангесокскую армию. Любви к королю это, конечно, не прибавило, но и выбора у него не было - усмирение собственных подданных руками коренжарцев могло обойтись короне слишком дорого.
Прочитав приказ командующего Восточной армией, командир полка чёрных улан Туслонс фос Бетлартор не поверил своим глазам. Ему было предписано к полудню следующего дня рассеять скопление селян и ремесленников, полных решимости не допустить прохода отряда иштошей через мост у города Шурусти - того самого, откуда полтора века назад его предок начал изгнание коренжарцев. Не говоря ни слова, полковник сел за свой походный стол, написал несколько строк и вручил подписанный им лист бумаги прибывшему из штаба армии офицеру.
- Господин капитан, я не смогу выполнить этот приказ, так как сегодня ухожу в отставку, - глядя на остолбеневшего офицера, фос Бетлартор позволил себе едва заметную улыбку. - Прошу вас доставить командующему моё письмо о сложении полномочий. Не смею вас задерживать, господин капитан, мне ещё надо попрощаться со своими солдатами.
Несмотря на то, что назначения и отставки офицеров такого ранга производились только в столице, решение герцога фос Бетлартора оспаривать никто не решился. Но король всё-таки нашёл способ отомстить: после того, как офицеры чёрных улан не проявили должного рвения, отказавшись разгонять людей у моста, полк расформировали, а ношение чёрных лент на головных уборах, мундирах и оружии было запрещено.
В отличие от своего предка, Туслонс не стал задерживаться в родовом замке, оставив его на попечение среднего сына Айсала, который из-за покалеченной в детстве ноги не мог служить в армии. Год спустя герцог купил большой дом с садом в престижном районе Фур-Утиджи, где вёл довольно уединённый образ жизни, уделяя основную часть времени книгам и встречам с бывшими однополчанами. От них Туслонс узнал, что в последние месяцы коренжарцы стали вести себя несколько тише, занимаясь в основном набегами на тиварские поселения и рудники. Кое-что интересное герцогу рассказал и его младший сын Полир - лейтенант гвардейского кирасирского полка, частенько заглядывавший в мастерскую художника Нарсивока, ставшую чем-то вроде клуба для молодых аристократов.
Два-три года назад во дворце стали появляться какие-то люди, с помощью золота и драгоценных камней быстро добившиеся благосклонности влиятельных сановников, а затем и самого короля. Ходили слухи, что эти неизвестные приехали откуда-то с севера, хотя выговор большинства из них указывал скорее на правобережье Велитара. В любом случае все они были достаточно умны, очень обходительны и не скупились на дорогие подарки для решения любых возникающих проблем. Когда эти "северяне" начали ездить по всему Тангесоку, кое-кто из особо наблюдательных дворян заметил, что многие из них владеют искусством магии, хотя и стараются это скрывать.
Не менее необычным было и то, что у всех этих загадочных людей в добротных, но неизменно темных одеждах имелись серебряные королевские вензеля с одним, двумя, а то и тремя рубинами, дававшие их владельцам полномочия соответственно капитана, майора и полковника, а также аналогичных по статусу гражданских чинов. Узнав эту новость, многие дворяне сочли себя оскорблёнными, ведь они не сомневались, что только им принадлежит право командовать и отдавать приказы. Подобная раздача символов власти неизвестно кому явно не прибавила уважения Апсаме фос Нкаревшиту, ведь в Тангесоке любой из этих вензелей можно было получить только с согласия короля.
Ещё большее негодование вызвал слух о том, что в мастерской придворного ювелира изготовлены два новых вензеля с пятью рубинами, которые до этого имелись только у главнокомандующего тангесокской армией фос Делутави, начальника коронной стражи рит Нешадиса и старшего сына короля Нетфора (у обычных, если можно так сказать, генералов королевский вензель украшали четыре рубина). Никто не знал, насколько эту новость можно считать достоверной, но во всём Фур-Утиджи не было, пожалуй, ни одного дворянского, да и просто богатого дома, где о ней вполголоса не судачили бы с утра до вечера. Громче всех возмущались молодые родовитые дворяне, но после того как в мастерской Норсивока и нескольких популярных у знати трактирах и борделях побывали хмурые люди того же Нешадиса, негодование быстро выродилось в безобидное фрондерство.
Когда коронная стража донесла до сознания кичливых аристократов, что излишне длинный язык может навлечь неприятности на всю голову, количество слухов существенно сократилось, хотя полностью избавиться от них было, пожалуй, не под силу и самому Альфиру. Убедиться в этом можно было уже в конце прошлого лета, когда весь Фур-Утиджи шёпотом обсуждал очередную выходку старшего сына короля, задушившего в постели чем-то не угодившую ему наложницу. Рассказывали, что разгневанный монарх несколько раз ударил Нетфора древком церемониального копья, после чего наследник короны в целях восстановления душевного равновесия выбил зубы своему старому слуге.
Туслонс порадовался, когда его младший сын не разделил восторгов многих завсегдатаев мастерской Нарсивока, считавших бесчинства принца проявлением лихости и мужской крутизны. Само собой разумеется, что по этому поводу Полир вслух не высказывался, ведь своим нахождением в рядах королевских кирасир он был обязан именно Нетфору, которому пару лет назад очень понравилось фехтование молодого драгунского офицера (Полир был первым фос Бетлатором в гвардейском полку, ведь на протяжении более сотни лет правящая династия старалась держать потомков легендарного Симнаса подальше от столичного гарнизона).
Осенью столица получила новую тему для пересудов, однако на этот раз никто не обижался и не негодовал, ведь честь дворян, как и всего Тангесока, эта новость вроде бы никак не затрагивала. Всё началось с того, что командиру драгунского полка было предписано сопровождать некоего господина Актамата, пожелавшего осмотреть перевалы в горах Касатлено. Воспользовавшись неоднозначностью приказа, полковник направил к южной границе командира первого эскадрона в чине майора и взвод кавалеристов. Актамат оказался довольно молодым сдержанным в общении человеком, которого сопровождали четверо беспрекословно подчинявшихся ему то ли слуг, то ли помощников в таких же тёмных одеждах. На полпути к Илугинскому перевалу отряд встретил около полусотни коренжарцев, деловито грабивших небольшой караван с тиварскими товарами. Согнанные к краю оврага тангесокские купцы, охранники и возницы угрюмо взирали на происходящее, не смея произнести ни слова (несколько изрубленных трупов их спутников выглядели достаточно убедительно).
Громко выругавшись, майор приказал развернуть взвод для атаки, но Актамат остановил его, предложив для начала переговорить с командиром коренжарцев. Широкоплечий предводитель иштошей в отороченной мехом шапке встретил подъехавших к нему Актамата и майора кривой ухмылкой, демонстративно положив ладонь на рукоять своего меча. Дальнейшее развитие событий поразило не только седого офицера, но и всех, кому потом пересказывали эту историю. Сохраняя полную невозмутимость, Актамат показал коренжарцу золотую бляху с чёрным орлом, спокойно предложив ему немедленно убраться с дороги, оставив всё награбленное законным владельцам. Вытянув шею, главарь банды несколько мгновений всматривался в сверкающую бляху, после чего сделал два шага назад, поклонился и начал орать на своих оторопевших бойцов. Не все из них были согласны с неожиданным приказом, но обладатель меховой шапки не скупился на удары плёткой, вразумляя не спешивших расставаться с добычей. Когда коренжарцы скрылись за поворотом дороги, несмело подошедшие к Актамату торговцы упали перед ним на колени, но небрежным движением руки он велел им подняться. Повернувшись к потерявшему дар речи офицеру, Актамат попросил его выделить десяток драгун для охраны каравана, что было немедленно исполнено.
Через три недели отряд вернулся в Фур-Утиджи, и через день-другой эту встречу на дороге уже обсуждали по всему городу. Поспешивший в мастерскую художника взводный лейтенант живописал Актамата в самых романтических тонах, однако фос Бетлартор сделал из этой истории совсем другие выводы. Выйдя в отставку, Туслонс изучил немало исторических фолиантов, не раз с благодарностью вспоминая своего учителя Калучи, научившего его критически оценивать всё прочитанное. Узнав о появлении в Тангесоке неизвестных магов, быстро добившихся особого положения при дворе, герцог долго размышлял, откуда они, собственно говоря, взялись и какие цели преследуют. Часть возможных объяснений он сразу же отбросил как маловероятные, другие заслуживали особого внимания, но ни одному из них не удавалось связать в единое целое всю собранную фос Бетлартором информацию.
Прорыв в понимании ситуации произошёл после осмотра Актаматом путей вторжения в Тивар (ничем иным герцог не мог объяснить пристальный интерес мага к пограничным перевалам в горах Касатлено). Дело явно шло к очередной войне, причём на этот раз фос Нкаревшит рассчитывал на успех, ведь в роли союзников должны были выступить не только Коренжар и Непшит (эти шакалы вряд ли упустили бы возможность чем-то поживиться), но и эти таинственные маги со своим золотом и не до конца понятными возможностями.
Учитывая непростые отношения Ансиса и Тильодана, можно было предположить, что в этой коалиции каким-то боком участвует и Небрис, который в таком случае постарается обеспечить нейтралитет Верховного Хранителя и Совета двадцати пяти. Теперь общая картина была более-менее ясна, причём поездка Актамата дала герцогу ответ ещё на один вопрос - в чьих интересах затевалась эта война. Вряд ли стоило сомневаться, что за всем этим стояли таинственные маги, в руках которых уже сегодня находились символы власти двух королевств. Оставалось выяснить только одно - кем они были.
Фос Бетлартор любил смотреть на огонь, поэтому в его доме всегда было много подсвечников и недавно появившихся стеклянных светильников, в которых горела ситела - добываемая из земли красноватая маслянистая жидкость. Зимой для чтения и размышлений Туслонсу вполне хватало пламени в камине и, проведя перед ним множество вечеров, герцог был вынужден признать, что одно из ранее отброшенных им объяснений происходящего сегодня представлялось наиболее вероятным. В это не хотелось верить, но, судя по всему, в мир вернулись наследники Маршеска, в своём стремлении к господству готовые вновь залить кровью целые страны. Печальнее всего то, что именно его родному Тангесоку суждено было стать местом, откуда возрождённое проклятым Молкотом зло вновь начнёт сеять смерть и разрушения. Герцог был невысокого мнения о содержимом головы Апсамы фос Нкаревшита, и поэтому сомневался в его способности осознать, на что этот недоумок обрекает собственное королевство. Восставшие из пепла танкисы изначально делили людей на врагов и потенциальных рабов, поэтому было понятно, что для достижения своих целей они не задумываясь бросят в огонь войны сегодняшних союзников - Тангесок, Непшит и Коренжар.
Туслонс был храбрым и волевым человеком, но от собственных мыслей ему становилось не по себе, и тогда он звал отставного сержанта Ставая, который без слов понимал, что его бессменный командир хочет добавить в камин ещё несколько поленьев. Глядя на трепещущие языки пламени, герцог вновь и вновь возвращался к волнующим его вопросам: какое будущее ожидает его страну, есть ли возможность остановить это сползание в пропасть и, наконец, кто и как смог бы это сделать.
Фос Бетлартор с уважением относился к не столь многочисленной, но хорошо вооружённой и обученной армии Тивара, был знаком с некоторыми генералами, а шесть лет назад даже гостил в замке фос Фларостира. Одолеть тиварцев даже с помощью коренжарской орды и этих непонятных магов будет непростым делом, ведь у Ансиса был как минимум один козырь - Викрамар, реальные возможности которого до сих пор были неизвестны. Сомнения вызывала способность молодого герцога стать достойным своей короны, однако было бы ошибкой недооценивать тиварских генералов, опытнейшего канцлера и демона во плоти рит Корвенци.
Исходя из всего этого, Туслонс не мог с уверенностью сказать, кто станет победителем в надвигающейся войне. Зато было понятно, что при любом раскладе будущее его страны представлялось не слишком радужным. Победа Тивара означала, что озлобленные неудачей "союзники" дотла разграбят Тангесок, окончательно превратив его в бесправного вассала. В случае взятия Ансиса тангескокские дворяне какое-то время (может быть, даже несколько лет) будут гордиться победой, стараясь не замечать, что даже в своей стране они уже не являются полновластными хозяевами. А так как жаждущие реванша танкисы не остановятся, то тангесокским солдатам суждено будет и дальше сражаться и умирать за чужие интересы на противоположных берегах Сарфийского моря и Велитара. Горько усмехнувшись, герцог посмотрел на горящие поленья, прикинув, что именно этот образ наиболее точно соответствует завтрашнему дню жителей Тангесока.
Достаточно очевидным было и то, что ни сам Апсама фос Нкаревшит, ни тем более его старший сынок с надтреснутыми мозгами было неспособны понять, к чему всё это рано или поздно приведёт их собственную страну. Вывод напрашивался сам собой: Тангесоку нужен был новый король. Решившись произнести это вслух, Туслонс не смог усидеть в кресле у камина. Расхаживая вдоль шкафов с книгами, картами и разными диковинами, герцог прислушивался к своим ощущениям, пытаясь понять, что чувствует изменник и государственный преступник. Бокал вина не принёс ему облегчения, и Туслонс позвал Ставая, велев ему принести виноградной водки. Поделившись своими запасами с командиром, сержант молча удалился, с удивлением поглядывая на полковника, пристально всматривающегося в языки пламени. Когда обжигающая влага оказала ожидаемое воздействие, герцог сделал ещё один шаг по пути измены, признав, что пришло время подумать о восстановлении справедливости - возвращения короны Тангесока её законным владельцам - роду фос Бетларторов.