В дверях стоял сутулый мужик с лопатой в руке. Кусок земли, оставшийся на копательном инструменте, медленно сполз с его квадратного полотна на пол.
- Да, тут принимают рукописи...и выслушивают авторов произведений!
- А если по памяти, своими словами, чтобы без бумагомарательства?
Я окинул взглядом его фуфайку, кирзовые сапоги и с тоской посмотрел в окно: там накрапывал дождь. Людей вообще не было: ни на улице, ни в моем кабинете, в котором производился отбор пишущих "талантов"! Причем уже много дней подряд!
- Ладно, делать все равно нечего...Послушаю "народ".
- Присаживайтесь вот сюда! - и я указал на стул, стоящий рядом с моим столом.
Мужик первым делом стал искать место, куда прислонить лопату.
Заметив его рыскающий взгляд, я ему подсказал:
- Вы ее в коридоре оставьте!
- А там не сопрут? - задал мне вопрос "талант".
- Нет! Даю гарантию!
- Тогда лады! - и он поставил ее в коридоре. При этом оставив дверь в мою комнату приоткрытой.
- Не поверил мне, - усмехнулся я про себя.
- Дымить можно, или как?
- Курите на здоровье.
Он похлопал себя по ватным штанам и вытащил из кармана помятую пачку от "Примы".
- Не, я такие не смалю, - хихикнул он, - это для "стрелков". Потом из другого кармана достал "Столичные" и с наслаждением закурил.
- Вот, выдалась свободная минутка, решил к вам в газету зайти...Хочу поделится своими историями...Которые мне в ум приходят...Когда я землю копаю...
- Давайте, начинайте делиться...
- Про что хотите послушать?
- Я не знаю, решать вам!
Немного подумав, он наконец, произнес:
- Я что-то из раннего...Ладно, расскажу сказку для детей!
Называется: "Как ни крути, а все дорожки ведут туда!"
- Интригующее название! Я весь во внимании...
Он прокашлялся и начал: "Жила-была одна девочка. Летом она пошла собирать цветочки на...кладбище."
Я медленно поднял глаза на сидевшего передо мной человека.
-В это время издалека до нее донеслась неземная музыка с грустинкой...
- С чем? - переспросил я.
- "С грустинкой"! Знаете, некоторые говорят про что-то: "С изюминкой", а я: "С грустинкой!".
- Теперь понятно!
- Духовой оркестр выдувал медленную волшебную песню. Зимульский со всей силы ударил в барабан, а Петрович громыхнул тарелками!
- Может оркестр "выдувал" мелодию? - поправил я его.
- Да какая разница?
- Да, действительно...Я уже понял, что это не так важно...Причем, ни для кого!
- Девочка от неожиданности вздрогнула и выронила из своих худеньких ручонок собранный букетик...из пластмассовых цветочков...Алоэ...Васильки всякие...Лютики с поникшими головами...И ромашки, тоже с головами, только желтыми...
- Стоп! Стоп! - интересно, но несколько мрачновато...Как для детей...
- У меня есть еще рассказ...Как говорится, теплый очень...Придуманный мной, можно сказать, с душой!
- Давайте!
- Тоже из раннего...Называется: "Последнее пристанище"
- Хм...
- Дерево росло, росло, пока не выросло до нужных размеров. Затем его мужики спилили, обрезали ветки и ствол отправили на лесопилку...Там много было уже стволов и обрезной доски...Я залез на один из штабелей и посмотрел вокруг...Красотища то какая! Запах стружки в нос приятно пах. Мое сердце наполнилось радостью: это сколько же гробов можно понаделывать из этой всей древесины!
Я взглянул на его лицо: глаза горели, небритые щеки подергивались от возбуждения.
- Пожалуй, достаточно "теплого" рассказа...
- У меня еще про бабушку есть!
- Давайте про бабушку, все равно время как-то убивать надо...
- Одно из первых...Любимых...Называется: "Что мертвому припарки"...
- Страшилка?
- А то!
И он загробным голосом, растягивая слова, начал говорить:
- Я случайно дотронулся до ее ног. Они были у бабушки просто ледяные. Я сходил в сени и принес оттуда валенки. Аккуратно одел ей на ноги. Теперь не будет мерзнуть! Тут зашел мой старший брат и спросил у меня, зачем это я летом натянул на бабушкины ноги валенки? Ей пора белые тапочки...
- О, боже...- тихо прошептал я.
Заметив мое смятение, он пробормотал:
- А я еще стихами балуюсь...Не хотите послушать? Буквально несколько строчек...
- Разве, что несколько...
- Стих! Называется: "Последняя жменя земли"
На погосте шумели березки,
Я глубокую яму копал...
- Не надо мне больше ваших стихов!
- Частушки - похоронушки?
- Ни в коем случае!
- У меня есть детектив!
Я посмотрел на часы.
- Очень интересный! "Ритуальные прелюдии" называние его...
И не дождавшись моего ответа, застрочил:
- Он натянул шляпу на голову, поднял воротник, нацепил очки и вышел в ночь...Но кольцо вокруг него неуклонно сжималось. Он услышал за своей спиной топот от множества ног. Преследователи поняли, что он их засек и забубнили вразнобой: - Когда заплатишь за венки, сволочь!
- Хватит! - не выдержал я. У вас что ни произведение, то смерть, похороны, гробы! Это просто невозможно слушать!
- Зря вы так! - обиделся Кондрат. Я когда рассказываю свои истории ребятам из нашей бригады, они плачут вот такими слезами, - и он показал мне согнутую в локте руку.
- Вы знаете, я им охотно верю!
- У меня про любовь есть один!
- Неужели?
- Хотите, расскажу?
- Ну, если про любовь, тогда давайте...
- Называется: "Испепеленная любовь"...Правда, очень давно мною придуманное...
У меня все сжалось внутри от нехорошего предчувствия.
- Я сжал пальцами ее округлые бока...
- Эротика? - улыбнулся я с облегчением.
- Нет, любовь! Сначала начну, а то вы меня с мысли сбили. Значит: "Я сжал пальцами ее округлые бока. Потом засунул ее в сумку клетчатую, чтобы она всегда была под рукой. Лучше пусть будет в сумке, решил я. Прошлый раз урна была без сумки, и я ее уронил...Потом пришлось прах веником подметать...Пепел разлетелся по всей комнате, черт бы ее побрал...Эту любовь!
В этот раз я Кондрата не перебивал, он сам замолчал на полуслове. Наверное, почувствовал мое настроение.
- У меня такое ощущение, - медленно произнес обладатель лопаты, - что вам, на глаза, два больших медных пятака положили...
- К чему вы это мне говорите? - насторожился я, а сам подумал: "Мало ли что может ему прийти в голову!"
- Вы в упор не хотите видеть перед собой таланта!
- Я этого не говорил!
- И так видно, - напыжился Кондрат.
- Ну ладно,- чтобы разрядить обстановку примирительно произнес я. А что-то из "свежего" можно послушать?
- Конечно, - обрадовался "талант". Два дня назад закопали Федырыча...Нормальный был мужик...Знал я его...Не один раз пиво вместе пили...Его вдова пригласила нашу бригаду, меня и Мишку, в ресторан...Проводить, значит, в добрый путь усопшего...Все было нормально, пока не напился Мишка! Стал похабные песни горланить...Зеленый еще...Только приловчился землю утрамбовывать! Не знает, как себя надо вести на таких мероприятиях. Я решил загладить его ошибку - все-таки напарник! Подошел к ребятам - музыкантам, они в уголку трезво скучали...Налил им нужную дозу и попросил их, чтобы они сыграли хорошую медленную песню из репертуара ансамбля "Белый Орел"!
- Не слышал о таком!
- Серьезно? - недоверчиво поднял брови обладатель лопаты. - Так их в любом кабаке играют...
- Я редко посещаю рестораны...
- Видать, нечасто у вас, тут, люди мрут!
- И, слава Богу!
- Все равно с трудом верится! Эту песню кругом крутят...И не только на похоронах!
- Что за песня такая, что ее все знают? - разобрало меня любопытство.
- Сейчас напою! Вы ее сразу узнаете.
Кондрат стал напевать: На-на-на...На-на-на...Дым сигарет с ментолом...На-на-на...На-на-на...Хруст французской булки...На-на-на...На-на-на...Какие классные бывают вечера...В России...Потом идет припев: - Ааааааааааааааа! - разнеслось эхо по комнате, - какие классные бывают вечера...Аааааааааааа! Ка...
В это время дверь распахнулась и в мой кабинет влетела Лариса - зам.главного редактора газеты.
- Ты зачем собачку мучаешь? - закричала она!
- Какую собачку? - испугался я.
- За стенкой мне было очень хорошо слышно вой бедного животного!
- Да нет тут никакой собачки! Просто мне тут напевали одну известную песню, - и я выразительно посмотрел на копателя.
Кондрат в это время с любопытством рассматривал Ларису. Заметив это, она спросила у него: Что это вы так пристально на меня смотрите?
- Ваш рост - метр шестьдесят! Без каблуков! - выдал специалист земляных работ.
- Совершенно верно! А Вы откуда знаете?
- Это у меня профессиональное, - заметил сочинитель кладбищенских историй.
- Пожалуй, пойду я. Дел много! Наклонившись ко мне, она прошептала: - Дима, если что, стучи в стенку! - и быстро упорхнула из комнаты.
- Красивая женщина! - зашевелился Кондрат. - Не вдова случайно?
- Еще не успела ею стать! Она не замужем, - ответил я.
- Что же, подождем, - заметил человек в фуфайке.
- Так чем там закончилась ваша история в ресторане? - напомнил я ему.
- Значит, ребята стали играть песню. Я подошел к вдове и пригласил ее на медленный танец...Ну, а дальше чего рассказывать...Еле под утро угомонились...Потом ноги так болели...
- С чего бы это?
- Попробовали бы вы пять часов подряд танцевать! Посмотрел бы я потом на вас и ваши ноги...
- М-да...Грустная история...
- Что-то засиделся я тут, в вашей газетенке! Штанами чувствую, что там меня заждались...Надо идти. Когда сочиню еще, то забегу к вам? Лады?
- Забегайте! Ни пуха вам, так сказать, ни пера!
- И вам, как говориться, пусть земля будет пухом!
"Талант" поднялся и направился к двери, громыхая коваными сапогами.
- Все-таки неисправимый человек этот Кондрат! - подумал я, глядя на комок земли, вернее то, что от него осталось: темные грязные пятна тянулись следом за ушедшим человеком.
Я вздохнул и опять стал смотреть в окно.
- Тута выслухивають этих...Как их там, способных человеков к таланту?
- Здеся, - ответил я, и взглянул на нового посетителя...