Я встретил её на улице. Она покупала в ларьке какой-то дешёвый коктейль. Годы сильно сказались на ней. Но на её измождённом лице, тем не менее, сохранились остатки былой красоты. Она была уже слегка пьяна. Не знаю почему, но я подошёл к ней.
-- Привет, -- сказал я ей так, словно мы расстались вчера.
Она посмотрела на меня тусклым взглядом и грубо ответила:
-- Отвали, козёл!
-- Тебя отвезти домой?
Она открыла банку коктейля и сделала жадный глоток. Потом взглянула на меня и неожиданно ответила:
-- Лучше к тебе. Где твоя машина?
Я махнул рукой в направлении своей "десятки", она пошла впереди меня. Села на переднее кресло, громко хлопнув дверью, отчего вся машина задребезжала. Пока я заводил мотор, она вытащила тонкую сигарету из сумочки и закурила.
-- А я тебя, Лена, сразу узнал, -- сказал я, трогаясь с места.
Краем глаза я увидел, как она уставилась на меня.
-- Андрей. - Сказала Лена, наконец, откинувшись на подголовник сиденья.
Она глубоко затянулась и шумно отхлебнула из банки.
Сколько лет прошло с того времени, как мы расстались! Целая жизнь прошла. Ещё лет десять назад я бы и не подумал вот так запросто к ней подойти. А она, скорее всего, и не села бы в мою машину. Мы были молодыми и горячими, очень остро всё переживали. Чувства кипели в нас и выплёскивались наружу. Поэтому мы, собственно, и расстались. Её гордость оказалась сильнее её любви, а моя любовь оказалась слабее моей обиды.
-- Ну, как ты вообще поживаешь? - Спросила Лена после нескольких минут молчания.
Я пожал плечами:
-- Ничего особенного: работаю, был женат, сейчас в разводе.
-- Дети?
-- Сын. Ему двенадцать.
Лена рассеянно покивала. Она слегка напряглась. Наверно, считает, что я сейчас начну пытать про её жизнь. Даже не подумаю - захочет, сама всё выложит.
Молодость, молодость... Нет, я себя не считаю старым, но та молодость уже ушла безвозвратно. А я её и не замечал. Считал, что молодость всего лишь пролог к настоящей жизни, спешил быстрее стать взрослее, а, смотри-ка ты, бОльшая часть жизни уже прошла. Я не придавал значения тому, что происходило, ведь это ещё была не жизнь, а лишь пролог к ней. А, оказывается, что это-то и была "настоящая" жизнь. Понимаешь только это очень поздно. Сейчас и отношение к жизни иное. Всё спокойно и размеренно. Времена сильных эмоций ушли. Даже эта неожиданная встреча с Леной не вызвала бурных чувств. Всплыло из памяти то, что было давно забыто и потеряно. Да, раньше я любил её, и она меня тоже любила. Теперь всё по-другому. Всё притупилось. Депрессии и то стали какими-то вялыми, размазанными по серым будням. Не знаю, у всех ли так в моём возрасте. Но в принципе, всё равно.
С женой мы прожили три года. Расстались без скандалов, без долгих разбирательств. Трудно сказать, что случилось с нами. Развод назрел сам собой. Нет, ни у меня, ни у жены никого не было. Просто стало невозможно жить вместе. Ненависти меж нами нет, но и дружеских чувств мы друг к другу не испытываем.
-- Далеко ещё?
-- Нет, скоро приедем.
-- Давай в магазин заедем.
-- У меня всё есть.
Лена немного помолчала.
-- Пьёшь?
-- Один практически никогда.
Первое время после развода было очень тяжело. Пил часто. Но нужно было поднимать Игорёху на ноги. Он-то ни в чём не виноват. Я всегда старался им помогать. Но и Ира молодец. С чем-чем, а с ролью одинокой матери она справлялась вполне успешно. Она дала Игорёшке всё и ко мне обращалась только в крайнем случае.
Мы подъехали к моему дому. После размена мне досталась однокомнатная квартира, в которой я и живу один уже одиннадцать лет. С какими надеждами смотрел я на будущее в юности. Всё казалось выполнимым. Не сразу, так после. Казалось, что возможностей море, и ничего не утрачивается безвозвратно. Теперь, оглядываясь назад, понимаешь, что то или иное событие предопределяло будущее, да так, что ничего нельзя было изменить. Сейчас я понимаю, как надо было поступить в той или иной ситуации, чтобы добиться желаемого результата, но, считая тогда, что всё обойдётся и так, я и не пытался делать этого. Нет, я не жалею о прошедших годах. Я прожил жизнь, как умел. Просто жизнь эта оказалось не совсем такой, как я предполагал, а юность намного короче. Не думаю, что, если бы мне дали ещё один шанс, я бы использовал его лучшим образом. Я прожил бы другую жизнь, но она также не принесла бы ничего, кроме разочарования.
-- У тебя одна комната? - Спросила Лена, раздеваясь в прихожей.
-- Да, мне больше не надо. Пойдём на кухню.
Как всё-таки проще начинаешь относиться к происходящему! Что я, что Лена ведём себя так, словно и не было между нами той страсти и той ненависти. За двадцать лет всё испарилось из души. Мы теперь совершенно другие люди и чувствуем уже не так остро. Комплексы юности остались где-то там позади. Сейчас всё намного легче. Я легко подошёл к ней, она легко предложила ехать ко мне. Я ничего не планировал, ни на что не рассчитывал, когда заговаривал с ней. И уж тем более не возникало мыслей о том, чтобы возродить наши истлевшие чувства. Та простота, с какой Лена прошла на кухню, открыла холодильник и достала оттуда водку и закуску, и с какой я принял её действия, как должное, меня вполне устраивала. Нам больше не нужны были какие-то запредельные эмоции. Я достал рюмки, разлил водку, и мы молча выпили, чокнувшись.
-- Кем работаешь? - Спросила Лена, чтобы не затягивать молчание.
-- Инженером-технологом, на кого и учился.
Она меня не слушала. Взгляд её блуждал где-то далеко.
-- Значит, сын есть, -- рассеянно проговорила она, -- тебе повезло.
-- Возможно.
Она вновь замолчала. Я снова наполнил рюмки. Лена резким движением запрокинула голову и забросила в рот содержимое стопки.
-- А я так и не смогла выносить. Четыре выкидыша. Врачи ничего не могли поделать. Муж бросил меня три года назад. Больше десяти лет мы с ним прожили. Он так и не смог смириться с тем, что у меня не будет детей. Когда уходил, он, оказывается, уже имел на стороне пятилетнего ребёнка.
Лена нервно закурила. Я протянул ей пепельницу. Невозможность иметь ребёнка - это худшее из наказаний для женщины. Я тоже закурил. Не знаю, так ли хорошо, что у меня есть сын. Я его люблю, но мне его жаль. Его ждёт жизнь, подобная моей. Его ждёт такое же разочарование. Такое же, лишённое смысла, существование.
Лена растолкла окурок в пепельнице и взглянула мне в глаза:
-- Хочешь, чтобы я осталась?
Вот так просто. Без ложной скромности. Она предлагает мне то, о чём я одно время только мечтал, чего упорно добивался. И я так же просто приму это. Это не возврат к прежним чувствам, это такое времяпрепровождение двух одиноких людей. Мы знали друг друга в другой жизни, однако это были совершенно другие люди...
***
Утром я осторожно встал, чтобы не разбудить Лену. Мне нужно было на работу. Одеяло сползло с её спины, и я, перед тем, как прикрыть её, задержал взгляд на её увядающем теле. Я забыл, как оно выглядело в молодости, и сегодня ночью знакомился с ним заново. В душе шевельнулось что-то непонятное, незначительное к этому человеку, в которого двадцать лет назад я был по уши влюблён и сгорал от этой любви. Я укрыл Лену и, поддавшись мгновенному порыву, поцеловал её в щёку.
Возвращаясь с работы, я не рассчитывал застать Лену. Но, убедившись, что она ушла, внутри появилась тень досады. Нет, не от того, что я её потерял - это произошло много лет назад - а от того, что мне надоело возвращаться в пустую квартиру. Однако если бы Лена осталась, появилось бы чувство неловкости и фальшивости происходящего. Она это тоже поняла и потому ушла. Не самый худший вариант. Жаль, нет её номера телефона.
***
Через несколько дней раздался звонок. Бывшая.
-- Здравствуй, Андрей. У меня командировка на пару дней...
Дальше можно было и не продолжать. Не в первый и не в последний раз Ира спихивает мне Игорёшку, когда уезжает по делам. У меня уже кое-какие вещи его постоянно хранятся, чтобы туда-сюда не таскать. Иногда её командировки лишь предлог. Я не против этого. Ира всё-таки женщина и довольно красивая, имеет право на личную жизнь. Да и подобные "командировки" довольно редки. Игорёша у неё всегда на первом месте. Если новый "папа" ему придётся не по вкусу, то извините, сушите вёсла.
-- Без проблем. Не забудь положить учебники.
-- Очнись, папаша, лето на дворе - у детей каникулы.
-- Тем лучше. Мне за ним заехать?
-- Будь любезен. И меня до аэропорта подбрось.
На этот раз всё-таки командировка настоящая. Да и какое мне, в сущности, до этого дело?
Я отвёз бывшую на следующий день к самолёту, и мы поехали с Игорёхой домой.
-- Па, я новые игрушки с собой взял.
-- Опять тебя мамаша балует, -- моя ворчливость была напускной.
Хоть я и не геймер, но тоже люблю иногда поиграть на компе. Сперва мы компьютер вместе с Ирой купили Игорьку, а потом я и себе взял. Игорёк меня в играх за пояс с закрытыми глазами затыкает - у меня закалка не та. Я больше люблю фильмы смотреть, да музыку слушать. Интернет меня тоже не особо завлёк. Общаться я предпочитаю вживую, а скачивать оттуда видео и аудио не люблю - предпочитаю брать подобную продукцию в прокате за углом, продавцы меня давно знают и оставляют для меня лучшие новинки.
Игорёша мне возразил:
-- Не-а, мама сказала, что на твои алименты купила.
-- Понятно.
Игорёша быстро повзрослел. На всё имеет своё мнение. К тому, что мы с мамой живём отдельно, относится спокойно. Да он другой жизни и не видел. У некоторых его приятелей отцов вообще днём с огнём не сыщешь, или они такие закоренелые алкаши, что их и на порог не пускают.
Мы мило провели этот вечер. Поиграли в его новые стратегии, сгоняли в магазин за пиццей и лимонадом, и посмотрели пару новых комедий. С Игорёшей мы не то, чтобы друзья, но отношения довольно-таки доверительные. Ира не вмешивается и сына против меня не настраивает. Она довольна тем, что может иногда оставить Игорька со мной и немного отдохнуть от материнских обязанностей.
На следующий день, когда Игорёша ушёл в секцию, раздался звонок в дверь. Сыну было ещё рано возвращаться, да и у него свои ключи. Я открыл.
-- Привет, -- Лена поздоровалась так, как будто мы и не расставались.
Сердце участило свой бег. Её нежданный приход что-то всколыхнул во мне.
За двадцать минут до ожидаемого прихода сына я сказал Лене о том, что Игорь живёт пока у меня.
-- Что ж ты молчал? Сейчас оденусь. Я вернусь, когда ты будешь один.
-- Это ненадолго, только на пару дней.
-- Приду через неделю.
-- Я буду ждать.
-- Я приду, -- пожала плечами Лена, не позволяя усомниться в её словах.
Она не успела уйти.
-- Привет, -- сказал я Игорёше, -- познакомься, это Лена, моя знакомая.
Игорь пронзительно взглянул на меня, потом на Лену, потом вновь на меня:
--Я, наверное, не вовремя. Я вам буду мешать.
Я не успел и рта раскрыть.
-- Что ты, Игорь, -- ни секунды не раздумывала Лена, -- это я не вовремя. Я вам буду мешать. До свидания, мальчики.
Она поцеловала меня в щёку, потрепала Игорёшу по короткому ёжику волос и ушла. Ну вот, я опять забыл взять её номер телефона. Игорёша посмотрел на меня и спросил:
-- Она правду сказала?
-- Конечно, -- ответил я ему искренне, -- ты никогда мне не будешь мешать.
-- Па, есть чего-нибудь поесть?
Игорёша у меня умница.
***
Через пару дней Ира забрала сына. Выглядела она очень устало. Прошло ещё четыре дня. Я не то чтобы ждал. Определённое волнение овладело мной. Я пытался проанализировать, сильно ли я расстроюсь, если Лена никогда не придёт. Но не нашёл ответа. Когда на следующий день она пришла, я нашёл ответ. Она пришла с опаской. Но простота и лёгкость наших отношений быстро вернулись. Постепенно за Леной стали приходить её вещи. Она всё чаще оставалась у меня, пока не осталась насовсем. Через полгода мы расписались. Приезжала моя мама, заодно и с внуком повидалась. Был ли я счастлив? Скорее да, чем нет. Особенно, если сравнивать с первым браком.
Прошло ещё полгода. Лена забеременела. Несмотря на её возраст - сорок лет - мы решили попробовать родить. Это были трудные месяцы. Лена практически прописалась в больнице. Проблемы были огромные, но Светик всё-таки благополучно родилась. Лена, хоть и измотанная окончательно, была на седьмом небе от счастья. Я тоже воспрянул духом, скинул с плеч лет пять и пару килограммов. Первый год мы просто тряслись над Светиком. Но всё обошлось, она развивалась вполне нормально. Игорёша испытывал к ней смешанные чувства. Но, спасибо ему, ни малейшей ревности не выказывал. Постепенно жизнь, растормошённая рождением дочки, вошла в своё спокойное, размеренное, хоть и новое, русло. Я снова стал впадать в привычную хандру. С женой мы жили, стараясь не докучать друг другу. И нам это благополучно удавалось.
Светику исполнилось четыре года. Мы отправили её в посёлок к моей маме на всё лето. Я взял отпуск. Несколько дней мы с Леной наслаждались покоем и друг другом. Пока всё это не кончилось. Глупо и страшно.
В этот день Лена ускакала к редактору сдавать очередную статью для журнала, рассчитанного на прыщавых девочек, которые хотят быстрее повзрослеть и обрести независимость и богатенького муженька. А моя жена им в этом, типа, помогала. Я пылесосил, когда раздался звонок в дверь. Чего это Лена вернулась вдруг?
-- Здравствуйте, -- сказал я удивлённо стоящему в дверях толстенькому коротышке с широкой улыбкой на физиономии, -- вам кого?
-- Вы, наверное, супруг Елены Владимировны? Очень рад с вами познакомиться. У меня небольшое дело к вашей жене, буквально, пустяковое.
Я непроизвольно напрягся.
-- Что за дело за такое?
-- Позвольте войти, я вам всё расскажу, не волнуйтесь.
Я нехотя провёл его в нашу единственную комнату. Толстячок живо примостился на диван.
-- Извините, я прервал вашу уборку, -- сказал он, увидев пылесос.
-- Ничего, мне это всё равно не приносило удовольствия. Я вас слушаю.
-- О! Я вас надолго не задержу. Мне только нужно забрать у вашей супруги то, что она мне должна по контракту.
-- По какому такому контракту?
У нас с Леной не было секретов друг от друга.
-- Мы его заключили ещё до того, как вы поженились. Взаимовыгодный обмен.
-- И что вы ей дали?
-- Как что? - Толстяк искренне удивился. - Нормальную человеческую жизнь: муж, ребёнок, квартира, машина и всё такое прочее.
Мне не понравилась шутка непрошенного гостя.
-- И что она вам должна за всё это? - С усмешкой спросил я.
-- Сущий пустяк - всего лишь свою душу.
По спине у меня пробежал холодок.
-- Душу? А вы, стало быть, дьявол?
-- Что вы, что вы! Да вы мне льстите! - Толстяк обезоруживающе улыбнулся. - Я всего лишь распорядитель. Распорядитель душ.
В животе у меня что-то сжалось. Я присел на стул, так как ноги у меня внезапно обмякли.
-- Вы что, не шутите?
-- Я начисто лишён чувства юмора.
-- И что будет с моей женой?
-- Её душа пребудет у нас навсегда. - Толстяк больше не улыбался. -
Навсегда, или до Страшного суда, что практически одно и то же.
Я онемел. Ведь это же бред. Бред, в который я поверил.
Из прихожей послышался шум замка, и Лена с радостной улыбкой появилась в комнате.
-- Милый, у нас гости?..
Как только она узнала распорядителя, то тут же смертельно побледнела и прикусила язык.
-- Ну что, милочка, -- толстяк встал с дивана, хлопнув себя по коленям, -- необходимо выполнить кое-какие формальности.
Лена с такой мольбой и ужасом взглянула на меня, что я дрогнул.
-- Стойте... -- произнёс я.
Толстяк молниеносно повернулся ко мне. Глаза его сверкнули:
-- У вас есть какое-то предложение?
Лена смотрела на меня с надеждой широко открытыми остекленевшими глазами.
Сквозь туман я услышал собственный голос:
-- Нет.
Толстяк пожал плечами и исчез. Лена безжизненно осела на пол. Я очнулся от оцепенения и бросился к ней, зная, что она уже мертва. Я рыдал, прижимая её тело к себе. Не мог поверить в этот кошмар. Я не мог поверить в то, что всё кончилось таким образом.
Последующие дни были для меня тихим ужасом. Меня допросил следователь. Мне пришлось обзвонить её и своих родственников. Мне пришлось пережить жуткий разговор со Светиком. Светик ничего не поняла и спрашивала, когда мама вернётся. Меня убивали соболезнования. Я плохо соображал, но нужно было сосредоточиться и приготовить всё к похоронам. На вскрытии, естественно, не нашли причины, от какой Лена могла умереть. Медики отделались ничего не значащим заключением: синдром внезапной смерти. Как будто от этого могло стать кому-нибудь легче. Настоящую причину знал только я. Это была моя трусость. Я оправдывался перед собой тем, что Лена сознательно согласилась на условия контракта. Это было её выбором. Вечные муки души за несколько лет земного счастья. Почему я должен был отдавать свою душу за её связи с Сатаной? Конечно, я струсил, но я более, чем уверен, что это была бы какая-нибудь ловушка, и Лена всё равно бы не избежала своей участи. Насколько оправдывали подобные мысли меня, мне неизвестно. Мне не оставалось ничего другого, как удовлетвориться ими. Иначе я бы повесился. А у меня двое детей. А Светик ещё и осталась без матери. Слава Богу, её тогда не было дома!
После ухода Лены существование стало невыносимым. Я жил лишь по инерции. Если бы не мой Светик... Игорёша-то хоть уже взрослый, да и не один. А у Светика больше никого нет.
***
Так прошло месяца четыре. Мне же показалось, что целая вечность.
Я забрал Светика из детского сада. Проезжая мимо торгового центра, мельком увидел свою бывшую. Какой-то толстяк усаживал её в "рено". Я машинально подумал, что Ира времени зря не теряет. Так ещё выйдет за какого-нибудь стареющего бизнесмена и обеспечит Игорьку безбедное будущее. Толстяк мне кого-то напомнил. Через миг я понял, кого. Я сбросил скорость, чтобы не устроить аварию.
-- Папа, ты чего?
Я мёртвой хваткой вцепился в руль. Так, что костяшки пальцев побелели. Я замер, глядя в одну точку.
-- Ничего, Светик, ничего. Задумался.
-- О чём? - Живо поинтересовалась она.
-- Да ни о чём интересном.
-- Ну, скажи, скажи!
-- Я думаю,.. не пойти ли нам в кино?
-- Ура! В кино!
Почему я навсегда не остался ребёнком?
Вечером я позвонил Ире:
-- Мне нужно с тобой срочно поговорить.
-- Говори.
-- Не по телефону. Это очень важно!
-- Ну, если так. Заезжай.
Я до ужаса боялся за Игорёшу. Я был просто уверен, что со смертью Лены эта ужасная история не закончилась.
-- Светик, мы едем в гости к твоему братику.
-- Ура! К братику!
Завидую детской непосредственности.
-- Привет. - Ира встретила меня без особой радости.
-- Игорёша, поиграй со Светиком в своей комнате.
Возмужавший Игорёк увёл довольную Свету. Мы с Ирой прошли на кухню.
-- Я не собираюсь вмешиваться в твою жизнь. Просто ты и Игорёша можете оказаться в опасности.
Ирино возмущение трансформировалось в тревожный интерес:
-- Ну, встречаюсь с одним.
-- Что ты о нём знаешь?
-- Вдовец. Детей нет. Владеет каким-то магазинчиком. Ездит на "рено". Квартира четырёхкомнатная. Но он не бандит.
-- Нет, не бандит. Хуже. Он распорядитель душ.
И я довольно сбивчиво рассказал ей, что на самом деле случилось с Леной.
-- Андрей, я не хочу тебя доставать, но, по-моему, тебе пора прекратить пить.
-- Я уже месяц не пил ничего, даже пива.
-- Ну-ну. Тогда, наверное, стоит начать. Ты меня напугал. Я-то подумала, что действительно что-то серьёзное.
-- Я рассказал тебе правду.
-- Я верю, что ты в это веришь. Говорят, это лечится. У меня есть один знакомый психиатр...
Я махнул рукой. Я даже начал сомневаться в том, а существовал ли распорядитель душ на самом деле. Хорошо, если Ира права.
Мы со Светиком ещё немного посидели и уехали домой. Я не смог убедить Иру в собственной нормальности. Но надеюсь, что она хоть будет начеку, так, на всякий случай.
Прошло около недели, и Ира пожалела о том, что не поверила мне. Светика забрала моя мама в деревню на откорм. Поздно вечером зазвонил сотовый. Ира. Сердце тут же сжалось от страха. Бывшая едва сдерживалась, чтобы не завопить:
-- Ты дома? Мы едем к тебе! Ты был прав! Я схватила Игоря и к тебе! Я боюсь! Я не знаю, что делать!
-- Я дома. Успокойся. Приедете, всё расскажешь. Звони, если что. Я жду.
Через десять минут зарёванная Ира стояла на пороге моей квартиры. В глазах кроме страха светилось непонимание. Игорёша выглядел озадаченным, и явно решил, что маман свихнулась.
-- Па, мама сбрендила?
-- Наверняка, нет. Что случилось?
Ира повалилась на диван и излила всё то, что накопилось в ней. Единственное, что я уловил, было то, что распорядитель душ выложил ей всю правду и предложил ей вечную молодость в обмен на душу Игорька. Как мать несовершеннолетнего она, оказывается, была вправе распоряжаться его душой. Я нервно закурил.
-- Что теперь делать? - Спросила Ира, всхлипывая.
-- Если бы я только знал...
-- Па, ты веришь в этот бред? - Игорёша, видимо, решил, что останется скоро сиротой, после того, как его родителей упекут в психушку.
-- Ты просто не знаешь всего. - Я затянулся. - Лена умерла из-за этого проклятого распорядителя душ.
Ира попросила сигарету. Я сел и обхватил голову руками. Бред. Это какой-то непрекращающийся бред. И он происходит со мной. Я не представлял, что делать. У меня опустились руки. Я панически боялся. Ира пришла за помощью ко мне, а я не в состоянии был что-нибудь сделать.
Звонок в дверь ударил по нервам как раскалённый прут. Мы одновременно вздрогнули. Поджилки у меня затряслись. На ватных ногах я подошёл к двери и посмотрел в глазок. Его сладкотошнотворная улыбка вызвала во мне отчаяние.
-- Здравствуйте, Андрей Викторович! Мы снова с вами встретились. И вновь я не к вам, а к вашей, правда, теперь уже бывшей, супруге.
-- Убирайся отсюда!
-- Ну-ну, мы же цивилизованные люди. Я же ведь всё равно войду, впУстите вы меня или нет.
Я покорно открыл дверь.
-- Ирочка, дорогая! Что же вы от меня сбежали?
Ира спала с лица. Она поднялась смелая и решительная:
-- Ты зря теряешь время. Я никогда не соглашусь на столь дикое предложение!
-- Наивная ты душа! Поздно давать задний ход. Ты уже подписала контракт.
-- Ты лжёшь! - На лице Иры выступили красные пятна.
У распорядителя невесть откуда появилась гербовая бумага с печатями. У него грозно сверкнули глаза, и улыбка слетела с его гадкой рожи:
-- А это разве не твоя подпись?!
-- Я... я думала, что это шутка...
Распорядитель душ снова принял свой добродушный вид:
-- Ну, как же так, Ирочка, вы же знаете, что я совсем не умею шутить. В следующий раз будьте внимательней. Ах, да! Забыл, следующего раза не будет. Контракт вступает в силу с этого момента.
Ира задвинула Игорёшу за себя. На её лице читалась обречённость. Распорядитель принялся принимать хищный вид. Я знал, что это значит. Через миг я потеряю Игорёшу навсегда.
-- Стойте... -- произнёс я.
Распорядитель душ молниеносно повернулся ко мне:
-- У вас что, есть какое-то предложение?
Ира смотрела на меня с надеждой широко открытыми остекленевшими глазами. Я взглянул на Игорёшу. Он ничего не соображал, выглядел до смерти перепуганным из-за нашего жуткого страха. Сквозь туман я услышал собственный голос:
-- Да. Отпусти их и аннулируй контракт. В обмен на мою душу.
Распорядитель превратился в суетливого дельца. В его руке возникла новая бумага.
--- Подпишите вот тут и тут.
Всё пространство сузилось перед моими глазами. Слова распорядителя душ доходили до меня словно через вату. Я ощущал какой-то подвох, но не мог поступить иначе. Опять. Я взял предложенную одноразовую ручку и черкнул в двух местах на предложенном мне контракте, даже не удосуживаясь прочитать, что там написано. Тут же свет померк передо мной. Я очутился, непонятно где. Я потерял своё тело. У меня не было глаз, ушей, носа, языка, и я ничего не мог чувствовать. Единственное, что я понимал, так это то, что я не свободен. Каким-то образом я осознал чьё-то приближение. Какой-то сгусток белой энергии надвигался на меня. Не могу сказать, что я его видел (за неимением глаз и рта), но, тем не менее, я знал - это распорядитель душ.
-- Наконец-то ты попался! - Он не говорил, а я его не слышал. Я не мог привыкнуть к новым органам чувств и потому не мог понять своих ощущений.
-- Ты был очень хитёр. Спрятался так далеко и глубоко в человеческую сущность, что потерял собственное эго. И с каждым поколением, переходя из одной оболочки в другую, ты всё больше забывал, кто ты есть на самом деле. Ты всё больше становился человеком, отчего тебя с каждым разом было тяжелее распознавать. Но, становясь человеком, ты приобретал его слабости и впитывал его суеверия. Побеги человеческой сущности проросли в твою душу и дали свои роковые для тебя плоды. Тебе удалось избежать всех наших ловушек. В последнем своём перерождении ты делал это уже бессознательно, ибо ты полностью забыл всё своё прошлое. Нам удалось воспользоваться этим. Человеческой любовью и человеческими мифами. Душа. Распорядитель душ. Сатана. Ад. Вечные муки. Страшный суд. Как ты мог так низко пасть, чтобы поверить в эти жалкие выдумки скудного человеческого воображения?
Я сперва не мог понять смысл его "слов", но постепенно память возвращалась ко мне.
-- Семь тысяч земных лет мы ловили тебя. Всё это время ты избегал справедливого возмездия. Теперь ты ответишь за это сполна.
Я вспомнил. Всё. Я и мой пленитель не люди. Мы даже не из этого мира. Я предал всех на своей родине. Ради власти. Но я не удержался наверху. За мной началась охота. Единственное, куда я смог сбежать, это была Земля. Охотники проникли за мной в мир людей. Я был достаточно умён и спрятался в оболочке человека. Но охотники чувствовали меня и под ней. Я стал совершенствовать маскировку. В каждом новом человеке я становился всё человечнее, и меня всё труднее становилось искать. В конце концов, я настолько идеально спрятался, что превратился в человека и забыл, кто я. Меня поглотила человеческая оболочка. Я не умел ни любить, ни сострадать. А, став человеком, меня победили эти человеческие слабости. Именно из-за них я и попался. Любовь к самке, любовь к собственному потомству. Черты, которые делают людей слабыми и беспомощными. Чувства, ведущие человечество к вымиранию. Чувства, которые привели меня к бесславному концу.
-- Обещаю, умирать ты будешь очень долго.
И я почувствовал боль, и чувствовал её вечно, пока тьма не поглотила меня...