Какой-то Чернобыль
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
КАКОЙ - ТО ЧЕРНОБЫЛЬ
Иронический детектив
Будущее. 2000 год. Центр Вселенной. Некрупный, уютный, старинный губернский город Хорошевск - на - Оке. Журналистка, бойкая, задаёт вопросы респондентам в тени липовой аллеи.
- Какой-то Чернобыль? Чернобыль? Не знаю, - мальчик 10 лет не смутился.
На помощь ему пришла студентка:
- "Чернобыль" - это, прежде всего, трагедия. Это авария на атомной электростанции, покалечившая и унёсшая жизни тысяч людей. Как живших на зараженной местности, так и трудившихся на АЭС после аварии. "Чернобыль" встал в один ряд с Октябрьской революцией, Отечественными войнами, войнами в Афганистане и Чечне.
- А, как, на счёт причины аварии?
- Причины? Кажется, эксперимент проводили...
- Да, нет. Виноваты строители, - подошедший мужчина говорил мимо микрофона, - электростанция была построена на участке разломов земной коры, а 4-й блок стал заглушкой потенциального вулкана, который только приоткрыл веки в 86-ом.
- Вы, очевидно, побывали на ЧАЭС?
- Побывал и попал там в детективную историю.
Александр Рёва в то время находился в возрасте Христа, хотя в Бога и не верил. На него, также, как на всех, действовал 2-й закон Ньютона. Также, как и все, имел неодноклеточное мышление. Верил он в Абсолютный Разум, который и создал мир; создал и поддерживает физические параметры живой Земли внутри холодного Космоса. Если народы планеты искали своих богов в небе, космосе; то рёвин Высший Разум находился вглуби Земли, в раскалённой плазме, в состоянии сверхпроводимости. Оттуда значительно легче наблюдать и вмешиваться в судьбу каждого индивидуума.
В двухмесячную командировку \максимальный срок 6 месяцев\ Рёва отправился в сентябре 1986 года, когда работа по ликвидации последствий аварии наладилась. В райцентр Чернобыль уже приезжали женщины-добровольцы для работы в сфере обслуживания \магазин, парикмахерская,...\. Вернулся, для работы на станции, обслуживающий её персонал после кратковременного лечения и проверки здоровья. Рёву, как и других "партизан" \мобилизованных военнообязанных\ привезли в Бораное. В окрестностях этой деревни располагались палаточные городки Московской и Киевской бригад. В первой из них, в первой роте автобата и начал службу Рёва. Отдавал здоровье, не жалея, отдавал опыт и сноровку водителя 1-го класса - лишь бы ЭТО скорее кончилось.
В одной с ним роте оказался земляк, хорошевич \на-Оке\ Сашка Кротов. Биографии недолгой: нетрудное детство, служба в армии \тоже в Группе Советских Войск в Германии\, " напёрсток" жизни в автоколонне. Ещё, он был настолько молод, что не успел жениться. \Посылать потенциальных отцов в "облучаловку", конечно же, нельзя.\
От Чернобыля до АЭС километров 10 - 12. От 4-го блока до города Припять - 2 км. Условно-безопасная зона - 30 км, где и располагается Бораное. Чтобы выполнить не весть откуда свалившийся долг, "партизану" надо своим телом "заработать" 22,5 рентгена; и, только тогда, попадал в список заменщиков. Но время попадания в список и время прибытия "свежих партизан" отличалось иногда существенно.
За сутки разрешалось "заработать" не более 1,5 рентген. Любопытный Сидорцев облучился на 5 рентген, когда с вновь прибывшим офицером шнырял на машине по обширной территории АЭС в день выброса \выброс - 10-кратное увеличение р\а дозы, повторяющееся 1 раз в 18 дней и затем идущее на утихание\. Рвало их обоих, как после хорошей пьянки, но в зачёт пошло только 1,5 р - чтобы не беспокоить Особый Отдел. ОО - он и в Чернобыле - ОО; жил также в палатках. Казармы, столовые и бани всё теми же силами ваеннообязанных построили к ноябрю.
Крот сказал, что не лежит у него душа к завтрашней поездке. Опять с капитаном Мурашовым, опять за мебелью, о чём категорически предписывалось молчать. Слухи о мародёрстве заполняли однообразие бытия. Припять - наукоград, выросший вместе с АЭС. Идеально спланированные кварталы пяти- и девятиэтажных домов, современная инфраструктура в окружении соснового бора. А теперь окольцованного колючей проволокой. 45 тысяч человек, проживавших здесь, оставили свои укомплектованные квартиры, машины, надежды.
Толковали, в основном, о разграблении легковых машин и винили в этом самих сторожей с милицейскими погонами.
Райцентр Чернобыль представлял живописную деревню, утопающую в садах, с обновлённым культурно-административным центром. С сочными, яркими, висящими и нетронутыми яблоками, с зараженной рыбой в реке Припять и глазницами-ставнями пустующих домов. С разрешения милиции в палатках появились телевизоры из этих домов для обеспечения досуга "партизан".
Когда уже заработал в местной "валюте" рентген 10, начинаешь соображать что такое хорошо и что такое плохо, но которого не избежать. Не избежал сего и Крот. Не выполнить приказ он не мог, рассказать всё своему командиру роты или батальона - не приучен "закладывать"; поделился, вот, с земляком и тёзкой Рёвой и стало чуточку легче. А Рёве стало чуточку тяжелее, ведь пришлось думать.
Подняли обоих Сашек, как обычно, в 5 часов утра, на час раньше остальных; ведь на тентованных машинах их взвода завозился весь личный состав бригады в зону. В зоне у 1-го и 2-го блоков АЭС к октябрю оборудовали автопарки для техники, работающей в зоне. Хорошо смотрелись КамАЗы 2-й роты, самосвально вывозящие зараженный грунт. Вывозили грунт и в контейнерах из 2-х миллиметрового железа. Всю эту "заразу" прятали вглубь земли. Места эти называли могильниками. Могильниками называли и свалки-скопления зараженной в первые дни аварии техники. Как правило, грузовые, пожарные и инженерные машины.
Крановщикам радиоактивности доставалось больше всех. Место разгрузки-загрузки контейнеров находилось между 4-м блоком и "рыжим" лесом. Вечнозелёный хвойный лес имел рыжие иголки сухостоя именно с той стороны 4-го блока, где шла утечка стронция и цезия.
Не было инструктажа личного состава, не было контроля за приёмом йодосодержащих таблеток \йод заполнял клетки организма, не давая туда "сунуться" цезию и стронцию\; ничего этого не было потому, что не было личного состава. Редкий случай - тентованный ЗИЛ шёл на станцию порожним. В кабине у Крота сидел Мурашов. Хоть он и являлся офицером-политрабочим, но в этой партии ему отводилась такая же пешечная роль.
Мягкая немецкая мебель аккуратно вписалась в кузов автомобиля. Грузчикам-военнообязанным это преподносилось как меблировка штаба бригады.
Александр Рёва "забросил" свой личный состав на работу к главному корпусу АЭС и до конца 5-часовой смены вместе с машиной должен "загорать" перед ОРУ-750 \площадка с множеством трансформаторов\. Сменив коэффициент защиты от радиации 2 на 1, то есть, покинув кабину автомобиля, Рёва двинулся к городу энергетиков. Колючая проволока Припяти не помешала найти кротовский ЗИЛ, в который укладывался 2-й слой мягкой мебели. Рёва не имел чёткого плана, разговор с Мурашовым, врядли, имел, бы, успех. Но тут в голове так зазвенело, как по рассказам пострадавших звенит при большой дозе цезия. Мир перевернулся и медленно-медленно опять стал на ноги. Вместе со звоном Рёва ощутил странное движение в черепной коробке и мягко почувствовал, что его мозг переключился на новый, ранее неведанный режим работы. Компьютерно точно "квартет" грузчиков в одинаковой армейской форме распадался на "трио" и "соло".
"Трио": джипистый коротыш, среднерост-средневес, увалень угрюмого вида, - компрометировали такие вот шероховатости:
- обособленность от остальных;
- малое число выездов в зону и регулярное попадание в список облучённых там;
- проскакивание словечек из тюремного жаргона;
- прибытие в Бораное не как все "партизаны" из Курска на машинах, а вместе с офицерами из Белой Церкви.
Всё это могло означать и узкость специализации задачи, для которой они прибыли, а именно, для организованного мародёрства. "Солист" Костик в их компанию, как и Крот, попал случайно - расстановка сил была ясна.
Следующей информацией мозга-счётчика явилось то, что вчерашний рейс Крота, врядли, прошёл незамеченным. Пост дозаметрического контроля на 30-м километре машина не объезжала и проверялась на дозу; но пост этот был и особистским, и просто так машину, которая не свернула перед Бораным в распоряжение части, а двинулась на Данков, ни заметить ни могли. К тому же Крот вспомнил неприметного особиста, который утром проверял журнал выхода машин. \С кем поехал Мурашов?\ Этому офицеру Рёва неделю назад привозил доски для настилов особистских палаток. Значит - пешка Мурашов "на крючке", дело за крупными фигурами.
"Брать" мародёров, безусловно, будут на франко-перегрузке в Данкове или чуть дальше. И "возьмут" Крота с "солистом", что не входило в рёвины планы. Срывать операцию тоже не хотелось...
Учёт доз радиации вёлся в штабе каждого батальона, контролировался штабом бригадным. В летние месяцы каждый "партизан" имел свой индивидуальный ренгенометр-накопитель, который по тем деньгам стоил дорого - 70 рублей. Эту цену узнали все, когда один из чернобыльцев при посадке в грузовик выронил и потерял вещь, а вместе с ней и накопленные рентгены. Дозу восстановили благодаря ежедневному учёту.
А стоимость накопителя высчитали из командировочных неудачника. Осенью на бригаду \10 - 20 человек\ выдавалось 2 дозиметра ежедневно, ежедневно фиксировался средний результат. Закрывались "наряды доз" в главном корпусе в конца смены, где "наряды" сверялись с ежедневно меняющейся дозокартой Чернобыльской зоны. Конечно, были ухари, которые свой дозиметр прятали в "рыжем" лесу, но эти уловки легко раскрывались. А было и наоборот - Сидорцева машина в "рыжем" лесу сломалась, и он там часа два текущим ремонтом занимался без дозиметра. Бывало, и в могильниках техники ковырялись, снимая нужную деталь. "Полетел", к примеру, водяной насос на ЗИЛу - подъезжаешь к груде исправного металлолома, цепляешь трос за радиатор понравившейся машины, резко сдаёшь назад с вывараченным радиатором. Затем аккуратно снимаешь водяной насос, который потом долго ещё будет "фонить", как всё металлическое: электробритвы, наручные часы, коронки на зубах.
Мозг-счётчик склонил Рёву стать фискалом. Чтобы спасти Крота и "солиста", необходимо их предупредить, что сам отправляется в лагерь особистов сообщить о мародёрстве, о хороших ребятах и о плохих. Медлить было нельзя.
- Сашок, я тут поблизости стою. У тебя золотника не будет, а то колесо спускать стало, - спокойно произнёс Рёва. "Лепесток" \марлевая повязка носоглотки, рассчитанная на недельную службу, но меняемая в зоне ежедневно\ тогда ещё не был дефицитом, как в ноябре, и в отличие от респиратора не мешал разговаривать.
- Золотника, а как же, - очумелый взгляд Крота не хуже интонации говорил о его тревоге, - где-то был, - и начал рыскать в кабине.
Рёва любит помогать людям, когда те ищут предназначенную ему вещь, и заскочил в кабину:
- Саша, слушай внимательно. Езжай с Мурашовым и всё запоминай, а я еду "сдаваться" особистам. Они вас арестуют, но про тебя и Костика будут знать что вы меня послали. Ну, ладно, мерси за золотник, - уже громче произнёс Рёва и хотел выскочить из кабины, но буквально наткнулся на жёсткий взгляд Мураша.
Тот стоял у подъезда, и вид его нельзя было назвать глупым. Погрузка тем временем закончилась.
- Пока, Сашок, - Рёва спрыгнул на зараженный дёрн и завернул за угол дома.
Здесь бригада чернобыльцев снимала 20-см слой земли и загружала в самосвалы. Рёва проанализировал своё поведение. Мозг-счётчик выдал, что грубой ошибки он не совершил; такой, например, как Сидорцев, когда в зоне не помыл руки перед справлением малой нужды, после чего, то место, за которое брался, покраснело и щипало даже после бани.
Рёва спешил, но городской участок пути преодолел медленнее, чем обычно - что только не начинаешь вытворять, почувствовав себя особистом. В лесу перейти на бег ему не позволил треск ломающихся кустов, который затих синхронно с Рёвиным вниманием к нему. Рёва продолжил путь - параллельным курсом трещали сухие ветки под ногами или копытами неизвестного существа. Когда Рёва перешёл на бег, перешло на бег и параллельное существо. Не обращаясь к мозгу-счётчику, Рёва понял, что его преследует человек; а от человека убежать можно, если тот не вооружён. Перелесок кончался, преследователь отстал.
Как только Рёва скрылся за углом дома, Мурашов отозвал в сторону среднероста-средневеса с соломенными волосами и такими же ресницами. По кивкам головы Соломенного можно было догадаться о его прилежности в выполнении спецзаданий, кошачьей походкой он двинулся за Рёвой. Грузчики заскочили в меблированный кузов, Мурашов затянул тент. Машина медленно тронулась, что не свойственно водителям, покидающим опасно-радиоактивную зону. Миновав перелесок, Мурашов высадил из машины увальня угрюмого вида, за плечами которого прятался вещмешок. Угрюмец головой не кивал, а просто сжал кулаки и так, со сжатыми кулаками посеменил вдоль опушки "рыжего" леса.
Автомобиль продолжил путь. Джипистому коротышу досталась задача охранять кузовную мебель. Джипистый даже постарался обратить в свою веру Костика, предлагая флягу с вином; и это в зоне сухого закона, где спиртное отсутствовало в радиусе 60 км. Константин не отказался, фигурно-плоская фляга приятно легла в его руку; об исчезновении двух попутчиков он не задумывался.
Рёва вышел на опушку "рыжего" леса немного не рассчитав. Его дальнейший маршрут должен пройти мимо 4-го аварийного реактора, затем мимо 3-го реактора, который в 20-х числах октября едва избежал участи также стать аварийным, далее - к главному корпусу. Свернув к дороге, Рёва увидел Угрюмца, забавно спешащего в его сторону. Мозг-счётчик подсказал, что будут бить; и Угрюмец, и тот, кто преследует, имеют задачу локализовать его, но не убивать - лицензию на мокрое дело им не выдавали.
Рёве было слегка за тридцать, имел всё ту же юношескую фигуру, мышцы тела ещё помнили занятия боксом, которому посвящались детские годы. Чёрные кудрявые волосы уравновешивались небольшой величиной зелёно-серых глаз, нос тонкий прямой, толщина губ не уменьшалась от избыточных женских ласк. Ласка Тамара - естественная голубоглазая блондинка с прекрасным овалом лица - образец красоты, который не испарился из Рёвиного холостого сознания. Эта девочка так и осталась в его сознании девочкой потому, как дальше поцелуев у них и не заходило: Тамара переехала с родителями в другой город, а Рёва перешёл в пятый класс.
Соломенный похрустел ветками сзади Рёвы последний раз и остановился. Угрюмец заговорил первым:
- Водила, ты зачем увёл мои часы? Я их у Крота в кабине оставил. Придётся с тобой разобраться.
Топорно сработанное обвинение усилилось кулаком, занесённым в Рёвину сторону. Рёва успел "нырнуть" под правую Урюмца и, выпрямляясь, вложил всё тело в левый боковой - удар получился. Похоже Угрюмец "поплыл". Подготовиться к атаке Соломенного Рёва не успел - тот сбил его ударом прямой ноги в спину. Упав и перевернувшись в заданном направлении, ещё не чуя боли, Рёва вскочил и успел отбить в сторону очередной ножной выпад каратиста. Серия прямых и боковых с обеих рук Рёвы свалила Соломенного наземь. Но тут "ожил" Угрюмец, и - будь он чуть поточнее - Рёве не сдобровать; мощный удар рукой прошёл касательно подбородка и заблудился в Рёвином плече. Уже начал болеть позвоночник, а перспективы выбраться из переделки Рёва не видел.
Децибелы подъезжающего ЗИЛка были прекрасны, ещё прекрасней была монтировка в руках Сидорцева, который приехал в "рыжий" лес прятать дозиметр, а сейчас спешил Рёве на помощь.
Рёва расслабился и клюнул на ложный замах левой ногой каратиста, а тот, переложив упор тела на левую ногу, неожиданно выкинул вперёд прямую правую руку, которая достигла цели. Следующий удар Угрюмца поверг Рёву на рыжие хвойные иголки, которых было так много в этом странном лесу, где дрались взрослые дяди с белыми марлевыми повязками на лицах.
Подбежал Сидорцев и понял, что ему опять не повезло. В руках у Соломенного уже была какая-то коряга, в прошлой жизни бывшая сосновой ветвью. Угрюмец же схватился за ствол орешника, совершая переход того из настоящей жизни в будущую, что ему и удалось.
Ударом монтировки Сидорцев перебил корягу, но Соломенного не задел. Следующий удар монтировки принял ствол орешника. Третий раз Сидорцев ударить не успел - нога каратиста попала в солнечное сплетение.
Связали славян верёвкой от ЗИЛовского тента. Затем по одному спустили в вентиляционную шахту 4-го реактора, которая в результате аварии осыпалась, забилась месивом из бетона, облицовочной плитки, чернозёма и, возможно, осколками стержней-носителей мирного атома.
Множество осколков графитовых стержней после аварии было разбросано на крыше реактора и вокруг него. Cоздавались команды смельчаков, у которых вся работа на АЭС чистого времени занимала 30 - 60 секунд. За это время они выбегали на крышу, собирали 1 - 2 - 3 осколка, бросали их в контейнер и отдавались бегом на милость врачам потому, как эта "оздоровительная" пробежка вносила в тело одноразово до 38 рентгенов \25 рентген - официально допустимая норма за всё пребывание на ликвидаторских работах\.
Вентиляционную чугунную решётку за славянами задвинули, а также, на последнем кряхтенье прикатили бревно и придавили им решётку. Затем мурашовцы решили отогнать машину, но гордый сидоровский ЗИЛ не хотел заводиться.
Сидорцев знал, что для этого надо каждый раз хорошо прижимать клемму аккумулятора, ещё он знал, что верёвка, которой им связали руки - с его машины, а, значит, достаточно эффективно прогнила. От пут Сидорцев и Рёва быстро освободились; вместе с освобождением рук началось освобождение и желудка, а тошнота - признак большой радиации. Дозиметр хоть и принадлежал Сидорцеву, но показывал реальную дозу: "Через 20 минут вам не жить!" - кричал дозиметр.
С годами цвет волос чуть потемнел, но, всё равно, это была яркая блондинка, к имени которой так и напрашивалась приставка "царица". Родители её из Хорошевска переехали в Обнинское, где вместе с другими учёными выращивали мирный атом. По их стезе и пошла Царица, забивая свою чудненькую головку с ямочками на щёчках дилеммой: канальные графито-водные или корпусные водо-водяные реакторы нужны новой АЭС, чтобы тепло ураганной реакции преобразовать в электричество уютной домашней лампочки. Она органично влилась в общество людей-мутантов, ежедневно жующих излучение и не пытающихся избавиться от этой вредной привычки. После окончания института получила направление в Припять, где вышла замуж за командира взвода внутренних войск, охраняющих ЧАЭС. К моменту аварии старший лейтенант Юкало стал уже майором; и вверенное ему подразделение продолжало охрану объекта, терпящего аварию, более недели, пока не прибыла подготовленная экипированная смена. Побывав в госпитале, в октябре Юкало вернулся на свой пост.
Детей эвакуировали в Обнинск. Тамара могла остаться с ними - и первое время оставалась - но что-то неуловимое тянуло её на ЧАЭС. Этим "что-то" были: муж, профдолг, платонический роман с коллегой Антоном Лукиным и непомерно озабоченное лицо её начальника Стеликова; такое лицо бывает у людей, проглотивших утюг и ищущих шнур, чтоб его выдернуть.
В команду Стеликова кроме Тамары входили две Кати и пятеро мужчин, не считая лаборантов и другую обслугу. Лукин прибыл на ЧАЭС за полгода до дня "Х" на административно-хозяйственную должность, хотя что-то кончал; воспылал с первого взгляда высшими чувствами к Тамаре, не стесняясь общества и ранее не ревнивого Юкало. Лукин просился перевести его к Стеликову, но особый отдел "навечно" проверял его данные и допуск к работе не выдавал.
А Стеликов со своей командой очутился на пороге открытия. Мечта всех атомщиков - укротить энергообильную термоядерную реакцию с дешёвым сырьём водородом - похоже, может сбыться. "Бесконечная" термоядерная реакция Солнца несёт жизнь на Землю, согревает другие планеты. Термоизоляция плазмы от окружающей среды - вот путь к её укрощению. Стеликов прибыл на ЧАЭС с ЦЭНИИ \центральный энергетический\, там вместе с другими "цэниками" занимался этой неразрешимой проблемой. Здесь же, на Чернобыльской, подбирал более дешёвый радиоактивный материал. Уже был совершён переход от классических дорогих плутония-239 и урана-233 к стронцию-90 и цезию-238. Но эффект термоядерки не давал покоя. Расчёты по этой сверхлимитной теме созрели и хранились в реакторном зале 4-го блока в малом металлическом несгораемом сейфе. Напрашивался эксперимент, а для этого необходимо переправить работу в ЦЭНИИ на установку Т-15 с магнитными ловушками, формы магнитных полей которых могли родиться только в голове Стеликова. К концу подходил и проект по внедрению в атомную энергетику нового дешёвого вещества - мурия.
Об установке малого сейфа в реакторном зале особый отдел узнал сразу же. Как подобает в таких случаях, ОО поднял вопрос о нарушении секретного режима. Но так, как вся документация по мурию имелась и хранилась в секретке, то вопрос этот, как подняли, так и опустили, разрешив хранить пронумерованные черновики по внеплановой теме. Тайну мурия хранили зорко.
Феномен Пузырёва заключался в том, что он уже был \!\ ликвидатором здесь на ЧАЭС в июне, заработал свои рентгены, около 1150 рублей \совершив 35 выездов в зону\ и вновь прибыл в Бораное в октябре. Маленький, кругленький, лысенький с торчащими ушами он полностью олицетворял свою фамилию.
А начальство считало его либо украинским мародёром, либо японским шпионом. \К этому времени японцы предложили дорогостоящий способ глушения цепной реакции.\ В зону Пузыря, как и всех, "заработавших" свои рентгены, не пускали; его определили на строительные работы в лагере да "гоняли" в наряды на кухню, по роте, КПП; он мог заработать деньгами только простые командировочные - и от этого его феномен был ещё круче.
Мурашов пригнал кротовский ЗИЛ с мебелью на пристань реки Припять в райцентр Чернобыль и приказал Кроту поднять капот, делать ремонтные движения - слишком ранний выезд из зоны привлечёт внимание. Соломенный и Угрюмец доберутся сюда на первой же попутке.
Импровизированная пристань "Чернобыль" была продлена метров на 300 заваленными по берегу пустыми контейнерами. Из 8 тысяч полутарокубовых контейнеров десятая часть при выгрузке оказалась в воде. Вытаскивали их из зараженной воды машиной с помощью троса лебёдки. Подцепляли трос двое людиновцев \есть такой город в Хорошевской области\ в гидрокостюмах. Нетентованные ЗИЛы 1-й роты завозили контейнеры с пристани на хоздвор 4-го блока. Сегодня работа началась с вытаскивания застрявшего в черноземном бреге автокрана, поэтому первая машина с восьмью контейнерами, крановщиком выгрузки, офицером роты для измерения фона на хоздворе только отправилась.
- Саня, ты чего, сломался? - голос ленинградца Школьника, не ведавшего, что в недалёком будущем он станет петербуржцем, был искренен.
- Да вот, вода потекла; хомут подтягиваю, - Крот достойно вёл особистскую игру.
Мурашов и Джипистый были удовлетворены ответом, пьяный Костик удовлетворён не был - он спал.
Не было бы разгильдяев - не было бы и героев, которые своим здоровьем, а лучшие - жизнью, исправляли разгильдяйство.
Антон Лукин стойко перенёс аварию, лишь на пару дней ездил в Киев, а так, безвылазно вкалывал на станции. Особенно трудно было в первые дни. Йодосодержащих таблеток ещё не поставили. Йод разбавляли водкой или спиртом и, представьте - эту гадость пили.
Стеликов, удручённый потерей расчётов термоядерки, а ещё больше, свалившейся бедой, переправил работу по мурию в ЦЭНИИ. Эвакуировал семью и залёг в госпиталь, получив приличную дозу от поисков малого сейфа. Провалявшись всё лето в гостях у врачей, он продолжил ликвидаторские работы на АЭС. Тамара нашла его всё в таком же зашибленном состоянии. После настойчивых приставаний с её стороны Стеликов сознался в пропаже документов термоядерки, а точнее, малого сейфа, на котором в целях конспирации нацарапал: "мур".
Когда не можешь справиться сам, надо вызывать кого-нибудь на "01", "02" или "03"; сейчас же Тамара была уверена в вызове "ОО". Конечно, не избежать неприятных процедур дознания, но по-Тамариному это лучший выход. Свою уверенность Царица постепенно вцеляла в душу профессора.
Лукин всегда был подтянут, чисто выбрит, в его словах звучала логика:
- Здравствуй, Тамма. Ты хорошеешь день ото дня.
Тамара не могла удержать навернувшуюся улыбку:
- Вы, всё такой же, Антон Платонович. Всё шутите, хорошо, наверное, холостякам живётся?
- Хорошо, Тамочка, переходи в наше измерение, и мы создадим холостяцкую семью, - красивые карие глаза Лукина выражали радость.
Кокетничать Тамара любила, но при этом никогда не умоляла достоинств мужа; границы дозволенного придерживалась строго, не смотря на фантом чувств от этих огромных карих глаз. Но "сразил" её
Лукин стихами, которые посвящал ей; они были неплохи, но Тамаре казались самыми лучшими на свете.
- Антон Платонович, мы же договорились запрещённой темы не касаться, - ощущая приятное щекотание в сосках, твёрдо сказала Царица, - лучше бы рассказали, как у вас на работе? - это можно было понимать: "Ты написал ещё чего-нибудь?"
- Тамара, мне надо с Вами поговорить, - из открывшейся двери высунулся озабоченный Стеликов, но лицо его было уверенно и не напоминало физиономию человека, которому распихали но карманам зараженные осколки графитовых стержней. Походка его стала даже вызывающей. Пластичность же Тамариных движений оставалась кокетливой для Лукина и деловой для Стеликова.
Лукин тактично двинулся к выходу.
- Я решился. Нужна машина, - Стеликов был непреклонен; с профессорской сметкой добавил, - Антон Платонович, подкиньте нас к главному корпусу, - от 1 блока это расстояние не превышало километра, но азарт решившегося человека необходимо претворять немедленно.
Тамара догадалась, что Стеликову хочется в ОО.
Избавившись от лишнего веса, Рёва пополз к решётке, благо наклон шахты позволял это сделать. Бревно можно столкнуть с решётки с помощью ломика или другого рычага. Сидорцев внизу уже начал раскопки, и булыжник в его руках наткнулся на что-то металлическое:
- Алек, я клад нашёл - ящик из нержавейки, а на нём слово из трёх букв гвоздём нацарапано, ни за что не догадаешься, - юмор мог быть помехой в сложившейся ситуации - дозиметр указывал, что через 15 минут начнётся необратимый процесс лучевой болезни.
Наконец, до Соломенного дошло, что завести ЗИЛ можно с помощью рукоятки. Рукоятка протанцевала в руки Угрюмца, а сам каратист сел в кабину "помогать" стартером. Гордый же Сидоровский ЗИЛ, отрегулированный на раннее зажигание, только этого и ждал: вместе с оборотом рукоятки раздался взрёв Угрюмца - рукоятка рванула назад с нарождающейся мощностью 150-сильного двигателя, выбив из сустава большой палец. Увалень схватился за палец и присел на корточки. Соломенный выскочил из кабины. Машина Сидорцева продолжала мстить за хозяина и под собственным весом медленно поползла на мурашовцев пока не застряла в живой массе Угрюмца.
Монтировка, которой Соломенный подталкивал бревно, осталась лежать возле решётки. Её-то и достал Рёва. Остальное было делом техники. Славяне выползли на свободу. Они устремились к машине, вокруг которой бегал каратист и, наконец, заскочил в кабину, поставил ЗИЛок на заднюю передачу. Его выход из кабины был затруднён монтировкой, резко опущенной на плечо. Увидев свалившегося коллегу, Угрюмец выскочил из-под колеса и потрусил в лес, сжимая обе руки в один кулак. Соломенный не поднимался, он с грустью вспоминал, что не делал утром физзарядку.
В голове у Рёвы звенело, казалось, под черепной коробкой бушует смерч; а мозг-счётчик спрятался куда-то в носоглотку, мешая дышать, и нудно твердил: "ОО..., ОО..., - что на эсперанто означало "Особый отдел". Сидорцев не выглядел утомлённым, он вслед за Рёвой оседлал кабину, рука привычно легла на гладкую округлость рычага передач, нога соревновалась с пружиной педали сцепления, а осмысленный взгляд остановился на табло дозиметра. Этого оказалось достаточно, чтобы потерять сознание. 26 рентген - штука не малая. Рёва хотел потерять сознание тоже, но ОО звало его к себе.
К 1986 году ОО имел довольно разветвлённую сеть. Кроме НИИ, заводов оборонной промышленности, контролировал и армейские подразделения. Отдел на ЧАЭС возглавлял подполковник Палкин. В молодости большой любитель бодибилдинга, фотоискусства и до фанатичности нумизмат. Летом этого года он собирался возобновить раскопки на берегу Припяти у кургана, где помогал археологам находить кости, наконечники стрел,... Должны там быть и монеты. На службе дела шли своим чередом. Вредных привычек от службы Палкин не приобрёл, но и английского шпиона не изловил, как мечтал сызмальства.
Вместе с армейскими образованиями прибыл в Бораное и армейский ОО. Кадровиков в Москве почти не мучил вопрос об очередной "чернобыльской жертве"; они были единодушны, посылая в помощь к подполковнику Палкину подполковника Ёлкина. По характеру своей службы, Ёлкин мог себе позволить вредные привычки, но не стал. Английский шпион в его послужном тоже не значился, но дезертиров отловил немало, среди которых попадались и вооружённые.
Рукопожатие подполковников-особистов затянулось ровно на столько, чтобы успеть сдавить, встретить отпор, оценить и медленно разжать, боязь подвоха. Перестрел глаз довершил всё без слов - сработаемся. "Мост" между резиденциями Палкина в главном корпусе АЭС и Ёлкина в лесу возле Бораного соединился быстро и надёжно.
Передвинув смельчака Сидорцева , Рёва переполз за штурвал ЗИЛка. Соломенный, лёжа на холодном зараженном грунте со сломанной ключицей, тягаться с Рёвой просто не мог. Однако он видел то, чего не замечал Рёва - вертолёт, который трудился над 4-м блоком с самого утра.
Часы, которые не хотят лечь под каблук, показали бы не более получаса - то время, за которое без поломок, но с головной болью Рёва добрался до КПП 30-го километра зоны. Здесь его ждала одиозная фигура дневального Пузырёва. Под пристальным наблюдением дежурного по КПП, которого удивил столь ранний выезд из зоны; Пузырёв прибором ДП-5А замерил радиоактивный фон передних колёс автомобиля и развернул его на пункт дезактивации. Там того ждала подружка-машина АРС с ни в чём, ни повинными дезактиваторщиками. Их ядовито-зелёные войсковые общезащитные комплекты квёло улыбались на слабом осеннем солнце. Пузырёв видел синяконосное лицо Рёвы; ещё, он слышал то, чего не заметил Рёва - рокот вертолёта.
Дезактивационный раствор приготовлялся путём смешивания обыкновенного стирального порошка с водой в цистерне АРСа. Насосы АРСа вытягивали этот раствор из чрева цистерны и через брандсбойды приличным давлением швыряли его в цель.
Здесь же недалеко существовал не прижившийся технологический пункт доставки личного состава в зону. Он представлял из себя двор-дом, где ночевал десяток тентованных машин и четверо "партизан" из 1-й роты, которые осуществляли охрану и подготовку ЗИЛов к рейсу. Смысл: личный состав бригады утром на КПП пересаживался с "чистых" лагерных ЗИЛов на "грязные" технологические и отправлялся в зону. Сама пересадка угнетающе действовала на всех способных мыслить. А четвёрка "партизан" ела успевшую остыть пищу из лагерной столовой. Свой рацион они разбавляли блюдами из местных зараженных кур и рыб Днепровского бассейна.
Пузырёв не выпустил машину через КПП и второй раз, ссылаясь на то, что она всё ещё "звенит" \ "фонит"\. Эта процедура могла продолжаться и дольше. Радости вечно мокрым дезактиваторщикам не прибавила бы. Но не забота о их здоровье побудила Рёву протаранить шлагбаум. Дежурный по КПП тут же позвонил дежурному по бригаде: номер машины, асфальтированное шоссе в сторону Данкова, фингал под глазом у водителя. Пузырёв приступил к ремонту шлагбаума.
Руки делали работу, а голова Пузырёва думала о том, о чём всегда думала - о женщинах. Сейчас его голова воспроизводила видеоролик 9-месячной давности. Женщина Маша полностью оправдывала сексуальные потребности лысеющего мужчины. Не бывшая замужем, не рожавшая; в свои 26 имела аппетитно-пухлую фигуру, воловьи, ласковые глаза по нежнейше белому лицу. Теперь он понимал, что она прекрасна, а в азарте ей, пожалуй, нет равных.
Шлагбаум лёг на место, и видеоролик кончился. Со стороны Данкова подъехала водовозка АЦ-4,5. Вода в Чернобыле стала привозной. Хлеб и другие продукты доставляли в полиэтиленовых пакетах, так они и продавались в магазине с лепесткованными продавцами. Из кабины со стороны пассажира вышел молодой человек, резанувший глаз всем присутствующим своей гражданской джинсовой одеждой. В общей серо-мышиной массе это было настолько вызывающе; что Пузырёв, открыв шлагбаум, залез в кабину проверять путёвку. Повышенное внимание к Гражданскому сыграло тому на пользу. Он быстро узнал где стоит Московская бригада и, рассказав незатейливые мирские новости, двинул лесом.
Шлагбаум остался открытым. Пузырёва, за которым должен присматривать дежурный, не где не было. Через 15 минут \ срок, с которого начинается самовольная отлучка\ об исчезновении Пузырёва доложили по команде.
Через 15 минут водовозка въехала в Чернобыль. Пузырёв пересел на ЗИЛ, везущий пустые контейнеры. Чутьё Пузырёва не обмануло - он продвигался к станции.
Соломенный присел, расстегнул бушлат, ощупывая липкое от крови плечо. Почувствовал, что ключица цела, а топорно-колотая рана мантировкой повредила лишь мышцы спины. Ещё он почувствовал дыхание в затылок. Наверное, это Угрюмец шутит.
В свои неполные 25 Соломенный много попробовал. Любил и был любимым. Однажды, разъезжаясь с вечеринки, выручая пьяного водителя, будучи сам не трезв, сел за руль. В их "Москвич" врезался мотоцикл, выскочивший на встречную полосу. Мотоциклист погиб, как потом оказалось, то же будучи, в нетрезвом состоянии. Но это уже потом... Три года общего режима обогатили Соломенного новыми связями. В теневой экономике ему затем нашлось место, которое сейчас зовётся "рэкет". Приближенный к элите, он вместе с Угрюмцем и Джипистым отправился на необычное задание. Вчера прошло всё гладко. В Данкове на месте перегрузки видел знакомого по Брянску - Корягу. А сегодня, видимо, астрологи не рекомендуют совершать деловые поездки.
Соломенный повернул голову. И, тут же, получил в лоб прикосновение шершавого языка. Он задумался, но так и не вспомнил породу этой собачки, которая, похоже, ищет своего уехавшего хозяина. Завидуя преданности животного, Соломенный поражался никчемности Угрюмца. Докладывать Мурашову о всех неувязках придётся ему.
На хоздвор 4-го блока въехала первая машина с пустыми контейнерами и автокран. Из кабины ЗИЛка появился офицер и уверенными движениями раскрыл прибор ДП-5А, ловя фон. Минут через 20 с перевязанным плечом Соломенный отбыл в райцентр на машине, следующей за очередной порцией контейнеров.
Впереди показались хаты Бораного. Рёва свернул с шассе. Где-то здесь, обособленно от бригады, стояли палатки особого отдела. Головная боль давала себя знать, и мозг-счётчик посоветовал простое: "Выключи зажигание". Авто остановилось, Рёва потерял сознание.
Получив сигнал о самовольном выезде из зоны с криминальным элементом поломки шлагбаума, дежурный по ОО передал сообщение по команде. Ёлкин был готов к любым неожиданностям; даже, что и шлагбаум протаранит машина под номером 81-05 бм с водителем Кротовым. Но номер оказался другой. Дежурная группа ОО на УАЗике пущена на перехват. Недобро щёлкали магазины с патронами, пристёгиваемые на бегу к АКМС \"Калашников" с откидным прикладом\. Старший лейтенант с тремя автоматчиками неслись к шоссе, но узкая лесная дорога была занята каким-то ЗИЛком. Особисты не успели выругаться до конца - номер совпадал с номером прорвавшейся машины. Осадив УАЗик, офицер принял напряжённую тишину и бремя ответственности за судьбу подчинённых. С расстояния кабина ЗИЛка казалась пустой. С пистолетом наизготовку офицер подкрался к двери водителя и резким рывком открыл её. В ответ свесилась бесчувственная голова водителя. "Либо труп, либо пьян", - решил старший лейтенант. Пассажир рядом находился в таком же аморфном состоянии.
Дежурный по ОО доложил подполковнику Ёлкину об исчезновении контролируемого Пузырёва.
Доставленных нарушителей с ЗИЛка стали "оживлять" нашатырнам спиртом. Первым на запах спирта откликнулся Сидорцев. Он узнал свой ЗИЛ, узнал безчувственного Рёву, сообщил о сильном фоне, хлыщущим из вентиляционной шахты, о малом сейфе с надписью "мур", начал рассказывать о драке. Но Ёлкие выскочил из палатки в узел связи - Палкин должен узнать о сейфе как можно быстрее. Уход начальника подорвал и без того вялые силы Сидорцева - он впал в транс. Палкин попросил доставить "партизан" в главный корпус. Настало время пробуждаться Рёве. Он обстоятельно поведал о мародёрах, Кроте и Костике.
Некогда нарядно-праздничный Чернобыль был по военному строг. Мышиный цвет униформы военнообязанных вползал в глаза на каждом углу. Дезактиваторщики методично, дом за домом, смывая раствором пыль, очищали улицы. Двухэтажное здание междугороднего телефона возвращено к эксплуатации одним из первых. Перед вхадам у зданий выставлялись корыта с водой для ополаскивания обуви. От степени важности сооружений у входа выставлялся контролёр с дозиметром. В очищенном помещении можно находиться без "лепестка". Безлепестковое существование на улице определяла и дождливая погода \отсутствие пыли\. Но сейчас дождя не было, а в кузове машины всегда полно пыли, даже если она остановилась у магазина. Офицер и водитель вошли в него. "Наверное, посмотреть на продавщицу", - подумал Соломенный, не снимая "лепестка". На местности Соломенный сориентировался - вот афиша кинотеатра, который в послеобеденное время функционировал для ликвидаторов; вот площадь с лозунгом; вот на Чернигов поворот; вот люди-ликвидаторы с измученными лицами и обречённые в дальнейшем на бесплодную борьбу за свои права с чиновниками, придумывающеми лозунги.
"В этой жизни надо полагаться только на самого себя", - вердикнул Соломенный и аккуратно слез с кузова; берег был близок и источал запах надежды. Тентованный Кротовский ЗИЛ среди остальных пчёлок-машин, словно соты перевозящие контейнеры, каратист вычислил издалека; но от этого боль в плече не стала меньше.
Назвать Мурашова "Товарищ капитан" у Соломенного не поворачивался язык. Чтобы не слышал Крот, они спустились к воде.
- Дела плохи, этот парень ушёл, надо сматываться.
Этого, как будто, и ждал Мурашов - удар ребром ладони по раненому плечу каратиста поверг того на землю. Мурашов оглянулся по сторонам; вроде, кроме Джипистого никто не видел - в ответ прогудел вертолёт, идущий на бреющем полёте.
Мурашов весь напрягся и физически ощутил,как звёздочки с его погон сыпятся на влажный песок, почему-то отскакивают и тонут в неласковых водах Припяти...
Угрюмец бежал пока не наткнулся на колючую проволоку города Припяти. До его сознания доходило, что он сделал что-то не так; но, что именно, он не осознавал. Инстинкт развернул увольняя в обратную сторону. Весь обратный путь он представлял, как предстанет перед Мурашовым, ведь начнёт ругаться кулаками. Соломенного, наверняка, скрутили и посадили в колодец, как и мы их. Соломенного надо спасти оттуда. После такой удачной мысленной раскладки Угрюмец уже считал себя героем, а выбитый палец - маленьким недоразумением.
Бревно и решётка не мешали доступу к вентиляционной шахте. Это озадачило Угрюмца. Он заглянул вовнутрь его внимание привлёк металлический блеск предмета правильной формы. На хоздворе рядом разгружали контейнеры, над трубой 4-го блока кружил вертолёт, Соломенного не было. Растерявшись окончательно, Угрюмец побрёл к 3-ему блоку.
Элегантный Лукин с карточкой-визиткой на шее в безукоризненно белом халате и колпаке замечательно смотрелся вместе с такой же сияющей Тамарой. Его можно было принять за учёного скорее, чем помятого Стеликова с такой же помятой визиткой на шее. Вишнёвые "Жигули" доставили интеллектуалов к главному корпусу. Тут Стеликов сообразил, что присутствие Лукина совсем не обязательно; даже, наоборот, от него надо избавиться. Но приятный для Тамары и неудобный для Стеликова Лукин продолжал пересыпать свою нестандартную речь шутками; так, шутя, он и дошёл до кабинета Палкина, который маскировала от остального мира обитая железом дверь с кнопочной сигнализацией.
Это были не лучшие дни Палкина. Недавно ему указали, что работа по мурию просочилась за границу. Стеликов увёз материалы по мурию через два дня после аварии. Значит, их могли переснять за это время в случившейся неразберихе здесь на АЭС или в ЦЭНИИ или в дороге. Ставшие родными места, ему придётся покидать из-за невозможности тут жить полнокровной жизнью. \У стронция 30-летний период полураспада\. Он уже знал, что ему готовят замену. И покидать ЧАЭС на минорной ноте вовсе не хотелось: "Надо поработать со Стеликовым. Сейф, кстати, дополнительный он на 4-м блоке устанавливал - а, может, там взрывчатка лежала? Не так давно позвонил сподвижник Ёлкин, сообщил о металлическом ящике в вентиляционной шахте 4-го блока. Это, скорее всего, тот сейф и есть. И, следуя логике, взрывчатка в нём не лежала. А хранил сейф черновики по мурию, которые в данный момент необходимо уничтожить. А, может, там и не черновики по мурию? Да, интересная фигура Стеликов, надо его вызвать немедленно".
Робкий дверной звонок усилил это желание. Палкин сжал неразлучный кистевой экспандер и открыл дверь - Стеликов, Тамара Юкало и Антон Лукин впились в него глазами. Три качка экспандера хватило, чтобы пригласить в кабинет Стеликова и Тамару. Не прошло и минуты, как Тамара покинула кабинет.
Лукин преданно ждал её в коридоре. Она любовно посмотрела на коллегу, но её томный взгляд невольно сорвался с окна 2-го этажа и сконцентрировался на подъезжающей санитарной машине. Немногочисленные выбоины она прошла так мягко, словно везла тяжелобольных.
Сидорцева привести в чувства не удалось - видно сказались ранее полученные неучтённые рентгены. Рёва вышел в сопровождении Ёлкина из "санитарки". На втором этаже он увидел воркующую парочку своего возраста. Что-то знакомое в запрокинутой женской головке и удачном овале лица, ближе - зашевелилась душа в солнечном сплетении, ещё ближе - глаза встретились и узнали друг друга; но защитные реакции приобретённые организмами с годами проверяли возможность этой встречи. Железная дверь за Рёвой и Ёлкиным захлопнулась прежде разрешительного импульса организма.
Минут через пять Рёва вышел из кабинета:
- Там занято, велели подождать. Здравствуй, Тамара!
- Здравствуй, Саша! - Царица ощущала двойственность своего положения.
- Я сегодня сверх нормы перебрал. Доз, конечно. Вот к особистам на контроль и прибыл. Ещё и в колодец упал, - рука сама потянулась закрыть синяк, - И везли нас аккуратно, как больных.
- Да, даже молоко б прокисло, - вступил в беседу Лукин, - так медленно ехали.
Рёве эта поговорка показалась знакомой и сопряжена была с неприятными воспоминаниями:
- Тамара, как живёшь? Расскажи о себе. Ты замужем? - Рёва успел разглядеть визитки учёных: "Тамара Юкало" и "Антон Лукин".
- Да, Саша, я замужем. У нас двое детей, сейчас они в Обнинске у моих родителей. Обстановка здесь, сам видишь, военная.
- Конечно, военная. Я ж говорю, дозу подхватил в колодце. А там ещё ящичек железный валялся, а на нём слово из трёх букв нацарапано, - по-сидоровски закончил Рёва.
- "Мур"! - вскрикнула Тамара и метнулась к запертой двери.
- "Мур", - повторил Рёва и поймал Царицу в объятия.
- Ну, ладно, мне пора делом заниматься, тактичный Лукин побрёл к выходу, удаляясь от обнимающихся и мурлыкающих...
Железная дверь заглотила Тамару. А Рёва вскоре отправился "сдаваться" врачам в санитарный УАЗик. На выходе из главного корпуса он встретил симпатичного майора с противогазовой сумкой через плечо; на сумке белела под слоем лака бирка, которая утверждала, что перед ним "майор Юкало". Майор Рёве понравился.
А офицер Юкало привык видеть "смертников". \Так штатные работники АЭС ласково называли "партизан", вывозящих радиоактивную грязь с реакторного зала 4-го блока и других зловонных мест.\ Этот же сбавил ход и явно хотел о чём-то спросить, но видно передумал. Рёва добрался до "санитарки", которая повезёт их с Сидорцевым в госпиталь так медленно, что молоко б прокисло.
У 3-го блока Угрюмца встретили складские помещения с зарешёченными дверями и передними стенами, что создавало иллюзию доступности к материальным средствам, там хранившимся. Сегодня иллюзии не существовало - распахнутая дверь приглашала к бидонам с краской. Но краска эта свернулась от радиации. Навстречу Угрюмцу промчался армейский УАЗик. "Чтобы по такой дороге так быстро мчаться - надо куда-то спешить", - позавидовал увалень. Ему спешить было некуда: "Может, ящичек достать, посмотреть, что там", - Угрюмец развернулся и помечтал о содержимом ящичка - получалось неплохо. Повеселев, Угрюмец прискакал к шахте и заглянул вовнутрь. Металлический блеск потускнел за время прогулки Угрюмца. "Солнце передвинулось по небосклону, и угол отражения изменился", - умнасть так и пёрла из великого тела увольня. На ящичке было нацарапано "мур". "Ну, конечно, это ящичек Мурашова. И он будет доволен, что я его ему верну. Но, надо посмотреть, что там внутри", - подумал Угрюмец и потащил ящик в лес. Вот опушка, а вот куст орешника. Угрюмец присел и сделал попытку вскрыть сейф.
- Гражданин, не стоит так торопиться, - Угрюмец обернулся - к нему уверенно спешил элегантный мужик во всём белом, - В этом сейфе нет денег, там учёные расчёты. Отдайте его мне. Тем более, он высокозаражен.
Угрюмец выкинул сейф в кусты и отряхнул руки.
ЗИЛ-131 сбросил обороты и остановился, всеми тормозными диафрагмами не переваривая появившуюся избыточную радиацию. Стронций въедался в атомы металла, постепенно окружая водителя и затягивая петлю своим необратимом процессом.
Пузырёв вышел на хоздвор 4-го блока и разглядел Лукина, преследующего Угрюмца. Его необъяснимо потянуло в их сторону.
Лукин заметил приближающегося Пузырёва: "Сообщник, придётся драться. Лучше начинать первому", - Лукин запустил руку в боковой карман.
Угрюмец тоже увидел Пузырёва: "Это его подельщик. Надо смываться. А фраер этот руку в карман за пистолетом запустил", - животный инстинкт бросил могучую тушу Угрюмца на Лукина. Тот успел вытащить и включить машинку электрошока, но инерция падующего необъятного тела придавила Лукина, затылок нашёл стройненькую орешину, поскользил по ней и больно ударился о ящичек, на котором было нацарапано слово из трёх букв.
Пузырёв зашёл в кусты и лицезрел двух особей мужского пола, лежащих друг на друге. Из-за спины верхнего мужчины Пузырёв с трудом снял вещмешок, как оказалось, набитый столовым серебром. Дальше его видеоорганы наткнулись на малый сейф...
Мурашов вышел из оцепенпния; сколько он в нём пробыл, он не знал. Во всяком случае Соломенный пришёл в себя, зачем-то развёл костёр на берегу и неприветливо смотрел на капитана. Тут же сидел Джипистый с вещмешком за спиной. Крот всё также "возился" с машиной. Костика в кузове не оказалось. Паследний факт ускорил решение Мурашова: "Костик сбежал и, наверняка, у этих ребят, что возят контейнеры, а там сообщит командиру и ... Надо выезжать из зоны и лучше, минуя пост 30-го км".
Машина N 81-05 бм, данная в ориентировке всем постам зоны, тронулась в сторону Бораного. Сзади, размахивая руками, бежал разгильдяй Костик. Крот видел его в зеркало, но машину не останавливал, пока не постучали из кузова. Радостный Костик забрался в кузов, где окунулся в мрачную ауру со злыми микролептонами.
Соломенный нащупал свой вещмешок, оставленный утром в кузове: "Да, этого богатства на первое время хватит, по стоимости не меньше, чем мебельный гарнитур. И кому это такая дурная мысль пришла в голову - мебель на поток ставить? Прав оказался Угрюмец, что не стал с вещмешком расставаться. Сейчас пробирается себе в сторону дома. А Мураша требуется проучить, Джипистый с этим согласен. Только сначала надо из зоны выбраться".
Мурашов в объезд никогда не ездил, но о наличии такой дороги знал. Кротов тоже не ездил, но от водителей машин, которых не выпускали на 30-км посту из-за большой дозы и которые объезжали пост, эту дорогу знал хорошо.
Авто приближалось к посту. Слева объехать пост мешала природная речная преграда, если объезжать - то справа. Вот и съезд на лесную дорогу.
- Останови машину, - голос Мурашова не выдавал волнения, - Ты знаешь, как объехать пост?
- Нет, я ни разу ни ездил, - Крот остановил машину.
- Сворачивай вправо и потихоньку, а то ещё колёса проколешь.
Дорога была довольно накатана, но настолько ухабиста, что о скоростной езде не могло быть и речи. "Скоро должна быть развилка, и, чтобы благополучно пробраться, надо принимать ещё вправо", - вспомнил Крот. Сзади послышался шум автомобиля, который тоже пошёл в обход поста. "Эта машина преследует нас", - одновременно подумали Крот и Мурашов, только эта реальность вызывала у них противоположные ассоциации.
С вещмешком за плечами Пузырёв потопал к хоздвору. Водитель, с которым он путешествовал, уже разгрузился. На хоздворе собралась очередь машин, требующих разгрузки и предпочитающих держаться метрах в 100 от заражённого крановщика. Стропальные работы проводили сами водители и делали это невообразимо шустро.
Пузырёв успел сесть к своему шоферюге и помечтать: "Доеду до Чернобыля, там есть паромная переправа через Припять, на которой переправляются машины, следующие в Чернигов. В Чернигове есть действующая железная дорога. На паромной переправе и подожду какую-нибудь машину".
Угрюмец очухался последним. Мужика в белом халате и его подельника нигде не было. Отсутствовали также металлический ящик и вещмешок за плечами \!\. Имелись в неиссякаемом количестве стронций и цезий, лезущие в глотку и мешающие дышать. Угрюмец прокашлялся и разглядел на хоздворе мужика в белом халате, влезающим в разгружаемый ЗИЛок. Угрюмец догнал машину и запрыгнул в кузов. Пижонистый вид Лукина, сидящего в кабине, раздражал Угрюмца.
Обречённый организм крановщика отметил сегодня повышенную миграцию покалеченных людей из "рыжего" леса через его хоздвор в сторону Чернобыля. Ему тоже захотелось уехать из этого колючего пространства куда-нибудь в сторону Чернобыля, или Чернигова, или даже, Чёрного моря.
Люди Палкина сообщили Ёлкину, что контролируемый Пузырёв обнаружен в районе 4-го блока с вещмешком; и что "вести" его будут они. Ёлкин согласился - он готовился к "встрече" с Мурашовым.
Гражданский преодолел хвойный перелесок и, наконец, ощутил себя белой вороной перед строгостью линий развернувшейся стройки военного лагеря, которую омывали серо-защитные массы людей похожих на него, но явно другого измерения. Вдалеке, к убегающему горизонту стояли пустующие автопарки химического, дорожно-строительного, автомобильного батальонов. Ближе к очевидцу располагались архитектурные ряды самих батальонов. С лёгкой руки создателей они включали в себя: палатки УСБ-2 по числу рот \4 - в автобате\; затем сборно-щитовые строящиеся бараки для офицеров, по размерам напоминающие вагон электрички; столовая имела закирпиченную кухню и железный модуль над залом под металлическими листами, ловко смонтированный "партизанами"-нестроителями; при столовой была своя котельная, отапливающая и барак. Дальше ряд продолжала кладовая-погреб и любимица-банька деревянного зодчества, а также заведение с одной буквой "М". Такой ряд имел каждый из шести батальонов, только столовых было не шесть, а три. Кроме того, существовали бараки штаба бригады \без мягкой мебели\ и палатки обслуживающего подразделения. Отапливались палатки печками-буржуйками. Автомобилисты пошли дальше и сложили кирпичную печь из красного кирпича, но привезённого из зоны вместе с чёрно-белым телевизором. Потом долго шутили о том, что сильней фонит телевизор или кирпич? Изнутри палатки прошили древесно-войлочным полотном. Получилось теплее и красивее; но общий принцип распределения тепла остался вертикальным: второй ярус кроватей изнывал от жары, а нижний - от её недостатка.
"Партизаны", работающие на стройке в лагере "местную валюту" не зарабатывали, им шли только календарные дни по 0,03 рентгена. Эти "три сотых", не смотря на 18-суточный период выброса на станции, были постоянны, как закон о рычаге и силе: "Чем волосатей рычаг - тем сильней он тащит". В ноябре эти "три сотых" аннулировали совсем - так легче вести учёт "смертников". А пыль, привозимая на ботинках типа "га...дав", на колёсах автомобилей, в металле кузовов и кабин из зоны оседала в лагере; и художник, зачем-то привезённый замполитом и не выезжающий в зону \безвыездной\, глотал эту пыль "безвалютно", не имея хоть какой-то надежды вырваться отсюда. Сейчас он дневалил на КПП бригады.
Гражданский подошёл к нему, из-под синей джинсовой куртки выглядывал аляпистый грубый свитер. Художник отметил несочетание цветов, но, тем не менее, позавидовал Гражданскому; узнав в чём дело, "сел" на телефон ТАИ-47.
Водитель не очень обрадовался нагловатому пассажиру в белом халате:
- Я на ремонте стоял, три дня в бане не мылся, - и остановил полноприводную машину возле хазяйственного корпуса у 4-го блока. На 7-м этаже баня для офицеров, на 3-м - для "партизан", - Давайте выходите, я машину закрою.
Лукин не вышел, а вылетел, заметив в кузове разъярённую на него личность.
- Пижон, вещмешок отдай! - Угрюмец спорхнул с кузова.
- Не брал я твой мешок, - оттопырил Лукин и предпочёл скрыться за входной дверью...
Угрюмец заглянул в кабину - вещмешок отсутствовал, отсутствовал и сейф; погнался за Лукиным.
Для "смертников", работающих на очистке реакторного зала 4-го блока рабочая смена исчислялась минутами. Сейчас они закончили смену и вяло мылись. По покрасневшим глазам можно было догадаться, что 1,5 рентгена даются несладко.
Лукин ворвался в просторную раздевалку, на ходу сбрасывая халат. Серый же, цивильный пиджак предпочёл повесить в шкафчик. Угрюмец показался в дверном проёме и резко пошёл на абордаж. У Лукина вроде всё, как заклинило, в майке и брюках он стоял, прислонившись спиной к шкафу. Ещё несколько мгновений и Угрюмец размажет его по стенкам шкафчиков.
Палкину сообщили, что кроме Пузырёва в "рыжем" лесу замечены два подозрительных объекта: мужчина в белом халате и "партизан" объёмного вида, - с собой у них ничего нет \имеется ввиду сейф\. "Партизан" преследовал убегающего учёного. Палкин повернул голову к окну - вишнёвые "Жигули" приятно выделялись среди армейской техники цвета "хаки".
- Снять наблюдение за шахтой 4-го блока, продолжать наблюдение за подозрительными объектами; фамилия учёного, очевидно, Лукин, - Палкин входил во вкус игры, - И не дайте "партизану" прибить Лукина.
Двое особистов, не считая водителя, на УАЗике развернулись за пылящим в сторону Чернобыля ЗИЛком, который неожиданно притормозил у хозяйственного корпуса Подозрительные личности жутко быстро заскочили в корпус. За ними, закрыв кабину, степенно вошёл водитель. Водитель УАЗика остался для контроля за выходящими; особисты ворвались в коридор и начали прочёсывать этаж за этажем, пока не узнали, что на 3-м этаже обнаружен труп.
Баньки в лагере ещё не функционировали, поэтому вновь прибывшие и только что переодетые в военную форму "партизаны", ещё не постриженные, некоторые с бородами и висящими космами вышли прямо с вещсклада бригады.
- Смотри, сейчас увидишь дежурную хохму, - Художник по-приятельски сообщил Гражданскому.
Сержант-"партизан" дал команду строиться. Взвод для слаживания действий выполнил несколько строевых элементов, включающих повороты на месте и движение строевым шагом. Оказавшись в расположении своей роты, после команды "Разойдись", когда кончается официальная часть; сержант послюнявил палец, поднял вверх и повертел:
Ветер изменился на северный, - хорошо поставленным голосом продекламировал он, - несёт большую дозу радиации! Ложись!
Взвод преданно лёг. "Непробиваемый" радиацией сержант стоял и улыбался. Смеялись дневальные по батальону, истопники, не весь откуда появившийся наряд по кухне. Рёва не смеялся, он шёл в палатку своей роты, чтобы забрать свои и Сидорцева вещи. Сидорцев лежал в "санитарке" и, так и, не приходил в себя.
Взвод, безобидно улыбаясь, поднимался, чтобы использовать время на "оправиться и перекурить". Только один доброволец из Магадана оставался лежать. "Вот, хитрющий, наверное, ждёт команды "Отбой", - подумал сержант, - А, может, недоразвитый - ждёт, когда радиация в небе покажется". "Сержант думает, что я очень исполнительный, - помыслил магаданец, - а я просто подвернул подвернул лодыжку".
"Упал человек, подвернул лодыжку и встать не может, - рассуждал про себя Рёва, - До чего же человек несовершенен. Имеет такие точки на теле, что пальцем ткнёшь - и убьёшь". Откинув полог, затем другой, он оказался в своей палатке.
Пыль с квадратных оконцев, потолка и стен, обшитых оргалитом, была протёрта; влажной уборке подверглись и деревянные настилы, закрывающие земляной пол. Под кроватями в нескольких местах складировались ящики с бутылками минеральной воды и с уже пустыми бутылками. По-первости эту воду пили с удовольствием. Предназначалась она для усиления мочегонного процесса, то есть, обмена веществ. Возможно, это и сказывалось на более быстром выводе из организма радионуклидов, но и вырабатывало привычку в середине ночи окунаться в холод запалаточных удобств. Гражданская одежда, в которой прибыли сюда, хранилась в больших полиэтиленовых пакетах в чемоданах или сумках. У кого таких не оказалось - одежда висела на проволочных плечиках под полиэтиленом. Рёва отыскал сумку Сидорцева, забрал свою и под равномерный храп испотника устремился к "санитарке", которая припарковалась у КПП.
- Пузырёв Альберт Анатольевич приписан к 5-му батальону, сейчас дежурит на КПП 30-го километра, - услышал Рёва, - Это откуда ты пришёл. А, вообще, он у нас личность любопытная. Кем он тебе приходиться? Или секрет? - поинтересовался Художник.
- Да, уж, какой секрет, - Гражданский был откровенен, - сестра моя Маша от него забеременела, а этот хлыст к вам в Чернобыль второй раз смотался; ждёт когда родит, чтобы в отцовство не попасться.
"Так вот, почему прятался здесь Пузырёв, - измученный Рёвин мозг продолжал работу, - Значит, он ни какой ни шпион, как про него думают, - Рёва лёг в УАЗик, - А кто тогда шпион, - Рёвиной логике можно было позавидовать, - Тот, кто сказал, что мы поедем так медленно, что молоко б не прокисло. Ведь это не русская поговорка, а немецкая". Рёва вспомнил события 10-летней давности и попросил водителя свернуть к особому отделу. Эту пословицу в ГДР после аварии, когда пластмассовый "Трабант" врезался в армейский Рёвин "Урал", произнёс честный немец-свидетель, доказывая дорожному полицейскому, что "Урал" ехал так медленно, что молоко б ...
Ёлкина на месте не оказалось. Рёва написал записку и отдал дежурному. Теперь он понимал зачем Палкин попросил его "заикнуться" насчёт сейфа в присутствии Лукина. А Тамара, выходит, была в курсе и ему подыграла. С мыслями о Тамаре он залёг в "санитарку" и закрыл ясные очи, открыть которые ему будет суждено через двое суток.
Лукин направил пистолет-авторучку в сторону разъярённого "партизана". Раздался щелчок, и многопудовое тело Угрюмца, ещё не набравшее положенных рентген, распростёрлось у ног немецкого шпиона. Лукин заскочил в помывочный зал, нагло залез под душ, сразу же подскочил к окошку выдачи новой формы и получил её. Упаковал в карманы мокрые: авторучку с комплектом пуль-стержней, ключи зажигания от "Жигулей" и портмане с документами, закрученный в полиэтилен. Переодевшись, Лукин спустился из здания через противоположный подъезд.
Палкину передали об убийстве Угрюмца и что замешан в этом Лукин, что Лукин пропал в неизвестном направлении, переодевшись в военную форму. Палкин выглянул в окно - стоянка перед главным корпусом излучала единый цвет "хаки", вишнёвое "Жигули" отсутствовали. Палкин отдал распоряжение о задержании этой "нехорошей" машины. Немного подумав, Палкин "попросил" проверить содержимое вещмешка Пузырёва на предмет сейфа, но сделать это корректно.
Пузырёв добрался до пристани "Чернобыль" и разыскал паром через Припять, увозящий пассажиров в сторону Чернигова. Посидел, подождал попутку возле парома. Машинами в этом направлении и не пахло. Подошли двое "партизан", как оказалось, тоже считающих, что Чернигов звучит лучше, чем Чернобыль. Переправились через Припять и стали ждать попутку. Один из "партизан" вытащил колоду карт:
- "Дурочка" сгоняем, а, может, "козлика" со "слепым", - и, чувствуя единодушную поддержку, выдохнул, - А на чём играть будем? Э..., земеля, снимай вещмешок, на нём поиграем.
Недобро толкнулась самосохранная мысль в сознании Пузырёва, но вещмешок он снял. Мускулистые руки соседа поправили и насколько можно разгладили...
- Сейфа у Пузырёва нет, - принял доклад Палкин.
Лукин быстро добежал до стоянки главного корпуса, оседлал "Жигули" и вкатился в густоту "рыжего" леса. Он разыскал место куда спрятал сейф, достал его и тщетно попытался вскрыть. Не придаваясь раздумьям, завернул ящичек в чехол от автомобильного сиденья и выбрал азимут на хоздвор, чтобы ещё раз удивить крановщика, готовящегося к смене. "Вертолётного шума нет", - как положительное для себя, отметил Лукин.
Сообщение о контроле за ЗИЛом N 81-05 бм, а теперь о задержании вишнёвых "Жигулей" с вооружённым преступником всколыхнуло всё особистское население вокруг Чернобыльской дыры и радиально уходящее к Киеву, Чернигову, Калинковичам, Коростеню.
Усиленно прочёсывалась территория самой АЭС. Жилыми зонами здесь оставались: караульное помещение внутренних войск, столовая со своим непрекращающимся "мартеновским" процессом, автопарки возле 1-го и 2-го реакторов, где сутками \!\ дежурил наряд. Контрольно-технические пункты автопарков представляли из себя строительные вагончики, набитые "свежими" стульями из Красных уголков станции. Можно было позавидовать и обилию электросварочных трансформаторов, пульверизаторов и различного инструмента, вынутого из организма станции. Но Лукина и его вишнёвых "Жигулей" - не было.
Лукин услышал характерный рокот КамАЗовского движка. Это водитель Мишин самосвально вывозил зараженный грунт. "Партизан", который стоял на лесной дороге с поднятой рукой Мишину знаком не был, но общая беда, настолько породнила незнакомых людей, что проехать мимо считалось бы плохим поступком. Мишин остановил машину и познакомился с машинкой электрошока. Лукин выволок водителя из-за руля, сбросил его на землю; сманеврировал так, что Мишин оказался возле задних колёс. Давить водителя Лукин не стал, он просто вывалил на него 8 тонн зараженного грунта.
Заряд электрошока был уже не тот. Мишин быстро очухался, а звук поднимаемого над ним кузова заставил приподняться на колени. Большего он не успел. Но и этого хватило для жизнедеятельности. Повертев головой, он стряхнул основную массу грунта со своей макушки. Неприятные комья родной земли грубо кололи лицо, шею, лезли за шиворот и в нос. Руками и ногами он пошевелить не мог, а голова выглядывала ровнёхонько по подбородок. Любая ворона могла сесть на Мишину голову и делать с ней всё, что захочет.
КамАЗ набрал обороты и миновал АЭС. "Так, станцию перекрыть не успели, - подытожил Лукин, - пост ГАИ в Чернобыле и 30-км пост в сторону Данкова я объеду. К этому времени могут узнать об угоне КамАЗа. Нужно будет пересесть на другое авто.
Шишкин загружался параллельно с Мишиным, но тому везло, и он опять покинул зараженную зону, опередив Шишкина. Проблема зараженной местности и личной зараженности мучила мужчину Шишкина особенно: "Как его встретит жена? А, может, знак "Въезд воспрещён" выставит?" Уезжая в августе, благородно соврал ей, что отправляется на уборку урожая на замену серьёзно заболевшего "целинника". Он уже звонил ей с Данкова в вечерние часы, рассказывая о ходе уборки свёклы. А ребята звонили днём с Чернобыля - работа на ЧАЭС без выходных, что очень удобно - по субботам и воскресеньям заставать родных на домашнем телефоне.
Шишкина поразил факт, произошедший в Данкове, куда он ездил с зампотехом за автомобильными зеркалами. Местный механик запросто поздоровался с офицером и с ним. Кладовщик, же, трусливо избежал участи протягивать свою малозараженную руку. А когда узнал, что Шишкин впитал в себя более 20 рентген, вообще, чуть не выскочил из склада.
"Сегодня я получу пол-рентгена, и мой "счёт" составит 22,6 р, - радостно размышлял Шишкин, - и можно будет спокойно ждать замену. И, вообще, в машину лишний раз лазить не следует: сколько не мыли её порошком - всё "фонит", прибор, аж, "звенит". Не то, что в кабине у Мишина. А здесь сидишь, как будто, по уши в дерьме". Авто вступило в перелесок, рыжие хвойные деревища стояли, как подстрелянные; на дороге небрежно свалена куча грунта, и в этой кучи грустила голова Мишина. "По самые уши", - подумал Шишкин и бросился на выручку.
Палкину передали, что вишнёвые "Жигули" найдены в "рыжем" лесу, а Лукин завладел КамАЗом-5511.
Крот в зеркало заднего вида разглядел, что их преследует КамАЗ. Машина эта со 2-й роты, - определил он, узнав броскую славянскую вязь над лобовым стеклом: "Догнать и перегнать Америку". Вот и развилка. Крот принял левее, чтобы застрять.
Свернув с шоссе, Лукин обнаружил впереди себя ЗИЛ N 81-05 бм и определил, что неплохо бы пересесть на него.
Показалась водная преграда из безобидного ручейка с пологими бережками. Крот не поверил, что здесь можно застрять, пока левое переднее колесо не нащупало подводную яму-ловушку. Машина передним мостом "села на мель" - дело сделано.
- Лопух, разматывай лебёдку. Или, подожди, сейчас КамАЗ нас назад вытащит, - подытожил Мурашов, прыгая в мелководье. Ощущая потребность в его помощи, Костик покинул кузов.
"Их трое. Целесообразно сначала вытащить ЗИЛ, чтоб затем пересесть на него, - размышлял Лукин, - Или дать задний ход до развилки и попробовать объехать пост там?"
Мурашов подходил к кабине КамАЗа.