Аннотация: писано тёмной-тёмной ночью при скудном свете огарка на могильной плите старинного кладбища.
Я проснулась от яркого сияния за окном. Луна - серебряный кругляш напротив кровати. Озаряет тёмную опочивальню, ненавистное пианино, шкаф с книгами, туалетный столик, полочки с безделушками, потёртое вольтеровское кресло, небольшой потушенный камин, и крупную выпуклую кладку нашего старого замка.
Cтаринная музыкальная шкатулка на полке играет странную мелодию.Шкатулка красного дерева,с серебряным крестом. Крышка приоткрыта. Впервые на моей памяти. Мне всегда запрещали открывать её. Сначала бабушка Аглая, теперь мама. Да мне почему-то совершенно и не хотелось. Только поэтому не трогала ( излишним послушанием не страдаю).
Мне живо вспомнилась бабушка Аглая. Проницательные глаза, волосы как смоль, несмотря на возраст, неизменно тёмное платье старомодного покроя. И загадочное исчезновение более пяти лет назад, когда мне только исполнилось девять... Одежду нашли аккуратно сложенной на берегу Рейна, в двух шагах от её поместья.
Я покинула шелковую прохладу кровати и, подойдя к столику с полочками у зеркала, взяла шкатулку в руки. Мотив совершенно незнакомый, напоминает пронзительно-грустный вальс, навевающий мысли о вечности любви и смерти. Повертев "гробик" в руках, в задумчивости постучала по потусторонне сверкающему в ночи кресту с гравировкой на латыни.
И тут мне показалось,- схожу с ума. Из стены, из добротной, потемневшей от времени кладки, вышла невысокая чёрная тень, и, поклонившись, произнесла:
- Рад служить, Госпожа. По какому делу имею честь предстать?
От ужаса и изумления я едва не уронила шкатулку. Кое-как совладав с собой, проблеяла:
- Я н-не в-вызывала.
- А зачем по сердцевине креста трижды стучали как условлено?- грозно поинтересовалась тень. Чёртик. Ростом мне по пояс, с маленькими острыми рожками, острым взглядом блестящих глазок, в долгополом тёмно-зелёном сюртучке.
- Я не знала, что так условлено,- спокойно ответила я. Как ни странно, но, разглядев, что это чёртик, успокоилась.
- Эх, не знаете, выходит, ничего. Вы - моя новая Госпожа. Разрешите поклониться,- почтительно, но без малейшего подобострастия произнёс он, и низко поклонился. Продолжил :
- Итак, Госпожа. Я - Хранитель-Шкатулки-и-Ключа-между. Раз в месяц, в полнолуние, ровно в полночь, вы можете призвать меня, трижды постучав по сердцевине креста на крышке шкатулки,у вас в руках. Лишь три условия: не более одного желания в месяц, выполненное не отменяется, и ,самое главное, никогда и ни при каких обстоятельствах не открывайте шкатулку.
- Обещаю, не буду.- Серьёзно заверив его, поинтересовалась,- А дверь между чем?
- Между вашим и нашим миром,- серьёзнейше ответствовал чёртик, и с этими словами галантно взял меня за руку и повёл к стене. Я, как околдованная, в чём была, в одной ночной сорочке, шла за ним. И скрылась следом в такой нерушимой с виду стене.
... Прошло два года. Я превратилась в статную девушку. Сперва не могла дождаться полнолуния. Затем месяцами не прикасалась к шкатулке, заказывала по два-три желания. Стоит ли говорить, что все мои начинания сопровождал оглушительный успех?.. На последнее предприятие ушло полгода. Я полюбила Гюнтера фон Драхенгерца. Дело одного полнолуния? Не тут-то было.
Сначала ему нужно забыть красавицу Маргариту, тоже к нему неравнодушную. Затем полюбить меня. После того, как я сообщила это Хранителю, на балу Гюнтер признался в своих чувствах. В-третьих, жених должен быть богат,- умирает дядя, оставив два поместья в наследство. В-четвёртых, надо согласие родителей на брак (хотели выдать за жирного и тупого племянника короля),- дали. Получить согласие матери Гюнтера (ей, видите ли, бароны фон Морганы противны),- умерла утром после полнолуния. Лекарь сказал: от разрыва сердца. Мне не жаль сволочную бабу. И, наконец, для счастливой семейной жизни нам нужен замок,- старенькие барон с баронессой,дедушка и бабушка, переезжают к моим родителям, земли, людей и замок дарят мне.
Мысли текли и переливались подобно лунной дорожке на глади Рейна за окном моего замка. Близилась полночь. Я нетерпеливо поглядывала на часы с замершими стрелками. Гюнтер у себя в опочивальне.
... И вот я - фарфоровая кукла. Гюнтер на соседней полке. С застывшей улыбкой. Я, наверно, тоже. Мы с мамой ещё удивлялись, откуда это у бабушки Аглаи кукла, точь-в-точь она?
Больше я не чувствую тела, всё реже думаю, всё чаще в оцепенении. Не хватает потустороннего великолепия МОЕГО мира. Но я счастлива - непроизнесённое желание сбылось.