У Исаакиевских стен
На обозрение народа
Поставлен я, и год от года
Мне горше этот тяжкий плен.
Один известный человек
По высочайшему указу
Напряг свой необъятный разум,
Запечатлев меня навек,
Мой образ вычертив пером
От грозных глаз до вздутых тонзилл...
Потом меня отлили в бронзе
И гордо нарекли Петром.
Скалу гранитную мою
Добыли из болотной гнили,
Да, видно, в спешке позабыли
Прогнать из трещины змею;
Её копытом придавил
Мой конь, что ею был ужален...
(Во всех истории скрижалях
Она - оплот враждебных сил!...)
В туман и дождь, в метель, в жару
У ног моих играют свадьбы...
Могли б к шампанскому позвать бы!...
В похмелье на чужом пиру...
На лбу нахмуренном давно
Венок лавровый трет мозоли;
Рукой уздечку рву от боли,
А мне не верят все равно;
Лишь конь поднялся на дыбы,
Заржав, затих, давая роздых...
Хватаюсь пальцами за воздух,
Злосчастный мученик судьбы,
И, равновесие держа,
Гарцую в скверике устало...
Невы рябое покрывало
Под солнцем плещется, дрожа.
Скачу, продрогший и немой,
Пигмей с душою исполина...
И благородная патина
Висит на бронзе бахромой.